Кандидат. Том первый

Глава 2.4. Часть вторая.

передача данных возобновлена

Место: Старый Город

Локация: «Улыбающийся Будда»

Время: Суббота, 17:21.

Эрнест расслабленно потянулся за бокалом. Он прекрасно знал — нервничающие бандиты (пусть даже и упакованные в «личину» службы безопасности) могут натворить глупостей. Возможно, Даниэль Лемай потеребит свой локон оттенка старой пшеницы, скривит рот (допустив на гладком лице пару морщин) и пожурит их за запоротую сделку. Вот только кандидат будет лежать посреди безвкусного интерьера и портить ковролин своими жидкостями. С такого расстояния и с таким количеством стволов карапас вряд ли спасёт.

Поэтому — сделать небольшой глоток вина. Сдержаться, чтобы не выдуть сразу весь бокал. Всё-таки вполне возможно, что дёргающийся тупоголовый амбал с плазменным пистолетом — всего лишь элемент антуража. Всё-таки Лемай любит доводить своих гостей до нервного тика. Спокойно отставить бокал на скатерть. Улыбнуться, глядя в ледяные глаза.

— Миссис Лемай, — мягко начал А.Н., — некоторые товары из моего ассортимента либо не имеют аналогов, либо крайне недоступны для обычных покупателей. Даже вашего класса, — кандидат вежливо склонил голову и дождался ответного кивка. — Взять, например, те же шифровальные механизмы урдалеб...

— У меня есть один вышибала, он привёз достаточно образцов в качестве платы за допуск к моему окружению, — спокойно перебила миссис «уважаемый торговец».

— Ювелирные материалы лангусов...

— Ложную икру я гребу лопатами, и будь я пообидчивее — оскорбилась бы, мистер Игнацио Эрнест, — широкая улыбка. Да, у этой дамы всё в порядке с источниками товара. Что ж, придётся выкручиваться, подумал кандидат.

— А я говорю не о ложной икре. Креветки ведь на деле обладают богатой материальной культурой, знаете ли.

— Знаю. Но пока ещё не знаю, что именно вы можете предложить из всего этого их... — щелчок пальцами — многообразия.

— Родовые кораллы. Окаменелости с метрополии лангусов, — одна такая стояла на конспиративной квартирке Эрнеста и стоила небольшое состояние. Достать её будет легче, чем остальные образцы. Оставалось только надеяться на Севиче. — Синаптические водоросли. Их применяют в наиболее дорогих из имплантов. Авторская работа, гостевое «железо». Превосходство над человеческими материалами — даже несмотря на людские руки.

Лемай немного поморщилась, словно в вине попалась частица горького осадка.

— Несмотря на людские руки, говорите... вы настолько уверены, что можете достать их для меня?

Вкрадчивый голос. Плохо, очень плохо.

— Мои рекомендации настолько плохи? — усмехнулся Эрнест. Он знал — Организация тщательно подходила к легендированию такого рода документов. Даже для кандидатов.

— Если бы они были плохи, то я бы приказала вас развернуть на пороге — дёрнула плечом Даниэль. — Мне неинтересны рвущиеся наверх коммивояжёры. Когда дорвутся — тогда да.

— И всё же? — поднять бровь вверх. Хильдур в одни из многих моментов нежности говорила, что это — одна из немногих проявлений эмоций Эрнеста, пробирающая её до поджилок. Может, сработает и на этот раз?

— И всё же, Игнацио, давайте поступим вот как, — побарабанила Лемай пальцами. — Знаете, эта ваша материальная культура креветок куда интереснее. Я бы даже так сказала — не сама культура, а её эксклюзивный характер. Если вы докажете, что достойны доверия, то куплю у вас первую партию... — она щёлкнула пальцами — скажем, за сорок процентов от вашей цены. Вторую — за шестьдесят. И так пока не дойдём до ста. Если вы выдержите график — все потери возмещу одним платежом. Плюс небольшая, но очень приятная премия. Что скажете на это?

— Скажу, что выглядит, как достойная сделка, — склонил голову Эрнест, но не удержался — если повышение процентов не будет растягиваться на несколько поставок.

Заведёт меня далеко мой длинный язык, поморщился мысленно А.Н. Но его собеседница только звонко расхохоталась и захлопала в ладоши. Впрочем, никто не оглядывался.

— А вы наглец! Браво, мистер Эрнест, вы уже второй раз за вечер смогли меня удивить. Браво. Позволите, я отвечу взаимностью?

Кандидат молча развёл руками. Он искренне надеялся, что удивление не заключалось в плазменном выстреле в упор. При здравом размышлении между бокалами он пришёл к выводу — остальное ему не грозит. Для первого, самого опасного из сюрпризов у него был наготове свой. Небольшой медный кулон, неоднократно проверенный ранее. Точнее, проверено его небольшое содержимое, маленький подарок палочников — преломляющее поле. И оно работало безотказно.

Для остального есть карапас. Вряд ли вся дюжина является ветеранами колониальных войн, привыкших к штучкам «гостей». Скорее всего они примутся прочищать уши (хлопок воздуха хорошо по ним бьёт) и тем самым дадут кандидату время подумать — какой из сюрпризов активировать следующим. Но — позже. После того, что всё-таки выдаст Лемай.

— Видите ли, если вы (как и любой разумный человек) навели обо мне справки, то наверняка знаете, что без своеобразной инициации я не допускаю людей... к партнёрству, назовём это так.

— Разумеется, — обронил Эрнест. Собеседница молчала. Качнула из стороны в сторону бокал. Наконец, залпом выпив вино, чуть подалась вперёд и горячо, едва ли не по-заговорщиски зашептала:

— Вам знаком термин «очужеть»?

— Принять как факт, что иноземные расы, будь то «хозяева» или «гости», обладают интеллектом, чувствами и ходом мысли, сходными с человеческими, — настороженно пробормотал Эрнест. Безопасники часто шептались, что «очужеть» сможет рано или поздно любой из них. — Проблема в том, что они способны к общению с нами, а мы — способны притереться к их культуре. Вне зависимости от причин попадания в Город.

— О, да. Я, мистер Эрнест, заигрываю с «гостями» и заискиваю перед «хозяевами». Но мы — не они. И если вторые обладают по-своему извращённой понятийной системой, то остальные — нет. Нет, не возражайте. Эришум и другие — они ближе к дельфину или умной обезьяне, но не нам.

— Даже если обезьяна делает плазменное оружие? — поднял бровь Эрнест

— Да! — рявкнула «мистер Даниэль», ударив по столу. Её высокий бокал опрокинулся. Капли вина долетели до костюма Эрнеста. Что ж, не первый раз. Певичка на сцене испуганно оборвала песню на полуслове и замерла, умолкнув. Наконец, хозяйка «Будды» плюхнулась в кресло, отмахнулась жестом и, дождавшись нового бокала и возобновления музыки, спокойно продолжила: — Да. Они могут тужиться и умолять «хозяев» о выдаче Хартию или придании их дыре более высокого статуса. Особо одаренные особи даже заслужат право на личный вариант и станут хартийцами, уважаемыми существами в своих прайдах и стаях. Но как отдельные дельфины могут коммуницировать с людьми, а попугаи — повторять наши языки, так и «гости». Им не понять нас, а мы можем лишь очужеть, но — не стать ими. К счастью, ксеносы — всего лишь приправа к острому блюду Города.

— Хозяева с вами бы не согласились, — осторожно произнёс А.Н.

— О, им плевать, — изящный взмах рукой — Они уничтожают тех же джосеров десятками тысяч при подавлении бунтов. Приличное общество уже забывает, как выглядят кордулы, а как выглядели строители Стеклянных Пирамид, нам никогда не узнать. Я вам даже больше скажу — эти маски сквозь свои когтистые лапы смотрят на пропажу всех, кроме своих себя. И ничтожное количество нелюдей, которое я пускаю на фирменные блюда, незаметно даже с высшей точки Цитадели.

— Надеюсь, про фирменные блюда — просто иносказание, — натужно улыбнулся Эрнест.

— Отнюдь, — холодно улыбнулсь Даниэль, опуская взгляд на тарелки. — Видите ли, у вас и у меня в тарелке лежит распластованный и тушеный с овощами и грибами намму. Их иногда называют более грубо наммунгами. Или же, на жаргоне улиц — «слизнями».

Эрнест ошалело взглянул в тарелку. Намму, конечно, были пассивными, как глыба бетона и отталкивающими — как кордулы во время спаривания. Но они были вполне себе «гостями» — платили налоги, торговали и устраивали скандалы. Даже если исключить это — то они умели постоять за себя не только телом (как асакку), но и действием общины. Да и по камню, опять же, резали не хуже «хозяев». Украшать их барельефами здания считается хорошим тоном в Жетоне, да и тех же Камнях.

И вот же. Кусок тушёного и отлично рассыпающегося мяса. В остром соусе, с украшением из зелени.

" - Чёрт возьми, — пришло в голову кандидату, — это же филе «гостя» на моей тарелке. А «каннелони» — тоже видимо его часть. Интересно, это хвостовые отростки-«руки», что ли? Вот уж точно — чёрное чувство юмора, как и сообщали информаторы. Аж в глазах темнеет. Не сблевать бы прямо на это платье от кутюр — при всём честном народе."

Он поднял голову и увидел неприятно улыбающуюся Лемай. Она была явно довольна собой и оказанным эффектом. И эта довольная улыбка законченного садиста, присущая скорее криминальному барону из Ям, мгновенно охладила кандидата. Он спокойно, жестом, подозвал официанта и указал на бокал. Молча (желудок ещё пытался исторгнуть из себя слегка ферментированный кусок «гостя) принял вино. Коротко отхлебнул.

— И почему данное блюдо фиолетовое? — невинно осведомился он. — Насколько я помню, слизни меняют окраску в зависимости от эмоций и мыслей.

Леди Смерть, сидевшая напротив бывшего детектива, смогла в ответ лишь хлопнуть ресницами раза два и глухо усмехнуться. Кривой улыбкой, всё ещё не предвещавшей ничего хорошего.

— А вы крепче, чем я полагала, мистер Эрнест. Большая часть моих гостей уже на вашем месте блевала бы под стол. И под стол — в лучшем случае. Сколько отличных предметов гардероба было безнадежно испорчено желудочным соком, — Даниэль подчёркнуто вздохнула и сделала пару глотков.

— Даже современные методы чистки не помогли? — участливо спросил А.Н., избегая упоминания о том, что две трети этих методов были изобретены теми или иными «гостями». При монахе лукавого хвалить не стоит.

— Ничуть. Мерзость они не способны удалить. Ну да ладно, — Лемай встала и, не оборачиваясь, поманила жестом за собой кандидата. Тому ничего не оставалось, как прихватить портфель и поторапливаться за покачивающимися бёдрами.

Они прошли зал насквозь. Миновали блистающую чистотой кухню. Наконец, вышли в охраняемую двумя гориллообразными охранниками дверь, ведущую в некий «Склад № 4». Помещение было слабоотапливаемым и походило на рыбообрабатывающий цех, которых в своё время Эрнест видел немало.

— Видите ли, мало кто из людей Города сохранил в себе человека. Большая часть — очужела. Я в меру сил, которые мне дал Господь Бог, периодически напоминаю об этом. Как им, так и нелюди. Здесь, в этом чане, — она хлопнула по крышке обширного кадка, — три лангуса, чьё искусство в выращивании прелестных материалов вы, Игнацио Эрнест, так сегодня нахваливали. О, не волнуйтесь, их никто не хватится, как и сотни их сородичей ранее. Завтра мы с вами проверим, не очужели ли вы настолько, что сами стали походить на бесхребетную креветку. Мои люди хорошо посолят воду, и сварят лангусов с лимоном и перцем. И мы с вами, мистер Эрнест, съедим отличное севиче. Если вы всё-таки являетесь человеком — нам будет о чём поговорить. Поверьте слову Даниэля, — она усмехнулась своей шутке, — Лемая, уважаемого в этой части Города торговца.

Эрнест слышал каждое слово из речи Лемай, но перед глазами стоял лангус, которого кандидат увидел на секунду в кадке. Специфическая шахматная расцветка панциря. Длинный молниевидный шрам на головогруди справа, трещина на «спинке» — признак приближающейся линьки. Передняя пара глаз зелёная, вторая — синяя, третья — чёрная. Таким набором примет обладал только один лангус. Не пришедший сегодня на встречу.

«Мистер Даниэль» говорила ещё пару минут. Несла полную чушь насчёт превосходства человеческой крови, активно доила воображаемую корову и тыкала что-то под нос А.Н., переходя со страсти к холоду и обратно. В рамках одного предложения. Эрнест не слушал, лишь вежливо склонял взгляд и, иногда — коротко кивал. Он считывал показания своих сенсоров и просчитывал варианты действия.

И они его не обнадеживали. Сейчас ему в тыл вышли пара взводов смешанного вооружения. А преломляющее поле у него, хоть и есть — но требует определенного времени на перезарядку. Что ж, пока придётся включить бездействие. И лишь иногда вежливо кивать. Не слушая шипение и свист. Слова на языке лангусов, которыми Севиче пытается что-то сказать, пробраться через речи великого торговца Лемай. Жаль, что у А.Н. не зашит в «улитку» переводчик с этого наречия. Всегда откладывал на «потом» — и ошибся. Не первый раз за последние дни.

Наконец, Даниэль прекратила нести страстный вздор и вновь превратилась в холодную светскую даму, коей и пыталась казаться весь вечер.

— А сейчас простите, но вынуждена откланяться. Видите ли, мне очень понравилась встреча. Но — нужно вернуться к делам, — развела руками Лемай. — Вижу, вам нужно многое обдумать. Это нормально для человека, взглянувшего на вещи с другой стороны. Но позволить себе и вам затяжку, увы, не могу. Завтра жду вас в это же время.

Не прощаясь, Даниэль развернулась на каблуках и унеслась с многочисленной свитой. У чана остался только ошарашенный Эрнест, наблюдающий за задницей женщины с чёрным сердцем, и джосер-метрдотель. Наконец, кандидат решился повернуться и веско заявить:

— Эришум, я знаю одного из этих лангусов. Это мой осведомитель и партнёр.

— Все мы чем-то жертвуем, — философски прошелестел арахнид. — Пройдёмте со мной.

— Ты должен поговорить с миссис Лемай. Это важно для наших с ней дальнейших отношений. Деловых отношений, — добавил А.Н., не желая ко всем своим проблемам добавлять и ревность чёртова джосера.

— Процесс поглощения, намеченный на завтра, важен не меньше, миссссстер Эрнесссст. Если вы хотите стать партнёром — вам придётся вернутьссссся. Иначе — не приходите. Тогда эту креветку съест некто другой.

Шипение согласных от арахнида начинало раздражать А.Н. Он, наконец, обратил внимание на выговор джосера, и эти «ссссссссс» и «шшшшшшшшш» раздражали его сильнее всех сюрпризов будущего делового партнёра.

— Чёрт возьми, — начал распаляться «негоциант» — это важный... чиновник в Зеркальном озере. Вы не можете просто так его сварить!

— Можем. Данных субъектов нам поставил серьёзный партнёр, и лангусов никто не хватится, — ровным голосом произнёс джосер.

— Даже Крупнейшие?

— Даже Крупнейшие, — качнул головогрудью арахнид, явно «очужевший». — Именно они и поставили эту партию и никакой ошибки быть не может. Его судьба определена — настолько твёрдо, насколько могли щёлкнуть жвала, ответил Эришум и резко сменил тему: — В любом случае, я должен вас проводить.

Подавить вспышку ярости, понимая — сейчас она только навредит и ему, и Севиче. Взять шаг — ровный и твёрдый. Не оборачиваться. Вспомнить все ухмылки Лемай, её характеристику, её явное желание прощупать торговцев на прочность. Проанализировать ситуацию. Понять умом, а не сердцем — лангусам до завтрашнего ужина пока ничего не угрожает. Отвлечься. Никакого шока, он не поможет. В ушах отдаётся биение сердца. Плевать.

Поспешить за щёлкающим лапами метрдотелем. Мимо А.Н. сновали сначала повара (некоторые из них даже были нелюдью), затем — официанты и мрачноватые субчики, явно входившие в теневой бизнес Лемай. И последних было слишком много, чтобы немедленный кавалерийский прорыв Эрнеста удался. Наконец, полутьма ресторана сменилась тусклым освещением — они пришли к выходу. Джосер неожиданно остановился.

— Если вам необходимо моё мнение, мистер Эрнест, — начал он, не поворачиваясь, — то пришло время выбора, с кем вы будете работать дальше — кузнечиками, или теми, кто ими завтракает. Прощайте.

— До свидания, — вежливо изобразил прощальный поклон Эрнест и решительно направился к выходу. Не встретив урдалеба, толкнул дверь и оказался на улице.

Какое-то время он привыкал к солнцу, раскурив трубку. Мысли роились и путались, так что кандидат просто пошёл прямо по улице — ноги куда-нибудь да выведут. Дать знать косяку Севиче через голову Крупнейшего? Бесполезно, они не бойцы. «Хозяевам»? Мысль интересная, но вряд ли они двинутся громить хартийца без веских оснований. Во всяком случае — сразу. А жалоба официально полубезработного, хоть и неплохого налогоплательщика — не веское основание. А что если?..

Эрнест остановился как вкопанный. В нос ударил редкостный смрад. Подняв голову, кандидат понял причину — он стоял прямо у входа в ульевидное заведение джосеров. А как известно, они предпочитают слегка ферментированную, то есть — подгнившую еду. Зажав платком нос, он поспешил удалиться и от сооружения, и от квартала (как тут люди живут только?..).

Лемай прижала кандидата к очень прочной и очень шипастой стене. Вроде тех, которыми усеяна часть Стеклянных пирамид. Шаг влево, шаг вправо — и шипы вспорят плоть. Шаг навстречу — Севиче умрёт. Словом, вопрос тонкий и требующий хорошего такого обдумывания. А.Н. взял решительный старт. В двух остановках монорельса он знал отличный маленький бар.