История Златы

Глава 14

Ранним утром в столичный порт империи Айкрам вошёл флагманский корабль Его Величества короля Игунарии. На нём прибыло посольство во главе с принцем Корнелом. Визит был официальным, а потому обставлялся со всей возможной помпезностью. Встречающая делегация впечатляла своей многочисленностью. Северные соседи с нескрываемым удивлением рассматривали яркие красочные наряды, в которые облачились подданные Сархата. По их мнению, мужчинам не пристало носить подобную одежду, но вслух никто из гостей ничего не сказал. Неосторожным словом легко нанести оскорбление, а ведь они прибыли в империю, чтобы упрочить заключенный много лет назад мирный договор.

Приветственные речи были как обычно пространными и ничего не значащими. Да это и понятно — важные вопросы будут решаться в тиши кабинета, а не на шумной пристани, где слишком много лишних глаз и ушей.

Корнел ступил на пристань первым, не пристало наследнику прятаться за спинами своих воинов. К тому же, в последние годы между соседними странами не возникало никаких конфликтов, так что можно было не опасаться внезапного нападения на их посольство.

Гостей с почестями проводили к открытым повозкам, устеленным дорогими коврами. Запряжённые в них чистокровные жеребцы, грызли удила и нетерпеливо пританцовывали, готовые в любую минуту сорваться с места в карьер.

Сорин — большой знаток и любитель лошадей, как заворожённый смотрел на этих великолепных животных и наверняка уже мысленно прикидывал, хватит ли ему денег на то, чтобы обзавестись парой таких горячих красавцев.

Корнел без слов понял терзания друга и подумал, что и в королевских конюшнях будут рады такому приобретению.

Они уже приготовились к долгой поездке под палящим солнцем, но оказалось, что их всего лишь перевезли на другой конец пристани, где гостей поджидала большая лодка, на которой они и должны были прибыть во дворец правителя. На весь путь ушло несколько минут, и было непонятно, зачем понадобилось устраивать этот торжественный выезд, если вполне можно было прогуляться пешком?

На лодках они плыли тоже недолго. Не прошло и получаса, как перед восхищёнными взорами членов делегации предстал великолепный дворец, отделанный белым мрамором, который, несомненно, производил неизгладимое впечатление на тех, кто видел его впервые. Он парил над синими водами морского залива, как большая белая птица. От центрального здания отходили многочисленные павильоны, соединяющиеся между собой крытыми галереями. К воде спускалась широкая лестница. Слуги выстроились в две шеренги приветствуя гостей барабанным боем. А девушки в лёгких одеждах усыпали их путь цветочными лепестками.

Высокие резные двери распахнулись в тот момент, когда посольство Игунарии приблизилось к ним вплотную. Низко кланяясь, слуги проводили гостей в зал для аудиенций, который располагался на втором этаже дворца.

Здесь их появления уже ожидал сам император Сархат. Если бы оборотни увидели сейчас этого мужчину, то ни за что не узнали бы в нём того радушного хозяина, который принимал их в личных покоях так запросто, словно не было между ними никаких различий.

На этот раз Сархат был вынужден соблюдать все нормы придворного этикета, как того требовал официальный характер этой встречи. Долгие церемонии изрядно утомили всех участников, но приходилось терпеть, чтобы ни словом, ни делом, не нанести оскорбление одной из сторон, принимающих участие в переговорах.

Учитывая, что делегацию от Игунарии возглавлял наследный принц, Сархат позволил гостям сидеть в его присутствии. По его приказу слуги внесли в зал низкие диваны. Сам император располагался на небольшом возвышении, что подчёркивало его превосходство над теми, кто в этот момент находился в зале.

Некоторое время ушло на внесение изменений в действующий договор. Потом последовало обсуждение соседнего Ренгала, с которым и у империи Айкрам, и у Игунарии имелись общие границы. Правитель Марагон причинял немало беспокойства ближайшим соседям. Вернее, его неспособность управлять своей страной и принимать правильные решения. Этот человек думал только о собственной выгоде, он просто был не способен мыслить в государственных масштабах. Из него, возможно, вышел бы хороший торговец или ростовщик, но для правителя целой страны его ума явно не хватало.

Сархат не удержался и зачитал гостям некоторые требования Марагона, которые тот посмел предъявить ему в своём последнем послании. Судя по всему, правитель Ренгала окончательно утратил связь с реальностью.

После совместной трапезы беседа плавно свернула в другое русло. Наконец была озвучена главная причина, по которой посольство соседнего королевства столь спешно прибыло в империю Айкрам: предстоящая свадьба принцессы Нармины и короля Игунарии.

Корнел не знал, как донести до Сархата слова отца и при этом не оскорбить его братские чувства. Ведь не скажешь, в самом деле, такое: «А покажите-ка мне вашу сестру, император. Если она мне понравится, я так и быть женюсь на ней, а если нет — то пусть её забирает мой отец». Даже в мыслях эта фраза звучала убийственно, а стоит произнести её вслух, как разразится страшный скандал, после которого придётся забыть обо всех достигнутых договорённостях на долгие годы.

К счастью, Сархат не был глупцом. Он заметил внутренние терзания принца и мысленно усмехнувшись, пригласил его пройти в соседнюю комнату. Сорин рванулся было вслед за другом и господином, но путь ему преградила охрана императора, недвусмысленно положив ладони на рукояти коротких кривых сабель, висевших у них на поясе.

— Останься здесь, Сорин, я скоро вернусь, — приказал принц и смело шагнул вслед за Сархатом в приоткрытую дверь.

Комната была сравнительно небольшой, но довольно уютной. Одна стена отсутствовала полностью, открывая вид на затенённую террасу, с которой доносилась негромкая музыка. Император прижал палец к губам, призывая гостя сохранять молчание, и показал рукой направление, в котором нужно смотреть. Женский силуэт в полутёмной комнате был едва различим. Вскоре глаза мужчин привыкли к неяркому освещению, и Корнел понял, что видит совсем юную девушку. Она только вступила в пору взросления и была такой свежей, словно весенний ветерок. Прелестница двигалась под музыку, совершая плавные движения руками, бёдрами, изгибаясь всем телом. Казалось, что музыка весёлым ручейком льётся вслед за ней, стараясь предугадать, каким будет следующее движение черноволосой красавицы. Тонкий шёлк струился по её телу, охватывая соблазнительные изгибы, драгоценные камни вспыхивали магическим блеском, звенели золотые украшения — все эти мелочи вплетались в канву танца, превращая его в волшебство, от которого невозможно отвести взгляд.

— Нармина, — одними губами произнёс Сархат, а Корнел замер, понимая, что с этой минуты он может считать себя королём Игунарии.

Императору не составило труда уловить произошедшие перемены в настроении принца. Разумеется, он не мог предугадать дальнейшее развитие событий, но промелькнувшее вожделение во взгляде высокого гостя позволяло Сархату надеяться на некоторые изменения в брачном договоре. Всё же он не был чудовищем и любил свою младшую сестру, а потому был бы рад выдать её замуж не за старика, а за молодого и сильного мужчину.

А потому, когда принц завёл речь о том, что в скором времени именно он станет королём Игунарии, Сархат уже не сомневался в том, кто станет мужем Нармины. Эта новость подняла ему настроение. В последнее время сестра выглядела такой несчастной, что сердце сжималось от жалости к ней. Вот только изменить что-либо в договоре, заключённым много лет назад ещё его отцом, было совершенно невозможно.

Сархат помнил Нармину совсем малышкой. Во всей империи не нашлось бы более прелестного ребёнка. И он действительно хотел видеть сестру счастливой. Может быть, рядом с молодым мужем она изменится, станет более покладистой и доброй? Ведь любовь способна смягчить самое жестокое сердце.

Эти приятные размышления были прерваны неожиданным вопросом, который задал один воин из свиты принца:

— Ваше императорское величество, не так давно по вашему приглашению в столицу империи прибыла известная в Игунарии целительница. Мы бы хотели встретиться с ней, чтобы обсудить некоторые вопросы. Где она остановилась и как нам её найти?

Сархат и сам был бы не прочь встретиться с редкой гостьей. Да вот только дела никак не желали отпускать его из дворца. За всеми хлопотами, связанными с приёмом важных гостей, он совершенно забыл о том, что надо послать слугу в дом к Мануш, чтобы осведомиться о здоровье Рашаны. Или не забыл, а просто оттягивал неприятный момент? Хотелось уже поставить точку в этом безнадёжном деле, больше не было сил смотреть на то, как по капле вытекает из любимой жизнь, а её некогда прекрасное тело покрывается уродливыми язвами, из которых непрестанно сочится гной. Возможно, приезжая целительница хоть немного облегчит страдания несчастной, если уж не осталось надежды на её исцеление. Император даже себе не желал признаваться в том, что в тайне надеется на то, что скоро всё закончится. Оттого и тянул время, развлекая гостей разговорами, оттого и не посылал слугу к Мануш. И всё же он понимал, что рано или поздно ему придётся вернуться в дом удовольствий, может быть, в последний раз. После смерти Рашаны он не сможет там больше появляться, это место будет насквозь пропитано горечью потери.

— К сожалению, в ближайшее время целительница будет занята и вряд ли сможет уделить вам своё внимание, но я непременно передам ей ваше пожелание.

Голос императора не дрогнул. Никто из присутствующих не догадался о том, какие безрадостные мысли посетили его в этот момент. Приветливая улыбка продолжала озарять мужественное лицо, а глаза оставались непроницаемыми для собеседников. Затаившаяся в них тьма с жадностью поглощала любые эмоции, не давая им вырваться наружу.

Аудиенция вскоре была окончена, и гостей проводили в отведённые им покои. Сам император отправился к Нармине, чтобы порадовать сестру приятными известиями. Он был уверен, что девушка обрадуется, когда узнает, что в её дальнейшей судьбе наметились изменения к лучшему. Больше принцессе не грозил постылый брак, а её новый наречённый молод и хорош собой.

Чего Сархат никак не ожидал, так это увидеть недовольство в глазах сестры, которое она попыталась скрыть, отвернувшись к окну, выходящему в сад. Однако мужчина успел заметить и сдвинутые к переносице брови и поджатые губы, и ставшие почти чёрными глаза.

«Ну что теперь не так? Разве можно понять эту взбалмошную девчонку?» — недоумевал Сархат, покидая покои Нармины. Откуда же ему было знать, что он только что рассыпал в прах все надежды принцессы на независимость. Ведь с молодым мужем не так просто справиться, как с немощным стариком. Зелье, предложенное верной служанкой, теперь не годилось. Стоит только мужу потерять свою мужскую силу, как и он, и дворцовые лекари тут же заподозрят неладное. Да за что же такое невезение? Она уже в мелочах представляла упоительные годы своего единоличного правления, а тут вдруг появился сын и наследник, чтоб ему пусто было.

Нармина была в ярости. Как только за братом закрылась дверь, об неё тут же с грохотом разбилась изящная фарфоровая статуэтка, между прочим, невероятно дорогая и одна из самых любимых в коллекции принцессы. Служанки затаились по углам, опасаясь навлечь на себя гнев молодой госпожи. Но ей было не до этих глупых куриц. Какой от них прок? А впрочем…

Принцесса задумалась и хищная усмешка исказила красивое лицо.

— Ты, — она ткнула пальчиком в ближайшую девушку, потом передумала и указала на другую, — нет, ты.

Девушка подскочила и замерла на месте, с ужасом ожидая немедленной расправы. Но у Нармины были другие планы на эту красавицу:

— Ты останься, остальные пошли вон.

Обойдя служанку по кругу, Нармина удовлетворённо хмыкнула. И как это брат пропустил такую красотку? Видно совсем ум потерял от своей Рашаны. Ну что же, было бы глупо не воспользоваться предоставленной возможностью. Заветный флакончик по-прежнему находился у неё в тайнике. Принцесса порадовалась тому, что не избавилась от ценного зелья, несмотря на уговоры и стенания глупой мабу. Кто знает, что может пригодиться в чужой стране? Лучше быть готовой к любым неприятностям. К сожалению, необходимость в ведьминской настойке возникла уже сейчас, но ничего, ещё есть время заказать старухе новую порцию.

— Пойдёшь в покои к гостям, будешь с ними милой и ласковой. А вот это снадобье подольёшь в бокал принцу. Да смотри, не ошибись. Второго шанса у тебя не будет. И не хмурься так сильно, помни о том, кто твоя госпожа. Сделаешь всё, как я велела, будешь вознаграждена, а нет — прикажу высечь. Всё, ступай, — принцесса подтолкнула служанку к двери и брезгливо поджала пухлые губки: эти безвольные куклы заслуживали только презрения и ничего больше. Разве стала бы она так безропотно подчиняться чужой воле? Да никогда.

Служанка тряслась от страха. Неизвестно, что пугало её больше: гнев молодой госпожи или ярость правителя, которая обрушится на виновных, когда он узнает, что его гость отравлен. А ведь он непременно узнает и поймёт, кто это сделал. Принцесса вряд ли будет отвечать за свой проступок, а вот ей, бесправной служанке, достанется вся тяжесть наказания. Как выжить в этой ситуации, девушка не знала, а потому решила положиться на милость Богини, которой неустанно молилась день и ночь после того, как попала в услужение к сестре императора.

Поздним вечером, облачившись в соблазнительный наряд танцовщицы, Исма — так звали служанку принцессы, тайком пробиралась в покои гостей. Павильон, в котором поселили чужестранцев, находился в стороне от дворцового комплекса, и попасть в него было довольно сложно. Нужно было проскользнуть мимо бдительной охраны, дежурившей у входа на женскую половину дворца; преодолеть открытую площадку, засаженную лишь цветущими клумбами, и оттого просматриваемую со всех сторон; потом постараться не заблудиться в густо разросшемся саду. Разумеется, был и более короткий путь, но у простой служанки не было никакой возможности им воспользоваться, потому что пролегал он через мужскую половину дворца.

И вот, когда цель была уже близка, девушка споткнулась о выступающий корень, который не заметила в темноте, и ничком упала на землю. Пузырёк с зельем выпал и исчез в высокой траве. Как не старалась Исма нащупать небольшой флакон, ей это никак не удавалось. Ужас перед неминуемым наказанием заставил бедняжку сжаться в комочек и замереть в корнях раскидистого дерева. Так она просидела до рассвета, не в силах пошевелиться и только изредка судорожно вздыхая. Слёз не было, как и глупых стенаний. В конце концов, ею овладело холодное безразличие, от былого страха не осталось и следа.

Когда первые лучи солнца проникли сквозь густую крону, Исма смогла обнаружить свою пропажу. Пузырёк с зельем лежал в двух шагах от неё и весело поблёскивал гладким боком, словно насмехаясь над неудачницей, не справившейся с такой простой задачей. Бессонная ночь не прошла для неё бесследно — девушка приняла решение, может быть, первое самостоятельное решение в своей жизни.

Нармина этой ночью тоже не сомкнула глаз, решалась её судьба и мысли беспокойно роились в её хорошенькой головке. Когда появилась служанка — растрёпанная, со следами бессонной ночи на лице, принцесса резко спросила:

— Получилось?

— Да, моя госпожа, — склонилась в глубоком поклоне служанка. Впервые она радовалась своему униженному положению, потому что легко смогла спрятать от принцессы зловещую усмешку, проскользнувшую на её губах и отразившуюся в карих с золотыми искрами глазах.

Если бы Нармина не вымоталась за ночь, она возможно обратила бы внимание на пятна, оставленные соком травы на одежде служанки, но удача сегодня отвернулась от гордой красавицы и судьба её была предрешена.

Несколько капель зелья упали в изящный сосуд с любимым соком принцессы. У Исмы оставалось совсем немного времени на то, чтобы покинуть дворец. Она понятия не имела, куда отправится и что будет делать, но к прежней жизни возврата уже не было.