Изгой Высшего Ранга

Глава 16

Дарья Соколова сидела перед телевизором в гостиной своего дома. На экране велась прямая трансляция из Академии Петра Великого. Журналисты толпились, камеры щёлкали, и вот… Из бронированного автобуса вышел Глеб.

У неё перехватило дыхание. На нём была форма самого Громова! Чёрная, с красными полосами. Та самая, которую показывали в учебниках истории. Та, в которой легенда закрывал разломы высших классов.

Уже в колледже она видела в Глебе сильного человека. Того, кто не сломался под давлением окружающих, постоянно пытающихся его опустить. Глеба травили каждый день, но он держался. И никогда не сдавался.

Она тогда думала, что, возможно, он сможет пробиться в люди. Найдёт какую-то работу получше, чем на стройке или дворником. Например, станет охранником в хорошей фирме. Или помощником мага.

Как же она его недооценивала.

На экране Глеб шёл прямо к воротам Академии. Камера выхватила его лицо: спокойное, уверенное.

Журналистка на экране захлёбывалась от восторга, рассказывая о спасённых людях, о закрытом разломе, о подвигах «нового героя России». Но Дарья её почти не слушала.

Она смотрела на Глеба. На то, как он держится. Как на него смотрят другие студенты, ожидающие за открытыми воротами. Они глядели кто с восхищением, кто с завистью. Раньше на этого парня никогда так не смотрели, она всегда видела в глазах окружающих только презрение к Пустому.

А ведь Дарья единственная защищала его в колледже, когда все отвернулись от него. Она считала неправильным унижать человека из-за его происхождения.

— Ты никогда так увлечённо не смотрела новости, — раздался голос у двери.

Михаил Соколов, отец Дарьи, вошёл в гостиную. Выглядел он уже почти здоровым, неделя в лучшей клинике города сделала своё дело.

— Раньше там не было моих знакомых, — ответила Дарья и невольно прикусила губу.

Сегодня утром Глеб наконец ответил на её сообщения. Всего несколько слов, но закончились они фразой, о которой Дарья не могла перестать думать: «…мы обязательно встретимся, обещаю».

И ей так хотелось, чтобы этот момент наступил как можно скорее. Но Академия Петра Великого в Москве, а она здесь, в Питере…

— О чём задумалась? — спросил у Дарьи отец.

— Да так… Ни о чём, — уклончиво ответила она.

Не хотела признаваться, что сейчас все её мысли не об учёбе, а о кое-ком другом.

— Кстати, — отец присел рядом на диван. — Помнишь, мы обсуждали твой перевод?

— Да, полгода назад. Я спрашивала про юридическую школу при МГУ. Ты тогда сказал, что мы не потянем финансово.

Хотя Дарья понимала, что у семьи хватило бы денег оплатить обучение. Просто отец не хотел отпускать её так далеко от дома. Здесь она могла стажироваться в семейной фирме, что было выгодно для всех.

Отец часто повторял ей, что после выпуска она займёт место в его фирме. И что ей очень повезло, что она получила предрасположенность именно к юриспруденции. Специализации редко передаются по наследству. Так же, как с магией — это чистый рандом. Поэтому Михаил Соколов и считал такое совпадение невероятной удачей.

Дарья тогда не стала спорить. А просто согласилась с отцом, что ей лучше остаться в Питере. Тем более, она хорошо знала этого человека и была уверена, что он не передумает.

— Я ошибался, — Михаил Андреевич тяжело вздохнул. — Точнее, ситуация в корне изменилась.

Он достал телефон, открыл электронные документы.

— Что это? — Дарья взяла телефон дрожащими руками.

Она вчитывалась в документы и не верила своим глазам. Ей даже на миг показалось, что она спит. Ведь отец ещё никогда не менял своих решений.

Но, видимо… он тоже изменился за последнее время.

— Документы о переводе. Всё оформлено. Обучение оплачено на год вперёд.

— Папа… Это же… Это серьёзно? — Дарья не могла поверить.

Юридическая школа при МГУ — её мечта с детства, с тех пор, как на тестировании она выявила свою предрасположенность. А в этой высшей школе специалисты получают лучшее юридическое образование в стране.

— Но… — она подняла глаза на отца. — Почему сейчас? Что изменилось?

Михаил кивнул на телевизор, где крупным планом показывали ворота Академии.

— Ты хочешь, чтобы я… — Дарья не договорила, снова посмотрела на экран.

Ворота уже закрылись за спиной Глеба. Он оказался в Академии, где начиналась его новая жизнь.

— Я думаю, ты сама этого хочешь, — мягко сказал отец. — Перевод оформлен, место забронировано. Но если хочешь остаться здесь, со своими друзьями, и не захочешь менять преподавателей, то я не буду настаивать. Это твой выбор, Дашенька.

Дарья задумалась… С одной стороны — вся её жизнь была в этом городе. Здесь у неё есть и любимая семья, и подруги, с которыми она каждые выходные ходила в кафе на Невском.

Да и сам город ей нравился. Белые ночи. Дворцовая площадь, где Глеб спас её…

Глеб.

С другой стороны, её ждала Москва. И учёба в МГУ. Возможность быть ближе к Глебу. Видеться не раз в год, а может, каждую неделю. Академия и университет находятся недалеко друг от друга.

Она понимала, что отец тоже сделал свой расчёт. Соколовы — старый род, и у них есть некое влияние. А связь с магом S-класса… Это совсем другой уровень. Другие возможности. Все это понимали.

Но сейчас Дашу это мало волновало. Её сердце колотилось как бешеное при одной мысли, что она сможет быть рядом с Глебом.

Что же ей выбрать? Безопасность привычной жизни или риск всё изменить, чтобы получить желаемое?

— Мне нужен ответ сейчас, — добавил отец. — К сожалению, времени на размышления нет. В приёмной комиссии МГУ мне сказали, что примут тебя, только если ты сдашь экзамены за семестр. Я не сомневаюсь в том, что ты идеально пройдёшь эти тесты с твоими знаниями, но лучше поспешить к началу сессии. Если переезжать, то тебе нужно собираться уже завтра.

— Да, я понимаю, — пробормотала Дарья.

— И что скажешь? — мягко спросил отец.

Дарья выключила телевизор. На пару секунд в гостиной повисла тишина.

— Глеб спас меня на площади, — тихо начала она. — Потом помог найти тебя, вытащил из того кошмара. Он ничего не должен был делать, но сделал. И…

Она повернулась к отцу. Посмотрела ему в глаза.

— Не знаю, как объяснить, но… несмотря на все испытания и унижения, Глеб не прогнулся. Ни разу. Это… цепляет, — попыталась объяснить она.

Отец улыбнулся и кивнул, но комментировать чувства дочери не стал. Хотя явно понял, куда она клонит. Наверное, тоже не хотел её смущать.

Дарья глубоко вздохнула. Решение пришло само собой, как будто она всегда знала ответ:

— Я согласна. Переезжаю в Москву.

— Уверена? Это большой шаг.

— Уверена, — кивнула она. — Знаешь, папа, все эти годы я жила по плану. Школа, колледж… Всё расписано, всё как-то предсказуемо. А потом появился Глеб и… всё изменилось. Может, пора мне тоже рискнуть?

Михаил Андреевич обнял дочь.

— Я горжусь тобой, — прошептал он ей.

Дарья прижалась к отцу, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы. Не от грусти, а от волнения. От предчувствия чего-то важного.

Совсем скоро она сможет увидеться с Глебом.

— Пойду собираться, — сказала она, отстраняясь. — Если уезжать завтра, времени на сборы совсем мало.

Даша направилась к лестнице, ведущей на второй этаж.

— Даша, — окликнул её отец. — Ты же понимаешь, что его жизнь теперь опасна? Маги S-класса — это не просто сила. За ними следует постоянная угроза.

— Понимаю, — Дарья повернулась в дверях. — Но разве это повод отступать? Глеб не отступил, когда спасал меня от монстра. И я не отступлю.

Отец одобрительно кивнул.

Она поднялась в свою комнату. Села на кровать, достала телефон. Открыла переписку с Глебом. Его последнее сообщение высветилось на экране. Даша начала печатать ответ, но потом стёрла. Снова начала и снова стёрла.

Как сказать ему, что она едет в Москву? Что будет рядом. Не покажется ли это чересчур навязчивым?

В итоге она написала просто:

'Поздравляю с поступлением! Горжусь тобой.

p. s. У меня тоже есть новости. Расскажу при встрече:)'

Отправила и откинулась на подушки.

Совсем скоро начнётся её новая жизнь в Москве. Рядом с человеком, который изменил весь её мир.

Ректор сидел в кресле с таким видом, будто у него болит зуб. Или сразу несколько.

Мы с Дружининым сели напротив. На столе я заметил небольшую табличку с именем. Станислав Никанорович Юрашев.

Сперва повисла неловкая пауза. Ректор явно подбирал слова, и это мне уже не нравилось.

— Итак, — наконец начал Юрашев, — я вынужден обсудить с вами некоторые… сложности.

— Какие сложности? — Дружинин подался вперёд. — Вчера же всё было согласовано. Вы подтвердили принятие всех выпускников. Что успело измениться за день?

Было видно, что моему куратору это заявление совсем не понравилось. Он привык к чёткости и порядку. А тут вдруг какие-то «сложности».

— Как вы успели сегодня увидеть, — ректор развёл руками, — не все студенты Академии довольны появлением Глеба Викторовича.

Ну надо же. Какое откровение! А я-то думал, они меня с цветами встречали.

— Да какая нам разница, довольны они или нет? — строго спросил Дружинин. — Это не их дело решать, кто здесь учится. Для этого есть специальная комиссия.

— Дело не в этом, — ректор покачал головой. — Позвольте, я подробнее поясню ситуацию.

Мы кивнули.

— В нашей Академии учатся уже взрослые, состоявшиеся люди, — начал он. — Они прошли базовую подготовку либо в школах для детей с магической предрасположенностью, либо в центрах ФСМБ. Это не дети. Это взрослые маги, многие из которых уже участвовали в закрытии разломов.

Ректор посмотрел прямо на меня и продолжил:

— Охрана Академии здесь для того, чтобы защищать это здание и его учеников от внешнего воздействия. Например, от монстров, если внутри откроется разлом. Или от диверсантов. Но не от них самих.

Теперь понятно, к чему он клонит. Почти прямо говорит, что охрана академии защитить меня не сможет. Только вот мне не нужна их защита.

— То, что я сегодня увидел, — ректор снова покачал головой, — поразило меня до глубины души. Признаюсь честно, я не ожидал, что студенты провернут такую акцию. Это было организованно и чётко спланированно. Они крайне хорошо скрывали свои намерения и действия, и достали чёрные рамки только когда вы появились. И я представляю, как вы себя чувствовали, Глеб Викторович.

Он смотрел на меня с чем-то похожим на сочувствие. Хотя, может, мне показалось.

— Паршиво, — честно ответил я. — Если вам интересно.

— Именно.

— Что бы не задумали другие студенты, это не может помешать магу такого уровня, — хмыкнул Дружинин.

— Как вы понимаете, в Академии есть группа недоброжелателей. И они будут всячески вам мешать. Я не могу дать гарантии, что мы сможем этому помешать. И не представляю, как далеко они готовы зайти. Разъяснительные беседы со всеми, кто держал портреты, ведутся уже сейчас. Но, как мне доложили психологи, это практически бесполезное занятие. Исключить такое количество мы тоже не можем.

— Значит, вы никак не можете на них повлиять и вмешиваться не собираетесь, — сделал вывод я. — Мне стоит разобраться самому.

— Так и есть, Глеб Викторович. Охрана Академии уже предупреждена. Но, как я уже сказал, охрана ходит по периметру.

— Я буду постоянно присматривать за Глебом, — сказал Дружинин. — Нет поводов для переживаний.

Я хмыкнул, но промолчал. Не стоило сейчас говорить, что нянька мне не нужна. Не в присутствии ректора.

Понятно, что и ФСМБ, и ректор переживают за сохранность мага S-класса. Причём ректор, похоже, скорее переживает за моё психическое состояние. За то, что я сломаюсь под давлением.

Кстати, на этом можно и сыграть.

— Уважаемый Станислав Никанорович, — я подался вперёд, — в центре ФСМБ меня проверяли психологи. Я полностью отдаю себе отчёт в своих действиях. И могу вас заверить, что самостоятельно справлюсь с этим конфликтом.

Я выдержал паузу и добавил:

— И никто не пострадает.

На последних словах сделал особый акцент. Ректор это заметил. Он слегка нахмурился, и я увидел, как в его глазах что-то изменилось. Видимо, изначально он думал о том, как уберечь меня от учеников. Но теперь до него дошло, что, возможно, всё должно обстоять прямо наоборот. Особенно учитывая то, какой Дар мне достался.

— Я понимаю вашу позицию, — медленно произнёс Юрашев. — Однако хочу предложить вам альтернативу. В Москве есть Академия имени Державина. Не менее престижная.

Вот оно что. Хочет избавиться от проблемы.

— Нет, — я покачал головой.

— Глеб Викторович, подумайте…

— Я буду учиться в лучшей академии страны, — отрезал я. — Это не обсуждается.

Дружинин покосился на меня, но ничего не сказал. Думаю, он был согласен с моим решением. Мы не собирались отказываться от лучшего предложения из-за каких-то идиотов.

— Если у вас нет других причин для перевода, кроме агрессивно настроенных студентов, — продолжил я, — то на этом всё?

Ректор несколько мгновений молча смотрел на меня. Потом вздохнул. Тяжело так вздохнул, как человек, который понял, что переговоры провалились.

— Да, можете идти, — наконец ответил он. — Но если что-то произойдёт…

— Ничего не произойдёт, — я встал с кресла. — Точнее, ничего такого, за что вам придётся отвечать. Я сам буду нести ответственность за все свои действия.

Юрашев только покачал головой. Но возражать не стал. Хотя явно понимал, что моё присутствие в Академии только добавит ему проблем.

Мы с Дружининым вышли в коридор.

— Да уж, — протянул куратор, — не ожидал я такой акции. Думал, будет недовольство. Ну, максимум — косые взгляды. Но чтобы вот так, организованно…

— А что, вы думали, что меня встретят с распростёртыми объятиями? — усмехнулся я.

Дружинин промолчал. Он о чём-то задумался. Наверное, как решить этот конфликт без последствий…

— Пустого никогда не примут. Вернее, не примут до тех пор, пока не увидят во мне настоящую силу, — поделился я мыслью.

— Глеб, вы говорите о чём-то глобальном. Здесь учатся лучшие маги страны, до их уровня вам ещё далеко.

Далеко… Однако цель я поставил вполне достижимую.

— Мы живём в мире магии, где сила куда важнее, чем происхождение. То, что я Пустой — вторично. Иначе бы меня здесь не было. Значит, у меня вполне есть шанс стать не только равным для других студентов, но и превзойти их.

— И что вы предлагаете?

— Предлагаю посмотреть наши комнаты, а затем отправиться на тренировку.

— Какая тренировка? — он посмотрел на часы. — Уже вечер. Сегодня по плану у вас отдых от нагрузок. Вы только утром проснулись в медблоке. Опять.

— И что? — пожал я плечами.

— Вам нужно передохнуть. Знакомство с преподавателями назначено на завтра. Вас будет обучать лучший из инструкторов по пространственной магии в стране.

— Я и сейчас могу заняться отработкой других техник. Мне нужна практика, — настоял я. — Даже если я буду часто появляться в медблоке из-за перегрузки организма, это всё равно не повод откладывать тренировку. Каждый день важен.

Дружинин посмотрел на меня так, будто хотел сказать что-то резкое. Но потом передумал. Он уже успел понять, что спорить со мной — это занятие неблагодарное.

— Хорошо, — неохотно согласился он. — Но сначала общежитие. Потом тренировка.

Общежитие находилось в соседнем корпусе. По пути Дружинин кратко рассказывал о планировке Академии.

Я слушал его вполуха. Голова была занята другим. Сегодняшняя акция показала, что противников у меня больше, чем я думал. Они организованы. Они не боятся действовать открыто. И они точно не остановятся на этом.

Хорошо. Пускай. Я тоже останавливаться не собираюсь.

— Вот мы и пришли, — Дружинин остановился у двери с номером сто сорок семь. — Это ваша комната. Вот ключ-карта.

Он протянул мне пластиковую карточку.

— Через полчаса жду вас в коридоре. Пойдём на полигон, — закончил он.

Я кивнул и приложил карту к считывателю. Замок щёлкнул, и дверь открылась.

Первое, что бросилось в глаза — это размер. Комната была огромной. Да это не просто комната, а целые апартаменты!

Я прошёлся, осматриваясь. Слева находился отдельный гардероб со стеклянными дверцами. Справа стоял манекен для формы, рядом стойка для оружия. Правда, последнего мне пока не выдавали. По центру располагалась широкая кровать, где могло три человека поместиться. У окна я заметил письменный стол с компьютером и несколькими мониторами.

Очень недурно. В таких хоромах я еще никогда не жил! В общежитии прошлого колледжа у меня была комната размером с местный гардероб.

Академия явно не жалеет ресурсов на своих магов. Особенно на тех, кто имеет потенциал сильнейшего мага S-класса. Хотя, может, здесь у всех такие комнаты. Надо будет уточнить.

Я подошёл к окну и отодвинул штору. Внизу располагался внутренний двор с аккуратным садом. Аллеи, скамейки, несколько фонтанов. По дорожкам гуляли студенты — кто-то парами, кто-то группами.

И тут одна из девушек подняла взгляд. Прямо на моё окно. Длинные светлые волосы. Лицо показалось мне знакомым. Она стояла в компании нескольких человек, но смотрела именно на меня.

Не ожидал встретить здесь старых знакомых.

Я хмыкнул и задёрнул штору.

А ровно через полчаса вышел в коридор. Дружинин уже ждал возле двери. Его комната располагалась по соседству с моей.

— Готовы? — он окинул меня оценивающим взглядом.

— Всегда готов, — кивнул я.

Мы направились к полигонам. По пути Дружинин продолжал рассказывать:

— У Академии есть несколько типов тренировочных зон. Открытые полигоны на улице покрыты защитными барьерами, которые нейтрализуют воздействие магии. Там обычно проходят групповые занятия и спарринги.

Мы вышли из здания и пошли по дорожке вдоль корпуса.

— Есть также индивидуальные полигоны. Небольшие закрытые помещения с усиленной защитой. Их можно забронировать для личных тренировок. Туда мы и направляемся, — объяснил инструктор.

Полигон оказался чем-то вроде большого бункера. Массивная металлическая дверь, толстые стены, приглушённое освещение. Пол, стены и потолок покрыты какими-то руническими символами, которые слабо светились.

— Система поглощения, — пояснил Дружинин, заметив мой взгляд. — Поглощает большую часть магической энергии. Здесь можно тренироваться, не опасаясь что-нибудь разрушить. Ну, почти.

— Почти?

— S-класс — это S-класс. На полную мощность здесь лучше не работать.

— Понятно. Учту, — кивнул я.

Не хотелось бы наносить академии урон в первый же день.

— Итак, — Дружинин встал напротив меня, — сегодня продолжим работу над барьерами. Базовые у вас получаются неплохо. Но вам нужны более сложные, многослойные конструкции. Они защищают гораздо лучше.

Я кивнул. Барьеры — это основа для любой магии. Без них никуда.

Но проблема в том, что мой Дар достаточно своеобразный. Он очень мощный. И контролировать его — всё равно что пытаться удержать океан в ладонях. А именно это нужно для создания сложных техник.

— Начнём с контролируемого выплеска, — продолжил Дружинин. — Сосредоточьтесь. Почувствуйте свой источник.

Я закрыл глаза и потянулся к Дару. Он отозвался сразу — волна тепла прокатилась по телу. Уже привычное ощущение. За последние дни я успел к нему немного привыкнуть.

— Теперь выпустите небольшую порцию энергии. Немного! Просто чтобы почувствовать поток, — велел инструктор.

Моя энергия хлынула наружу. Вокруг на мгновение появилось лёгкое искажение воздуха, пространство задрожало.

— Хорошо, — одобрил Дружинин. — Теперь больше. Но контролируйте.

Я добавил мощности. Искажение усилилось. По полу пробежала рябь, словно волна по воде.

— Ещё, — велел он.

Я вылил больше энергии. Воздух вокруг меня начал слегка подрагивать, как над раскалённым асфальтом в жаркий день. Только это был не жар. Это было пространство, которое… сминалось.

— Достаточно. Теперь сформируйте барьер. Слой за слоем накладывайте энергетические потоки друг на друга.

Вот тут начались проблемы.

Я попытался направить энергию в нужную форму. Представил щит. Но энергия не слушалась… Она рвалась наружу, хотела расшириться, заполнить всё вокруг. А я пытался загнать её в рамки. А потом ещё и слоями выложить.

Результат был предсказуем.

Барьер получился кривой. Больше похожий на мыльный пузырь, чем на защитную конструкцию. И через секунду он лопнул, разбросав волну энергии по помещению.

Руны на стенах вспыхнули, поглощая выброс.

— Неплохо, — сказал Дружинин. Хотя по его лицу было видно, что «неплохо» — это мягко сказано. — Попробуем ещё раз.

Мы пробовали. Снова и снова.

С выплесками энергии всё было отлично. Я мог выпустить мощный поток, мог его дозировать, мог направить в определённую точку. Это получалось почти интуитивно. Словно тело знало, что делать. Или уже привыкло к таким тренировкам. Ведь в центре Дружинин тоже несколько раз учил меня контролю.

А вот сложные конструкции… Многослойные барьеры выходили кривыми. Любая попытка создать что-то сложнее простого щита заканчивалась неудачно.

— Проблема в наслоении, — констатировал Дружинин после очередной неудачной попытки. — Ваш Дар слишком мощный для тонкой работы. Это как пытаться вышивать крестиком с помощью пожарного шланга.

Прекрасное сравнение. Очень вдохновляющее.

— И что делать? — спросил я.

— Тренироваться. Других вариантов нет, — пожал плечами инструктор.

Я и не сомневался.

Мы продолжали до самого заката. За это время я создал примерно сорок барьеров. Из них более-менее приличными вышли… три. Может, четыре, если не придираться.

Прогресс? Нет. Скорее осознание масштаба проблемы.

Да и Система молчала, что начинало меня напрягать. Обычно она хотя бы даёт подсказки.

Когда мы наконец вышли с полигона, небо уже потемнело. Фонари вдоль дорожек мягко светились, отбрасывая тёплые круги света.

— Мы пропустили ужин, — обречённо сказал Дружинин, глянув на часы.

— А вы голодный? — уточнил я.

— Да. А столовая уже закрыта.

Это печально. Мы так увлеклись, что совсем забыли о еде.

— Однако, — продолжил он, — на первом этаже общежития есть буфет. Он работает круглосуточно. Там всегда можно взять что-нибудь перекусить. Пойдёмте.

— Я только за, — кивнул я.

Есть хотелось зверски. Тренировка вымотала не только морально, но и физически.

Мы направились обратно к общежитию.

По пути я ловил на себе взгляды. Студенты, которые попадались нам, реагировали по-разному. Кто-то смотрел с любопытством и восхищением. Кто-то — с откровенной неприязнью. Некоторые вообще отворачивались, делая вид, что меня не существует.

Интересная картина. Ибо мнения студентов разделились. Это хорошо. Значит, не все здесь настроены против меня. Есть те, кто сомневается. Или даже те, кто на моей стороне. Это тоже можно использовать.

Буфет располагался на первом этаже, рядом с главным входом в общежитие. Однако, когда мы подошли, то увидели на двери табличку: «Перерыв пятнадцать минут».

— Подождём, — сказал Дружинин.

Я кивнул, и мы встали у входа. Через пару минут дверь открылась, табличку убрали, и мы вошли внутрь.

И первое, что я увидел — портрет. Огромный. Во всю стену. В чёрной траурной рамке. Василий Громов смотрел на меня со стены. Человек, который пожертвовал собой, чтобы закрыть разлом и спасти Санкт-Петербург.

Рядом с портретом была надпись. Обычное граффити. Кривые буквы, нанесённые чем-то вроде светящейся краски:

«Наш герой не умер напрасно. Но его Дар должен достаться достойному…»

Я мысленно дополнил: «…а не Пустому».

Тому, кто это написал, хватило ума не добавлять последние слова. Или трусости. Но смысл и так был очевиден.

Двое работников буфета уже пытались оттереть надписи, но она не поддавалась. Третий снимал портрет. Видимо, кто-то оформил это всё во время небольшого перерыва, и работники не уследили. А потому сейчас смотрели на меня с явным сожалением, но молчали.

Но ясно одно — кто-то знал, что я пропустил ужин и приду именно сюда. Возможно, он караулил, когда мы выйдем с учебного полигона.

Внезапно от рамки портрета отделилась чёрная сфера. Будто это был кусок чистой тьмы или самой смерти.

— Это что за чертовщина? — выругался Дружинин. — Я такой техники ещё не видел.

— Попытка меня убрать. На этот раз магией, — ответил я, хотя и сам точно не понимал, что это за фиговина.

Работники буфета отскочили от неё. С ругательствами скрылись в подсобке.

А сфера начала расширяться, отдавая лютым холодом.

— Я уберу её. Судя по ауре, это крайне опасная магия… — Дружинин вскинул руку, но я уже активировал навык Разрыва пространства.

Небольшая чёрная дыра размером с футбольный мяч возникла рядом с чёрной сферой. И засосала её. Ну а вместе с ней и салфетки с приборами на ближайшем столе, но это не страшно.

А потом и сама черная дыра схлопнулась.

— Хорошо сработали, — похвалил инструктор. — Но не зря ректор нас предупреждал. Вас здесь не просто ненавидят… А видимо, даже хотят убить. Глеб, куда вы? — окликнул меня Дружинин, когда увидел, что я ухожу.

— Найду того, кто это сделал, и напомню ему о правилах приличия.

Но стоило мне дойти до дверей, как в сознании вспыхнула надпись:

[ПЕРЕЗАГРУЗКА ЗАВЕРШЕНА… ]