Кибер - реликт (СИ)

Глава 1

Космический корабль, похожий на усеченный приплюснутый конус, двигался на малой тяге. Дюзы двигателей светились ослепительно-белым, выбрасывая короткую струю плазмы.

Опасная зона каменных обломков практически осталась за кормой.

Олег Тумановский позволил себе расслабиться — отстегнул страховочный ремень и потянулся за банкой энергетического напитка, стоявшей на краю дугообразного пульта.

Заполошная трель сигнала тревоги оказалась настолько неожиданной, что он едва не слетел с кресла.

Корабль содрогнулся от сильного удара. Рев аварийной сирены оглушил. На пульте управления тревожным алым цветом расцвели сигналы полученных повреждений.

Олег почувствовал, как тело наливается невидимым свинцом. Корабль ушел в медленное неконтролируемое вращение и перегрузка, в результате сил Кориолиса, проявилась немедленно.

К горлу подкатил ком — Тумановский с трудом подавил тошнотворный позыв.

— "Попадание в зону двигательных секций! Пробой внешней изоляции!"

— хорошо смодулированный голос бортовой киберсистемы резанул слух.

Тумановский впился взглядом в голографический экран, на котором вспыхнула схема космического корабля. Поврежденные сектора подсветились красным контуром.

Ругательство сорвалось само собой.

— "Повреждение контура пробоя метрики пространства! Самопроизвольная активация!"

Олег замер, чувствуя, как неприятный холодок пробежал между лопаток. Во рту мгновенно пересохло; лицо покрылось холодной, липкой испариной.

Слепое погружение в подпространство — что может быть страшнее? Прыжок без заданных координат и, соответственно, такое же всплытие. И только Бог мог знать, на сколько миллионов парсек тебя занесет от точки погружения — в темные, неизведанные сектора пространства.

Олег на мгновение малодушно зажмурился, не желая осознавать, что подобное происходит именно с ним. Память услужливо подкинула из глубин истории, рассказанные пилотами в баре космопорта, и к которым он относился со снисходительной усмешкой как к своеобразному профессиональному фольклору. Злая игра фортуны — теперь ему представилась великолепная возможность проверить легенды на практике. Тумановский прекрасно помнил, что количество космических судов, пропавших без вести в результате слепых погружений, исчислялось сотнями. Вернулись единицы. И то по превеликой удаче

Олег шумно выдохнул, невидимая плита перегрузки исчезла. Корабль окутался бледно-голубым энергетическим контуром и стал терять очертания, словно бы тая в пространстве.

Тумановский замер в кресле пилот-ложемента, стиснув зубы и сжав кулаки, пытаясь подавить предательскую дрожь страха.

В узких проемах обзорных триплексов серебряное сияние далеких звезд сменилось белесыми росчерками доплеровских полос. Мгновение — и за двойным бронестеклом воцарилась чернильная тьма.

Корабль ушел в подпространство — странную, до конца не изведанную область космоса. Существование подобной аномалии было открыто еще в конце двадцатого века, ее назвали «кротовой норой». Перемещение по ней давало принципиально новый способ освоения галактики. Тысячи световых лет, на преодоление которых в трехмерном космосе не хватит и человеческой жизни, в «кротовой норе» пролетали за мгновение. За прошедшие сотни лет космической эры, человечество изобрело контур пробоя метрики пространства, положив, таким образом, начало великой экспансии человеческой цивилизации в глубины Вселенной. Сотни транспортов уходили исследовать неизвестные области галактики, неся семя разумной жизни. Некоторые впоследствии выходили на связь с прародиной, создавая колонии на пригодных к обитанию планетах. Но еще больше пропадали без следа. И Олега сейчас ждала именно такая участь, он прекрасно понимал это. Но надеялся, непонятно на что. Надеялся, что ему повезет, хоть немного…

Огни на пульте управления погасли. Приборы навигации трехмерного космоса здесь не работали. Светился лишь один небольшой экран — сигнализатор работы контура. Тумановский не отрывал от него взгляда. Он ничего не мог поделать, при аварийном погружении управлять работой контура пробоя метрики пространства невозможно. Оставалось только ждать, когда поврежденный агрегат откажет окончательно, и тогда подпространство вытолкнет инородное тело в трехмерный континуум.

Индикатор погас через несколько минут. Олег невольно напрягся, вцепившись в поручни кресла.

Всплытие…

Куда занесет его злодейка — фортуна?

В чистое, безопасное пространство или рядом со звездой-гигантом, где он сгорит короткой, яркой вспышкой в долю секунды?

Корабль ощутимо тряхнуло. Пульт управления расцвел огоньками заработавших приборов, тревожная трель аларм-процессора резанула слух.

Из скрытых динамиков донесся рев ветра.

Олег даже не успел толком испугаться — перегрузка навалилась невидимой чудовищной плитой. Коротко скрипнул ложемент противоперегрузочного каркаса пилотского кресла, принимая на себя возросший вес.

В глазах помутилось, но Тумановский успел бросить взгляд в обзорный триплекс. От открывшейся картины стало еще хуже.

За бронестеклом клубились белесые кучевые облака. Неконтролируемое всплытие выбросило его в атмосферу неизвестной планеты. Фортуна решила поставить жирную точку, усмехнувшись напоследок желотозубым оскалом старухи-смерти.

Олегу захотелось завыть от отчаяния, но даже на это сил не было.

Жить ему оставалось от силы пару минут. Захваченный силами гравитации космический корабль стремительно ринулся к поверхности.

Тумановский неимоверным усилием дотянулся до пульта — казалось, рука весит не меньше тонны. С трудом откинув прозрачный предохранительный колпак, он утопил клавишу.

На голографическом экране тут же вспыхнула надпись: «Активация программы аварийной посадки!»

Гул сработавших двигателей коррекции оглушил.

Космический корабль озарился ярко-желтыми выхлопами, гася скорость.

Реактивные струи разорвали белесую хмарь облаков, и сквозь пелену на мгновение открылся вид на поверхность.

Видеосенсоры ухватили картинку, пропуская данные через оптические умножители. Бортовая киберсистема проводила экспресс-анализ, подбирая место для безопасной посадки.

Олег, тяжело дыша, бросил взгляд на экран.

«Хоть в чем-то повело…» — прошла одинокая мысль.

Равнина простиралась до горизонта, более похожая на иссушенную зноем степь, прорезанную в некоторых местах извилистыми разломами. Далеко, почти у самого горизонта, наполовину скрытые туманной пеленой, вздымались отроги горного хребта.

Неконтролируемое падение прекратилось, перегрузка исчезла — киберсистема просчитала параметры и сейчас вела поврежденный корабль к намеченной точке посадки.

Тумановский не отрывал взгляда от экрана. Панорама равнины росла, укрупняясь. Цифры на датчике высотометра стремительно бежали к нулю, посадка в аварийном режиме не предусматривает пологой траектории.

Олег молился об одном — чтобы не отказали двигатели в самый последний момент. Падение с высоты в десяток километров — и он даже боли не почувствует, реактор мгновенно полыхнет реакцией неконтролируемого распада, превратив в пар все на несколько километров вокруг.

Вздымая тучи серой пыли, космический корабль завис в пятидесяти метрах над поверхностью, опираясь на ослепительно-белые струи реактивных выбросов. Оглушительный рев двигателей разрывал пространство

Грунт на месте посадки дымился; на мгновение вспыхнули язычки пламени, пожирая скудную растительность. Огонь погас почти сразу, песок застыл, спекшись в единую стеклообразную массу.

Гул плавно пошел на убыль, огненные струи медленно гасли.

Из бронированного днища выдвинулась посадочные опоры, принимая на себя многотонный вес космического странника.

Через мгновение воцарилось тишина. Было слышно, как потрескивает, остывая, опаленная огнем броня корабля. Поднялся ветер. Порыв швырнул на пришельца облако песка и пыли, словно приветствую нового обитателя неизвестного мира.

На экране вспыхнула надпись: «Посадка успешно завершена».

Глава 2

Какое-то время Олег лежал неподвижно, с трудом осознавая смысл фразы — ему все же удалось вырваться живым из немыслимой передряги. А если учесть то, что неконтролируемое всплытие вышвырнуло его прямиком в атмосферу планеты — так вообще невообразимо…

Тумановский коснулся сенсора; кресло пилот-ложемента приняло рабочее положение — до этого бортовая киберсистема разместила его под определенным углом в противоперегрузочном каркасе, стараясь минимизировать воздействие перегрузки.

Олег чувствовал себя плохо. В мышцах поселилась тупая боль; сказывались последствия резких перегрузок.

Ужасно хотелось пить. Отыскав банку энергетика, он опорожнил ее почти наполовину.

Куда его занесло? Что это за мир?

Вопросы множились с каждой минутой.

Тумановский почему-то был уверен — его закинуло далеко от обитаемых секторов Космоса.

Очень далеко.

Туда, где не то чтобы не ступала нога человека, а даже не появлялся автоматический зонд-картограф.

От таких мыслей становилось противно до тошноты. Злодейка-судьба сыграла с ним коварную шутку — не убила сразу, а предоставила возможность насладиться муками медленной смерти. Смерти не физической, ресурсов корабля хватит надолго. Быстрее он сойдет с ума от тоски и одиночества, глядя на унылый пейзаж за бронестеклом смотрового триплекса. Тогда уж лучше поднять корабль на низкую орбиту и открыть шлюз — взрывная декомпрессия убьет сразу…

Олег тряхнул головой, стараясь прогнать мрачные, давящие мысли.

Он жив — и это главное!

Корабль не сгорел в атмосфере, не разбился о скалы — и это огромный плюс.

Бросив взгляд на раскладку сенсорной клавиатуры, Тумановский набрал команду.

В потемневшей от жара броне корабля открылись пусковые порты. С легкими хлопками сработали пиропатроны. В высь, оставляя белесые следы, ушли два атмосферных зонда.

Через минуту киберсистема установила устойчивый канал телеметрии с запущенными аппаратами, и начала обработку поступающих данных.

Олег не смотрел на экран, медленно смакуя остатки энергетического напитка — бортовой «комп» даст знать, когда информационная сводка будет готова. Зонды, планируя в нижних слоях атмосферы, соберут все необходимые данные: температуру, давление, состав атмосферы, распределение газовых потоков и многое другое.

Тумановский усмехнулся краешком губ.

Этот корабль он приобрел год назад — рейдер дальнего следования класса «фомальгаут-омикрон», вложив в него все многолетние сбережения. Что заставило его потратиться на максимальную комплектацию космического судна, Олег и сам не понял. В интуицию он никогда не верил, но сейчас… Именно этот поступок в данный момент определял многое и самое главное — сумеет ли он выжить на незнакомой планете или нет.

Тумановский планировал заняться бизнесом — доставкой грузов в некоторые, не слишком отдаленные, колонии. Для этого подошел бы любой корабль с мощным контуром пробоя метрики пространства. Однако, просматривая файлы образцов продукции одной из частных фирм — производителей космических судов, он невольно задержал взгляд на этом корабле.

"Фомальгаут-омикрон" стоил своих денег, хотя и весьма не малых. Многослойная композитная броня, надежно защищала от всех видов проникающего излучения. Мощные планетарные двигатели, контур пробоя метрики последнего поколения. Реактор повышенной надежности мог обеспечить корабль энергией на сорок лет. Бортовая киберсистема имела функцию самообучения. Комфортные условия для экипажа — эргономичные пилотские кресла в противоперегрузочных подвесах, система жизнеобеспечения высшего уровня. При известной доле экономии, ресурсов — воздуха, воды и пищи — могло хватить как минимум на три-четыре года. Но больше всего Олега поразила камера медицинской диагностики, сопряженная с киберсистемой корабля. В чрезвычайной ситуации она могла выступить в роли криогенной камеры — смертельно раненному пилоту нужно было лишь добраться до нее и коснуться единственного сенсора. Отданная команда обладала наивысшим приоритетом. все ранее полученные директивы немедленно отменялись, и корабль совершал подпространственный прыжок по координатам планеты приписки. Затем автоматически включался аварийный маяк, транслируя в пространство универсальный сигнал бедствия. Раненный пилот при этом погружался в низкотемпературный сон, в котором мог находиться сколь угодно долго, до прибытия помощи.

Порадовало и техническое оснащение: скафандры трех типов, от самого легкого до бронированного, для работы в агрессивной среде. В техническом трюме имелось два ремонтных серва, способных выполнять широкий спектр работ. Имелся даже небольшой вездеход на водородном двигателе, Тумановский искренне поразился этому факту. Внедорожник, по его мнению, являлся абсолютно ненужным атрибутом, и фирма-изготовитель просто хотела «срубить» побольше денег.

Однако, сейчас Олег лишь порадовался за самого себя за то, что не стал долго раздумывать и приобрел понравившийся корабль. Потраченные деньги на данный момент определяли вероятность его выживания. Что бы он делал сейчас, если бы тогда решил сэкономить и приобрел бы списанное, устаревшее судно? Наверное, сразу бы сгорел в атмосфере…

Тонко пискнул сигнал, киберсистема выдала на экран информационную сводку.

Олег пробежал взглядом строки.

Удивлению не было предела. Ему не просто повезло — ему повезло невероятно!

Планета не идентифицировалась ни по одному каталогу. Слепое всплытие действительно закинуло его в невообразимые звездные дали. Но суть была в другом — планета лишь ненамного отличалась от земного эталона.

Тумановский еще раз перечитал сухие, лаконичные строки. Состав атмосферы отличался от земной на незначительную величину, имел практически тот же состав. Олег невольно провел аналогию. Получалось, что нечто подобное можно было получить, забравшись на старушке-Земле высоко в горы, где разряженный, бедный кислородом воздух. Опасных для здоровья веществ атмосферные зонды не обнаружили, но свободное дыхание в любом случае было невозможно из-за опасности неизвестных экзовирусов. Обнаружить их не было никакой возможности, для этого нужна целая лаборатория. Но была еще одна причина носить скафандр.

Тумановский даже присвистнул от удивления.

Солнечная радиация. Ее уровень просто зашкаливал, превышая все мыслимые пределы.

Планета вращалась вокруг звезды — голубого гиганта. Светило обрушивало на поверхность потоки невидимой лавы, едва не выжигая планету.

Олег пропустил взглядом таблицу спектрограммы с цифровыми величинами. Он и так понял, что минутное пребывание на поверхности без скафандра превратит его в хорошо прожаренную отбивную. Температура воздуха составляла около сорока градусов по шкале Цельсия, настоящее пекло.

Однако, уровень силы тяготения невольно порадовал — 0,87 от земного эталона. Сейчас Олег не ощущал этого, генераторы искусственной гравитации исправно выдавали стандартную величину.

Он откинулся в кресле, потер ладонями лицо.

Подумать было о чем. Мысли невольно потекли в ином направлении. Волею судьбы, сам того не ожидая, он открыл неизвестную планету с кислородной атмосферой. Это все равно, что найти чистый бриллиант величиной с кулак, подобное случалось крайне редко. По закону, открывший планету пилот обязан был сообщить Всемирному Правительству подпространсвенные координаты планеты, после чего туда высылался картографический крейсер. Если данные соответствовали заявленным, счастливчику выплачивались премиальные — в таком размере, что моментально возводили его в разряд богатейших людей.

Тумановский лишь криво усмехнулся. Дело оставалось за малым — выбраться с планеты в обитаемый Космос.

Глава 3

Тонко пискнул сигнал — очередная информационная сводка по результатам поступивших от метеозондов данных. Олег, глубоко задумавшийся, бросил на голографический экран короткий взгляд и тут же вздрогнул.

То, о чем гласила короткая надпись, было сродни ударом по лбу: «Обнаружен объект неприродного происхождения!».

Олег уставился на короткую надпись на экране с таким видом, словно это была бомба с часовым механизмом. Затем, подобравшись в кресле, наклонился вперед, словно пытаясь удостовериться в том, что глаза его не обманывают.

Искусственный объект?

Здесь, на краю Вселенной?

«Идет обработка поступившего видеоряда».

Киберсистема не могла ошибаться по определению. Эта простая истина сейчас радовала и даже пугала.

Тумановский заерзал в кресле от нетерпения.

В вогнутом, бледно-голубом пространстве экрана, вспыхнуло изображение.

Метеозонд, проведя позиционирование относительно магнитных полюсов планеты, планировал на высоте полутора километров, ведя панорамную съемку.

Выжженная жгучим солнцем равнина раскинулась безбрежным простором — серо-коричневая, изломанная темными полосами глубоких каньонов. Лишь редкие пятна скудной, зеленовато-синей растительности разбавляли унылый пустынный пейзаж своеобразными очагами-оазисами.

С севера равнину ограничивали горы. Изломанные, каменистые уступы взметнулись в раскаленные небеса. Дрожащее марево горячего воздуха скрадывало очертания, делая контуры гор зыбким, нереальным видением.

Огромный слой каменной осыпи укрывал основание, сбегая к равнине пологими холмами.

Ракурс съемки изменился, высокоточная видеокамера ухватила картинку, метеозонд отработал микродвигателями, выбирая оптимальное положение.

Олег нервно сглотнул, не смея оторвать взгляда от экрана. Он с трудом верил в то, что видит.

Космический корабль — огромный, неимоверно древний, разбитый и скореженный — наполовину зарылся в каменистую осыпь.

Прошедшая бездна времени не смогла полностью скрыть следов ужасной катастрофы. Глубокие борозды в грунте, отмечавшие длинный путь аварийной посадки, оплыли за прошедшие столетия; вездесущий ветер чужой планеты сгладил рельеф, не сумев, однако, затянуть, страшную рану.

Тонны вывороченной в стороны почвы застыли волнами холмов. Корабль погасил скорость, ударившись в каменистую насыпь, и застыв изломанной конструкцией. Страшный удар вызвал горный обвал. Десятки тонн породы укрыли комического пришельца, словно бы сердобольная природа решила убрать с глаз свидетельства страшной катастрофы.

За прошедшие века обломки камней покрылись слоем песка и пыли, потеряв острую угловатость форм. В некоторых местах поселилась скудная растительность, оплетя ползучими побегами выступающие из-под наслоений камни.

Лишь огромные дюзы космического корабля выступали из-под наносов почвы правильными окружностями. Даже сейчас на них еще была заметна темная корка окалины от бушевавшей плазмы реактивного потока.

Олег с трудом сглотнул; во рту пересохло от волнения.

Это мог быть только один космический корабль — древний колониальный транспорт. Сейчас Тумановский усиленно пытался вспомнить все, что он знал об освоении дальнего Космоса, собрать воедино крупицы весьма скудных знаний. Получалось плохо. Олег никогда не интересовался историей, предпочитая жить днем сегодняшним.

Он сокрушенно покачал головой — поговорка «никакая информация не может быть лишней» сейчас оправдывала себя в полной мере. Злодейка-судьба продолжала играть с ним и ехидно ухмыляться.

В памяти невольно всплыл случай. Вскоре после покупки корабля, знакомый хакер предложил на продажу информационные массивы. Любые, на выбор. И цена была вполне приемлемой. Олег тогда махнул рукой — зачем ему платить за какие-то данные, когда все что угодно можно найти сети Интерпланет, объединяющие все обжитые спутники и обитаемые базы Солнечной системы?

И вот, пожалуйста, как на зло — он на задворках Вселенной и любая информация сейчас на вес золота.

Олег потер руками лицо, собираясь с мыслями.

Первые колониальные транспорты начали уходить из Солнечной системы девятьсот лет назад — в конце далекого двадцать первого века. Примитивный контур пробоя метрики пространства и отсутствие в те времена такого понятия как «навигация подпространства» делала пассажиров корабля заложниками случая. Сколько их сгинуло на просторах Галактики — и не счесть… Каждый транспорт мог нести в себе от несколько десятков тысяч колонистов, погруженных в состояние криогенного сна. Земля, задыхавшаяся от перенаселения и истощения ресурсов, выбрасывала в неизвестность по нескольку десятков транспортов в год. И лишь единицы, по прошествии многих лет, смогли выйти на связь с прародиной человечества.

Сейчас же Олег мог наблюдать горький итог одной из таких отчаянных попыток — разбитый транспортник на безвестной планете. На мгновение он попытался представить, что стало с пассажирами — тысячи мертвых тел в металлических саркофагах криогенных камер. Они умерли, не проснувшись…

Однако, не смотря на трагичность ситуации, это повышало его шанс выбраться с планеты.

Колониальный транспорт оснащался всем необходимым для постройки колонии на подходящей для жизни планете — разнообразная техника, запасы ресурсов на первое время, оружие, материалы и аппаратура.

Конечно, за прошедшие века технологии космических путешествий шагнули далеко вперед. Первые колониальные транспорты сейчас казались примитивными и неуклюжими судами, имевшие с современными подпространственными рейдерами мало общего. И все же это был шанс, пусть трудновыполнимый, но все же реальный шанс восстановить поврежденный контур пробоя метрики. О полноценном ремонте речь не шла, Олег прекрасно понимал это.

«Замкнуть контур на один-единственный прыжок по заданным координатам, — думал он. — В область обитаемого Космоса. Дальше аварийный маяк передаст сигнал бедствия на всех частотах. Прибытие помощи — это уже дело времени».

Он пробежал пальцами по раскладке сенсорной клавиатуры. На экране появилась карта — киберсистема картографировала местность на основе поступивших данных. До погибшего корабля расстояние составило сто восемьдесят семь километров по прямой. Несколько крупных каньонов преграждали кратчайший путь, и с учетом их обхода длина маршрута увеличивалась вдвое.

Сначала Тумановский подумал поднять рейдер и совершить перелет ближе к погибшему транспортнику. Но разумная осторожность взяла верх — корабль и без того хорошо потрепало при неконтролируемом всплытии из подпространства, и лишний раз рисковать не стоило.

Мысль о вездеходе в грузовом трюме всплыла сама собой. То, что до этого Олег считал ненужным атрибутом, сейчас оказалось весьма кстати. Конечно, путь на колесной машине по незнакомой местности займет много времени, но вариантов не было никаких — не отправлятся же к месту катастрофы корабля пешком?

Мероприятие рискованное во всех смыслах. Информации о планете не было практически никакой, кроме скупых данных, переданных атмосферными разведчиками. Однако, откладывать вылазку Тумановский не собирался. Любопытство и жгучее нетерпение проверить, что за шанс подкинула ему фортуна, подталкивали к действию.

Усталость брала свое. События последних часов вытянули все силы. Чувствуя, как слипаются глаза, Олег коснулся нескольких сенсоров на клавиатуре, отдав команду киберсистеме корабля на круговое сканирование пространства. Поднявшись с кресла пилот-ложемента, он отправился в жилой отсек; спать хотелось неимоверно.

Глава 4

… За оконным стеклом занималось утро. Яркий диск солнца только-только поднялся над густым перелеском. Еще не жаркие лучи коснулись раскидистых крон деревьев, испаряя ночную влагу, заиграли серебряными блестками на обильных каплях росы, усыпавшей густое разнотравье луга. Словно очнувшись от ночных грез, поднялся ветер, погнав на траве густую зеленую волну. Казалось, стоит распахнуть окно, и внутрь ворвется порыв, напитанный горькими ароматами полевых трав, наполнит комнату свежестью, пробудив в душе полузабытые, ностальгические воспоминания…

Олег усмехнулся — сколько раз уже видеомираж обманывал его. Инженеры-видеопластики потрудились на славу, создав столь качественную иллюзию, что эффект присутствия был полным.

Это являлось еще одной причиной высокой цены корабля — здесь все было создано для удобства человека. В то время как у более дешевых судов с точностью до наоборот — людей пытались запихнуть в тесное, неудобное пространство, словно в консервную банку.

Олег лежал на широкой кровати, медленно выбираясь из объятий сонной истомы.

Пейзаж за окном невольно радовал взгляд, позволяя на мгновение забыть о том, что родная планета находилась сейчас в миллионах парсеках, затерявшись где-то в невообразимых глубинах Космоса.

«Жаль, что подобные картинки остались лишь на полотнах древних художников», — с оттенком горечи подумал Тумановский и, встав, принялся одеваться.

Он прекрасно знал, что из себя представляет современная прародина человечества — отравленная ядовитыми выбросами от тысяч производств атмосфера, истощенные недра и непробиваемый панцирь техносферы, покрывший каждый километр поверхности. Красивый пейзаж за окном во всех смыслах теперь был иллюзией.

Раздалась мелодичная трель бытового автомата, в поддон упал подогретый контейнер с завтраком. Обоняния коснулся чарующий аромат натуральной пищи.

Наскоро умывшись, Олег принялся за еду. Сейчас, после десяти часов хорошего сна, он чувствовал себя отдохнувшим и полным сил. И сложившаяся ситуация уже не казалась такой безысходной. Обнаружение атмосферными разведчиками древнего колониального транспорта в корне меняло расклад — теперь Тумановский знал, что делать.

Сгрузив одноразовую посуду в пасть утилизатора, он направился в штурманскую рубку.

На голографических экранах по-прежнему раскинулась раскаленная солнцем равнина. Олег не знал, сколько здесь длятся сутки, имеются ли сезонные изменения. Подобную информацию можно было получить, определив параметры орбиты планеты. В сложившихся условиях подобное не представлялось возможным, и это был еще один фактор риска — сезонные и суточные изменения могли в корне менять климат.

Олег задумался. Путешествие на расстояние в несколько сот километров от базового корабля становилось опасным делом со многими неизвестными. Но и вариантов не было.

В грузовом трюме царила прохлада и сумрак, разгоняемый единственным плафоном дежурного освещения. Пахло машинным маслом, пластиком и консервационной смазкой. Олег не появлялся здесь с момента покупки корабля — все как-то не было необходимости.

Включив полное освещение, он подошел к внедорожнику.

Полуторатонная машина стояла, закрепленная в транспортных захватах. Выкрашенная в серый цвет, она невольно создавала ощущение уверенности и скрытой мощи. Широкие ребристые колеса из литой пенорезины, выпуклость водородного двигателя под защитным кожухом, спереди плавно изогнутая дуга защитного бампера. Пассажирский отсек спланирован на два человека, имелся и грузовой, для перевозки малогабаритных грузов. На крыше находились сложенные элементы солнечных батарей в качестве аварийного источника питания.

Тумановский занял место водителя и активировал автопилот встроенного «компа», запустив тест самопроверки. Затем, подключив кабель к внутренней сети корабля, соединился с бортовой киберсистемой. Через несколько минут все необходимые данные были загружены.

Автопилот тонко пискнул, на экране тонкой зеленой линией высветился проложенный маршрут.

Выбравшись из машины, Олег погрузил в грузовой отсек объемистый кофр аварийного набора, содержащий пищевые таблетки, автоматический медицинский модуль и батареи энергопитания.

Коснувшись сенсора на панели управления, вскрыл технологическую нишу. Глянцевитое покрытие скафандров блеснуло в ярком свете.

Тумановский сделал шаг назад, рассматривая гермокостюмы. Пользоваться скафандром высшей защиты ему еще не приходилось. Сам вид высокотехнологичной оболочки, способной защитить человека от агрессивной среды, внушал невольное уважение. Трехсоткилограммовый двухметровый исполин, зафиксированный в страховочном каркасе, возвышался над Олегом на целую голову. Многослойная композитная броня скрывала десятки устройств; при этом скафандр не казался громоздким и неуклюжим; нанотехнологии позволяли размещать многочисленный функционал на минимальных участках.

Встроенную киберсистему скафандра необходимо было перепрограммировать в соответствии с условиями применения. Олег провозился почти час, подсоединив скафандр кабелем интерфейса к внутренней сети корабля. В конце концов на контрольной панели вспыхнули изумрудные огоньки готовности. Экран высветил лаконичную надпись:

«Тестовые проверки успешно пройдены».

На этом подготовка к дальнему путешествию была завершена. Олег вернулся в штурманскую рубку, позволив себе минуту отдыха и покручивая в уме детали предстоящего похода. Хотя, и деталей не было никаких. Главное — добраться до древнего колониального транспорта без приключений и действовать по обстановке.

Без приключений…

В то, что все пройдет ровно и гладко, он не верил. Любая неизвестная планета таит множество смертельно опасных сюрпризов. Предвидеть их невозможно в принципе, а вот быть готовым к неожиданностям — вполне. И самое лучшее, что дает уверенность, вес оружия в руке.

Такового на сугубо гражданском корабле не было. Вернее, не должно было быть.

Тумановский усмехнулся — вот именно, не должно быть.

Вернувшись в трюм, он замер в узком проходе, образуемом трехметровыми металлическими контейнерами. До недавнего времени Олег честно собирался доставить их в одну из колоний согласно недавно заключенного контракта. Но не только их. Было еще кое-что, не указанное в декларации на груз.

Иногда Олег задумывался — существуют ли торговцы, не промышляющие контрабандой? Интуиция подсказывала, что честные дураки давно перевелись в обитаемом Космосе. Или наоборот, еще не родились. Не был таковым и он. И то, что лежало сейчас за пластиковой обшивкой отсека, во многом определяло в данный момент его дальнейшую судьбу.

Тумановский взобрался на грузовой контейнер и осторожно снял одну из декоративных панелей обшивки. В открывшейся нише тянулись жгуты кабелей, под которыми просматривался плоский пластиковый кофр. С трудом вытащив, Олег тяжело опустил его на металлическую поверхность контейнера. Клацнув замками, откинул крышку, и какое-то время молча рассматривал содержимое. Внутри, поблескивая воронением и консервационной смазкой, находились пять импульсных пистолетов «глобул». Так сказать, неофициальный заказ администрации колонии. С соответствующей оплатой. И который сейчас оказался весьма кстати.

Олег вытащил один из пистолетов из транспортных захватов. Оружие удобно легло в ладонь — прорезиненная эргономичная рукоять, короткий ствол покрыт вздутиями электромагнитных катушек. Обойма на двадцать пять зарядов. Пятимиллиметровая сферическая пуля разгоняется по каналу ствола электромагнитным полем и на расстоянии в сто метров уверенно пробивает корпус автомобиля.

Забрав четыре запасные обоймы, он водрузил кофр на место, закрыл тайник и покинул грузовой трюм.

… К его удивлению, находиться в скафандре оказалось достаточно комфортно. Встроенная киберсистема чутко реагировала на каждое движение, сняв биологические параметры пилота и отрегулировав все подсистемы. Скрытая за слоем брони сервомускулатура усиливала напряжение мышц в десятки раз. На проекционном экране гермошлема светилась дюжина индикаторов — Олег даже толком не разобрался в их значениях. Поступающий воздух оказался тонок и сух и отдавал легким медикаментозным запахом. Дыхание осуществлялось через систему фильтров с подпиткой кислородом из системы жизнеобеспечения скафандра.

Тумановский замер рядом с внедорожником, ожидая, когда бортовая киберсистема корабля закончит процедуру плавной декомпрессии.

Наконец, на потолке вспыхнул проблесковый маяк, окрашивая полутемное пространство трюма сполохами прерывистого, ярко-оранжевого света. Коротко взвыла предупреждающая сирена.

Загудел привод. Грузовой пандус, края которого были окрашены в желто-серую «зебру», начал медленно пускаться.

Через открывшуюся щель внутрь рванулся поток яркого света.

Олег невольно прищурился, но тут же сработал светофильтр гермошлема.

Повернувшись, Тумановский открыл дверь внедорожника и коснулся сенсора на пульте.

Полуторатонная машина загудела двигателем и медленно тронулась с места. Следуя указаниям автопилота, внедорожник аккуратно съехал по пологому пандусу и замер в десяти метрах, оставив в сухой почве две полосы ребристых следов. Пыль повисла серым облаком в раскаленном воздухе, медленно оседая.

Олег неспеша вышел наружу и замер в двух шагах от корабля.

Глава 5

Зона действия генераторов искусственного тяготения не распространялась за пределы космического корабля, и это сразу дало о себе знать.

По телу разлилась приятная легкость; на мгновение закружилась голова. Тумановский ощущал себя, словно бы погруженным в воду.

Коротко пискнул сигнал; на проекционном экране моргнули индикаторы.

— "Сила тяготения — 0,87 от земного эталона. Подсистемы отрегулированы", — раздался безликий голос киберсистемы.

Олег сделал несколько шагов, привыкая к новым условиям.

Встроенные микрофоны доносили легкое завывание ветра и хруст податливого, высушенного зноем, грунта под подошвами ботинок. Отфильтрованный воздух теперь казался «безвкусным» и прохладным.

Тумановский огляделся.

Горизонт тонул в знойном мареве. Жгуче-белый шар солнца замер в зените, словно мифический спрут, обрушивая вниз потоки невидимой лавы.

Очертания далекого, горного кряжа — цели путешествия — слегка подрагивали в раскаленном воздухе, больше напоминая зыбкий, нереальный пейзаж.

Вновь раздался сигнал; сенсоры зафиксировали высокую температуру окружающей среды. Мимикрирующее покрытие скафандра медленно меняло тон. Киберсистема просчитала наиболее оптимальную окраску для уменьшения теплового воздействия.

Олег бросил взгляд на корабль. Рейдер возвышался на добрые пятнадцать метров — почерневшая от плазмы броня, телескопические опоры погрузились в почву под многотонным весом. Грунт вокруг корабля почернел от реактивного выброса, покрывшись спекшейся, стеклоподобной коркой.

Тумановский потратил несколько минут, обойдя корабль вокруг. Там, где плавно изгибался выступ двигательных секций, красовалась бесформенная пробоина. Два технических серва уже трудились над ней, восстанавливая герметичность. Похожие на полутораметровых жуков, они закрепились на корпусе корабля магнитными захватами и, орудуя плазменными резаками, снимали стальные лохмотья поврежденного металла.

Перед выходом Олег отдал бортовой киберсистеме рейдера алгоритм работы на ближайшее время. Восстановить герметичность корпуса — это единственное, что он мог сделать на данный момент. Все остальное зависело от того, что он увидит на древнем колониальном транспорте.

Не желая больше тратить время попусту, Олег вернулся к внедорожнику и забрался на место водителя.

Приборная панель пестрела изумрудными огоньками исправно работающих систем. На экране курсопрокладчика красной нитью светился маршрут.

Тумановский коснулся сенсора. Водородный двигатель загудел, и машина мягко тронулась с места. Через пару минут рейдер превратился в едва заметную точку, поднятая ребристыми колесами пыль долго висела в воздухе, затрудняя обзор.

Тумановский старался рассмотреть панораму окрестностей во время движения. Местность не баловала разнообразием и красками. Вокруг лишь выжженная зноем степная равнина серо-коричневых тонов, смыкавшаяся у горизонта с бледно-голубым куполом небес. Казалось, на планете не осталось и капли влаги. Однако, редкая, стелившаяся по грунту, растительность с острыми, бледно зелеными листьями, говорила об обратном.

Олег разбил маршрут на контрольные точки, и каждые пятьдесят километров останавливался, выставляя радиомаяк. Необходимая мера предосторожности. Теперь оптимальный маршрут был промаркирован на местности, и он всегда найдет дорогу назад, даже если придется преодолеть это расстояние пешком. К тому же сеть ретрансляторов позволит постоянно оставаться на связи с базовым кораблем — главнейший фактор в условиях неизвестной планеты.

Внедорожник двигался со скоростью в семьдесят километров в час. Лазерные дальномеры сформировали невидимую глазу сеть, прощупывая местность на сотню метров вперед, выявляя неровности и места неплотного грунта. Бортовой «комп» обрабатывал данные сканирования, тут же внося изменения в скорость и направление движения.

Глубокий каньон преградил путь через два с лишним часа движения. Олег выбрался наружу. Здесь была запланирована очередная контрольная точка.

Выставив радиомаяк, Тумановский осторожно приблизился к расселине.

Разлом казался бездонной пропастью. Край обрывался отвесной стеной.

Яркий свет расплескавшегося в зените солнца не достигал дна — там клубилась тьма. Олег убедился в этом, распластавшись на краю обрыва и заглянув вниз. Белесые разводы тумана клубились далеко внизу и мешали определить истинную глубину геологического образования.

— Ну и дела… — фраза вырвалась сама собой.

Он и представить не мог, какие процессы могли образовать в коре планеты такую рану. Что-то подсказывало — там, в прохладной глубине, спасаясь от жгучего солнца и убийственной радиации, идет своим чередом неведомая, странная жизнь, Какие формы могла выдать эволюция в таких условиях, даже страшно было представить.

Он поднялся, шагнул подальше от края.

Каньон вынуждал делать крюк почти в сотню километров. Но иного выхода не было, и Олег тронулся в путь.

Яркая горошина солнца уже начала ползти к горизонту, когда он, наконец, добрался до конечной точки маршрута.

Скалистые вершины горного хребта вздымались иззубренными, выветренными уступами. Казалось, они подпирают небеса.

Внедорожник запрыгал по каменной осыпи. Тонкой трелью залились лазерные дальномеры, фиксируя многочисленные препятствия. Бортовой «комп» резко сбавил скорость машины.

Олег коснулся сенсора, перейдя на ручное управление. Бросив взгляд на маркер, медленно ползущий по красной нити маршрута на экране курсопрокладчика, определил расстояние до колониального транспорта. Оставалось чуть меньше двух километров.

Оставлять внедорожник поодаль не хотелось — элементарная осторожность. Выкручивая руль, Тумановский медленно продвигался среди каменной осыпи. Крупных валунов и обломков попадалось все больше, пока внедорожник не уперся бампером в сплошное нагромождение камней.

— Прибыли, — пробормотал Олег.

Выбравшись из машины, он принялся разглядывать каменное море, полого вздымавшееся к основаниям скал.

До разбившегося колониального транспорта было не больше восьмисот метров, но Тумановский так и не смог различить останки космического корабля.

— Настало время размяться, — пробормотал он, взбираясь на ближайший валун.

Прыгание по угловатым камням в скафандре удовольствие не из лучших. Через полчаса, изрядно запыхавшись, Олег взобрался на высокий каменный обломок, пытаясь в очередной раз рассмотреть разбившийся космический корабль.

На этот раз он заметил его почти сразу. Прошедшая бездна времени не прошла даром. Многовековые наносы песка, пыли и камней практически скрыли колониальный транспорт.

Какое-то время Тумановский стоял, рассматривая открывшуюся панораму, мысленно стараясь представить космический корабль без песчаных наносов и каменистых завалов.

Получалось плохо. Вернее, совсем не получалось.

Олег принялся осторожно взбираться по пологой каменной осыпи туда, где виднелся потемневший от времени и непогоды бронированный бок колониального транспорта.

Корабль оказался огромным. Это было заметно даже под вековым слоем отложений. Выбив чудовищным ударом сотни тонн породы, транспорт оставил позади себя длинный глубокий котлован. Сейчас он уже потерял резкие очертания, края осыпались, ветер и непогода сгладили рельеф древний катастрофы.

Тумановский бросил пристальный взгляд на открывшийся вид, стоя на верху каменной осыпи, рядом с исполинским боком древнего космического судна. Огромные размеры транспорта не удивляли. Достаточно вспомнить тот факт, что корабль был построен на заре развития космических путешествий. Нанотехнологии, делавшие любой прибор компактным и удобным, в то время только зарождались. Отсюда и большие габариты космического судна — аппаратура навигации, жизнеобеспечения и управления занимала львиную долю внутреннего пространства, оставляя людям лишь тесные, неуютные отсеки.

Олег всегда поражался отваге первых пилотов, шагавших практически в неизвестность. Космос таил миллионы опасностей; он пожирал человеческие жизни без следа, но это только усиливало людскую экспансию к звездам. Итог одной из сотен безмолвных трагедий лежал сейчас у его ног — корабль-невозвращенец, имя которого исчезло даже из всех архивов за давностью лет.

Тумановский коснулся ладонью в герметичной перчатке потемневшей, покрытой выщерблинами, брони. Где искать шлюз или аварийный ваккум-створ чтобы проникнуть внутрь, он понятия не имел.

Глава 6

В сотне метров отвал породы круто поднимался, скрывая в себе гору изуродованного металла — то, во что превратился нос космического судна.

Олег не спеша двинулся вперед, стараясь рассмотреть среди песчаных наносов и слоя пыли остатки маркировки, способной дать хоть какую-нибудь информацию о корабле.

Тусклый отблеск в двух шагах от корабельной обшивки привлек его внимание.

Опустившись на колени, Тумановский осторожно разгреб наслоения крупнозернистого песка.

Открывшаяся картина заставила невольно вздрогнуть. На Олега смотрел серовато-синий титановый череп андроида.

Находка неприятно удивила. Олег перестал ворошить податливую почву и принялся рассматривать останки.

Колониальные транспорты комплектовались андроидами, Тумановский прекрасно знал это. После посадки, пока люди еще находились в объятиях низкотемпературного сна, человекоподобные кибермеханизмы приступали к работе в автономном режиме, возводя периметр первичного убежища. У каждого андроида на грудном кожухе, скрывавшем сервомоторный узел и программное ядро системы, стояло клеймо о принадлежности к космическому судну.

Мысль обожгла, вновь заставив вздрогнуть.

Олег заработал руками, разгребая почву и обнажая каркас андроида.

Прошедшая бездна времени оказалась не властна над сверхпрочным сплавом.

Откинув в сторону очередную кучу песка, Тумановский бросил взгляд на открывшийся остов… и замер с открытым ртом.

Сердце забилось часто и гулко.

«Это не бытовой андроид, — прошла одинокая мысль. — И это не колониальный транспорт».

Олег медленно отполз назад, не отрывая взгляда от механических останков, словно бы боялся, что они оживут.

Страх легким ознобом пробежал по спине.

Перед ним лежал боевой кибермеханизм. Интегрированная в левую руку трубка излучающего лазера не оставляла в этом сомнений.

Олег облизнул пересохшие губы. Открытие было не просто ошеломляющим — оно оказалось шокирующим!

В сознании невольно сплыли байки, которые травили пилоты в баре космопорта. Рассказывали о древних кораблях, которые, якобы, пару раз обнаруживал в дальнем космосе звездный патруль. Построенные много веков назад назад, они сотни лет медленно дрейфовали в пространстве, ведомые гравитационными течениями. Команда досмотра обнаруживала мертвый экипаж, превратившийся в высохшие мумии, и вполне исправные боевые кибермеханизмы. В результате программного сбоя андроиды расстреливали людей, возведя их в приоритет враждебных целей. Говорили о больших потерях в силах звездного патруля и о том, что древние корабли уничтожили ракетным залпом.

Олег не верил этим сказкам, лишь усмехался. Но сейчас смеяться почему-то не хотелось…

Он несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь унять нервную дрожь, дыхание в гермоэкипировке показалось надсадным и шумным.

На мгновение появилось жгучее желание бежать — немедленно, куда угодно! Прыгнуть во внедорожник и погнать обратно к кораблю…

Тумановский стиснул кулаки, пытаясь прогнать волну зарождавшейся паники. В глубине сознания он прекрасно понимал — бежать глупо, некуда и незачем. Мертвый кибермеханизм, как ни крути, был источником информации, а это сейчас являлось главным.

Олег поднялся и вновь шагнул к останкам андроида.

Кибермеханизм был мертв уже много веков.

Присев на корточки, Олег принялся рассматривать грудной кожух человекоподобной машины. Однако, вместо клейма обнаружил два аккуратных отверстия точно посередине защитного покрытия. Края металла оказались загнуты внутрь — что-то ударило кибермеханизм с огромной силой, пробив высокопрочную сталь и поразив ядро системы.

Взгляд упал на встроенный лазерный излучатель — та же картина. Защитный цилиндр, в котором скрывалась трубка из искусственно выращенного рубина, оказался пробит.

Осторожно коснувшись креплений, Олег снял кожух, рассматривая поврежденный боевой лазер. Затем, с хрустом сломав излучающую трубку, извлек небольшой конусообразный предмет.

Поместив его на ладонь, поднес ближе к забралу гермошлема. Смутная догадка переросла в уверенность.

На ладони лежала пуля от огнестрельного оружия — неимоверная древность, можно сказать, раритет.

От оружия, использующего энергию сгорания химического заряда, человечество отказалось много веков назад. Тяжеловесность, сильная отдача и необходимые навыки в использовании сделали его неудобным в мире высоких технологий. На смену пришло импульсное оружие — легкое, компактное и многозарядное. Сферическая пуля разгонялась по каналу ствола системой электромагнитных катушек, что делало выстрел практически бесшумным. Отдачи почти не было, и этот факт существенно расширял область использования оружия, в том числе и в условиях невесомости. Образцы «огнестрелов» — так называемые автоматы, винтовки и пулеметы — остались лишь в музеях истории и в частных коллекциях. Стоимость таких образцов исчислялось суммой со многими нулями.

Тумановский подбросил пулю на ладони — тяжелая для своего размера, наверняка вольфрамовая, на темно-желтой поверхности еще заметны нарезы от выстрела.

Ситуация складывалась все интересней. Кто-то уложил боевого андроида точными выстрелами: сначала нейтрализовав встроенный лазер, а затем разрушил ядро системы прямым попаданием.

Вот только кто?

Олег вновь посмотрел на останки кибермеханизма, затем бросил взгляд на видневшийся из-под песчаных наносов корпус космического корабля.

Ответ напрашивался сам собой — это сделал экипаж. Те, кто остался в живых после катастрофы. Какая трагедия разыгралась здесь, это еще предстояло выяснить. Правда, особого желания не было. Тумановский прекрасно понимал, что прошедшие столетия не являлись критической величиной для боевых андроидов. Древняя мудрость «все смертно» в данном случае утрачивала извечный смысл, для боевых киберсистем не существовало понятие времени, смысла и необходимости. Определяющим являлся перечень программных приоритетов и реестр целей.

«Внутри корабля меня ждет много сюрпризов», — подумал Тумановский, невесело усмехнувшись.

Заводское клеймо на кибермеханизме он все-таки обнаружил. Вернее, клеймом это назвать было нельзя, скорее идентификационной биркой. Нержавеющая пластина в полтора сантиметра длиной с левой стороны грудного кожуха, рядом с внешним слотом — разъемом для подключения аппаратуры диагностики и обслуживания.

На пластине ясно читалась надпись: «Военно-космические силы РФ. Андроид пехотной поддержки «Нимнул — 07». Малый разведывательный корабль «Святогор».2127 год».

Последние сомнения рассеялись, но открывшаяся истина не принесла оптимизма.

На корабле что-то случилось, и он «свалился» в подпространство в неконтролируемом прыжке. Всплыл уже, видимо, в пределах атмосферы и силы гравитации сделали свое дело. То, что «Святогор» во всех смыслах не развалился на части, можно было считать чудом.

Олег покачал головой, невольно испытывая уважение к древним конструкторам. Они создавали корабли в прямом смысле на века, с десятикратным запасом прочности. Не то, что нынешние «креативные инженеры», выставляющие на рынок суперсовременные и сверхкомфортные частные суда, которые через пару лет эксплуатации смело можно было сдавать на металлолом.

Ответы на все вопросы нужно было искать внутри древнего судна.

Темный разлом в броне Олег заметил, пройдя дюжину шагов. Несущий каркас корабля не выдержал чудовищного удара, толстые бронеплиты обшивки подались в стороны, образовав пробоину в полметра шириной.

Мгновение Тумановский стоял, невольно прислушиваясь. Внешние микрофоны скафандра доносили лишь еле слышимый шорох песка под дуновением жаркого ветра и потрескивание раскаленного на солнцепеке металла.

Опасение, гнездившееся на донышке души, было абсолютно иррационально — космический корабль был мертв уже много веков.

Яркий свет закатного солнца пробивался внутрь, выхватывая из сумрака детали древней катастрофы: смятый в причудливую гофру металл, изгибы перебитого трубопровода и разлохмаченные обрывки кабелей.

За прошедшие века вездесущий ветер нанес в пробоину косые «сугробы» песка; пыль укрывала все внутри плотным серым саваном.

Слегка пригнувшись, Олег шагнул внутрь, осторожно протискиваясь среди металлических обломков. Замерев на границе света и тени, он достал из набедренного кармана миниатюрный фонарь.

Тонкий белый луч рубанул застоявшуюся тьму световым клинком.

Разлом вывел в тесный коридор. Тумановский спрыгнул на покрытый пенорезиной пол; выход из разлома в обшивке оказался под самым потолком.

Тьма вокруг казалась чернильной и вязкой; из пробоины сочился лишь тусклый отблеск. Олег посветил фонарем вокруг, пытаясь сообразить, в какую часть корабля попал.

Судя по всему, это был технический тоннель, предназначенный для доступа к агрегатам и системам при проведении обслуживания и ремонта. Голые металлические стены, из которых выступали массивные ребра жесткости корпуса, говорили сами за себя.

Пару мгновений Олег раздумывал, в какую сторону двинуться. Липкая темнота и белое пятно света от фонаря делали выбор затруднительным. В конце концов, сориентировавшись по памяти, он двинулся в сторону, где, по его предположению, должен был находиться нос корабля.

Глава 7

Тонкий луч света метался по полу и стенам, устраивая обманчивую игру черно-белых тонов.

Неимоверная древность и запустение царили вокруг. Олегу казалось, что он даже чувствует это, не смотря на герметичную экипировку — затхлый, застоявшийся воздух с запахами плесени, пыли, старой краски и пластика. Каждая мелкая деталь немо говорила о канувшей в Лету неимоверно древней эпохе, о которой теперь можно было прочитать лишь скупые строчки в школьных учебниках.

В полумраке мелькнула технологическая ниша. Олег остановился.

В специальных зажимах-клеммах покоились массивные фонари, чуть ниже стояли топоры на длинных диэлектрических рукоятях.

Тумановский нахмурился, пытаясь понять, для чего нужно это древнее орудие на космическом корабле, пока, наконец, не сообразил — для перерубания силовых кабелей в случае пожара.

Посветив фонарем, он различил в самом низу два массивных ключа в страховочных захватах. Надпись, напечатанная на полоске пластбумаги и закрепленная под стеклом, гласила: «Для аварийной разблокировки вакуум-створов».

Олег покачал головой — что это и как им пользоваться было выше его понимания.

Вытащив из креплений один из фонарей, он взвесил его в руке — массивный и необычно тяжелый. Коснувшись прорезиненной кнопки на корпусе, Олег невольно вздрогнул — фонарь засветился тусклым, слабым светом.

— Ну, ничего себе! — удивление было искренним. Живучесть корабля, построенного сотни лет назад и пережившего страшную катастрофу, была просто сказочной.

Олег покачал фонарем, лихорадочно соображая. В цепях корабля была энергия. Неважно, что самые крохи. Это давало надежду. Слабую, толком не определившуюся, но надежду.

Собственно, особо удивляться было нечему. Основной реактор, скорее всего, был погашен в аварийном режиме во избежание ядерного взрыва. Уже после катастрофы уцелевшие управляющие системы запустили запасной — менее мощный, но гораздо более надежно сконструированный. Перейдя в режим жесткой экономии энергии, полуразрушенный и наполовину засыпанный песком и камнями корабль сумел пережить тысячелетнее забвение.

«Но почему бездействовал экипаж?» — вопрос возник сам собой.

В то, что погибли абсолютно все, верить не хотелось.

И это еще предстояло выяснить.

Внезапно на стене блеснула надпись, Олег невольно замер. Нанесенная световозвращающей краской, она словно вспыхнула в темноте, едва луч фонаря коснулся ее.

«Выход на основную палубу».

Короткая красная стрелка указывала на расположенную в паре шагов дверь.

— И на том спасибо! — проворчал Олег. Внутренне он был рад, бродить по древнему, полуразрушенному кораблю можно было бесконечно.

Он осторожно потянул на себя металлическую дверь. Та подалась с трудом, издав протяжный скрип, словно жалуясь на потревоженный тысячелетний покой. Черная кайма резинового уплотнителя по контуру осыпалась облачком праха.

Никаких межуровневых лифтов конструкция древнего боевого корабля не предусматривала, все было упрощено до минимума. Узкая лестница в четыре пролета вывела на узкую площадку. На контрольной панели на стене тлела крохотная изумрудная искра, говорившая об исправно работающей системе жизнеобеспечения.

Бросив взгляд на массивную плиту двери, Тумановский понял, что стоит перед внутренним шлюзом. Дышащие на ладан системы управления корабля, тем не менее, продолжали исправно исполнять заложенные века назад функции — сенсоры зафиксировали пробой внешнего корпуса и «запечатали» основную палубу.

Олег нажал клавишу, внутренне подобравшись — надеяться на отлаженную работу механизма не приходилось.

Изумрудный огонек замигал; стальная плита двери, громко прогудев приводом, приоткрылась.

Тумановский шагнул в тесное пространство шлюза, освещенное тусклым плафоном. Никаких информационных экранов в каморке полтора метра на полтора не нашлось. Лишь за стеной с дребезжанием заработал какой-то агрегат. Встроенные датчики скафандра зафиксировали перепад давления. На проекционном экране скафандра появилась лаконичная надпись: «Идет откачка внутренней атмосферы», — киберсистема реагировала чутко и безошибочно.

Из скрытых отверстий ударили белесые струи, на мгновение камера наполнилась туманом, который быстро рассеялся.

Внутренняя дверь приоткрылась, клацнув замком.

Олег осторожно шагнул в темноту, вновь отыскивая в кармане фонарь.

Плафон на низком потолке вспыхнул неожиданно, заставив сработать светофильтр гермошлема — видимо, активировался датчик движения.

Ударил сноп золотистых искр; древняя лампа брызнула осколками, не выдержав испытания временем. За ней последовала вторая, коридор погрузился в полумрак, освещенный неверным, дрожащим светом уцелевших плафонов.

Но Тумановский был рад и этому.

Киберсистема скафандра провела в автоматическом режиме экспресс-анализ воздуха. Опасных для здоровья веществ обнаружено не было.

Мгновение, Тумановский колебался, снимать гермоэкипировку или нет? Скафандр, хоть и являлся высокотехнологичным устройством, все же стеснял движения. Здесь необходимость в нем отпала, но обманчивое чувство мнимой защищенности от нанотехнологичной оболочки не позволяло оставить ее. Воспоминание об обнаруженном андроиде лишь увеличили сомнения, хотя Олег понимал — боевой лазер вскроет скафандр как лист бумаги. Ему пришлось сделать внутреннее усилие над собой, прежде чем расстегнуть замки гермошлема.

В лицо дохнуло застоявшимся, сухим воздухом. Рециркулятор внутренней атмосферы корабля, обеспечивающий подачу свежего отфильтрованного воздуха, не работал уже много веков. Пахло пылью, перегоревшей проводкой, старым пластиком и еще чем-то неимоверно древним.

Олег прокашлялся, но решил больше не обращать внимания на мелкие неудобства.

На это раз ему повезло. В десятке шагов, на стене, блестел фосфоресцирующий в полумраке указатель: «Криогенный зал».

Конечно, это было не совсем то, что надо — штурманская рубка была бы предпочтительнее. Но Тумановский не стал привередничать. Сейчас любая информация была на вес золота.

Вход в криогенный зал закрывали широкие бронированные ворота, по контуру которых располагалась желто-черная «зебра». Под ногами захрустело стеклянное крошево. Олег вскинул взгляд. В густом сумраке он с трудом различил разбитые осветительные софиты, щерившиеся иззубринами битого стекла.

Тумановский подошел ближе. Тусклый свет из коридора не доставал сюда, сумрак около ворот был густым и плотным.

Лишь подойдя вплотную, Олег различил следы произошедшего здесь боя. На покрывавшем стены декоративном пластике виднелись ровные строчки пулевых попаданий, в одном месте пластик застыл причудливыми потоками от воздействия высокой температуры.

Электронный замок на двери в воротах оказался раскурочен прямым попаданием и болтался на обесточенных проводах.

Олег облизнул пересохшие губы; сердце вдруг застучало быстро и гулко.

В мозгу молнией промелькнули мысли, загнанные на дно сознания усилием воли — рассказы об обнаруженных в дальнем космосе боевых кораблях и обезумевших андроидах.

История повторялась.

То, что считалось пустопорожней байкой, воплотилось в реальность на затерянной в глубинах космоса планете.

Тумановский замер, невольно подобравшись.

Легкий озноб страха пробежал между лопаток.

На забытом корабле царила тишина. Лишь потрескивала закоротившая проводка в коридоре, и едва слышно гудели скрытые за стенами механизмы.

Олег потянул на себя дверь.

Раздался короткий скрежет; дверь вдруг резко подалась наружу, и что-то тяжелое перевалилось за порог.

Олег заорал с перепугу и отскочил назад.

В дверном проеме, наполовину ввалившись в коридор, лежал боевой андроид.

Тумановский, чувствуя, как холодная испарина заливает лицо, не сводил взгляда с кибермеханизма. В титановом черепе андроида зияла дыра от пулевого попадания, одна видеокамера в металлической глазнице оказалась разбита, другая светилась кроваво-красным отблеском в тусклом свете. Почему-то казалось, что мертвый кибермеханизм смотрит на человека холодным, тупым и в то же время торжествующим взглядом. И от этого становилось еще страшнее.

Глава 8

Смахнув со лба холодную испарину, Олег, подавив дрожь, шагнул ближе.

Боевой кибермеханизм был мертв. Но Тумановский прекрасно знал, что понятие «смерть» для киберсистем не несет в себе той категоричности и окончательности, с которой его применяют к людям. Созданные с многократным запасом надежности, из высокопрочных сплавов, андроиды могли выполнять заложенные в них функции при многочисленных повреждениях, пока их количество не превысит критический порог. Но и в таком случае говорить о полноценной «кибернетической смерти» можно было лишь с определенной долей допущения.

Фонарь непроизвольно дрожал в руке.

Тонкий белый луч выхватил из густого сумрака поцарапанный покатый грудной кожух кибермеханизма с двумя отверстиями. Андроид встретил здесь достойное сопротивление. Следы от пуль виднелись на титановом черепе; нить управляющего торсиона на левой конечности была перебита.

Олег наклонился, рассматривая погибший раритет робототехники, словно бы вынырнувший из тьмы веков во всей мрачной красе.

Андроид был вооружен тяжелым пулеметом, на этот раз не интегрированным в правую руку — оружие валялось рядом.

Тумановский, чувствуя как гулко колотится сердце, с трудом поднял его. Пулемет оказался весьма тяжелым.

Громоздкий, с длинным стволом и угловатым коробом подачи боепитания, он создавал впечатление скрытой силы и мощи. Звонко лязгнула о титановый остов андроида отстрелянная пулеметная лента, выглядывавшая длинной нитью из казенника оружия.

Как можно было управляться с такой махиной, Олег не мог даже представить; вес оружия ощутимо давил на руки.

Осторожно опустив пулемет на пол, он посветил фонарем внутрь помещения.

Россыпи стреляных гильз устилали пол, тускло поблескивая в луче света.

Тумановский шумно выдохнул.

Он уже догадывался, что увидит внутри, но сознание гнало прочь еще толком не оформившуюся мысль, словно боясь дикой, отталкивающей реальности.

В криогенном зале должна была поддерживаться строго определенная температура из-за его необычной специфики. Но сейчас здесь пахло пылью и плесенью.

Два ряда низкотемпературных камер протянулись от стены к стене. Больше всего они напоминали гробы. Аналогия сама собой всплыла в мозгу, когда белый луч фонаря рубанул густой, застоявшийся сумрак.

Олег замер, рассматривая, по мере возможности, мрачную и давящую на сознание картину.

В обиходе их так и называли — «высокотехнологичные гробы».

Анабиоз или низкотемпературный сон во многом походил на смерть. Жизнедеятельность организма замедлялась в сотни раз, активность мозга снижалась до минимальной величины, и человек во всех смыслах выпадал из реальности. Годы и десятилетия спрессовывались для него в один короткий миг. Пробуждение же несло множество скрытых опасностей, как психологических, так и физиологических — «оттаявший» организм неизменно давал обратную реакцию на такое жестокое обращение. Сейчас, когда кибернетические технологии шагнули далеко вперед, подобная процедура проводилась крайне редко. Только если человек получал тяжелое ранение, и оказать немедленно квалифицированную помощь не было возможности.

Около каждого низкотемпературного саркофага тлела ядовито-красная искра индикации, похожая в полумраке на неусыпное око мифического чудовища.

Олег прекрасно знал, что означал подобный сигнал — полный отказ системы жизнеобеспечения. Собственно, другого и быть не могло; страшная катастрофа и сотни лет сделали свое дело.

Он шагнул ближе, ладонью смахнул слой пыли с крышки криокамеры. Разглядеть что-то внутри не удалось. Толстое, ударопрочное стекло оказалось покрыто изнутри белесым налетом инея.

Тумановский и так догадывался, какую картину он мог увидеть, однако, словно ища подтверждения догадкам, склонился над выпуклым колпаком, направив свет фонаря внутрь.

Иней заискрился миллионами крохотных огоньков.

Внутри, зафиксированный страховочными захватами, лежал мужчина — Олег определил это по особенностям фигуры. Подробности рассмотреть не получалось, мешали все те же разводы инея на стекле. Бросив взгляд на скошенную консоль управления, на которой сиротливо горел красный огонек, он различил информационную бирку.

Обыкновенная компьютерная распечатка на кусочке пластбумаги, вставленная под стеклопластик; ровные строчки нисколько не потускнели от времени.

«Георгий Строков, старший сержант Военно-космических сил РФ».

Он был мертв уже много веков, ледяные объятья низкотемпературного сна оказались оковами вечности. Аппаратура контроля и поддержания жизни в результате глобального сбоя выдала полный отказ, и теперь криосаркофаг работал как обыкновенная морозильная камера, превратив человеческое тело в ледяную статую.

Тумановский шагнул назад. Ему вдруг стало тоскливо и одиноко — чувство проявилось настолько сильно, что ощутил его физически. В груди защемило ноющей болью.

Склеп с замороженными телами, на разбившемся космическом корабле на задворках Галактики.

Он окинул взглядом помещение. Криогенных камер насчитывалось никак не меньше двух десятков, противоположная сторона помещения тонула в густом сумраке. И неизменные красные огоньки, словно напоминание об оборванных тысячелетие назад жизнях.

Олег повел плечами, прогоняя неприятное ощущение. Нестерпимо хотелось убраться отсюда, но усилием воли он заставил себя шагнуть в полумрак, поводя фонарем вокруг. На информационные бирки на криокамерах Тумановский старался не смотреть. На мгновение пришла безумная мысль — вот сейчас скованные ледяным тысячелетним сном мертвецы очнутся и посмотрят на него из стылой глубины высокотехнологичных гробов. Прошелестят призрачные голоса: «Пришел проведать нас? Но пути назад нет… Скоро и ты к нам присоединишься…»

Раздавшийся звон заставил Тумановского подпрыгнуть от испуга, сердце едва не выскочило из груди. В давящей тишине звук раздавался подобно грому.

Стреляная гильза.

Он задел ее носком ботинка. Желтый цилиндрик, блеснув, отлетел в сторону.

Олег повел фонарем.

Сердце бухало кузнечным молотом.

Еще одна.

И еще.

Он сделал несколько шагов и заметил, что ближайшая криокамера открыта — прозрачная крышка поднята на телескопических штангах.

На низком борту саркофага, наполовину свесившись наружу, висел иссохший труп.

Три рваных выходных отверстия от пуль виднелись на спине мертвеца; серый комбинезон потемнел от крови. Даже минувшие сотни лет не смогли скрыть подробности разыгравшейся здесь трагедии.

На полу, у подножия криокамеры, красовались кровяные разводы, превратившиеся в бурые пятна. На стеклянном гермоколпаке саркофага протянулась ровная строчка отверстий, окруженных сеточкой трещин.

Олег вдруг подумал, что вряд ли этот человек, сознание которого едва освободилось от оков низкотемпературного сна, успел осознать собственную смерть.

Нервно и шумно дыша, Тумановский двинулся дальше.

Еще один труп.

Безвестный космический пехотинец лежал навзничь в проходе между криокамер.

Олег невольно поморщился, когда луч фонаря скользнул по голове мертвеца. Серая, словно пергаментная, кожа туго обтянула кости черепа; высохшие губы вытянулись в ужасном оскале.

Легкий, едва уловимый, запах тления витал в воздухе.

Компех был убит наповал, пуля ударила точно в левую часть груди.

«Неудивительно, — подумал Тумановский. — Боевые андроиды редко ошибаются».

Третьего убитого Олег обнаружил в самом конце помещения. Мумифицированный труп сидел, прислонившись к дверцам металлического шкафа, целый ряд которых закрывал стену. Иссохшие руки трупа зажимали рану в груди, на полу были видны широкие бурые разводы, тянувшиеся к проходу. Щедрая россыпь стреляных гильз устилала пол, короткоствольный автомат валялся рядом.

Тумановский нахмурился.

Этот человек не был убит внезапным выстрелом как первые двое.

Он умер от ран.

И это он «завалил» андроида, чей остов лежал на пороге. Затем, изнемогая от потери крови, из последних сил отполз в глубь помещения. Надеялся ли он на что-то? Вряд ли…

Олег нервно сглотнул и присел на корточки рядом с погибшим.

Его начинало трясти мелкой, противной дрожью. Картина разыгравшегося столетия назад кошмара сама собой проявлялась в сознании. И это совсем не придавало бодрости и оптимизма.

Кто этот человек, нашедший в себе силу и мужество противостоять обезумевшим кибернетическим исчадиям? И, собственно, почему андроиды, созданные помогать людям и защищать их, стали уничтожать экипаж корабля? Что же такого могло случиться, раз кибермеханизмы стали воспринимать людей как враждебные цели?

Олег бросил короткий взгляд на открытую дверь в криогенный зал, на ряды низкотемпературных камер.

Почему пробуждение компехов не состоялось? Вернее, эти трое смогли проснуться, а остальные так и остались навечно в ледяных объятиях высокотехнологичных гробниц?

Вопросы, на которых не было ответа, росли с каждым мгновением.

Тумановский пробежал взглядом по иссохшему трупу, надеясь найти на одежде что-то, что могло бы идентифицировать погибшего и дать хоть какую-то информацию.

Тщетно.

На компехе был надет плотный серый комбинезон, как и на остальных погибших. Высохшая кровь превратила ткань в сплошную коросту.

Присмотревшись, Олег различил на воротнике небольшой слот — технологический разъем для подключения кабеля интерфейса; вещь архаичная и, можно сказать, древняя. В современном мире отказались от неудобного способа передачи информации по кабелям, заменив их системой беспроводной передачи данных. Вернее, такой способ стал дублирующим, запасным.

Видимо, комбинезон являлся сенсорным костюмом. Сотни датчиков плотно прилегали к телу, контролируя жизненные параметры человека во время низкотемпературного сна и сбрасывая данные через разъем.

Олег поднял лежавший у ног трупа автомат. На этот раз вес оружия не оттягивал руки; эргономичная рукоятка, покрытая пенорезиной, удобно легла в ладонь. Указательный палец, казалось, сам нашел вогнутую скобу спускового крючка.

Тумановский поднес автомат ближе к лицу, пытаясь рассмотреть получше. Получалось плохо — автомат был покрыт антибликовым напылением, луч фонаря словно бы растворялся на корпусе оружия. В полумраке светилась лишь крохотная точка прицела около среза ствола. С большим трудом Олег различил надпись на ствольной коробке: «Гладиус-4М».

Олег не питал мнимых надежд — стрелял он плохо. А из подобного раритета вообще не умел. Он где-то читал, что очень давно, еще на заре космической эры, стрельба из оружия на основе сгорания химического заряда являлось настоящим искусством. Ему учили долго, пока человек не усваивал все тонкости чуть ли не на интуитивном уровне. При этом приходилось надеяться только на чувства, данные природой — глазомер, реакцию, умение точно и быстро определить поправки. Это не то, что сейчас — встроенная в импульсную винтовку электроника мгновенно просчитает все необходимые параметры, и стрелку остается лишь коснуться сенсора огня.

Тумановский вздохнул и с сомнением посмотрел на импульсный пистолет, закрепленный в набедренной кобуре. Современное оружие в сложившейся ситуации выглядело как детская игрушка.

Выбора не было. Или он разберется с устройством древнего орудия убийства и обеспечит себе хотя бы минимальные шансы на выживание, или повторит судьбу мертвых компехов. В то, что боевые андроиды превратились в кучу хлама просто из-за давности лет, он не верил. И это несмотря на то, что пока ему встречались лишь уничтоженные кибермеханизмы. То странное, неопределенное чувство, которые во все времена называли интуицией, говорило — нет, все далеко не так просто!

Дефицит информации не позволял спланировать дальнейшие действия даже в первом приближении. Его нужно было восполнить любыми путями.

С оружием Олег решил не расставаться. Вес автомата придавал уверенности, пусть и иллюзорной.

Повесив «гладиус» за ремень на плечо, Тумановский осторожно открыл металлическую дверь шкафа.

Внутри лежали личные вещи компехов. В самом низу — коробка с какими-то личными мелочами.

Словно бы и не было столетий забвения. Как будто люди ушли пообедать и вернутся через полчаса.

Он словно бы прикоснулся к чужой, забытой всеми, жизни.

Глава 9

Ощущение было необычным и не совсем приятным. Олег поморщился и постарался подавить его, ситуация не располагала к сентиментальности.

В углу помещения он обнаружил сейф. Олег не нашел, как иначе назвать шкаф из толстого металла, намертво вмонтированный в переборку.

Массивная стальная дверь оказалась приоткрыта.

Слегка недоумевая, Тумановский потянул ее на себя, направляя луч фонаря внутрь.

В потоке света блеснул смазкой вороненый металл. Закрепленные в страховочных захватах, в неглубокой нише, выстроились в шеренгу короткоствольные автоматы.

Абсолютно новые, пережившие века забвения и готовые к использованию.

— Оружейка, — фраза сорвалась сама собой.

Одна ячейка оказалась пуста — «гладиус», который должен был занимать это место, болтался сейчас на плече у Олега.

Тумановский вновь бросил взгляд на иссохший труп. Единственный человек из экипажа, который успел хоть что-то сделать, дать отпор и погибнуть.

Почему? Оказался более мужественным или имел особый статус?

«Был командиром подразделения?» — внезапно пришла мысль.

Олег нахмурился, соображая. Если так, то это многое объясняло. Но проверить версию не представлялось возможным. Вернее, он просто не хотел возиться в человеческих останках и личных вещах компехов, ему это показалось кощунственным.

«Надо отправляться в штурманскую рубку, — подумал он. — Ответы можно найти только там, в судовом журнале и в информационных массивах».

Захотелось поскорее уйти. Окружение замороженных человеческих тел не придавало оптимизма, а, скорее, подспудно давило на сознание, вызывая скрытое ощущение дискомфорта.

Какое-то время Тумановский раздумывал, глядя на вороненые стволы оружия.

Внизу, в специальных ячейках, лежали снаряженные магазины. Острые жала вольфрамовых пуль были выкрашены в ярко-красный цвет. Что это означало, Олег понятия не имел, но решил больше не тратить времени на пустое созерцание древнего вооружения.

Вытащив из сейфа боекомплект, он взвесил его в руке. Пять магазинов емкостью по двадцать пять патронов. Тумановский разглядел на ребре контрольное отверстие, из которого выглядывал капсюль и крохотную цифру «25» рядом.

Олег рассовал магазины в карманы скафандра, про себя моля Бога чтобы они ему не пригодились. Однако внутренний голос шептал об обратном…

Не желая больше мучиться сомнениями, он покинул криогенный зал.

Коридоры древнего корабля были пустынны. Забвение и тишина царили здесь многие века как единственные хозяева. Темнота казалась густой и едва ли не ощутимой физически. Ни одного огонька. Контрольные панели у входов в отсеки, приборы автоматического контроля внутренней атмосферы — все мертво и обесточено.

Луч фонаря белым клинком рубил чернильную тьму. Олег знал, принцип устройства боевых космических кораблей не слишком изменился за прошедшую бездну времени. Живучесть судна, ведущего жестокий бой в космосе, первейшая веешь. Важнейшие агрегаты и узлы коммуникаций помещаются в центре корпуса. В таком случае отсеки корабля выступают в качестве дополнительной защиты. К таковым можно отнести энергетическую установку — основной и резервный реакторы. И, конечно же, боевую рубку.

Тумановский искренне надеялся, что главный боевой пост, откуда велось управление всем кораблем, остался невредим, несмотря на жесткую посадку и множество разрушений в носовой части.

В информационных накопителях хранилась разгадка всего — и как боевой корабль попал сюда, и то, что произошло дальше.

Используя узкую аварийную лестницу, Олег выбрался на нужный ему уровень. В луче фонаря сверкнул указатель: «Командная палуба. Вход по пропускам высшей категории!»

Тумановский лишь усмехнулся. Контрольная панель на двери с пластиной сканера была обесточена как и все остальные. Видимо, управляющая киберсистема, не получая в течение длительного времени командных директив и испытывая жестокий энергетический голод от истощенного реактора, сняла все ограничения по безопасности.

Олег выбрался в коридор.

Главный боевой пост корабля должен был располагаться где-то рядом. Он повел фонарем, разгоняя тьму и пытаясь сориентироваться.

В потоке света мелькнул человеческий силуэт.

Олег невольно шарахнулся в сторону; белое пятно от фонаря заплясало по стенам, устраивая обманчивую игру черно-белых тонов.

Сердце заколотилось часто и гулко.

Он усилием воли заставил себя не паниковать.

Тишина вокруг стояла полная, глубокая.

Мертвый корабль, населенный призраками — неприятные ассоциации приходили на ум непонятно откуда сами собой.

Тумановский нервно сглотнул, поправил съехавший с плеча автоматный ремень и осторожно, словно боясь спугнуть эфемерное видение, вновь повел фонарем.

Открывшаяся картина вызывала оторопь и ужас. Тьма, расплескавшаяся за световым кругом от фонаря, лишь усиливала жуткое ощущение.

У стены замерли в немой схватке две человеческие фигуры.

Андроид в синем комбинезоне технического персонала прижимал коленом к полу человека в униформе пилота.

В первое мгновение Олег принял его за человека и, лишь взглянув в лицо кибермеханизма, понял, что это не так.

Андроидов оснащали искусственной пеноплотью с самого момента их повсеместного использования. Это сглаживало психологический эффект отторжения — сложно оставаться спокойным, когда на тебя смотрит жуткий оскал серо-синего титанового черепа. С годами технологии усовершенствовались; искусственная пеноплоть становилась все более похожей на человеческую кожу. Встроенный синтезатор речи мог имитировать любые оттенки.

Сейчас все эти высокотехнологические уловки выглядели жутко и отталкивающе, не выдержав испытания временем.

Пеноплоть на лице андроида растрескалась и частично осыпалась, обнажив стальной эндоостов черепа. На обрывках плоти виднелись тонкие серебристые торсионы мимических приводов; белоснежные, идеально ровные, зубы скалились в жуткой усмешке.

Тело пилота превратилось в высохшую, серо-желтую мумию.

Но Олега поразило другое. Человек дрался до последнего момента. И победил — из груди кибермеханизма торчала черная рукоять широкого десантного ножа. Острый клинок, пройдя между пластинами, пробил грудной кожух, разрушив ядро системы.

Схватка, затянувшаяся на тысячелетие…

Тумановский смахнул со лба невольно выступившую испарину. Ощущение, что он попал в оживший кошмарный сон, не отпускало.

Почему андроид набросился на человека? Как такое вообще могло произойти, если перечень основных программных приоритетов не позволял причинить даже малейший вред людям?

— Да что же тут случилось?! — возглас сорвался сам собой, прокатился по пустому коридору, разорвав вековую тишину.

Казалось, мертвый андроид молчаливо усмехается, пристально глядя из полумрака.

Олег, подавив усилием воли неприятное ощущение, заставил себя шагнуть прочь от застывших столетия назад фигур.

Коридор вывел к главному боевому посту корабля.

Мощная бронированная дверь оказалась изрезана лазером, тугоплавкий металл вздулся бесформенными потеками. Большой кусок стальной плиты валялся на полу. Кто-то грубо взломал вход в штурманскую рубку.

Тумановский лишь покачал головой. Творившейся здесь ужас не укладывался ни в какую логику.

Протиснувшись в образовавшийся проем, он шагнул внутрь.

На главном посту корабля царила тьма. Лишь ядовито-красные, сиротливые огоньки индикации энергосберегающего режима на дугообразном пульте управления прокалывали ее словно глаза мифического чудовища.

Олег замер на пороге, невольно задержав дыхание. Система вентиляции не работала, рециркулятор внутренней атмосферы был обесточен десятилетия назад. Поврежденная система управления кораблем, стремясь избежать «смерти» в результате энергетического голода, отключила все второстепенные потребители энергии.

Тумановский кашлянул, и повел фонарем.

Белый луч разогнал застоявшийся мрак, словно чернильную воду.

Огромные вогнутые стереоэкраны казались темными провалами; свет фонаря словно бы потонул в них.

На скошенных консолях управления виднелись ряды кнопок и переключателей. Бледным отраженным светом вспыхнули экраны каких-то приборов.

Олег покачал головой. Его окружала не просто примитивная, с точки зрения современного человека, техника. Это была древность, забытая самим временем, за которую любой музей истории освоения космоса отдал бы любые деньги.

Как в этом можно разобраться?

Олег абсолютно не представлял себе этот процесс и даже как-то страшился его.

Луч света выхватил из мрака пилотское кресло в сложном переплетении проводов и труб противоперегрузочного каркаса.

Тумановский сделал шаг.

Кресло оказалось пустым.

Соседнее тоже.

Олег повернулся. Луч фонаря описал полукруг, выхватив из мрака третье кресло пилота и человеческое тело в нем.

Тумановский вздрогнул, невольно попятившись. Теперь он понял, что так раздражало обоняние — слабый, но устойчивый запах тлена.

Еще одно немое свидетельство свершившейся века назад трагедии.

В луче света блеснул металлический бейджик на груди погибшего.

Олег, превозмогая невольное отвращение, подошел ближе, собираясь прочитать имя на стальной пластинке.

Но его внимание привлекло совсем другое — нога наткнулась на какой-то предмет на полу.

Пистолет.

Иссохщая рука трупа свешивалась с широкого подлокотника кресла.

Слабая догадка шевельнулась в сознании.

Подтверждение ей Тумановский нашел через мгновение, когда вновь повел фонарем — пилот застрелился. Обтянутый серой, словно пергаментной, кожей, череп, с аккуратным входным отверстием над правым глазом, скалился жуткой ухмылкой в ярком луче фонаря.

— Ну и дела… — произнес Олег, с трудом сглотнув подкативший к горлу ком, запах тления вызывал тошноту.

Кто он, этот пилот, имя которого давно кануло в Лету, стертое самим временем? Почему он отказался бороться за жизнь, и в то же время нашел мужество поставить в этой жизни точку?

Вопросы множились, как снежной лавиной.

Олег облизнул пересохшие губы, не зная, что предпринять. Ответы скрывались здесь, на главном посту корабля, от которых, во всех смыслах, теперь зависела его жизнь.

«В темноте многого не отыщешь, — размышлял он. — Вернее, вообще ничего не найдешь. Нужно включить аварийное освещение. Это риск — андроиды рано или поздно зафиксируют внешнее вмешательство. Но…»

Тумановский замешкался, пребывая в сомнениях и пытаясь взвесить все «за» и «против». Другого плана просто не было. За время путешествия по разрушенному кораблю он так не встретил ни одного исправного андроида.

«И слава Богу!» — невесело усмехнулся Олег. Вряд ли после такой встречи он остался бы в живых. Ужасные картины схваток с обезумевшими кибермеханизмами в криогенном отсеке еще стояли в сознании во всех деталях. Вполне возможно, прошедшее время в данном случае сыграло спасительную роль — ни одно кибернетическое устройство не может служить вечно. Даже боевой андроид с многократным запасом прочности. Скорее всего, кибермеханизмы со «сбитыми» программами по прошествии десятилетий стали испытывать острый энергетический голод. Насколько помнил Олег из курса истории, в те далекие времена андроиды не оснащались компактными микроядерными батареями, такой технологии еще не существовало. Энергонакопители большой емкости были самым распространенным источником питания, которые необходимо было подзаряжать через определенные промежутки времени. Реактор корабля со временем практически исчерпал ресурс, осуществить подзарядку стало невозможно, и, как результат, полный статис всех систем кибермеханизмов из-за острого дефицита энергии.

— Хорошо бы, если так, — пробормотал Олег. Все еще мучаясь сомнениями.

Выставив фонарь на полную мощность, он стал шарить лучом, пытаясь разобраться в рядах клавиш и переключателей.

Через десять минут возни он обнаружил на стене красную коробочку под выпуклым прозрачным колпаком.

«Подача аварийного питания. Ресурс непрерывной работы — 28 часов», — гласила надпись на стекле.

Откуда будет осуществляться подача энергии по прошествии столетий, Тумановский понятия не имел и даже боялся об этом подумать, желая только одного — чтобы все получилось.

Сорвав пластиковую пломбу, он откинул колпак и потянул тумблер вниз.

Красноватый тревожный свет залил помещение, Олег невольно зажмурился. В тоже мгновение взорвался один из плафонов, выдав щедрый дождь стеклянного крошева. Второй, заискрив, погас через пару секунд.

Теперь в помещении стоял красноватый сумрак.

— И на том спасибо, — произнес Олег, стряхивая осколки.

Выключив фонарь, он обернулся, окидывая взглядом тесное помещение.

Открывшаяся картина удивила и озадачила еще больше.

Глава 10

— Да у вас тут что — склеп на весь экипаж?! — возглас вырвался сам собой.

У стены, наполовину скрытый противоперегрузочным ложементом пилотского кресла, лежал еще один труп.

Олег подошел ближе.

Женщина. Он определил это по характерным особенностям фигуры и хорошо сохранившимся светлым волосам. Левую руку и плечо покрывала медицинская повязка, напитавшаяся кровью. Сейчас она больше походила на бурые пятна. Такие же разводы виднелись на полу.

Тумановский задумался. Разыгравшаяся здесь трагедия медленно открывалась перед мысленным взором, словно некий ужасный спектакль, акт за актом.

Пилотов, переживших трагедию, было трое. Что они пытались предпринять, уже не узнает никто. Видимо, в результате скоротечного боя или какой-то стычки с андроидами, женщина была ранена. Пилоты пытались укрыться на главном посту корабля — штурманской рубке, самом надежно защищенном месте. Один из них погиб в схватке с кибермеханизмом у самых дверей, дав возможность остальным уйти.

Олег прислонился к стене, голова шла кругом.

Мужеству этих людей можно было позавидовать.

Тяжело вздохнув, он шагнул к креслу, в котором лежало тело, и, наклонившись, пробежал взглядом надпись на блестящей пластинке.

«Военно-космические силы РФ. Малый разведывательный корабль «Святогор». Капитан Михаил Громов».

Рядом с надписью виднелся замысловатый узор идентификационного штрих-кода.

Почему он застрелился? Почему не боролся за жизнь?

Вопросы вспыхнули в сознании. Олег вдруг усмехнулся — ответ был очевиден, а вопросы — глупыми. Один, на разрушенном корабле, на безвестной планете, с кучей обезумевших боевых андроидов, и раненным членом экипажа…

Капитан нашел в себе силы и мужество поставить точку, не дожидаясь, когда это сделает боевой андроид. Можно сказать, плюнул в лицо кибермеханизмам, приговорив их к медленной энергетической смерти.

Гнетущая атмосфера разыгравшейся тысячу лет назад трагедии ощутимо давила на сознание. Олег чувствовал, что устал физически, а еще больше морально. Созерцание мумифицированных трупов вызывало в мозгу реакцию отторжения. Хотелось пить, пустой желудок устраивал бурю, Олег совсем потерял счет времени.

Стоило подумать об отдыхе, и уже потом, на свежую голову, принимать решение. Но Тумановский решил задержаться в рубке еще на несколько минут.

И, как оказалось, не зря.

Стопку листов пластбумаги, лежавшую на краю дугообразного пульта, Олег заметил, когда положил рядом поднятый с пола пистолет.

Осторожно взяв листы, он сразу понял, что это предсмертная записка капитана.

Нанесенный лазерным пером текст нисколько не потускнел за прошедшие столетия.

«Не знаю, с чего начать. Мыслей нет, одни обрывки. До сих пор не верится в произошедшее», — Тумановский пробежал взглядом ровные строчки.

Простые фразы несли чудовищный смысл, давящий на измученное сознание — откровение давно умершего человека. Олег чувствовал, что сейчас не сможет прочитать до конца из-за навалившейся усталости. Он прекрасно понимал, что ключ ко всему в этих бумагах, требующих если не тщательного, то очень внимательного изучения.

Сложив листы вчетверо, он сунул их в карман.

На стене у входа, Тумановский обнаружил схему расположения помещений корабля. Обыкновенную компьютерную распечатку на все той же пластбумаге. Красными стрелками были указаны направления эвакуации экипажа к спасательной капсуле и вакуум-створам.

Олег усмехнулся. Вот так, просто и без лишнего мудрствования, систем оповещения и голосовых сообщений, которые так любят на современных космических судах. Наверняка любой из членов экипажа знал эту схему наизусть.

Жилой модуль с комнатами отдыха находился на одной палубе с рубкой управления. Тумановский нашел его через несколько минут блуждания в темноте — уходя, он выключил аварийное освещение.

Выставив фонарь на полную мощность, Олег осмотрелся.

Обстановка тесного отсека, рассчитанного на двух человек, оказалась простой: две койки, стол, шкаф для личных вещей, вмонтированный в переборку. У входа раструб утилизатора для бытового мусора.

В воздухе витал запах синтетики как в салоне нового автомобиля.

Дверь в отсек не запиралась. Олег заклинил ее табуретом. Преграда получилась жалкой, но так, по крайней мере, его не застанут врасплох.

Усталость давила все сильнее.

Тумановский положил автомат на стол и скинул скафандр, высокотехнологичная оболочка успела надоесть до отвращения.

Жутко хотелось пить.

На стене, рядом со шкафом, в свете фонаря блестела, нанесенная световозвращающей краской, надпись: «Индивидуальные рационы питания».

Олег открыл нишу, вытащил пластиковый кофр, клацнул замками.

Несколько брикетов высокоэнергетической пищевой массы в гермоупаковках, капсулы со стимуляторами и вода в наглухо запаянных пластиковых контейнерах.

Попробовать пищевой концентрат Тумановский не решился — время превратило в яд любой, даже самый высококачественный, продукт.

Но напился вволю. Вода оказалась самой обыкновенной, чистой и в меру прохладной.

Достав из клапана скафандра гермоупаковку с пищевыми таблетками, Олег наскоро разжевал две из них и запил водой. Убавив мощность фонаря до минимума, он вытянулся на узкой койке. Сопротивляться давящей усталости он больше не стал. Сон, похожий на темный омут беспамятства, пришел сразу…

… Ему снился погибший капитан. Высохшая мумия стояла посередине отсека и протягивала Олегу пачку исписанных листов — Тумановский почему-то не решался их взять. В ответ капитан лишь качал головой, опять протягивал бумаги, силился что-то сказать, но голоса не было, полуистлевшие губы не повиновались…

… Он проснулся как от толчка.

В отсеке царил густой сумрак. Фонарь светился во тьме, прокалывая мрак бледно-синим огоньком.

Олег сел на койке, потер ладонями лицо. Короткий сон, похожий на провал в беспамятство, все же освежил и прибавил сил.

Тумановский включил фонарь на полную мощность, глотнул воды. Достав из кофра влажную салфетку, протер лицо.

Взгляд невольно остановился на автомате, лежавшем на столе и поблескивавшем черным глянцем. Олег вспомнил, что собирался хоть немного разобраться с древним вооружением

Через десять минут, после череды проб и ошибок, Тумановский с удовлетворением отметил простоту и удобство старого оружия. Подача патронов осуществлялась из прямоугольного магазина емкостью на двадцать пять зарядов, когда боезапас заканчивался, пустая обойма автоматически сбрасывалась. На боевой взвод автомат становился в ручную — звук передернутого затвора почему-то особенно понравился Олегу. В нем звучала скрытая мощь и угроза; «гладиус» в руках ощутимо придавал уверенности в себе.

Тумановский удовлетворенно хмыкнул и положил оружие на койку.

Наступил черед записок капитана.

Олег вытащил из кармана мятые листы и уселся за стол.

— Ну, о чем же ты хотел рассказать, старина, — пробормотал он, разглаживая на столешнице послание из глубины веков.

Взгляд побежал по ровным строчкам, и свершившаяся тысячу лет назад трагедия стала оживать перед внутренним взором.

Глава 11

«Не знаю, с чего начать. Мыслей нет, одни обрывки. До сих пор не верится в произошедшее. Если бы кто-то рассказал мне о подобном, то я бы счел его безумцем. Как бы я хотел, чтобы все вокруг оказалось лишь моим горячечным бредом, плодом больного сознания! Но нет, это — реальность, от которой во всех смыслах уже никуда не деться. Не думаю, что кто-то прочтет эту записку. Я не могу позиционировать положение планеты, почти все приборы навигации превратились в хлам. Падение было ужасным, выход в трехмерный космос произошел уже в стратосфере планеты. Однако, лучше все по порядку.

«Святогор» стартовал с пятой орбитальной базы 18 ноября 2127 года, в 8.15 по бортовому хронометру. Состав экипажа: капитан корабля — главный навигатор — я, Михаил Громов. Бортовой инженер — специалист по двигательным установкам — Евгений Смирнов. Бортовой врач — анабиолог — Светлана Лазарева. Ее ввели в состав экипажа в последний момент, по указанию «сверху». Она заменила Сергея Василькова, второго пилота — специалиста по системам управления и жизнеобеспечения. Эх, Серега, Серега! Сейчас смешно вспоминать, как ты возмущался, кричал, что разнесешь Военное ведомство в клочья за такое решение… Действительно, смешно. Ты везучий человек. Знал бы ты, чем все закончится…

«Святогор» был не готов к полету. Я это утверждал раньше, пытаясь убедить твердолобых чиновников в погонах, утверждаю и сейчас, хотя теперь больше горько усмехаюсь. Они торопились провести эксперимент, очень торопились. Почему — не знаю. На все вопросы лишь один ответ — «информация закрыта». И если бы разговор шел о полете в трехмерном космосе, я бы не стал спорить — всегда можно было бы вызвать помощь. Но суть эксперимента заключалась в проверке воздействия энергий подпространства на боевые кибермеханизмы и людей, находящихся в состоянии криосна. И кому в голову могла прийти подобная идиотская мысль? Подпространство — аномалия Космоса — практически не изучена, сведений о ней катастрофически мало. Какие могут быть эксперименты?

На борт были загружены двадцать андроидов пехотной поддержки модификации «Нимнул». Вернее, они загрузились сами. Я лично наблюдал это действие. Откровенно говоря, меня бросило в дрожь от этой картины. Не то что бы я имею фобию в отношении кибернетических организмов. Нет, это не так. Но здесь… Может, это было предчувствием? Двадцать двухметровых андроидов, с интегрированными в левую руку боевыми лазерами, прошли в шаге от меня, гудя сервоприводоми. Картина впечатляющая и отталкивающая одновременно.

Затем взвод космической пехоты, два десятка человек. Парни смеялись и шутили; для них это казалось увеселительной прогулкой. Командир взвода, лейтенант, подмигнул мне, сказав, что им откровенно повезло — совершить прогулку на разведкорабле, да еще и получить за это солидную премию.

Сейчас остается лишь горько усмехаться…

Светлана лично проводила компехов к криокамерам. Через десять минут время для них остановилось. Как оказалось — навсегда.

«Нимнулы» заняли место в транспортном отсеке. Смирнов проверил их состояние — системы в режиме ожидания.

Так же на борт погрузили мобильный криомодуль, трехметровый саркофаг с автономной системой жизнеобеспечения. Руководил погрузкой неизвестный мне человек в штатском. На мой вопрос о грузе и кто он такой, неизвестный лишь протянул мне электронную карточку с высшей категорией допуска.

«В криомодуле новейшая модификация кибермеханизма, — сказал он. — Самая последняя разработка. Он не доставит вам хлопот, капитан, все системы в состояния статиса. Карточку возьмите, на ней вся необходимая информация. На всякий случай, если вдруг досмотровые службы проявят ненужное рвение».

Я лишь пожал плечами. Спорить о чем-то не хотелось совершенно, да и смысла не было.

В точку погружения мы вышли через три с половиной часа. Задача стояла выйти из трехмерного космоса в подпространство с последующим всплытием за орбитой Плутона. Цель не столько трудная, сколько опасная. Это все равно, что совершить резкий поворот на большой скорости на автомобиле и не перевернуться. Таковы законы подпространственной навигации, еще толком не изученные — чем ближе к точке погружения точка всплытия, тем больше расходуется энергии на маневр. Я пытался спорить с командованием еще когда составлялся план и проводились расчеты, пытаясь увеличить длину подпространственного маневра. Риск был слишком велик. При таких параметрах энергоресурс корабля едва обеспечивал нужный режим.

Безрезультатно. Видимо, с военными спорить невозможно в принципе.

Пробой метрики произошел по стандартной процедуре. А потом…

Одним словом, все опасения оправдались. Энергоресурса не хватило. «Святогор» сорвался в неуправляемое всплытие без заданных координат.

В трехмерный космос нас вышвырнуло в верхних слоях атмосферы неизвестной планеты. Время пошло на секунды, которые были потрачены на холодный перезапуск систем управления кораблем. Если бы всплытие произошло хотя бы на низких орбитах, тогда бы катастрофы не случилось. Аварийная посадка — да. Но не то, что сейчас. Тормозные двигатели удалось включить, когда корабль уже вошел в плотные слои атмосферы, захваченный объятиями гравитационного колодца планеты. Это нас и спасло, иначе от удара о поверхность реактор полыхнул бы неконтролируемой реакцией ядерного распада, превратив все вокруг на десятки километров в радиоактивную пустыню.

Иногда я думаю — может, и не стоило включать тормозные двигатели, погасившие львиную долю страшного удара. Тогда бы все кончилось не начавшись… Но инстинкт самосохранения — самая сильная природная реакция. Ее не обманешь…

Сработавшие двигатели коррекции в самый последний момент изменили вектор падения на единственно приемлемый в этой ситуации — угол соприкосновения с поверхностью оказался острым, что значительно смягчило энергию удара. Но и ее хватило более чем. Удар оказался чудовищным и погасил сознание.

Очнулся я первым. Сколько пролежал в беспамятстве — не помню, но, подозреваю, что несколько часов. На пульте управления огоньки критических повреждений. Лазарева и Смирнов еще находились без сознания, и мне пришлось вколоть обоим дозу стимулятора — нужно было действовать, времени отлеживаться не имелось ни минуты.

Посовещавшись, мы решили осмотреть полуразрушенный корабль, в первую очередь состояние компехов, погруженных в криосон. О боевых андроидах в тот момент и не вспомнили, человеческие жизни важней высокотехнологичных машин.

А вот они о нас не забыли.

Мы едва успели выйти в коридор, ведущий к отсеку криокамер, как грохот выстрелов оглушил. В первое мгновение никто из нас не мог поверить в увиденное. У входа в отсек шел бой. Несколько андроидов вели огонь из боевых лазеров и пулеметов; один лежал на полу, судорожно дергаясь в попытках подняться и гудя поврежденным сервоприводом. Изнутри отсека кто-то бил короткими, редкими очередями.

Картина вогнала нас в ступор. Кто мог ожидать такого?! Зато «Нимнулы» среагировали практически мгновенно. Один из них развернулся в нашу сторону, дав короткую очередь.

Светлана стояла посередине, между нами. Укрыться, уйти с линии огня шансов не было. Пуля отшвырнула ее назад. Мы с Евгением подхватили ее и вытащили из коридора, благо дверь находилась в двух шагах.

Ранение оказалось тяжелым, пуля прошла навылет под левой ключицей. Крови было много, Света лежала без сознания от болевого шока. Первой мыслью было доставить ее в медицинский блок — там имелся модуль для поддержания жизни тяжелораненых. Это был для нее единственный шанс, но и он растаял, когда из-за поворота технологического коридора донесся характерный присвист работающих сервоприводов. Укрыться от обезумевших кибермеханизмов в штурманской рубке — единственно правильная мысль, пришедшая мне в голову в этот момент. И мы почти добрались до главного поста корабля, когда, выйдя из лифта, буквально нос к носу столкнулись с боевым андроидом. Почему он сразу не пристрелил нас — не знаю. Может, произошел какой-то сбой в боевых программах или повреждения в системе интегрированного вооружения. Я, если честно сказать, растерялся. А вот Евгений принял решение сразу, бросившись с на андроида. Все равно, что кидаться с ножом на паровоз. Собственно так и было — в руке Смирнова блеснул десантный нож. Он только и успел крикнуть, чтобы я уходил. Я успел скрыться в рубке, неся на руках тело Светланы. Последнее, что я успел увидеть, как андроид швырнул Евгения на стену, как тряпичную куклу.

Света умерла. Я наложил повязку на рану, но это уже был самообман. Я до конца не мог и не хотел поверить в то, что остался один. И в то, что свершившийся кошмар есть реальность, а не плод воображения.

Вход в рубку я заблокировал, перерезав цепи управления электронным замком. Было обидно и горько от безысходности — Евгений пожертвовал собой ради меня. Но зачем? Что я могу сделать? Отчаяние охватило меня, и я уже достал из сейфа пистолет. Медленной смерти ждать не хотелось, от этого становилось еще страшнее. Но, задумавшись на минуту, я понял — прежде, чем поставить точку, нужно сделать еще кое-что важное. Поразмышляв, я, по крайней мере, смог понять причины случившегося. «Святогор» не подготовлен для маневров в подпространстве, я уже говорил. Энергии аномалии Космоса воздействовали на программы андроидов, практически «вычистив» их — слетели все программные приоритеты, текущие задачи и алгоритмы поведения. Любой кибермеханизм, обладающий высокой степенью программной свободы, в таком случае сам себе ставит цели и задачи — иначе пропадает смысл его существования. Это только люди могут что-то делать «просто так». Кибермеханизмы же не приемлют по определению абстрактных формулировок и ставят перед собой конкретные задачи, прописывая при этом точные алгоритмы действий. В результате в реестр враждебных целей были включен экипаж — как биологическая форма жизни принципиально отличающаяся от «жизни» кибернетической. Теперь андроиды остановятся только в двух случаях — полное уничтожение целей или острый дефицит энергии. Скорее всего, наступит первое. Однако, стоит подумать и о втором. Для «Нимнулов», как и для любых кибернетических систем, не существует понятия времени. Даже при минимальном обслуживании и периодической подзарядке встроенных накопителей они могут существовать веками. Положение еще осложняется тем, что на борту боевые андроиды пехотной поддержки с определенной функцией самообучения. Если они доберутся до файлов технической документации в бортовом компьютере, то…даже не знаю что будет. «Святогор» для них является базой, своеобразным «домом», который неисправен и полуразрушен. «Нимнулы» примутся за восстановление, пусть на это и уйдут десятки лет. Полная программная свобода и функция самообучения позволят принимать нестандартные решения. А дальше они сумеют вырваться с планеты. Контур пробоя метрики пространства исправен. Используя все те же файлы технической документации, они смогут поднять восстановленный корабль на стационарную орбиту и совершить прыжок. И если им удастся захватить хоть один технический носитель, то через короткий промежуток времени будет уже целая армия безумных андроидов.

Но я сделал такой вариант развития невозможным. Я удалил все файлы технической документации, предварительно скопировав их на чипсет. Затем поменял все коды доступа к бортовому компьютеру и навигационным системам корабля. Они функционируют едва ли на десять процентов из-за повреждений, но не суть. Я ввел все системы в энергосберегающий режим. Снять его теперь можно только путем ручного ввода единственно верного кода. Его я записал на отдельном листе. Реактор на минимально возможном режиме работы, едва тлеет. Это не позволит андроидам проводить полноценную подзарядку накопителей и по прошествии времени энергетический голод все же убьет их. Доступ к контуру пробоя метрики также «закрыт» кодировкой. То, что «Нимнулы» рано или поздно проникнут сюда и увидят эти записи, меня нисколько не беспокоит — андроиды не могут воспринимать текст. Проще говоря, не умеют читать. Подобная функция не закладывалась в них изначально. Считается, что кибермеханизмы воспринимают команды и формируют локальную сеть между собой на основе бинарного кода. В крайнем случае, воспринимают аудиоряд — команду голосом — чей образец заложен в их массив данных.

Вот, собственно, и все. Дальше тянуть время не хочу. Страх исчез. Написав все это наступило странное облегчение.

М. Громов»

Глава 12

Какое-то время Олег сидел, тупо глядя в стену. Образ капитана, умершего тысячу лет назад, стоял перед глазами. Аатмосфера разыгравшейся трагедии вымела все мысли из головы.

Прочитанное вызвало в какой-то степени шок; информации свалилось слишком много и сразу. Олег постарался отбросить эмоции, сейчас они выступали плохим подспорьем в решении неотложных задач. Получилось не сразу, но все же он сумел вычленить из прочитанного главное. Контур пробоя метрики исправен, реактор тоже — его надо всего лишь вывести на режим.

Тумановский усмехнулся в такт мыслям: запустить реактор это не тоже самое, что включить кофеварку! Обычно подобную процедуру совершали только специалисты и никак иначе; ошибки в данном процессе могли весьма и весьма дорого стоить.

Олег глотнул воды и прошелся по тесному отсеку.

Ему придется это сделать. Иначе энергии для срабатывании контура пробоя метрики может не хватить. Вернее, не хватит точно.

С контуром дело намного проще. Есть стандартная процедура активации.

«Совершить обратный переход по координатам старта, — думал Олег. — Данные наверняка сохранились в модуле управления контуром».

Но существовала еще одна проблема. О ней Тумановский уже задумывался, но лишь вскользь, краем сознания, отталкивая назойливую мысль подальше и считая, что еще не время. Однако, подумать над ней момент наступил.

Олег вновь уселся за стол и еще раз пробежал взглядом текст, словно ища в нем какие-то изменения.

Откинувшись на спинку стула, он погрузился в раздумья.

Капитан Громов был человеком своего времени — грамотным и опытным. А в мужестве находчивости ему уж точно не откажешь. В ту далекую пору подпространственная навигация только зарождалась через длинную вереницу трагических ошибок. Считалось, что пробой метрики с поверхности планеты невозможен — «раскрывшееся» пространство втянет в себя не только корабль, но и часть поверхности планеты. Вещество тут же будет разогнано до гигантских скоростей, просчитать которые неспособен ни один сверхмощный компьютер. Каменная масса превратит корабль в решето, в результате чего в точке всплытия появятся лишь обломки.

Подобная ситуация считается аксиомой, но только теоретически. Безумцев, решившихся проверить ее на практике за прошедшие века, так и не нашлось. И, видимо, ему предстоит стать первым.

Тумановского пробрала дрожь. Иного выхода он не видел; единственный, призрачный шанс выбраться с неизвестной планеты, затерянной в глубинах неизведанного Космоса.

Олег потер лицо ладонями. Мысль о предстоящем отчаянном прыжке на грани фола пугала. Однако, перспектива остаться навечно с обезумевшими кибернетическими реликтами далекого прошлого пугала еще больше.

— По крайней мере, испытаю то, что никто и никогда не испытывал, — произнес Тумановский.

Он еще раз перелистал записки капитана и отыскал прикрепленный к последнему листу прозрачный пакет. Вскрыв, повертел в пальцах чипсет, о котором говорил командир судна. Пластиковая карточка — допуск, поначалу, вызвала недоумение, пока в памяти не всплыли фразы Громова о мобильном криомодуле.

«Надо бы проверить», — мелькнула мысль, но Олег лишь махнул рукой — не до этого! В конце концов, разбираться в нюансах военного эксперимента сейчас было не время.

Вновь облачившись в скафандр, Олег засунул бумаги в карман, повесил на плечо «гладиус», и вышел из жилого модуля.

В коридоре царил багровый сумрак. Редкие фонари аварийного освещения горели тусклым тревожным светом.

Олег нахмурился, бросив по сторонам напряженный взгляд. Когда он ушел отдыхать, здесь царила темнота.

Тревога кольнула сознание невидимой иглой — боевые андроиды заметили его присутствие. Энергетический голод не убил их; надежды капитана не оправдались.

Значит, времени осуществить задуманное осталось еще меньше.

Или не осталось вовсе.

Тумановский торопливо шагнул к входу на аварийную лестницу, когда загудели, открываясь, двери лифта.

Опасение оправдались в самой полной и неожиданной мере.

В раскрывшихся дверях стоял андроид пехотной поддержки.

От неожиданности Тумановский шарахнулся в сторону.

С ноющим присвистом сервоприводов двухметровый кибермеханизм шагнул в коридор.

В тусклом багровом сумраке титановый корпус андроида принял красноватый оттенок, словно залитый старой, засохшей кровью, усилив и без того кошмарное зрелище. Встроенные видеокамеры сверкнули рубиновым светом, фокусируясь на вжавшемся в стену человеке.

На внутреннем мониторе кибермеханизма ярко-алым цветом светилось сообщение:

«Энергосберегающий режим.

Степень зарядки накопителей — критический.

Приоритетная задача — подзарядка накопителей».

Едва видеокамеры зафиксировали новый объект, по экрану побежали строчки:

«Первоочередная цель».

«Вооружение:

— встроенный девятимиллиметровый пулемет: статус — исправен, состояние: полное израсходование оперативного боекомплекта».

Олег тихо охнул, непроизвольно попятившись и уперевшись в стену.

Не отрывая взгляда от кибернетического исполина, он нашарил рукой «гладиус» и передернул затвор, досылая патрон в патронник.

Отсутствие боекомплекта не являлось для древней боевой машины причиной снять задачу; оно лишь несколько усложняло ее выполнение. Словно бы откликнувшись на лязганье оружейного затвора, андроид шагнул навстречу.

Тумановский, стиснув зубы, вскинул автомат и потянул спусковой крючок.

Очередь ударила оглушительной скороговоркой, озарив сумрак золотистой вспышкой. Отдача оказалась на удивление сильной, приклад больно ударил в плечо.

Несмотря на короткое расстояние, выстрел оказался не прицельным. Пули ударили андроиду в плечо, выбив искры и перебив торсион сервопривода — конечность с интегрированным пулеметом заклинило. Одна из пуль царапнула по титановому черепу, отчего кибермеханизм лишь повел головой, словно кивая в ответ на приветствие.

Второго выстрела Тумановский сделать не успел — андроид стремительно шагнул ближе, коротким сильным ударом выбив оружие.

Ноги предательски подогнулись, и Олег съехал по стене безвольным манекеном. Страх, волной прокатившийся по телу, спас ему жизнь — удар стального кулака пришелся в стену, где секунду назад находилась голова.

Олег хотел закричать, но из горла вырвался лишь сдавленный хрип.

Выстрелы, ударившие из коридора, заставили непроизвольно вжать голову в плечи. Пули пробили череп андроида насквозь; одна из видеокамер в глазнице взорвалась, брызнув мелким крошевом осколков.

Кибермеханизм, натужно гудя поврежденным сервоприводом, развернулся, сканируя новую цель.

Три выстрела слились в один, пробив грудной кожух андроида и превратив ядро системы в мешанину из расколотых плат и проводов.

Боевая машина сделала неуверенный шаг; ее повело в сторону. Из-под пробитого кожуха ударили искры короткого замыкания. Мгновение — и тяжелый механизм с оглушительным грохотом рухнул. Конечности андроида еще подергивались от остаточной активности в цепях, но лавина критических повреждений уже «погасила» управляющий процессор.

Олег, тяжело и хрипло дыша, не сводил взгляда с поверженного противника. В голове от выстрелов плавал иссушающий звон контузии. Воздух, пропитанный пороховой гарью и запахом сгоревшего пластика, резал горло. Наконец, с трудом совладав с собой, он бросил взгляд в глубь коридора.

В десяти шагах виднелся силуэт.

Женский.

На мгновение Тумановский подумал, что от пережитого ужаса сознание начало выдавать какие-то непонятные видения. Он с трудом сглотнул и протер дрожащей рукой глаза.

Силуэт никуда не делся. Теперь он стоял совсем рядом.

Сильная рука ухватила за ворот куртки и рывком поставила на ноги.

— Сэр, вы в порядке? — раздался над ухом женский голос.

Олег лишь промычал что-то нечленораздельное в ответ.

Перед ним стояла высокая женщина в темно-зеленом костюме. Приглядевшись, он понял — это нейросенсорный комбинезон, устаревший атрибут для контроля за состоянием жизненных функций во время длительного низкотемпературного сна.

В голове еще плавала хмарь контузии; сознание медленно оттаивало от пережитого шока.

Тумановский нервно сглотнул, переведя взгляд на лицо незнакомки. Черты лица тонкие — брови в разлет, прямой нос, губы слегка поджаты, словно бы женщина усмехалась. Прическа короткая, «мальчишеская», светлые волосы зачесаны на бок. Взгляд синих глаз пристальный, изучающий и какой-то холодный. В нем не было живого огонька — задорного или злого, радостного или печального — который присутствует у любого человека. В нем не было ничего, лишь пристальное внимание бездушной машины. От такого взгляда веяло холодом.

Олег нахмурился, глядя в лицо женщины. Что-то в нем было не так, пока запоздалая мысль не пронзила сознание.

Он вспомнил, где мог видеть это лицо. Конечно, не именно это, но весьма похожее — на обложках известных глянцевых журналов. Даже ведущее периодическое издание «Обитаемые миры» не гнушалось рекламой фирм, выпускающих бытовых андроидов последнего поколения. Лица, по которым можно было изучать законы симметрии. Красивые и ровные до невозможности, на них хотелось смотреть еще и еще. Красота в идеале, при полном отсутствии жизни.

Строки из записки капитана о мобильном криомодуле всплыли в сознании сами собой.

Перед ним стоял боевой киборг, теперь уже устаревшая до уровня дорогого раритета модель.

Глава 13

— Сэр, вы можете говорить? — произнесла женщина. Голос оказался сильным, приятным на слух.

Олег лишь кивнул в ответ.

— Кто вы такой? Как попали на корабль? — незнакомка не сводила взгляда с его лица. — Вы не идентифицируетесь по реестру личного состава экипажа и подразделения компехов.

— Я… — начал было Тумановский, но осекся — как можно было в двух словах объяснить все вереницу прошедших событий? Как рассказать о пропасти времени, канувшей в Лету?

— Сэр, подтвердите ваши полномочия! У вас одна минута! — женщина шагнула назад и вскинула «гладиус».

Олег подавился воздухом, глядя на темный зрачок ствола. Подобного он не ожидал вовсе.

Сложившаяся ситуация невольно заставила соображать быстрее. Достав из кармана бумаги капитана, Олег непослушными пальцами вытащил из них пластиковую карточку-допуск.

Он в свое время даже не удосужился рассмотреть ее, и что теперь делать с пропуском понятия не имел.

Не найдя ничего лучшего, Тумановский протянул карточку незнакомке. Она взяла, бросив на нее такой же пристальный взгляд. В тусклом свете на кусочке пластика на мгновение вспыхнул сложный узор компьютерного кода.

Секунды тянулись словно резиновые.

— Код принят! — возвестила незнакомка и опустила оружие. — Сэр, назовите ваше имя для внесения в реестр.

Олег назвал себя, голос прозвучал хрипло и глухо.

— Смена командных приоритетов произведена! Образец вашего аудиоряда внесен в базу данных. Вы можете отдавать команды. Степень доступа — высшая! — сказала женщина — андроид.

Олег медленно выдохнул и прислонился спиной к стене, сил не было вообще.

— Сэр, прошу уточнить оперативную обстановку на текущий момент! — не унималась женщина-киборг. — Внутренний хронометр выдает датировку с разницей в более чем тысячу лет от момента погружения в криосон.

— Для начала, ты-то кто такая? — произнес Тумановский.

— Я — боевой нейрокибернетический интеллект «Клеопатра». Экспериментальный вариант, — выдала женщина.

Олег только бровями повел. Неожиданности сегодня выпадали как из рога изобилия.

Конечно же, он слышал о «Клеопатре» — сверхмощном кибернетическом интеллекте, разработке военного ведомства. Им оснащались все виды современной техники: космические корабли, боевые планетарные машины и бронескафандры. Гибкость мышления «Клеопатры» превосходила все мыслимые пределы, кибернетический разум брал на себя львиную долю решений в сложнейшей обстановке современного боя, сохраняя жизнь и сознание человека от катастрофических перегрузок.

Судя по всему, сейчас перед ним стояла далекая «прапрабабушка» современной «Клеопатры» — если, конечно, подобные термины здесь были уместны.

— Сэр, мне необходимы данные по оперативной обстановке! — напомнила о себе Клео.

— Да уж, действительно, настал момент поговорить, — пробормотал Тумановский.

Бросив взгляд на поверженного боевого андроида, из-под грудного кожуха которого продолжался сочиться сизый дымок, он лишь бросил в ответ:

— Пошли!

Они вернулись в комнату жилого блока.

Олег затворил дверь, молча указал своей спутнице на стул. Вдоволь напившись, он устроился за столом напротив.

Клеопатра смотрела на него все тем же пристальным взглядом.

Тумановский не знал, с чего начать говорить. Клео, словно почувствовав эту трудность, произнесла:

— Так как вы попали сюда?

— Я здесь, — Олег усмехнулся. — Я здесь… проездом.

Он говорил долго, не торопясь. Клеопатра слушала, не перебивая. Несколько раз Тумановский ловил себя на мысли, что беседует с древним кибернетическим интеллектом, созданным исключительно для войны и замаскированным под фотомодель. Мысль поражала, но почему-то не пугала; скорее подстегивала. Олег рассказал все, постаравшись не упустить ни одной детали. Закончив, он ощутил облегчение, словно невидимый камень упал с души. Проблема перестала довлеть над сознанием, и, скорее, не потому, что он нашел решение. Появился союзник — тот, с кем можно было разделить эту проблему.

— Ваш план не годится, сэр, — безапелляционно заявила Клео. — Пробой метрики пространства с поверхности планеты невозможен.

Олег усмехнулся. Сейчас он имел возможность убедиться — ни один искусственный интеллект никогда не сможет тягаться с разумом человека. Запертый жесткими рамками программных приоритетов, кибернетический разум не способен сделать и шага в сторону. Ему неведомы понятия неоправданного риска и спонтанных решений, вызванных клокотанием адреналина в крови и щекотливым чувством балансирования на грани — всем тем, чем наделила природа человека. Тем, что может привести к самым неожиданным результатам, идущих в разрез с неумолимой логикой просчитанных математических решений.

— Теоретически невозможен, — парировал Олег, глядя в невозмутимое лицо кибермеханизма.

— Вероятность успешного завершения прыжка крайне мала, — Клео стояла на своем. — Я могла бы сделать более точный расчет, не хватает данных.

— Не нужно. Или у тебя есть другой план?

— Нет. Но неоправданный риск…

— Если нет другого плана, значит, риск оправдан, — перебил ее Тумановский.

— Ясно, — Клеопатра кивнула. — Есть информация, которая будет полезной.

— Говори!

— Вывод реактора на оптимальный режим займет время. Не могу точно сказать сколько. Это можно узнать в технической документации. Но никак не меньше часа. Это при исправной работе всех агрегатов и систем.

Тумановский пожал плечами:

— Мне это известно. Конечно, час времени в наших обстоятельствах — непозволительная роскошь, но мы при всем желании не сможем ускорить процедуру «разгона» реактора.

— Но есть еще один фактор, не учтенный вами, сэр. Вы просто не могли о нем знать.

Олег удивленно приподнял брови.

— Я могу с уверенностью констатировать, что проблема энергетического голода сейчас самая приоритетная для андроидов пехотной поддержки, — произнесла Клео. — Это объясняется легко, так как отсутствие энергии в накопителях есть прямая угроза их существованию. Так вот, когда реактор начнет выходить на режим, задействуется все энергосеть корабля, а так же агрегаты, сейчас нефункционирующие из-за жесткого режима экономии. «Нимнулы» сразу заметят это. На корабле есть несколько точек, где можно осуществить подзарядку, в основном это технические уровни.

— Не пойму, куда ты клонишь, — нахмурился Тумановский.

— Все очень просто, сэр, — невозмутимо продолжала Клео. — У нас появится еще время. Все боевые кибермеханизмы будут стоять на подзарядке накопителей.

— Во как… — Олег задумался на мгновение. Он даже не предполагал ни о чем подобном. — Сколько времени нужно андроидам для зарядки накопителей?

— На борту присутствуют два вида андроидов пехотной поддержки, — мгновенно откликнулась Клеопатра. На ее лице не дрогнул ни один мускул; она отвечала с прежней невозмутимостью и спокойствием.

Олег поймал себя на мысли, что ему интересно наблюдать за этим реликтом кибернетической техники. Он прекрасно знал, что сейчас на внутреннем мониторе Клео появился нужный информационный файл, взятый из архива данных, и она просто озвучивает его.

— Их условно можно разделить на тяжелый и легкий. Тяжелый — это андроиды, вооруженные лазерным излучателем. Накачка лазерного луча требует много энергии, поэтому эти «Нимнулы» встанут на подзарядку минимум часов на шесть. Другой вид — легкий, андроиды с огнестрельным вооружением. Они могут исполнять свои функции на пятидесятипроцентной зарядке накопителей. Вот их стоит опасаться. Но и они будут заряжаться как минимум два часа.

— Мы успеем запустить реактор и активировать контур пробоя метрики, — заявил Олег после некоторого раздумья. Сейчас он искренне надеялся, что аппаратура древнего корабля, «дышащая на ладан» во всех смыслах, не откажет в самый последний момент.

— Выдвигаемся! — Тумановский встал.

— Есть еще один вопрос, сэр, — произнесла Клео, так же поднявшись. — Для выполнения поставленных задач мне необходима смена степени программной свободы.

— Какая действует сейчас?

— Вторая. Необходима высшая степень.

— Активируй! — не задумываясь отдал команду Олег.

Слабый огонек тревоги кольнул сознание. Понятие «высшая степень программной свободы» давно вышло из употребления. Сейчас это называли «независимым поведением», и наблюдать подобное можно было чрезвычайно редко. Кибермеханизм в таком случае получал полную свободу действий, он мог сам принимать любые решения, руководствуясь сложившейся обстановкой и введенными программными приоритетами. Вероятность, что он мог в таком положении причинить вред человеку, было весьма незначительна, но все же вызывала определенные опасения. Кибермеханизм уже переставал быть слепым исполнительным агрегатом, у него проявлялось что-то наподобие примитивной воли, он мог игнорировать получаемые команды, если их выполнение не являлось наиболее рациональным решением. Он начинал вести себя во всех планах независимо.

Олег постарался отогнать неприятные мысли, сейчас было не время для рассуждений.

Глава 14

— Команда прията! — откликнулась Клео. — Активирована высшая степень программной свободы.

— Ты пыталась установить связь с андроидами? — спросил Олег.

Они продвигались по полутемному коридору. Тусклое дежурное освещение лишь разгоняло мрак, превращая его в плотный сумрак.

— Да. Сразу после выхода из криосна, — тут же откликнулась Клео. — «Нимнулы» не реагируют ни на одну внешнюю команду. Запрос через ближайшую на тот момент точку подключения беспроводной связи не дал результата, аппаратура корабля бездействовала.

Тумановский промолчал в ответ. Шагавший рядом киборг с внешностью миловидной женщины воспринимал ситуацию с ледяным спокойствием. Ей было все равно, что создавшие ее люди давно превратились в прах, что пролетела череда столетий, неузнаваемо изменив мир. Времени для нее не существовало. Важно было только одно — цель. Без нее ни один кибермеханизм не может существовать, цель является смыслом и определяет алгоритм действий на длительное время.

«Все просто, — думал Олег. — Оказывается, нужна самая малость — и искусственный интелелкт начнет действовать, не зная усталости, страха или сомнений. Он никогда не свернет с определенного пути и никогда не предаст. Может ли быть напарник лучше?»

Тумановский даже усмехнулся — чистый разум без сомнений.

К главному посту корабля они продвигались, используя систему технологических коридоров, вероятность встречи с андроидами здесь была крайне низка. Клео использовала электронную схему корабля, в которой ориентировалась безошибочно.

В полутемный коридор они выбрались через узкую дверь, петли которой пропели тоскливую мелодию — проходом не пользовались с момента постройки корабля.

Едва Олег оказался в коридоре, уже знакомый ноющий звук резанул по слуху. Он обернулся, невольно приседая и перехватывая «гладиус».

Вокруг царила почти полная тьма, плафоны дежурного освещения не выдержали испытания временем. Лишь с развилки коридоров в двух десятках шагов пробивался тусклый отблеск.

Звук раздавался сбоку — прерывистый, с характерным скрежетанием.

Тонкий белый луч вспорол темноту — Клео включила фонарь. Тумановский невольно вздрогнул. В пяти шагах, привалившись к стене, сидел андроид пехотной поддержки. Его конечности подергивались, кисть левой руки скребла по полу. Кибермеханизм пытался подняться, но дефицит энергии в накопителях уже перешагнул критическую величину.

Клеопатра бросила взгляд на автомат в руках Олега и сказала:

— Стрелять нет необходимости. Андроид практически нефункционален.

— Повезло, — ответил Тумановский и кивнул на интегрированный в правую руку пулемет кибермеханизма. В свете фонаря поблескивали девятимиллиметровые патроны, забранные в подающую ленту, конец которой исчезал в казеннике оружия. — Почти полный боекомплект.

Клео не ответила. Подойдя ближе к андроиду, она опустилась на одно колено и достала из набедренного кармана комбинезона десантный нож. Сняв с помощью него грудной кожух кибермеханизма, она коротким сильным ударом разбила пластиковую сферу — ядро системы.

На мгновение ударил сноп искр, андроид дернулся и замер.

— До главного поста тридцать метров по коридору направо, — доложила Клеопатра, поднявшись.

Главный пост корабля был совсем рядом. Освещение здесь оказалось ярче, но свет от аварийных плафонов казался тревожным и холодным.

Олег невольно скользнул взглядом по уже знакомой «скульптурной группе» — замерший века назад андроид и полуистлевший труп. Красноватый сумрак делал их фигуры зловещими и отталкивающими до ощутимой дрожи.

«Евгений Смирнов», — Тумановский вспомнил имя из записок капитана и невольно покачал головой. Мужеству этому человеку было не занимать.

Олег шагнул к входу в штурманскую рубку, когда тяжелая плита двери со взломанным электронным замком начала открываться наружу. В проеме показался контур андроида пехотной поддержки. Видеокамеры титанового черепа сверкнули в тусклом свете ядовито-красным отблеском.

Тумановский лишь приоткрыл рот от удивления, как тут же получил сильный удар в спину. Клеопатра среагировала мгновенно, убирая человека с линии огня.

Грохот выстрелов оглушил, багровый сумрак разорвал золотистый выхлоп. Гудя сервоприводом, кибермеханизм шагнул в коридор.

Клеопатра постаралась уйти с линии атаки, но пули все же настигли ее, ударив в живот и швырнув на стену. Уже падая, она дала ответную очередь.

Андроид пошатнулся, принимая удар. Девятимиллиметровые пули выбили искры на титановом остове. Пулемет внезапно смолк. Пулевое попадание перебило управляющий торсион конечности.

Не медля ни мгновения, Клео, привстав на одно колено, прицельным выстрелом продырявила кибермеханизму череп, выбив обе видеокамеры. Ослепший андроид неуклюже дернулся, поворачиваясь то в одну, то в другую сторону. Подойдя вплотную, Клеопатра выпустила короткую очередь, пробив грудной кожух.

Кибермеханизм сделал шаг, дернулся и с затухающим гулом обесточенного сервопривода остался стоять. Из пробитого навылет титанового черепа поднималась струйка сизого едкого дыма.

Бой занял минуту времени. Олег, оглохший от выстрелов, поднялся — удар Клео сбил его с ног.

Остро пахло сгоревшим порохом. Сердце бухало кузнечным молотом. Он даже не успел толком испугаться.

— Ты как? — Олег кивнул на аккуратное отверстие на комбинезоне Клео, сквозь которое виднелась бескровная рана пробитой искусственной плоти.

— Повреждения не критичны, — ответила Клеопатра. — Нам нужно торопиться. Если поблизости есть андроиды, они обязательно среагируют на звук выстрелов. Судя по всему, они уже вышли из вынужденного статиса — это следствие наших действий. Мы — цели. Все кибермеханизмы, еще способные к передвижению, теперь начнут что-то вроде патрулирования. То, что один из них посетил главный пост управления корабля, лишь подтверждает это. Скорее всего, спокойно провести перезапуск реактора нам вряд ли позволят.

Они зашли в рубку. Олег притворил дверь, с сожалением посмотрев на разбитый столетия назад электронный замок. Если бы сейчас можно было запереть дверь, то им бы ничего не угрожало.

В помещении царил красноватый сумрак. Высохшее тело капитана Громова по-прежнему покоилось в кресле, словно он и после смерти нес затянувшуюся на века вахту. Андроидам не было никакого дела до трупов членов экипажа.

Олег достал из кармана пачку листов пластбумаги и положил на край пульта. Это только в теории было легко и просто осуществить перезапуск реактора. Сейчас же, глядя на древнюю панель управления, он не знал с чего начать. Где искать алгоритм перезапуска, в какой из многочисленных электронных директорий?

Словно уловив его сомнения, Клео произнесла:

— Сэр, может, я осуществлю процедуру реактивации? Схема системы управления и энергоснабжения корабля мне известна. Это значительно сэкономит время.

Тумановский даже вздрогнул, настолько это предложение оказалось своевременным.

Он лишь кивнул в ответ, добавив:

— В бумагах капитана коды доступа. Перед смертью он сменил их все.

Клеопатра расположилась около пульта управления, абсолютно не обращая внимания на мертвые тела рядом. Минуту она изучала текст на пластбумаге, затем коснулась несколько кнопок. Экраны засветились синей глубиной.

Олег отошел к двери, осторожно выглянул в залитый сумраком коридор. Теперь ему надо прикрывать Клео, дав возможность завершить процедуру перезапуска.

В коридоре было пустынно и тихо.

Клеопатра работала сосредоточенно, изредка бросая взгляд на экраны, на которых то и дело менялись таблицы и информационные сообщения.

— Запущена тестовая проверка системы контроля и управления реактором. Без нее гарантированно осуществить реактивацию невозможно — неизвестно, в каком состоянии аппаратура, — произнесла Клео, не отрываясь от работы. — Это займет несколько минут.

— Тест частично провален, — возвестила Клео спустя минуту. — Отказ исполнительных агрегатов № 9 и № 17.

Олег лишь успел открыть рот, но Клеопатра опередила его:

— Это не критично. Задействован резервный канал, тест успешно пройден.

Тумановский нервно сглотнул. Он безнадежно запаздывал реагировать на слова искусственного интеллекта в образе миловидной женщины. Мысль, что он бился бы над этой задачей несколько часов и не факт, что смог бы ее решить, крепла в сознании. Древний киборг сейчас во всех смыслах спасал ему жизнь.

— Алгоритм перезапуска реактора активирован, — вновь возвестила Клео. — Плавное повышение мощности, выход на оптимальный режим работы через сорок восемь минут.

— Клео, нужно найти в информационном массиве координаты точки погружения. И тестовую проверку контура пробоя метрики, — произнес Тумановский.

— Исполняю, — Клеопатра вновь погрузилась в работу.

— Подожди.

Олег подошел ближе

— Скажи, Клео, ведь в момент погружения корабля в подпростанство любой из андроидов пехотной поддержки перестанет функционировать, верно?

— Да. Подпростанство — это область совершенно других энергий. Любой кибернетический механизм, у которого отсутствует надежная экранированная защита, превращается в бесполезный объект. Здешние андроиды — яркий пример…

— Да-да, — Олег нетерпеливо перебил ее. — Но я о другом. Значит, тоже произойдет и с тобой?

— Скорее всего, — невозмутимо ответила Клеопатра, словно речь не о ее электронной смерти, а о чем-то отстраненном. — Но здесь нельзя утверждать наверняка. Андроиды не имеют в этом плане никакой защиты вообще, у меня же в конструкции предусмотрено экранирование программного ядра системы и некоторых элементов — носителей долгосрочной памяти и других. Но никто не проводил испытаний по этому вопросу.

Тумановский покачал головой.

— В том-то и дело… Неизвестно, что будет с кораблем после всплытия. Я не справлюсь один, — Олег признался в этом честно.

— Что вы предлагаете, сэр?

— Есть одна мысль, — Олег прошелся по отсеку. — Найди на жестких дисках бортового компьютера корабля пустые директории. Если таковых нет, сотри любую информацию, не относящуюся к прыжку. Перед погружением, через кабель интерфейса, подключишь свое сознание к «компу», создав резервную копию. В момент прыжка тебя придется ввести в статис. Надеюсь, у тебя есть внешний слот для подключения интерфейса?

Клео кивнула в ответ. Отбросив в сторону прядь светлых волос, она коснулась пальцами виска, сняв заглушку из пеноплоти и обнажив порт для подключения внешних устройств. На серо-синем титановом основании виднелся разъем технического слота.

Через полчаса все процедуры по подготовке к прыжку были закончены.

Глава 15

— Реактор вышел на режим, готовность к прыжку, — доложила Клео. — От момента активации контура до пробоя метрики пространства пройдет две минуты. Вы успеете занять место в противоперегрузочном кресле.

— Пора прощаться? — Олег натянуто улыбнулся.

Клео не ответила, лишь указала на один из экранов.

— Здесь коды доступа к программному ядру системы. Первый служит для копирования данных, второй для реактивации системы. Вводить с клавиатуры ручного программатора.

Олег только сейчас заметил еще одну раскладку клавиатуры, лежавшую рядом.

Клеопатра откинулась на спинку кресла, пристегнула страховочный ремень.

— Удачи вам, сэр!

— До скорой встречи! — Тумановский усмехнулся, но улыбка вышла кислой и невеселой.

Он пробежал пальцами по кнопкам, набирая код. Олег не знал, сколько времени занимает процесс копирования сознания кибермеханизма. Взглянув через пару минут на Клео, он увидел застывшие черты лица — электронная «жизнь» покинула биокибернетическое тело, переместившись на жесткий диск компьютера, в полный информационный вакуум.

Он вновь остался один, и одиночество вдруг укололо сознание чуть ли не до физической боли.

— Пора сваливать отсюда, — проворчал Тумановский, набирая команду на клавиатуре.

На экране вспыхнуло сообщение: «Готовность к пробою метрики пространства — минус 2 минуты».

В оперативном окне стремительно менялись цифры.

Он уже забрался в кресло и потянул страховочный ремень, когда из коридора раздался знакомый до боли звук работающего сервопривода.

Олег спрыгнул с кресла, схватил лежавший на краю пульта «гладиус».

Короткий взгляд на экран — минута десять секунд.

Он почти победил…

Он почти вырвался…

Злость вдруг вспыхнула в сознании. Погибнуть в последние секунды — что может быть обиднее и глупее?

Тумановский шагнул к двери, потянул на себя, вскидывая «гладиус».

Красноватый тусклый свет в коридоре бросал багровые блики на титановый остов двухметрового андроида пехотной поддержки.

До него было не более десяти шагов.

Открыть огонь Олег не успел. Реакция кибермеханизма оказалась намного быстрее.

Грохот пулеметной очереди разорвал тишину.

Тумановского отбросило назад. Закричать он не успел. Из легких вышибло воздух, в груди нестерпимо саднило. Пуля застряла в нагрудной пластине скафандра.

Олег закашлялся и повалился на бок, судорожно пытаясь сделать вдох. Мутный взгляд упал на экран — одиннадцать секунд до срабатывания контура.

Гонка на перегонки со смертью…

Тяжелая плита двери распахнулась от мощного удара. Кибермеханизм, гудя сервоприводом, шагнул в рубку.

Тумановский, тяжело и хрипло дыша, отполз назад, упершись спиной в край пульта управления. Движение было непроизвольным, на уровне рефлексов.

Мгновения, растянувшиеся в вечность…

Интегрированный в правую конечность андроида пулемет дернулся. Пустое сознание, готовое сжаться в точку, отмечало ненужные сейчас детали: поблескивающие смазкой острые навершия пуль, забранных в подающую ленту, черный зрачок ствола, исходящий едва заметным сизым дымком…

Три секунды до пробоя метрики…

Андроид шагнул ближе и нажал на спусковой крючок.

«Пробой метрики пространства».

… Жгучие лучи голубого солнца заливали равнину. От раскаленных камней струилось знойное марево, отчего казалось, будто полузасыпанный корпус древнего корабля дрожит, словно пытаясь сбросить толстые наносы песка.

Раздалось нарастающее гудение, идущее откуда-то из глубины. Камни и песок вдруг сдвинулись, теряя собственный вес; контур корабля объяло голубоватое, едва заметное в ярком свете, сияние. Раздался короткий шорох — слежавшийся грунт отшвырнуло от выщербленной брони корабля словно под воздействием невидимой силы. Остов древнего боевого андроида швырнуло о камень, и он застыл в изломанной, неестественной позе. Через мгновение ветвистая синяя молния ударила из голубого сияния в кибермеханизм, от чего он дернулся, словно пытаясь пробудится от тысячелетнего забвения.

Сияниенабирало цвет и глубину, полностью скрыв полуразрушенный корпус корабля. Тишину разорвал сильный хлопок, почва содрогнулась. Мгновение — и старый космический корабль исчез в ослепительной вспышке. В каменистой почве остался глубокий, безобразный разрез — часть грунта исчезла вместе с кораблем.

Упругой невидимой волной ударил ветер, закрутив десятки пыльных смерчей и швыряя раскаленный воздух на свежий шрам на поверхности планеты.

Через несколько минут пыль улеглась и вновь воцарилась тишина — теперь уже навсегда…

*Борт патрульного корабля «Эпсилон-4». Сектор космического пространства между орбитами Марса и Юпитера.

Егор Вершинин тяжело вздохнул и бросил зачитанный до дыр журнал «Обитаемые миры» на край дугообразного пульта.

Вахта только началась, но скука уже успела ухватить в свои объятья — заняться было абсолютно нечем.

Егор — двадцатисемилетний высокий парень с по-армейски короткой прической — нахмурился и бросил взгляд вокруг, словно бы ища в тесном пространство рубки управления какие-то изменения.

Чем же заняться?

Размеренно попискивала аппаратура навигации, сферорадары, скрытые под радиопрозрачными колпаками, неустанно прощупывали пространство. На широком обзорном экране раскинулась иссиня-черная бесконечность Космоса, истыканная льдистыми искорками звезд. В правом углу светился сине-зеленым глазом массивный диск Юпитера. Когда-то эта картина космической вечности вызывала восхищение; сейчас же успела надоесть до тошноты.

Егор вновь вздохнул, встал с кресла и подошел к бытовому автомату. Коснувшись нужной кнопки, вытащил из поддона банку эрзац-сока и вновь вернулся на место. Только и оставалось, что потягивать напиток и созерцать «вечность» на экране…

Он едва успел сделать глоток, когда звонкой трелью взвыл сигнал тревоги.

— "Зафиксирован пробой метрики пространства! Расстояние — две световые секунды!" — тишину рубки управления нарушил ровный голос киберсистемы.

По экранам побежали ровные строчки данных.

Вершинин замер в кресле, держа банку с соком у самого рта, но так и не сделав глоток.

Сработали оптические умножители. Теперь на обзорном экране было видно будто в пространство кто-то бросил горсть серой пыли. Сгусток уплотнялся, расширяясь на глазах. Коротким росчерком ударила синяя молния, и из сгустка вылетело облако каменного крошева.

— "Экстренный маневр уклонения!" — тут же отозвалась киберсистема.

Корабль тряхнуло. Сработали двигатели коррекции, ударив золотистыми выхлопами и уводя корабль с опасного курса.

Егор от толчка слетел с кресла. Банка с соком покатилась по полу, расплескивая содержимое.

— "Противометеорная защита активирована!" — Киберсистема продолжала информировать о принятых мерах с невозмутимостью бездушной машины.

Изображение на экране поблекло, словно затянутое дымкой — корабль окутался в кокон защитного поля. Короткими вспышками обозначились точки попадания, небольшие каменные обломки сгорали без следа.

Вершинин снова забрался в кресло, бросая взгляд то на один экран, то на другой.

Пискнул сигнал внутреннего интеркома.

Егор вытер ладонью залитое сладкой массой лицо и коснулся сенсора.

— Егор, твою мать, что стряслось?! — голос принадлежал Илье Ростову, командиру корабля.

— Пробой метрики! — хрипло выдал в ответ Егор.

— Почему смена курса?

— Из точки пробоя выбросило каменный обломок.

— Обломок?! Из подпространства?! — в голосе Ростова сквозило неподдельное изумление.

— Давай в рубку, все сам увидишь! — рявкнул в ответ Егор и отключился.

Илья Ростов появился на главном посту через минуту. Невысокий, плотный, но без лишнего веса, с коротким «ежиком» тронутых сединой волос, он больше напоминал директора фирмы, чем опытного космонавта. Следом за ним в рубку управления шагнул худощавый парень в серых форменных брюках и синей футболке — Вадим Клоков, третий член экипажа.

Защитное поле погасло, нейтрализовав угрозу. Киберсистема отрапортовала о выведении корабля на прежний курс.

Егор бросил на вошедших короткий взгляд, и молча ткнул пальцем на экран.

В пространстве дрейфовал безобразный угловатый обломок. Опознать в нем космический корабль было не просто, но характерные вздутия брони все же позволяли сделать это.

— Ничего себе! — Вадим хмыкнул, рассматривая на экране нежданного гостя. — Откуда он тут взялся? Здесь пустые сектора, до ближайших трасс сутки ходу.

— Угу, — Илья покачал головой. — Да еще с каменными обломками в придачу.

— И еще новость, — произнес Егор. — Этот, с позволения сказать, корабль, не идентифицируется по каталогу.

Воцарилось тишина. Вершинин усмехнулся. Наблюдать неподдельное изумление на лицах друзей было весьма интересно.

— Ты уверен? — произнес Ростов.

— А киберсистема может ошибаться? Могу запустить повторное сканирование, — Егор коснулся сенсора.

— Да как такое вообще может быть? — Клоков уселся в кресло, глядя на вспыхнувшую на экране надпись: «Объект не идентифицирован». — В каталог внесены все суда, построенные за последние пятьсот лет!

— Значит, нам повезло — «словили» настоящий раритет! — сказал Ростов. — Вот только понять не могу — кто-то же отправил его в подпространственный прыжок. Это-то и напрягает…

— Ну… — протянул Вадим и развел руками. — Теоретически это возможно — самопроизвольное срабатывание контура из-за, скажем, сбоя в системе управления. Если это действительно древний корабль, то можно списать все на несовершенство аппаратуры.

— Что-то мне не верится в такие случайности, — пробормотал Илья, усаживаясь в кресло.

— Что делать-то будем? — Егор посмотрел сначала на одного, потом на другого. — Регламент вам известен: сначала досмотр, потом доклад кодограммой об обнаружении — что, где и как.

— Не торопись, Егорка, — сказал Илья. Он о чем-то напряженно раздумывал, глядя на экран. — Досмотр обязательно, без этого никак. А вот на счет доклада…

Егор и Вадим переглянулись; Клоков удивленно приподнял брови.

Ростов активировал функцию голосовой подачи команд.

— Рассчитать вектор и скорость дрейфа объекта! Курс на сближение!

— "Команда принята!"

Илья посмотрел сначала на одного, потом на другого:

— Торопиться не будем,

— На счет чего? — уточнил Егор.

— На счет доклада об обнаружении, — Ростов еще раз посмотрел на экран.

— Илья, а можно толком все объяснить? — произнес Вадим. Каких-либо авантюр он на дух не переносил.

— Да запросто! — ответил Илья. Он уже принял решение, и сомнения членов экипажа его теперь даже забавляли. — Если коротко — мы имеем полные права на этот корабль. Объяснять почему?

Егор нахмурился, вспоминая. Если обнаруженное судно не определялось по идентификатору, то считалось во всех смыслах ничейным. Год постройки, тип корабля и порт приписки являлись основными данными, по которым можно было установить владельцев. Если данные отсутствовали, космическое судно переходило в собственность к новым владельцам его обнаружившим. Такое случалось крайне редко. Универсальный идентификатор космических судов охватывал период человеческой экспансии к звездам в пять столетий; в нем был полный перечень исчезнувших в глубинах космоса кораблей.

Обнаружение «неизвестных» судов можно было сосчитать по пальцам, все случаи уникальные. И, похоже, судьба подкинула экипажу патрульного корабля именно такой.

— Что конкретно предлагаешь? — Вадим понял мысль командира, но все еще относился к ней с сомнением и опаской.

— Как уже говорил, сначала досмотр. Необходимо определить, что за посудина. Дальше — по ситуации. В любом случае реактор надо погасить.

Илья коснулся сенсора, вывел на экран навигационную карту и принялся колдовать над клавишами.

— Вот, — произнес он через несколько минут. — Здесь, на орбите Ганимеда, станция приема и переработки старой космической техники. Начальник мой хороший знакомый. Можно будет «перетереть» вопрос о продаже этого корыта.

— Да кому он нужен-то? — возразил Егор. — Ты видел кадры с камер слежения? Это во всех смыслах хлам! Непонятно, как вообще сумел «всплыть». Чудеса какие-то!

— Не скажи! — Илья покачал головой. — Года четыре назад это было. В «Обитаемых мирах» писали. Толком не помню, но суть такова — кто-то обнаружил на задворках Системы корабль. По каталогу не определялся. Как потом оказалось, армейский транспортник, построен почти семьсот лет назад. Пустой, весь в дырах. Человек права оформил на него и на аукцион выставил. Какой-то музей выкупил. Сумма, конечно, не разглашалась, но, я думаю, она со многими нулями.

Глава 16

— Ты представляешь, сколько это возни — оформить в собственность неизвестное, старое как мир, судно? — Вадим покачал головой. — Полгода — это минимум бумажной волокиты. Одними проверками замучают. Да этот хлам доставить до Земли — уже проблема.

— Вадим, может хватит тупить?! — Илья посмотрел на друга жестко и пристально. — Слишком умный? Или в категорию честных дураков записался? Я разве предлагаю тебе оформлять бумаги и тащить эту рухлядь через половину Системы?

Он замолчал, посмотрел на экран, и продолжил:

— Поясняю для заторможенных. Я предлагаю сдать эту дырявую посудину на Ганимеде и получить деньги налом. Или вы оба слишком богатые и вам плевать?

— Да я так, к слову, сказал… — Вадим усмехнулся.

Егор бросил взгляд на навигационную карту на экране.

— До Ганимеда сутки ходу. Если с грузом — то полтора. Как объясним отклонение с маршрута? — спросил он.

— Никак! — жестко ответил Илья. — Кодограмму отправим сейчас. Все пункты — по нулям. Ничего не обнаружено. Следующую отправим с опозданием когда вернемся на маршрут. Выслушаем ворчание диспетчера о нарушении регламента, и на том все!

— Как скажешь! — Вершинин, казалось, вздохнул с облегчением. — Ты у нас тут начальник.

— Вот и отлично! — Ростов поднялся. — Значит, я и Вадим на досмотр. Думаю, за пару часов управимся

… В рубке управления царил полумрак, аварийное освещение отключилось в момент выхода корабля в трехмерный космос. Пульт управления расцвел ядовито-красными огоньками глобального сбоя систем — практически полный отказ всего оборудования. Древний корабль, даже после тысячи лет забвения, все-таки смог вынырнуть из глубин Космоса, спасая случайных пассажиров. И сейчас, исчерпав весь запас живучести, превратился в мертвую развалину.

Тумановский, распластавшийся на полу, старался не «отключиться» — неконтролируемое вращение корабля вызывало тошноту и заставляло сознание «плыть».

Казалось, он уже ощутил на себе дыхание неминуемой смерти, но все-таки сумел ускользнуть. Пробой метрики опередил выстрел андроида на долю секунды. Момент всплытия в трехмерный космос сопровождался сильным толчком, от чего замершая фигура андроида рухнула с грохотом горного обвала. Сейчас он лежал в углу изломанной фигурой.

С трудом поднявшись, Олег вынужден был сесть в кресло — ноги предательски дрожали.

Через несколько минут он почувствовал себя лучше. Включив фонарь, повел лучом вокруг. Неподвижное тело Клеопатры в соседнем кресле напоминало нетленный труп: застывшие черты лица, остекленевший взгляд.

Склонившись над пультом, Тумановский заметил, что несколько индикаторов тлеют мягким зеленым светом. Клео просчитала все ходы, задействовав резервные накопители энергии.

Набрав на клавиатуре длинный код реактивации, Олег принялся ждать.

«Пробуждение» произошло неожиданно.

Клеопатра вытащила шунт интерфейса из височного разъема и села в кресле.

Олег усмехнулся. Сейчас он даже позавидовал ей. Отсутствие эмоций, порой, есть благо.

— Как ты? — Тумановский посмотрел в лицо Клео.

— Реактивация успешна. Сбоев в работе подсистем не зафиксировано, — сухо ответила она. — Как прошло всплытие?

Тумановский развел руками.

— Как видишь. Если я жив, значит, все получилось. Только, боюсь, долго мы не протянем. Корабль превратился в хлам.

Клеопатра кивнула.

— Да. Я успела снять некоторую информацию. Внешняя сеть датчиков отказала полностью. Реактор еще держится, угрозы взрыва нет. Разгерметизация семидесяти процентов внутренних помещений. Сработали аварийные переборки. В коридорах, примыкающих к рубке, атмосфера присутствует.

— И что теперь делать? — Олег искренне надеялся, что боевой искусственный интеллект имеет по этому поводу хоть какие-то соображения. — Мы даже не можем позиционировать свое положение.

— Я чувствую вибрацию, — сказала Клео, полностью проигнорировав вопрос. — Что-то воздействует на корпус снаружи.

— Нас обнаружили? — Тумановский не мог поверить, что все злоключения скоро закончатся.

— Похоже на то.

— Быстро, однако, — Олег шагнул к выходу, но остановился, обернувшись. — Нам нужно заявить о себе.

Клеопатра лишь покачала головой. В густом сумраке этот жест остался незамеченным.

— Нет. Они сами найдут нас. Первое, что в таком случае делают, это следуют на главный пост управления за судовым журналом. Нам лучше подождать здесь.

Клео осторожно подняла с пола «гладиус» и пристроила его рядом, на краю пульта. Олег этого не видел.

На борт древнего космического корабля пилоты проникли через технологический люк. Узкий коридор, залитый тьмой, уводил неведомо куда, в конце концов выведя к наглухо запертой гермодвери.

— Чудеса — да и только! — произнес Вадим, скользя взглядом по экрану портативного сканера. Колонки цифр свидетельствовали, что за герметичной дверью присутствует атмосфера. — И генераторы искусственного тяготения еще работают, хотя и не в полную силу.

Он усмехнулся и покачал головой:

— Это корыто живучее как никогда. Не то, что нынешнее — чихни погромче, и развалится…

Илья, бросив взгляд на светившийся мягким зеленым светом экран, поморщился:

— Надо ставить временный шлюз. Придется повозиться…

Возня продолжалась более получаса. Притащив со стыковочного модуля необходимое оборудование, пилоты установили в коридоре мембрану из мономолекулярной ткани. Из воздушных ресиверов ударили струи газа. Пространство тут же заполнилось белесым туманом, выпадающим на металлических стенах крупными каплями прозрачного конденсата.

— Давление выровнено, — Вадим сверился с показаниями сканера.

— Шлемы снимать не будем, — произнес Илья. — Пока не будем. Посмотрим, что за атмосфера внутри.

Гермодверь поддалась с трудом, словно бы не желая нарушать затянувшийся на века покой. Широкая кайма уплотнителя по контуру осыпалась коричневой трухой, не выдержав испытания временем.

Внутри помещения царила чернильная тьма.

Илья включил фонарь и шагнул внутрь.

Яркий световой клинок разогнал вековой мрак.

— Магистральный тоннель, — произнес капитан патрульного корабля, уперев луч света в надпись на стене. — Удачно залезли!

— Да чтоб меня! — рявкнул Вадим, невольно шарахнувшись в сторону.

Луч его фонаря заплясал по стенам и потолку.

— Ты чего?!

— Сам посмотри!

Илья обернулся.

— Твою ж мать…

Лучи фонарей уперлись в кошмарную «скульптурную группу» — замерший века назад боевой андроид и полуистлевший труп в форме пилота.

Какое-то мгновение Вадим и Илья молчали, ошеломленные увиденным. Микрофоны скафандров доносили хриплое, учащенное дыхание.

— Что же здесь творилось? — наконец, выдавил из себя, Илья.

Он осторожно, словно боясь нарушить мрачный вековой покой этого места, подошел ближе. Луч фонаря дрогнул, пробежал по сине-стальному остову кибермеханизма, устраивая причудливую игру черно-белых теней. Холодными, ядовито-красными искорками сверкнули отраженным светом видеокамеры в титановом черепе. Пляшущие тени создали обманчивую иллюзию — показалось, что андроид пехотной поддержки дрогнул, словно пытаясь сбросить невидимые оковы тысячелетнего сна.

Вадим невольно отступил назад. Первое впечатление от кошмарной картины сменилось нарастающим ужасом, пробежавшим щекотливой волной по спине. В глубине сознание зародилось стылое ощущение нехорошего предчувствия.

— Илья, — негромко произнес Вадим. Голос прозвучал хрипло и неуверенно.

— Ну?!

— Может… ну его ко всем чертям?! Не нравится мне все это! Пусть эта развалюха плывет куда угодно! Мы ее не видели!

Капитан патрульного корабля ничего не ответил. Присев на корточки, он рассматривал высохшее тело пилота.

— Это же боевой андроид! — не унимался Вадим. Предчувствие чего-то страшного и непоправимого, готового свершиться вот-вот, крепло в душе. — Значит, и корабль военный. И с чего бы «киберу» нападать на людей?!

Что-то здесь не так… Не нравится мне эта заваруха!

Илья встал, бросил взгляд на кибермеханизм, и сказал:

— Да, военный, это точно. И тем лучше!

— Илья, ты совсем тронулся или как?!

— Хватит «моросить»! — Он повернулся к товарищу. — Ну, военный, ну, замочил «кибер» пилота! Что с того?! Это было сотни лет назад! Нам теперь панихиду тут устроить?!

Он обошел андроида с другой стороны.

— Сейчас это хлам, — сказал Илья жестко и хлопнул ладонью в гермоперчатке по титановому черепу кибермеханизма, тот даже не шелохнулся. — И хлам этот теперь из категории военных раритетов, а за него заплатят вдвойне!

— Да черт с ними, с деньгами! — не унимался Вадим.

— Давно ли стал таким щедрым?! — зло бросил Илья. — Или увидел вяленый человеческий труп и обделался от страха?

Вадим лишь стиснул зубы в ответ. Больше всего ему хотелось уйти отсюда и никогда не вспоминать об увиденном.

— Ладно, — наконец, проворчал он. — Давай закончим быстрее.

Лучи фонарей заплясали по стенам, когда пилоты двинулись дальше по коридору. Вадима не отпускало жутковатое чувство. Ему казалось, что древний кибермеханизм сейчас смотрит ему в след…

Тусклый отблеск едва пробивался из-за полуприкрытых дверей, ведущих на главный навигационный пост корабля.

Илья замер в десяти шагах.

— Это штурманская рубка, — произнес Вадим, остановившись рядом. — Сам удивляюсь, как еще аппаратура в хлам не развалилась.

Он потянул массивную плиту двери на себя, попутно бросив взгляд на раскуроченный выстрелами электронный замок, и сделал шаг внутрь.

Олег и Клео обернулись. Густой сумрак не позволил толком рассмотреть фигуры, и Вадиму показалось, что сама темнота ожила, превратившись в плотный сгусток.

Он едва не заорал с перепугу и шарахнулся назад, налетев на Илью.

— Да ёж твою медь!

Илья на мгновение замер с приоткрытым ртом; сказать, что он был удивлен, значит не сказать ничего.

С трудом совладав с непроизвольным ступором, он произнес:

— Парень, ты как сюда попал?! Это ты произвел всплытие?!

Вопрос остался без ответа. Тумановский и Клео переглянулись. Олег не знал, что ответить — к собственному удивлению, он не подумал, как будет встречать «гостей» и как объяснит собственное присутствие на древней военном корабле.

— С тобой все в порядке, приятель? — подал голос Вадим.

Клеопатра шагнула ближе.

— Мэм? — с удивлением произнес Илья, распознав по фигуре женщину. Он повел фонарем, пытаясь разогнать тьму.

В белом луче блеснул тусклым бликом открытый технический слот на голове Клео. Декоративная заглушка из пеноплоти так и осталась лежать на краю пульта.

— Черт! — рявкнул Илья, невольно шагнув назад. — Это киборг! Вали его, Вадим!

Он потянул из набедренной кобуры импульсный пистолет, на ходу активируя затвор в боевое положение.

Вадим замер столбом, не желая верить в происходящее. Дурное предчувствие сбывалось с неимоверной точностью и быстротой.

Олег хотел сделать шаг, попытаться остановить и все объяснить, когда ударил выстрел.

Тесное помещение на миг озарилось бледно-голубым светом. С дульного среза «импульсника» сорвался синий разряд электростатитки.

Пятимиллиметровый титановый шарик, разогнанный в стволе пистолета электромагнитным полем, ударил Клео в грудь с убийственно-короткой дистанции. Остов из сверхпрочного сплава, скрытый пеноплотью, выдержал удар, Клеопатру отшвырнуло на спинку кресла.

Не глядя, она подхватила с края пульта «гладиус». Спустя мгновение ударил выстрел.

Грохот в тесном помещении рубки показался оглушительным, Олег невольно присел.

Илью отбросило на стену. Пуля ударила в голову, пробив гермошлем скафандра навылет. Осколки бронестекла вперемешку с каплями крови брызнули на стену. Импульсный пистолет вывалился из пальцев, мертвое тело медленно съехало по стене на пол.

— Клео, нет! — заорал Олег.

Но было уже слишком поздно. Клеопатра лишь повела стволом автомата, держа его одной рукой.

Вадим тихо охнул и попятился, вслепую нашаривая пистолет в набедренной кобуре.

Он не успел. Вновь ударил выстрел. Безжизненное тело пилота завалилось на пульт управления, еще подергиваясь в предсмертной агонии.

Тумановский замер, переводя полный ужаса взгляд с одного тела на другое. Его била нервная, неподконтрольная дрожь.

— Зачем?! Зачем ты сделала это?! — наконец, рявкнул он, невольно сжимая кулаки.

— Эти люди хотели убить меня без каких-либо объективных причин. Я была не вооружена и не предпринимала никаких действий, опасных для них, — голос Клео как всегда, был спокойным и ровным, словно бы она сообщала о чем-то привычном, обыденном.

Олег задохнулся от нахлынувших чувств. С трудом совладав с собой, он произнес:

— Убить?! Чем?! Да для тебя выстрел из «импульсника» что слону дробина!

— Это не имеет значения. Их поведение было немотивированно-агрессивным. А высшая степень программной свободы подразумевает действия в собственную защиту, в том числе и противодействие людям в случае их неадекватного и опасного поведения. Такого, как сейчас.

— И что теперь предлагаешь делать?! — Олег, казалось, не услышал последних слов кибермеханизма. — Мы выбрались из такой передряги, что вспомнить страшно! И что?! Что теперь?!

Он подхватил с пола фонарь, посветил на распростертые тела.

— Это пилоты звездного патруля! Видишь идентификационную бирку на скафандре?! Через несколько часов… ну, максимум через сутки здесь будет эскадра военных кораблей! С ними тоже повоюешь?!

Ярость клокотала в душе.

— Что прикажешь делать?! Нас теперь никогда не оставят в покое! Будут гонять по всей обитаемой Галактике, как крыс в трюме!

Олег сорвался на крик, но легче от этого не стало.

Он швырнул фонарь в угол и присел у стены, обхватив голову руками.

Он был в полшаге от спасения. Он вырвался несмотря ни на что — оттуда, откуда вырваться было невозможно в принципе. А древний киборг сделал медвежью услугу…

Последние слова Клео невольно всплыли в сознании. Высшая степень программной свободы, независимое поведение… Как она могла забыть поставить заглушку на технический слот? Или…

Олег нахмурился. Страшная догадка вымела из головы все остальные мысли, вызвав неприятное, щекотливое чувство зарождающегося страха.

Кибермеханизмы не могут ничего забыть по определению.

— Мне жаль, Олег, — произнесла Клео, впервые назвав его по имени.

Тумановский медленно поднялся.

— Что ты можешь знать о жалости, ведро дырявое… — фраза сорвалась сама собой.

— Вместе с активацией высшей степени программной свободы вступил в действие скрытый протокол, — невозмутимо ответила Клеопатра.

— Что за протокол? — свистящим шепотом спросил Олег. Страха уже не было, в душе растекалось стылое чувство совершенной непоправимой ошибки.

— В случае провала эксперимента с кораблем «Святогор» участники должны быть ликвидированы.

Олегу показалось, что он ослышался.

— Чего? — с трудом выдавил он, спазм перехватил горло. — Клео, прошло тысячу лет! Те, кто готовил этот эксперимент, давно превратились в прах! Какие, к чертям, секретные протоколы?

Он невольно отступил назад, не сводя взгляда со стройной фигуры женщины в сером комбинезоне.

— Мне жаль, Олег, — вновь произнесла Клео, вскидывая «гладиус». — Без срока давности.