Глава 2. Раскаяние


Я покинул островок одиночества в виде своей комнаты и обошёл весь этаж. Стучался в каждую дверь, боролся с собственной робостью, когда ожидал того, кто мне откроет, и вежливо просил прибыть через пол часа в комнату для брифингов. Никто меня не прогонял, никто не посылал в дальнюю даль, никто не плескал водой в лицо, никто не говорил: «Не желаю от тебя ничего слышать!». Некоторые сокланы, конечно, нос воротили. Но слушали внимательно, а затем сухо сообщали, что будут на месте, чтобы узнать, что я хочу им сказать. Даже главные зачинщики бунта — Андрей и Иван, — которых я обнаружил на крыше курящими вместе с семейной четой, не стали хватать меня за руки и ноги, чтобы перекинуть через двухметровую металлическую решётку. Все четверо меня выслушали и согласились посетить общее собрание. А когда я уходил, меня догнала Стася и примирительно улыбнулась.

— Я была против, — захлопала она ресницами. — Меня заставили. Не обижайся.

Я усмехнулся:

— Я всё видел. Я в тебе не сомневаюсь. Теперь мне нужно доказать всем, что во мне тоже не нужно сомневаться. И я постараюсь это доказать.

— Постарайся, пожалуйста, — она меня неловко приобняла и с лёгким осуждением в голосе добавила. — Давно пытаюсь бросить курить. И даже продержалась какое-то время… Но вот опять нервы… Больше не давай мне поводов притрагиваться к сигарете.

— Сделаю всё, что в моих силах, — очень серьёзно пообещал я. — Я постараюсь вас всех убедить, что у меня есть мужество признавать ошибки.

После крыши я посетил столовую, спортзал и медпункт. Везде кого-то находил и просил прибыть в комнату для брифингов. Персонально извинился перед Олесей, когда увидел её в медпункте. Под бдительным оком Светланы она употребила жёлтую таблеточку валерьянки, что говорило о сильном стрессе. Я это тоже заметил, а потому заверил мою вторую по топовости «маналейку», что всё будет хорошо. И ей не стоит всё принимать так близко к сердцу.

— Как же не стоит. Ага, конечно, — пробурчала она.

— Алексей, а вам никакая помощь не нужна? — прищурила глазки Светлана.

— Мне-то она нужна, — спокойно ответил я. — Но совсем не такая, которую вы можете оказать.

— Давайте-ка выйдем, — сказала Светлана и повернулась к Олесе. — Побудьте пока здесь. Я сейчас вернусь.

Она взяла меня под локоть и вывела за дверь.

— Николай Аркадьевич поставил нас с Павлом Григорьевичем в известность о произошедшем. Мы предполагали, что нечто подобное может произойти, хоть ваш коллектив не к полёту на Марс готовится. Как вы справляетесь?

Я тяжко выдохнул и посмотрел прямо в заинтересованные глаза дамы.

— Справлюсь. Коллективом управлять всегда непросто. Особенно теми, кого ты знаешь всего ничего. Буду продолжать попытки найти общий язык.

— А если они вас не примут? Николай Аркадьевич говорил, что всё очень плохо. Для вас, Алексей. Что, возможно, нам — медицинскому персоналу — придётся заняться вашей реабилитацией…

— Не всё настолько плохо, мне кажется, — перебил я её. — Вы не думайте, что я сломался… Признаю, всё идёт немного не по плану. Не так, как я привык. Но мне вполне по силам во всём разобраться. Я знаю, что напортачил. И уже смирился с этим. Но так же я знаю, что упавший должен подняться. Иначе он рискует так и остаться лежать, если прекратит попытки вновь встать на ноги. Это как боксёрский поединок — ты неизбежно пропустишь удар. Вопрос лишь в том останешься ли ты лежать, чтобы избежать очередного болезненного удара. Или сцепишь зубы и поднимешься, чтобы на горьком опыте научиться не пропускать подобные удары в будущем. Поймёшь, где именно ошибся, и в следующий раз будешь умнее.

— Хм, — Светлана вновь прищурилась, всем своим видом показывая, что не верит ни единому моему слову. — Слова, конечно, хороши. Они звучат достойно. Но так ли это на самом деле?

— Ну, вы же профессионал. Вам лучше знать, — пожал я плечами. — Хотите убедиться сами? Приходите в комнату для брифингов. Я всех собираю там. Хочу всем сказать несколько слов и послушать, что скажут мне в ответ. Там и убедитесь, нужна ли мне реабилитация или нет.

— Что ж. Отлично. Так и поступлю, — кивнула она головой. — Но и вы не забывайте, что не обязательно беспокоить Николая Аркадьевича по пустякам. Если нужно будет выговориться — обращайтесь ко мне. Я тоже вполне неплохой слушатель. И тоже могу помочь.

Видимо, она, наконец, поняла, что сдаваться я не собираюсь. Что не сломался и не сгорел дотла. Потому лишь улыбнулась на прощание, бросила задумчивый взгляд и скрылась за дверью медпункта.

Короткий разговор с докторшей придал мне решительности. Я думал, она будет меня отчитывать и раз за разом повторять: «Я же говорила!». Но нет. Всё прошло на удивление спокойно. И это, на мой взгляд, говорило о том, что ей действительно интересно справлюсь ли я с проблемами. А если не потяну, она обязательно предоставит свою поддержку.

Ещё минут пятнадцать я бродил по общаге. Осматривал самые тёмные углы, в надежде отыскать тех, кого ещё не отыскал. Но самый сложный момент караулил меня у двери Катерины. Я долго не решался обозначить своё присутствие стуком в дверь. Меня мутило от того, что придётся извиняться и перед ней. Я топтался на пороге не меньше минуты, но всё же смог взять себя в руки. Смог пересилить. Постучался, а когда она открыла и очень удивлённо посмотрела на меня, попросил пройти в комнату для брифингов. Я попросил выслушать то, что хотел ей сказать. Сказать им всем.

Когда мы с ней молча шли на 5-й этаж, я на физическом уровне ощущал презрительный взгляд, обжигавший мою спину. Мы зашли в комнату, где нас уже все ожидали. Даже немного больше этих «всех», чем я предполагал. Был и Николай, сурово хмурившийся и сложивший руки на груди. Была и Светлана, и усатый психолог Павел Григорьевич, и ещё несколько медицинских работников. У дальней стены, прямо за спиной Николая, покачивались с носка на пятки два крепких работника службы охраны. Я сразу решил, что Николай предусмотрительно пригласил их во избежание неподобающих сцен. Возможно, он готовился к тому, что мне, как ранее Антону, придётся крутить руки.

— Прошу всех занимать места, — миролюбиво предложил я, когда прошёл к своему стульчику, который недавно чуть не спалил огнём, бьющим из задницы. — Я хочу вам кое-что сказать. Вам всем.

Ребята-тестеры, шурша стульями по полу, начали приземляться. Светлана, Павел Григорьевич и Николай остались стоять на местах, ожидая представления.

Я машинально потёр подбородок, собираясь с мыслями. Как такового страха я не испытывал. Чувствовал себя неуверенно и волновался слегка, потому что впервые за профессиональную карьеру планировал не требовать и приказывать, а просить и извиняться. Такого со мной не случалось доселе.

— Прежде всего я хочу вас всех поблагодарить, что, несмотря на то, что жар ещё не остыл, согласились прийти и выслушать. Мне действительно есть что сказать, — я сделал глубокий вдох, бороздя взглядом ряды сидевших ребят. — Я — и сейчас я отдаю абсолютный отчёт своим словам — приношу вам свои извинения за своё неподобающее поведение. И я не хочу подбирать более корректных слов. Я признаю, что вёл себя как последний мудак. Я признаю, что не только сгорел после неудачных для нас событий, но и принимал неверные решения в прошлом. И, наверное, был слишком несправедлив к вам. Слишком деспотичен из-за желания доминировать и поддерживать реноме лучшего, как я привык. Вы знаете, что в той сфере деятельности я был успешен. Там такой подход работал. Не только потому, что это была совершенно другая игра. Но и потому, что я платил сокланам из своего кармана. Платил за их время, за их участие, за их игровой скилл. Они работали на меня и выполняли мои указания, как работники выполняют указания работодателя. А потому абсолютистская модель управления работала. Здесь же — и я опять заявляю с полной ответственностью — я изначально выбрал неверную стратегию, ведь столкнулся с другим подходом. Здесь мы с вами никто друг другу. Лишь случайные знакомцы, работающие на того, кто платит нам деньги. И я если и отличаюсь от вас, то не на много. Я не имел права так себя вести с вами. Я отталкивался от того, что знаю, что умею. Но, как мы с вами убедились, это не сработало. Мне нужно не только признать свои ошибки, не только попросить у вас прощение за своё поведение, но честно сказать — шапка оказалась не по Мономаху. В одиночку я не тяну… Но это не значит, что я готов оставить свой пост. Совсем нет. Я хочу сказать, что мне нужна ваша помощь. Я не хочу просто приказывать и ставить задачи. Я хочу обсуждать с вами правильность того или иного решения. Я хочу слышать вас, и обещаю, что буду слушать. Не знаю, что вы скажете в ответ, но хочу предложить вам создать выборный совет из 4-х человек, которые вместе со мной будут принимать решения. И этот совет вы выберете сами, без моего участия. А я обещаю, что обязательно буду слушать советы и пожелания на темы управления и прогресса клана. Со всей серьёзностью я заявляю, что сегодня завершился период правления эгоцентричного клан-лидера и начался период командной работы.

Когда я выговорился, я почувствовал удивительную лёгкость. Как будто действительно сбросил несколько тонн веса с плеч. Слова давались мне тяжело, а на задворках сознания старый я постоянно орал, требуя быть мужиком и не лебезить перед слизняками. Но я смог закончить речь. Смог закончить и, сказав финальное слово, понял, что поступил правильно. Я всё же смог подняться на ноги после пропущенного удара.

Молчание длилось недолго. Мальчики и девочки хмурились, улыбались, чесались. Но никто из них не решился заговорить первым. Даже главные бунтовщики молчали. Они молчали и смотрели то на меня, то на Николая.

— Позвольте мне высказаться первым? — Николай вышел вперёд и обратился к тестерам. — Хоть я не вращаюсь в вашем коллективе, хоть не провожу уйму времени в капсуле и не до конца понимаю, что у вас там происходит, хочу поддержать молодого лидера в столь сложный для него период. Я хочу быть уверен, что не зря выбрал его на эту роль из множества кандидатов, а потому для меня мнение большинства очень важно. Хоть мой кредит доверия Алексей ещё не исчерпал и я доверяю ему. Хоть вы все работники на зарплате и должны поступать так, как я прикажу, я не желаю поощрять нездоровую атмосферу в коллективе. А потому поступлю так, как вы решите. Решите все вместе.

Признаю, после таких неопределённых слов Николая, я маленько разволновался. Тот открыто намекал, что может мною пожертвовать, если коллектив того потребует. А я помнил, что если сокланы погонят меня поганой метлой, в Прагу, как он поступил с Антоном, Николай меня отправлять не будет. Он отправит меня домой.

Ребята на стульях зашушукались. Крутили головами, переглядывались и о чём-то друг с другом шептались. Затем как-то все сплотились в центре, где сидели Олеся и Андрей. Там тихо переговаривались и, видимо, пытались прийти к общему знаменателю. Но меня уже радовало то, что, по крайней мере, без всяких обсуждений сразу не указали на дверь.

Сзади меня кто-то тронул за плечо.

— Ну как тебе сказать? — тихо хмыкнул Николай. — Я не ожидал, что всё будет именно так, конечно. Но ты меня удивил. Вот уж не думал, что ты посмотришь на себя со стороны и…

— Ладно, хватит! — перебив Николая и раздвигая нависавших над ним ребят, со стула вскочил Андрей. — Давайте по существу. Кто желает высказаться?

— Я буду, — высокая и суровая Олеся встала со стула. Но, когда она начала говорить обо мне, суровость из её голоса исчезла. — Ещё раз скажу — я поддерживаю нашего молодого командира. Я готова дать ему шанс. И требую! Да! Не прошу, а требую от вас того же! Для нас всех ситуация не самая простая, но ему намного сложнее. От него и ожидают большего, и спрос с него тоже больше. Я всё сказала. И повторю ещё раз, если будет нужно.

Я шмыгнул носиком и благодарно кивнул Олесе, когда наши взгляды пересеклись. Но она только улыбнулась на мой кивок.

— И я тогда… Ну, в общем, — вторым, неловко почёсывая затылок, поднялся Олег. — Шо я хочу сказать. Как по мне — дело-то житейское. Лёха нормально руководил, но перегорел, видимо. Ну и шо? Я не вижу ничего страшного. Всякое бывает. Давайте играть дальше. Я даже готов снять с Лёхи часть обязанностей и заниматься набором в клан. На него и так слишком много навалилось…

— Поддержу, — перебивая Олега, поднялся Платон. Что меня немного удивило. Слов поддержки именно от Платона я никак не ожидал. — Сам знаю, нервная это работа — принимать решения сразу за всех. И неблагодарная. Похвалит мало кто, а завалить фекалиями будет готов каждый. Готов дать клан-лиду второй шанс, ведь уверен, у него случился нервный срыв. Наверное, мы всё-таки погорячились, желая его прогнать…

— Тоже хочу сказать слово, если не возражаете, — поднялся Рубен. — Возможно, у кого-то мои слова вызовут удивление, но мне нравилось, как в игре кланом управлял Алексей. Именно благодаря его поступкам и решениям сейчас мы находимся там, где мы есть — на первом месте. И пусть для нас, для простых тестеров, это место не имеет особого значения, благодаря Алексею мы имеем те возможности, которых пока нет у других. У нас есть клан-холл, у нас самый высокий уровень клана, мы вместе добываем экспу и вместе ходим на боссов. И что для меня самое главное — экономика в клане тоже не отстаёт. Мы не просто обычные тестеры, которые плывут по течению. Мы — локомотив среди них. Мне это нравится, меня это устраивает. Ну а то что в клане бывают разногласия — это обычное дело. Невозможно ужиться в большом коллективе без синяков и шишек. Обязательно кто-то наступит на чью-то мозоль…

— Ладно, хватит болтать! — прервал Рубена Андрей и вскочил.

— Почему это хватит!? — а его уже прервала Вика. У меня даже глаза на лоб полезли, когда я увидел, как она сурово нахмурила бровки и без страха посмотрела на него снизу вверх. — Все кто хочет, имеют право высказаться! Мы так решили!

— Я тоже хочу высказаться, — опешил он. — Чего кричишь? Меня, что ли, хочешь слова лишить?

— Я и так знаю, что ты хочешь сказать! Я с тобой не согласна. Но мы все готовы тебя выслушать, если ты будешь себя вести профессионально, а не высказывать обиды!

— Ишь ты, — тихо присвистнул у меня за спиной Николай.

Андрей и Вика схлестнулись взглядами. Было довольно-таки забавно за ними наблюдать. «Серая мышка» внезапно осмелела и начала демонстрировать гонор. А тот, кто испытывал ко мне неприязнь, удивился сверх меры и пытался понять, что скрывается за неожиданной активностью «серой мышки».

Внезапно Андрей улыбнулся. Продолжал смотреть на Вику ещё пару секунд, а затем спросил:

— Ты всё? Я могу слово молвить?

Вика словно очнулась ото сна. Она принялась вращать глазами, смотрела на удивлённых ребят и неожиданно стушевалась. Ничего не ответила Андрею, просто кивнула и присела. Андрей же оглядел ожидавших его слов ребят и заговорил:

— Что я хочу сказать. Поведение лидера клана считаю неприемлемым. Ни внутри игры, ни снаружи. Такое поведение действительно провоцирует нездоровую атмосферу в коллективе, как и опасается Николай. Не говоря уже о том, что оно глупое и непрофессиональное. Вместо вдумчивого и спокойного разбора полётов, он нас всех спровоцировал на эмоции. На негативные эмоции… Но, — Андрей пожал плечами, как бы смиряясь с происходящим. — Но я готов сделать Алексею скидку. Скидку на возраст и юношеский максимализм. Я вполне верю его словам о сложностях, с которыми он столкнулся впервые. Вполне верю, что раньше он только командовал и отдавал приказы. А благодаря успешности, чувство собственной важности в его голове разрослось до невероятных размеров. Не говоря о неумении управлять более возрастным коллективом. Я вполне это осознаю и примиряюсь с такой возможностью. Но я, как, уверен, и многие другие, готов его понять и простить. Готов простить только в том случае, если он оставит замашки деспота и возмужает как лидер. То, что он готов признавать свои ошибки, это хороший знак. Но для меня это лишь начало. Если он готов строить отношения с коллективом не как начальник с подчинёнными, а как капитан с командой, я готов дать ему второй шанс. Да и не один я, я думаю. Верно, ребята?

Выговорившись, Андрей принялся смотреть по сторонам в поисках поддержки. И её ему оказали. Димон и Иван поддержали первыми. Они тоже согласились, что признание лидером своих ошибок — это хороший знак. Но это всего лишь знак. Требуются дела, чтобы подтвердить этот знак. Но от немедленного изгнания этого лидера они отказываются. И им даже немного неловко, что хотели так поступить.

Слушая моих — всё ещё нынешних — сокланов, я понемногу отходил. Напряжение всё же присутствовало, когда я планировал переступить через себя и начать извиняться, а не приказывать. Мне это было сложно. Но всё же сейчас, стоя перед ними словно с обнажённой душой, я признавался самому себе, что сделал верный выбор. Я не хотел покидать «двумирье», я не хотел быть уволенным, я не хотел оставаться без клана. И ради примирения был готов пойти навстречу, а не продолжать отдаляться.

Вслед за Димкой и Иваном поспешили высказаться другие. Негатива в свой адрес, как опасался, я так и не дождался. Многие велеречиво философствовали, намекая на мой юный — по их мнению — возраст. И делали на это скидку. Просили не устраивать больше истерик и перейти к коллективной модели управления. А Стася даже похлопала в ладошки немного, когда всё, наконец-то, утряслось. И она, и её муж были рады, что не придётся всё начинать сначала под управлением нового лидера. Я их вполне устраивал.

— Значит, тебе всё же придётся бросить курить, — подмигнул я Стасе, перед тем как мы приступили к обсуждению кандидатов в выборный совет.

Вернее, они приступили. А я лишь смиренно наблюдал.

Обсуждение проходило достаточно бурно. Спрессовавшись на стульях в центре зала, мои бойцы примеряли на себя управленческие роли. Громче всех кричал Олег, требуя взвалить ему на плечи штангу под названием «рекрутинг». Он сам этого хотел и обещал не напортачить. В итоге, ему это и доверили. Платон добавил, что будет помогать. И обещал, что в этот раз станет внимательнее относиться к тем обязанностям, которые ему доверил клан-лид.

После всестороннего обсуждения и голосования в виде поднятых рук, тестеры избрали мне четверых помощников. Олега в качестве рекрутёра, Ивана в качестве главного крафтера, Рубена в качестве казначея и Андрюху в качестве авторитета и неформального лидера. Этот так называемый совет обязался помогать мне в управлении кланом и принятии правильных решений. Но так же ребята были готовы выполнять мои указания, если те будут грамотными и продуманными. Не импульсивными, а учитывающими всю доступную информацию.

Когда ближе к ночи всё, наконец-то, мирно разрешилось, ребята начали помаленьку отчаливать ко сну. Денёк выдался более чем тяжкий, и нам всем требовался отдых. И хоть своё состояние я не мог пока объяснить словами — я чувствовал какой-то странный ступор, чувствовал себя никчёмным неудачником — улыбался всем, кто пожимал мою руку и каждого благодарил за доверие. И даже чуть сильнее, чем требовалось, сжал руку Вики, когда она, сияя лицом, как золотая монета, подошла меня поздравить с удачным разрешением неудачной ситуации. Я осознавал, что именно этой девушке обязан своей реинкарнацией. Я был уверен, что в кулуарах она проявила куда больше рвения, чем я мог от неё ожидать. И куда больше, чем демонстрировала во время собрания. Я был уверен, что мозг она вынесла всем капитально. Иначе я бы не отделался так легко. Особенно после того, как обгадил сокланов словами.

— Ну, что ж, ты, я вижу, вроде выкрутился, — усмехнулся Николай, когда почти все участники покинули комнату. Даже Светлана уже вышла, улыбнувшись мне напоследок. — Умение признавать свои ошибки и идти на компромисс — похвальные качества. Не ожидал их увидеть у тебя, но очень даже рад. Признаться, Алексей, я не хотел тебя выгонять. Клан-то твой всё ещё на первом месте. А это значит, что что-то ты точно умеешь делать хорошо.

— Спасибо, Николай, — я ответил ему чисто машинально, потому что чувствовал себя неважнецки. Кажется, меня догнал «отходняк». Нервное напряжение прошло, но уверенность куда-то исчезла. Появилась жалость к самому себе. — Я постараюсь исправиться.

— Не стоит исправляться. Просто больше не руководствуйся эмоциями, а руководствуйся головой…

— Лёха! Лёх!… Ой, простите, Николай Аркадьевич, — в комнату влетел ранее уже покинувший её Платон и бросился ко мне, будто забыл сообщить нечто важное.

— Не буду вам мешать, — Николай похлопал меня по плечу и отправился на выход.

Я посмотрел на Платона и, прежде чем он вновь открыл рот, со всей честностью сказал:

— Извини, Платон. Извини, что так с тобой себя вёл. Перегорел, наверное…

— Да, ничего, Лёх, бывает, — с улыбкой ответил он, будто действительно на меня ни капельки не сердился. — Всё фигня… Я что хотел. Забыл тебе кое-что сообщить за всеми этими собраниями. Прикинь, те черти тоже слились!

— Чего? — соображал я совсем туго, а потому не сразу понял, каких чертей он имеет в виду.

— Ну этот альянс новосозданный. «Триумвират» который. Ты не расстраивайся особо. Они на Некроманте в 500 рыл зафейлились. Кажется, три раза давили зергом. Да всё без толку. Он с ними так же просто, как и с нами… Но, блин, самое смешное что? Судя по всему, они разосрались в дымину. Сейчас, вроде бы, выясняют отношения, и у них там всё совсем плохо. Мой «крот» сообщил, что от альянса даже один клан откололся. Прикинь, да?

После слов Платона я облегчённо выдохнул и впервые, наверное, за целый день улыбнулся:

— Ну хоть одна хорошая новость за день.


Загрузка...