Клинки демона

Глава 4

Утро в Норвегии всегда непредсказуемое. Нельзя, глядя в небо, сказать, какая днем будет погода. Авалсу все время раздражал этот факт.

Покинув Осло несколько часов назад, она высадилась из автобуса в небольшом городишке с всего одной гостиницей. На удивление, места свободные были, даже много. Видимо, для туристов еще сезон не наступил.

Прелесть гостиниц в малых городах состояла в том, что не требовалось предъявления документов на столе регистрации. Авалсу встретила милая пара в возрасте, вручившая ключи сразу после заполнения анкеты. Они сопроводили ее до номера, рассказывая о превратностях жизни.

Авалса оставила личные вещи в уютной небольшой комнате и вышла на улицу, плотно укутавшись в шарф. Порывы ветра казались особо колючими, когда покидаешь теплое помещение.

Она перешла улицу, оказавшись на окраине города. Пройдя несколько метров неспешным шагом, Авалса свернула с дороги, переходя на бег. Она решила сократить путь через лес, начинающийся всего в километре от города.

Наступая на сухие иглы ели, широкие участки мха под многолетними деревьями, она двигалась бесшумно. Это было не обязательно, но привычки сильнее Авалсы. Солнце с трудом находило лазейку сквозь густые кроны деревьев, освещая могучие стволы, покрытые шершавой корой.

Полумрак в лесу нисколько не тревожил Авалсу. Он ей даже нравился. Вокруг можно было встретить множество звериных троп. Жители Норвегии заботились о жизни животных. Поэтому в лесу вывешивали таблички с запретом на охоту, боксы с кормом, кормушки для птиц. Конечно, глубоко в лесу подобного можно и не встретить, но на окраинах данная практика приветствуется.

Внезапно лес закончился, выпуская Авалсу на открытое пространство. Она шла неспешным шагом по одной из звериных троп, ведущей к реке.

Река оказалась достаточно широкая, своими силами ее не переплыть. Вдалеке виднелся серый монолит скалы, обрамляющий всю береговую линию полноводной реки. Спуск на воду был возможен лишь с противоположного берега, на котором находилась Авалса. Поодаль, на добрую сотню метров от береговой линии, встречались многочисленные лодки рыбаков. Люди приезжали из разных стран, чтобы порыбачить в богатых водах Норвегии.

Все это слабо интересовало Авалсу. Куда большее внимание занимало частное владение, выстроенное на берегу. Со стороны оно напоминало средневековую гостиницу, сделанную из срубовых бревен. Достаточно большую площадь луговой травы очертили невысокой оградой, создавая загон для лошадей. За ограждением виднелось несколько вороных, вольно прогуливающихся по доступной территории. Авалса пыталась не засматриваться на грациозность лошади. Так красиво она передвигалась.

Недалеко от ограждения была построена конюшня на десяток лошадей, из которой слышалось ржание и несло соответствующими запахами. Авалса находилась на возвышении, поэтому могла видеть, что широкий двор от жилого дома разделяется конюшнями.

Во дворе стояло несколько внедорожников, неподалеку можно было разглядеть людей. Трудно было определить, охрана это или прислуга.

Жилой дом имел амбарную постройку в три этажа. На каждом углу в стены вмонтированы камеры. Спутниковые тарелки расположились на пологой крыше. Сторожевых высоток, колючей ограды, двойного ряда стен – ничего подобного не было, что чрезмерно смущало Авалсу. Зашел, забрал и вышел. Вот что можно сказать про безопасность этого дома. Однако Лазутчица не торопилась, основываясь лишь на наружном наблюдении, сказать, что работа окажется легкой. Узнав для себя все, что нужно, она отправилась в гостиницу.

В следующие дни Авалса со всей тщательностью занялась поместьем. Делая вылазки на два-три часа, она не привлекала внимания жителей конюшни. Каждый раз принимая новый образ – меняя парики, бейсболки, шапки, очки, одежду – она пыталась выстроить в голове план дома. Авалса узнала, что на следующей неделе в поместье организовывали скачки и приглашали всех желающих посмотреть. На территории даже имелись трибуны на триста человек вокруг загона. Авалса предполагала, что именно такое количество людей живет в городе.

Ей нужно было узнать, где хозяин поместья хранит статуэтку. В деле уточнялось, что статуэтка является навершием Анубиса, одной из частей посоха. Мифологией она не занималась, поэтому в разницу Авалса не вникала.

Хозяина поместья легко оказалось вычислить. Тем более что именно он занимался организацией мероприятия. Это был политик в отставке, изрядно плативший налогов норвежскому правительству. Седину в висках он прятал за широкой ковбойской шляпой, носил яркую клетчатую рубаху и кожаную обувь, со шпорами и заостренными носками. Образ ковбоя никак не вписывался в гористый пейзаж Норвегии. Авалсу мало интересовала эстетика в данный момент. Сев плотно ему на хвост, она ходила за ним по всему имению, представившись журналистом местной газеты.

Авалса задавала различные вопросы касательно светской жизни отставного политика и параллельно узнала, где его комната. Она находилась на втором этаже, угловыми окнами выходила на полноводную реку. Изучив повадки хозяина, Авалса предположила, что подобного рода реликвия хранится либо в его комнате, либо по соседству. Политик в отставке ни с кем не желал делиться.

Авалсу беспокоило, почему у такого большого поместья не было охраны. Лишь огромное количество камер, комната мониторов, с находящимся аналитиком, и все. Ни собак, ни сторожей, никого. Конечно, Авалса допускала, что из-за низкой преступности в городе, некоторая беспечность имеет место быть, но… Что-то явно тревожило Авалсу. Как и во всех других заказах, она решила не торопиться и навести справки.

Рэй Прайс любил свое поместье. Он наслаждался тихой, неспешной норвежской жизнью под переменчивым солнцем страны. Рэй смирился, что покинул Штаты, занимаясь благотворительностью в чужой стране. Неспешно прохаживаясь вдоль конюшен, он разглядывал ясное небо, довольно щурясь от яркого солнца.

Зубочистка в зубах медленно перекатывалась из стороны в сторону. Рею доставило удовольствие дать интервью смазливой девице-журналисту из местной газетенки, которая тактично интересовалась его жизнью. Прайс охотно отвечал на любые вопросы, жадно разглядывая ее внешность. Он уважал красоту. Тонкие черты и нежная кожа возбуждали его воображение. Как жаль, что Рею пришлось уехать из страны, где красоты встречалось куда больше.

К Прайсу подошел один из его людей.

– Мы нашли то, что вы просили. Сегодня ночью доставим в поместье.

Настроение Рэя заметно улучшилось. Он кивнул своему человеку, проходя мимо запертой двери в конюшне. Внутри находилась особая лошадь. Рею было интересно, можно ли изменить рацион парнокопытного. Спустя время, конечно, но ему это удалось.

Все шире улыбаясь, он активнее вращал зубочистку в зубах. Конкур остался позади, гости разошлись по домам, пересекая ворота поместья.

Рэй поднялся на второй этаж, чтобы пройтись по коридору его славы. Ему нравилась живопись. Будучи ведомым ею, Прайс старался заполнять дом произведениями. Только своими. На полотнах встречались вечерние пейзажи, огни ночных фонарей города, бушующие волны океанов. Не определившись до конца с направлением живописи, Рей пробовал себя во всем.

Ему нужен был отдых. Возраст все же берет свое, как и волосы на макушке. Плешь на голове Прайс старался прятать под широкополой ковбойской шляпой. Образ фермера его родины нравился Рэю. Он лег на кровать и закрыл глаза. Сегодня привезут еще одно полотно для шедевра. Нужно было отдохнуть хорошенько.

Часы показывали половину десятого. За окнами давно уже наступила глубокая ночь. Рэй сперва услышал, а потом увидел из окна, как к имению подъезжает внедорожник. Его внедорожник.

Не торопясь, с трудом скрывая возбуждение, Рэй вышел на улицу. За рулем сидело двое. Они уехали из поместья еще неделю назад. Увидев хозяина, они поспешно открыли заднюю дверь автомобиля, давая рассмотреть добычу.

Это была девушка, лет восемнадцати. Совсем из другого города, находящегося за много миль отсюда. Рэй Прайс не был дураком. Смазливое личико оказалось заплаканным, а светлые волосы потрепаны и похожи на паклю. Одежда на ней была разорвана, но Рэй знал, что его люди не посмели бы над ней надругаться. Скорее, она сопротивляясь. Прайсу нравились бойкие. Широко улыбнувшись, Рэй едва не выронил зубочистку изо рта.

– В комнату ее, – только и сказал хозяин, закрывая дверь и отправляясь за инструментом. Искусство не терпело промедления.

Прежде чем доставить ее в подвальные помещения, прислуга искупала девушку, переодела, причесала. Даже нанесли легкий макияж, подчеркивая естественную красоту. Когда девушку ввели в комнату, у Рэя перехватило дыхание. Он любил красоту.

Волосы заплели в колос, спадающий с правого плеча до середины груди, которая тревожно вздымалась, а дыхание переходило на всхлипы.

– Спасибо, дальше я сам, – бросил он прислуге, взяв девушку под руку и мягко подталкивая к металлическому стулу посреди комнаты.

Взгляд ее голубых глаз был туманным, ничего не выражающим. Она слабо представляла происходящее вокруг, движения получались машинально. Девушка не обращала внимания на инструменты, находящиеся недалеко от стула, на поцарапанный пол вокруг него. Она даже не заметила, что комната в подвальном помещении лучше всего изолирована от звуков.

Рэй Прайс с детским трепетом усадил девушку так, чтобы грудью она упиралась в спинку стула. Не теряя времени, он стянул кожаными ремнями руки и лодыжки жертвы. Прайс неспешно закатывал рукава. Он никогда не разговаривал в подобных случаях, лишь наслаждался.

Девушку привел в чувство звон инструментов о металлический стол. Впервые за вечер, она осознанно посмотрела на Рэя.

– Я требую, чтобы меня выпустили, – гневную речь ей не дал завершить предательский всхлип, когда она увидела скальпель и горелку в руках Рэя.

– Боюсь, что это невозможно, – ответил он полным участия голосом и, склонившись над ней, добавил, – ты слишком мне понравилась.

Он принялся за работу с методичностью ремесленника. Прайс мог поспорить, что девушка в жизни не ощущала подобной боли. За дверью могло показаться, что в комнате забивают скот, такой нечеловеческий крик издавала обезумевшая жертва.

Рэю нравились эти крики. Они давали вдохновение. Сперва он отметил контуры будущего полотна, начиная от шейного позвонка и проходя по периметру почти до самого таза жертвы. Скальпелем он срезал ткань за тканью, оттягивая кожу на спине девушки с помощью специальных приспособлений-щипцов. Так кожа срезалась равномерно, не позволяя испортить полотно. Текущую кровь он останавливал горелкой, вовремя прижигая в кровоточащих местах.

Жертва то приходила в себя, то теряла сознание. До хрипоты в голосе, она пыталась звать на помощь. Из-за скальпеля и горелки членораздельная речь превращалась в нечеловеческий визг, которым удовлетворялся Рэй Прайс.

– У тебя очень нежная кожа, – шептал он ей на ухо, – на нее будут хорошо наноситься масляные краски.

Девушка вряд ли понимала его слова, будучи в шоковом состоянии.

Отделив кожу на спине, Рэй растянул «полотно» в специальной раме напротив ультрафиолетовой лампы, давая ему просохнуть. Самое главное уже сделано, Прайс получил необходимое полотно для рисования. Девушка ему больше не нужна. Однако, просто ее выбросить было нельзя. Ведь в Норвегии был самый низкий уровень преступности. Прайс не собирался своими действиями его повышать.

Рэй сделал девушке укол. Он надел полиэтиленовый халат, закрыл голову пластиковой маской и взял в руки электрический резак. Для корма необходимы небольшие кусочки.

Когда дело было сделано, Рэй ощутил нахлынувшую усталость. Распиливать человеческие кости, пусть и женские, оказалось нелегкой задачей. Разложив тело по пакетам, Рэй вышел на улицу и остановился у закрытой двери конюшни. Только она одна была выполнена из прочной стали. На уровне лица имелась задвижка, открывающаяся со стороны Рэя.

– Ты проголодался, дружок? – открыв засов, поинтересовался Прайс. Из тьмы повеяло животным голодом. Не торопясь он принялся вываливать содержимое пакетов через задвижку. Сперва ничего не происходило. Лошади вокруг бесновались, чуя кровь, громко ржали. Это мало заботило Прайса. Его больше интересовало, что происходит по ту сторону двери. Он уже давно не отваживался заходить внутрь. Сквозь металлическую дверь и дикое ржание лошадей Прайс услышал тяжелый стук копыт. Лошадь за дверью подошла ближе. Раздался хруст кости, а после звуки отделяемого мяса. Человеческого мяса. Эту лошадь Прайс научил питаться человечиной. В процессе кормления с ней происходили определенные изменения, поэтому, когда она чуть не убила самого Прайса, он решил кормить ее через дверь. За один вечер лошадь могла сожрать человека целиком.

Перед тем, как изменить рацион лошади, она была тяговой, одной из самых крупных лошадей своего подвида. Сейчас же Рэй даже не мог предположить, какая она. Его устраивало, что лошадь «подчищает» за ним. Любопытство иногда требовало открыть дверь и посмотреть на свое детище, но для этого нужно иметь минимум дробовик при себе. Он пообещал подумать об этом на досуге.

Закончив, Рэй снова закрыл задвижку и принялся насвистывать знакомую песенку, довольно перебирая зубами зубочистку. Завтра он будет писать еще один шедевр на готовом полотне.

– А я вам говорю, что Рэй Прайс филантроп, которого еще Норвегия не видела, – не унималась одна из посетительниц бара после скачек в поместье.

– Я согласен с тобой, Сара. – поддержал женщину мужчина лет пятидесяти, в рыболовецких сапогах. Рыбак допивал уже третью кружку пива. – Он и дороги для нас сделал, за городом, между прочим, тоже.

– Это ты так говоришь, потому что он покупает твою тухлую рыбу, Карл.

Посетители бара разразились дружным смехом.

– Ничего не тухлая! Она свежевыловленная, – последнее слово он смог выговорить только с третьего раза.

Бар снова рассмеялся.

– Не могу понять, чем он вам всем нравится, – хозяйка заведения, дородная женщина, нервно протирала бокалы у стойки, – пусть он и высаживает деревья весной в городе, жертвует большие суммы каждый год в наш детдом, но чужак всегда остается чужаком.

– Я согласен с тобой, Эльза, – очередной мужчина в рыболовецких сапогах поддержал хозяйку, – неизвестно, чем он в своих Штатах занимался, раз начал здесь благотворительными делами распространять свою популярность.

Авалса сидела за угловым столом, скрытым от посетителей тенью стойки. Она слушала разговоры, не принимая ничью сторону. Ей нужна лишь информация. В подобного рода барах правда проскакивала намного чаще, чем в интернете на персональных страницах знаменитостей.

Мнения у жителей города неоднозначны. Кто-то его считает находкой для захудалого городка, а кто-то не собирается принимать за чистую монету его благотворительные дела. У них возникали подозрения. Авалса вполне их понимала.

При разговоре с Прайсом она ощутила зло, таящееся в его глазах. Как он смотрел на нее, тоже не ускользнуло от Авалсы. Она считала его озабоченным стариканом, питающим слабость к молодым персонам слабого пола.

Закончив со сбором информации, Авалса расплатилась за завтрак и покинула бар в самый разгар спора между Сарой и Карлом. У нее было все необходимое, чтобы сегодня ночью пробраться в поместье и выполнить заказ.

Авалса открыла глаза, когда в гостинице все спали. На небе светила полная луна, озаряя своим сиянием безлюдные улицы города. Фонари освещали лишь центральную улицу, в переулках и на окраинах города стояла темень.

Авалса оделась во все черное. На улице оказалось холодно. Чтобы лишняя одежда не лишала подвижности, она надела специальную экипировку Гильдии Ворона: облегающий комбинезон с термальными подкладками. Одежда позволяла некоторое время выдерживать мороз.

Выскользнув в окно второго этажа, она закрепила на спине еще один подарок Гильдии Ворона – продолговатый нож без гарды. Рукоятка плавно перетекала в лезвие в локоть длиной. Накинув походный плащ, не привлекая внимания случайных (маловероятно в такое время, но все же) прохожих, она отправилась сначала по улице, а потом через лес в поместье Рэя Прайса.

Ночной поход вовсе не пугал Авалсу. Зловещая тишина, одинокий скрип веток да причудливые узоры крон, освещаемых полной луной, ни капли не тревожили тренированное сознание Лазутчицы. Она была с головой в задании, рассчитывая свои силы.

Внешность Аболло была слишком приметна, чтобы затеряться среди провинциальных норвежцев. Поэтому он остался в резиденции Гильдии. С камерами Авалсе придется разбираться в одиночку.

Она приблизилась к окраине леса. Поместья еще не было видно, но Авалса знала, стоит пересечь холм, как оно будет на ладони. Лазутчица прислушалась. Ей предстояла пробежка по открытой местности, освещенной полной луной. Конечно, до камер еще далеко, но она решила не рисковать. Сняв плащ, она ползком перебралась через холм и спряталась за ближайшим камнем.

Земля холодила тело, замедляя движения. Облокотившись о камень, она принялась энергично себя растирать. Авалсе нужно было гибкое тело. Поднялся ветер с востока. Лошади, учуяв запах Авалсы, начали волноваться. Пробежавшись вдоль стены, она оказалась с южной стороны, где животные уже не могли учуять ее.

Спустя некоторое время лошади успокоились. Кроме одной. Авалса, проходя мимо торцевой стены конюшни, ощутила, как волосы подымаются дыбом. Это состояние было для нее в новинку. Авалса с подросткового возраста не ощущала такого панического волнения. Она сделала несколько шагов вперед, волнение внезапно испарилось, уверенность снова обрела силу внутри. Ничего не понимая, Авалса вернулась на странное место. Всмотрелась, но разглядеть ничего не получилось. Лишь стена, трава и полная луна, светящая прямо над головой. «Время поджимает», – напомнила она себе, решив выкинуть из головы подобную аномалию. Сперва дело, странности подождут.

Она вытянулась на цыпочках, ухватившись за край срубового ограждения. Подтянулась. Камеры на этом участке смотрели в другую сторону. Рэй Прайс сэкономил на угловом обзоре, установив стационарную технику, вместо движущейся.

С грацией кошки она перемахнула через ограждение, оказываясь на территории поместья. Короткими перебежками Авалса двинулась вдоль стены, скрываемая тенью здания. Она ловко миновала камеры возле конюшен, пересекла парковку и остановилась у стены, окнами выходящую на полноводную реку. Стена из сруба не являлась особой трудностью, поэтому всего через несколько мгновений она уже заглядывала в окно коридора на втором этаже.

Авалса осмотрела оконную раму, повторно убеждаясь, что никакой сигнализации на окнах хозяин не устанавливал. Вскрыть пластиковое окно снаружи ей не стоило никаких усилий. Едва слышно она просочилась в коридор. И без того тихие шаги заглушал ковер алого цвета. На стенах она разглядела картины. Авалса не знала автора, но могла сказать, что полотна выглядели довольно странно. Она не видела характерной нити, как на льняном холсте, на котором обычно пишут художники. Больше странностей на картинах она не заметила, разве что пейзажи были нарисованы посредственно. Но когда она стояла у картин, ею овладевало гнетущее чувство. Тяжелое. Словно слой за слоем на нее налипает грязь, боль и агония. Авалса не могла точно описать состояние.

Она задержалась у картин намного дольше, чем рассчитывала. Однако никто в доме не показывал признаков жизни. Словно на этаже никого не было. Авалса подошла к двери комнаты хозяина. Дубовая плотная дверь. Замок классического образца, с одним секретом. Несколько секунд позабавившись с отмычками, Авалса услышала тихий щелчок в замочной скважине. Плавно нажимая на ручку, она открыла двери настолько, чтобы ее худая фигура могла просочиться внутрь.

В комнате царил мрак. Плотные шторы закрывали окно, не давая лунному свету осветить помещение. Чуткому слуху Авалсы не нужно было освещение, чтобы определить, что в комнате Рэя Прайса нет. Она не могла пока определиться, хорошо это или плохо. Решив не терять времени на поиски, Авалса включила фонарик, закрепленный на внутренней стороне ладони.

Подсвечивая себе под ноги, она осмотрела комнату хозяина. Кровать располагалась напротив окна. Резной комод занимал большую часть стены напротив. Слева от кровати находилось зеркало в пол, с деревянной рамой по канту. Ковры постелены из махрового ворса, в которых ноги утопают по щиколотку.

То, что искала Авалса, находилось на комоде, в нескольких метрах от кровати. Чутье не подвело, люди вроде Рэя действительно хранят подобные вещи рядом с собой. Голова Анубиса хищно смотрела во мрак. Глаза статуэтки были выполнены из желтого камня, который отсвечивал блики фонаря. Следуя указаниям Кларка, Авалса достала из-за пояса драповый мешок, в который и поместила «навершие». Когда она брала статуэтку Анубиса в руки, то показалось, что глаза его на мгновение вспыхнули. Авалса не уверена, была ли это действительно вспышка либо просто игра света с драгоценным камнем. В поместье явно творилось что-то странное.

Авалса покинула комнату, аккуратно притворив за собой дверь. Привыкнув к темноте, она заметила, уходя, что постель хозяина была застлана. Значит, он еще не ложился. Пытаясь разгадать, где он может быть, Авалса спустилась на улицу из того же окна, в которое проникла. Позади нее ровными всплесками шумела река, расслабляя напряженные нервы. Сделав несколько шагов, Авалса ощутила, как земля уходит из-под ног. В буквальном смысле. Не поддаваясь панике, широкими шагами она достигла спасительной тени от ограждения конюшен и притаилась.

Из земли шел мягкий свет. Довольно посвистывая и перебирая зубочистку в зубах, из подвала вышел Рэй Прайс. Спешка сыграла с Авалсой злую шутку. Она не успела узнать, что у поместья есть подвальное помещение, оборудованное по последнему слову техники. Мягко шелестя, двери автоматически закрылись за спиной, и на улице снова наступил полумрак. Авалса разглядела, что в руках у него были мусорные пакеты. Три штуки. Она не спешила шевелиться, даже когда Прайс пошел в ее сторону. Ей повезло, что хозяин поместья не воспользовался фонарем, а решил дойти до островка света самостоятельно. Прайс прошел мимо всего в нескольких шагах от нее. Авалса даже не дышала.

В его поведении не было ничего подозрительного. Он скрылся в гараже, чтобы через несколько минут появиться с дробовиком в руках. Мусорные пакеты он оставил возле металлической двери с тяжелыми засовами. За время, пока Прайс был в гараже, Авалса сменила укрытие и затаилась на крыше конюшни. Отсюда открывался хороший обзор всего двора. Чутье говорило уходить, но любопытство умоляло понаблюдать еще пару минут.

Рэй прислонил дробовик к стене рядом с мешками. Справившись с тяжелыми засовами, он открыл двери. Скрип ставен, казалось, мог разбудить половину поместья. Прайса это мало волновало. Он напряженно всматривался во мрак. У дальней стены ему виднелась алая дымка, которая ярко контрастировала с мраком, царящим в конюшне. Аура увеличилась в размерах и двумя огоньками посмотрела на Рэя. Его бросило в жар. В одно мгновенье им овладел панический страх. Проснулось отчаяние, боль, агония. Сам того не замечая, Прайс опустился на колени. О дробовике он и думать забыл.

Жар становился все более невыносимым. По вискам текли капельки пота. Прайса трусило, но он продолжал смотреть на огоньки, приближающиеся с каждым шагом. Его обдало паром выдыхаемого из ноздрей воздуха. Можно было услышать храп лошади. Другие вокруг бесновались в страхе, желая ускакать как можно дальше.

Всего один удар. Один удар копыт размозжил голову Прайса, словно переспелую тыкву. Он так и не успел воспользоваться дробовиком. Учуяв кровь в пакетах, лошадь вышла из конюшни и принялась разрывать их, добираясь до останков последней жертвы Рэя Прайса.

Авалса все видела. От начала и до конца. Она хотела бежать, скрыться подальше от поместья, но не могла. Ею овладело чувство страха, которое когда-то в подростковом возрасте уже присутствовало в ее жизни.

Она снова оказалась выброшенной на улицу, никому не нужной. Голод и холод вернулись к ней с новой силой. Апатия и страх сковали ноги, лишая возможности спастись бегством. Когда лошадь показалась из конюшни, она могла лишь смотреть. Из лазутчицы Гильдии Ворона Авалса превратилась в маленькую девочку из приюта.

Она ужаснулась внешности лошади. Такого просто не могло существовать. Вместо копыт у нее были ороговевшие трехпалые когти. Каждый вдох наполнял грудь животного огнем. Круп лошади покрывали смолянистого цвета пластины-наросты, о природе которых Авалса ничего не могла сказать. Переносица животного, подобно углям, мерцала огнем, готовая вот-вот вспыхнуть. На лбу виднелся витиеватый рог, способный пронзить зрелого человека насквозь.

Авалса не могла поверить в подобное. Просто не могла. Словно кошмары, которые давно не снились девушке, вернулись. Закончив пожирать содержимое пакета, лошадь подняла глаза на Авалсу. Словно знала, где она притаилась. От взгляда огня Авалсу бросило в жар, выжигая внутренности, сковывая страхом.

Лошадь двинулась в ее сторону, весом мощного тела повалив срубовую стену конюшни. Авалса свалилась на землю. Ей хватило сил лишь поднять голову и увидеть, как копыта лошади заносятся над головой. Перед глазами предстала картина лопнувшей головы Прайса. Она закрыла глаза, не готовая встречать смерть от животного, которого не должно существовать.

Ее отнесло в сторону. Что-то сильно стукнулось о ее лоб, но на копыто это не было похоже.

– Ты в порядке? – раздалось у нее в ушах, и Авалсе пришлось открыть глаза. Ее держал на руках мужчина с длинными волосами и выбритыми висками. Его глаза показались странными, однако он больше не смотрел на нее.

К Авалсе снова вернулась уверенность. Страх и отчаяние не пропали до конца, однако ощущались теперь как какое-то наваждение. С этим можно было справиться.

– Пусти меня, – Авалса вырвалась из объятий мужчины.

– Уводи людей и уходи сама, – бросил мужчина, разматывая цепь с предплечья и извлекая из набедренных ножен кинжал необычной формы.

Первое она пропустила мимо ушей, а вот вторым решила воспользоваться.

Ганс больше не обращал внимания на девушку. Он сосредоточился на создании, стоящем перед ним. Лошади в конюшнях бесновались, подымая шум. Ганс смотрел в горящие угольки глаз и ощущал краем сознания, как наваждение пытается прокрасться внутрь. Навеять кошмар, свести с ума. Выдыхая дым из ноздрей, лошадь ударила копытом и ринулась в атаку. Она наклонила голову, витиеватым рогом целясь в голову Ганса. Он побежал к созданию со всевозможной скоростью. Не добегая нескольких метров, он оттолкнулся от стены и выпрямился в струну, пропуская под собой опасное создание. Это оказалось довольно тяжело, так как лошадь достигала размеров упитанного быка.

Ганс полоснул Когтем, будучи в полете, однако лезвие лишь встретило смоляной панцирь, защищающий создание от урона. Лошадь вошла в стену, сломав несколько бревен, и скрылась в гараже. Он побежал за ней, не давая вырваться из тесного пространства. На бегу извлекая один из гвоздей, Ганс попытался вогнать его под левую лапу создания. Гвоздь Креста Спасителя с противным скрежетом прошелся вдоль брони, не в силах ее пробить. Вдобавок Ганс обжег вторую руку, прикоснувшись к раскаленной груди.

Не обращая внимания на пузыри, появляющиеся на ладони, он обмотал цепь Грааля вокруг шеи создания. Ганс немного опоздал, так как лошадь, поднявшись в полный рост, тряхнула головой, сбрасывая аркан, и лягнула копытом, метя ему в живот. Все что успел Ганс, так это выставить клинок навстречу удару. Вместо сломанных ребер его просто отнесло к противоположной стене, сильно саданув затылком о колесо автомобиля.

Приблизиться к оглушенному Гансу лошади помешала машина, стоящая в гараже. Громко фыркая, выпуская струи дыма из ноздрей, создание толкнуло копытами машину. Скрипя покрышками, она приближалась к Гансу. Прижать его к стене не дал ящик с инструментами, остановивший кузов автомобиля. Злобно заржав, лошадь выбежала из гаража, обходя с другой стороны.

Ганс, пришедший в себя, начал выбираться из завала. Едва он оказался на крыше машины, как стена, где только что находился Ганс, треснула, и из нее показался рог создания. Вокруг рога задымились бревна. Появился первый язычок пламени, разгорающийся до все больших размеров. От высокой температуры бревна не горели, они сразу плавились, мгновенно превращаясь в пепел. Из трещины в стене показалась голова лошади, охваченная огнем. Рог на голове принял огненно-белый цвет.

Ганс опустился на беснующуюся лошадь с крыши автомобиля. Ногами оттолкнувшись от крупа, он побежал по направлению к берегу. Ганс не мог допустить, чтобы создание сожгло тут все. Гараж, объятый пламенем, создавал зловещий ореол лошади. Продолжая выдыхать угольно-черный дым из ноздрей, она наблюдала за убегающим Гансом. Не имея никакой другой цели, тварь рванула за ним.

На открытом пространстве у него не было шансов атаковать лошадь. Ганс только успевал изворачиваться. Для лошади-тяжеловоза она оказалась достаточно проворной.

Луна озаряла движения двоих, делая их тени серыми, вытягивая силуэты. На улице стояла морозная ночь. Из груди и рога лошади исходил белесый пар.

Создание снова ринулось в атаку. Подобно быку, она хотела пронзить Ганса. Он же, в свою очередь, словно конкистадор, в самый последний момент разминулся с раскаленной смертью. Размотав цепь, он проворно накинул ее на рог, второй конец продевая в гвоздь и забивая в землю. По инерции лошадь опрокинуло наземь. Снег вокруг зашипел, бесполезно сопротивляясь огню.

Цепь Грааля засветилась, делая свое дело. Однако лошадь обладала определенной долей разума. Поднявшись на копыта, она низко опустила голову, и цепь, не встречая никакого сопротивления, соскользнула с рога на землю, переставая воздействовать на создание.

Ганс цокнул языком от досады. Пусть панцирь стал намного тоньше, однако Когтем все равно пока не пробить. Он обернулся на пологий берег реки, находящийся в сотне метров от него. В один момент одна идея пришла вместе с другой.

Лошадь громко заржала, снова привлекая к себе внимание. Короткими зигзагообразными перебежками он вернул себе цепь и гвоздь. Однако лошадь за это чуть не размозжила голову трехпалым копытом. В качестве грузила Ганс зацепил Коготь за один конец цепи.

Перед лошадью он вращал восьмерки и петли, приглашая снова ринуться в атаку. Голодную тварь не стоит просить дважды. Пламя из груди и переносицы раскаляло воздух вокруг лошади. Ганса обдало теплом, и он в последний момент вошел в кувырок в сантиметре от передних копыт. Он метнул цепь Грааля лошади вслед. Подобно праще, она обмоталась вокруг ног, снова повалив чудовище наземь.

Ганс возился вокруг лошади, ступая по песчаному берегу. Песок был неподходящей почвой, чтобы вгонять туда гвозди. Он нашел брешь в броне случайно и со всего размаху поместил гвоздь, с продетым звеном цепи под челюсть. Лошадь громко заржала от боли. Пламя на переносице стало еще сильнее. Дымящимися руками Ганс держал другой конец светящейся цепи. Из пробитого носа был виден раскаленный конец гвоздя, который не плавился, подобно остальным металлам.

Ганс с силой потянул на себя. До воды оставался десяток метров. Первые три шага лошадь, охваченная болью, поддавалась, но на четвертый она уперлась копытами в песок. Короткими уверенными шагами создание начало ступать назад. Человек явно уступал лошади в перетягивании цепи. Сопротивляясь всем телом, Ганс тщетно зарывался в песок ногами. Лошадь разгадала его замысел и отходила все дальше от воды.

Авалса уносила ноги от поместья. Разыгравшийся пожар поднял всех в округе на ноги. Ей ни к чему было светиться. Держа сильнее тряпичный мешок, Авалса пыталась не выронить содержимое, уходя все глубже в лес. В какой-то момент она остановилась. Авалсе трудно было побороть интерес. Особенно, когда ее мозг не может ответить на вопросы. Кто этот мужчина? Почему он не испытывал страха перед созданием, которое она видела впервые. Откуда он вообще взялся? Решив успокоить свои мысли, Авалса спрятала мешок у приметного дерева и побежала обратно.

Тушить пожар уже приехала пожарная служба соседнего города. Под общей паникой Авалсе ничего не стоило проскочить мимо, не попадая под свет мигалок служебных машин. Она направилась по следам выжженных на земле копыт.

Услышав звуки сражения, она упала на землю, продолжая движение более осторожно. На берегу реки разыгрывалась непостижимая для воображения сцена. Этот мужчина сражался с огненной лошадью, словно тореадор с быком. Постоянно уходя от столкновений в последний момент, он рисковал распороть себе живот в один из таких маневров. Цепь в его руках разгоралась золотым светом, как только он накидывал ее на лошадь.

Это была нереальная картина. Авалса не могла поверить, что такое возможно. Она не верила в потусторонние силы. Иначе как назвать то, что сейчас сражалось с мужчиной?

Авалса увидела, как мужчина провел удачный прием, заарканив лошадь и пробив гвоздем нижнюю челюсть. В то время как обычная свалилась бы замертво, это создание лишь дико заржало. Мужчина с длинными волосами потянул цепь на себя, завлекая лошадь ближе к воде. Авалса поняла его замысел. Огонь не любит воду. Ее охватило необъяснимое желание помочь незнакомцу. Словно в одобрение ее мыслей, ворон над головой довольно каркнул. Авалса не заметила никаких птиц в округе кроме этой. Она во второй раз за ночь вернулась в поместье. Как Авалса и ожидала, полицейская машина находилась у ворот.

Лошадь ступала назад шаг за шагом, уходя дальше от берега. Ганс сопротивлялся изо всех сил, зарываясь по колено в песок. Внезапно раздался рев мотора где-то совсем рядом. Из-за холма показался внедорожник, на всех парах мчащийся на них. За рулем сидела девушка со светлыми волосами. Лошадь отвлеклась на машину, и Ганс этим воспользовался. Сильно потянув на себя, он восстановил утраченные позиции. Ганс видел, как девушка выпрыгивает из машины. Держа цепь в натяжке, он отпустил ее в последний момент. Внедорожник на всей скорости врезался в лошадь, сталкивая в воду. Рядом с берегом поднялось плотное облако пара.

Не давая созданию опомниться, Ганс прыгнул в воду с крыши внедорожника. Ледяная вода превратилась в кипяток. Он всадил в тлеющую грудь еще два гвоздя Креста Спасителя. Лошадь надрывно заржала. Броня вязкой глиной спадала в темнеющую воду. Ганс оседлал создание. Уверенным движением он вспорол горло Когтем, едва касаясь позвонков. Хрипы перешли в бульканье. В воде лошадь не сопротивлялась. Жизнь, дарованная после смерти, уходила из нее. Ганс ощущал, как тело между ног становилось пластилиновым. Он прошептал на ухо лошади: «Покойся с миром», – после чего спрыгнул в остывающую воду.

Холодный воздух сковывал мокрые штаны, замедляя движение. Ганс не обращал никакого внимания. Он смотрел, как распадается создание, уплывая вниз по реке. В последний раз показавшись над водной гладью, лошадь ушла в небытие. Впервые за ночь Ганс вздохнул полной грудью. Он не заметил, как внезапно подкатила усталость. Обернувшись на ватных ногах, он увидел девушку, стоящую на берегу. Она тоже смотрела за уплывающим созданием со смешанными чувствами на лице.

С каждым шагом Ганс замерзал все сильнее. Побывать в воде в такое время года оказалось испытанием. Когда он подошел к девушке, она коротко бросила: «Нужно уходить». Он и сам это понимал: пожар в поместье привлек слишком много людей. Объяснять, почему в воде оказался полицейский внедорожник, ему не хотелось. Обоюдно решив подождать с расспросами, Ганс двинулся вместе с девушкой подальше от берега.

– У меня здесь лагерь неподалеку, – спустя время движения по лесу обратился к ней мужчина. Она взглянула на него с недоверием. – Вдали от людей, – убедительно продолжал он.

Авалса не могла понять, почему следует за этим мужчиной. Мешок со статуэткой она уже давно забрала, заказ выполнен, можно сдавать его в резиденцию Гильдии Ворона. Но она медлила. Авалса видела, как он разделался с лошадью. Еще она видела, что мужчина замерз. Он спас ей жизнь, поэтому Авалса хотела убедиться, что он не окоченеет от холода.

Они оказались на небольшой поляне, скрываемой плотной стеной деревьев. Под раскатистыми соснами Авалса увидела небольшое нагромождение веток. Вблизи она разглядела в этих нагромождениях хитро выложенный шалаш. Возле входа сооружено место для костра, скрываемое стеной хвороста.

Пока она разглядывала шалаш, мужчина уже поднес спичку, разжигая заранее заготовленный костер. Огонь разгорелся быстро, ветки были сухими, поэтому дыма от костра почти не было. Подходя к огню, Авалса ощутила, что и сама не прочь погреться. Мужчина не торопился снимать с себя мокрую одежду. На ее вопросительный взгляд он ответил: «Одежда примерзла, пусть отогреется, не хочу снимать вместе с кожей».

Авалса наблюдала, как мужчина проделывает ритуал с оружием. Изогнутой формы кинжал он очищал от грязи и копоти точильным камнем, плавно проводя по лезвию. Чехол с гвоздями и мешочек с цепью он сложил в рюкзак, считая, что они ему больше не пригодятся. Увлеченная его движениями, Авалса вытащила длинный нож из своих ножен. Посмотрев на сверкающее лезвие, она снова засунула его обратно. За ночь Авалса ни разу им не воспользовалась.

– Хорошее лезвие, – мужчина успел разглядеть ее оружие, пряча кинжал в рюкзак.

Одежда наконец-то отогрелась, и он принялся ее снимать. Были видны ожоги на руках и спине, оставленные тем созданием. В категориях Авалса не разбиралась, но покраснение вышло знатное. Он надел из рюкзака теплый вязаный свитер, сменил мокрые джинсы. Обувь Ганс поставил ближе к костру, голые ноги кутая в одеяло.

– Что это было? – задала она наконец тревожащий вопрос. Мужчина долго смотрел на нее. Авалса не сразу заметила, что его глаза светятся в темноте.

– Когда-то это была лошадь кавалериста, – мужчина снова повернулся к огню, – страшные дела того человека призвали дух, который вселился в лошадь.

– Страшные дела?

– Рэй Прайс скармливал останки девушек призванному созданию. Правда, он думал, что это все еще его лошадь, а их кожу он использовал для рисования извращенных картин.

Авалса, к своему удивлению, поверила каждому сказанному слову. Она подозревала, что с отставным политиком что-то не так, но что бы такое… Теперь она понимала, почему ее не покидало странное чувство угнетенности, когда Авалса смотрела на картины в коридоре.

– Это создание могло влиять на сознание, поднимая из глубин разума забытые страхи, используя против тебя.

– А кто ты? – вместо лишних подробностей спросила она. Авалса решила дойти до истины постепенно.

– Меня зовут Ганс, – улыбнулся он, но от усталости улыбка больше походила на оскал, – и хотелось бы услышать твое имя в ответ.

– Авалса, – недовольно бросила она.

– Вода уже закипела, Авалса, давай поедим.

Припасы у Ганса были простыми, но сытными. Он угостил Авалсу куском вяленого мяса и краюхой ржаного хлеба. Из кипятка он заварил вкусный какао. Авалса не помнила, когда пила подобный напиток. Ели они в молчании, каждый думал о своем.

Авалса переваривала услышанное. Если бы она не видела произошедшее своими глазами, то в жизни бы не поверила в рассказ Ганса. Жестокости и зверства человека привлекают нечисть? Возможно. Авалса уголком сознания допускала подобную мысль. Взгляд светящихся глаз собеседника служил доказательством. Авалсе хватало хладнокровия не отводить взгляда при разговоре, хотя было жутковато. Создавалось впечатление, что на Авалсу смотрит голодный волк в облике человека.

Какао согрело продрогшее тело. В лесу начало просыпаться зверье, знаменуя начало солнечного дня.

– У меня будет к тебе просьба, Авалса, – Ганс расстелил одеяло на земле, готовясь ко сну, – дождись меня сегодня в номере, я хочу встретиться с твоим наставником.

– Наставником? – Авалсе это не понравилось.

– Ну или тем, кому ты несешь эту статуэтку, – он кивнул в сторону тряпичного мешка.

Авалсу раздирало любопытство, поэтому вместо отрицательного ответа она поинтересовалась:

– Для чего он тебе?

– Беседа с новыми людьми всегда бывает полезна, – выдал Ганс, укрываясь вторым одеялом и оставляя Авалсу размышлять в одиночестве.

Она не могла понять, почему ей так любопытен этот мужчина. Служителям Гильдии Ворона запрещалось разглашение о своей принадлежности под страхом смерти. Выходит, кто-то проговорился, раз он кое-что знает о Гильдии. Возникало много вопросов, ответы на которые хотелось получить немедленно. Поэтому вместо отлета Авалса ожидала условленного времени в номере.

Ганс проснулся, когда солнце находилось в зените. Угли давно прогорели, однако обувь успела высохнуть. Обувшись, он принялся сворачивать лагерь. Разбросал ветки по земле, и от уютного шалаша не осталось и следа.

Он вышел из хвойного леса, и пейзаж вокруг вместе с погодой изменился. Солнце затянула серая пелена, заставляющая меркнуть краски природы. Голые ветки лиственных деревьев своими когтистыми лапами простирались к небу. Первые почки появятся еще не скоро. Мягкая хвоя на земле сменилась прелыми листьями, в воздухе витал запах травяного разложения.

Через некоторое время Ганс оказался на дороге. Маленькие аккуратные домики разного цвета значительно подымали настроение.

Это создание было значительно сильнее предыдущего. Если бы не случайность, то своими силами Ганс не справился бы. Человеческие пороки питают темные силы. Он узнал украденную статуэтку. Это была часть посоха Анубиса. Вот только он не мог понять, для чего такой артефакт понадобился заказчику. Ганс не догадывался, на кого работает Авалса, однако подозревал, что организация крайне серьезная.

Прогуливаясь по улицам норвежского городка, он нашел нужную гостиницу. Поправляя рюкзак на плече, приветливо улыбался прохожим. Люди вокруг вовсю обсуждали случившийся в поместье пожар. Ганс видел, как на площади, по улицам собирались в небольшие группы жители, обсуждая возможные причины пожара. Правда, как только Ганс проходил мимо, люди замолкали, однако стоило пройти несколько шагов, как разговоры возобновлялись. Норвежцы сдержанно относились к туристам.

Стоило Гансу переступить порог гостиницы, как затуманенное солнце снова вышло на небосклоне и прямые лучи бликами отражались на витражных окнах помещения. За регистрационным столом находилась пожилая пара, что-то очень тихо обсуждая. По их умиротворенным лицам Ганс понял, что они с течением лет все еще любят друг друга. Горько улыбнувшись своим мыслям, он зачесал пятерней волосы, направляясь к ним.

Хозяин не сразу заметил вошедшего.

– Здравствуйте, чем могу помочь, – когда уже Ганс оказался у самого стола, спросил он.

– Добрый день. Пару дней назад у вас остановилась моя знакомая. Такая, со светлыми волосами. Не могли бы вы подсказать, в каком она номере?

Хозяин переглянулся с женой.

– Вы знаете, у нас никто подобный вашему описанию не останавливался. Невзирая на маленький городок, у нас довольно большой поток посетителей, всех и не упомнить. Гретта, ты помнишь кого-нибудь?

Старушка с кудрявыми пышными волосами на секунду задумалась. Затем достала журнал регистрации.

– Вы знаете, когда именно приезжала ваша знакомая? – спросила Гретта, надевая очки.

– К сожалению, нет, – Ганс досадно повел плечами.

Ему было приятно общаться с пожилой парой, но он понимал, что описания недостаточно, чтобы найти Авалсу. В книге регистрации подобного имени тоже не нашлось. Извинившись за беспокойство, Ганс развернулся к выходу, но Гретта, что-то прочитав, окликнула его.

– Ваша знакомая репортер?

Пока Ганс соображал с ответом, жена хозяина продолжила:

– Во вторник у нас остановилась девушка-репортер, довольно милой наружности. Ее работа полностью выматывает, вот какая худая ходила, – Гретта показала свой палец, – но она утром выписалась. Говорила, что получила репортаж, который подымет ее гонорар.

– Ей просто повезло, что она застала пожар в поместье, – буркнул хозяин. – а так бы ничего сенсационного в нашем городке и не получила бы.

– Много ты знаешь, Джон, – передразнила его Гретта, но Ганс уже оставил их, закрывая за собой дверь.

Он понял, что Авалса и есть репортер. Плохая новость состояла в том, что утром она выписалась. Значит, не дождалась. Ганс плюхнулся на скамейку в парке, размышляя, где теперь ее искать. Мысли сложно было привести в порядок. Из головы не выходила статуэтка Анубиса и тот человек, которому она могла понадобиться. Ганс не сомневался, что Рэй Прайс не знал, как ею пользоваться. Остается только гадать, есть ли у заказчика вторая часть посоха.

От мыслей Ганса отвлек знакомый голос.

– Думал, я тебя не дождалась?

– Даже в мыслях не было.

Они некоторое время молчали. Солнце пригревало, заставляя щуриться. Ганс наблюдал, как дети резвятся на детской площадке.

– Послушай, я не знаю кто ты, – начала Авалса, – но то, что случилось у реки, заставило меня задуматься о твоей просьбе. Ты ведь не в первый раз сталкиваешься с подобным?

– Не буду тебя убеждать, но «подобное» в этом мире встречается часто.

Авалса молча приняла это к сведению.

– Глава Гильдии сейчас в Нью-Йорке.

– Гильдии?

– Подробности зависят от того, сможешь ли ты убедить главу в том, что мы с тобой видели, – Авалса встала, – мы должны отправляться в путь. На последний рейс еще успеваем. Нужно поторопиться в аэропорт.

– Ночной рейс?

– У тебя проблемы с этим?

Ганс посмотрел на Авалсу. Во взгляде читалось сомнение.

– Ну не пойдем же мы пешком через океан.

– Тогда нужно запастись кофе, – Ганс поднялся, взял рюкзак и последовал за своим новым проводником.

Дорога до Нью-Йорка обещала быть трудной.