Истребитель поганцев

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Сквиг мчался гигантскими скачками, и изо всех сил цеплявшийся за поводья Скрагклык при каждом прыжке гремел всеми своими косточками, пытаясь при этом выглядеть достойно. Они пересекли низину Бормотопи и начали подниматься на возвышенность в нескольких милях от Жирноболота. Подсвеченная светом огнеплесени и окружённая ореолом из спор башка гарганта с отвисшей челюстью даже с такого расстояния, казалась, огромной и возвышалась над гладью болота.

Остальная Гобботека ехала на своих сквигах на почтительном отдалении, как будто Скрагклык уже стал Лунакоролём. А значит, они не могли слышать, как он ругался и бранился всякий раз, когда сквиг подпрыгивал особенно высоко. Какими бы грозными ни были его команды, гнусная тварь, казалось, потеряла всякий страх, мчась по болотной воде пьяно рыская из стороны в сторону, из-за чего было чрезвычайно сложно удерживаться в седле.

Кривоспин и вся Гобботека ехали в сопровождении тяжело вооружённых гротов Лорда Зогдракка, но Скрагклык настоял, чтобы их отряд был небольшим. Не хватало ещё, чтобы народ на Жирноболоте начал задавать вопросы об их предприятии. Тащить с собой куда-то всю Гобботеку и так было для него из ряда вон, а на Жирноболоте далеко не все были бестолковыми идиотами. Достаточно, чтобы кто-нибудь один сделал удачное предположение, и Лунакоролю стало бы известно всё, что задумал Скрагклык. И шаман прекрасно знал, чем бы всё это кончилось — он присоединился бы к бормочущим толпам, собиравшимся на Бормотопи.

Они поднялись по нескольким косогорам, похожим на склоны холмов у подножия горы, пересекли ещё одну болотистую долину, поднялись по очередным склонам и, наконец, после нескольких часов езды, перед ними открылся вид на Плачущий Ручей. Это был тонкий чёрный поток, вилявший между зарослями дождевиков, мухоловок и весёлок. Всё в долине было покрыто огнеплесенью — каждая складочка, шляпка и усик светились и мерцали мертвенно-бледным светом. И, казалось, что Плачущий Ручей петлял сквозь белый блестящий мех.

Как только их отряд добрался до верхних склонов долины, грибы внизу пришли в движение, потянувшись к ним в какофонии хлюпанья и влажных шлепков. Тут были сотни плотоядных хищников, и даже Скрагклыку пришлось бы попотеть, чтобы разобраться с ними, но прежде, чем он успел начать беспокоиться об этом, мимо промчался Смердоглаз, гораздо лучше державшийся в седле, и кардинально разобрался с ситуацией.

Он достал рогатку и выстрелил одним из своих бутыльков, предварительно сняв с него пробку, поверх толпы из собравшихся поганок. В воздухе сверкнула яркая вспышка света, содержимое бутылька пролилось вниз и занялось бесцветным пламенем. Воздух наполнился жалобным воем, с которым поганки и дождевики бросились наутёк. Но языки пламени были быстрее, они стремительно поглощали упругие тела, вызвав целую серию громких хлопков. И уже через минуту обугленная дымившаяся просека вела до самого ручья, а все остальные из местных хищников изо всех сил старались убраться от Смердоглаза куда-нибудь подальше.

Он повернулся, кивнул Скрагклыку и стал ждать, сидя на своём сквиге, нетерпеливо переминавшимся и подпрыгивавшим на месте. Никто ничего не говорил, и до Скрагклыка не сразу дошло, что все ждут, когда он снова их возглавит. Он несколько раз ударил пятками свого ездового зверя, безрезультатно пытаясь стронуть его с места, но потом сквиг внезапно всё-таки отреагировал и понёсся вниз по склону таким неистовым галопом, что у Скрагклыка едва получалось на нём удерживаться.

Оказавшись на берегах ручья, шаман был рад, наконец, спрыгнуть с твари и передать поводья одному из солдат Лорда Зогдракка. Затем он медленно направился к кромке ручья, пока остальные слезали со своих сквигов позади него. Скрагклык не был уверен, что именно текло в ручье, но это явно была не вода. Чернильно-чёрная жидкость двигалась лениво, и всякий раз, когда на её поверхности лопался пузырь, из него вырывались зловонные испарения. Ступни, постоянно следовавшие за ним, сейчас плескались и ныряли в ручье, смеясь и зубоскаля.

— Это смола? — спросил он их, забыв, что сейчас он был не один.

— А где гнилушки? — спросил Лорд Зогдракк, вставая рядом с ним. Он опустил свой скипетр в ручей и начал помешивать чёрную жидкость, вызвав очередной выброс зловонного газа.

Смердоглаз прошлёпал по вязкой грязи и, моргая своим заросшим плесенью глазом, уставился в чёрную поверхность.

— Они, э… повсюду. Вся ручей полна ими, — он посмотрел на Скрагклыка. — Твоя должен войти в него. Опустить голову.

Скрагклык поглядел на вязкую жидкость и пожал плечами. Он и не такое проделывал. Он подошёл к ручью и начал высматривать подходящее местечко для спуска.

— Ой! — рассмеялся Смердоглаз. — Сначала это.

Он выхватил ещё один стеклянный бутылёк и высоко поднял его, встряхивая находившийся внутри зелёный порошок.

— Паутинники! Гнилушки и делать ничто не будут без паутинников.

Скрагклык согласно кивнул и, развернувшись, направился к нему, пока остальные собирались вокруг. Лорд Зогдракк с надменным выражением лица посматривал по сторонам, делая вид, что испытывает ко всему отвращение. Кривоспин жадно следил за Скрагклыком из своего мягкого панциря, а Пузан, подпрыгивая на месте и брызгая на всех грязью, молотил кулаками по воздуху и угрожающе шипел на несуществующих врагов.

— На вкус приятно, — Смердоглаз ухмыльнулся дрожащей рукой, протягивая Скрагклыку бутылёк. — Твоя нужно крохотный… — начал он, но замер на полуслове, увидев, что Скрагклык уже проглотил всё содержимое.

Скрагклык заметил ошеломлённое выражение на лице Смердоглаза.

— Чо? — он глянул на пустой бутылёк в своей руке. — Слишком много?

— Э… — Смердоглаз почесал свой обожженный лоб, содрав лоскуты опалённой кожи. — Усё в порядке. Я не сомневацца.

Скрагклык почувствовал покалывание на языке.

— А скока надо было глотать?

— Э… ну, твоя не должен волновацца, — произнёс Смердоглаз, улыбаясь абсолютно не убедительной улыбкой. — Просто я раньше не видеть никого, кто заглотить всю бутылку. Уверен, усё будет нормуль.

Скаргклык почувствовал прилив страха и посмотрел на заросшие плесенью берега.

— Может моя нада противоядие? Волоски слизняков обычно… — он замолк, заметив нечто странное — он видел себя со стороны. Он видел своё тощее лицо, красные глаза, огромные уши и нос. Черты его лица обмякли, а глаза остекленели. Он качнулся вперёд, и, если бы остальные не подхватили его, прямо носом плюхнулся бы в грязь.

— Быстрее! — закричал Смердоглаз. — Он сейчас того! Разделяецца! Давайте его в ручей! Головой вниз!

Скрагклык, продолжая наблюдать со своей необычной отдалённой позиции, видел, как остальные подтащили его к краю ручья и затем швырнули в чёрную жидкость. Его тело упало на поверхность со звонким шлепком, но он только смутно почувствовал боль, как будто это было с кем-то другим.

— Глотай гнилушки! — закричал Смердоглаз, когда Скрагклык погрузился в вязкую черноту. Его костлявые руки и ноги ещё мгновение виднелись на поверхности, но затем, с булькающим звуком и они исчезли из виду.

Пока Скрагклык со стороны наблюдал за тем, как он погрузился в ручей, он внезапно понял, что всё ещё может управлять своим телом. Мысленным усилием Скрагклык открыл рот и начал пить жидкость, почувствовав на языке шероховатые споры, которые Смердоглаз называл воздушными гнилушками. Он прожевал и проглотил их и стал ждать, что будет дальше.

Некоторое время ничего не происходило. Его наблюдательная позиция продолжала подниматься всё выше. Он смотрел вниз на Смердоглаза, Кривоспина и остальных и вскоре мог видеть огни всей долины, распростёртые под ним, словно узор лунных самоцветов на ковре. «Красиво, аднака», — подумал он, рассматривая поля, заполненные испускавшими облака спор поганками, осторожно подбиравшимися обратно к ручью.

Он как раз собирался попытаться заговорить с остальными, когда порыв газа сотряс его тело. Он был таким мощным, что вся долина закрутилась вокруг него. А когда Скрагклык открыл глаза, он увидел лишь чернильную тьму. Тёплая, пахучая жижа давила на него со всех сторон, и он догадался, что вернулся в своё тело. Он попробовал заговорить, но похожая на смолу жижа заполнила ему рот, заткнув его словно кляп.

Скрагклыка охватила паника, когда он понял, что не может дышать. Он захотел было попробовать грести руками, ну тут ещё один дикий порыв газов вырвался из его живота. Он зажмурился, чувствуя, как газ проносится через его внутренности.

Снова открыв глаза, он к своему ужасу обнаружил, что находится в вышине, паря над лесом из железных деревьев. Луна освещала ржавые ветви, выглядевшие настолько живописно, что были просто обязаны быть живыми. Мимо него проносились переливавшиеся всеми цветами радуги облака, и он слышал грохот сходивших в ущельях лавин. Это был Хлама-Разлив — регион над Местечком.

Лунакороль накрыл большую его часть защитным покрывалом из мрака и мороси, так что, наверное, Скрагклык глядел сейчас на какую-то из его окраин, где Разлив переходил в земли, управляемые челобреками и коротышками.

Скрагклык всю свою жизнь поглощал раздваивающие разум сморчки, вызывающие видения бледные поганки и прорицательские дождевики, но никогда ещё ему не доводилось съедать что-нибудь такое, что подействовало бы на него также быстро и мощно. Результат оказался просто ужасающим — оказаться в непокрытом небе было хуже, чем всё, что он мог только представить.

— Смердоглаз, — прошептал он. — Чо дальше-то моя делать? Как моя попасть к зогганым…?

Но прежде чем Скрагклык успел закончить свой вопрос, его снова сотрясли вырывающиеся из пуза газы. Отрыжка была такой сильной, что он на мгновение даже ослеп. Когда же к нему вернулось зрение, металлический лес пропал, а он сам оказался на залитой лунным светом крыше здания. Он был всё ещё высоко над землёй, и вокруг были челобреки и коротышки. Они все спешили куда-то по узкой улочке, сжимая в руках оружие и на ходу надевая доспехи. Скрагклык отпрянул от края крыши, а затем рассмеялся, вспомнив, что его тело находится в Грибном Местечке под поверхностью Плачущего Ручья.

Ему никогда раньше не выпадало возможности увидеть логово коротышек в такой близи, и после того, как он убедился, что у него не было никаких видимых частей, Скрагклык придвинулся обратно к краю крыши и взглянул на толпу. Несколько голов повернулось в его сторону, и его охватила паника. Но потом он догадался, что они смотрели мимо него, на небо. И там явно было что-то жуткое. Коротышки носили на головах железные маски, но он видел лица челобреков, и их глаза были широко раскрыты от ужаса. Скрагклык медленно обернулся и облегчённо рассмеялся. Ему в ответ с неба улыбалась луна.

Он сделал шаг с крыши и мягко опустился среди толпы, смеясь над тем, как жалко они все выглядели. Челобреки были полуголодные, с запавшими щеками, выпученными глазами и в рваных одеждах. Да, и коротышки, обычно выглядевшие такими блестящими и раздражающими, были все побиты, сильно хромали, кровь сочилась из-под их масок, а некоторые зажимали раны и были явно измождены, постоянно спотыкаясь, как будто нагруженные непосильным весом.

Во главе толпы был челобрек, одетый в выделявшиеся внушительностью доспехи. Он держал изорванное в лохмотья знамя, с вышитой на нём двухвостой кометой, и выкрикивал остальным приказания не останавливаться, указывая древком в сторону перекрёстка в конце узкой улочки. Но каждые несколько секунд он бросал взгляд на луну и бормотал молитву. Скрагклык витал перед его иссечённым шрамами лицом, выкрикивая всевозможные обзывательства, хохоча и смеясь над челобреком, пока тот продолжал командовать, не обращая на шамана внимания.

Толпа челобреков и коротышек добралась до перекрёстка, и дюжина из них тут же повалилась на спины с торчащими из голов и тел стрелами с чёрным оперением. Шум сражения накрыл Скрагклыка, солдаты бросились за перевёрнутые на бок повозки и на скорую руку сооружённые баррикады. Всё вокруг было настолько хаотичным, что Скрагклык, дико хохоча над творившимся вокруг побоищем, на короткое время даже забыл, зачем он здесь.

Многие здания рушились, их высокие, раскачивавшиеся фасады ломались на неравные части и окутывались языками пламени. В отсветах огня чёрные силуэты солдат очень походили на кукол, метавшихся туда-сюда. Коротышки стреляли из своих рявкающих и сверкающих железных ружей, а челобреки пускали стрелы, но бой явно складывался не в их пользу.

Скрагклык покружил над полем битвы и, увидев нападавших, почувствовал, как его распирает от гордости. Это были гроты, такие же, как и он, из Лунокланов Хлама-Разлива, а может даже и из самого Местечка. Они ехали в паланкине, закреплённом на спине такого большого паука, что он, стремительно надвигаясь на защищавшихся, проламывался сквозь стены зданий, превращая их в груды разлетавшихся камней.

Коротышки дали оглушительный залп. Паук пошатнулся, и две его передние ноги подломились, гроты в накренившемся паланкине завизжали и ещё пуще захихикали, вцепившись в хлипкие борта. От удара головы паука о землю поднялось большое облако пыли, а несколько гротов-лучников под истерические улюлюканья своих соплеменников подлетело в воздух.

Из строя челобреков и коротышек раздались нестройные победные выкрики, но радость их была недолгой. Паук начал подниматься обратно на ноги, а из-за его спины выскочили ещё три паука и устремились вниз по улице. Несколько солдат успели снова выстрелить, но большинство как раз отчаянно перезаряжали свои аркебузы, а некоторые так и вообще совсем бросили сражаться, опустив руки и стеклянными глазами уставившись вверх на луну.

Гроты в паланкинах били в бубны и вопили боевые кричалки, стреляя по защищавшимся из луков.

Десятки челобреков и коротышек начали отступать, утыканные чёрными стрелами. Те, кто мог, хромая, бежали сквозь дым, пытаясь спастись от целой колонны пауков, появившихся теперь на улице. Скрагклык захихикал. Несколько десятков громадных тварей несли на себе отряды гротов. Пока они наступали, он полетал по улицам города, с радостью отметив, что гроты захватывали его целиком.

Сам город был большой, окружённый пятидесятифутовой стеной с башнями, бойницами и статуями их молотодержавного грозового бога. Лунакороль уже разорил большую часть челобрекских логовищ, но это, наверное, было слишком большим и поэтому продержалось дольше остальных. Хотя уже нет. Из каждого подвала, из каждой дыры появлялись гроты, заполняя улицы пронзительными криками и смехом.

И в то время как гроты лезли снизу, на стены заползало ещё больше пауков, протаскивая свои раздутые брюшки прямо по трупам и тут же выпуская паутину на ещё остававшихся в живых солдат. На большой площади Скрагклык наткнулся на небесный корабль коротышек, завалившийся на бок и охваченный огнём пожара. Коротышки вместе с челобреками пытались потушить пламя, но целая череда взрывов отогнала их от корабля как раз в тот момент, когда отряд гротов бросился на них в атаку. Скрагклык горячо закивал, поражённый хитростью Лунакороля. Если бы не Барак-Урбаз, гроты уже давно захватили бы весь континент. Воспоминание о Барак-Урбазе напомнило Скрагклыку, зачем он находился здесь, летая сквозь пламя и дым.

«Руна», — подумал он, вспомнив кусок железа, воткнутый в грудь огненного истребителя.

Он огляделся в поисках Смердоглаза, прикидывая, что ему следовало делать теперь, но на глаза не попадалось никого из Гобботеки. Он не видел ни Плачущего Ручья, ни кого-нибудь из своих друганов. В этом сражении он был один. Скрагклык пораскинул мозгами, пытаясь решить, что будет делать дальше. Предполагалось, что он отправит свой разум в Барак-Урбаз, а не в это челобрекское логово. Он задался вопросом о том, как же ему переместиться?

Скрагклык ухмыльнулся, когда ему на ум пришла одна идея. Он сильно сглотнул и громогласно рыгнул. Воздушные гнилушки немедленно исполнили своё дело. Сражение закружилось вокруг него, словно вода, уходящая в сливное отверстие. Каменные здания, пауки и гроты — всё слилось воедино. Фигуры и цвета превратились в одну, гудящую темноту, из которой он с головокружительной скоростью вылетел в новое пространство.

Скрагклык теперь скользил над обдуваемым ветрами морем, приближаясь к металлическому шару, выделявшемуся в свете Зловещей Луны. Шар был покрыт всевозможными трубопроводами, воздуховодами и рунами, а из многочисленных труб валил дым.

«Коротышки», — подумал Скрагклык, узнав архитектурный стиль сооружения. Однако это явно был не Барак-Урбаз — сооружение было слишком маленьким. Это была всего лишь отдельная постройка, висевшая в нескольких сотнях футов над волнами.

В море была не вода, а расплавленный металл, от поверхности которого поднимался пар, и воздух дрожал от источаемого жара. Рядом с шаром в воздухе висела махина, которая возможно когда-то была небесным кораблём коротышек или, скорее даже, несколькими кораблями, сляпанными вместе так, чтобы выглядеть посмешнее.

Нос корабля имел форму полумесяца, и на нём была намалёвана жестокая ухмылка, а там, где должны были располагаться сферические двигатели, стояли пульсировавшие внутренним светом и окруженные облаками спор три гигантских дождевика. Чья-то рука нарисовала на них перекошенные от злости уродливые рожи с корявыми, неопрятными бородами. Скрагклык рассмеялся, узнав в них изображение коротышек.

Подлетев поближе, он увидел, что, как и только что оставленный им город, парившее в воздухе здание подвергалось нападению. Клубы радужного дыма валили из его круглых иллюминаторов, и вокруг слышались громкие крики и звуки пальбы.

Скрагклык залетел внутрь и оказался в зале, рассечённом лучами лунного света. Изнутри помещение выглядело примерно также, как и снаружи. Повсюду были гнутые металлические пластины, утыканные разнообразными механическими приспособлениями. Светящиеся шары висели в альковах, и дюжины фигур метались в мерцающем свете — коротышки в масках, похожие на тех, что он только что видел.

Множество тел лежало на полу: раненные и мёртвые. Остальные стреляли из пушек и гарпунов, обрушивая оглушительные залпы на нападавших. Скрагклык снова почувствовал гордость, когда увидел, что и здесь атакующими были гроты Зловещей Луны. Осмелевшие под лунным светом они лезли через дыру, проделанную в стене, наседая на коротышек. Защитники сражались с мрачной решимостью, но их было слишком мало. Пока Скрагклык наблюдал за боем, сотни его соплеменников ворвались в зал, пуская стрелы и размахивая ножами. Гроты были коротышкам всего по грудь, но в диком исступлении побежали на них. Коротышки схватились за мечи и начали яростно отбиваться, но на место каждого зарубленного грота лезла целая дюжина.

Один из коротышек выбрался из толчеи и залез на статую в центре зала. Она изображала чрезмерно увеличенную маску коротышек — свирепое, бородатое лицо, выполненное из полированного металла. Коротышка стоял с горделиво задранным подбородком, глядя вниз на толпу гротов. Скрагклык видел кровь, блестевшую на его форме, насколько он понимал, это был босс защитников. Поставив ногу на край статуи, тот с презрением смотрел на сражение. Дюжины гротов карабкались вверх и пытались допрыгнуть до него, но коротышка практически не двигался, хладнокровно расстреливая их меткими выстрелами из пистолета и зарубая выверенными ударами тесака.

Многие гроты остановились, обескураженные той лёгкостью, с которой коротышка расправлялся с их сородичами. Босс коротышек ещё некоторое время оценивал кипевший бой, а затем выкрикнул команду. Скрагклык не понимал грубых, резких слов, но общий смысл был ему ясен. Все остававшиеся в живых коротышки бросили сражаться и побежали через зал к своему боссу, круша на ходу черепа гротов кулаками и отсекая им руки и ноги тесаками. Они забрались на подножие статуи, образовав круг, и подняли мечи и ружья, готовясь встретить собиравшихся вокруг них гротов. В зале установилось некоторое спокойствие, пока коротышки, пытаясь перевести дыхание, взирали на толпу гротов перед ними.

В этот момент в дальнем конце зала возникло какое-то движение, раздались звуки потасовки, и гроты начали расступаться, давая дорогу тому, кто приближался к статуе.

Заинтригованный Скрагклык подлетел над их головами, чтобы посмотреть, перед кем это они так расшаркивались и раскланивались. Оказалось, что это был ещё один грот, по своему виду — великий шаман. Он опирался на кривой посох с навершием из смотанных в пучок поганок, а на его голове красовалась высокая металлическая шляпа, выкованная в виде полумесяца. Он ухмылялся, не торопясь, шаркая к статуе.

Коротышки сохраняли молчание, перезаряжая свои ружья и помогая раненным взобраться повыше. Шаман остановился в нескольких шагах от статуи и, беззубо скалясь коротышкам, задумчиво почесал свой зад. А затем, с внезапной быстротой он бросил перед собой на пол стеклянный бутылёк и воздел посох. Из разбившейся стекляшки вырвалось пылающее облако, закрутившееся вокруг навершия его посоха. Коротышки открыли огонь, а гроты бросились вперёд.

Скрагклык снова рыгнул, и сцена сражения, завертевшись вокруг него, слилась в одно яркое пятно и швырнула его в новом направлении. Когда же его зрение прояснилось, он обнаружил себя посреди ещё одной кипевшей в лунном свете битвы, и опять гроты нападали на своих врагов. А затем была ещё одна битва, а затем — ещё и ещё.

С каждой новой отрыжкой он перемещался в другой уголок Хамона, и после дюжины таких скачков уже начал паниковать. Всё шло не так, как обещал Смердоглаз. Скрагклык не должен был путешествовать по всему Владению от одной битвы к другой, он должен был оказаться в Барак-Урбазе и шпионить за огненным истребителем, выведывая, куда тот собирается направиться.

Его сердце забилось быстрее при мысли о том, что он мог всё испортить. Если он не сможет заполучить руну, ему каюк. У него не было никаких сомнений насчёт остальной Гобботеки. Кривоспину он, конечно, мог доверять, но другие будут с ним только в случае его успеха и бросят при первом же признаке неудачи. И без малейших колебаний доложат Лунакоролю о том, что он затевал.

Скрагклык пытался не обращать внимания на разворачивавшиеся перед его взором сражения, чтобы смочь отправить свой разум обратно к Плачущему Ручью. Но ничего не получалось. Его мысли подчинялись ему примерно также, как сквиг Лорда Зогдракка. Однако страх придал ему решительности, и он попробовал ещё раз, представляя себе обожжённую рожу Смердоглаза и пытаясь вернуться к нему.

Наконец, после нескольких минут панических метаний, у него кое-что получилось. Далёкий голос пробился до его разума. В голове Скрагклыка постоянно звучал целый хор голосов, в основном советовавших ему что-нибудь сломать, но он уже давно научился узнавать их. А это был новый звук, ничего общего не имевший с его раздробленным сознанием. Это был голос Смердоглаза.

— Руна! Твоя думать о ней! Нарисуй её в своя голова!

Скрагклык попробовал сделать так, как ему было сказано, но он никак не мог вспомнить, а как же она выглядела. Вокруг него всё ещё кипела битва, и всякий раз, как у него получалось представить руну, рядом рушилась стена или лопалось оконное стекло, сбивая его концентрацию.

Он отлетел подальше от дерущихся и уставился в лужу крови, пытаясь на её поверхности представить картину из своей памяти. Когда от с рёвом пролетавшего над ним небесного корабля по кровавой глади пошли волны, он вспомнил одну деталь — у огненного истребителя был только один глаз. Он не был циклопом, как Смердоглаз, — у него был шрам, пересекавший половину лица, и чёрная глазная повязка, закрывавшая уродливую рану, на месте которой когда-то был глаз.

Этой единственной, крохотной детали оказалось достаточно. Как бывает, когда взглянешь на дерево под другим углом и внезапно увидишь, что с этой стороны на его коре виднеется лицо. Ещё больше деталей воспоминания вернулись к нему точно такими, какими он их видел в видении в лощине: огненный истребитель с гребнем волос, руной и в сопровождении гадкой альвы. Ну, а, вспомнив этих двоих, он быстро вспомнил и весь виденный город — чудовищный металлический лес из зданий, кишевший механизмами и небесными кораблями.

Разум Скрагклыка проплыл по городу к залу, где огненный истребитель разговаривал с развалившимся на огромном передвижном троне коротышкой, выглядевшим как какой-то король. Вокруг них была целая толпа других коротышек, пыхавших курительными трубками: одни охраняли короля, другие изучали всякие карты и свитки, а третьи просто глазели на огненного истребителя.

Сердце Скрагклыка радостно забилось.

«Похоже, всё действительна получицца, — подумал он. — Это он. Именно такой, каким луна показывать ево мне».

Скрагклык заскользил через клубы дыма прочь от огненного истребителя и короля, рассматривая других коротышек. Он выбрал одного низколобого, выглядевшего наиболее глуповато из всех, присутствовавших в зале, и быстро запрыгнул к нему в голову.