Ключик

Глава 2

– Дверь закрой, Сейм, и сядь, – отдал распоряжение майор Дейо, как только Сеймас буквально ворвался в его кабинет. – И прежде чем ты начнешь мне тут втирать, осознай, что решение по поводу Джимми никто менять не собирается, и прочти вот это.

Майор сунул в руки мужчине тонкий гибкий лист электронного носителя. Сеймас, гневно выдохнув, все же подчинился и погрузился в чтение. Спустя некоторое время поднял глаза и, насупившись, посмотрел на командира.

– Кто же она на самом деле, черт возьми? – спросил он.

– Ну, возможно, доподлинно мы этого никогда и не узнаем. Но для нас с тобой вопрос ее происхождения не столь важен. Пусть над этим научный отдел кумекает. Нам нужно понять, как с максимальной пользой можно применить ее способности, и выяснить их предел, а также есть ли перспектива их развития. Короче, приказ с самого верха однозначен: девчонку нужно либо использовать, либо устранить. Просто сказать: «Птичка, лети!» и отпустить ее в мир с такими возможностями мы не можем.

Сеймас усмехнулся. Как будто отсюда вообще хоть когда-то кого-то выпускали, кроме как на тот свет или на внушающий ему ужас подземный научный уровень. Другие этого не знали. Все они в большинстве своем верили, что, когда придет срок, они покинут службу и начнут другую жизнь. Как обычные люди, которых они постоянно видели во время увольнительных или с кем сталкивались на заданиях, вытаскивая их из неприятностей. Но он еще ребенком случайно узнал правду. Никакого счастливого конца не будет. Но говорить об этом никому не собирался.

– Так выходит, что вся эта байда с ее удочерением просто придумана, чтобы сделать ее послушной?

Мужчина и сам не понимал, почему это показалось ему таким отвратительным.

Все они, еще в раннем детстве отобранные для этого экспериментального подразделения, были сиротами, «государственными детками». И как все сироты, само собой, любой из них, будучи ребенком, мечтал, что однажды случится чудо, и откуда ни возьмись появятся родители и заберут их отсюда. И будут любить их, заботиться о них и позволят полюбить себя в ответ и уже никогда никуда не исчезнут. С возрастом мечты выцветали и теряли краски, а потом и вовсе исчезали, выветриваясь из снов и фантазий суховеем каждодневной обыденности. Они привыкали к мысли, что у них никогда не будет семей, и теряли за ненадобностью способность и желание кого-то любить. Те же, кто не сумел приспособиться, просто однажды исчезали. Погибали в жестоких разборках между собой, или подставлялись на первых же заданиях, или, дойдя до нервных срывов, растворялись в недрах подземного этажа. И Сеймас давно к этому привык, воспринимая как само собой разумеющееся. Так почему же мысль о том, что с этой дерзкой малявкой играли в семью только для того, чтобы создать невидимый ошейник и самую крепкую в мире цепь и внушить нужный взгляд на мир, бесила его? Какое ему до этого дело?

Просто он видел, как девчонка всегда смотрела на подпола Лейна, когда тот привозил ее на базу для тренировок. Это была преданность, восхищение и настоящая дочерняя любовь. Абсолютно точно для нее это было по-настоящему. И одно время он завидовал ей и даже испытывал неприязнь, не понимая, чем эта недомерочная девчонка лучше любого из них. Подглядывая за Лейном и его «дочерью», он испытывал приступы зависти и злости, считая, что жизнь несправедлива. Со временем привычка наблюдать за этой девчонкой, хоть издали, в каждое ее появление, стала какой-то необходимостью сродни зависимости. Каждый раз, когда джип подполковника Лейна показывался на территории, Сеймас гадал, выскочит ли из него эта мелкая пичуга. И когда ее не оказывалось, разочарование разливалась по всему и делало день паршивым. С того времени он повзрослел и поумнел и больше не искал в жизни справедливости и особого смысла. А появления на базе дочки подпола отмечал уже скорее по привычке.

– Ну согласись, это была блестящая идея, – вырвал Сеймаса из размышлений Дейо. – Потому как ты еще удержишь на месте ребенка, для которого не существует закрытых дверей или замков, кроме как внушив, что его любят именно здесь? Ко всему прочему ты ведь помнишь, какими вы все были отморозками, пока росли тут? С момента как большинство из вас достигли подросткового возраста, база, а в особенности общага, превратилась в хренов филиал ада. А как ни крути, несмотря на ее способности, Джимми не сравнится ни с кем из вас в физической силе, скорости и степени агрессии. Ты же читал файл. Физически она только немного превосходит обычного человека, да и то в основном потому, что Лейн муштровал ее нещадно все эти годы. Вы бы смели и растоптали ее тут. К тому же она гораздо младше большинства из вас. Так что растить ее на базе было без вариантов.

Да уж, что было, то было. В те годы они представляли из себя взрывную смесь из гнева, похоти и жажды самоутвердиться среди ровесников. Драки и дикие оргии были нормальным времяпрепровождением тогда. И командиры никогда не лезли в это, особенно по ночам. Им просто позволяли грызть друг другу глотки и трахаться, как безумным, спокойно наблюдая за тем, как выстраивается естественная иерархия и сбиваются крепкие стайки в общей массе. Исходя из этого, их потом и формировали в боевые группы. Они были чертовым военным экспериментом, и всем было глубоко наплевать, сколько доживет до конечного результата, главное, чтобы были максимально эффективны и управляемы, когда их станут использовать по назначению.

– Пожалуй, что так, – нехотя согласился Сеймас. – Тут ей было бы выжить невозможно. Но все равно я не понимаю, почему ее определили именно в мою группу?

– Потому что вы признаны лучшими, Сейм. И решено, что пора вас переводить из разряда обычной штурмовой группы на более сложные задания. И для этого способности Джимми будут просто необходимы.

– Вот, значит, как? Мы что, должны будем стать долбаной группой нянек для этой высокоценной мелочи? – Ноздри мужчины гневно дернулись, а взгляд опять стал злым.

– Можешь воспринимать и так. Пока Джимми не признают бесполезной для наших целей, она является самым ценным членом твоей группы. И каждый из вас обязан следить за сохранностью ее как объекта внимания командования. И это ты должен довести до сознания каждого своего подчиненного. Но так, чтобы сама девчонка была не в курсе. По крайней мере пока. Также любые сведения о Джимми являются строго секретными и для всех остальных ваших сослуживцев. Задание понятно?

– Да, сэр, – порывисто поднялся Сеймас. – Девка должна быть жива и здорова, даже если любому из нас придется для этого рисковать своей задницей. Могу я идти?

Дейо пристально посмотрел в лицо Сеймаса, стараясь рассмотреть за каменным выражением истинные чувства.

– Не так быстро, сынок. – Сеймас слегка вздрогнул от такого обращения.

– Не понимаю, почему ты так злишься-то? Джимми изменит вашу жизнь и поставит вас над другими бойцами. Неужели тебя не радует подобное?

Сеймас смотрел прямо перед собой, и лишь резкое движение его горла выдало эмоции.

– Мне казалось, что ты обрадуешься тому, что теперь ваша группа будет на особом положении, – вкрадчиво сказал майор.

– Вы ошиблись, сэр. Я точно не рад, – отчеканил Сеймас, так и не глядя на командира.

– Можешь сказать, почему?

– Потому, что если кто-то из нас облажается и его прикончат, никто не станет убиваться, и его просто заменят новым бойцом. А если мы потеряем эту папину дочку, то что сделают с моими людьми и со мной?

– Не готов к ответственности?

– Я готов. Но беру ведь я ее не только на себя, но и на всю мою группу. Нужно ли это им?

– Ты их командир, и твоя обязанность донести до них все правильно. Я знаю, ты справишься, Сейм. И вообще мне раньше казалось, что эта девчонка тебе нравится. Я же видел, что ты на нее посматривал раньше.

– Может и так, сэр. Но совсем не по той причине, о которой вы думаете. Я никогда не говорил, что она нравится мне, сэр.

– Ну, тогда бы ты просто мог быть достаточно терпеливым с ней? Я не прошу тебя подтирать ей зад и читать сказки на ночь. Просто сделай так, чтобы она выживала на заданиях.

Щека у Сеймаса дернулась, и он резко сглотнул.

– Если таков приказ, я его выполню.

– Да, лейтенант, приказ именно такой.

Сеймас наконец повернулся к майору и посмотрел прямо в глаза с непроницаемым лицом.

– Я могу идти, сэр?

– Идите, лейтенант Сеймас, – хмыкнул Дейо.

Сеймас, не мешкая ни секунды, покинул кабинет, а майор еще некоторое время сидел, уткнувшись взглядом в закрывшуюся дверь.

Но стоило лейтенанту пройти буквально десяток метров по коридору, как в его конце замаячил силуэт в бледно-голубой форме научного отдела. Сеймас сразу узнал его руководителя – полковника Ранзони. Одного из немногих, от кого даже у него были мурашки по коже. Ему всегда казалось, что этот мелкий ублюдок смотрит на каждого из них, препарируя и расчленяя взглядом. Словно они и не люди вовсе, а просто хреновы лабораторные крысы.

– Лейтенант, могу я попросить вас задержаться на пару минут для личной беседы? – Сеймас едва сдержал усмешку. Как будто он, и вправду, мог отказаться.

Жестом полковник предложил ему войти в кабинет.

– Я думаю, вы догадались, что разговор пойдет о новом члене вашей группы.

Сейм просто молча смотрел на мужчину, ожидая продолжения.

– Полагаю, вы поняли, что Джимми является уникальной особью. – Ну да, не личностью, а особью, словно животное. – И мы весьма заинтересованы в том, чтобы в будущем… гм… иметь больше таких же, как она.

Что это, черт возьми, должно значить? Они хотели разводить ее, как племенную скотину? Клубок желчи подкатил к его горлу, и Сеймас сжал зубы, чтобы не послать этого урода куда подальше.

– К сожалению, по сей день ее анализы крови показывает полную стерильность. У нас масса предположений, почему так может быть. Возможно, она взрослеет медленнее других. Или, допустим, ее репродуктивная система просыпается только в присутствии партнера с определенным набором качеств. Или у нее вообще, как у некоторых, возможно воспроизведение только с одним единственным сам… мужчиной? Мы пока не знаем этого. Но есть большая вероятность того, что, как у многих изученных нами видов демонов, при первом же сексуальном контакте происходит некий процесс «запечатления» ДНК партнера, и потомство будет возможно получить только с ним. В любом случае у меня есть для вас отдельное поручение… ну, скажем так, проследить за контактами Джимми. А точнее, за тем, чтобы их пока не было без нашего контроля. Ну, мало ли, может, теперь, когда она будет находиться среди такого количества особей противоположного пола, ее гормональная система активизируется. Короче, мы бы не хотели нарушать чистоту эксперимента. Нам не нужны бесконтрольные… связи в ее случае. Но мы очень хотели бы знать, если она проявит к кому-то устойчивый интерес. Ведь это может значить, что найден подходящий партнер. Я вижу, что вас не слишком радует ее появление в вашей группе, так как физически она слабое звено. Так что, думаю, и в ваших интересах наблюдать за этой девчонкой внимательней. Ведь тогда я смогу просто избавить вас от ее присутствия, забрав в мой отдел.

Сеймас буквально содрогнулся при мысли, что ждет Джимми, если ее спустят на этот подземный этаж, с которого никто еще не возвращался назад. Ее наверняка посадят в клетку до конца дней и будут использовать для бесчеловечных опытов по разведению редчайшего вида. И он считал, что их жизнь хренова? Но что он может сделать с этим? Да и его ли это дело по большому счету? Гнев и внутренний протест с каждым словом полковника заполнял разум Сейма.

– Ну, и что вы от меня хотите, полковник? Чтобы я стал ее долбаной дуэньей и стерег ее честь днем и ночью? – прорычал он.

– Мы обсудим этот вопрос позже, лейтенант. А сейчас просто будьте бдительны и считайте это дополнением к вашему основному заданию.

– Слушаюсь, сэр!

– Вернулся-то наш Сейм, похоже, еще злее, чем уходил, – хмыкнул лежащий со штангой у груди Сидда примерно час спустя.

Эмма посмотрела на стремительно приближавшегося здоровенного мужчину и заметила направленный на нее тяжелый взгляд. Не прерываясь, она продолжила работать над мышцами рук и плечевого пояса.

– Джимми, ко мне, – грубо скомандовал Сеймас, подойдя ближе.

Эмма подчинилась и замерла прямо перед ним, глядя снизу вверх.

– Я хочу оценить степень твоей боевой подготовки. Для этого сейчас будешь спарринговаться с остальными.

– Чур, я первый, – вскочил со скамьи для пресса Кирос.

– Кир, отвали! С тобой она вообще взаимодействовать не будет. Джимми, ты держишься как можно дальше от Кироса. Кир, ты тоже не приближаешься к ней, не прикасаешься и не делаешь ничего из своей обычной хрени. И это, мать его, приказ! Все ясно?

– Да, сэр, – четко ответила Эмма.

– Слушаюсь, – недовольно протянул красавчик и сверкнул на Сеймаса упрекающим взглядом.

– Пич! – окликнул Сеймас и мотнул головой в сторону стоящей Эммы.

– Не бойся, детка, я тебя не сильно помну, – усмехнулась темнокожая девушка, направляясь к противнице и грациозно разминая руки.

– Бьетесь в полную человеческую силу, исключая только смертельные приемы, – отдал приказ лейтенант, и Эмма приготовилась.

Атака Пич была молниеносной, как бросок черной мамбы, и только предельная собранность Эммы позволила ей избежать мгновенного нокаутирования. Пич была гораздо выше и крупнее и обладала более длинными руками и ногами, что делало положение Эммы весьма невыгодным. Но однако же всю свою жизнь из-за собственного небольшого роста она была вынуждена тренироваться и выдерживать учебные бои с противниками больше и тяжелее себя и давно научилась использовать их якобы преимущество против них же. Поэтому, когда следующий выпад привел к тому, что Пич оказалась на полу, это вызвало удивленные возгласы у Кироса и близнецов. Сеймас же наблюдал за происходящим с каменным лицом, тщательно отслеживая каждое движение.

– Ах ты, маленькая хитрая сучка! – Пич выглядела разозленной, моментально оказываясь на ногах.

Она атаковала снова, но Эмма и в этот раз была готова, и теперь уже Пич очутилась не просто лежащей лицом вниз, но Эмма заломила ее руку назад, усевшись на ее спине. Впрочем, она тут же отскочила в сторону.

– Я тебя убью… – зашипела Пич, плавно поднялась и оскалилась. Эмма содрогнулась, увидев, как из-под верхней губы противницы появились немаленькие изогнутые клыки, а лицо и все тело стали меняться, становясь больше похожим на змеиное. Смазанной черной молнией Пич буквально выстрелила в сторону Эммы, но в самый последний момент была остановлена возникшим как из ниоткуда Сеймасом.

– Я сказал, что вы бьетесь в полную человеческую силу! – прорычал он в лицо разъяренной Пич.

Она зашипела в ответ, но тут же отступила. Буквально через несколько вдохов она вернулась к самообладанию и нормальному внешнему виду.

– Прости, Сейм, не сдержалась, – пробормотала она и, повернувшись к Эмме, абсолютно беззаботно улыбнулась. – Извини, подружка. Чет меня переклинило. Меня реально никто так офигенски уже года три не ронял, кроме Сейма. Ты крута, даром, что мелкая. Так что сорвалась. Я бы тебя все равно не убила бы. Наверное. Мир?

И Пич с ухмылкой протянула узкую ладонь Эмме. Та кивнула и пожала ее.

– Брант, Сидда, давайте вы, проверьте оборону Джимми против двух противников, – скомандовал Сейм.

Привычные похабные ухмылки стерлись с лиц близнецов, и они, двигаясь как пара хищников на охоте, закружились вокруг Эммы.

– Ну что, пичужка, дашь нам тебя чуток пощупать? – спросил ее один из братьев, но на лице у него не было и следа прежней веселости и расслабленности.

– Да что там щупать-то? – прожег прищуренным цепким взглядом второй. – Сисек нет, да и задницу хрен найдешь!

Эмма прекрасно понимала, что этот призванный обидеть и отвлечь треп был совсем не случаен, и поэтому не пропустила первый выпад одного их близнецов, хотя за мгновение до этого он казался совершенно расслабленным.

– Да черт с ними, с сиськами, – при этом произнес он. – Ты на ее рот посмотри! Я уже прямо представляю его скользящим по моему члену. Порадуешь дядю минетом, а, пичужка?

Эмма заставила себя отключиться от слов противников, превратив это просто в некий «белый шум» у себя в голове, и сфокусировалась полностью на языке их тел. Почти пятнадцать минут ей удавалось держать их на расстоянии, ускользая от выпадов и захватов, но затем один из братьев все же достал Эмму. И хотя удар лишь вскользь задел ее бок в районе печени, все равно она по достоинству оценила силу мужчин. Боль прошила насквозь, едва не вышибая обидные слезы. Но это заставило Эмму больше сконцентрироваться, и через минуту мелькания и кружения ударивший ее близнец поднимался с пола, сплевывая кровь с разбитых губ. Эмма выстояла еще около трех минут, но четко почувствовала, что долго ей не продержаться. Второй пропущенный удар в плечо практически «отсушил» ее правую руку, и все, что она могла делать дальше, – это просто уклоняться, не атакуя в ответ. Сеймас не останавливал бой, а сама она ни за что его не попросит, даже если в конце останется лежащей в луже собственной крови. Пот начал заливать глаза, и третий пропущенный выпад сбил с ног, почти заставив закричать. Перекатившись, Эмма ускользнула от захвата одного из братьев и, извернувшись, сделала подсечку другому. Взревев, он подорвался с пола, бросаясь на нее.

– Достаточно, – рявкнул Сеймас, и оба брата замерли, как роботы, которым отключили питание. – На сегодня ты свободна, Джимми.

– А что, ты меня сам не будешь «отбивать»? – Злость после боя еще не отпустила и говорила за нее.

– У меня нет человеческой скорости, боец, так что поединок закончится не начавшись, – скривился Сеймас. – Свободна! Остальные остаются.

Только покинув тренажерку и закрыв за собой дверь своего отсека, Эмма позволила себе застонать от боли. Не то чтобы за эти годы та не стала для нее обычным делом, просто близнецы и вправду были хороши в рукопашной и били, не делая для нее поблажек. В целом ее первое столкновение с сослуживцами прошло довольно неплохо. Понятно, что первый день ни о чем не говорит, но она вполне могла ожидать и чего похуже. По крайней мере, взбесившаяся Пич хоть и желала ее прикончить, в нормальном состоянии она вроде относилась к ней вполне благосклонно. А даже малейшая помощь от того, кто жил тут всегда, Эмме совсем не повредит. Тело после тренировки было мокрым от пота, и это напоминало еще об одной существенной проблеме. Душ. Он был в этой общаге общим для всех. Бойцы мылись так всегда и давно не придавали этому значения, но для нее это грозило стать очередным испытанием. Никогда ей не случалось раздеваться в присутствии посторонних, исключая, конечно, моменты медосмотра. И что еще хуже, ей не доводилось видеть полностью обнаженных мужчин. Сможет ли она вести себя совершенно невозмутимо, когда ее будут окружать абсолютно голые здоровенные мужики и, возможно, станут пялиться и пытаться приставать и провоцировать ее? Должна суметь. Ведь если они почувствуют ее панику и заметят смущение, просто проходу потом не дадут. Насилия Эмма не опасалась, так как изнасилования были строгим табу среди бойцов. Несмотря на весьма свободные и даже распущенные взгляды касательно секса, принуждение полностью исключалось. Но вот провокации и дерзкие приставания были обычным делом. Но она же морально была готова, ведь правда?

Собравшись с духом, она взяла чистую одежду и направилась в сторону душевых. В большом предбаннике по одной стене была масса крючков для одежды, по другой же находились длинные полки, забитые одинаковыми полотенцами синего цвета. Они немного отличались интенсивностью оттенков, что, видимо, говорило о том количестве стирок, через которое прошло каждое. В этот момент никого тут не было, но из самой душевой доносился шум льющейся воды, смех и обычные вялые перепалки бойцов. Руки у Эммы затряслись, когда она схватилась за край своей футболки, и вдруг паника взяла на короткий миг верх. Она едва не решилась развернуться и сбежать, надеясь прийти ночью, когда все будут спать. Но тут из душа вышел обнаженный мокрый мужчина и с любопытством уставился на нее. Эмма скользнула взглядом по его тренированному, мускулистому телу и резко вернулась к его глазам.

– Надо же, кто у нас тут, – ухмыльнулся парень. – Ты помыться пришла, детка, или просто посмотреть?

Эмма, решив игнорировать его, отвернулась и решительно стянула майку.

– Эй, мелкая, а папаша-то в курсе, что ты тут заголяешься? Или просто хочешь развлечься по-быстрому, пока подпол занят?

Голос теперь звучал прямо за спиной, но Эмма с каменным выражением лица продолжала раздеваться, надеясь, что не покраснеет и не выдаст, как ее смущает стоящий прямо за спиной голый мужик.

– Так и будешь молчать? – прошептал боец в самое ухо, обжигая дыханием.

– Отвали от меня! Я такой же боец, как и ты, и имею право находиться здесь.

– Такой же, как и я, детка, – рассмеялся парень. – Ты это скажи моему члену. Ему ты кажешься совсем не такой, как я!

Эмма развернулась, практически уткнувшись в голую грудь парня. В ее живот уперлось что-то твердое и горячее. Боец тут же обвил ее талию своими нахальными ручищами и притиснул еще ближе.

– Что, обойдемся без долгих прелюдий? – ухмыльнулся он.

– Руки убери, иначе тебе больше никогда не понадобятся ни прелюдии, ни то, что за ними следует, – Эмма влила в свой голос максимум холода и ярости.

– Сердитый маленький котеночек, – парень дунул ей в лицо и все же разжал руки. – Ладно, беги. Думаю, мы не последний раз видимся, раз ты теперь «такой же боец, как и я». И надеюсь, однажды ты окажешься посговорчивей и осчастливишь и меня, и мой член.

– Даже не мечтай!

Эмма обошла парня и устремилась в душевую, сопровождаемая заливистым смехом.

– Меня Михей зовут. Комната 205, если захочешь расслабиться и получить реальное удовольствие, – крикнул он.

– Придурок, тебе нечего предложить нормальной девушке для удовольствия, – раздался голос Пич от входа в предбанник. Эмма краем глаза заметила, что вслед за ней вошли и остальные.

– Пичужка, классная задница! – свистнул один из близнецов.

– Поддерживаю! – ухмыльнулся Кирос, поедая Эмму взглядом.

Сеймас же сузил глаза, буквально сжигая ее гневным сиянием глаз. На что он злится в этот раз?

– Пич! – резко окликнул он, и девушка оглянулась. – Я забыл кое-что. Помоюсь позже. Ты смотри тут…

И, стремительно развернувшись, мужчина вылетел вон. Когда Эмма вошла в душевую, то увидела там еще четырех бойцов. Ее появление приветствовали свистом и всевозможными шуточками. Выбрав угол подальше от них, она включила воду. Парни хотели переместиться ближе, но тут в душевой появились Пич и близнецы, недвусмысленно занимая все ближайшие места в душе.

– Пасти захлопнули, утырки! – рявкнул один из братьев. – Вам там ни хрена не обломится. Самим мало!

Завязалась обычная перепалка, едва не перешедшая в шуточную потасовку. Эмма же в ускоренном темпе намыливала голову и тело, желая испариться из-под всех этих голодных взглядов.

– Тебе стоило меня подождать. Хотя бы в первое время, – прошептала стоявшая ближе всего Пич.

– Я не нуждаюсь в опеке, – раздраженно заметила Эмма.

– Ну да. И, видимо, поэтому у тебя лицо красное, и глаза, как у олененка Бемби.

– Я… Это не так!

– Так, так, подружка. А эти долбоящеры такое в момент просекают. И кто говорит об опеке-то? Просто девочкам легче держаться вместе. Так огрызаться проще. А то этих козлов озабоченных тут в пять раз больше, чем нас.

В этот момент в душевую буквально ввалился Кирос, страстно целуясь с какой-то девушкой. Совершенно не обращая внимания на окружающих, он прижал ее к стене, вставая под душ, и заставил обхватить себя ногами. Внимание переключилось на них, и хотя Эмма и отвернулась сразу же, игнорировать стоны и ритмичные шлепки тел было невозможно. Как и смех, комментарии и «дельные» советы остальных мужчин.

– О, опять начинается, – закатила глаза Пич. – Боже, Кир, ты такой, мать твою, озабоченный урод!

– Пошла ты, Пич! – протяжно простонал Кирос.

– Ты помылась? – спросила Пич Эмму, и та поспешно кивнула. – Тогда давай валить отсюда, потому что сейчас тут такая непотребная хрень начнется! Боюсь, для тебя это пока немного чересчур.

Эмма была только рада вылететь из душевой, во влажном тяжелом воздухе которой все громче раздавались стоны и вскрики, гулко отражаясь от стен.

– Боже, ты реально сейчас похожа на свеклу! – рассмеялась Пич. – Привыкай, такой вот Кирос ушлепок, хотя, конечно, в остальном он не так уж и плох. Но в том, что касается секса, он всегда такой. Ему нравится, когда смотрят на него, а еще больше он любит смотреть сам.

– Черт, Пич, я не хочу этого знать, правда, – пробормотала Эмма, судорожно вытираясь.

– Да, ладно, Джимми, тебе с этим придется сталкиваться постоянно, поэтому привыкай. Иначе они заметят и сожрут тебя.

– Да, я постараюсь. Только… Вот скажи, мне понятно, что парни озабоченные и все такое, но почему та девушка… Ну, в смысле, все же смотрят. Как же она…

– Мелкая, они наверняка уже не только смотрят. А девушке в этот момент на это совершенно плевать. Понимаешь ли, я ведь тебе не просто так говорила не пялиться на Кироса слишком долго. Говнюк просто средоточие сексуальности и соблазна. Он может «подманить» тебя взглядом и заставить дотронуться. И тогда ты заведешься так, что уже не сможешь остановиться. А во рту в его клыках у него специальные железы. Если он поцелует, лизнет, просто тупо плюнет тебе в чай, у тебя на несколько часов голова начисто оторвется. Все, чего ты будешь хотеть или о чем думать, – это как бы трахнуть любой движущийся объект. Будешь умирать от истощения, но тормозов не будет.

Эмма потрясенно посмотрела на Пич.

– То есть эта девушка там… она не в себе? Но это же практически изнасилование!

– Э-э-э, послушай, Джимми. Кирос и еще трое таких же, как он, что живут тут на базе, конечно, козлы и засранцы, но ничего не станут делать насильно. Это девка, Флеш, сама приходит к нему. Она реально подсела на этот его яд. Причем по собственной воле. Так что все, что там происходит сейчас, – абсолютно добровольно. Просто ей нравится трахаться, как долбаной течной кошке так, чтобы наутро ноги вместе не сходились. Поэтому просто забей. И кстати, по жизни она та еще тварь редкостная. А тебе на будущее советую завести себе тут постоянного партнера, ну, или парочку – из числа парней посильнее. Так, чтобы все остальные соблюдали дистанцию, раз тебя так смущает лишнее внимание. От подколок и длинных языков это не избавит, но держаться подальше будут.

Они оделись и вышли в коридор.

– Пич, меня это вообще не интересует, – Эмма почувствовала, что опять краснеет.

– Что так? Есть постоянный мужик снаружи? – не отставала Пич.

– Нет. Мне просто не нужно это, ясно? – раздраженно ответила Эмма.

– Погоди-ка! – остановилась Пич и схватила Эмму за руку. – Ты, мать его, девственница!

Эмма залилась краской и судорожно выдохнула.

Пич же посмотрела по сторонам, проверяя, нет ли кого поблизости.

– Я угадала, верно? – очень тихо сказала она. – Вот ведь хрень! Если эти похотливые скоты узнают об этом, то они же на тебя устроят настоящую охоту!

– Если ты станешь орать об этом в общем коридоре, то они об этом точно узнают еще до вечера! – огрызнулась Эмма и, вырвав руку, быстро зашагала к своей комнате.

– Эй, Джимми, ну прости дуру! – помчалась ей вслед Пич.