Катализатор

Он кидает взгляд на мою перебинтованную руку.

— Ты правша?

Мы сейчас в учебном корпусе — большом тренажёрном зале с толстыми матами, боксёрскими грушами, гирями и длинной зеркальной стеной, — куда пришли после завтрака. Запах пота и вонючих ног ударяет в нос, пока я стою напротив него на горе чёрных матов, создающих «ринг». Зал в полном нашем распоряжении. Скорее всего, потому, что все остальные умнее и не рвутся заниматься сразу после еды.

Я киваю и сгибаю правую руку, ту, что не перевязана.

— Тогда всё в порядке. Я буду тебе поддаваться, — он ухмыляется. — Давай — ударь меня.

Я делаю шаг назад и мотаю головой.

— Я не буду тебя бить.

Он делает шаг ко мне, сокращая расстояние между нами.

— Я сказал, ударь меня!

Я поднимаю руки, будто собираюсь с ним драться, но думаю лишь о том, как много он сделал, чтобы мне помочь. Как я могу ударить человека, который спас меня от силовиков, удалил мой маячок и теперь помогает спасти мою мать?

Он опускает руки, когда понимает, что я не собираюсь с ним драться.

— Пойми, Сиенна, этим парням плевать, что ты девушка. Им без разницы, сколько тебе лет. Они навредят тебе при первой же возможности, — его взгляд становится серьёзным. — Ударь меня.

Я бью его со всей силы в лицо, и это застаёт его врасплох. Сила удара отбрасывает его назад, моя кисть гудит. Он выглядит опешившим, особенно со струйкой крови, бегущей из его носа. Но затем Трей ухмыляется. Вытирая нос о рубашку, он жестом подзывает меня поближе.

— Отлично сработано. А теперь ударь меня ещё раз.

Ясно, должно быть он сумасшедший. Я собираюсь уйти, но его слова эхом отдаются в моей голове. Если дать им такую возможность, они причинят тебе боль. Я не могу дать им такую возможность.

Я снова замахиваюсь, на этот раз правым хуком, но он слишком быстр. Он хватает мою руку и выкручивает её под болезненным углом, прежде чем отпустить.

— Слишком медленно. Ты не должна дать им шанс схватить себя, — он кивает мне. — Ещё раз.

Встряхнув рукой, чтобы избавиться от жгучей боли, я принимаю стойку. Пытаюсь ударить его с разворота в верхнюю часть груди, но он снова слишком быстр. Он хватает меня за ногу, выкручивает её и валит меня на землю. Я с грохотом приземляюсь на спину, хватая ртом воздух. Да что ж такое? Я думала, что он собирается быть со мной помягче.

— Всё ещё слишком медленно, — говорит он, когда я вскакиваю на ноги. Забинтованная рука пульсирует.

Я встряхиваюсь и прищуриваю глаза. Теперь мы дерёмся по-настоящему. Я слышу, как позади меня открывается дверь, но не удосуживаюсь посмотреть, кто пришёл. Я сосредотачиваюсь на глубокой линии на подбородке Трея. Вот куда я целюсь. Может, я смогу рассечь её надвое…

Я жду, пока его руки немного сместятся, чтобы сделать свой ход — удар ему в лицо. Я ожидаю, что моя рука врежется ему в подбородок, но что-то останавливает её. Одной рукой он блокирует моё движение, а кулак другой руки летит в мой незащищённый живот. Я сгибаюсь от боли, после чего его сильные руки хватают меня за талию и прижимают к полу. Он садится мне на ноги, и я оказываюсь абсолютно беспомощна.

— Будь у меня сейчас нож, ты была бы мертва, — он качает головой и вскакивает на ноги. — Нам предстоит много работы.

Кто-то начинает хлопать позади меня, сначала медленно, затем всё интенсивнее. По комнате прокатывается низкий голос, от которого у меня сердце уходит в пятки.

— Молодец, Трей. Хороший способ выбить дерьмо из девушки.

Я оборачиваюсь и вижу шагающего к нам Нэша. Он запрыгивает на маты и становится в стойку напротив Трея.

— Теперь позволь мне показать, как нужно надирать чью-то задницу.

Я перекатываюсь в сторону как раз вовремя, чтобы увидеть, как Нэш наносит первый удар. Закатив глаза, я встаю и отряхиваюсь. Да что не так с этими парнями и их самомнением? Неужели мне так нужно смотреть на эту битву тестостерона?

Прислонившись к стене, я жалею, что у меня нет при себе попкорна. Любопытнейшее зрелище…

Трей ныряет под руку Нэша и делает ему правый хук под рёбра. Нэш рычит и посылает джеб в скулу Трея. В ответ тот замахивается и впечатывает кулак в глаз Нэшу. Я морщусь, представляя, какой у него завтра будет фингал под глазом.

Я смотрю на них несколько минут и думаю, когда же это всё закончится. Их лица покрыты кровью и потом, и я ёжусь каждый раз, когда кулак Нэша достигает цели. Нэш старше и больше, но Трей быстрый, и он боец.

Трей оседает на пол, держась за живот, и я выдыхаю. Наконец-то. Всё закончилось, и Нэш доказал, что яйца у него твёрже. Теперь он может уйти с этим титулом и оставить нас в покое.

Но это еще не конец. Нэш начинает пинать лежащего Трейса ногами, целясь ему в рёбра и во всевозможные уязвимые места. Трей хватает ртом воздух и сворачивается калачиком, пытаясь себя защитить.

Я бросаюсь к матам.

— Перестань, ты делаешь ему больно! — я, как обезьянка, прыгаю на спину Нэша и сжимаю руками его шею, швы натягиваются от напряжения. — Стой, — кричу я ему в ухо.

Он отмахивается от меня так, словно я вешу не больше мешка картошки. И я падаю на пол — совсем не грациозно. Но это, должно быть, вернуло Нэшу немного здравого смысла, потому что он остановился и посмотрел на Трея, прежде чем сойти с мата и выйти за дверь. Я ползу по мату, чтобы добраться до Трея.

Положив его голову себе на колени, я рассматриваю его окровавленное лицо. При виде его глаза, опухшего от рассечения в уголке, у меня сводит живот. Под носом у него запеклась засохшая кровь. Меня переполняет чувство вины, когда я вспоминаю, что это моих рук дело.

— Что это было, чёрт возьми? — пыхчу я, пока Трей пытается сесть.

Он стонет и хватается за бок, но ему удается принять сидячее положение.

— Это? Мы с Нэшем только что решили дело кулаками. Ну, знаешь, мужская привычка меряться силой. У кого самый громкий рёв, или самые острые когти, или…

Самый большой орган? Понятно. Не стоит уточнять вслух.

— Извини, что тебе пришлось на это смотреть. Это вроде как семейное… мы дерёмся уже много лет.

Семейное?

Увидев мои поднятые брови, Трей уточняет:

— Мы с Нэшем двоюродные братья. Его отец и моя мама были братом и сестрой.

Мой рот беззвучно округляется. Даже за миллион лет я бы не догадалась, что Нэш и Трей родственники. Трей добр, дружелюбен и предупредителен, а Нэш… нет.

Трей продолжает:

— Хотя, думаю, сегодня он проявил немного больше агрессии, чем обычно.

— Этот пинок по рёбрам был ударом ниже пояса. Буквально.

Трей растягивает губы в улыбке, но потом морщится.

— Да, пожалуй, ты права. Определённо удар ниже пояса, даже для него.

Трейс пытается встать и кривится от боли.

— Давай я тебе помогу, — я вскакиваю и протягиваю ему руку.

— Спасибо, — благодарит он, выпрямляясь. — Бок будет ныть пару дней, но это ерунда.

Я сердито качаю головой. Какой смысл колотить друг друга ради забавы?

— Что подумают люди, увидев тебя таким?

Он пожимает плечами.

— Все уже в курсе, что происходит, когда мы с Нэшем занимаем ринг.

Дверь в тренировочную комнату открывается нараспашку и внутрь влетает мелкая, незнакомая мне темноволосая девчонка.

— Трей, — говорит она, задыхаясь. — Пойдём скорее. Ты должен это увидеть.

Трей бросается бежать следом за ней, держась за бок, а я спешу за ними. Я догоняю их в конце узкого коридора у другой комнаты, в которой я ещё не была. Она похожа на большую комнату отдыха с диванами, бильярдным столом и огромным, тончайшим экраном на стене.

Как минимум пятьдесят людей толпятся вокруг диванов, глядя на экран, где молодая черноволосая репортёрша стоит на фоне тюрьмы. Место для заключённых выглядит как грозная крепость с серыми бетонными стенами и колючей проволокой, острой, как бритва. Я подхожу поближе и прислушиваюсь к тому, что она говорит.

— Руководство сообщает, что вчера террористическая группировка, известная как «Грань», проникла внутрь и похитила несовершеннолетнюю заключённую, отбывавшую пятилетний срок за мелкую кражу.

— Они лгут, — бормочет Трей рядом со мной.

— Это уже четвёртое похищение заключённых за последние месяцы. Позади меня вы видите тюрьму. Чиновники недоумевают, каким образом «Грани» удалось проникнуть внутрь и выйти незамеченными.

— Да, мне тоже интересно, — говорит Трей саркастическим тоном. — Приятно видеть, как они заметают следы.

Камера на мгновение фокусируется на здании, прежде чем вернуться к женщине.

— Сегодня утром президент Шард провёл пресс-конференцию в Рубексе. Давайте посмотрим видеофрагмент.

Появляется лицо президента Шарда, его голубые глаза пронзительно смотрят с экрана. Он обладатель густой темноволосой шевелюры, тронутой сединой, а кожа так туго обтягивает лицо, что кажется, стоит ему улыбнуться, как она треснет. Президент проделал немалую работу, чтобы уберечь себя от старения, и это печально, ведь видно, что в молодые годы он был красивым мужчиной. Комнату заполняет свист и перешёптывание, а кто-то бросает в экран ботинок, чем зарабатывает резкое замечание от Трея.

— Дорогие граждане Пасифики, наше общество в смятении. У нас есть противоборствующая сила, которая отказывается видеть необходимость перемен. Дальнейший рост. Они хотят, чтобы мы оставались нормальными. Но слова «нормальность» нет в нашем лексиконе. Мы не просто нормальны — мы экстраординарны. И этим мы обязаны Харлоу Райдеру, создателю «Мэтч 360» и «Хромо 120». Мы надеемся, что сможем сотрудничать с ним и в будущем, чтобы развивать наше общество и личностно совершенствоваться.

Президент Шард смотрит прямо в камеру, его нос морщится, а глаза сужаются.

— Сограждане, до меня дошли сведения, что «Грань» укрывает беглецов. Это болезнь, которая распространяется бесконтрольно. «Грань» — это болезнь, и она должна быть искоренена.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Экран со щелчком выключается. Только тогда я замечаю Трея с пультом управления, нацеленным на экран. Толпа вокруг нас взрывается. Слышатся крики, топот, сердитые голоса. С широко распахнутыми глазами я замечаю, как кто-то хватает вазу и разбивает её, а двое парней грызутся в углу.

Трей подходит к деревянному стулу, становится на него, и, положив в рот два пальца, пронзительно свистит. Все бросают свои дела — даже дерущиеся парни — и собираются вокруг своего лидера. Они ждут, когда он заговорит. Я с восхищением наблюдаю, как Трей выдерживает паузу, требуя внимания и уважения. Он делает несколько глубоких вздохов и мельком смотрит в мою сторону, прежде чем заговорить.

— Нас снова обвинили в том, чего мы не делали. Кейли была спасена от «Хромо 120», а не похищена из тюрьмы. Я устал от того, что правительство пытается выставить нас монстрами.

По всей комнате раздаются злые выкрики, но Трей успокаивает их движением руки.

— Расскажите остальным. Через час встречаемся в столовой.

***

Столовая переполнена людьми. Я пытаюсь найти хоть кого-нибудь знакомого в этой смеси злых лиц и хриплых голосов. Трей, уже успевший привести себя в порядок, стоит на одном из столов перед всей толпой. К счастью, его лицо выглядит намного лучше, чем раньше. Заметив Трину в переднем ряду, я пробираюсь сквозь людей, пока не оказываюсь возле неё.

— Привет.

Она смотрит на меня сверху вниз, давая мне понять, насколько она высокая.

— Привет, — отвечает она, улыбаясь.

— Я что-то пропустила?

— Нет, думаю, он как раз собирается начать.

Как по команде, Трей хлопает в ладоши и свистит через два пальца. В комнате устанавливается тишина, все глаза прикованы к нему. Должна признать, что сначала не понимала, как Трей может быть лидером такой огромной организации, но сейчас всё стало ясно. Его уважают — даже любят. Он не использует силу или страх, чтобы заставить кого-либо идти за ним, вместо этого своими состраданием и добротой он делает так, что люди сами хотят быть рядом. Следовать за ним.

— Друзья, «граневцы». Нас в очередной раз обвинили в гнусном преступлении. Они говорят, что мы бездушные. Они считают нас монстрами. Но и вы, и я знаем, кто мы на самом деле. Мы не монстры. Мы не бездушные. Нам не всё равно, поэтому многие из вас сейчас с нами. Нам не всё равно, поэтому мы не можем просто сидеть и делать вид, что всё в порядке.

Кто-то выкрикивает:

— Да!

Кто-то ещё кричит:

— Харлоу Райдер — вот кто монстр!

Трей поднимает руки:

— У нас есть возможность для ещё одного извлечения. Так что сегодня мы не просто вырвем кого-то из когтей Харлоу — мы оставим ему сообщение. Все, кто допущен к извлечению, встречаемся возле склада в 23:00, — звучит несколько одобрительных и радостных возгласов, прежде чем Трей поднимает руки, привлекая всеобщее внимание. — Нам нужно быть готовыми на случай, если правительство нас найдёт. Мы должны стать снайперами; у нас должна быть решимость выстрелить в самое сердце врага; у нас должно быть преимущество в рукопашном бою. И если время придёт, мы должны суметь защитить себя, наш дом и друг друга. Но, что более важно, мы защитим всех, кто ищет у нас убежища.

Трей обводит толпу взглядом:

— Тренировки начнутся завтра утром. Если у кого-то есть вопросы, вы можете задать их мне или Нэшу, — Трей указывает на Нэша, стоящего позади со скрещенными на груди руками и выпирающими бицепсами.

О да, я уверена — Нэш просто в восторге от этих тренировок. Он жаждет крови, пота и слёз.

Трей спрыгивает со стола и ловко, как кот, приземляется на ноги. Я надеюсь, что он заметит меня и подойдёт, но его окружает толпа, и он смешивается с другими, отвечая на их вопросы. Одна красивая блондинка примерно моего возраста обнимает его и шепчет что-то ему на ухо, прижимаясь к его руке огромной грудью.

Я закатываю глаза и поворачиваюсь к Трине, которая тоже смотрит вслед Трею.

— Ты идёшь сегодня?

— Да. А ты?

— Не знаю, допущена ли я к извлечению.

Она улыбается:

— Думаю, допущена. Но если не уверена, просто спроси у Трея.

— Хорошо, спрошу.

— Эй, — внезапно говорит Трина, — не хочешь выбраться отсюда? Сходить куда-нибудь?

Я киваю, чувствуя себя немного не в своей тарелке. Это то, чем занимаются девчонки? Гуляют вместе? Я не привыкла к такому. О чём мы будем говорить?

— Иди за мной. Я знаю идеальное место, где мы сможем расслабиться, и пусть солнце рассеет все наши заботы.

— Солнце? Мы покидаем базу?

Трина закусывает губу и улыбается, напоминая мне супермодель.

— Увидишь.

Мы прокладываем себе путь через толпу, и я немного разочарована, что с того момента, как его голова лежала у меня на коленях, я так и не смогла поговорить с Треем.

Трина ведёт меня по коридору, и мы оказываемся у двери в комнату, похожую на чулан. Она заводит меня внутрь, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что рядом никого нет. Это какой-то дурацкий розыгрыш?

Она открывает следующую дверь внутри, а за ней находится крутая винтовая лестница, уходящая ввысь. Она начала подниматься, стуча ботинками по металлическим ступенькам.

— Постой, куда мы идём? — кричу я ей вслед, но она меня игнорирует. Она уже на полпути наверх. Несмотря на сердце, начавшее часто биться в знак протеста, я решаю пойти за ней.

Руки становятся скользкими от пота, отчего тонкие перила скользят под пальцами. Я медленно поднимаюсь по лестнице, пока не достигаю маленькой площадки, на которой ждёт Трина. Она стоит напротив двери. Хотя на дверь это мало похоже. У меня возникает ощущение, что я смотрю на внутреннюю часть скалы. Я протягиваю руку и чувствую отслаивающуюся грязь и острые края камней.

— Готова? — спрашивает Трина. И, не дожидаясь ответа, открывает дверь.

Первая вещь, встретившая меня снаружи, белая и сияющая. Удивительно, каким слепящим кажется солнце после суток, проведённых под землёй.

Мы стоим на склоне горы, и перед нами простирается пустыня. Если напрячь глаза, то можно разглядеть город на горизонте. Трина начинает карабкаться наверх, и я лезу за ней, слегка поскальзываясь на маленьких камушках. Добравшись до вершины, мы встаём плечом к плечу и смотрим на бескрайний пустынный пейзаж.

— Только Трей, я и ещё пара человек знает об этом месте, — поясняет Трина. — Понятно?

— Конечно, — я улавливаю скрытый подтекст её слов, и тепло разливается в груди. Не знаю, чем я заслужила её доверие, но мне это нравится.

Я оглядываю голубое небо, серые скалы, коричнево-оранжевые просторы с зелёными пятнами одиноких деревьев и кустов, и говорю:

— Не понимаю, как такое возможно: вот только что мы были в бункере, а всего минуту спустя — уже на вершине скалы.

Трина садится на большой камень и свешивает ноги с края. Я присоединяюсь к ней.

— Отец Трея создал это место для его матери, своей жены, которой невыносимо было сидеть взаперти под землёй. Ей не хватало солнечного свет и свежего воздуха. Сюда она приходила, чтобы сбежать из бункера, от необходимости ежедневно быть запертой внутри, — Трина криво улыбается. — Со временем это начинает угнетать.

— Ты была одной из тех, кого они спасли? — спрашиваю я, глядя на её смуглую кожу и красивые губы сердечком.

Она поджимает губы.

— Нет. Я сбежала три года назад, когда мне было семнадцать.

— Сбежала? Ты гем?

Трина кивает и бросает камень в пустоту за утёсом. Когда она поднимает глаза, её взгляд встречается с моим.

— Я должна была уйти от них. От всего, во что они верили и за что боролись. Это было неправильно…

— Кто?

— Мои родители.

— Почему?

Трина вздыхает и поджимает колени к подбородку.

— Это долгая история.

— Расскажешь? — подталкиваю её я.

Трина смеётся:

— Ладно, я дам тебе урезанную версию, но только потому, что солнце заставляет меня чувствовать себя непобедимой, — она на секунду прикрывает глаза и откидывает голову назад, наслаждаясь теплом солнечных лучей. Открыв глаза, она устремляет взгляд вдаль, будто видит там что-то, доступное только ей.

— Я выросла в Рубексе. Когда я была ещё ребёнком, родители подобрали мне в пару генетически модифицированного мальчика. Всю жизнь мне говорили, что я выйду за него, когда вырасту. Мне не предлагали других вариантов. Это не обсуждалось. Так просто должно было быть, — Трина берёт ещё один камушек и начинает крутить его в пальцах. — Конечно же, я училась в школе для девочек, так что они не волновались, что я встречу кого-то и разрушу их планы, — в её голубых глазах плещется боль. — Но они не ожидали, что я влюблюсь в учителя математики.

Пипец.

— На самом деле между нами так ничего и не произошло, но этого было достаточно, чтобы его брак оказался разрушен, а мои родители меня прокляли.

Вдвойне пипец.

Трина продолжила:

— Моя генетическая пара всё ещё была не против свадьбы, но я не могла заставить себя сделать это. Я почувствовала, что такое любовь, свобода и выбор, и мне хотелось большего. Я хотела принимать собственные решения. Сама выбрать свою пару, или, даже лучше — найти кого-то, кто будет со мной не по ДНК, а по любви, — она улыбается, но в этой улыбке скрывается боль. — Так что я ушла. Сначала просто бродила, не зная, что делать. Это было тяжело, учитывая, к какой жизни я привыкла. Я знала о существовании «Грани», но их было не так-то просто найти. К тому же, я думала, что они просто кучка мстителей. Тогда я и не подозревала, что они пытаются помочь гемам. Но потом я встретила Трея.

— И влюбилась? — решаюсь спросить я.

Трина запрокидывает голову и смеётся.

— О нет. Трей мне как брат. Лучший в мире, скажу я тебе, но всё же брат.

С сердца будто падает камень, и я не понимаю, почему меня это вообще волнует.

— Как насчёт тебя? Почему ты присоединилась к «Грани»? — спрашивает Трина. У неё загораются глаза.

Хм, с чего бы начать.

— Несколько дней назад Рэдклифф, глава армии, похитил мою маму. Я нашла, где её держат, но чтобы до неё добраться, мне нужна помощь. Трей сказал, что поможет, но ввиду последних событий…

Трина поднимает руку, останавливая меня:

— Подожди секунду. Ты только что сказала, что твою маму похитили?

Я киваю.

— И у Трея есть план?

— Должен быть. Он даже сказал, что некоторые члены «Грани» могут согласиться помочь. Ты… — я запинаюсь, не зная, как закончить предложение.

— Помогу ли я? — заканчивает она за меня. В следующую секунду она твёрдо заявляет. — Конечно же да! У меня даже есть новые боевые сапоги со стальными носками, — она поднимает ногу, красуясь, а потом подмигивает. — Уж поверь, эти малыши могут сделать очень больно, если попадут мужчинам по нежному месту. Если ты понимаешь, о чём я.

Я смеюсь, и это прекрасно. Прекрасно проводить время с другой девушкой. Делиться переживаниями и впечатлениями. Если это и значит иметь лучшую подругу, то все эти годы я прожила зря. Чез, конечно, мой лучший друг, но это другое.

Какой-то шум сверху привлекает наше внимание. Три гладких чёрных дрона летят в нашу сторону, держась невысоко над пустынной землёй.

— Твою мать, — Трина вскакивает на ноги и практически тащит меня вниз по скале, к потайной двери.

— Что это?

Страх застилает глаза.

— Дроны. И не думаю, что они прилетели доставить почту.

Мы приседаем за скалой, пока дроны пролетают мимо. И хотя вход в лагерь — маленькая бетонная постройка — сейчас находится под землёй, вне зоны видимости, нам очевидно, что они направляются именно туда. Мы смотрим, как они кружат над местностью. Они похожи на кровожадных гончих, выслеживающих жертву по запаху. Вот только дронам не нужно принюхиваться — они определяют тепловое излучение в инфракрасном диапазоне. Наверняка кто-то есть сейчас под землёй в этом месте, может быть, Кудряш или Шрам, и я надеюсь, что им хватит ума скрыться где-нибудь ещё.

— Мы вляпались, — стонет Трина рядом со мной, моё сердцебиение ускоряется.

Это я натворила? Если Рэдклифф отслеживал меня в тот день, когда я пришла в лагерь в поисках подземного бункера, то я, получается, ненароком привела его сюда? Мой рот пересыхает от страха.

Я в ужасе ожидаю, что вот-вот откроется нижняя часть дрона, сбрасывая бомбу, но этого не происходит. Дроны кружат в воздухе уже несколько минут, но не направляются к горам. Они держатся над скрытым входом.

— Нужно предупредить Трея, — шепчет мне в ухо Трина.

Мы крадёмся к двери. Спрятанный среди фальшивых скал, вход полностью сливается с окружающим пространством. Мы спускаемся по металлической лестнице, пока наши ноги не оказываются твёрдо стоящими на бетонном полу в чулане со швабрами, и затем спешим по коридору, разыскивая Трея. Мы чуть было не врезаемся в командира, который в этот момент выходит из столовой.

— Дамы, дамы. И где же пожар? — ухмыляется Нэш.

— Мы заметили дроны, — выпаливает Трина. — Они кружат над тайным входом. Их там три…

Нэш сужает глаза, ухмылка исчезает с лица.

— Уже сообщили Трею?

— Как раз пытались его найти.

— Он должен быть у себя. Поспеши и расскажи ему, — Нэш обращается к Трине, словно меня рядом нет. Не то чтобы я была против. Что угодно, лишь бы он не смотрел на меня.

Я собираюсь последовать за Триной, но Нэш хватает меня за плечо. Жёстко.

— Отпусти, — шиплю я.

Он тащит меня по коридору и за угол, пока я упираюсь пятками в пол. Моё сердце бешено бьётся от страха, а дыхание становится прерывистым. Чего он хочет от меня? Подозревает, что это я привела их сюда?

Нэш толкает меня к стене и упирается руками по обе стороны от моей головы. Он близко наклоняется, и я пытаюсь не думать о том, что чувствую запах виски от него, а ведь ещё только утро. Он пялится на меня секунд двадцать, не меньше.

— Я слежу за тобой, — выдаёт он в итоге.

Я смотрю ему в глаза, стараясь сохранять спокойствие.

— Что? Почему?

Он презрительно усмехается.

— О, я думаю, ты знаешь. Полагаешь, что обвела всех вокруг пальца, но только не меня. Ты могла обмануть Трея. Или Трину. Но не меня. Я прекрасно знаю, кто ты такая и зачем ты здесь.

Я раздражённо мотаю головой.

— Не понимаю, что ты несёшь. Видимо, мозг отключается, если начинать пить с утра, едва проснувшись.

Нэш щурится. Он явно злится, хотя тщательно старается удержать лицо. Не успеваю я осознать, что происходит, как его руки сжимаются на моём горле и поднимают вверх, отрывая от пола. Он вдавливает меня в стену, звук удара эхом разносится по коридору. Я хватаю ртом воздух, перед глазами появляются чёрные пятна, а горло жжётся, словно кто-то трёт его металлической губкой. Больно. Я не могу думать ни о чём, кроме боли, пульсирующей в моей голове и горле.

Я умру. Прямо здесь. Прямо сейчас. Моя смерть будет совсем не такой, как я себе представляла. Она будет не от рук тех, кто мне угрожал. Она будет от рук одного из тех, к кому я прибежала за защитой, безопасностью, помощью.

Спокойный голос раздаётся за спиной Нэша:

— Опусти её на пол. Сейчас же.

Нэш поворачивает голову, но не ослабляет хватку.

— Это из-за неё они здесь. Она шпионка.

Трей повторяет, на этот раз громче, с большей властностью в голосе:

— Отпусти её, Нэш.

Тот рычит:

— Я не допущу предателя в наших ря…

— Она не предательница. Поставь её на пол, и я всё объясню, — Трей подходит ближе, и я вижу его краем глаза. Мои лёгкие жаждут воздуха, но я слишком слаба, чтобы сопротивляться. Скоро всё будет кончено.

Руки Нэша меня отпускают, и я падаю вниз на холодный бетонный пол. Воздух кажется слишком плотным, чтобы его можно было вдохнуть. Я с трудом дышу и кашляю, каждый глоток воздуха царапает мне горло.

Закрывая глаза, я фокусируюсь на дыхании. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Это ведь не должно быть так сложно, но всё же мне тяжело.

Тяжёлые шаги удаляются по коридору, прочь от меня. Когда я открываю глаза, то вижу Трея, присевшего рядом, его брови сдвинуты к переносице от беспокойства. Нэш ушёл.

— Ты в порядке? — спрашивает Трей.

Я киваю, слишком напуганная, чтобы говорить. Трей обвивает рукой мою талию и поднимает вверх. Я выпрямляюсь, но он так и не отпускает. Прижимает ближе к себе, вынуждая опереться на него, пока мы идём по коридору. От него пахнет мылом.

— Куда мы идём? — получается у меня прохрипеть. Моя комната в другой стороне.

— В лазарет. Пора сменить твою повязку, — он затихает на мгновение, а потом наклоняет голову ко мне, тихо добавляя: — И нам нужно поговорить.

Моё сердце колотится. О чём нам нужно поговорить? Он собирается отказаться помочь мне спасти маму? Может, он думает, что мне лучше покинуть лагерь «Грани»?

Операционная примыкает к больничной палате, и только прозрачная дверь разделяет их. Но отсюда я не вижу коек, и не могу понять, здесь ли ещё Кейли или нет.

— Как там Кейли? — спрашиваю я.

— Лучше. Но ей всё ещё нужен покой.

Трей помогает мне сесть на стол, поднимая своими сильными руками. Он пристально смотрит на меня, пока мне не становится неловко, и я отвожу глаза в пол. Он берёт меня за подбородок, приподнимая голову, и осматривает шею, его пальцы гладят по нежной коже. Его прикосновение вызывает такое ощущение в моём животе, которое мне не очень нравится. Боль, рекзая и глубокая. Мои щёки пылают.

Трей опускает руки, делает шаг назад и прочищает горло.

— Прости за Нэша. Он бывший военный и привык думать худшее о людях. Пока не узнает получше. У него благие намерения — он просто хочет защитить всех нас.

Меня переполняет раздражение. Я задаюсь вопросом, когда же он прекратит оправдывать своего никчёмного кузена-мудака. У меня такое впечатление, что он только и делает, что разгребает весь тот бардак, который устраивает Нэш. Пытается сгладить острые углы и надеется, что остальные забудут его безумные выходки. Или Нэш так себя ведёт только со мной, и поэтому мне кажется, что Трей постоянно извиняется?

Если Трей хочет, чтобы я ушла, но не знает, как попросить об этом, я могу упростить ему задачу.

— От меня одни только проблемы, — говорю ему. — Эти дроны, возможно, здесь из-за меня. Мне стоит уйти. И самой разобраться, как спасти маму.

Я пытаюсь слезть со стола, но меня останавливает рука Трея на моём бедре.

— Нет, — быстро возражает он. — Я не хочу, чтобы ты уходила. Куда ты пойдёшь? Твоё место здесь, с нами, — он снова прочищает горло. — Со мной.

Мой пульс подскакивает на последних словах. Я не знаю, какой смысл он вкладывает в них, и не уверена, что я чувствую по этому поводу, помимо взволнованного трепета в груди.

— К тому же, — продолжает он, — нам бы не помешал ещё один добытчик. И учитывая то, как мастерски ты заполучила чип, думаю, ты могла бы внести ценный вклад в наше дело.

— Могу я задать вопрос? Почему ты нанял меня, чтобы проникнуть в «Мэтч 360», когда очевидно, что ты сам мог это сделать ничуть не хуже?

— Сейфы — это не моё, — вот так просто отвечает он. — Чез клялся, что тебе это по силам, — Трей улыбнулся. — И оказался прав.

— А что насчёт моей мамы? Ты всё ещё планируешь мне помочь?

Он вздыхает и отступает назад, прислоняясь к стойке.

— Вот об этом я и хотел с тобой поговорить. Можешь подождать ещё несколько дней?

— Несколько дней? — сверлю его взглядом. — Ты обещал помочь, а теперь уклоняешься. Я понимаю, что у тебя сейчас много дел, и если ты не можешь помочь мне, ладно. Я сделаю это сама.

Я спрыгиваю со стола. Кровь тут же ударяет мне в мозг, и коленки подкашивает.

Руки Трея обхватывают мою спину и прижимают к груди.

— Осторожнее, — предупреждает он. — Последнее, что тебе нужно, так это шишка на голове.

Его дыхание ласкает мою кожу, и наши губы невероятно близко. Сердце бешено бьётся, я вырываюсь из его объятий и опираюсь на стол.

Трей делает глубокий вздох.

— Я не говорил, что не помогу, — он подходит к шкафчику, достаёт чистый бинт и кивает на стол. — Заберись обратно, пожалуйста.

Я неуклюже взбираюсь и вытягиваю руку. Молча Трей снимает старую повязку с засохшей кровью, и я вижу порез на пять сантиметров. Мой живот скручивает при виде разорванной кожи там, где наложены швы.

— Похоже, что утренний рукопашный бой был не очень хорошей идеей, — иронизирует Трей.

— Заживёт. Тем более, что оно того стоило, — я касаюсь своего носа и улыбаюсь.

Его глаза светятся теплом, и он улыбается в ответ.

— Ага, спасибо, кстати, за разбитый нос.

— По крайней мере, я не пнула тебя по рёбрам.

Трей стонет.

— Нэш, мне кажется, отделал меня и за тебя, и за себя.

Я вмиг становлюсь серьёзной.

— Как твои рёбра? — я тянусь, чтобы коснуться его торса, но останавливаю себя, понимая, насколько это интимный жест.

— Да всё хорошо, — он заканчивает перевязывать мою рану, и я кладу ладонь на его руку, прежде чем он отстранится.

— Слушай, я с вами всю дорогу. Тренировки. Извлечения. Всякая всячина. Просто скажи мне, что делать, и я это сделаю, — наклоняю голову к плечу и улыбаюсь. — Не забывай: я теперь в «Грани».

Я закатываю рукав, напоминая ему о скрытой татуировке.

Его пальцы слегка скользят по заживающей коже, вызывая мурашки.

— Давай я нанесу немного мази. Не хочу, чтобы туда попала инфекция.

Он достаёт с полки баночку и наносит жёлтый крем по саднящим местам. Мазь охлаждает и успокаивает кожу.

— Спасибо, — я разворачиваю рукав, закрывая внутреннюю татуировку, пока он убирает остатки и выбрасывает окровавленный бинт.

— Ты пойдёшь сегодня ночью? — спрашивает Трей, прислонившись бедром к стойке.

— А ты хочешь, чтобы я пошла? — отвечаю я вопросом на вопрос, и тут же хочу забрать свои слова обратно.

— Думаю, для тебя это будет полезный опыт, — он уклоняется от прямого ответа.

— Я там буду, — я делаю паузу. Мне хочется задать вопрос, но боюсь показаться надоедливой. — Когда, говоришь, мы отправимся спасать мою маму?

— Я этого не говорил, — Трей подходит к металлическому столу и расставляет руки по обе стороны от меня. — Давай встретимся в моей комнате завтра после обеда. Я позову несколько человек, которым могу доверять, и мы обсудим план действий. Как тебе такое?

Мои губы расплываются в широкой улыбке. Я так счастлива, что хочу поцеловать его. И мне приходится приложить всю свою силу воли, чтобы сдержаться.

— Звучит отлично. Спасибо!

Наши взгляды встречаются, и у меня перехватывает дыхание.

Он некоторое время смотрит на меня так, а затем прочищает горло и отталкивается от стола. Кажется, я знаю, что значит этот жест. Если он прочищает горло — это знак того, что он смущён или чувствует себя неловко. И это приводит меня к мысли… Почему ему со мной неловко?

***

Надев джинсы и тёмно-синюю рубашку — одну из немногих вещей, которые я взяла с собой в лагерь, — я направляюсь к группе людей из «Грани», ожидающих в туннеле у склада с припасами. Около двух десятков человек пришли, чтобы принять участие в миссии. Я использую этот термин в наиболее широком значении, потому что пока что не уверена, чего следует ожидать.

Трина занимает место впереди группы, а я остаюсь позади с рыжеволосым парнишкой, который выглядит как мой брат-близнец. Он, конечно же, выше меня — ну а кто нет? — но весь такой нескладный, с очень тонкими руками и ногами. Он приподнимает уголки губ, пока я бочком подбираюсь к нему, вставая рядом, и жду Трея с инструктажем.

— Ты ведь Сиенна, так?

Я киваю и поворачиваюсь, чтобы взглянуть на его веснушчатое лицо.

Он наклоняется ко мне.

— Я наблюдал за тобой, с тех пор как ты сюда пришла. Кажется, Трей хочет назначить тебя одним из добытчиков. Видимо, ты хороша во взломе, — он ухмыляется, обнажая зубы. — Знаешь, а я ведь тоже добытчик. По сути, мы будем работать вместе. Я буду инь, а ты ян, как хлеб и масло.

Я запрокидываю голову и хохочу.

— Как, ты сказал, тебя зовут?

— Гарретт.

— Приятно познакомиться с тобой, инь-хлеб-Гарретт, — протягиваю руку.

Фыркнув от смеха, он берёт мою ладонь и несильно сжимает.

— Ты здесь всю свою жизнь? — спрашиваю его.

— Большую часть. Мою маму убили во время одного из извлечений, — он достаёт фотографию из заднего кармана и показывает мне. На ней запечатлена симпатичная светловолосая девушка.

И тогда я вспоминаю, что это именно на него мне показывал Трей тогда, в столовой. Парень, чья мать погибла при попытке спасти первую партию гемов.

— Мне жаль, — говорю мягким тоном.

Он пожимает плечами и убирает фотку.

— Не стоит. Это всё часть вечного круга жизни. Мы все когда-нибудь умрём. Её смерть, по крайней мере, была достойной.

— Но разве тебя это не злит? То, что сделало правительство?

— Да конечно злит, но я не могу изменить прошлое. Только сделать будущее лучше.

Я улыбаюсь ему. На мгновение у меня создаётся такое впечатление, словно я говорю с братом или кем-то, кого знаю уже много лет.

— Когда ты успел стать таким мудрым?

Он вновь пожимает плечами, губы искривляются в улыбке.

— Не знаю. Кажется, родился таким.

Я смеюсь. Впервые я чувствую себя настолько легко, с тех пор как забрали маму.

— Ну, а теперь твоя очередь, Сиенна. Скажи, почему ты решила присоединиться к «Грани»?

Прикусив губу изнутри, я раздумываю над ответом, как вдруг громкий свист пронзает воздух в туннеле.

— Привет всем, — выкрикивает Трей. — Спасибо, что пришли сюда сегодня. Давайте перейдём к делу и разобьёмся на три группы. Я возглавлю одну, Нэш — другую, а Джефф — третью. Проследите за тем, чтобы никто из членов вашей группы не потерялся. Всё ясно?

Трей делит собравшихся на группы, называя имена каждого в толпе, и те направляются к своему лидеру. Когда очередь доходит до меня, я смотрю на него выжидательно. Само собой, я хочу, чтобы он направил меня в свою группу, но в самом крайнем случае, я надеюсь, ему хватит здравого смысла не посылать меня к Нэшу.

— Сиенна, ты будешь у меня в группе.

Подавляя улыбку, я двигаюсь к месту, где собирается его команда. Трина и Шрам, он же Кейд, уже ждут там вместе с остальными, которых я не знаю. Трина посылает мне широкую улыбку и выходит вперёд, чтобы встать рядом со мной. Она представляет меня остальным участникам группы. Я запоминаю, что жилистого парня с каштановыми волосами зовут Сэмюэл, а девушка с волосами всех цветов радуги, которую он крепко держит, — это Эбби.

Когда Гарретту говорят, что он в группе Нэша, его плечи опускаются от расстройства. Похоже, он не любит Нэша так же сильно, как и я. Но при всём моём сочувствии Гарретту, я рада, что не оказалась на его месте.

Распределив всех, Трей обращается к Джеффу и его группе.

— Сегодняшнее извлечение не должно вызвать трудностей. Там будет только ночная охрана. Справишься?

Джефф кивает:

— Разумеется, босс.

— Я скину всю инфу на твой линк. Будьте осторожны. Встретимся уже в лагере.

— Понял.

Наша группа из восьми человек направляется к чёрному пикапу Трея. Передние места занимают Трина и Кейд, все остальные забираются назад. Я залезаю внутрь и прислоняюсь спиной к стенке. Рельефная часть, подскакивая на дорожных ямах, впивается в мою задницу, и я смещаюсь назад, в то время как Трей выезжает из тоннеля и едет рядом с пикапом, не включая фары. Нэш и Джефф следуют за нами на собственных грузовиках. Мы караван «Грани», крадущийся в ночи, но для чего — понятия не имею.

— Сиенна, ты уже знакома с остальными? — обращается Сэмюэл со своего места в углу, где они с Эбби прижались друг к другу. Его рука легла на её плечи, как бы защищая.

— Ещё нет, — говорю я, переводя взгляд на ещё двоих членов нашей группы. Крутой момент в ночной вылазке в том, что у всех видны внутренние татуировки.

Сэмюэл указывает на девушку с парнем, сидящих с противоположной стороны:

— Это Лорел и Хэнк.

Они поднимают руки в молчаливом приветствии. Лорел — миниатюрная блондинка, примерно моего возраста, и я узнаю в ней ту девушку, которая разговаривала с Треем после его выступления в столовой. Её внутренняя татуировка в виде жёлтого растения, увивающего руку, с маленькими цветочками по краям выглядит очень мило и изящно. Хэнк — полная её противоположность. Высокий, темнокожий, мускулистый, он выглядит как тип, которому лучше не переходить дорогу. И оранжевое растение, спускающееся вниз по его руке, служит тому доказательством.

— Привет, — говорю я с кивком. Они кивают в ответ, а потом вновь отворачиваются к темноте, окружающей нас.

Мы выехали на трассу. Ветер развевает мои короткие волосы, мурашки бегут по коже, я прижимаю руки к груди. Мне нравится, как кожа светится в темноте, словно на моей руке появилось своё личное созвездие. Откинув голову назад, я смотрю на ночное небо. Где-то там, очень далеко от города, видны тысячи звёзд, а небо загорается огнями, как врата в небеса.

Раньше я смотрела на звёзды со своим отцом и представляла, что эти маленькие огоньки были маленькими прорехами в космической материи, которые вели в другой мир. Мир, который смотрел на нас сверху вниз. Мир, который плакал, когда плакали мы, смеялся, когда смеялись мы, и разделял нашу боль, когда мы терпели неудачи. Но я становилась старше, жизнь принимала всё более циничные обороты, и я понимала, как глупо было с моей стороны верить в подобную чушь. Никто не смотрит на нас. Никто не сочувствует нашей боли. Есть только мы и наши жалкие жизни.

Я вздыхаю, когда мысли возвращаются к маме. Я не хочу думать о том, как она сейчас там, в этой дыре. Не могу себе позволить рисовать в голове картинку с грязным полом тюремной камеры, в то время как сама катаюсь по округе в компании незнакомцев. Я нахожу утешение в мысли о том, что скоро у нас будет план. Завтра Трей созовёт группу доверенных друзей, и мы найдём способ, как это решить.

Положив руку на край кузова, я всматриваюсь в темноту. Тени пустыни сменяются на пути к городу. Вместо тёмных силуэтов кактусов и коротколистных юкк появляются разрушающиеся постройки. Полагаю, мы направляемся к одному из зданий правительства в Пустоши, но, к моему удивлению, Трей сворачивает к Гейтвею. С выключенными фарами он проезжает мимо брошенных казино. Тёмные очертания «Мегасферы» вырисовываются впереди, и на мгновение у меня возникает мысль о побеге.

Наш пикап и грузовик Нэша останавливаются перед «Мегасферой», и мы все выбираемся наружу. Я борюсь с желанием побежать на самую верхушку, откуда видно всё. Никто, наверное, и не заметит, что я пропала.

Трей достаёт из кузова своего пикапа большую спортивную сумку, и мы все собираемся вокруг неё. В сумке оказываются разные устройства для взрыва: динамит, самодельные бомбы — из того, что я смогла разглядеть. Нэш, стоящий за Треем, издаёт впечатлённый свист, предвкушение в его глазах ни с чем не спутать. Потирая ладони, он ухмыляется.

— Вот это я понимаю — веселье, — говорит Нэш. Часть его ребят смеётся, толкая друг друга. Мои глаза встречаются с глазами Гарретта. Он стоит в нескольких шагах от меня, скривив лицо. Веселье он явно понимает иначе — и предпочёл бы на извлечении оказаться в группе Джеффа.

— Что будем взрывать? — спрашивает светловолосый парень в очках. Подозреваю, он из команды Нэша.

Трей, сидящий на корточках, поднимает глаза на него. Зелёное дерево на его руке освещает содержимое сумки.

— Самую большую постройку в Гейтвее, конечно же. Ту самую, что принадлежала Харлоу Райдеру.

Моё сердце подскакивает в груди, а рот пересыхает. Нет, пожалуйста, только не её.

Блондин оглядывает длинную пустынную улицу, вдоль которой возвышаются здания.

— Которую?

Я знаю ответ ещё до того, как Трей его озвучивает.

— «Мегасферу».

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

— Нэш, твоя группа — ответственная за взрывы на верхних этажах…

Я слышу, как голос Трея отдаёт приказы, но сама стою оцепеневшая. «Мегасфера». Моё место. То, куда я прихожу в поисках мира, покоя, одиночества. Почему именно «Мегасферу»? Стоит ли мне сказать что-нибудь Трею? Умолять его выбрать другое здание? Будут ли мои мольбы значить хоть что-то?

Сделав глубокий вдох, я подхожу ближе к Трею. Он занят, собирая динамит.

— Трей, — тихо обращаюсь к нему в надежде, что никто другой не услышит моей мольбы.

— Что такое? — он даже не смотрит в мою сторону. Если в лазарете мне показалось, что между нами что-то есть, то теперь я отбрасываю эту идею за несостоятельностью.

— Могу я с тобой кое о чём поговорить?

— Ага, я слушаю, — он бросает на меня быстрый взгляд и возвращается к своему занятию. Провода самодельных бомб перемешались, и он осторожно их распутывает.

Я с трудом глотаю и вытираю вспотевшие ладони о джинсы, чувствуя жёсткость ткани.

— Почему «Мегасфера»?

Он смотрит на меня.

— Потому что она принадлежит Харлоу Райдеру. В этом есть что-то ироничное, не находишь?

— Но… но… — подходящие слова на ум не приходят. — Но ведь это историческое место. Значимое.

Сузив глаза, он отвергает мой довод.

— Для кого?

«Для меня», — отвечаю про себя, но вслух говорю другое:

— Для жителей города?

Трей пожимает плечами.

— Ну, видимо, им придётся найти новое значимое место, — он возобновляет свою деятельность. — Да и вообще, это просто заброшенная постройка. Она просто-напросто небезопасна.

Я отворачиваюсь, чтобы он не смог увидеть слёз в моих глазах. Знаю, что глупо. И почему я так привязана к этому месту? Может, потому что весь прошлый год, когда я скучала по папе или чувствовала, что жизнь становится совершенно невыносимой, именно в этом месте я находила убежище. А теперь его там не будет.

Группе Трея поручено разместить взрывчатку на нижнем уровне, но я им ничем помочь не могу. Поддавшись импульсу, я хватаю фонарик из пикапа Трея и бегу на самый верх «Мегасферы». Я достигаю последнего этажа и выбиваю дверь на террасу. Перед глазами простирается долина в кромешной тьме. Я жадно вдыхаю воздух, вся дрожу от напряжения. Ноги трясутся, пока я приближаюсь к краю крыши.

Я стою на самом верху постройки и в последний раз смотрю на открывающийся с неё вид. Огни города, крошечные с такого расстояния, и великолепие домов Хэмпстед Хилла. Отсюда я вижу сияние внутренних татуировок членов «Грани». Вьющиеся растения светятся во тьме на их коже красными, синими, фиолетовыми, оранжевыми, зелёными и жёлтыми красками, отчего движения их рук напоминают световой танец.

Я смотрю на свечение на своей собственной руке и провожу пальцами по мерцающей коже. Непрерывный узор из бабочек и завитушек ещё красивее, чем я могла себе представить. И фиолетовый мне идёт.

Небольшая кучка огней сверкает вдалеке. Я всматриваюсь несколько секунд, пока не понимаю, что эти огни движутся к Гейтвею. У меня всё сжимается в груди. Силовики. Похоже, это ночной обход, во время которого они подбирают спящих на улицах и сажают в камеры за нарушение спокойствия или по ещё какой-либо дурацкой причине, которую только смогут приплести.

Я должна предупредить Трея.

Спешно спускаюсь по лестнице, едва не врезаясь в Гарретта, который несёт кучу взрывчатки. Его татуировка сверкает тем же цветом, что и его ярко-рыжие волосы.

— Сюда идут силовики, — выпаливаю я, пытаясь восстановить дыхание.

Его разрывают сомнения.

— Мне поручено отнести это на верхний этаж. Нэш рассчитывает на меня.

— Ты слышал, что я только что сказала? — кричу в отчаянии.

— Да, — его голос звучит спокойно. — Это займёт всего минуту.

— Тогда поторопись, — раздражённо отвечаю я. Смотрю, как он удаляется вверх по лестнице, задаваясь вопросом, нужно ли ему помочь. Нет, я должна предупредить Трея.

Моим лёгким не хватает воздуха, пока я спускаюсь вниз, перескакивая через ступеньки, свет фонарика дёргается впереди. Мышцы моих ног горят так, что мне кажется, они не выдержат до того, как я доберусь до нижнего этажа. Но я не останавливаюсь. Когда я распахиваю дверь, Трей стоит в двадцати шагах от меня с несколькими связками динамита в руках.

— Трей, — кричу я. — Силовики идут сюда!

— Как далеко?

— Не знаю. В паре миль, наверное?

— Нужно взорвать это место, — говорит он, на лице написана решимость. Он передаёт сообщение Нэшу, который сейчас где-то на верхних этажах здания: — Установи таймер на пять минут и выбирайся на хрен оттуда.

— Что я могу сделать? — спрашиваю, не дыша.

— Просто смотри, чтобы все успели выйти, прежде чем всё здесь взорвётся, — говорит Трей, отворачиваясь. Он исчезает за углом здания. Я беспомощно оглядываюсь вокруг. Трину нигде не видно, что наводит меня на мысль, что она размещает взрывчатку на нижнем этаже. Я становлюсь у выхода и считаю выходящих людей. Всего должно быть четырнадцать, не считая меня и Трея.

Первой выбегает блондинка, Лорел, и занимает место у пикапа Трея в ожидании фейерверка. Затем ещё несколько ребят, которых я не знаю, из группы Нэша выходят из здания, со смехом и возгласами. Два парня, одна девушка. Осталось десять.

Трина проскакивает через проход с широкой усмешкой на лице.

— Я сделала это, — радостно выкрикивает она. Оранжевые завитки, похожие на виноградную лозу, светятся на её руках.

Ещё девять. Проходит, кажется, целая вечность, и я уже вся вспотела от волнения, когда следующие пять человек выходят наружу — Хэнк, Сэмюэл, Эбби и две незнакомых мне девушки. Осталось четверо.

Кейд быстрым шагом покидает здание, за ним блондин в очках. Нэш выходит после всех в то же время, как Трей возвращается к передней части здания с пустыми руками.

— Все в сборе? — кричит он.

Я быстро пересчитываю в своей голове. Четырнадцать вошли, но вышли только тринадцать. Один остался. Кто? И тут же как обухом по голове. Гарретт.

Оглядываюсь вокруг, дважды проверяя, не пропустила ли его. Ещё есть надежда, что Гарретт каким-то образом сумел проскочить мимо меня незамеченным. Но нет, его здесь нет.

Я бросаюсь к Трею, моё сердце стучит как ненормальное.

— Сколько времени у нас осталось? Гарретт всё ещё там.

Трей проверят время на своём линке. Его глаза распахиваются, прежде чем он переводит взгляд на меня.

— Две минуты.

Душа уходит в пятки.

— Нужно его предупредить.

— Я пойду, — говорит Трей, направляясь к зданию.

Хватаю его за руку и тяну назад.

— Нет, я пойду. Я знаю это место, как свои пять пальцев.

Понимание отражается в глазах Трея, и его лицо смягчается, но у меня нет времени обдумывать, что он там мог понять. Я несусь ко входу в «Мегасферу», громко топая по неровному асфальту. Взбегаю по лестнице, выкрикивая имя Гарретта, ставлю таймер обратного отсчёта на линке. Минута и тридцать секунд.

— Гарретт, — ору я, сердце громко колотится в груди. — Гарретт!

Я слышу шаги до того, как замечаю его самого.

— Я здесь, — откликается, быстро спускаясь по ступенькам.

— Нам нужно выбираться отсюда сейчас же! Всё взлетит на воздух через… — прерываюсь и смотрю на линк. — Меньше, чем через минуту!

— Бежим! — кричит он. — Я сразу за тобой.

Я бегом спускаюсь по лестнице, оглядываясь назад каждые несколько секунд, чтобы убедиться, что Гарретт всё ещё следует за мной. Добравшись до нижнего этажа, я чуть не врезаюсь в Трея, который собрался подниматься. Его сильные руки удерживают меня, когда мои ноги ослабевают. Он берёт меня за руку и тянет на выход, а затем по дорожке. Остальных ребят из «Грани» не видно, а пикап Трея уже отъехал на добрую сотню метров по дороге. Мы бежим, плечом к плечу, и только услышав взрыв и ощутив порыв воздуха в спину, я оборачиваюсь, чтобы найти взглядом Гарретта. Смотрю на дорогу, но там пусто.

Выдёргивая руку из захвата Трея, я останавливаюсь.

— А Гарретт выбрался? — говорю с одышкой.

— Он следовал прямо за нами. Должен был выбраться.

Ещё один взрыв грохочет в здании, и ударная волна откидывает меня назад. Я приземляюсь на пятую точку, оцепенев, пока от «Мегасферы» веет жаром. Боль пронзает мою задницу и переходит в ноги, я поворачиваю голову и вижу, как Трей растянулся на боку.

— Ты в порядке? — кричу я.

Он заставляет себя подняться на ноги и предлагает мне руку. Безмерно благодарная ему, я крепко сжимаю ладонь и подтягиваюсь.

— Да, в порядке, — отвечает он.

Я осматриваю глазами местность перед горящим зданием. Знаю, это всего лишь вопрос времени, когда произойдёт следующий взрыв.

— Где Гарретт?

Кричу его имя и жду, когда он отзовётся. Но в ответ слышу только рёв, треск, хлопки, шипение огня, поглощающего «Мегасферу». А потом раздаётся ещё один звук, от которого у меня кровь стынет в жилах. Клаксон. Он доносится издалека, сигнализируя о приближении силовиков. Скоро они окружат территорию.

— Надо отсюда выбираться, — Трей хватает мою ладонь.

— Без Гарретта я не уйду, — вырываю руку и свечу фонариком вокруг.

— Его здесь нет, Сиенна, — Трей качает головой, я вижу в его глазах боль. — Не думаю, что он сумел выбраться.

— Но он ведь бежал за нами… Что же могло случиться? — меня озаряет. — Может, он в ловушке.

Я несусь обратно к зданию, прежде чем Трей успевает меня остановить.

Взрывчатка на нижних этажах ещё не сработала, но у меня внутри всё сжимается, когда я открываю входную дверь, зная, что они могут взорваться в любой момент. Внизу у лестницы я нахожу Гарретта, его ногу придавило колонной.

— Сиенна, тебе нужно выбираться отсюда. Ещё не все бомбы взорвались.

Я пытаюсь поднять колонну, но она слишком тяжёлая. В отчаянии осматриваюсь вокруг с фонариком, пытаясь найти что-нибудь, что можно использовать как рычаг. Массивная фигура Трея появляется в дверном проёме.

— Он попал в ловушку. Я не могу убрать эту штуку с него, — кричу Трею. Рокот машин силовиков звучал всё ближе и ближе.

Трей спешно бросается к Гарретту. Вместе мы пытаемся поднять колонну. Взрыв сверху проносится через всё здание, и нас отбрасывает назад. Лестница заполняется пылью и дымом, сверху летят обломки, некоторые попадают на Гарретта.

— Гарретт, ты как? — спрашиваю, едва дыша, и пытаюсь сесть. Когда пыль оседает, я вижу, что он едва жив под грудой мусора.

— Уходите. Скорее, — говорит Гарретт. Его голос твёрд, как сталь.

— Без тебя не уйду, — возражаю я, вставая и убирая с его ног куски штукатурки и расколотые доски.

Гарретт хватает меня за руку, чтобы остановить.

— Спасибо большое за заботу, но тебе нужно уйти. Помнишь, что я сказал тогда в тоннеле? — он улыбается. — Всё хорошо. Я готов к этому.

Я мотаю головой, слёзы набегают на глаза, а потом стекают по щекам.

— Нет, — выдавливаю я.

— Трей, забери её отсюда, — просит Гарретт, закрывая глаза.

Трей переводит взгляд с него на меня и уже в следующую секунду хватает на руки, и выносит меня, кричащую и сопротивляющуюся, из «Мегасферы».

— Нет, не делай этого, — ору в отчаянии, но мои всхлипы тонут в грохоте очередного взрыва. От ударной волны Трей падает на колени, роняя меня на асфальт. Я лежу, свернувшись калачиком на дороге, мир вокруг меня померк, тело изранено и ноет, а сердце рвётся на части.

Со стоном я переворачиваюсь на спину и смотрю вверх, на небо и огромный факел, который некогда был моим убежищем. Солёные слёзы текут по лицу, пока я думаю о парне, запертом в этом пекле. Парне, который мог бы сойти за моего брата-близнеца. Парне, который, в итоге, спас мою жизнь.

Трей ставит меня на ноги. Обхватив одной рукой мою талию, он помогает мне пройти сотню метров до места, где стоит наш пикап. Остальные члены «Грани» выходят из заброшенных домов вокруг «Мегасферы» и залезают в грузовики.

Непрерывный гул электромобилей приближается, и я оглядываюсь через плечо, пока Трей помогает мне занять переднее сиденье. Пять машин, работающих на электроэнергии, окружают «Мегасферу», не меньше шести человек выходят из них с лазерным оружием наготове. Их внимание сосредоточено на горящем здании, они не замечают нас в темноте пустынной улицы. Но если Трей заведёт двигатель, они поймут, что мы здесь.

— Хэнк, Сэмюэл, подтолкните грузовик. Я поставлю его на нейтралку, пока мы не окажемся достаточно далеко, чтобы они не могли услышать, — остальные выбираются из машины, но я остаюсь сидеть неподвижно. Мне уже плевать на всё. Я слишком устала, чтобы париться из-за того, что происходит. Чувствую, как пикап потихоньку движется по дороге. Уверена, Нэш и его команда делают то же самое.

Когда мы отдаляемся на достаточное расстояние, чтобы силовики не могли услышать рёв двигателя за треском пламени, Трей возвращается обратно за руль, а Трина садится рядом со мной. Оранжевые всполохи освещают небо за нами.

Дорога назад в лагерь проходит в гробовой тишине. Мне нечего сказать. Думаю, Трина слишком напугана, чтобы говорить, а Трея переполняет чувство вины.

Жизнь за жизнь. Я только надеюсь, что оно того стоило.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

— Этой ночью мы потеряли одного из нас, — говорит Трей, обращаясь к толпе, когда мы возвращаемся в лагерь. — Я хочу, чтобы вы знали, что я беру всю ответственность на себя. Я не был достаточно осторожен, и из-за этого Гарретта Джонсона с нами больше нет.

Он на мгновение опускает голову. Затем поднимает, в его глазах скорбь.

— Кто-нибудь желает высказаться в память о Гарретте? — спрашивает Трей. Никто не произносит ни слова, и я думаю: «Ну давайте же, люди. Совсем ничего? Серьёзно?!».

Когда молчание становится невыносимым, я медленно поднимаю руку.

Трей кивает мне, давая слово, и я произношу речь, сначала неуверенно, но затем набираюсь храбрости, вспомнив, каким человеком был Гарретт.

— Я знала Гарретта совсем недолго. По правде говоря, я познакомилась с ним только сегодня ночью, — в толпе раздаётся смешок, но замолкает от одного взгляда Трея. Я чувствую на себе десятки глаз, но продолжаю. — Однако даже за те несколько минут, что мы поговорили, он произвёл на меня огромное впечатление. Он сказал, что смерть его матери была достойной. Когда я спросила, не злит ли его, что всё это произошло по вине правительства, он ответил: «Я не могу изменить прошлое. Только сделать будущее лучше».

Выдерживаю паузу, чтобы они могли осознать слова. Когда я продолжаю, мой голос звучит увереннее, и мне остаётся только надеяться, что Гарретт гордился бы этими словами:

— Гарретт хорошо понимал нашу цель. Мы здесь не для того, чтобы взрывать, поджигать, уничтожать, а чтобы сделать будущее лучше. Если это значит, что мы должны укрывать гемов и спасать заключённых, то давайте сделаем это. Гарретт Джонсон отдал свою жизнь, чтобы спасти другого человека, совершенно ему незнакомого. Он всегда будет героем в моих глазах.

Опустив голову, я разворачиваюсь, чтобы украдкой уйти в тишину своей комнаты. За моей спиной раздаётся голос, и я останавливаюсь, чтобы послушать, что он скажет.

— Сиенна, мне жаль.

Я поворачиваюсь лицом к Трею.

— Всё нормально, — говорю я, избегая встречаться с ним взглядом. — Ты ничего не мог сделать.

— Нет, я не про Гарретта. Хотя его мне тоже жаль. Но я имел в виду «Мегасферу», — я смотрю ему в глаза. — Если бы я знал, как много это место значило для тебя, я бы его не выбрал.

Его голубые глаза такие добрые, искренние, но моё сердце болит так сильно, что в нём не осталось места сочувствию.

Я пожимаю плечами.

— Это была просто заброшенная постройка. Она ничего не значила.

Некоторое время мы оба молчим. Я вижу, как Трей пытается подобрать правильные слова. Те, которые снимут мою боль, которые утешат меня хоть немного.

— Пожалуйста, скажи мне, что Джеффу удалось извлечь заключённого, — говорю я. «Пожалуйста, скажи мне, что смерть Гарретта не была напрасной», — молюсь про себя.

— А, да, — Трей прочищает горло. — Спасибо тебе. Ну, за то, что ты сказала о Гарретте.

— Кто-то должен был что-нибудь сказать, — отвечаю устало.

— Да, но ты сказала правильные вещи. Так что спасибо тебе. Гарретту бы это понравилось… — Трей обрывается, переполненный эмоциями. Я ведь даже не задумывалась, как он воспринял смерть Гарретта. Трей знал его много лет, а я всего лишь несколько минут.

Я кладу ладонь на его руку — жест сопереживания, которое я каким-то образом умудряюсь в себе найти.

— Сочувствую твоей утрате.

— Я тоже, — говорит он, в его глазах стоят слёзы. Он быстро вытирает их большим и указательным пальцами, вновь прочищая горло. После чего добавляет: — Не забудь, после обеда встречаемся в моей комнате, чтобы спланировать спасение твоей мамы.

— Жду с нетерпением, — я разворачиваюсь и с трудом поднимаюсь по лестнице в лагерь, к своей комнате два на два метра. Закрываю за собой дверь, падаю на матрас и рыдаю, пока не закончатся слёзы.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

После обеда комната Трея набивается людьми. Я подхожу к распахнутой двери, и мышцы моей шеи натягиваются. Нэш здесь, развалился на кровати Трея. Трина сидит рядом с его ногами. Кудряш нашёл себе место в углу, а два других парня расселись на полу. Трей склоняется над своим столом — причудливой металлической конструкцией, которая выглядит так, словно собрана из мусора. Взгляд Нэша падает на меня, пока я стою в дверном проёме, не решаясь войти.

— Престон, я занял тебе местечко, — зовёт он, похлопывая рядом с собой по кровати.

Я как раз собираюсь послать его к чёрту, но ловлю взгляд Трея. Кивком головы он показывает, чтобы я подошла к нему. Я перешагиваю через парней на полу, пока Трей выдвигает деревянный стул из-за стола и ставит рядом.

— Присаживайся сюда.

Как только я сажусь, Трей пересекает комнату и закрывает дверь, после чего возвращается на своё место.

— Все в сборе, так что мы можем перейти к делу, — Трей делает паузу, оглядываясь вокруг. — Я позвал всех сюда, чтобы поговорить о задании, — он встречается со мной глазами на секунду. — Особое задание.

На этих словах Нэш садится и наклоняется вперёд, упирая руки в колени. Парни на полу тоже выпрямляются.

— Сейчас, конечно же, в свете последних событий, я чувствую себя обязанным предупредить о сопутствующих рисках. Это будет непростая миссия, но думаю, что нам она по силам.

— Что за задание? — нетерпеливо спрашивает Нэш. Трей продолжает:

— Женщина по имени Вивиан Престон была похищена госслужащими несколько дней назад.

Нэш поворачивается ко мне, поднимая брови. Я не обращаю на него внимания. Пусть думает, что хочет.

— Мы полагаем, что её держат в подземном бункере. Нам нужно найти способ пробраться внутрь и извлечь её. Сиенна была там…

— Ни за что, — перебивает Нэш ровным, твёрдым голосом.

Трей сужает глаза.

— Что, прости?

— Я сказал «ни за что». Это ловушка. Сам не видишь? — он поворачивается, обращаясь ко всем. — Эта девка — самая обычная шпионка. Почему, как вы думаете, дроны кружили над нашим лагерем вчера? Они пришли за ней.

— Нэш, — Трей говорит тихо, предупреждающе. — Хватит.

— Ну конечно, я и не думал, что ты поймёшь. Ты пытался залезть к ней штаны с того самого дня, как она заявилась сюда. Как там говорят, свежее мясо?

Я смотрю на него с распахнутыми глазами, а Трей стискивает зубы и сжимает руки в кулаки. О нет, только не ещё одна драка. Пожалуйста, только не снова.

Часть меня ожидает, что Трей сейчас схватит Нэша за футболку или пнёт его в лицо, но он этого не делает. Я поражена его сдержанностью.

— Выйди, — командует Трей. Я никогда не видела его таким злым, даже когда президент Шард сказал, что «Грань» должна быть искоренена.

Нэш поднимается и неторопливо направляется к двери.

— Ты идиот, если решишься пойти туда. Это засада. Не больше, не меньше, — он останавливается на выходе из комнаты и бросает высокомерный взгляд на Трея. — Не думаю, что меня сильно расстроит твоя смерть, — его губы скривились в злобной ухмылке. — Если ты умрёшь, я встану во главе. Просто помни об этом.

Дверь захлопывается за ним, и я медленно выдыхаю — оказывается, я не дышала всё это время. Боюсь взглянуть на Трея. Возненавидит ли он меня за то, что их отношения с кузеном дали трещину из-за меня? Я держу голову опущенной, вперив взгляд в тиснённый бетонный пол с ворсистым ковром.

— Ещё кто? — провоцирует Трей. — Кто ещё хочет дать задний ход? Потому что сейчас самое время это сделать.

Я решаюсь посмотреть на него. Его голубые глаза полыхают гневом, а губы сжаты в жёсткую линию, отчего ямочка на подбородке становится отчётливей. Желваки играют, пока он сжимает и разжимает зубы.

Мой взгляд мечется из стороны в сторону, пока я не встречаюсь глазами с Триной, сидящей на другом конце комнаты. Весь её вид — поднятые брови, раскрытые губы, обнажившие зубы, — как бы говорит «Чёрт побери, что это сейчас было?» Ей несвойственна такая реакция.

Два парня на полу поднимаются на ноги и бросают мне извиняющиеся взгляды.

— Прости, — бормочут они Трею, выходя из комнаты. Дверь за ними закрывается чуть тише.

Трей ждёт ещё несколько секунд, но я не решаюсь взглянуть на него. Я смотрю на стены, пол, свои ногти — куда угодно, лишь бы избежать его взгляда.

Стараюсь не думать о грубом замечании Нэша про Трея и мои штаны. С чего бы ему такое говорить? Это ведь совсем неправда. И всё же от одной мысли я краснею, и снова возникает это дурацкое ощущение в животе.

Когда Трей, в конце концов, говорит, ему уже лучше удаётся контролировать свой голос.

— Я полагаю, что оставшиеся готовы помочь. Верно?

Я смотрю на двух оставшихся участников — Трину и Кудряша, которого на самом деле зовут Джеб.

— Ещё как. Я всегда за то, чтобы надрать задницу правительству, — улыбается Кудряш.

— Я тоже, — добавляет Трина.

Благодарно улыбаюсь им обоим и возвращаюсь к Трею. Он тоже избегает встречаться со мной взглядом. От смущения? Или злости?

Он открывает ящик стола и достаёт цилиндрическую коробочку. Поставив её сверху, он нажимает на кнопку и в воздухе над ней появляется голографическое изображение. Это картинка бункера изнутри. Она вращается на 360 градусов, после чего сменяется следующей. На этот раз видна камера изнутри.

— О, я была здесь, — говорю удивлённо, впечатлённая технологией. — Это та камера, где они держат маму, — я смотрю в глаза Трею. — Как ты смог?..

— Не только у тебя есть связи.

Картинка также вращается, показывая ту же комнату с другого ракурса.

— Если посмотреть внимательно, можно увидеть трёх охранников на входе в камеру. Они хорошо вооружены, у каждого есть АК-47.

Переключая картинки, Трей указывает на охранников и их вооружение. Я смотрю на него, пока он сосредоточен на голографических изображениях, и внезапно понимаю, что он работал над этим с того самого момента, как я попросила его два дня назад. Он явно не наспех собрал всю эту информацию. Это тщательно продуманная операция с готовым планом. У меня внутри всё сжимается, когда я вспоминаю его странную просьбу дать ему ещё несколько дней. Теперь я чувствую себя дурой, что сомневалась в нём. Теперь я ещё больше зауважала человека, стоящего передо мной. И безмерно ему благодарна.

Когда последняя картинка растворяется, Трей хлопает в ладони.

— Это будет нелегко, но ничего невозможного, — он обводит взглядом нас троих. — Если вы всё ещё согласны участвовать, то давайте пройдёмся по плану, как это всё пройдёт пошагово.

Последующие два часа мы прорабатываем детали. Определяем, кто будет отвлекать, кто проникнет внутрь, кто возьмёт на себя охранников и кто спасёт мою маму.

Когда мне кажется, что я уже так долго и внимательно рассматриваю набросок, сделанный Треем на большом листе бумаги, что мои глаза готовы выкатиться из глазниц, а спина болезненно ноет, оттого что мы всё это время стояли, склонившись над столом, Трей нас отпускает.

— Отдохните немного или постреляйте по мишеням. Встретимся сегодня ночью в тоннеле в двадцать два часа.

— Сегодня? — неверяще переспросил Кудряш.

Трей сощурился, и я тихо радуюсь, что этот взгляд направлен не на меня.

— Какие-то проблемы?

— Нет, сэр. Я просто удивился, вот и всё. Не думал, что мы отправимся так скоро.

Трей пожимает плечами.

— Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня, — он поворачивается спиной, намекая на конец разговора. Мы втроём встаём и идём к двери, но я хочу поблагодарить Трея за то, что он взялся за это. Он мог отказаться помогать, но решил рискнуть жизнью ради меня.

Я оглядываюсь назад и вижу его тёмные волосы и широкие плечи, нависающие над наброском. Нет, не стоит его беспокоить. Он, похоже, пытается сосредоточиться, чтобы прокрутить в голове каждую деталь. Я следую за Триной на выход, как вдруг он меня останавливает.

— Сиенна? У тебя найдётся минута?

Глаза Трины распахиваются, она ухмыляется.

— Давай, красотка, — шепчет она, закрывая за собой дверь.

Мои щёки горят, и я пытаюсь успокоить сердце, потому что оно, по ощущениям, вот-вот вырвется из груди. Я разворачиваюсь к Трею, сложившему руки на груди. Стараясь не пялиться на его бицепсы, я фокусируюсь на его лице.

— Я хотел убедиться, что у нас всё в порядке. То есть, я надеюсь, ты ничего такого не подумала из-за слов Нэша…

Я мотаю головой.

— Нет, конечно, нет. Он просто хотел выпустить пар. Я это понимаю.

— Потому что я старше тебя, и из этого ничего хорошего не выйдет…

— Не выйдет, — соглашаюсь я. У меня перехватывает дыхание, когда он придвигается ближе.

Он вскидывает бровь, полуулыбка играет на его губах.

— И почему ты так быстро с этим согласилась?

Тяжело сглатываю.

— Я думала, это то, что ты хотел от меня услышать.

Он останавливается, когда его лицо оказывается всего в нескольких сантиметрах от моего.

— Нет, не это.

У меня кружится голова. Что он такое говорит? Что он не хочет, чтобы я с ним соглашалась? Что из этого может что-то выйти?

— Ты меня запутал, — произношу, наверное, самые честные слова в моей жизни.

Трей смеётся и отступает на шаг.

— Прости. Я только хотел проверить, всё ли хорошо между нами.

— Да, — уверяю его. — Спасибо за всё, что ты делаешь. Прости, я вела себя как избалованный ребёнок. Если бы я знала… Я бы дала тебе больше времени.

— Вместо ультиматума? — ухмыляется он.

— Конечно.

Наступает тишина. Мои глаза скользят по его комнате, которая намного приятнее моей. По крайней мере, она не похожа на обитель пациента в смирительной рубашке. Матрас упирается в гладкую деревянную спинку кровати. Стены из шлакоблоков окрашены в холодный синий оттенок, который совсем не похож на ярко-белый цвет моей комнаты. У Трея есть несколько картин, на одной из них изображён город, пышущий благополучием, на другой — поле с огромным деревом.

— У тебя здесь мило.

Он поднимает голову и смотрит на меня так, будто подозревает, что я безумна.

— Пардон?

— Твоя комната. Здесь уютно. В своей я чувствую себя как в психушке.

Трей усмехается.

— Тогда как насчёт этого: мы вернём твою маму, ты постараешься не умереть на задании, а я помогу тебе покрасить стены в комнате.

Я сужаю глаза.

— Почему ты так добр ко мне? У тебя есть скрытый мотив?

— Например? — поднимает бровь.

— Тебе лучше знать.

Он моргает.

— Видимо, тебе придётся подождать и узнать самой, — он пересекает комнату и открывает дверь. — Увидимся ночью. И не забудь одеться в чёрное.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Мы с Триной пришли в туннель вместе в двадцать два часа. На мне позаимствованные чёрные штаны и чёрная непромокаемая майка, любезно предоставленная Триной. Жаль, что я не закинула в рюкзак, перед тем как покинуть дом, свой чёрный наряд. Потому что сейчас бы он пригодился.

Я натянула штаны так высоко, как только могла, и закатала штанины, чтобы не волочились по земле. Трина обещает сводить меня завтра в павильон, где я смогу запастись одеждой. Это своеобразный магазинчик в лагере, куда люди приносят свои старые вещи, чтобы обменять на новые. Когда я указываю Трине на тот факт, что мне нечего туда отнести, она заверяет меня, что первый раз бесплатно.

Трей и Кудряш уже ждут нас в тоннеле. На плече Трея висит большая спортивная сумка. Он ведёт нас к своему чёрному пикапу, закидывает сумку назад и передаёт ключи Трине.

— Вы двое, берите Серебряную Пулю. Сиенна и я поедем на грузовике впереди. Не отставайте.

Я смотрю, как Трина плавной походкой направляется к такой узкой и низкой машине, что оба пассажира в ней должны сидеть, втянув шею и плечи. На Трине красные «шлюшные» шорты, как она их сама назвала, которые едва прикрывают её задницу, а так же чёрные сапоги на десятисантиметровых каблуках, которые поднимаются выше колена. Её чёрный топ без бретелек открывает плечи и тонкую талию с бронзовой кожей. Она хорошо выглядит, и так и было задумано. Одним из важнейших элементов нашего плана будет отвлечение внимания, которое она возьмёт на себя. Я подавляю улыбку, когда представляю мужчин, которые не смогут устоять.

Я замечаю, что Трей тоже следит за тем, как Трина идёт к машине, и мой живот сжимается. Мне не нравится этот его взгляд — одобрение и…

Желание?

— Может, хватит уже таращиться? — ворчу я, занимая пассажирское сиденье грузовика.

Трей забирается рядом и смеётся:

— Она отлично справилась. Очень даже.

Глядя вперёд, я скрещиваю руки на груди. Меня не должно парить, что он там думает о Трине. Он знает её намного дольше, чем меня. И всё же ревность сжигает меня изнутри, доводя до точки кипения.

Трей ничего больше не говорит, пока мы не останавливаемся на дороге в четверти мили от предполагаемого местонахождения бункера. Он глушит двигатель и оглядывается назад, чтобы убедиться, что Пуля стоит прямо за нами. Затем смотрит мне в глаза.

— Готова?

К горлу подкатывает тошнота, когда я внезапно осознаю, что мы сейчас будем делать. Я наклоняюсь вперёд, опуская голову между коленей. Если что-то пойдёт не так, если что-нибудь случится…

Это будет моя вина.

Трей кладёт руку мне на спину.

— Мы справимся. Если будем придерживаться плана, никто не пострадает.

Образ Гарретта всплывает перед глазами, его улыбка, его веснушки. Я резко выпрямляюсь.

— А что если кто-то всё же пострадает? — моё дыхание отрывистое. — Я должна сделать это в одиночку. Я не могу допустить, чтобы кто-то из-за меня…

Он берёт пальцами мой подбородок, заставляя посмотреть на него. Его глаза сияют в свете луны.

— Это будет не твоя ответственность, а моя, — развернувшись, он выходит из грузовика.

Дверцы кузова открываются со скрипом, и я соскальзываю со своего сиденья. Походные штаны Трины достают мне почти до подмышек. Я присоединяюсь к остальным, собравшимся за грузовиком. Трей расстёгивает спортивную сумку и передаёт каждому оружие. Маленькое, чёрное, похожее на пистолет, но явно не он.

— Что это? — спрашиваю я.

— Лазерный шокер. Наше основное оружие. Мы не хотим никому навредить.

— А если он не сработает? — спрашивает Кудряш.

— На этот случай у нас будет в запасе это, — Трей вынимает два пистолета и передаёт один Трине, а другой Кудряшу. Они заряжают их пулями из сумки Трея.

Трей поворачивается ко мне.

— Ты же уже стреляла раньше, верно?

Я киваю, вспоминая, как отец брал меня с собой в пустыню, чтобы пострелять. Он всегда говорил, что мы охотимся на птиц-бекасов, но я-то знала правду. Поскольку у него не было сына, он хотел научить стрелять хотя бы дочь.

Трей передаёт мне пистолет, задерживая прикосновение дольше, чем это необходимо. Он смотрит, как я заряжаю патроны в барабан. Это оружие ощущается тяжёлым в руке, особенно по сравнению с шокером. Я надеюсь, что мне не нужно будет в самом деле использовать пистолет, но если придётся, я это сделаю. Когда он полностью заряжен, а заправляю его за пояс и молюсь, чтобы он случайно в меня не выстрелил.

Используя линк с координатами для ориентирования, Трей, Кудряш и я проходим четыреста метров к месту, где, как мы думаем, находится подземный бункер. Мы приседаем за рядом не очень густых кустов. Трей набирает номер Чеза, пока мы ждём Трину, которая должна поехать по дороге.

— Окей, мы на месте, — тихо говорит Трей. — Сколько времени тебе нужно, чтобы деактивировать их сигнализацию и камеры?

Голос Чеза доносится из линка.

— Несколько минут. Но помни, что у вас будет только десять минут, прежде чем их система восстановится. Туда и обратно. Быстро.

— Понял.

В этот момент я замечаю фары, движущиеся к нам. Мы наблюдаем за Триной, едущей по дороге в Серебряной Пуле. Машина замедляется и постепенно останавливается, но Трина успевает вывернуть руль так, что её фары освещают открытое пространство перед нами.

Матерясь, она выбирается из машины, пинает колесо своей красивой ножкой в высоком сапоге, затем подходит к капоту, открывая его, и склоняется над ним в соблазнительной позе. Я прижимаю ладонь ко рту, заглушая смешок. Фары освещают её ноги, отчего они кажутся бесконечно длинными. Выпятив задницу, она касается грудью двигателя и прочих внутренностей машины.

Я перевожу взгляд на открытое пространство. Ну, давайте же, клюйте на наживку.

Но ничего не происходит.

— Что если это не сработает? — тихо спрашиваю я.

— Тогда ей придётся постараться, — шепчет в ответ Трей.

— Что ты от неё хочешь? Чтобы она разделать и станцевала на машине?

— Я бы на это посмотрел, — признаёт Кудряш. Трей ничего не отвечает.

Я бью Кудряша локтем.

— Это за Трину, — и затем сильно хлопаю по руке. — А это от меня.

— Ай, больно же, — хнычет он.

— Прекращайте этот детский сад, — резко бросает Трей.

Я вновь перевожу внимание на Трину, которая уже должна была понять, что пора поднимать ставки. Она бросает взгляд в нашу сторону, её лицо исказил страх.

— Давай, Трина, ты всё можешь, — бормочет Трей.

Трина морщит лоб, решившись, и вытирает невидимые капли пота. Я в ужасе смотрю, как она с трудом стягивает топ, открывая лифчик без бретелек и вываливающуюся грудь.

— Вот это как раз по мне, — говорит себе под нос Кудряш. — Хорошо, что я не отказался от миссии.

Я разворачиваюсь, чтобы вперить в него взгляд, но понимаю, что он не видит меня в темноте.

— Какого чёрта она творит? — шепчет Трей, отводя глаза.

Ну, хоть одному из них хватило совести отвернуться.

Трина склоняется над машиной, используя топ, чтобы открутить крышку с чем-то горячим.

— Гениально, — говорит Трей, вновь уставившись на Трину. Я не могу ничего поделать с тем, что вижу восхищение в его глазах.

— Готово, — сообщает голос Чеза из линка в руке Трея, и в этот самый момент некое движение слева от меня привлекает моё внимание.

— Смотрите, — шиплю я.

В тридцати метрах от машины Трины земля приподнимается, платформа шесть на шесть метров сдвигается в сторону, открывая чёрную яму. Двое военных выбираются оттуда и подбираются к дороге.

— Идём, — без колебаний командует Трей.

— А как же Трина? — спрашиваю, бросая взгляд назад на неё. Она наверняка заметила приближение мужчин и прижала топ к груди.

— С ней всё будет в порядке. Если она продолжит придерживаться плана.

Низко наклонившись, мы бежим к яме, которая уже спешит закрыться.

— Скорее, — подгоняет Трей, хватая меня за локоть.

Кудряш достигает места первым и прыгает. Я слышу, как он приземляется с глухим стуком и стонет.

Люк закрывается слишком быстро. Я спотыкаюсь, но Трей удерживает меня. Мы уже почти добегаем, когда Трей шипит:

— Прыгай!

Я бросаюсь вперёд и проскальзываю в проход, майка цепляется за край люка, когда крышка закрывается за нами. Я дёргаю ткань, и она рвётся, обнажая мой живот. С грохотом приземляюсь на бетонный пол, основной удар принимает на себя моя пятая точка. Когда я поднимаюсь на ноги, боль простреливает ногу.

Превозмогая запах сырой земли и чего-то металлического, я нахожу время осмотреться. Вокруг толстые каменные стены, вдоль которых простираются металлические трубы, и изогнутый потолок с длинным рядом ламп. Мощёная «дорога» с разметкой ведёт к центру прохода, где начинается металлический пандус, который, должно быть, может опускаться, чтобы военные машины могли заезжать и выезжать из бункера.

Трей встаёт и отряхивается, затем перемещается к панели управления на боковой стене рядом с лестницей, по которой, как я понимаю, те двое военных выбрались из бункера. Трей нажимает несколько кнопок, и люк над головой снова открывается.

— Пойдём, — говорит он, уже двигаясь по коридору. Его рука сжимает шокер, а пистолет убран в задний карман тёмных джинсов.

Я следую за ним, держа шокер перед собой. Кудряш замыкает.

Мы сворачиваем за угол, останавливаясь, чтобы проверить, есть ли там кто. К нашему удивлению, эта часть коридора совершенно пуста. Где все?

Пронзительный вопль раздаётся из прохода за нами. Я застываю на месте, сердце уходит в пятки. Это Трина.

— Помогите! Кто-нибудь, прошу! На помощь!

Я собираюсь развернуться и побежать на звук её голоса, но потом вспоминаю, что это же часть плана.

Глубоко вдыхаю, пытаясь не обращать внимания на всхлипы и крики. Они звучат так правдоподобно, что я начинаю переживать, могло ли на самом деле что-то случиться. Может, она по-настоящему зовёт на помощь?

— Она точно в порядке?

Прежде чем Трей успевает ответить, мы слышим звуки тяжёлых шагов. Они эхом отдаются в этом месте, как в пещере, отчего становится сложно определить, в каком направлении они двигаются.

— Прячемся, — шепчет Трей. Он тянет меня за ряд огромных кислородных баллонов, на которые нанесён символ: пылающая «О» в треугольнике.

Мы сидим на корточках, и я гадаю, куда мог спрятаться Кудряш. Моё сердце стучит громче, чем топот ботинок по каменной дороге. На секунду мне кажется, что эти люди обнаружат нас только по моему сердцебиению. Трей давит мне ладонью на макушку, чтобы я опустилась ниже, пока четверо людей пробегают мимо.

Четверо. Это много. Больше, чем мы ожидали. Моё горло сжимается, когда я думаю, что Трине предстоит справиться с ними всеми в одиночку.

Трей, видимо, подумал о том же. Как только шаги стихают, он поднимается и шепчет Кудряшу:

— Иди помоги Трине. Мы с Сиенной пойдём дальше. Встретимся у камеры.

Я делаю глубокий вдох, чтобы успокоить сердце. Вытираю вспотевшие ладони о слишком большие штаны и отхожу от баллонов.

— Идём, — командует Трей.

Только мы собираемся завернуть за следующий угол, как Трей останавливает меня рукой и прижимает к стене. Он прикладывает палец к губам, перед тем как заглянуть за угол, держа шокер у подбородка. Возвращаясь, он шепчет мне на ухо, его тёплое дыхание щекочет кожу.

— Там ещё два охранника. Ты отвлекаешь, я оглушаю.

Отвлекаю? Каким образом? Я сужаю глаза. Если он думает, что я порву майку, как Трина — свой топ, то пусть подумает ещё.

— Нет, — взволнованно возражает он, словно угадывая мои мысли. — Не так. Просто придумай что-нибудь.

В моей голове пусто, как будто доску для мела только что протёрли тряпкой. И вдруг меня озаряет. Я убираю шокер назад, туда же где настоящий пистолет.

Поднимаю руки вверх, как бы сдаваясь, и захожу за угол.

— Эй, парни, помните меня?

Мужчины становятся в стойку, поднимая оружие и целясь мне в голову.

— Ну, может, вы и не помните, но Рэдклифф уж точно не мог меня забыть. Как там, кстати, его лицо?

— Ни шагу больше, — с каменными лицами они продолжают направлять стволы на меня. Это военные люди, обученные и опасные. При малейшей угрозе они выстрелят.

Я рискую шагнуть ближе, и Трей шипит за моей спиной.

— Я пришла к Рэдклиффу. Можете меня связать, если так нужно, — протягиваю руки.

Они обмениваются взглядами между собой. Уверена, они пытаются понять, с чего бы мне сдаваться Рэдклиффу.

Медленно они подходят ко мне, не опуская оружия. Я начинаю паниковать. И как же мне это сделать? Как заставить их убрать оружие, чтобы я могла их оглушить?

— Руки за спину, — отчётливо произносит блондин с причёской ёжиком.

Я убираю руки назад, и пистолет прижимается к моей коже. Моё сердцебиение ускоряется, когда они окружают меня, и я молюсь, чтобы Трей начал действовать. Мои пальцы сжимают рукоять шокера, и я взмахиваю им, прижимая к груди Ёжика. В тот же момент Трей выскакивает из-за угла и берёт на себя брюнета с тонкими губами.

Ёжик падает на пол первым, Тонкогуб — следом. На их лицах застыло удивление, глаза широко раскрыты.

Я слегка толкаю Ёжика ботинком с металлическим носком (также позаимствованным у Трины), но он не двигается.

— Они нас слышат? — спрашиваю я, пока Трей опускается к ним, чтобы забрать их оружие.

— Да, но некоторое время не смогут двигаться, — он передаёт мне дополнительно винтовку М16, и я вешаю её на плечо. — Яд воздействует на центральную нервную систему. Они могут видеть и слышать, но их мышцы не работают, как при параличе.

Он достаёт свой линк и изучает карту.

— Камера должна быть за следующим поворотом, — он поднимает глаза на проход. — Нам нужно спешить. Уверен, Трина и Джеб скоро нас догонят.

Позади нас раздаются шаги, и Трей напрягается. Он толкает меня к бетонной стене, в тень выступа, крепко прижимаясь ко мне всем телом и придерживая рукой за спину, чтобы не пыталась отстраниться. Я едва осмеливаюсь дышать, отчасти от страха, отчасти от близости к нему.

Шаги подходят ближе и затем останавливаются.

— Мы вам не мешаем? А то можем зайти попозже, — подтрунивает Кудряш.

Мои щёки горят, я отталкиваюсь от Трея.

— Мы думали, это охранники, — бормочу я, не решаясь взглянуть на Кудряша.

— Ага, конечно, — сарказм сочится из его голоса.

Я смотрю на Трину, на груди которой появился топ, а на лице — победная улыбка.

— Как всё прошло?

— Проще пареной репы, — отвечает она. Она встаёт в соблазнительную позу. — Мне стоит использовать свои средства почаще.

Кудряш кашляет и обхватывает рукой её плечи.

— Ты можешь попрактиковаться на мне. В любое время. В любом месте.

Она хлопает его по руке и кривит лицо.

— Нет уж, спасибо.

Трей бросает на них раздражённый взгляд.

— Вы пока хорошо справлялись, но мы ещё не закончили. Нам всё ещё нужно добраться до камеры. Так что соберитесь, — он переводит взгляд на меня. — Сиенна, я собираюсь поручить это тебе. Твой отвлекающий манёвр хорошо сработал. Может, повторишь что-нибудь подобное?

Киваю.

Мы движемся по коридору, я и Трей впереди, Трина и Кудряш за нами. Заворачиваем за угол, здесь всё выглядит так же, как и до этого, но вдоль стены примерно через каждые три метра стоят двери из нержавеющей стали.

Линк Трея вибрирует, он опускает взгляд на него, и из его рта вырываются ругательства.

— Три минуты, ребят. Через три минуты включатся камеры.

От страха у меня кровь стынет в жилах, но я продолжаю идти.

Мы приближаемся к следующему коридору, и Трей выходит вперёд, жестом останавливая нас. Он выглядывает за угол, качает головой и возвращается к нам. Мы окружаем его, пока он шёпотом раздаёт указания.

— Там три тяжеловооружённых охранника на входе в камеру. Сиенна, ты отвлекаешь. Я бегу первым. Трина и Джеб, вы замыкаете. Вопросы?

Я мотаю головой, в то время как моё сердце начинает биться быстрее. Пока что всё было слишком легко, а у Рэдклифф ничего не бывает легко. Я боюсь того, что может поджидать нас в самой камере, но держу мысли при себе, потому что не хочу пугать остальных.

Делая глубокий вдох, я передаю М16 Кудряшу, распрямляю плечи и заворачиваю за угол. Уверенными шагами я направляюсь к железным прутьям. Трое мужчин, охраняющих вход, сначала меня не замечают, потому что не ожидают. Один пьёт из дымящейся кружки, другой опирается ногой на складной металлический стул, а третий стоит прямо, положив руку на свою винтовку. Он не замечает меня, потому что голова развёрнута к первому, с горячим напитком, они о чём-то переговариваются.

Я намеренно шаркаю ногой по полу, и все трое подскакивают, хватаясь за оружие. Кружка падает на пол с грохотом, похожим на выстрел.

— Какого чёрта?! Как ты сюда попала? — выкрикивает тот, у которого нос крючком.

Я слышу, как щёлкает их оружие, пока они его заряжают.

— Я пришла за своей мамой, — говорю с большей уверенностью, чем на самом деле чувствую.

Тот, чья нога стояла на стуле, смеётся.

— Звоните генералу. Он захочет об этом узнать.

Я не могу допустить, чтобы они позвонили Рэдклиффу. Он позовёт сюда подкрепление, если увидит меня, и особенно если узнает, что здесь со мной лидер «Грани». Я представляю, как Трея в наручниках волокут по этому коридору и бросают в залитую мочой камеру. Я ни за что не позволю этому случиться.

Не успев осознать, что я творю, я тянусь к пистолету. Настоящему. Пистолету, который может убить человека.

Я целюсь в лицо Крючконоса, моя рука тверда, хотя сама я до смерти напугана. Я отошла от плана, и всё может пойти наперекосяк и привести к очень, очень плохому концу. Представляю, как сейчас про себя матерится Трей.

— Не двигайтесь, или у него будет дыра вместо носа.

Другой охранник, лысый мужик, который выглядит так, словно у него в заднице застряла доска, ржёт.

— Я бы посмотрел, как ты попытаешься. Мы убьём тебя быстрее, чем ты сможешь нажать на спусковой крючок.

— Я так не думаю, — громко и чётко произносит Трей за моей спиной. Он встаёт со мной в один ряд, держа наготове М16, целясь в другого охранника.

— Нас всё равно больше. Трое против двоих, — замечает третий охранник.

— Не совсем, — звучит голос Трины. Они с Кудряшом подходят к нам, и во мне просыпается что-то вроде надежды. У нас есть шанс.

— Численное превосходство на нашей стороне. Бросайте оружие. Сейчас же, — командует Трей. Он медленно шагает вперёд, его руки уверенно держат винтовку, дуло направлено на Лысого.

Троица охранников переглядывается, но никто не опускает руки.

— Я сказал, бросайте оружие. Или буду стрелять, — предупреждает Трей.

Крючконос первым кладёт оружие на пол, за ним охранник с тёмными волосами. Лысый последним опускает винтовку. Они все поднимают руки вверх, и мы быстро подходим к ним.

— На колени, — приказывает Трей.

Я спешу к железным прутьям, но решётка закрыта. Оглядываясь назад, я вижу как трое моих соратников достают шокеры, чтобы парализовать охранников.

— Подождите!

Трей поднимает глаза.

— Что?

Я бросаюсь к охранникам.

— Ключ. Где он?

— Я тебе ничего не скажу, — выплёвывает Крючконос.

Трей бьёт его в лицо, затем хватает за подборок и крепко сжимает. Кровь течёт из уже кривого носа охранника.

— О, я думаю, ты скажешь. Где он?

Тот ухмыляется, но ничего не отвечает. Я слышу щелчок пистолета, и Трей приставляет его к голове охранника.

— Говори. Сейчас же!

Это всё слишком долго. Я вижу, как злость переполняет Трея. Адреналин вкупе со страхом расшатывает его. Я не хочу, чтобы он сделал что-то, о чём потом может пожалеть, поэтому хватаю шокер и направляю в плечо Крючконоса. Тот падает на бок, как швабра.

— Зачем ты это сделала? — Трей смотрит на меня, словно не может поверить.

Я пожимаю плечами.

— Мы бы ничего от него не добились, — перевожу взгляд на двух других, и Трей понимает, что я пытаюсь до него донести. Он приставляет пистолет к мясистому подбородку темноволосого охранника.

Нам нужно найти слабое звено. Тогда мы победим.

— Я спрошу только один раз. Где ключ? — рычит Трей.

Глаза мужчины распахиваются, и он, похоже, обдумывает варианты. Он переводит взгляд на тело своего сослуживца рядом.

— Он у него, — кивает на растянувшегося на полу охранника. — Он носит его на шее.

Трей забирается под ворот рубашки Крючконоса и достаёт цепочку.

— Это он? — спрашивает Трей, держа в руке ключ.

— Угу, — он смотрит на нас с надеждой в глазах.

Трей кивает Трине и Кудряшу, которые подходят с оружием.

Удивление мелькает в глазах темноволосого мужчины.

— Эй, я думал…

Трей пожимает плечами.

— Прости.

И оба оставшихся охранника падают на пол, в одну груду военной формы.

Трей передаёт ключ мне.

— Не окажешь нам честь?

Я переступаю через тела и спешу к замку. Ключ входит без проблем и легко поворачивается. Я с усилием толкаю тяжёлые железные прутья, и решётка открывается. Скрежет металла режет слух, как ногтями по доске.

Как только оказываюсь внутри, я бегу по коридору мимо разных камер. Я слышу, как Трей зовёт меня, но я позабыла о плане. Я могу думать только о том, как добраться до мамы. Пока не поздно.

Я останавливаюсь, когда понимаю, что всё выглядит незнакомым. Разворачиваясь туда-сюда я осматриваю темницу со всех сторон. Стены из серых блоков, неровный, потрескавшийся бетонный пол и простые камеры с решётками — это всё, что я вижу. Слабый запах плесени и немытых тел витает в воздухе.

Знаю, что это тупо, но в отчаянии я выкрикиваю мамино имя. Жду, что рука протянется через решётку, что раздастся всхлип… Что угодно, но в ответ только тишина. Где все пленники?

Я смотрю на полуоткрытую камеру, и хотя всё во мне кричит, чтобы я остановилась, я всё же направляюсь к ней. Моё дыхание перехватывает, когда я заглядываю внутрь и вижу на грязной койке мамин серебряный браслет с двумя птичками-подвесками, которые символизируют нас с сестрой. Слёзы жгут глаза, горло сжимается. Где же она?

Я захожу в камеру и беру браслет, перебирая его пальцами. Мама никогда его не снимала, а значит, с ней случилось что-то очень плохое.

— Вижу, ты нашла свой подарок, — раздаётся голос за моей спиной.

Я резко оборачиваюсь, сердце стучит на бешеной скорости, как товарный поезд. Рэдклифф стоит в дверном проёме, глубокие следы ногтей на его лице начали затягиваться. Я должна бы гордиться этим своим подарочком на память, но мне слишком страшно.

— Где она?

— Ах, Сиенна. Ты же не думала, в самом деле, что мы бы позволили тебе ворваться на нашу базу и забрать её. Или думала? — Рэдклифф наклоняется ближе. — Твой дорогой хакер, может, и отключил основную систему наблюдения, но у нас есть ещё и резервные камеры.

Он указывает наверх, и тогда я замечаю крошечные цифровые камеры, встроенные в потолок. Они следили за нами всё это время. Выжидали.

Я убираю браслет в карман и направляюсь к выходу из камеры, но Рэдклифф встаёт у меня на пути. Я продолжаю надеяться, что Трей, Трина или Кудряш выскочат и оглушат Рэдклиффа.

Где же они? Они уже должны были меня догнать.

— Нам с тобой надо кое о чём поговорить, — Рэдклифф рассматривает меня пару секунд. — Неплохая стрижка, кстати. Надеюсь, ты её сделала потому, что Зейну нравятся короткие рыжие волосы.

Я пристально смотрю на него, но не отвечаю.

— Как проходит соблазнение?

— Я была занята, — рычу. Он поднимает брови.

— Понятно, — он поджимает губы и хмурится. — С кем это ты ворвалась на мою базу?

Я закрываю рот. Ни за что не скажу ему, кто такой Трей. Ни за что.

— Вы довольно мило смотрелись с тем темноволосым качком, — ухмыляется он, и я хочу врезать ему прямо по этим скривившимся губам. — Надеюсь, это не повлияет на наше соглашение.

— Где моя мать?

Рэдклифф улыбается, и в уголках его бусинок-глаз появляются морщинки, напоминая мне о том, что этому мужчине хорошо так за пятьдесят.

— Я думал, мы это прояснили. Как только ты выполнишь своё задание, я верну её тебе.

— Я хочу её увидеть.

— Она цела и невредима. Мы перевели её в… более удобное место, — он морщит нос. — Здесь её беспокоили крысы.

Я кидаюсь на него, но на этот раз он слишком быстр для меня. Он хватает мои волосы в кулак, и я начинаю задыхаться. Я беззащитна против его силищи. Хоть он и немолод, но жизнь военного сделала его сильным и проворным.

Он зовёт кого-то в коридоре:

— Приведи их сюда.

Я слышу топот, и Рэдклифф сжимает руку на моей шее. Несколько мгновений спустя, мои друзья появляются в проходе, ведомые одним охранником. Их руки связаны за их спинами, а лица полны злости. У них забрали оружие, но увидев их, я вспоминаю, что у меня-то оно осталось. И пистолет, и шокер.

Охранник направляет пистолет на трёх моих друзей, но не думаю, что Рэдклифф вооружён. Взвешивая варианты, я принимаю решение. Остаётся только надеяться, что оно сработает.

Я жёстко пихаю Рэдклиффа локтем в рёбра и топаю ботинком по его пальцам ног. Он вскрикивает и отпускает меня, давая достаточно времени, чтобы я могла завести руки назад и вытащить оба оружия.

В спешке я не успеваю понять, в какой руке какой пистолет. Но надеюсь, что в левой у меня шокер, поскольку я направляю его в грудь Рэдклиффа и нажимаю на спусковой крючок.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

Рэдклифф падает на пол в тот же момент, когда Трей резко запрокидывает голову назад и бьёт затылком охранника за собой. Последовал болезненный хруст и нечеловеческий вопль. Я перевожу взгляд вниз на Рэдклиффа, его пустые глаза, направляя второе оружие на охранника, чьё лицо измазано кровью. Я более чем уверена, что Трей сломал его нос.

— Не двигайся, — предупреждаю его.

Охранник бросает свой пистолет на пол и зажимает нос, кровь сочится меж пальцев. Я подхожу к нему, приставляя шокер к его плечу.

Трей одобрительно кивает.

— Отлично сработано. У меня есть в кармане нож, чтобы разрезать верёвки. Достанешь?

Я залезаю рукой в его передней карман и вытаскиваю складной нож с синей рукояткой и гравировкой на ней:

Наш выбор нас определяет.

БГВ

Раскрывая нож, я встаю на колено рядом с Треем и осторожно срезаю верёвку, затем освобождаю запястья Трины и Кудряша. Разрезанные верёвки падают на бетон и лежат как маленькие неподвижные змейки рядом с лужей крови из носа охранника.

— Нам надо спешить, — говорит Трей, когда я возвращаю ему нож.

Наклонившись, я смотрю в ничего не выражающие глаза Рэдклиффа. Знаю, он меня видит, и я чувствую огромное удовлетворение, плюнув ему в лицо.

— Я найду свою мать. И когда я это сделаю, ты пожалеешь обо всём, что сделал.

После чего мы вчетвером выбегаем из тюрьмы той же дорогой, которой пришли. Я не уверена, кого мы встретим по пути. Охранники, следящие по камерам, скоро нас догонят, если уже не подготовили засаду на выходе. Мы останавливаемся только для того, чтобы ребята забрали своё оружие.

Когда мы оказываемся в коридоре с множеством дверей, я дёргаю каждую ручку по пути. Стучу в них и напрягаю слух в надежде услышать какие-либо звуки.

— Сиенна! Бежим, — зовёт Трей.

— Я не могу уйти без мамы, — проверяю следующую дверь.

Трей возвращается за мной, Трина и Кудряш остановились и замерли в тревожном ожидании, их глаза мечутся по коридору.

Трей хватает меня за руку, но я вырываюсь.

— Я не уйду без неё! — рычу сквозь стиснутые зубы.

Трей смягчается.

— Послушай, ты даже не знаешь, здесь ли она. Они могли перевезти её куда-нибудь в другое место, — он кладёт ладонь на мою руку, уже не пытаясь меня дёргать. — Мы потом это выясним. А сейчас нужно, чёрт возьми, выбираться отсюда.

Я оглядываю длинный коридор. Если я останусь её искать, то меня наверняка схватят люди Рэдклиффа. И, конечно же, они захотят выяснить, кто помог мне проникнуть в бункер. Перспектива снова пережить пытки водой посылает дрожь по моему позвоночнику.

Но если я уйду, то, возможно, больше не вернусь. Отказавшись соблазнять Зейна и убивать Харлоу, я могу никогда больше не увидеть маму. Горячие слёзы жалят глаза. Меня бесит вся эта ситуация. Бесит, что кто-то другой контролирует мою жизнь. На долю секунды мне захотелось, чтобы пистолет, который я направила в грудь Рэдклиффу, не был лазерным шокером.

Трей, видимо, чувствует мои колебания.

— Обещаю. Мы найдём её, — он берёт мою ладонь и тянет за собой.

Пока наш топот эхом отдаётся по коридорам, Трей достаёт свой линк и проверяет карту, чтобы убедиться, что мы движемся в правильном направлении. Все проходы выглядят одинаково. Из-за тусклого света с потолка, отражающегося от каменных стен, на нас падают тени, отчего ориентироваться на обратном пути намного сложнее. Когда мы пробегаем двух оглушённых охранников и кислородные баллоны, я понимаю, что мы приближаемся к люку.

У входа мы наталкиваемся на четырёх охранников, с которыми разобрались Трина и Кудряш. К счастью, они всё ещё обездвижены, но в любой момент могут восстановиться.

Трей нажимает кнопки, чтобы открыть люк, а я неуверенно оглядываюсь вокруг.

Почему они не следуют за нами? Где подкрепление?

Я жду, что нас сейчас начнут обстреливать, но кругом тишина. Жуткая тишина.

Это ловушка?

Трина первая взбирается по лестнице из ямы. Трей кивает мне, чтобы я следовала за ней, пока они с Кудряшом посторожат внизу. Меня переполняют усталость и разочарование, пока я выбираюсь наружу, прикладывая невероятные усилия, мои вспотевшие ладони скользят по металлическим перекладинам. Когда я, наконец-то, добираюсь до самого верха и выползаю наружу, в грязь, я слышу крик, который пронзает меня в самое сердце.

Это Трина. И это совсем не часть плана.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Меня хватают за руки и заводят их за спину, боль простреливает мои плечи. Головой ударяюсь в грязь, а грязный ботинок давит на щеку подошвой с крошащейся глиной. Я опираюсь на колени, как животное. Совершенно беспомощная. Я не вижу Трину, но слышу, как она сопротивляется своему захватчику.

— Какая неугомонная, — бормочет голос.

— Ага, вижу, ты привёл подружку на тусу, — глумится второй. — Люблю рыженьких.

— Вы заплатите за всё, что с нами сделали. Выманили своей сломанной машиной и классным бампером, — я слышу хлопок, словно он шлёпнул её по заднице.

— Не знал, что тёлки носят при себе пушки. Ух, как горячо.

Я не вижу их лиц, пока они переговариваются надо мной.

— Что будем с ними делать?

— Думаю, надо звонить генералу. Он говорил сообщать ему обо всех посторонних на периметре.

Другой колеблется, прежде чем заговорить:

— Знаешь, сейчас темно и кругом никого. Может, того, сначала немного развлечёмся? — ботинок на моей щеке смещается.

У меня перехватывает дыхание, я лежу совершенно неподвижно, кровь стучит в висках. Перед глазами белые пятна. Ни за что не позволю им прикоснуться ко мне. Я лучше умру.

— Нет, надо звонить генералу.

Где, чёрт побери, Трей и Кудряш? Если они планируют нас спасать, то сейчас самое время.

— Ну, чувааак. Уже шесть месяцев торчим здесь. Целая жизнь по собачьим меркам.

Второй фыркает.

— Ага, ты только о сучках и думаешь, кобель.

— Скорее о догги-стайл.

Я чувствую, как ладонь на моей талии скользит вниз и убирает оружие. Он тянет резинку, проводит рукой по бедру и сжимает ягодицу. Я открываю рот, чтобы закричать, но вдыхаю только грязь и кашляю, когда пыль попадает внутрь.

Раздаётся выстрел, и происходит сразу две вещи. Давление на мои руки исчезает, а ботинок соскальзывает с моего лица.

Я отталкиваюсь от земли и смотрю на тело, лежащее рядом со мной, и тёмную жидкость, растекающуюся вокруг его головы. Всматриваюсь в темноту и замечаю Трину, стоящую на коленях рядом со своим захватчиком. Трей стоит на верхних перекладинах лестницы с пистолетом в руке, в то время как Кудряш присел в нескольких шагах от него с шокером наготове.

— Слава тебе господи. Он мёртв? — спрашивает Трина, поднимаясь на ноги.

Размашистым шагом подхожу к ней и пинаю ботинком солдата. Его глаза распахнуты и ничего не выражают, но я не вижу ни следа крови на нём.

— Неа, а вот тот — да, — указываю на того, который трогал меня.

Трей оказывается рядом с нами, и я разворачиваюсь к нему.

— Что вас так задержало?

— Пришлось ждать подходящего момента, чтобы тебя не задело. Он нависал над тобой, как… короче, неважно. Но как только он начал тебя лапать, я понял, что нужно действовать.

— Ты убил его, — отмечаю я. — Мы же не собирались никого ранить.

— У меня не было шокера при себе. Что я должен был делать? Смотреть, как он тебя насилует? Я не целился ему в голову, но он сам дёрнулся.

Я делаю глубокий вдох, чтобы успокоить свои нервы. Кровь на наших руках. Никто не должен был пострадать, но теперь труп солдата лежит на пустой земле с пулей в башке.

— И что нам теперь делать? Мы не можем оставить его так, — говорит Трина, повышая голос.

— Можем, — спокойно отвечает Трей, явно приказывая. — И оставим. Мы же «Грань», разве не этого они от нас ждут?

Разворачиваясь спиной к нам и к мёртвому солдату, Трей разминает плечи и уходит прочь.

И вот так просто наша операция по спасению моей матери подошла к концу.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Павильон — это большое помещение на территории лагеря со складными столиками, самодельными вешалками и грудой ношенной одежды. Запах здесь тоже стоит интересный, как из бабушкиного шкафа. Трина пообещала мне помочь приобрести вещи, которые, наконец-то, будут моего размера, и верная своему слову, она притащила меня сюда после утреннего мытья посуды.

Как только мы заходим в магазин, она хватает вещи со столов и вешалок, скидывая их мне на руки. Я замечаю среди них несколько цветастых футболок. Когда она тянется к паре красных сапог высотой до бедра, которые полностью в её стиле, я быстро мотаю головой.

— Ни за что. Я такое носить не буду.

Трина вздыхает и возвращает их на место под стол.

— Ну, думаю, я уже собрала самые скучные шмотки, которые здесь есть, так что хотя бы они должны тебе понравиться.

Несколько минут спустя, пока мы продолжаем ходить между рядами с одеждой, она слегка толкает меня плечом.

— Ты сегодня ужасно притихшая.

— Просто думаю.

Она дарит мне сочувственную улыбку.

— О своей маме? Мне, правда, жаль, что мы не нашли её прошлой ночью.

— Да, о ней. А ещё о Гарретте. О том солдате. Обо всём.

— Эй, — Трина сжимает мои руки, заваленные одеждой, и разворачивает меня к себе лицом. — Трей так поступил только потому, что у него не было другого выбора. Он не убийца.

Знаю, но это только одна из тех вещей, которые меня беспокоят. Всю дорогу назад в лагерь Трей молчал. И я не могла не думать о том, жалеет ли он о своём обещании помочь мне. Расстроен ли он тем, что ему пришлось понапрасну рискнуть жизнями ребят из «Грани»? Моей мамы там не было, а теперь я даже представить не могу, как мы её найдём. И я уверена, что он тоже не знает.

Меняя тему, Трина берёт ярко-розовую мини-юбку.

— Есть какой-нибудь парень, для которого ты бы это надела?

В голове тут же всплывает лицо Зейна, и я краснею. Нельзя мне думать о нём таким образом, когда он помолвлен с другой. И совесть грызёт меня, когда я представляю улыбку Трея с ямочками на щеках. Что бы он подумал, если бы знал, что я, возможно, неровно дышу к сыну Харлоу Райдера? Отказался бы он помочь спасти мою маму?

— Ах, есть! — Трина наклоняется близко-близко. — Ну-ка колись. Я хочу знать всё.

Отворачиваясь от неё, я говорю:

— Нечего рассказывать, — и через пару секунд добавляю: — Он просто друг.

— Я знала! Знала, что кто-то есть, — скользнув передо мной, она перекрыла мне дорогу. — Ну расскажи. Пожалуйста? А я поведаю тебе мою неловкую историю любви.

Я фыркаю.

— С твоим преподом?

— Он был очень милым, — возражает она.

Я раздумываю минуту, не зная, как лучше всего рассказать про Зейна.

— Зейн… мой друг, который сейчас присматривает за моей сестрой.

— Он милый?

Я прочищаю горло.

— Ты слышала про Зейна Райдера?

Её глаза распахиваются.

— Зейн Райдер? Вы с ним друзья?

Когда несколько пар глаз обращают на нас внимание, я утаскиваю её в примерочную. На самом деле, это просто шторка, свисающая с потолка.

— Тсс, — говорю я. — Не так громко.

— Прости. Я просто не могу поверить, что он твой друг. Он такой же плохой, как его отец?

Я спешно мотаю головой.

— Мне так не кажется, — когда Трина просто сверлит меня взглядом, ничего не отвечая, я прошу её: — Пожалуйста, не говори Трею.

Она смотрит на меня со всей серьёзностью.

— Не скажу, обещаю. Ему это не понравится.

Мой желудок сжимается от мысли, сколько всего я скрываю от близких мне людей.

— Эй, — она берёт прядку моих волос, — я никому не выдам твой секрет. — Она улыбается. — И если ты в него влюблена, тем лучше для тебя.

— Он помолвлен, — напоминаю ей. Она пожимает плечами.

— И что?

— И он просто друг, — повторяю я. Если говорить это почаще, может, мне удастся себя убедить.

— Похоже, тебе пора повидаться с сестрёнкой, — многозначительный взгляд. — Что думаешь?

Будет здорово увидеть Эмили… и Зейна тоже, наверное. Они оба смогли бы меня отвлечь.

— Думаю, ты права, — бабочки уже порхают в животе. Трина ухмыляется.

— Но сначала мы должны сделать что-нибудь с твоей причёской.

Моя рука сама взметнулась к волосам.

— Всё настолько плохо?

— Я могу сделать лучше, — она оглядывает вещи у меня в руках. — Выбрала?

Киваю. Она хватает меня за руку и ведёт к стойке, где сидит девочка-подросток с фиолетовыми волосами и откровенно скучает. Нет ни кассы с деньгами, ни сканера штрихкодов, ничего.

— Это её первый шоппинг, — поясняет девочке Трина.

— Имя?

— Сиенна Престон, — называю я.

— Сколько вещей? — монотонно спрашивает она. Быстро пересчитываю и отвечаю:

— Семь. Три футболки и четыре топа.

Девочка делает пометку в блокноте и говорит:

— Поздравляю с покупкой.

Как только мы выходим из Павильона в коридор, Трина берёт меня под руку и говорит:

— А теперь начинается веселье.

Пока она ведёт меня в свою комнату, я задаюсь вопросом, на что я подписалась.

***

Я еду вдоль рельс, пока не выезжаю на дневной свет. Небо затянуто облаками, и мне нравится, как солнечные лучи пробиваются сквозь них на дорогу впереди. Так хорошо находиться на солнце, а не под ярким искусственным светом ламп, и я еду на своей «Харли» быстрее, чем обычно. Ветер бьёт в лицо, выбивая слёзы, но это ощущается правильным. Это напоминает мне о том, что я жива, отчего мои мысли возвращаются к Гарретту и тому солдату, которые не могут сказать о себе того же.

Жду не дождусь встречи с Эмили. Мне нужно почувствовать, как её тонкие ручки обнимают меня. А самое главное, я хочу, чтобы образ Гарретта, придавленного колонной, исчез из моей головы. И хотя бы на мгновение я не хочу думать о том, что моя мама пропала без вести.

У меня ещё не было случая поговорить с Треем, и хотя меня расшатало то, что случилось с тем солдатом, я хочу поблагодарить Трея. Он просто хотел меня защитить. Не окажись он там… Я не хочу даже думать о том, что могло произойти. Несмотря ни на что, я надеюсь, что он всё ещё намеревается помочь разыскать мою маму.

Я добираюсь до богатой части города в рекордные сроки. Проезжая через городскую площадь, я внимательно высматриваю правительственные машины и людей в форме. Дом Зейна располагается на вершине Хэмпстед Хилла, как и дома других богачей. Я ему не звонила и не писала, но надеюсь, он не против того, что я заявлюсь без предупреждения.

Перед тем как нажать на дверной звонок, я мысленно молюсь, чтобы Харлоу Райдера здесь не было. Если увижу его сейчас, я не знаю, что с ним сделаю. То, как он поступил с первой волной гемов, и то, что он творит сейчас с несовершеннолетними пленниками, наполняет меня неконтролируемой яростью.

Позвонив в дверь, я приглаживаю волосы. Благодаря Трине, у меня появилась стильная причёска вместо взрыва на макаронной фабрике. Футболка с очень короткими рукавами, которую я приобрела в Павильоне, сидит как влитая.

Дворецкий Райдеров, пожилой джентльмен с седыми волосами и доброй улыбкой, открывает дверь.

— Я пришла к Зейну или Эмили.

— Прошу, заходите, — он открывает дверь шире, и я захожу в просторный холл. — Полагаю, они сейчас у бассейна. Я дам им знать, что вы здесь. Сиенна, верно?

Киваю, удивлённая, что он знает, кто я такая.

Он проходит по коридору и исчезает. Пока я жду, я оглядываю великолепный дом. В мой первый визит у меня не было возможности осмотреться и по-настоящему оценить обстановку. Начиная с роскошных шелков и заканчивая серебряными канделябрами, этот дом просто кричит о богатстве. Дорогие холсты ручной работы от таких художников, как Баун и Годжмен, украшают стены, а люстра с хрустальными капельками сверкает без единой пылинки.

С благоговением смотрю, как утренний свет проникает через огромные палладианские окна и переливается в люстрах, создавая крошечные радуги в холле.

— Поразительно, не правда ли? — мягкий голос звучит через комнату.

Я замечаю женщину, в светлых волосах которой уже появились седые прядки. На ней надет фартук со следами муки — видимо, она только что вышла из кухни.

— Да, — соглашаюсь я. — Меня зовут Сиенна.

Я подхожу к ней и протягиваю руку. Интересно, может ли она быть Гретой, которая вырастила Зейна вместо матери. Она похожа на заботливую маму.

Она делает шаг ко мне и обхватывает мою ладонь обеими руками. У неё тёплая улыбка.