Кинноте. Золотая Бабочка. Пробуждение

Глава 17 ПЕРВЫЙ ХОД

Мои сенсоры зафиксировали чей-то быстрый шаг по коридору задолго до того, как дверь открылась. Частота шагов — 2.1 в секунду, характерный ритм правой ноги — это могла быть только Сугимото-сенсей. Я поднялась из-за своего рабочего терминала в дальнем углу станционной библиотеки, где иногда проводила немного времени после событий в лаборатории Директора.

[Анализ приближающегося объекта]

[Пульс: повышен — 112 ударов в минуту]

[Дыхание: учащенное]

[Температура тела: выше нормы на 0,7°C]

[Вывод: Сильное эмоциональное возбуждение]

Сугимото-сенсей появилась в дверях — растрёпанная, с покрасневшим лицом. В руках она сжимала свой планшет для записей так сильно, что побелели костяшки пальцев.

— Они это сделали, — выдохнула она, тяжело опускаясь в кресло напротив меня. — Они действительно это сделали.

Я молча подождала, пока она достанет платок и промокнет лоб. Система уже анализировала запись с её планшета, которую она машинально включила, едва войдя в учительскую сегодня утром — старая привычка документировать всё важное, оставшаяся ещё с её научной карьеры.

«…считаем недопустимым пропаганду идей, подрывающих основы человеческого общества…» — голос директора Танаки звучал с привычной административной строгостью.

«Но послушайте, разве не мы учим детей эмпатии и принятию различий?» — это был голос Сугимото.

«Различия между людьми — да. Но киборги — это машины с загруженными воспоминаниями. Они имитируют человечность, но не являются людьми.»

«Как вы можете такое говорить? У них же остаётся человеческий мозг, наша культура, наше… наше… осознание себя человеком, в конце концов! Вы же знаете Оказе-сан, видели, как она преподавала, как заботилась о детях…»

«Именно поэтому мы и не можем позволить продолжаться этому влиянию. Дети слишком впечатлительны, им нужны правильные ориентиры.»

Запись продолжалась ещё двадцать три минуты. Я слышала, как постепенно к директору присоединялись другие голоса — Накамура-сенсей, Ямамото-сан, даже те, кто раньше поддерживал меня. Система отметила изменения в их голосах: страх, неуверенность, желание соответствовать общему мнению.

— Они уволили меня, — тихо сказала Сугимото, когда я закончила прослушивание. — «За пропаганду опасных идей и подрыв моральных устоев». Просто потому, что я поддерживаю с тобой связь… Представляешь?

— Мне жаль, — мой голос звучал ровно, но температура процессора поднялась на несколько градусов. — Это из-за меня.

— Нет, — она резко подняла голову. — Это из-за них. Из-за их страха и предрассудков. Знаешь, что самое страшное? Большинство даже не верит в то, что говорит. Они просто… подчиняются.

Я отметила, как дрожат её руки, когда она достаёт из сумки какие-то документы.

— Вот, — она протянула мне инфочип. — Здесь записи всех совещаний за последний месяц. Я начала вести их после твоего увольнения. Странные звонки, необычные посетители, изменения в политике школы…

— Сугимото-сенсей, — я мягко отстранила её руку. — Это опасно. Вы уже потеряли работу. Не нужно рисковать большим.

Она горько усмехнулась:

— А что они могут сделать? Заклеймить меня «сочувствующей машинам»? Уже сделали. Запретить преподавать? Уже запретили.

[Анализ эмоционального состояния]

[Определение: гнев + решительность]

[Вероятность отступления: 0,1%]

— Я могу помочь, — сказала я. — У меня есть связи, безопасные места…

— Нет, Юри, — она покачала головой, и впервые за долгое время назвала меня по имени, а не «Оказе-сан». — Это тебе нужна помощь. Что-то происходит. Что-то гораздо более ужасное, чем просто увольнение неугодных учителей.

Она достала из сумки ещё один инфочип:

— Здесь данные о других случаях. Не только в нашей школе. По всей станции начались… чистки. Увольняют тех, кто поддерживает права киборгов. Особенно тех, кто имеет доступ к детям — учителей, врачей, социальных работников.

Система мгновенно проанализировала информацию:

[Обнаружен паттерн]

[Количество случаев: 47 за последний месяц]

[Географическое распределение: все образовательные сектора]

[Вывод: Скоординированная кампания]

— Они боятся, — продолжала Сугимото. — Боятся, что дети увидят в вас людей. Потому что дети… они ещё не научились ненавидеть, кого им выгодно. Они видят душу, а не оболочку.

Я молчала, позволяя своим сенсорам зафиксировать каждую деталь этого момента: усталые глаза Сугимото, её сгорбленные плечи, решительный блеск в глазах. Человек, потерявший всё из-за верности своим принципам.

— Будьте осторожны, — сказала я наконец. — Я не хочу, чтобы вы пострадали… Если это всё настолько масштабно, это может быть опасным…

Она кивнула, поднимаясь:

— Ты тоже. И, Юри-сан… Не позволяй им доказать, что они правы. Не позволяй им убедить тебя, что ты просто машина.

Когда она ушла, я ещё долго стояла у окна, глядя на огни станции. Система продолжала анализ данных с инфочипа, выстраивая связи, находя закономерности. Что-то начиналось. Что-то большее, чем просто борьба с «неблагонадёжными» учителями.

Я чувствовала: буря приближается. И мой механический корпус, казавшийся таким неуместным среди библиотечных полок и терминалов, скоро станет мишенью.

За полчаса до рассвета сработала установленная ранее сигнализация, которая стояла на крыше «Неоновой Сакуры». Я включила камеры, наблюдая, как к кафе подъезжают черные фургоны спецподразделения. Система автоматически анализировала происходящее:

[Обнаружено: 4 транспортных средства]

[Личный состав: ~16 человек]

[Вооружение: легкое, нелетальное]

[Тактическая схема: стандартный рейд]

Сато-сан должен был открывать кафе через час. Я знала его расписание наизусть — каждое утро он приходил пораньше, чтобы проверить поставки и подготовить зал к работе. Система услужливо подсказала: вероятность его появления в ближайшие 12 минут — 89%.

[Периметр под наблюдением]

[Активность: минимальная]

[Готовность к действию: 100%]

Первым его заметил не я, а мои сенсоры — характерная походка, чуть прихрамывающая после старой травмы. Сато-сан шел по пустынной улице, насвистывая какой-то популярный мотивчик. Я помнила эту его привычку еще со времен работы в кафе — он всегда начинал день с песни.

Система зафиксировала момент, когда он заметил спецназ. Его походка изменилась, плечи напряглись:

[Анализ объекта]

[Пульс: участился на 43%]

[Признаки стресса: явные]

[Вероятность попытки бегства: 67%]

— Стоять! — голос командира спецгруппы разорвал утреннюю тишину. — Руки так, чтобы мы видели!

Сато замер. Его руки медленно поднялись, электронные ключи от кафе с весёлым брелком звякнули о тротуар. Я видела, как дрожат его пальцы — мелкая, почти незаметная человеческому глазу вибрация, но мои сенсоры фиксировали каждое движение.

— Господа, я… чем обязан?…я могу объяснить… — его голос задрожал.

— Объяснишь в участке, — отрезал командир. — На колени, руки за голову!

Я наблюдала, как его заковывают в наручники, как зачитывают права. Система методично фиксировала все детали:

[Время задержания: 05:47]

[Применение силы: минимальное]

[Сопротивление: отсутствует]

Я всё также сидела в своем складском помещении, анализируя информацию, поступающую по защищенным каналам связи. Рин, используя свои старые полицейские контакты, передавала обрывки данных:

«Допрос идет уже второй час…»

«Спрашивают о связях с подпольными клиниками…»

«Ищут документацию по найму персонала…»

Я помнила, как Сато-сан принимал меня на работу — его хитрую улыбку, желание помочь необычной сотруднице. Теперь эта доброта могла стоить ему свободы.

В полдень пришло сообщение от его помощника, Таро: «Он просит встречи. Сегодня в десять вечера, старый склад у доков.»

[Анализ локации]

[Риск засады: 34%]

[Пути отхода: 3 варианта]

[Рекомендация: принять приглашение]

Я провела остаток дня, готовясь к встрече. Система перебирала варианты развития событий, просчитывала маршруты, анализировала риски. Но где-то за всеми этими расчетами билась простая человеческая мысль: я должна помочь человеку, который однажды помог мне.

Старый склад встретил меня запахом ржавчины и машинного масла. Система привычно просканировала помещение:

[Площадь: 312 м²]

[Температура: 16,4°C]

[Присутствие: 1 человек]

[Вооружение: не обнаружено]

Сато-сан сидел на старом ящике, сгорбившись и глядя в пол. От его обычной жизнерадостности не осталось и следа. Система отметила изменения в его состоянии:

[Потеря веса: ~4 кг]

[Признаки недосыпа]

[Уровень стресса: критический]

— Сато-сан, — позвала я, делая шаг из тени.

Он вздрогнул, поднимая голову. В тусклом свете его лицо казалось постаревшим на десять лет.

— Юри… — его голос был хриплым. — Прости. Я… я не выдержал. Они знали, куда давить…

— Что вы им рассказали? — мой голос звучал ровно, но температура процессора поднялась на несколько градусов.

— Все, — он опустил голову. — О том, как принял тебя на работу… — он замолчал, сжимая кулаки. — Они угрожали моей семье, Юри. У меня внуки…

Я подошла ближе, опускаясь перед ним на колени. Мои сенсоры фиксировали его состояние с беспощадной точностью — каждую дрожащую мышцу, каждый учащенный удар сердца.

— Все в порядке, — сказала я мягко. — Вы поступили правильно.

— Правильно? — он поднял на меня покрасневшие глаза. — Я предал тебя!

— Вы защитили свою семью, — я осторожно коснулась его руки механическими пальцами. — Это важнее любых тайн.

Сато-сан смотрел на мою руку — светлый композит на фоне его морщинистой кожи. Система отметила, как изменился его пульс:

[Частота сердцебиения: стабилизируется]

[Дыхание: выравнивается]

[Уровень стресса: снижается]

— Знаешь, — сказал он тихо, — когда ты впервые пришла в кафе, я подумал: «Вот оно, будущее. Машина, которая хочет быть человеком». Но ты… ты оказалась человечнее многих людей.

Я улыбнулась:

— Потому что человечность не в плоти и крови, Сато-сан. Она в способности сострадать, защищать тех, кто нам дорог, делать правильный выбор даже под давлением.

— А теперь? — он поднял взгляд. — Что теперь будет?

— Теперь вы вернетесь к своей семье, — я выпрямилась. — Будете управлять кафе, растить внуков, жить обычной жизнью. А обо мне… забудьте. Я не могу больше вас подставлять.

— Но полиция тебя ищет…

— Пусть это будет моей заботой.

Он кивнул, медленно поднимаясь. В его движениях появилась новая тяжесть — словно груз вины пригибал его к земле.

— Прощай, Юри, — сказал он тихо. — И… спасибо. За понимание.

Я смотрела, как он уходит, его шаги эхом отдавались в пустом складе. Система привычно анализировала его походку:

[Скорость: 0.8 м/с]

[Характер движений: подавленный]

[Направление: юго-восток]

Когда звук его шагов стих, я активировала канал связи:

— Рин, ты слышала?

— Да, — отозвалась она. — Записала все. Что думаешь?

— Думаю, нам нужно уйти на дно на некоторое время, — я посмотрела на свои руки, светлый композит тускло светился в темноте. — Нас слишком усиленно ищут.

Первый репортаж я увидела на большом голографическом экране в торговом квартале. Система автоматически начала анализ трансляции:

[Источник: Официальный канал Сарутахико-9]

[Время: 19:42]

[Формат: экстренные новости]

[Тема: Угроза общественной безопасности]

«…серия жестоких нападений потрясла нашу мирную станцию,» — вещала диктор с идеальной прической и заученной улыбкой. «По предварительным данным, группа неизвестных киборгов совершила налет на исследовательскую лабораторию в промышленном секторе. Несколько сотрудников получили тяжелые ранения…»

Я замерла у витрины магазина электроники, где транслировались новости. Мои сенсоры фиксировали реакцию прохожих:

[Анализ толпы]

[Количество людей: 47]

[Эмоциональный фон: тревога, страх]

[Уровень агрессии: повышается]

«…особую обеспокоенность вызывает тот факт, что среди нападавших были обнаружены киборги с нелегальными военными модификациями,» — продолжала диктор. На экране появились размытые кадры с камер наблюдения — наши силуэты в дыму после взрыва. «Правоохранительные органы призывают граждан проявлять бдительность и сообщать о любых подозрительных киборгах…»

Мой процессор на мгновение сбился с ритма. Они преподносили спасение детей как террористический акт. Что за прелесть!

История переписывалась на моих глазах, превращая нас из спасителей в чудовищ.

[Входящий вызов: Рин]

[Шифрованный канал]

[Приоритет: высокий]

— Ты видишь это? — голос Рин звучал напряженно.

— Вижу, — ответила я, отходя от витрины. Случайный прохожий шарахнулся в сторону, заметив моё механическое лицо, я поспешно натянула шарф-маску. — Они начали информационную войну.

— Хуже. Смотри канал S-7.

Я переключила один из визуальных потоков. На новом канале показывали прямую трансляцию с площади перед административным центром. Толпа людей с плакатами скандировала лозунги, требуя «защиты от киборгов-убийц». Система провела быстрый анализ:

[Оценка демонстрации]

[Участников: ~200]

[Настрой: агрессивный]

[Присутствие полиции: минимальное]

— Это только начало, — продолжила Рин. — Радикалы из «Движения за чистоту человечества» уже призывают к тотальной проверке всех киборгов.

Я наблюдала, как на экране молодой человек в белой рубашке с эмблемой движения произносит пламенную речь:

«Они живут среди нас! Притворяются людьми! Но внутри них — только холодный металл и микросхемы. Сколько еще должно произойти трагедий, прежде чем власти примут меры?»

[Анализ речи]

[Уровень демагогии: высокий]

[Использование манипулятивных техник]

[Цель: разжигание ненависти]

— Нужно предупредить остальных, — сказала я, уже прокладывая оптимальный маршрут к убежищу. — Пусть пока не выходят на поверхность без крайней необходимости.

Я свернула в переулок, стараясь держаться в тени. Мой механический корпус, раньше вызывавший лишь любопытство, теперь мог стать причиной серьезных проблем. Широких рабочих брюк и куртки с капюшоном могло не хватить… Система отметила увеличение количества камер наблюдения:

[Обнаружено: 12 новых устройств слежения]

[Покрытие: 87% территории]

[Рекомендация: сменить маршрут]

На углу у магазина синтетической еды собралась небольшая группа людей. Они возбужденно обсуждали новости, размахивая головизорами с трансляцией протестов.

— … а я всегда говорил, что от этих жестянок одни проблемы! — донеслось до меня. — Сначала они забирают наши рабочие места, теперь начали убивать…

— Мой сосед недавно установил себе кибернетический глаз, — подхватила женщина в деловом костюме. — Теперь я боюсь выпускать детей в коридор, когда он дома.

[Анализ разговора]

[Иррациональные страхи]

[Распространение дезинформации]

[Формирование предубеждений]

Я ускорила шаг, но система продолжала фиксировать обрывки разговоров:

«…говорят, они могут взломать любую систему…»

«…нельзя доверять машине с человеческим мозгом…»

«…мой брат работает в полиции, он говорит…»

Добравшись до безопасного места, я активировала общий канал связи:

— Внимание всем. Ситуация осложняется. Начинается активная антикиборг-кампания в медиа.

— Уже заметили, — отозвался Тору. — Утром какие-то активисты попытались устроить «гражданский арест» старика Ямамото. Еле успели вмешаться.

— В сети появились списки «подозрительных киборгов», — добавила Акико. — С адресами, местами работы… Похоже, кто-то слил базу данных страховых компаний.

Я обработала информацию:

[Анализ угроз]

[Уровень опасности: возрастает]

[Необходимые меры: активация протоколов защиты]

— Хидео, — обратилась я к механику, — сколько времени нужно, чтобы замаскировать самые явные признаки киборгизации?

— Смотря какие, — он что-то проверял в своих инструментах. — Цвет корпуса можно изменить за пару часов. Базовые поведенческие паттерны перенастроить за день. Но полная маскировка…

— Нет времени на полную, — перебила я. — Начни с самого необходимого. Приоритет — дети и те, кто не может оставаться в убежище.

[Формирование списка приоритетов]

[Расчет ресурсов]

[Планирование маскировки]

В новостях продолжали крутить репортажи о «киборгах-террористах». Каждый час добавлял новые детали к уже искаженной истории — якобы найденное оружие, мнимые связи с радикальными и криминальными группировками, убедительные свидетельства «очевидцев».

— Знаешь, что самое страшное? — сказала я Рин, когда мы остались одни. — То, как легко люди поверили в эту ложь. Словно они только и ждали повода для ненависти.

— Страх всегда ищет врага, — ответила она, проверяя свои маскировочные системы. — А мы… мы слишком удобная мишень. Не совсем люди, но и не просто машины.

Я подошла к голографическому экрану, где продолжалась трансляция протестов. Толпа перед административным центром росла. Теперь там были не только радикалы, но и обычные люди — служащие, домохозяйки, студенты. Система автоматически анализировала их лица:

[Распознавание эмоций]

[Преобладают: страх, гнев, праведное возмущение]

[Массовая истерия: нарастает]

— Им нужен враг, — продолжила Рин. — Кто-то, на кого можно списать все проблемы. А мы… мы просто попались под руку.

— Наверняка начали раскачивать лодку, чтобы прикрыть какие-то свои тайные делишки, — Акико подключилась к разговору, неодобрительно качая головой.

Я смотрела на экран, где очередной оратор требовал «немедленных мер против киборгов-преступников». Где-то в глубине механического тела что-то сжалось — не физическое ощущение, но какое-то глубинное понимание: мир менялся, и не в лучшую сторону.

あきのかぜ

はがねのはなも

ちるのかな

(Aki no kaze

Hagane no hana mo

Chiru no ka na)

Осенний ветер —

Даже стальные цветы

Облетают вниз.