Измена. Притворись моим драконом

Глава 8. Романия

Мир перестает существовать, как только губы Синклера встречаются с моими. По спине пробегает дрожь чистой похоти, и я хватаю его за плечи, чтобы устоять на ногах. Колени подкашиваются.

Син углубляет поцелуй, а я понимаю, что отчаянно желаю большего. Жар разливается по телу, идет от сердца и оседает между бедер. Еще немного, и я расплавлюсь, растаю лужей у его ног. Син держит меня, одной рукой всё сильнее сжимая талию, пока другая тянется к волосам.

Где-то рядом выразительно кашляет мама, и этот звук доносится, как будто из другого мира. И он заставляет Синклера прервать поцелуй. А я не знаю, радоваться этому или нет.

Без его объятий в комнате будто бы стало холоднее. Я стою рядом с кроватью с горящими губами и бешено колотящимся сердцем. Пытаюсь шагнуть назад, но чувствую слабость и немного покачиваюсь, и Син быстро ловит меня за локоть.

Кажется, я потеряла дар речи.

Быстрый взгляд на мужа дает мне понять, что он чувствует то же самое. Он раскраснелся, и он тоже задыхается. Неплохо. Значит, его тоже тронул наш поцелуй…

Наш поцелуй?

Стоп. Погодите-ка… Минуточку!

Син же обещал меня не целовать! И он только что нарушил слово, которое дал всего пару часов назад, воспользовавшись тем, что я не могу оттолкнуть его, пока мы стоим рядом с дедушкой.

О, какая низость! Очень похоже на Синклера. И то, что я цеплялась за него, не меняет сути — он просто бесчестный, самовлюбленный…

— Прекрасно, просто прекрасно! — сердечно смеется дедушка. — Надеюсь, вы продолжите в том же духе. Меня тут все уже похоронили, но вы от меня не избавитесь, пока я не увижу правнуков.

Он подмигивает Сину.

— Полагаю, вам не терпится отправиться в спальню…

— Дедушка, перестань! — восклицаю я, наконец-то обретая голос.

Чувствую, что краснею, и на этот раз от стыда. Как-то неловко обсуждать такие вопросы с родственниками.

Но Синклеру всё нипочем. Он тоже смеется и отвечает дедушке в той же манере, не переставая сверкать плутовской ухмылкой.

— Совершенно с вами согласен, господин Элдер. Не переживайте, правнуки у вас появятся в самое ближайшее время, я позабочусь об этом.

Мне хочется поколотить его до полусмерти. Но всё, что мне остается — это выдавить из себя улыбку и попробовать сменить тему, оставив гнев на потом.

Ничего-ничего, ждать осталось недолго… Как только мы выйдем отсюда, Син получит по заслугам.

— Как ты себя чувствуешь, дедушка? — спрашиваю я.

— О, сегодня особенно хорошо, — отвечает он с яркой улыбкой. — Теперь, когда моя Роми здесь, я почти исцелился!

— Рада это слышать.

Дедушка определенно в отличной форме и вовсе не похож на умирающего. Может, всё не так уж и плохо с его здоровьем? Есть еще шансы? Я бросаю вопросительный взгляд на маму, но она лишь пожимает плечами.

— А где бабушка? — задаю я вопрос, с которым непростительно долго медлила. Только сейчас поняла, что бабушки в комнате нет.

Из дальнего угла раздается писк горничной, которую я не заметила ранее.

— Ее Светлость дремлет.

— С нетерпением жду встречи и с ней тоже…

— Кстати, о сне! — дедушка вытягивает руки над головой и преувеличенно широко зевает. — Я бы хотел немного отдохнуть перед ужином, если вы не возражаете.

Мои брови моментально взлетают наверх.

— Но разве тебе можно спускаться к ужину?

Дедушка усмехается.

— Хотелось бы узнать, кто мне это запретит. Чтобы жить, нужно есть, не так ли?

Он переводит взгляд с меня на маму и обратно, и по нему видно, что еще немного, и он подключит свой самый командный тон, который не терпит возражений.

Мама вздыхает, чуть прикрывая глаза.

— Всё так, папа. Ты прав. А теперь отдыхай.

Мы еще раз по очереди желаем дедушке здоровья и покидаем его спальню. Как только дверь за нами закрывается, я вспоминаю, что Синклер — бессовестный нахал. Но решаю отойти немного подальше по коридору, прежде чем обрушить на него свой гнев.

— Ты подлец… — начинаю я, на ходу тыкая в него пальцем.

Он смеется и весело качает головой, явно наслаждаясь ситуацией.

— Ай-ай-ай, дорогая. Ты нарушаешь правило не грубить мне.

— Если ты нарушаешь правила, то и мне тоже можно!

Он отрывает рот, чтобы возразить, но как раз в этот момент мама подводит нас к огромной дубовой двери, ведущей в комнату для гостей.

— А вот и ваша спальня, мои голубки.

Ее голос звучит слишком радостно для женщины, которая собирается оставить родную дочь в лапах лжеца и изменщика.

Син шагает вперед и распахивает двери, а потом придает себе настолько очаровательный вид, что мне хочется вопить от злости.

Не герцог, а шут! Актеришка!

— Спасибо, что проводили нас, леди Эления. Увидимся за ужином.

— Увидимся, Синклер.

Мама отдаривает меня быстрым взглядом и стремительно уходит, почти бежит по коридору. Син делает шаг в сторону, пропуская меня вперед. Мне приходится зайти, и как только мы оба оказываемся в спальне, он сразу же нас запирает.

Я поворачиваюсь и вижу, как Син стоит, прислонившись спиной к двери, довольный до неприличия. Он скрещивает руки на груди и одаривает меня улыбкой.

У меня пересыхает во рту, перехватывает дыхание. Боги, помогите мне. Я осталась наедине с драконом, который может соблазнить и невинную жрицу. И я всё еще не выпила зелье.