Измайлова Кира Апрель в Лондоне

Весна в Лондоне и окрестностях выдалась на удивление теплой и ясной, и это не могло не радовать как местных жителей, так и приезжих.

— Нам сюда, мисс, — позвала молоденькую девушку, заглядевшуюся на ослепительно-голубое небо, ее солидная спутница. — Прошу.

— Благодарю, мисс Хармонд, — ответила та и вслед за дамой подошла к внушительному крыльцу, на ходу одергивая видавший виды плащик и поправляя шарф. — Какой красивый дом!

— Да, если верить хозяйке, это георгианский стиль, — сказала мисс Хармонд, рослая костлявая женщина в строгом деловом костюме. — Но я, увы, в архитектуре не разбираюсь, могу сказать лишь, что дом не мешало бы покрасить. Но упаси вас боже заикнуться об этом! Тут ничего не менялось со дня смерти хозяина… кстати, об этом тоже заговаривать не вздумайте.

— Как скажете, — кивнула девушка, видевшая, что никакой это не георгианский стиль, а мешанина самых разных деталей, от ампира до… сам черт ногу сломит!

«Впрочем, — подумала она со смешком, — было бы забавно, если бы черт сломал ногу именно на Чёрч-стрит! Ах ты, это ведь уже другая…»

— Что вас так развеселило, мисс? — покосилась на нее спутница.

— Ровным счетом ничего, мисс Хармонд, — смиренно отозвалась девушка, — просто сегодня очень хороший день, нельзя не порадоваться чудной погоде!

— Будем надеяться, что для вас этот день и впрямь окажется хорошим, — сдержанно усмехнулась та и нажала на кнопку звонка, прятавшуюся в хитросплетении ветвей дикого винограда, заплетшего весь фасад особняка.

Пришлось обождать, но наконец дверь распахнулась. На пороге объявилась пожилая женщина в накрахмаленном белом переднике, с настоящей наколкой в седых волосах. Девушка восторженно округлила глаза.

— Чего изволите? — церемонно спросила горничная (а никем иным она оказаться просто не могла!).

— Мисс Хармонд со спутницей к миссис Смайт, по поводу новой работницы, — учтиво ответила сухопарая дама.

— Проходите, мисс, — горничная посторонилась, — хозяйка ожидает вас в гостиной. Разрешите ваши плащи…

Мисс Хармонд придирчиво осмотрела свою подопечную. Одета, конечно, не бог весть как, в твидовую юбку и свитерок, на ногах скромные ботинки… но хоть не размалевана, как все нынешние девицы, а волосы заплела в две косички, отчего стала похожа на школьницу, хотя была уже существенно старше.

— Идемте, не стоит заставлять миссис Смайт ждать, — сказала она и прошла вслед за служанкой. Девушка скромно последовала за ними.

— Мисс Хармонд! — встретила их хозяйка дома, даже не подумав подняться из кресла навстречу. — Ну, кого вы привели ко мне на этот раз?

Это была поистине монументальная дама, не толстая, но очень крупная (и, судя по всему, немилосердно затягивавшаяся в корсет, как в далекой молодости, отчего дышала с некоторым трудом). Полуседые волосы ее были уложены замысловатыми буклями, она курила сигарету в длинном мундштуке и угощалась кофе с марципанами.

— Добрый день, миссис Смайт, — подобострастным тоном отозвалась мисс Хармонд.

— Добрый день… — эхом повторила девушка, стараясь принять как можно более скромный вид.

— Это вот, изволите ли видеть, мисс Кимберли, студентка последнего курса лондонского колледжа, мне показалось, она может вам подойти…

— А отчего студентка лондонского колледжа ищет работу с проживанием в предместьях? — изогнула выщипанную бровь миссис Смайт и выпустила клуб дыма.

«Она похожа на Синюю гусеницу», — невежливо подумала девушка, ощутила тычок под ребра и голосом пай-девочки произнесла:

— Видите ли, миссис Смайт, я из небогатой семьи, родители поддерживают меня, как могут, но в этом году цены так взлетели, что даже общежитие стало для меня слишком дорого…

— Неужто ездить на учебу в Лондон будет дешевле?

— О да, миссис Смайт! В этом году мы занимаемся индивидуальными проектами, поэтому должны лишь отчитываться перед руководителем примерно раз-два в неделю, а если договориться, то и реже. Летом же так и вовсе не нужно ездить… почти…

— Мисс Кимберли — отличная студентка, я думаю, ей не составит труда так спланировать свой график, чтобы как можно реже отлучаться, — вставила мисс Хармонд, подобострастно улыбаясь.

— Хм… — задумчиво произнесла хозяйка дома и сделала жест пухлой ручкой, мол, присаживайтесь. — Итак, мисс Кимберли, если я верно поняла, то ваши условия — это стол, проживание, один-два выходных в неделю и возможность заниматься?

— Да, миссис Смайт. Того, что присылают мне родители, хватит на проезд и кое-какие мелочи, но не на жилье, — тяжело вздохнула девушка, сложив руки на коленях и стараясь одернуть юбку пониже.

— Хм… — повторила дама. — У вас есть опыт работы с больными? Медицинское образование? Педагогическое?

— Нет, миссис Смайт, — удивленно произнесла та.

— Мисс Кимберли специализируется на памятниках архитектуры, — вовремя встряла мисс Хармонд, — и ваш дом, дорогая миссис Смайт, произвел на нее неизгладимое впечатление!

— О да! — подхватила девушка. — Если бы можно было узнать побольше об истории его постройки, об архитекторе, это могло бы стать украшением моей исследовательской работы!

— Какие кругом подхалимы, — покачала головой хозяйка, но видно стало, что она польщена. — Что ж… Мисс Кимберли, вам известно, какие именно обязанности я намерена вам вменить?

— Мисс Хармонд сообщила лишь, что требуется присмотр за ребенком, — обтекаемо ответила та и удостоилась благодарного взгляда.

— Ясно… — миссис Смайт отложила сигарету и позвонила в колокольчик. — Мэгги, подай чаю гостьям.

— Сию минуту, мадам, — горничная исчезла так же бесшумно, как и появилась.

— Итак, мисс Кимберли, я потому и интересовалась вашим опытом, что считаю — за ребенком должны присматривать квалифицированные работники. Правда, все сиделки и няньки, которых до сих пор присылала мисс Хармонд, долго не задерживались…

Та покаянно вздохнула.

— Поскольку, мне кажется, в целом вы мне подходите, — задумчиво произнесла миссис Смайт, — нужно обговорить детали. Сумеете ли вы справиться с капризным, невоспитанным, избалованным, да вдобавок еще болезненным мальчиком двух лет от роду?

— Разумеется, миссис Смайт! — широко улыбнулась девушка. У нее отлегло от сердца.

— Откуда такая уверенность? — прищурилась та.

— О, видите ли, хоть специального образования у меня нет, зато есть шестеро братьев и сестер мал мала меньше… Так что с детьми я справляться умею, миссис Смайт, я с детства помогала матери!

— Неудивительно, что семья ваша бедствует, — хмыкнула та, — по-моему, следовало бы принять закон, запрещающий заводить больше детей, чем люди могут прокормить.

— Совершенно верно, — поддакнула мисс Хармонд, украдкой утирая платочком пот со лба.

— Простите, миссис Смайт, да только в наших краях так принято, у нас же ферма, а чем больше работников, тем лучше, — с деланным простодушием произнесла девушка. — Старшие-то уж отцу помогают, да вот последние два года выдались неурожайными, потому и денег мало…

— Хм, ну, пусть так, — милостиво кивнула хозяйка дома. — А что же это вы, милочка, на ферме не остались, а подались архитектуру изучать?

— О, — опять же деланно смутилась Кимберли. — У нас там неподалеку есть заброшенное поместье, очень красивое, хоть и полуразрушенное. Я там играла в детстве, рассматривала всякие скульптуры, росписи на стенах, вот и увлеклась. А родители не препятствовали, они гордятся, что я смогла в колледж поступить.

— Неисповедимы пути Господни, — вставила мисс Хармонд.

— Это верно, — величественно кивнула миссис Смайт. — Ну что ж… Пожалуй, по рукам. Когда вы сможете приступить к своим обязанностям, мисс?

— Когда вам будет угодно, хоть сию минуту, — пожала плечами девушка.

— Вам разве не нужно привезти багаж?

— Он в моей машине, — тяжело вздохнула мисс Хармонд. — Там всего-то саквояж да чемодан с книгами… Вот ключи, мисс, подите принесите…

— То есть вы, плутовка, были уверены, что я возьму эту девушку? — засмеялась миссис Смайт, погрозив той похожим на сардельку пальцем.

— Ах, дорогая миссис Смайт, но лучше и пожелать нельзя! — всплеснула та руками. — Тихая, скромная девушка, в колледже о ней отзываются исключительно хорошо, вдобавок, вы же слышали, из многодетной семьи…

— Ну это мы еще посмотрим… — хозяйка тяжело вздохнула. — Впрочем, выбора нет, Мэгги не справляется одновременно и с хозяйством, и с ребенком, а меня совершенно замучили мигрени… Вдобавок я совсем не представляю, как обращаться с маленькими детьми!

— По силам ли вам такая обуза? — осторожно спросила мисс Хармонд.

— Но милочка, я же не могу взять и вернуть мальчика обратно! Какие пойдут слухи? Что станется с моей репутацией? О нет, это мой крест, и нести его буду я! — пафосно изрекла миссис Смайт и приложила руку к обширной груди. Потом переключила внимание на горничную, принесшую чай, и велела: — Мэгги, покажи мисс Кимберли, куда отнести чемоданы.

— Да, мэм…

Отделавшись от сомнительного гостеприимства миссис Смайт, мисс Хармонд села за руль своего скромного автомобильчика и выдохнула с облегчением. Эта клиентка была сущим наказанием: ее непомерным требованиям соответствовал разве что ангел небесный, но они в Лондоне не водятся, какая жалость… Правда, сменив десяток сиделок, нянек, горничных и прочих, миссис Смайт поубавила пыл и, скрепя сердце, согласилась хоть на кого, кто согласится за умеренную (правду говоря, более чем умеренную) мзду ухаживать за ребенком. Который, к слову, доставлял массу хлопот… «И какя была охота даме в летах взваливать на себя такую обузу? — всякий раз спрашивала себя мисс Хармонд. Хотя она знала официальную версию, что-то ей казалось неправильным… — Право, само провидение послало мне эту девушку! Надеюсь, она продержится хотя бы пару недель… но пару-тройку вариантов всегда нужно держать в запасе.» С этой мыслью она и отправилась снова на лондонскую биржу труда, где всегда было множество безработных девушек и женщин, и которых мисс Хармонд отсеивала в соответствии со строгими требованиями своих работодательниц, которым самим недосуг было проводить первичный отбор, они лишь одобряли или не одобряли выбор…

* * *

— Мисс, вы отнесли свои вещи? — поинтересовалась хозяйка, когда Кимберли появилась в проеме двери.

— Да, миссис Смайт, — ответила та. — Очень милая комната, такая светлая! Люблю, когда из окна далеко видно, в Лондоне не то, крыши заслоняют весь вид, и этот смог…

«Положим, комната моя — не Букингемский дворец и даже не дворцовая мансарда, — добавила она про себя, — но жить можно. Хотя летом там наверняка жарища!»

— Хм, — сказала хозяйка. — Вижу, язык у вас подвешен. Кстати, говорите мне «мэм» или «мадам».

— Как вам будет угодно, мадам… Да, я посещала курсы риторики в колледже.

— Вы же занимаетесь памятниками архитектуры, к чему вам риторика? — неподдельно изумилась миссис Смайт.

— А как же уговорить спонсора выделить средства на исследовательский проект или на реставрацию старой усадьбы, если двух слов связать не можешь? — улыбнулась девушка. — Это очень полезная наука, мадам!

— Тоже верно… Вот что, присаживайтесь-ка, милочка, выпейте чаю, пока он совсем не простыл, а я пока введу вас в курс дела…

— Спасибо, мадам.

— Кстати, как вас по имени? Я не привыкла звать прислугу по фамилии, мне это кажется вульгарным, — спохватилась вдруг миссис Смайт.

«Это тебе кажется недостаточно аристократичным», — подумала девушка, но ответила:

— Эйприл, мадам.

— Какое простонародное имя, — сморщила та носик.

— Увы, родители мои несколько обделены фантазией, поэтому у нас есть еще Мэй, Джун, Джулия, Огаст… и, слава богу, просто Джон.

— Боже, — засмеялась миссис Смайт, чуть не пролив чай, — а это забавно!

— Просто папа когда-то слышал, что римляне называли детей по порядку, — сообщила Эйприл. — Ну… Праймус, Секундус… А поскольку латыни он не знал, то поступил проще.

— Мило, мило… — та отставила чашку. — Однако вернемся к вашим обязанностям. Итак, как я уже сказала, вам предстоит заниматься ребенком.

Лицо Эйприл, украшенное веселыми конопушками, выразило вежливое внимание.

— Пожалуй, надо пояснить… — задумчиво сказала хозяйка, прикуривая очередную сигарету. — У нас с супругом детей не было, и хотя он частенько предлагал взять на воспитание сиротку, я была категорически против. Но после смерти моего дорогого Джорджа… — тут она всхлипнула, — я ощутила себя такой одинокой в этом огромном доме! Я подумала, что он все-таки был прав… и решила исполнить его желание хотя бы теперь.

«Да-да, сейчас ты расскажешь, как тебе захотелось, чтобы в доме звучал топот маленьких ножек…» — невежливо подумала Эйприл.

— Было бы так славно, если бы по дому бегал малыш, — продолжила миссис Смайт, — однако я опасалась брать сироту из приюта! Мало ли, кем были его родители, вдруг алкоголиками или преступниками? По совсем маленькому ребенку не вдруг поймешь, какая у него наследственность, а потом может быть поздно. И уж тем более я не хотела взрослого шалуна…

«Пошла легким путем, теперь расхлебывай», — сказала про себя девушка и изобразила еще большее внимание. У нее было очень выразительное лицо, она могла сыграть и сельскую простушку, и прожженную лондонскую деваху, любительницу ночных клубов, и интеллигентную девушку из хорошей семьи, чем всегда без зазрения совести и пользовалась.

— И тут, представьте, подвернулся поразительный шанс, просто идеальный вариант, — вещала миссис Смайт, — одна дальняя знакомая услыхала, что я ищу дитя для усыновления и поспособствовала… О, там такая трагическая история! Но, главное, я могу быть уверена, что родители мальчика были совершенно нормальны…

— А что с ними случилось, мадам? — осторожно спросила Эйприл.

— Страшное несчастье, — покачала та головой. Она явно была из тех дам, которым доставляет неизъяснимое удовольствие делиться такими вот… трагедиями. — Ребенок заболел то ли корью, то ли ветрянкой, вечно путаю… Его на всякий случай поместили в дорогую клинику во избежание осложнений, и вот, пока мальчик находился там, его мать с отцом погибли!

— Боже, какой ужас! — искренне произнесла девушка. — Как же так вышло?

— Их сбил машиной какой-то пьяница, — вздохнула миссис Смайт. — А других родственников у малыша то ли не осталось, то ли они не захотели его брать к себе… Хорошо еще, лечение было полностью оплачено, так что до выздоровления бедняжка оставался в клинике, а потом встал вопрос об отправке в приют. Но я успела первой, — не без гордости произнесла она. — Спасибо другой моей знакомой, она мне подсказала… гхм…

— Как ускорить процесс усыновления, — услужливо подсказала Эйприл.

— Вот-вот, совершенно верно. Правда, — дама глубоко затянулась, — я и не подозревала, сколько хлопот с такими маленькими детьми! И какие кругом лгуны… Мне обещали веселого шаловливого карапуза, а мальчик плохо ест, плохо спит, ни словечка не говорит, хотя меня в один голос уверяли, будто он уже болтает вовсю!

— Может быть, он еще не оправился после болезни? — осторожно поинтересовалась девушка.

— Да нет, врачи уверяют, что он здоров, — пожала плечами миссис Смайт. — Но капризен невероятно. Хорошо еще, моя спальня в другом крыле, я не слышу этого вечного хныканья… Бессонница ужасно вредна для цвета лица!

— О, это верно, мадам. Когда я готовлюсь к сессии, то делаюсь похожей на мумию от недосыпа. Круги под глазами…

— Ну, вы еще очень молоды, вам это не повредит, а вот в моем возрасте стоит поберечь себя.

— Вы прекрасно выглядите, мадам, — польстила ей Эйприл, чувствуя, что эта работенка окажется вовсе не синекурой, как расписывала мисс Хармонд.

Немудрено, что из этого дома сбегают все няньки-сиделки! Но что уж, придется потерпеть, потому как денег действительно в обрез, а студентку возьмут далеко не на всякую работу, и без таких желающих хватает…

— Ах, ну что вы… Вы допили чай? — неожиданно сменила тему миссис Смайт. — Тогда идемте, я покажу вам вашего подопечного.

— С удовольствием, мадам, — покорно согласилась девушка.

«Лучше бы ты собаку завела, — вздохнула она про себя, — или кошку. Хотя их тоже жалко… Но они убежать могут, а ребенку куда деваться?»

* * *

— Ах, какая прекрасная детская! — без тени иронии воскликнула Эйприл, остановившись на пороге большой светлой комнаты. — Сколько игрушек!

— Да, милочка… — миссис Смайт, слегка запыхавшаяся после подъема по лестнице, скорбно сложила руки на животе. — Столько денег — и все впустую! Кэвина ничто не интересует, возьмет, повертит в руках — и бросает… Гм… а зачем вы разуваетесь?

— Я же не могу войти в детскую в уличной обуви, — удивленно ответила та, скидывая туфли. — Мало ли, что могло прицепиться…

Если мальчику в самом было около двух, как сказала миссис Смайт, то выглядел он слишком хрупким и худеньким.

— Накормить его — целая история, — сокрушенно произнесла хозяйка, — каждый раз случается настоящий скандал.

— Мадам, прошу прощения, а сколько времени он уже в вашем доме? Кажется, вы сказали, да я запамятовала от волнения, — покаялась Эйприл.

— Да уже скоро четыре месяца, — вздохнула та, — вот как раз после Рождества его ко мне и привезли.

— Как странно… Я подумала, — пояснила девушка, — может, он просто привык к другому питанию и дома, и в клинике, но за такое время мог бы и переучиться…

— Вот и я удивляюсь! Так, ну вы намерены браться за дело? Вы вроде бы сказали, что готовы начать немедленно, — повелительным тоном произнесла мисс Смайт.

— Ну конечно, мадам, — покорно ответила Эйприл. — Я только хотела уточнить еще кое-какие мелочи, если вас не затруднит.

— Слушаю.

— Могу я сама готовить для Кэвина? Заодно я и Мэгги пособлю, ну там… посуду помыть, еще что-нибудь… По мелочи, а все же подмога!

— И, конечно, потребуете за это отдельной платы? — подозрительно прищурилась миссис Смайт.

— Ну что вы, мадам! Просто я так привыкла: пока толчешься у плиты, так или иначе, что-то еще да сделаешь, — улыбнулась девушка. — Мне нетрудно, я соскучилась даже, а то в общежитии какая готовка? Негде, да и не из чего…

— Ну ладно… — милостиво разрешила та, — если Мэгги не станет возражать, пускай. А теперь давайте-ка познакомимся… Иди ко мне, Кэвин! Ну, иди к мамочке на ручки!

Она наклонилась над большим манежем, а Эйприл нахмурилась.

«Ты великоват уже для манежа, парень, тебе бегать пора! Ну ладно, будем считать, это временная мера, потому что Мэгги за тобой точно не уследить… Только почему ты так шарахаешься от этой тетки?»

— Ну, иди, познакомься с тетенькой, — ворковала миссис Смайт из последних сил. — Скажи, как тебя зовут? Кэ-вин! Ну скажи — Кэ-вин!

Девушка поморщилась: от громкого голоса работодательницы зазвенело в ушах даже у нее, а мальчик так и вовсе расплакался.

— Видите? — выпрямилась миссис Смайт. — Ужасно непослушный…

— Я думаю, он просто испугался незнакомого человека, мадам, — спокойно сказала Эйприл, подумав о том, сколько таких тут перебывало за последние несколько месяцев. — Если вы позволите, я постараюсь его успокоить.

— Ну что ж, займитесь делом, — кивнула та и приложила пальцы к виску. — Ах, от этих криков у меня раскалывается голова! Пойду приму таблетку и прилягу… Да, милочка, обедать будете с Мэгги на кухне. У меня вечером гости, а вы, уж простите, одеты явно не для выхода в свет!

— Хорошо, мадам, — с большим облегчением произнесла девушка. — Как вам будет угодно!

— Ах, уймите же его поскорее… — простонала миссис Смайт и величественно удалилась.

Эйприл поплотнее прикрыла дверь и осмотрелась. Да, комната отличная, вещи все очень дорогие. Вон кроватка, горы игрушек, мягкий пушистый ковер на полу, в шкафу — девушка тут же проинспектировала его, — уйма одежек для любой погоды… За неприметной дверью — отдельная ванная комната со всеми удобствами, красота, да и только.

— Решено, я переезжаю сюда, — произнесла она вслух. — А иначе мне что, бегать сюда с чердака каждые полчаса? А спать когда?

Эйприл снова взглянула на мальчика. Тот уже устал плакать и только тихо всхлипывал, размазывая слезы по щекам.

— М-да, — сказала она, без особых церемоний вытащила Кэвина из манежа, поставила на ковер, а сама уселась рядом, осторожно придерживая мальчика на всякий случай. Стоял он не очень уверенно, попыток сделать шаг вообще не делал.

«Похоже, парень, тебя прикупили вместо куклы, только забыли, что ты-то не кукла, а человек. Сиделкам что — вымыт, накормлен, уложен, а что не носится, как электровеник и не портит ничего, так оно и спокойнее. Хозяйка зайдет потетешкаться, а больше ей ничего не надо.»

— Меня зовут Эйприл, — сказала девушка, энергично оттирая зареванную физиономию мальчика собственным платком. — И у меня еще шестеро братьев и сестер, родители как нарочно подгадывали, чтоб те уродились каждый в следующий месяц… Джону не повезло, он февральский. Или повезло, кто его знает, а? А тебя как зовут?

Тот отвел взгляд и, кажется, снова изготовился заплакать.

— Эй, только без рёва, — возмутилась Эйприл, потормошив его. — У нас на ферме знаешь, как? Кто рёва — того ведут к корове, а корова ка-а-ак лизнет, потому как слезы соленые, а животные соль любят, а язык у нее жуть какой шершавый! Так и без носа остаться можно! Хочешь остаться без носа?

Мальчик застенчиво помотал головой.

— Вот и не реви тогда, — сказала девушка. — Хорошо еще, ты меня понимаешь, только не говоришь… Или просто не хочешь? История такая есть: жил один лорд, был у него наследник. Всем хорош мальчик уродился, вот прямо как ты, только не разговаривал. И так с ним бились, и сяк — ни в какую! И вот было ему уже лет шесть, сидит семейство за обедом, а мальчик вдруг и говорит: «Суп пересолен!» Мама в обморок упала, папа суп на себя вылил и спрашивает, мол, что ж ты раньше-то молчал. А сын в ответ: «А меня раньше все устраивало.» Эй! К чему опять слезы? А? Суп не любишь?

Кэвин кивнул.

— Ну, значит, суп готовить не будем, — покладисто сказала Эйприл. Что-то ее насторожило. — А маму любишь?

Кэвин снова кивнул, несколько раз.

— Я о миссис Смайт, — уточнила она. — Ой, нет-нет-нет, не начинай опять, у меня кончились носовые платки. Ты родную маму любишь… А папу?

Снова кивок.

— А где они, знаешь?

Кэвин помотал головой.

— Интересно, — задумчиво произнесла Эйприл. — Не моего это ума дело, конечно, было б, на что сесть, да что съесть… Но все равно интересно… Ух ты! Кэвин, гляди! Железная дорога! У младшего брата такая, я обзавидовалась, всю жизнь мечтала… но я уже большая, не могла же я у него отобрать… А теперь наиграюсь от души, раз тебе не нужно!

На личике мальчика впервые появилось хоть какое-то выражение, а именно обида и что-то вроде «это не твое!»

— Но одной скучно играть, — задумчиво произнесла Эйприл, чувствуя, что характер у ребенка еще тот, и помучиться с ним придется здорово. — Иди сюда, попробуем собрать…

Когда через час пожилая горничная заглянула в детскую, чтобы позвать новую няньку обедать, глазам ее предстало совершенно дикое зрелище: эта самая нянька лежала на полу в окружении разбросанных деталей игрушечной железной дороги, раскрыв какую-то книжку, указывала на картинки и что-то вдумчиво объясняла приемному сыну хозяйки. Тот внимательно слушал и время от времени подавал ту или другую детальку. Обычно неправильно, но мисс Кимберли с совершенно серьезным видом пыталась приладить эту детальку на место и искренне огорчалось, если не выходило. Железнодорожное полотно было собрано едва ли наполовину, и Мэгги подозревала, что в одиночку девушка справилась бы куда быстрее, но…

— О, миссис Донован! — услышала та шаги. — Что такое?

— Время обеда, мисс Кимберли, — чопорно ответила та, спрятав руки под передником. — Извольте откушать.

— Иду, миссис Донован! Ой… — Эйприл оглядела разгром в детской. — Но мы не закончили. И оставить ребенка рядом с мелкими детальками я не могу, вдруг проглотит? Можно, он с нами поест?

— Но ему еще не время… — растерялась горничная.

— Ну просто так посидит! Ну пожалуйста, миссис Донован!

— О боже мой, идемте… — махнула та рукой. — Только потише, гости уже прибыли.

— Слышал, Кэвин? — совершенно серьезно сказала Эйприл мальчику. — Ни звука! Иначе нас не пустят на кухню… ты там был?

Он мотнул головой.

— Вот и пойдем. Может, перепадет что-нибудь вкусненькое…

Она без особого усилия взяла Кэвина на руки и последовала за горничной. Девушке, лет с четырнадцати помогавшей перебрасывать мешки картошки, такой вес был нипочем.

На кухне служанка преобразилась, словно вместе с парадным фартуком скинула доспехи долга.

— Миссис Донован, а как же гости? — с интересом спросила Эйприл, пробуя суп-пюре. — Разве не вы подаете на стол?

— О нет, мисс Кимберли, ради таких случаев хозяйка нанимает пару молоденьких и хорошеньких, — усмехнулась та, присаживаясь напротив. — Мне уже не под силу таскать такие подносы. Стряпать могу, прибирать тоже, но и то для генеральной уборки кого-нибудь звать приходится, на стремянку мне не забраться, а окна тут, сами видите…

— Да уж, такой громадный дом! Так и кажется, что тут должна жить большая дружная семья, — подначила та.

— Увы, мисс. Не знаю, что тут было до меня, а при мне — только мистер и миссис Смайт. Ума не приложу, к чему такие хоромы на двоих?

— Это, миссис Донован, называется «престиж», за ним все гоняются, а что толку? — сказала Эйприл и посадила Кэвина к себе на колени. — А ну, попробуй! Пальчики оближешь! Нет, свои — не надо, это неприлично, с ложки ешь…

— Вы что, мисс! — испугалась служанка. — У него же диета и распорядок дня!

— Да? Какие? — поразилась девушка. — Миссис Смайт ничего мне об этом не сказала… Объясните, будьте так любезны!

Выслушав, Эйприл только фыркнула:

— Глупости какие. Немудрено, что ребенок плачет — он у вас голодный все время!

— Легко вам говорить, мисс, если своих-то нет…

— У меня шестеро братьев и сестер, — в очередной раз повторила та, — и они вечно крутились у стола. Раз не поест — в другой раз живее наворачивать будет. Объестся — касторки ему вкатят, впредь думать станет. Как-то так.

— Ну… это у простых людей вроде нас с вами… — вынужденно согласилась пожилая женщина. — Мои-то тоже вечно при мне толклись, то одно со стола утянут, то другое…

— А Кэвин что, не простой? — удивилась Эйприл.

— Ну… — начала миссис Донован, но умолкла, потому что в кухню вбежала одна из нанятых горничных, схватила подос с пирожками и была такова. — Хозяйка потому и взяла этого бедняжку, что ее заверили — родители у него оба из хороших семей, не рабочих каких. Может, даже и знатные. А с ними разве так можно обращаться?

— Не вижу никакой разницы, — сообщила Эйприл.

— Вы, может, и не видите, — неожиданно мрачно произнесла Мэгги, — а хозяйка очень даже видит. Я тут уже давно служу, мистера Смайта застала… При нем она не очень-то в леди играла, он смешливый был, как сказанет чего — вся важность и пропала. А теперь вон: даже дворецкого в белых перчатках наняла! Это в нашей-то дыре!

— Да, забавно, — согласилась девушка. Кэвин с интересом крошил булочку прямо на ее юбку, но Эйприл не обращала на это внимания. — Миссис Донован, я у самой хозяйки спрашивать не хочу, занята она… Может, вы подскажете, как быть?

— А что такое?

— Да я вот думала пока что в детской пожить, — сказала та, глядя кристально чистыми глазами. — Может, раскладушка найдется? Или матрац какой, я могу и на пол лечь, не впервой… А что за дело, как мне смотреть за мальчиком, если до него идти вон сколько!

— Ну… — Мэгги подумала. — Поищу. А как хозяйка в Лондон уедет, позову сына, он поможет кровать в детскую перенести. И то правда… Бросят малыша одного на всю ночь, а потом ругаются: то он плачет, то еще что…

— Вот-вот, я о том же, — подхватила Эйприл, поудобнее перехватывая Кэвина. — Глядите-ка, сонный какой… Пойду уложу его, пора.

— Давайте, деточка, идите, потом возвращайтесь, чай будем пить, — кивнула та.

Опыта Эйприл было не занимать, быстро раздеть, выкупать и уложить мальчика, не дав ему проснуться и начать капризничать, оказалось совсем просто. Похоже, он перенервничал и устал, поэтому очень быстро отключился.

«Повезло, — философски подумала Эйприл, на цыпочках выбираясь из детской, — мог бы и истерику закатить, как днем.»

— Держите пирожок, еще горячий, — встретила ее Мэгги.

— М-м-м, вкуснота-то какая!

— Ешьте, ешьте, а то на вас смотреть больно — кожа да кости… Говорят, это у нынешних девиц так модно, а по мне — просто ужас!

— Я не модная, я поесть люблю, — ответила Эйприл, прихватив еще пару пирожков. — Просто студентке особенно разгуляться не на что… А так — согласна. Вот хозяйка — дама так дама, все при ней…

Служанка хихикнула, но тут же посерьезнела.

— Поосторожней, — сказала она. — Хозяйка мягко стелет, да спать жестко…

— Учту, спасибо, — кивнула Эйприл. — Можно мне еще пирожок?

После третьей чашки чая она осторожно спросила:

— Миссис Донован, хозяйка вот сказала, что Кэвина взяли прямо из клиники. Так может, при нем были какие-то игрушки? Если, говорят, он беспокойно спит, ему бы дать какую-нибудь знакомую вещичку, он бы и успокоился… наверно…

— Да, осталось кое-что, — подумав, кивнула та. — Хозяйка велела все выбросить, да я прибрала, больно уж хорошие были вещички. Дай, думаю, спрячу, может, кому из соседок понадобится… поищу. Только уж завтра.

— Само собой, — согласилась Эйприл. — Поздно, спать пора. Где, говорите, раскладушка-то у вас?

— Пойдем, покажу… Только тише!

Раскладушка оказалась чуть ли не военных времен чудовищем, тяжеленным и громоздким, но женщины сумели снять ее с чердака и, не разбудив ребенка, разложить в детской. Эйприл принесла свой саквояж, умылась на ночь, застелила постель и улеглась. Подопечный крепко спал, и это не могло не радовать…

«Не такой уж ты капризный, — подумала она сквозь сон. — Но что-то с тобой очень-очень не так… Черт, я здесь вовсе не за этим! С другой стороны, раз уж я тут, что мне мешает покопаться в твоей истории?»

С этой мыслью Эйприл и заснула.

* * *

— О, мисс Хармонд, — говорила по телефону миссис Смайт через несколько дней, — я ведь говорила вам, что стоит поискать как следует, и подходящий человек непременно найдется! Конечно, мисс Кимберли немного неотесана, но это простительно, с ее-то происхождением…

Трубка что-то проквакала в ответ.

— Ну разумеется, когда Кэвин подрастет, я найму ему гувернера, но покамест он даже говорить не желает! Зато начал играть, целыми днями возится с мисс Кимберли… меня, правда, все еще дичится, но она так хорошо это объяснила, и как мне самой в голову не пришло? Мол, сперва болезнь, клиника, незнакомая обстановка, родители только навещают, потом пропадают совсем. Постоянно приходят чужие люди, потом он оказывается в другом месте, у меня, и няньки меняются одна за другой… Тут и взрослый бы слег с нервным расстройством… — Она прикурила сигарету. — Ей-богу, мне не верится, что у мисс Кимберли нет специального образования… Что? Ха-ха, и правда, я позабыла… С таким количеством братьев и сестер никакого образования не нужно, все познается на практике! Главное, Кэвин прекратил закатывать эти безобразные истерики! Я вам очень, очень благодарна, дорогая! Всего доброго…

Положив трубку, она довольно улыбнулась: студентка с двумя косичками оказалась действительно ценным приобретением, учитывая ее готовность работать за стол и еду. Вдобавок мисс Кимберли, когда не занималась (а это она ухитрялась делать, пока Кэвин спал), помогала Мэгги по дому, никогда не портила хозяйке настроение кислой миной, всегда была приветлива и учтива, а в целом, хоть и казалась простоватой, не вызывала раздражения. Просто находка!

— Мадам, мы вернулись с прогулки! — раздался ее веселый голос. — Ну же, Кэвин, поздоровайся с мамочкой!

Никакого желания здороваться мальчик не выказал, но хотя бы не начал реветь навзрыд.

— Оставьте его отдыхать и спускайтесь, через полчаса будет чай с пирожными, — милостиво произнесла миссис Смайт. У нее было на редкость хорошее настроение. Если так пойдет, скоро соседкам можно будет предъявить очаровательного ангелочка, а не зареванного заморыша!

— Отдыхать… — зло бурчала Эйприл, переодевая Кэвина. — Ему не отдыхать, ему беситься нужно. Вон, всего несколько дней гуляем, а уже видно, что мальчишка-то был сильный… до болезни, наверно. А потом — на койку, не шевелись, не бегай, не играй… Бедолага!

Тут она вспомнила о вещах, принесенных Мэгги: вчера вечером они рассматривали их за вечерним чаем на кухне. Вещички и впрямь оказались из хорошей ткани, явно новыми, а еще на них была вышита монограмма… В замысловатого вида игрушку (сильно замусоленную, явно любимую с младенчества) Кэвин вцепился так, что отбирать и смысла не было, а вот одежки, из которых он уже вырос, Эйприл рассматривала с большим интересом.

Первое — ни единого машинного шва. Интересно, кто это в наши времена, даже если предпочитает шить детям сам, не пользуется швейной машинкой? Разве что совсем бедные люди, но это явно не тот случай. И этот чертов вензель… Где же Эйприл его видела? Или не именно этот, а очень похожий? Может, кому-то захотелось выпендриться, вот и… Но еще и миссис Смайт упоминала с намеком, что родители Кэвина были не какие-то простые работяги, говорила о дорогой клинике…

— Может, у тебя и наследство имеется, а? — спросила Эйприл у мальчика. — Тогда ясно, отчего старая жаба так в тебя вцепилась, она за пенни удавится, хотя денег у нее куры не клюют!

И еще одно не давало ей покоя: монограмма монограммой, мало ли, у кого какие причуды, только мальчика звали Кэвином, а в вензеле ни единой буквы «К» не наблюдалось. Впрочем, тут имелось простое объяснение: миссис Смайт переназвала приемыша, как ей больше нравилось…

— На кой черт мне эти расследования? — задумчиво произнесла девушка и сама же себе ответила: — Да интересно же! Так… черт, надо идти, а то еще разозлится… Кэвин, посидишь в манеже, а? А то я буду переживать, как бы ты не ушибся, не поранился… ну?

Тот серьезно помотал головой. Судя по всему, этот манеж мальчик люто ненавидел. Впрочем, кому понравится сидеть за решеткой?

Он подумал, взял в охапку свою любимую игрушку, прижал к груди, а свободной рукой потянулся к яркой книжке с картинками, которую Эйприл читала ему на ночь (чего у миссис Смайт было не отнять, так это одного — денег на мальчика она не жалела… в разумных пределах, конечно).

— Эйп… — произнес Кэвин.

— Это ты мне? — стараясь не выказать удивления, спросила она и дождалась кивка. — Ну ладно, пусть я буду «Эйп», от меня не убудет… Держи книжку, смотри картинки. Только не порви, а то мамочка будет ругаться… Вот тебе наша читальная подушка!

Эйприл привыкла читать, сидя или лежа на полу (дома так было проще, потому что на кровати или диване все младшие не помещались и не могли смотреть картинки, а так им удавалось заглядывать из-под локтя или виснуть на плечах у старшей сестры.

— Вот тебе и раз, — произнесла она, выйдя за дверь. — Значит, разговаривать он действительно умеет. Но отчего-то не может или не хочет… После стресса, наверно… Ладно, об этом мы подумаем потом, пока что у нас чаепитие, чтоб его!

* * *

Миссис Смайт с удовлетворением посмотрела на девушку. Та, правда, сейчас была не в скромной юбочке, а в брюках, но это прощалось — в них куда удобнее ползать по полу с малышом.

— Присаживайтесь, Эйприл, — снизошла она. По имени в доме называли только более-менее доверенную прислугу, ту же Мэгги.

— Спасибо, мадам, — та чинно села напротив.

— Как ваши занятия?

— Благодарю, мадам, продвигаются.

— И вам хватает времени?

— Более чем! Ваш Кэвин такой спокойный и разумный ребенок, что может часами занимать себя сам, пока я сижу за книгами. Разумеется, я ни на миг не оставляю его без внимания, — поспешила добавить Эйприл.

— Да, этот ваш самовольный переезд… — поджала губы миссис Смайт.

— О, простите, мадам! — сказала девушка, хотя до того извинилась уже раз двадцать.

— Помню-помню, вы крайне ответственно относитесь к своим обязанностям, — отмахнулась та. — Впрочем, ерунда. Если детский плач не мешает вам заниматься, дело ваше…

— Что вы, мадам, — искренне ответила Эйприл, — я ведь жила в общежитии, а там привыкаешь к постоянному шуму. Ну а Кэвин плачет очень редко и совсем не шумит. На редкость спокойный мальчик.

— О да, этого не отнять… Хотя прежде… это был какой-то кошмар! — миссис Смайт взялась за виски. — Любой шум, хлопок дверью — и снова этот визг! Каких только успокоительных Кэвину не прописывали, и все бестолку… должно быть, прежние няни попросту забывали их ему давать!

«Значит, я правильно сделала, когда вылила все эти микстуры в унитаз и заменила водой», — заключила Эйприл, худо-бедно разбиравшаяся, какой дряни намешано в тех пузырьках, благо имела дело с успокоительными, а вслух произнесла:

— Должно быть, они и правда манкировали своими обязанностями. И, наверно, у семьи напротив такая же беда: я очень часто слышу, как у них плачет ребенок, просто разрывается! Неужели у них нет средств на хорошего доктора?

— Ах! — миссис Смайт прижала пальцы ко рту, потом схватилась за сигареты. — Это такая беда…

— О, я же здесь чужая, я ничего не знаю, — быстро пошла на попятный Эйприл. — Надеюсь, я не обидела никого из ваших знакомых?

— Нет, нет, дело не в том, — та раскуривала сигарету. Тайна жгла ее изнутри, и пожилая дама решилась. — Помните, я сказала, что родителей Кэвина сбила машина?

— Да, мадам.

— Угадайте, чья это была машина? — с победоносной ухмылкой спросила та.

Эйприл честно задумалась. Вернее, сделала вид, что задумалась, а потом округлила глаза:

— Не может быть! Неужто… ваших соседей напротив?!

— О нет, милочка, что вы… — засмеялась миссис Смайт, довольная собой. — Это весьма, весьма приличные и солидные люди, им не пришло бы в голову гонять на автомобиле в нетрезвом виде, да еще и с маленьким сыном на заднем сиденье!

Эйприл окончательно перестала что-либо понимать и только надеялась, что на лице ее написана достаточная заинтересованность историей. Видимо, так и было, потому что хозяйка заговорщицким тоном произнесла:

— Это был их близкий родственник с супругой! Ребенок чудом выжил… ну и нельзя же было оставить его в приюте, верно?

— Боже мой, какой ужас, — совершенно искренне произнесла Эйприл.

«Значит, родителей Кэвина убил пьянчужка-водитель… у которого остался свой сын, которого взяли родственники, которые живут напротив миссис Смайт… Ах ты ведьма старая!»

— Надеюсь, — сказала она скорбно, — мальчики никогда не узнают, какая драма связывает их судьбы…

— Я не сомневаюсь, что соседка непременно расскажет своему приемышу, кому он обязан такой жизнью, — сладко улыбнулась миссис Смайт. — Ну а Кэвину, когда он подрастет достаточно, я, конечно, объясню, что он не родной мой сын… впрочем, это не секрет. Ну а прочее…

«Прочее сделают соседки, — заключила Эйприл. — Интересно, чем тебе так насолило семейство напротив, чтобы затеять этакую игру?»

— Мадам, если мой вопрос покажется вам бестактным, пожалуйста, забудьте о нем, — быстро сказала она. — Вы решили усыновить Кэвина до того, как приемыша взяла соседка, или же после того?

— Какая вы сообразительная девочка, — довольно рассмеялась миссис Смайт. — Об усыновлении я думала давно, это верно… И вдруг у соседей появляется маленький мальчик, к ним заходит — кто бы вы думали? — моя старая знакомая, которая работает в соцслужбе. Она и рассказала мне эту душераздирающую историю, упомянула и о Кэвине… Тогда-то я и решила рискнуть, — добавила она довольно. — Кажется, не прогадала. По слухам, тот, второй приемыш — настоящий дьяволенок, весь в покойного папашу!

— Боже мой… — протянула Эйприл. — Я думала, такое бывает только в романах!

— Я тоже так считала, но… Ах, давайте сменим тему. Расскажите о своей милой провинции, вы совсем не упоминаете о доме…

«Потому что ты мне слова вставить не даешь», — подумала девушка, но улыбнулась и начала воодушевленно рассказывать о родных краях. Другое дело, что родилась она вовсе не там, но не объяснять же это миссис Смайт?..

Обратно в детскую Эйприл возвращалась совершенно вымотанной, и новое испытание оказалось совершенно некстати.

Кэвин забился в угол, как он всегда делал, если чего-то пугался или на него кричали. Правда, теперь он крепко обнимал своего плюшевого друга и не плакал в голос, и на том спасибо…

— Что такое? — искренне испугалась Эйприл. — Ты что, ушибся? Поранился? Ну, где болит?

Мальчик отчаянно помотал головой и снова уткнулся в игрушку. Потом снова шмыгнул носом и указал на книгу, лежащую на читальной подушке. Эйприл подняла ее, посмотрела: книга была раскрыта на развороте, изображающем какую-то принцессу на балу.

— Ну и чего ты тут испугался? — недоуменно спросила Эйприл, присев на корточки рядом с Кэвином. — Такая красивая дама, платье все в алмазах… гляди, луна, солнышко, звезды… Ну в чем дело? Я не понимаю, правда!

— М… мама! — всхлипнул мальчик.

Для девочки с фермы Эйприл соображала очень даже недурно.

— Эта принцесса похожа на твою маму? — спросила она. Кэвин сделал неопределенное движение головой, то ли да, то ли нет. — А чем? Что у нее похоже? Глаза? Гляди, какие, синие-синие, как небо!

— Н-нет, — выдавил он. Казалось, что слова даются ему с большим трудом.

— Прическа? Волосы?

— Да-а…

— А платье? Похожее?

Кэвин снова помотал головой и отлистал несколько страниц назад, к другой иллюстрации.

— Вот, — сказал он, указав пальцем. — Это!

Эйприл села на пол, вытянув ноги, и глубоко задумалась. Конечно, можно решить, что у маленького мальчика случился выверт сознания, но какой-то он уж больно замысловатый для такого возраста.

— Темная история, — произнесла она вслух. — Кэвин, а твоего папы в книжке нет?

Тот уверенно кивнул.

— Ты до конца досмотрел? Точно?

Он снова кивнул, снова отлистал несколько страниц и заявил:

— Мадам!

Эйприл согнуло пополам от смеха: мачеха Золушки с картинки действительно поразительно походила на миссис Смайт!

— Ты только ей об этом не говори, — попросила она. — И вообще не говори ни с кем, только со мной! Пусть это будет наш секрет, хорошо?

Кэвин серьезно кивнул.

— Вот что… — Эйприл поразмыслила. — Ты же все понимаешь, а? Ага, вижу… И наверняка уже болтал вовсю, только почему-то перестал. Давай сделаем так: мы с тобой потихоньку будем разговаривать, ну вот хоть по вечерам или когда гуляем, а потом ка-ак сделаем всем сюрприз! Напугаем миссис Донован, например… ты подойдешь к ней сзади и скажешь: «Мэгги, дай пирожок!» Вот она удивится! Согласен? Ну и хорошо, а дома пока помалкивай.

«Что же такое с тобой случилось?» — думала она, гладя по стриженой голове доверчиво прильнувшего к ней мальчика. Очередного младшего братишку, будто ей своих мало! Но… стоило посмотреть ему в глаза, не по-детски серьезные и будто бы светящиеся, как желание оставалось только одно: забрать Кэвина куда подальше от всех этих дорогих игрушек, пусть бы возился во дворе с цыплятами, котятами и щенками, получал веником поперек спины и рос нормальным пацаном, а не… инструментом. Инструментом, призванным потешить извращенное самодовольство миссис Смайт, инструментом, который может сломать жизнь тому, другому приемышу…

— Пойдем-ка ужинать, — решительно сказала Эйприл, поднимаясь и протягивая руку. — Ты наверняка уже проголодался, пока мы с мадам чаи гоняли.

— А убирать кому? — неожиданно связно произнес Кэвин, указав на разбросанные игрушки и книжки.

— Поедим, вернемся и приберем, — пожала она плечами, решив ничему не удивляться.

— Я не умею. — Казалось, раз дав течь, какая-то плотина в сознании мальчика не может больше удерживать поток слов.

— Заодно и научишься, ты ведь уже большой. А что, за тобой мама прибирала?

Он снова мотнул головой.

— Там… там… — Кэвин что-то изобразил руками. — Как Мэгги! Но не она…

— Служанка? — подсказала Эйприл, но мальчик снова замкнулся в молчании и ни слова не произнес до самого вечера, пока не пришло время ложиться спать.

— Спой колыбельную, — попросил вдруг он, когда девушка уже погасила лампу. — Пожалуйста.

— Кэвин, да у меня слуха нет и голос такой, что дракона напугать можно! — фыркнула она.

— Я не боюсь, — после долгой паузы ответил он. — Правда. Спой?

— Нашепчу, так и быть, а то весь дом перебужу, — сказала Эйприл. — Боже, как же там начинается-то… Ага! Слушай и спи!..

* * *

— Эйприл, не слишком ли подолгу вы гуляете с Кэвином? — поинтересовалась как-то миссис Смайт, вставшая в дурном расположении духа. — Слишком жарко, он может получить солнечный удар!

— Что вы, мадам, мы гуляем под деревьями, на ребенка панамка, а у меня всегда при себе вода, — смиренно отвечала Эйприл, вспоминая себя самое и братьев с сестрами, в самую жару носившихся по полям безо всяких панамок. — Не переживайте.

— Ну что ж… — та вздохнула и потерла виски. — В такую жару моя мигрень всегда обостряется!

— Тогда вам нужно прилечь в прохладной тихой комнате, мадам, и вам непременно полегчает.

— Будто я сама не знаю, — фыркнула та и удалилась в дом, думая, что летние студенческие каникулы — просто чудесно, Эйприл забирает мальчика из дома с раннего утра, после обеда он спит, а она что-то там штудирует, готовится к учебному году. Вечером их обоих не видно и не слышно, они заняты в детской. Просто идеально, не то что у соседей напротив — с утра до ночи ругань и крики! — И правда, нужно пойти прилечь…

Эйприл фыркнула ей в спину и повела Кэвина по дорожке, любезно здороваясь со всеми встречными и поперечными. На близлежащих улицах все уже знали приветливую милую девушку, охотно перебрасывались словечком-другим, и постепенно у Эйприл начала складываться преинтереснейшая картина событий… И это не считая того, что удалось узнать у самого мальчика. Конечно, это не был связный рассказ, но кое-что он все-таки запомнил и кое-как сумел передать…

Судя по всему, занимались с Кэвином с самого младенчества, и очень упорно. Говорить-то он, может, и не желал, но словарный запас у него был вполне приличный, к тому же фразы он строил не в духе «дай бибику» или «ав-ав», а как-то… по-взрослому, хоть и относительно примитивно. Это напоминало Эйприл фермерские семьи: там с детьми специально никто не занимался, некогда было, но они постоянно крутились у взрослых под ногами и говорить начинали раньше городских сверстников. И сразу называли собаку собакой, а кошку кошкой, а не «ав-ав» и «мяу-мяу». Только Кэвин на фермерского ребенка не походил совершенно, стать не та, могла бы сказать Эйприл, если бы речь шла о лошади. Худой, хотя и сильный, высоконький, ни дать ни взять, скаковой жеребчик среди ломовых лошадей!

Мальчика из дома напротив Эйприл никак не удавалось рассмотреть. Складывалось впечатление, будто его прячут нарочно, и это тоже было странно…

— Доброе утро, миссис Фигг, — поздоровалась она со старушкой-соседкой.

— Доброе, доброе… Снова в парк? — спросила та.

— Ну а что же, погода жаркая, не в доме же сидеть, — улыбнулась Эйприл и поправила рюкзачок. — А там у пруда прохладно, самое милое дело поиграть!

— Ой, милочка, осторожнее, — всполошилась старушка, — по такой жаре детишки так и тонут, так и тонут!

— Ну а я на что? — нахмурилась та.

— А вдруг задремлешь? Ты смотри, не дремли! А то упустишь мальчонку, век казниться будешь!..

И она удалилась, помахивая своей клюкой, ни дать ни взять, колдунья из сказки!

— Ведьма старая, — неожиданно отчетливо выговорил Кэвин. Иногда у него будто прорывалось что-то этакое.

— Совершенно согласна, — сказала Эйприл мрачно, — все настроение испортила! Я теперь боюсь к пруду идти… Пошли к старой сосне? Там тоже прохладно и хвоей пахнет…

Кэвин кивнул и крепче уцепился за ее руку. Несмотря на хрупкое сложение, он был достаточно вынослив, чтобы прошагать вполне порядочно для ребенка своих лет. Потом, конечно, его приходилось брать на руки, но ненадолго. А вот от прогулочной коляски он отказался сразу и наотрез, и выражение лица сулило такую истерику, что Эйприл решила: лучше уж они по пути посидят и отдохнут в тенечке, либо она потащит Кэвина на плечах, чем миссис Смайт услышит этот плач и рассердится.

Разговаривал он по-прежнему мало и неохотно, но времени у Эйприл было много, терпения тоже хватало, любопытство разбирало, поэтому постепенно она кое-что сумела разузнать. Складывалось впечатление, будто у Кэвина провалы в памяти, причем серьезные, но время от времени ему удается что-то вспомнить, например, по ассоциации, как с той картинкой. Так, Эйприл удалось понять, что у матери Кэвина были длинные волосы, но вот белокурые, рыжие, русые, каштановые или черные, он сказать уже не мог. И цвета глаз ее тоже не помнил. Помнил только руки…

— У тебя другие, Эйп, — сказал он как-то, поймав ее за руку и пристально разглядывая пальцы. — Больше.

— Ну так я из простых фермеров, ясное дело, хрупких пальчиков у меня быть не может.

— Ага… и вот… — Кэвин осторожно потрогал ее ногти. — Короткие.

— С длинными мне нельзя, могу тебя поцарапать, — улыбнулась она, сделав отметку: мать явно сама ребенком не занималась, если носила длинные ногти. Хотя некоторые умудряются и с маникюром ухаживать за малышами. — Да и неудобно на работе.

— И колечек нет, — заключил он.

— Конечно, нет, я же не замужем, — вздохнула Эйприл, заметила непонимание и объяснила: — Если бы у меня был муж, вот на этом пальце я бы носила кольцо, ясно?

— Ага… а у мамы были на других пальцах тоже, с блестящими камушками… И в ушах, и на шее… И платье… — Кэвин мучительно задумался, пытаясь подобрать слова, потом просиял: — Как… как вода в пруду!

— Изумрудное, — кивнула девушка. Пруд и впрямь зацвел от жары и казался теперь редким самоцветом среди пожухшей травы. — Красивое?

— Очень! Тут, спереди как у мадам… ну, голое… которое для гостей.

— С вырезом? — уточнила Эйприл. — Погоди, сейчас… Вот как у этой принцессы из книжки? Гляди…

— Почти, — кивнул Кэвин, подумав. В его глазах отражалась летняя зелень. — Только красивее. С лентами.

Вот и поди угадай, кем была его мать: правда ли дамой из общества или актрисой варьете? У них тоже платья «голые» и фальшивые бриллианты блестят!

— Про папу вообще ничего не помнишь? — спросила она тогда, и Кэвин молча помотал головой. Эйприл готова уже была начать утешать его, если расплачется, но он вдруг замер на секунду и сказал:

— Они так кружились… кружились…

— Танцевали? — Эйприл лихорадочно зарылась в книгу, выискивая какую-нибудь картинку с танцующей парой. — Смотри, похоже?

— Да-а… Было светло-светло, вокруг люди… а они кружились, — неожиданно гладко произнес Кэвин. — Я испугался, что они совсем улетят… побежал, а пол скользкий… Я упал и заплакал…

И в самом деле заплакал.

Из этого воспоминания удалось почерпнуть только одно: отец Кэвина был высокого роста и умел танцевать. И танцевала эта пара на паркете, судя по всему. Что, опять же, ни о чем не говорило!

— Сегодня будем вспоминать? — требовательно спросил Кэвин, отвлекая ее от раздумий. Вообще-то, Эйприл хотела сказать «нет», но сегодня мальчик говорил очень уж хорошо (а день на день у него не приходился, он мог и молчать сутками), грех было не воспользоваться случаем.

— Попробуем. Садись, — указала она на расстеленный плед. С чего бы начать? Как запустить ассоциативную цепочку? Иногда это получалось сразу, иногда не удавалось вообще. — М-м-м… Кэвин, а почему ты назвал соседку старой ведьмой?

— А кто же она? — удивился он, плюхнувшись рядом.

— Ну… похожа, — усмехнулась Эйприл. — Но она могла обидеться, если бы услышала…

— Пускай, — равнодушно ответил Кэвин. — Она никто.

— Как так? — насторожилась девушка. — Она достойная пожилая…

— Она никто, — повторил мальчик как-то странно. — Бестолочь. Но для этого дела сгодится.

Эйприл слушала, приоткрыв рот от изумления. Потому что это были чужие слова. Кэвин не смог бы, не сумел так сказать!

— Какого дела? — осторожно спросила она.

— Старая дура пока не ослепла. И на нее никто не подумает.

— О чем не подумает?

— Присмотрит за мальчишкой. А не то в тюрьму за свои штучки пойдет…

— Какие еще штучки? — не удержалась Эйприл. — Кэвин?

— Что, Эйп? — недоуменно моргнул он. — Я уснул?

— Да, похоже, — ответила она, не желая его напугать. — Очень уж жарко. Прямо как у нас в Уилтшире летом, во время сенокоса… Знаешь, как здорово забраться в стог сена и съехать вниз? Ругаются все, правда, ужасно, да еще на вилы напороться можно, был такой случай… Но всё равно все катаются! Кэвин? Ты что?..

— Ничего, Эйп, — тряхнул он головой. — Давай еще вспоминать!

— Ну, давай… — осторожно согласилась она.

Это оказался на редкость продуктивный день. Для начала, Кэвину удалось вспомнить клинику, во всяком случае, Эйприл решила, что это именно она, по описанию «дядь и теть в длинных халатах», и потому, что мальчику там было плохо, а мама с папой появлялись редко. Потом был провал, а затем какое-то другое место, где отчего-то появилась собака, еще уйма шумных людей — тут конкретики ждать не приходилось, мальчик был сильно напуган, — а потом уже дом миссис Смайт.

— Там был вот такой, — Кэвин нашел в книжке подходящую картинку. С нее глядел благообразный бородатый старец в остроконечном колпаке со звездами и длинном балахоне. — Вот совсем такой!

«Наверно, тебе это приснилось, бедняга», — подумала Эйприл, погладив его по голове.

— И еще такой, — упрямо указал он на другую иллюстрацию. С нее скалился лохматый людоед, Кот-в-сапогах под его ногами был почти неразличим. — Только не злой. Он плакал. И мы летели.

— Как летели? — удивилась девушка, решив, что кто-то высокий нес мальчика на руках, вот ему и показалось…

— На такой штуке… — Кэвин снова мучительно задумался, ему не хватало слов. — Ну у нее два колеса! Как велосипед! Только трещит!

— Мотоцикл, что ли? — изумленно спросила Эйприл, подсознательно понимая, что придумать такое Кэвину не по силам.

— Наверно…

— Но мотоциклы не летают! Ну разве что в кино или мультфильмах…

— А этот летал! — упрямился мальчик. — Ведьмы же на метлах летают!

— Логично, мотоцикл ничем не хуже, а даже и лучше, — поспешила согласиться Эйприл. — Удобнее, опять же. Ох… У меня уже в горле пересохло. Ты пить хочешь?

— Ага…

Решив, что на сегодня довольно, она достала термос с охлажденным лимонадом, печенье, и велела браться за легкую закуску перед скорым обедом.

«Я не читала ему таких сказок, это точно, — думала Эйприл, пока Кэвин сосредоточенно грыз печенье. — Придумал сам? Почему нет? Он мальчик развитой, хотя и неразговорчивый. Вернее, был бы разговорчивым, если бы кто-то его не перепугал… Он ведь очень редко переспрашивает, если в сказке вдруг попадется старомодное слово! Ему раньше говорили, что это означает? Иначе я это объяснить не могу…»

Видя, что Кэвин задремал на солнышке, она осторожно отодвинула его в тень, отобрав недоеденное печенье, прилегла сама и уставилась вверх, в крону старой сосны.

«Кой черт занес меня на эти галеры?» — сумрачно подумала Эйприл, когда солнце перевалило зенит, и принялась собираться. Кэвин просыпаться не собирался, пришлось нести его на руках, но это ерунда, хуже было то, что выхода из сложившейся ситуации девушка не видела.

Стоит Кэвину заговорить, она сделается не нужна. Ему моментально наймут гувернера, горничную, еще кого-нибудь, а няньку-студентку вежливо попросят вон. Ну, может, этот год продержаться получится, Кэвин к ней привязался, но потом станет сложно скрывать прогресс. Да и миссис Смайт может озаботиться и пригласить каких-нибудь светил… А мальчик, кстати, боится докторов и вообще людей в длинных халатах, хотя это как раз можно списать на пребывание в больнице…

— Не тяжело вам, мисс? — окликнул один из соседей, лавочник, завидев ее с рюкзаком и с Кэвином на руках.

— Своя ноша не тянет! — весело отозвалась она. — Да и не весит он ничего, мешок картошки потяжелее будет!

— Ваша правда, мисс, мне ли не знать, — фыркнул он и, глядя вслед, сплюнул и покачал головой: — Вот ведь… Сперва завела мальчишку, как щенка, теперь девчонку — за щенком смотреть. Только щенок-то может в злого кобеля вырасти, а кто ему хозяйкой будет?..

«Вот-вот, — подумала Эйприл, прекрасно расслышавшая его бормотание. — О том и речь…»

— Добрый день, миссис! — поздоровалась она с соседкой напротив.

— Добрый день, — отозвалась та, — с прогулки идете?

— Совершенно верно. А вы что же своего мальчика даже в сад не выпускаете? Погода дивная, солнышко!

— Ему вредно, — отрезала соседка.

— Как жаль! Неужели приболел? — покачала головой Эйприл. — Тогда конечно, лучше не перегреваться. Всего доброго, желаю удачи!

— Удачи… Что за нахальная девица, — фыркнула та, закрывая калитку. — Вечно эта Смайт тащит в дом всякую дрянь!

Стоило Эйприл переступить порог, как на нее вихрем налетела Мэгги.

— Быстрее идите к мадам, деточка, — зашипела она, — давайте, я отнесу мальчика наверх…

— Осторожнее…

— Да уж не уроню! — Миссис Донован сноровисто перехватила спящего Кэвина и унесла прочь.

Эйприл пожала плечами, поставила рюкзачок на пол и явилась пред светлы очи хозяйки.

— Ну где вас носит, милочка? — всплеснула та руками. — В каком вы виде? У меня с минуты на минуту будут гости, а вы… Извольте немедленно умыться и привести себя в порядок. Ах да, и переоденьте Кэвина в новый бархатный костюмчик! Я хочу показать его подругам!

«Костюмчик или Кэвина?» — зло подумала Эйприл, а вслух кротко сказала:

— Мадам, мальчик спит, если его разбудить прямо сейчас, он начнет капризничать…

— Я вас содержу не ради того, чтобы вы потакали капризам воспитанника! — отрезала миссис Смайт, расфуфыренная сверх всякой меры. — Извольте исполнять! И сами переоденьтесь! Слышите, в дверь уже звонят? Мэгги! Мэгги, где ты?!

— Да, мадам, — тяжело вздохнула Эйприл и пошла в детскую.

Кэвин спал так мирно, что будить его было нестерпимо жаль, но иного выхода не имелось.

— Вставай, соня, — тихо сказала девушка ему на ухо, и мальчик сонно заморгал длинными темными ресницами. — Пойдем умываться.

— А… а разве уже утро? — спросил он и тут же добавил нелогично: — Почему мы дома?

— Потому что ты заснул под сосной, и я принесла тебя домой. А сейчас у мадам гости, и она требует, чтобы ты к ним вышел, поэтому идем умываться.

— Я не хочу… Не пойду… — Кэвин с недетской силой вцепился в ее руку, умоляюще уставился в глаза. — Я не…

— Ты что, хочешь, чтобы меня выгнали? — Эйприл вынужденно прибегла к шантажу, чего терпеть не могла. Увы, время поджимало, иначе она придумала бы более элегантное решение проблемы.

— Нет…

— Тогда умываться! И не забывай, — проговорила она, пуская воду посильнее, — это ты со мной болтаешь. А там можешь только сказать «да, мадам» или «нет, мадам», она будет счастлива. Особенно если ты скажешь не «мадам», а «маман».

— Ты неправильно говоришь, — повернул вдруг голову Кэвин.

— А?..

— Надо говорить не так, а…

— Поскорее, мисс, — постучала в дверь Мэгги, — дамы собрались и ждут! Сейчас поднимется хозяйка!

— Идем! — отозвалась Эйприл. — Так. О тонкостях произношения — в другой раз. Вытираемся… причесываемся… Где этот чертов костюмчик? Ага… Давай… Сандалии…

— Жуткая пошлость, — снова не своим тоном выговорил Кэвин.

— Ты только при гостях такого не скажи, помалкивай и веди себя прилично, — велела девушка, а через секунду распахнулась дверь. — Мадам, прошу, мы готовы!

— Ах, мой ангелочек! — умилилась миссис Смайт, потрепала Кэвина по голове, поправила кружевной воротничок и протянула ему руку. — Идем. А вы, Эйприл, лучше подождите здесь, займитесь чем-нибудь… Вы все-таки одеты… недостаточно хорошо, чтобы быть представленной дамам. Я же просила вас сменить платье!

— Да, мадам, — равнодушно ответла Эйприл, поймав отчаянный взгляд Кэвина и улыбнувшись ему. Говорить хозяйке, что переодеться она просто не успела, смысла не было, так зачем зря воздух сотрясать?

«М-да, лучше и правда надеть что-нибудь поприличнее, вдруг придется спуститься, а я вся в сосновых иголках!»

Эйприл уже успела привести себя в порядок и уселась с книгой, хотя и не читала, прислушивалась. Снизу доносился гул, как из пчелиного роя, похохатывали дамы, повизгивали девицы, все без исключения умилялись милашкой Кэвином… который, слава богу, похоже, помалкивал. А потом гул вдруг стих, раздалось возмущенное аханье… и отчаянный детский плач.

Эйприл слетела вниз, не дожидаясь зова, и застала дивную картину: в гостной сгрудились разодетые в пух и прах по последней моде дамы из местного бомонда, миссис Смайт была красна от гнева, какая-то незнакомая пожилая леди внушительных габаритов — от негодования, а плачем заливался, разумеется, Кэвин.

— Заберите его немедленно! — гаркнула миссис Смайт и обернулась к гостье. — Ах, миссис Дьюк, это нелепая случайность, должно быть, он услышал по телевизору…

Девушка подхватила ребенка и пулей вылетела из гостиной, чуть не сбив Мэгги на лестнице.

— Что случилось, вы слышали? — шепотом спросила она.

— Нет, нет! — махнула та рукой. — Только что мальчик попросился выйти, а хозяйка велела подождать, пока она позовет вас. И тут эта старая… простите, миссис Дьюк взялась его тискать. Дальше не знаю, что было, меня же за вами и послали! Господи боже…

— Ничего, ничего, миссис Донован, вы занимайтесь своим делом, а я займусь своим, — твердо сказал Эйприл и понесла Кэвина в детскую. — Ну что ты, что ты… с кем не бывает…

Она успела умыть, переодеть и успокоить мальчика, прежде чем гостьи разошлись, а в детскую фурией влетела миссис Смайт.

— Тиш-ш-ше! — разъяренной коброй зашипела на хозяйку Эйприл. — Он еле-еле уснул! Разбудите — сами с ним возитесь, а я немедленно беру расчет!

Похоже, та не ожидала такого от всегда скромной девушки, потому что осадила на ходу.

— Это безобразие, — свистящим шепотом произнесла она. — Мало того, что Кэвин намочил штанишки…

— Ему три года, мадам! И я предупреждала вас, что он разнервничается! А штанишки я выстираю, не беда.

— Но он же еще и миссис Дьюк оскорбил! — всхлипнула миссис Смайт и приложила к глазам платочек.

— Как?! Он же не разговаривает толком… — неподдельно изумилась Эйприл.

— Вот так! Уверена, это вы его научили… он ей сказал: «отвяжись от меня, старая корова», когда она хотела его поцеловать…

— Так и сказал? — Девушка опешила.

— Да! Причем на французском!

— Ну тогда я тут ни при чем, — совершенно серьезно ответила Эйприл. — Я по-французски знаю только «бонжур», «мадам», «маман» и «мсье», ну еще «мадемуазель». Может быть, миссис Дьюк послышалось?

— Нет, рядом сидела мисс Винс, а она знает три языка… Боже!

— А почему он расплакался, мадам? — осторожно спросила девушка.

— Ну как же, я шлепнула его, когда мисс Винс перевела!

— Понятно, — вздохнула Эйприл, видя, что все уже совсем запуталось. — Но, мадам, мне не верится, что трехлетний ребенок, еще толком не говорящий на родном языке, вдруг выдал такую фразу по-французски! Может, мисс Винс решила пошутить, но сделала это неудачно? Или ей чем-то досадили вы либо миссис Дьюк? Кто, кроме нее, в вашем обществе хорошо владеет французским? У нас был такой случай в деревне с одним пастухом и немецким военнопленным, с которым они девушку не поделили, мне отец рассказывал…

Миссис Смайт замерла, потом вдруг вскочила.

— Во-от оно что… — протянула она зловещим тоном и обернулась к девушке. — Эйприл! Повторяю то, что уже говорила мисс Хармонд: вы настоящая находка! Ну, эта Сесили у меня попляшет… Конечно, бедный мальчик просто попросил отпустить его, еще бы, старая карга так и притиснула его к своему бюсту… А Сесили… Ах негодяйка!

— Извините, мадам, я не в курсе взаимоотношений между дамами этого города, я ведь не того круга, — мило улыбнулась Эйприл, мысленно перекрестившись. — Я всего лишь высказала предположение.

— Вам и не нужно быть в курсе, вы и без того попали в цель! Ну я этим займусь… А Кэвину, — обернулась миссис Смайт на пороге, — передайте, что я нисколечко не сержусь. И шлепнула-то так, любя…

— Непременно передам, мадам, — невозмутимо сказала та и добавила шепотом, когда закрылась дверь: — Да холера тебя заешь!.. Любя, ничего себе!

Она осторожно погладила спящего Кэвина по горящей щеке и вздрогнула, когда тот уцепился за ее пальцы обеими руками.

— Ты что, не спал?

— Нет…

— Болит? Давай компресс сделаю…

— Не-ет…

— Ну вот черт тебя за язык потянул, — вздохнула Эйприл. — Зачем ты эту тетку обругал? Потерпел бы уж!

— Я не мог уже терпеть. Хотел убежать, а она схватила и давай слюнявить, — вздохнул Кэвин. — Вот и… Только все равно было поздно.

— А почему ты ее на французском обругал? Откуда ты такие слова-то знаешь?

Тот пожал худенькими плечами.

— Само выскочило, — произнес он, и большие глаза затуманились. — Кажется… кажется, это сказал папа. Такой тетке вроде этой миссис Дьюк. И глаза у него были злые-злые… Там, в зале с блестящим полом… Или не там?

— Все, успокойся, Кэвин, и спи. Завтра пойдем к пруду, — Эйприл наклонилась и коснулась губами щеки, по которой пришелся хлесткий удар миссис Смайт. — Не переживай, ничего страшного не случилось… Ну, отпусти, мне ж неудобно так стоять…

— Сейчас, только спрошу, — шепотом произнес он.

— Ну давай.

— Почему все называют меня Кэвином?

Эйприл застыла.

— А как надо? — негромко спросила она.

Мальчик потянул ее за косичку и на ухо сказал, как именно.

— Я сегодня вспомнил. Когда мадам меня ударила, — прошептал он. — Потому что папа однажды тоже так сделал, но не больно. Просто толкнул. Я в огонь полез. Там был такой… большой огонь…

— Печка? Камин? Ну, в книжке картинку видел? Здоровые такие печки, там целых кабанов жарят!

— Ага, вот такой. Но на папу я не обиделся. Мама страшно плакала, я же чуть не сгорел.

— Ты это не выдумываешь? — спросила Эйприл серьезно. — Мне ты можешь не врать. И это важно.

— Я не вру, — сказал мальчик. — Тебе я ни за что не буду врать. Ты самая лучшая… после мамы. Эйп, оно… оно плавает в голове. Как рыбки. И все время уплывает куда-то…

— Хватит хныкать, — велела она и снова поцеловала ребенка. — Спи. Утром еще поговорим, а пока учти: ты — Кэвин. Иначе нам обоим несдобровать, я чую…

Эйприл дождалась, пока мальчик уснет, потом вынула припрятанные детские вещички. Да, одна из букв монограммы — это первая буква названного им имени. Но что означает вторая? И почему так знаком вензель?

Она почесала в затылке, поняла, что сегодня уже все равно не уснет и решила немного поработать. Потом, вне каникул, свободного времени станет меньше, тем более, на этом месте она трудится не спустя рукава, очень уж жалко малыша! Странного малыша, что греха таить, но такого одинокого… Джон выглядел похоже, когда все уходили кто в поле, кто в школу, а он, самый младший, оставался дома — кормить кур да мести двор. Только к Джонни-то все рано или поздно возвращались, а к Кэвину возвращаться, похоже, некому…

«Почему он так много вспомнил именно сегодня? Что дало толчок? О чем мы говорили? — задавала себе Эйприл вопросы, вороша воспоминания и перелистывая страницы своей работы. — Было же что-то, ну точно было! Я рассказывала, как здорово съезжать по стогу сена у нас дома… вроде и все… Точно!»

Она подскочила и ринулась за своим саквояжем, не за книгами, за фотографиями. Вот, вот они, сама Эйприл, Мэй и Джулия — взгромоздились на полуобвалившуюся арку, завитую плющом и диким виноградом, Мэй висит, как маленькая обезьянка, а Эйприл и Джулия стоят, обнявшись, на самой арке. И если взять лупу, то на старых камнях можно различить какой-то полустершийся герб…

«Чувствую, эта курсовая работа никогда не найдет своего читателя, — философски подумала Эйприл. — Ну и что ж, пойду сено убирать, лишним рукам всегда будут рады!»

Она перевела взгляд на игрушку, которую прижимал к себе спящий мальчик.

— Ну что ж, теперь я почти наверняка знаю, как тебя зовут, — произнесла Эйприл задумчиво. — Но чтоб мне провалиться, если я знаю, как и где искать твою родню! Однако попытка не пытка…

«Вряд ли у тебя нет вообще никаких родичей! Но они ведь могли о тебе и не знать, это раз, если родня дальняя. А два — мадам могла усыновить „удобного“ сиротку, имя дала другое, поди отыщи, а к совершеннолетию… если она рассчитывала на твое наследство, а это шанс ненулевой, ты бы уже был в ее полной власти! Ну да ничего, поищем…»

* * *

— А летом-то вам зачем понадобилось в город? — недовольно спросила миссис Смайт.

— В библиотеку, мадам, — любезно ответила Эйприл, — чем больше я наберу материала сейчас, пока остальные студенты пролеживают бока на пляже, тем реже стану отлучаться во время учебного года.

— Ах вот как… Ну, езжайте, — нехотя согласилась та. — А как же Кэвин?!

— Миссис Донован присмотрит за ним, она не возражает, а Кэвин обещал вести себя примерно.

— Ну хорошо, хорошо, только пусть не вздумает плакать, у меня делается мигрень!

— Он побудет с миссис Донован на кухне, он ей не мешает и не отвлекает от работы, а я оставлю ему задание, пусть сидит в уголочке и рисует, — рассыпалась в любезностях Эйприл, сдерживаясь уже с большим трудом.

— Езжайте, — милостиво согласилась миссис Смайт. — Но не задерживайтесь! Кстати, к чему вам тратиться на билеты туда и обратно? Вот наш сосед каждое утро ездит в Лондон, попросите, пусть он вас подвезет!

— Это который сосед, мадам? — простодушно спросила девушка.

— Ах, ну через улицу! Такой, с усами…

— О, поняла, спасибо! Так я еще сэкономлю, мадам! — выдала Эйприл и выскочила за дверь, едва переводя дыхание.

«Была б я ведьмой, превратила бы тебя в жабу! — зло подумала она. Ответа от родителей пока не было, ну да письма идут не так быстро, как телеграммы… на которые Эйприл угрохала немало средств. — Но увы! И деваться некуда, без меня она мальчика угробит…»

Кэвин был умным (даже слишком умным, по мнению миссис Донован) ребенком, и Эйприл совершенно искренне хотела ему помочь, хотя обычно искренность в ее побуждениях даже не ночевала. Избалованные маменькины сынки и дочки ее не интересовали, а их капризы она сносила ровно столько, сколько ей требовалось для дела, а это обычно было недолго.

Увы, не в этот раз. И дело было не в сиротстве мальчишки, ведь многие могли бы и позавидовать его доле: богатый дом, единственный ребенок, получает, что захочет, вот, личную прислугу наняли… Тут крылось что-то еще. Что и какие выгоды — или невзгоды — оно сулит, еще только предстояло проверить…

Договориться с соседом оказалось легче легкого: тот, мрачный и суровый на вид мужчина, живо растаял, стоило милой девушке подойти к нему со скромной просьбой… Он лихо подкрутил длинный ус, попросил юную леди усаживаться и дал по газам, пока женушка не увидела из окна, с кем это он там любезничает.

— Вы, стало быть, у миссис Смайт служите, — произнес он, крутя баранку. Эйприл порадовалась, что заранее отговорилась боязнью скорости и села назад, иначе сейчас ее коленка точно выполняла бы роль рычага переключателя передач.

— Да, сэр.

— Ну и как оно?

— Миссис Смайт — дама строгая, — осторожно произнесла Эйприл, — но меня не обижает. Я и вижу ее редко, я ведь занята с ее воспитанником.

— Ха! — сказал сосед, закладывая вираж, и девушка ойкнула, чуть не ударившись головой о крышу. — Вот мода пошла, чужих брать! У нас вот свой имеется…

— Но у мистера и миссис Смайт не было своих детей…

— Ха! — повторил он. — Как не было! Имелся сынок, да только сбежал от них, словно ему пятки салом смазали. Чуть семнадцать исполнилось — пропал без вести! Понятно, его вроде как забыли, но все ж таки… если что, сможет посудиться с приемышем, когда старуха помрет.

— Ой, что вы такое говорите, ужас какой! — ахнула Эйприл, мысленно помечая себе выяснить что-нибудь о сыне Смайтов, если представится случай. — Это почему же он сбежал, обижали его или жениться не давали по своей воле?

— Деточка, ну вы точно из деревни… Гулять ему не давали! Долги его не оплачивали, вот он и подался… куда-то. Может, в бандиты, кто его знает?

— Ка-акой кошмар, просто как в романе, — пропищала девушка. — А как его звали?

— Мой тезка, — хохотнул сосед. — Прямо не знаю, радоваться или нет… А вы, красавица, надолго к нам?

— Как получится, — засмущалась Эйприл. — Пока что миссис Смайт с ребенком не справляется. Я-то думала, что у нее маленьких своих не было, а просто, значит, времени много прошло…

— Вы, милочка, не сболтните, — встревожился мужчина, — а то мигом выгонят! Смайт в свое время хорошо заплатил, чтобы о его сыне все напрочь забыли!

— Что вы! Я молчком-молчком, мне бы лишь крыша над головой была да покормили хоть чем… — прибеднилась она, улыбаясь про себя. Конечно, нищей служанке рассказывать можно, она от страха себя не упомнит! — Такую работу поди еще найди! Мне-то за маленькими смотреть несложно, дома полон двор мелюзги, сколько себя помню, так за ними ходила…

— Эх, нам бы такую служанку, — вздохнул он, — да денег свободных нет.

— Так вроде бы у вас сынок свой, разве вашей жене не в радость с ним? — наивно спросила Эйприл, перебирая косичку.

— С ним — да, с подкидышем — нет, — мрачно сказал тот.

— Ой, мистер, что-то я ничего не поняла…

— А что тут понимать? Неужто ничего не слыхали, мисс?

— Откуда бы? Я все дома да дома, а то с Кэвином в парк гулять пойду, по магазинам еще, чтобы миссис Донован помочь, вот и все, а слушать мне некогда! С Кэвином хлопот много…

— Ага… — Сосед помолчал, пропуская груженую фуру. — Ваша-то хозяйка ребенка сама взяла, а нам подкинули…

— Ой! — подпрыгнула Эйприл. — Как так?!

— А так! Жили — не тужили, свой сынок на радость, это вы верно сказали… а тут получите — племянничек, — зло ответил тот. — Подкинули под дверь, воспитывайте, как хотите и на что хотите! Мол, родители его на машине разбились, другой родни нет… Моя-то хоть и ругается, да не может в приют сдать, покойной сестры сын все-таки!

— О господи… — произнесла она, пока не понимая, как действовать, но чувствуя, что сердце проблемы где-то рядом. — Какой ужас…

— Что такое, мисс, вам нехорошо? — взволновался сосед.

— Нет, нет… Просто… — Эйприл прижала руки к груди. — Миссис Смайт сказала мне, что родителей Кэвина сбил автомобиль… и, по всему выходит, за рулем был отец вашего воспитанника.

Машина со скрежетом остановилась.

— Вы… вы серьезно? — произнес мужчина обернувшись.

— Я только повторяю то, что мне сказали!

— Час от часу не легче… — пробормотал тот. — Мисс Кимберли, час еще ранний, так не выпить ли нам по чашечке кофе для бодрости? Я бы хотел выслушать вашу версию…

— Конечно, сэр. Но — только по чашечке кофе. Потом мне нужно в библиотеку, — серьезно сказала Эйприл.

— Разумеется, — кивнул он. — Я только отойду позвонить, чтобы меня не ждали на работе. Не нравится мне все это и никогда не нравилось!..

С этой загадочной фразой он ушел, а Эйприл подумала, что, кажется, сорвала джек-пот. Сосед что-то знал, что-то, касающееся обоих мальчиков, а как это из него это выудить, вопрос второй…

Когда сосед вернулся и оба приступили к кофе, Эйприл честно изложила все, что ей было известно о появлении Кэвина в доме мисс Смайт.

— Вскоре после нашего… — пробормотал мужчина и снова принялся крутить усы. — Проклятый мальчишка…

— Зачем вы так? — спросила девушка. — Он же ребенок, он не виноват. Я понимаю, что у вас есть свой сын, которого вы любите больше, но… Вы уж простите, я слышала плач. Кэвин рыдал точно так же, когда я попала в дом миссис Смайт, просто от тоски и одиночества, а теперь — нет. Никто же не просит любить его больше родного ребенка, но хоть немного внима…

— Да вы не понимаете! — шепотом вскричал сосед. — Не понимаете… А если я вам скажу, вы решите, что я ненормальный.

— Ну а вы скажите все же, вдруг я решу, что это просто глупая шутка? — улыбнулась Эйприл, но насторожилась.

— Какого черта я перед вами вообще распинаюсь? — буркнул он. — Ладно. Этот пацан — племянник моей жены, я уже говорил. Была у нее сестренка, настоящая ведьма.

Он сделал паузу и повторил:

— Настоящая ведьма.

— Ну и дальше что? — с интересом спросила Эйприл, решив отложить удивление на потом.

— Ну а то, что сестренка отбыла учиться колдовству, вышла замуж, родила этого засранца, да и умерла с мужем вместе. А мне теперь мучиться и растить колдовское отродье!

— А откуда вы знаете, что мальчик колдун? — удивленно спросила девушка. — Ведь ваша жена, я так понимаю, обычная женщина…

— Она — да, — устало сказал сосед. — А вот ее сестра и племянник… Его ж не просто так подкинули. С письмецом, все там расписано, что к чему и почему. А жена моя знала о сестре правду, подтвердила… А парень не щенок, в приют так просто не отдашь, к тому же кровная родня…

Эйприл прикусила губу.

— Как-то это…

— Я сам в окно видел этот чертов летающий мотоцикл! Он на всю округу тарахтел!

— А на нем был огромный дядька с косматой бородой?! — воскликнула Эйприл.

— Вы откуда знаете?!

— Кэвин мне сказал… — тихо выговорила она. — Он запомнил этот мотоцикл и дядьку с бородой…

— Господи боже, так выходит, ваш тоже?.. — перепугался сосед.

— Не знаю, но очень может быть, что так… — Эйприл покачала головой. — Вот что, мистер Дурсль, раз вы работу отложили, послушайте, что мне удалось узнать. Да не смотрите так на меня, я и правда девочка с фермы, только в Лондоне я уже давно и думать научилась… Найдется у вас блокнот?

Спустя два часа блокнот был изрисован от и до, а двое за столиком переглянулись.

— Вы догадались, что Кэвин не простой мальчик, но не испугались… — тяжело произнес Дурсль.

— Я не знала, насколько он непростой, даже представить не могла. Но судя по всему…

— Ему стерли память. Жена рассказывала, они так умеют. Чей он сын… поди пойми.

«Я-то знаю, чей ты сын, но черта с два кому скажу!»

— Вот суки! — выдала Эйприл. — Над таким малышом измываться! А ваш племянник… не кривитесь, Вернон, он и ваш тоже! У него наверняка наследство родителей осталось, понимаете? Он не нищий и не сын алкоголиков. И вы — вернее ваша жена — можете устроить бучу и потребовать компенсацию! Я-то Кэвину никто, и пока даже не знаю и не представляю, как…

Она замерла.

«Ведьма старая…» Кэвин сказал это не просто так. Он явно запомнил чей-то разговор…

— Мистер Дурсль, — произнесла она. — Я, кажется, знаю, как можно выйти на этих чудиков и отжать у них деньжат!

— А вам-то что за печаль? — удивился он.

— А это уже мое дело, — сухо ответила Эйприл. — Вы участвуете или нет?

— Если окажется, что там из активов только три монетки, плюс к тому разрушенный дом, то пошло оно лесом. Еще и память сотрут, — сказал сосед мрачно, выслушав ее версию о старушке-соседке. — Уроды. Следят, понимаешь… Пусть подавятся своими деньгами! Раз так, я лучше из парня сделаю заправского маггла, накося, выкуси! На двоих пацанов меня уж своих денег хватит…

— Хороший вариант, — одобрила она. — Но это не одно дело. Есть еще Кэвин. У меня, к сожалению, нет возможностей проверить, существуют ли еще люди с такой фамилией…

— Дайте! — он выхватил бумажку. — Черт, где-то я слышал это имечко, и вроде даже недавно! Посидите, я пойду позвоню!

Сидеть над остывающим кофе пришлось долго, а в итоге Дурсль вернулся ни с чем.

— Как вы и говорили: есть такое заброшенное поместье, там много лет никто не живет, а кто теперь хозяин — бог весть. Чтобы это узнать, нужно заплатить бешеные деньги, — сказал он.

Эйприл молча раздумывала.

— Знаете, — сказала она, — мы вот только что подумали о том, чтобы объединиться. Но это неверно. Нам нужно разъединиться.

— Это как? — нахмурился Дурсль.

— Я не наверняка знаю, но примерно догадываюсь, какие цели преследовали те, кто подкинул мальчиков именно в эти дома, — тихо произнесла Эйприл. — Вы сами подумайте!

— Наш пацан… ну там… победил и все такое, но не до конца, так?

— Ага. А мой… ну, миссис Смайт, то есть… с проигравшей стороны. А теперь просто прикиньте…

Вернон Дурсль сидел с полминуты тихо, потом подскочил с воплем:

— Да мать их, уроды!

Тут он спохватился, обернулся на редких утренних посетителей и пояснил:

— Это я про футболистов, простите, дамы и господа. Не сдержался.

Он наклонился к Эйприл и зашептал:

— Это даже взрослому не переварить! А тут выходит… у нас — якобы родичи моей жены убили предков Кэвина, а там — все наоборот?

— Да. И еще им учиться вместе, если я правильно поняла ваш рассказ. И в обычной школе… и в той, колдовской. А кумушки с улицы живо расскажут, кто да что, да кому… Понимете? Мальчишки после такого и не заговорят, разве что в драку полезут… Зачем это нужно, что за цели такие… не представляю. Наверно, я и в самом деле всего лишь глупая девочка с фермы, которая просто любит детей, — грустно улыбнулась Эйприл.

Вернон снова подкрутил ус.

— С моим — выкусят, я им устрою, — сказал он. — Не люблю я колдунов, чужих детей тоже, но ради такого уж плюну на принципы и на расходы, потом взыщу сторицей. Но вы-то не сможете оставаться у миссис Смайт, пока… сколько там, Петуния говорила, детям одиннадцать должно исполниться?

— Я и не останусь, — сказала Эйприл. — Ну… вы же подвезете меня до Лондона, если что?

— Непременно, — кивнул он и набычился. — Ненавижу, ненавижу такие игры… Колдовство тоже ненавижу, но политиков — куда сильнее!

— Мистер Дурсль, — остановила его девушка, — племянник-то у вас, теперь поди отбери, а Кэвин, увы, собственность миссис Смайт. Понимаете?..

— Ага-а… А найдете, где…

— Конечно.

— Чемодан побольше возьмите, всего и дел, — фыркнул тот.

— Одолжите дрель, дырочки для воздуха просверлить, — не осталась в долгу Эйприл. Новая история будоражила ее. — Мне пора в библиотеку.

— А мне на службу. Вас захватить вечером?

— Не стоит, спасибо. Я поеду автобусом. Слухи нам не нужны.

* * *

К дому Эйприл подошла, когда все уже закончилось. В третий раз подняли из обморока миссис Донован, врач обработал ее руки ируки миссис Смайт противоожоговой мазью, Кэвин сидел под замком, но не плакал.

— Боже правый! — воскликнула девушка, похолодев. После услышанного от мистера Дурсля она ожидала самого худшего. — Что случилось?!

— Вы сказали, он ничем не помешает Мэгги, — всхлипнула миссис Смайт, — а там полкухни полыхнуло! Боже, боже, какая боль!.. Подите, Эйприл, и примерно накажите этого гадкого мальчишку! Немедленно!

— Уже бегу, мадам! — крикнула та, бросила сумку и ринулась в детскую. — Господи, маленький мой, ты в порядке, с тобой ничего не случилось… Не плачь, никто тебя не тронет, ты со мной, слышишь? Со мной!

— Эйп! — всхлипнул мальчик. — Я обжег Мэгги!

— Да ничего страшного, у нее только фартук обгорел. Перепало только мадам, когда она кинулась огонь сбивать, нет бы залить из кувшина… Перестань, никто не умер, никто не покалечился. А что мадам будет страдать несколько дней, нам на руку, погуляем подольше… А?

— Это нехорошо.

— Да ну тебя! — фыркнула Эйприл. — Кстати, я должна тебя выпороть. Начинай кричать!

— Как? — шепотом спросил Кэвин.

— Ну как… Ай! Ой! Больно!..

…-Ай! Ой! Больно! Не надо! — раздавалось вскоре под сводами особняка. — Я не буду!..

— Ах, Эйприл даже слишком сурова с ним, — проговорила миссис Смайт, запивая стресс коктейлем, — у меня всего лишь пара волдырей, уже почти сошли. Я сама виновата. Не надо было совать руки в огонь, а вам, Мэгги, следует внимательнее следить за ребенком, если уж он остался на вашем попечении!

— Конечно, мэм, — понуро ответила та. — Но он такой живчик…

— Ну, надеюсь, этот живчик хотя бы пару дней не сможет сидеть, — хохотнул доктор и закрыл свой саквояж…

— Что случилось, можешь сказать? — тихо спросила Эйприл «наказанного» Кэвина. Тот сидел у нее на коленях, якобы слушал сказку, даже раскрытая книжка лежала рядом, но это было только прикрытием.

— Я не знаю… — шепнул он. — Правда. Я сидел, рисовал… смотрел на плиту. А потом… Оно само, честное слово, Эйп! Я не хотел! Я ничего не…

— Я тебе верю, — искренне сказала она, погладив его по голове. — Успокойся. Мадам считает, что ты из любопытства открутил вентиль конфонки, вот и полыхнуло. Так и говори: повернул краник, и все. Ясно?

Мальчик кивнул. Эйприл посмотрела в окно. Небо все еще радовало ясной летней синевой, но листья уже начали желтеть. Скоро осень, скоро начнутся занятия в колледже, а как оставить Кэвина на попечение этих двух куриц?

«Рано. Но деваться некуда, рискну, не впервой…»

— Тебе тут нравится? — спросила она Кэвина.

Тот помотал головой и снова прижался к ее плечу.

— Вот и мне не нравится.

— Ты уйдешь? — тихо спросил он.

— Когда-нибудь непременно уйду, — твердо сказала Эйприл, глядя в серьзные глаза. — Но ты не беспокойся… Я слышала, мадам скоро поедет в Лондон на какую-то там распродажу… А мы пойдем погуляем не к пруду, а подальше. Как ты на это смотришь?

Кэвин улыбался редко, но так светло и искренне, что устоять было невозможно.

«Черт меня возьми, — подумала Эйприл печально. — Это ведь не как прежде. Это пахнет большими неприятностями!.. Дурсля однзначно привлекать нельзя, но его телефон и адрес у меня есть, свяжусь, если что… Ну и все. Пора убираться.»

— Ты спи, — произнесла она. — Спи. Никто тебя не тронет, обещаю. Спи, малыш…

Обычно у Эйприл Кимберли было лицо славной девушки с захолустной фермы. Сейчас, однако, ей не нужен был грим, чтобы напугать стороннего наблюдателя…

Несколько дней в доме царила благостная тишина. Ожоги миссис Донован оказались неопасными, но мешали ей работать, так что готовила и прибиралась Эйприл, приговаривая, что ей вовсе несложно это делать, что она совсем отвыкла от этого, что домашние дела ей в удовольствие… Словом, заговаривала зубы, и небезуспешно.

Кэвин ходил за ней как привязанный и заглядывал в глаза, но молчал.

— Милейшая девушка, нарадоваться не могу, — говорила об Эйприл миссис Смайт другим дамам, — такая вежливая, услужливая… Простушка, конечно, но зато не задирает нос! И ребенок при ней стал тихим и послушным… Ну, нашалил, конечно, что он понимает в таком возрасте? Эйприл-то с него глаз не спускает, а Мэгги отвлеклась, вот и результат… Слава богу, все обошлось!

Дамы кивали, только миссис Дурсль прятала за улыбкой недовольство: она видела, как эта девица любезничала с ее супругом, упрашивая подвезти, а потом как-то остановилась у их калитки и передала записочку… И лица у мужа и нахалки были очень серьезными! Записочку миссис Дурсль так и не нашла, а впрямую спросить у супруга не решилась, он не любил, когда за ним подсматривали… И что он нашел в этой тощей девице? Ни кожи, ни рожи, две косички, веснушки, мешковатый свитер и старая юбка, чулки наверняка штопаные, ботинки старые, руки неухоженные… Неужто в Лондоне не нашлось девушки покрасивее, недоумевала миссис Дурсль, слушая дифирамбы миссис Смайт и кивая в такт остальным женщинам. Что поделать, та была законодательницей мод в маленьком городке, самой богатой и, что греха таить, самой громогласной, и никто не осмеливался ей перечить, даже Петуния Дурсль…

…-Эйприл, я буду к вечеру, — сказала миссис Смайт, натягивая перчатки. Снаружи нетерпеливо сигналило такси. — А может быть, заночую в Лондоне.

— Да, мадам, — ответила та, опустив взгляд.

— Я знаю, я могу положиться на вас с Мэгги, — дама потрепала девушку по щеке и величаво спустилась с крыльца. — Всего доброго!

— Всего доброго, мадам! — помахала ей вслед Эйприл и хищно улыбнулась. — Гуляй, гуляй… Подольше гуляй!..

* * *

Никто в городке не обратил внимания на скромную девушку с рюкзачком: все уже привыкли к тому, что у миссис Смайт живет студентка, присматривает за маленьким приемышем. Вот и сейчас она, видимо, повела мальчика на прогулку: за спиной рюкзак, одной рукой девушка крепко держит за руку ребенка, в другой у нее большой сверток, наверно, плед, чтобы расположиться на траве. Обычная картина! И денек такой хороший, солнечный! Скоро осень, больше не погуляешь этак вот.

— Да, повезло нам, — негромко сказала Эйприл, скинув рюкзак. Кэвин — нести его она не могла чисто физичесеки, слишком много было поклажи, — плюхнулся на траву. — Устал? Отдышись, я сейчас термос достану, чаю тебе налью…

Верно, окажись день дождливым, поди еще выйди из дому! Тогда уж точно пришлось бы подключать Дурсля, чего Эйприл совсем не хотелось: помнила она взгляды его женушки… Приревновала, не иначе, хотя было бы к чему ревновать! Впрочем, сам Дурсль мужик нормальный, и если он все понял правильно, то и поведет себя, как должно.

— Ты отдохни, я переоденусь, — сказала Эйприл и ненадолго скрылась в кустах. Потом выбралась оттуда и принялась за дело.

Кэвин, приоткрыв рот, наблюдал за ее преображением.

Старые брюки сменились новыми джинсами, вытянутый свитер — кашемировой водолазкой с щегольским кардиганом, старые ботинки — новыми. Эйприл расплела косы, зачесала волосы в высокий хвост, вдела в уши крупные серьги, запудрила веснушки, подкрасила глаза и губы…

…и стала другим человеком.

— Кэвин, это я, честное слово, — негромко сказала она, видя недоумение и даже испуг мальчика. — Ну… как в сказке. Скинула лягушачью шкурку и стала… не принцессой, но вполне симпатичной девушкой, как считаешь?

— Ты очень красивая, — искренне произнес он. — Почти как мама.

— Спасибо за комплимент, сэр, — кивнула Эйприл и принялась перепаковывать вещи. — Ну вот. Сумка с твоими вещичками да мой саквояж, уж доедем как-нибудь! А это припрячем подальше, авось не сразу найдут… Идем! И помалкивай, ладно?

На милую молодую мамочку с очаровательным послушным малышом многие смотрели с улыбкой. Кто-то уступил место, кто-то помог с багажом: Эйприл Кимберли умела располагать к себе людей, а те платили ей сторицей.

— Все, мы уже в поезде, — прошептала она на ухо Кэвину, обменявшись любезностями с парой молодых людей, помогавших выбрать купе. — Ты дрожишь весь. Устал? Или испугался? Ты так тихо себя вел, умница мой…

— Твой? — вскинул голову мальчик.

— Мой, — беспечно ответила Эйприл. — Ну что? Есть хочешь? Или в туалет?

Кэвин покачал головой.

— Мы же на станции поели, — сказал он. — И все остальное… Я просто боюсь.

— Чего?

— Что нас догонят. Меня отнимут, а тебя посадят в тюрьму.

— А то я той тюрьмы не видала! — фыркнула Эйприл. — Не догонят, малыш. Мы уже черт-те где, а мадам, скорее всего, еще не вернулась. Пока-а сообразят, что к чему, пока-а начнут искать… И ты уж извини, — честно сказала она, — я уверена, что в первую очередь разыскивать станут не тебя.

Кэвин недоуменно посмотрел на нее.

Эйприл проверила, хорошо ли закрыта дверь купе, порылась в рюкзаке и вынула тяжелый сверток.

— Мадам любит бриллианты, — сказала она просто. — Я тоже люблю, но чисто как способ заработать. Загоним камушки и заживем…

— Так ты… ты их украла? — произнес Кэвин, явно пытаясь осмыслить происходящее.

— Ага. И тебя заодно. Не переживай, я не первый год этим промышляю… камушками, в смысле, не детьми, пока не ловили.

— А тюрьма? — прицепился он.

— Ну ладно, разок посидела… по подозрению, — нехотя ответила Эйприл. — Я еще мелкая была, не умела толком шифроваться. Но ничего доказать не смогли! Кэвин? Ты что?

— Я… — он моргнул. — Опять вспомнил. Папа сказал… сказал… «чем в тюрьму, пусть лучше сразу убьют», вот так. А мама заплакала… Что это, Эйп?

— Откуда я знаю? — мрачно ответила она. — Ты поспи. Нам еще несколько часов ехать, успеешь отдохнуть… До дома доберемся, там уж нас не достанут.

«Я очень на это надеюсь», — добавила она про себя.

— Я пока спать не хочу, — сказал Кэвин, крепко держась за ее руку. — А ты почему решила прямо сейчас меня украсть?

— Случай удобный подвернулся, — пожала плечами Эйприл, подумала, стоит ли говорить правду, сперва решила, что нет, затем сообразила, что случая поговорить вот так может больше и не представиться, и произнесла: — И еще мне кое-что рассказали про тебя. Очень важное.

— Что? — жадно спросил мальчик, заглядывая ей в лицо. — Про мою семью? А, Эйп?

— Ну… почти, — задумчиво выговорила она. И как прикажете объяснять подобное ребенку? Впрочем… ему как раз проще будет поверить, чем взрослому! — Скорее, про тебя самого. Помнишь, как кухня загорелась?

— Конечно, — вздрогнул Кэвин.

— Знаешь, почему?

— Не-ет, — помотал он головой. — Ты сказала, чтобы я говорил — я открутил краник на плите, но я этого не делал!

— Я знаю. Это у тебя не нарочно получилось. Так бывает у маленьких волшебников.

Кэвин уставился на нее с недоумением.

— Ты шутишь, Эйп? — спросил он.

— Нет, — покачала она головой. — Ты, похоже, волшебник.

— Как в книжке?

— Ага. Только еще не вырос и не умеешь колдовать. И палочки волшебной у тебя еще нет, рано пока. Пойдешь в школу, тогда будет.

— Эйп, ну скажи, что ты смеешься! — жалобно попросил он. — Зачем ты это придумала?

— Кэвин, я не смеюсь, — серьезно произнесла Эйприл, крепко обняв мальчика. — Это не шутки. Я потому и решила удрать поскорее, что узнала кое-что… Мне сосед рассказал. У него племянник жены тоже волшебник.

— Но… я думал, такое только в сказках бывает, — растерянно сказаль Кэвин.

— Я тоже была в этом уверена. А оказалось — все не так просто… Твои родители, скорее всего, были волшебниками. И, наверно, не из бедных…

— Мадам поэтому меня взяла? — живо сообразил он.

— Наверно. Думала, ты подрастешь, наследство получишь, будешь ее обеспечивать. А еще потому, что ты наверняка из хорошей семьи, может, даже знатной. А мадам, сам понимаешь, лишь бы похвастаться хоть чем! Неважно, новой брошкой или приемным сынишкой…

— А ты не будешь… хвастаться? — после паузы спросил Кэвин.

— Глупый ты еще, — буркнула Эйприл. — Познакомишься с моей семейкой, перестанешь такие вопросы задавать! И вообще, ляг поспи, а?

— Ага… Эйп?

— Что?

— Если у меня правда есть это… как его… наследство…

— Ну?

— Я все его тебе отдам, только ты меня не бросай, ладно? — серьезно попросил он.

— Был бы ты постарше, я б тебе по заднице надавала за такие слова, — в сердцах ответила Эйприл и взъерошила мальчику светлые волосы. — Себе оставь свое наследство, а у меня вон камушков сколько, мне хватит…

— Так не бросишь? — допытывался Кэвин.

— Никогда, — помолчав, ответила она. — Только…

— Что?

— Нет, ничего. Поспи немного, скоро уже приедем.

— Ладно…

«Что, если у тебя еще осталась родня? Может, дяди или тети, как у соседского мальчишки? Что тогда?»

…Пригородный автобус высадил пассажиров на остановке, прощально прогудел и умчался, вернее, учитывая состояние дороги, ускакал прочь. Пассажиров было всего двое: Эйприл да Кэвин, уставший сверх всякой меры. Можно было добраться сюда и на такси прямо из дома миссис Смайт, но таксисты — приметливый народ, так зачем рисковать? Вот и пришлось тащиться с несколькими пересадками общественным транспортом. Маленькому ребенку это не на пользу, но иного выхода Эйприл не видела.

— Пойдем. Тут уже совсем рядом, — сказала она. — А то давай понесу?

— Я сам, — упрямо ответил Кэвин, уцепился за ее руку и посмотрел по сторонам. — Как всего много…

Вокруг действительно было много неба, пусть и сумрачного, полей и лугов, и золотилась поодаль роща… Немудрено было напугаться мальчику, видевшему лишь скромный пригородный парк!

— Ястреб! — сказал он вдруг, подняв голову. — Слышишь, Эйп?

— Слышу, — кивнула она, — вон он, гляди!

— Да!..

«Только откуда городской мальчик знает, как кричит ястреб?»

— Нет, я все-таки тебя понесу, — сказала она сердито, — так будет намного быстрее. И не брыкайся! В таком темпе мы только к утру до дома дойдем.

Кэвин перестал сопротивляться и притих. Нести его было не так уж легко, даже с перерывами, багаж мешал, но Эйприл не жаловалась, она была сильной девушкой…

— Эйпри-и-ил! — раздалось на всю округу, еще когда ворота фермы не были видны. — Эйприл приехала-а-а-а!!!

И тут же налетели, затормошили, затискали… девушка едва успевала поворачиваться, чтобы заслонить собой Кэвина: тот-то не привык к такому выражению родственных чувств.

— Ой, — дошло наконец до кого-то из младших, — опять, да?

— Ага, — ответила Эйприл. — Рюкзак возьмите, да не вздумайте открывать! Мэй?!

— Что? — невинно спросила смуглая девочка лет четырнадцати, вылитая цыганка, вертя в руках кошелек.

— Отдай сейчас же!

— Да держи. Я просто тренируюсь… — фыркнула та и умчалась следом за остальными.

— Вот такое семейство, — тихо сказала Эйприл Кэвину. — Не бойся. Они шумные, но… ты потом все поймешь.

— Лучше скажи сейчас. Чтобы я знал, что понимать, — серьезно ответил он.

— Ну-у… — девушка вздохнула. — Нет. Не могу. Сам разберешься. Пошли, родители ждут!

Они и вправду ждали: отец у ворот, мать на пороге, высокие, сухощавые, немолодые уже.

— Опять… — проронил Стэнли и засунул большие пальцы за подтяжки штанов.

— Ну что ж, — пожала плечами Сара, вытерла руки о фартук и раскрыла объятья старшей дочери. — Кого на этот раз нагуляла?

— Да вот, — хмыкнула Эйприл. — Попался тут один… Но это мы потом обсудим, ладно? Как взрослые.

— Конечно. А теперь давайте ужинать!

Эйприл усмехнулась и внесла Кэвина в дом, едва увернувшись от шумной толпы братьев и сестер.

— Есть хочешь? — спросила она. Тот несмело кивнул. — Тогда пошли умоемся… ты пока со мной поживешь, не возражаешь, нет? Отлично. Вот умоемся, переоденемся, поужинаем, а там и видно будет!

За столом было людно, все с интересом посматривали на Кэвина, но не лезли с расспросами. За это тут можно было сразу схлопотать ложкой по лбу, а то и ремнем по заднице.

Это семейство знала вся округа: в нем не было родных детей. Ни одного.

Первой стала Эйприл: супруги были уже не первой молодости, о своем ребенке давно и мечтать перестали, но хозяйство-то кому-то надо оставить? Да и помощь нужна… Вот и взяли приемыша. Муж настаивал на мальчике, но жена выбрала девочку, чем-то та ей приглянулась, вроде была похожа на покойную бабушку…

Черноглазую карманницу Мэй привела уже почти взрослая Эйприл, поймала за руку на рынке, когда та попыталась лишить ее дневной выручки за зелень и яйца, не зная, что «жертва» сама у кого угодно может вытащить кошелек. Привела, накормила, расспросила… и маленькая цыганка осталась на ферме. Отец нарадоваться не мог: девчонка справлялась с животными (он держал пару коней на случай, если трактор сломается, да и просто из ностальгии) лучше любого парня!

Тихая белокурая, похожая на ангела Джун, жертва домашнего насилия, была всего на полгода моложе Эйприл, но выглядела моложе своих лет. Она появилась в доме, когда Эйприл отправилась учиться, а приемная мать решила, что ей одной по хозяйству не управиться. Молчаливая Джун не любила шума, прекрасно справлялась с домашними заботами, отлично шила и готовила.

Огненно-рыжая Джулия, малолетняя «плечевая», долго не могла взять в толк, чего от нее хотят, как-то убежала в лес, где ее едва нашли с собаками… Хорошо, те успели отыскать беглянку, не дали замерзнуть и под утро привели домой. Джулия, как ни странно для девочки, царила в гараже: она обожала всяческую механику, могла управиться даже с трактором, а вот людей сторонилась, и немудрено…

Огаст, мелкий пушер, промышлявший вдобавок кражами из автомобилей, отвечал за огород, хотя время от времени безрезультатно покушался на владения Джулии. Они были ровесниками, и подраться им никто не мешал.

Ну и еще имелся Маленький Джон, младший брат Джун, не севший в тюрьму за убийство только в силу своего невеликого возраста. Убил он отчима, в очередной раз избившего его сестренку и попытавшегося ее изнасиловать; к счастью, мужчина был настолько пьян, что у него ничего не вышло. А: на то, чтобы перерезать горло спящему мертвым сном человеку, сил хватило даже у семилетки. Ему было бы не избежать исправительной школы, если бы не хозяин фермы…

Ни он, ни супруга не боялись брать на воспитание «трудных» детей. Они считали, что таких вообще не бывает, а раз Господь не дал своих, так, значит, надо помочь тем, у кого тот же Господь отобрал родителей, не то бедолаги совсем пропадут! Пока никто из семерых не пропал. Мэй догоняла школьную программу, Джулии хватило одной ночи в лесу, чтобы начисто забыть о побегах, Джун вообще не желала никуда деваться с фермы, к тому же, на нее заглядывался симпатичный соседский работник (то, что Маленький Джон не бросался на него с вилами, уже о многом говорило), Огаст отлично учился, хотя порой и хулиганил… О том, как Эйприл зарабатывает на жизнь себе и остальным, родители, скорее всего, догадывались, но помалкивали. Семеро детей — не шутка, а старшая дочь была умна и попалась один-единственный раз, после которого и угодила на ферму.

Вообще-то многие обходили это место стороной. Разговоры ходили один другого хлеще: и притон там, и убийцы живут, и наркоманы, и маньяки… А жили тут просто покалеченные дети, у которых вместе с настоящими именами, как считала хозяйка, забрали и страшное прошлое, пусть и не целиком. Только Джон отказался назваться иначе — он своим деянием гордился и не скрывал этого. Его не смущало даже то, что родная мать в ужасе отказалась от него и Джун (сама, дескать, вертела перед отчимом юбкой, соблазняла… в пятнадцать-то лет!), он считал себя абсолютно правым.

И вот в это-то спокойное место Эйприл и привезла своего маленького подопечного.

* * *

— Н-да, интересно, — сказал отец, доставая папиросы. Детей уже уложили, теперь пришло время взрослых разговоров. — Но на что ты рассчитывала, Эйп? Мэй мы смогли взять потому, что она была вообще бесхозная, с остальными дело тоже ясное, но как быть с этим мальчиком? Его же начнут искать, как пить дать! Конечно, вряд ли проследят до фермы…

— Я назвалась Эйприл Кимберли. Старые связи не ржавеют, папа, к документам никто не придрался, — улыбнулась девушка. На самом деле ей было не восемнадцать лет и даже не двадцать, а побольше, но природа одарила ее такой внешностью, что она запросто могла сойти и за подростка, и за светскую даму, если бы пожелала. — Ушли мы тихо… Поди поищи!

— Да, только официально усыновить мы его не сможем, — напомнила мать. — Документов нет.

— Я куплю, — сказала та серьезно. — На этой старухе я срубила столько, что на пятерых Кэвинов хватит. И нет, мам, я его не отдам. Вот не проси объяснять, почему… ты тоже ведь не объяснишь, если спросить, зачем тебе Джулия с Маленьким Джоном! А соседям скажем, что это я в подоле принесла, а то им посплетничать не о чем…

Та только вздохнула.

— Тут что-то кроется, — продолжила Эйприл, — и я хочу узнать, что именно. Денег пока хватит. Кэвин привыкнет к ферме, ко всем нам, и тогда я уже смогу снова отправляться на дело… как раз пройдет достаточно времени. Учебу отложу пока, не страшно. Что скажете?

— Ты уже большая, — вздохнул Стэнли. — Делай, как знаешь… А теперь иди-ка спать!

— Иду. Мама…

— Должно быть, это место проклято, — сказала та, целуя приемную дочь. — Так и притягивает всех несчастных и обездоленных детишек!

— Так может, наоборот, оно благословлено? — каверзно спросила Эйприл и убежала.

Супруги Логг переглянулись.

— Одним ртом больше, одним меньше, какая разница? — философски произнес Стэнли и закурил.

— И правда что, — согласилась супруга и принялась мыть посуду…

…-Эйп, это ты? — тревожно спросил Кэвин.

— Ну а кто еще? А ты почему не спишь? Поздно уже!

— Я тут… я тут немножко боюсь, — честно сознался мальчик. — Очень тихо, не как там…

— Ничего себе тихо, — фыркнула Эйприл, залезая в постель. — Тс-с-с… прислушайся… Слышишь шорох? На чердаке мыши шебуршатся, ты не бойся, кошки их выловят. Собаки во дворе пыхтят, это они стражу несут. Сверчок где-то трещит, надо же, пригрелся… На крыше голуби воркуют, Огаст развел, посмотришь завтра, какие красивые у него белые почтовые… Деревья шумят… Разве это тишина?

— Да, — ответил Кэвин. — Телевизора не слышно. Машин нет. Фонарей тоже нет…

— Тут привыкли рано ложиться и рано вставать, — пожала плечами девушка, подумала, встала и сгребла мальчика вместе с теплым одеялом. — Поспишь со мной, раз уж тебе так страшно. Потом привыкнешь. Уй, какой пол холодный…

Она зашуршала покрывалом, устраиваясь поудобнее, и поцеловала Кэвина в лоб.

— Спи. И ничего не бойся. Нас не найдут.

Тот только вздохнул и, кажется, моментально отключился. Эйприл же еще долго смотрела в темный потолок, прикидывая, как быть дальше…

* * *

— Мам, мы пойдем погуляем! — крикнула Эйприл миссис Логг. Та махнула рукой, мол, поняла.

Еще вчера на семейном совете порешили, что старшая дочь пока что отдыхает от трудов праведных и показывает новичку окрестности, чтобы не заблудился, мало ли, что… Младшие хотели набиться в компанию, но им живо нашлось дело на ферме, и они теперь дулись, но больше для вида: девочкам страшно хотелось понянчиться с очаровательным Кэвином, а мальчишкам — научить его плохому. Как обычно.

У Эйприл, однако, имелась определенная цель, поэтому, побродив по округе, она решительно направилась к заброшенной усадьбе.

— Это самое загадочное место в наших местах, — объясняла она Кэвину, которого то и дело брала на руки: тут было неровно, он не успевал за взрослой девушкой. — Говорят, этому особняку лет триста, не меньше, но туда никто не ходит. Даже мальчишки только до ворот добегают — и сразу обратно. Говорят, жутко там.

— А мы зачем идем? — с замиранием сердца спросил Кэвин.

— Посмотреть, — ответила Эйприл. — Чтобы ты знал, куда ходить нельзя…

Мальчик молча кивнул, обхватив ее за шею.

— Вот ворота. Наверно, там раньше был парк, а теперь все кустарником и сорняками заросло, — вздохнула Эйприл, указывая на арку, над которой красовался неразличимый уже щит с гербом и девизом.

Кэвин осторожно потрогал крошащийся камень, увитый диким виноградом, который пожаром пламенел в эту осеннюю пору…

— Пойдем, — сказала Эйприл. — Вон там особняк. Я сама там никогда не была, мальчишки наши тоже, но вроде бы кто-то из деревенских забирался, чтобы храбрость показать. Но им веры-то никакой, так что сами посмотрим, да?

Она толкнула высокую дверь, и та неожиданно легко распахнулась, безо всякого скрипа и скрежета.

— Тебе не страшно? — спросила девушка.

— Раньше было страшно, — подумав, ответил мальчик. — А теперь почему-то нет. Мы идем смотреть дом с привидениями?

— Ага. Только днем привидений не бывает, так что не бойся ничего.

— Я и не боюсь…

— Ну конечно… Так половица скрипнет, ветка в окно стукнет — и все, даже взрослый напугается! — Эйприл засмеялась и переступила порог заброшенного особняка. — Странно как…

— Что странно? — требовательно спросил Кэвин, цепляясь за ее куртку.

— Этот дом стоит пустым давным-давно… И папа говорит, что в усадьбе сроду никого не было, сколько он себя помнит. И бабушка упоминала, что тут давно все заброшено… А ты посмотри, как здесь чисто!

— А мы наследим, — вздохнул он. — Нехорошо.

— Давай, я тебя понесу, тогда следы будут только мои, — фыркнула Эйприл. Ей стало немного не по себе.

В самом деле, в доме было чересчур чисто. Ни выбитых окон (а ведь Маленький Джон хвастался, что высадил парочку, вспомнила девушка), ни пыли, ни вездесущего вьюнка… Тихо и пусто, шаги отдаются гулким эхом… Со стен пристально смотрят печальные дамы в кринолинах и кавалеры в кружевных воротниках… Странно, отчего хозяева не увезли хотя бы мебель и картины?

Кэвину это тоже не нравилось, он прижимался к Эйприл все теснее и теснее. Но вот вдруг большой зал — солнце сквозь витражные окна раскрасило блестящий паркет невиданными цветами, и мальчик застыл, завороженный…

— Эйп… — тихо произнес он. — Это… Ну…

— Что?

— Это же тот зал! Помнишь? Где мама с папой танцевали!

— Все бальные залы похожи, — вздохнула Эйприл и повлекла его прочь. Ей было не по себе: мерещились танцующие пары, яркие платья, веселые лица… — Пойдем лучше отсюда. Зря я это затеяла…

Паркет действительно был скользким. Кэвин не напутал. Только смог бы пол оставаться таким, если за домом никто не присматривал? Может, тут оставались слуги? Но почему тогда на ферме никто о них не знал? И дорога к усадьбе заросла, никто сюда не приезжал… Не могли же слуги питаться святым духом!

— Эйп! — мальчик потянул ее за руку и показал наверх, на лестничный пролет. — Смотри!

— Ой… — Эйприл нахмурилась: наверху явно кто-то был, и этот кто-то развел огонь, виднелись отблески — Пойду посмотрю, кто это там. Если слуга, одно дело, а если бездомный влез и запалил костер, то надо полицию вызвать, а то ведь сожжет дом, чего доброго… Подождешь?

— Нет, я один боюсь…

— Ну… поднимемся вместе, а ты на лестнице постоишь, идет?

Кэвин кивнул, и Эйприл взяла его на руки — так было быстрее.

Оставив мальчика у перил, девушка бесшумно — в кроссовках это было несложно — прокралась к дверям в большую комнату, наверно, гостиную. В камине жарко пылал огонь, а в кресле сгорбился какой-то старик.

Эйприл хотела было потихоньку уйти — тут явно все было в порядке, пожара не намечалось, — но старик вдруг поднял голову.

— Кто здесь? — хрипло спросил он и мгновенно выцепил взглядом Эйприл. — Кто вы такая? Что вам здесь нужно?

— А вы? — задала она резонный вопрос и нацепила маску деревенской девушки. — Я тут с фермы неподалеку, козу искала, гляжу — дым идет. Как бы, думаю, не пожар, надо глянуть! А тут вы, сэр… Сэр?..

— Подите вон, — махнул он рукой и осел в свое кресло.

— Вот еще! — Эйприл уперла руки в бока. — Сколько я себя помню, этот дом стоял заброшенный! А теперь, значит, любой бродяга станет мной командовать?! Ну нет, красавчик, я сейчас домой сбегаю, полицию вызову и…

— Как — заброшенный? — недоуменно спросил незнакомец.

— Ну… так. Ворота рухнули, все быльем поросло, — удивленно ответила Эйприл. — Всегда так было. Я только не знала, что внутри дом еще целехонек.

Мужчина негромко хохотнул.

— Иначе пришли бы раньше? — спросил он. — Такие всегда приходят… крысы!

— Где?! — взвизгнула Эйприл, подскочив на месте. Крыс она очень боялась.

— Эйп! — Кэвин не выдержал и бросился ей на помощь. — Что, Эйп? Дяденька тебя обидел?

— Попробовал бы, — мрачно ответила она. — Идем отсюда. Сгорит дом, так и черт с ним. Не наше это дело.

Она подхватила Кэвина (тяжелый становится!) на руки и пошла к выходу.

— Эйп, — странным голосом произнес мальчик, прижавшись щекой к ее щеке. — Эйп, это та печка…

— Какая печка? — не сразу поняла она.

— В которую я полез. Я сейчас вспомнил: я хотел посмотреть картинки поближе… Видела? Там звери и птицы по краешку…

— Орнамент? — сообразила Эйприл, тоже отметившая редкостной красоты отделку камина. — Да, видела… Но ты уверен?

— Точно уверен, — серьезно сказал Кэвин. — Там справа большой зверь. Он вроде страшный, но лицо человеческое и глаза грустные. А дальше русалка, как в твоей книжке. И какие-то цветы. А что слева, я не помню.

«Господь всемогущий! — девушка остановилась. — Так не бывает!»

— Эйприл, ты же сказала, что мы уходим, — недоуменно произнес мальчик.

— Мы и уйдем, когда я кое-что узнаю, — процедила она. — Подожди еще немного… А хотя нет, пойдем вместе!

Эйприл развернулась и решительно вошла в гостиную, где старый человек смотрел в огонь.

— Убирайтесь, — сказал он, не оборачиваясь. — Убирайтесь. Не знаю, как вы проникли сюда… Я просто хочу побыть один, это понятно? Это мой дом, гром вас разрази!

— Конечно, сэр, — произнесла Эйприл, подойдя чуть ближе. — Мы сейчас уйдем. Я просто хотела кое-что уточнить…

— Что вам? — сквозь зубы ответил он.

— Ну… мой воспитанник уверяет, что помнит бальный зал — если это он на первом этаже, — и как его родители там красиво танцевали… И этот камин тоже. Он полез посмотреть орнамент поближе, а отец оттолкнул его, чтобы пацан не сгорел… Грубо оттолкнул, наверно, но это запомнилось…

Мужчина развернулся к ней с креслом вместе, начал медленно подниматься, и Эйприл попятилась, закрывая собой Кэвина.

— Вы кто?.. — выговорил незнакомец. Теперь она могла различить, что он еще не стар, просто седые распатланные волосы и осунувшееся, изможденное лицо добавляют ему лет этак двадцать.

— Да никто, я ж говорю, живу на ферме по соседству, — улыбнулась Эйприл. — Слышали, может, Логги…

— А… Они были нашими арендаторами когда-то, — потерянно произнес мужчина. — Сайрес и Луиза Логг, кажется.

— Теперь там Стэнли и Сара, — осторожно напомнила девушка. — Бабушка Луиза уж лет пять как умерла, а дедушку Сайреса я и не застала…

— А вы… — снова очнулся мужчина.

— Эйприл Логг, — охотно назвалась она. — Вы уж извините, что мы так ввалились, но сколько я себя помню, поместье считалось заброшенным. Никогошеньки тут не было, никто даже играть не бегал, боялись…

— Зачем же вы зашли?

— Кэвин попросился посмотреть, — пожала Эйприл плечами. — Он приемыш, мест наших не знает, я решила, уж лучше покажу ему, что да где, а то так вот заблудится, не докричится… Простите, сэр. Мы не хотели вас потревожить. Мы никому не скажем, что видели вас. Мало ли…

— Стойте! — повелительно произнес он. — Кто вы такие?

Эйприл терпеливо повторила. Держать мальчика ей становилось все тяжелее, но отпускать его она не хотела. Странный мужчина, с одной стороны, вызывал интерес, с другой — опаску. Ну а рисковать Кэвином девушка не желала.

— Чушь какая, — до странного жалобным тоном произнес незнакомец. — Нет, нет, это мои галлюцинации…

Он закрыл лицо руками. А руки, отметила Эйприл, явно принадлежат человеку, не знавшему физического труда: хорошей формы кисти, длинные тонкие пальцы, никаких мозолей, ногти… когда-то были ухоженными. Обручального кольца нет, но на среднем пальце правой руки — тяжелый перстень, явно старинный, никаких там бриллиантов, металл и темный камень, но кто разбирается, сразу поймет, чего стоит такое украшение…

И одет мужчина вовсе не в рванину, сообразила Эйприл. Это на нем какой-то балахон, а под балахоном обычная одежда, брюки да рубашка.

— Постой тут, — сказала она Кэвину, спустила его наземь и осторожно приблизилась к незнакомцу. — Сэр, я прошу прощения за вторжение в ваши владения… Они же ваши?

Тот молча кивнул, не отнимая рук от лица.

— Честное слово, мы не знали, что в усадьбе кто-то есть! Я не живу тут постоянно, а Кэвин вообще нездешний… Простите нас, пожалуйста! Кэвин?

— Простите нас… — негромко произнес мальчик.

— Мы больше не придем и скажем остальным, чтобы вас не тревожили, — выдала Эйприл. — Только не вызывайте полицию, пожалуйста, сэр!

— Почему? — нахмурился тот.

— Потому что я выкрала Кэвина из приемной семьи, — зачем-то сказала она. — Я ведь и сама не родная дочь, все мои братья и сестры — тоже, но это другое… Я взяла и сбежала с ним, представляете, сэр?

— Нет, — сказал он, но в глазах зажегся огонек интереса. — А что дальше?

— Да ничего. Он будет жить у нас. У нас же все приемыши, вы разве не знали?

Мужчина качнул головой: то ли не знал, то ли интересовался.

— Вы говорили что-то о бальном зале и о камине…

— Это не я говорила, а Кэвин.

— Но что…

— Он рассказывал, как мама с папой кружились, кружились на паркете, а он испугался, что они улетят, и заплакал…

Мужчина смотрел на нее больными глазами.

— А камин… Я ведь говорила: он сунулся поглядеть поближе на какое-то изображение, чуть не попал в огонь, отец его оттолкнул, попал по лицу. Наверно, просто не успевал схватить за шкирку или еще что… Кэвин говорит, мама страшно плакала, значит, он в самый огонь полез, там уж не до сантиментов!

— Но так не бывает. Его же больше нет, — негромко произнес он. — Они забрали у меня всех, кого я любил… Жену — она не выдержала тюрьмы, сына — он просто умер, его доконала та же дрянь, что и моего отца… мне даже не позволили повидать их напоследок! А меня зачем-то выпустили…

— Так, подождите бредить! — остановила его Эйприл. — Я не понимаю, кто на ком стоял. Вы представьтесь хотя бы! Нет! Сперва скажите, как звали вашего ребенка, мне на ухо скажите имя и фамилию…

— Зачем?!

— Затем, что я вычислила это по косвенным признакам, а теперь хочу убедиться, — ответила она. — Ну?

Седой мужчина назвал имя.

— Поздравляю, — будничным тоном произнесла Эйприл, притянув к себе Кэвина, — вы сорвали джек-пот. Познакомьтесь с сыночком…

— Но… он же умер! — тихо сказал мужчина.

— Вам так сказали, да? — фыркнула она. — Вы посмотрите — лицо, глаза… Конечно, выглядите вы омерзительно, но даже я вижу сходство!

— Эйп? — жалобно позвал мальчик. Его пугал незнакомый седой дяденька. — О чем ты?

— Это твой отец, — хладнокровно ответила девушка. — Который якобы погиб. И который думал, что и ты умер.

Кэвин уставился на хозяина дома. Тот вовсе ничего не мог сказать, но в глазах его читалась такая боль…

Мальчик прижался к Эйприл.

— Пойдем домой, Эйп, — попросил он.

— Погоди, — велела она. — Сэр, а как же так вышло, что поместье было заброшено давным-давно, все стояло в запустении, а тут вдруг…

— Чары, — усмехнулся мужчина. — Просто чары. Я так удивился, увидев вас… Теперь понимаю: защита пропустила вас, вы же шли с ребенком, а он — кровь от крови моей… Мисс, лучше уйдите. — Он тяжело вздохнул. — Уйдите… Заберите с собой моего сына. Вы уже готовы были сказать, что не оставите мне его? Ну так вот: я боюсь оставаться с ребенком… Я заплачу вам, хорошо заплачу, но не приводите его сюда… Надеюсь, он простит меня, когда вырастет…

— Вы что, чокнулись? — недоуменно спросила Эйприл. — Вам даже не интересно, почему я не удивилась, услышав о чарах?

— Так и вы из этих?.. — изможденное лицо исказила гримаса. — Надзиральница?

— Нет, вы точно псих, — убежденно произнесла девушка, попятившись. — И мальчика я вам однозначно не оставлю, это уж точно, отец вы там или нет… вы же абсолютно неадекватный! Я всего лишь имела в виду, что о волшебстве мне рассказал… один человек. У него почти такая же ерунда приключилась: подкидыш, круглый сирота, волшебник. Но ему-то пацан хоть племянником приходится, а я что, я прислугой была…

Эйприл могла заболтать до полусмерти кого угодно, хотя и редко пользовалась этим умением. Впрочем, сейчас оно пришлось как нельзя кстати: хозяин дома немного расслабился, хотя впечатления вменяемого по-прежнему не производил.

— Мы пойдем, — сказала она, подумав, — я отведу Кэвина домой, а потом вернусь и расскажу все, что знаю о нем. Сэр? Я смогу войти без мальчика?

— Да. Сможете, — отрывисто произнес он и отвернулся.

— Идем… — Эйприл потянула Кэвина за руку. — Идем скорее домой…

Ей снова пришлось нести мальчика полдороги, но девушка даже не почувствовала усталости, ее снова разбирал азарт.

— Ты сказала, это мой отец, — тихо произнес Кэвин.

— Выходит, так. Вот ведь свела судьба, а! — усмехнулась Эйприл, остановившись передохнуть.

— Он не обрадовался…

— Не бери в голову. Ему, кажется, очень плохо…

— Он заболел?

— Может, и заболел… Или очень тоскует. Ты представь: такой огромный пустой дом, никого рядом, ему нездоровится, а помочь некому…

«Еще бы, а уж если он только из камеры!..» — подумала Эйприл.

— Совсем некому? — Кэвин не без хитрецы посмотрел на нее.

— Совсем, — отрезала девушка, но не выдержала и улыбнулась: — Сейчас отведу тебя домой и вернусь туда. Узнаю хоть, что да как… А ты, повторяю, не забивай себе голову! Плохо человеку, сразу ясно… А тебя он последний раз видел года полтора назад, поди признай, если ты вон какой вымахал, еле тащу! Может, и не поверил даже…

— А ты почему думаешь, что это мой отец?

— Он назвал правильное имя, — хмыкнула Эйприл. — Ну и прочее. Бальный зал, камин этот треклятый… И еще кое-какие мелочи. Так… Кэвин, дома — не болтай о том, где мы были и что видели. Я уйду, а когда вернусь, не знаю, но даже если не приду ночевать, ты уж потерпи. Я попрошу Джун за тобой присмотреть.

— Лучше Мэй, — неожиданно сказал мальчик.

— Это почему?

— Не знаю. С ней лучше, — пожал он плечами. — Джун слишком грустная.

— Мэй так Мэй, — вздохнула девушка. В самом деле, если девочка может совладать с ломовым жеребцом, то с ребенком всяко справится, если, конечно, у него снова не прорвется… то самое. — Не капризничай, не шали, я непременно вернусь, ясно?

Он кивнул.

— И постарайся не спалить ничего, — серьезно добавила Эйприл.

— Я буду очень стараться, — так же серьезно ответил Кэвин.

Дома их уже заждались.

— Загулялись вы, — ворчливо сказала Сара, разливая не успевший еще остыть суп. — Мы уж без вас пообедали, сил не было терпеть…

— Ничего, мам, я же предупреждала, что мы можем задержаться.

— Далеко ходили?

— Не близко, — ответила Эйприл, поймала вопросительный взгляд и добавила негромко: — В старую усадьбу.

— Зачем это?

— Надо, — отрезала девушка и поманила к себе Мэй. — Кэвина оставляю на тебя. И вот что еще…

Она зашептала девочке на ухо, а та только кивала, сдвинув темные брови.

— Сделаю, — сказала Мэй наконец. — Не переживай.

Эйприл только усмехнулась: похоже, Кэвин не ошибся… Мэй ведь цыганка, а у них есть особое чутье, да и проявлений его силы она не испугается, случись вдруг что. Может, все и обойдется, но Мэй точно не рухнет в обморок, если что-нибудь вдруг загорится или рухнет, она сперва позаботится о вверенной ее попечению живности (включая очередного братца), а потом только испугается, да и то не факт. А вот Джун в таком случае самой спасатели потребуются.

— Я ушла, — сказала она, поблагодарив за обед.

— Далеко? — поинтересовалась мать.

— Все туда же, в усадьбу. Если что разузнаю, расскажу, а пока рано болтать.

Сара только пожала плечами. Если старшая дочь что-то затевала, оставалось только смириться…

— Веди себя хорошо, — повторила Эйприл Кэвину. — Мэй, покажи ему лошадей, что ли, он их сроду не видел… Только осторожно!

— Ай, не учи! — фыркнула девочка и потянула Кэвина за руку. — Пошли на конюшню! Познакомлю тебя с нашими лошадками… идем, идем!

Она утащила его за собой, а Сара негромко спросила:

— Эйп, это не опасно?

— Не думаю, мам. Бывало и хуже… Просто нужно кое-что выяснить, а с ребенком на руках… не получается. Как я выгляжу?

— Как дура, — честно сказала мать, посмотрев на ее косички и наивно приподнятые брови.

— Отлично, я этого эффекта и добивалась. Все, пока-пока, я убежала, на ночь могу не вернуться, Кэвин — на Мэй, он сам попросил…

— Пока-пока, — хмыкнула Сара, посмотрев вслед Эйприл. — Н-да. Не было у бабы забот…

* * *

Осенью темнеет рано, и до поместья Эйприл добралась уже в сумерках. Она опасалась, что без Кэвина все-таки не сумеет войти в дом, вернее, войдет и обнаружит только пыль да паутину, но нет — в окнах виднелся свет, слабый, мерцающий, должно быть, от камина. Внутри было по-прежнему чисто и пусто, только портреты на стенах будто бы переглядывались, недоуменно рассматривая незнакомку в потертых джинсах и кроссовках, только что не переговаривались! Хотя… Эйприл моргнула: вот только что была на картине дама в фижмах и пудреном парике, и не стало ее… А обнаружилась беглянка на картине, изображающей рыцаря на вздыбленном коне. И — тут девушка потрясла головой — рыцарь усмирил коня, снял шлем, склонился с седла и внимательно слушал, что нашептывала ему пудреная красотка!

— Ну и дела, — вслух произнесла Эйприл и пошла дальше.

Казалось, хозяин дома даже с места не сдвинулся — все так же сидел, глядя в огонь, только вот под рукой у него откуда ни возьмись появился низенький столик, а на нем — заманчиво мерцающий графин и бокал, наверно, с вином.

Эйприл осторожно постучала костяшками пальцев по косяку двери, мужчина вздрогнул, отвлеченный от своих мыслей, и обернулся. Рука его легла на тяжелую трость, до того прислоненную к креслу.

— А, это снова вы, — с неприязнью произнес он, разглядев гостью. — Что вам нужно?

— Да ничего особенного, сэр, — спокойно ответила та. — Я просто отвела мальчика домой и вернулась убедиться, что с вами все в порядке. Вы тут совсем один, а выглядите, если честно, очень скверно, так что, может, помочь чем-нибудь?

— Спасибо, обойдусь, — мужчина умолк и отвернулся, давая понять, что говорить более не желает, но не на ту напал.

— Сэр, знаете, вы ведете себя очень странно для человека, который, как я поняла, успел посидеть в тюрьме, потерял всех близких, а потом узнал, что его сын жив, — искренне сказала Эйприл и решительно прошла в гостиную. — То ли вам там мозги отшибли, то ли еще что, но…

— Не хамите мне, мисс, — холодно произнес он, — для многих это стало последним, что они сделали в своей жизни.

— Страшно, аж жуть, — фыркнула она. Честно говоря, ей было немного не по себе: взгляд у хозяина особняка был очень нехорошим, видала Эйприл таких людей, и связываться с ними без нужды не стала бы, но куда тут деваться? — И что вы со мной сделаете? В лягушку превратите или сразу… того?

Воцарилось недолгое молчание.

— Говорите, зачем явились, и убирайтесь прочь, — сказал, наконец, мужчина. — Если речь о деньгах для мальчика, я дам, сколько нужно.

— Денег у меня самой хватает, — хмыкнула Эйприл, припомнив краденые бриллианты миссис Смайт, — да и родители люди не нищие. Оно, конечно, нас семеро по лавкам, но никто сложа руки не сидит… Нет, сэр, деньги — дело в нашем случае десятое…

— В нашем? — вопросительно приподнял он бровь.

— Да, — твердо ответила девушка. — Может, разрешите присесть? Вы же джентльмен, судя по всему…

— Располагайтесь, — махнул он рукой и удачно скопировал интонацию: — Судя по всему, вас теперь и поганой метлой не выгонишь.

— Сэр, я бы и на порог ваш не ступила, если бы не Кэвин, — с достоинством произнесла Эйприл, прикидывая, куда бы лучше сесть.

У камина стояло еще одно кресло, но… Это хозяину, рослому, насколько можно было судить, мужчине оно приходилось впору, а Эйприл утонула бы в нем с головой. Сложно разговаривать, когда чувствуешь себя мидией в слишком большой для нее раковине!

Тут она углядела низенькую скамеечку, наверно, подставку для ног, и решила, что это сойдет.

— Ничего, если я присяду у огня? — спросила Эйприл. — На дворе, знаете ли, не июль месяц, и я порядком озябла…

Расценив неопределенный жест как знак согласия, она подтащила скамеечку к камину и уселась, обняв колени руками. Так ей приходилось смотреть на мужчину снизу вверх, но это было даже и к лучшему. Зато теперь она хорошо видела его лицо, а вот ее саму пламя камина подсвечивало только со спины…

— Сэр, — начала Эйприл, когда стало ясно, что первым хозяин дома заговаривать не собирается, — я, конечно, понимаю, что вы можете не верить в это совпадение и все такое. Хотя, по-моему, уже то, что я про это ваше волшебство знаю, о многом говорит… Допускаю, что вы правда боитесь оставаться с мальчиком наедине, потому как просто не сможете о нем позаботиться, не сумеете просто… Но это ерунда, без присмотра он не останется!

— Тогда чего вы хотите?

— Я хочу понять, что вообще произошло. Кое-что я слышала от опекуна того, другого мальчика, но он обычный человек и знает только то, что было в письме. И, признаться, не стремится узнать больше…

— Погодите, какого другого мальчика? — нахмурился мужчина.

— О боже! Я ведь говорила — еще одного подкидыша! Только он-то у родной тетки оказался, а Кэвина усыновила одна… малоприятная особа. Кстати, к этому я еще вернусь, там что-то неладно… Так вы расскажете, что случилось, или нет? — требовательно спросила Эйприл.

— Такое впечатление, будто я снова на допросе, — фыркнул тот и поднялся во весь рост, оказавшись куда выше, чем прежде казалось Эйприл: по сидящему в глубоком кресле человеку сложно понять, насколько он высок. Этому типу она пришлась бы едва по плечо. — Желаете вина?

— Не откажусь, — миролюбиво ответила девушка и спросила ради интереса: — А свет можно зажечь? Я вас не вижу толком.

— И не нужно, — резко сказал он, подлил себе вина и протянул второй бокал ей. Эйприл готова была поклясться, что на столике только что стоял всего один. — Это не то зрелище, которым стоит наслаждаться.

— Как скажете… — девушка осторожно пригубила напиток. — Ух ты…

— Что, хотите сказать, будто разбираетесь в винах?

— Нет, но на наш сидр это совсем не похоже, — усмехнулась она. — Может, вернемся к допросу? А то уже почти стемнело, а мне еще домой возвращаться через пустошь, Кэвин без меня не уснет.

— Что ж… — мужчина вернулся в свое кресло. — У меня нет ни сил, ни желания рассказывать подробно… Что вам поведал тот человек, о котором вы упоминали? Шла речь о каком-то письме, если не ошибаюсь… Перескажите, а я дополню.

Эйприл кивнула и сосредоточилась. Что там говорил мистер Дурсль?

— Если верить письму, дело было так, — начала она, — в магической Британии завелся какой-то злодей, ну и, как водится, возжелал власти. Сторонников у него хватало, противников тоже. Родители того мальчика были из вторых, и злодей их убил. Ребенка тоже зачем-то хотел убить, но почему-то не смог, а сам вообще пропал. Но этот… как его? Главный волшебник, короче, думает, что злодей еще может вернуться, а убить его сможет только тот мальчик… опять же, не понимаю, почему. Поэтому его на всякий случай решили спрятать и отдали обычным родственникам, не волшебникам. Как-то так… А о Кэвине там ни слова нет. Сэр? Вам нехорошо?

Тот сделал жест, мол, отстань, снова хрипло рассмеялся и отпил вина.

— Как же я их ненавижу… — со странным выражением протянул он и вдруг швырнул бокал в камин. Эйприл вздрогнула от неожиданности. Пламя взметнулось и опало. — Ах, это дело добра и света…

Тут мужчина перешел на французский и экспрессивно выражался с минуту, пока не выдохся. Эйприл слушала с большим интересом.

— Вы что-нибудь поняли, мисс? — холодно спросил он, переведя дыхание.

— Нет, я не знаю иностранных языков, только одна фраза показалась знакомой. Кэвин так одну дамочку на чаепитии обласкал, — мило улыбнулась она. — Все недоумевали, откуда бы ему знать французский, если он и на английском почти не говорит, а он мне потом сказал, мол, слышал, отец какую-то тетку так отшил…

Мужчина встряхнул головой.

— То есть как — не говорит? — недоуменно произнес он. — Он же…

— Вот приемной мамаше тоже сказали, что мальчик бойкий, болтает вовсю, но когда я пришла в этот дом, он молчал, — сказала Эйприл. — Сейчас снова разговорился, хотя он не с каждым станет общаться. Я так думаю, это у него из-за стресса: больница, потом чужой дом, няньки постоянно меняются… Вообще-то он умненький, как чуточку успокоился, так и дело на лад пошло. Но вы не отвлекайтесь! Я рассказала, что знала, теперь ваш черед…

— Вряд ли вам интересны подробности, мисс, — медленно выговорил он, — тем более, что они не имеют прямого отношения к делу. Скажу лишь, что я был на стороне «злодея», как вы изволили выразиться.

— Сложно не догадаться, — вздохнула Эйприл, — победителя бы в тюрьму не упекли. А мальчик?..

— Нас с супругой забрали еще до того, как Темный лорд был повержен, — продолжил он, не слушая. — Впрочем, я никогда не скрывал своих взлядов… и был при этом, пожалуй, слишком беспечен. Полагал, моего влияния и средств вполне хватит для того, чтобы обезопасить семью…

Он опустил голову, и длинные волосы закрыли лицо.

— Сын был в клинике, — произнес мужчина. — Пустяковина, драконья оспа… у вас есть что-то похожее…

— Ветряная оспа? — подсказала Эйприл.

— Да, наверно… В детстве она переносится достаточно легко, без особенных осложнений, но у него все держался жар, вот мы и решили проверить, все ли в порядке… — Он тяжело вздохнул. — В последний раз я видел сына в больничной палате. Нас взяли прямо на выходе из клиники.

— В последний раз вы видели его пару часов назад, — сварливо произнесла девушка. — А дальше что было?

— Допросы, — мужчина пожал плечами. — Явки, пароли, контакты… Хотя, право, на допросы я шел, как на праздник — их ведь проводили не в Азкабане!

— Где?

— В тюрьме, — пояснил он. Вино ли развязало ему язык, просто ли необходимость выговориться перед совершенно незнакомым человеком, Эйприл не знала, но старалась не перебивать, только задавала наводящие вопросы. — Это… омерзительное место. Остров охраняют дементоры…

— Кто?

— Магические твари, мисс. Обычные люди их не замечают, но могут почувствовать… — Мужчина покачал головой. — Дементоры питаются эмоциями, в основном светлыми… А какие уж могут быть светлые эмоции у человека, которому только что сказали — сын умер от этой треклятой драконьей оспы, а отец тоже заболел и вряд ли долго протянет?

— Он не выжил? — шепотом спросила Эйприл.

— Нет. В его возрасте… безнадежно. Вот так, мисс. Добавьте к этому допросы, холод и голод, и вы поймете, почему моя супруга не продержалась и полугода… Хотя она-то как раз ничего не сделала! — выкрикнул вдруг он. — Она не бывала с нами на рейдах, не приняла метку… Она просто меня любила, меня и нашего сына! И если даже считала, что я неправ, молчала… Она молчала даже под веритасерумом, сывороткой правды по-вашему, твердила, что ничего не знает о моих делах, а если даже я что-то сотворил, то не по своей воле, меня заставили, я был под заклятием… Должно быть, она сумела в это поверить…

Эйприл не могла смотреть, как плачут взрослые мужчины, да не по пьяной лавочке, а всерьез, тяжело и мучительно, поэтому отвернулась, взяла кочергу, поворошила угли в камине.

— Они даже не позволили проститься с моим отцом и нашим сыном, — сдавленным голосом произнес мужчина за ее спиной. — Мы, по их мнению, были слишком опасны… А через вскоре не стало и Нарциссы. Она просто угасла. Мы были в соседних камерах, мисс, нас разделяла всего пара дюймов камня… очень холодного камня… Если очень постараться, можно было дотянуться друг до друга через решетку, хотя бы дотронуться до руки… Только этим мы и держались. А тем утром я позвал ее… и не дозвался. Это с каждым днем становилось все труднее, но Нарцисса хотя бы отвечала, что у нее нет сил встать, но что она постарается… ради меня. А тут — тишина в ответ. И… на этом всё, — резко закончил он. — Когда стало ясно, что Темного лорда больше нет, прыти у всех поубавилось. Пришлось высидеть еще немало, но они все же выпустили меня, как видите… Даже волшебную палочку вернули… Лучше бы они мне отца и жену с ребенком вернули!

— Сына я вам притащила, так вы ж сами отказались с ним общаться, — невозмутимо напомнила Эйприл. — Чего-то напугались. Кстати, чего именно, сэр? И… ой, вы уж простите, но как вас звать-то? Фамилию знаю, но…

— Люциус, — неохотно произнес он. — Что смешного, мисс?

— Ровным счетом ничего, просто имя очень уж… необычное, — улыбнулась она. — Так чего вы испугались-то?

— А сами не можете догадаться? Вы, судя по всему, девушка достаточно сообразительная.

— Спасибо за комплимент, сэр, но вы уж лучше скажите сами.

— Только после вас. Мне интересны ваши догадки.

— Упрямством Кэвин явно удался в вас, — вздохнула Эйприл. — Ладно… Выходит, так: вы сейчас должны быть сломлены и разбиты. И наверняка без пенни за душой…

— Мимо, — фыркнул он. — Конфисковать поместье они не смогли. Счета должны вот-вот разморозить.

— Хм, но по первому пункту возражений нет? Ага… Так или иначе, пока вы очухаетесь и снова займетесь делами… не знаю, что вы делали, но вряд ли просто сидели сложа руки, верно? Не похожи вы на такого человека!

— Допустим.

— Так вот, времени пройдет порядочно. И еще, думаю, эти типы уповают на то, что моральных сил у вас не осталось. Нет, может, вы озверели и начнете мстить всем без разбора, но тогда бы вас вряд ли освободили… В общем, по их мнению, вы еще долго будете раскачиваться. И вы не намерены лишать их этой приятной иллюзии, верно? — медленно произнесла Эйприл, наблюдая за выражением лица собеседника.

— О да, — хищно улыбнулся он. — Что дальше?

— Сложно сказать… — пожала она плечами. — Они ведь могли бы убрать вашего сына, но зачем-то оставили его в живых. Я думаю, для того, чтобы была возможность остановить вас, если вдруг что. Мол, мальчик-то жив… Шок вам обеспечен, а пока вы мечетесь и пытаетесь понять, правду говорят или нет, время идет, а откуда я знаю, для чего оно может понадобиться?

— Они не могли его убрать, — глухо выговорил Люциус. — Он же единственный наследник нашего рода. И даже если я женюсь вторично, первенец есть первенец. Это серьезный козырь, во-первых, а во-вторых — кем бы ни был Дамблдор, уничтожать чистую кровь не в его интересах, слишком многие не поймут…

— Ой, про это давайте потом, я в ваших интригах не разбираюсь, — нахмурилась Эйприл. — Примем за факт, что мальчика хотели как-то использовать в будущем. И второго тоже…

— Да какого второго-то, скажите толком?

— Гарри, — ответила девушка. — Ну, племянника нашего соседа, мистера Дурсля. Там вообще все запущено… С Гарри-то подбросили письмо, в нем все подробно расписано, что, как и почему. А миссис Дурсль — родная тетка Гарри по матери, она про магию знает, мужу тоже рассказала…

— Стойте, вы сейчас о ком говорите? Неужели… о Поттере? — неверяще спросил мужчина. — Поттер у магглов?

— У кого?!

— У обычных людей!

— Да, а что?

— Какой-то бред… — Люциус запустил обе руки в волосы. — Поттер у магглов, мой сын тоже… кстати, мисс, вы хотели вернуться к чему-то, если я верно запомнил начало нашей беседы.

— Да, точно, — кивнула она и уселась поудобнее, поставив бокал на пол рядом с собой. — Смотрите, какая получается штука… Сперва подкидывают Гарри. Причем мистер Дурсль утверждает, что сделал это бородатый верзила на летающем мотоцикле.

— Хагрид, должно быть, — обронил мужчина. — Мотоцикл… хм… У кузена Нарциссы был такой. И он состоял в команде Дамблдора, мог и одолжить. Дальше?..

— Дальше… Ваш сын немного постарше Гарри, и он этого бородатого дяденьку помнит, мотоцикл тоже… Только усыновили Кэвина чуточку попозже. Миссис Смайт — это та дама, что усыновила его, — уверяла, что решила взять сиротку после смерти мужа, только отчего-то тянула лет десять… Потом якобы увидела знакомую из соцслужбы, которая пришла к Дурслям — и вуаля! Немедленно нашелся замечательный ребенок!

— Что за знакомая? — отрывисто спросил Люциус.

— Понятия не имею. Никто из соседей ничего толкового сказать не смог, я уж расспрашивала-расспрашивала… Я вот и думаю: может, эта таинственная «знакомая» поколдовала, чтобы миссис Смайт вдруг ринулась усыновлять мальчика?

— Вполне вероятно… А…

— Вы дальше слушайте! У миссис Смайт мотивация была простая: Дурсли усыновили племянника, так я возьму постороннего. Вы своего, родную кровь, в черном теле держите, а мой, вроде бы совсем чужой, будет в шоколаде… Ну, вышло не совсем так, но посыл именно этот, чувствуете? Если бы бедняга оказался таким, как хотела миссис Смайт, то вырос бы в жутко избалованного мальчишку, но, тьфу-тьфу, обошлось…

— Да уж, это тот самый случай, когда принято говорить «не было бы счастья, да несчастье помогло», — усмехнулся он.

— А вот вам еще, — продолжила Эйприл. — Гарри тетка с дядей решили правды не говорить, твердили всем, что его родители — алкоголики, погибли в аварии. А у Кэвина другая легенда — его родителей сбили автомобилем какие-то пьяные уроды… и угадайте, кто это был? Как вам такой пердимонокль?

— Я сейчас свихнусь, — искренне произнес Люциус и отхлебнул прямо из бутылки. — Мерлин великий, зачем, зачем все это?!

— Откуда я знаю? — развела руками девушка. — Но если, как сказал мистер Дурсль, в письме было сказано, что этот Темный лорд еще вернется, то, наверно, Гарри придется с ним воевать. Ну, как в сказках. А если бы он узнал, что его родители убили, пусть и случайно, родителей мальчика из дома напротив, а потом выяснилось бы вдруг, что этот мальчик — сын врагов… не знаю, что бы с ним стало.

— Не представляю, на что рассчитывали эти… — мужчина явно сдержал ругательство.

— И я не представляю, но, по-моему, за такие эксперименты на кол нужно сажать, — непринужденно сказала Эйприл и протянула руку. — Вы уже все выхлестали или осталось немножко?

— Ваши «капли любви», мисс, — ядовито ответил тот, опрокидывая бутылку над ее бокалом.

— Не откажусь, — фыркнула она. — Так вот, к чему я клоню… Очень уж внезапно миссис Смайт решила взять именно этого ребенка. Причем в приюте он не успел побывать, его забрали прямо из клиники, но какой, я выяснить не смогла. Вряд ли прямо из вашей… Хотя, если та «соцработница» и впрямь волшебница, она могла привезти Кэвина сама, вот и все. А люди ничего не заметили… так, наверно, можно сделать, а, сэр?

— Можно… — тяжело произнес он. — И убедить человека сделать что-либо тоже возможно. Есть такое заклинание подчинения, я сам им отговорился, дескать, заставили, не понимал, что творю…

— Ага. Ну и напоследок… Кэвин мне как-то сказал, что воспоминания плавают у него в голове, как рыбки, только он не всегда может их поймать. Иногда появляется что-то, вот как с бальным залом и этим камином, французскими словами… Он помнит, что мама у него была похожа на принцессу из сказки, что отец был высоким, и родители танцевали… Всё! Может быть, его тоже… Сэр?!

Люциус молча хватал ртом воздух, и лицо у него было страшное, белое, как мел.

— Вы! — Он кинулся рядом с нею на колени, схватил за плечи, стиснул так, что наверняка оставил синяки. Эйприл некуда было деваться — разве что в огонь, проще было потерпеть. — Вы с ним достаточно долго! Скажите, он в своем уме? Вменяем?!

— Мальчик намного спокойнее и рассудительнее вас, — нарочито мирно ответила Эйприл. — И он совершенно нормален, если вы об этом. Конечно, специального образования у меня нет, но я достаточно общалась с проблемными детьми, чтобы сделать такой вывод. Да, провалы в памяти имеются, но это и от стресса случается… И прекратите запихивать меня в камин!

— Прошу прощения, мисс… — мужчина выпустил ее и тяжело поднялся. — Вам не понять…

— Так вы объясните, вдруг до меня дойдет?

— Я же сказал: существует заклинание, позволяющее стереть или изменить воспоминания. На взрослых оно действует по-разному, но обычно обходится без серьезных последствий… Но кем надо быть, чтобы применить его к ребенку, который едва начал познавать мир?! Да еще если это было сделано второпях…

От удара кулаком столик едва не развалился пополам, а Эйприл пролила на себя вино.

— Погодите вы психовать, я же говорю, мальчик совершенно нормальный! Напуган просто, а это вот… заклинание… Не знаю, как оно работает, но он же вспоминает потихоньку…

Эйприл встала и осторожно подошла к хозяину дома, замершему у окна, потрогала его за локоть, погладила по плечу — эффект был нулевым.

— Почему вы не хотите, чтобы я приводила к вам сына?

— Вы же не дура, далеко не дура, сами догадайтесь…

— Пока все считают, что ребенок у обычных людей, к вам не прицепятся, — медленно проговорила Эйприл. — Ну, что я его сперла, вопрос второй, главное, у вас он не объявлялся… То есть вы как бы вне игры, да? Вам надо думать о том, как снова жениться и наследника заиметь… Ну и там есть еще какие-то ваши интриги, я в них ни ухом, ни рылом, вам опять же надо восстановить статус, доброе имя, репутацию и все такое прочее, да?

— Верно.

— Но стоит объявиться мальчику, то… его могут снова отобрать?

— Да. Найдут повод, не так это сложно, особенно сейчас.

— А если поднять шум на всю Британию о том, как вас жестоко обманули? И, простите, сэр, но в таком случае придется пустить в ход информацию о том, что ваша жена умерла от горя. Противно, но… думаете, она не хотела бы, чтобы мальчик рос с вами, а не черт-те где?

Он тяжело вздохнул.

— Пока не разморожены мои основные счета, я вообще ничего не могу сделать. Разве что не умереть с голоду… Но мне нравится ход ваших мыслей, мисс. А сейчас…

— Сейчас его зовут Кэвин Логг, — улыбнулась девушка. — И вам ничто не мешает навестить соседнюю ферму. Заблудились на верховой прогулке, например… ведь у вас наверняка есть лошади? Я вроде видела конюшни.

— Были, — проронил мужчина. — Лошадей конфисковали, когда нас арестовали. Может быть, вернут…

— Не вернут, так купите других, хотя тех жалко, конечно… Ну, хотя бы одну, чтобы повод был прокатиться в нашу сторону, а?

— Возможно… Но как вы не поймете, мисс, я боюсь навести их на… на мальчика! А если я вдруг начну знаться с магглами, об этом моментально станет известно, я уверен, что за мной следят…

— Ага, то есть о том, что вы уже битый час со мной общаетесь, никто не узнает? — логично заметила Эйприл.

— Я всегда могу сказать, что соскучился по женской ласке, а девушка с фермы из любопытства или за небольшую плату согласилась провести со мной вечер, — криво усмехнулся он.

— А эта ваша сыворотка правды? — не удержалась она.

— Слишком пустячный повод для ее применения, — высокомерно ответил мужчина. — Впрочем, я могу сказать, что вы сочли меня обычным соседом, решили познакомиться и принесли мне пирожки.

— Это намек? Насчет пирожков?

— Ни в коем случае. Не переношу местную стряпню.

— Слава богу, а то я пироги печь не умею…

Воцарилось недолгое молчание.

— Когда мне станут доступны мои средства, тогда я смогу что-то сделать, — негромко произнес Люциус наконец. — Нанять адвокатов, устроить шумную кампанию в прессе, подтвердить у гоблинов, что это действительно мой сын. Но все это потребует времени, а еще нельзя оставить ни единой зацепки…

— Хорошо может выйти: редкое совпадение, все дела, — улыбнулась Эйприл. — Публика будет в восторге!

— Да, некоторая ее часть. Другая сгрызет собственные палочки от злости… Мисс, — он развернулся и взял ее за плечи, на этот раз мягко, едва обозначив прикосновение, — само Провидение послало вас…

— Ага, как в старых романах — Провидение непременно с большой буквы!

— Именно, — серьезно произнес Люциус. — Впрочем, можете назвать это стечением обстоятельств, рукой судьбы… как угодно. Просто знайте, что я безмерно вам благодарен, и вы можете рассчитывать на мою помощь… И простите за неласковый прием, я… гм…

— Вам явно нужно было выпить, — заключила Эйприл, осторожно высвобождаясь. — Чтобы отпустило. А теперь вам надо проспаться… Кстати, а чем вы тут питаетесь? Может, правда пирожков принести? Мама состряпает!

— Не стоит, право, с голоду я не умру, — улыбнулся он.

— Ну как хотите, — пожала она плечами. — А теперь мне пора. Уже ночь, смотрите, какая луна! Хорошо, туч нет, светло совсем…

— Я вас провожу, — не терпящим возражений тоном произнес мужчина. — Все-таки места глухие, а час и в самом деле поздний.

Он прихватил свою трость, и, выйдя на улицу, Эйприл приоткрыла рот от удивления: в этой трости, оказывается, скрывалась та самая волшебная палочка, и на кончике ее теперь горел волшебный огонек, освещая дорогу странной паре.

— Я забыла спросить, сэр, — произнесла девушка, перепрыгнув через канаву. — Кэвин недавно поджег кухню. Сам не знает, как такое случилось… Это нормально?

— Да, вполне, но… — мужчина чуть умерил шаг. — Рановато, хотя тут мог сказаться стресс. Я сам начал так безобразничать лет в пять, и это тоже достаточно рано.

— Значит, спишем на стресс… Я собственно, хотела спросить, что делать, если он снова отчудит что-нибудь? Пожар-то хоть залить можно, а что еще вы можете, я не знаю…

— Сложно предположить, как могут проявиться магические способности у маленького ребенка, — покачал головой Люциус. Казалось, ему физически тяжело назвать мальчика сыном. — Кто-то левитирует, кто-то бьет посуду, кто-то поджигает занавески. Главное, не бойтесь, у него не хватит сил на то, чтобы кого-то покалечить!

— Ага, если только это будет не огонь, — фыркнула Эйприл. — Ладно, учту… Надо будет мистеру Дурслю об этом написать. Он же собрался воспитать из Гарри настоящего маггла… Что смешного я сказала?!

— О Мерлин! Надежда магического мира — настоящий маггл! — Смех казался чуточку нервным, но все равно искренним. — Это прекрасно! Непременно объясните мистеру Дурслю, что к чему!

— Ага. Ну все, сэр, мы пришли. Вон наш дом, видите, окошки светятся? Тут уж я одна дойду, не заблужусь… спасибо, что проводили. Не то чтоб я боялась, некого тут бояться, но все равно одной в темноте не по себе…

— Если соберетесь прийти… — он замолчал. — Словом, делайте это пореже. И без мальчика.

— Да уж поняла… Идите! Сами-то не заблудитесь?

— Не должен бы…

Эйприл посмотрела вслед высокому мужчине, вздохнула и пошла домой.

— Ну что? — встретила ее Сара, вязавшая в гостиной.

— Нормально, — коротко ответила Эйприл и плюхнулась на диван, закинув руки за голову. — Если дельце выгорит, уж мы заживем!

— Ну-ну, — поджала губы мать, стараясь не улыбнуться. — Иди-ка ты к себе! Твой приемыш без тебя ни в какую не спит… Отец уже Мэй унес — уснула, пока ему сказки рассказывала, а мальчишку сон не берет. Иди…

— Иду, иду, — улыбнулась девушка, взбежала вверх по лестнице, быстро умылась, переоделась на ночь и вошла в свою комнату.

— Эйп? — тут же вскинулся мальчик.

— Ага, — она забралась под одеяло. — Ты чего не спишь?

— За тебя боюсь, — серьезно ответил он.

Эйприл засмеялась и прижала его к себе.

— Можешь перестать бояться, меня никто не обидел. А теперь спи, все разговоры — завтра!

* * *

Утро выдалось настолько солнечным и теплым, что Эйприл без долгих раздумий сгребла Кэвина и неизменный рюкзак и отправилась на прогулку по окрестностям. В поместье она соваться пока не собиралась, но пройтись по лесу, показать мальчику местные красоты — это пожалуйста. Тот в полном восторге вертел головой: здесь осень уже вступала в свои права, порывы ветра вздымали золотистые вихри листвы, трава возле ручья уже пожухла, прихваченная ночным заморозком, но сам ручей еще бодро журчал, а на солнце неподалеку расцвел поздний одуванчик.

— Как будто переглядывается, — сказал вдруг Кэвин.

— Кто с кем?

— Цветок с солнцем, — пояснил тот.

— И правда что, — улыбнулась Эйприл. — Камни серые, как тучи, а одуванчик — этакое солнышко, да?

— Ага… Эйп, — произнес он, — а ты не ошиблась?

— В чем?

— Ты сказала, что тот человек — мой отец. Объяснила, почему так решила. И почему он не обрадовался… Только он, кажется, еще и испугался… может, я ему и не нужен? А он подумал, что ты меня оставишь… возиться придется…

Эйприл тяжело вздохнула и присела на поваленный ствол, притянув к себе мальчика.

— Конечно, он испугался, и очень сильно, — серьезно сказала она. — Только не того, о чем ты подумал.

— А чего же?

Девушка почесала в затылке. Ну как прикажете объяснять такое маленькому ребенку?! А, впрочем, не поймет — переспросит…

— Я тебе по порядку расскажу, если что, ты уточняй, ладно? — произнесла она, дождалась кивка и продолжила: — Твой отец по глупости связался с очень нехорошими людьми…

— С разбойниками? — живо уточнил мальчкик.

— Можно и так сказать, — поразмыслив, ответила Эйприл. — Он думал заработать побольше денег для семьи, но не учел, что его заставят делать скверные вещи. Разбойникам же положено делать пакости другим людям, так что хочешь, не хочешь, а придется!

Люциус вчерашним вечером обмолвился, что ему доводилось участвовать в травле и даже пытках обычных людей и магглорожденных волшебников, и в его голосе девушка не услышала даже тени раскаянья. Не факт, что он этим наслаждался, как записной садист, но и ничего особенно зазорного в таких забавах не видел. Кэвину, однако, об этом знать не следовало.

— Ну а разбойников, как ты понимаешь, ловит полиция, — продолжила она. — Вот и твоих родителей арестовали. Ты тогда был в больнице.

Кэвин нахмурился.

— Если это правда мой папа, то где тогда мама? — задал он вполне резонный вопрос.

— Он сказал, твоя мама умерла в тюрьме, — нехотя ответила Эйприл. — Там было очень плохо, холодно и голодно, а она была… Ну, как ты сказал — вроде принцессы из сказки. Вот и не выдержала… А твой дедушка заболел той же болезнью, что и ты, но для детей она не очень опасна, а для пожилых людей обычно смертельна.

— Так он тоже умер?

— Да.

— И у меня вообще никого не осталось? — не отставал Кэвин. — Ну, кроме тебя!

— А отца ты не считаешь?

— Я его совсем не помню, — тихо признался мальчик. — Даже не узнал. Маму, может, узнал бы, а его — нет…

— Должно быть, он просто мало с тобой занимался, — предположила Эйприл. — Дела всякие… Да и еще мужчины обычно не очень хорошо управляются с совсем маленькими детьми, так что, наверно, с тобой в основном мама возилась или няня.

— Наверно… Так ты скажи, больше никого нет, да?

— Я не знаю, — честно ответила она, — а он не сказал. Вполне вероятно, какие-то дальние родственники остались. А тебе зачем знать?

— Я… — Кэвин замялся. — Я слышал, как Мэгги говорила про соседского мальчика. У него родители умерли, и его отдали тете с дядей. И я подумал, что если бы у меня была родная тетя или дядя, я бы жил у них, а не у мадам… и мне так плохо стало!

— Погоди, — сообразила Эйприл, — это когда было? Когда ты кухню подпалил?

— Ага…

— Тогда все ясно. Мне сказали, что такое у маленьких волшебников приключается, если они сильно понервничают, расстроятся, все такое. У тебя настроение сильно испортилось — вот и полыхнуло.

— Но раньше оно тоже портилось, и ничего такого не было!

— Значит, силенок не хватало, — серьезно сказала Эйприл. — Ты следи за собой. Хорошо, в этот раз обошлось, никто особенно не пострадал… но мало ли. Ты же растешь, становишься сильнее…

— Я не хочу быть волшебником, — мрачно произнес Кэвин. — И так плохо вышло, а если я вдруг тебе больно сделаю?

— Я не обижусь. Ты же не специально.

— А я боюсь… — он уткнулся в плечо девушки и засопел. — Эйп… Ты спроси у этого дяденьки… ну, который вроде бы мой отец… как сделать, чтобы я был обыкновенный? Или хоть ничего не натворил…

— Спрошу непременно. И о родственниках спрошу.

— Не надо про них спрашивать! — выпалил Кэвин.

— Почему? Ты же сам первый начал…

— Это я тогда, еще у мадам подумал, что вот бы у меня нашлась родня! — пояснил он. — А теперь не надо. Теперь есть ты! Если они раньше не нашлись, то и ну их! Еще заберут… а я с тобой хочу! Эйп?

— Не бойся, — тихо сказал она. — Я все разузнаю, я умею. А теперь заканчивай хныкать, идем домой, а то нас заругают. Тут все делают вовремя. Ясно?

— Ясно, — сквозь слезы улыбнулся Кэвин.

«Не отдам, — подумала Эйприл внезапно. — Даже если придется драпать из страны, все равно не отдам. Интересно, мама Сара тоже так себя чувствует? Надо спросить…»

Назавтра Эйприл взяла велосипед и отправилась за пятнадцать миль в поселок, на почту, где имелась междугородняя связь. Номер Дурсля — рабочий, разумеется, девушка еще не сошла с ума, чтобы звонить ему домой, — долго был занят, но, наконец, ей удалось дозвониться.

— Вернон Дурсль слушает, — произнес он.

— Весна на связи, — сказала Эйприл. Немудреный позывной, но ей не хотелось называть имени.

— Да? — голос мужчины сделался настороженным.

— Как там у нас?

— Очень… странно, — негромко произнес он. — Был скандал, жена слышала, как причитала ваша хозяйка. Но никого не вызывали.

«Полиции не было, — расшифровала Эйприл. — Уже хорошо.»

— Жена еще видела ту старушку, она крутилась поблизости. А после этого как отрезало. Тишина. Как будто ничего не было.

— Думаете, память подтерли?

— Наверно. Я туда не пойду и ни о чем спрашивать не буду. Если только случайно… мол, куда подевалась ваша симпатичная служаночка…

— Не надо лучше, — попросила Эйприл. — Если мадам затерли память, то такое вот упоминание, сами понимаете, может натолкнуть на подозрения. Хм, интересно, они что, всех обошли? Многие же меня знали!

— Я мало с кем общаюсь, — тяжело вздохнул Дурсль. — Но, похоже, охватили не всех… Вчера я в лавку ходил, жена послала за детским питанием, так лавочник ворчал, мол, что химией детей травить, вот мисс такая-то говорила, что сама готовит… и куда пропала?

— Всех, должно быть, обойти просто нереально, — вздохнула девушка. — Кстати, как ваши ребята?

— Нормально, — фыркнул мужчина. — Племянник капризный, конечно, как и мой, но ничего, терпимо. Вчера оба вместе играли, даже не подрались. А ваш как?

— Замечательно, — искренне ответила Эйприл. — Ему тут очень нравится. И еще раз спасибо, мистер Дурсль… Помните, я называла фамилию, а вы кому-то звонили, узнавали? Так вот, все верно. И поместье вовсе не заброшено.

— Да что вы?! — поразился он. — Не может быть!

— Я серьезно. Вы же помните, что эти люди — мастера на всякие фокусы.

— А, точно… А ваш… не чудил больше?

— Пока нет. А ваш?

— Тоже нет. По мелочи разве — что-то разбил, что-то уронил, ну да и сын тоже посуду бьет только так… По заднице получат оба, и ладно.

— Это хорошо, — серьезно сказала Эйприл. — Я тут поразмыслила… и поговорила кое с кем… По всему выходит, что тому, кто подбросил вам ребенка, вовсе не нужно, чтобы он вырос… обычным. Ну, в смысле, обычным пацаном, которого и выпороть могут, и приласкать, и в магазин отправить…

— Я понял, — после паузы ответил Дурсль. — Ну так я ведь обещал, что сделаю из него… человека. А с вашим что?

— С моим наоборот, похоже, — вздохнула девушка. — Говорю же, он стал бы избалованной истеричной дрянью, если бы не случай…

— Удачно вас занесло.

— Да уж, — усмехнулась она. — Что ж, желаю успехов, мистер Дурсль! Я вам еще позвоню, если не возражаете.

— Нет, конечно.

— Тогда еще одно… Насчет странных штучек, которые может выкинуть ваш племянник…

— Ну? — голос Дурсля стал настороженным.

— Не пугайтесь и не сильно его ругайте. Он не нарочно, у них в этом возрасте такое спонтанно случается, как у мальчишек-подростков… сами понимаете, что.

— Гхм… — тот закашлялся.

— Аналогии лучше я придумать не смогла, — серьезно сказала Эйприл. — Они не умеют себя контролировать. В школу им только в одиннадцать. Я так понимаю, в семьях, где имеются такие же взрослые, детей начинают учить владеть собой очень рано, но мы с вами этого сделать не сможем, увы. Просто постарайтесь объяснить мальчику, что он может напугать или даже покалечить кого-то, так что пусть держит себя в руках.

— А он сможет, в три года-то?

— Ну мой-то вообще своим умом дошел, отчего у нас пожар на кухне случился. Теперь страшно боится кому-то навредить. Говорит, хочу быть обыкновенным.

— Ч-черт, говорю же, нам бы такую девушку в няньки, — засмеялся Дурсль. — Как это у вас выходит так с детишками управляться?

— Я просто их люблю, — улыбнулась Эйприл. — Не всех, конечно, но… Словом, вы его не балуйте, но и не наказывайте особенно. Он не специально.

— Да я понял уже, — вздохнул мужчина. — Вы извините, меня начальство зовет.

— Мне тоже пора. До связи.

— До связи.

«Ну что ж, — подумала Эйприл, оседлав велосипед. — С этой стороны вроде все в относительном порядке. По своей воле Дурсль меня вряд ли сдаст, да и не знает он, как меня зовут на самом деле, и где я живу. Выследить можно, конечно, это вопрос времени, но, будем надеяться, обойдется. Хотя документы я подготовлю… Если что — Кэвина в одну руку, чемодан в другую, и в аэропорт. Пускай тогда поищут! Только вот отец его…»

Помучившись сомнениями, она все же свернула не к ферме, а на давно заросшую дорогу, ведущую к поместью. Эйприл никогда не была особенно человеколюбивой, и не сказать, чтобы она прониклась жалостью к владельцу усадьбы, сам виноват, в конце концов… Однако ей нужна была информация. Ей и Дурслю, причем второму даже больше: Кэвин для своего возраста очень разумен, а вот Гарри — не факт.

Эйприл оставила велосипед у ворот, прошла уже знакомой дорогой: сегодня картины вели себя смирно, никто никуда не перебегал… Разве только расседланный рыцарский конь мирно пасся на лужайке, а хозяин его оказался на картине, изображающей трех практически раздетых пышнотелых нимф (а может, богинь или граций, кто их разберет!), и уже без доспехов.

«Развратники, — весело подумала Эйприл. — С другой стороны, чем еще заниматься нарисованным людям? Тут ведь даже посплетничать не о ком…»

Она заглянула в комнату с камином, никого там не обнаружила и задумалась, как бы так поискать хозяина, чтобы это не выглядело вторжением на частную территорию. Впрочем, она ведь уже вторглась, так какая разница, в одну комнату заглянет Эйприл или в десять?

— Опять вы? — раздался резкий голос.

От неожиданности девушка вздрогнула. Одно хорошо: искать хозяина не придется!

— Добрый вечер, — сказала она.

— Я, кажется, просил вас появляться здесь как можно реже, — тот не отреагировал на приветствие, прошел в комнату, щелкнул пальцами — в камине взревело пламя.

— Вам совсем не интересно, что…

— Я не хочу ничего слышать, — оборвал мужчина. — Говорите, зачем явились, и убирайтесь. Если за деньгами — рановато, у меня пока нет наличных. Впрочем, можете взять вот это и выгодно продать…

Он выдернул запонки, протянул руку, и Эйприл невольно подставила ладонь.

— Красивые, — искренне сказала она. — Но я не за этим пришла. Я же говорила, деньги у меня есть.

— И чего вам тогда не хватает?

— Информации.

— Я не стану ни о чем говорить, — он отошел к окну.

— Да послушайте же! — неожиданно разозлилась Эйприл, схватила мужчину за плечо и вынудила повернуться к ней лицом. — Я что, прошу о чем-то сверхъестественном?! Мальчишка перепуган насмерть, он боится покалечить меня и мою родню, если вдруг что, а как с этим справляться, не знает, он еще маленький… А я тем более не знаю, я же не одна из вас! А вы… вы ведете себя омерзительно! И не надо ля-ля о том, как вы боитесь! — повысила она голос, не давая визави возразить. — Нормальный родитель всё сделает, чтобы защитить своего ребенка, а вы тут задницу просиживаете… И вообще, — добавила Эйприл по наитию, — мать он помнит, а вас — нет. Может, он вам и не нужен вовсе, сыночек-то? Так, род продлили для галочки, и сойдет?..

Она видела, как в серых глазах вспыхнула ярость, как рука поднялась — закати ей этот человек оплеуху, запросто можно было заработать сотрясение мозга, — и медленно опустилась.

— Как жаль, что я не могу ударить женщину, — процедил он. — Только убить.

— А какая разница? — удивилась Эйприл.

— Заклятие убивает чисто, вы не испачкаете паркет.

— Ну, тогда хорошо, что у вас под рукой не оказалось волшебной палочки, — усмехнулась она. — Но все же, судя по всему, возразить вам нечего.

— Нечего, — отрезал он. — И, ради всего святого, оставьте меня в покое! Я безмерно благодарен за то, что вы взяли на себя заботу о моем сыне, за то, что выяснили, кто он… Я вас озолочу, если хотите — отдам вам поместье, но пока… уйдите, прошу. Просто уйдите…

Эйприл присмотрелась к нему внимательнее. Сегодня хозяин усадьбы выглядел заметно лучше, во всяком случае, стало ясно, что он не стар. На свету стало возможным рассмотреть, что шевелюра у него не седая, а просто очень светлая. Без своего нелепого балахона, в темной рубашке и брюках, с собранными в хвост волосами, он выглядел лет на тридцать, плюс-минус пара лет. Худоба казалась неестественной, но если он рассказал о тюрьме правду, то что в этом удивительного? А так — это был высокий, хорошо сложенный мужчина. На лицо не красавец, конечно, но сразу становилось ясно, что он не из простых работяг, чувствовалась порода.

Но эта его тревожность, иррциональный (или, наоборот, рациональный?) страх, движения — то порывистые, то замедленные… Может… «Нет, на наркомана он не похож, будто мало я их видела! Скорее всего, и вправду нервишки шалят», — решила Эйприл.

— Вы уйдете или прикажете выставить вас силой? — спросил он устало.

— Выставляйте, — согласилась она. — За шкирку потащите или заколдуете? Сдается мне, если за вами следят, то за второе по голове не погладят…

— Подготовились к беседе, мисс?

— Нет, — честно ответила Эйприл. — Я просто пытаюсь вас понять, но у меня ничего не получается.

— Не нужно. Можете говорить все, что угодно, что сын рядом, рукой подать, что я плохой отец, я не стану слушать!

— Погодите! — осенило вдруг девушку. — Вы что же, решили, что я… подставная? Что это проверка какая-то? А мальчик — вовсе не ваш сын, мало ли, кто на кого похож и что заявляет… О господи!

— Я же сказал, что вы далеко не дура, — обронил он. — А теперь просто оставьте меня в покое.

— Ну и прекрасно, — процедила Эйприл. — Значит, с этой минуты Кэвин — мой и только мой сын, и попробуйте доказать обратное! Документы я добуду, это не проблема. Продам кое-что… а потом увезу мальчишку в Америку. Или в Австралию, давно хотела там побывать. — Она понимала, что поступает жестоко, но как иначе? — Я так понимаю, здешняя волшебная школа не единственная на нашем шарике, так что… прощай, Туманный Альбион, здравствуй, Дикий Запад или антиподы… не знаю, куда меня понесет!

В глазах визави отразилась растерянность, но сказать он ничего не успел.

— Спасибо вам за такого замечательного мальчишку, — протараторила Эйприл, — счастливо оставаться, надеюсь никогда вас больше не…

— Отойдите от окна! — мужчина с силой оттолкнул ее в сторону. На лице его читался не просто страх, куда хуже…

— Что там? — совсем другим тоном спросила девушка.

— Слышали хлопки? Нет? Это аппарация… ну, перемещение. Минимум трое. Для проверки, наверно, и если вас засекли…

— Черт, я велик оставила у ворот!

— О Мерлин… — он взялся за голову.

— Вам что, запрещены сношения с внешним миром? — недоумевающе спросила Эйприл.

— Нет! Но вы же… у вас…

— Ясно, — сказала она. — А почему они прямо сюда не заявились?

— Камин я заблокировал, — неохотно произнес Люциус, — без моего разрешения не выйдет попасть в дом. Аппарировать на территорию имения — тоже. Они появились на границе… и скоро будут здесь. Вам лучше уйти.

— Ага, конечно! И нарваться прямо на этих ваших полицаев?

— Авроров.

— Да один черт…

Тут Эйприл осенило, она схватила мужчину за руку и потащила к креслу, свободной рукой распуская свои косички.

— Что вы делаете?!

— А на что это похоже? — усмехнулась девушка, выдергивая его рубашку из брюк и расстегивая ремень. — Да сядьте вы уже…

Эйприл стянула через голову свитер и футболку, под которой больше ничего не было, живо скинула джинсы, оставшись в одних трусиках, и опустилась на колени.

— Всю жизнь мечтала сделать это на тигровой шкуре у горящего камина, — сказала она, пристраиваясь поудобнее. — Шкуры нет, зато есть камин. Уже неплохо, задница не мерзнет…

— Прекратите немедленно!

— Не паникуйте, опыт у меня есть, — фыркнула Эйприл, благоразумно умолчав о том, где, как, когда и с кем она сей опыт приобрела. Ну, этот хотя бы был достаточно привлекательным мужчиной и, главное, чистоплотным. — А теперь… хотя нет, можете и дальше держать меня за волосы, только сильно не дергайте, больно же… И говорите что-нибудь такое… я шаги слышу, а вы?

Вместо ответа он замысловато выругался.

— Сойдет, — одобрила она, берясь за дело и слушая сдержанный витиеватый мат Люциуса.

Правда, буквально сразу же дверь распахнулась, и глазам непрошенных гостей предстала дивная картина: хозяин дома в кресле у камина, перед ним стоит на коленях практически голая распатланная девушка, занятая понятно, чем…

— Однако! — весело сказал один из визитеров. — Да он тут времени даром не теряет!

— Застать Малфоя со спущенными штанами — вот это удача! — добавил второй.

Пронзительный женский визг заставил их вздрогнуть.

— Извращенцы! — дурным голосом завопила Эйприл и вскочила, прикрывая грудь рукой. — Маньяки! Я не подписывалась на групповуху! Пошли вон, сволочи!

Тяжелое полено просвистело в воздухе. От него аврор уклониться сумел, а вот от пущенных следом увесистых каминных щипцов — нет. Эйприл была левшой, хотя старалась этого не афишировать. Она вполне прилично владела обеими руками, но левой все же лучше…

— Сука! Вали ее! — вякнул аврор, зажимая рассеченный лоб. Глаза ему заливала кровь, он ничего не видел.

Эйприл поудобнее перехватила кочергу, но тут опомнился Люциус. Трудно сохранять самообладание, когда тебя застали в расстегнутых брюках в недвусмысленной ситуации, но он быстро сумел овладеть собой.

— Вы что, с ума сошли? — заговорил он сквозь зубы. — Кто дал вам право врываться в мой дом?! Суд? Визенгамот? Покажите документы! И свои тоже, я желаю знать, кто злоупотребляет служебными обязанностями!

— Полегче, полегче, сэр, мы же ничего…

— Это вторжение в личную жизнь! — вставила Эйприл, подцепив еще одно полено и выразительно поигрывая кочергой. Нагота как-то вдуг перестала ее смущать. — Я уж молчу про частную собственность!

— Девке память сотри… — простонал раненый аврор.

— Я вас сейчас самого с лица земли сотру, — холодно произнес Люциус и проговорил фальшивым тоном, обращаясь к девушке: — Ну что ты натворила, милая? Смотри, этот идиот уже заговариваться начал! Не иначе, сотрясение мозга… Хотя было бы, чему сотрясаться…

— Ой, ну не рассчитала я, сэр! — выпятила нижнюю губу Эйприл. — Мне мамка всегда говорила — если что, сразу бей со всей дури, ты ж девка, мужик всяко сильнее! Кто знал, что он такой хлипкий?

— Дури у тебя много, это верно, — усмехнулся он и снова повернулся к аврорам. — Долго мне еще терпеть ваше присутствие? И, к слову, я так и не услышал, во-первых, извинений… ладно, передо мной, но перед девушкой!..

— Обойдусь я без ихних извинений, — нарочито развязно вставила Эйприл. — Извращенцы!

— А во-вторых, я так и не узнал причины, коей я обязан вашему визиту, — закончил мысль Малфой, невозмутимо застегивая брючный ремень.

— Проверяли, нет ли нежелательных контактов, — буркнул уцелевший аврор. — Но, я гляжу, тут сплошь… хм… желательные. Эта девушка…

— Не ваше дело, — ледяным тоном ответил мужчина. — Не из… гм… нашей среды, не переживайте. И хватит уже заливать кровью паркет!

— Ладно, пошли, — тронул тот напарника за плечо.

— Но…

— Да там велосипед у ворот стоит, это явно местная…

— Ага, местные мы, с фермы! Неужто б я из самого Лондона в эту дыру прикатила? — сказала Эйприл им вслед, уже чисто для острастки, и перевела взгляд на Люциуса. Тот приложил палец к губам.

Девушка понятливо кивнула и заговорила только тогда, когда услышала два негромких хлопка, с которыми перемещались в пространстве волшебники.

— Вы… были очень убедительны, — проговорил мужчина, огляделся, стащил с кушетки плед и укутал девушку. — Ьлагодарю за помощь, но… теперь вы понимаете, отчего я не желал ваших визитов?

— Понимаю, — кивнула Эйприл.

— Вы, может, оденетесь? Хоть камин и горит, но все равно в доме нежарко…

— Нет, сэр, — усмехнулась она, — пока не оденусь. Кстати, вы можете превратить этот плед в тигриную шкуру? Хотя бы ненадолго?

— Могу, но… зачем? — недоуменно спросил он.

— Я привыкла завершать начатое, — провокационно ответила Эйприл. — А про шкуру у камина я говорила, только вы пропустили все мимо ушей! Ну да вам не до того было… Так что?

— Оденьтесь, пожалуйста, — спокойно произнес Люциус. — И отправляйтесь домой. Моя просьба остается в силе: не нужно сюда приходить. Когда станет возможно, я сам к вам наведаюсь… А теперь — всего доброго. Еще раз благодарю за помощь.

Он резко развернулся и вышел.

— Кремень-мужик… — с уважением произнесла Эйприл и принялась одеваться.

Не то чтобы она считала себя секс-бомбой, но в такой ситуации сложно не разобраться, хочет чего-то мужчина или нет… Хотел, и еще как, но то ли брезговал простолюдинкой (хотя ради спасения шкуры готов был пожертвовать своим аристократическим телом), то ли какие-то принципы не давали ему воспользоваться ситуацией… Забавный, в общем, экземпляр!

* * *

Ждать обещанного визита пришлось довольно долго: листва почти совсем облетела, по утрам трава подергивалась инеем, задувал сильный ветер, временами начинала сыпать снежная крупа. Гулять по такой погоде было не слишком приятно, хотя в солнечные тихие денечки — отчего бы и нет?

Этот выдался из таких, и Эйприл как раз помогала Кэвину одеться потеплее, когда со двора раздался голос Мэй:

— Эйприл! Эй! Тебя тут какой-то лорд спрашивает!

— Какой еще лорд… — пробурчала та, показывая Кэвину, как попрочнее завязать шнурки на ботинках, и крикнула в ответ: — Не придуривайся!

— Я серьезно! Натуральный лорд… на сером коне!

— Мэй, я тебе уши надеру! — Эйприл высунулась в окно и замолчала. Во дворе действительно рыл землю копытом рослый конь на редкость красивой масти: серебристо-серая шерсть темнела книзу, у самых копыт становясь почти черной, вся шкура — в совсем светлых небольших пятнах, хвост и грива тоже светлые… Всадник был подстать жеребцу — высокий, подтянутый, с ног до головы в черном (насколько могла понять Эйприл, это был костюм для верховой езды), только волосы тускло серебрились в лучах холодного осеннего солнца.

— Эй, сэр! — крикнула она в окно, и он поднял голову. — Вы коня себе в масть подбирали, что ли?

— Очень остроумно, мисс, — ответил мужчина и едва заметно усмехнулся. — Быть может, вы спуститесь? Мне хотелось бы побеседовать с вами об известном вам деле.

— И правда, что это мы, как принцесса с рыцарем через окошко перекрикиваемся, — фыркнула Эйприл. — Сейчас иду! Кэвин, давай живее…

— Это он, да? — чуточку испуганно спросил мальчик.

— Он. Не бойся, я тебя в обиду не дам!

— Ты же сама сказала, что он волшебник, возьмет и…

— А ты заявил, что ты ему не нужен, вот и… — улыбнулась она. — Пойдем. Только сделай серьезный вид, очень тебя прошу. Хочу полюбоваться выражением лица этого пижона… Ага, вот так! Идем!

Мужчина держал коня в поводу, нервно похлопывая стеком по голенищу сапога. Должно быть, хозяин поместья чувствовал себя немного не в своей тарелке во дворе большого фермерского дома, где отовсюду на него таращились любопытные домочадцы Логгов, под ногами сновали собаки и куры, а нахальный петух даже попытался взлететь гостю на плечо, как поступал обычно с хозяйкой.

— Вот и мы, — весело сказала Эйприл. — Здравствуйте, сэр!

— Здравствуйте, — повторил Кэвин абсолютно серьезно, глядя снизу вверх.

Люциус недоуменно моргнул, нахмурился и перевел взгляд на девушку. Та улыбалась с совершенно невинным видом.

— Это…

— Кэвин, — сказала она. — Я вам объясню. Вы, кажется, хотели побеседовать, а мы с Кэвином как раз собрались на прогулку в лес. Может, составите нам компанию?

— С удовольствием, — с явным облегчением ответил Люциус, явно представив, что ему придется вкусить фермерского гостеприимства, — только вот Сильвер…

— Оставьте его на Мэй, — кивнула Эйприл на сестру. — Она о нем позаботится.

Мужчина с недоверием взглянул на тоненькую девочку-подростка.

— Не беспокойтесь, мистер, — сказала та, улыбаясь во весь рот, и уверенно перехватила поводья. — Я с ним справлюсь!

Словно в ответ на ее слова из конюшни послышалось басовитое ржание Билли, ломового жеребца, и грохот — почуяв вероятного соперника, тот долбанул копытом (размером с хорошую супницу) в стену.

— А ну не балуй, скотина! — гаркнула Мэй так, что серый конь прижал уши и попятился. — Да не ты, ты-то, вижу, смирный, ученый… пошли, красавчик, пошли…

— Идемте, — Эйприл тронула мужчину за локоть. — Тут нам покоя не дадут.

— Я вижу, — вздохнул он, галантно придежав для нее створку ворот. — Гм, надеюсь, я не останусь без лошади?

— Не думаю. В крайнем случае, возьмете Билли. Правда, он побольше вашего Сильвера и в галоп если и возьмет, то вы все на свете проклянете…

— Спасибо, лучше не стоит, — невольно улыбнулся Люциус. — Будем надеяться, что ваша сестренка в самом деле умеет обращаться с лошадьми. Я бы не взялся за чистку и прочее.

«Интересно, а кто же занимается этим в поместье?» — с интересом подумала Эйприл, решив спросить об этом позже.

— Судя по тому, что вы явились при полном параде… — она окинула взглядом щегольской костюм, — вам все-таки вернули конфискованное? Лошадей в том числе?

— К сожалению, одного лишь Сильвера, — поморщился Люциус. — Остальных успели… хм…

— Прибрать к рукам, — помогла Эйприл и подхватила Кэвина подмышки, перенося через канаву. — А почему на этого не польстились? Такой красавец…

— У этого красавца на редкость подлый нрав.

— Я не заметила.

— Меня он признает за хозяина, а… ваша Мэй, похоже, из породы заклинателей лошадей.

— Это точно. Она цыганка. Я же вам говорила, что у нас в семье все приемыши.

— Верно, я и запамятовал… — Мужчина галантно подал ей руку, помогая перебраться через поваленное дерево, но когда наклонился, чтобы поднять мальчика, тот отпрянул и дался только Эйприл. — Гм… А вы не могли бы объяснить, отчего ребенок вдруг сделался рыжим?

— А я его перекрасила на всякий случай, — задорно улыбнулась девушка. — Смоталась в город, купила иранской хны, добавила кофейку — и пожалуйста. Я просто решила, что белокурый мальчик однозначно привлечет внимание, если меня вдруг выследят.

— Зато теперь он почти как Уизли… — пробормотал Люциус.

— Не знаю, кто такой или такая Уизли, но зато он может сойти за младшего братца Джулии, она у нас тоже рыжая.

— Гм… вы правы, мисс, — подумав, кивнул он. — Безопасность важнее. Краска смоется, да от нее и так можно избавиться… нашими методами.

— Именно об этом я и подумала… — пропыхтела Эйприл, снова взяв Кэвина на руки.

— Позвольте мне, вам же тяжело! — опомнился Люциус.

— Это если он сам захочет, — усмехнулась девушка и посмотрела на серьезную физиономию мальчика. — Ну что?

Тот явно собрался было отказаться, но заметил прищур Эйприл и покорно вздохнул.

— Ладно, — сказал он. — Только ты далеко не отходи!

— Не беспокойся. Если хочешь, я буду держать тебя за руку. Вы не возражаете, сэр?

— Нисколько…

Люциус держал мальчика, как фарфоровую куклу. То ли ему раньше никогда не доводилось брать на руки маленького ребенка, то ли еще что, но вид у него при этом был настолько растерянный и беспомощный, что Эйприл невольно рассмеялась.

Кэвин вынужденно обхватил мужчину за шею, Эйприл взяла его за руку — со стороны могло показаться, будто она обнимает Люциуса за плечо, — и вот так, тесной группой, они продолжили неторопливую прогулку сквозь предзимний лесок.

— Так о чем вы хотели побеседовать, сэр? — напомнила девушка.

— Все о том же, мисс, о ребенке. Теперь, как вы понимаете, у меня есть средства для того, чтобы устроить феерический скандал в прессе. Журналистку я уже нашел: обычно врет как дышит, но если ей заплатить достаточно и поставить перед нею цель, она из кожи вон вывернется. Да и других немало… Остается только придумать, каким же образом мне удалось отыскать сына. И почему я вообще взялся за поиски, если мне давно сообщили о его смерти!

— А я вам уже говорила, сэр, — улыбнулась Эйприл, — не надо ничего придумывать. Жизнь — забавная штука… Порой такое случается, что и вообразить сложно. Ведь у нас с вами так и вышло, разве нет? Вы представьте, это ж какое нужно стечение обстоятельств, чтобы меня, девушку из Уилтшира, искавшую работу в пригороде Лондона, занесло именно к приемной мамаше вашего сына… Да чтобы я сумела его разговорить, чтобы он назвал свое имя, чтобы я вспомнила вензель на арке ворот заброшенного поместья… И вдобавок решила сбежать с сокровищами.

— А? — опомнился Люциус, будто завороженный бесконечными «чтобы». — Какими сокровищами?

— Мальчиком и драгоценностями мадам, — довольно ответила девушка. — Надеюсь, вы не сдадите меня в полицию?

Тот только криво усмехнулся:

— Провидение есть Провидение. Если двум уголовникам суждено встретиться, рано или поздно это произойдет… И давненько вы так промышляете, мисс?

— Лет двенадцать, — подумав, ответила она. — Так-то, по мелочи, еще раньше начала, а всерьез… Что вы на меня вытаращились? Под ноги смотрите, не то Кэвина уроните! И вообще, давайте-ка присядем, вон бревно подходящее…

— Мисс, вы что, с пеленок взялись за грабежи? — недоуменно спросил Люциус, сев на поваленный ствол и осторожно спустив мальчика наземь. Тот тут же прижался к Эйприл.

— Почему с пеленок? — удивилась девушка. — Хм… Вам сколько лет? Так сложно определить…

— В апреле исполнится тридцать, а что?

— Ну так я всего на четыре года моложе вас, сэр. Ну и… никто не воспринимает меня всерьез с этими косичками, — усмехнулась Эйприл. — Так вот… За дело я взялась еще совсем мелкой, подворовывала понемногу, потому как иначе умерла бы с голоду: папаша пил горькую, а матери я вообще не помню. Потом стала наниматься в дома побогаче — просилась работать за стол и кров. Тогда, конечно, детей мне не доверяли, но помочь по кухне, прибраться, постирать, в саду что-то сделать — это сколько угодно, — вздохнула она. — Лет с двенадцати меня уже брали смотреть за малышней, внешность у меня вполне располагающая. В четырнадцать я попалась… Ну, как попалась, возникло подозрение, но доказать ничего не смогли, однако взяли на карандаш и засунули в исправительную школу. К тому времени папаша умер, я осталась одна, вот Логги и взяли меня на воспитание. Я решила, лучше на ферме, чем в той школе…

— Интересная жизненная история, — проронил Люциус. — Однако на ферме вы не остались.

— Да, поработала годик и решила, что надо бы закончить образование, — хитро прищурилась она. — Сперва школу, потом колледж… Я в нем лет десять уже учусь, разумеется, на заочном и не под настоящей фамилией. Очень удобно материал о поместьях и особняках собирать, якобы курсовую пишу.

— А документы?

— Не проблема, я ведь говорила. Папаша мой хоть и был пьяницей, но его дружки много кого знали. Так что продать краденое и раздобыть бумаги — раз плюнуть. Вдобавок на самом деле меня зовут вовсе не Эйприл Логг. Родители меняют имена нашим приемным, — пояснила она, видя недоумение собеседника.

— А как…

— Не спрашивайте, — перебила девушка. — Не надо. Кэвин, ты не замерз?

— Не-а, — ответил тот, сосредоточенно собирая побитые морозом опавшие листья и желуди. — Я еще поиграю, можно?

— Конечно. — Она повернулась к мужчине. — Вот такая история, сэр. Каково вам… лорду, если я верно поняла вопли Мэй, сидеть на одном бревне с воровкой-рецидивисткой?

— Не замечаю неудобства, — спокойно ответил он. — В конце концов, среди моих предков попадались и пираты, и разбойники, как и, полагаю, в большинстве знатных семей.

— Вы исключительно толерантны!

— Нет, я просто разумен.

— Будь вы разумны, не вляпались бы в этакое говнище, — непринужденно произнесла Эйприл. — Но мы что-то отклонились от темы…

— Да… Я хотел спросить, зачем вы выкрали ребенка? Вряд ли вы намеревались получить вознаграждение, ведь вам поместье представало пустым, совершенно заброшенным, а отыскать настоящих хозяев…

— Реально, но маловероятно, — вставила она. — Или слишком дорого. И не факт, что они заплатили бы за информацию о мальчике.

— Вы полагали, они заплатят за него самого? — приподнял темные брови Люциус.

Забавно, подумала Эйприл, белокожий сероглазый блондин, а брови темные. Кэвин, кстати, точно такой же. Вроде бы, говорят, это признак породы.

— Об этом я тоже думала, но не в первую очередь, — созналась она.

— А в первую?.. — поинтересовался он.

Эйприл помолчала, глядя на Кэвина, который упоено возился теперь уже с камешками, потом произнесла:

— Видите ли, сэр… Это сложно объяснить, но я попробую… Дело в том, что своих детей у меня никогда не будет… поэтому я пытаюсь хоть как-то помочь чужим, видимо, в качестве компенсации. Мэй, Джулию и Огаста привела в дом именно я. Хобби у меня такое — подбирать брошеных ребятишек…

— Постойте, но… почему?.. — начал Люциус, не умея сформулировать вопрос и понятно, и не оскорбительно для девушки. Она, впрочем, поняла и спокойно произнесла:

— Да так, дело житейское… Тринадцать лет, первая любовь, залет по глупости, неудачный аборт… В муниципальной клинике с такими, как я, особо не церемонились, вот и последствия.

— Простите, мисс, мою бестактность, я даже предположить не мог… — с явным усилием выговорил мужчина.

— Бросьте, это было давным-давно, — усмехнулась Эйприл. — Я даже думаю, что мама Сара решила взять именно меня, а не мальчика, потому что знала о диагнозе. У нее тоже самое, только врожденное, вот и… Зато у нас теперь целый выводок, знай, присматривай!

— Погодите, выходит, вы… хм… работаете не просто из любви к искусству, не ради самих денег, но…

— Ну да, эту ораву надо содержать. Конечно, прожить можно и так, земля тут хорошая, но не забывайте, что каждому нужно купить документы. У Мэй вообще ничего не было, она цыганка, отбилась от табора. У Джулии только какая-то бумажка, в которой ничего не разобрать. У Огаста, может, что-то и имелось, но это что-то только с собаками искать. Мы-то с Джун и Джоном хоть оформлены честь по чести.

— А… Кэвин?

— А он пока что тут на птичьих правах, — серьезно сказала Эйприл. — Мне нужно поехать в Лондон, найти старых знакомых… ну и… сделать бумажки и зарегистрировать ребенка, как полагается. Уже не на родителей, конечно, на себя, если получитя.

— Я отправлюсь с вами, — категоричным тоном заявил Люциус.

— На кой черт вы мне там сдались?

— Это может оказаться опасной затеей.

— Лезть в те места с чужаком вроде вас — еще опаснее, — парировала Эйприл. — Вы там ничего не знаете, ляпнете еще сдуру что-нибудь… Я понимаю, что вы волшебник, но рисковать все равно не стоит.

— Но…

— Эйп, — перебил Кэвин, подергав ее за рукав. Кажется, он обиделся на то, что она уделяет так много внимания чужому мужчине, а не ему. — Гляди!

— Ух ты! — восхитилась девушка, приглядевшись к хрупкому сооружению из веточек, листьев и, кажется шишки. — Это девушка?

— Да, принцесса! — гордо ответил мальчик, неловко перехватил свое творение…

— Только не вздумай плакать! — поспешила сказать Эйприл, видя его огорчение — легкая конструкция рассыпалась и стала просто осенним мусором. — Я же успела увидеть, какую ты сделал красоту! А листья, к сожалению, скоро совсем бы завяли, было бы еще жальче, ведь пришлось бы выбросить, верно?

— Ага-а, но все равно обидно… — шмыгнул он носом и прижался к ее плечу. — Я хотел Мэй показать…

— Значит, покажешь, — совершенно серьезно произнес Люциус, взяв стек. — Гляди.

Оба, и Кэвин, и Эйприл вытаращили глаза, глядя, как рассыпавшееся собирается воедино, и на протянутой ладони мальчика снова возникает танцующая принцесса из палой листвы и еловой шишки.

— А желудя не было! — удивленно сказал мальчик.

— Прости за самовольство, — церемонно сказал мужчина, — мне показалось, у него очень элегантная шляпка. И еще вот это перышко… Готово.

— Правда, волшебство… — протянул Кэвин и осторожно потрогал игрушку.

— А я-то думала, зачем вы тащите с собой стек, — усмехнулась Эйприл. — Палочка у вас либо в трости, либо в нем?

— Совершенно верно, — довольно усмехнулся Люциус. — Я не так уж редко оказываюсь среди магглов, так что стоит маскироваться как следует во избежание неприятностей с Министерством и авроратом.

— Я так и поняла… Но мы не закончили разговор.

— Давайте продолжим на обратном пути. Кажется… м-м-м… Кэвину не терпится продемонстрировать свою принцессу другим детям.

Он уже без вопросов взял мальчика на руки — тот не стал протестовать, но все время поглядывал на Эйприл, мол, все ли в порядке? Та кивала, и он успокаивался ненадолго.

— Мы дошли до легализации в обычном мире. В магическом… в магическом как я и говорил, непременно случится страшный скандал, уж я постараюсь, — сказал Люциус. — Я не пожалею ни сил, ни средств ради того, чтобы вернуть сына…

— То есть вы его заберете, — заключила Эйприл.

— Да. — Это было произнесено таким тоном, что желания поспорить не возникало. — Разумеется, не сию секунду.

— Вы в своем праве, вы отец. Но я буду скучать по нему.

— Он тоже будет скучать, — все тем же тоном произнес Люциус. — И… Мисс Логг, не могли бы вы принять мое предложение и стать…

Эйприл округлила глаза в ожидании продолжения.

— …няней для моего сына? Да что смешного я сказал?!

— Вы… вы… вы так серьезно это говорили, будто собирались предложить мне руку и сердце! — от смеха она согнулась пополам.

— Я и предлагаю, — без тени иронии ответил он. — Руку, полную денег, и сердце — своего сына. Итак?..

Смех прекратился, как отрезало. Эйприл выпрямилась и посмотрела Люциусу в глаза. Нет, шутить он и не думал…

— Я согласна, — сказала она.

— Я так и думал, — довольно произнес он и поудобнее перехватил мальчика. — Только, пожалуйста, не нужно красть фамильные драгоценности, они мне дороги, как память. Я и так заплачу вам столько, что хватит на все ваше семейство.

— Сэр, я не клептоманка, — с достоинством ответила Эйприл. — В тех домах я воровала не ради удовольствия. Вы были в тюрьме, сами знаете, насколько это здорово… А если вы обещаете достойную плату, то, думаю…

— Мы поладим, — завершил Люциус. — Я понял это, когда вы засветили каминными щипцами в лоб аврору.

— Не раньше? — провокационно спросила она.

— Нет. То, что произошло раньше, было несколько неожиданным, но не явилось для меня ничем принципиально новым. Но это полено и щипцы… Вы были прекрасны в этот момент.

— Спасибо, сэр. Жаль, мне не предоставилось возможности метнуть кочергу. Я могу убить кочергой удирающую крысу, как вам?

— Очень ценное умение! — серьезно ответил он и засмеялся вслед за девушкой.

Кэвин, не очень понявший, из-за чего такой веселье, тоже начал улыбаться.

— Беги, хвастайся, — Люциус спустил его наземь, и мальчик убежал в дом.

— Мэ-эй! — позвала Эйприл. — Где ты там? Милорду пора уезжать!

— Ща, оседлаю! — отозвалась та и вскоре вывела Сильвера, вполне довольного жизнью.

— Благодарю, мисс, — церемонно произнес мужчина.

— Спасибо в карман не положишь, — сказала девочка и нахально улыбнулась.

— Мэй, я тебе сама заплачу, — быстро сказала Эйприл, перехватив панический взгляд. — Ты что, не видишь, у человека кошелек некуда положить, а ты…

— А это что? — Мэй повертела в руках тяжелую монету. — Хм… иностранная какая-то. Ну да ничего, сойдет! Спасибо, сэр!

— Однако… — только и выговорил он.

— Я у нее потом заберу, — улыбнулась Эйприл.

— Но как она ловко…

— Цыганка, карманница. Тренируется на ком попало, чтобы не терять квалификации. А теперь езжайте скорее, если не желаете остаться на обед…

— Прозвучало вполне по-людоедски, — усмехнулся Люциус. — До встречи, мисс!

— До встречи, сэр! — Эйприл помахала вслед рукой и поспешила в дом: нужно было проследить, чтобы Кэвин случайно не сболтнул про волшебство при остальных детях.

* * *

В следующий раз Люциус заявился нескоро, когда снег уже надежно укрыл землю, и младшие Логги с визгом и хохотом носились по сугробам за оградой, осыпая друг друга градом снежков. Кэвин за ними не поспевал, но очень старался, а Эйприл присматривала, чтобы буйные братья и сестры невзначай его не зашибли, с них станется…

Остроглазая Мэй первой заметила всадника и завопила:

— Эйпри-и-ил! Снова лорд на белом коне скачет!

— В прошлый раз был серый, — сказала та, выудив Кэвина из сугроба и отряхнув.

— А теперь белый! Вон, гляди!

— И правда… Добрый день, сэр, — сказала она, когда всадник осадил коня, взметнув снежные брызги. — Мэй, возьми…

— Не нужно! — Люциус поднял затянутую в черную перчатку руку. — Я буквально на несколько минут.

Он спешился и взял коня под уздцы.

Кэвин на всякий случай ухватился за руку Эйприл, но поздоровался.

— Добрый день, — улыбнулся в ответ мужчина, но тут же переключил внимание на девушку. — Мисс, отойдем чуть подальше, чтобы дети не слышали… Кажется, дело начинает понемногу раскручиваться. Я надавил на все доступные рычаги, и маховик завертелся…

— Вы всегда так витиевато выражаетесь, сэр? — спросила она. — Сказали бы просто: сунул деньжат, кому надо, чтоб дело завели, вот и все.

— Привычка, мисс, — вздохнул он. — Так вот… Активность моя не осталась незамеченной, и по следу моих ищеек уже идут чужие. Я вполне допускаю, что где-то они могут и опередить меня… Понимаете, к чему я клоню?

— Они могут напасть на мой след? — серьезно спросила Эйприл.

— Вполне. Поэтому я настоятельно прошу вас с мальчиком перебраться в поместье. Там вы оба будете под моей защитой.

— Ну… — девушка нахмурилась. — Это не слишком-то удобно.

— Не вижу никакого неудобства. Мальчик — мой сын, вы — его няня. А если вы о том, что незамужней девушке неприлично жить под одной крышей с одиноким мужчиной, то могу дать слово, что честь ваша не постадает.

— Да какая там честь, — отмахнулась Эйприл. — А если кто узнает?

— Поместье я закрыл наглухо. Конечно, сильные волшебники сумеют пробиться, но для этого им еще нужно будет догадаться, что вы скрываетесь именно там.

— А если и не пробьются, то могут выйти на мое семейство, — подхватила девушка, усиленно соображая. — Сэр, лучше сделаем вот как… Вы сейчас уезжайте и ждите. Время же пока еще есть? Вот… А я скажу своим, что меня предупредили об опасности, и мне надо сматываться в Лондон, а может, и на континент. Возьму Кэвина, вещички, да отправлюсь на станцию, а оттуда уже в ваше поместье. Главное, подгадать денек поненастнее, чтобы следы замело.

— Пусть будет по-вашему, — кивнул он. — Много вещей не берите. Всем необходимым я вас обоих обеспечу. И… честно говоря, не представляю, как вы пойдете пешком по бездорожью, там ведь снега намело коню по брюхо!

— Верно… Я-то пройду, а вот Кэвина придется тащить на руках, — вздохнула она. — Ну, значит, обойдемся без большей части вещей!

— Лучше так: вы действительно сядете на поезд, сойдете на следующей станции, а я встречу вас там. Ну а уж добраться до поместья — не проблема.

— Ладно. Главное, сами не засветитесь, у вас внешность очень приметня

— Разумеется, мисс. Итак, мы договорились?

— Ну да. Так… Поезд на Лондон останавливается на нашем полустанке в пять утра и в шесть вечера. Я думаю, лучше ехать утренним, когда еще все сонные…

— Нет уж. Вечерним. Утренним все едут в город на работу, вас там затопчут.

— Точно… Значит, вечерним. Заодно и Кэвина не нужно будет поднимать раным-рано, — улыбнулась Эйприл.

— Главное, чтобы ваши родные были уверены — вы уехали из этих краев. Правда, они все равно помнят меня…

— Так вы же сами придумали отличную отмазку, сэр, — улыбнулась Эйприл. — Вы молодой мужчина, а я из любопытства заглянула как-то к вам на огонек… за небольшой подарочек, конечно. Для моих это в порядке вещей.

— Будем надеяться, что это сработает, — вздохнул Люциус и вдруг взял ее за руку. — Я с ума сойду за это время…

— Не сойдете, — хладнокровно ответила она.

— Вы не понимаете. Я знаю, что мой сын совсем рядом, рукой подать, в безопасности… но безопасности относительной, потому что кто-то может успеть первым!

— Мы дома посидим, — сказала Эйприл успокаивающе. — Не переживайте так. В округе Кэвина никто еще не видел, я старалась не забредать с ним на соседские земли, мы гуляли тут, поблизости, а к нам никто без нужды не заходит. Если только на станции кассир запомнил или водитель автобуса, и то вряд ли… Даже если так, абы кому они отвечать не станут. Мы местные, а чужаков тут не любят, знаете ли.

— Мисс, вы забыли о волшебстве, — криво усмехнулся он.

— Ну, чтобы его применить, надо ведь еще знать, о ком спрашивать, — парировала она. — А я сейчас выгляжу совершенно иначе, чем в Литтл-Уиннингсе или в дороге.

— Будем надеяться… — повторил Люциус, еще раз пожал ей руку, потрепал по голове Кэвина и вскочил в седло, громко сказав: — Заглядывай на огонек, милая!

— Непременно! — отозвалась она, помахав вслед.

К ней живо подбежали Мэй и Джулия.

— Эйприл, ты что, с ним того самого? — с любопытством спросила Мэй.

— Ну а что такого-то? Я вроде не уродина…

— И как оно, с лордом? — поинтересовалась Джулия.

— Да как со всеми, невелика разницы, — пожала плечами Эйприл. — Разве что постель роскошная и потом не разит. А так — все мужики одинаково устроены! И цыц! А то мать мне задаст…

— Ладно, мы не понимаем, что ли… — протянула Мэй, а девушка вспомнила, что монета Люциуса осталась у нее.

— Кстати, ты ту монету отдай, — попросила она. — Я тебе взамен фунт дам.

— Два, — пожадничала та. — А ему что, жалко? Вон богатый какой, седло в серебре…

— Дам два, — согласилась Эйприл. — Ему не жалко, просто… короче, это сувенирная монета из одной экзотической страны. Многие знают, что он там бывал, а если она вдруг всплывет на ферме…

— Репутации каюк, — поняла Мэй.

— Не столько репутации… когда это дворяне по селянкам не бегали?

— Жена ревнивая, понятно, — догадалась Джулия. — Мэй, лучше отдай. Ну его нафиг, неприятности нам не нужны.

Та порылась по карманам и выудила тяжелую монету.

— Держи. Только про два фунта не забудь!

— Не беспокойся, я свое слово держу!

Побег Эйприл готовила обстоятельно. Для начала отправилась в поселок под предлогом того, что ей нужно позвонить, и действительно позвонила, только не мифическому знакомому, а Вернону Дурслю. Тот с удовольствием поведал о том, что никакой «чертовщины», как он выражался, пока больше не происходило, если не считать битых окон (но это пацаны мячом заехали) и посуды, а также облитого зеленкой кота миссис Фигг, увидев которого в сумерках, местный пьянчужка с перепугу завязал. Ну и еще племянничек оказался драчливым и, хоть был гораздо мельче и слабее старшего кузена, все равно умудрялся частенько побеждать в драках и спуску тому не давал.

— Это все очень хорошо, — сказала Эйприл, — только я хочу вас предупредить, мистер Дурсль: тут затевается большая шумиха по поводу моего мальчика, ваш племянник в этой истории тоже замешан, так что будьте готовы к незваным гостям. Нет-нет, подождите возмущаться… Не знаю, приходили ли к вам уже, но… Если это будут вежливые, хорошо воспитанные люди, которые скажут, что они от одного высокопоставленного джентльмена, ответьте на их вопросы, пожалуйста, — это отец Кэвина. Да, представьте себе… А если назовутся аврорами, гоните в шею! Что? — прислушалась она к вопросу собеседника. — А, скорее всего, их будет интересовать история появления обоих мальчишек в Литтл-Уинингсе. Расскажите как можно подробнее, про тот мотоцикл и бородача не забудьте, это важно, и как мы с вами встретились и говорили о мальчиках… И знаете что? Вы же в курсе про их фокусы с памятью, так что заранее надиктуйте все, что сможете вспомнить, и спрячьте кассеты в разных местах, на работе, например. И жену попросите повспоминать. Можете и в тетрадочку записать и тоже припрять… Мало ли, пригодится! А теперь мне пора, мистер Дурсль, всего доброго!

Повесив трубку, она довольно усмехнулась: кажется, усатый сосед воспринял ее рекомендации всерьез. Надо только уточнить у Люциуса, как именно представляются его сыскари. Но, наверно, вряд ли бесцеремонно врываются в дом, как те двое…

Домой Эйприл вернулась с крайне озабоченным выражением лица, сразу прошла к себе наверх и принялась деловито перетряхивать одежки Кэвина, откладывая то, из чего он уже почти вырос, в сторонку и отбирая только самое необходимое. Самой ей собраться было легче легкого, кочевая жизнь приучила обходиться минимумом вещей, да и то таких, которые не жаль было бросить, случись что.

Разумеется, деятельность ее не осталась незамеченной.

— Что-то случилось? — спросила Сара, когда Эйприл помогала ей перемывать посуду после ужина.

— Пока нет, — лаконично ответила та, — но может случиться. Одна птичка мне начирикала, что в том городке, откуда я увезла Кэвина, началась какая-то подозрительная движуха. Неясно, кого ищут, может, и не меня, но я лучше скроюсь на некоторое время.

— Опять в Лондон подашься? — понятливо кивнула мать.

— Ну да. Мало ли, сумеют выйти на ферму… Только вот что, — Эйприл присела на край стола. — Если кто явится и начнет расспрашивать, ничего не скрывайте. Да, дочка ездит на заработки в Лондон или еще куда-то, возвращается отдохнуть и снова исчезает. Денег привозит порядочно, а откуда она их берет, вы понятия не имеете, верно?

— Угу, — ответил Стэнли, гревший ноги у печки. — Особенно мы не имеем понятия о том, что в подвале зарыто.

— Не в подвале, я давно перепрятала, — фыркнула девушка. — Ну, догадываетесь, в общем, что нечиста я на руку, такая уродилась, вы знали, кого на воспитание берете, но не особо беспокоились, так?

— Ну да. Всё в дом, всё в дом, — ядовито произнес отец. — А что с мальчиком?

— А ничего. Это ж у нас в порядке вещей, троих я привела, а где трое, там и четверо. Где подобрала, не сказала, а он толком говорить не мог. Потом я вдруг подхватилась и смылась с ребенком вместе, ничего не объяснив… И еще — я снова Кимберли.

— А почему в округе тебя знают как Эйприл Логг?

— Ну так соседи привыкли, что у нас все Логги. А по документам я якобы Кимберли, я ж их не предъявляю каждому встречному-поперечному.

— А нам ты не хочешь пояснить, что случилось? — спросил Стэнли.

— Пока нет, пап, — покачала она головой. — Но не беспокойтесь, мы отправляемся в безопасное место, подальше отсюда. Надеюсь, скоро все утрясется, тогда я смогу вернуться, а пока даже дать знать о себе не получится…

— Как обычно, — вздохнула Сара. — Исчезнет на полгода, возвращается с очередным подарочком… Ладно уж, только будь поосторожнее.

— Конечно, мам. Вы тут тоже не зевайте и с чужаками построже, ладно? А мелким вообще ничего знать не надо, на то они и мелкие.

— Не учи родителей, — буркнул Стэнли. — Вещи собрала? До станции довезти? Я Билли запрягу…

— Не надо, я велосипед возьму, — ответила Эйприл. — Оставлю его на автобусной остановке, пусть кто-нибудь из ребят потом заберет. Надеюсь, его не сопрут… хотя он разве что на металлолом и годится!

— Может, лучше санки?

— Нет, их тащить надо, да и в снегу здорово вязнут, а с моим стариком таких проблем нет, вези себе да вези.

Родители переглянулись и одновременно кивнули.

— Делай как знаешь, — произнес Стэнли. — Главное, себя и пацана береги. А мы уж тут как-нибудь потихоньку…

— Всем бы таких понимающих родителей, — улыбнулась девушка и расцеловала обоих. — Пойду я спать, пожалуй, а то завтра будет хлопотный день…

* * *

Известие об отъезде старшей сестры остальные приняли с философским спокойствием, разве только немного огорчились, что она забирает с собой Кэвина, — успели привыкнуть к симпатичному мальчишке. С вопросами, однако, не лезли, зная, что Эйприл все равно не ответит, если не захочет. Предложили, правда, проводить хоть до автобуса, но девушка решительно отказалась, расцеловала всех на прощание, навьючила на велосипед связанные за ручки сумки, на багажник посадила Кэвина, велев держаться покрепче, и, помахав напоследок, осторожно повела агрегат прочь со двора.

— Эйприл, погоди! — вдруг окликнула Мэй, и девушка остановилась в воротах. — Дай, погадаю на дорожку!

— Ну давай, — согласилась та и зубами стащила перчатку с правой руки.

Девочка поводила пальцем по линиям на ладони, наморщила лоб, а потом вдруг выдала:

— Не ходи прямой дорогой, кривая короче.

— И что это означает?

— Понятия не имею, — развела руками Мэй. — Это тебе судить. Да, а ручку позолотить?

— Возьми мелочь в кармане, — засмеялась Эйприл, — да не всю, мне на автобус оставь! А теперь мне пора…

Вести груженый велосипед по порядком заваленной снегом тропинке было нелегко, но всяко проще, чем тащить всё (включая Кэвина) на своем горбу. Тут хоть большие колеса выручали!

Когда она добралась до укатанной дороги, стало намного легче. Теперь оставалось дойти до автобусной остановки, дождаться его, а там уже вокзал, поезд и…

— Эйп, — перебил ее мысли Кэвин, за все время пути не проронивший ни слова и только посматривавший по сторонам.

— Что?

— А мы далеко едем?

— Нет, рукой подать. Только крюк дадим, чтобы нас не выследили, и будем на месте.

— Эйп, а это какое место?

— А мы там с тобой были, — сказала она и пояснила, видя недоумение: — Дом с камином, помнишь? И бальным залом.

— А зачем мы так далеко ушли? — задал Кэвин резонный вопрос. За последнее время он неплохо изучил открестности и вполне сносно ориентировался на местности. — Это же в другой стороне!

— Ну… — Эйприл остановилась, призадумавшись.

А ведь в самом деле, чего ради тратить уйму времени и таскать мальчика по транспорту, где сейчас полно гриппозных пассажиров? Возможно, расчет Люциуса был на то, что их запомнит водитель автобуса, кондуктор или еще кто-нибудь, но… собственно, зачем такие сложности? С фермы Эйприл ушла, это подтвердит все семейство. Причем она нарочно пошла дальней тропинкой, потому что та вела через лес и была, во-первых, меньше занесена снегом, а во-вторых, хитрый Огаст не смог бы разглядеть ее там в бинокль со своей голубятни.

«Не ходи прямой дорогой, кривая короче», — вспомнились слова Мэй…

Так, а если сориентироваться… Да, если срезать через поля, то до поместья рукой подать! Или это как раз и будет прямая дорога?

Эйприл поняла, что запуталась, и начала сначала. Водитель и кондуктор — ерунда, мало ли тут ездит женщин с детьми, а они с Кэвином мало чем выделяются. То же самое с кассирами на вокзале: за день перед ними проходит столько народу, что поди упомни хоть кого-нибудь! А раз так, нет смысла тащиться в Лондон. А под кривой дорогой Мэй явно имела в виду лесную тропинку, которая сама по себе длиннее прямой… а в итоге весь путь может оказаться куда короче!

Девушка посмотрела на часы: без четверти пять. Времени предостаточно. Вряд ли Люциус путешествует, как простые смертные, автобусом. Скорее всего, у него машина… был же у того бородача мотоцикл! Так или иначе, ходу до поместья отсюда немногим меньше часа, и если ускориться, то есть шанс перехватить хозяина.

— Устами младенца глаголет истина, — весело сказала Эйприл и решительно развернула велосипед. — Держись, парень, будет здорово трясти!

Пройдя немного по редкому перелеску, девушка оглянулась поняла, что след они за собой оставляют более чем заметный. И, как назло, погода ясная, снегопада нет и не предвидится… Впрочем, изобретательности Эйприл было не занимать и, живо наломав лапника, она приспособила здоровенный веник к багажнику велосипеда.

— Будем, как лиса из сказки, след за собой хвостом заметать, — объяснила она недоумевающему мальчику, чем привела его в бурный восторг.

— Хвост! Хвост вырос! — ликовал он, изворачивался, чтобы посмотреть на шуршащие еловые ветки позади, и пару раз таки навернулся, хорошо еще, в сугроб.

Зимой темнеет рано, и к поместью Эйприл подошла уже в глубоких сумерках, пришлось даже включить фонарик на руле, чтобы не промахнуться мимо ворот. Света в окнах не было, и она с досадой решила, что опоздала, и теперь им с Кэвином придется торчать на морозе на крылечке, поджидая хозяина. Впрочем, тут же решила неунывающая девушка, можно пойти на конюшню, там хотя бы тепло… А может, и в дом войти удастся, раньше-то они туда как-то попадали!

Впрочем, как тут же выяснилось, переживать она начала рано: высокая дверь отворилась, и на пороге появился хозяин. Глядя через плечо в слабо освещенный холл, он негромко отдавал приказания кому-то невидимому и одновеменно натягивал перчатки, а потому едва не запнулся о сложенный на ступенях багаж пригорюнившихся переселенцев.

— Вы?.. — Он выронил трость, зажатую подмышкой, и едва успел ее подхватить. — Вы… Мы же договорились… Что-то стряслось, мисс?!

— Да ничего не случилось, не нервничайте так, сэр, — спокойно ответила она, глядя на него снизу вверх. — Просто я пораскинула мозгами и решила: чем и свое, и ваше время терять и таскать Кэвина по холоду лишних пару часов, мы лучше сразу сюда придем.

— Но если кто-то заметил…

— Да некому было замечать, я лесом шла, а потом полями, там далеко видно, ни одной души не попалось!

— А следы?

— А следы мы заметали в прямом смысле слова, — засмеялась Эйприл, кивнув на еловый веник. — Что же я, совсем дурочка, по-вашему, колею от самой дороги до поместья оставить?

— У велосипеда вырос хвост! — радостно сообщил Кэвин и тоже засмеялся.

Люциус выдохнул с заметным облегчением и спохватился:

— Что же я вас на пороге держу… Идемте в дом!

— А багаж? — спросила рачительная Эйприл. — И можно моего железного коня поставить в какой-нибудь сарай или хоть под навес? А то ведь заржавеет, как пить дать…

— Об этом не беспокойтесь. — Он сбежал вниз по ступеням. — Идемте же. Хотя… не так!

Он протянул руку, но сам почему-то не осмелился, взглянул на Эйприл, и она осторожно стащил с мальчика вязаную шапочку, догадавшись, что хочет сделать Люциус. Тускло блеснуло навершие волшебной палочки — и успевшие немного отрасти волосы Кэвина медленно обрели естественную окраску, будто вылиняли до снежной белизны.

— Вот теперь все правильно, — негромко произнес мужчина и уже безо всяких колебаний подхватил мальчика на руки, а тот не стал противиться. — Мисс, где вы?

— Да здесь я, — фыркнула она, перепрыгивая через две ступеньки — иначе за Люциусом было не угнаться. — Куда вы так летите?

Тот не отреагировал на ее слова, приостановился перед распахнутой дверью и негромко произнес, переступая порог:

— С возвращением, Драко. Добро пожаловать домой.

Словно в ответ на его слова полутемный до того холл озарился светом, не ярким, не бьющим по глазам, а мягким и теплым. Эйприл взглянула вверх: большая, наверно, старинная бронзовая люстра переливалась мириадами хрустальных подвесок, но отчего-то не выглядела пошлой безвкусицей. Должно быть, потому, что место таким люстрам во дворцах, таких вот особняках и театрах, а не в провинциальных гостиных стандартных коттеджей.

«Кто же это богатство моет?» — задалась чисто утилитарным вопросом Эйприл. Ей как-то довелось помогать миссис Донован с уборкой, и люстру они многократно прокляли вплоть до последнего хрусталика и бронзовой завитушки.

— Я хотел показать вам дом, — произнес Люциус, осторожно опуская мальчика на пол, — но вы, должно быть, сильно устали, замерзли и желаете отдохнуть?

— Мы устали? — спросила Эйприл, и мальчик, которого теперь звали Драко, решительно помотал головой.

— Я же вообще ехал! — сказал он.

— Мы замерзли?

— Я — немножко, потому что сидел всю дорогу, но я уже оттаял, — ответил мальчик. — А ты вряд ли мерзла! Ты сама говорила, кто работает, тому не холодно…

— Видите, сэр, — улыбнулась Эйприл, — мы, как видите, вполне бодры, полны сил и готовы к экскурсии. Только подождите минуту, мы верхнюю одежду снимем… и переобуться бы не мешало, а то я по колено в снегу, смотрите, какая уже лужа с меня натекла!

— Ерунда, — отмахнулся он. — Секунду…

— Как я эту вашу магию люблю и обожаю… — протянула девушка, разглядывая свои абсолютно сухие брюки и девственно чистые ботинки. «Ага, теперь ясно, с уборкой тут проблем нет.» — А куртки куда девать?

— Сейчас я позову слугу, он заберет. Только… — Люциус замялся, — для вас он выглядит немного непривычно. Не пугайтесь, для хозяев и гостей дома он совершенно безобиден.

Эйприл на всякий случай подтянула мальчика к себе. Кто его знает, что за Квазимодо может оказаться в услужении у волшебника?

— Добби, — повелительно сказал Люциус, чуть повернув голову. — Прими вещи.

— Ой! — невольно вырвалось у девушки, когда перед ними появилось маленькое тощенькое создание с несоразмерно большой ушастой головой и большущими печальными глазами. — Горлум!

— Кто? — не понял мужчина. — Это не горлум, а домовик, домовой эльф. Вот этот — Добби, мой личный камердинер, если можно так выразиться, есть еще и другие. К вам я приставлю Элси, самую старшую и умную из них, она прислуживала еще моей теще. Но это позже… Добби, я долго буду ждать? Я сказал, прими вещи и исчезни!

— Как будет угодно хозяину… — пробормотал тот, забрал куртки и шапки, опасливо протянутые Эйприл, и с негромким хлопком испарился.

— Какой-то он на вид придурковатый, сэр, — искренне сказала девушка. — Они все такие?

— Нет… Это создания в большинстве своем недалекие, но очень преданные. По первому признаку Добби превзошел, по-моему, всех виданных мною домовиков. И избавиться я от него никак не могу, — широко развел Люциус руками, — подарок отца! Ни продать, ни передарить… А за провинности они сами себя наказывают.

— А я помню! — выдал вдруг Драко, оживившись. — Этого или похожего. Он рыдал и бился головой о решетку там… ну где печка с рисунками!

— Камин, — подсказала Эйприл.

— Да, камин… Вот он так бился, бился, кричал, что он плохой, а вы… вы его еще ногой ударили… — упавшим голосом добавил Драко и посмотрел на Люциуса уже без едва возникшей приязни. — Сильно так, он даже отлетел…

— Я часто жалею, что не прикончил его на месте, повод-то был, — лицо мужчины приняло крайне неприятное выражение. — Это он едва не упустил тебя в огонь, хотя ему было велено глаз с тебя не спускать. Еще немного, и… Если бы я не вернулся в гостиную за какой-то мелочью и не успел тебя оттолкнуть, это бы скверно закончилось…

Эйприл поняла, что нравы у волшебников суровые и даже в чем-то первобытные. Интересно, у всех или только у аристократов? Впрочем, напомнила она себе, в чужой монастырь со своим уставом не ходят, а ее дело — вообще сторона. До тех пор пока руку не поднимут на нее, разумеется, но до этого вряд ли дойдет: как тогда выразился Люциус, убить женщину он может, а ударить — нет. Воспитание ему, видите ли, не позволяет!

— Если они головой стучатся, то, наверно, поэтому и глупые, — сделал логичный вывод Драко, и Эйприл захихикала. — А чем глупее, тем больше делают не так. И опять…

— Это называется замкнутый цикл, — сказала она, — но тебе еще рано знать такие понятия. Так что, сэр, мы идем на экскурсию или так и будем стоять?

— Да, я отвлекся, — встряхнулся Люциус. — Итак… Бальный зал вы уже видели, там — парадная столовая и прочее, это малоинтересно… В малой гостиной — той, что с камином, — вы тоже побывали. Так с чего начнем, со спален или с детской?

— С детской! — выпалил Драко, разом забыв о неприятном воспоминании.

Эйприл подозревала, что здешняя детская окажется чем-то средним между пещерой Али-Бабы и магазином игрушек, и выудить оттуда Драко будет крайне затруднительно… С другой стороны, а зачем это делать? Проголодается, сам отвлечется.

Она прошла за хозяином дома, который снова взял Драко на руки — лестничные пролеты тут были ого-го какими, запыхаешься бегать вверх-вниз! С другой стороны, господа наверняка не бегали, а неспешно выступали, а прислуга, эти их домовики, вообще появлялась из ниоткуда.

— Прошу, — Люциус поставил мальчика перед дверью и картинным жестом распахнул ее.

Тот замер на пороге, да и самой Эйприл хотелось приоткрыть рот от изумления. Комната казалась размером с хорошее футбольное поле, и чего в ней только не было…

— Это что, все мне? — растерянно спросил Драко, посмотрев вверх, дождался кивка и осторожно вошел внутрь. Взрослые последовали за ним, но мальчик снова остановился в нерешительности: то ли из робости, то ли просто глаза разбежались от изобилия диковин.

— Гляди, железная дорога, — решила помочь Эйприл, — у тебя была, помнишь? Только эта намного больше… Ой!

Прихотливо вьющееся полотно занимало несколько квадратных футов специальной подставки (которую, похоже, можно было подгонять под рост ребенка) на ней высились горы и холмы, через реки («Они что, правда текут?» — изумилась Эйприл) и горные ущелья выгибались арками ажурные мосты, кое-где рельсы исчезали в густой пышной зелени лесов или в тоннелях, пересекали равнины и миновали города… Сейчас по длинному мосту шел ослепительно-алый паровозик, тащивший за собой вереницу вагонов.

— Дед когда-то привез ее для моего отца из Швейцарии, — сказал Люциус и опустился рядом с Драко на одно колено. — А может, из Австрии, я не помню точно. Но, каюсь, вчера весь вечер убил на то, чтобы собрать все это полностью…

Эйприл едва удержала смешок: вот уж точно, мужчины до старости мальчишки, даже если у них руки по локоть в крови и тюремный срок за плечами. Потом она вспомнила, как сама собирала железную дорогу для Драко в детской миссис Смайт, и развеселилась окончательно.

Присев на корточки рядом с Люциусом, она вгляделась в изумительно тонкой работы игрушку. Вот крохотная будочка стрелочника, даже семафор работает, а стрелки, кажется, можно перевести… только делать это придется зубочисткой, не иначе. По узкоколейке чухал маленький желтый паровозик, мужчина осторожно взял его и протянул на ладони мальчику. Без рельсов паровозик ехать отказывался, пошевелил немного колесиками размером с горошину, силясь сдвинуться с места, и обиженно замер.

— Держи, не бойся, они очень прочные, сломать даже нарочно не так-то просто, — подбодрил Люциус, и Драко осторожно взял игрушку. — Можно даже крушение устроить. Если убрать вот этот мост…

— Не надо! — в один голос воскликнули Драко и Эйприл, и он поспешно отдернул руку. Алый паровоз был спасен.

— Хорошо, можно просто поменять маршрут.

Из потайного ящичка появились запасные детали, и новая ветка узкоколейки пролегла через рощицу. Эйприл обратила внимание, что пальцы у Люциуса очень чуткие и ловкие для мужчины, а людей с такими руками в народе принято считать плутами и пройдохами, хозяевами своему слову в смысле «сам дал, сам и обратно взял». Интересно…

— Ставь вот сюда… подтолкни чуть-чуть…

Желтый паровозик обрадованно покатил по новой ветке, с натугой одолел подъем, спустился, уткнулся в тупик и возмущенно загудел — у комара, и у того получилось бы громче!

— Мы отсюда до утра не уйдем, — заключила Эйприл, хотя сама не отказалась бы повозиться с волшебной игрушкой.

— Правда, что это я! — опомнился Люциус и поднялся на ноги. — Иди сюда, Драко… Здесь — солдатики.

Эйприл с размаху закрыла лицо рукой.

— С их помощью дед обучал меня стратегии и тактике боя… конечно, они сильно устарели, но древние битвы разыграть вполне можно, помогает при изучении истории, — говорил тем временем мужчина, открывая шкаф. Глаза у него при этом горели таким энтузиазмом, что можно было решить: это не отец показывает сыну игрушки, а мальчишка хвастается приятелю своей коллекцией. — Гляди.

Эйприл посмотрела тоже. В громадном шкафу на полках ровными рядами стояли сотни, нет, тысячи солдатиков в самых невероятных мундирах. Что мундирах, тут были викинги и египтяне, парочка римских легионов, шотландские гвардейцы, кавалеристы и артиллеристы самых разных стран и эпох и даже… тут девушка проморгалась, но глаза ее не обманывали — особая дивизия СС.

— Подъем, — негромко произнес Люциус, и Драко разинул рот, а Эйприл снова принялась тереть глаза: воины ростом не больше ее пальца просыпались, зевали, потягивались, поправляли амуницию, оглядывались по сторонам… — Смир-но!

Стук крохотных каблуков и прикладов ружей показался шелестом, традиционное «здражлавашво!» — многоголосым шепотом. Уланский бригадир на белом коне отсалютовал шашкой (или саблей, Эйприл не различала). Люциус протянул руку, и тот бесстрашно послал коня в прыжок через пропасть в целых два дюйма, молодцевато загарцевал на ладони у хозяина. Драко смотрел на это с таким искренним восторгом, что Эйприл отвернулась: домечталась о том, чтобы он жил в нормальной семье, возился на ферме с котятами и щенятами? Ну вот, теперь его завалят невиданными диковинами, и…

— Это заслуженная армия, — негромко говорил тем временем Люциус, — и довольно своенравная. Какие баталии мы разыгрывали с дедом на этом ковре! Можно сказать, все наполеоновские войны прошли заново… но когда мы позаимствовали бабушкину парадную шляпу, чтобы устроить переход Ганнибала через Альпы… очень уж, понимаешь, страусовое белое перо напоминало горные снега, она устроила нам взбучку. А я зловредно оставил на шляпе боевого слона, и он грозно трубил весь званый вечер, а бабушка никак не могла взять в толк, какое-такое оригинальное украшение нахваливают ее подруги!

В голосе его послышалась тоска. Он явно рассказывал не для Драко (тот по малолетству не понял большей части сказанного), а для себя самого. Просто, чтобы вспомнить…

Эйприл присмотрелась: солдатики не были одинаковыми: у одного рука на перевязи, у другого повязка на глазу, у третьего кровь на рукаве…

— А корабли тут есть? — спросил вдруг Драко.

— Есть, — кивнул мужчина, осторожно опуская улана обратно на полку. — Но для них нужна открытая вода, в пруду, например. Не в ванной же запускать чайные клипера! Спать, — скомандовал он солдатикам, и те замерли неподвижно.

— А самолеты? — не отставал мальчик.

— Дед собирал коллекцию моделей аэропланов, но не волшебных, обычных, — припомнил Люциус. — Она у него в кабинете, спрятана в потайном шкафу… от бабушки, разумеется. Там же отцовское собрание машинок. Их, правда, можно только катать по полу, но…

— Так это ж и есть самое интересное! — заявил Драко, и Эйприл расслабилась: волшебные штучки явно не вскружили ему голову. — Что это за игрушка, которая сама за тебя все делает?

— С этой точки зрения я этот вопрос не рассматривал, каюсь, — после паузы произнес мужчина.

— Он прав, сэр, — встряла Эйприл. — У меня в детстве была единственная кукла, и та одноглазая, нога у нее еще все время отваливалась. Но какие истории я придумывала про нее, до сих пор помню… Платья шила, с другими девчонками спектакли разыгрывала. А мальчишки то шпаги выстругивали и рубились с утра до ночи, то еще что… И, знаете, не скучали, хотя у витрин, бывало, простаивали подолгу! А уж если у кого-то был велосипед…

О том, что игры закончились для нее очень рано, Эйприл напоминать не стала.

— Да, а велосипед? — живо спросил Драко.

— Не проблема, — улыбнулся Люциус, снова пришедший в хорошее расположение духа. — Будет тебе велосипед. А пока — только вот это.

Он кивнул на грубовато сделанную деревянную лошадку-качалку самого заслуженного вида. Очевидно, не одно поколение этого семейства полировало спину игрушечного коня своими бархатными штанишками, невольно подумалось Эйприл.

— А как его зовут? — тут же заинтересовался мальчик.

— Я звал Буцефалом, — пожал тот плечами, — как любимого коня Александра Македонского. Дед рассказывал мне эпизоды из истории войн вместо сказок на ночь, чем повергал мою матушку в ужас, — пояснил он Эйприл. — Она полагала, что я от таких рассказов вырасту воинственным и жестоким.

— Но вы…

— Я победил стереотип и вырос чрезмерно осторожным, а о моей жестокости судить не мне, — ответил Люциус и снова повернулся к Драко. — Так вот, дед называл его Эклипсом, был такой знаменитый скакун, а отец почему-то Гансом. Но ты можешь назвать его, как хочешь.

— Я подумаю, — дипломатично ответил мальчик, погладив деревянного коня по шее. — А это что?

— А! Ты же спрашивал про самолеты… — Люциус взял с подставки странного вида игрушку, похожую на гондолу с перепончатыми крыльями, легко подбросил ее под потолок, и та закружилась вокруг люстры, треща перепонками, пока не опустилась в руки Драко. — Это кто-то из родни проверял, жизнеспособны ли проекты да Винчи. Он ведь рисовал схемы летающих машин, это вот одна из них. Выяснилось, что летать они могут, но только с помощью магии либо вот так, опускаются, как кленовое семечко-крылатка. Осторожно!

— Я только потрогать… — испуганно произнес Драко, уже отложивший летучий кораблик и сунувшийся к шахматному столику.

— Я понимаю, но… вот смотри, — тот едва протянул руку, и строй белых пешек грозно ощетинился копьями. — Они как те солдатики, ясно?

— А-а, — с облегчением выдохнул мальчик. — Вы не рассердились?

— Я испугался, что ты поранишься. Поаккуратнее с ними.

Воцарилась неловкая пауза.

— У меня от этой вашей лавки чудес голова кругом идет, — честно призналась Эйприл. — О! А это что? Гимнастический уголок?

— Он самый. Дед с отцом заставляли меня непрестанно упражняться. Плюс верховая езда, плавание фехтование и прочая, прочая, прочая…

— Вы неплохо так наупражнялись, — девушка окинула его взглядом. — А что, у всех аристократов так принято?

Люциус усмехнулся.

— Теоретически — да. Практически — только у тех, у кого хватает средств, терпения, силы воли и способности переступить через жалость к своему крошке, который хнычет, не желая выбираться из теплой постельки, обливаться холодной водой и упражняться до седьмого пота, вместо того, чтобы есть пирожные.

— А вы сможете? — коварно спросила Эйприл.

— Смогу, — немного подумав, ответил он. — Моя мать обладала слишком мягким характером, отец часто отсутствовал, но мне не давал отлынивать от занятий дед, офицер и джентльмен, каких теперь уже не сыскать…

— Офицер? — удивилась она. — И тоже волшебник?

— Да. А что удивительного?

— Мне казалось, волшебники не очень-то охотно общаются с простыми людьми, а уж идти на службу к ним…

— Позвольте, мисс, но он служил не простым людям, а Короне, это совсем не одно и то же. — поправил Люциус. — Он был морским офицером.

Эйприл попыталась мысленно переодеть его в старомодный капитанский мундир, напялить шляпу или даже треуголку… Получалось прекрасно. Даже трость вписывалась в образ. Или это дедов образ был взят за основу?

— Иногда я думаю, что перенес Азкабан достаточно легко только благодаря этой муштре, — негромко произнес он.

— Очень может быть, — кивнула она.

— Именно поэтому, даже если у меня сердце будет кровью обливаться, я стану лично вытаскивать Драко из постели по утрам и заставлять делать все то, что заставлял меня делать мой дед, — завершил мысль Люциус.

— А воинственные сказки на ночь? — поддела Эйприл.

— Сказки — это уже ваша забота. Дедушка Джейкоб мог проводить со мной почти все свое время, а я, увы, не в состоянии осесть дома и посвятить себя только лишь воспитанию сына. Сами понимаете, мисс, мне сейчас придется изрядно потрудиться, чтобы вернуть себе положение в обществе. Поэтому я рассчитываю на вашу помощь…

Она кивнула, не забывая краем глаза отслеживать перемещения Драко в пространстве. Тот надолго застрял у железной дороги, но потом ему наскучило смотреть на поезда, и он вернулся к деревянному Буцефалу.

Люциус проследил за направлением ее взгляда и вдруг спросил провокационно:

— Драко, а чего бы тебе хотелось? О велосипеде я слышал, а еще?

— Качели, — без раздумий ответил тот, — это очень весело… только падать больно.

— Гм. Это подождет до лета. А еще? Чего тебе не хватает?

Драко надолго задумался, пытаясь представить, что стоит попросить, пока разрешают. «Красный галстук, саблю, барабан и щенка бульдога», — невольно припомнила Эйприл, и в тот же момент мальчик выпалил:

— Собаку! Можно?

«Вот и верь после этого в то, что мысль нематериальна…»

— Конечно, можно, — посмеиваясь, сказал Люциус, а Эйприл только тяжело вздохнула. Хорошо, если тот подарит сыну взрослую собачку, а если щенка… кому подтирать за ним лужи? «Тьфу ты, тут прислуга есть!» — впомнила она, когда мужчина щелчком пальцев вызвал уже знакомого домовика. — Приведи Фенелли, да поживее! Будет тебе собака…

Не прошло и пяти минут, как по паркету в коридоре простучали когти, и в детскую вошло… вошла собака Баскервилей. Назвать иначе это чудовище Эйприл не могла, да и вообще разрывалась между желанием броситься спасать Драко и спрятаться за Люциусом, а лучше на шведской стенке.

Фенелли оказался немецким догом, палевым с черной маской. С перепугу Эйприл показалось, что он ростом ей по пояс, не меньше. Впрочем, если она и ошиблась, то ненамного.

— Нравится собачка? — спросил Люциус, улыбаясь, положил руку на благородную голову. — Это один из немногих, кого удалось разыскать, как и Сильвера. Драко? Что скажешь?

— Вы ребенка насмерть перепугаете! — ожила Эйприл. — Да на этом чудовище верхом ездить можно, вместо лошади!

— Точно, о пони-то я и забыл, — прищелкнул пальцами мужчина. — Непременно нужно купить пони…

— Сэр, вы решили разбаловать Драко до полного неприличия?!

— А вы, мисс, решили, что этого пони он будет только гладить по бархатной мордочке и кормить морковкой? Нет, он будет учиться верховой езде… когда немного подрастет, конечно. А пока и Фенелли сойдет. Не беспокойтесь, он абсолютно послушен.

— Я рядом с ним не останусь, — с дрожью в голосе произнесла Эйприл. — Ни за какие деньги!

— Неужели девушка с фермы боится собак?

— Нормальных — нет! А этот… монстр… Как его рядом с ребенком оставить, случись мне выйти на минуту?! Откуда я знаю, что у него в голове?! Даже не отобьешься, если что…

— Хорошо, хорошо, успокойтесь, — поднял руки Люциус. — Поступим так… Драко, этот пес твой, но играть с ним ты можешь только в моем присутствии, ясно?

— А с Эйприл нельзя? — разочарованно спросил тот.

— Нет, — весомо ответил тот. — Ее Фенелли слушаться не станет. Только меня и тебя, если я прикажу. А когда ты подрастешь, то возьмешь на псарне щенка, сам вырастишь, и будет у тебя такой же… приятель. С ним — хоть целуйся. — Люциус покосился на девушку и добавил: — Каюсь, я увлекся. Вы меня отрезвили, за что я искренне вам признателен.

— У меня просто голова на плечах имеется, — сердито ответила она. — Скажите спасибо, что Драко усвоил слово «нельзя», иначе было бы тут сейчас представление…

Мужчина ничего не ответил, снова щелкнул пальцами и приказал:

— Фенелли, место.

Пес поднялся и преспокойно ушел прочь.

— Вы только скажите, где его место, чтобы я туда случайно не забрела, — буркнула Эйприл.

— Это вряд ли. Его место — под дверью моей спальни.

— Держит последний рубеж обороны? — спросила она не без намека.

— Не без того, — сухо ответил Люциус. — Идемте дальше. Драко…

Мальчик, прекрасно различавший интонации взрослых, беспрекословно взял его за руку и вышел из комнаты. Эйприл обернулась на пороге и попыталась сформулировать, что же за ощущение вызывает эта детская. Нет, это не магазин игрушек, как у миссис Смайт, хотя диковин тут предостаточно… Вот, ухватила она мысль за хвост, вот в чем дело. У миссис Смайт игрушки выполняли статусную функцию, в детсткую не стыдно было привести гостей и гордо продемонстрировать, что чадо ни в чем не знает отказа. Но Эйприл была более чем уверена, что, сломай Драко ту же железную дорогу, крик стоял бы до небес!

А здесь игрушки, даже дорогие и редкие, использовались по прямому назначению — для игр. И Эйприл была более чем уверена, что если даже Драко случайно покалечит десяток солдатиков, Люциус пожмет плечами и… починит их? Вылечит? Что делают с такими игрушками? Но вот если Драко сделает это намеренно… возможны варианты.

— Спальня Драко, — произнес Люциус, открыв очередную дверь.

Это тоже была просторная, но очень уютная комната. Кровать под пологом, никаких ярких, кричащих цветов, большое окно, пушистый ковер на полу…

— А где Эйприл будет жить? — тут же встрял осмелевший Драко. — Я без нее не привык!

— В смежной комнате, видишь дверь? Можно не закрывать ее, и тогда твоя няня сможет увидеть тебя, не разбудив.

«Удобно», — оценила Эйприл, заглянув в предназначенные ей апартаменты и обнаружив там свой багаж. Спальни, похоже, были зеркально схожи и отделаны почти одинаково.

— Ванные комнаты, гардеробная, — быстро перечислил Люциус. Складывалось впечатление, будто у него стремительно портится настроение. — Дальше желаете пойти? Там классные комнаты и библиотека.

— Конечно, желаем, — Эйприл подмигнула мальчику, и тот закивал.

Хозяин дома вдруг будто бы о чем-то вспомнил и быстро пошел вперед, бросив через плечо:

— Ограничимся библиотекой. Это важно.

При виде заставленного книгами буквально от пола до потолка громадного помещения у Эйприл захватило дух.

— Вам здесь мало что может пригодиться, — по-прежнему сухо произнес Люциус, — вы не волшебница, а развлекательной литературы мы почти не держим.

— Как, а для детей? — возмутилась она.

— Этот стеллаж, — небрежно взмахнул он рукой. Эйприл подошла поближе.

Сказки, сказки, снова сказки… и книги все какие-то сурового вида! И вдруг — «Путешествия Гулливера», «Таинственный остров», «Робинзон Крузо» — самые обычные издания!

— Остальное спрятано третьим рядом, — немного сконфуженно произнес Люциус в ответ на ее вопросительный взгляд. — А это — немногое из дозволенного дамами нашего семейства. Что там упрятано, я сам уже не помню, поглядите, если захотите, но не сейчас… Драко, — он усадил мальчика на высокий стул, положил перед ним книгу в тисненом переплете, — посиди немного, мне нужно сказать твоей няне кое-что важное. Посмотри картинки, хорошо?

— Я уже читать почти умею, — обиделся Драко, но книгу все же открыл и завороженно уставился на цветной разворот, на котором прекрасная дева в старинном наряде гладила единорога. Единорог фыркал и встряхивал гривой, ветерок развевал золотые локоны девы и ее вуаль, а в кустах затаились охотники, которых выдавало шевеление веток…

— Идите сюда, мисс, — поманил Люциус, и Эйприл подошла. — Видите полосу на полу?

— Серебристую? — приглядевшись, спросила она.

— Да. За нее вам хода нет. Вернее, зайти-то вы можете, если станет очень любопытно, но шкафы там заперты, так что смысла в этом блуждании я не вижу. Главное — не допускайте туда Драко.

— Почему?

— Потому что как раз он может открыть шкаф. А то, что там хранится, не всегда дружелюбно настроено к случайным читателям, — обтекаемо ответил Люциус.

Эйприл, после того, как мохнатая книжища клацнула на нее зубами и удрала под шкаф, готова была поверить во что угодно, но любила выяснять все и сразу, а потому спросила:

— А как Драко может открыть шкаф, если он заперт?

— Мисс, а вы ведь показались мне неглупой девушкой! — поморщился мужчина. — Он ведь мой сын, а замок открывается прикосновением члена нашего рода!

— Чушь какая, — искренне сказала Эйприл. — А что, нормальные замки вам религия поставить не позволяет?

— Это и есть нормальные, надежнейшие замки, которые…

— …может вскрыть любой ребенок, — закончила девушка. — Я имела в виду человеческие. Две дужки, навесной замок, ключик, а?.. При желании и такой можно сковырнуть, но это надо искать инструменты, возиться… Случайно его точно не откроешь!

Тот замер на мгновение, а потом длинно и экспрессивно выругался на французском.

— А я еще всегда удивлялся, отчего это гоблины в банке всегда ходят со связкой ключей! Считал, это дань традиции…

— Что же, ваши отец и дед не думали об опасности, которая вам грозила? — вполне серьезно спросила Эйприл.

— Припоминаю… — он вдруг невесело рассмеялся. — Когда я был ребенком, замки висели. А когда я вошел в более-менее сознательный возраст, исчезли, они все-таки портят внешний вид шкафов… Я все собирался спросить, отчего так, да не собрался, а теперь не у кого…

— А домовики ваши? Или они не вспомнят?

— Может, и вспомнят… — Люциус щелкнул пальцами, вызывая своего Добби, провел краткий допрос, в процессе которого пришлось раз пять останавливать домовика, начинавшего биться головой об угол стеллажа или о стену, но итог оказался вполне утешительным: замки были, их повесили по приказу лорда Джейкоба, чтобы маленький хозяин не пострадал случайно. — Верни их назад. Хотя нет, пусть Элси это сделает. Этот недотепа непременно что-нибудь перепутает, — пояснил он Эйприл. Настроение у него хоть чуточку, но улучшилось. — Идемте.

Драко, как выяснилось, заснул над книжкой.

— Слишком много впечатлений сразу, — сказала Эйприл, — он хоть пешком и не шел, но все равно устал. Потом домовики ваши, волшебные игрушки, книжки… Пускай спит, я его уложу.

— А ужин?

— Мы дома плотно перекусили, а если он вдруг ночью проголодается… где тут у вас кухня?

— Просто позовите Элси, она принесет, что прикажете.

— Хорошо, — вздохнула Эйприл. — Вообще-то у Драко режим, но сегодня мы его сбили напрочь, так что пусть лучше отоспится, а то он от недосыпа делается невыносимым… Нет-нет, — пресекла она попытку забрать у нее мальчика, — тут рядом, я сама его донесу, у вас на руках он непременно проснется…

— Когда уложите его, приходите в малую гостиную, я буду там. Не заблудитесь? — спросил Люциус, глядя в сторону.

— Ну что вы…

Уложив мальчика, Эйприл освежилась, собираясь с мыслями, и прошла в комнату с камином. Фенелли оказался тут же, лежал у огня, положив голову размером с хороший саквояж на передние лапы, и задумчиво смотрел куда-то в пространство. Хозяин его расхаживал взад-вперед, время от времени останавливаясь у окна и глядя в никуда точно таким же взглядом.

— Сэр? — окликнула Эйприл, когда ей надоело молча стоять у двери. — Вы хотели меня видеть?

— Да… Присаживайтесь, мисс. Ваше место у камина, боюсь, занято, но я приказал подложить во второе кресло подушечку.

Девушка невольно улыбнулась: заметил, значит, ее колебания тогда!

— Благодарю, сэр, — ответила она и уселась, чинно сложив руки на коленях. — Что вам угодно?

— Я и сам не знаю, чего мне угодно, — неожиданно усталым голосом произес он и тоже сел. — Я очень ждал этого дня. А вышло… Ничего не вышло.

Эйприл подумала. Потом еще подумала и заключила, что дураков не сеют, не жнут, они сами растут.

— Да все получилось, сэр, — сочувственно произнесла она. — Просто… Не по вашему плану.

Он взглянул на нее с некоторым интересом.

— А какой же, по-вашему, у меня был план?

— Как в романе, конечно, — уверенно сказала Эйприл. — Воссоединение семьи, счастливый отец осыпает обретенное дитя невиданными подарками, дитя с восторгом бросается в объятия родителя. Так?

Судя по тому, как Люциус отвел взгляд, она оказалась права.

— Вы уж извините, это было очень заметно в самом начале, — произнесла девушка. — Начиная с пафосного «добро пожаловать домой», хотя это еще ничего, и заканчивая экскурсией по дому. Можно подумать, мальчик трех с половиной лет от роду поймет хотя бы часть того, что вы наговорили! Вы видели, в какую игрушку он вцепился?

— В какую?

— В лошадку-качалку. Самую простую и надежную. Я там еще кубики видела с буквами и какие-то конструкторы, что ли? Тоже вещь. А железная дорога, солдатики — особенно такие, как ваши, — это перебор. Он пока еще даже не знает, как с ними играть. Ну то есть, если бы ему с младенчества показывали и объясняли, как вам, дело другое, но ничего этого не было…

Эйприл посмотрела на расстроенное лицо Люциуса и добавила:

— Вы не огорчайтесь так, сэр. Даже если Драко мало что понял, ему все равно очень понравилось, там ведь все красивое такое, а он до этого ничего подобного не видел…

— Оставьте, мисс, — вздохнул он. — Если человек от природы дурак, это не лечится, прав был мой покойный батюшка.

— Ну причем тут это? — нахмурилась Эйприл. — Вы чуточку забежали вперед, вот и все. И я же видела, какое у вас было лицо, вам так хотелось, чтобы Драко все понравилось, чтобы ему было так же интересно, как вам с вашим дедушкой… Но вы опять же забыли, что дедушка-то с вами был с рождения, а Драко еще не вполне пришел в себя… ну, вы понимаете. И никто с ним толком не занимался после той чертовой больницы!

— Хотите сказать, он отстает в развитии?

— Если и так, то догоняет очень быстро, — буркнула девушка. — Вас бы так пошвыряли из рук в руки, как щенка паршивого, я бы на вас посмотрела… А вы обиделись на мальчишку, будто вам самому лет пять, не больше! Не оправдал надежд прямо с порога, да? А вы думали, все будет просто? Точно, думали… Раз нашелся волшебным образом, так и станет образцовым сыном тоже… как по волшебству, — Эйприл перевела дух. Говорить это было неприятно, но необходимо. — Только вы учтите, что у Драко крайне скверный характер… видимо, от вас достался! Это он с перепугу ангелочек ангелочком, но уже начинает выкидывать фортели, я замечала… И если вы, как отец, не сумеете его осадить, я его сама выпорю, и можете меня после этого уволить!

— Все, все, — поднял руки Люциус, — сдаюсь. Вы правы. Я вообразил идеальную картинку, семейную идиллию… и все, как говорится, разбилось о жестокую стену реальности!

— Да ничего пока не разбилось, сэр, — серьезно сказала она. — Вы же друг друга еще не знаете даже, о чем может идти речь? Попривыкнете, притретесь немного, тогда и судить можно, а пока это все как переливать из пустого в порожнее. Но еще раз предупреждаю — не давайте ему спуску! Уверена, ваш дедушка вам вкладывал заднего ума, и не раз…

— Ох, не раз… — невольно передернул плечами Люциус и наконец-то улыбнулся. — И при этом подробно объяснял, в чем же я был настолько неправ… А если я не уяснял с первого раза, то получал добавки. Но я был очень понятливым мальчиком!

— А Эйп меня тапком отшлепала… — раздался от дверей сонный голос.

— Ты зачем проснулся? — строго спросила она.

— Так просто… Проснулся, а тебя нет. И место чужое. Я сперва испугался, а потом вспомнил… И пошел искать… А вы тут сидите и болтаете, — единым духом выдал Драко.

— Поди сюда, — поманил его Люциус. Тот подошел, явно дичась, но был усажен на колено и притих. — Значит, говоришь, мисс Кимберли отшлепала тебя тапком?

— Ага…

— Очень больно было?

— Просто ужасно! — трагически произнес Драко, склонный к преувеличением. Эйприл с интересом наблюдала за спектаклем.

— За что же это она тебя так?

— Ни за что… — вздохнул мальчишка, хитро поглядывая на девушку.

— Ай-ай, как нехорошо! Значит, без причины? Мисс Кимберли? Вы можете оправдать свой недостойный воспитательницы поступок? — кажется, от дурного настроения Люциуса не осталось и следа. — Кажется, вас следует уволить!

— Сэр, я могу объясниться, — ответила она в тон. — Этот юный джентльмен полез в комод за вареньем и грохнул трехлитровую банку. После чего попытался свалить вину на непричастного.

— Это кошка разбила! — вскинулся Драко.

— А разве кошки едят варенье? — коварно спросил Люциус.

— Эта ела! — твердо ответил мальчик. — Я сам видел, она была вся липкая и вылизывалась!

— Конечно, банкой-то едва ее не зашибло… — негромко произнесла Эйприл, вспомнила малиновую кошку и развеселилась.

— Мисс Кимберли, значит, вы можете подтвердить, что бедное животное пало жертвой поклепа?

— Да, ваша честь, — строго ответила она. — У меня найдется как минимум восемь свидетелей, готовых под присягой показать, что кошка Дымка никогда в жизни не прикасалась к варенью. Она предпочитает сливки.

— Значит, кошка оклеветана, — задумчиво произнес Люциус. — Банка разбита, варенье пропало… хотя, полагаю, какая-то его часть попала в рот этому юному джентльмену…

— И немалая. Кому я потом желудок промывала, а? Чтоб не слипся окончательно? — вышла из роли Эйприл.

— Итак — воровство, клевета, заведомая ложь суду присяжных, — кивнул тот. — Мистер Фенелли, что вы на это скажете?

— Вуф! — гулко отозвался дог, приподняв голову и стукнув по полу хвостом.

— Совершенно с вами согласен, мистер Фенелли. Преступление должно быть наказано.

— Сэр, однако подсудимый уже был наказан! — встряла Эйприл. — Тапком!

— Считаете ли вы эту меру наказания достаточной?

— За варенье — да, — честно сказала она. — Однако…

— Однако у нас появились новые эпизоды…

— Не переигрывайте, сэр, он сейчас заплачет, — предупредила девушка, внимательно наблюдавшая за напуганным Драко.

Люциус кивнул в знак понимания.

— Мистер Фенелли, считаете ли вы возможным отпустить фигуранта на поруки мисс Кимберли?

— Вуф! — высказался дог.

— Идите, молодой человек, и не грешите, — сказал Люциус, опустив мальчика на пол, и добавил без тени иронии: — Пожалуйста, не лги мне, Драко. И мисс Кимберли тоже не лги. Я в свое время заврался так, что потерял всю семью, и только чудо вернуло тебя…

— Можешь называть меня чудом, я разрешаю, — хихикнула Эйприл, поймав растерянного Драко и перекинув его через колено. — А за вранье — вот тебе! И еще разок, чтоб неповадно было!

— Мисс Кимберли, потише! — встревожился мужчина.

— Ничего ему не будет, он вон хихикает… — Девушка поставила Драко на ноги. — Ты зачем соврал? Мы же давно выяснили, кто виноват, ты или кошка!

Тот потупился.

— Ясно, проверял вас на прочность, сэр, — усмехнулась она. — Можно ли из вас вить веревки и все такое…

— Вы же сами понимаете, мисс Кимберли, я не мог сам его отшлепать, — серьезно сказал Люциус. — Я ему, как вы верно заметили, чужой человек, и пока я еще получу право задать Драко розог…

— Конечно, понимаю, — вздохнула она и потрепала обиженного мальчика по макушке. — Пошли спать, артист доморощенный…

Эйприл увела Драко, снова уложила, осталась посидеть, пока не уснет, но спать мальчик явно не собирался.

— Я сегодня был плохой, да? — спросил он печально. На этот раз без притворства.

— Да не очень-то хороший! Взял и наврал про меня… А вот не был бы твой папа умным, так не стал бы разбиратся, а просто выгнал меня на улицу. И сидел бы ты тут один со своими игрушками!

— Эйп, я не буду больше так врать, — искренне произнес Драко, подумав.

— Так — это как?

— Ну, нарочно. Чтобы кошку побили или тебя уволили…

— А как будешь? — не отставала она, зная за маленьким воспитанником нешуточное коварство.

— Понарошку, — лукаво улыбнулся он и моментально уснул.

«Не было у бабы хлопот!» — повторила Эйприл любимую присказку мамы Сары и вернулась в гостиную…

— Замечательный спектакль, сэр, — сказала она, — вы были крайне убедиельны.

— Пообщались бы с мое со всевозможными… впрочем, кому я это говорю? — спохватился он. — Значит, мисс, вы утверждае, Драко решил проверить, как далеко он может зайти… если можно так выразиться применительно к ребенку его лет? А почему именно сейчас?

— Я же сказала, что некоторые попытки он предпринимал и раньше, как только немного отошел от пребывания у приемной матери. Возраст такой, — пожала плечами Эйприл. — Только у нас он пару раз попробовал схулиганить, понял, что спуску ему никто не даст, и сделался паинькой. А тут вы, человек новый, да еще явно намеренный его баловать, как не попытаться, вдруг получится?.. Кстати, в истории с вареньем был еще один фактор.

— Какой же?

— Дело в том, что мама Сара никогда не запирает сладости, — ответила девушка. — Именно потому, что запретный плод сладок, уж простите за дурной каламбур. Любой может подойти и взять, сколько чего захочется, а потом уже на собственной шкуре прочувствовать, что значит переусердствовать. У кого-то зуб разболится, например, или тошнить будет всю ночь… Или окажется, что конфет на всех не хватает, потому что Огаст слопал лишку. Или, скажем, кто-нибудь налопается сладкого перед обедом, испортит аппетит и ходит голодным до ужина… Там много чего накапливается, поверьте. Обычно одного раза хватает, — добавила она. — Хорошо, Джун к нам попала в сознательном возрасте, а то у нее подозрение на диабет, ей сладкого много нельзя. А то они ведь как дорвутся…

— А Драко?

— Ему я запретила сладости на пару дней. Не в наказание, просто какая-то сыпь появилась: может, диатез, а может, аллергия на малину, надо было проследить, что да как. Ну и представьте, бедняга оказался между нескольких огней: варенья хочется, взять его можно совершенно открыто, но я не разрешаю… — Эйприл улыбнулась. — И он пошел на компромисс с самим собой, как и взрослые частенько поступают, мол, если никто не увидит, значит, ничего и не было. Банка тяжелая, Драко ее не удержал и разбил. Испугался, что влетит ему и от мамы Сары, и от меня, и от тех, кому ничего не досталось, и не придумал ничего лучше, чем свалить все это на кошку. Не забывайте, он же совсем маленький, толком ложь продумать не сумел и начал городить одно на другое.

— Понятно… — Люциус сел, сцепив пальцы под подбородком. — Однако симптом нехороший. Такое нужно вовремя лечить… пусть даже и тапком. Кстати, а что там с аллергией? Я понял вас так, что отведать этого запретного плода Драко все-таки успел…

— Нет у него никакой аллергии. Это он, оказывается, в крапиву влез и ожоги расчесал, — пояснила девушка.

— А откуда у вас такие познания в детской психологии? Вы, если не ошибаюсь, занимаетесь архитектурными памятниками?

— Да, но это не мешало мне почитать кое-какую специальную литературу, ее полным-полно, — улыбнулась Эйприл. — Плюс личные наблюдения. Разрешите встречный вопрос, сэр?

— Слушаю.

— А откуда у вас такие познания в реалиях обычного мира? Если я правильно поняла мистера Дурсля, волшебники стараются не пересекаться с обычными людьми, особенно чистокровные, разве не так? Вы же, помнится, еще тогда, в лесу сказали, что не так уж редко бываете в большом мире… И вот сегодня вы рассказывали, как разыгрывали с дедушкой переход Ганнибала через Альпы и наполеоновские войны… Как-то не сходится!

— Ну отчего же, — пожал он плечами. — Вероятного противника нужно знать в лицо. Другое дело, что большинство чистокровных слишком большого мнения о своей исключительности…

— Но не вы? — провокационно спросила Эйприл. — Дедушка служил во флоте, отец… не знаю, кем он был, но, видимо, не сидел сложа руки, раз частенько отсутствовал, да и вы, похоже, чем-то да заняты!

— Бизнесом, мисс. Просто бизнесом, — усмехнулся Люциус. — Два мира — лучше, чем один, не так ли? Другое дело, что лучше этого не афишировать… Впрочем, двойные стандарты есть везде: в моем прежнем окружении за связи с магглами могли казнить, но стоило упомянуть о том, как ловко ты облапошил этих простачков, сделав немалые деньги буквально из воздуха, и все начинали превозносить твою хитрость. Хотя, если честно, среди бизнесменов-магглов простачков я не встречал.

— Ну, это логично, — кивнула девушка. — Вы же наверняка не с мелкими лавочниками дело имели, а если человек сумел заработать капитал, то, наверно, голова на плечах у него имеется!

— Именно. Ну а с людьми вроде вас общался считаное количество раз, поэтому не могу сделать однозначного вывода… А желаете парадокс, мисс?

— Конечно.

— Моя семья входит в Кодекс. Это список тех, кто отличается особенной чистотой крови, если совсем уж просто, — пояснил Люциус, — вникать глубже вам не нужно. Однако среди моих предков есть и магглорожденные, женщины в основном, и — где-то там, в глубине веков, еще до принятия Статута о секретности — даже простые магглы, хотя это тщательно замалчивается. Догадываетесь, почему мои предки шли на это?

— Чтобы избежать вырождения, конечно, — уверенно ответила Эйприл.

— Именно. И при этом я, как видите, оказался на стороне не самых светлых сил. А вот другая семья из Кодекса, Уизли…

— Вроде вы упоминали эту фамилию, — припомнила девушка.

— Да, кажется. Эти как раз всецело преданы победившей стороне. Носятся с магглами, как дурак с писаной торбой…

Он умолк.

— А где обещанный парадокс? — спросила Эйприл.

— Парадокс состоит в том, что я, Пожиратель смерти, знаю о магглах… и, кстати, лично знаю магглов в разы больше, чем известный магглолюбец Артур Уизли, который фен от дрели не вдруг отличит.

— А это чревато, — серьезно кивнула девушка, припомнив дрели мистера Дурсля. Просто какой-то сакральный инструмент! — Сэр, извините, за бестактность, но… ваша жена…

— Урожденная Блэк, — предвосхитил он. — Тоже семейство из Кодекса. Ярые магглоненавистники.

— И ваша супруга мирилась с вашей… м-м-м… деловой активностью?

— А вы полагаете, мисс, я об этом кричал на каждом углу? И без того кое-кто пронюхал, и если бы организации не были нужны деньги, мне бы это так с рук не сошло. Наш повелитель, — он усмехнулся, — убивал и за меньшие прегрешения. Но я, как видите, достаточно скользок, чтобы вывернуться, иначе бы я тут не сидел и не рассказывал вам зачем-то вещи, о которых магглам знать не полагается.

— Ну, вы всегда можете стереть мне память, — беспечно сказала Эйприл. — А зачем уж вы со мной разговариваете, хоть я и не бизнесмен какой-нибудь и не член Палаты лордов… Вы что, все это время жили тут один? Ну, не считая этих лопоухих?

Люциус кивнул.

— Тогда странно, что вы еще голоса слышать не начали, — вздохнула она. — Бр-р, я бы свихнулась одна в таком громадном доме!

— Со мной был Фенелли, — совершенно серьезно возразил мужчина. Дог лениво пошевелил хвостом, услышав свое имя.

— Ну тогда еще ничего… — Эйприл сдержанно зевнула. — Извините, сэр, очень интересно с вами беседовать, но я, пожалуй, пойду спать.

— Погодите немного, — остановил ее Люциус. — Мы с вами не обговорили некоторые существенные детали нашего соглашения.

— Какие?

— Ну, к примеру, размер вашего жалованья…

— Так вы же сказали, сэр, что заплатите столько, что на все мое семейство хватит, — лучезарно улыбнулась она. — Или вы не хозяин своему слову? А может, вы имели в виду мое жалованье, когда сказали о полной руке денег? Кстати, каких именно денег? Если это горсть монет вроде той, что утащила у вас Мэй… кстати, вот она, пока не забыла… раз в месяц, то я согласна. Правда, надо уточнить, сколько их вмещается в вашу ладонь…

— Гм! — только и произнес он. — Знаете, мисс, мне уже хочется взять вас на переговоры с одним моим маггловским партнером… Есть в вас что-то неуловимо общее!

— Право, не стоит. Я лучше уж так как-нибудь… Итак, ваше предложение?

— Полсотни галлеонов в месяц, стол, кров и одежда.

— Чего полсотни? — не поняла Эйприл.

— Наша валюта, — Люциус подбросил на ладони золотую монету. — Один галлеон — примерно пять ваших фунтов, хотя курс немного колеблется в зависимости от цен на золото на мировых фондовых биржах… и некоторых других факторов.

— М-м-м… на все семейство этого не хватит, — произнесла девушка, произведя в уме нехитрые подсчеты. — Даже с учетом моего питания и проживания здесь.

— Мисс, это была фигура речи!

— Не отмазывайтесь, сэр! Впрочем, — добавила она, — пятьдесят галлеонов явно больше того, что может поместиться у вас в ладони, так что ладно, шестьдесят, и по рукам!

— Пятьдесят.

— Пятьдесят пять.

— Мерлин с вами, пятьдесят пять! Я обменяю для вас галлеоны…

— Не надо, — сказала она и довольно улыбнулась. Золото хорошей пробы, а перекупщиков она знает… Может оказаться, что продавать монеты как металл окажется выгоднее, чем брать жалованье в фунтах. — Я сама… обменяю. Скажите лучше, положены ли мне выходные?

— Разумеется, мисс, но, боюсь, с ними придется обождать до тех пор, пока не разрешится эта щекотливая ситуация. Да и вряд ли Драко согласится остаться один на целый день.

— Два дня.

— Один, иначе урежу жалованье.

— Ах вот вы как! — засмеялась Эйприл. — А если я просто встану, развернусь и уйду?

— Хорошо, я погорячился насчет жалованья, признаю, — кивнул Люциус, — но больше одного выходного в неделю дать вам не могу. Если только позже, когда все немного уляжется, и я смогу располагать собой более свободно.

— Тогда договорились, один выходной и шестьдесят галлеонов в неделю.

— Мисс!..

— Или два и пятьдесят пять…

— Первое, — мрачно произнес мужчина. — Вы же знаете, что я нахожусь в безвыходном положении и соглашусь на любое…

— Семьдесят? — не удержалась Эйприл. — Не хмурьтесь так, сэр, я пошутила.

— Глупая шутка. Ну что, по рукам?

— По рукам, — кивнула она. — Да, сэр, а где тут у вас кухня?

— Зачем вам? — удивился Люциус.

— Как это зачем? Готовить для Драко, конечно, я давно это делаю.

— Скажете домовику, что вам нужно, и получите, если это в принципе выполнимо, — пожал он плечами. — Я уже говорил, что приставлю к вам Элси. Позовете ее… видели, как я звал Добби? Вот и все.

— Ну… — с некоторым сомнением произнесла Эйприл. — Пускай. Попробуем. И, сэр, вы забыли еще одну вещь. На какой срок заключаем контракт? Погодите, — остановила она, видя, что он собирается что-то сказать, — поясню, что я имею в виду. Мне совершенно не в тягость такая работа, но постоянно находиться при Драко я буду только до тех пор, пока он немного не подрастет. Я могу научить его письму и счету, кое-чему, что помню из школьной программы… впрочем, учебники купить не проблема… Но и только, — завершила мысль Эйприл. — Вы же наверняка наймете ему преподавателей по вашим магическим наукам, по иностранным языкам, этикету и всему прочему, что ему положено знать, лишь бы времени в сутках хватало! Первое время, наверно, он еще будет прибегать ко мне за утешением, но это ненадолго… Так вот, мне хотелось бы примерно представлять, сколько времени я здесь проведу. Понимаю, что спрогнозировать это сложно, но припомните себя и попробуйте, а, сэр?

Тот глубоко задумался, потом заговорил, осторожно подбирая слова:

— Я понимаю ваше стремление управлять своей жизнью, мисс, вы молоды и довольно привлекательны, вы вполне можете выйти замуж, но с каждым годом, проведенным в уединенном поместье, где и слуг-то других нет, шансы на это неумолимо падают… Что вы на меня таращитесь?

— Вы продолжайте, сэр, — сказала Эйприл, откровенно забавляясь. — Мне очень нравится слушать, как вы говорите.

После длинной паузы Люциус выговорил:

— Кажется, я попал впросак?

— Да, сэр. Не надо этой ерунды про «замуж». Мужчин мне хватило во-от так, — она провела ребром ладони над головой. — Моя семья — на ферме, поэтому я в любом случае вернусь туда, мне там всегда будут рады. Да и родители уже немолоды, так что рано или поздно мне придется принимать бразды правления… Я, собственно, просто хотела прикинуть, на какой срок выгоднее сделать банковский вклад в драгоценных металлах, чтобы процент побольше накапал.

Люциус все-таки выронил трость.

— Ну, знаете! — произнес он.

— А что такого? — удивилась Эйприл. — Я, может быть, забочусь о своей одинокой старости! Так вы ответите на вопрос, сэр?

Тот задумался, потом сказал:

— Насколько я помню, годам к пяти я уже был занят с утра до ночи. Не подумайте, мисс, что это была только жестокая муштра, мне хватало времени и на игры, и на отдых, были и путешествия, и экскурсии, и всевозможные развлечения… Ну а в одиннадцать, как вы знаете, дети идут в школу и приезжают только на каникулы.

— Одним словом, есть шанс, что через пару лет Драко будет достаточно загружен для того, чтобы не цепляться за юбку старушки Эйп, — кивнула она.

— Боюсь, у него уйдет на это побольше времени, — усмехнулся Люциус. — Последствия травмы, сами понимаете.

— Ну ничего, думаю, мне удастся уловить момент, когда пора будет понемногу отдаляться, — соершенно серьезно сказала Эйприл. — Чрезмерная опека никому еще пользы не приносила. Ну и, в конце концов, вы же не станете браниться, если наследнику вдруг вздумается навестить свою старую нянюшку на соседней маггловской ферме?

— Не стану. Однако вы только нанялись, а уже подумываете взять расчет!

— Думать о будущем не возбраняется, сэр. А нанялась присматривать за Драко я уже… — Эйприл посчитала месяцы по пальцам. — Не взыскать ли мне с вас оплату и за этот срок?

— Знаете, что, мисс… — Люциус встал. Фенелли тут же вскочил с нагретого местечка, хотя только что оглушительно храпел. — По-моему, в самом деле пора отправляться спать, иначе мы с вами еще не до такого договоримся! Спокойной вам ночи! Фенелли, за мной…

— Не зайдете поцеловать сына на ночь? — поинтересовалась Эйприл ему в спину.

— Пока нет, — после паузы ответил он. — Чего доброго, разбужу и испугаю.

— Вот это разумный разговор, — хмыкнула она.

— Ах да… меня не будет завтра с раннего утра. Если обстоятельства сложатся удачно, надеюсь вернуться к обеду, — добавил Люциус и уточнил: — В этом доме придерживаются континентального распорядка дня. Я, помнится, выйдя в большой мир, никак не мог уяснить, что это за обед такой в семь вечера…

— Так вы который обед имеете в виду?

— Тот, что большинство англичан называют вторым завтраком, — вздохнул он. — Спокойной ночи, мисс.

— Спокойной ночи, сэр, — отозвалась Эйприл и отправилась к себе, приговаривая: — Первое впечатление — самое сильное. Права я была, это крайне забавный экземпляр!

* * *

Утро началось с сюрприза.

Вернее, сперва все шло штатно: Эйприл не стала будить Драко, решив, что после вчерашних треволнений ему лучше как следует отоспаться, но он проснулся сам, с топотом принесся к ней в комнату и немного побесился, видимо, от избытка эмоций. Эйприл этому никак не препятствовала, только настоятельно просила не прыгать на нее со всего размаху, потому что Драко — не лихой ковбой, а она — не дикий мустанг, хотя лягнуть тоже может. Тут мальчик остановился и выдал:

— Эйп, я придумал, как назвать коня!

— И как? — поинтересовалась она.

— Билли! Как на ферме! Он большой, красивый, умный и любого врага затопчет! Правда, здорово?

— Неплохо, — согласилась Эйприл. — Иди-ка ты умываться и чистить зубы!

— Не хочу! — тут же закапризничал Драко. Похоже, с утра на него напало «поперечное» настроение, как выражалась мама Сара.

— Не хочешь — не надо, — покладисто сказала девушка. — Ходи с желтыми, как у Билли. И с поцелуями ко мне не лезь.

— Почему это?!

— Потому что от нечищеных зубов пахнет скверно.

— Как у мистера Лэри? — вспомнил Драко лавочника из Литтл-Уинингса.

— Еще хуже. И вообще, у мистера Лэри желудок больной, тут ничего не поделаешь. А зубы он чистит, я сама видела, как он щетку покупал в аптеке.

Драко тяжело вздохнул и поплелся в ванную. Плескался он там долго, но торопиться было некуда, а Эйприл полагала, что если мальчик может сделать что-то сам, пускай делает, как сумеет. Конечно, она приглядывала за тем, чтобы он не грохнулся со скамеечки и не расшибся, но помогала разве что с помывкой. Да и больше потому, что Драко как-то метко высказался — «мне не хватает терпения на всего меня!». Одевался он тоже сам: умел делать это и раньше, но после того, как Маленький Джон высмеял Драко за то, что тот толком не умеет завязывать шнурки, решительно отверг любую помощь. Это тоже заняло немало времени.

— Эйп, а что на завтрак? — спросил мальчик, с высунутым от усердия кончиком языка завязывая бантик на шнурке ботинка.

— Сейчас узнаем, — улыбнулась она, попробовала щелкнуть пальцами, как это делал Люциус, и позвала: — Элси!

Никакого эффекта.

— Элси! — повторила Эйприл, но никто не явился на зов. — Вот так дела…

— Ты кого зовешь? — поинтересовался Драко. —

— Такую, ушастую, как Добби, помнишь? Твой отец сказал, она будет нам помогать, но что-то как-то… — Девушка почесала нос и попросила: — Драко, а позови-ка ее ты!

— Почему я?

— А вдруг эти… как их… домовики только волшебников слушаются?

— А-а-а… — протянул он. — Эйп, а я не умею пальцами щелкать!

— Наверно, это необязательно, твой папа первый раз Добби просто так позвал, я видела. Но если что, я за тебя щелкну, — предложила Эйприл.

— Ну ла-адно, — с сомнением сказал Драко и позвал: — Элси!

Тотчас перед ними с негромким хлопком материализовалась домовуха, явно старая, вся какая-то сморщенная и, честно признаться, не особенно приятная на вид.

— Чего изволит молодой хозяин? — проскрипела она подобострастно, даже не взглянув на Эйприл.

— Чего я изволю, Эйп? — шепотом спросил Драко.

— Завтрак, — подсказала та. — Чай, тосты, джем или мармелад, масло, овсянку…

— Эйп, может, не надо овсянку? — жалобно покосился на нее мальчик, добросовестно повторявший домовухе меню. — Каждый день она!

— Неправда, вчера была перловка. Диктуй овсянку, молодой хозяин, не кочевряжься… Вырастешь — хоть устриц на завтрак ешь, а пока изволь слушаться!

Драко тяжело вздохнул, всем своим видом демонстрируя глубину своих страданий и подчинился. Домовуха поклонилась, метнула на Эйприл недовольный взгляд и исчезла.

— Интересно, нам в столовую идти или как? — задумчиво произнесла девушка, но, как выяснилось, обслуживание тут было на высоте: посреди просторной комнаты материализовался старомодный сервировочный столик. Серебряный колпак скрывал под собой тарелку с дымящейся овсянкой, призывно золотились горячие тосты, поблескивал мармелад и нежно желтело масло, исходил паром заварный чайничек… — Красота!

— А почему только одна чашка? — недоуменно спросил Драко. — И тарелка тоже… Эйп?

— Не знаю, — пожала та плечами, хотя уже начала догадываться. — Спроси у Элси. А лучше попроси еще чашку, и ладно, я-то без овсянки точно обойдусь.

— Элси! — снова позвал мальчик, и домовуха явилась. Выражение мордочки у нее было довольно-таки злорадным. — А почему ты Эйп ничего не принесла?

— Молодой хозяин шутит?! — вытаращила та глаза. — Маггле?!

— А? — не понял Драко.

— Она имеет в виду, что я не волшебница, — пояснила Эйприл.

— Ну и что? — возмутился он. — Элси, принеси ей тоже! Папа сказал, что ты будешь нас слушаться, нас обоих!

Девушка отметила, что в его голосе неожиданно прорезались повелительные нотки. Попробовал бы Драко покомандовать в таком тоне ею самой, живо бы схлопотал, но Эйприл помнила, как обращался со своим домовиком Люциус. Видимо, это было в порядке вещей. (И, кстати, отметила она, мальчик впервые назвал Люциуса папой.)

Домовуха не сдвинулась с места.

— Элси, пожалуйста, принеси завтрак для Эйп, — сменил тактику Драко.

— Никогда домовик, принадлежащий древнейшему и благороднейшему семейству, не будет прислуживать маггле! — задрав нос, заявила та. — Позор!

— Ну ее, Драко, — сказала Эйприл ему на ухо. — Она какая-то странная. Вели ей уйти.

— Уходи! — приказал тот, и домовуха с поклоном испарилась. — Эйп, а как же быть? Ты же не можешь голодная…

— Ты, молодой хозяин, ешь свою овсянку и не отсвечивай, — усмехнулась она. — Я ж думала, что мы на поезде поедем, так что у меня бутерброды с собой и холодный чай в бутылке. Ну и тостик я у тебя утащу… Уж не помру от голода до обеда, а там твой отец обещал вернуться.

Она протянула руку за аппетитным румяным тостом, но тут же получила такой толчок в грудь, что навзничь растянулась на кровати. Драко выронил ложку, а Эйприл боялась пошевелиться, потому что над ней нависла взъерошенная домовуха, верещащая:

— Не сметь! Не сметь трогать еду хозяина, грязная маггла!

— А ну уходи! — отмер вдруг мальчик и попытался схватить фурию за наволочку, заменявшую одежду, но домовуха была проворнее. — Убирайся, ты гадкая, противная!.. Не хочу тебя видеть!

Как ни странно, та послушалась, и Эйприл села, проверяя, целы ли кости. Вроде бы удалось отделаться легким испугом… Но что это, Люциус нарочно подсунул им эту ненормальную, чтобы посмотреть на реакцию? (Будто сложно предугадать! Вон у Драко уже глаза на мокром месте, вцепился в нее намертво…) Или просто не подумал?

— Испугался? — тихо спросила Эйприл. — Вот вам и сказки… вот вам и сказочники… Давай ешь!

— Не буду! — зло сощурившись, мотнул головой мальчик. — Если ты будешь голодная, то и я тоже!

— Драко, голодовку лучше объявлять на полный желудок, — изрекла афоризм девушка, распаковывая свои бутерброды. В комнате вкусно запахло копченостями. — До обеда я точно не помру. И даже до вечера. Бывали времена, когда мне вот такого кусочка хлеба на два дня хватало, и ничего, жива, как видишь… Ешь немедленно, а то овсянка остынет, а она тогда на помои похожа! Кормить я тебя не буду, и не проси, вдруг эта психическая решит, что я хочу серебряную ложку спереть?

Драко шмыгнул носом и принялся запихивать в себя ненавистную кашу.

— Противная, — буркнул он. — У тебя вкуснее.

— Не привередничай.

— Она несладкая! И с комками!

— На воде, что ли? Ну-ка, дай мне попробовать… нет, сам дай, прямо в рот клади, ты ж хозяин, тебе все можно… Фу! — скривилась она. — Разрешаю не доедать в порядке исключения. Такое и взрослый не осилит…

Драко обрадованно отставил тарелку и хитро покосился на Эйприл.

— Эйп, это ты здорово придумала, — сказал он, вкривь и вкось намазав тост апельсиновым мармеладом. — Открывай рот! Ам!

— Хулиган!.. — засмеялась Эйприл, прожевав и вытерев мармелад с носа. — Ты намерен отомстить мне за кашу?

— Ага! — радостно ответил Драко, но тут же передумал: — Лучше поменяемся… Дашь мне половинку своего бутерброда?

— Не вопрос! Дай еще откусить, джем вкусный… ум-м-м…

— Молодой хозяин! — запрочитала невесть откуда взявшаяся домовуха. — Хозяин Люциус будет гневаться! Разве пристало наследнику древнейшего и благороднейшего дома якшаться с магглой?!

— Отстань, — грубо ответил Драко и взял протянутый Эйприл бутерброд с ветчиной. — Надоела.

Девушка только усмехнулась: гримаса ее подопечного сейчас до смешного напоминала высокомерную физиономию его отца.

— Молодой хозяин! Не берите! Не берите! Яд! — Домовуха вдруг выхватила у Драко злосчастный бутерброд и принялась в ярости топтать. — Магглы зло!

Вот тут Эйприл не на шутку испугалась: если Добби казался просто придурковатым, то Элси, похоже, была просто чокнутой. А что, если она сейчас возьмет да и набросится? Драко-то эта сумасшедшая не тронет, но вот саму Эйприл может запросто придушить у него на глазах, силища-то невероятная для такого маленького и хрупкого с виду существа… А если мальчик промешкает или просто от испуга потеряет дар речи, не сумеет остановить домовуху, то…

Оставалось разве что сгрести Драко в охапку и малодушно заслоняться им, как живым щитом, но Эйприл не успела.

— Пошла вон, дрянь! — вдруг звонко выкрикнул он, вскочив на ноги. Посуда на столике задребезжала. — Убирайся! Прочь!..

Эйприл подскочила — ошалевшую домовуху вдруг снесло неведомой силой и впечатало в противоположную стену, следом полетел столик со всей сервировкой. Она глянула вверх: люстра опасно покачивалась.

Когда девушка снова посмотрела перед собой, ни домовухи, ни битой посуды не было. Она перевела взгляд на Драко, раскрасневшегося, сжимающего кулаки и сверкающего глазами, но уже не опасного.

— Эйп, это что, я?.. — спросил он удивленно, снова превращаясь в маленького мальчика.

— Похоже… Как это ты так?

— Не знаю… Но я так разозлился… просто ужас как разозлился! — нахмурился Драко. — Обзывается, поесть не дает, и еще… вы с тетей Сарой готовили, а она — ногами топтать?!

— Все-все, уймись, — поспешила сказать Эйприл. — Это ты от переживаний учудил. Помнишь? Огорчился — кухню поджег, теперь вот посудой швыряешься… Хорошо, сегодня без пожара обошлось, я что-то тут огнетушителей не вижу!

— Эйп, давай уедем отсюда, а? — попросил Драко.

— Как?

— Ну так… возьмем твой велосипед и уедем. Или даже пешком уйдем, тут же до фермы не очень далеко!

— А как же твой папа? Он так радовался, что ты наконец дома!

— Он может в гости приходить… А тут мне вчера понравилось, а сегодня я боюсь!

Скрипнула дверь, и в образовавшуюся щель просунулся большой влажный черный нос, усиленно втягивающий воздух. Потом дверь открылась полностью, и в комнату вошел Фенелли собственной грандиозной собачьей персоной.

«А если это Элси натравила? — в панике подумала Эйприл. — Люциус же велел Добби привести пса, и тот слушался домовика…»

Дог по-хозяйски огляделся, принюхался, нашел на полу злополучный бутерброд и моментально его слопал — только розовый язык и белоснежные клыки мелькнули, когда Фенелли с удовольствием облизнулся. Затем пес внимательно изучил багаж Эйприл, обнюхал ее ноги, потом Драко (целиком) и уселся, положив громадную башку на край кровати и постукивая хвостом по полу.

— Вы… вы очень милы, мистер Фенелли, — произнесла Эйприл, стараясь обратить все в шутку и не дать Драко напугаться, потому что неизвестно, как поведет себя собака, если мальчик заплачет. — Настоящий джентльмен.

— Джентльдог, — подал голос Драко и неуверенно хихикнул.

Пес поднял голову, окинул обоих взглядом и с шумом брякнулся на пол. Уходить он явно не собирался.

— Что будем делать, Эйп? — шепотом спросил мальчик.

— Не знаю, — ответила она. — Я хотела пойти поискать кухню, но потом подумала, что эта ненормальная нас оттуда выгонит. Тогда еще можно было в библиотеке посидеть, но… там то же самое. Я и решила, что мы посидим у себя и чем-нибудь займемся… а теперь мы уже точно никуда не пойдем!

— Так и будем сидеть?

— А куда деваться? Я этого пса боюсь, — созналась Эйприл. — И той истерички тоже. Ее даже больше.

— Я могу до твоей сумки доползти, — сообщил Драко, оглядевшись, — ты ее на кровати оставила.

— Давай! Там есть блокнот и ручка, будем таблицу умножения учить!

— Вот я так и знал…

Они застопорились на «семью семь», которое неизменно выходило равным сорока семи. Фенелли все это время не покидал поста у кровати, мерно похрапывая. Время от времени он поднимал голову, бдительно настораживал уши, негромко, но угрожающе рычал, потом снова засыпал.

— Эйп, мне надо… — вдруг несчастным голосом произнес Драко. То-то он все ерзал, сообразила Эйприл, не мог раньше сказать!

— Очень?

— Ага…

Ни до какой подходящей посудины с кровати было не дотянуться, с унынием констатировала Эйприл. А чтобы попасть в ванную комнату, надо было переступить через гигантского пса. Оставался еще крайний вариант, но Драко отверг его с негодованием.

— Мистер Фенелли, — негромко позвала она, решив, что все едино пропадать. — Проснитесь, пожалуйста.

Дог дернул одним ухом, но не соизволил открыть глаза.

— Мы идем в туалет, — сообщила Эйприл, храбро перешагивая через собаку.

Фенелли потянулся, зевнул и пошел следом за ними, а там бдительно ждал под дверью, закрыть которую полностью не дал, сунув нос в щель. Отпихивать же его Эйприл не рискнула.

— Вы, сударь, вуайерист, — строго сказала ему девушка. Пес вывалил язык и шумно задышал, поставив уши домиком, будто понимал человеческую речь. — Драко, может, пойдем по дому пройдемся? Если мистер Фенелли не против…

— Вуф! — весомо высказался дог.

— Он против, — с уверенностью сказал Драко. — Давай лучше дальше умножение учить. Когда учишь, есть не так хочешься…

«Что за бред! — подумала Эйприл со злостью. — Конечно, он хочет есть, потому что это был не завтрак, а чушь собачья, да простит меня Фенелли, зря я о нем плохо думала… А когда изволит явиться хозяин, успеет ли переделать дела до обеда, бог весть!»

Преисполнившись решимости высказать Люциусу все, что она думает о заведенных в этом доме порядочках, Эйприл, уже не обращая на неотступно следующего за ними пса, отвела Драко обратно в комнату, и они в ударном темпе добили таблицу умножения и принялись ее повторять. Правда, семью семь время от времени фордыбачило, но не критично…

— Позови эту… тебе-то она принесет поесть, — безнадежно сказала Эйприл, когда у нее самой начало подводить живот.

— Не буду, — насупился Драко. — Она гадкая. Я все папе расскажу!

— Конечно, расскажешь. А я добавлю. Только фразу эту забудь, — велела она.

— Почему? — удивился мальчик.

— Потому что ее обожают ябеды. Знаешь, в школе или во дворе часто бывает: встретятся два пацана и давай… «Ты че? — Я ниче, а ты че?». Иногда мирно расходятся, иногда дерутся, это всегда так. Но если кому-то слово сказали или толкнули, а он сразу пищит «я все папе расскажу, он вам задаст!», такого никогда уже уважать не будут, хоть он из кожи вон лезь!

— Что же, ничего папе не говорить? — не понял Драко.

— Обязательно говорить, если что-то серьезное случилось. Только по-честному. Ну… Например, не «папа, тот верзила меня просто так ударил!», а «папа, мы не могли договориться, чья очередь кататься на велосипеде, и подрались, а он оказался сильнее». Как-то так.

— Угу… — он что-то сосредоточенно обдумывал. — Я запомню, Эйп… А если правда просто так обидят, что делать? Так и терпеть?

— Драко, тут одного ответа нет, — серьезно ответила Эйприл. — Какой-нибудь малявка разозлится и отлупит здоровяка, кто-то просто родителям скажет, если его начнут постоянно доставать, а кто-то вообще ябедничать начнет…

Фенелли вдруг вскочил, весь напружинившись, и уставился на дверь, отчаянно виляя хвостом.

— Похоже, хозяин явился, — решила Эйприл, сползая с кровати и разминая затекшие ноги. — Подождем его тут, как-то оно спокойнее…

Не тут-то было. Дог повернулся и отрывисто гавкнул, а потом пошел к выходу.

— Это он нас зовет, — решил Драко и потянул Эйприл за руку. — Идем скорее!

Фенелли ответственно отконвоировал обоих в малую гостиную, и Драко с разбегу бросился к раскрывшему объятия отцу. От того вкусно пахло морозом, дорогим одеколоном и немного — хорошим бренди.

Эйприл чинно остановилась у порога, глядя, как мальчик обнимает за шею рослого сильного мужчину. Что ж, сегодня у Драко произошло очередное потрясение основ: Эйприл не смогла его защитить, оставалось уповать только на отца…

— Что случилось? — резко спросил Люциус. У него было хорошее чутье, Эйприл была уверена, что среднестатистический человек ничего не сумел бы понять по ее лицу.

— Почему вы решили, будто что-то случилось, сэр? — спросила она.

— Хм! Вы считаете меня слепым идиотом, мисс? — нахмурился он. — Я помню, вы всегда подолгу гуляете с Драко. Сегодня отменная погода, я даже решил немного пройтись, но ваших следов не увидел. Фенелли не встретил меня в холле, как обычно. Драко вдруг кидается мне на шею, хотя еще вчера дичился. Вы стоите, как истукан, и молчите… В чем дело, я вас спрашиваю?!

— Вероятнее всего, в том, что вы приставили к нам какую-то психопатку, которая едва не убила меня и насмерть перепугала Драко, — сухо ответила Эйприл. — И в том, что мы с утра сидели голодными взаперти… и если бы не мистер Фенелли, неизвестно, рискнули бы мы выйти.

— Папа, я так испугался… — всхлипнул вдруг Драко. Вот ведь, весь день держался, а тут…

— Ничего не понимаю, — растерянно произнес Люциус и занял свое кресло, крепко прижимая к себе сына. — Мисс, сядьте, не стойте столбом! Объясните толком, что произошло!

Эйприл уселась (Фенелли, решив, что все в сборе, с явным удовлетворением разлегся у камина) и коротко пересказала события сегодняшнего утра.

— А потом пришел мистер Фенелли, и меня чуть не хватил удар, — закончила она рассказ. — Однако он оказался очень мил, только никуда нас не выпускал, разве что по нужде, и то контролировал… гм… процесс. Я бы не сказала, что это был лучший день в моей жизни!

— Зато мы таблицу умножения выучили, — сказал вдруг Драко, — да, Эйп?

— Ага. Так сколько будет семью семь?

— Сорок се… девять! — вспомнил тот и заулыбался. Потом покосился на отца, на собаку, снова на отца… Тот коротко кивнул, и Драко сполз с его колен, чтобы подобраться к Фенелли.

— Драко, — окликнул Люциус. — Не вздумай дернуть его за хвост. Это больно. Тебя за уши когда-нибудь драли? Нет? Попроси мисс Кимберли дернуть. За хвост намного больнее, я полагаю… кстати, с ушами и глазами тоже поаккуратнее, представь себя на месте собаки. Тебе бы понравилось, если бы тебе принялись выдавливать глаз?

— Можете не утруждаться, сэр, это он еще на ферме усвоил, — усмехнулась Эйприл. — После того, как его коза боднула.

Драко серьезно кивнул и принялся гладить палевую шкуру Фенелли. Тот покосился на мальчика, вздохнул и развалился на боку.

— Сэр? — негромко позвала Эйприл. — Знаете… Если это вы решили поставить эксперимент, чтобы спровоцировать у мальчика очередной выброс и… гм… убедиться, что он правда волшебник, то… За такие методы убить мало!

— Вы за кого меня принимаете?! — вскинулся Люциус. — Проводить такие опыты над единственным сыном?! Да как вам такое в голову могло прийти?..

«Вроде не врет, — отметила девушка. — Озадачен и растерян. И очень зол. Как бы не наломал дров с таким-то настроем…»

— Но что тогда произошло? — спросила она как можно более спокойным тоном.

— Я затрудняюсь предположить, — встряхнул он головой. — Но судя по тому, что Фенелли без моего приказа явился к вам и не отходил ни на шаг, уровень агрессии зашкаливал, и это у такого опытного, преданного домовика… Ничего не понимаю! Фенелли это чувствует лучше других собак, — пояснил Люциус, — он и умнее прочих…

— Это точно… А та домовуха все твердила, что недостойно наследника древнейшего и благороднейшего дома якшаться с магглой, как-то так, — припомнила Эйприл.

— А-а-а… — протянул он. — Вот в чем может быть дело!

— И в чем же, сэр?

— Если помните, я сказал, что Элси прислуживала моей жене. Это часть ее наследства, Элси — из дома Блэк. А там…

— Вы говорили, — кивнула девушка. — Что, и домовики тоже?

— Пуще хозяев, — усмехнулся Люциус. — Но, поскольку в этом доме никогда не бывало магглов, а если и бывали полукровки и магглорожденные волшебники, то Элси с ними не пересекалась, то я и не мог ничего заметить… Простите, мисс, такой вероятности я просто не предусмотрел.

— И она в самом деле могла меня убить или покалечить? На глазах у Драко? — спросила Эйприл, и Люциус побелел.

— С этим надо покончить немедленно, — проговорил он. — Домовик ослушался приказа хозяина — это уже нонсенс, но нападение на гостя, маггл это или нет…

— Я надеюсь, вы не собираетесь убивать или пытать Элси? — светски спросила девушка. — На глазах у сына?

— Нет… — неприятно улыбнулся тот. — Я сделаю кое-что похуже… Но сперва расспрошу ее как следует. Добби! Принеси то самое…

Домовик задрожал и исчез, а Люциус повелительно произнес:

— Элси!

Старая домовуха явилась мгновенно, наткнулась взглядом на Эйприл, и ее буквально перекосило от злости.

— Хозяин! Хозяин! — заверещала она так, что Драко испуганно уцепился за ошейник Фенелли, а пес глухо заворчал, скаля клыки и начиная привставать с места.

— Лежать, — приказал ему Люциус, и дог неохотно улегся на место. — Охраняй.

Он повернулся к Элси.

— Я велел тебе прислуживать моему сыну и его воспитательнице, — сказал он спокойно. — Почему ты ослушалась приказа?

— Хозяин не сказал, что это маггла! Маггла! С маленьким хозяином! Он брал ее еду!..

Дальше Элси понесла что-то несусветное про старых хозяев, древние порядки и суровые нравы, пока Люциус не приказал ей умолкнуть. Добби осторожно протянул ему большую шкатулку, скорее даже, маленький сундучок, и Люциус небрежно взвесил его на ладони.

— Ты знаешь, что это такое, Элси? — спросил он.

Судя по всему, она знала: сморщенное личико исказила вовсе уж кошмарная гримаса, из больших глаз хлынули слезы, и домовуха упала в ноги Люциусу.

— Нет, нет, хозяин, не надо! Элси будет хорошая, Элси станет служить маленькому хозяину и этой… — она бросила злой взгляд на Эйприл, — только не то самое!!!

— К Драко ты больше никогда не подойдешь, — спокойно ответил тот, открывая сундучок и начиная перебирать то, что находилось внутри. Эйприл показалось, что это кукольные платьица. — Вот это, пожалуй, будет тебе впору… Подойди ближе, Элси. Не противься. Ты переступила черту, и ты об этом знаешь, так что…

— Сэр, а вы не могли бы пояснить для несведущих, что вы намерены сделать? — перебила Эйприл.

— Мисс, нельзя ли поговорить об этом после? — поморщился он.

— Но интересно-то сейчас! Да, Драко? — спросила у того девушка. Мальчик, перебравшийся к ней, закивал. — Вот видите. Обучение на практике, все дела…

— Только коротко… — сдался Люциус и прочел короткую лекцию о домовых эльфах, закончив ее так: — Есть негласная традиция: девочки в знатных семействах шьют вот такие платьица на случай, если придется отпустить домовика на свободу. Одежда непременно должна быть сделана руками члена семьи, так что я, скажем, мог бы и сам соорудить тунику из носового платка, но, право, лучше я воспользуюсь рукоделием покойной жены…

— И что, — перебила Эйприл, — получив одежду, домовик просто уйдет, и все?

— Да. Вы не поверите, мисс, но для преданных семейству домовиков это настоящая трагедия… По-моему, это наказание ничем не хуже пыток, — завершил он, взял зеленое платьице и отдал сундучок Добби. — Итак, Элси…

— Сэр, а домовика можно поймать и допросить? — снова перебила Эйприл, и Люциус уронил вещицу себе на колени. — Ну вы так сказали, что ваши вот не могут нарушить приказ, даже если очень захотят. Хотя Элси смогла… правда, убить меня не убила. Хотя, может, дело в том, что я не волшебница… Но если над домовиком не будет вообще никакого приказа, тогда как? Тогда он сможет рассказать о бывших хозяевах? Эй, что с вами?..

— Ничего, просто я идиот, — будничным тоном произнес он, подобрал платьице и сунул в услужливо поданный Добби сундучок. — Я чуть было не совершил второй самый опрометчивый поступок в своей жизни.

— А каким был первый, сэр?

— Вам об этом знать ни к чему, — отрезал Люциус. — Добби, убери это самое.

Тот испарился, а Элси вытерла слезы и преданно уставилась на хозяина.

— В доме тебя оставлять опасно… — протянул тот. — Что ж, Элси, я не стану тебя изгонять, но найду тебе более подходящее занятие… Отправляйся на конюшню, будешь выгребать навоз, пока я не решу, что ты достаточно наказана. Исполняй!

— Хозяин, — всхлипнула она, но ослушаться не посмела и исчезла.

— Это не смертельно, но страшно унизительно для такой важной, согласно иерархии домовиков особы, как она, — пояснил Люциус. — Однако, мисс, вы избавили нас всех от больших неприятностей… Если бы кто-то пронюхал, что я выставил Элси… — Он махнул рукой. — Но вам нужна другая прислуга. Добби я отдать не могу, пусть лучше этот чурбан будет под моим присмотром… А вам я дам…

— Кого-нибудь безобидного! — вставила Эйприл.

— Ну разумеется… Молли! — расплылся он вдруг в улыбке. — Молли!

— Да, хозяин? — еле слышно прошелестела совсем маленькая, какая-то скрюченная то ли от страха, то ли от холода домовушка в потрепанной хламиде из мешковины.

— Ты теперь будешь прислуживать мисс Кимберли, — указал он на девушку, — и моему сыну.

Молли вытаращилась так, что Эйприл всерьез забеспокоилась, как бы у нее не выпали глаза.

— Хозяин шутит? — робко спросила та.

— Хозяин не шутит, — ответил Люциус. — И смени это тряпье на что-нибудь почище!

— Сэр, а если наши с Драко приказы войдут в противоречие, тогда что? — спросила Эйприл с интересом. — Скажем, я запрещу конфеты, а он потребует…

— Хм… — задумался мужчина. — Молли, ты будешь исполнять приказы моего сына, только если тебе позволит мисс Кимберли, понятно?

— Да, хозяин! — выпалила та, глядя на него с искренним обожанием.

— Тогда ступай, — махнул он рукой и пояснил, когда Молли исчезла: — Это самая младшая из здешних домовиков, для нее нет дела, а ходить в подручных в зрелые годы для них еще унизительнее, чем возить грязь вместе с конюшенниками. И, главное, она никогда не видела магглов, и ей все равно, кто вы, лишь бы отдавали приказания.

— Ясно, сэр, — задумчиво сказала Эйприл. — А я хотела бы принести извинения мистеру Фенелли. Без него, боюсь, нам пришлось бы туго.

— То есть вы больше не будете возражать против компани этого достойного джентльмена? — изогнул бровь Люциус.

— Джентльдога! — выпалил Драко и засмеялся, а за ним и взрослые.

— Идемте к столу. Держу пари, вы смертельно проголодались со всеми этими перипетиями, — произнес хозяин дома и направился к выходу. — Что такое, мисс?

— Вы хотите сказать, что сядете за один стол с магглом, да не бизнесменом или политиком, а обычной девицей? — удивленно спросила Эйприл.

— А я разве мало вам вчера рассказал? Маг, маггл, был бы человек хороший, — весомо ответил Люциус, подхватил Драко и спросил: — Ну и чего же вы ждете, мисс? Сейчас Фенелли займет ваше место!

— Я этого не переживу, — согласилась Эйприл и пошла следом.

«Ну и домишки, — весело подумала она. — Ну и делишки!»

После чинного обеда (Люциус все поглядывал на Эйприл, будто опасался, что она начнет есть суп вилкой, а жаркое ложкой) девушка уложила Драко — тот, утомленный насыщенной событиями первой половиной дня, моментально уснул, — а сама вышла проветриться.

Стоя у балюстрады широкой лестницы, она с удивлением заметила Люциуса — тот возвращался со стороны конюшен, и, заметив Эйприл, постарался принять равнодушный вид.

— Тоже прогуливаетесь, сэр? — спросила она.

— Решил взглянуть на Сильвера, он что-то прихрамывает, — пояснил тот.

— Надеюсь, с ним все в порядке? — не без намека спросила Эйприл.

— В полном порядке, мисс, — одними губами улыбнулся Люциус. — Можете ни о чем не беспокоиться.

— Вы… сами?..

— Зачем же… Элси всю жизнь работала в доме, откуда ей было знать, что нельзя подходить к коню сзади, особенно такому зловредному, как Сильвер? Много ли надо такому хрупкому существу? Хватило удара копытом…

— Бедняжка, — вполне искренне произнесла Эйприл, но от сердца у нее отлегло. Все-таки неприятно было осознавать, что где-то поблизости обретается очень сильное и опасное, несмотря на нелепый внешний вид, создание, вполне готовое убить.

Более о домовухе Элси в этом доме не вспоминали, однако Фенелли отныне ночевал под дверью спальни Драко. Просто на всякий случай…

* * *

Скоро стало ясно, что если Элси отказывалась слушаться приказов, то Молли готова выполнять их и даже перевыполнять. Если Эйприл по забывчивости просила ее принести простой карандаш, то через минуту оказывалась завалена этими карандашами чуть ли не с головой. Приходилось либо говорить «принеси карандаш, который лежит на прикроватном столике в моей комнате, им заложена такая-то книга», либо смириться, взять хоть что-нибудь и попросить убрать лишнее. Драко это страшно забавляло, Эйприл сперва сердилась, потом махнула рукой и решила, что, командуя не в меру рьяной домовухой, мальчик научится четче выражать свои мысли, и придумала немудреную игру: чье поручение принести какую-нибудь вещь Молли выполнит быстрее, то есть кто лучше формулирует приказ? Сама домовуха от этого была в полном восторге: насколько поняла Эйприл, ее статус заметно повысился в местной табели о рангах, да еще не приходилось прозябать без дела, пусть даже большая часть поручений новоявленных господ была откровенно идиотской.

Время в поместье текло как-то незаметно, время близилось к Рождеству, снегопады разошелись не на шутку, и гулять стало затруднительно. Впрочем, еще можно было исследовать громадный особняк, в котором хватало закоулков, заниматься, читать и, разумеется, осваивать диковины в волшебной детской. Эйприл сама, пока Драко возился с какой-нибудь игрушкой, любила открывать шкаф наугад и разглядывать его содержимое. Странно, здесь совсем не было кукол, будто в семействе рождались одни только мальчики… Но, может, девчачьи забавы убрали куда-нибудь подальше, чтобы не мешали и не занимали места?

Еще она натащила в классную комнату книг из библиотеки и, пока Драко мучился с задачками по арифметике, рисовал или, высунув от усердия кончик языка, писал прописи, старалась прочитать как можно больше об этом странном мире — не хотелось попасть впросак. По крайней мере, Эйприл уяснила для себя, что такое Статут о секретности и каким образом его можно нарушить, а каким обойти, примерно поняла, как функционируют органы управления магической Британии, как они связаны с обычным миром… ну и еще кое-какие мелочи.

Хозяин дома обычно исчезал до рассвета и появлялся в лучшем случае к вечеру, но мог не возвращаться и по нескольку дней. В таких случаях он сразу же закрывался у себя и подолгу не показывался; Эйприл как-то видела Люциуса после такой долгой отлучки — выглядел он примерно так же, как во время их первой… ладно, второй встречи, усталым донельзя. Да и в обычные вечера с ним не каждый раз удавалось перекинуться хотя бы словом: порой он являлся настолько злым, что сам просил Эйприл не подпускать к нему Драко.

В конце концов, сам собой сложился немудреный ритуал. Раздавался хлопок аппарации (Эйприл научилась отличать его от, скажем, потрескивания огня в камине) или просто шаги (это если хозяин возвращался при помощи камина), Фенелли настораживал уши, вскакивал и бежал встречать хозяина. Немного выждав, за ним отправлялась Эйприл, чтобы поздороваться и оценить настрой Люциуса, после чего возвращалась к изнывающему от нетерпения Драко и сообщала вердикт. Это могло быть «беги скорее, отец тебя ждет», «чуть позже» либо «не сегодня». Последнее стало повторяться все чаще и чаще, и девушке это совсем не нравилось, однако вызвать хозяина на откровенность никак не удавалось!

— Мисс, — сказал он, однако, в очередной раз вернувшись в дурном настроении. — Сделайте милость, когда уложите Драко, возвращайтесь. Есть разговор.

— Как скажете, сэр, — кивнула она и ушла, готовясь к неприятностям. Больно уж смурной вид был у Люциуса, как бы чего не случилось…

Драко, как нарочно, капризничал и спать не желал, так что пришлось пригрозить позвать мистера Фенелли, чтобы тот воздействовал на малолетнего хулигана. Авторитет мистера Фенелли Драко худо-бедно уважал (хотя и катался на гигантском доге верхом в буквальном смысле слова; когда тому надоедало, он просто садился, и мальчик съезжал с гладкой спины на пол), поэтому неохотно угомонился. Эйприл подождала еще немного, убедилась, что он заснул, и на цыпочках выбралась в коридор.

— Мистер Фенелли, дайте знать, если что, — попросила она пса, тот постучал хвостом по полу и снова положил голову на лапы. Наверно, ему тоже хотелось полежать у камина, но оставить вверенного его попечению Драко пес не мог.

Хозяин дома обнаружился в привычном кресле у камина.

— Присаживайтесь, мисс, — сказал он, не глядя на Эйприл. Впрочем, в доме больше не было взрослых людей, так что ошибиться было сложно. — Как Драко?

— Как обычно, — пожала плечами девушка. — Хулиганит, изводит мистера Фенелли, учится прилежно… Скучает по вам.

— Не нужно напоминать мне о том, что я уделяю сыну слишком мало времени, — поднял Люциус руку. — Я сам это знаю, но, как уже говорил вам однажды, у меня сейчас нет возможности бывать с ним почаще. И тем более не думаю, что ему будет польза от общения с отцом, который готов либо упасть и отключиться, либо убить кого-нибудь…

— Это все ваши дела, сэр? — осторожно спросила Эйприл. — Что-то не так? Вы сегодня какой-то вовсе уж измочаленный…

— Сегодня состоялось финальное слушание дела «Люциус Малфой против Визенгамота», — произнес он. — Если помните, меня оправдали, но я решил, что так просто они не отделаются.

— И?.. — заинтересовалась Эйприл. — Честно говоря, название дела звучит просто феерично! Это… ну… Что, если бы вы выиграли, то этот ваш Визенгамот должен был бы принять меры к самому себе?

— Что значит — «если»? — высокомерно спросил Люциус, щурясь на огонь. — Должен принять и примет. Одними извинениями я не удовлетворюсь.

— Погодите, вы хотите сказать, что выиграли дело?! — неверяще спросила девушка. — Вы… вы же настоящий преступник, пусть вас и оправдали за недостаточностью улик или как там… и выиграли дело против верховного судебного органа?!

— Да, — коротко ответил он и залпом опрокинул полбокала бренди. — Не желаете выпить за мою победу?

— С таким лицом только за упокой пить… — пробормотала Эйприл и добавила: — Не откажусь.

— Налейте себе, — Люциус махнул рукой. — Там, на столе.

Девушка плеснула себе немного на дно бокала и вернулась на место.

— Сэр, как же вы это провернули? — спросила она с искренним интересом.

— На чистом кураже, мисс, — усмехнулся он и протянул руку. Бокалы соприкоснулись с мелодичным звоном. — За удачу.

— За удачу… — Эйприл пригубила напиток. — Но все же, сэр, как?!

— Как обычно, грязными методами, шантажом и подкупами, — нехотя ответил Люциус. — У меня имеется немало компромата на самых разных людей… Однако одного этого все равно оказалось мало, пришлось поднимать кое-какие связи. Хм… Если вы в курсе, что такое Визенгамот, то, быть может, вы знаете и о том, что Министерство магии держит постоянную связь с маггловским премьер-министром?

— Да что вы! — поразилась девушка: в книгах она такого не видела. — Хотя… логично, не может же такая орава народу существовать вовсе уж нелегально. Особенно аристократы со своими поместьями и прочими особняками… Это ж должно быть как-то и в обычном мире оформлено, верно? Не то ваши земли давно бы уже заняли там у нас…

— Именно, мисс, — улыбнулся он. — Вы мыслите в верном направлении. Догадаетесь, что я сделал дальше?

— Конечно, — тут же ответила Эйприл. — Когда вы поняли, что тут вам ничего не светит, еще и насмешек не избежать, вы решили зайти с другого конца. Вы говорили, сэр, что имели дело с бизнесменами-магглами… А я где-то слышала о теории, по которой между любыми двумя людьми на планете не более пяти звеньев знакомств! Думаю, между вами и премьером поменьше будет…

Люциус смерил ее взглядом.

— Совершенно верно. Всего одно, если быть точным, да и на каком-то приеме нам довелось переброситься парой дежурных слов… Так или иначе, получилось красиво: в волшебном мире творится полнейший беспредел, процветает клевета и коррупция…

— У нас это любят, — вставила девушка, невольно поражаясь наглости своего нанимателя. — И что было дальше?

— Дальше — на слушание дела прислали наблюдателей от магглов, у них ведь тоже есть особое подразделение по работе с магами. Министерство скрепя сердце выделило охрану для них… сами понимаете, как велик соблазн воздействовать на обычных людей! Заседание длилось шестнадцать часов с одним перерывом — и это только финальное слушание… Но главное, — он вдруг хищно улыбнулся, — это была такая плюха моим противникам! Как же, Люциус Малфой, Пожиратель смерти — и вдруг призывает на помощь якобы презираемых им магглов! Нонсенс!

— Вы теперь будете навроде белой вороны, сэр, — хмыкнула Эйприл. — Ваши прежние соратники отшатнутся — как же, магглолюб! А противники вряд ли поверят, что вы вдруг перевоспитались.

— Да и Моргана с ними всеми! Те, у кого мозгов достаточно, меня поймут, а сумасшедших фанатиков… что с одной стороны, что с другой, с меня довольно. Право слово, лучше иметь дело с магглами, чем с этими…

— И каков был вердикт суда? — спохватилась девушка.

— Публичные извинения — мою фамилию ведь долго полоскали в прессе. Приличная компенсация за причиненный моральный вред — лишиться всей семьи, знаете ли, не шутки. Компенсация материального ущерба — тех же лошадей ведь так и не вернули, а они стоили больших денег… да и из дома кое-что пропало. Компенсация физического ущерба — несколько месяцев в Азкабане здоровья мне не прибавили. А главное… — тут Люциус блаженно улыбнулся и допил бренди. — Главное — Дамблдор отстранен от должности главы Визенгамота! Пусть временно, до окончания разбирательств, но это уже немало…

— Нет ничего более постоянного, чем временное, — ввернула Эйприл.

— О да, и я постараюсь это обеспечить! — Он посерьезнел. — На подготовку уйдет еще некоторое время. Все должно быть безупречно…

— О чем это вы?

— Скоро узнаете. И, мисс, мне снова потребуется ваша помощь. Вы, в конце концов, одно из главных действующих лиц в этой истории!

— Не вопрос, сэр, — пожала плечами Эйприл, — сделаю все, что в моих силах… за дополнительную плату, разумеется.

— Меркантильность — бич нашего времени, — печально произнес Люциус и тяжело поднялся. Его качнуло, но равновесие он удержал. — Спокойной ночи, мисс. Я намерен пить, пока не отключусь, а до этого еще далеко… Словом, постарайтесь не шуметь с утра.

— Хорошо, мы будем тише мыши, — усмехнулась она. — Вас, может, проводить?

— Нет уж, спасибо. У порога нет Фенелли, а кто знает, что взбредет вам в голову?

— Сэр, я предпочитаю трезвых мужчин, — ответила Эйприл и удалилась, успев еще расслышать, как изобретательно ругается Люциус, наткнувшись на какой-то предмет обстановки и что-то с грохотом уронив. — Значит, вышел на тропу войны? Как бы тебя самого вместо топора не закопали…

* * *

Утром Эйприл разбудила Драко пораньше и после завтрака увела его в классную комнату, подальше от апартаментов хозяина. Тот как-то обмолвился, что существуют антипохмельные зелья, но девушка на собственном опыте знала, что помогают такие средства мало, и настроение у хозяина вряд ли будет радужным.

— У твоего папы болит голова, он очень просил не шуметь, — ответила она на невысказанный вопрос Драко. — Так что сейчас позанимаемся, а потом пойдем наружу, там снегу нападало, можно в снежки играть! Только подальше в парке и без визга, договорились?

— Конечно! — с энтузиазмом согласился он и ретиво взялся за выданное Эйприл задание, но скоро оторвался от тетради и спросил:

— Эйп, а ты скучаешь по ферме?

— Конечно, — ответила она. — А почему ты спрашиваешь?

— Ну так… Жалко, что нельзя туда сходить…

— Драко, перестань намекать, — сказала Эйприл. — Нам с тобой за пределы поместья и носа высунуть нельзя, не то что… Погоди, вот разберется твой отец с делами, даст мне заслуженный выходной, я и поеду домой!

— А я?!

— Если захочешь и папа позволит, и тебя с собой возьму.

— Захочу, — твердо произнес Драко. — Жалко, ты даже написать им не можешь…

— Я сказала, прекрати эти намеки, — велела девушка. — Говори прямо, что там у тебя за идеи?

— Папа сказал, что у волшебников почту носят совы, а у Огаста есть почтовые голуби… — выдал тот и таинственно умолк.

— Мило, — оценила Эйприл. — Только, Драко, это не сработает. Чтобы голубь летел, куда нужно, его надо обучать. То есть если взять одного с голубятни и выпустить его отсюда, он, скорее всего, вернется домой, но обратно к нам уже не полетит.

— А если его заколдовать?

— А ты умеешь?

— Нет… А Молли наверняка может!

— Может, проще тогда попросить Молли подбросить записочку? — спросила Эйприл, посмеиваясь, и Драко обиделся. — Не дуйся. Сейчас придумаем что-нибудь… Молли!

Домовуха явилась мгновенно.

— Чего изволите?

— Ты знаешь ферму неподалеку, что принадлежит семье Логг?

— Молли знает, — подумав, кивнула та.

— Там есть голубятня. Ты можешь принести сюда белого голубя?

— Молли может, — уверенно ответила домовуха.

— Тогда принеси его для Драко. Но, Молли, пожалуйста, только одного!!! Любого белого голубя!

Та кивнула и исчезла, а Драко уставился на Эйприл.

— Ты же сказала, что он обратно не полетит! Только домой!

— А нам обратно и не надо, мы же не собираемся завязывать переписку по голубиной почте… Напишем, что у нас все хорошо, и хватит. Понимаешь, если голубь один раз прилетит из поместья на ферму, это вряд ли заметят, мало ли тут птиц! Но если он будет летать туда-сюда постоянно, нас живо накроют!

— А что же ты просто не велела Молли оставить там записку? — поинтересовался Драко. — Сама же предложила!

— Но это ведь не так интересно, — серьезно ответила девушка. — Ты вот что, напиши что-нибудь, все будут рады. И я пока тоже накарябаю пару слов…

Когда спустя полчаса Люциус, придерживая раскалывающийся висок, вошел в классную комнату, глазам его предстало презабавное зрелище. Драко, напряженно сопя от усердия, выводил большими буквами: «тетя сара дядя стэн мэй джун джон джулия огаст все хорошо папа и эйп хорошие зопеску надо зжеч!», а на столе перед ним вертелся и ворковал белый мохноногий голубь, на левой лапке которого уже красовалась крохотная записочка, а хвост был перемазан чернилами.

— Это что? — негромко спросил он, потому что от громких звуков хотелось умереть на месте.

Драко выронил перо, подскочил и открыл было рот, но Эйприл шикнула на него, и он сел на место. Люциус вымученно улыбнулся сыну.

— Это почтовый голубь, сэр, — ответила ему девушка пианиссимо. — С голубятни моего брата. Драко очень хочет сообщить моим, что у нас всё в порядке, и изобрел такой вот экзотический способ. Я решила, что одного голубя вряд ли обратят внимание, даже если кто-то следит за поместьем круглосуточно.

— А как вы его раздобыли?

— Молли принесла.

— А не проще было велеть ей…

— Неинтересно! — хором ответили Эйприл и Драко, и Люциус капитулировал.

— Развлекайтесь, — сказал он коротко и вышел.

Драко проводил отца взглядом.

— Он рассердился, да?

— Нет, просто у него очень болит голова, — повторила Эйприл. — Пиши, я сейчас вернусь…

Она догнала Люциуса на лестнице.

— Сэр, постойте… Ну погодите вы…

— Что еще?

— Голубь никуда не понесет эти записки, — негромко произнесла девушка.

— В каком смысле?

— Ну, то есть, Драко его выпустит, помашет вслед… и все. Молли перехватит птицу. Рисковать я не желаю… Почтовых голубей в округе больше ни у кого нет, это раз, кто заметит — и все, — серьезно сказала Эйприл. — Два — Огаст живо сообразит, куда мог летать его голубок, они же наперечет, а скорость их полета он примерно представляет. А так… Конечно, он огорчится, когда эта птица не вернется, но такое уже бывало, и это лучше, чем ставить под удар ваши планы. Куплю ему потом парочку породистых…

Тот подумал и кивнул.

— Да. Это наилучший выход. Я бы не придумал лучше. Спасибо, мисс…

— Куда вам придумывать, с больной-то головой, — участливо сказала она. — Вы бы отлежались, а то вид у вас — краше в гроб кладут!

— Не могу, дел полно, — отмахнулся он. — И, кстати, я скоро вернусь к вам, только зелье выпью. Зря я вчера так набрался…

— Папаша мой, бывалоча, так же говорил, — буркнула Эйприл, — а потом продолжал, чтоб, значит, полегчало. А раз начал, то уже не остановится…

— Мисс, вы забываетесь, — высокомерно произнес Люциус. — Идите к Драко, я подойду через пару минут. И не выпускайте голубя без меня!

Девушка посмотреля ему вслед и тяжело вздохнула. Да, с этой семейкой не соскучишься!

Драко от идеи отпустить голубя вместе с отцом пришел в бурный восторг, и даже на отказ Люциуса наколдовать что-нибудь, чтобы голубь вернулся, ничуть не обиделся.

— Я говорил о деле, — произнес мужчина, когда мальчик немного поутих. — Мне нужна кровь Драко. Это… у вас это называется анализом по… не помню, но так устанавливают отцовство, если не ошибаюсь.

— Я поняла, о чем вы, — кивнула Эйприл. — Только зачем? Разве вы не можете просто признать его сыном… и все?

— В том-то и дело, что нет, мисс, — поморщился он. — Бюрократия — везде бюрократия, будь она неладна! Сперва одно, потом другое… но я намерен пройти все эти круги ада, чтобы ни одна сволочь не смогла опротестовать решение суда!

— Какое решение? — окончательно запуталась она.

— О том, что Драко — мой законнорожденный сын, — терпеливо пояснил Люциус. — Видите ли, магия моего поместья могла признать и бастарда, а я не хочу подобных сплетен. У меня сохранилась прядь волос Нарциссы и еще кое-что, этого будет достаточно… Но кровь Драко нужна все равно. Буквально несколько капель.

— Да что вы мне-то говорите, вы ему скажите, — кивнула Эйприл на мальчика. Тот рисовал что-то с таким усердием, что даже не прислушивался к разговору взрослых, хотя обычно держал ушки на макушке. — Или вы опасаетесь, что он испугается?

— Разумеется! — в сердцах ответил он. — Я не умею обращаться с детьми. А вы…

— А я уговорю миром, — проворчала она. — Ладно уж… папаша. Драко?

— Сейчас, Эйп! — отозвался тот, вдохновенно раскрашивая небо синим карандашом. — Гляди, похоже?

Взрослые посмотрели, переглянулись и дружно рассмеялись.

— Пикассо растет! — Эйприл утерла глаза и снова захихикала. Люциус деликатно отвернулся, но у него явственно подрагивали плечи.

— Что смешного? — обиделся Драко, подумал, посмотрел на нарисованного голубя и сообразил: — Точно, я пятна на хвосте забыл!

И немедленно добавил эти пятна, сунув палец в чернильницу.

— Вот теперь очень похоже, — серьезно сказала Эйприл, успевшая взять себя в руки. — Повесим у тебя в комнате на стену…

— Я папе хотел подарить, — застенчиво произнес мальчик, глядя в сторону.

— Значит, папа повесит рисунок у себя в кабинете, — с нажимом произнесла девушка.

— Обязательно, — Люциус серьезно кивнул, взяв немного помятый лист. — Спасибо, Драко…

Тот просиял, а Эйприл вернула всех на грешную землю:

— Вы же по делу пришли, сэр?

— Да, — опомнился тот. — Мисс, может, вы?..

— О боже… Драко, папе нужна твоя кровь для анализов, — сказала она. — Помнишь, я тебя водила к врачу?

Он кивнул.

— Ну вот, тут то же самое. Не будешь плакать?

Драко помотал головой, но вид принял самый несчастный.

— Господи боже! — воскликнула Эйприл, когда Люциус вынул тонкий стилет. — Вы что, этим собрались… Молли! Принеси из детской коробку с красным крестом! Спасибо…

Она порылась в аптечке, нашла одноразовый шприц и кивнула Драко:

— Давай руку. И не хнычь, ты уже большой! Помнишь, ты тогда заранее так наревелся и напугался, что когда я тебя карандашом потыкала, решил, что все, умираешь? А потом сам же смеялся до упаду и даже не почувствовал, когда тебе укол сделали…

Тот обреченно протянул руку и на всякий случай зажмурился и даже отвернулся.

— Куда капать, сэр? — спросила Эйприл, энергично растирая маленький пальчик и пережимая его покрепче. Шприц она зажала в зубах и говорила не слишком внятно.

— Вот, — опомнился Люциус, протянув флакон.

— Сами держите, у меня не десять рук… Драко, а это не твой голубь вернулся?

— Где?! — обернулся тот к окну, а девушка быстро пробила иглой тонкую кожу. В флакон упала первая капля крови. — Где, Эйп?

— Улетел. А может, мне показалось, — с огорчением сказала она.

— Довольно, — негромко произнес Люциус, запечатав флакон. — Благодарю.

— Ну давай, Эйп, — потребовал мальчик. — Эйп? Ну что ты опять смеешься?!

— Да все уже, брат-храбрец, — ответила она, показав ему крохотную алую точку на кончике пальца. — Так больно было, что ты даже не заметил!

Драко надулся было, но потом не выдержал и улыбнулся.

— Вечно ты меня обманываешь! — сказал он.

— А ты не обманывайся!

— Ты большая, а я маленький…

— Маленький, но хитренький, — засмеялась Эйприл. — Пойдем одеваться, мы же собирались в снежки играть!

— Пошли! — загорелся он. — А… папа? Ты с нами?

— Извини, мне нужно работать, — ответил тот. — У нас еще будет время поиграть, даю слово. А пока иди…

Против ожиданий, Драко подчинился беспрекословно, только шмыгал носом, пока одевался (с верхней одеждой ему приходилось помогать, конечно).

— Не ной, — велела Эйприл. — Твоему папе сейчас очень тяжело. Я бы тебе объяснила, но ты не поймешь… Просто поверь: ему нравится, когда ты веселый и бодрый, поэтому сейчас я вываляю тебя в сугробе, спущу с горки… а если за обедом ты посмеешь не доесть хоть что-нибудь…

— То что? — живо спросил Драко.

— Будешь есть это всю неделю на завтрак, обед и ужин!

Как и следовало ожидать, полтора часа буйства на свежем воздухе возымели результат, и Драко смел все, что положили ему на тарелку, не особенно утруждая себя манерами, и почти сразу же начал клевать носом. Уложив его поспать, Эйприл вернулась в столовую, не нашла там Люциуса, в малой гостиной тоже его не обнаружила…

Нашелся он на веранде.

— Вы согласны свидетельствовать в суде? — спросил Люциус, не оборачиваясь.

— Смотря о чем, — осторожно произнесла Эйприл.

— Обо всей этой истории. Начиная с момента вашего появления у миссис Смайт и заканчивая водворением здесь.

— Нет, я не согласна, — сказала она, — меня же посадят за кражу и за похищение ребенка!

— Мисс, магов не волнуют камушки старой вдовы… На кону много большее… а стоимость этих несчастных бриллиантов я возмещу, если потребуют. Или вычту у вас из жалованья… Шутка. А что касается Драко — это уже совсем другой вопрос, который не касается магглов. — Он помолчал. — Требовать я не могу. Я прошу, мисс, вы ведь знаете эту историю от и до, и ради моего сына…

— Только ради Драко, — тяжело вздохнула девушка. — Вы шантажист и манипулятор, сэр.

— Вы тоже, мисс. Благодарю.

— Пока еще не за что… — Эйприл покосилась на неподвижного мужчину. — Сэр, а что это за бюрократические заморочки с кровью? Им не все равно, кого вы признали сыном?

— О, что вы! — фыркнул он. — Они до последнего будут уверять, что это случайное сходство, что гоблины ошиблись, а маггловским анализам вообще нельзя доверять… ну ладно, это незаконный сын, со всеми бывает…

— Но зачем?

— Не представляю, — устало ответил Люциус. — Предполагаю, что мои владения — лакомый кусок для очень и очень многих. Оставшись без жены и наследника, я неминуемо женюсь вновь — ради продления рода. После войны женщин осталось больше, чем мужчин, невест полным-полно… Возможно, мне в супруги прочат такую, которая подвержена влиянию Дамблдора либо… не знаю, полукровку, а то и магглорожденную, полагая — я не в том положении, чтобы возражать…

— А потом вдруг объявится настоящий наследник, выросший у магглов, — завешила Эйприл. — И начнется тяжба.

— Да, как-то так. А еще сюда ребенок пророчества затесался!..

— Кто?

— Это не имеет отношения к нынешнему делу, — поморщился Люциус. — Расскажу в другой раз, если вам так интересно. Впрочем, вы и без того в курсе, речь ведь идет о воспитаннике того вашего соседа с большими усами.

— О! Действительно, он же кое-что рассказал. Ну ладно… — Эйприл помолчала. — Но вас еще что-то гнетет, я права?

— Да… — Он развернулся, прислонился к перилам, взглянул на нее. — Я упоминал про бюрократию… Так вот, дело в том, что даже признания родства по крови будет мало. Для официального признания мальчика моим законным наследником нужно провести ритуал… что-то вроде маггловских крестин, уж простите мне богохульство, условно назовем его «поручительством».

— Ничего, я атеистка, — усмехнулась Эйприл. — И за чем же дело стало?

— Затем, мисс, что с Драко такое уже проделывали после рождения, и в поручители моя жена позвала свою старшую сестру. Но это неважно. Главное, теперь, после смены имени — ведь Кэвином его назвала не миссис Смайт, мои люди это выяснили, мальчика отдали ей уже под этим именем, — нужно вернуть прежнее. А в отсутствие прежней поручительницы это невозможно…

— А где она, сэр?

— В Азкабане, — ответил тот. — Пожизненно.

— Гм… и других вариантов нет?

=Есть. Можно наречь прежнее имя заново. И вот я стою и мучительно размышляю, кто из родственников согласится стать поручителем? Более всего подходит вторая сестра Нарциссы, но она замужем за магглорожденным волшебником, она была на стороне Дамблдора и вряд ли обрадуется моему предложению. Да и мне не хочется лишний раз напоминать о Блэках.

— А как бы посмотреть на вашу родословную? — живо спросила Эйприл. — Я-то всех этих ваших родственников не знаю, не представляю, кто на ком стоял, а вот если бы картинку перед глазами иметь…

— Идемте в мой кабинет, мисс, покажу вам… картинку, — пожал Люциус плечами.

— Гобелен? — поинтересовалась она, успела уже начитаться всякой всячины.

— У нас нет гобелена. Сказать, почему?

— Нет, я уже догадалась, — улыбнулась Эйприл. — К чему держать в доме компрометирующие вещи, верно?

— Именно. Да где же этот свиток?.. Вот! Смотрите, мисс, может, и увидите кого-то подходящего свежим непредвзятым взглядом…

Он развернул на столе непослушный лист пергамента, и Эйприл впилась в него взглядом.

— Из Поттеров никого нет? — спросила она.

— Кто-то из старших вроде бы оставался, но они вряд ли согласятся. Причина вам известна.

— Ах да… — Эйприл почесала в затылке, увидела еще одно имя, проследила связь и улыбнулась. — Попросите вот этого человека, сэр, не ошибетесь!

— Вы с ума сошли?!

— Нет, — снова улыбнулась она. — Это беспроигрышный ход. Кровное родство с Драко — это раз. Человек находится на стороне вашего противника — это два. Этим вы дадите понять: вы не рассматриваете всех их как однородную массу, к тому же убеждения убеждениями, а кровь кровью… Киньте им эту кость!

— О жены, порожденье крокодилов! — изрек Люциус, подумав. — Да, мисс, вы правы. Если я получу согласие, это станет еще одним гвоздем в гроб сами-знаете-кого, и я не имею в виду Темного лорда!

— А вы заранее-то не спрашивайте, — беспечно произнесла Эйприл. — Вы прямо там, при большом стечении публики попросите. Это семейство ведь неверняка будет на слушании, верно? А отказаться перед толпой народу и репортеров куда сложнее, чем в письме… Ну а если все же откажется, то еще вот… и вот. Не фонтан, но годятся?

— Да, вполне. Их я предупрежу заранее, — кивнул Люциус, убирая свиток. — Благодарю, мисс. Свежий взгляд и впрямь порой помогает!

— Обращайтесь, сэр. Первая консультация — бесплатно! И вы ее только что получили… Спокойной ночи!

— Спокойной ночи, мисс…

«Ой-ей, — подумала Эйприл, забравшись в свою постель. — И во что же это мы ввязались? Нет, оно, конечно, интересно, но только я немножко боюсь, как выражается Драко… А, утро вечера мудреней!»

* * *

Наутро выяснилось, что Люциус снова отбыл в неизвестном направлении, не потрудившись сообщить, когда снова явится к родному очагу.

Эйприл только пожала плечами: дела есть дела, а отчитываться перед прислугой хозяин не обязан. А ей и без того хватало забот с непоседливым Драко, за которым был глаз да глаз! Вот только что, стоило отлучиться на пару минут, он снова отчудил… Эйприл прибежала на рычание Фенелли: оказалось, Драко умудрился взгромоздиться на перила, наверно, решил съехать вниз, а пес ухватил его зубами за курточку. В итоге оба оказались в безвыходном положении: дог не мог залаять, не выпустив мальчика, а тот завис, рискуя свалиться, едва собака разожмет зубы.

— Ну и что это ты выдумал? — спросила Эйприл, поставив его на пол и погладив довольного собой Фенелли.

— Хотел покататься, как Огаст на ферме, — сконфуженно ответил Драко. — Нельзя, да?

— Почему нельзя? Только ты же не умеешь, мог расшибиться… Начинать надо с лесенок пониже, — совершенно серьезно произнесла она. — Ну кто так делает? Ты смотри, внизу какая штуковина… ну да, вон тот вазон. Ты бы в него влетел со всей силы, еще отбил бы что-нибудь! Тормозить-то тоже надо уметь, вовремя спрыгивать, опять же… Вот будем на ферме, попроси Огаста тебя научить, а пока обещай, что не станешь кататься по этим перилам!

— Обещаю, — вздохнул он. — Эйп, а пойдем снова в снежки играть?

— Пошли, — кивнула девушка, решив, что можно сделать перерыв в занятиях. В конце концов, для своего возраста Драко знает более чем достаточно, так что пускай побудет на свежем воздухе. Тем более, такие сугробы в этих краях бывают не каждый год, а ведь всем известно, что нет ничего замечательнее, чем вываляться в свежевыпавшем снегу. — И снеговика слепим! Молли, принеси нам морковку! Одну, но большую!

Снеговик удался на славу, Драко все не мог успокоиться, доводя творение до совершенства, пока оно окончательно не сделалось похоже на миссис Дьюк, и только тогда удовлетворился.

— Драко, все, что ты запомнил в этой даме — бюст? — резонно спросила Эйприл, выразительным жестом указав на внушительные округлости.

— Тебя бы так прижали, ты бы тоже запомнила, — ответил он, и тут послышался хлопок аппарации. — Папа! Папа вернулся!

— Вуф! — подтвердил Фенелли. Пес сидел на крыльце — снег ему не очень-то нравился, видимо, лапы мерзли.

Это в самом деле оказался Люциус, до странного возбужденный: даже бледное обычно лицо пылало, глаза лихорадочно блестели, шейный платок съехал набок, а мантия была застегнута не на ту пуговицу.

— Драко!.. — он схватил сына в охапку, отшвырнув трость (ее мгновенно подхватил Добби), высоко подбросил, потом перехватил его левой рукой, правой сгреб Эйприл за талию и закружил обоих под радостный визг и хохот мальчика и возмущенные вопли девушки. Фенелли заскакал вокруг, взлаивая от избытка эмоций.

— Вы с ума сошли, что ли? — еле сумела вырваться она. — Что это с вами, сэр? Опять набрались? Или чего похуже? Нанюхались там…

— Они не посмели отказать! — выдохнул он. — Слышите, мисс?! Мое слово еще кое-что значит, а золото по-прежнему стоит дорого… Слушанье второго дела назначено на послезавтра!

— О господи, — сказала Эйприл и села в сугроб. — Так они что, и отказать могли?

— В том-то и дело, мисс, в том-то и дело… — Назвать улыбкой его оскал можно было лишь с большим трудом, но глаза полыхали злой радостью. — Но я устроил такую шумиху в прессе… Прежде брезговал продажными репортеришками, а зря!.. Эти крючкотворы пытались все замолчать, да я не дал…

— Сэр, успокойтесь, Драко страшно, — строго сказала Эйприл и встала, ухватившись за ошейник Фенелли. Драко, по правде говоря, не очень-то и испугался, он льнул к отцу и гладил ладошками его лицо, заглядывал в глаза, но Люциуса, похоже, отпустил адреналин, на котором он держался очень долго, и теперь его сложно было назвать адекватным. — Отдайте мне мальчика и идите отдохните перед обедом. И переоденьтесь! Какой пример вы подаете сыну?! Являетесь в непотребном виде, пугаете ребенка… впрочем, вас и взрослый бы испугался! Идите отсюда, не видите, у нас снеговик недостроен?..

Люциус хотел что-то сказать, но взглянул на снеговика и осекся.

— Вы, главное, потом прикажите домовикам убрать его от парадного входа, — произнес он уже нормальным тоном. — А то так ведь и удар от неожиданности хватить может…

— Твой папа считает, что у нас с тобой есть задатки современных скульпторов, — разъяснила Эйприл Драко. — Давай заканчивать, пойдем греться, у тебя уже вон руки красные.

— У тебя тоже, — ответил он, глядя вслед отцу.

— Ну ты сравнил, сколько лет тебе, а сколько мне! Все, живо домой!..

«Слушанье послезавтра, — повторила про себя Эйприл, волоча мальчика в дом, — а мне даже надеть нечего!»

* * *

— Вы очень импозантно выглядите, сэр, — сказала она, увидев Люциуса.

— Благодарю. Вы тоже неплохо смотритесь в этом костюме, мисс, — кивнул он.

Эйприл только вздохнула: чуточку придя в себя, хозяин развил бурную деятельность, и вскоре девушка была обшита с головы до ног. Слава богу, корсет нацепить не заставил, куда ей еще корсет, и так кожа да кости… А наряды (жакет с юбкой и блузкой) оказались довольно симпатичными, в духе конца прошлого века, неброскими и немаркими, как и полагалось прислуге, полностью закрытыми и длинными. Цвет, конечно, унылый, но тут ничего не поделаешь…

— Что вам не нравится, мисс? — уловил ее досаду Люциус.

— Длина юбки, — честно ответила Эйприл. — Я все время боюсь наступить себе на подол.

— Не наступите. Только на лестницах будьте острожнее и придеживайте его, вот и все.

— Еще цвет… Напоминает анекдот про вредного ребенка на рождественском вечере: «принцессы, феи… а я оденусь во все коричневое и испорчу вам праздник!»

— Тут ничего не поделать, — вздохнул мужчина. — Впрочем, по мне так вполне приятный оттенок, молочный шоколад, если не ошибаюсь.

— Я не переношу молочный шоколад, я люблю черный, — ответила Эйприл, взглянула на себя и вздрогнула — костюм медленно темнел.

— Да, такой оттенок вам и впрямь больше к лицу, — заключил Люциус, пряча волшебную палочку. — Вы довольны?

— Вполне, сэр, — ответила она.

— Вам пошли бы более яркие тона, — сказал вдруг он, отвернувшись. — Я даже сначала хотел предложить перешить на вас платья Нарциссы, но… Во-первых, она была выше ростом и… гм… с более… гм…

— Более фигуристой, — пришла на помощь Эйприл.

— Верно. Затем…

— Сэр, не утруждайтесь, — махнула она рукой. — Ясно же, что даже домашнее платье вашей жены слишком шикарно для простой служанки! А мне надо выглядеть… ну… респектабельно и уж-жасно положительно, верно?

— Верно, — улыбнулся Люциус. — Но вот Драко нужно одеть…

— Только не в бархатный костюмчик! — быстро произнесла Эйприл.

— Это почему же?

— Миссис Смайт обожала наряжать его этаким маленьким принцем и демонстрировать соседкам, — объяснила девушка. — Драко такие вещички ненавидит. Давайте, я на него матроску надену? Там еще шапочка есть, как раз прикроем вихры до времени, а то очень уж они приметные…

— Хорошо, — коротко кивнул Люциус. — Ну… мне пора. Выждите с полчаса, потом отправляйтесь, я проинструктировал Молли о том, куда вас доставить. Основная масса зрителей уже должна будет рассесться по местам. Я…

Эйприл вздохнула, подошла поближе, поправила роскошный бобровый воротник на его мантии (и на кой это нужно, если он даже носа на улицу не высунет, для понта, что ли?), выровняла галстук и немного его подтянула.

— Ни пуха, ни пера, сэр, — сказала она серьезно.

— К черту, мисс, — криво усмехнулся он, — так, кажется, принято говорить у магглов?

— Именно. Идите же!

Люциус коротко кивнул, перехватил трость поудобнее, шагнул в камин и исчез.

«Что за идиотский способ перемещения!» — в который раз посетовала Эйприл, борясь с желанием перекрестить Люциуса на дорогу, а то вдруг это помешает волшебству? Потом решила, что хуже не будет, сделала, что хотела и отправилась одевать Драко.

— Есть хочешь? Или пить? — допрашивала она его в процессе.

— Не хочу я ничего!

— Драко, я не знаю, где там что, поэтому, если тебе чего-то надо, давай определяйся прямо сейчас, — сурово сказала Эйприл. — Может, терпеть придется долго.

— Ничего не надо, Эйп, — произнес Драко и прижался щекой к ее руке. — Я уже большой.

— Ну-ну, большой ты мой… — Девушка тщательно убрала под матросскую шапочку успевшие отрасти светлые волосы. — Значит, так. Сидишь тихо, помалкиваешь, если что понадобится, скажи мне на ухо, договорились?

— Ага… Эйп, ты не бойся, — вдруг сказал мальчик. — С нами же еще Молли… жалко, нельзя мистера Фенелли взять, вот бы все удивились!

— Удивились-удивились, с лесенки свалились, — проворчала Эйприл, набросила мантию, решительным жестом перекинула через плечо ремешок непривычной сумочки, и протянула руки. — Идем, нам пора. Нельзя опаздывать. Молли?

— Я здесь, госпожа! — пискнула домовуха, по случаю выхода в свет наряженная в роскошное махровое полотенце с серебристым меандром по краю.

— Перенеси нас туда, куда приказал хозяин. Сама на глаза не показывайся, но будь поблизости.

— Конечно, госпожа!

Молли, угодив в полное распоряжение Эйприл и Драко, расцвела и перестала напоминать собственную тень. Носиться по бесконечным дурацким поручениям ей было вовсе не в тягость, ей завидовал даже Добби, личный камердинер хозяина: тот домовика едва терпел, а маленький хозяин с няней безбожно баловали свою служанку, угощали со своего стола и велели почаще переодеваться, так что Молли прослыла завзятой щеголихой и уже получила пару недвусмысленных предложений от более чем достойных домовиков, откликаться на которые не спешила, считая, что те никуда не денутся. Эйприл покатывалась со смеху, слушая ее рассуждения, но Молли не обижалась, потому что в кои-то веки была счастлива: у нее была работа, ее никогда не наказывали, разве что ругали за чрезмерное усердие, и то не всерьез, и всячески баловали… И неужто справная домовуха могла подвести маленького хозяина с госпожой?

— Это Атриум, госпожа, — прошептала Молли, прячась за юбкой Эйприл. — Вам нужно вот туда, к лифтам, на девятый уровень, зал номер десять.

— Спасибо… — Эйприл, поудобнее перехватив Драко, решительно направилась в указанном направлении, но тут же завязла в плотной толпе. Как ни была она сильна, с маленьким ребенком на руках много не навоюешь, тут только гляди, как бы его не придавили! — Молли!

— Что? Кто? — завертела головой полная дама, тоже с ребенком на руках. — Вы меня звали? Я вас знаю, м-м-м?..

— Вероятно, вы ослышались, — миролюбиво ответила Эйприл, сообразив, кто это, — я звала домовика, Милли. Милли?

Уже появившаяся рядом Молли пошевелила ушами в знак того, что поняла.

— Проведи нас в зал, — попросила Эйприл. — Мадам, может, вы присоединитесь? Вижу, у вас тоже маленький ребенок, вас могут затолкать!

— Ах, спасибо, — выдохнула та, прижимая мальчика к обширному бюсту и вытирая лоб пухлой ручкой. — Мой муж — совершенно безответствнный человек! Ему предлагали лучшие места как служащему Министерства, а он отказался, дескать, хочу быть как все…

— Мужчины такие недальновидные, — посетовала девушка, собравшись внутренне. — Неужто ваш супруг не мог предположить, какая будет давка? Отчего он вас не проводил? Ох, простите мою бестактность, миссис…

— Уизли, — устало сказала та, — Молли Уизли.

— Очень приятно, — улыбнулась в ответ девушка. — Должно быть, вам не с кем оставить малыша, вот как мне?

— Да я и сама могла бы остаться дома, — ворчливо ответила миссис Уизли, и Эйприл мороз продрал по спине, ведь все висело на волоске! — Да Артур заладил: пойдем да пойдем, исторический же процесс, будет, о чем вспомнить! Да я, вернее всего, запомню только рев Рона… Арти что, он в президиуме будет сидеть…

Рыженький Рон в самом деле вертелся и хныкал, и Эйприл возблагодарила господа за то, что Драко умеет себя вести. Ему было очень не по себе, она чувствовала, как мальчик дрожит, но покамест он держал себя в руках и делал вид, будто задремал.

— У вас вон какой спокойный, — развивала мысль миссис Уизли, поправляя съехавшую набок шляпку. Эйприл удалось отделаться от головного убора: с длинной юбкой она еще могла совладать, но с этим сооружением… Если уж женщине положено покрывать голову, то и газовая косынка сойдет, выглядит она вполне элегантно.

— Это только пока, — вздохнула она. — Мой супруг, знаете ли, не лучше. Приглашением разжился, а тут вдруг срочный вызов! Вот, говорит, ты сходи, будет, что вспомнить…

— Аврор? — серьезно спросила та, и Эйприл скорбно кивнула. — Ясно… Спасибо, что помогли пробраться, наши места во-он там, за почетными гостями… Идемте со мной? Усядемся уж как-нибудь!

— Спасибо, миссис Уизли, у меня билеты в другой сектор, — мило улыбнулась девушка, а пока та осмысливала сказанное, ее увлекла за собой нахлынувшая толпа.

Эйприл же принялась выискивать свободное местечко. Таковое вскоре нашлось в одном из задних рядов и — вот удача! — у самого прохода, только с краю сидел какой-то старичок в невероятной высоты цилиндре и фиолетовом сюртуке.

— Прошу прощения, сэр, — негромко произнесла Эйприл, остановившись рядом, — вас не затруднит немного подвинуться, если, конечно, соседнее место не занято? Не хотелось бы потревожить вас, если ребенок вдруг раскапризничается, и мне придется покинуть зал, чтобы не мешать окружающим…

Тот окинул ее взглядом, привстал, сняв цилиндр, церемонно поклонился и даже отодвинул для девушки стул.

— Нечасто в наше время встретишь таких благовоспитанных юных особ, — заговорил он неожиданно сочным для такого сухонького создания басом. — Лучшее, на что я могу рассчитывать, так это «подвиньтесь, дедушка!» Ах да, как неловко, я не представился: Виктор Дуайт, эсквайр, к вашим услугам…

Он снова привстал и раскланялся.

— Эйприл Кимберли, — кивнула она. — Рада знакомству.

— Взаимно, — ответил старичок, а девушка поймала его взгляд на своей руке, на которой даже под перчаткой не просматривалось обручального кольца. — А мальчик, полагаю…

— Мой воспитанник, — поспешила сказать Эйприл. — Увы, мне не с кем его оставить, а тут, как говорят, намечается исторический процесс!

— О да! Люциус Малфой против Альбуса Дамблдора — это же фантастика!

«Он что, окончательно рехнулся? — потеряла Эйприл дар речи. — Пожиратель смерти против величайшего светлого волшебника?!»

— У него неплохие шансы, у молодого Малфоя, я имею в виду, — вещал рядом мистер Дуайт. — Скользкий тип, как и вся его семейка, но я не я буду, если половина дамочек в этом зале болеет за него. А еще… не знаю, сколько он заплатил, чтобы вести процесс поставили Изабеллу Кастерс. Она магглорожденная, хватила лиха во время войны, но… — тут он хитро улыбнуля, — потеряла старшего сына во время лондонской заварушки, может, слышали?

— Не припоминаю, сэр, — покачала головой Эйприл.

— Ну это когда изловили Сириуса Блэка… Там дюжины две трупов оказалось, в основном магглы, а Кастерс случайно попал под раздачу. Решил купить матери маггловских пирожных, она их очень любит, и нате вам… Он ведь даже аврором не был, стажировался в Министерстве! Так что к Пожиретелям у миссис Кастерс свои счеты, конечно, но вот вопрос: что пересилит — неприязнь к преступной организации или сочувствие к потерявшему ребенку отцу?

Эйприл покрепче прижала к себе Драко. Да, похоже, Люциус времени даром не терял!

— Вдобавок Малфой сумел все же добиться временного отстранения Дамблдора, — продолжал старичок. — Семейная хватка, этого не отнять… И, знаете, милая леди, не знаю уж, каких убеждений придерживаетесь вы, но мне искренне жаль этого молодого человека!

— Отчего же, сэр? — спросила она.

— У него ведь ничего не осталось, — серьезно сказал мистер Дуайт. — Ну, отсудил он свои капиталы и поместья, а кто вернет ему семью? Я помню его жену, до чего же красивая была пара, просто светились оба! И малыш — ангелочек, да и только… А давеча я видел Малфоя на финальном слушанье предыдущего дела — это уже другой человек. И не в Азкабане дело, милая леди, хотя и в нем тоже, что это я… — Он помолчал, потом изрек весомо: — Жил-был когда-то игривый молодой пес, да попался… А сбежал с живодерни пес-убийца. Света в его глазах больше нет, только огонь, холодный, врагу не пожелаю в таком гореть! Что так смотрите? Думаете, из ума выжил старый Дуайт?

— Никак нет, сэр, — ответила Эйприл. — Я просто никогда ничего подобного не слышала… Я даже не знала, из-за чего вся эта кутерьма… Сказали мне, процесс века, не пойдешь, пожалеешь, я и пошла. А теперь страшно стало!

— Да тут-то бояться нечего, — старичок покровительственно коснулся ее локтя. — А вот маленьких детей брать не стоило бы… впрочем, вы сказали, что оставить не с кем.

— Увы… Миссис Уизли тоже пришла с маленьким, мы там, в толпе виделись, — вовремя заменила Эйприл нейтральным словом предательское «познакомились».

— У нее и еще поменьше есть, интересно, куда подевала? — фыркнул мистер Дуайт. — Ну да не дело сплетничать. Тс-с-с… Начинается!

Зал встал и снова сел. Призвали к тишине, правда, кое-где все равно хныкали дети. Драко затаился и молчал, прижавшись к Эйприл.

— Не бойся… — одними губами сказала она ему. — Ты очень нужен папе. Потерпи. Потом можешь плакать, сколько угодно, а пока терпи, ты сильный, я знаю… да?

Он молча кивнул, шмыгнул носом и как-то так сощурился, что девушке стало ясно: ни слезинки из него не выжмешь, даже если он будет умирать от страха.

— Прошу внимания! — раздалось на весь зал. — Слушание дела «Люциус Малфой против Альбуса Дамблдора» объявляется открытым!

Судя по поднявшемуся шуму, многие впервые слышали эту формулировку. Эйприл покосилась в сторону — сосед выглядел чересчур уж довольным.

— Вы знали заранее, сэр? — негромко спросила она.

— У старого Дуайта хорошие связи, — с удовольствием произнес он. — Тс-с-с… Я слышал, сегодня будет выступать Фенелли, а это лучший из молодых адвокатов, его стоит послушать…

— Фенелли?.. — не поверила девушка. Драко недоуменно взглянул на нее.

— Да, Кристиан Фенелли. Из итальяшек, но какая разница, если он юрист от бога?

«Ну и шутник же у тебя папочка, — подумала она, поудобнее усадив Драко. — Или не он, а его отец? Собаке лет пять-шесть, так что не угадаешь…»

Эйприл вытянула шею, приглядываясь. Ага, вот Люциус, внешне невозмутимый, пальцы переплетены на навершии трости, на лице читается невыносимое презрение… Он перехватил ее взгляд, едва заметно кивнул, давая знать, что заметил, и тут же отвернулся. Видно было, однако, что у него отлегло от сердца.

А это, видимо, Дамблдор, решила она, увидев седобородого старца в длинном лиловом балахоне и расшитом звездами остроконечном колпаке. При нем находилась строгая сухопарая дама. Старик поглаживал бороду и умиротворенно улыбался.

Кристиан Фенелли оказался рослым сухощавым мужчиной лет сорока пяти на вид, совершенно седым, с типично английскими лошадиными чертами лица и звучным, хорошо поставленным голосом. Ничего итальянского в нем при всем желании обнаружить не удавалось, хотя, подумала девушка, может быть, у него южный темперамент?

Насколько могла судить Эйприл, судебная процедура тут заметно отличалась от обычной британской. Увы, ей только однажды довелось побывать по ту сторону барьера, и она тогда мало что запомнила.

Впрочем, и тут она не так уж много понимала в юридической казуистике, опомнилась, только когда Фенелли начал подытоживать свою речь. К этому моменту Драко успел отсидеть ей колени — все-таки весил он уже не так мало. И переменить положение толком не получалось: мальчик очень удачно задремал, и будить его Эйприл не хотела.

— Итак, дамы и господа, налицо злоупотребление полномочиями. На указанный момент у малолетнего Драко Малфоя оба родителя были живы и дожидались суда, кроме того, у него имелась родная тетка по матери и более дальние родственники, которые, не сомневаюсь, не отказались бы принять мальчика! Тем не менее, ребенка совершенно разбойным образом забрали из клиники святого Мунго и…

— Где доказательства? — выкрикнул кто-то с галерки.

— Имейте терпение, мы дойдем до этого, — спокойно сказал Фенелли. — Итак, господа, вот перед вами воспоминания сотрудников клиники — из них мало что можно почерпнуть, но хотя бы удалось установить, когда именно ребенок поступил в клинику и когда бесследно пропал. Точно известно, когда мистер и миссис Малфой были арестованы. Так вот, между этим событием и исчезновением мальчика из больницы не прошло и двух суток, будто неизвестный похититель, — адвокат выразительно покосился в сторону ответчика, — был уверен, что мистер Малфой с супругой уже никогда не выйдут на свободу…

— Протестую!..

— Протест отклоняется, — отрезала судья, суровая немолодая дама. — Продолжайте, мистер Фенелли.

— Благодарю, мадам, — кивнул он. — Далее мистеру и миссис Малфой сообщили ужасную весть — их ребенок умер от драконьей оспы, она иногда дает тяжелые осложнения. Миссис Малфой, как известно, не перенесла этого удара. Неправомочное заключение в Азкабане и без того подорвало ее хрупкое здоровье, а такое известие могло бы свести в могилу кого угодно…

В зале всхлипнула женщина. Эйприл крепче обняла Драко.

— Мистер Малфой, однако, сохранил достаточно душевных сил, чтобы, отделавшись от нелепого обвинения и будучи полностью оправданным, оплакать отца и жену, — их хотя бы захоронили в семейном склепе, пусть не дав ему проститься с ними, — и приступить к поискам сына, — негромко, но очень внятно говорил Фенелли. — Вы, быть может, сочтете это блажью, но мистер Малфой не видел своего сына мертвым, а потому продолжал отчаянно надеяться на чудо…

Он выдержал драматическую паузу, и Эйприл прикусила губу. В зале снова зашелестели шепотки.

«Бедный мальчик, — говорили пожилые леди. — Набедокурил, конечно, но причем тут его ребенок? В чем провинилась милая Нарцисса?..»

«Старина Абраксас был не сахар, — вторили джентльмены, — и зря он не выпорол сына до того, как тот влез в эту историю… Но все ж таки человек был хороший! А уж не пустить сына проститься с отцом — это гнусно…»

— Увы, чудеса случаются только в сказках, — чуть повысил голос Фенелли, помолчал, дожидаясь тишины и добавил негромко: — В волшебных сказках, дамы и господа. Верить или нет, решайте сами, но в то самое время, когда мистер Малфой, еще будучи в заточении, оплакивал единственного сына, в одном маггловском доме недалеко от Лондона появился приемный ребенок, мальчик, которого усыновила богатая вдова, и в этом не было бы ничего удивительного, если бы этот ребенок не запомнил чудесный летающий мотоцикл, великана с буйной бородой, седого старика в балахоне и колпаке и большого черного пса…

— Да неправда! — взревел вдруг кто-то из дальнего конца зала, и судья застучала молоточком по столу. — Не мог он запомнить!

— О, как они красиво топят сами себя, любо-дорого посмотреть… — хмыкнул мистер Дуайт.

— Мы еще вернемся к мотоциклу, — невозмутимо продолжил Фенелли, — поскольку он играет не последнюю роль в этой истории. Пока же сосредоточимся на мальчике. Итак, вдова обеспечила своего воспитанника всем самым лучшим, но это не шло ему впрок, а наемные служанки не задерживались: ребенок оказался капризным и непослушным, вроде бы даже отставал в развитии, и пожилая дама сменила добрый десяток нянюшек, прежде чем наткнулась на истинное сокровище — молоденькую девушку, студентку, готовую работать за стол и кров. — Адвокат поглядел перед собой, будто знал, где сидит Эйприл. Зал молчал, как завороженный. — Удивительно, но при ней мальчик успокоился, снова начал говорить…

— Не слишком ли вы отвлеклись от темы, мистер Фенелли? — спросила судья.

— Никак нет, ваша честь, я просто стараюсь обрисовать ситуацию как можно подробнее. Разрешите продолжить?

— Продолжайте, — кивнула она после паузы.

— Однако не прошло и полугода, как эта девушка сбежала из гостеприимного дома этой богатой магглы, — продолжил Фенелли.

— И наверняка прихватила серебряные ложки, — пробормотал мистер Дуайт.

— Да что вы, сэр, — не удержалась Эйприл, — это слишком мелко. То ли дело бриллианты!

Тот с удивлением покосился на нее, потом на мальчика, и мохнатые брови поползли вверх.

— Тс-с… Это сюрприз!

— О, это будет крайне неприятный сюрприз кое для кого, — довольно потер сухонькие руки старичок. — Потрясающе! Гм… но выходит, что вы маггла, милая леди?

— Да, сэр, и я никакая не леди, — улыбнулась Эйприл. — Чему вы так улыбаетесь?

— Да ничему, мисс, — вздохнул он с усмешкой. — Слушаем дальше…

— Подобное стечение обстоятельств случается лишь в романах, скажете вы? — продолжал Фенелли. — Однако вот задокументированные подробности… В Литтл-Уинингс многие помнят мисс Кимберли, это их воспоминания. Например, это лавочник, с которым девушка всегда перебрасывалась парой слов по пути в парк, некоторые дамы, которым миссис Смайт предъявила воспитанника, другие люди. В то же время сама миссис Смайт решительно не помнит, почему вдруг решила взять ребенка на воспитание, а потом вдруг расстаться с мальчиком и его няней. Ее ближайшее окружение тоже начисто позабыло о мальчике, а это наводит на подозрения… — Он перевел дыхание. — А вот и воспоминания мистера Дурсля, соседа из дома напротив!

— Глядите, как Дамблдор подскочил, — довольно произнес мистер Дуайт. — Видно, опять что-то не так!

— Мистер Дурсль — дядя Гарри Поттера, — выдал Фенелли, и зал загудел. Судья снова застучала молоточком, призывая к порядку. — Мать знаменитого Мальчика-который-выжил — родная сестра миссис Дурсль, и маленького Гарри после гибели родителей подбросили на ее порог. Надо ли мне упоминать, что и здесь сыграли свою роль летающий мотоцикл — мистер Дурсль видел его в окно, можете удостовериться, вот и его воспоминания, — и некий бородатый верзила. А надо отметить, дамы и господа, — продолжал он, — что мистер Дурсль крайне негативно относится к проявлениям волшебного дара, и Поттера ждала бы крайне незавидная судьба, не вмешайся слепой случай…

— Не может такого быть! — пронзительно заявила Молли Уизли с места. — Дамблдор бы никогда… Гарри!..

Драко вздрогнул и проснулся.

— Ну, понесла по кочкам, — сказал мистер Дуайт удовлетворенно.

— К порядку! — снова призвала судья. — Не то я прикажу вывести вас из зала! Мистер Фенелли? Вы закончили?

— У меня осталась буквально пара слов, ваша честь, — поклонился тот. — Как я уже сказал, мисс Кимберли исчезла бесследно, прихватив с собой не только драгоценности миссис Смайт, но и ее воспитанника, и следы ее затерялись…

— Куда же подевалась девушка с ребенком? — скрипуче спросил какой-то старик.

— Скрылась с глаз долой.

— Это настолько дальновидная особа?

— Более чем дальновидная, — произнес вдруг Люциус и поднялся во весь рост, взглядом попросив Эйприл подыграть ему.

Она начала вставать, но мистер Дуайт придержал ее за локоть.

— Позвольте, мисс, — сказал он и отцепил подол ее платья от ножки стула.

— Спасибо, сэр, — кивнула Эйприл и неторопливо пошла по проходу, стянув с Драко шапочку и пригладив ему волосы.

Шагов за десять от Люциуса она отпустила мальчика и смотрела теперь, как тот добегает до отца, как Люциус подхватывает Драко на руки… В зале, кажется, случилась пара обмороков. Какая-то дама заплакала, глядя, как маленький Драко обнимает отца.

Непрерывно сверкали вспышки, репортеры строчили с такой скоростью, что перья уже не скрипели, а визжали. Люциус, без сомнения, не первый раз участвовал в подобной вакханалии, знал, в каком ракурсе выглядит наиболее выигрышно, поэтому откровенно позировал перед камерами.

— Мисс Кимберли изучает архитектуру, — сказал Фенелли не без издевки. — Ей был знаком герб, изображенный на воротах Малфой-мэнора, а поскольку природа не обделила ее любопытством и острым умом, она сумела докопаться до истины.

Эйприл, чинно сложила руки и изобразила подобие книксена. Она искренне надеялась, что ей удается сохранять постную мину на лице.

— Позвольте, девушка — маггла, это ведь нарушение Статута! — высказался кто-то из присяжных.

— Мистер и миссис Дурсль тоже магглы, но они в курсе существования магического мира, — парировал Фенелли. — У них на воспитании находится Гарри Поттер, если вы забыли! Однако этот факт никого не беспокоит…

— Тишина в зале! — судья снова застучала молоточком. — Мисс Кимберли, присядьте пока, до вас еще дойдет очередь. Мистер Фенелли, вы закончили?

— Да, ваша честь, — любезно откликнулся он. — Позволено ли мне будет пригласить свидетелей?

— Полагаю, для начала нам следует ознакомиться с предоставленными вами воспоминаниями очевидцев всех этих событий, — подумав, решила та.

Эйприл вздохнула и приготовилась к долгому ожиданию: на столе перед присяжными стояла масса пузырьков с заключенными в них серебристыми нитями воспоминаний. Люциус показывал ей, как это работает, когда готовился к процессу и забирал ее собственные воспоминания. Удобно, не нужно никаких камер и прочего, и повторять по десять раз одно и то же не нужно… Только воспоминания, сказал он, тоже можно подделать.

Зал притих, зрители негромко перешептывались, присяжные внимательно всматривались в глубины думосборов — хорошо еще, этих чаш тут оказалось несколько, иначе заседание грозило растянуться на пару суток.

У Эйприл чесалась спина под любопытными взглядами, но она заставила себя сидеть прямо и не вертеться. В конце концов, Люциус выносил все это несколько месяцев напролет, не зная, добьется ли успеха, и выдежал, а что ей какие-то взгляды? Не съедят же ее, в конце концов! Она больше переживала за Драко: несколько часов в душном зале, на нервах… как бы не сорвался в самый неподходящий момент!

Перехватив взгляд Люциуса, она сделала страшные глаза. Тот понял ее совершенно верно и передал мальчика ей, а сам встал так, что практически загородил их спиной и широкими полами мантии от любопытных глаз.

— Есть хочешь? — шепотом спросила Эйприл. — Или еще чего?

— Я пить хочу, — ответил Драко.

— А раньше чего не попросил?

— А я бы тогда захотел… ну…

— Тьфу ты, говори «по нужде», если других слов стесняешься, — вздохнула Эйприл. — Попроси Молли, пусть принесет тебе чего-нибудь.

— А ты?

— Я ее здесь позвать не могу, мне не положено, я же не волшебница. Давай сам.

— Да нет же, Эйп! Ты сама пить хочешь?

— Немножко, — созналась девушка. — Не тяни. Только потише…

— Молли, — шепнул Драко, — принеси нам попить… лимонада, да, Эйп?

— Не очень сладкого и не холодного, — кивнула она. — Спасибо. Хорошо-то как…

— Угу… А про папу мы забыли…

— Твой папа сам в состоянии о себе позаботится, — улыбнулась Эйприл. — А теперь тихо, кажется, продолжают!

В самом деле, последний присяжный оторвался от чаши думосбора, задумчиво потирая лоб. Миссис Кастерс прокашлялась и обвела зал мрачным взглядом. Эйприл показалось, будто у нее отчетливо подергивается левое веко.

Фенелли подошел к Малфою и что-то зашептал тому на ухо. Люциус коротко кивал в ответ, а лица его Эйприл рассмотреть не могла.

— Господа? — судья обвела взглядом присяжных. — У кого-то будут вопросы?

— Я бы спросил, каким образом истцу удалось получить эти воспоминания… за исключением отданных добровольно, как у четы Дурслей, но не стану, — высказался тучный пожилой мужчина.

— Более нет желающих высказаться?.. — нахмурилась судья. — Что ж, переходим к опросу свидетелей. Мистер Фенелли?

— Да, ваша честь! — адвокат устремился на свое место. — Прошу пригласить мистера Рубеуса Хагрида, лесничего при школе Хогвартс. Но прежде того — ознакомиться с воспоминаниями пострадавшего ребенка.

— Протестую! — подскочил адвокат Дамблдора. — Мальчик находится в несознательном возрасте, поэтому…

— Однако память у него наличествует, — любезно ответил Фенелли. — Ваша честь, я взял на себя смелость пригласить легилимента из клиники святого Мунго: ребенок еще слишком мал, чтобы сознательно расстаться с воспоминаниями, поэтому придется действовать через посредника. Надеюсь, кандидатура целителя Чемберса не вызовет нареканий у уважаемого суда?

Присяжные пошептались.

— Суд не возражает, — вынесла вердикт миссис Кастерс. — Прошу пригласить целителя Чемберса!

Люциус повернулся к Эйприл, и девушка привстала, чтобы ему не пришлось сгибаться в три погибели.

— Мисс, постарайтесь объяснить Драко, что ничего страшного не произойдет. Целитель только посмотрит ему в глаза — и все. Может быть, станет немного неприятно, но и только. Сможете?

— Заранее нельзя было предупредить? — буркнула она.

— Я надеялся, что удастся обойтись без этого, но суд, похоже, колеблется…

— Ладно… — Эйприл села обратно на скамью и склонилась к Драко. — Слушай… Сейчас вон тот толстенький дядечка подойдет к нам и посмотрит тебе в глаза. Ничего не пугайся, даже если станет как-то не по себе. Это он так узнает, что с тобой было до нашего знакомства, ты-то рассказать толком не можешь… Ясно?

— До тебя было очень-очень плохо, Эйп, — сказал мальчик серьезно и добавил шепотом: — Если тебя прогонят, я уйду жить к тебе на ферму, вот!

— Да, из тебя выйдет неплохой работник, — согласилась она. — Лет так через пятнадцать… А теперь успокойся и просто не сопротивляйся.

Эйприл помнила, каково было ей самой, поэтому не на шутку переживала за Драко. Может, конечно, сам Люциус оказался не очень хорошим легилиментом, как назывались тут чтецы мыслей, а может, дело было в чем-то ином, но после сеанса Эйприл чувствовала себя жестоко изнасилованной в мозг. Слава богу, хватило всего двух заходов! Но как перенесет подобное ребенок?..

Видимо, квалификация у целителя была повыше, чем у Люциуса, потому что Драко даже не дернулся, когда толстячок установил зрительный контакт. Времени потребовалось немного, мистер Чемберс отвернулся, как-то странно взглянул на Эйприл и колобочком покатился к судейскому столу.

Снова воцарилась тишина — это смотрели воспоминания Драко.

— Ваше заключение, мистер Чемберс? — произнесла судья после паузы. Веко у нее дергалось все более отчетливо.

— Без сомнения, к мальчику применялось заклятие забвения, — безмятежно ответил толстячок. — В подтверждение этого говорят полные, хотя и смазанные воспоминания до пребывания в больнице — это нормально для ребенка его возраста. Затем слишком много лакун, воспоминания обретают цельность только с момента водворения у миссис Смайт… если не ошибаюсь. А с момента появления мисс Кимберли процесс полностью входит в норму.

В зале снова загудели и зашептались. Эйприл видела, как у Люциуса начинают подрагивать сцепленные за спиной руки.

— Благодарю, мистер Чемберс. Мистер Хагрид, пройдите на свидетельское место, будьте любезны…

Драко невольно схватился за Эйприл: к кафедре протопал громадный, заросший буйной бородой мужчина внушительной комплекции. Выглядел он при этом, правда, испуганно, и выражение лица странно контрастировало с дикарской внешностью

— Мистер Хагрид, — монотонно завела судья, — поскольку ваш образ присутствует не только в воспоминаниях ребенка истца, но и в воспоминаниях третьих лиц, не будете ли вы любезны пояснить, что делали в городке под названием Литтл-Уиннингс, да еще на летающем маггловском транспортном средстве под названием мо-то-цикл?

— Ну я это… — великан хватился за бороду и отчаянно покосился на Дамблдора. Тот, однако, продолжал благостно улыбаться, а вот сухопарая дама занервничала. — Стало быть… как бы…

— Не нервничайте, мистер Хагрид, — мягко произнес Фенелли. — Просто расскажите, что произошло. А можете и показать воспоминания, так будет проще и быстрее!

— Я сам скажу! — испугался тот. — Значит, позвал меня директор Дамблдор, мол, помочь надо. А я чего, я всегда… А он говорит, бери эту тарахтелку и дуй в Мунго. Там тебя Сириус встретит…

— Вы имеете в виду Сириуса Блэка? — перебила судья.

— Ага, его, — кивнул Хагрид. — И этот… мо-то-цикл тоже его был. Во-от… Значит, дуй туда, надо спасать малыша, пока до него Пожиратели не добрались! Вроде сын авроров, я не дослушал, рванул туда… Сириус уж крутился рядом, потом человеком обернулся и…

— Человеком? — не понял кто-то из присяжных.

— Ну да, он же анимаг, — бесхитростно выдал великан. — Большой такой черный пес!

— Пожалуйста, продолжайте, мистер Хагрид, — попросила судья.

«Вот откуда в воспоминаниях собака! — сообразила Эйприл. — Ну и семейка!»

— А что продолжать? Сириус сбегал, принес мальчонку, сам весь трясется, говорит: знаю, что отец у него Пожиратель, а не могу ребенка в приюте оставить, родная кровь, выручай, Дамблдор сказал, поможет… — Он гулко вздохнул. — Я и отвез, куда мне сказали. Там дамочка какая-то мальчика взяла, сказала, чтоб я директору передал — все в порядке будет, ну я и отбыл…

Люциус стиснул пальцы так, что они побелели. Эйприл очень хотелось дотянуться до него и взять за руку, успокоить, но это увидел бы весь зал.

— Поди к отцу, приласкайся, — велела она Драко. — Иначе он сейчас этого дядьку убьет, и все насмарку!

Тот понятливо кивнул, слез со скамьи, подошел к Люциусу и потянул его за полу мантии. Тот глянул вниз, вымученно улыбнулся и поднял сына на руки, поблагодарив Эйприл мимолетным взглядом.

— А потом, значит, опять зовут, — продолжал вошедший во вкус Хагрид. — Это уж было после того, как Лили с Джеймсом погибли…

— Вы имеете в виду чету Поттерров?

— Ага, их… — Хагрид шмыгнул носом, вынул громадный платок и трубно высморкался. — Когда этот помер… Один Гарри, бедняжка, остался… Сириус опять примчался, отдайте, говорит, крестника, сам воспитаю, но куда ж ему? Ни кола, ни двора, из дома-то удрал… Вот и велел мне директор отвезти мальчонку к родной тетке, Сириус свою тарахтелку опять дал, я и полетел… А потом, потом… — Он махнул рукой. — Кто ж знал, что Бродяга предатель?

— Мистер Хагрид, это уже не имеет отношения к данному делу, — перебила миссис Кастерс. — Итак, вы можете подтвердить, что в обоих случаях распоряжения вы получали от мистера Дамблдора?

— А как же! — бесхитростно ответил тот. — Разве ж я кого другого слушаю? Вот Сириуса бы послушал — и где бы мы Гарри искали?

Эйприл видела Люциуса только в профиль, но и того было достаточно, чтобы разглядеть на его лице лютую, бешеную ненависть, и не к недалекому лесничему, отнюдь…

— Еще вопросы? Нет вопросов? Можете быть свободны, свидетель. Мисс Кимберли, извольте…

Эйприл встала, прошла на свидетельское место. Люциус предупредил, что одними воспоминаниями суд не удовлетворится, очень уж щекотливая ситуация, но давать показания она не боялась, тем более, ей даже врать не приходилось. Отвечая на однотипные вопросы, девушка поглядывала на Драко: тот цепко держался за отца, и, похоже, очень вымотался за эти несколько часов.

— Мисс Кимберли?

— Да, ваша честь? — опомнилась она.

— Вы все поглядываете на мистера Малфоя, не в ожидании ли подсказки?

— Ваша честь, я смотрю не на отца, а на сына, и думаю о том, что ему давно пора пообедать, — нагло ответила Эйприл. — У него, видите ли, режим.

— Гм… — не нашлась с ответом миссис Кастерс. — Вопросов к вам более нет, мисс Кимберли. Надеюсь, вам не нужно напоминать о соблюдении Статута?

— Никак нет, ваша честь, — та снова изобразила свой недокниксен. — Я в курсе.

— Хорошо… Объявляется перерыв на полчаса!

Эйприл сбежала со ступеней, даже не запнувшись о подол. Зал гудел, как растревоженный улей.

— Идемте, мисс, — напряженно произнес Люциус. — Тут есть отдельные кабинеты, можно перекусить и поговорить спокойно…

После обеда, сервированного страшно гордой доверенным делом Молли при поддержке хмурого Добби Драко ненадолго прикорнул, а Люциус просто откинулся на спинку кресла и прикрыл усталые глаза.

— Я не ожидал такого поворота, — сказал он.

— Какого именно, сэр? — спросила Эйприл, догрызая куриное крылышко.

— Я о Сириусе. Это ведь кузен Нарциссы… и он в самом деле крестный Гарри Поттера! Я всегда недоумевал: как же так, лучший друг Джеймса, преданнейший соратник Дамблдора вдруг предал их… А он, оказывается, вдобавок участвовал в похищении и Драко, и Гарри! Чепуха какая-то… — безнадежно произнес Люциус. — И вытащить Сириуса на процесс нет никакой возможности, он в Азкабане пожизненно!

— Сэр, — подумав, сказала девушка. — а не может так быть, что его обманули? Я о нем не слышала даже, но… Вот честно, у меня сложилось впечатление, что этого Сириуса просто развели, как последнего лоха! Почему он выкрал Драко, я могу предположить: если сам Сириус на стороне Дамблдора, достаточно было сказать, что за мальчиком охотятся темные силы… не знаю, зачем, неважно. А Драко ему близкий родственник, так что парень расстарался, думал, что того спрячут у магглов, чтоб эти ваши Пожиратели не нашли… Хотя где логика, если вы сами из них? Скорее бы уж противники постарались использовать мальчика как средство давления на вас! Но об этом он явно не подумал… — Она перевела дыхание. — А с Гарри не очень понятно. Сириус хотел забрать его, а ему не дали. Подкинули мальчика Дурслям… Но так или иначе: этот парень — слепое орудие, вы сами не видите, что ли?

— Пожалуй, вы правы, мисс, — согласился он. — Он всегда был взбалмошным, этот Сириус, взбалмошным, непутевым, но не злым. И он совершенно точно не состоял в рядах Пожирателей, я бы знал. Еще одна жертва… и даже не соображу, чья именно!

— О нем в другой раз, — отмахнулась Эйприл. — Вы лучше скажите, что там дальше по регламенту?

— Свидетели защиты, — скривился Люциус. — Я заранее знаю, что они будут говорить…

— Ой, сэр, — вспомнила она, — а мистер Фенелли… гм… Он в курсе, кто его тезка?

— А как же, — ответил тот. — Мы с Кристианом давно знакомы, и это он мне подарил щенка.

— Они чем-то похожи.

— Есть немного, — усмехнулся Люциус. — Только Фенелли — чистокровный дог, а Кристиан — магглорожденный волшебник. Впрочем, это не помешало ему прослыть лучшим из молодых адвокатов в нашем крохотном мирке. Его даже мои… гм… коллеги не трогали, это было негласное правило: мало ли, кого и когда придется отмазывать…

— Ну, я вижу, вы не прогадали.

— Да… Идемте, мисс. Пора. — Он посмотрел на сына. — Так жаль его будить…

— Да он не проснется, — заверила Эйприл, осторожно взяв мальчика на руки. Тот только сонно вздохнул и поудобнее пристроил голову у нее на плече…

…Опрос свидетелей со стороны ответчика занял еще пару часов, спасибо, там оказалось не так много народу: та сухопарая дама, профессор МакГонаггал, как выяснилось, все тот же злосчастный Хагрид, миссис Фигг, знакомая старушка-соседка, нервный молодой человек по фамилии Снейп (этот периодически бросал отчаянные взгляды на Малфоя, а он удачно их игнорировал) и, конечно, сам Дамблдор.

— Дети мои, — зажурчал он, будучи призван к ответу, — уверен, все мы пали жертвой недоразумения. Как известный полководец приказывал при нападении помещать ослов и ученых в середину…

— Маггловский полководец, — заметил Фенелли.

— Да-да, но это не имеет значения… Так и я счел необходимым укрыть детей от грозящей им опасности. Так, маленький Гарри Поттер мог стать мишенью для Пожирателей смерти, вот поэтому…

— Прошу не отвлекаться, сэр, — постучала молоточком судья, — речь идет о Драко Малфое, а не Гарри Поттере.

— Ах да, ах да… — покивал тот, перебирая седую бороду. Эйприл невольно поежилась, взглянув в лицо Люциусу, — большей ненависти в человеческих глазах она никогда еще не видела. — Несчастный ребенок остался совершенно один в этом жестоком мире, и если бы его юным разумом завладели…

— Протестую! — воскликнул Фенелли, опередив Малфоя. — Уже озвучено, что у мальчика были живы оба родителя и две родные тетки. Если кого-то не устраивала миссис Лестрейндж… по понятным причинам, оставалась еще миссис Тонкс! Я уже не говорю о более дальней родне… Тот же Сириус Блэк, который помогал похитить ребенка — чем он не угодил в качестве опекуна? Отпрыск древнейшего рода, вдобавок с правильной политической ориентацией… Да и с историей самого Блэка никакой ясности нет, но это уже другой вопрос.

— Протест принимается, — подумав, — произнесла судья и перебрала бумаги на своем столе. Руки у нее подрагивали. Может быть, подумала, Эйприл, она воображает: вот Сириус забрал племянника или там крестника, остался нянчиться с ним, не попал в Лондон, не убил две дюжины человек… сына миссис Картерс в том числе. Если бы ему не запретили позаботиться о племяннике (или кем там ему приходится Драко?) и о крестнике, так и было бы… — А вот еще одно… Малолетнему Драко Малфою при живых и здравствовавших на тот момент родителях было наречено другое имя, под которым он и попал в маггловский мир.

— И, хочу заметить, ваша честь, — вставил Фенелли, — это под силу только очень сильному волшебнику…

По залу прокатился возмущенный гул. Люциус олицетворял собой памятник Скорби, хотя Эйприл была уверена, что он злорадствует втихомолку.

— Нонсенс! — прогудел кряжистый старик из числа присяжных. — При живых родителях!..

— Да-да, более того, тогда еще был жив лорд Абраксас Малфой! — снова вклинился Фенелли. — Пусть он и болел, но…

— Дамблдор всегда слишком много брал на себя!

— Ну это уже переходит всякие границы, — возмущенно заговорили присяжные. — Решать судьбу ребенка, когда родители еще не осуждены, а дед жив и на свободе… Господа, нужно…

— Суд удаляется на совещание, — провозгласила мисси Кастерс, и процессия удалилась.

Люциус сел рядом с Эйприл и сыном. Лицо у него было непимиримое, губы кривила неприятная усмешка.

Девушка толкнула мальчика локтем.

— Папа, — робко позвал тот, и Люциус словно бы очнулся,

— Потерпи немного, — попросил он. — Я надеюсь, это скоро закончится…

— А если нет, сэр? — спросила Эйприл.

— Значит, будет еще одно заседание. И еще…

— Не беситесь так, я же просто спросила! И вот что… — девушка помолчала. — Может выйти так, что мне по результатам этого вот слушания сотрут память?

— Я не позволю, — тут же отвтеил Люциус.

— Вы один, а их много.

— У меня есть Кристиан и еще кое-кто. Даже если будет вынесено такое решение, я смогу и опротестовать его, и отсрочить, и… дать вам время скрыться.

— То есть Драко я больше никогда не увижу… — протянула Эйприл. — Не хмурьтесь, сэр, я понимаю, что родной сын вам важнее чужой девицы, это нормально. Просто прикидываю, к чему готовиться.

— Я Эйп не отдам! — твердо сказал Драко, внимательно прислушивавшийся к разговору взрослых. Бог весть, что он там понимал, но расставаться со своей няней определенно не желал.

— Я так и скажу, что сын с няней вступили в преступный сговор, — улыбнулся Люциус, — и шантажируют меня отказом от овсянки.

— Как у вас ее готовят, сэр, так немудрено и отказаться, — не удержалась Эйприл. — О, идут, что ли?

Миссис Кастерс воздвиглась на кафедре, шум в зале потихоньку улегся, и она заговорила:

— Дамы и господа, суд присяжных единогласно постановил…

Дальше снова было много мудреных слов, но Эйприл уловила: действия бородатого Дамблдора не одобрены (судя по всему, среди присяжных были в основном чистокровные волшебники), личность Драко Малфоя подтверждена, стирать память доблестной нянечке не станут, а самому Люциусу причитается немалая сумма в качестве компенсации за моральный и физический ущерб, причиненный Драко. Дамблдор по-прежнему оставался отстранен от дел Визенгамота.

— Благодарю, ваша честь, — церемонно поклонился Люциус, когда миссис Кастерс закончила говорить. — Я верил, что вы вынесете справедливый вердикт, кем бы ни были истец и ответчик.

— Это мой долг и ничего более, — высокомерно ответила она, но Эйприл видела, что суровая судья сдерживает слезы, когда смотрит на маленького Драко, доверчиво обнимающего отца. — Итак…

— Ваша честь, еще одно! — перебил Фенелли, глянув на Малфоя. — Как было упомянуто, Драко Малфой получил другое имя, когда его неправомочно передали под опеку маггловской женщине… Раз уж мы здесь все в сборе, не могли бы мы заново провести процедуру поручительства? Отец желает вернуть сыну его истинное имя!

Зал снова загудел. Кто-то, как поняла Эйприл, вообще ничего не знал об этой процедуре, кто-то, напротив, представлял все слишком хорошо…

— Я не возражаю, — чуть растерянно сказала миссис Кастерс. — Но, если я верно помню, нынешний поручитель находится в Азкабане пожизненно.

— Да, поэтому мой клиент выбрал нового поручителя! — сказал Фенелли, и Эйприл невольно залюбовалась им — ему бы в кино играть, с руками бы оторвали!

— Кого же? — заинтересовалась судья. Присяжные тоже выразили сдержанный интерес.

Люциус поднялся во весь рост и звучно произнес:

— Я, Люциус Абраксас Малфой, ради сына своего, Драко Люциуса Малфоя, прошу свидетельствовать о чистоте крови его и поручиться о законном рождении его, чего ради представлены здесь все свидетельства и все необходимые документы… — он выдержал паузу, — миссис Молли Уизли!

Воцарившаяся в зале тишина была поистине гробовой. Кажется, даже уставшие и проголодавшиеся дети перестали плакать…

— Я… но я… — Полная рыжая дама в нелепой шляпке в отчаянии озиралась по сторонам. Такой же рыжий мужчина, очевидно, супруг, спешил к ней на помощь, лавируя между рядами. — О Мерлин, как же это?!

— Прошу, не откажите в любезности, миссис Уизли, — проникновенно произнес Люциус, явно играя на публику. — Вы — мать. Вы можете понять чувства человека, лишившегося единственного сына и вновь чудом обретшего его… Вы приходитесь кровной родней моему Драко, и поэтому…

— Не надо, Молли! — взмолился супруг.

— Не останавливай меня, Арти! — сурово произнесла та, сунула плачущего сына мужу, поправила шляпку и решительным шагом выдвинулась на середину зала. — Не думала, что когда-либо скажу это, мистер Малфой, но вы меня приятно удивили! Разумеется, я согласна стать поручителем для вашего бедного крошки, и уж будьте уверены, = она метнула гневный взгляд на Эйприл, — он никогда не останется один! А что до прочего… что ж, всем свойственно ошибаться, и я надеюсь, что этот горький урок пойдет вам во благо, а впредь подобного не повторится!

— Прекрасно, миссис Уизли, — мягко произнес Фенелли, — однако не будем тянуть. Тут много детей, они устали, ваш сын в том числе, и чем быстрее мы покончим с этим, тем лучше. Идите сюда…

Эйприл ничего не понимала в ритуалах, тем более, говорили на латыни, но суть уловить могла: вроде бы миссис Уизли на основании представленных доказательств при большом стечении народа заверяла, что Драко — сын Люциуса, ему нарекается прежнее имя… снова капли крови… средневековье чертово! Все, слава богу, закончили!

— А что же, теперь миссис Уизли сможет шастать к нам в поместье, как к себе домой? — спросила Эйприл у случившегося поблизости Фенелли.

— Теоретически да, чтобы проверить, как поживает Драко. А практически Люциус может перекрыть ей все входы, — ответил тот с улыбкой. — Не скрою, мисс, я был в восторге от этого хода. Только вот последствия… Уизли ведь бедны, им очень нужны деньги!

— Так пусть заработают, — сказала девушка.

— Только не ляпните это вслух. Миссис Уизли выполняет святое предназначение женщины! У нее уже семеро, и, надеюсь, на этом она остановится… О каких пошлых деньгах тут может идти речь?

— Каких-каких… Золотых! — фыркнула она, и тут же миссис Уизли налетела на нее ураганом. — Ой…

— Ах, милочка! — выдохнула та, пылая энтузиазмом. — Это вы! Мерлин великий, так и уверуешь в провидение… Стать поручителем — это… это большая честь и огромная ответственность! А вы… у вас ведь нет детей?

— Нет, мэм, — улыбнулась Эйприл.

— О, ну тогда все ясно, обращаться с ними вы не умеете, — категорично заявила миссис Уизли, глядя на Драко. — У меня вот семеро, один другого здоровее, а маленький Малфой такой худышка… вы его что, голодом морите?

— Что вы, мэм, лопает он будь здоров как, просто у него такое сложение. На отца его посмотрите — высоченный и худой, но ведь оглоблей не перешибешь! — нарочито просто сказала Эйприл.

— Это все чепуха, — авторитетно сказала та. — Вы сделайте вот что…

— Мисс Кимберли, нам пора, — спас ее Малфой. — Миссис Уизли… премного благодарен вам за ваше участие, за вашу неоценимую помощь…

— Да, я…

— Я всегда буду рад вам и вашему семейству, но сейчас, простите, мне нужно забрать сына домой, он совсем измучился, вы же мать, вы же понимаете!

— О, конечно! — всплеснула та руками. — Конечно…

Эйприл отметила, как Люциус кивнул на миссис Уизли какой-то ярко одетой молодой женщине, вооруженной волшебным пером, должно быть, той самой репортерше. Что ж, если это поможет нейтрализовать Уизли…

— Идемте скорее, — одной рукой мужчина привычно подхватил Драко, второй взял под локоть Эйприл. Фенелли рассекал толпу, как ледокол, они шли следом — исчезать просто так не годилось.

— Удачи, мисс! — раздался слева глубокий бас, Эйприл увидела высокий цилиндр и фиолетовый сюртук и помахала в ответ.

— Когда это вы успели познакомиться с Дуайтом? — спросил Малфой.

— Мы сидели рядом, он уступил мне место с краю, потом еще юбку от стула отцепил, когда вы позвали, — ответила Эйприл. — Я же говорила, что непременно запутаюсь в подоле… А кто этот старичок?

— Скандальный тип, похуже Альфарда Блэка, — обронил он. — Но пользуется известным уважением. Впрочем, о нем в другой раз. Крис, дружише…

— Иди к черту, — любезно ответил тот. — Пойду раздавать скандальные интервью! Удачи!

К ним приблизился рыжий, начинающий лысеть мужчина, в котором Эйприл опознала мистера Уизли.

— Мистер Малфой, — начал он, глядя в сторону, — это… это крайне неожиданно, но в то же время…

На лице Люциуса было написано вселенское смирение.

— Это большая честь для моей супруги, но тем не менее, вы же понимаете…

— Разумеется, мистер Уизли, — ответил Малфой, — я Пожиратель смерти, пусть и оправданный. Но у моего сына нет клейма, и я вправе желать ему лучшей участи, чем та, что досталась мне самому, вы не находите? Ваша супруга, поистине мудрая женщина, сразу это поняла.

— О, конечно, — смешался тот. — Гм… Примите мои поздравления.

— Благодарю, — церемонно отозвался Люциус, отворачиваясь. — О нет, только не это…

К ним приблизилась сухопарая женщина в шляпе с птичьим чучелом, в лисьей горжетке поверх платья.

— Люциус… — произнесла она странным тоном, то ли осуждающим, то ли, напротив, довольным. — Не думала, что когда-либо скажу это, но я рада за вас.

— Благодарю, миссис Лонгботтом, — тот обозначил поклон.

— Однако вы могли бы попросить стать поручителем и меня, — сказала пожилая дама с явным намеком.

— Неужто вы согласились бы, миссис Лонгботтом? — прищурился Малфой. — После всего, что вам и вашей семье пришлось вынести от таких, как я?

— Хм… Вы правы. Я никогда не смогу забыть, что ваши свояки сотворили с моим сыном и невесткой, но… — она покачала головой, — ваш мальчик в этом не виноват. Неизвестно, конечно, что из него вырастет, но переносить грехи отца на невинное дитя — само по себе преступление. И уж тем более распоряжаться ребенком по своему усмотрению… право, не ожидала такого от Дамблдора!

— Будь жив мой отец, многого удалось бы избежать. Вашему внуку несказанно повезло, что у него есть вы, миссис Лонгботтом, — церемонно кивнул Люциус.

— Верно… — она вдруг как-то ссутулилась и полезла за носовым платком. — Я только подумала: случись что со мной, Невилл оказался бы в точно таком же положении, как Гарри Поттер… и ваш Драко. Но Гарри хотя бы отдали родне, пусть и магглам, а так поступить с вашим сыном… — Миссис Лонгботтом покачала головой. — Не понимаю мотивов Дамблдора! Ведь и правда, у вас хватает родни… На худой конец, в опекунши годилась даже я или та же Молли, я уж молчу об Андромеде, но такое… нет, не могу понять!

— Я тоже не могу, миссис Лонгботтом, — произнес мужчина. — Было ли это частью какого-то хитроумного плана или чем-то еще… неважно! Главное, мне удалось вернуть сына… не без помощи этой вот отважной девушки.

Эйприл мило улыбнулась. Пожилая леди смерила ее взглядом и выразительно приподняла бровь.

— Я была лучшего мнения о вашем вкусе, Люциус, — проронила она.

— О чем вы? — всерьез удивился он.

— Миссис Лонгботтом, очевидно, полагает, что вы со мной спите, — с очаровательной непосредственностью объяснила Эйприл, — и недоумевает, как это вы могли после красавицы-жены польститься на пугало вроде меня, да еще и не волшебницу.

— Мисс!..

— А что, я не права? — удивилась она. — Миссис Лонгботтом, не переживайте, я всего лишь няня Драко. За интим мне не доплачивают.

— Пожалуй, нам пора, — пробормотал Люциус, схватил ее под локоть, и все вокруг исчезло…

Глаза Эйприл открыла уже в знакомом холле.

— Господи, как хорошо-то! — вырвалось у нее.

— Вам обязательно было дерзить Августе?!

— А ей обязательно было меня унижать? — парировала Эйприл. — Я не шлюха, сэр. Воровка, этого не отнять, но те времена, когда меня можно было купить за кусок хлеба, давно прошли. Вам не понять… И не смотрите на меня такими глазами! И вообще, сэр, отдайте мне ребенка! Его надо срочно накормить и уложить…

Есть Драко не хотел, слишком устал и перенервничал, но кое-что в него все-таки удалось впихнуть. После купания он вовсе размяк и начал засыпать еще до того, как Эйприл отнесла его в кровать.

— Ты молодчина, — сказала она серьезно, — не подвел отца. Я тобой горжусь!

Драко только улыбнулся в полусне и никак не хотел отпускать ее руку.

Эйприл позвала Молли, чтобы та помогла ей снять платье, подумала и начала хихикать: вот в чем дело-то было! Люциус предполагал, что ее воспоминания понадобятся, а связь с хозяином дома — не то, что следует афишировать! Но теперь-то этой проблемы нет…

Хозяин дома обнаружился в гостной — он сидел в кресле, вытянув ноги к огню, и явно ни о чем не думал. Фенелли, поймав взгляд Эйприл, потянулся, зевнул и ушел из комнаты — к двери спальни Драко, как обычно.

— Сэр, я не очень поняла, что они в итоге постановили? — негромко произнесла Эйприл.

— Драко — мой законный сын, — блаженно улыбнулся Люциус.

— Ага… А Дамбдор?

— С ним пусть дальше сами разбираются, у меня уже нет сил…

— А Сириус Блэк?

— Тем более.

— Он кузен вашей покойной жены.

— И что? Прежде всего он идиот… Хотя… — Люциус тяжело вздохнул и отставил бокал. — Ну что у вас за омерзительная манера портить лучшие минуты моей жизни?

— Это — лучшая минута? — не поверила Эйприл. — Точно-точно?

— Мисс, я уже сказал…

— Я тоже говорила, что привыкла доводить начатое до конца. Тем более, вам это явно необходимо… Ну так что?..

— Моргана с вами… — пробормотал он, и коврик у камина пошел тигровыми полосами. — Что ж вы…

— Вы б еще сказали — как можно, ведь мне потом этими губами ребенка целовать, — хмыкнула Эйприл. — Ханжа, вот вы кто!

— Я?!

— Ну не я же…

— Придется… пере… переубедить… — тяжело выдохнул Люциус. — Но я предпочел бы делать это не на полу…

— Еще и неженка, — фыркнула девушка. — Впрочем, как хотите…

* * *

Люциус оказался умелым любовником, умелым и опытным, с ним можно было просто расслабиться и получать удовольствие, но Эйприл не привыкла передавать инициативу в чужие руки, поэтому кровать они все-таки сломали.

— Я же говорила, что надо на шкуре у камина… — пробормотала она, уткнувшись носом в его шею.

— Идите к черту, там дует по полу, — отозвался он, машинально поглаживая спину девушки. — Гм… а Драко?

— Что — Драко? Молли меня позовет, если он проснется, — зевнула Эйприл. — Нет, если вы в том смысле, что мне пора сваливать в свою комнату, то…

— Да нет, я в целом…

— Ну и не парьтесь, если в целом. И не называйте меня по имени и на «ты», а то спалимся перед Драко, неудобно будет. Я вас тоже по имени называть не стану.

— А кто только что…

— А это не считается, — отрезала девушка. — Не надо, правда. Одно дело — переспать ко взаимному… я надеюсь, удовольствию, а другое — всякие уменьшительные… Ваше имя так и вовсе не сократишь толком, чтоб не оборжаться!

— Допустим, — он прищурился. — А причем тут Драко? Он ведь еще очень мал. Или вы полагаете, он станет возражать, если узнает?

— Я боюсь, что он-то как раз возражать не станет, и тогда вам самому придется объяснять сыну, почему я через пару-тройку лет уйду из вашего дома, — сказала Эйприл совершенно серьезно. — Не надо создавать прецедент… И вообще, хватит о постороннем!

— Ничего себе постороннее! Ну что ж… О чем бы вы хотели побеседовать в этот поздний час? — Люциус устроился поудобнее.

— М-м-м, — задумалась она. — У вас что, вообще борода не растет?

— С чего вы взяли?

— Так уж ночь глубокая, а вы не колючий ни разу. Если даже с утра побрились, так все равно…

— А! Просто с моей наружностью щетина выглядит кошмарно. Заклинание — и бриться можно раз в неделю.

— Удобно как! — засмеялась Эйприл. Люциус не был особенно красив на ее вкус, но… ухоженный сильный мужчина, знающий, как доставить женщине удовольствие, — в этом что-то да есть, не правда ли?

— Что это у вас? — его рука скользнула по ее плечу, задержалась на левой груди.

— Так… По глупости набила татушку… — Девушка не стала уточнять, что на тот момент и сама она, и мастер были не просто пьяны вдрызг, а еще и раскурили косячок. — Удалить можно, но я стремаюсь, честно говоря, место болезненное, мне и тогда хватило за глаза, две недели лихорадило…

— Если хотите, я уберу.

— Правда? — Эйприл приподнялась на локте и заглянула ему в лицо. — Вы можете? Ну, это было бы классно! Потому как, повторюсь, сводить просто так я боюсь — больно будет.

— Протяните руку за моей палочкой, вам ближе. Благодарю. Это всего лишь краска, убрать ее ничего не стоит.

— Ух ты! Спасибо! А вы что свою не уберете? — провокационно спросила Эйприл, с удовольствием посмотрев на чистую кожу у себя на груди и дотронувшись до левой руки Люциуса. — Или… нельзя так?

— Нельзя, — обронил он. — Это не ваша татуировка. Я пытался свести…

— И как? Можно же кожу срезать.

— Вы не одна такая умная. Метка проявляется вновь.

— А-а… — протянула Эйприл, задумавшись. — Ну… ладно. Давайте спать, что ли? Час-то поздний… Или мне к себе уйти?

— Нет… нет…

Утром Люциуса в постели не обнаружилось. Эйприл с удовольствием понежилась еще с полчаса, потом все же заставила себя подняться, принять душ и отправиться будить Драко. Тот дрых без задних ног, так вымотался за прошлый день, но девушка безжалостно растолкала подопечного, сунула под холодный душ (и где, спрашивается, папаша с обещанными методами воспитания?), впихнула в него овсянку и выгнала на улицу.

— Эйп, а теперь нам можно на ферму? — спросил Драко, вволю навалявшись в сугробах. — А?

— У отца спросим, — ответила она. — Я думаю, уже можно, но…

— Да, пусть папа скажет, верно? — мальчик уцепился за ее руку, а Эйприл вдруг сообразила:

— Драко, слушай, Рождество же на носу!

— И что? — не понял он, а девушка поняла, что он если и помнит праздники, то смутно, и начала рассказывать…

— Елка — это здорово, — задумчиво сказал Драко, дослушав. — В лесу их вон сколько! Только жалко…

— Мы попросим твоего папу, чтобы купил в городе. Там продают елки, которые нарочно растили для праздников, — заявила Эйприл. — Их тоже жалко, но ты не переживай, взамен одного такого дерева сажают три новеньких!

— Ну тогда ладно, — согласился мальчик. — Эйп, а что надо дарить, я же не знаю!

— Пошли домой, посидим, подумаем, — улыбнулась она.

И они до глубокого вечера придумывали подарки для многочисленного семейства Логгов. Не заладилось только с самыми близкими…

— У папы все есть, — шмыгнул носом Драко, — и что ему подарить?

— Я тебе на шею ленточку привяжу, скажем, что это ты — подарок, — хмыкнула Эйприл.

— Ну тебя! — окончательно разобиделся мальчик. — А тебе… тебе… Я тоже не знаю, что дарить, — закончил он убитым голосом.

— Ничего не надо, — серьезно сказала девушка. — Ты, главное, слушайся отца и меня, а когда вырастешь, вот тогда и надаришь нам уйму всего! Договорились? Ты пока нарисуй еще что-нибудь, а я тебе покажу, как открытки делать, вот и ладно будет, папа твой порадуется…

Драко просиял: у него был легкий, отходчивый нрав, и капризничать подолгу он просто не умел.

* * *

— Никаких приемов, — твердо сказала Эйприл.

— Но…

— Никаких «но». Скажите доброжелателям, что у Драко моральная травма, он с трудом переносит шумное общество.

— Мисс Кимберли, на судебном процессе…

— Это был исключительный случай, и мальчик до сих пор не оправился от шока, — категорично произнесла девушка. — Сэр, ну вы невыносимы! Вам так хочется назвать в дом орду мало знакомых людей? Дело ваше, конечно, но зачем тащить к ним ребенка? Я пойму еще, если вы… — Она замерла.

— Что?

— Рождество же! У вас есть знакомые с детьми? — загорелась энтузиазмом Эйприл. — Должны быть! У этой миссис Уизли мальчик — ровесник нашему, у миссис Лонгботтом тоже, как я поняла… Вы улавливаете мою идею?

— Вечеринка для детей? — прищурился Люциус и крикнул: — Драко, держи спину прямее!

— Ну да… Вы уж там сообразите, кого именно позвать. Я подумала просто, что Уизли придется приглашать в любом случае — поручитель же… Но и кроме нее люди есть, верно?

— Точно.

— Сэр, — провокационно улыбнулась Эйприл, — а отчего бы не пригласить и Дурслей?

— Вы с ума сошли?!

— Нет! Но если задумывается детский праздник, почему не позвать Гарри Поттера? А к тому прилагается кузен и тетя с дедей… а?

— Вы вьете из меня веревки, мисс, — фыркнул Люциус и снова велел: — Но нет, это невозможно. Драко, спину прямо!

Эйприл только улыбнулась, хотя, когда Люциус продемонстрировал подарок для Драко, пришла в ярость.

— Он же еще совсем маленький! — бушевала девушка.

— Пони тоже совсем маленький! — защищался Малфой. — И я ведь не предлагаю дать Драко поводья в руки, пусть хотя бы научится сидеть в седле!

— Только под вашим личным контролем, иначе я за себя не ручаюсь, — мрачно сказала Эйприл, и Драко показали его новую игрушку…

Пони звали Бьянкой, она была ростом с мистера Фенелли (или даже чуточку поменьше), обладала на редкость мирным нравом, а Драко пришел в такой неописуемый восторг, увидев крошечную белоснежную лошадку, что Эйприл только рукой махнула.

— Чему вы улыбаетесь? — спросил Люциус.

— Да просто… У вас выражение лица милое такое, — улыбнулась она. — Прямо видно: вы воображаете, как едете на Сильвере, а рядом Драко на Бьянке… ну чисто маленький лорд Фаунтлерой! Сэр? Что с вами?

— Ничего, — коротко ответил он, отвернувшись. — Ничего. Вы просто умеете бить по больному, мисс. Без промаха.

Она не поняла тогда, в чем дело, потом только сообразила: Люциус вспомнил об отце и о супруге. Ему было больно, а она — простая девчонка с фермы — мало чем могла помочь…

— Драко!..

То ли Бьянка заскучала, то ли домовик, который терпеливо водил ее под уздцы, отвлекся, но лошадка взбрыкнула, и Драко вылетел из седла. Ничего страшного бы с ним не случилось, так решила Эйприл, но Люциус переменился в лице…

А мальчик не упал, он завис в воздухе и легко, как перышко, коснулся земли и сам встал на ноги.

— Это все вы с вашими опытами! — выпалила Эйприл, забыв о том, что сама каталась на Билли без седла в свои четырнадцать, а коню — всего три, и нрава он был самого подлого. Бьянка же прошла бы под брюхом Билли так, что жеребец бы ее и не заметил. — Драко, ты не ушибся?

— Не-ет, — радостно сказал тот, — так здорово! Ты не бойся, Эйп, я нечаянно упал, я больше не буду! Я еще хочу!..

Четверть часа и шесть падений мальчика спустя Люциус произнес:

— Драко, по-моему, ты балуешься.

— Па-ап… — протянул тот, в очередной раз выбравшись из сугроба.

— В снегу я тебя и сам извалять могу, а лошадь мучить прекрати, — приказал отец. — Домой. Мисс… Заберите этого хулигана. Обед через полчаса.

— Ага, идем, — фыркнула Эйприл и поймала Драко за шкирку. — Пойдем, горе мое…

Тот недовольно засопел, но беспрекословно позволил увлечь себя в дом — умываться и переодеваться.

— Папа рассердился? — спросил Драко, сосредоточенно завязывая шнурки на ботинках. Эйприл принципиально ему не помогала.

— Нет, у него просто плохое настроение, — сказала она.

— Эйп…

— Что?

— А почему тебя ночью не было? — спросил Драко, и девушка поняла, что краснеет.

— С чего ты взял?

— Ну я проснулся… по нужде, — старательно выговорил мальчик, — потом заглянул к тебе, а тебя нету. А утром ты уже была.

— Ну… я вышла, — смалодушничала Эйприл.

— Не-ет, я бы услышал, там дверь скрипит! — Драко хитро улыбался. — И когда ты пришла утром, от тебя пахло папой!

— То есть?

— Ну как от него всегда пахнет, чем-то таким холодненьким и вкусным…

«Вот засранец! — невольно подумала она. — Еще и запах одеколона запомнил!»

— Твоему папе тоже одиноко, — обтекаемо сказала Эйприл. — Представляешь, он такой большой, но иногда не может уснуть…

«И именно поэтому мы этой ночью трахались так, что сломали кровать. Два раза.»

— Правда? — спросил Драко, тараща серые глазищи.

— Правда. Не переживай, если меня вдруг не окажется в комнате, ладно? Позови Молли, а она меня приведет.

— Ничего-ничего, — храбро ответил мальчик. — Я уже большой. Я и один не боюсь!

— Даже если и боишься, ничего стыдного в этом нет, — сказала Эйприл. — Я же говорю, даже твоему папе, бывает, не спится, а он уже давно вырос. Пойдем-ка обедать, а потом поищем елочные игрушки и подумаем, как лучше елку украшать… Согласен?

— Конечно! — обрадовался Драко, и до самого вечера они потрошили коробки с заботливо переложенными ватой стеклянными игрушками, которые без устали таскали откуда-то с чердака домовики.

— Все не то, — заключила Эйприл, отставив последнюю коробку.

На столе перед ними лежала жалкая горстка украшений — все, что пришлось по вкусу Драко. Прочие игрушки тоже были красивыми, наверняка какой-нибудь антиквар или простой коллекционер отвалил бы за них бешеные деньги, но… То ли чего-то в них не хватало, то ли, наоборот, было многовато: позолоты, быть может, ярких красок… Эйприл уже успела понять, что Драко любит спокойные глубокие цвета, попугайная яркость его не привлекала, вот он и выбрал несколько темно-синих с серебряной изморозью шариков, стеклянную фигурку балерины в юбочке из белоснежного накрахмаленного тюля и пару северных оленей немыслимо тонкой работы.

— Этого мало, — сказала она. — Драко, пошли!

— Куда?

— Как куда, будем приставать к твоему отцу, — улыбнулась она, — пусть возьмет нас в Лондон, там сейчас должны начаться предрождественские распродажи, там мы игрушек и купим! Ну и подарки… Подарки же надо выбирать самим, правда? Когда за ними кого-то посылаешь — это уже не то.

— Точно, — загорелся энтузиазмом согласился Драко, — пошли приставать к папе! Только он, наверно, будет против…

— А кто его спрашивать станет? — фыркнула Эйприл. — Мы с тобой и так могли бы туда рвануть, у нас же Молли есть, а деньги у меня имеются. Но надо все-таки отпроситься для приличия, а то вдруг он обидится?

— Что мы его с собой не взяли?

— Ага, именно… Но ты прав, Драко, он будет сопротивляться. Готовься к битве!

Судя по выражению лица мальчика, он был в восторге от такой перспективы…

— Вы с ума сошли? — предсказуемо отреагировал Люциус, выслушав просьбу. — Что вы забыли в Лондоне? Если вам не хватает елочных украшений, я вам их трансфигурирую, только и всего!

— Сэр, но это же неинтересно, — терпеливо повторила Эйприл. — Транс… чего-то там любой дурак может, а чтобы вот самому искать, выбирать самое лучшее… И вообще, Лондон перед Рождеством очень красив, пускай Драко посмотрит!

— Я вас одних не отпущу, — категорично заявил он.

— Ну мы как бы намекали, что неплохо бы вам отправиться с нами, — сказала она, — заодно проветритесь, развеетесь… И вы мужчина сильный, крупный, с вами нас в толпе не задавят… И еще, — Эйприл чуть понизила голос, пользуясь тем, что Драко отвлекся на мистера Фенелли, — мне надо позвонить мистеру Дурслю.

— Мисс, у меня складывается впечатление, что я в этом доме больше ничего не решаю, — сердито произнес Люциус.

— Ну отчего же? Вы купили сыну пони, вы вообще тут главный, — озорно улыбнулась Эйприл. — Но в самом деле, что сидеть дома? Шоппинг, сэр, это такая замечательная психологическая разгрузка…

— Пап, ну пожа-а-алуйста! — вовремя встрял Драко. — Я хочу в Лондон!

— Хорошо, — тот встал и отвернулся. — Завтра отправимся. Ужинайте без меня.

Эйприл с Драко только недоуменно переглянулись, когда Люциус вышел.

— Чего это он? — спросил мальчик.

— Без понятия, — честно ответила Эйприл. — Хотя… Может, он вспомнил, как встречал Рождество с твоей мамой, и ему стало грустно?

— Может… — не по-детски серьезно сказал Драко. — Знаешь, Эйп, а я уже почти совсем не помню маму. Смотрю-смотрю на картинки в альбоме, а что толку? Вот руки у нее были мягкие, не как у тебя… И волосы длиннее, а чем пахли, я забыл.

— Это понятно… — Она подтянула мальчика к себе. — Ты был совсем крохой, когда ее не стало, поэтому ты ничего и не помнишь. Отец твой помнит, но рассказать не может, не умеет. И какой в этом прок? Ну скажет он, что твоя мама была очень красивой, так ты и сам это видишь на портретах…

— Эйп, — сказал вдруг он, подумав, — а вдруг папа снова решил пожениться?

— С чего это ты взял? — удивилась девушка.

— Ну просто… Как в книжках: если у кого-то умерла жена, ему надо обязательно пожениться, вот и папа… А я тогда буду как Золушка, да?

— Нет, — совершенно серьезно ответила Эйприл. — В тех книжках, что мы с тобой читали, дяденьки второй раз женились, чтоб было, кому за домом смотреть, готовить и прибираться. Ну или у человека сына не было, а сын — это важно…

— Ага… — Драко напряженно соображал. — А у папы есть я. И ты! И не надо никакой чужой тетеньки, а?

— Насчет тетенек ты у папы спроси, а что до прочего, так мы вроде и без того неплохо живем, — улыбнулась девушка. — Пойдем ужинать. Отец твой сегодня не в духе, поэтому никакой вкуснятины не получит! Пускай дуется…

Поздно вечером, уложив Драко и велев мистеру Фенелли как следует присматривать за ребенком, Эйприл без спросу сунулась в спальню к Люциусу.

— Я не хочу никого видеть, — сразу же сказал он.

— Я заметила. Ладно — я, я вам никто, но сына вы тоже видеть не желаете? Сказали бы, что хотите поужинать с ним вдвоем, я бы не обиделась! А теперь он расстроился, потому что папа его не любит, — приврала Эйприл, — и не хочет отпускать за подарками!

— Мисс…

— Да идите вы к черту! Вы что, себя не помните в этом возрасте? Забыли, какой это кайф — выбирать подарки дорогим людям, даже если в кармане мелочи всего на пару шиллингов?! — Эйприл сменила тон. — Что с вами такое, а?

— Не знаю, — проронил он. — Когда готовился к судебному процессу, чувствовал азарт, желание проучить этих… А теперь я не чувствую ни-че-го.

— Это у вас депрессия, — авторитетно заявила девушка. — Не переживайте, пройдет. Вы только не удирайте сразу, вот как сегодня! Драко в самом деле очень расстроился, решил, что это вы на него за что-то рассердились… А потом… Знаете, что он мне потом выдал?

— Что? — чуть оживился Люциус.

— Ой… — Эйприл непринужденно присела на ручку кресла. — Говорит, вдруг папа решил снова жениться? Я спрашиваю, с чего это он взял, а Драко серьезно так: ну, так положено, мол, вот приведет папа в дом чужую тетеньку, а я буду как Золушка… Вы не представляете, чего мне стоило не захохотать! Сэр?..

— Если он снова спросит об этом, скажите, что я никогда не женюсь снова, — тяжело выговорил мужчина. — У меня есть наследник, этого довольно. Мне не нужны чужие люди в доме.

— Это вы обо мне?

— Вы не… — Он спохватился и невольно рассмеялся. — Вы ужасны, мисс. Просто ужасны!

— Драко разрешил мне не приходить ночевать, — провокационно произнесла она.

— В каком смысле?

— В прямом. Он вчера заметил, что меня нет в комнате, а потом заявил, что от меня пахнет вами. В смысле, вашим одеколоном. — Эйприл улыбнулась. — Правда, он мальчик умный и решил, что вам я нужнее. В смысле, он и один может уснуть, а вы…

— Вы издеваетесь? — серьезно спросил Люциус.

— Да, — сказала она. — А что?

— Нет, ничего…

— Значит, завтра — в Лондон за покупками… — Эйприл съехала к нему на колени. — Драко хочет одарить всю мою семейку, так что готовьтесь. В плане финансов это пустяк, но сам процесс выбора… м-м-м…

— Знаете, мисс… — совершенно серьезно произнес Люциус. — Вы невыносимы, мне время от времени хочется вас прикончить на месте, но каким-то образом вы умудряетесь вывести меня из этого мерзкого состояния!

— Каким-то? Фу, сэр! Самым банальным, — фыркнула девушка. — После хорошего секса о депрессии и не вспомнишь… Хотите проверить?

— А у меня что, есть выбор?

— Не-а, — улыбнулась она. — И лучше все-таки на шкуре у камина, а то кровать жалко, с вашим темпераментом никакой мебели не напасешься! Ну вот и что вы ржете-то?..

* * *

Поход за рождественскими покупками удался на славу. Драко, чтобы того не затоптали, Эйприл сразу вручила отцу и велела не спускать с рук, ну а дальше понеслось…

— Я не могу больше, — сквозь зубы сказал Люциус.

— Скажите спасибо, что вам не приходится таскать покупки, — хладнокровно ответила Эйприл. — Поглядите вон на тех несчастных мужчин, они же навьючены, как верблюды! А у вас всего лишь сын, и он не такой уж тяжелый…

Драко довольно улыбнулся: он знал, что покупки забирает Молли, а самому ему очень нравилось быть на руках у отца и смотреть по сторонам с высоты его роста. Эйприл же быстро приладилась использовать Малфоя-старшего в качестве ледокола: рослый мужчина легко раздвигал плотную толпу у прилавков, подойти к которым иначе не было никакой возможности, оставалось только следовать в кильватере.

Оставив их ненадолго, Эйприл наведалась к телефонам-автоматам и набрала номер Дурсля.

— Весна на связи, — привычно сказала она.

— О! — явно обрадовался Вернон. — Как вы?

— Прекрасно! А у вас как дела? Надеюсь, без проблем?

— Ну… пару раз этот свиненыш кое-что подпалил, — обтекаемо сказал мистер Дурсль, — но я ему надавал по заднице, и он вроде угомонился. Они тут с моим Дадли всех местных пацанов на детской площадке уже построили… Гарри хоть мелкий, но хитрый, а Дадли сильный, так что…

— Это хорошо, — улыбнулась Эйприл, — слава богу, вы справляетесь с ними. Сэр, я вот зачем звоню: отец моего воспитанника тут затеял детский праздник на Рождество, вашего племянника тоже может позвать, ну а где Гарри, там и Дадли, и вы тоже. Как вы на это смотрите?

— Ну… — Дурсль помолчал. — Знаете, боюсь я этих людей, мисс!

— А вы не бойтесь. Они не лучше и не хуже нас с вами. Чокнутые немножко, так кто не таков? Берите мальчишек и айда к нам!

— А как? — спросил он, подумав. — Я будто знаю, где вы там…

— За вами домовика отправят. Вы не пугайтесь только, это такое существо… вам по колено будет, страшненькое с виду, но безобидное. Ну или, если хотите, я вас сама захвачу, чтоб вы не переживали.

— Да уж перетерплю как-нибудь, — буркнул Дурсль. — А насчет подарков…

— Не надо ничего, — поспешно сказала Эйприл. — Ну так, символически, быть может, открытку там, игрушку красивую елочную или еще что. Нашему мальчику важнее внимание, а не что-то материальное, у него вон даже свой пони есть, что ему еще нужно, сами посудите?

— Недурно, — оценил тот, — а… гм… если мы с Петунией соберемся все же, одеваться-то как?

— Скромно и стильно, — ответила она. — Никаких вечерних туалетов, это же дружеская вечеринка! Соглашайтесь, сэр, не пожалеете… — Эйприл понизила голос: — Мой работодатель, в отличие от множества ему подобных, нормально относится к простым людям, входит с ними в контакт и ведет бизнес.

— Ах вот даже как! — оживился Дурсль. — Ну, я постараюсь убедить супругу. Спасибо за приглашение, мисс!

— Всего доброго! — сказала она, повесила трубку и вернулась к ожидающим ее Малфоям.

Первое, что бросилось в глаза Эйприл, так это выражение их лиц.

— А что это у вас такой заговорщицкий вид? — спросила она нарочито беззаботно. — Что вы успели натворить?

— Мы купили тебе подарок! — тут же выпалил Драко, спровоцировать которого не стоило ровным счетом ничего.

— Ух ты! А покажете?

— Нет! — заявил мальчик. — Папа сказал, что подарок нужно класть под елку, вот. Придется тебе терпеть, Эйп!

— Ну и пожалуйста, ну и потерплю, — фыркнула она. — До Рождества всего ничего и осталось, а я уже большая… Но, Драко, судя по выражению лица твоего папаши, это была его идея. Верно? Я так и знала. Ничего-ничего, сэр, я вам это припомню…

— Каким же образом?

— Еще не придумала, но обязательно это сделаю! — заявила Эйприл. — Ну что, у нас остались только елочные игрушки… Идемте?

— А может… — начал Люциус, но его перебили дружным «Не может!» — Хорошо, но только, умоляю, поскорее. Не знаю, как у вас, а у меня уже нет сил!

— Все мужчины — страшные нытики и ненавидят ходить по магазинам, — сообщила девушка Драко.

— А мне нравится, — удивленно ответил тот.

— Это потому, что ты сам не ходишь, тебя носят. Идемте-ка во-он туда, я точно помню, там был отменный выбор и не так уж много народу!

Судя по обреченному лицу Малфоя-старшего, это был далеко не самый лучший день в его жизни…

— Хватит, — твердо сказал он час спустя.

— Но сэр…

— Довольно, я говорю! Этого не на одну елку, а на целый лес хватит, даже если вы половину отдадите своей родне! — тут Люциус перехватил обиженный взгляд сына и сбавил тон: — Мне не жаль денег, это в самом деле сущая ерунда, но зачем набирать столько?..

— Чувство хапа неуправляемо, — пояснила Эйприл. — Ну все, все, еще вот ту гирлянду… да, в виде снежинок… И закругляемся! Обедать пора, да, Драко?

— И вон те две, для Мэй и Джулии! — заспорил тот. — А потом уже обедать…

— А для Джун?

— М-м-м… Ей лучше мишку, — подумав, сказал Драко. — Помнишь, мы проходили большой магазин, там в витрине был мишка в клетчатых штанишках…

— Она ведь уже большая!

— Ну и что? — резонно возразил мальчик. — Я видел, ей нравится что-нибудь мягкое обнимать. И вообще, ты тоже взрослая, а косички заплетаешь.

— А это тут причем? — опешила Эйприл.

— Ну так взрослые тетеньки делают прически, — разъяснил он совершенно серьезно. — Кудри всякие… А косички носят маленькие девочки и ты!

— И ведь не поспоришь… — вздохнула она и покосилась на Люциуса, с трудом сдерживающего смех. — Ладно-ладно, это я вам тоже припомню! Возьму законный отпуск или вообще уволюсь, мучайтесь тогда с сыном сами!

— А вы так уж и мучаетесь? — спросил он весело.

— Идите вы… — печально ответила Эйприл, не выдержала и улыбнулась. — Невозможно сердится на это мелкое чудовище. Драко, слышишь? Вот когда будут гости, я оденусь, как тогда, в суд, в приличное платье, сделаю прическу, накрашусь… и только посмей тогда что-нибудь сказать!

— Ты в платье очень красивая, — заявил Драко. — Да, пап?

— Ну не так чтобы очень… — задумчиво произнес тот, явно провоцируя, — но в платье мисс Кимберли выглядит заметно лучше, чем в джинсах.

— Вы еще скажите, что у меня ноги кривые.

— Это тут причем?

— При юбке в пол!

— Нормальные у вас ноги… И хватит пререкаться! Пора домой, я уже рук не чувствую!

— Слабак, — фыркнула Эйприл. — Вот навьючить бы на вас вдобавок все покупки, тогда бы я посмотрела…

Люциус молча вздохнул, отвел ее в сторону, проверил, не смотрит ли кто, и крепко взял за локоть.

— Домой, — весомо повторил он, и мир уже привычно померк…

Пока Эйприл раздавала указания домовикам, а Драко восторженно потрошил пакеты с покупками, время обеда не просто подошло, а уже и прошло, поэтому решено было заодно и поужинать. Ну и что, что рано? Эйприл такие мелочи вообще не смущали: хотя на ферме принято было садиться за стол в строго определенное время, соблюдать режим девушка не любила. Да и не могла чаще всего: есть, чем перекусить, и ладно, а нет — ложись спать голодной…

— Папа, а ты с нами на ферму пойдешь? — спросил Драко, с аппетитом уплетая обедо-ужин: прогулка явно пошла ему на пользу.

— Разумеется, нет, — ответил тот и тут же опомнился: — Позволь, а когда это вы туда собрались?

— В мой ближайший выходной, сэр, — ответила Эйприл, подкладывая себе салат, — каковой выходной вы мне клятвенно обещали, едва только закончится суд. Тем более, и повод есть — Рождество на носу, а у меня все семейство не одарено.

— И как вы намерены тащить все подарки? На себе?

— Зачем? Есть же Молли, она нас доставит в ближний лесочек, помните, мы там с вами прогуливались? Вот, а оттуда я сама донесу, там недалеко. Велик свой возьму, опять же, — вспомнила девушка. — С ним удобнее, я на него Драко посажу.

— А может быть, вы уж одна как-нибудь? — прищурился Люциус, но сын тут же влез со словами:

— Ты что, папа! Я тоже хочу! Я же помогал выбирать!.. А потом мы вернемся и будем елку наряжать, да, Эйп?

— Угу, как только кое-кто нам эту елку раздобудет, — хмыкнула она, оценила выражение лица Малфоя-старшего и улыбнулась. — Сэр, ну не мне же идти в лес? Пошлите домовика, что ли, вы лучше им растолкуете, что нам нужно!

— М-да, — резко произнес он и встал из-за стола. — Я был прав: я в этом доме больше ничего не решаю.

— Сэр… — угрожающим тоном произнесла Эйприл и кивнула на Драко, который уже сделал брови домиком и явно собрался расплакаться. — Не при сыне…

С полминуты тот боролся с собой, потом подошел к мальчику, обнял его и не выпускал до тех пор, пока Драко снова не заулыбался. Потом, правда, все-таки ушел и закрылся у себя — девушка проверила, не просто на ключ, явно заклинанием подстраховался…

— Папа сильно рассердился? — спросил Драко у Эйприл вечером.

— Не знаю, не пойму я его, — вздохнула она. — Вроде так здорово днем было, правда? А потом что-то ему не понравилось. Хотя…

— Что, Эйп?

— Кажется, он тебя ко мне ревнует, — серьезно ответила девушка.

— Это как?

— Ну… — она задумалась. — Видишь ли, папа тебя страшно любит, но пока не может сообразить, как себя с тобой вести. Ты его недавно узнал и тоже толком не привык. А мы с тобой вроде бы друг друга понимаем, верно?

— Ну да, — серьезно ответил Драко. — И что?

— Ему обидно, — сформулировала Эйприл. — Обидно, что мы с тобой дружим и вообще, как говорится, спелись. Он, твой отец, никак не поймет, с какой стороны к тебе подойти, а я, посторонняя тетка…

— Ты не посторонняя, — сказал мальчик. — Ты самая хорошая, и я тебя очень люблю!

— В том-то и дело! — воскликнула девушка. — Не знаю, как тебе и объяснить-то… Ну… отец не виноват, что его не было с тобой рядом, ясно?

«Виноват, конечно, но это уже чуточку другой вопрос.»

— Он очень хочет стать ближе, но не знает, как это сделать, — продолжила она, — а ты все больше на мне виснешь. Ясно, ко мне ты больше привык, но… Повиси на нем, что ли, для разнообразия?

— Ладно, — подумав, ответил Драко. — Повисю.

— Повишу.

— Не придирайся, Эйп!

— Я не придираюсь, я поправляю. Ты же не хочешь, когда вырастешь, краснеть, если не так слово скажешь при всем честном народе?

— Не-ет…

— Ну вот и запоминай, как правильно. А теперь спать! Завтра встанем пораньше — и на ферму…

— А на папе мне когда висеть? — хитро спросил мальчик.

— А когда вернемся, — ответила Эйприл и усмехнулась. — Пускай подуется немножко. Характер у него, скажу я тебе, гадкий. У тебя и то лучше!

* * *

Если верить Молли, хозяин с самого вечера и носа не показывал из своих покоев, что устраивало Эйприл как нельзя лучше.

— Мы все взяли? — строго спросила она.

— Да! — выпалил Драко.

— Тогда отправляемся. Молли, давай!..

Крик Огаста раздался, когда они только вышли из перелеска — Эйприл, как заправский Санта-Клаус, брела с мешком подарков, навьюченным на велосипед.

— Эйпри-и-ил! Эйприл иде-е-ет!

— Опять на голубятне торчит, — фыркнула она, с досадой вспомнив о том, что голубей взамен того, белого, не купила. Ну да ладно, даст денег, Огаст сам выберет то, что ему по нраву, один черт он лучше разбирается в этих птичках.

— Эйприл, Эйприл! — налетели на нее Джулия и Мэй. — Кэвин!.. Ура! У нас такое, такое! Ты не поверишь!

— Я во все поверю, если вы дадите мне войти в дом и поздороваться с мамой.

— А тут что? — жадно спросила Мэй, глядя на внушительный баул.

— Рождественские подарки, конечно! Снимайте и тащите в дом, и Огаста позовите, сейчас делить будем! И поаккуратнее, там хрупкие вещи есть!

— Сейчас!..

Эйприл вошла в дом, отряхнула снег, разулась и босиком прошлепала на кухню, где Сара Логг сосредоточенно колдовала над пудингом.

— Привет, ма, — сказала она, будто не пропала на несколько месяцев, а вышла ненадолго покормить кур.

— Привет, — отозвалась та. — Ты на этот раз снова с прицепом?

— Эйп со мной, — заявил Драко. — Здрасьте, тетя Сара!

Та все-таки оторвалась от готовки, убавила огонь на плите и повернулась к старшей дочери.

— Ну! — сказала она. — Вырос-то как! И ты, Эйп, недурно выглядишь, тьфу-тьфу, чтоб не сглазить…

— Ну так, — улыбнулась та. — Ма, а что девчонки такие загадочные? Что у нас такого случилось?

— О! — Сара вытерла руки о передник и присела за стол. — У нас тут целая история… Слушай!

Оказалось, тишайшая Джун внезапно оказалась беременной от того самого работника с соседней фермы, что давно заглядывался на симпатичную белокурую молчунью. Тот, как честный человек, сразу предложил обвенчаться, но, поскольку знал нрав Стэнли Логга, намекнул Джун, что можно было бы сбежать в большой город. Та, однако, была не такова и пошла каяться к приемной матери… Ничего ужасного, как и следовало ожидать, не произошло.

«Вот и до внуков дожили», — философски сказала Сара. Стэнли кивнул и добавил: «Я-то думал, Джун вовсе замуж не выйдет. Но раз так… А не женится этот лоботряс, так что ж? Будто мы еще одного не прокормим!»

Свадьбу сыграли скромную, молодые вселились в комнату Эйприл: та была побольше, чем у самой Джун, ну да старшая сестра и не возражала. Переночевать она могла хоть на сеновале, а вот то, что на ферме прибавились еще одни рабочие руки, причем мужские, не могло не радовать: Огаст был еще маловат, хотя и старался помогать отцу, так что крепкий Ленни пришелся очень кстати.

— Весело у вас, — оценила Эйприл. — Да и у нас тоже не грустно!

— Я и вижу, — сказала Сара. — Мальчик и одет иначе, и выглядит… ну просто маленький принц!

— Да он и есть почти что принц! — засмеялась девушка. — Ну, во всяком случае, отец у него лорд. Помнишь, приезжал к нам такой, на сером коне? Ну вот, это он и есть… Я ничего не говорила, потому как там было темное дельце, политическое, можно сказать.

— И удрала поэтому?

— Ага. Неизвестно еще было, оправдают лорда или нет, а наследник у него один, сама понимаешь, какая могла охота развернуться. Опять же, мальчишкой шантажировать легко…

— А теперь что?

— Теперь вроде как все хорошо. Его отец, — Эйприл кивнула на Драко, — отсудил нехилую компенсацию, живет, не тужит. Нас вот отпустил ненадолго вас навестить. На Рождество, мам, уж извини, не смогу остаться, там гости будут, дети в основном, а мне за порядком следить.

— Так ты…

— Осталась служить, — улыбнулась девушка. — Платит лорд столько, что охренеть можно, причем думает, что это так, ерунда… Кстати, я на хозяйство подкину, там порядочно накопилось, мне-то не надо, я на всем готовом живу. А за этим вот белобрысым присматривать одно удовольствие, — она подтянула Драко поближе к себе. — Сама ж помнишь, ма, он, если ему по заднице дать, просто ангел! Папаше так не вломишь, а жаль…

— Эйп, — укоризненно произнес Драко, — папа хороший!

— Ага, хороший… Когда спит зубами к стенке. И вообще, поди-ка, проконтролируй, как там девчонки подарки потрошат, не разбили бы чего!

Драко кивнул и умчался, из комнаты тут же раздались разбойничьи вопли.

— Вижу, семейная жизнь у тебя наладилась, — совершенно серьезно произнесла Сара, взглянув на плиту.

— Мам! Какая еще семейная жизнь?! — опешила та.

— Такая. Если мужина и женщина живут под одной крышей, вместе спят, ведут общее хозяйство и воспитывают ребенка — как это еще назвать?

— А с чего ты взяла, что я с ним сплю?

— Будто я тебя не знаю, — пробормотала Сара. — Сразу ж видно… Если физиономия довольная, как у Дымки, которая миску сливок слопала, значит, мужик попался подходящий!

— Угу, и богатенький, — добавил неслышно вошедший Стэнли, обнял дочь и поцеловал. — Только все ж за деньги с кем-то спать…

— Отец! — Сара уперла руки в бока. — Девке платят за работу, и щедро платят, а если ей нравится в койке с этим лордом, так какое наше дело? Эйприл, слава богу, уже не пятнадцать, сама разберется!

— Да я вообще молчу, — пробурчал он и сел, вытянув ноги к огню. — Гляжу, мать, мы с тобой уже вторым внучком обзавелись…

— Папа, ты невыносим, — сказала Эйприл и чмокнула его в небритую щеку. — Драко мне не сын, так что не надо тут!

— Драко?

— А, я же не сказала… Он вовсе не Кэвин, по-настоящему его Драко зовут.

— Странное имя, — нахмурился Стэнли.

— Имя как имя, — отмахнулась Сара. — Эйприл, а откуда ты взялась? Неужели пешком со станции пришла? Машин мы не слышали, да и Огаст на крыше торчал, заметил бы, а он завопил, только когда ты из лесочка вышла… Что, этот твой лорд отпустил с тобой сынишку вот так просто? В этакую даль?

— Нет, конечно, он ворчал и ругался, — беспечно ответила девушка. — Но мы с Драко упрямее, и он ужасно хотел вас повидать. И нагреб кучу подарков, сейчас будем разбирать, пока девчонки все не переколотили… И о какой дали ты говоришь, ма?

— Ну у нас тут поблизости богатых домов нет, — нахмурилась та. — Наверно, путь дальний…

— Заброшенное поместье помнишь? — спросила Эйприл, стянув пирожок. — Там, за рощей? Вот там мы и живем.

— Погоди, но…

— Это маскировка, ма, — предвосхитила вопрос девушка. — Мне сложно объяснить, но снаружи дом выглядит покинутым, а внутри… Внутри все просто шикарно. Зачем и почему так, не спрашивай, я сама не знаю. И, кстати, мелким не говорите, где я сейчас обитаю, с них станется явиться в гости, но войти они не смогут.

— Там что, охранные системы? — блеснул эрудицией Стэнли.

— Вроде того. Ну и хозяин не будет рад чужакам, он вообще немного странный… Господи, да что они там творят?! — подскочил Эйприл. — Пойду гляну, пока они ничего не испортили…

Супруги переглянулись. Сара пожала плечами, и повернулась к плите. За долгие годы, проведенные вместе, они научились понимать друг друга без слов. И даже если Стэнли хотел сказать, что ему не нравится эта история, он прекрасно знал, что жена возразит — у Эйприл веселый взгляд, она довольна собой, а мальчишку явно обожает… А что там у них с его папашей, дело десятое, она не маленькая девочка, пусть сама решает. Да и в семейную копилку она принесла столько, сколько они прежде и не видывали, и это не считая подарков!

А подарки были знатные! Прекрасный фарфор, о котором много лет мечтала Сара, кое-какой инструмент для Стэнли, обновки для детей: книжки, игрушки, отрезы яркой ткани на платья девочкам, и — Эйприл как в воду глядела — несколько комплектов постельного белья, пригодится для Джун. Ну и, конечно, всякие мелочи, украшения и так понравившиеся Драко елочные игрушки…

Его внезапно изменившееся имя никого не смущало, все помнили, что их самих когда-то назвали совсем иначе, поэтому просто приняли превращение Кэвина в Драко как должное. И даже делали вид, будто верят ему, когда он взахлеб рассказывал о мистере Фенелли и Бьянке, и об отце… хотя в отца-то поверить было проще, достаточно было взглянуть на довольную физиономию Эйприл.

— Нам пора, — сказала она наконец. — От хозяина так и так влетит, но если вернемся поздно, так втройне. Папаша у нас суровый, а, Драко?

— Прямо ужас какой суровый! — улыбнулся мальчик. — Только ему тоже одному скучно, так что давай пойдем, Эйп?

— Пойдем, — ответила Эйприл и принялась прощаться с родней. — Ну, мы заглянем еще после праздников. Там, повторяю, готовится прием, так что вырваться не получится, без меня не справятся…

— Ну-ну, мамочка Эйп, — фыркнула Мэй, подставив щеку для поцелуя. Ее больше занимало нарядное ожерелье (бижутерия, ясное дело, но девочке нравились яркие броские безделушки).

— Деловая такая… — протянула Джулия, сама чмокнув Эйприл. Ее побрякушки не интересовали, а вот набор юного техника пришелся как нельзя кстати.

— Спасибо, — только и сказала Джун, которая почти все время молчала и жалась к мужу. Тот еще тоже не освоился в семье, поэтому изображал невидимку. — Ты почаще приходи…

— Конечно, — кивнула Эйприл и кое о чем вспомнила. — Эй, Огаст!

— Чего? — оторвался тот от книжек, которые помогал разбирать Джону.

— Держи… — девушка сунула ему пару купюр. — Я хотла купить тебе пару породистых голубей, да я в них не разбираюсь, так что ты сам выбери, ага? Хватит?

— Класс, Эйп! — загорелся он. — Хватит, и еще на корм останется! Спасибо!

Джон молча улыбнулся и протянул руку — поцелуев он не признавал.

Родители сдержанно обняли старшую дочь и долго махали ей вслед.

— А лорд-то ничего так, — со знанием дела заметила Мэй. — Лошади у него хорошие, его любят, значит, и человек неплохой.

— Твои бы слова да богу в уши, — вздохнула Сара. — Идем. У нас там посуды полным-полно… Эйприл-то усвистала, ну да у нее теперь свое хозяйство…

— Ма, так ты что, думаешь, лорд на ней женится? — с интересом спросила Джулия.

— Нет, конечно, — спокойно ответила женщина. — На таких, как Эйприл, никогда никто не женится. Да ей это и не нужно, она птица вольная… Подай-ка полотенце!

* * *

Вольная птица тем временем выслушивала заслуженный разнос от хозяина. По понятным причинам возражать она даже не пыталась, только выразительно вздыхала, когда тот слишком уж повышал голос. Надо думать, Люциус переволновался, не обнаружив ни сына, ни его няни во всем поместье, и пока он еще сообразил позвать Молли и выяснить, куда подевались эти двое авантюристов, наверняка обзавелся сединой.

— Это, в конце концов, безответственно! — снова произнес он, нервно прохаживаясь взад-вперед. Фенелли проснулся, шевельнул ухом, зевнул во всю пасть и снова развалился у камина.

Эйприл возражать не собиралась, потому что понимала — это выйдет себе дороже, Люциус уже завелся, а с его характером… Перечить не стоило. Проще было махнуть рукой, выслушать все претензии и продолжить поступать по-своему.

— Папа, — позвал Драко, тоже вынужденно слушавший излияния отца, — па-ап…

— Что? — опомнился тот.

— Папа, ты не ругай Эйп, — серьезно попросил мальчик, обняв его за колени — выше не доставал. — Мы же никуда не подевались, просто сходили в гости. И подарки подарили, вот… А Мэй дала мне посидеть на Билли.

— Когда она успела?

— Билли? — в один голос спросили взрослые, а потом Эйприл пояснила:

— Билли — это наш ломовой жеребец, клайсдейл. Бьянка ему где-то чуть повыше колена будет.

— Я вам запрещаю водить ребенка на ферму! — яростно выдохнул Люциус, переварив это заявление. — Сами отправляйтесь куда угодно в свой выходной, но Драко с собой брать не смейте!

— Хорошо, в следующий раз ровно в пять утра я сдам его вам с рук на руки, — покладисто ответила девушка. — Годится?

— А если бы конь его затоптал?! — невпопад ответил мужчина.

— Не затоптал бы, пап, — радостно сказал Драко, — он добрый! Только очень большой. У него спина, как диван! А я ему морковку дал…

— Дивану? — поддела Эйприл.

— Билли! Нет, Эйп, он же правда добрый… Твои Сильвер и Буран на меня даже не смотрят, а Билли сразу стал нюхать…

— Он просто обжора и лакомка, — приземлила его девушка. — Но добрый, да. Пока другого жеребца рядом нет.

— А меня вообще кто-то слушает? — кротко спросил Люциус.

— Нет! — в один голос ответили они и спаслись бегством…

К вечеру, правда, Люциус чуточку отошел и даже милостиво помог наряжать елку — громадное дерево под самый потолок высотой. Там, где до ветвей не доставал уже ни он со своим немалым ростом, ни Драко, подсаженный на плечи отцу, приходилось задействовать волшебство, и в этом уже было что-то праздничное: хрупкие шары и снежинки взмывали в воздух, чтобы осесть на пушистых еловых лапах, начинали едва заметно светиться, мерцать и переливаться… Драко в полном восторге носился вокруг елки, а после ужина безо всяких пререканий отправился в постель и моментально отключился, так что Эйприл ничто не мешало удрать в другую комнату.

— Только не нужно этого, — было первыми словами Люциуса.

— Этого — это чего? — с интересом спросила девушка.

— Неуклюжих извинений и попыток заслужить прощение известным способом.

— Я, признаюсь, даже и не думала извиняться, — сообщила Эйприл, — равно как и заслуживать прощение.

— Так что же вы…

— А что, простое желание забраться к кому-то в койку за повод для ночного визита уже не считается? — нарочито грубо спросила она. — И хватит строить из себя обиженного, Драко огорчается!

— А я, полагаете, не огорчился, не застав в доме ни единой живой души, не считая домовиков и собаки?

— Нечего дрыхнуть допоздна. Мы в девятом часу утра ушли, вы могли бы уже и продрать глаза, — ядовито сказала Эйприл, — раз уж даже Драко на это способен. Кто-то, помнится, обещал вытаскивать пацана из теплой постельки ни свет ни заря и гонять его в хвост и в гриву… Только что-то я этого не замечаю! Папаша у нас сам любит поспать до обеда, а?..

— Конечно, если человека так заездить, то он и до вечера проспит! — фыркнул, не удержав суровой мины, Люциус.

— Сэр! — произнесла девушка потрясенно. — Я, конечно, знаю, что мужчины в большинстве своем нытики и неженки, но чтобы до такой степени?! Заездили его, коня здоровенного… Вы уж простите, если что не то спрошу, но к супруге в спальню вы что, раз в месяц наведывались?

— Не ваше дело, — коротко ответил он и отвернулся.

— Ясно, — Эйприл встала: эти жутковатые морозные нотки в тоне Люциуса она успела изучить и понимала, что лезть к нему, если он в таком настроении, не стоит. — Извините, это действительно меня не касается. Спокойной ночи, сэр.

Она успела дойти до двери, когда он поймал ее за плечо, развернул и буквально впечатал в стену своим весом.

— А вот провоцировать меня не нужно, мисс… — негромко произнес Люциус.

— Зачем вас провоцировать, если вы и так неадекватны? — спокойно спросила Эйприл.

Ей, еще в подростковом возрасте пережившей и групповуху, и многое другое, страшно не было: она понимала — Малфой отдает себе отчет в том, что делает, и даже если он захочет причинить ей боль, то сделает это абсолютно осознанно… а вероятнее всего, вообще ничего не сделает, потому что это ниже его достоинства.

Ну вот, так и есть — разжал пальцы, хотел было отстраниться, да она не пустила: свежа была память о недавней ночи, хотелось повторения, и, судя по всему, не одной только Эйприл…

— Вы уж простите меня, если задела, — негромко сказала она, когда ночь пошла на убыль, а спать все еще не хотелось, и так уютно было просто лежать бок о бок, по-школьному держаться за руки, иногда касаться щеки… — Хамка, что с меня взять!

— Нет, — обронил он. — Я уже как-то говорил, что вы умеете бить по больному, вот и в этот раз… Понимаете, мисс, я любил жену и она меня любила, но… Я не знаю, как это объяснить!

— Словами, — хмыкнула Эйприл, машинально поглаживая его плечо. — Вы же совсем молодыми поженились?

— Да. И Нарцисса была из благородной семьи… ну, вы понимаете…

— До свадьбы ни-ни?

— Именно. Я слышал, старшие ее сестры были более… гм… раскованы, но только не она. Младшая дочь, любимая, ее даже наша школа не испортила… — Он невесело усмехнулся. — Ну и я, молодой и глупый. До чего же мне было обидно: я пытаюсь сделать что-то… а не выходит ничего. Чем больше стараюсь, тем становится хуже. Не поверите, я много раз уходил, чтобы она не видела моей слабости…

— В смысле, вам надо было поплакать в сортире? — непосредственно спросила Эйприл. — Или просто не встал?..

— Мисс, я за последние годы редко испытывал искреннее желание кого-то убить, но сейчас близок к этому, как никогда!

— Штаны сперва наденьте, — посоветовала она, — для солидности. Ну так что дальше-то было?

— Ничего не было, — Люциус опустил руку на ее бедро. — Я решил, что теплые дружеские отношения с супругой мне дороже, чем сиюминутное удовольствие, и перестал ее мучить. Я, повторяю, в самом деле любил Нарциссу, а она меня, и сына мы зачать сумели… А для прочего, сами понимаете…

— Ага, для этого есть такие, как я, — вздохнула Эйприл. — Куда ж тут деваться?

— Драко вас любит, — невпопад сказал мужчина.

— А вас смущает то, что какая-то левая деваха с сомнительным прошлым мальчику ближе родного отца?

— Да, — помолчав, произнес он. В полумраке было легче разговаривать, чем на дневном свету, нос к носу. — Я понимаю, почему так вышло, но…

— Вы не переживайте, — сказала девушка, заглянув ему в глаза. — Драко вас любит, только немного побаивается. А вы еще и срываетесь постоянно, он и зажимается… Со мной все ясно: когда ему было совсем плохо, я оказалась рядом, вот и все. Но вы-то отец, вы будете с ним еще много-много лет, так что уж постарайтесь… Вы же с ним почти не бываете!

— Потому что с ним постоянно вы!

— А кто вам мешает присоединиться? Учить сына арифметике или там иностранному языку для вас зазорно? Или времени нет? Вот уж не надо, вы бездельничаете по полдня, будто я не вижу! А я, не забывайте, и уйти могу, тогда Драко будет ваш и только ваш, не к кому станет ревновать, воспитывайте, как сумеете… — провокационно сказала Эйприл.

— Вы жестокая и наглая девица, — ответил Люциус.

— Девица из меня, как из вас настоятель монастыря. Кстати, уже шестой час утра, так как насчет встать и попробовать вытащить Драко из постели? Хотя бы через пару часиков?

— Подите вы…

— Вы пас? А я — вытащу, и мы поднимем вас кошмарными воплями! И еще мистера Фенелли в снегу вываляем и к вам впустим, пусть помогает будить… Кстати, а что насчет гостей на Рождество? Вы уже решили, кого приглашать?

— Да, — коротко сказал Люциус и прикрыл глаза. — Дайте поспать хоть немного.

— Спите, — пожала плечами Эйприл и потянулась. — Пойду к себе, что ли…

Не дождавшись реакции, она накинула вызывающе роскошный малиновый халат Люциуса, прошла к себе и рухнула в постель. «А я-то думала, это у южан — темперамент!» — подумала она прежде, чем отключиться.

* * *

— Эйп… Ну Эйп! — будил ее Драко. С другой стороны тыкал ледяным носом мистер Фенелли, и девушка поняла, что нехорошо желать другим подобного, если это может случиться и с тобой! — Ты что, заболела?

— Нет, просто очень спать хочется, — честно ответила она. — А ты чего в такую рань подскочил?

— Эйп! — укоризненно уставился на нее мальчик. — Я уже позавтракал! Сам!

— Да ладно?! — не поверила Эйприл, сев и поплотнее запахнув на груди халат (сил на то, чтобы переодеться, уже не хватило). — Сочиняешь!

— Нет! Я тебя звал-звал, а ты отмахивалась и подушкой закрывалась, — сообщил Драко, — тогда я к папе пошел, а у него вообще заперто…

«Предусмотрительный, гад!» — весело подумала Эйприл.

— Ну я обиделся, позвал Молли, и она мне сделала завтрак, — заключил мальчик. — И безо всякой овсянки, вот.

— Если ты объелся мороженым, гулять мы не пойдем, — преспокойно заявила Эйприл. Ну вот что папаша, что сын — хитрые жуки! Велено было домовухе выполнять любые приказания Драко, если Эйприл не возразит, так ведь буква приказа и не нарушена: возразить девушка не могла, она ведь спала…

— Не ел я мороженого, — буркнул Драко, приняв несчастный вид. — И вообще… можешь у Молли спросить, я почти всю эту овсянку съел.

— Ты же только что заявил, что каши не было.

— Это я так, из вредности сказал, — сообщил он. — Я же знал, что ты огорчишься, если я ее не стану… Только вы с папой все спите и спите, а мне скучно!

— Извини, — искренне произнесла Эйприл, взъерошив ему волосы. — Взрослые тоже иногда любят полениться…

— Ага, а мне нельзя?!

— Ну так ты ж еще не взрослый… — Она потянулась. — Брысь к себе, я быстренько в душ, оденусь и приду… А, кстати, который час?

— Не знаю, — вздохнул Драко. — На ферме просто, там часы с обычными цифрами, а тут только стрелки и какие-то значки…

— Римские цифры, я тебе еще не показывала, — помогла Эйприл.

— А-а…

— Ты просто скажи, где какая стрелка, я пойму.

— Обе на самом верху. Длинная в середке, а короткая чуточку правее, — сообщил он. — Прямо самую чуточку!

«Прелестно! Час или два, не иначе…»

— А когда ты проснулся, как было?

— Тогда короткая была слева, вот так… — Драко изобразил пальцами почти прямой угол.

— Да ты ранняя пташка, — зевнула Эйприл, опознав девять часов или даже меньше. — Брысь, говорю, мне одеться надо!

«Надо завязывать с такими… м-м-м… приключениями, — сказала она себе, умываясь и энергично причесываясь. — А то сразу на двоих у меня сил не хватит! Ха, можно установить дежурство… тем более, Драко вполне уже самостоятельный пацан.»

— Обедать еще не хочешь? — спросила она, получив вожделенную чашку чаю и пару тостов.

— Не-а, я гулять хочу! — выдал Драко то, что и должен был, по ее мнению, сказать любой нормальный мальчишка.

— Пойдем, — кивнула Эйприл, — чай только допью. А ты молодчина! Не стал сидеть и хныкать, сам оделся, поесть попросил…

— Ну, — с затаенной гордостью произнес он, — это что! Молли же все приготовила! Вот если бы я сам что-то сделал, как Маленький Джон или Огаст, тогда да, а так — это не считается.

— Драко, тебе четырех лет нет, а они в школу уже ходят. Одни, пешком, за несколько миль, — серьезно сказала девушка. — Ну, летом на великах ездят, конечно. Уходят они рано, когда мама Сара с отцом и прочие старшие на дойке, так что завтрак сами стряпают и берут с собой. Конечно, они с голоду не пропадут! Но ты пообещай мне, что на кухню ты проситься не станешь, во всяком случае, без меня.

— Почему?!

— Потому что там можно обжечься. Помнишь, ты вспоминал, как мама плакала, когда ты чуть в огонь не попал? Вот, попал бы, остался бы калекой, не приведи господи… — Эйприл машинально перекрестилась, хотя отроду не была религиозна. — Или кипяток на себя вывернешь, тоже не лучше. Палец вон в чай сунь и прикинь, каково будет, если тебя всего из чайника окатит!

— Наверно, очень больно, — поежился Драко, подумав. — Ладно, Эйп, я туда один не пойду… А с Молли тоже нельзя?

— Нет, — решительно ответила она. — Я все же этим домовикам не доверяю. Вдруг она не сообразит, что тебя пора спасать? Хочешь, сходим с тобой вместе, но чтоб без меня — ни-ни! Обещаешь?

— Обещаю, — тяжело вздохнул он, — только если ты меня научишь что-нибудь готовить! Ну, как Огаст и Джон!

— Дорастешь до плиты — непременно научу, — серьезно сказала Эйприл. — Ты не переживай, они ведь тоже не с пеленок себе завтрак готовили…

«Конечно, они не готовили, они подбирали объедки и клянчили на улицах!»

— Так они дразнятся!

— Все мальчишки дразнятся.

— А мне тоже надо? — живо спросил Драко.

— Нет. Ты у нас голубых кровей, тебе дразниться неприлично, — строго ответила девушка. — Ты представь какого-нибудь принца из книжки: вот увидел он принцессу и давай ей рожи корчить и язык показывать… А потом они вырастут, станет она красавицей…

— И что?

— И не пойдет за этого принца замуж! Скажет, на кой мне такой невоспитанный жених? Вдруг он при гостях начнет так себя вести? Стыдно же! Засмеют!

— А если меня дразнят, что делать? — не отставал Драко.

— Об этом лучше спроси у папы. — серьезно ответила Эйприл. — Потому что девочке еще можно расплакаться, а вот как себя повести мальчику из хорошей семьи, я не очень хорошо знаю.

«Ага, потому что в моем районе и девчонки, и мальчишки, совсем мелкие, дрались насмерть из-за пустяковых дразнилок, говорили, кому-то даже череп проломили, а плакс не было вообще — не выживали.»

— Ладно, я спрошу, — пообещал он. — Ты допила чай? Идем гулять?

— Ага! Только после обеда, учти, будем учиться!

— Чему?

— А не знаю, — беспечно ответила Эйприл. — Придумаем что-нибудь. Мистер Фенелли, вы идете с нами или изволите дрыхнуть у камина?..

— Гав! — ответил дог, встал, потянулся и деликатно притормозил у дверей, пропуская их наружу.

* * *

После обеда они позанимались географией: Драко предсказуемо путал восток с западом, но довольно быстро сообразил, что к чему. Глобус же привел его в несказанный восторг, как и саму Эйприл: это была волшебная игрушка, на которой можно было разглядеть детали ландшафта (если вооружиться лупой, конечно) вроде гор и бурных рек, океанов и извергающихся вулканов, а если попотеть и подвесить над глобусом крохотную луну (тут пришлось звать на помощь Молли) — то и понаблюдать за приливами и отливами.

— Сэр, вы там живы? — поскреблась Эйприл в хозяйскую дверь, оставив Драко забавляться с глобусом под бдительным присмотром Молли.

— Не уверен, — последовал короткий ответ. — У вас с роду вейл… тьфу, суккубов не было, а, мисс?

— Без понятия, — честно ответила она.

— По-моему, были. Это следует хотя бы из того, что вы бодры и полны сил, а я…

— Вы дверь-то, может, откроете? — хихикнула Эйприл и через секунду уже входила в комнату. — Ну-у, вы на себя наговариваете, выглядите вы вполне цветуще! Это у вас просто стресс накопился после всех судов и прочего.

— Только не надо его снимать вашим излюбленным методом! — поспешил сказать Люциус. — Я сам себе напоминаю Фенелли: очень хочется растянуться у камина и всхрапнуть!

— А чем же вы занимались полдня?! — опешила девушка.

— Не поверите — работал, — кивнул он на заваленный бумагами стол. — Хотя пару раз чуть было не уснул… Но увы, дела есть дела.

Эйприл вздохнула.

— Уж извините, я думала, вы решили отоспаться, — покаянно сказала она.

— Я бы с удовольствием, но… нет. Нельзя, — покачал головой мужчина. — Некогда. После вашего ухода я и глаз не сомкнул.

— А дверь…

— Да, я ее запечатал. Потому что если бы сюда вломился Драко, я не смог бы в очередной раз заявить ему, что папе нужно поработать, так что общение откладывается на неопределенный срок. — Люциус поднял на нее воспаленные глаза. — Пусть лучше думает, что отец у него соня и лентяй, чем полагает, что я променял сына на скучную цифирь. Может, когда он станет постарше, то поймет… Надо разобраться очень и очень во многом, и как можно скорее, чтобы не упустить время. С вашего позволения, в финансовые подробности я вдаваться не стану, вам они ни о чем не скажут, но…

— Я понимаю, — тихо сказала Эйприл, не удержалась и легко коснулась губами его виска. — Работайте. Я сумею объяснить Драко, что вы заняты. Только, очень вас прошу, к вечеринке выспитесь как следует, а то вы на привидение похожи!

— Постараюсь, — уже искренне улыбнулся он и благодарно коснулся ее руки. — Знаю, мисс, я бываю невыносим, но…

— Вы лучше, чем пытаетесь казаться, — провокационно ответила девушка и ушла прежде, чем он успел хоть что-нибудь сказать.

Хозяин дома не показывался еще двое суток, и Драко загрустил. Он не спрашивал поминутно «где папа?», но это и без того прекрасно читалось по его лицу.

— Так, — сказала Эйприл наконец, поняв, что даже инспекция монструозной кухни не способна вернуть мальчику хотя бы подобие хорошего настроения. — А ну прекрати дуться!

— Я и не дуюсь…

— Драко, я кому сказала? — произнесла Эйприл излюбленным тоном Сары Логг, который безотказно действовал даже на разбушевавшегося Билли. — Нос выше. Не хмурься. Почему глаза опять на мокром месте?

Она и так знала, почему, но хотела, чтобы Драко объяснил это сам, уж как сумеет.

— Только не реви! — вовремя прикрикнула она. — Я тебе сто раз объясняла, что это не поможет, я просто ничего не пойму! Словами говори!

— Па-а-апа… — ожидаемо протянул мальчик. — Эйп, ну где он? Он же дома, Молли и Добби сказали!

«Ах ты гад мелкий, сообразил, что можешь и Добби подключить!»

— Дома, — продолжил Драко, — а к нам не приходит вообще! Нам же так хорошо тогда было! Ты сказала побольше на нем виснуть, я и… Слишком, да? Я ему надоел? — спросил он со страхом.

— У всех парней от рождения мозги набекрень, — сказала Эйприл в пространство, — так вот и порадуешься, что своих никогда не будет, а то, не приведи боже…

— А?

— Забудь. И послушай меня внимательно… Мистер Фенелли, обеспечьте внимание, будьте так любезны!

Дог лениво поднялся, потянулся, подошел и встал, шумно дыша в затылок Драко. Тот вздохнул и сел прямо на пол между передними лапами громадного пса. Сбежать сразу и от него, и от Эйприл он мог даже не пытаться: Фенелли живо сообразил, что если неразумного хозяйского щенка поймать за шкирку и отнести к Эйприл (ну или хотя бы просто прижать лапой к полу и громко гавкнуть, вызывая поддержку), то можно будет избегнуть многих неприятностей.

— Ты суд помнишь? — спросила Эйприл серьезно. Драко кивнул. — Ты понял, что там произошло?

— Ну… — мальчик честно задумался. — Не очень. Только папа потом очень радовался.

— Именно. Ч-черт… как же тебе объяснить… — Девушка прикусила губу. — А, ладно, начнем с самого начала. Драко, я тебе говорила, что твоего отца ловила полиция, помнишь? Ага… Так вот, когда его поймали, у него забрали не только тебя, но и кучу денег и вещей.

— Гав! — высказался дог.

— Да, мистер Фенелли, животных тоже. Вас и Сильвера удалось вернуть, и на том спасибо… Так вот, Драко, когда твой папа вышел на свободу, то все силы положил на то, чтобы вернуть тебя. Как положено вернуть, по закону, чтобы ты по всем треклятым бумажкам был только его и ничей больше, понимаешь? — Эйприл дождалась неуверенного кивка и продолжила: — А теперь ему нужно привести в порядок прочие дела. Жить вам на что-то нужно? Нужно. Ты вот представь: была у тебя копилка, ты ее спрятал, потом уехал, а из нее брали все, кому не лень! Осталось на донышке, и поди еще докажи, что это не ты сам потратил, а чужие забрали! Это сложно, честно, я сама не представляю, как это делается…

— Разве ты не все-все знаешь, Эйп? — бесхитростно спросил Драко.

— Конечно, нет, — печально улыбнулась она. — Твой папа знает намного больше, а кто-то знает больше него… Но мы не о том сейчас говорим.

— А о чем?

— Я что, зря трепалась все это время? — прищурилась девушка. — Ты прослушал?

— Я хорошо слушал! — обиделся Драко. — Только понял не все.

— Тогда скажи, что понял, — потребовала Эйприл, — я поправлю, если не так…

Мальчик собрался с мыслями, подумал и начал:

— Папа что-то натворил. Наверно, что-то не очень хорошее, раз его заарестовали.

— Арестовали, — машинально поправила девушка.

— Не придирайся, а то я запутаюсь! Вот. Арестовали и все отобрали, меня тоже, да? Потом папу отпустили… — Драко поскреб в затылке и получил по рукам за плебейский, по мнению Эйприл, жест. — Там, где мы были… это он всем объяснял, что я его сын, а не какой-то чужой мальчик?

— Ага.

— Я вспомнил, папа и тогда был странный… — протянул он. — А потом веселый такой, и подарки мы покупали… А потом опять стал непонятный. Это он так думает, а, Эйп?

— Ну вроде того.

— А-а-а… — задумчиво произнес Драко. — Я понял!

— Что ты там понял, чудо?

— Он когда с нами играет, то перестает думать! — выдал мальчик. — Ты же меня всегда ругаешь, что если я замок строю или там с машинками вожусь, забываю про обед! Но у меня ты есть и Молли еще, чтоб напомнить, а папа уже большой, ему надо самому…

Эйприл с восторгом следила за его умопостроениями.

— Но это очень сложно — все помнить, — огорченно сказал Драко. — Так вот играешь, играешь… да и забыл. Проще не играть, да? А когда учишься, про обед почему-то помнишь…

— Точно, — серьезно сказала девушка. — Ты все правильно понял. Сейчас твоему папе просто нельзя быть с нами, он тогда позабудет о важном для вас обоих. А с такими делами лучше поскорее разобраться… И если он тебя не видит, то может работать, а так — раз, и отвлекся, и все, непорядок, начинай с начала. Он тебя очень любит, ты не сомневайся, потому и не выходит. Но если оторвется от дела хоть на минутку — и все насмарку. Не бойся, это ненадолго…

— А потом он не будет прятаться? — с надеждой спросил мальчик.

— Никогда, — твердо ответила Эйприл. — Ну? Не будешь больше дуться?

Драко помотал светлой головой; еще по-детски пухлые губы вдруг сжались в тонкую линию, подбородок вздернулся, мальчик сощурился, и девушка, кажется, поняла, откуда у его отца взялось такое выражение лица. Должно быть, лорд Джейкоб очень рано объяснил внуку, что хныкать можно только девчонкам, и то простолюдинкам, а наследникам рода это не пристало.

— Не буду, — тихо сказал он и вдруг добавил каким-то незнакомым тоном: — Бедный папа…

— Точно, — ответила Эйприл, обняв его, — бедный твой папа…

Краем глаза она видела, что дверь приоткрыта, да и Фенелли шевельнул ухом, однако тревоги не поднял, просто дал знать, что снаружи кто-то есть, и этот кто-то — свой.

«Разорваться мне, что ли?» — мрачно подумала она, велев Драко укладываться в постель, потому что он еще не настолько большой, чтобы не спать после обеда. Правда, после жаркого спора они сошлись на том, что мальчик устроится на диване, а мистер Фенелли приглядит за ним. На дога вполне можно было положиться; Эйприл знала, что максимум через десять минут наглаживания собачьей башки Драко отключится, поэтому спокойно оставила подопечного на ответственного пса (ему она доверяла всяко больше, чем домовикам, потому как с животными дело имела много лет, а этих существ увидела совсем недавно).

Как она и думала, Люциус обнаружился у себя, только делом он не занимался: стоял у окна, прислонившись лбом к заиндевелому стеклу, так что морозные узоры уже давно протаяли.

— Менингит схватите, — сказала она будничным тоном, — или гайморит, тоже приятного мало.

— Они через окно не передаются, — произнес он сдавленно. — Уйдите, пожалуйста.

— Если бы вы вправду хотели, чтобы я ушла, вы бы сделали так, чтобы я просто не смогла войти, — логично ответила Эйприл, — вы же умеете!

Ответа не последовало.

— Зачем вы подслушивали? — спросила она. — Не могли сами прийти и объяснить сыну, что заняты так, что просто край?..

— Не мог, — негромко ответил Люциус. — Я не умею разговаривать с детьми. У вас… я не понимаю, как это получается у вас. Вы не сюсюкаете с Драко, но умудряетесь все ему объяснить! Но, — добавил он, повернувшись (на лбу виднелся красный след от холодного стекла), — за последний пассаж я готов был вас убить.

— Меня-то за что?! — поразилась Эйприл. — Это Драко сказал, а не я. А окно это вы удачно выбрали, лед на лоб вам был явно необходим, чтобы мозги не вскипели!

— Голова болит адски, — неожиданно сознался он, — я третьи сутки на ногах, зелья уже не помогают…

— Воистину, мужчины — идиоты, — заключила девушка. — Поспать несколько часов и дальше вкалывать уже бодреньким… не-ет, мы будем превозмогать и преодолевать, а потом страдать! Ложитесь, чудовище!

— Зачем? — не без испуга спросил Люциус, невольно попятившись к кушетке.

— Спать! — рявкнула Эйприл. — Хотя… От головной боли, говорят, помогает… Потому как она, считается, приключается чаще всего от высокого давления, и если его понизить…

За чуть приоткрытой дверью произошло непонятное шевеление, и Малфой-старший машинально запер ее заклятием, так и не узнав, что его сын, вступив в преступный сговор с мистером Фенелли, шпионил за Эйприл. Правда, когда дверь закрылась, дог деликатно взял мальчика за шкирку и отнес обратно на диван — он знал, что мешать хозяевам нехорошо, а хозяйского щенка воспитывал так же, как воспитывал бы собственного: строго, но справедливо. Удовлетворил любопытство — изволь спать под боком у родителя! Решив так, Фенелли забрался на диван, потеснив Драко, и уютно засопел. Хозяин, несомненно, турнул бы его, увидь он такое непотребство, но тот был занят, а Эйприл разве что посмеялась. бы, и дог прекрасно это понимал. И, опять же, так стало намного удобнее надзирать за ребенком: перелезть через тушу Фенелли было не так-то просто, и пес наверняка бы проснулся…

* * *

— Сперва вы говорите моему сыну, что я занят по уши и не могу уделить ему ни минуты, поскольку занят чем-то важным, а потом крадете у меня несколько часов полноценного отдыха… — расслабленно проговорил Люциус.

— То есть вы сейчас не отдыхали, а напрягались? — фыркнула Эйприл. Она, несмотря на свое разнообразное и бурное прошлое, секс любила, в отличие от той же Джун (которую невесть как увлек Ленни). — Кстати, как ваша голова?

— Удивительно, но болеть перестала, — усмехнулся он, — хотя бы в физическом смысле.

— Ну а раз так, оставьте вы эти ваши бумаги, все равно Рождество на носу, неужто кто-то еще занимается делами?! У вас к празднику ничего не готово, вы хоть распорядитесь, чтобы на стол приготовили и все такое, а то меня только Молли слушается, а что от нее толку?..

— Я как-то потерял счет времени, — виновато произнес Люциус. — Кстати, который час?

— Почти семь, — ответила девушка. — Пойду пну Драко, хотя он наверняка давно проснулся и захватывает поезда силами кавалерии и римской пехоты…

— Один?!

— А что? — удивилась она. — При нем Молли и Фенелли. И вообще, если хотите знать, ваш отпрыск вполне уже способен самостоятельно проснуться, одеться, позвать домовика, вытребовать завтрак и даже мужественно слопать овсянку, хоть он ее и терпеть не может… Правда-правда. И он страшно этим горд!

— Ничего себе…

— Весь в вас, — ядовито сказала Эйприл. — Только чувства ответственности побольше. И не шипите на меня, не то уйду к маме! Тут рядом, если помните… Ну что вы смеетесь?

— Мне не смеяться, мне плакать впору, — ответил Люциус. — Хватит. Обдумайте меню. Никаких застолий, раз это детский праздник. Обойдемся шведским столом…

— А я будто разбираюсь, что надо подавать?! — вскричала девушка. — Да идите вы… Я пиццу закажу!

— Разберетесь, — холодно и веско произнес он, поднимаясь и начиная одеваться. — Это не так сложно. Плюс детский стол… Тут вам карты в руки, я в такое не полезу. Домовикам я прикажу слушаться вас, так что можете приступать немедля. Счастливого Рождества, мисс!

— Ну и сука же ты… — пробормотала Эйприл, тоже быстро одеваясь. — Ну ты ж у меня попляшешь…

Она знала, что сумеет не посрамить хозяина перед гостями, но устроить небольшой сюрприз ей тоже никто не мешал!

* * *

— Драко, — сказала она строго, — веди себя как следует. Иначе папа огорчится, тебе ясно?

— Да ясно мне, Эйп, — вздохнул он, — но я все равно немножко боюсь!

— А ты не бойся, я же здесь.

— Ты очень красивая, — искренне произнес Драко. — Жалко, что…

О чем он жалел, узнать не довелось, потому что большой камин полыхнул, пропуская по очереди две супружеские пары.

— Мистер и миссис Гойл. Мистер и миссис Крэбб, — кивнул Малфой-старший. — Прошу… Мисс Кимберли, займитесь детьми!

— Как прикажете, сэр, — ответила она и посмотрела на них.

Оба вновь прибывших были крепкими, рослыми мальчишками, намного крупнее Драко, но какими-то зажатыми, и Эйприл подтолкнула воспитанника вперед.

— Привет! — сказал он и протянул руку. — Я Драко, а вы?..

— Винсент…

— Грегори… — ответил второй.

— Пойдемте, я вам покажу железную дорогу! Можно, Эйп?

— Нужно! И солдатиков покажи, там на всех хватит!

— Ага! Ну пошли, Винс, что ты застрял?..

Неугомонный Драко умчался вверх по лестнице, гости потопали следом. Из гостиной доносился смех — взрослые мирно общались, ну да они, если верить Малфою, старые знакомые.

— Мистер Фенелли, гавкните, если что, — попросила она пса, и тот понятливо убежал к детской, уселся караулить у дверей.

В обязанности Эйприл входило дежурство по лестнице, как она это назвала… Вот снова полыхнул огромный камин в холле, появилась уже знакомая сухопарая дама в шляпе с чучелом. На этот раз за нею волокся на буксире мальчик. Крэбб и Гойл были упитанными, но крепкими, а этот показался просто пухленьким.

— Мадам, — улыбнулась Эйприл, — ваше манто… Хозяин…

— Миссис Лонгботтом! — тот уже вышел навстречу. — Прошу вас! О, не беспокойтесь о мальчике, мисс Кимберли позаботится о нем… Идемте же…

— Пойдем, что ли, — весело сказала девушка маленькому толстячку. — Там пацаны играют в солдатики, хочешь посмотреть?

Тот несмело кивнул и потопал за ней по лестнице.

В детской уже разворачивалась нешуточная баталия. Хитрый Драко поделил солдатиков на три армии, и теперь его танковый корпус накрывал кавалеристов Грега, но с фланга ему угрожали копейщики Винса…

— Я вам еще кое-кого привела! — громко сказала Эйприл. — Найдете ему местечко?

— О! Иди ко мне! — живо сориентировался Драко, перехвативший ее взгляд. — Смотри, они заходят справа и слева, я слева успеваю смотреть, а справа уже нет, там будешь ты!..

Новенький мальчик — его, кажется, звали Невиллом, — несмело кивнул и в полном восторге уставился на солдатиков.

— Так нечестно! — заголосили двое остальных.

— Честно, я один был против двоих, а теперь двое на двое, и войск у меня меньше!..

— Мальчики, — произнесла Эйприл весомо, пока они не начали выяснять отношения, — Невилл в вашу игру никогда не играл. Таких вещей не видел. Вы ему сперва объясните, что к чему, хорошо? А то нечестно будет. Вам самим же стыдно — выиграть потому, что противник правил не знал!

— Мы покажем, мисс, — совершенно серьезно сказал Грегори.

— Нечестно играть неинтересно, — изрек Винсент.

Вырасти из них, судя по папашам, могли натуральные Годзиллы. Эйприл это учитывала: если мальчишкам впредь общаться, пусть лучше дружат, чем дерутся, Драко меньше достанется, если у него будут такие приятели…

— Ты иди ко мне поближе, — поманил Драко Невилла. — Я тебе сейчас все покажу! Вот гляди — это мы тут воюем. Это армия Грега, это Винса, а это моя…

Рядом появилась Молли.

— Скорее, мисс Кимберли, — прошептала она. — Еще, еще гости!

— Иду! Драко, я на тебя рассчитываю, — кивнула она, но даже выйти не успела, как в детскую впихнули еще одного мальчика.

— Нотт. Теодор Нотт, — преспокойно отрекомендовался тот.

— Привет, — сказал Драко и мальчишки нестройно назвались. — Иди к нам!

— Кто ж так ставит танки, — обстоятельно начал темноволосый мальчуган. — Гм… Драко, можно, я буду этим… который нападает тайком?

— Диверсантом? — помогла Эйприл, которой этот мальчишка очень понравился и спокойствием, и рассудительностью.

— Спасибо, — ответил он, смерив девушку взглядом. Судя по всему, воспитывали его не спустя рукава, потому что он моментально понял, кто перед ним, однако нахамить даже не подумал. — Я забыл слово, мисс…

— Кимберли.

— Мисс Кимберли. Так я могу?..

— Давай! — радостно сказал Драко. — Так будет веселее!

Теодор молча ждал разрешения Эйприл.

— Здесь вы можете творить все, что угодно, только, прошу вас, не подеритесь, — сказала она. — Драко… ты тут хозяин, проследи за порядком.

— Конечно, Эйп! — отозвался он.

Девушка вышла и захихикала. Когда этот Теодор вырастет, Люциус ему и в подметки годиться не будет, не говоря уж о Драко!

— Еще гости, мисс, — шепнула Молли. — Вот они!

— Быстро зови хозяина, — велела та и поспешила навстречу визитерам. — Миссис Уизли, мистер Уизли, как хорошо, что вы приняли приглашение господина Малфоя…

— В самом деле, — раздался за спиной бархатный баритон Люциуса, — Артур, что же вы стоите? Отдайте этот ваш кардиган Добби… Да, Молли, вы тоже можете препоручить пальто его заботам, уверяю, оно останется в целости и сохранности! Идемте, там уже собралось такое общество!..

— А Рон? — выдохнула миссис Уизли, заглядевшаяся на убранство зала.

— Мальчика предоставьте заботам мисс Кимберли, — холодно ответил Малфой. — Хорошо, что вы не взяли младшую девочку, у детей сегодня исключительно мужское общество!

Эйприл посмотрела на рыжего Рона. Тот был философски спокоен: видимо, его таскали с собой везде и всюду.

— Идем, — сказала она и затащила мальчишку в детскую. — Парни! Вот вам еще игрок! Роном звать!

— Иди скорее строить стену! — позвал Грег. — Я не успеваю!

— Вот еще, — буркнул Рон, хотя глазенки у него разгорелись при виде игрушек. — Делать мне нечего!

— Сами разберетесь, — сказала Эйприл сладким голосом, перехватив взгляды Драко и Невилла. Те, похоже, спелись, во всяком случае, их оборону никто прорвать не мог, даже хитрый диверсант Тео. Впрочем, поняла она, подумав, эти трое нагло атаковали остальных, делая вид, будто вообще не знакомы!..

«Вот так и надо подбирать команды», — подумала девушка, посмотрела на часы и позвала Молли.

— Да, мисс? — спросила та.

— Дуй за последними гостями, — велела Эйприл. — И ни слова господину! А то Драко плакать будет…

— Молли накажут… — захныкала домовуха.

— Не накажут. А иначе я тебе сейчас сама с ноги заряжу! — нахмурилась девушка. — Живо! Люди ждут!

Та с хлопком исчезла и вскоре снова появилась, держа за руки двоих взрослых.

Те озирались с недоумением, переходящим в восторг, и было, от чего: холл Малфой-мэнора сиял огнями, а в бальном зале, где была наряжена елка, их точно ждало потрясение…

— Мистер Дурсль, рада видеть! — улыбнулась Эйприл, подходя ближе. — Миссис Дурсль, мое почтение.

— А… но… — заикнулась та, увидев знакомое лицо. Правда, она помнила студентку в мешковатом свитере, а не строгую гувернантку, словно сошедшую с экрана кинотеатра.

— Рада приветствовать вас в Малфой-мэноре, — сказала та. — Это, полагаю, Дадли?

Крепенький мальчик смотрел по сторонам с приоткрытым от изумления ртом.

— А это Гарри, — заключила Эйприл, глянув на худенького очкарика, которого очень крепко держал за руку мистер Дурсль. — Давайте мне мальчишек, я их отведу в детскую… Слышите вопли? Это они в войну играют…

— А… а… а мы?! — выдавил Вернон.

— А вот идет хозяин, он вас представит обществу, не так ли, милорд? — изобразила реверанс Эйприл, успевшая перехватить обоих мальчиков за руки.

— Несомненно, мисс Кимберли. — Люциус Малфой был само обаяние, и от этого тянуло забиться под лестницу. Впрочем, на Эйприл такие штуки не действовали. — Миссис Дурсль, безмерно рад… Мистер Дурсль… Прошу! Не беспокойтесь за детей, за ними есть, кому присмотреть!

Те поежились, встряхнулись и гордо пошли навстречу судьбе. В конце концов, не каждый день простой бизнесмен с супругой бывают представлены высшему обществу!

— Я вам еще двоих привела! — сказала Эйприл, сунувшись в детскую.

— Эйп, здорово! — завопил Драко. — Разбира-а-ай!

— Мне черненького! — заявил Грег. — Ты умеешь строить стены?

Гарри помотал головой.

— Сейчас научу, иди сюда, а то тут лезут целые армии…

— А мне надо обозы возить, — сказал Винс. — Ты это… иди, я тебе покажу, чего куда. Сдюжишь?

Дадли Дурсль, сперва опешивший при виде таких чудес, живо опамятовался, и через полчаса они с Крэббом мало того, что снабдили припасами все свои войска, так еще и ограбили караваны чужих армий.

Эйприл, решив, что ее участие тут больше не требуется (один Рон как прилип к шахматам, так и сидел возле них, ну да что теперь!), на цыпочках вышла и спустилась вниз, дав знак мистеру Фенелли присматривать за детьми.

— Молли, — тихо позвала она, и трепещущая домовуха явилась, — живенько расскажи мне, что происходит у взрослых!

Из путаного рассказа Молли Эйприл поняла, что не все так плохо: коктейли вроде бы удались (хотя она долго держалась за голову, пытаясь понять, как их готовить и как объяснить это домовикам), закуски тоже (об этом можно было не волноваться, девушка плюнула на все и попросила домашних паштетов, копчений, солений и маринадов у мамы Сары, а выбор всяких там сыров и вин спихнула на Люциуса с домовиками), и все общались достаточно мирно. Так, миссис Лонгботтом взяла шефство над Петунией Дурсль, и та успокоилась, а супруг ее говорил о чем-то с мужчинами. Что уж они там обсуждали, Молли пересказать не умела, но общую атмосферу передать могла: в целом все довольны. Уизли только чувствуют себя не в своей тарелке: Артур попытался было пристать к «самому настоящему магглу» Вернону, но мистер Гойл перекрыл все подходы к Дурслю, и Уизли проигнорировали.

Вернон Дурсль был далеко не дурак, это Эйприл поняла сразу. Он вполне мог оценить, сколько стоят наряды и украшения супруг новых знакомых и их собственные костюмы, провести сравнительный анализ с четой Уизли, прикинуть свои выгоды и потери… И решить: вовсе не зазорно показаться простым торгашом рядом с аристократом, особенно если ты и есть простой торгаш, а господа могут уплатить за свои прихоти. И пусть они обращаются немного свысока, это можно и перетерпеть, это вовсе не унижение… Тем более, пожилая дама разговаривает с миссис Дурсль вполне на равных, наставляет ее в чем-то, видимо, рассказывает, как вести себя с малолетним волшебником вроде Гарри! А вот мистер Уизли только задает глупые вопросы: как устроен автомобиль да что внутри холодильника… Будто бы сам Вернон это знал! Отнюдь, он просто был в курсе, где найти соответствующего специалиста, если какой-то агрегат выходил из строя. А он сам, быстро сообразил Дурсль, тоже был таким… соответствующим специалистом для волшебников, плохо ориентирующихся в обычном мире. И это сулило немалую выгоду, так что ссориться с лордом Малфоем и его гостями он совершенно не собирался, равно как и заводить близкое знакомство с Уизли: годы и годы работы в тесном коллективе научили его распознавать взгляды. Уизли тут только терпели, неясно, правда, по какой причине, но это можно было выяснить позже у Эйприл. Так или иначе, рассказывать Артуру анекдоты или шушукаться с Молли не собирался никто…

— Спасибо, — сказала Эйприл домовухе, воссоздав для себя картину происходящего. — Молодец. Столько всего заметила!

Та засмущалась: многие годы прозябания в должности «подай-принеси», и это в лучшем случае даром не прошли, теперь Молли из кожи вон лезла, лишь бы угодить маленькому хозяину и его воспитательнице, пусть даже она и маггла! Лишь бы не гнали с глаз долой, и ладно, считала она.

— Молли, а ты можешь сделать так, чтобы меня не заметили? — спросила Эйприл, подумав. Ее разбирало любопытство. — Я там у дверей постою или за портьерой… А?

— Молли может, — кивнула та и протянула лапку. — Мисс Кимберли не увидят! Только хозяин сумеет, наверно…

— Ничего, думаю, он меня не выдаст, — ухмыльнулась девушка. — Пойдем скорее! А то мне потом еще пацанов угощать…

В бальный зал в самом деле удалось проникнуть без труда, вот только смирнехонько постоять за облюбованной портьерой Эйприл не удалось: Люциус моментально выцепил ее взглядом и с обаятельнейшей улыбкой пошел навстречу.

— А ну прекратите изображать домовика! — прошипел он сквозь зубы. — Вас убить мало!

— Не надо меня убивать, я хорошая, — заверила она, понимая, что скандал после отбытия гостей будет чудовищный. Главное, чтобы Драко этого не услышал, не надо ему такого… Она спросила чуть громче: — Всё в порядке, сэр? Пришлось ли угощение по вкусу вашим уважаемым гостям?

— Паштеты выше всяческих похвал, — неожиданно отреагировала миссис Гойл, рослая, под стать супругу, крупная дама, не красавица, но умеющая себя подать. Впрочем, как отметила Эйприл, это умели все присутствующие дамы, включая миссис Дурсль. — Люциус, не подскажете, где вы нашли такого потрясающего поставщика? Не припоминаю ничего подобного у торгашей с Диагон-аллеи!

У Малфоя, кажется, от улыбки свело лицевые мышцы.

— О, эти деликатесы, представьте себе, делают на небольшой ферме поблизости, — сказал он любезно.

— Маггловской ферме? — уточнила миссис Крэбб.

Люциус тяжело вздохнул и с ненавистью посмотрел на Эйприл, словно ожидал, будто гости начнут плеваться.

— Да, мадам, — пришла ему на помощь девушка. — С вашего позволения, это ферма моих приемных родителей, и если вам вдруг захочется побаловать себя свежайшими натуральными продуктами, милости просим!

В глазах Малфоя читалась уже не просто ненависть, в них стояла жажда убийства. Немедленного жестокого убийства… Другое дело, что пронять Эйприл взглядами было решительно невозможно.

— А я всегда говорила, что в деревнях сохранились старинные рецепты, — неожиданно встряла миссис Лонгботтом, — а то, чем потчуют нас эти рвачи-лавочники, не годится даже на корм собакам! Помнится, в юности мне случилось побывать в небольшой деревушке в Швейцарских Альпах, так вот, с тех пор мне не доводилось пробовать такого молока и таких сыров!

— Гм… если мне позволено будет заметить… — решился мистер Дурсль.

— Да-да? — изогнула бровь пожилая дама.

— Если я верно понимаю, то поставщики у вас… гм… монополисты? Так? Тогда, скорее всего, они неоправданно завышают цены, тогда как вы могли бы покупать те же продукты к своему столу за куда меньшие деньги в обычном мире, вот как господин Малфой… — Вернон опасливо покосился на хозяина дома, но тот был сама безмятежность. — Ну… то есть, если это не покажется вам чем-то непристойным… гм…

— Интересная мысль, — задумчиво произнесла миссис Гойл, тоже дама выдающихся достоинств. — Я всегда подозревала, что мы изрядно переплачиваем за многие вещи, не так ли, миссис Лонгботтом?

— О да, — усмехнулась та. — Уж простите за упоминание, но я общаюсь с Андромедой Тонкс, урожденной Блэк, вы знаете, она замужем за магглорожденным. Так вот, я всегда поражалась тому, как ей удается вести дом с такими небольшими доходами…

— Ларчик, судя по всему, открывается просто, — заключила миссис Крэбб. — У магглов цены намного ниже, а выбор больше, потому что… дорогой?

— Это называется «свободная конкуренция», милая, — усмехнулся тот и плотоядно уставился на Вернона Дурсля.

Дурсль идиотом не был и с видом человека, бросающегося в омут с обрыва, выпалил:

— Если вас это заинтересует, то я мог бы провести сравнительный анализ цен на любые товары в обычном и магическом мире… ну, разумеется, если у меня будет информация о последних. Я понимаю, что это… гм… не принято, но раз я все равно в курсе существования этого вашего воолшебства, то от десятка цифр, наверно, вреда не будет?..

— Пожалуй, — с интересом протянул мистер Гойл, переглянувшись с супругой. — Это стоит обсудить.

Малфой явно боролся с желанием протереть глаза. Эйприл мило улыбалась: обеспеченные люди хорошо умеют считать деньги и выгоды не упустят…

— Люциус, да идите же сюда, — позвал мистер Нотт, солидный немолодой мужчина; даже странно было, что у него такой маленький сын. — Где эта ферма? Я полагаю, она невелика, но для избранного круга…

Супруги Уизли недоуменно переглядывались: похоже, привычный мир рушился на глазах — Пожиратели смерти с примкнувшими откровенно нанимали на службу самого обычного маггла, пусть он и дядя Гарри Поттера… Тут, видимо, у них сработал какой-то триггер, потому что, пошептавшись с мужем, миссис Уизли вдруг решительно направилась к миссис Дурсль. Эйприл незаметно подошла поближе, чтобы послушать, о чем пойдет разговор: обсуждение стоимости колбас и сыров ее не очень занимало, в этом можно было положиться на Вернона, он своего не упустит. Какая ему разница, чем торговать, в конце концов?

— Скажите… — начала Молли, нервно теребя сумочку. К чести Петунии, та даже бровью не повела. — Ведь это у вас на попечении находится Гарри Поттер?

— Совершенно верно, — высокомерно ответила та.

— И… как он?

— В каком смысле?

— Как он поживает?

— Благодарю, недурно, — процедила Петуния, а потом нанесла такой удар, что Эйприл мысленно ей поаплодировала. — Конечно, нелегко управляться с двумя мальчиками, один из которых вдобавок волшебник, когда ты обычная маггла-домохозяйка. Слава богу, Вернон зарабатывает достаточно, чтобы дети ни в чем не испытывали нужды… Но, признаюсь, меня несколько удивляет вот что: сестра всегда уверяла, что ее супруг весьма и весьма обеспечен, так неужели они успели промотать все состояние, не оставив ни пенса Гарри? — Она поправила прическу и добила: — Мы не претендуем на деньги племянника, но, согласитесь, логично было бы, если бы на его содержание выделялась соответствующая сумма! Дети быстро растут, одежда на них просто горит, плюс необходимо хорошее питание… Это недешево… даже в маггловском мире!

Эйприл не удержалась и из-за спины миссис Уизли показала миссис Дурсль большой палец. Та улыбнулась краешком рта, приняв горделивую позу: дескать, пусть я и не волшебница, но тоже не лыком шита. А муж, очевидно, передал ей все, что узнал от Эйприл…

— Ох, у меня своих семеро, — закручинилась миссис Уизли и спаслась бегством.

— Это было красиво, — искренне сказала девушка миссис Дурсль. — И, вполне возможно, вам в самом деле начнут перечислять какие-то деньги на содержание Гарри. Господин Малфой сказал, что Поттеры были далеко не бедны, а ему верить можно.

— Мы не бедствуем, но отказываться в случае чего не станем, — кивнула та, смерила взглядом девушку, вспомнила, как приревновала к ней своего мужа, потом посмотрела на лорда Малфоя, снова на Эйприл… и выдохнула с облегчением. Вернону определенно ничто не угрожало.

— Ну и правильно, чего отказываться-то?

— Мисс Кимберли, а о чем это так бурно спорят мужчины? — спросила Петуния с интересом. — Я все прослушала с этой… гм… дамой.

— А это ваш супруг, кажется, намерен сменить род деятельности и заняться поставкой товаров первой необходимости волшебникам, — пояснила Эйприл, забавляясь. — Не беспокойтесь, дело наверняка выгодное. Его на мякине не проведешь, и зарабатывать он сможет ой как неплохо! Особенно если они додумаются маскировать маггловские продукты под волшебные, только от фиктивного поставщика…

Она выразительно приподняла бровь, а миссис Дурсль понятливо кивнула. Если муж не дойдет до этого своим умом, она ему подскажет, все равно же он всегда с нею советуется!

— Мисс Кимберли, с Дадли там все в порядке? — вдруг спохватилась она.

— В полном, — заверила Эйприл. — У них там столько игрушек, что на целый детский сад хватит, а ваш сын явно нашел общий язык с младшим Крэббом. Так что…

— Понимаю, — сдержанно улыбнулась миссис Дурсль, явно представив себе семейный подряд. — Благодарю, мисс. Признаюсь, я была вовсе не рада заполучить племянника под свою опеку, но куда деваться? И страшно, и жаль его, и Вернон злится, он страшно боится магии…

— Да ну? — поразилась та, глядя, как мистер Дурсль ожесточенно заспорил с мистером Ноттом, чуть ли не размахивая руками в ажиотаже.

— Боялся, — поправилась Петуния. — Верно говорят, кто предупрежден, тот вооружен. И знаете… Ведь если бы нам сразу все рассказали по порядку и объяснили, как себя вести с Гарри, можно было бы избежать стольких проблем! И вот — вы, совершенно сторонний человек, сделали для него и нашей семьи куда больше, чем те, кому, вообще-то, полагается беречь Гарри, как зеницу ока!

— Эти, что ли? — непосредственно спросила Эйприл, кивнув на чету Уизли. — Или их начальство?

— И оно тоже, — поджала губы миссис Дурсль и вдруг злорадно улыбнулась: — Знаете, мисс, вы напоминаете ураган!

— Да? Чем же? — удивилась девушка.

— Как ни высокопарно это звучит, вы ворвались в нашу жизнь и все перемешали! Я ведь прекрасно знаю, что эти вот люди, — та осторожно указала подбородком на Малфоя и остальных, — были среди тех, кто помогал убийце моей сестры. А Уизли — наоборот… А теперь выходит полная неразбериха: опекуны убийцы этого их лорда приглашены в дом того, кто был его правой рукой, несчастные Уизли намертво повязаны с ним же, если я верно поняла насчет этого «поручительства»…

— Ага, — довольно сказала Эйприл. — Забавно получилось, правда? Но, честное слово, я не нарочно! Я просто пыталась позаботиться о Драко, он был такой несчастный… А там все зацепилось одно за другое!

— Да-да, как будто в воронку затянуло…

— Ну а что, ураганам ведь принято давать женские имена. Эйприл вполне подходит, я считаю, — серьезно произнесла девушка, и они захихикали. — Миссис Дурсль, еще одно, чтобы избежать недоразумений… Вы думали, что я подбиваю клинья к вашему супругу?

— Ну… да, — созналась та и вдруг хитро прищурилась. — Но вы, кажется, положили глаз на кого-то другого?

— И не только глаз, — непосредственно ответила Эйприл. — Но об этом распространяться не нужно.

— Могли бы и не предупреждать…

Наверху басовито гавкнул мистер Фенелли.

— Так, извините, мне надо бежать, — произнесла девушка и бросилась в детскую…

«Господи, только бы с Драко ничего не случилось! — мысленно взмолилась она. — Люциус меня убьет! Потому что я убью всех остальных…»

— Что такое? Это что за свалка?!

Недолго думая, она раскидала участников драки оплеухами (перепало даже Драко), потом остановилась посреди поля боя, уперев руки в бока, как сердитая фермерша.

— Драко! Я, кажется, велела тебе следить за порядком?! И что я вижу?!

— Мисс Кимберли, он не виноват, — подал голос Теодор, единственный, кто в потасовке не участвовал. — Он один их удержать не мог. Да и не очень старался.

— А ты на что? — прищурилась она.

— А я позвал пса, — с чувством собственного достоинства ответил мальчик, — чтобы он позвал вас.

— Дивно… — вздохнула Эйприл, оглядев картину разрушений. Раскиданные игрушки — бог с ними, всегда можно собрать и починить. А вот дети… — Молли, тащи аптечку и сама дуй сюда, поможешь! А вы, господа, пока излагайте, с чего началось это безобразие… Драко?

— Можно, лучше я, мисс? — попросил Нотт.

— Нет уж. Тебя я тоже выслушаю, но после Драко. Ну, что молчишь? Давай-давай, колись! И не хлюпай, от разбитого носа еще никто не умирал!

— Я не хлюпаю, оно само хлюпается, — буркнул тот, набычившись. Ясно, ему очень хотелось получить свою порцию жалости от Эйприл, но не при остальных же! — В общем, мы играли, потом устали. Молли принесла лимонад и все такое…

— Я вижу, — кивнула Эйприл, взглянув на липкую лужу и разбитый графин.

— Вот… и стали рассказывать, кто как живет. Про родителей тоже… И я сказал, что у меня только папа и ты. А Уизел стал смеяться и сказал… — Драко вдруг сощурился в точности, как его отец, и произнес: — Я не буду повторять, Эйп. Ни за что. Можешь опять тапком нахлопать…

— Та-ак… — протянула она, нахмурившись и перевела взгляд на Теодора. — Твоя очередь, молодой человек. Я гляжу, ты тут единственный, кто не потерял присутствия духа.

— Мисс Кимберли, я тоже не хочу это повторять, — честно сказал мальчик. — Противно.

— Дайте, я скажу! — вылез вдруг Дадли Дурсль, вполне уже освоившийся в обществе маленьких волшебников.

— Ну?

— Этот вот рыжий, — тот кивнул на Уизли, зажимавшего одновременно подбитый глаз и разбитую губу, — сказал, что его мамка была права. И что вы, мисс, дешевая подстилка и давалка. Я не знаю, что это такое, но папа так называет одну девицу с нашей улицы. Она со всеми парнями по очереди шляется. А нам с Гарри он вообще-то запретил повторять, вот… Но раз такое дело…

— О-очень интересно… — протянула Эйприл. Ее сложно было задеть подобными словами, жаль только, что это слышал Драко! — Дальше что?

— Дальше Драко спросил, что это такое, — вставил Гарри, поправляя сломанные очки. — А этот мудила ему объяснил, что это плохая женщина… Дадли, блин, не дерись!

— А ты не говори плохие слова! Папа не велел!

— А как его еще назвать?! Дядя так водопроводчика обозвал, помнишь, когда тот толчок разбил?

— Ну и все равно не говори! Тем более в этом… в обществе, во! — наморщив лоб, выдал Дадли.

Эйприл невольно умилилась: похоже Вернон приказал сыну взять шефство над кузеном. Дадли ведь немного постарше Гарри, ему это даже лестно: есть, кого воспитывать, кем командовать…

— Пусть будет козлом, — решил Гарри. — Так можно?

— Ладно, — милостиво согласился Дадли и посмотрел на Эйприл. — Ну и вот.

— А драка-то с чего началась? — спросила она.

— Так Драко заплакал и сказал, что рыжий дурак. А тот стал дразниться, что Драко девчонка, раз ревет, — обстоятельно пояснил Грег. — Подумаешь, кто ж не ревет?..

— И-и-и?

— Гарри зарядил ему в глаз, — сказал Дадли печально. — Он всегда так, если разозлится. А тот сдачи дал и очки сломал. А я ему вмазал… А он мне, ему — Драко… А остальные начали нас разнимать, им тоже перепало…

— Ничего так в войну поиграли, — заключила Эйприл, приняв у Молли аптечку. — Идите сюда, юные господа, будем обрабатывать боевые ранения! Кто первый? Невилл? Тебе-то как перепало, а?

— Ему нечаянно, — пояснил Теодор, целый и невредимый. — Он тоже разнимать полез.

— Кошмар, — сказала девушка. — Стыдитесь, господа! Решать вопросы кулаками недостойно благородных волшебников! Ладно бы эта… дуэль, а вы — в нос, в глаз…

— Так палочек-то нет, — логично заметил Винс. — А то бы…

— И все на одного, — продолжала Эйприл. — Потом вообще кучу-малу устроили, ну куда это годится? В вашем возрасте, молодые люди, пора бы уже научиться не обращать внимания на дразнилки, иначе что ж с вами в школе-то будет?

— Поубивают друг друга, — подсказал Теодор. — Мисс, вы бы лучше попросили домовика залечить это все. А то родители… гм… следы увидят. Нехорошо выйдет.

— Тьфу ты! — хлопнула она себя по лбу. — Спасибо, я и не сообразила… Молли, займись! А я пока с Драко поговорю. Теодор… будь так добр, пригляди, чтобы новой потасовки не случилось, хорошо?

— Мисс Кимберли, я один, — сказал он. — Я их не удержу, если что!

— А меня вы что, слушать не будете? — выдал вдруг Рон.

— А у тебя есть, что добавить? — удивилась девушка. — Кажется, тут все дали одинаковые показания. Нет, ну, может, перепутали, кто кому в каком порядке дал в глаз или в нос, но причина-то… Теодор? Говорить ты не хочешь, но… так все и было?

— Да.

— Драко?

Тот молча кивнул.

— Невилл?

Мальчик тоже закивал. Вид у него был расстроенный, он вообще казался очень добродушным и драке явно не обрадовался.

— Ну и всё, инцидент исчерпан, — решила Эйприл, — а за порядком присмотрят Молли и мистер Фенелли. Мистер Фенелли, где вы там? Будьте любезны… Драко, выйдем-ка на минутку…

— Нет, — вдруг отстранился тот.

— Что такое?

— Пусть Уизел сперва извинится, — неожиданно холодным и спокойным тоном произнес Драко. — Сперва перед тобой, потом передо мной и всеми остальными.

— Она маггла! — завопил Рон. — Не буду я!..

— Ну и не надо, не облезу, — равнодушно пожала плечами Эйприл.

— А если заставим? — вкрадчиво спросил Гарри. Дадли придержал его и заявил:

— Я вот тоже этот… маггл. И папа с мамой у меня магглы. И то учат, что обзывать девушек нельзя! А если вдруг обозвал, надо извиняться, да. Так что давай, рыжий… А то правда заставим!

Рон посмотрел по сторонам, увидел недружелюбные взгляды и нехотя буркнул:

— Извините…

— Ну и довольно, — поспешила сказать Эйприл, — будем считать, что Рон по недомыслию повторил, что услышал от родителей.

«И это мы им припомним», — добавила она про себя.

— Драко, идем, — сказала девушка, крепко взяла его за руку и вывела в соседнюю комнату.

Плакать он не собирался, но явно был очень расстроен.

— Давай, высказывайся, — велела она, присев рядом с ним на корточки. — Давай-давай, надо все сразу сказать, а то потом в голове всякая ерунда накапливается!

— Ты же не плохая, Эйп? — тихо спросил мальчик.

— Да вроде бы не очень…

— А зачем тогда так говорят? Ну, эти… рыжие…

— По глупости, — сказала она. Как объяснить ребенку такие нюансы, Эйприл представляла с большим трудом. — А может, завидуют. Я слышала, у них семеро детей, а домик — поменьше нашего, на ферме который. И денег мало. А мы тут, понимаешь, шикуем!

Драко нахмурился.

— Ты мне тогда объясняла, что миссис Уизли стала этой… поручней?

— Поручительницей.

— Ага… И вроде как это почти как крестная?

— Ну, насколько я поняла, именно так.

— А крестная — это родственница, — развил мысль Драко. — И она, наверно, решила, что папа теперь будет ей подарки дарить и все такое. А он не дарит, да?

— Именно, — невольно улыбнулась Эйприл.

— А тебе дарит о… ой! — спохватился он. — Ты не слышала, Эйп! Это секретная секретность!

— Я ничего не расслышала, честное слово, — серьезно сказала она. — Видишь ли, хватит и того, что я, простая девушка, даже не волшебница, живу в вашем доме, домовики мне прислуживают — а у Уизли домовиков нет, кстати, — ем всякие вкусности и ношу красивые вещи. И еще твой папа деньги мне платит. И моим родным мы кучу всего надарили…

— Так она завидует, что ли?

— Похоже на то.

— Эйп, я все равно не понимаю, — мрачно произнес Драко. — Если папа тебе платит, чтоб ты со мной занималась, почему же ты плохая?

Эйприл мысленно побилась головой об стенку, потом решила, что юлить нет смысла: не она, так кто-нибудь другой просветит мальчика.

— Объясняю, — сказала она серьезно. — Слушай внимательно.

— Ну?

— Есть такие женщины, которые… м-м-м… общаются с мужчинами за деньги. Они не муж с женой, просто он ей платит, дарит дорогие вещи, а она должна быть всегда красивой, веселой, радоваться, когда он приходит в гости и все такое. Ясно?

— Вроде ясно, — кивнул Драко. — А что в этом плохого?

Эйприл поперхнулась. Разницу между содержанкой и проституткой, пожалуй, объяснять было рановато…

— Да, в общем, ничего, — растерянно сказала она. — Просто считается, что это… ну… не совсем прилично, особенно если у мужчины еще и жена есть. Но, например, она уже старая, сварливая и скучная, но бросить ее он почему-то не может, вот и уходит потихоньку развлекаться с другой. Повеселится — и домой! Или мужчина уже немолодой и некрасивый, а одному ему грустно, вот он и нанимает кого-нибудь. Таких женщин и называют иногда теми дурными словами.

«Господи, чему ж я ребенка учу!» — мысленно произнесла Эйприл, искренне надеясь, что он мало что понял, а запомнит еще меньше.

— А-а! — выдал вдруг Драко, разом повеселев. — Вот оно что!

— Что?

— Ну… эта миссис Уизли, наверно, решила, что папа тебе не за меня платит, а за себя, — непосредственно выдал мальчик, и Эйприл поняла, что сейчас начнет по-идиотски хихикать. — И обозвала плохим словом. Потому что ей завидно! Ну Эйп, что ты смеешься?!

— Ничего… Почему завидно-то?

— Потому что мой папа красивый и богатый, — с обычной своей непостижимой логикой выдал Драко. — И может дарить, что захочет и мне, и тебе, и вообще кому угодно! А ее и даром бы к себе жить не позвал, да? Эйп?

— Погоди, дай проржаться… — выдавила она, утирая слезы. — Ну и чудовище из тебя растет…

— Я не чудовище, — с достоинством ответил он. — И вообще… Я так думаю, папе вообще не надо платить каким-то там чужим женщинам.

Эйприл предсказуемо подавилась.

— Это почему же? — осторожно спросила она, откашлявшись.

— Потому что раньше у него была мама, — серьезно сказал Драко, — а теперь есть ты.

— Солнышко, ты только при гостях этого не ляпни, — искренне попросила Эйприл, откашлявшись вторично. — И вообще, с чего ты взял, что… э-э-э…

— Ну ты же с нами живешь, — недоуменно произнес он. — И с тобой не скучно!

Эйприл выдохнула с облегчением. Судя по всему, каша в голове у Драко получилась еще та, но это ничего, могло быть хуже!

— Ну, разобрались? — спросила она, дождалась кивка и сказала: — Тогда идем обратно к гостям, невежливо оставлять их надолго. Я сейчас прикажу Молли подать еще чего-нибудь вкусненького, идет?

— Ага. Только с Уизелом я рядом сидеть не буду!

— Тебя никто и не заставляет, — тяжело вздохнула Эйприл, и до конца вечера бдила в детской, следя, чтобы мальчишки снова не передрались.

Все обошлось, только Рона все демонстративно игнорировали, за столом постаравшись отодвинуться от него как можно дальше…

По счастью, гости расходились довольно рано: детей нужно было укладывать спать.

— Мисс Кимберли, — сказал Теодор, пошушукавшись о чем-то с остальными. — Мы тут подумали и решили, что ничего родителям не скажем. Ну, о драке.

— Дело ваше, — пожала она плечами.

— Только Уизли непременно растреплет, — добавил Гарри. — У таких в жопе вода не держится… Блин, Дадли, больно!

— А я тебе уже говорил папины слова не повторять?!

— Тихо, — велел Теодор. — В общем, мисс, если бы вы были волшебницей, то могли бы ему чуточку память подтереть…

— Э! — завопил Рон, отодвигаясь подальше. — Вы что?!

— Но вы не волшебница, — продолжил Нотт, не обращая на него внимания. — Зато у вас есть домовик, они тоже могут…

Эйприл нахмурилась, потом покачала головой.

— Нет уж. На это я не пойду. Пусть уж будет, что будет. Сам подумай, даже если Рон нажалуется родителям…

— А мы все будем отрицать, — заявил Гарри, улыбаясь довольно-таки гадко. Дадли покивал. Судя по всему, этой парочке драки были только в удовольствие.

— И мы, — добавил Винс.

— А Уизли против Малфоя… гы… — высказался Грег.

— И я бабушке не скажу, — добавил вдруг Невилл. — А то она расстроится. Это же я графин разбил.

— Ты не мог, — удивился Гарри. — Графин вообще в сторонке стоял. А потом почему-то оказался в самой середине…

— Я просто хотел всех облить, чтобы перестали драться, — пояснил Лонгботтом, краснея. — Как кошек.

— А-а! Так это ты захотел — и магия сработала, — пояснил Тео.

— Да не может быть! — захлопал глазами Невилл.

— Почему не может? Папа говорил, я игрушки уже в годик взглядом поднимал, — ответил тот. — А потом забыл, как это делать. Теперь надо учиться по-настоящему. Это всегда так бывает.

Невилл выдохнул с облегчением и заулыбался.

— Бабушка просто боится, что я сквиб, — пояснил он радостно. — А раз так… ой, а рассказывать-то нельзя…

— Ну теперь-то ты знаешь, что не сквиб, — встрял Драко. — И не переживай, вот!

Мальчики церемонно распрощались, Эйприл одного за другим передала их родителям, те, в свою очередь, раскланялись с хозяином дома и не забыли благосклонно кивнуть воспитательнице наследника. Мистер Дурсль — тот вовсе облобызал ей руку. Он так сиял, что было ясно — состоялась какая-то сделка…

— Мисс Кимберли, когда уложите Драко, зайдите, пожалуйста, ко мне… — произнес Люциус, когда камин поглотил последних гостей.

— В малую гостиную?

— Нет, именно ко мне…

— Как прикажете, сэр.

Эйприл прикинула — ну да, апартаменты хозяина находятся в другом крыле, далеко от спальни Драко… Судя по всему, Люциус намеревался рвать и метать, раз уж не желал полагаться даже на заглушающее заклятие!

К счастью, Драко так устал от переживаний, что отключился почти моментально. И хорошо: чем дольше кипел его отец, тем сильнее должно было рвануть…

* * *

— Можно? — постучала Эйприл по косяку. Дверь распахнулась, Люциус сгреб девушку за плечи, втащил внутрь и потряс с такой силой, что у нее застучали зубы. — Потише, у меня голова оторвется!

— У вас ее вообще нет! — рявкнул он, с отшвырнув Эйприл к окну и поднимая палочку, видимо, запирал дверь и накладывал заглушающие чары. — Вы что вытворили?! Кто вам позволил пригласить Дурслей?!

— Вы, — преспокойно отозвалась она. — Вы сказали «вам и карты в руки» и самоустранились от организации праздника. Так чего теперь кипятитесь?

— Я не об этом говорил!

— Так уточнять надо. Я девушка простая, непонятливая…

Он откровенно зарычал. Эйприл с интересом наблюдала. Помнится, в каком-то дешевом романчике она вычитала сравнение: «под ледяной маской бушевало адское пламя», и Люциус соответствовал этому описанию как нельзя лучше. Трудно было даже представить, чего ему стоило весь вечер мило улыбаться, когда внутри у него все клокотало от сдерживаемой ярости. И вот — прорвало…

— Ну что вы, в самом деле, — примирительно произнесла Эйприл. — По-моему, все остались довольны. Мужчины пообщались к обоюдной выгоде, верно я поняла? Миссис Дурсль красивейше посадила в лужу миссис Уизли, я вам перескажу, если хотите, или даже сами посмотрите, хотя это больно… Вот. Что вы так разошлись?

— А то, что вы не думаете своей пустой головенкой, прежде, чем что-то сделать! Дивно! Теперь Пожиратели смерти знают, где и с кем живет Гарри Поттер, надежда магического мира! И ладно бы одни Дурсли, но еще и Уизли, а где они, там Дамблдор! Вы хоть представляете, какой разразится скандал, глупая вы женщина?!

— Нет, — честно сказала Эйприл. — И перестаньте выражаться как злодей из третьесортного любовного романчика, вам не идет.

Люциус снова поднял палочку, опустил и опять поднял.

— Помните, я сказал, что не могу ударить женщину? — произнес он очень тихо и очень внятно. — Но вот пытать… пытать я могу… И не надо делать несчастные глаза! Вы отнюдь не невинная девочка!

— Конечно, сэр, — охотно согласилась Эйприл. — Я, по мнению некоторых ваших гостей, дешевая подстилка и давалка.

Сказать, что Люциус опешил, значит, не сказать ничего.

— О ком вы, мисс?

— Ну как вы сами полагаете, сэр? Кто мог сказать такое вслух при ребенке? Уж не миссис же Лонгботтом, верно?

— Дети-то тут причем? — встряхнул головой Малфой, явно уже ничего не соображая.

— А, так я же не успела вам рассказать, вы сразу бросаться начали, — усмехнулась Эйприл. — И положите уже палочку, а то я вас боюсь!

— Черта с два вы меня боитесь, — мрачно произнес он, но палочку отложил. — Вас и голодным драконом не напугаешь, вы почешете ему шейку, пощекочете за ушком и… Мисс! Прекратите немедленно!

— Вам же нравилось, — удивилась она, оставив в покое его галстук. — Ну, не хотите, как хотите…

— Это шантаж.

— Конечно.

— Сперва рассказ, — потребовал он.

— А это не шантаж, по-вашему?

— Квиты, мисс, — улыбнулся он и уселся в кресло, демонстративно закинув ногу на ногу. Эйприл приподняла бровь. — Хватит корчить гримасы. Излагайте.

— Вы невыносимы, — печально сказала девушка и присела на край низкого столика, удобно облокотившись на колено мужчины. — Началось все с того, что меня позвал мистер Фенелли, потому что его позвал Теодор, потому что в детской случилась массовая драка.

Люциус нахмурился.

— И кто ее спровоцировал?

— Ну… ударил первым Поттер, — со вкусом начала Эйприл и замолчала.

— Кого?! — не выдержал Люциус, безуспешно пытаясь убрать ее руки со своего бедра.

— Уизли. А Дурсль вступился за кузена.

— Ничего не понимаю… С чего бы Поттеру кидаться на Уизли?

— А тот стал дразнить Драко за слезы.

— Мисс! Может, вы уже начнете рассказывать не в час по чайной ложке?! Почему Драко плакал-то?..

— Обиделся.

— Гм… Из-за чего? И уберите вы от меня руки, Мерлин вас дери, я сосредоточиться не могу! Вы же девушка, а не осьминог…

— С Мерлином я не хочу, он помер уже, а я некрофилией не страдаю, — честно сказала Эйприл, забавляясь от души. — И я не осьминог, просто подвижная. Так вот, суть в том, что пацаны стали делиться рассказами о своем житье-бытье, Драко и сказал, что у него только вы да я. Тут Уизли и выдал то самое… Драко, ясное дело, не понял, откуда ему такие слова знать? Ну а тот разъяснил. Тихо-тихо-тихо… вы куда? С пацаном драться собрались?

— Но не сам же он это придумал? — прошипел Люциус. — Руки!

— Руки придумали?

— Уберите их и держите при себе, не то!..

— Не то — что?

— Так… — Он рывком поднялся, отстранив Эйприл, и прошелся по комнате. — Ясно, что высказался в ваш адрес кто-то из старших Уизли. Вряд ли Артур, он все-таки джентльмен, хоть и нищий. Значит, Молли. Прекрасную поручительницу вы выбрали для моего сына!

— Ай, ладно вам, сэр, — хмыкнула девушка. — Подумаешь. Как правильно сказал Драко, она просто завидует, потому что вы красивый и богатый, и ее даже даром к себе жить не позвали бы…

— А Драко-то что в этом понимает?! — взвыл Люциус.

— Ну… что-то понимает. Я решила, что если я ему не объясню, это сделает кто-то другой.

— Но…

— Сэр, успокойтесь. Я говорила очень обтекаемо, — Эйприл пересказала свою тираду, и Люциус выдохнул с облегчением. — А о прочем он не знает. И не надо ему. Верно?

— Да… ни к чему, — кивнул он. — Прошу прощения, мисс, что вам пришлось выслушать подобное.

— Ну не от вас же, — пожала она плечами. — Слушайте, а как насчет принять ванну, а потом расслабиться? Я устала, как собака, вы, думаю, тоже… Я вам спинку потру, а?

— Я отвечу вашими словами, мисс, — вы невыносимы! Идемте! Я вам тоже что-нибудь… потру.

— Вы еще и пошляк, сэр, — довольно сказала Эйприл. — Давайте, снимайте с меня это ужасное платье, не домовика же звать! И нет, не волшебством, руками, так интереснее…

— Но дольше!

— Так потому и интереснее. Как ребенок, честное слово, элементарных вещей не понимаете… Учить вас еще и учить!

— Меня?! — поразился Люциус, застрявший в районе двадцатой пуговки.

— Вы еще скажите: «ученого учить — только портить», — не осталась в долгу Эйприл, уже успевшая освободить его от сюртука, жилета, галстука и сноровисто стягивающая рубашку с широких плеч мужчины. — Знаете, как в маггловском спорте оценки за исполнение обязательных элементов ставят? Скажем, в художественной гимнастике?

— Ну и как же?

— Техника — пять с половиной, артистизм — ноль целых пять десятых. Вот это ваш вариант, — безжалостно сказала девушка. — Но это поправимо. За артистизм вам уже вполне можно начислить пару баллов… Ай-й-й!.. — взвизгнула она, когда Люциус без лишних разговоров перекинул ее через плечо и понес в ванную. — Три! Три балла! Три с половиной!..

— Уже лучше, — довольно произнесла Эйприл после обязательной и даже произвольной программы, нежась в постели. — Еще две десятых за артистизм можно добавить. И не рычите, какой из вас лев? Ну что? Что я смешного сказала?

— Львами традиционно называют выпускников факультета Гриффиндор, — отсмеявшись, ответил Люциус. — У них герб — золотой лев на алом поле.

— А-а-а, точно, я читала… А вы где учились?..

— На Слизерине, конечно, — ответил он.

— Серебряный змей на зеленом? Да, ваш стиль, вечно вы шипите, как будто я вам на хвост наступила…

Эйприл поудобнее устроилась на нем. На такой кровати (и это была не супружеская спальня, а, как поняла девушка, скромное мужское убежище) поместились бы минимум шестеро, но ей нравилось лежать именно на любовнике, прижавшись всем телом. Люциус вроде бы и не возражал, но через некоторое время взмолился:

— Мисс, ну сдвиньтесь вы хоть немного, дышать же тяжело!

— Вы намекаете на то, что я отожралась на ваших харчах? — поинтересовалась Эйприл и сползла ему под правую руку.

— Гм… Не то чтобы… Хотя у вас появились приятные округлости там, где им полагается быть, — ответил он, — и я не рискую набить синяки о ваши торчащие кости.

— Бедняга! — искренне произнесла девушка. — Какое суровое испытание вам выпало: после всего еще и терпеть в постели этакое пугало!

— Нарываетесь на комплимент, мисс?

— Нет, я вполне трезво себя оцениваю, — пожала она плечами. — Ни кожи, ни рожи, что уж тут… Хорошо хоть, как вы говорите, округлости появились, а то, черт побери, мне скоро тридцать, а бюста, хоть завалященького, как не было, так и нет! Обидно же!

Малфой явно не нашелся, что ответить, и промолчал. После насыщенного событиями дня и бурно проведенного вечера ему хотелось только спать.

— А Драко? — спохватился он.

— Драко давно дрыхнет, — ответила Эйприл. — Молли меня сразу позовет, если что будет не так, а на горшок он и сам сходить в состоянии. Говорю же, самостоятельный пацан. Видели б вы, как он за меня вступился!

— Удивительно, что остальные поддержали. Крэббы, Гойлы и тот же Нотт чистокровные, тоже Пожиратели…

— Угу, я заметила. У сына Нотта оч-чень наметанный взгляд. Или это был внук?

— Сын. Ему было под пятьдесят, когда родился Теодор… — Люциус прикрыл глаза.

— Как вашему отцу?

— Примерно. У них нашлось бы больше общих тем для беседы, это уж точно.

— Ну бросьте, и так неплохо получилось. А скандал… ой, на общем фоне это уже такие мелочи! Тем более, у вас есть Фенелли, который адвокат, да и миссис Лонгботтом, полагаю, поддержит, а эта мадам, кажется, пострашнее голодного тигра!

— О да… — содрогнулся Люциус и вдруг улыбнулся. — Я все опасался, как бы она не сцепилась с остальными. Не помню, говорил ли вам, что ее сына с невесткой запытала моя свояченица с супругом и деверем…

— Но ведь не вы лично, — спокойно ответила Эйприл и взяла его за левую руку. — Ага… угу… Нормально.

— Что?

— Размер оцениваю, — пояснила она и поудобнее примостилась у него на плече. — У меня для вас припасено кое-что на Рождество, а то вещи дарить — смысла нет, вы лучше знаете, что вам нужно, себя — тоже, и так трахаете, вот я и придумала кое-что.

Малфой нахмурился. Инициативы этой девушки всегда оборачивались чем-то… странным. Не всегда неприятным, но именно что странным!

— Не захотите, не надо, — сказала она и зевнула. — Спокойной ночи и счастливого Рождества, сэр… хотя мы его про… спали.

— Счастливого Рождества, — тихо ответил он и подтянул покрывало повыше, подумав о том, что никогда не спал в обнимку с женщиной, даже с женой.

К любовницам он наведывался с таким расчетом, чтобы вернуться домой под вечер, от супруги всегда уходил к себе, стараясь не допустить неловкости… Оказывается, спать вдвоем очень неудобно — если без привычки, — потому что Эйприл постоянно норовит закинуть на него то руку, то ногу, и, кстати, очень забавно похрапывает во сне. А иногда — плачет и что-то бессвязно говорит, но об этом Люциус никогда не упоминал, потому что в первый раз испугался до полусмерти, разбудил девушку, а она спросонок послала его матом, повернулась на другой бок и снова уснула. Так он и не узнал, что же ей снилось, и, может, к лучшему…

Но если уж она притулилась под боком и уютно засопела, то можно спать спокойно, до утра Эйприл не шелохнется…

* * *

— Драко, вставай! Драко, подъем! — тормошила Эйприл мальчика. — Елку проспишь!

— Нет! Не просплю! — тот сел, протирая сонные глаза.

— Тогда живо умываться и одеваться!

— И овсянку, да? — протянул он тоскливо.

— Ну нет уж, только не на Рождество, — улыбнулась Эйприл. — Сегодня будешь завтракать со взрослыми, а там сто-о-олько вкуснятины… Но сперва подарки! У меня уже сил нет терпеть! Что вы с отцом такое мне подарить решили?

— Еще немножко потерпи, сама увидишь, — попросил Драко. — Я знаешь, как терплю, чтоб не сказать? Изо всех сил!

— Молодец, — серьезно сказала девушка. — У тебя настоящая мужская сила воли.

«Скоро проверим, какова сила воли у твоего папаши…»

— Эйп, — серьезно произнес Драко, — а как люди целуются?

— Ну ты нашел время спросить! — всплеснула она руками и осторожно коснулась губами его щеки. — Вот так.

— Нет, Эйп, — помотал он головой, — взрослые!

— Извини, показать не могу. Ты маленький еще, — фыркнула Эйприл.

— А только взрослые? Я на ферме видел нечаянно, — сконфуженно произнес он, — как Джулия с Огастом целовались на конюшне…

— Гм… И что?

— Но они же брат и сестра! Это ведь нельзя?

— Они оба приемные, вообще не родственники, им можно, — заверила Эйприл, подумав, что надо сообщить маме Саре, пока не появился третий внучок.. — А с чего вдруг такие вопросы? Что, вспомнил вчерашнее?

— Ну… — Драко отвел взгляд. — Я при всех не хотел, а потом уснул… Я когда спросил Уизела, что те слова значат, он сказал: плохая женщина — это тетя, которая целуется с чужими дядями, не с мужем или женихом.

— Но ты же не дядя, — логично заметила Эйприл, приглаживая ему волосы щеткой. — А больше тут целоваться не с кем. Разве что с мистером Фенелли.

— А с папой? — мальчик задрал голову и посмотрел на нее таким взглядом, что девушка почувствовала, как краснеет.

— С чего бы вдруг?

— Я видел, — хитро произнес Драко. — До праздника еще. Папа устал, обиделся и ушел, а ты велела мне спать на диване, а сама пошла его уговаривать. А я пошел за тобой.

— Мистер Фенелли! — громыхнула Эйприл, и гигантский дог прижал уши и спрятал хвост меж задних лап. — Вот, значит, как вы смотрите за Драко? Никаких больше сахарных косточек! Будете получать только сухой корм! Самый дешевый! Лично куплю повонючее!..

Пес заскулил и улегся, спрятав морду в передних лапах.

— Кстати, Драко, а чем ты его подкупил?

Мальчик довольно улыбнулся.

— Мистер Фенелли обожает овсянку!

— Ах ты ж гад мелкий! — завопила Эйприл, попытавшись поймать верткого мальчишку. — Ну я тебе покажу! Я тебе дам — «я сам всю овсянку съел»! А эта псина отправится обратно под дверь к хозяину, чтобы… чтобы… короче, нечего побираться! Вон бока какие отожрал, скотина, Бьянка — и та меньше! Стой, Драко!..

— Тапком драться не будешь? — опасливо спросил тот из-за дивана.

— Да не буду…

— Тогда ладно… — он выбрался наружу и тут же получил по заднице. — Ты же обещала!

— Я обещала, что не буду тапком. А это рука, — логично ответила Эйприл. — Поросенок.

— Ну я немножко его угостил, — сказал Драко, ластясь к суровой воспитательнице. — Честно. У Молли спроси!

— У вас преступный сговор. Я вам не верю. И, должна отметить, молодой человек, — развернулась она к мальчику, — это то же самое, что было на ферме. Варенье и кошку помнишь? Мало тебе тогда мама Сара вломила!..

— Эйп, но это не то! — в отчаяньи воскликнул он.

— А что? Объясняй!

— Ну на ферме… я немножечко варенья взять решил, вот и все. А когда банка разбилась, испугался и наврал… — шмыгнул носом Драко. — А тут… Ты сказала, что папе плохо, что он ужасно занят… Я решил, что ты пойдешь посмотреть, как он там. И тоже захотел, я папу давно не видел! Ну и пообещал мистеру Фенелли немножко овсянки, если он меня пустит…

— Так все было? — сурово спросила Эйприл у пса. Тот, кажется, прикрыл глаза передними лапами и только безостановочно стучал хвостом по полу. — А дальше?

— Ну я только увидел, как ты обняла папу и поцеловала, — бесхитростно ответил мальчик, — а потом дверь закрылась, и мистер Фенелли унес меня спать. Вот. Ты меня всегда целуешь перед сном, папу тоже, да?

— Его — не всегда, — совершенно серьезно ответила девушка, мысленно перекрестившись, — он ведь уже большой. Но в тот раз ему это было нужно. Только не говори ему, что ты видел, он огорчится…

— Ага, я понял, — кивнул Драко, — он же большой. Ему это… ну… скажи слово?

— Неловко? Неудобно? Стыдно?

— Вроде так, — с облегчением выдохнул он. — И папа расстроится, если узнает, что я подглядывал. Потому что это неприлично и вообще!

— Именно. Так что… — Эйприл тяжело вздохнула, понимая, что скоро сама чокнется с этими Малфоями, но все же сказала: — Выводы, Драко. Подсматривать — нехорошо, но ты беспокоился о папе, так что в этот раз тебя можно извинить и даже простить тебе подкуп должностного лица… да-да, я о вас, мистер Фенелли, не надо строить мне глазки! Вот станем кормить вас одной овсянкой на воде, тогда взвоете! Далее… А с чего мы начали вообще? Ты мне всю голову задурил!

— Я про теть, которые целуются с чужими дядями, спрашивал, — напомнил Драко, и Эйприл застонала. — Но Уизел дурак, вот. Разве ж мы все чужие?

— Мы все свои! — спас положение Люциус Малфой, неслышно появившийся несколько минут назад и услышавший большую часть дискуссии. — Выброси эту чушь из головы, Драко, идем смотреть елку и подарки!

— Еще подарки?! — опешил тот.

— А как же! — ответил отец и сгреб его в охапку. — Идем скорее! Мисс, не отставайте!

Эйприл утерла пот со лба, погрозила кулаком пристыженному мистеру Фенелли и бегом бросилась за Малфоями. Признаться, ей было страшно инетресно, что же такое выбрали в подарок ей.

Под гигантской елкой было не так уж много коробок. Оказались в них: еще один модуль волшебной железной дороги для Драко, отряд игрушечных кавалеристов для Драко, кипы книжек с картинками для Драко…

Эйприл помогала разбирать это добро, поминая Люциуса незлым матерным словом: обещал ведь не задаривать сына сверх меры!

— Уф, вроде управились, — сказала она довольно, откинув в сторону ворох упаковочной бумаги (на ферме бы ее аккуратно сложили и использовали еще не раз и не два, но не здесь же). — Можно идти завтракать!

— Эйп, еще не всё! — потянул ее за штанину Драко. — Там еще осталось, смотри…

— Где?

— Ну вон же коробочка, смотри?

— Да какая коробочка, это просто смятая бумага, — с искренним удовольствием подыграла Эйприл. — Пойдем к столу, друг мой…

— Ну Эйп, посмотри! — топнул ногой Драко.

— Ладно, ладно… — она полезла под елку. — Хм, и правда, коробочка. Кому-кому? Мисс Кимберли? Вот диво дивное… И что там?

Драко от нетерпения прикусил губу и смотрел, не отрываясь, как Эйприл неторопливо развязывает ленту, снимает один слой блестящей бумаги, другой, третий, вынимает коробочку, из нее другую, и еще одну, развязывает очередную ленточку и открывает, наконец, бархатный футляр. Такой, в которых продают обычно драгоценности.

На черном бархате лежало сияющее ожерелье.

Эйприл подняла взгляд. У Драко на лице читалось нетерпение, мол, ну скажи, как тебе, а вот у Люциуса глаза были странные, злые какие-то и в то же время тоскливые, выжидающие.

— Вот это я понимаю, красота, — спокойно сказала она, взяла украшение и приложила к груди. — Здорово, что я сегодня в черном! Драко, мне идет?

— Очень! — обрадовался он. — Очень-очень! У тебя с ним глаза делаются совсем зеленые!

— Ты выбирал?

— Ага, — довольно ответил мальчик.

— Спасибо, — искренне сказала Эйприл. — И вообще, иди и помоги мне его застегнуть, я не могу сзади, неудобно!

— Сейчас…

Пока Драко возился с тугой застежкой неуклюжими еще детскими пальчиками, Эйприл мерилась взглядами с Люциусом. Интересно, какой реакции он от нее ожидал? Смеха? Пренебрежения? Обиды?

— Зеркала не хватает, — сказала она. — Драко, застегнул? Иди сюда, поправь, чтобы ровно было… ага… Отлично!

— Тебе правда нравится? — с неожиданной тревогой спросил мальчик. — Эйп?

— Да, — честно ответила она. — Ты же сам сказал, у меня с ним глаза совсем зеленые! Знаешь, как мне в детстве хотелось зеленые глаза? А то ни то, ни се, ни серые, ни карие, еще и в крапинку… Вот жалко, тут рябиновых листиков нет, как думаешь, почему?

Драко задумался.

— Они ломаются, наверно, быстро, — сказал он. — Кленовые — большие, березовые тоже… а на рябиновом много маленьких, они поотламываются сразу, жалко!

— Точно, — кивнула Эйприл. — Ты прав. Хотя кленовые листья самые красивые, как по-моему, вот, как в центре, да?

— Ага, они резные такие! И ты теперь как королева эльфов из сказки! Жалко, таких сережек не было, но папа может трансиф… трансфи… сделать, в общем!

— Спасибо, — она притянула Драко к себе и поцеловала в щеку. — Я его теперь все время буду носить. Ну, только не с платьем для гостей, к нему не подходит. Ничего?

— Конечно! — улыбнулся мальчик, глядя на нее снизу вверх.

— Пойдем завтракать, — велела Эйприл и поправила на шее ожерелье. Это были крупные листья из зеленого полупрозрачного пластика, нанизанные на обычную леску. — Давай-давай, а то все Фенелли скормлю!..

— Нет! Я первый! — Драко убежал вперед, а Люциус придержал ее за локоть.

— Мисс…

— Что? Идемте уже к столу! — Эйприл прищурилась и добавила тихо: — Выкусили, сэр? Чего теперь нос морщите? Идем, ваш сын ждет!

— Это была его идея, а я… — в сторону сказал он.

— Вы решили, что забавно будет посмотреть, как расстроится маггла, увидев в футляре для драгоценностей грошовый сувенир, — заключила она, посмеиваясь. — Господи, какой же вы дурак… Драко — и тот лучше понимает, что к чему!

— Я был против, если хотите знать, но он уперся, и… вот.

— Что — вот? Вы никогда не слыхали о том, что красота — в глазах смотрящего? Для Драко я в этом ожерелье — королева эльфов, ну и прекрасно! Ему четырех нет, ему без разницы, пластик это или чистый изумруд, глупый вы человек!.. — Эйприл перевела дыхание и добавила сердито: — Я, может, всегда хотела быть эльфийкой. Не как ваши домовики, а сказочной. И вообще…

— Пап, Эйп, вы ругаетесь, что ли? — спросил тот, выскочив из столовой и страдальчески подняв брови.

— Нет! — в один голос ответили они, потому что ругаться в рождественское утро — это свинство.

— Тогда целуйтесь, — сказал Драко и просиял такой улыбкой, что Эйприл заподозрила — он что-то затеял. Причем не прямо сейчас, он явно подготовился…

— С какой стати? — возмутился Люциус.

— Вы стоите под омелой, — старательно произнес мальчик. — А в книжке написано, что если под омелой, то надо целоваться!

— Не надо, а можно! — поправила Эйприл, обвела взглядом зал и оторопела. Омела была везде. По всему периметру. Обойти ее не представлялось возможным. — Придется, сэр… так просто нас не выпустят… Впрочем, вы можете оставить меня и бежать, я вас прикрою…

— Мой дом превращается из крепости в балаган, — сказал Люциус, оценив убранство зала, — хотя в изобретательности Драко не откажешь. Надо так надо… Идите сюда, мисс…

Он едва коснулся губами ее губ и выжидательно посмотрел на сына.

— Не-ет, — сказал тот со знанием дела. — Это чепуха какая-то. Надо как следует! Как…

Тут Драко перехватил бешеный взгляд Эйприл и поправился:

— Как на картинке в сказке!

Люциус скрипнул зубами, но выполнил требование сына.

— Теперь мы можем позавтракать? — спросил он.

— Да! — выпалил Драко и умчался обратно в столовую.

— Это не я его подучила, сэр, — предвосхитила вопрос Эйприл.

— Я понимаю. Вы… — он не сразу нашелся со словами. — Вы не стали бы. Да и зачем? Вы и так из нас веревки вьете. И, кстати, еще раз простите за эту глупую шутку с ожерельем. Я должен был пресечь, а не выбирать футляр и…

— Чудак-человек! — девушка легонько постучала его по лбу костяшками пальцев. — Драко уже несколько дней изнывает от желания увидеть, как я обрадуюсь его подарку, а вы несете такую чушь! Пресечь он должен был… У себя чего-нибудь пресеките!

— Я бы с радостью, — ворчливо ответил Люциус, — но не могу. Гм… То был подарок от Драко, а этот — от меня. И не надо, умоляю, потом откроете!..

Эйприл пропустила его слова мимо ушей, открыла коробочку и ахнула в полном восторге.

— Ну что вы вопите? — еще более мрачно произнес Малфой. — Подумаешь, алекстандрит, самый ваш камень, мне кажется, и к строгому платью очень пойдет.

— Но камея-интальо на александрите?! — взвизгнула Эйприл и кинулась ему на шею. — Где вы такое достали?! Извращение какое! Но это же…

— Только под заказ. Не трансфигурировать же было, — высокомерно ответил он. Драко за дверью восторженно обнял мистера Фенелли за шею. Дог выдохнул с облегчением — хозяйка перестала гневаться. — И вообще, ваши подарки-то где?

— Драко свои разобрал, а ваш… ваш нематериален, — неожиданно серьезно ответила она. — Завтра нам нужно в Лондон. В маггловский, так что одевайтесь соответственно.

— А Драко?

— Ничего с ним за пару часов не случится. Молли и Фенелли рядом. Я объясню, что за вашим подарком нужно отлучиться…

— Но что это?

— Не скажу, — твердо ответила Эйприл. — А то еще передумаете. Мы завтракать идем или нет?!

* * *

— Лучше скажите прямо, что вы задумали! — в очередной раз произнес Люциус, явно чувствовавший себя неловко в обычном маггловском костюме, да не парадном, а таком… затрапезном, на чем настояла Эйприл.

Этот лондонский квартал Малфою не нравился: он не имел ничего общего с теми местами, где ему доводилось бывать. Шумный, суматошный, не очень чистый район, кругом люди в таких диких одеяниях, что волшебника в традиционной мантии тут попросту бы не заметили. А уж чем там пахло, даже думать не хотелось! И еще кругом было множество цветных: мулатов, негров, азиатов…

— На месте увидите, — снова ответила она и вдруг притормозила, схватив его за рукав. — Вечно я повороты пропускаю… Нам сюда.

Люциус присмотрелся: крутая лестница вела в полуподвальное помещение с обшарпанной дверью, над которой красовалась яркая вывеска: свившиеся китайские драконы, непонятные иероглифы, полуголые красотки и почему-то кельтские руны.

— Вы куда меня притащили? — прошипел он.

— Не видите, что ли? — безмятежно спросила Эйприл и потящила его за собой. — Тату-салон.

— Спасибо, мне одной Метки за глаза хватит.

— Я же вам не предлагаю наколоть на заднице дракона, — сказала она, — как раз наоборот.

— Постойте, мисс, — притормозил Люциус. — Вы что, полагаете, в этой дыре меня смогут избавить от того, с чем не справился отличный колдомедик? Не смешите!

— Я и не думала смеяться, сэр, — с достоинством ответила девушка. — Просто если вам не помогут здесь, то не помогут уже нигде, честно. Вы понимаете… Вы сказали тогда, что пытались свести Метку. Магией ведь, верно?

— Конечно.

— И кожу снимали…

— Было дело, — переденулся он.

— И наверняка рану сразу залечили зельем или что там у вас, — заключила она. — А потом, вы сказали, Метка проявилась снова. Вот я и подумала: татуировка волшебная, удалить ее вы пытались с помощью магии, лечили руку тоже… А что, если воспользоваться маггловским методом? И маггловскими лекарствами? — Эйприл оценила выражение лица Люциуса и добавила: — Я подозреваю, что это чертовски больно. И заживать будет долго и противно… я как-то ноги брила и смахнула во-от такусенький клочок кожи на щиколотке. Месяц маялась, пока ранка затянулась! А тут площадь поражения побольше будет…

— Что вы делали с ногами?! — не понял Люциус.

— Все остальное вы прослушали? Брила я их! Представляете, у женщин на ногах тоже растут волосы! А поскольку горячий воск — это вообще пытка, то бритву в руки — и вперед… Или вы думали, это у меня от природы такая кожа гладкая? — развеселилась она, поглядев на его растерянную физиономию. — Ну что вы так смутились? Понятно, об этом говорить не принято, особенно в вашей среде, но против фактов не попрешь…

— Скажите Молли, — буркнул он. — Она…

— А думаете, я без вас не додумалассь? — фыркнула Эйприл. — Говорю же, очень я эту вашу магию люблю и обожаю! Все, идемте! Ну то есть если вы согласны рискнуть. Только поживее, я еле-еле Фреда уговорила, у него клиенты расписаны отсюда и… — она сделала выразительный жест.

— На удаление татуировок?

— Нет, наоборот. Но сводить он тоже умеет.

— Это он вас осчастливил той похабной картинкой на груди?

— Нет, что вы! — с негодованием замахала руками Эйприл. — Фред работает ювелирно и за некоторые сюжеты из принципа не берется… Ну что? Идем?

— Да, — подумав, кивнул Люциус. — Я надеюсь, этот визит не затянется? Драко один, и…

— Не беспокойтесь, Драко на ферме, — хладнокровно ответила девушка.

— Что?!

— То. На ферме. Я велела Молли отправить его туда, как только мы с вами отбудем. Не волнуйтесь, он там не один, мама Сара и девочки за ним присмотрят лучше некуда, а нам с вами будет не до того… если все пойдет как, как я задумала. И, — добавила Эйприл, — я запретила сажать его на Билли. Мистер Фенелли проследит, ну и Молли тоже… потихонечку, чтобы ее никто не увидел…

— О Мерлин великий и милосердный… — простонал он. — Идемте скорее!

— Да что вы так переживаете? Нас у мамы Сары семеро, и ничего, все живы и здоровы, некоторые вон уже замуж вышли… А вы так переполошились, будто вашего сына миссис Смайт вернули! — девушка вцепилась в руку Малфоя. — Не надо меня тащить с такой силой, я сама пойду… Ну сэр, правда, не переживайте. Я специально отправила Драко на ферму, а то мы пока туда, пока сюда, времени может много уйти, а ему грустно… А там наши мелкие, живность всякая… Не бойтесь, ничего с ним не сделается!

— Если бы вы мне сказали заранее… — сквозь зубы произне Люциус.

— Вы бы не согласились, — завершила Эйприл. — Хватит болтать. Мы уже пришли. Фред! Фредди! Ты где?..

Малфой огляделся: заведение, мягко говоря, не внушало доверия. Маленькое полуподвальное помещение, стены завешаны какими-то маггловскими плакатами, амулетами, колокольчиками… Один такой он задел головой и невольно вздрогнул от неожиданности.

— Эйп! — взревел кто-то, и Люциус снова дернулся. — Эйп, малышка! Ты куда пропала, кроха?!

— Никуда я не пропала, поставь меня на место, блин! — отбивалась Эйприл, хохоча. — Фред, ну хватит, своей Мэгги сиськи мни, я-то причем?!

— Не Мэгги, я ее давно выпер, Уинифред, — поднял тот палец и довольно улыбнулся. — Кстати, через три месяца у меня будет сын!

— Вау! Ни фига ж себе время летит! — воскликнула она. — Поздравляю, Фред! Только это… мы по делу.

— Я понял, — кивнул тот. Люциус смотрел на него с подозрением: крепкий мужчина в тату-салоне… — Решилась все-таки свести свою похабель?

— А? Нет, не я. Это вот ему мастер нужен, — Эйприл ткнула пальцем в хозяина. — Глянь, что можно сделать?

— Да не вопрос… — Фред почесал заросший щетиной подбородок и уставился на Люциуса. — Показывайте, чего у вас там… Ага… угу… Хм-м-м…

Он снова посмотрел на Малфоя.

— Кто набивал-то?

— Некто Томми, — сдержанно усмехнулся тот. — Фамилии я не знаю.

— Томми… не припоминаю таких… Ну да черт с ним. Делать что будем? Перебивать?

— Нет, Фред, удалять, — негромко сказала Эйприл. — Совсем.

— Ты охренела?

— Сам ты охренел. Не такой уж большой лоскут снимать придется.

— Больно будет!

— Ну а он что, не мужик, не потерпит? И будто у тебя никакой шмали нет…

— Есть-то она есть… — Фред снова почесал подбородок. — Гм… Мистер… Вы правда хотите убрать эту хрень?

— Да, — коротко ответил Люциус, понимая, что снова ввязывается во что-то непотребное.

— А вы соображаете, что это будет чертовски больно? Не когда я стану резать, а потом, когда заморозка отойдет?

— Конечно.

— И заживать это будет очень долго, — добавил Фред. — Замаетесь с перевязками.

— Я за этим прослежу, — встряла Эйприл. — Хорош уже трепаться! Делом займись, что ли? А я пока объясню, что и как…

— Иди ты в жопу, — беззлобно ответил мастер, — явилась, хрен знает кого с собой притащила, а я теперь из кожи вон лезь?

— Ну так не задаром же, Фредди, — улыбнулась девушка. — Клиент человек не бедный…

— Ну и шел бы в клинику.

— Ха! В клинику… Зачем она нам, если есть ты-ы-ы… — пропела Эйприл, улыбаясь. — Откуда я знаю, что и как там делают? В тебе-то я уверена на все сто!

— Триста.

— Двести пятьдесят.

— Триста!

— Двести шестьдесят.

— Эйп, у меня очередь!

— У тебя пусто, — сказала Эйприл хладнокровно. — Двести шестьдесят. И это много! И вообще, спроси у… гм… этого мистера, как я торгуюсь!

— О да, — не удержался Люциус. — Что верно, то верно. Этой юной мисс стать бы министром финансов…

— Не, нафиг, — махнул рукой Фред. — Она тогда продаст наши острова… да вон хоть Франции, а сама свалит на Мальдивы. Эйп, деньги давай! Половина вперед, забыла?

— На, держи, жмот!

— Усаживай клиента, я сейчас…

Он скрылся в подсобке, а Эйприл посмотела на Люциуса.

— Что? Прямо здесь и сейчас? — спросил он, окинув взглядом сомнительной чистоты помещение.

— Да, — твердо сказала она. — Снимайте пиджак, закатывайте рукав… Ага, и сюда вот, на этот стульчик. И не бойтесь.

— Я через это уже проходил, если вы запамятовали.

— Я помню. Я же вас расспрашивала, что да как.

— И?..

— Думаю, надо отказаться от этих ваших зелий, — серьезно произнесла Эйприл. — Никакой магии. И палочку мне отдайте.

— Что-о?!

— Не чтокайте. Вы же на автомате колдуете. Проснулись — темно, зажигаете свет… А я подумала, что эта ваша татуировка реагирует вообще на любое волшебство, поэтому — никакой палочки. Отдайте!

— Да вы сдурели! — не выдержал Малфой.

— Я вам сейчас так по башке сдурею… — зловеще пообещала Эйприл. — Не хотите мне отдать, заприте в сейф. Только ключ — мне! И не колдуйте, пока…

Она осеклась — вернулся Фред с подносом.

— Я готов, — сказал он, запирая дверь. — А! Секунду…

Люциус с ужасом смотрел на то, как мастер деловито наливает в мензурку чистый спирт, доливает водой и, взболтав, выпивает единым духом.

— Хорошо пошло… — выговорил Фред, отдуваясь. — Ты держи клиента, Эйп, а то сдернет…

— Не обращайте внимания, — сказала она.

— Но…

Эйприл, обняв его сзади за шею, сказала в самое ухо:

— Фред — бывший пластический хирург. Алкоголик. Если не выпьет, руки будут дрожать.

— Ах вот как…

— Не тряситесь так. Сейчас вам больно не будет. Ну а потом мы что-нибудь придумаем, — заявила Эйприл. — Фред, ты там как?

— Я готов! — ответил тот, набирая в шприц какую-то жидкость. — Аллергии нет, мистер?

— Да вроде бы не было…

— Хорошо, а то мне надо обколоть этот участок… Отлично! Эйп, ты все же придержи мужика, а то знаешь, некоторые крутые такие, а как увидят снятую шкуру, так сразу брык в обморок!

— Я и не такое видывал… — пробормотал Люциус, но на всякий случай не стал смотреть, как Фред деловито вводит ему обезболивающее, надевает перчатки и берется за скальпель. Эйприл обнимала его сзади за плечи, но так, что ясно было: в случае чего она сумеет перехватить подопечному горло и немного придушить. Такая милая, добрая девушка…

— Потерпите, — шепнула она ему в ухо. — Это недолго. Потом плохо будет, это да, а так… правда, быстро.

— Ежели умеючи, — вставил Фред, орудуя скальпелем.

Руки у него не тряслись, хотя таким перегаром можно было сшибить с ног оленя. Он быстро сделал надрезы, ловко отделил татуированную кожу…

— Вы не смотрите, не смотрите, — тихо произнесла Эйприл. — Не надо. Я вас сама перевяжу, я умею.

— На память оставить? — развеселившийся Фред потряс лоскутом кожи перед носом у клиентов.

— Конечно, — холодно сказал Люциус, старавшийся не терять присутствия духа. — Надеюсь, у вас найдется какой-нибудь контейнер?

— Ага. Вот банка стеклянная, пойдет? Заспиртуем, на память возьмете… только я вам сперва кровь остановлю. Эйп, ну хватит ты с ним обниматься, дай мне вон ту бутылку! Да не эту, зеленую!..

Остановили кровь и наложили повязку с такой скоростью, что Люциус невольно подумал: в Мунго и то так не сумели бы. Боли он пока не испытывал, но понимал — все будет позже.

— Чистенько снял, — не без гордости произнес Фред, выкидывая перчатки в мусорное ведро. — Эйп?

— Держи бабки, — хмыкнула она. — Ты крут!

— Ну так… Тебе объяснять, что и как?

— Да знаю я. Бухло с анестетиком не монтировать, не мочить, ну а перевязки я и так делать умею. Спасибо, Фредди!

— Не на чем, дорогуша, — ухмыльнулся тот, пересчитывая деньги. — Ты очень выгодный клиент…

— Это точно, — вздохнула Эйприл. — Молли…

— Слушаю! — мгновенно появилась домовуха, одетая разнообразия ради в веселое красное платьице с белой оторочкой.

Люциус сообразил, что видел точно такое в каком-то из бесчисленных магазинов, которые они обошли в канун Рождества.

— Сотри ему память, — велела девушка, кивнув на Фреда. — Пусть думает, что я пришла на минутку просто повидаться, и тут же убежала. И чтобы хозяина он вообще не вспомнил! Ну, нажрался типа…

— Как скажете! — выпалила Молли, и через секунду мастер уже присел на стул, невидящим взглядом уставившись в никуда.

— С ним все в порядке? — уточнила Эйприл.

— Конечно, госпожа, — заверила домовуха. — Ему хорошо, он думает, что вы к нему в гости пришли, выпили… вот.

— Убери все это, — приказала девушка, кивнув на окровавленные тампоны, бинты и инструменты. — Чтобы ни следа не осталось, ясно? А потом заберешь нас домой.

— Да-да, госпожа!

— Как вы… освоились… — сквозь зубы произнес Люциус. Кажется, заморозка начала отходить, и его легонько потряхивало. Что будет после, даже думать не хотелось.

— А что делать? — мрачно спросила Эйприл, осторожно накидывая пиджак ему на плечи. Тут она воровато оглянулась и поцеловала его в висок. — Не злитесь. Вы могли бы и не соглашаться.

— Конечно…

— Терпите. Будет больно, и…

— Я понял. Вы отправили Драко на ферму, чтобы он не видел… этого.

— Точно, — улыбнулась девушка и поцеловала Люциуса уже в губы. — И не слышал. Вполне вероятно, вы начнете орать в голос от моих перевязок. Уметь-то я умею, но, сами понимаете… А из-за сына не переживайте, там его никто не обидит!

— Я не переживаю, — почти искренне произнес он и добавил зачем-то: — Я… устал.

— Понимаю, — тихо сказала Эйприл. — Ничего. Все это пройдет… Идем?

— Да.

— Молли!

— Да, госпожа!..


Боль пришла не сразу, но осталась надолго.

Она не была сильной, Круциатус куда хуже! Но Круциатус — это ненадолго, и хоть потом болят мышцы после вызванных заклятием судорог, это проходит очень быстро, особенно если выпить зелье.

Зелья были под строгим запретом. Алкоголь тоже.

Только маггловские обезболивающие, и только в малых дозах.

«Переживете, не ампутация же», — хладнокровно сказала Эйприл и отобрала-таки у работодателя палочку. Куда она ее дела, Люциус не знал: ему было настолько паршиво, что даже думать ни о чем не хотелось.

Положим, ему доводилось испытывать намного сильную боль, но эта… эта выматывала, доводила до бешенства невозможностью хотя бы сменить позу, не потревожив прооперированную руку…

— Вы еще пару дней потерпите, — негромко сказала Эйприл, пристроившись рядом. — Потом будет легче. Правда-правда. А таблеток я вам больше не дам, хватит с вас!

— Драко там один, — невпопад ответил Люциус.

— Ничего не один, с ним мистер Фенелли. Знаете, как наши младшие обалдели, когда его увидели? О-о-о! Опять же, я попросила Мэй присмотреть за ним. И если хотите, сама туда сгоняю, только, сэр, не надо его сейчас возвращать, — серьезно сказала девушка. — Вы очень скверно выглядите, лицо серое просто, Драко испугается. Пусть лучше побегает с нашими младшими… Что, так больно? — добавила она с тревогой.

— Терпимо, — с трудом улыбнулся он. — Но до чего же неудобно!

— А мы сейчас вот так… — Эйприл улеглась и крепко взяла Люциуса за запястье, пристроив его руку у себя на груди. — Спите. Не беспокойтесь, я и с грудными малышами ночевала, проснусь, едва пошевелитесь. Просто вы так не повернете руку, я придержу… Перетерпим пару ночей, а там уж полегче будет. Сэр? Сэр?.. Уснул…

Девушка погладила его ладонь и на мгновение прижалась щекой к руке.

«Что мне делать? — спросила она себя. — Мама Сара сказала бы, что я дурочка. А может, и нет. Только я без этих двоих уже никак…»

Эйприл шмыгнула носом и вытерла глаза уголком наволочки.

— Не плачьте, мисс, — сквозь сон проговорил Люциус и сжал ее пальцы. — Не надо… не надо…

— Это почему же? — оживилась девушка, гладя светлые волосы.

— Не надо, — серьезно повторил Малфой и отключился.

— Дурак, — мрачно сказала Эйприл, не удержалась и снова поцеловала его, благо сопротивления он оказать не мог. — Вечно засыпает на самом интересном!

* * *

— Папа! — Драко налетел вихрем и счастливо повис на отце, уцепившись за складки зимней мантии. — Я ужасно соскучился!

— Я тоже, — сдержанно выговорил Люциус, перехватил многообещающий взгляд Эйприл и добавил: — Даже не представляешь, как именно.

— Эйп сказала, ты немножко заболел, — продолжил мальчик, внимательно вглядываясь в его лицо. — И что мне надо побыть подальше, чтобы тоже не заболеть…

— Да, так и было, — кивнул Малфой-старший, покосившись на девушку. Та сделала вид, будто не замечает его взглядов.

— Но ты уже вылечился, да? — требовательно спросил Драко.

— Конечно, иначе кто бы тебе позволил вернуться? Извини, на руки я тебя поднять пока не могу. Дай, обниму…

— У твоего отца болит рука, — встряла Эйприл. — Так что поосторожнее со своими играми, хорошо?

— А?.. — Драко округлил серые глазищи.

Судя по всему, почти месячное пребывание на ферме пошло ему на пользу, потому что сейчас он напоминал не хрупкого ангелочка, готового рассыпаться в прах от дуновения ветерка, а… по-прежнему ангелочка, но довольно-таки крепенького, вроде тех, что красовались на картинах художников эпохи Возрождения. Ну, не настольк кругло- и краснощекого, конечно.

— Тебе прививку делали, помнишь? — спросила девушка. — И неудачно укололи, больно было. Вот примерно так и тут. Это пройдет, у тебя же прошло, верно? Просто не хватайся за отца, как попало, бери за правую руку, за левую не надо. Это скоро заживет, не беспокойся.

— Хорошо, я буду осторожно, — серьезно сказал Драко. — Очень-очень!

Люциус молча кусал губы. Ему хотелось одновременно и обругать Эйприл, которая почти четыре недели не позволяла ему видеться с сыном, мотивируя это тем, что такой страшной осунувшейся серой рожи может перепугаться не только маленький ребенок… И в то же время не отходила ни на шаг, меняла повязки, выдавала обезболивающее, отвлекала дурацкими разговорами (и не только ими, потому что в некоторых позициях, как она авторитетно заявила и тут же продемонстрировала на практике, руки вообще не задействованы).

Рана на руке заживала медленно и неохотно, не как в прошлый раз, и Малфой каждый раз, когда Эйприл снимала повязку, внимательно присматривался, не проявляется ли Метка. Порой он малодушно думал: да хоть бы уже и проявилась, тогда бы он с чистой совестью выпил зелье и забыл о противной ноющей и тянущей боли, от которой не было спасения даже во сне!

Не тут-то было. Метка не появлялась. Лоскут кожи, срезанный опытной рукой спившегося хирурга, плавал себе в обычной стеклянной банке.

«А может, поэтому она и не проявляется? — спросил вдруг себя Люциус. — Никуда она не делась, вот, при мне, хоть на место ее, конечно, не приставить. Интересно, что будет, если Повелитель вызовет меня, а…»

Тут он представил взорвавшуюся банку и невольно улыбнулся.

— Папа, ты только ни за что не сердись на Эйприл, — строго сказал Драко, явно заметивший эту его улыбку. — Потому что она хотела, как лучше!

— Она всегда хочет, как лучше, — вздохнул Люциус и перевел взгляд на собаку. — Мистер Фенелли? Драко не безобразничал?

Дог задумчиво почесал за ухом задней лапой.

— Безобразничал, но в меру?

Пес зевнул во всю пасть.

— Да вы все сговорились против меня, что ли?! — не выдержал Малфой.

— Гав! — с удовольствием ответил мистер Фенелли.

— Косточки, — сказала Эйприл соблазнительным тоном. — Сахарные косточки. Свежее мясо…

Дог заколотил хвостом по земле, ухмыляясь по-своему, по-собачьи, и заглядывая в глаза девушке.

— Извини, милый, это на ферме, — произнесла она, — а тут тебе выдадут порцию диетической овсянки черт знает с чем… и все!

— У-у-у… — уныло произнес пес и прижал уши.

— Но ты всегда можешь сбегать к маме Саре. Тем более, Люси к тебе явно неравнодушна. Люси — это наша колли, — пояснила Эйприл.

— Идемте в дом, — сказал Люциус, немного помолчав.

Отчего-то он страшно уставал от таких дурацких разговоров, скорее всего, просто не понимал, как себя вести, от этого моментально заводился, а нервы у мужчин не железные!

— Ну вот, опять папа обиделся, — буркнул Драко, взялся за ошейник мистера Фенелли и пошел впереди, увязая в снегу.

— Обиделся?! — непередаваемым тоном произнес его отец.

— Да, — коротко ответила Эйприл и побежала следом за подопечным. — Лапы! Лапы надо вытереть, снега ж в дом натащите, мистер Фенелли! Драко, разувайся сам, ты уже большой…

— А то как же, — с достоинством ответил тот. — Я научился шнурки завязывать, Эйп, честно! Сам!

— А развязывать?

— Иногда не получается, — тяжело вздохнул мальчик и хитро посмотрел на нее из-под отросшей челки.

— И не мечтай, — отрезала Эйприл. — Сколько можно тебя одевать-раздевать? Небось на ферме не привередничал!

— Мне только разок-другой Джун помогла, — сознался Драко. — А потом я сам. Ну… тетя Сара иногда пуговицы пере… ну, когда я неправильно застегивал. А на конюшне я вообще не раздевался!

— Так… — Эйприл подбоченилась. — Я, кажется, запретила сажать тебя на Билли!

— А меня на него и не сажали, — возразил мальчик. — Я там просто спал. С Мэй. Ну, она сказку рассказывала, я и уснул. Чего ей, тащить меня в дом, что ли? Так и спали до утра.

— И сколько раз? — кротко спросила девушка.

— Ну… — Драко заюлил. — Ну… наверно, пять. Или семь. Я не считал, Эйп! И чего ты так Билли обижаешь, он же ужасно добрый!

— У него копыто больше твоей головы! — рявкнула Эйприл. — Наступит случайно — и всё!

— Билли никогда случайно не наступит, — с уверенностью сказал он. — И не ругайся, а то… — тут Драко понизил голос, — папа снова расстроится. Эйп?

— Да не буду, не буду я ругаться, — вздохнула она и погладила мальчика по голове. — И не переживай, с папой твоим все в порядке. Просто лечиться надо долго, это больно и… надоедает, в общем. А он нетерпеливый, ты весь в него! А теперь хватит болтать, давай-ка, руки мыть и за стол…

— После обеда зайдите, пожалуйста, ко мне, мисс, — сказал Люциус, подойдя сзади.

— Именно к вам? — отреагировала она.

— Нет, в малую гостиную, — мрачно ответил он. — У меня деловой разговор.

— Если вы намерены дать мне расчет, сэр, так можее сделать это прямо сейчас, — фыркнула Эйприл. — Но…

— Но вы сейчас умолкнете, отведете Драко умыться и переодеться, потому что от него разит конским навозом, а после обеда мы с вами побеседуем, — жестко сказал Люциус.

— Подумаешь, какой грозный! — вслед ему сказала девушка. — Пошли, Драко. Папенька изволят гневаться, так что сейчас мы тебя отмоем, приоденем…

— Эйп, ну нафиг! — выдал тот.

— Чего-о?! Ты где этого набрался? У Мэй? Забудь немедленно такие слова, это только взрослым можно говорить!

— А Мэй?

— Она тебя на десять лет старше, ей тоже можно, — выкрутилась Эйприл. — А ну живо в ванную! И веди себя прилично, видишь, отец распсиховался… Вот выгонит меня, что ты будешь делать?

— А я возьму мистера Фенелли, он меня на ферму проводит, — озорно улыбнулся Драко. — И мы там будем жить! Жалко, Бьянку не получится взять, хотя…

Эйприл жестом пригласила продолжать.

— Я попрошу Молли или Добби, вот и все, — сказал мальчик. — Они Бьянку приведут! Или помогут уздечку надеть, я ее поведу…

— Ты только не забывай о том, что я жить на ферме постоянно не могу, — напомнила Эйприл, — мне работать нужно. А тебя отец возьмет да заберет. Дел-то на две минуты. И запретит домовикам тебе помогать.

— Тогда я сам сбегу, — прищурился Драко. — С мистером Фенелли.

— А если и ему запретят?

— Но на ферме же косточки… и Люси, — коварно ответил мальчик. — Он согласится помочь!

— Ты мелкий скользкий интриган, — печально произнесла Эйприл, про себя умирая от смеха. — Дай, поправлю воротник… Вот. Настоящий принц! Пойдем, покажемся твоему папаше, может, он перестанет злиться? И не забывай, Драко…

— Я помню, Эйп, — серьезно сказал он. — У папы левая рука болит. Я не буду его трогать, честно-честно!

— Хорошо. И не забывай, что я говорила: не обижайся, если он вдруг будет мрачным или нагрубит. Мужчины ужасно не любят болеть!

— А мне даже немножко нравится, — бесхитростно сказал Драко. — Я на ферме простыл, тетя Сара меня горячим молоком с медом напоила и еще чаем с малиновым вареьем… ну, как то. Очень даже вкусно. Только горчичники — это ужас!.. Но зато я назавтра уже был как новенький!

— К сожалению, твоему отцу молоко и чай не помогают, — проворчала Эйприл, — а то бы я залила в него галлона три… для профилактики. А сейчас забудь все, чему научился на ферме. Ты приличный мальчик из хорошей семьи!

— А что, разве твоя семья плохая, Эйп? — недоуменно спросил он, и девушка выругалась про себя.

— Я имела в виду, ты аристократ, а мы… так, с бору по сосенке собрались. Потом объясню, если захочешь, а пока что не расстраивай отца, он и так бешеный!

Драко явно внял ее увещеваниям, потому что вел себя тише воды ниже травы, только косился иногда на мрачного Люциуса, а после обеда попросился в детскую.

— Я по солдатикам соскучился, Эйп, — доверительно сказал он, и девушка утащила мальчика наверх, приказав мистеру Фенелли и Молли бдить, не смыкая глаз.

Сама же она отправилась в малую гостиную.

— Опять мораль будете читать, сэр? — спросила она с порога.

— Вам? Мораль? — изогнул бровь Малфой. — Вы себе льстите… Нет, мисс, у меня дело совершенно другого свойства.

Эйприл изобразила внимание.

— Видите ли, Нотт-старший пригласил нас на небольшую вечеринку…

— Нас? — уточнила Эйприл.

— Меня и Драко, разумеется, — холодно произнес Люциус. — Там будут и уже знакомые вам пары с детьми…

— Что, неужели и Дурсли?

— Вполне может быть, Нотт не делился со мной такими подробностями.

— А Уизли? — не отставала Эйприл.

— Вряд ли, — неохотно сказал Малфой.

— А, ну тогда вы без меня обойдетесь, пацаны уже поладили, так что…

— Мисс! Дайте мне договорить, очень вас прошу!

— Да вы же не говорите, вы словоблудием занимаетесь, — Эйприл скрестила руки на груди. — Так что там у вас?

— Мне понадобится ваша помощь, — глядя в сторону, произнес Люциус.

— С Драко? Зачем? Он сам может о себе позаботиться, а Молли…

— Да нет же! — вышел из себя Малфой. Видно было, что говорить ему невмоготу, но выхода нет. — Я ведь сказал, что помощь нужна… мне.

Эйприл помолчала немного, потом подошла ближе и мягко погладила Люциуса по щеке. Он резко отвернулся.

— Вы уж простите, — сказала она серьезно, — я привыкла подшучивать, да все время забываю, что вам-то как раз не до шуток. Не переживайте. Я с вами. Ясно, домовику толком не объяснишь… Ничего, я сама. Я вам помогу раздеться, никто и не заметит, что вы руку бережете. И за Драко присмотрю, это уж само собой… А кто там чего подумает — мне наплевать, а вы переживете, а, сэр?

— Переживу, — коротко кивнул он. Горло пережимала невидимая петля. — Я… Я вам за это не доплачиваю, так что…

— Вы сдурели, что ли?! — Эйприл отпрянула так резко, что чуть не села на пол. — Да как у вас язык повернулся! И не надо глазами на меня сверкать, вы… вы… Кретин благородный! Вы ни хрена не понимаете в жизни, а туда же…

— Мисс, я не хотел… — растерянно произнес Люциус.

— Ясное дело, не хотели! Когда вы хотите, вы так припечатаете, что хоть стой, хоть падай, а тут ляпнули… — чуть успокоилась девушка. — Ну да я знаю, что ваши слова надо на двадцать делить… Вы вообще чудной до ужаса.

«Господи, ну за что мне это? — подумала она, уже привычно забравшись к Малфою на колени и заглядывая в растерянные серые глаза. — Решил проверить, вынесу ли я такую ношу? А вот выкуси — вынесу! Потому что детки мамы Сары Логг так просто не сдаются, и какой-то аристократик нам — тьфу, плюнуть и растереть…»

— Слово забавное — чудной, — выговорил мужчина. — Я его, кажется, последний раз от деда слышал.

— В свой адрес, конечно? — не утерпела девушка. — Вас иначе и не назовешь. Как есть чудной… Так, я не поняла… Кажется, у кого-то еще утром страшно болела левая рука?

— А это была левая?

— Ну знаете, я еще не путаю, с какой стороны меня за задницу хватают! — возмутилась Эйприл, вставая. — Раз так, я пошла к Драко, он соскучился. А вы… с вами мы договорились.

— Да нет, черт побери! — выдал Люциус. — Не обо всем!

— А что осталось?

Малфой немного помолчал.

— Дурсль вплотную занялся поставками деликатесов, — произнес он наконец, — но это дело небыстрое. Все-таки ферма ваша не так велика…

— Короче, вы хотите поднести мистеру Нотту чего-нибудь вкусненького? — спросила Эйприл. — Да не вопрос! И стоило такие страсти разводить? Чепуха какая… Запасы всегда имеются, уж об этом можете не переживать, на десяток ваших аристократических… гм… физиономий всяко хватит. А что до размеров фермы…

— Луга в северной части поместья, — тут же ответил Люциус.

— Что — луга?

— Отдаю их в аренду любому желающему, мне они ни к чему. А насчет поставок… всего и вся — это к Дурслю, я в это вникать не желаю.

— А почем аренда?

— Два галлеона и семь сиклей в год, — мстительно сказал Малфой, подождал, пока Эйприл пересчитает это в маггловские деньги, и услышал:

— Да вы чокнулись, нас за такое арестуют!

— С чего бы? Моя земля, кому хочу, тому и сдаю в аренду, плату назначаю, как мне угодно! Могу вообще даром пустить… И вообще, есть еще…

— Мистер Фенелли, — закончили они хором и невольно рассмеялись, после чего Эйприл продолжила:

— Я скажу предкам. Потихоньку пусть начинают прикупать молодняк, денег пока достаточно… Ой, вам это вряд ли интересно! Вам важен результат, да?

— Да, — с некоторой заминкой произнес Малфой. — Спасибо, мисс. Это все… многообещающе.

— Точно. Я пойду к Драко, заодно покумекаю, что к чему, — Эйприл вскочила, но тут же замерла. — Рука-то как?

— Болит, — равнодушно пожал плечами Люциус. — Я уже привык. Мне интереснее, как лучше уничтожить само клеймо…

— А… как?

— Адским огнем или драконьим, — пояснил он. — Или же выгоднее оставить эту дрянь и наблюдать… Вдруг она сумеет сообщить о приближении… вы понимаете, кого?

— Понимаю, конечно, — Эйприл порывисто обняла его сзади, сунулась носом в густую светлую шевелюру. — Все, сэр, я ушла к Драко. А то складывается впечатление, будто я не его няня, а ваша!

Люциус открыл было рот, чтобы парировать удар, но дверь уже закрылась, и он только негромко засмеялся.

Он не знал, что от Эйприл Кимберли было очень сложно отделаться, если она того не желала. Хотя уже догадывался, что избавиться от нее практически невозможно, даже возжелай того работодатель…

* * *

Нотты обитали в Лондоне, в старомодном особняке как раз георгианского стиля, отметила Эйприл и невольно усмехнулась.

Этот дом не был особенно сильно замаскирован, хотя прохожие явно не обращали внимания на всего лишь трехэтажный особняк, полускрытый ухоженным садом. Сколько может стоить такая недвижимость в Лондоне, Эйприл примерно представляла, поэтому преисполнилась уважения. И пусть жилище Ноттов скрыто от взглядов простых смертных, вряд ли оно потеряло от этого в цене.

Малфой намеревался воспользоваться камином, но Эйприл упросила его аппарировать к воротам, чтобы посмотреть, как живут другие благородные волшебники. Драко поддержал, он был любопытен, поэтому Люциус ожидаемо согласился — переспорить сразу двоих он бы не взялся.

«Интересно, можно ли его расколдовать? — задалась девушка вопросом. — И если да, то что подумают окружающие? Ой, а потом еще, чего доброго, штраф придет за неоплату коммунальных платежей… лет за двадцать! Хотя Нотт дяденька солидный, наверно, у него это схвачено.»

— Мисс, мы долго будем топтаться у ворот? — спросил Малфой. Что-то подсказывало ему, будто Эйприл не просто так то поправляет прическу, то одегивает на Драко курточку, то заново завязывает ему шнурки, то отряхивает юбку…

— Минуточку, — отозвалась она. — Вот буквально еще одну минуточку!

— Мисс, лучше скажите мне, в чем дело! — потребовал он. — Чтобы я не стоял, как полный идиот, во время очередной вашей выходки!

— Да какие там выходки, сэр, — отозвалась Эйприл миролюбиво. — Сейчас Дурсли подъедут, надо им помахать, а то они войти-то не смогут. А с домовиком им не нравится перемещаться, потому что миссис Дурсль от этого тошнит.

Люциус поперхнулся заготовленной фразой, отдышался и просипел:

— Ну хорошо, вы позвали их в Малфой-мэнор: хотя я не давал вам прямого разрешения, мои слова можно было истолковать двояко! Но тащить магглов в дом Нотта, который…

— Который не возражает, — безмятежно произнесла Эйприл, насладилась реакцией и добавила: — Сэр, я все-таки еще в своем уме! Разумеется, привести их незваными я не могла, поэтому просто написала мистеру Нотту и поинтересовалась, собирается ли он приглашать Гарри Поттера.

— Просто написали, значит, — процедил Люциус. — И?..

— И отправила Молли с письмом, — пожала она плечами. — Мистер Нотт ответил, что, в сущности, не возражает и попросил меня связаться с Дурслями, потому что ему недосуг. Ну, как-то так.

— Не удивлюсь, если в вашем письме в ультимативной форме было выражено настоятельное пожелание пригласить эту семейку, — мрачно сказал Малфой, думая, как ему теперь объясняться с Ноттом. Тот, возможно, согласился из врожденного чувства такта, но наверняка взял на заметку: девица взяла слишком много воли! Его осенило: — Вы что, заявили, будто пишете по моему поручению?!

— Конечно. Не по своей же инициативе! Добавила, что Драко неплохо сошелся со всей компанией, Гарри ему тоже понравился, верно?..

— Ага, — довольно ответил Драко. Он с интересом рассматривал автомобили и прохожих. — Он дерется здорово! И Дадли тоже! И я научусь, вот…

Люциус тяжело вздохнул.

— Это невыносимо, — сказал он печально.

Эйприл только усмехнулась, вспомнив, как явилась к Дурслям с приглашением. Без Молли, просто села на автобус да и прокатилась немного, пока Драко бесновался на ферме под неусыпным присмотром Мэй и Джулии. (И, как позже выяснилось, лазил с Огастом на крышу и помогал гонять голубей, за что снова получил тапком по мягкому месту, пусть и чисто символически. Не убился — и слава богу!)

— Мисс Кимберли? — поразилась миссис Дурсль, открыв ей дверь, и тут же посерьезнела: — Что-то случилось?

— Во-первых, добрый день, — сказала та, — можно войти?

— Ах да, конечно, — женщина посторонилась, — проходите, но…

— Во-вторых, это вам, — Эйприл подала миссис Дурсль корзиночку с малиновым пирогом. По правде сказать, стряпали его домовики, но это девушку не смущало. — А в-третьих…

— Мисс Кимберли-и-и-и! — по лестнице с жутким грохотом ссыпался Гарри, за ним с таким же грохотом, но чуть помедленнее, последовал массивный Дадли. — Здрасьте!

— Привет! — ответила она, отцепляя мальчика от своей юбки. — Ты чего это такой буйный?

— Они с утра такие, — проворчала миссис Дурсль, принюхиваясь к пирогу. Лицо ее приобрело мечтательное выражение. — Как взбесились!

— Мисс Кимберли, а мы снова пойдем в гости к Драко? — живо спросил Гарри, поправляя новые очки. Впрочем, подозревала Эйприл, они скоро разделят участь предыдущих.

— У него солдатики классные! — высказался Дадли. — Здрасте, мисс Кимберли.

— И тебе привет, — улыбнулась она. — В гости, говорите… Почему бы и нет?

— Ур-ра-а-а! — завопил Гарри так, что миссис Дурсль чуть не выронила пирог.

— Ну я просила тебя не голосить так… — страдальчески сказала она. — Или иди вон на улице покричи, у меня от тебя в ушах звенит!

— Извини, тетя, — покаялся мальчишка, — я забыл…

— И вот так целыми днями, — посетовала миссис Дурсль, увлекая Эйприл в гостиную. — Дадли тоже любит покричать, а когда они начинают игры… это ужас какой-то!

— Похоже, нам еще повезло, что Драко не очень шумный, — улыбнулась та, усаживаясь в кресло, — хотя если заведется, успокоить его не так-то просто.

— Чаю? — предложила миссис Дурсль.

— И нам чаю! — тут же вылез Дадли. — И пирога!

— И вам, разумеется… — та вздохнула и вышла. — Хорошо, чайник только что вскипел, сейчас заварю…

Эйприл посмотрела на мальчишек и заговорщицки спросила:

— Значит, в гости хотите?

— Хотим! — хором отозвались они. — Драко обещал пони показать!..

— Ну это в другой раз, — серьезно сказала девушка. — А теперь всех приглашает Тео. Помните его?

— Ага, — серьезно сказал Дадли. — Он крутой. Взаправду.

— Точно-точно, — поддержал Гарри. — Ему и драться не надо! А Драко все-таки хныкса… блин, Дадли!..

— Не ругайся, — велел тот.

— Я не ругался, это же не дурное слово!

— Ну и что? А мисс Кимберли, может, обиделась, — продолжил тот спокойно. — Это как маме бы сказали, что я жирдяй, а ты очкастое уебище… Блин!

— Ты сказал дурное слово, — с милой улыбкой пояснил Гарри, глядя, как кузен потирает затылок. — Так что как договорились!

— А как вы договорились? — любопытно спросила Эйприл.

Дадли вздохнул и ответил:

— Папа нам ругаться запрещает. Но сам-то говорит, мы тоже иногда… Вот мы и решили следить друг за другом. Если кто скажет дурное слово — по шее ему!

— Но когда с другими пацанами деремся, тогда можно, — вставил Гарри. — А дома нет. Вот.

— Разумно, — сказала Эйприл. — Но, ребята, Гарри прав — Драко самую чуточку хныкса. Но уже почти отучился, правда-правда. Не знаю, слыхали вы или нет, но его отдали чужим людям чуть раньше, чем Гарри.

— Тетя с дядей не чужие! — возмутился тот.

— Извини, я неточно выразилась. Я имела в виду, примерно в то же время. И если ты, — Эйприл ткнула пальцем в Гарри, — оказался у дяди с тетей, то Драко — вообще у чужой женщины. Миссис Смайт знаете?

— А то, — хором ответили мальчишки и переглянулись, а потом Дадли продолжил: — Так это вы его забрали? К отцу?

— Ну если в общих чертах, то да, — улыбнулась девушка.

— Повезло, блин, — сказал Гарри. — Не буду больше его хныксой называть. У такой мымры кто хочешь реветь начал бы! Даже Тео, наверно…

Тут миссис Дурсль внесла поднос с чашками и принялась разливать чай.

— Мам, нас зовут в гости, — сообщил Дадли, с вожделением глядя на пирог.

— Прекрасно, дорогой… А? — опомнилась та и посмотрела на Эйприл.

— Мистер Нотт устраивает вечеринку, там все те же люди будут, с детьми, — пояснила Эйприл, помогая расставлять чашки и раскладывать пирог по тарелкам. — Вас он тоже рад будет видеть.

— А почему же он сам не… — миссис Дурсль сделала выразительную паузу.

— Потому что он чистокровный волшебник и еще не привык, что с магглами можно общаться вот так запросто, — ответила девушка. — То есть по делу — вот как тогда, когда мистер Дурсль что-то с ним обсуждал насчет поставок, — это одно. А взять и в гости позвать он пока лично не может. Не принято и вообще… Так что попросил меня передать. Могу письмо показать, если не верите.

— Да нет, отчего же, верю, — сказала та, нахмурившись. — А… одеваться как?

— Как вы обычно одеваетесь, — хмыкнула Эйприл. — Скромно и со вкусом. Вот вам адрес, мы вас там дождемся, потому что, насколько я поняла, обычный человек этот дом даже не увидит. А теперь мне пора! Пока, пацаны!

— Пока, мисс Кимберли! — ответили оба, перемазанные малиной по уши. — Передавайте Драко привет!

— Ну и уделались же вы, — услышала Эйприл голос Петунии, когда за ней уже закрылась дверь, — живо умываться и на улицу, я хоть отдохну от вас…

…-Эйп, гляди, это они? — подергал ее за юбку Драко.

— Они, — отозвалась девушка и помахала рукой. — Мистер Дурсль! Сюда!

Малфой оценил автомобиль Дурсля, явно новехонький, новый же костюм владельца и туалет его супруги, принаряженных детей и заключил, что за новое дело усатый маггл взялся вплотную. Также он отметил, что Дурсль прекрасно осознает разницу в их общественном положении, и это было приятным сюрпризом. Например, тот даже не попытался протянуть руку, а в знак приветствия учтиво наклонил голову и ограничился словами. Супруга последовала его примеру. Люциус благосклонно кивнул в ответ.

— Идемте, — сказал он, и ворота особняка распахнулись перед пестрой компанией.

Мальчишки тащились позади и, разумеется, хихикали и болтали. Эйприл приотстала немного, чтобы следить за ними — еще отстанет кто-нибудь! Правда, ближе к дверям пришлось сделать очередной маневр, чтобы оказаться возле Люциуса до того, как к тому пристанет домовик.

Обошлось: у Эйприл были ловкие руки, да и дома они потренировались, так что никто и не заметил некоторой скованности движений Малфоя. Разве что миссис Дурсль покосилась с недоумением — мол, что такое? Впрочем, она тут же приняла индифферентный вид и отвернулась. Эйприл сразу поняла, что та — крайне разумная женщина. Вот миссис Уизли непременно спросила бы во всеуслышанье, с какой это стати няня ребенка прислуживает его отцу? Хорошо, что ее там не было…

— Люциус, рад, очень рад, — проговорил мистер Нотт, выходя навстречу гостям. — Драко, однако, как ты вырос!

— Вот на столько! — гордо показал тот на пальцах. Идея отмечать рост на косяке двери привела его в такой восторг, что первые несколько дней Драко только и делал, что таскался за Эйприл с карандашом и канючил, чтобы та поставила еще одну риску.

— Мистер Дурсль, миссис Дурсль, — кивнул мистер Нотт супругам. — Прошу, проходите, все уже в сборе, ждали только вас. Теодор!

— Да, папа? — тот появился на лестнице, увидел гостей и добавил: — Здравствуйте!

— Проводи своих товарищей в детскую. Угощение вам подадут позже, пока поиграйте.

— Хорошо, папа, — кивнул тот и посмотрел на гостей. — И чего вы стоите? Винс с Грегом и Невилл уже там, давайте живее!

Мальчишки унеслись наверх и оттуда сразу же послышался топот, грохот и залихватское улюлюканье Поттера.

— Прошу, мадам, — пригласил мистер Нотт, и миссис Дурсль, явно чувствуя себя не в своей тарелке, проследовала в зал, за ней направился супруг. — Мисс?..

— Простите? — не поняла Эйприл.

— Прошу, — повторил он без тени усмешки.

— Простите, сэр, я бы предпочла присмотреть за детьми, — сказала девушка. Малфой прислушивался к этой беседе со все возрастающим удивлением. — Не думаю, что ваши благородные гости будут рады видеть рядом с собою какую-то служанку.

— Вы у меня в гостях, а здесь я решаю, кто достоин вкушать с моего стола, а кто нет, — непререкаемым и откровенно издевательским тоном произнес Нотт и подал ей руку. — Идемте, мисс, негоже заставлять остальных ждать. Люциус, а вы что замерли? Вам требуется особое приглашение?

Эйприл, чинно вышагивающая рядом с пожилым волшебником, обернулась и показала Люциусу язык.

В зале уже было довольно шумно: Дурсль и Крэбб с Гойлом обсуждали что-то из области финансов, миссис Лонгботтом наставляла миссис Дурсль, словом, никто не скучал.

Эйприл пристроилась рядом с миссис Дурсль, подальше от хозяина, чему была несказанно рада. Хотя бы потому, что общаться с ним сейчас явно не стоило. Вот перекипит, отойдет, тогда и объясняться можно…

— Признайтесь, мисс Кимберли… — начала вдруг миссис Дурсль.

— Просто Эйприл.

— Тогда — просто Петуния, — улыбнулась вдруг та. Улыбка ее удивительно красила. — Хорошо?

— Как скажете, — улыбнулась Эйприл в ответ. — О чем вы хотели спросить?

— Вы ведь не писали мистеру Нотту, — сказала Петуния, — верно?

— Конечно, нет, — беспечно ответила девушка. — А как вы догадались?

— Ну так вы ведь и в гости к своему хозяину нас без спроса пригласили, — ответила та. — Вернон мне потом рассказал. А тут… такой солидный господин, вряд ли бы он связался с магглой, даже учитывая, что вы служите у мистера Малфоя!

— Да. Но я рассчитывала на то, что он джентльмен и отреагирует адекватно, — довольно сказала Эйприл. — Результат превзошел мои ожидания. Приглашения к остальным я как-то не ожидала, если честно. Но это было приятно. Выражение лица моего хозяина — бесценно!

— Вам сильно попадет за это? И в тот раз…

— Нет… не очень, — довольно улыбнулась Эйприл. — Мистер Малфой — человек крайне вспыльчивый, но отходчивый… если знать, как именно его угомонить, конечно, пока он не разнес все вдребезги и пополам.

— Догадываюсь, догадываюсь… — хихикнула Петуния. — А он…

Она зашептала Эйприл на ухо.

— Бревно бревном, — честно ответила та и добавила справедливости ради: — Был. Дрессировке поддается, хотя и со скрипом. Но что взять с бревна?

Они снова зафыркали.

— У нас тоже такое было, — доверительно произнесла Петуния. — Вернон… крайне консервативен. Но постепенно…

— Не поделитесь методами перевоспитания?

— Разумеется!

— Что это такое занимательное вы обсуждаете, дамы? — поинтересовалась вдруг миссис Гойл, давно уже прислушивавшаяся к тихому разговору.

— Разумеется, мужчин! — ответила Эйприл, и миссис Крэбб встрепенулась.

— У наших супругов деловые разговоры, — сказала она, — а мы можем и посплетничать!

С мужчин разговор закономерным образом перешел на детей и методы воспитания уже этих самых детей, а не только мужей. Эйприл только хихикала про себя, время от времени встречаясь взглядом с Люциусом: тот явно опасался, как бы бойкая нянечка не отколола еще какой-нибудь номер на потеху публике… Но что будет, если Нотт скажет правду…

«Что-что, — философски подумала Эйприл, — ну, сломаем еще одну кровать. Первый раз, что ли?»

— Меня все уверяли, что Дадлик — очаровательный пухлый малыш, — говорила тем временем Петуния, — разумеется, такое слышать приятно. А врачи твердили, что я его перекармливаю, что у него лишний вес… Потом, когда появился Гарри, я увидела, насколько Дадли полнее, но отнесла это на счет разницы в сложении, ну и Вернон ведь тоже… гм… довольно упитанный, а вот мы с сестрой всегда были худощавыми, Гарри явно удался в Лили.

— Винсент тоже пошел в отца, да и я не отличаюсь хрупкостью, — проговорила миссис Крэбб, — но толстеть я ему никогда не позволяла. Разумеется, я не морю его голодом, поесть он любит… но — никаких сладостей, много занятий на свежем воздухе…

— Совершенно согласна, — поддержала миссис Гойл, — если не взять их в руки сейчас, к совершеннолетию мальчики превратятся в откормленных кабанчиков. Не всем так повезло с комплекцией, как Малфоям! Некоторые, конечно, перерастут так называемый «детский жир», но лучше не пускать дело на самотек!

Эйприл слушала и умилялась про себя. Ее ценного мнения никто не спрашивал, поэтому она помалкивала, но мотала на ус — дамы рассказывали много интересного и полезного.

— И вот когда Дадли начал нормально общаться с Гарри — а тот ведь верткий, как угорь, — я заметила, что он хоть и ест по-прежнему, но стал более подтянутым, что ли, — продолжила Петуния. — И немудрено: носятся целыми днями, как угорелые, домой не загонишь! Гарри — это просто тайфун какой-то, на одном месте дольше пяти минут усидеть не в состоянии, поди поймай его, а Дадли ответственный, раз отец велел присматривать за кузеном, он так и делает…

— Детям нужно много двигаться, — ввернула Эйприл. — И заниматься спортом.

— Я записала их в бассейн, — сказала та. — Хоть два часа в неделю я не буду слышать эти вопли! Заодно и плавать научатся, а то ведь подрастут — в речку полезут, я тогда поседею…

— Знаете, когда мистер Малфой посадил Драко на пони, я чуть не умерла от ужаса! Но ничего, обошлось…

— Прекрасно понимаю вас, милочка, — произнесла молчавшая до поры миссис Лонгботтом. — Когда Невилл потребовал метлу, я чуть не села мимо кресла-качалки!

— Невилл потребовал метлу? — не поверила девушка. — Ах да!..

— Что такое?

— А он вам не рассказал?

— О чем, милочка? — нахмурилась миссис Лонгботтом.

— Когда на Рождество в детской случилась потасовка, у Невилла случился магический выброс, он остальных пытался разнять, вот и… — пояснила Эйприл и была вознаграждена выражением лица пожилой дамы. — Значит, все-таки промолчал! Кремень!

— Весь в отца… — пробормотала та и полезла в ридикюль за носовым платком. — Такой же упрямый и упорный. Я спрашиваю: для чего тебе метла, ты же не умеешь летать… А он — бабушка, я буду очень-очень стараться и научусь! И все будут знать, что я не сквиб, и ты перестанешь волноваться…

— Купили метлу-то? — спокойно спросила Петуния.

— Пока нет, — вздохнула та. — Побаиваюсь, признаться. А ну как действительно получится? А мои годы уже не те, чтобы за ним уследить, мало ли…

— А тренеров для детей у вас нет? — спросила Эйприл, и миссис Лонгботтом недоуменно нахмурилась.

— Винсент с Грегори часто занимаются вместе, — сказала миссис Крэбб, переглянувшись с подругой. — За ними присматривает молодой человек, в школе он играл в сборной факультета. Если хотите, Невилл мог бы присоединиться.

— Гм, а Гарри можно? — вставила Петуния. — Если нужно оплатить услуги тренера…

— Ах, что вы, он берет сущие пустяки, — отмахнулась та. — Но, боюсь, за четверыми сразу ему не уследить.

— А вы Дадли прихватите, — предложила Эйприл. — Что так смотрите? Он не волшебник, летать не может, но отслеживать хотя бы Гарри в состоянии! И ему не скучно, и второго тренера нанимать не нужно!

— Почему бы и нет, — пожала плечами миссис Крэбб, снова переглянувшись с миссис Гойл. — А Драко?

— Полагаю, и он присоединится, — улыбнулась девушка, — как только я уломаю на это мистера Малфоя. Тогда и я смогу присматривать за мальчишками с земли, ну и домовики, опять же, имеются!

— О Мерлин, и правда… — пробормотала миссис Гойл. — Дожили, о домовиках забыли…

— Ну, правду сказать, не очень-то они смышленые и расторопные, — заявила Эйприл, — так что лучше уж пускай будут на подхвате, а так — самим придется страховать. А еще…

— Тс-с… — шепнула вдруг миссис Крэбб. — Что это там?

К мистеру Нотту, только что мирно обсуждавшему что-то с мистером Крэббом, подскочил домовик и зашептал, поминутно озираясь. Хозяин выслушал, хмурясь все сильнее, потом откашлялся и произнес:

— Дамы и господа, прошу извинить, но явились еще незваные гости, — тут он бросил взгляд на Эйприл и продолжил: — Гости, которым лично я совершенно не рад, но не могу выставить за дверь, тем более, они желают засвидетельствовать свое почтение всем собравшимся… Полагаю, вы понимаете, о ком я?

Эйприл перехватила взгляд Люциуса и тихо щелкнула пальцами. Рядом материализовалась Молли.

— Живо в детскую, — велела девушка. — Глаз не спускай с Драко. Прикажу — хватай его и домой. А… — она посмотрела на Петунию, — троих пацанов ты сможешь утащить?

Молли подумала и кивнула.

— Тогда, если что, захватишь Гарри и Дадли, а потом…

— Не надо, Эйприл, — остановила Петуния, — впрочем, насчет Гарри я соглашусь, а Дадли мы с Верноном заберем сами. Если что, — добавила она с нажимом.

— Еще раз прошу прощения, я на время покину вас, — Нотт быстро вышел за дверь.

— Надеюсь, ему удастся отделаться от них, — пробормотала миссис Гойл.

— Что им вообще тут понадобилось? — вторила миссис Крэбб. — Откуда они узнали?

— Боюсь, это я виновата, — покаянно сказала Эйприл, — это же я передавала приглашение Дурслям, а за их домом наверняка следят, вот и…

— Ах, значит, следят? — процедила Петуния и сощурилась так, что стало ясно — на ее пути лучше не становиться.

— Девочки, успокойтесь, — призвала миссис Лонгботтом. — Мы не занимаемся ничем противозаконным, мы с вами лакомимся деликатесами и ведем содержательную беседу о воспитании детей. И это истинная правда. О чем говорят мужчины, не имею представления, но, вероятнее всего, о делах, в которых мы с вами мало что смыслим… верно?

— Разумеется, — подхватила Петуния. — Вернон любит рассказать, как прошел у него день, но я ведь решительно ничего не понимаю в этом его бизнесе!

— Не молчите, — произнесла миссис Лонгботтом внушительно.

— Ну, со мной-то мистер Малфой ничем не делится, я всего лишь прислуга, — улыбнулась Эйприл. — Явится домой и закрывается у себя, с утра глаза красные — значит, опять всю ночь над бумагами просидел, не бережет себя!

— Что касается моего супруга… — начала миссис Гойл, но тут вернулся мистер Нотт.

С ним рядом шествовал уже знакомый Эйприл седобородый старец в очочках, а следом — тоже знакомый нервный молодой человек по фамилии Снейп. При виде его Петуния фыркнула и отвернулась. Эйприл вопросительно посмотрела на нее.

— Дружок моей сестры, — пояснила та неохотно. — Потом расскажу подробнее, если захотите.

Девушка молча кивнула и обратилась в слух.

— Сам директор Дамблдор почтил мой скромный дом визитом, — проговорил мистер Нотт (по лицу его было ясно — повод для визита надуман), — и возжелал засвидетельствовать моим гостям свое почтение. Думаю, мы не откажем великому чародею и директору школы, в которой предстоит учиться нашим детям, в такой малости?

— Ну что вы! — прогудел мистер Гойл. — Такая честь!..

— Только Дурмштранг! — прошипела миссис Гойл и сунула в рот корзиночку с кремом, явно, чтобы не наговорить лишнего. — Или я подам на развод!

— Согласна, — кивнула миссис Крэбб, ощипывая виноградную гроздь.

Миссис Лонгботтом покачала головой, но ничего не сказала. Миссис Дурсль вопросительно покосилась на Эйприл, но та прижала палец к губам, потом, мол, объясню. Сама-то она уже начиталась про волшебные школы и не раз уже подумывала склонить Люциуса отдать Драко учиться куда угодно, только не в Хогвартс. А лучше вообще не отдавать, а нанять ему учителей. Социализация? Вон у него приятелей сколько, хватит… А отсылать ребенка на полгода даже без возможности увидеться с родителями хотя бы в выходные… кошмар, просто кошмар!

— Прошу простить за вторжение, — зажурчал голос директора, и Эйприл поморщилась. Знавала она одного человека, который говорил точно так же, и воспоминания о нем остались не самые приятные. — Не желая нарушить вашего веселья, я, однако…

Тут взгляд Дамблдора упал на Эйприл. Та улыбнулась.

Директор поморгал и увидел на этот раз Петунию, которой что-то объясняла миссис Гойл.

Дамблдор явно подавил желание протереть очки. Снейп же при виде Петунии как-то сник. Она его демонстративно не заметила.

— Вы что-то хотели сказать? — напомнил мистер Нотт.

— О да, — спохватился директор, но тут в столовую с воплями и гиканьем вкатился клубок мальчишек. Сложно сказать, во что именно они играли, но при этом явно не думали о сохранности своих выходных костюмчиков. Эйприл относилась к этому сугубо философски, потому что у нее была Молли, прочие дамы умели колдовать сами, и только Петуния испустила тяжкий вздох.

— Гарри, ты что, на ушах стоял? — спросила она печально, когда клубок распался, а мальчишки повисли на родителях, кто на ком.

— А как ты догадалась, тетя? — спросил он нахально и поправил очки.

— Я его за ноги держал, — сообщил Дадли. — Чтоб не навернулся!

Дамы переглянулись и дружно засмеялись.

Дамблдор увидел Гарри и Дадли, обменивающихся дружескими подзатыльниками. Увидел Вернона Дурсля в компании нескольких Пожирателей смерти. Увидел Эйприл Кимберли, Петунию Дурсль и Августу Лонгботтом рядом с супругами Пожирателей смерти…

Директорская картина мира со скрипом перекосилась, сорвалась со стены и повисла на одном гвозде.

— Мое почтение, дамы и господа, — выговорил он все-таки. — Еще раз прошу извинить за вторжение…

С этими словами он ретировался, увлекая за собой ошарашенного Снейпа.

— Значит, за нами следят… — сказала Петуния, сжав губы в нитку. — Я этого не потерплю! Нужно переехать… Эйприл, вы…

— Не горячитесь, — сказала та. — Подождите немного. Интуиция подсказывает мне, что скоро о переезде задумаетесь не только вы.

Миссис Крэбб и миссис Гойл переглянулись. Судя по всему, они понимали друг друга и без слов.

— Вы что-то знаете? — спросила первая.

— Нет, — покачала головой Эйприл. — Я же говорю, интуиция. А она меня еще никогда не подводила!

Окончание вечера оказалось скомкано: неожиданный визит директора испортил всем настроение.

— Вот уж не думала, что при виде Дамблдора подумаю «да провались ты пропадом!» — ворчала миссис Лонгботтом, прощаясь с остальными.

— Бабушка, не ругайся, — строго отвечал ей Невилл. — Ты же приличная бабушка!

— Да. И как приличная бабушка я куплю тебе метлу. И только попробуй не взлететь! — сурово ответила она, взяла внука за руку и аппарировала.

Крэббы и Гойлы церемонно распрощались с хозяином дома и ушли через камин. Дурсли еще раньше отбыли на своем новеньком авто.

— Люциус, значит, мы договорились, — произнес мистер Нотт.

— Да. Я дам знать. Хотя до сих пор не уверен, что…

— Призрачная надежда лучше, чем безнадежность, — усмехнулся тот. — До встречи. Мисс… мое почтение.

Эйприл изобразила свой фирменный книксен, но сказать ничего не успела: Люциус правой рукой сгреб Драко, левой взял ее под локоть и аппарировал в мэнор.

Ему хватило выдержки ровно до той минуты, как Эйприл, уложив усталого и довольного Драко, не вошла в малую гостиную. После этого — будто фонтан прорвало.

— Что вы творите?! Как вам это в голову пришло?! Я чуть со стыда не сгорел, когда Нотт мне заявил, мол, какая хорошая идея — пригласить Дурслей! Какая плюха сторонникам Дамблдора! Как же это он сам не догадался!.. Что это? — осекся Люциус.

— Выпейте, вам явно необходимо снять стресс, — фыркнула Эйприл, сунув ему бокал. — Ну и что такого? Вы ж не признались, что это не ваша идея?

— Нет, разумеется! — тот сделал большой глоток и закашлялся. — Вам никто не говорил, что нужно разбавлять?..

— Там, где я выросла, разбавляли только пиво водкой, — безмятежно ответила девушка. — Ну или просто разбавляли пиво. В пабах.

— О Мерлин великий…

— Да не переживайте вы, — серьезно произнесла Эйприл. — Нотт — отличный мужик. Он все прекрасно понял и даже глазом не моргнул. Тетки тоже не подвели… мы очень мило пообщались!

— Я заметил. — Малфой занял свое кресло и вытянул ноги. — Вы весь вечер о чем-то шушукались.

— О детях, сэр, о детях, — фыркнула она. — Да и вы с джентльменами не отставали! Прорабатывали финансовые аферы?

— Не только, — обронил он и отставил бокал. — Мисс, я… рассказал им о вашем друге. Я имею в виду…

— Я поняла, — остановила Эйприл. — Они как? За?

— Конечно.

— Ну так дайте им адрес, пусть идут, скажут, что от меня. Или я могу их проводить, — улыбнулась она и привычно присела на подлокотник кресла. — Только, знаете, пусть они все разом, ладно?

— Это почему? — не понял Люциус.

— А так проще легенду придумать. Скажем, банда распалась, западло носить прежнюю татушку, отделяемся и вообще! — фыркнула Эйприл. — Фред такое скушает запросто. Поржет, конечно, ну так… И потом, если ему каждый будет память подтирать, он вообще рехнется, а у него и так с головой не очень. Вот если б его еще можно было подлечить… — добавила она, подумав.

— Не проблема, — сказал он. — Это-то как раз не проблема…

— А что — проблема?

— Дамблдор. Что его принесло?!

— Думаю, это меня выследили, — сказала она. — Я не стала брать Молли, прокатилась до Дурслей своим ходом и теперь точно могу сказать — за их домом установлена плотная слежка. Ну а мистер Нотт вряд ли держал в секрете, что намерен устроить вечеринку! Вот директор и зашел на огонек… Но какое у него было выражение лица, когда он увидел нас с Петунией, а потом Гарри с Дадли! Сэр?

— Как же я испугался… — глухо проговорил он. — Я думал, сейчас за Дамблдором последует отряд авроров, а потом… Крэбб с Гойлом тоже так подумали.

— Я знаю. Я видела, как вы все взялись за палочки, — серьезно сказала Эйприл. — Но сэр, Драко был в безопасности. Молли я проинструктировала заранее.

— Спасибо, мисс, — едва заметно улыбнулся Люциус. — Спасибо…

— Вы вовсе уж смертельно устали или у вас хватит сил хватит на один заезд? — провокационно спросила девушка. Она давно уяснила, что если дать хозяину закиснуть, ничего хорошего из этого не выйдет. Проще сразу встряхнуть! — Ой, нет, явно не хватит. Идите спать, вот что!

— Да, иду… — рассеянно ответил он. — Что?

— Спать, — решительно сказала Эйприл, поняв, что Люциус немного перебрал неразбавленного. — Просто спать. А я пойду проведаю Драко…

* * *

Несколько дней спустя, вернувшись с Драко с прогулки, Эйприл услышала голоса в гостиной и насторожилась: гостей Малфой не любил, и без спросу к нему заявиться было не так-то просто. «Значит, по камину разговаривает», — решила она и велела мистеру Фенелли:

— Отведите-ка Драко в комнату, я сейчас приду. Драко? Сам раздеться сможешь?

— Конечно, — гордо ответил он.

Впрочем, с той поры, как Эйприл плюнула и купила ему ботинки на молнии, гордиться своей самостоятельностью мальчику стало намного проще — не приходилось возиться со шнурками. Отец его, правда, снова накричал на Эйприл за самоуправство, полдня ходил мрачнее тучи, потом не выдержал, извинился… еще раз извинился… после чего она предложила ему впредь сразу приступать к примирению на шкуре у камина, потому что от кровати скоро останутся одни зубочистки.

Эйприл же мыслила просто: натуральные ткани и кожа, чистая шерсть и настоящий гагачий пух — это прекрасно, но очень дорого, что в обычном мире, что в волшебном. В волшебном даже дороже. А дети имеют свойство очень быстро расти, так и разориться можно… Именно поэтому Драко сейчас щеголял в самом обыкновенном маггловском комбинезончике из спортивного магазина, легком и очень теплом, пускай и насквозь синтетическом. Зато он не сковывал движений, не мешал валяться в снегу и кататься с горки, быстро сох и был чрезвычайно прочен. Словом, то, что нужно на каждый день, а для парадных выходов у Драко, разумеется, имелся полный гардероб!

Эйприл скинула ботинки и крадучись подошла к двери.

— Нет, и не проси, — холодно и резко прозвучал голос хозяина.

— Люциус, но ты можешь хотя бы выслушать вопрос до конца? — произнес кто-то другой.

— Я и без того знаю, чего ты хочешь. Вернее, чего хочет твой хозяин. Мой ответ — нет, я не стану отвечать ни на какие вопросы, связанные с моей семьей и семьями моих близких знакомых. Разве только вы сумеете добыть решение суда, обязующее меня это сделать, но, Северус, прежде чем бросаться в Визенгамот, вспомни о некоем Кристиане Фенелли, — Малфой неприятно рассмеялся. — Он уже уделал вас, как бог черепаху, и это для него не предел, клянусь!

— Люциус, пойми, я ведь это не только по… поручению делаю! Ты же знаешь!

— Знаю, — согласился тот. — Но, видишь ли, это — исключительно твоя проблема. Это ты дал безрассудное обещание, вот и выкручивайся теперь, как знаешь. Я всегда готов помочь тебе материально, достать редкие ингредиенты, свести с нужным человеком, но вот к моей семье и моим знакомым — не лезь, Северус, предупреждаю по-хорошему. Ты меня знаешь.

— Конечно, знаю, о правая рука Темного лорда! — прошипел собеседник.

— Ты что-то забываешься, о жалкое подобие левой руки Темного лорда, — фыркнул Малфой и, судя по тому, что воцарилась тишина, прервал связь. — Мисс, я сколько раз просил вас не подслушивать под дверью?

— Я нечаянно, — тут же ответила Эйприл и сунула нос в гостиную. — Мы с прогулки пришли, а тут разговор какой-то на повышенных тонах. Я и остановилась — мало ли, надо хватать Драко в охапку и драпать на ферму!

— Да, остановились, предварительно разувшись.

— Конечно, — сказала она, — чтобы не наследить, ботинки мокрые. И привычка, опять же, мы на ферме по дому в уличной обуви не ходим.

— Вы врете, как дышите, — вздохнул Малфой. — Войдите уже целиком!

Эйприл подошла ближе, бросив ботинки за дверью.

— Мисс… — произнес он, поднявшись ей навстречу. — Думаю, вы уже поняли, что Дамблдор крайне заинтересован и, более того, обеспокоен происходящим?

— В общем, да, сэр, — подумав, кивнула она, расстегивая молнию. — Это уж давно понятно стало. Какие-то у него были далеко идущие планы, но не срослось, верно?

— Именно, — Люциус помог ей снять теплую куртку и бросил ее на диван. — Что именно за планы, я сказать не могу, но центральная фигура в них — Гарри Поттер. И что-то пошло не так, судя по начавшейся суете…

— Да все пошло не так, — Эйприл забралась на подоконник, чтобы смотреть на Малфоя, не слишком сильно задирая голову. — Я уже думала об этом, сэр.

— И что надумали? — осведомился он.

— Пацан зачем-то нужен старикашке, тут к гадалке не ходи, — сказала она задумчиво и поболтала ногами в веселых полосатых носках. — И смотрите: если б я не влезла в эту историю и не поболтала с Дурслем, то он так и мордовал бы Гарри за проявления волшебного дара. Да и вообще жизнь у мальчишки была бы несладкая…

Люциус прищурился.

— А в одиннадцать ребятам в школу, — продолжила Эйприл. — Представляете: свобода от тетки с дядей, возможность колдовать, всякие интересные штуки, уйма новых друзей… А кто главный в этой волшебной стране? Пра-авильно…

— Полагаете, Дамблдор желал воспитать слепое орудие для своих загадочных целей?

— Не знаю, — честно ответила девушка. — Я не в курсе всех ваших раскладов, могу только предполагать. Но вообще, судя по всему, Гарри должен быть сильным волшебником, вон, ваш лорд его и то завалить не сумел. Может, там еще какие-нибудь фишки есть, которых я просто не знаю… Ну согласитесь, сэр, нелогично же наследника рода, волшебника запихивать к магглам! Петуния мне порассказала что-то о кровной защите, ну так… У Гарри кровных родственников пруд пруди, даже Драко ваш ему каким-то племянником приходится! Нет, ясно, что родная тетка ближе всего, но все равно выбор странный…

— Вы очень умны, мисс, — сделал ей комплимент Люциус.

— Нет, я просто мыслю логически, — улыбнулась Эйприл и осторожно погладила его по руке. — Болит?

— Немного. По сравнению с прежним — небо и земля. Так! Не сбивайте с мысли!

— Я не сбиваю. Я хочу сказать, что сейчас из Гарри получается обычный мальчишка, который не пойдет за первым же добрым волшебником, который покажет ему чудеса, — серьезно произнесла девушка. — Хотя бы потому, что чудеса он уже видел, вон хотя бы у Драко в детской и у Тео тоже, пообщался с другими мальчишками… И я думаю, если директор задвинет ему что-нибудь на тему спасения мира или великой миссии, Гарри припомнит лексикон дяди Вернона, а поскольку рядом не будет сурового кузена…

Люциус не выдержал и рассмеялся.

— В общем, так подумал и я, вы подтвердили мои умозаключения, — сказал он. — На эту версию работает также неожиданное появление моего старого знакомца Снейпа.

Эйприл вопросительно приподняла брови.

— Он учился на моем факультете, — пояснил Малфой, — я тогда был старостой. Мать — волшебница из хорошего рода, отец — маггл, не терпевший магии, так что детство у Снейпа было не из легких. Он еще до школы знал Лили Эванс… впоследствии Поттер и ее сестру. А в школе… Впрочем, долго рассказывать. Скажу лишь, что Эванс вышла замуж за заклятого врага Снейпа.

— О ваших школьных похождениях слушать — все равно что сериал смотреть, — сообщила Эйприл.

— Очень смешно, мисс.

— Ну так причем тут Снейп-то? — напомнила она.

— Он тоже Пожиратель смерти, — сказал Малфой.

— И в школе преподает? — не поверила своим ушам Эйприл. — И Дамблдор его с собой берет?!

— Да. Он… — Люциус встряхнул головой. — Он сам запутался. Сперва примкнул к нам, потом, когда узнал о пророчестве касаемо Поттеров — вы должны были читать, — опомнился и кинулся к Дамблдору за помощью — Лили просила позаботиться о сыне… Он просил спасти Лили, но увы… выжил только Гарри.

— Прекрасная забота! — поаплодировала девушка. — Бросить ребенка у родственников, которым он даром не сдался, и испариться! А как только с мальчишкой начали обращаться чуть получше, так сразу все и нарисовались! Бред какой-то, сэр, уж простите.

— Понять Дамблдора не каждому дано, — усмехнулся тот. — Впрочем, это не столь важно… Я хочу попросить вас, мисс, быть поосторожнее. Вполне может статься, с вами захотят побеседовать без свидетелей. Вы все-таки сыграли важную роль в этой истории.

— А если я не захочу бесе… ах да, вы же волшебники, — вздохнула Эйприл. — Понятно. А память потом подотрут, как вы Фреду, да?

— Именно. Поэтому пока побудьте в поместье. И Драко на ферму не таскайте, успеется, — серьезно проговорил Люциус. — Я не хочу показаться паникером, но…

— На вашем месте я бы уже давно схватила сына в охапку — и только меня и видели! — фыркнула Эйприл.

— Об этом я тоже хотел с вами побеседовать, — сознался Малфой, — но не сию минуту. Мне еще нужно многое обдумать.

— Ну, думайте, — кивнула она и спрыгнула на пол. — А я пойду посмотрю, не запуталось ли ваше чадо в комбинезоне!


Эйприл Кимберли с раннего детства привыкла отвечать за себя сама и не терпела, когда кто-либо пытался решать за нее. Если бы в свое время Сара Логг не спросила, согласна ли девочка войти в их семью, а поставила перед фактом, Эйприл непременно бы сбежала, но к ней отнеслись с уважением, и она сказала «надо попробовать». И не пожалела.

Но вот происходящее сейчас ей были совсем не по вкусу. Конечно, Гарри Малфоям седьмая вода на киселе, но все-таки родня, да и Дурсли оказались довольно симпатичными людьми, а их всех втягивали в какие-то непонятные игры!

Малфой сказал — с ней, вероятно, захотят поговорить. Что ж, Эйприл предпочитала, чтобы разговор проходил на ее территории и по ее правилам. К этому следовало подготовиться, чем она и занималась следующие несколько дней, после чего заявила хозяину:

— Сэр, мне на ферму надо!

— Мы же договаривались… — поморщился он.

— Сэр, я имею право на законный выходной, — напомнила Эйприл, — и я уж промолчу о том, сколько их у меня накопилось…

Она оценила выражение лица Малфоя и сменила тон:

— Ну мне правда нужно, у Маленького Джона день рождения, не могу же я не прийти!

— Пусть Молли вас доставит. Или я сам…

— Нельзя, — строго сказала девушка. — Огаст очень приметливый, он тут же поймет, что моих следов на снегу нет. Не переживайте, сэр, я дойду спокойненько, а Молли подстрахует!

— Только Драко с собой не берите, — сдался он.

— Само собой, — кивнула Эйприл. — Драко ваш на весь день! Хоть верховой езде его обучайте, хоть в солдатиков играйте!

Судя по смущенной физиономии хозяина, именно этим он и собирался заняться.

— Главное, не забудьте сына накормить и сами поешьте, — сказала девушка. — А к вечеру я вернусь, правда-правда, обратно-то Молли меня из перелеска заберет.

— Ну хорошо, идите, — тяжело вздохнул Люциус. — Только, очень вас прошу, будьте осторожны! А может, я вас сам довезу на лошади?

— А Драко останется один? Нет, сэр, и не спорьте: мальчик будет на вас, а я схожу домой. Не впервой. И не бойтесь так, — улыбнулась она и уже привычным жестом поправила ему галстук, — Драко вас не съест. В крайнем случае зовите мистера Фенелли, чтобы тот его приструнил.

— Полагаю, я в состоянии справиться с собственным сыном, — высокомерно ответил он и тут же добавил совсем другим тоном: — Будьте осторожны.

— Ну не начинайте по третьему кругу! — взмолилась Эйприл. — Я с одного раза запоминаю, честное слово! И в обиду я себя не дам, не извольте беспокоиться… Эй? Ну вы хоть улыбнетесь для приличия, а? Что опять случилось?

— Пока ничего, — негромко произнес Люциус и привлек ее к себе. — Только я думал, что все уже закончилось, а на самом деле это было только начало…

— Да нет, сэр, началась эта чепуха задолго до нашего с вами знакомства, — сварливо ответила девушка, пытаясь отстраниться, но тщетно. Впрочем, не так уж она и старалась. — Это у нас уже акт второй, действие пятое или как там в театре? Я в нем сроду не была дальше фойе, а там кошельки тырила, вот и все искусство.

— Хотите сходить? Я возьму билеты.

— Упаси боже! — воскликнула Эйприл. — Мне ваших представлений выше крыши, обойдусь без театра. Драко вот сводите, когда подрастет. Хотя, наверно, для детей тоже есть спектакли? Надо у Петунии спросить…

— Кстати, а чем занят Драко? — спросил вдруг Малфой.

— Сидит рисует открытку для Маленького Джона, — ответила она. — Кстати, у него очень недурно получается для такого возраста. Когда станете думать об учителях, не забудьте о рисовании, хорошо?

— Да, я хотел… — Люциус замолчал. — Поговорим об этом в другой раз.

— Почему не сейчас? — живо спросила Эйприл. — Вы не подготовились? А жаль, у меня как раз есть вопрос по теме…

— Какой?

— Какой теме или какой вопрос?

— Вопрос!

— Сэр, а обязательно отдавать Драко в школу? — негромко произнесла Эйприл. — Я послушала жен ваших знакомых, так у меня волосы дыбом встали! Правда, миссис Гойл хочет своего отдать в Дурмштранг, обещала на развод подать, если муж будет сопротивляться, но по мне так что в лоб, что по лбу. Что вы молчите?

— Продолжайте, я слушаю.

— Система у вас идиотская, — продолжила девушка. — Одиннадцать лет, пубертат начинается, а у кого уже и начался, самый дурной возраст, и тут ребенка отрывают от родителей — и на полгода в общагу! Да в общаге и взрослый взвоет! А если кто-то вообще не переносит соседей и не может жить в одной комнате с чужими людьми? Это ж гарантирован перманентный стресс на все время обучения! Ну, — добавила она не без толики яда в голосе, — у Уизли таких проблем явно не возникнет, но Драко!.. Даже если допустить, что он окажется на одном факультете с Грегом, Винсом и Тео… Да вспомните себя в его возрасте!

— Я уже вспоминал, — признался Люциус. — Об этом и хотел поговорить с вами, да вы опередили.

— И как справлялись вы? — с интересом спросила Эйприл.

— Как все чистокровные, — холодно ответил он. — Чувства и эмоции — на замок. Первые полгода я вспоминать не хочу. Не могу. Кажется, я стал отличником только потому, что книги давали возможность отвлечься. Пожаловаться родителям я не мог, вы понимаете…

— Слишком гордый, да?

— Нет. Они бы просто не поняли. Матушка была строга, отец суров, я уж молчу о дедушке… — Люциус помолчал. — Правда, деду я все-таки признался, как мне паршиво в этой школе. Он застукал меня в саду — как раз заканчивались каникулы, назавтра мне нужно было ехать обратно…

— И что он сказал? — спросила Эйприл серьезно.

— Ничего, — ответил Малфой. — Это я… вцепился в него, заревел и только повторял, что не хочу в школу, не хочу, не хочу… Он дал мне выплакаться, а потом отвел домой. Что такое «долг перед семьей» я и сам знал, а он знал, что я это знаю, поэтому не стал взывать к моему здравомыслию, требовать не запятнать честь семьи, быть мужчиной и так далее. Просто был со мною рядом. И никогда не напоминал мне о минуте моей слабости.

— И вы хотите, чтобы Драко пережил то же самое? — задала она провокационный вопрос. — У него не было такого дедушки. А вы, уж простите, душевной чуткостью ненамного превзошли улитку. Что с ним будет, а?

— Давайте обсудим это позже, — негромко произнес Люциус. — Мне нужно еще подумать, а вы… Вам лучше пойти к Драко.

— Да, пойду взгляну, что он там нарисовал, — кивнула Эйприл и притормозила в дверях. — Я вечером загляну?..

— Не надо, — ответил он и пояснил: — Мне еще многое нужно обдумать, а с вами сосредоточиться нет никакой возможности!

— Ну ладно, — улыбнулась она. — Тогда утром я ухожу, а вы разбудите Драко, накормите и займите чем-нибудь, хорошо?

С этими словами Эйприл улетучилась, а Люциус только покачал головой.

«Я должен, — говорил он себе и сам же себе отвечал: — Я не могу!»

Он встал и открыл шкатулку, что стояла на каминной полке. Там хранились разные мелочи, а сверху лежал медальон. Прежде Люциус носил его, но с некоторых пор находил это неприличным по ряду причин.

Щелкнула крышечка медальона, и мужчина ненадолго прикрыл глаза.

С крохотного портрета ему улыбалась Нарцисса.

«Я тебя не забыл, — подумал Люциус, — я тебя по-прежнему люблю. Драко растет так быстро, и до чего же жаль, что ты не можешь его увидеть… И мне стыдно, клянусь, стыдно, но я ничего не могу с собой поделать! Наверно, рядом с тобой мне тоже не снились бы кошмары, как теперь узнать? Не сердись… В конце концов, она спасла нашего сына…»

Он прикрыл глаза рукой.

«Это ведь очень удобно? — вдруг услышал он голос Нарциссы. — Она никогда не спросит, значит ли что-нибудь для тебя, верно? Просто потому, что знает — на некоторые вопросы не то что ответов получать не нужно, их и задавать не стоит… Тем более, она заранее знает, каков будет ответ.»

«Я к ней привязался. Драко ее полюбил. Она выводит меня из себя, но…»

«Ничего, — шепнула ему Нарцисса. — Ничего, мой милый. Прости, я оказалась слишком слаба, я оставила тебя одного. Держись. Ради нашего сына — держись!»

Взрослый сильный мужчина молча плакал, прижав к губам медальон с портретом покойной жены. Он очень хотел, чтобы кто-нибудь, ну хоть кто-нибудь пришел и сказал, что все будет хорошо, просто обнял, и тогда уйдет эта боль, хотя бы ненадолго…

— А вы говорите, не надо приходить, — удрученно произнесла Эйприл у него над ухом и обняла за плечи. — Эк вас развезло… Перестаньте. Все будет хорошо. Ужасно пошло звучит, правда?

Он кивнул, не поднимая глаз и пряча медальон в ладони.

— Драко уже спит. Он такой дрыхоня, если утром не разбудить, до вечера будет подушку давить, а потом колобродить, — сказала Эйприл. — Идите-ка и вы в постель, время позднее, а я уйду рано. Драко, напоминаю, остается на вас! Давайте, живо спать! Как маленький, право слово!

Люциус ничего не ответил. У него просто не было сил… Ну, это он так думал.


Эйприл проснулась очень рано, как обычно, спихнула с себя сладко спящего Малфоя, быстро оделась и вылетела на улицу.

— Молли, — серьезно сказала она. — Может так выйти, что я не сумею тебя позвать. Следи внимательно. Увидишь, что мне угрожает опасность — разрешаю вмешаться!

— Хорошо, госпожа, — ответила домовуха. — Я буду рядом. А маленький хозяин…

— За ним папаша присмотрит, — перебила Эйприл. — Идем. В смысле, я иду, ты наблюдаешь.

До фермы можно было дойти несколькими путями, и она нарочно выбрала кружной. Шла, напевала себе под нос и делала вид, будто не замечает, что в ногу с ней пристроился кто-то еще.

— Гхм… — откашлялся этот кто-то, и Эйприл ожидаемо вскрикнула, подпрыгнула и в ужасе уставилась на незнакомца.

— А, это вы, — вздохнула она с облегчением, узнав Снейпа. — Нельзя же так подкрадываться, я перепугалась насмерть! Чего хотели-то?

— Мисс Кимберли, я хотел бы переговорить с вами с глазу на глаз, — произнес тот.

— Ну так пойдемте к нам на ферму, не в чистом поле же трепы трепать, — жизнерадостно ответила Эйприл. — Чайку горячего выпьем, а там уж и уединимся, как вы на это смотрите?

Снейп поперхнулся. Эйприл только вздохнула: они были ровесниками и оба выглядели моложе своих лет. Только девушке это помогало, а Снейпу — вряд ли.

— Так идем или нет? — настойчиво спросила она.

— Нет, — волшебная палочка нацелилась ей в переносицу. — И не вздумайте позвать домовика, мисс. Вам ясно?

Эйприл кивнула.

— Для начала я хотел бы узнать…

Если бы Северус Снейп знал, где и как росла Эйприл Кимберли, он для начала обездвижил бы ее, а потом уж начал разговаривать. И уж точно он не подошел бы к ней вплотную, кичась своим превосходством.

Эйприл сильно ударила его по запястью снизу вверх, а ее нога в тяжелом зимнем ботинке впечаталась ему в пах. Даже если бы Снейп удержал палочку, колдовать он бы все равно не смог: он корчился на снегу, стараясь не закричать от боли.

— На пяточках попрыгайте, говорят, помогает, — издевательским тоном протянула Эйприл, поигрывая волшебной палочкой. — Молли!

— Госпожа?

— Подними его. Надеюсь, я ему ничего не сломала…

— Отдайте палочку… — прошипел Снейп.

— Ага, сейчас, два раза, — фыркнула Эйприл. — Идемте, страдалец, на ферму. Поговорим, тогда верну ваше орудие производства… Молли, держи-ка и пригляди за ним, хорошо?

— Конечно, госпожа! — кивнула домовуха, выряженная в настоящую шубку из обрезков меха. (К Молли сватались уже и из других поместий, но она пока раздумывала.)

— Не бойтесь, — сказала девушка, — вас там не обидят. Ну… я так думаю.

— Эйприл идет! — разнелось над рощей. — Э-э-эйприл! С гостем!

Снейп вздрогнул и постарался принять независимый вид. Нет, он мог аппарировать прямо отсюда, но поручение Дамблдора…

— Огаст, ты с голубятни вообще не слезаешь, что ли? — выговаривала Эйприл младшему брату. Тот только молча сопел.

— Эйп, а где Драко? — неподдельно огорчились сестры.

— Драко я оставила папаше, пусть прочувствует, какое это чудо, на собственной шкуре, — засмеялась та и сгребла девочек в охапку. — Как Джун?

— Офигенно, — ответила Мэй и взглянула на Снейпа. — А это кто?

— Это со мной. Потом расскажу, — ответила та.

— Вечно ты тащишь с собой черт знает кого! — задрала нос Джулия. — Иди вон лучше Билли проведай, он соскучился. Слышишь, грохочет? Тебя учуял!

— Иду! — засмеялась Эйприл. — Билли, радость моя, я иду, я тебе яблочко дам, чудо ты мое мохнатое…

Снейп посмотрел на девочек. Чернявая — Мэй — смотрела на него в упор и не моргала. Вторая — Джулия, кажется, — повернулась, и огненно-рыжие волосы вспыхнули на солнце. Глаза у нее были серые, но…

— Пойдемте в дом, мистер, — сказала она. — Вы все пальто в снегу замочили. Идемте! Мэй, ты скажи Эйп, что мы с большом доме!

— Ага, — кивнула та. — Скажу! Э, стойте! А погадать? Ручку позолотить?

Снейп машинально вынул монету.

Мэй внимательно посмотрела на его руку, даже пальцем погладила.

— Берегись прямой дороги, берегись кривой дороги, — выдала она наконец. — Выбирай, не то скоро протянешь ноги!

— И что это означает? — не понял Снейп.

— Откуда мне знать? — удивилась девочка. — Что вижу, то и говорю. Толковать — это не ко мне. Идите уже…

Снейп, ссутулившись, переступил порог фермерского дома. Задание, полученное от Дамблдора, перестало казаться таким уж простым

* * *

Эйприл, угостив громадного Билли от себя, от Драко и от Бьянки, прошла в дом. Снейп притулился с краешку кухонного стола, перед ним стояла огромная кружка с чаем, а на тарелке лежал соблазнительный ломоть ветчины, кусок пирога и еще какая-то снедь.

— Привет, мам! — сказала девушка и поцеловала Сару в щеку. — А мне пирожка?

— Сама возьми, — отмахнулась та поварешкой и заворчала: — Вечно притащится, когда у меня дел выше крыши, и нет бы помочь, еще я гостей обслуживать должна, пока она с жеребцом обнимается!..

— Ну ладно тебе, мам, — фыркнула Эйприл, отрезала себе пирога, налила чаю и уселась на привычное место. — Билли же скучает. Он не человек, ему не объяснишь, что я не могу к нему каждый день в гости ходить!

— Хватит попусту трепаться, — велела Сара. — Как вы там живы-здоровы?

— Ничего, — ответила девушка с набитым ртом. — Все путём. Оно, конечно, хозяин может затрахать и в прямом, и в переносном смысле слова, но… Эй, мистер, с вами все в порядке?

Привстав, она с силой постучала Снейпа по спине, и тот наконец откашлялся.

— Благодарю, — сухо произнес он.

— Вы чай допили? — спросил Эйприл, в несколько глотков выхлебав свою кружку. — Тогда идемте, вы ж вроде поговорить хотели… Мам, деньги я на полке оставила, как обычно!

— Да, я видела, — отозвалась Сара. — Очень кстати, Огасту опять ботинки нужны…

Подозрительные знакомства и бурная деятельность Эйприл ее, конечно, нервировали, но не до такой степени, чтобы устроить дочери скандал. Сама видела, кого берет в семью, чего ж теперь на девочку пенять? Тем более, та в последнее время заметно похорошела, прямо как сама Сара, когда начала встречаться с будущим мужем. Жениться лорд на ней не женится, это уж точно, рассудила женщина, но по нынешним временам это необязательно. Пускай живут, как хотят!

— Идемте, мистер, — подбодрила Эйприл. — Потом доедите, если что…

Снейп молча встал и последовал за ней: палочка оставалась у нахальной девицы, ее страховала домовуха, и связываться с обеими у него не было ни малейшего желания. Возвращаться к Дамблдору с пустыми — в прямом смысле слова — руками он не желал.

Эйприл проводила его на задний двор, уселась на козлы для пилки дров и поболтала ногами.

— Ну так чего вы от меня хотели? — спросила она. — Что вам велено разузнать?

Снейп впервые увидел ее при свете дня, без макияжа, непричесанную и одетую в какое-то маггловское тряпье. Тьфу, она же и есть маггла, спохватился он.

Эйприл не была красива, даже симпатичной ее назвал бы не каждый. Да, веснушки, вздернутый нос, ямочки на щеках, рыжеватые волосы, зеленовато-карие (или все же серые?) глаза — милая девушка! Только взгляд ее, тяжелый и оценивающий, принадлежал бывалой женщине не самого кроткого нрава (в чем Снейп уже имел несчастье убедиться).

— Имейте в виду, — добавила она, — о Малфое я ничего не скажу. Он положил мне очень щедрое жалованье, и я не могу отплатить ему черной неблагодарностью. О, видите, как научилась заворачивать?

Эйприл хихикнула, но Снейп даже не улыбнулся. Судя по всему, Азкабан очень сильно поменял Люциуса, раз уж тот взял в услужение магглу и доверил ей сына, на которого дышать боялся!

Северус помнил, как однажды, будучи приглашен на вечеринку, вышел в сад и застал в беседке плачущую Нарциссу. Она хорошо его знала, но так и не сказала, в чем ее беда, хотя Снейп и догадывался. Увы, Нарцисса была слишком хорошо воспитана, чтобы разговаривать о чем-то личном с посторонними. Через полчаса она уже танцевала с мужем, улыбалась и выглядела, как обычно…

И он прекрасно помнил, как счастлив был Люциус, узнав, что у него родился сын. («Еще бы я забыл ту попойку…» — невольно подумал Северус.)

А потом случилась эта гнусная история с арестом, с усыновлением, со всем прочим, и Снейп, прежде вхожий в дом Малфоя на правах если не друга, так близкого знакомого, вовсе потерял туда доступ. Старый Дуайт был прав: из тюрьмы вышел совершенно иной человек, не прежний Люциус. Этот, новый, был злее и беспощаднее; должно быть, прежде его смягчала Нарцисса. Теперь же рядом с Малфоем оказалась маггла, которой он явно доверял, но которая вряд ли могла оказать на него положительное влияние. Скорее уж наоборот.

— Вас интересует Поттер, — произнесла Эйприл, которой надоело молчать.

— Вы правы, — осторожно сказал Снейп.

— А я тут причем?

— Вы сыграли не последнюю роль во всей этой истории, поэтому…

— Баш на баш, мистер, — перебила девушка, внимательно глядя на него в упор. В упор — но не в глаза, видимо, Люциус предупредил. — Я расскажу вам то, что мне известно о Гарри, а вы взамен поведаете мне о Драко. Очень, знаете ли, хочется узнать, зачем все это было устроено! Кем и как, я и без того знаю, но вот смысл… смысл ускользает.

Снейп подумал немного. В принципе, он ничего не терял: она наверняка почти обо всем догадалась, а к истории с Малфоем-младшим как раз он лично касательства не имел… ну, почти не имел.

— Хорошо, — кивнул он наконец.

— Тогда вы первый, — сказала Эйприл, болтая ногами. — Драко угодил в приемную семью после Гарри, да… Как это произошло, я примерно представляю: он был в больнице, когда арестовали родителей, а потом его выкрал этот… ну как его?

— Сириус Блэк, — сквозь зубы ответил Снейп. — Он близкий родственник Нарциссы, так что и красть не потребовалось…

— А как же отчетность? — поинтересовалась девушка. — И почему мистеру Малфою сказали, что Драко умер?

— Отчетность… — Снейп криво усмехнулся, огляделся и присел на поленницу. — Трудно ли подделать эту отчетность, если за дело берутся такие люди?

— Я так поняла, что Блэк был человеком Дамблдора? — уточнила Эйприл.

— Именно. Как и Джеймс Поттер.

— Но почему-то он теперь в Азкабане… — пробормотаа она. — Ладно, шут с ним, давайте дальше про Драко! За каким лешим потребовалось отдавать его куда-то на сторону, магглам? У меня есть своя версия, но я хочу услышать вашу!

— Гм… Как вы понимаете, мисс, Люциус — человек далеко не бедный и влиятельный. Он ведь был правой рукой… вы понимаете, кого.

— Был… — с непонятной интонацией протянула Эйприл. — Но я не улавливаю логики, мистер! Одно дело, если бы мистера Малфоя шантажировали сыном: мол, отдашь денежки, выдашь какую-то информацию, будешь верно служить силам добра и света — тогда увидишь сына. Он сидел бы смирно и не рыпался… А тут… ерунда какая-то. Капиталы и так конфисковали, допросить тоже могли, а сын… Вы ж его лучше моего знаете: когда мистеру Малфою стало нечего терять, он осатанел, только поэтому, наверно, и выжил в этой вашей тюрьме!

— Я предполагаю, что расчет был именно на то, чтобы сломать его, — неохотно произнес Снейп. — Сделать так, чтобы у него и мысли не появилось впредь лезть в политику и бизнес. Нарцисса… не выдержала. Люциус крепче, но…

— Но и он почти сдался, — негромко сказала девушка. — Хотя… Не знаю, не знаю. Быть может, если бы я не заявилась к нему на огонек, через некоторое время он бы оклемался и принялся не просто возвращать отобранное, а мстить. А судя по всему, мстил бы он долго, жестоко и с огромным удовольствием!

— Да уж, — невольно передернулся он. — У Люциуса богатая фантазия. И он на редкость злопамятен. Вполне вероятно, расчет был и на это: Пожиратель смерти продолжает черное дело даже после гибели хозяина…

— Ага, я тоже об этом думала, — кивнула Эйприл. — Ну и завалили бы его в итоге, потому как он привык идти до конца, и за жену с сынишкой вполне мог начать мочить этих ваших авроров пачками. А потом сказали бы — вот, горбатого могила исправит…

Они помолчали.

— Я не знаю, что именно собирались предпринять насчет Драко, — сказал наконец Снейп. — Поверьте, не знаю. Я был занят другим делом. Могу лишь предполагать…

Эйприл приподняла брови.

— Разделаться с ребенком — на это ни у кого бы не поднялась рука, тем более, Драко чистокровный, а таких семей немного, — неохотно произнес он. — Но судя по тому, что его отдали маггле, более того, сменили имя… в Хогвартс должен был приехать Кэвин Смайт. И, подозреваю, он никогда не узнал бы ни о своем происхождении, ни о капиталах. Потом директор подыскал бы ему супругу, хотя бы из Уизли, — и пожалуйста. Чистая кровь сохранена, только имя утрачено, но что имя?..

— А если бы мистер Малфой ухитрился дотянуть до того момента, — подхватила девушка, — его можно было бы надолго вывести из строя сообщением о том, что сын жив. Это ж как обухом по голове! Ну и всякое там… родство установить надо, с миссис Смайт как-то разобраться, с Драко познакомиться… а подозреваю, что у моей бывшей хозяйки он вырос бы ой каким неприятным мальчишкой! — Она снова поболтала ногами. — Но как все это запутано! Зачем такие сложности, не понимаю!

— Мисс, вы не поверите, я тоже не понимаю, — буркнул Снейп. — И мне никто не объяснял, почему все именно так, а не иначе. Я не в том положении.

— Да знаю я, — отмахнулась она. — Ну ладно. Давайте про Гарри. Значит, так, я знакома с Петунией и Верноном, не более того, я ведь жила по соседству. Вернон как-то подвез меня до города, мы разговорились о детях, и он сказал, что Гарри — волшебник. А я сопоставила кое-какие факты… Да вы наверняка помните, на суде это разбирали.

Снейп кивнул. Еще бы он забыл!

— Вот мы с ним и договорились действовать сообща, — сказала Эйприл, потому что тайной это уже не являлось. — А Гарри, скажу я вам, изначально не повезло намного больше, чем Драко. И это я не беру в расчет то, что у Драко отец жив-здоров, скотина белобрысая… гм… Глядите: Вернон с Петунией о магии знали и очень ее не любили, так что Гарри постоянно прилетало за проявления дара. У Драко это списывали на шалости или неосторожность, но Дурсли-то были в курсе, что не так с племянником, и старались это дело пресечь… — Она перевела дыхание. — Думаю, к одиннадцати годам он уже счастлив был бы удрать от тетушки с дядюшкой в школу, к доброму директору Дамблдору! А во Драко — не факт. Он наверняка бы вырос страшно избалованным, но в то же время очень одиноким. И еще, — добавила Эйприл, — помимо прочего существовала история о том, что родителей Драко сбил автомобиль, в котором ехали… та-дам! Родители Гарри. Как вам?

— Я уже ничего не понимаю, — пробормотал Снейп. — Какой-то театр абсурда! К чему все это?!

— Ну мне-то почем знать? — спросила Эйприл и спрыгнула наземь. — А больше я ничего не знаю. Могу сказать только, что Гарри живется вполне недурно, он растет хулиганом… ну, в хорошем смысле слова.

— Спасибо, мисс, — мрачно произнес мужчина. — Спасибо, что рассказали, и извините, если напугал…

— Не напугали, — фыркнула она. — Но вы могли бы просто так подойти, зачем подкарауливать по дороге?

— Я подозревал, что вы не захотите разговаривать.

— А спросить язык бы отвалился, — фыркнула Эйприл. — Эх, мистер… Кстати, я так понимаю, что директору не по вкусу, когда Гарри живет нормальной пацанской жизнью?

Снейп пожал плечами.

— А чего он никого к Дурслям не отправит? — провокационно спросила она. — Заколдовали бы, память подтерли — и готово. Опять бы они начали Гарри угнетать и обижать!

— Если б это было так просто! — не выдержал он. — Кое-кто из ваших знакомых навесил на дом Дурслей такие охранные заклинания, что соваться дураков нет!

— Я всегда знала, что мистер Нотт — человек крайне обстоятельный, — с удовлетворением заметила Эйприл.

— И миссис Лонгботтом тоже, — буркнул Снейп. — А поскольку она — отнюдь не из Пожирателей смерти, а ровно наоборот, но руку свою к защите дома приложила…

— То вы там никак не можете понять, как быть дальше, — заключила девушка. — Ну да ничего, обойдется.

Воцарилось молчание.

— Пожалуйста, верните палочку, — попросил Снейп.

Задание, по сути, было провалено, потому что как следует допросить эту девицу, оставшись без палочки (да еще притом, что у Эйприл домовуха имелась) Северус не мог. То, что он узнал, лишь подтверждало наблюдения.

— Верну, — кивнула Эйприл, — когда вы допьете чай и доедите пирог. Если не станете, обидите маму, так что идемте обратно… Я тоже еще кружечку себе налью!

Пришлось идти в дом и давиться пирогом (что греха таить, вкуснейшим) под пристальным взглядом Эйприл и ее мамаши.

— Может, и на обед останетесь? — спросила та, вытирая руки.

— Нет, извините, тороплюсь, — выдавил Снейп и постарался поскорее покончить с пирогом.

— Давайте, я вам с собой заверну, — сказала фермерша. — Вижу, неважно вы питаетесь…

— Мама, он сейчас по делам, ну куда ему? — спасла его Эйприл и тут же добавила мстительно: — Пускай тут поест!

Однако все когда-нибудь заканчивается, и осовелого от откровенного обжорства Снейпа выставили на двор. Правда, и там ему не дали покоя — к нему тут же подошла Мэй, нахмурила густые брови и потребовала:

— Дайте-ка снова руку, мистер. Чего-то я, кажись, напутала…

Она снова поводила пальцем по его ладони и потребовала другую руку, сличила что-то, хмурясь все сильнее и сказала:

— Точно, ошиблась. Но не так чтоб сильно. Уходите, мистер, вообще с любой дороги, не то…

Она выразительно помолчала.

— Ручку позолотить? — вспомнил Снейп, глядя в непроницаемые черные глаза и пытаясь незаметно прочитать мысли девочки. Не тут-то было! Лучший окклюмент не сумел бы поставить такой непроницаемый заслон! Впрочем, она же цыганка, вспомнил он, у них свои тайны…

— Не надо, — качнула головой Мэй, и черные косички зазмеились по плечам. — Вы ж уже заплатили, а что я ошиблась… другое дело. И вот еще, — добавила она и снова провела пальцем по ладони мужчины. — Змея о двух головах долго не живет. Не может решить, в какую сторону ползти. А если с голоду не подохнет, так сама себя закусает.

— А это к чему? — оторопел он.

— Не знаю, — равнодушно ответила девочка. — Я ж говорю, толковать — не мое дело. Я говорю, что вижу.

— А… сколько тебе лет? — спросил Снейп.

— Скоро пятнадцать, — сказала она. — А что?

— Нет, ничего… Ты только по руке гадаешь?

— Могу картишки раскинуть, но только обычные, хорошую колоду Таро поди найди, — фыркнула она. — На кофейной гуще умею, на чаинках, на песке, на облаках… да хоть на козьем помете. Это, мистер, мне без разницы.

«Да из этой девочки получилась бы прорицательница получше Трелони!» — невольно подумал он.

— Спасибо за предсказание, — церемонно произнес он.

— За такое не благодарят, мистер, — ответила она, помахала вслед и удалилась на конюшню.

Эйприл, наблюдавшая этот диалог со стороны, подошла поближе.

— Пойдемте, — сказала она. — Дойдем до перелеска, я вам там палочку отдам, а меня Молли заберет домой.

— Домой? — невольно переспросил Снейп.

— Да, а что? — удивилась Эйприл. — Идемте, идемте, а то я боюсь, как бы Драко папашу в гроб не вогнал, пока меня нету…

Она обняла вышедшую проводить Сару, попавшихся под руку Джулию и Огаста, да и пошла прочь со двора. Снейп вынужденно отправился за нею следом.

— Что будете докладывать директору? — спросила она, глядя под ноги.

— Выложу все как есть, — хмыкнул он. — Ничего нового я не узнал. Подобраться к вам… сложно.

— Вы уж извините, но я привыкла сперва бить, а потом уже разговаривать, особенно если мне угрожают. Жизнь заставила.

— Я не в обиде, — помолчав, проговорил Снейп. — В детстве я тоже так поступал.

— Хреновое было детство? — неожиданно задушевно спросила Эйприл.

— Нерадостное, — ответил он. — Как в болоте жил. Был, правда, короткий всплеск… когда я познакомился с Лили. А в школе… в школе я снова ушел на дно.

— Угу, и до сих пор там торчите.

— Пожалуй, — коротко произнес Снейп и не проронил более ни слова до тех пор, пока они не вошли в перелесок, и Эйприл не отдала ему палочку. — Всего доброго.

— И вам того же, — сказала ему в спину Эйприл и подала руку домовухе. — Молли, давай в мэнор!

Судя по жизнерадостным воплям Драко и басовитому лаю мистера Фенелли, в мэноре дела шли неплохо. Вернее, Эйприл думала так до тех пор, пока навстречу ей не вышел Люциус с совершенно измученным лицом.

— Слава Мерлину, вы вернулись! — выговорил он. — Умоляю, успокойте его, я третий час бьюсь, но бестолку!

— Я вижу, — хладнокровно произнесла Эйприл и вытащила из длинных волос хозяина комок каши. — Что вы там такое говорили насчет моего жалованья?

— Семьдесят галлеонов, мисс, только уймите Драко!

— Договорились, — сказала она и побежала по лестнице наверх. — Ты где, чудовище мелкое? Я вот тебя сейчас!..

Малфой выдохнул с облегчением и упал в кресло. Он явно не годился в воспитатели. Интересно, подумал он, как же справляется Нотт?

Если бы он мог видеть, что происходит в детской, он бы сильно удивился…

— Эйп! — завопил Драко при виде няни и кинулся обниматься. — Ура-а-а!

— Ты достаточно плохо себя вел? — строго спросила она.

— Ужасно плохо, — весело ответил мальчик. — Мистер Фенелли помогал!

— Гав, — деликатно сказал дог и застучал хвостом по полу.

— Докладывай, — велела Эйприл и скрестила руки на груди.

— Я не хотел вставать, — начал перечислять Драко, — папа будил меня целый час или даже больше, так что завтрак остыл, но тут я проголодался и стал капризничать. И ныл, пока новый завтрак не подали. Потом я захотел играть и разбил две вазы…

— Гав!

— Ну ладно, одну. Вторую мы вместе разбили, когда я на мистере Фенелли верхом катался. Он хвостом зацепил, — пояснил мальчик. — Тогда папа сказал, давай учиться, но я учиться не хотел и удрал. И папа меня искал по всему дому, только на конюшню заглянуть забыл. А мы там в сене лежали.

— Гав, — удовлетворенно подтвердил мистер Фенелли.

— Потом был обед, и я не захотел есть молочный суп, — обстоятельно продолжал Драко, — потому что пенки! Я ненавижу пенки, Эйп!

— Я помню, — серьезно сказала она, — а кому пришла в голову идея о молочном супе?

— Так папе же! — воскликнул он. — Он сказал, это вкусно, я и согласился… Но там были пенки. Вот. А потом папа хотел, чтобы я после обеда поспал, а я хотел играть. Ну и… А тут уже и ты пришла!

— Молодец, — произнесла Эйприл, разворачивая пакет, — Держи, это тебе от наших ребят всякие подарки, а это, мистер Фенелли, ваша сахарная косточка…

— Вуф! — отозвался тот, схватив лакомство.

— А теперь сидите тихо, я пойду проведаю, как там хозяин. Похоже, Драко, ты его чуть не насмерть уходил, — хихикнула девушка.

Драко только кивнул, занявшись всякой всячиной, которую насовали в пакет младшие Логги: красивыми камушками и веточками, самодельными открытками, книжками и пластилиновыми зверюшками… Дог самозабвенно грыз кость.

Эйприл пригладила волосы, постаралась принять невинный вид и спустилась в гостиную. Хозяин обретался в кресле у камина и вид имел самый что ни на есть жалкий.

— Как вы умудряетесь заткнуть это чудовище почти мгновенно? — мрачно спросил он.

— Ах, он уже чудовище, а не любимый сыночек? — ядовито произнесла Эйпри.

— Он любимый сын. Но чудовище. Неужто и я был таким в его возрасте? — задумчиво проронил Люциус. — Он угомонился?

— Разумеется. Вы просто не умеете с ним обращаться, — ласково улыбнулась девушка.

На Драко можно было положиться: свою часть сделки он выполнил и даже перевыполнил, доводить отца до нервного срыва Эйприл ему все-таки не велела. Видимо, мальчик просто импровизировал…

— У вас дома все в порядке? — спросил Люциус умирающим тоном.

— Ага, — ответила Эйприл, подошла со спины и положила руки ему на плечи. — Вот дойти до дома — это, скажу я вам, задача не из простых…

— О чем вы? — поднял голову Малфой.

— Да так… Идешь себе, никого не трогаешь, а тут набрасываются, палочками тычут… — вздохнула она. — Ну куда вы опять ломанулись?!

— Кто?.. — прошипел Люциус. — Чтоб вам, я же говорил сидеть дома!

— Я не ваша жена, чтоб вы мне приказывали, — парировала Эйприл.

— Я предлагал проводить вас, но нет!.. Вы умнее всех!

— Во всяком случае, вашего знакомца Снейпа я обдурила без особых проблем, — удовлетворенно сказала девушка.

— Что-о?.. — произнес Люциус таким тоном, что Эйприл не позавидовала бы Снейпу, окажись тот поблизости.

— Ну так я предполагала, что на дело пошлют именно его, — улыбнулась она. — Вот с дедушкой-директором я бы связываться не стала, это да.

— Если он вам что-нибудь… — проговорил Малфой, не слушая.

— Скорее, это я ему, — фыркнула Эйприл. — Не переживайте так. Чтобы меня обидеть, нужно серьезно постараться…

— Чтобы ни ногой из мэнора, — сказал он, помолчав. — Ни одной, ни с Молли, только со мной, ясно вам?

— А что вы сделаете в одиночку против отряда авроров, к примеру? — совершенно серьезно спросила Эйприл. — Ох, сэр, давайте не будем об этом, я вам лучше расскажу, до чего мы со Снейпом договорились!

— Непременно расскажете… чуть погодя…

Подглядывающий из-за двери Драко переглянулся с мистером Фенелли и пожал плечами.

— Опять целуются, — сказал он недоуменно. — Взрослые такие странные! Еще же не вечер, спать рано… Ладно, пойдем, там Эйп пирог принесла, Молли нам отрежет!

— Вуф! — поддержал это решение мистер Фенелли и помчался на кухню.

* * *

— Мисс, я хотел бы серьезно с вами поговорить, — сказал как-то утром Люциус.

— Сколько угодно, сэр, — ответила она, — только я сперва выдам Драко задание, чтобы не подслушивал, хорошо?

— Разумеется. И идемте в сад… там уж он точно не подслушает, домовики проследят.

Эйприл живо накормила Драко овсянкой, вручила ему книжку, наказала прочитать от сих и до сих, потом нарисовать ферму и всех — непременно всех! — ее обитателей, подписать, кто есть кто… Словом, занятием он был обеспечен минимум до обеда, а то и до самого вечера.

Люциус ожидал ее возле беседки, кивнул, мол, увидел и протянул руку, затянутую в тонкую серую замшу. Сперва Эйприл очень смешила слабость Малфоя к перчаткам, но потом она поняла, как здорово можно потянуть время, медленно стягивая означенную перчатку. Или оскорбить кого-то, подавши руку, не снимая ее. Опять же, ее можно бросить в лицо… и отпечатков пальцев не остается, если что.

Правда, сейчас он ничего подобного в виду не имел, просто было холодно, и Эйприл сама натянула варежки вязки мамы Сары, чтобы не лечить потом цыпки на руках.

— Хороший день, не правда ли? — произнес Люциус после долгой паузы.

— Да ничего себе, — отозвалась Эйприл и запрокинула голову, вглядываясь в серое снежное небо. — Это вы к чему?

— Я хочу уехать, — обронил он.

— Надолго? — осведомилась девушка.

— Думаю, навсегда.

— Ах вон оно что… — Эйприл покосилась на Люциуса. Тот коснулся левой руки, поморщился — шрам все еще болел, — и отвернулся.

— Вы ничего больше не скажете?

— А что я могу сказать? — пожала она плечами. — Просто пожелаю вам удачи. Вам и Драко, я к нему здорово привязалась! Ну, еще… я буду по вам скучать. По обоим.

Малфой повернулся к ней.

— Я хочу, чтобы вы поехали со мной, — заявил он непререкамым тоном.

— Зачем? — поразилась Эйприл. — Не знаю, куда вы собрались, но я-то что там потеряла?

— Я с Драко не справлюсь, — честно ответил Люциус. — Я… Ну не умею я! Вы его утихомириваете в мгновение ока, а я… нет, я не сумею, я адекватно оцениваю свои возможности. И вдобавок Драко тоже будет скучать по вам, — коварно добавил он. — Тем более, в незнакомом месте. И, добавлю, мне придется заниматься делами, и я вряд ли смог уделять ему достаточно времени! Бросить его на одних только домовиков нельзя, ну а нанимать кого-то… не хочу. Не люблю посторонних людей в доме.

— Ах не любите…

— Мисс, не напрашивайтесь на комплимент. Вы прекрасно поняли, что я имел в виду.

— Конечно. Вы параноик и даже в гувернантке всегда будете видеть шпионку, причем даже неважно, чью, — усмехнулась она. — Ко мне вы худо-бедно привыкли, но и то ведь подозревали в чем-то, скажете, нет?

— Скажу — да. Но потом убедился в обратном.

— А остальные? — помолчав, спросила девушка. — Ваши друзья и прочие?..

— Крэбб и Гойл тоже уедут. Мы, как вы могли догадаться, слишком давно связаны, а дети нашли общий язык. Кстати, пользуясь случаем, передаю вам благодарность от обоих. Вы понимаете, за что…

— Конечно, — улыбнулась она. — Надо думать, эти господа не такие чувствительные, и женам их досталось поменьше, чем мне!

— Ну, знаете!..

— А что, я не права?

Люциус тяжело вздохнул. Эйприл не ошибалась, это уж точно.

— Нотт тоже просил вас поблагодарить. Он пока колеблется, но, думаю, все-таки снимется с места. У него единственный сын, родни нет, сам уже немолод… Сами понимаете, рисковать в такой ситуации не стоит. Он просил меня позаботиться о Теодоре, если вдруг что-то случится.

— Вы согласились?

— Разумеется. За кого вы меня принимаете? — нахмурился Малфой. — С Ноттом мы не родня, ну разве только давным-давно наши предки пересекались, однако это не имеет никакого значения. Я, в свою очередь, взял с него и остальных такое же обязательство. Мало ли…

— Разумно, — кивнула Эйприл. — Даже если случится какая-нибудь ужасная война, хоть один может уцелеть, а не пропадать же малышне! А то их тоже как вот отдадут какой-нибудь миссис Смайт, добра не жди… Ой, кстати, а как же Дурсли? У них Поттер, а если вы говорите, что рано или поздно начнется заварушка, так ведь…

— Дурсли тоже уезжают, — любезно сообщил Люциус, и девушка захлопала глазами. — Да, немного страшно вот так взять и поменять страну, но, во-первых, мистер Дурсль намерен открыть собственный бизнес, думаю, вы понимаете, о чем я… Во-вторых, все мы — те, кто уже пользуется его услугами, — поддержим, случись что. В-третьих, меня имеются земли на материке, которые я вполне могу сдать в аренду фермерам, ну а дальше… сами догадаетесь?

— Конечно, — фыркнула Эйприл, — эксклюзивные сыры с французских сыроварен лорда Малфоя… Ну что вы смеетесь, я же угадала!

— Да, — сказал он уже без улыбки. — Почему бы и нет? Громкое имя тоже стоит хороших денег… даже если у меня пока нет ни сыроварни, ни винокурни. А вы теперь почему смеетесь?

— Потому что это я подсказала миссис Дурсль, что можно просто переклеивать этикетки на маггловском товаре. Хотя, быть может, ее муж и сам бы до этого додумался…

— А, ну я подозревал, что без вас не обошлось, — вздохнул Люциус. — Так или иначе, все это пока держится в строгом секрете. Из-за Поттера, как вы понимаете. Его могут захотеть оставить под надзором.

— Конечно, понимаю… — Эйприл помолчала. — А миссис Лонгботтом.

— И она через некоторое время переберется поближе к нам. Кажется, она считает, что обязана приглядывать за воспитаним Поттера, и славно, потому что миссис Дурсль все-таки маггла, а мальчик-волшебник может что-нибудь отчудить, вы сами знаете. Разумеется, разъезжаться мы будем не сразу, чтобы не привлекать внимания… — Он помолчал. — Знаете, мисс, мне жаль бросать мэнор, в котором я вырос но я боюсь за сына. Мне жаль бросать мэнор, но я боюсь за сына. Если что-то начнется — а оно начнется непременно, я ведь рассказывал вам о метках и прочем, — я хочу, чтобы Драко был как можно дальше отсюда.

— Я понимаю, сэр.

— Вы… со мной?

— А когда вы меня отпустите? — спросила она, прижавшись щекой к его плечу. — Когда Драко женим? Я уже старая буду, может, посмотрю на ваших внуков…

— Не знаю, — честно ответил он. — Правда, не знаю. Так скажите наконец, вы поедете или нет?

Эйприл покачала головой.

— Я не могу оставить семью, — серьезно сказала она. — Если снова явится этот ваш лорд, он же сможет выследить нашу семейку, правда? Даже если вы сотрете всем нам память, что-то да останется. А его слуги вполне могут сжечь ферму просто так, я не путаю?

— А чем вы им поможете, если останетесь? — резонно спросил Люциус.

— Тоже верно… — вздохнула Эйприл. — Знаете, давайте пока оставим это. Мне надо посоветоваться с родителями. Я сейчас и отправлюсь, как раз к обеду, а Драко оставлю на вас. Молли знает, чем его кормить, только сладкого до обеда не давайте, ясно? А не будет есть суп — вообще не давайте!

— Я же говорю, что один с ним не справлюсь, — мрачно ответил мужчина. — Идите, мисс. Надеюсь, к ужину вы вернетесь?

— Конечно. Иначе Драко вас уморит, — улыбнулась она. — Молли, ты где? Забрось-ка меня на ферму да пригляди, чтоб Драко не слишком шалил! Если что, зови мистера Фенелли!

— Наследника рода воспитывают маггла, домовик и собака, — пробормотал Малфой, когда Эйприл исчезла. — Любопытно, что может из этого выйти?

* * *

К неожиданным визитам Эйприл на ферме привыкли, поэтому без лишних эмоций поздоровались, усадили за стол и поставили перед нею тарелку с пудингом.

Новостей никаких не было. Муж Джун пришелся ко двору, показал себя хорошим работником, вкалывал, не покладая рук… И то, своего хозяйства не было, по найму работать — та еще кабала, а тут хоть знаешь, во что силы вкладываешь! Жене, опять же, скоро рожать, деньги нужны…

— А мы уезжаем, — как бы между прочим сказала Эйприл за чаем.

— В Лондон? — спросил отец.

— Нет. Во Францию. У хозяина и там поместье есть.

— И надолго? — спросила Сара, подлив всем чаю.

— Навсегда, — помолчав, ответила Эйприл. — Долго объяснять, но здесь оставаться хозяин не может, опасается кое-чего. Ну и, ясное дело, больше всего над сыном трясется. Ну а я с ними, он с мальчиком не совладает, а кого-то другого нанимать не хочет. Ко мне привык…

— Ага, ага, — пропела Джулия, ухмыляясь, — привык…

— Цыц, — сказал ей Стэнли и посмотрел на старшую дочь. — То есть, выходит, ты возвращаться не намерена? Лорд-то твой еще молодой, этак вот женится на какой-нибудь мамзели, еще детей заделает… думаешь, оставит тебя приживалкой? Вернее, не он, а она.

— Папа, ты же знаешь, что я не пропаду, — улыбнулась Эйприл. — Да и Драко никакой посторонней мамзели не потерпит, он мне давно об этом сказал. А характерец у него такой, что любая сбежит на второй день! Отец его любит до безумия, Драко это знает, манипулировать им умеет, так что…

— Всякое бывает, — вставила Сара. — Влюбится твой лорд, и все, и сына не послушает.

— Не влюбится, мам, — серьезно произнесла девушка. — Он жену не может забыть. Очень он ее любил, до сих пор медальон с ее портретом носит… Ну а что потрахаться на стороне горазд, так это почти все мужики такие!

Стэнли крякнул и отвел взгляд.

— С тобой я потом поговорю, — спокойно сказала Сара и взвесила в руке сковородку. — Эйприл, к чему ты клонишь? Ты давно выросла, можешь ехать куда угодно…

— Мама, нужно, чтобы вы тоже переехали с нами! — выпалила Эйприл и подняла руку, видя, что Сара готова возразить. — Погоди, дай договорю! Пап, к тебе ведь уже обращался некто Дурсль?

— Да, деловой такой мужик, хорошо поговорили, — недоуменно кивнул тот. — Я аж ошалел, когда он предложил забирать всю нашу продукцию, да по таким ценам, что оптовиков теперь только лесом посылать! А ты его знаешь?

— Конечно, знаю, это я его к вам прислала, — довольно улыбнулась девушка. — Тут дело в чем: он эксклюзивный поставщик для богатеньких вроде моего лорда, которые в магазине молоко не покупают. Ясное дело, я подсуетилась, я же знаю, что вы его не разбавляете… Клиентов у него не особенно много, но это пока, потом будет больше. Так вот, лорд уезжает на континент, у него там есть земля, и он готов сдать ее в аренду фермерам, причем на первых порах бесплатно… Дурсль тоже уезжает, бизнесом можно и через пролив руководить. Понятно?

Сара со Стэнли переглянулись.

— Ну… — протянула мать. — Так вот все бросить…

— Но предложение заманчивое…

— Я без Билли не поеду! — выпалила Мэй, сверкнув глазами.

— Не сходи с ума, — одернул Стэнли, — ты представляешь, сколько стоит перевезти такого жеребца?!

Эйприл только посмеивалась про себя.

— Погоди, — нахмурилась Сара, — с какой это радости ты уже обсуждаешь стоимость перевозки Билли, если мы еще не решили, ехать или нет? И чего ради?

— Того, мать, — серьезно ответил он, — что с бухты-барахты такие предложения не делаются. Лорд забирает Эйприл с собой, уезжает Дурсль и, думаю, те громилы, которые с ним приезжали, а, дочка?

— Крэбб с Гойлом, — сообразила она. — Да, они тоже. Там еще несколько человек наберется.

— Побойся бога, мы даже языка не знаем! — воскликнула Сара.

— Подумаешь, столкуемся как-нибудь через Дурсля, — пожал плечами Стэнли. — А дети выучат, у них мозги не такие закостенелые, как у нас с тобой!

— А перевозку барахла и той скотины, которую вы захотите забрать с собой, лорд оплатит, — вставила Эйприл. — Так что не мелочитесь, берите, что хочется, для него это мышкины слезки.

— И Билли? — радостно воскликнула Мэй.

— Куда ж без него?

— Хочу во Францию! — завопила она, Джулия и Огаст подхватили. — Поедем, ма!

— А тут все так и бросим? — горестно спросила Сара. — И землю, и дом… эх!

— Мы останемся, — сказал вдруг Ленни, пошушукавшись с Джун. — Я это… ну… не хочу уезжать, родня у меня тут поблизости, да и боюсь я этих иностранцев. И Джун с места трогаться не хочет. Ну а там если спросят… так мы арендаторы, вот! Не знаем ничего! Надо только бумагу написать, будто я у вас землю в аренду взял, фамилия другая, с нас и взятки гладки!

— Соображаешь, — с уважением сказала Эйприл, мысленно отметив, что Джун с Ленни надо подчистить память, ну да с этим и Молли справится. — Отличный вариант: ферма не заброшена, а что хозяева другие — кто ж за этим следить будет?

— Вдвоем вы не управитесь, — покачал головой Стэнли.

— Я тоже останусь, — подал голос Маленький Джон. — Я работать могу. Или хоть с детенышем посидеть, приготовить, убраться там… Я от Джун не поеду. А там, может, еще кого возьмем, ну как вы…

Эйприл только вздохнула: семейка ей досталась еще та!

— Тогда надо опеку над Джоном переоформить на Джун или Ленни, и фамилию ему сменить, — сказала она. — Джун уже совершеннолетняя, так что подмажем, где надо, и без проблем.

— А мать, конечно, никто не спросил, — проворчала Сара, собирая посуду, — хочет ли она на старости лет срываться с насиженного места и тащиться в чужую страну! Я, может, с внуками хотела поняньчиться, а тут…

— О, мама, внуков я тебе обеспечу, — засмеялась Эйприл. — В смысле, не я лично, но малышни будет хоть отбавляй! Опять же, миссис Дурсль — женщина вполне приятная, домовитая, думаю, вы общий язык найдете, ей ведь тоже будет сложно в первое время в чужой стране, муж работает не покладая рук, двое пацанов на руках… Ну?

— Боже, и так понятно, что ты все уже решила за нас, — тяжело вздохнула та. — Ну что ж. Хоть теперь погляжу, что в этой Франции такого есть… может, даже в Париж съездим, а, отец?

— Чего б не съездить, — миролюбиво ответил тот, — вот обустроимся на новом месте да и съездим, авось не заблудимся. Ты подумай лучше, что с собой брать, а что молодым оставить. И со скотиной решить надо: молодняк-то мы купили, да надо посмотреть, есть ли смысл за океан тащить, может, там не хуже продают…

Эйприл уверилась, что ее странноватое семейство увлеклось обсуждением грядущего переезда (да подумаешь, рукой подать, через пролив!), встала из-за стола, попрощалась и вышла, но во дворе ее поймала Мэй.

— Эйп, — серьезно сказала она. — Есть вопрос.

— Отлично, только сперва спрошу я. Правда, что Огаст с Джулией целуются? Ты наверняка видела!

— Правда, — пожала плечами цыганка. — А что? Они же не родственники! И ты не смотри, что они ругаются все время, Огаст за Джулию кого хочешь побьет! — Она помолчала и добавила: — А она за него — убьет.

— Ясно, я так и думала… — хмыкнула Эйприл. — Теперь ты спрашивай.

— Ты сказала, что твой лорд с друзьями уезжает… — девочка нахмурилась, — а вот тот человек, которого ты к нам приводила — он тоже?

— Что — тоже? Друг?

— Ну!

— В некотором роде. А что?

— И он поедет со всеми остальными?

— Вряд ли, — сказала Эйприл, а потом задумалась. — Хотя чем черт не шутит! Может, и поедет, если силы воли хватит! Так в чем дело-то?

Мэй посмотрела на облака, на дальний лес, а потом спросила прямо:

— Он же еще не очень старый?

Эйприл поперхнулась.

— Он моложе моего лорда, — сказала она, откашлявшись, — просто выглядит не очень.

— Что верно, то верно, — ухмыльнулась Мэй. — Ну да ничего, сойдет…

— Ты это о чем? — опасливо спросила Эйприл. — Нагадала, поди, чего-нибудь?

— Может, нагадала, может, сама решила, — задумчиво протянула девочка. По черным глазам решительно ничего нельзя было прочитать. — Эйп, если он не поедет…

— То что?

— Сделай так, чтобы поехал. Или пусть твой лорд сделает, он может, я же вижу, — отрезала Мэй. — Крутись, как хочешь!

— Еще всякая шмакодявка мной командовать будет! — засмеялась та. — Ладно, попробую, но этот мистер строптивый, так что уж не обессудь…

— Ничего, у мужчины должен быть характер, — серьезно сказала Мэй. — Пускай даже и плохой. На кой нужны слизняки?

Эйприл в очередной раз восхитилась названой сестренкой, потом подумала, что это может быть, по меньшей мере, забавно, и спросила:

— А возраст-то чего, ничего?

— В таборе считалось, что если барон берет себе молодую жену, значит, он полон сил и достоин управлять своим кланом, — невозмутимо ответила Мэй. — Даже если ему шестьдесят, а невесте пятнадцать.

— Ты поэтому отстала от них? — негромко произнесла Эйприл.

— Да, — не стала запираться та. — Мою сестру так взял один богатый цыган… Нам, женщинам, выбирать особенно не приходилось.

— А теперь, чувствую, выбирать не придется бедняге профессору, — пробормотала девушка. — Ладно, мне пора! Всем привет!

Вернувшись в мэнор, Эйприл навестила Драко, оценила его успехи, велела поправить ошибки и продолжать в том же духе, а сама вышла на террасу — подумать.

Она прекрасно понимала, что навсегда останется прислугой. Такие, как Малфой, на девушках вроде нее не женятся, да и не очень-то хотелось, ясно, что это человек из другого мира. Переспать можно, взять в дом, чтобы смотрела за сыном — тоже, но не более того. Вдобавок, детей ему от нее не видать, а это, пожалуй, единственное, ради чего Люциус мог бы шокировать общество. С другой стороны, оставить Драко было выше ее сил. Эйприл наткнулась на него случайно, но потом все заплелось в такой сложный узел… И мальчишка сложный, отец с ним не совладает, это точно: или разбалует до невозможности, или сам заработает нервный срыв, никому от этого лучше не станет…

— Что это вы так невеселы, мисс? — раздался за спиной голос Малфоя.

— Да вот думаю, как мне быть, если по-французски я ни слова не знаю! И Драко тоже, — ответила она.

— Вместе с ним и выучите, — спокойно произнес он. — Знаете, я был очень ленивым мальчишкой. И когда дед понял, что от наставника я попросту сбегаю, то приказал всем в доме разговаривать со мной только на французском. И делать вид, будто меня не понимают, когда я говорю по-английски, даже если я всего лишь просил передать соль. Вы не представляете, мисс, каких успехов я достиг в изучении иностранных языков и в какие короткие сроки!

— Языков? — уточнила Эйприл.

— Да. За французским последовал немецкий…

— Ах, бедняжка! — засмеялась девушка.

— Так вы поедете с нами? — спросил Люциус. В глубине его глаз Эйприл разглядела страх: страх одиночества, страх не справиться с сыном, страх потерять его…

— Куда ж я от вас денусь, — тяжело вздохнула она. — Но при одном условии.

— Каком?

— Моя семья поедет со мной. Погодите, дайте договорить! — Эйприл прижала палец к губам Люциуса. — Торопыга… Вы сказали, у вас есть земля, вы можете сдать ее в аренду. Дурсль тоже переезжает, так, наверно, ему лучше будет иметь дело с проверенными людьми? Мои согласны, если что. Тут останется Джун с мужем и братом, им надо будет немножко память почистить… Вот и все. Мои готовы ехать. Только без коня Мэй никуда не поедет!

О том, что Мэй положила глаз (а может, и наложила сглаз) на Снейпа, Эйприл предпочла умолчать.

— Никаких проблем, — серьезно сказал тот. — Я, признаюсь, хотел предложить такой вариант, но подумал, что привыкшие к родным местам люди не захотят трогаться с места…

— Чудак-человек, — улыбнулась Эйприл. — Ради детей они хоть в Австралию подадутся… Мама подружится с миссис Дурсль, тут к Мэй не ходи… Ну, вы же поняли мой намек, не так ли?

— Конечно, мисс, вы очень… убедительны, — Люциус мягко гладил ее по спине.

— Пора собирать вещи?

— Да. Детскую так уж точно заберем, Драко не со всеми игрушками успел позабавиться, — улыбнулся он, не удержался и поцеловал Эйприл. — Я жалею только об одном…

— А я не жалею, — перебила она. — Потому что тогда вы живо взялись бы мной командовать, а мне этого даром не надо! Ну и вообще, может, найдется для вас невеста, вы молодой, красивый, а что характер поганый, этого сразу не видать. Вы обходительный, француженки не враз разберут, до чего вы вредный!

— Мерлин, как же мне порою хочется перекинуть вас через колено и отшлепать туфлей! — простонал Люциус.

— Мистер знает толк в извращениях? — фыркнула Эйприл. — А что не так?

— Я клянусь, что никогда больше не женюсь, — серьезно произнес он. — Ну на вас разве что.

— Не надо, общество осудит, — не менее серьезно ответила она.

— Так или иначе, я не введу в дом другую женщину. Я любил Нарциссу, но ее больше нет. Я привязался к вам, Драко вас обожает, и пусть всё остается, как есть, — без тени иронии сказал Люциус. — Я не думаю, что когда-нибудь сумею полюбить по-настоящему. Я просто хочу, чтобы рядом был верный друг.

— Подруга.

— Какая разница?!

— Большая, — улыбнулась Эйприл. — Что ж с вами поделаешь, придется тащиться в эту Францию!

— Вы согласны? — негромко произнес Люциус. — В самом деле? Мисс… Это звучит глупо, но я прошу вас — не бросайте меня. Нас с Драко, так вернее. Все, кого я любил, ушли — дед, мама, отец, Нарцисса, и… у меня остались только сын и вы…

— Никуда я не уйду, — серьезно сказала девушка. — Не мечтайте даже. Вам нельзя доверять ребенка, это уж точно! Либо вы его уморите, либо он вас с ума сведет.

— Это точно, — ответил он. — Я и не думал, что воспитывать детей настолько сложно!

— Да ладно, прорвемся, — улыбнулась Эйприл. — А, вон это чудище несется наперегонки с мистером Фенелли! Его тоже заберем?

— Разумеется! И лошадей, куда без них. Там дом попроще, но и конюшни, и службы имеются. Да, картины я тоже прихвачу, — произнес Люциус. — Это часть истории нашего рода, негоже ею разбрасываться.

— Само собой, — кивнула Эйприл и поймала Драко, с разбегу кинувшегося ей в руки. — Что это ты расхулиганился? Уже все сделал, что я велела?

— Почти! — радостно ответил тот. — Я потом доделаю, я хочу погулять, пока погода хорошая! Смотри, Эйп, какие облака красивые! Папа, скажи!

— Очень красивые, — согласился тот, забрал у Эйприл сына и посадил себе на плечо.

— Вуф, — сдержанно подтвердил мистер Фенелли и застучал хвостом по земле.

Люциус властно привлек к себе Эйприл. Драко ухватил ее за косичку и засмеялся. Мистер Фенелли гулко гавкнул, а появившаяся рядом Молли улыбнулась: хозяева были довольны, а значит, скромная домовуха все делала верно, никто на нее не гневался…

— Мы посоветовались и решили, что детей отдадим в обычную школу, — сказал вдруг Малфой.

— Да ладно?! — Эйприл обернулась, чтобы взглянуть ему в лицо.

— Я не шучу. Разумеется, это будет хорошая дорогая школа, — добавил он с толикой высокомерия, — но мы пришли к выводу, что детям нужно узнать, каковы их маггловские сверстники. Взять Дурсля и Поттера — они прекрасно уживаются, хотя, как сказал Вернон, поначалу дрались…

— Им еще надо объяснить, что нельзя давать волю магии, — напомнила девушка.

— Думаю, годам к семи они и так научатся держать себя в руках. Поучатся с магглами, а там мы запишем их в Шармбаттон… как хотела Нарцисса… — Люциус умолк. — Или в Дурмштранг. Там будет видно.

— Конечно, — сказала Эйприл и погладила его по руке. Мистер Фенелли ткнул мокрым холодным носом, а Драко просто обнял отца за шею. — Разберемся…

* * *

— Вот это да! — сказала Эйприл, глядя по сторонам. Люциус держал на руках Драко, а мистер Фенелли, ошарашенный таким количеством незнакомых запахов, старался не удаляться от хозяев. — Красота какая!

— Эйп, смотри! Вон она, как на картинке! — Драко указывал на Эйфелеву башню.

— Ну, вживую она намного симпатичнее, — сказала девушка и улыбнулась.

Переезд уже завершился. На ферме остались Ленни с Джун и Джоном, которым все-таки подчистили память, а остальные живо собрались да и отправились в неведомое. Мэй волновал в основном ее Билли, ну а остальное — как получится. Во всяком случае, записку с адресом Фреда Снейп получил, остальное было в его руках.

Дурсли тоже отбыли; Петуния искренне радовалась волшебному переводчику, а то ничего ведь не поймешь!.. Сару это не трогало, она ухитрялась договариваться с местными буквально на пальцах, а дети уже начали трещать на жуткой смеси английского с французским.

— Может, нам уже пора домой? — негромко спросил Люциус. — Вечереет. Драко пора укладывать…

— Да бросьте, — сказала Эйприл. — Когда еще увидишь…

«Как прекрасен апрель в Париже», — мысленно закончил Малфой и улыбнулся. Все-таки жизнь была прекрасна.

— Ну опять… — проворчал Драко и обнял мистера Фенелли за шею. — Взрослые — ужасно глупые. До вечера еще столько времени! Ужинать надо и вообще, а они опять…

— Гав, — горестно подтведил пес.

— А может, это не просто? — спросил мальчик. — Меня Эйп так никогда не целует…

— Гр-р-р… — задумчиво произнес мистер Фенелли.

— Эйп говорила, что тетеньки целуются с дяденьками, когда любят друг друга, — доверительно поведал псу мальчик. — Ну так это же очень хорошо, как по-твоему?

— Гав! — сказал тот и стукнул хвостом по мостовой.

— Вот я тоже так думаю. Эйп самая хорошая, лучше не бывает! Пускай папа только с ней целуется, а не с какой-нибудь чужой теткой!

— Гав!

Драко посмотрел на взрослых. Люциус обнимал Эйприл, та притулилась к его боку, но все вертела головой, увидела наконец мальчика и протянула руку. Он охотно прижался к ней, мистер Фенелли сел по другую сторону, хозяин потрепал его по ушам.

Вдалеке сияла огнями Эйфелева башня. Теплый ветер мягко касался лиц и ерошил волосы.

Апрель в Париже был несказанно прекрасен.

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска и скачивания книг

Книжный Бот

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник