Книга Трех

Глава четвертая Гвитанты

Мелингар быстро несла их мимо стены деревьев, растущих вдоль пологих берегов Великой Аврен. Наконец они спешились и двинулись пешком по пути, указанному Гурги. Около заостренного валуна Гвидион остановился и издал победный клич. Рядом в глине четко, будто вырезанные, отпечатались следы Хен Вен.

– Гурги не солгал! – воскликнул Гвидион. – Надеюсь, он теперь наслаждается своими чавками и хрумтявками. Если бы я знал, что он так верно укажет нам путь, дал бы ему еще. Да, она перешла реку здесь, – продолжал он, – и мы сделаем то же самое.

Гвидион взял Мелингар за уздечку и пошел вперед. Воздух вдруг охолодал, и мрачное небо словно спустилось. Неспокойные воды Аврен были серыми, прорезанными белыми полосами пены. Ухватившись за луку седла, Тарен осторожно спускался со скользкого берега.

Гвидион шагнул в воду. Тарен медлил. Очень уж ему не хотелось мокнуть. Но Мелингар, увлекаемая Гвидионом, потянула его за собой. Ноги его скользили по дну, разъезжались, он спотыкался, поднимал тучу брызг. А ледяные волны, накатываясь, уже доходили ему до подбородка. Течение стало сильнее, вода путами закручивалась вокруг ног, змеей обвивала шею. Дно вдруг резко ушло из-под ног, и Тарен обнаружил, что дико танцует над бездной. Река жадно схватила его.

Мелингар уже плыла. Сильные ноги удерживали крепкую лошадь на плаву, но течение разворачивало ее, толкая на Тарена, так что тот с головой ушел под воду.

– Отпусти седло! – крикнул Гвидион. – Плыви сам!

Вода хлынула в уши, в ноздри, в рот Тарену. С каждым вздохом река вливалась в его легкие. Гвидион подплыл к нему, нагнал уносимого течением юношу, схватил за волосы и вытащил на отмель. Насквозь промокший Тарен кашлял и отплевывался. Мелингар достигла берега чуть выше по течению и рысью устремилась к ним.

Гвидион грозно поглядывал на Тарена:

– Я же велел тебе отцепиться. Все Помощники Сторожа Свиньи такие упрямые?

– Я не умею плавать, – выкрикнул Тарен. Губы его дрожали, зубы выбивали дробь.

– Почему же ты не сказал мне об этом до того, как мы вошли в реку? – сердито спросил Гвидион.

– Я думал, что сумею, что у меня получится само собой. И если бы Мелингар не навалилась… – пробормотал Тарен.

– Ты должен научиться отвечать сам за свои глупости, – отрезал Гвидион. – Что касается Мелингар, то у нее такой запас мудрости, что, боюсь, ты не наберешь столько, даже став мужчиной. В чем, однако, я начинаю сомневаться.

Гвидион вскочил в седло, втащил за собой мокрого, дрожащего Тарена. Копыта Мелингар зацокали по камням. Тарен шмыгал носом, вздрагивал, поглядывая в сторону приближающихся холмов. Высоко в небе кружили три крылатых силуэта.

Гвидион, у которого, казалось, глаза были и на затылке, и на макушке, моментально заметил их.

– Гвитанты! – закричал он и резко повернул коня вправо.

Мелингар рванула вскачь. От неожиданного поворота и рывка лошади Тарен потерял равновесие, соскользнул с седла и шлепнулся на прибрежную гальку.

Гвидион немедленно остановил норовистую кобылу. Пока Тарен неуклюже поднимался с земли, Гвидион схватил его крепкой рукой за шиворот, поднял и, как мешок муки, швырнул на спину Мелингар.

Гвитанты, которые издали казались не больше сухого листика, несомого ветром, увеличивались с каждым мгновением. Они неуклонно приближались к скачущей лошади и двум ее седокам. Вдруг они устремились вниз. Большие черные крылья свистели, мощно рассекая воздух. Мелингар с грохотом понеслась вверх по берегу. Гвитанты, издавая резкие крики, преследовали их. Едва Мелингар достигла растущих над берегом деревьев, Гвидион столкнул с ее спины Тарена и спрыгнул сам. Волоча юношу за собой, Гвидион добежал до раскидистого дуба и рухнул на землю.

Сверкающие крылья молотили по густой листве. Тарен заметил в этом мелькании и вихре хищные изогнутые клювы и безжалостные, как кинжалы, когти. В страхе он закричал и заслонил лицо руками. Гвитанты взмыли над деревом и с высоты ринулись вниз. Упругие ветви дуба отбросили их, листья дождем посыпались на землю. Крылатые чудища вновь взлетели, на мгновение повисли в небе, а затем, набирая скорость, унеслись на запад.

Трясущийся, с побелевшим лицом, Тарен осмелился приподнять голову. Гвидион вышел на открытый берег и следил за полетом гвитантов. Тарен приблизился к нему.

– Я надеялся, что этого не произойдет, – тихо сказал Гвидион.

Лицо его потемнело, жесткие складки прорезали его.

– До сих пор мне удавалось избегать их.

Тарен молчал. Он чувствовал себя виноватым. Неуклюже свалился с лошади, когда нельзя было терять ни секунды, а потом, под дубом, вел себя как боязливое дитя. Он ждал, что Гвидион отчитает его как следует. Но зеленые глаза воина были прикованы к удаляющимся черным точкам.

– Рано или поздно они бы нас нашли, – сказал Гвидион. – Это шпионы и посланцы Арауна, их называют еще глазами Аннуина. Никто не может ускользнуть от них. Нам повезло, что они только наблюдали, а не вылетели на кровавую охоту.

Гвитанты наконец исчезли, и он опустил глаза.

– Теперь они летят в свои железные клетки в Аннуине. Еще до захода солнца Араун узнает о нас. И не станет медлить.

– Эх, если бы они нас и не заметили… – жалобно проговорил Тарен.

– Не стоит сожалеть о том, что уже случилось, – сказал Гвидион, когда они снова двинулись в путь. – Так или иначе, Араун все равно бы о нас проведал. Не сомневаюсь, что он знал время моего отъезда из Каер Датил. Гвитанты не единственные его слуги и соглядатаи.

– Наверное, они самые ужасные из всех, – сказал Тарен, прибавляя шаг, чтобы не отставать от Гвидиона.

– Это далеко не так, – сказал Гвидион. – Им поручают выслеживать, а не убивать. От поколения к поколению их обучали этому. Араун понимает их язык, и они в его власти с того момента, как вылупляются из яйца. Они страшны, но все же из плоти и крови, а значит, меч может их поразить. – Он помолчал. – Но есть другие, которых меч не берет. И среди них Дети Котла, воины, которые служат Арауну.

– Они не люди? – спросил Тарен.

– Они были ими когда-то, – ответил Гвидион. – Это мертвецы, тела которых Араун выкрадывает из высоких курганов. Говорят, что он кидает их в колдовской котел, чтобы дать им новую жизнь. Если, конечно, это можно назвать жизнью. Они безмолвны, как смерть. И единственное их желание – сделать других такими же безмолвными рабами. Араун держит их при себе как стражников Аннуина, потому что вдали от хозяина сила их убывает. Однако иногда Араун посылает некоторых за пределы Аннуина – свершить ужасное злодеяние и погибнуть. Эти живые мертвецы, Дети Котла, полностью лишены сострадания и жалости, – продолжал Гвидион. – И Араун напитывает их злобой вновь и вновь. Он разрушил их память о самих себе, о том, что они когда-то были людьми. Они не помнят о слезах и смехе, о печали и любви, о доброте и снисхождении. Создание Детей Котла – одно из самых отвратительных деяний Арауна.

После долгих поисков Гвидион снова обнаружил следы Хен Вен. Они вели через поле, спускались в неглубокий овраг.

– Здесь следы обрываются, – сказал он, нахмурившись. – Даже на сухой, каменистой земле можно найти хоть малейший след. Но я ничего не вижу.

Медленно и методично, разделив дно и берега оврага на несколько участков, Гвидион оглядывал каждый камешек, каждую былинку. Усталый и переполненный ужасными впечатлениями, Тарен через силу заставлял себя переставлять ноги и был счастлив, что сумерки вынудили Гвидиона прекратить поиски.

Гвидион укрыл Мелингар в чаще и привязал ее к дереву. Тарен рухнул на землю и уронил голову на руки.

– Она исчезла бесследно, – сказал Гвидион, вынимая еду из седельной сумки. – Случиться могло все, что угодно. Но рассуждать и прикидывать, что бы это могло быть, у нас нет времени.

– Что же будет? – растерялся Тарен. – Нельзя медлить! Идем!

– Верный путь не всегда самый короткий, – сказал Гвидион, – к тому же нам может потребоваться помощь. У подножия Орлиных гор живет древний старец. Его имя – Медвин. Говорят, что он понимает сердца, проникает в души и ведает все пути всех живых существ в Придайне. Если кто-либо знает, где прячется Хен Вен, так это он.

– И если мы сможем найти его, – подхватил Тарен.

– Ты прав, говоря «если», – ответил Гвидион. – Я никогда его не видел. Другие тоже искали его и не нашли. У нас всего лишь призрачная надежда. Но это лучше, чем ничего.

Поднялся ветер. Он шептался о чем-то с темными кронами деревьев. Издали донесся лай охотничьих собак. Гвидион насторожился. Он сидел прямо, напрягшись, словно тугая тетива лука.

– Это Рогатый Король? – с испугом спросил Тарен. – Он настиг нас?

Гвидион покачал головой.

– Лай собак Гвина Охотника ни с чем не спутаешь, – задумчиво произнес он. – Значит, Гвин где-то поблизости.

– Еще один слуга Арауна? – спросил Тарен, и голос его осекся.

– Гвин верен лорду, имя которого неизвестно даже мне, – ответил Гвидион, – но он и велик, может быть, даже больше, чем Араун. Гвин Охотник путешествует один в сопровождении своры собак. И появляется он обычно там, где должно начаться кровопролитие. Он предвидит битву и смерть и наблюдает издали, считая убитых воинов.

Ясный звук охотничьего рога перекрыл лай и вой своры. Он взлетел к небу и, отразившись, проник в грудь Тарена холодным клинком ужаса. Но эхо его, прилетевшее от холмов, этот терзающий уши звук, внушало не столько страх, сколько тоску и печаль, словно бы предвещая беду и несчастье. Казалось, что тающий отзвук рога, исчезая, уносил с собой солнечный свет и пение птиц, ясное утро и тепло огня, еду, воду, дружбу, все-все, что означает жизнь. Оно исчезло и больше никогда не возвратится.

– Музыка Гвина – это не сама беда, а только предупреждение о ней, – сказал Гвидион, кладя руку на лоб Тарена. – Будь готовым к ней, но не унывай. Не вбирай в себя грозное эхо. Те, кто сделал это, бродят с тех пор по свету, потеряв надежду.

Тихое ржание Мелингар отвлекло Гвидиона. Он поднялся и пошел к лошади. Тарену показалось, что за кустом мелькнула какая-то тень. Преодолевая страх, он вскочил и нырнул в кустарник. Колючки намертво вцепились в него. Он рванулся, упал на что-то мягкое, что стало яростно отбиваться. Тарен лягнул шевелящуюся под ним массу ногой, ухватил нечто похожее на голову, и вдруг в нос ему ударил резкий запах псины, который ни с чем спутать было невозможно.

– Гурги! – сердито вскрикнул Тарен. – Ты крадешься за нами? – И он принялся с остервенением трясти существо, которое от страха тут же свернулось в клубок.

– Прекрати! Хватит! – остановил его Гвидион. – Не пугай его, не то бедняга и вовсе лишится рассудка.

Гурги, чувствуя защиту, завыл во весь голос. Тарен сердито уставился на Гвидиона.

– Я только хотел защитить тебя, – обиженно сказал он. – Можешь вообще меня прогнать. Пора было бы мне сообразить, что великий воин не нуждается в помощи и защите какого-то жалкого Помощника Сторожа Свиньи!

– В отличие от сердитого Помощника Сторожа Свиньи я не нуждаюсь ни в чьей защите, – спокойно сказал Гвидион. – И ты должен это помнить и не прыгать в кусты, не убедившись, что это безопасно. Побереги свою прыть и свой пыл для лучших целей… – Он помолчал и внимательно поглядел на Тарена. – Однако ты, верно, и впрямь опасался за мою жизнь.

– Если бы я только знал, что это просто глупый, нелепый Гурги… – поник Тарен.

– Вот-вот, именно не знал. А прыгнул, – подхватил Гвидион. – Что ж, это смело. Ты можешь быть кем угодно, Тарен из Каер Даллбен, но я вижу, что ты не трус. Прими мою благодарность.

И он низко поклонился смущенному и втайне довольному Тарену.

– А что будет с бедным Гурги? – заныло существо. – Ему ни улыбки, ни спасибки, одни колотушки да потрепушки от великих лордов! И ни кусочка чавки за следы поросюшки.

– Мы не нашли ее, – сердито ответил Гвидион. – И я еще не уверен, что ты то же самое не рассказал Рогатому Королю.

– Нет, нет! – замахал мохнатыми руками Гурги. – Воин с большими рогами гонялся за несчастным Гурги, всевидом и всеведом. Он устроил попрыгушки и поскакушки за бедным Гурги и хотел задать ему хорошую потрепку. А Гурги страшно боится битенья и колотенья. Он пришел к добрейшим и могущественнейшим защитникам. Верный Гурги никогда не оставит их.

– А что же Рогатый Король? – быстро спросил Гвидион.

– О, очень сердит, – захныкал Гурги. – Воины его наполнены злюками и ворчуками, потому что не могут найти поросюшки.

– Где они сейчас? – не отставал Гвидион.

– Недалеко. Они переплыли воду. Но только умный, ненакормленный Гурги знает, в каком месте. Они там зажгли огонь со страшными шипелками и обжигалками.

– Ты можешь отвести нас туда? – спросил Гвидион. – Я хочу разведать их планы.

Гурги захныкал, протягивая мохнатую руку:

– А чавки и хрумтявки?

– Так я и знал, что он этим кончит, – проворчал Тарен.

Гвидион оседлал Мелингар, и, держась в тени, они пересекли череду освещенных закатным солнцем холмов. Гурги показывал дорогу, несясь вприпрыжку впереди, и его длинные руки беспорядочно болтались, словно две корявые ветки. Они проехали одну долину, другую. Вдруг Гурги остановился на вершине холма. Внизу расстилалась широкая низина, сияющая от света факелов. Тарен увидел большой круг костров, устремляющих к небу острые пирамиды пламени.

– А теперь уже можно немного хрумки и чавки? – робко намекнул Гурги.

Не обращая внимания на его хныканье, Гвидион жестом приказал спускаться по склону. Соблюдать тишину было ни к чему. Их шагов все равно никто бы не услышал. Беспрерывный глухой ропот барабанов пульсировал над многолюдной равниной. Ржали кони. Крики людей и лязг оружия сливались в один непрерывный гул. Гвидион пригнулся, внимательно вглядываясь в освещенную мерцающими огнями тьму. Вокруг огненного круга костров воины на ходулях били мечами о свои щиты.

– Кто эти люди? – прошептал Тарен. – И что это за плетеные корзины, подвешенные к столбам?

– Это Сыновья Спеси, пешие воины, – ответил Гвидион, – они исполняют танец битвы, древний обряд войны. Он сохранился у них с тех пор, когда люди были еще дикарями. Корзины – еще одна древняя традиция, которую лучше бы забыть совсем. Но взгляни туда! – вскричал он полушепотом. – Рогатый Король! А там, – и он указал на колонны всадников, – там я вижу знамена кантрефа Регед! Знамена Дау Гледдина Зеленого и Большого Маура! Всех кантрефов юга! Да, теперь я понимаю.

Рогатый Король, державший в руке огромный факел, подъехал к плетеным корзинам и ткнул факелом в одну из них. Огонь мгновенно охватил весь ряд ивовых корзин. Клубы едкого дыма заволокли небо. Воины одновременно лязгнули щитами и испустили протяжный вопль. Из корзин вдруг послышались стоны и крики людей. Тарену стало трудно дышать то ли от наплывавшего дыма, то ли от этих ужасных криков. Он отвернулся.

– Мы увидели достаточно, – сказал Гвидион. – Поторопитесь. Надо как можно быстрее скрыться отсюда.

Занимался рассвет. Гвидион наконец остановился у края выжженного солнцем бесплодного поля. До сих пор он не вымолвил ни слова. Даже Гурги молчал, только глаза были круглыми от страха.

– Кое-что из того, что мне следовало узнать, я выяснил, – сказал Гвидион. Его лицо было мрачным и бледным. – Араун осмелился поднять голову. Пока он только пробует силу рук – рук воинов Рогатого Короля. Его могучее войско выступило против нас. Дети Дон не готовы к борьбе со столь сильным врагом. Их надо предупредить. Я должен немедленно возвратиться в Каер Датил.

По ту сторону поля из леса вылетели легким галопом пятеро всадников. Тарен рванулся в сторону. Их заметили. Первый всадник пришпорил коня и понесся вперед. Мелингар пронзительно заржала. Воины выхватили мечи.