Из серии «Зеркала». Книга 3. И посадил он дерево, или Век Астреи

Глава вторая. Карманный вор

Каждый шаг – это убитая вероятность вероятности твоей жизни,

А может быть, и еще чей-то.

Так что же делать?

Стоять на месте? И ждать,

Смотреть, как другие топчут то, что топтать лишь ты был вправе?

Нет, не отдам я никому эту силу –

каждой минутой жизни жизнь убивать другую.

-1-

Крыса-мать плотно заткнула ватой вход в нору. Соседи напротив опять слишком развеселились.

– Нет! – кричал какой-то гаденыш – очередной любитель повеселиться на халяву. – Я свою мать очень уважаю! Я вас не уважаю!

В этот момент голос говорящего был прерван сильным шмяком и визгом. «Тухлый помидор разбился о стенку», – привычно определила крыса-мать. Если бы это были ее дети… А впрочем…

Размышления крысы были вновь прерваны жалобным криком и царапаньем когтей по полу.

– Не так… И вас я уважаю.

«Слабак», – презрительно сморщился маленький крысенок, послушно взявшись за уборку норы. Крыса-мать не любила беспорядка.

У соседей вроде все успокоилось. Через некоторое время раздался хлопок – кто-то вынул ватную пробку, заменяющую дверь. Потом еще один. Одинокое скрябание хвоста по коридору, тихое, едва разборчивое скуление.

– Нет, не так… И вас я уважаю, – передразнивая самое себя, ползло в свою норку побитое существо. – Нет. Вы мне безразличны! Слышите, БЕЗ-РАЗ-ЛИЧ-НЫ!

И словно испугавшись собственного крика, жалобно добавило:

– Слышите…Все это неприлично. Плохо и неприлично бить своих гостей. Бить вы можете. А что делать мне с моей душой, а?

Крыса-мать взялась за скорлупку грецкого ореха, заменяющую ей табуретку. «Дурная примета, – хмыкнул про себя сын. – Если страдалец сейчас же не уберется куда подальше, быть беде». Мама не любила, когда хорошие вещи упоминали всуе.

– Нечего слушать чужой бред, – словно уловив настроение крысеныша, строго заметила крыса-мать. – Кому-то плохо, а вам лишь бы зубоскалить над матерью.

Она отвесила сыну крепкий подзатыльник.

– За что? – возмутился он.

– Сам знаешь. Воспитываешь их, воспитываешь, а все туда же. Только попробуй прийти домой в таком же виде. Я тебя…

Крысеныш поспешно поднял передние лапы вверх. Иногда сам черт не успевал уследить за логикой матери.

– Посмейся еще. Не любишь мать-то, – обиженно вздохнула крыса. – Стараешься для вас. Все делаешь. А вы…

– Да люблю, мама. Люблю.

– Ага, через силу. А если меня не станет… наплачетесь тогда.

Грозившую взорваться обстановку мужественно спас отец.

Откинув дверь и просунув голову в нору, он мгновенно оценил положение дел.

– А что я вам принес! – с наигранным воодушевлением завопил он, протискиваясь в узковатую для него дыру. – Надо бы расширить.

– А я тебе сколько говорю, – переключилась на мужа крыса-мать.