Камень черной души

Глава 47

Дома и стены лечат.

Силы постепенно возвращались ко мне. Я все еще не могла поверить, что мой дракон пришел меня спасти не во сне, а наяву. Огромный, ужасный, прекрасный и совсем не страшный. И глаза. Сначала желтые, горящие золотом. Потом цвет поменялся. Карие! Карие глаза, которые я уже любила всем сердцем.

Не помню сама, что я объясняла и говорила по связи с академией, но меня поняли.

Портал открылся даже быстрее, чем ожидалось. И что уж совсем было невероятно, первым из него вышел отец. Он сгреб меня в охапку, так что дух вон.

— Живая, девочка моя! — Уставший и осунувшийся. Он выглядел просто отчаявшимся отцом, страдающим от потери ребенка и бесконечно счастливым, что видит меня снова рядом с собой. — Я не мог потерять тебя второй раз. Я верил, что скоро увидимся. — Отец говорил и говорил, казалось, банальности. А мне было так хорошо в его руках, что первые минуты забыла обо всем. Потом увидела, что за его спиной стоит не менее взволнованный ректор. Вспомнила, зачем нужен был портал. Попыталась высвободиться из родных объятий, но отец словно не замечал моих попыток.

— Папочка, милый мой, я тоже рада, что вернулась. Отпусти, пожалуйста, — с таким же успехом я могла говорить со стеной. Но нужно было срочно отправить Надин к целителям. — Ваше Величество, — шепотом прямо в ухо, — сейчас мы рушим мою легенду в академии. И моей подруге нужна помощь.

Такое обращение привело отца в чувство. Он с неохотой разжал руки.

— Простите, ректор Дальхоффер, что невольно стала причиной Ваших волнений, но моей подруге нужна срочная помощь целителей. И, если можно, сначала устроим ее в палате, а уже потом я все объясню.

— Вижу, студентка Конти, что Вы умеете находить приключения. Сейчас приглашу целителей и перейдем ко мне в кабинет. Там и поговорим. — Ректор уже повернулся к порталу, как его остановил дед Эйхом.

— Ты бы, мил человек, не бегал зазря. Сайрон уж до палаты-то в силах донести девочку. Да и дело у него к тебе есть. Возьми его с собой, все быстрее будет.

Вот значит, кто тут у нас страж. А так и не поймешь. Дедок древний, а командует, что тебе генерал. Если бы не одобрительный кивок отца, я бы тоже не поняла. А ведь отца узнал. И даже глазом не моргнул. И с ректором знаком, а имен не называет. Посмотрела на него другими глазами. Дар в ауре тусклый, так, черточки кой-где. И не стихийник ни разу. Вот только рассмотреть времени не было. Отец провел меня в портал. Он так и держал меня, боясь отпустить.

В целительском крыле нас уже ждали. Отец настоял, чтобы меня тоже осмотрели. Убедившись, что мы в надежных руках, ректор увел всех к себе.

Надин все еще не пришла в себя. Сказалось крайнее истощение, да еще и проходы через портал тоже воздействовали не лучшим образом. Поэтому бегло оценив, что на данный момент мое состояние вполне удовлетворительное, и моей жизни угрозы нет, целители вплотную занялись Надин. А ко мне в палату влетела запыхавшаяся Анита.

— Рени! Как ты? Ты не представляешь, как я волновалась! Анри тут всех на уши поднял, когда понял, что ты пропала. — Анита снова превратилась в болтушку? Кто забрал у меня умудренную знаниями будущую великую целительницу? — А! Прости! Мне же мастер Богуш поручила тебя осмотреть. Ляг, пожалуйста. — Узнаю мою Ани.

— Я сегодня снова буду твоим учебным пособием?

— Нет, скорее зачетом. Не рассказывай пока ничего. Я посмотрю, а ты потом скажешь, что я еще упустила, ладно? Я сказала, что тренировалась на тебе и хорошо знаю твое нормальное состояние. Поэтому мне и разрешили.

— Ладно, сдавай свой зачет, — улыбнулась я. — Побуду немного паинькой. Но все рассказывать не буду пока. Потом вместе со всеми послушаешь, хорошо? — Я послушной куклой вытянулась на кровати. И только тут почувствовала, насколько устала. Внутри словно разжали тиски, накатила слабость, и я просто уснула. С чувством полностью выполненного долга. Голодная, на сняв даже обуви. Не умерла, не потеряла сознание. Просто крепко уснула. На три дня. Проспала и панику Аниты, и беготню вокруг меня, и лечение, и приход отца, и то, как Анита стерегла мой покой и не пропускала ко мне никого, даже Анри.

Проснулась с диким желанием съесть что угодно. Другие потребности осознались несколько позднее. Анита дремала в кресле рядышком. Вот сейчас тихонечко сбегаю в … вобщем, сбегаю. А уж потом… Сбежать из палаты в ночнушке, в которую меня переодели, все равно не выйдет. И в столовую в таком виде не пустят. Придется будить…

Из ванной я выйти не успела до той паники, которую устроила подружка. Ну что ей не спалось еще минут пять? Фух, успела перехватить ее до того, как она поднимет на уши все целительское крыло.

— Анита, да тут я, — выглянула в дверь, — не кричи так, лучше принеси одежду и поесть. Нет, сначала поесть, потом одежду. — Она с облегчением привалилась к стене у двери. — Аниточка, что угодно из еды, умру голодной смертью, тебя потом совесть загрызет.

— Не загрызет! Да и еда тебя вон, на столике дожидается. Домывайся давай, сейчас полотенце дам и халат. Все приготовила уже. А тебя совесть не грызет? Уснула, пока я тебя осматривала, добудиться не могли. Я уж думала, по моей вине. Мало ли какое заклятье на тебе проворонила.

— Но все хорошо?

— Как сказать. Нет, ушибы и царапины тебе подлатали. Легкое истощение пройдет через пару дней усиленного питания. А вот аура… — Так, что-то такого и следовало ожидать, но насколько это заметно?

— Что не так с аурой? — Еда была бесподобно вкусной. Или я голодной. Не важно.

— Да с точки зрения целителей просто отлично. Ровная, аура полностью здорового человека. Но никто раньше, кроме меня ее не рассматривал пристально. А она была другой. Нет, спектр не поменяла. Просто выравнялась. Знаешь, раньше она была как шкурка растрепанного котенка. Один волосок длинней, другой короче, третий кривоват. А сейчас, даже не знаю с чем сравнить. Видела однажды в лесу соболя зимой. Мех аж лоснится и блестит. Ровный, пушистый. Волосок к волоску.

— Анита, а ты точно целитель? Может тебе в сказочники податься? Красиво рассказываешь.

— А тебе бы все шутить, — обиженно проворчала она. — Вот ты спала, а я волновалась. Сначала пропадала неизвестно где больше недели. Потом этот твой сон, больше на обморок похожий. Начнешь не только сказки, стихи сочинять.

— А зачет-то хоть сдала?

— Какой зачет?

— Та ж сказала, что я — твой зачет.

— Сдала, даже за то, что сразу к мастеру побежала, как поняла, что ты жива и по показателям просто спишь, похвалили.

— А чем отличается просто спящий от потерявшего сознание?

— Да я тебя иногда во сне сканировала… Вот и сравнила, так проще было. Быстрее. — Было заметно, как она смущена своим неожиданно для нее самой вырвавшимся признанием.

— Анита! — Что я еще не знаю из ее экспериментов?

— Ну, прости. Прибегала вечерами, а ты уже спишь. А задание никто не отменял. А ты и так усталая. Если разбужу, по головке не погладишь. Простишь? — И глазки, как у наблудившего котенка, который хочет получить прощение, а не тапком под хвост.

— Да, куда я…. Стоп! А синяки после тренировок? Мозоли? Ссадины? Зачем, Анита? Ты и так со своим графиком занятий на бледную моль похожа. Это же сколько сил еще и на меня тратила? — Я вспомнила, что часто по утрам она свою бледность оправдывала, что поздно уснула за учебником. — Ты совсем себя не жалеешь?

— Да все хорошо. Мне не трудно, практика опять же. Я так благодарна, что попала сюда, — понимаю, сейчас перейдет к долгам.

— Так! Стоп! Не говори больше ничего, а то обижусь. Ты мне что обещала? Мы с тобой подруги! Да, редко удается побыть вместе. Так это, потому что учеба все время отнимает. Это ты меня прости. Много чего обещала рассказать, но так и не нашла время. Хочешь, расскажу все сейчас? С чего начнем?

— Хочу, но не получится. Через минуту здесь будет мастер Богуш, ей нужно тебя осмотреть. И Анри ждет второй день. Я обещала его позвать, если мастер Богуш разрешит. А вот потом, если тебя еще не отпустят отсюда, расскажешь, как с Анри познакомилась?

— Расскажу, конечно. Ани, как там девушка, что со мной вместе сюда попала?

— Ее в целительский сон погрузили из-за истощения. Мастер Богуш сказала, что кто-то раньше ее неплохо подлатал. Так что теперь она вне опасности. Просто спит. С ней будет все хорошо. Она быстро восстанавливается.