Книга грез

Глава 10

Обвиняется Говард Алан Трисонг…

Отравлено все руководство. Заговор с целью захватить контроль над Конгрегацией, осуществленный пресловутым Повелителем Сверхлюдей, Властителем Зла Говардом Аланом Трисонгом…

– Лично я избежал смерти благодаря удаче, быстроте мышления и действиям моего помощника, – заявил Двиддион, ранее имевший сто первую ступень, а теперь ставший новым Триединым, то есть достигший сто одиннадцатой ступени. – Я не принимал участия в банкете, – продолжал Двиддион, – и узнал о случившемся через разведку Конгрегации. Мне сообщили, что опасный преступник Трисонг ухитрился достичь девяносто девятой ступени, естественно, под чужим именем. Он назвался Спаркхаммером. Я намерен провести расследование, каким образом ему удалось это сделать. Излишне говорить, что ранг, полученный нечестным путем, аннулирован… Я собрал новую Дексаду из числа истинных Братьев. Деятельность Конгрегации продолжается… Я не был на банкете, где произошло убийство, по нескольким причинам. Дексада и Триединый встретились на Диком Острове, на планете Сайзерия Темпестри, чтобы выбрать одного из трех в Дексаду. На банкете подавали чарни – деликатес, известный только на Сайзерии. Я пробовал чарни и нахожу его вкус отменным, но если чарни приготовлен неправильно, это смертельный яд… Говард Алан Трисонг извлек из сырых чарни яд, добавил его в уже приготовленные фрукты, которые подали Триединому, Дексаде и кандидату, имевшему девяносто девятую ступень. Сам Трисонг воздержался от еды, а может быть, ел неотравленные фрукты. Бенджамина Рэука, достигшего сто второй ступени, который, как и я, предпочел не являться на банкет, Трисонг впоследствии утопил… Почему он пошел на такое ужасное действо, когда его могли и так избрать в Дексаду? Потому что дважды его уже не выбирали, и, возможно, Трисонг знал, что в третий раз тоже не будет избран, а предпочтение отдадут либо Видолу, либо Билферду. Если кандидатуру Брата, имеющего девяносто девятую ступень, отклоняют трижды, его никогда не изберут в Дексаду и могут даже исключить из числа кандидатов… Трисонг предпочел убить всех, кто достиг более высоких ступеней. Тогда, по закону Конгрегации, он поднялся бы на самый верх. Но и тогда он получил бы только сто девятую ступень, пока бы не отделался от меня. Я, естественно, как обладающий высшим рангом и как Триединый стою на его пути…

Из статьи в «Понтифракт-Клерион». Триединый Конгрегации о фантастическом убийстве участников банкета

Джерсен покрыл лицо желтоватым гримом, надел парик с крупными черными локонами поверх собственных коротко остриженных волос и облачился в изысканный костюм, чтобы снова превратиться в ленивого, лощеного обывателя.

Он вышел на площадь Старого Тара. День был серый, висел туман. Жители Понтифракта вяло шли мимо. Их черные и коричневые костюмы казались яркими и нарядными на фоне мокрого камня и старого черного железа.

Джерсен повернул на Корриб-плейс, остановился, чтобы посмотреть на здание, где размещалась редакция «Экстанта». Ничего вроде бы не изменилось. Старое строение, черное и грязное, выглядело как всегда. Он отсутствовал недолго, но казалось, что прошло гораздо больше времени. Джерсен перешел улицу, вошел в здание и направился прямо в комнату, где подводили итоги конкурса. Сегодня он объявит, что конкурс окончен: работа практически завершена, и неразобранными остались около полудюжины мешков с почтой.

Миссис Инч вышла навстречу, чтобы приветствовать его:

– Доброе утро, мистер Лукас!

– Доброе утро, миссис Инч. Есть новости?

– Нет. Но вы читали утренние газеты? Потрясающе!

– Да, удивительно.

– Как это отразится на нашем конкурсе?

– Надеюсь, никак. Нам повезло, что сегодня мы заканчиваем. В противном случае мы могли бы утонуть в новом потоке писем.

Джерсен повернулся и хотел уйти, но миссис Инч снова окликнула его:

– Кстати, мистер Лукас… Есть одно интересное письмо. По крайней мере, я считаю его интересным. Вы должны его прочесть, письмо касается шестого номера. – Она протянула конверт.

– Спасибо, миссис Инч. – Джерсен прочитал письмо. – Интересно… – Он еще раз прочитал. – Мне кажется, на конкурс не повлияет, что газеты установили настоящее имя Спаркхаммера.

– Я тоже так думаю. Наш конкурс оказался очень своевременным. Неужели это совпадение?

Джерсен вежливо улыбнулся:

– Если у кого-нибудь возникнут вопросы, мы все потрясены новым поворотом событий.

– Никто не будет спрашивать, но многие удивятся.

– Возможно. Во всяком случае, реклама «Экстанту» не повредит.

Джерсен прошел в кабинет. Элис тихо сидела за своим столом. Она надела простую черную юбку и черный жакет, а рыжие волосы уложила в строгую гладкую прическу. Увидев Джерсена, она непроизвольно потянулась к газете, лежавшей на столе, но остановилась.

– Доброе утро, мистер Лукас.

– Доброе утро, Элис. Вы, очевидно, уже знаете последние новости?

Элис не стала притворяться.

– Да. – Она посмотрела на статью. – Это интересно.

– Не более?

Элис только пожала плечами. Джерсен продолжал:

– Трисонг – ужасный человек. Он – один из Властителей Зла.

– Конечно, – тихо сказала Элис. – Я слышала это имя.

– Там упоминается Бенджамин Рэук. Надеюсь, он не имеет отношения к вам?

Элис подняла глаза на Джерсена, нахмурилась, потом отвернулась:

– Я его хорошо знаю.

– Соболезную. Вы очень нравитесь мне.

Элис не ответила. Джерсен подошел к своему столу, сел и стал рассматривать профиль Элис.

– Я все еще не теряю надежды встретиться с Говардом Аланом Трисонгом.

Элис вскинула голову и отрывисто произнесла:

– Почему?

– Теперь его интервью вызовет настоящий взрыв.

Губы Элис дрогнули.

– Вы думаете, это оригинально – описывать подвиги такого человека?

– Конечно. Рано или поздно, но он плохо кончит. Как действуют подобные люди? Каковы их мотивы? Как он относится к самому себе?

– Он никогда бы не позволил писать о нем плохо.

– Он мог бы написать сам, на что я надеюсь. Что касается конкурса и убийств… Такие темы подняли бы наш тираж до сотен миллионов экземпляров.

Элис резко встала:

– Я себя плохо чувствую. Если для меня ничего нет, я хотела бы отдохнуть час-другой.

– Как пожелаете, – ответил Джерсен, тоже вставая. – Надеюсь, вам скоро станет лучше.

– Спасибо.

Бросив на Джерсена быстрый взгляд, скептический и полный сомнений, Элис покинула редакцию. Джерсен сел на место, достал письмо, переданное ему миссис Инч, и перечитал его в третий раз.

Заведующему конкурсом «Экстанта».

Пожалуйста, считайте меня участником вашего конкурса. Я могу точно назвать имя одного человека на фотографии, что дает мне право на одну десятую приза, как я предполагаю.

Человек, обозначенный номером шесть, родился на Домашней Ферме, около Гледбитука в Маунишленде. Мать назвала его Говардом Аланом в честь телевизионного колдуна Г. А. Топфинна и Арблезангером в память о дедушке. Его полное имя Говард Алан Арблезангер Хардоах. Так я его называю. Он не был примерным сыном и покинул нас много лет назад. Я слышал, что ему сопутствовал успех, и надеюсь вскоре увидеть его на вечере встречи выпускников школы, куда он приглашен.

В любом случае, я узнал его и буду надеяться, что получу свою долю конкурсных денег.

Меня зовут Адриан Хардоах с Домашней Фермы.

Гледбитук, Маунишленд, Моудервельт, звезда Ван-Каата.

Джерсен мгновение помедлил, потом позвонил в Информационную службу. Моудервельт оказался у звезды Ван-Каата единственной населенной планетой, несколько большей, чем Земля, с единственным континентом, протянувшимся на две трети длины экватора. Планета была старой, почва – мягкой. Горы, некогда высокие, теперь превратились в холмы, появились обширные прерии и спокойные реки. Моудервельт колонизировали маленькие группы: религиозные секты, кланы, спортивные ассоциации, философские общества и тому подобные организации. Они быстро истребили расу полуразумных существ, населявших планету, разделили землю, установили границы для своих тысячи пятисот шестидесяти двух областей и занялись собственными делами.

Маунишленд занимал часть Дьявольской Прерии, в столице Клоути проживали три тысячи человек. В восьмидесяти милях к северу находился город Флатер, раскинувшийся на берегу реки Виггал, а рядом – Гледбитук с трехтысячным населением. Маунишленд основали приверженцы Чистой Истины. Последователи этого учения стали противниками космических путешествий, поэтому ближайший космопорт лежал в трехстах милях к югу – на станции Теобальд, в Леландере.

Джерсен отвернулся от коммуникатора. Говард Трисонг провел детство в деревне, в одном из наиболее спокойных уголков Вселенной, освоенных человеком. После некоторых размышлений Джерсен решил, что это не так уж важно. Он вновь повернулся к коммуникатору и связался с комнатой 442 в гостинице «Святой Диарминд». Элис уже должна была вернуться в свой номер.

Расчеты оказались верными. Он услышал, как открывается дверь, потом донеслись шаги Элис, пока она ходила по комнате. Это продолжалось несколько минут, а потом она села в кресло. Минут пять стояла тишина. Наконец раздался голос Элис, звучавший решительно и твердо:

– Это Элис Рэук.

Пауза. Затем голос Говарда Трисонга, скрипучий и резкий:

– Да, Элис, я слушаю тебя. Что нового?

– Я сделала все, что могла.

– Меня удовлетворит только конкретный результат.

– Где мой отец? Если верить газетам, он мертв!

– Не задавай вопросов. Докладывай!

– Я могу сообщить только то, что вы уже знаете. Мистер Лукас снова говорил мне, что хочет взять у вас интервью.

Голос стал еще более резким:

– Он знает, что ты работаешь на меня?

– Конечно нет. Он такой же бездушный, как и вы. Он хочет опубликовать вашу автобиографию, чтобы продать лишнюю сотню миллионов экземпляров своего журнала.

– И он считает меня альтруистом?

– Сомневаюсь, но я просто передаю его слова. Поступайте так, как считаете нужным.

– Естественно.

Элис помолчала, а потом спросила:

– Конкурс завершен. Я выполнила условия нашего соглашения. Мой отец действительно мертв?

Голос Трисонга снова изменился, резкие нотки стали еще заметнее:

– Теперь тебе известно мое имя. – Да.

– И ты знаешь, кто я.

– Я слышала о вас.

– Может быть, ты догадалась о моих планах?

– Вы собирались стать Триединым в Конгрегации.

– Этот план расстроен. Кто такой Бенджамин Рэук? Что он значит? Он мертв, конечно, но это ли должно меня беспокоить? План рухнул из-за каких-то журналистов и их конкурса.

– Значит, его нет в живых?

– Кого? Рэука? А как же иначе?

– Вы уверяли меня в обратном. Послышался грубый смех.

– Люди верят в то, во что хотят верить.

– Я отомщу вам.

– Иди своей дорогой, крошка. Ты невероятно красива. Ты внесла разногласия в цвета моей души. Красный пылает страстью, а зеленый хочет доставить тебе боль. Но ничего не выйдет: я оскорблен и страдаю. Да и времени нет. Ты замарала себя, переспав с журналистом. Да, да, по моему приказу, но мне все равно неприятно.

– Жалкий приговор, – колко сказала Элис. Когда Трисонг отвечал, его голос был суров и сердит:

– Я уезжаю. Вега не принесла мне удачи, да и никогда не приносила. Я ранен, но скоро поправлю свои дела… И тогда… за мою боль я отомщу!..

– Что же с вами случилось? – спросила Элис с неподдельным интересом.

– Мы напоролись на засаду. Демон в образе человека выскочил из дома Двиддиона и прострелил мне ногу.

– Этого стоило ожидать…

Трисонг, казалось, не расслышал ее замечания. Снова возникла короткая пауза, потом он заговорил новым голосом, приятным и чарующим:

– Конкурс «Экстанта» заканчивается завтра?

– Нет, сегодня.

– Так и нет победителя? – Да.

– Тогда выслушай инструкции: больше мне не звони.

– Яи так считаю себя свободной. Оставьте ваши инструкции при себе.

Трисонг не обратил внимания на то, что его перебили:

– Продолжай, как и раньше… Элис отключила связь.

В полдень Вега вырвалась из-за облаков, но ее лучи едва могли пробиться сквозь молочно-белое марево. Элис вернулась в редакцию бледная и усталая.

– Надеюсь, вы чувствуете себя лучше? – спросил Джерсен.

– Да, спасибо.

Она переоделась в серо-зеленое платье с кружевным белым воротником, ее рыжие волосы, разметавшиеся в легком беспорядке, напоминали какой-то экзотический цветок. Элис заметила внимательный взгляд Джерсена и недоуменно посмотрела на него:

– Что я должна делать?

– В общем-то, работы нет. Конкурс завершен. События развивались крайне интересно. А вы как думаете?

– Пожалуй…

– Но все-таки конкурс не совсем удался. Трисонг не сумел возглавить Конгрегацию, но он жив. Ваш отец умер, и это ваша личная трагедия. Раз вам было известно, что Спаркхаммер – Говард Алан Трисонг, то и не стоило рассчитывать ни на что другое.

Элис развернулась в кресле и уставилась на Джерсена:

– Как вы узнали, что Бенджамин Рэук – мой отец?

– От вас, – ответил Джерсен и как-то неловко улыбнулся. – Для меня это было не очень приятно, но я записал все ваши переговоры с Трисонгом.

Элис замерла, словно статуя:

– Значит, вы знали…

– С той самой минуты, как вы вошли в редакцию. Даже раньше, когда вы еще только переходили улицу.

Элис внезапно покраснела:

– И вы должны были знать… – Да.

– И все же…

– Что бы вы подумали обо мне, если бы узнали, что я воспользовался удобным случаем?

Элис напряженно улыбнулась:

– Какая разница, что я думаю?

– Я не хочу, чтобы вы перестали уважать себя, тем более что причин для этого нет.

– Бесполезный разговор, – заявила Элис. – И глупо тут оставаться.

– Куда же вы направитесь?

– Куда угодно. Или я не уволена?

– Конечно нет! Я восхищен вашей храбростью! Когда я пришел, мне было приятно увидеть вас здесь, и более того…

Раздался сигнал коммуникатора. Джерсен нажал кнопку:

– Говард Алан Трисонг вызывает Генри Лукаса.

– Генри Лукас слушает. У вас есть видеоканал?

– Конечно.

На экране возникло лицо с высоким лбом, чистыми светло-карими глазами, прямым носом, удлиненным подбородком, большим ртом с тонкими губами. Джерсен надвинул парик пониже на лоб; полуприкрыл глаза и опустил голову, изображая аристократическую истому. Элис насмешливо смотрела на него. Ей явно нравилось, с какой легкостью Джерсен меняет свой облик.

Два человека изучали друг друга. Трисонг заговорил глубоким, бархатным голосом:

– Мистер Лукас, я следил за вашим конкурсом с большим интересом, ибо, как вам известно, на фотографии изображен и я.

– Именно это и вызвало большой интерес к нашему конкурсу.

Трисонг продолжал:

– Вы мне льстите?

– Я журналист. Как это сказать… Автомат, что ли. Существо без лишних эмоций.

– Тогда вы – необычный человек. Но неважно. Пока вы не сделали специального объявления, я хочу предложить вам мое решение загадки. Будьте добры, запишите мои слова или попросите это сделать вашу очаровательную секретаршу.

Джерсен сказал задумчиво:

– Сомневаюсь, что все это можно считать законным. Все остальные ответы мы получили в письменной форме.

– Вы не ставили таких условий, так почему же устный ответ не считать действительным? Я могу использовать призовые деньги не хуже других.

– Действительно. Вскоре состоится церемония награждения. Если вас признают победителем, вы приедете, чтобы получить приз?

– Вряд ли, если, конечно, церемония не будет проходить где-нибудь на Краю Света.

– Это, с нашей точки зрения, слишком хлопотно.

– Тогда вы должны прислать деньги по адресу, который я назову. А теперь приступим к делу.

– Да, да… Элис, застенографируйте, пожалуйста.

– Я буду называть в порядке ваших номеров. Первый – Шаррод Ест. Второй – старая карга Диана де Трембаскал. Третий – дородная Беатрис Атц. Четвертый – многоречивый Ян Билферд, чей острый язык теперь, увы, неподвижен. Пятый – долгожитель Сабор Видол. Шестой – лицо, известное в данном случае под именем Говарда Алана Трисонга. Седьмой – Джон Грей. Восьмой – бывший Триединый, Гадоуф. Девятый – Гизельман. Десятый – Мартилетто. Надеюсь, я первым правильно назвал всех.

– Боюсь, что нет. Вскоре после того как опубликовали разоблачение Двиддиона, к нам поступило множество правильных ответов.

– Ба! Жадность людей просто невероятна! Еще одно очко в пользу Двиддиона!

– Кое-что все же можно поправить. Я хочу опубликовать вашу биографию. Вы уникальная личность, и ваши воспоминания заинтересуют читателей.

– Об этом стоит подумать. У меня часто возникает желание изложить свои взгляды. Меня считают преступником, но совершенно ясно, что я – образец совершенства. Мне нет равных. Я создал новую категорию людей, которую один могу понять. Но я пока не склонен говорить об этом.

– Что бы вы ни сообщили, материал получится крайне интересным.

– Надо все тщательно обдумать. Я не люблю говорить, что буду в определенном месте в определенное время. Если вы знаете условия моей жизни, то должны понимать, что я вынужден быть бдительным.

– Да. Мне тоже кажется.

– Естественно, никто не примет благосклонно мои излияния, и тем самым люди навлекут на себя наказание. Это уж точно. Я щепетилен в отношении наград и наказаний, уверяю вас. Ведь космос – нечто большее, чем место, где можно найти многочисленные приключения… И поэтому мое существование необходимо.

– Все это привлечет моих читателей. Надеюсь, вы согласны дать интервью?

– Посмотрим. Сейчас я не располагаю временем. У меня дела на отдаленной планете. Необходимо мое личное присутствие. Пока все.

Экран погас. Джерсен откинулся на спинку стула:

– У Трисонга, кажется, гибкий характер.

– Он меняется каждую минуту. Я боюсь его и все же надеюсь увидеть еще раз.

Джерсена заинтересовали слова девушки.

– Зачем?

– Чтобы убить.

Джерсен поднял руки. Узкие плечики пиджака стесняли движения. Он снял пиджак и отбросил его в сторону, потом сорвал парик и кинул на пиджак. Элис молча наблюдала за ним.

– Он осторожен, – сказал Джерсен. – Мне повезло только один раз, когда удалось выстрелить в него в Воймонте.

Элис широко раскрыла глаза:

– Кто вы?

– В Понтифракте меня знают как Генри Лукаса, специального корреспондента «Космополиса». Иногда я использую другое имя и занимаюсь другими делами.

– Почему?

Джерсен поднялся, подошел к столу Элис, обнял ее, приподнял и начал целовать лоб, нос, губы… Но Элис оставалась безучастной. Он ослабил объятия.

– Если Трисонг будет спрашивать обо мне, не говори ему того, что узнала.

– Я ему ничего не скажу в любом случае. Он больше не властен надо мной.

Джерсен снова поцеловал Элис, и она уступила, но по-прежнему равнодушно.

– Значит, ты хочешь, чтобы я осталась здесь? – спросила она потом.

– Очень хочу. Она отвернулась:

– Я не могу ничем тебе помочь.

– Ты будешь ждать меня здесь, пока я не вернусь?

– Куда ты собираешься?

– В старинный мир. На праздник.

– Ты летишь туда же, куда Говард Трисонг?

– Да. Я все расскажу, когда вернусь. Элис грустно спросила:

– Когда это будет?

– Не знаю. – Джерсен снова поцеловал ее, теперь она ответила и на мгновение расслабилась. Джерсен поцеловал ее в лоб. – До свидания!