Измена. Попаданка на сносях

Глава 22

Александр гневно прошипел ругательства и развернулся, вышел, хлопнув дверью. Рейвен нервно прошелся по комнате, застегнув пару пуговиц на рубашке. Зачем? Неясно. Ведь Александр с психом ушел, а новых гостей Рейвен не ждал.

– Черт, что же задумал Алекс? – тихо сорвалось с губ.

Рейвен свел брови, отбрасывая от себя дурные мысли. Что этот идиот может, как говорится, полезть в петлю и ввязаться в какой-то ритуал. Чтобы обменять плату болью Рейвена на свою. Вызвать Каэля, а тот мастер интриг. И в итоге, в плену у демона окажутся оба. И Рейвен, и Александр.

«Я подведу Алекса. Не сумею его защитить… Черт, что же делать?» – с этими тревожными мыслями Рейвен снова прошелся по комнате.

Единственная свеча отчего-то потухла. По комнате прошелся легкий ветерок. У Рейвена мороз пошел по коже.

– Я не открывал окно, мать вашу! – прошипел он.

Пытаясь себя успокоить, что это фантазии больного сознания, дрожащими руками Рейвен зажег свечу снова. Ее пламя танцевало, будто на ветру. Рейвен резко обернулся, посмотрев в темноту.

– Кто здесь? – прокричал он ломким дрожащим голосом.

Ведь Рейвен точно знал, что в комнате никого нет. Но ошибся.

Каэль вышел в лунный свет, чеканя шаг высоких черных сапог. Они были начищены до блеска, даже сейчас, почти в темноте. Облегающие темные бриджи, свободная белая рубашка с невесомым жабо и кружевом по манжетам – казалось, Каэль собирался красоваться где-то в высшем свете. Но черные перчатки не скрывали длинных серебристых когтей. А на лице лежала узкая черная маска, украшенная серебром. Будто для карнавала. Каэль всегда тащил у людей красивые вещицы, не разбираясь, уместно или нет. В обрамлении же черной маски еще более нечеловеческими казались его глаза. Чересчур светлые. Почти горящие холодным огнем.

– Ты дрожишь, как дитя, впервые увидевшее чудовище, – тихо, хрустально рассмеялся Каэль, подходя ближе, отбрасывая с плеча черный локон. – Чего же ты страшишься, Рейвен? Что я мог услышать ваш милый разговор?

Рейвен в ужасе отшатнулся, увидев перед собой знакомую фигуру. К своему стыду, он, взрослый здоровый мужчина, выглядел более хрупким и изящным, чем этот чертов демон. Каэль, а это был он, оказался красивым, хорошо сложенным мужчиной возраста Рейвена. Его мускулы так и играли под тонкой белой, почти прозрачной рубашкой.

Каэлю бы женщину сосватать, чтобы с ней в постели забавлялся по ночам, а не прохлаждался с темным магом-пленником в пыточных камерах ради силы, но увы. Личная жизнь Каэля была покрыта мраком. Зато Рейвен для него стал открытой книгой! И это раздражало.

Рейвен попытался восстановить дыхание, чтобы не выдать свой испуг. А то страх эта черноволосая скотина чуяла за сотню шагов. Вот и сейчас Каэль усмехнулся, дожидаясь ответа. И со стуком отложил маску на стол.

Рейвен вздрогнул, а глаза демона сверкнули потусторонним блеском. По спине побежали мурашки. Каэль небрежно стянул свои перчатки, демонстрируя крупные руки, поигрывая на удивление длинными музыкальными пальцами. Перчатки упали на пол, пламя свечи вспыхнуло неестественно ярко.

Рейвен попятился, ощутив, что вжимается в стену спиной. Прямо следами. Но его это мало волновало сейчас. Боль пересиливал страх. Рейвен смотрел на Каэля затравленным зверьком, а демон только поморщился на упрямство своего пленника.

– Не хочешь отвечать мне по-хорошему, птенчик? Ну, что ж, начнем… Вести беседу иначе. Что же ты молчишь? Твое сердце так колотится… – Каэль протянул раскрытую ладонь, ему пришлось почти неестественно выгибать пальцы, чтобы не оцарапать когтями, когда он положил ладонь Рейвену на грудь. – Боишься? За себя или за него? Обычно я не врежу людям, которые не связаны со мной сделкой. Закон демонов запрещает их увечить или убивать. А я не хочу, чтобы со мной сделали все то, что я с тобой, только в десять раз жестче, – Каэль рассмеялся, встряхнув черными локонами. – Но всегда можно сделать исключение… Впрочем, ты же не станешь слушать этого мальчишку? Ты ведь… не хочешь от меня избавиться, правда? Тебе же нравится со мной: о такой силе мечтают многие?

Голос Каэля играл, как отблески свечи на граненом хрустале. Притворно чистый, будто разносящийся акустикой даже в обычной комнате. Как и его взгляд, ставший на последних словах почти печальным, по-детски наивным. Если бы не коварная усмешка, дрогнувшая на миг в уголках губ Каэля.

Страх Рейвена никуда не делся от притворной ласковости. Он прекрасно знал, как любит поиграть Каэль. Изобразить из себя страдальца или, наоборот, чуткого и понимающего собеседника. Ручной демон Рейвена менял маски и поведение так же быстро, как иные девушки меняют надушенные платочки. Рейвен часто не успевал замечать, где притворная доброта перетекала в злость и наоборот. Но сейчас он задохнулся от неприкрытого гнева и сбросил с себя руку Каэля.

– Не смей трогать Алекса! – наверное, впервые так жестко отрезал Рейвен, глядя прямо в глаза демону.

Каэль даже изумился смелости пленника. Его длинные, как у девчонки, ресницы затрепетали.

– Вот как?

– У нас был уговор, помнишь? – напомнил жестко Рейвен. – У нас с тобой. Алекс здесь ни при чем. Хочешь мучить меня – мучай вволю. Я осознанно пошел на это. А у Алекса просто дурь в голове играет! У него семья, жена, ребенок… Даже, если он когда-то призовет тебя, если о чем-то попросит, ты ему откажешь, понятно?

Его глаза так гневно сверкали, словно он был хозяином Каэлю, а не наоборот. Словно Рейвен имел право приказывать демону. От этого напора Каэль даже отступил на пару шагов. Его губы приоткрылись, а брови взлетели вверх. Рейвену бы испугаться… Он ведь никогда еще с ним так не разговаривал. Но нет. В его сердце полыхал лишь гнев. И желание защитить Александра от Каэля!

Каэль резко замахнулся. Даже не по лицу. Может, не захотел уродовать? Ведь росчерки когтей прошлись по рубашке, рассекая ткань как раз там, где еще недавно мягко покоилась его ладонь. Напротив сердца. Словно в знак, что он мог бы вырвать его в любую секунду. Рубашка разошлась, как паутинка, царапины сразу вспухли, набухая капельками крови. Каэль жадно вдохнул ее аромат, даже ноздри слегка затрепетали, как у хищника. Часто шептал Рейвену, что его кровь пахнет о-очень сладко.

– Ты не смеешь мне приказывать! Даже дурная шавка помнит хозяйскую руку! – выпалил Каэль, зло сверкая глазами.

Он перехватил Рейвена за шею, но не сдавливал. Лишь когти прошлись вдоль пульсирующей жилки, идеально рассчитывая нажим. Царапая, но не рассекая кожу. В то время, как Каэль придвинулся на максимум, медовым голосом мурлыча:

– Если мальчишка придет ко мне, как я могу отказать ему? Но ты не ответил на вопрос. Неужели ты решил отказаться от меня? Рейвен, тебе же нравится… Быть сильным, опасным, прежним. Или затосковал по обычной жизни, подержав на руках их щенка? Захотел стать обычным человеком, слабым, как букашка? Не смеши меня, ты достоин большего.

С губ Рейвена сорвался стон. Долгий, тонкий и жалобный. Когти Каэля он помнил слишком хорошо, чтобы осознанно злить его. Но и понимал, что промолчать об Александре не мог. Но… кажется, Каэля интересовал ответ совсем на другой вопрос?

Рейвен сумрачно перевел взгляд на лицо демона. Идеальные изящные черты лица поражали своей красотой и фарфоровой гладкостью. Все лицо дышало безмятежностью… в отличие от глаз. Они посветлели от гнева еще больше, и по спине пробежали мурашки.

Не раз уже, устав от гнета «хозяйской руки», Рейвен думал о том, чтобы вывести Каэля так, чтобы он сам не рассчитал силу, чтобы муки кончились. Все-таки человеческое тело хрупко. Но… Каэлю слишком нравилась его игрушка. Он всегда вел себя безукоризненно, и даже такие вот следы, как сегодня, были редкостью. Но сейчас при взгляде в почти белые злые глаза впервые стало страшно. Словно Рейвен подошел к черте, переступать которую нельзя.

– Нравится, конечно, – ответил он медленно и тихо, опустив глаза, но все-таки не выдержал. – Я не позволю Алексу совершить глупости! Уж лучше навсегда остаться в твоем плену, Каэль! Но уберечь друга от смерти или и того хуже, рабства в твоих или любых других демонических лапах!

Каэль немного успокоился. Протянув руку, он провел кончиком пальца по свежей царапине. У него была нежнейшая кожа на руках, какой не бывает даже у девушек, разве что у детей, чьи ладони еще не могли ни от чего загрубеть. Тем контрастнее выглядели острые когти.

– Ты так благороден. Ты не позволишь Алексу, Клэр или их ребенку пострадать… Но не делай такое грустное лицо, – Каэль улыбнулся, поправляя Рейвену воротник разорванной рубашки. – Не строй из себя мученика, Рейвен. Я могу дать тебе все. Много больше, чем сейчас. Любое богатство, власть – абсолютно все. Хотя и знаю, что тебе это не нужно. Может, я и правда мало балую тебя, смертный? Вот ты и ведешь такие разговоры с друзьями.

С тихим смешком Каэль отошел в сторону, опираясь бедрами на подоконник позади себя, обхватывая его край пальцами, чтобы прогнуться в спине, как дикий кот. Его светлые глаза внимательно следили за каждым движением Рейвена.

Рейвен грустно рассмеялся, надеясь обмануть Каэля. Усыпить его бдительность своими разговорами. Наскучить ему и заставить уйти. Ведь вряд ли Каэль станет мучить Рейвена снова в таком состоянии, в котором находится он сейчас? Еще сломает игрушку.

– Раньше ты никогда не предлагал мне больше, чем дал, Каэль. Не боишься, что я попрошу что-то еще? Ну, например, стать королем или взять под свою магическую власть весь мир… А может, тоже пожелаю стать демоном однажды? Стать равным тебе? – Рейвен нервно тряхнул отросшими черными волосами, что неровными прядями спадали на плечи, нужно было держать себя в руках и не заигрываться, слишком зло прозвучала последняя фраза про демона, равного Каэлю, еще разозлит его. – Ну, а если серьезно, мне плевать, слышал ли ты мой разговор или нет.

Его голос стал жестче. Рейвен выпрямил спину и сделал несколько шагов по направлению к Каэлю. Руки невольно сжались в кулаки.

– Вот как?

– Я твой лишь на час или два, пару раз в неделю. Не больше. Когда выдернешь меня из сладкого сна или заявишься в гости. Остальная моя жизнь, моя дружба с Алексом, Клэр, моя любовь к их ребенку принадлежит только мне. Как и остальные мои чувства. Ты лишь малая часть того, что составляет мой мир, Каэль. Да, ты причиняешь боль, но это не мешает мне жить так, как я пожелаю. В моей голове ты всего лишь опасная болезнь, разрушающая меня изнутри, от которой я однажды умру. Но уж никак не мой благодетель, понятно? Поэтому отцепись от меня и иди к своей очередной жертве, мучай ее своими высокоморальными разговорами. У тебя их много, я полагаю. А от меня и Алекса, и Клэр отстань, пожалуйста. Я ответил на твои вопросы честно. Более видеть тебя сейчас я не желаю!

На секунду Каэль отшатнулся, будто Рейвен залепил ему пощечину. Или… будто испугался собственной жертвы. Огня и смелости в синих глазах. В другой момент Каэль набросился бы на Рейвена, заставил бы его горько пожалеть о дерзости, но…

– Наказать бы тебя за такие речи, но тебя это добьет! – Каэль невесело усмехнулся, а потом серьезно посмотрел в глаза Рейвену, зло прищурившись. – Сейчас ты моя единственная жертва. И нам никогда не быть равными, так что я могу стать для тебя больше, чем мучителем и благодетелем, вместе взятыми. Стоит только схватить мне Алекса или приставить кинжал к горлу Клэр, ты будешь молиться мне, как божеству, на коленях. Только бы я сохранил их жизни… Помни об этом. И о том, что я мог бы сделать тебя и королем, и повелителем этого мира. Я мог бы подумать, как освободить поверженный Эдинлей и бросить к твоим ногам в подарок. Хотя не люблю войны и кровавые побоища – боль там грязная и совсем не личная… – Каэль улыбнулся, и эта улыбка больше напомнила хищный оскал. – Стоит только быть верным мне.

С этими словами по комнате пронесся холодный ветер из ниоткуда, и свеча снова погасла. А вместе с ее огоньком рассеялась и его фигура в темноте. Рейвен остался один.

Ему стало не по себе. Сердце было не на месте. Вдруг он оскорбил демона? И Александр, и его семья теперь в опасности? Рейвен прошелся по комнате бесцельно взад-вперед и заметил вдруг возле потухшей свечи поблескивающий в лунном свете серебряный перстень с обсидианом. Не его. Так странно и смешно случилось, что у него и у демона родовой камень оказался одинаковый. Черный обсидиан. Вот только этот перстень на Рейвена велик.

– Каэль! – дрожащими руками он потянулся зажигать свечу и схватил перстень, не зная, что делать, и просто крепко стиснул в ладони до боли. – Каэль! Приди!

Рейвен позвал громче, со страхом, что его жестокое божество не откликнется. Но пламя свечи снова заволновалось. И в углу комнаты возник силуэт – мужская фигура, недовольно глядящая на него. Рейвен бросился к нему, припав к ногам. Унизительно склонившись. И шепнул, протягивая перстень:

– Мы… плохо расстались, мой господин. Ты забыл свой перстень. Позволь… убедить тебя в своей преданности?

Лица Александра и Клэр проплыли перед глазами, когда Рейвен вскинул голову, чтобы посмотреть на демона.