Ключ к искуплению

Глава 7

Сергей проснулся от того, что кто-то планомерно долбил его по голове. Раз за разом вгонял в череп гвозди. Удар — гвоздь пробивает кость. Еще удар — острие протыкает мозг, входит в податливую массу. Еще удар — шляпка расплющивается, не выдерживая силы бьющего.

Что такое?

Сергей пошевелил головой. Такое ощущение, будто гвозди в ней еще торчат, но неведомый молотобоец отошел в сторону, продолжил работу со следующим объектом.

Он лежал на стопке старых покрывал возле камина. Огонь догорел — и теперь в темноте черного зева неуверенно тлели последние искры. Сергей на ощупь добрался до камина. На полу должны остаться дрова. Он это отлично помнил. Спустя минуту поисков рука нащупала поленья. Победа! Вскоре огонь в камине заиграл с новой силой, с удовольствием набросившись на предложенное угощение.

Сергей сел на полу, подпер голову руками. После разговора со Сборщиком они вернулись обратно, в лачугу-склад, затерянную где-то в старых кварталах Москвии. Дорогу он запомнил плохо, но все же уже мог более-менее ориентироваться. Почти все время, пока шли, молчали. Молчали оба. Погруженные в свои мысли. Ни у кого не возникало желания завести разговор, обсудить услышанное. По крайней мере, так показалось Сергею. Дарина выглядела озадаченной. Похоже, она рассчитывала получить иную информацию. Обладатели желтых глаз с вертикальными зрачками не вписывались в ее планы. Что ж, Сергею именно они казались наиболее важным звеном в расследовании смерти господина Вятича. Появление тварей в подвале имения мага просто не могло быть случайностью. Они явно кого-то ждали. И дождались, а как следствие — выпустили погулять толстопузого мертвяка.

Сергей передернул плечами. Вид ощеренной морды с гноящимися глазами до сих пор заставлял ежиться. И как только местные могут сосуществовать рядом с чем-то подобным? Только подумать — зомби-рабочие. И какое больное воображение родило идею использовать трупы в качестве рабочей силы?

Они же трупы! Мертвые!

Сергей осмотрелся. В лачуге никого нет, кроме него. Странно. Пора бы Дарине уже вернуться. Девчонка сопроводила его сюда, потом немного посидела, как в воду опущенная, — и вдруг вскочила на ноги, засобиралась куда-то идти. Ему, конечно же, ничего не сказала, но выглядела рассеянной. Как бы чего не случилось. Обещала обернуться быстро.

Сергей сощурился. Теперь понятно, кто загонял ему в голову гвозди — на улице шел сильнейший ливень. И как бы не с редким градом. В сплошном шелесте дождя то и дело слышалась жесткая канонада по худой крыше. Крыша текла. Сразу в нескольких местах. Причем потоки воды, заливающие лачугу, вполне могли устроить здесь небольшой бассейн. Или хотя бы болото. Пока же вся вода уходила через щели в полу.

По такой погоде Дарина вряд ли вернется. Возможно, именно ливень ее и задержал.

Сергей встал, потянулся. Тело отозвалось ноющей болью. То ли усталость, то ли последствия побоев. Очень болела челюсть. В голове неотвязно крутились какие-то слова. Сон — не сон… Черт знает. Что-то навязчивое, но вроде бы важное. Будто кто-то что-то говорил. Вот только что? Сергей тряхнул головой, помассировал виски. Все бы ничего, но ощущение того, что упустил нечто важное, не отпускало.

Сергей наклонился к кувшину с бульоном. Вроде бы там еще что-то должно остаться. Вдруг равномерный шум дождя разорвался пронзительным воплем. Сергей чуть не подпрыгнул на месте. Крик повторился — нет, это не может быть галлюцинацией. Кричали где-то совсем рядом. Причем кричала женщина.

Сергей, по пути опрокинув кувшин, бросился к двери. Сердце пустилось в пляс. Он даже не стал одеваться — выбежал, как был, в одной набедренной повязке. Упругие, тугие ливни ударили в лицо. После тепла лачуги дождь показался обжигающе ледяным. Сергей сжал зубы, прислушался. Снова крик — но на этот раз отрывистый, будто кому-то пережали горло. Или разорвали…

Несколько первых шагов — еще необдуманных, на одних эмоциях. Ночь озарилась белым светом — длинная, ветвистая молния пролегла через все небо. И через секунду мир раскололся раскатом грома. В такую ночь добрый хозяин собаку на улицу точно не выгнал бы. Только всякие идиоты выскакивают, не успев надеть штаны.

И все же он не развернулся. Холод уже окутал тело сплошной колючей пеленой, а вода била по лицу и глазам, не давая нормально рассмотреть что бы то ни было даже в пяти метрах. Сергей запомнил направление, оттуда доносился крик, и теперь шел туда. Настырно и как мог быстро.

Под ноги попадались острые камни, куски дерева, какой-то металлический мусор. Приходилось ступать осторожно. Днем, когда он был в сапогах, местные улицы показались Сергею куда более гостеприимными.

Впереди замаячили очертания каких-то строений. Черные квадраты на фоне темного, расплывающегося ничто. Над головой прокатился новый разряд молнии, на мгновение высветивший ближайшие окрестности. Так и есть — скопление полуразрушенных домов. В них и днем-то соваться себе дороже, того и гляди — не выдержат гнилые балки, рухнет крыша или провалится пол. А сейчас…

Дождь стремительно стихал. Из мирового потопа превращаясь в назойливую изморось. Зубы Сергея стучали, зато ступни уже не ощущали холода. Они вообще ничего не ощущали, полностью онемев.

Из одного из домов Сергею почудился громкий шорох. Медленно, на цыпочках, он двинулся на звук. Несмотря на литры проглоченной только что дождевой воды, в горле пересохло. Темнота таилась, выжидала, казалось, скрывая в своих недрах сонмы голодных тварей. Они ждут, они видят добычу. Еще шаг, еще ближе. Еще чуть-чуть. Сергей кожей чувствовал присутствие чего-то потустороннего. И это ощущение ему не нравилось. Лучше бы все это оказалось игрой воображения. Лучше бы…

Шорох повторился. На этот раз неведомая тварь задела что-то внутри дома, опрокинула какую-то посуду. Шорох сменился звоном битых тарелок и прочих крынок. Кто-то гулко протопал из одной комнаты в другую — и вернулся.

Сергей стоял у раскрытой настежь двери. Ступени, ведущие на низкое крыльцо, прогнили и провалились. Взявшись за пошатывающиеся перила, Сергей ступил на первую ступень — с самого края, где доска казалась покрепче. При этом он не отводил взгляда от темнеющего дверного проема. Тепло уже разливалось по венам. С каждым разом волшебство давалось ему все легче. Разум будто адаптировался к новому телу и тем знаниям, что неведомыми символами мельтешили перед внутренним взором.

Он каждое мгновение ожидал увидеть светящиеся желтые глаза. Но темнота надежно хранила свою тайну.

Сергей вошел в темные сени дома. Замер, прислушиваясь. Казалось, стук собственного сердца заглушает все иные звуки, но нет. В глубине дома что-то двигалось, пыхтело и чавкало.

Сергей сглотнул сухую горечь. Идти и дальше в полной темноте — полное безумие. Еще шаг — и он сойдет с ума от демонов, рожденных собственным сознанием.

Жар в крови разорвал тонкие стенки сосудов, вспорол кожу, выплеснулся наружу парой огненных всполохов. Подобно северному сиянию они растянулись по комнате, дрожа и переливаясь. В алеющем свете он разглядел ту тварь, что продолжала чавкать, несмотря на вспышку и появление на пороге незваного гостя. В порядком захламленной комнате, среди переломанной мебели и остатков валяющегося на полу шкафа, лежал труп женщины. Рваные лохмотья плохо скрывали тщедушное грязное тельце, вокруг которого расплылась черная, маслянисто поблескивающая лужа. Над несчастной сидело нечто, напоминающее человека. На твари не было никакой одежды. Красно-коричневую кожу покрывали многочисленные язвы и трещины. В некоторых местах трещины разошлись, обнажив ярко-красную плоть с желтыми вкраплениями не то жира, не то какой-то непонятной дряни.

Тварь смотрела на Сергея исподлобья, щурясь. При этом она одной рукой тянула внутренности из развороченного живота женщины, а второй старательно запихивала их себе в рот. По подбородку существа текла кровь вперемешку с густой слизью. Длинные капли растянулись до самого пола.

— Ты еще что за сволочь? — тихо проговорил Сергей.

Не выпуская тварь из поля зрения, он шагнул вперед. Существо зарычало, припало к трупу, обхватив его руками-лапами с короткими пальцами, каждый из которых увенчан кривым когтем. Оно не казалось сильным. Отталкивающим, омерзительным, но не опасным для взрослого человека. Слишком худое, слишком напуганное. Возможно, женщина спала, когда тварь на нее напала.

— Пошел вон! — прикрикнул Сергей и бросил в вущество куском ножки от стула.

Кусок дерева попал твари в голову. Та ощерилась, зашипела, показав ряд желтых кривых зубов, но с места не сдвинулась.

— Ну, как хочешь, — в тон ей проговорил Сергей.

Он уже чувствовал, как магический жар обретает форму. Главное — ударить точно, не повредив тела несчастной женщины. Ни к чему уродовать ее еще больше.

Тихий скрип заставил обернуться. На лестнице, всего в двух-трех метрах от Сергея, замерла еще одна тварь — такая же, как и та, в центре комнаты, что продолжала сверлить его ненавидящим взглядом. Существо передвигалось на четырех конечностях, припадая к самому полу. Поняв, что обнаружено, — бесшумно бросилось в атаку.

Сергей успел отшатнуться в последний момент. Тварь метила в горло. Кривые когти готовились изодрать податливую плоть в клочья, но всего лишь полоснули по левому плечу. Брызнула кровь. Существо ловко перекатилось по полу, опрометью метнулось обратно, не на Сергея — к двери, будто заранее предполагая возможность отступления противника. Противника ли? Скорее — добычи.

Сергей окинул комнату затравленным взглядом. Во все еще алеющих всполохах она выглядела так, будто на потолке, на стенах, на полу, на всех истлевших предметах мебели — везде была кровь. Она текла, собиралась в сгустки, подрагивала тонкой пленкой на сквозняке.

Между тем тварь, что сидела возле женщины, начала двигаться. Она бесшумно перетекла через труп, ступила в черную лужу, растекшуюся под телом. Оставляя за собой следы, двинулась к Сергею. Второе существо последовало ее примеру, стало заходить от двери. Их глаза горели голодным блеском, челюсти беспрестанно двигались. Мягкие шаги. Мягкие движения. Не человеческие — кошачьи.

Можно попытаться выскочить в окно. Плевать, что закрыты ставнями, — вряд ли выдержат. Стекол нет. Но что потом? Вряд ли существа позволят ему так просто уйти.

Жар полыхнул в груди, разлился по венам. Злость раздувала пламя магической силы. Он не станет бегать. Не от этих тварей.

Существо, крадущееся от двери, замерло — и прыгнуло. Тощее тело взвилось в воздух, выставило перед собой когтистые руки. Сергей замахнулся правой рукой, выбросил ее в направлении твари, одновременно раскрывая ладонь. С пальцев будто огненные капли брызнули. Яркие и раскаленные, они попадали на кожу, тут же прожигая в ней черные туннели. Но существо это не остановило. Оно даже не пискнуло — налетело на Сергея разъяренным вихрем. Не устояв на ногах, он рухнул на пол. Под ним что-то хрустнуло. В раненое плечо впились зубы, когти полоснули по груди.

От твари воняло мертвечиной. Воняло так, что тошнота подступала к горлу. Еще немного — и его вывернет наизнанку. Голова кружилась. То ли от болевого шока, то ли от вони. В ноге родился новый комок боли. Зажатый будто в тиски, Сергей отчетливо понимал: еще немного — и его сожрут заживо. Отчаяние придало сил. Мысли заработали слаженно, выискивая из десятков мельтешащих перед глазами фигур, нужную.

И снова жар хлынул по рукам. Но на этот раз его проявление не ограничилось неопасными сияющими всполохами. Кулаки сжались сами собой, а еще через мгновение превратились в пару охваченных огнем факелов. С губ Сергея сорвался отчаянный рык — боль затуманивала сознание. Хотелось кричать, хотелось выть.

Он наотмашь саданул по морде сидящую на груди тварь. Та рыкнула, дернула головой — и тут же горящий кулак человека врезался ей в раззявленную пасть. Пламя сделалось еще злее. Воздух наполнился едким запахом горящей плоти. Существо взвыло, кубарем покатилось по полу, оставляя за собой удушливый дымный след.

Вторая тварь замерла, провожая взглядом отвалившуюся товарку. Грязные когти глубоко врезались Сергею в бедро, окровавленная пасть полураскрыта. Он с силой оттолкнул тварь все еще горящей ладонью. Существо отпрянуло, но отступать не собиралось, тут же снова припав к полу.

Последние барьеры, сдерживающие океан боли, прорваны. Сметены напрочь, будто их и не было. Левая рука повисла безжизненной плетью, бедро кровоточит так, что впору подставлять ведро.

Налились огненной жизнью сияющие всполохи. Воздух раскалился. Тварь, наглотавшаяся жидкого огня, каталась по полу и отчаянно молотила себя руками по тлеющей голове. Кожа с нее уже облезла, глаза лопнули и вытекли, а плоть рассекали змеящиеся огненные змейки. Тварь глухо завывала, но с каждой секундой ее движения становились все менее активными. Второе существо прыгнуло на Сергея, но уже в воздухе постаралось изменить траекторию полета, остановиться. Не вышло — и без того обожженная морда врезалась в истекающую пламенем ладонь. Зашипев, тварь отскочила прочь, метнулась к трупу женщины.

Сергей затушил факелы вокруг запястий и, тяжело дыша, поднялся на ноги. В комнате дерево кое-где уже начинало заниматься пламенем. Висящие в воздухе всполохи дрогнули, начали растягиваться, тянуться к обеим тварям. Но если одна уже почти не двигалась, то вторая отчаянно металась, пытаясь избежать смертоносной стихии. Она то бросалась к трупу, вцеплялась в него зубами, начинала с ожесточением драть когтями, то начинала бегать кругами, рвалась от двери к окну. Но завеса ревущего ослепительно-жёлтого огня неизменно перекрывала ей путь. В конце концов, совсем обезумев, тварь метнулась к дверному проему. Пара узких всполохов, точно пара плетей, сверкнула в дрожащем воздухе. Ноги и одна рука существа отделились от тела. Тонко взвизгнув, тварь грохнулась на пол.

Сергей попытался унять вызванную им стихию, но в голове мутилось. Потеряно слишком много крови. Пламя вот-вот выйдет из-под контроля. Надо уходить, пока не поздно. Взойти на костер, разложенный собственными руками, — нет уж, увольте.

Чуть не растянувшись от резко накатившей дурноты, он поднял отсеченную руку второй твари. Само существо настырно продолжало двигаться к спасению — скоблило когтями по полу, стараясь подтянуться единственной оставшейся рукой.

Сергей, из последних сил сдерживая огненные всполохи, доплелся до двери, кое-как спустился по ступеням на улицу, рухнул в грязную лужу, оставшуюся после дождя. За спиной полыхнуло. Во все стороны полетели снопы искр. Жар сделался почти нестерпимым. Но теперь уже не страшно — дождь не даст обуглиться. А ожоги… заживут.

Он полз, не особенно понимая, в каком направлении. Прохлада ночного дождя немного прояснила голову, но ненадолго. Вскоре он стал выпадать из реальности.

И почему магия ставит его самого на край бездны? Уже не в первый раз.

Где-то рядом послышались шаги. Торопливые. Его резко перевернули на спину. Тело зашлось в судороге, из горла вырвался хриплый стон.

— Да что же с тобой делается?! — в голосе Дарины звучали беспокойство и возмущение. — Зачем ты туда полез? А это еще что?! — она вытащила из его руки сохраненный трофей. — Где ты это взял?

— Там, — только и смог пробормотать Сергей. — Услышал крик. Думал, на тебя напали. Вышел помочь.

— Помог? — она говорила с какой-то непонятной горечью.

— Не успел. Они убили ее. Но я убил их.

Капли дождя падали на лицо. Боль отступала все дальше. Тело стало легким, невесомым. Только почему-то тяжелела голова.

— Делай что хочешь, а надо встать и идти, — зло сказала Дарина, пытаясь приподнять Сергея. — Помогай мне, я тебя не дотащу.

И он помог. По крайней мере, ему показалось, что он смог подняться. Неуверенно, будто во сне. Но сознание не особенно отметило этот факт. Следующее воспоминание, которое он смог более-менее сформировать в мыслях: что-то мокрое и противное на лбу, дощатый потолок и алые блики на темных стенах. Они все же добрались до лачуги. Победа.

А потом была лихорадка. Или горячка, или черт знает, как оно называется. Сергей ненадолго приходил в себя. Иногда в поту, иногда дрожа от холода. Иногда его мучила страшная жажда, иногда тело выворачивало жестокими судорогами, рождающимися в животе. Но большую часть времени он плавал в тягостном, липком ничто. Больному телу — больные образы. Они приходили, чтобы снова и снова терзать его разум. Живые мертвецы тянули к нему свои руки, их когти впивались ему в кожу — и по венам начинала бежать черная, загнивающая кровь. Горбатые твари с желтыми глазами ходили рядом, что-то вынюхивали, чего-то ждали. Они не боялись, чувствовали себя хозяевами. От них исходил холод — мертвенный холод вечных снегов. Но никакой чистоты в них нет. Холод мог убить, мог лишить воли, расколоть тело на части. В гнетущей темноте витали неосязаемые призраки. Они что-то шептали, что-то спрашивали, что-то хотели услышать. Но Сергей не мог разобрать слов в сплошном шелесте их голосов. Правда, их это не останавливало. Они продолжали говорить, пока сознание не взрывалось от сводящего с ума шепота.

Наверное, прошел не один день, пока организм справился с болезнью. Сергей проснулся оттого, что просто выспался. Он не ощущал ни жара, ни холода. Только голод. Страшно хотелось есть. Приподнялся на локтях — тяжело, тело заметно обессилело. Он лежал у знакомого камина. Рядом стояли какие-то плошки. Некоторые плотно закрытые, другие открыты. Мази, настойки, сухие травы.

Через всю грудь проходила свежая, чистая повязка. Такая же повязка на бедре.

— Сходил за хлебушком, — проговорил сам себе.

Он осмотрелся. Рядом, свернувшись калачиком, спала Дарина. В длинном простом платье с разрезами до бедер. Ее волосы спутались, а в руках она зажала кусок бинта. Лицо выглядело спокойным и умиротворенным. Хотя и немного осунувшимся.

Это что же, девушка все это время за ним ухаживала?

Стараясь не шуметь, Сергей попытался встать. Опираясь на руки, сел — и тут же зажмурился. Перед глазами замелькали черные мошки, комната пошла кругом. На лбу выступила испарина. Тяжело дыша, Сергей откинулся на жесткую подушку.

Дарина вздрогнула, резко поднялась. В заспанных глазах еще плавали тени недавних снов.

— Извини, разбудил, — сказал Сергей.

— Как себя чувствуешь?

— Есть хочу.

— Это хорошо, — улыбнулась девушка. — Ну и напугал ты меня, Сергей. Думала, не выживешь.

— Сам напугался, — усмехнулся тот. — Ты забрала руку, которую я вытащил из дома? Я же ее вытащил?..

— Не переживай. Ею занимаются адепты Золотых башен. Очень странная рука. Но, скорее всего, принадлежит Воскрешенному.

— Вам, конечно, виднее, но эти твари чуть не загнали меня в угол. Действовали слаженно, с умом. И вообще мне кажется, что это была ловушка.

Дарина нахмурилась. Не верит? Ничего удивительного. Сергей и сам не особенно верил себе. Но паранойя продолжала развиваться, разрастаясь подобно поднимающемуся тесту.

— Держи, только осторожно — горячо, — Дарина протянула Сергею глиняную миску с густым, наваристым бульоном, в котором плавали небольшие кусочки хлеба.

Сергей снова попытался сесть. На этот раз медленно. Голова кружилась, но несильно.

— Спасибо, — проговорил он. — А тела этих тварей нашли?

— Нет, — девушка покачала головой. — Пока нет.

— Почему?

— Нечего искать, — Дарина поднялась, прикрыв глаза, потянулась. — Не знаю, что ты там сотворил, но дом выгорел дотла. До фундамента, даже камень оплавился. Если бы не дождь — выгорел бы целый квартал.

— Вдруг все же что-то уцелело? Кости?

— Я долго искала место, где меня никто не станет искать, — глаза Дарины сузились. — Я его нашла. И не собираюсь рассказывать о нем никому. Даже Малому Собранию. С них достаточно и руки.

— И они не спросили, откуда она?

— Спросили. Я сказала, что ты принес — избитый и расцарапанный. Сейчас лежишь без сознания.

— А ваши зомби… — Сергей замотал головой. — Воскрешенные. Они никогда ни на кого не нападали?

— Нет, ты что. У них нет такой потребности. Только выполняют команды. Несложную работу.

— И никогда не было срывов?

— Нет. Сергей, пойми, они мертвы: не думают, не чувствуют.

— А те твари чувствовали, — Сергей отставил опустевшую миску на пол. — Чувствовали боль. Мне так показалось.

Дарина пожала плечами.

— Отличные работники по низкой цене? — спросил Сергей. Поев, он почувствовал себя гораздо лучше. С выпитым бульоном по телу растекалось приятное тепло и силы.

— Кто тебе это сказал? Далеко не все способны скопить достаточно денег на покупку помощника из Дома Жизни. К тому же каждый Воскрешенный нуждается в особом уходе. И чем он старше, тем сложнее становится содержать его в приемлемом виде.

— Гниет что ли?

— Да, процесс разложения продолжается. Замедляется, но не останавливается. Иногда таких работников перепродают за половину или даже четверть от начальной стоимости. Их используют на тяжелой работе, вдали от людей.

— А как же договор? Ведь по нему человек даже после смерти может помогать своим родственникам.

— Сам придумал? — усмехнулась Дарина. — При заключении договора действительно выплачивается небольшая сумма. С этих пор тело человека, после его смерти, полностью принадлежит Дому Жизни. И только он решает, кому его продать после воскрешения.

Сергей почесал затылок.

— Но ведь мертвецов должно быть много. Откуда такие цены?

— Поднимаются далеко не все. Процесс долгий и сложный. Основная часть обрабатывается особым образом и захоранивается в Могильниках.

— И что там делал господин Вятич?

— Не знаю. Могильники — вотчина адептов Дома Жизни и Дома Исцеления. Маги туда не ходят.

— Почему?

— Не принято. Кроме того Могильники защищены множеством заклинаний. Некоторые из которых… неприятны, что ли, адептам Золотых башен.

— И все же он туда пошел. Сам. А мы можем осмотреть эти Могильники? Нам нужен центральный. Так?

— Так. Только пока мы не знаем точного места, нам должно очень сильно повезти, чтобы наткнуться на его следы. Тем более — дождь.

— Что же делать? Обратиться к магам? В конце концов, я… то есть господин Вятич — один из них.

— Нет — это опасно. Мне показалось, в Малом Собрании не все спокойно. Не стоит просить у него помощи. Тем более, они для того меня и наняли, чтобы я отыскала следы — не они.

— Темные дела у вас творятся. Никому нельзя доверять.

— Темные, — вздохнула Дарина.

Девушка стояла, облокотившись на один из столов — и Сергей то и дело ловил себя на том, что откровенно пялится на ее ноги. В высоком разрезе они смотрелись очень притягательно. Он глубоко вздохнул. Только-только чуть не протянул собственные ноги, а туда же. Но как же хороша, чертовка. Впрочем, Дарина будто и не замечала его взглядов.

— Ты все еще хочешь идти со мной? — спросила она.

— Конечно! Спрашиваешь.

— Вдруг передумал. Хотя оставлять тебя одного опасно. Это мы уже проверили.

— Куда мы пойдем?

— В Наслаждение болью.

Сергей помнил это название. О нем говорил Сборщик.

— Что это?

Дарина загадочно улыбнулась.

— Я была там всего раз. Уже давно. Место странное. Опасное. Я бы ни за что не пошла туда снова, если бы оставался другой способ узнать о смерти Вятича. Но другого способа я не вижу.

— Нас там ждут?

— Да. Мне удалось договориться об аудиенции, — лицо девушки перекосилось, словно она надкусила кислый лимон.

— Тебя что-то беспокоит?

— Да. Слово Госпожи твердо, но изменчиво. И это пугает меня.

— Госпожа? Ее так зовут?

— Она так себя называет.

— И когда нас ждут?

— У тебя есть три дня, чтобы набраться сил.