Она пришла с Земли. Клиентка

Глава 6 Мотивация для лентяев

По комнате разливался аромат хлеба и колбасы — похоже, опять Димка с Санькой, не утерпев до завтрака, утоляют голод бутербродами. А мама сменила лавандовый кондиционер. Подушка пахнет совсем по-другому. Не понятно, что за аромат, но обалденный! Его хотелось вдыхать и вдыхать, набирать в легкие, в живот, за щеки, запасать на целый день…

— Вэлэри, ты встала?

Лера подавилась воздухом и распахнула глаза. Что за фигня⁈ Это была не ее комната! Не ее дом! Не Земля! Чертова мягкая постель и пуховое одеяло обманули!

— Вэлэри… — повторил Маркус, заходя в спальню. В СВОЮ спальню!

Лера вытаращилась на него и молча, не в силах даже пискнуть, натянула на голову одеяло. Тело превратилось в комок раскаленных нервов и лишь одно стучало в висках: исчезнуть отсюда! Прямо сейчас! Меня здесь не было и нет!

— Лиа Вэлэри Дартс, — выждав несколько секунд, сказал Маркус. — Будьте так добры, покиньте мою кровать и мою комнату как можно быстрее. И впредь я запрещаю вам греть у меня пол!

Его голос становился все ближе, все требовательней… Лера вцепилась в одеяло и зажмурилась. Если он решит выколупать ее отсюда, то она тут же умрет от стыда.

Однако Маркус остановился и буднично добавил:

— Хватит валяться. У тебя комиссия скоро.

Лера оцепенела. Точно! Комиссия! Будут проверять ее умение контролировать поток! И вот почему она здесь: научилась сужать щуп, потом активировала светляк, а на полу «сдулась» и потеряла сознание. Но у нее получилось! Получилось! Ведь не могло же такое присниться?

Надо было срочно встать и проверить! Лера прислушалась. Рядом уже было тихо, а за стеной раздавались шорохи. Кажется, Маркус ушел и избавил ее от необходимости умирать.

Умывшись, разгладив, сколько возможно, мятую одежду и переплетя косу, Лера подошла к дверям. Лицо пылало, сердце отбивало чечетку, а руки суетливо теребили то волосы, то подол… Выходить было страшно.

Будто поняв ее состояние, Маркус заговорил:

— Скоро все уйдут на завтрак, и ты вернешься к себе. Никто не заметит… Переоденешься и сразу иди в столовую — перед испытанием надо восстановить силы. Да! Вряд ли в академии есть хоть один учебный кристалл, поэтому на всякий случай возьми мой.

С каждой фразой, звучащей из-за перегородки, Лера все больше успокаивалась. Подумаешь, переночевала в чужой постели. С кем не бывает? К тому же, она не нарочно, да и не было ничего.

На этой мысли румянец вспыхнул с новой силой, и она сразу вспомнила, как замечательно прохладно за окном и можно выйти через него, ей не привыкать.

— А пока… — Маркус распахнул дверь, поставив крест на плане побега. — Пока иди сюда. Перекусишь и покажешь, как со щупом управляешься.

Пока Лера заталкивала в непослушное горло лепешки с сыром и колбасой и, давясь, запивала их горячим отваром (неужели патрон сам заварил?), Маркус стоял у окна, заложив руки за спину и глядя вдаль. И потом, когда она краснея и запинаясь, рассказывала о том, как научилась сужать щуп, он ни жестом, ни взглядом не дал повода думать, что его отношение к ней изменилось. Ни насмешки, ни упрека, ни, тем более, презрения. От сердца отлегло. И когда Маркус сказал, чтобы она ела больше, Лера с готовностью откликнулась:

— Еще кусочек, и я лопну!

Маркус в сомнении посмотрел на нее и серьезно спросил:

— Лопнешь? Вэлэри, тебе точно двадцать лет? Не пять? — Потом так же серьезно продолжил: — Ты отлично справилась, но совсем забыла о собственном резерве. Вам ведь рассказали, чем чревато его полное осушение?

— Рассказали, — покаянно вздохнула Лера.

Маркус был прав: их постоянно предупреждали о том, как опасно при пустом резерве не оборвать поток. Жизни, конечно, не лишишься, просто при «отключке» потеряешь контроль и подача энергии прекратится, но приятного мало.

— Значит ты должна понимать, что с твоими… скромными возможностями следует быть особенно осторожной и быстрее восполнять силы за счет обильной еды.

— Я понимаю, — она опять вздохнула, но тут же улыбнулась краешками губ. — А я светляк зажгла!

К ее великому облегчению на завтрак Маркус не пошел, и можно было привести чувства в порядок.

В столовой к Лере подсел Дилан.

— Ты справишься? — шепотом спросил он, оглядываясь по сторонам.

— С чем? — так же шепотом отозвалась она.

Рыжик округлил глаза:

— Так комиссия же!

— А ты откуда знаешь?

— Пф-ф, все уже знают и ставки делают, как скоро с тобой распрощаются. — Дилан снова понизил голос: — Ты ж, того… Говорила, поток не контролируешь. Неужто, правда, все так плохо?

Помешивая кашу с изюмом, Лера украдкой покосилась по сторонам. Народ увлеченно ел, и на нее никто особого внимания не обращал, разве что Ленора, Розалия да еще пара девушек поглядывали удовлетворенно-злорадно.

— Всё отлично, — тихо сказала она. — Маркус со мной позанимался.

— Да-а⁈ — обрадовался Дилан. — Я тогда на тебя поставлю! Такой куш сорвем!

— Эй, рыжий! У меня судьба решается, а ты о деньгах.

— Тихо! Деньги тоже многое решают. Ладно, ты ешь тогда, сил набирайся, а то бледная какая-то. В смысле, аура бледная. Сама-то цветешь, словно роза.

Подхватив свой поднос, Дилан убежал за столик к парням, и там сразу оживились, начали бросать на Леру заинтересованные взгляды. Похоже, его ставка пошатнула всеобщую убежденность в ее провале. Решив чуток добавить рыжему фарта, Лера напустила на лицо скорби и безысходности — пускай он сорвет свой куш.

После завтрака можно было сходить на пение, но от волнения все равно голос пропал. И ноги подрагивали. И руки. В общем, всё подрагивало и, плюнув на занятия, Лера принялась мерить шагами коридор перед кабинетом дэра Паблиуса.

Вскоре тот выглянул и свирепо прошипел:

— Лиа Вэлэри, прекратите немедленно! От вашей беготни у меня перо сломалось и чернила замарали бланк голосования.

— Голосования? — насторожилась Лера.

— Да! Я готовлю бумаги для комиссии! Четыре экземпляра для четверых проверяющих! Между прочим, из-за вас приходится отвлекать от работы уважаемых людей: декана «воздушников» дэра Клавдия ван Лонье, магистра дэра Тимеуса и магистра ван Феррина. Разумеется, я тоже в комиссии. — Тут куратор перестал шипеть и сменил тон на вкрадчиво-доброжелательный: — Кстати, еще не поздно всё отменить и оформить перевод в школу син. Вас примут без лишних вопросов и проверок. Ну, что скажете? Согласны?

Оставив вопрос без ответа, Лера лихорадочно обдумывала сведения. Черт, она-то полагала, что придет, на кристалле покажет свои способности, и дело в шляпе, а тут вон чего. Голосование… Что, если декан «воздушников» захочет избавиться от такой слабой студентки? Математик, магистр Феррин, точно захочет. Будь его воля, небось и ускорения придал бы пинком под зад. Куратор — разумеется! — проголосует за исключение, значит, остается преподаватель магического права, дэр Тимеус. Ему она ничем не насолила и, когда не пропускала занятия, отвечала безукоризненно. Три против одного.

— А решение принимается большинством голосов? — спросила Лера.

— Каким еще большинством⁈ Единогласно! — возмутился куратор и исчез, захлопнув дверь.

Фух, единогласно — это уже лучше. Даже если трое будут предвзяты и проголосуют против нее, то хотя бы четвертый не даст свершиться несправедливости.

— На рассмотрение комиссии выдвинуто дело студентки лии Вэлэри Дартс, — объявил куратор, и секретарь, как по команде, заскрипел пером. — Необходимо принять решение о ее дальнейшем нахождении в Альтийской академии, исходя из факта того, что данная студентка не контролирует свой поток.

Будто судьи, четверо мужчин хмуро смотрели на Леру из-за длинного стола, а она стояла перед ними, сцепив вспотевшие руки за спиной. Сердце тяжело бухало в груди, в ушах шумел морской прибой, и лица напротив расплывались, превращаясь в неотличимые друг от друга пятна, однако выглядеть преступницей она не собиралась и, скрывая тревогу, задрала подбородок повыше.

— Поскольку первокурсники еще не учили заклинаний и не имеют права их активировать, предлагаю использовать артефакты, — куратор вопросительно глянул на членов комиссии.

— Согласен, — бросил декан «воздушников», остальные кивнули.

Как и в прошлый раз дэр Паблиус указал на светляк:

— Прошу, лиа Вэлэри, покажите нам свои… умения.

Сделав паузу на последнем слове, он едва заметно усмехнулся. Явно ждал, что Лера отступит, но вопреки его чаяниям, на нее, наоборот, снизошло спокойствие. Маркус же говорил успокоиться, и у нее все получилось. Получится и сейчас.

С громким стуком впечатав каблук в пол, она сделала шаг к столу и выкинула руку вперед. На лице куратора впервые промелькнула неуверенность. А Лера, перейдя на магзрение, протянула к светляку щуп, без труда сузила его и послала поток. Светящаяся голубая струйка потекла в камень. Теперь главное — не потерять концентрацию и управиться с первого раза, иначе вряд ли комиссия засчитает вторую попытку, да и сил маловато.

В полнейшей тишине закряхтел и заскрипел креслом куратор. То ли выказывал нетерпение, то ли хотел отвлечь… Лера склонялась ко второму.

Светляк скоро загорелся, и куратор недовольно сморщил свой тонкий хрящеватый нос. Остальные тоже радости не выказали: дэр Тимеус в задумчивости крутил перстень на пальце, магистр Феррин смотрел в пространство и шевелил губами, будто что-то подсчитывал, а декан, щурясь, разглядывал саму Леру. Затем с укоризной покосился на куратора:

— Не контролирует поток, говорите?

Дэр Паблиус дернулся и с плохо скрытой злобой произнес:

— Хорошо, лиа Вэлэри, выпускать поток нужной интенсивности вы умеете. Но умеете ли менять ее? Попробуйте нагреть пол, плетение за вами.

Лера оглянулась и в растерянности уставилась под ноги. Как же быть? Маркус упомянул, что в активации грей-камня есть хитрость, но какая, объяснять не стал и велел оставить все попытки, пока резерв не восстановится. А раз так…

Лера вернула на лицо маску уверенности и обернулась к столу.

— Вчера я потратила много сил, так что сейчас активировать плетение не смогу. Зато могу показать, что умею, на учебном кристалле.

— На кристалле⁈ — торжествующе воскликнул куратор. — Лиа Вэлэри, у нас здесь не годичные курсы и не школа син! У нас академия магии!

— В академии запрещены учебные кристаллы? — не поняла Лера.

— Они здесь не нужны, — вмешался декан. — Так вы не будете активировать грей-камень?

Теперь и дэр Тимеус с магистром Феррином проявили любопытство, и даже секретарь… Блин, да она рада хоть на голову встать, но ведь требуют-то невыполнимого!

— Извините, но сегодня воздержусь. Я адекватно оцениваю собственные возможности и предпочту использовать кристалл.

Видимо из желания защититься, Лера совсем позабыла о своем «деревенском» происхождении и щедро сыпанула канцелярщиной. Уловив на лицах мужчин оттенок недоумения, прикусила язык и поспешно вытащила из сумки кристалл.

— Вот, — она скромно положила его на краешек стола. — Мне его патрон дал. Лэр Маркус ван Сатор.

Упоминание рода ван Саторов оказало волшебное воздействие на куратора: он уже надувался, готовясь возразить, но услышал про патрона и молча сдулся.

Лера пустила поток. Сначала максимальный, потом все тоньше и тоньше… По мере того, как менялось свечение кристалла, лицо куратора все больше каменело.

— Очень жаль, — процедил он, — что студентка, так хорошо владеющая своим потоком, настолько слаба. Вы даже в сины не годитесь! Очень, очень жаль. Но мне жаль также и людей, которые платят налоги, чтобы учить вас. Маг с такими крохами сил ни на что не способен, он не принесет пользу обществу и не вернет сторицей потраченное на его обучение. Уважаемая комиссия, — поднявшись, куратор легким кивком в сторону декана обозначил поклон. — Предлагаю изменить формулировку и проголосовать за исключение лии Вэлэри Дартс из-за ее низкого уровня сил.

— Поддерживаю, — согласился декан. — С таким резервом в академии нечего делать.

— Дэр Тимеус, каково ваше решение?

Лера с надеждой посмотрела на преподавателя магического права. Чуть помедлив, тот сказал:

— Закон гласит, что любой одаренный вправе поступать в академию… Лиа Вэлэри, а сами вы как считаете, нужен ли обществу слабый маг? Сможет ли он расплатиться с людьми, которые кормили и учили его все четыре года?

Звучало так, будто маг — это свинья, которую растят на убой, но если обучение бесплатно, то такой подход справедлив. Вот только существует ли она, эта справедливость?

— Конечно,сильный маг способен на большее, — с этим Лера спорить не стала. — Но не все сильные приносят пользу, и не все, кто приносят пользу, сильные.

— Так, значит? — дэр Тимеус задумчиво покивал, а затем произнес: — Что ж, обучение одаренного с резервом в двадцать единиц я считаю нерациональным. За исключение.

В живот словно неторопливая холодная змея вползла. Вползла и свернулась там тяжелым противным клубком. Перед глазами на мгновенье потемнело и Лера с трудом удержалась, чтобы не опереться на стол и не выказать охватившую ее слабость. Как же так? Она через столько прошла, столького добилась… Нерационально? Исключить?

Сквозь пелену наползающего отчаяния донесся довольный голос куратора:

— Магистр Феррин, ваше слово решающее.

— Решающее… Да-а… — математик отвечать не спешил. Он будто растягивал удовольствие от чувства собственной значимости или просто наслаждался тем, что выгонит прогульщицу, возомнившую о себе слишком много. Лера на него не смотрела. Не хотела увидеть, как светятся от ликования все морщинки на лице желчного старикана.

— Ну так что? — не вытерпел куратор. — Единогласно?

— Подождите! — Магистр откашлялся, пожевал губами и махнул рукой: — А пускай остаётся.

Лера медленно, боясь, что ослышалась, подняла голову. Да, магистр светился всеми своими морщинками. Но если остальные члены комиссии вылупились на него, как на говорящее чучело лошади, значит, не померещилось?

— Что вы сказали? — тихо спросил дэр Паблиус.

Магистр повторил:

— Пусть остается.

— Но почему⁈ Почему, пески вас забери⁈

— Вам нужно обоснование? Извольте. — Магистр Феррин поерзал в скрипучем кожаном кресле, устраиваясь поудобней и не обращая внимания на наливающегося кровью куратора. — Итак, во-первых, студентка справилась с заданием, и, как мы видим, проблем с контролем у нее нет. Во-вторых же, я нахожу неправильным исключать студента не дождавшись экзаменов, в самом начале учебного года.

— Может, у вас еще и в-третьих есть? — тяжело дыша, спросил куратор.

— Пожалуйста, — спокойно кивнул магистр. — Когда такая слабая студентка оказывается, уж простите за каламбур, на голову выше остальных, это служит отличной мотивацией для лентяев.

Куратор молча сверлил математика ненавидящим взглядом и так сжимал кулаки, словно хотел разнести тут всё к чертовой бабушке. Декан потянул его вниз, заставляя сесть на место, и сказал:

— Хорошо, в арифметике она «выше», тут сила не нужна. Но она учится на мага!

— Вот и пускай станет магом, — хмыкнул магистр Феррин. Потом метнул в Леру острый взгляд и ехидно добавил: — Среди них тоже нужны сообразительные.

Куратор задержал Леру и, когда декан с преподавателями ушли, неприязненно спросил:

— Радуетесь?

— Радуюсь, — не удержалась она от улыбки.

Дэр Паблиус отвел глаза от ее перекосившегося лица и яростно забарабанил пальцами по подлокотникам. Потом смахнул бумаги в ящик стола, захлопнул его и уперев в Леру темный колючий взгляд произнес:

— А зря радуетесь, лиа Вэлэри. Все равно вы не останетесь здесь. Причина может быть любая: не справитесь на «Заклинаниях», или на практике в первый же день израсходуете все силы и не сможете работать на следующий — такую практику не засчитают, надеюсь, это вы понимаете? — в конце концов, велика вероятность, что вы не сдадите экзамены… Впрочем, — куратор, саркастично вскинул бровь, — вряд ли вы до них дотянете. Уж поверьте, я приложу максимум усилий, чтобы побыстрее избавить академию от такой бездари! Так что ищите работу, покупайте подарки деревенской родне… в общем, готовьтесь.

Лера смотрела на куратора, все также улыбаясь. Как бы ни стращал он, а душа пела. Она смогла! Ее не отчислили! И теперь, когда она овладела своей магией, дом стал еще ближе.

Дэр Паблиус медленно поднялся. Глаза его горели бешенством, рот кривился и подергивался. Склонившись над столом, он чуть не в лицо Лере прохрипел:

— Ты поняла меня?

Все мало-мальское уважение, которое она априори испытывала к дэру Паблиусу, как к старшему, испарилось, и, растянув губы в своей фирменной кривой ухмылке, Лера ответила:

— Я вас услышала.

По столовой разносилось чавканье и гул множества голосов — студенты вовсю хомячили. Сглотнув голодную слюну, Лера уже в который раз оглядела сегодняшний обед. Син Лидарий назвал завернутые в пресные лепешки мясо и овощи «закрутками», но это определенно было буритто. Острое и наверняка вкусное. Вон, парни за соседним столом раскраснелись, один даже слезу пустил, но все равно уплетают так, словно в последний раз едят.

Страдальчески закусив губу, Лера оглянулась на вход. Если Маркус не придет в течение минуты, то она начнет есть. Да, он патрон и все такое… Но блин, хоть патрон, хоть ракета, а жрать после опустошения резерва хочется неимоверно! И она сожрет и свою порцию и его! Пусть знает в следующий раз, как опаздывать.

Гипнотизируя буритто, она принялась отсчитывать секунды. Когда дошла до пятидесятой и почти ощутила, как кисло-сладкий, обжигающий соус наполняет рот, появился Маркус.

Встретившись с ним взглядом, Лера смущенно потупилась.

Воспоминания об утреннем пробуждении вспыхнули с новой силой и расцвели на щеках горячим румянцем.

— Ты все еще здесь и не рыдаешь, собирая пожитки, значит, остаешься, я прав?

Маркус говорил спокойно, даже небрежно, все внимание уделяя своей тарелке, однако же к еде приступать не торопился. Неужели волнуется?

— Пока остаюсь, а дальше видно будет, — сказала Лера, и мысленно добавила: «Дашь портальный ключ, так прямо сейчас уберусь из этого мира! Вот только буритто съем…»

Смущение чуть улеглось, и взяв, наконец, «закрутку», она впилась зубами в мягкое теплое тесто. Соус, и правда, оказался кисло-сладким и обжигающим. Слишком обжигающим! Во рту вспыхнул пожар, дыхание перехватило, а в мозг шибануло волной, очищающей от всех мыслей, кроме одной: воды!

Выпучив глаза, Лера схватила чай и залпом осушила стакан. Полегчало. Отдышавшись и вытерев слёзы, она наткнулась на ироничный взгляд Маркуса и буркнула:

— О доме вспомнилось, вот и всплакнула.

Во второй раз она откусила уже осторожней и немного. Глядя на нее, Маркус тоже приступил к еде. Не спеша прожевал, прислушиваясь к ощущениям, но ни рыдать, ни даже краснеть не стал, и, уже уверенней отрезая следующий кусок, сказал:

— Твои слова можно понять двусмысленно: то ли дома было ужасно, то ли, наоборот, хорошо.

— Там было ужасно хорошо, — Лера вздохнула.

Краем глаза она заметила Шоннери, который приближался к их столику. Точно! Она ведь предложила им с Диланом присоединяться, но рыжик, похоже, не решился.

— Я присяду? — обратился Шоннери к Маркусу.

— Можешь не спрашивать, — откликнулся тот. — Для друга место всегда свободно.

Лера с неприятным царапающим чувством, проследила, как Шоннери устроился по правую руку от Маркуса. То есть место справа — для друга⁈ Выходит, дело не в рубцах, и Маркус просил ее пересесть не из-за них, а потому, что она всего лишь клиентка?

Так и не поняв, радует ее сей факт или огорчает, Лера зачем-то сказала:

— А за меня магистр Феррин вступился. Сказал, что не только сильные маги нужны, но и умные.

— Иногда за ум принимают хитрость! — ни с того, ни с сего язвительно фыркнул Шоннери.

Лера нахмурилась:

— Тебя, что, скорпион покусал или гадюка в родне затесалась? Откуда столько яда?

— А ты приняла мои слова на свой счет? — неискренне удивился Шоннери. — Я говорил в целом о людской природе, однако дыма без огня не бывает, и если ты…

— Прекратите! — оборвал Маркус друга, слетевшего с катушек воспитанности.

Тот послушно заткнулся и, довольный собой, примерился к буритто. Лера проворчала:

— Надеюсь, эта жгучая штука выведет яд из твоего организма.

В ответ Шоннери скорчил презрительную мину и сунул в рот здоровенный кусок. Лера, позабыв об обиде, зачарованно уставилась на тощего, рафинированного «ботаника», который ну никак не тянул на любителя острых перчиков. А тот с каждым движением челюстей становился всё пунцовей и всё грустней. Но держался. Только излишне торопливо отпил чай, а в остальном ничем не выдал, как ему припекло.

До конца обеда Маркус и Шоннери перебрасывались незначительными репликами, а Лера молчала. До разговоров ли, когда во рту старт космического корабля и пламя прожигает до печенок? Дивные ощущения! Зато покраснеть еще больше было невозможно, и, когда Маркус попросил ее прийти после занятий, она бойко ответила:

— Слушаюсь, патрон!

Шоннери изумленно посмотрел на обоих и хмыкнул:

— Быстро ты ее перевоспитал.

Во рту, горле и даже животе полыхал огонь, но больше обжигал Шона не он, а пламя злости и обиды. Глядя на опустевшие места Маркуса и Вэлэри, он мысленно вопрошал: «Почему⁈» Почему Маркус принял эту девчонку? Чем она лучше старого друга⁈ И ведь он обрадовался, встретив Шона здесь, так почему теперь проводит свободное время с Вэлэри? Может он и о его дне рождения забыл?

— Повар совсем помешался, — напротив Шона села Ленора. В руке ее был стакан воды. — Раньше вонючее, теперь острое, а потом что? Пересоленное? Только лепешки-дартс и были вкусные, но как подумаю, что ущербная к ним руку приложила, так аппетит пропадает.

Шон промолчал. Поведение Леноры было подозрительно. Она никогда не проявляла к нему интерес, а тут вдруг сама завела разговор. К тому же, ему закрутки понравились, хоть и были островаты. Они напоминали мамины мясные рулетики, она тоже любила добавить перца, не так много, конечно, но отец по этому поводу всегда ворчал, что у него скоро дыру в желудке прожжет. А мама смеялась и уверяла, что не позволит какой-то дыре портить желудок мужа.

— Придется снова ходить в город за продуктами, — пожаловалась Ленора, ничуть не смущенная его молчанием. — Теперь старшекурсницы нас посылают, эта выскочка Дартс стала неприкосновенна. Ты не знаешь, почему лэр Маркус взял ее в клиентки?

— Разве не по той же причине, по какой и все остальные берут клиентов? — проворчал Шон, не желая признаваться, что и сам постоянно задается этим вопросом.

— Но почему бы ему не взять, например, тебя? Вы же были знакомы, так ведь?

— Ленора, — от досады Шон заговорил излишне резко. — Если тебе что-то надо, скажи прямо, я не терплю пустой болтовни.

Ленора захлопала ресницами, а ее большие глаза влажно заблестели. Ощутив укол вины, Шон отвел взгляд и, чтобы сгладить неловкость, пояснил:

— Мы очень давно дружим с Маркусом и посчитали, что отношения патрон-клиент лишь разведут нас по разным берегам.

Вздохнув, Ленора покосилась на Розалию, свою патронессу, но уже через мгновенье лукаво улыбнулась:

— Кстати, Шоннери, а ты не так холоден, как хочешь казаться. Те девушки, с которыми ты танцевал на балу, знакомы с Беллой, и она говорит, ты вскружил им голову.

— Я всего лишь прочел им пару стихотворений.

Шон почувствовал, что краснеет, но к счастью Ленора деликатно «не заметила» его смущения и перевела разговор на другое:

— Вэлэри тебе не сказала, что решила комиссия?

— Только то, что магистр Феррин проголосовал за нее, а раз так, можно сделать вывод, что она остается.

— Остается⁈ Ты уверен? — Ленора наморщила носик, и Шон подумал, что, оказывается, наморщенный носик бывает весьма обаятельным. — Нет, ну что они в ней находят⁈ Сначала повар, потом лэр Маркус, а теперь еще и магистр Феррин. Он же полагает, что женщинам не место в академии! Я думала, он первый выступит за отчисление. Все так думали!

Вдруг она тревожно нахмурилась:

— Шоннери, ты-то ведь не поддался ее чарам?

— Чарам? — удивился он. У кого чары? У непонятной девицы с изуродованным лицом?

Удовлетворенная таким ответом, Ленора плотоядно прищурилась:

— Ничего… Скоро начнутся заклинания, тогда посмотрим, надолго ли Дартс останется среди нас. Первое же занятие закончится для нее пустым резервом, на следующее она придет еще не восстановившись полностью, а через неделю и вовсе не сможет выдавить ни капли сил. И даже если восстановится за выходные, такая жизнь вымотает ее до изнеможения, и она сама сбежит отсюда. Вернее, уползет.

Вопреки мстительным словам, рассмеялась Ленора грудным, теплым смехом, и Шон неожиданно для себя улыбнулся.