Изгой Гора

ГЛАВА 24. БАРРИКАДЫ

Я наклонил голову и толкнул тяжелую дверь лавки кал-да. Надпись «Здесь продается кал-да» была обновлена свежей краской и над ней горела другая — клич повстанцев Се-Но-Фори.

Я спустился по ступеням вниз. Сейчас лавка была полна народа. Здесь было дымно, тесно и душно. Теперь она походила на подобные заведения в других городах Гора. Здесь не осталось и следа от того уныния и скуки, что царили во время моего первого прихода сюда. Уши звенели от хохота и радостных возгласов людей, которые больше не боялись смеяться и шутить.

Лавка была освещена полусотней ламп, а стены украшены ярким шелком. На пол был брошен толстый ковер, покрытый многочисленными пятнами от пролитого кал-да.

За стойкой стоял тощий хозяин, его лоб блестел от пота, фартук запачкан вином и специями. Он непрерывно готовил новые порции кал-да. Я сморщил нос. Запах этот мне определенно не нравился.

Справа от стойки, прямо на ковре, сидели потные, но счастливые музыканты. Они извлекали из своих потрепанных инструментов веселую мелодию, дикую, но чем-то завораживающе прекрасную. Это была варварская песня Гора.

Я вспомнил, что каста музыкантов, так же, как и каста поэтов, была вне закона в Тарне. Серебряные маски считали музыкантов и поэтов недостойными города серьезных людей, так как музыка и песни воспламеняли сердца и никто не мог бы предугадать, куда может распространиться этот пожар.

Когда я вошел, люди вскочили на ноги и бурно приветствовали меня, подняв кружки с вином.

— Тал, воин, — кричали они.

— Тал, воины, — ответил я, так как знал, что теперь они все были воинами. Так было решено на шахтах Тарны.

За мной вошли Корн, Андреас, Лара и Линна.

Я подумал, какое впечатление произведет эта лавка на татрикс Тарны.

Корн взял меня за руку и повел к столу в центре комнаты. Держа Лару за руку, я пошел за ним. Ее глаза расширились от любопытства, как у ребенка. Она не предполагала, что мужчины Тарны могут быть такими.

Время от времени мужчины пристально разглядывали ее и тогда она смущенно опускала глаза.

Наконец, я сел за стол, скрестив ноги, а Лара пристроилась рядом на корточках.

— Кал-да на всех, — крикнул Корн и когда хозяин стал протестовать, тот кинул ему золотую монету. Хозяин проворно подхватил ее.

— Золото здесь более привычно, чем хлеб, — сказал сидящий рядом Андреас.

По справедливости следовало сказать, что хотя пища на столе была совсем не изысканной, а скорее грубой, но никто не мог это определить, наблюдая за весельем людей. Им эта пища казалась явствами Царствующих Жрецов. Даже мерзкое кал-да казалось райским напитком для тех, кто впервые вкусил радость свободы.

Корн снова хлопнул в ладоши, и перед ним появились четыре перепуганные девушки, выбранные, видимо, за красоту и грацию. Они были одеты в прозрачные шелка и браслеты с колокольчиками. Девушки откинули головы назад и начали танец под варварскую песню.

Лара, к моему удивлению, с удовольствием смотрела на них.

Я заметил на девушках ошейники рабынь.

— Откуда в Тарне появились рабыни?

Андреас, жуя хлеб и запивая его вином, ответил:

— Под каждой серебряной маской скрываются будущие рабыни.

— Андреас! — с притворным негодованием воскликнула Линна и шутливо хлопнула его по спине, но он быстро успокоил ее поцелуем. И они тут же начали влюбленно ворковать, забыв обо всех.

— Это действительно серебряные маски Тарны? — скептически спросил я Корна.

— Да, — ответил он, — не правда ли, хороши?

— Как они обучились этому?

Он пожал плечами.

— У женщин это в крови. Но, конечно, их еще надо обучать.

Я улыбнулся. Крон говорил так же, как все мужчины в любом городе Гора. А ведь он был из Тарны.

— Почему они танцуют для тебя? — спросила Лара.

— Если бы они не стали бы танцевать, то их заставил бы кнут, — ответил Крон.

Глаза Лары опустились.

— Обратите внимание на ошейники, — сказал Крон, указывая на серебряные полоски, охватывающие шею каждой девушки, — мы расплавили их маски и сделали из серебра ошейники.

Между колонами появились другие девушки, одетые в камиски. Они молча подавали гостям кал-да, заказанной Кроном. У каждой на подносе был большой сосуд с дымящимся напитком, и они разливали его по кружкам.

Одни с завистью, а другие с ненавистью смотрели на Лару. Их взгляды как бы спрашивали — почему ты не одета как мы и на тебе нет ошейника, почему ты не прислуживаешь как мы.

Я очень удивился, когда Лара вдруг скинула свой плащ, взяла сосуд у одной из девушек и тоже начала обслуживать мужчин.

Теперь многие девушки смотрели на нее с благодарностью — она была свободна, но не брезговала делать то же, что и они, ничем не показывая, что она выше их.

Андреас посмотрел на меня и сказал:

— Истинная татрикс.

Тогда Линна встала и тоже начала помогать девушкам.

Когда Крону надоели танцовщицы, он дважды хлопнул в ладоши, и девушки под звон колокольчиков выбежали из комнаты.

Крон поднял чашу с кал-да и посмотрел на меня.

— Андреас говорил, что ты собирался в Сардарские горы. Я вижу, что ты передумал.

Крон имел в виду, что если бы я пошел в горы, меня бы уже не было в живых.

— Я собираюсь туда, но у меня есть дело в Тарне.

— Отлично! Нам нужен твой меч!

— Я пришел, чтобы вернуть Ларе трон татрикс Тарны.

Крон и Андреас изумленно посмотрели на меня.

— Нет, — сказал Корн, — я не знаю, как она сумела околдовать тебя, но в Тарне не будет больше татрикс.

— Она олицетворяет то, с чем мы сражались, — сказал Андреас, — если она снова взойдет на трон, то все наши жертвы были напрасны. Тарна останется такой же, какой и была.

— Тарна никогда не будет прежней, — возразил я.

Андреас покачал головой. Он не мог согласиться со мной.

— Разве мы можем ждать от него разумного решения? — обратился он к Крону.

— Он ведь не поэт.

Крон промолчал.

— … и не кузнец.

Крон даже не улыбнулся.

Его разум формировался среди клокочущего расплавленного металла и он не мог быстро осознать все сказанное.

— Тебе придется сначала убить меня, — наконец сказал он.

— Разве мы не на одной цепи, — спросил я.

Крон молчал. Затем он произнес, глядя на меня своими стальными глазами:

— Мы всегда на одной цепи.

— Тогда дай мне сказать.

Крон кивнул.

Несколько человек собрались вокруг нашего стола.

— Вы все люди Тарны, но те, с кем вы сражаетесь, тоже люди Тарны.

Один из них сказал:

— У меня брат охранник.

— Это очень печально, но иначе нельзя, — сказал Крон.

— Можно сделать по-другому. Солдаты клялись в верности татрикс, но та, за которую они сражаются сейчас — это предательница. Настоящая татрикс, Лара, находится здесь.

Крон взглянул на девушку, которая, не слыша нашего разговора, наливала кал-да в кружки простых людей.

— Пока она жива, — сказал Крон, — революция в опасности.

— Это не так.

— Она должна умереть.

— Нет. Она познала кнут и цепи.

Среди людей послышался шепот и удивленные возгласы.

— Солдаты Тарны покинут предательницу и перейдут на сторону настоящей…

— Пока она жива, — начал Крон, глядя на девушку в другом конце зала.

— Она должна взойти на трон, — настаивал я, — она принесет новый день в Тарну, поможет объединить повстанцев с солдатами и прекратить кровопролитие. Эта девушка на себе познала, как жестока жизнь в Тарне. Взгляните на нее!

И люди смотрели на Лару, которая спокойно разливала вино кал-да, помогая служанкам.

— Она будет хорошо править, — сказал я.

— Мы сражаемся против нее, — ответил Крон.

— Нет, вы сражаетесь против жестоких законов Тарны, сражаетесь за чувство собственного достоинства, а не с этой девушкой.

— Мы сражаемся с золотой маской, — крикнул Крон, ударив огромным кулаком по столу.

Это привлекло внимание всей комнаты. Глаза всех людей обратились к нам. Лара грациозно поставила поднос кал-да, подошла и встала преред Корном.

— Я не ношу больше золотую маску, — сказала она.

И Корн посмотрел на прекрасную девушку, стоявшую перед ним с такой грацией и достоинством. В ней не было ни капли надменности, жестокости или страха.

— Моя татрикс, — прошептал он.

Мы шли через город. Улицы бурлили, как серые реки, заполненные повстанцами, вооруженными чем попало. И грозный гул этой реки доносился до дворца татрикс. Это была медленная грозная неумолимая песня. Это была песня крестьян, гимн земле, дающей жизнь планете, и гимн революции, дающей жизнь всем обездоленным людям Тарны.

Во главе этой странной процессии шли пятеро — Крон, вождь повстанцев; Андреас, поэт; я, воин города, опустошенного и проклятого Царствующими Жрецами, и девушка с золотыми волосами, которая больше не носила золотую маску, которая познала любовь и кнут — бесстрашная и великолепная Лара, истинная татрикс Тарны.

Защитникам дворца Дорны, который был ее последним оплотом, было ясно, что все решится сегодня с помощью меча. Повстанцы отказались от тактики засад, собрали все силы в кулак и теперь идут на последний штурм дворца.

Широкая извилистая улица вела нас к дворцу. Она постепенно сужалась, а стены по ее бокам становились все выше и выше. Повстанцы с песней шли вперед. Сквозь кожу сандалий ощущались булыжники мостовой.

Мы еще не достигли дворца, когда увидели перед собой двойной вал, перегораживающий улицу. Второй вал баррикады был выше первого, так что с него

можно было обстреливать штурмующих первый вал. Длина баррикады было около 50 футов.

Я приказал всем остановиться, а сам, прикрывшись щитом и держа наготове копье, приблизился к валу.

На крыше дворца, который виднелся вдали, я увидел голову тарна и услышал его крик. Тарны были малоэффективны в уличных боях. Многие повстанцы были вооружены луками и арбалетами, так что птица не могла подлететь достаточно близко, чтобы пустить в ход свои страшные когти.

А обстреливать с воздуха толпу было бесполезно, так как люди, увидев в небе тарна, мгновенно рассыпались по проходным дворам и появлялись на улице совсем в другом месте. Конечно, отряды повстанцев могли бы перемещаться по улицам, сомкнув ряды и прикрывая голову щитами, подобно римским легионам, но для этого требовалась железная дисциплина, которой у повстанцев не было, да и не могло быть.

Подойдя к валу на расстояние сотни ярдов, я опустил на землю щит и копье, что означало предложение начать переговоры.

На валу показался высокий человек и сделал то же самое.

Хотя на нем был голубой шлем, я сразу узнал Торна.

Я подошел ближе к валу.

Этот путь, казалось, длился целую вечность.

Шаг за шагом приближался я к баррикаде, внимательно следя за ее защитниками, чтобы не попасть в ловушку. Если там командует Дорна Гордая, а не Торн,

который был членом касты Воинов, то я был уверен, что чей-то арбалет уже нацелен на меня.

И, наконец, когда я, целый и невредимый дошел до первого вала, то понял, что хотя Дорна Гордая правит Тарной и сидит на золотом троне, здесь руководит Торн.

— Тал, воин, — сказал Торн, снимая шлем.

— Тал.

Торн как-то изменился со времени нашей встречи. Глаза его стали веселее и чище, располневшая фигура подобралась и на ней рельефно выделялись мышцы, красноватые прожилки на желтом лице почти исчезли. Война явно пошла ему на пользу. Слегка раскосые глаза смотрели на меня.

— Жаль, что я не убил тебя на Колонне Обмена, — тихо сказал Торн.

Я заговорил громко, чтобы меня могли слышать воины за валом.

— Я пришел по поручению Лары, истинной татрикс Тарны. Сложите оружие. Пусть не льется понапрасну кровь людей города. Я прошу это от имени Лары и от имени города Тарны. Вы клялись в верности Ларе, а не Дорне Гордой!

Я почувствовал замешательство людей за валом.

Торн тоже заговорил громко, чтобы было слышно всем.

— Лара мертва. Дорна — татрикс Тарны!

— Я жива! — послышался голос за мной.

Я обернулся и с изумлением увидел Лару, которая стояла позади меня. Если ее убьют, то все мои надежды на окончание кровопролития рухнут. Начнется жестокая гражданская война.

Торн посмотрел на девушку и я был восхищен его самообладанием. Ведь под этим внешне спокойным лицом скрывалась буря страстей. Он никак не ожидал увидеть Лару в рядах повстанцев.

— Это не Лара, — холодно сказал он.

— Я — Лара.

— Татрикс Тарны носит золотую маску, — презрительно фыркнул Торн.

— Татрикс Тарны, — гордо ответила Лара, — больше никогда не оденет золотую маску.

— Где ты взял эту потаскушку, обменщик?

— Я купил ее у работорговца, — ответил я.

Торн рассмеялся.

— У того самого, которому ты продал татрикс, — добавил я.

Торн больше не смеялся.

Я крикнул солдатам:

— Я вернул эту девушку — вашу татрикс — на Колонну Обмена и передал ее в руки капитана Торна и Дорны Гордой. И там меня предательски схватили и бросили в шахты Тарны. А Лару они продали работорговцу Тарго за пятьдесят серебряных монет.

— Это ложь! — крикнул Торн.

Я услышал, как кто-то крикнул:

— Дорна Гордая носит ожерелье из серебряных монет!

— Дорна Гордая получила это серебро за то, что заковала вашу татрикс в рабские цепи! — крикнул я.

— Он лжет! — крикнул Торн.

— Вы сами слышали как он пожалел, что не убил меня на Колонне Обмена! Вы знаете, что я похитил татрикс из Дома Развлечений, так зачем же мне было подниматься на Колонну Обмена, если я не хотел бы вернуть татрикс ее народу?

Из-за баррикады послышался голос:

— Почему ты не взял на Колонну побольше солдат, капитан Торн?

Торн злобно оглянулся.

Я ответил за него:

— Разве непонятно? Он хотел, чтобы все осталось в тайне и Дорна заняла трон.

На валу появился еще один человек. Когда он снял шлем, то я сразу же узнал того самого юного воина, который лежал раненый на стене.

— Я знаю этого воина, — крикнул он, указывая на меня.

— Это уловка, чтобы сбить вас с толку! — крикнул Торн. — Назад, на место!

На гребень вылезли и другие воины, чтобы самим посмотреть на меня.

— Назад! — кричал Торн.

— Воины! — крикнул я, — вы клялись служить городу, его стенам, его татрикс! Так и служите ей!

— Я буду служить настоящей татрикс, — крикнул юный воин.

Он спрыгнул с баррикады и положил свой меч у ее ног.

— Возьми свой меч, воин, — сказала она, — возьми и служи Ларе — настоящей татрикс Тарны.

— Я буду служить, — сказал он.

— Я беру свой меч и буду служить Ларе, татрикс Тарны.

Он поднялся и отсалютовал девушке.

— Виват, татрикс, — крикнул он.

— Почему ты уверен, что это она? — спросил кто-то.

Торн молчал, ибо как он мог утверждать, что это Лара, если предполагалось, что он никогда не видел ее лица, скрытого под золотой маской.

— Это я! — крикнула Лара. — Есть ли здесь кто-нибудь, кто присутствовал в комнате Совета, слышал мой голос и мог бы теперь опознать его?

— Это Лара! — крикнул один из воинов и снял шлем, — я узнаю ее!

— Я тоже узнала тебя, — сказала она. — Ты — охранник Северных ворот и чемпион Тарны по метанию копья.

Еще один воин снял шлем.

— А ты — Тан, — сказала она, — тарнсмен, раненный на войне с Тентисом за год до того, как я взошла на трон.

Еще один воин вышел вперед и обнажил голову.

— Тебя я не знаю.

— Меня ты и не можешь знать. Я наемник, поступивший на службу во время восстания.

— Это Лара! — крикнул один из воинов, затем спрыгнул с баррикады и бросил свой меч к ее ногам.

Она подняла и вернула солдату его оружие.

Баррикада начала разваливаться прямо на глазах. Торн незаметно исчез со стены.

Повстанцы медленно приближались к валу. Вскоре они опустили оружие и с песней пошли ко дворцу.

Солдаты с радостью присоединились к ним. Они жали повстанцам руки, хлопали их по плечам и по спинам. Между ними воцарилось полное согласие. Из смертельных врагов все превратились в лучших друзей.

Я шел рядом с Ларой. За нами шел молодой воин, другие защитники баррикады, Крон, Андреас, Линна, повстанцы.

Андреас подал мне копье и щит, которые я бросил во время переговоров. Мы подошли к маленькой железной двери, которая служила входом во дворец.

Я попросил факел.

Дверь была заперта, но я ударом ноги вышиб ее, защитившись при этом на всякий случай щитом.

За дверью было темно и тихо. Повстанец вложил факел в мою руку. Я сунул его в дверь.

Пол казался сплошным, но я знал, что где-то здесь западня.

С баррикады принесли длинную доску, я и положил ее поперек комнаты. Затем осторожно пошел по доске. Ловушка не сработала, и я оказался у входа в темный туннель.

Ждите меня здесь, — приказал я, и, не слушая протестов, отправился в путешествие по лабиринту дворцовых коридоров. Моя память вела меня безошибочно из коридора в коридор, из холла в холл — я стремился к комнате Совета.

По дороге я не встретил ни души.

Зловещие мрак и тишина, казалось, таили в себе смертельную опасность. Я не слышал ничего, кроме своих собственных шагов.

Дворец казался покинутым.

Наконец, я пришел к комнате Совета — комнате Золотой Маски. Тяжелые двери медленно открылись под нажимом моего плеча.

Комната была освещена горевшими на стенах факелами. Над золотым троном тускло поблескивала золотая маска, сделанная в виде прекрасного, но холодного женского лица. В ее полированной поверхности зловеще отблескивали огни факелов.

На троне сидела женщина в золотой маске и мантии татрикс Тарны, на шее ее было ожерелье из серебряных монет. На ступенях перед троном стоял воин в полном вооружении, державший в руках голубой шлем Тарны.

Неторопливым движением Торн одел шлем. Затем обнажил меч, поправил щит и снял с левого плеча длинное копье с широким наконечником.

Я ждал тебя, воин, — сказал он.