Книга грез

Глава 9

До конца жизни Джерсена преследовали воспоминания, связанные с Двиддионом и Воймонтом, заслонявшие своими яркими образами все остальное.

Во-первых, сам Притц, окруженный тысячами ужасных сверкающих молний, и Ари-Галч, открытый ветрам и молниям.

Во-вторых, труп Бутардоига. Лицо туземца, полное удивления, залитое кровью…

Третье воспоминание, странное и удивительное, – многоголосый крик и угрозы, исторгнутые Говардом Трисонгом, когда тот лежал среди валунов: «…Такая боль!.. Не важно, не важно… Эта бешеная собака… кто знает его?… Я не знаю!.. И я не знаю!.. Достаточно!.. Мьюнес Зеленый!..»

«Крылатый Призрак» вышел за пределы атмосферы и лег на обратный курс. Двиддион сидел в оцепенении, полный обиды, рот его кривился, лицо было мрачным. Постепенно он начал бросать долгие взгляды на Джерсена, но тот молчал, тоже погруженный в тяжелые думы.

Наконец Двиддион нарушил тишину. Голосом, исполненным царственного величия, он произнес:

– Мне было бы интересно узнать, почему вы вмешались в это дело.

– Здесь нет большого секрета, – ответил Джерсен. – У меня аллергия на Трисонга. Все очень просто.

Двиддион скорчил гримасу:

– Аллергия, да? Очевидно, вас серьезно обидели… Ладно, не важно. Я должен быть благодарен вам.

– Может, и так.

– Значит, вы согласны? Тогда разрешите мне официально поблагодарить вас, выразить свою признательность… Я пробыл один слишком долго. Сейчас, когда Дексада уничтожена, у меня нет больше причин для одиночества. Тайна Конгрегации теперь известна только мне. – Двиддион некоторое время сидел, размышляя и разминая свои длинные пальцы. А потом, вновь начав говорить, уже не мог остановиться:

– Вы, наверное, удивлены, почему я выбрал жизнь отшельника. Ответ простой – от горечи и разочарования. Да, если хотите, я знаю тайну Конгрегации. Возможно, я был неопытным, возможно, наивным, но никто не мог упрекнуть меня в недостатке рвения. Еще никогда мир не видел такого суотсмена[12]. Очень рано меня начали называть «примером для подражания», несмотря на мое «благородство и легкость». Я проводил все свое время в поездках и пеших путешествиях, облетел тысячи планет, посетил бесчисленное множество мест. Чего только не видел! Беренская, Котоп, Длинные Холмы, Старый Дом и Прерия, Зеленая Звезда, Полдеры на Паддер-Далахе. Я обошел их все! Я сидел в тюрьме в Клоди на Марскенах; я был жителем Суартермана в Васконцеллах. Может быть, вы помните крестовый поход против электрических мутантов возле Миры, на южном континенте Альфанора? Как он называется?

– Транс-Искана.

– Вы помните крестовый поход?

– Нет.

– Я возглавил колонны! Мы делали великие дела. Правда, не обошлось без страданий. О! Когда я вспоминаю тот тяжелый поход, жару, насмешки и оскорбления, не говоря уж о насекомых, ползучих гадах и боевых жуках!.. Но мы дошли до Катлсбери и выиграли день… Как давно это было! И вдруг я получаю пятидесятую ступень, потом шестидесятую! Я работал офицером связи на Писе и Бинере в Нью-Горчеруме. Имел дело с Лигой Естественных Джунглей в Армоголе. Все считали меня образцом активности Конгрегации, меня награждали, мною понукали, уверяли, что мои идеалы – лучшие из всех возможных идеалов. Я поднимался выше и выше, восьмидесятая, девяностая ступень… Наконец не стало больше ни компаний, ни программ – я оказался связан с чистой политикой. У меня появилось время на отдых, на размышления. Я шел к Дексаде, следил за их рассуждениями, посещал их банкеты, в конце концов получил девяносто девятую ступень и неожиданно стал кандидатом в Дексаду. Я встретил двух других Братьев, достигших той же ступени, – моих соперников, людей, равных мне. Одним из них был Бенджамин Рэук, добившийся своего статуса так же, как я. У нас было много общего, хотя я никогда не дружил с ним. Впрочем, какая дружба, если три человека претендуют на одно место в Дексаде?… Еще одного Брата, который достиг девяносто девятой ступени, звали Спаркхаммер. Этого человека я не мог понять. Я находил его одновременно обаятельным, отталкивающим, зовущим к откровенности, приводящим в ярость. Он был компетентен и смел, его решения казались правильными. Его, конечно, могли бы избрать в Дексаду, если бы не некоторая разбросанность… И Бенджамин Рэук, и Сайлас Спаркхаммер мечтали о Дексаде. Спаркхаммер почти до неприличия. – Двиддион замолк на секунду, будто споткнулся. – Клод Фри, имевший сто четвертую ступень, умер в джунглях Канкаши. Дексада проголосовала за Бенджамина Рэука, а на девяносто девятую выдвинули Сабора Видола. Спаркхаммер едва скрывал свою ярость. Всего лишь через две недели погиб Хассамид, его убили грабители на Траккиане. Меня выдвинули в Дексаду, а девяносто девятую ступень получил Ян Билферд. Спаркхаммер поздравил меня спокойно и благожелательно. На самом же деле он был слишком озабочен, и все знали об этом. А для меня Дексада вдруг перестала что-либо значить. Неожиданно я постиг, за какие-нибудь десять секунд, что это высшее достижение (я имею в виду членство в Дексаде) не так уж важно. Я обогнал собственные цели, показался себе ребенком, забавляющимся с яркими игрушками. С такой точкой зрения, как я теперь подозреваю, в Дексаде полностью соглашались. Я отдал тридцать два года тяжелому труду и жертвам ради цели, которую руководство Конгрегации весьма снисходительно признавало наилучшей! Учтите, Конгрегация собрала в свои ряды самых выдающихся интеллектуалов Ойкумены, неподкупных и чистых! Постепенно я понял: благодаря своей зрелости и широкому кругозору они видели, что сила и достоинство Конгрегации – не в целях, не в ожидаемом достижении этих целей, а в управляющих функциях системы, в которую люди, подобные мне, могли бы вкладывать свою энергию, создавая закваску мудрости нашего скучного общества.

Двиддион вновь сделал паузу, как бы прислушиваясь к собственным воспоминаниям. На губах его появилась улыбка. Джерсен спросил:

– Вы сказали, что переменили свое мнение за десять секунд. Не слишком ли резко?

– Да… А почему так получилось? Ко мне обратился Робин Мартилетто, имевший сто восьмую ступень. Он сказал: «Двиддион, теперь вы в Дексаде. Несомненно, вы заслуживаете этого. Но меня интересует, нет ли в вашей оценке Дексады того, что я называю рассудочным спокойствием?» – «Да. Что-то похожее есть. Я приписывал это возрасту и упадку сил». – «Неправильно. Прыжок от девяносто девятой к сто первой степени значит гораздо больше, чем от семидесятой к девяносто девятой. Это потому, что Дексада владеет тайной, в которую я должен теперь посвятить и вас. В Дексаде вам придется сделать большой шаг от рациональности, которая возвела вас на девяносто девятую ступень. В Дексаде вы приобщитесь к новой, тайной идеологии». Потом он все объяснил мне, уложившись в десять секунд. Я ответил: «Я не поддерживаю ваших взглядов и в Дексаде не останусь. Короче, я навсегда покидаю Конгрегацию». – «Невозможно! Вы присягали служить всю свою жизнь. Вы обязаны служить Конгрегации!» – «До свидания. Больше вы меня не увидите». – «Куда вы направляетесь?» – «Туда, где никто не сможет меня найти». Мартилетто не выказал удивления или негодования. Он даже выглядел довольным. «Хорошо, как хотите. Одиночество может благотворно повлиять на вас». Я ушел. Я прятался, искал одиночества, и, должен сказать, это оказался самый мирный период моей жизни.

– А тайна?

– Она в том, о чем я уже сказал. Верхом гуманизма считаются Конгрегация и Дексада. Гуманизм и Конгрегация – противоположные силы. Дексада существует, чтобы поддерживать равновесие и предотвращать возможное преобладание одного над другим. Таким образом, она часто выступает в оппозиции к Конгрегации, постоянно стимулируя Братьев. Вот и вся тайна.

– Теперь вы Триединый. Вы будете собирать новую Дексаду. Как теперь вы воспримете эту точку зрения?

Двиддион издал короткий смешок:

– Я открыл кое-что в самом себе. Тайна. смутила меня. Я задумался над тем, чем занимался тридцать два года: ревностный зубрила, потеющий простофиля, контролируемый Конгрегацией, благоговеющий перед Триединым и Дексадой. Потом, на свою голову, я узнал тайну. Теперь я Триединый и должен либо передать тайну следующей Дексаде, либо запретить ее.

Джерсен сказал:

– Вы еще не отделались от Трисонга. Сегодня ему помешали. Чтобы отомстить, он не остановится ни перед чем.

– Отомстить? – вскричал Двиддион, чего Джерсен никак не ожидал от него. – Он собирается убить меня?… Абсурд! Это я должен желать его смерти за убийство Братьев, за гигантскую непристойность, совершенную им по отношению к Конгрегации.

– Позвольте мне дать вам совет. В Понтифракте вы должны публично выступить и рассказать, что произошло. Роль Сайласа Спаркхаммера, достигшего девяносто девятой ступени, надо разъяснить широким массам.

– Я уже подумал об этом.

– Чем скорее, тем лучше. В сущности, когда мы достигнем космопорта Понтифракта, можно позвонить в «Космополис».