Исчезновение

Кусок веревки

Он был маленький, высохший, одетый во все черное. Рядом лежал котелок, едва достаточный, чтобы прикрыть пеньки от рогов на голове. Изумрудный блеск глаз с узкими зрачками потускнел, когда он сидел, погрузившись в глубокие раздумья. Он смотрел на семь предметов, висящих на ржавых гвоздях, вбитых в каменную стену.

Место, где он сидел, нельзя было назвать комнатой, потому что оно для этого слишком велико. Языки пламени из какого-то источника за ним отбрасывали гротескные оранжевые отблески на каменные стены. Но здесь не было тепло. Было влажно, холодно и все погружено в тень.

Изредка языки пламени превращали семь предметов на стене в четкий рельеф. Это были золотой кубок, бронзовый кинжал, большой розовый драгоценный камень, серебряная цепь, кольцо с экзотическим рисунком, кусок веревки и трость из черного дерева. После длительного раздумья сидящий снял с гвоздя кусок веревки и принялся его разглядывать. Внешне похоже на самую обычную веревку, но это не так. Посередине яркая красная нить.

Как и к остальным предметам, к веревке был прикреплен ярлычок. Сидящий прочел слова на ярлычке.

Он решил взять кусок веревки. Она не так часто использовалась, как следовало бы, и, если он верно оценивает ее потенциал, это самый подходящий подарок для смертного, который спас его «жизнь». Он знал, что веревка погубит самого смертного и еще несколько других в его окружении. Но он не был намеренно жесток. Смерть — его дело, и он не мог забыть о своем деле, даже там, где речь шла о подарках.

Он встал и спрятал кусок веревки в карман своего черного костюма. Потом надел на голову котелок. Надел очень старательно, чтобы котелок сидел надежно. И когда уходил, яркое пламя потускнело.

Деревянная балка была не слишком тяжелой. Но Деннис Альфорд никогда не был сильным человеком. Он мал ростом и хрупок, и на его узком лице выражение горечи, которую никак не удается скрыть. Мышцы его худых рук натянулись, как проволоки, когда он пытался удержать балку. Он крепко сжал губы от усилий.

— Элейн! — крикнул он. — Элейн! Быстрей!

Альфорд дышал тяжело, и боль в руках становилась невыносимой. Мысли его были окрашены гневом и сожалением. Теперь он понимал, что не следовало жалеть деньги; надо было заплатить плотнику, а не пробовать починить крыльцо самому. В лучшем случае он все только испортит.

Под перилами, на которых он стоял, появилось круглое испуганное лицо жены.

— Не могу найти кусок дерева такого размера! — жалобно сказала она.

Альфорд раздраженно выдохнул.

— Ну, так отпили! — взревел он. — Я больше не могу это держать!

Он что-то мрачно бормотал, меняя положение тела на более удобное.

— Не могу ли я вам помочь? — произнес голос в районе его коленей.

Удивленный, Альфорд, едва не потеряв равновесие, посмотрел вниз. Там стоял маленький худой человек весь в черном, как сажа. Котелок казался слишком большим для его узкого лица.

— Конечно, можете… большое спасибо, — ответил Альфорд. — Мне нужен кусок дерева такого размера, чтобы прибить здесь к стене; на нее будет опираться эта балка. Можете подняться и подержать ее?

— В этом нет необходимости, — улыбнулся незнакомец.

Он достал из кармана костюма кусок веревки.

Альфорд удивленно смотрел, как незнакомец ухватился за вертикальный столб и с проворством, противоречащим его внешность, легко поднялся на перила. Он искусно привязал веревку к перекладине и к вертикальной балке, к которой крепилась перекладина. Все это он проделал очень быстро. Альфорд сразу почувствовал, что балка больше не давит ему на руки.

Он ахнул, когда понял, что произошло. Один конец тяжелой перекладины теперь был веревкой прочно привязан к столбу. Но второй конец — тот, что он держал, — был совершенно свободен! И балка оставалась горизонтальной, как будто нарушая закон тяготения!

— Как это… — начал Альфорд. От неожиданности он застыл и стоял, глядя на незнакомца, который легко соскочил на крыльцо. — Слушайте! Вы не тот парень, которого я вытащил из-под грузовика?

Незнакомец оживленно кивнул.

— Я самый, — сказал он. — Совпадение, не правда ли?

— Еще какое! — ответил Альфорд. Он начал понимать, что в незнакомце есть что-то странное. Глаза у него ярко-зеленые, а зрачки — узкие и совсем не круглые. А нос как узкое лезвие плоти на плоском лице. Подбородок заостренный.

Альфорд понял, что уставился на незнакомца. Он отвел взгляд, чувствуя себя неловко.

Незнакомец улыбался кривой сардонической улыбкой.

— В тот день вы спасли мне жизнь, — сказал он. — Я не забыл.

— Да это ерунда, — стал отказываться Альфорд. — Просто я был за вами и увидел приближающийся грузовик.

— Я хотел сразу вас отблагодарить, — сказал незнакомец. — Но вы просто исчезли в толпе. За то, что спасли мне жизнь, оставьте себе веревку. У нее… есть очень полезные свойства. Всего хорошего.

И, прежде чем Альфорд успел что-нибудь сказать, незнакомец проворно спустился по ступеням крыльца и быстро пошел по улице.

Альфорд испытал странное ощущение. Он смотрел вслед незнакомцу, и ему казалось, что затихающие шаги отбивают четкий ритм тук-тук-тук. Как копыта, подумал он, вспомнив необычные зеленые глаза. Он вздрогнул, ощутив неожиданный холодок на спине.

Альфорд продолжал смотреть на балку, которую чудесным образом поддерживала веревка, когда со двора торопливо вернулась жена.

— Держи, — отдуваясь, сказала она, протягивая отпиленный кусок дерева. Она остановилась, и ее полное тело застыло, когда она поняла, что Альфорд не держит балку. — Как ты ее закрепил? — удивленно спросила она. Ей хотелось рассердиться, но она не смела.

Все еще глядя на веревку, Альфорд коротко объяснил:

— И не смотри на меня так! — закончил он. — Иди в дом и готовь обед. На сегодня все. Остальное сделаю завтра.

Он взял у нее из рук кусок дерева и прибил под свободным концом перекладины.

Потом несколькими гвоздями прибил перекладину к столбу, так что теперь они были надежно соединены. Затем попытался отвязать веревку, которая привязывала перекладину к столбу. Веревка не развязывалась. Он с силой побил по ней молотком. Веревка даже не дрогнула.

Сердитый и слегка испуганный, Альфорд достал карманный нож. Он начал перерезать веревку. Проходили минуты, он вспотел, но острое лезвие не оставило на веревке ни следа.

Он попытался подавить ощущение пустоты в желудке, но ему это не вполне удалось. С новым страхом и каким-то удивлением смотрел он на веревку. Потом заметил нечто такое, чего не видел раньше: по центру веревки проходила яркая нить.

Похожа на металлическую, но красная и блестит. Такого металла он никогда не видел. А ведь он химик. Он осторожно притронулся к нити лезвием ножа. При этом контакте испытал шок в руке.

Испуганно отдернув руку, он потерял равновесие и соскочил на крыльцо. Лицо у него побледнело. В голове возникли тысячи удивленных мыслей. Он стоял, пока жена не позвала его есть.

Она широко раскрытыми глазами смотрела, как он есть. Ее напряжение лишь усилило его беспокойство и привело его в ярость.

— Проклятие! — рявкнул он. — Не смотри на меня так! Я знаю об этой штуке не больше тебя!

Деннис Альфорд провел беспокойную, полную тревожных мыслей ночь, и, когда на следующее утро появился в химическом концерне, где работал, под глазами у него были темные круги. Мастер Ансель Хок был злорадно доволен.

— Снова опоздал? — рявкнул он. — В чем дело? Ленишься даже на работу прийти?

— Я вам объяснял, — терпеливо ответил Альфорд. — Автобус, в котором я езжу на работу, идет медленней, потому что на протяжении четырех миль ремонтируют дорогу.

— Почему бы тебе не сесть в него раньше? — взревел Хок.

Красный туман сгустился перед глазами Альфорда, ему ужасно хотелось вцепиться в горло Хока. Он не впервые хотел это сделать. Он тем сильней ненавидел мастера, что Хок занимал место, за которое Альфорд отдал бы свои зубы мудрости. Это было его единственное честолюбивое стремление.

Но он заставил себя сдержать гнев и заняться работой. Он понимал, что если позволит себе сорваться, это приведет не только к потере работы, но и к тому, что Хок его изобьет. Альфорд понимал, что он не пара сильному мастеру. Дома у него есть пистолет, и он не использовал его только потому, что сомневался в своей способности совершить нераскрываемое преступление.

Стараясь сдержать дрожь тела, Альфорд сказал:

— Автобусы идут с интервалом в час. Мне и так приходится очень рано вставать, чтобы попасть на этот, в котором я приехал.

Хок сделал нетерпеливый жест.

— Никаких проклятых оправданий! Работай! Если опоздаешь еще раз, отправишься в мусоропровод!

Кипя от вынужденного бессилия, Альфорд прошел к шкафчикам. Он был напряжен, едва ли не болен. Переодеваясь, он заметил, что в кармане пальто что-то необычно большое. Но он слишком торопился, чтобы проверить, что это.

Как обычно, день был скучный и монотонный. Альфорд так напряженно думал о вчерашнем происшествии, что допустил несколько ошибок в простейших аналитических тестах. Хок отругал его.

И все же продолжение дня было необычным. Потому что в конце его Анселя Хока нашли в его кабинете — мертвым. Смотреть на него было очень неприятно. Вокруг шеи пурпурный рубец. Глаза выпячены, язык свисает почти до конца подбородка.

Судебный медик, приехавший с полицией, признал смерть от удушения. Хока медленно задушили какой-то веревкой. Орудие смерти не было найдено.

Всю мебель в кабинете опылили специальным порошком для снятия отпечатков пальцев, взяли образцы пыли и волокон, тело Анселя Хока сфотографировали с разных углов. Но это было все, что смогла сделать полиция. Свое недовольство она сорвала на работниках.

— Где вы были в момент убийства? — свирепо спрашивал Альфорда один из полицейских в штатском.

Была очередь Альфорда.

— На своем месте, — ответил Альфорд.

Он не испытывал ни страха, ни враждебности к тому, кто его допрашивал. Потому что Хок мертв, а он к этому не имеет отношения. Он был просто счастлив.

— Да? — подозрительно спросил детектив. Он ко всем относился подозрительно. Даже у его жены возникали сомнения в своей невиновности, когда он был рядом с ней. У него была совершенно неуместная фамилия Бёрди[1] и кривой нос, который свидетельствовал, что в прошлом его сильно ударили по лицу. — Где ваше место?

Альфорд показал.

— Вон там. № 9.

— Вы могли оттуда проскользнуть в офис мастера?

— Не думаю. Пришлось бы пройти мимо места Новака. Он бы меня увидел.

— Вы ведь его ненавидели?

— Его никто не любил.

— Ну, ладно! — раздраженно рявкнул детектив. — Почему вы это сделали?

— Я этого не делал, — ответил Альфорд.

Бёрди в отчаянии поднял руки.

— Это все! Следующий! Ты, с усиками!

Альфорда и остальных продержали много часов; они уже давно должны были быть дома. В результате Альфорду пришлось долго ждать прихода автобуса. Ожидая, он сунул руку в карман пальто за сигаретами. И только тут обратил внимание на необычный предмет в кармане. Он извлек его.

Это была веревка. Нет! Это была та самая веревка! Нить, проходящая через ее середину, блестела в свете уличного фонаря.

Внутренности у Альфорда опустились.

Придя домой, он лихорадочно взбежал по ступенькам крыльца и поднялся на перила. Его испуганный взгляд устремился на две балки, где была веревка.

Там ничего не было!

Как веревка попала к нему в карман?

Это она убила Хока? Инстинктивно Альфорд знал, что это так.

Его охватил такой ужас, что его едва не вытошнило. Он спустился по ступенькам и посмотрел в ночь. В мыслях был хаос.

Он не знал, как долго просидел здесь, прежде чем набрался сил, чтобы войти в дом. Рассказал жене смягченный вариант того, почему задержался, больше для того чтобы она не считала его спятившим, чем чтобы ее успокоить.

После того как полиция отказалась от расследования как от бесполезного и положение стало напоминать нормальное, Фрэнк Коупленд, владелец фабрики, назначил Нильса Ингварссена новым мастером.

Альфорд был в ярости. По возможности взяв себя в руки, он пошел к Коупленду.

— Мистер Коупленд, — сказал он, делая удивленное лицо, — я не понимаю, почему вы назначили Ингварссена. Вы знаете, что я уже давно должен был получить повышение, а вы назначили не меня, а сначала Хока, а теперь Ингварссена. Я работаю в компании дольше их и знаю о работе больше, чем они.

Коупленду было неловко.

— Ну, по правде сказать, я не верю, что вы годитесь для этой должности. Вы не такой человек; мне нужен мастер жесткий и требовательный, способный заставить работников эффективно трудиться. А вы…

И Коупленд замолчал, глядя на свои руки.

— Но, мистер Коупленд, — взмолился Альфорд, — вы не дали мне шанса. Если необходимо, я могу быть таким же жестким, как другие. К тому же я знаю работу, понимаю, что нужно делать, и…

— Жаль, Альфорд, но уже поздно. Я назначил Ингварссена. Но вот что я вам скажу. Если что-нибудь случится с Ингварссеном, обещаю дать вам шанс.

— Спасибо, мистер Коупленд, — сказал Альфорд.

Он вышел из офиса, думая о словах «если что-нибудь случится с Ингварссеном». Если что-нибудь случится с Ингварссеном… У него есть веревка… А веревка убила Хока…

Как веревка могла убить Хока, думал он за работой. Может, ею действовал загадочный незнакомец? Но это невозможно. Зачем незнакомцу совершать ради него убийство, даже если он спас ему жизнь? Он уже знал, что веревка обладает необычными свойствами. Иначе как она могла бы попасть к нему в карман вчера и сегодня снова? Может, ее приводит в действие его концентрированная ненависть? Это пахнем магией, призраками и хобгоблинами. Но ввиду того, что он уже знает о веревке, это кажется вполне логичным.

И если он сейчас возненавидит Ингварссена, возненавидит изо всех сил, может быть… веревка снова убьет.

На следующий день перед самым ланчем Коупленд вошел в офис Ингварссена со стопкой документов в руках. Через несколько мгновений послышался душераздирающий вопль, и Коупленд выбежал их кабинета. Лицо его позеленело.

— Ингварссен мертв! — крикнул он. — Задушен насмерть!

Он бросился в свой офис, схватил телефон и позвонил в полицию.

На этот раз Бёрди чрезвычайно заинтересовался.

Он разглядывал работников, негромко произнося:

— О, боже! О, боже! О, боже!

Судебный врач осмотрел Ингварссена и серьезно провозгласил:

— Медленное удушение с помощью веревки.

Он поискал веревку и не удивился, не обнаружив ее.

Бёрди повернулся к своим коллегам.

— Ладно, ребята, попробуем найти веревку. Обыщите этих парей до волос на груди. Обыщите лабораторию — столы и кладовые. Проверьте все шкафчики.

Альфорд следил за происходящим, едва смея дышать. Что если веревка еще у него в кармане? Она должна была вернуться туда, поработав с Ингварссеном…

Но как ни удивительно, веревки не было ни в кармане, ни в шкафчике. Как будто она намеренно спряталась до конца расследования.

В этот момент Альфорд понял, что веревка подчиняется его мыслям. «Еще как полезна!» — подумал он, вспомнив слова незнакомца. Он больше не завидовал власти диктаторов.

Специалист по отпечаткам пальцев деловито повторял процедуру. Отсутствие уличающих отпечатков заставляло его скучать. Фотограф равнодушно снимал. А Бёрди заново начал всех допрашивать. Метод его, с некоторыми вариациями, был прежний:

— Ладно, зачем вы это сделали? Как вы это сделали? Куда вы спрятали веревку? Выкладывайте!

Альфорд был почти истерически беспечен, когда пришла его очередь отвечать на вопросы. Сознание необыкновенных свойств веревки придавало ему ощущение неуязвимости. Он спокойно отвечал на вопросы Бёрди.

Коупленд поиграл ручкой, прежде чем взглянуть на Альфорда. Со времени последнего убийства на его лице появилось несколько новых морщин, и он как будто похудел. И на Альфорда смотрел только долю секунды.

— Да, — сказал он наконец, — я помню свое обещание.

— Значит, вы назначите меня мастером? — жадно спросил Альфорд.

В глазах Коупленда появилось какое-то неопределенное выражение.

— Конечно, вы понимаете опасность. Вы знаете, что случилось с теми двумя. Мне не хочется потерять еще одного человека.

— Я готов рискнуть, сэр.

— Хммм… — сказал Коупленд. — Полагаю, вы достаточно знакомы с обязанностями мастера. Повышение зарплаты начинается немедленно.

— Вы хотите сказать, что я мастер? О, спасибо, мистер Коупленд!

Альфорд был счастлив. Он достиг того, о чем мечтал больше всего в жизни.

Он вышел из офиса, поглаживая утолщение в кармане своего пиджака. Он взглядом собственника осмотрел всех в лаборатории. Они принадлежат ему, он может на них орать.

— Ладно, Новак, спускайся на землю. А ты, Барц, что по-твоему это? Зал для прогулок? Все за работу! Мы и так потратили много времени из-за этих копов!

Коупленд, слыша резкий голос Альфорда, облизал губы. Неопределенное выражение в его глазах теперь присутствовало там постоянно.

Два великолепных месяца Альфорд властвовал над своими прежними коллегами по лаборатории. И надо отдать ему должное: работа шла хорошо. Его теперь ненавидели так же, как раньше Хока. Что касается Коупленда, то он постоянно худел. Ему ужасно хотелось что-то сделать, но он не менее ужасно этого боялся. Его тревожил Альфорд.

Коупленд начал пить — он обещал своей покойной жене никогда этого не делать. Однажды, когда Коупленд был так полон виски, что булькал на ходу, он сделал то, что не смел сделать в трезвом состоянии, — он уволил Альфорда.

— Но, мистер Коупленд, я не понимаю! — воскликнул Альфорд. — Я управляю работой не хуже, чем это делали Хок и Ингварссен. Я это делаю лучше!

Коупленд пристально смотрел на стоящую на его столе бутылку. Он задумчиво икнул.

— Нечего понимать. Я сказал, что вы уволены. Уходите от меня. Далеко, как можно дальше…

— Вы не понимаете, что делаете, сэр. Вы нетрезвы. Если вы немного подумаете…

— Нет! — в пьяной ярости закричал Коупленд. — Нет! Я не хочу думать! Убирайтесь — вы уволены!

Альфорд машинально коснулся кармана пиджака. Он добела сжал губы, глаза его сверкали.

— Это окончательно? — спросил он.

Коупленд серьезно кивнул.

— Окончательно. Уходите.

Альфорд смотрел на Коупленда. Но видел не его, а руины рая, в котором жил. Снова взглянув на Коупленда, он увидел не его расслабленное бледное лицо. Он увидел труп с высунутым языков и выпяченными глазами. На шее у трупа следы веревки. Альфорд повернулся и вышел.

Он видел насмешливые лица своих прежних рабов, когда шел мимо них к шкафчикам. И отвечал им таким диким и яростным взглядом, что они опускали глаза и занимались своей работой.

Альфорд так рванул дверцу шкафчика, что она со звоном отлетела назад. Он вытащил несколько грязных халатов, две пары резиновых перчаток, резиновые бахилы и зонтик. Свернул все это неаккуратной связкой. Потом стал брать с полок стеклянные пробирки и разбивать их о пол.

В баре на углу он довел себя примерно до такого же состояния, в каком был Коупленд. И только когда его дважды вырвало и он потерял надежду удержать что-нибудь внутри, он отправился домой. Сочувствующий бармен постарался, чтобы он не забыл свою связку.

Жена пришла в ужас, увидев Альфорда.

— Денни, что ты делаешь?

— Пью! — закричал Альфорд. — Меня уволили, слышишь? Уволили!

Он швырнул ей связку. И икая, со слезами на глазах, ушел в свою комнату.

Включив свет, он достал из кармана веревку и положил на кровать. Сел рядом и следил за игрой света в проходящей через ее центр нити. При этом он приговаривал:

— Он меня уволил, веревочка. Уволил — понимаешь? Я ненавижу его, ненавижу его, ненавижу! Но ты ведь позаботишься о нем, веревочка, мой старый друг? Ты обернешься вокруг его шеи и задушишь — медленно… очень медленно! — Альфорд сонно, но садистски улыбнулся. — Ты разберешься с ним за меня… старина.

Он лег и уснул.

На следующее утро Альфорд проснулся, услышав властный стук в дверь. Он машинально посмотрел на часы на маленьком столике. От этого движения в голове вспыхнула боль. Четверть двенадцатого.

— Ладно, выходи! — услышал он резкий голос.

Он узнал Бёрди. Полиция! Он мгновенно все вспомнил. Коупленд!

— На этот раз мы тебя прижмем! — громко продолжал Бёрди. — Старый джентльмен оставил записку. Его адвокат дал ее нам. В письме он пишет, что заподозрил тебя и что если с ним что-нибудь случится, то это ты. Ты пойман, как клоп в ковре! Выходи, или мы сломаем дверь!

Слышался истерический плач его жены.

Голова Альфорда неожиданно прояснилась. Мышцы напряглись. Он облизал губы и осмотрел комнату. Окно!

И выпрыгнул через окно, несмотря на стекло. Приземлился на кухонном крыльце, из длинного пореза на щеке текла кровь. Он спустился по опорной балке, перебрался через ограду и выбежал в переулок.

За ним слышались свистки и громкие голоса. Выстрелили из револьвера. Потом раздался топот ног преследователей.

Альфорд бежал, как сумасшедший. Ему казалось, что он бежит бесконечно долго. Ум захвачен стремлением бежать, ужас ледяной рукой сжал сердце.

Все превратилось в шум и смятение. Сам воздух, казалось, ревет и дрожит. Предметы дико мелькали перед глазами Альфорда. Он спотыкался и несколько раз падал, пока руки и колени не превратились в кровавое месиво из-за обломков стекла и кусков камня на участке, по которому он бежал.

Тяжело дыша, уставший, он достиг убежища — старого разрушенного здания, которое когда-то было фабрикой. Альфорд залез в провисшее окно, в котором оставались куски стекла. Всхлипывая, он перебирался через мусор, покрывавший пол. Легкие горели, как в огне, все перед его глазами стало неотчетливым и покраснело. Он поднялся по разбитым ступеням, скользя и огибая старые станки.

Наконец он не мог идти дальше. Лестница кончилась. Он оказался в маленьком помещении, освещенном косыми лучами солнца, проходившими через трещины в стенах и потолке. Тяжело дыша, опустился на пол.

Внизу останавливались машины. Громче стали голоса. Все перекрыл громкий голос Бёрди:

— Сдавайся! Ты окружен. Выходи с поднятыми руками, или мы тебя застрелим! Считаю до десяти. Один, два, три…

Оглядываясь невидящим взглядом, Альфорд на мгновение увидел дикие зеленые глаза незнакомца. Глаза были жадные. Альфорд порылся в кармане. Веревка была там.

Он встал, слабый и шатающийся, и перешел помещение туда, где в полу был люк. Заглянул в него. Глотнул. Потом принялся рыться в мусоре на полу. И наконец нашел — достаточно длинный кусок дерева.

Альфорд привязал к нему веревку. Другой конец обернул вокруг шеи. Все будет просто. Он станет собственным палачом. Люк с переброшенным через него брусом — прекрасная виселица.

Он прочно обвязал веревкой шею и готовился, когда Бёрди досчитал до девяти. Но прыгать ему не нужно было. Веревка пошла ему навстречу.