Кеноби

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Окуляры маски тускена сужают поле зрения, но сосредотачивают взгляд на главном. Спустя несколько часов после захода солнц на обширном ранчо к юго-западу от оазиса можно было разглядеть много интересного.

Сквозь линзы был хорошо виден фермерский дом — скопление куполов, которые светились желтым в сиянии восходящих лун. Более крупный, чем многие другие обиталища поселенцев, дом дополнительно освещался фонарями на столбах. Крытые настилы, проложенные по песку, соединяли здание с гаражами.

На этих мостках стоял старик, ежась на холодном ночном ветру. За его спиной была открыта дверь в дом, откуда лился свет и доносились слова его жены, долетавшие даже до северного гребня. По вечерам старый Ульбрек частенько искал покоя снаружи — не изменил он себе и сегодня. Вопреки запрету доктора и жены, фермер попыхивал сигарой и чувствовал себя раскрепощенно и уверенно. Здесь были его владения, и никто не смел указывать ему, как жить.

Еще одного человека заметить было бы труднее, но он выдавал себя движением. Лангер, ночной сторож, закутавшись потеплее, мерно вышагивал туда-сюда. Обычно он стоял неподвижно, но когда старик выходил на улицу, приходилось шевелиться. Лангер считался неплохим стрелком, но ружья в руки не брал уже много лет; приходясь каким-то родственником жене Ульбрека, он получил непыльную работенку — охранять дом. Другие часовые находились в поле — объезжали дозором влагоуловители. Эти механизмы были необычайно дороги стариковскому сердцу.

Наблюдательные пришельцы, которые исследовали ранчо прошлыми ночами, все это знали. Они изучили привычки Ульбрека и организацию обороны, запомнили график движения лендспидеров часовых по периметру участка. После позавчерашней кражи влагоуловителя посреди бела дня Ульбрек увеличил число охранников в каждой машине, но маршруты и графики объезда не изменились.

Налетчики прибыли порознь с двух сторон. На подходе к ферме четверка собралась вместе и побежала гуськом, как делают тускены, пока не заняла заранее облюбованные позиции за северным гребнем. Через окуляры каждый видел одно и то же. Все шло по плану. Оставалось дождаться, когда облака скроют большую из лун.

Облака набежали, и двое налетчиков бросились вниз по склону, стараясь не запутаться в мешковатых балахонах. Остальные двое на вершине дюны вскинули ружья и открыли огонь. Несколько выстрелов погасили фонари на столбах, и ферма погрузилась в темноту.

Лангер первым заметил посторонних.

— Тускены!

В ответ на его крик раздались новые выстрелы. Лангер пригнулся, и пальба утихла, чтобы первая пара налетчиков могла наброситься на добычу. Самый юркий подскочил первым, подняв гадерффай, и ударил тупым концом в лицо Лангера. Сторож рухнул без сознания.

Ульбрек засуетился, услыхав крик часового. Его ружье было на обычном месте, возле самой двери. Но настил содрогался от выстрелов, и фермер не мог добраться до оружия. Он бросился за столб и крикнул в открытую дверь:

— Магда! Зови на помощь!

Поздно. Свалив Лангера, пара разбойников без помех добежала до дома. Коренастый налетчик выбил сапогом боковую дверь и швырнул что-то внутрь. Вспышка — и через пару секунд из дома повалил дым.

Кашляя, из дверей выбралась пожилая женщина и угодила прямо в руки нападавших. Она завопила в испуге:

— Уайл! Уайл!

— Я иду, Мэгги! — крикнул Ульбрек. Но сдвинуться с места не мог: по мосткам барабанили выстрелы. Наконец пальба прекратилась, но лишь потому, что стрелки с боевым кличем ринулись вниз. Старый фермер попытался подняться на ноги, но меньший из разбойников подскочил и, взмахнув ружьем, как дубинкой, ударил старика прикладом в нос. Ульбрек взвыл и с окровавленным лицом грянулся на настил.

Нападавшие выволокли вопящую Магду Ульбрек и швырнули перед домом, на виду у поверженного супруга. Вожак четверки положил ружье и достал из перевязи нож. Ржавое лезвие блеснуло в лунном свете. Фигура в грубом балахоне угрожающе нависла над фермером.

Магда снова взвизгнула. Но ее муж, несмотря на боль, не желал покоряться.

— В Наделе вы не смогли меня убить, ублюдки! Я и сейчас не стану унижаться!

Владелец ножа кивнул. Ответ был ожидаем. Все знали, что Ульбрек покорится, только если пригрозить его жене. Надо заняться Магдой, напугать ее. Для этого можно ей немного попортить кожу — так, косметически. Если будет дергаться, то и сильнее.

Ульбреки испытают страх и унижение, но останутся живы. И если тревожная ночь не убедит Уайла в ошибочности его поведения, то это сделает Магда.

Все пройдет точно по плану. Прежде у них всегда получалось.

Без сучка и задоринки.

Получилось бы и здесь, если бы не таинственный незнакомец, спрыгнувший с крыши галереи.

Он приземлился точно на плечи вожаку, сбив того с ног. Нож вылетел из руки налетчика, когда он ударился о землю. Очки ночного видения под тускенской маской съехали набок. Несколько секунд он ничего не видел, только слышал повсюду вокруг звуки борьбы.

Сдвинув очки, чтобы видеть хотя бы одним глазом, вожак перекатился в отчаянной попытке дотянуться до ружья. Но человек, который прыгнул на него, уже дрался с бывшими мучителями Магды. Именно бывшими, потому что женщина упала на песок, когда закутанный в плащ неизвестный напал на них. Теперь мужчина стоял между хозяйкой фермы и тускенами, проворно уворачиваясь от неуклюжих ударов гадерффаев.

Он прыгнул. Пригнулся. Очередным молниеносным движением поймал один из посохов и кувыркнулся назад, вырвав гадерффай. А когда вскочил на ноги, то снова бросился в свалку, только уже с посохом в руке. Обезоруженный налетчик вдруг упал навзничь — насколько вожак мог видеть одним глазом, он даже не споткнулся, — и перед неизвестным остался только один противник. Гадерффай зазвенели друг о друга, высекая искры в ночи.

С удивительной для своих лет энергией Магда поползла прочь. Самый низкий из нападавших, завороженный картиной боя, даже не пробовал помешать старухе, которая схватила своего окровавленного мужа и поволокла к гаражам. Пока Ульбреки спасались бегством, вожак наконец нашел пропавшее ружье. Он попытался прицелиться в незнакомца, но не смог: маска снова съехала.

Дуэль на гадерффаях меж тем близилась к завершению. Нежданный спаситель Ульбреков выступом посоха поймал противника под руку, отчего тот испустил пронзительный — и совершенно человеческий — вопль.

«Ну все, хватит!» Вожак сорвал с себя маску и очки, вскинул ружье. Теперь, когда глазам наконец ничто не мешало, Оррин Голт смог разглядеть лицо смельчака.

Это был Бен Кеноби.

Оррин уставился в темноту. На секунду ему показалось, что он бредит.

— Ты?

Он нажал на спуск.

Развернувшись, Бен каким-то непостижимым образом сумел отбить выстрел гадерффаем. Разряд просвистел мимо и ударил в одну из опор крыши над настилом — прямо над головой самого маленького из лжетускенов. Мальчишка в испуге бросился прочь.

— Бежим, Оррин!

Фермер выстрелил снова.

Он увидел, как за спиной у Бена один налетчик помогает другому встать. Когда противник отбил и второй выстрел, они двинулись к нему.

Кеноби оглянулся.

— Даже не пытайся, Маллен, — предупредил он. — Маскарад окончен.

В отдалении приоткрылся купол. Оттуда выехал репульсорный грузовик Ульбреков, за рулем которого сидела Магда. Машина заложила крутой вираж и помчалась на восток. Оррин знал: там бараки, а в них — охрана.

Дети тоже это знали:

— Пап, скорее!

И Маллен с Викой побежали за дом.

Бен с удовлетворением оглянулся снова… А потом посмотрел прямо Оррину в глаза:

— Я кое-что подметил сегодня. В одиночку у тебя мало что получается.

Фермер развернулся и побежал.

В темноте к северу от ранчо он увидел двух тускенов, улетающих прочь на мотоспидерах. Зрелище было фантасмагорическое, но по крайней мере Маллену и Вике удалось сбежать. С колотящимся сердцем Оррин припустил через барханы на запад.

«Ну почему я припарковался так далеко?»

Тяжело дыша, фермер обернулся. Скатываясь со склона, он потерял ружье, но возвращаться не собирался. Тем более что на гребне дюны появился Бен. Бродяга швырнул гадерффай Маллена на песок.

Оррин на бегу похлопал по груди. После событий в доме хатта он взял новый бластер, но не намеревался искать его в складках глупого тускенского балахона. Мотоспидер был уже близок, мотор заведен — спасибо юному помощнику.

Джейб Колуэлл, тоже без маски, стоял между спидерами. Было видно, что он напуган до смерти.

— Оррин, скорее! — заорал парень. — Он идет!

Фермер быстро обернулся. Бен все еще стоял на гребне и что-то кричал.

— Оррин, берегись!

Тот решил, что на трюк не поведется. Протянул руку к спидеру…

И в этот миг из темноты на них обрушились четыре фигуры.

Настоящие песчаные люди.

Двое тускенов схватили Джейба и утащили в темноту. Еще один двинулся к Оррину, ударив гадерффаем по мотоспидеру. Машина закружилась в воздухе перед фермером. Тот, не задумываясь, прыгнул в седло.

Спидер продолжал вертеться, и мир перед глазами Оррина тоже отплясывал безумный танец. Он увидел Кеноби, замершего на склоне. Джейба, тщетно молотившего руками по воздуху, в то время как один из дикарей замахивался на него камнем. И наконец, четвертого тускена, подошедшего к нему с высоко занесенным посохом.

Красный Глаз.

Оррин утопил педаль и исчез в ночи.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Эннилин устало мерила шагами темный магазин. Опять ночь, опять ребенок где-то запропастился. Каждый раз одно и то же.

Она терялась в догадках, почему Джейб задерживается, но на этот раз хотя бы знала, где он. Или думала, что знает. Оррин увез своих детей и Джейба на ферму Голтов; Келли, как и обещала, отправилась обратно в Надел. Рассказав обо всем матери, измотанная дочь побрела к себе в комнату и завалилась спать.

Но уже близилась полночь, а у Голтов никто не отвечал на звонки. Эннилин даже пробовала звонить Оррину с красного комлинка, но, видимо, подпространственная связь барахлила. На другом конце только хрюкали в ответ, как те гаморреанцы в магазине. Она не туда попала, это точно. Кто бы мог подумать, что у гаморреанцев вообще есть комлинки?

По крайней мере, она могла сходить с ума от тревоги в тишине и покое. Когда Эннилин вернулась от Бена, в магазине было пусто. Тар Лап закрыл Надел точно по графику, что ей самой редко удавалось. Шиставанен поселился у местного друга и должен был передать ключи утром. Не забыть бы поблагодарить его, подумала Эннилин. Сама она держала Надел в полном порядке, но была вынуждена признать, что когда-нибудь Тар сам станет превосходным управляющим собственного заведения.

В окно за прилавком заглядывали луны, озаряя помещение голубоватым светом. Эннилин вздохнула. Ночью магазин всегда казался ей более приветливым. В дневное время он пытался либо вымотать ей все нервы, либо заморить скукой. Третьего было не дано.

За долгие годы она примирилась с тем фактом, что никаких изменений в ее жизни не предвидится. Грядущие ежедневные бедствия и периодические приступы хандры в счет не шли. Джейб и Келли повзрослеют, и общаться с ними станет еще сложнее. Угодить покупателям будет все более непросто, и к концу каждого дня у нее будет оставаться все меньше свободного времени. Но жизнь будет катиться под уклон плавно, и ее труды закончатся только в тот день, когда ее репульсорное кресло не сможет заехать за прилавок. Тогда ее определят в дом престарелых у околицы Бестина, где, без сомнения, ее соседкой по комнате будет Эрбали Нап’ти. И до конца дней своих Эннилин будет объяснять, что «нет, она тут не работает».

И до сего дня жизнь катилась под уклон тихо и незаметно. Но теперь началась тряска. Радости стали глубже и дарили ей новые надежды, а моменты затишья стали казаться бесконечными. Теперь Эннилин больше боялась потерять время, чем доходы. Жизнь как будто обрела новое значение и новую ценность, которой она раньше не видела или не хотела признавать. Причины она сама не понимала.

Впрочем, нет: кое-что изменилось. Появился Бен.

После той встречи в Трясунах каждый день в обществе Бена казался полным жизни. Даже не верилось, что, вообще-то, они виделись раз пять-шесть от силы и провели вместе всего несколько часов. Но сколько всего случилось за это время!

Тускены — подумать только! — впервые за много лет напали на оазис. Эннилин участвовала в битве и встретилась с самым грозным из тускенских вождей — который оказался матриархом и матерью, как и она сама. На них с Оррином «наехали» городские бандиты. А человек, которого ее дети знали как «доброго дядюшку», внезапно признался ей в любви.

И сама Эннилин начала задумываться о другой жизни. Все это произошло с того момента, как Бен прибыл из… откуда же? Она до сих пор не знала. Уму непостижимо.

«Некоторые личности притягивают неприятности, словно магнит», — говаривала мать. Причем под «личностями» она понимала мужчин, а под «некоторыми» — всех. У Даннара ушло четыре года, чтобы выдержать экзамен Неллы Тейни. И только за четыре года он смог доказать, что хоть раньше он и был дебоширом-пескогоном, но вполне способен пустить корни и каждый день по графику открывать магазин. Первые два года, когда Эннилин стояла за прилавком, мать еженедельно пересчитывала ее жалованье — просто чтобы удостовериться, что Даннар держит слово. Если бы она недосчиталась хоть кредитки, на следующий день он недосчитался бы Эннилин. Но Даннар был лучшим торговцем Татуина, потому что в конце концов сумел продать себя Нелле Тейни в зятья.

Бена Кеноби Нелла не подпустила бы к дочери и на ружейный выстрел.

В голове так и звучали слова матери: «Человек без прошлого не имеет будущего». «Никто в здравом уме не приезжает жить на Татуин». «Из Джандленда ничего путного не приходит». Эннилин прекрасно помнила эти наставления. Она сама пару раз повторяла их Келли, хотя потом честно не забывала выбранить себя. Судя по всему, у Бена не было ни источника дохода, ни работы, ни желания посвятить себя чему-либо, кроме отшельничества. И, несмотря на все старания, неприятности на него так и сыпались.

Но если он настолько невезуч, почему же ей так уютно, когда он рядом?

Эннилин подошла к прилавку и закрыла створку. Бластер ей не понадобится. Она не станет заводить новенький лендспидер и не помчится в ночь, чтобы посмотреть, горит ли свет в доме Оррина. Лучше представить себе, что Джейб засел до утра играть в сабакк с Малленом, Викой и их дружками, и на этом успокоиться.

Потому что она снова увидится с Беном. Когда-нибудь. Может быть, скоро, и тогда все будет хорошо. Потому что так всегда выходило, когда он был рядом.

Эннилин прошла мимо сдвинутых столов и перевернутых стульев к коридору, ведущему в ее комнату. Но в темном зале шевельнулась какая-то тень, напугав ее до полусмерти.

— Келли, я думала, ты спать пошла! — Сердце Эннилин бешено стучало. Она сощурила глаза, всматриваясь в темноту. — Келли?

Из коридора, ведущего к гаражам, в магазин неуклюже ввалилась темная фигура.

— Энни, это я. — Голос Оррина звучал хрипло и до странности визгливо. — Надо поговорить.

Оррин уселся на табурет, который Эннилин выдвинула из-за прилавка.

— Не включай свет, — попросил он.

— Я никогда его не включаю в эту пору, — ответила хозяйка, в темноте наливая ему выпить. — Меньше всего хочу, чтобы подумали, будто у меня открыто.

Придержав кружку, она окинула гостя взглядом. В лунном свете Оррин выглядел мрачнее тучи. Волосы у него были спутаны, лицо в грязи. Щегольской костюм, который он надевал в Мос-Айсли, исчез; можно было подумать, что фермер переоделся в какое-то тряпье, которое хранил в багажнике лендспидера.

— Джейба-то ты привез, надеюсь?

Оррин протянул руку мимо кружки и схватил бутылку.

— Я не знаю, с чего начать, — произнес он, поднося выпивку ко рту.

— Попробуй с самого начала. — Эннилин выплеснула содержимое кружки в раковину.

Оррин попытался что-то выдавить, но в конце концов покачал головой:

— Нет, нет, об этом я не могу тебе сказать прямо сейчас. Ты ни за что…

— Ну хоть с чего-нибудь начни!

Оррин стиснул дрожавшие руки. Наконец, собравшись с духом, фермер выпалил:

— Время у меня на исходе. Завтра в этот час… — Он осекся, взглянув на хронометр над прилавком. — Нет. Через пятнадцать часов я должен отдать пятьдесят шесть тысяч кредитов.

Эннилин рассмеялась:

— И зачем тебе бешеные деньги на этот раз? Очередная безумная авантюра?

— Никаких авантюр. — Оррин сделал два глотка, вытер лицо рукавом. — Просто хочу спасти свою жизнь. Свою ферму. Все, что у меня есть.

Эннилин уставилась на него, разинув рот, а потом перевела взгляд на дверь кабинета Оррина.

— Постой. Это связано с госсамом и гаморреаицами? — Она уперла руки в прилавок, нависая над гостем. — Так вот из-за чего ты ездил в Мос-Айсли?

Оррин молча опустил глаза.

— Ну конечно. — Будто в полусне Эннилин прошлась вдоль прилавка. — Конечно! — Она снова повернулась к фермеру. — Я звонила тебе на прямой номер. В ответ мне хрюкал гаморреанец!

Оррин прислонил бутылку ко лбу и повозил туда-сюда, будто охлаждая голову.

— Я потерял комлинк в приемной Джаббы.

— Джаббы! — вскричала Эннилин.

Оррин не шелохнулся:

— Они убьют меня, Энни.

— Пусть становятся в очередь! — рявкнула хозяйка Надела, наступая на него. — Это из-за влагоуловителей? Я думала, кредит на покупку «Преторминов» тебе дал банк в Мос-Айсли!

— Так и было, — объяснил Оррин. — Шесть лет назад. После смерти Даннара. После того, как ушла Лизель. Я заложил землю. Но урожай, на который я рассчитывал, не удался. Я так и не смог вывести формулу. — Он вдруг встал и принялся расхаживать по залу. — Приходилось занимать снова и снова. Но потом они перестали давать мне взаймы, а я не мог выплачивать даже проценты.

— И поэтому обратился к Джаббе? — прошипела Эннилин. Ни единый проступок сына, никакие прошлые сумасбродства Оррина не приводили ее в такое бешенство. — К хатту! К преступнику!

— Я обращался ко всем, — сказал Оррин, глядя на нее снизу вверх. В лунном свете, лившемся из окна, он напоминал раненого зверя. — Никому нет дела до фермерских невзгод! Но к Джаббе я сам и не обращался. Когда мне предложили деньги, я взял…

— Не задавая лишних вопросов, — закончила Эннилин.

Оррин пристыженно повесил голову:

— Да, без лишних вопросов. И теперь мне нужна твоя помощь. — Он устремил взгляд за спину женщины, к сейфу и планшетам. — Я знаю, ты всех спасаешь. Ты можешь спасти и меня. Спасти мой мир…

Ошарашенная Эннилин привалилась спиной к раковине.

— Тебе нужны мои деньги. Чтобы расплатиться с хаттом!

— Нет, — замахал руками Оррин. — То есть да. Но все будет не так, как ты думаешь. Это будут наши деньги, а мои поля станут твоими. Как только мы поженимся!

Эннилин потерла виски:

— Меня сейчас удар хватит. — Она искоса поглядела на гостя. — Ты все еще носишься с этой идеей?

— Да. Нам суждено быть вместе! — На лице Оррина возникла улыбка, но под взглядом Эннилин быстро увяла.

Она покачала головой:

— Не понимаю. У тебя финансовые трудности, но притом хватило денег купить лендспидер, чтобы завоевать мое сердце? Он стоил, должно быть…

— Несколько тысяч. Но тысячи роли не играют. Мои проблемы гораздо серьезнее. Чтобы Джабба отстал, понадобятся все твои сбережения.

— Откуда ты знаешь, что он отстанет? Он же хатт!

— Не знаю, — согласился Оррин. — Может, и не отстанет. Но банк точно никуда не денется, и банку я должен намного больше. — Он снова подошел к прилавку, стараясь держать себя в руках. — С ними я тоже сегодня разговаривал, — уже спокойнее сообщил фермер. — Они готовы пересмотреть условия выплаты долга… и вот тут-то в игру вступает магазин.

Эннилин в шоке огляделась по сторонам:

— Я не отдам им мой магазин!

— Это будет наш магазин, — напирал Оррин. — Если добавить Надел к моей земле в качестве залога, они предложат другие условия погашения кредита. На твоем счету достаточно денег, чтобы рассчитаться с Джаббой. Далее оборот магазина поможет мне вернуть ссуду, пока мы не соберем хороший урожай. — Он жестом указал на темные полки у себя за спиной. — Они знают, сколько стоит эта недвижимость и какой доход приносит. Они хотят, чтобы магазин работал!

Эннилин отпрянула — от услышанного у нее закружилась голова.

Оррин, нервничая, оперся о прилавок.

— Они только хотят железной гарантии того, что Надел всегда будет залогом, всегда будет работать, чтобы погасить долг.

— Я не могу этого гарантировать, — отрезала Эннилин. Бросив взгляд на гостя, она на миг почувствовала жалость. — Сам знаешь, если бы ты попросил как нормальный человек, я бы попробовала помочь. Но и тогда я бы не смогла приковать себя цепью к магазину на годы… на годы! Просто чтобы помочь другу!

— Потому-то мы и должны пожениться, — заявил Оррин, подойдя к прилавку и подняв створку. — В банке сказали…

— Так ты сначала посоветовался с банком, а уже потом пошел делать мне предложение? — Эннилин чуть не лопнула от гнева. — Как романтично! И что же, дали они благословение?

— Они будут удовлетворены. — Оррин зашел за прилавок и взял ее за руку. — Мы расскажем им, что давно с тобой сотрудничаем, поэтому и ферма, и Надел будут приносить доход. — Он снова попытался выдавить улыбку. — Они не отберут залог. И Джабба тоже не станет. Все будет хорошо.

Эннилин попыталась вырваться. Она не была согласна на эти условия, но и Оррину беды тоже не желала. На миг она задумалась, а знает ли что-нибудь Джейб об этих замыслах. Приехал ли он вообще с Оррином?

Тут ей в голову пришла совсем другая мысль, и она яростно выдернула руку.

— Минуточку, — сказала она, подходя к сейфу и планшетам. — Откуда ты знаешь, сколько денег у меня на счету? И каким образом банк выяснил, сколько стоит мое имущество?

В тусклом свете было видно, как Оррин повесил голову. Он вздохнул:

— Утром, когда ты уехала, я сделал копии бухгалтерских отчетов.

— Что-что ты сделал? — разинула рот Эннилин.

— И несколько голографий.

Эннилин стукнула кулаком по прилавку. Теперь было понятно, зачем ее спровадили в город. Семейная поездка в Мос-Айсли за новым лендспидером — все было затеяно ради этого.

— Это Тар Лап помог тебе залезть в мои файлы?

— Нет-нет. Но ты же дала мне коды, чтобы он мог работать. Я зашел в систему еще до его прихода.

— Убирайся, — велела Эннилин.

— Энни…

— Не называй меня Энни. — Она повернулась к нему спиной. — Я не собираюсь решать твои проблемы. Выметайся вон.

Оррин приблизился к ней:

— Энни, они убьют меня.

Хозяйка, встав у дальнего конца прилавка, промолчала. Слов не находилось.

— Энни, прошу тебя, — задыхаясь, прошептал фермер. — Ты должна выйти за меня. В банке сказали…

— Просто уйди, — с трудом сдерживая слезы, приказала Эннилин. Она чувствовала, что он стоит за спиной, слышала его учащенное дыхание. Этот человек разрушил свою жизнь и явился сюда — в единственное место, которое принадлежало только ей, — чтобы отнять его. — Уйди.

— Ладно. — Оррин опустил руки. Развернулся и направился к выходу. Но спустя секунду шаги затихли: Оррин остановился у прилавка, размышляя. — Может быть, есть другой способ, — произнес он.

Хозяйка обернулась, но промолчала.

— Магазин должен стать семейной собственностью. — Оррин приблизился к ней, глаза его пылали безумием. — Возможно, дети…

Эннилин поморщилась. Нашел время ломать комедию!

— Сомневаюсь, что Маллен годится в женихи!

— Нет, — сказал фермер. — Но я мог бы жениться на Келли.

Женщина приподняла брови:

— Что?

Оррин вскинул руки:

— Ей скоро двадцать…

— Через три года!

Хрясь! Прежде чем Оррин успел ответить, кулак Эннилин врезался в его челюсть.

Прижав ладонь к окровавленному рту, Оррин уставился на нее. В глазах читались обида и недоумение.

— Вон отсюда! — заорала Эннилин, силясь выпихнуть его из-за стойки. Но мужчина был сильнее и сжал ее плечи как в тисках. Глаза его полыхнули гневом.

— Мне все равно, как это произойдет! Но просить я больше не буду! Я должен спасти свою шкуру, понимаешь ты или нет?

Эннилин дернулась:

— Пусти!

Они боролись в тесном пространстве. Бутылки летели на пол. Оррин, разъярившись еще больше, сильно встряхнул Эннилин. Она закричала.

— Энни, послушай…

Крр-фьюу-у-у!

Осветив темноту, в стену возле самого плеча Оррина ударила голубая вспышка. Тот обернулся, по-прежнему сжимая Эннилин в объятиях. В лунном свете стояла Келли в ночной рубашке, и ружье дрожало у нее в руках.

— Убери от нее руки! — крикнула девушка.

— Келли, ты же не станешь в меня стрелять…

— Спорим! — Келли пальнула снова, разбив бутылку слева от фермера. — Мне ваша семейка никогда не нравилась! — На ее лице вспыхнул гнев. — Вы всегда пользовались маминой добротой, а теперь и Джейба испортить хотите! А ну давай, отпусти ее… и выкладывай, что здесь происходит!

Оррин освободил Эннилин и встряхнул головой.

— Келли, — сказал он, — ты не понимаешь. Вы обе не понимаете. — Фермер поднял глаза, и лицо его осветил тусклый уличный свет. — Джейб мертв.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

А’Ярк посмотрела на голое лицо беспамятного поселенца, выряженного в одежду тускена. Оно было уродливо, как и всякая обнаженная плоть. Хорошо еще, что стояла ночь, но и в темноте А’Ярк определила, что человек лишь ненамного старше погибшего А’Дина. Лоб его был в крови от удара камнем. И дышал он до сих пор только потому, что вождь хотел кое-что выяснить. «Что он здесь делал?»

На ферму А’Ярк привело главным образом любопытство. Те тускены, которые накануне похитили влагоуловитель, были отребьем клана, но они наткнулись на брешь в охранной системе Улыбчивого. А’Ярк настояла на том, чтобы всем вместе вернуться после наступления темноты и разузнать, что к чему.

Увиденное разочаровало. Стащив никому не нужное водоизготовительное приспособление, юные глупцы только усилили бдительность фермера. Его дом был защищен не слишком хорошо, но А’Ярк все равно не верила, что ее спутники смогут его захватить.

Но прежде чем она успела увести отряд обратно к Столпам, появились фальшивые тускены. А’Ярк, пусть и одноглазая, распознала в них самозванцев даже издалека и в кромешной темноте. Самые неуклюжие из ее племени не вели себя так, как эти переодетые растяпы. Потом мимо проскакал Бен на своей эопи. А’Ярк немедленно решила остаться и велела остальным вырыть себе укрытие возле мотоспидеров самозваных тускенов.

Оставшись одна на западном гребне, она наблюдала, как Бен, который недолго оставался безоружным, сражается с переодетыми поселенцами. Бой подтвердил ее догадку.

— Ты — Бен, — сказала она ему теперь.

— Да, — отозвался человек. Он стоял на середине склона, глядя сверху на вождя и ее спутников, окруживших неподвижного юнца.

А’Ярк с усилием вспоминала слова, которые произносила К’Шик во время их бесед. То было давным-давно, но нужные выражения послушно всплыли в памяти.

— Ты… хорошо боишься.

Бен тихо рассмеялся:

— Пожалуй.

— Хорошо бьешься, — досадливо поправилась А’Ярк.

— Не битвы делают воина… — начал он, все еще улыбаясь в лунном свете. Видя, что улыбка ее оскорбляет, он посерьезнел. — Не важно.

Бен осторожно спустился в овражек. Выглядел он теперь иначе. Для боя он снял свой темный плащ, под которым оказалась легкая рубаха, дающая больше простора для движений, но не было заметно, что ему холодно. Пришелец указал жестом на пленника, неподвижно лежавшего на дне ямы под охраной воинов.

— Этот мальчик, Джейб, — сын моей знакомой. Ты ее видела.

— Энн-а-ли-ин, — не задумываясь проговорила А’Ярк.

— Да, ты слышала, как я называл ее по имени, — отозвался Бен.

Отчего-то вождю стало легче понимать человеческие слова, а чужак понимал ее. Какое-то волшебство Бена?

— Отпусти Джейба, — медленно произнес человек. — Чтобы я мог отвезти его к ней.

— Нет, — ответила А’Ярк.

Бен поднял ладонь и провел перед ее лицом:

— Ты отпустишь его.

— Нет, — повторила она.

Бен кивнул:

— Хорошо. — Он опустил руку. А’Ярк настороженно смотрела, как он расхаживает туда-сюда, держась на приличном расстоянии от тускенов.

— Хорошо. Но отпустить его все-таки стоит, — произнес Бен. — Это будет правильно. Если помнишь, я привез тебе твоего сына. В день побоища.

— Мой сын был мертвец. — Слова А’Ярк прямо сочились желчью. Переступив через тело Джейба и повернувшись так, чтобы человеку было видно, она занесла гадерффай над головой мальчишки, готовая вонзить тяжелое острие в его череп. — Ты берешь сын Эннилин мертвец, — объявила она. — Это будет правильно.

Ее воины рассредоточились, держа гадерффай наготове. Бен сунул руку в складки рубахи. В темноте А’Ярк не видела, где его оружие, но не сомневалась, что оно есть.

— Я надеялся, что мы сможем договориться, — спокойно сказал пришелец. — Впрочем, у вас нет деловой жилки.

А’Ярк молчала, не понимая, о чем он говорит.

Почувствовав ее недоумение, Бен поправился:

— Торг. Тускены не торгуют.

— Да. Тускены берут! — выкрикнула А’Ярк, поднимая оружие.

При звуке ее голоса двое молодых воинов бросились на Бена с разных сторон. Тот воздел руки. Бойцы взмыли в воздух, несомые невидимой бурей, и приземлились по обе стороны ямы. Один из посохов просвистел прямо над головой вождя, а другой зарылся в песок слева.

Бен даже головы не повернул.

— Стойте, — приказала остальным А’Ярк на родном языке. Атака была безумием, но она напомнила ей, насколько Бен могуч. Однако пришелец решил не убивать ее спутников. Умышленно?

Бен оглянулся через плечо:

— Люди, которых приведут Ульбреки, сначала оцепят дом и только потом начнут прочесывать территорию. Еще есть время, чтобы каждый из нас получил желаемое. А’Ярк, мне нужен мальчик.

— Нет. — Она снова угрожающе занесла гадерффай над телом Джейба. Потыкала тупым концом в одежду подростка. — Тускен снимает маску — запрет. Но поселенец надевает маску тускена…

— …невообразимо хуже, — закончил Бен. — Таково ваше верование, я прав?

— Это известно. — А’Ярк крепче сжала гадерффай. — Надо убить Джейб.

— Значит, ситуация безвыходная. — Бен достал металлическое оружие, которое А’Ярк уже доводилось видеть. Вспыхнул клинок голубой энергии, осветив овражек. Шарад Хетт как-то сказал ей название: световой меч.

Бен подошел к яме:

— Я не позволю вам убить Джейба, что бы он ни натворил.

— Мы рождаемся умереть, — ответила А’Ярк.

— Вы, может, и да, — сказал Бен. — Но можно быть готовым к смерти — и все-таки желать жизни. Ты, мне кажется, желаешь.

Самоцвет в глазнице вождя сверкнул багрянцем.

— Неправда!

— Отнюдь, — проговорил Бен, глядя на нее в упор. — Я слышал, что поселенцы говорят о тебе, А’Ярк, и о твоих делах. Ты никогда не нападаешь для устрашения. У тебя всегда есть цель. — Он опустил меч. — Как в оазисе. Ты пришла из-за Эннилин. Почему?

А’Ярк потрясенно застыла. Как человек мог разгадать намерения тускена?

Бен помедлил.

— А, — сказал он. — Понимаю. Ты думала, что она такая, как я. И как Шарад Хетт. Если ты знала Шарада, то должна была видеть, что он не похож на поселенцев. У него было вот такое оружие. — Бен рассек воздух перед вождем и пленником пылающим мечом. — И он умел многое другое.

— Шарад… волшебник, — сказала А’Ярк.

— Волше… — Бен прекратил размахивать оружием. — Да. Так могло показаться.

— Ты как он, — зачарованно проговорила женщина. — Ты знал его.

— Да, я такой же, как он. И я знал его. — Бен прищурился, осторожно подбирая слова. — Шарад Хетт… покинул мою общину. Много лет назад. Он принес свои знания вам и стал тускеном. — Пришелец бросил в сторону мрачный взгляд. — Он не должен был этого делать. Но вы приняли его.

— Да.

Пораженный внезапной мыслью, Бен внимательно посмотрел на вождя:

— Ты ведь не была его женой, верно?

А’Ярк покачала головой:

— Нет. К’Шик жила как сестра мне — пока жила.

— А. Я не знал ее имени.

Воины, пытавшиеся напасть на Бена, оправились и теперь посылали вождю долгие умоляющие взгляды. Конечно, они недоумевали. Это же безумие — разговаривать с таким могучим человеком, да еще на земле поселенцев! Но А’Ярк понимала, что именно к этому моменту готовилась со времен побоища в теснине.

— Бен перейдет к нам, — выпалила она внезапно.

— Я… — Пришелец растерялся. — Мне… перейти к вам?

— Да. Как Шарад. — А’Ярк пнула мальчишку в плечо. — Чтобы Джейб спасен. Это будет… то, что ты звал торг. Торг тускена.

Бен задумался, как будто оценивая возможность, которая никогда не приходила ему в голову.

— Песчаных людей в Столпах мало, — продолжала А’Ярк. — Бен перейдет к нам. Ведет отряды в бой.

Бен указал на нее рукой:

— Но у вас уже есть вождь, А’Ярк. Грозный вождь. Это ты.

Женщина усмехнулась. Хотел он ей польстить или нет, не имело значения. Кем бы ни была А’Ярк, Бен был несоизмеримой с ней величиной.

— Ты привлекаешь других, — сказала она. — Еще жив, кто помнит Шарад. Они идут за тобой. Песчаный народ процветает.

Никогда еще на ее памяти такое предложение не делалось иноземцу. Даже Шараду пришлось пройти испытания. Но стоявшего перед ней человека предложение явно позабавило.

— Да уж, — под нос пробормотал Бен. — Верный способ исчезнуть из виду.

— Что?

— Ничего. — Пришелец посерьезнел.

Вождя вдруг охватили сомнения. Не то чтобы тревожил скорый приход поселенцев, просто не было уверенности, стоит ли рассказывать остальное. А’Ярк много раз твердила себе, что не так суеверна, как другие. Но некоторые предания очень даже имели смысл, и, насмотревшись Хеттовых чудес, она была склонна им верить.

— Говорили, с неба спускается сильный воин, чтобы повести нас. Он будет могуч. Из-за того поколения нерожденных ходят в страх.

Бен недоуменно взглянул на нее. А’Ярк усомнилась, правильно ли она выговорила слова.

— Это было… пророчество? — спросил человек. — Или чей-то сон?

— Это одно и то же.

— И вы этого хотите?

— Тускены хотят. Да. — Глупый вопрос, подумала А’Ярк. Неужели он не слышал о бойне, которая случилась несколько лет назад в лагере тускенов? Где умерли все, от мала до велика? Песчаные люди не могли жить там, где подобное оставалось без ответа. Если воином из легенды был не Шарад, то, возможно, Бен?

Однако по какой-то неведомой для А’Ярк причине Бена явно тревожила перспектива обретения невероятного могущества. Он склонил голову.

— Я не могу перейти к вам, — промолвил человек. — Не обижайтесь. Я… э-э… понимаю, от чего отказываюсь. Но это невозможно.

— Тогда мальчишка умирает. И мы умирает, убивая его. И клан кончается. — Тускенка снова занесла гадерффай над головой Джейба. — Это будет правильно.

Бен, явно разочарованный, опустил голову. Взмахнув световым мечом, он приблизился к тускенам. И вдруг остановился. Посмотрел на одинокий мотоспидер.

— Ты видела того, кто был с мальчиком.

А’Ярк кивнула:

— Вождь поселенцев. Улыбчивый.

— Улыбчи… — Лицо Бена озарила догадка. — Оррин Голт. Ты имеешь в виду Оррина Голта!

— Ор-рин-голт, — проговорила А’Ярк. — Я убиваю Орринголт. И всех с ним. — Она изложила вслух свои догадки, которые обдумывала с тех самых пор, как увидела самозванцев. — Он нападает на нас днем. Хитрит ночью — чтобы нападать снова днем.

Бен опустил оружие:

— Ты хочешь сказать, что Оррин уже проделывал такое раньше?

— Поселенцы мстят за нападения, которых нет, — поведала А’Ярк. — Я не известно, что делают поселенцы. Но я известно, что делают тускены.

Она быстро перечислила несколько мест, где случались нападения. Бен знал пустыню не так, как она, и в ответ стал задавать вопросы. А’Ярк объяснила.

Наконец он погасил меч и спрятал под одеждой.

— А’Ярк, твой народ оклеветали. То, что сделал Оррин, запрещено у моего народа. Табу. И он вовлек в это Джейба. Если ты позволишь мне забрать мальчика, я сделаю так, что никто из них больше не причинит вам вреда.

А’Ярк не отступалась.

— Месть должна быть наша. — Она окинула Бена внимательным взглядом. — И ты не говоришь от поселенцев.

Человек поскреб поросший волосами подбородок:

— Да, ты права. Не говорю. Теперь это вообще не моя обязанность. Но сами вы тоже удовлетворения не добьетесь. У вас не хватает сил, чтобы угрожать оазису, я прав?

Она промолчала.

— Так я и думал. — Бен кивнул на воинов, которых пощадил. — Если вы… потерпите еще день, я найду способ добиться справедливости для вас.

А’Ярк не знала, что значит «справедливость». К’Шик и Шарад были битком набиты бессмысленными словами. Но намерение Бена она угадала.

— Я должна видеть эту спра-вед-ли-восссть, — ответила она, прошипев последний слог. — Чтобы знать.

Бен кивнул:

— Думаю, я понял. Способ есть.

— Говори.

Пришелец изложил свой план.

— Вот что я предлагаю, — заключил он несколько минут спустя. — Но это значит привести поселенцев прямо к вам… э-э… на порог.

А’Ярк обвела взглядом своих молодых воинов, и в ее душе зашевелилось сомнение.

— План хорошо, — сказала она. — Я вижу. Но клан может умирать.

— Я понимаю, но не нужно волноваться, — ответил Бен. — Я не допущу, чтобы им или вам угрожала опасность. Я буду рядом, чтобы защитить твой…

— Ложь! — выкрикнула А’Ярк. — Иноземцам нет дела, что с тускенами!

Лежавший у ее ног Джейб очнулся и застонал. Открыв глаза, мальчишка увидел над собой А’Ярк и еле слышно застонал: «Мама».

— Тихо, сынок, — посоветовал Бен. — Наступает переломный момент. — Он снова посмотрел на предводителя тускенов. — Я сказал тебе, что собираюсь сделать. Ты отпустишь его?

А’Ярк оглянулась на своих никчемных спутников. Не зная, о чем идет разговор, они беспокойно ерзали, вслушиваясь в далекие звуки: где-то там гудели лендспидеры, которые двигались к ферме с северо-востока. Времени оставалось мало, и А’Ярк была склонна отвергнуть предложение Бена. В его успех практически не верилось. Никто не был способен на такое.

Она стиснула гадерффай:

— Я говорю…

Ее прервал другой звук, на этот раз с юга. Движение! Воины в страхе шарахнулись назад.

— Поселенцы! — крикнул вождю один из них. — Мы окружены!

— Все хорошо, — сказал Бен, направляясь к южной дюне. — Сейчас вернусь.

— Не бросай меня! — заверещал Джейб.

Бена не было всего секунды три, а затем с южного гребня сбежала эопи. За нею показался Бен, неся в руках сверток.

— Я и забыл, что оставил ее здесь, — извинился он.

Эопи прошла прямо в гущу озадаченных тускенов. Остановившись у ног вождя, она стала тыкаться носом в щеку Джейба. А’Ярк посмотрела на сверток — тот шевелился.

— Что это?

Изнутри непонятного кулька послышалось блеяние, и Бен положил ношу на землю. Темная ткань раскрылась. Детеныш эопи, всего несколько часов от роду, побрел к матери.

— Это… это не отсюда, — заметила А’Ярк. Она знала, что здешний старик живности не держит.

— Мм? Ах да. — Бен задумчиво поглядел на мать и дитя. — Когда я понял, что Оррин решил напасть на дом, мне надо было добраться сюда как можно скорее. Пришлось ехать верхом. Но Рух как раз утром родила, и я не мог оставить малыша.

А’Ярк уставилась на него:

— Как…

Бен поднял с земли ткань:

— Я привез его с собой. Завернул в плащ. — Пришелец встряхнул одеяние и закутался в него. — Он проспал всю дорогу.

Женщина посмотрела на эопи и двух детей, один из которых был человеком. Она знала, как далеко дом Бена. Он пересек пустыню… с эопенком на коленях?

Ей вдруг пришло в голову: Бен пойдет на крайние меры, чтобы вернуть Эннилин сына, как до этого вернул ей А’Дина. И возможно, поэтому он в самом деле способен на все.

Восточный гребень озарили огни.

— Они приходят, — сказала А’Ярк. Она легонько ткнула Джейба в плечо острием посоха. — Ты должен уйти. Я соглашаюсь на торг Бена.

Бен огляделся. Заметил мотоспидер.

— Мне надо поскорее добраться до оазиса, но… — Он с сомнением посмотрел на эопи. — Я не угонюсь за машиной, а всех нас она не вывезет.

А’Ярк подала знак, и двое воинов увели обоих животных. Это, по крайней мере, было им по силам. Ночь только началась, и ей тоже предстояло много дел.

Подсадив недоумевающего Джейба в седло спидера, Бен снова оглянулся с опаской:

— Вы… вы же их не съедите, правда?

— Мы делаем что хотим, — обиделась женщина. Намек на то, что может быть иначе, был еще хуже, чем измышления на предмет их рациона. — Но все делают, как я говорю. — Это, по крайней мере, было правдой.

Бен забрался в седло впереди Джейба:

— Я вернусь. А если не получится… в следующий раз, когда увидимся, я сделаю, как ты хочешь. Клянусь.

— Я убедится в этом, — ответила А’Ярк.

Тускены и их новые подопечные скрылись за дюной и растворились в ночи.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

В темном магазине ослабевшая Эннилин привалилась спиной к прилавку:

— Что… что ты сказал?

— Джейб мертв, — повторил Оррин. Он присел и начал собирать осколки бутылок. В темноте разум его лихорадочно работал. Рано или поздно Эннилин узнала бы, что Джейба схватили тускены, но фермер рассчитывал оттянуть этот момент как можно дольше, желая сперва уладить финансовые дела.

Теперь он гадал, как же все объяснить. Может, что громилы Джаббы метили в него, а подстрелили Джейба? Тогда Эннилин поверит, что ему действительно грозит опасность, но не исключено, что это только укрепит ее решимость не платить преступникам. Нет, решил Оррин. Все-таки есть способ убедить ее помочь. И для этого придется сказать правду.

Но подать ее надо умело.

— Его убили тускены, — начал он, поднимаясь. — Я вез его к тебе, но по дороге сломался спидер. Джейба прикончил Красный Глаз.

— Тускены? — Эннилин схватила его за ворот. — Где?

Оррин высыпал осколки в мусорное ведро.

— В пустыне. Ты его не найдешь. Его тело забрали.

— Значит, он может быть еще жив! — выкрикнула Келли. В глазах у нее заблестели слезы.

Эннилин оттолкнула Оррина и наконец-то выбралась из-за прилавка.

— Надо ехать, — объявила она, направляясь к стеллажу с ружьями. Коротко оглянулась на Келли: — Одевайся.

Девушка вручила винтовку матери и побежала обратно в дом.

— Чего ты ждешь, Оррин? Врубай «Клич поселенцев»!

Фермер выпрямился. План в его голове созрел.

— На заре, — постановил он. — Ты же знаешь, пока не рассветет, никто ничего не сможет сделать. — Оррин вышел из-за стойки. — Но клянусь: я вызову все машины, какие у нас есть, и мы не успокоимся, пока не найдем его. Ты должна остаться…

— Ни за что! — Эннилин снова повернулась к нему. — Врубай «Клич», или это сделаю я!

Оррин вытер руки ветошью, которую взял с прилавка.

— В этот час никто не приедет. Ты просто спугнешь тускенов, и они сбегут в пустыню. Или толкнешь Красного Глаза на что-нибудь безумное. Доверься мне, Энни. Никто не знает его лучше меня. Я гоняюсь за этим тускеном уже много лет!

Эннилин ожгла его взглядом:

— Тоже мне эксперт. Красный Глаз — женщина!

— А?

— В тот день мы с Беном повстречали ее снова! — крикнула хозяйка, хватая сумку.

Оррин недоуменно уставился на нее. Очень хотелось расспросить ее о предводителе тускенов… Но он решил не отвлекаться от более насущных проблем. Он приблизился к женщине, косясь на ружье:

— Даю слово. Подожди немного, и здесь соберется наше войско.

Эннилин покачала головой. Похоже, отговорить ее от поисков было невозможно. Прибежала Келли в теплой одежде, и мать вернула ей ружье. После чего сердито повернулась к фермеру:

— Почему ты сразу не сказал?

— Надо было, чтобы ты поняла, — начал объяснять Оррин. — Я не смогу помочь тебе в поисках Джейба, если хаттовы прихвостни завтра явятся по мою душу. — Решив, что нужно наглядно показать свою поддержку, он тоже подошел к стеллажу и взял ружье. — Послушай, я поеду с вами. Быстренько осмотримся — и назад. — Он заглянул Эннилин в глаза. — Забудь, что я говорил насчет магазина. Ты просто дашь мне денег, чтобы расплатиться с Джаббой…

— С Джаббой? — потрясенно переспросила Келли.

— …и я посвящу остаток моих дней поискам Джейба, — как можно более искренним тоном произнес Оррин. — А если уже поздно, я истреблю их всех под корень. Эти чудовища отняли у тебя Даннара, а у меня — сына. Сделай, как я говорю, и мы…

На двери магазина щелкнул замок.

Оррин крепче сжал ружье и оглянулся. Эннилин и Келли уже мчались по темному коридору к двери. Ружья обеих с грохотом попадали на пол.

— Джейб, Джейб!

Фермер в недоумении последовал за ними. И верно: в дверь, пошатываясь, вошел Джейб. Ночной ветер раздул просторный коричневый плащ, который был ему великоват. Секунда — и мать с сестрой уже обнимали подростка.

— Ты ранен, — сказала Эннилин, заметив засохшую кровь на его лбу.

— Пустяки, мам, — слабо отозвался Джейб. — Бен все осмотрел.

— Бен? — хором переспросили Оррин и женщины.

— Он привез меня домой, — смущенно сказал юноша.

Оррин бросился к двери, подняв ружье:

— Кеноби здесь?

— Нет, — сказал Джейб. — Он спас меня от Красного Глаза. Не знаю как, но он меня спас. — Он потрогал свои синяки. — Думаю, я был не прав насчет него.

Эннилин снова обняла сына.

— Это плащ Бена! — выпалила она, схватив сына за капюшон.

— Он… э-э… боялся, что я замерзну, — пояснил мальчик, высвобождаясь из объятий.

Оррин ошарашенно застыл. Да, Кеноби видел его у Ульбреков в тускенском обличье. Но фермер полагал, что настоящие тускены прикончили и Джейба, и Бена. Если Кеноби остался жив, это меняло все.

Когда мать и дочь отправились в магазин за водой и аптечкой, Оррин отвел Джейба в сторонку и тихо спросил:

— Где Кеноби?

— Ты бросил меня, — холодно ответил мальчишка.

— И что с того! Куда он делся?

— Не знаю, — сказал Джейб. — Но он очень спешил. — Подросток оглянулся и, убедившись, что мать и сестра еще не вернулись, слегка приоткрыл плащ. Оррин увидел, что на нем все еще костюм тускена. — Он не хотел, чтобы меня видели в этом, — прошептал юнец.

— Хм. — Оррин призадумался. Почему Бен решил не разоблачать Джейба? Не иначе как вознамерился окончательно подорвать благополучие Оррина. Кеноби теперь уверен, что у него есть мощное средство воздействия. Рычаг. Как он им распорядится? Станет вымогать деньги? Не даст ему жениться на Эннилин?

Фермер решил, что особой разницы нет. С Кеноби надо что-то решать.

— Никому ни слова о том, что сегодня произошло, — тихо приказал он Джейбу. — Не рассказывай…

— Не рассказывать мне что? — Эннилин застыла, держа в руках стул. Она поставила его рядом с Джейбом. — Это еще не все, так? Ты еще что-то натворил, чтобы расплатиться с долгами? — Она перевела взгляд с фермера на сына и обратно. — Сегодняшнее с этим связано? Что ты сделал? Что еще ты натворил?

— Я сделал то, что должен был, — молвил Оррин. — И теперь у меня могут возникнуть неприятности.

— У тебя уже неприятности!

— Другого рода, — ответил фермер. — С законом. Такие, что я не смогу свободно ходить по улице, даже если рассчитаюсь с бандитами и банком.

Эннилин воздела руки к потолку:

— А почему бы и нет? Ты сам разрушил свою жизнь. — Она сделала глубокий вдох, схватила его за рукав и потащила к выходу. — Оррин, хватит. Уходи и не возвращайся. Я соберу вещи из твоего кабинета и отошлю тебе!

— Ты не понимаешь, — сказал фермер. — Насчет моих неприятностей. Да, я влип по уши. Но и Джейб тоже.

Эннилин и Келли недоуменно посмотрели на подростка:

— Джейб?

Тот, по-прежнему держась в тени, повесил голову и сглотнул:

— Да. И я тоже.

Его мать остолбенела:

— Ну? Ты-то что сделал?

— Не имеет значения, — вмешался Оррин, ткнув пальцем в мальчика. — Важно то, что Джейб тоже влипнет, если это всплывет. Но не всплывет. Об этом знает только один человек, и я позабочусь, чтобы он никому не разболтал.

Растерянная и ошеломленная Эннилин не знала, что и думать. Оррин покончил с ее сомнениями, заглянув прямо ей в глаза.

— Слышишь? Я могу сделать так, чтобы Джейб не сел в тюрьму, — прорычал он. Скрывать гнев теперь было ни к чему. — Я годами помогал твоей семье. Перенес сюда свой бизнес, присматривал за вами. Пора платить за добро! Забрак тебя забодай, да помоги же мне пережить этот день. — Он наставил палец на сейф. — А это значит, завтра мы платим Джаббе. Я… и ты. Мы с тобой повязаны, хочешь ты того или нет.

Келли придвинулась к матери:

— Мам, о чем это он? Что теперь будет?

— Не знаю, дорогая, — ответила Эннилин, глядя то на Джейба, то на Оррина. — Но думаю, нам нужна помощь.

Оррин посмотрел на хронометр. До назначенного Джаббой срока оставалось чуть более четырнадцати часов. На этот раз громилы церемониться не станут. Неизвестно, что там сегодня произошло в особняке, — фермер все еще терялся в догадках, — но Мосеп Биннид и его прихвостни пережили унижение. Оррин не сомневался: второго такого случая в структуре Джаббы не допустят. Если жить хотят. Надо им заплатить и покончить с этим.

Но сначала — разобраться с Кеноби. Снова почувствовав прилив сил, Оррин открыл дверь и вдохнул ночной воздух:

— Я вернусь завтра. И все улажу. Вот увидите.

Эннилин стояла, обняв обоих детей и содрогаясь всем телом.

— Я вижу перед собой чудовище, — сказала она.

— Я всего-навсего фермер, — отозвался Оррин, — который хочет спасти свою ферму. — Он подрегулировал ружье и повернулся к Джейбу. — Кеноби… он говорил, куда поехал, парень? Он хоть что-нибудь сказал?

Джейб ответил холодным тоном:

— Он просил передать тебе послание.

— Мне? — Голт замер, недоуменно уставившись на мальчишку.

— Да, — ответил Джейб. — «Отступись».

Фермер приподнял брови, задумавшись. Затем переступил через порог и исчез в темноте.

Эннилин заперла дверь на засов. Поменяла коды всех электронных замков, даже на входе со стороны гаражей. Тар Лап утром просто постучится. Она подумала было зайти в кабинет Оррина, но вспомнила, что надо заняться Джейбом.

Сын сидел за кухонным столом под одинокой лампой, глядя, как Келли любовно складывает снятый с него плащ Бена. Под плащом у Джейба оказалось тускенское тряпье. Скрыть странный костюм он не пытался, но вид у него был пристыженный.

Заметив взгляд матери, Келли проговорила в пустоту:

— Думаю, что, когда будем снова цапаться, мне надолго хватит боеприпасов.

Сын покачал головой.

— Это долгая история, — пробормотал он. — Ты не поверишь.

Эннилин придвинула стул и утомленно вздохнула:

— А ты попробуй рассказать мне.

Джейб заговорил — поначалу медленно, потом все быстрее, одно за другим перебирая события своей пока еще недолгой жизни. Утрату отца. Ненавистную работу. Потребность стать своим у Голтов, которые, как ему представлялось, не теряли времени попусту. И отчаянное желание заслужить похвалу Оррина, человека солидного и независимого.

Потом он поведал об услуге, о которой Оррин попросил у него в Мос-Айсли.

— Он говорил, это будет просто розыгрыш, — сказал Джейб. — Мы должны были нарядиться тускенами и напугать Ульбреков.

Эннилин обмякла, как будто из нее выпустили воздух.

— Уайл Ульбрек. Мой лучший клиент, Уайл Ульбрек.

Келли принесла матери теплого питья. Кружка в руках Эннилин ходила ходуном. Она поставила ее на стол, не сделав ни глотка.

— С ними должен был ехать Зедд, но он не смог, — рассказывал дальше Джейб. — У Оррина был целый склад тускенских шмоток — от других спасательных операций, видимо. Я подумал… не знаю, а вдруг это мой шанс попасть в его отряд.

— Переодевшись в тех, кто убил твоего отца, и напугав старика. — У Эннилин уже не осталось сил возмущаться. — Очень правильно, как по мне. — Она машинально махнула рукой, словно дроид. — Продолжай.

— Они говорили, что просто пальнем пару раз из ружей в оглушающем режиме, — дрожащим голосом выговорил Джейб. — Проучим старого Уайла за то, что он все время насмехается над Оррином. Да этого Ульбрека все терпеть не могут, мам, ты же знаешь!

Не понимая, на каком она свете, Эннилин поднялась и отыскала аптечку в кухонном шкафчике. Надо было что-то сделать с синяком и уродливым порезом, которые красовались у Джейба на лбу. Их она могла залечить, даже не имея представления, что происходит в голове у сына.

Джейб задышал учащенно. Подробности так и сыпались из него, пока Эннилин промывала рану. Он рассказал, как сшиб Уайла на землю, а Маллен и Вика схватили Магду Ульбрек. Поведал о прибытии Бена и бегстве Голтов. И о появлении настоящих тускенов, которые подстерегли самозванцев. Он говорил все быстрее и громче, отдергивая голову, когда Эннилин к ней прикасалась.

— Ай! Ай!

— Мне перестать? — спросила Эннилин, убирая палочку с мазью.

— Нет, — сквозь слезы отвечал Джейб. — Я должен это прочувствовать. — Он повернулся к матери с несчастным видом. — Мне перестать говорить?

Эннилин покачала головой:

— Я должна знать. Ты говорил, что тебя спас Бен?

Мальчик кивнул:

— Когда я очнулся, Оррина не было. Зато был Красный Глаз. И Бен с ним разговаривал. На общегале, — озадаченно добавил сын. — Он с ними как-то разговаривал, торговался за меня! — Казалось, каждое слово напоминало Джейбу о том, как близок он был к гибели. Он никак не мог перевести дух. — Мам, они хотели меня убить… или сделать еще что похуже! — Мальчишка замигал, из его глаз хлынули слезы.

Эннилин отложила палочку и прижала сына к груди:

— Я знаю. Но Бен был там.

— Ага. — Джейб шмыгнул носом. — Не знаю, что он им сказал, но они отпустили меня. И он забрал меня оттуда. — Он посмотрел на мать покрасневшими глазами. — А Голты меня бросили. Оррин сбежал…

— Ничего…

— …он сбежал, а остальные смылись еще раньше. — В голосе Джейба послышались тревожные нотки. — А Маллен и Вика с той старушкой… мам, они вели себя так, будто взаправду собирались ее покалечить! А я ударил старика…

— Вот это уже плохо, — молвила Эннилин, гладя его окровавленные волосы. — Но мы все сегодня узнали очень многое.

— Я хотел заниматься чем-нибудь стоящим, — запинаясь, проговорил Джейб. — У меня этот магазин в печенках сидел. Хотелось приключений. Но это не было похоже на выезды отряда. Это было… неправильно.

Эннилин оставалось лишь кивнуть. «Что же, рада слышать».

Она отпустила сына и вытерла ему глаза.

— Ты рассказал все это Бену? — спросила она, обматывая его голову бинтом.

— Все без утайки.

— И?

Джейб потер глаза:

— Он ответил, что я должен внять тому же совету, какой он велел передать Оррину, — отступиться. И еще он сказал, что только глупец слушается другого глупца.

Келли недоуменно посмотрела на него:

— И ты по-прежнему считаешь его сумасшедшим?

Джейб вяло улыбнулся:

— Не мне судить.

ГЛАВА СОРОКОВАЯ

Эннилин и ее дети засиделись далеко за полночь, рассказывая, кто что знал об Оррине и его делах. Когда усталая молодежь отправилась на боковую, хозяйка заслонилась подушкой от ветерка и лежа стала еще раз мысленно перебирать услышанное. Столько новостей. И так много вопросов.

То, что натворил Джейб, было скверно — что правда, то правда, — но Эннилин не могла взять в толк, что же затеял Оррин. Из его слов выходило, что проступок мальчика гораздо серьезнее, чем неудавшаяся шутка. Но если фермеру понадобились деньги, то грабить Уайла Ульбрека не имело смысла: все знали, что старик держит свое состояние в ауродиевых слитках, которые хранит в тайном месте под системой очистки стоков.

Чем же тогда они там занимались?

Эннилин в седьмой раз посмотрела на хронометр, висевший над кроватью. Сегодня был день ее рождения, — в сущности, он наступил три с половиной часа назад. За все это время она ни разу не сомкнула глаз, только плакала. Незатейливо обставленная комната Эннилин более чем на метр зарывалась под землю, и окно под самым потолком выходило во двор. Запах стойл, пускай едкий и смрадный, напоминал о доме, где она выросла. Но после событий этой ночи ей было просто зябко. Она потянула на себя коричневую ткань, под которой лежала, пока не укрылась с головой.

— И как, удобно под моим плащом?

Эннилин выглянула из-под импровизированного одеяла. Освещенный лунным светом, на подоконнике сидел Бен. На нем была та же одежда, в которой он расхаживал перед своей хижиной в день ее первого визита. И лицо у него было мрачнее тучи.

Но Эннилин все равно была рада его видеть — даже здесь, даже в такой час. Учитывая его склонность являться в самый неожиданный момент, обстоятельства казались почти что нормальными.

— Привет, Бен. — Эннилин села. Запоздало вспомнив, что под плащом на ней почти ничего нет, она покраснела и натянула ткань до подбородка.

— Извини, — сказала она. — Надо тебе его вернуть, наверное.

— Нет-нет, оставь себе! — Бен быстро отвернулся, едва не ударившись головой о потолок.

Эннилин тихо рассмеялась — впервые за долгие часы. Попросив гостя не смотреть, она быстренько отыскала ночную сорочку.

— Кризис предотвращен, — объявила хозяйка. Бен спрыгнул на пол, и она вручила гостю его плащ.

— Да ты совсем обессилел, — заметила Эннилин, когда он утомленно опустился на пол, привалившись к стене. Она совсем забыла, что вчера они встретились еще в пустыне, до поездки в Мос-Айсли.

— Я устал. Но дел было очень много, — тихо ответил Бен, держась на почтительном расстоянии от кровати. В коридоре было еще темнее. — Нужно, чтобы ты выслушала, — сказал он, — потому что времени у меня мало. — Гость поднял глаза. — Я знаю, что Оррин был здесь.

Переместив вес тела на колени, Эннилин кивнула.

— Он рассказал тебе, что должен Джаббе денег? — спросил Бен.

— Джаббе и банку. — Она грустно покачала головой. — Очень большую сумму. Ума не приложу, как он до этого докатился.

— Все дело в воде, — объяснил гость. — В волшебной воде, которая вкуснее любой другой. И во влагоуловителях, которые бы ее вырабатывали.

— Ты эту воду имеешь в виду? — Эннилин подала ему фляжку со столика у кровати.

Бен не стал отказываться. Жадно выпил почти все, после чего вытер лицо и продолжил:

— Ты говорила, что Даннар так и не нашел формулу, из-за того что изыскания стоили очень дорого. И что после смерти Даннара Оррин вложил большие деньги в это дело.

— Да, шесть лет назад, — кивнула Эннилин. — Даннара не стало. Жена от Оррина ушла. Он оказался на самом дне. Думаю, он решил, что таким способом вернет свою жизнь в нормальное русло.

— Но результата все не было и не было, — продолжал Бен. — Долги его росли. И тогда он занял денег у одного из подручных Мосепа Биннида, счетовода Джаббы.

— Да, Оррин говорил, — подтвердила Эннилин.

— Он начал распродавать свое имущество, — сказал Бен. — Я знаю это, поскольку только что побывал в его кабинете на ферме.

Хозяйка распахнула глаза:

— Серьезно?

Бен кивнул:

— Я подумал, что именно там он хранит документы, которые не станет держать в здешней конторе. — Гость виновато посмотрел на нее. — Хотя здесь я тоже смотрел.

— Но как ты туда проник? — Эннилин прищурилась, но спустя секунду нетерпеливо вздохнула. — Не важно. Продолжай.

Кеноби встал и произнес, не повышая голоса:

— Оррин был на мели. И поэтому запустил руку в кассу, которую контролировал. В общественный фонд.

— «Клич поселенцев»! — выдохнула Эннилин.

— Ты говорила, что когда-то денег в фонде хватило бы на оборону половины Галактики.

— На полном серьезе. — Протянув руку, она прикрыла дверь, ведущую в коридор. — И он вполне обоснованно распоряжался этими деньгами — закупал оружие и лендспидеры. В гаражах целый арсенал накопился!

— Но эти спидеры он использовал и в своем хозяйстве, — заметил Бен. — К тому же все машины фонда заложены. Что до ружей, то все они были куплены в твоем магазине. Он же не платил полную стоимость.

— А мой новый лендспидер?

— Взят напрокат. Продавец не должен был тебе говорить.

— Да уж. — Эннилин скривилась. — Выходит, он растратчик. Впрочем, чему тут дивиться?

Бен снова подошел к окну, освещенному луной. Его тень легла на кровать.

— Боюсь, это еще не все. Оррин мог черпать средства из «Клича поселенцев», пока фонд процветал. Пока тускены буянили, проблем не было. Но года три назад… все переменилось.

— Да, я помню, — сказала Эннилин. — После нападения на ферму Ларсов.

— Да. — В лунном свете вид у Бена был таинственный. — Я тоже слышал. После того нападения с тускенами произошло что-то страшное… Что именно, я не знаю. Но песчаные люди перепугались до смерти. И налеты практически прекратились. Не так ли?

Эннилин одеревенело застыла, размышляя.

— Налеты прекратились, — повторил гость. — И за несколько месяцев денежный поток иссяк. Касса «Клича» начала пустеть.

— И ружей тоже стали меньше покупать, — добавила хозяйка.

— Оррин уже не мог платить Джаббе. Закладывать тоже было нечего. Его стратегия была основана на страхе перед тускенами. Поэтому, когда страх исчез, пришлось его нагонять.

У Эннилин глаза полезли на лоб:

— Быть того не может!

— Это правда. — Бен стиснул кулаки. — Оррин с детьми — а скорее всего, и с несколькими батраками — начал сам устраивать набеги. В результате у тебя снова пошла торговля оружием, а фонд стал богатеть. — Он посмотрел в окно. — Причем нападали не на всех подряд. Выбирали тех, кто не хотел платить.

Эннилин разинула рот:

— Откуда ты все это знаешь? Джейб рассказал?

Бен покачал головой:

— Похоже, что мальчика подключили только сейчас, под самый конец.

Эта новость, по крайней мере, была хорошей.

— На самом деле первая догадка у меня появилась сегодня, во время разговора с А’Ярк. Она сказала, что на ее тускенов из разлома Ройя — они зовут его Столпами — в этом сезоне уже девять раз нападали поселенцы. — Гость сосчитал на пальцах. — Именно столько рейдов «Клича» прописано в документах фонда. Но А’Ярк заверила меня, что тускены за это время напали только на четыре фермы.

Эннилин выпрямилась:

— И ты ей поверил?

Бен посмотрел ей прямо в глаза:

— С какой стати тускенке лгать?

— Нападать могла другая банда. Их же полно! — Она бросила взгляд на закрытую дверь и прошептала: — Одна дикарка не может знать всего, что происходит в пустыне!

— Я думаю, конкретно эта дикарка знает. По крайней мере, больше многих. — Бен присел возле кровати. — Оррин нападал на уклонистов. При этом никого не убивали, но калечили и запугивали, и фермеры верили. А для полного правдоподобия он посылал своих дружинников в карательные экспедиции против тускенов — и вот тогда убивали по-настоящему. Чтобы фонд приносил прибыль, Оррину был нужен непрерывный цикл насилия. И он его создал. — Бен отвернулся. — Я такое уже видел, — мрачно добавил он.

Эннилин с болью в глазах посмотрела на гостя:

— Но были же и настоящие атаки тускенов! Ты сам видел!

— Да. Но как часто, по-твоему, тускены нападают на отдаленные хозяйства и оставляют фермеров в живых? — Бен огладил бороду. — Ты знаешь Лото Пелейна?

Конечно, она знала.

— Отец Тайлы Беззард. Когда-то давно работал у Оррина. Тускены убили его в тот день, когда мы с тобой познакомились!

— Лото был уклонистом. За несколько недель до того ночью его избили налетчики. Он перебрался к детям, после чего все они наконец вступили в фонд. — Бен повернул голову. — Об этом есть запись в журнале Оррина и там же примечание: «Проблема решена», датированное той ночью, когда на Лото якобы напали дикари. — Бен вздохнул. — Были и другие случаи. Оррин не просто разворовывал фонд. Это был настоящий рэкет — даже Джабба пришел бы в восторг, если бы узнал.

Эннилин уставилась в ночную тьму:

— Значит, он предал всех, кто живет в оазисе.

— И в пустошах, — добавил гость. — Не забывай об этом. Песчаные люди гибли, потому что их смерть приносила ему доход.

— Ты что, хочешь, чтобы я пожалела бедных тускенов? — с негодованием спросила Эннилин.

— Любая жизнь священна. Даже в тех формах, которые нам непонятны. Но ты это знаешь, не так ли?

Она плотно зажмурилась и, сделав вдох, кивнула.

— Но сегодня все изменилось. Мосеп потребовал денег. Это и послужило причиной поездки в Мос-Айсли, — продолжал Бен.

— Значит, ты все-таки что-то подслушал!

— Да. — Не отводя взгляда, Бен со всей тактичностью проговорил: — Я… э-э… боюсь, что предложение о браке было продиктовано не столько любовью, сколько желанием добраться до твоих денег. Сожалею, что вынужден об этом говорить.

— Я и сама это выяснила пару часов назад, — кивнула Эннилин. — Мне все равно. Жаль, что ты мне не рассказал этого на обратном пути!

Бен сделал глубокий вдох:

— Я не люблю вмешиваться не в свое дело. Но Мосеп упомянул «другие источники» Оррина, что заставило меня задуматься о «Кличе поселенцев» и об Ульбреке, самом крупном уклонисте. По наитию я поехал туда и увидел Оррина в костюме тускена. А он увидел меня. Это все меняет. — Голос Бена сделался еще мрачнее. — Прямо сейчас, насколько я понимаю характер Оррина, он готовится меня убить.

— Убить! — Эннилин рассмеялась. — Оррин может играть в переодевания, но он не убийца!

— Он придет не один, — возразил Кеноби. — Такие, как он, никогда не действуют в одиночку. Но я справлюсь, я знаю, как действовать.

Сидя на кровати, она подалась вперед и проговорила умоляющим тоном:

— Бен, нет. Серьезно. Ты же сам сказал, что он не убивал никого из поселенцев. Он не какая-то угроза галактического масштаба…

— В жизни нас повсюду подстерегают чудовища, — ответил гость. — Чтобы творить зло, не нужно обладать абсолютной властью. Достаточно, чтобы тебя загнали в угол.

— В нем еще есть добро, — молвила Эннилин, думая о том улыбчивом человеке, которого она знала много лет. — Да, он лживый, двуличный, неуправляемый негодяй, и что-то хорошее в нем разглядеть тяжело…

— Может, добро в нем и осталось. — Бен поднялся. — Оно есть в каждом из нас. Но посмотри, что он сделал. И на что еще готов пойти. Где провести черту?

У Эннилин голова пошла кругом.

— Я думала, вы подружились.

Кеноби устремил взгляд в темный угол.

— Не знаю, — тихо сказал он. — Но даже если бы мы дружили много лет, это ничего бы не меняло. Когда друг сбивается с пути, особого выбора не остается.

— Такое чувство, что… что тебе эта ситуация знакома.

— Даже слишком знакома, — буркнул он и отвернулся.

Эннилин встала. Она знала, что нужно его отговорить. Да, если преступления Оррина раскроются, Колуэллы тоже пострадают, пусть даже никто не узнает об участии Джейба в нападении на Ульбреков. В сознании всего оазиса обе семьи были единым целым, а сама Эннилин неплохо зарабатывала, продавая оружие «Кличу поселенцев». Если Оррин лишится всего, такая же судьба уготована и ей. Но ставить под угрозу жизнь другого человека ей совсем не хотелось.

Она протянула руку:

— Не связывайся с ним, Бен. Ты не обязан рисковать своей шеей.

— Нет, — ответил тот, поворачиваясь спиной. — Маховик уже запущен. Чтобы заставить меня молчать, он приведет своих друзей. А я приведу своих. — Что это за друзья, он не уточнил. — Но при любом исходе твой путь ясен.

— Мой путь? — повторила она.

Бен повернулся и мягко положил руки ей на плечи:

— Эннилин, ты мне веришь?

— Что?

— Ты мне веришь? Веришь, что я знаю, как поступить?

— Да, — не раздумывая, прошептала она. — Всем сердцем. — И едва не добавила: «Как никому после смерти Даннара».

Бен посмотрел ей в глаза:

— Чем ты готова пожертвовать, чтобы спасти свое будущее?

Эннилин сделала глубокий вдох:

— Буквально вчера я была готова отдать все, чтобы спасти моего сына.

— Это я и хотел услышать, — сказал отшельник. Он заговорил быстро и настойчиво: — Завтра, когда Оррин придет за мной, я хочу, чтобы ты уехала отсюда. Вместе с семьей. Возьми не только самое необходимое, но и те вещи, которые тебе дороги. Потому что сюда ты уже не вернешься.

У Эннилин сердце ушло в пятки.

— Все настолько плохо?

Кеноби не отрываясь смотрел ей в глаза.

— Думаю, ты и сама знаешь. Я сказал, что могу справиться с Оррином, и я с ним справлюсь. Но если мы поступим по совести, пострадает вся твоя семья. Прости. — Он опустил глаза. — Я бы не допустил этого, если бы мог. Знаю, нет ничего хуже, чем потерять дом, в котором прожил много лет. Но что бы ни произошло дальше, это неизбежно.

Теперь-то слезы из глаз Эннилин хлынули потоком. Она не знала, что сказать, кроме как подтвердить его правоту. Ее благополучие целиком зиждилось на добром расположении соседей. Когда правда всплывет, весь труд двадцати лет пойдет прахом. Независимо от того, как к ней относились раньше.

Бен легонько погладил ее по щеке:

— Знаю, это несправедливо. Бывает, что весь привычный уклад жизни меняется в одночасье. Иногда из-за нашей собственной невнимательности. Порою в этом никто не виноват…

Эннилин всхлипнула и подняла глаза.

— Нет, — сказала она, утирая слезы. — Это моя вина. Я была невнимательна. — Она вдруг почувствовала решимость. Ветер перемен — или что там занесло Бена в ее мир? Не важно. Момент слабости миновал. Плакать — это было не в ее характере. Она расправила плечи. — Ладно, — сказала она. — Решено. Я готова.

Лицо Бена прояснилось.

— Хорошо. — Он взобрался обратно на подоконник. — Начинай собирать вещи. Сделай все приготовления, но никому ни о чем не рассказывай. Встретимся перед заходом солнц. К тому времени я должен управиться.

Эннилин вручила ему плащ.

— И куда же мне перебираться?

— В мою хижину, — сказал Бен. — Но это только начало.

Сегодня я положу этому конец.

Вы видите, где я сейчас, Квай-Гон. Сижу, одинокий и продрогший, на склоне дюны, ожидая, когда взойдут солнца. Вы видели, чем я занимался, какие шаги предпринял.

Более того, вы видели, зачем я их предпринял. Надеюсь, вы не судите меня слишком сурово.

«В нем еще есть добро». Точно такие слова сказала мне Падме об Энакине. Не знаю, поверил ли я ей. Возможно, знай я о меньших его грехах, то увидел бы, к чему это все ведет. Не знаю. Но я вижу, что Оррин Голт опустился не в одночасье: он всю жизнь совершает мелкие преступления. Он улыбается, лжет, и его любят. Но пришло время платить по счетам. И страх толкнул его на еще худшие злодеяния.

Для Джейба Колуэлла, я думаю, не все потеряно, если он расстанется с Оррином. Знаю, знаю: в падении Энакина виноват не только Палпатин. У него хватало собственных недостатков. Недостатков, которые я упустил из виду, с которыми не научил его бороться. Но Император тоже сыграл свою роль. Не знаю, можно ли было уберечь Энакина от его влияния. Я попытался… но слишком поздно. С Джейбом, думаю, будет по-другому.

На этот раз я могу все исправить.

Я все понимаю. Я здесь не для того, чтобы исправить свою ошибку, возвращая случайно подвернувшихся юнцов на путь истинный. Я здесь даже не ради искупления, как недавно предположила Эннилин. Я понимаю, что нахожусь здесь по одной-единственной причине.

Чтобы защищать Люка Скайуокера.

И быть наготове, когда ему — или Бейлу Органе, или кому-то другому, в ком живет надежда на лучшее будущее, — потребуется моя помощь. Если этим поступком я искуплю свой грех, то хорошо. Но это — второстепенно.

Увы, как и все остальное, что меня окружает. Эннилин. Оазис. Здешние поселенцы. Все это должно быть на втором плане. Чтобы действовать в галактическом масштабе, на Татуине я вынужден бездействовать. Полностью.

Что бы ни говорили мне разум и сердце.

Вы выслушивали меня на протяжении этих недель. По крайней мере, я на это надеюсь.

Говорить вы со мной не говорили, но я надеюсь, что хотя бы слышали. Вы знаете, что я опять не справляюсь со своей ролью — на этот раз как отшельник. Оби-Ван постоянно берет верх над Беном Кеноби. Конечно, он и я — одно целое. Но Оби-Ван стремится помогать другим, восстанавливать справедливость. Быть джедаем! Только так я могу жить в мире с собой, зная о страданиях других.

Это так трудно — примирить обе личности. Как может появиться Бен, если Оби-Ван ему мешает?

Но Сила указывает мне путь.

Будет трудно, но этим путем я смогу идти, несмотря на все сторонние влияния. Смогу добиться правосудия, в то же время храня свою тайну. Успех зависит от многих факторов, в том числе от посыльной капсулы, о которой я упоминал несколько недель назад.

И есть еще проблема моих «союзников». Я даже гадать не смею, как поступят тускены. Они способны на самые тяжкие преступления. Я знаю, что сделал один из кланов с матерью Энакина несколько лет назад. Падме рассказала. И у меня тогда сложилось впечатление, что рассказала она не все: возможно, была еще какая-то деталь, связанная с дальнейшей судьбой Энакина. Не знаю, отыщу ли я здесь отгадку. Но А’Ярк, по крайней мере, чувствует ответственность за свой народ. Я надеюсь, что Оррин покается и отступится — но если нет, я должен не допустить дальнейшего кровопролития.

Так много проблем.

Но мне кажется, что, когда солнца взойдут, я смогу их решить. Надеюсь.

Впрочем… есть еще одна потенциальная сложность.

Эннилин. Она ко мне неравнодушна — и оправданно или нет, но я этим воспользовался. Менее часа назад я привел в исполнение свой план относительно нее. Но что, если она не согласится?

Что тогда?

ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ

Татуинское утро никогда не подводило Оррина Голта. Но сегодня произошло такое, что ему даже в самых сладких снах не могло привидеться.

Спать Оррину почти не довелось с тех самых пор, как он спешно покинул Надел. Когда фермер вернулся к себе, дома было пусто и тихо, только в кабинете что-то еле слышно скреблось — песчаная мышь за полками, решил он. Маллен и Вика на дворе жгли костюмы тускенов. Таков был план на случай разоблачения.

У Вики было перевязано плечо в том месте, куда Бен попал гадерффаем. Маллен при падении ушиб копчик. Оррин постоял с ними на утреннем холодке, обдумывая последующие шаги.

Начать предстояло с Надела. Едва взошло второе солнце, Оррин запустил «Клич поселенцев». Сирена выла несколько минут, а затем перед гаражами появились трудяги из оазиса, ожидавшие распоряжений. Собрались они быстро. Многие спешили в Надел на завтрак и были голодны — а Оррину как раз того и требовалось.

Сегодня они будут сражаться за него. И не только.

— Видишь, Уайл? — спросил фермер, разглядывая толпу дружинников. — Это моя армия. И твоя тоже.

— Угу, — отозвался Ульбрек. Старик стоял рядом с Голтом, и вид у него был безмерно усталый. Сломанный нос закрывала повязка, и он регулярно прикладывался к бутылочке с кислородом, которую имел при себе впервые на Орриновой памяти. — Надо еще моих парней дождаться, — проворчал Уайл и сплюнул.

Оррин хмыкнул. Появление Ульбрека стало сюрпризом, сказочным подарком. «Клич» он запустил бы все равно, в плане это стояло первым пунктом. Но вскоре после восхода первого солнца на машине с водителем прикатил Уайл. Пожилой фермер нехотя рассказал о том, что накануне ночью его охрана спасовала и Магду чуть не убили. После чего произнес слова, которых Оррин ждал столько лет: «Я хочу вступить».

План все-таки сработал. Потрясающе!

Что ж, толика резонности в этом имелась. Ульбрек видел, как появился Бен, но не то, как он, Голт, снимал маску. А разведчики засекли Красного Глаза, когда тот покидал территорию. Этого оказалось достаточно, чтобы заставить самого скупого скрягу Татуина раскошелиться на охрану. Ульбрек даже привез нужную сумму в ауродиевых слитках, только кто-то должен был отскрести их от грязи и других следов пребывания под очистной системой.

Этих денег хватит, чтобы уплатить Джаббе значительную часть долга. Поэтому акцию возмездия Оррин решил провести бесплатно.

Так попутно решится и еще одна проблема. Прибытие Ульбрека означало, что Бен не настучал ему на Оррина, по крайней мере пока — если вообще собирался это делать. Его секрет на данный момент в безопасности. А вскоре этот вопрос будет полностью закрыт.

Все наладится.

Оррин заметил Эннилин, которая вышла из Надела и направилась в гаражи. Показываться в магазине фермер не смел, но предположил, что она попросила Тара Лапа остаться и поработать в утреннюю смену. Вот и славно. После ночных событий Эннилин нуждалась в отдыхе. Оррину стало немного стыдно, и он решил, что надо с ней помириться. Прямо сейчас.

Избавившись от Ульбрека под благовидным предлогом, фермер подошел к Эннилин. Сегодня на ней была самая прочная рабочая одежда, а волосы она собрала в тугой узел. Женщина настороженно посмотрела на соседа.

— Есть хорошая новость, Энни, — сообщил Оррин. — Денег нужно меньше, чем я думал.

— Я рада.

— Я хотел тебя успокоить.

— Я рада. — Она выделила из толпы Ульбрека и двинулась к нему. — Как вы, Уайл?

Оррин с беспокойством смотрел, как она приближается к старику. Он знал, что Джейб мог разболтать матери о налете, но больше мальчишка ничего не знал.

Слова Эннилин успокоили его.

— Сочувствую вам с Магдой, — проговорила женщина, сжав руку пожилого фермера. — Искренне сочувствую. — С укоризной взглянув на Оррина, она отошла в сторону.

Ну и ладно, подумал тот. Она захочет защитить сына, и ей придется раскошелиться. Ничего, переживет.

Эннилин остановилась и посмотрела на собравшуюся на площади толпу.

— Что происходит? — почти равнодушно спросила она.

— Ты слышала «Клич»? — сказал Оррин, прекрасно зная, что сигнал услышит любой, у кого есть уши. — Ты знаешь, как работает система. Сегодня ночью было нападение. Мы ответим. — Он внимательно посмотрел на нее. — Как дела у Джейба?

— Все будет в порядке. У него сегодня выходной. — Заметив возле гаражей Глоумера, хозяйка магазина извинилась и поспешила к нему.

— И что, не пожелаешь нам удачи? — улыбаясь, спросил Оррин. Напрасная надежда. Эннилин только ускорила шаг.

«Вот те на, — подумал фермер. — Что же, меньше знает — крепче спит».

— Пове-е-е-ерить не могу, хозяйка, — протянул Глоумер.

— Да, именно это я и предлагаю, — повторила Эннилин, еще раз пробегая глазами документ на экране планшета. — Ты прекрасно управляешься в гаражах, и я знаю, что ты подумываешь о расширении дела.

Крошечные глазки на удлиненном черепе придавали финдианцу неизменно скорбный вид. Но сейчас даже Эннилин было заметно, что он искренне поражен. Глоумер пригласил ее в гараж, чтобы сообщить о долгожданном прибытии запчастей для ее старого лендспидера. А в ответ услышал предложение, способное изменить всю его жизнь.

— Це-е-е-елый магазин! — Финдианец воздел длинные руки. — Не зна-а-аю. Не уме-е-ею…

— Это вряд ли. — Эннилин похлопала его по спине. — Ты хорошо ладишь с покупателями. Да и продавать батарейки и эль — не такая уж хитрая наука. Поговори с Таром, он объяснит. Кстати, он ухватился бы за такую возможность.

Механик в раздумье принялся гудеть под нос. Наконец он кивнул и отступил на шаг, протягивая хозяйке неимоверно длинную руку.

— Я переведу де-е-е-еньги, — сообщил он, хватая планшет.

— Только никому не говори, — велела Эннилин. — До самого вечера, когда мы уедем.

Глоумер наклонил голову почти горизонтально. Желтые глаза печально посмотрели на нее.

— Куда-а-а-а же вы уезжаете?

Эннилин ласково улыбнулась:

— Навстречу приключениям.

С этими словами она развернулась и пошла обратно в Надел; выдохнула, с глухим стуком прислонилась к стене. «Неужели дело сделано? Неужели я продала магазин?»

Еще удивительнее было то, что дети как будто не возражали — пока что. Проснувшись утром, Эннилин узнала, что Келли и Джейб слышали ее разговор с Беном, по крайней мере его окончание. Джейб после налета был в таком состоянии, что с готовностью поехал бы куда угодно, хоть в Корпоративный сектор. А Келли Бен сразил наповал еще в первую их встречу, и ожидание того, что он придет спасти ее семью от бесчестия, идеально вписывалось в ее представления.

Тем не менее минувший час выдался непростым. Увидав Ульбрека, Джейб запаниковал, ожидая самого худшего; мать извлекла его чуть ли не из-под кровати и поручила паковать вещи. А Келли, отправившись в загон, вдруг осознала последствия отъезда. Перепоручить уход за ее любимыми животными было некому, а лучший выход, который пришел в голову матери, — оставить зверей тем, кто их арендовал, — дочку не устраивал.

Самой Эннилин тоже было не по себе. Войдя в магазин, она увидела всех: Бомера с кружкой; Лили, спешно готовящую очередную партию посылок; даже Эрбали Нап’ти, залезшую в шкаф с ношеной одеждой и вслух считающую пуговицы. Нельзя так просто взять и сказать «прощай».

Эннилин будто услышала в голове голос собственной матери. «Ты с ума сошла!» — сказала бы та. Да, Бен был ей небезразличен. Даже больше, чем она представляла. До сих пор никто даже близко не мог сравниться с Даннаром Колуэллом. Но разве Бен в самом деле ожидал, что она откажется от всего, что имеет, испугавшись неприятностей?

Нелла Тейни развернула бы дочь кругом и отправила обратно в гаражи. Велела бы сказать Глоумеру, что все это шутка и пусть он обо всем забудет. Механик все равно не понимал юмора. Возможно, даже не пришлось бы защищать семью от последствий вчерашнего «розыгрыша»: через боковую дверь она увидела Оррина, который с улыбкой на лице беседовал с Ульбреком. Фермер найдет способ решить свои проблемы. Он всегда находил. Да и Бену опасность не грозила: Оррин ведь просто хвастун! Так зачем идти на такие жертвы?

Но Эннилин знала зачем. Знала и потому отмела прочь все сомнения. Оставалось только выяснить, что замыслил Оррин.

Она выбралась наружу, чтобы посмотреть спектакль, который там разыгрывался. Затеряться в толпе оказалось нетрудно; народу собралось много, как никогда. Сегодня явились не только дружинники: вдоль восточной дюны стояли лендспидеры Уайла Ульбрека с его батраками. Маллен и Вика раздавали оружие. Эннилин стало интересно, как Оррина будет видно во всей этой массе, а уж тем более — слышно.

Гадать пришлось недолго.

— Слушайте все! — взревел Оррин. Эннилин посмотрела вверх. Фермер залез на стремянку, приставленную к Старине Первому. В свободной руке он держал громкоговоритель — переносной усилитель звука, разносивший его голос по всей площади.

— Сегодня великий день, — провозгласил Оррин. — И ужасный. Один из нас оказался предателем!

Вооруженная толпа загудела. Предатель? Здесь?

— Не волнуйтесь, он не совсем из нас, — прибавил фермер. — Все вы хорошие люди. Но вы его знаете: это Бен Кеноби!

Эннилин стало трудно дышать. Имя, которое когда-то подслушала Келли, вдруг оказалось у всех на устах.

— Вы не ослышались, — продолжал вещать Оррин в металлическое устройство. — Вы могли видеть его, могли слышать, что о нем говорят. Некоторые прозвали его Чокнутым Беном. Живет в пустыне, болтает сам с собой. Так вот, он точно чокнутый. Он за тускенов!

— Нет! — услышала Эннилин чей-то возглас.

— Понимаю, — сказал Оррин. — Трудно представить, чтобы кто-то из поселенцев помогал этим чудовищам. Но вот факты. Кеноби появился здесь сразу после того, как начались налеты Красного Глаза. В первый раз он выбежал из магазина, даже не забрав свои покупки. А во второй? Тускены напали на Надел! — Фермер повысил голос. — Он был здесь во время налета, но не дрался с ними! А потом он якобы спас Энни Колуэлл, всего лишь поговорив с ними. Поговорив, подумать только!

Толпа потрясенно загомонила. Этот бродяга говорил с тускенами? Быть не может!

— Да, это звучит нелепо. — Оррин снова заговорил тише. — Но смотрите сами. Ни один дикарь не смог бы разобраться, как работает «Клич поселенцев», верно? Ну так Кеноби им помог. Он подслушал, что я говорил в Наделе. Он знал, что ферма Ульбрека — единственная, которую мы не охраняем. — Фермер кивнул в направлении старика. — И что? Пару дней назад тускены украли у господина Ульбрека влагоуловитель, а сегодня ночью напали на его дом. И с ними был Кеноби!

Эннилин потрясенно смотрела, как батрак подставляет Уайлу ящик под ноги. Старик трясся.

— Голт правду говорит, — воззвал Ульбрек к слушателям, поднявшись. — Я видел Кеноби. Но я думал, он, наоборот, тускенов колотил. Не знаю. Моя Мэгги была в беде…

— Из-за Кеноби, — поспешно перебил Оррин. — Из-за песчаных людей, которых он привел! Бьюсь об заклад, старина Бен крепко зол на своих дружков. Готов поспорить, он за деньгами Уайла явился, но тускенов-то деньги не интересуют. И они начали бить и крушить.

Толпа снова зароптала. О богатствах Ульбрека знали все.

Оррин покачал головой, чтобы все видели, как ему грустно.

— Этот Кеноби — если только это его настоящее имя, — я не знаю, кто он такой. Он показал мне одно лицо, фальшивое. Я не знаю: может, он бандит, может, подался в тускены, как бы дико это ни звучало. Это не важно. Важно то, что он подвергает угрозе мирных жителей. И мы остановим его раз и навсегда!

Все принялись налить в воздух из бластеров. Эннилин поморщилась. Она ожидала совсем другого! Бен сказал, что Оррин соберет каких-то приятелей, но она думала увидеть скорее туповатых поденщиков вроде Зедда. Реальность оказалась иной. Войско было слишком большим, и сам Оррин тоже изменился. Он был весь наэлектризован. Рассказывая дружинникам об убежище Бена в Джандленде — в пустоши, где не стал бы селиться ни один порядочный человек, — Оррин заряжал толпу ненавистью, подзуживая всех к расправе над Кеноби.

Всего несколько слов — и поселенцы купились, а Оррин в мгновение ока превратился из льстеца в главнокомандующего. Ничего подобного Эннилин раньше не видела. И уж точно не в его исполнении.

Голос Оррина достиг пика:

— Мы своих в беде не бросаем. Все за мной — поехали!

Раздался громкий, сердитый гул одобрения. Один за другим заревели моторы, снова зазвучали выстрелы. В изнеможении Эннилин чуть не упала на колени. Такого Бен никак не мог ожидать. А кто мог?

Фермер спрыгнул с лестницы и обернулся. Маллен и Вика уже держали наготове бронежилет. Оррин протянул руки, и они облачили его, словно знатного военачальника.

Приблизившись к своему USV-5, Оррин заметил Эннилин, подмигнул ей. И умчался.

Оборудованные бластерными пушками лендспидеры один за другим уносились в пустыню, обдавая магазин клубами пыли. Эннилин, которая могла только беспомощно смотреть, вспомнила карательный рейд после налета на оазис. Тогда она вскочила на мотоспидер и вместе с Беном помчалась за Джейбом. Сегодня в опасности был Бен. Бен, который спас Джейба. Бен, который ночью сказал ей, что ехать за ним не надо, что он сам справится с Оррином.

Эннилин окинула взглядом опустевшие гаражи, где остались только два ее лендспидера. Увидев свою роскошную машину, взятую напрокат, она вдруг кое-что вспомнила.

Она бросилась обратно в магазин. Тар, который кормил оставленных родителями детей, удивленно посмотрел на нее из обеденного зала. Не обращая внимания, Эннилин метнулась за прилавок. Упала на колени, перевернула мусорное ведро и принялась копаться в хламе.

Среди осколков стекла она нашла красный комлинк, который выбросила ночью. Включила его и нажала кнопку вызова.

— Алло? Кто это? — осведомился вежливый голос на том конце.

— Это Эннилин Колуэлл, — быстро проговорила она. — Соседка Оррина Голта. Я знаю, кто вы. А вам стоит узнать, что он задумал!

ГЛАВА СОРОК ВТОРАЯ

«Отступись».

Эти слова Джейб произнес в магазине — послание Бена, как он выразился. Проверяя бластер, Оррин вдруг ясно услышал их снова. Или это был просто свист ветра?

Фермер терялся в догадках, как понимать это послание. Пожелай Бен его шантажировать — назначил бы встречу. Если бы он просто планировал разоблачить Голтов, то поехал бы в Надел. Или отправился на поиски кого-нибудь облеченного властью, не подозревая, что никаких властей в этой глуши не существует.

В общем, бессмыслица какая-то.

— Пятнадцать километров до хижины Кеноби, — сообщил Маллен, сидевший за рулем в защитных очках.

Отец кивнул. Сунув бластер в кобуру, он повернул голову и зачарованно посмотрел назад. USV-5 мчался на острие клина репульсорных машин, которые неслись на юго-запад. Здесь были все до единого спидеры «Клича поселенцев», а также парни Ульбрека на собственных машинах. Оррин сомневался, что раньше пустыню пересекало столько транспорта разом.

Он невольно хихикнул. «Да уж, Оррин, народ за тебя горой». Может, фермерство все-таки не было его призванием. На Татуине мудрено было сделать карьеру политика, но с появлением этой новой Империи — кто знает?

Плевать. Бен даже не поймет, кто его прикончил. Оррин поднес к глазам макробинокль и принялся разглядывать барханы впереди.

Вика с заднего сиденья махнула рукой влево:

— Вон он!

Посреди пустыни нахально торчал Бен, восседавший на мотоспидере. «На моей собственной машине», — осознал Оррин, наведя резкость. Это был тот самый спидер, на котором Джейб поехал к Ульбрекам.

Маллен указал на Кеноби:

— Все его видят. Пап, теперь нам лучше отступить.

Оррин вздрогнул и посмотрел на сына:

— Что ты сказал?

— Я говорю, нам надо отступить, повернуть назад. Левый фланг поедет за нами, — пояснил Маллен. — Зажмем его с двух сторон и загоним как банту.

— А, ладно. — Отец выудил из кармана куртки платок и отер пот со лба. Лендспидер заложил вираж и помчался в другую сторону. Более десятка машин пристроились следом.

Оррин снова направил видоискатель на Бена, до которого оставалось около километра. Кеноби просто сидел и глядел в ответ, как будто зная, что на него смотрят. Наконец он включил зажигание и тронулся с места.

— Ну-ну, — ухмыльнулся Оррин. — Гляди-ка, кто из нас первый отступил.

Кеноби зигзагами мчался по песчаной пустоши. Путь на запад, к хижине, ему преграждала одна цепь лендспидеров; другая закрывала дорогу на север, на открытую равнину. Оррин подумал было, что Бен попробует прорваться к перевалу в Джандленде, по которому джавы обычно ездили в Западное дюнное море. Но бродяга явно забирал восточнее, к отрогам горной гряды.

Оррин моментально раскусил его намерения.

— Мило, — произнес фермер. — Заманивает нас в Хантерову теснину. — Эннилин говорила, что оттуда они с Беном наблюдали за избиением тускенов. Оррин не знал наверняка, действительно ли Бен питает слабость к дикарям, но попадаться в ловушку не собирался.

— Перекройте ему путь, — сказал он в коммуникатор. — Загоняйте в ущелье!

Разлом Ройя неизменно напоминал Оррину постройку, которую ребенок соорудил из кубиков, а потом опрокинул. Здесь Джандленд вдавался внутрь, образуя полукруг плоской, как стол, пустыни, отороченный полукольцом высоких зубчатых скал. Широкие извилистые проходы между «зубами» вели дальше на юг, поднимаясь все выше и разветвляясь на узкие коридоры; тускены обожали здесь прятаться. Напавшие на оазис дикари удирали в разлом, но по ошибке их занесло в Хантерову теснину, расположенную в нескольких километрах к востоку. В разломе, однако, никто не смог бы стрелять по отряду со скал. Каменные столпы вздымались слишком высоко, а проходы между ними вели в гору слишком полого, извиваясь на всем пути.

Машины держали строй, и Бен метнулся в разрыв между ними. Не задерживаясь, мотоспидер помчался по одному из самых узких подъемов, усеянных булыжниками. Несколько секунд — и он скрылся из виду. Оррин знал, что Кеноби конец. Лендспидеры дружинников выстроились полукругом, перекрыв не только тот проход, где скрылся Бен, но и все остальные.

Маллен остановил лендспидер Голтов:

— Теперь за ним?

— А зачем? — отозвался Оррин. — Он всего лишь турист. Наткнется на тускенов да и повернет обратно.

— А что, если он в самом деле с пескоедами закорешился? — спросил сын.

Фермер закатил глаза:

— Это же сказочка, Маллен! — Он фыркнул. — Но даже если так, что с того? Они увидят, что нас целая армия, и Кеноби в любом случае ничего хорошего не светит.

Оррин вышел из машины и поправил куртку. Жестом подозвал детей к себе.

— Имейте в виду, — тихо проговорил он. — Если Кеноби покажется, не дайте ему даже пикнуть. Сразу пристрелите, а остальные и возражать не станут.

Вика покосилась на отца:

— А если он будет безоружен?

— Скажем, что видели, как он достает бластер. — Оррин сердито посмотрел на дочь. — Тебе жалко его, что ли? Ты хочешь дальше жить на моих харчах или как?

— Мне-то что, — сплюнула Вика. — Одним нищим в пустыне меньше. Просто хотела знать, что ты скажешь.

— Просто слушайтесь меня, как и всегда. — Фермер достал из машины громкоговоритель и прошел в гущу ополченцев.

Под полуденными солнцами каменная формация казалась каким-то гигантским природным амфитеатром. В наступившей тишине раздавалось лишь щелканье рычажков на бластерах. Поселенцы с ружьями в руках укрылись за парящими на репульсорах машинами. Все взгляды, которые не были прикованы к расселинам, обратились на Оррина.

Фермер крикнул в громкоговоритель:

— Кеноби, выходи!

Скалы отозвались эхом. Но ответа не последовало.

Ульбрек беспокойно выглянул из-за укрытия:

— Не нравится мне все это.

— Не волнуйся, — бросил ему Оррин и махнул рукой группе поселенцев, которые остались в тылу. — Давайте дымовые шашки.

Мортиры были одним из первых приобретений фонда, хотя до сего дня использовать их не доводилось. Но оружие было предназначено как раз для того, чтобы выкуривать врага из укрытия. Запустить пару шашек в скалы по параболической траектории — и Бену ничего не останется, как…

— Айооо-Э-Э-Э!

Оррин застыл. Вой раздался снова: он доносился откуда-то из-за холмов. Это был рев крайт-дракона — такой же, как сирена «Клича поселенцев», но звучал он более естественно. Жуткое завывание услышали все, кто был на «арене амфитеатра».

Оррин с хитрой улыбочкой посмотрел на свое войско:

— Не ведитесь, народ. Это наш трюк, не его.

Некоторые вояки нервно заерзали, но все остались на местах. Фермер вернулся к лендспидеру и снова взял в руки громкоговоритель:

— Лучше выходи, Кеноби, а то приятелей своих напугаешь. — Он подал знак поселенцам, заряжавшим мортиры. Пора.

Тогда-то все и случилось. Первым обратил внимание зелтрон, муж Лили.

— Слушайте! — сказал Уоллер Пейс. — Чувствуете?

Оррин не собирался тратить время на всяких эмпатов и их ощущения.

— Не отвлекаться, — велел фермер. Но теперь он и сам слышал этот звук — глухой гул, медленно набирающий силу. По склонам покатились камешки. Взметнулась пыль.

— Землетрясение! — крикнула Вика.

Оррин покачал головой. Нет, здесь было что-то другое. Что-то мчалось в лощину по тропам из Джандленда. И тут он увидел.

Банты!

Одно за другим гигантские животные неслись вниз по каменному коридору, в котором исчез мотоспидер Бена. И не только оттуда! С гор спускалось несколько широких проходов — и каждый из них извергал из себя поток бант всех размеров. Прямо на поселенцев.

— Нас затопчут! — крикнул Ульбрек, ныряя под свою машину. Косматая масса лилась по пустыне, словно прорвавший дамбу водяной поток. Дружинники бросились врассыпную.

Оррин уронил громкоговоритель на сиденье лендспидера. Он попытался спрятаться за машиной, но не успел: огромная банта врезалась в транспорт, вогнав его капотом в живот фермеру. Миг спустя в USV-5 ударил второй зверь. Спидер бешено завертелся, и перед глазами Оррина все поплыло.

У других поселенцев дела обстояли не лучше. Бегущие животные атаковали лендспидеры, которые разлетались, как игрушки. Растерянные дружинники бросались ничком, прятались, как могли. В тылу звери опрокинули мортиры, и над головами ополченцев взмыли дымовые шашки. Две из них врезались в стену ущелья, раздался оглушительный лязг — и все исчезло в дыму.

Оррин цеплялся за свой лендспидер, пока тот не налетел на камень. Фермер не удержался и полетел на землю. Оглушенный, он несколько секунд вглядывался в дым, пытаясь понять, где очутился. Где-то неподалеку раздался выстрел. Какой-то фермер закричал. Оррин не шелохнулся.

Из-за дымовой завесы раздался голос — голос Бена:

— Отступись.

Оррин заморгал. Прежде он слышал это слово только из уст Джейба да еще Маллена. Услышав его от самого Бена, фермер понял, что послание на самом деле не было требованием. Бен произнес его спокойно и увещевательно, как будто давая дружеский совет.

Оррин потянулся за бластером — к счастью, оружие находилось в застегнутой кобуре и уцелело, — но куда стрелять, было непонятно.

Наконец, когда желтоватый дым рассеялся, он прочистил горло и протер глаза. Лендспидеры разбросало по пустыне, как игральные карты от порыва ветра. Некоторые все еще парили над землей — двигатели работали, тщетно силясь вогнать машины в скальные стены. Другие опрокинулись или наехали на соседние. Поселенцы, все в пыли, отдувались и шарили вокруг себя в поисках оброненного оружия. По крайней мере, все как будто были живы.

В этот момент с нагорья спустились трое оставшихся животных. В ущелье трусцой сбежал детеныш банты, за которым — кто бы мог подумать — следовали самка эопи и ее малыш. Отставшие беззаботно протопали через хаос и побежали догонять стадо, которое умчалось на северо-запад.

Оррин повертел головой и нашел Маллена и Вику, с трудом поднимавшихся на ноги. Маллена банта задела рогом по голове: его висок был в крови.

— Стрелять сможешь? — спросил его отец.

Парень что-то сердито пробурчал. Оррин решил, что это значит «да».

— Кеноби решил с нами поиграть, — проворчал он и обернулся, сжимая в руке бластер.

Но из расселины вырвался не очередной зверь. По тому самому проходу, через который удрал в горы Кеноби, с ревом несся мотоспидер. Машина шла строго по прямой — наездник явно намеревался перелететь над головами отряда и скрыться в пустыне.

— Сбейте его! Сбейте!

Скорые на подъем дружинники обстреляли машину, когда та проносилась мимо. Несколько выстрелов достигли цели, спидер вспыхнул и стал заваливаться вправо. Переднее шасси с силой ударилось о землю. Машина с пассажиром покатилась по земле и наконец врезалась в пустой лендспидер.

Оррин бросился туда. Мототранспорт разбился всмятку. Среди обломков горело тело. Вне себя от возбуждения фермер пробрался к водителю.

И увидел, что это не человек, а лишь холщовый мешок. Тлеющая ткань наполовину разорвалась в том месте, где была привязана к рулю. Не раздумывая, Оррин запустил руку в обугленную торбу и вытащил ее содержимое — ворох тускенских головных обмоток.

— Из твоего гардероба, Оррин, — произнес Бен. Голос его разносился далеко и казался громче рева крайт-дракона — уж точно громче того призрачного шепота, который Оррин слышал раньше. — Я привез их из твоего дома!

Удивленно оглядевшись по сторонам, фермер отбросил тряпки подальше. Откуда у Кеноби такой голос, значения не имело. Вспомнив, где он положил громкоговоритель, Оррин бросился к своему лендспидеру. Остановившись перед воткнувшейся в скалу машиной, он сунул руку в кабину и принялся нашаривать рукоятку устройства. Наконец что-то нашел, вытащил… И недоуменно уставился на гадерффай.

— Тоже с твоего склада, — проговорил откуда-то сверху Бен.

«Громкоговоритель», — понял фермер. Каким-то образом бродяга во время неразберихи спустился с горы и подменил громкоговоритель гадерффаем. Но размышлять об этом было некогда. Половина отряда с любопытством взирала на Оррина и на оружие тускена в его руке.

И Кеноби, где бы он ни находился, тоже все видел.

— Они интересуются твоей коллекцией, Оррин. Трофеями, отобранными у тускенов. Именно в их одежде и с их оружием ты и твои дети нападали на своих соседей!

Не зная, куда деваться от взглядов, фермер с отвращением швырнул оружие на землю.

— Что за ахинея! — с вымученным смешком воскликнул он. — Танцы с тускенами — это по части Кеноби!

— Ты неправильно меня понял. — Голос Бена раздавался из ниоткуда и словно бы отовсюду одновременно. — Я просто хотел мирной жизни. Войну ведешь ты — чтобы услуги твоего фонда хорошо продавались!

— Это не наше! — взвилась Вика, явно задетая за живое. — Скажи им, пап!

Оррин сердито посмотрел на дочь. «Заткнись, — приказал он взглядом. — Говорить буду я!»

— Это неправда. — Фермер повернулся лицом к толпе. — Да, мы собираем трофеи. Что в этом такого? А весь этот хлам ему дали его приятели — те самые, которые выпустили на нас стадо бант. А фонд «Клич поселенцев» — он не наш. Это кооператив!

— Расскажи им о балансе, — ответил Бен. — Расскажи, что не брал денег из кассы на уплату своих долгов. И что не нападал на отца Тайлы Беззард, когда тот отказался вступить в фонд, после чего старик остался хромым и не смог защититься, когда нагрянули настоящие тускены. — Кеноби повысил голос: — Скажи им, что не нападал на ферму Ульбрека прошлой ночью. И что не сбежал при моем появлении!

Оррин выпрямился и обвел взглядом ополченцев в поисках хоть одной дружеской физиономии, которая помогла бы ему вернуть равновесие. Таких осталось немного. Один за другим поселенцы менялись в лице: ими овладевали гнев, страх или смятение. А Уайл Ульбрек готов был взорваться:

— Это правда, Голт? Это правда?

Маллен в ужасе смотрел на отца.

Но ситуация не была безнадежной. Оррин выдал свою самую чарующую улыбку:

— Народ, народ. Я просто фермер. — Приходилось кричать, чтобы всем было слышно. — Такой же, как и вы. Я добываю воду из воздуха. Этот человек — он просто выдумщик. — Оррин театрально пожал плечами. — Все вы кормились от моих щедрот. И должны знать, что я крепко стою на ногах. Денег у меня достаточно!

— Отличная новость, — отозвался еще один рупор откуда-то со стороны пустыни.

Оррин обернулся и вдруг увидел большой катер, парящий у разлома. На палубе стоял Мосеп Биннид в окружении головорезов с пушками. Под подбородком у него был шейный корсет, а в руке счетовод держал громкоговоритель.

— Джабба хочет получить свои деньги, Оррин Голт! Причем немедленно!

ГЛАВА СОРОК ТРЕТЬЯ

Прижавшись к одному из столпов, А’Ярк смотрела на каменистый склон и на копошащихся внизу поселенцев.

— Слуги хатта, — с отвращением сказала она. — Мы чуем их. — Тускенка бросила взгляд вглубь естественного коридора. — Ты говорил, там только поселенцы.

Бен сидел неподалеку с зеленым звуковым прибором Оррина и тоже обозревал происходящее. Он не только надел капюшон, но и, уважая чувства тускенов, закрыл тканью нижнюю часть лица; теперь он сдвинул повязку и поскреб подбородок. Похоже, появление катера оказалось для человека неприятным сюрпризом.

— Этого я не планировал.

Женщина почувствовала, как в ней закипает гнев.

— Ты сказал нам…

— Я сказал, что свершу над Оррином правосудие. Он мог выбрать между правосудием своей общины… или вашим. — Бен покачал головой. — Я думал, он отступится.

А’Ярк было безразлично, чего хотят поселенцы. Бен привел врагов к ее дому, как и обещал, но врагов оказалось слишком много для клана. Своих немногочисленных воинов А’Ярк расставила по другим выходам, но если бы поселенцы и впрямь решили последовать за Беном в Столпы, их бы ничто не остановило. Горный лагерь был бы разорен.

Бен тогда сориентировался быстро: крикнул, чтобы женщины и дети гнали своих драгоценных бант вниз, на равнину. После бойни в теснине многие банты остались без наездников, и А’Ярк было приятно, что они хоть как-то отомстили за это. Животные позволили им выиграть время. Но появление прислужников хатта усугубило опасность. Бандиты не боялись тускенов, как следовало всем.

Это хатты убили Шарада Хетта много лет назад.

Бен заслуживал смерти за то, что навлек на них эту напасть. И А’Ярк бы его казнила, будь это в ее власти.

Но в свете солнц она была вынуждена признать, что упадок племени начался задолго до его появления.

— Беда нам, — проговорила А’Ярк, неизвестно почему изливая душу перед чужаком. — Мы слишком слаб — мы, тускены, — из-за того, что случается более чем три цикла назад.

Бен посмотрел на нее с любопытством:

— А что тогда случилось?

— Другая бойня, — сказала А’Ярк. — Целый лагерь могучих воинов полег весь. И женщины, и дети с ними.

Неизвестно почему, но Бена ее слова задели за живое.

— Даже дети погибли? — Он сглотнул. — Кто же это сделал, крайт-дракон? Какой-то другой хищник?

Женщина покачала головой.

— Да, хищник. Только смерть приходила на двух ногах, — сказала она. — Мы знаем.

— Но дети? — возразил Бен. — Поселенцы обычно не убивают детей, ведь так?

— Поселенцы делают сиротами, поселенцы бросают, — поведала А’Ярк. — Хищник убивал всех.

Бен молчал, как будто сопоставляя что-то в уме.

— Интересно…

Его взгляд застыл. А’Ярк показалось, что Бен мысленно перенесся в другое место, воображая — или переживая — то, что наполнило его ужасом.

— Что? — спросила она.

Бен взял себя в руки.

— Этим я займусь после, в другое время, — ответил он. — Я начинаю подозревать, что уверенность песчаных людей в своих силах была не единственной жертвой того происшествия.

— Сейчас не важно, — сказала тускенка, отступая. — Я должна укрывать клан.

— Я помогу, — вставая, отозвался Бен. — Защищать дома — моя специальность. — С этими словами он последовал за ней вверх по склону.

Маллен посмотрел на отца, разинув рот:

— От Джаббы? Еще рано! У нас еще целых пять часов!

Оррин уставился на новоприбывших, не находя слов. Следом за катером показалось еще несколько лендспидеров с бандитами. Но почему именно сейчас? С какого перепугу?

Поселенцы навели оружие на катер, взяв головорезов на прицел. Дружинники после нашествия бант и слов Бена были и так на взводе. В списке врагов поселенцев громилы Джаббы соседствовали с тускенами. И те и другие жили в своем замкнутом мирке, по своим собственным законам, и выходили во внешний мир лишь для того, чтобы терроризировать мирное население. Не успели поселенцы выкурить Бена, как их самих поймали в западню в разломе.

Уоллер вытаращил глаза и посмотрел на Оррина, приподняв красные брови:

— Джабба? У тебя что, дела с Джаббой?

Прежде чем Оррин успел придумать складный ответ, Мосеп заговорил снова:

— Мне сообщили, что ты собрал армию — как я вижу, это правда — и отправился в холмы. Интересно зачем, если сегодня пора платить по счетам?

Вика с тревогой посмотрела на отца.

— Это старо как мир, — продолжал нимбанел с палубы катера. — Должники пренебрегают своими обязательствами и пытаются сбежать. Некоторые берутся за оружие и пробуют вести войну. — Он щелкнул волосатыми пальцами, и Джоррк встал у пушки. — Перенос выплаты на полдень отменен, Оррин. Плати сейчас.

— Что такое? — нервно выкрикнул Оррин. — Это тускенолюб вас сюда привел? — Окрыленный свежей идеей, он просиял и огляделся. — Кеноби и с этой сволочью ведет делишки, как пить дать!

— Не знаю, о ком ты. — Мосеп явно начал терять терпение. Позади катера показалась еще одна машина, которая двигалась с севера. — Мне позвонили твои соседи.

— Соседи? — Оррин сглотнул. В горле у него пересохло. Среди выехавших на охоту фермеров у него были конкуренты. Неужто кто-то из них о чем-то проведал? Он обвел взглядом толпу, старательно изображая шок и по трясение. — Кто-то из вас решил меня подставить, очернить своими бреднями?

Лендспидер, который приближался со стороны пустыни, миновал линию бандитских транспортов. Поселенцы навели ружья на машину, влетевшую в их круг, — и тут же опустили, узнав водителя.

Объехав перевернутые лендспидеры, Эннилин остановила красный JG-8 у одного из входов в ущелье. Она соскочила на землю в нескольких шагах от Голтов и показала всем красный комлинк.

— Это я им позвонила, — сообщила она.

На палубе катера Мосеп поднял ровно такое же устройство — то самое, которое Оррин обронил в его логове. Счетовод ухмыльнулся, ощерив зубы:

— Рад вас видеть, госпожа Колуэлл.

Оррин уставился на Эннилин:

— Т-ты?

— Да. — Отдышавшись, хозяйка магазина повернулась к поселенцам. — Бен невиновен. Я слышала, что Оррин говорил в Наделе. А теперь выслушайте, как все было на самом деле!

Маллен с угрожающим видом шагнул к ней:

— Женщина, не смей!

Обернувшись, Эннилин увидела Вику, которая подбежала с другой стороны и схватила ее за руку. Глаза у нее были дурные.

— Подумай о своем щенке! — процедила девчонка.

Оррин умоляюще посмотрел на Эннилин.

Та вырвалась из рук Вики. Повернувшись к фермеру, она заговорила с уверенностью, которую он не раз слышал в ее словах. «За ней — как за каменной стеной», — часто говаривал сам Оррин.

— Я не позволю тебе причинить зло человеку, который провинился лишь в том, что помог мне, — заявила она. — Да, я люблю своих детей. Но то, что ты натворил, — это подло!

Ульбрек с ружьем в руке вышел вперед. Вид у него был растерянный:

— Разрази меня гром, если я понимаю, что тут происходит!

— Зато я, кажется, понимаю, — отозвался Уоллер. Он метнул взгляд на Оррина и покачал головой. — А мы тебе верили.

Один за другим поселенцы начали терять интерес к катеру и его свите и наводить оружие на Голтов.

Оррин покосился направо. USV-5 так и стоял там, где застыл после атаки бант. Фермер бросился к нему… И тут его прекрасная машина взорвалась облаком огня и раскаленного металла.

Ударной волной Оррина развернуло, и он увидел, что было тому причиной. На палубе катера Мосеп указывал рукой на клатуинца у дымящейся пушки.

— Джоррк, конечно, болван, но из такой дуры даже он не промахнется, — прокомментировал счетовод. — Вы получите Голта, когда мы с ним закончим. Он задолжал нам денег!

Ульбрек прожег нимбанела свирепым взглядом:

— Чего это вы тут раскомандовались, пираты? Здесь вам не город!

Соратники старого фермера вскинули ружья.

— Мы с ним первые разберемся! — выкрикнул другой поселенец.

Посмотрев на солнца, Мосеп отер пот с усов.

— До чего невыносимый народец, — молвил он. — А я говорил куратору Оррина, что никому из вас нельзя предлагать кредит. — Нимбанел поднес ко рту рупор. — Постарайтесь не убить женщину, которая только что подъехала, — обратился Мосеп к своим головорезам. — Это будет неучтиво. Мы здесь благодаря ей. — Он пощупал свой воротник и снова посмотрел вниз на поселенцев. — Прошу простить, но раз вы хотите по-плохому…

Грянуло бластерное ружье, и слева от Мосепа раздался резкий хлопок. Нимбанел испуганно вывернул туловище — посмотреть, что происходит. Джоррк тупо глядел на останки взорвавшейся пушки, из которых валил дым. Еще выстрел — и клатуинец опрокинулся на спину, сраженный наповал. Мосеп повернулся к поселенцам.

— Я давеча ухлопал целую ораву тускенов, — прицеливаясь, крикнул Ульбрек. — И собой помыкать не дам!

Заслышав слова старика, все поселенцы дружно пришли к такому же заключению. Как один они вскинули ружья и принялись палить по бандитам Джаббы. Те открыли ответный огонь, и фермеры укрылись за перевернутыми лендспидерами. Мосеп на палубе катера завопил и спрятался за спину ближайшего гаморреанца, но зеленый громила тут же схлопотал заряд в лоб и рухнул, придавив счетовода.

Оррин, оказавшийся между молотом и наковальней, схватил Эннилин за руку и потащил прочь от перестрелки. Какую-то секунду она смотрела на него, лишившись дара речи, но в следующий миг он усилил хватку.

— Дети! Скорее! — заорал Оррин.

Испуганная Эннилин попыталась вырваться, но Маллен схватил ее за другую руку. Под выстрелами бандитов, паливших по ущелью, Оррин поволок женщину к стоявшему неподалеку JG-8.

Эннилин закричала, но в грохоте перестрелки ее услышали только Уоллер и еще двое поселенцев, сидевших в укрытии.

Пейс обернулся:

— Оррин, стой!

Тот свободной рукой достал бластер и приставил к виску Эннилин.

— Мы валим отсюда, — рявкнул он, толкая женщину к лендспидеру.

Вика швырнула на переднее сиденье охапку оружия и уселась за руль.

— Нам не продраться! — крикнула она, махнув рукой туда, где кипела битва.

Оррин и не собирался ехать в ту сторону. Он указал на пологий коридор, ведущий наверх, — каменистый путь, по которому Бен поднялся в горы.

— Туда! Езжай!

Под огнем прихвостней Мосепа Уоллер мог лишь бессильно наблюдать, как дочь Оррина погнала JG-8 по непроходимой местности. Машина протестующе подвывала, скребя днищем по склону, на преодоление которого не была рассчитана. Рядом просвистел шальной разряд. Рулевая лопасть задела за скалу и отломилась. Лендспидер исчез из виду…

А’Ярк в развевающемся одеянии пробежала через горный лагерь.

— В пещеры! — кричала она, прогоняя всех — и стариков, и животных. Дети и чешуйчатые псообразные массиффы с воплями разбегались, бросая свои занятия и оставляя еду возле священного колодца.

Пустырь располагался на высоте полукилометра и являл собой ровный амфитеатр, окруженный каменными башнями. Большую часть дня это место находилось в тени, но сейчас, в полдень, все было залито лучами двух солнц. С востока и запада возле стен лежали груды потрескавшихся каменных глыб. Обычно за ними отдыхали и прятались от жары, но сегодня это было последнее прибежище. А’Ярк сунула бластерные ружья в руки двум нянькам, которые прятали детей. Она сомневалась, что те сумеют управиться с оружием. Учить их надо было начинать намного раньше.

Со стороны северной расселины — спуска, который сторожили А’Ярк и Бен, — донесся механический звук. Лендспидер, сразу же поняла женщина. Но подъем же непроходим! В отчаянии она посмотрела по сторонам. Немногочисленные уцелевшие воины все еще толпились внизу, на наблюдательных пунктах, откуда следили за перестрелкой. Позвать их не было возможности. Слишком поздно.

Повернувшись, А’Ярк увидела, как Бен ведет в укрытие двух упирающихся детей. Схватив гадерффай, она бросилась к человеку.

Вручив второго ребенка няньке в укрытии, Бен обвел взглядом широкий проем между исполинскими камнями, который вел на юг.

— Туда? — спросил он.

— Плохие места, — ответила А’Ярк. — Слишком поздно. Они уже здесь. Скорей!

Вдвоем они нырнули за кучу гранита. Высунув головы над камнями, оба увидели, как через каменный порог северного проема прогромыхал красный лендспидер.

— Оррин, — вполголоса произнес Бен. — Отступиться — не по нему.

А’Ярк выглянула. Улыбчивый был не один. На передних сиденьях расположились его отпрыски, а сам он устроился сзади с Эннилин, которую держал под прицелом бластера. Несколько секунд спустя машина, проехав еще немного по неровному грунту, мучительно заскрежетала и остановилась метрах в ста от их укрытия. Дети Оррина вышли наружу, настороженно оглядываясь.

А’Ярк тихо опустила гадерффай на землю. За спиной у нее лежало ружье. Она потянулась за ним, но Бен коснулся ее руки, обмотанной тряпками.

— Нельзя, — сказал он. — У них Эннилин!

— Она не важно, — прошептала в ответ воительница.

— Это мне решать.

А’Ярк покачала головой. Просто безумие. Люди уже доставали оружие. Не придут ли им на помощь другие поселенцы?

Эннилин, которую все еще держал Оррин, закричала:

— Бен… если ты здесь, не выходи!

А’Ярк не услышала, что после этого прорычали ее похитители, но было ясно, что они не собираются ее затыкать.

— Они хотят меня выманить, — прошептал Бен. Он потянулся за световым мечом, спрятанным под плащом… и отдернул руку. — Я не могу подвергать Эннилин опасности.

— Тогда я нападаю. — А’Ярк сжала его руку. — Ты тоже. У тебя есть долг.

— Не волнуйся. — Бен оглянулся назад, где под скальным выступом прятались трое малышей. — Я же сказал, что буду защищать твое племя, если Оррин…

— Не это. — А’Ярк с сомнением посмотрела на него. Неужели он не знает того, что знают все тускены?

Она заговорила быстро, но тихо:

— Орринголт открыл свое истинное лицо. Ты убивай его сейчас, или он преследует тебя всегда! — Она указала на солнца. — Это путь небесных братьев.

Бен вытаращил глаза:

— Это… это еще одна легенда?

— Это главная легенда.

А’Ярк пристально посмотрела на Бена, который переваривал эту историю. Наконец он покачал головой:

— На полпути я это дело не брошу. Но и жизнью Эннилин рисковать не хочу. — Он посмотрел влево, на груду монолитов у западной скалы. — Стой здесь, — велел он и пополз прочь под укрытием камней. — У меня идея!

ГЛАВА СОРОК ЧЕТВЕРТАЯ

Все здесь казалось бесцветным, кроме лендспидера. Но даже машину, еще недавно блестевшую яркими красками в автосалоне, теперь покрывал слой пыли. У спидера на коленях стояла Вика, заглядывая под днище, порядком пострадавшее во время безумной гонки по горам.

— Поедет? — спросил Оррин, все еще удерживая Эннилин.

Дочь покачала головой.

— Стабилизаторы поотлетали, — пробурчала она. — Поехать-то поедет, но в какую сторону — вопрос.

— Так и ехать некуда. — Маллен настороженно оглядел покинутый лагерь. — Как здесь вообще жить можно?

— Да разве это жизнь? — презрительно фыркнул Оррин. Он подтолкнул Эннилин к сыну. — Держи ее.

Фермер осмотрел основания стоявших поблизости каменных столпов. Приняв решение, он проверил бронежилет и бластер.

— Вика, забудь про спидер и наблюдай, нет ли поблизости снайперов. Я кое-что попробую.

Он осторожно прошел по булыжникам на середину пустыря. Там уходил в землю убогий колодец — простая дыра в поверхности. Вокруг были разбросаны погнутые жестянки. Фермер обернулся.

— Кеноби! — закричал он.

В ответ раздалось только эхо.

И голос Эннилин:

— Тебе его не обхитрить.

Оррин сердито посмотрел на нее:

— Заткнись.

Он переключил внимание на периметр. Там что-то двигалось, причем по обе стороны пустыря. По крайней мере, оттуда доносились шорохи. Но как только Оррин направлял взгляд в ту или иную сторону, возня прекращалась.

«Скверно», — подумал фермер, оглядываясь на дорогу, по которой они приехали. Отчаянно хотелось знать, что происходит внизу. Если он с детьми привезет тело Кеноби, удастся ли свалить всю вину на него? Или надо двигаться дальше — возможно, пересечь Джандленд? Оррин обошел колодец и пнул какую-то кадку.

Из-за валуна на пустырь выскочила колючая рептилия длиной с метр. Массифф! Темноглазая тварь с огромными челюстями бросилась на Оррина, но тот быстро прицелился и выстрелил. Пораженный оранжевым разрядом, массифф взвизгнул и повалился на землю.

Оррин обернулся к детям.

— Спасибо за помощь, — сухо бросил он.

— Мы крупную дичь высматриваем, — отозвался Маллен. Одной рукой он держал Эннилин, а другой сжимал бластер, продолжая обшаривать взглядом окрестности.

При виде дымящегося тела животного у Оррина родилась идея. Убедившись, что его прикрывают, фермер спрятал оружие в кобуру и приподнял окровавленный труп массиффа.

— Немного улучшим водоснабжение, — громко объявил он и, вернувшись к колодцу, театральным жестом занес сочащееся кровью тело над дырой. — Лети, птич…

— Стой! — донесся откуда-то издалека голос Бена.

Оррин поднял массиффа за лапы и огляделся.

— Что? — крикнул он в ответ. — Не хочешь, чтобы я отравил твоим дружкам колодец?

— Я обращался к А’Ярк, — гулко отозвался Бен. — Той, которую вы зовете Красным Глазом. Она хочет выстрелить в тебя, но ты все равно можешь нечаянно уронить тушу.

Послышался щелчок: где-то сняли ружье с предохранителя. Оррин кивнул. Значит, тускены и впрямь слушаются Кеноби.

— Рад, что ты обратил на меня внимание, — сказал он.

— Отступись, — повторил свои слова Бен.

На этот раз Оррин определил, что голос доносится с запада, из густой «рощи» каменных столпов.

— Не хочу, — заявил он и бросил труп животного в колодец. Тело дважды ударилось о стенки и с громким стуком шлепнулось на дно. Колодец уже пересох.

Оррин огляделся. Выстрелов не последовало. Бен хотел вернуть Эннилин живой, и тускены ему подчинялись. Но отшельник мог в любой момент передумать, и фермер не собирался ждать, когда тот спустит на него своих пескоедов.

Снова достав оружие, он осторожно приблизился к просвету в западных скалах. Обернулся к Маллену с Викой и одними губами прошептал: «Ждите здесь».

Оррин углубился в гущу мегалитов. Это была самая причудливая естественная формация из всего, что он видел на Татуине, — казалось, природа нарочно создала этот лабиринт. Ветер шелестел между каменными башнями такой высоты, что они закрывали полуденные солнца. Найти здесь укрытие, конечно, не проблема. Совсем другое дело — поразить цель.

— Кеноби, я знаю, что ты здесь! — заревел фермер.

— Отступись, — донесли скалы эхо голоса Бена, который казался ближе, чем раньше.

Оррин развернулся и выстрелил. Разряд угодил в подножие башни, оставив дымящуюся вмятину.

В скалах опять наметилось движение. Послышались шаги, быстрые и легкие. Оррин разрядил бластер в длинный каменный коридор.

Ничего. Где-то заплакал тускенский младенец. Фермер нетерпеливо зарычал:

— Довольно игр, Кеноби!

— Согласен. — Теперь голос Бена раздавался совсем с другой стороны. — Отступись.

— Нет! — Оррин почувствовал жжение в глазах. Достав второй бластер, он открыл огонь из обоих стволов. Фермер стрелял снова и снова куда попало, совсем не целясь. Теперь он видел движущиеся тени и клубы пыли. Достаточно было попасть один раз. Всего один!

От скал, окружавших пустырь, эхом отражались звуки пальбы.

— Бен, берегись! — снова закричала Эннилин.

Маллен, которого больше не сдерживало присутствие отца, отшвырнул ее прочь, и Эннилин упала, поскользнувшись на обломках. Она перекатилась на камнях и увидела, что юнец наводит на нее бластер.

— Никогда не выносил этих наглых Колуэллов, — заявил Маллен и двинулся к ней. У парня дергался глаз.

Вика, не выпуская ружья из рук, повернула голову к брату:

— Папа не просил ее убивать.

— А на что она нам? — спросил Маллен.

— Не думаю, что она была нужна нам в принципе, — ответила сестра.

— Так какие проблемы?

— Никаких.

Оррин, паля на ходу, продолжал продвигаться вперед. Он выстрелил с двух рук сразу в оба примыкающих каменных хода, затем развернулся вполоборота и стал палить вперед и назад. Из многочисленных укрывищ донеслись крики — жалкие вопли перепуганных тускенят. Что ж, и то хорошо. Все отчаяние прошлых месяцев, все тревоги последних дней будто изливались наружу через дула бластеров в его руках.

— Покажись!

Сверху послышался треск, и Оррин рефлекторно вскинул бластеры. Однажды Кеноби уже застиг его врасплох — второй раз такой трюк ему не удастся.

Но, присмотревшись, фермер понял, что на каменные колонны такой высоты залезть физически невозможно. Однако жуткий хруст раздался снова, и огромное каменное лезвие, которое тысячи лет покоилось в хрупком равновесии, откололось от скалы и полетело прямо на него.

Оррин отскочил за миг до того, как массивный обломок вонзился в то место, где он только что стоял. На соседней каменной башне появилась трещина. Потом на следующей. Оррин в испуге уставился на длинный ряд каменных колонн. Это уже не было «бантотрясение». Происходило что-то ирреальное, — казалось, будто какая-то невидимая рука расталкивает скалы!

Фермер побежал. Оружия он не выпустил, но руками закрывался от летящей в лицо пыли. Полетело каменное крошево, а затем от колонн стали отваливаться и лететь на землю целые глыбы.

Оррин закашлялся под градом камней, молотивших в спину. Еще один гигантский обломок врезался в землю как раз перед ним, другой упал сзади.

Фермер закричал:

— Что происходит?

Подняв глаза, он увидел, как на него обрушивается тьма.

Со стороны западных скал донесся грохот, и Маллен недовольно посмотрел на сестру:

— Что за хрень там твори…

Закончить он не успел: Эннилин швырнула ему в лицо пригоршню песка. Ослепленный молодчик отпрянул. Она схватила его за щиколотку, потянула и впилась в ногу зубами.

Маллен взвыл. Вика наставила ружье на Эннилин и выстрелила, но из-за раненого плеча ствол дернулся влево, и разряд просвистел мимо. Повинуясь животному инстинкту, Эннилин дернула Маллена за ноги, опрокинув на спину. Она попыталась сцепиться с ним, чтобы Вика не могла прицелиться, но юнец был слишком силен. Он прижал ее к земле и наставил бластер в лицо.

В этот момент Вика закричала.

С запада из укрытия выскочила А’Ярк и с тускенским боевым кличем бросилась на врага. Прежде чем Вика успела прицелиться, гадерффай выбил ружье из ее рук. На обратном замахе острие посоха распороло ей бок.

Скривившись от боли, Вика зажала рану и поползла прочь. А’Ярк перепрыгнула через нее и бросилась к Эннилин с Малленом. Тот в испуге попытался навести бластер на тускенку.

Собрав все силы, Эннилин оттолкнула молодчика от себя. Бластерный разряд пролетел возле головы А’Ярк, но предводителя тускенов это не остановило. Взмахнув гадерффаем, А’Ярк воткнула острие Маллену в живот. Эннилин отползла подальше, глядя, как А’Ярк снова и снова вонзает оружие в тело врага.

— Поселенец убивает, — выдавила тускенка на общегалактическом. — Поселенец умирает!

Окутанный клубами пыли Оррин пытался выползти из-под груды камней. Каждое движение причиняло боль. Услыхав вопль Вики, он резко приподнялся — и почувствовал, как сместились кости в левой ноге.

Фермер повалился на землю у ног Бена.

В сумраке Оррин увидел человека в плаще, который встал подле него на колени.

— Я же говорил: отступись, — произнес Бен.

Вдали взвыл Маллен. Бен оглянулся и с грустью на лице покачал головой. Что бы там ни происходило, подумал Оррин, Кеноби явно готов был удовлетвориться тем, что Эннилин жива. Уходить он не спешил.

Фермер выплюнул горькую пыль, которая набилась в рот:

— Не мог я… отступить. Наемники Джаббы…

Отшельник снова покачал головой:

— Я другое имел в виду. Все это породил твой страх, все без исключения. Страх лишиться всего, что у тебя было. Ты сам ступил на путь страдания.

Кеноби оглянулся. Оррин углядел испуганного тускененка, который возник из-за каменного столпа и во все глаза таращился на двух людей. Бен ободряюще улыбнулся малышу в маске и снова перевел взгляд на фермера.

— Я знаю, куда приведет тебя этот путь, — продолжал отшельник. — Но время еще есть, если ты сейчас отступишься. Признай свою вину. С тускенами это тебя не помирит, но ты встанешь на путь исправления.

Оррин сел и заморгал: в глазах щипало от песка.

— Я потеряю все.

Бен глубоко вздохнул:

— Иногда необходимо потерять все, чтобы обрести свой истинный путь.

Он начал подниматься — и вдруг настороженно посмотрел наверх. С западной стороны огромный монолит, на вершине которого покоилась треугольная плита, внезапно накренился, как будто был не в силах больше выдерживать свой невообразимый вес. Покатились здоровенные валуны. Тускененок бросился к Бену в поисках защиты. Все новые и новые камни отрывались от столпа и падали вниз.

Оррину были слышны голоса других детей, которые завывали в лабиринте среди грохота обломков. Но куда больше его заинтересовала реакция Бена. Недавняя тряска, казалось, бродягу нисколько не напугала — можно было подумать, что он сам ее и устроил. Теперь же, прикрывая рукой жавшегося к нему ребенка, Бен встревоженно смотрел по сторонам.

— Что-то случилось, — еле слышно произнес отшельник. — Это не я…

А’Ярк била и била гадерффаем. Пытаясь встать на ноги, Эннилин заметила скорчившуюся рядом Вику. Дочь Оррина, неподвижная и белая как стена, не могла отвести глаз от брата, который извивался, царапал землю и наконец замер неподвижно. Потом девчонка повернулась и побежала к северному проходу и тропе, ведущей вниз.

А’Ярк вскинула окровавленную палицу, провожая взглядом удирающую Вику. Но прежде чем она успела броситься в погоню, тускенские дети, напуганные суматохой в каменном лабиринте, выбежали из скальных укрытий и окружили вождя, заслонив ее от Эннилин.

Та повернулась, стремясь не потерять А’Ярк из виду, но тускенка вдруг крикнула: «Бен!»

Эннилин оглянулась на зов. А’Ярк, в чью одежду вцепилась целая орава ребятишек, опустила оружие и смотрела на запад. Над исполинскими валунами поднималось облако серой пыли. А’Ярк, только что готовая в слепой ярости крушить и убивать, стояла как зачарованная. Она что-то сказала детям на родном языке, потом повторила на общем:

— Смотри, Энн-а-ли-ин. Смотри на Бена.

Эннилин непонимающе уставилась на клубы пыли. Она понимала, что угодила в самое сердце тускенской земли и что лучше всего бежать следом за Викой, под защиту дружины. Но Бен все еще оставался здесь, где-то рядом был Оррин — и мгновение назад произошло что-то важное.

— Это лавина? — спросила она, глядя на растущий столб пыли. — Бен в беде?

— Не в беде, — тихо ответила А’Ярк. Снова устремив взгляд на запад, она кивнула. — Не лавина. Я была права.

Эннилин напрягла мускулы, готовясь к бегству. Но тускенята вдруг загалдели и принялись тянуть А’Ярк за полы одежды. Та что-то быстро сказала в ответ: новости, которые сообщила возбужденная молодежь, явно ее обеспокоили. Затем с запада донесся грохот такой силы, что затряслись все столпы.

— Это тоже не беда? — уточнила Эннилин. В окружении напуганных детей грозный вождь тускенов уже не казался таким страшным.

— Теперь беда, — ответила А’Ярк.

Новый звук, раздавшийся вдалеке, заставил Эннилин похолодеть:

— Айоооооо-Э-Э-Э!

Этот вой она слышала много раз, но то, что сейчас это не запись, опознала мгновенно.

— Крайт-дракон, — прошептала она.

— Шум разбудил. — А’Ярк поспешно сгребла в охапку двух малышей, не выпуская из рук окровавленный гадерффай. Со стороны западных столпов на пустырь выбежали оставшиеся детеныши.

— Я должна спрятать ули-а, — сказала воительница.

Повинуясь порыву, Эннилин шагнула к ней и взяла за руку маленького тускена:

— Я помогу.

ГЛАВА СОРОК ПЯТАЯ

Оррин, оцепенев, застыл, глядя на чудовище, которое ломилось сквозь каменные столпы. Ящер был слишком огромен, чтобы пройти между монолитами; он просто пер напролом, как танк, круша камни на ходу. Увесистые булыжники отскакивали от отливавшей зеленым шкуры, не причиняя животному вреда.

Это был каньонный крайт — о таких здоровенных Оррин даже не слыхивал. Пятьдесят метров в длину? Шестьдесят? Заниматься измерениями было некогда. Фермер в испуге принялся шарить вокруг, разыскивая свои бластеры. Один лежал под камнем, разбитый вдребезги. Где же второй? Да и будет ли от него толк?

— Кеноби! — заорал Оррин. — Помоги мне встать!

Бен, явно ошарашенный появлением зверя, обернулся. Но тут мимо с визгом пронеслись еще несколько тускенских сопляков, которых спугнул ящер, и бродяга переключил внимание на них.

— Скорей! — крикнул он, махнув рукой на восток. — Бегите!

— Забудь о них! — Оррин снова попытался привлечь внимание Бена, но понял, что поздно. Крайт разглядел их сквозь облако пыли. Золотистые глаза вспыхнули огнем, и рептилия бросилась вперед, без труда карабкаясь по камням когтистыми лапами.

Взмахнув могучим хвостом, крайт устремился к первым жертвам — Бену и тускененку. Оррин в ужасе закрыл лицо рукой. Однако, выглянув, увидел, как Бен упал ничком, толкнув малыша на землю. От удара хвоста скала разлетелась на куски и обломки полетели прямо на бродягу и ребенка. Кеноби приподнялся. Хочет схватить малого, подумал Оррин. Но бродяга поднял обе руки вверх. Камни зависли в воздухе, как будто угодив в невидимую сеть. Потрясенный Оррин застыл. И зачарованно уставился на Бена. Лицо Кеноби напряглось от усилия, но он стиснул зубы и оттолкнул пустой воздух. Полтонны обломков отлетели в сторону от распростертого на земле тускененка.

Оррин разинул рот. Крайт прыгнул.

Бен тоже. В руке у него материализовалось оружие — сверкающий синий клинок. Световой меч!

Преградив путь чудовищу, отшельник взмахнул клинком. Режущий удар пришелся прямо по морде зверя, отколов несколько и без того щербатых зубов. Ошеломленный дракон попятился. За спиной Бена тускененок пополз к Оррину — но фермер был слишком напуган и не стал его отгонять. Кеноби снова пришел в движение: ловко запрыгнул на камень слева от ящера, отвлекая внимание от Оррина и малыша.

Растаптывая в пыль огромные камни, великан свирепо развернулся и ударил рогами в сломанную колонну, на которую взобрался Бен. Но того уже и след простыл. Кувыркнувшись назад, бродяга приземлился позади зверя, попутно рубанув мечом по одному из его твердых гребней.

Дракона это только разозлило. Он бросился прочь от противника, снося на ходу новые столпы. Из глубины крошащегося лабиринта появился тускенский старик с младенцем на руках и замер в испуге, узрев стремительно надвигающееся на них чудовище.

Бен бросился к ним. Свободной рукой он сделал какой-то жест — оба тускена взмыли в воздух и приземлились вне досягаемости ящера. Дракон удивленно остановился, поднял голову и завыл.

Этот крик, должно быть, слышали даже в оазисе, подумал Оррин. Тускененок съежился, прижавшись головой к его плечу. На этот раз фермер отогнал малого. Бен, безумец, добрался до дракона на новой проплешине, которую тот расчистил. Все мысли о бегстве испарились: Оррин решил, что должен увидеть, что произойдет дальше.

Осознав, сколь грозным оружием обладает противник, крайт развернулся на всех четырех лапах и стал хлестать массивным, увенчанным шинами хвостом. После первого удара Бен подпрыгнул, после второго — пригнулся и на третьем замахе рубанул мечом. Четвертого не последовало. Крайт взвыл и отполз назад.

Оррин глядел разинув рот. Каменные колонны, окружавшие место поединка, придавали ему вид арены — правда, очень уж тесной. Рано или поздно это погубит Бена, подумал Оррин. Крайт, видимо, пришел к тому же выводу. Раненный в хвост, дракон избрал новую тактику — решил раздавить Бена своей невообразимой тушей. Нацелившись на врага, ящер наклонил голову и покатился колесом. Бен, которому отступать было некуда, исчез под лавиной разъяренной плоти. Дракон снес один мегалит, за ним другой — камни падали и разбивались, как бутылки эля с барной стойки. На крайта сыпались обломки, но он продолжал катиться, пока не исчез в облаке пыли. Бен пропал из виду.

Миг спустя дракон возник из тумана и на всех парах помчался к Оррину и тускененку. Фермер завопил, и крайт тоже взвыл, остановившись от них в считаных метрах. Повернув голову, зверь щелкнул клювообразной пастью куда-то назад — и Оррин наконец разобрал, что случилось. Цепляясь за шершавую шкуру, на спине чудовища восседал Бен; его рубаха была изорвана и вся в грязи. Каким-то чудом Кеноби уцелел, ухитрившись даже оседлать дракона. И он не просто сидел там, а терзал задние лапы ящера своим мечом — это и заставило крайта остановиться.

А остановившись, дракон подписал себе приговор. Прыгая по твердой, как камень, чешуе, Бен перебрался на шею чудовища, нашел слабое место в панцире и вонзил туда меч. Крайт завизжал громче любой из Орриновых сирен и задрожал так, что Бен едва удержался на спине чудовища. Но не упал, и меч снова вошел в тело животного — на этот раз в его примитивный мозг.

Дракон издох. Его голова с громким стуком шлепнулась на землю в нескольких метрах от Оррина и ребенка.

Фермер зачарованно уставился на массивную тушу. Из пасти крайта вывалился отвратительный черный язык. Малыш обвел взглядом дракона, потом — их спасителя и убежал, не проронив ни слова.

Кеноби съехал с шеи чудовища и молча посмотрел на поверженного противника. Бродяга выглядел довольным, но в следующий миг его лицо перекосила гримаса: он осознал, что натворил в присутствии свидетеля.

— Ты… ты — джедай! — воскликнул Оррин.

Бен молчал. Руки его бессильно обвисли, а острие меча смотрело в землю.

Оррин лихорадочно соображал. Он вспомнил выпуск голоновостей, который не так давно смотрел в Анкорхеде. Кажется, там говорилось о каком-то перевороте, который пытались устроить джедаи. Оррин об Ордене знал мало, но никогда не мог взять в толк, почему Республика так доверяет организации, которую не понимает и не контролирует. Это было попросту глупо. Видимо, что-то у них пошло не так, потому что джедаев истребили, а на месте Республики воцарилась Империя.

— Так вот почему ты здесь. — Фермер ухватился за камень, пытаясь встать. — Вот почему прячешься. Тебя ищут. Все, кому не лень!

Бен не сводил глаз с трупа ящера. Но меч не выключал, и Оррин вдруг понял, что влип. Бен только что убил крайт-дракона — и теперь его тайна была раскрыта.

Фермер приподнялся, опираясь о скальную стенку, и скривился от боли.

— Ты меня убьешь!

Бен повернул голову:

— Этого я пока не решил.

— Что значит — не решил?

На лице бродяги появилась усмешка.

— Я не убиваю, чтобы заставить замолчать. Это больше в твоем стиле.

Хватаясь руками за камни, Оррин заковылял в сторону пустыря. Бен со вздохом двинулся следом — но брел медленно и меч свой уже успел погасить и спрятать под плащом.

«Он не собирается меня убивать», — подумал Оррин, продвигаясь вперед, несмотря на боль. Логично родилась следующая мысль: «Мне пришла новая карта».

Можно убраться с планеты и отправиться в эту самую Империю, где он снова обретет положение в обществе. Ведь у него есть кое-что на продажу: шкура Бена Кеноби. Пропади он пропадом, этот Татуин и все его обитатели. Фермер с трудом выбрался на пустырь, залитый светом двух солнц.

Эннилин нигде не было видно, да и Вики тоже. Маллен покоился на земле возле JG-8. Над его телом пировал массифф.

В ужасе Оррин заковылял к сыну, подволакивая ногу. Массифф, уже успевший насытиться, отошел. Фермер кое-как дополз до сына и, издав скорбный крик, приник к земле. Маллен погиб от рук тускенов, как и его младшенький, близнец Вики.

Где же сама Вика? Прищурив глаза, Оррин увидел слабый след крови и отпечатки ног, ведущие к северному выходу. Чья это кровь — Вики или Эннилин? Могла ли Вика вырваться и бежать к отряду? Если да, ей уже не помочь: с тем же успехом она могла сдаться тускенам.

Держась на почтительном расстоянии, подошел Бен. Оррин оторвал взгляд от кровавой массы, которая когда-то была его сыном. Неужто Бен ожидает, что теперь он покается? После всего, что случилось?

Он злобно процедил:

— Я им расскажу. Расскажу Империи! И тебя сотрут в порошок!

Бен сложил руки на груди и устремил взгляд в землю.

Оррин с усилием поднялся на ноги:

— Ты что, не слышал, джедай? Империя уничтожит тебя — и все, что тебе дорого.

Бен покачал головой:

— Они уже это сделали.

Пропустив ответ мимо ушей, фермер подковылял к своему поврежденному лендспидеру.

— Лучше убей меня, потому что я не шучу! — Он с трудом забрался в машину. — Я донесу на тебя, Кеноби!

— Нет, не донесешь, — сказал Бен. — Я видел твое будущее. Сомневаюсь, что тебе долго осталось.

— По твоей вине!

— По своей собственной. Потому что ты не отступился. — С этими словами джедай развернулся и пошел прочь.

Оррин на мгновение вытаращил глаза, но быстро пришел в себя. Он завел спидер, который отозвался протестующим хрипом. Пути назад не было — там ждали дружинники и головорезы Джаббы. Нет, только вперед, через южный проход, что бы ни лежало на той стороне. Если Вика жива, он отыщет ее — как-нибудь, да отыщет.

Бен лишь безучастно смотрел, как машина рывками движется вперед, останавливаясь через каждые несколько метров. Оррин лупил кулаком по приборной панели: «Езжай, тупая колымага!»

Когда всех детей спрятали, Эннилин возвратилась на пустырь через узкий проем с восточной стороны. Оказаться в последнем прибежище тускенов было само по себе страшновато, но женщина чуть не бросилась обратно, завидев Оррина, который вел потрепанный JG-8 прямо на нее.

Она быстро взяла в толк, что фермер спешит вовсе не к ней, а просто пытается сбежать через южный выход. Выглядел Оррин даже более помятым, чем машина: одежду покрывал слой пыли, рот был в крови. И он совершенно не обращал на нее внимания. Оглянувшись, Эннилин увидела Бена, который стоял метрах в пятидесяти и даже не пытался догнать беглеца.

Когда непослушный лендспидер в очередной раз заглох, Оррин наконец заметил ее. Эннилин едва узнала человека, который столько лет был рядом, — прежней осталась только язвительная усмешка, возникшая на лице при виде ее.

— Бен врал тебе, — самодовольно заявил фермер. Слова его сочились ядом.

Эннилин пожала плечами:

— Ты все время этим занимался.

Оррин осклабился. Но прежде чем он успел сказать что-то еще, из западного лабиринта появилась женщина, которую он знал под именем Красный Глаз. В руках она сжимала гадерффай. Враги наконец-то увидели друг друга. Оррин примерился и вдавил педаль акселератора.

JG-8, казалось, забыл обо всем, что с ним произошло, и понесся вперед. Машина шла на таран. А’Ярк стоически выжидала — и в последний момент швырнула гадерффай: тяжелый снаряд, вращаясь, полетел к цели и с ужасающей силой вонзился в ветровой щит.

Оррина окатило градом осколков — уже второй раз за последнее время ему разбивали ветровой щит, причем усилиями той, кого он разозлил. Но машину это не остановило: лендспидер на полном ходу врезался в тускенку и потащил ее к южному выходу.

Эннилин бросилась за ними. За потрескавшимся ветровым щитом ничего не видать, поняла она, но Оррин продолжал разгоняться. Она остановилась как раз в тот момент, когда спидер разминулся с началом бантовой тропы, ведшей со скалы на равнину. На миг машина зависла, не имея другой точки опоры, кроме собственных репульсоров. Потом рухнула вниз, кувыркаясь в воздухе, и исчезла в каменной глуши.

Бен, отставший всего на несколько шагов, подбежал к краю.

— А’Ярк! — крикнул он.

Эннилин посмотрела вниз. Цепляясь за выступающий камень, на отвесной скале у бантовой тропы висела фигура. Эннилин пробралась сбоку и протянула женщине руку. Та ошеломленно уставилась на нее, и драгоценный камень в глазнице полыхнул светом в лучах двух солнц. Потом тускенка что-то пробормотала, и Эннилин поняла, что ее хватка слабеет.

Подбежавший Бен заглянул через плечо спутницы.

— Ты хочешь жить, — сказал он. — Помнишь?

Какую-то секунду А’Ярк не шевелилась, но затем ее пальцы сомкнулись вокруг руки Эннилин. Вдвоем женщина-поселенец и чужестранец вытащили воительницу на скалу.

Сбитая с ног, но несломленная, А’Ярк встала на колени и воззрилась на дым, который поднимался из каньона внизу. Джандленд не ведал пощады.

— Ты добилась, чего хотела, — сказал Бен.

— Не всего. — Тускенка обернулась. Поднявшись на ноги, она прошла мимо Бена и Эннилин вверх, в сторону плато. — Но уговор исполнен. Вы уходите.

Эннилин кивнула. Уже был слышен топот: тускены могли вернуться в любую минуту. Но в присутствии Бена она не испытывала ни малейшего страха.

— Благодарю тебя, — сказал Кеноби, поклонившись А’Ярк.

Остановившись на входе в лабиринт, женщина-вождь невозмутимо посмотрела на него.

— Ты помни, Бен, — произнесла она. — Ты знай, кем можешь быть. — Сказав это, она исчезла среди теней.

Бен и его спутница быстро пересекли пустырь, задержавшись только у трупа Маллена. Эннилин побледнела и невольно обернулась в ту сторону, где исчез Оррин.

— Мне жаль, — сказал ей Кеноби.

— А мне нет, — ответила она. Затем повернулась и обняла его.

То не был порыв страсти: Эннилин просто повисла без сил после утомительного дня — да еще ночи и дня перед тем. Против таких объятий Бен не мог возражать. Она подняла голову, собираясь что-то сказать, но отшельник ее опередил.

— Не здесь, — сказал он и улыбнулся. — У меня. Вечером.

И легонько подтолкнул ее к тропе, ведущей вниз.

ГЛАВА СОРОК ШЕСТАЯ

Бен нашел путь домой. Эннилин тоже, и так начался самый трудный день в ее жизни.

Спустившись с холмов, она застала довольно скромное празднование победы. Фермеры ехали в Джандленд на расправу с предателем, а вместо этого вынуждены были сразиться с извечными врагами — гангстерами из Мос-Айсли. И деревенские разгромили городских в пух и прах. Мосеп Биннид, прирожденный математик, на лету прикинул шансы и отказался от дальнейших попыток заполучить Голта. Ему удалось уйти, только корму катера подпалили.

Ульбрек и остальные при виде Эннилин вздохнули с облегчением, но все же остались недовольны, что лишились возможности поквитаться с Оррином. Тут же оказалась и Вика, которую выхаживал доктор Мелл. Раненая девица была в глубоком шоке и никак не отреагировала, когда Эннилин поведала ей о смерти отца.

Вопросы сыпались на нее со всех сторон. К счастью, муж Лили быстро смекнул, что творится у Эннилин на душе, и предложил отвезти ее домой. Он высадил ее у порога и, не проронив ни слова, уехал. Дома изголодавшаяся женщина набросилась на еду, одновременно успевая паковать вещи и с набитым ртом пересказывая удивленным детям все, что произошло за день. Во всяком случае, как она сама в этом разобралась.

Ближе к вечеру в дверь с черного входа постучала Лили. Лицо зелтронки побледнело до нежно-розового. Не переступая порога, она пересказала подруге, о чем говорилось в ее доме — и в других жилищах оазиса.

Все, кто таил обиды на Голтов, не стеснялись их озвучивать, и большинство фермеров поспешили признать, что Бен ни в чем не виноват. Свалить вину на незадачливого чужестранца вполне в духе Оррина, заявили они. Чтобы прятаться в тускенском логове, надо ого-го как перепугаться, говорили фермеры. Или мозгами поехать. Но хоть все и были благодарны Бену за разоблачение Оррина, многих, очевидно, задело за живое то обстоятельство, что он за считаные дни раскрыл тайну, о которой они не подозревали много лет. Пускай Бен и оказался невиновным, он по-прежнему оставался странным типом, и мало кто горел желанием видеть его снова.

Подвергнутая допросу Вика, еще недавно строившая из себя крутую девчонку, разревелась и в подробностях рассказала о том, как Оррин присваивал деньги фонда и устраивал налеты на уклонистов. Затем, опасаясь за свою жизнь, она обрушилась на Колуэллов, заявив, что Джейб участвовал не только в инсценировке налета на Ульбреков, но и во всех предыдущих нападениях. А Эннилин, по версии Вики, знала обо всем с самого начала и зарабатывала на продаже ружей и эля.

Никто не был особенно настроен верить Вике — как и туповатому Зедду, который повторил ее историю слово в слово. Но в бухгалтерских записях, найденных в доме Оррина, — он не уничтожил их то ли из-за спешки, то ли от самонадеянности, — обнаружились доказательства. В файлах были обозначены десятки тысяч кредитов, которые за многие годы — еще со времен живого Даннара Колуэлла — фонд перечислил Наделу за эль, оружие и места в гараже.

С точки зрения Эннилин, в этом не было ничего незаконного, но суммы просто потрясли многих влагодобытчиков победнее, кто увидел во всем этом сговор. Кое-кто из старожилов припомнил, как много лет назад Джабба раздул войну с тускенами, чтобы нажиться на торговле дрянным оружием. Может, и в этот раз имело место что-то похожее? Казалось бы, Эннилин обвинить не в чем — но сколько раз все видели, как Оррин заходит за прилавок и таскает деньги из сейфа с ее согласия. И почему ее частная бухгалтерия оказалась в планшете, который лежал на его столе? Что вообще у двух семей не было общим?

Эннилин знала ответ: мало что. Их связывало слишком многое — и этим отношениям она позволяла углубляться, потому что было проще не спорить с Оррином. Но если в прошлом эти связи обеспечивали ей уважение и относительную зажиточность, то теперь они сделали ее объектом зависти и подозрений.

Все произошло в точности так, как и предсказывал Бен; к его прочим талантам Эннилин теперь относила и ясновидение. Она уже успела отметить про себя, что никто не явился в Надел обедать. Ее положение сделалось безнадежным. Со временем, возможно, ей удалось бы восстановить свою репутацию — живи она на Корусанте и располагай адвокатом. Но здесь, на Татуине, дурные слова разлетались, как песок по ветру, а однажды составленное мнение никогда не менялось.

Эннилин и Лили обнялись со слезами на глазах. Бывшая хозяйка заведения не могла объяснить подруге, что произошло на самом деле и какие у нее планы. Просто пообещала написать.

И закрыла дверь, чтобы пройтись по Наделу в последний раз.

Свет постепенно возвращался. Он был резким и пронизывающим — как и боль.

Небо почему-то переливалось, словно яркий разноцветный вихрь. Ног своих Оррин не чувствовал. Нижние конечности никуда не делись — на них лежали его руки, — но сами ноги и пальцы на них казались чужими.

«Авария, — подумал Оррин. — Я обгорел». Такое с ним уже случалось. Однажды в детстве он слишком долго пробыл под полуденными солнцами без головного убора — и кожа на лице впоследствии так горела и саднила, что даже улыбаться было больно. После этого родители целый день не выпускали его из дома, а лицо обмотали бинтами, чтобы он не трогал его. Ткань на лице напоминала ту повязку, только была грубее.

Да, вот оно что. Его перевязали и отвезли в Бестин. Должно быть, доктор Мелл тоже здесь, советуется с другими врачами насчет лечения. Оррин облегченно вздохнул.

И услышал собственное дыхание.

Что-то закрывало ему рот, какое-то металлическое приспособление, о которое стукнулись обломки зубов, когда фермер открыл рот.

Вспомнился иной случай, когда Оррин летал на другую планету. Он тогда подцепил бактериальную инфекцию, от которой руки и ноги покрылись струпьями и кровоточили. Пришлось провести час в бакта-камере — неслыханное дело для татуинца. В резервуаре он плавал в дыхательной маске. Сейчас на его лице было нечто подобное — только холодное и с оловянным привкусом.

Солнечный свет что-то заслонило. Медленно в поле зрения появилось лицо тускена — но тут же исчезло.

«Нет».

Оррин оттолкнулся от земли обеими руками и немного приподнялся. Увидел свои перевязанные ноги. Почувствовал на руках перчатки. Обмотки на лице и металлические окуляры на глазах.

«Милосердная Вселенная, нет!»

Показался другой тускен.

— Орринголт.

Эти звуки показались Оррину каким-то звериным рыком. Но имя принадлежало ему, и перед ним определенно стоял одноглазый тускен, которого он пытался протаранить. Красный Глаз.

— Я А’Ярк, — сообщил вождь. — Ты жив, Орринголт.

Фермер ощупал неровную поверхность под собой. Он обнаружил, что лежит не на земле, а на каменной насыпи прямоугольной формы.

— Это гроб моего сына, — сказала А’Ярк.

Вместо ответа Оррин покачал головой. В его глазах не осталось влаги для слез. Такие сооружения ему уже доводилось видеть.

А’Ярк схватила его за плечи:

— Есть работа. — Она развернула пленника. Перед глазами Оррина поплыли уже знакомые каменные столпы — и вскоре появился приземистый металлический цилиндр.

Влагоуловитель.

Фермер моментально узнал модель. Тот самый агрегат, который тускены выкрали у Уайла Ульбрека. Но вместо того, чтобы разнести его вдребезги на металлолом, воины поставили его прямо. Теперь они поднесли влагоуловитель ближе к Оррину, и тот понял, что гроб — это уже не просто погребальное возвышение.

Он не станет его могилой. Это его рабочее место.

— Ты дай нам вода, — сказала А’Ярк. — Мы тебя кормим.

Оррин пожал плечами. Те части тела, которые могли двигаться, задыхались под туго накрученными обмотками.

— Мы тебя кормим. И возим, когда идем дальше. И ты будь жить — пока у нас вода.

Оррин услышал свое хриплое дыхание, все громче и громче.

Нет. Нет. Нет.

Вслух он этого не произнес, только подумал. Ибо «нет» было словом, а услышать собственный голос через ротовой раструб значило согласиться с тем, что Оррин уже понял, что отныне он один из них.

Песчаный человек.

Он решил, что никогда больше не заговорит.

Первое солнце уже садилось за горами на западе, когда к подножию холма, где жил Бен, подъехали две машины. Глоумер оставил себе старый потрепанный лендспидер Эннилин, а также мини-фургон, который понадобится Тару для обслуживания магазина. Взамен он отдал два модифицированных спортивных спидера, которые, по прикидкам Эннилин, очень пригодятся в пустыне — или куда еще их с Беном занесет.

Припарковав машину, она тихонько рассмеялась про себя. Она видела Бена в седле мотоспидера, но понятия не имела, умеет ли он водить машины покрупнее. Что ж, будет время это выяснить — и научить, если все-таки не умеет. Она вышла из машины, заднее сиденье которой было доверху набито пожитками и припасами. Из загруженного под завязку второго лендспидера выбрались Джейб и Келли.

Столько было накоплено вещей — и сколь мало новая жизнь будет походить на прежнюю. Грустно, подумала Эннилин. Но в то же время это вселяло надежду.

Увидев хижину Бена, Джейб поморщился:

— Это здесь он и живет, что ли?

— Дверь так и не приделал, — заметила Келли. После расставания с животными дочь было приуныла, но при виде Бена ее настроение улучшилось. У Эннилин тоже.

— Добро пожаловать, — промолвил отшельник, спускаясь к ним по склону. Вместо плаща он надел белую рубашку с длинными манжетами и светло-серые брюки — в таком наряде Эннилин его еще не видела. Выглядел Бен бодро, как будто успел отоспаться за эти несколько часов. На плече он нес бежевый рюкзачок.

Эннилин, зардевшись, шагнула навстречу. Но прежде чем они успели встретиться, из хижины с блеянием выбежали две эопи.

— А, — проронил он, кладя рюкзак на землю. — Я подобрал их по дороге домой.

— Все в сборе, — нежно проговорила Эннилин.

Бен поднял глаза:

— Ты все уладила?

— Целиком и полностью, — ответила Эннилин.

В машине лежала наличность, которую она выгребла из тайника. А деньги, которые Глоумер перевел на ее электронный счет, можно будет снять в Бестине или Мос-Айсли. Этого хватит надолго, тем более если жить они будут в здешних местах. Эннилин не знала, что задумал Бен: он просто велел собрать вещи для долгой отлучки. В любом случае она не сомневалась, что они будут вместе.

В то время как Келли присела на корточки, чтобы приласкать Рух и детеныша, Бен окинул Джейба изучающим взглядом.

— Нормально себя чувствуешь, сынок? — спросил он.

— Ага. Я… я хотел сказать вам спасибо, что помогли нам. И что спасли меня прошлой ночью. — Джейб пристыженно опустил глаза. — Я этого не заслужил…

Бен пожал подростку руку.

— Ты сделал всего несколько шагов по неверной дорожке, — проговорил он, посмотрев Джейбу в глаза. — Ты спешил проявить себя. Но один мой друг, которого я очень уважаю, однажды сказал мне, что мудрые люди никогда не принимают поспешных решений. — Задумавшись о чем-то своем, Бен улыбнулся. — На самом деле он сформулировал это совсем по-другому. Но совет справедлив.

Джейб тоже улыбнулся. Просияв, его мать оглянулась на лендспидеры:

— Скоро стемнеет. Может, выгрузить вещи?

— Нет. — Бен подобрал с земли свою поклажу. — Подождет до Мос-Айсли.

Келли вытаращила глаза:

— Мос-Айсли?

— Знаю, мы только вчера туда ездили, — сказал Бен, закидывая рюкзак на плечо. — Хотя кажется, что это было очень давно. Но послезавтра из пятьдесят шестого ангара отправляется транспортный корабль, и билеты уже куплены.

Эннилин разинула рот:

— Как так?

Прежде чем Бен успел ответить, Келли обняла его — и от неожиданности он опять выронил рюкзак. Бен засмеялся:

— И вам даже не интересно куда?

— Да нет! — Джейб шагнул назад, и они с сестрой торжествующе ударили по рукам.

— Первая остановка — Бестин, — сообщил Бен. — Планета, не город.

— Первая? — переспросила Эннилин.

— Точно. — Бен улыбнулся и устремил взгляд на еще не зашедшее солнце. — Дорога до Мос-Айсли безопасна, особенно нынешней ночью. После того, что сегодня сотворила дружина, тускены еще несколько недель не сунутся на север. — Он указал на второй лендспидер. — Дети, подождите-ка внизу. Мне надо перекинуться парой слов с вашей матерью.

Келли воззрилась на мать:

— Ты не говорила, что мы улетаем с Татуина!

— Я сама не знала. — Эннилин никак не могла прийти в себя. Впрочем, это вписывалось в картину дня, богатого на необычные события. Казалось, дальше они узнают о том, что исчезла сила притяжения.

Джейб уже махал рукой из второй машины:

— Келли, иди сюда!

Келли встала на цыпочки и поцеловала Бена в щеку:

— Скоро увидимся! — Она развернулась и побежала к машине, вздымая клубы пыли. Вскоре молодежь отъехала к подножию холма. Их радостные крики заглушали шум мотора.

Эннилин восхищенно посмотрела на Бена:

— Не даешь бедной женщине даже дух перевести, да?

Бен ответил слабой улыбкой и повернулся к своим эопи.

— Хочу тебе кое-что сказать, — произнес он, беря Рух за поводья. — Я… я бы предпочел спасти Оррина.

— Ты не обязан был за него отвечать, — возразила Эннилин, глядя, как он заводит животных в загон. — Ты не жил с ним бок о бок, даже не подозревая, в кого он превратился.

Кеноби улыбнулся:

— Но ты, когда узнала, сразу начала действовать. Не откладывая.

— Ты мне льстишь. Я сделала это только ради тебя.

— Нет, я считаю, что ты все-таки заслуживаешь некоторой похвалы. И возможности начать новую жизнь. — Бен открыл свой рюкзак и достал планшет.

Несмотря на тусклый сумеречный свет, Эннилин сразу узнала его.

— Эй, это же мой старый. Который я тебе отдала!

Бен включил устройство.

— Утром мне пришлось сесть на мотоспидер и съездить в поселок, чтобы отправить межпланетное сообщение. А днем я прискакал туда на Рух и получил ответ. Но теперь это официально, — произнес он, вручая гостье планшет. — Ты зачислена.

Пробежав глазами текст, Эннилин отпрянула, словно от удара.

— Ты отослал мое заявление? — Она раскрыла рот от изумления. — Но оно же двадцатилетней давности!

— Алдераан никуда не делся, не так ли? Как и университет. — Бен встал рядом и указал на экран. — И они по-прежнему отправляют экзобиологические экспедиции из своего филиала на Набу.

Это объявление Эннилин помнила наизусть. Посети десять планет за два года, изучи тысячу видов живых существ, малоизвестных науке. Она снова посмотрела на экран:

— Меня зачислили? Как?

Бен скрестил руки:

— Это один из тех вопросов, которые тебе лучше не задавать. Скажем так: у тебя нашлись влиятельные покровители на Алдераане.

Эннилин сама не знала, верить или нет. Все это казалось невозможным, необъяснимым.

— Поступить в университет в моем возрасте! Просто не верится. Абсурдно же!

— Не более абсурдно, чем то, что такая одаренная личность, как ты, подает каф и раскладывает товары по полкам магазина, — возразил Бен. — Для Келли в этом сезоне тоже есть вакантное место. А у твоего сына перспективы там будут, конечно же, куда радужнее, чем здесь.

Эннилин невольно рассмеялась:

— Я так понимаю, в школу на Корусанте ты меня определить не сумел.

— Мои возможности и впрямь небезграничны. — Забрав у нее планшет, Кеноби зашагал к лендспидеру.

Она поспешила следом, не чувствуя земли под ногами. Бен спрятал устройство в машине. Дурачась, она спросила:

— А ты уверен, что хочешь путешествовать с довольно уже немолодой студенткой?

— Не стану скрывать: я тоскую по звездам, — признал отшельник, положив руки на дверцу лендспидера. — В другой жизни — как знать? — Он кивнул, и его губы разошлись в едва заметной улыбке. Посерьезнев, он повернулся к гостье. — К сожалению, я с вами поехать не могу.

Эннилин застыла:

— Как это?

— У меня здесь есть обязанности. Нужно кое за кем присматривать.

— Какие обязанности? — Эннилин оглянулась на дом. Увидела Рух за загородкой. — Если это эопи, то мы можем их оставить на любой ферме по пути в порт!

— Нет, не эопи, — покачал головой Бен, направляясь к хижине.

— Постой. Ты же все это устроил. Спас нас. Это благодаря тебе мы здесь! — Эннилин шагнула к нему. — Это за нами ты присматриваешь!

— За тобой не нужно присматривать, Эннилин. — Не оборачиваясь, Бен продолжал подниматься на холм. — Ты более чем способна позаботиться о себе.

Эннилин растерянно стояла, глядя на быстро темнеющее небо. События этого дня она пережила, окрыленная тем разговором в спальне. И уверенностью, что отныне они с Беном будут вместе.

— Я не хочу, чтобы ты оставался здесь, — умоляюще проговорила она. — Я хочу, чтобы ты был со мной!

— Эннилин…

— Энни! Я же говорила, все зовут меня Энни!

— Ты сама знаешь, это невозможно. Да и неблагоразумно…

— Неблагоразумно? А что тогда благоразумно? — Она пнула песок. — Работать с человеком двадцать лет, не подозревая, что он морочил голову всему оазису?

— Это просто фантазия…

— Как и то, что ты можешь договориться с тускенами? — Она схватила его за плечо и развернула к себе. — Или что незнакомец может явиться из ниоткуда и рисковать собой ради чужих для него людей, словно какой-то… — Она замолчала, тщетно силясь подобрать нужное слово.

Бен сделал шаг назад. Совсем крошечный, почти незаметный. Но для Эннилин, которая смотрела на него не отрываясь, этот шаг был равен световому году, и она сбилась с мысли.

Гостья перевела дыхание.

— Прости, — сказала она, стараясь взять себя в руки. — Но мы хотим, чтобы ты поехал с нами. — Она протянула ладонь и взяла его за руку. — Я хочу, чтобы ты был с нами. Со мной. Просто…

— У меня уже есть семья, — ответил Бен, высвобождаясь. В сумеречном свете глаза его блестели.

— У тебя… у тебя…

— Ты как-то спросила, нет ли у меня семьи, о которой надо заботиться, — продолжал он. — Есть. Вот поэтому я здесь.

Посмотрев по сторонам, Эннилин нервно рассмеялась.

— Не эопи же? — слабым голосом уточнила она.

— Нет. Есть ребенок, — произнес Бен. Вид у него был такой, будто он открыл свою самую сокровенную тайну. — Я несу за него ответственность.

Эннилин покачала головой. Из глаз ее наконец хлынули слезы. Да, она рассматривала такую возможность, но сразу выбросила ее из головы. Просто не верилось, что из-за этого он может застрять здесь навечно.

— Ты можешь перечислять деньги, — сказала она. — Так часто делают. Ты будешь заботиться о ребенке и в то же время…

— Нет, не могу, — твердо ответил Бен. — Я должен быть здесь. — Он развернулся и пошел наверх.

Ее взгляд задержался на тенях вокруг.

— Тогда мы тоже остаемся! Нам не надо никуда уезжать!

— У тебя своя судьба, Эннилин. У меня своя.

Эннилин оглянулась на лендспидер:

— Так вот, значит, для чего это все — это зачисление в университет? Ты отсылаешь меня подальше?

— Ты не можешь жить со мной, — отозвался Бен, подходя к дому. — Оставаться здесь тебе нельзя.

Эннилин безучастно смотрела, как он отдергивает входную занавеску. Ей просто не верилось. От самого рассвета она грезила о новой жизни, где они с Беном будут вместе, и эта картинка помогла ей пережить безумие дня. Произошедшие события были настолько радикальными, что спасение, которое олицетворял собой Бен, казалось давно лелеемой мечтой.

И из-за этого удар был еще больнее.

— Ты лгал мне, — еле слышно прошептала Эннилин.

Бен обернулся в дверях:

— Что-что?

— Ты лгал мне, — оцепенело повторила она. — Лгал. Пускай всего пятнадцать часов, а не годами, как Оррин, но лгал. Как он и сказал.

Глаза Бена широко распахнулись.

— Я никогда… — начал он и умолк. — Да, пожалуй, я лгал тебе. — Он отвел взгляд. — И не только сегодня, не только о ребенке. Я лгал и о другом. Об очень многом. С самого начала.

Эннилин закрыла глаза.

— Что ж, — тихо проговорила она. — Думаю, в одном мы с тобой согласимся. — Их взгляды встретились. — Лгать больше ни к чему. Незачем. — Она развернулась и пошла прочь. — Мне жаль тебя, Бен. Прощай.

Эннилин чопорно уселась в лендспидер. Она задержалась, только чтобы в последний раз взглянуть на Бена, который одиноко стоял в дверях.

Затем она подъехала к тому месту, где ждали дети, и знаком велела следовать за собой. Обе машины помчались по пустыне под ночным небом, на котором высыпали звезды.

ГЛАВА СОРОК СЕДЬМАЯ

Взмахнув гадерффаем, молодой воин проткнул джаву. Тварюшка взвизгнула, содрогнулась всем телом, и жизнь ее покинула.

А’Ярк одобрительно наблюдала за резней. Перемены уже были заметны. Всего два дня назад поселенцы едва не захватили Столпы, а сегодня маленький отряд песчаных людей, решив атаковать не утром, а на закате, совершил первый налет в Западном дюнном море, к югу от Джандленда. Места были глухие, и им попался только караван джав, опоздавших на встречу со своим пескоходом. Клан Ярка и Шарада Хетта побрезговал бы такой мелочью. Но сегодня старьевщики оказались превосходной добычей для воинов, потерявших уверенность в своих силах.

Тускенам подобало жить сегодняшним днем — это был единственный путь для тех, кто навеки проклят. Кое-что, однако, изменилось, и эта перемена произошла в А’Ярк. Вождю хотелось, чтобы клан обрел будущее. Это значило, что цели нужно выбирать в должном порядке. Что о войне на истощение не может быть и речи. Что налеты нужны не просто для высвобождения ярости и утверждения власти тускенов. Они должны приносить пользу — пусть воины учатся в походах.

Но для выживания требовалось кое-что еще.

Тот, кого звали Оррином, теперь только жалобно блеял часами напролет. К нему привязали сторожевого массиффа, чтобы бывший поселенец не уполз куда-нибудь, но это казалось маловероятным. А’Ярк сомневалась, что он долго протянет. Однако, провозившись на гробнице несколько часов, Улыбчивый заставил влагоуловитель работать, а иного и не требовалось. В этом сезоне из всех тускенских кланов только подопечные А’Ярк будут пить воду и крепнуть.

Да, забирать воду с небес было запрещено. Но А’Ярк и раньше не особо жаловала разные суеверия. Ни один из небесных братьев не был достоин уважения. Какой тогда смысл оберегать их небеса? Металлический нож, вонзенный в облака? Они этого заслуживали.

За считаные часы вода начала преображать остатки племени. Она была сладкой на вкус — волшебной, говорили старики. Дети, лежавшие при смерти, начали крепнуть. Банты стали работать дольше. Даже горстка уцелевших воинов смелее рвалась в бой. А’Ярк была рада любому прогрессу. Иногда маленькое святотатство помогало выжить.

И они выживут. Должны выжить, потому что впервые народ А’Ярк осмелился думать о завтрашнем дне.

Другие тускены видели, как защищался Бен, — видели чудовищную тучу, которую он поднял над Столпами, видели труп крайт-дракона. Наверное, неспроста эти могучие колдуны появляются среди песчаных людей. В следующей главе истории солнц ее клану суждено сыграть некую роль. Как никогда страстно тускены высказывали свои мечты о приходе могущественного иноземца, который поможет уничтожить врагов.

Бен не станет этим иноземцем. А’Ярк предупредит других тускенов, чтобы те обходили его дом стороной: брать у него нечего, а раздражать чародея слишком накладно. Это не имеет значения, говорили верующие: придет кто-то другой. Но хотя А’Ярк поощряла в своих подопечных всякую надежду, которая возвращала им жажду борьбы, сама она ждала иного дня.

Дня, когда клан поймет, что никакой таинственный чужак ему не нужен — что у него уже есть настоящий вождь.

С этой мыслью А’Ярк снова вонзила гадерффай в спину предводителя джав. Да, жизнь — это страдание. Но она не лишена определенных радостей.

«Бестинианка» висела над сияющим золотистым полумесяцем Татуина. Эннилин стояла перед гигантской обзорной панелью в своей каюте и смотрела вниз. Она впервые видела свою планету в таком ракурсе, и это было так ново, так необычно. Под этим углом в атмосфере планеты было заметно больше облаков, чем она когда-либо видела с поверхности.

Алдераанский покровитель Бена, кем бы он ни был, позаботился не только о ее зачислении в университет, но и о каюте первого класса. «Бестинианка» отправлялась только утром, и Эннилин решила было поселиться с детьми в гостинице «Двойная тень». Но апартаменты на корабле оказались просторнее любого номера, который можно было снять на площади Кернера, и поэтому семья, занеся вещи, просто осталась на борту.

Они спустились обратно на планету лишь для того, чтобы закрыть банковский счет и избавиться от новеньких лендспидеров Глоумера. Один они оставили на парковке салона Гарна Делруа, прикрепив записку с извинениями. В конце концов, тот, сданный в аренду Оррину JG-8 обратно он уже не получит. Второй продали автосалону близ космопорта. Вырученные деньги — плюс еще немного, сколько Эннилин могла себе позволить, — были сложены в пакет и отправлены в Надел на имя Лили, чтобы та распределила их среди участников фонда «Клич поселенцев».

Слишком мало. Но это необходимо было сделать.

Старт Эннилин едва почувствовала. Не желая все время торчать у окна, как дети, она бесцельно бродила по кораблю, кружившему на орбите в ожидании челнока с другими пассажирами. На борту «Бестинианки» Эннилин прохаживалась в своем шикарном чандриланском платье, которое когда-то подарил муж; наконец-то нашелся повод его надеть. Но ощущения, что Татуин уже позади, не было.

Нет, мысленно она была внизу, в маленькой хижине у отрогов гор. Узнав, что Бен отказался ехать с ними, Келли чуть не разрыдалась; Джейб же попросту растерялся. Их мать испытывала оба чувства. Она ходила и размышляла, прокручивая в памяти каждый краткий миг, пережитый с ним вместе, думая о том, как она могла неправильно его понять.

Эннилин не знала, стоит ли вообще верить рассказу Бена о ребенке, и раз за разом спрашивала себя, не слишком ли поспешно она ушла. Двуличие Оррина задело ее за живое, и слова Бена оказались тяжелым ударом. Но было ясно, что он действительно предан какому-то делу, которое заставило его поселиться в пустыне, и это было главное.

В конечном итоге Эннилин осталась наедине с тайной, такой же неприступной, как сами Джандлендские пустоши. Сейчас, вернувшись в каюту, она смотрела сверху на эту суровую землю, уползавшую за терминатор, на ночную сторону планеты.

Там, внизу, в Мос-Айсли, садились солнца и местные мерзавцы и подонки начинали чувствовать себя более вольготно. Рососпинники на ранчо ложились на землю и засыпали. Песчаные люди в холмах выходили разбойничать. А завсегдатаи Надела, свыкшись с новым хозяином, собрались в магазине, чтобы выпить и забыться после трудового дня. Эннилин надеялась, что кто-то не забывает наполнять кувшин для Бомера.

К окну подошли дети.

— Мы скоро прыгнем в гиперпространство, — передала ей Келли. — Думаешь о Бене?

Мать покачала головой.

— О магазине, — ответила она. — Когда умер ваш отец, я поклялась, что магазин разорится только через мой труп. Это было все, что я могла сделать в память о нем.

— Ты справилась, мам, — произнес Джейб.

Эннилин повернула голову. В строгом костюме сын был так красив. Совсем как отец.

— Да, справилась. — Она приобняла Джейба. — И я заставляла вас помогать, уж простите. Вы совсем не о том мечтали. — Она слабо улыбнулась. — Да и сама я тоже. Но я чувствовала, что должна проявить стойкость.

Келли придвинулась ближе, и Эннилин обняла обоих детей.

— Мне кажется… кажется, что с Беном то же самое, — продолжила она. — Он остается на Татуине не потому, что ему так хочется. Я думаю, он считает это своим долгом. Возможно, кто-то доверил ему что-то важное, и он считает, что не имеет права покинуть свой пост. Возможно, это тоже чья-то мечта… как у Даннара о магазине.

Келли шмыгнула носом и подняла голову:

— Но все-таки ты уезжаешь.

Эннилин почувствовала на глазах слезы и вымученно улыбнулась.

— Я свою вахту отстояла, — сказала она. — Бен еще нет. Но как знать? Возможно, лет через пять, десять, двадцать его вахта тоже подойдет к концу.

Прижав к себе детей, она смотрела в пустоту космоса, а корабль уже прогревал двигатели.

— Прощай, Бен, — прошептала Эннилин. — И спасибо за все.

Мир вытянулся в размытые полосы и исчез.

Последние два дня выдались весьма долгими. Но я не чувствую усталости.

Это было еще одно испытание, не так ли, Квай-Гон? Когда вы наконец заговорите со мной, расскажите мне, что вы думаете о моем поступке.

Я понимаю свое положение. Сейчас я в области дождевой тени. Много лет я провел в самом сердце гроз и бурь, посреди всех важных событий в Галактике. Ныне я вдали от штормов, на подветренной стороне. Здесь и должно быть сухо.

Но когда-нибудь я выйду из этой тени.

Сегодня я наблюдал за фермой Ларсов — и хотел увидеть кое-что еще. Наверху, высоко над горизонтом, — я думаю, это был пассажирский корабль. Звезды не исчезают в мгновение ока.

Они теперь в безопасности — там. Люк в безопасности здесь.

А я… ничего, справлюсь.

До хижины путь далек, Квай-Гон. Да пребудет с вами Сила.

Пора бы мне домой.