Как на роду написано ...

Глава первая

Лев Алексеевич Князев – молодой парень, только что сдавший экзамены за пятый курс Санкт-Петербургской медицинской академии, ехал в метро к месту своей месячной практики. Это была областная клиническая больница, что располагалась в Выборгском районе Питера. Ничего хорошего от практики Лёва не ожидал: подай, принеси, подержи, переложи, прижги и т. п. За эту сессию он сильно вымотался. Хотелось просто отдохнуть.

«Честное слово, на первых четырёх курсах мне было легче, чем на пятом! Сокурсники считают, что это не так, но я – то сужу по себе! А после того, как побывал на экскурсии в лаборатории, где нам продемонстрировали работу томографа, постоянно стали мучить головные боли. Вот кто меня заставил демонстрировать на себе работу томографа? Преподаватель вызвал желающего-демонстратора из группы студентов. Никто не хотел стать экспонатом, на котором продемонстрируют работу МРТ, но кто-то ведь должен им быть! А тут еще Людочка Белова так на меня смотрела! Ведь в этот раз была её очередь демонстрировать на себе работу очередного медицинского оборудования. Пришлось пойти на встречу немой просьбы симпатичной девушки! И что в итоге? У меня стала часто болеть голова. Людочка как гуляла с моим приятелем одногруппником Лехой, так и продолжает гулять. Лёха как избегал посещения всяческих экскурсий в институте, так и продолжает это делать. Ведь за всё время учёбы ни разу не выступал в роли экспоната! И ничего за это ему ни разу не было. Где справедливость? Недаром говорят: нет её! Есть только удача оказаться в нужное время в нужном месте, или не оказаться. А я вот оказался. И теперь за это страдаю!»

Поезд приближался к станции «Гражданский проспект», где Лёва должен выходить из метро.

Лев был блондином, выше среднего роста, с приятным лицом, спортивной фигурой. Но почему-то с девушками ладить у него никак не получалось. Так было в школе, так осталось и в институте. И ведь парень он был не стеснительный, много знал, умел, только предпочитал одиночество. Вроде появилась у него девушка в конце первого курса. И гуляли вместе, и на танцы ходили, в студенческом клубе часто бывали, а вот не сложилось. На втором курсе у неё новый ухажёр появился. Расстались они тихо, без объяснений и нервотрёпки. Как известно, нервы не восстанавливаются, и тратить их на безнадёжное дело Лёва посчитал глупым занятием. Сам он был питерский, вырос в Крапивном переулке около Гренадёрского моста. Сел на трамвай – и через семь минут около медицинской академии. Жил в двухкомнатной квартире. Один. Родители умерли в 2011 году. Один за другим. Хорошо хоть от них остались накопления: их должно было хватить на жизнь до конца учёбы в академии. А потом переходить на собственный кошт.

Лёва прошёл в администрацию больницы, где его принял начмед. Посмотрел документы, зачётку. Покачал головой: «удовлетворительно» перемежались «хорошо» и только кое-где проскакивали «отлично».

– Значит, месячная практика …, - проговорил начмед. – Оценки у тебя не блестящие. Пошлю ка я тебя в неврологическое отделение. К нам оборудование новое поступило из Германии: томограф. Его сейчас приезжие специалисты запускают. Врачи наши ещё проходят практику в Германии. Никто из представителей больницы при запуске не присутствует. Вот и будешь нашим представителем.

Он вызвал старшую медсестру, представил ей Лёву – практиканта, приказал «поставить» на довольствие.

Получив халат, шапочку и бахилы Лёва следом за начмедом поспешил в отделение, где монтировался и запускался томограф. Там он был представлен как представитель больницы, осуществляющий надзор за запуском томографа. Немцы только похихикали, глядя на него: уж очень несолидно выглядел этот представитель. Но когда Лёва заговорил с ними на хорошем немецком языке, изменили своё отношение к нему. Поинтересовались, откуда он знает язык.

– Отец двадцать лет прослужил в Германии в ОГСВ. Демобилизовался сразу после объединения Германии. Отлично изучил немецкий язык, ну и меня с раннего детства приучал к нему. В 2010 году летом я месяц провёл в Германии, окунулся в языковую среду, перестал стесняться своего произношения и стал довольно бегло говорить на немецком.

– Это же отлично, Лёва, что ты владеешь немецким языком! В жизни всё пригодится. Наш тебе совет: заведи общую тетрадь и фиксируй в ней всё интересное, что заметишь при запуске томографа. Да спрашивать не стесняйся. Хоть один представитель больницы появился, понимающий немецкий язык. Врачи то Ваши только к самой сдаче томографа из Германии вернутся, если не опоздают. Будешь у них главным консультантом, когда мы уедем, – проговорил старший группы немцев.

Лёва очень ответственно отнёсся к своей практике в больнице: не прогуливал, даже задерживался по вечерам, когда было надо, всё самое интересное фиксировал в тетрадь. Через неделю монтаж томографа закончился, начался его запуск. Лёва старался держаться от томографа на расстоянии: помнил, как у него стала болеть голова после эксперимента с ним. В качестве демонстратора. Сейчас она стала болеть реже, но полностью не прошла.

Это заметили немцы и поинтересовались причиной такого поведения. Лёва рассказал о случае, произошедшем с ним и томографом в академии.

– Здоровье дороже! – подчеркнул он.

– Лёва, а ты не думаешь, что томограф, воздействуя на твой мозг, не причинил ущерб твоему здоровью, а наоборот, выявил нечто, в чём не смог разобраться Ваш преподаватель, интерпретируя результаты эксперимента?

– Так ведь никаких нарушений в деятельности моего мозга не было выявлено, всё было в рамках эталона. А голова после этого стала болеть. Правда, сейчас уже реже, но всё равно – неприятно. Комфортность жизни значительно ухудшилась.

– Знаешь, я не думаю, что тут был виноват томограф. Через три дня мы завершим его настройку, прогоним все тесты, и нам нужны будут два испытуемых: больной человек и совершенно здоровый. Я предлагаю тебе исполнить роль здорового испытуемого. Кстати, этот «подвиг» оплачивается! Даю гарантию, что именно наш томограф никакого негативного влияния на тебя не окажет. А вот выявить нечто, вызывающее у тебя головные боли – может.

– Спасибо. Я должен подумать.

Контрольные тесты томографа прошли успешно. Настала очередь обследования людей. У больного человека с опухолью головного мозга, она диагностировалась очень точно. Диагностика Лёвы не выявила никаких отклонений от эталона здорового человека. Однако после обследования врач – немец, специалист по наладке томографа, сказал Лёве:

– У тебя нет никаких отклонений от эталона, но я заметил, что все более-менее значимые показатели отдельных составляющих головного мозга смещены в сторону как максимальных, так и минимальных допустимых значений. В целом картина здорового мозга не нарушена, но ранее в своей практике такого я не встречал.

– Поясните, что Вы имели в виду?

– Например, размер гипофиза приближается к максимально возможному эталонному значению. У рядом с ним находящегося гипоталамуса размер приближен к минимальному для эталонного. Ядра гипоталамуса также имеют сильные разбросы по величине, укладывающиеся в эталонные, но находящиеся у его нижней и верхней границ. И это касается буквально всех разделов мозга. Таким образом, твой мозг соответствует эталону здорового органа, но, по сути, весьма необычен.

– То есть ничего такого, что могло бы вызвать у меня сильные головные боли Вы не обнаружили? Тогда почему они начались именно после нахождения в томографе?

– Ничего, что врачи считают патологией, я не обнаружил. Но неисповедимы пути Господа нашего! То, что вчера считалось нормой, сегодня считается патологией. Наука о мозге развивается. Одно могу сказать: твоя головная боль не является следствием посещения тобой томографа. Просто оба эти события совпали во времени. Или это открытие, подлежащее объяснению учёными-медиками. А раньше ты не замечал сильных головных болей?

– Были, но очень редко.

– Я считаю, что у тебя необычный мозг. В чём необычный – я тебе уже сказал. Советую, понаблюдай за собой. Шесть лет назад мне пришлось принять участие в работе группы исследователей Кёльнского университета. Она занималась изучением мозга человека, обладающего экстрасенсорными способностями. Так вот: его мозг был также необычен, как и твой. Но у него только два элемента структуры мозга имели противоположные значения показателей. Один – на верхней границе эталона, другой – на нижней. У тебя же – почти все! Не проявляются ли у тебя какие-нибудь особенные способности, какие относятся к экстрасенсорным?

– Вы имеете в виду телекинез, телепатию, чтение мыслей, наличие наследственной памяти, предвидение?

– Да, что-то вроде этого. Но могут быть и другие способности, о которых широко неизвестно.

– Например?

– Мне сложно сказать определённо. Фантасты в своих произведениях назвали столько необычных способностей, которыми может обладать человек, что я не хочу вступать в соревнование с ними в этой части. Но меня всегда привлекали проблемы реинкарнации, переселения душ, жизни после смерти … Может быть и о них тебе стоит подумать? И ещё. Я оставлю тебе копии исследования твоего мозга на МРТ, может быть пригодятся. Также дам совет: будет возможность, уничтожь официальные таблицы исследования твоего мозга, хранящиеся в сдаточной документации этого МРТ. Для тебя будет лучше, чтобы об их истинных параметрах никто не знал. Никому не известно, что и когда может произойти в твоей жизни. Всегда лучше не оставлять никаких следов, которые кто-либо может использовать во вред тебе.

Практика у Лёвы в больнице успешно завершилась. Он получил за неё отличную оценку и приглашение на подработку на томографе в не учебное время по вечерам. Пока врачи-специалисты не приехали, томограф эксплуатироваться не будет, но с сентября, когда штаты будут укомплектованы полностью, для него будет предусмотрено место лаборанта.

Лёве запал в душу разговор с немецким врачом.

«Если он прав и у меня необычный мозг, то почему бы мне не попытаться сотворить что-нибудь этакое, особенное. Будет неплохо, если я смогу силой мысли двигать предметы, зажигать огонь, предвидеть будущее. Или разбудить свою собственную наследственную память, а ещё лучше: смогу её активировать у других людей и не только активировать, но и считывать. И даже переносить её в своё сознание! Также делать это у тех людей, у которых эта память не активирована, и они не знают об этом! Какие это может открыть перспективы не только для них, но и лично для меня! Однако не надо афишировать слова врача об особенностях моего мозга. Тогда я сам стану предметом исследования и чем это закончится для меня – неизвестно.

Единственное и самое главное: немецкий врач не пояснил, как нужно заставить мозг проявить эти способности. Как его надо тренировать, и что совершенно нельзя делать, чтобы не стать полным дебилом. Как долго нужно этим заниматься. Вот бы отыскать учителя – экстрасенса, настоящего учителя, а не очередного мошенника, который будет не только вытягивать деньги, но может и научить чему-нибудь новому.

Впереди у меня ещё год учёбы в академии – шестой курс, затем интернатура. Попробую посвятить свободное время раскрытию своих особых способностей, если они, конечно, у меня имеются. Недаром же немецкий врач предупредил меня, что моё последнее участие в проверке работоспособности томографа может привести к активации скрытых возможностей головного мозга! По его словам, он немного «поиграл» настройками томографа, попробовал «раскачать» отдельные параметры мозга в пределах эталона. Ведь эта модель томографа предназначена не только для диагностики, но и для ограниченного лечения. Он гарантировал, что его манипуляции ни в коей мере не приведут к каким-либо негативным последствиям для меня. Настораживает одно: он это сделал, не спросив моего согласия. Так врачи не должны поступать. Но пока никаких последствий этого не наблюдается. И головные боли прекратились. Может быть, на самом деле возникновение головных болей и обследование на МРТ – две большие разницы?»

Первое, что сделал Лёва, это попытался навести справки в академии о людях, реально имеющих экстрасенсорные способности, которые в том или ином виде изучались сотрудниками соответствующих лабораторий, после чего даже остались отчёты об этих исследованиях. Однако, ни в общей библиотеке академии, ни в научном её разделе ничего конкретного найти не удалось. Разговоры с некоторыми преподавателями также ясности не внесли. Только один из них сказал, что такие исследования проводились ещё в восьмидесятых годах по заказу спецслужб и были засекречены. В то время он работал лаборантом и немного соприкасался с ними, подготавливая аппаратуру для опытов, но лично в них участия не принимал. Даже назвал фамилию одного из сотрудников, принимавших в них участие. Где тот сейчас, чем занимается, да и жив ли – ему было неизвестно.

«Хоть что-то узнал. Надо в академической библиотеке поискать статьи этого доцента Крамера. Хоть пойму, стоит ли проводить поиски этого человека. Может быть, он только косвенно имел дело с этими исследованиями.»

Поиски Лёвы дали некоторые результаты. Доцент Крамер действительно работал в лаборатории кафедры, занимавшейся изучением головного мозга. Написал несколько статей, в соавторстве издал даже монографию по этим вопросам. Однако в середине девяностых годов следы его теряются. Лёва выяснил, что он уволился из академии и уехал работать в Германию по приглашению медицинского научного Центра Мюнхенского университета.

Через интернет он попытался найти труды этого Центра, уделяя особое внимание публикациям доктора Крамера. Они имелись, но связаны были с конкретными исследованиями лобных долей головного мозга. Ничего об исследовании экстрасенсорных способностях человека в трудах Центра не сообщалось.

«Никаких зацепок. Были бы у меня деньги, съездил в Мюнхен, попытался найти этого Крамера, смог бы поговорить с ним. Может, что-нибудь и узнал. Да и вообще побывать в Германии хочется. Язык я знаю. Уже бывал там. Не пропаду. Интересно, а сколько для этого сейчас требуется евро? Может быть, и насобираю за время учёбы на шестом курсе. Всё же приработок имею: пять тысяч рублей в месяц ежемесячно получаю как лаборант в больнице. За десять месяцев скоплю пятьдесят тысяч рублей. Это по курсу больше тысячи евро. Значит, должно хватить. Только надо паспорт заграничный получить да шенгенскую мультивизу. А самое главное, сразу на полученные деньги покупать евро. А то курс постоянно растёт: сейчас сорок рублей отдают за приобретение евро в банке, а потом в 2013 году может прыгнуть вверх. Говорят, опять мировой финансовый кризис приближается.»

К окончанию шестого курса у Лёвы имелись тысяча сто евро, заграничный паспорт и годовая шенгенская мультивиза.

«Билет на самолёт до Мюнхена и обратно – триста евро, дешёвая гостиница на восемь дней – триста пятьдесят, транспорт, питание – четыреста. Ещё и на подарки останется. Проживу!»

Глава вторая

Улетел он в Мюнхен утренним рейсом из Пулково 2. Самолёт был заполнен в основном туристами. Свободных мест не было. Его место оказалось рядом с руководительницей одной из туристских групп – Верой, молодой женщиной, уже несколько лет работавшей в турфирме, занимающейся организацией туризма в Германию. Разговорились. Узнав, что Лёва направляется в Мюнхен по делам и ещё пока не определился с местом в гостинице, она предложила ему свою помощь. Перед самым вылетом из Питера на посадку в аэропорт не пришёл один турист и по существующим правилам ему никакая компенсация за несвоевременной отказ от турпоездки не полагалась. Соответственно и его место в гостинице, заранее оплаченное турфирмой, оставалось свободным. Вера предложила Лёве занять это место в гостинице, заплатив лично ей всего тридцать евро за сутки при официальной стоимости места в номере на двоих в пятьдесят. Решение всех вопросов по заселению его в гостиницу она брала на себя. Только попросила никому из туристов не говорить об этом. Мол, он такой же турист из группы, как и все, только проводящий время в Мюнхене по собственной программе. Лёва согласился.

Отель Schlicker, расположенный в Старом городе, районе Леэль очень понравился Лёве. Отличный двухместный номер с двумя кроватями, телевизором, телефоном, ванной, мини холодильником и письменным столом.

Сосед по номеру – Виктор Иванович – инженер из Гатчины, пятидесятилетний мужчина, разведённый, ищущий приключений на свою задницу. Ещё в самолёте завёл знакомство с туристками из своей группы: мамой с дочкой из Тосно и активно их «окучивал». Уже в автобусе из аэропорта в отель он познакомил Лёву с ними и перед экскурсией по городу успел предложить встретиться всем вместе позднее в более благоприятной обстановке.

Мать – Елена Васильевна – врач-гинеколог сорока пяти лет, молодящаяся симпатичная женщина, также в разводе. Дочь – Валя – студентка четвёртого курса Университета путей сообщений. По мнению Лёвы, по поведению и разговорам она прошла огни, воды и медные трубы за время жизни в университетском общежитии. Находится в «активном поиске» постоянного партнёра с квартирой, который должен обязательно перейти в ранг супруга: до защиты диплома бакалавра осталось всего полгода! Откладывать на потом решение вопроса с замужеством – чревато большими осложнениями.

«Чур меня, чур меня, чур меня», – подумал Лёва.

Первое, что предложил Виктор Иванович Лёве, когда они разместились в номере, это пригласить маму с дочкой в гостиничный бар, где близко познакомиться, а потом расселиться по имеющимся номерам: он с Еленой Васильевной, а Лёва – с Валей.

– Поверь мне, бывшему трижды женатым, я насквозь вижу женщин. Лена и Валя спят и видят оказаться с нами в отдельных номерах! Я схожу и приглашу их в бар, и уже эту ночь мы будем спать как люди!

– Виктор Иванович! Я – бедный студент, не имеющий лишнего евро на развлечения. Кроме того, я совершенно не употребляю спиртное и не намерен посещать запланированные экскурсии. Едва ли я буду подходящим партнёром для Вашей компании. Лучше, не теряя времени, Вам найти в нашей группе достойного человека, который обменяется со мной местами и перейдёт в наш номер, а я – в его.

– Лёва! Да я тоже не планирую тратить на баб много денег: вот разок приглашу в бар – и хватит. Дальше – они сами пусть обеспечивают свои потребности в развлечениях. Я подписываюсь только на ночи!

– Поверьте мне, Виктор Иванович, и сделайте, как я говорю. Я – не Ваш партнёр в планируемых приключениях. Со мной ожидаемый отдых будет испорчен. Ищите себе другого соседа по номеру пока не поздно.

Виктор Иванович ещё раз посмотрел на Лёшу, покачал головой и вышел из номера. Уже через пятнадцать минут он вместе с молодым человеком лет под тридцать вернулся обратно. Тот был с вещами.

– Это – Лёва. Я именно о нём говорил. Вот это его кровать. Если не нравится – занимай соседнюю. Лёша! Бери свои вещи и не отставай.

Они прошли по коридору метров десять и вошли в номер, идентичный покинутому.

– Валера! Это твой новый сосед – Лёва. Знакомьтесь, не буду Вам мешать, – и ушёл.

Валера оказался пожилым мужчиной за шестьдесят лет также из Питера. Пенсионером, вдовцом, бывшим врачом скорой помощи. Путёвку в Мюнхен подарила ему дочь на его шестидесятипятилетие, ожидающееся в конце года. Познакомились. Валерий Петрович очень был рад появлению Лёши в его номере. Предыдущий сосед ему не понравился. Тот сразу предложил выпить и поинтересовался, может ли рассчитывать в вечернее время приглашать в номер подруг, причём сосед должен оставлять номер на два – три часа. И был очень недоволен, услышав отказ.

Лёва сказал, что он окончил шестой курс медицинской академии и планирует в интернатуре специализироваться на диагностике больных с помощью МРТ, а пока подрабатывает лаборантом в больнице. Слово за слово, разговорились. Валерий Петрович стал вспоминать свою работу врачом после института.

– Где я только не работал! Три года после института пришлось отработать в районной больнице в Любани. Потом вернулся в Ленинград, прописался в квартиру к родителям. Проработал пятнадцать лет в больнице на Пряжке – ну, ты её знаешь. (СПб ГКУЗ «Психиатрическая больница Святого Николая Чудотворца»). В начале девяностых стало жить совсем тоскливо: зарплата маленькая, да и ту не платят. Перешёл в ведомственную больницу: по рекомендации взяли на работу. Там ещё пять лет отработал. Не понравилось – приходилось заключения писать по приказу, а не так, как на самом деле было надо. Потом перешёл в травмопункт. Там по мелочам работал: раны зашивал, перевязки делал, направления в больницы оформлял … Больше трёх лет не выдержал: перешёл на работу в скорую помощь. Тут до пенсии и задержался.

– Не жалеете, что в медицинский пошли?

– Честно сказать – жалею. Из сорока лет стажа только пять лет занимался интересной работой: в больнице на Пряжке. Тогда меня определили в отделение, занимающееся лечением больных, считающих себя волшебниками, магами, знахарями, экстрасенсами. Интересный там был народ! Некоторые такие фокусы показывали, если не знать, что они больные люди, взаправду бы им поверил. Они и предсказаниями занимались, и ни с того сего вдруг на иностранных языках говорить начинали, хотя и среднюю школу не окончили – всю жизнь в деревне прожили, и предлагали мне с ними сходить и вырыть клад старинный, который их предки закопали – только помоги им из больницы выписаться!

– Помогли?

– Да что ты! Больные люди, говорят, сами не понимают, что. Им лечиться надо, а не клады выкапывать.

– А может быть, они не больные были, а настоящие экстрасенсы? И Вы лечили здоровых людей, подавляя их психику лекарствами.

– Да ты что! В психбольницу здоровых людей не направляют! Там знаешь, какие специалисты: доктора и кандидаты наук, светила медицины. Исключено: не больных людей там нет!

Помню, был там один такой благообразный больной: бородка, усы, волосы длинные, правильная речь. Как попал в больницу, всё себя экстрасенсом называл, пытался рассказать, как им стать можно. Но долго у нас не пробыл: всего два года. Вылечили. Хотя я думаю, просто он понял, что от нас так просто не отпустят. Стал изображать из себя здорового человека, да так удачно, что и правда поверили, и выпустили. Я с ним много времени провёл, всё пытался понять: симулирует или правда улучшение наступило? Так и не узнал. Уволился из больницы, а его месяца через три выписали. Признали вылечившимся. Недавно встретил его в санатории «Чёрная речка»: дворником работает. Там я в феврале двадцать один день по путёвке собеса провёл. Я ему, конечно, не признался, но узнал. Хоть сильно постарел, но точно он. Как сейчас помню, Михаил Серафимович Смарыга – его имя.

Они разговаривали до самого обеда, после которого туристы уехали на экскурсию по городу, а Лёва отправился гулять по улицам Мюнхена. Он много читал про этот город, хорошо изучил его карту, выбирал для прогулок самые интересные места.

Прогуливаясь по Мариенплатц – центральной площади Мюнхена, Лёва обдумывал рассказ Валерия Петровича о его медицинском прошлом.

«Очень интересный и познавательный разговор. Воистину не знаешь, где потеряешь, а где найдёшь! Наконец появилось конкретное имя: экстрасенс Смарыга – дворник в санатории. Обязательно после возвращения в Питер съезжу туда, найду и переговорю с этим человеком. Может быть, дело тогда сдвинется с мёртвой точки. А пока постараюсь найти Крамера: всё же это человек, занимавшийся изучением экстрасенсорных способностей человека. Да ещё и врач – учёный. Так-то пока у меня на него больше надежды, чем на Смарыгу.»

Из номера в отеле Лёва позвонил в справочную Медицинского Центра университета, где, как было ему известно, работал Крамер, и попросил его номер домашнего или мобильного телефона.

– Господин Крамер больше в Центре не работает. Вышел на пенсию. С Центром связи не поддерживает. Уволился, и просил его домашний телефон никому не сообщать, – произнёс бесстрастный голос телефонистки.

– Может быть, Вы назовёте телефон последнего места, где работал господин Крамер до ухода на пенсию?

– Конкретно место работы господина Крамера в телефонном справочнике не отражено, но он числился в лаборатории изучения мозга человека. Записывайте номер телефона.

Лёва позвонил по полученному номеру. Ему ответил приятный женский голос:

– Лаборатория по изучению мозга человека медицинского Центра Мюнхенского университета. Секретарь руководителя лаборатории фройляйн Марта Зингер. Чем могу помочь?

– Вас беспокоит Лев Алексеевич Князев. Я – русский из Санкт-Петербурга, интерн Медицинской академии. Приехал к Вам специально встретиться с господином Крамером и передать ему привет от старых петербургских друзей. К сожалению, я узнал, что он вышел на пенсию и в Вашем Центре не работает. Не могли бы Вы помочь мне: сообщить или его домашний телефон или мобильный, чтобы я смог договориться с ним о встрече?

– Господин Князев! При увольнении господин Крамер собственноручно закрасил чёрным фломастером номер своего мобильного телефона в телефонном справочнике лаборатории. Мне он неизвестен. Я очень огорчена, но помочь Вам ничем не могу.

– Тогда подскажите мне адрес, где он проживал. Я попробую воспользоваться услугами городского справочного бюро.

– Его адрес также удалён из перечня сотрудников лаборатории. Им лично!

– Фройляйн Марта! Я специально проделал такой длинный путь: из России в Германию, чтобы встретиться с господином Крамером! Неужели мне ничем нельзя помочь? У Вас такой приятный голос, с Вами так приятно разговаривать, что я даже представить себе не могу, что Вы, фройляйн Марта, ничем мне не можете! Если Вы не возражаете, я перезвоню Вам через час. Может быть, Вы сможете узнать у сотрудников лаборатории, с кем он работал, телефон господина Крамера? Я Вам буду очень признателен!

Минутное молчание фройляйн Марты свидетельствовало, что она усиленно соображает, что ответить Лёве.

– Господин Князев! Совершенно случайно у меня оказался записан телефон господина Крамера на одной из его статей, изданных в сборнике научных трудов Центра. Я его Вам назову при одном условии: Вы никому не скажете, что это сделала я!

– Обещаю, фройляйн Марта, что я буду хранить эту тайну до самой смерти!

Фройляйн Марта рассмеялась и продиктовала Лёве мобильный телефон господина Крамера, добавив:

– Знаете, господин Князев, я совершенно уверена, что Вам придётся сообщить эту тайну лично господину Крамеру. Иначе он откажется встречаться с Вами.

– Эта уверенность основывается на хорошем знании психотипа господина Крамера или ещё на чём-нибудь?

– Я – экстрасенс. Специализируюсь на предсказании недалёкого будущего.

– Да, это очень серьёзно. Я Вам верю. Что же Вы мне посоветуете делать?

– Ваша настойчивость и доброжелательность даже в таком сложном случае мне импонируют. Поэтому я разрешаю нарушить слово, данное мне, и открыть господину Крамеру эту страшную тайну! До свидания, господин Князев! Успехов!

«Весьма неожиданное решение и очень мне импонирует. Надо обязательно до отъезда съездить в медицинский Центр и лично засвидетельствовать фройляйн Марте своё почтение. Да и познакомиться хочется: на самом деле голосок у Марты очень ласковый, обволакивающий … Такой можно слушать и слушать. Надеюсь и сама фройляйн не старая дева сорока пяти лет, а симпатичная молодая девушка!»

Лёва прямо из номера в отеле позвонил по полученному от Марты номеру. Долгое время никто не брал телефонную трубку, потом что-то щёлкнуло, и раздался тихий старческий голос:

– Крамер слушает!

– Господин Крамер! Вас беспокоит Лев Алексеевич Князев. Я только что прилетел из Санкт-Петербурга, узнал Ваш номер телефона и решил позвонить. Мне очень надо встретиться с Вами в ближайшее время. Срок моего пребывания в Мюнхене ограничен длительностью туристской поездки и уже через неделю я должен вернуться домой.

– Господин Князев, позвольте узнать, кто Вам сообщил номер моего мобильного телефона?! Его знал только мой друг Гюнтер Вальбе, да и тот уже месяц как скончался. Уж, не со спецслужбами ли Вы имеете дело? Тогда нам разговаривать не о чем! Они и так всё отлично знают, можете у них поинтересоваться.

– Что Вы, господин Крамер! Ваш номер телефона мне любезно сообщила фройляйн Марта Зингер из медицинского Центра. Признаюсь, мне пришлось довольно долго её уговаривать, но, в конце концов, она решила, что это не такое страшное преступление. Но она ни в чём не виновата! Это я сумел проявить настойчивость и убедил фройляйн о необходимости разговора с Вами.

– Фройляйн Марта? Да, у неё доброе сердце, она всегда хочет всем помочь, легко поддаётся стороннему влиянию и может, совершенно не думая о последствиях, нарушить данное ранее обещание. Что Вам от меня надо?

– Я – интерн Санкт-Петербургской медицинской академии, специализируюсь на диагностике заболеваний мозга с помощью МРТ. От господина Орлова, работавшего в девяностых годах лаборантом в Вашей лаборатории в медицинском институте, мне стало известно о проводимых Вами исследованиях головного мозга людей, называющих себя экстрасенсами. К сожалению, специалистов Вашего профиля и уровня в медицинской академии нет и мне просто не у кого получить консультацию, касающуюся лично меня. Не волнуйтесь, я не прошу диагностировать у меня какое-либо заболевание, только помочь разобраться с некоторыми необычными результатами исследования моего головного мозга, полученными с помощью МРТ. Большего по телефону я сказать не могу.

– Я уже давно отошёл от дел, да и мои научные интересы в последние годы совершенно не касались названных Вами исследований. Едва ли я могу быть Вам чем-либо полезен!

– Господин Крамер! Поверьте, мне не к кому больше обратиться за консультацией. Я и на эту поездку в Германию целый год собирал средства, работая на шестом курсе по вечерам лаборантом в больнице! Много времени я у Вас не отниму. Если действительно окажется, что Вы не можете меня проконсультировать – что ж, значит, не повезло! Но, по крайней мере, я могу быть уверен, что предпринял всё возможное в моей ситуации.

– Хорошо! Жду Вас завтра от десяти до одиннадцати часов утра у себя дома по адресу: Гартенштрассе 17. Всего хорошего!

– До свидания!

Глава третья

Ровно в 10=15 Лёва нажал кнопку звонка на калитке, ведущей в маленький частный домик, находящийся на окраине Мюнхена. Это была даже не окраина, а деревушка, оказавшаяся в пригороде Мюнхена.

Практически сразу замок калитки щёлкнул, она отворилась и Лёва по узкой, посыпанной песком дорожке прошёл к двери в дом. Открыв её, он оказался в маленькой прихожей, где его встретил старичок небольшого роста, похожий на гнома, весь седой, в домашнем, малинового цвета халате с поясом, на концах которого болтались разноцветные кисти, и пригласил пройти в гостиную.

Гостиная в доме также не поражала своими размерами. Да и вообще в этом доме было всё миниатюрным, под стать хозяину.

– Присаживайтесь, господин Князев!

Лёва уселся на стул, стоящий около чёрного небольшого круглого деревянного стола. Напротив на втором стуле устроился господин Крамер. В гостиной кроме двух застеклённых книжных шкафов, набитых книгами и журналами по медицине, небольшого диванчика и телевизора, ничего не было.

«Скромненько живёт господин Крамер. Но – в собственном доме. Похоже, живёт один. Минимализм во всём: даже окна в гостиной без занавесок.»

Больше осматриваться и размышлять ему не дали.

– Как говорят американцы: время – деньги. Расскажите немного о себе и переходите к сути дела, приведшего Вас ко мне.

– Зовут меня Лев, в этом году окончил шестой курс медицинской академии в Питере. Отец и мать недавно умерли. Живу один в двухкомнатной квартире недалеко от Гренадёрского моста. Думаю, оставшихся после них средств хватит, чтобы окончить академию. Начиная с пятого курса подрабатываю лаборантом в диагностической лаборатории МРТ в больнице по вечерам. И мне удобно, и больнице хорошо. Так получилось, что прошлым летом я принимал участие в монтаже и настройке МРТ, полученного по договору из Германии в эту больницу. Общался с немецкими врачами-специалистами, проводившими тестирование нового МРТ, и даже послужил в качестве эталона здорового человека при его сдаче заказчику. Вследствие чего узнал о себе много нового, что и заставило меня искать ответы на вопросы, поставленные результатами тестирования меня.

В частности, выяснилось, что мой мозг, хоть и отвечает всем эталонам здорового человека, весьма необычен. Составляющие его отдельные элементы по своим параметрам находятся на граничных областях: некоторые – у верхней границы эталона, другие – у нижней. Главная особенность: нет ни одного элемента, отличающегося от этого правила.

Таким образом, врачи признали, что мой мозг отвечает эталонам здорового мозга и в то же время весьма необычен. Один из немецких специалистов, проводивших его тестирование в МРТ, врач по специальности, ранее участвовавший в исследованиях некоего экстрасенса в одной из клиник Германии, выразил мнение, что такой необычный мозг, как у меня является достаточным и обязательным признаком наличия экстрасенсорных способностей. В то же время они у меня никак не проявляются. Мой вопрос состоит в следующем: могу ли я стать экстрасенсом и если да, то что для этого надо сделать. Эта мысль не отпускает меня уже больше года и очень хочется определённости.

– Покажи мне результаты тестов на МРТ.

Господин Крамер долго и очень тщательно изучал переданные ему Лёвой распечатки тестов. Потом отложил их в сторону и откинулся на спинку стула, не спуская глаз с гостя.

– Должен сообщить, что твой мозг на самом деле очень необычен. Когда я проводил исследования людей с явно выраженными экстрасенсорными способностями в начале девяностых годов в России, у нас не имелось такого инструмента как МРТ. Только вскрытие черепной коробки у трупов позволяли определять некоторые параметры их мозга. Я считаю, что ты вполне можешь быть экстрасенсом.

Как известно, экстрасенсорные способности очень различны. Есть и такие, которые человек может просто не подозревать в себе, поскольку они проявляются очень редко и весьма специфичны. Кроме того, как правило, нужна их инициация. Опять же, она производится различными способами. Например, человек попадает в ситуацию, когда с ним происходят какие-либо потрясения: удар молнией или током, клиническая смерть, стресс и т. п. Но чаще всего для инициации достаточно воздействия на его ауру другого специалиста-экстрасенса.

Думаю, необходимости подвергать себя удару током или тому подобным вещам не стоит. Во-первых, ты просто можешь от этого умереть, во-вторых, не обязательно произойдёт инициация. Лучший для тебя выход: найти сильного экстрасенса и попросить его провести инициацию.

К сожалению, большего я тебе посоветовать не могу. С экстрасенсами в Германии я дела не имел и где они есть – не знаю. По газетным объявлениям их искать не советую: скорее всего, это шарлатаны, которые вытянут из тебя деньги, а потом разведут руками, мол, никакими экстрасенсорными способностями ты не обладаешь.

– Понятно. Спасибо. А как можно отличить настоящего экстрасенса от шарлатана? По каким признакам?

– Настоящий экстрасенс способен в любое время продемонстрировать свои способности самостоятельно, на открытом пространстве, не прибегая к каким-либо приспособлениям и артефактам. Причём не один раз, а несколько и подряд. Именно такие способности как правило демонстрировали люди, которых я исследовал в России.

Лёва поблагодарил господина Крамера за консультацию и откланялся. Пора было «разложить по полочкам» полученную информацию и составить план дальнейших действий.

«По гамбургскому счёту мне в Германии делать больше нечего. Осталось пять дней до отлёта самолёта в Питер. Посвящу ка всё это время знакомству с Мюнхеном. Надо посетить музеи, походить пешком по городу, посмотреть жизнь людей. Когда мне ещё удастся сюда выбраться! Кстати, здесь я всего два дня, а как у меня улучшился немецкий язык! Вот что значит окунуться в «языковую среду.»

Пять дней пролетели незаметно. Самолёт Лёвы улетал из Мюнхена на день раньше, чем у туристской группы, к которой он так удачно примкнул. Он встретился с руководительницей тургруппы, оговорил все нюансы своего досрочного исчезновения и отправился в аэропорт. Около трёх часов лёта – и он снова оказался в Пулково 2.

Финансовые итоги поездки также были неплохими: удалось сэкономить триста евро, которые он собирался потратить на поездки в Финляндию в будущем.

Осталось только побывать в санатории и познакомиться с экстрасенсом Смарыгой. Туда Лёва собирался съездить до конца недели. Уже в следующий понедельник он должен выходить на работу в больницу. Кстати, его официально приняли интерном в отделение, эксплуатирующее МРТ, так что он теперь считался врачом, но без диплома, который должен получить после интернатуры. Оклад ему положили в десять тысяч рублей и предложили полставки лаборанта – две с половиной тысячи рублей в месяц. Двенадцать с половиной тысяч рублей в месяц в Питере – это только еле-еле сводить концы с концами. Даже будучи студентом, он тратил на жизнь пятнадцать тысяч в месяц, постепенно сводя на нет накопления родителей. Сейчас они закончились, и перед Лёвой ребром встал вопрос улучшения своего финансового положения.

До санатория «Чёрная речка» он добрался к одиннадцати часам дня. Прошёл на территорию без проблем: отдыхающие сновали туда-сюда беспрерывно. Прошёлся по территории и заметил пожилую женщину, метущую дорожки от жилого корпуса в сторону Залива. Подошёл, поздоровался, поинтересовался, где найти дворника Смарыгу.

– Мишку что ли? Так он уволился от нас. Теперь дворником в Молодёжном работает. Глупость сделал. Тут и покормят, и полечат, если заболеешь, да и премию иногда выпишут. А там что – убирать около пятиэтажек улицу. Вечно всем жильцы недовольны: летом песок на асфальте, осенью – листьев полно, зимой – снега по колено. А из инструмента только метла да лопата. Я и говорю, Мишка глупость сделал, что уволился. Теперь жалеет, наверно.

– Так, где же мне его искать?

– Выходи на шоссе, пройдёшь метров триста влево до магазина, что на той стороне шоссе, перейдёшь на ту сторону и иди прямо по асфальтированной дороге в сторону пятиэтажек мимо магазина. Там и Мишку увидишь: он сейчас там тоже метлой машет. А зачем он тебе нужен?

- Спасибо. Я, пожалуй, пойду.

Уже через двадцать минут он увидел пожилого мужчину, поднимающего на дороге пыль метлой. Подошёл поближе. Рассмотрел Смарыгу получше. Впечатление сложилось двоякое: неухоженный пожилой мужчина в каких-то обносках и, в то же время, интеллигентное лицо человека, которому приходится много размышлять.

– Извините, Вы Михаил Серафимович Смарыга? Я не ошибся?

Мужчина с большим удовольствием отвлёкся от своего занятия и с прищуром посмотрел на Лёву.

– Я – Смарыга, – и замолчал, передавая инициативу в разговоре Лёве.

– Меня зовут Лев Алексеевич Князев. Я приехал из Питера. Мне надо с Вами поговорить.

Смарыга забросил метлу на плечо и, радуясь перерыву в опостылевшей работе, предложил:

– Пошли в дворницкую, там сейчас никого нет.

Дворницкой оказалась маленькая комнатка под лестницей с пыльным, зарешёченным окошком под потолком. В ней находился колченогий письменный стол, прислонённый к стене под окном, что не давало ему упасть набок и развалиться. Две табуретки стояли около него. На столе находился жёлтый электрочайник и два гранёных стакана. В одном углу комнаты стояли лопаты, в том числе для снега. В другом – мётлы, веники, ломы и ледорубы. Между ними приютился маленький продавленный диван с наброшенным на него старым покрывалом. На противоположной стене располагалась узкая закрытая дверь, ведущая, как предположил Лёва, в туалет.

– Садись за стол, я сейчас чаёк поставлю, – проговорил Смарыга, включая чайник.

Он достал из ящика стола коробку с чайными пакетиками, сахарницу и две чайные ложки.

– Ни печенья, ни баранок, к сожалению, нет, – повинился он Лёве.

Они молча посидели, ожидая, когда чайник закипит. Всё это время Смарыга с интересом разглядывал Лёву, похмыкивая время от времени. Наконец, чайник закипел, кипяток был залит в стаканы с чайными пакетиками и сахаром, и Лёва сказал:

– Я узнал о Вашем существовании неделю назад в Германии, где находился в туристской поездке, от некоего доктора Валерия Петровича Гусева. Он сказал, что в конце восьмидесятых годов прошлого века он был Вашим врачом в больнице на Пряжке. Почему он вспомнил Вас? Потому что разговор зашёл об экстрасенсах. Он был уверен, что Вы – настоящий экстрасенс и довольно быстро поняли, что долгое лечение в этой больнице ни к чему хорошему привести не может. Вы вовремя сориентировались и, как он выразился, притворно «отказались от навязчивой идеи, что являетесь экстрасенсом». Потом он уволился и случайно узнал, что Вас вскоре оттуда благополучно выписали как излечившегося. Следующая его встреча с Вами произошла в начале этого года в санатории «Чёрная речка», где он отдыхал, а Вы работали дворником. Там он Вас узнал, но не признался в знакомстве.

– Зато я его отлично узнал! Из-за этого человека я лишний год провёл в «Пряжке»! Именно он постоянно говорил моему лечащему врачу, а тот передавал заведующему отделением, что я симулирую выздоровление и меня рано выписывать. Когда меня отпустили оттуда, я первым делом поставил свечку в церкви, что Гусь уволился и мой план, хоть и с задержкой, осуществился.

А зачем я тебе то понадобился? Ты даже отыскал меня в Молодёжном.

– Нужда заставила. Я работаю в больнице на МРТ, провожу диагностику заболеваний мозга. Несколько раз и сам проходил тестирование на этом аппарате. Оказалось, что у меня очень необычный мозг. В целом, он соответствует эталону здорового человека, но отдельные его параметры говорят о том, что у меня имеются явно выраженные способности экстрасенса. К сожалению, никаких экстрасенсорных умений я за собой не замечал. Один специалист – врач немец в Германии, с которым я недавно консультировался, посоветовал мне найти настоящего экстрасенса и с его помощью инициироваться. А не ожидать каких-либо форс-мажорных обстоятельств в моей жизни, в результате которых инициация произошла бы спонтанно. Кроме Вас мне неизвестен ни один экстрасенс, которого бы хоть один человек назвал настоящим. Вы мне поможете?

Смарыга долго молчал, рассматривая Лёву. Потом встал сзади него и начал проводить пасы руками над его головой. Это продолжалось около получаса. Окончив эти действия, без сил опустился на диванчик и закрыл глаза. Он был бледен, пот стекал по его щекам. Лёва сидел, закрыв глаза, зажавшись и прислушиваясь к себе: в голове происходило что-то необычное. Но что именно, он не мог понять. Спустя некоторое время он открыл глаза и посмотрел на Смарыгу: вокруг его тела наблюдалась еле заметная дымка, переливающаяся различными цветами. Причём, в ней преобладали ярко фиолетовый и синий цвета.

«Я вижу ауру! Я – экстрасенс! Смарыга меня инициировал. Похоже, инициируя меня, он полностью выложился и теперь не может даже подняться с диванчика. Как же ему помочь?»

– Михаил Серафимович! Вам плохо? Я как-нибудь могу Вам помочь?

Смарыга не открывая глаз произнёс:

– Принеси бутылку водки и закуску. Я, похоже, истратил все силы на твою инициацию. Не знаю, поможет ли водка, но другого способа взбодриться я не знаю.

Лёва быстро сходил в магазин, закупил водку, хлеб, колбасу, банки рыбных консервов и маринованных огурцов, также прихватил комплект одноразовой посуды и вернулся в дворницкую. С собой у него всегда был походный швейцарский мультитул, так что чем открыть консервы и нарезать хлеб и колбасу имелось.

Смарыга уже сидел на диванчике.

– Достань из стола газету. Постели на стол. В нижнем ящике имеется посуда. Только её надо помыть. Сполосни стаканы. Я немного посижу: сил совсем не осталось. Всё же мне уже за восемьдесят лет.

«Не иначе бредит. Да ему больше шестидесяти на вид не дашь!»

Когда закуска и посуда на столе были расставлены, Смарыга пересел на табурет. Он налил в два стакана грамм по сто водки и сказал:

– Выпьем за рождение ещё одного экстрасенса! Я вижу, у тебя уже начали проявляться отдельные способности.

– Вообще-то я совсем не пью. Водку никогда не пил, только сухое вино на праздники. Как бы чего не вышло …

– Не бойся, пей смело. Тебе сейчас это необходимо. Надо быстро снять стресс, а то и за неделю тебя не отпустит нервное напряжение.

Лёва сделал глоток из стакана, оставив половину налитой водки не тронутой. Смарыга выпил всю водку и налил себе ещё. Они быстро закусили, и был провозглашён новый тост:

– Выпьем за знакомство! Думаю, мы с тобой ещё не раз встретимся. Придётся мне тебе помочь в определении экстрасенсорных способностей и обучить работе с ними. Как говорят: «Мы ответственны за тех, кого приручили.»

Смарыга практически один допил бутылку водки. Лёва только пригублял свою первую порцию. Самочувствие Смарыги улучшилось: на лице появился румянец, он стал более энергичен и словоохотлив.

– Напиши мне свой телефон. Я тебе на днях позвоню. Как буду в Питере – обязательно зайду. Спасибо за угощение. Единственное, что я пожелаю тебе на прощание: никому не говори о случившемся, о том, что ты – экстрасенс. Не повторяй мои ошибки. Будь здоров!

В Питер Лёва возвращался выборгской электричкой и не мог скрыть своей радости. Он видел ауры! Он видел ауры всех людей, которые его окружали в вагоне. Ауры разные: большие и маленькие, яркие и тусклые, переливающиеся всеми цветами радуги и двух – трёх цветные. Вот одноцветных аур он не видел.

Лёва посмотрел на себя. Всё тело он не видел, но его руки, ноги, туловище окружала довольно большая аура, переливающаяся многими цветами, в которой преобладали фиолетовый, синий, оранжевый, зелёный и красный цвета. Кроме того, постоянно возникали и тянулись от ауры в сторону других аур тонкие нити различных цветов. Они касались чужих аур и, некоторые отталкивались, но большинство проникало внутрь аур и терялось в них. Через некоторое время нити обрывались и пропадали. Лёва не чувствовал эти нити и не мог ими управлять.

«Видеть ауры живых существ – это совсем не то, что воздействовать на них! Эти нити неспроста тянутся от меня и проникают в чужие ауры. Думаю, через них можно и качать информацию, и заливать туда свою. Только это надо уметь делать. По крайней мере, я могу по своему желанию отключать видение аур и потоков какой-то энергии, окружающей меня, и снова их включать. Причём я стал делать это самостоятельно, как будто это умение у меня было с рождения.

Надо обязательно попросить Смарыгу позаниматься со мной, рассказать, что всё значит и как этим можно оперировать. И, главное, определить свои основные способности, те, которыми я буду владеть наиболее успешно. Поэтому надо приложить все возможные усилия с моей стороны, чтобы вместе с ним проводить как можно больше времени. Да с пользой. А то этот экстрасенс, похоже, выпить не дурак. Как бы не пришлось рассчитываться с ним за учёбу спиртным. А денег то, кроме сэкономленных трёхсот евро, не осталось. Получка в больнице будет только спустя месяц.»

Глава четвёртая

Смарыга позвонил Лёве через неделю. Сообщил, что собирается приехать в Питер на три дня: получил отгулы, и хочет остановиться у него дома.

Лёва был занят в больнице постоянно: с утра до трёх часов работал на МРТ врачом, затем до семи часов вечера – там же, уже лаборантом. График работы был очень напряжённый: больных было много, они записывались на диагностику за две недели, многие приезжали из области. Принять надо было всех, записавшихся на этот день. Иначе слёзы, жалобы, даже угрозы. Хорошо, что Лёва был отстранён от непосредственного общения с больными. Этим занимались заведующий отделением и дежурный врач. Он только работал на МРТ. Поэтому, переговорив со Смарыгой, стал соображать, как хоть немного разгрузить эти три дня, и подольше с ним пообщаться. Ничего, кроме как взять на три дня отпуск за свой счёт на должности лаборанта, объяснив это приездом родственника, придумать не смог. Но даже это вызвало негативное отношение со стороны непосредственного начальства.

– Лев, мы пошли тебе на встречу, дали возможность подрабатывать на должности лаборанта, а ты, не отработав и неделю, просишься в отпуск! Ты же видишь: лишних людей у нас нет. Кто выполнит за тебя работу лаборанта? Не хочешь работать – напиши заявление, и мы найдём на это место другого человека! Но пока ищем, тебе придётся выполнять эти обязанности. Родственники приедут и уедут, а должности ты лишишься навсегда. Хорошо подумай над моими словами.

«В чём-то он прав: лишних людей действительно нет. Но и получать вместе с налогами две с половиной тысячи рублей за восемьдесят четыре часа работы лаборантом в месяц, практически выполняя ту же работу, что и врач на МРТ я не хочу. Получается, что мой час в этом случае стоит всего тридцать рублей! А час врача-интерна – семьдесят девять рублей. Ведь у него шестичасовой рабочий день. Ладно, приедет Смарыга, посмотрю, будет ли возможность нормально пообщаться. Если нет, то уйду с должности лаборанта. Уж две с половиной тысячи я всегда смогу заработать за значительно меньшее время. Надо восстановить практику перевода на немецкий язык историй болезни людей, собирающихся на лечение в Германию. Этим я немного занимался, подрабатывая в нотариальной конторе на четвёртом и пятом курсах. И вообще, надо хорошо подумать, стоит ли мне быть врачом? На такие деньги не прожить. Но год доработать надо: иначе не получить диплом врача, ведь его выдают только тому, кто проработает год интерном.»

Смарыга появился в тот день, когда и обещал, вечером. Лёва его предупредил, что заканчивает работу в семь часов и только минимум за полчаса доберётся до дома. Он предложил ему устроиться в гостиной: там был раскладной диван, на котором спал, пока были живы родители. Смарыгу всё устроило.

Пока ужинали, немного поговорили за жизнь. Лёва рассказал о своих проблемах, а Смарыга сообщил, что ему тоже обрыдло работать дворником в Молодёжном, и он хочет перебраться в Питер. Хоть и небольшую, но пенсию он получает. За прошедшие два года он уже скопил семьсот тысяч рублей, сдавая свою однушку в наём. Съёмщики его предупредили, что в октябре съедут с квартиры. Если найти работу по силам, то учитывая пенсию и накопления, прожить здесь будет можно.

– Ведь Вы же настоящий экстрасенс! Неужели не можете заработать деньги, используя свои способности?

– Легко сказать, да трудно сделать. Тем более негативный опыт имеется. Чтобы тебе было понятно, расскажу в двух словах свою жизнь.

Родился я в 1931 году под Полтавой в семье крестьян. Как раз перед Великим голодом, названным впоследствии голодомором. Отец умер в 1932 году: всё, что добывал из съестного, отдавал жене. Мать рассказывала, что спаслась сама и меня спасла чисто случайно: на вокзале в Полтаве, где она ожидала поезда, чтобы уехать с Украины, её заметил и узнал сослуживец мужа по Красной армии. Он работал машинистом на паровозе и совершал регулярные грузовые рейсы на Север. Всё, что у неё с собой было – это я да ручная машинка Зингер – единственная ценность, что удалось сохранить.

Он довёл нас до Петрозаводска, где жила его мать, да и оставил у неё. Его мать сильно болела, жила одна в собственном маленьком домике и нуждалась в уходе. Моя мать умела шить и вскоре начала обшивать людей, благо в то время приличная одежда была в большом дефиците. Мало – помалу жизнь стала налаживаться. Сын женщины, что приютила нас, в начале тридцатых годов женился и осел в Ленинграде. К матери не приезжал, писал только иногда письма. Так и жили до июня 1941 года: я ходил в школу, мать шила и работала на огороде, ухаживала за хозяйкой домика, которую я считал своей бабушкой. А потом началась война.

Буквально в первые дни войны поезд, на котором работал машинистом сын хозяйки, был разбомблен, и он погиб. Об этом рассказала его жена – Маня, приехавшая в эвакуацию к нам перед самой осадой Ленинграда. Детей у них не было.

Известие о смерти сына доконало хозяйку, и она к концу 1941 тихо скончалась. Так как мы с матерью были внесены в домовую книгу, домик остался за нами. Маня считалась эвакуированной и собиралась после войны вернуться в Ленинград, где она имела комнату в коммуналке. Документы на неё она сохранила. Наш домик был очень маленьким, находился на окраине города, так что других эвакуированных к нам не подселили. В войну жили плохо: спасал огород около дома, да мать постоянно занималась перешиванием и перелицовкой чужой одежды. Маня работала на военном патронном заводе штамповщицей.

Честно говоря, Лёве уже давно надоела эта исповедь, что рассказывает Смарыга про свою тяжёлую жизнь. А у кого она в то время была лёгкой?

«Вот мой отец, хоть родился после войны, однако прослужил в Германии пятнадцать лет, пока не случился взрыв на ремонтном заводе, из-за чего потерял ногу. Получил инвалидность и тоже в жизни ничего хорошего не видел. Одна радость: женился на девушке с квартирой. Хорошо хоть по любви. Скорей бы уж Смарыга заканчивал своё повествование и переходил к самому главному: как стал экстрасенсом.»

– В 1945 году я окончил семилетку и поступил в Лодейнопольский механический техникум железнодорожного транспорта на специальность «Паровозное хозяйство», – продолжил рассказ Смарыга. – Мать считала, что профессия машиниста очень престижна, и я не останусь без куска хлеба. Так я покинул Петрозаводск, и не возвращался туда более пяти лет.

В 1948 году после окончания техникума был направлен работать на Октябрьскую железную дорогу. Приехал в Ленинград в отдел кадров, где был зачислен на должность сначала помощника машиниста паровозной бригады, а через полгода стал полноправным машинистом. Поселился в общежитии в комнате на четыре человека. Прописали временно. Поскольку всё время был в поездках, то житьё там меня не тяготило.

Как-то сходил в гости к тёте Мане: она написала моей матери письмо, что очень бы хотела на меня посмотреть: как я вырос. Она жила в коммуналке на три семьи, имела комнату двадцать м2. Так и не вышла второй раз замуж. Ей недавно исполнилось сорок лет. Она постоянно болела. Работать на заводе больше не могла, устроилась в трамвайное депо учётчицей. Моему приходу очень обрадовалась, расспросила, где и кем работаю. Неожиданно для меня предложила поселиться у неё: обещала прописку. Я подумал, да и согласился. Получить жильё от железной дороги было нереально. Тем более, подходило время моей службы в армии. Так я стал полноправным жителем Ленинграда.

Весной 1949 года я оказался на службе в железнодорожных войсках. Тогда мне было восемнадцать лет.

Прослужил я недолго: попал на строительство железной дороги Кизил – Пермь в пятый железнодорожный корпус, простудился, заболел двухсторонней пневмонией и попал в госпиталь в Пермь. Именно оттуда и начинается моё становление экстрасенса.

Смарыга помолчал, покрутил в руках стакан с чаем, крякнул, не обнаружив рядом стакана водки, и продолжил рассказ.

– Так тяжело, как тогда, я никогда ранее не болел. Постоянно высокая температура, кашель, сердечная недостаточность. Ставили мне капельницы, кололи витамины – ничего не помогало. Я угасал. Перемены начались, когда в госпитале появился майор медицинской службы в отставке Мхитарян Ашот Николаевич. Это был не только специалист-медик высшей квалификации, но ещё и экстрасенс. Он сразу занялся моим лечением, применяя свои особые способности, но и не отвергая постановку капельниц, уколов, лечебную гимнастику и массаж. Я был настолько плох, что другие лечащие врачи на меня просто махнули рукой, записав в «безвозвратные потери». Потихоньку в течение месяца майор вытянул меня из рук старухи с косой, а потом у нас состоялся знаковый для меня разговор.

– Миша, я смог спасти тебя только потому, что активизировал твои внутренние силы и сумел направить их на борьбу с болезнью. Это было бы невозможно, не обладай ты особыми способностями, которые у тебя проявились после моего воздействия. Ты – особый человек, отличный от других людей. По-моему, твои особые способности кроются в возможности воздействовать на людей, влиять на их разум, навязывать свою волю. Это – очень страшные способности. Не дай Бог, если ты используешь их для корыстных целей. Был бы ты, как я, целителем, или провидцем, или, на крайний случай, телекинетиком – я бы не боялся за твоё будущее. Но твой дар очень опасен. Не для того я тебя вытянул с того света, чтобы ты приносил вред людям! Как я понимаю, твоё главное предназначение: искать экстрасенсов и инициировать их. Но этим больших денег не заработаешь и признательности от людей не дождёшься. Обещай мне, что никогда не используешь свои особые способности против людей!

Я тогда не очень понимал, что мне говорил Ашот Николаевич, но тут же подтвердил своё обещание. После этого со мной был проведён краткий недельный курс учёбы, по окончании которого я был признан майором способным самостоятельно выполнять своё предназначение в этом мире.

Ещё через неделю я был комиссован из армии по причине прогрессирующей сердечной недостаточности и сильного поражения лёгких хронической пневмонией. Перед тем, как покинуть госпиталь, Ашот Николаевич меня предупредил, что на самом деле моё здоровье не настолько плохое, как записано в документах. Если не пуститься во все тяжкие, то вполне проживу еще лет пятьдесят – шестьдесят. Мы распрощались, и я вернулся в Ленинград.

Восстановил постоянную прописку в комнате тёти Мани и поехал в Петрозаводск навестить мать: она писала, что совсем нет здоровья, болит сердце и хочет меня увидеть перед кончиной. Приехал на второй день после её похорон: о смерти матери сообщили по месту моей службы, сообщение переслали в госпиталь в Перми и только оттуда по месту прописки в Ленинград уже после моего отъезда в Петрозаводск.

Домик оказался в собственности матери, а я, значит, её наследником. После похорон ко мне потоком пошли люди, желающие его купить. Домик мне был не нужен, и я решил его продать. Денег у народа было мало, поэтому предлагали часть оплаты взять бартером. В итоге я получил пять тысяч рублей и комплект запасных частей к швейной машинке Зингер, включая чугунную станину с двумя комплектами приводных ремней, сотню иголок, шпульки и несколько шестерёнок. Теперь можно было дооснастить материнскую машинку и продать за приличные деньги или оставить себе как подарок будущей супруге, или подарить тёте Мани за её заботу. Весил этот бартер около тридцати килограмм и я, слабый после болезни, еле-еле довёз его до комнаты тёти Мани и подарил ей полностью укомплектованную швейную машинку с ножным приводом. Она была очень довольна этим подарком и рассчитывала подрабатывать шитьём.

«Что-то опять Смарыга не туда повёл свой рассказ. Ну, для какого рожна мне знать про швейную машинку, про домик, про тётю Маню! Про экстрасенсов давай!»

Смарыга как будто услышал безмолвный призыв Левы и перешёл к изложению своих приключений на стезе экстрасенса.

– Я, наверно, надоел тебе с рассказом о моей жизни. Ещё пару слов и поговорим о твоих проблемах. Остальное расскажу в следующих наших встречах.

Обратно на работу машинистом паровоза на железную дорогу меня не приняли: якобы здоровье не позволяет, но предложили поработать на выбор или диспетчером в депо или помощником начальника Балтийского вокзала Ленинграда. Я пошёл в диспетчеры депо и проработал там до 1985 года. За это время тётя Маня умерла, я дважды женился и развёлся, обзавёлся дочкой, стал дедом, поселился в однокомнатной квартире в Купчино. Потихонечку выполнял задание Ашота Николаевича: искал экстрасенсов и инициировал их. Большего делать, как экстрасенс, я не умел. Кроме этого я видел ауру живых существ. Но это – составная часть присущего мне умения. Именно наличие в ауре человека ярко фиолетового цвета говорит о предрасположенности его к экстрасенсорным способностям.

– Да, я тоже заметил этот цвет в моей ауре. А о чём говорит наличие других цветов в ауре человека?

– Об этом написано во многих книгах, я не хочу тебе их пересказывать. Найди и прочитай. Тем более ты врач, а по цветам ауры человека можно определить многие заболевания. Вот только лечить их умеют лишь некоторые экстрасенсы. Те, кто способен своей жизненной силой изменять цвет ауры, тем самым воздействуя на болезни. Вообще я понял одно: если человек экстрасенс, то по его ауре можно только весьма приблизительно определить его предрасположенность к тем или иным экстрасенсорным способностям.

– Как же тогда твой учитель военный медик определил твою предрасположенность? Ведь по ауре?

– Да, у меня в ауре преобладают два цвета: ярко фиолетовый и тёмно-синий. Поэтому я могу находить экстрасенсов и их инициировать.

– Я заметил, что из моей ауры постоянно появляются нити разных цветов и, соприкасаясь с аурой других людей, или отталкиваются ею, или проникают внутрь, а потом обрываются. Что это такое?

– Если происходит их отталкивание, то этот человек недоступен для исследования именно этим экстрасенсом. Если нити проникают внутрь ауры, а потом обрываются, значит, экстрасенс не готов к работе с аурой этого человека, не настроен на него, не дал конкретного задания своему организму на исследование. Вот именно этому и надо самостоятельно учиться. Кто-то со стороны не может этому научить.

Освоение этих манипуляций со своей и чужой аурами – прерогатива экстрасенса. Это достигается только опытным путём, многолетней напряжённой работой. Знания такого рода собираются экстрасенсом по крупицам и складываются в его копилку умений. У одних это происходит быстро, что бывает редко, у других длится годами. Думаю, это зависит от таланта экстрасенса. Ведь бывают выдающиеся композиторы, математики, художники. Значит, бывают и выдающиеся экстрасенсы. Должен признаться, таких я ещё не встречал.

В тебе заложен большой потенциал экстрасенса. Как ты им распорядишься – зависит только от тебя.

По вечерам три дня подряд, пока Смарыга жил у Лёвы, они разговаривали на тему становления экстрасенса. Обсудили множество вопросов и договорились снова встретиться через три месяца опять дома у Лёвы.

На работе Лёва подал заявление об увольнении с должности лаборанта на полставки. Через две недели он уже мог не выполнять эту работу. Заведующий отделением занимался поиском человека на его место, но так и не сумел его найти: желающих работать за тридцать рублей в час, выполняя работу врача, не было. Работа Лёвы в качестве врача-диагноста на МРТ никаких замечаний не вызывала. А его работа лаборантом позволяла использовать его дополнительно ещё по четыре часа ежедневно также в качестве врача МРТ. Им затыкали все дыры, возникающие из-за болезни и отсутствия на рабочем месте других специалистов отделения. Это вконец испортило его отношения с начальством.

– Лев, я не люблю людей, которые противопоставляют себя коллективу. Всех всё устраивает, а ты всем недоволен. Мы – не сработаемся. В этом я уверен, – сказал ему заведующий отделением.

– Я это отлично понимаю. Но уйти раньше, чем закончится моя интернатура я не могу: проучиться шесть лет и не получить к диплому врача сертификат специализации по диагностике на МРТ– глупо. Обещаю, в следующем году я уйду из отделения по собственному желанию.

– А если я договорюсь с твоим переводом в другое отделение больницы, например, терапевтическое. Ты согласишься?

– Интересно, где Вы найдёте врача-диагноста для работы на МРТ за десять тысяч рублей в месяц. Да и уходить отсюда я не хочу: свои обязанности я выполняю полностью и без замечаний. Через год уйду в другую больницу и буду там также работать на МРТ. Эта работа мне нравится.

– Я тебя предупредил. Ты меня не услышал. Потом не жалуйся.

«Похоже, не даст мне он спокойно доработать здесь год, пока я в интернатуре. Надо лучше узнать свои права: кажется, если уж приняли в интернатуру, то должны довести до получения диплома врача с сертификатом по специализации. Выгнать могут только за какие-либо грубые нарушения дисциплины. А вот этого от меня никто не дождётся. Как мне говорил отец, чтобы защититься, надо запасаться бумажками. Теперь все распоряжения, выходящие за пределы моих обязанностей интерна, выполняю, только получив их в письменном виде. Причём каждое – обжалую докладной начмеду. На войне как на войне. Пусть со мной начмед разбирается. Конечно, этим окончательно испорчу себе репутацию среди руководства ленинградских больниц. Тогда через год устроиться на работу будет сложно. Но пусть совершится то, что должно.»

Три месяца прошли в местных боях с переменным успехом. Давая распоряжение, не входящее в должностные инструкции интерна, заведующий отделением сразу получал докладную в адрес начмеда, на которой Лёва просил его подписаться. Тот отказывался. Лёва писал на докладной надпись «От визирования заведующий отделением отказался.», писал число и время и передавал секретарю главного врача и начмеда. Вся больница с интересом наблюдала за сражением слона и моськи. Причём рядовые врачи были на стороне Лёвы: хоть один из них открыто выступил против начальства. В конце концов, это начмеду надоело, и он пригласил к себе Лёву и его начальника, чтобы разобраться в конфликте и раз и навсегда закрыть вопрос.

– Я собираюсь выслушать обе стороны. Лев Алексеевич, начну с Вас.

Лёва рассказал о причине, с которой начался конфликт. Подчеркнул, что ни разу не нарушил свои обязанности и замечаний по работе не имеет. Также привёл слова заведующего отделением о невозможности им сработаться и начавшемся после этого давлении на него путём отдачи распоряжений, выполнение которых выходит за круг его обязанностей, о чём он постоянно информировал начмеда своими докладными.

Заведующий отделением напирал на то, что Лев – сопливый мальчишка, не знает жизни, не уважает старших. Постоянно ревизует его распоряжения, направленные на выполнение задач, поставленных перед отделением руководством больницы. Закончил он выступление заявлением, что вместе им работать невозможно и с одним из них больнице придётся расстаться.

Начмеду стало ясно, что «нашла коса на камень» и миром дело не кончится.

– Лев Алексеевич, каким Вы видите выход из конфликта?

– Я уже предлагал своему начальнику потерпеть год, дождаться, когда я окончу интернатуру и получу диплом врача и сертификат специализации по диагностике на МРТ. После этого я немедленно уволюсь из больницы. Уходить сейчас я не могу, не зря я учился на врача шесть лет, чтобы остаться без диплома и сертификата по своей глупости.

– Я могу перевести Вас в другое отделение. Там Вы пройдёте интернатуру и получите диплом.

– Это сделать трудно. Во всех бумагах, полученных больницей из академии, сказано, где я прохожу интернатуру и на какого специалиста готовлюсь. Кроме того, имеется письмо от Вас в академию с просьбой направить меня в больницу именно для подготовки врача-диагноста для работы на МРТ. Да и я не хочу менять свою специализацию, так как, не побоюсь показаться нескромным, значительно лучше разбираюсь в устройстве и эксплуатации МРТ, чем другие врачи отделения. Если помните, именно я работал со специалистами из Германии на монтаже и наладке томографа. Думаю, мой уход сейчас значительно усложнит работу отделения по диагностике больных на МРТ. Поскольку я всё равно после получения диплома уволюсь из больницы, было бы благоразумно прикрепить ко мне врача, который будет работать на моём месте. Я передам ему мой опыт.

«Этот Лёва во многом прав. Но идти на поводу у интерна – это подрывать авторитет старых уважаемых врачей, отдавших годы работы в нашей больнице. Глядя на него, и другие молодые врачи начнут «качать права». Как же поступить?» – раздумывал начмед.

– А если мы поступим следующим образом. Учитывая, что ты работаешь в больнице уже больше года, сначала лаборантом на МРТ, потом интерном опять же на этом оборудовании, больница досрочно выдаст тебе все необходимые для получения диплома врача и сертификата бумаги. И ты уволишься из больницы по собственному желанию. Как тебе такая идея?

– Она меня в целом устраивает. Вот только решение о выдаче мне диплома врача-специалиста по диагностике на МРТ придётся пробивать руководству больницы в медицинской академии. Тут должны быть веские причины, поскольку на этот счёт в академии имеются соответствующие нормативные документы. Я лично такую проблему решить не могу.

– Хорошо. Я посоветуюсь с главным врачом и в течение октября мы примем решение.

Начмед рассказал главврачу больницы о конфликте между врачом-интерном и заведующим отделением, в котором тот проходит интернатуру.

– Какое мнение сложилось у тебя о конфликте, кто прав, кто виноват? – поинтересовался главврач.

– Интерн – хорошо подготовленный врач. Работал в больнице весь прошлый год лаборантом, совмещая работу с учёбой на шестом курсе медицинской академии. Принимал участие в монтаже и настройки томографа вместе со специалистами из Германии. Знает немецкий язык. Замечаний по работе не имеет.

Заведующего отделением Вы хорошо знаете: ветеран больницы, не терпит возражений, привык к авторитарному стилю управления. Но на своём месте: жалоб от больных его отделение имеет меньше других.

Моё мнение: их надо разводить. Вместе они работать не могут.

Затем начмед рассказал о возможном устраивающем все стороны решении возникшей проблемы.

– Значит, требуется участие больницы при переговорах с медицинской академией? Других вариантов нет? А просто уволить интерна? Найти нарушения, сделать пару выговоров и уволить?

– Не получится. Интерн оказался умным бюрократом. Обложился бумажками, пишет докладные на моё имя при каждом конфликте с начальником. Будет большой скандал, да и с академией ссориться не хочется, а она его будет защищать.

– Хорошо, я дам задание отделу кадров проработать вопрос с академией о досрочном получении интерном диплома врача.

Глава пятая

За время от первой встречи Лёвы со Смарыгой до начала декабря они несколько раз встречались то у Лёвы, то у Смарыги дома. Лёва демонстрировал свои успехи. И они реально удивляли Смарыгу: освоение экстрасенсорных способностей Лёвой происходило очень споро. Он быстро разобрался, как целенаправленно создавать из своей ауры щупы, запускать их в чётко определённые места в ауре других людей, прогонять по ним свою энергию, название которой Лёва пока не мог подобрать, воздействовать тем самым на эту ауру, изменяя её. Нашёл только ему присущие способы к передаче информации от себя по этим щупам и откачки её от реципиента. Последнее было очень трудно осуществить: пока он не понимал, что за информация передаётся по этим щупам, как её научиться расшифровывать и представлять в понятном для него виде.

Смарыга мало чем мог ему помочь. Однако пытался как мог оказать содействие принимая информацию от Лёвы и передавая ему её, постоянно рассказывал, что он чувствует, о чём думает, что ему представляется в тот или иной момент времени. Это помогало Лёве классифицировать свои ощущения, соотнося их с тем, что описывал Смарыга. Постепенно информация накапливалась и уже преобразовывалась в его сознании пока только отдельными блоками в какие-то мутные образы и их ассоциации. Лёва чувствовал, что он на правильном пути и использовал любое свободное время для тренировок и экспериментов.

Лёва начал поиск новой работы ещё в октябре. Составил список лечебных учреждений в Питере, которые имели МРТ, и поочерёдно обходил их, предлагая свои услуги в качестве врача-диагноста. Однако слава о нём как человеке конфликтном летела впереди него. Предложений работы не было.

«Похоже, после увольнения из больницы устроиться на работу по специальности в Питере будет невозможно. Надо уже сейчас готовиться к такому развитию событий. Да, жаль, что так получилось. Во многом сам виноват, но и прогибаться под самодура – тоже не в моём характере. Придётся поднять все свои знакомства и связи: наверняка варианты есть, надо только их отыскать. Раз не получилось устроиться в больницы, попробую сходить в «Медтехнику». С их специалистами я много имел дел при обеспечении ими технического обслуживания МРТ. Может быть там пригожусь.»

К сожалению, врачи его профиля в «Медтехнике» не требовались.

– Были бы Вы специалистом-электриком – взяли бы на работу не задумываясь, – сказали там. – А почему бы Вам не поискать работу в области? Практически в каждом районном центре имеется больница, оснащённая МРТ. Специалисты Вашего профиля там в дефиците. Также имеется много ведомственных больниц, как в Питере, так и в области. Обратитесь в органы управления здравоохранения. Там имеется информация о вакантных местах врачей. Кто ищет – тот всегда найдёт!

В ноябре Лёве стало ясно, что больница обязательно решит вопрос с академией по досрочной выдаче ему диплома врача и придётся увольняться из больницы. Следовало активизировать поиски работы.

«Почему я стремлюсь обязательно найти работу в России и в Питере в частности? Потому что здесь имею единственную ценность – квартиру. Но ведь можно пойти по пути Смарыги: сдавать свою двушку в аренду, а самому попытать счастья за границей. Сейчас много молодых врачей из России уезжает на Запад, в первую очередь в Чехию и Словакию, где можно легко получить, сдав экзамены, подтверждение диплома врача, позволяющее работать по специальности в этих странах, а также в любых странах ЕС. А мне ещё проще: я владею немецким языком. Надо разузнать об этой возможности побольше. Схожу ка я сегодня в фирму, которая иногда даёт мне подработку по переводу историй болезней на немецкий язык. У них наверняка есть информация на этот счёт.»

Лёва сразу после работы поехал на фирму, организующую лечение больных из России за рубежом. Встретился со своим куратором и попросил совета:

– Софья Васильевна! Больше мне не к кому обратиться за советом, как лучше решить мою проблему. Может быть, Вы сможете мне помочь?

– Конечно, Лёва, спрашивайте.

– Я окончил медицинскую академию, работаю в больнице врачом-диагностом на МРТ. Являюсь интерном. В декабре получу диплом врача. Перспектив в больнице – никаких. Сейчас мой оклад – 10000 рублей в месяц. Получив диплом, никаких материальных улучшений не ожидаю. Нет у меня влиятельных знакомых в медицинских кругах. Живу один, денег постоянно не хватает. Перебиваюсь дополнительными подработками, вот как у Вас, например. На почве моих просьб о повышении оклада испортились отношения с начальством. Собираюсь увольняться. Но, будучи молодым врачом, ничего подходящего в других местах найти не могу. Слышал, что можно каким-то образом уехать за границу, где подтвердить диплом врача, сдав экзамены, и там работать по специальности. Но вот как это сделать, к кому обращаться – не знаю. Может быть, Вы мне подскажете?

– Мне известно, что имеются специальные рекрутинговые агентства, занимающиеся решением этих проблем. Наша фирма несколько раз пересекалась с ними по работе. Сейчас я переберу визитки: среди них имеется визитка и работника этого агентства. Подожди немного.

Софья Васильевна нашла визитку и тут же набрала номер телефона, указанный в ней.

– Галина Петровна? Беспокоит Софья Васильевна из фирмы «Лечение за рубежом». Не просветите меня по одной проблеме?

И она передала свой разговор с Лёвой собеседнице. Выслушав её информацию, сказала:

– Вы не сможете встретиться с этим молодым человеком и помочь ему в решении его проблемы? Он прекрасно владеет немецким языком, давно сотрудничает с нами и мне очень хотелось бы ему помочь.

– …….…

– Спасибо, я подскажу ему, где Вас найти. Обращайтесь к нам в случае необходимости. Я всегда Вам помогу. До свидания.

Софья Васильевна пересказала Лёве свой разговор с Галиной Петровной и назвала адрес рекрутингового агентства в Питере. Лёва поблагодарил её за помощь, и они распрощались.

Галина Петровна приняла Лёву сразу, как он пришёл в агентство. Она уже работала заместителем руководителя, поэтому могла для него сделать многое.

– Лев Алексеевич, думаю, Вам не стоит ехать в Чехию или Словакию для подтверждения диплома врача. Раз Вы отлично владеете немецким языком, то Германия для Вас – лучший вариант.

Лёва написал резюме на русском и немецком языке, в котором изложил свою биографию и достижения. Также отметил, что участвовал в запуске МРТ с бригадой специалистов из Германии, указав название фирмы, проводившей монтаж и наладку томографа.

– Лев Алексеевич! Я немедленно займусь решением Вашего вопроса. Но это дело – не одного дня. Бывает по-разному: от месяца до полугода. Как только что-то проклюнется – сразу же сообщу Вам.

Вы знаете, что услуги нашего агентства платные? Лично для Вас мы можем пойти на некоторые уступки. Давайте заключим стандартный договор на оказание услуг. Если удастся переложить плату за наши услуги на немецкую сторону, то Вам ничего платить не придётся. Если нет – то я впишу минимальную сумму нашего гонорара – одну тысячу евро с оплатой после выполнения договора. Оплату аванса мы требовать с Вас не будем.

Передавайте привет Софье Васильевне. До свидания.

Ещё в начале ноября Лёва рассказал Смарыге о проблемах на работе, предположил, что вскоре он будет вынужден заняться поиском источника средств к существованию.

Смарыга его выслушал и стал обдумывать варианты помощи Лёве. Найти ему работу по специальности он не мог: не было у него таких возможностей. Даже обращение к дочери, которая в профсоюзе железнодорожников занималась вопросами оказания социальной помощи работникам отрасли, не помогло. Она выяснила, что в их ведомственной больнице уже давно идут разговоры о расширении собственного кабинета диагностики с помощью МРТ, но пока отсутствует финансирование на приобретение этого дорогостоящего оборудования, и нет специалистов соответствующего профиля. При подготовке ежегодного договора между профсоюзом и железной дорогой она предложила запланировать расширение этого кабинета уже в следующем году. По просьбе Смарыги познакомила Лёву с главным врачом железнодорожной клинической больницы ОАО «РЖД», который после беседы с ним согласился подумать над его трудоустройством. После этого поговорил с главврачом больницы, где работал Лёва, и решил отказать. У него самого хватало строптивых работников. Тут же позвонил Лёве и под благовидным предлогом отказал.

Смарыге было жалко Лёву. Он понимал, если того затянет трясина выживания, поиска куска хлеба насущного, заниматься изучением и совершенствованием способностей экстрасенса будет некогда. Когда он сможет к этому вернуться, да и сможет ли вообще – тайна великая. Поэтому Смарыга не успокоился и продолжил поиск различных вариантов помощи Лёве.

Договорённость между медицинской академией и больницей была достигнута в конце ноября. Главный врач подготовил соответствующее письмо, в котором изложил свои резоны и просьбу досрочной выдачи диплома врача и сертификата со специализацией диагностика на МРТ интерну Князеву Льву Алексеевичу. Диплом и сертификат были выдан в конце ноября 2013 года, а в декабре врач Князев уволился из больницы по собственному желанию.

«В расчёт мне дали семь с половиной тысяч рублей. Половина уйдёт в виде квартплаты, затем платежи за телефон, интернет, транспорт. Остаётся чуть больше двух тысяч. Этих средств хватит, чтобы прожить неделю. Прошёл почти месяц со дня посещения рекрутингового агентства – молчание. Придётся устраиваться подсобным рабочим в универсам, расположенный рядом с домом. Там вечно висят объявления «Требуются!» Надо продержаться ещё максимум полгода. После этого опять начинаю поиск работы: не век же мне работать грузчиком!»

Только в январе Лёве позвонили из агентства и предложили прийти.

Его встретила Галина Петровна, и по её виду Лёва понял, что дело сдвинулось с мёртвой точки. Они прошли в её кабинет, где после обязательных экивоков состоялся следующий разговор.

– Наконец наступила какая-то определённость. Именно германская фирма, занимающаяся монтажом и наладкой МРТ, о которой было упомянуто в Вашем резюме, выразила желание принять Вас на работу. Вот предлагаемые ею условия.

Вы подписываете контракт на три года на должность «врача-верификатора МРТ». Вашей обязанностью будет контроль монтажа, наладки и прогон всех тестов МРТ перед приёмо-сдаточными испытаниями. Работать будете в подразделении фирмы, обеспечивающей независимый контроль качества работы бригадами наладчиков. Первые три месяца будете стажёром, то есть пройдёте специальное обучение, затем работаете самостоятельно.

Оклад Вам устанавливается следующим образом: в первые три месяца – одна тысяча сто евро за месяц, в следующие полгода – тысяча шестьсот евро. Далее – в зависимости от результатов Вашего труда он может быть повышен до трёх тысяч евро при условии подтверждения Вами диплома врача в Германии путём сдачи соответствующих экзаменов. В первые три месяца вам ежемесячно выделяется дополнительно по триста евро для оплаты жилья, которые в течение года равными долями вычитаются из Вашего жалования каждый месяц.

Фирма оформляет вам вид на жительство и рабочую визу, которые могут быть продлены по взаимному согласию сторон при заключении нового контракта. В контракте предусмотрен стандартный социальный пакет работника, определённый трудовым законодательством Германии.

На проезд до места работы Вам выделяется триста евро, также по Вашей просьбе аванс в размере до пятисот евро, которые равными долями ежемесячно будут возмещаться Вами из получаемого жалования в течение первого года работы. После подписания контракта вы должны прибыть в головной офис компании, расположенный в Мюнхене, не позднее двух недель от этой даты.

На мой взгляд, условия вполне приличные. Кроме того, наши услуги оплачиваются фирмой – работодателем в случае приёма Вас на работу. Так что, если Вы подпишете предлагаемый контракт, то освобождаетесь от оплаты контракта, заключённого между нами на оказание услуг по поиску работы.

– Спасибо. На слух мне очень сложно воспринять все эти цифры, условия, права и обязанности. Я могу в течение суток тщательно изучить контракт и только после этого его подписать?

– Конечно. Можете взять один экземпляр. Жду Вас завтра в это же время.

Дома Лёва очень тщательно, с калькулятором, блокнотом и карандашом проанализировал контракт. На первый свой вопрос: «Хватит ли мне средств на достойную жизнь?» однозначного ответа не получил. Каждый понимает смысл выражения «достойная жизнь» по-своему. Цифры говорили следующее:

«Если получить предлагаемые деньги на проезд до места работы – 300 евро плюс на жильё в первые три месяца – 900 евро и аванс в размере 300 евро, то ежемесячные вычеты составят весь первый год 125 евро. Таким образом, я могу тратить на свои нужды (жильё, питание, транспорт и т. п.) по 1475 евро. Налоги забыл. Точную сумму не знаю, но пусть они составят 300 евро в месяц. Это будет 20 % в месяц. У нас в России – 13 %. Далее всё зависит от меня: оклад может вырасти до 3000 евро в месяц. Вычетов больше не будет. Таким образом, остаётся 1175 евро в месяц на мои расходы в первый год и последующие, если мне не повысят оклад. 1175 евро в месяц – этих денег хватит на достойную жизнь? Посчитаем.

Я же жил в Мюнхене год назад. Едва ли затраты на продукты питания за это время сильно выросли. Если не питаться в кафе и ресторанах, то на 20 евро в день прожить можно, хотя и сложно. Оплата жилья. Раз нам выделяли по 300 евро на оплату проживания, то это тот минимум, ниже которого опускаться нельзя. Затраты на транспорт. Не менее 5 евро в день. Итого набежало 1050 евро. Осталось 125 евро на всё про всё. Правда, в контракте написано, что могут быть премии за выдающиеся успехи в труде. На премии я, пожалуй, рассчитывать не буду. В общем, денег впритирку хватит. Надо соглашаться и подписывать контракт. Кстати, я забыл, что могу на три года сдать свою квартиру! Это в переводе на евро при текущем курсе не менее 600 евро чистыми в месяц после выплаты налогов. Тогда точно хватит! Надо сходить в риэлтерскую фирму и всё разузнать.»

В дверь позвонили.

– Михаил Серафимович собственной персоной! – воскликнул Лёва, открывая дверь. – Проходи, гостем будешь! Ты очень вовремя зашёл ко мне: сегодня я получил приглашение на работу в Германию. Вот сижу, считаю будущие доходы и расходы. Может быть, подскажешь, как выгоднее квартиру сдать на три года, пока я буду отсутствовать. Без этих денег мне первый год придётся не жить, а выживать.

Он рассказал Смарыге о своих планах, показал сделанные расчёты.

– Значит, чистыми хочешь получать шестьсот евро в месяц? А если курс рубля изменится? Ты же будешь сдавать квартиру не за валюту, а за рубли. Хочешь, чтобы тебе эти деньги перечисляли сразу на кредитную карточку? Тогда заведи кредитку в Дойче Банке. И в Германии ею можешь пользоваться.

Лёва! У меня идея! Я тебе не говорил, что внучка вышла замуж? Уже прибавления семейства ждёт. Жить в квартире вместе с матерью не хочет: тесно, да и достала та уже своими нравоучениями. Решила снимать квартиру.

Ей не нужна прописка. Она в твоей квартире жить будет и перечислять на карточку сумму в евро, эквивалентную тридцати тысячам рублей по курсу. Я лично за этим прослежу. В чём твоя выгода? Во-первых, договор сдачи в аренду заключать не надо, а, значит и налог платить. Во-вторых, квартплата всегда вовремя будет платиться. В- третьих, она ничего с твоей квартирой не сделает. Представляешь, что могут неизвестные люди сотворить? Хоть притон с бл…ми, хоть террористов каких поселить. И три года, пока тебя не будет, можешь не волноваться за сохранность жилья. Какова идея?

«Идея хорошая. Только останется ли квартира моей, когда я вернусь из Германии? За эти три года всё, что угодно произойти может. С другой стороны, и риэлтерская фирма может квартиру себе отжать, если появится такая возможность. Всё же лучше согласиться с предложением Смарыги. И договор на сдачу жилья с его внучкой заключить обязательно. Налог не велик, зато мне спокойнее будет. А вот прописывать не надо. Дать только доверенность на пользование квартирой на три года без права продажи. Решено, так и сделаю.»

Лёва довёл до Смарыги своё решение. Тот подумал и согласился. Неизвестно, как там дело повернётся. Может и съедет внучка с квартиры раньше, чем через три года. Тогда пусть у риэлтерской фирмы болит голова о сдаче квартиры в наём. Договорились, что завтра внучка к нему подойдёт после обеда, посмотрит квартиру и, если её всё устроит, они сходят в риэлтерскую контору и оформят аренду. А с утра Лёва съездит в рекрутинговое агентство и подпишет контракт с фирмой из Германии. Ещё ему надо было сходить к Софье Васильевне, поблагодарить за участие, добрый совет и вручить небольшой сувенир «на память».

«Вот есть же хорошие люди! Кто я ей? Просто один из тех, кому она иногда давала подработать. И стала помогать!»

Глава шестая

Только в самолёте Лёву отпустило нервное напряжение, накопившееся за две последние недели. Он был в цейтноте. Крутился как белка в колесе. Надо было: оформить рабочую визу в Германию, вид на жительство, сдать квартиру внаём, побывать у нотариуса, оформить счёт в Дойче Банке и перевести на него деньги, положенные по контракту, получить расчёт в универсаме, где работал грузчиком, приобрести билет на самолёт до Мюнхена, собрать вещи, необходимые для жизни в Германии. И ещё сделать много чего по мелочи. И не опоздать появиться к оговоренному в контракте сроку в главном офисе фирмы – работодателе в Мюнхене.

«В двенадцать часов я прилечу в Мюнхен, к трём часам появлюсь в офисе. И начнётся у меня новая жизнь.»

Самолёт был заполнен пассажирами полностью. Лёва сидел в пятнадцатом ряду около прохода. Рядом с ним слева находился пожилой мужчина, как решил Лёва – немец, так как он разговаривал по-немецки с женщиной средних лет, сидевшей около иллюминатора. Справа через проход расположилась тоже чета иностранцев, но, похоже, австрийцев. Перед его креслом сидел молодой парень, русский.

Лететь предстояло три часа, и было время заняться тренировкой своих экстрасенсорных способностей, которые он не прекращал ни на день в последние полгода. За предыдущие два месяца наметился явный прогресс: он уже научился считывать информацию, хранящуюся в долговременной памяти реципиента, и расшифровывать её. Конечно, пока не всё шло гладко. Он не мог долго «скачивать» информацию, наблюдалась нестабильность этого процесса, объёмы скачиваемой информации пока были невелики. Но он уже научился помещать эту информацию в свою память, сортировать её и ненужную – удалять. Кроме того, он заметил наличие особых областей в памяти реципиентов, закрытых от использования самим их носителем, и предположил, что здесь хранится наследственная память. Причём, до отдельных её частей он мог довольно легко добраться, другие же совершенно не поддавались взлому. Именно над отработкой стабильности в проникновении в долговременную память реципиента он и решил сейчас поработать. Он давно понял, что количество тренировок обязательно ведёт к качественному скачку тренируемого умения.

Для тренировки он выбрал соседа слева. Сформировал щуп и запустил его по уже отработанной методике в ауру реципиента. Лёва уже давно определил связь отдельных областей ауры с долговременной памятью и сейчас тренировал эти навыки. Как правило, реципиенты не замечали его манипуляций, хотя отдельные личности чувствовали себя «неуютно» в это время.

Сосед никак не отреагировал на действия Лёвы, поэтому тот продолжил перебор областей его долговременной памяти. Одна небольшая область его заинтересовала. Там хранилась информация о навыках езды на автомобиле, правилах дорожного движения и алгоритме действий в случае дорожных происшествий. Лёва скачал эту информацию в специальную область своей долговременной памяти и начал её просматривать. Сначала просмотрел отдельный раздел, где хранились правила дорожного движения и неожиданно осознал, что он в них прекрасно разобрался, запомнил и может хоть сейчас ответить на любой вопрос, их касающийся. Причём время, потраченное на просмотр, заняло всего несколько минут.

«Неплохо! Таких успехов раньше я не добивался. Не иначе, как произошёл качественный скачок моих умений! На следующий уровень! Значит, могу довольно быстро получать знания по интересующим меня вопросам. Но только теоретические знания. Практические умения и различные манипуляции с предметами требуют обязательной отработки на практике. Вот я просмотрел скаченный раздел памяти с умениями по вождению автомобиля. Но сесть и сразу поехать я, наверно, не смогу! Хотя знаю, что и как делать с переключением передач, как тормозить и газовать, как включать сигнал поворота, кондиционер, магнитолу в автомобиле, где находятся кнопки и ручки, например, для открывания багажника, капота и т. п. Никогда ранее я не водил автомобиль, поэтому и не уверен, что, сев в него, смогу сразу поехать. Но всё это – только для конкретного автомобиля. Однако такие знания требуют проверки. Возможно, по аналогии я смогу проецировать полученные умения и на другие марки автомобилей.»

Лёва заметил, что только что проведённые манипуляции с перекачкой информации из памяти реципиента и их последующим просмотром вызвали некоторую усталость, потребность в отдыхе. Поэтому он прекратил тренировку и решил обдумать полученные результаты более тщательно.

«Если я смогу удержаться на достигнутом уровне, да ещё закрепиться на нём, то сдача экзаменов на подтверждение диплома врача в Германии сильно упрощается. Для этого необходимо только побыть рядом с преподавателем, читающим курс лекций по нужному предмету, забраться в его память и переписать оттуда информацию. А может быть не только по конкретному курсу, а всю, касающуюся медицины. Как показала практика, закаченную в мою долговременную память теоретическую информацию я усваиваю очень быстро.

Экзамены на подтверждение диплома носят, прежде всего, теоретический характер. Наибольшую трудность представляет фармакология. Названия лекарств и схемы их применения для лечения одинаковых болезней в России и Германии сильно различаются. Также сдаются экзамены по анатомии, проверяются знания по биологии и ещё ряду предметов. Важное внимание уделяется знанию латинского языка, на котором основана медицинская терминология. В общем, при подготовке к экзаменам придётся многое узнать и запомнить.»

Неожиданно прозвучало объявление, что необходимо пристегнуть ремни – самолёт начинает снижение.

«Как быстро пролетели три часа. Думаю, через час я уже получу багаж и выйду из аэропорта. С собой у меня два больших чемодана, набитых необходимыми вещами. С ними тащиться в головной офис фирмы не очень удобно. Я посмотрел на карте, офис расположен недалеко от Центрального железнодорожного вокзала. Поеду сначала туда и сдам чемоданы в камеру хранения. Потом налегке схожу в офис, получу всю необходимую информацию и тогда решу, как мне удобнее всего поступить.»

Офис фирмы «Пусконаладка» располагался на первом этаже шестиэтажного дома на St.-Paul Strase недалеко от станции метро Theresienweise и пятнадцати минутах ходьбы от Центрального вокзала.

Лёва вошёл в здание и был направлен дежурным в бюро кадров. Там его приняла пожилая немка, просмотрела его бумаги, переговорила по телефону и попросила подождать в приёмной: за ним должны прийти.

Уже через пять минут вошёл молодой мужчина и пригласил следовать за ним. Они прошли по длинному коридору, пронизывавшему всё здание, в который с обеих сторон выходили двери.

– Проходите, здесь располагается отдел, в котором Вы будете работать, – проговорил он. – Сначала зайдите к начальнику Йозефу Бергу вот в эту дверь, – и он указал на дверь с табличкой «Йозеф Берг».

Постучав и получив разрешение войти, Лёва оказался в небольшом кабинете перед столом, за которым восседал мужчина лет пятидесяти, с небольшой бородкой и усами цвета соли с перцем. Тот махнул рукой, пригласив присаживаться на стул, стоящий у приставного столика.

– Герр Лев Алексеевич Князев, не так ли? – проговорил мужчина, глядя на него. – Я ждал Вас ещё вчера, хотя, прибыв сегодня, Вы не нарушили условия контракта. Только у Вас совершенно не осталось времени на обустройство: завтра с утра надо быть на работе.

– Извините, но на более ранний срок все билеты на самолёт были проданы, а добираясь на поезде, я бы наверняка опоздал. Слишком мало времени мне было отпущено на завершение всех дел дома.

– Я принимаю Ваше извинение. Расскажите о себе. Я читал Ваше резюме, но считаю, что личное общение позволит лучше узнать Вас и мотивы поиска работы в Германии.

Лёва кратко рассказал свою биографию, место работы и род занятий. Главным мотивом приезда на работу в Германию назвал отсутствие перспектив и низкий заработок.

– Какую зарплату Вы получали, работая врачом-диагностом на МРТ?

– Мне был установлен оклад в десять тысяч рублей, что по курсу составляет двести пятьдесят евро. Все молодые специалисты после медицинского института начинают с этого.

Герр Берг покачал головой и сказал:

– У нас Вы будете зарабатывать в несколько раз больше!

– Да, это так. Только жизнь в Германии значительно дороже, чем в России. Там у меня осталась квартира – здесь мне придётся снимать жильё, транспортные городские расходы в России в разы ниже, чем здесь. Да и питаться там дешевле. Но я знал, на что иду, поэтому не посчитайте мои слова недовольством положениями контракта. Меня всё в нём устроило, и поэтому я его подписал.

– Хорошо, с мотивом разобрались. Теперь несколько предложений по устройству в Мюнхене. Наша фирма имеет собственную гостиницу – общежитие, предназначенную для временного проживания командированных сюда врачей, проходящих обучение по работе с МРТ. Гостиница дешёвая, но каждый проживающий имеет небольшую комнату с кухонным уголком, санузлом и минимумом мебели. Стоимость проживания в ней – 300 евро месяц. Мы зарезервировали для Вас такую комнату сроком на один год. Думаю, через год Вы определитесь, будете в ней жить и дальше или найдёте другое жильё.

– Спасибо. Меня это предложение полностью устраивает.

– Теперь несколько слов о предстоящей работе. Наш отдел занимается контролем работ по монтажу, наладке и сдачи поставляемых МРТ заказчикам. Вы уже проходили все стадии этой работы в России. Кстати, именно рекомендации наших специалистов позволили пригласить Вас на работу в Германию.

Мы ожидаем значительный рост поставок МРТ в Россию, Белоруссию, Украину и Казахстан, поэтому нам интересно иметь специалиста, знающего русский язык и условия работы в этих странах. Как Вы поняли, после трёхмесячного обучения Вам придётся часто бывать в командировках в этих странах, выполняя обязанности контролёра качества проведённых работ.

Изучение иностранных языков: английского, французского, испанского, итальянского, арабского и одного из скандинавских приветствуется. География проводимых нами работ – весь мир. Специалист, владеющий дополнительно каждым из перечисленных мною языков, получает надбавку к окладу в пятнадцать процентов.

Специалист, получивший высшее медицинское образование в своей стране и подтвердивший диплом в Германии, получает надбавку к минимально установленному окладу в размере ещё тысячи евро. Значит, Вы заинтересованы в подтверждении своего диплома. Подробности можете узнать в бюро кадров фирмы, которая организует подготовку и сдачу таких экзаменов.

– Я очень рад, что мне есть куда обратиться и проконсультироваться по вопросу подтверждения моего диплома в Германии. Я уже начал подготовку к экзаменам на подтверждение диплома.

– Вы будете проходить обучение в бригаде наших специалистов, работающей на запуске МРТ в населённых пунктах Баварии. Как я уже говорил, проживать будете в Мюнхене. По нашим правилам, если место работы отстоит от Мюнхена более чем на пятьдесят километров, специалист считается находящимся в командировке. Автомобиль Вы не имеете, значит Вам придётся ежедневно добираться до места работы самостоятельно или как-то решать этот вопрос с наименьшими затратами для себя. Сейчас я познакомлю Вас с наставником: герром Фрицем Краузе. Вы переходите в его подчинение на ближайшие три месяца.

Герр Берг позвонил по телефону и спустя минуту, в кабинет вошёл тот самый молодой человек, что проводил Лёву к начальнику. После знакомства они удалились из кабинета и прошли в комнату, где располагался Фриц. Там находилось три стола. Один из них занимал Фриц, другой занял Лёва, третий предназначался для фройляйн Берты, находящейся сейчас в командировке.

Фриц сказал, что завтра и ещё три дня Лёва будет работать здесь, занимаясь изучением нормативных документов. После сдачи зачёта приступит к стажировке на очередном объекте, расположенном непосредственно в Мюнхене, под руководством фройляйн Берты. Затем он проводил Лёву в канцелярию, где тому было выписано направление в гостиницу. После чего они распрощались до завтра.

Гостиница – общежитие оказалась в получасе ходьбы от офиса. На ресепшен у Лёвы забрали направление и предложили на выбор три номера, которые на данный момент были свободны: на первом, втором и третьем этажах соответственно. По словам служащего, они ничем не отличались друг от друга кроме расположения. Лёва выбрал номер N 313 на третьем этаже. Номер представлял собой комнату 15 м2 с одним окном, у которого располагался маленький письменный стол с одним стулом. Там же имелся раскладной диван, узкий зеркальный шкаф для белья и одежды, журнальный столик с двумя пуфиками и встроенный в стену на входе шкаф для верхней одежды, обуви и чемоданов. Около него располагался небольшой холодильник и дверь, ведущая в санузел с умывальником и душем за занавеской.

С другой стороны двери стояла электрическая печь на два установочных места, и маленький столик для готовки со стоящим на нём электрочайником.

Над столиком висела закрытая полка с минимумом утвари и посуды.

Как понял Лёва, жильцы могли питаться или за письменным, или за журнальным или столиком для готовки. Телевизора в номере не было, зато был бесплатный Wi-Fi.

На ресепшен сказали, что за небольшую плату можно пользоваться стиральной машиной, утюгом и сушилкой, находящимися в отдельной комнате, имеющейся на каждом этаже. Кроме того, в помещении ресепшен имелись два столика на двоих, сидя за которыми гости и посетители гостиницы могли поговорить и выпить баночное пиво и кофе, продаваемые служащими ресепшен 24 часа в сутки. Цены были божеские. Специальный бар или кафе в гостинице отсутствовали.

«В принципе, неплохо. Всё необходимое для жизни имеется. Сейчас прогуляюсь до вокзала, заберу вещи и привезу их на такси. По пути зайду в кафе и пообедаю. Заодно и определюсь, сколько будет стоить обед. Затем прогуляюсь по округе и посмотрю, где и какие магазины тут имеются. Куплю продукты на ужин и завтрак. После чего мне станет ясен уровень затрат на питание и можно будет внести корректировки в бюджет. Да, и не забыть приобрести СИМку для мобильника.»

Разложив вещи по местам, приняв душ и сидя на диване перед журнальным столиком со стоящими на нём двумя банками тёмного пива Stephans Brau Schwarsbier, Лёва открыл свой планшет-трансформер Asus T100 с подключённым к нему мини принтером Epson WorkForce WF-100W – подаренными родителями на двадцатилетие, и напечатал часть подробной карты Мюнхена, включающей район офиса и гостиницы.

«Свой район проживания надо знать. Тем более что жить я здесь собираюсь не менее года. На карте отмечены все магазины, транспорт, злачные места. Надо будет по вечерам не сидеть в гостинице, а гулять по окрестностям, знакомясь с ними. У меня имеется единственный русский в Мюнхене, с кем я знаком, – это господин Крамер. Телефон его я знаю. Что потеряю, позвонив ему и рассказав о своём появлении в городе? Да ничего. Может, подскажет что-нибудь, посоветует. Не захочет говорить со мной – и не надо – проживу и без него.»

Лёва набрал номер телефона Крамера. Довольно долго никто не брал трубку. Наконец, раздался его голос: «Алло!»

– Здравствуйте, герр Крамер, не сочтите за бестактность, но я решил позвонить Вам. Это Лев Алексеевич Князев из Санкт-Петербурга. Мы встречались прошлым летом у Вас дома. Вы ещё мне дали несколько дельных советов по инициации экстрасенсорных способностей. Я воспользовался ими и весьма удачно. Сейчас я в Мюнхене.

Он сделал паузу: может быть Крамер не захочет продолжать разговор дальше и прервёт его? Но тот, как показалось Лёве, даже обрадовался его звонку.

– Здравствуйте, Лев, – проговорил он по-русски. – Вы какими судьбами тут оказались?

– Я поступил на работу в фирму в Мюнхене, которая занимается монтажом и наладкой томографов заказчикам по всему миру. Вот устроился с жильём и решил позвонить Вам. Знакомых в Мюнхене у меня нет, вокруг только немецкая речь. Подумал: хоть с Вами на русском языке по телефону поговорю. Не помешал своим звонком?

– Нет. Я ведь после твоего отъезда на русском ни с кем не разговаривал. Мне твой звонок даже приятен. Может быть, выберешь время, посетишь меня. Адрес тебе известен. Например, завтра после работы. Часов в семь. Расскажешь о своих успехах. Вроде ты заикнулся о прогрессе в становлении экстрасенсом? Мне это интересно.

– Хорошо, герр Крамер. С удовольствием встречусь с Вами. Значит завтра в семь вечера. До свидания.

– Что ты всё: герр Крамер да герр Крамер! Виктор Ильич меня зовут. Ну, будь здоров. До завтра.

Первый день на новой работе сравним с первым днём в школе. Ты никого и ничего не знаешь, и тебя никто не знает. Лёва пришёл в офис за пятнадцать минут до начала трудового дня. Дверь в комнату, где располагался их отдел, была ещё закрыта. Хорошо, что в коридоре кое-где стояли стулья. Одним из них он и воспользовался, ожидая прихода Фрица. Без трёх минут восемь он появился в офисе, дружески поздоровался с Лёвой и открыл дверь.

– Заходи! Беата сегодня подойдёт позже: она только вчера вечером вернулась из командировки. Вот тебе фолиант, изучай. Здесь все нормативные документы, по которым ты должен сдать зачёт в пятницу. Также должностные инструкции работников отдела, структура фирмы с фотографиями руководителей, начиная с уровня начальника отдела. «Начальство надо знать в лицо!» Сегодня у тебя ознакомительный день. Можешь походить по офису, познакомиться с сотрудниками. Зайди в бюро кадров, поговори о сдаче экзаменов на подтверждение диплома.

Как устроился в гостинице?

– Нормально. Живу в номере на третьем этаже. Я понял, что гостиница маленькая: всего по семь номеров на этаже. Осталось только два свободных номера, да и то на ресепшен сказали, что сегодня – завтра ожидают гостей.

– Да, она никогда не пустует. В ней в основном проживают специалисты, проходящие подготовку для работы на томографах с мест, где намечен их запуск. Увидишь там людей со всего мира!

Лёва уселся за свой стол, открыл «фолиант» и приступил к его изучению. Ничего особо сложного он не видел: обычные инструкции. Особый интерес у него вызвал раздел со структурой фирмы. Он узнал, что всего имеется пять подразделений. Самое большое – 112 сотрудников – производственный отдел, занимающийся непосредственно наладкой томографов. Он включает двадцать семь бригад наладчиков по четыре человека в каждой. Второй по величине – управление – 10 человек, в который входят кроме директора фирмы и его заместителя ещё и бухгалтерия, финансовый отдел, бюро заказов и бюро кадров. Отдел обучения – 5 служащих – предназначен для обучения приехавших специалистов. Отдел контроля качества – 4 человека и самый маленький – юридический отдел – 2 служащих.

В его отдел входили: начальник герр Берг, осуществляющий общее руководство и выступающий арбитром при разногласиях между фирмой и организациями – заказчиками при проведении приёмо-сдаточных испытаний, технический специалист Фриц, осуществляющий контроль за монтажом и наладкой МРТ, Берта и он – проводящие тестовые испытания МРТ и участвующие в приёмно- сдаточных испытаниях оборудования заказчику.

«Двадцать семь бригад наладчиков. Пусть три бригады постоянно отсутствуют – в отпусках. По собственному опыту знаю, что монтаж и отладка МРТ занимает в среднем месяц. Кроме того, фирма занимается техническим обслуживанием и ремонтом томографов. Значит, бригада запускает, обслуживает и ремонтирует в год двенадцать томографов. Таким образом, всего фирма за год сдаёт более двухсот восьмидесяти МРТ. Стоимость договора на запуск МРТ с учётом подготовки специалистов нашей больницей составлял семьдесят тысяч евро. Мне неизвестны стоимость техобслуживания и ремонта МРТ. Пока приму их равными монтажу, наладке и сдачи заказчику. Потом цифры откорректирую. Значит, годовой оборот составляет около двадцати миллионов евро. Очень неплохо! Выработка на одного работника фирмы – более ста сорока четырёх тысяч евро в год. А затраты: в основном только на заработную плату, командировки и аренду помещения для офиса. И таких фирм в Германии всего две. Работают по договору с заводами – изготовителями томографов и непосредственно с владельцами МРТ.

Продолжая знакомиться с документами, Лёва узнал ещё много интересного про фирму, служащим которой он стал. Сидеть на одном месте было тяжело, и он решил посетить бюро кадров.

– Здравствуйте! Я не отрываю Вас от срочных дел?

– Нет, герр Князев, слушаю Вас.

– Мне сказали, что Вы занимаетесь организацией сдачи экзаменов на подтверждение дипломов о высшем образовании, полученных в других странах. Что я должен сделать для включения в этот процесс?

– Написать заявление, получить перечень дисциплин, по которым должны сдаваться экзамены, зарегистрироваться в медицинском учебном заведении, проводящим подготовку врачей и принимающим у них экзамены, выбрать для изучения необходимые курсы и, по возможности либо в вечернее время, либо заочно – в зависимости от Вашего графика работы, пройти обучение. Сдать зачёты, а потом и экзамены. Наша фирма организует работу по подтверждению дипломов своим сотрудникам бесплатно, но только в течение одного года. Если Вы не уложились в этот срок, то оставшееся время обучения – за Ваш счёт. Возьмите памятку, подготовленную нами для сотрудников фирмы. Здесь всё изложено. Если будут вопросы – подходите, задавайте. Я всегда на месте.

– Спасибо. У меня пока единственный вопрос: с какой медицинской организацией работает наша фирма?

– С Медицинским университетским Центром Мюнхена.

«Удивительно, даже в стране, где я знаком всего с двумя людьми, жизнь меня сталкивает с ними опять. Крамер, фройляйн Марта. К чему бы это?»

В двенадцать часов в офисе появилась Берта. Фриц познакомил её с Лёвой, предупредил, что после сдачи Лёвой зачёта по нормативной документации он поступает под её начало для прохождения трехмесячной стажировки, после чего становится полноправным членом их команды и берёт на себя половину нагрузки, ранее ложившейся на неё. Надо было только видеть её радость!

– Наконец то! Я думала, что такого счастья не дождусь в этой жизни! Постоянные командировки. Дома провожу всего один день в месяц! Переезды из страны в страну, постоянные проблемы, особенно в России. И не надо мне дополнительной тысячи евро к окладу в месяц за такую нервотрёпку! Мужа потеряла на этой работе, не вылезая из командировок. А тут и другого искать некогда. Вот теперь я оторвусь!

Берта была молодой женщиной лет под тридцать. Симпатичная, довольно высокая блондинка со спортивной фигурой. Окончила Кёльнский университет. Врач по специальности. На фирме работает уже пять лет.

– Что за постоянные проблемы у Вас в России? – тут же поинтересовался Лёша.

– Как правило, при монтаже и наладке томографа, и даже при сдаче его в эксплуатацию, у заказчика отсутствуют подготовленные специалисты по работе на МРТ. А потом, когда мы уедем, возникают различные проблемы. Ведь проще всего обвинить во всём нашу фирму, а не собственную криворукость!

– Надеюсь, после окончания стажировки я сниму с Вас основную тяжесть контактов с заказчиками из Восточной Европы. Я сам из России и хорошо представляю, как решать эти проблемы.

– Боже! Наконец ты услышал мои мольбы! Герр Князев, больше никаких «Вы!», только «Ты!». Я всё сделаю, чтобы твоя стажировка закончилась как можно скорее! Ночи спать не буду, но передам тебе весь мой опыт!

Фриц, услышал слова Берты, громко рассмеялся.

– Ой! Я опять что-то не то сказала, – и Берта мило покраснела.

Глава седьмая

Лёва подошёл к домику Крамера без пяти минут семь. Нажал на кнопку звонка. Щеколда щёлкнула, и калитка открылась. Навстречу ему на крыльцо вышел Крамер, натянув на себя какую-то куртку. В конце февраля было ещё довольно холодно.

– Здравствуйте, герр Крамер! Не замёрзнете раздетым? На улице ноль градусов.

«Как Крамер постарел! Глаза какие-то потухшие, кожа на лице жёлтая и сморщенная. Явно чем-то болен.»

– Лёва, здравствуй! Проходи в дом.

Они, как и в прошлый раз, разместились за столом в гостиной. При свете электрической лампочки Крамер выглядел ещё хуже, чем в сумраке на улице.

– Рассказывай, что с тобой произошло за последние полгода. Прошёл инициацию? Стал экстрасенсом?

«Похоже, именно по этой причине Крамер и пригласил меня к себе. Надеется на помощь от меня как целителя. Глядя на него, даже не зная диагноза, больше двух – трёх месяцев ему не прожить.»

Лёва рассказал о перипетиях своей жизни в России и причинах приезда в Германию.

– Герр Крамер! Да, я прошёл инициацию и стал экстрасенсом. Теперь вижу ауры окружающих меня людей. Даже могу считывать из их памяти кое-какую информацию. Правда очень маленькие объёмы и процесс считывания не стабилен. Нужна практика, практика и ещё раз практика. К сожалению, я не стал экстрасенсом – целителем и не могу помогать людям. Может быть, в будущем такие способности у меня и разовьются, но пака они отсутствуют.

Лицо Крамера помертвело, блеск глаз, возникший после слов Лёши, что он стал экстрасенсом, пропал. Он на глазах превратился в глубокого старика, доживающего последние дни жизни.

– Жаль, я надеялся на чудо. Понимал, что моя болезнь неизлечима, но надежда на выздоровление пропадает последней. Расскажи, какие перспективы нарисовали перед тобой работодатели?

– Контракт со мной заключён на три года. Как Вы понимаете, главное для меня – подтвердить мой диплом врача в Германии. Тогда передо мной на самом деле откроются неплохие перспективы. Без ложной скромности скажу, что я неплохой диагност на МРТ, поэтому без высокооплачиваемой работы не останусь. Для меня важно – благополучно пережить первый год в Германии и получить хорошие рекомендации. Я поставил перед собой задачу: зацепиться здесь, найти хорошую работу, купить жильё и строить новую жизнь. Также надеюсь, что хорошее знание немецкого языка мне в этом сильно поможет.

– Тебе сейчас сколько лет?

– В январе исполнилось двадцать три года. Что мы всё обо мне, да обо мне. Расскажите, как Вы живёте.

– Что же тут рассказывать. Ты и сам видишь: болезнь вытянула из меня все силы. Думаю, мне осталось жить несколько месяцев. Я одинок: ни родных, ни друзей. Последний друг умер в прошлом году. У меня к тебе будет просьба: организуй соборование и отпевание в православной церкви и похорони на русском кладбище. Я всю жизнь был атеистом, но сейчас почувствовал огромное желание покаяться в своих грехах и, хоть и поздно, но прикоснуться к божественному началу. Я оставлю тебе деньги на похороны, памятник и попрошу иногда приходить на мою могилу. Я решил сделать тебя моим наследником. Не хочу, чтобы тем, что мне было дорого, владели совершенно незнакомые люди, для которых я – только источник денег. После моей смерти ты станешь владельцем этого дома и денег на моём счёте. Чтобы я смог оформить завещание, перепиши данные со своего паспорта, укажи адрес проживания и на следующей неделе опять зайди ко мне: я тебе передам экземпляр завещания, и скажу, у какого нотариуса оно будет храниться.

Лёва даже предположить не мог, собираясь к Крамеру, чем окончится эта встреча. Он не стал отказываться от предложения Крамера, понимая – это решение им выстрадано и является окончательным. Они ещё немного поговорили, Лёва оставил номер своего мобильника старику, и они распрощались.

В конце недели Лёва успешно сдал зачёт и с понедельника приступил к стажировке под руководством фройляйн Берты. В университетском медицинском Центре фирма устанавливала новый, самый современный томограф и было решено прикрепить Лёву к бригаде наладчиков, чтобы он изучил все стадии процесса от начала монтажа, до сдачи МРТ заказчику. Хоть Лёва и представлял этот процесс достаточно хорошо, но изнутри, со стороны наладчиков, он в нём не участвовал. Берта отвела его в Центр, представила бригадиру наладчиков Курту Зайдлеру и ушла, обещав еженедельно навещать своего подопечного, пока он будет изучать основы. Вплотную к его обучению она планировала приступить в конце процесса: при подготовке к приёмно-сдаточным испытаниям. В оставшийся, третий месяц стажировки, Лёва должен будет сопровождать Беату по всем точкам, где ей придётся работать, постигая искусство работы врача-верификатора.

Курт побеседовал с Лёвой, узнал, что он уже принимал участие в наладке МРТ в России, имеет высшее медицинское образование, сам занимался диагностикой на томографе в больнице в Санкт-Петербурге и сейчас готовится к экзаменам по подтверждению своего диплома в Германии. Он сам взял шефство над Лёвой, проводя его по всем этапам монтажа, наладки и сдачи МРТ.

Так прошло два месяца. Особых событий за это время не произошло, кроме посещения Лёвой герра Крамера. Тот передал экземпляр завещания, деньги на похороны, и они договорились о действиях Лёвы в случае резкого ухудшения самочувствия Крамера. Кроме того, он сообщил Лёве, что уже передал завещание в суд по делам наследства (Nachlassgericht) по месту проживания завещателя, где оно должно быть оглашено, и посоветовал предоставить ведение всех дел по наследованию юристу. В выходной день Лёва съездил в русскую православную церковь, где познакомился со священником. Он рассказал о просьбе герра Крамера собороваться перед кончиной, быть отпетым и похороненным на русском кладбище. Внес довольно большой взнос на нужды храма и получил согласие священника оказать необходимую помощь. Также посетил похоронную контору, указанную священником, где заранее оговорил свои действия по выделению места на русском кладбище и проведению церемонии похорон. Иногда посещал Крамера по вечерам после работы. Хотел нанять ему сиделку, но тот категорически отверг это предложение: видеть посторонних людей в своём доме Крамер не хотел. Его здоровье день ото дня ухудшалось, и Лёва чувствовал, что кончина Крамера приближается.

Несколько раз он с согласия Камера забирался в его память и перекачивал себе его знания о работе головного мозга. Потом они обсуждали с ним полученные новые знания. Лёве они были необходимы для более точной диагностики заболеваний мозга: никто не знает, чем ему придётся заниматься в будущем. Особенно Леву поражали приёмы диагностики без использования МРТ, которые потом всегда подробно пояснялись Крамером, так как именно так ему приходилось работать в России.

Наконец Крамер позвонил и сообщил, что уже не может встать и чувствует, что не доживёт до конца дня. Тут же Лёва связался со священником и попросил приехать и соборовать герра Крамера. Сразу после соборования Крамер скончался. Теперь за свои обязанности взялись служащие похоронной конторы, которые организовали похороны и выправили все документы о смерти Крамера в муниципалитете для передачи в суд. При похоронах Крамера присутствовал один Лёва.

Через несколько дней он посетил юридическую контору и заключил с ней договор о ведении дел по наследству, передав завещание и все документы о смерти Крамера. Вскоре состоялось заседание суда, где было оглашено завещание и Лёва объявлен единственным наследником герра Крамера. В течение следующего месяца юридическая контора перерегистрировала на него земельный участок, дом и счёт Крамера в банке.

Всё это время Лёва продолжал совершенствовать свои экстрасенсорные способности. Он перекачал все знания, относящиеся к монтажу, наладке и сдаче МРТ от Курта, знания по проведению тестирования и сдаточных испытаний у Берты. Сходил в Центр и записался на курсы по подготовке к сдаче экзаменов на подтверждение диплома. У каждого преподавателя, проводившего занятия с их группой, также скачал все имеющиеся у них знания по преподаваемому ими предмету. Теперь вечерами занимался классификацией полученных знаний и их изучением. Лёва ещё раз убедился, что имеющиеся у него знания по основным разделам врачебного дела, полученные ранее в медицинской академии в Санкт-Петербурге, совершенно не уступают по объёму, качеству и новизне тем, что преподавались ему в Центре.

Конечно, посетил и пообщался с фройляйн Мартой Зингер из лаборатории по изучению функционирования мозга в медицинском Центре. Та его узнала и очень была рада встрече с ним. Он рассказал о причине появления в Мюнхене и смерти герра Крамера. Марта пообещала Лёве содействие при сдаче экзаменов. Лёва её поблагодарил, но сказал, что обратится за помощью только в крайнем случае.

Только в конце июня, поскольку у него уже начались командировки по работе, после вступления в наследство, побывал в домике Крамера. Надо было решать, что с ним делать, но сначала внимательно осмотреть доставшуюся ему в наследство недвижимость.

Размер участка: 25*15 м. – около четырёх соток, из которых одну занимал сам домик с отмосткой у фундамента из бетонной плитки шириной в один метр, не поражал воображение. Домик был кирпичный, одноэтажный, с мансардой и подвалом. Покрыт красной черепицей. С внешней стороны по стенам размеры его составляли 8*8 метров. Подвал был разделён пополам. В одной половине находился пустой гараж, в заднем торце которого отгороженный низкой кирпичной перегородкой был установлен небольшой дизельный электрогенератор, отключённый от сети дома и закрытым кожухом, и тут же стоял котёл для отопления дома, работающий на электричестве и угле. Другая часть подвала использовалась как склад всякого старья: там были обломки мебели, какие-то ящики и ржавые металлические конструкции непонятного назначения. Дверь в этот склад Лёва только приоткрыл: оттуда на него посыпались обломки мебели и старые мётлы, разбирать которые, у него просто не было времени.

В мансарде располагались спальня и кабинет. Рядом находился и санузел с умывальником, унитазом и душевой кабинкой. В мансарду вела деревянная дубовая лестница, начинающаяся в прихожей. На первом этаже располагалась прихожая, кухня, гостиная и туалет.

«Не такой уж домик и маленький, как показался снаружи вначале. Здесь вполне комфортно разместится семья из трёх человек. Не хватает второй спальни. Можно её сделать, перепланировав мансарду. Ещё мне надо осмотреть участок около дома: там имеются какие-то насаждения и беседка.»

Участок был огорожен двухметровым металлическим кованым забором со стороны улицы, имел ворота и калитку. Забор с соседями представлял собой полутораметровый штакетник. Дом был смещён на участке в левую сторону. В правой находилась металлическая беседка. За ней небольшая металлическая будка, закрывающая артезианскую скважину, также временно отключённую от водопроводной сети дома. Вдоль всего забора были посажены туи. От калитки к дому и к беседке вела дорожка, выложенная плиткой. Перед воротами внутри участка имелась площадка для стоянки автомобиля.

«Похоже, дизельный электрогенератор и артезианская скважина являются аварийными источниками электроэнергии и воды, поскольку сам дом имеет подключение к внешним сетям.»

В целом, дом Лёве понравился, и он раздумал его продавать, хотя первоначально такие мысли его посещали.

«Надо посмотреть счета за содержание дома. Если они невелики, то имеет смысл сюда переселиться. Купить подержанный автомобиль, получить права и жить в своё удовольствие. От герра Крамера мне досталось в наследство семьдесят тысяч евро – это после вычета налога на наследство. Надо ими с умом распорядиться. Ежемесячные поступления за сдачу внаём моей квартиры из России всё уменьшаются и уменьшаются из-за роста курса евро. Похоже, российской экономике ещё аукнется присоединение Крыма и война в Донбасе.»

В этом же месяце Лёва выписался из гостиницы и переехал в свой дом.

Начиная с середины июля Лёва успешно сдал зачёт и стал работать самостоятельно. Как правило, график его работы был такой: неделя в командировке – работа по тестированию МРТ, включая перелёты самолётом, и следующая неделя – в Мюнхене. К концу 2014 года он побывал в России, Украине, Молдавии, Казахстане, Чехии, Словакии, Польше, Болгарии и Венгрии. За полгода объехал всю Восточную Европу. Эти командировки Лёве были не в тягость, наоборот, ездил он с удовольствием: хотелось посмотреть мир.

За прошедшие полгода он сумел сделать ещё два важных дела: получил права на вождение автомобиля, купил подержанный трёхлетний Фольксваген и подготовился к сдаче экзаменов на подтверждение диплома врача. Сами экзамены были назначены на январь 2015 года. Фирма даже дала ему недельный отпуск за свой счёт для сдачи экзаменов. В январе он их успешно сдал.

Теперь его оклад составлял две тысячи евро, он считался хорошим работником, замечаний не имел, умел ладить с людьми. По его вине герру Бергу ни разу не пришлось приезжать и разрешать конфликты с заказчиками.

После девяти месяцев успешной работы на фирме герр Берг вызвал к себе Леву для серьёзного разговора.

– Лев, мы довольны твоей работой в нашей фирме. Ты уже съездил в командировки во многие страны, в том числе в последнее время без напарника. Должен тебе сказать, что страны и города, куда командируются наши работники, часто имеют криминальную славу и опасны. Поэтому все наши работники обычно проходят специальные курсы владения оружием для самозащиты. После окончания таких курсов они сдают экзамены и получают разрешение на ношение оружия. Наша фирма получила специальное разрешение в полиции, и наши сотрудники получили международный документ на ношение оружия в большинстве стран мира. Фирма готова дать тебе соответствующую характеристику и отправить тебя на такие курсы. Они месячные. Занятия по вечерам четыре раза в неделю. Как ты относиться к такому предложению?

– Положительно. Всегда готов научиться чему-нибудь, что может пригодиться в жизни.

– Отлично, сходи в кадры, они всё необходимое сделают.

Уже спустя три дня Лёва начал посещать специальные курсы, а спустя месяц сдал экзамены и получил международный документ на право ношения оружия.

Фирма выдала ему пистолет «Глок 19» в полной комплектации, который был зарегистрирован в полиции и внесён в его разрешительные документы. Теперь Лёва всегда, отправляясь в командировки брал с собой оружие.

Глава восьмая

В феврале 2015 года Лёва ушёл в очередной отпуск, проработав одиннадцать месяцев. Съездил в Санкт-Петербург, встретился со Смарыгой, проинспектировал свою квартиру. Всё было хорошо, только курс евро вырос в два раза, а плата за квартиру осталась прежней. Теперь вместо шестисот евро он получал только триста. В Питере пробыл всего неделю и вернулся в Мюнхен. Наконец у него появилось свободное время, чтобы очистить дом от рухляди.

В доме было довольно много старой мебели. Однако избавляться от неё Лёва не спешил: тратить свои невеликие финансы на замену мебели он не хотел. Поэтому решил сначала освободить склад в подвале.

Он начал выносить во двор скопившийся там хлам. Чем дальше он продвигался в глубину склада, тем более старые, даже антикварные вещи попадались ему. Их он решил пока переносить в гостиную: по крайней мере, они не придут полностью в негодность, простояв во дворе под снегом и дождём.

«У меня такое ощущение, что герр Крамер после приобретения этого дома ни разу не заглядывал в подвал и не пытался его вычистить. Да и по дате покупки им дома – в 2008 году ясно, что годы и здоровье не позволяли ему этим заниматься. То, что я сейчас вытаскиваю в гостиную, относится к первой половине двадцатого века. Это сломанные этажерки из красного дерева, разобранная дубовая двуспальная кровать, причём совершенно целая. Изящные изогнутые стулья с облупившимся местами лаком. Даже трельяж, явно относящийся к концу девятнадцатого – началу двадцатого века. Практически целый, только с небольшими царапинами на боковых стенках. Надо пригласить антиквара и попросить его оценить эту мебель.»

Несколько ящиков были забиты старыми книгами, изданными в девятнадцатом – начале двадцатого века. Книги были на немецком и французском языках. В одном ящике лежали старинные журналы. В последнем Лёва обнаружил бронзовые подсвечники, чугунный угольный утюг, весы с гирьками, чугунные сковородки. Там же находились часы с кукушкой с выходящей из них металлической цепочкой с гирькой на конце. В самом низу ящика он нашёл деревянную коробку из красного дерева с двумя старинными дуэльными пистолетами и припасами к ним.

Что за ржавые металлические конструкции были свалены у торцовой стены гаража, Лёва определить не сумел. То ли части ограды, то ли фрагменты каких-то карет или колясок. Там же лежали и два деревянных колеса с металлическими ободками. Ни ящики, ни железо он вытаскивать не стал. Придёт антиквар, пусть посмотрит, что это такое.

Совершенно измученный, он принял душ и завалился спать.

Лёва позвонил в ближайший антикварный салон и рассказал о своих находках в подвале. Там очень заинтересовались, и уже через час прибыл их эксперт. Он долго ходил вокруг мебели, цокал языком, потом сказал, что практически вся мебель антикварная, но подлежит реставрации, которая обойдётся Лёше в десять – двенадцать тысяч евро. Если тот не хочет связываться с ней, он готов выкупить её за пять тысяч евро. Пока эксперт рассматривал мебель, Лёша в интернете просмотрел предложения и цены по антиквариату и понял, что надо повышать предложенную оценщиком цену минимум в три раза.

– Теперь выслушайте моё предложение: пятнадцать тысяч – и можете всё забирать.

– Это невозможно. Даже после реставрации за всё я не получу и двенадцати тысяч! Да и сама реставрация продлится более полугода. Максимум могу предложить шесть тысяч евро.

– Я только что в интернете смотрел цену на трельяж. Он в точности похож на мой. Так там только за него предлагают восемь тысяч. Но я готов снизить цену до четырнадцати тысяч, или я сейчас сделаю фотографии и выставлю имеющуюся у меня мебель на аукцион!

– Вы меня режете без ножа! На фотографии не видны повреждения мебели. Невозможно заочно сделать её правильную оценку. Семь тысяч – и я тут же оплачиваю их наличными!

Они ещё поторговались минут пятнадцать, пока не согласились остановиться на десяти тысячах евро. Эксперт вызвал грузовой автомобиль с грузчиками и перевёл деньги на счёт Лёвы.

Когда мебель увезли, Лёва пригласил его спуститься в подвал и посмотреть имеющиеся там вещи.

Эксперт долго перебирал книги и журналы. Наконец сказал, что это – не к нему, а к букинистам. Когда добрался до ящика с вещами – завис и стал раскладывать вещи по полу, подложив под них полиэтиленовую плёнку. Взглянул на Лёву и сказал:

– Чтобы нам не терять попусту время на торговлю, я предлагаю за все эти вещи пятнадцать тысяч евро. Это – хорошая цена, едва ли кто другой даст больше.

– Я согласен. Ещё прошу посмотреть вон то железо, лежащее у стены. Вас оно не заинтересует?

Эксперта заинтересовали только два колеса, которые он приобрёл у Лёвы за пятьсот евро. Опять вызвал автомобиль и грузчиков. На прощанье сказал:

– Не продешевите с книгами и журналами. Я не большой специалист, но тысяч двадцать за них можно получить.

Букинист, посетивший Лёву на следующий день, отобрал только половину книг, предложив за них восемнадцать тысяч. Все остальные оценил в пятьсот евро. Лёва подумал и согласился.

«Может, кто и тащится от антиквариата и старых книг, а я к ним совершенно безразличен. На пустом месте заработал более сорока трёх тысяч евро! Жаль, здесь больше нет ничего интересного! Придётся железо сдавать в утиль.»

На следующий день с утра Лёва занимался тем, что перетаскивал ржавые железки из подвала во двор.

«Да тут железного лома на полтонны! Всё же эти железные трубы очень много весят, даже странно, – подумал он, оглядывая кучу металла. – А это что такое?»

Одна железная труба неудачно упала, из неё выскочила заглушка, и на земле оказалось несколько золотых монет, блестя на солнце.

«Интересно! Займусь ка я этими трубами вплотную!»

Лёва расстелил на земле полиэтиленовую плёнку и высыпал на неё содержимое трубы. В ней были золотые прусские монеты достоинством по двадцать марок выпуска 1886 года счётом ровно пятьдесят штук.

Он тут же взялся за осмотр остальных труб. Лёгкие – откидывал в сторону, тяжёлые – внимательно осматривал и вынимал деревянные затычки. В итоге у него оказалось пятьсот пятьдесят золотых монет. Лёва аккуратно сложил монеты в сумку и отнёс их в дом. Тут же зашёл в интернет. Вес каждой монеты оказался равным 7,965 г проба 900. На сайте нумизматов одна такая монета оценивалась от 350 до 400 евро в зависимости от состояния.

«Значит, если я продам их нумизматам, то получу от 195 до 220 тысяч евро! За что мне такое счастье привалило? И я хотел сдать эти трубы в металлолом!

Завтра схожу в банк и положу в депозитарную ячейку золото и деньги. Также надо разобраться с историей этого дома: когда построен, кто в нём и когда жил. Может быть, и пойму, кто мог оставить эту захоронку. Сегодня же схожу в муниципальный архив и запрошу соответствующую справку.»

Лёва ещё раз спустился в пустой подвал и, протянув туда удлинитель, зажёг стоваттную электролампу. Внимательно осмотрел стены и пол на складе. Стены были облицованы дубовыми дюймовыми досками от пола до потолка, тщательно подогнанными одна к другой. Но время и сырость многие из них изменили: они стали выглядеть плохо, появилась гниль и мох.

«Очищать их я не буду: как стояли, так и ещё постоят. Будет свободное время – проведу демонтаж и выкину. А вот пол надо подмести, песок и грязь убрать. Мало ли для чего этот подвал мне пригодится.»

На уборку пола он потратил ещё два часа, зато теперь подвал выглядел очень неплохо.

Поход в архив муниципалитета прояснил для Лёвы некоторые возникшие у него вопросы. Дом был построен в 1890 году, после этого дважды реконструировался: в 1938 и 1975 годах. Информации о первом владельце дома в архиве не нашлось. Вторым владельцем дома с 1930 года был некто Ганс Грубер, офицер вермахта, погибший в 1945 году. Его семья продала дом в 1970 году новому владельцу: Вилли Зомму – одинокому человеку, рантье, занимавшемуся литературным творчеством на склоне лет и не преуспевшему на этом поприще. Именно он установил в доме электрокотёл для центрального отопления, реконструировал санузлы и ванную, заменил всю сантехнику, перекрыл крышу новой черепицей, пробурил артезианскую скважину, огородил дом со стороны улицы металлической кованой оградой. Умер он в 1975 году, так и не закончив реконструкцию дома и участка. Поиском его наследников местная юридическая контора занималась несколько лет, пока не нашлась уже пожилая женщина в Гамбурге, бывшая его двоюродной племянницей. Она переехала в этот дом, где прожила до 2008 года, продав дом герру Крамеру.

«К сожалению, мне совершенно неясно, кто из прежних хозяев дома мог спрятать золотые монеты. Скорее всего, это был Ганс Грубер, который первый раз реконструировал дом. Думаю, он стащил всю старую мебель, вещи, трубы в подвал, предварительно спрятав золотые монеты в эти трубы, которые остались после их замены.»

В мэрии нашли план этой части деревни, выполненный в начале восемнадцатого века. Самое интересное то, что раньше на месте дома располагалась часовня, которая неоднократно перестраивалась, а потом, в одну из войн, была разрушена.

«Мой дом построен на фундаменте этой часовни. То-то меня поразили плохо отшлифованные крупные дикие камни, из которых сложен фундамент.»

Глава девятая

Оставшиеся от отпуска десять дней Лёва решил использовать для поездки по Франции. Шенгенская виза без проблем позволяла посетить любую страну Евросоюза.

Он быстренько собрался и на своём автомобиле через Страсбург отправился в Париж. Въехав во Францию, в буфете на бензозаправке Лёва скачал у одного француза знание языка и, пока ехал до Парижа, довольно хорошо его освоил. В его автомобиле постоянно работало радио на французском языке. Конечно, произношение Лёвы хромало, но поговорить с французом, спросить его о чём-либо он вполне мог к моменту въезда в Париж.

Ещё, будучи студентом, он мечтал оказаться во Франции. Сезон, конечно, для путешествий не особенно подходил, но пока выбор времени отпуска ему недоступен: первый отпуск положен после отработки одиннадцати месяцев: так записано в контракте.

Остановился он в гостинице «Hotel Opera Lafayette» в номере полулюкс, поставив машину на платную стоянку. Гостиница располагалась в центре Парижа на бульваре Ла Файет. По плану в Париже Лёва собирался пробыть три дня. Посетить Эйфелеву башню, Лувр, собор Натр Дам, музей Орси, православное кладбище Сент-Женевьев-де-Буа. Погулять по Парижу, сходить на Монмартр, познакомиться с французской кухней. За три дня всё запланированное сделать не успел и решил прожить неделю. День ото дня Лёва всё лучше и лучше говорил по-французски. Появился даже соответствующий прононс.

«Можно будет в фирме официально объявить, что я выучил французский язык. Пусть повышают мой оклад на пятнадцать процентов.»

Неделя пролетела быстро, уезжать из Парижа не хотелось: этот город так просто от себя не отпускал. Но уже спустя три дня надо было выходить на работу.

На обратном пути задержался на день в Страсбурге.

«Хороший город. Прекрасно приспособлен для жизни. Мне он нравится даже больше Мюнхена. Скоро я здесь появлюсь: как только Берта узнает, что я знаю французский, сразу же пошлёт сюда в командировку. Почему-то ей не нравится область Эльзаса и Лотарингии. Думаю, тут играет роль её национальность и неприятие того, что этот город после Первой мировой войны отошёл к Франции, хотя ранее в 1870 году был отобран у неё Пруссией также в результате войны. По её словам, дедушка и бабушка были вынуждены бежать из Лотарингии, потеряв всё имущество.»

Лёва был прав: когда Берта узнала, что он готов к сдаче французского языка, её радости не было предела. Руководство фирмы было очень удивлено таким быстрым ростом знаний у него. Сначала подтвердил диплом, что послужило увеличению его оклада до 2600 евро, теперь сдаст экзамены на владение французским: ещё плюс 390 евро. А ведь ещё год назад начинал с минимальной зарплаты и был в долгах как в шелках.

К сожалению, с середины 2014 года заказы из России, Украины и Белоруссии значительно сократились. Этим странам стало не до развития современной медицины. Поэтому каждый работник фирмы, знающий несколько языков, пользовался особым вниманием и уважением.

После подтверждения знания французского языка Лёву сразу отправили в Страсбург: там готовили к сдаче два МРТ. В этот раз, чтобы не ездить туда – сюда и терять время, ему выписали командировку на две недели сразу. Лёве повезло: одна из бригад наладчиков, с которой ему предстояло работать, была та же, что запускала МРТ в Питере. Одним из врачей в бригаде был тот самый Вилли Гертц, что тестировал его на МРТ и дал ряд советов по развитию экстрасенсорных способностей. Они сразу узнали друг друга, когда Лёва появился в клинике «CHRU Strasbourg», где запускался новый томограф.

– Здравствуйте, герр Гертц! Не забыли ещё меня?

– Привет, Лев! Разве забудешь того, с кем работал целый месяц в Санкт-Петербурге, а потом и рекомендовал на работу в нашу фирму. Теперь к нам для проведения тестовых испытаний томографа?

– Да. Надеюсь, проблем не будет. Как Вы смотрите на то, чтобы вечером посидеть за кружкой пива?

– Положительно! Сразу после работы пойдём в пивную Kohler Rehm при маленькой пивоварне, что на 13 rue des grandes arcade. Согласен?

– Никогда там не был. Полностью полагаюсь на Ваш вкус.

Пивной зал был на самом деле небольшим, заполнен посетителями полностью. Хорошо, что сразу по их приходу освободился столик, который Гертц не преминул тут же занять и попросил официанта никого к ним не подсаживать, отдав ему пятьдесят франков. Заказав по две кружки тёмного местного пива и какие-то сушёные солёные маленькие крендельки, Гертц и Лев тут же погрузили губы в шапку пены на кружках и, не отрываясь, опустошили их до дна.

– Замечательное пиво! – заявил Лев. – Не помню, когда пробовал нечто подобное.

– Я же говорил, что эта пивоварня очень известна среди любителей тёмного пива. Тут его варят по особым рецептам, сохраняемым ещё с девятнадцатого века.

Они закинули в рот по крендельку и Гертц сказал:

– Похвастайся своими успехами. Вижу, ты кое-чего добился в жизни.

Лев рассказал о перипетиях своей жизни после расставания с Гертцем в Питере, успехах в освоении специальности врача-верификатора и изучении иностранных языков. Тот внимательно выслушал Лёву и между делом поинтересовался: не стал ли он пытаться освоить некоторые аспекты профессии экстрасенса, к которым, помнится, был предрасположен Лёва из-за особенностей строения мозга.

– Пытался, но ничего существенного не достиг. Единственное: могу видеть ауру людей и только. Нужен учитель, который объяснит, что означают различные оттенки цветов в ауре, как на неё надо воздействовать чтобы, например, лечить людей. Да и времени на это практически нет.

Лёва не стал откровенничать на эту тему с Гертцем: что-то его остановило, уж очень тот вовремя вспомнил об особенностях строения его мозга и заинтересовался прогрессом в освоении способностей экстрасенса.

Гертц ещё несколько раз во время разговора возвращался к этой теме, но Лёва выказал полное своё безразличие к ней.

Выпив ещё по паре кружек пива, они покинули пивную. Причём Лёва заметил, что Гертц явно был недоволен состоявшимся разговором и больше не предлагал встретиться.

Следующие несколько лет пролетели быстро. Постоянные поездки по Европе, освоение новых типов МРТ, работа, продление контракта с фирмой ещё на пять лет, переход в разряд профессионала высокой квалификации, работу которого фирма ценит и всячески поощряет. Лева получил и второе гражданство – Германии, как владелец недвижимости и человек, проживший в стране более трёх лет.

Изучил за это время ещё три иностранных языка: английский, шведский и испанский, что тоже увеличило его заработную плату.

Также много времени Лёва уделял продолжению изучения долговременной памяти человека, освоению методов оперирования с ней, перекачивая хранящуюся в ней информацию в свою память. Пытался освоить и обратный процесс, но только неявно, так как не хотел раскрывать свои способности перед другими людьми. Наконец, у него стало получаться проникновение в наследственную память некоторых людей, у которых она была более доступна для манипуляций. Именно поиск таких людей привлекал Лёву больше всего: у них всегда оказывалась очень значимая информация, разобраться в которой было сложно, но интересно. Наконец, он впервые смог реально воспользоваться этой своей способностью.

Во время одной из командировок в июле 2018 года в Швецию, в старой столице городе Эребру он познакомился с молодой шведкой Нэнси Спенс, работавшей врачом в больнице, где Лёва занимался приёмкой МРТ. Они быстро сошлись и, учитывая широко известную в мире свободу нравов в шведском обществе, вскоре оказались любовниками.

Что удивительно, Лёва очень быстро смог войти в наследственную память Нэнси и прочитать её. Сохранился только маленький кусочек воспоминаний пра- … – прабабки Нэнси, указывающий на наличие в её родовом замке в подземелье некоей двери, открывающий проход в основной подземный ход, выходящий за пределы замка на берег реки.

Также существовала ещё более секретная информация: при явной опасности захвата неприятелем замка имелся ещё один радикальный способ сопротивления: обрушение сводов замка на головы неприятеля путём подрыва порохового склада. При этом защитники замка могли спастись через специальный ход, скрытый в подземелье часовни, которая была первым сооружением на родовых землях, построенная графом Якобом Спенсом при переселении из Шотландии. (Замок был построен им же около этой часовни, причём и часовня, и замок были позже окружены общей стеной.)

Если неприятель блокировал основной подземный ход из замка со стороны реки, и подрыв порохового склада замка был нежелателен или невозможен, защитники замка могли пройти в подземелье часовни по специальному подземному ходу, соединяющему пороховой склад и подземелье часовни, или по запасному подземному ходу – отнорку от основного подземного хода. Место входа в отнорок из основного подземного хода было тщательно замаскировано и определялось рядом особых признаков. Это была одна из особых родовых тайн, которой владели только главные представители её рода.

Информации о специальном ходе, ведущем из подземелья часовни, по которому могли спастись защитники замка, в наследственной памяти Нэнси не содержалось. Но само название «специальный» говорило о чём-то особом, загадочном. Лева решил, что это особо секретная информация, допуска к которой не было у пра-…-прабабки Нэнси. Сразу возникал вопрос: почему первой была построена часовня, а уж потом замок и возведена защитная каменная стена? Не было ли место строительства часовни каким-то особым, как и специальный ход для спасения?

Лёва, конечно, сразу поинтересовался у подруги, что за родовой замок имела её семья, цел ли он и где находится.

Нэнси сначала не поняла его вопрос, но потом, подумав, в свою очередь спросила, откуда он узнал об этом замке. Ведь замок был разрушен в начале девятнадцатого века русскими войсками во время войны со Швецией и от него остались одни развалины. И ему она о замке ничего не рассказывала. Пришлось Лёве срочно фантазировать, что он читал где-то о замке Спенсов, выходцев из Шотландии, и решил, что она тоже имеет к нему какое-то отношение.

Нэнси не поверила ему, но предложила в ближайшие выходные съездить к развалинам замка и посмотреть это место. Лева согласился.

«Почему бы нет? Развалины замка, подземный ход! Очень интересно и познавательно.»

– Только оденься по-походному: в рабочий комбинезон, кроссовки и т. п. Там асфальта нет. Да не только асфальта: людей в округе на расстоянии тридцати километров тоже не встречается! Это место стало пустынным после разрушения замка. Люди там уже давно перестали селиться.

За четыре часа на автомобиле Нэнси они доехали до развалин замка, расположенных на границе с Финляндией.

– Здесь мои родовые земли, – проговорила Нэнси, обводя рукой вокруг. – Пятнадцать гектаров бросовых земель, пригодных только для того, чтобы гордиться своим прошлым. Да ещё платить налоги за эту землю, которые съедают треть моей зарплаты в больнице. Я ведь осталась единственной из когда-то известного в Швеции рода Спенсов, выходцев из Шотландии. И откуда ты только об этом узнал?

Лева только пожал плечами.

– Разве нельзя или продать эту землю, или просто подарить её государству, раз так накладно ею владеть?

– Меня просто не поймут мои соотечественники. Вот когда я умру, не оставив наследников, тогда эти земли перейдут в собственность государства, а до тех пор, хоть вывернись на изнанку, но соблюдай приличия. Я ведь графиня. Хоть нищая, но гордая!

– Сейчас, узнав об этом, меня тоже охватило чувство гордости за тебя, а также за себя – я ведь близко знаком с тобой, настоящей графиней! Пошли, посмотрим эти развалины. Ты что-нибудь знаешь о них? Когда ты была тут последний раз?

Они обошли вокруг развалин замка: он был весьма скромных размеров. Множество обтёсанных и разломанных камней, сваленных в кучи и разбросанных по сторонам в результате подрыва порохового склада в подземелье замка – вот что от него осталось. Тут же находились развалины небольшой часовни. Каменная, окружавшая ранее замок стена, тоже развалилась. Везде сквозь развалины проросли кусты и даже деревья.

Кто осуществил подрыв: защитники замка или русские войска – неизвестно.

– Я была здесь только однажды со своей бабушкой ровно одиннадцать лет назад – на своё шестнадцатилетие. Это – традиция в нашей семье: знакомить будущего собственника родовых земель в день шестнадцатилетия с его недвижимостью. Бабушка мне почти ничего про этот замок не рассказывала. Только посоветовала читать исторические книги и исследования историков. Единственно – показала, где имеется выход подземного хода из замка, по которому последние защитники могли покинуть его, спасаясь от осаждающих замок войск неприятеля. Давай пройдём туда, это недалеко.

Она поправила свой рюкзачок и быстро пошла на юг.

Они прошли метров сто в сторону не широкой быстрой речки, несущейся по неглубокому каньону со стороны гор в Ботнический залив. Спустились по довольно крутому склону к воде и ещё прошли метров семьдесят вдоль неё.

– Это где-то здесь. А, вот видишь: огромный валун у стены каньона маскирует дыру в его стене на высоте двух метров от воды. Всё заросло кустарником. Не знаю, стоит ли нам туда забираться: перепачкаемся. Мы с бабушкой прошли несколько метров по этому подземному ходу и вернулись обратно: там темно, холодно и страшно.

– Постой здесь немного, подожди меня. Я заберусь на валун и посмотрю на подземный ход: ничего подобного я никогда не видел!

Лева, придерживаясь руками за кустарник, с трудом вскарабкался на склон каньона за валун и пропал из поля зрения Нэнси.

«Очень интересно! Между валуном и стеной каньона имеется расстояние в метр, заполненное грунтом. В стене – дыра неправильной формы диаметром около метра, со всех сторон окружённая кустами, скрывающими её. Войти туда без фонарика – как-то стрёмно. Надо, пожалуй, возвращаться. А забраться в этот подземный ход очень хочется!»

Вскоре Лёва снова оказался около Нэнси.

– Нэнси, а нет ли у тебя в автомобиле фонарика?

– Ага! Ты тоже проникся видом выхода из подземного хода и захотел приключений? Их есть у меня! Я была уверена, что мужчина никогда не сможет отказать себе в удовольствие полазать по подземному ходу!

Нэнси скинула с плеч маленький рюкзачок и достала из него два фонарика, работающих при нажатии пальцами на рычаг микродинамомашины, встроенной в фонарь.

– Ещё я прихватила с собой пару бутербродов и литровую бутылку минералки, а также зажигалку, нож и моток крепкого шнура длиной в 25 метров. Умная я? Да?

– Не только умная, но ещё красивая, заботливая и желанная! – проговорил Лёва, целуя Нэнси.

Лёва забрал у Нэнси нож, срезал им две суковатые прочные палки из растущего вокруг кустарника, и надел рюкзачок.

– Давай я помогу тебе забраться к выходу из подземного хода! – проговорил он, протягивая ей руку.

Перед дырой в стене каньона Лёва вручил Нэнси палку и фонарик. Сам так же вооружился и, нагнувшись, полез в дыру. Сразу – приятная неожиданность: в двух метрах от входа тоннель расширился и теперь по нему можно было идти не наклоняясь.

– Нэнси, иди за мной не ближе двух метров: мало ли что. И не забывай нажимать на рычаг фонарика: я, конечно, освещаю дорогу, но света мало, и ты не видишь, что у тебя под ногами.

– Да, мой командир! Слушаюсь и повинуюсь!

Путь по подземному ходу особых затруднений не вызывал: он был хорошо укреплён. Через каждые пять метров стояли подпорки из дуба, расположенные так, чтобы не мешать проходу по нему. Пол подземного хода был в некоторых местах вымощен кирпичом. Кое-где его стены также были покрыты кирпичом.

Довольно быстро путешественники подошли к завалу: тут свод подземного хода был обрушен.

– От взрыва запаса пороха в подземельях замка образовался этот завал. Мне бабушка об этом рассказывала. Она также рассказала, что никто из защитников замка не спасся: подрыв порохового склада в замке произошёл случайно.

– Как я понял, до этого места Вы с бабушкой не дошли?

– Мы прошли всего несколько метров по подземному ходу и вернулись обратно. Нам было очень страшно. А вот с тобой мне совершенно ничего не страшно! – вызывающе проговорила Нэнси.

«Так, попробую отыскать те признаки, которые определяют начало отнорка, ведущего в подземелье часовни, о которых я узнал в наследственной памяти Нэнси. Похоже это единственный проход туда, оставшийся целым после взрыва порохового склада замка.»

Лёва прокрутил в своей памяти содержимое этой части наследственной памяти подруги.

«На расстоянии пятнадцати локтей в сторону выхода от двери, ведущей в подземный вход, с правой стороны около стойки, поддерживающей верхний свод подземного хода, часть стены покрыта кирпичной кладкой шириной в один шаг. За ней скрывается отнорок, ведущий в подземелье часовни. Его длина не превышает тридцати шагов.

Вход в подземелье часовни перекрыт железной дверью. Дверь закрыта на мощный железный засов. Открывается она от себя. Дверь в подземелье замаскирована старыми бочонками из-под вина, пришедшими в негодность.

С другой стороны двери находится подземелье часовни.

«Если правильно датировать это воспоминание, то это скорее всего – конец восемнадцатого века. Сейчас – двадцать первый век. Так что ни о каких старых винных бочках речь не идёт – всё давно превратилось в труху, и что нас ожидает за этой дверью – полная неизвестность. Поэтому к путешествию «туда» надо хорошо подготовиться», – размышлял Лёва.

– Жаль, что ты с собой не взяла лопату. Нам бы она сейчас пригодилась!

– Лев! Ты что, собрался раскапывать завал подземного хода? Ты с ума сошёл? Кстати, маленькая складная сапёрная лопатка лежит в рюкзачке! Но не вздумай раскапывать завалы: тогда мы отсюда уедем не раньше, чем спустя месяц! А я должна появиться на работе послезавтра, да и ты тоже!

– Нэнси! Ты прелесть! Дай я тебя поцелую! – проговорил Лёва, снимая рюкзачок и доставая из него лопатку. – Не буду я ничего раскапывать. У меня – другой план действий. Ты случайно не помнишь, как соотносятся старинные шведские меры длины с современными? Например, локоть и шаг?

– Конечно, помню! Это входит в систему тестовых вопросов при сдаче экзаменов по истории за среднюю школу. Локоть: 54,9 см., шаг: 90 см.

– Я даже боюсь спрашивать: в твоём рюкзаке случайно нет рулетки?

– Конечно, нет! Но есть портновский матерчатый метр в пластмассовой коробочке в боковом карманчике рюкзака. Ни одна женщина не выйдет из дома без него!

– Теперь я просто обязан тебя расцеловать! – воскликнул Лёва, прижимая к себе Нэнси и крепко целуя её в губы.

Отпустив Нэнси, он огляделся: рядом с завалом стояла стойка, около которой часть стены была закрыта кирпичной кладкой. Он смерил её ширину метром: ровно 90 см!

– Ты мне немножко поможешь?

– Конечно! Что надо делать?

– Мы должны повалить эту кирпичную стенку. Я лопатой подкопаю её сбоку в двух местах и засуну туда имеющиеся у нас две палки. Используя их как рычаги, мы попробуем свалить стену.

– Лёва! Может быть не надо портить такой хороший подземный ход? Ты хочешь, чтобы случился обвал и нас здесь завалило? Я – категорически против!

– За этой кирпичной кладкой находится ещё один подземный ход. Нам надо его открыть.

– Ты здесь уже бывал? Может быть и эту кирпичную кладку сам сложил, чтобы спрятать подземный ход?

Однако Лёва не обращал никакого внимания на слова Нэнси и выполнял задуманное. Наконец, палки были вставлены в боковые подкопы в стене у кладки, и он пригласил Нэнси поучаствовать в этом безнадёжном деле.

Они потянули за концы палок, одновременно упираясь ногами в стену подземного хода. Кирпичная кладка вздрогнула, зашаталась и вместе с людьми завалилась в проход. Хорошо хоть ни Нэнси, ни Лёва не пострадали при этом. На её месте глазам туристов открылся проход в стене: небольшой, не более полуметра шириной и высотой полтора метра. В него можно было протиснуться только боком.

– Что это? – воскликнула Нэнси.

– Тот самый отнорок, о котором я говорил. Давай пока посидим, отдохнём, обсудим случившееся. Можем даже перекусить.

– Хорошо. Нэнси присела на упавшую каменную стенку, прижалась к Лёве, обняла его. – Рассказывай!

Глава десятая

«Всё произошло настолько быстро, что я даже не успел выработать стратегию своих действий. Вот Нэнси просит рассказать о случившемся. Я прекрасно понимаю, что всё рассказывать нельзя. В первую очередь о своих способностях экстрасенса и о том, что я сумел залезть в её наследственную память. Как бы ни сложились наши отношения в будущем правду о себе говорить нельзя ни при каких условиях. А что можно сказать? Нести бредятину о вещем сне или видении, в результате чего я узнал о спрятанном секретном подземном ходе конечно можно, но как же по-дурацки я буду выглядеть! А ведь ничего другого мне не остаётся. И ведь Нэнси ещё ничего не знает о том, что этот ход ведёт сначала в подземелье часовни, а потом, может быть, в другой мир! И этот ход находится на её земле. Если этим знанием распорядиться с умом, то она может в одно мгновение превратиться в богатейшего человека на Земле.»

– Нэнси, не заставляя меня тебе ни врать, ни придумывать всякие небылицы. Я и сам не знаю, что меня заставило опрокинуть эту кирпичную стенку. Какое-то наваждение нашло на меня, наитие, и я это сделал. Сейчас меня больше интересует, что находится в этом отнорке, куда он ведёт и не принесёт ли знание этого нам бОльших неприятностей, чем незнание. Ты как считаешь, нам стоит идти по этому отнорку, или нет?

Нэнси молчала. Потом сказала:

– Давай сначала перекусим да попьём водички, а потом и решим.

Они это проделали с большим удовольствием. К сожалению, бутербродов оказалось мало: всего по три на человека, зато после утоления жажды осталось в наличие ещё полбутылки минералки.

«С такими запасами отправляться в путешествие куда-либо просто смешно. Максимум, что нам стоит сделать – это пройти по отнорку и добраться до металлической двери, ведущей в подземелье часовни. Посмотреть, что за запор на ней. Наверняка проржавел и не двигается в пазах. Потом возвратиться обратно в Эребру, хорошо подготовиться, вооружиться, взять краткосрочный отпуск на неделю и возвратиться сюда.»

Всё это Лёва и сообщил Нэнси после совместного кратковременного отдыха, добавив следующее:

– Отнорок узкий, неизвестно, что в нём скрыто. Поэтому я пойду первым, а ты подождёшь меня в основном подземном ходе: посиди вот на этих кирпичах. Если там всё будет безопасно, то по проходу потом сходим мы вместе. И ещё: не кричи и не зови меня, пока я буду отсутствовать. Это мне может помешать или того хуже, кто-то может обратить внимание на моё появление с непрогнозируемыми последствиями. Обещаю, что буду отсутствовать не более получаса.

– Лёва, я боюсь оставаться здесь одна. Возьми меня с собой! И ещё! Кто это тебя может услышать в этом отнорке? Ты что-то знаешь и не говоришь мне?

– Нэнси! Я от тебя ничего не скрываю. Я здесь нахожусь впервые в жизни, как и ты. И только забочусь о твоей безопасности. Обещаю: дойду по отнорку до входа в часовню и сразу вернусь обратно!

После этого Лёва встал и вошёл в отнорок. В начале он был узок, но через полтора метра проход немного расширился и достиг ширины чуть более метра и высоты в два метра.

Он прошёл по отнорку метров двадцать пять и достиг железной двери, покрытой таким количеством ржавчины, что казалось ткни её пальцем – она и развалится. Лёва потыкал в неё обрубком палки – сразу целые слои ржавчины полетели на землю.

«Ещё немного и на этом месте будет сквозная дыра!»

Трогать или что-нибудь ещё делать с дверью смысла не имело: надо было её ломать и заменять на другую. Железный запор настолько заржавел, что «прикипел» к двери. Делать здесь больше было нечего, и Лёва вернулся обратно в подземный ход, попав сразу в объятия Ненси.

– Вернулся! Живой! Спустя всего пятнадцать минут! – ликованию Нэнси не было предела. – Что ты ТАМ увидел?

Лева рассказал всё без утайки: о хорошо проходимом отнорке и о почти полностью проржавевшей двери в подземелье и добавил:

– Сейчас заниматься исследованием того, что спрятано за железной дверью – неразумно. Нужна серьёзная подготовка. Но, если ты хочешь, мы можем сходить и посмотреть эту железную дверь. Заодно и приобщишься к походам по отноркам – для общего развития.

– Обязательно! Пошли к железной двери, потом мы идём к машине, возвращаемся в Эребру, покупаем всяких вкусняшек и празднуем у меня дома открытие века: поход по подземному ходу и отнорку в подземелье часовни! Во время пира разрабатываем дальнейшие планы превращения в миллиардеров!

После посещения отнорка и разглядывания ржавой железной двери впечатлений Нэнси хватило на всю оставшуюся неделю при подготовке следующей экспедиции в развалины собственного замка.

К великому сожалению Левы его работа в Эребру заканчивалась через неделю. Он сообщил в штаб-квартиру своей фирмы, что очень устал и хотел бы договориться о недельном отпуске за свой счёт. Получил положительный ответ и продолжил подготовку к экспедиции.

У Нэнси всё было сложно: она недавно отгуляла очередной отпуск и просить новый ей не позволяла щепетильность: лето, многие врачи больницы в отпусках, работать некому … Помог случай: она немного простудилась, лазая с Левой по подземным ходам, и сказалась больной. Так что к концу этой недели оба участника экспедиции были свободны на следующую неделю, все необходимые припасы, включая оружие, были подготовлены, большие туристические рюкзаки уложены. Сразу после окончания рабочего дня в пятницу автомобиль с двумя путешественниками, управляемый Нэнси, взял курс на родовые земли Спенсов.

В этот раз автомобиль поставили рядом со входом в подземный ход. Пока Лёва занимался установкой палатки, Нэнси на походной газовой плите разогревала ужин. За ужином поговорили о завтрашнем дне.

– Лёва! Вот уйдём мы на несколько дней в подземелье часовни, а, может быть, и ещё дальше. А кто-нибудь сюда приедет, например, туристы. Увидят пустой автомобиль, палатку, найдут подземный ход, потом отнорок и вслед за нами попадут в подземелье часовни. Нам это надо?

– Нам это не надо. Поэтому я сделал специальный раздвижной щит, который мы установим на входе в подземный ход. К нему мы прикрепим ветки кустов, траву, разные палочки, залепим его грязью и т. п. Завтра с утра я его установлю, а ты снаружи определи, хорошая маркировка получилась или нет. Вход и так не сразу заметить можно, а с маскировкой – и подавно. Только автомобиль надо отогнать от берега реки поближе к палатке.

– Хорошо. Давай спать ложиться. Уже поздно, а завтра нам рано вставать

Утром, пока Лёва занимался щитом, Нэнси приготовила завтрак. Потом она проконтролировала маскировку и отогнала автомобиль за палатку. Лёва притащил оба рюкзака по подземному ходу до отнорка, вышел наружу и ещё раз всё осмотрел вокруг.

– Никого и ничего! Можешь забираться в подземный ход. Как только войдёшь, я сразу установлю щит, и мы отправимся в экспедицию.

– Лёва, мне как-то стало тревожно. А вдруг мы обратно не вернёмся? И никто не узнает, куда мы делись.

– Нэнси, никто тебя насильно не тянет в это подземелье. Ты сама захотела меня сопровождать, хоть я и отговаривал тебя от этого. Ты настояла, я согласился. Ещё не поздно всё переменить: я иду туда один, ты дожидаешься меня здесь. Между прочим – это лучший вариант. Я схожу в подземелье, всё разузнаю, вернусь оттуда, расскажу тебе что и как там. И в следующий раз мы отправимся туда вдвоём. Давай так и поступим!

Нэнси стояла рядом с Левой и колебалась: и пойти с ним хотелось, и боязно было. Тем более, что дурные предчувствия накатывались на неё одно за другим.

– Знаешь, я всё же останусь. Если ты не вернёшься через пять дней я могу организовать спасательную экспедицию.

– А вот этого делать не надо ни в коем случае! Если не вернусь в этот срок, вернусь позже. Я обязательно вернусь! Если будут у тебя интересоваться, куда я подевался, говори, что собирался съездить в Россию. Никто же не знает, что мы вместе отправились сюда?

– Никто! Хорошо, я сделаю так, как ты скажешь. И тоже буду ждать твоего возвращения хоть целый год!

– Вот и договорились! Я очень рад. Только ни в коем случае не вздумай идти искать меня в подземелье. Я обязательно вернусь! Давай прощаться.

После объятий и поцелуев Лёва отправился в отнорок к ржавой железной двери, а Нэнси в обнимку со своим рюкзаком – в палатку: предаваться самобичеванию и оплакивать свою женскую долю.

Лева остановился перед железной дверью, ведущей в подземелье часовни, достал мощную монтировку и маленькую болгарку, работающую от батарей. Надел на лоб специальный фонарик со светодиодами. Включил его. Занялся демонтажем железной двери. Это оказалось несложно: железо было дрянным и ржавым, а инструмент современный и удобный. Уже спустя полчаса остатки двери были аккуратно сложены вдоль стены отнорка. Оказалось, что дверь была вмурована в проём, пробитый в скале.

Перед дверью внутри подземелья были навалены какие-то сгнившие деревянные конструкции, которые рассыпались от малейших попыток Лёвы их отодвинуть вглубь подземелья.

Наконец, расчистив проход, он вошёл вовнутрь. Огляделся. Подземелье имело форму квадрата со стороной в четыре метра. Кроме небольшого деревянного стола, также почти развалившегося, расположенного посредине подземелья – никаких предметов в нём не было.

«Интересно. Подземелье полностью вырублено в скальном грунте. Имеется ещё одна железная дверь, расположенная напротив той, в которую я вошёл, выдавленная внутрь помещения и заваленная обломками камней, закрывающих проход. Похоже – это остатки подземного хода, ведущего сюда из взорванного порохового склада. Никакого хода, соединяющего подземелье с другими помещениями часовни, расположенными на поверхности, я не вижу. Значит, не факт, что часовня точно расположена над этим подземельем. Фундаментом для неё служил скальный грунт. Строители начинали вырубать это подземелье, скорее всего, со стороны подземного хода, ведущего из замка. Но почему они стремились попасть именно сюда и таким странным и неудобным способом? Выходит, они знали, что на этом месте под землёй имеется большой массив скального грунта и стремились именно к нему. Отнорок проложен в земле, но очень точно подходит к подземелью. Надо тщательно осмотреть подземелье. Оно скрывает ещё какую-то тайну.»

Лева включил мощный фонарь, достав его из рюкзака, и стал шаг за шагом обходить подземелье, освещая его стены, потолок и пол. Поскольку подземелье было вырублено в камне, имелось множество неровностей, дававших своеобразные тени, затрудняющие его осмотр. С первого раза обнаружить что-либо интересное не удалось.

«Куда я так спешу? Помедленнее кони, помедленнее. Попробую ка я посмотреть тем зрением, каким постоянно рассматриваю ауру человека. Может последует какой-нибудь результат.»

Картинка перед глазами Лёвы кардинально изменилась. Прямо напротив него на стене подземелья между двумя дверями засияла радужная плёнка от пола до потолка и шириной в полтора метра. Она была очень красива, притягивала взгляд, и он невольно сделал шаг в её сторону, но сразу же остановился.

«Это что такое? Обычно я вижу ауру живого существа: человека, животного… Но что я вижу сейчас? Стена – это простой камень, скала. На ней нет никаких живых организмов, даже мха. Что же тогда переливается на поверхности стены? Портал? Так обычно в фантастических историях описывают порталы. Надо подойти поближе да получше рассмотреть и немного поэкспериментировать.»

Лева сделал несколько шагов вперёд и остановился перед переливающейся всеми цветами радуги плёнкой. Она отлично была заметна и при выключенном фонаре.

Он коснулся концом палки радужной плёнки, и она упёрлась во что-то твёрдое, непроницаемое. Лева отдёрнул палку и внимательно рассмотрел её конец: тот не изменился.

«На этом эксперименты надо заканчивать, и так потратил много времени на осмотр подвала, пора переходить к полевым испытаниям. Попытаюсь пройти через плёнку. Может быть она пропускает только живые организмы».

Лева достал из рюкзака кобуру с «Глок 19», проверил наличие выстрелов в обойме. Затем ещё раз пробежался руками по карманам комбинезона: компас на месте, баллончики с перцовой смесью – тоже, нож в ножнах на поясе. Включил светодиодный фонарик на лбу. Перекрестился. Надел на плечи рюкзак, взял в одну руку палку, другую – вытянул вперёд и его рука, как и ранее палка, наткнулась на стенку, покрытую радужный плёнкой. Пройти сквозь радужную плёнку прямо в стену подземелья и далее – не удалось.

«Получается, что радужная плёнка – не портал в другой мир! Или портал, но меня он не пропускает. Чего-то мне не хватает. Буду возвращаться обратно к Нэнси. Я и так провёл в этом подземелье почти пять часов. Хорошо хоть не три дня, как собирался ранее. Надо тщательно продумать, что и как стоит рассказать Нэнси о моём путешествии в подземелье, о найденном мною не работающем портале. Да и стоит ли ей знать об этом?»

Не останавливаясь, Лёва прошёл по отнорку в подземный ход и далее по нему до выхода из тоннеля, прикрытому щитом. Потом выбрался наружу и огляделся: палатка стояла на месте, автомобиль рядом с ней. Только Нэнси нигде не было видно. Подошёл ближе к автомобилю: Нэнси безмятежно спала на разложенных сиденьях в купе автомобиля. Вдруг она открыла глаза, увидела Леву, вскрикнула, выскочила наружу и повисла на его шее:

– Живой! Вернулся! – и заплакала навзрыд.

После того, как Нэнси успокоилась, она тут же потребовала подробного рассказа о путешествии Левы.

– Нэнси, поверь мне, я очень устал, грязный, немытый. Кроме того, я плохо себя чувствую. Да и ты слишком переволновалась, ожидая меня. Я предлагаю немедленно поехать домой. По пути прикупить разных вкусняшек в супермаркете. Когда приедем, то привести себя в порядок и усесться за стол. Мне есть, что рассказать. Выпьем хорошего вина, потанцуем … Я расскажу много интересного о своём походе.

– Отличное предложение! Собирай палатку, я соберу вещи. И, в путь.

Спустя час они уже отъехали от развалин замка. А к пяти часам вечера вошли в квартиру Нэнси. Она первой заняла ванную комнату, а Лёва пока выкладывал на кухне купленные продукты в супермаркете.

Сразу после выхода Нэнси из ванной он занял её место. Тщательно выбрился, принял душ и прошёл в выделенную ему комнату, где переоделся в чистое бельё.

В это время Нэнси успела немного подкраситься и начала накрывать стол в гостиной. Лева к ней немедленно подключился и уже спустя полчаса любовники подняли бокалы с шампанским:

– За успешное возвращение из экспедиции! – произнесла тост Нэнси.

После того, как они немного перекусили, Лёва начал подробно рассказывать о своих приключениях. Конечно, его рассказ совершенно не соответствовал действительности. Суть его сводилась к тому, что, оказавшись в подвале часовни он сразу почувствовал какой-то неприятный запах, но решил всё же прежде, чем вернуться обратно повнимательнее всё осмотреть. Однако вскоре у него закружилась голова и он упал, потеряв сознание. Несколько раз он приходил в себя, но сил подняться и выйти из подземного хода не было. Постепенно неприятный запах из подвала выветрился, так как дверь в подземелье была открыта. Он решил, именно поэтому стал способен более-менее нормально передвигаться. Что за газ скопился в подвале – Лёва не представляет. В конце концов прежде, чем покинуть подвал он его осмотрел, но ничего особенного в нём не обнаружил. И считает, что теперь не стоит тратить время на посещение подземелья. Если Нэнси захочет попробовать поискать в нём какие-нибудь захоронки, например, клады – то это уже без него. И вообще, развалины замка его перестали интересовать.

Тут Нэнси сразу насторожилась, удвоила внимание рассказу Левы и высказала своё мнение на его рассказ и предложение:

– Лёва! Я считаю, что тебе необходимо пройти обследование в больнице! Воздействие неизвестного газа в течение нескольких часов привело к потере сознания и лишило тебя сил! Да ты должен вознести молитвы Богу, что остался живым после этого «приключения». Я так рада, что ты не стремишься туда снова! Лично я туда больше ни за что не поеду! И никакие клады там меня совершенно не интересуют.

– Сегодня был тяжёлый день, и мы оба очень устали, – сказал Лёва.

– Пошли спать. Утро вечера мудренее, – добавила Нэнси.

Глава одиннадцатая

После бурной ночи, когда любовники заснули лишь под утро, пробуждение их к обеду стало в порядке вещей.

Нэнси больше молчала, когда они с Лёвой завтракали остатками вчерашнего пиршества. На его предложение пойти погулять в парк она согласилась, только попросила час времени на «почистить пёрышки».

Наконец, они вышли на улицу и отправились в ближайший парк, расположенный у озера около старинного замка. Погода была прекрасная: солнышко ласково отдавало тепло последним дням июля. В августе уже станет прохладнее, а там скоро и осень …

– Лёва, я долго думала и поняла, что заниматься исследованиями подземных ходов и подобными делами мне совершенно не по характеру: я люблю тишину, спокойствие, достаток, определённость во всем. Мне претит общение с неадекватными людьми, какая-либо угроза моей жизни и жизни моих близких, потеря стабильности и спокойствия. Я хочу создать семью, родить не менее трёх детей, из которых будут две девочки. Мне уже исполнилось двадцать семь лет. Ещё год, два и с созданием семьи могут возникнуть проблемы. Я – женщина, пойми меня.

– Нэнси, я тебя прекрасно понимаю. Ты ни в чём не виновата, поэтому оправдываться не надо. Надеюсь ты понимаешь, что рассказывать про подземелье часовни и подземный ход в развалинах замка никому нельзя? Сразу найдутся любители поискать древности и там будет не протолкнуться от чёрных археологов и зевак.

– Конечно. От меня эту тайну никто не узнает.

– К моему большому сожалению, я ещё не готов к созданию семьи. Мне очень жаль. Ты мне нравишься, с тобой легко общаться, хорошо проводить время, но любви между нами нет.

– Лёва, я это тоже вижу и всё понимаю. Давай останемся друзьями.

В тот же день он, собрав все свои вещи, улетел в Мюнхен. После того, что он нашёл в подземелье часовни разрушенного замка в Швеции, неожиданно его посетила сумасшедшая идея: ведь подвал его дома – это тоже подвал разрушенной часовни, и также построен из больших диких камней, и тоже очень давно – в семнадцатом – восемнадцатом веке. И почему он до сих пор не исследовал его на наличие порталов? У него от отпуска за свой счёт оставалось несколько дней, и Лёва решил использовать их для более тщательного исследования подвала своего дома.

В самолёте он прикинул, каким капиталом располагает на сегодняшний день. Специально накоплениями он не занимался: когда появились свободные деньги, двадцать пять процентов получаемых на руки денег он отправлял на свой счёт в банке на депозит под три процента годовых. Остальных средств ему вполне хватало на достойную жизнь, отдых и приятное времяпровождение.

По его расчётам, в банке на депозите лежала сумма в триста пятнадцать тысяч евро. На текущем счёте – ещё около ста двадцати тысяч евро. На карточном счёте – около тридцати тысяч. В целом – немного, но если посчитать золотые монеты, лежащие в депозитарной ячейке банка, домик в Мюнхене, доставшийся по наследству, автомобиль, квартиру в Санкт-Петербурге, то он был вполне состоятельным человеком.

По прилёту в Мюнхен Лёва отправился домой, где уже не был почти месяц. Убедился, что всё в полном порядке, поспал, перекусил и отправился в подвал: давно он уже не испытывал такого большого желания поработать физически по лишению стен подвала от декоративных дубовых панелей!

Сначала он работал очень аккуратно: старался не повредить дубовые панели. Но время шло, работа продвигалась очень медленно, и Лёва вскоре перестал заботиться о их сохранности. Зато к вечеру все панели со стен были сняты и вынесены во двор.

Стены, прятавшиеся за панелями, были покрыты толстым слоем пыли и мха. Однако усталость не позволила Лёве приступить к их очистке в тот же день. Приняв ванну и поужинав, он немедленно уснул.

Утром он встал совершенно разбитый: болели все мышцы тела. Но «охота пуще неволи»: сразу после завтрака он спустился в подвал и занялся уборкой пыли и мха со стен. К обеду стены в подвале были совершенно чистыми, и он мог любоваться тремя порталами, которые переливаясь всеми цветами радуги, расположились на каждой стене точно посередине. В четвёртой стене располагалась дверь, ведущая в эту часть подвала. Порталы были шириной полтора метра, а высотой: от пола до потолка.

Пока Лёва чистил стены, он уже убедился, что и эти порталы не пропускают его сквозь себя, так как неоднократно касался их поверхности то руками, то щёткой, то метёлкой.

«Надо познакомиться со специальной литературой по тематике порталов! Вот только имеется ли такая литература, и где её искать? Как говорили в игре «Кто хочет стать миллионером» на телевидении – воспользуйся советом друга. Позвоню ка я моему другу Смарыге, только он может мне дать дельный совет по этому вопросу.»

Смарыга ответил на звонок Левы только после десяти часов вечера: был очень занят – так объяснил своё отсутствие дома.

«Чем же может быть так занят человек возрастом под сто лет? Ведь не встречей с дамой в интимной обстановке», – подумал Лёва выслушал объяснение Смарыги.

На свою просьбу подсказать литературу по тематике порталов, так как собирается писать фантастический роман, ответил, что это не телефонный разговор и посоветовал посетить его немедленно, если хочет застать своего товарища и друга живым и здоровым. И этим сильно напугал Леву, поскольку тот никогда не ссылался на своё здоровье, какие-бы беды с ним не случались.

Он немедленно заказал билет на утренний рейс на самолёт до Питера, о чём тут же предупредил Смарыгу.

В одиннадцать часов утра Лёва уже входил в квартиру Смарыги, неся в своём дипломате гостиницы для него: литровую бутылку виски и немецкую качественную мясную нарезку из магазина «Oberpollinger».

Поприветствовав Смарыгу, Лёва сразу прошёл на кухню, где разложил свои гостинцы на столе. Смарыга от него не отставал и сразу же достал из буфета два хрустальных бокала для виски. Только после трёх дринков поинтересовался у Левы, насколько тому важен заданный вопрос по телефону.

– Лёва, понимаешь, порталы – это очень опасная вещь. По многим причинам.

Во-первых, их могут находить и видеть многие экстрасенсы, где-то, каждый сотый.

Во-вторых, их могут открывать, думаю, каждый тысячный.

В-третьих, через них могут проводить за собой живых существ, каждый десятитысячный!

Это я говорю о настоящих экстрасенсах, которых на Земле не так уж и много: на сто тысяч жителей Земли приходится всего один экстрасенс.

«Посчитаем! Пусть на Земле проживает десять миллиардов человек. Значит экстрасенсов – сто тысяч. Из ста тысяч могут их найти и увидеть – тысяча. Из тысячи их могут открыть сотня экстрасенсов, а провести за собой другого человека – только десять экстрасенсов.»

– Откуда дровишки, то бишь эта информация, господин Смарыга?

– От верблюда! Об этом мне ещё мой учитель рассказал, а ему – его учитель. И так эта информация передаётся от настоящего экстрасенса другому настоящему.

В-четвертых, – если человека провести через портал, это его может омолодить в среднем на 25 лет, а значит оздоровить до того состояния здоровья, какое у него было 25 лет назад. К сожалению, простого человека можно провести через портал не более двух раз за жизнь, а вот уже истинного экстрасенса, в зависимости от его силы – от десяти до тысячи раз! Представляешь, какую ценность представляют самые сильные экстрасенсы, как они ценны и какая на них ведётся охота?

– Ты мне рассказываешь удивительные вещи. Докладываю тебе: буквально на днях выяснилось, что я могу находить и видеть порталы, но открывать их, т. е. проходить через них – не могу. Что-нибудь можно сделать со мной в плане дополнительной инициации или чего-нибудь подобного, что повысит мой уровень экстрасенсорики?

– Не готов так сразу сказать. Нужно проделать определённые манипуляции. Сегодня, когда мы так хорошо сидим, пьём виски и рассуждаем о способностях экстрасенсов, это сделать нельзя – нужна моя трезвая голова, но завтра я буду готов тобой заняться и обещаю сделать всё, что мне будет доступно. Кстати, я сам заинтересован в том, чтобы ты достиг максимального уровня способностей экстрасенса – ведь это мой скорейший путь к оздоровлению! Именно так экстрасенсы рассчитываются со своими учителями за их услуги.

Старые друзья просидели за столом до самого вечера. Лева заночевал у Смарыги, так как идти устраиваться в гостиницу совершенно не хотелось.

А с утра начались «танцы с плясками». Смарыга усадил Леву на стул посередине комнаты и занялся тщательным изучением его ауры, особое внимание уделяя области, отвечающей за мозговую деятельность. Постоянно причмокивал языком, отмечая заметное расширение способностей Левы. Потом, отдохнув пару часов, принялся инициировать способности пациента к работе с порталами. Этим он занимался трижды по полчаса с отдыхом минут по сорок между сеансами. Закончилось это камлание уже вечером, когда Смарыга полностью выдохся и прогнал Леву в магазин за бутылкой водки. Ему хватило одного стакана, чтобы сразу уснуть: настолько измучился за сегодняшний день. Лева спиртное пить не стал. Он лежал на диване и пытался разобраться в изменениях своей ауры, произведённые Смарыгой. Изменения были существенные, однако пока он не мог соотнести их с изменившимися своими способностями. Так ничего и не определив, заснул.

Следующим утром Смарыга опять стал изучать ауру Левы, причмокивая языком в восхищении, повторяя время от времени:

– Мастерство не пропьёшь!

Закончив проверку заявил Лёве, что сделал для него всё, что мог.

– Теперь ты сможешь без проблем проходить порталы. В отношении провода через них живых существ пока сказать ничего не могу – надо пробовать. Ты ещё слабоват для этого, тебе надо заматереть, а это достигается только работой с порталами: почаще их открывай, разнообразие порталов тебе будет на пользу. Чем их будет больше и чем они будут существеннее различаться, тем больше твоя сила экстрасенса будет расти. Какие ко мне будут вопросы?

– Смарыга, ты говорил, что при проходе через портал экстрасенс молодеет на двадцать пять лет. Мне сейчас двадцать восемь. Так что, пройдя портал один раз я превращусь в трёхлетнего ребёнка?

– Чтобы тебе помолодеть, ты должен дать соответствующую команду своему организму. Без неё омоложение тебе не светит. Как дать такую команду – тебе виднее – ты знаешь свой организм, свою ауру лучше кого-либо. Проводи опыты, набирай статистику, веди дневник, постоянно анализируя результаты. Другого пути у тебя нет. Если бы я был экстрасенсом – порталистом, то смог бы более чётко указать методику совершенствования твоих способностей. Но на нет и суда нет. Дерзай сам. Как только сможешь достичь высшего уровня – сразу сообщи мне: я тут же приеду к тебе, и ты отдашь мне свой долг. Омолодишь меня. Если этого не произойдёт в течение ближайшего года – двух, я покину этот мир. Жизненные силы покидают моё тело с каждым месяцем всё быстрее и быстрее.

Лева поблагодарил Смарыгу за всё, что тот для него сделал и заверил, если научится это делать, первым, кого он омолодит будет учитель. Перед отъездом передал Смарыге пять тысяч долларов, в том числе на оформление загранпаспорта и мультивизы в Евросоюз на два года. После чего отправился в аэропорт и вечернем рейсом улетел в Германию. Четверг заканчивался. Завтра наступала пятница.

Ещё в самолёте Лёва стал разрабатывать планы по освоению порталов. Теперь это стало значительно проще делать: ведь порталы находились у него дома! Вот только постоянные командировки по миру могут помешать этой практике. Едва ли он постоянно будет находиться в Германии в ближайшие месяцы. Если только не брать во внимание Швецию – там достаточно много работы с МРТ и их большое количество. Если попросить Берга обеспечить его хотя бы двухмесячной командировкой в эту страну, намекнув на наличие в Швеции женщины, которую наметил себе в жены, то половину рабочего времени он сможет проводить в подземелье часовни, практикуясь работе с порталом.

Уже на следующий день в пятницу Лёва появился в кабинете Берга.

– Герр Берг, не помешаю? – постучался он в дверь к своему начальнику.

– О, Лев, входи, конечно не помешаешь. Как отдохнул? Всё в порядке? А мы тут тебе приготовили отличную командировку во Францию: сдачу двух МРТ в Марселе и Перпиньяне. Доволен?

– Спасибо. Но я хотел бы поговорить о некоторых проблемах, неожиданно возникших в моей жизни.

– Слушаю. Помогу, чем смогу.

– Герр Берг, всё складывается так, что я, скорее всего к концу года женюсь. В этой командировке познакомился с девушкой, шведкой, тоже врачом, живёт в Эребру, работает в больнице. Месяц пролетел, как день. Очень не хочется терять её. Мне бы поработать в ближайшие два месяца в Швеции. За это время станет ясно, сложится ли у нас с Нэнси что-нибудь, или нет. Случайно узнал, что в Швеции имеется для меня работа: там парочка МРТ нуждается в плановой профилактике и тестировании. Всеми этими работами я владею, прошёл обучение и сдал экзамены. Также неоднократно выполнял их по поручению фирмы. Вот зашёл спросить, нельзя ли мне пока там поработать?

– Наконец, задумал жениться! Молодец, что ещё можно сказать. Лично я не против. Тебе ведь через год – два тридцать годков стукнет, жениться пора. Если хочешь, я могу переговорить с руководством фирмы о тебе.

– Был бы очень благодарен. Мне вполне хватит проработать в Швеции два месяца, чтобы окончательно определиться со своим будущим.

– Хорошо. Я тебя понял. Обязательно переговорю с начальством. Ты на работу в понедельник выходишь?

– Да, в понедельник.

– Тогда и сообщу о решении по твоей просьбе.

Субботу и воскресенье Лёва провёл в подвале своего дома, экспериментируя с порталами. По совету Смарыги он не спешил приступать к переходу через порталы в неизвестность, а много времени проводил около них, пытаясь своей аурой почувствовать их и понять различие между ними. Только в воскресенье вечером он понял, что начинает ощущать различия между тремя порталами и как-то их классифицировать.

Все свои ощущения Лёва фиксировал в дневнике, который завёл по совету Смарыги.

В процессе своих изысканий он всё же через порталы не ходил, но палкой в них потыкал, руку запускал, отслеживая реакцию своей ауры на эти действия. Теперь он совершенно точно мог сказать, два портала в его подвале идентичны, а вот третий – сильно от них отличается. Конечно, конкретики в этом было мало, но чуйка Левы сигнализировала ему, что два портала ничего особого собой не представляют, как бы обеспечивают элементарный проход в миры, похожие на тот, в котором он обитает, а вот третий – от него несёт некоей жутью, говорящий о сильном отличии того мира, в который он ведёт, от мира Левы.

В понедельник Леву сразу по приходу на работу пригласили к заместителю руководителя фирмы по кадрам.

«Быстро здесь дела делаются. Всё же, сначала зайду к Бергу, узнаю новости.»

Берг сказал Лёве, что довёл до сведения руководства его предложение и оно было встречено благосклонно. Немедленно выдало задание плановикам предложить поменять бригады, запланированные на выполнение плановой профилактики и тестирование двух МРТ в Швеции на работы, определённые для Левы во Франции.

Заместитель руководителя фирмы по кадрам попросил изложить просьбу Левы ещё раз. Задал несколько уточняющих вопросов и сказал:

– Пройдите в отдел кадров и познакомитесь с подготовленным для Вас новым графиком работы. Если замечаний не будет – подпишете. Получите необходимые документы, в том числе разработанную для Вас инструкцию, и выезжайте в Швецию.

– Спасибо.

«Значит, план удался. В деньгах я не потеряю. За два месяца смогу выделить достаточно времени на несколько поездок к развалинам замка. Отлично!»

Глава двенадцатая

В Стокгольм Лёва прилетел в одиннадцать часов утра во вторник. Сразу отправился в офис представителя своей компании в Швеции, с которым созвонился перед отлётом и который обещал его ожидать на месте.

Господин Юлий Свенсон проработал последние тридцать лет в шведском филиале компании из Мюнхена «Пусконаладка» с первого дня его создания. Это были не простые годы, когда МРТ только входили в широкую врачебную практику. Приходилось заниматься не только поиском клиентов по их приобретению и практическому использованию в Швеции, но и рекламой, обучением персонала, налаживанием связей и другими делами, связанными с маркетингом.

По специальности господин Свенсон был школьным учителем физики, но проработав в школе десять лет понял, что это – не его и, увидев объявление в газете о подборе сотрудника в филиал германской фирмы послал туда своё резюме, прошёл собеседование и был принят на работу. Проучился на специальных курсах в Мюнхене, сдал экзамены и был сразу назначен управляющим филиала «Пусконаладки» в Швеции. Пришлось начинать с нуля: поиск и аренда помещения, набор персонала, приобретение офисного оборудования, организация склада запасных частей для МРТ, налаживание профессиональных отношений с клиниками и врачами, средствами массовой информации и т. д. Но время и болезни брали своё и настало время уходить на пенсию, передав организованное с нуля и выпестованное с любовью детище – филиал «Пусконаладка» – в чужие руки.

Лёва и господин Свенсон сидели в кабинете управляющего и обсуждали порядок работы по профилактике и тестированию двух МРТ, находящихся в городах Умео и Лулео.

Лёва видел перед собой очень больного старого человека, которому трудно не только сидеть, но и говорить. Он забрался в его память и скачал оттуда всю информацию по деятельности филиала, организации его работы, внешним связям и т. п. В филиале работало всего три человека кроме управляющего: секретарь, кладовщик – водитель небольшого грузовика, принадлежащего филиалу, и бухгалтер – кассир.

В свой прошлый приезд в Швецию, Лёва также общался с ним перед получением направления на работу, поэтому был удивлён тем вниманием, которое старик решил уделить ему.

Господин Свенсон ещё в прошлый приезд Левы проникся к нему доверием и очень хотел сагитировать молодого врача на своё место, так как давно собирался на пенсию. Только не знал, как приступить к этому разговору.

«Ладно, оставлю этот разговор на потом: вот выполнит Лев плановые работы, тогда и предложу пойти на моё место: будет не только вести административную работу, но и заниматься профилактикой, тестированием и ремонтом МРТ. Зарплата увеличится вдвое, будет избавлен от постоянных командировок, сможет создать семью, поселиться в Швеции. Это на мой взгляд неплохие бонусы для принятия правильного решения», – размышлял Свенсон.

Наконец переговоры закончились, и Лёва был отпущен «на свободу»: сначала в Умео, где в университетском медицинском центре должен заняться МРТ, а затем и в Лулео в местной клинике также находился МРТ.

Свенсон обещал его не беспокоить по пустякам, только просил еженедельно отзваниваться и сообщать о ходе профилактических работ.

Из Стокгольма в Умео Лёва прилетел на самолёте, устроился в местную гостиницу, посетил медицинский центр и предупредил о начале профилактических работ на МРТ. Договорился о графике работы, получил пропуск, посетил помещение, где будет работать и взял тайм аут до понедельника: надзирателей у него не было, преподаватели университета ушли в отпуск, МРТ никому был не нужен. Лева позвонил Свенсону, сказал, что все организационные вопросы решены и он приступает к работе. Следующий звонок будет через неделю.

В гостинице Лева предупредил, что на несколько дней уедет в город Лулео по работе и просил его не терять. Вернётся в воскресенье.

«Подготовительная работа для убытия к разрушенному замку Нэнси проведена. Осталось только собрать необходимые вещи, арендовать автомобиль и отправиться изучать портал.»

До разрушенного замка Лёва добирался три часа, да и то потому, что немного сбился с пути. Он подогнал автомобиль к кустам, заехал в них, предварительно срубив самые высокие, достал рюкзак из багажника, вышел из зарослей, оставив его снаружи, и закидал следы автомобиля срубленными ветками.

«Будем считать маскировку автомобиля законченной. Тут всё равно никого нет и в ближайшее время никого не предвидится.»

Лева надел рюкзак и отправился к входу в подземный ход. Отодвинув загораживающий вход камуфляжный щит, он вошёл в подземный ход и задвинул щит на место. Включил фонарик и пошёл в сторону отнорка к подземелью часовни. Вскоре он вошёл в него, прошёл дальше и оказался в подземелье.

Лева сделал несколько шагов вперёд и остановился перед переливающейся всеми цветами радуги плёнкой, хорошо заметной при особом зрении.

Он немного постоял перед ней, соотнося получаемые сейчас данные от портала с полученными ранее от порталов в подвале его дома. Они полностью соответствовали данным от двух обыкновенных порталов.

Затем коснулся концом палки радужной плёнки – она уткнулась в твёрдую поверхность. Портал был закрыт. Тогда он понёс свою руку к порталу – она прошла сквозь неё без особых затруднений. Портал открылся. Теперь палка прошла портал свободно. Лева отдёрнул палку и внимательно рассмотрел её конец: тот не изменился. Тогда он погрузил палку в плёнку сантиметров на тридцать до хорошо заметного сучка и решил подержать её в портале одну минуту. Спустя тридцать секунд погружённый в плёнку конец пропал. Теперь палка заканчивались совершенно гладким срезом под тем углом, под которым палка была водружена в плёнку.

«Отсюда следует, что при проходе портала нельзя задерживаться в нём более тридцати секунд: можно остаться без той части тела, что окажется на его границах.»

Лева засунул палку в портал и стал перемещать её туда – сюда, непрерывно двигая. Ровно через тридцать секунд пропал тот участок палки, который в этот момент пересекал радужную плёнку.

«Значит, если хочешь остаться живым, то ты должен пройти портал за тридцать секунд, не более. Но это касается деревянной палки. Как же будут вести себя в портале металлы, ткани, живые существа?»

Ряд следующих экспериментов позволил предположить, что это правило, выведенное опытным путём, можно распространить на всё, что угодно.

«Что ещё надо проверить? Я вижу эту радужную плёнку при включённом особом зрении. А вот если я его выключу, будет ли работать портал? Надо провести эксперимент.»

Лева мелом отметил границы портала на стене. Потом включил фонарик и выключил особое зрение. После этого сколько он не тыкал палкой в место, где ранее была радужная плёнка, она всё время натыкалась на стену.

«Понятно. Портал включается от моего касания рукой и работает (поддерживается во включённом состоянии) до тех пор, пока я смотрю на него особым зрением. То есть, проходить его надо именно в этом состоянии. Думаю, это сделано не зря: абы кто им воспользоваться не сможет. Такая простенькая защита от дураков. Значит проходить его последним должен тот, кто его открыл.

На этом эксперименты надо заканчивать, и так потратил три часа, пора переходить к полевым испытаниям.»

Лева достал из рюкзака кобуру с «Глок 19», проверил наличие выстрелов в обойме. Затем ещё раз пробежался руками по карманам комбинезона: компас на месте, баллончики с перцовой смесью – тоже, нож в ножнах на поясе. Включил светодиодный фонарик на лбу. Перекрестился. Надел на плечи рюкзак, взял в одну руку монтировку, в другую – пистолет и шагнул сквозь радужную плёнку прямо в стену подземелья.

Сердце пропустило удар, и Лёва оказался в подвале, забитом какими-то деревянными бочками, сломанными столами и лавками, с пятисантиметровым слоем пыли на поверхности всех перечисленных предметов.

«Подвал высотой не более двух метров двадцати сантиметров. Рукой достаю потолка. Большой, со столбами, поддерживающими потолок. И пол, и стены и столбы – из красного кирпича. Перекрытие сделано из толстенных дубовых стволов.

Он прошёлся между бочками. Попинал их ногами. Одни – глухо гремели, другие были чем-то наполнены. Некоторые бочки были огромные: литров по пятьсот, лежали на подставках из камня на боку. Раньше он с такими не встречался. Другие поменьше – двухсотлитровые. Эти, в основном, стояли.

Пока осторожно перемещался по подвалу поднялось облако пыли, осевшее на него. Дышать было нечем. Лева срочно вытащил из кармана платок, намочил его водой из бутылки и приложил к носу. Прищурил глаза. Стало немного полегче. Пока занимался всеми этими делами совсем забыл о портале. Вспомнил, испуганно оглянулся: не пропал ли он? На месте!

«Надо проверить, работает ли портал в обратную сторону. А то останусь я в этом подвале навсегда.»

Вернулся к радужной плёнке на стене и легко перешёл обратно в подземелье часовни.

«Это самое радостное открытие: возвращение возможно! Теперь необходимо определиться, куда я попал.»

Лева вернулся в подвал с бочками, снял рюкзак и поставил его у стенки. После чего начал планомерный обход подвала, пытаясь найти любые признаки, позволявшие определиться во времени и пространстве.

На одной из пустых двухсотлитровых бочек он разглядел какую-то полустёртую надпись, выполненную чем-то чёрным, похожим на дёготь.

«Grape winе», – виноградное вино, перевёл он с английского. – Этот подвал или при трактире, или при каком-нибудь кустарном винодельческом производстве, хозяева которого занимаются изготовлением вина. Бочки совершенно не современные, я бы сказал вековой давности. Но те, которые пятисотлитровые – дубовые, это точно. Может быть в них выделывали бренди? Не специалист я в виноделии, и нечего мне гадать на кофейной гуще.»

Обойдя подвал по периметру, Лёва подошёл к деревянной двери и попытался её открыть, дёргая за деревянную ручку. Не тут-то было.

«Придётся воспользоваться монтировкой. Дверь открывается в подвал, поэтому выбить её не удастся. А, если дёргать за ручку, то она тут же оторвётся. Дерево сильно побито гнилью.»

Пришлось сначала оторвать наличники и уже потом, осторожно, потихоньку, отжимая полотно двери, открыть её. Шума Лёва не боялся: подвал был в таком состоянии, что любому было ясно, что сюда не ступала нога человека по крайней мере несколько десятилетий.

Лёва опять вооружился пистолетом, надел рюкзак и по ступенькам лестницы, оказавшейся за дверью, поднялся на несколько ступеней. Далее лестница была завалена частично сгоревшими досками и брёвнами, кирпичами и камнями. Но из-за завала явно тянуло сквознячком. Запаха гари не ощущалось, так что если и был наверху пожар, то очень давно.

«Другого выхода отсюда нет. Придётся разбирать завал собственными силами. Мне же не надо его весь разобрать, хватит и небольшого прохода, только чтобы я смог пролезть и за собой рюкзак вытащить».

И началась тяжёлая работа. Дня не хватило. Лева перешёл ночевать в подземелье часовни: идти ночевать в автомобиль не решился. Расстелил спальник на полу и очень неплохо выспался.

Только на следующий день к обеду, он смог расковырять в завале лаз, по которому выбрался на свет Божий.

Высунул голову из развалин, чтобы оглядеться. С одной их стороны кое-где торчали небольшие холмики, какие он видел в музее, похожие на отвалы пустой породы, образующиеся при прекращении угледобычи кустарным способом. Вокруг них только кустарник и отдельно стоящие деревья. С северо-запада доносится запах моря: гниющие водоросли и крики чаек. С другой стороны, километрах в полутора – двух виделись какие-то постройки.

Ни людей, ни дорог не видно. Место, откуда он выбрался было похоже на сгоревший и заброшенный трактир. Надо было принимать решение, что делать дальше.

Лева достал свой смартфон и попробовал найти спутники, сеть и радиопередачи на FM-диапазоне. Ничего не получилось. Позже, ночью он тоже внимательно осматривал небо: звезды те же, что и в его мире. Нашёл Полярную звезду, Большую и Малую медведицы. Но ни следов спутников, ни самолётов не заметил. Днём тоже самолёты были не видны.

«Сейчас час дня. Перекушу, переберу рюкзак: оставлю ненужные уже мне инструменты и другие вещи, вытащу его наружу и отправлюсь в сторону моря, на запад. Где море, там и рыбацкие деревушки. Надо всё же определиться, куда я попал. Идти в сторону построек мне что-то не хочется, чуйка не велит.

У меня с собой два паспорта: российский и германский, несколько шведских золотых монет и немного ювелирки, приобретённые в Эребру в прошлое посещение Швеции. Немного шведских крон и евро, но, думаю, они мне не понадобятся: если это параллельный мир Земли, то и деньги, и документы здесь другие.

Поэтому моя легенда остаётся прежней: я – турист из России (или Германии – решу по обстановке). Вокруг такая бедность и разруха… Едва ли местные власти знают, как выглядят документы других стран, поэтому, если спросят, покажу эти. Попробую продать что-нибудь и получить местные деньги. А там буду действовать по обстановке.

Одежда у меня самая обычная: тёмно-синий рабочий комбинезон, на ногах высокие берцы с толстыми подошвами, на голове – чёрная жокейка с большим козырьком. По погоде – подходит: тут не жарко, градусов около двадцати. На небе сквозь облака изредка проглядывает солнце, может и дождь соберётся. Имеется в рюкзаке и плащ – брезентовый офицерский с капюшоном. Тёмно-зелёный, не броский. Рюкзак тоже брезентовый обыкновенный, тёмно-зелёный.

Надену кобуру скрытого ношения со своим пистолетом под левую подмышку. Применять буду в случае крайней необходимости. Запасов еды хватит на три дня. Всё. Возвращаюсь в подземелье часовни и оставляю там лишние вещи. А потом сюда и в путь!»

До моря Лёва добрался за полчаса: до него оказалось не более километра. Он шёл не торопясь, осматриваясь по сторонам. Недалеко от развалин трактира нашёл заросшую травой и кустарником дорогу: если ею и пользовались, то очень редко. Шёл он вдоль неё. Небольшие холмики, как он и думал, оказались пустой породой, сложенной около кустарных шахт – глубоких ям, из которых раньше добывался уголь. Теперь они были заброшены. Рядом с ними валялись какие-то остатки ржавых железок и сгнившие деревянные части клетей для спуска-подъёма шахтёров и угля. Он прошёл по крайней мере мимо двух полностью выгоревших деревянных домов. У Левы сложилось впечатление, что активная жизнь в этом месте закончилась не менее пятидесяти – ста лет назад.

Берег моря был песчаный, плоский. Море у берега мелкое. Много выброшенных водорослей и каких-то деревяшек.

«В какую сторону идти? Пойду налево, на запад. Там что-то вдалеке на берегу виднеется, но далеко, даже в мой бинокль не разглядеть. Ещё надо на берегу построить пирамиду из камней, чтобы знать, откуда поворачивать к моему разрушенному трактиру.»

Чем ближе подходил Лёва к выбранному месту, тем яснее он различал на берегу громаду выброшенного на берег корабля. Рядом с ним стали заметны и построенные домики. В море метрах в трёхстах от берега виделись и рыбацкие лодки. Он заметил несколько довольно больших баркасов, которые дымя, направлялись в море.

«Это скорее не море, а залив, так как стал просматриваться и противоположный берег, к которому направлялись эти баркасы. До него километров десять – пятнадцать.»

Чем ближе Лёва подходил к лежащему на берегу кораблю, тем тревожнее становилось у него на душе.

Наконец, он увидел первых людей: на берег выехали две повозки и остановились, поджидая плывущие к ним лодки. Около повозок стояли две женщины и трое детей.

«Наверно, приехали забрать улов у рыбаков. Минут через тридцать я до них доберусь: тут надо пройти не больше двух – трёх километров. Как раз лодки подплывут к берегу и успеют разгрузиться.»

На его глазах рыбаки перетаскали из пяти приставших к берегу лодок корзины с рыбой и погрузили их в повозки. Тут он и подошёл к ним. Люди стояли и смотрели на Леву.

– Hello! – проговорил он.

– Good afternoon! – услышал он в ответ.

«Эти люди говорят по-английски! Отлично!»

– Скажите, как называется это место. Я долго шёл по берегу, пока добрался до Вас, и ни разу не встретил людей.

– Это деревня Престонпранс, а это бухта Ларго, – рыбак махнул рукой в сторону моря. – А Вы кто и как здесь оказались?

– Я путешественник из России. Меня высадили на берег километрах в трёх отсюда, – Лёва махнул рукой в сторону, откуда пришёл. Я приплыл на баркасе. Занимаюсь изучением природы, знакомлюсь с людьми, пишу заметки в газету, делюсь впечатлениями от увиденного.

– Так Вы, наверно, приплыли из Франции, – проговорил мальчик лет двенадцати. – Нам в школе рассказывали о путешественниках, и я читал книги про путешествия во Францию. А там дальше – Эдинбург – он махнул влево рукой.

«Эдинбург – это столица Шотландии. Отлично! Теперь бы ещё узнать сегодняшнюю дату. Но это явно не мой мир: всё очень убого. Похоже на конец девятнадцатого – начало двадцатого века, если ориентироваться на одежду и уровень жизни людей.»

– Да, я путешествую по Англии и Шотландии, изучаю быт и жизнь людей. В Вашей деревне имеется гостиница?

– У нас нет, но в трёх километрах от нас, ближе к Эдинбургу, имеется город Массельборо и там есть отель «Nord». Он на главной площади около банка и ратуши. Можете пойти с нами. Мы направляемся в ту сторону, – сказала молодая женщина.

Глава тринадцатая

Пока добирались до городка Лёве рассказали местные новости. Он узнал, что их деревня скоро станет городом, так как в ней уже проживает около тысячи жителей. Имеется школа и костёл. А в городке есть три школы, механические мастерские, где ремонтируют паровые машины и сельскохозяйственные орудия, консервный заводик, две небольшие ткацкие фабрики, даже библиотека, не говоря уже о двух костёлах и полицейском участке. Всего в городке больше пяти тысяч жителей. Сейчас стало жить значительно лучше: люди приспособились к тяготам жизни. Когда в шахтах закончился уголь народ стал покидать эти места. Работы не было. Большие территории совершенно обезлюдили. Шахтёрские посёлки при уходе жители сжигали, не хотели, чтобы кто-то жил в их домах. Усугубило положение пандемии испанки: в округе было очень много смертей, население края сократилось на треть. Испанка и сейчас продолжает свирепствовать в Шотландии.

Наконец, добрались до главной площади. Лева поблагодарил своих провожатых и направился в сторону отеля. Но, не доходя до него, повернул к банку: надо было раздобыть местных денег.

Банк располагался в небольшом каменном особняке. Лева открыл входную дверь и оказался в большом помещении, у входа в которое стоял стол, за которым сидел мужчина в чёрном сюртуке и читал газету. При виде посетителя он отложил её в сторону и поинтересовался причиной визита в банк.

– Мне надо поменять иностранные деньги на местные. Надеюсь, Ваш банк занимается такими операциями?

– Пройдите к окну № 1. Там Вас обслужат.

По другую сторону перегородки у окна с цифрой «1» сидел молодой человек и тоже читал газету. Лёва подошёл к нему и поинтересовался возможностью обмена денег.

– Какая у Вас валюта?

– Имеются шведские кроны и русские рубли.

– Нет, такие деньги мы не обмениваем на наши фунты. Только французские франки, да и то не всегда.

– У меня ещё имеется шведская золотая монета в двадцать крон. Её Вы можете обменять?

– Можем только купить её как золотой лом.

«Выхода нет. Деньги нужны. Придётся соглашаться.»

– Хорошо. Вот монета. Какую цену Вы за неё дадите?

Клерк повертел монету в руках и нажал на какой-то рычажок.

«Похоже, так можно вызвать специалиста для консультации по сложному вопросу. Это какая-то кустарная связь.»

Через минуту к нему подошёл пожилой человек, который внимательно осмотрел монету, потом обратился к Лёве:

– Это золотой шведский двадцатикронник 1890 года выпуска?

«Лёва похолодел: он так и не узнал сегодняшнюю дату! Что отвечать?»

Он что-то невнятно промычал в ответ на вопрос второго клерка.

– Наверно, это не простая монета: на ней отштампован несколько странный рисунок, не похожий на обычный. Но мы всё равно не покупаем её как коллекционную, а берём по цене золотого лома. Сейчас я сделаю анализ золота и потом назову нашу цену.

– Хорошо, тогда заодно с анализом ударьте молотком по рисунку: пусть монета превратится в настоящий золотой лом.

– Подождите немного. Посидите на стуле, почитайте газету. Я скоро вернусь.

Лёва с трепетом в руках взял местную газету и с облегчением увидел дату выпуска: она соответствовала сегодняшнему числу его мира только на девяносто семь лет раньше. Вскоре вернулся клерк.

– Вес золота 8,96 гр. Проба 900. Цена 380 фунтов.

– Вы так и не испортили монету молотком!

– Я предлагаю сделку: плачу 500 фунтов за эту монету при условии, что она не будет испорчена и станет моей собственностью, – сказал клерк.

– Согласен, – проговорил Лёва.

Он забрал деньги у клерка и отправился в отель. Там заселился в одноместный номер с включённым в стоимость номера завтраком, заплатив 10 фунтов за это удовольствие. Уже послезавтра он собирался отправиться обратно в свой мир, поэтому оставшиеся полтора дня собирался посвятить сбору информации об этом новом мире.

В номере он вымылся до пояса принесённой служанкой в ведре горячей водой, надел чистую рубашку и отправился в ресторан обедать. После этого вышел в город с желанием посетить книжный магазин и закупиться литературой по истории этого мира и картами стран.

Также надо было узнать, насколько сложно купить в этом мире кусочек земли (Лева имел в виду выкупить землю на месте сожжённого трактира), прицениться к товарам в местных лавках и магазинах, узнать об имеющемся регулярном сообщении с другими городами Шотландии и Англии. И самое главное, договориться о перемещении себя любимого в точку берега, отмеченную пирамидкой. Тащить на себе в рюкзаке книги, которые он собирался купить, ему совершенно не хотелось. Всё равно придётся их нести от берега залива до сгоревшего трактира не менее полукилометра. Так хоть три километра от городка до пирамидки не придётся идти своими ногами с тяжёлым рюкзаком на плечах.

Книжная лавка оказалась недалеко от гостиницы. Такого покупателя книг и карт городок, наверно, не знал никогда. За два часа, проведённые в ней, Лёва отобрал двадцать три книги: по всемирной истории, истории Англии и ещё восьми стран Европы, включая Россию, пять – по истории Японии, Китая, Кореи, Индии и Маньчжурии, остальные по истории стран обеих Америк. Почему-то по истории стран Африки в магазине книг не оказалось. Ещё приобрёл пять политических карт мира и отдельных стран: забрал все, что были в магазине. В итоге, у него осталось только восемьдесят фунтов. Книги и карты ему обещали доставить в гостиницу.

Идти в мэрию и узнавать о покупке земли вблизи городка было уже поздно: чиновники работали только до пяти часов вечера. Поэтому Лёва просто погулял по городу. Вечером зашёл в ресторан, где поужинал. Потом в своём номере до самой ночи рассматривал карты и листал книги: очень интересное занятие!

На следующий день с утра посетил мэрию, где ему рассказали, что иностранец имеет право приобрести землю в Шотландии на общих основаниях с гражданами Великобритании. Даже любезно выдали ему карту с окрестностями Эдинбурга, датированную 1861 годом, в которой он с удивлением обнаружил уже не существующую деревеньку Транент с находящимся недалеко от неё трактиром, который, по его мнению, являлся именно тем, через который он попал в этот мир. Не заостряя внимания именно на этом месте, он узнал, что стоимость земли в этом районе практически везде одинакова и составляет десять фунтов за сотку.

Как оказалось, большая часть земли юридически принадлежит равнинному шотландскому клану Спенсов. Однако, когда из этой земли были добыты последние крохи угля и народ, проживающий на этих землях, стал нищать и разоряться, клан передал эти земли в управление местным властям, находящимся в городе Эдинбурге, являющемся административным центром Шотландии. Кроме прав по управлению землями они получили право продажи этих земель всем желающим за двадцатипятипроцентную премию от суммы продажи. Не заморачиваясь, власти делегировали эти права местным муниципалитетам, разрешив оставлять в своём бюджете двадцать пять процентов от суммы, причитающийся властям Эдинбурга.

Таким образом все были довольны: клан Спенсов снял с себя ответственность о заботе о людях, проживающих на его землях, да ещё получал семьдесят пять процентов от суммы средств за проданную землю пустоши при этом не ударив палец о палец чтобы организовать это дело. Власти в Эдинбурге ничего не делая получали двадцать пять процентов от стоимости проданной земли клана Спенс, отдавая из этой суммы всего двадцать пять процентов местным муниципалитетам, которые и несли основную тяжесть этой работы, подыскивая покупателей и оформляя им землю. Но и последние от этого не были в обиде: для них и такие деньги, поступающие в местный бюджет – большое подспорье.

Выяснилось, что для покупки земли покупателю необходимо отвезти на желаемое место землемера, который произведёт все необходимые измерения и вобьёт в землю в нужных местах колышки. После чего составит план приобретаемой земли с привязкой к ориентирам. Затем покупатель вносит деньги в кассу мэрии и получает сертификат на приобретённую землю. Земельный налог выплачивается ежегодно и составляет один фунт за пять соток.

При строительстве строений на приобретённой земле, обязательно согласование их чертежей с земельным комитетом мэрии и архитектором, которые также оплачиваются. Строительство можно поручить местным подрядчиками, которые зарегистрированы и подконтрольны местным властям. Все зарабатывают и все этим очень довольны. Включая покупателей земли.

За всеми этими выяснениями прошла половина дня и Лёва отправился на местный причал, чтобы договориться с владельцами баркасов о доставке его завтра с утра в назначенную точку на берегу бухты Ларго, откуда, по его словам, должен забрать баркас, привёзший Лёву из Франции. К сожалению, свободных посудин именно на завтрашнее утро не оказалось, поэтому Лёва отправился на местный рынок, где подрядил повозку для этой поездки за пять фунтов. Она должна ожидать его у выхода из гостиницы в девять часов утра.

При возвращении в гостиницу его подловил у самого её входа клерк из банка, купивший у него золотую монету.

– Уважаемый господин! Не имеется ли у Вас ещё одного экземпляра монеты аналогичной той, что я купил у вас вчера в банке?

– С какой целью интересуетесь? – Лёва не отказал себе в удовольствии произнести так полюбившуюся ему фразу ещё раз, но уже в этом мире.

– С целью её приобретения по цене, на десять процентов больше той, что я заплатил за первую монету.

– Уважаемый! Это монета – нумизматическая редкость. Только стеснённые обстоятельства заставили меня продать её за пятьсот фунтов. Настоящая цена монеты: десять тысяч фунтов! Если Вы согласны купить монету по такой цене, то я постараюсь отыскать ещё одну, но только завтра утром, не позже девяти часов.

– Что Вы говорите, уважаемый господин! В нашем городке нет таких денег! Шестьсот фунтов – максимальная цена, которую я могу предложить.

– Не интересует. Или та цена, что назвал я, или сделка не состоится. До свидания!

И Лёва вошёл в гостиницу.

Следующим утром, позавтракав, Лёва вышел из гостиницы с рюкзаком на плечах и забрался в повозку. К нему тут же подскочил клерк из банка и предложил тысячу фунтов за монету. Лёва отрицательно покачал головой и дал команду вознице трогаться в путь.

Клерк шёл рядом с повозкой с каждым шагом увеличивая сумму на тысячу фунтов. Наконец прозвучала цифра десять тысяч фунтов. Лёва остановил повозку и протянул руку за деньгами. Клерк выхватил нож, замахнулся и попытался вонзить его в руку Левы. Тот ударом ногой в грудь отбросил клерка от повозки. Возница без команды тронул лошадь, и они быстро поехали вдоль моря.

«Меня от ранения спасла только случайность: успел этого идиота оттолкнуть от себя. Теперь у меня имеется смертельный враг в этом городке. Надо быть осторожнее. Нельзя доводить даже таких неприятных людей до состояния бешеной крысы, загнанной в угол и способной броситься на человека!»

Через полтора часа Лёва высадился на берегу залива у каменной пирамидки. Подождал, когда повозка скрылась из глаз, переложил пистолет из кобуры в карман комбинезона и отправился вглубь суши, ориентируясь по компасу. Несколько раз оглянулся, чтобы заметить слежу, если она будет, но кроме баркаса, идущего из залива к берегу, ничего интересного не заметил.

Немного ошибся направлением, поэтому пришлось резко повернуть налево к развалинам трактира, находившихся от него метрах в трёхстах. И тут он заметил две фигуры в четверти километра от себя, быстро идущих в его сторону.

«Не иначе это тот самый клерк с напарником. Высадились с баркаса и теперь преследуют меня, чтобы ограбить и убить. Надо быстрее уносить ноги.»

Лева ускорил шаг: бежать с тяжёлым рюкзаком было неудобно. Когда он достиг развалин трактира, преследователи находились от него в пятидесяти метрах и громко кричали, требуя остановиться. Он сбросил рюкзак, спрятался в развалинах и стал поджидать появления бандитов. Пистолет был заряжен и готов к бою. После окончания курсов раз в три месяца Лёва посещал тир и тренировался стрельбе по мишени. Он убедился, что может уверенно поражать цель на расстоянии не более двадцати пяти метров.

Когда бандиты увидели, что Лёва спрятался в развалинах, они не стали подходить близко, а разошлись в разные стороны, стараясь взять его в клещи. Не подозревали, что он вооружён пистолетом. В руках бандитов было по большому ножу.

Лева наблюдал в первую очередь за клерком, считая, что тот точно способен применить оружие, тогда как второй – молодой парень, едва ли что-нибудь имел против него лично и действовал только как подручный, за компанию. Кстати, он явно не спешил за Левой, отставая от клерка метров на восемь.

Наконец, клерк оказался в метрах десяти от места, где спрятался Лёва, и закричал:

– Отдай монету, и мы тебя не тронем! Здесь в округе нет людей и тебе никто не поможет! Джон! Заходи к нему сзади. По моей команде беги прямо к нему!

Разговаривать с ним Лёва не собирался. Он прицелился и дважды нажал на спусковой крючок. Две пули попали в клерка: одна в голову, другая в грудь. Бандит тут же упал. Лева немедленно развернулся: подручный бандита Джон был от него метрах в пяти и угрожающе размахивал ножом. Ещё три выстрела, два – мимо, один опять в голову – точно между глаз в переносицу. Второй бандит тоже упал. Лева стёр пот с лица: он был весь совершенно мокрый.

Немного посидел на бревне, за которым прятался. Потом встал и подошёл к первому бандиту: тот был мёртв.

Обыскал его. В бумажнике лежали десять тысяч фунтов. Оставил пятьдесят, остальные забрал себе.

«Мёртвому деньги не нужны. Если труп найдут, будет на что похоронить.»

Оттащил его до ближайшей шахты и сбросил в неё. Подошёл к Джону. Тот тоже был мёртв. В его бумажнике было всего пятьдесят фунтов.

«Наверно, плата за помощь в нападении на меня.»

Деньги брать не стал и оттащил труп к той же шахте, куда сбросил клерка. Столкнул его туда же.

«Да уж. Без приключений не обошлось. Не напрасно я вооружился пистолетом!»

Потихоньку добрался до проделанного в завале лаза и по нему, таща за собой рюкзак, долез до подвала. Там надел рюкзак, включил налобный фонарик, подошёл к порталу, хорошо заметному при включённом особом зрении, и прошёл в свой мир: в подземелье часовни.

Около развалин замка не было ни души. Лева положил рюкзак в багажник автомобиля и отправился обратно в Умео.

«Подведём некоторые итоги. Как и предупреждал меня Смарыга, я научился открывать порталы. Это – хорошо. Но в этот поход в параллельный мир Земли, защищаясь, я убил двух человек. Причём сделал это в первый раз в жизни. Довольно спокойно прицелился в живого человека, спустил курок, причём несколько раз. И не сильно переживал после того, как их трупы сбросил в заброшенную шахту. Интересно, это следствие того, что я достиг определённого уровня совершенствования как экстрасенс или просто проявилось моё второе Я, до сих пор скрытое в моей душе? На какие жестокие поступки я буду готов в следующий раз, если опять возникнет опасность для моей жизни? Вот так люди и познают сами себя, оказываясь в различных жизненных ситуациях, а потом удивляются: как я мог так поступить, ведь я такой белый, пушистый, добрый. Всё! Пора кончать ныть и заниматься самобичеванием. Не я такой – жизнь такая!»

Глава четырнадцатая

Добравшись до отеля Лёва принял душ, сходил в ресторан и хорошо поел.

«Сегодня лягу пораньше спать: надо отдохнуть, выспаться. Завтра первый рабочий день и надо хорошо выглядеть.»

Он появился в медицинской клинике часов в десять утра и сразу приступил к диагностике МРТ. Дело спорилось. Лева поставил перед собой задачу выполнить эту работу за две недели вместо месяца. Также наметил уже в четверг снова выехать в развалины замка и поработать с порталом.

Между делом, используя паспорт убитого клерка, современную копировальную технику и компьютер, заготовил себе паспорт на имя Лео Стоуна, подданного Великобритании, эсквайра, с которым вполне можно было появиться в параллельном мире для приобретения земли в Шотландии. Единственное, чего Лёва не знал, насколько в данном параллельном мире наказуемо незаконное присвоение дворянского титула. Ведь эсквайр – дворянин хоть и мелкопоместный. А раз так, то имеются соответствующие списки дворян, которые легко соотносятся соответствующими службами государства со всеми джентльменами, претендующими на это звание. Поэтому, прежде, чем предъявлять кому-либо этот документ (в запасе имелся и другой, без этого титула), Лёва решил проконсультироваться с адвокатом из нового мира.

Время до четверга пролетело незаметно. Лева опять в среду позвонил в Стокгольм Свенсону и проинформировал о своих успехах: работа выполняется согласно утверждённому графику, проблем нет, просьб тоже. Вечером сел в автомобиль и отправился к порталу. В этот раз он прихватил с собой бесхозную кошку, прижившуюся в медцентре после того, как студенты потренировались на ней, проводя различные операции. Она предназначалась для тренировки провода через портал живых существ.

Лёва добрался до портала без происшествий. Взяв на руки кошку, предварительно хорошо её накормив мясом, он без проблем вместе с ней прошёл портал несколько раз туда и обратно. Кошка спокойно перенесла это путешествие. Посчитав, что эксперимент закончился успешно, он оставил кошку в своём мире, решив забрать её обратно в медцентр Умео, если она не сбежит до его возвращения, и прошёл портал.

Выйдя из подвала сгоревшего трактира в параллельном мире, Лёва огляделся. Погода была пасмурная: недавно прошёл дождь, небо было закрыто облаками. Он внимательно осмотрел развалины трактира: фундамент, выполненный из валунов, прекрасно сохранился и вполне мог использоваться для возведения стен дома. Надо было только убрать остатки сгоревших брёвен, всё очистить, снять размеры и подобрать подходящие чертежи.

«Ладно, всё это сделаю позже. Сейчас надо добраться до городка. Пасмурно. Хоть жарко не будет идти по этой пустоши. Всё же около пяти километров, если по дороге никто не подвезёт. До моря точно попутчиков не будет. Вдоль моря имеется дорога, но тоже – малолюдная. Похоже, придётся до городка ногами топать.»

Но повезло, не успел Лёва завернуть на дорогу вдоль моря, как наткнулся на лодку, вытащенную на берег, и, около неё на сидящего в позе лотоса не то йога, не то местного спортсмена, который поинтересовался у него замогильным голосом:

– В город надо?

Практически автоматически Лёва ответил:

– Надо!

– Десять фунтов!

– Три!

– Восемь и торг неуместен!

– Пять! И ни фунта больше!

– Да чтоб тебя бешеная собака укусила, и ты до смерти зелёные слюны пускал! Шесть! Или иди пешком!

– Отсюда до города всего четыре километра, и ты хочешь получить такие бешенные деньги?

- Так тебе не в Эдинбург? Тогда согласен!

Не успела лодка отчалить от берега, а йог установить парус и усесться за руль, как Лёва услышал его чертыханье и очередную реплику:

– Даже на две бутылки виски не заработал! Ну что за народ такой жадный пошёл: сами ножками идти не хотят, а за провоз платить не желают! Знаю я Вас! Плати сейчас три фунта, а как довезу тебя до места – остальное отдашь. Вот в прошлый раз один наглец вместо денег пендаля дал, только далеко не ушёл: упал и потом долго извинялся.

– Слушай, ты какой-то странный человек! Мы же договорились за пять фунтов при высадке в городке. С чего бы я тебе сейчас три фунта платить должен? Да и нет их у меня: всего одна бумажка – десятка, разменивать надо.

– Про размен – и речи не было! Вот! Обман на лицо! Сам за борт выпрыгнешь, или помочь?

– Не говори гоп, пока не перепрыгнешь! – проговорил Лёва, доставая пистолет и направляя его на шкипера.

– Да пошутил я, пошутил. Ты что, шуток не понимаешь? Откуда такой взялся в наших краях?

– С кудыкиной горы. Слышал про такую?

Шкипер недоумённо разглядывал Леву, явно не понимая, о чём тот говорит.

– А в город по какой нужде собрался?

– С какой целью интересуешься?

– Ну что ты за человек! Я к тебе и так, и этак, а ты как ёжик: иголки выставил и всё уколоть хочешь. Нам ведь ещё час идти под парусом: скучно, поговорить с новым человеком хочется, что-то новое узнать…

В лодке повисло молчание. Но шкипер долго молчать не умел и снова поинтересовался:

– Одет ты хорошо, вот, пистолет имеешь, значит, деньги есть. Рюкзак вещами набит, трость богатая. Кто ты такой и что у нас найти хочешь? Может помощь в чём нужна? Я всё и всех здесь знаю, за денежку небольшую помочь не откажусь.

Лёва задумался, глядя на шкипера.

«Мужик хоть и болтун, но хват, каких поискать. На вид лет сорока, одет прилично. Язык – хорошо подвешен, говорит правильно, значит, какое-никакое образование имеет. С местными аборигенами мне надо знакомиться, набирать людей: кто-то же должен за моим будущим поместьем присматривать в моё частое отсутствие. Почему не этот кадр?

– Вот скажи мне, уважаемый, кто ты такой по жизни? Что умеешь, что имеешь, чего тебе не хватает и к чему стремишься? А поперву, как звать тебя, величать и чем на жизнь зарабатываешь? А уж потом о моих хотелках поговорим.

Тут уже шкипер посмотрел на Леву внимательно, даже как-то весь подобрался, посерьёзнел и, начал говорить:

– Звать меня Грегори Макферсон, шотландец. Третий сын пастора с западных земель. Тут живу уже пятнадцать лет. Сюда переехал вместе с матерью после гибели отца и старших братьев во время бунта шахтёров из-за закрытия шахт. Солдаты их расстреляли: оказались случайно в центре бунтующей толпы. Войска были присланы для подавления беспорядков властями из Лондона.

На последние деньги мать купила маленький домик в Эдинбурге, где и живёт. Окончил школу в Эдинбурге, потом коммерческое училище. Десять лет проработал приказчиком у купца, занимавшегося переработкой и продажей рыбы. Женился на его дочке, но не повезло: она утонула вместе с отцом и двумя моими детьми во время шторма. Запил. За три года профукал почти всё, что мне досталось в наследство. Переехал в эту деревню, купил домик, постоянной работы нет. Живу на то, что заработаю на подхвате, всё же грамотный, многое знаю, умею. Да ещё и комнату в доме жильцам сдаю. Жить так надоело, но постоянной работы в городе нет. Коммерцией заниматься не хочу. Найти бы постоянную работу, обязанности буду исполнять с рвением и без нареканий.

– Грегори, имел ли ты когда-либо дело со строительством? Я имею в виду не сам строил, а следил за выполнением подрядных работ, закрывал Акты выполненных работ, производил их оплату?

– Да, такой опыт я имею. Мне строили дом в Эдинбурге, и я сам следил за качеством строительства и его финансировал.

– Приходилось ли тебе заниматься покупкой земли? Знаешь ли ты некие особенности в сделках с землёй, присущие землям в пустоши?

– Я покупал землю под постройку собственного дома в Эдинбурге. Землю в пустоши не покупал, но не думаю, что там имеются какие-то особенности и сложности. Всё, как обычно.

– Мне требуется помощник, который будет в моё отсутствие следить за строительством поместья в пустоши, от моего имени представлять мои интересы в органах местной власти, перед строителями и поставщиками материалов. Контракт с полной материальной ответственностью за совершаемые действия. Работа постоянная по контракту на три года. Испытательный срок – три месяца. За этот срок оплата ежемесячно по сто пятьдесят фунтов, далее – по итогам работы: или увеличится, или уменьшится. Согласен?

Шкипер задумался. Наконец принял решение:

– Оплата, конечно, невелика, но я понимаю: Вы меня не знаете, я Вас тоже. Контракт оформляем у нотариуса и регистрируем в мэрии?

– Конечно.

– Чертежи на дом имеются?

– Чертежи имеются, но, пока земля не выкуплена и неизвестна площадь застройки – я их с собой не взял. Как только сделка с землёй совершится, и мы определимся с подрядчиком строительных работ, я привезу строительные чертежи. Дом будем строить на сохранившемся фундаменте от сгоревшего трактира, находящегося в полукилометре от моря у заброшенной деревни Престонпанс.

– Я знаю это место. Позвольте вопрос, что Вы там собираетесь делать? Совершенно пустынное место, ни людей, ни растительности. Вокруг – только заброшенные шахты. Ничего нет!

– Не волнуйся, узнаешь в своё время. Главное, чтобы мы притёрлись и доверяли друг другу.

Лодка причалила к пирсу. Грегори и Лёва сошли на сушу.

– Грегори, мне надо с тобой рассчитаться. Где можно быстро разменять десять фунтов?

– Может, не стоит торопиться? Вы ведь сейчас идёте в мэрию? Давайте подумаем вместе как поступить: я иду с Вами и мы решаем там Ваши проблемы быстро и правильно, или расстаёмся и остаёмся «при своих»?

– Грегори, а что можешь предложить ты?

– Сначала – поход в отель, где Вы снимаете номер, приводите там себя в порядок после небольшого морского путешествия на моей лодке, затем – обед в ресторане за Ваш счёт, за которым мы обсуждаем Ваши цели и задачи в этом забытом всеми уголке Земли и мою помощь в их решении за весьма небольшое вознаграждение, которое я буду получать после заключения между нами контакта, который Вы предложили мне во время морского путешествия, но который до сих пор так и не заключён! Поэтому пока обойдёмся без моей помощи!

– Грегори! Будьте милосердны! Сначала – отель, потом – мэрия и заключение контракта с Вами у нотариуса, потом – всё остальное по Вашему плану!

– Согласен!

– Кстати! В каком виде мне лучше всего появиться в мэрии: эсквайром или простолюдином? Как ни странно, документы совершенно случайно у меня имеются на оба названные персонажа, причём выданные в одном и том же отделе МВД Великобритании и в одно и то же время и, главное, совершенно подлинные!

– Какие тут могут быть сомнения: конечно эсквайра, это и солиднее, и почётнее, и значимее. И проверить их подлинность здесь совершенно невозможно, да и делать это никто не будет.

После устройства Лёвы в отель и совместного с Грегори обеда в ресторане, эсквайр и новый его работник посетили мэрию, где оформили рабочий контракт и все другие необходимые документы, в том числе доверенность, зарегистрировав их у нотариуса. После этого направились в отдел мэрии, занимающийся продажей земли. Там им были несказанно рады: давно не было покупателей бросовой земли! На вопросы работников мэрии о том, как собирается Лёва использовать выкупаемую землю, он загадочно молчал, что породило множество самых фантастических слухов и предположений.

Лёва внимательно изучил представленную ему карту и, уточнив стоимость сотки земли, определился с необходимым для его целей размером участка. Тут же был вызван землемер и Лёва оплатил его услуги, включая доставку их тёплой компании к приобретаемому участку и обратно.

В итоге границы покупаемого участка были отмечены специальными колышками и полностью совпали с участком, принадлежащим ранее владельцу сгоревшего трактира. Площадь участка составила двадцать пять соток. Оформление купчей на землю, составление плана участка, регистрация сделки у нотариуса и внос денег в кассу мэрии ещё потребовало полтора часа. Время клонилось к концу рабочего дня, так что посещение бюро местного архитектора было отложено на утро завтрашнего дня. Уставшие от проделанной за день работы Лёва и Грегори разошлись по местам ночлега, договорившись о встрече завтра у архитектора.

У архитектора нашлись чертежи сгоревшего трактира, на фундаменте которого Лёва хотел построить свой дом в параллельном мире. Внимательно их изучив стало ясно, что с трактиром не всё так «гладко», как представлялось ранее.

Во-первых, он был построен на скальном основании, хотя эта местность была не гористая. Это скальное «вкрапление» было единичным и своими размерами соответствовало купленному участку. Причём углубление его в почву было не менее полста метров, а может быть и значительно больше, так как артезианская скважина, пробуренная на границе участка в глубину, вдоль скального основания, составляла сорок восемь метров.

Во-вторых, подземелье под трактиром было вырублено не во время его строительства, а много раньше: на этом месте ранее существовал небольшой мужской монастырь, который ещё в шестнадцатом веке был закрыт решением высших церковных властей как рассадник ереси. Монахи частично разбежались, частично были казнены, а само это место пустовало вплоть до строительства трактира.

«Можно предположить, что ещё в шестнадцатом веке монахи использовали портал, расположенный в подземелье монастыря, для путешествий в параллельный мир, но на чём-то прокололись и вызвали гнев своего начальства. На этом и закончилась память о существовании портала в другой параллельный мир. Как в этом деле поучаствовал клан Спенсов – неясно, и почему он отказался от его дальнейшего использования – тоже. Может быть очень простое объяснение: тот, кто знал об этом портале – неожиданно умер, не успев передать эти знания своему преемнику. Да и не моё это дело: я не историк и меня интересует в первую очередь практическое использование портала», – раздумывал Лёва.

Архитектор согласился рассмотреть новый проект дома, который решил построить на этом месте Лёва, и представил ему все необходимые размеры бывшего трактира с привязкой к местности. Сам проект Лёва обязался передать архитектору для согласования в конце месяца.

«Стоит очень тщательно продумать архитектуру дома и его назначение, чтобы закамуфлировать его истинное использование для моих целей. Похоже, что я своими неудачными действиями возбудил нежелательный интерес к этому объекту жителей городка и теперь предстоит приложить недюжинные усилия, чтобы его заглушить.»

Во второй половине дня они уединились с Грегори в Левином номере отеля и обсудили дальнейшие действия.

Первым делом надо было нанять людей и расчистить завалы на пепелище трактира, выбрав и складировав остатки материалов, которые можно было или продать, или пустить в строительство нового дома. Для этого, а также для складирования новых материалов необходимо было построить просторный сарай, для чего также закупить древесину, кирпич, песок, цемент. Также необходимо было озаботиться строительством забора и наймом сторожа.

Определили место для сарая, примерный размер зарплаты для рабочих для разбора завалов и строительства забора и сарая, стоимость необходимых материалов для этого.

Особое внимание Лёва уделил строительству дощатой выгородки у входа в параллельный мир в подвале трактира. Он чётко указал на чертеже, где она должна находиться, размеры и материалы. Особенно предупредил, что замок для двери он привезёт в следующий свой приезд. Также отметил, что вдоль каменной лестницы, ведущей из подвала на первый этаж, необходимо уложить из двух толстых досок дорожку, по которой он будет выкатывать специальную тележку. (Так он назвал маленький мотороллер, который собирался привезти с собой для перемещения из трактира в город.)

Лева под расписку передал Грегори пять тысяч фунтов с наказом: к его возвращению через месяц все запланированные работы должны быть закончены, а ему предъявлены документы по расходованию выделенных средств. Также Грегори получил зарплату за следующий месяц, что также было подтверждено распиской.

На этом и распрощались. Перед сном Лёва озаботился наймом на утро повозки, чтобы добраться до дороги, идущей от моря до сожжённого трактира, и улёгся спать. Однако, не спалось. Мысли крутились в голове, заставляя снова и снова обращаться к принятому решению о строительстве дома на пепелище трактира.

«Насколько оно своевременно и оправдано? Денег в местной валюте осталось около двух тысяч фунтов. Строительство дома с учётом приобретения материалов, их доставки, стоимости работы потребует не менее ста пятидесяти тысяч фунтов, а скорее всего превысит эту сумму. Само строительство затянется на год – полтора. И что дальше? Постоянно жить в этом доме я не буду. А его надо обустроить: купить мебель и облагородить двор – это опять потратить деньги? А охранять, следить за порядком в нём и вокруг – значит нанять людей и платить им деньги. Деньги, деньги, деньги… А где их брать? Сам дом дохода не принесёт. Его главная функция – застолбить место перехода в этот параллельный мир. Значит, мои деньги, заработанные в старом мире, будут утекать в этот и здесь растворяться, не принося мне пока никакой пользы? Не поторопился ли я принять решение о строительстве дома? Да ещё не ясно, как долго я смогу пользоваться переходом между мирами. Нэнси может выйти замуж и озаботиться новыми идеями использования развалин её замка, что сразу отсечёт меня от портала. И что я буду делать? Как-то всё это очень сумбурно происходит, не продумано и быстро. Куда я тороплюсь? Вполне достаточно постройки одного сарая на участке, а на месте портала в подвале трактира – деревянной загородки, где я могу появляться, не шокируя этим охрану участка. Ладно, не буду спешить. Надо хорошо подумать и до тех пор, пока я не придумал, как я могу зарабатывать деньги, используя портал, никаких больших трат делать не буду. На этом и порешим!»

Возвращение в подземелье часовни, а потом и к выходу из подземного хода произошло без происшествий: вокруг людей не было. Едва Лева сел за руль автомобиля, оставленного у входа в подземный ход, как около него появилась кошка-портальщица. Получив опять кусок мяса и быстро с ним разделавшись, она запрыгнула на сидение автомобиля рядом с Лёшей, свернулась калачиком и тут же заснула. После этого тандем отправился в Умео. Лёше предстояло провести несколько часов в качестве водителя.

«Впереди целый месяц, за который я просто обязан определиться с будущим моего проекта. Назову его «Новый мир». Простенько и со вкусом. Для начала попробую для себя ответить на несколько вопросов.

Первый. Что я хочу получить в результате его выполнения? Ну, сам-то с собой я хитрить не буду: деньги, много денег. И ещё: новые впечатления от путешествий по параллельному миру после того, как деньги будут заработаны, и я смогу уйти с работы в старом мире и посвятить освободившееся время путешествиям.

Второй. Готов ли я пуститься во все тяжкие для реализации этого проекта? Сейчас не готов. Например, в случае необходимости обмануть – могу, убить – нет. Хотя совсем недавно застрелил двух бандитов и никаких терзаний, и мук совести при этом не испытал.

Третий. Готов ли я привлечь к реализации проекта помощников, посвятив их в тайну портала? Пока не готов. Всё будет зависеть от того, смогу ли я один придумать и реализовать проект «Новый мир», обеспечивающий выполнение ответа на первый вопрос.

Четвёртый. Устроит ли меня вариант лишь временного пользования порталом: от одного года до нескольких лет? (Ведь в любой момент доступ в подземелье разрушенной часовни мне будет закрыт. А значит и все мои денежные вложения в проект будут если не потеряны, то временно перестанут давать доход на этот период. Или я вообще буду отстранён от проекта.) Думаю, пока денежные вложения незначительны, и я душой не прикипел к проекту «намертво», то устроит. При превышении определённого уровня (которой пока я не могу определить в численном выражении): категорически нет! И вот тут-то я, пожалуй, буду готов пересмотреть ответ, данный мною на второй вопрос.

Пятый. Поскольку я так ответил на четвёртый вопрос, то есть я понимаю, что могу превратиться в «чудовище», то стоит ли мне вообще заниматься этим проектом? Стоит, но надо определить границу, пересечение которой автоматически должно привести к прекращению работы над проектом. Эта граница должна иметь несколько составляющих: размер вносимых денежных вложений, нравственный критерий, душевное равновесие и т. п. Если с первым всё ясно, то остальные – скрыты в «тумане неопределённости». Как к ним подойти, пока не знаю.

Шестой. В какие сроки я должен сформулировать для себя ответ на пятый вопрос и разработать концепцию реализации проекта «Новый мир»? В течение текущего месяца, то есть, до следующего посещения параллельного мира.»

Автомобиль Лёши въехал в Умео.