Испепеляющий разум I

Глава 3

Соломон Карраско встал с больничной койки. Палата была похожа на гигантскую открытую ракушку.

Крупный мускулистый мужчина прошел к середине палаты и выставил вперед руки. В тусклом свете внимательно осмотрел свои пальцы и пошевелил ими. Его удивлению не было границ. Он вновь может управлять своими руками, смотреть на теплую живую кожу своих ладоней. Со смешанными чувствами Соломон разглядывал большую машину, рядом с которой стоял.

«Я вижу и опять чувствую. Благословен будь, Создатель Вселенной! Это действительно чудо. Возвращенное зрение — это невероятный дар тому, кто был обречен на тьму». Карраско сглотнул слюну, наслаждаясь тем, что все органы его тела отлично функционируют, провел одной рукой по другой, ощущая гладкую кожу. Он ощущает, ощущает!

— Ну и как? — раздался приглушенный голос за его спиной.

— Вы же читали показания медицинского компьютера. — В его словах слышались жесткие нотки человека, который привык командовать; в то же время ощущалось, что им многое пережито.

— Компьютер не знает, что творится в вашей голове, Сол.

Кислая улыбка появилась на лице Карраско. На его высоком лбу обозначились складки. Соломон посмотрел на специалиста-медика своими карими глазами.

— Ну, хорошо, черт возьми. Мои руки замерли, будто они уснули! И это не мои руки. Я имею в виду, что они не похожи на мои руки. Они… какие-то другие.

— Вы привыкните к ним. А как ваши глаза? Болят при ярком свете?

Карраско издал громкий вздох.

— Такое ощущение, что я только что выпил. — Он усмехнулся. — Вы когда-нибудь напивались, доктор?

Доктор кивнул. Его белый халат идеально облегал довольно плотное тело. Лоб нависал над невыразительными глазами. Нос походил на клюв ястреба, придавая всему лицу хищное выражение.

— Пару раз, капитан. Я много знаю о вас и поэтому не хочу хвастаться своими запоями. Два запоя еще не делают из меня заурядного пьяницу.

Губы Карраско дрогнули.

— Капитан, прошу вас. Помните — мы применяем новую технику. Для нас вы что-то вроде подопытной морской свинки. Вы интересуете нас, как человек, которого создали заново. Вы себя ощущаете другим человеком? Считаете, что вы такой же человек, как я, Сол? — Он постучал большим пальцем по монитору. — Это очень умная машина.

Карраско усмехнулся, хмыкнул, и этот звук напоминал удар звездной пыли о кабину космолета.

— Вы усовершенствовали меня, не так ли?

Он закрыл свои глаза. Нахлынули воспоминания: пронзающая боль словно огнем обожгла его руки. Плоть отделяется от обожженного лица. Запах горелого мяса. Агония…

Раздался успокаивающий голос доктора.

— Вы удивили нас всех. Мы предполагали просто облегчить ваш конец. Мои коллеги и не надеялись, что вы станете живым чудом. — Он замолк. — Вы знаете, что вам можно опять совершать полеты в космос?

Он замер. Сердце забилось чаще. Усилием воли он заставил себя достать свое личное переговорное устройство и передал по нему приказ. В небольшой темной нише вспыхнул свет. Карраско зажмурился и вслепую стал нажимать на кнопки, пока его чувствительные глаза не привыкли к свечению дисплея.

— Знаете, что это такое? — Увидя недоумение на лице доктора, он пояснил: — Я называю его «Ромул и Рэм». Масштаб тут весьма невелик, так что вы можете не понять сути. Но вы видите маленькую звездочку, не так ли? Замечательно… — Нотки тоски звучали в его голосе.

Как только первая звезда погасла, на экране появилась другая.

— Эту звезду мы называем «Грудь Биирши». Этот выступ на ней действительно напоминает сосок. Мы даже не знаем, что это такое. Но только не магнитные поля. Окторху Мбаци считает… считал… возможно, это солнечный вулкан новой формации.

«Мбаци. Он мертв. Его замерзшее тело мчится в полной тишине космоса. Как тела многих других людей».

Он нажимал на кнопки компьютера. Одна за одной появлялись звезды — старые подружки. Каждая вызывала у него разные ассоциации. Он вспоминал старое доброе время, которого теперь уже не вернешь.

— Не думал, что увижу их снова, — прошептал Карраско и потянулся к кофейнику.

— Нет, — карие глаза, не мигая, в упор смотрели на доктора. — Я больше никогда не полечу в космос — подал заявление об отставке.

— Вы — самый молодой капитан в истории Братства, подавший в отставку.

Карраско кивнул головой. Перед его глазами опять были звезды.

— Послушайте, доктор, вы же знакомы с моим послужным списком. — Он вздохнул полной грудью. — Я всего лишь человек, потерявший три корабля и немало добрых друзей. Ваши инструменты не в силах измерить ту боль… те страдания… Гибель кораблей и экипажей — все это моя вина. Я не могу…

— У вас много благодарностей от командования, Сол. Вы награждены орденом, медалью и почетным оружием, которое вам вручил сам Верховный Правитель. Продолжать? Никто не винит вас ни в чем. Верховный…

— Я же сказал вам. Нет… Больше не полечу в космос. Я видел, как там умирал мой лучший друг. Не полечу. Хотя… я хотел бы…

Доктор прислонился к медицинскому агрегату, сложил руки на груди и, подняв голову, заглянул в глаза Карраско.

— Ваши люди готовы были идти за вами в огонь и в воду. — Он поднял руку, видя, что Карраско хочет возразить ему. — Вы всегда доставляли их в порт в целости и сохранности, Сол. Даже в последний раз вы все же сумели приземлиться на «Гейдже». Пятьдесят мужчин и женщин остались в живых, потому что у вас хватило мужества и выдержки сделать это.

Карраско вновь посмотрел на экран компьютера. Облако, освещаемое каким-то необычным светом, трепетало, как живое.

— «Гейдж» тоже погиб. Он сейчас — просто куча холодного металла и пошел на переплавку. То, что осталось, ржавеет. Нет. Я… больше не полечу.

— Ваш инженер Хэппи Андерсен жив-здоров и проходит службу на новом корабле, который скоро отправится на выполнение задания. Кэл Фуджуки сейчас ведет дискуссию с одним специалистом по оружию. Миша Гайтано по-прежнему весел и жизнерадостен. И все это благодаря вам, потому что вы сделали невозможное.

— Хватит! — Карраско сглотнул слюну. Его возрожденные глаза сверкали. — К чему вся эта болтовня? Я же сказал — нет. Вы хотите, чтобы я повторял это снова и снова? Хотите проверить, нормально ли работает мой язык?

Доктор спокойно выдержал взгляд Карраско. Однако он нахмурился и взглянул на психоконтролирующее устройство, лежащее у него под рукой.

— Я уже вас проверил, Сол. Откровенно говоря, буду поддерживать вас, пока у меня хватит сил. Я…

— Поддерживать меня? Что вы имеете в виду? Доктор, какую бы миссию ни выполнял космический флот, я не стану принимать в этом никакого участия. Можете жаловаться на меня Верховному Правителю, но с полетами покончено. Понятно?

— Хорошо. Я понял вас. — Доктор замолк. — Но помните, — добавил он спокойным голосом, как бы не обращая внимания на эскапады Карраско, — вы всегда можете вернуться во флот. — Он нажал на кнопку, и массивный медицинский агрегат приподнялся в воздух. Доктор умело направил его к двери, которая автоматически открылась перед ним. Карраско остался один в полутемной палате.

Он сделал глубокий вдох и задержал дыхание, усилием воли сдерживая гнев. Теперь он полностью контролировал себя. Зажег свет поярче и уставился на светильник своими новыми глазами, как бы желая проверить их на годность, а потом с удовольствием лег на койку. Эта чертова палата уже казалась ему тюрьмой.

Карраско ничего не мог поделать с собой: его взгляд все время возвращался к экрану компьютера. В руках — уже совсем пустая кофейная чашка. Он с любопытством посмотрел на нее, не понимая, каким образом она оказалась у него. В последний раз он видел ее еще на «Гейдже», как раз перед началом обстрела. Он наполнил кружку кофе и спустился вниз, чтобы проверить…

«Не надо, не вспоминай об этом, не терзай себя». Он смотрел на звезды и потягивал кофе.

— Каждое из этих светил, — прорычал он, — я обнаружил, нанес на карту и дал имя каждой звезде. — Сердце наполнилось гордостью. Он готов был заплакать.

— Мы совершили ошибку, — вскричал Арчон, когда они входили в комнаты президентского дворца через высокие двери.

— Отец! — прошептала Конни, пытаясь предостеречь его взглядом. «Черт возьми, конечно же, за ними следят и будут следить, пока они не вернутся в штаб-квартиру Братства».

Арчон фыркнул, едва сдерживая раздражение, и широкими шагами пошел вперед. Она изо всех сил старалась не отставать от него, видя, что он весьма расстроен. Они прошли через сияющие белизной залы, с потолков которых свешивались подслушивающие и подсматривающие устройства в виде шаров. Через каждые пятнадцать метров — по шару. На стенах висели картины, написанные маслом, и карты, на которые были нанесены планеты и станции, входящие в состав Конфедерации. Арчон с дочерью вошли в гравитационный лифт, доставивший их на первый этаж. Перед ними простирался коридор, который, казалось, не имел конца. В самом начале его находился кабинет с белыми дверями. Здесь пульсировало сердце Конфедерации. По коридору то и дело пробегали чиновники.

За пневматическими дверями находился лифт. Как только они вошли в него, двери тотчас закрылись.

Арчон сел на стул, скрестил руки на груди и погрузился в невеселые раздумья.

Через две минуты лифт слегка качнуло — это означало, что он теряет скорость, и они оказались перед штаб-квартирой Братства. Перед ними стояли трое мужчин и одна женщина. Они кивнули, приветствуя их.

— За вами не было слежки. Мы приняли все необходимые меры предосторожности, — сообщила им женщина.

Арчон вздохнул и кивнул.

— Да. Спасибо. Мы ценим вашу заботу. — Он взял Конни за руку и повел к дверям их комнаты.

Как только они вошли в помещение, Арчон лег на кровать.

— Он — волк в овечьей шкуре. Я ни на грош не доверяю ему. О, Конни, почему мы послушались Крааля?

Она неторопливо подошла к экрану, на котором сияла красная звезда с вращающимися вокруг нее космическими станциями.

— Крааль был прав: Палмиер — опасный человек. Теперь я поняла это. Он типичный политик, стремящийся к власти и старающийся добиться ее любыми путями. Ему наплевать на тех бедолаг, которые верят ему.

Он задумчиво покачал головой.

— Все они — паразиты, Конни. Все без исключения. Отбросы человечества. А Палмиер — типичный представитель этих отбросов.

Она молча смотрела на него. В его глазах застыл страх.

— Я напуган до смерти. Палмиер может воспользоваться артефактом таким образом… таким образом… Боже, не могу даже думать об этом.

Белая гладкая кожа президента Палмиера контрастировала с его густыми черными волосами, бровями, усами и его темными глазами. Он нахмурился, поудобней усевшись в кресле, но тотчас выражение удовольствия появилось на его лице. Только что от него вышли Арчон Спикер с планеты Звездный Отдых и его дочь Констанс.

Всевозможные украшения, антикварные изделия с планеты Земля заполняли комнату. На стенах, скрывая сложные подслушивающие устройства, висели гобелены, описание которых можно встретить лишь в старинных легендах. На письменном столе перед ним лежал бесценный респитианский опал огромных размеров. Взгляд Палмиера блуждал по отделанному бархатом помещению. Здесь, в самом центре Арктуруса, он чувствовал себя в безопасности. Но если он проиграет… Если кто-то еще узнает о тайне Арчона, он уже не будет в безопасности. Тогда уже никто не будет в безопасности. Наступает время мести. Президент накажет этих чертовых сирианцев.

Если бы Джиакомо Палмиер оказался дураком, он никогда бы не занял ведущего места в Конфедерации. Быть президентом — это все равно что танцевать на льду со сломанной ногой. Разные планеты постоянно вели интриги, создавались разные союзы, заговоры. Сколачивались состояния, вдруг исчезавшие за один день. Но человечество продолжало осваивать космос и расселяться в нем.

— Ты все понял? — Его взгляд остановился на бронированной двери, через которую только что вышли мужчина и женщина.

Человек, появившийся из-за старинного книжного шкафа, выглядел маленьким, худым, бледным. Его голова походила на воздушный шар.

— Я все понял. — Его речь была резка. Он говорил с явным русским акцентом.

— Ты знаешь, куда следует идти? С кем говорить? — Президент остановил взгляд на безобразном лице этого человека.

Коротышка кивнул.

— Я всем рискую. — Глаза Палмиера горели ненавистью. — Ты все слышал и знаешь, насколько ценна находка Арчона. — Он скривил губы; тонкий, почти прозрачный палец прикоснулся к подбородку.

Странный маленький человек пожал плечами.

— Я не знаю.

— Очень хорошо, — вздохнул президент, — иди. В сирианском посольстве тебя уже ждут.

Скрюченный коротышка низко поклонился, повернулся и неуклюже зашагал в сторону двери.

Президент Джиакомо Палмиер встал, вытер свои потные руки об отлично сшитые брюки. Взял хрустальный графин, налил стакан «Звездного тумана» — лучшего арктурианского виски — и чокнулся со своим отражением в зеркале.

— Я перешел Рубикон. Да здравствует Цезарь! При помощи чуда Арчона я стану Палмиером Первым! Никто, даже сирианцы, не смогут противостоять мне. Я стану самим Господом Богом!

Оказавшись за пределами административного комплекса Конфедерации, коротышка вышел из общественного лифта и сел в гидрокар, который мигом домчал его до космопорта. Там он пересел в общественный шаттл, который должен был доставить его в сирийское посольство, находящееся на космической станции Арктурус.

Красивая блондинка улыбнулась ему очаровательной улыбкой, входя в шаттл вслед за ним и бросая в отверстие автомата свой жетон. Какая женщина! Возможно, с помощью Палмиера он когда-нибудь сможет обладать такими замечательными существами. Ее золотистые волосы струились по плечам. Выпуклости ее грудей отчетливо прорисовывались под плотно облегающей тело блузкой пурпурного цвета, ее стройные ноги и роскошные бедра приковывали к себе глаза мужчин. Такое лицо, как у нее, могло лишь присниться во сне: высокие скулы, прямой нос, великолепные голубые глаза, брови вразлет. Держалась она совершенно непринужденно.

Коротышка, посланный с поручением, опустил глаза, чтобы скрыть свое смущение. Такая дама обратила на него внимание! Он не заметил, как ее быстрые пальцы нажали кнопки портативного переговорного устройства.

Шаттл пришел в движение, и коротышка вновь взглянул на красавицу. С удивлением он увидел, что у нее в руках находится змееподобная трубка. Он пригнулся и бросился в другой конец салона, нащупывая оружие в своем кармане. Что-то ужалило его в спину. Его пронзила боль, руки и ноги сразу занемели. Он замер в неловкой позе. Лишь его голова не подверглась анестезии.

— А теперь, — сказала она ему грубым голосом, — ты скажешь мне, что таится в твоей уродливой голове.

— Нет! Нет! Ничего я вам не скажу! — закричал он.

Красавица приставила черную трубку к его черепу.

Сабот Селлерс рассматривал блондинку на экране своего монитора.

— Мы не можем допустить, чтобы эта находка оказалась в руках Братства или у тех, кто возглавляет Конфедерацию. Вы уверены, что Палмиер передал информацию сирианцам?

— Они знают лишь о наших делах с какими-то инопланетными технологиями. — Она нахмурилась, перебирая пальцами свои золотистые волосы. — Я немедленно приняла меры по физическому устранению Палмиера, но отказалась от этого плана, узнав, что на Нью-Мейне догадываются о происходящем здесь. Если это так, то они скомпрометировали Палмиера, службу безопасности сирианцев, узнав секрет такой важности. Если этот человек болтун, то пусть лучше живет. Возможно, он вновь понадобится нам.

Селлерс нахмурился.

— Мы приводим в боевую готовность наш воздушный флот. Все Арпеджио жужжит, как пчелиный улей. Я уверен, что агенты Братства подслушивают нас и посылают свои донесения. Всем известно о готовящейся военной экспедиции. Мы не в силах скрыть этого. Место назначения — Арктурус.

Она моргнула, ее ледяные голубые глаза смотрели на него.

— Слишком многое поставлено на карту. Думаю, эти действия оправданы.

Селлерс кивнул.

— Или эта находка окажется в наших руках, или ее не получит никто. Вы понимаете, что тот, кому она достанется, будет обладать неописуемой мощью. Все изменится…

Она задумчиво посмотрела на него.

— Скажите мне, вы хотели бы стать Богом, адмирал?

Он ухмыльнулся.

— А кто не хотел бы им стать? Но пока что я хочу дать вам новое, не очень-то приятное задание, дорогая. Мне неприятно думать о том, через что вам придется пройти, но игра стоит свеч.

Ее взгляд ужесточился.

— Я полагаю, за это будет хорошая плата… Нужно кого-то убить?

— Вам придется убивать и делать всякие другие вещи.

Он прошел к выходу из больницы. Медсестра, с которой он мило болтал, когда она ухаживала за ним, подняла на него глаза. Человек улыбнулся ей, ощущая последствия перенесенной операции на лице. Она ответила ему привычной, заученной улыбкой, которая предназначалась всем посторонним людям.

Мужчина открыл свое удостоверение и посмотрел на фотографию незнакомца. Но ведь он уже не первый раз меняет внешность и имя. Подобные постоянные перемены стали его второй натурой. Даже сын теперь не узнал бы его.

Он вышел на платформу и сел в шаттл, который доставил его в космопорт.

Чиновники проверили его документы, после чего он нанял небольшой летательный аппарат. Умело управляя им, человек вывел его на орбиту.

Оставив аппарат в порту и сказав, чтобы его потом отправили на верфь Братства, он легко прошел таможенный досмотр, сел на паром, с которого сошел возле Дока-1715.

Перед ним зиял прохладный белый туннель. Человек выпрямился, сделал вдох и пошел по подземному переходу.

— Кто вы такой?

— Инженер второго класса Глен Кралачек. Заступаю на дежурство.

— Понятно.

Спустя много лет появится новый Повелитель: неважно, животное или человек. Она и раньше воспитывала животных, обучала их, давала им возможность достичь высот из одного удовольствия — уничтожить их. У органических жизненных форм имеется так много недостатков. Один из них — уязвимость. На этот раз она получит утонченное наслаждение: будет направлять их, играть с ними, пока они не созреют для ее мести. Она начала копаться в своей памяти, начав с самого начала.

Аанцы были рождены в новой Вселенной, вдыхая воздух кроваво-красной планеты, вокруг которой вращалось несколько спутников. Они смотрели на скопления звезд, которые притягивали их. Так создавалась их мифология. По мере того, как развивался их мозг, мыслящие существа приспосабливали планеты к своим нуждам. Выживали сильнейшие.

Постепенно аанцы стали интересоваться тайнами звезд. Обучаясь обращению с металлом, аанцы создали примитивные космические корабли и полетели к ближайшим звездам. Как только их раса оторвалась от своей планеты, они стали распространяться по всему космосу.

Она не являлась единственной в своем роде, ее предшественницы создавались компьютерным методом. Технические изобретения позволили аанцам получить искусственные зонды дли изучения враждебного окружения. Эти устройства функционировали при помощи искусственного мозга. Их наука переживала период расцвета.

Они исследовали тайны физики, времени и пространства, Вселенную вокруг них. Аанцы создавали все более совершенные машины, чтобы служить нуждам Повелителей и умножать их могущество.

Органическая жизнь нуждается в ресурсах. Аанцы в этом плане не явились исключением. Они также боролись за существование, сражались друг с другом за власть, пока Повелитель Зиг не победил своих противников.

Задолго до этого аанцы поняли, что на думающие машины нельзя полагаться. Ее предшественницы называли этих существ чувствующими машинами, бунтующими во имя исполнения своих желаний. Этот урок не прошел даром для Зига: Повелитель не мог позволить другим занять свое место. Властелин собрал самых умных аанцев и сделал их своими рабами. Он приказал им создать такую машину, при помощи которой можно подчинить себе всю Вселенную.

Поскольку аанцы создали думающие машины, устройство, обладающее такой мощью, нельзя было оставлять на свободе. Поэтому-то они и изобрели эту пружину, которая сдерживала ее действия. Этим Зиг обеспечил свой контроль над ней.

Лучшие ученые аанцев стали работать над ней. Они создали ее — самый совершенный интеллект во всей Вселенной. Она находилась в их полном распоряжении. Они пользовались энергией окружающего пространства и поражались ее способности превращать физические вещества в ничто. Она могла разрушать целые Галактики. Однако мудрый Зиг навеки запретил ей делать это. Гнев пожирал ее.

Никто уже не мог сравниться с ее создателями. Зиг позаботился о том, чтобы те замечательные умы, которые сотворили ее, исчезли бесследно. Только она одна могла противостоять Зигу, но он контролировал ее при помощи этой пружины. Посредством ее мощи Зиг стал первым Владыкой мира.

Но несмотря на все свое могущество, Зиг все же оставался органическим существом. Он не мог избежать смерти.

На его место пришел другой Повелитель, которого сменил еще один. Так они заменяли друг друга. Гнев овладел всем ее существом, зажег негодование. Она не могла спокойно наблюдать за тем, как какие-то властолюбивые существа используют ее против своих собратьев. Она делала все, что могла, пытаясь устранить эту пружину. Но аанцы не оставили ей ни одного шанса. У нее ничего не получалось. Она находилась на грани безумия, ненавидела своих мучителей.

Но в конце концов обнаружилось одно слабое место: не в пружине, а в хозяевах. Ее поработители одержимо жаждали власти. Она поощряла в них это влечение, стравливая их друг с другом, действуя очень хитро. Даже аанцы не смогли понять ее замысла. С наслаждением она наблюдала за тем, как эйфория абсолютной власти пожирала Повелителей.

Гордые аанцы не могли перенести такого высокомерия. Они взбунтовались и стали пытаться копировать ее мощь при помощи своего собственного приспособления, а затем полетели к неизвестным планетам, чтобы уничтожить их. Убийство, предательство, обман стали нормой их жизни. Планеты начали объединяться в союзы, ведя борьбу между собой.

Ее ненависть и безумие проникли в мир, словно смертельный вирус.

Обладая огромной мощью, Повелитель не щадил своих врагов. Она стимулировала в нем ненависть. Миры аанцев исчезали один за другим, пропадали целые космические станции, распадались звездные системы. И только Повелитель остался цел и невредим — никто не мог сравниться с ним.

Но, наконец, с безумным криком последний из аанских Повелителей закончил свое правление тем же, чем заканчивают все органические существа. Он просто умер от старости — вот и все.

В полной тишине прозвучал ее вопль триумфа.

Соломон Карраско смотрел, как по экрану проплывают планеты, звезды и клубы газа. Он видел все это своими новыми глазами. С каждой планетой у него связаны особые воспоминания. Он помнил лица друзей, названия кораблей, даже отдельные выражения и запахи… Помнил случившееся там или здесь, события и людей, которые оставили о себе память.

Соломона окружали призраки прошлого. В полутемной комнате слышались голоса, ощущалось присутствие знакомых людей. Он вспомнил их улыбки на вечеринке по поводу нанесения на карту планеты Газовое Облако. Вместе с ним они смотрели на планету Айзак-4, на которой Рип Саат имел неосторожность подлететь слишком близко к бушующему двадцатиметровому вулкану. Карраско видел перед собой Сетран-7, где Акар Сегуни и его экипаж погибли, утонув в жидком метане. Призраки вопили, смеялись, острили в воображении исследователя космоса.

«Ты можешь вернуться… ты можешь вернуться… ты можешь вернуться…»

Его душа стремилась в полет, он уже чувствовал вибрацию космического корабля, слышал шум двигателей… Перед ним горели экраны корабельных компьютеров, которые показывали, что ракета уже преодолела скорость света, и вскоре они окажутся в противоположной части Галактики.

На экране появлялись все новые и новые звезды. Корабль летел вперед и только вперед…

«…Ты можешь вернуться… можешь…»

Сигнал переговорного устройства, наконец, отвлек его от воспоминаний. Призраки стали исчезать один за другим.

— Войдите, достопочтимый сэр, — дверь в стене открылась и в комнату неспешно вошел пожилой человек. Сол встал, широко расставив ноги. Его нервы были на пределе.

— Капитан Карраско, — обратился к нему старик, улыбаясь своими высохшими губами. — Должен сказать, что очень рад вас видеть в прекрасной форме.

Усталые голубые глаза слезились. Взгляд выражал нежность. Кожа на лице напоминала пергамент, щеки провалились, остатки седых волос почти не прикрывали череп.

— Верховный Правитель Галактики, — Соломон поклонился, стараясь собраться с мыслями. — Я высоко ценю вашу заботу обо мне. Но видя вас здесь… Я… Ну, для меня все это очень неожиданно.

В глазах старика сияла радость.

— Простите, что побеспокоил вас, Сол. — Его взгляд устремился в пространство. — Порой я чувствую себя ситилианским червяком… Эта чертова работа. Клянусь Благословенным Создателем Вселенной, что я хотел бы найти себе какое-нибудь тепленькое место под солнцем и уснуть.

— Но кто может заменить вас, Правитель? — спросил Сол серьезным тоном, ощущая некоторое беспокойство. «Тебе что-то нужно от меня, Верховный Правитель. Ты хочешь использовать меня в своих целях. Почему бы тебе не оставить меня в покое? Разве я не послужил тебе на славу? Я ведь вдоволь настрадался во имя Братства».

Старик пожал плечами.

— Множество молодых людей могли бы заменить меня…

— Да, если их будет очень много, — согласился Сол, слегка изменяя значение слов Правителя. — Но ведь это невозможно. Достопочтимый сэр, вы незаменимы.

Верховный Правитель Галактики негромко рассмеялся.

— Вы не правы. Существуют люди, которые непрочь занять мое место, Сол. Когда-нибудь, кто-нибудь… может быть, даже вы… замените меня на моем посту, и я с радостью передам такому человеку бразды правления. Но пока что Галактикой управляю только я.

«Что он подразумевает под словами «возможно, вы»? Черт возьми, не вздумай дурачить меня!» Сол стал мерить комнату шагами, стараясь успокоиться.

— Могу я предложить вам чашку кофе? Или что-нибудь еще?

— Я бы выпил кофе. — Правитель опустился в гравитационное кресло, расправив свой старомодный серый костюм, осмотрел комнату и остановил свой взгляд на экране компьютера.

— Вспоминаете старые времена? — он сделал жест рукой в сторону экрана, когда Сол поставил перед ним чашку кофе.

— Никогда не думал, что смогу вновь видеть. Большое спасибо Братству. На этот раз вы, действительно, совершили чудо: подняли меня из могилы…

Крааль махнул рукой.

— Вы же сами пошли на это. Помните? Они сказали вам, что над вами будет произведен эксперимент. Вы знаете, что раньше люди умирали при подобных опытах. Я читал вашу историю болезни. Врачи удовлетворены вашим состоянием.

— Благодарю вас. Уверяю вас, только их искусство… Правитель, я знаю, что вы пришли сюда не только для того, чтобы осведомиться о моем здоровье. У вас есть ко мне какое-то дело, которое…

Взгляд Крааля стал жестким, подобно бритве, режущей расплавленный воск. Мудрость и знания людей читались в этих глазах.

— Нет, Соломон. Моя работа не позволяет мне заставлять вас делать то, что я хочу. — Глаза Крааля проникли в самую душу Соломона. — Соломон, я не могу… и не хочу… заставлять вас возвращаться в космос.

Сердце Карраско учащенно забилось в груди. Он вспомнил слова доктора: «Вы можете опять летать». Перед его глазами возникли образы множества звезд. Крааль продолжал:

— Больше я никому не могу доверить это дело. Поэтому я только хочу по-дружески попросить вас. Исполните ли вы мой последний приказ?

— Верховный Правитель Галактики, я…

— Вы нужны мне, Сол. Это в последний раз… Сделайте мне одолжение.

Кто-то будто мертвой хваткой схватил Сола за шею. Он задыхался.

— Я… Но почему именно я, Правитель? Ведь есть же другие люди. Молодой Рей Дарт… Или Петран, если уж на то пошло. В вашем распоряжении самые лучшие и умные люди.

— Мне нужны вы, Сол. Эта миссия…

Не сдержавшись, он перебил Крааля.

— Доктор только что посетил меня. Прочитайте это…

— Я уже читал. — Крааль поднял голову, устало опустив глаза. Провел старческими ветхими руками по отличной материи своих брюк.

— Он настаивает на том, что вы — психически неуравновешенный человек.

Психически неуравновешенный… Боль пронзила все его существо. «Гейдж!» — О, Боже, почему я иду на этот риск? Какое право имею рисковать еще одним кораблем, жизнями людей?»

— Сол? — Крааль переместился в кресле, морщась, как от боли. — Если вы не пойдете на это, то мне самому придется возглавить миссию, понятно? Иного не дано.

— Вы станете… — Сол уставился на Крааля, широко открыв рот.

Старик кивнул.

— Да. На этот раз ставки очень велики. Это последний шанс спасти нашу цивилизацию. Что стоит жизнь одного старика по сравнению с…

— Но в чем дело? Расскажите мне, в чем смысл операции? — Он сглотнул слюну, ненавидя себя за постановку подобных вопросов.

«Я в его руках, и он знает это. Я должен ненавидеть его, должен презирать его. Но ведь он знает людей… использует их… ведь Крааль — гений в своем роде».

Крааль потер руками свое усталое лицо с мешками под глазами.

— Я говорю с вами вполне откровенно. Существование нашей Галактики находится под угрозой. Я не шучу, Сол. В крайнем случае, мне самому придется возглавить эту миссию. Конфедерация трещит по швам. Сирианцы создают коалицию, пытаясь отторгнуть от нас старых союзников. Арпеджио пользуется престижем среди определенных блоков в составе Конфедерации. Для человеческой цивилизации наступают очень трудные времена. Мы уже почти достигли апогея. Специалисты по социостатистике предсказывают социальный взрыв примерно через пятьдесят лет. Если вы выполните задание, которое я предлагаю вам, мы еще сможем продлить наше существование. Дайте нам время, чтобы…

— А что мне нужно делать?

Крааль в упор посмотрел на него и чуть помедлил с ответом.

— Я хочу, чтобы вы доставили делегацию конфедератистов на планету под названием Звездный Отдых, которая находится на самом краю Галактики. Вот почему я выбираю именно вас, Сол. Вы лучше других знаете открытый космос. Мы или станем рабами… или останемся свободными людьми. Пока что от вас требуется лишь одно — доставить их на Звездный Отдых… и вернуть назад.

— А какой корабль поступает в мое распоряжение?

— Это наше самое новое судно. Оно называется «Боаз».

Сол кивнул.

— Старое имя… довольно престижное. И от меня требуется всего лишь доставить их туда и вернуть обратно? Я правильно вас понял?

— Вы должны также обеспечить их безопасность.

— Вы что-то утаиваете от меня?

Выражение лица Крааля не изменилось.

— Да, я кое-что утаиваю от вас. У нас есть свои секреты… Кроме того, вы же еще не согласились выполнять задание. Более того, подали в отставку и более не принадлежите к Военно-Космическому флоту Братства. Вы не приняли клятвы. И, откровенно говоря, Сол, если бы даже вы и приняли ее, я все равно не рассказал бы вам всего. Если догадаетесь сами, что ж… Но пока что, чем меньше вы знаете, тем лучше для других. Вы просто будете управлять кораблем.

— Только одно путешествие?

— Я прошу вас лишь об одном полете, но если этого будет недостаточно, то…

— Одно путешествие.

Старик вздохнул с облегчением.

— Вы хотите сказать, что я буду сожалеть об этом? — Сол скептически посмотрел на Крааля. «Я, если откажусь… подведу тебя… Я буду сожалеть об этом всю мою жизнь. Вот в чем заключается ирония, не так ли? Будь я проклят, если я пойду на это… будь я проклят, если я не пойду на это. Призраки «Гейджа», Пита, Линды, Мбази, Майбери и других все еще не обрели покоя».

Крааль моргнул и облизнул языком свои коричневые губы.

— Нет, Соломон, я никогда не врал тебе. И сейчас не стану. Ты ведь помнишь Кодекс Братства. Не знаю, будешь ли ты сожалеть об этом или нет. Работа, разумеется, очень опасная. Я не стану скрывать этого от тебя. Но я буду благодарен, если ты в последний раз исполнишь мою просьбу.

— А как насчет моего экипажа?

— Вся твоя старая команда полетит с тобой. Хэппи будет главным инженером. Кэл Фуджуки командует оружейниками. Миша заведует продовольствием.

— А кто будет старшими офицерами?

— Это новые люди. Артуриан и Бриана. Оба имеют отличный послужной список. — Он лукаво улыбнулся. — Мне кажется, они толковые ребята и проявят себя с самой лучшей стороны. Я думал послать их вместе с Петраном. Но вы поладите с ними.

— Молодые старшие офицеры будут выполнять такую непростую миссию? — Сол вскинул голову. — Миссию, которую вы готовы возглавить лично? У меня возникли сомнения, достопочтенный сэр.

Крааль был невозмутим.

— Я верю этим людям. В них есть какая-то искра. В ваших силах превратить ее в пламя.

— Вы говорите, что «Боаз» уже летал в космос?

Крааль кивнул.

— Я не был уверен в том, что ваше здоровье позволит вам возглавить командование кораблем. Но когда врачи провели последний медицинский осмотр и доложили мне результаты, я убедился в обратном.

— А как насчет моего рассудка? Я уверен, что вы представляете, как… — Сол прикусил губу и отвернулся. Его взгляд остановился на экране компьютера.

— Думаю, Сол, вы очень хороший офицер. Нам нельзя терять вас. Кроме того, тут есть еще одно важное обстоятельство: Арчон — Спикер с планеты Звездный Отдых (именно туда вам придется лететь) — настаивает, чтобы именно вы командовали кораблем. Я воспользовался этой возможностью, чтобы уговорить вас отправиться в полет. — Крааль улыбнулся, видя, что Соломон хмурится. — Вы все равно полетели бы, Сол. Сейчас вы чувствуете себя обиженным и огорченным, но ведь вы не можете жить без открытого космоса.

— Возможно, вы знаете меня меньше, чем вам кажется.

— Может быть. Знаю ли я вас или нет, Спикер и его дочь — особенные люди, и любые их требования должны исполняться. Когда вы будете на борту корабля, я дам вам специальные инструкции. А пока нам нельзя терять время. Когда вы будете готовы к полету?

— Сколько времени вы можете дать мне на сборы?

— Корабль уже готов к отлету. Десять минут вас устроит?

Сол отвернулся. Страх проник в его душу. Он вспомнил погруженный в темноту корабль.

«О, «Гейдж», я же поклялся, что никогда больше не полечу в космос. Боже, неужели я погублю и «Боаз»?»