Исход

15

Военная академия Эдема, Новая Москва

Норафф, Эдем

Миры Пентагона

1 сентября 2794 года

– Что это такое? – спросил Андрей под смех класса. Он медленно поднял демонстрируемый объект вверх и повертел его в разные стороны, чтобы все кадеты могли его разглядеть. Прошло десять секунд, но никто так и не ответил.

– Давайте-давайте, не спите. Я понимаю, что вы все ещё не слишком проснулись, или мучаетесь над вопросом, какому начальнику какой сапожный крем больше нравится, но может быть, кто-нибудь сможет мне сказать, что это у меня такое в руках? – По залу прокатилась новая волна перешептывания и хихиканья, после чего кто-то подал голос из задних рядов:

– Это ружьё!

Андрей сконцентрировал свое внимание на источнике звука, но ему не удалось понять, кто именно ответил. Он перевернул винтовку и установил её в специальные зажимы на своем пульте. Потом он наклонился, опираясь на оружие до тех пор, пока не почувствовал привычный холод металла на ладонях. Сердечные объятия.

– Так, а что скажут другие? Это ружьё?

– Нет, сэр, – голос принадлежал девушке в первом ряду: худенькая, темнокожая, она носила волосы до плеч, из-за чего её темные глаза выглядели ещё более загадочными.

– Кадет…

– Куфалл.

– Итак, кадет Куфалл, почему вы полагаете, что это не ружьё?

– Потому что это оружейная система, – ответила она с лёгким акцентом, который Андрей не смог узнать.

– Точнее сказать, это «Маузер-960», тактическая пехотная оружейная система. Ружьё? Может быть, у кадета, который так утверждает, что-нибудь в этом духе висит дома в шкафу. Где-нибудь.

По классу прокатился смех и Андрей почувствовал потребность призвать группу к порядку – как учитель, он должен был сохранять среди учащихся хотя бы минимум дисциплины. Он улыбнулся Куфалл глазами, после чего обернулся к группе и поднял руки, призывая кадетов к молчанию.

– Несмотря на… интересное предположение, кадет Куфалл совершенно права – подобным знанием, похоже, не обладает никто из вас, потому что оно ещё не было вбито вам в мозги сержантом-инструктором. Ружьё вешают над кроватью или на него глядят по головизору Но как кадеты военной академии и будущие солдаты, вы должны самым близким образом познакомиться со всеми системами личного оружия – независимо от того, в какой род войск СОЗЛ вы записались. Через несколько лет вы ни в коем случае не сможете сдать выпускной экзамен без всеобъемлющих знаний в этой области.

– А когда мы, наконец, сможем поиграться с нашими «оружейными системами»? – вновь послышался безымянный голос из задних рядов. Андрей снова попытался найти его обладателя, но эта попытка была обречена на провал: перед ним сидели пятьдесят человек. Впрочем, на этот раз он смог хотя бы засечь примерное направление, с которого говорил кадет. Несколько студентов в заднем ряду, прямо возле дверей, сидели с одинаково скептическими минами на лицах. Н-да, придется поработать, без вопросов.

– Ну, я надеюсь, что вы не станете играться с вашими маузерами. – В классе снова зазвучали отдельные смешки. Андрей кинул взгляд на кадета Куфалл и увидел, что она прилагает большие старания, чтоб не прыснуть. Хорошенькая.

– Как бы там ни было, – продолжил он, поспешно задвигая нескромные мысли в уголок сознания, – для начала мы не станем играться ни с каким оружием. Знаний того, как целиться и куда нажимать, чтобы машинка сделала «бум», недостаточно. Вы должны знать оружие снаружи и изнутри, прежде чем сможете пользоваться им.

Он молниеносно поднял полностью заряженную, двадцатикилограммовую винтовку вверх, развернул её по собственной оси в горизонталь и положил перед собой на пульт.

– Вы должны знать оружие так хорошо, что смогли бы вслепую его разобрать и собрать снова, – сказал он, одновременно пытаясь охватить взглядом как можно больше кадетов. При этом он неосознанно имитировал тон генерала, который всегда без труда привлекал к себе внимание всех и каждого.

Одновременно Андрей начал очень быстро, экономными движениями разбирать винтовку.

– Во время шторма и грозы, – Андрей ухватился за затвор, потянул, повернул и вынул его, положив рядом. – В кровавой грязи, – его палец нажал на спусковой крючок, после чего Андрей повернул весь спусковой механизм и вытащил его. Одним движением кисти он отщелкнул прицел и положил около себя. – Когда вокруг вас рвутся снаряды. – Теперь, когда спусковой механизм был удален, правая сторона затвора оказалась открыта и болталась туда-сюда. Ещё одним поворотом Андрей освободил магазин подствольного гранатомета и вытащил его со стороны ствола. – Когда шаги меха будут звучать так близко от вас, что у вас застучат зубы и вы начнете неконтролируемо пытаться удержать равновесие, – с этими словами он сильно потянул ствол гранатомета назад, развернул его почти на триста шестьдесят градусов и вынул. – А также, пока вам будет казаться, что вы тонете в вашем страхе, а Смерть несется на вас с поднятой косой, – Андрей закончил работу, так ни разу и не взглянув на собственные пальцы. Все части штурмовой винтовки лежали перед ним, аккуратно рассортированные. – Только абсолютная уверенность в обхождении с вашим оружием даст вам хоть один шанс пережить ваше первое боевое задание.

Вся группа застыла, глядя на эту демонстрацию. На какой-то момент Андрей изумился тому, что компания у дверей так просто успокоилась. Однако в конце концов оттуда снова послышался упрямый голос. Тот же кадет.

– Но сэр, какое мы имеем отношение к полю боя? Войн больше нет. Мы оставили их позади.

На этот раз Андрей смог распознать обладателя голоса. Паренёк обладал рыжими волосами, приметными чертами лица, а движения его были несколько наигранными. Прямо ни дать, ни взять – аристократический отпрыск, а пацанята вокруг – его свита. У нас тут набралось немало студентов, которые учатся в академии, чтобы сделать приятное папаше. Андрей попытался отвлечься от двусмысленности этого утверждения.

Неожиданно он вспомнил случай в баре пару лет назад. И об очень способной девушке, которая на миллиметр упустила свой шанс остаться в СОЗЛ – выброшенная в жизнь, которую она себе не выбирала. Тогда он видел отчаяние в её глазах – недовольство собственным положением, крахом надежды помочь исполнить мечту генерала, её мечту. Интересно, Джес всё ещё мечтает о том же?

Но в присутствии пятидесяти кадетов Андрей не собирался заниматься собственными проблемами, так что он вновь вошел в привычную для себя роль – адвокат дьявола.

– Откуда вы знаете, что войн больше не будет? Может быть, вы уже завтра будете вынуждены бороться за собственную жизнь. За чистое выживание. – Он наклонился за пультом вперед и проткнул кадета взглядом потемневших глаз. – Если вы больше ничего не можете придумать, даже оставив в стороне пашу мечту, на свете все ещё остается более чем достаточно преступников, и даже примерное знание различных видов оружия может когда-нибудь означать для вас разницу между победой и поражением.

Хотя кадет ничего не ответил, нахальное выражение никуда не девалось с его лица. Похоже, ты бунтарь, но видит Бог, как я надеюсь, что ты прав.

– А кстати, – заметил Андрей безразличным тоном, причем лицо его вновь озарилось улыбкой, обращенной ко всей группе, – без меня вы не получите офицерских погон. – Вспыхнувший смех звучал ненаигранно: у большинства из них это получится.

– Ну что ж, давайте начнем работу.

Андрей направился в зарезервированную для персонала академии часть столовой и едва не выскочил немедленно обратно наружу.

– Андрей! – крикнула Паула Зинкски и дружески замахала рукой. Попался.

Он двинулся к ней с улыбкой, словно не хотел только что втихую исчезнуть.

– Привет, Паула.

– Привет, Андрюша. Садись со мной.

– Спасибо. – Он потянул стул, ножки которого заскрипели по металлическому полу, словно кто-то провел ногтями по тарелке.

Паула расслабилась только тогда, когда Андрей занял свое место.

– Извини, – сказал он. – Мне кажется, что после стольких лет мы могли бы иметь немного резины, чтобы обить стальные ножки стульев.

Она пожала плечами, причем её весьма пухлые руки, казалось, заколыхались под короткими рукавами блузки.

– Резина до сих пор слишком ценная штука. Нам ведь она, по сути, не нужна, так?

– Думаю, нет. – Андрей откинулся назад и свесил голову. Если я останусь спокойным ещё ненадолго, она, может быть, оставит меня в покое.

– Ну, как там твой новый класс?

Нет в жизни счастья. Андрей открыл глаза и разочарованно посмотрел на её подушкообразное лицо, которое, казалось, пыталось утонуть в его глазах – ему едва удалось скрыть от неё свои чувства. На какой-то момент ему захотелось попросту четко и ясно сказать ей, что у неё с ним никогда не будет никакого шанса. И ни у одной женщины не будет. Но он подавил в себе это желание и просто ответил:

– Все как обычно. Серьёзные, усердные, спешащие внести свою долю. Жить мечтой.

Она с энтузиазмом кивнула. Похоже, она совершенно не заметила сарказма в его голосе. Как всегда.

– Да, я знаю, – сказала она, – неужели мы тоже были такими молодыми? – Она захихикала, потом не выдержала и засмеялась в полный голос. Андрею казалось, что его подвергают китайской пытке звуками.

Как минимум, я таким не был. И Никки тоже. Особенно Никки. Вслух он сказал:

– Трудно поверить, что мы были молодыми.

– Я знаю, я знаю. Какие-нибудь шалопаи?

На этот раз улыбка Андрея оказалась настоящей.

– Да, один из ребят. Аристократ до мозга костей. Наверное, его сюда отправили, потому что он чем-нибудь провинился перед папочкой. С ним придется весь год возиться.

– Ну, кто-нибудь такой всегда бывает.

– Похоже на то. – Андрей снова откинулся назад, закрыл глаза и попытался представить себе, что он оказался далеко-далеко отсюда. Достаточно ли он долго сидит тут, чтобы распрощаться и не выглядеть при этом невежливым?

– Эээ… Андрей, – осторожно начала Паула.

Ой, мамочка… Я надеюсь, она не собирается сегодня собраться с силами и позвать меня на свидание? Мне нужно было идти прямо домой – там хоть немножко спокойнее.

– Я слышала, что полковник опять отклонил твой рапорт, – попыталась она снова. Андрей едва удержался, чтобы не заскулить. Откуда, черт побери, она об этом узнала? Я же никому не говорил. Он открыл глаза и увидел, как она борется с собой, её желание близости и радость от того, что он не уходит, входили в противоречие с потребностью видеть его счастливым. Об этом уже знает вся академия? От таких мыслей Андрею стало плохо.

– Мне очень жаль, – сказала она в конце концов.

Он знал это, даже если это ничего не меняло. Она была всего лишь знакомой, коллегой. Андрей выдавил из себя улыбку, чуть пожал плечами и ответил:

– Забудь. Мне нравится здесь работать.

К его успокоению, это было ложью лишь частично.

Видимое облегчение, отразившееся на её лице, было тяжко вынести.

– Я так рада, Андрей. Я не хотела сначала об этом говорить, потому что боялась сделать тебе больно, но я хотела, чтобы ты знал, что для меня это много значит.

Я тебе даже верю. Много – на твой собственный лад.

– Спасибо, Паула. Я ценю это.

– А кстати, генерал Карсон когда приедет? – глаза Паулы стали мечтательными.

В нём запульсировало раздражение, но Андрей быстро успокоил себя, осознав свою ошибку. Она мне не нравится, но я завожусь, если она подбивает клинья к одному из моих друзей? Бесподобно, Андрей. Ты болван. Он прокашлялся, чуть содрогнулся, когда на него снова накатила тошнота – поспешно ухватил со стола стакан и сделал несколько глотков.

– Не думаю, что приедет. Я уведомил его уже об отказе полковника. – Андрей жадно выхлебал стакан до конца, словно не пил уже неделю.

– Мне очень жаль, Андрей. Правда.

– Я знаю, я знаю. – Он медленно встал и сказал первое, что пришло ему в голову:

– Мне пора. Я должен ещё придумать парочку дополнительных заданий для этих новых студентов.

– О'кей, Андрей. Может, увидимся позже, – её голос почти сорвался, потом она помахала ему на прощание рукой и занялась едой.

Простейшие потребности или Паула поняла, что я солгал? Ещё одна мысль заставила его полностью выбросить Паулу из головы. Если Карсон не может переубедить полковника – кто тогда? Андрей попытался бороться с отчаянием… ему это почти удалось.

Он выпрямился и отправился дальше, словно ничего не произошло. Принимай тяжёлые решения и живи с ними. Просто живи.