Киллер – песочные часы мира

Глава 18

Роскошный особняк в Бель-Эйр, в так называемом «платиновом треугольнике» Лос-Анджелеса, был окружен чуть ли не тройным кольцом охраны. Шампанское текло рекой, лучшие модели Плейбоя изо всех сил старались сделать своим нанимателям приятное, ибо от них зависела их карьера. К полуночи, когда красотки уже не по разу отработали своё будущее благополучие и были отправлены домой, все участники Ордена собрались в зале.

— Господа, не пройдет и нескольких лет, как под крылом нашей Госпожи, мы станем истинными властителями этого мира. Первые шаги уже сделаны, Африка у наших ног, Ближний Восток стоит на очереди. За Ангела! — провозгласил тост Гетти.

В зале раздалось единогласное — За Ангела! Все присутствующие с радостью приложились к бокалам. Пусть большая половина участников Ордена была преклонного возраста, не прошедшая омоложения, но все знали, что всё это впереди, они уже получили «Кольца власти». После остальных слов, конечно же во славу Ангела, все расположились за огромным столом, нужно было решить пару неотложных вопросов. Во первых, это конечно захват Кувейта, про который ни одна сверхдержава не пикнула, всё так, как рассчитала Госпожа. Сейчас необходимо было решить насчёт вооружения армии наемников, конечно же не за свой счет, а за счет налогоплательщиков. Имея в руках прикормленных конгрессменов и сенаторов, а также средства массовой информации, сделать это было не так уж и сложно. Мало того, на развитие демократии в отсталых африканских странах, ФРС готов выделить кредит «Черному континенту», конечно же не просто так, а под залог и хорошие проценты.

— Деньги господа не проблема, это же простые бумажки, напечатаем сколько нужно, — клятвенно заверил Морган.

Все присутствующие это одобрили, ибо расплатиться заемщики не смогут, а это уже совсем другая история и совершенно другие деньги.

— Господа, мы практически все состоим в масонских ложах, там уже начали задавать неудобные вопросы, что будем с этим делать? — Гаскон обвел глазами всех присутствующих.

Пятого января, мы наконец вылетели во Фрунзе, хотя поверьте, это было не просто. Дел навалилось великое множество: озвучка фильма, съёмки телепередач, ну и конечно основная работа. Белкину и сестрам Мураталиевым предложили устроить закрытый показ в Доме моды, продемонстрировать модели созданные для Ледяного Ангела. Кое как, конечно не обошлось без «высоких» звонков, от нас на время отстали. Придется после выступления сразу впрягаться в работу, «Утренняя почта» не может ждать, как и мои передачи о милиции. Осталось снять про участковых, транспортников и НТО (Научно Технический Отдел), а в конце вставить моё интервью с Щелоковым. На этом моя совесть будет чиста, все обещанное Николаю Анисимовичу я выполню, как и договаривались.

Прилетели в столицу Киргизии днем, сразу пересели в подъехавший автобус, пара крепких ребят перетащили наши инструменты. Мы хоть и выступаем под фонограмму, но стараемся чтобы всё было похоже на настоящий концерт, я же пою в живую. Встречала нас Каримова, Кулуйпа застряла в каком-то районе, открывала там дом культуры, ну а тут, как назло погода испортилась. Не то что здесь холодно, скорее наоборот, температура редко опускается ниже минус трех, хотя в горах намного холоднее, да к тому же бывают туманы. Судя по ощущению, на улице чуть ниже ноля, наверное зря подарили Айнуре шубу. Впрочем, судя по довольной рожице, девчонка выглядит очень счастливой, раз приехала в ней, наверное на зависть всем друзьям и знакомым.

— Сейчас обед, а после небольшое интервью на телевидении. Писем с вопросами набралось несколько мешков, я с Кондучаловой выбрала самые интересные, — огласила она программу на день.

Пока мы сидели в небольшом кафе (я еще в Москве предупредила, что так лучше для нашего имиджа), инструменты отправили на сцену, а костюмы для выступления в гостиницу. Надеюсь с ними ничего не случится, потому как фетишистов везде хватает, да и заработать мечтают многие. В Штатах, так даже проводятся закрытые аукционы, в том же самом Лас-Вегасе, где предлагают не только одежду, но и предметы личной гигиены. Я читала из донесения Когтей, что там был лот с использованной прокладкой Миллз, который ушел за несколько тысяч долларов. Блин, это каким же нужно быть извращенцем, чтобы покупать такую хрень, самому «коллекционеру» от этого не противно?

На телевидении нас всех усадили за большим овальным столом, ведущая начала задавать вопросы. Первые конечно же мне, по поводу личной жизни и дружбы с Айс Энджел. Пришлось рассказать про свою занятость, заодно извиниться за письма, которые мне присылают со всей страны.

— У меня их сейчас порядка семидесяти тысяч, я не то что ответить, читать их не успеваю. Так что друзья не обижайтесь, но я физически не могу их все прочитать, но поверьте, я очень стараюсь, — с сожалением вздохнула и развела руками.

Затем пришлось переключиться на Ангела, вместе с Катей и Софией рассказать о самой популярной западной певице (ну не скандальной же право слово), которую террористы пытались убить. Конечно же из-за её антивоенной позиции, она же против войны во Вьетнаме. Далее были вопросы к нашему модельеру, который сразу прыгнул в ферзи, стал одним из самых известных кутюрье во всем мире. Само собой не просто так, а благодаря раскрученному пиару, по зарубежному радио и телевидению. Даже по «Голосу Америки» его похвалили, мол не всё прогнило в проклятом Совке, время от времени и у коммунистов появляются талантливые люди. В конце передачи рассказали о наших творческих планах, ну и конечно пригласили на концерт, который пройдет в театр оперы и балета имени Абдыласа Малдыбаева. Билеты, как по секрету нам сказала Айнура, на него давно все раскуплены, хотя их и так в продажу поступило немного, в основном разошлись по организациям и предприятиям. Мне думается, что кое-кто сделал на них хорошие деньги, продавая втридорога из под полы, впрочем, это не наши проблемы. Все заработанные средства за концерт, а это поверьте копейки (во всяком случае для меня), мы переведем в детский дом, так думаю будет правильно. Кстати, для него у нас есть подарок, даже целых два: музыкальный центр и акустическая гитара Гибсон. Вручим их завтра после концерта, надеюсь Каримова не забыла пригласить директора и несколько воспитанников, а то будет неудобно.

В гостиницу смогли попасть только с помощью милиции, народу вокруг было просто не считано, не иначе прошел слух, что мы сегодня прилетели. Полчаса раздавали автографы, с некоторыми фотографировались, надеюсь снимки получатся отличные. В это время доморощенных фотографов было пруд пруди, почти в каждой школе были кружки, и это еще не считая при домах и дворцах пионеров. Девчонки конечно млели, это же для них первый раз, не успели ещё по настоящему привыкнуть к известности. Ставили подписи на пластинках, плакатах, календарях и открытках, которые Союзпечать выпустил миллионным тиражом, не поставив нас в известность. Придётся по возвращению в Москву заняться этим вопросом, выбить причитающийся мне гонорар, теперь уже по завышенному тарифу. Насколько мне известно, подчиняется эта сеть Министерству Связи, а там министром Николай Псурцев, мужик очень серьезный. Ничего, думаю мы с ним договоримся, раз он больше двадцати лет продержался на этой должности, значит знает все внутрипартийные правила и установки.

Спать легли опять поздно, девчата никак не могли отойти от свалившейся на них популярности, чему-то глупо улыбались и непонятно над чем хихикали.

Ночью кто-то скребся в дверь номера, я понятно не открыла, зачем мне лишние неприятности. Надеюсь у остальных всё хорошо, во всяком случае визга и криков я не слышала. Утром мы потянулись на завтрак, Колька с девчонками во всю терли глаза, никак не могли проснуться. Судя по их перешептыванию, они ночью опять прятали поклонниц, которые неизвестно каким макаром проникли в гостиницу. Мало того, даже Колька в этом участвовал, надеюсь Нина про это не узнает, хотя кого я обманываю.

Перекусили слоеной жупкой с каймаком, были ещё боорсоки и самса, последняя мне особо понравилась. Чай, с добавлением корицы и гвоздики, оставил у меня двоякое впечатление, в основном не такое приятное. После завтрака отправились на репетицию, на которой проторчали до самого вечера, вымотанные и уставшие вернулись в гостиницу. Не знаю почему, но целый день вылазили какие-то мелкие косяки, в основном конечно же со звуком. Аппаратура по сравнению с немецкой и американской просто хлам, на ней выступать только в гараже, перед хомяками и крысами. Говорить про это конечно не стала, зачем перед местными задирать нос, они же могут обидеться.

Ночью мне снились одни кошмары, вначале я отплясывала с Лениным топотуху, где он запускал руки за борт жилетки, что немного напоминало еврейский семь сорок. Потом со Сталиным танцевала лезгинку, бросая кинжалы в голого Троцкого, подвешенного на ледорубе. В конце с Хрущем изображала гопак, где он был почему-то в одной вышиванке, с торчащей кукурузой в заднице. Чуть дальше на сцене, Гитлер с Черчиллем танцевали канкан, визжа задирая короткие юбки. Проснулась вся в поту, блин, ну и приснится же такое, не иначе наниты чего то мудрят, а может нейросеть очнулась. Мозг понятно ничего не сказал, такое ощущение, что он работает не на меня, а на этих засланцев. Ничего, рано или поздно я всё равно узнаю, тогда он точно получит на орехи, поймет кто в доме хозяин. Нет, бить я его конечно не стану, я же не мазохистка в самом деле, но что нибудь обязательно придумаю, даже есть некоторые соображения. Черт с ним, это дело отдаленного будущего, а сейчас пора вставать, день сегодня предстоит ответственный. Выступление начнется в шесть вечера, значит нужно приехать в три, ещё раз всё досконально проверить. Концерт будет транслировать национальное телевидение, не только в Киргизии, но и по всей Средней Азии. Вчера к нам подходили представители Узбекистана, предложили написать и спеть песню про них, мы обещали подумать. Хотя, о чём там думать, деньги на дороге не валяются, они же с этой песней выпустят наш диск, стало быть по десятке тысяч у нас будет в кармане. Ну и не стоит забывать про щедрые подарки, азиаты как и горцы на них не скупятся, по паре ковров нам точно не помешает, плюс дорогая посуда. В прошлый раз был серебряный чайный сервиз, хотя он больше подошёл бы для вина, если бы не специфический чайник. Впрочем, в серванте он смотрится совсем неплохо, так сказать дорого-богато, не стыдно выставить на стол генеральному секретарю. Хотя на этот раз обошлось без чая, но в будущем всё может быть, так что глядишь и пригодится.

После завтрака выехали на небольшую фотосессию, на этот раз мы были «зимними» амазонками, латы отделаны мехом, а всё остальное голое по самое не могу. Снимали на улице, а там всего плюс один, даже калорифер не спасал, продрогли до дрожи в коленках. Но что только не сделаешь ради бабла, так что никто не жаловался, все к этому отнеслись очень серьезно. Фотографировала нас та же девушка, которая как шепнула Каримова, получила не только хорошую премию, но и двухкомнатную квартиру. Сейчас она работает в министерстве культуры, снимает разные выставки и местные таланты, которых благодаря нам стали показывать по центральному телевидению. Главное, как я объяснила подругам, это успеть заскочить на отходящий поезд, что мастерски провернула Кондучалова, продвинув своих национальных певцов и артистов.

Съёмки закончились к часу дня, могли бы и раньше, но девчонки целый час мазались, хотели стать ещё красивей. Мои совет: «что лучшее, это враг хорошего», они проигнорировали, да я особо и не настаивала, один хрен бесполезно. Это ещё хорошо, что здесь нет моды на пухлые губы и коровьи ресницы, иначе вместо снимков получился бы полный трэш, который бы по достоинству оценили разные извращенцы.

Обедали в том же самом кафе, которое сегодня было забито под завязку, за обычными столиками сидело по восемь человек! Понятно, что всё из-за нас, чтобы потом похвастаться перед друзьями и знакомыми: сидел рядом с самыми известными девушками Союза. По мне, так какая-то фигня, но поклонникам по-видимому видней, раз самые ушлые собрались в этой харчевне. Хрен бы с ними, но все вместо еды пялились на нас, а это не очень-то приятно. Кое-как отобедали, хотя кусок в горло не лез, когда все смотрят тебе в рот, да ещё между собой шепчутся. Похоже зря я от ресторана отказалась, хотя теперь уже поздно об этом говорить, впредь будет наука. На выходе опять пришлось раздавать автографы, хорошо милиция подключилась, иначе мы там надолго бы застряли.

Перед театром собралась внушительная толпа, но всё обошлось, наш автобус пропустили, не иначе боялись сорвать выступление. Судя по горе колонок, установленных у входа, наш концерт будет транслироваться на улице, это похоже для тех, у кого дома нет телевизора (а здесь, это подавляющее большинство, заработки в республике не такие большие).

Пока мы переодевались и морально готовились, Валерия ещё раз проверила звук, чтобы всё прошло без накладок. У этого же катушечного магнитофона, пару раз протерла спиртом головки, чтобы он снимал звук как можно чище.

Около семнадцати начался концерт, его открывала Роза Багланова, известная в республике эстрадная певица. В прошлом году она получила звание Народной артистки СССР, хотя про неё я ни разу не слышала, как впрочем и подруги. Пела она хорошо, не одна конечно, а с хором, но что конкретно я так и не поняла, местным языком не владею. Можно было бы конечно спросить у Айнуры, но зачем забивать голову всякой ерундой, которая вряд ли мне когда нибудь пригодится. Выступление Баглановой продлилось около часа, судя по овациям народ принял певицу хорошо, значит и у нас всё пройдет как по маслу. Так в принципе и оказалось, мы в нон-стоп прогнали весь репертуар, под конец я немного поговорила с залом, подарила детскому дому музыкальный центр и фирменную акустическую гитару. На прощание исполнила «Маскарад» и «Новогодние игрушки», на данный момент самые популярные песни в стране, которые каждый день крутят по радио. По телевидению тоже не раз уже показали, на первую у нас снят клип, а вторую взяли из новогодней передачи.

Со сцены мы уходили с целой кучей цветов, по зимним ценам, это сейчас целое состояние. Раз люди не пожалели денег на дорогие букеты, значит нас любят и уважают.

— Фу, наконец-то отмучались, у меня глаза от ламп и софитов начали слезится, — пожаловалась София.

Она, как и я, была на передней стороне сцены, где телевизионщики со своими дополнительными светильниками, установленными на камеры, чуть ли не лишили нас зрения. Это я ещё не говорю о жаре, которая от ламп была просто невыносимой, градусов примерно под сорок. Девчонкам сильно повезло, что у них косметика фирменная, которая не потекла, выдержала все испытания.

— А вы видели лица ребят и девчат, мне кажется они до сих пор не верят, что им подарили музыкальный центр Сони, гитару Гибсон и подписанные нами пластинки, — вставила Рояна, снимая с себя синтезатор.

— А они приготовили для нас фигуру снежного барса, мастерски вырезанную на доске, а это к сведению символ Киргизии. Видно, что ребята старались, делали поделку от души, поэтому давайте ее повесим у нас в студии, — предложила Катерина.

Все согласились, даже Айнура, хотя она у нас бывает не часто. Кстати, вчера Каримова осторожно интересовалась о переводе в Москву, сколько стоят квартиры и всякое прочее. Похоже она решила перебраться в столицу, учится осталось немного, а Московский диплом ценится больше, чем областной или республиканский. Всё это дело недалекого будущего, а пока мы разливаем по стаканам виноградный сок, чтобы отметить наше выступление. Не знаю что мы получим за него, но в накладе думаю не останемся, на Востоке такое не принято. Странно, что первый секретарь не посетил наш концерт, хотя Айнура говорила о какой-то командировке, вроде как в Молдавию. От мыслей отвлек осторожный стук в двери, после нашего «Входите», она широко распахнулась. Ну вот и накаркала, в гримерку ввалилась целая толпа, возглавляемая вторым секретарем республики, Чубаровым Анатолием Петровичем. Он по очереди пожал нам руки, следом за ним и все остальные, хотя убейте меня, я никого кроме Кондучаловой не знаю. Судя по хорошим костюмам, люди все не простые, можно сказать цвет киргизской нации. Большая часть, это конечно партийная номенклатура, с ними пара представителей министерства культуры, вместе со своим министром.

— За выдающиеся произведения в области музыки, ваш ансамбль награждается Государственной премией Киргизской ССР, имени Токтогула Сатылганова, — торжественно объявил Чубаров, все присутствующие захлопали в ладоши.

Мне, как представителю нашего музыкального коллектива, вручили диплом, почетный знак и конверт с денежной премией. Если мне не изменяет память, она эквивалентна Комсомольской, в сумме двух тысяч пятисот рублей, что на всех получается не так уж и много. Что ж, не будем жадничать и начнем зарабатывать очки, всё это нам вернется в скорости сторицей.

— Анатолий Петрович, пожалуйста передайте эти деньги детскому дому, пусть они для своего ансамбля купят необходимые инструменты, — попросила я второго секретаря.

Тут же послышался вздох восхищения, Кулийпа даже прослезилась, не думала, что мы отдадим такие большие деньги. Не пройдет и суток, как эта новость разлетится по всей республике, а там подхватят и другие, выставят нас в лучшем свете. Ну и всем именитым щелчок по носу, мы в отличие от них выступаем не за деньги, всё отдаем в детский дом, в том числе и гонорары за концерты. Имидж, в нашем случае стоит не мало, все финансовые дела лучше крутить втихаря, без лишних свидетелей. Жаль, что Комсомольскую премию в интернат не отдали, тогда в голову не пришло, а сейчас уже поздно.

— Вот это по нашему, по партийному! — Чубаров по новой начал жать нам руки, Кольку, как единственного парня, похлопал по плечу, следом за ним все присутствующие потянулись.

Пришлось в ответ сказать пару правильных слов, даже процитировать Ленина: «Коммунистом можно стать лишь тогда, когда обогатишь свою память знанием всех тех богатств, которые выработало человечество». Может оно и не в тему, но только это мне пришло в голову, я же всех высказываний Ульянова не знаю, да и если честно, то знать не желаю. Тут вспомнился один анекдот, конечно же про вождя революции: Когда Ленин сидел в царской тюрьме, он из хлеба сделал чернильницу, из молока — чернила, а из соседа по камере — Надежду Константиновну Крупскую.

В одной из самых дальних горных пещер, которые сейчас укреплялись и облагораживались итальянским мрамором, Люк Бонье смотрел на стоящего на коленях человека.

— Ну что Камил, решил слить информацию о подземельях своим дружкам из МИ-6? Думал мы не узнаем, всё останется шито крыто, и ты получив свои тридцать серебрянников отъедешь на Гавайи?

— Гаврош, ты же меня знаешь, это подстава! — замотал головой бывший легионер.

— Подстава? Да тебя с потрохами сдали твои же «les goddamn», лишь попросили доплатить за срочность, — ухмыльнулся Бонье.

Стоящий на коленях резко отшатнулся, даже хотел отползти, но двое крепких парней пинками заставили его вернуться на место.

— Подвесьте эту падаль на том столбе, — распорядился Гаврош, закатывая рукава на своей рубашке.

Помощники пару раз приложили предателю по печени, затем скрюченное тело оттащили и за вывернутые руки повесили на недостроенной колонне.

— Ну что Камил, пришло время за всё платить, — вынимая боевой клинок из ножен, хмыкнул Бонье.

В пытках он был довольно сведущим человеком, не зря в своем подразделении имел репутацию палача, которого опасались многие. Всего через несколько минут, подвешенный мог только мычать, с ужасом глядя на Гавроша. Он даже не мог закрыть глаза, так как Бонье первым делом вырезал ему веки. Далее, Люк подрезал у Камила сухожилия на руках и ногах, делая из него неподвижную куклу.

— А сейчас мое любимое, ремни из кожи, — хмыкнул Гаврош, стряхивая с ножа капли крови.

— Ты будешь гнить в Аду! — корчась от боли, промычал подвешенный пленник.

— В Аду? Да ты мой друг даже не подозреваешь, что я уже давно работаю на Падшего Ангела. Так что мучится придется только тебе, а меня там примут как родного, — ухмыльнулся Бонье, делая первый надрез на груди предателя.

От невыносимой боли, тот быстро потерял сознание, а когда с помощью нашатыря пришел в себя, с ужасом увидел своё обезображенное тело. Кожа была местами срезана, а между ног зияла пустота, Гаврош размахнувшись отсек у него правое ухо.

— Ты уж извини, вышла небольшая промашка, поспешил и не вколол тебе обезболивающее, — отрезая второе, ухмыльнулся Боньн.

Ничего сказать Камил уже не смог, язык, как и мошонка с членом, валялись на полу каменном пещеры.

— Твой обезображенный труп, будет отличным предостережением для других, хорошим примером расплаты за предательство. Небольшой фильм, который сейчас снимаем по твоим мучениям, будем демонстрировать всем новым сотрудникам, — Люк кивнул на стоящую сбоку камеру.

Стоящий за ней оператор, был с зеленым от отвращения и ужаса лицом, не каждый может спокойно смотреть на пытки бывшего товарища.

— Ну а теперь «coup de grâce», — чуть слышно произнес Гаврош, разрезая живот и выпуская кишки наружу.

Ещё минут десять, тело Камила корчилось от боли, организм до последнего боролся за свою жизнь, пока не сдох от большой кровопотери. Смерть страшная и мучительная, растянутая почти на целый час, Бонье был непревзойденным мастером пыток. Ещё в детстве, он слушал рассказы своего деда, который был до войны городским палачом, производящий не только казнь преступников, но и принимающим непосредственное участие в «углубленном» дознании злодеев. В основном конечно политических, мечтающие о новой французской революции, которая должна была захлестнуть не только всю страну, но и старушку Европу.

— Глубокие раны, это быстрая смерть, для устрашения хватит и поверхностных, — поучал его дед, делясь многолетним опытом.

Люк оказался способным учеником, который во многом переплюнул своего учителя, благо «материала» в чёрной Африке хватало.

— Эту падаль утопить в реке, а смонтированный фильм мне нужен на этой неделе, — распорядился Гаврош, сдирая с рук хирургические перчатки.