Глава 26

Бреннан бросился на решетки, и его опять ударило током с такой силой, что он свалился на пол. В этот раз, вероятно уже в двенадцатый, он пролежал дольше обычного. Он начинал слабеть и уставать, как загнанный в клетку зверь. Его знаменитые логика и хладнокровие покидали его.

Тиернан. В нем нарастали гнев и злость, овладевая им, заставляя его искать выход, чтобы спасти ее. И он чуть не погиб, пытаясь это сделать. Но его и без того возбужденный мозг совсем слетел с катушек, поэтому воин убеждал себя, что у него нет другого выбора. И собирался с силами, чтобы вынести еще один удар тока.

— Бреннан.

Всего лишь в одном слове, его имени, чувствовалась успокаивающая сила, способная спасти его, уже находящегося на пороге безумия. Этого было вполне достаточно, чтобы вырваться и искать ее. Они посадили Тиернан в клетку прямо рядом с ним, всячески подкалывая Бреннана и отпуская мерзкие замечания о ней.

Она игнорировала все вокруг — настоящий оазис чистоты посреди жестокости и насилия. Она не обращала внимания ни на охранников, ни на клетку, в которой находилась. Для нее важен был только Бреннан. Девушка так пристально смотрела на него, что Бреннану казалось, что он чувствует прикосновение к своей коже.

— Бреннан, ты должен успокоиться, — она пыталась улыбнуться, будто в чем-то заверяя его. Она пыталась успокоить его, когда он допустил ее пленение. Позволил им причинить ей вред.

Когда они спасутся, он будет всю свою оставшуюся жизнь заглаживать перед ней свою вину.

— Мне нужно чтобы ты вел себя спокойнее. Ради меня. Я совсем выбита из колеи, а а от тебя никакой помощи, — сказала она тихо.

Бреннана затопил стыд. Он должен держать себя в руках не ради себя самого, сколько ради ее же блага. Он закрыл глаза, пытаясь найти место сосредоточения своего спокойствия, но потерпел неудачу. Его недавно обретенные эмоции бушевали, как шторм. Он мог изобразить некое подобие спокойствия и невозмутимости, мог ввести в заблуждение своей показной безмятежностью, но на самом деле все было совсем не так. По крайней мере до тех пор, пока Тиернан не окажется в безопасности в Атлантиде, предпочтительно запертая в его комнатах как минимум лет этак на сто.

— Бреннан?

Он открыл глаза. Побледневшая Тиернан смотрела на него темными и обеспокоенными глазами. Она сказала, что он ей нужен. И будь он проклят, если подведет ее.

— Тот мужчина, — начала Тиернан, тихим и немного дрожащим голосом. — Я…я убила его.

Он придвинулся поближе к решеткам так, чтобы не привлечь внимание охранников.

— Я знаю. Он был чудовищем. Я видел, что он мучил твою подругу на той видеозаписи. Он заслужил смерть.

Она вздрогнула.

— Неужели в твоем мире все так просто? Вы просто выбираете, кто должен умереть? Без суда и следствия? Без всяких сожаления? Я так не могу.

Он промолчал, не зная как утешить ее. Эти эмоции были слишком новы для него — как незнакомый язык, нюансов и тонкостей которого он не мог понять. Слова, как и тупой клинок, могли скорее ранить, чем помочь.

— И все же ты думаешь о том, что, не смотря на свои убеждения, я убила его, — продолжила Тиернан. — Но все было не так. Я подняла кинжал, чтобы защититься, когда один из охранников направился ко мне. Свет был выключен, и пока ты боролся с остальными, я услышала его голос и резко обернулась. Я собиралась просто ранить его, и, ну, в общем, я предполагаю, что действительно ранила его, но кинжал был в моей руке и…

Она замолчала и закрыла лицо руками. Он был уверен, что она рыдала, потому что каждое неровное подергивание ее плеч будто резало его сердце на куски. Бреннан хотел обнять ее, но ничего не мог поделать. Длительный контакт с решетками убил бы любого человека сильнейшим электрическим зарядом. Он сам едва не выбился из сил, хотя и обладал атлантийской выносливостью могучего воина. Бреннан опять пытался найти свой уголок спокойствия, проанализировать варианты, но он мог думать только об очевидном: у них очень большие проблемы.

— Мы облажались, тебе не кажется? — спросила она, вытерев глаза рукавом, неосознанно повторяя его же мысли.

— Нет, не кажется. Помни, что Алексиос вот-вот должен придти за нами. — Он говорил с большей уверенностью, чем чувствовал на самом деле. Аларик объяснил им, что любой тип невероятно масштабной электрической силы может свести на нет их способности. Бреннан изучил проводку, привязанную к решеткам, и признал, что, действительно, вся установка была очень масштабной.

О, да. Они определенно облажались.

— Ты врешь. Ты ведь сам не веришь, что Алексиос придет сюда, не так ли? Я думаю, мы должны… — ее глаза расширились, когда она, подняв голову, увидела кого-то над левым плечом Бреннана.

— Как насчет того, чтобы позволить думать мне, — услышали они неприветливый голос с акцентом. — Это касается и этих идиотов, охраняющих вас.

Бреннан медленно повернулся, так, чтобы, одновременно увидеть нового игрока и не потерять Тиернан из виду. Мужчина был сложен как один из Йеллоустоунских бизонов. Крупный, широкий, мускулистый головорез без шеи. Он был не таким высоким, как Бреннан, но в два раза шире и без унции жира. Вновь прибывший был совсем не глуп; в его необычных серых глазах светился острый ум, оценивающий ситуацию.

— Мне сообщили, что ты много раз бросался на решетки, — сказал он Бреннану. — Не хочешь рассказать мне, почему ты все еще жив?

Бреннан ничего не ответил, лишь бросив на него пренебрежительный взгляд.

— Хорошо. Ну, ты не оборотень и не вампир, и ты, безусловно, не фэйри, так что я задаюсь вопросом, что же за зверушка[1] попалась в наши сети на этот раз.

Британец или уроженец с Британских Островов. Бреннан не слышал, чтобы кто-то говорил вот так вот уже несколько сотен лет.

— Богатый зверек, — прокричал один из этих болванов, чем вызвал смех всех остальных.

— Заткнитесь, не то я сам вас заткну, — резко, беззлобно отозвался мужчина. Он все еще продолжал изучать Бреннана, который чувствовал какой-то дискомфорт, будто этот человек пытался пробраться в его разум. Значит, этот британец обладал некими экстрасенсорными способностями.

— Держись подальше от моих мозгов, — проворчал воин.

Его противник рассмеялся.

— Тебе остается только мечтать, чтобы в твоей голове был я, после того, что Литтон сделает с тобой. Ведь именно этот сумасшедший мерзавец представляет наибольшую угрозу. Вообще-то именно его следовало бы запереть здесь как животное, но он, тот человек, который подписывает чеки.

— Неужели деньги — это все, о чем вы беспокоитесь? — недоуменно спросила Тиернан. — Вы готовы мучить своих же людей ради этого монстра, и все ради денег?

Британец не стал смеяться вместе с охранниками, а лишь оценивающе посмотрел на Тиернан.

— Я многое готов делать за деньги. Ведь больше ничего не имеет значения, не так ли? И если вы думаете, что ваш парень — человек, ну что ж, я предполагаю, что у вас будет очень захватывающий медовый месяц.

— Да, Смитти, если они только до него доживут. А то шансы весьма невелики, — сострил один из охранников, вызвав очередной приступ веселья у своих коллег.

Смитти, если, конечно, то был он, окинул мрачным взглядом этого крикуна, который тут же перестал смеяться.

Так-так. Кажется, этого парня стоит остерегаться. Бреннан внимательно его рассмотрел. Когда вскоре настанет час расплаты, Смитти будет первым в очереди на смерть. Из всех присутствующих он представлял собой наибольшую угрозу.

Смитти прошел вдоль клеток к камере Тиернан.

— Прошу вашего прощения мэм, снимите вашу одежду.

— Что? — Тиернан отшатнулась так быстро, что чуть не врезалась в решетки. Заметив предупреждающий взгляд Бреннана, остановилась, лишь в сантиметре от решеток под напряжением.

— Вы это переживете, — сказал ей Смитти. — Один раз.

Бреннан вдруг разразился ругательствами. Это был ровный поток великого и древнего Атлантийского языка, яд которого мог отделить плоть от костей человека. Потом он перешел на английский:

— Только коснись ее и ты умрешь. Я отыщу тебя, сдеру кожу с твоего тела и съем еще бьющееся сердце из твоей груди, если ты коснешься хоть волоска на ее голове.

Смитти резко поднял голову, услышав ледяную угрозу Бреннана, и он, казалось, в свою очередь, отметил, что Бреннана также стоит остерегаться.

— Я не реагирую на угрозы и не причиняю боль женщинам, — прямо сказал Смитти. — Но эти болваны наверняка не проверяли, есть ли у вас оружие. И я не собираюсь умирать во сне, если твоя любовница незаметно вонзит нож с выкидным лезвием мне в сонную артерию, так же, как она это сделала с тем идиотом наверху.

— Сонная артерия? — повторила Тиернан, а ее лицо потеряло все краски, и напоминало призрака, или того хуже — вампира.

Смитти усмехнулся, обнажив большие изогнутые зубы.

— Это артерия….

— Я знаю, что это такое, — завопила Тиернан, уже доведенная до грани безумия. — Я не делала этого. Я не могла…я не хотела этого. — Она резко села на полу, подтянув колени к груди, и уронила на них голову. — Я так хочу, чтобы этот день закончился, — прошептала она, но Смитти ее услышал.

— Верно. Вы сможете немного поспать через несколько минут, но сначала я хочу, чтобы вы сняли одежду, — сказал Смитти, вытаскивая откуда-то большой и опасный пистолет. — Сейчас же, а не то я прострелю ногу вашему дружку, — сказал он, бросив беспристрастный взгляд на Бреннана. — Ты следующий, красавчик, так что можешь тоже раздеваться.

Гнев поглотил Бреннана, и тот бросился к решетке, отчаянно желая добраться до Смитти. Разряд высокого напряжения прошел через него от решеток, отшвырнув его тело назад на несколько футов.

— Бреннан! Бреннан! — Тиернан встала, уже стаскивая рубашку через голову. — Остановись. Это не важно. Ничто тут значения не имеет. Мы просто должны пройти через это.

Он стоял, дрожа всем телом от удара током и от ярости, Бреннан боролся с собой, пытаясь взять себя в руки. Задыхаясь, он поднял голову и встретился взглядом с глазами Тиернан. Между ними, запертыми в таком месте, установилась ощутимая связь. Он видел ее душу и знал, в чем она нуждалась сейчас.

Ему держать себя в руках — ради нее. И он, черт возьми, ни в коем разе не подведет ее.

Его ярость немного поостыла, и воин кивнул:

— Да. Это не имеет никакого значения. — Он рывками начал стаскивать свою рубашку и снимать джинсы, пока Тиернан делала то же самое. То, как она дрожала, оставшись в нижнем белье, опять воспламенило его гнев, но он старался обратить это чувство в лед, чтобы оставить силы на предстоящую борьбу. Потому что, когда он вырвется на свободу, все здесь умрут.

По ту сторону клеток, охранники принялись улюлюкать и отпускать похотливые замечания, но большинство из них замолкали, когда Бреннан медленно повернул к ним голову и стал пристально их разглядывать. Запоминая их, одного за другим.

Смитти протянул руку через решетку, и Тиернан, спотыкаясь, подошла и отдала ему свою одежду. Он взял вещи и встряхнул их, проверяя, есть ли оружие.

— Если вы повернетесь так, чтобы я смог посмотреть, не спрятали ли вы чего-нибудь, — сказал он все тем же бесчувственным голосом, — то трусики можете не снимать.

Она какое-то мгновение колебалась, но затем расставила руки по сторонам и медленно повернулась на 360 градусов, под конец снова оказавшись лицом к лицу со Смитти.

— Ну что же, прекрасно, спасибо, — сказал тот и вручил Тиернан ее одежду, которую журналистка резким движением выхватила у него и направилась в самую дальнюю часть своей клетки, чтобы одеться.

Смитти повернулся к Бреннану, и, не говоря ни слова, протянул руку. Бреннан взвешивал шансы выживания Тиернан, если он схватит его за руку и резко притянет к электрическим решеткам, пока высокое напряжение не зажарит этого головореза.

— Даже не думай об этом, дружище, — сказал Смитти, глядя на Бреннана через решетки. — Все оружие здесь направлено на вас двоих, и первой умрет она.

Ну конечно, этот человек знал, о чем думал пленник. Бреннан понял, что если бы они поменялись ролями, Смитти бы тоже пришла в голову подобная мысль. Бреннан, и без того считавший наемника угрозой, теперь только укрепился в своем мнении. Он швырнул свою одежду Смитти, затем опустил голову, и, закашлявшись, поднес руку ко рту. Когда он выпрямился, Смитти прощупывал швы на джинсах пленника.

— Покажи мне свои руки и повернись, — приказал Смитти.

Бреннан посмотрел на него свирепым взглядом, но сделал, как велено, широко расставив руки, так, чтобы Смитти мог убедиться в том, что пленник ничего не скрыл.

— У вас мои кинжалы, нет больше ничего, чего бы не обнаружил ваш металлоискатель, — брюзжал воин, стиснув зубы.

— Ты, похоже, из таких людей, которым свойственно получать все, что им угодно, если в этом есть необходимость, — сказал ему Смитти. — Ты должен рассказать мне, как пронес кинжалы через охранный пункт.

Бреннан засмеялся.

— Ну, конечно. Только позволь мне выбраться отсюда, и мы побеседуем обо всем.

Смитти безразлично усмехнулся.

— Правильно. Не теряйте надежду.

Он бросил Бреннану его одежду.

— Сейчас, будь я последней скотиной, каковым вы меня и считаете, я бы оставил у себя вашу одежду, и взял бы в придачу прекрасное нижнее белье вашей девочки, позволив моим парням наслаждаться этим прекрасным представлением.

— Да вы просто настоящий герой, — горько сказала Тиернан. Смитти, повернувшись к ней, засмеялся.

— Ах, у маленькой птички есть острые зубки, не так ли? Не важно. После того, что доктор приготовит для вас, вы запоете по-другому. Возможно, даже захотите узнать меня получше.

Смитти окинул долгим, оценивающим взглядом тело Тиернан, сверху вниз. Гнев Бреннана уже был готов прорваться через лед, но в этот раз контроль победил.

Но его самообладание уже висело на волоске.

Смитти усмехнулся Бреннану, а затем насмешливо отдал ему честь. После этого он оставил в помещении только двоих охранников, а остальным велел посменно находиться в диспечерской. Тиернан оказалась права насчет камер видеонаблюдения. Бреннан решил дождаться, пока Смитти уйдет, и тогда попытаться найти камеры. Этот человек был слишком проницателен.

— До скорого, приятель, — попрощался Смитти и прогулочным шагом покинул комнату.

Бреннану очень нравилась идея превратить воду в ледяное копье и пронзить наемника ею, но постоянный гул электричества напомнил ему о том, насколько это бесполезно. У него еще появится такая возможность. Просто нужно набраться терпения.

— Бреннан, — Тиернан придвинулась поближе к разделяющим их решеткам. Ее лицо все еще было бледным, совсем побелевшем, как будто страх высосал всю кровь из головы.

— Что бы ты сейчас не думал — не делай этого. Я боюсь, если ты снова ударишься об эти решетки, это выведет тебя из строя, и, я знаю, что это довольно эгоистично с моей стороны, но я боюсь остаться здесь одна, если с тобой что-нибудь случиться. Тем более, если, — ее голос, который и так был еле слышен, понизился еще, и только он мог слышать ее шепот, — если ты очнешься и больше не узнаешь меня.

Она смотрела на него глазами, казавшимися огромными на фоне бледного лица.

— Я не смогу справиться без тебя. Не смогу.

Бреннан глубоко вздохнул.

— Тебе больше никогда, ничего не придется делать без моей помощи, никогда, — поклялся он.

— Что теперь? — она взглянула на охранников, которые, главным образом, игнорировали их и смотрели спортивный канал, попутно препираясь о каких-то ставках.

— Теперь, — заявил Бреннан, — мы придумаем план.


___________

Beastie — (шотланд.) означает зверька или насекомое.

Загрузка...