Исола

Глава 7 Просьба о помощи и ее получение

— Сумеешь привести ее в чувство, босс?

— Не знаю, Лойош. А у тебя есть причины считать, что мне следует поторопиться?

— Ну… я еще вернусь к этому вопросу. А ты сможешь разбить свои кандалы тем же способом?

Я их взвесил… они оказались совсем не такими тяжелыми.

— Не люблю повторять один и тот же трюк, — ответил я. — Но сейчас готов сделать исключение.

— Как благородно с твоей стороны, босс.

— Но, если ты не возражаешь, я намерен подождать; боюсь, что в данный момент я не справлюсь и с заклинанием сна.

Чтобы не терять времени, я произвел проверку и с удивлением обнаружил, что дженойны оставили при мне все оружие. Почему они так поступили? Клинок Морганти лежал на полу, на том самом месте, где выпал из моей руки; они не взяли даже его. Почему они захватили меня, но оставили оружие? Им не следовало так поступать. Может, подарить им список правил?

Рядом пошевелилась Телдра.

— Доброе утро, — сказал я ей.

Она зажмурила глаза, не открывая их, а потом еще раз. Я ждал.

— Ты знаешь, что это существо со мной сделало, Лойош? Почему я потерял сознание?

— Нет, босс. Все произошло слишком быстро. Я даже не успел посмотреть в твою сторону — ты просто упал, и все.

Я снова взглянул на Телдру; она пыталась прийти в себя, однако процесс требовал времени.

— Ладно, постараемся в будущем по достоинству оценивать дженойнов.

— Давай, босс.

Я откинул голову назад и собрался сделать глубокий вдох, но вовремя остановился. Плохо, когда нельзя сделать глубокий вдох — придется найти другой способ расслабиться.

Я почувствовал, что мой насмешливый приятель ухмыляется.

— Ты мне совсем не помогаешь, — проворчал я.

— Что произошло? — спросила Телдра.

— Прежде всего, — ответил я, — мир создан из зерен хаоса, проросших из слез великана… Нет, боюсь, вы не сумеете по достоинству оценить мое остроумие. Я не знаю, что произошло, Телдра. Мы оказались на месте Маролана и Алиры, но я пришел к выводу, что нашим друзьям удалось убежать. Однако я не уверен; возможно, дело обстоит иначе. Надеюсь, они успели убежать. Понятия не имею. Эти ублюдки оказались крепкими орешками.

Она рассмеялась.

— Маролан и Алира или дженойны?

— И те и другие.

Телдра кивнула.

— Как вы себя чувствуете? — спросил я.

Она посмотрела на меня. И я узнал этот взгляд; я не раз бывал на месте Телдры.

— Извините, — вздохнул я, — глупый вопрос. Она одарила меня улыбкой леди Телдры.

— Похоже, с ней все в порядке, босс.

— Наверное.

Телдра собралась что-то сказать, но я закрыл глаза и прислонился к стене, и она промолчала. Стена неожиданно оказалась гладкой. Я расслабился и стал готовиться к заклинанию.

Через несколько минут Телдра спросила:

— Вы собираетесь что-то сделать, не так ли?

— Со временем.

— Могу я вам помочь?

Я открыл глаза и посмотрел на нее.

— Вы когда-нибудь занимались колдовством?

Она покачала головой.

— Тогда боюсь, что нет. — Я закрыл глаза и пробормотал: — Трагиа.

— Легалабб, — согласилась Телдра.

— Вы говорите на фенарианском? — удивился я.

— Ну да, — ответила Телдра. Почему я удивился?

— Сколькими языками вы владеете, Телдра?

— Несколькими. А вы, Влад? Я покачал головой.

— Как следует — ни одним. Немного знаком с фенарианским. Знаю еще парочку восточных языков, хотя ни на одном из них не могу думать — всякий раз мне приходится делать перевод.

— Понятно.

— А как вы научились думать на других языках?

— Хм-м. Тут не все так однозначно, Влад. Вы утверждаете, будто не думаете на фенарианском, но что вы ответите, если я спрошу: кёсзёнёмч.

— Сзивесен.

— Ну?

— Что «ну»?

— Почему вы так ответили?

— Вы сказали: «спасибо» — я ответил: «пожалуйста».

— Вы сделали перевод или ответили автоматически?

— Ага, теперь я понял. — Я обдумал слова Телдры. — Да, вы правы. Это произошло автоматически.

— Вот так и начинаешь думать на чужом языке.

— Как в тех случаях, когда я делаю какое-нибудь замечание, а ты отвечаешь…

— Заткнись, Лойош.

— Хорошо, вы привели отличный пример. Если я и овладел основами, настоящее знание приходит очень медленно.

— Навыки появятся, если вы будете продолжать говорить на новом языке. Все начинается с механических ответов, вроде «спасибо» и «пожалуйста».

— Элементарная вежливость, — задумчиво проговорил я. — Наверное, во всех языках есть стандартные ответы на следующие слова: «привет», «как поживаете» и тому подобное…

— Конечно, есть, — заверила меня Телдра.

— Вы уверены?

— Языки, в которых отсутствуют элементарные формы вежливости, быстро исчезают. Потому что…

— Да, понимаю.

Некоторое время я размышлял над запутанными лингвистическими вопросами.

А потом вернулся к осмыслению стоящей передо мной задачи.

— Скажите, Телдра, можно считать колдовство языком?

— Хм-м. Наверное, можно. Мне известно наверняка, что волшебство — это язык.

— Однако в колдовстве нет элементарных форм вежливости.

Телдра рассмеялась.

— Хорошо. Если мы ведем счет, то вы только что заработали очко. Значит, если мы будем считать колдовство языком, не имеющим элементарных форм вежливости… — Она нахмурилась. — Однако можно… Нет, притянуто за уши.

Мне не хотелось пускаться в философские дискуссии, поэтому я спросил:

— Кстати, а как вы познакомились с Мароланом? Если, конечно, вы не против…

— Мы познакомились на Востоке, — ответила Телдра. — Во время Междуцарствия, в деревне, название которой переводится как «черная часовня». Еще до того, как Маролан узнал, кто он такой, и…

— До того, как он узнал, кто он такой?

— До того, как Маролан узнал, что он человек.

Я прикрыл на несколько мгновений глаза.

— Боюсь, я вас не понимаю.

— Я только сейчас поняла, что вы ничего не знаете, — призналась Телдра. — Конечно, здесь нет никакого секрета.

— Вот и хорошо.

— Детство лорда Маролана прошло на Востоке, за его наследными землями, примерно в те времена, когда произошла Катастрофа Адрона. Его родители погибли, и Маролана вырастили люди Востока. В детстве лорд Маролан считал, что он очень высокий человек с Востока.

— Вы шутите!

— Нет, милорд.

— Будь я… Неужели? Он считал себя человеком. То есть человеком с Востока?

Она кивнула.

— Поразительно.

— Да.

— Очень высокий человек с Востока, — задумчиво повторил я. — И как же он узнал правду?

— Ее невозможно скрывать вечно, — ответила Телдра. — Так или иначе, я находилась в то время на Востоке, и мне было примерно столько же лет. Мы встретились в тот момент, когда Маролан заключил договор с Виррой, и мне удалось ему помочь. Позднее я принимала участие в создании Круга Колдунов.

Я кивнул. Мне было известно о существовании Круга — они занимали Восточную башню, однако мне не случалось там бывать, и я до сих пор не имею ни малейшего понятия о том, какие задачи решает Круг Колдунов. Впрочем, узнать о Маролане все мне не дано никогда.

Я покачал головой, пытаясь привыкнуть к мысли, что Маролана воспитывали как человека Востока.

— А где именно на Востоке он жил?

— Там есть — точнее, было — несколько маленьких королевств возле озера Нивапэр, к югу от Крючковатых гор.

— Да, знаю. В некоторых из них говорят на фенарианском языке.

Она кивнула.

— В то время он носил фенарианское имя Сётетсиллег. «Маролан» — это перевод на древний язык дракона.

— Поразительно, — сказал я. — Ладно, вы помогли ему принести в жертву Вирре несколько деревень, в которых жили люди с Востока. Что произошло потом?

Телдра улыбнулась.

— Это случилось позднее, да и деревни были драгейрианскими. Прошло время, Маролан вернулся, чтобы получить назад свои земли, и любезно предложил мне поселиться у него. Естественно, я не имела никаких средств к существованию, и мне было некуда идти. Я очень благодарна Маролану.

Я кивнул, пытаясь понять, что она скрывает. Вероятно, эпизоды, которые характеризуют ее с лучшей стороны или в которых Маролан совершал неприглядные поступки. Телдра не могла иначе. Иногда меня смущало, что я не понимаю, о чем она думает. С другой стороны, приятно осознавать, что существует человек, который никогда не скажет обо мне ничего дурного.

— Ты слишком чувствителен для наемного убийцы, босс.

— А ты повторяешься, Лойош.

Мы замолчали. Я ждал, когда ко мне вернутся силы, и надеялся, что времени хватит. А между тем размышлял об удивительных подробностях жизни Маролана. Не помню, о чем я тогда думал — случайные мысли появлялись и исчезали. Но когда меня посетила одна, причем весьма содержательная, она произвела такое сильное впечатление, что слова прозвучали прежде, чем я успел осознать ее до конца.

— Проклятие! Если Маролан и Алира спаслись, то они обязательно вернутся, чтобы выручить нас.

— Конечно, — ответила Телдра.

— Ты готов, Лойош?

— Босс…

— Со мной все будет в порядке.

— Босс…

— Если к моменту возвращения Маролана и Алиры я все еще буду прикован к стене, то почти наверняка умру от стыда. Шансов на то, что я не справлюсь с заклинанием, гораздо меньше.

У меня сложилось впечатление, что Лойош остался при своем мнении. Да и сам я сомневался.

— Телдра, мне кажется, вы могли бы помочь.

— Да?

— Вы видели, что я делал ножами?

— Да.

— Хорошо, — сказал я, собираясь передать ей нож, — и только тут сообразил, что Разрушитель Чар вновь охватывает мое левое запястье.

Моя рука застыла в воздухе, и я посмотрел на Телдру.

— Что такое, Влад?

— Лойош, как он оказался на прежнем месте? Прежде чем потерять сознание, я, как идиот, вращал Разрушитель Чар. Не могу поверить, чтобы дженойны не только были настолько любезны, что позволили мне его сохранить, но и аккуратно вернули на мое запястье.

— Они ничего подобного не делали, босс.

— Говори.

— Он сам скользнул к тебе, а потом… обернулся вокруг твоей руки.

— Сам?

— Боюсь, что так, босс. Как интересно!

Я отдал Телдре последние три кинжала, вытащив их из разных мест. Оставалось надеяться, что этого хватит, — раньше я носил гораздо больше.

— Вы знаете, что делать?

— Я знаю, что делать, и не знаю когда.

— Попытаюсь подсказать. Ну а если вам покажется, что я потерял сознание, значит, точно наступил подходящий момент. Кстати, дайте один нож, мне нужно кое-что отрезать.

Она не стала задавать вопросов, а я объяснять; просто быстро отрезал еще четыре полоски кожи от своей куртки. Мне показалось, что в комнате вдруг резко похолодало. Протянув две полоски Телдре, я спросил, понятно ли ей, что с ними делать. Телдра кивнула. Казалось, она совсем не волнуется; вероятно, она обладала какими-то особыми наследственными способностями. Другим возможным объяснением могла быть только глупость, но такой вариант я отбросил сразу.

Когда нам удалось засунуть полоски кожи между запястьями и кандалами, Телдра кивнула мне, словно подавая знак, что готова. Я вернул ей последний нож. Уж и не помню, когда я в последний раз оставался настолько безоружным. Моя шпага…

— Где моя шпага? — спросил я.

— На противоположном конце комнаты, наверное.

— А как она туда попала?

— Не знаю.

Немного подумав, я заметил:

— Если дженойнам известно, как нам удалось освободиться от кандалов в прошлый раз, то теперь они могли придумать что-нибудь новенькое.

— Понимаю, — спокойно ответила Телдра.

— Однако они ведут себя совсем не так, как полагается настоящим тюремщикам.

— Наверное, в детстве им пели не те песни и рассказывали не те легенды.

— И у них плохой театр, — согласился я. — Я начинаю думать, что у дженойнов имеется собственный план.

— Какого рода?

— Я не уверен, — ответил я почти правдиво. — Ладно, пора.

— Вы полагаете, Влад, что мы делаем именно то, что они задумали?

Я вздохнул.

— Хотел бы я знать. Но вы готовы действовать в любом случае?

Она улыбнулась.

— Конечно. Было бы невежливым отказаться. Оказывается, даже исолы способны над собой подсмеиваться.

И хотя это открытие не имело большого значения, оно меня обрадовало.

— Тогда начинаем.

Телдра кивнула. Я протянул руку, ее ладонь оказалась сухой и прохладной.

Я начал заклинание.

Вы ведь не хотите слушать еще раз о том, как все происходило, не так ли? Я знал, что следует забыть о страхе — в противном случае на успех рассчитывать не приходится. Лойош, как всегда, был спокоен, и чтобы ускорить повествование, скажу лишь: я успел отдохнуть настолько, что сумел остаться в живых.

Проблема состояла в том, что холод на моих запястьях становился все более и более жгучим, и меня не покидала мысль, что я могу причинить себе серьезный вред. Оставалось довериться Лойошу.

За долгие годы я научился ему верить.

Сосредоточившись, я тянул и тянул бесконечную ткань до тех пор, пока она не начала окутывать меня со всех сторон, — и вдруг понял, что еще немного, и я в ней утону. Холод на запястьях стал почти невыносимым, всячески пытаясь занять мои мысли; однако я еще не исчерпал своих возможностей, когда все вдруг рассыпалось — в буквальном смысле слова, — и я вынырнул на поверхность.

Меня охватило слабое чувство удовлетворения. Мы с Телдрой были свободны, а в голове осталось одно желание: не напрягаться по меньшей мере год.

Телдра что-то сказала, но я не расслышал. Попытался попросить повторить, но не сумел даже разомкнуть губ.

Закрыв глаза, я откинулся на стену и постарался дышать часто и не глубоко.

— Полагаю, — прошептал я через некоторое время, — они появятся в любую секунду.

— Дженойны? — уточнила Телдра. — Или наши друзья?

— И те и другие. Причем одновременно. Все должно произойти именно так.

— Ты говоришь так потому, что знаешь: теперь, когда ты произнес это вслух, все пойдет иначе, верно?

— Я с Востока, дружище. Иногда я могу быть суеверным.

Постепенно я пришел в себя и почувствовал голод. Нашел в своей сумке немного ветчины и предложил Телдре подкрепиться. Она с благодарностью согласилась. Я с интересом наблюдал за ее попытками есть изящно. У нее получилось. Будь у меня больше сил, я бы удивился.

— Ну, — заявил я, — чем дольше они будут тянуть — дженойны или Маролан с Алирой, — тем лучше для нас.

Телдра кивнула, продолжая изящно поглощать ветчину.

Интересно, почему в ее присутствии я не чувствую себя грубым и неловким? Пожалуй, в этом и состоит талант Телдры. Или тут замешано волшебство? Всегда можно сказать, что дело в волшебстве, если вы чего-то не понимаете; и, кто знает, быть может, вы окажетесь правы.

Мы сидели и ждали — свободные от цепей, но не в силах передвигаться (в моем случае на то имелось несколько причин). Мое воображение унесло меня далеко. Я размышлял о том, что сейчас делают Маролан и Алира. Должно быть, обсуждают ситуацию с Сетрой. Интересно, связались ли они с Виррой? Согласилась ли богиня сыграть значительную роль в происходящем? И что собирается делать Некромантка?

Я представил себе всю компанию, устроившуюся в библиотеке Черного Замка, или в одной из гостиных горы Тсер, или в Залах Вирры. Они строят планы, спорят…

Впрочем, может быть, они решили немного вздремнуть — какое значение имеют одна исола и один человек с Востока? Наверное, они решили оставить нас здесь.

Нельзя исключать, что ублюдки сейчас обедают.

Между тем где-то совсем рядом дженойны строят свои планы или просто ухмыляются, довольные тем, как разворачиваются события. Интересно, умеют ли дженойны ухмыляться? Невозможно представить! Быть может, они тоже про нас забыли. Возможно, мы вообще не имеем никакого значения. Вирра прямо сказала, что я имею значение только потому, что она так захотела. Меня по этому поводу охватили смешанные чувства.

Наконец разные причины вынудили меня подняться на ноги. Взяв один из ночных горшков, я отошел в угол и облегчился, чувствуя себя как пьяница, только что покинувший таверну Кориатона. Потом вернулся на прежнее место, выпил немного воды и стал ждать дальше.

Время тянулось медленно, воображение не знало покоя, и я стал размышлять о своей Судьбе. Телдра молчала, возможно, она не хотела мне мешать или была занята собственными размышлениями. Даже Лойош вел себя тихо.

А я пытался понять, кто я такой и оказало ли хоть какое-то влияние на мир все то, что я сделал или сказал. Меня редко посещают подобные мысли — в последнее время я был слишком занят, а раньше они и вовсе не приходили мне в голову.

Так включила меня Судьба в свои планы или нет?

И верю ли я в Судьбу?

— Телдра, вы верите в Судьбу?

Мои слова разбили тишину, точно волшебный взрыв, но Телдра даже глазом не моргнула.

— В некотором смысле, — ответила она. — Да?

— Я верю в дороги и в выбор. И не верю в неизбежность — мне кажется, что каждому из нас дается на выбор несколько возможных дорог. Иногда мы выбираем, сами того не замечая.

Я кивнул.

— Кажется, я вас понял.

— Порой возникают моменты, когда мы знаем, что делаем выбор. Мы понимаем, что не можем остаться на месте, нужно двигаться вперед, или назад, или в сторону — и в результате мы оказываемся на новой дороге.

— А для вас имеет значение, оставите ли вы след в этом мире?

— А я уже оставила след, лорд Талтош.

— Влад.

— Очень хорошо. Влад. Мой след остается, хочу я того или нет. Надеюсь, он меняет мир к лучшему, пусть совсем немного.

— А вот я не знаю, достаточно ли для меня небольших изменений, — сказал я. — И не слишком ли тяжелым окажется груз серьезных изменений.

— Хм-м-м. Позвольте спросить, почему вы об этом задумались, Влад?

— У меня оказалось слишком много свободного времени. Стало скучно, и я вспомнил разговор с Виррой.

— Какую его часть?

— Когда она сказала, что я лишь инструмент.

— Ах вот вы о чем, — кивнула Телдра. — Еще один аспект Богини.

— Правда?

— Иногда, когда она разговаривает с нами, мы слышим разные вещи.

— Я не понимаю.

— Принято считать, что Богиня говорит понятными для нас словами, но каждый воспринимает их по-своему.

— Разве это не относится ко всем?

— Возможно. Но я ничего не слышала о том, что вы являетесь инструментом; я слышала… впрочем, не имеет значения.

— Ну-у-у, — протянул я, не желая показаться навязчивым, хотя мне ужасно хотелось узнать, что услышала Телдра. — Мне кажется, что я приближаюсь к одной из точек выбора, о которых вы говорили раньше.

— Может быть, — ответила Телдра. — Я подозреваю, милорд, что вы приняли решение раньше, однако только сейчас начинаете осознавать его значение.

Я обдумал последние слова Телдры и неожиданно обнаружил, что скалю зубы.

— Ладно, не могу больше выносить безделья. Нужно чем-то заняться.

— Значит, вы чувствуете себя лучше?

— Да, пожалуй, — ответил я после некоторых раздумий.

— Что ж, я готова, — ответила Телдра. — Только не знаю, что нам следует делать.

— Не стану утверждать, что у меня есть план, но мне кажется, что нет смысла просто сидеть и ждать появления врагов или друзей. Давайте попробуем найти выход из комнаты.

— А как тогда они нас найдут? Я имею в виду наших друзей…

— Надеюсь, что найдут. — Я пожал плечами. — Полагаю, они смогут войти с нами в псионическую связь, если окажутся достаточно близко.

Я встал, стараясь не делать резких движений, и подошел туда, где лежала моя шпага, забытая и несчастная. Проверил клинок — все было в порядке, — убрал ее в ножны и подошел к кинжалу Морганти. Постоял немного, принял решение, вздохнул, поднял его и спрятал в ножны.

— Я не вижу дверей, — заявила Телдра.

— Конечно, нет. Так было бы слишком просто.

Я потянулся — довольный тем, что могу двигаться. Телдра подошла ко мне, Лойош вспорхнул на плечо, шпага привычно постукивала по бедру, рядом висел сильный кинжал Морганти, Разрушитель Чар занимал свое место на левом запястье, оставшаяся пара кинжалов скрылась под плащом. Я чувствовал, что готов ко всему, если только противник не окажется слишком необычным.

Мы прошлись по большой, практически пустой комнате, осматривая стены, пол и потолок. Это заняло довольно много времени, но я не возражал; мне удалось почти полностью прийти в себя — если не считать общей вялости. Лойош периодически напоминал, чтобы я не делал глубоких вдохов. Если не считать пустых полок, случайным образом расположенных на стенах, смотреть было не на что. Все выглядело скучным, одинаковым и производило тягостное впечатление.

Наконец мы вернулись к тому месту, где висели цепи.

— Выхода здесь нет, — сказал я.

Телдра кивнула.

— Похоже, мы получили ответ на вопрос, пользуются ли дженойны волшебством.

— Волшебством, — согласилась Телдра, — или чем-то очень на него похожим. Но я думала, что ответ получен раньше, когда они появились здесь в первый раз.

— Верно. Или когда они лишили меня сознания. Хорошо. Что дальше?

— Не знаю.

Телдра не сказала: «Придумывать планы — ваше дело», но у меня сложилось впечатление, что она так подумала. Я не стал мрачнеть, хотя она, наверное, решила, что у меня возникло такое желание.

— Если бы я не сомневался в том, что смогу сотворить заклинание, то проверил бы на прочность стены. — Я потрогал ближайшую. — Так-так…

— Что вы заметили? — Телдра тоже прикоснулась к стене. — В чем дело, Влад? Обычная стена — и ничего больше.

— Да, а что, если где-то она заканчивается?

— Иллюзорные стены?

— Может быть, — ответил я. — Но я подумал о самых обычных стенах, в которых двери выглядят как их часть.

— Ах вот вы о чем. Да, такой вариант возможен.

— Вы идите в ту сторону, а я пойду туда.

Телдра кивнула, и мы двинулись вдоль стен, касаясь их руками. Если они и были иллюзорными, то иллюзия включала в себя и осязание: повсюду наши руки встречали сопротивление.

— Что ж, ничего не вышло, — со вздохом сказал я, когда мы снова встретились. Она кивнула.

— Другие идеи?

— Телдра, а вам не кажется, что теперь ваша очередь? По ее лицу промелькнула быстрая улыбка.

— Знаешь, босс, им вовсе не обязательно иметь двери.

— Знаю, знаю. Но так принято говорить, когда речь заходит о том, чтобы удержать в плену волшебника-атиру. И мы с тобой это знаем на личном опыте.

— И только из-за того, что это не так…

— Знаю, Лойош. А теперь заткнись и дай мне подумать.

Он воздержался от очевидных шуток по этому поводу. Я научился радоваться даже таким приятным мелочам жизни.! После недолгих раздумий я сказал:

— Ладно. Если мы собираемся произвести испытания, так тому и быть.

Телдра бросила на меня удивленный взгляд. Разрушитель Чар скользнул в мою ладонь. Я видел, что Телдре хочется спросить, что я намерен делать, но она промолчала, а я не стал ничего объяснять — коли суждено выглядеть смешным, незачем заранее пускаться в рассуждения.

Я ударил Разрушителем Чар о стену, к которой мы были прикованы. Раздался глухой гудящий звук.

— Влад?

— Постарайтесь привыкнуть к этому звуку, Телдра.

— Очень хорошо, — кивнула она.

Я сделал шаг вправо и снова ударил в стену Разрушителем Чар. Звук оказался прежним. Я сделал еще шаг и еще.

Шаг — удар. Шаг — удар. Шаг — удар. А потом, когда я нашел то, что искал, выяснилось, что я едва не пропустил нужное место. Я успел пройти треть пути — нанес очередной удар, собрался сделать новый шаг, но в последний момент заметил, что Разрушитель Чар снова изменился. Он стал короче, а его звенья уменьшились. Я остановился, посмотрел на него, а потом перевел взгляд на ту часть стены, перед которой стоял.

Я вновь ударил в стену цепочкой и ощутил в ладони легкое покалывание — передо мной появился дверной проем. Даже не дверь: скорее высокая каменная арка высотой в двенадцать футов, а ее ширины хватило бы, чтобы в проем вошли четыре взявшихся за руки человека.

Проход возник передо мной, словно говоря: «Чего ты так долго ждал?»

Я посмотрел на леди Телдру, которая шла рядом со мной.

— Да, — кивнула она, — я тоже вижу.

Я не только видел проход, но и ощущал легкий ветерок. Впереди было темно, лишь на далеком небе искрились точки света.

— Звезды, — промолвила леди Телдра.

— Знаю, — ответил я. — На Востоке их тоже можно увидеть.

— Да, помню, — проговорила она.

— Точно не скажу, что они такое; кое-кто утверждает, будто там живут боги.

— А другие говорят, что они представляют собой целые миры, — вздохнула Телдра. — И что когда мы минуем Врата Смерти, то окажемся на одном из этих пятнышек света, откуда сможем смотреть назад и видеть наш мир таким же — маленьким светлым пятнышком. Мне нравится такая теория.

— Не уверен, что меня вдохновляют подобные перспективы, — признался я. — Никогда не любил попадать в незнакомую обстановку.

Телдра воздержалась от очевидных замечаний, лишь молча ждала, пока я приму решение. У нас на глазах небо стало светлеть — очевидно, начинался рассвет. Я даже различал отдельные детали ландшафта.

Прошло еще несколько мгновений, прежде чем я сумел убедить себя сделать шаг через проход, в сторону чужого мира, пустоты и звезд на далеких небесах.