Ключ к Венудайну

Глава 5

Эти слова означали все и ничего.

Языки пламени, облизывающие, точно дикие звери, стройную фигурку Лаи. Ее рыжие волосы, с треском горящие и чернеющие. Ее огромные глаза, полные боли — да, все и ничего… Не следовало ей уходить.

Глупая женщина — так попасться.

«Колдунья» — ха!

Одетый в украденный им белый фартук и плоскую шапочку грузчика, Фезий спешил по валунам внутреннего дворика под серыми каменными стенами. Вот дуреха! Попалась — ее схватили — эти слова занозой сидели под черепом. Ее должны сжечь. Его меч, неуклюже спрятанный под фартуком, натягивал белую ткань при каждом движении, стреноживая, как бы в насмешку, его и без того короткие ноги. Фезий всегда предпочитал длинный меч, надеясь возместить этим свой небольшой рост, хотя и знал очень хорошо, что длинный меч обычно уступает короткому в драках. Изделие Мастеракузнеца Эдвина было не чрезмерно длинным, однако нести его спрятанным оказалось нелегким делом.

К тому же еще здорово мешал деревянный поднос, уставленный тарелками с булочками, покоившийся на его белой плоской шапочке с подбоем.

Фезий намеренно мазнул по щеке мукой, чтобы добавить естественный маскировочный фактор, и надеялся надеждой отчаяния, что сможет сойти за какого-нибудь очень низенького и толстенького братца главного кулинара. Ха!

Торопливо проходя в следующий, лежащий еще ближе к центру замка внутренний двор, Фезий был вынужден ловко увернуться от всадника на ванке, проехавшего мимо, дрыгая вдетой в стремя ногой, обутой в сапог. Ванка изогнула длинную тонкую шею, чтобы не расшибиться о каменный свод арки. Фезий не поднимал взгляда, но вид смертоносных отверстий наверху поразил его с неожиданной силой.

Оказавшись на внутреннем подворье, уже сплошь выложенном валунами или каменными плитами, Фезий увидал над собой второй ряд окон: по обе стороны от него находились жилые покои рыцарей и их дам, впереди же располагались трапезная и рыцарская кухня, часовня, внутренняя оружейная и сокровищница — и еще вход в те самые темницы, о которых он был наслышан.

Фезий обошел открытое пространство по краю с теневой стороны, стараясь идти с таким видом, будто имеет полное право там находиться.

Вокруг кипела обычная жизнь замка: мужчины и женщины, рыцари и леди, конюхи и пажи приходили и уходили, занятые какими-то делами. Из трапезной до Фезия донеслись звуки музыки, и глубоким контрапунктом к ним — хоровое пение из часовни. Может быть, Амра взирает на него в этот самый миг. Если так, подумал Фезий, охотно признавая реальность богов, если они удостоят его своей помощи, то пусть он оборонит теперь своего верного слугу.

Дверь в подземелья была закрыта, ее старые дубовые доски покорежились, а железные головки болтов приобрели глубокую пурпурную окраску, говорящую о длительном воздействии погоды.

Фезий толкнул дверь и не удивился, когда она отворилась. В конце концов, палачи тоже должны есть, не так ли? Внутри в землю вертикально уходила каменная кольцевая лестница, освещенная круглым окном далеко вверху. Ступеньки веером расходились от центрального каменного столба. С внутренней стороны, там, где они соединялись с центральным столбом, ступеньки совершенно сходили на нет, внешние же их части едва могли вместить человеческую стопу. Лестница была дьявольской ловушкой для людей, как ей и полагалось. Фезий спускался, одной рукой придерживая тарелки с булочками, а другой наполовину держа поднос неуклюже и косо перед собой, наполовину — придерживаясь за влажную стену и лишь удивляясь, как это собственный меч не распорет его от паха до глотки.

На первой площадке, добравшись до которой Фезий облегченно перевел дух, сидел стражник на деревянной трехногой табуретке. Стражник был одет в кольчугу и стальную каску, а в руке держал копье с железным древком, которым он играючи ткнул в сторону Фезия.

— А ну-ка, парень!

Фезий надеялся, что муки и сажи, размазанных им по своему щетинистому подбородку, окажется достаточно, чтобы провести стражника в здешнем рассеянном освещении. В особенности вселяло надежду слово «парень».

Проходя мимо стражника, он наклонил голову, а поднос держал прямо над фартуком, чтобы прикрыть меч. Стражник хихикнул, рыгнул и загреб пригоршню булочек.

— Если я их сейчас не возьму, мне и вовсе не достанется. Будь благословен добрый палан Родро! Он умеет заботиться о своих людях.

— Да-а, — пропищал Фезий, словно кастрат, и поспешил вниз по ступеням с трепыхающимся сердцем. Отчаянность всей этой авантюры, полнейшее безрассудство и опрометчивость собственного поведения ужасали Фезия. Эта сумасбродная лихость — как, склонен он был полагать в теперешнем настроении, могли бы это назвать трубадуры — так радикально отличалась от его обычного холодного профессионализма. Он жил сейчас в возвышенном мире, где каждая краска испускала сияние. Его шаги вниз по каменным ступеням спиральной лестницы отражались от стен гулким резонансом, напоминающим боевую музыку.

Он миновал вторую площадку, где трехногий табурет лежал на боку, а железное копье стражника праздно стояло, прислоненное к стене. Фезий поспешил дальше. Так или иначе, он наконец добрался.

Он знал, чего ожидать внизу: комнаты пыток у всей благородной сволочи смердят. Что далеко ходить — даже комнатой пыток его отца в Фезанойсе то и дело пользовались, а палан Родро и вовсе приобрел в этом отношении устрашающую известность. Спустившись по лестнице, Фезий вышел на ровную площадку, куда выходили две тяжелых дубовых двери. Перед той, что справа, стоял стражник и пристально смотрел на него.

— Булочки?

— Я нишефо не снаю! — пропищал Фезий. — Я только толшен снести пулочкы фнис!

— Ну, так имей в виду, что тебе сюда нельзя. Так-то вот, парень. Удивляюсь, что тебя вообще сюда пропустили.

— Но я толшен!

— Ступай, парнишка! Валяй обратно наверх!

Фезий вздохнул. Стражник был упрямым, и это вполне могло стоить ему жизни. Швырнув в лицо воину деревянный поднос с булочками, Фезий выхватил у него копье и нанес острием серию тычков по корпусу, закончившуюся режущим ударом в голову. Стражник упал без чувств.

Фезий открыл дверь.

И не понял, куда попал.

Комната пыток Родро, по его понятиям, должна была оказаться сырой, насквозь провонявшей застойным смрадом крови, пролитой с помощью неописуемых приспособлений. Высоко под куполообразным сводом должны были висеть сетчатые путы. На стенах позванивали бы цепи и железные крючья. Специалисты по извлеканию информации должны были стоять, подбоченясь, с холодными глазами, одетые в черно-алые рясы Гильдии Вопрошающих, кнуты должны были волочить по испятнанному каменному полу свои завязанные узелками хвосты. Стены должны были быть пропитаны ужасом.

Вместо этого Фезий был вынужден заморгать от яркости обрушившегося на него света.

Его глаза наполнились влагой, мир сделался оранжевым и зеленым. Проморгавшись, Фезий прозрел, но не смог понять, что он увидел.

Комната была велика, это нельзя было оспорить. Комната была также и высокой. На каждой стене маленькие шишечки ряд за рядом окружали стеклянные панели, крошечные рычажки выстроились стройными шеренгами вдоль маленьких циферблатов, которые, как Фезий ясно видел, вовсе не были настоящими часами.

Толстые веревки, гладкие, без следа плетения, там и сям змеились по комнате.

А белизна? А чистота! Невероятно!

Люди, смотревшие на пораженного Фезия, одетые в белые халаты наподобие женских ночных рубашек, оказавшись захваченными врасплох, действовали тем не менее целенаправленно и быстро. Прежде, чем Фезий понял, что на него не нападают, а наоборот убегают, он неуклюже высвободил свой меч из-под белого фартука и, согнув ноги, принял боевую стойку — хотя ему и не очень-то требовалось приседать, сражаясь с людьми обычных размеров.

Фезий не мог понять, куда он попал. Он полуобернулся к выходу — дверь была еще открыта. Фезий заколебался в нерешительности, и группа стражников кинулась к нему по сверкающему полу. Их оружие в этом ярчайшем освещении выглядело, словно полоски света.

Фезий поднял меч им навстречу. Клинки сошлись со звоном. Работа Мастеракузнеца Эдвина вновь показала, чего она стоит. Нога Фезия скользнула вперед и сделала подножку. Он колол и рубил, наносил удары и парировал. Люди со стонами падали. Фезий получил легкий удар сзади в кожаное плечо своей куртки и ощутил острый укус стали. Он тут же отскочил, развернувшись, и перерубил противнику ноги выше колен. Фезий дрался. Он встретил стражников лицом к лицу и дрался и, как всегда, он дрался хорошо. Но отчего-то на этот раз он не получал от боя никакого удовольствия.

Он дрался, как будто его дергали за ниточки, словно детскую игрушку. Он дрался, будто управляемый рычагами. Он дрался отсутствующе. Все время он думал лишь о том, что Лаи здесь нет. Лаи не было в этой комнате и любые усилия, потраченные здесь, всякий выход энергии растрачивает и ослабляет его, мешая достижению настоящей цели. Он должен разыскать Лаи, а не тратить время на возню со стражниками. Он перешагнул через тело, лежавшее прямо перед ним, уклонился от бешеного удара, сделал выпад, закрылся, вильнул в сторону и, оторвавшись на мгновение от стражников, бросил быстрый взгляд назад, на открытую дверь, дыша разве что чуть тяжелее, чем обычно.

В дверь проходили человеческие фигуры и Фезий уловил смертоносный блеск доспеха. Среди стражников, носящих кольчуги, наемной солдатни добрый клинок его Миротворца мог собрать кровавый урожай и не затупиться, но против полного набора лат, прикрывавших тела врывающихся в комнату рыцарей меч Фезия был чересчур деликатным инструментом. Здесь требовалась палица или огромный боевой молот, способный прошибить панцирь, или же требовалась секира… секира… Секира Оффы!

Но сейчас не было рядом с ним Оффы, чтобы прикрывать его тыл сплошным кругом вращающейся стали. Фезий взмахнул мечом, так как двое стражников ринулись на него, словно для того, чтобы завершить работу, за которую им платили, раньше, чем придется приложить к ней руку рыцарям — их нанимателям.

Парируя обрушенный на него град ударов, Фезий отчаянно огляделся. Звон металлических подошв по каменному полу разносился все громче. Сейчас его позорно схватят — а Лаи так и не найдена!

Ему нужна была палица, а самый быстрый способ ее заполучить — это выхватить у противника. Проворный, словно крагор в бухте, Фезий взмахом меча заставил обоих стражников отступить, а потом прыгнул прочь от них, развернувшись на лету и опустившись на широко расставленные и чуть согнутые ноги. Истинный клинок-Миротворец взлетел и пропорол кольчугу первого рыцаря, глубоко вонзившись в пах. Рыцарь завизжал. В закрытом шлеме отдавалось и булькало до странности тонкое эхо его визга.

Окровавленный Миротворец скользнул в ножны, вытершись дочиста о мех, окаймлявший их отверстие. Фезий вцепился в палицу рыцаря, подвешенную к его поясу, оттолкнув от себя падающий меч падающего противника ударом левой руки по плоской стороне. Рыцарь рухнул с гулким звоном металла о металл. Этот предательский участок кольчуги оставался слабым местом любых доспехов, даже в теперешнее время, с такими далеко продвинувшимися оружейниками, как Мастер Гирон. Фезий часто обещал себе, что однажды присмотрит за тем, чтобы защитить это место полностью — когда у него будет своя собственная оружейная мастерская.

Не было никакой возможности прорваться на винтовую лестницу сквозь двери, полные рыцарей. Ударив изо всех сил, ни во что не целясь — просто по чему угодно, что могло оказаться в пределах досягаемости — Фезий побежал в противоположном направлении, прочь от двери, высматривая среди рядов ящиков, наполненных этим непонятным содержимым, какой-нибудь другой выход.

Свет здесь пылал с неменьшей силой, чем само солнце, белизна всего окружающего, отсвечивая, резала Фезию глаза. Он вновь увидел людей в белых халатах, прячущихся за углами, отталкивая друг друга при его приближении. Комната показалась ему огромной. Он не видел ни малейшего признака просачивающейся воды, и однако же здравый смысл говорил, что он никак не мог пробежать достаточно далеко, чтобы миновать ров. Рыцари следовали за ним, звеня доспехами. Фезий начинал чувствовать себя, будто дикий зверь, загнанный ванками, шатающийся, как пьяный, из стороны в сторону и тычущийся то туда, то сюда, управляемый невидимой силой, пока, наконец, не упадет без чувств в свою клетку.

— Изменник! Сдавайся! Сопротивление бесполезно!

— Отвали, — проворчал Фезий, осматриваясь кругом в поисках другого отверстия, которое, как подсказывало рациональное мышление, должно было существовать, чтобы сюда можно было пронести все эти коробки и массы невероятных вещей. Их никак не смогли бы спустить сюда по узкой и скользкой спиральной лестнице.

Хотя в боевой пирамиде, сражаясь бок о бок с Оффой, он часто стоял совершенно неподвижно, в одиночном бою Фезий превращался в подвижного, как ртуть, гномика, состоящего сплошь из быстрого движения и энергии. Он уже пробежал это огромное подземное помещение во всю длину в поисках выхода. Каждый раз, когда солдат-охранник или рыцарь нападали на него, он оборачивался и его палица наносила со звоном точные и смертоносные удары, от ответных же выпадов его бочкообразное тело на коротеньких ножках искусно уклонялось. Уж не воображают ли эти тупые рыцари, будто им удастся загнать его в угол? Пока Фезий в силах бежать, его не схватят. Фезий добрался до арки, перекрытой самым большим стеклом, какое ему когда-либо приходилось видеть. Понимание, что это дверь, пришло немедленно и Фезий поспешно толкнул ее всем телом. Дверь ускользнула назад и в сторону, и он пошатнулся, тотчас же восстановив равновесие. Затем Фезий шагнул через порог с толикой прежней дерзновенной заносчивости на лице.

С потолка струился все тот же яркий свет. Такой же мозаичный пол отзывался на шаги короткими резкими эхо. Но люди — существа — самым невозможным образом отличались от одетых в белое людей, которых он гнал перед собой. Фезий разинул рот.

Он замер, как вкопанный и стоял, задыхаясь. Впечатления обрушились на него, как удары бронзового гонга.

Высокие. Эти… твари были ростом с Оффу; тощие — тощие, как нищий у нелюдных ворот, желтолицые — если этот нос рылом, эти бледные глазки, этот круглый воронковидный рот можно назвать лицом. Одежда на них была из блестящего ярко-красного чешуйчатого материала, ниспадающего переливающимися складками вокруг их высоких, угловатых фигур. Человек с примитивным мышлением мог бы склониться перед ними, как перед сосудом божественной святости, он мог бы посчитать, будто оказался перед посланниками Амры Светлого. Фезий не мог в это поверить. Он скорее предпочитал видеть в этих тварях дьяволово семя из темного царства Амры, что под эбеновым морем.

С высоким тонким воплем Фезий атаковал их. Синяя штора упала перед его взором и на один пронзительный миг он увидел все окружающее как бы сквозь слой лазурной воды. Потом он ринулся вперед и почувствовал, что тонкие холодные пальцы, охватившие лодыжки, запястья и шею, тянут его назад и ощутил спиной грубое прикосновение камня. Фезий заморгал. Он уже не атаковал этих дьявольских чудищ. Он был прикован к угрюмой каменной стене и таращился на палана Родро и его людей, потешавшихся над ним при ярком свете огней, а дьявольские чудища стояли с ними бок о бок.

— Что, сам себе не веришь, так, мелкий Амрой проклятый изменник!

Родро стоял, уперев руки в бедра, набычив свою продолговатую голову. В его черной остроконечной бороде виднелись капельки слюны, а маленькие свинячьи глазки поблескивали от вина, хорошей жизни и триумфального настроения. Одетый, как и его люди, в полудоспех, он стоял и дразнил Фезия, прикрепленного к цепям кожаными ремнями, жестоко врезавшимися в его запястья.

— Отвали, — пробурчал Фезий. Ответ едва ли стоил затраченных на него усилий. Как же он угодил сюда? Рассудок подсказал ему ответ: синяя штора, упавшая перед глазами, синий огонь, поразивший Оффу неподвижностью. Он претерпел поражение синими искрами и прежде, чем очнулся, его схватили и аккуратненько поместили в ремни и цепи. Грязное дело.

Фезий попался.

Едва ли можно было ждать, что он удивится; в конце концов, он же все время отлично сознавал, какие у него шансы на успех, и только его — заинтересованность? — в Лаи погнала Фезия в это безумное предприятие. Тем не менее он не мог избавиться от удивления перед способом, которым был схвачен, поскольку, висящий в цепях, он в то же время рассматривал и изучал эти создания, вышедшие из сна сумасшедшего. Палан Родро и его люди тварей почти что не замечали. Они смеялись и делали в его адрес грубые жесты. Рыцари радовались, что захватили этого маленького дьявола и предвкушали хорошую забаву. Кровавую забаву.

Твари переговаривались между собой и Фезий вновь удивился оттого, что их голоса звучали такими нормальными, такими… разумными.

Родро заметил, куда с тошнотой во взгляде смотрит Фезий, и злобно обрадовался:

— А, так тебе не нравятся наши друзья сликоттеры? — Он хрипло засмеялся и его люди засмеялись вместе с ним. — Они тебя разорвут на части и сожрут на завтрак, Амра тебя прокляни! — все снова расхохотались.

Все, кроме Фезия. Он гадал, нет ли в этой издевке доли истины… нет, нет! Конечно, нет.

Однако эти твари — сликоттеры — выглядели исключительно свирепыми. Лаи предупреждала его насчет сликоттеров. Но о ТАКОМ она его не предупреждала.

Фезий с беспокойством осматривал комнату, гадая, что с ним сделают.

Если Лаи явилась сюда в поисках заряда для своего парализатора, то она сунула голову в страшную петлю. Фезию хотелось кричать, спрашивать о ней — здесь ли она, жива ли она еще, но он не хотел пока выдавать, что вообще знает о ней, на тот случай, если этот мелкий факт можно будет обратить к какому-нибудь преимуществу, а кроме того и не желал доставлять Родро дополнительного удовольствия в придачу к предстоящим пыткам.

Долго беспокоиться ему не пришлось.

В комнату втолкнули высокую, блестящую металлическую раму.

Фезий посмотрел — и закрыл глаза.

Переполненный хорошим настроением, палан Родро игриво произнес:

— Льщу себя мыслью, что я не скован рамками обычных и скучных пыток, расписывать детали которых так любят трубадуры. Ты здесь. Моя несостоявшаяся свояченица Лаи тоже здесь. Оба вы скованы. Вам известно, что я хочу узнать. Я думаю, — Родро говорил с чрезвычайной уверенностью в себе, — что вы мне все расскажете без особых хлопот. Последовала крошечная пауза. Фезий открыл глаза. Затем, словно проставляя на горячий воск последнюю печать, Родро заключил:

— Иначе…

Всю жизнь Фезий гордился тем, что смеется над жизнью и миром, во всем видит шутку, для каждого имеет в запасе веселую колкость. Они с Оффой перешучивались, когда перед глазами у них мелькали мечи, когда боевые топоры звенели об их доспехи. Теперь каждый инстинкт Фезия требовал рассмеяться в лицо этому напыщенному глупцу, именующему себя Редом Родро Отважным. Однако мучительный страх за Лаи восставал против этого вольного здорового инстинкта, ограничивая его эмоции и раздирая на части, словно гриф когтями, в мучительной агонии. Лаи… Лаи!

Привязанная к металлической раме Лаи, зеленое платье с которой было наполовину сорвано, воскликнула:

— Ха! Мой доблестный странствующий рыцарь! Мой отважный спаситель! Так тебе, значит, не удалось убить дракона? Они захватили и тебя тоже, малыш!

На душе Фезия потеплело от слова «малыш», так сильно подчеркнутого Лаи. Она не из тех, подумал Фезий, кто стал бы насмехаться над физическими особенностями человека, над которыми он не властен. Подчеркивая его малый рост, она тем самым предупреждала, что отрекается от него, надеясь тем уберечь себя от пыток, задуманных Родро, чтобы сломить Фезия. Ибо, конечно же, стоит им начать ее пытать, как он тут же расскажет Родро все, что тот хочет знать. Родро не дурак, хотя и заслуживает, чтобы его назвали трусом.

— Отвяжись, ведьма, — пробормотал Фезий, потея.

— Что такое? — вопросил Родро, теребя пальцами бороду, пораженный и разочарованный.

— Не позволяй им провести себя, Родро.

Это сказал сликоттер. Он говорил на языке Венудайна с твердым похрустывающим произношением рыцарей. Он говорил в точности как человек, какого Фезий охотно вышиб бы из седла в турнирной схватке. Родро сердито ответил:

— Провести меня, Фислик? Посмотрел бы я, как у них это получится!

Странная тварь, отзывавшаяся на имя Фислик, издала носовой трубкой басовитый жужжащий звук. Фезий подумал, не смеется ли она над заносчивой тупостью Родро.

— Девчонка назвала этого человека малышом, а малыш обозвал девчонку ведьмой. Им меня не обмануть. Они оба трясутся друг за друга. — Фислик вновь зажужжал. — Они расскажут нам то, что нам надо знать.

В этот миг Фезию захотелось приложить острие Миротворца к противоестественному брюху Фислика и вогнать клинок по рукоятку.

Родро приблизился к Лаи. Он сорвал остатки светло-зеленого платья. Держа Лаи за горло, он полуобернулся, чтобы обратиться к Фезию:

— Отвечай, малыш. Отвечай мне, где принцесса Нофрет, моя будущая невеста, куда она убежала и где прячется? — Он стиснул пальцы и Лаи начала задыхаться. Фезий не колебался.

— Я расскажу тебе все, что ты захочешь. Но сначала оставь в покое девушку-ведьму. Ты мог бы, — добавил он, — для начала опустить нас обоих на пол.

Родро разразился презрительным лающим смехом.

— Мне нравится твоя выдержка!

— Ну, спасибо! — Фезию казалось, что он говорил достаточно умно. Но Родро заявил:

— Мне даже не придется бить тебя по лицу за твою наглость, коротышка. Мне достаточно лишь сделать вот так, — он снова свел пальцы и Лаи вновь вздрогнула и стала хватать ртом воздух, — и ты уже покаран!

Родро снова лающе засмеялся, а Фезий вспотел. Затем Фислик нашептал что-то палану в ухо и Родро вдруг, резко мотнув головой в сторону Фезия, отпустил Лаи. Он пересек комнату и встал перед Фезием.

— Ну так рассказывай, карлик!

Фезий знал, что он не настолько уж низкий. Он проглотил первые слова, готовые сорваться с языка, потом выговорил:

— Я могу рассказать тебе все, что захочешь, но я не знаю названия места, где находится принцесса, — раньше, чем Родро успел поднять руку, Фезий закончил:

— Я могу отвести тебя туда.

— Он ловчит, Фислик? — небрежно осведомился Родро.

— По-моему, нет. Он целиком в сетях этой женщины.

— Идиот! — выпалила Лаи.

Фезий был бессилен. Он просто продолжал потеть. Если он и воображал, что Лаи начнет спорить и стараться убедить его молчать, то быстро убедился в обратном. Она тоже знала ограничения, налагаемые на человека его телом.

— Собираешься ты опустить меня или нет? — спросил Фезий. — Я сомневаюсь, что смогу идти в подвешенном состоянии…

Родро махнул рукой. Несколько человек прошли вперед, чтобы освободить Фезия и Лаи.

— Если будешь еще хамить, я тебе вырежу язык. Все равно ты не можешь сказать того, что мне нужно — можешь лишь показать, так что потеря будет невелика.

Фезий втянул в себя воздух, словно его окунули в холодную воду.

Родро угрожающе договорил:

— Сбежать ты не сможешь. Если попытаешься, то будешь наказан.

Опять-таки, Фезий не нашел на это ответа. Как он и ожидал, попытавшись встать, он упал. Руки ничего не чувствовали. Фезию пришлось взглянуть на них, чтобы убедиться, что они еще на месте. Эта мысль, почти соответствующая прежнему веселому характеру Фезия, показывала, насколько лучше он себя почувствовал только оттого, что его опустили и расковали.

Лаи потянулась и, не меняя холодного выражения лица, к которому начала возвращаться отхлынувшая кровь, принялась пристраивать клочья зеленого платья.

Рыцари обступили их, готовясь пресечь любую возможную попытку к бегству. Родро хрипло засмеялся.

— Что ж, приступим? А если вы свалитесь, мы можем вас понести на копьях — на остриях копий! Фезий намеревался тянуть время, ибо только глупцы торопятся исполнить то, что от них потребуют с помощью угроз. Лаи прошептала: «Ты на самом деле собираешься?..» Их тут же разделило окованное железом копье и твердый, как гранит, голос потребовал:

— Держитесь порознь! Не шептаться!

— Если буду вынужден, — ответил Фезий Лаи поверх копья.

— Нет! — воскликнула Лаи с внезапным ужасом.

Охранник замахнулся. Лаи увидела это и ее рука взлетела в немом защитном жесте. Фезий пнул охранника в пах. Он ушиб пальцы на ноге о кольчугу, зато охранник, хрюкнув, согнулся пополам. Фезий тоже нагнулся и удар второго охранника просвистел у него над головой.

— Прекратить, дебилы! — взревел Родро.

— Прикажи им остановиться, Родро, иначе меня убьют!

Фезий неуклюже выпрямился, тяжело дыша и поглядывая на стражников. Те смотрели на него с таким видом, будто мечтали насадить его на пики.

Родро призвал остатки своего авторитета, явно подорванного Фисликом и его друзьями-сликоттерами.

— Прекратить! Все нормально. Больше таких глупостей не должно быть, а то я прикажу тебя сковать, словно дикого зверя.

Фезий сохранял молчание.

За тот краткий миг, что Фезий стоял, согнувшись, он успел рассмотреть маленькую узкую дверь медного цвета, слегка утопленную в стене и окруженную множеством этих странных циферблатов и шишечек, которые ему уже приходилось видеть. Над притолокой тускло горел фонарь изумрудного цвета. Хотя дверь и была узка — слишком высокая для такой ширины, но не особенно высокая в целом — она состояла из двух створок, каждая со своей дверной ручкой в форме грифа. Бронза ручек отсвечивала глубоким огненным блеском. Дверь красноречиво сказала Фезию все, в чем он нуждался.

Ему придется все сделать точно и без ошибки. Родро достаточно глуп, чтобы затея Фезия могла удаться, однако, если он оплошает, узколобость палана обернется злобной жестокостью. Фезий собрал нервы в кулак. Лаи придется хладнокровно прыгнуть в эту штуку, однако теперь Фезий уже готов был поверить, что она способна на что угодно. Не обращать внимания на жутких сликоттеров, не обращать внимания на любые «что», «когда» и «зачем», не обращать внимания на рыцарей в их пластинчатых доспехах и стражников в их кольчугах и с железными копьями. Не обращать на них внимания, потому что так надо. Он должен сузить свое сознание так, чтобы оно включало всего две вещи, всего только два предмета в мире: Лаи и дверь.

Тогда и только тогда, когда его сердцебиение выровняется, когда дыхание станет ровным и спокойным — только тогда он сможет прыгнуть.

Фезий прыгнул.

Ред Родро Отважный получил удар ногой в брюхо. Даже в этот миг Фезий не мог позволить себе задержаться, чтобы получить какое-то удовлетворение. Когда Родро согнулся, лишившись дыхания даже для того, чтобы взвыть, Фезий схватил Лаи, грубо рванув ее к себе, развернулся и побежал по мозаичному полу. Он схватился за сияющих огненных грифов и рванул. Дверь открылась плавно, словно огромный вес повернулся на балансире. Изумрудный огонек над дверью вдруг превратился в желтый и замигал.

Высокий, скрипучий голос панически воззвал:

— Только не в эту дверь, дурень!

Но створки уже распахивались, и за ними было не ослепительное освещение, а мягкая сочная серая пелена, тусклое зеленое мерцание, очень уютное после пронзительной яркости света в других помещениях.

Фезий, наполовину неся, наполовину волоча за собой Лаи, протиснулся в дверь.

Кто-то бросил копье и железо громко зазвенело о дверь. Последнее, что увидел Фезий, это что огонек сделался рубиново-красным и запульсировал так быстро, что вспышки почти сливались.