Исетская Академия. Дневники мертвеца (СИ)

Глава четырнадцатая, рассказывающая о выморочном княжестве

6 октября 1830 года по Арагонскому календарю

— Ланж, одумайся!

— Поздно, пес поганый, надо было слушать меня раньше.

Фамильяр сто раз пожалел, что принес дневники, ибо Ланж пришла в такое возбуждение, что всю ночь металась по комнате, то намереваясь бежать к ректору, то к декану Бунину. В итоге Гастону удалось ее утихомирить, но теперь она решила пойти в библиотеку за недостающими сведениями.

— Дорогая, нам нужно вести себя осторожно! Герц не просто так искал эти записи. В Академии явно есть кто-то, кто знает больше, и преследует свои цели. Мы можем попасть в опасную ситуацию.

— Мы и так по уши в навозе, Гаст!

Бедный пес опешил, услышав свое старое прозвище: так маленькая Ланж сокращала его имя, когда только училась говорить.

— Это может быть шуткой.

— Поэтому я и хочу узнать больше, друг. Нам нужна информация. Ты сам сказал, что оборотень похож на восставшего мертвеца. Лекари не выписывают его и Диану из больницы, и не переводят в город. Почему? И почему Рыков был так зол в тоннелях? Тут черт знает что происходит с детьми, и никому до этого нет дела! Где их родители, где попечители, где комиссия из столицы?

— Это тебе не Борре, — проворчал фамильяр. — И с чего ты взяла, что должна все взять в свои руки?

— Ничего я не беру, я просто хочу разобраться!

До завтрака был еще час, Академия только просыпалась, но Соланж всю ночь изводила себя из-за прочитанных строк, и хотела найти рациональное зерно в безумных записях мертвеца. Был ли это розыгрыш, или писательская фантазия? Или все описанное реально? Это и нужно было выяснить.

— Живых мертвецов не бывает, Гастон, не должно быть, но вдруг мы действительно не все знаем о мироздании? Либо же мы узнаем все, что только можно, и поймем, что эти дневники — чья-то шутка.

Фамильяр скептически хмыкнул, но промолчал.

В библиотеке было пусто, даже господин Мизинцев отсутствовал. Ланж сочла это удачей, так как не нуждалась в назойливом внимании. Она создала мощную вязь, вплетая искомые сведения. И ведь нашла!

— Нам туда, Гастон, — указала она рукой вглубь библиотеки.

— Да-да, я понял, я же вижу магическую нить.

— Ну так шевели конечностями! У нас мало времени.

Они остановились у стеллажа с не пользующимися спросом книгами. «Русские удельные княжества» — значилось на нужной им обложке.

— Мда, звучит не слишком увлекательно, — ехидно прокомментировал Гастон, глядя на густой слой пыли.

— Переживешь, дружочек!

«В период феодальной раздробленности Руси возникло много княжеств, находившихся во владении удельных князей. Объясняется это порядком наследования, согласно которому свою часть от общего наследства должны были получить все сыновья князя, а не только старший наследник (как это было принято в других европейских державах).

Именно так и было основано Калужское княжество в 1505 году: после смерти великого князя Ивана Третьего его сын Семен Иванович получил в наследство город Калугу, Бежецкий Верх и Козельск. Однако уже в 1518 году князь Калужский скоропостижно скончался по неизвестной причине в возрасте тридцати одного года. Так как наследников у Семена Ивановича не осталось, Калужское княжество, просуществовав всего лишь четырнадцать лет, стало выморочным (т. е. никто не претендовал и не имел права по закону претендовать на такое наследство), и великий князь Московский Василий Третий включил владения покойного брата в состав Московского княжества.»

— Ха, теперь понятно! — воскликнула Соланж. — Я не знала всех подробностей, поэтому удивилась приписке в конце первого дневника. Калужское княжество действительно существовало, но очень недолго, всего четырнадцать лет. Потом великий князь Василий присвоил выморочное имущество брата, и Калуга стала частью Московского княжества.

— Да, Соланж. И смотри, тут написано, что Калуга долгое время была камнем преткновения между московскими и литовскими князьями, которые боролись между собой за эти земли. Во времена Смуты этот город поддержал самозванцев, и боролся уже с Московским княжеством!

— Ничего себе!

— Подожди, это еще не все. В 1601–1603 годах Калуга переживает Великий голод. Как тебе такое? А еще город многократно сгорал дотла, немало пострадал во время польской интервенции, а еще — подвергался нападению крымских татар!

— Какая богатая история у этого города…

И только тут до нее дошел смысл сказанного.

— Гастон! В дневнике написано, что она вернулась домой, и застала одно пепелище!

— Да, и книга из библиотеки подтверждает, что город постоянно горел. Может ли быть это совпадением, Ланж?

Они так увлеклись вековыми тайнами, так кричали от нахлынувшего азарта, что не заметили подошедшего сзади человека.