— Ты куда меня затащил?

— Тебе в рифму ответить? — моментально схамил Упырь. — Или перебьёшься?

Лич философски хмыкнул, присел на краешек стола и спросил:

— Выпить есть?

Вроде нормальный дядька, и чего Упырь на его психику грешит? Или потому, что лич пива не хочет? Я вот тоже лет до двадцати пяти пива не пила, не нравилось оно мне.

— Инесс, у тебя ещё есть «карачинская»? — спрашиваю я.

А в ответ раздаётся содержательное:

— А-а-а-а-а-а-а-аы-ы-ы-ы-ы-ы…

— (Выпилено цензурой)! — тут же отреагировал лич, и в немыслимом прыжке, оттолкнувшись от воздуха, оказался на потолке, вцепившись в него когтями и амуницией.

Я смотрю на Инесс. Упырь тоже смотрит на Инесс. Инесс смотрит на лича, пускает слюни и даже не пытается их подтереть. Лич смотрит на окно, как на единственный источник спасения и, от ужаса матерно визжит, ни разу не повторившись.

— Чего это он? — спрашиваю Упыря.

— Реакция на Катькино коронное, — отвечает имп. — Ту угрозу коллапса так зовут, Катя. Картова Екатерина Михайловна. Так же я думаю, что она ещё один древний монстр, только не инициированный. Таких в последнее, по меркам Инферно, время не инициируют, во избежание. За такими приглядывают и подчищают. Убить такое невозможно, мы пытались. Неоднократно пытались. Возрождается, блокирует себе память и всё начинается по новой. Как же она всех уже достала, кто бы знал.

Не прекращая говорить, Упырь налил в стакан пива и выплеснул его Инесс в личико. Сьюшка зафыркала и, моргнув несколько раз, сфокусировала взгляд.

— Ну что, пришла в себя?

Инесс неуверенно кивнула:

— Наверное. Что это вообще было?

— Я расскажу, только я сам мало что понимаю, — Упырь потёр переносицу, и задрал голову к потолку. — Слезай!

— Не хочу, — сквозь стиснутые зубы выплюнул лич. — Мне и здесь хорошо.

— Слезай, — настаивал Упырь. — Никто, кроме меня, на тебя покушаться не будет. Обещаю.

Вот если лич сейчас уточнит, что точно ли не будут, то он упадёт в моих глазах на отметку «ниже плинтуса».

— Не верю, — как-то странно булькнул лич, но с потолка слез.

На тех местах его одежды, что не была скрыта доспехами, белела штукатурка. Инесс отчего-то стало стыдно.

— Садись, — имп достал из подпространства ещё одну табуретку, налил пива и подтолкнул стакан к личу. — Пей. Рассказывай сам, если хочешь.

Лич пожал плечами, проигнорировал предложенный стакан и, цапнув со стола бутылку с пивом, присосался к горлышку.

— Ты сам этого хотел, — хмыкнул Упырь. — Итак, не очень давно, в недалёкой галактике, жил-был мальчик-зайчик, увлекающийся мистикой-хренистикой и около оккультными лженауками. Однажды мальчик-зайчик что-то перемудрил то ли с вызовом бабаек, то ли с заказом пиццы, в тоге же получилась такая красноволосая НЁХ.

Лич поперхнулся пивом. Мы с Инесс заржали.

— Я предупреждал, — осклабился Упырь, и продолжил. — Спрятав филактрий куда подальше, бывший мальчик-зайчик устроился на работу к местному правителю сразу на две вакантные должности. Придворного мага, а вторую не скажу, это личное и никого не касается. Местный правитель, нужно сказать, обладал примерзейшим характером и пытался сдать экзамен на Тёмного Властелина. Но у правителя с этим не заладилось, от чего его характер становился всё мерзее и мерзее. Правитель не знал, кого в этом обвинить, а посмотреть в зеркало ему религия не позволяла. Лич же, на должности придворного мага, занимался тем, что носился с правителем, как дурак с тухлым яйцом, занимался вивисекцией, читал умные книги и пробовал плевать в потолок. Но последнее ему не давали. В стране появился никому не нужный герой и бросил вызов правителю. Тот встал на дыбы и потребовал у лича голову героя в корзинке с ленточками для миленького декора. Лич опять что-то не то нахимичил, видать решил вспомнить буйную молодость, и дохимичился до того, что заклял не героя, а… Правильно, коллапс. Рассчитывал, наверное, на безобидный коллапс лёгких у героя, а призвал в свой Мир коллапс для Мира.

Лич ударил стаканом по столешнице и что-то беззвучно прошептал.

— Что? — Упырь оттопырил когтем ухо. — Оправданий не слышу.

— Всё было не так, — громче, но на пределе слышимости, повторил лич. — Я… Да, я действительно нахимичил, как ты сказал, но… Я не призывал… это. Оно само пришло.

— Сейчас всё равно не проверишь, — продолжил глумится Упырь.

— Почему? — наивно спросила Инесс.

Зря она это спросила. Ой, зря.

Стакан в руке лича лопнул и разлетелся осколками.

— Твою мать! — взвыл имп, и вытащил из подпространства аптечку. — Ленка, держи его!

Лич попытался удрать. Честно попытался. Но от удара бутылкой по затылку ещё никто не удирал. Буду я ещё всяких психопатичных мужиков держать. Лич рухнул с табуретки и растёкся на полу мычащей лужицей.

— Вот на фига было спрашивать, а? — бурчал Упырь, пинцетом вытаскивая осколки стакана из ладони лича. — Я же его специально держу на грани безумия. Вот что мне теперь с его истерикой делать? Или ты сама себе рот зашьёшь, или я тебе его зашью.

Люблю мужские истерики, они забавные. Ещё забавнее пьяные мужские истерики. Особенно у тех мужчин, на которых у вас, дорогие дамы, стоит. Тогда вам может что-то обломится. А если подсуетитесь, то и не один раз. Проверено.

— Упырик, — сладко пою я, — а зачем ты его в таком состояние держишь?

Имп матерно чертыхнулся, достал из подпространства толстую тетрадку на кольцах и протянул мне. На обложке значилось «Методическое пособие для разведения и содержания личей в домашних условиях». Автором был какой-то мужик с длиннющим именем и титулами на пять строк.

Поудобнее перехватываю методичку и бью ею Упыря промеж ушей:

— Ты дебил. У тебя не лич, у тебя личедемон.

Имп отбирает методичку обратно и прилетает уже мне:

— Сама дура. Содержание открой.

Ну вот, опять я дура. Закономерность.

Инесс вновь смотрит на нас квадратными глазами. Видать, опять что-то там сама себе придумала и сейчас переваривает, думает, обижаться ей, или нет. А, ну да, Упырик же внучонок какого-то из их Владетелей, а я тут, вот так запросто, бью владетельского внучонка по пустой башке. Это я только начала.

— Упырик, а почему ты магией осколки не вытащишь?

— Страница семьдесят пять, третий абзац снизу.

— У-пы-рик.

— Потому, что к нему нельзя применять магию.

— Так ты не к нему, ты к осколкам.

Ипм вновь оторвался от своего увлекательного занятия и так на меня посмотрел, что мне почти стало стыдно за своё образование. Почти.

— Всё, что контактировало с его организмом… — затянул демонёнок.

— Упырь, — перебиваю я. Не всё же ипму хамить, — это лич. Он не помрёт при всём желание.

— Да при чём здесь вообще «помрёт»? — всплеснул лапами Упырь. — Помрёт, не помрёт… Мне же потом эти осколки на себе ощущать, если сразу не удалить.

Оппачки!

— Расскажите?! — подскочила к Упырю Инесс. — Мне для матчасти, уйных аффтарак гнобить.

— Я всё ещё здесь, — напомнил о своём присутствие лич.

Упырик закатил глаза, почмокал губами, сложил лапки под грудью, изобразил всем своим видом предвкушение неземного блаженства, и ответил:

— Нет.

Лич, прикинув что-то подозрительное к внешнему виду сьюшки, добил:

— Я — гей.

А Упырь — футанари. К тому же имп уже спалился со всеми потрохами.

— Я тоже, — радостно оскалилась Инесс.

— Ещё пива в морду? — ласково спросил Упырь.

— А? — сьюшка замотала головой, стряхивая наваждение. — Н-н-нет. Да что это со мной?

Действительно, что? И почему оно не действует на меня?

— Вот это я тебе с удовольствием расскажу, — кивнул Упырь.

— Может, я сам? — попробовал вякнуть лич.

Имп расплылся в маньячной улыбочке:

— У тебя голова не болит? Не кружится? Не тошнит?

— Не знаю, — честно ответил лич, и попробовал встать. — (Выпилено цензурой)!

— Сотрясение того, чего нет, — довольно констатировал Упырь. — Лежи и молчи.

— Подушечку бы, — состроил разнесчастные глаза лич.

— Фиг тебе, а не подушечку, — имп вместо фиги показал два пальца. Указательный с средний. Тыльной стороной ладони к личу. — Так отхиляешься.

Этим жестом ещё Арвен пользуется. Перенять, что ли?

— Вот за что мне это всё? — в никуда спросил лич, пытаясь устроится поудобнее на голом полу.

У Упыря, который затягивал на запястье лича бантик из бинта, было такое выражение морды, что мне показалось, что он готов добить своего рыжего. Что бы тот не мучился и не задавал глупых вопросов.

— Так, ладно. Все обратно за стол, я рассказывать буду. А ты, — хмурый взгляд на лича, — лежи и только попробуй мне ещё раз сорваться. Отомщу. Сам знаешь чем и как именно.


* * *

Добавить к истории становления рыжего личом Упырю было много чего.

Итак, лич по дури решил обрушить на героя коллапс легких, а так как одновременно занимался несколькими вещами, включая изучение магии призыва через Барьер, то не было ничего удивительного в том, что лич не высыпался. Лич тоже человек и нечто человеческое, вроде сна, ему было не чуждо. Перезагрузка затраханного мозга и всё такое. В итоге, по классике жанра что-то пошло не так. Лич что-то перепутал и дошаманился. Из круга призыва вышел блондинистый коллапс совершенно серой наружности. Лич посмотрел на дело рук своих, коллапс посмотрел на лича, и тот даже мяукнуть не успел, как оказался прижат к стене. Коллапс Катенька, выверенным движением, одной рукой сгребла лича за волосы, второй принялась сражаться с ремнём на его штанах.

— Мазель, вы кто? — вытаращился лич, офигев от наглости блондинистого коллапса.

За штаны он не беспокоился, пряжка на ремне была хитрая, просто так не расстегнёшь.

— Катя, — представился коллапс.

— И что же, Катя, вам от меня надобно? — всё ещё пытался быть вежливым лич.

— Я замуж хочу, — лаконично ответила Катя, и, сложив губки трубочкой, потянулась за поцелуем.

Сражаться с ремнём Кате быстро надоело и она принялась сражаться с его камзолом. Тут дело пошло веселее, завязки во всех Мирах были стандартные.

Как не крути, а дураком лич никогда не был. Идиотом, да. Придурком, может быть. Но дураком не был.

Быстро помножив два и два с поправкой на ветер и разделив полученный результат на ноль, лич выдал:

— Катя, а вы не хотите замуж за героя?

Катя распахнула варежку и зависла. Такого ей ещё никто и никогда по доброй воле не предлагал.

— Хороший герой, качественный, — расхваливал предполагаемый товар лич, аккуратно выпутывая из своих волос шаловливые пальчики Кати. — Молодой и сильный, его надолго хватит.

— А… А… А… — пыталась сформулировать хоть какую-нибудь мысль Катя, и у неё даже получилось. — А ты?!

Лич прочистил когтем заложенное воплем ухо.

— А я — гей, — натянув на лицо серьёзное выражение, отмазался он. Подумал и добавил. — Пассивный.

— Как же так?! — воскликнула Катя, и замахала руками. — Ведь я же хочу!

— Катя, — воспользовавшись тем, что его выпустили из рук, лич тут же затянул завязки камзола обратно, — но я же уже предложил вам героя со стопроцентной гетеросексуальной ориентацией. Какого рожна вам от меня-то надо?

Катя сунула палец в рот и закатила глаза.

— Докажи! — потребовала она.

Лич прочистил второе ухо и попробовал сообразить, что именно надо доказать Кате. Диалог выходил достаточно своеобразным, что бы и без того воспалённые мозги начали вытекать из ушей заложенных воплями.

Тут, на счастье лича, дверь в лабораторию распахнулась и ударилась о стену. Правитель пожаловали проверить скорость работы своего подчинённого.

Теперь лич помножил прошлый результат на сотню, разделил на блондинистую Катю и понял, что его сейчас будут бить. Возможно по лицу. Ногами. Быть побитым личу не хотелось. Особенно за наличие в его рабочем помещение посторонних девок. И, кажется, лич понял, что именно нужно было доказать Кате.

— Любимый, ты пришёл! — истерично взвыл лич, и повис у правителя на шее.

Правитель прифигел не хуже лича пять минут назад, но сориентировался быстро.

— Потом поговорим, — не обещающим ничего хорошего голосом, проскрипел правитель, собственнически ухватил лича за задницу и прихватил зубами кожу под его ухом.

— Богомерзкий слеш! — пароходной сиреной заорала Катя. — Даже здесь! Фу! Фу, я сказала!

Правитель на это только щёлкнул пальцами и указал вошедшим стражникам сначала на Катю, потом на пол под своими ногами. Стражники похмыкали, но ничего не сказали. Мало ли, кто, как и с кем развлекается. Правитель был женат давно, глубоко и прочно.

— Что это было? — ошарашено, и только по этому спокойно и без обычного пафоса, спросил правитель после того, как Катю всё же смогли поймать и увести.

— Кажется, я нашёл решение вашей проблемы, — отрапортовал лич.

Языки отстирывали вместе.


* * *

Лич не учёл одного. Того, что вместо одной проблемы, вполне себе, может появится другая. Блондинистая, наглая и жутко хотящая замуж.

Первым делом, выкинутая из портала посреди чистого поля, Катенька пошла искать обещанного ей личом героя. Вторым делом, как исправно докладывала группа наблюдателей, посланная следом, Катенька добралась таки до ближайшего населённого пункта и устроила там кипиш, требуя у всех, кто хотел её слушать, всё ещё обещанного ей героя. Самого героя, ясен пень, в пределах деревеньки на десять дворов, предсказуемо не оказалось. Тогда Катенька устроила истерику в первой попавшейся луже, наивно на что-то надеясь. Откуда прилетел первый комок грязи, никто из группы наблюдателей не заметил. Катенька разобиделась ещё сильнее.

— Хочу, хочу, хочу! — визжала она, и сучила ножками по грязной водной глади. — Хочу себе героя!

Катеньку попробовали остановить и вытащить из лужи где-то через полчаса, когда всем надоело.

— Девушка, ну поимейте вы хоть остатки самоуважения, — коряво увещевал Катю кто-то из группы наблюдателей.

— Не учите меня жить! — доносилось в ответ из лужи.

Кто-то из группы наблюдателей приложил ладонь к глазам и пошёл обратно к остальным. Там главный группы уже во всю телепатировал личу «видео» Катенькиного выступления и реакцию местного населения.

Лич в своей лаборатории схватился за голову и аккуратно забегал по потолку. Его переполняла радость от того, что он вовремя избавился от блондинистой девки и, почему-то, стыд за эту девку. Вернее, за её поведение. Почему именно ему было стыдно, лич не знал и знать не хотел.

— Драли тебя в детстве мало, — ностальгически прошептал лич, и принялся готовить операцию по столкновению Катеньки и героя.

Проблемы с героем, на которого наконец-то свалился блондинистый коллапс, начались через пару дней, когда личу удалось столкнуть их лбами.

Группа наблюдателей заняла лучшие места в кустах, исправно сливала новое «видео» начальству и хрумкала местным поп-корном.

— Женись на мне! — с ходу потребовала Катенька, подобравшись к герою со спины.

— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а! — испугавшись внезапной перспективы, герой подпрыгнул на полметра. — Ты кто вообще?

Герой и в герои-то удрал только для того, что бы не жениться.

— Катя, — уперев руки в бока и притопнув ногой, представился коллапс.

— Ик! — только и смог выдавить из себя герой, и попятился.

Герой отступал спиной вперёд, Катя наступала, группа наблюдателей наблюдала, местное население спешило покинуть улицы. У местного населения была своя точка зрения на правителя, героя, а теперь ещё и на Катеньку. Кое где звенела тетива возводимых луков. Не зря же пословица про дракона известна во всех Мирах. Так же, как и пословица про меньшее зло.

— Очень приятно, — сладострастно оскалилась Катенька, и на всякий случай выломала оглоблю из ближайшего забора. — Пошли.

— Куда? — придушенно пискнул герой, и повертел головой по сторонам в поисках спасения.

Однако увы, улица уже давно опустела. Только ближайшие кусты подозрительно колыхались и хрюкали. То группа наблюдателей пыталась не очень громко ржать.

Герой был молод, склонен к юношескому максимализму, горяч и не обучен. И только по этому не обзавёлся собственной группой поддержки в виде разношёрстных спутников. Спасать героя из цепких ручонок Катеньки было некому.

— Трахаться, — уверенно сказала Катенька, и поудобнее перехватила оглоблю.

Герой понял, что ему сейчас прилетит по смазливой мордашке.

Лич в своей лаборатории уже потирал ладошки в предвкушение скорейшей расправы над героем.

Катенька замахнулась таки вывороченным дрыном.

— Ну же, ну, — подпрыгивал от нетерпения лич, и, не выдержав, закурил.

Откуда у него взялись сигареты и почему он был уверен в том, что курит не первый год, лич как-то не задумался.

— Я — гей! — внезапно заверещал герой. — Мне не нравятся девки!

— А-а-а-а-а-а-а-а-аы-ы-ы-ы-ы-ы-ы!!! — тут же справедливо обиделась на весь Мир Катенька. — Обманул, гад рыжий!

Оглобля полетела в ближайшую стену, Катя упала на задницу и принялась старательно размазывать по личику сопли вперемешку со слезами.

— Лужи не хватает, — донеслось из кустов.

Герою почему-то стало стыдно. И так же, как и личу, не за себя. Герою бы сейчас плюнуть, развернутся и бежать бы, теряя на ходу обувки, но нет. Максимализм расцвёл в нём буйным цветом и приносил плоды один другого хлеще.

Аккуратно подойдя к Катеньке, герой присел перед ней на корточки.

— Идиот, — оценили из кустов умственную деятельность героя.

Однако у героя на этот счёт были свои причины, пусть и продиктованные ему его максимализмом.

— О каком гаде рыжем ты сказала? — спросил герой Катю.

Та перестала размазывать жидкости своего организма и в упор посмотрела на героя ничего не выражающими глазами.

— Так ты мне с ним изменяешь?! — тут же придумала себе новый повод Катя. — Как ты мог?! Ты же герой! Ты… Ты… Ты только ради него обратил на меня внимание!

— Чего?! — вытаращился герой, поняв, что ничего не понял.

Катя говорила на каком-то, понятном только ей, языке. Нет, слова по отдельности были очень даже понятны, но после построения фраз смысл слов делал ручкой и уходил в дальние дебри непонятно чьего сознания.

— О ком ты вообще говоришь? — на всякий случай ещё раз спросил герой. — Какой рыжий? Почему из-за него я обратил внимание на тебя?

— Беги, глупец! — донёсся умный совет из кустов. — Спасайся!

Однако у героя была одна теория, которую ему приспичило незамедлительно проверить. Во всём королевстве был только один рыжий, претендующий на роль гада. Цепной лич правителя, который только вчера, в Старых Развалинах, пообещал герою чего-то большего. Чего именно большего лич не уточнил и герой всё прошедшее время, после того, как вылез из Руин, ломал голову, что бы это могло значить. Доломался. Но мозаика всё равно упорно не желала складываться в целую картинку.

Катенька же обдумывала целых три вопроса! Выбрала, по её мнению, самый главный и таки на него ответила:

— Такой же, как и ты, пидорас шерстяной! Это он тебя испортил, я знаю! Я тебя вылечу!

Герой офигел в очередной раз. Кусты уже не могли молчать и, ничуть не скрываясь, ржали. Лич в лаборатории хлестал из горла «Джонни Уокер» и думал о смысле жизни. Катенька подобралась, сменила позу и прыгнула на героя.

— Помогите! — истошно заорал герой, беспомощно загребая воздух руками и ногами. — Насилуют!

— Расслабься и получай удовольствие, — вновь посоветовали из кустов.

— А где мой филактрий? — поинтересовался в никуда лич, и задумчиво посмотрел на бутылку виски, которую сжимал в руке. — Очень интересно.

— Я помогу тебе! — пафосно и на одной ноте выла Катенька, отчаянно сражаясь с завязками на штанах героя. Здесь ей повезло гораздо больше, хитрого ремня на герое не было. — Я спасу тебя! Я покажу тебе все прелести гетеросексуальной ориентации!

— Не надо! — надрывался герой, но его всё равно никто не желал слушать. — Я не хочу! Я же гей! Оставь меня, чудовище!

Катенька оказалась глуха к мольбам героя и быть бы ему изнасилованным посреди улочки мелкой деревеньки, если бы не помощь из вне.

Помощь была женского полу, но одета совершенно не по-женски, в камуфляж и берцы. Откуда он может знать название предметов гардероба помощи, герой не знал. Помощь сжимала в руках давешнюю оглоблю и скептически смотрела на оглушённую Катеньку, на затылке которой стремительно росла приличных размеров шишка. Помощь потыкала Катеньку оглоблей и с размаху пнула ту берцем в бок. Катя застонала и скатилась с героя.

— Ты кто? — захлопала глазами жертва неудачного насилия, и, кое как, трясущимися руками, затянула завязки на штанах. — Ой, мля!

Неудачно затянула.

— Саурон в пальто, — хмыкнула помощь, и от всей души предложила. — Пшол отсюда.

Однако жизнь, за последние десять минут, ничему героя не научила, и он задал очередной глупый вопрос:

— Что тут вообще происходит?

— Слушай, мальчик, — ласково, как неразумному ребятёнку, пропела помощь, — ты самоубийца или просто местячковый дурачок? Пшол отсюда.

На «мальчика» герой всерьёз обиделся. Ему было целых восемнадцать лет и его ровесники в его родной деревне сами уже имели одного-двух детей. «Самоубийцу» и «дурочка» герой пропустил мимо ушей.

— Послушай, девочка, — пафосно начал герой, включив максимализм обратно, но дав петуха, сорвался на фальцет.

— А, понятно, — кивнула помощь, — ты долбанный герой. Тогда тем более, пшол отсюда. В четвёртый раз повторять не буду. Потому, что будет не надо.

Кусты замерли в ожидание скорейшей развязки.

Лич в лаборатории вновь начал нарезать круги по потолку и окроплять пол вискарём. Лич не нашёл свой филактрий на прежнем месте и имел полное право психовать по данному поводу.

Герой клял и материл последними словами свой максимализм и бесноватую бабку, которую в его деревне все считали вещуньей.

Помощь пристально следила за обморочной Катенькой, дабы не случилось чего-то не того.

Катя пускала слюни в дорожную пыль и счастливо угукала. Ей, в очередной раз, приснился гарем сладеньких мужчинок и за каждым она была замужем. Даже не один раз!

Местное население начало осторожно высовывать носы из окон и, тихо переговариваясь, обсуждали новую сплетню.

— И чтоб тебя все хотели, — на удивление внятно и членораздельно пробулькала сквозь сон и слюни Катенька. — Но у них ничего не получится. Ты мой, мой.

В загребущей Катенькиной ручонке что-то сверкнуло и пропало.

— Мой филактрий! — истерично взвыл лич в лаборатории, и со всего маху швырнул бутылку в стену. Всё равно там оставалось чуть-чуть на донышке.

— Может же, когда хочет, — сказала помощь, и, нагнувшись, цапнула Катеньку за загривок. — Просыпайся, убогая, домой пора.

А потом они исчезли. И вместе с ними исчез привычный всем уклад Мира. Герой наконец-то понял, что он ни фига не герой. Но случилось это гораздо позже. Когда озверевший от потери филактрия лич отрезал ему голову. А потом, после преподнесения правителю корзинки с ленточками, Мир схлопнулся. В Мире наступил хэппи энд, все умерли.


* * *

— Вот такая ни разу не счастливая сказка, — закончил Упырь.

— Я, конечно, всё понимаю, но почему он жив? — уточнила Инесс.

— Кто сказал, что я жив? — криво усмехнулся лич.

Я же сидела и офигиевала. на моём счету лишь один труп, на Катенькином же — целая планета. Это как минимум четыре миллиарда разумных существ. Надо будет ещё раз пересечься с леди Джилвой и задать ей пару вопросов. Мне так и так к Арвен надо, там и встретимся. Наверное.

— А кто сказал, что ты мёртв?

— Так и умереть можно по разному.

— Мёртвые в истерике не бьются и кровью на пол не плещут.

— Это смотря какие мёртвые.

Ага, понятно. Кажется, у меня добавилось проблем. И надо эту проблему решить, пока я нахожусь подальше от своего Мира.

Теперь же попробуем наконец разобраться с ограничителями. Для надёжности закрываю глаза и бубню себе под нос:

— Ограничители, пять процентов сдерживаемой энергии, снять.

Перед глазами вспыхнула сверхновая.

Открываю глаза, промаргиваюсь, смотрю на запястья. Какая-то часть обеих верёвочек посинела. Так, отлично, и что я только что сделала?

— Упырик, — сую импу под нос обе руки, — а что я сделала?

— Всё правильно сделала, — осмотрев и обнюхав ограничители, ответил имп. — Вот только зачем так много хапнула? Тебе бы на десяток перемещений и половины бы хватило. Теперь думай, куда девать эту силу.

Думать вредно, от этого умнеют.

— Слушайте, так нам теперь отвлекающий фактор не понадобится, — тут же подумала за меня Инесс. — Хелен теперь спокойно пробьёт коридор куда надо и к кому надо. И ещё останется.

Я же вспомнила свои неударные попытки трансформации. Видели ли в этом городе демонов? Нет? Значит увидят.

— А зачем тогда вообще пробивать куда-то коридор? — поддержал идею Упырь. — Можно же просто притянуть объект сюда.

— Тоже вариант, — кивнула Инесс, и обратилась ко мне. — Так и поступим?

— Почему бы и нет? — чешу затылок. — Только для полноты картины мне надо кое-что уточнить. Филактрий нашли?

— Нет, — покачал головой лич.

— А искали?

— Так негде искать.

Упырь ахнул и прижал лапы ко рту. Кажется, до импа дошло.

— Ты же очнулся в Мире Снов. Я же тебя там первый раз нашёл. Катька была в отключке, но обморок сменился сном.

— Я подумаю над этим вопросом, — киваю личу. — В будущем. Итак, кого первого будем обрабатывать?


* * *

Вроде бы план был нормальным. Вроде бы. Так нет же, Инесс опять влезла на свою любимую конячку и понеслась по кочкам и кривым дорожкам.

— А если нас засекут? — вновь ни с того, ни сего разнылась сьюшка. — Или отследят? Или ещё что-нибудь, в том же роде?

Моя же паранойя лишь пару раз стукнула мне в бубен и заткнулась.

Упырь картинно застонал и рухнул лбом в столешницу.

— Кто, ну кто нас здесь засечёт?

— Местные органы правопорядка, — ответила импу Инесс.

— Кто, они? Нас? Двух демонов, высшего лича и Ходящую? — не поверил Упырь.

— Они, — подтвердила сьюшка, — нас.

— Где-то у меня здесь был отвлекающий фактор, — протянул Упырь, и положил ладонь на руку лича. — Давно летал?

— А можно? — тут же загорелся лич, и посверкал глазами в сторону окна.

Ой, ой, кажется та дымчатая виверна реально существует.

— Нужно, — кивнул имп. — Давай.

Лич растворился в воздухе чёрной дымкой.

— Пять, — начал обратный отсчёт Упырь.

— Что? — не поняла Инесс.

— Четыре.

— Ты что удумал, паразит? — с развесёлым ужасом спрашиваю я.

— Три.

— Ой мамочка, мамочка, мамочка, забери меня обратно в Инферно…

— Два.

— Упырь, это ни разу не смешно.

— Один!

Над городом разнёсся визгливый вой.

— Начали! — дал отмашку имп.

Начали, так начали. Беру сьюшку за руку и подвожу к тени.

— Сосредоточься на объекте. Думай о нём. Представь, что тебе надо выдернуть его через портал.

То, что я делаю это в первый раз, я как-то не сказала и даже не подумала. Сколько же ещё у меня будет подобных сцен? Об этом тоже лучше не думать.

— Упырь, сможешь организовать телепорт?

— Смотря куда.

— К Арвен.

Нет, ну а что? Время поджимает. Личу, конечно, ничего не будет, он уже мёртв, и не один раз, но как скоро органам правопорядка надоест гонятся за летающей визжалкой? Там же и маги сидхэ есть. Вычислят, не вычислят — вопрос десятый. Но, блин, не проще было перед отвлекающим фактором кинуть на дом щиты, сигналки, глушилки и защиту? Вернусь, обязательно Норду всё выскажу. Это всё Упырь с его торопливостью и шилом в заднице.

— На скольких? — уточнил имп.

— На троих.

— Готово, — говорит Инесс. — Тащи его сюда.

— Упырь…

— Да понял я, понял. Муза идёт автоматом? По этому его здесь нет?

— Да, автоматом.

Вытащенный мной из тени мужик был высок, длинноволос, блондинист и с такими выдающимися ушами, что они торчали сантиметров на десять в стороны. Блин, ещё один остроухий сидхэ.

Мужик на долю секунды застыл в нелепой позе с занесённой вверх рукой, как будто готовил боевой пульсар, но быстро сориентировался и, не став задавать глупые вопросы, направил руку на меня. Вот вечно я крайняя.

— Факинг дэй! Упырь!

Имп активировал приготовленный телепорт и мы остались вдвоём. Надеюсь, Арвен всё ещё не будет против души этого сидхэ у себя в коллекции. Надеюсь, это именно нужный Арвен мужик.

— Теперь пошли за Катькой.

— Погоди, — хватаю импа за руку, — не проще будет её всё таки сюда выдернуть?

— Пошли, пошли, — настойчиво тянет меня Упырь, — вся охрана города занята личом. Даже гражданских привлекли.

— Откуда знаешь?

— Этот ушастый. Ты видела, во что он одет?

— Я только видела загорающийся пульсар. Так во что?

— В профессорскую мантию. Тебе есть за чем возвращаться?

— Нет, — качаю головой. — У меня всё в рюкзаке.

— Тогда пошли.

И мы пошли.

Интересно, я когда-нибудь пойму, зачем я вообще слушаю Упыря? Вот что я за человек такой? Мне что-нибудь скажут и я тут же делаю. Я когда-нибудь научусь говорить «нет»?

— Упырь? — спрашиваю в темноту.

— Ась? — отзывается имп.

— Я тебе когда-нибудь голову оторву, — скулю я, и обеими руками судорожно цепляюсь за импа.

Темнота. Полная. Абсолютная. Даже привычных пятен перед глазами не видно. Да, я боюсь темноты. Мало ли, что в темноте может схватить меня за пятку, откусить половину ляжки и сказать, что так и было. Вы никогда на грабли в темноте не наступали, выйдя из дому покурить? Нет? А я наступала. А в этой темноте может быть гораздо больше, чем одни грабли. Двое, например.

— Упы-ы-ы-ы-ыри-и-и-и-и-ик…

Меня начинает потряхивать.

— Ты что, в темноте не видишь? — изумляется имп.

А он, значит, видит?!

Мотаю головой и ещё громче стучу зубами.

— Переключать зрение не пробовала?

Чего?! Как переключать?!

— Понятно, — вздохнул имп. — Вечно с вами, с человеками, всё не слава Богам. У тебя чьё тело?

— М-м-м-м-моё, — кое-как выдавливаю из себя ответ. — Наверное.

— У тебя твой склероз, — фырчит эта мелкая пакость, — а тело у тебя не твоё. Как думаешь, демиурги в темноте видят?

— Не знаю. А они видят?

— Видят. Успокойся, дыши глубже…

— Дай сигарету.

— Не дам. Не нравится мне эта комната.

А уж мне-то как она не нравится! Так, ладно, попробуем всё таки разобраться с телом и с ночным зрением.

Не получается.

— Вейпор. У тебя есть вейпор? Полностью заряженный, раз сигарету не даёшь.

— Да погоди ты.

— Ну вот, с начала «Давайте вызовем Сатану!», а потом «Закрывайте зеркало! Оно меня жрёт!».

— Не умничай.

— А что мне ещё делать, если ты мне сигарету не даёшь?

— Зрение переключать.

— Упы-ы-ы-ы-ыри-и-и-и-и-ик…

— Не ной.

— Не умничай, не ной…

— Ну-ка, тихо!

От неожиданности послушно затыкаюсь.

— Слышишь?

— Нет. Ничего не слышу. Даже дыхания и шума крови в ушах.

— Мы точно из тени вышли?

Похоже, что моя паника передалась и Упырю.

— Точно, — киваю я.

— Тогда быстро переключайся в режим ночного видения!

— Да как переключатся-то?!

— Агы-ы-ы-ыр-р-р-р-р…

— Ай!

Упырь в размаху влепил мне подзатыльник. Надо сказать, что он подействовал. Зрение разделилось на чёрное и зелёное, кое где даже и на красное.

— Ой, какой интересный результат. Очень интересно.

Ночное плюс инфракрасное? Очень оригинально.

Комната действительно была странная. Для этого времени странная. Даже для стимпанка и фентэзи. Стены, пол и потолок были цельные, без каких либо намёков на косяки, оконные рамы и половицы. Посреди комнаты стоял прямоугольный предмет, больше всего напоминавший аккуратно выточенный каменный блок. На вскидку два метра в длину, метр в ширину и метр в высоту. Как раз, что бы на него кого-нибудь положить. Нет, не кого-нибудь. Катеньку.

— Всё видишь? — спрашивает Упырь.

— Да.

— Отлично.

Имп отдирает от себя мои руки, присаживается на корточки и трогает пол. На мой вопросительный взгляд, отвечает:

— Пластик. Дырки в стенах видишь?

— Угу, — приглядываюсь я, и замечаю сеть мелких отверстий, раньше не замеченных мной.

— Или банальная вентиляция, или подача кислорода из баллонов. Одна искра и мы сгорим ни за хрен свинячий.

— ОМГ.

— Вот-вот.

Упырь подошёл к каменному блоку и провёл по нему кончиками когтей.

— Такого я ещё не видел. Значит так, — имп потёр виски, — это надо переносить отсюда полностью. Желательно вместе с комнатой. Мало ли, какие проводочки могут быть натянуты под полом и за стенами.

Стащить что-нибудь ценное? Я всегда за!

— Упырик, что это? И почему оно здесь?

— Это аномалия. Или, ещё хуже, парадокс. Коллапс. Причина — она.

Упырь указал на Катеньку.

Девка как девка. Серая и невзрачная. В толпе увидишь и через минуту забудешь, что видел. Это если её не накрасить. Такие лица визажисты любят. На них всё, что угодно, можно нарисовать.

Катенька лежала на блоке абсолютно голая, вытянув руки и ноги, лицом вверх и даже, кажется, не дышала. Черты её лица заострились.

— Она вообще живая?

Имп принюхался и пошевелил ушами.

— Да. Но сердце замедлилось по самое по некуда. Стоп. Стоп-стоп-стоп…

Упырь забегал вокруг блока, потом резко затормозил и, опустившись на четвереньки, принялся чуть ли не вылизывать стенки.

— Насколько я понимаю, — бормотал имп, — а я не понимаю эту хренотень вообще, это может быть невральным интерфейсом на квантовом движке с системой жизнеобеспечения на магической платформе.

— Чего?!

— Сознание может быть где угодно, — не обращал внимания на меня Упырь. — Как в этом Мире, так и в любом другом на выбор. Где тут консоль?

Упырь отполз к изголовью и засел там.

— Ага, вот это отвечает за это, это за то. Ой, какая интересная кнопочка… Ага, принудительное возвращение. А это что? Ну блин! Почему я не астрофизик?! Мне срочно нужен астрофизик! Сейчас! Немедленно!

Имп вцепился в свои кудряшки и закачался из стороны в сторону.

Если бы я не знала Упыря, я бы ещё поверила в его очередное, придуманное горе. Но зная эту пакостливую тварюшку… Вот ни на грош!

— А ещё мне нужен маг, — продолжал ломать комедию имп. — Как минимум уровня демиурга. Демиург не подойдёт, он не знает, что делает. Вот за что мне это всё, где я так накосячил?

Может, он всё таки не притворяется? Хотя нет, всё равно не верю.

Подхожу к импу и опускаю руку ему на плечо:

— Зачем тебе астрофизик и маг такого уровня?

Упырь посмотрел на меня, как на дуру. Ну вот, хоть одна знакомая эмоция.

— Что бы помогли переправить отсюда всё. И Катьку, и интерфейс, и комнату со всеми проводочками, трубами, шлангами.

— Понятно. Воровать будем целый этаж.

— Вариант, — протянул Упырь, и просветлел мордой. — Тень!

Лич буквально выкатился из стены. Растрёпанный, кое-где поджаренный, перемазанный сажей и чем-то, что было сложно идентифицировать в ночном видение, но довольный по самые уши. Однако всё довольство с него вмиг слетело при взгляде на Катеньку.

— Да вы издеваетесь.

Упырь только открыл пасть, дабы развести новую порцию блаблалогии, как я его опередила:

— Вы хотите вернуть ваш филактрий где-то в течение суток?

Лич завис. Вдохнул, шумно выдохнул и перезапустился.

— Это возможно? Так быстро?

— Да.

Была у меня такая уверенность.

— Что нужно сделать?

Видать у красноволосого сегодня праздник. И полетать дали, и филактрий вернуть пообещали.

— Всего лишь составить карту примыкающего оборудования этой хренотени и поставить ориентиры для дальнейшего переноса. В город возвращаться не имеет смысла, так?

Прикасаюсь к не идентифицированному пятну на одежде лича и сую палец в рот. Металлический привкус. М-дя… И как я умудряюсь в последнее время собирать вокруг себя исключительно чудовищ?

Лич на мои слова оскалился, кивнул, соглашаясь и туманной дымкой ушёл обратно в стену.

— Ты действительно вернёшь ему филактрий? — спрашивает имп.

Вид у Упыря был как у напакостившей няшечки. Глазки в пол, ручонки за спину заложены, стоит, носком берца пол пытается проковырять.

— Почему бы и нет? — пожимаю плечами. — У вас как, планы на будущее, что ли?

— Какие планы, о чём ты? — отмахивается Упырь, и хлюпает носом. — Я его просто трахаю. О, первый ориентир поставлен. Второй… Пятый… Быстро он. Куда переносить будем?

Чешу затылок. Как-то я об этом не подумала.

— К Арвен, наверное. Надеюсь, её избушка выдержит. Скажешь, когда будет готово.

Что-то я за последний час слишком много надеюсь непонятно на что.

— Уже готово. Давай руку, у тебя ещё два с половиной лишних процента не потрачено. Потом на остров? Карта у тебя?

— Угу. Слушай, а что сейчас творится в городе?

Как бы мне не хотелось этого не знать, но всё же было интересно.

— Зомби апокалипсис, — как само собой разумеющееся, ответил Упырь.

Ну да, всё логично. В городе же развлекался высший личедемон.


* * *

— Зомби убиваются ударом в голову, — пел имп, срывал очередной цветок и вплетал его себе в кудряшки. — Поэтому купи себе шлем заранее.

Мне было не до импа, не до цветочков и не до его кудряшек. И уж, тем более, не до зомбоков. Я гаубицу устанавливала.

А ничего так у Вики домик, добротный. Классический донжон с парочкой аж трёхэтажных пристроек. Кучка дворовых построек теснилась у полуразрушенной, старой стены. Новая крепостная стена опоясывала вершину холма с замком.

Расставляю таки дурину на лафете, заряжаю, присаживаюсь на корточки рядом. Неудобно. Кое как раскорячиваюсь, меняя позу и почти лежу на земле. Тоже неудобно. Плащ жалко. Да и отдачей замучает. М-дя-я-я…

— Упырик, ты не мог бы, — пытаюсь свалить отдачу от дурины на импа.

— Не-а, — вертит башкой кошкоухий.

— Лича зови.

Ну не хочу я стрелять. Я дурины боюсь. И отдачи.

— Зачем?

А глазёнки у Упыря такие глупые-глупые, наивные-наивные.

— Зови, говорю, пока нас не заметили.

— А нас должны заметить?

— Я прямо даже не знаю, что тебе ответить. Может быть то, что половина населения замка сейчас бегает по двору, объясняется банальной дизентерией?

— Мы же на соседнем холме.

Вот сейчас мне очень сильно захотелось приложить импа личиком в этот самый холм. Фейспалм на фейспалме.

— Упырик, в этом времени, в этом Мире, есть антибиотики.

— И что?

— И маги.

— И что?

— Увеличительные стёкла, Упырик.

— И как увеличительные стёкла связаны с дизентерией?

Я его когда-нибудь просто убью. Или больно стукну. До полного отрыва башки.

— Ты издеваешься?

— Ага. Так зачем тебе моя Тень?

— Тебе жалко, что ли?

— Ты хочешь об этом поговорить?

— Только если ты начнёшь.

— Уела.

— Так что там с личом?

Упырь показал мне два пальца. Ах ты ж скотина ушастая!

— А ты не охренел в конец, котик? Тебе не кажется…

— Мне не кажется, — охренел таки в конец котик, — я точно говорил, что моя мёртвая Тень нестабильна.

— Что же тебе ещё не кажется?

Я уже начинаю присматривать себе палку потолще.

— Что в нас летит пульсар.

— Что?!

Роняю палку и смотрю на соседний холм в прицел гаубицы. Там беготня уже закончилась и на стены поднялось таки с десяток человек. Никакого пульсара не наблюдается.

— Вернее, пока не летит, — продолжил трепать мои нервы Упырь, — но точно очень скоро в нас что-нибудь вмажется. Стреляй уже!

От вопля импа дёргаю руками и нажимаю на курок.

Бах!

Хм… Странно, никакой отдачи.

Соседний холм окрасился в миленький красный цвет. Перезаряжаю гаубицу и делаю второй выстрел. Красный разбавили синие разводы. Симпатичная сфера, вся в завитушках, скрыла собой верхушку холма с замком.

Теперь и поговорить можно.

— Упырик, у нас же на континенте зомби апокалипсис?

— Ага.

— Так чего мы ждём?! Пошли играть в выживших!


* * *

Однако в выживших нам поиграть не дали. Первая чёрная трещина пустоты пересекла небосвод у горизонта.

— Ой, ой, ой, — схватился за уши имп, — это плохо. Это очень плохо.

— Что это? — в очередной раз туплю я, вместо того, что бы бежать отсюда куда подальше.

— Потом расскажу, — отмахивается Упырь, и щёлкает когтями.

Ничего не происходит. Трещина расширяется и поглощает всё на пару метров от горизонта.

— Уноси нас отсюда! — визжит Упырь. — Быстрее!

— Это то, о чём я думаю?

— Да!

— Отлично.

Сейчас мне Упырь всё расскажет, начиная от сотворения Миров и заканчивая тем, откуда он уже коллапсы видел и кто ему помог лича из Мира Снов выдернуть.

— Че-е-его-о-о-о?! Это (неприличное слово) коллапс! И он сожрёт тебя вот-прям-щас! Если ты (неприличное слово) хочешь оказаться на той стороне, то я — нет!

— Лича дашь поюзать?

— У тебя муж есть, его юзай!

— Мой муж спокойно без меня четыре года прожил.

— Ты хочешь обсудить это сейчас?!

— У нас есть ещё пять минут, пока трещина в Узоре не достигнет местного солнца… А, нет, четыре минуты.

— Зашибись.

Имп принялся методично стучатся башкой о ближайшее дерево. В принципе, я его понимаю, никому не хочется попасть на другую сторону, но была у меня такая уверенность, что нам ничего не грозит. Или нас в последнюю секунду выдернут из умирающего Мира, или я перестану кривляться и перенесу Упыря к Арвен. Второе вернее, но всё может быть. Да и на изнанку коллапса посмотреть интересно. Это же настоящая чёрная дыра. Хотя нет, если бы это была чёрная дыра, то время было бы более растянуто и шло бы в разных отрезках пространства по разному.

И вот стою я на холме, медитирую на трещину, поглощающую Мир. Упырь бьётся в настоящей истерике и мечтает о двух вещах, сбежать отсюда и меня убить по изощрённее. Катенька, где-то в избушке на гусиных лапках, очередной Мир уничтожает. Красота.

Что со мной не так?

Трясу головой, отгоняя желание посмотреть на то, что на другой стороне. Прав же Упырь, драпать отсюда надо!

Что со мной не так?

— Обещаешь всё рассказать?

— Сотворил Бог небо и землю, — отстукивая ритм зубами, начал рассказывать Упырь.

— Потом, — рычу я. — В следующем Мире.

— Обещаю!

Умею я обещания выбивать.

Хватаю Упыря за лапу и шагаю в тень. Всё, на фиг, подальше отсюда.

Дальше некуда.

Больно-то как! Вот почему я постоянно падаю при прохождение через тень? Хорошо, что мне пока тридцать и это выгляди ещё более-менее миленько, но лет через двадцать с этим нужно будет что-то делать. Потому, что это будет выглядеть ни хрена не миленько.

Упырю мякенько, он на меня упал. Я же лежу на полу, судя по ощущениям, каменном и холодном. У Арвен нет таких полов. У неё пол с подогревом. Открываю глаза и пялюсь в потолок. Тоже каменный и наверняка холодный.

— Упырик, а Упырик, — тычу импа пальцем в бочок, — а мы где?

— Мне-то откуда знать? — Упырь поднимает голову, и смотрит по сторонам. — А, нет, знаю. Ты на фига притащила меня в очередную Тёмную Цитадель?

— Ой, прелесть какая! — спихиваю с себя Упыря, встаю и оглядываю помещение внимательнее. Жуткая помесь лаборатории и библиотеки. — Здесь живёт натуральный Тёмный Властелин?

Прямо Капитан Очевидность, аж стыдно.

— Смотря какой сейчас день недели, — отвечает Упырь, и подходит к шкафу со склянками. — В ночь с пятницы на понедельник его нет.

— Оу?! Тёмный Властелин на выходных?

Надо же, у меня ещё не сломалась удивлялка. Хотя удивляться в этой лабобиблиотеке было чему. Во-первых, кто их проектирует в башне? Во-вторых, если это обжитый замок, то какого хрена на столах рядом с чьими-то кишками в жестяных медицинских контейнерах лежит пяток ноутбуков и парочка планшетов? Проводов нет, однако в углу, между шкафами с книгами, стоит сервер. И гудит. Следовательно работает.

— На буходных, — ржот Упырь. — Летает где-то там себе в далёкой-далёкой галактике и краденный у бывшей жены спирт жрёт.

— Ага, — киваю с умным видом, — он тут ещё и пространственно-временным континуумом занимается.

— Не без того, — соглашается Упырь. — А ещё он тот самый астрофизик и маг уровня демиурга.

Последнее было сказано с таким офигевшим видом, что мне даже показалось, что имп готов пустить слезу. Крокодилью, само собой.

По крайней мере эта информация полностью объясняет наличие в башне сервера без проводов.

— А мы здесь надолго? — спрашиваю импа, который нагло и совершенно по хозяйски смешивал какие-то жидкости из утащенных из шкафа флакончиков.

Миленькие флакончики, кстати, надо будет утащить несколько на сувениры.

— Вот откуда же я знаю? — хмыкает Упырь, отрываясь от смешивания какой-то шипучей гадости в реторте.

— Ты же меня сюда приволок, — пытаюсь отпинаться от неизбежного.

— Я?! — не верит Упырь только что прописанной истине. — Сюда?! И что же я здесь забыл?!

— Ну я прямо не знаю, — тычу пальцем в реторту. — Может, это? Кстати, что это?

— Тринитротолуол, — закатывает глаз имп.

— Не верю! — восхищённо пищу я.

Зачем астрофизику компоненты взрывчатого вещества?

— Правильно делаешь, — кивает Упырь. — Это для снятия побочки.

— Какой побочки?

— Ну смотри. У хозяина данного домика то же самое. Он маг уровня демиурга, от этого сносит башню в космос и ещё дальше. Для снятия эйфории от чувства собственного величия, возвращения с небес на грешную землю и прочего, в том же духе, нужно ширятся вот этим.

— Откуда знаешь?

— Вон же, рецепт на бумажке за стеклом дверцы шкафа.

— Хм…

Подхожу к шкафу, смотрю на бумажку. Ерунда какая-то. И на бумажке, и на подписанных ингредиентах. А вот каракули знакомые. На бумажке знакомые. На флакончиках-то шрифт каллиграфический. Где-то я такие каракули уже видела.

— Он попаданец, что ли?

— Кто?

— Тёмный Властелин, который сейчас где-то пьёт.

— А кто сказал, что он сейчас пьёт?

— А что, нет?

— Понятия не имею. И он не Властелин.

— А кто тогда?

— Шайтан.

— А?

— Ага, — дразнится Упырь. — А ты — Мурддраал.

— Бугага! — не удержалась я. — Йа — Шайдар Харран, правая рука Тёмного! Тёмного бы ещё найти… Упырик, у тебя есть сковородка?

— Тебе зачем? — вытаращился имп.

— Воспитывать буду, — поясняю я.

— Кого? Шайтана?

— Тёмного. Ну, так есть? А то эту траву смотреть невозможно.

— Что? Ты о чём вообще?

Упырь оторвался от составления эликсира «Почувствуй себя унылым говном» и посмотрел на меня расфокусированным взглядом.

— Зачем тебе кого-то воспитывать сковородкой?

— Действительно. У меня же лазерный резак есть!

— О. Мой. Бог.

Упырь приложил лапу к лицу.

Похоже, меня опять накрыло.

Вот что со мной не так-то?!

Упырь сказал, что это побочное действие магии демиуржьего уровня. Что же, охотно верю. По мне, так что демиурги, что Боги все себе на уме и со своими тараканами.

Вот интересно, это тот самый Тёмный, о котором я думаю, или это очередная АУшка? Хотя, если судить по тому, как тут хозяйничает Упырь, то они явно знакомы и это АУшка. Жаль. Я бы всё таки не отказалась повоспитывать какого-нибудь Тёмного сковородкой.

— Упырик, а он точно здесь? — продолжаю ныть я, наивно на что-то надеясь.

— Кто? — уже рычит Упырик, и сжимает пальцы в кулаки.

— Ну этот, — неопределённо повожу рукой, — Тёмный попаданец, который астрофизик.

— Ир-р-р-р-р! — взвыл Упырь, и вцепился в свои кудряшки. — Понятия не имею! Сходи, погуляй по замку, может мозги свои найдёшь.

— А если не найду? — наигранно хлюпаю носом я. — Как же я без мозгов-то?

— Как-то до тридцати лет ты дожила, — шипит имп.

— И умерла-а-а-а-а-а! — уже в голосину вою я.

— Отстань от меня, чудовище! — сорвался таки Упырь, и кинул в меня пустой мензуркой.

Я уворачиваюсь и метательное орудие инфернорощенного зельевара разбивается о стену.

— Ну вот, опять я чудовище. Никакой фантазии, сплошь и рядом тавтология, — сетую я.

— Вот почему у меня такие уши? — забрюзжал Упырь. — Почему я не могу их просто заткнуть? За что мне всё это? Чем я так не угодил любимому и вкусному Хозяину, что он настоял именно на таких ушах?

У меня же к Мирозданию были другие вопросы. Где я успела накурится и почему меня до сих пор не отпускает? Отсутствие головной боли можно объяснить тем, что у меня новое тело и оно ещё ни о какие волшебные пеньки не ударялось. Может, в комнате с Катькиным телом, в кислороде, было чего-то не того? Вариант? Он самый.

— Упырик, а у тебя случайно нет какой-нибудь универсальной штучки, которая снимает любое опьянение?

Нельзя не рассмотреть все варианты.

Имп ставит колбу с искристой смесью на горелку и поворачивается ко мне:

— Скоро будет. Осталось довести до кипения, процедить и остудить до комнатной температуры.

Сидим, ждём. Я на стульчике, сложив ручки на коленях, как девочка-няшечка. Упырь на подоконнике, курит в раскрытое окно. Скучно. Я гипнотизирую взглядом колбу, Упырь выкидывает окурок во двор. Со двора тут же раздаётся отборнейший мат. Окурок явно падает кому-то за шиворот.

— … всё равно убью тебя, мерзотная мразь! — заканчивает кто-то свой пятиминутный экспромт.

К окну подходить лениво, потому я рисую себе в воображение этакого рыцаря в сияющих доспехах с финтифлюшками и верхом на белом коне.

Бедный, несчастный рыцарь, наверное ему не каждый день за кирасу окурки падают.

Упырю как всегда ни разу не стыдно. Он лапами зажимает себе рот, стараясь не ржать. У него плохо получается. Глумливое гыгыканье прорывается сквозь ладони и заполняет собой лабораторию.

Ударяющийся конский топот только подтверждает мою догадку о рыцаре и белом коне.

— Мерзотная мразь, — с чувством повторяю я последние слова несчастного. — Ну надо же! И тут тавтология. И кого он так ласково?

— Астрофизика этого, конечно же, — отсмеявшись, отвечает Упырь, попутно переливая остывшее варево в чистый стакан. — Пей. Залпом. И не плюйся.

Что я, пижму с полынью не пила? Если уж и эту гадость выпила, то осилю и всё остальное.

Подношу стакан ко рту, на всякий случай выдыхаю и пью. Ой, гадость! Варево не горькое, оно сладкое! По вкусу даже не сироп, ещё слаще. Хорошо, что не тягучее, а как вода, жидкое.

— Ну как? — с искренним интересом спрашивает Упырь.

— Мерзопакость, — хриплю я. — Воды.

— В ближайшую минуту нельзя.

— У-у-у-у-у… Время-то засёк?

— Ага.

Мысли перестали путаться и скакать с первого на десятое. Вернее, это я перестала обращать внимание на ход мыслей. Да, я накуривалась пару раз. В своё оправдание могу лишь сказать, что употребляла только натуральную траву, никакой химии. В первом случае у меня обострились чувства и кроме головной боли у меня болели так же суставы. Это было жутко, слышать и чувствовать хруст костей и напряжение мышц. Во второй раз я отделалась лишь головной болью.

Зачем я это вообще делала? За мультиками, конечно же. А потом оказалось, что все мультики, которые наркоманчики смотрят в процессе укурки, я могу смотреть без стимуляции мозга. Что поделать, я с сопливого детства увлекаюсь контролируемыми сновидениями, мне трава не нужна.

Однако во второй раз, кроме головной боли, было ещё желание озвучивать все мысли, которые роились у меня в голове. Мысли скакали именно что с первого на десятое и это казалось мне жутко смешным. И скачка и озвучка. Как будто кто-то мне витарасеума подлил.

— А теперь рассказывай, паразит, что не так с тем кем-то, кто помог тебе с личом?

— Всё с ним так, только мне нельзя о нём говорить. Однако, — Упырь пакостно ухмыльнулся, и начал расстёгивать корсет, — я могу тебе показать.

Следом на стол полетела рубаха.

Упырь повернулся ко мне спиной и откинул кудряшки на грудь. Мать моя женщина! Вытатуированные автографы! Тринадцать штук! В столбик! Начиная с девятки нумерация шла со скобками. Но, блин! Очень знакомые автографы. Особенно последние четыре.

— Ни хрена ж себя! Упы-ы-ы-ырь! Который? Какого ты?..

— Не могу сказать, — Упырь надел рубаху. — У нас уговор. Зато я теперь легенда съёмочных площадок, конвентов и татуировщиков.

Имп задрал нос к потолку и важно надул щёки.

Потом это обмозгую. Всё потом. Как-нибудь и когда-нибудь.

— Пойдём?

— Пойдём, — соглашается Упырь, и не выдерживает. — Уже не хочешь посмотреть на Чёрного Астрофизика?

Чёрный Геолог, Чёрный Спелеолог, Чёрный Альпинист, Чёрный Ролевик… Теперь ещё и Чёрный Астрофизик, ага. Это я тоже потом обдумаю. Наверное.

— Конечно, хочу. Но если отходить от того, что вы знакомы и он спокойно гуляет по Мирам, то я его ещё увижу. И возможно, что и не один раз.

— Возможно. Пошли, получим звездюлей от Арвен и домой.


* * *

Звездюли были знатные.

Инесс, ленивая коза, после переноса из погибающего Мира, взяла Эллиота под локоток и, сделав всем ручкой, отправилась обратно в Инферно.

Мэтр Карл Допельгангер, как позже представился ушастый блондин, расхреначил Арвен одну из лабораторий и спалил ей половину причёски. Арвен стояла на ушах и гоняла ни в чём ни повинного мэтра по всей избушке метлой.

Украденный этаж тоже сыграл свою роль. Он был не один, их было три, и они застыли горкой, часть которой торчала из стены, часть из крыши. Избушка медленно, но верно, втягивала в себя мои художества.

— Мне трындец, — сглатываю подступивший к горлу комок.

— Второй раз не убьют, — хмыкает Упырь. — Так, побьют метлой и успокоятся.

Мы стояли на холме, около жестяной бочки с надписью «СЕРОВОДОРОД». Бочка была на половину закопана в землю и наполнена чем-то подозрительно прозрачным. Проверять, что это, не хотелось совершенно, хотя по виду это была вода.

В избушку без особого приглашения нельзя было войти. Почему я об этом не подумала перед тем, как отправлять туда трёхэтажную хренотень? Все мы крепки задним умом.

— Мне страшно, — блею я. — Я не хочу туда идти.

— Надо, — Упырь берёт меня за руку, и тащит к избушке. — Я тоже не хочу, я тоже боюсь Арвен и её поганую метлу. Но кто-то пообещал вернуть моей собственности филактрий.

Значит, меня не приглючило, и те стальные фенечки, выглядывающие из рукавов камзола лича, действительно были кандалами. Вот значит как, маленький Упырик завёл себе раба. Ничего не имею против, кстати. Совместно нажитое имущество и всё такое. Однако подтвердить теорию не помешает.

— А вот те кандалы?..

— Стабилизаторы. Оно же как всё тогда было. Катенька, находясь в отключке, умудрилась наложить заклинание непосредственно на то, что может влиять на лича напрямую. Потом Мир настигла такая же чернота, как и тот. Но схлопывание происходило гораздо медленнее, оно растянулось на годы. Технологий межпланетных перелётов нет, магии, позволяющей пробить ход в другой Мир, тоже нет. Представь себе весь ужас и обречённость местного населения. Представила? Теперь помножь на десять. Это чувства местных магов и инженеров от осознания того, что они ничем не могут помочь.

— Жуть какая. Это же сколько энергии ушло в никуда.

— Почему в никуда? Часть отошла леди Джилве, часть её бывшему, часть любимому и вкусному Хозяину, часть мне.

Я никогда не устану поражаться логике демонов. Как и свой, в общем-то.

— Упырь, вы… Вы…

— Чудовища? Не без того. Запускала процесс леди Джилва. Она первая обнаружила, что скоро появится такой вот искроед, на данный момент сожравший два Мира. Леди Джилва только выбрала, кто это будет. Уж лучше знать наперёд, чем бегать по всем Мирам. Это называется…

— Меньшее зло, я знаю.

Ну да, лучше уж такое держать под колпаком и постоянно бдить, чем не знать и однажды не проснутся. Однако у Упыря уже как минимум два схлопнувшихся Мира. И энергию от коллапса получают лишь те, кого я знаю. Кроме бывшего леди Джилвы. Не специально ли имп эти два Мира прохлопал ушами? Вот он, осадочек. Тут во всей красе встаёт вопрос о том, действительно ли одна жизнь важнее целого Мира, а у меня осадочек. Это же моя жизнь и естественно для меня она важнее. Мама мне за такие мысли уши оторвёт на хрен и скажет, что так и было. Схлопнулись Миры и схлопнулись, с кем не бывает.

Мы уже зашли на крыльцо и мялись около двери, не решаясь привлекать к себе внимание Арвен.

— Так что там с личом? Ты от темы отошёл.

— Не так всё просто с личом. Он тоже стал жертвой коллапса, накрывшего Мир. Однако от него что-то осталось.

— Филактрий, стащенный Катенькой.

— Он самый. Как Катенька вообще смогла прикоснутся к этой консерве и как она её умудрилась стащить, не только я, лич не знает. Однако же вот. Бессознательное состояние, сон плюс заклинание привязали лича к той части Мира Снов, которая принадлежала Катеньке. То есть, лич схлопотал себе участь гораздо хуже смерти. А именно — сны великовозрастной дурищи, не удовлетворённой в сексуальном плане.

М-дя-я-я-я… Эта перспектива выглядела несколько страшнее, нежели геноцид двух Миров. Мирное и не очень мирное население просто исчезло из Узора, тут же… М-дя-я-я-я…

— И кто кого во сне?

— Никто никого. Когда лич понял, куда попал, то превратил сны Катеньки в хоррор. Иногда психоделический, иногда с расчленёнкой, иногда привлекал других мёртвых из других Миров. Наловчился так, что начал влиять и на Мир Яви. Тогда-то меня и засосало в Катькин сон, полярность её сна сменилась. Потом у меня начались проблемы со сном. Я не мог нормально спать. Я вообще не мог спать. Я боялся заснуть. Вот и пришлось расставлять по периметру комнаты ловилки на того, кто сможет помочь. Ну и доловился. А теперь прикинь, что нужно было сделать, что бы вытащить полуразумное существо из снов сексуально озабоченной девицы?

— Э… Бе-е-е-е… Ме-е-е-е… — пытаюсь прикинуть я. — Это, того самого, да? Потому, ты и не называешь имён?

— Потому и не называю, — кивает Упырь. — А перед этим Хозяин подкинул идею стабилизаторов и замков одновременно. Потому как лич был родом из схлопнувшегося Мира и мог привести за собой коллапс. Однако было одно «Но», кто браслеты наденет, тот и станет хозяином Тени. Лич согласился. Да и некуда было ему деваться. С одной стороны злющий, неделю не спавший я, с другой Неназываемый, одной рукой штаны застёгивает, другой светит своей жужжалкой. Никто не хочет умирать во второй раз.

— Вот и я не хочу, — кошусь на дверь так, как будто она меня может покусать.

— Как я уже говорил, надо, — вздыхает Упырь, и стучит по двери берцем. — Нам ещё Катеньку домой возвращать.


* * *

— Ну что? — рычит Арвен. — Все успокоились и готовы к конструктивному диалогу?

Я молчу, мне жить хочется, и на всякий случай киваю. Упырь тоже молчит и кивает, ему хочется поскорее добраться до Катеньки. Мэтр Допельгангер шипит что-то сквозь зубы и потирает приличных размеров шишку на затылке. Под злющим, ничего хорошего не обещающим, взглядом Арвен, мэтр как-то скукоживается, передёргивает ушами и тоже кивает. Скандинавскому альву с австрийскими корнями тоже очень хочется жить.

— Я спрашиваю только один раз, один вопрос, и очень надеюсь получить на него исчерпывающий ответ, — продолжает ушастая. — Итак, мой вопрос; на фига?

— Эм… А это разве не лучше, получить душу в комплекте с телом? — рискую передними зубами я.

— Не лучше! — взвивается Арвен, полностью опровергая своё предположение о том, что все успокоились. — Вы прекрасно видели, что эта хня ушастая сотворила!

— Попыталась протаранить лбом стену? — наивно предположил Упырь.

На лбу мэтра Допельгангера всеми цветами радуги разливался смачный синяк.

— Это была не стена, — альв покосился на Арвен.

Зря он вообще рот раскрыл. Упырь уцепился за новое развлечение всеми лапами.

— Надо же! А так похоже на стену.

— У вас личный опыт в бодание стен?

А мэтр-то, оказывается, не лыком шит, за словом в карман не полезет.

— В некотором роде, — тут же со всем соглашается Упырь. — Некоторые мои оппоненты делают жалкие попытки убиться об стену. Я потом прихожу, смотрю результаты.

— А другие пытаются убить об стену вас? — всё ещё не мог остановиться альв.

— Другие сразу пьют яд. Вот вы какой предпочитаете?

— Кантареллу с чаем. Вам налить?

— Мне, пожалуйста, во фляжку. Я потом на ком-нибудь обязательно испытаю.

— Чай имеет свойство прокисать. Лучше уж сразу.

— О, вы так заботливы. Но, прошу, не беспокойтесь на этот счёт. У меня личный подпространственный карман, в нём можно хранить продукты питания и любую жидкость, и она всегда остаётся свежей.

Права Арвен, нужно было сразу убить. Эти вальсирования с угрозами смерти и поливанием грязью конечно забавны, но Упырь может так развлекаться часами.

— Так, всё, расползлись по углам, — Арвен хлопнула ладонью по столешнице, и указала на меня. — тебе что было сказано? Принести душу. А ты что принесла?

— Душу с телом, — вновь включаю идиотку. — Мне не было сказано, в каком именно виде её нести.

— А о какой душе речь? — наконец удосужился спросить мэтр Допельгангер.

«— А что я тут вообще делаю?» — спросил труп во время вскрытия.

— Вашу душу, — не стала ходить вокруг да около Арвен, и хлопнула на стол стопку распечаток. — Ознакомьтесь. Можете начать с верхней.

— «Я, такой-то, сякой-то, прошу отправить меня на последующее перерождение с полным пройгрышем моей истории и доведением оной до логического конца с полным невмешательством из вне,» — вслух зачитал альв. — «Или же заприте мою душу хоть где-нибудь.» Что это?

— Это, мэтр, ваше полное согласие на отделение вашей души от фанона, — поясняет Арвен. — вы знаете, что такое «фанон»?

Альв предсказуемо покачал головой.

— Апокриф? — добивала Арвен. — Альтернативная концовка? Вот это все ваши прошения президенту вольного города-государства Инферно. Естественно копии. Нотариально заверенные копии, можете не сомневаться. Каждая копия это ваша смерть и просьба отправить вас в канон.

— Не помню такого, — выкрутился мэтр.

— Конечно, не помните, — согласилась Арвен. — Вы всё вспоминали непосредственно перед смертью. Помнить все ваши жизни — мозг взорвётся. По этому на памяти каждой души стоит блок.

— Я хочу домой.

Альв откинулся на спинку стула и прикрыл рукой глаза.

Мы с Упырём переглянулись.

— Стабилизаторы? — предлагаю я.

— Не помогут, — качает головой Упырь. — Тут ему нужно будет пообщаться с личом.

— С кем? — не поняла Арвен.

— С моей Тенью, — пояснил имп. — Он тоже последний из своего Мира.

— Что? — встрепенулся альв. — Что значит, «последний из Мира»?

— То и значит, — пожимает плечами Упырь. — Эта трёхэтажная хренотень, которая из избушки торчит, вы, мэтр, знаете, что в ней?

Альв задумался. По его лицу хорошо было видно, что он что-то знает. И не мало.

— Мне сказали, что там оружие, способное уничтожить врагов.

— Очень интересно, — хмыкнул Упырь. — И кто же обладал такой информацией? Неужто декан? Мэтр Допельгангер, вы по образованию кто?

— Артефактор — теолог.

Хм… Раса сменилась, увлечения остались.

— Та трёхэтажная хренотень, вы можете её нормально открыть? — продолжил Упырь.

— В смысле, «нормально»? — вытаращился мэтр. — Вы что, её открыли или открывали не нормально? Вы там были? Вы знаете, что там?

— Нет, мы её не открывали, но что там, мы знаем. Ещё бы нам не знать.

— Ну, я-то пока не знаю, — уточняю я. — Я её только на каменном блоке видела.

— Поверь, лучше тебе её не знать.

Ну да, судя по реакции лича на вполне себе безобидное «А-а-а-а-а-а-а-аы-ы-ы-ы-ы-ы-ы!», лучше мне её и не знать. Мало ли, как эта мышь серая к девочкам относится. Особенно к девочкам в демиуржьих телах.

— Это если получится, — пожимаю плечами я. — А если не получится?

— Тогда на тебя выльется цистерна оскорблений и обвинений во всех смертных грехах и её же косяках.

— То есть, это я буду виновата в её косяках?

— Ага.

— Жуть какая, — поёжилась я, и обратилась к мэтру. — Так вы можете эту хренотень открыть? Нам бы нашу девочку забрать, дабы она здесь никакой фигни не натворила.

— Не натворит, — шипит сквозь зубы Арвен, что-то читая в датападе. — Он не последний выживший.

— Как это, не последний? — почему-то обиделся альв.

— Замок в Уэльсе. Вот на чьё население нужно поголовно вешать стабилизаторы.

— Да, кстати, что теперь с Викиным домом, раз Мир схлопнулся?

Интересно, я когда-нибудь буду вовремя спрашивать о насущных вопросах? И о том, что будет, если сделаю так, а не этак? Или не сделаю вообще? Хотя, в принципе, не попробуешь — не узнаешь. Но это маленько не для моей ситуации.

— Ничего, — отвечает Арвен. — Замок одновременно везде и нигде. Вернуть из Ничто можно в любой момент.

Минус одна проблема, уже хорошо.

— Значит, с моей Тенью мэтр может не общаться, — разулыбался Упырь, и потёр лапищи. — Чудненько.

— Итак, у нас осталось два вопроса. Что мне теперь делать с душой в теле и может ли мэтр Допельгангер вскрыть ту хренотень, которая изуродовала мой дом, — подытожила Арвен. — По первому вопросу у меня никаких возражений нет, мэтр не является последним выжившим, коллапс за собой не приведёт. Дальнейшие условия его пребывания мы с ним оговорим позднее.

— Моего мнения на этот счёт никто не хочет спросить? — тут же напомнил о своём присутствии альв.

— Нет, — отбрила Арвен. — Вам некуда возвращаться, это раз. Вы сами подавали прошения в верхушку Инферно, это два. Эта карманная вселенная послужит вам лучшим укрытием от юных авторш, создающих новые ветки фанона.

— Я подумаю, — кивнул каким-то своим мыслям мэтр.

— Тут и думать нечего, — фыркаю я. — Поверьте, я читала. Уж лучше спокойно жить здесь, чем сотни раз переживать эти сопли в сахаре там.

Выблюй романтику, детка! Лет, этак, в двадцать. Что бы потом, лет в пятьдесят плюс, не ставить в эпиграф своего он-лайн дневника соплячью картинку с надписью «Мне в розовых очках разбили стёкла», больше подходящую неуравновешенной малолетке. Я такое видела. Данная пациентка сделала себе такой эпиграф после того, как её поймали на плагиате. В записях — нытьё и фотографии её домашней живности, включая коров, коз и кур, фон совершенно не сочетается со шрифтом, и так, по мелочи. Страшное место тот дневник, я вам скажу. Но почему, при просмотре того дневника, стыдно было мне, я не знала.

— Значит, у нас остался лишь один вопрос, смогу ли я вскрыть камеру, — судя по всему, мэтр смирился со своим новым положением. — Так вот, один я её вскрыть не смогу.

А, нет, не смирился.

— Вскрывать по любому придётся, — Упырь сцепил пальцы, и пошкрябал себя по тыльным сторонам ладоней. — Нам нужно забрать оттуда нашу девочку, которая устроила вашему Миру коллапс. Ой, не делайте такое лицо, вы сами положили её в камеру, тем самым этот коллапс призвав.

— Упырь! — кажется, меня осенило. — Упырик! Я поняла! Мэтр сказал, что там оружие от врагов, но, может быть, он имел ввиду саму камеру?

— Нет, я имел ввиду то, что сказал, — опроверг мою теорию альв.

— Вернее то, что сказали вам, — поправляю я. — Но что конкретно имелось ввиду, уже никто не скажет. Вот смотрите, в этой камере находится оружие массового поражения класса «Искроед», способное уничтожить любое упоминание и воспоминание о Мире. Так как самого Мира больше не существует. Следовательно, такое существо автоматически становится врагом. Следовательно, вам и сказали, что там оружие от врагов. Как вообще действует камера, вы знаете?

— Я знаю, — Арвен вновь отвлеклась от датапада. — Помощь по вскрытию камеры не понадобится. Теперь все вопросы, касательные мэтра Карла Допельгангера проходят напрямую через меня. Прекрасный выбор, мэтр. Благодарю, что вы всё же дали своё согласие на дальнейшее пребывание в этой карманной вселенной.

Глаза альва остекленели и затянулись бельмами. Черты его лица заострились. Рот скривился в беззвучном крике. Миг, и альв вновь ожил. Жуткая картина. Для тех, кто не является поклонником хоррор жанра. Я являюсь. Упырь, судя по его заинтересованной роже, тем более.

— А давайте в следующий раз устроим Сайлент Хилл, — ни к селу, ни к городу, брякнул имп.

Хотя здесь я его очень хорошо понимаю. Зомби апокалипсис мы уже устроили. Но он очень быстро свернулся. Жаль.

— Это вы, — вытаращив глаза, с накатившим на него ужасом, прошептал мэтр. — Это была ваша тварь.

— О чём это он? — подозрительно спрашивает Арвен.

— Не имею ни малейшего понятия, — сделал честные глаза Упырь.

— Тот всадник на виверне, — продолжил догадываться альв.

— Я тоже, — на всякий случай поддакиваю я. — Не имею. А что такое «виверна»?

И не вру ни разу. Живую, как и мёртвую, виверну я в глаза не видела. Только на картинке или на мониторе, а это не считается.

— Это вы, — по ходу, на альва наступала истерика, бессмысленно и беспощадно. — Это всё вы. Тень, лич, всё сходится.

— Докажите, — Упырь сцепил пальцы и положил руки на стол.

— Так кому же ещё летать на виверне?! — мэтр вскочил из-за стола, опрокинул стул и ткнул пальцем в импа.

— Логика — трындец, — Арвен приложила руку ко лбу. — Сядьте и успокойтесь, иначе я пересмотрю своё решение оставить вас в вашем нынешнем состояние. Душу вырвать я всегда могу, ваше согласие на процедуру у меня уже есть.

Мэтр обиженно засопел, но стул поднял и сел на место.

— А можно, я ему всё таки отвечу? — не смог выдержать Упырь.

— Валяйте.

Имп надул щёки, перевёл торжествующий взгляд на альва и выдал:

— Откуда мне-то знать? Может, вивериному всаднику?

Мэтр заскрипел зубами, но ничего не смог на это ответить. Прямых доказательств у него не было и подтвердить его теорию, пусть и правильную, было уже некому. Ну, кроме Инесс, которой здесь уже давно и след простыл.

В принципе, альв мог спросить, что помешает вивериному всаднику быть личом. Но Упырь бы и тут потребовал доказательств, которых у мэтра опять таки не было. Словесные кружева начались бы по новой и затянулись бы на неопределённое время. Игра в повторяйку бывает весёлой, но крайне занудной. Особенно с существом, у которого не только увлечения, но и характер мало изменились со всеми его смертями.


* * *

— Значит так, вот здесь переводчик с умного на понятный, — говорит Арвен, и протягивает мне датапад. — Принцип набора от одного до на сколько фантазии хватит. Миры разделены по категория, все высокорейтинговые. То есть, поней с крыльями и рогами никто не увидит. Если, конечно, это не Альтернативная Вселенная.

— Ага, понятно, — киваю я, и провожу кончиками пальцев по камню. — Но какой принцип работы у этой хренотени?

— Это не хренотень, это именно что оружие от врагов. Вернее от одного, но самого главного, врага. Упрощённо это можно назвать Разделителем.

— Я это уже говорил, — Упырь оторвался от тыканья Катеньки палкой. — Разделяем тело и сознание, в итоге тот самый враг отправляется погулять где-нибудь ещё или в виде приведеньеца, или в телесной оболочке. На выбор того, кто нажимает на кнопки. Сами кнопки там, — имп указал палкой в изголовье. — Можно привинтить датапад с переводчиком к невральному интерфейсу и управлять им сможет любой человек.

Хм… А если на камень положить не врага, а любителя острых ощущений? Сколько на этом можно заработать? А если в добавок ко всему ещё и написать сценарий такого попаданства? Ом-ном-ном! Да это же до хрена денег можно будет срубить! Где там у меня муж работает? В Русской Магической? Значит установим невральный интерфейс в подвалах академии, пустим слушок среди студентов, там явно не бедные детишки учатся, и всё, можно деньги лопатой грести. А мужу об интерфейсе знать не обязательно. Денег на булавки много не бывает.

— Арвен, — давлю лыбу от уха до уха, — как я понимаю, здесь эта хренотень на фиг не нужна?

Нет, я бы и так каменный блок обратно спёрла, но спросить не помешает.

— Абсолютно, — соглашается ушастая. — Так же мне совершенно не нужны вот эти три этажа лабораторий, которые к камню не имеют никакого отношения.

Мы с Упырём переглянулись.

— Чего?

— А на фига тогда моя Тень оставлял метки для переноса на трёх этажах?

— Система жизнеобеспечения работает на магическом ядре, — пояснила Арвен. — Если поблизости от камня есть магический источник, то три этажа не обязательны. Лаборатории буквально напичканы артефактами накопителями.

В принципе, мне и накопители не помешают.

— Упырик, а Упырик, — с задумчивым видом чешу затылок, — а где мы всё это разместим?

— Понятия не имею, — откликнулся Имп, особенно сильно надавил на Катенькин бочок, и пропел. — Придёт чёрненький котик, и откусит на хрен пол лица.

— Упырик…

— Я занят! Я придумываю казни для того, на кого они всё равно не подействуют.

— На неё? — Арвен подбородком указала на Катеньку.

— Угу, — соглашается Упырь. — На неё даже солнечная радиация надолго не подействовала.

А мне в голову приходит очередная жуткая идея.

— Слушайте, а если нас не существует? Катеньку же невозможно убить. Вдруг она, в своём родном Мире, тоже сидит или лежит, в общем прикручена к такому же невральному интерфейсу и мы всего лишь поток её сознания? В симуляции же невозможно умереть. Или возможно? Так вообще бывает? Как бы там ни было, Катенька просто не умеет умирать.

— Есть такая вероятность.

— Я не реальный?! Это я не реальный?!

— Я понимаю, что это звучит бредово, но вдруг мы все действительно лишь плод чьего-то воображения? Если в тот, другой, интерфейс действительно загружены различные сценарии, то может проигрываться даже то, чего Катенька может банально не знать. Я как-то сомневаюсь, что Катенька смогла осилить цикл «Колесо Времени», дабы узнать, кто такие Мурддраалы. А тут загрузили в симуляцию описание этой нечисти, и вот, на тебе, они существуют.

— fem!Мурддраалов не бывает, — опроверг Упырь.

— А в наркоманском бреду всё бывает, — не соглашается Арвен.

— Да вы издеваетесь! — взвился имп, и ткнул палкой уже в ушастую. — Вот если вы часть программы, то за что отвечаете?

— Как всегда, — пожимает плечами Арвен, — за то, что бы всё шло так, как надо.

— А гибель двух Миров, это «как надо»? — допытывается Упырь.

— Если это заложено в сценарий, то да, как надо.

Упырь схватился за голову и забегал вокруг камня, приговаривая:

— Этого не может быть, этого не может быть, этого не может быть… Мы в Матрице!

— Мы все снимся Чёрному Королю, — согласилась Арвен.

— Да ладно, успокойтесь, — махнула рукой я. — Если мы все программы, то кто леди Джилва Хендрейк?

— Вирус, — не задумываясь, ответила Арвен.

— А много вы видели вирусов с такими длинными названиями? — хмыкаю я. — Не, теория — бред чистой воды.

— Но осадок остался, — поморщился Упырь, и вернулся к прерванному занятию. — Так, нам действительно пора с этим завязывать, а то точно все дружно сойдём с ума. Как филактрий будем выколупывать?

— Так это на самом деле были вы?

— В некотором роде, — отвечаю я. — Можно сказать, что мы лишь ускорили процесс распада Мира.

— Именно, — согласился Упырь. — Хотя… Мало ли, у кого может завалятся свой карманный лич. У кого какие идеи по извлечению филактрия-то?

Арвен пожала плечами. Понятно, у ушастой своих идей нет. Имп смотрит на меня, как принцесса Лея на записывающий голопроектор.

— Я?

— Что у тебя в карманцах?

У меня много чего есть в карманцах, о чём никому знать совершенно не обязательно. Сувениры из пяти Миров, как минимум. Всё своё ношу с собой. И не своё тоже ношу. О! У меня же есть ещё одна пара ограничителей, подаренных леди Джилвой! Не совсем подаренных, конечно, но думаю, демонка меня поймёт.

— Откуда? — вытаращилась Арвен, глядя на третью пару верёвочек.

Ну да, у меня три пары, включая мои.

— Да понятно откуда, — отмахнулся Упырь. — На месяц хватит и ладно. Я в отпуск хочу, в две тысячи девятнадцатый, посмотреть, нужно ли ещё место на спине. Меня другое интересует, есть ли ещё такие штуки, или нужно идти на поклон к хаоситам?

— Лучше пойти, — прикинув перспективу, ответила ушастая. — И лучше прямо сейчас.

— Ой, да ладно, — фыркаю я. — Если бы они были так сильно нужны леди Джилве, она бы давно за ними пришла. Я же тут со скуки подыхала, всё облазила. И вот, смотрю, верёвочки, до боли знакомые. К тому же, она сама мне второй комплект предлагала, Арвен, ты свидетель.

— Было такое, — вынуждена была согласиться ушастая. — Но одно дело согласится на предложение, и совершенно другое…

— Найти, — перебиваю я. — Я их нашла. И докажи, что это было не так.

— Допустим, что это было именно так…

— Ой, какая интересная кнопочка! А что будет, если я её нажму?

Судя по всему, Упырю осточертело выслушивать наши препирательства, и он занялся самодеятельностью.

— Нет! — взвыла Арвен.

Поздно.

Катенька выгнулась дугой, касаясь камня лишь пятками и затылком, и истошно заорала. Видимо, возвращение сознания в тело было несколько не приятным, если не сказать, что болезненным. Упырь тут же приложил Катеньку палкой по голове. Та обмякла и пустила слюну из уголка рта.

— Тень!

Проявившийся лич в точности повторил своё выражение лица, что несколько часов назад. Я бы ничуть не удивилась, если бы он сказал…

— Да вы издеваетесь, — сказал лич.

— Где вы взяли эту прелесть?

О, и Арвен проняло.

Нет, я в курсе, что к ней приходят в гости разного рода дядечки и тётечки, и они за закрытыми дверями лаборатории не только мензурками гремели, но что бы так?! Единственный нормальный зрачок расширен, личико разрумянилось, кончики острых ушей подрагивают от предвкушения, ещё секунда и Арвен явно выдаст что-то типа «А-а-а-а-а-а-аы-ы-ы-ы-ы-ы-ы».

Ушастая подошла к личу и вытянула вперёд руку. Её пальцы остановились в паре сантиметров от его лица.

— Можно?

Лич слегка офигел. Видать, раньше его никто не спрашивал перед тем, как потрогать. Хотя да, не спрашивали. Я-то точно не спрашивала. Да и всего-то кровь с камзола стёрла.

Лич покосился на Упыря. Имп скалился во все клыки и уже где-то достал ведёрко с поп корном. Красноволосый пожал плечами, храбро зажмурился и выдохнул:

— Можно.

Победного вопля от Арвен не последовало. Жаль. Я бы тоже к Упыриному поп корну приложилась.

На лице ушастой капслоком читались восхищение и жадность, пока она кончиками пальцев оглаживала лича со всех сторон.

— Какой интересный симбиоз, — приговаривала Арвен, водя хоровод вокруг очередного предмета её мечтаний. — Где таких делают? Я себе такого же хочу.

— Не получится, — прочавкал Упырь сквозь поп корн. — Этого Мира больше не существует. Можете сказать «спасибо» этой курице на камне.

— А технологии?! — тут же обиделась ушастая.

— Не-а, — мотает головой Упырь. — Для создания такой прелести нужны местные демоны, нормальные никак не подойдут. Никто из нормальных демонов на такое не согласится.

— Вот же…

Арвен пустила дым из ноздрей и отошла от лича, разочарованно вздохнув.

— Отлично, — Упырь потёр лапищи. — Я примерно воссоздал состояние Катеньки на момент пропажи филактрия. Дальше всё просто, как та самая табуретка. Лич сосредотачивается на вместилище своей души, берёт жену моего Хозяина за руку, Лена знает, что делать дальше. Арвен, обеспечьте нам, пожалуйста, нам тень.

Интересную придумку задумал имп. В принципе, никто ничего не предлагал, так почему бы и нет?

— Упырик, я правильно понимаю, — уточняю я, — ты хочешь, что бы я достала предмет из человека?

Я-то наивно надеялась просто запугать Катеньку, что бы она добровольно отдала всё до последних трусов. Устроить озабоченной самке человека экскурсию на дно реки на пол минуты было в моих силах. Да, я очень добрая, аж десять раз. Или пока не вернёт.

— Ты правильно понимаешь, — подтверждает имп. — Приступайте.

Ладонь лича на удивление горячая. Когтистые пальцы с осторожностью сжимают мою руку. Арвен зажигает пульсар и тень Упыря накрывает Катеньку. Я кладу свободную руку той на грудь, и…

Боги! Теперь я точно знаю, что такое мерзотная мразь. Это ощущение на уровне энергетики. Затхлость, спёртый воздух, болото. Тончайшие энергетические щупы оплетают мою руку, по локоть уходящую в чужое тело, и ползут выше. Добираются до плеча, до шеи, заползают в рот, нос, застилают глаза. Смаргиваю, пытаясь вернуть зрение. Ничего. Щупы состоят из той же черноты, что уничтожила уже два Мира.

— Что. Это. За. Хрень?

Кто вообще сотворил такое? Кто выпустил в Мир такое чудовище? Не удивительно, что Катенька слегка не в себе. Удивительно, как она вообще не живёт в комнате с мягкими стенами. Было несколько претендентов на эту роль, леди Джилва поступила правильно, почти инициировав ту, что была на виду.

Пожиратель Миров. Искроед. Возможно, что сама девка ни в чём не виновата, мало ли, кто кого хочет. Но давать такую силу избалованному ребёнку, это кем надо быть? Но были ли полностью подготовлены другие претенденты? Сильно сомневаюсь.

Ноги не держат и подкашиваются. Лич перехватывает меня за талию и прижимает к себе, не давая упасть.

Тихий шёпот в ухо:

— Вытащи его… Верни мне душу… Всё, что угодно…

Опрометчивое решение.

Скалюсь, рычу и наконец сжимаю пальцы на чём-то тонком. Цепочка? Шнур? Верёвочка? Не знаю.

Рывком вытаскиваю руку из тени и чуть не падаю, оступаясь.

— Руку отпусти, — уже шипит мне в ухо лич. — Больно же.

Ха! Легко сказать, отпусти. Мои пальцы свело судорогой, фиг разожмёшь.

Криво усмехаюсь и поднимаю свободную руку с зажатым в ней шнурком, на котором болталась прозрачная каплевидная висюлька.

— Оно?

Пальцы мне разжимал Упырь. Всё той же палкой.


* * *

В избушке Арвен, как оказалось, были комнаты, о которых я не знала. Вот такое упущение. Серые стены с облупившейся штукатуркой, маленькие вентиляционные отверстия в стенах, никаких окон. Из мебели лишь стол времён Советского Союза с вбитой скобой посередине столешницы, стул с жёсткой спинкой, табуретка без одной ножки и портрет Сталина на стене со стороны стула. Иосиф Виссарионович смотрел на собравшихся с немым укором.

— Кто это? — прошептал мне на ухо лич, и указал подбородком на портрет.

— Великий человек, — отвечаю я. — Принял страну с сохой, оставил с ядерной бомбой.

Лич покивал с умным видом, как будто знал, что такое ядерная бомба. А может уже и знал.

Упырь решил на последок устроить представление и надеть на Катеньку ограничители здесь, а не в родном Мире. Так сказать, во избежание. Арвен в комнате не было, она ускакала играть со своей новой, альвской игрушкой.

Катеньке подобрали кое-какую одежду и обувь. Она сидела на табуретке и старалась удержать шаткое равновесие. У неё плохо получалось. Табуретка так и норовила упрыгать куда-то в сторону. На руки Катеньки Упырь надел наручники соединённые длинной цепью, которую пропустил через скобу. И правильно сделал.

— Опять ты?! — визгливо орёт Катенька, прыгая вместе с табуреткой. — Что ты ко мне пристала, как репей?! Тебе заняться нечем?! Так мой папа быстро найдёт, чем тебе заняться в тюрьме?!

Я не вру, последнюю фразу Катенька провизжала с вопросительной интонацией. Она орала уже минут десять. Кажется, я погорячилась, когда пыталась оправдать девку, думая, что она ни чём не виновата. Она виновата как минимум в том, что является полной дурой и не видит ничего, дальше собственного носа. Нет, мужчин-то она очень хорошо видит, но остального в упор не замечает.

Когда Катенька изволила наконец заткнутся и задрать нос к потолку, Упырь потёр виски и посмотрел на неё взглядом, полным вселенской скорби.

— Екатерина Михайловна, вы в курсе, что натворили в этот раз?

— Конечно же, я в курсе! Ещё бы я не была в курсе! Я… Я… Я…

Катенька захлопнула варежку, осёкшись. Подумала пару минут, открывая и закрывая рот.

— Я не помню, — наконец проблеяла она.

Ещё бы она что-то помнила. Упырь буквально вырывал её сознание, возвращая его обратно в тело.

— Я… Кажется, я… Я…

Катеньку заело.

— Екатерина Михайловна, вы обвиняетесь в создание ситуации, при которой был неминуем зомби апокалипсис. Так же вы обвиняетесь в геноциде и уничтожение двух Миров и похищение артефакта под названием «филактрий». Вам есть, что на это сказать?

— А… А… А… — сказала на это Катенька. — А мой папа…

— А вашему папе за вас стыдно, — перебил Упырь, и вытащил из личного подпространства листочек в клеточку. — Здесь Михаил Юрьевич чётко изложил своё отношение к вам вообще, и к вашему поведению в частности.

Имп замахал листочком перед носом Катеньки.

— Ты всё врёшь! Там же даже не написано ничего!

Интересно, эта блондиночка умеет общаться без восклицательных знаков и многоточий? Это тренд нынче такой? Или я чего-то не понимаю?

— Екатерина Михайловна, вы в этом точно уверены?

Катенька зависла. Надолго. Я даже слышала, как скрипят шестерёнки в её голове. Я могла поклясться в этом.

— В чём?

Упырь приложил ладонь к глазам:

— Благие Боги, я не могу выразить ту боль, которую вы посылаете мне неизвестно за какие грехи.

— Чё?! — тут же взвилась Катенька, вновь попрыгивая на табуретке. — Умная самая, да?! Смелая, да?! Привязала меня тут и умную корчишь?!

Упырь, конечно, то ещё быдло, да и я не далеко ушла, но это?! Благие Боги, действительно, за что?! Мне надоело. Мне, правда, надоело.

Подхожу к Катеньке, разрывая личину отвода глаз, и с размаху заряжаю подзатыльник по белобрысой макушке. Катенька смачно приложилась личиком в столешницу. Кажется, там что-то хрустнуло.

Катенька обмякла и свалилась с табуретки, повиснув на наручниках. Приподнимаю её голову за волосы. М-да. Нос ушёл в череп. Готова.

— Плюс один, — хмыкает Упырь. — Через пол часа оклемается. Надевай на неё ограничители, авось хватит не на один месяц.


* * *

Возвращение в мой родной Мир вышло каким-то скомканным и сумбурным.

Сначала Упырь переправил три этажа лабораторий, которые Арвен были на фиг не нужны. Надеюсь, что Русская Магическая Академия выдержит.

Потом Упырь перенёс ожившую таки Катеньку, хотя я и думала, что не оживёт, ибо ограничители. Катенька вновь ни черта не могла вспомнить, но Упыря узнала и разразилась отборнейшей бранью, на этот раз вперемешку с матами. Импу пришлось заткнуть Катеньке рот кляпом и связать той руки за спиной. Упырь ещё хотел связать ей ноги, но Катенька и без того на каждом шагу спотыкалась о воздух и норовила упасть.

Меня Катенька тоже узнала, как ни странно это звучит. Она же не могла меня видеть.

— Это ты! — заорала она, выплюнув кляп, когда Упырь провёл её мимо меня по коридору. — Это ты меня убила!

— Надо же, какая проницательность, — хмыкаю себе под нос, и добавляю погромче. — Вы что-то хотели, мазель?

Катенька задёргалась в отчаянной попытке освободить связанные за спиной руки.

— Ты меня убила, тварь! — надрывалась блондиночка. — Ты кто такая вообще?!

Логика, ау! Спрашивать у своего убийцы, кто он такой вообще, это какое ай кью надо иметь? Или в этом варианте не ай кью, а ай си кью?

— Леди Гилва Хендрейк, к вашим услугам, — издевательски раскланиваюсь я. — Жду вас, мазель, на просторах уютненьких.

Что тогда заставило меня назваться именем леди Джилвы? Понятия не имею. А уж что заставило пригласить эту истеричку на интернет холивар — тем более. Зуб даю, при первой же возможности, после возвращения, она первым делом загуглит названное мной имя, а там — посмотрим. Как фишка ляжет. К тому же, мне гораздо проще отслеживать чьё либо передвижение в интернете, чем в реальной жизни.

— Я тебя запомнила! — орёт уводимая в сторону открытого портала Катенька. — Я всё папе расскажу!

— Идите, Екатерина Михайловна, — подгоняет палкой Катеньку Упырь. — Она вас тоже запомнила, уж поверьте.

Да уж, это протухшее, гнилое болото, которым фонила магия Катеньки, я до конца жизни помнить буду. До конца всех жизней, сколько бы их не было.

Мне вновь захотелось залезть с головой в щёлок и соскрести им кожу до костей. Лишь бы не вспоминать прикосновения тех щупов черноты. Гадское чувство.

Прощания с Арвен, как такового, не было, Упырь быстро утащил меня в портал.

— Гости приходят и уходят, — сказал он. — Арвен остаётся.

Здравствуй, родной Мир. Свиделись таки.


* * *

Вы же возвращались домой после загула, длившегося как минимум ночь с пятницы на воскресенье? Если вам, как и мне, тридцать плюс и вы употребляете всякое там, то явно возвращались. И не один раз. Вас накрывает эйфория, желание рассказать, где вас носили черти и одновременно хочется упасть и уснуть где-то на сутки.

— Мы дома! — тут же заверещал Упырь, вытягивая меня из портала.

— Кто это «мы»? — доносится из недр квартиры подозрительный голос Вики.

— Упырик, ты опять кого-то приволок? — это было сказано мужским голосом.

Норд?

Норд!

С косой до середины спины и Вика с пузом. Месяц восьмой, не меньше. Я точно знала, что в этом Мире прошло четыре года, но теперь этот факт реально бросался в глаза и норовил их высосать. Не в бирюльки же они всё время играли, в самом-то деле.

Стою, ковыряю сапогом пол, не знаю, что сказать. Наконец откашливаюсь и уточняю:

— Эм… С пополнением?


* * *

Как чуть попозже оказалось, с прибавлением нужно было поздравлять не только Вику, но и… меня. Теперь ковырял берцем пол Упырь.

— И как ты себе это представляешь? — оправдывался демонёнок. — Ты, значит, такая после трансплантации души, потом после пересадки глаза и с нестабильной магией демиурга. И я тут такой, а ты знаешь, ты была беременна на тот момент, когда тебя убили. Только, упс, тебя размазало тонким слоем по полу и сейчас над восстановлением плода бьются в истерике не только мой Хозяин, но и леди Джилва. Которая тоже, кстати, заинтересована в продолжение популяции Ходящих. Представь себе свою реакцию.

Я представила. Перспективы были не утешительные.

— Так, погоди, — торможу я. — Ты сказал «над восстановлением плода»?

— Ага, — радостно скалится Упырь. — Девочка, мордой в тебя, окрасом в любимого и вкусного Хозяина, два года, назвали Саммер. Сейчас находится у леди Джилвы. У Хозяина сессия в самом разгаре, Вике скоро рожать, бабушкам-дедушкам по понятным причинам не перекинешь.

Саммер. Саммер, блин. В купе с фамилией звучит дико. Придумай имя, поиздевайся над ребёнком. Хоть не Винтер, а то вообще была бы запредельная дичь. Но я не удивлюсь, если и Винтер предлагали. С них всех станется.


* * *

Ребятёнка мне вернула на следующий же день растрёпанная леди Джилва, застрявшая где-то на середине трансформации. Рога и крылья были в наличии, как и красные пятна на коже. Волосы стояли дыбом, от демонки явственно несло гарью.

— Это не ребёнок, — наябедничала леди Джилва, — это маленькое чудовище.

— Чудовище! — радостно подтвердила мелкая.

— Вся в маму, — умиляюсь я. — И что же мне с тобой делать?


* * *

Через неделю в дверь позвонили. Вот это было странно. Во-первых, у всех есть ключи. Во-вторых, здесь, как-никак, не совсем человеки живут, через порталы и тени в квартиру заходят.

Вика в специализированном роддоме, на сохранение. Всё таки Туата де Дананн, такие даже среди магов редкость. Норд принимает последние экзамены. Упырь где то шляется по своим, Упыриным, делам. В квартире никого, только я и мелкая. Страшно, блин. Мало ли, кто там, за дверью. Надеюсь, что это не соседи сверху, верещащие о том, что мы их затопили. Не спешите делать круглые глаза, у меня и такие соседи были. Именно сверху. Это было ещё тогда, когда я жила у благоневерного. Это были странные люди. Соседи, в смысле.

Встаю и иду открывать. А что ещё делать, они же не успокоятся. Это же Москва, здесь посыл прямо и чуть-чуть налево из-за двери не подействует, тут надо метлой поперёк хребтины огреть, что бы дошло, и с лестницы спустить, что бы не возвращались.

Однако. Какой интересный молодой человек. На вскидку старше меня лет на пятнадцать, но не суть. Костюм тройка, тонкое кашемировое пальто не по сезону, кожаные туфли. Всё дорогое и куплено явно не за рубли. Поднимаю взгляд и сталкиваюсь чёрными-чёрными глазищами.

Мамочки! Боги услышали мои молитвы! Где моя воспитательная сковородка?!

— Это ваше? — на чистом русском спрашивает это чудо, и за шиворот вытаскивает в проём двери… моего благоневерного.

Так, отставить сковородку. Где метла, которую Упырь у Арвен стащил?

Стоп, на дворе две тысячи восьмой, я в это время с моим благоневерным даже знакома не была.

— Вы ошиблись на три тысячи километров, — отвечаю я, стараясь особо не скалится с видом маньяка расчленителя. — И, возможно, на несколько лет вперёд. А вы правда Шайтан?

Потенциальная жертва воспитательной работы даже бровью не повела:

— Не правда.

Ага, понятно, значит он и есть. Но сковородка всё равно пока откладывается.

— Лена, — разевает чавку благоневерный, — у меня есть информация о том, кто выпустил в Мир Искроеда.

— Не интересует, — отмахиваюсь я, и закрываю дверь.

Этого даже леди Джилва не знает. Откуда это может знать этот сморчок?

— Лена! — орёт из-за двери благоневерный. — Я женился на тебе только из-за твоей потенциальной магии!

Это уже интереснее, но та же леди Джилва раскатала моих инициаторов вторым слоем.

— Всё равно не интересует! — ору в ответ я со своей стороны, ничуть не думая о том, что разбужу мелкую, и начнётся ад.

— Лена! — не сдаётся благоневерный, уже пиная дверь. — Они меня сожрут, и это будет на твоей совести!

— Фак офф, т`уат!

— Простите, — голос Шайтана был тих, но всё же хорошо слышен. — Вам ещё нужен тот взвар от побочки?

Вот это было гораздо интереснее и заставило меня открыть дверь.

— А что ты ругаешься?

Та-а-ак, кто научил моего, всё таки проснувшегося, ребёнка материться на английском?

Мелкая всё ещё не называла меня «мамой», да и мама из меня не ахти какая получилась. У Саммер на момент моего возвращения уже были две мамы. Мама Вика и мама Джилва. Был ещё Упырь, но его мамой ни с какого боку не назовёшь. Тут наконец вернулась третья, биологическая мама и мелкая быстро поняла, что и на мне можно безнаказанно ездить.

— Тыщерка!

И мой ребёнок с разбега запрыгнул на Шайтана.

Оп-па! Неужто имп успел познакомить? Больше-то некому.

— Значит так, — прикрываю глаза в жалкой попытке успокоится, — ты сидишь в подъезде и пишешь всё, что знаешь, в трёх экземплярах. В дом я тебя всё равно не пущу, не заслужил. Вы, раз уж знаете этого мелкого Упырёнка, так и быть, займите её чем-нибудь, а то у меня холивар с тем самым Искроедом и муж, у которого своих головняков полный карман.

— Пошли искать бабаек! — командовала Саммер, устроившись на плечах Шайтана. — Наверх!

— Наверх, так наверх, — соглашается с мелким диктатором тот, и шагает по стене на потолок.

Какие-такие законы гравитации? Нет, не слышал.

— Дурдом, — я стекаю на тумбочку для обуви. — Он когда-нибудь закончится?

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска и скачивания книг

Книжный Бот

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник