Книга Трех

Глава первая Помощник Сторожа Свиньи

Тарену хотелось выковать меч. Но Колл, обучавший его ремеслу, воспротивился. Он велел заняться подковами. Вот почему все утро они ковали и ковали подковы. Руки у Тарена ныли. Лицо покрылось густым слоем копоти. Наконец он отшвырнул молот и обернулся к Коллу, который пристально наблюдал за ним.

– Зачем? – закричал Тарен. – Зачем мы делаем эти дурацкие подковы? Как будто у нас есть лошади!

Колл, этот круглый, плотный толстячок, невозмутимо глядел на него. По его лысине скользили ярко-розовые отблески пламени, полыхавшего в кузнечном горне.

– Действительно нет, – ответил он спокойно и добавил, вертя в руках неказистое изделие Тарена: – К счастью для лошадей.

– А меч я смог бы сделать, – упрямо сказал Тарен, – я знаю, что смог бы.

И прежде чем Колл что-либо возразил, он схватил клещи, швырнул на наковальню полосу раскаленного докрасна железа и с яростью стал бить по ней тяжелым молотом.

– Погоди, погоди! – закричал Колл. – Это делается совсем не так!

Не обращая внимания на Колла, не слыша его слов из-за грохота, Тарен молотил и молотил. Искры снопами стояли над наковальней. Однако чем больше он дубасил, тем сильнее гнулась, извивалась, коробилась железная полоса, пока наконец искореженный кусок железа не выскользнул из клещей и не упал к его ногам. Тарен смущенно разглядывал свое изделие. Он подхватил клещами еще не остывшую железку и недоуменно вертел ее перед глазами.

– Да-а, – протянул Колл, – не очень-то это похоже на богатырский клинок.

– Кажется, я его немного попортил, – мрачно согласился Тарен. – Змея в судорогах – вот что это, – добавил он уныло.

– Я пытался было тебе объяснить, – осторожно начал Колл, – что делал ты все неправильно. Клещи держать нужно вот так. Когда ты ударяешь молотом, сила должна идти от плеча, а запястье при этом свободно, расслаблено. Если удар правильный, то мышцы твои услышат, почувствуют движение силы, ее ритм. Это похоже на музыку. И потом, – добавил он, – для меча нужен другой металл.

Колл сунул искривленную железяку обратно в печь, где искореженная полоска обмякла и потеряла форму.

– Мне бы хотелось иметь свой, настоящий меч, – вздохнул Тарен, – и чтобы ты научил меня им владеть.

– Хотел бы! – вдруг вскипел Колл. – А зачем? В Каер Даллбен не дерутся, здесь нет ни битв, ни сражений!

– У нас и лошадей тоже нет, однако же я делаю подковы, – возразил Тарен.

– Да ладно тебе, – упорствовал Колл. – Надо же с чего-то начинать. Лучше с простого.

– Пожалуйста, научи меня биться на мечах, – упрямо гнул свое Тарен. – Ты же владеешь этим искусством!

Сияющий шар головы Колла заблистал еще ярче. Подобие улыбки скользнуло по его губам. Лицо приняло довольное выражение, словно он отведал чего-то вкусного.

– Угадал, – тихо сказал он, – я держал меч пару раз. Было дело.

– Научи меня сейчас же, – нетерпеливо воскликнул Тарен.

Он схватил кочергу и принялся размахивать ею, разрубая воздух и приплясывая по утрамбованному земляному полу кузницы.

– Смотри! – выкрикивал он. – У меня уже получается!

– Кто же так держит руку? – не выдержал Колл. – Если бы ты так танцевал и кривлялся, сражаясь со мной, я бы давно изрубил тебя на мелкие кусочки. – Он немного поколебался, потом усмехнулся: – Ладно, в конце концов, должен же ты знать, как это делается.

Он взял другую кочергу, отер измазанное сажей лицо и подмигнул Тарену.

– Теперь, – приказал он строго, – встань прямо, как положено.

Тарен поднял над головой кочергу. Они кинулись друг на друга, размахивая кочергами, отражая удары и пытаясь ткнуть противника тупым концом. Колл на ходу выкрикивал команды, поучал, пыхтел, сердился, смеялся. Все заглушали грохот, бряцание, скрежет железа. На какой-то миг Тарен уже торжествовал победу, но Колл увернулся, отскочил. Проворство старика было удивительным, ноги его легко несли грузное тело. И вот уже Тарен вынужден отражать град ударов.

Внезапно Колл остановился. Тарен еле успел задержать замах. Кочерга его застыла в воздухе над головой Колла. В дверном проеме появился согбенный силуэт Даллбена.

Даллбену, хозяину Каер Даллбен, было триста семьдесят девять лет. Лицо его, чуть ли не наполовину скрытое густой седой бородой, казалось, проглядывало сквозь пушистое облако. На этой маленькой ферме все время, пока Колл и Тарен пахали, сеяли, пололи, жали, одним словом, делали все, что положено, старый Даллбен размышлял. И занятие это было таким изнурительным, так много сил отнимало, что старик мог делать это только лежа и закрыв глаза. Он размышлял полтора часа до завтрака и все остальное время до заката. Немыслимый шум и грохот в кузнице оторвали его от утренних размышлений. И вот он здесь. Короткая широкая накидка сползла с плеча и чуть прикрывала худые голенастые ноги.

– Немедленно прекратите это безобразие! – сердито сказал Даллбен. – Я удивляюсь тебе, – добавил он, неодобрительно взглянув на Колла, – неужели не нашел более серьезного занятия?

– Колл тут ни при чем, – выступил вперед Тарен. – Просто я попросил его научить меня владению мечом.

– Ну, ты меня не удивил, – хмуро заметил Даллбен. – Впрочем, и ты хорош. Иди за мной.

Тарен покорно последовал за старцем. Они вышли из кузницы, миновали курятник и вошли в белую, крытую соломой хижину. Здесь, в жилище Даллбена, на прогибающихся полках, на полу, вперемешку с закопченными котелками, ремнями, арфами со струнами и без струн и всевозможным хламом стояли, лежали, громоздились грудами и россыпью тяжелые ветхие тома в кожаных переплетах.

Тарен скромно присел на краешек деревянной скамьи. Так он всегда делал, когда Даллбену приходила охота поучать, объяснять что-то или просто давать взбучку.

– Я согласен, – сказал Даллбен, усаживаясь за стол, – согласен, что всякому мастерству, и владению оружием в том числе, надо учиться. Но не одна мудрая голова, гораздо мудрее твоей, слетала с плеч прежде, чем хозяин ее овладевал этим ремеслом.

– Прости, – начал Тарен, – я не должен был…

– Я не сержусь, – остановил его Даллбен, поднимая руку. – Только немного опечален. Время летит быстро. Все свершается скорее, чем мы ожидаем. И все же, – он вдруг заговорил почти неслышно, будто сам с собой, – все же это тревожит меня. Боюсь, что здесь не обошлось без Рогатого Короля…

– Рогатого Короля? – недоуменно повторил Тарен.

– Мы поговорим о нем позже, – промолвил Даллбен.

Он вытянул из груды книг увесистый кожаный том, «Книгу Трех». Время от времени он прочитывал Тарену из нее несколько страниц, и юноша верил, что в этой книге сказано все и обо всем на свете.

– Как я уже объяснял тебе раньше, – продолжал Даллбен, – а ты, вероятно, забыл, Придайн – земля многих кантрефов – маленьких королевств и многих королей. И конечно же, их военачальников, поставленных над войском.

– И среди них есть Верховный король, – подхватил Тарен, – по имени Мат, сын Матонви. Его полководец – самый могущественный герой в Придайне. Ты рассказывал мне о нем. Принц Гвидион, да? Да! – пылко воскликнул Тарен. – Да, я помню, я знаю…

– Но есть вещи, которых ты не знаешь, – сказал Даллбен, – по той простой причине, что я еще тебе о них не рассказывал. Теперь я уже меньше принадлежу царству живых, меня зовет Земля Смерти, Аннуин.

Тарен вздрогнул, услышав это название. Даже Даллбен произнес его шепотом и так же тихо продолжал:

– И король Араун, хозяин Аннуина. Знай, – продолжал он хрипло, – Аннуин больше, чем Земля Смерти. Там полным-полно сокровищ, и не только золота и драгоценных камней, но всего того сокровенного, что дает людям силу, славу и счастье. В давние-предавние времена человеческий род владел этими сокровищами. Хитростью и обманом злобный Араун украл их одно за другим. Малую часть этих сокровищ все же у него вырвали. Но бо́льшая их часть спрятана в Аннуине, и Араун ревностно их охраняет.

– Но Араун все же не смог стать правителем Придайна! – воскликнул Тарен.

– Радуйся этому, – промолвил Даллбен. – Он бы правил здесь, если бы не Дети Дон, сыновья леди Дон и ее супруга Белина, короля Солнца. Давно пришли они в Придайн из Страны Лета. И поняли они, что хоть люди здесь бедны, но обычаи их справедливы, а страна богата. Сыновья Дон построили свою твердыню, свою крепость, далеко на севере в Орлиных горах, в Каер Датил. Они-то и помогли нам вернуть ту небольшую часть сокровищ, украденных Арауном, и защищают страну от скрытой угрозы, идущей из Аннуина.

– Страшно даже представить, что случилось бы, не приди сюда Сыновья Дон, – сказал Тарен. – Судьба благоволила нам, приведя их сюда. И потому мы можем жить спокойно.

– Не уверен, – грустно улыбнулся Даллбен. – Люди Придайна слишком полагаются на силу Дома Дон. Они беззаботны, как ребенок на руках матери. Они так привыкли к этому, расслабились, что никакие тревоги не посещают их. Конечно, и нынешний король Мат происходит из Дома Дон, и принц Гвидион. Это наша защита. И до сегодняшнего дня в Придайне был мир настолько, насколько люди вообще могут быть мирными. Но это пока…

Он задумался, помолчал и ровным голосом продолжал:

– Тебе еще неведомо то, что знаю я, что дошло до моих ушей. Явился в нашу страну новый могущественный предводитель, воин, военачальник столь же сильный, как принц Гвидион. Некоторые считают даже, что он сильнее. Но он человек зла, для которого смерть – черная забава. Он играет со смертью, как ты забавляешься с собакой.

– Кто он? – вскричал Тарен.

Даллбен покачал головой:

– Никто не знает его имени, и ни один человек не видел его лица. Он носит маску с оленьими рогами и потому зовется Рогатым Королем. Я не знаю, чего он хочет, что замыслил и к чему стремится. Но я чувствую, что здесь не обошлось без Арауна, а значит, пощады не жди. Я говорю это все сейчас, чтобы спасти и защитить тебя, – Даллбен пристально глянул на Тарена. – Из того, что я сейчас видел, мне ясно одно – твоя голова забита глупыми мыслями о боевых подвигах и геройстве. Я советую тебе выбросить эту чепуху из головы. Неведомая опасность подстерегает всюду. Ты еще только на пороге возмужания. И я должен позаботиться, чтобы ты достиг зрелости и при этом в целости сохранил свою шкуру и глупую голову. Вот почему ты не покинешь Каер Даллбен ни под каким видом, не станешь ходить дальше фруктового сада и уж тем более не отправишься в лес. До поры до времени.

– До какой же поры и до какого времени? – вспыхнул Тарен. – Мне кажется, что всегда так и будет «до поры до времени»! Неужто моя жизнь так и пройдет среди овощей да кривых подков!

– Распетушился! – усмехнулся Даллбен. – Бывают в жизни вещи и похуже кривых подков. Ты мечтаешь выйти в герои? И представляешь это себе как веселый звон сверкающих мечей да лихие скачки на огненном коне! Чтобы добиться славы…

– А как же принц Гвидион? – ревниво воскликнул Тарен. – Он же герой! И я хочу, да, очень хочу быть похожим на него!

– Боюсь, – покачал головой Даллбен, – что это почти невозможно.

– Но почему? – Тарен вскочил на ноги. – Если только мне представится случай…

– Ты спрашиваешь почему? – перебил его Даллбен. – И ждешь от меня ответа. Но знай, что мы постигаем и достигаем больше, когда сами ищем ответ и не находим его, чем получая его готовым из чужих уст. Я мог бы тебе объяснить почему. Но это только еще больше тебя запутает. Если ты вырастешь, постепенно постигая все своим умом и сердцем, в чем я, признаться, очень сомневаюсь, то, надеюсь, добьешься чего-нибудь в этой жизни. Тебя ждут ошибки, но они будут твоими, и принесут они тебе больше пользы, чем чужие ответы.

Тарен снова опустился на скамью. Он сидел теперь мрачный и тихий. Даллбен уже словно бы забыл о нем и углубился в свои размышления. Его подбородок уткнулся в грудь. Борода серым туманом окутала лицо. Он мирно захрапел.

Весенний ветерок донес в окно аромат цветущих яблонь. Тарен видел вдали бледно-зеленую опушку леса. Чернели вспаханные поля, которые скоро начнут зеленеть и золотиться. Он перевел взгляд на «Книгу Трех», лежащую на столе. Тарену никогда не разрешали прикасаться к ней, листать страницы, читать.

Теперь она лежала совсем близко – стоит протянуть руку. Он был уверен, что книга таит намного больше, чем Даллбен ему рассказывал. Мягкий солнечный свет пронизывал комнату. Даллбен по-прежнему размышлял. Или дремал?

Тарен медленно приподнялся. Осторожно пересек полосатое от солнечных лучей пространство хижины и остановился перед столом. Тишина. Лишь из окна доносилось монотонное гудение жука.

Тарен коснулся кожаного фолианта, но тут же ахнул от боли и резко отдернул руку. Пальцы жгло, словно в каждом застряло жало громадной пчелы. Он резко отскочил назад, споткнулся о скамью и грохнулся на пол. Не пытаясь даже встать, он посасывал горящие пальцы.

Глаза Даллбена выплыли из тумана бороды и молодо блеснули. Он глядел на Тарена и сонно зевал.

– Ты бы лучше поискал Колла и попросил у него мазь, – спокойно сказал Даллбен, – не то, не ровен час, пальцы твои покроются волдырями.

Пальцы действительно ныли непереносимо. Тарен с виноватой улыбкой выскочил из хижины. Колла он нашел на огороде.

– Трогал «Книгу Трех», – сразу догадался Колл. – В другой раз будет неповадно. Запомни три правила и три основы учения: много видеть, много узнавать, много претерпевать.

Он повел Тарена в хлев, где хранились лекарства для домашнего скота, и помазал его пальцы каким-то снадобьем.

– Зачем вообще учиться, коли я не шагну дальше фруктового сада? – с досадой возразил Тарен. – Наверное, за всю свою жизнь я ничего интересного не узнаю, ничего важного не увижу, ничего замечательного не совершу! И уж наверняка я никем не стану! Даже здесь, в Каер Даллбен, я – никто и ничего не значу!

– Ты хочешь быть кем-то? Отлично! – сказал Колл. – Отныне я назначаю тебя, Тарен, Помощником Сторожа Свиньи. Ты будешь помогать мне заботиться о Хен Вен: следить, чтобы корыто ее было всегда полным еды, носить ей воду и каждый день чистить ее.

– Этим я и сейчас занимаюсь, – горько усмехнулся Тарен.

– Но без должного старания, – упрекнул его Колл. – Если ты хочешь стать кем-то, а не оставаться вечно никем, научись сначала простым вещам. Приучи к работе свои руки. Тем более что не каждому юноше выпадает честь быть Помощником Сторожа Свиньи-прорицательницы. Ты же прекрасно знаешь, что во всем Придайне нет свиньи, подобной нашей. Она единственная и самая драгоценная в нашем хозяйстве.

– Мне наша драгоценная свинья еще ничего не предсказала! – в сердцах воскликнул Тарен.

– А разве она обязана? – спросил Колл. – Прежде надо суметь правильно задать ей вопрос… ой, что это?

Колл заслонил руками лицо. Черное жужжащее облако вырвалось из гущи сада и пронеслось так близко от Колла, что он невольно отпрянул.

– Пчелы! – воскликнул Тарен. – Пчелиный рой!

– Сейчас не время пчелам роиться, – озадаченно пробормотал Колл. – Что-то здесь неладно.

Пчелиное облако поднималось все выше и выше, прямо к солнцу. В то же мгновенье Тарен услышал встревоженное кудахтанье и пронзительные крики птиц из курятника. Он обернулся и увидел пять кур и петуха, судорожно хлопающих крыльями. Прежде чем он сообразил, что они пытаются взлететь, куры уже были в воздухе.

Тарен и Колл помчались к птичьему загону, но тщетно пытались поймать вдруг обретших силу кур и петуха. Они, словно стая гусей, во главе с петухом устремились, неуклюже махая крыльями, в сторону холма. И вскоре исчезли за его вершиной.

Быки в хлеву протяжно мычали и в страхе выкатывали глаза. А в окне появилось облако бороды Даллбена.

– Не даете ни минутки спокойно поразмышлять, – раздраженно сказал он, строго взглянув на Тарена. – Я не раз уже просил тебя…

– Что-то напугало животных, – оправдывался Тарен. – Сначала пчелы умчались куда-то, а потом и куры улетели…

Взволнованное лицо Даллбена показалось сквозь седое облако.

– Странно, – сказал он. – Никаких знаков я не видел, не слышал. Колл, мы немедленно должны вопросить Хен Вен. Скорей помоги мне отыскать буквенные палочки!

Колл заспешил к хижине.

– Не спускай глаз с Хен Вен! – приказал он Тарену.

Колл скрылся в хижине. Тарен знал, что буквенные палочки – это длинные ясеневые прутики, испещренные заклинаниями. Даллбен вспомнил о них неспроста. Тревожные предчувствия взбудоражили Тарена. Даллбен, он знал это, советуется с Хен Вен очень редко, только в самых крайних случаях. На памяти Тарена такого еще не бывало. Он заспешил в загон.

Хен Вен обычно спала до полудня. И только солнце вставало в зенит, как свинья, несмотря на свой немалый вес, изящной рысью проносилась в затененный угол загона и заваливалась там. Эта белая свинья постоянно хрюкала, хмыкала, что-то, казалось, бормотала. Завидев Тарена, она задирала свою украшенную плоским широким пятачком морду и нахально требовала, чтобы он почесывал ее. Но на этот раз она не обратила на Тарена никакого внимания. Тяжело, со свистом дыша, Хен Вен яростно рыла мягкую землю в дальнем углу загона. Она уже прорыла довольно глубокий ход и вот-вот должна была очутиться снаружи.

Тарен закричал на нее, затопал, комья земли продолжали лететь во все стороны. Он перелез через забор загона. Свинья-прорицательница замерла и поглядела на него. Тарен увидел, что яма уже довольно глубокая. Он отогнал свинью, но та перебежала на противоположную сторону загона и начала рыть заново.

Тарен был сильным и длинноногим юношей, но, к своему удивлению, заметил, что свинья передвигается быстрее его. Стоило ему отогнать ее от второй норы, как она, мелькая короткими ножками, стремительно понеслась к первой. Теперь уже обе норы были достаточно просторны, чтобы свинья могла протиснуться.

Тарен начал бешено забрасывать нору землей. Хен Вен рыла ловко и споро, как барсук. Ее задние ноги прочно упирались в землю, а передние гребли и гребли. Тарен выбился из сил и уже отчаялся остановить ее. Он выпрыгнул из загона и устремился к тому месту, где вот-вот должен был открыться ход, в надежде схватить Хен Вен и удерживать ее до тех пор, пока не прибегут Даллбен и Колл. Но он недооценил быстроту, ловкость и силу Хен Вен.

Выбросив фонтан мелких камней и грязи, свинья вырвалась из-под забора и рванула вперед, подкинув Тарена в воздух. Он кувыркнулся и шлепнулся оземь. Хен Вен уже неслась через поле к лесу.

Тарен мчался за ней. Впереди вырастала темная, грозная и неведомая стена леса. Тарен судорожно вздохнул и ринулся туда, следом за свиньей.