Избрание

Глава девятая: «Турнир на крови»

Утреннее общее заседание у министра Дезидерия, куда были приглашены лишь трое его доверенных секретарей, с частью старых агентов что работали в столице империи и личный лекарь министра, Феофилакт — началось ещё в семь утра, на следующее, после провальной совместной охоты с наследниками, утро.

Министр пил куриный бульон с мелко нарубленной зеленью из вместительной пиалы и слушал предложения, поступающие от его ближайшего окружения.

О «Турнире» говорили и ранее, но лишь как о некоем запасном варианте, если план «Охота» окажется не до конца реализован и не приведёт хотя бы ко временному усмирению наследников и их бурной деятельности, направленной против набиравшего всё большую силу, «престолодержателя».

Теперь же, после вчерашнего полного провала на переговорах и ещё большей подозрительности и враждебности со стороны вице-королей к главному имперскому министру, именно запасной вариант «Турнир» и становился основным к выполнению — перед отправлением Дезидерия и группы его слуг прочь из столицы, на подавление мятежных провинциальных королевств Урдии и Амазонии.

Следовало как можно быстрее и надёжнее обезопасить нынешние позиции «бессрочного» министра от нападок со стороны внуков покойного императора и не дать тем объединиться в выступлениях против самого Дезидерия, как их общего врага.

Для этого нужна была большая ссора между четвёркой наследников и по возможности такая, что поставит надолго любое скорое примирение и объединение между братьями — в глухой тупик.

Тогда то, несколько дней назад, Рикульф, один из доверенных секретарей министра и вспомнил о возможном проведении большого рыцарского турнира в столице, где бы участвовали представители и из свит всех прибывших наследников.

— И что? — не понял вначале смысла данной затеи Дезидерий, когда услышал о подобном запасном варианте, на случай краха «примирительной охоты» от своего слуги. — Даже если один из них победит, а обычно более одного победителя бывает лишь на массовых выступлениях — нам то что? Не думаю что бы наследник, чьи люди выиграют, сильно обрадовался, скажи я ему что они это сделали с нашей «помощью»…

— Вы меня не поняли, мой господин. — Мягко поправил Дезидерия Рикульф. — Идея несколько в ином: если мы не сможем договориться на охоте, следует хотя бы рассорить «четвёрку» на то время, пока они без нас останутся все вместе в столице. Для этого и устраиваем весь этот показной балаган с рыцарским турниром и призами, массовками из черни и прочей ерундой.

— Предмет раздора? Огромный или очень ценный приз, обладание которым настолько возвысит победителя, что он посчитает себя чуть ли не уже — даже не знаю кем… Но что это: гарантированное Избрание императором? Мне кажется наследники лишь ради него готовы будут немедля вцепиться в глотки друг другу, всё остальное их пожалуй что мало заинтересует. Деньги? — для их людей это стимул, но вот сами провинциальные корольки не сильно в них нуждаются. Титулы? Перед Избранием императором могущественнейшей державы?! Пока что мне непонятно чем наследников так сильно можно приманить, ради победы в состязании…

— Не совсем это нам необходимо. — вновь вкрадчиво уточнил Рикульф. — Главное, что бы было побольше крови и смертей, а победа — вопрос второстепенный. Нам важно участие рыцарей провинциальных вице-королей, а не победа кого то конкретного. Девиз будущего состязания будет таким: «Главное участие, а не победа…» Гарантированное выступление на турнире будущих жертв условного «Заговора друидов и присоединившегося к ним ересиарха Велизария, из Ромлеи». Примерно так.

— Хм… что? — совершенно изумился Дезидерий, понимая что ничего пока не понимает. Министр даже заподозрил что его доверенный секретарь попросту сошёл с ума.

Рикулф начал терпеливо объяснять своему хозяину смысл всей операции» Турнир»: выбираются рыцари из свит всех провинциальных наследников, по возможности желательно как то поспособствовать, что бы это были близкие к вице-королям люди, что захотели бы поднять престиж своих земель в имперской столице — особенно после недавних беспорядков против приезжих провинциалов и выступления столичных жителей к министру, с просьбой стать их «Защитником».

Во время рыцарских турнирных сшибок, оружие боевое маскируется под турнирное — например с помощью каких накладок из ткани или чего подобного, но с гарантией сильнейшего повреждения при соприкосновении с врагом: можно даже отравить, если это даст какое преимущество.

Выпускающие разрешают начало схватки и тут — бац! — сразу же начинают падать замертво рыцари!

Все бегут к ним в ужасе и гневе, и вскоре, стороны что потеряли своих людей — орут на сторонников представляющих невольных «убийц»! Все в бешенстве и ненавидят друг друга, а министр, гарантировав честное расследование, максимально долго его затягивает — до самого своего возвращения из похода.

— Если кельрики убьют кого из гарданцев или ромлеян, или как ещё — уверен что господа убитых на турнире рыцарей не станут сговариваться, по крайней мере сразу, иначе их не поймут собственные свиты, а правители вынуждены считаться с мнением, особенно массовым, своих приближённых и наследники вынуждены будут ждать пока понемногу успокоятся страсти и гнев от потерь. Что даст время, господину главному имперскому министру, провести удачный поход и вернуться с триумфом — не обращая уже внимания на требование о честном суде. Да и будут ли о нём кто вспоминать, кроме семей погибших, после успешного похода на мятежников и побед в нём?

— Толково… — одобрил министр затею своего секретаря. — Но как объяснить что мы не проверили оружие перед турниром? Опять ведь пойдут разговоры о засаде и специальной подлости устроителей турнира и тогда — всё это насмарку…

— Следует поставить на выдачу оружия и его подавание бойцам, перед схваткой — людей совершенно новых в столице. Потом «посоветовать» им немедля сбежать, как только рыцари начнут падать замертво — сбежать из столцы от наказания плетьми или даже отсечения головы. При бегстве данных несчастных, ваши минарды заколят указанных им людей и «найдут» при них записки от амазонийских друидов, рыцарей Урдии и самого Солнцеликого: с предложениями устроить данную провокацию и убийства, плюс пяток мешочков с золотом и вензелями наших противников в будущем походе.

— А не слишком откровенно?

— Ничуть! В спешке и суматохе, что начнётся на турнире после первых смертей, особенно когда наши агенты в толпе начнут истошными воплями подстрекать со всех сторон к нападению свиты провинциальных принцев на всех рядом стоящих: как тех, чей рыцарь будет убит — так и тех, чей убил. Так вот, в спешке и подобной суматохе — данная простейшая уловка как раз и может сработать. Потом, при пристальном расследовании конечно возникнут вопросы, но нам ведь важно наследников поссорить здесь и сейчас, не так ли? А уж Потом, после похода — будет потом… На турнире, кроме смертей рыцарей, произойдут новые схватки между их людьми и наверное новые смерти. Примирения быстрого не будет и даст нам безопасное время для похода, а по возвращении из него, мы и найдём виновных… кого-нибудь!

Сейчас, спустя несколько дней после данного разговора, все секретари главного имперского министра, его личный лекарь и пять агентов что организовывали «агентские сети» в столице — сидели возле стола с отпивавшем маленькими глотками в задумчивсти бульон министром Дезидерием и ждали его указаний.

Их ещё вчера предупредили о начале проекта «Турнир» и попросили готовиться к данному мероприятию со всем тщанием.

Министр отставил пустую пиалу и поинтересовался у Рикульфа, который был назначен основным разработчиком планов на предстоящую провокацию: «Что нового? Какие будут предложения по рыцарскому турниру и когда его лучше начать проводить?»

— Хм… — протянул вставший секретарь и помедлив самую малость, продолжал. — Мы считаем, что начинать готовить турнир следует уже сейчас, дабы не пришлось откладывать наш поход против мятежников.

— А это реально? — спросил после паузы Дезидерий. — Оповестить участников, договориться с наследниками что бы выставили людей, что после вчерашней охоты может быть вдвойне непросто… Организовать арену для представления, договориться с агентами о незаметной подмене оружия. Да прорва всего, что следует делать! Я то как раз думал на пару недель перенести походное выступление и уже как следует проведя наше мероприятие, отправиться, а?

— Есть трибуны и ткани, что использовались для встречи наследников, когда они въезжали в столицу. — возразил Рикульф. — Соорудить новые арены и трибуны для знати, много времени не займёт — максимум трое суток! Отмена похода заставит людей роптать, да и нам ведь не турнир важен, а результаты отдельных схваток, а соответственно…

— Как заставить наследников выставлять людей на него?

— Проще простого! Наши агенты обрабатывают слуг простолюдинов, из обслуги дворцов наследников, байками о том — что если кто из внуков не выставит людей для турнира, его и его людей посчитают трусами и вряд ли изберут императором Избиратели, зачем такой пуганный правитель нужен? Простецы донесут данную верную мысль до знати, а уж она сама попросит наследников дать им возможность прославить именно их королевство в столице империи и доказать, чьи рыцари самые храбрые и умелые воины! Обычно у подобных людей голова быстро улетает прочь, если их правильно подначить…

— Возможно ты и прав. Продолжай.

— Турнир сделаем в честь начала нашего похода на мятежников, как повод. Проведём ещё дополнительно конкурсы по стрельбе из лука и арбалета, для стрелков простолюдинов и столичных горожан — поставим пару новых полигонов с мишенями или набитыми соломой чучелами. Организуем на площади, где был оркестр что играл для прибывающих наследников.

— Для чего всё это?

— Лучше что бы было много разных вариантов зрелища, для отвлечения внимания и не возникало подозрений что мы заманиваем именно людей вице-королей, в ловушку. При одном лишь рыцарском турнире может возникнуть подобное ощущение…

— Понял. Далее.

— Люди во множестве соберутся возле основной арены, а значит, когда начнутся беспорядки, то в них поучаствуют и горожане: добавив крови и главное, возненавидев ещё сильнее наследников, после того как отряды вице-королей, спровоцированные нашими агентами — начнут промеж собой свару и схватки, фактически побоище, как в настоящей битве. Но кое что мы должны будем изменить с самого начала: наш первоначальный план был несколько оторван от жизни, как сейчас я чётко вижу…

— Вот как? — И что ты, Рикульф, — не без ехидства добавил умилённый самокритикой своего секретаря, главный имперский министр, — не учёл сразу?

— Эм… Мы посовещались и господин Феофилакт заметил, небезосновательно, что если схватки пройдут поочерёдно, как привычно всем на подобных состязаниях — перед трибуной с принцами и высокой знатью, и только на одной арене: то первый же «казус» заставит остановить поединки и проверить оставшееся оружие и все остальные схватки уже могут быть просто отменены. Нам же нужны минимум трое пострадавших, иначе будет мало поводов для крупных потасовок среди людей наследников и дальнейших конфликтов.

— Да… Есть такой вариант. — уже хмуро согласился министр. — И каково решение данной задачи?

— Ставим несколько арен, приблизительно шесть: одну главную — с трибунами для свит наследников и высшей знати, ложами для принцев и пять арен с малыми трибунами, как запасные. На главной, абсолютно точно, происходит смерть рыцаря — на остальных можно ограничиться и простым ранением с увечием. Организуем это всё к первым же выездам на схватки. Пары выставляем с учётом специфики отношений их хозяев: кельрик-ромлеянин, кельрик-гарданец, уммландец-кельрик, уммландец-ромлеянин… Пока что так.

— Три раза кельрик? — сколько вообще будет рыцарей с каждой из сторон?

— Четыре. Наследники дадут шестнадцать рыцарей, ещё по четыре выставят столичные имперские рыцари, прибывшие в город провинциалы из победителей местных турниров, императорская гвардия Железнобоких и наконец, четверых мы выберем из тех кто выступит из простых рыцарей на «предварительном» соревновании и победит там. Так мы и отрепетируем свои планы действий, уже на сам день основного турнира.

— Хорошо. Одобряю. — проговорил Дезидерий, всё чаще о чём то мрачно задумываясь.

— Далее проще, — продолжал Рикульф, — в первых же схватках происходит убийство и ранения. Схватки начнутся одновременно на всех аренах, что бы сложнее было им помешать и не позволит остановить турнир в случае первой же смерти и дать нам время провести все четыре провокации: в схватках с гарданцем и ромлеянином — должны победить кельрики, в схватке с уммландцем — кельрик обязательно проиграет. И как дополнение: уммландец победит ромлеянина…

— Ахахаха! — расхохотался министр и хлопнул себя по толстой ляжке. — Понимаю! Здорово: представители инквизиторской Кельрики ранят друидов Гарданы и еретиков Ромлеи? А потом, получают ответ от головорезов Уммланда? — тогда действительно, Гардана и Ромлея объединятся против кельриков Амвросия и Великого инквизитора Корсо, а банкир Тудджерри и наследник Лиутпранд будут вынуждены, против своей воли, также активно сопротивляться ненависти фанатиков из той же инквизиторской Кельрики… Красиво!

— Благодарю вас, мой господин. Мы старались… — улыбнулся Рикульф и вежливо, с достоинством поклонился. — Мы решили всячески расхваливать мероприятие и наши группы агентов уже скоро начнут обзывать людей принцев трусами, прямо на улицах города и убегать прочь. А если хоть кто из провинциальных королей откажется дать своим свитам право принять участие в турнире — они будут безвозвратно опозорены. Предварительные схватки для отбора, среди бедных рыцарей — мы покажем первым министрам наследников: что бы они видели что всё чинно и спокойно. К тому же мы позволим их страже занять места и всё проверить ещё до начала турнира, а самим наследникам — оказаться во дворце их деда с самого утра.

— Для чего это? — насторожился Дезидерий, помня о недавнем штурме дворца наёмниками Тудджерри.

— Что бы они видели нашу благожелательность и не опасались фанатиков с кинжалами, что могут выскакивать из толпы в день турнира. Все наследники заранее окажутся в императорском дворце, где будут отдыхать в предоставленных им комнатах — потом направятся на турнир, где каждый уголок на арене и трибунах для знати обыщет их личная доверенная охрана… В чём может быть подлость при таких мерах безопасности?! И вот тогда наш «Турнир на крови» и преподнесёт им сюрприз…

— А… Понял. Всё верно. — протянул министр после раздумий. — Одобряю. Приманить и успокоив подозрения — нанести внезапный удар со стороны, откуда никто не ожидает? Неплохо, весьма неплохо…

Обсудили вопросы организации работы агентов: как будут совершать променады с провокационными заявлениями у дворцов наследников, готовить группы для истеричных оскорбительных криков в толпе и поднятия градуса ненависти в простецах, когда появятся первые раненные и следует довести ситуацию до кипения, а не дать ей успокоиться.

Договаривались о том, кого из минардов отправить на «зачистку» условно сбежавших служек, что выдадут на турнире боевое оружие выступающим рыцарям, слегка изменённое визуально под классические турнирные варианты и что именно следовало минардам при убитых «беглецах» найти: кошели с золотом и вензелями королевств Урдии и Амазонии, друидические символы, записку с благословением от Солнцеликого.

Набор был несколько примитивен и удивил бы внимательного опытного следователя, однако Рикульф настаивал что в суматохе и злобе «Турнира на крови» — большинство участников будущего противостояния с обилием жертв, не особенно станут работать головой, всё более сердцем: требуя немедленной мести и всячески пытаясь совершить самосуд, а в таких ситуациях подобные, «слишком явные» методы оболгания — и были наиболее подходящи.

На суде или когда он случится, уже можно будет использовать иные данные, даже попытаться их связать с атакой на принцев на охоте и доказав, с помощью умелых юристов крючкотворов, что всё затеяли мятежники — с целью подставить главного имперского министра Дезидерия, перед походом.

Решено было немедленно начать возводить трибуны и арены для рыцарских схваток, полигоны для турнира стрелков из луков и арбалетов, площадки для оркестров и выдачи бесплатной еды и напитков, что в очередной раз собирался совершить «престолодержатель», с целью постоянно показывать столичным жителям своё внимание к ним и радение об их досуге.

Секретарь Дезидерия, Анулон — принялся рассылать гонцов: что бы те, на всех перекрёстках столицы и землях близ неё, сообщали людям о скором турнире, что состоится на четвёртый день после данного оповещения.

Анулон отвечал за информационную поддержку мероприятия и именно у него, в малом штабе, одном из кабинетов помещений отданных собственной канцелярии «престолодержателя» — собирались слуги и организаторы турнира, поставщики и офицеры — это была «белая» организационная служба, для всеобщей видимости и проверки, в случае чего.

Секретарь Тарасий стал у себя в кабинете принимать старших агентов по провокациям в городе и на турнире, и инструктировать их. Выдавал деньги и объяснял задачи каждой из групп.

Рикульф в основном постоянно разъезжал в «карете-штабе», из которой и вёл непосредственное руководство строительством трибун и площадок, договаривался с людьми из наёмников и вообще, был чем то вроде полководца на поле сражения.

Именно Рикульф был основным отвечающим за данную операцию и в случае провала — вполне мог быть казнён, по обвинению в государственной измене…

Или наоборот, в случае успеха затеи с кровавой провокацией: получал звание имперского рыцаря, которое мог сейчас выдавать его хозяин, министр Дезидерий и вполне сносный замок с пахотными землями и лугами, близ него.

Всё зависело от того что произойдёт на турнире и чем это закончится: удастся поссорить наследников и обезопасить таким образом отъезд в поход на мятежников главного имперского министра — быть Рикульфу имперским рыцарем, не удастся — скорее всего быть изменником и уже вскоре, вполне вероятно, трупом…

Столица, после дня приезда наследников, выступления толпы к императорскому дворцу и требования о защите у министра Дезидерия — теперь переживала очередной приступ воодушевления и некоей всеобщей радости: вновь появились, словно бы ранее пропавшие в никуда жрецы проповедники и отовсюду советовали обязательно прийти на ближайший праздник с рыцарским турниром и поддержать своих бойцов, а заодно пожелать и: «Нашему Защитнику, министру Дезидерию — успешного скорого похода и победы над всеми недостойными еретиками и изменниками!»

Всюду шушукались люди и обсуждали меж собой кто одержит победу на состязании: люди одного из наследников или же имперские гвардейцы. Столичные горожане считали что лишь представители этих групп могли победить, остальные были лишь для набития турнирной численности участников до тридцати двух рыцарей и удобства проведения отбора и самих схваток.

В городе воздвигались трибуны для знати: возле основной арены, огромные, многоярусные — для высокой знати и наследников со свитами, каждый из которых получит на них свою отдельную просторную ложу и попроще, всего в десяток рядов — для обычных знатцев, рыцарей и провинциальных баронов, что будут следить за схватками на малых аренах.

Оркестры играли для танцующих при них несколько подвыпивших людей. Все три дня осуществлялись бесплатные раздачи пищи и вина, всюду носились как сумасшедшие подростки и орали кричалки и восславления понравившимся им рыцарям, из участников и, правда реже, из за опаски попасться городской страже и быть поротым, оскорбления тем из участников турнира — кого считали хуже или вовсе недостойным даже схватки на турнире.

Дезидерий разрешил использовать пять бомбард для выстрелов в воздух конфети в праздничном салюте, но при каждой бомбарде стояла тройка его минардов, в качестве смотрящих: что бы никто не развернул орудия и зарядив их ядром или рубленным металлом, не дал, чего доброго — залп по самому министру или наследникам.

Как ни странно, но на следующий после совета у Дезидерия день, когда прибыли гонцы во дворцы наследников с предложениями тем выставить четвёрки бойцов на данное состязание — никто из вице королей не отказался и все согласились обязательно участвовать в данной затее.

Уммландский первый министр Тудджерри смог убедить своего повелителя, Лиутпранда, в том, что участие в данном состязании повысит репутацию самих представителей их королевства, а победа, вполне возможная благодаря деньгам богатейшего из негоциантов империи — позволит именно Лиутпранду примириться с жителями столицы и в дальнейшем потеснить и министра Дезидерия, в их умах. Особенно когда последний покинет город и предоставит возможность уммландцам спокойно перенанять к себе на службу оставшихся в полисе его агентов, а то и всех сотрудников «главного имперского министерства»: тогда Избрание императором практически гарантировано представителю Уммланда! И турнир — небольшой кирпичик в основание будущего правления…

Кельрики яростно желали, с помощью четвёрки фанатичных своих бойцов, в том числе пары инквизиторов из них — несколько сгладить негативное представление о себе лишь как о «полоумных с кострами» и показать почему они уже два десятилетия удачно отвоёвывают земли луннопоклонников, на самом Юге империи. Великий инквизитор Корсо был уверен, что победа его фанатичных в вере рыцарей обеспечена и это послужит сигналом вступать в инквизицию всё новым знатным людям, в том числе и отряды силового прикрытия облав трибунала инквизиции, что после случая на охоте, совсем недавно, по мнению Корсо — должны были быть значительно увеличены.

Ромлеяне хотели просто повеселиться и отвлечься от грустных мыслей: после захвата их королевства новым Солнцеликим, огромное множество сторонников вице короля Джанелло бежало к принцу в столицу империи и сейчас еле пробивалось там, сводя концы с концами. Турнир мог их немного отвлечь, а победа — давала повод для гордости! Об ином, во дворце вечно пьяного и насильничающего принца Ромлеи, пока не задумывались.

Поллион, первый министр Гарданы, говорил своему господину Бореллу что хочет примирить гарданцев с остальными «братьями» из иных королевств и столицы. Однако в доверительных разговорах с дочерью он напирал на особых настойках друидов, для бойцов, что делали их почти втрое выносливее обычных воинов и увеличивали реакции в бою, и считал что победа, благодаря данным напиткам — им гарантирована. После победы на турнире пойдут слухи о мощи друидов и великой опасности для всех выступающих в поход, против «королевства друидов — Амазонии!».

Поллион страстно желал всеми фибрами души отменить данный ближайший поход против своей малой Родины и отомстить министру Дезидерию, унизив привселюдно обычных имперских рыцарей — показав мощь друидических практик.

Каждый из наследников и их первых министров с удовольствием восприняли идею проведения подобного турнира, а когда послы «престолодержателя» гарантировали им безопасность на отдельных трибунах и разрешили заранее выставить там посты со своей личной охраной и прямо перед началом турнира провести ночь, в замке деда: что бы утром не ехать, по переполненным улицам столицы, откуда из толпы могут выскакивать «кинжальщики», а просто вместе с охраной прошествовать по коридорам к своим местам в ложах — провинциальные короли и их свиты чуть не взвыли от радости, и принялись с утроенной энергией готовиться к ближайшему рыцарскому турниру.

Все наследники были уверены в своей победе и надеялись ею максимально выгодно воспользоваться: как для повышения своего статуса — так и против набравшего слишком большую силу главного имперского министра, Дезидерия.

Вечером, перед началом турнира, все наследники и их свиты прибыли в императорский дворец и были встречены безупречно вежливым начстражи императорской гвардии Магинарием Имерием.

На совместный ужин прибыл и министр Дезидерий, но вскоре, видя что все внуки покойного императора привычно сидят обсобленно и надежды на сговор меж ними нет — министр удалился, извинившись и в качестве повода сославшись на большую загруженность делами скорого выступления в поход на мятежные королевства.

Секретарь Рикульф сообщил министру что он получил списки рыцарей выставленных на турнир и теперь, вместе со своими агентами, подбирают такие комбинации пар, что бы потери тех или иных бойцов были наиболее существенны для вице королей и их людей. И они, почти что гарантированно — начали за них мстить невольным убийцам.

На утро следующего дня начался праздник: сперва играли оркестры и выступали стрелки, что под хохот и насмешки стоящей вокруг многотысячной толпы стреляли в мишени закреплённые на столбах или на спинах лошадей.

В случае одного особо неудачного выстрела и ранения коня — стрелку удалось случайно направить раненное животное прямо на ограду полигона стрельбища, где служкам всё же повезло его остановить, за огромными, выставленными там специально, щитами для осады городов.

Начались раздачи и продажа пирогов и вина, а чуть ближе к полудню, когда начался «отборочный турнир» рыцарей что не попали в основную группу, специально задержанный Рикульфом и перенесённый со вчерашнего дня на сегодняшний — на площади уже не было свободного места и люди вовсю теснились: в основном слушая крики тех, кто прислушивался к иным говорунам, находившимся близ главной арены и всем сообщавшим громкими голосами кто же победил и теперь будет участвовать в главном турнире.

Наследники дружно прибыли все вместе. После того как их люди обыскали предназначенные им ложы и выставили там посты, на главную арену в свои ложи зашли и кандидаты на трон империи и милостиво посмотрели начальные отборочные схватки.

Похвалили организацию и удобство как для знатных зрителей, так и для низких аристократов и простецов, что были вне трибун основной арены.

Выстрелы бомбард, в качестве праздничного приветственного салюта — несколько напугали наследников и Дезидерий попросил Рикульфа предупредить бомбардиров что бы их более не производили. Зато музицирование оркестра и выступление циркачей — всех повеселили и скорого начала основного действа, ради которого все и собрались, наследники ждали уже с весёлым нетерпением.

Перед праздничной приветственной речью министра Дезидерия, на возвышении — к нему приблизился сияющий Рикульф и сообщил что всё идёт отлично и пары разбиты таким образом, что потеря предназначенных в жертву интриги заговора бойцов — особо болезненно отразится на их господах, и наследники будут рвать и метать в ярости!

Второй секретарь, Тарасий, сказал главному имперскому министру что агентура ждёт лишь отмашки к началу провоцирования кровавых противостояний между сторонниками провинциальных королей и как только будет дан подобный сигнал, что уже пора начинать беспорядки — пару сотен глоток начнут взывать к отмщению на всех языках империи и лезть в бой, подспудно толкая стоявших впереди них людей к таким же действиям и по возможности активнее.

Свою речь министр Дезидерий произносил прочувственно: он говорил о будущем походе, примирении, в ожидании Избрания на престол нового императора, отказе от споров и единения всех королевств имперской державы, а закончил — пожеланием победы достойнейшему из рыцарей и показал на серебрянную чашу наполненную доверху новёхонькими, блистающими как тысяча миниатюрных солнц, золотыми монетам: «Это и есть приз победителю нашего турнира!»

Наследники вяло похлопали. Зато знать на трибунах вовсю веселилась, словно простецы и самые молодые из них даже яростно били в ладони, из за чего их более старшие родственники пристыдили шалопаев.

Девушки прятались за огромными веерами и постоянно стреляли глазками, как в стороны лож с наследниками, так и на рядом сидящих молодых людей.

На главную арену, для первой схватки, вывели пару бойцов на лошадях украшенных вычурными гербами на накидках.

Что то громко и важно объявлял глашатай, а Дезидерий, со своего удобнейшего места на возвышении, внимательно смотрел что происходило сейчас на остальных аренах, трёх поменьше: там также выставлялись пары бойцов и готовились к единому сигналу для начала всех поединков, что должен был подать сам главный министр империи трубачу, а тот, своим пугающим трубным рёвом — начать первые поединки одновременно на всех четырёх аренах.

Место «престолодержателя» располагалось на возвышении, вроде отдельной открытой башни, что несколько удивило наследников но они промолчали и позволяло министру наблюдать за всеми аренами при некотором желании, в отличии от лож вице королей, которые могли видеть лишь главную арену и, при повороте кругом — ещё одну, прямо за их спинами на определённом расстоянии.

— Всё. Пора начинать! — мысленно скомандовал себе министр и махнул платком в сторону трубача.

Тот немедля взвыл громким, истошным звуковым сигналом своего духового инструмента и тут же служки отпустили лошадей участников схваток, а сами рыцари, наклонив параллельно земле огромные, толстые, вычурно разукрашенные турнирные копья — ринулись друг на друга, желая быстрее противника разогнать свою лошадь и опередить в ударе, пускай всего на миг, оппонента.

Через пять секунд раздался чёткий звук сшибки копий с защитой надетой на рыцарей и с некоторой очерёдностью четыре последовательных удара.

Потом хорошо слышимый вздох на трибунах, когда множество людей проделывают это одновременно и наконец глухой шлепок падения одного из рыцарей в доспехах, на песок главной арены турнира.

Вслед этому случилось секундное всеобщее молчание и вновь бурная реакция отовсюду, но на этот раз от криков радости, до воплей негодования — и приглашения не валять дурака или призывов добить поверженного бойца.

Знать на трибунах главной арены вовсю веселилась и эмоционально, не присуще им обыкновенно, реагировала на случившееся поражение одного из участников схватки: после первого же удара копьём, рыцарь из Гарданы повернулся в седле боком и проехав на своём коне несколько метров начал крениться в сторону, потом, до того как разрешили его оруженосцам и слугам оказать ему помощь — он полностью свалился на песок арены и затих там…

Первой среагировала на произошедшее дочь Поллиона и супруга Борелла, Алуникофиэль: она громко, истошно, резко закричала, словно раненная чайка и бросилась немедленно, прямо сквозь строй охранников мужа и сидящей на трибунах внизу ложи принца из Гарданы знати — к раненному и сбитому на землю, рыцарю из свиты её мужа.

Женщина постоянно громко всхлипывала и отчаянно кричала на непонятном языке, отпихивала и просто вышвыривала баронов и графов с их мест на трибунах, если те не успевали быстро вскочить уступая ей дорогу и вообще, вела себя скорее неадекватно.

Дезидерий успел заметить краем глаза начавшееся оживление и на трибунах у боковых арен, однако вновь быстро вернулся к рассматриванию ситуации произошедшей прямо перед ним, на главной арене турнира: гарданцы были растеряны — Поллион буквально пожирал взглядом свою дочь, но сам не двигался с места, просто стоял словно столб и вытаращившись смотрел на лежащего рыцаря из его вице-королевства и бьющуюся в самой настоящей истерике над ним, собственную дочь. Борелл размахивал руками и кричал, он был скорее раздосадован, чем шокирован — выше всякой меры.

А вот супруга Борелла, королева Гарданы Алуникофиэль… Она, добравшись до всё ещё лежавшего пластом рыцаря гарданца, вокруг которого сейчас суетились слуги турнира и собственные оруженосцы поверженного бойца — женщина подняла окровавленную голову мужчины и стала смотреть ему прямо в глаза.

Потом разрыдалась и уже через секунду начала покрывать поцелуями лоб и уста мужчины, и всё чаще, что то негромко шепча, прижимала поверженного рыцаря к своей пышной груди.

Данное поведение королевы северян было странно, особенно учитывая что она была единственным ребёнком Поллиона и братьев у неё не было.

Дезидерий заметил что первый министр Гарданы наконец вышел из своего ступора и на деревянных ногах, неловко толкаясь, всё же выбрался из ложи гарданцев и добрался, не без труда, на арену к дочери.

Там он схватил её за руку и подняв рывком на ноги ревевшую уже вовсю Алуникофиэль, что то зашептал ей прямо в ухо, отчаянно жестикулируя.

— Да мне плевать! И на этого борова из имперских выкормышей, и на их империю солнечных зайчиков — плевать!!! — орала словно бешеная, женщина, вырываясь из захвата собственного отца и всё более сейчас походившая на ведьм друидов из сказок инквизиции, что в детстве читал «престолодержатель»: с всклокоченными волосами и яростно выкатившимися из орбит, полными ненависти, горящими глазами, искривлённым гримасой ртом и слюной, что летела с него во все стороны. — Эти скоты ранили Галлиэрна! — ты понимаешь?! — они прикоснулись к его прекрасному телу своим нечестивыми железками и он теперь без сознания! Да убери от меня руки и прикажи нашим друидам заняться Галлиэрном! — нельзя отдавать имперским мясникам и коновалам его. Они специально постараются сделать раненного инвалидом до конца жизни… — Женщина замолкла и казалось что Поллиону удалось наконец отодрать её от тела поверженного рыцаря, в которое она ранее вновь вцепилась обеими руками.

Но Алуникофиэль внезапно оттолкнула с невероятной силой собственного отца прочь, прямо на песок арены, быстро протянула руки с какой то крохотной статуэткой в них и громко отчаянно закричала, словно в беспамятстве: «Прошу вас, Боги старых как Мир древ и камней что и создали земли и людей — спасите Галлиэрна! Мы с ним верно служили и будем служить Вам, спасите своего ставленника и дайте нам мира и счастья, в единой семье и с многочисленными детьми!»

— Да она из друидов! — завопили графы, сидящие на первых скамьях прямо у щитов, что ограждали арену от зрителей. Данная знать в своё время активно воевала в Амазонии и прекрасно понимала что и у кого просит королева Гарданы. — Это ведьма древознатцев! К нам прислали на турнир ведьму из друидов!!!

— Заткнитесь идиоты! — завопила на них женщина совершенно изменившимся голосом. — Когда я стану императрицей, я всех вас прикажу сжечь… Как любит делать ваша полоумная инквизиция со всеми, кто не разделяет её взглядов — сжечь живыми!

Поллион перестал церемониться и обеими руками схватил своё чадо, повернул к себе и отвесил подряд три затрещины. Потом что то зашептал и наконец схватив крепко за руку, начал уводить дочь прочь от места, где все турнирные служки всё это время суетились, с так и не приходящим в сознание, гарданским здоровяком рыцарем Галлиэрном.

Вместо того что бы вернуть Алуникофиэль в ложу, где они вместе ранее пребывали — Поллион отдал её каким то подоспевшим к нему стражам и Дезидерий чётко услышал приказ первого министра Гарданы: «В нашу Берлогу! Дать выпить успокоительной настойки и приставить к ней старух «шептуний». Не выпускать из женскиз комнат!»

Пока гарданец поднимался назад к ложе со своим господином, всюду раздавались шепотки, а то и просто крики направленные на него и его дочь:

— Да они полюбовники, с этим то… что свалился с коняги!

— Ясно ведь всё! То то слезами заливалась, так наверное по мужу ни разу не ревела…

— Ведьма друидская! Тварь проклятая! Всех их на костры следовало отправить, а не к турнирам имперским допускать!

— Рыцаря и эту почитательницу «древ и камней» — наказало наше Святое Светило! Оно даровало победу рыцарю инквизитору из Кельрики и поразило нечестивого друида так сильно, что тот скоро сдохнет, как и все эти подонки!

Министр Дезидерий, который с удовольствием прислушивался к негодованию, сидевшей на трибунах столичной и приезжей знати, внезапно вспомнил свои разговоры с Рикульфом «о правильно подобранных парах рыцарей для схваток», и попросил немедленно, ближайшего слугу, найти данного своего доверенного секретаря и привести к нему.

Пока на арене герольды сообщали что поражённый в схватке рыцарь Галлиэрн к «всеобщему прискорбию»- скончался, имперская знать орала что наконец Светило покарало нечестивых друидов, а гарданцы, в ложе своего короля — уже вовсю доставали огромные топоры и орали проклятия в адрес всех кто был рядом.

В этот интригующий момент, в ложу главного имперского министра прибыл и ранее вызванный министром его доверенный секретарь Рикульф.

— Ммм… Друг мой. — обратился к секретарю Дезидерий. — Случайна ли гибель рыцаря, который так был… ммм… близок, к королеве Гарданы?

— Никоим образом. — тихим голосом отвечал Рикульф и с достоинством поклонился.

— Так и было задумано?

— Совершенно верно. Мои агенты ранее неоднократно сообщали о встречах, в беседках Берлоги — между Алуникофиэль и Галлиэрном, а также о том, что женщина нередко появлялась оттуда с обнажённой грудью, а мужчина спокойно шлёпал её по ягодицам… Я посчитал возможным воспользоваться данной информацией, когда узнал что данный рыцарь, Галлиэрн — будет среди участников нашего действа.

— Как удачно! Такая сцена, с откровенными призывами разъярённой женщиной друидических божеств, к тому же ещё искренне и достаточно громко…

— Победитель Галлиэрна — рыцарь инквизитор из Кельрики. Думаю это добавит немало масла в огонь взаимной ненависти гарданцев и кельриков, и послужит хорошим поводом для схваток представителей данных вице-королевств по всей столице в скором будущем.

Главный имперский министр улыбнулся и было отпустил Рикульфа, но потом что то вспомнил и спросил: «Это все сюрпризы вами высчитанных «пар турнира»?

— Галлиэрн и один кельрик, второй рыцарь инквизитор — обязаны были погибнуть, ради нашего успеха и… они погибли. Это для эффекта взаимной ненависти между наследниками будет крайне полезно. Остальные поверженные рыцари лишь тяжело ранены, думаю этого хватит для поддержания в дальнейшем нестихающей ссоры между внуками императора.

— Кто и как? — интересовался Дезидерий, видя как Великий инквизитор Корсо внезапно прекратил хохотать, указывая персом на погибшего Галлиэрна и с изменившимся лицом бросился в сторону малой арены, прямо за ложей вице-короля Кельрики Амвросия.

— Галлиэрна убил инквизитор кельрик — старое противостояние инквизиции и друидов, пускай и скрытых.

— Убили брата инквизитора — он мёртв! — орали, мимо пробегающие внизу знатные кельрики и мчали далее вслед за Корсо.

— Мда… Убит рыцарь инквизитор из Кельрики, что имел, по моим сведениям — более всего наград «янтарным солнечным ожерельем» за храбрость в боях с неверными, от самого Великого инквизитора. Он погиб и теперь, прежде хохочущий от смерти Галлиэрна Корсо — будет долго горевать о своём прославленном в схватках боевике и… Требовать немедленной мучительной казни рыцаря ромлеянина, из свиты проклятого еретика Джанелло!

— Забавно… — протянул Дезидерий и усмехнулся. Рикульф явно оказывался молодцом и в принципе, мог в дальнейшем возглавить один из штабов по акциям, тайным или явным, главного имперского министра.

— К тому же повреждения получили племянник господина Тудджерри, первого министра Уммланда а также любимый компаньон выпивоха Джанелло, вице короля Ромлеи. Оба бойца живы, но прилично потрёпаны…

— Хорошо. Ступай. — отпустил Рикульфа министр и решил приготовиться к встрече со своими коллегами, что уже выскочили со всех лож провинциальных наследников и сейчас метались с одной арены на другую, ругаясь меж собой и пинками отпихивая знать и имперскую гвардию, чем искренне потешали простолюдинов, которые смотрели на это действо со столов и столбов вдалеке и рассказывали своим товарищам внизу все новости, слушавшим их с интересом и хохочущим при каждом новом рассказе о пинке Великого инквизитора какому важному маркграфу.

Всюду носились люди из свиты вице королей, сталкивались, бранились, хватались за оружие и лишь успокоенные всё пребывающей столичной стражей — назначали друг другу на вечер встречи и поединки, обещая резать противника на части, долго и со вкусом.

Минут через десять, министр Дезидерий увидел как к нему, с разных сторон, направились первые министры внуков, наследников престола: Великий инквизитор Корсо был мрачнее тучи и его лицо, по краскам, приближалось по оттенкам мрачности к его же, иссиня-чёрному, плащу инквизитора. Банкир Тудджерри сейчас был без своего уже привычного огромного берета с невероятной длинны перьями и массивными, золотыми, с огромными драгоценными каменьями, пряжками на нём — берета что всегда прежде скрывал обширную лысину богатейшего негоцианта империи. Алавия что то постоянно кричал и размахивал руками, а Поллион — вышагивал на прямых негнущихся ногах и буквально буравил главного имперского министра, полным ненависти, взглядом.

Наконец четвёрка провинциальных министров добралась до ложи «престолодержателя» и выкинув силой всех находившихся там служек, начала выяснение отношений.

Первым загрохотал Великий инквизитор Корсо: «Что это значит?! В первых же схватках — два погибших рыцаря и двое раненных! Оружие выданное им было боевым и умело, злонамеренно — замаскированно под турнирное! Как вы это поясните?!»

— Ужас! — искренне заявил Дезидерий. — Надо разобраться и немедленно призвать к ответу тех, кто выдавал копья и разрешал начинать поединки, без должной проверки облачения, и…

— Хватит! — ревел во всю глотку Корсо, — Хватит!!! — я потерял своего лучшего брата инквизитора — семикратного обладателя «Янтарных ожерелий храбрости». Человека, что дважы прорывался сквозь строй лунопоклонников и рубил их важнейшие султанские знамёна, чем даровал нам победы! Кем мне его заменить теперь?!

— Невероятно… — пробормотал вполне честно опечаленный такой потерей в имперском воинстве, министр Дезидерий. — Однако вы, господин Великий инквизитор, так искренне радовались падению и ранению рыцаря Галлиэрна, что мы вместе наблюдали ранее на основной арене, что возможно именно за это, наше святое Светило, вас опосредованно наказало за чрезмерную гордыню…

Корсо ошалело уставился на главного имперского министра, но проглотил данное оскорбление и лишь заскрипел зубами, так ничего и не ответив.

Пришла очередь обвинений от уммландца Тудджерри: «Мой племянник — ранен! Я добьюсь наказания для всех виновных, за столь отвратительно проведённое и организованное состязание и особенно для вас, господин Дезидерий: как для главного организатора и человека, что захотел провести этот рыцарский турнир в никому не нужной спешке, перед собственным отбытием в поход! Если вы думаете что имперский суд вас оправдает, по возвращении из похода, как важного государственного сановника — не надейтесь! Я смогу добиться честного рассмотрения дела и уж поверьте мне…»

— Им выдали боевое оружие, причём не всем, а лишь одной из сторон! — вмешался Алавия, первый министр Ромлеи, несколько нагло перебивая возмущавшегося Тудджерри, — Мы потеряли Оргонга — любимейшего компаньона в застольях, нашего величайшего и мудрейшего вице-короля! Мой господин Джанелло плачет и мне вновь придётся его утешать… Это преступление и мы требуем немедленного расследования! Случилось немыслимое: ваши идиоты служки при турнире — выдали боевое, вдумайтесь в это — боевое!!! — оружие одной из сторон. Следует их немедленно найти и потребовать объяснений на допросе на дыбе: кто на это их надоумил… Я не верю что это случайность! Здесь чей то злой умысел и когда мы…

— Верно! — подхватил мысль прежде ненавистного ему Алавии, Великий инквизитор Корсо, вновь возвращаясь в разговор. — Следует арестовать всех служек на турнире и провести опрос, в том числе и с применением средств инквизиции. Потом обозначить круг виновных и уже вовсю начать их допрашивать, всеми доступными средствами!

— Что бы убить на допросе — пытками? — громким звенящим шёпотом поинтересовался Поллион, разглядывая с ненавистью лицо главного имперского министра.

— Что? — не понял Корсо.

— Ничего… После недавней странной «охоты» и, как я слышал от Магинария Имерия, внезапно застопорившегося расследования покушений на наследников Борелла и Джанелло — по причине вмешательства имперского трибунала инквизиции, меня бы не удивил новый арест осведомлённых людей и их внезапная скорая смерть на дыбе… Что бы ничего не могли лишнего сболтнуть о том, кто это всё задумал.

— Что вы себе поволяете?! — Великий инквизитор Корсо буквально захрипел от негодования и ярости, и перевёл свой взор с Дезидерия, на гарданского первого министра. — Мы потеряли своего лучшего рыцаря инквизитора, а вы смеете…

— Жертва, на алтарь Главной победы? — спокойным, несколько отрешённым тоном поинтересовался Поллион. — Необходимая жертва, которую можно потом внести в пантеон, сложивших голову за идею, славных рыцарей инквизиции? — а вначале прикончить ещё пару сотен людей…

— Друидов!!! — выпалил Корсо в ярости. — Мы все слышали что вопила ваша дочь на арене и поверьте, сможем заставить знать, из первых рядов сидевших на трибунах, свидетельствовать! Многое интересного мы все услышали от неё…

Гарданец замолчал и опустил голову, он не желал отвечать разъярённому Корсо и инквизитор, не видя сопротивления себе от Поллиона, потребовал вновь что бы немедленно его инквизиторы произвели аресты служек при турнире и начали следствие.

— Оно уже начато! — торжественно объявил всем присутствующим Дезидерий.

— Кем?! — возопила четвёрка его оппонентов хором.

— Моими минардами, императорской гвардейской стражей и столичными стражами. Мы создадим большой имперский трибунал… Сразу по моему возвращении из похода на мятежные королевства и проведём его показательно, дабы всех виновных привлечь к заслуженной каре!

Поллион рассмеялся и кривясь в горькой улыбке, скорее напоминавшей гримасу мима — лишь устало махнул рукой, показывая как относится к данной затее. Алавия всплеснул руками и залился истеричным смехом. Корсо громко требовал участия его людей в расследовании, а Тудджерри лишь молчал и хмуро улыбался, явно что то задумав.

Показался Рикульф. Осмотрев расположение оппонентов близ своего господина, он поманил к себе рукой трёх минардов бывших поблизости и проинструктировав их, направил всех троих к разговаривавшим на повышенных тонах, министрам.

— Господин наш… — обратился один из тройки подошедших минардов, к Дезидерию. — У нас важная информация!

— Что вам? — искренне изумился «престолодержатель» такой простоте своей охраны, что спокойно вмешивается в разговор его, и первых министров наследников. Однако, наконец заметив вместе с подошедшими минардами Рикульфа, что опустил и быстро поднял при этом глаза, Дезидерий понял что пришла очередь нового номера в задуманном ими представлении и тут же поправился. — Тогда немедля сообщите нам её!

— Мы выяснили кто подавал оружие бойцам на аренах и проверял готовность их к схваткам. Решили немедля найти преступников и когда это нам удалось — попытались тут же задержать их… Однако негодяи, поняв что разоблачены, попытались немедля сбежать прочь и нам пришлось с ними драться, ибо беглецы достали кинжалы и сопротивлялись, словно демоны друидов!

— Ну, ну же! — торопил говорившего минарда Дезидерий.

— К сожалению, всех двенадцать преступников пришлось прикончить — так как они упорно не желали сдаваться, несмотря на все наши уговоры…

— Вот беда, так беда… — зашёлся «престолодержатель» во всхлипе. — Как же так?

— При них найдены вот эти… Предметы. — минард вытащил из за пазухи данные ему Рикульфом ранее четыре кошеля с золотом и вензелями Амазонии и Урдии, вышитыми на самих кошелях. Несколько пергаментов, точнее скромных четвертушек с надписями. Медальон друидов. Ещё какие мелочи. — Похоже на то, что их наняли на это, невероятное по дерзости преступление — мятежники Урдии и Амазонии, и не без помощи еретиков Ромлеи. Нас пытаются поссорить перед походом на данные земли — это совершенно очевидно.

Поллион плюнул в ярости на доски настила и стал что то выкрикивать на своём родном амазонийском наречии. Тудджерри вовсю хохотал и заявил что не поверит этим «странным и нелепым прямым уликам» — как уж слишком точным, чуть ли прямо не указывающим: кто, когда и зачем совершал все преступления — от задумки, до исполнения. И что он, крупнейший банкир империи — не полный идиот, что бы верить что преступники с собой таскают, на преступления, своё золото и записки, их изобличающие, вместо того что бы всё это хранить где в тайнике на окраине города, на случай бегства — подалее от чужих завидных глаз и сыскарей стражи.

— Про смерть всех служек, что подавали и проверяли оружие — я даже и не говорю! — хохотал, держась за бока, Тудджерри, — такие прямо храбрецы, эти простолюдины при турнире, что решили драться до конца — лишь бы не выдавать своих нанимателей?! — бред! Это обычные простецы, которым возможно улыбнулась удача найти неплохой заработок и отчего бы им так себя странно вести… Они что: фанатики друидов или лунопочитателей?

— Друидов… — спокойно произнёс Великий инквизитор Корсо, и когда Поллион и Тудджерри обернулись вдвоём, в ответ на его слова, уже уверенным твёрдым голосом добавил. — Друидов! Странная истерика, случившаяся ранее у дочери Поллиона, на арене, которой мы все были свидетели — её проклятия и требования кары. Потом гибель моего славнейшего из обладателей «янтарных ожерелий Светила», заслуженного рыцаря инквизитора! Теперь вот, найденные этими негодными и тупыми сыскарями, из минардов Дезидерия, предметы — всё указывает на друидов! Амазония желает не только и не столько отмены похода, сколько отмены скорого Избрания императора и посему вредит не слабому, господину главному имперскому министру Дезидерию, которого совершенно не опасается — прекрасно зная об его невеликом уме, а наследникам, верным в почитании Светила! Амазония уже не верит в то, что недостойные гарданец и ромлеянин, Борелл и Джанелло — займут престол нашей державы, и теперь избавляется от них как от ненужных свидетелей, как недавно случилось на этой дурацкой охоте министра Дезидерия, а главный удар — нацелила на Кельрику, и её славнейшего короля Амвросия!

Все замерли, никак не ожидая от Великого инквизитора столь сложного объяснения данной интриги, и Дезидерий даже мысленно зааплодировал ему: так запутать следы собственным бредом мог лишь искренне верящий в свои фантазии фанатик, которым, судя по всему и был кельрик Корсо.

Поллион вновь плюнул себе под ноги и вышел прочь. Алавия пошёл вслед ему. Секунду погодя и Тудджерри направился в ложу к своему господину. Почти в этоже самое время министр Дезидерий заметил новые сигналы глазами от своего секретаря Рикульфа и обернувшись на них, стал обозревать арены, что все четыре, были неплохо видны с того места которое он сейчас занимал.

Всюду шли отчаянные потасовки и поножовщина. Какие то люди орали «что такое простить нельзя!!!» и требовали крови противников, чётко называя вице-королевство из которого те были выходцами.

— На костёр всех друидов гарданцев!!! — разорялся человек, одетый типичным кельрикским бароном, в чёрном кожаном жилете и такого же цвета колпаке из бархата на голове, сбитом уже на затылок. Барон кельрик махал кривым кинжалом и отправлял словесные угрозы в сторону ложи с наследником Бореллом.

— Мстителей «кинжальщиков» — убийцам Галладриэна!!! — орали в ответ гарданцы и наносили удары мечами и топориками по наседавшей на них толпе, среди которых находились инквизиторы и их сторонники.

Ромлеяне, одетые словно шуты, ярче и разнообразнее всех и за милю выделяемые из толпы своим импульсивным, говорливым, жестикулирующим поведением и постоянным гоготом — уже раздавали зуботычины и удары кинжалами в спину — нанося урон как уммландцам, так и кельрикам и гарданцам, и нередко задевая в пылу толчеи и кого из своих.

Подскочивший к министру секретарь Рикульф, радостно зашептал на ухо Дезидерию: «Всё. Началось! Стража не смогла оттеснить самых разбушевавшихся сторонников провинциальных королей и наших агентов, и теперь резня идёт повсеместно: на всех трибунах с дворянами и за их спинами — в толпе. Нам следует вернуться в императорский дворец и пока что просто наблюдать, а когда они все выдохнутся ближе к полночи — вывести императорскую гвардейскую стражу и минардов на улицы полиса, после чего отловить и судить самых злостных нарушителей, и в очередной раз «защитить» несчастных жителей столицы от преступлений обезумевших людей наследников… Думаю после всего что сейчас произойдёт вслед смертям на Турнире, даже за время нашего отсутствия в походе — горожане ни за что уже перекинутся на сторону вице-королей. Да и союз последних, между собой и против Вас — тает с каждым новым убитым членом из их свит!»

Дезидерий со счастливой улыбкой согласился со своим доверенным секретарём и под охраной верных минардов, вместе с Рикульфом и появившимся личным лекарем Феофилактом — отправился в свои помещения императорского дворца, пока побоище, близ построек для так удачно для министра, недавно начавшегося, рыцарского турнира — всё расширялось с каждой минутой.

Ромлеяне, которых среди всех провинциалов, сторонников наследников, было более всего в столице, в связи с тем что после захвата их королевства новым Солнцеликим многие сторонники Джанелло были вынуждены бежать под крыло своего короля в столицу империи, так вот ромлеяне и ранее пользовались дурной славой как насильники и убийцы, но теперь, когда их число увеличилось чуть ли не впятеро, вместе с творимыми ими бесчинствами на улицах города — горожане их просто ненавидели!

Ромлеяне, в начавшейся потасовке быстро превратившейся в форменное побоище — первыми достали короткие кривые кинжалы и начали ими кромсать, чаще всего со спины, своих оппонентов и тех, кого они сами, по любому малейшему поводу, назначали в таковые.

Уже вскоре, толпы прибывших в столицу империи беглецов ромлеян — истово резали кинжалами и кусали зубами как группы кельриков, среди которых во множестве выделялись инквизиторы в чёрных плащах, так и отряды уммландцев, в их оранжево золотисто красных нарядах и с подобными значками на блестящих парадных доспехах.

Кельрики, сперва схватившиеся, благодаря провокаторам Дезидерия, с оказавшимися в меньшинстве бородатыми великанами гарданцами — не ожидали атаки обезумевших многочисленных ромлеян на свои порядки и сперва стали оступать к ложе, в которой восседали и пытались криками руководить своими людьми, Великий инквизитор Корсо и вице король Кельрики Амвросий. Но вскоре были разделены лабиринтом трибун и арен на несколько очагов сопротивлени и казалось что вот вот, и многочисленные представители Ромлеи перебьют всех сторонников Кельрики, на видимой глазу территории.

Однако же множественность ромлеян и сыграли с ними злую шутку: атака на кельриков, что проклинали их как еретиков из за случая с Велизарием, и одновременное, совершенно излишнее нападение на уммландцев — которые в начале всей кутерьмы старались не лезть в потасовки и просто группировались возле ложи своего правителя Лиутпранда, предыдущие ссоры с горожанами столицы и частые насилия над их жёнами и дочерьми — всё это привело к тому, что на помощь, почти что полностью разбитым кельрикам — двинулись слуги принца Уммланда и во множестве жители столицы и часть знати, сидевшей ранее, словно в ступоре, на трибунах.

Знати, которую чуть ранее, ромлеяни бесцеремонно сбивали с ног и нередко, несмотря на схватку, успевали ещё и ограбить.

Совместными усилиями, самую большую по численности группировку сторонников наследников, под крики со всех сторон: «Режь еретиков! Вешай отступников Велизария! Бей насильников Джанелло!» — оттеснили прочь с площади где были установлены арены, вместе с трибунами для турнира и перебив до четверти из ромлеян — в дальнейшем многих раненных провинциалов Ромлеи арестовывали стражники, а остальные из них бросились бежать куда глаза глядят и скрылись на улочках города, уже не возвращаясь к месту побоища.

Тогда гнев победивших кельриков, уммландцев и горожан — обратился в сторону гарданцев.

Вообще то жители столицы больше ненавидели и боялись кельриков, за инквизицию и процессы ею проводимые, однако страх перед «чёрными жрецами» был всё ещё силён и горожане не рискнули массово нападать на снова соединившихся, в один отряд, кельриков, а хоть и нехотя, но всё же начали теснить бойцов Гарданы под уже новыми лозунгами: «Бей друидов! Круши неверцев!»

Гарданцы сперва, как и следовало мощным северянам, отбивались словно несокрушимая стена льда.

Однако перевес в численности их объединившихся противников был слишкои очевидным и уже вскоре, отряд телохранителей вооружённый двуручными топорами и в кольчугах до самых колен — вывел из ложы своего господина и смог провести вице-короля Борелла в императорский дворец, куда позже стали стекаться оставшиеся в живых слуги и телохранители правителя Гарданы.

Толпа не решилась на штурм данного дворцового комплекса, помня что там проживает «Защитник» Дезидерий и что было немаловажно: бомбарды со стен оного укрепления — уже смогли уничтожить, причём совсем недавно, вполне боевой отряд наёмников, бывших пиратов и ветеранов различных успешных военных кампаний умершего императора.

Великому инквизитору Корсо, который сейчас условно руководил побоищем на площади перед императорским дворцом — радостные агенты инквизиторы сообщили о захвате пяти бомбард, близ главной арены, что ранее давали залп приветствия перед началом турнира и не были увезены по оплошности, обратно в императорский дворец.

Правда вскоре выяснилось что кто то успел забить гвозди, в отверстия для поджига пороха и теперь, даже если мастера справятся, ранее чем через пару часов бомбарды использовать будет нельзя.

Было обрадовавшемуся находке Корсо, что стал с нескрываемым интересом поглядывать на императорский дворец и раздумывать о скорой встрече с пленённым инквизиторами министром Дезидерием, вновь немного взгрустнулось и он потребовал перевезти бомбарды ближе к Берлоге, замку наследника из Гарданы Борелла и пока тот сам прятался в поместье своего деда, покойного императора — постараться взорвать ворота и разрушив часть Берлоги — проникнуть туда, в поисках каких доказательств деятельности друидов в столице и конкретно: Поллиона и его дочери.

Корсо был уверен что в случае успеха он сможет данным манёвром заслужить себе прощение за самоуправство и отправить на костёр всех тайных друидов столицы, полностью лишив Борелла каких либо шансов на избрание императором.

Тем временем толпа, состоявшая в основном из местных жителей — прогнала к замку принца Ромлеи его людей и почти тут же начала приступ.

Перед воротами строили деревянные завалы и кинув тряпки и облив их маслом — зажигали. Подносили лестницы и шли на штурм.

Часть столичных жителей, узнав где массово квартировали ромлеяне — шли туда с факелами и кинжалами, и подобрав всех желающих по пути — уже огромными отрядами врывались в дома или, если двери запирали и не открывали на требования, просто брали помещения приступом.

Часть преступников столицы, решив воспользоваться избиением знати на трибунах близ арены — захватывала избитых и вываленных в пыли и грязи вельможных графов в плен, пока слуги знати растерялись или были оттеснены сражающимися сторонниками наследников, и под угрозой мучительной смерти заставляла вводить самоих себя в богатые дома захваченной врасплох знати.

В данных особняках тут же начинались грабежи и насилия, а пара графских поместий в столице уже пылали вовсю…

Через четыре часа, после того как Дезидерий со своими слугами покинули плошадь перед императорским дворцом, его разбудили все трое его доверенных секретарей и попросили немедля одеться и начать действовать: ситуация немного, а то и совсем — вышла из под контроля.

Одевающийся, в спешке разбуженный министр, почуял явный запах гари стоявший в воздухе и несколько громких хлопков, словно кто бил из бомбард по крепостной стене.

Выйдя в вечерние, светлые, летние сумерки, министр немного обомлел, от того что увидел с верхних террас, с высокими растениями в кадках, императорского дворца: в городе пылало несколько десятков домов и не менее, сколько он мог видеть — пяти больших дворцов знати. Вдалеке, редко, но всё же слышались отчётливые залпы из бомбард и шорох, словно бы откупоривали игристое вино — от встречи ядер с камнями замков или крепостных стен, оных. Город был почти весь в дыму.

— Что это?! — заорал шокированный министр на Рикульфа, который стоял как окунутый в воду и явно не ожидавший такого дальнейшего развития своего плана стравливания наследников. — Откуда пожары в домах знати? Что за орудийный грохот? Почему столько дыма?

— Великий инквизитор захватил оставленные нами близ арен бомбарды и несмотря на то что мы забили их гвоздями — смог как то пустить в дело… — замямлил Рикульф, боясь гнева своего патрона. — Наши агенты сообщают, что сейчас он штурмует «Берлогу» Гарданы — как раз с помощью этих бомбард.

— Берлогу?! Так ведь Борелл здесь, у нас напивается от страху, я сам видел как его приводила в императорский дворец его личная охрана, из секироносцев!

— Верно… посему Корсо видимо и расхрабрился, и теперь желает получить данные о друидах, что могут оставаться в «Берлоге» Борелла.

— А пожары дворцов столицы? Там же их несколько пылают!

— Знать…

— Что с ней такое?!

— Часть знатных были захвачены во время побоища бандитами и теперь в их замках и особняках орудуют шайки разбойников. Стража сейчас занята потасовками и побоищем, так что особо никто ими не занимается, пока…

— Идиот! — заорал Дезидерий на своего секретаря. — Это называется «немного подождать и вовремя появиться»?! Да тут настоящий разгром столицы империи, а мы ничего не предпринимаем! Следует остановить Корсо, пока ему не понравилось регулярно разъезжать по городу с бомбардами в повозках и с их помощью проводить свои расследования инквизиции. Бандитов и мародёров — перевешать!

— Дворец наследника из Ромлеи… — пробормотал Рикульф.

— Что с ним?!

— Горит. Там толпы местных жителей и они не решаются войти, просто закидывают факелами и горящей соломой помещения, подожгли ворота и пристройки выходящие на улицы.

Главный имперский министр ненадолго задумался, потом обратился к Тарасию, демонстративно в обход Рикульфа, на которого сейчас сильно гневался: «Бегом гонца — к командирам отрядов для похода на мятежные провинции, в лагере под стенами столицы! Мой приказ им такой: немедля войти в город в боевом порядке и начать подавление любых несогласованых боевых отрядов, все кто не могут доказать свою причастность: к городской страже, императорской гвардии, минардам, рыцарским орденам, охране наследников — либо сдают оружие, либо уничтожаются на месте. Выполнять!»

Такой же пухлый как и его господин, Тарасий побежал собирать гонцов в лагерь к военным и охрану сопровождения для них, а министр мрачно разглядывал задымлённую сейчас столицу, с террас дворца покойного правителя.

Ему было очевидным, что если к утру он не утихомирит разбушевавшееся насилие — его в столице уже никто не станет считать «Защитником», а скорее наоборот: негодным, непотребной памяти, бестолковейшим и наихудшим — главным имперским министром, и как только он отправится в поход прочь из города — наследники, без труда, в самой столице сговорятся с Избирателями и имперским советом о его, Дезидерия, смещении. Ибо что может быть хуже министра, позволившего разгромить собственным гражданам — свою же столицу?!

Ещё через два часа томительного ожидания, прибыли гонцы от городских ворот, с сообщением, что первые отряды «походной армии» вошли в столицу и принялись уничтожать или задерживать всех, кого обнаруживали с оружием в руках и кто не принадлежал к указанным министром ранее, группам.

По городу, со скоростью лесного пожара, тут же распространился панический слух о том: что «престолодержатель» ввёл войска и теперь «порешит» все проблемы.

Кто то говорил что проблемы — это четверо наследников и их сейчас и «порешают», под шумок борьбы с мародёрами и в ночной тьме. Иные утверждали что всё дело в беспорядках и их следовало давно прекратить самым жесточайшим образом. Другие намекали на Великого инквизитора Корсо и его бомбардировку Берлоги гарданцев и шёпотом предсказывали зачистку рыцарями министра Дезидерия — бойцов и вообще, всей службы трибунала имперской инквизиции.

Паника в мгновение распространилась повсюду, пробуждая всеобщие страхи и плодя всё новые нелепые слухи: горожане, бросая своё оружие прямо на каменной мостовой — опрометью кидались по своим домам.

Приезжие сторонники наследников старались укрыться у знакомых. Банды разбегались из захваченных ими ранее поместий и домов знати, понимая что их могут просто перевешать, без всякого суда.

Сам заход в столицу множества бойцов, готовящихся к походу на мятежные королевства — заставил почти сразу прекратить беспорядки, людей в них участвующих и спешно начать спасать свою жизнь.

С регулярной армией не хотел связываться никто: ни буйные сторонники провинциальных наследников, ни банды разбойников столицы.

К утру были захвачены и препровождены в императорский дворец на дознание инквизиторы бомбардиры и сам Великий инквизитор Корсо: они было попробовали спорить с командирами походных имперских отрядов, но поняв что те готовы их попросту немедля перебить на месте — предпочли быстро сдаться, так и не захватив Берлогу.

Солдатами были перевешаны с полторы сотни мародёров и насильников, и заколото столько же тех, кто оказывал им сопротивление из принципа или с пьяных глаз.

На утро, город с трудом приходил в себя после столь шумно проведённого «Турнира на крови»-как его сперва назвал секретарь Дезидерия Рикульф, а потом переназвали, уже по иной причине, и сами жители столицы.

Первые министры наследников, кроме Поллиона, между собой сговорились: что если войска специально ввели что бы их с наследниками перебить — то вместе дружно прорываться прочь из столицы и немедля вести свои провинциальные отряды на штурм логова измен, из своих королевств.

Каждый наследник опасался что Дезидерий, пользуясь причиной беспорядков — как поводом во время них уничтожить всех наследников, внуков умершего императора, решили передать с верными людьми срочные письма в свои земли и требовали немедленной помощи солдатами в столицу.

Наследники посчитали что угроза сейчас их жизням столь велика, что уже не стоило бояться прослыть узурпаторами.

Дезидерий всюду объявил, с помощью немедленно разосланных гонцов, следующее: он становится временным комендантом столицы и принимает на себя арбитраж по судам, на которых будут рассматриваться преступления по захватам домов и убийствм, случившимся за последние сутки.

Министр также объявил наследникам, что их люди, чья вина будет доказана — обязаны быть выданы ему для наказания, иначе он посчитает это укрывательством преступников.

Нехотя, но все вице-короли письменно с этим согласились и принялись ждать немедленного трибунала, что вечером того же дня, как войска стали наводить порядок в столице империи — начал работать прямо на разгромленной площади, где ранее стояли арены и трибуны для турнира.

Суд был разделён на две части: высокую, где председательствовал сам главный имперский министр и низкую, на которой главенствовали имперские рыцари, инквизиторы, нотариаты императорской канцелярии.

Высшая часть трибунала судила рыцарей, что считались хоть и косвенно, но повинными в смерти или ранениях своих соперников на турнире — Дезидерий собирался, немного попугав наследников тем, что «нити могут привести и к ним самим» — предложить им забрать взаимные письменные обвинения и спустить все смерти и ранения на арене, на поток, с тем что бы вернуться к данному вопросу уже после похода на мятежные королевства и тогда, более пристально, разобраться.

После недолгих споров вице-короли всё же согласились: они были напуганы, как яростной инициативой Великого инквизитора Корсо, что получив бомбарды чуть было не начал правильный приступ замка наследника из Гарданы — так и ненавистью к ним со стороны столичных жителей и теми беспорядками, что учинили их слуги в стычках друг с другом.

Тудджерри и Поллион считали, что схватки отрядов принцев настолько могли ожесточить горожан, что они будут все как один агентами главного имперского министра и наследникам в столице придётся очень не сладко…

Посему решено было отозвать требования о расследовании смертей рыцарей на турнире, до более удобного момента.

Низшие суды наказывали задержанных за насилие или мародёрство, и вынеся более сотни приговоров за неполные сутки — повесили семь десятков преступников вокруг одного из фонтанов, прямо в центре города. Ещё столько же людей было привселюдно порото и у них выжигали на лбу надпись — ВОР, за то что были застигнуты в чужом доме при собирании вещей в узлы и мешки.

Город потихоньку успокаивался. Уже не было патрулей из жителей кварталов, что вместе с городской стражей ходили по ночным улочкам или помогали тушить догоравшие разграбленные бандами или провинциалами, дома.

Были разоружены большей частью люди принцев и Дезидерий, властью коменданта столицы — потребовал что бы все, кроме аристократов и их охраны, а также стражи и имперских чиновников — прекратили появляться на улицах города при оружии, под страхом заключения.

«Престолодержатель» сумел провернуть и ещё одно важное дело: пользуясь временной растерянностью принцев после побоища и наличием своих минардов и войск для похода на мятежные королевства, в самом столичном городе — он почти без сопротивления провёл в имперском совете старинный закон, назначая самого себя «Дуксом протектором империи».

Эту хитрость некогда придумал сам император, основатель державы: он хотел, если это понадобится для усмирения гордыни некоторых из герцогов и королей, периодически слагать с себя титул императора государственного образования и отдавать его «поносить» кому-либо из особо амбициозных монархов, чьи владения были приобщены к имперской системе не только силой армии, но и дипломатическими ухищрениями.

Сам император тогда бы становился королём своего исконного королевства и «Дуксом протектором империи»- которому подчинялась её общая имперская армия, казна и кабинет министров, а новый император — мог бы пару-тройку лет, с разрешения «старшего товарища» — посидеть на общеимперском престоле.

Сейчас, данный пост достался министру Дезидерию, правда с неясными полномочиями, которые специально до конца не вписывал в эдикты и умерший монарх — не желая раньше времени давать своим врагам повод подготовиться и исповедуя принцип: «Всегда внезапность — всегда победа!»

Министр Дезидерий считал что этим указом значительно усилил свои позиции, но начстражи гвардии империи Магинарий Имерий, в этом сильно сомневался: «Имперская армия, тебя, в большинстве своём — точно не признает! Те кто сейчас идут с нами в поход — лишь часть, причём малая. Избиратели могут не согласиться с новоявленным Дуксом и вообще: «старик» ведь этот пост готовил для себя — как ширму, ширму для человека которого обожала его победоносная армия и купцы. И те и другие при нём неуклонно богатели, а знать — получала новые земли и замки, вместе с вычурными титулами. Сам по себе, «голый» чин Дукса — всего лишь детский лепет…»

Избирателей Дезидерий напугал очередными письмами им о бунтах в столице и чудачествах наследников и посоветовал, если те хотят остаться в живых — пока не спешить приезжать для Избрания: «Время ещё не пришло!»

По совету секретаря Тарасия, который должен был остаться в столице комендантом после, отъезда Дезидерия в поход — вновь всюду начали появляться жрецы проповедники и всячески нахваливать министра и его поступки: «Министр то примиритель и справедлив!»

Люди повсеместно уже вовсю толковали о том, что возможно лучшим выходом из нынешнего бардака, с никому не нужным Избранием и бедами с ним связанными — стал бы следующий вариант: Дезидерий становится фактическим регентом при «четвёрке недотёп», а сами наследники возвращаются в свои королевства и там и правят до самой смерти, пока Дезидерий ведёт общие дела империи и заботится о её благосостоянии…

Дезидерий считал что сможет убедить наследников не рисковать пока с Избранием и на время, хотя бы на год — вернуться в свои владения, оставив ему «разгребать завалы имперской политики».

Ему казалось, что случившееся после «Турнира на крови»- должно было убедить всех четверых внуков покойного императора на время отказаться от трона их деда и заняться своими прежними делами: уж слишком частыми стали схватки в столице империи и мятежи в королевствах, составляющих державу.

В случае же их отказа, секретарь Тарасий, занявший место фаворита при главном имперском министре, вместо несправившегося с нагрузкой Рикульфа, предложил, вместе с лекарем Феофилактом, следующий вариант: «Объявить с помощью гонцов и проповедников, что наследники — опасные безумцы, как и их отец Хад! Феофилакт уже ищет врачей, что подтвердят что они ещё детьми совершали странные дикие поступки, отрывали крылья птицам и мучали собак, и видимо сейчас, когда подросли — стали лишь хуже и опаснее. Далее следовало постоянно давить на эту тему и напоминать людям о негодном Хаде и грозить возвращением «его дурного семени», многократно худшего ему самому!»

Тарасий уже готовил агентов, проповедников, боевиков — что должны были начать бузу против «безумной четвёрки» и в случае чего, всячески препятствовать Избранию любого из них императором. Выдавая это всё за собственное явное нежелание имперской паствы идти под длань сумасшедших правителей.

За трое суток до своего выступления в поход, против мятежных королевств, Дезидерий решил провести вначале доверительные беседы наедине с наследниками и попытаться их мягко убедить: что сейчас Избрание императора вредно, а то и губительно — для всех них.

Он верил в свой дар убеждения и считал что нынешнее положение вице королей, после очередной взаимной схватки на улицах столицы империи — практически безнадежно…