История Ирэн. Гнев

Глава 13

Людей граф взял много, здесь была и часть казачьей сотни, и городовые и часть из охраны Никодима, да и он сам тоже представлял из себя серьёзную боевую единицу. Казаки окружили дом, у них это было отработано так, что ни одна мышь ни проскочит, исправники с солдатами пошли на штурм. Забела отдал приказ не заботиться о сохранности, главное для него было сохранить жизни своих.

В доме произошло несколько коротких стычек, взяли пятерых бандитов, шестого убили, он выскочил из-за угла длинного коридора и успел ранить одного из городовых. Не сильно, но крови парень потерял много. Дом обыскали, но ни Павла, ни лорда Уэлсли в доме не нашли. Тогда Забела дал команду Батыру, которому под нос сунули куртку Павла, прихваченную из поместья. Батыр чётко побежал вглубь дома и вскоре замер, несколько раз громко гавкнув возле стены, на которой висел большой ханиданский ковёр. Забела приказал сорвать ковёр и за ковром обнаружилась свежая кладка, как будто стену только этой ночью заложили.

Несколько солдат разломали стену, за ней обнаружился ход, шедший явно под землю. Первым в открывшийся проход рванул Батыр. Забела удивился, как это длиннющий подземный ход, проходящий через центр города, и никто о нём не знает? Ход был узкий, и невысокий, мужчинам приходилось сильно сгибаться, и они не могла идти по двое, только Батыру было удобно бежать, отчего он всё время возвращался, как будто говоря:

— Ну чего вы такие медленные, я уже три раза сбегал, пусто там пусто

Наконец повеяло воздухом и впереди показался выход, и вскоре мужчины вышли на улицу, причём пришлось подняться по специально и заботливо кем-то «забытой» лестнице. Наверху обнаружили, что находятся на выезде из города, уже там, где нет городовых и патрулей.

Граф осмотрелся, неподалёку, уже на дороге, были видны следы нескольких человек и кареты. Судя по остаткам следов, они были оставлены несколько часов назад.

Несмотря на малый шанс догнать похитителей, а то, что скорее всего Павла похитили Забела уже не сомневался, граф Андрей послал в погоню нескольких казаков, всё-таки как конные они были подготовлены гораздо лучше остальных.

Через два часа казаки вернулись ни с чем, карету никто не видел, она нигде не проезжала. Забела послал гонцов на все заставы по направлению к границе со срочными письмами с описанием Павла и лорда Ричарда. И если Павла не убили или он сам не перешёл на сторону врага, то их обязательно обнаружат. Сам же поехал к наместнику, надо было всё рассказать Ирэн.

Он ехал и думал:

— Эх, жаль, такое бы дело было, и Сухого Ричи бы взял и Павла Ирэн вернул, а уж благодарная женщина относится к проступкам намного лояльнее.

А Ирэн время не теряла, она и к Путееву в больницу съездила, переговорила с ним по поводу вещества нужного ей для дустового мыла. Путеев сказал, что когда только окончил военно-медицинскую академию, то стажировался у одного профессора, который уже тогда хорошо разбирался в химии, а сейчас даже говорят забросил совсем медицину и преподаёт в университете и занимается наукой именно по химическим веществам.

Ирина ещё подумала, что вот хорошо и Софья напишет другу своего отца и своему учителю, и Николай своему профессору, и уж кто-то из этих двоих точно мне поможет. А может и на резину замахнуться? Надоело на «войлочных»* колёсах трястись. Но сама себя остановила:

— Надо всё по порядку, иначе разорвёшься. Вот ответит кто-то из этих «химиков» и там видно будет

(*долгое время деревянные колёса обивали войлоком и кожей, так было до появления резины в 1839 году)

Да ещё на Ирину снова налетели молодые доктора-стажёры, особенно те из них, кто уже начал практиковать хирургию с использованием скальпеля (скалпрума, поправила сама себя Ирина), и начали наперебой рассказывать о тех успехах, о выживших пациентах, о том насколько теперь точны стали разрезы тканей.

А вот Назар, Ирина снова поразилась, какой въедливый будущий молодой доктор спросил её о шприце. Ирина уже ругала себя за то, что рассказала об этом. Ну ладно скальпель, но шприц, она же не знает, в чём там основная фишка, а вдруг начнут испытывать, здесь же не стесняются сразу на людях, и кто-то погибнет, по её вине. Поэтому она как могла отговорилась тем, что спешит, но решила, что как только Павла найдут, то она с ним переговорит, по поводу создания полой тонкой иглы и возможности трубки и поршня без доступа воздуха.

Забела приехал к наместнику, Ирина уже вернулась из больницы и судя по тому, как сперва «загорелись» надеждой её глаза, но потом не увидев рядом с Забела Павла, «потухли», он понял, что она ждала… ждала новостей.

— Ирэн Леонидовна, — начал Забела, но Ирина перебила его подошла и глядя ему прямо в глаза серьёзно спросила:

— Скажите, он жив?

Забела не знал, что ответить. Ему так не хотелось, чтобы она расстраивалась, и он уже открыл рот, чтобы успокоить, сказать, что скорее всего Павла похитили и точно не убьют, пока не выведают всех секретов. Он даже не осознавал, что если бы он так сказал, то Ирэн ещё больше бы расстроилась, сразу представив себе как доброго, большого Павла пытают, чтобы выведать этот чёртов секрет чернёного серебра. Но граф не успел совершить очередную глупость, потому что в дверь ворвался один из солдат охраны и не поклонившись выдохнул:

— Новости из поместья

Забела взял из рук посыльного свернутый в трубочку листок бумаги, развернул и улыбнувшись передал его Ирэн.

В послании рукой отца было написано:

— Павел в поместье, лорда взяли.

Ирина так обрадовалась, что даже чуть не полезла обниматься к Забела, но вовремя себя остановила.

Ехать в поместье решили сразу, отказавшись от ужина и расстроив Прасковью Валуевну, которая рассчитывала на интересную компанию в лице Ирины. Но Ирина напомнила ей, что речь идёт о создателе всех этих прекрасных столовых приборов, подстаканников и других украшений, и госпожа Гайко их отпустила, попросив только сообщить как там Павел.

В поместье приехали, когда уже стемнело. Павел спал, рядом с его кроватью на стульчике сидела Варвара. Увидев Ирину, вскочила, поклонилась, Ирина знаком показала ей, чтобы молчала. Ирина подошла к кровати и, посмотрев на измученное лицо парня, поняла, что тому было непросто. Но каких-то видимых повреждений не было, поэтому успокоившись пошла в гостиную, где Леонид Александрович собирался рассказать, как же так получилось, что Пашу искали всем миром, а нашёлся он сам в поместье, да еще и с пленником.

Оказалось, что Павла опоили каким-то наркотиком, который лишал воли, но не обездвиживал, потому как никто бы не смог проволочь такого здорового рослого мужчину по узкому подземному ходу. Опоили и повели через ход. Но не учли, что на «богатырей» зелья действуют не так, как на обычных людей. А Ирина ещё подумала, что у Павла точно в предках какой-нибудь Илья-Муромец был, вот и родился такой богатырь с душой художника.

В общем Павел очнулся еще когда шёл по подземному ходу, на руках верёвки были ослаблены, всё-таки пока он лежал в чулане, время не терял. Дождался, когда выведут наружу и посадят в карету. В карете уже находился лорд Чарльз, который велеречиво начал извиняться за поведение своих людей, ведь он против насилия и к Павлу у него очень выгодное предложение, но из-за графа Забела, который давно, его, Ричарда то бишь, ненавидит, у лорда даже не было шанса нормально поговорить с Павлом.

Помимо лорда в карету сел ещё один охранник, его-то Павел и вырубил первым. Потом скрутил лорда, не ожидавшего от пленника «подлого» удара чуть ниже пояса, который Павел «провёл» связанными ногами. Целился то ювелир в живот, да немного промахнулся. А что? Вы попробуйте быстро и чётко связанные ноги поднять, да ещё и сидя на неудобной лавке в карете.

Развязал верёвки, связал лорда, его помощника, а потом занялся кучером, но кучер был ни причём, поэтому, как только Павел ему сказал, чтобы разворачивался, тот спокойно развернул экипаж, и Павел с пленниками поехал домой, в поместье.

Ирина прикинула по времени, получалось, что Павел приехал в поместье, всего на пару часов позже того, как они поехали в Никольский, чтобы его спасать.

Измученный Павел спал, а вот лорд Чарльз Уэлсли нет. Сразу после лёгкого ужина, Ирина пошла собираться ко сну, решив, что с лордом можно будет побеседовать завтра, тем более что видеть его ей не хотелось. Про себя она думала:

— Надо же, сволочь двуличная, Байрона ей читал, а она уши-то и развесила.

Но граф Забела был другого мнения, и после ужина мысленно «потирая руки» пошёл допрашивать маркиза.

Он шёл в отдалённо стоящий сарай, куда пока определили лорда и думал о том, что у этого происшествия несомненно было много плюсов лично для него. Во-первых, теперь он точно «подмочит» Сухого Ричи, во-вторых, Ирэн больше не верит этому «честному» негоцианту, и самое главное, он снова в поместье Лопатиных и с ним даже общаются.

Забела был очень доволен, и Батыр, чувствуя настроение хозяина весело трусил рядом, помахивая хвостом, чего делал крайне редко.

Даже находясь в сарае, Чарльз Уэлсли выглядел как лорд. Забела ещё ревниво подумал, хорошо, что Ирэн не с ним.

— Добрый вечер, маркиз Уэлсли, — картинно изобразив изящный поклон, произнёс Забела.

Сидевший на стуле посередине сарая, лорд Уэлсли и не подумал подняться, только ещё выше вскинул подбородок и сухо спросил:

— Граф Забела, вы здесь как официальный представитель Канцелярии тайных дел или это ваша личная месть мне, из-за женщины?

С Забела слетела вся невозмутимость, он сразу понял куда клонит броттский шпион.

— Ну уж, нет, — про себя подумал граф, — я не дам тебе снова вывернуться. А вслух сказал:

— Вы лорд обвиняетесь в похищении человека, ценного подданного Стоглавой империи и в попытке вывезти его из страны.

На что лорд с насмешкой ответил:

— Да, неужели? По-моему, это как раз меня похитили, заметьте, прямо на дороге, связали, запихнули в карету и привезли сюда в поместье господина Лопатина и заперли в вонючем сарае.

Забела понял, что решил «разыграть» лорд. Против его слова только слово Павла, а Павел простой парень, а вот маркиз аристократ, да ещё и иностранный подданый. Так, но есть же ещё охранник и кучер.

Забела, как бы ему ни хотелось продолжить с лордом этот разговор, а ещё больше ему хотелось набить наглую ухмыляющуюся физиономию, вышел из сарая и попросил Никодима отвести его к охраннику, но оказалось, что охранник того-с, померши, не рассчитал Паша удара, и как говорится «превысил допустимый уровень самообороны». Просто Лопатин при Ирэн Леонидовне не стал этого говорить. А кучер нанятый, тут же в Никольском, и должен был до первой заставы довезти и всё. Видел только как Павел сам зашёл в карету, никто его не принуждал.

Настроение у Забела упало, и он в ярости ударил кулаком по деревянной двери, но ничего кроме рассечённой кожи на руке не получил, вот если бы это была физиономия лорда…