Иванов-сан

Глава 16

Оказывается, у портного в рабочей комнате была еще дверка в подсобку. Где маленькое возвышение и зеркала по кругу. Хитро так выставленные, что даже не поворачивая голову разглядывал себя со всех сторон.

А ничего. Симпатично. Темно синий костюм, классика. Белоснежная рубашка. Галстук в тон. Ботинки я менять не стал — они у меня и без того сияют, словно причиндалы у кота. Выгляжу — хоть сейчас гордо выслушивать «готовы ли вы взять в жены…». С персоналиями бы еще определиться. В остальном — все устраивает.

— Спасибо. Теперь на работе будет не стыдно лицом торговать.

— Вы маркетолог? — удивился обладатель шикарного шнобеля.

— Нет, специалист по перекладыванию цифр из одного отчета в другой. Просто делаю это без больших ошибок, за что пару раз хвалили.

— Полезное умение, — закончив придирчиво инспектировать результаты собственного труда, портной вздохнул: — Не хватает последнего штриха.

Я проверил отражение в зеркале и не смог заметить каких-либо недочетов:

— Да вроде все нормально.

— Запонки. С таким костюмом пуговицы на рубашке выглядят дурным тоном.

— Боюсь, это в мой бюджет точно не впишется. Приличный продукт — он ведь с ценником за облака.

Усмехнувшись, меня поманили следом. Через пять минут я уже разглядывал коробочку, в которой в ярком свете играли гранями прозрачные камни.

— Мyaccaнит. Искусственный алмаз, полученный на химическом производстве. Содержит минимальное количество примесей, нашим знакомым ювелирам попадает из отходов производства на оптическом заводе.

— А оправа? Платина?

— Сталь с добавками… Мы делали пробную партию из десяти пар для выпускников военного училища. Визуально смотрится отлично, но руководство решило, что в качестве подарка возьмут что-то подороже… В итоге часть мы пристроили, но эти с витрины «подвисли». Продавать как драгоценные камни не можем, закон запрещает. Вернуть на производство — тоже, у них там допуски по чистоте и прочему. С точки зрения начальства — проблемная вещь. В основании каждого камня клеймо, любой специалист при использовании хромографа сразу выявит искусственное происхождение. Хотя без лаборатории — ни одна зараза разницу разглядеть не сможет.

— И сколько за пару?

— По тысяче за экземпляр. Итого — две. Зажим для галстука — в подарок.

Такие деньги у меня были. Поэтому я полез в карман за кошельком и отсчитал необходимую сумму. Если уж сменять имидж — так радикально. Пусть все думают, что я незаконнорожденный сын японского императора.

Даже не поленился, обновки в упакованном виде на работу завез. Благо, у меня бейдж стандартный, с круглосуточным доступом в отдел и на девятый-десятый этажи. В каптерку зашел, с парой отдыхавших безопасников поздоровался, в шкафчик все убрал. Теперь утром сразу с тренировки сюда, душ — и с довольной рожей пугало под фикусом изображать.

Заодно шайтан-лапши пожевал и телевизор посмотрел с народом. «Спартак» умудрился сыграть вничью с «Кубанью», обе команды заколотили по одному мячу и не особо напрягались. Обозвали футболистов ленивыми кенгуру, попрощались и разошлись по своим делам. Мужики — фонариками под столы светить и гонять засидевшихся на рабочих местах. Я — к себе в клетушку. Пять остановок на метро — это примерно сорок минут бодрого бега. Умудрился уложиться в тридцать. Зато спал потом без задних ног.

Мори Джомей не любил дешевый серый костюм. В нем он ощущал себя паршивым клерком, потерявшим ориентиры в жизни. Но когда приходилось встречаться с нужными людьми в городе, молча переодевался, затем на трех разных машинах с пересадками добирался до крохотной забегаловки в Коньково. Там заказывал кофе и ждал, когда к нему подсядет человек с глазами как у тухлой рыбы.

— Добрый вечер, господин Михайлов.

Подавив брезгливую гримасу, Мори-сан кивнул в ответ:

— И вам добрый вечер, господин Сидоров.

Псевдонимы предложила другая сторона. Дабы максимально обезличить встречи, которые проводили на территории, защищенной от любого прослушивания и наблюдения. Это — гарантировали со стопроцентной уверенностью. Пять небольших кафешек, где в крохотных зальчиках встречались различного рода «авторитеты» и прочие серьезные господа, связанные как с организованными криминальными сообществами, так и с коррумпированными властями разного уровня. Эти же «персоны» и следили за тем, чтобы никто не грел уши на свободной от любых проблем территории.

— Я бы хотел уточнить, почему новый аудитор до сих пор жив. Я даже специально съездил в командировку, чтобы лишний раз не привлекать чужое внимание. Приехал — а он все еще болтается на работе.

Липовый Сидоров кофе не заказывал. Только чай. Аккуратно размешал сахар в граненном стакане, взял гнутую ручку подстаканника, сделал глоток.

— Странно, что вы спрашиваете об этом меня. Насколько помню, в самом начале проекта было достигнуто соглашение о границах ответственности. Мы — занимались губернатором и его окружением. В том числе людьми на переработке. Вы — корпоративными проблемами… После того, как проект «засветился», мы свои хвосты прибрали. На чужую территорию не лезем. Поэтому ваши слова у меня вызывают удивление.

— Если собака укусила руку, ее кормящую, такого пса надо наказать. В назидание другим.

— Ваша территория. Ваш человек. Ваша головная боль.

Кофе отдавал дешевой горечью и уже остыл. Поэтому медленно поставив чашку с растворимой бурдой, Мори-сан попробовал зайти с другой стороны.

— Через полгода я перевожусь в Японию. На мое место поставлю человека, кто будет предан лично мне… Вполне возможно, что возникнут другие интересные варианты, которые позволят продолжить взаимовыгодное сотрудничество. Повторю — взаимовыгодное. Это когда хорошо и вам, и людям на островах.

Изобразив подобие улыбки, худой мужчина в черном пальто допил чай и ответил, стараясь максимально вежливо объяснить японцу реальное положение дел:

— Господин Михайлов. Разумеется, я передам ваше деловое предложение общим хорошим друзьям. Но мы будем рады, если вы раз и навсегда уясните текущую ситуацию. Ваш проект, который удалось поддерживать на плаву несколько лет, он не один. Таких мелких и крупных задач у меня под присмотром много. Моя организация старается не складывать все яйца в одну корзину. Поэтому мелкие потери всегда компенсируются прибылью с других направлений… Хочу напомнить, что именно жадность ваших посредников зарубила работавшую схему. Они стали тянуть больше, поставщики перестали аккуратно подтасовывать цифры, это все вылилось в зачистку хвостов и уголовные сроки для мелких исполнителей. Но мы не требовали грабить месторождение. Нас вполне устраивала стандартная доля в прекрасно работавшей цепочке.

— Зато по итогам вы подставили губернатора и его людей. Используя меня втемную.

— Вас? Не вижу, чтобы полиция нацепила на столь уважаемого человека наручники… Да, мы воспользовались удобным моментом и подвинули тупых зажравшихся идиотов подальше от кормушки. Когда все утихнет, посмотрим, что можно сделать. Но не сейчас… Полгода-год, пока взбаламученное болото успокоится. Когда вновь назначенные голодные мальчики прикинут текущий уровень зарплат и захотят чуть-чуть исправить незавидное положение. Тогда и подойдем с деловым предложением. Вполне возможно, что именно тогда заглянем в гости к вашему сменщику… Пока же — вынужден повторить. Ваши люди, ваша контора, ваши проблемы. У нас претензий к привлеченному специалисту нет. Удивительно, что аудиторы раньше не наткнулись на художества идиотов, столь топорно проваливших очень простую работу.

Вернувшись домой, Мори Джомей швырнул опостылевший дешевый костюм на пол и долго пинал его, вымещая накатившую злобу. Хотел уже было сунуть в мусорный мешок, но передумал. Полгода в проклятом городе. Вдруг еще придется встречаться. Поэтому бросил в дальний угол безразмерного шкафа и прошипел напоследок:

— О, да! Мои проблемы, конечно. Ничего, я найду способ вас заплатить за это. Вы еще сто раз поклонитесь и попросите прощения. Потому что я и дзайбацу «Идемицу Косан» — это не «один из вариантов». Зря вы про это забыли…

Худой мужчина не всегда носил черное пальто. На улице — да. Предпочитал одеваться потеплее. Время, проведенное за колючей проволокой, наложило определенный отпечаток на привычки. Но в помещениях, особенно рядом с другими людьми из Системы — стандартный безликий костюм с галстуком. Этого более чем достаточно.

За сто лет в стране образовалась незаметная прослойка людей без имени. Кто обычно числился на вторых и третьих ролях, особо не стремился расти по карьерной лестнице и не отсвечивал в разного рода медийных ресурсах. Их сложно было называть «теневым правительством», потому что на роль серых кардиналов назначали других персонажей. На кого иностранные разведки собирали досье, кого пытались перекупить или вообще вывести из списка активных игроков. Те, кто считал себя настоящими хозяевами огромного государства. Люди, по собственному желанию выполняющие функцию громоотвода.

Но все эти годы за их спиной невидимыми тенями трудились другие персонажи. Воспитанники многочисленных силовых структур, размазанные тонким слоем по всем важным направлениям. Кто после военного переворота восстановил разрушенные связи и теперь медленно и аккуратно поддерживал нормальную работу сложного двуединого симбиоза. Японцы считают, что они выполняют функцию кукловодов? Периодически тасуют главные персоны на официальном политическом Олимпе? Что поделать. Узкоглазые любители бесконечных махинаций в итоге переиграли сами себя. И даже этого не заметили. Им создали ту самую песочницу, в которой они резвятся. Дали возможность «править», спрятав реальное положение дел в иной реальности. Когда ты можешь управлять законами построенного для других мира — все их действия будут просчитываться и планироваться на годы вперед. Оставив им иллюзию свободы.

Серьезным специалистам нет смысла совочком по тупым макушкам стучать. У взрослых — другие заботы. Например, подобрать среди самородков действительно интересные кандидатуры, включить их в ежедневную работу и периодически направлять в нужную сторону. И не важно, кем исполнители были раньше. В правильных руках — любые ресурсы могут приносить пользу.

— Мурат Артурович, что по новенькому? — любитель темных тонов в одежде был более чем уверен, что его куратор — никакой не «Мурат». И, наверняка, с другими специалистами использует иные позывные. Но высокого подтянутого мужчину с армейской выправкой называл так с момента знакомства и даже не думал расспрашивать о личных проблемах. За лишнее любопытство можно укоротиться на голову. — Для аудита подбирали других исполнителей. Цифры и документы по излишкам бензина готовили. А тут умник неожиданно вылез.

— Вот пусть и пыхтит, раз ему интересно стало. Если в самом деле на текущей позиции «выстрелит», будем постепенно приближать и прикармливать. Пока он — даже не шестеренка у себя в конторе. Мелкий винтик.

— Но бодрый… Нигде в наших делах не засветился? Очень ловко проблему с нанятыми идиотами решил.

Быстро просмотрев последний лист, хозяин кабинета убрал его в папку, которую затем сунул в сейф. Не все из оперативных документов вносилось в компьютеры. Часть материалов существовало в единственном экземпляре и никогда «наружу» не уходило.

— Иванов — простой работяга. Выдернули перед сокращением с буровой, сунули в отдел. Пытается теперь на новом месте обустроиться. Разные дурацкие инициативы предлагает, чтобы начальству понравиться.

— И спортом ради этого занимается?

— С этим у него все грустно. Когда он морды набил, его кандидатуру повторно по стандартам прокатали. Вдруг японцы решили «попку» для себя подгрести. Личное дело на всех уровнях пробили. Потом поставили в слив унитаза анализатор, забрали вчера днем. Результаты анализов однозначно говорят, что Иванов на ранних этапах аутоимунного заболевания. Повышенный гормональный фон, следы клеточного распада. Бедолагу даже в долгих комбинациях не получится использовать. Еще год, максимум два — и вылетит с работы с отметкой о проблемах со здоровьем. Поэтому — нам не интересен.

Обдумав новую информацию, фальшивый «Сидоров» уточнил:

— Мы себя обезопасили. Но вроде узкоглазый хочет поквитаться. Личную месть организовать.

— Как вы правильно заметили, это уже не наши проблемы. Хочет джап глотки резать? Пусть. Чем сильнее испачкается, тем легче в будущем им манипулировать. Мешать не будем, только опосредованное аппаратное наблюдение. Чтобы факты по итогам собрать и крюк кованный подготовить. Насадим — и пусть к себе на острова возвращается. Будет возможность из потрохов «Идемицу Косан» интересную информацию напрямую качать.

— Понял.

— Отлично. Тогда, что у нас по другим задачам?

Среда. Последний день ссылки. За самоуправство был наказан максимально тупой работой, которой посвящал от силы час в день. После обеда оставшуюся пачку форм в систему засунул, подготовленный развернутый отчет по адресатам разослал. Коробку с чайными пакетиками в сейф, дверцу с торчащим ключом прикрыл. В комнате все убрал, оставил стерильное помещение: стол и два стула. После чего посмотрел на часы — шесть ноль семь — и двинул на десятый этаж. Костюм на плечики, переоделся в спортивку и поинтересовался у сидевшего на диване безопасника:

— Как оно ничего? День заканчиваешь или в ночь?

— В ночь. Сказали, пораньше приехать, бумажки заполнить. Две новые формы на дополнительные выплаты: за то, что дважды увеличили количество осмотров на этажах, и за физкультуру.

Про этажи видел — в общей рассылке мелькнуло. Как наши зубры из кадров сумели максимально завуалированно написать «в связи с тяжелой работой нужно обеспечить каждому работнику полноценный отдых». Переводя на русский язык — кто-то из вышестоящих умудрился перебрать в кабаке, приехал на работу за деньгами. Заначку из тумбочки добывал, не иначе. И так ему «захорошело», что заснул прямо в лифте. Там и нашли — ноги торчали наружу, двери не могли закрыться. Будь это кто-то из «аборигенов» — драли бы прилюдно перед увольнением с гиканьем и свистом. Но ужравшийся идиот — один из замов «любителей цветения сакуры» с правильным разрезом глаз. Поэтому — охрану вздрючили, чтобы они после завершения рабочего дня все площади проверяли и еще в три часа ночи. Под столы фонариками светили, искали разных фанатов офисных переработок. Дождется такой умник, когда босс уйдет и перестанет шпынять. И потом шарашит до упора, подтягивая «хвосты». Силы как раз к середине ночи заканчиваются, поэтому пиджак свернут, под голову пристроят и дрыхнут до появления первых коллег. Те пнут по худым пяткам, проходя мимо — и здравствуй, новый рабочий день.

Ведь что главное в трудах праведных? Это от четырех до шести часов разных митингов и планерок ежедневно, на которых тебя жрут за все хорошее, а ты должен сидеть и кивать. После чего несешься к себе, чтобы выполнить норму. А это еще от восьми до десяти рабочих часов. И большая часть твоего времени уже на бубнеж в специальных комнатах для совещаний бездарно потрачена. Вот и получается, что самые организованные в семь утра уже по кнопкам стучат, к восьми бардак разгребли, насколько это возможно, затем включаются в круговорот «покажите ваш отчет за прошлые три недели». К четырем послеполудня у начальства рабочий зуд обычно пропадает, поэтому ближе к пяти можно снова вернуться к работе. И до девяти или десяти вечера. Чтобы потом домой, высунув язык. И утром — обратно.

Я когда представил себе перспективы карьерного прозябания внизу пищевой пирамиды, взгрустнул. Потом присмотрелся к Лебедеву и понял — не, надо всплывать и как можно выше. Даже в его кресле куча головняков и гадостей, которые вагонами сверху спускают. Как первая ступенька к финансовой и прочей независимости — куда не шло. Но дальше надо будет что-то думать. Пока же — на мне висят разные дурацкие экзамены, тесты и сертификация. Четыре больших галки я уже заработал, сам не ожидал. На месяц раньше, чем было запланировано. Делопроизводство, корпоративную культуру, «Опен-Деск» и основы по аудиту. Осталось еще японский спихнуть и статистику, которую мне Баба-Яга вписала. Типа — слишком умных заставим вместо компьютера цифры складывать в одну большую вонючую кучу.

Но это — с завтрашнего дня мозги ломать стану. Два теста в месяц — терпимо. Особенно японский. Я настолько обнаглел, что пытаюсь даже фильмы смотреть. Сначала без субтитров, где сплошное «мур-мяу-шмяу». Затем с иероглифами, подражая всем этим завываниям. И так, пока челюсти сводить не начинает. Надеюсь — хотя бы чуть-чуть понимать смогу. Если в самом деле наверх продираться, там еще к языку надо будет брать этикет, заумные церемонии и зубрить хокку на любые случаи жизни. Загнул что-нибудь из популярного «Как моя сакура облетает в атомном огне» — и тебя вместо обученной обезьяны станут по кабинетам возить, хвастать.

— Половина седьмого. Залом пользоваться можно или нет? Что-то народу не видать.

— Правой частью — да. Остальное просили не трогать. Официально будут в понедельник открывать. Говорят, боссы даже газетчиков позвали.

— Понял. Тогда — без фанатизма, исключительно чуть размяться.

Не успел до гирь добраться, еще трое подошли. Поздоровались и разобрали железо, кому что больше нравится. Исключительно — для здоровья. Снять накопившийся рабочий стресс.

Через час я решил закругляться. Намахался, наотжимался, наприседался. Никаких специфических «ката», которые могут привлечь ненужное внимание. Только общая силовая и разминка. Со штангой постарался аккуратнее. Сам блины навешивал. Семьдесят кило набрал — и по кругу «десятки» гонял. Лег, толкнул от груди десять раз, пошел повисеть на турнике или гантели поворочал. Дыхание перевел — и снова. И так — пока желание было.

Когда взмокшую рожу полотенцем вытирал, мужики тоже засобирались. Как раз по одному и успеем искупаться и переодеться.

В «каптерке» меня спросили:

— Иванович, ты видел, какую светомузыку этажом ниже сделали? Там теперь движуха, два тренера на общественных началах и тетки прыгают.

— Как можно — «тетки»? Нельзя так про коллег. Исключительно — «уважаемые дамы». Правильной комплекции… Нет, не видел. Хотя кто мешает по дороге домой заглянуть? Там же стены прозрачные.

— Тогда давай с нами. Мы заодно по этажу пройдем, вроде как инспекция. И ты рядом.

Легко. Народ в черной сбруе и обвесом, который сдадут перед выходом. И я, мордастый и местами красивый.

Хорошо у нас строят. Надежно. Можно прыгать и не бояться провалиться прямо до складских помещений. Потому что в двух залах одновременно шла дискотека. Не знаю, как это официально называется: румба, бумба, пилатес или еще какой боди-арт. Но больше сорока человек с азартом под музыку подпрыгивали, вслед за тренером махали руками и ногами, попутно что-то там выкрикивая. Типа «я самая позитивная!»… Двигаясь замыкающим за безопасниками, краем глаза зацепился за молодую женщину, которая вместе с похожими на нее фигуристыми дамами в задних рядах отплясывала в полную силу. Так-так, это же Хасэгава Норико. Та самая небожительница, которой мой старый костюм не понравился. Надо будет при случае продемонстрировать, что работаю над собой. Можно сказать — стараюсь соответствовать высоко задранным рамкам любимой корпорации.

Не знаю, заметила ли меня, но я вежливо поклонился всем и сразу, после чего двинул к раскрытым дверям лифта. Меня еще ждет легкая бодрящая пробежка. Хочу в полчаса сегодня уложиться. И потом примерно этот ритм и держать. В качестве общеукрепляющего стимулирования, так сказать.

В отличие от небольшой комнаты отдыха на десятом этаже, гости и разные проверяющие из «Идемицу Косан» пользовались куда более комфортабельными помещениями: с большими ваннами, джакузи и крохотным бассейном в отдельном зальчике. Но Хасэгава Норико брезговала в нем купаться. Ополоснуться в огромном душе, воспользоваться белоснежными махровыми полотенцами и отдохнуть уже дома, куда доставит многочисленная охрана. Да, это не родное жилище, но для проживания во время визита с проверкой более чем подходит. Два этажа, густой лес вокруг, сад перед мраморным крыльцом. Чего не отнять у дикарей — строить приличные особняки для элиты научились. Даже не стыдно пригласить кого-нибудь в гости. Жаль только — некого приглашать. Те, кто по статусу имеет право, надоел хуже редьки во время офисных протокольных обедов. С остальными — тебя разделяет огромная пропасть. Потому что ты — на самом верху пирамиды. А они — те самые шестеренки, обеспечивающие ежегодный рост благосостояния дзайбацу.

Стоит признаться, что и на физкультуру Норико пошла, чтобы хотя бы на час избавиться от одиночества. Когда ты в хрустальной сфере, каждое слово выверено, настоящие эмоции спрятаны и вместо человека — официальный буклет корпорации. Вот и решилась чуть-чуть раздвинуть рамки предписанной скорлупы. Ведь даже в формальных правилах сказано, что занятия спортом вместе с коллегами по работе, положительно влияют на твой имидж и помогают справиться с хроническим стрессом.

Расслабленно лежа в теплой воде, женщина зацепила комок пены и подумала: а ведь она опять видела этого наглого русского. Он с охраной прогуливался по девятому этажу. Делали вид, что отлавливают забившихся под столы любителей ночной работы. Хотя на самом деле пялились на молодых и красивых дам, отплясывавших от души. Спускавших пар и давая выход накопившимся за день эмоциям. Да, за фитнес будут доплачивать. Но большая часть пришла не ради денег. Иногда хочется всем вместе проораться от души, вторя следом за тренером: «Я — сильная! Я — красивая! Я — самая лучшая!».

Прикрыв глаза, Норико печально подумала: жаль, что здесь нет ресторанов, куда можно анонимно пригласить понравившегося мужчину и провести с ним вечер. Без каких-либо обязательств. Просто побеседовать на отвлеченные темы. Пофлиртовать, не пересекая определенные рамки. Потанцевать, чувствуя чужие сильные руки на спине… И вдвойне паршиво, что нельзя держать разные приятные игрушки рядом с ванной. Чужой дом. Чужие глаза. Нельзя позволять уборщицам или охране повод заглянуть в чужую личную жизнь. Даже японцам.

Придется, как часто бывает в командировках, воспользоваться руками. Дурацкий мир, где даже в мечтах ты не можешь расслабиться, как того хочется. И в этом виноват огромный самец, у которого на лице просто написано пренебрежение к любым правилам и законам. Настоящий варвар… С которым у нее не будет ничего общего. Никогда… Интересно, он хоть иногда вспоминает про женщину с верхних этажей бетонной пирамиды?

Я пристроился у распахнутого окна, высунувшись наружу. Подставлял голову теплому ветерку, лениво смотрел на проспект, по которому ползли задержавшиеся машины. Полночь. Луна болтается в пустом небе. Сбоку ползет вереница мигающих огней — самолеты заходят на посадку, проходя по одному из воздушных коридоров. Не спится. Прибежал домой, искупался и поужинал. Завтра снова с утра как белка в колесе крутиться. Но — ощущение пустоты никуда не исчезло. И память, зараза, подбросила кусок страницы со скупыми строками:

«После двух месяцев с начала эксперимента, у реципиентов начинают отмечаться признаки деградации симбиота. Затем в течении недели или двух происходит полное разрушение выращенных структур и смерть от токсического шока».

Провалов в памяти не наблюдаю. Но хочется разобраться с ближайшими перспективами. Надо будет утром мозгами хорошенько пошурупить. И понять, как долго осталось носить модный костюм. Обидно, если ты только планы на мировое господство построил, а тебя судьба пыльным мешком по башке нахлобучила. Может быть, я даже готов с одной фигуристой симпатичной японкой углубленным изучением языка заняться. И мне совсем не нравится, если вместо карьерного роста и матримониальных планов придется выбирать красивую надпись для надгробия.

Поэтому — утром замаскируюсь под фикусом и начну целенаправленно копать. Ведь не о ком-то забочусь — о себе, любимом.