Ишмаэль

Глава 5

– Лотти! – Кэнди Прайт удивленно взглянула на хозяйку салуна, когда та появилась на галерее над баром. – Куда ты собираешься? Скоро снова пойдет дождь!

Лотти спустилась по лестнице, на ходу надевая перчатки. Она на минутку задержалась, чтобы оглядеть салун и улыбнулась. Как обычно по утрам салун был закрыт, но в нем собрались все нью-бедфордские девчонки.

Весело болтая и хихикая, они натягивали бельевые веревки от лестничных перил через весь зал. В салуне стоял запах свежевыстиранного белья, мыла и холодного дождя, уже четыре дня подряд заливавшего Сиэтл. В жарко натопленном помещении от скатертей, полотенец и сырых юбок девушек поднимался в воздух, легкий пар.

Лотти нравились эти девушки. Почти все молоденькие, но уже не в том возрасте, когда девицы с восточного побережья выходят замуж. Многие из них потеряли женихов во время войны, а у других не было возможности встретить подходящего парня. Городок Нью-Бедфорд лишился большей части своих молодых людей к тому времени, как туда прибыли капитан Клэнси и Джереми Болт с компанией, обещавшие молодым барышням райскую жизнь на западе неподалеку от границы. То ли мечтали девушки наконец-то обрести свое женское счастье, выйдя замуж и обзаведясь детишками, то ли просто хотели, навсегда забыть о прошлом, так или иначе, но они решительно простились со своей прежней жизнью, и уже одно это придавало им особое очарование.

Лотти улыбнулась, прислушиваясь к веселому щебетанию. Кэнди Прайт руководила стайкой девушек, закреплявших веревки. Ее яркие каштановые волосы блестели при тусклом утреннем свете как мокрые осенние листья.

Кэнди была неофициальной предводительницей нью-бедфордских девушек. С виду ей никак не больше двадцати, а лицо у Кэнди просто хорошенькое, а по-настоящему красивое. Тонкие, плотно сжатые губы свидетельствуют о сильном характере. Лотти частенько подумывала о том, что эта стройная как тополек красавица может составить прекрасную партию для Джейсона Болта.

Только женщина, обладающая таким упрямым и твердым характером, как Кэнди, смогла бы держать в узде этого огромного самоуверенного нахала. И, может быть, так бы и случилось, не повстречайся она раньше с его братом Джереми.

Кэнди подошла к Лотти, как только та спустилась с лестницы.

– Спасибо, Лотти, что ты позволила нам сушить здесь вещи. А то у нас уже не осталось чистых полотенец, а больше негде их вывесить.

– И, кроме того, сегодня мы будем печь, – вставила Бидди Клум, встряхивая тонкое белоснежное белье и нащупывая в кармане передника прищепки. – Сегодня днем Шейла встречается в гостиной со своим кавалером.

Она сказала, что всех нас поубивает, если на пол будет капать вода с выставленных на всеобщее обозрение тряпок.

– А кто за ней ухлестывает на этой неделе? – смеясь спросила Лотти.

– Ну… – протянула Бидди, заморгав глазами с тонкими длинными ресницами, – конечно, мне бы не хотелось сплетничать, но…

– Жюль Хорн, – Кэнди спокойно прервала начатое Бидди представление. Но ты, Лотти, так и не сказала, куда собралась. Посмотри, снова пошел дождь. Возьми-ка мой плащ.

Кэнди подошла к куче плащей, наваленных девчонками в углу бара.

Наверное, их матушки скончались бы от позора, узнав, что девушки проводят время в салуне так запросто, как будто это их собственная гостиная. Хотя ни одна из девушек не появлялась здесь в часы работы заведения, когда зал заполнялся подвыпившими мужчинами, тем не менее любая добропорядочная мать семейства сочла бы невозможным терпеть такое безобразие. Леди не должны посещать салун и, конечно же, леди не могут одалживать свои плащи таким женщинам, как хозяйка подобного заведения.

Кто-то постучал у главного входа, и сквозь залитое дождем оконное стекло Лотти разглядела две темные фигуры. Она громко крикнула:

– Закрыто!

Но снаружи послышалось:

– Лотти, это я, Эрон!

Сердце Лотти подпрыгнуло в груди, и она поспешила впустить Стемпла.

– Эрон, – быстро заговорила она, открыв дверь, – я должна сказать тебе что-то очень важ… – она осеклась, увидев стоящего позади человека.

– Лотти, – начал Стемпл серьезным тоном, – позволь представить тебе моего племянника, Ишмаэля Маркса. Иш – это Лотти Хэтфилд.

Голубые глаза Лотти встретились с черными глазами Эрона, и тот заметил на ее лице тревогу. Женщина до сих пор не забыла тех двоих странных посетителей. Мужчины вошли в помещение, и Лотти уловила необычный и в то же время проницательный взгляд спутника Эрона.

Стемпл тихо сказал:

– Он начисто лишился памяти. Мы решили, что так будет лучше.

– Про… простите меня, – сконфуженно пробормотала Лотти, не зная, что еще добавить.

Она протянула руку, и Ишмаэль учтиво склонился над ней. Их взгляды снова встретились, и Ишмаэль едва слышно произнес:

– Эрон сказал, что вы все знаете.

– Я – да. Я видела вас.

– Тогда благодарю за молчание.

У него был какой-то необыкновенный рот с тонкими, но не чувственными губами удивительной формы. Верхние части изогнутых бровей и кончики странных ушей скрывались под черными и прямыми, как у индейцев волосами, которые никто не стриг по обычаю страны, где парикмахеры – большая редкость. Что касается всего остального, то своими повадками и худобой он больше всего напоминал кота. На пришельце были вылинявшие джинсы, темный свитер и темная шерстяная куртка. Когда Иш проходил мимо, Лотти заметила, что он прихрамывает.

Вдруг она ощутила, что в помещении повисла напряженная тишина. Лотти обернулась и встретилась с любопытными глазами девушек, разглядывающих гостей. «Сиэтл – городок небольшой, и уж такое странное существо, как Иш не может остаться тут незамеченным», – подумала она. Лотти перевела взгляд на орлиный профиль пришельца, затем снова на девчонок.

Молчание нарушил Стемпл. Он вышел на середину комнаты и объявил:

– Дамы, позвольте представить вам моего племянника Ишмаэля Маркса. Он прибыл в Сиэтл с востока и будет заниматься бухгалтерией на лесопилке.

Ишмаэль, а это – сераль Джейсона Болта.

Те, кто не знал, что такое сераль, рассматривали Иша с откровенным живым интересом, но Стемпл заметил вспыхнувшие в глазах Кэнди Прайт недобрые огоньки. Под предлогом того, что Ишу нужно познакомиться со всеми поближе, он отвел Лотти в сторону и спросил:

– Что ты собиралась сказать, когда мы входили? Кажется, ты говорила о чем-то важном?

Поодаль Ишмаэль вслушивался в гул смущенных девичьих голосов. Он слушал почтительно, внимательно и не только из вежливости, как порой ведут себя мужчины, привыкшие к женской болтовне, а проявляя неподдельный интерес к этой толпе незнакомок.

Лотти спросила:

– Что ты имел в виду, когда сказал, что Ишмаэль лишился памяти?

Стемпл покачал головой:

– Он был ранен. Я не знаю, как и почему. Этот парень не может вспомнить, как попал сюда и что привело его на Землю. Он не помнит ни откуда прибыл, ни того, что с ним произошло, ни своего имени.

Эрон оглянулся через плечо. Кэнди терпеливо и настойчиво пыталась выведать какие-нибудь сведения о прибывшем, а Ишмаэль осторожно выбирался из трясины, в которую его загнали бесчисленные вопросы девушек.

– Он очень легко адаптируется, – продолжал Стемпл, – и быстро учится.

Но все же я решил, что лучше будет сначала привести его сюда до того, как мы повстречаемся с более опытными и проницательными людьми, чем эти девчонки.

«Это так похоже на Стемпла», – подумала Лотти, не зная, радоваться ей или нет. Этот человек очень здорово научился манипулировать людьми и ситуациями в своих целях, зато теперь сможет использовать эти способности ради кого-то другого. Оставалось надеяться, что девушки будут очарованы загадочным темноволосым незнакомцем и не заметят его мелких промахов, а это должно помочь Ишмаэлю обрести уверенность в себе.

– В таком случае, он начинает с нуля, словно малое дитя, – сказала она.

– Нет, – отозвался Стемпл. – Для всех он обычный парень, приехавший на запад, у которого осталось в прошлом то, о чем не хочется вспоминать.

Только Иш уже все забыл.

Взгляд черных глаз на мгновение задержался на Лотти, и на лице Эрона появилась ироничная улыбка.

– Думаю, что некоторые мужчины не пожалели бы никаких денег, чтобы навсегда забыть о своих прошлых грехах, а Иш заплатил за потерю памяти лишь разбитым коленом и парой ожогов.

Лотти вздохнула, задумавшись о своем прошлом. Она вспомнила о том, какие обстоятельства вынудили ее уехать на запад.

– И женщины тоже, – прошептала она, – да, и женщины тоже.

– Так о чем же ты хотела мне рассказать? Лотти пожала плечами:

– Думаю, это не важно.

– Неужели все эти молодые леди принадлежат Джейсону Болту? – спросил Ишмаэль, прикрывая лицо от мелкого дождика.

Они шли по сплошному грязному месиву, которое оптимисты называли улицей Мэдисон. Стемпл уловил в голосе Иша легкую иронию и подумал: «Ты, дружок, далеко пойдешь».

Он криво усмехнулся:

– Некоторым образом.

– Забавно.

От дождевых капель рябила вода в многочисленных лужах. Двое мужчин старались ступать но смятой траве, обрамлявшей беспорядочно разбросанные строения. За их спинами раскинулся весь Сиэтл со своими новостройками, брезентовыми палатками и непроходимой грязью. На горе расположилась кучка магазинчиков, контора по продаже земли, две платные конюшни и прачечная, в которой работал тучный, вечно улыбающийся родственник Ву Сина – помощника Лотти в баре. Рядом высились возведенные наполовину бревенчатые стены строения, уже сейчас имеющего внушительный вид. Город опоясывала высокая стена гор. Из-за сплошного лесного покрова издали они казались сине-зелеными. Горы постепенно снижались, переходя в невысокие холмы, на которых, собственно, и возник Сиэтл. Улицы городка сбегали к причалу, где вдоль берега стоял еще один «лес» мачт множества судов, прибывших за древесиной из Сан-Франциско. Тут же, неподалеку, дежурили корабли береговой охраны. Непрерывно ветер поднимал в бухте Эллиот мощные пенистые волны, с шумом обрушивающиеся на берег. На крытых верандах висело белье, а клубы дыма из печных труб расползались по мрачному свинцовому небу словно белые облака. От причала в сторону лесопилки поднималась Первая улица.

Эрон и Ишмаэль миновали похожий на конюшню двухэтажный сосновый дом, обнесенный белым забором, вдоль которого увядали последние осенние цветы.

– Тут живут рабочие, – сказал Стемпл, – а это… – он махнул в сторону ярко-зеленого склона, поднимающегося вверх за городом в южном направлении, – это гора Брайдл Вейл. Гора, Сиэтл и барак, где живут рабочие, неразрывно связаны между собой с тех пор, как… впрочем, об этом как-нибудь потом.

Над их головами с криком проносились чайки. Отсюда было видно, как вокруг доков суетились работавшие там люди. С лесопилки лошади тащили бревна и доски, слышались громкие крики, сменяющиеся руганью.

– Как ты мог заметить, – продолжал рассказывать Эрон, – Сиэтл пока и городом-то назвать нельзя. Он находится черт знает где. Это самое сырое, самое холодное и противное место, какое только можно найти в окрестностях.

Но здесь растут великолепные деревья и есть прекрасный причал, приспособленный для вывоза древесины. Когда-нибудь этот город станет большим, но сейчас нет ни одного приличного участка земли для покупки. В настоящее время, – говорил Эрон, пока они спускались по Первой улице к небольшой роще, отгораживающей лесопилку от города, – я нанимаю на временную работу приезжих, новичков в наших краях. Поэтому у нас есть текучка, и с этим приходится мириться. Ты все увидишь сам, когда начнешь рассчитывать заработную плату уволенных. Мои сбережения позволяют пережить трудные времена, когда мы простаиваем из-за нехватки рабочей силы. Но, что касается Джейсона, ему нужна постоянная, полностью укомплектованная бригада, чтобы не нарушать контракты. И хотя гора Брайдл Вейл принадлежит Болту, у него вечно не хватает денег на регулярную зарплату рабочим. Дела шли бы лучше в уже отстроенном городе с постоянным населением.

Эрон вздохнул и продолжил:

– Но неужели люди поедут сюда, в эту мокрую дыру, только для того, чтобы пилить деревья? Однажды парни Джейсона пригрозили, что уволятся все сразу, если он не привезет сюда женщин, но не девок из Сав-Франциско, а настоящих женщин, тех, которые стали бы им женами и матерями будущих жителей города. Эта земля обещает многое, но когда каждая женщина может выбирать себе мужа из тридцати человек, ничего хорошего ждать не приходится. Поэтому-то Джейсон решил отправить капитана Клэнси к восточному побережью на поиски молодых женщин – будущих жен поселенцев.

– Понятно.

Ишмаэль обернулся и снова посмотрел на барак. Теперь здание показалось ему совсем маленьким и тесным. В окнах виднелись яркие ситцевые занавески, а из кухонной трубы валил дым.

– Я рассказывал тебе о войне, – продолжал Стемпл. – После нее на востоке осталось очень мало мужчин, а девушки лишились возможности выйти замуж. В конце 1866 года туда отправились капитан Клэнси и Болт. Тридцать девушек решились покинуть родной дом, чтобы попытать счастья на новом месте.

Иш понимающе кивнул.

– Неглупый, хотя немного сумасбродный поступок, – согласился он. – А какое отношение ко всей этой истории имеет гора Брайдл Вейл?

Стемпл хмыкнул:

– Так вот, Джейсон Болт – человек небогатый, несмотря на все его владения. И женить поселенцев он затеял не просто по доброте душевной.

Если бы Джейсон этого не сделал, рабочие устроили бы забастовку. Но для того, чтобы привезти девчонок сюда, да еще и содержать их, пока они не выберут себе женихов, нужна куча денег. Таким образом, Джейсон оказался припертым к стенке – без финансовой поддержки ничего бы не получилось.

При воспоминании об этом Эрон усмехнулся.

– Я никогда не ладил с Джейсоном Болтом. Таких самонадеянных ублюдков ты, наверное, никогда еще не встречал. Но он сумел выманить птичек из гнездышек. В свое время, вскоре после приезда сюда, я приобрел право собственности на гору Брайдл Вейл при распродаже имущества старого Джона Болта. Но тут выяснилось, что за день до смерти он оформил дарственную своим троим сыновьям на совместное владение этой горой. Дело выиграл Джейсон и гора осталась за ним. С тех пор мы начали вставлять друг другу палки в колеса. В результате всей этой долгой истории вышло вот что:

Джейсон заложил право собственности на Брайдл Вейл и заставил обоих братьев подписать бумаги в обмен на то, что я оплачу все расходы по доставке девушек в Сиэтл и обязуюсь содержать их в течение года. И если в течение года хоть одной из них не будет сделано предложение выйти замуж, гора Брайдл Вейл станет моей.

– А девушки знают об этом? – спросил Ишмаэль.

Стемпл покачал головой:

– Нет, но боюсь, что Кэнди Прайт кое о чем догадывается: Они слышали о существовании какого-то пари, и будто бы спор идет о том, что в течение года все девушки должны выйти замуж, но им неизвестно, что Джейсон Болт рискует лишиться своих владений.

Стемпл и Ишмаэль прошли через небольшой участок леса, с трех сторон окаймлявший Сиэтл плотным кольцом, и под покровом густых ветвей поднялись на невысокий, но крутой холм. Сквозь оглушительный, шум воды было едва слышно, как где-то недалеко звенели пилы. Затем, словно из тоннеля, они снова выбрались на свет божий и остановились перед размытой дождем дорогой, ведущей к лесопилке. Впереди, слева от дороги, стояло небольшое чисто побеленное здание конторы лесопилки, а за ним возле небольшого водопада расположилась и сама лесопилка. Повсюду торчали пни, так что склон вокруг лесопилки Стемпла походил на плохо выбритый подбородок. Среди наваленных большими грудами бревен сновали люди. Узкая тропа, ведущая к четырехкомнатному городскому дому Стемпла, скрытому за деревьями, превратилась в глинистое месиво. Вдали виднелись очертания гор, покрытых зеленым ковром растительности.

– А что, Джейсон Болт действительно потеряет свою гору? – с любопытством спросил Ишмаэль.

– Разумеется, – отозвался Стемпл. – Срок пари заканчивается первого января. У него в запасе только три с половиной месяца. Десять девушек из тридцати уже вышли замуж, а половине из двадцати оставшихся сделаны предложения. Джейсону придется изрядно попотеть, чтобы к Рождеству сбыть с рук остальных, – тут Стемпл ухмыльнулся, – и все-таки пристроить всех до одной ему все равно не удастся.

– Тут что, какой-то математический закон или ты просто так уверен в победе?

Стемпл захохотал.

– Немного того, немного другого. Идем, я покажу тебе контору. Честное слово, я беру тебя своим бухгалтером не из любезности. Бумагами уже несколько месяцев никто не занимался, – Эрон махнул рукой вперед вдоль тропинки. – Там – мой дом, – сказал он и зашагал в сторону небольшого здания конторы.

Ишмаэль поспешил за ним, припадая на одну ногу и инстинктивно осматривая тропинку, заваленную обрезками древесины. «Интересно, задумался Ишмаэль, – почему несмотря на потерю памяти, ему кажется, что никогда в жизни он не произносил слов „мой дом“.