История Гермионы [СИ, Истории 1-7]

1

Этим летом Уизли пригласили Поттера и меня на Чемпионат мира по квиддичу. С одной стороны, квиддич меня не интересовал, с другой — любопытно было посмотреть на волшебников из других стран, а Рон писал, что туда съедутся целые толпы. Мама сказала, что надо время от времени делать перерывы в учебе, а то я уже на себя не похожа, папа согласился, и они в добровольно-принудительном порядке отправили меня в гости.

Жить в доме Уизли — то еще приключение. Ладно еще, что комнату пришлось делить с Джинни, которая вечно расспрашивала о Гарри! Но вот забота ее матушки… Перси, ставший совершенно невыносимым занудой — он теперь служил в Министерстве и чудовищно этим гордился… Мистер Уизли, который все время задавал дурацкие вопросы о магглах… Старшие — Билл и Чарли — хотя бы ни к кому не лезли, это Рон к ним приставал, а Фред с Джорджем занимались своими фокусами и приколами, испробуя их на ком попало. Кстати, у них были очень интересные придумки, и я как-то напросилась понаблюдать за процессом работы, и так увлеклась, что они даже предложили взять меня в дело. Но увы, настолько испортить себе репутацию я не могла, поэтому согласилась лишь на должность внештатного консультанта, только чтобы это держалось в страшном секрете! Даже клятву с них взяла, а то у них языки без костей.

А что? Многие главы известнейших фирм начинали дело в гаражах и подвалах, вдруг и из близнецов вырастут воротилы развлекательного бизнеса? Ну, в масштабах магического мира, конечно…

До портала на Чемпионат пришлось тащиться черт знает куда, да еще в немыслимую рань. В чем логика? Билл с Чарли и Перси уже умели аппарировать, мистер Уизли тоже, так что каждый мог захватить кого-то из оставшихся! Ну ладно, кое за кем пришлось бы вернуться, хотя вроде бы и с двумя спутниками можно аппарировать, рук-то хватает.

Я в очередной раз вспомнила о том, что логика в волшебном мире и не ночевала, и смирилась с неизбежным.

Затея с житьем в палатках (пусть даже с чарами расширения пространства) и организация антимаггловской безопасности меня окончательно добила. Чем ставить привратником обычного человека и постоянно стирать ему память, гоняться чуть не за каждым проживающим (потому что выглядели многие крайне причудливо и плевать хотели на запрет колдовать и требование ставить палатки своими руками и готовить на костре), не проще было обнести лагерь такими же чарами, какие наложены на Хогвартс? Сдается мне, это потребовало бы в разы меньше усилий и суеты! Тем более, зачаровать местность нужно было не на века, а на несколько месяцев. И это все при том, что, как сказал мистер Уизли, уйма волшебников целый год трудилась на строительстве стадиона (куда они его потом денут, интересно?), и магглотталкивающие чары тут на каждом дюйме. А раз так, зачем огород городить?!

Пока мы разжигали костер (мистер Уизли извел коробок спичек, пока у меня не лопнуло терпение, и я не взялась за дело сама, а то завтракали бы мы в ужин… и что мешало взять с собой бутерброды?), пока кипятили воду, мимо нас сновали министерские работники, кое-кто подходил поговорить. Имена я запоминала на всякий случай, но ничего особенно интересного они не сказали.

Потом мы побродили по лагерю, встретили кое-кого из знакомых, купили сувениров…

Давно мне не было настолько скучно!

— Сто тысяч мест! — сказал мистер Уизли с такой гордостью, будто сам строил стадион.

Сооружение было пышное, но сто тысяч зрителей туда никак бы не влезли, по моим скромным подсчетам. Да во всем лагере бы столько не набралось!

И взять хотя бы обычные стадионы… они намного больше, даже те, что до сотни тысяч не дотягивают, я уж молчу о стапятидесятитысячном северокорейском: я его видела, конечно, только на картинках, но он впечатлял…

Я ничего не сказала, зачем человека огорчать?

Но что тут было строить год пятистам магам (так сказал мистер Уизли)? Нет, если, как часто бывает, половина из них руководила, а другая половина зачаровывала гвоздики по одному, тогда верю! Но почему домовиков не привлечь? Из того же Хогвартса? «Ты еще скажи, джинна вызвать, — одернула я себя, — надо же чем-то занимать безработных, в конце концов!»

Мы оказались в маленькой ложе на высшей точке стадиона, расположенной как раз на середине между голевыми шестами. Это мне не особенно понравилось: с такого ракурса и разборки на поле видно не особо хорошо, в основном хвост метлы вратаря, и квоффлом в лоб прилететь может. И очень уж высоко. Не люблю высоту…

Я посмотрела вниз. Н-да, с техникой безопасности тут тоже все было скверно, если судить по тем стадионам, где мне доводилось бывать… Тесно, проходы узкие, высота большая. Случись что — например, трибуна рухнет, не дай бог, — начнется паника.

Или потасовка случится… охраны я что-то не заметила, кроме нескольких министерских работников. Я видела по телевизору беспорядки во время футбольных матчей, но там дрались обычные люди, и то пострадавших хватало, а для разгона болельщиков в ход шли и полицейские дубинки, и слезоточивый газ, и водометы… А тут кругом волшебники, причем ирландские болельщики настроены агрессивно! Так вот слово за слово… Да хоть вон кто-нибудь хлопушку в толпу кинет, может давка случиться! Плюс начнутся беспорядочные аппарации во все стороны. Безобразие, одним словом…

Да взять этот палаточный городок, открытый огонь, уйму маленьких детей, кишащих, как попало, с их-то спонтанными выбросами магии… Чуть что — полыхнет моментально! А пока сообразят, в чем дело, пара секторов выгорит, запросто, потому как я не уверена, что все палатки обладают противопожарной защитой. Хорошо, если без жертв обойдется.

После матча надо быть начеку, подумала я, потому как наверняка случится мордобой между болельщиками, дележка выигрышей, потом (или одновременно) попойка, словом, то еще веселье!

В ложе обнаружилась маленькая домовушка, принадлежавшая мистеру Краучу из Министерства — она заняла ему место. Потом явился наш министр, Фадж, с болгарским коллегой, а следом — семейство Малфоев.

Это был напряжённый момент. В последний раз, когда мистер Уизли и мистер Малфой встретились лицом к лицу, дело кончилось дракой. Холодные серые глаза Малфоя скользнули по мистеру Уизли и затем обежали весь ряд.

— Боже правый, Артур, — негромко произнёс он, — что же тебе пришлось продать, чтобы достать места в верхней ложе? Уверен, ты за весь свой дом столько бы не выручил.

Фадж, не слышавший этих слов, говорил:

— Люциус на днях сделал очень щедрое пожертвование больнице святого Мунго, где лечат магические травмы и болезни, Артур, так что здесь он в качестве моего гостя.

— Как… как мило! — промолвил мистер Уизли с натянутой улыбкой.

Мистер Малфой задержал взгляд на мне и едва заметно поморщился — это семейство магглорожденных не жаловало, — но я взгляда не отвела. Еще не хватало! Разумеется, в присутствии министра он ничего не сказал, но выражение его лица было весьма красноречиво. Драко тоже задрал нос и уселся между родителями.

Ну… шоу талисманов команд было впечатляющим! Сперва отплясывали вейлы, и мальчишки чуть не попрыгали из ложи на поле — эти красотки обладают способностью очаровывать мужчин. Я покосилась в сторону: Драко сидел, как ни в чем не бывало, ухмылялся, глядя, как Гарри уже занес ногу на барьер. Судя по тому, что рука мистера Малфоя лежала поверх руки сына, он знал какой-то секрет. Да и мистер Уизли, и министры что-то не торопились к волшебным созданиям…

Ну а ирландские лепреконы засыпали трибуны золотом, и Рон радостно впихнул Гарри кучу золотых — за омнинокли, которые тот купил на всю нашу компанию (это штуки вроде биноклей, совмещенных с видеокамерами, очень удобно, можно замедлить ход игры и включить субтитры, а то я не успеваю отслеживать перемещения игроков и комментарии). Судя по широченной улыбке Драко, он прекрасно знал, что такое лепреконское золото, и почему за попытки им расплатиться в приличной компании бьют канделябрами по морде. Но вот почему мистер Уизли не остановил сына, не знаю, отвлекся, что ли?

Представили команды, и… игра началась. Кстати, знаменитый Виктор Крам, о котором Рон нам все уши прожужжал, худым, темноволосым, с землистым лицом, внушительным крючковатым носом и густыми чёрными бровями. И он немного напоминал… Ой, нет, я об этом даже не думала!

Ну что я могу сказать… По сравнению со школьными играми эта была все равно что дракон против флоббер-червя. Я даже с омниноклем не успевала следить за всеми этими финтами, атаками и прочим, одно улавливала: игра идет очень жесткая и даже опасная. Еще и вейлы с лепреконами подрались. И судью подожгли. Ну, всё примерно как на футбольном матче, только с волшебством…

А закончилась игра неожиданно: снитч поймал Крам, но Ирландия выиграла по очкам, в точности, как заявили Фред и Джордж, когда делали ставку. Может, у них тоже хроноворот есть? Хотя нет, не вышло бы — слишком много времени прошло. А впрочем… была у меня одна схема, и я ее опробовала. В тот раз обошлось, и хоть я никогда не узнаю, как могли бы развиваться события, оно и к лучшему.

Краем глаза я видела, как Бэгмен (комментатор, принимавший ставки у близнецов) расплатился с ними тем же лепреконским золотом, но сказать ничего не успела: братцы улетучились, пока вся толпа не повалила прочь со стадиона.

Как я и предполагала, спать под развеселое гулянье болельщиков было невозможно. Потом оно все-таки стихло, и мне удалось задремать, но… очень славно, что я легла, не раздеваясь, потому что среди ночи услышала крики, но уже не веселые, а потом мистер Уизли велел нам одеваться и выметаться из палаток.

В свете немногих ещё горевших костров люди убегали в лес от чего-то, что двигалось к ним через поле, выпуская странные огни и гремя чем-то наподобие выстрелов. Доносились громкий издевательский смех и хмельные выкрики, затем последовала мощная вспышка зелёного света, осветившая все вокруг.

«Так я и знала, перепились!» — подумала я.

Плотная толпа волшебников с поднятыми волшебными палочками медленно двигалась по полю. И вот тут я схватилась за омнинокль: все эти типы были в капюшонах и масках, а в воздухе высоко над ними бились четыре фигуры, две из них — явно дети.

Новые волшебники, присоединяющиеся к марширующей группе, хохотали, указывая на извивающиеся в небе тела. Палатки сминались и падали под наступающими шеренгами. Раз или два я видела, как кто-то сносил волшебной палочкой тенты у себя на пути; некоторые загорались, и крики усиливались. Накаркала!

Одна из горящих палаток неожиданно осветила людей наверху, и я узнала смотрителя лагеря. Другие трое, наверно, были его жена и дети…

— Мы поможем министерским дежурным! — закричал, перекрывая гвалт, мистер Уизли, тоже закатывая рукава. — Вы все — давайте в лес и держитесь вместе. Я приду за вами, как только мы с этим разберёмся!

Старшие его сыновья уже бежали навстречу наступающим, мистер Уизли бросился следом, а близнецы поволокли нас в лес.

«Отличная инструкция! Просто отличная! — подумала я, выхватив палочку. — А если и в лесу эти?..»

Билл, Чарли и Перси уже бежали к наступающей колонне, мистер Уизли бросился следом. Со всех сторон к источнику неприятностей мчались сотрудники Министерства. Бесчинствующая толпа подступила совсем близко.

Когда мы добежали до деревьев и оглянулись, толпа стала больше. Было видно, как министерские волшебники пытаются пробиться к центру, к людям в капюшонах, но им приходится туго; похоже, они опасались пустить в ход заклинания — семья смотрителя могла упасть. Ну а разделиться и работать хотя бы попарно им в голову не пришло! И где авроры, спрашивается? Я ведь думала про обеспечение безопасности на таком масштабном Турнире, так куда запропастились доблестные стражи порядка?!

В лесу было полно народу: дети плакали, все пытались отыскать родных, словом, царила полная неразбериха. Там же мы наткнулись на Драко Малфоя, который вполне внятно дал понять: те типы в масках ищут магглов и магглорожденных, а напоследок сказал:

— Не высовывай свою лохматую голову, Грейнджер, если тоже не хочешь похвалиться панталонами…

И это прозвучало даже без издевки, честное слово. Я уже говорила, что Малфой та еще скотина, однако мне частенько казалось, будто он старательно отыгрывает роль, но порой по неопытности показывает свое истинное лицо. Сейчас, я видела, происходящее его вовсе не радовало, а, скорее, пугало. Ему самому ничто не угрожало, но…

Каким-то образом мы разделились с близнецами и Джинни, а в довершение всего Гарри посеял свою палочку. Ну вот как так, а?

Мы их долго искали, по пути наткнулись на домовуху (Винки ее звали), на компанию шармбаттонских учеников, нескольких вейл, гоблинов… В лесу был просто аншлаг!

— На что они рассчитывают, интересно? — пробормотала я.

— Не знаю, перепились, наверно, — мрачно сказал Рон. — Да что таскаешься с этим омниноклем, брось его!

— Тихо! — перебила я. — Слышите?

Судя по звукам, кто-то неуверенно брёл к нашей поляне, за тёмными деревьями слышался шорох нетвёрдых шагов. Потом шаги замерли.

— Эй! — позвал Гарри.

Ему никто не ответил.

— Кто там? — спросил он.

И тут, без всякого предупреждения, незнакомый голос выкрикнул:

— Мортмордре!

Что-то громадное, зелёное, сверкающее вырвалось из чащи, оно пронеслось над верхушками деревьев и взлетело в небо.

— Что за… — охнул Рон, уставясь на появившуюся диковину.

Это был колоссальных размеров череп, образованный чем-то наподобие изумрудных звёзд, со змеёй, высунувшейся изо рта, словно язык. Череп поднимался всё выше и выше, пылая в облаке зеленоватой дымки и выделяясь на чёрном небе, будто новое созвездие.

Лес вокруг взорвался криками.

— Идем отсюда! — потащила я его за собой. Заснять я успела достаточно. — Живее!

— Да что случилось?

— Это Темная метка, Гарри! Знак сам-знаешь…

— Волдеморта?! — ужаснулся он.

И тут нас едва не пришибли на месте доблестные борцы с преступностью. Хорошо еще, с ними был мистер Уизли, но и то разборки заняли многовато времени, преступник наверняка успел уйти! Как я и думала, все беспорядочно аппарировали во все стороны, поди отследи, в какой стороне хлопнуло, вдобавок, в лесу звуки сильно искажаются…

Ну а в итоге они нашли в лесу бессознательную Винки. С палочкой Гарри. И обвинили домовушку в том, что это она вызвала Темную метку…

Это была просто вишенка на торте!

Когда мы вернулись в палатку, остальные были уже там. Никого из людей в масках взять не удалось, как выяснилось, они моментально аппарировали, едва заметив Темную метку.

— Пожиратели смерти? — спросил Гарри. — Кто такие Пожиратели смерти?

Я бы побилась головой о стену, если бы она была твердой.

— Так называют себя последователи сам-знаешь-кого, — пояснил Билл. — Мы, наверное, видели сегодня тех, кто ещё уцелел — тех немногих, кто сумел избежать Азкабана.

— У нас нет доказательств, что это были они, — покачал головой мистер Уизли. — Хотя, скорее всего, так оно и есть…

— Но зачем сторонникам Волдеморта, — начал было Гарри, — ой, простите, для чего сторонникам сами-знаете-кого поднимать в воздух магглов? Я имею в виду, в чём тут их цель?

— Цель? — невесело усмехнулся мистер Уизли. — Гарри, они так понимают веселье. В прошлом, когда сам-знаешь-кто ещё был в силе, магглов убивали просто так, ради забавы. Думаю, они подвыпили этой ночью и не смогли устоять перед желанием напомнить нам, что их ещё немало повсюду. Небольшая вечеринка старых приятелей, — закончил он с отвращением.

Да уж, это была довольно большая компания.

— Но если это были Пожиратели смерти, почему они удрали при виде Темной метки? — недоумевал Рон. — Они должны были обрадоваться, заметив её, ведь так?

— Пошевели мозгами, Рон, — ответил Билл. — Если это и впрямь были Пожиратели смерти, им ведь пришлось попотеть, чтобы не попасть в Азкабан, когда сам-знаешь-кто потерял силу, надо было врать на все лады, что это он заставлял их убивать и мучить людей. Уверен, если бы он вернулся, они перепугались бы ещё почище нашего. Они бойко отрекались от него, стоило ему лишиться могущества, и возвратились к своей обычной жизни. Вот уж не думаю, что он был бы доволен ими!

— Так что же выходит? Кто бы ни наколдовал Тёмную метку… — произнесла я, преисполнившись уважения к здравомыслию Билла, — он сделал это в знак поддержки Пожирателей смерти или чтобы разогнать их?

— Мы и сами ломаем голову, — ответил мистер Уизли. — Могу сказать одно: это заклинание было известно только Пожирателям смерти.

«А откуда тогда вам известно, что это за заклинание?» — подумала я. Кстати, я его запомнила, вдруг пригодится?

— Наверняка это совершил тот, кто был когда-то одним из — а независимо от того, кто он сейчас… Слушайте, уже очень поздно, и если мама узнает, что тут у нас произошло, она с ума сойдёт от беспокойства. Давайте-ка поспим оставшиеся несколько часов и потом ранним порталом постараемся выбраться отсюда.

Это была первая здравая идея за последние сутки.

2

Наутро мы вернулись в «Нору» (так именовался дом Уизли, хотя больше он напоминал курятник; да простят мне хозяева, но я не понимала, почему волшебники живут в таком убожестве!), и там Гарри сознался, что у него снова болит шрам. А еще рассказал о пророчестве, которое произнесла Трелони в прошлом году, когда он сдавал ей экзамен, и даже смог процитировать его довольно близко к тексту:

— Тёмный лорд одинок и брошен друзьями, покинут последователями. Его слуга провёл в заточении двенадцать лет. Сегодня вечером, до наступления полуночи, — ну то есть той полуночи, — зачем-то уточнил он, — слуга обретёт свободу и выйдет в путь, чтобы воссоединиться с господином. С поддержкой верного слуги Тёмный лорд воспрянет вновь, ещё более великим и ужасным, чем когда-либо доселе. Как-то так.

— Это же про Петтигрю, — подумав, сказала я. — Похоже, Трелони в самом деле время от времени что-то может предсказать! Помните? Петтигрю же сбежал, когда Люпин превратился в оборотня, а это было незадолго до полнолуния!

— Неприятно признавать, что ты не всегда права, а, Гермиона? — спросил Рон.

Он был в очень дурном настроении: матушка выдала ему праздничную мантию (в списке этого года они были указаны), но выглядел этот балахон так, будто лет сто пролежал на дне сундука в самом сыром подвале. Я опять прикусила язык и не стала спрашивать, почему нельзя хоть немного привести в порядок это бордовое чудовище: ведь миссис Уизли и готовит, и убирается при помощи волшебства, и свитера вяжет (ужасные с виду, потому что она просто мастер подбирать несочетаемые цвета, но теплые и вполне пригодные для носки)? Я бы тоже могла помочь, но Рон не просил. Попросит — сделаю.

— Немного неприятно, — созналась я. — Видимо, у Трелони в самом деле нестабильный дар, я об этом думала.

— Думаешь, это Петтигрю был там в лесу? — спросил Гарри.

— Понятия не имею, я никого не разглядела. Может, и он. Хотя голос не похож.

— Ну, голос и изменить можно, — вздохнул Рон. — Ладно, давайте собираться. Завтра уже ехать…

Погода была еще хуже, чем в прошлом году. Вдобавок по пути парни не могли не поцапаться с Малфоем: тот заглянул и намекнул — он что-то знает о намечающемся в Хогвартсе в этом году. Я и так могла сказать: если велено взять с собой праздничные мантии, значит, состоится какое-то торжественное мероприятие, если Чарли Уизли намекает, что мы скоро увидимся, в деле будут участвовать драконы (потому как он работает именно в драконьем заповеднике), а если Билл Уизли думает, не взять ли отпуск и посмотреть на происходящее хоть немного, это будет зрелище. Правда, я точно не знала, какое именно: вроде бы никаких юбилеев на этот год не выпало… Может, конференция известных волшебников? Тоже интересно! Только не вполне понятно, почему во время учебного года… А вдруг они будут вести факультативы для желающих? Ух, я точно на все успею!

Я поняла, что близка к истине, когда на пиру Дамблдор заявил, что в этом году чемпионата по квиддичу не будет.

— Это связано с событиями, которые должны начаться в октябре и продолжиться весь учебный год, — сказал он, — и которые потребуют от преподавателей всего их времени и энергии, но уверен, что вам это доставит истинное наслаждение. С большим удовольствием объявляю, что в этом году в Хогвартсе…

Как раз в этот момент грянул оглушительный громовой раскат и двери Большого зала с грохотом распахнулись.

На пороге стоял человек, опирающийся на длинный посох и закутанный в чёрный дорожный плащ. Все головы в зале повернулись к незнакомцу — неожиданно освещённый вспышкой молнии, он откинул капюшон, тряхнул гривой тёмных с проседью волос и пошёл к преподавательскому столу.

Глухое клацанье отдавалось по всему залу при каждом его шаге. Незнакомец приблизился к профессорскому подиуму и прохромал к Дамблдору. Ещё одна молния озарила потолок.

«Ну и рожа», — невежливо подумала я. Каждый дюйм кожи незнакомца был испещрён рубцами, рот выглядел просто как косой разрез, а изрядная часть носа отсутствовала. Но самая жуть была в глазах. Один был маленьким, тёмным и блестящим. Другой — большой, круглый и ярко-голубой. Этот голубой глаз непрестанно двигался, не моргая, вращаясь вверх, вниз, из стороны в сторону, совершенно независимо от первого, нормального глаза — а кроме того, он временами полностью разворачивался, заглядывая куда-то внутрь головы, так что снаружи были видны лишь белки.

Незнакомец подошёл к Дамблдору и протянул ему руку, так же, как и лицо, исполосованную шрамами. Директор пожал её, негромко сказав при этом несколько слов.

Незнакомец занял свободное место и принялся за еду.

— Позвольте представить вам нашего нового преподавателя защиты от тёмных искусств, — жизнерадостно объявил Дамблдор в наступившей тишине. — Профессор Грюм.

— Грозный Глаз! — прошептал Рон.

Я вспомнила это имя: мистер Уизли утром отправился в чем-то ему помогать.

— А кто он? — спросила я.

— О! Выдающийся волшебник! Был, — справедливости ради добавил Рон. — Аврор.

Дамблдор вновь прокашлялся.

— Как я и говорил, — он улыбнулся, — в ближайшие месяцы мы будем иметь честь принимать у себя чрезвычайно волнующее мероприятие, какого ещё не было в этом веке. С громадным удовольствием сообщаю вам, что в этом году в Хогвартсе состоится Турнир Трёх Волшебников.

Он подождал, пока уляжется возбужденный гул голосов и продолжил:

— Я думаю, некоторые из вас не имеют представления о том, что это за Турнир, а те, кто знают, надеюсь, простят меня за разъяснения, и пока могут занять своё внимание чем-нибудь другим.

Я читала об этом — основали Турнир примерно семьсот лет назад как товарищеское соревнование между тремя крупнейшими европейскими школами волшебства. Каждую школу представлял выбранный чемпион, и эти три чемпиона состязались в трёх магических заданиях. Школы постановили проводить Турнир каждые пять лет, и было общепризнано, что это наилучший путь налаживания дружеских связей между колдовской молодёжью разных национальностей — и так шло до тех пор, пока число жертв на этих соревнованиях не возросло настолько, что Турнир пришлось прекратить.

— За минувшие века было предпринято несколько попыток возродить Турнир, — продолжал Дамблдор, — но ни одну из них нельзя назвать удачной. Тем не менее наши Департаменты магического сотрудничества и магических игр и спорта пришли к выводу, что пришло время попробовать ещё раз. Всё лето мы упорно трудились над тем, чтобы в этот раз обеспечить условия, при которых ни один из чемпионов не подвергся бы смертельной опасности. Главы Шармбаттона и Дурмштранга прибудут с окончательными списками претендентов в октябре, и выборы чемпионов будут проходить на День Всех Святых. Беспристрастный судья решит, кто из студентов наиболее достоин соревноваться за Кубок Трёх Волшебников, честь своей школы и персональный приз в тысячу галлеонов.

Дальше он говорил о возрастных ограничениях, о прочем, но толком уже никто не слушал.

«Опять будет шумиха и безобразие, — подумала я и положила себе еще салата. И еще решила, что надо придумать какой-нибудь повод для ссоры с парнями, а то они меня достанут с этим Турниром! — Думай, Гермиона, думай… Ага!»

— А что это Пивз сегодня расхулиганился? — спросила я.

— Ему не разрешили присутствовать на пиру, — пояснил сэр Ник, факультетское привидение, — и он разбушевался. Разгромил кухню, перепугал домовиков…

— В школе есть домовики? — деланно поразилась я, хотя давно об этом знала.

— Конечно. А кто ж, по-твоему, это все готовит, убирается и вообще? — прочавкал Рон с набитым ртом. Миссис Уизли за такие манеры уже треснула бы его ложкой по лбу!

Я еще немного повыспрашивала подробности, припомнила плачущую Винки и громко заявила:

— Но это же эксплуатация рабского труда!

Надо ли говорить, что меня не поняли и тем более не поддержали? Зато теперь я могла заняться тяжким трудом по освобождению домовиков из многовекового рабства!

3

После завтрака меня вызвала МакГонаггал, и я устремилась в ее кабинет.

— Мисс Грейнджер, — сказала она, посмотрев на меня сквозь очки. — Вы, стало быть, намерены продолжать обучение в том же режиме?

— Если это возможно, мэм. Правда, я уже отказалась от прорицаний и возвращаться к ним не хочу. У меня внутреннее око смотрит куда-то не туда, — не удержалась я, и она усмехнулась: профессора Трелони наш декан недолюбливала.

— Хорошо. Директор сказал, в прошлом году вы использовали этот предмет с большой пользой для всех… за некоторым исключением, — сказала она с намеком.

— Надеюсь, профессор Снейп никогда об этом не узнает, — пробормотала я, — он был в ярости.

— Разумеется, не узнает, — заверила МакГонаггал. — Полагаю, повторять инструкции не имеет смысла?

— Могу пересказать их от и до сию же секунду, мэм! — ответила я.

— Не сомневаюсь, — кивнула она и вдруг спросила: — А что вы думаете о Турнире, мисс Грейнджер?

— Думаю, что он будет мешать нормально учиться еще сильнее, чем квиддич, — честно ответила я. — Да еще приедут иностранцы… Как они-то с нами будут заниматься? У нас же программы наверняка разные! Или они со своими преподавателями прибудут? А язык они знают? Как с ними объясняться?

— Слишком много вопросов, мисс Грейнджер, — пожурила меня МакГонаггал, но явно осталась довольна. — Это ведь уже выпускники, они вполне способны заниматься самостоятельно. Ну и, разумеется, с ними приедут их директора.

— Понятно… Могу я идти, мэм? Пора на нумерологию!

— Разумеется, — она вручила мне крохотные песочные часы на цепочке. — Удачи в новом учебном году, мисс Грейнджер!

— Спасибо, мэм! — ответила я и умчалась к профессору Вектор.

Нумерология — все-таки не совсем алгебра, там свои тонкости, но это очень интересно!

Ну а после уроков, спеша на ужин, я услышала, как Малфой потешается над мистером Уизли: он громко зачитывал вслух статью из «Пророка». Ну и… снова — слово за слово, сперва в ход пошли оскорбления, потом перешли на личности матерей, а это уже перебор. Одним словом, дошло до того, что Малфой шваркнул в Поттера заклинанием (явно мимо, хотел бы попасть — попал бы, я видела, а так только напугал), и неизвестно, чем кончилось бы дело, если бы не случившийся поблизости профессор Грюм.

Если честно, я испугалась, как бы он не покалечил Драко (какой бы скотиной тот ни был), потому как если человека превратить в хорька, а потом от души подолбить о каменный пол, ему однозначно будет больно. И наверняка очень страшно.

Пока я пыталась решить, вмешаться или не стоит — ну ведь не убьет же преподаватель ученика! — появилась МакГонаггал.

— Профессор Грюм! Что… что это вы делаете? — спросила она, следя взглядом за взлетающим всё выше хорьком. Кажется, тот уже был без сознания.

— Учу, — ответил Грюм.

— Учи… Грюм, это что, студент? — вскрикнула МакГонаггал, и книги посыпались у неё из рук.

— Ну да, — ответил Грюм.

— Быть не может! — ахнула профессор МакГонаггал, бросаясь вниз по ступеням и доставая волшебную палочку.

Через секунду на месте хорька с треском появился Драко Малфой — он лежал на полу, встрепанный, с красным от злости и унижения лицом. Однако на ноги он встал самостоятельно, и я выдохнула с облегчением.

— Грюм, мы никогда не используем трансфигурацию как наказание! — сказала МакГонаггал слегка севшим голосом. — Профессор Дамблдор вам наверняка об этом говорил!

— Да, кажется, он упоминал об этом, — кивнул Грюм, безмятежно почёсывая подбородок. — Но я подумал, что хорошая встряска…

— Мы оставляем после уроков! Или сообщаем декану факультета, где учится нарушитель!

— Пожалуй, так я и сделаю, — согласился Грюм, с острой неприязнью покосившись на Малфоя.

Драко злобно посмотрел на него, пробормотав неразборчиво что-то о своём отце.

— Да ну? — спокойно заметил Грюм и, хромая, сделал два шага вперёд. Клацанье его деревянной ноги отозвалось по холлу. — Что же, я давно знаю твоего отца, парень… Скажи ему, что Грюм как следует присмотрит за его сыном, передай ему это от меня… Кстати, это Снейп будет твой декан?

— Да, — с негодованием ответил Малфой.

— Ещё один старый знакомый, — прохрипел Грюм. — Мечтал я побеседовать со стариной Снейпом… Пойдём-ка, ты…

Он ухватил Малфоя за плечо и повлёк его ко входу в подземелья.

МакГонаггал несколько мгновений обеспокоенно смотрела им вслед, потом взмахнула волшебной палочкой, заставив упавшие книги снова подняться в воздух и вернуться к ней в руки.

Я снова выдохнула: Снейп Малфоя в обиду не даст… надеюсь. Нет, Дамблдор точно специально подбирает таких чокнутых на должность преподавателя защиты!

— Ничего мне не говорите, — приказал Рон, когда несколько минут спустя мы сели за гриффиндорский стол. Со всех сторон доносились взволнованные разговоры о том, что сейчас произошло.

— Это почему же?

— Потому что я хочу навеки сохранить это в моей памяти, — ответил Рон, закрыв глаза с блаженным выражением на лице. — Только у нас — Драко Малфой, поразительный прыгающий хорёк!

— Вообще-то он мог по-настоящему зашибить Малфоя, — сказала я. — Хорошо, что профессор МакГонаггал его остановила.

— Гермиона! — с гневом воскликнул Рон, сердито открывая глаза. — Ты портишь самый счастливый момент моей жизни!

Я молча доела ужин и улетучилась, сказав, что мне снова нужно в библиотеку.

Следующие два дня прошли без серьёзных происшествий, если не считать того, что Невилл умудрился расплавить на зельеварении свой шестой по счёту котёл. Профессор Снейп, который за лето, похоже, достиг нового уровня мерзости характера, оставил Невилла после уроков, и тот вернулся, совершенно пав духом — ему пришлось выпотрошить целую бочку рогатых жаб.

— Не знаешь, почему это Снейп в таком отвратительном настроении? — спросил Рон у Гарри, пока я учила Невилла очищающему заклинанию, чтобы убрать лягушачьи кишки у него из-под ногтей.

— Знаю, — ответил Гарри. — Грюм.

Это и так было ясно: Снейп не переносил всех предшественников старого аврора, но явно остерегался высказать открытую враждебность по отношению к нему. И почему-то старался избегать взгляда Грюма.

— Ты знаешь, по-моему, Снейп его слегка побаивается, — задумчиво сказал Гарри, а я задумалась об этом и чуть не удалила Невиллу ногти вместе с грязью.

До подземелий мне удалось добраться нескоро, и то с приключениями: по пути мне попался Грюм. Я вежливо поздоровалась и хотела было обогнуть его по широкой дуге, благо размеры коридора позволяли, но он преградил мне дорогу.

— А что это гриффиндорка забыла в подземельях? — спросил он.

«Не твое собачье дело», — подумала я, а вслух сказала:

— Неужели запрещено навещать друзей с других факультетов в их гостиных, сэр?

— И к кому же ты так летишь? — он уставился на меня в упор, а я подумала, что Снейп, наверно, не зря не смотрит на него, и уставилась в пол.

— К одному мальчику. С Хаффлпаффа.

— А, к мальчику, — ухмыльнулся Грюм. — И какому же это мальчику, позволь узнать?

— Это вас совершенно не касается, сэр! — вспылила я, а сама как можно более отчетливо подумала «Седрик Диггори» и представила его лицо. С ним мы познакомились на чемпионате: студент-старшекурсник, он был красивым парнем и очень умным, все говорили.

— Не груби мне, девочка, — нахмурился Грюм.

— А почему вы меня допрашиваете? — я надула губы и скуксилась, как это делала Лаванда, готовясь заплакать — это отлично действовало на большинство преподавателей. — Сейчас перемена, я не прогуливаю занятия, и… и вообще, разрешите пройти!

— А что это у тебя за книги? — волшебный глаз Грюма уставился на то, что было у меня в руках. В сумку всё не помещалось, а купить новую, с чарами расширения пространства, я снова забыла.

— «Основы дифференциального счисления», — мстительно ответила я. — А еще справочник «Ядерная энергетика от А до Я» и «Введение в практическую психологию». Можно мне уже идти?

И прежде, чем он ответил, я поднырнула под его посохом, которым он загораживал мне дорогу, и вихрем промчалась за угол. Ходит он небыстро, а вот если вздумает и меня во что-нибудь превратить, то я от него не увернусь, поэтому оставаться в пределах прямой видимости было опасно. Псих какой-то…

— Грейнджер, за вами что, дракон гонится? — дружелюбно спросил Снейп, когда я вломилась к нему без стука.

— Почти! Грюм! — выпалила я, пытаясь отдышаться и слыша за спиной клацающие шаги. — Спрячьте меня, пожалуйста!

— А вы-то что натворили? — нахмурился он.

— Ничего! Я просто шла, а он прицепился — что я в подземельях забыла… Я сказала, что к мальчику иду, с Хаффлпаффа… если Грюм мысли читать умеет, то я подумала о Диггори, сэр. А тогда он пристал, что у меня за книги, а я сказала, что первое в голову пришло из маггловских названий, и сбежала… Слышите, клацает?

— Слышу, — насторожился Снейп, схватил меня за плечи и затолкал сперва в свою лабораторию, потом в неприметную дверь и провел еще через пару комнат, где я никогда раньше не бывала. — Книги — сюда, на место. Сумку… дайте, я спрячу. Сами превращайтесь — и в шкаф. Побудете моим персональным боггартом. И не высовывайтесь!

Я кивнула, швырнула книги в открытый сундук, который тут же захлопнулся и, как мне показалось, довольно облизнулся, а сама нырнула в шкаф. У кошек слух намного тоньше человеческого, так что даже через несколько закрытых дверей я услышала сперва стук, потом голос профессора:

— Войдите! А, это снова вы? Опять кто-то что-то натворил?

— Пока нет… — проскрипел тот, откашлялся и, видно хлебнул из фляжки, которую всегда носил с собой. — Ты не знаешь, что за девчонка с Гриффиндора таскается по подземельям?

— В смысле — таскается? — рассеянно спросил Снейп.

— Сказала, идет на свидание к какому-то хаффлпаффцу…

— Аластор! — вспылил профессор. — Вы думаете, у меня есть время следить, кто с кем встречается? Вдобавок, если это не слизеринцы?

— Может, и слизеринцы… Не туда она шла, гостиная Хаффлпаффа в другой стороне.

— Заблудилась. У большинства девиц топографический кретинизм, вот и свернула не туда.

— Книжечки у нее в руках были нехорошие, — проговорил Грюм, и я представила, как он наклоняется к Снейпу через стол. — Не успел разглядеть названия, а она какую-то невнятицу выпалила… Но от них здорово тянуло сам знаешь, чем…

— Так, — судя по всему, Снейп встал и хлопнул ладонью по столу. — Вы что, подозреваете меня в укрывательстве каких-то гриффиндорских девиц с книгами по Темным искусствам, я верно понял ваши намеки?

— А кто ж знает, Северус, может, это и не девица вовсе, и не гриффиндорка…

— С меня довольно, — отчеканил профессор. — Прошу, Аластор, можете обыскать мои комнаты, порыться в грязном белье, словом, ни в чем себе не отказывайте!

И если вы думаете, что Грюм отказался, то вы глубоко ошибаетесь! Он долго бродил и что-то бубнил себе под нос, а Снейп следовал за ним по пятам, комментируя в духе: «да-да, Аластор, а вот через это зеркало я вызываю Пиковую Даму, не слыхали о таком обряде? Могу научить!» или «какая неожиданность, в моей постели нет никаких девиц!».

И вдруг шкаф распахнулся. Я зевнула и потянулась, сощурившись на свет.

— Опять ты здесь! — громко сказал Снейп, а Грюм вдруг протянул руку и схватил меня за шкирку.

От неожиданности и боли я зашипела, извернулась и вцепилась в него всеми когтями.

— Аластор! — рявкнул Снейп, выхватив меня у этого ненормального. — Я, кажется, разрешил вам только осмотреть мои комнаты, а не издеваться над животными!

— Вроде ты раньше зверюшек не держал…

— А я и не держу. Эта кошка гуляет сама по себе, прошмыгивает иногда и прячется в шкафу или под кроватью, — профессор отпустил меня, я спрыгнула на пол и, потеревшись о его ноги, запрыгнула на кровать и принялась умываться (у Живоглота специально училась). — Должно быть, с миссис Норрис не в ладах. Ну что? Обыск завершен? У меня еще прорва работы!

Грюм молчал.

— Хотите сказать, я превратил какую-то гриффиндорку — кстати, вы даже не сказали, как она выглядела, — в кошку, как вы Драко Малфоя в хорька, и теперь она на моей кровати, — Снейп покосился на меня, а я задрала заднюю лапу и продолжила туалет, — в развратной позе вылизывает себе… Знаете, Аластор, при всем моем уважении, с такими фантазиями — в Мунго!

— Ну, ну, погорячился, — буркнул он, выходя за дверь. Правда, бросил на меня взгляд через плечо, но я намывала хвост.

Правда, когда они вышли, я свернулась в комок и открыла глаза, только когда Снейп осторожно коснулся моей спины и сказал:

— Всё, ушел. Можно превращаться. Сильно напугались?

Ну наверно, я сильно испугалась, если вцепилась в него обеими руками, и меня трясет!

— Что он привязался? — выговорила я, отчетливо стуча зубами.

— Долгая история, — после паузы сказал профессор и поднял меня на ноги. — Идемте в кабинет, не здесь же разговаривать.

Он накапал мне чего-то успокоительного — я даже не спросила, чего именно, — дождался, пока я выпью зелье и перестану дрожать, как в лихорадке, потом сказал:

— Грейнджер, вы говорили, что прочли все, что есть в открытом доступе о Гарри Поттере.

Я кивнула и поморщилась — кажется, Грюм выдрал мне клок волос, когда ухватил за шкирку.

— Там были упоминания об Ордене Феникса?

— Были. Это, как я поняла, команда Дамблдора, которая противостояла Темному лорду. И вроде бы родители Гарри в ней состояли, так?

— Да. И родители Лонгботтома, и Уизли, и многие другие, Блэк, Люпин и Грюм в том числе. И я, — мрачно добавил он. — Но я… хм… присоединился позднее, в связи с чем Грюм никак не может прекратить меня подозревать. У него профессиональная паранойя, и… Я не представлял, что она перейдет все пределы.

— Слушайте, он же сейчас может Седрика трясти! — спохватилась я. — И тот скажет, что знать меня не знает! Нас представили на чемпионате, но я не уверена, что он меня вообще запомнил… Сэр, времени прошло всего ничего, так может… испытанным методом?

— У Хаффлпаффа сейчас начнется сдвоенная трансфигурация, — ответил Снейп, взглянув на пришпиленное к стене расписание. — А потом я с этим Диггори сам… хм… побеседую. И не злоупотребляйте вашей игрушкой!

— Не буду… Сэр, — спохватилась я, — а почему вы не позвали домовика и не велели ему меня отсюда быстренько переправить? Как тогда с моими вещами?

— Потому что домовик ответит на вопрос любого преподавателя, — сказал он.

— А Добби? Он свободный.

— Он чокнутый, — напомнил Снейп. — И преклоняется перед Гарри Поттером.

— Точно… Сэр, а выходит, домовики могут следить за любым преподавателем? Если другой потребует?

— Нет. Это им запрещено. Но вот заметить что-то случайно они способны, и если задать правильный вопрос… Что вас вдруг на домовиков потянуло?

— Просто уточнила… А что, если бы Грюм попытался превратить меня в человека?

— Я бы ему не позволил. Не представляю, что может произойти в этом случае. Анимагия — частный случай трансфигурации, но Драко-то он сам превратил, его расколдовать было легко. А вы делаете это сознательно, и… последствия непредсказуемы, — Снейп покачал головой. — В общем, это был острый момент.

— Я могла успеть удрать, пусть бы гонялся, — вздохнула я. — Да, а с Драко все в порядке? Это было… ну…

— Отделался легким испугом и парой синяков. Впредь умнее будет и попридержит язык. Грейнджер, вам пора, — сказал он, — скоро урок начнется. А я сообщу Дамблдору, что Грюм несколько чрезмерно бдителен, раз ловит у меня под кроватью юных гриффиндорок, и надо бы ему выдать успокоительного в принудительном порядке… Грейнджер?

— А? Простите, задумалась, сэр, — спохватилась я, вспомнив, что Лили Поттер была именно гриффиндоркой. И, наверно, Грюм об этом знает. — Только сумку мою отдайте…

Я одернула мантию, взяла сумку и уже взялась за ручку двери, как вдруг сообразила:

— А если он там за углом… бдит?

— Нет. У вас сейчас как раз его урок, так что поторопитесь.

— Мамочки! — ахнула я, вылетая за дверь.

— И впредь ходите с вашим адским книззлом, он вас в обиду не даст! — раздалось мне вслед.

В самом деле, Живоглот совершенно обленился… Пора ему поработать.

4

Я успела вовремя, плюхнулась рядом с Гарри и Роном и достала учебник.

Вскоре появился Грюм, уселся за стол, покосился на меня, на мальчишек (Гарри как раз спрашивал у меня кое о чем), и заметно успокоился.

— Хорошо, — сказал он после переклички. — Профессор Люпин написал мне о вашем классе. Похоже, вы достаточно основательно овладели противодействием Тёмным созданиям. Но вы отстали — и очень отстали — в отношении заклятий. Поэтому я здесь для того, чтобы подтянуть вас в области Темных заклятий…

— А вы не останетесь? — тактично спросил Рон.

— Ты будешь сын Артура Уизли, да? — сказал Грюм. — Твой отец пару дней назад выручил меня… Да, я пробуду здесь ровно год… окажу любезность Дамблдору…

Он помолчал, потом продолжил:

— Итак, прямо к делу. Заклятия. Они бывают разной силы и формы. Согласно рекомендациям Министерства магии, мне следует обучить вас некоторым антизаклятиям и на этом остановиться. Я не должен показывать вам, каковы из себя запрещённые Тёмные заклятия, пока вы не перейдёте на шестой курс, а я скажу так, чем раньше вы будете знать противника, тем лучше. Как можно защитить себя от того, чего никогда в жизни не видел?

А вот это мне было знакомо…

— Итак… Кто-нибудь из вас знает, какие заклятия наиболее тяжело караются волшебным законодательством?

Неуверенно поднялись несколько рук, и Грюм кивнул Рону. Я решила пока не высовываться.

— Ну, — робко начал Рон. — Отец говорил мне об одном… оно называется Империус… или как-то так?

— О да, — с чувством произнёс Грюм. — Твой отец должен его знать.

Грюм с усилием поднялся на ноги, выдвинул ящик стола и достал стеклянную банку. Внутри бегали три здоровенных чёрных паука. Рона передернуло.

Грюм поймал одного и посадил себе на ладонь так, чтобы всем было видно, затем направил на него волшебную палочку и негромко сказал:

— Империо!

Паук спрыгнул с ладони и завис на тонкой шёлковой нити, раскачиваясь взад и вперёд словно на трапеции. Он напряжённо вытянул ноги и сделал нечто вроде заднего сальто, затем…

Все смеялись, а мне что-то не было смешно.

— А понравится вам, если я то же самое проделаю с вами? — спросил Грюм. — Я могу заставить его выскочить из окна, утопиться… Но Империо можно побороть, и я научу вас как, но это требует настоящей твёрдости характера и далеко не всякому под силу.

Класс примолк.

— Кто ещё знает что-нибудь? Другие запрещённые заклятия?

И тут руку неожиданно поднял Невилл.

— Есть такое заклятие — Круциатус, — произнёс он тихо, но отчётливо.

Грюм чрезвычайно пристально смотрел на Невилла, на сей раз уже обоими глазами.

— Лонгботтом, да? — спросил он, но больше ничего не спросил.

Следующего паука он увеличил и пытал Круциатусом. Я смотрела не на паука, а на Невилла — руки у того были стиснуты на столе, костяшки пальцев побелели, а широко открытые глаза были полны ужаса. Почему? Почему для него это заклятие…

«Лонгботтомы тоже были в Ордене Феникса, — вспомнила вдруг я. — Но живет Невилл с бабушкой, я никогда не слышала о его родителях! Выходит…»

— Прекратите! — невольно вырвалось у меня, и Грюм покосился на меня с подозрением.

— Боль, — сказал он тихо. — Вам не нужно тисков для пальцев или ножей, чтобы пытать кого-нибудь, если вы можете применить заклятие Круциатус… Оно тоже когда-то было очень популярно. Так… Кто знает ещё что-нибудь?

— Авада Кедавра, — сказала я.

— Ага, — ещё одна чуть заметная улыбка скривила неровный рот Грюма. — Да, последнее и самое худшее… Авада Кедавра… Заклятие смерти.

Он опять запустил руку в банку, и, словно догадываясь, что сейчас.

И да, он продемонстрировал это на пауке. Прекрасно! Круциатус — для Невилла, Авада — для Гарри, все же знали, как умерли его родители…

А самое жуткое — большинству понравился урок.

— Быстрее, — озабоченно сказала я Гарри и Рону.

— Что, снова в окаянную библиотеку? — спросил Рон.

— Нет. Невилл.

Невилл одиноко стоял посреди прохода, уставившись в каменную стену тем же испуганным взглядом широко открытых глаз, какой был у него, когда Грюм демонстрировал заклятие Круциатус.

— Невилл, — позвала я, и он обернулся.

— А, привет, — сказал непривычно высоким голосом. — Интересный урок, верно? Хотел бы я знать, что сегодня на ужин, я… я умираю от голода, а вы?

— Невилл, с тобой всё в порядке?

— О да, всё прекрасно, — проговорил он всё тем же неестественно высоким тоном. — Очень интересный ужин… я хочу сказать, урок… а что нам дадут поесть?

Рон встревоженно взглянул на Гарри.

— Невилл, что…

Но тут сзади раздался стук и, обернувшись, мы увидели хромающего к нам профессора Грюма.

— Всё в порядке, сынок, — обратился он к Невиллу. — Почему бы нам не зайти ко мне в кабинет? Пойдём-ка, выпьем по чашке чая…

Похоже, перспектива чаепития с Грюмом напугала Невилла ещё больше. Он замер, а Грюм уставился на Гарри.

— А ты, Гарри, как — всё в норме?

— Да, — почти вызывающе ответил Гарри.

Помолчав, Грюм сказал:

— Вы должны это знать. Это жестоко — да, возможно, но вы должны это знать. Никакого притворства, да… Пойдём, Лонгботтом, у меня есть несколько книг, которые тебя заинтересуют…

Невилл умоляюще посмотрел на нас, но мальчишки отвели взгляды, а я…

— Он пойдет в лазарет, — сказала я и потянула его за руку, когда Грюм уже протянул свою клешню к его плечу. — Ему дурно. Идем, живее!

Волочить за собой кого-то вроде Невилла не так-то просто, но я справилась.

— Не надо в лазарет, — тихо попросил он двумя пролетами ниже. — Нормально всё. Спасибо.

— Это из-за родителей, да? — спросила я, и он кивнул, а потом рассказал, что с ними сделали при помощи того самого Круциатуса.

— Только не говори никому! — спохватился Невилл, и я пообещала, что не скажу. — Я не хочу… чтобы знали.

— Ты их стыдишься, что ли? — не поняла я.

— Ты что?! — оскорбился он. — Нет… просто… Не надо.

— Не надо так не надо, — сказала я успокаивающе. — Ужинать пойдешь?

Невилл помотал головой.

— Там этот, — поежился он. — Насквозь видит.

— Ну тогда и я не пойду. Идем лучше к мадам Помфри, тебе правда чего-нибудь успокоительного накапаем, а потом попросим домовиков ужин туда подать. Я тоже не хочу за общий стол.

— А так можно? — удивился он.

— Ну а кто больных кормит, по-твоему? Заодно я хочу этих домовиков расспросить! — потерла я руки. — Давай, шевели ногами, а то правда есть охота!

Мадам Помфри, которую я отозвала в сторонку и объяснила, в чем дело, тяжело вздохнула, выдала Невиллу успокоительного, а потом мы славно поужинали.

— Хочешь книжку по гербологии? — спросила я за десертом. — Только чтоб никому! Очень редкая, мне… м-м-м… один старшекурсник с Хаффлпаффа дал почитать на пару дней, а она из запретной секции, так что, сам понимаешь…

— Никому не скажу! — глаза у Невилла разгорелись. — Я… я тут пару денечков побуду, прочитаю и тебе отдам!

— Точно, у тебя же нервный срыв, — кивнула я и вытащила из сумки книжку. Она к Темным искусствам отношения не имела… почти… — Только, Невилл, клятву я с тебя все равно возьму, потому что, уж не обижайся, ты то пароли теряешь, то еще что-нибудь забываешь… Не бойся, это не больно.

К тому моменту, как я закончила допрашивать принесшего ужин домовика, наскоро набросала бредовый проект освобождения несчастных созданий и вернулась в гостиную, Гарри как раз получил ответ от Сириуса Блэка. По всему выходило, что тот очень обеспокоен болящим шрамом крестника и возвращается…

«Вот что было директору не сказать сразу, а? — подумала я. — Сейчас опять начнется беготня и ненужные переживания!»

Вслух, правда, я только поведала о своем плане насчет домовиков, мальчишки ожидаемо покрутили пальцами у виска и нацепить мои значки отказались. Я бы на их месте тоже отказалась, если честно.

Назавтра я опять просочилась в подземелья, правда, на этот раз подумала головой и выяснила, когда у Грюма уроки на других курсах.

— Грейнджер, почему Лонгботтом в больничном крыле? — встретил меня Снейп. — Мадам Помфри говорит, что у него нервный срыв после урока у Грюма, но что-то не похоже…

— Вчера был, — честно ответила я. — Грюм нам Круциатус демонстрировал, хорошо еще, на пауках. И Аваду тоже, но Гарри более твердолобый, а Невиллу очень плохо было. Я его увела в лазарет.

Снейп смолчал явным усилием воли.

— Хорошо, Грейнджер, — сказал он.

— И еще я ему книжку про галлюциногенные растения дала. Маггловскую. Вообще-то, я ее вам несла, но вчера забыла обо всем начисто. Потом принесу. Он уже успокоился, сэр.

Профессор кивнул, потом встал и бухнул на стол кипу книг.

— Все, что вы хотели узнать о волшебной медицине, но боялись спросить, — без тени улыбки сказал он. — Ну ладно, не всё, только основы. Сами донесете?

— Домовика попрошу, сэр, — довольно сказала я, обняв толстенные тома. — Мы с ними вступили в преступный сговор…

— Это какой же? Уж поставьте меня в известность, что вы там еще начудили, а то вдруг мне завтра… хм… простыни не накрахмалят и мантию не вычистят!

— Сэр, мне нужно имитировать видимость бурной деятельности ради того, чтобы избежать другой бурной деятельности, — пояснила я, как мне казалось, вполне понятно. — Не беспокойтесь, это коснется только гриффиндорской башни. Я, видите ли, организовала общество освобождения домовиков от векового рабства! Хотите значок?

— Нет. В это я точно вступать не буду, — серьезно ответил Снейп, взглянув на него, но я уже достаточно хорошо знала его мимику, чтобы понять: нормальный человек на его месте уже засмеялся бы. — Домовики, значит, в курсе?

— Да, конечно. Им тоже скучно, а тут такая забава…

Профессор помолчал, потом спросил:

— Грюм вас больше ни о чем не спрашивал?

Я помотала головой.

— Ну и славно. С Диггори вы, что чистая правда, познакомились на Кубке мира, он вас запомнил, кстати, как подругу Гарри Поттера. Вот и все, вы менялись с ним книгами, и то разово.

Я так поняла, что память он Седрику немного подправил.

— Ах да, вот ваши тетрадки. И еще… Грейнджер, — серьезно сказал Снейп, — вы точно не заигрались с хроноворотом? Я слышал, вы отказались только от прорицаний, но…

— Но так больше времени на задания из обычной школы, — сказала я. — Там нагрузка тоже возросла.

— Выдержите?

Я кивнула.

— А вы понимаете, сколько… даже не дней, а лет у вас натикает с таким режимом к окончанию Хогвартса?

— Конечно, я посчитала, — ответила я. — Не больше, чем я потратила бы, нагоняя маггловскую школьную программу после Хогвартса. Лучше делать это сейчас, параллельно, раз есть такая возможность. По времени то на то и выйдет, но… Если семь лет отсидеть здесь, потом придется таблицу умножения вспоминать, какая уж там программа колледжа! И, сэр, ну согласитесь, тут ничего сверхъестественно сложного! Разве что зелья… и то продвинутый курс.

— Не надо грубой лести, Грейнджер, — мрачно сказал он, но я видела, что ему приятно было это услышать. — Но вы еще и на художественную литературу время находите, я вижу, у вас из сумки что-то такое торчит…

— Я иначе от скуки умру, — буркнула я, затолкав поглубже том Брэдбери. — И вообще, это по литературе!

— Я видел, как вы… гм… питаетесь — как троглодит какой-то, — а спите-то когда?

— Ну… — я подергала цепочку на шее.

— Погодите… вы хотите сказать, что отправляетесь в прошлое, чтобы… спать?!

Вот сейчас лицо профессора было достойно запечатления.

— А что? У меня все рассчитано, — ответила я, продемонстрировав отдельную тетрадочку. — Полноценный сон необходим, так что… Вот смотрите, например, мы укладываемся часов в одиннадцать вечера. Я задергиваю полог, отматываю время на три часа назад и засыпаю. К тому времени, как приходит пора вернуться, я возвращаюсь и преспокойно продолжаю спать до утра.

— Но… Если кто-то заглянет раньше?

— Маленькую кошку под одеялом не видно, да и Живоглот покушений на мою кровать не допустит, — улыбнулась я. — А до того я обычно на виду.

— Надо же, какое редкое извращение, — пробормотал он. — Я бы не додумался.

— Вы просто, наверно, фантастики мало читали, — утешила я. — Там эти временные парадоксы на каждом шагу.

— Да уж какая фантастика, и так ни на что времени не хватает…

— Одолжить? — спросила я, но профессор покачал головой:

— Я не удержусь, как уже говорил, а в итоге через пару месяцев превращусь в дряхлого старца — очень уж хочется многое успеть. А вашей основательности мне не хватает, я склонен чрезмерно увлекаться.

— Вы?! — не поверила я.

Потом подумала, припомнила его нрав и решила, что он прав — люди с таким темпераментом обычно в самом деле хотят получить всё и сразу, и если не научатся сдерживаться, окружающих ждет веселая жизнь.

— В свое время, Грейнджер, — добавил Снейп, — я тоже страшно скучал в Хогвартсе, поэтому увлекся тем, чем в моем возрасте заниматься не положено.

— Темными искусствами?

— Именно. И достаточно преуспел. И не смотрите на меня такими глазами, вас я этому учить не стану.

— Конечно, не станете, — не сдержалась я, — вас опять не взяли преподавателем защиты! Наверно, директор думает, что иначе это будут уроки не защиты, а именно что Темных искусств!

— И как вы догадались? — с иронией спросил он.

— А Грюм очень похоже сказал: чтобы защищаться, надо знать, от чего именно защищаешься. А я и раньше думала, что с вами мы начали бы с азов. Хотя бы в теории.

— И были совершенно правы. Но, полагаю, большинство учеников еще на первом занятии начали бы прятаться под парты, а их родители — строчить гневные письма в совет попечителей и лично министру.

— От Грюма что-то не прячутся…

— У него репутация безупречная, не то что у меня, — усмехнулся Снейп. — Вот увидите, даже Малфой ничего не сделает.

— Побоится? — спросила я, но не дождалась ответа.

Возвращаясь, я опять наткнулась на Грюма, на этот раз, к счастью, возле нашей башни.

— Что бродишь так поздно? — спросил он, пристально глядя на меня.

— Отбоя еще не было, сэр, — ответила я.

— Опять свидание?

— Нет, сэр, — коротко сказала я, но уточнять не стала.

А то скажу, что была в библиотеке, или Невилла навещала, или в совятню ходила, а окажется, что он там только что был и меня не застал. Конечно, с нашими непредсказуемыми лестницами и разминуться легче легкого, я могла остановиться поболтать с кем-нибудь, но… лишняя ложь всегда опаснее недосказанности: одно громоздится на другое, а потом этот карточный домик рушится из-за какой-нибудь незначительной на первый взгляд детали.

Вдобавок, сегодня никакого опасного груза при мне не было, так что я ничем не рисковала.

— Ну-ну… больно ты дерзкая, как я погляжу… — просипел он. — И на хорошем счету у всех учителей…

— Да, сэр, и что с того? — удивилась я, а сама стала думать о том, как получу двенадцать СОВ (прямо как Перси Уизли) и тоже стану старостой школы, а потом пойду служить в Министерство, а еще добьюсь освобождения домовиков…

— Знавали мы таких, — непонятно ответил Грюм и ушел цокая, деревянной ногой по каменному полу.

Интересно, о ком это он?

Ко всеобщему удивлению, на следующем занятии профессор Грюм объявил, что подвергнет каждого заклятию Империус — продемонстрирует его силу и проверит способность учеников к сопротивлению.

— Но, профессор, — не удержалась я, — вы ведь сказали, что это нарушение закона…

Профессор молча взмахнул волшебной палочкой, парты разъехались в стороны, и в середине класса образовалось пустое место.

— … и что к людям это заклятие применять нельзя, — закончила я фразу.

— Дамблдор хочет, чтобы вы на собственном опыте познали опасность этого заклятия, — непререкаемым тоном произнёс Грюм. — Но если ты предпочитаешь путь раба, полностью лишённого собственной воли, я не стану возражать, это твой выбор. Можешь покинуть урок.

И он указал скрюченным пальцем на дверь.

Я, кажется, покраснела от злости, но на этот раз усилием воли смолчала. Очень хотелось и впрямь уйти, но защита — это не дурацкие прорицания, это обязательный предмет.

Грюм по очереди вызывал нас и накладывал чары. Чего только не вытворяли однокурсники! Дин Томас трижды проскакал вокруг комнаты, распевая национальный гимн. Лаванда Браун вообразила себя белкой. Невилл исполнил гимнастические упражнения, на которые сроду не был способен (представляю, как у него будет болеть всё тело!). Перед заклятием оказались бессильны все, становясь собой, только когда Грюм заклятие снимал.

— Поттер, — наконец прохрипел Грюм, — твоя очередь.

Гарри вышел на середину класса. Профессор нацелил на него палочку и произнёс:

— Империо!

Гарри стоял, как вкопанный. Потом согнул колени, словно собираясь прыгнуть… Он помедлил еще немного, а потом все-таки прыгнул, только как-то неуклюже, врезался головой в стол и явно отбил коленки.

— Это уже на что-то похоже, — послышался громкий голос Грюма. — Все посмотрите на Гарри! Он боролся и, чёрт побери, почти устоял. Победа была совсем близка! Попробуем ещё раз, Поттер! А вы следите за ним, особенно за глазами. В них всё отражается. Молодец, Гарри! Не так-то просто будет сделать из тебя раба…

С четвертой попытки Гарри удалось воспротивиться чарам.

— Ну а лучшую ученицу я приберег на закуску, — ухмыльнулся Грюм. — Иди сюда, Грейнджер.

Я вышла на середину класса.

— Империо!

Удивительное ощущение! Я словно воспарила в небеса. Никакого беспокойства не было и в помине, только лёгкое, необъяснимое счастье. Блаженство волной окатило меня, и всё же я чувствовала себя как в тумане: за мной пристально наблюдали. И тут в пустом черепе эхом отдалось приказание Грозного Глаза:

«Изобрази кошку… Изобрази кошку…»

Я хотела было просто мяукнуть, но неодолимая сила тянула меня упасть на четвереньки, выгнуть спину… Превратиться.

Где-то в глубине сознания забил набатный колокол: «Опасность!»

«Изобрази кошку…»

Чужая воля гнула и ломала мою, а я вдруг подумала: если я могу защититься от дементоров тем старинным приемом, почему бы ему не сработать и сейчас? Империо — темномагическое заклинание, следовательно, его можно расценивать как зло в чистом виде. А если б Грюм велел мне в окошко выпрыгнуть? Это уже покушение на убийство… Вдобавок, если я ему поддамся, все узнают, что я умею, а это… И, хуже того, Грюм убедится, что его подозрения были верны!

«У зла нет надо мной власти», — сказала я про себя. Я не могла поднять руку и вынуть палочку, но представила, как делаю это. Как тогда, на темном лугу, когда дементоры слетались со всех сторон, а от меня зависела не только моя жизнь. Впрочем, сегодня тоже…

Да и вообще, где это видано, чтобы Гермиона Грейнджер сдалась?!

«Повинуйся! Немедленно!»

Вокруг ничего нет, только серебристый свет, куполом отгораживающий меня от опасности, отсекающий тянущиеся ко мне извивающиеся черные щупальца, сковавшие мою волю… И чужие руки поверх моих — уверенные и сильные, помощь пришла вовремя!

Пустота в голове вдруг исчезла.

— Ну, допустим, мяу, — сказала я, посмотрев на Грюма в упор. — Вы же этого добивались, сэр?

И тут грянул звонок.

Когда мы выходили из класса, Грюм сверлил меня взглядом. Однако высший балл все-таки поставил.

— Ну ты даешь, Гермиона! — говорил Рон, прыгая через ступеньку: чары на нем еще не развеялись. — У тебя получилось сразу! Ну и рожа была у Грюма… Мяу!

— А как это выглядело со стороны? — поинтересовалась я.

— Ну… ты стояла, как Гарри, не шевелясь, потом дернулась, как будто хотела встать на четвереньки, а потом опять замерла, — ответил он. — И еще мне показалось, будто у тебя глаза светятся.

— Наверно, из окна блик упал, — пожала я плечами.

— А потом ты моргнула и такая: «ну, допустим, мяу». Ха-ха-ха, вот это номер! — продолжал Рон, не слушая.

— А каким тоном он говорит! — сказал Гарри. — Как будто мы все в любую минуту можем подвергнуться нападению!

— Он просто сумасшедший, — Рон обернулся, нет ли сзади Грюма. — Неудивительно, что Министерство с радостью от него избавилось. Ты слышал, он рассказывал Симусу, что сделал с той ведьмой, которая первого апреля крикнула ему вслед «бу-у»?.. Ну, когда тут изучить приёмы против его Империуса? Завалили домашними заданиями!

Да, задавали теперь намного больше, от той же трансфигурации весь четвертый курс стоном стонал.

— Вы вступаете в важнейшую фазу обучения магическим искусствам, — наставляла профессор МакГонаггал, угрожающе поблёскивая прямоугольными стёклами очков. — Не за горами экзамен…

— Так СОВ будет только на пятом курсе! — взмолился Дин Томас.

— Согласна, Томас. Но готовиться к нему следует заранее. Из всего класса одна мисс Грейнджер превратила ежа в более-менее приличную подушку для иголок. А ваша подушка, Томас, до сих пор в ужасе сворачивается, стоит поднести к ней булавку.

Я только вздохнула: еще на первом курсе я думала о том, что если начать с основ, то понять принцип действия заклинания будет намного проще. Так, собственно, и вышло, когда я разжилась кое-какими пособиями… гм… не для школьников.

Гарри с Роном сияли: их идиотское сочинение по прорицаниям Трелони оценила на высший балл. Правда, тут же задала новое, а им на ум не приходили новые бедствия и катастрофы. Я бы дала им энциклопедию о величайших катастрофах двадцатого века, да только Трелони явно не оценила бы аварии на атомных станциях и крушения самолетов и кораблей.

Профессор Снейп обрушился на нас с противоядиями, совершенно серьезно пообещав кого-нибудь отравить перед Рождеством и проверить, как усвоены противоядия. А профессор Флитвик велел прочесть про манящие чары три толстенные книги из списка дополнительной литературы.

Хагрид со своими соплохвостами тоже замучил: вот большая радость наблюдать за этими страшилищами! Ну да ладно, всё прогулка на свежем воздухе, а если не подходить близко к загону, то и нормально…

И тут, наконец, свершилось…

— «Турнир Трёх Волшебников. Делегации из Шармбаттона и Дурмштранга прибывают в Хогвартс в ближайшую пятницу, 30 октября в 6 часов вечера. Уроки в этот день закончатся на полчаса раньше», — прочитал Рон объявление в холле.

— Здорово! Последний урок — зельеварение! Снейп не успеет никого отравить! — ликовал Гарри.

Я на его месте не была бы так уверена…

— «После уроков всем ученикам отнести сумки с учебниками в спальни и собраться перед замком для встречи заморских гостей».

— Приезжают через неделю! Интересно, Седрик уже знает? Пойду скажу ему! — Эрни МакМиллан из Хаффлпаффа с загоревшимся взглядом растолкал учеников и устремился к лестнице.

— При чём здесь Седрик? — удивился Рон.

— Седрик Диггори наверняка будет участвовать в турнире, — пояснил Гарри.

— Этот придурок будет представлять Хогвартс? — хмыкнул Рон, выбираясь из толпы.

— Диггори не придурок, — ответила я. — Он тебе не нравится, потому что Гриффиндор продул в квиддич. А я слышала, он прекрасный ученик. К тому же староста факультета!

Ну, надо же было поддерживать легенду! Диггори в самом деле был отличным учеником и красивым парнем, я уже говорила, так отчего бы мне на него не заглядываться?

Сработало, как я и думала — парни до вечера меня подкалывали.

Объявление взбудоражило обитателей замка. Куда ни пойди, только и слышно: «Турнир Трёх Волшебников», «Турнир Трёх Волшебников»… Все как с ума посходили: кого допустят к конкурсу, какие виды волшебства войдут в состязания, отличаются ли от них хоть чем-нибудь заморские студенты?

Отличаются, да! Ходят на руках, едят человечину и колдуют ногами!

В общем, я так устала от этой суеты, что улизнула в подземелья.

— Пришли отсиживаться? — правильно понял меня Снейп. — Тогда не бездельничайте, проверьте контрольные первого курса, а то я убью кого-нибудь.

— Я?! — испугалась я. — Я… я не умею, и вообще, у меня почерк другой!

— Почерк я потом исправлю, а мою манеру вы знаете. И вообще, что значит — не умею? Заодно и научитесь…

Ну, это всяко было лучше, чем слушать о Турнире. А через некоторое время я поняла, почему Снейп обычно пребывает в столь скверном расположении духа.

— Грейнджер, вы что-то разошлись, — заметил профессор, увидев, как я смачно перечеркнула половину работы и поставила жирный ноль.

— Я совершенно объективна, сэр! — обиженно сказала я и сунула ему листок.

Он вчитался и согласился, что тут стоило бы поставить оценку с отрицательным знаком, но таких не существует, а жаль!

— Неужели и мы такими же были… — пробормотала я, отдав ему стопку работ.

— Такими же. Некоторые даже хуже, — ответил Снейп, просматривая контрольные. Некоторые были сплошь красными от моих пометок. — Грейнджер, послушайте, ну даже я иногда немного натягиваю оценку… Они перепишут, конечно, но мне ведь это придется во второй раз читать и искать десять отличий!

— В компьютерном текстовом редакторе есть функция сравнения версий, — сказала я, подумав. — Получится такое заклинанием сделать? Если да, то можно еще сравнивать разные работы и смотреть, кто у кого содрал. Куски из учебников — это понятно, они будут одинаковыми с разной степенью сокращения, а вот выводы…

— А поподробнее? — глаза у профессора загорелись, а я собралась с мыслями и описала, как это работает. Вернее, как именно составлена программа, я не знала, не разбиралась в этом, но принцип был в целом понятен.

— Это не так уж сложно реализовать, — сказал Снейп, дослушав. — Жаль, не удастся выявить, кто у кого списал, это у вас там… версии датируются.

— А если по степени высыхания чернил или еще чему-то в том же роде? Вряд ли списывают сперва на черновик, а потом переписывают набело, — подумав, предложила я, а он хлопнул себя по лбу и злорадно произнес:

— Вот сейчас и попробуем!

И достал пачку контрольных второго курса. Я поняла, что если кто-нибудь узнает о моих предложениях по рационализации работы, меня проклянут все ученики Хогвартса…

Пока профессор развлекался с заклинаниями, я доделывала свои задания.

— Раньше бы мне об этом узнать, сколько времени сэкономил бы, — довольно произнес наконец Снейп. Разложенные перед ним контрольные светились разными цветами, и я вытянула шею, чтобы лучше видеть. — Да подойдите, что вы кверх ногами смотрите!

Выдержки из учебников были выделены спокойным синим цветом, но там, где их было многовато (и содрано слово в слово), он делался ярче. Одинаковые выводы густо зеленели. Явно списанные работы светились красным. Ну и еще имелись какие-то пометки, мне не понятные.

— Это сомнительные моменты, — пояснил Снейп, когда я спросила, что означают мерцающие значки на полях. — По смыслу очень близко, но не слово в слово. Но тут уже можно разбираться индивидуально, в конце концов, к одному и тому же выводу люди могут прийти разными путями. А есть и талантливые компиляторы, которые способны скомбинировать работы нескольких человек… ну, для этого все-таки нужно приложить определенные усилия, да и в голове что-то задержится!

— А еще, — добавила я, подумав, — можно списать работу прошлого года. У старших братьев-сестер, например.

— Ну нет, — тут же ответил профессор, — хранить еще и архив копий за прошлые годы — это уже чересчур! Обойдутся. Так, Грейнджер, я вижу, вы хотите спросить, почему я, при моем выдающемся уме… не хихикайте! Почему я не додумался до этого раньше? Или, скажем, Флитвик, Мастер чар?

Я кивнула.

— Всё та же зашоренность, — сказал он. — Всё идет по накатанной, традиционно. Ведь, казалось бы, такая мелочь, лежащая на поверхности, а мы, взрослые волшебники, не видим ее в упор! А магглы видят.

— Потому что там постоянно всё меняется, — вздохнула я, возвращаясь на свой стул. — Буквально за год столько всего нового появляется! Те же компьютеры: десять лет назад это еще были такие громоздкие ящики, а теперь они достаточно компактные, и мощность постоянно возрастает, и мониторы давно уже цветные… И это точно еще не конец развития!

— Только не спрашивайте меня, почему я не слежу за маггловским прогрессом, — предостерег Снейп.

— Не успеваете?

— Именно. В школе… ну, сами видите, чем я занят. А лето — единственное время, когда я могу полноценно заняться своими исследованиями, так что какие уж там компьютеры с телефонами! Спасибо, от машин не шарахаюсь, дверей на фотоэлементах не пугаюсь и даже умею пользоваться кредиткой и ездить на метро, — неожиданно усмехнулся он, а я догадалась, что живет он не в волшебном квартале. — И даже однажды летал на самолете. Если честно, не лучшее из моих воспоминаний.

— Зачем? — поразилась я.

— Разрешение на аппарацию долго было получать, а на конференцию попасть хотелось, — пояснил он. — Маггловский паспорт достать легко, билет — тем более. Но коллеги об этом не знают! Самолет для них — исключительно ковер, а…

— А ковры-самолеты запрещены, — вспомнила я разговор на чемпионате. — И поди объясни, что это… хм… стальная птица!

Тут я представила показ какой-нибудь кинохроники в Большом зале и снова захихикала. Кстати, а это не так уж невероятно! Электричества, конечно, нет, но если раздобыть кинопроектор, в котором ручку надо крутить, то… Белый фон и свет не проблема! В крайнем случае можно показать слайды, но это не так эффектно, «волшебный фонарь» здесь наверняка известен.

Стоп, есть ведь еще колдокамеры, омнинокли — а это цветная движущаяся видеозапись, так почему нет кинотеатров? Публики мало? Или просто никто не додумался показывать именно маггловскую жизнь, иллюзиями-то тут никого не удивишь… А может, это запрещено?

— Грейнджер, что вы изобретаете? — спросил Снейп, прервав мои раздумья.

— Давно забытое старое, — вздохнула я и объяснила.

— Гм… — сказал он. — Вы это лучше близнецам Уизли расскажите, они будут в восторге. Может, займутся делом и откроют первый на Диагон-аллее синематограф?

— Пожалуй, вы правы, это может сработать, тем более, они продвинутые ребята, — согласилась я. — А это не запрещено?

— Не помню прямого запрета, — покачал головой Снейп, подумав, — но, думаю, он быстро появится.

— Значит, будет подпольный видеосалон, — вздохнула я и спросила: — Сэр, а вы другим преподавателям покажете это заклинание?

— С какой стати мне облегчать им жизнь? — предсказуемо ответил он. — А вот чем бы мне отдариться? Кстати, когда у вас день рождения?

— Был уже, в сентябре.

— Ну вот, начисто из головы вылетело… — профессор встал, пошарил на верхней полке и протянул мне книгу. — Добыл вам экземпляр, чтобы вы мой не утаскивали постоянно!

— Спасибо, сэр, — прошептала я, схватив «Тайны наитемнейших искусств».

— Только без экспериментов.

— Конечно!

— А еще я наслышан о вашем триумфе на уроке защиты, — добавил вдруг Снейп. — Грюм сказал, что Империо способны сопротивляться Поттер и вы. А потом неохотно добавил, что вашу защиту, в отличие от защиты Поттера, продавить не смог. Как это у вас вышло?

— Так же, как с дементорами, — ответила я. — Только… только мысленно, потому что руки-то не слушались. А он требовал изобразить кошку, и я поняла, что если подчинюсь и превращусь, будут неприятности…

И я пересказала, как умела, что ощущала и что делала, опустив незначительные детали.

— Ах вот почему из-за углов постоянно мяукают, когда Грюм идет по коридору! — сообразил Снейп. — И еще я частенько слышу «ну, допустим, мяу!». Теперь ясно, откуда это взялось. Однако, Грейнджер, повторюсь — это редкостное извращение, Патронус против Империо! Жаль, самому попробовать не удастся…

— Почему?

— Потому что для этого мне придется снять собственную защиту, а такого я себе позволить не могу.

— Постоянная бдительность? — повторила я слова Грюма, он вечно это твердил.

— Именно. А теперь идите, Грейнджер, и будьте поосторожнее с Грюмом. И спасибо за… как это? Инновацию. Я еще подумаю, как ее усовершенствовать…

Судя по выражению его лица, ничего хорошего ученикам эти усовершенствования не сулили.

5

И вот наступил долгожданный день. Войдя утром в Большой зал, студенты на миг замерли — ночью на стены вывесили огромные флаги всех факультетов: Гриффиндорский — красный с золотым львом, Рэйвенкло — бронзовый орёл на синем фоне, жёлтый с чёрным барсуком Хаффлпаффа и зелёное знамя с серебряной змеёй Слизерина. Позади профессорского стола развевалось невероятных размеров полотнище с гербом Хогвартса.

— Интересно, что войдёт в состязания? — вслух задумался Рон за завтраком, но тут же опять оживился: — Держу пари, мы всё равно победим, правда, Гарри? Нам к опасностям не привыкать.

— Не привыкать-то не привыкать. Но не перед судейской бригадой, — остудил брата Фред.

— А кто обычно судит? — спросил Гарри.

— Всегда директора школ-участниц, — подала я голос. — На Турнире тысяча семьсот девяносто второго года все трое получили увечья. Тогда участники ловили кокатриса, а он возьми и встань на дыбы.

Понятно, они этого не знали. И того, кто такой кокатрис — тоже, а это, между прочим, ближайший родственник их знакомого василиска: именно он выводится из высиженного петухом яйца, и взглядом не убивает, а только окаменяет.

— Об этом написано в «Истории Хогвартса»! — добавила я. — Правда, в ней не всё достоверно. Я бы её назвала «Пересмотренная история». Или ещё лучше: «Необъективная история Хогвартса. Избранные места. Многие приукрашены».

— Ты это про что? — не понял Рон.

— Про домовиков! — отчётливо и громко произнесла я. — Ни одного раза на протяжении тысячи страниц в «Истории» не сказано, что мы все участвуем в жестоком угнетении сотен домовиков!

Я все-таки заставила их купить значки и носить, но сагитировать остальных не удавалось. Правда, кое-кто откупился, но все равно не проникся жалким положением домовиков. Я прекрасно знала, что в Хогвартсе они чувствуют себя превосходно (когда-то ведь школа стала для них убежищем и единственным домом), другой судьбы не желают, а Добби, пошедшего против воли хозяина, осуждают — недаром разговаривала с несколькими. Но эта дурацкая организация была отменным прикрытием! Как только кто-нибудь начинал мне надоедать, я выхватывала коробку со значками, и… От меня спасались бегством.

Сегодня на занятиях никто толком не утруждался. Кроме как на зельеварении: отменить урок Снейп отказался, разве что закончить на полчаса пораньше, и вместо практического занятия закатил фронтальный опрос по всем темам, начиная с сентября. Судя по всему, проверочное заклинание он-таки усовершенствовал и мечтал испробовать его на нашем потоке.

После занятий деканы факультетов построили нас в колонны и вывели во двор.

Вечер был ясный и холодный. Сгущались сумерки. Бледная призрачная луна уже взошла над Запретным лесом.

— Скоро шесть, — взглянув на часы, Рон устремил взгляд на дорогу, ведущую к главным воротам. — На чём, по-твоему, они едут? На поезде?

— Сомневаюсь, — ответила я.

— А как тогда? На мётлах?

— Не думаю. Путь-то неблизкий.

— Может, портал? — терялся в догадках Рон. — А может, у них разрешается аппарировать до семнадцати лет?

— На территории Хогвартса аппарировать невозможно, сколько раз тебе говорить! — не выдержала я.

Было, мягко говоря, зябко. И чего ради стоило заканчивать уроки раньше? Чтобы стоять навытяжку и мерзнуть? Первокурсники уже начали шмыгать носами от холода, кстати…

К счастью, Дамблдор, стоящий с другими учителями в последнем ряду, в эту минуту воскликнул:

— Чует моё сердце — делегация Шармбаттона недалеко!

И впрямь, по небу со стороны Запретного леса мчалось нечто огромное. Льющийся из окон замка свет озарил приближающееся чудо — огромную синюю карету, которую тянула по воздуху дюжина гигантских крылатых золотых коней с развевающимися белыми гривами.

Лихо зайдя на посадку, карета приземлилась. Открылась дверца, украшенная гербом Шармбаттона, возница развернул ступеньки, и из кареты появилась чёрная лаковая туфля внушительного размера, а следом и ее обладательница… Роскошная дама (ростом точно не меньше Хагрида и соответствующих габаритов) подошла к нам под аплодисменты собравшихся.

— Дорогая мадам Максим! Добро пожаловать в Хогвартс! — воскликнул Дамблдор.

Ученики мадам дрожали от холода, и их отвели в замок.

Делалось все холоднее, а дурмштранговцы заставляли себя ждать. Наконец что-то загромыхало, захлюпало, и из возникшего в центре озера водоворота поднялись мачты, а следом и сам зловещего вида корабль.

Я порадовалась, что захватила омнинокль: когда еще увидишь подобное! А так можно даже родителям показать…

Вновь прибывшие были одеты по погоде — в шубы, а одним из них оказался… сам Виктор Крам. Как его не разобрали на сувениры по пути в замок, даже не знаю.

После пира и всевозможных речей директор наконец огласил правила Турнира.

— В Турнире, как известно, участвуют три чемпиона, по одному от каждой школы-участницы. Их будут оценивать по тому, как они справились с очередным состязанием, — сказал он. — Чемпион, набравший во всех турах самое большое число баллов, становится победителем. Участников Турнира отбирает из школьных команд беспристрастный выборщик — Кубок огня.

Дамблдор вынул волшебную палочку и стукнул по крышке ларца три раза. Крышка медленно, со скрипом открылась. Дамблдор сунул внутрь руку и достал большой, покрытый грубой резьбой деревянный Кубок. Ничего примечательного — не будь он до краёв наполнен пляшущими синеватыми языками пламени. Дамблдор закрыл крышку, осторожно поставил на неё Кубок, чтобы все хорошо его видели.

— Желающие участвовать в конкурсе на звание чемпиона должны разборчиво написать своё имя и название школы на куске пергамента и опустить его в Кубок, — сказал он. — Кубок завтра вечером выбросит с языками пламени имена чемпионов, которые примут участие в Турнире Трёх Волшебников. К участию в Турнире будут допущены только те, кто достиг семнадцати лет. А чтобы те, кому нет семнадцати, не поддались искушению, я очерчу вокруг него запретную линию. Всем, кто младше указанного возраста, пересекать эту линию запрещено. И последнее: желающие участвовать в конкурсе, примите к сведению — для избранных в чемпионы обратного хода нет. Чемпион будет обязан пройти Турнир до конца. Бросив своё имя в Кубок, вы заключаете с ним магический контракт, который нарушить нельзя.

Конечно же, последнего, самого важного уточнения, никто и не услышал: все только и гадали, как обмануть Кубок… Ну, близнецы точно попытаются, со вздохом подумала я и отправилась спать.

Вышло, как я и предполагала — близнецы, Ли Джордан и еще двое все-таки выпили зелье старения, но тщетно. Зато зрелище было презабавное — они бородами обросли, да такими роскошными, Дамблдор бы позавидовал!

Вечерний пир все не кончался и не кончался, присутствующие извелись, но всему приходит конец.

— Кубок огня вот-вот примет решение, — начал Дамблдор. — Думаю, ему требуется ещё минута. Когда имена чемпионов станут известны, попрошу их подойти к столу и проследовать в комнату, примыкающую к залу, — он указал на дверь позади профессорского стола. — Там они получат инструкции к первому туру состязаний.

Он вынул волшебную палочку и широко ей взмахнул; тотчас все свечи в зале, кроме тех, что горели в тыквах, погасли. Зал погрузился в полутьму. Кубок огня засиял ярче, искрящиеся синеватые языки пламени ослепительно били по глазам. Но взгляды всех всё равно прикованы к Кубку, кое-кто поглядывает на часы…

— Осталась одна секунда, — сказал Ли Джордан. Пламя вдруг налилось красным, взметнулся столп искр, и из Кубка выскочил обгоревший кусок пергамента. Зал замер.

Дамблдор, протянув руку, подхватил пергамент: участником от Дурмштранга становился Виктор Крам. От Шармбаттона — красивая белокурая девушка, Флёр Делакур, очень похожая на вейлу (у Рона от ее вида в буквальном смысле слюни текли), а от Хогвартса — Седрик Диггори, сам ошалевший от такой радости. Вот только, когда все удалились получать инструкции, Кубок снова плюнул огнем… и выдал имя Гарри Поттера.

— Это не я… — он растерянно уставился на нас. — Я не бросал свое имя…

Мы тоже ничего не понимали, а его вызвали вслед за всеми.

Отсутствовали они долго, все успели разойтись, только я вернулась, чтобы погреть уши. Приключился немаленький скандал: время от времени доносились громовые раскаты голоса мадам Максим, реплики Каркарова, директора Дурмштранга, шипение Снейпа, увещевания Дамблдора и МакГонаггал, скрипучий голос Грюма… Последний, кстати, выдвинул вполне резонную версию: тот, кто подбросил имя Гарри в Кубок, обладает большой силой, раз сумел обмануть артефакт такой мощи. И, вполне вероятно, желает гибели Гарри, потому что четверокурсник на Турнире — это… словом, ему грозит большая опасность.

Наконец все сошлись на том, что магический контракт есть магический контракт, придется исполнять, и разошлись.

Полночи в нашей гостиной праздновали выбор чемпиона, придурки, нет бы подумать о том, чем это грозит Гарри! Рон, балда, еще и обиделся на него…

Наутро, решив, что Гарри вряд ли захочет завтракать в Большом зале, где на него станут показывать пальцами, я притащила ему бутерброд и предложила пойти прогуляться.

Он согласился с радостью, и мы отправились к озеру. Гарри распирало от новостей, а поскольку я слышала всё или почти всё, то не усомнилась в его словах.

— Конечно, ты тут ни при чём, — сказала я, когда он закончил. — Видел бы ты себя со стороны, когда Дамблдор объявил: «Гарри Поттер»! Но кто, кто же это сделал? Грюм прав, Гарри. Ученикам не под силу обмануть Кубок и переступить линию Дамблдора…

— Ты видела Рона? — перебил Гарри.

— Да… во время завтрака, — неохотно ответила я.

— Всё ещё думает, что это моих рук дело?

— Гарри, неужели тебе не ясно? Он просто слегка завидует!

— Завидует, — с сомнением протянул Гарри. — Чему завидовать-то? Хочет выставить себя идиотом перед всей школой?

— Пойми, ты всегда в центре внимания… — он пытался возразить, но я перебила: — Знаю, ты не виноват. Слава тебя не прельщает. Но пойми и Рона. Дома старшие братья, все они в чём-то его превосходят. Ты, его лучший друг, — знаменитость, он всегда в тени, когда вас видят вместе. Рон смирился с этим, никогда даже не заикнётся. Но история с Кубком — это уж чересчур для него!

— Только этого не хватало! Передай ему, я с радостью с ним поменяюсь. Пусть узнает, каково это — куда ни пойдёшь, люди всюду таращатся на твой шрам…

— Не собираюсь я ничего передавать. Поговори с ним сам. Это единственный выход.

— А я не собираюсь бегать за ним, как нянька, учить уму-разуму! Может, он поверит, когда я сверну себе шею… Поймёт, какое это удовольствие — Турнир!

— Да, весёлого мало, — протянула я. — Знаешь, что надо сделать? Немедленно, как придём в замок?

— Дать Рону хорошего пинка.

— Написать Сириусу. Обо всём. Он просил всё сообщать ему, держать в курсе дела. Как видно, предвидел что-то подобное.

— Ничего не надо писать, — Гарри оглянулся и продолжил: — Сириус сейчас же вернулся только потому, что у меня слегка заболел шрам. Напиши я ему о Турнире, он опять примчится!

— Но это его решение, — твердо сказала я. — Он всё равно об этом узнает.

— Как?

— Турнира не утаишь. Турнир Трёх Волшебников — знаменитое состязание. Ты тоже знаменитость. Удивлюсь, если в «Пророке» ещё не вышла статья «Гарри Поттер — чемпион Хогвартса». Ты значишься в половине книг о сам-знаешь-ком. Поверь, будет лучше, если Сириус всё узнает от тебя самого.

Ну почему надо растолковывать на пальцах такие очевидные вещи?!

— Ладно, напишу, — нехотя согласился он, и я поволокла его в совятню, пока он не передумал. Впрочем, тогда бы я сама написала Блэку.

Следующие недели были сплошным кошмаром. Рон с Гарри по-прежнему не разговаривали друг с другом, только со мной. Хаффлпафф ополчился на Гарри — они болели за Седрика, это неудивительно, Слизерин швыряло от насмешек к откровенной ненависти (против Диггори они не возражали), и даже Рэйвенкло считал, что Гарри получил право участия в Турнире обманом.

Наконец, накал страстей достиг предела: Малфой соорудил значки по типу моих, с оскорбительными надписями о Гарри, и они с ним, разумеется, поскандалили, а меня в процессе ссоры Малфой снова обозвал грязнокровкой. То, что меня это не задевает, Гарри так и не усвоил, поэтому взбеленился и схватился за волшебную палочку… Из Малфоя вышел бы отменный провокатор, вот что я могу сказать!

И они таки устроили дуэль, идиоты, заклинания срикошетили, а в итоге досталось Гойлу и мне…

Кстати, интересное заклинание, подумала я, ощущая, как передние резцы у меня начинают расти с ужасающей скоростью. Наверно, сперва я походила на бобра, потом зубы миновали губу, добрались до подбородка… Интересно, докуда дорастут?

Рон посмотрел на меня и ужаснулся.

— Отчего здесь такой шум? — раздался убийственно вкрадчивый голос.

У дверей кабинета появился Снейп. Слизеринцы начали наперебой объяснять, но он указал на Малфоя:

— Рассказывай ты, Драко.

— Поттер на меня напал, сэр.

— Мы напали друг на друга одновременно! — возразил Гарри.

— А его заклинание попало в Гойла. Видите?

Лицо у того походило на иллюстрацию из справочника по кожным болезням.

— Ступай в больничное крыло, — распорядился Снейп.

— Смотрите, что Малфой сделал с Гермионой, — воззвал к нему Рон.

Я пустила слезу и попыталась руками прикрыть растущие зубы, но они уже коснулись воротника мантии. Забавное ощущение! Кстати, колдовать так почти невозможно, не выговоришь заклинание… надо запомнить!

Снейп холодно взглянул на меня.

— Если и есть какие-то изменения, то весьма незначительные, — заключил он.

Я нарочито громко всхлипнула, повернулась на каблуках и побежала к лестнице, слыша вопли за спиной — это Гарри с Роном хором орали на Снейпа. Хорошо еще, тут такая акустика, что он вряд ли разобрал и половину ругательств. Но и того хватило: потом я узнала, что Гриффиндор потерял пятьдесят баллов… Опять мне отрабатывать!

Я же забежала в давно знакомый туалет Плаксы Миртл, чем вызвала у нее приступ бурного ликования, протерла зеркало и занялась своими зубами. Они у меня всегда были крупноваты, но родители наотрез отказывались портить здоровые зубы, а тут такой повод их уменьшить!

— По-моему, так я намного симпатичнее, что скажешь? — спросила я у Миртл, когда закончила.

— Не вижу особых различий, — честно ответила она. — Но это было так смешно! Даже лучше, чем хвост! А если вырастить клыки, можно изображать вампира, ха-ха-ха!

Она перекувырнулась от избытка чувств и нырнула в унитаз. А что, в ее словах был резон: взять так вот и загрызть кого-нибудь, а свалить на неизвестного монстра…

Гарри сказал мне, что чемпионов фотографировали для «Пророка», а еще у него брала интервью Рита Скитер. Я была о ней наслышана и предупредила, чтобы он не ждал от этого ничего хорошего — у нее было на редкость ядовитое перо, а вывернуть наизнанку она могла любую ситуацию. А уж чего ей мог наговорить Гарри и не только он!

Вскоре мы в этом убедились…

«В Хогвартсе Гарри встретил свою любовь, — говорилось в статье. — Его близкий друг Колин Криви говорит, что Гарри всюду появляется в обществе Гермионы Грейнджер, сногсшибательной красавицы-магглорожденной, которая, как и Гарри, одна из самых блестящих студентов школы».

— Что вы с собой сделали, Грейнджер? — мрачно спросил Снейп, когда я заглянула к нему как-то вечером.

— А что? — удивилась я.

— У вас была такая славная улыбка, а теперь… какой-то голливудский оскал, — припомнил он подходящее выражение, а я онемела. — Вы б еще волосы выпрямили, чтоб на вейлу походить.

Чтобы профессор! Сказал подобное! Точно, в Запретном лесу кто-то сдох…

Онемение, впрочем, не помешало мне вернуть всё, как было.

— Ну и как вам в статусе невесты Поттера? — поинтересовался он, не отрываясь от цветомузыки контрольных. Судя по замысловатым переливам, он применял какое-то сканирование работ на совпадения.

— Хоть вы не издевайтесь, — попросила я. — И так дразнятся. Поймать бы эту Скитер и ноги ей повыдергивать!

— Да, я бы тоже не отказался… — пробормотал профессор.

— Так может, я подержу, а вы займетесь, вы лучше умеете? — предложила я.

— Лучше наобо… тьфу, Грейнджер! Говорите, зачем пришли, или не отвлекайте.

— Да как-то за Гарри тревожно, — созналась я. — Его впрямь хотят убить?

— Его уже который год хотят убить, будто это новость какая-то…

— Угу. Еще и задергали со всех сторон, а он первого испытания боится до ужаса. Причем даже не погибнуть, а опозориться.

— Грейнджер, я не скажу вам, каким будет первое испытание, — правильно истолковал мой намек профессор. — Но могу предложить задание.

— Какое? — удивилась я.

— Почему бы вам не познакомиться поближе с Виктором Крамом?

— Зачем?!

— Грейнджер, вы же умная девушка, сообразите сами!

Я задумалась. Крам, Дурмштранг… Темные искусства, это само собой, только как о них заговорить, если у нас подобного не изучают? В плане защиты от них, разве что, а там… если языковой барьер не помешает, глядишь, удастся развить тему, и я узнаю что-нибудь любопытное! Но это явно не главная цель…

Гарри сказал, когда Каркаров увидел его шрам, то аж вздрогнул. Потом Грюм что-то такое говорил о Каркарове и замыслах темных сил, и Гарри упомянул — тот аж покраснел, будто принял это на свой счет. И, кстати, я видела, как за преподавательским столом Снейп разговаривает с директором Дурмштранга: складывалось впечатление, что они, даже если не приятельствуют, то давно и хорошо знакомы…

— Крам может знать что-то о планах Каркарова, о которых тот не скажет вам, — выдала я, — и если эти планы касаются Гарри, нужно это выяснить!

— Пять баллов Гриффиндору, — без тени иронии сказал Снейп и поднял на меня глаза. — Догадались?

— Вы с Каркаровым точно знакомы, — ответила я. — И Грюм его не жалует. Тут может что-то крыться…

— Каркаров служил Темному лорду, — просветил профессор, явно опустив слово «тоже», — но, когда его арестовали, сдал всех, кого только знал, в обмен на свободу. Вдобавок он иностранец, к чему лишние скандалы? Его и выпустили. Видите, теперь директорствует.

— Ясно, — сказала я. — Попробую. Крам постоянно сидит в библиотеке, я тоже, так что… Правда, он на контакт почти не идет, но я что-нибудь придумаю!

— Я в этом даже не сомневаюсь, — совершенно серьезно сказал Снейп. — Только без приворотных зелий, ясно? У него наверняка имеются амулеты против них, хотя бы сигнальные, и выйдет конфуз.

— Ну уж так топорно я точно действовать не стану! — обиделась я, а потом спохватилась: — Сэр, Блэк вернулся. Он где-то неподалеку.

— Вот только его в этом дурдоме и не хватает, — пробормотал профессор. — А хотя ладно, пусть будет. Может, пригодится. Только передайте, чтобы не совался, пока не попросят, а то от него вечно шума много, а толку мало.

— Передам, — кивнула я. — А еще… о, нет, вы не поверите!

— Ну что еще?

— Хагрид ухаживает за мадам Максим, — серьезно сказала я. — Вы бы видели его парадный костюм и прическу… А мадам вроде бы и не возражает.

Снейп закрыл лицо ладонями и посидел так молча.

— Иногда мне кажется, что я давно свихнулся, и меня держат в Бедламе, — сообщил он наконец. — Это все новости?

— Не совсем. Мы с Гарри были сегодня в Хогсмиде, там Скитер ошивалась, но добычу не заметила, — доложила я, — а вот Грюм, оказывается, отлично видит сквозь мантию-невидимку этим своим глазом.

— Это я знаю, — кивнул Снейп. — А он что там делал?

— Они с Хагридом выпивали. О чем говорили, я не слышала, далеко было и шумно. Потом Хагрид заметил меня и подошел поздороваться, ну и Грюм с ним… И еще, Хагрид позвал Гарри к себе в полночь, что-то показать. Я тоже сбегаю, просто на всякий случай.

— Не думаю, что Поттеру сейчас что-то угрожает, но… присмотрите, раз уж взялись, — кивнул он. — Только будьте осторожны.

— Ага… я пойду, сэр, уже время, — сказала я, взглянув на часы.

Ну… после этой прогулки я убедилась, что тайна первого испытания никакая уже не тайна, причем для всех участников: Хагрид галантно пригласил мадам Максим на прогулку, Гарри крался за ними по пятам, по кустам партизанил Каркаров, а Седрику Гарри сам потом сказал, что их ждут драконы…

А вот сеанс связи с Сириусом состоялся, и тот подтвердил мои выводы: Каркаров — Пожиратель смерти, а раскрыл его когда-то Грюм. И то, что Каркаров сдал своих в обмен на помилование, тоже оказалось правдой.

Вот так дела, подумала я, отсиживаясь под креслом, пока Гарри ругался с Роном, невовремя спустившимся из спальни… Ну что ж, взялась — помогай, так всегда говорит мне мама!

6

Наутро Гарри пересказал мне все то же самое, и мы отправились в библиотеку — искать заклинания против драконов. Заклинаний была тьма-тьмущая, только большинство явно не по зубам четверокурснику, либо же они никак не подходили для драконов. Жалко, Сириус не успел договорить, он ведь собирался рассказать какой-то способ справиться с ними… И что Рону было не проснуться на пять минут позже!

— Гермиона, пожалуйста, помолчи хоть немного. Мне надо сосредоточиться, — взмолился наконец Гарри, устав от моих предложений.

В библиотеке появился Виктор Крам. Мрачно взглянув на нас, он втянул голову в плечи, прошёл мимо, сел в дальний угол, обложившись горой книг. Тоже о драконах, я заметила.

— Он опять здесь! Что ему у себя на корабле не сидится? — показательно возмутилась я. — Пойдём отсюда, Гарри. Позанимаемся лучше в гостиной. Сейчас сюда сбегутся поклонницы и начнут трещать! Наверно, ему нравится, когда девушки вешаются на него гроздьями, знай, выбирай!

Когда мы выходили, я оглянулась: Крам сидел красный, как мак, и смотрел мне вслед. Я демонстративно поправила волосы, вздернула нос и вышла.

Потом я еще сходила и демонстративно порыдала в туалете Миртл. Разумеется, она не могла не явиться и не спросить, что это со мной такое? Неужели до сих пор дразнят из-за зубов? Или кто-нибудь узнал о хвосте?

— Нет, — прохныкала я, — просто эта мерзкая Скитер написала, что я девушка Гарри, и теперь Виктор на меня даже не смотри-и-ит…

— Какой Виктор? — всполошилась Миртл, выписывая вокруг меня круги и петли.

— Крам! Коне-е-чно, он только пальцем поманит, к нему все сбегаются… зачем ему чужая девушка? А это неправда! — развивала я мысль. Ну давай, Миртл, соображай! — А я его только в Большом зале и в библиотеке вижу, а там все время другие девчонки вьются… Даже записку не передашь, и я бы все равно не стала… что он обо мне подумает?!

— А давай, я ему скажу? — предложила она.

Ну наконец-то, до нее дошло!

— Что скажешь?

— Что одна девушка… — Миртл хихикнула, — такая, с кудрявыми волосами, которая тоже все время сидит в библиотеке… думает о нем!

— Ну… — я изобразила растерянность. — Но как ты это сделаешь? Не при всех же!

— Ой, ты такая умная, а не сообразила? — фыркнула Миртл. — Они же ночуют на корабле, а я могу… что?

— Покидать замок! — подпрыгнула я. — Точно, ты же говорила, что бываешь в озере, а значит, можешь и на корабль попасть! О-о-о…

— Тогда я ему намекну, — серьезно ответила она, — сегодня ночью.

— Только не говори, что это я просила! Скажи, что сама заметила, а я стесняюсь заговорить первой и всё такое, — предупредила я, искренне надеясь, что Миртл не перепугает Крама насмерть, а то завтра первое испытание.

— Обязательно, — заверила она. — Пускай он с тобой встречается, потому что Гарри Поттер — мой!

Ну, я давно знала о том, что она неровно дышит к Гарри (если так можно сказать о привидении), вот и решила привлечь к делу.

— Ах, Миртл, ты такая добрая! Если бы только я могла тебя обнять… — искренне сказала я. — Спасибо, спасибо тебе!

Она хихикнула и испарилась. Н-да, знать бы еще, чего она насочиняет…

Пока я общалась с Миртл, Гарри успел поговорить с Грюмом, и тот навел его на дельную идею. В общем, Гарри срочно потребовалось освоить манящие чары (которые ему никак не давались), пришлось помогать. Надо отметить, мотивация в виде громадного огнедышащего дракона работает как нельзя лучше, и вскоре Гарри всё удалось! Всегда бы так…

И с драконом он справиться сумел: подозвал метлу теми самыми чарами, заморочил твари голову обманными финтами (я видела, Крам держался за голову, потому что не додумался до подобного) и выхватил из кладки золотое яйцо.

Правда, теперь предстояло разгадать ключ ко второму испытанию, но до него еще было далеко.

А пока меня очень интересовало то, что же болтает Винки (она вместе с Добби обосновалась на хогвартской кухне, но свобода ее не радовала) о плохом Бэгмане и о том, что больше не может помочь своему любимому хозяину, мистеру Краучу…

Ну и вдобавок имелся Крам, который по-прежнему сидел в библиотеке, а завидев меня, начинал медленно заливаться краской. Я уж боялась, как бы его удар не хватил! Миртл, правда, уверяла, что ничего особенного не сказала, но веры ей было мало.

И в один прекрасный день, когда поклонницы куда-то улетучились, Крам все-таки собрался с духом, подошел ко мне, представился и, чудовищно коверкая слова, попросил помочь разобраться с каталогом.

Разбираться там было решительно не в чем, и я быстро перевела разговор на Турнир и на то, как храбро действовал Виктор в первом испытании — у меня чуть сердце не выпрыгнуло от страха! А он посетовал, что ему не пришло в голову тоже воспользоваться метлой. Я тут же вспомнила о его коронном финте Вронского, который видела на чемпионате, — он идеально подошел бы для того, чтобы выхватить яйцо из-под носа у дракона. А еще сказала, что наши школьные игроки в подметки Краму не годятся (даже Поттер, хотя бы в силу возраста), и огорченно добавила, пока он не предложил покатать меня на метле, что ужасно боюсь высоты, а особенно опасные моменты игр могу смотреть только в записи, потому что на матчах зажмуриваюсь от страха — вдруг игроки разобьются!

К слову, он оказался довольно приятным парнем, очень застенчивым (орды поклонниц его смущали и даже немного пугали), но когда разговорился…

Я посетовала на то, что у нас толком не преподают защиту и рассказала о Квиррелле и Локхарте (благоразумно умолчав о Люпине), и он возмутился: у них в Дурмштранге изучению Темных искусств и методам защиты от них в самом деле отводилось немало времени. Я позавидовала вслух и показала ему учебник Локхарта.

Назавтра Крам сказал мне, что их корабль чуть не перевернулся, так хохотала команда: кто-то из хорошо знающих английский читал остальным «Вояж с вампирами», переводя на ходу, — и спросил, так ли все скверно в этом году? Я заверила, что Грюм свое дело знает, вот только показывает непростительные на учениках, и Виктор в очередной раз лишился дара речи, а потом разразился потоком слов на родном языке. Затем успокоился и объяснил: он слышал от директора, что Грюм — известный аврор, а разве станет такой заслуженный человек испробовать на учениках нечто подобное? Ладно еще пауки, но…

Тогда я по секрету рассказала ему о родителях Невилла (не называя имен, разумеется) и его реакции на ту демонстрацию, а Крам обозвал Грюма педагогической бездарностью и бездушным… дальше опять последовала непереводимая игра слов.

Я расспросила о том, как проходят занятия у них, узнала много интересного и снова позавидовала. Правда, подумала, что если бы занятия у нас вел профессор Снейп, примерно так же бы они и выглядели. Впрочем, он как-то упоминал, что был знаком еще кое с кем из Дурмштранга, видимо, у них и набрался этой премудрости.

Ну а я поделилась с Виктором кое-какими лечебными заклинаниями: это тайной не было, а игроку всегда могло пригодиться — так вот навернешься с метлы, а рядом окажется целитель вроде Локхарта! Лучше уж самому уметь кое-что… Крам такого не знал и очень обрадовался, сказал, ценная наука.

В общем, мы очень славно проводили время. Укромных уголков в Хогвартсе полным-полно, я их хорошо разведала, так что мы ни разу никому не попались на глаза. Тем более, Миртл всегда реяла поблизости, готовая подать сигнал — пора расходиться. Ей очень нравилось чувствовать себя соучастницей.

Увы, ничегошеньки Виктор не знал о Поттере и тем более о планах Каркарова. Его подобное просто не интересовало, это я быстро поняла.

— Скажи, ты уметь танцевать? — неожиданно спросил Виктор незадолго до Рождества.

За время нашего общения он заметно подтянул английский, но во временах все равно чудовищно путался. Впрочем, я уже приспособилась его понимать. Главное было не отвечать в той же манере, а то он конфузился и вообще начинал заикаться и забывал простейшие слова.

— Немного умею, — осторожно ответила я. Мама в юности занималась бальными танцами и меня научила, мы иногда дома с папой по очереди вальсировали, или в каком-нибудь отеле, когда там устраивали вечеринки. — А почему ты спрашиваешь?

— Скоро Рождество, — сказал он и снова начал краснеть. — Святочный бал. Чемпион должен открывать бал, с партнер… а я… а я…

— Что — ты? Танцевать не умеешь?

— Уметь! — обиделся Виктор. — Нас учить. М-м-м… Гермивонна…

Он так забавно коверкал мое имя, просто прелесть!

— Иди со мной! — выпалил он наконец, собравшись с духом и даже правильно построив фразу. Ну, почти.

— О… ты меня приглашаешь быть твоей партнершей на балу? — деланно удивилась я, и Виктор яростно закивал. — Это большая честь для меня, но… кругом столько красивых девушек! Взять хоть француженок… Да и у нас — Чжоу, например, Анджелина, других много, твоего возраста!

Виктор замотал головой и выдал:

— Если ты отказать, я идти один. Или кто директор приказать.

Я поняла: пригласить кого-то еще он просто не сможет. Похоже, девушек Виктор боялся больше, чем огнедышащего дракона!

— Ты уже есть пригласить? — встревоженно спросил он.

— Я о бале только что от тебя услышала, — заверила я.

— Пожалуйста, — попросил Виктор, — если мы друг… Или твой парень возражать?..

— Нет! — отрезала я. — Сколько раз говорить, нет у меня парня.

Тут я задумалась. Когда нашим скажут, что нужно идти на бал, да еще с партнерами, Гарри точно будет тянуть до последнего (хотя я точно знаю, что он таращится на Чжоу Чанг), Рон тоже. А когда они спохватятся, будет поздно, и тогда они кинутся ко мне — знают же, что я ни с кем не встречаюсь. Ха…

— Конечно, я пойду с тобой, — сказала я Виктору, и он просиял так, что мне даже неловко сделалось. — Как друг, ясно?

Он снова яростно закивал и пояснил:

— У моя есть девушка дома, Болгария, не попадать команда — возраст.

— А-а-а, — у меня отлегло от сердца. — Тем более! Значит, мы выручим друг друга, замечательно! Только, Виктор, пусть это пока будет нашим секретом. Скажи своему директору, что пригласил девушку, только имени не говори.

— Понимай, — он хитро улыбнулся, — сюрприз, да? Я не сказать. Директор поверить так. Я сказать — я сделать, он знать.

— Замечательно… — я мысленно потерла руки. Неизвестно еще, конечно, какой из Крама партнер по танцам, на земле он грацией не отличался. Кстати… — А какие танцы ты знаешь? Я думаю, лучше заранее попрактиковаться!

— Да вы опасная девушка, Грейнджер, — сказал мне профессор Снейп, когда я рассказала ему о коварном плане. — Вам палец в рот не клади, руку по плечо откусите.

— Вот не надо намеков на зубы, — обиделась я.

— А я и не намекал. Да, женская месть страшна! — улыбнулся он.

— Это не месть! Ну, почти, — призналась я. — И вообще, Виктор сам предложил, я его силой не заставляла. У него, понимаете, дома девушка есть, на год моложе, и в команду ее не взяли. Они с ней с детства знакомы, и с другими он просто не знает, как общаться. И так вот подойти и пригласить не может, стесняется. Вернее, если директор прикажет, пригласит первую попавшуюся — ему-то не откажут, но…

— Понимаю его, — совершенно серьезно сказал Снейп. — И сочувствую.

— Ну вот. А ко мне он уже немного привык и по-дружески попросил помочь. А у меня все равно пары нет, так какая мне разница? Опять же…

— Эффект разорвавшейся бомбы обеспечен, — завершил профессор и заухмылялся вовсе уж гнусно. — Буду ждать вашего явления с нетерпением.

— А вы будете на балу? — живо спросила я.

— Я буду там присутствовать, — поправил Снейп, сделав ударение на последнем слове.

— Ясно… Так вот, ничего Крам не знает, — вернулась я к основной теме беседы. — Его интересует только квиддич и учеба. Если бы Гарри был хоть вполовину таким усидчивым, учился бы не хуже меня! Гм… В общем, Виктор рассказал мне кое-что любопытное, но исключительно по части Тёмных искусств, я записала, но попробовать не рискнула: у него такой акцент, что я не уверена, правильно ли всё разобрала… Я принесла заметки, посмотрите?

— Обязательно.

— Потом я ему показала кое-какие лечебные заклинания, а напоследок мы с ним очень мило поболтали о Гриндевальде, — завершила я.

— Чудно. Они мило поболтали о Гриндевальде! — тяжело вздохнул профессор. — И что поведал Крам?

— Практически то же самое, что сказано в общедоступных источниках. Рассказал о знаке, который Гриндевальд оставил на стене Дурмштранга… Больше ничего интересного. А, он еще пригласил меня в гости.

— Поедете?

— Если родители не будут против, почему нет? — пожала я плечами. — Мы обычно ездим в Европу на каникулах, а в Болгарии еще не были.

— А невеста?

— Какая невеста? — не поняла я. — А! Обещал нас познакомить, говорит, она отлично разбирается в лекарственных травах, как наш Невилл, это может быть полезно! И если вы на что-то намекаете, сэр, то сразу — нет, мои родители не одобрят, если я увлекусь Виктором.

— Почему? Известный спортсмен, национальный символ…

— Ну и что? Сколько той спортивной карьеры? — пожала я плечами. — Виктор потому так упорно и учится, хотя ему многое не дается: понимает, что еще лет десять, а потом… В шоу-бизнес пойти, как тот же Бэгмен, он не сможет, у него обаяния ноль, значит, только в тренеры. Либо осваивать другую профессию, а на это время нужно.

— А хроноворота у него нет, — кивнул Снейп.

— Может, и есть, чего не знаю, того не знаю. В любом случае… Крам — не вариант. Родители считают, что пинать мячик — много ума не надо. Для них нормальные профессии — врач, инженер, ученый, да хоть строитель или водитель!

— А вы всегда слушаетесь старших, Грейнджер? — прищурился профессор.

— Нет, — честно ответила я. — Но прислушиваюсь, к родителям так уж точно. А еще, сэр, многие знаменитые спортсмены своих подружек и жен с детьми попросту прячут, потому что поклонницы бывают совсем неадекватные, могут и наброситься. Вдобавок свободные звезды всегда более популярны. Ну и на кой такая жизнь?

— Вы иногда бываете рассудительны до омерзения, Грейнджер, — сделал он мне комплимент. — В вашем упорядоченном мире что, не существует великой любви, не знающей преград?

— Может, где-то и существует, но лично я с ней не сталкивалась, — пожала я плечами. — Я в этом вопросе придерживаюсь агностических взглядов.

— Только при Грюме этого не скажите, а то он решит, что это темномагическое заклинание, — не выдержал Снейп. — Давайте вашу очередную тетрадку, посмотрим, что вам удалось вытянуть из Крама… Грейнджер!

— Что?

— Вы его что, Круциатусами пытали? — спросил он, глядя на толстенный гроссбух.

— Нет, он добровольно всё рассказал, — заверила я и выложила на стол второй такой же. — Я записала только то, о чем раньше не слышала. Кратенько. Но я о многом еще не знаю, а он уже выпускник…

Выразительное молчание было мне ответом.

О Святочном бале МакГонаггал сказала нам только назавтра, и веселье началось! Гарри несказанно мучился, не зная, как подступиться к Чжоу Чанг, его самого приглашали девушки, но он от них бегал… Ну а когда накануне бала он все-таки рискнул — оп! — выяснилось, что Чжоу идет с Седриком. А Рон ухитрился пригласить Флёр Делакур, но, конечно, безрезультатно.

Невилл подошел ко мне и, смущаясь и краснея, пробормотал, что я всегда так хорошо к нему относилась и вообще… В общем, не составлю ли я ему пару? Жаль было отказывать, но я уже пообещала Виктору — и тоже по дружбе!

— Слушай, пригласи Джинни Уизли, — предложила я, когда Невилл расстроился. — Она мечтает попасть на бал, но она третьекурсница, сможет пойти, только если ее пригласят. Вот вы друг другу и поможете!

— Точно! — обрадовался он и действительно, пригласил её, а я выдохнула с облегчением.

Свободно дышалось мне ровно до тех пор, пока меня не пригласили Гарри с Роном, но и их ждало разочарование… В итоге Гарри все-таки отхватил себе Парвати Патил, а та уговорила свою сестру пойти с Роном. И это им еще повезло — близняшки Патил очень красивые, а уж в праздничных нарядах…

Зал украсили так, что любо-дорого посмотреть, иностранцы впечатлились.

Крам, увидев меня, лишился дара речи и смог только восторженно развести руками. Ну… недаром я еще когда выпросила у Пенелопы Кристал, с которой встречался Перси, энциклопедию для молодых волшебниц. Впрочем, и обычная укладка, макияж и одежда творят чудеса, а уж если еще немного поколдовать…

Профессор МакГонаггал пригласила чемпионов с партнерами подождать, пока остальные рассядутся за столы; затем мы были должны чинно парами проследовать в зал.

Я увидела Гарри с Парвати, ослепительно хорошенькой в малиновой мантии и золотых украшениях, Флёр с Роджером, капитаном команды Рэйвенкло, Седрика с Чжоу…

Ей-ей, меня никто не узнал, во всяком случае, пока не увидел лицом к лицу! Эффект, как говорится, был велик… точно, пара тонн в тротиловом эквиваленте.

Когда все наконец уселись по местам, МакГонаггалл велела нам проследовать за ней и провела к судейскому столу. Остальные уже расселись за маленькие столики — сегодня в зале царила вполне интимная обстановка.

Ну а потом были танцы. И, честно скажу, танцевать с Виктором — то еще приключение, особенно когда он нервничает. Медленно перетаптываться — еще куда ни шло, но вот на первом туре вальса пришлось прерваться — я всерьез опасалась за свои ноги. Он с готовностью отправился за лимонадом, а я подошла к своим.

У Рона с Гарри с танцами тоже было не особенно, и очень скоро сестренки Патил упорхнули от них с галантными французами.

И — ах, какую сцену закатил мне Рон! Будто я ему прилюдно изменила посреди Большого зала со всем Дурмштрангом, право слово… И с врагом-то я братаюсь, и помогаю ему выведать секреты Гарри (какие там у него секреты, интересно?), и порчу-то Крам навести хочет под руководством Каркарова… Каркаров, может, и хотел, но Виктор к этому точно не имел отношения.

Тут, к счастью, вернулся Виктор с лимонадом, а потом мы рискнули попробовать потанцевать снова. Теперь, когда он успокоился, получилось намного лучше. Преподаватели тоже танцевали, только Каркаров и Снейп о чем-то негромко беседовали, и Рон с Гарри прожигали их яростными взглядами. Нам с Виктором тоже доставалось.

— Гермивонна, — жалобно сказал он, — играть Ирландия проще, чем танцевать!

— Терпи, — ответила я, — на тебя смотрит весь Хогвартс, друзья и соперники! Не ударь в грязь лицом!

— Я стараться… — пропыхтел он. — Извини… опять нога…

— Я успела отдернуть, — заверила я. — Ай! Теперь не успела…

— Мистер Крам, вы позволите? — прозвучал вдруг знакомый голос, и Виктор с облегчением остановился.

Посмотрел, кто намерен похитить его даму, проморгался и сказал невпопад:

— Спасибо, сэр!

— По-моему, это прозвучало искренне, — доверительно сообщил мне профессор.

— Вы же сказали, что будете только присутствовать, — напомнила я.

— Ну, если даже Дамблдор танцует, то отчего же мне не тряхнуть стариной? Тем более, Игорь очень просил спасти его подопечного. Сам он, увы, на паркете еще хуже Крама.

Я покосилась по сторонам: Дамблдор танцевал со Спраут, Людо Бэгмен — с МакГонаггал, мадам Максим с Хагридом…

— Месть удалась, Грейнджер? — шепнул Снейп, когда я покосилась на столик в углу.

Выражение лиц Рона и Гарри было бесценно. Хотя что там лица, их можно было прямиком отправлять в музей восковых фигур — они даже не слышали, что говорит им Перси.

— Вдвойне, — честно ответила я. — А где вы научились так танцевать?

Он вел меня очень уверенно, в этакой старомодной манере, заложив левую руку за спину, так что я могла придерживать подол.

— Угадайте с трех попыток.

— Наверняка в Малфой-мэноре?

— Разумеется. И еще… — тут Снейп резко дернул меня на себя, так что я налетела на него всем телом. — Извините, вынужденная мера.

Я посмотрела туда же, куда и он — это Хагрид с мадам Максим пронеслись мимо в таком бешеном темпе, что если бы натолкнулись на нас, точно затоптали бы!

— Опасное это дело — танцы… — пробормотала я, отстранившись и поправив прическу.

— Еще тур? — галантно предложил профессор. — А то, я смотрю, Крам еще не отдышался. Ну а если вы присядете отдохнуть, вас сожрут.

— Что же скажет профессор МакГонаггал? — пробормотала я, вновь положив руку ему на плечо. — Что скажет директор Дамблдор? И Грюм косится…

— Мне самому любопытно, — признался он и снова лихим поворотом увел меня от великанской пары. — А Грюму просто завидно, что он так не может, с его-то кочерыжкой.

— А все же?

— Если меня спросят, — сказал Снейп, — я могу ответить, как уже сказал, что Игорь попросил меня спасти Крама. Или что я решил подразнить профессора МакГонаггал и весь Гриффиндор. Или правду.

— Какую правду? — нахмурилась я.

— Просто захотелось провести в танце красивую девушку, — серьезно ответил он. — Ну что вы так краснеете? Решат еще, что я вам непристойности на ухо нашептываю. Или рецепт противоядия спрашиваю, а вы забыли с перепугу… Вот, лучше смейтесь. Это всех сбивает с толку.

— Вы что, выпили? — с подозрением спросила я, хотя от него ничем подобным не пахло.

— Нет. Просто у меня такое скверное чувство юмора.

— Точно, я и забыла…

— Всё, Грейнжер, Крам уже почти нормального цвета и скоро будет готов к подвигам, поэтому последний медленный танец — и я верну вас кавалеру.

Это был уже не вальс, поэтому я спросила:

— А если я положу вам на плечи обе руки, это будет очень непристойно выглядеть?

— До крайности. Особенно если я опущу руку вам на талию. Не возражаете?

Я покачала головой.

— Виктор думал, я его ровесница, — сказала я зачем-то. — Потом очень удивился.

— А что тут удивительного? После ваших приключений со временем… Надеюсь, вы ту вещь без присмотра не оставляете?

— Нет, конечно. Она при мне. Но я вообще-то говорила про уровень знаний, а не…

— Что, он вот так сходу оценил уровень знаний? — приподнял бровь Снейп. — А не…

— Лучше вам и впрямь не шутить, — буркнула я, и тут на нас все-таки наступил Хагрид.

Ну как наступил — толкнул спиной, и не со всего размаху, но это… все равно что грузовик наехал. Правда, у меня сложилось впечатление, что наши маршруты как-то подозрительно часто пересекаются.

Обошлось и на этот раз: профессор все-таки достаточно крупный и устойчивый. Но ногу мне отдавил и он…

Еще несколько поворотов, и он вывел меня точно к столику, за которым отдыхал Виктор (что только уверило меня в подозрениях касаемо пересечения маршрутов). Тот мгновенно вскочил на ноги и горячо заговорил, путая английские слова с болгарскими:

— Я есть рад знакомство, сэр! Гермивонна говорить, вы есть великий учитель! Я тоже так думать, она рассказать…

— Мистер Крам, я думаю, об учебе лучше поговорить в другое время, — перебил его Снейп. — Вот ваша дама, как видите, я вернул ее в целости и сохранности… почти. И не делайте такое страдальческое лицо, до конца вечера будут только очень медленные танцы.

Виктор выдохнул с облегчением, поблагодарил и подал мне руку.

— Ваш директор попросил тебя выручить, — пояснила я. — А то всё время сидеть нехорошо, а с быстрыми танцами у нас не заладилось.

— Да, я благодарить! — кивнул он. — А такой медленный я могу. Но все равно ноги беречь! И опасаться мадам Максим с Хагрид. Я умею разный финт, но не на паркет. Не уйти от столкновения. Профессор тоже играть квиддич?

— Сомневаюсь, — честно ответила я. — А почему ты так решил?

— Движение, — сказал Виктор и нахмурился, подбирая слова. — Точно. Вот столько — и столкнуться, — он свел большой и указательный пальцы, показывая крохотную щелочку, — но не столкнуться.

Вот я так и знала! Все-таки профессор — великий провокатор… И зачем ему понадобилось дразнить окружающих?

Я покосилась на преподавательский стол: Снейп вернулся к Каркарову, но сейчас оба куда-то исчезли. Ну ладно…

— И траектория, — в очередной раз подтвердил мои догадки Крам, — на земле не так видно. Если представлять сверху — красиво. Четко.

— Он вроде бы в дуэлях неплох, — осторожно сказала я.

— А! Тогда понимать, — кивнул он. — Тренировка для боец.

Я посмотрела и в другую сторону, но Рон с Гарри тоже исчезли.

В полночь бал завершился, и Виктор проводил меня до лестницы. Мимо как раз проходили Рон с Гарри, но я на них не посмотрела, сердечно попрощалась с Виктором и поднялась наверх.

Гарри потерялся где-то по пути, но вот Рон… О, Рон меня ждал!

— Ну и как это понимать? — зловеще спросил он и скрестил руки на груди. В своей нелепой бордовой мантии с торчащими нитками (он отрезал кружева, но лучше от этого не стало), в этой позе бедный Рон напоминал пародию на профессора Снейпа, и я невольно заулыбалась. — Смеешься? После всего, что было?!

— А что было? — не поняла я.

— Мало Крама, ты еще… — он аж задохнулся. — Ты еще со Снейпом танцевала!

— И что? Мне надо было завизжать и убежать, когда он подошел? Или объясняться с Виктором, почему я отказала собственному преподавателю в танце?

— Но это же… это…

— Если тебе будет приятно услышать, мне было ужасающе противно, — заверила я, распуская волосы. Все-таки от прически очень устает голова. — Сам представь — оказаться нос к носу со Снейпом! Он еще и рецепт противоядия у меня спрашивал. И на ногу наступил.

— Это не шуточки! — зашипел Рон. — Я видел, как ты хихикала!

— Это я от смущения, он пошлость сказал про мадам Максим и Хагрида. И вообще, с какой стати я должна перед тобой оправдываться?

— Предательница!

— А ты дурак, — ответила я. Надо же было такому славному вечеру закончиться идиотской сварой! — Не понравилось, да? Не догадался, что надо было делать?

— И что же?

— Самому пригласить меня на бал, и не в последнюю минуту, когда уже не из кого выбирать! — ответила я, и тут как раз вошел Гарри. — Возможно, я бы согласилась. А возможно, и нет!

С этими словами я удалилась.

7

Назавтра, однако, хоть Рон и держался холодно, но они с Гарри все-таки вывалили то, что успели вчера подслушать: Хагрид признался мадам Максим, что он полувеликан, но она не оценила откровенности и ответного признания не сделала. Она просто широка в кости, надо же!

— Что ж тут такого? Я так и думала, — сказала я, выслушав. — Он, конечно, не настоящий великан… И чего их бояться? До сих пор вы ведь его не боялись? И Люпина не боялись, а?

Вот другой разговор был куда интереснее, хотя о нем парни упомянули мельком: Снейп разговаривал с Каркаровым, и последний собирался бежать. Тучи, дескать, сгущаются… Ну, суть была понятна, если сопоставить все последние события: очевидно, Каркаров опасался возвращения Темного лорда. За предательство ему грозила в лучшем случае смерть, в худшем — мучительная. Грело душу только то, что Снейп обещал остаться в Хогвартсе…

На занятии по уходу за магическими существами нас ждал сюрприз — замена. Профессор Граббли-Дерг привела единорога, и он был изумительно хорош! А я вдруг вспомнила приключения Гарри на первом курсе и свойства крови единорога… Хорошо было бы заполучить хоть немного, но как? Впрочем, у меня была идея, но ее следовало как следует обдумать, времени хватало.

Впрочем, вскоре выяснилось, что случилось с Хагридом: все та же Скитер накатала о нем статью, выставив натуральным людоедом, а вдобавок обнародовала его полувеликанское происхождение.

— Но как она об этом узнала? — выпалила я, прочитав. — Вряд ли сам Хагрид об этом сказал!

— Конечно, нет! — ответил Гарри. — Он и нам-то этого не говорил. Думаю, она здорово разозлилась на Хагрида, что он не стал на меня наговаривать. Где-то сама всё это разнюхала и отомстила ему.

— Может, она подслушала его разговор на балу с мадам Максим?

— В парке её не было, — ответил Рон. — Её на территорию школы не пускают. Хагрид говорит, Дамблдор запретил…

— А может, у неё есть мантия-невидимка? — предположил Гарри. — Спряталась в кустах и подслушала, не постеснялась.

— Как вы с Роном?

— По-твоему, мы нарочно? — обиделся Рон. — Что нам ещё было делать? Кто виноват, что простаку-Хагриду приспичило рассказывать о матери-великанше в таком месте, где его мог кто угодно услышать?

Кто угодно? Да нет, не кто угодно, подумала я…

Мы ходили к Хагриду, но он даже дверь не открыл, так переживал. Рон с Гарри решили попробовать поймать его в выходной в Хогсмиде — вдруг придет горло промочить?

В субботу мы вышли из замка и пошли к воротам. Холод стоял изрядный.

Дурмштранговский корабль стоял у берега на своём месте. На палубе появился Виктор в одних плавках, уверенно вспрыгнул на борт и лихо нырнул в озеро.

— Сдвинулся! — воскликнул Гарри. Крам вынырнул посредине озера и лихо погреб на другой берег. — Холодина такая, январь на дворе!

— Там, где он учится, ещё холоднее, — хмыкнула я. Ясное дело, в Болгарии такой холодрыги не бывает, но Дурмштранг-то вовсе не там расположен. — Вода ему, наверное, кажется тёплой.

Так или нет, но Виктор явно уже что-то прознал о следующем испытании и готовился. А что, логично: огонь, потом вода… Но Гарри пока не разгадал загадку золотого яйца, да не очень-то и старался. Он обмолвился, что Седрик ему на что-то намекнул, но из дурацкого упрямства даже пробовать это не желал!

Хагрида в Хогсмиде не оказалось, зато там маячила Скитер, и мы с ней немного поцапались. До чего ж противная тетка… Точно, надо будет вывести ее на чистую воду, вот только придумаю, как подловить!

Ну а Хагрида в итоге уговорили вернуться: сам Дамблдор помог. Вот и славно.

Гарри наконец разобрался с яйцом, воспользовавшись подсказкой Седрика. По-моему, это было честно: он ведь сказал Диггори о драконах?

Правда, все равно пришлось ему еще немного подсказать: Миртл как-то обмолвилась, что иногда подсматривает за старостами в ванной, и я подумала, что красавчика Седрика она точно не обошла вниманием. Так и оказалось, и она видела, что именно тот делал с золотым яйцом. Я и отправила ее на помощь Гарри: она заодно и полюбовалась на своего кумира, и доброе дело сделала, а то до него бы еще долго не дошло, что яйцо нужно открыть под водой и слушать песенку тоже под водой. (Меня смущало только одно: а Седрик-то как до этого додумался? Или он просто купался с яйцом, как с резиновой уточкой?)

Но Гарри не был бы Гарри, если бы не вляпался в неприятности…

На обратном пути он ухитрился застрять в невидимой ступеньке и выронить яйцо. То с грохотом покатилось вниз, раскрылось и завыло… Мгновенно объявился Филч.

— Пивз! Ты чего там грохочешь? Весь замок поднимешь на ноги! Ох, доберусь я до тебя, Пивз! Ох, доберусь! А здесь у нас что?..

Шаги затихли, яйцо клацнуло, и вой прекратился. Гарри стоял, не шелохнувшись — он еще и раскрытую Карту Мародеров выронил, болван! А я помочь не могла, потому что меня моментально засекла бы миссис Норрис!

— Гляди-ка, киска, золотое яйцо, — сказал Филч. — Да это же загадка для второго тура. Яйцо кого-то из чемпионов.

— Пивз, выходи, ворюга! — ликуя, завопил Филч. — Спрятался? Ну ничего, я до тебя доберусь. Последнее дело — воровать у чемпионов. Уж теперь-то Дамблдор тебя выгонит! Выходи, говорю, полтергейст!

Филч пошёл вверх по лестнице, приближаясь к Гарри, еще немного и наткнулся бы, но…

— Филч? Что тут происходит? — раздался голос.

Внизу лестницы стоял профессор Снейп. Судя по мантии, кое-как накинутой на ночную рубашку (о господи, если бы кошки могли смеяться, я бы уже хохотала на весь замок!), он только что встал с постели, а судя по выражению лица, был зол как собака.

— Пивз скатил вниз вот это яйцо, профессор, — негодовал Филч.

Снейп взбежал по лестнице к Филчу.

— Пивз, по-вашему? — Снейп глядел на яйцо в руках Филча. — Но Пивз не мог забраться в мой кабинет…

— Яйцо лежало у вас в кабинете?

— Разумеется, нет! Я услышал вой и стук по ступенькам…

— Верно, профессор, это яйцо катилось…

— … и пошёл посмотреть…

— … его кинул Пивз…

— … по дороге я заметил, что в моем классе горит свет, кабинет открыт, а дверца шкафа открыта настежь. Кто-то там хозяйничал.

— Но Пивз не мог…

— Конечно не мог! Я запечатываю кабинет заклинанием, которое может снять только волшебник, — Снейп поглядел вверх сквозь Гарри, потом вниз. Мне закралось подозрение, что он если не видит сквозь мантию-невидимку, то что-то чувствует. Хотя… От Гарри так несло душистой пеной для ванны, что я чуть не расчихалась в своем убежище, а у зельевара-профессионала обоняние отменное, я сколько раз убеждалась. — Идёмте, Филч, поможете найти взломщика.

— Профессор, — уговаривал Филч, — Пивз украл вещь студента. Теперь-то уж директор меня послушает и навсегда вышвырнет мерзкого полтергейста из замка…

— Да что мне ваш полтергейст?! В мой кабинет залезли, а вы тут…

И тут послушались клацающие шаги.

Внизу показался Грюм — тоже в длинной ночной рубашке, поверх которой был наброшен старый походный плащ, и я тихо зашипела от смеха.

— Пижамная вечеринка? — ухмыльнулся он.

— Мы с профессором Снейпом услышали шум, — поспешил объяснить Филч. — Пивз, как всегда, хулиганит. А профессор Снейп обнаружил, что кто-то забрался в его каби…

— Замолчите! — прошипел Снейп.

Грюм шагнул к лестнице, поглядел волшебным глазом на Снейпа, потом на Гарри. Последнего он точно видел, мы в этом уже убедились.

— Я верно расслышал? Кто-то проник к вам в кабинет, Снейп?

— Неважно.

— Напротив, очень важно. Кому понадобилось забраться в ваш кабинет?

— Какому-нибудь студенту, — на виске у профессора забилась жилка. — Это не первый раз. Воруют ингредиенты для зелий из моих личных запасов…

— Стало быть, ингредиенты для зелий? А может, вы чего прячете в вашем кабинете, а?

— Вы отлично знаете, что я ничего не прячу, — с тихой угрозой произнёс он. — Вы сами тщательно обыскали мой кабинет, помните, совсем недавно, когда ловили чертей у меня под кроватью?

— Такова работа мракоборца. Дамблдор приказал приглядывать…

— Дамблдор мне доверяет, — возразил Снейп сквозь зубы. — Я не верю, что он мог вам приказать это.

— Конечно доверяет. Он вообще людям верит. Даёт им возможность начать новую жизнь. А я считаю, есть пятна, которые не смываются. Понятно, о чём я?

При этих словах Снейп вдруг схватился правой рукой за левую, как будто запястье вдруг пронзила сильная боль. Грюм рассмеялся.

— Идите спать, Снейп.

— Никто не давал вам права приказывать мне! — тот резко отпустил запястье, словно разозлился на самого себя. — Я имею такое же право, как и вы, бродить ночью по школе.

— Вот и бродите, — в голосе Грюма прозвучала нешуточная угроза. — Как-нибудь встретимся ещё в тёмном коридоре… Вы, кстати, что-то вон там обронили.

Грюм указал на карту Мародёров, Снейп и Филч разом обернулись, и я подумала: «Да хватайте же ее скорее!».

Но Снейп не успел. Похоже, Гарри подал Грюму какой-то знак, и карта выскользнула буквально из пальцев у профессора.

— Прошу прощения, небольшая ошибка, — невозмутимо произнёс Грюм. — Это моё. Должно быть, случайно выронил…

Снейп взглянул на карту в руке Грюма, на яйцо в руке Филча, и его осенило…

— Поттер, — процедил он сквозь зубы.

— Что? — спросил Грюм, свернул Карту и спрятал в карман.

— Поттер! Это яйцо Поттера. Я узнал и пергамент. Он тоже принадлежит Поттеру. Мальчишка где-то здесь, рядом. В мантии-невидимке.

— Я с удовольствием сообщу директору, что первый вам на ум пришёл именно Гарри Поттер, — обронил Грюм.

— И что? — Снейп остановился в каком-то сантиметре от Гарри.

— А то, что Дамблдору не вредно знать, кто на Поттера точит зуб, — Грюм дохромал до лестницы. — Да и мне хотелось бы кое-что прояснить…

— Я только подумал, — произнёс Снейп с деланным спокойствием, — что Поттер опять стал бродить по ночам. Такая уж у него скверная привычка… Его надо от неё отучить… для его же собственной пользы.

— Ну как же, за Поттера тревожитесь. Ну-ну…

Ещё с минуту Снейп и Грюм молча глядели друг на друга. Миссис Норрис громко мяукнула, вертя головой в поисках источника аромата.

Потом Снейп спустился и молча прошёл мимо Грюма, ушли и Филч с кошкой, яйцо осталось у Грюма.

— Что, Поттер, едва-едва выкрутились? — спросил тот, поднявшись повыше.

— Да… спасибо вам, — пролепетал Гарри.

— Что это такое? — Грюм вынул из кармана карту Мародёров.

— Просто карта замка.

— Борода Мерлина, — прошептал Грюм, разглядывая карту. Волшебный глаз заметался по волосяным переплетениям линий. — Нет, Поттер, это не просто карта замка.

— Профессор Грюм, вы не могли бы меня вытащить?.. — жалобно попросил Гарри, и тот исполнил просьбу, после чего спросил:

— Слушай-ка, Поттер, ты, случайно, не видел, кто ходил по кабинету Снейпа? На карте, конечно.

— Видел, — признался Гарри. — Мистер Крауч.

Я опешила. Откуда он тут взялся? На балу Перси обмолвился, что тот болен, потому и прислал заместителя… Перси был страшно горд оказанным доверием.

Ещё с минуту Грюм молча глядел на карту. Эта новость что-то для него значила, и Гарри додумался спросить:

— Профессор Грюм, скажите пожалуйста, зачем мистеру Краучу было забираться в кабинет профессора Снейпа?

Волшебный глаз Грюма оторвался от карты и, чуть подрагивая, пронизывающе поглядел на Гарри. Грюм, казалось, прикидывает, сказать или нет, и если сказать, то что именно?

— Я бы так ответил, Поттер, — начал он наконец. — Говорят, Грозный Глаз помешался на ловле чёрных магов, да только Грозный Глаз по сравнению с Барти Краучем пустое место.

— Профессор Грюм, а может быть, это из-за… то есть, может быть, мистер Крауч что-то подозревает…

— Что он подозревает?

— Ну, не знаю… — ответил Гарри. — Последнее время тут происходит много непонятного. В «Пророке» об этом писали… Тёмная метка на Кубке мира, Пожиратели смерти, да и вообще…

Грюм широко раскрыл оба своих разных глаза.

— А ты, гляжу, парень не промах, — сказал он, и его волшебный глаз вернулся к Карте. — Крауч, возможно, занят именно этим. Очень возможно. Слухи сейчас ходят престранные. Без Скитер, конечно, не обошлось… Многие перепугались… Если я кого ненавижу, — пробормотал он себе под нос, глядя в левый нижний угол карты, — так Пожирателя смерти, который разгуливает на свободе…

Гарри с изумлением взглянул на Грюма.

— А теперь, Поттер, кое-что я у тебя спрошу… Можно мне позаимствовать её на время?

— Конечно! — обрадовался Гарри.

«Идиот!» — только и смогла подумать я. Выхватить бы ее у Грюма и смыться, но я не отважилась. Будь я размером с Блэка — другое дело, но мне очень памятен был момент, когда Грюм схватил меня за шкирку железными пальцами… И в этот раз профессора Снейпа рядом не будет, чтобы его остановить!

Грюм велел Гарри возвращаться в спальню и ухромал к себе, а я подумала и помчалась в подземелья, где прошмыгнула в класс зельеварения.

— Вы откуда? — нахмурился Снейп.

Дверь в кабинет, откуда я как-то воровала картошку для оборотного зелья, была открыта, там царил страшный кавардак.

— Я всё слышала! — выпалила я, превратившись, посмотрела на него, и на этот раз уже захохотала.

— И что настолько смешного вы слышали? — холодно спросил он, поплотнее запахивая мантию.

Я вспомнила старичка на Кубке мира, ветхого такого, в женской ночной рубашке… Потом представила Снейпа в полосатом купальном костюме начала века, в соломенном канотье и с тросточкой, и меня согнуло пополам.

— Грейнджер!

— И-и-извините, это нервное! Пижамная вечеринка, у-у-у…

— На себя посмотрите, — буркнул он и отвернулся.

Ну… на мне был розовый пушистый халат поверх пижамы. Ничего непристойного и тем более смешного!

— Простите, сэр, — выдохнула я и вытерла слезы с глаз. — Я просто следила за Гарри, он пошел турнирную загадку отгадывать… И тут такое… Он ухитрился застрять в ступеньке и выронил яйцо. И тут все понабежали: сперва Филч, потом вы, потом Грюм. Вы же знали, что Гарри там?

— Конечно. Я эту ванильную отдушку терпеть не могу и за милю чую. А еще там были следы выше по лестнице, наверно, с мокрых волос накапало. И сопел он будь здоров. А если я кого-то не вижу, но осознаю его присутствие, слышу и тем более обоняю, значит, это Поттер под мантией-невидимкой.

— Еще чуть-чуть, и вы бы его ухватили, — заверила я. — А когда вы ушли… Он отдал карту Мародеров Грюму. Я хотела ее выхватить, но побоялась, что мне разбега для такого прыжка не хватит, и…

— И правильно сделали, Грейнджер, — сказал он, не оборачиваясь. — Не стоит эта карта вашей шкуры.

— Гарри сказал, что видел на карте Барти Крауча в вашем кабинете, — произнесла я, и профессор замер. — И потом Грюм еще добавил кое-что…

Я пересказала разговор.

— И вы… — добавила я, помолчав, — не просто так опасаетесь Грюма. Он ведь намекнул совершенно прозрачно, что…

— Но вы же давно об этом догадались, — спокойно ответил Снейп, взглянув на меня через плечо. Потом все-таки повернулся лицом и поднял широкий рукав. Метка — такая же, как взлетела в небеса на Кубке мира, только темная, не зеленая, — выглядела обычной татуировкой. — Такой вот у вас преподаватель, Грейнджер.

— Ну и что с того? — не поняла я. — Или… Грюм не только о вас говорил, но и о Каркарове? Тот ведь тоже разгуливает на свободе и вроде бы собрался бежать?

— Да что ж такое, здесь вообще можно разговаривать так, чтобы никто не грел уши?! — вспылил он, но тут же остыл. — Поттер с Уизли слышали, точно, я их застукал в кустах. Вы правы, Грейнджер. Игорь выложил очень многое, лишь бы избежать Азкабана, и сейчас у него… пригорает. Но вот то, как именно это сказал Грюм… Я — ладно, обо мне он знает давно… И при чем тут Крауч? Не понимаю!

— А что украли, сэр? — спросила я.

— Да что б я знал, — мрачно ответил профессор. — Сами посмотрите, что тут учинили. Половина ингредиентов — в помойку, их нельзя даже близко класть, а теперь все вперемешку…

— Вы же тогда сказали, что поставите такую защиту, что даже Дамблдор сходу не вскроет, — напомнила я, оценив печальное зрелище.

— Так то Дамблдор, он такие методы знает, конечно, но вряд ли практикует постоянно, — пробормотал Снейп. — Потому я и уточнил. А это…

— Может, Каркаров?

— Ему-то зачем? Мог так попросить… Крауч… Нет, немыслимо!

— Да что немыслимо, скажите! — потянула я его за рукав.

— Грейнджер, подумайте головой. Вы же изучали материалы о судах над Пожирателями, когда разбирались в истории Блэка, — устало произнес он, надежно заперев дверь.

Я подумала. Проморгалась. Снова подумала и сказала:

— Но этого не может быть!

— Почему? И чего именно не может быть?

— Что Крауч-младший на свободе… — прошептала я. — О побеге из Азкабана не писали. А так все сходится: он легко вскрыл ваш кабинет, потому что знает ваши методы, учитель был один. Он ненавидит тех Пожирателей, которые сейчас на свободе, — вас, Каркарова, Малфоя, других, — потому что сам отсидел много лет, а вы жили… Вполне нормально жили. Блэк упоминал: он слышал разговоры других заключенных: они люто ненавидят тех, кто выкрутился, неважно, откупился или сдал других, все равно — предателей. Но как он попал в Хогвартс?

— А теперь попробуйте вписать сюда еще один факт, Грейнджер, — предложил Снейп. — Слушаете внимательно? Крауч-младший умер в тюрьме много лет назад.

Я схватилась за голову.

Месть… Много лет ожидания, как у графа Монте-Кристо… Я не так давно думала об этом, только применительно к Блэку, но там мозаика не сошлась! А здесь…

— В тюрьме умер не Крауч-младший, — сказала я.

— В каком смысле? — не понял профессор.

— Там умер кто-то другой. Как Эдмона Дантеса выбросили в море вместо трупа аббата Фариа, так и Крауч-младший…

— Вы не бредите?

— А вы Дюма не читали? — вспылила я. — Так всё сходится! Кроме одного — как подменить человека в Азкабане? Блэк сбежал, но это другое…

— Стоп, — он вдруг поднял руку. — Крауч-старший был в составе суда. Он сам осудил сына и троих Лестрейнджей.

— Да, я помню, Невилл говорил, — кивнула я.

— Мать Барти была тяжело больна, и Крауч как-то выбил разрешение на посещение, — негромко проговорил Снейп и сел на стул. — Вскоре она умерла. А потом умер и Барти, в Азкабане.

— Точно?

— Грейнджер, в силу ряда личных причин я очень внимательно слежу за всеми новостями… о бывших и нынешних знакомых. И Люциус тоже, у него есть возможность узнать, как там поживают заключенные… Он говорил об этом, точно. Всё сошлось. Умер другой человек. И я, кажется, знаю, что именно у меня украли…

— Шкуру бумсланга и рог двурога? — дошло до меня. — Кто-то проник в школу под оборотным зельем? И… стойте! Погодите!

— Что еще?

— Той ночью, на Кубке мира, Пожиратели развлекались… на свободе, но разбежались, когда кто-то запустил в небо Темную метку. И я слышала голос того, кто это сделал! Мы тогда решили, что это мог быть Петтигрю, но не похоже… А главное, — добавила я, — у меня был с собой омнинокль. Там ничего толком не видно, кроме этой самой метки, но голос слышно отлично! Вы сможете его узнать?

— Через столько лет? Сомневаюсь, но попробовать стоит, — кивнул профессор. Между бровей у него появилась глубокая тревожная морщина. — Где же мог прятаться Барти столько лет? И кем он прикидывается?

— Кем угодно, хоть любым иностранцем, — поежилась я. — И, наверно, постоянно, раз у него зелье закончилось. А Грюм, наверно, что-то подозревает, потому и охотится за всеми подряд?

— Похоже на то, — ответил Снейп. — Потому и на меня кидается, думает, наверно, что раз я с Игорем разговариваю, то могу и Барти по старой дружбе помогать… И Поттера охраняет… Да. Всё сходится один к одному.

— Что?

— Барти был очень сильным волшебником, воздействовать на Кубок огня он бы сумел. А поскольку он еще и являлся одним из самых фанатичных последователей Темного лорда, то добыть голову Поттера — наверняка его заветная мечта, неважно, по собственной инициативе или по приказу. Вероятнее второе. Игорь сказал, тучи сгущаются, у него свои источники информации… Если уж он намерен бежать, дела плохи.

— И что делать? — шепнула я. — Может, рассказать обо всем директору? Ведь есть же средство выявить, кто прячется под оборотным зельем? Или нет?

— Самое лучшее средство — запереть всех в Большом зале и не спускать с них глаз день-другой. А лучше месяц, потому что качественная оборотка может и столько продержаться, — невесело усмехнулся профессор. — И подозревать можно каждого. Бэгмена, например. Или Перси Уизли. Или Крама. Или Филча. Любого, у кого был доступ к Кубку огня, а он был у всех.

— Вот жалко, что тут нет системы видеонаблюдения! — не выдержала я.

— Да, я тоже об этом подумал… Грейнджер, идите-ка вы спать, — сказал он вдруг. — И я пойду. Этот бардак завтра разгребу, вернее, спасу то, что еще можно спасти…

— Хорошо, сэр. А… Может, Гарри предупредить?

— Думаете, он поверит? Особенно после сегодняшнего представления? И, очень вас прошу, ни слова Блэку, иначе я даже не хочу представлять, что тут начнется!

— И про Барти Крауча-младшего нельзя спросить? Может, пока он сидел, слышал что-то и о нем?

— Нельзя, — отрезал Снейп. — Блэк не всегда такой дурак, каким кажется, он поймет, что интерес не праздный. А если вспомнит о карте Мародеров, то живо сложит два и два. И он, если вы не забыли, все еще в розыске, и приговор не отменен. Поттер вам спасибо не скажет, если вы подставите его любимого крестного!

Я молча кивнула.

Но что толку в моем обещании, если назавтра Гарри сам написал Сириусу?

8

Несколько дней напролет мы искали заклинания, которые помогли бы Гарри продержаться под водой целый час, но ничего подходящего не нашли, а время испытания близилось.

Мы снова сидели в библиотеке, когда явились близнецы.

— О, вот ты где! — сказал Джордж Рону. — Ни за что бы не додумался искать тебя в библиотеке… Тебя МакГонаггал разыскивает. И тебя, Гермиона, тоже.

— Зачем это? — удивилась я.

— А кто её разберёт? — пожал плечами Фред. — Хотя, вид у неё был довольно мрачный.

— Она нам велела вас обоих в её кабинет привести, — подытожил Джордж.

Ну, велела, значит, надо идти…

Следующее, что я помню — это как Виктор выносит меня на берег, а у меня зуб на зуб не попадает от холода. Мадам Помфри накинулась на нас с шерстяными одеялами и согревающими зельями. Тут уже были Седрик с Чжоу, а вот Гарри я не видела. И Флёр, порядком покусанная гриндилоу, билась в истерике и звала сестру…

Наконец Гарри все-таки появился: они вдвоем с Роном тащили к берегу маленькую девочку с серебристыми волосами, наверно, сестренку Делакур.

— Молодец, Гарри! — окликнула я. — Все-таки догадался!

— Ага, догадался… — сказал он, но его взгляд метнулся. Значит, кто-то помог.

— Гермивонна, у тебя водный жук на голове, — сказал Виктор.

— Ну сними, — попросила я, наклонив голову, — я же его не вижу. Гарри, ты долго нас искал?

— Да нет… я вас быстро нашёл…

Ясно, решил геройствовать! Виктор уже сказал мне, что Гарри был на месте, когда он приплыл. И Седрик тоже.

Так или иначе, но жаборосли, помогающие дышать под водой, Гарри где-то добыл. Вернее, их ему Добби притащил, подслушавший разговор МакГонаггал с Грюмом.

Март выдался сухой и ветреный.

Сириус вернулся в Хогсмид, похоже, и назначил встречу на воскресенье. Может, расскажет что-нибудь…

Перед очередным уроком зельеварения нас ждал сюрприз.

— На-ка, Грейнджер, почитай, тебе понравится, — крикнула Панси Паркинсон и швырнула мне журнал, я поймала, но прочитать не успела — появился Снейп и велел заходить.

Мы устроились, как обычно, я украдкой раскрыла под партой журнал и стала листать. Нужная статья оказалась в середине журнала. Гарри и Рон наклонились поближе. Сверху страницы была цветная фотография Гарри, а под ней шла коротенькая заметка, озаглавленная «Разбитое сердце Гарри Поттера».

— Скитер… — простонал Рон.

— Еще бы, — пробормотала я.

«А непостоянная мисс Грейнджер продолжает играть чувствами обоих мальчиков.

Трудно сказать, чем так привлекательна мисс Грейнджер. Нельзя сказать, чтобы она была красива, скорее всего, причина симпатий к ней двух несчастных мальчиков кроется в чём-то ином.

— Она просто страшилище, — говорит о ней Панси Паркинсон, миловидная, привлекательная студентка четвёртого курса. — Но она умна, и ей вполне по силам сварить приворотное зелье. В этом-то, я думаю, всё и дело».

— В прошлый раз я была сногсшибательной красоткой, — хмыкнула я.

— Ну, что я говорил? — прошептал Рон Гермионе, глядя в журнал. — Я ведь предупреждал: не зли Риту Скитер!

— Что-то мало она настрочила, — сказала я, — совсем хватку потеряла.

Я помахала слизеринцам и кинула журнал на пустой стул.

— Но откуда она узнала…

— Что узнала? — Рон резко повернулся ко мне. — Ты что, правда, варишь приворотное зелье?

— Нет, что Виктор пригласил меня на летние каникулы?

— Как? — опешил Рон и со стуком уронил пестик.

— Он меня пригласил сразу, как вытащил из озера. Вернул себе свою нормальную голову вместо акульей, мадам Помфри укутала нас одеялами, он отвёл меня подальше от судей, чтобы они не слышали, и предложил, если у меня нет планов на лето, приехать, — быстро сочинила я.

Все было не совсем так: Виктор просто пошутил, мол, какая водичка бодрящая, а вот у нас в Болгарии купаться самое милое дело. И уточнил: ты точно приедешь летом? Ну я и сказала, что приеду, родители — я им написала — не возражали.

— И что ты ответила?

— Он тогда и вправду сказал, что ничего подобного никогда не чувствовал, — добавила я.

Виктор сказал, что страшно перепугался: из-за того, что он меня пригласил на бал, кто-то решил, что это я самая дорогая для него утрата. То есть я дорогая, конечно, но… Тут он побагровел и забыл английские слова, но я поняла: он боялся, что из-за него погибнет ни в чем (даже в романтической связи с ним) не повинная девушка.

— Но как она услышала? — продолжала я. — Её, кажется, там не было… или была? Может, у неё в самом деле есть мантия-невидимка, и она пробралась в Хогвартс поглядеть второе испытание?

— Что ты ему ответила? — повторил вопрос Рон.

— Ну, мне тогда было не до него, я ждала вас с Гарри…

— Ваша жизнь, мисс Грейнджер, без сомнения, полна любопытных событий, — раздался ледяной голос, — но не следует обсуждать её на уроках. Минус десять баллов с Гриффиндора.

Пока мы разговаривали, Снейп незаметно подошёл к нам и встал позади.

— А, так вы ещё и журналы на уроках читаете! — прибавил Снейп и взял со стула «Ведьмин досуг». — Ещё минус десять баллов с Гриффиндора. Ах, ну конечно!

Я обернулась и посмотрела на профессора снизу вверх: Снейп увидел статью Скитер, и у него заблестели глаза. Ну всё, сейчас будет спектакль, он сегодня явно в ударе…

— Поттеру и дня не прожить без газетных вырезок о собственной персоне.

Слизеринцы радостно загоготали, Снейп угрожающе улыбнулся, и, к ярости Гарри, принялся читать заметку вслух. А читает он — куда там актерам, выразительно, с чувством, с паузами в нужных местах, словом, приятно слушать! Но не всем.

— «Разбитое сердце Гарри Поттера»… что же, Поттер, с вашим сердцем на этот раз? «Гарри Поттер мальчик необыкновенный…»

Гарри побагровел.

— «А доброжелателям Гарри Поттера остаётся только надеяться, что в следующий раз он отдаст своё сердце более достойной», — ухмыльнулся Снейп и под смех слизеринцев свернул журнал в трубочку. — Пожалуй, лучше будет вас троих рассадить, а то вы больше заняты своими любовными похождениями, а не зельями. Вы, Уизли, останетесь здесь. Мисс Грейнджер сядет вон там, с мисс Паркинсон. А Поттер — передо мной, за первой партой. Ну, живее!

Гарри, дрожа от ярости, швырнул рюкзак и ингредиенты для зелья в котёл и потащил его к незанятой парте перед самым столом учителя.

Панси поджала губы и отстранилась, когда я устроилась рядом с ней, а я показала ей язык и занялась делом. Отсюда было неплохо слышно, что негромко говорит Снейп Гарри.

— О вас, Поттер, слишком много пишут. Слава, похоже, совсем вскружила вам голову.

Гарри смолчал.

— Вы, может быть, полагаете, будто весь волшебный мир от вас без ума? Однако для меня вы, Поттер, всего лишь мальчишка, который считает, будто школьные правила не для него.

От злости у Гарри дрожали руки, но глаз он не поднимал, явно опасаясь спровоцировать профессора.

— Так вот, предупреждаю вас, Поттер, — угрожающим, вкрадчивым голосом продолжал Снейп, — я не погляжу, что вы знаменитость, попробуйте ещё только раз забраться в мой кабинет…

— Я и близко к вашему кабинету не подходил! — огрызнулся Гарри, позабыв о своей избирательной глухоте.

О чем это профессор? Ведь ограбил его точно не Гарри!

— Не врите! — прошипел Снейп, непроницаемым взглядом буравя Гарри. — Шкура бумсланга и жабросли — из моего личного запаса. И я знаю, кто их украл.

Ах, жабросли… Черт, я так и не сказала ему, кто их стащил.

В самом конце занятия в дверь постучали.

— Войдите, — спокойно сказал Снейп.

Вошёл Каркаров, явно взволнованный, подошел поближе и сказал едва слышно:

— Нам надо поговорить.

— После урока поговорим…

— Нет, сейчас! Тебе некуда деваться, Северус. Почему ты меня избегаешь?

— После урока! — отрезал тот.

Гарри явно хотел услышать, о чем пойдет речь, поэтому он виртуозно разлил желчь броненосца и спрятался за котлом. Я дождалась, пока все выйдут и тоже притаилась на стуле, навострив уши.

— Ну? Что за срочность?

— Вот что, — ответил Каркаров и показал Снейпу запястье. — Ну, видишь? Видишь? Неужели не ясно? Ты не заметил? С тех пор, как…

— Убери… — прошипел Снейп. — Поттер, вы что здесь забыли?

— Вот собираю желчь броненосца, профессор, — ответил Гарри.

Каркаров, встревоженный и злой, развернулся на каблуках и вылетел вон из класса, а Гарри следом…

И только после этого Снейп выругался и пнул ножку стола.

Я спрыгнула со стула и подошла к нему.

— А, Грейнджер, — сказал он. — Что еще?

— Это не Гарри украл жабросли, — сказала я. — У меня из головы вылетело… Это Добби их стащил и дал ему. Гарри и нам-то не сразу сознался.

— Да черт с ними… — махнул он рукой. — Главное, в кабинет снова кто-то забрался. Идемте, покажу.

На полках снова все было вверх дном.

— Это точно не Добби, — с уверенностью сказала я. — Домовик такого не устроит, возьмет, что нужно, и испарится.

— Вот именно.

— И опять шкуру бумсланга искали?

— Наверно. Я нарочно обмолвился в Большом зале, что сделал новый заказ, и его доставят на днях. И еще прицепился к директору с вопросом финансирования поставок, потому как если в школе воруют, то из личных средств я ничего оплачивать не стану.

— И как? — с интересом спросила я.

— Он сделал вид, будто оглох, — честно ответил профессор. — Но за ужином присутствовали все профессора, и кто еще мог услышать наш разговор, если это не маленькая кошка вроде вас, которая способна спрятаться под столом?

— Ну конечно! — осенило вдруг меня. — Ой, сэр, это о другом, простите… А в ваши личные комнаты никто не пытался пробраться?

— Пока нет. Но я там такого наворотил, что даже Барти, если это действительно он, зубы обломает, — самодовольно сказал профессор. — Во всяком случае, шум поднимется адский.

— Сэр, а может, попросить Миртл последить? — подумав, предложила я. — Мы с ней давно в сговоре…

— Чтобы я терпел Миртл у себя в комнатах? — с неподдельным ужасом произнес он. — Увольте! Вдобавок, она может проговориться о ваших поздних визитах. Так вот обидите ее случайно, и готово.

— Да, верно… Больше ничего на ум не приходит. Если только правда взять эту шкуру и прицепить на нее «жучок», как вы тогда…

— Вы что замерли, Грейнджер?

— А, нет-нет, это опять-таки по другому поводу, — заверила я. — Мысль дошла до кондиции. Ну… я пойду? Да, Блэк уже тут. Завтра мы с ним встречаемся. Похоже, он совсем оголодал.

Профессор молча кивнул, потом произнес:

— А почему же вы не спросите, что такое с рукой у Игоря?

— И так понятно, — буркнула я, спохватилась, порылась в сумке и вытащила омнинокль. — Вот. Там прокручено до того момента, когда кто-то вызывает Темную метку.

Профессор просмотрел запись раз десять.

— Не могу быть уверен. Вроде бы и похож голос, но… с тем же успехом это может быть кто угодно другой. Но будем исходить из самого худшего варианта…

Он вернул мне приборчик, помолчал и сказал:

— Вы не обиделись на сегодняшний спектакль?

— А? А, нет, — помотала я головой. — В вашем исполнении эта статейка звучала просто… как пьеса для радиопостановки! Хотелось пар спустить, да, сэр? Из-за… этого всего?

— Точно. И Поттера пугнуть, потому что насчет жаброслей-то я был не в курсе. Ну стащил и стащил, но зачем такой беспорядок устраивать? Вас-то эта писанина сильно задела?

— С какой радости? — не поняла я. — Приворотное я могу сварить, пожалуй, но смысл? Виктор в самом деле приглашал меня в гости, вы знаете. А сердце Гарри занято другой. А если на всякие глупости обижаться, никаких нервов не хватит!

— Главное, не помогайте Поттеру приворожить эту его… другую, не то он непременно что-нибудь напутает, и выйдет… Не знаю, что, но точно ничего хорошего, — он помолчал и добавил: — Не думал, что когда-нибудь такое скажу, но от Лонгботтома в разы меньше неприятностей — он просто и без затей плавит котлы! Ну всё, идите…

В воскресенье мы повидались с Блэком, но тот ничего нового не рассказал, но подтвердил, что Барти Крауч-младший умер через год Азкабана, и что засадил его собственный отец. Сириуса тоже Крауч-старший законопатил, только без суда и следствия. То, что мистер Крауч не появляется на Турнире, а в газетах пишут о его тяжелой болезни, Сириуса насторожило, он просил быть осторожнее… (И, рассказывая о судах над Пожирателями, сам того не заметив, сделал столько комплиментов ненавистному Снейпу, что я бы записывать замучилась.)

Два моих приятеля, конечно, не придумали ничего лучше, чем посылать Блэку припасы с совами. Много те совы унесут? Да и выглядит это слишком уж подозрительно! Но, поскольку я все еще боролась за права домовиков, то ничего не сказала, а потом потихоньку наведалась на кухню и попросила доставлять продуктовый набор в указанное место. Да, я помнила, что они ответят на вопрос любого преподавателя, но для этого нужно знать, какой именно вопрос задать! И вообще догадаться о том, что его можно задать! Тем более, место я выбрала другое, не то, где укрывались Сириус с Клювокрылом, а ему уже отправила записку о том, где его ждет дополнительная кормежка, и пообещала менять места почаще.

А вот в понедельник утром началось…

Вообще-то, я заказывала только газету, но на меня посыпался ворох писем. И если большая часть из них были просто анонимками от читательниц «Ведьмина досуга», оскорбительными и глупыми, а то и вопиллерами, то из очередного конверта мне на руки полился жёлто-зелёный кисель с запахом бензина, по коже тут же пошли жёлтые, как от ожога, пузыри. Больно было — не передать!

— Беги скорей в больничное крыло! — посоветовал Гарри. — Мы скажем профессору Спраут, где ты…

Могли бы и проводить, между прочим!

До больничного крыла я не дошла, на полпути меня поймали за шкирку и потащили совсем в другую сторону.

— И где же ваша техника безопасности, о которой вы всегда радеете, Грейнджер? — выговаривал мне профессор Снейп.

— Ну что ж теперь, все письма в перчатках вскрывать? — всхлипнула я.

— Вы же наверняка увидели, о чем сказано в первых, так? Зачем стали открывать остальные? Да еще вручную? Палочка вам на что? Там могло и что-нибудь похуже оказаться… Да не ревите вы, это не смертельно! — тут он остановился, взял меня за подбородок и спросил: — Все-таки обидно, да?

Я покивала:

— Не из-за вранья. Из-за того, сколько людей ему поверило…

— Будто в маггловском мире не так.

— Так, — вздохнула я, — но одно дело это знать, а другое — самой столкнуться!

— Входите, — он втолкнул меня в кабинет. Личный, конечно, не в класс же идти. — Сидите смирно, я сейчас…

— А почему не в лазарет-то? — задала я глупый вопрос.

— А кого мадам Помфри позовет? Я просто сократил цепочку… и время ваших страданий, — ответил Снейп. — Давайте сюда ваши ожоги. И лучше не смотрите.

Я на всякий случай зажмурилась, потому что уже разок взглянула на свои руки и пришла в ужас.

Правда, боль быстро утихала, а чтобы отвлечься, я вспоминала медицинский справочник и прикидывала, что именно сейчас использует профессор. Вроде даже вспоминалось… Надо придумать, как быть, если так вот пострадают руки: допустим, пузырек с зельем можно взять зубами, кое-как зажать и открыть зубами же. Но что-то более серьезное… Точно, невербалка нужна. Желательно, без палочки, потому что палочку так тоже не удержишь!

— А теперь, — сказал Снейп и бесцеремонно вытер мне физиономию мокрым платком, — превращайтесь и лежите смирно. На кошках заживает… как на собаках. А мне на занятия пора.

Я перебралась в кресло, превратилась и свернулась клубком, поджав пострадавшие лапы под себя. Так было почти не больно, и я, наверно, уснула и проснулась, когда меня осторожно почесали за ухом, а тогда мурлыкнула и потянулась.

— Ну что? — профессор наклонился ко мне, и я, превратившись, едва не выбила ему головой зубы. — Поосторожнее, Грейнджер!

— Простите… — я осторожно посмотрела на руки и пошевелила пальцами. — Как новенькие!

— В лазарете бы так не вышло, никто ведь не знает, что вы анимаг, — серьезно сказал он, — поэтому сейчас я вас плотно перебинтую для вида, денек потерпите. И уничтожайте анонимки, не читая. Если бы, как вы мне сказали на первом нашем занятии, эта дрянь брызнула и попала в глаза… Я не уверен, что даже в Мунго сумели бы помочь. Тем более, пока туда доставишь, времени пройдет порядочно.

Я поёжилась, представив такой вот ожог на роговице…

— Вижу, я вас достаточно напугал, — удовлетворенно произнес профессор. — Кстати, возможно, вам приятно будет услышать, что Крам набил морды нескольким моим слизеринцам.

— Это он зря. Он старше…

— Я образно выразился. Вашим однокурсникам подзатыльников надавал и с лестницы спустил. А парочке старших в зубы по разу сунул, а рука у него тяжелая. Я им сказал, что сами виноваты, и разбираться отказался. А Игорю тем более не до того.

Я помолчала, потом сказала:

— До Скитер я доберусь. Я теперь знаю, как ее прижучить!

9

Третий этап Турнира был уже совсем близок, и чемпионов попросили собраться на стадионе.

Вот после этого-то все и завертелось…

Виктор за каким-то лешим решил объяснить Гарри, что мы с ним просто друзья (он очень за меня переживал), но с его английским, да еще когда он нервничает… Словом, они отошли в сторону Запретного леса, а там наткнулись на мистера Крауча, который вел себя, как помешанный, и умолял позвать Дамблдора. Гарри оставил с ним Виктора, а сам рванул в замок. (Идиоты, Виктор взрослый, он Патронуса вызывать умеет и мог его отправить! Да они могли вдвоем Крауча дотащить запросто!) Ну а пока он бегал, кто-то оглушил Крама, а Крауча и след простыл…

— Повтори ещё раз, Гарри, — попросила я, выслушав Гарри, — что именно сказал мистер Крауч?

— Ну сколько можно? Ну, он был какой-то сам не свой, хотел о чём-то предупредить Дамблдора. Вроде сказал, что Берта Джоркинс умерла… И всё повторял, что это его вина… и что-то там ещё про сына…

Про сына, значит. Похоже, мы оказались правы.

— Он был точно не в своём уме. То с женой и сыном разговаривал, будто они живые, то отдавал распоряжения Перси.

— А что он там говорил о сам-знаешь-ком, — боязливо спросил Рон.

— Ну, что он набирается сил, — неохотно ответил Гарри. — И о Волдеморте говорил, как здоровый человек. Говорить ему было трудно, но он понимал, где он и чего хочет. И всё твердил, что хочет видеть Дамблдора.

Слава богу, хоть Сириус на этот раз оказался на стороне разума (видимо, успел оклематься после отсидки), поэтому прислал довольно жесткое письмо, в котором требовал от Гарри сидеть и не высовываться, не бродить по ночам и не отходить от нас с Роном! И выучить побольше заклинаний, наконец!

А потом Гарри накрыло на уроке прорицаний — ему привиделся Волдеморт, пытавший Петтигрю. И когда Гарри помчался к Дамблдору (хоть раз поступил разумно!), а тот на минутку оставил его одного, то подглядел в думосбросе (нечаянно, как он уверял) судебный процесс над Пожирателями. Были там Крауч и Лестрейнджи, Каркаров (сдавший и Снейпа, кстати, но за того поручился Дамблдор, назвав своим агентом, как я и думала) и даже Людо Бэгмен (этого оправдали)… Но Дамблдор все равно не сказал ничего определенного. Ясно было одно — Волдеморт возвращается.

День за днем мы с Роном натаскивали Гарри (Рон в основном служил мишенью), и у того даже начало неплохо получаться.

— Идите скорее сюда! — Рон стоял у окна и глядел вниз, у нас как раз была передышка. — Интересно, что там делает Малфой?

Мы подошли. Малфой стоял под деревом, Крэбб и Гойл несли рядом караул и во весь рот ухмылялись. Малфой, приблизив к губам неплотно сжатый кулак, говорил в него что-то.

— Очень похоже на разговор по рации, — произнёс заинтересованно Гарри.

— Я вам уже говорила: в Хогвартсе эти штуки не действуют, — вздохнула я. — Иди сюда, Гарри, давай ещё раз попробуем щитовые чары!

А утром, перед последним этапом Турнира вышла еще одна статья Скитер — на сей раз о Гарри, с цитатами Драко Малфоя, и я теперь была стопроцентно уверена, откуда ей всё известно! Например, о том, что у Гарри заболел шрам во время урока прорицания (Малфоя там не было!)…

Испытания начались вечером, и когда чемпионы ушли в лабиринт, я улизнула в другую сторону. Я очень надеялась, что у меня всё получится.

Ночью все кошки серы, даже черные, тем более, если притаятся в развилке ветвей.

Я заранее выспросила у Хагрида, где и когда пасутся единороги, где он их прикармливает (приводил же он нам на урок жеребят, значит, они спокойно даются в руки!), и теперь ждала.

Подо мной появилась серебристо-белая спина, и мрак будто рассеялся. Единорог осмотрелся, фыркнул и склонил голову к сочной траве. Вот тогда-то я и свалилась ему на шею, вцепившись изо всех сил. У лошадей толстая шкура, но у кошек очень острые когти… Единорог встал на дыбы, а я откатилась в сторону и вскочила на ноги уже человеком.

— Прости, пожалуйста! — выкрикнула я, подняв руки. — Я не нарочно! Я… я просто не удержалась на дереве!

Он фыркнул и наклонил голову. Я увидела у него на шее серебристые потеки. Есть!

— Не убегай, я тебе помогу, правда… — зачастила я, вынимая палочку. — Я из школы, Хагрид же приводил к нам на урок ваших детенышей. Честное слово, я не хотела, просто не выучилась еще толком лазить по деревьям и сорвалась, когда на тебя засмотрелась… И вцепилась машинально… Ну, ну… повернись, я остановлю кровь!

«Кровь единорога спасет жизнь, даже если человек будет на волосок от смерти», — помнила я. Мне удалось нацедить три флакончика, потом единорог занервничал, и я быстро залечила глубокие царапины. Убивший единорога ради собственного спасения будет проклят, но я же его не убила! И я не для себя, просто вдруг… вдруг…

— Всё, всё… — я похлопала его по гладкой шее. Он вдруг отстранился и посмотрел мне в глаза, а я поняла, что плачу, слезы катились градом, а я и не заметила сразу. — Прости, пожалуйста… Прости, я…

Он вдруг шагнул вперед, ласково толкнул меня храпом и пощекотал бархатными губами мою щеку. Слезы соленые, а лошади любят соль, вспомнила я, обняв благородную морду.

— Ты бы и так дал, если бы я попросила? — спросила я, вытирая слезы о белую шерсть. «Ты б еще слез девственницы набрала», — пришла в голову дурацкая мысль.

Единорог фыркнул.

— Неужели это никому в голову не приходило?

Он коротко проржал, так, что стало ясно: нет, похоже, никому. Либо это было слишком давно, и он не помнит.

— Простишь меня?

Вместо ответа он прихватил меня губами за ухо, а я снова принялась гладить светящуюся гриву.

Вдалеке над лесом, в стороне стадиона вдруг взлетели в небо красные искры.

— Мне пора, — сказала я, встревожившись, — побегу.

Вместо ответа единорог вдруг привстал на одно колено, как цирковая лошадь.

— Что, ты довезешь? — неверяще спросила я, но все-таки неуклюже забралась к нему на спину, крепко ухватившись за гриву. Верхом я разве что на карусельной лошадке каталась!

Единорог поднялся и на удивление ровной рысью двинулся к опушке. Я все время боялась свалиться, но… кажется, он бы меня не уронил.

Остановился он, правда, так резко, что я не удержалась и сползла наземь. До стадиона тут было всего ничего.

— Спасибо, — сказала я шепотом, поцеловала его в теплые ноздри и протянула руку к золотому рогу. — Можно, подержусь? На удачу?

Он наклонил голову, а я взялась за кончик рога, зажмурилась и изо всех сил пожелала, чтобы всё закончилось хорошо.

Когда я открыла глаза, единорога уже не было, только смутное пятно белело в темноте Запретного леса, да карман мой оттягивали зачарованные бутылочки с волшебной серебристой кровью.

Я вернулась, когда Турнир еще не закончился, но…

Кровь единорога может спасти того, кто на волосок от смерти. Седрик Диггори умер мгновенно. Но Гарри — Гарри был жив, правда, к нему никого не пускали, только Сириуса.

Я металась по этажам, подслушивая и разнюхивая, услышала почти все, что рассказал Барти Крауч под веритасерумом: мы не догадались только о том, под чьей личиной он скрывался, а это был сам Грозный Глаз Грюм.

Это Барти запустил Темную метку на Кубке мира. Он подкинул имя Гарри в Кубок огня. Он делал все, чтобы Гарри выиграл и добрался до Кубка, превращенного в портал. Он подсказал фокус с золотым яйцом Седрику, зная, что тот поделится этим с Гарри, и велел Добби отнести Гарри жабросли, он убил собственного отца, чтобы не дать ему добраться до Дамблдора и рассказать обо всём…

Да, мы снова угадали верно: в Азкабане умер другой человек. Мать Барти Крауча. А сына Крауч-старший все это время держал под Империо, под мантией-невидимкой, а присматривала за ним Винки. Но Барти был силен, он освободился как раз на Кубке мира. Это он сидел прямо за нами вместе с Винки, он вытащил у Гарри палочку… А потом под Империо угодил Крауч-старший. Он тоже сумел его сбросить — почти — и добрался до Хогвартса, но сын успел первым…

Настоящего Грюма нашли живым, спрятанным в его собственном сундуке.

А наш добрый министр Фадж привел дементора, и тот одарил Барти поцелуем прежде, чем тот пересказал всё потрясенной общественности. Всё, особенно то, что Волдеморт всё-таки возродился, и уже не бесплотной тенью.

— Грейнджер, у меня нет времени, — сказал мне Снейп, когда я постучалась к нему поздно вечером. Я слышала, Дамблдор отправлял его куда-то той самой ночью, и сложно было не догадаться, куда именно: засвидетельствовать преданность Волдеморту. — Правда, нет… Ну что это еще такое?

— Мне надо было пойти с Гарри! — выговорила я, вцепившись в его мантию. — Никто бы и не заметил! Может, ничего и не было бы, и Седрик остался бы жив…

— Да вы с ума сошли, что ли? Чтобы еще и вас там убили?! — Снейп захлопнул дверь. — Послушайте меня, Грейнджер… Да послушайте вы, потом рыдать будете! А, ч-черт… Ладно, рыдайте. У вас есть пять минут.

Я уложилась в три.

— Если бы нам сразу сказали, что именно произошло, — шмыгала я распухшим носом, — я бы успела… Хотя бы остановить Седрика! А может, и Гарри! Они бы и не заметили, кто их из-за куста оглушил…

— Грейнджер, поверьте мне: гиблое дело гадать о том, что было бы, если бы… Если бы кто-то не сделал глупость, если бы кто-то успел вовремя, если бы кто-то выполнил обещание… — устало сказал он и погладил меня по голове. Я понимала, о чем он, и только крепче прижалась к его плечу. — Вашей вины в случившемся нет и быть не может. Напротив, если бы вы не натаскали Поттера как следует, он тоже мог не вернуться живым. А Диггори… это трагическая случайность, Грейнджер. И Поттер тоже не виноват, он в самом деле думал, что победить должна школа, а не он лично. Тем более, чемпион-то он фальшивый, что прекрасно понимал…

— Неужели это вы говорите? — не поверила я.

— Я много чего говорю, только меня если и слушают, то не слышат. Ну, вы успокоились?

— Вроде… А вы были… там?

— Да, — после долгой паузы произнес профессор. — Игорь сбежал, а мне бежать некуда. Да и не собираюсь я… Нет, только не начинайте снова!

— У меня еще две минуты не израсходованы, — ответила я. — А что будет дальше?

— Да ничего хорошего, — честно ответил он. — Но лето у вас еще есть. Съездите, правда, в Болгарию, а лучше там и оставайтесь с родителями вместе. Здесь скоро станет… неуютно. Ну что вы трясете гривой, как норовистая лошадь?

— Я обязательно вернусь, — твердо сказала я. — Потому что… Ну, потому что эти два идиота без меня точно убьются, вот!

Воцарилось молчание.

— Идите собираться, Грейнджер, — сказал профессор, но не сделал попытки оторвать меня от себя. — Скоро уже на поезд.

— Уже иду, сэр, — заверила я и все-таки отстранилась. — С Виктором мы уже попрощались. Даже эти наши двое признали, что он хороший парень… Кстати, а Риту я все-таки прижучила. В прямом смысле слова.

— То есть?

Я вытащила из сумки банку, в которой среди листиков и веточек сидел большой мрачный жук.

— «Жучки», сэр, — сказала я. — Она слышала то, чего слышать никак не могла. Рита — незарегистрированный анимаг, жук. Ну а кошки хорошо ловят насекомых.

— Да что ж вы при ней… — перебил он.

— Она внутри ничего не услышит и не увидит, если я не позволю, — заверила я. — И в человека превратиться не сможет, баночка…

— Да, я вижу, непростая.

— Ну вот. У нее год одиночной отсидки за всё хорошее. А потом я подумаю.

— Я уже говорил, что вы опасная девушка, Грейнджер, — серьезно сказал Снейп. — Да, а почему у вас вся мантия в шерсти… единорога?!

— Э… — я вспомнила, что надела дорожную, ту, в которой бегала в лес и забыла отдать почистить. Тут что угодно забудешь! — Ну…

— Грейнджер!

— Я читала в маггловских легендах, что рог единорога приносит удачу, — быстро соврала я. — И сбегала в лес во время третьего этапа, попросить, чтобы все было хорошо. За рог-то я подержалась, только с удачей не задалось…

— Не скажите, — покачал головой Снейп. — Как минимум на одного этого единорожьего везения хватило — Поттер жив.

— На двоих, — ответила я. — Вы тоже живы. И, пожалуйста, постарайтесь не погибнуть до следующего учебного года, а то… вот.

Я вытащила из сумки и положила на стол пачку тетрадок.

— Я понимаю, что вам не до этого, но, может, хоть немного… чтоб отвлечься, а?

— Не дадите вы мне умереть спокойно, Грейнджер, — совершенно серьезно ответил Снейп. — Идите. До осени.

— До встречи, — ответила я и ушла.

Кстати, во всей этой кутерьме у меня забыли забрать хроноворот.