Интуит. Арка 1. Том 2

Глава 5.1

ГЛАВА 1. Охотники за кожами.

Маленькая капелька весело скакала по земле. Казалось бы, зачем? Надо впитаться в землю и наполнить её влагой, чтобы летом здесь выросла мягкая трава. Однако внезапно для самой себя капелька сказала:

— Меня зовут Дэмиен, — сказала и сама удивилась. Почему она это сказала? Она всегда поливала землю, а потом лёгким паром возвращалась на небо и в большом облаке вместе с тысячей своих подруг летала смотреть мир. Так почему ей внезапно потребовалось сказать именно это?

— А меня тоже зовут Дэмиен, — сказал кто-то сбоку. Капелька повернулась и увидела такую же капельку, лежащую на камне.

— Как странно, — сказала капелька на камушке, — я хотела ждать ночь, чтобы наполниться росой и спуститься в землю. А если мне очень повезёт — то я стану туманом и смогу немного полетать над землей. А потом я услышала тебя — и, странно, я тоже почему-то знаю, что меня зовут Дэмиен.

— Так ведь это здорово, — сказала первая капелька, — теперь нас двое. Давай мы станем одной большой каплей и дружить вместе?

— Давай, — согласилась вторая капелька. Первая подкатилась к камню, вторая аккуратно с него скатилась.

— Как чудесно, — сказала большая капля, — теперь мы вместе и нас зовут Дэмиен. А у меня есть идея. Давай поищем ещё капельки, вдруг среди них кто-то тоже Дэмиен.

Десять минут спустя небольшая сфера, весело плескаясь, катилась вперёд и зазывала всех:

— Кого зовут Дэмиен, присоединяйтесь к нам! Мы будем все вместе, будем дружить, нас всех вместе будут звать Дэмиен!

Всё новые и новые капельки присоединялись к сфере. Через какое-то время сфера была уже двадцать сантиметров диаметром… двадцать пять сантиметров… тридцать сантиметров… и в этот момент сфера остановилась, и со всех сторон к ней потянулись струи воды, весело кричащие — меня зовут Дэмиен…. наконец, когда сфера разрослась до полуметра, она стала принимать другие очертания…

Я сидел и плакал, не в силах поверить в то, что мне это удалось. Удалось мало того, что пережить трансформацию в воду, так ещё и собраться после такого… я бы не удивился, если бы узнал, что мой ангел-хранитель в этот момент лично спустился с неба и медленно, терпеливо направлял капельки друг к другу. Я стал вспоминать то, что приключилось… да, я падал, я не знал, что мне делать… воды, чтобы создать крылья, планер, да хоть что-нибудь, у меня под рукой не было. Любая иллюзия любой страховки, которую мне удалось бы создать, не выдержала бы такой силы падения…

Я обречён был разбиться. И выход оставался только один. За несколько секунд до падения я, понимая, что всё равно, скорее всего, погибну, принял водное обличье. А чтобы оставить хотя бы малейший шанс восстановиться, в последний момент заставил себя опереться на одну-единственную мысль, сыгравшую роль якоря… Меня зовут Дэмиен…

Но просто сидя и плача, я ничего не добьюсь. Силы небесные и так беспрецедентно (по крайней мере, на моём веку) напряглись, казалось, собрав всю удачу, какую только можно и отдавая ее мне, чтобы сохранить мою жизнь. Так надо двигаться дальше, чтобы это не было напрасно! С огромным трудом я принял сидячее положение и стал напряжённо размышлять. У кого хватило могущества исказить это, вне всякого сомнения, долгим кропотливым трудом сотворённое волшебство? Я не должен был выжить, это факт: такая магия, оттолкнувшись от жизней тех, кто был на неё завязан, убивает того, кому она предназначена. Есть определённые условия: жертва должна быть в непосредственной близости, жертва должна быть переполнена негативными эмоциями, жертва должна лично убить одного из Связующих. Всё было соблюдено, и всё же я жив… Внезапно меня озарило. Я сунул руку во внутренний карман куртки, но там не было ничего. Я обернулся и увидел слабый отблеск неподалёку от себя. Приблизившись, я увидел шёлковый платок, в который положил щепку от иссушенного мной дуба и пузырёк с зельем из мастерской Хранительницы… Однако, когда я развернул платок, вместе с пузырьком мне на ладонь высыпалась щепоть древесной трухи. И жёлудь. Большой, чуть блестящий жёлудь. Идеально пригодный для того, чтобы спрятаться в земле, а потом дать жизнь новому, мощному дереву. Как видно — последний след, который смог оставить после себя дух дуба, приняв на себя моё проклятие. Пообещав себе при первой же возможности посадить жёлудь и магией помочь ему хотя бы немного вырасти, я бережно завернул его обратно в платок вместе с флаконом и спрятал во внутренний карман куртки.

В течение этих раздумий ко мне вернулось немного сил. Вновь вспыхнувший инстинкт подсказал мне, что я нахожусь на одном из островов Тигрового Глаза. Мне повезло, орки достаточно дружелюбный народ, причём, как ни странно, ко всем расам, за исключением гномов, пожалуй. Кроме того, где-то здесь должен быть Дхасс, который гостит у себя дома. Поверив в собственные мысли, я создал в руке слабенькую иллюзию никому не известной в этом мире сигнальной ракеты и запустил её в небо, уверенный, что меня скоро найдут и отведут туда, где можно будет восстановить силы. Я ещё не знал, как сильно ошибаюсь…

Сидеть на месте было нельзя — меня начал пробирать зверский холод. Как известно, влажный мороз пробирает сильнее сухого — и здесь, почти у самого моря, да ещё в облике таисиана, оставаться на месте значило подписать себе смертный приговор. Я встал и потихоньку побрёл в случайном направлении, просто ради самого движения. Спустя десять минут я услышал топот копыт. С левой стороны в мою сторону ехали три всадника-орка. Я обрадовался было прибывшей помощи, как вдруг инстинкт, даром что ослабевший, чуть ли не закричал: опасность! Я не знал, чем ему не угодили орки, но всё-таки внутреннее собрался.

Через минуту они меня догнали. Но, вместо того, чтобы спешиться и поздороваться, они с мрачными ухмылками разглядывали меня со своих скакунов. И тут я почувствовал опасность не только инстинктом, но и обычной логикой. Дхасс… Воррт… Дретт… все эти при беседе честно и прямо смотрят в глаза, внимая собеседнику, споря с ним, отстаивая свою точку зрения… но в таком поведении каким-то сторонним взглядом ощущается уважение к тебе, твоей точке зрения, твоим способностям и твоей жизни. А эти орки… их лица не похожи лица на тех орков, которых мне доводилось видеть раньше. Они были злыми… злорадными… и жадными.

— Надо же, ящер, — вкрадчиво и довольно произнёс старший из них, — не знаю, откуда он тут взялся, ребята, но нам крупно повезло.

— Да, — другие орки тоже почти пожирали меня взглядом, — их кожа очень высоко ценится. Прочная, долговечная, красивая — и очень дорогая.

Даже так? Мне настолько не повезло? Впрочем, если учесть, сколько везения мне потребовалось всего несколько минут назад для того, чтобы просто остаться в живых, это, наверное, даже неудивительно.

— Ребята, извините, я вас не совсем понимаю, — может, все же удастся договориться? Я, конечно, понимаю, что такие представители рас встречаются везде, но даже со своими способностями я оставался человеком. С соответствующей психологией, которая убеждает, что такое может случиться с кем угодно, но только не с тобой, — что значит — моя кожа? Вы же не хотите сказать, что вы…

— Нет, парень, мы хотим сказать именно это, — сказал один из них, наклоняя голову набок и лениво скалясь. Вероятно, прекрасно видел, как я сейчас обессилен, — не повезло тебе — мы охотники за кожами. Так что будь добр, стой на месте и не двигайся, — добавил он, доставая из-за спины арбалет, — я убью тебя точным выстрелом в голову, не хочу портить товар.

Во мне начал закипать гнев. Ну уж нет! Не для того я почти час по крупицам себя восстанавливал, чтобы достаться в качестве охотничьего трофея этим живодёрам. Но тут же успокоился. Сил было совсем немного, но они всё же были. А гнев сейчас просто сожрёт последнее. Но драться сейчас я всё равно не могу. Что же делать… Внезапно я вспомнил весьма правдоподобную иллюзию (отличная работа, не могу не отметить), которой эльфийка Винниэль смогла напугать одну из Сестёр. Орки, конечно, на это не купятся, а вот их скакуны…

Не успел орк зарядить своё оружие, как ящер перед ними исчез, а на его месте возник огромный дракон, с рёвом испустивший яркий поток пламени. Оно не обожгло, но кони всё равно испуганно заржали и, встав на дыбы, сбросили всадников и унеслись прочь. Когда оглушённые орки поднялись, то увидели, как таисиан вприпрыжку на руках и ногах одновременно убегает.

— Оставьте лошадей, — разъярённо крикнул главарь, — они учёные, дорогу домой найдут сами. Не дайте уйти ящерице!

Как же унизительно было бежать на четырех, можно сказать, лапах. Как дикое животное, уходящее от погони. Всё-таки Сёстры знатно нагадили напоследок — не исключена возможность, что скоро я буду украшением на чьей-нибудь спине, и это ещё не самый печальный вариант. Да уж… если мне суждено стать парой сапог, то лучше уж было сразу умереть…

Внезапно пришедший на помощь инстинкт подсказал, что я приближаюсь к морю. Трое орков не отставали — снега здесь почти не было, так что преследовать меня им, с их выносливостью, не составляло труда. Я был немного быстрее — но это преимущество я очень скоро потеряю. Что же делать, где найти выход, чтобы спастись от этих живодёров? Уплыть? Но сейчас так холодно, мне просто не хватит сил и температуры тела, чтобы удрать по морю достаточно далеко, чтобы быть в безопасности.

И тут меня осенило — а как же то, чему я учил студентов Университета на протяжении полутора месяцев? Если я приближаюсь к морю — значит, я могу попросить помощи морского духа. Я устал, я в опасности, мне отчаянно нужна помощь. На умелый призыв он отвечает за считанные секунды. Подбежав к берегу, я упал на колени и, сложив ладони сферой, зашептал: «Дух моря, защитник невиновных и карающий виноватых, приди и защити меня, недостойного от кары несправедливой и унизительной…»

Орки увидели, как таисиан подбежал к берегу моря и рухнул на колени. Значит — выдохся. Главарь охотников, подойдя, наклонился, взял его за шею и приподнял над землей.

— Ну что, ящерица, добегался? Мы бы убили тебя быстро, но теперь, когда ты заставил нас побегать за тобой, да ещё и напугал наших лошадей, — он ласково провёл вынутым кинжалом по горлу ящера, отчего тот забился в его железной хватке, что только добавило адреналина в кровь, — быстрой смерти не жди. Обещаю, в конце этой ночи ты будешь умолять нас прервать твою жалкую жизнь…

Но в этот момент в ночных сумерках воды моря вспенились, выплеснув на берег духа, принявшего облик огромного человека. Он сказал всего одно слово: «Живодёры!»

— Дух моря? — удивлённо закричал один из орков, — но как этот… Ах ты, проклятый! Уносим ноги! — перепуганные орки, зная, как уважительно духи относятся к чужим жизням, и как неодобрительно отнесётся морской дух к такому ремеслу, пустились наутек.

Но уносить ноги было поздно. Дух моря выпустил три огромных щупальца, которые схватили убегавших орков за ноги, и, мгновенно заморозив их тела до пояса, медленно, неотвратимо потянул их в воду. Они кричали, вырывались, ругались, умоляли, царапали землю ногтями, пытаясь зацепиться хоть за что-нибудь — бесполезно, духа никак нельзя разжалобить, он квинтэссенция объективности, и каждому воздаёт строго по его поступкам, не больше и не меньше. В конце концов, один из орков схватил меня за ногу — я лежал почти без сил ногами к воде — и в отчаянии закричал:

— Умоляю, пощади! Я всё для тебя сделаю! — подумать только, как неуловимо быстро может поменяться баланс сил. Тот, кто всего минуту назад упивался властью надо мной, теперь, готовый на всё, молит о пощаде, — пожалуйста, заклинаю, дай мне хотя бы покончить с собой, но только не так, только не так!!!

Дух моря, к удивлению, дал мне шанс проявить милосердие, перестав тянуть последнего орка в глубины бездны.

— А много ли твоих жертв умоляли тебя пощадить их жизни? Да и ты сам, кажется, сказал, что я тебя буду умолять о смерти, а что вышло? Нет уж, дружок, опоздал ты с раскаянием, впрочем, как и тысячи до тебя, — и не без наслаждения вырвал ногу из пальцев орка и пнул его в лицо. Охотник разразился страшной бранью и проклятиями, но уже через несколько секунд его поглотили бездны вод.

— Это всё, ящерица? — бесстрастно спросил дух.

— Не совсем. Я очень, очень благодарен тебе, морской дух, за своё спасение, — невероятно медленно, с огромным напряжением я заставил себя подняться на ноги, и с ещё большим трудом поклонился ему, — но я совсем без сил, и если останусь здесь — то замёрзну. Прошу тебя, — с этими словами я снова отвесил поклон, — перенести меня туда, где есть живые.

— Куда? — спросил дух, казалось, отнесшийся к моим поклонам с полным безразличием. Однако не стоит обманываться: без них дух моря в лучшем случае ушёл бы сразу, а худшем — ещё бы и прихватил меня с собой вдобавок к тем оркам. За непочтительность.

— В Столицу, — прошептал я первое, что мне пришло в голову.

— Нет, — мотнул дух своей головой, — твоё тело слабо. Ты не вынесешь.

— Тогда в ближайшую деревню орков.

— Это возможно. Хорошо. Приготовься.

Поток холодной воды подхватил меня и понёс вдоль берега с огромной скоростью. Я уже почти ничего не видел. Как только я попробовал закрыть глаза — дух тут же одёрнул меня:

— Не спи. Мне твой труп без надобности.

Я заставлял себя держать глаза открытыми, но это было невероятно тяжело. Дух, сжалившись, вдохнул в меня частичку своей силы. Не то, чтобы это было то, что мне сейчас нужно. Гораздо больше подошло бы тепло огня, но и вдох морской свежести тоже придал сил. Я попытался оглядеться — морской дух нёс меня, заключив в водяную сферу, но каким-то образом оставив мне способность дышать. Двигались мы очень быстро — появившиеся вдалеке огоньки оказались в пределах досягаемости уже через тридцать секунд. Осторожно дух моря опустил сферу со мной на берег, после чего сфера распалась, оставив меня сидеть на песке.

— Благодарю тебя, дух, — сказал я, поднявшись, что заняло у меня ещё пятнадцать секунд. После я попытался снова поклониться, но не выдержал и распластался перед ним на холодном песке.

— Иди уже, ящерица, — скрываясь в море, махнул рукой дух.

Дрова потрескивают в камине, испуская живительное тепло. Комната дышала покоем и уютом. Маленький орк-мальчишка играл на полу с деревянными солдатиками. Он сосредоточенно созерцал поле боя. Игрушечные орки-скакуны, несомненно, имеют превосходство перед защитным строем гномов, но при атаке могут понести большие потери. Мальчик поставил по бокам две пары лазутчиков-таисианов, которые должны были проникнуть во вражий стан и провести саботаж. Мать с отцом сидели за столом и, попивая чай, с улыбками наблюдали за сыном.

— Вот увидишь, когда наш мальчик вырастет, ему суждено будущее великого воина. Полководца. Его имя станет легендой, и мы будем им гордиться, — сказала женщина.

— Несомненно, так, любимая, — мягко ответил её муж.

Вдруг в дверь раздался негромкий, прерывистый стук.

— Странно. Кого это могло занести к нам так поздно? — спросила орчанка Глемма, — опять твои дружки пожаловали, пиво всю ночь хлестать? — она грозно посмотрела на супруга.

— Нет, любимая, — сказал Крэгг, немного съёжившись под взглядом жены, — сегодня мы не собирались, я бы тебя предупредил…

— Тогда кто же это? Клянусь Святой Фаллой, если это снова Прайна, — орчанка схватила скалку и подошла к двери, резко распахивая её. Однако же не успела Глемма сказать, что сделала ей таинственная Прайна, и что, в свою очередь, ей сделает она, как скалка в руке опустилась. Перед ними стоял продрогший, мокрый, валящийся с ног таисиан, из последних сил опиравшийся на дверной косяк.

— Пустите… — прошептал он так, что даже летучей мыши пришлось бы напрячь слух, чтобы его услышать, и рухнул в руки Глеммы…

Глава 5.2

ГЛАВА 2. История Храма.

Проснулся я в постели. Невероятно мягкой, тёплой, уютной постели. Сладко потянувшись, я потихоньку восстановил в голове события прошедшей ночи.

Итак, я снова встретился с Сёстрами. Мне удалось их победить — но они просчитали и этот вариант. И подстраховались со всей возможной тщательностью. Я понимаю, что упоминаю об этом неприлично много, но мне просто невероятно повезло. Если бы древесный дух не принял часть проклятия на себя, эта боль просто разорвала бы меня на части. И, к своему стыду, должен признать, что попал я в такую ситуацию исключительно из-за потери самоконтроля; оставь я в живых последнюю Сестру — и ничего бы не произошло. Но Сёстры оказались сильными игроками, они метко нанесли подлый удар (причём не первый раз) и точно предугадали мои дальнейшие поступки. Радует одно — если все три умерли, то это должно значить, что Старшие, о которых упоминала Алесса, получили соответствующий сигнал и теперь с высокой степенью вероятности считают меня покойником. Это мне на руку.

Что ж, пора спускаться, благодарить хозяев за радушный приём и убираться восвояси. Надо вернуться в Университет — у меня есть ещё два дня до того, как Вогнар со товарищи прибудет в Краспаген, так что надо спешить.

Когда я спускался на первый этаж, мой нос уловил умопомрачительный запах жареного мяса. Проглотив слюну, я прошествовал через гостиную к месту, которое в доме принималось за столовую. За столом сидел орк — хозяин дома. Я подошёл к столу, приложил руку к груди и пожелал мира его дому и его семье. И только после кивка хозяина сел за стол.

— Дамиаш, — представился я. Опять-таки по обычаям орков, гость должен представиться первым.

— Крэгг, — отозвался орк. Его взгляд вполне справедливо отражал удивление и недоверие. Надо думать, не каждую ночь к ним стучатся полуживые таисианы.

— Спасибо вам… — начал было я.

— Брось, — махнул рукой Крэгг, — за это не благодарят. Лучше отблагодари нас историей о том, как ты сюда попал.

— Я преподавал в Магическом Университете Краспагена Магию гипноза, — начал было я.

— Ого, — донёсся из кухни голос Глеммы, — неужто такие мастера еще остались? Слухи-то ходят, что всех таких специалистов под себя подгребает королевская власть.

— Слухи не врут, почтенная…

— Да хватит нас почитать, вежливый ты наш, — фыркнул хозяин, — просто Крэгг, просто Глемма. Усёк?

— Да, по… эээ… Крэгг. Нет, слухи не врут, но Королевская власть с её щедрыми дарами меня не интересует. И не потому, что я — таисиан.

— Да, кстати, Дамиаш, а такую студентку — Каэллу — ты там не встречал? — поинтересовалась Глемма, судя по звукам, ловко орудующая ножом на кухне, — одна из соседских дочек, учиться туда поехала.

— Каэлла? Как же, как же, помню такую, — вот уж кого я искренне и заслуженно мог похвалить, — всегда образцовое поведение, и одна из моих самых лучших студенток. Впрочем, уже бывших.

— Почему это? Её все-таки за что-то отчислили? — спросил Крэгг.

— Ах, нет, — сначала впав в недоумение от такой постановки вопроса, я облегчённо рассмеялся, — я больше не преподаватель в Университете. Моё время было ограничено тремя месяцами.

— К чему же такая спешка? Магия, как и любое другое ремесло или искусство, её не терпит, — заметил Крэгг.

— Ох, — не хотелось бы раскрывать все подробности тем, кому, возможно, и не стоит об этом знать. С другой стороны — эти орки проявили ко мне радушие и гостеприимство, и врать и недоговаривать им мне очень не хотелось, — вы, случайно, не знаете орка по имени Дхасс?

— Дхасс, — переспросил Крэгг, — знаем, конечно. Хотя он и не живёт в нашей деревне.

— А чем он занимается? — задал я наводящий вопрос, стремясь выяснить, как много они знают.

— Да, полгода назад он ушёл по какому-то важному делу. Вроде как даже государственному. Связанному с… — Крэгг замолчал. Внимательно на меня посмотрел.

— Ты, я так понимаю, и так знаешь ответы на все эти вопросы? — проницательно спросил он. Я скромно улыбнулся.

— Дхасс, нам, конечно, не говорил, в чём именно состоит его миссия, — орк, верно расценив моё молчание, справедливо решил, что для получения дальнейшей информации теперь уже ему надо проявить смекалку и сообразительность, — но совершенно секретные дела государственной важности, которые происходят вот уже каждые пятьдесят лет — это дела, связанные, — он сделал паузу, — с Храмом Тысячи и Семи Снов?

Я испытал смутное раздражение, вспомнив, какими тупыми и безмозглыми писали в книгах и рисовали в играх орков. Подозреваю, делалось этой с одной единственной целью: на фоне их тупости и безмозглости представить в выгодном свете, в общем-то, посредственных главных героев. А между тем, пожалуйста: орк, сидящий передо мной, на одних только догадках совершенно верно развернул всю логическую цепь. Причём — прошу заметить — безо всяких сверхъестественных способностей.

— Если совсем уж тайна — можешь, конечно, ничего не говорить, — покладисто сказал Крэгг.

— А смысл? — пробурчал я, — вы и так обо всём догадаетесь.

Теперь уже черёд орка был скромно улыбнуться и пожать плечами.

— Ну, хорошо, — сказал Крэгг несколько секунд спустя, чуть наклонившись, сцепив руки перед собой и глядя прямо на меня, — давай тогда так. Мы сами расскажем, что знаем об этом Храме. И на основании этого ты уже решишь, есть ли тебе смысл скрывать свои секреты, или они давно всем известны.

Предложение было хорошим. Наконец, появилась возможность хоть что-то узнать о Храме. Ведь стоило учитывать, что в адрес Храма мои способности не работали даже сейчас. Значит, узнавать о нём нужно старыми добрыми способами, в том числе — и по сарафанному радио. Я кивнул…

В этот момент в столовой появилась хозяйка, которая несла большую тарелку с кашей и хорошо прожаренным куском мяса. Мой слишком чуткий нюх, и без того страдавший последние несколько минут из-за доносившихся на кухне ароматов, заставил меня в буквальном смысле захлёбываться слюной.

— Тебе, тебе несу, — лукаво улыбнувшись, сказала Глемма, — я-то знаю, чем надо кормить вашего брата.

— В общем, Храм этот возник давно, — начал Крэгг в то время, как я с воодушевлением принялся за пищу, — очень, очень давно, вроде как только Башня университетская старше него. Ну возник себе и возник, на отдельном острове был, никто сначала и не знал про него ничего даже не одну тысячу лет. А потом какие-то лихие пираты нашли путь к нему по воде — очень опасный, смертельно опасный — и попали на остров. На острове они храм этот и нашли. Проникнуть внутрь было никак нельзя, потому как заперт он был крепко — накрепко. Но на двери возникло пророчество — что-то вроде: Шестеро придут и войдут в этот храм, шестеро носителей Великого Знания, и предотвратят они катастрофу страшную.

Пираты сначала посмеялись, да только вот им потом ночью Храм видение послал. Что они увидали, так никто допытаться и не смог, да вот только сразу после этого они с острова того уплыли так, что аж брызги во все стороны летели. Затем приплыли в Столицу — с чёрным флагом — сдались страже, но умоляли отвести их к церковникам. Церковникам они в ноги упали и рассказали то, что видели. Церковь сначала, конечно, не поверила и подвергла их собственному допросу с разными степенями пристрастия, да вот только даже после самых тяжёлых увечий и мучений они все, как один, твердили про этот Храм.

Поняв, что совсем проигнорировать такую угрозу нельзя, Церковь снарядила собственную экспедицию. В качестве проводника использовали одного из пиратов. Бедняга, конечно, ехать не хотел и сопротивлялся изо всех сил, так что к нему приставили мага-гипнотизёра, который держал разум бедолаги почти под круглосуточным контролем — на время, когда магу надо было поспать, пирата-проводника либо привязывали к мачте и затыкали рот, либо тоже усыпляли. В общем, в скором времени и церковники добрались до острова, нашли искомый Храм — бедняга проводник как увидел его, так и испустил дух, даже маг-гипнотизёр был бессилен. И той же ночью на острове произошло землетрясение огромной силы, — впрочем, никто из оставшихся членов экипажа, равно как и их судно не пострадали. Намек на великую катастрофу был подан самым недвусмысленным образом. Тщательно скопировав пророчества, они вернулись и занялись поиском тех, кого зовёт Храм…

Орк замолчал, испытующе глядя на меня. Я слушал его самым внимательным образом, и, кажется, для него не стало секретом, что почти вся информация для меня нова.

— По странному стечению обстоятельств именно тогда в Запретном лесу произошла магическая аномалия, открывшая множество порталов в другие миры, — продолжал Крэгг, — церковники и их приспешники побывали в многих мирах в поисках носителей знаний, и, наконец, нашли какой-то захудалый мир, убогий, почти без магии, и именно там нашли Первого. И он, как нетрудно догадаться, был первым, кому Храм открылся. Было это, считай, немногим больше двух сотен лет назад. Так же было и со вторым, и с третьим, и с четвертым. С пятым случилась какая-то тёмная история, но доподлинно известно, что в Храм он не вошёл.

Орк снова посмотрел на меня. Я смущённо отвёл взгляд. Выдержать взгляд орка, который что-то желает от тебя узнать — задача не из простых.

— И я рискну высказать предположение, — осторожно закончил своё повествование Крэгг, — что ты имеешь какое-то отношение к тому, что в Храм ведут Шестого человека.

В гостиной воцарилась тишина. Я был так голоден, что с пищей давно покончил, и теперь размышлял, насколько безопасно будет себя раскрыть. По сути, оставайся я в человеческом облике, Крэгг давно сложил бы последний кусочек мозаики и понял, что я такое. Да и потом, с Дхассом они знакомы. Значит, риск не столь уж и велик. Да и потом — меня приняли как гостя, не пожалев ни лучшего куска еды, ни лучшей постели. Конечно, для орков такое поведение в порядке вещей, но вот для неискушённого меня — отнюдь нет. Что ж, была не была…

— Ваши рассуждения почти верны, Крэгг, — осторожно начал я, — но по причинам, от вас не зависящим, вы всё-таки не смогли… разгадать картину в полной мере.

— То есть? — вежливо уточнил орк.

— Я и есть тот самый человек, которого ведут в Храм.

Надо отдать должное оркам: они не засмеялись. Хотя для непосвящённого такое заявление было равносильно бреду. Даже самая сильная иллюзия не смогла бы заставить человека выглядеть как таисиан. По крайней мере, до первого физического контакта.

— Не мог бы ты, — аккуратно подбирая слова, сказал Крэгг, — предоставить более… хм… веские доказательства своим словам?

— Конечно, — сказал я, поднимаясь на ноги, — ваше желание вполне закономерно.

Выйдя не середину комнаты, я вскинул руки и позволил себе обратиться в человека. Процесс был на удивление тяжёлым, исконная ипостась возвращалась медленно, неохотно, толчками. Наконец, процесс был завершён.

Кажется, мне наконец-то удалось удивить орков. Пока они переваривали эту новость, я сделал несколько шагов. Ох, и давно же я не был в этом теле. С непривычки оно кажется таким тяжёлым и медлительным — то ли дело гибкий и проворный таисиан. Впрочем, моё тело немного изменилось — вес уменьшился, живот тоже подтянулся, стало больше мускулов. Ненамного — но всё-таки ощутимо. Очевидно, и моя человеческая ипостась немного переняла от обличья таисиана. Между прочим, по сравнению с остальными ящерами я был ниже ростом, но более крепко сложен. Мне было с чем сравнивать, я успел повидать таисианов и в Убежище, и в городе, и почти все они были выше меня. Однако даже физически хорошо развитые охранники, дежурившие у входа в Убежище, были скорее жилистыми, чем мускулистыми.

— Надо признать, это был непредвиденный поворот событий, — признал пришедший, наконец, в себя Крэгг, — могу ли я полюбопытствовать, что ты можешь как… кгхм… Носитель Великого знания?

— Спросите меня любую вещь, которой я знать не могу, — деликатно ответил я.

— Любую, говоришь… Каким камнем был инкрустирован трофейный кинжал, принесённый моим отцом с первого набега на пиратов-краснокожих?

— Белый топаз, — на ответ мне понадобилось секунды три, — вон там разве не он висит?

— Действительно, — улыбнулся орк, — а как насчёт…

— Сколько всего островов Тигрового Глаза? — спросила Глемма, до этого не считавшая нужным вступать в разговор, — признаться, этот вопрос меня всегда интересовал.

— Так, — здесь уже времени требовалось побольше, — десять обитаемых, еще столько же необитаемых, но с большой растительностью и богатой фауной и… сорок восемь пустых клочков суши.

— Какими силами обладала Святая Фалла и какие татуировки на лице она носила? — спросил Крэгг.

— Она обладала одновременно магией Огня и магией Земли, — здесь мне пришлось задуматься почти на минуту, орки не особо распространялись при других про свою богиню-покровительницу, — татуировки на лице она не носила, была татуировка на спине… Молния, идущая по всей спине.

— Что ж, убедил, — Крэгг поднял ладонь, признавая мои способности истиной, — но в таком случае возникает вполне закономерный вопрос. Как ты здесь оказался?

— К сожалению, мой статус не был секретом для одной весьма могущественной организации, — превращаясь обратно в таисиана, сказал я, — и в планы этой организации по никому не известным причинам не входит, чтобы я вошёл в Храм. Я, конечно, говорю, о Молчаливых Сёстрах.

Реакция была точная такая же, как и у всех тех, при ком я до этого упоминал о Сёстрах. Это был словно подсознательный рефлекс, на который никто иначе реагировать просто не мог. Затаённая, бессильная ненависть в глазах.

— Они уже пытались меня… нейтрализовать, — но потерпели неудачу. Тогда они изменили тактику — поймали моего друга и подчинили его разум, заставив солгать мне, чтобы изобразить предательство и таким образом ослабить меня. Я слишком поздно понял, что произошло. Я проник за своим другом и натолкнулся на них. Я вызвал их на бой — на моей стороне был милорд ректор, Высший маг огня, а потом нам здорово помогли эльфийка Винниэль и упомянутая орчанка Каэлла. Но на их стороне выступил преподаватель-предатель, принявший Магию крови из мести. Мы одержали победу и убили всех трёх, но это оказалось очередной ловушкой. Они наложили на себя… Пепельный заговор. Когда последняя Сестра пала, он начал работать… его сила окутала меня, рвало на части, а потом… — я закрыл глаза и опустил голову. Даже вспоминать о том, как меня рвала на части эта магия, было больно.

— Ну, так что было потом? — спустя минуту молчания поторопил меня Крэгг.

— А потом произошло необъяснимое. Что-то исказило магию, и она не убила меня, а телепортировала сюда. Причём я падал с огромной высоты. Мне пришлось спасаться, принимая водное обличье.

— И ты после такого смог себя восстановить? — поражённо спросила Глемма.

— Я тогда сам себе не поверил. И я почти уверен, что… мне помогли. Те, кто наблюдает за нами с небес… или ещё откуда-то… они мне помогли, — я заплакал, но не стеснялся этого, ибо это были слёзы благодарности моим неведомым спасителям, — сегодня утром я даже проверил, насколько мала было вероятность того, что мне это удастся, — мой голос упал до шёпота, — она оказалась нулевая. Я не должен был выжить после такого.

— Значит, тебя действительно берегут, — серьёзно кивнул Крэгг, — ну а дальше? К нам ты буквально завалился, мокрый от макушки до пяток. Ты вплавь добирался сюда от одного из островов?

— Да какое там, — вздохнул я. Оторвав ладони от лица, я увидел возле себя небольшое полотенце. Благодарно кивнув Глемме, я вытер лицо, — немного восстановив силы, я послал сигнал о помощи. И ответили на него трое орков, страстно желавших снять с меня шкуру и выгодно её продать.

Крэгг, до этого момента полностью владевший собой, встал, с грохотом отодвинув стул, и принялся мерить столовую шагами, яростно рыча. Потом он все же посмотрел на меня и натянуто произнес:

— Итак, знакомство для тебя с нашей расой… на исконно наших землях… началось с того, что с тебя попытались снять шкуру, — его переполнял гнев, дыхание было тяжёлым и прерывистым, — что ж, теперь я понимаю, почему ты был таким обессиленным. И всё же прошу тебя, — он приблизился ко мне почти вплотную, я мог почти в мельчайших подробностях рассмотреть два его белоснежных клыка, торчащих из верхней челюсти, — скажи, что с ними случилось что-то, что им не очень понравилось.

— Случилось, — ответил я, изрядно обескураженный молниеносной сменой настроения Крэгга, — мне удалось от них ускользнуть и добраться до побережья. А когда они меня догнали… я вызвал морского духа. И он забрал их с собой на дно. И я тебя уверяю, они сейчас очень раскаиваются в том, что избрали для себя такое ремесло.

— Это хорошо, — на лице орка появилось выражение злобного торжества, которое напугало меня ещё больше, мало того, он схватил меня за плечи, — это очень хорошо. Если бы ты только знал, как мы их желали изловить и судить, но увы… среди них был маг земли, хорошо умеющий заметать следы.

Однако, посмотрев мне в глаза и всё-таки увидев там искру страха, орк тут же отпустил меня. Он подошёл к окну и тихо сказал:

— Я приношу свои извинения, Дамиаш, за то, что напугал тебя. Но ты просто представить себе не можешь, как много вреда они успели нанести на материке. Они даже были объявлены во всеобщий розыск, и мало того — всегда действовали нагло и открыто, ну в разумных пределах, естественно, так что изловить их никак не могли. Думаю, не надо тебе пояснять, каким пятном на нашей расе они были. Впрочем, были — и хорошо. Пусть их теперь Святая Фалла судит. Так… что же было дальше?

— А потом дух моря доставил меня к этой деревне, — сказал я, невольно потирая плечи, — с огромным трудом я дошёл до домов и постучался в первую попавшуюся дверь. Ну а дальше вы знаете.

— Что ж, понятно. И что ты намерен делать дальше? — поинтересовался орк.

— С вашего позволения, сегодня я ещё отдохну у вас, слишком уж много сил отняли все эти события, — посмотрев на Крэгга и дождавшись его кивка, я продолжил, — а завтра помчусь в Краспаген. Мне надо увидеться со своим другом, у которого я так и не попросил прощения, и встретить остальных спутников. Они пошли просить помощи у одного из драконов, чтобы тот доставил нас к Храму.

— Дракона? — без эмоций спросила Глемма, видно, исчерпав свой лимит удивления на сегодня, — впрочем, ничего странного, если уж дело касается Храма и Шестого, то надо думать, что и дракон поднимет свою чешуйчатую задницу для того, чтобы сделать хоть что-то. Ладно, Дамиаш, ты пока можешь прогуляться по деревне. Нам с мужем надо поговорить.

Я послушно двинул на улицу — после сытного завтрака и длительной беседы страсть как хотелось проветриться. Выпал снег, и зеленокожие ребята играли в войнушку. Я же предложил им развлечение нового типа. Соорудив огромную ледяную горку с длинной полосой торможения внизу, я продемонстрировал орчатам, как ею пользоваться. Уже через минуту горка была забита до отказа, море радостных криков и возгласов заполонили всю деревеньку.

Весьма довольный собой, к вечеру я вернулся в дом Крэгга и Глеммы, где маленький Флаир, их сын, с увлечением рассказывал родителям о том, какую чудесную горку я им выстроил. Более того, когда горка им наскучила, они попросили меня выстроить им два ледяных домика, штаб-квартиры, что я с удовольствием и проделал, после чего полчаса с улыбкой наблюдал, как орчата обстреливают друг друга снежками. Поужинав с орками и пожелав им спокойной ночи, я отправился наверх.

Спалось мне немного беспокойно, в моём сне часто возникал Сайраш с виноватым выражением на лице, но его часто буквально выталкивала… Хранительница Мастерской… Это было более, чем странно.

Проснувшись утром, я сладко потянулся и… увидел перед собой Дхасса…

Глава 5.3

ГЛАВА 3. История Дхасса.

Мило улыбнувшись, я попытался вскочить и дать дёру, но орк цепко схватил меня за шею и пригвоздил к постели. Хватка у него была профессиональная — я не задыхался, но и пошевелиться не мог.

— Объясни мне, Дэмиен, — ласковым голосом начал Дхасс, — где тебе полагалось быть всё то время, пока мы отсутствовали?

— Но ты же не думал, что я целыми днями…

Дхасс слегка усилил хватку, надавив на какой-то шейный хрящ, в результате чего у меня на три секунды перекрылся поток воздуха. От такого обхождения глаза полезли на лоб, и я бешено забился в постели.

— Ещё раз! Где ты должен был находиться?! — вновь дозволяя мне дышать, прорычал орк.

— В Университете, — прохрипел я.

— Ну так а какого дьявола ты попёрся прямо к Сёстрам в лапы?! Прошлого раза было мало?! Излишек силы на мозги надавил?!

— Я был не один, — возразил я, — мне помог милорд ректор…

— Слава всему, хоть на это тебе ума хватило, — он приподнял вторую руку, явно собираясь в быстром темпе познакомить её с моим носом, — не хочешь сказать ничего напоследок прежде, чем я тебе покажу, как орки лечат дурь?

— У тебя же есть друзья, ради которых ты пойдешь на всё? — мне вдруг стало безразлично, ударит Дхасс меня или нет. Я сейчас отчётливо понимал, что, даже знай я всё наперёд, все равно не поступил бы иначе, — Сайраш стал мне первым таким другом в этом мире. И знаешь… Если бы я трусливо оставался в Университете после того, что узнал, то перестал бы себя уважать. И, наверное, тогда был бы вообще не достоин пытаться спасти Авиал.

Мои синие глаза без страха смотрели в его карие. Примерно двадцать секунд он не двигался. Затем с тяжёлым вздохом отпустил меня, отошёл к табурету, стоящему около двери и сел на него, прижав руки к вискам. Я же встал с постели, быстро заправил её, натянул куртку с сапогами и, усевшись на пол рядом, спросил:

— Может быть, тебе всё-таки пора объясниться?

Дхасс оторвал руки от висков и недоуменно уставился на меня.

— О чем ты? — очень неласково спросил он.

— Брось. Мне уже давно бы следовало догадаться, — начал я, аккуратно слушая инстинкт и подбирая слова, — с самого начала ты отвечал на мою язвительность… не так, как отвечал бы абсолютный незнакомец. Ты учил меня. Пусть скрытно, но всё-таки учил. Ты был первым из нашей группы, кто поверил мне до конца, хотя по определённым причинам это доверие не сразу стало обоюдным. Ты всегда оберегал меня, причем не просто, как объект, важный для сохранения. И сейчас ты поучал меня так, как всегда поучают старшие и опытные орки юных и зелёных. Я… я тебе напоминаю кого-то, верно?

Дхасс тихо зарычал. Я же искренне смотрел в ответ с пониманием и сочувствием. Наше совместное созерцание друг друга длилось больше минуты. По правде сказать, я начал догадываться об этом ещё в Синих Туманах. Но я так же понимал, что откровенничать при других на эту тему он ни за что не станет. А вот теперь, когда мы так удачно остались один на один…

Наконец он отвёл взгляд и, махнув рукой, сказал:

— А ладно, чего уж там. Мне следовало бы знать, что ты рано или поздно догадаешься, учитывая тот факт, кого ты мне напоминаешь…

Дхасс поднял голову, в его глазах, смотрящих куда то вдаль, мерцал подозрительный блеск. Блеск горечи от того, что однажды случилось непоправимое…

— Четыре года назад мой младший брат Дменн должен был выступать на ежегодных состязаниях орков, достигших своего совершеннолетия. Претендентам предлагается семь испытаний. В них входят: бег, метание ножей, следопытство, стрельба из лука, рукопашный бой, плавание и… ты удивишься, но седьмое — это соревнование по выпивке. Претенденты сходятся со всех островов в клан Кровавого Сердца, который традиционно проводит испытания. Согласно легенде, именно этот клан был детищем Святой Фаллы, которая объединила враждующие тогда кланы под одно знамя и в один дом и связала орков и всех их потомков клятвой, по которой орк не имел права поднимать руку на орка. Конечно, есть оговорки, но суть в том, что орки после этого действительно стали единым народом, и даже тот факт, что многие после переехали обживать новые острова, не сломил нашего единства. Но я отвлёкся…

— Извини, что перебиваю… а за что ты получил свои татуировки? — поинтересовался я.

— За рукопашный бой. Дменн тоже наверняка получил бы татуировки именно за этот тип соревнований.

Братец очень готовился к предстоящим состязаниям. Я тренировал его так, что по вечерам у него едва хватало сил доползти до кровати и уснуть мёртвым сном. Но он был хорош. Невероятно хорош. Я до сих пор верю, что победа осталась бы за ним. Но судьба решила распорядиться иначе.

Мы, как и все претенденты, прибыли на соревнования за день до начала. Нас, сопровождающих, разместили по домам, а вот претенденты должны были провести эту ночь в казарме.

Дменн, как и ты, был невероятно спокойным и рассудительным…

С этим утверждением можно было и поспорить. В конце концов, именно собственный гнев так подвёл меня во время последней схватки с Сёстрами. Но делать это сейчас, когда с таким трудом удалось вызвать орка н откровения, не хотелось.

— По словам очевидцев, один хлипкий орк всё время довольно зло шутил и язвил, — продолжал тем временем Дхасс, — какое-то время его терпели, но всё-таки он, неуважительно высказавшись о чьём-то клане, перегнул палку. Дменн сразу же встал и, подойдя к нему, потребовал извиниться перед оскорблённым, на что получил ответ в нецензурной форме. Тогда он, недолго раздумывая, взял его за грудки и швырнул на пол. Шутник тотчас вскочил и накинулся на Дменна, но мой тренированный братец надавал ему таких тумаков, что уже через минуту последний запросил пощады. Это было особенно унизительно, учитывая, где и с кем он сейчас находился. И он придумал изощрённый план мести.

К огромному сожалению, он владел Магией огня. Ещё ребёнком проявились его способности, и он уехал учиться в одну из магических школ. После пытался поступить в университет, но провалился. Однако же в школе непонятно каким образом он сумел найти и выучить то самое заклятие, которое едва не погубило тебя в Порт-Охрасе — Злое Эго.

На следующий день начались испытания. Брат, тренированный лично мной, в первых трёх испытаниях занял второе место. Между прочим, если бы кто-то из претендентов занял второе или третье место во всех типах соревнований, то они тоже могли получить татуировки как разносторонне одарённые. И вот наступило четвёртое испытание — стрельба из лука.

На лице Дхасса удивительным образом смешались ярость и печаль, руки сами собой сжались в кулаки…

— Дменн выступил просто превосходно — ему удалось поразить все десять мишеней по требуемым условиям. Хлипкий давно провалил это испытание, как, впрочем, и предыдущие три. И вот настала очередь следующего. Его звали Меннг. Дменн обошел Меннга в предыдущих трёх испытания, что явно вызвало гнев и зависть у последнего. И тут сыграл свою подлую роль хлипкий. Он, как я уже много позже понял, незаметно наложил заклятье Злого Эга на Меннга, и тот, целившийся в мишень, внезапно развернулся и, произнеся всего одну фразу — Ненавижу! — выстрелил в Дменна. К такому не был готов даже он. Стрела попала ему в глаз и пробила череп насквозь. Смерть была мгновенная. Несчастный Меннг, понявший, что он натворил, бросил оружие и упал на колени, не шевелясь — за такой подлый поступок его имели право лишить жизни на месте.

И лишили бы — но вмешался один из судий, орк по имени Сенсат. У него невероятная способность постоянно знать, лжёт ли его собеседник или говорит правду. Побеседовав с Меннгом, Сенсат понял, что произошло. И все претенденты подверглись жёсткому допросу. Хлипкого вычислили. С Меннга были сняты все обвинения. Но потом он всё равно приходил к нам в деревню и выражал готовность стать заменой. Это один из наших обычаев — если убийцу не казнили, то одним из вариантов его наказания могла быть пожизненная ссылка в семью на место того, кого он убил. Он должен был стать полноценной заменой — делать то же, что и убитый, говорить и прочее…

В этот момент его лицо исказила гримаса бессильной злобы. И я понял, что он сейчас, как и тогда, видит перед собой Меннга, стоящего на коленях в униженном поклоне и готового исполнить свой долг. И, снедаемый печалью и яростью от смерти брата, Дхасс тем не менее понимает, что юноша ни в чём не виноват, и… Дменн бы этого не одобрил.

— Разумеется, мы отказались, ведь его непричастность к произошедшему была доказана. Но все равно этот случай кардинально переменил его жизнь. Когда в нём через год пробудились силы магии земли, Меннг посвятил себя некромантии. Не прошло и трёх лет, как он уже успел заработать себе имя как один из самых лучших некромантов своего времени. Сейчас он единственный практикующий орк-некромант во всём Старом Свете Авиала, и как бы не последний некромант вообще, потому как от двух предыдущих уже третий год нет никаких известий, а четвёртый год назад отошёл от дел, сославшись на старость и немощность. Королевская Власть, насколько мне известно, выделила ему небольшой домик и пожизненное содержание в Столице.

Это было весьма неожиданное заявление. Как я понял по Университету, некромантов Церковь очень не жаловала. И вариант развития событий, когда те под конец жизни погибали во время очередного задания, их очень даже устраивал. Наверняка здесь не обошлось без вмешательства милорда ректора Эльтеко Нейтти.

— Хлипкого же ждала суровая казнь, — продолжал орк, — если бы он набросился на Дменна и убил его своими руками в хотя бы относительно честном бою — ему бы подарили легкую смерть. Однако за такую подлость, как убийство чужими руками и попытку уйти от ответственности ему пришлось расплачиваться куда более мучительно. Прежде всего — его очень долго пытали. Одной из самых простых — но самых жестоких пыток — не давая спать. Стоило ему сомкнуть глаза хоть на минуту — как дежурный издавал громкий хлопок возле самых его ушей. Это продолжалось две недели. Должен признать, даже у меня, увидевшего его через это время, мелькнула искра жалости — он не понимал, что происходит, взгляд его был безумен, он не сопротивлялся и не выказывал никаких признаков активности.

Его отвезли на комариный остров. Это адское место нашего архипелага, ибо там находятся несметные полчища комаров. Это один из самых жутких способов казни — приговорённого привязывают к дереву так, чтобы тот не мог пошевелиться, и оставляют там. В течение суток комары сосут его кровь. Обычно суток хватает для того, чтобы от живого на следующий день осталась пустая оболочка. Когда же мы пришли на следующий день туда, чтобы забрать тело и похоронить его — ибо один из наказов Святой Фаллы таков, что даже самый мерзкий грешник и опустившийся преступник имеет право на погребение, дабы мог он предстать перед Высшим Судом чести — на его лице была гримаса ужаса, а в животе — огромная дыра. Как будто гигантский комар прокусил ему брюхо и в несколько присестов высосал его содержимое. Мы, разумеется, поспешили убраться оттуда…

С минуту орк молчал. Видно было, что воспоминания разбередили старые раны и вызвали боль. Но все же выговориться ему было нужно. Так будет лучше и для него, и для меня.

— Вот какова моя история, Дэмиен, — подняв голову, сказал Дхасс, — ты невероятно похож на него. Я заметил это ещё в первый день нашего знакомства, когда ты взял в руку нож и застыл на пару секунд, с удивлением смотря на него… и понимая, что когда-то уже держал это оружие в руке. А затем сходство стало проявляться всё чётче. Вы совершенно одинакового роста. Похожи комплекцией — Дменн тоже был невысок, но крепко сбит. У него были синие глаза — тоже огромная редкость среди орков. По этому поводу между родителями был отдельный скандал, — с грустной улыбкой сказал он, — Дменна даже носили к одной из провидиц, которая успокоила мою семью, сказав, что один из предков по отцовской линии был человеком, и у него были синие глаза. Волосы у него были не чёрные, а тёмно-пепельные. Такой же пытливый ум. Такой же колючий язык. Даже имена ваши похожи. Я не удивлюсь, если узнаю, что ты — его реинкарнация.

— Мне очень жаль, Дхасс, но это невозможно, — прошептал я, пытаясь переварить услышанное, — если ты говоришь, что эти события происходили четыре года назад — то это не может быть правдой. Ведь в это время я уже родился в своем мире.

— А скажи мне, если бы ты хотел себе татуировку — что бы это было? — внезапно спросил орк.

— Татуировку? — ошарашенно повторил я, — а почему ты спросил? Ну не знаю, мне никогда не импонировала мысль сделать рисунок на своей коже, но… наверное, ящерицу.

— Меня это не удивляет — Дменн тоже хотел себе ящерицу. Сомнений больше нет.

— Не буду с тобой спорить, хотя временные потоки с тобой категорически не согласны. Ладно, спасибо за доверие, но… я, пожалуй, пойду..

— Куда это ты собрался? — уже более привычным тоном спросил меня орк.

— Как куда? Я должен вернуться в Краспаген и…

— Никуда ты не пойдёшь. Я уже связался с остальными — они направляются сюда.

— А как же Сайраш?

— Райлисс пообещал найти его. Он тоже будет здесь, ты поговоришь с ним, не переживай…

Однако сказал он это, немного опустив взгляд. Я подошёл к нему и ответил:

— Просто имей в виду. До тех пор, пока я не поговорю с Сайрашем — можешь даже не рассчитывать на то, что я полечу на драконе в Храм.

Глава 5.4

ГЛАВА 4. Новая угроза.

Я решил пройтись по берегу моря. Ещё в своем мире пребывание возле любого источника воды всегда хоть и чуточку, но помогало собраться и сконцентрироваться. А мне предстояло дать себе немало ответов на многие вопросы.

Вопрос первый — что я буду делать, если дракон и моя команда прилетят без Сайраша? Я, конечно, сказал, что никуда не полечу без него — но это было сказано лишь ради того, чтобы не сдавать сразу всех позиций. Гнаться потом в Краспаген и разыскивать Сайраша будет невероятно глупо, особенно с учётом того, что придётся заставлять дракона ждать. Я уверен, что о моей встрече с Алаэрто уже известно всей их расе, как и о том, что мне, пусть и под воздействием Тёмного Эга, удалось ему хорошенько накостылять. Так что вряд ли он будет мне симпатизировать. Да и три месяца путешествий Вогнара, Мира, Миа и Ари пускать псу под хвост не хочется. Так что, если они прилетят без него, придётся отправляться дальше с огромным камнем на душе, надеясь, что в будущем судьба позволит нам встретиться хотя бы для того, чтобы просто поговорить. А шансы на это, учитывая, что мне предстоит сделать, крайне невысоки.

Вопрос второй — дух дуба пожертвовал собой ради спасения моей жизни. И какой же яркой чертой здесь проходит различие между живыми и духами. Я собственными руками уничтожил его дом. А он взамен пожертвовал даже не своей жизнью — своей самой сутью, чтобы спасти меня. Это была не просто смерть — это была смерть-навсегда. Такой долг я просто обязан вернуть. Вот только на островах дубы не растут, да и время года не самое подходящее. Пока что приходится лишь надеяться на то, что на острове, где находится Храм, будет больше условий для того, чтобы посадить этот жёлудь.

Не меньше интереса вызывает и теория Дхасса о моей прошлой жизни в качестве его брата. Наше сходство для него настолько велико, что он теперь свято верит в то, что я — это новая жизнь Дменна. Хотя есть одна мысль, которая подтвердила бы догадку Дхасса. Это — разная интенсивность временных потоков. То есть, например, в моём мире проходит два года, в то время как в мире Авиала — только год. Однако, если принять эту теорию за истину, то по самым скромным подсчётам время в моём мире движется почти в пять с половиной раз быстрее, чем в Авиале. Мыслимо ли такое?

А почему нет — шепчет холодный разум. Разве ты не ощущаешь безмятежность идущей здесь жизни? Ты здесь всегда высыпаешься. Твои нервы стали бетонными. Ты успел обучить целый курс магии гипноза всего за три месяца. В этом мире все просто живут. Да, соревнуются, да, побеждают и проигрывают, однако же гонка жизни не превращается в абсурд, когда ты едва поднял голову с подушки — и вот уже снова ложишься в кровать. Когда воруешь у себя часы драгоценного сна для того, чтобы успеть сделать кучу ненужных вещей. Признай, Демьян, люди в твоём мире сами разогнали жизнь и время до невообразимой скорости. Спокойная золотая осень… длинная снежная зима… долгая, расцветающая весна… и безмятежное, полное жизни лето… все это описывали в своих рассказах многие писатели Золотого Века, однако в моём времени такого уже нет. И неизвестно, будет ли когда-нибудь…

На автомате я, прогуливаясь по берегу Студёного моря, опустился на огромный булыжник. Название морю было дано с иронией, ибо даже в суровые морозы температура воды не опускалась ниже десяти градусов. Что наверняка было на руку многим «моржам», коих среди орков, особенно тщательно следивших за здоровьем тела и духа, было немало.

В голове возник ещё один вопрос — после того, как я услышал более полную историю Храма, мне стало очень интересно, почему не вошёл пятый? Ему что-то помешало, или он сам отказался? И, если уж на то пошло, что умели мои предшественники? Наверняка тоже какие-то уникальные способности. И, что самое ужасное, их души всё ещё там. Самый первый страдает уже больше двухсот лет. Это надо прекратить. Не знаю почему — но впервые с момента появления в Авиале у меня возникла святая уверенность, что я смогу пройти Храм. Аорташ при исцелении дал моему разуму установку — это надо сделать. А теперь я смело говорю сам себе — я могу, и более того, я хочу это сделать. Я хочу, чтобы это закончилось! Я хочу, чтобы жители этого мира, которые ничуть не хуже! жителей моего собственного, перестали с ужасом вздрагивать, стоит кому завести разговор о Храме. Если на мне это должно закончиться — пусть будет так.

За своими мыслями я совершенно не заметил, как у меня появился собеседник. К валуну подошёл одетый в тёплые меха орк. Он, как и я, был невысок, но, в отличие от меня, худощав. Никакой огромной мускульной силы, присущей практически всем представителям этой расы, не было и в помине. Но в его карих глазах неуловимо светились мудрость и разум.

— Я помню этот взгляд, — сказал он.

— Что вы имеете в виду? — удивлённо спросил я, — я помню всех орков, с которыми виделся и знакомился в этом мире, и вас среди них не было.

— Тебе это, конечно, покажется странным, но мы совершенно точно виделись. Хотя и расстаться нам пришлось при очень печальных обстоятельствах. Прошло четыре года — а я до сих пор помню этот рассудительный взгляд синих глаз. Пусть ты на меня смотришь сейчас через шкуру рептилии в прорезь вертикального зрачка — но душу-то не скрыть, Дменн…

— Интересно, — сказал я, внимательно смотря на собеседника, — Дхасс, конечно, рассказал, насколько мы похожи, но откуда вы можете знать наверняка? Да это и невозможно.

— Неправда, — с улыбкой сказал орк, как-то неуловимо знакомо сузив и без того не особо широкие глаза, — ты ведь наверняка обдумал слова Дхасса и допускаешь вероятность того, что это правда, не так ли?

Орк, обладающий удивительным даром чувствовать, кто говорит правду, а кто лжёт…

— Вас зовут Сенсат, верно? — неприветливо спросил я, отступая ещё на шаг.

— Весьма проницательно, — бесстрастно ответил тот, — да, это я. Уже почти пятнадцать лет как главный судья состязаний молодых орков.

— Вы пришли для того, чтобы сказать мне, как я похож на Дменна? Я это и так уже понял, вы потеряли время.

— Нет, не только, — сказал орк, однако не стал пояснять, что он имеет в виду.

Я молчал. Что я мог сказать, по сути, живому детектору лжи? Ничего. И по этой причине мне не очень хотелось продолжать разговаривать. Но и выглядеть невежливым тоже не хотелось.

— Для орка у вас довольно странное имя, — сказал я для того, чтобы сказать хоть что-то, ибо от того, что этот орк в полной тишине пялился на меня, мне было очень не по себе.

— Да… должно быть потому, что я не изначальный орк, — сказал с лёгкой улыбкой Сенсат.

— А кем же вы были?

— Человеком, — лаконично ответил он.

— А что…

— Встреча с орками для меня оказалась судьбоносной. Я понял, что именно их образ жизни для меня оказался наиболее родным. Мы провели обряд в одном из храмов Святой Фаллы — и вот я орк.

— Но почему?

— Вероятно, по той же причине, по которой ты стал таисианом, — лукаво сказал Сенсат, — в моей жизни наступил кризис, который нельзя было преодолеть, оставаясь тем, кем я являлся. Знакомый орк порекомендовал провести ритуал, и он окончился успехом.

— Вообще-то я вам не говорил, при каких обстоятельствах стал таисианом, — совсем уж неприветливо пробурчал я.

— А ты думаешь, твои обстоятельства так сильно отличаются от прочих? — с улыбкой спросил Сенсат, — в ситуации, когда претендент готов изменить всё, что у него до этого было, как правило, он сильно разочаровывается в своём мировоззрении, и его жизненные ценности терпят крах. Да, пути, по которым они приходят к такому итогу, могут разительно отличаться, но между всеми претендентами намного больше общего, чем кажется на первый взгляд.

— Скажите, а почему вы хотели со мной познакомиться? — спросил я, решив во избежание вопросов с его стороны начать задавать свои.

— Вообще-то изначально я шёл искупаться, — невозмутимо ответил орк, начиная снимать с себя одежду, — но потом увидел тебя и решил познакомиться. Тем более, как мне стало вчера известно, — продолжил он, разуваясь, — ты очень услужил нашему племени, отправив на морское дно трёх не самых лучших его представителей.

В конце концов, оставшись в одних штанах, орк слегка закатал их и бодро побрёл в воду. Дойдя до пояса, он глубоко вдохнул и погрузился до шеи.

— Не желаешь присоединиться? — спросил он меня, — отлично бодрит.

— Да боюсь, мне, как хладнокровному, это будет не слишком полезно.

— Не выдумывай, — усмехнулся он, — как хладнокровному тебе будет неполезно гулять в мороз без одежды. А это купание взбодрит и освежит тебя не хуже, чем меня. Да и потом, что ты за маг воды, если даже искупаться боишься?

После его слов море стало мне казаться не таким уж холодным и неприветливым. Мало того, я ещё ни разу не погружался в воду в этом облике, а между тем, по словам Сайраша, купание — самое любимое времяпрепровождение расы таисианов. Решившись, я снял куртку и сапоги и тоже осторожно пошёл в воду. Всё же было достаточно холодно, ещё не дойдя до глубины уровня колена, я уже начал дрожать зубами. Поняв, что так мне с места не сдвинуться, я, не задумываясь, нырнул и поплыл.

Да, это и в самом деле было здорово. Холод, сначала тесной клеткой сдавивший мою грудь, отступил, и теперь я резво носился под водой, активно помогая себе хвостом.

— И как? — спросил Сенсат, когда я вынырнул.

— Бесподобно, — ответил я, снова ныряя. Вода, конечно, была мутновата, но мне это мало мешало. Инстинкт, радовавшийся вместе со мной, сработал на полную силу, освещая море далеко-далеко, гораздо дальше, чем я это обычно делал… и тогда… и тогда…

Бескрайние холодные просторы под хмурым небом, тянущиеся на много миль вдаль, нарушались чем-то странным. В семи днях пути плыло пять кораблей. Огромные судна быстро рассекали водную гладь прямо в сторону островов Тигрового Глаза. Надо дотянуться ближе, ещё ближе… И на носу корабля, идущего первого в клине пятерки, я увидел огромного краснокожего человека, одетого в дорогие меха и с серебряным шлемом на голове. Причём серебро… тоже было красное.

— Сенсат, выходи на берег, скорее, — сказал я орку, снова вынырнув, — у нас беда.

Тот поспешно вышел из воды вслед за мной. Одним движением руки я высушил сначала свою, потом его одежду.

— Спасибо, — поблагодарил орк, спешно одеваясь, — так что случилось?

— Когда я купался, мои способности внезапно сработали с огромной силой. И мне было видение. О том, что сюда кто-то плывет. Примерно в семи днях пути. Пять кораблей. Огромных. И во главе их был этот человек, — я приподнял руку и создал почти точную копию краснокожего.

Сенсат так и замер на месте. Но уже через несколько секунд он сказал:

— Нам надо срочно идти к Капитану…

Меньше, чем через час мы были дома у здешнего главного. Хозяин дома, капитан Гнекхан, с недоверием на меня посматривал. Основное занятие орков — это мореходство. Поэтому с давних времен вожаки островов стали называться капитанами. Главным управляющим органом, если его можно было так назвать, был Альянс Капитанов. Собирался он, впрочем, редко — только когда всему архипелагу угрожала опасность. Но мне казалось вполне вероятным, что Альянс будет собран снова в самом ближайшем времени.

— И всё-таки ещё раз, Дамиаш. Ты, — при всех несомненных плюсах орков обращение на «Вы» с вежливостью у них не коррелируется, — утверждаешь, что сюда плывет пять кораблей с краснокожими варварами?

— Да. Я маг воды, и, извините за отсутствие скромности, очень сильный. Я вошёл в контакт со Студёным морем. И я это точно видел. Корабли огромны, и шли они тяжело и глубоко — значит, около двухсот воинов там запросто может поместиться. И курс их лежит точно сюда.

— Но откуда ты можешь знать, что тебе это просто не привиделось? — допытывался старый моряк.

— Их ведёт этот человек, — я снова создал копию краснокожего варвара, облачённого в доспехи из красного серебра. Несколько секунд Гнекхан безмолвно разглядывал сотворённый мной образ.

— Это все равно кажется невероятным., - пробормотал он.

— Так что же я, по-вашему, выдумал его, — спросил я.

— Нет, конечно, — Гнекхан махнул рукой, после чего посмотрел на моего спутника, — Сенсат, а ты…

— Да, — кивнул головой орк, — он искренне верит в то, что говорит.

— Так! — я сердито встал, поняв, зачем капитан обратился к Сенсату, — давайте мы сразу с этим определимся. Либо вы мне верите, либо вы мне не верите! Я, в общем-то, не навязываюсь!

— Да верим мы тебе, извини нас, — сказал Гнекхан, склоняя голову в знак признания моих слов, — просто… снег летом — и то не был бы такой неожиданностью, как это. То, что у нас есть время — это хорошо. Сегодня я разошлю весть. Завтра здесь соберётся Альянс Капитанов. Ты там тоже будешь нужен — всех придётся убеждать так же, как ты сегодня убеждал меня…

Глава 5.5

ГЛАВА 5. Совет капитанов.

Тревожные слухи поползли по посёлку ещё до того, как я и Сенсат ушли от Гнекхана, а клич Созыва, прозвучавший сразу после нашего ухода, лишь подтвердил их. Когда я вернулся в дом Глеммы и Крэгга, они меня уже ждали. По их просьбе я рассказа всё ещё раз.

— Но, Дамиаш, — сказала Глемма, — сейчас же зима, и никто в здравом уме не станет снаряжать экспедицию длительностью более, чем в месяц. Может, ты всё же ошибся?

— К сожалению, мой дар никогда не ошибается, — развёл я руками, — Я, конечно, люблю иногда пошутить и разыграть, но и меру разумного знаю. Нет, Глемма, это факт.

— Значит, сюда плывет порядка тысячи человек, — задумчиво сказал Крэгг, — мы сможем за неделю собрать порядка трёхсот воинов. Этого должно быть достаточно.

— Я думаю, что и магической поддержки у них хватает, но с этим я справлюсь, — заметил я.

— Ты ни с чем справляться не будешь, — заявил сидевший здесь же Дхасс, — завтра прилетают Вогнар и прочие с драконом — ты садишься на него и летишь с ними в Храм. Хватит! Ты достаточно собой рисковал!

— То есть ты предлагаешь мне просто взять и забиться в нору? — спросил я. Но, увидев, что Дхасс собирается всерьёз спорить, поспешно продолжил, — но ведь сюда летит дракон. Дракон! Неужели не очевидны перспективы такого союзника? Плюс Ари. Вместе с ней при помощи моей пентаграммы мы запросто соорудим тайфун такой силы, что магам варваром придётся попотеть для того, чтобы его отразить.

— Даже не обсуждается. Это слишком опасно, — упрямо стоял на своём орк.

— Оставить орков наедине с этими варварами, для которых магия крови — ежедневная рутина, еще хуже. Пойми, вас даже не смерть ждёт. Они идут не славно биться. Им нужны жертвы для своих ритуалов, я уверен. Поэтому необходимо собрать все силы для того, чтобы отразить это вторжение.

— Я же сказал… — судя по тому, как налились кровью глаза орка, он начал терять терпение.

— Дхасс, я тебя прекрасно слышал — но пойми и ты! Я почти уверен, что с ними плывёт достаточное количество магов крови. Если мы поступим так, как ты предлагаешь сейчас поступить — то подпишем всем твоим соплеменникам сметный приговор. Я так не могу!

— Может, ты всё же нас недооцениваешь? — спросил Дхасс, — мы не одно столетие закрывали собой весь Старый Свет от набегов краснокожих пиратов. Сейчас к нам идёт враг, сильный, да, коварный, да, но нам это не впервой. Тем более, врасплох нас не застанут — благодаря тебе. Ты уже сделал много для нас.

— Скажи мне честно Дхасс, дело ведь не только в опасности? — я внимательно посмотрел на своего друга, — сколько раз я подвергался ею в этом мире — и до сих пор жив. Тут, вероятно, дело и в другом — Альянс Капитанов может не принять мою помощь, не так ли?

— Верно, Дэмиен, — Дхасс, не без опаски поглядывавший на Крэгга, который очевидно был не в восторге от моих рассуждений касательно их шансов выжить, с облегчением ухватился за новую тему, — гордость — это почти единственная ценность для нас. Орки никогда не унизятся до того, чтобы просить помощи у других.

— Значит, нам завтра придётся вместе их убедить, — твёрдо сказал я, — п посему — предлагаю разойтись по постелям. Как известно — утро вечера мудренее…

…Я снова стою в доме Гнекхана. Только теперь за столом собрались все вожди — капитаны Архипелага. И все они, не отрываясь и почти не моргая, смотрели на меня.

— Я понимаю, господа капитаны…

— Никакие мы тебе не господа! — прорычал сидевший напротив меня громила с татуировкой головы орла на лбу, — ближе к делу!

— Хорошо. Как я уже вчера сказал капитану Гнекхану, сюда движется орда варваров. Пять огромных кораблей, предназначенных для перевозки большого числа пассажиров. Ведёт их, — я создал вчерашний образ на столе, за которым они сидели, — вот этот человек.

Появление краснокожего варвара, одетого в красный шлем, заставило некоторых перемениться в лице. Вместо скептических и скучающих выражений на них появились озабоченность и серьёзность. Громила с татуировкой орла зарычал.

— Надо признать, я до последнего не верил, что это правда, — сказал один из орков, сидевший по левую от меня сторону стола — его татуировкой был серп луны, пронзаемый молнией, — это выдумать невозможно. Я знаю, кто это. И, к сожалению, догадываюсь, что ему нужно.

— Я сразу сказал вам — он не врёт, — вмешался Сенсат, — непонятно, зачем было это собрание. Только потеря времени.

— Решать глобальные проблемы всем вместе — один из наказов Святой Фаллы, — заметил Дхасс, — отсрочка была минимальна, зато теперь все твёрдо уверены в том, что надо делать.

— Значит, решено. Ты, — Гнекханн кивнул головой в мою сторону, — можешь идти. Вы двое, — кивнул он Дхассу и Сенсату, — позовите сюда Крэгга, Меллта и Пракха. Нам нужно знать, за какое время они приведут в порядок казармы при посёлке… Чего застыл, чешуйчатый? Сказано тебе — топай.

Я посмотрел на Дхасса и… не говоря ни слова, вышел из дома Гнекхана. Пока — лучше подчиниться.

— Не будет ли разумнее встретить их на кораблях? — услышал я голос одного из капитанов, уже закрывая дверь.

— Нет. Они хотят битвы — пусть и приходят. На земле у нас будет больше преимуществ, — ответил Гнекхан…

Остаток дня прошёл в хлопотах. Прочие капитаны почти сразу отбыли по островам — командовать дислокацией своих войск. Посёлок же гудел — несмотря на холодную погоду, все кинулись расчищать место в домах для того, чтобы принять туда первых прибывших. Таковые обещались на третий день — им было ехать дальше всего. Ближайшие же соседи планировали подтянуться за один день и провести ночь в казармах. Несмотря на лошадиное здоровье, ночевать в казармах больше одного раза зимой не рекомендуется даже оркам. С учётом того, что им ещё оружие на следующий день в руках держать.

Я вызывался помочь то тут, то там, но меня все игнорировали. Причём мне не отказывали прямо, но давали понять, что они прекрасно справляются собственными силами. Судя по всему, как я вчера ни пытался дипломатично донести до орков, что их ждёт вовсе не равный бой, они, вероятно, решили, что я их считаю слабыми и трусливыми. Вот оно, расовое различие. Что для меня разумная осторожность, то для них — трусость. Что для меня безрассудство, то для них — доблесть. В конце концов я плюнул на это безнадёжное дело и вновь пошёл к морю. Время у меня есть, еще успею их убедить. Однако на полпути я передумал и решил сходить посмотреть орочьи казармы.

Оказалось — зря потратил время. Окна были заколочены, двери заперты, ну а снаружи он выглядел как самый обычный деревянный дом. Фыркнув, я развернулся и пошёл обратно. Однако стоило мне сделать лишь несколько шагов, как над поселком показалась огромная тень. Через несколько секунд до меня дошло, что это дракон. Издалека было не очень хорошо видно, так что я лишь разглядел тёмно-багровое пятно, приземлившееся метрах в ста от поселка. Прикинув все за и против, я понял, что не очень-то соскучился по остальным членам команды (за исключением Миа, которую я тоже не раз вспоминал), но там мог быть Сайраш, так что пришлось идти.

Так получилось, что дракон приземлился между деревней и казармами. Вся команда помчалась искать меня в посёлок, так что, когда я подошёл к дракону, мы с ним оказались с глазу на глаз.

Опустив голову на лапы, дракон лежал, отдыхая от перелёта. За двадцать метров я достаточно громко кашлянул, привлекая к себе внимание.

— Не трудись, я тебя вижу, — сказал дракон, не поворачивая головы.

Даже трудно подобрать слова, которыми можно описать этого дракона. Если Алаэрто, тот, что бился с моим Тёмным Эго в Порт-Охрасе, был, можно сказать, обыкновенным зелёным, то этот и размером побольше, и на голове небольшие рожки, а на хвосте — шипы, по которым, как мне казалось, бегали маленькие искорки. Кроме того, более близкий обзор показал, что он не весь багровый. Его шкура причудливо складывается в узоры из красных, пурпурных, багровых и кровавых чешуек.

Я обошёл его со спины и встал перед мордой, так, чтобы он меня видел. Его вертикальные зрачки лениво посмотрели в мою сторону.

— Значит, это тебя ведут мои незадачливые друзья, убежавшие на твои поиски в деревню, в Храм тысячи и семи снов?

— Да. Меня зовут Дэмиен. Впрочем, полагаю, вам это уже известно, — ответил я. Честно говоря, не знал, как себя с ним вести. С одной стороны — после Алаэрто моё отношение к драконам было весьма и весьма настороженным. С другой стороны — мне предстояло лететь верхом на этом драконе. И совершенно точно уверен: убедить дракона использовать свою спину для подобных целей ещё труднее, чем духа.

— Харгос, — лениво представился в ответ дракон, казалось, потеряв ко мне всякий интерес. Однако инстинкт, довольно долгое время спавший, проснулся и подсказал, что меня изучают самым внимательным образом.

— Алаэрто говорил нам о тебе, — равнодушно продолжал дракон, — но он видел лишь твоё Тёмное Эго. К тому же он в достаточно большой степени мечтатель и идеалист. Я признаю, что посылать его было опрометчиво, он молод и неопытен, однако по-другому в тот момент мы поступить не могли. И всё же он выбрал самый топорный, самый грубый и самый рискованный способ решения проблемы. И, я полагаю, причиной тому стал его проигрыш. Признаться, твоё Тёмное Эго впечатляет. Алаэрто любитель поединков, но опыта драться с ледяными големами у него не было… и поражение его изрядно задело.

— И всё же, когда я очнулся, он предлагал мне свою жизнь, — сказал я, — и мне показалось, он не шутил.

— Да, он быстро понял, что поступил необдуманно, и таким образом усмирил свою гордыню. Впрочем, вероятно, это мало что изменило. Твоя раса привыкла цепляться за свои страхи, но и винить её в этом трудно, так как именно инстинкт страха в своё время обеспечил ей выживание, — он повернул голову ко мне и посмотрел прямо в глаза, — я ведь прав, не так ли? Скажи честно, ты меня сейчас боишься?

— Ну… я отдаю себе отчёт в том, что для того, чтобы схватить и разорвать меня на куски, вам надо затратить ничтожно мало усилий, — выдавил я из себя, — и всё же мне придется довериться вам в той степени, в которой доверяет Вогнар. Особенно с учётом того, что вы вряд ли часто носите других на своей спине.

— Здравый ответ, — одобрительно кивнул дракон, — ты не безнадёжен.

— Мне следует ещё кое-что вам…

— Тебе, — поправил дракон, — обращайся ко мне на ты.

— Как скаже…шь. Тебе следует знать ещё кое-что, — я коротко пересказал дракону о нашествии, — и вся беда в том, что я не могу их убедить принять мою помощь.

— Да… любопытная ситуация. И здесь я даже больше соглашусь с тобой, нежели с ними. Честь, слава и доблесть — это всё почётно и замечательно, но надо оставаться и реалистом. А реальность такова: прав тот, кто выжил. Если, конечно, в твои планы входит оставить после себя потомство и сделать место, где им предстоит расти, хотя бы чуточку лучше, — в этот момент глаза дракона странно заблестели, — поэтому я сделаю всё, пойду на любые унижения, облечу весь мир и смету все преграды на своём пути ради того, чтобы иметь возможность вернуться домой и обнять своих детей.

Он замолчал. Мне тоже ничего не хотелось говорить. Потому что в голову настойчиво лезла непрошеная мысль. Если дракон настолько откровенен со мной, простым смертным, то это означает лишь одно: он уверен, что я умру. И по этой причине никому и никогда не расскажу того, что здесь услышал…

— Но орки, — продолжал тем временем Харгос, — это племя, если так можно выразиться, иного сорта. Честь, отвага, мужество — для них эти понятия — высшая ценность, предать которые — значит, предать свою суть. Но, как мне думается, ты просто не до конца объяснил им, что именно их ожидает. Вот ты — скажи мне, максимально просто — что их ожидает?

— Сюда плывёт пять кораблей краснокожих варваров. Я не знаю, что они затеяли — но их целая тысяча. Я больше, чем уверен, что один из кораблей под завязку гружён рабами и магами крови. Битва окончится, даже не начавшись. Несколько жертвоприношений — и всё войско будет парализовано и взято в плен.

— Магия крови? Да, это сила, с которой стоит считаться. Это универсальная магия, в том плане, что пользоваться ею может каждый желающий, и при этом она одинаково опасна для всех. Ну? — он требовательно посмотрел на меня, — вот это ты им сообщил? Сообщил, что честного и славного боя не будет? Сообщил, что их ждёт участь раба, зарезанного на жертвенном алтаре?

— Ну… в общем, нет, — признал я, — я упоминал, что у них есть маги, но на этом внимания не заострял.

— Ну, тогда не мне теперь говорить, что надо делать? И, поверь, тогда они не только тебя — они и меня попросят вступить в бой.

— А ты им поможешь? — спросил я.

— Согласился же я помочь твоим друзьям, — резонно ответил дракон, — помощь получить всегда можно и возможно. Надо только правильно попросить…

В это время сзади послышались шаги. Судя по всему, моя команда, не найдя меня в деревне, решила вернуться к дракону.

Райлисс и Миариали доброжелательно улыбнулись, Вогнар тоже смотрел на меня довольно радушно, а вот близнецы лишь сухо и сдержанно кивнули. Причём Вогнар, идущий рядом с Дхассом, явно имел намерение донести до меня определённую информацию.

— Вогнар, мне кажется, я знаю, что ты хочешь сказать, — грустно сказал я, — да, очередной раз я столкнулся с Сёстрами и подверг свою жизнь опасности. Но ты уже успел меня изучить и должен понимать: если бы я поступил иначе, то перестал бы себя уважать.

— Здесь на самом деле твоя вина намного меньше, чем моя, — покачав головой, ответил командир, — я должен был предвидеть, что Молчаливые Сёстры не успокоятся и затеют что-то подобное, я должен был предложить Сайрашу укрытие, где он был бы в большей безопасности.

— Кстати, где он? — спросил я. И, обведя их взглядом, понял, что Сайраша здесь нет. Вогнар ничего не ответил, только грустно вздохнул.

— Дхасс… ты же сказал, что вы его подберёте, — прошептал я орку, — ты же обещал, что я его увижу. Зачем ты меня обманул?

— Не ломай трагедию, Дэмиен, — сухо сказал Мираэль, — Краспаген находится в дне пути от Столицы. Даже с учётом того, какую миссию мы выполняем, дракону все равно нежелательно показываться в Старом Свете. Тем более — так близко от Столицы.

— Я сообщил милорду ректору о том, где ты, — сказал Райлисс, тоже виновато опустив глаза, — но пойми сам — время поджимало. Мы просто не успели. Может быть, он что-нибудь придумает…

— Ладно, — сдавшись, вздохнул я, — тогда давайте решать другие, более насущные вопросы. Вы уже в курсе о вторжении?

— Конечно, — сказал Вогнар, — Дхасс нам уже всё рассказал.

— И что, мы поможем оркам? — осторожно спросил я.

— Я бы тебе солгал, если бы сказал, что в восторге от этой идеи, — честно признал Вогнар, — но вторжение варваров, даже в такой, если так можно выразиться, разведке боем — не менее важное событие для Старого Света. Так что я дозволяю тебе принять участие в обороне Архипелага. Ты реализуешь свои способности Высшего мага воды — а мы уже все проследим за тем, чтобы с тобой ничего не случилось.

— Тогда вам сейчас нужно возвращаться в деревню. А я схожу к морю, возможно, теперь, когда их корабли стали ближе, мне удастся вытянуть больше информации…

Глава 5.6

ГЛАВА 6. Подготовка.

— Дэмиен, тебе силы-то хватит на такой сложный магический акт? — с беспокойством спросила Миариали, когда мы подошли к берегу моря.

— Конечно, хватит, — сказал я, принимая облик человека и включая интуицию. Так, готово. Касаюсь руками воды и снова сливаюсь с морем. Мой интуитивный взор заскользил навстречу захватчикам… Магия воды, работая в паре с интуицией, позволила мне увидеть гораздо больше, нежели случайные вспышки инстинкта таисиана. Как я и предполагал, один из кораблей был заставлен жертвенниками, а его трюмы забиты рабами.

Другие корабли тоже мало радовали. Экипаж, из которого они состояли, был весьма умелыми воинами и лучниками. Но довольно. Я и так подкрался очень близко, как бы меня не засекли.

Я вышел из транса. Миа взяла меня за руку и помогла встать.

— Ну, и что там? — взволнованно спросила она.

— Как я и думал. Корабль, набитый магами крови. Если орки встретят это сами — то у них нет шансов. Пошли в деревню. Мне надо им кое-что сказать…

— Уже испокон веков наши храбрые воины защищали собой Старый Свет. Ни одно войско не смогло пробить наши рубежи, — вещал Гнекхан с небольшой возвышенности, — и теперь, когда на нас плывёт новый враг, мы не отступим. Мы одолеем их, как побеждали многих до них, и сделаем это сами…

Моя команда стояла в стороне и без особой радости смотрела на Гнекхана. С другой стороны лежал Харгос и снисходительно поглядывал на капитана. Дракону было позволено ненадолго остаться в деревне — можно подумать, ему это было больше всех надо, мелькнула у меня в голове мысль, — но за своё пропитание он должен был отвечать сам. Впрочем, его это не беспокоило, так как старшие драконы возрастом более пятисот лет имели замедленный метаболизм, и это давало им полезное свойство наедаться впрок. Что он наверняка и проделал перед тем, как отправиться сюда.

Я прошёл мимо стоящих орков, влез на возвышенность и самым бесцеремонным образом прервал Гнекхана. Многие от такой наглости разинули рты, но я, изо всех сил борясь со смущением от такого несвойственного поведения, заставил себя говорить.

— Приношу извинения за свою бесцеремонность, но я обязан донести до вас следующую информацию, — сказал я, многократно усилив свой голос магией иллюзий, — мне удалось снова проверить корабли врагов, и к сожалению, вынужден сообщить, что один из них до отказа нагружен магами крови. Хотите знать, что это означает? Подплывёт корабль с ними, они сделают несколько жертвоприношений — и все, слышите, все! без исключения будут в их власти! Не будет честного боя! Вы, как безвольные куклы, пойдёте на их жертвенники! Вот какое будущее вас ожидает! Я предлагаю вам свою помощь не для того, чтобы унизить вас. Я владею магией, которая противостоит Магии крови — Магия слёз. Но она всего лишь уравняет шансы. Я предлагаю вам свою помощь только для того, чтобы у вас был равный и честный бой! Поймите, сейчас вам нужны все силы, иначе вас ждёт нечто худшее, чем смерть в бою — смерть от ритуального ножа. Вы этого хотите?!

Несколько секунд стояла тишина. Даже Гнекхан, собиравшийся столкнуть меня обратно вниз, стоял и молчал. Затем в толпе послышались крики:

— Нет, такой судьбы нам не надо!

— Раз он так говорит — так пусть делает!

— Так может, и дракон нам поможет?

— Да, точно! Дракон, ты нам поможешь?

Я стоял и поражённо наблюдал, как орки обступили дракона и просили у него помощи. Вот уж действительно, правильная мотивация творит чудеса. Более унизительной смерти, чем от ритуального ножа, для этих бравых воинов на свете не существовало, так что неудивительно, что они всеми силами пытались её избежать.

Когда я слез с камня и пошёл к своей команде, меня нагнал Гнекхан.

— Горланишь ты, парень, красиво, — процедил он, подозрительно на меня поглядывая, — а вот скажи мне — не слишком ли смело говорить, что в одиночку сможешь сдержать целый корабль магов крови?

— А это законный вопрос, Дэмиен, — Вогнар посмотрел на меня, — ты — парень одарённый, но полсотни магов крови — это полсотни магов крови. Как ты планируешь их сдерживать?

— Я создам пентаграмму конвергенций для того, чтобы увеличить свою силу, — принялся пояснять я, — кроме того, я приму водное обличье. Такое перемножение создаст огромный магический эффект. Помимо этого, каждый акт магии крови требует саму кровь. А кровь, своя или чужая, имеет свойство рано или поздно заканчиваться. Магию же слёз можно творить практически непрерывно. Так что да, задача вполне посильная.

— Дэмиен, а ты помнишь, что с тобой случилось, когда ты в прошлый раз пытался использовать облик водного духа? — спросила Ариэль.

— Конечно, я это предусмотрел, — сказал я, — Миа, мне кажется, я знаю, как ты могла бы задействовать свои навыки. Могу ли я просить тебя удерживать мой разум в сознании, пока я буду в водном облике?

— Конечно, можешь, — с готовностью сказала эльфийка, явно заинтересовавшись, — мне такая задача вполне по силам, я справлюсь…

На том и порешили. Прочие орки без устали готовились к наступлению, и к моим предложениям о помощи стали относиться более благосклонно. А работы хватало. Прибывало всё больше орков, и всех надо было размещать, кормить. Оружие и доспехи, на зиму упрятанные подальше от влаги и ржавчины, так же требовалось приготовить, начистить и наточить. Несколько умельцев даже умудрились сладить требушет и собрать несколько подходящих камней. К концу четвёртого дня в комнатке, которую мне выделили Крэгг и Глемма, ночевало ещё трое орков. Вопреки распространённым стереотипам, по ночам они совершенно не храпели, так что спокойно спать ночью ничего не мешало. У одного из них была татуировка — птица-феникс на груди.

— За бег, — увидев мой любопытный взгляд, гордо пояснил орк. Затем последовала история её получения, в течение которой все разговорились и познакомились. Они с огромным интересом выслушали мои приключения, а потом один из них спросил:

— Скажи, а тебе-то какой резон защищать Архипелаг? Тут твоя родня или друзья?

— А чем, собственно, вызван такой вопрос? — осторожно поинтересовался я.

— Интересно. Обычно мы сами всегда отражаем все набеги. А тут такая настойчивая помощь со стороны, — заметил орк.

— Ну что ж, отвечу. Орки, с которыми я встречался ранее, произвели на меня очень хорошее впечатление. Ну… за небольшим исключением, — уточнил я.

— Да, с этой поганой троицей ты нам здорово услужил, что и говорить, — орк протянул мне руку, и я растерянно её пожал, — знал бы ты, сколько они нам крови попортили.

— В любом случае мне противно даже допустить, что маги крови поведут кого-то на жертвенники, как безмозглый скот. Да и, чего греха таить, мне ненавистна сама мысль о том, что где то творится магия крови. Я был наделён великим даром — Магией слез. Так не для того ли, чтобы нейтрализовать магию крови везде, куда дотянусь?

— Сильный ответ, — сказал орк с фениксом, снова пожимая мне руку, — заслуживает уважения.

За два дня до вторжения случилась огромная радость. В деревню прибыла необычная делегация. Возглавляла ее эксперт-телепортант Ханья Хинаки, преподаватель Университета и моя бывшая коллега. Сопровождали же её Каэлла, Дрокк, Дретт и ещё четверо незнакомых мне орков, вернувшиеся для того, чтобы помочь своим родичам обороняться, и так же… Сайраш. Когда Каэлла получила сообщение о том, что на одном из островов появился таисиан-маг воды, предсказавший великое нападение, она не поленилась разыскать Сайраша и позвать его с собой. Как выяснилось, орки попросили милорда ректора отпустить их домой и посодействовать тому, чтобы это произошло быстро. Ввиду этого Ханья временно приостановила занятия и помогла всем добраться до Архипелага.

Наконец-то. Наконец он стоит передо мной, опуская в пол виноватые жёлтые глаза. Наконец-то я могу подойти к нему, обнять его и сказать самое главное.

— Прости меня, друг мой. Прости за то, что усомнился в тебе. Прости, что поверил в эту мерзкую ложь, — шептал я, обняв его так сильно, как никогда ещё никого не обнимал.

— И ты прости меня, — прошептал он, обнимая меня в ответ, — как же больно было жить всё это время, зная, как ты страдаешь. Как я рад, что этот груз, наконец, спал с моих плеч.

На нас никто не смотрел, да и нам был совершенно безразличен окружающий мир. Мой друг снова со мной, а это значит, что теперь мы сокрушим всё, что попытается нас разлучить.

За день до вторжения меня посетила ещё одна интересная мысль. Разыскав капитана Гнекхана, я спросил его:

— Скажи, пожалуйста, Гнекхан, мне такую вещь. Требушет — это, конечно, хорошо, и свою роль он ещё сыграет. Однако было бы неплохо иметь и взрывчатку. Имеется у вас такая?

— Разумеется. Ты что же думаешь, орки настолько отсталый народ, что даже порох делать не умеют? — фыркнул он.

— Тогда у меня просьба. Набейте им один бочонок и присоедините к нему фитиль и верёвочные ручки. Если у нас есть дракон — то он может с воздуха сбросить на них бочку с взрывчаткой. Если нам повезёт — таким образом мы уберём один из кораблей.

— А почему только один? — спросил Гнекхан, — боя мы не боимся, но если есть возможность…

— Потому что у них полный корабль магов, которые более чем наверняка умеют быстро соображать, — покачал я головой, — и как бы внезапны и эффективны не были такие сюрпризы, срабатывать они будут только один раз.

— Да, здесь ты, наверное, прав, — кивнул орк, почесав затылок, — хорошо, на кораблях должно было ещё остаться. Завтра всё будет готово.

Глава 5.7

ГЛАВА 7. Бой.

И вот настал день вторжения. Я в пентаграмме стою, готовый принять водное обличье. Около меня находятся Миа, Дхасс и Сайраш. Последние двое насмерть готовы защищать меня во время транса. Ариэль и Ханья вместе с Каэллой и Дроггом присоединись к небольшой группе магов. Харгос сидел около нас, рядом стоял бочонок с порохом. Мираэль по сигналу должен был его запалить.

— Запомни, Харгос. Я буду работать по принципу фонтана, то есть испускать потоки Магии слёз периодичными волнами. Если почувствуешь на себе давление Магии крови — сразу лети ко мне, чтобы избавиться от него.

— Понял, — кивнул дракон.

— Миа, ни за что не позволь мне потерять контроль. Я никогда не оперировал такими большими объёмами магической энергии — я очень на тебя рассчитываю.

— У меня богатый опыт длиной не в одну сотню лет, — усмехнулась Миа, — будь спокоен, я не подведу, — однако уже тот факт, что она в таком контексте упомянула свой возраст, недвусмысленно говорил о том, как она переживает.

— Ну и вы, ребята, — я заставил себя повернуться к Дхассу и Сайрашу, — меня ранить в водном обличье не смогут, но… если в бою целостность пентаграммы будет нарушена — вы должны как можно быстрее её восстановить.

— Поняли, сделаем, — оба кивнули мне.

— Ну тогда, — вздохнув, прошептал я, — да помогут нам боги…

Пятнадцать минут спустя корабли подошли на расстояние пушечного выстрела. Моя интуиция — ибо я снова был в человеческом обличье — почувствовала идущую волну магии крови. В ту же секунду я обратился. На мгновение почувствовал, как мой разум растекается, но его тотчас собрало воедино сознание Миа, которая тоже стояла в пентаграмме, прижав руки к вискам. Мой водный голем упал на колени и уронил слезу. Пентаграмма вспыхнула, и всех, — мою команду, дракона, магов и три сотни орков окатило волной благодатной энергии и развеяло в пыль магические потуги с корабля.

— Как же жаль, — со слезами в глазах прошептала Ариэль, — что мы могли это потерять. Такое наследие… кануло в бездну навсегда…

Тем временем на корабле началось оживление. Конечно, вражеские маги не исключали возможность отпора, но явно не такого. Ловя момент, Харгос взлетел и помчался на один из кораблей. Пока длилось кратковременное замешательство, ему удалось обстрелять его огнём, причём весьма удачно. Подожженные паруса очень сильно замедлили судно, почти парализовали. Ободрённый дракон сделал петлю с намерением повторить приём на другом корабле, но его уже встретила волна магии крови. Перекувыркнувшись в воздухе и сделав неполную мёртвую петлю, дракон помчался назад. Он практически рухнул возле меня, тяжело дыша и жадно впитывая каждый импульс Магии слёз.

Но и вмешательство дракона возымело свой эффект. Из пяти кораблей к берегу пристало лишь два. Корабли мгновенно опустили трапы и выплеснули из себя вражеских солдат. Здесь в бой вступили орки. Преимущество было на их стороне — каждый орк был сильнее варвара, к тому же варвары, спускаясь по узким трапам, сами перекрывали себе проход к противнику.

В этот момент выстрелил требушет. Огромный камень летел точно в один из кораблей, но в последнее мгновение, словно врезавшись в невидимую преграду, остановился в воздухе и плюхнулся в воду.

— Пусть перезарядят, но пока не стреляют, — мысленно скомандовал я. Миа тотчас передала мой приказ командиру требушета.

В этот момент маги крови, неоднократно посылавшие магические волны, поняли, что этим врага не пронять, и решили пойти с туза. С корабля пронеслась особенно мощная волна Магии крови, мгновенно парализовавшая почти всех защитников. Я одну за другой испустил сразу три волны Магии слёз, однако же немало парализованных успели достать вражеские клинки.

Харгос, немного пришедший в себя и понявший, что такой сильный магический акт непременно потребует передышки, скомандовал Мираэлю — поджигай! С подожжённой бочкой он полетел в сторону корабля с магами крови. Намеренно взяв выше, чтобы они его точно не достали, он в нужный момент разжал лапы, и бочонок полетел вниз. К сожалению, он слегка не рассчитал длину фитиля, и бочонок взорвался немного выше корабля, но и этого хватило: магов разбросало по всей палубе от ударной волны, половину жертвенников сорвало с мест и выбросило за борт, остальные в немалой степени повредили судно.

Я воспользовался этой заминкой и испустил мощную волну лечебной магии. Почти полсотни смертельно раненых орков, уже мысленно читающие себе заупокойные, вдруг ощутили, как боль в ранах отступает и силы возвращаются. Не тратя, однако, времени на удивление, они схватили оружие и вновь кинулись в бой.

А бой кипел нешуточный. Подоспел ещё один корабль, выплеснувший новый поток воинов, так что оркам приходилось сражаться на три фронта. Однако тут свою роль сыграли Дрогг и Каэлла. Взявшись за руки, они один за другим испустили три мощных гипнотических импульса. Он поразил воинов третьего корабля, и орки сумели воспользоваться этой заминкой, чтобы прервать начинающее замыкаться вокруг них кольцо.

В этот момент я, зачаровав снаряд требушета Магией слёз, скомандовал стрелять снова. Отличный выстрел прямо по кораблю магов крови пробил его насквозь, невзирая на все защитные чары. Однако в этот момент с корабля в требушет ударила красная молния, разнеся его в щепки. По счастливой случайности орки, обслуживающие требушет, отделались синяками и ушибами — в момент, когда молния достигла орудия, они вместе тащили очередной снаряд. Одному из них камень, кажется, упал прямо на ногу, но это было не смертельно, и я переключил свое внимание на противников.

Харгос, восстановившийся от моей Магии слёз и грамотно переждав следующую магическую атаку, решил добить уже повреждённый корабль. Обстреляв его огнём снова, он ещё и пробил в нём хвостом немалую дыру прямо напротив ватерлинии. В двухста метрах от берега корабль начал тонуть, и ему уже никак нельзя было помочь.

Однако маги крови, решив, что дракон опаснее всех остальных врагов, снова нанесли удар по нему. Видимо, потеряв надежду заполучить над ним контроль, они просто нанесли ему физический урон, параллельно умудрившись его парализовать. По нему словно прошлись сотни невидимых клинков, рассекая тело со всех сторон. Харгос начал падать, но прямой поток магии слёз убрал паралич, и дракон умудрился спланировать на берег, всё же ненадолго потеряв сознание. Один из варваров подбежал к нему со своим кривым клинком, явно желая посмотреть, как лезвие будет смотреться в глазу дракона. Однако в момент замаха его пронзила молния, отбросившая варвара далеко назад. Ариэль проследила за направлением его полета и вновь приготовилась страховать раненого Харгоса. Я же, в свою очередь, направил на дракона мощный поток целебной магии. Большинство ран затянулись, угроза смерти отступила. И всё же излечить дракона не так то просто. Летать он в этом бою, судя по всему, больше не сможет, а вот обстреливать врага пламенем или работать своими лапами и хвостом ему будет вполне по силам.

Как же тяжело… Столько магии…Столько силы. Пентаграмма конвергенции стягивала энергию отовсюду вокруг, однако мой собственный запас сил неумолимо таял. Но нельзя останавливаться. Маги крови, наплевав на жертвенники, вытащили последних рабов и пускали им кровь в надежде выжать из себя последние остатки магии. Орки держатся просто замечательно, при потере всего в полтора десятка своих бойцов численность вражеских войск упала вдвое.

Снова волна магии крови. Отразить. Снова волна. Отразить. Да когда же они себя исчерпают? Это мимолётное сожаление привело к тому, что волна Магии слёз не успела вовремя остановить очередную волну Магии крови, что стоило жизни еще десяти парализованным оркам. Хватит себя жалеть, не останавливайся! Всё идет так, как надо — но, проклятье, как же сложно создавать каждую магическую волну…

В этот момент себя явили Ханья и прочие маги, якобы бездействовавшие. Они создали огромный ураган, шедший точно на корабль магов крови. Ими тоже было затрачено слишком много сил, чтобы суметь построить хорошую защиту. Корабль был обречён. И тут маги, понявшие, что это конец, сделали свой последний ход. Встав в круг, они воткнули ножи себе в животы. Новая вспышка магии крови вновь заставила всех орков окоченеть. Не задумываясь о том, что я делаю, я выскреб последние остатки магии из себя, вытянул силу отовсюду, где только смог дотянуться, и послал последнюю магическую волну. Кажется, сработало. Но в этот момент за моей спиной вскрикнула Миа… И в следующую секунду я потерял сознание…

Глава 5.8

ГЛАВА 8. Снова расплата.

И вновь я очнулся в кровати в доме Глеммы и Крэгга. Тело плохо меня слушалось, ощущалась ужасная тяжесть. И жажда. Меня мучила невыносимая жажда. Сейчас мысль, что в моём рту когда-то была слюна, казалась абсурдной. С трудом разлепив пересохшие губы, я прохрипел:

— Воды…

Около меня тут же возник Сайраш, который, как оказалось, всё это время дремал рядом. Поднеся к моим губам кружку с водой, он бережно приподнял мою голову и начал аккуратно поить. Какое же это было блаженство. Выпив всю кружку, я почувствовал, как вода вдохнула в меня новые силы. Покачав головой Сайрашу, показывая, что больше воды не надо, я спросил:

— Ну, и чём все кончилось?

— Конечно же, мы победили. Твоя Магия слёз — это просто чудо, Дэмиен, — он с восторгом смотрел на меня, — я как будто ощущал прикосновение Аорташа от каждой волны.

— Сайраш, не увиливай, — тихо рассмеялся я, — если бы не победили, то сейчас были бы не здесь. Какой ценой?

— Тридцать бойцов среди орков, — ответил ящер.

Я откинулся на подушку и застонал, закатив глаза. Я вполне отдавал себе отчёт в том, что сделал всё, и даже больше, но всё равно было печально. Печально осознавать, что эти тридцать больше не вернутся домой, не приласкают своих жен, не обнимут своих детей. В то время, как другие вернутся. И принесут домой трофеи. Разумеется, никто и никогда не станет смеяться над теми, кто потерял родителей и растёт без отца или без матери — ребёнка за такие слова жестоко выпорют кнутом, а взрослому так вообще язык оторвут. Но легче ли от того самим детям?

— Дэмиен, не мучай себя лишними мыслями, — Сайраш утешающе похлопал меня по плечу, — это война, и это хороший показатель по сравнению с тем, как всё могло быть, не окажись тебя здесь. Нельзя спасти всех.

— Я понимаю, — грустно кивнул я, — ну, а с варварами что?

— В плен было взято около сотни из целой тысячи. Два корабля так и не причалили к берегу — оба уничтожены ураганом наших магов. Все прочие были перебиты во время схватки.

— И что с ними сделают? Сомневаюсь, чтобы орки стали содержать такую ораву пленных.

— Верно. Так что пленным предоставили выбор: либо покончить жизнь самоубийством, либо… их отвезут на комариный остров. Разумеется, все выбрали быстрый суицид.

— И как же они похоронили такую груду тел? — недоуменно спросил я.

— Массовая кремация. Дракон постарался. За что орки были ему очень благодарны. Правда, теперь там ещё около месяца будет… пахнуть, но лучше уж так.

— Мне бы надо пойти…

— Никуда идти не надо, Дэмиен. Ты ещё очень слаб. Тебе нужен отдых, — и он успокаивающе замерцал глазами.

— Опять ты за своё, — успел проворчать я перед тем, как провалиться в сон…

Когда я проснулся в следующий раз, в комнате уже никого не было. Но неподалёку стоял стакан воды. Чувствуя себя куда лучше, чем во время предыдущего пробуждения, я решил притянуть к себе воду магией. Поднял руку, сконцентрировался и… ничего не произошло. Я опешил. Как это возможно? В чём дело? Я повторил жест — но без результата.

В недоумении я посмотрел на свою перчатку-татуировку и охнул: вместо яркой синевы на руке осталась лишь бледная тень, контуры которой и на солнце-то не сразу увидишь. На глаза навернулись слёзы. Не хотелось верить, но безжалостный прагматичный мозг делал выводы вне зависимости от моего к ним отношения. Значит, такова цена за спасение Архипелага. Значит, так тому и быть. Магический дар одного человека — мелочь по сравнению с сохранёнными жизнями. Мир дал — мир забрал обратно. Это честно.

Мой разум утешал себя этими правильными вещами, но на сердце всё равно была горечь. Больше никогда я не смогу использовать магию воды. Больше никогда не смогу ощутить её текучесть, подвижность, непостоянство. Больше не смогу с её помощью защитить тех, кто стал мне дорог. Никогда. Наверное, так себя чувствуют воины, потерявшие руку и больше не могущие поднять оружие на защиту своих земель и своей семьи. Так чувствуют себя бегуны, танцоры, конькобежцы, которые лишаются ног и оказываются пригвождёнными к инвалидному креслу. Так себя чувствуют ангелы, когда лишаются крыльев…

С горя я попытался обратиться в таисиана, но и это мне не удалось. Казалось, ещё несколько секунд — и я впаду в первую в своей жизни истерику, настоящую, со всеми положенными воплями, рыданиями и деструктивными действиями по отношению к окружающему миру. Я использовал интуицию — слава всему святому, хоть она у меня осталась.

Детальный анализ моего тела дал следующие результаты: во время боя я отдал все силы. Если бы я был в человеческом обличье — элементарная усталость сдержала бы меня, но в водном облике эти ограничения не работали. Более того, для отражения последней волны магии крови я использовал все остатки силы воды, да ещё добавил к этому свою божественную связь с Аорташем, разрыв которой тоже произвёл значительный выброс так необходимой на тот момент силы. Что ж, сам виноват. Зажрался? Возомнил о себе чёрте что? Решил, что можешь сунуть нос в любую проблему — и тебе ничего за это не будет? Так вот получи!

В это время в комнату вошли Дхасс и Вогнар.

— Как ты себя чувствуешь, Дэмиен? — спросил орк, подходя ближе.

— Всё в полном порядке, Дхасс, спасибо, — ответил я безжизненным голосом.

— А почему у тебя такие красные глаза? — спросил Вогнар.

— Это не имеет значения, Вогнар. Как объект, который должно доставить в Храм, я совершенно не пострадал.

— На что ты намекаешь? — удивлённо спросил командир.

— Ни на что. Сущие пустяки. Просто… я больше не маг воды. И я больше не таисиан. Я теперь никто.

Около тридцати секунд Дхасс и Вогнар переваривали информацию.

— Но ты же не хочешь сказать, что…, - начал орк.

— Я уже всё сказал. Сейчас я хочу помолчать, — холодно сказал я.

— Но, Дэмиен…

— Вогнар, пожалуйста, оставь меня в покое, — мой голос уже отдавал сталью.

— Ты не должен…

— У меня плохо с голосом, Вогнар?! Я же сказал: оставь меня в покое!!!

Вогнар окаменел. Впервые за всю историю наших отношений я поднял на него голос, но сейчас мне на это было плевать. Нет, не плевать, так нельзя…

— Прости меня, пожалуйста, — прошептал я, — но сейчас мне, правда, нужно побыть одному.

Он без эмоций посмотрел на меня, встал и вышел за дверь. Дхасс открыл рот для того, чтобы что-то сказать, но, встретив мой взгляд, здраво оценил ситуацию и поспешно вышел вслед за Вогнаром. Я же упал лицом в подушку и снова заплакал. Впрочем, толком спустить пар мне не удалось, так как в комнату вернулись трое моих сожителей. Они были изрядно навеселе, так что на меня особого внимания не обращали. Мне не составило труда притвориться спящим, так что и они, в свою очередь, сильно шуметь не стали. Я просто слушал их рассказ о том, как они видели битву со своей стороны, как орк с фениксом на груди получил смертельное ранение, и как его исцелило через несколько секунд. Пару раз в запале он даже дружески ткнул кулаком в бок и хлопнул по спине, совсем забыв о том, что я якобы сплю. И ему было неизвестно, что слова их ранят меня сильнее раскалённых стрел, потому что всё это исчезло навсегда. А потом я и сам не заметил, как сознание, полностью опустошённое свалившимся на меня горем, вновь погрузилось в сон…

Когда я в очередной раз проснулся, то понял, что в комнате остался совершенно один. Сегодня, как подсказывает мне мой последний талант, должна была состояться похоронная церемония, после которой все приезжие отправятся по домам. Я встал, оделся и потихоньку выскользнул из дома. Осознание собственной бесполезности, отступившее было, когда я получил магию воды, снова начало жечь меня с удвоенной силой. Я намеренно выбрал тропу, на которой никого не было, вышел из деревни и пошёл вдоль моря.

Никто не должен увидеть моих слёз. Все горюют по погибшим, по тем, что отдали жизни за свой дом — так что в противовес этому моя потеря? Жалкий пустяк — скажет каждый, и будет прав. Но я ничего не могу с собой поделать: жалость к себе пронзает меня раз за разом, и я не могу остановить слёз. Значит, меня не будет на похоронной церемонии. Если я не в состоянии унять жалость к себе и воздать почести тем, кто их действительно заслужил, то мне там и не место. А вот и тот самый камень, возле которого я впервые познакомился с Сенсатом. А теперь его нет. Он оказался в числе тех тридцати, которые не пережили боя. А накануне он дал мне свой деревянный браслет, похожий на чётки и сказал: «это тебе на удачу». Тогда я был так сконцентрирован на своей задаче, что едва нашёл силы сказать «Спасибо». Не помогла мне твоя удача, Сенсат. Как не помогла она и тебе. Я снова затрясся в беззвучном рыдании.

Не знаю, сколько времени я так просидел. Возможно, прошла целая вечность, а, быть может, не прошло и пяти минут, как кто-то положил мне руку на плечо. Я обернулся — и увидел до боли знакомого орка с пауками на щеках. Не говоря ни слова, он обошёл камень и сел около меня.

— Дэмиен, — тихо начал он, — я знаю, почему ты здесь. Ведь ты мыслишь точно так же, как Дменн — а своего братишку я знал куда лучше, чем даже он сам знал себя. Но на самом деле ты достоин куда большей жалости, чем все погибшие. Они умерли, защищая свой дом — нет более высокой чести для орка. Их души покинут этот мир и обретут достойное посмертие. Гораздо хуже приходится тем, кто выживает, но остаётся калекой. Как орк, который потерял руку или ногу и никогда больше не сможет взять в руки оружие. Хотя мы, орки, и живем по другим законам, мы тоже всё понимаем. Никто не станет тебя корить или высмеивать за твои слёзы. Никто тебе не скажет ни единого слова — особенного после того, как твоя жертва предотвратила столько смертей.

Я молчал. Слова Дхасса немного облегчали боль, но всё равно было отчаянно невыносимо даже думать об этом. Хотелось изувечить себя, содрать с себя кожу, пустить кровь, в конце концов, только бы вернуть себе свои способности! От безумия меня удерживало несколько маленьких островков, одним из которых было осознание того, что моя миссия ещё не окончена. Я должен был дойти до Храма и, что не менее важно, с сохранённой силой интуиции — иначе абсолютно всё, что было сделано до этого, окажется напрасным.

— Ты должен присутствовать на похоронной церемонии, Дэмиен. Все орки от тебя этого ждут. Если ты не будешь там — то нанесёшь им большую обиду. Пожалуйста. Ради меня и ради всех тех, кого ты спас.

Я не отвечал. После приступа безумия на меня накатило равнодушие. Дхасс встал — я поднялся за ним. Он внимательно глянул на меня и пошёл в деревню. Я не отставал.

Вот и деревня. Пустынные улицы производят гнетущее впечатление. Мы шли невыносимо долго. Наконец, вышли к противоположному берегу, где собрались все без исключения. Моя команда расположилась в правой части площади. Дракон сидел слева — его попросили оказать честь и проводить павших бойцов в последний путь. Надо сказать, что кремация — это типичный способ орков хоронить своих. Так они избавляются от необходимости делать огромные кладбища и огораживают себя от проблем с нежитью. Миа, Ари, Райлисс… все смотрят на меня. Все без исключения смотрят на меня. Вот я вижу взгляд Каэллы — она потеряла отца. А её взгляд… ничего, кроме теплоты и поддержки. Я не вынес и отвернулся. Если бы она только знала, на что я был готов полчаса назад ради возвращения своих сил… нет, я бы сгорел со стыда…

Наконец, Дхасс остановился, и я по инерции врезался в него. Ко мне подошёл Сайраш и ободряюще приобнял. Отчаяние, ледяными иглами пронзавшее меня, немного ослабило хватку.

Дождавшись, пока мы с Дхассом займём свои места, Гнекхан скомандовал:

— Мы готовы, Харгос. Прошу тебя, приступай.

Дракон подошёл к тридцати телам, бережно выложенным вдоль берега и одетых в свои лучшие одежды. Невероятно, но орки сумели позаботиться о телах так, что ни за что не скажешь, что они мертвы; казалось, они просто прилегли отдохнуть после тяжёлого труда. На лицах — полная безмятежность. Ни на одном не было гримасы ужаса, страдания, страха, ненависти — лишь гордость, сумевшая переплестись в бесконечном танце со смирением. Харгос выдохнул — и тридцать тел мгновенно охватило пламя.

Но не простое пламя. В нем был не только красный цвет, но и, как бы невероятно это ни звучало, противоположный ему зелёный. И синий. И всполохи фиолетового. Больше всего такому пламени подошло бы название Радужное. Это было Пламя Жизни — шепчет мне интуиция. Не та магия, что творят маги огня, но истинный огонь. Такой пламень дарует новую жизнь — и потому-то тела погибших приняли его с такой радостью и почти мгновенно сгорели дотла. А я, зачарованно смотря на этот огонь, ощутил, как лёд в моей душе дал трещину…

А потом Гнекхан начал речь. Обо всех правильных вещах, таких, как честь, гордость, отвага и готовность защитить свой дом и свою семью. Напомнил о необходимости всё время держаться вместе и выразил обеспокоенность таким внезапным и таким продуманным вторжением, которое не увенчалось успехом по чистой случайности. Упомянул Харгоса и поблагодарил его. Я со сжимающимся сердцем ждал, пока прозвучит моё имя, и вот…

— И наконец, Дэмиен, так же именующий себя Дамиашем. Воистину день, когда он постучался в двери нашего дома, стал для нас судьбоносным. Он предупредил это вторжение. Он убедил нас использовать все имеющиеся силы. Он в одиночку сдерживал целый корабль магов крови. Если бы не он — мы бы сейчас здесь не стояли, а на коленях, в цепях и ошейниках плыли на юго-запад и ожидали бы самой ужасной участи — участи раба, которому суждено окончить свои дни на жертвеннике.

Если бы на этом речь и окончилась, но нет… Орки верны себе до конца, они честны до конца и они обязательно скажут всё, что, по их мнению, должно быть сказано.

— К сожалению, Дэмиен во время этого боя пожертвовал гораздо большим, чем каждый, кто остался в живых. Он потерял свою вторую сущность, сущность таисиана, а так же, полностью лишился своих способностей к магии воды. Никто из защитников, кто остался в живых, не принёс большей жертвы! Мы, орки, никогда не этого забудем, и любой дом на Архипелаге Тигрового Глаза всегда будет для тебя открыт. Ты… хочешь что-то сказать?

— Гнекхан, это лишнее… — начал было Дхасс, но я поднял руку, прося его замолчать.

— Нет, Дхасс, я скажу… — хватит. Я прекрасно помню, как работают эмоции человека. Отрицание, гнев, печаль, равнодушие… вот только последним шагом будет не смирение. Не дождётесь.

Медленно я поднялся на трибуну и встал возле Гнекхана. Так же медленно поднял голову — все без исключения смотрели на меня. Но пламень жизни дракона волшебным образом подействовал и на моё сознание. Внутри ледяного айсберга отчаяния затеплилась крохотная искра того, что имеет свойство умирать последним. Надежда. Я собрался с духом и начал:

— Не буду многословен. Для меня огромной радостью является то, что я сумел оказать помощь в предотвращении катастрофы. Что большинство из вас вернётся домой и сможет рассказать своим детям историю об этой славной битве. Сражаться с вами и защищать вас для меня было огромной честью. Ну а что до моей потери, — я опустил голову, ощущая, как искра надежды начинает разгораться с новой силой, глубоко вздохнул, поднял взгляд и продолжил, — путешествия по этому миру научили меня одному: нет ничего невозможного. И в моих силах всё изменить. Я дышу — значит, я живу. И я не сдамся. Я не опущу рук и не буду оплакивать того, что было. Я буду искать способ вернуть утерянное, и я его обязательно найду! Поэтому я вместе со всеми отдаю последние почести тем, что погибли, защищая свой дом. Я знаю, что вы приготовили прощальный пир в их честь. Так давайте проведём его так, чтобы ушедшие еще долго помнили о доме, за который они положили свою жизнь!

Восторженный рёв послужил мне ответом. Кричали все без исключения: орки, моя команда, Сайраш, даже дракон в знак одобрения исторг в небо поток ярко-синего пламени. Я слез с помоста и попытался было пойти, но меня тут же схватили и понесли в известном направлении. Занятно. После школьного выпускного у меня бодуна не было несмотря на то, что мешал я тогда всё, что можно и нельзя. Интересно, как будет теперь? Там вроде градус понижать нельзя…

Глава 5.9

ГЛАВА 9. Внезапное расставание.

Вечеринка удалась. Хотя бы потому, что после второго стакана их местного самогона память не в состоянии была воспроизвести то, что происходило дальше. При этом утром голова порадовала меня отсутствием боли. Я был всё в той же комнате в доме Глеммы и Крэгга. На полу спал Сайраш, который, вероятно, и притащил меня сюда ночью. Я с любопытством на него посмотрел.

Несмотря на то, что мы уже довольно долгое время путешествовали вместе, мне ещё ни разу не довелось увидеть, как он спит. А спал он как профессиональный путешественник: тело было полностью расслаблено, дыхание очень тихое. Если стоять далеко — так такого дыхания и не услышишь вовсе. Тем не менее, тихое дыхание было прерывистым: очевидно, ему снился беспокойный сон. Сон мучил его всё сильнее: он даже начал дрожать во сне. А потом ящер зашептал:

— Нет… пожалуйста… только не бросай меня опять…

Я встал, аккуратно подошёл к нему, взял за запястье и легонько потряс. И в следующую секунду лежал на полу, взятый в довольно жёсткий захват за руку.

— Спокойно, спокойно, Сайраш, это же я, — охнув от боли, поспешно сказал я.

— Дэмиен? О, Святой Аорташ, прости меня, — ящер тут же отпустил меня, — тебе не очень больно?

— Нет, всё в порядке, — сказал я, поднимаясь и потирая запястье. Это было правдой — боли почти не было. Недаром Сайраш работал телохранителем, в обязанности которого часто входит функция спровадить нежелательных собеседников без нанесения им особого вреда, — а с тобой всё в порядке? Я подошёл разбудить тебя потому, что тебе снился кошмар. Ты даже бормотал во сне.

Таисиан, виновато смотревший на меня, отвернулся.

— Мне снилось, что мы снова вынуждены расстаться, — тихо сказал он, — это… это было очень больно.

Наступило неловкое молчание. Я оделся, подошёл к таисиану и сел рядом на пол, приобняв его за плечо.

— Но Сайраш, это всё равно произойдет, — осторожно начал я, — не пойми меня неправильно: ты мой первый настоящий друг в этом мире, и я никогда, слышишь, никогда тебя не забуду. Но моя главная линия судьбы сейчас — это войти в Храм Тысячи и Семи снов. Я, конечно, намерен пройти его, но нельзя совсем отбрасывать мысль, что мне… не дано выбраться оттуда живым. Вот если я погибну… что ты будешь делать?

— Я не знаю, Дэмиен. Я в этом мире никому не нужен, — тихо сказал он, — я не нужен своей семье — меня выгнали из дома в возрасте четырнадцати лет, и я должен был сам добывать себе пищу. Я служил в гарнизоне одного из городов, но верительную так и не получил. Мне повезло устроиться телохранителем к одному вельможе Порт-Охраса, и около трёх лет он был мной доволен, но потом его прислуга повесила на меня какие-то пропавшие деньги, и меня выгнали безо всяких разбирательств. Я никому в этом мире не нужен. Кроме тебя.

— Но… а как же гнездо? До того, как Сёстры его захватили… тебя же там приняли?

— Принять-то приняли, но… я там всё равно был чужой. Дело даже не в том, что мне не верили или за мной кто-то по пятам ходил… Просто Вожаку я не понравился. Мне банально не повезло. Сейчас-то, конечно, после того, как мы спасли их от Сестёр, и они в таком неоплатном долгу перед тобой, мне не откажут в убежище, если я попрошу, но… это не меняет дела. Те, с кем ты меня видел в Порт-Охрасе, особо ко мне не тяготели и почти наверняка уже и забыли о моём существовании. Да и команде твоей я даром не нужен, Дэмиен, ты не хуже меня это знаешь.

— Но Сайраш, ты говоришь жуткие вещи. Ведь есть Прозрачные топи, и они не ограничены деревней, где живет твоя с… твои мать и сёстры. Есть Мутные топи, есть Чернотопье. Так много вариантов. Почему же ты так уверен, что тебя нигде не примут? Ты что, проклятый?…

И осёкся после этих слов. А чего ты ожидал, болван? Если он рос без отца, если собственная мать выгнала его в четырнадцать лет — то о чём тут говорить? Кто его любил? Кто его мог научить верить в свои силы и добиваться своего? Да никто. Сам добудь себе еды. Сам найди себе ночлег. Сам найди себе заработок. Сам, сам, сам! Потому что ты никому не нужен. Потому что никто не откроет тебе двери. Потому… да потому что. Ты в своём мире рос в тепличных условиях, никогда не нуждался, всегда был сыт, одет и обут. И ты был любим своей семьёй, Демьян!!! Ведь ты так стремишься вернуться домой. Откуда тебе знать о том, что ребёнка просто нечем накормить. Не во что обуть. Не говоря уже о том, чтобы купить какую-то игрушку, а ведь малыш просит, и родителю этот отказ режет по живому ничуть не меньше, чем ребёнку. Твой дар всеведения ничего не стоит, если ты даже не можешь взглянуть на вещи с другой точки зрения. Научись, наконец, понимать…

— Я не знаю Дэмиен, — ответил Сайраш, пока я вёл яростный монолог с самим собой, — просто… мне постоянно кажется, что у меня ничего не получится… и я ничего не стою.

— Но это неправда. Если ты работал три года телохранителем — то это уже чего-то стоит. То, что другие относятся к тебе предвзято, не должно влиять на твоё мнение о себе, — аккуратно заговорил я, тщательно выбирая слова, — я уже не говорю о том, как ты помог всем нам и мне конкретно. Ты спас меня, когда я умирал от стыда. Ты сделал это, зная, что рискуешь своей жизнью — а, поверь, далеко не каждый готов принести себя в жертву ради другого. Ты поборол контроль Сестёр и смог помочь нам в решающий момент. И ты нашёл меня перед последним боем, когда мне была так важна любая поддержка. Ты очень многого стоишь, Сайраш. Ты уже сделал больше, чем половина жителей Авиала сделала за всю свою жизнь. И не позволяй другим заставить тебя сомневаться в себе.

— Ты правда так думаешь? — спросил Сайраш, поворачиваясь ко мне и глядя в глаза.

— Ты знаешь, что да, — ответил я. И, проклятье, просто взял и обнял таисиана, даруя ему поддержку и уверенность в своих силах. Медленно Сайраш ответил на моё объятие.

— Спасибо тебе, — ответил он минуту спустя, — мне никто никогда не говорил таких слов. Это для меня очень важно. Это помогло мне понять, что я должен быть нужным в первую очередь самому себе. Ещё раз — спасибо.

Наступило неловкое молчание.

— Ну, — сказал я несколько минут спустя, — пойдем, посмотрим, кто уцелел после вчерашнего пиршества.

Деревня пустовала. Все заслуженно отсыпались, лишь те, кто жил дальше всего от этого острова, рано утром отправились домой. Легкий мороз приятно холодил кожу после трёх суток почти беспробудного сна.

— Кстати, вчера ты на пиру… отжёг по-своему, — внезапно хмыкнув, сказал Сайраш.

— В смысле? — насторожился я.

— После третьего стакана самогона ты влез на стол и заявил, что объявляешь вечер Откровений.

— И… что там было?

— Да почти ничего. После того, как ты начал перечислять, сколько у Гнекхана было женщин, тебя быстро сняли со стола и дали в руки окорок, а когда ты его умял и снова полез на стол, аккуратно оглушили и отнесли в кровать.

— Да… напиваться мне определённо нельзя. Недаром я не особо люблю это дело, но отказываться вчера было совсем не с руки — народ бы просто не понял. Бедный Гнекхан.

— Да это ещё как сказать. С одной стороны, среди мужчин, как и в любом другом племени, каждая такая победа делает тебе честь, но с другой стороны… дома от жены его ждал не один хороший удар скалкой по голове.

В ответ я только фыркнул. Это только принято думать, что женщина в таких племенах не имеет своего права голоса и вынуждена следовать каждому приказу мужчины, подчиняясь его авторитету. На самом деле каждая умная женщина самым внимательным образом изучит своего муженька, и уже через два года брака при разгорании семейного скандала муженёк будет позорно бежать с поля боя вслед за своим авторитетом и через полчаса, надуваясь в таверне пивом, убеждать всех, что он просто не захотел связываться. Друзья, сами регулярно получающие скалкой по голове, охотно будут соглашаться с каждым его словом, постукивая кружками пива по столу.

За этими мыслями мы с Сайрашем свернули за очередной поворот и увидели Вогнара, Дхасса и Райлисса, что-то тихо обсуждающих. Немедленно взяв на них курс, мы подошли.

— Доброе утро, — бодро поздоровался я, — вижу, после вчерашнего все живы.

— Мы рады, что ты жив. Гнекхан хотел тебя прибить, — фыркнул Райлисс.

— Ну… нет больше ничего, что удерживало бы нас от продолжения нашего пути, — бодро сказал я, — когда мы отлетаем?

— Завтра, — ответил Вогнар, — но нам надо тебе кое-что сказать.

— Ну… я здесь, говори.

— По поводу твоего «мы». На остров полетят не все.

— Это… как? Почему? — растерялся я.

— Дэмиен, посуди сам. Харгос нас четырёх нёс два дня, и ему необходимо было отдыхать дважды. Лететь до острова тоже надо больше суток. Дракон всех просто не унесёт, — сказал Райлисс.

— А тем более, — добавил Дхасс, — Храм стоит в Зачарованном эльфийском лесу, куда не всякого пустят. Так что ни мне, ни Райлиссу, ни Сайрашу там делать нечего.

— Но… но…

— Ни даже мне, — твёрдо сказал Вогнар, — у эльфов с гномами… натянутые отношения. И люди там тоже крайне редкие гости. Так что к Храму с тобой полетят только близнецы и Миа.

Да, тяжёлый удар. Выходит, перед тем, как войти в Храм, я даже не смогу последний раз взглянуть на тех, кто стал мне дорог. Райлисс, Дхасс, Сайраш — все останутся здесь. Только то, что Миа будет рядом, не позволяло надежде окончательно погаснуть…

— Ладно, Вогнар, я тебя понял. Буду готов завтра, — я развернулся и пошёл прочь, к берегу моря, таща за собой Сайраша. Раз уж я последний день его вижу сегодня — то и проведу его с ним. Я ещё столько не успел ему рассказать и столько спросить. Я уверен, что наш разговор вдохнёт в него новую веру в себя, и тогда он уже не будет чувствовать себя таким одиноким и потерянным, он сможет найти своё место в этом мире и реализовать миссию своей души… да что там, он столько для меня сделал. Аорташ непременно его наградит, у него обязательно всё получится.

День пролетел быстро. Мы с Сайрашем говорили о самых разных вещах. Разумеется, мы и раньше немало разговаривали, но теперь, когда до разлуки навсегда оставался всего один день, мы поняли, как мало успели друг другу сказать. Мы разговаривали, шутили, смеялись. И он почти всё время смотрел на меня. Смотрел — и никак не мог насмотреться. Как будто на внезапно обретённого младшего брата. Пару раз моя интуиция улавливала, как нас ищет Миа, но мне было все равно. По настоянию Вогнара мы вернулись домой рано и так же рано легли спать, но все равно продолжали шёпотом переговариваться. В какой-то из этих моментов я не заметил, как уснул.

И вот наступило утро. Я снова проснулся раньше Сайраша и наблюдал за тем, как он спит. И сегодня он спал, улыбаясь чему-то во сне. А мне так не хотелось вставить с постели. Я очень чётко ощущал поворотный момент, то, что мне предстоит перевернуть очередную страницу своей истории… и писать её дальше.

Проводить меня вышла вся деревня. Совершенно непонятно, почему орков многие так сильно боятся и сторонятся. Когда они, гордые и сильные, смотрят на меня с искренней радостью и благодарностью, желают мне удачи, удачи в моей миссии… это очень вдохновляет, и даже мысль о том, что я совсем скоро войду в Храм, не может погасить этого воодушевления. Дракон, готовый к полёту, сидел недалеко от нас. Мир, Миа и Ари были собраны и готовы. Итак, время пришло…

— Райлисс, — сказал я, крепко пожимая руку вампиру, — для меня было честью познакомиться с тобой. Я буду скучать.

— Дхасс, — обратился я к орку, пожимая его огромную лапищу и слегка приобнимая, тут же получив крепкое объятие в ответ, — спасибо тебе за всё. Для меня очень важно иметь такого друга, как ты. А, возможно, даже больше, чем друга…

— Вогнар, — обратился я к командиру, так же пожимая ему руку, — мы с тобой не всегда ладили, так что прости меня за всё, что было не так. Для меня честь быть знакомым с тобой.

— Сайраш, — обратился я к таисиану, горестно смотревшему на меня, — я тебя никогда не забуду, — затем, начхав на окружающих, подошёл и обнял его, на что получил с его стороны не менее крепкое объятие, — не пропадай, мой друг. Всегда, слышишь, всегда верь в себя и свои силы. И… просто верь, что я вернусь. И тогда мы обязательно увидимся вновь.

Высвободившись из его объятий, я подошёл к дракону, и он аккуратно подсадил меня к себе на шею.

— Прощайте все, — сказал я оркам, почтительно смотревшим на меня, — да хранят вас боги.

Затем Харгос помог разместиться на себе и Миа с близнецами. После чего тяжело взмахнул крыльями, оттолкнулся от земли и взлетел. Фигурки оставшихся на земле быстро начали таять. Дольше всех было видно Дхасса и Сайраша, но через мгновение пропали и они. А впереди было море. Море — а за ним Храм Тысячи и Семи снов…

Глава 5.10

ГЛАВА 10. Утерянное возвращается.

Один из самых главных моих страхов — это страх высоты. Поэтому писать, что мы летели, и я наслаждался каждой секундой полета, было бы неправдой. Чувствовал я себя крайне дискомфортно, серое небо и серое море хорошего настроения тоже отнюдь не прибавляли. На спине дракона мы сидели достаточно далеко друг от друга, чтобы разговаривать: я сидел, обхватив руками шею Харгоса, а Мираэль, находившийся дальше всех, ногами упирался в его задние лапы. С учетом того, что в длину дракон был почти пять метров, можно представить, как пришлось всем рассесться, чтобы их не сносил ветер. В конце концов, дракону, который чувствовал состояние каждого через физический контакт, надоело моё настроение, и он мысленно (мысленный разговор дракона с другим разумным существом возможен при физическом контакте, шепчет интуиция, а друг с другом им достаточно лишь зрительного) предложил погрузить меня в сон. Я не видел причин отказываться — сутки монотонного полёта меня совершенно не вдохновляли. Дракон послал через своё тело ко мне поток мягкой и успокаивающей разум магии, а через несколько минут мои веки блаженно смежились, а сознание отправилось в свободный полёт…

Я стою возле какого-то храма. Он огромен, и, казалось, излучает невероятно уютное тепло. Хотелось войти туда и лечь спать прямо на каменном полу.

Я тряхнул головой, сбрасывая с себя наваждение. Я ведь и так уже сплю. Заснуть внутри сна — это уже чересчур. Так можно и вовсе не проснуться. Вместо этого я заинтересованно глянул на двери храма. А посмотреть было на что.

На дверях был рисунок. Весьма необычный рисунок. Большой квадрат, разделенный на четыре квадрата поменьше. А каждый маленький квадрат, в свою очередь, делился диагональной линией на два прямоугольных треугольника. Получилось восемь секторов. И в каждом секторе был нарисован представитель одной из рас Авиала.

Первый квадрат включал в себя человека и вампира, разделённых диагональю. Вампиру были пририсованы маленькие клыки, ну а то, что первый — человек, становилось понятно методом исключения. Кроме того, внутри квадрата были нарисованы символы, напоминавшие облака и потоки ветра. Второй — светлых и тёмных эльфов соответственно. И оба они были изображены в квадрате, рамкой которого служил орнамент из ветвей и листьев. Третий — гномы и орки. И пламенный орнамент по границам квадрата. И четвёртый — таисианы и тролли. И узор по краям квадрата в виде капель воды. Я удивился — а где же огры? Отчего такая неполнота? Решив выяснить, что же это за храм, я смело толкнул двери и вошёл внутрь.

Внутри храм немного напоминал церковный собор, которых я в школьные годы немало повидал на экскурсиях по другим городам. Вот только стены были расписаны сценками из жизни разных рас. Вот орки танцуют у костра вокруг женщины, которая держит на руках новорождённого младенца… вот женщина-тролль дарит своему сыну, вероятно, какой-то амулет, нарисованный в виде звёздочки на шнурке… занятно, а вот и вампир, лежащий под фруктовым деревом и держащий в руках красный плод.

Сначала мне показалось, что внутри Храма никого не было. И лишь минуту спустя до меня донёсся странный шум из левого подвала. Я немедленно проследовал туда.

В подвале возле камина сидела весьма странная пара. Одним из них был — кто бы мог подумать — Аорташ, божество таисианов. Его собеседницей была орчанка. И хотя я не знал её, что-то в ней всколыхнуло мою память. Татуировка в виде молнии, идущая по спине. Всю спину я, разумеется, не видел, так как орчанка была одета в коричневое суконное платье, но узор на шее и верхней части спины был заметен очень отчётливо, поскольку сидели собеседники лицом к огню на ковриках, подобрав под себя ноги. Значит, вторая — это Святая Фалла, та самая, что объединила орков в единое племя и раз и навсегда прекратила междоусобицы.

— Да, Аорташ, вынуждена признать, твой подопечный появился на этом острове весьма вовремя, — говорила она собеседнику, — это вторжение на Архипелаг я явно проморгала. Я в долгу перед тобой и твоим подопечным. Как же я тебя за это не люблю, чешуйчатый прохвост, — гневно добавила она, — твои ящерицы постоянно возникают там, где их не ждут, и совершают невероятные вещи. И как результат — я вновь твоя должница.

— Везение — это неотъемлемая часть моих способностей, дорогая, — довольно ответил Аорташ, — моих детей очень не любят в Авиале, и удача — это то немногое, на что они могут от меня рассчитывать. И удача же сплела новый поворот судьбы.

— А всё-таки не так просто далась та победа твоему Дамиашу, — злорадно сказала богиня, — он растерял всю свою магию, да и с тобой у него больше нет связи. Твой новоявленный подопечный чересчур поверил в себя.

— Фалла, как тебе не стыдно? — голос Аорташа звучал настолько искренне и печально, что даже я был готов поверить ему, — он принёс всё это в жертву твоему племени. Как ты можешь сейчас над ним злорадствовать?

— Да-да, ты прав, это недостойно, — пробормотала Фалла, — конечно же, он заслуживает уважительного к себе отношения.

Я, в общем-то, не был так уж сильно удивлён. Если это какой-то божественный пантеон, то и новости тут обсуждают, мягко говоря, более-менее глобального уровня. А полной реакции на битву орков с варварами ещё не было. Новости пока только ползут вглубь континента, и полный эффект только предстоит ощутить. Всё же стоять и подслушивать дальше я не собирался. Выразительно кашлянув, я привлёк к себе внимание. Они оба обернулись и удивленно уставились на меня.

— Дэ… Да… Дамиаш? — удивлённо спросил Аорташ, — как ты сюда… каким ветром… как ты вообще тут оказался?

— Я? Да я и сам не знаю, — пожал я плечами, — просто уснул… а очнулся около этого Храма. Что это за место?

— Это обитель божеств Авиала. Но ты не должен здесь быть. Тебе не положено, — не менее ошеломлённо пробормотала орчанка.

— Ну…раз не положено, значит, я ухожу. Приятно было познакомиться, Фалла.

— А погоди-ка, малыш… Дамиаш, — окликнула меня Фалла, — я ведь… ну ты слышал, как я… непочтительно отозвалась о том, что ты потерял, защищая мой народ?

— Ну и что? — безразлично ответил я, — ждать благодарности за свои труды всегда было пустой тратой времени во все времена.

Фалла залилась краской, Аорташ же, подмигнув мне, ехидно улыбнулся в сторону орочьей богини.

— Мне очень жаль за этот срыв, — всё-таки выдавила она из себя, — и я хотела бы отблагодарить тебя.

— Не спеши так, мой подопечный, — вмешался Аорташ, — если уж ты здесь, то я восстановлю твою связь со мной. Ты отлично представил меня… и всех таисианов на Архипелаге, я очень рассчитываю, что орки и таисианы укрепят дружеские отношения, это обоим пойдёт только на пользу. Мне известно, при каких обстоятельствах и для каких целей ты пожертвовал нашей связью. И уж, конечно, ты заслуживаешь того, чтобы снова стать одним из нас.

— Разумеется, я этого хочу, — искренне сказал я, — благодарю тебя, Аорташ.

— Вот и хорошо. Иди сюда, — Аорташ оказался около меня прежде, чем я сделал хотя бы шаг. Мои ноги подогнулись, и я упал перед ним на колени. Он бережно взял меня за виски и… моё сознание заполнили тысячи разноцветных огней. Когда он закончил, я поднялся на ноги и ощутил, что нить, прежде разорванная и причинявшая тихую, постоянную боль, теперь восстановлена.

— А теперь моя очередь, смертный Дамиаш. Прежде всего — я восстановлю тебе способности к магии, — Фалла подошла ко мне, взяла за руку, и через пару мгновений браслет — татуировка обрёл чёткие контуры.

— К сожалению, вернуть тебе твою магию я не могу — она канула в небытие навсегда. Но могу заполнить твой браслет новой магией. Ничуть не хуже по качеству. Какую тебе хочется: огня или земли?

— Ээ… вообще-то я предпочёл бы, чтобы это была вода, — неуверенно выдавил я.

— Сожалею, Дамиаш, но моя епархия — это магия огня и магия земли. Другой я тебя наградить не могу. Мне жаль.

— А ты, Аорташ? — обратился я к своему покровителю, — ты тоже бессилен?

— Мне жаль, мой подопечный, но магия — это вообще не моя область влияния, — белый таисиан с грустью опустил голову, — у меня есть только удача. По магии воды у нас Вариликус, покровитель троллей, но он вряд ли поможет тебе. К слову сказать…

— К слову сказать, — добавила нервно Фалла, — когда он узнает, что ты тут был — будет жуткий скандал. А если уж он тебя здесь увидит — то в своё тело ты не скоро вернешься. Так что решай скорее.

— Тогда я отказываюсь, почтенная Фалла, — я вежливо покачал головой, — вы восстановили, если можно так выразиться, мой магический сосуд. Это уже немало. Как его наполнить нужной мне магией — я уж как-нибудь сам разберусь.

— Твоё право. А теперь, пожалуйста, поспеши. Я чувствую, что Вариликус возвращается.

— Минутку, мой подопечный, — сказал Аорташ, снова беря меня за руку, — мне известно, куда ты направляешься. Что тебя там ждёт, я, конечно, не знаю, но толика удачи тебе не повредит, — он положил мне руку на лоб и подержал её несколько секунд, — вот так. Теперь в момент опасности тебе чуточку больше повезёт… и вполне возможно, что чаша весов в нужный момент склонится в твою пользу. Для этого порой достаточно одной капли. А теперь ступай.

Благодарно кивнув обоим, я поспешил прочь. Выйдя за пределы храма, я почувствовал чей-то гневный взгляд. Обернувшись и увидев громадного тролля в одной набедренной повязке, свисавшей до самой земли, я понял, что это и есть пресловутый Вариликус.

— Как интересно, — сказал он, — и что же ты здесь делаешь?

— Потерялся, — бесстрашно смотря ему в глаза, сказал я.

— Вот как? Тебе надо было очень сильно постараться, чтобы потеряться сюда, — через мгновение он оказался около меня, схватив за горло, — а ты знаешь, что бывает с теми, кто потерялся там, куда теряться не положено?

— Хотите поступить со мной по примеру прошлого ремесла своего подопечного, с которым я столкнулся в Порт-Охрасе? — дерзко ответил я.

По лицу покровителя троллей скользнула гримаса неудовольствия, но душить меня сильнее он не стал.

— Храбрый наглец, — с улыбкой сказал он, — мне это нравится. Хотя за такую наглость не мешало бы и проучить…

— И какой в этом смысл? — сдержанно спросил я, — меня сейчас везут в земли эльфов, чтобы я вошёл в Храм Тысячи и Семи снов. Вам не кажется, что там я расплачусь за всю наглость, которую когда-либо позволял себе в этом мире?

— А ведь и то верно, — сверкнув глазами, заявил тролль, — твоё главное испытание ещё впереди. Ладно уж, ступай отсюда, — сказал он, опуская меня на землю и направляясь в храм. Я смотрел ему в спину, колеблясь, а затем всё-таки решился.

— Подождите, прошу вас! — взмолился я. Рискованно, конечно, но за спрос в нос, как известно, не дают…

— Ну, чего тебе ещё, — недовольно спросил он, оборачиваясь.

Я опустился перед ним на одно колено и прошептал:

— К огромному сожалению, я лишился своего дара магии воды. И… я как будто лишился части себя. Прошу вас, мне известно, что вы — хозяин магии воды, и вам нет в ней равных, — я протянул ему руку с татуировкой, — если бы вы помогли мне, чтобы я хотя бы последние несколько дней… — после этой фразы я тактично умолк. С минуту Вариликус, поражённый моей наглостью, молчал.

— Да тебе сейчас стоило бы дать по голове, да придавить ногой хребет, чтобы знал своё место, — в конце концов, гневно громыхнул он, — ну каков же наглец, а, — уже с меньшим раздражением сказал Вариликус, — но наглец грамотный, такой что угодно у кого угодно выпросит. Ладно уж, — тролль грубо взял мою руку двумя своими и замер. Несколько секунд спустя я почувствовал прилив сил и свежесть на душе.

— Спасибо вам, спасибо, — вскочив, я не выдержал и обнял тролля, который был настолько огромен, что я даже не мог полностью его обхватить.

— Ну, будет тебе, будет, — проворчал он, с трудом подавляя улыбку, — двигай, давай, тебе уже давно пора отсюда.

Кивнув, я уже собрался было сосредоточиться и покинуть это место, как вдруг Вариликус снова положил руку на моё плечо.

— Имей в виду, — сказал он, — я сделал это потому, что мне известны твои честность и порядочность. Я… был когда-то знаком с Аштиахари, и я очень рад, что ты даровал ему свободу. И все же, — лицо Вариликуса посуровело, — я рассчитываю, что, если тебе вдруг ещё доведётся встретиться с троллями, ты отнесёшься к ним более почтительно, чем к бедному Эррсу. Он, конечно, парень на язык колючий, но такого обхождения тогда явно не заслужил. А теперь — прощай, — и, когда я почти исчез, чуть слышно прошептал, — и удачи тебе…

Когда я очнулся, то обнаружил, что мы все ещё летим. Проверяя сон, который мне только что снился, я приподнял рукав куртки на левой руке. И, к огромной своей радости, обнаружил, что татуировка такая же чёткая, как и в тот день, когда я её получил. Фалла действительно восстановила моё сродство к магии, Вариликус же наполнил мое естество нужной силой. Непонятно, почему они так боялись, что про меня проведает Вариликус. Вполне нормальный бог оказался, при должном уважении и почтении замечательно мне помог. Хотя… не исключено, что в минуту раздумий Вариликуса и Аорташ надавил на некоторые рычаги. Проверив так же свою способность оборачиваться в таисиана, превратив для этого руку, я окончательно успокоился. Всё оказалось совсем не так страшно, как поначалу виделось. Воистину — чем больше ты даришь миру, тем больше получаешь взамен. Я снова могу оборачиваться, вернул свою магию (подозреваю, что поблагодарить за это нужно и Харгоса, потому как именно сон в контакте с драконом позволил мне так удачно уснуть), к тому же я заработал уважение орков Архипелага Тигрового Глаза, а оно стоило ох как немало. Другое дело, посетила меня грустная мысль, что вряд ли я сумею воспользоваться всеми этими дарами. Мои тончайшие струны души начали ощущать странную тревогу. Как будто впереди меня ждало нечто… большое и очень, очень древнее.

— Нам ещё долго лететь? — спросил я у Харгоса.

— Ещё пару часов. Смотри — остров уже видно.

Для того, чтобы открыть мне обзор, дракон отклонился на несколько градусов от курса. И, действительно, впереди что-то было. Надо же, ребята не преувеличивали, когда говорили про этот остров. Хотя для острова земля великовата, мне всё же кажется, что это материк, хотя и очень маленький. Вокруг него бушевала непогода. Даже отсюда начала ощущаться небольшая тряска, которую в моём мире обзывают нехорошим словом повышенная турбулентность.

Прошёл час. Остров почти не стал ближе, а вот тряска определенно возросла. Бедный дракон летел на последних силах. Я внимательно наблюдал за их запасом. Они слишком… слишком быстро заканчивались. И вот мы почти перед островом. Но перед ним в самом буквальном смысле выросла воздушная стена.

— У меня нет выбора, — мысленно сообщил он мне, — я прибегну к смертному резерву. Ты должен добраться до острова.

— Не надо никакого резерва. У меня есть идея получше. Ари, — закричал я, обернувшись.

— Что, Дэмиен? — ответили мне сзади.

— У Харгоса кончаются силы. Надо ему помочь. Ты должна создать воздушный коридор!

— Что? — не поняла полуэльфийка, — как это?

— Ну, направь поток воздуха вверх так, чтобы Харгос мог его использовать как трубу.

— В смысле, как трубу?

— О боги… Миа! Помоги нам, пожалуйста!

— Момент, Дэмиен, — отозвалась тёмная эльфийка.

Наши сознания с Ари слились. Несколько секунд — и она удовлетворённо кричит:

— Всё, поняла. Харгос, лети вперед и старайся забирать выше!

Дракон устало взмахнул крыльями и… нас начало резко поднимать вверх. Харгос невероятно удивился этому, но не замедлился. Выше… еще выше… святые силы, как же высоко. Страх высоты надавил на меня с утроенной силой, плюс ко всему резкий перепад высоты вызвал носовое кровотечение. Дракон, на чью шею стали падать капли крови, обеспокоенно воззвал к моему разуму, но я его успокоил. Ещё выше… да как же сильна защита этого чёртового острова! Наконец, мы поднялись над всеми тучами, и я впервые за невероятно долгое время увидел солнце. Но почти сразу же дракон стал снижаться, и солнечный свет вновь скрылся с наших глаз.

Дракон почти падал. Он так устал, что ему едва хватало сил дышать. Наконец, перед самой землей он в последний раз сделал взмах, замедляя падение, и обрушиваясь на землю. Мы вчетвером дружно попадали с него. Однако же я сразу встал и подскочил к Ари, хватая её за руку.

— Дыхание жизни! Срочно! Ему очень плохо.

Не тратя драгоценных секунд, Ари, держа меня одной рукой, второй чертила в воздухе сложные символы. Подул лёгкий ветерок, бодрящий и освежающий. Он коснулся дракона и стал набирать силу. Учащённое дыхание дракона замедлилось. Через полминуты Ари беспомощно отпустила мою руку: такая мощная магия полностью её истощила. Но тут, к удивлению всех, в дело вступил я: при помощи интуиции рисуя целебные узоры, я один за другим отправлял их к Харгосу в то место, где у него было сердце. Толку и от меня было немного, всё же Харгос был драконом, и восстановить запас его здоровья — колоссальный по сравнению со всеми, кого мне до этого приходилось лечить — было непосильной задачей. Но я не сдавался, руна за руной, жест за жестом, вода обволакивала его чешую, забирая смертельную усталость и возвращая силы… и вот угроза его жизни отступила.

— Спасибо, — благодарно выдохнул он, полностью расслабляясь и тяжело дыша, — главное вы сделали, а дальше я восстановлюсь сам.

— Но… но… но как же, — поражённо начала Ариэль, — ты же ведь…

— Да, был. Но когда я спал на Харгосе…

— Да, я так и думал, что тебе удастся туда попасть, — с улыбкой сказал дракон, — рад видеть, что боги вознаградили тебя за твою жертву. Вторую ипостась тоже?

В ответ я обернулся таисианом, с радостью ощутив его лёгкость и изящество. Однако ни близнецы, ни Миа моего восторга не разделяли.

— Боюсь, в этом облике тебе не будут тут рады, — сказала Ариэль.

— Значит, им придется смириться, потому как я обещал Сайрашу, что войду в Храм в этом облике, дабы таисианы заработали хотя бы один добрый поступок в свою историю, которая и без того слишком сильно была переписана в свое время. А благородные эльфы коли жить захотят, так подвинутся, — едко добавил я, — раз в сто лет засунут свою гордость куда подальше.

Внезапно Харгос захохотал. Как хохочет дракон — этого словами не передать, это надо просто видеть и слышать.

— Как бы я хотел пойти с вами и посмотреть на это, — наконец, отсмеявшись, сказал он, — но, к сожалению, нельзя: я должен вернуться.

Облегчённо вздохнув, я решил осмотреться, куда же мы попали. Очевидно, что мы находились на краю острова: по одну сторону тянулась горная гряда. В другую же сторону начинался лес. Судя по времени, наступал вечер.

— Предлагаю сделать привал тут — сказал я, — потому как темнеет. А завтра утром двинемся дальше. Да и с Харгосом всё не так скучно будет, да и безопаснее намного.

Не споря, Мираэль пошёл за ветками для лежанок, а Миа и Ари по традиции занялись готовкой, доставая немногочисленные припасы из взятых с собой дорожных сумок. При этом взгляды всех троих определённо намекали на то, что к разговору касательно моего облика нам ещё предстоит вернуться. Я принялся помогать с посудой, аккуратно расставляя все на относительно ровном месте.

— Скажи, Миа, — спросил я тёмную эльфийку, — ты говоришь, что Храм стоит в Зачарованном лесу. Месте, откуда ты родом. Каким же образом эльфы взаимодействуют с внешним миром, находясь так далеко от него?

— У нас есть что-то вроде своего портала, — ответила Миа, разливая похлёбку по мискам, — на его открытие почти не требуется энергии, как и на поддержание, но преодолеть его могут лишь те, в ком течёт эльфийская кровь. Так что этот вариант, как ты сам понимаешь, тебе бы не подошёл.

— Тогда почему вы им не воспользовались? Думаю, Харгосу было бы намного легче пересечь море, если бы с ним был только я.

— Он открывается раз в год, — пояснила Ариэль, — хоть магии на него требуется немного — но нужно провести немало положенных ритуалов, чтобы он заработал. Последний раз он открывался за месяц до твоего появления в Авиале. Если бы он пропустил тебя, то можно было бы подождать, а так…смысл?

— И то верно, — задумчиво согласился я.

Ждать Мираэля я не стал — просто взял свою порцию еды и в несколько присестов умял её. Скоро Мираэль вернулся с полной охапкой веток. Я, без восторга взглянув на них, подошёл к Харгосу и сел около него. Через несколько минут вся троица вкупе с драконом, вытаращив глаза, наблюдала, как я сплю, самым наглым образом обняв Харгоса за лапу. Впрочем, никакое удивление не может длиться вечно: эльфы разместились по лежанкам, а Харгос положил голову на другую лапу. Через полчаса лагерь спал мёртвым сном.

Глава 5.11

ГЛАВА 11. Последний долг.

Я проснулся, сладко потягиваясь и обнимая что-то большое, мягкое, тёплое…даже с каким-то когтем…так, минуточку!

Я вскочил, как ошпаренный. Оказывается, всю эту ночь я спал, обняв Харгоса за его переднюю лапу. Вот это номер. Как у них только глаза на лоб не вылезли. Моя команда (вернее, то, что от неё осталось) еще спала. Так, надо очень осторожно встать, отойти и…

— Ну, как спалось? — донёсся до меня ехидный голос дракона сзади. Медленно обвернувшись, я смущённо сказал:

— Великолепно. Ты такой теплый, такой мягкий и вообще…

Фыркнув, Харгос поднялся и, выгнув спину и выразительно хрустнув костями, направился в сторону площадки, куда он вчера приземлился.

— Уже уходишь? — не без сожаления спросил я.

— Да, Дэмиен. Я и так задержался гораздо дольше, чем планировал. Это вторжение… об этом, кстати, всем нашим Старшим надо будет отдельно поразмыслить. А теперь прощай. Весь мир смотрит вслед тебе, Дэмиен. И мы благодарны тебе за твою жертву.

— Жертву? — отвернувшись было, я снова уставился на Харгоса — значит, ты всё же думаешь, что я там погибну?

— Тебе ответить честно или можно солгать? — обернувшись, дракон вновь пронзил меня взглядом.

— Сейчас-то смысл врать? — развёл я руками, — стрела моей судьбы уже пущена, и никакие силы ее не остановят.

— К сожалению, да. Четверо вошли — а не вышел никто. Шансы малы, Дэмиен. Мне жаль. А теперь мне пора, пока я окончательно не подорвал твой боевой дух.

— А как ты себя чувствуешь? С тобой всё…? — неуверенно спросил я.

— Да, конечно. Вы с Ари вчера замечательно поработали, сон довершил начатое. Да и потом, обратно-то я полечу налегке. Прощай.

Не выдержав, я подошёл к Харгосу и грустно погладил его по лапе. Последний раз с сочувствием глянув на меня, дракон резко взмахнул крыльями и рванул в небо. Ударная волна воздуха чуть не сбила меня с ног, но я устоял.

Вернувшись в лагерь, я обнаружил, что эльфы всё ещё спят. Что и понятно — они-то в течение всего перелёта бодрствовали и устали намного больше меня. Внезапно меня кольнула непрошеная мысль. Жёлудь дуба. Я так и не нашёл, куда можно его посадить. Так сейчас самое время. Я пошёл в сторону леса, высматривая пригодное место. Наконец, нашёл идеальное: с двух сторон могучие деревья защищали его от сильных ветров, и в то же время их крона позволяла заливать эту площадку солнечным светом. Да, сейчас над островом светило яркое солнце. Тайна сего погодного эффекта мне неизвестна, но наверняка это какая-то магия. Выкопав руками лунку в несколько дюймов, я опустил туда жёлудь и засыпал его. Но… он так скорее всего не примется. Нужна была помощь извне. И тут очередное воспоминание: бутылочка с исцеляющим зельем, которую мне дала Хранительница магической мастерской. Та, что излечивает любые раны и вдыхает жизнь даже в неживое. Это то, что нужно. Я извлёк маленький пузырек из нагрудного кармашка, откупорил его и вылил на землю. Прошла минута, другая… И вот из земли появился маленький росточек. Он рос, рос до тех пор, пока не стал длиной в полметра. Более того, он даже выбросил пару листочков. Я неподвижно стоял, любуясь подаренной мной жизнью и ощущая тихую радость от того, что это дерево простоит здесь ещё много-много лет…

Теперь ты можешь быть спокоен, дух. Ты отдал свой дом ради меня, ты пожертвовал своей сущностью ради меня, но в этом мире останется твой след. И будет он здесь долго… очень долго, ибо сюда не доберутся алчные лесорубы. Вполне может быть, что у этого дуба однажды появится свой дух-хранитель. В любом случае я сделал для него все, что мог.

Вернувшись в лагерь, я обнаружил, что эльфы, наконец, поднялись. Доев остатки пищи (Миариали намекнула, что до Леса идти меньше дня, и что уже ужинать сегодня мы будем у неё дома) и, собрав лагерь, мы двинулись дальше.

Идти по лесу было очень приятно. От него веяло спокойствием и мудростью. Самые разные мысли мелькали в моей голове. Деревья были высоки — но в Зачарованном лесу они гораздо выше, заметила Миа. Шли мы молча: я был подавлен словами дракона, но отступать было уже поздно. Эльфы же без своего командира тоже не знали, как меня утешить и подбодрить.

В гнетущем молчании прошло несколько часов. Внезапно что-то меня насторожило…

— А куда делись все звуки? — недоуменно спросил я.

И, действительно, тишина стала просто оглушительной. До этого то тут, то там либо под ногами прошмыгнёт какой-нибудь наглый грызун, или дятел застучит по дереву в поисках короедов и древоточцев. А теперь ничего. В лесу не стало темнее — над нами так же ярко светило солнце. Просто я перестал ощущать жизнь вокруг. Сбитый с толку, я окинул окрестности своей интуицией. Боже мой, лучше бы я этого не делал. Несмотря на тогдашнюю победу, я изо всех сил надеялся, что больше с этими существами мне встречаться не придётся.

— Ребята. У меня отвратительная новость, — чуть ли не заикаясь, пролепетал я.

— Ты о чём? — недоуменно спросил Мираэль.

— Где-то здесь… гарантюга, — я сам себе не верил, но инстинкт, который мне так вовремя вздумалось использовать, меня не обманывал.

— ЧТО?! — спросили хором Ариэль и Миариали.

— Да. Вон там, — указал я рукой на юг (мы передвигались с востока на запад).

— Тогда чего мы стоим? Бежим, — в панике сказала Миа.

— От него не убежать, вам ли этого не знать?

— Тогда я останусь, а вы бегите, — сказала Ариэль, — я его задержу.

— Не надо так поступать, Ари, я тоже не беспомощен, мы вполне можем…

— Заткнись и делай то, что я говорю, Дэмиен!!! — гневно крикнула Ари, — мы не для того протащили тебя через весь Авиал, чтобы ты так глупо погиб здесь!

— Замолчи, — испуганно прошипел я. Драгоценные несколько секунд, потраченные на перепалку, сделали возможность отступить полностью нереализуемой.

Гарантюга, невероятным образом преодолев целый километр за считанные секунды, зашелестел ветками на другом конце полянки. Тихо и молниеносно я оказался около Миа и взял её за руку.

— Внуши ему, что нас тут нет, — перебросил я ей свою мысль, щедро делясь знаниями. Применять магию, чтобы укрыть нас иллюзией, я не решился — выброс волшебной энергии гарантюга мгновенно почувствует. Тёмная эльфийка сконцентрировалась… и гарантюга принялся обеспокоенно водить своим приплюснутым носом в воздухе, ища пропавшие запахи. Мы стояли метрах в десяти, не шевелясь и затаив дыхание. Нащупав в кармане куртки чётки Сенсата, я вцепился в них, молясь, чтобы нам повезло и чудище убралось. Гарантюга несколько раз повернулся вокруг своей оси, после чего сделал то, чего мы ожидали от него в последнюю очередь. Он уселся на землю и сказал:

— Я знаю, что вы тут. Не бойтесь, я вас не обижу, — его голос звучал хрипло и приглушённо, но всё же это была разборчивая речь! — пожалуйста, выходите. Мне очень нужна ваша помощь.

Я потянул свою руку из руки Миа, но она лишь крепче сжала её.

«Сумасшедший! Что ты творишь?!»

«Он не врёт, Миа. Он не станет нападать.»

«Ты-то откуда знаешь?»

«Просто… Просто знаю.»

Я не мог этого объяснить. Просто в какой-то момент я понял, что это правда. Кем бы ни был при жизни этот несчастный, сейчас он очень страдает, и последние остатки разума и контроля тратит на то, чтобы найти кого угодно, кто мог бы ему помочь.

Высвободив свою руку окончательно, я сделал несколько шагов по направлению к гарантюге и сказал:

— Ну, вот они мы. Что ты хочешь от нас?

Гарантюга неспешно подошёл ко мне. Его чёрные провалы вместо глаз, казалось, внимательно и цепко смотрели на меня. Я старался без страха смотреть в ответ, хотя в глубине души я был просто в ужасе от того, как и чем я сейчас рискую. И всё же… в его глазах была древняя боль, самобичевание, страдание… но ярости и безумия там не было. И тут он совершил новый поступок, который я ожидал в последнюю очередь: он упал передо мной, чуть ли не уткнувшись носом в мои сапоги.

— Я молю вас, незнакомцы, помогите мне. Я влачу это существование уже больше сотни лет, — жалобно хрипел он, — при жизни я был эльфом — магом. Очень одарённым магом металла. Я бросил свою родину для того, чтобы ковать оружие и получать за это огромные деньги и немереную славу. И я вёл очень… очень грешный образ жизни. Я совершил столько ужасных дел, но мне всё сходило с рук, ведь я очень скоро стал слишком нужным для большинства власть имущих. Невероятно долго я жил так, как жил, но потом мудрость и возраст взяли своё. Однажды, глянув с высоты прожитых лет на свою жизнь, я ужаснулся. И бежал. Я дождался Портала и вернулся назад. Мои сородичи не хотели пускать меня обратно, но всё же хитростью мне удалось вернуться на родину. Я молил богов о прощении, но тщетно. И вот, однажды, я проснулся таким, каким вы сейчас видите. Чудовищем, которое в состоянии бодрствования чувствует вечный голод, а впадая в сон — видит свои прегрешения и жутко страдает. И я прошу вас — прервите моё существование. Это невыносимо. Уже больше ста лет я существую так — неужели я не заслужил покоя?

Мы смотрели на гарантюгу, который униженно молил нас о смерти, и не знали, что сказать. То, что сейчас происходило, не вписывалось ни в какие рамки знаний о них. Желая разобраться до конца, я включил инстинкт на полную силу и принялся самым внимательнейшим образом изучать гарантюгу. Первые несколько секунд облако ауры вокруг нежити ярко полыхало красно-чёрным светом, но после каждого слова гарантюги успокаивался, сначала став оранжевым… жёлтым… и, в конце концов, стал салатового цвета, не окрасившись в зёленый до конца. Я присел перед ним на корточки и коснулся его головы. Он дрогнул, но более не шевелился. Трое же эльфов альтруистическим энтузиазмом отнюдь не горели. Им, как существам более консервативным, было намного труднее принять сей факт за данность. Я уверен, всей их выдержки с трудом хватало на то, чтобы не броситься на меня и с воплями утащить куда подальше…

— Дэмиен, а ты точно уверен… — всё же рискнула спросить Миа.

— Да, я уверен, что это не ловушка, — сказал я, поднимаясь и оборачиваясь, — Ари, иди сюда и возьми меня за руку. Вместе мы зачаруем клинок Мираэля. А ты — повернулся я к гарантюге, — лежи смирно. Скоро твои страдания окончатся.

Ари медленно подошла и взяла меня за руку. Мираэль достал свой серповидный клинок, на котором заплясали молнии. Гарантюга смиренно ждал.

— Погоди. Скажи, как тебя звали? — спросила Миа.

— Не помню точно… кажется… Сафтимиэль.

— Сафтимиэль? Пройдоха Саф, Мастер клинка. Да он! Он!.. — задохнулась от возмущения Миа, — Дэмиен, он — грешник, не имеющий себе равных. Мне больше четырёхсот лет, Дэмиен, и я застала его проделки. От них тогда и людская, и эльфийская столица волком выли. Половина благородных домов искала его, а когда они прознали, что он бежал обратно на остров, то почти десять лет требовали его выдачи. Он мало того, что делал для людей оружие — он еще и наёмничал, показательно убивая чиновников высокого ранга, как бы хорошо они не скрывались и не защищались. Из-за него дипломатические отношения, на протяжении сотен лет строящиеся между людьми и эльфами, оказались загубленными на корню. Ты так уверен, что он заслуживает покоя?

— Да, девочка, ты права, — прохрипел гарантюга, смотря на Миа, — я даже помню тебя. Миариали Вайконсоттель, Клан Тёмной наковальни, не так ли?

— Не смей поганить своим грязным языком имя моего клана, мерзкий выродок, — закричала она! Я был просто ошарашен, никогда ещё Миариали так не теряла над собой контроль.

— Да, ты имеешь право так меня называть, — гарантюга даже выдавил из себя подобие виноватой улыбки, — тем более, что ты одно время училась у меня кузнечному ремеслу, верно? Твои клинки выходили такие дерзкие, своенравные, не поладишь с таким — он всё время будет тебя цеплять и ранить, зато коли уж найдёшь с ним общий язык — любого врага одолеешь.

— Замолчи! Замолчи, немедленно замолчи!!! — Миариали, упав на колени, уже не сдерживала рыданий, — из-за тебя я принесла клятву, что больше в жизни не выкую ни одного клинка! Из-за тебя стала изучать технику рукопашного боя — боя без всякого оружия! Из-за тебя…

— Да, когда мы виделись с тобой последний раз, ты говорила мне, что проклинаешь меня, и что наступит день, когда я за всё расплачусь. Что ж… видишь, как оно все получилось, — хрипел гарантюга, по-прежнему лёжа на земле, — это день наступил. Больше сотни лет назад. И я прошу вас, я умоляю вас, даже если вы считаете меня своим врагом, проявите каплю милосердия и убейте меня. Большего я не прошу, всего лишь каплю милосердия.

Все молчали. Миа, наконец, поднялась с колен, вытирая слёзы.

— Что скажешь, Миа? — мягко спросил я, — кажется, ты знала его при жизни лучше всех нас, тебе виднее, как с ним поступить.

— Пускай его судят боги, — тихо ответила Миа, отвернувшись, — просто… покончите с этим!

Гарантюга, со смирением ожидавший приговора, вновь оживился и принялся ждать. Мы с Ари одновременно направляли оружию Мираэля силу ветра и воды, так что казалось, что вокруг лезвия бился ураган. Клинок заряжался энергией несколько минут. Наконец, собранной силы было достаточно.

— Имей в виду, Мираэль, собранной силы нам хватит всего на один удар. Так что целься лучше.

— Прошу вас, поспешите. Ожидание более невыносимо, — взмолился лежащий на земле Сафтимиэль.

Подойдя к гарантюге, Мираэль аккуратно потрогал его за шею и сказал:

— Перевернись. Твоя чешуя на спине слишком жёсткая. Проще всего будет отрубить тебе голову.

Сафтимиэль послушно перевернулся и задрал голову, обнажив мягкое, грязно-жёлтого цвета горло. Мираэль занёс клинок, раздался свист… и голова гарантюги покатилась к моим ногам. В последний раз глянув на меня, он прошептал:

— Да благословят вас боги, — и глаза его потухли навсегда.

Мы молча стояли и смотрели, как его тело превращается в прах. Гораздо быстрее, чем тела тех, кого мы победили в Запретном лесу. Как видно, он был гораздо древнее. И потому его тело так быстро стало пылью. Затем мы пошли дальше.

Полчаса спустя никто не говорил ни слова. Затем Ариэль всё-таки рискнула нарушить тишину:

— Ребята, а вы уверены, что это нам не приснилось? Мне это кажется каким-то немыслимым бредом.

— Увы, нет, Ариэль. Это всё правда.

— Но как это вообще возможно? Дэмиен, ты можешь что-то сказать?

— Ну, догадки, конечно, есть, — неохотно сказал я, — думаю, свою роль сыграл тот факт, что Сафтимиэль был эльфом. У них, стоит признать, гораздо более устойчивый рассудок. И они меньше остальных подвержены безумию. Кроме того, ярость у нежити подстёгивает утоляемый голод. Я не думаю, что здесь, на острове, было так много тех, кого можно было бы поймать и съесть — ну, то есть, такие конечно, были, но надо было как-то и от эльфов прятаться. Следовательно, он был постоянно голоден. Ярость, даже у нежити, надо чем-то подпитывать. А когда этого нет, то и сама ярость со временем гаснет. Полагаю, что постоянный голод, испытываемый, не забывайте, почти в течение ста лет, вернул ему часть рассудка. Кроме того, я думаю, что он познал что-то ужасное. Настолько ужасное, что вместо того, чтобы напасть на нас и утолить свой голод, он взмолил о пощаде и смерти. Думаю, примерно так.

— Почему же тогда он просто не нашёл ближайшую заставу эльфов и не позволил им убить себя? — вполне закономерно спросил Мираэль.

— Вот уж чего не знаю, того не знаю, — развёл руками я.

Не говоря ни слова, мы пошли дальше. Миариали время от времени тихонько всхлипывала. Мы с близнецами благоразумно помалкивали, понимая, что сейчас не самое лучшее время для разговоров. Наконец, глухая чаща кончилась, и мы вышли на открытое место. Впереди тоже был лес, деревья стояли плотно друг к другу, а промежутки не менее плотно перекрывали заросли каких-то диковинных лиан. Тем не менее, когда мы подошли к деревьям, в зарослях образовался проход.

— Нас тут ждали? — удивился я.

— Конечно, — сказала Миариали, — я послала телепатический сигнал ещё час назад. Сейчас нас проводят на прием к Королю и Королеве, так что веди себя, пожалуйста, прилично.

Глава 5.12

ГЛАВА 12. Зачарованный лес.

Я сидел на берегу озера и наслаждался открывшейся мне картине. По озеру степенно плавали чёрные лебеди. Они были невероятно красивы. Что более интересно, плавали они не беспорядочными кругами, а как будто танцуя какой-то медленный танец, двигаясь в определённом направлении. Этот танец успокаивал разум и дарил, если так можно выразиться, внутреннее спокойствие. А спокойствие мне сейчас было так нужно…

Я уж не знаю, почему почти везде по умолчанию предполагается, что у тёмных эльфов исключительно матриархат. Это совершенно не так. Зачарованный Лес — это место обитания тёмных эльфов. Светлые эльфы обитают на другом острове, не столь далеко расположенном от этого и связанного с ним постоянно работающим порталом.

Начать стоит с того, что на троне властвует обвенчанная по всем законам супружеская пара. Исключений нет, король или королева единолично править не могут. И роль свадебной генеральши никто не играет — каждый исполняет определённый спектр обязанностей. Как и во всяком обществе, власть у эльфов делится на законодательную, исполнительную и судебную. Женщина держит в своих руках исполнительную и судебную власть, мужчина — законодательную. Более того, при рождении первенца и достижении им совершеннолетия, то есть сорока восьми лет, к нему переходят все полномочия по исполнительной власти. В данном случае исполнительная власть — это командование стражей и заплечных дел мастерами, кои имелись даже тут.

Зачарованный лес был огромен. Я любопытства ради посчитал его площадь — выходило что-то около 1360 квадратных километров. Наверное, стоит пояснить и то, почему Храм, расположенный в эльфийском лесу, нашли люди-пираты? Эльфы не могли о нём никому сообщить, что ли? Нестыковка, однако. Ответ в том, что Зачарованный лес всё время разрастается, и в момент обнаружения Храма (а было это почти двести пятьдесят лет назад по времени Авиала) Лес ещё не дотянулся до него, пираты же подобрались к нему с другой стороны. Домики здесь были необычные. Похожие по структуре на обычные людские дома, они, тем не менее, оказались выращенными прямо из-под земли и имели корни. Как мне услужливо подсказала интуиция, по одному из обычаев эльф должен сам вырастить себе дом — используя свои знания и умения — прежде, чем делать предложение невесте.

По пришествии в лес нас сразу же сопроводили на церемонию представления королевской чете. И, поскольку замок находился в самом центре леса, добираться мы туда должны были по воздуху. Увидев меня в облике таисиана, оба наших провожатых ахнули от гнева, но всё же промолчали, ехидно между собой переглянувшись. Мы прошли чуть дальше и вышли на огромное пространство, служившее, как видно, посадочной площадкой. На которой разгуливали гигантские орлы и грифоны. Пара наших провожатых, злорадно посмотрев на меня, подошли каждый к своему питомцу. Рассеянно сделав пару шагов к орлу первого провожатого, я благодаря своему инстинкту отскочил на секунду раньше, чем в том месте, где находился мой живот, щёлкнул клюв разъярённой птицы. Что ж, меня вполне разумно поставили на место. Но я тоже не так прост.

Подойдя к грифону, я без страха склонил перед ним голову. Спустя три секунды я завершил поклон и подошёл к грифону. Самую малость воздействуя на зверя гипнозом, чтобы не вызвать у него вспышку ярости, я принялся гладить грифона и на все лады расхвалить его изумительную сизую расцветку. Грифон, бывший сначала не в восторге от того, что вокруг него шастает таисиан, со временем всё же позволил мне даже погладить свой клюв, после чего опустился, предлагая садиться на него. Когда я на него забрался, гигантский орёл крикнул с какой-то обидной и издевательской интонацией. Грифон немедленно бросился на него, и лишь железные привязи, на которых держались звери, помешали сойтись им в схватке. Я едва не вылетел из седла, но, успев-таки ухватить грифона за шею, удержался. Хозяева немедля бросились успокаивать своих питомцев, даже я внёс свою лепту, ласково гладя и успокаивая грифона. Наконец, звери были усмирены, Мир и Миа заняли своё место на орле. Отстегнув цепь грифона, его хозяин без слов дал мне знак подвинуться назад. Однако, как только он уселся, я тотчас обхватил его руками.

— Извините меня, — виновато прошептал я, — очень высоты боюсь.

Охранник, бывший совершенно не в восторге от того, что его обнимает таисиан, коротко и сердито отдал команду своему питомцу, немного пришпоривая его и дёргая за узду. Грифон тотчас взмыл вверх, заставив меня ещё крепче вцепиться в своего провожатого. Но затем полёт выровнялся, и я ослабил хватку.

— Надо же… сосновая свежесть… мой любимый запах, — прошептал я охраннику на ухо, чтобы немного его подразнить. Мой проводник сердито хмыкнул, явно не желая поддерживать разговор.

— Но питомец у вас действительно замечательный, — коварно продолжил я, увлекая разговор в явно уязвимое для моего провожатого русло, — сильный, выносливый, а уж расцветка и в самом деле удивительная. Вы ведь сами его выращивали и тренировали?

Эльф снова хмыкнул, однако теперь в интонации безошибочно послышались нотки гордости и самодовольства.

— Орлы, это, конечно, тоже неплохо, — тем временем продолжал я свою мысль, — но орёл, как ни крути, тоже птица, а значит и мозги — птичьи. И вот результат — всегда задирает других зверей по поводу и без повода. То ли дело грифон — умный, послушный, спокойный…

С этими словами я ощутил на себе два не очень дружелюбных взгляда. Обернувшись, я увидел, что орёл со своим хозяином, летевшие с отставанием чуть правее, смотрят на меня крайне далёкими от симпатии взглядами. Которые ясно давали понять, что, останься я с ними один на один, очень скоро переменил бы своё мнение. Показав им язык, я отвернулся и снова стал смотреть через плечо эльфу, который совсем перестал излучать в мой адрес раздражение, и, как подсказывал инстинкт, где-то в глубине подсознания в нём начинает зарождаться мысль из разряда: «Может, он не такой уж и плохой.»

Тем не менее, без единого слова они привезли нас на посадочную площадку у дворца и, благополучно ссадив, улетели по своим делам. После этого на меня снова накатило уныние и безразличие. Так что все красоты замка, мимо которых мы направлялись к ждущим нас правителям, меня совершенно не коснулись.

И вот мы стоим в тронном зале. Стражники, как и все до того встреченные нами, были в шоке и с неприязнью смотрели, как мы идём к королю и королеве. В конце концов, двое из них даже не выдержали и пошли вслед за мной, пристроившись по бокам и готовые в любой момент проверить остроту своих клинков и прочность моей шкуры. Не обращая на них никакого внимания, я терпеливо ждал. Королева тёмных эльфов тепло поприветствовала на своём языке Миа, обняв её в конце приветствия, после этого король дружески кивнул близнецам, прижав руку к груди и тоже что-то сказав им. Наконец, они обратили внимание и на меня.

— Надо же, — мягко произнесла королева эльфов на староимперском, — таисиан. Вас прямо в таком облике и нашли в вашем мире?

— Не совсем, — равнодушно ответил я, — у меня произошёл… кризис. Который удалось разрешить вот таким путём.

— И всё же мы хотели бы посмотреть на вас, как на человека, — дружелюбно сказал король, — если вы, конечно, не против.

Подняв голову, я долго и внимательно смотрел на короля, но выражение его лица оставалось неизменно дружелюбным. Сначала мне на язык запросился нелестный ответ, но я сдержал себя. Не исключено, что за мою дерзость расплачиваться придётся Миа, которая вместе с близнецами почти умоляюще на меня смотрела. Кивнув, я позволил принять себе человеческий облик.

— Так вам намного больше идёт, поверьте, — улыбнувшись, сказала королева.

— О вкусах не спорят, — вежливо ответил я, — и вам это прекрасно известно, не так ли? Коль скоро у вас в Лесу уживаются и гигантские орлы, и грифоны, а так же страстные любители и тех, и других.

Супруги мелодично рассмеялись.

— Вы можете занять свои места, — мимоходом сказала она охранникам за моей спиной. Те, хоть и крайне неохотно, но подчинились приказу, — да, вы совершенно правы, мы сначала хотели определиться на ком-то одном, но так и не смогли. В итоге решили оставить так, как есть, и это было весьма удачное решение. Ведь и те, и другие хотят выгодно выделиться, так что всегда выводятся новые породы, новые расцветки, эта отрасль в постоянном, динамичном и естественном развитии. Ну а теперь вернёмся к вашей цели прибытия сюда. Вам предстоит войти в Храм тысячи и семи снов. Не покажете ли вы нам, что умеете?

Я равнодушно поднял взгляд на супругов. В их глазах сейчас читалось самое искреннее любопытство, что и неудивительно. Они должны были общаться с предыдущими кандидатами, и те наверняка смогли их поразить… вот только, интересно, чем…

— Вас, — я посмотрел на короля, — зовут Виххоластиэль Валоктаель… фамилия, впрочем, у всех членов королевской семьи всегда одинакова, род не прерывается по мужской линии. Вам девятьсот один год… и четыре месяца по летоисчислению Авиала. Вы, — перевёл я взгляд на супругу, — Караниэль Валоктаель, вам семьсот шесть лет… вы состоите в браке и, соответственно, правите Зачарованным Лесом сто пятьдесят четыре года. У вас двое детей, старший — Кластаниэль, уже сто сорок два года отвечающий за стражников… и прочие, смежные подразделения, следовательно, ему сто девяносто лет. Младшему, — Грандаэлю — семьдесят девять лет.

— Всё верно, разумеется, но это вам могла рассказать и Миариали, — мягко сказала королева, — нам бы хотелось более веских… доказательств.

Вздохнув, я сделал несколько шагов по направлению к королевской чете. Стражники вновь бросились ко мне, но по знаку короля вернулись на место. Остановившись в двух метрах от супругов, я негромко продолжил.

— У вас могло быть трое детей, однако малыш, родившийся сто пятьдесят четыре с половиной года назад, умер всего через несколько часов от порока сердца, невзирая на все усилия лекарей. Мои соболезнования, — я склонил перед ними голову в знак сочувствия утрате, — вам требуются ещё доказательства?

— Нет, вы нас убедили, — супруги прекрасно владели собой, — подобную информацию мы, конечно же, не делали достоянием общественности. И всё же, ещё одна небольшая проверка, чтобы полностью исключить возможность ошибки… с вашего позволения.

В зал внесли десять шкатулок. Мне сказали, что в шести из них лежат опал, два сапфира и три изумруда, и попросили показать, где что лежит. Вздохнув, я сообщил им, что в шкатулках лежат только алмаз и два оникса, и указал на верные.

— Что ж, сомнений у нас больше нет, — сказал Виххоластиэль, — вы можете идти.

— И, если вас не затруднит, — мягко добавила Караниэль, — оставайтесь в этом облике. Вы бы нас очень обязали.

— К сожалению, это невозможно, я уже решил, что войду в Храм в облике таисиана, — твёрдо ответил я, — в качестве компромисса в знак моего к вам уважения могу пообещать, что в пределах вашего дворца я буду появляться исключительно в облике человека. На остальной же территории…

Больше меня никто не беспокоил. Надо думать, местным жителям было приказано не обращать на меня внимания. Мне не было запрещено никуда ходить, смотреть на всё, что захочется (ну, в разумных пределах, конечно). Миа, ходившая со мной на всякий пожарный случай, попутно рассказывала, что да как устроено. Самым интересным делом были рынки. Базарных дней было пять в месяц. Два — продуктовые, два — для продажи товаров а-ля тысяча мелочей, и ещё один, самый важный — день подбора экипировки для своих питомцев. Мне повезло, на третий день моего пребывания выпал как раз день экипировки.

Я с удовольствием разгуливал в компании Миа и любовался на орлов и грифонов всех расцветок и на их экипировку, благоразумно при этом держа почтительную дистанцию. Причём самой экипировки как таковой было очень мало. Нет, хозяева питомцев приходили со своей экипировкой, и мастера брали у них заказы, что починить, переделать, поменять цвет, увеличить размер, потому что питомец вырос, и так далее, и так далее. По случайности мы встретили и того самого эльфа, который вёз меня в замок на своём грифоне. Его питомец как раз примерял на себя новую упряжь, позолоченную и инкрустированную синими камнями. Увидев меня, эльф приветливо махнул мне рукой, явно прося подойти. Когда мы с Миа приблизились, он даже нашёл в себе силы поздороваться — первый из всех эльфов в этом лесу — и поинтересовался моим мнением касательно обновки.

Подойдя ближе к грифону, я восхищённо на него уставился. Зверь, явно понимая, что им любуются, выпрямился и гордо задрал клюв.

— Эта сбруя просто произведение искусства, — с искренним восхищением сказал я, — а ваш грифон в нём просто великолепен, никто с ним не сравнится.

И хозяин грифона, и мастер, изготовивший экипировку, самодовольно переглянулись.

— Да это ещё что, мне и не такое мастерить приходилось, — с притворным равнодушием сказал ремесленник, — а умельцы таисианов такого небось и не могут.

— Да может, и могли бы, — рассеяно ответил я, — да только для кого им такую красоту мастерить? Таких красавцев, — кивнул я на грифона, — больше нигде и не водится.

Грифон с важным видом кивнул мне в ответ, точно понимая нашу речь. И вдруг опустил ко мне свою голову и стал тыкаться гладкой частью клюва в живот, явно прося ласки.

— Ишь, как ты моему Керксу понравился, — удивлённо хмыкнул его хозяин, — он у меня уже долгое время ни к кому сам не ластился.

— Так что ж вы хотите, он же зверь, — сказал я, ласково поглаживая его голову, — он эмоции чувствует и на них откликается. А я неужто зла кому желаю? Ладно, господа Кайристаель и Нестероель, приятно было с вами поговорить и повидать как вашего питомца, так и его новую экипировку, но нам пора дальше…

— Мы же, кажется, не представлялись… хотя да, как можно забыть, — улыбнулся хозяин грифона Кайр, — а… когда ты должен… ну…

— Через неделю, в день пересечения лунных циклов, — сказал я.

— Да, конечно… я хотел, чтобы вы знали, что мы все, — неловко начал Кайр.

— Да, я знаю, — с улыбкой ответил я, — ведь это же я.

И самое интересное, что на внутреннем рынке эльфов, если так можно было выразиться, денег не было совсем. В день экипировки мастера просто принимали заказы и новый предмет экипировки делали только в том случае, если он кем — о совершенно точно востребован. В другие же дни каждый продавец, вернее, ремесленник, имеет с собой корзинку, куда другие эльфы складывали палочки, украшенные рунами (каждый клан или семейство — свои руны). В конце дня хозяин проверяет их количество и к следующему базарному дню готовит именно затребованное количество продуктов — столько-то мер масла, столько-то мер молока, столько-то яиц. Очень хорошо продуманная система: никаких излишков производства, все делается медленно и неспешно. И, главное, качество — ведь для соплеменников стараются, которые доверяют им, как себе — всегда на высшем уровне. Да, эльфы могут позволить себе такой распорядок, они живут по тысяче лет, куда им спешить. А я вот неизвестно, сумею ли ещё хоть раз справить день рождения…

Глава 5.13

ГЛАВА 13. Прощание.

В другие дни мне было совершенно нечем заняться, так что я нашеё это озеро и коротал свои дни около него. Было решено, что я войду в Храм в день местного Новолуния, которое как раз таки и является пересечением четырёх лунных циклов. Я даже не знаю, с чем это связано. Попытка выяснить это окончилась полным провалом: как только я пытался узнать что-то, хотя бы отдаленно имеющее отношение к Храму, мои способности тут же блокировались.

Разумеется, я уже ходил смотреть на этот Храм, и он оставил у меня самое гнетущее впечатление. Чёрный. Никаких узоров, никаких рисунков, ничего. Огромный чёрный куб. Непонятно даже, почему его назвали Храмом. Но не менее важно было другое. Я ощущал его зов. Храм звал меня к себе, он чувствовал, что я рядом, и я все время ощущал… сладкий гнев. Желание войти в него. Этот зов был очень похож на тот, с помощью которого меня пыталась поймать Плоть Авиала. Я с трудом ушёл оттуда — и в ту же ночь меня мучил один из самых страшных кошмаров в моей жизни. Я падал. Падал в бесконечную черноту, и, что было ещё ужаснее, мимо меня проплывали лица: Миа, Ари, Мир… Вогнар… Сайраш, Дхассс… Райлисс… Ворррт… Аксоша… Алесса… Мои родители… мой брат… моя бабушка… И все они твердили ужасную фразу: ты бросил нас. Ты предал нас. Там тебе самое место.

Я помню, что я закричал, потому что будил меня специально приставленный ко мне эльф. Я вскочил тогда со своей постели и кричал, плакал, и не мог успокоиться. В конце концов, он дал мне испить какой-то напиток, который помог мне забыться сном без сновидений.

И вот я снова сижу здесь, у озера. И вовсе не горю желанием идти спать. Лучше уж посижу тут.

Внезапно около меня села Миа. Я даже не заметил, как она подошла. Хорошо. Нам надо было о многом поговорить…

— Квадриэль рассказал мне о том, что случилось прошлой ночью. Кошмары?

— Да. Храм зовет меня, он больше не желает ждать.

— Жалеешь?

— О чём? О том, что спасу мир? Жалеет ли железо, что из него выкуют клинок, и оно не будет прежним? Нет, не жалею. И сказать, что переполнен воодушевлением и прочими высокими чувствами, значило бы солгать.

Миа немного помолчала. Я чувствовал, что она хочет положить мне руку на плечо, но передумала.

— Знаешь, — всё же неловко начала она, — хотела бы я сказать, что понимаю тебя, что знаю, каково это: жертвовать своим счастьем ради общего блага, да вот только неправда это. Я родилась в семье кузнеца, да и тебе об этом уже известно. И потом, когда выросла, поняла, какой это дар. Это полная свобода. Ты можешь делать то, что тебе хочется, заниматься тем, к чему лежит твоё сердце. Райлисс как-то сказал мне, что я девочка, выросшая на шелках и не знающая почти ничего о реальной жизни. Ну, отчасти он был прав. Росла я не на перинах, и ела не один изюм в шоколаде, но росла далеко от людей, и зло стала видеть тогда, когда была к этому готова. Но… за всё приходится платить.

— И чем же тебе пришлось заплатить, если ты почти ко всему была готова?

— Я, — вздохнув, Миа опустила голову, ей явно было нелегко продолжать этот разговор, — я никогда никого не любила. Несмотря на то, что случилось между мной и Сафтимиэлем, я сохранила в душе ясность и чистоту, поэтому большинство людей, эльфов я видела насквозь. Нельзя сказать, что все они поголовно были плохими, но… я не видела будущего ни с кем из них. Вот, взять хотя бы нашу команду: их личная жизнь просто прошла мимо тебя. Вогнар и Райлисс имеют семью. Во время твоего нахождения в Академии они оба выбрали время, чтобы навестить их. У Дхасса тоже есть девушка на примете. Непонятно, чего он тянул. Ари и Мир… тут отдельная песня. Им категорически нельзя быть вместе. Как только появляется девушка у Мира — в самый неподходящий момент появляется Ари и всё портит. Аналогично и с ней — за её ухажерами Мираэль регулярно гоняется со своей сабелькой, угрожая отрубить им… ну ты понял.

Снова молчание. Но оно было естественным. Миа набиралась сил для каждого предложения… мне же оставалось лишь молча поощрять её говорить дальше.

— А вот я никому не открывалась. Я чувствовала, что они чужие мне. Пока… пока…

— Пока не встретила меня? — тихо подсказал я.

Она не ответила. Тщательно взвешивая каждое слово, я осторожно продолжил:

— Ты думаешь, я забыл сцену перед тем, когда нам пришлось расстаться в Краспагене. Нет, я ничего не забыл. Я много думал об этом. Но надо оставаться реалистами: даже выживи я в Храме, у нас нет будущего. Тебе четыреста лет, мне — двадцать. Мой срок в этом мире в лучшем случае лет восемьдесят. Хорошо, я вернул себе магию, самый крайний срок — сто двадцать лет. Из которых последние тридцать я буду вредным маразматическим стариком, жить с которым будет просто невозможно. Ты же за эту сотню лет почти не изменишься.

— Родители Мира и Ари были готовы так жить, — совсем тихо сказала Миа, — и ты весьма ловко уклонился от самого главного. Ты не сказал, нравлюсь ли я тебе. Посмотри мне в глаза, Дэмиен. И скажи — я тебе нравлюсь?

Я смотрел в её фиалковые глаза, и не мог ничего сказать. Помимо своей воли я стал превращаться обратно в человека. Лжи здесь не место…

— Это обречено на…

— Да забудь ты хоть на секунду об этом будущем!!! — чуть не плача, сказала она, — неужели так трудно посмотреть на то, что происходит здесь и сейчас?? Скажи — да или нет?!

— Да — сказал я. И, крепко обняв её, поцеловал. Ужасно неумело, ужасно банально… но она, словно все поняв, ответила. Так, что я чуть не улетел на небеса прямо на берегу озера.

Я не помню, как мы оказались в выделенном мне домике, растущем в тополе. Но эту ночь я буду помнить до гробовой доски. И, что самое главное, сегодня, когда Миа во всех смыслах была рядом, Храм со своими проклятыми кошмарами не смог до меня дотянуться.

Я проснулся раньше Миа. Эхо сладости минувшей ночи всё ещё пело во мне. И мне безумно захотелось сделать ей приятно. Когда она проснулась, то увидела около себя стакан с брусничным соком.

— А… это что?

— Ну… — смущённо ответил я, — в моём мире есть такое понятие — кофе в постель. Но поскольку эльфы кофе не употребляют, то я решил сделать тебе сок в постель.

— И ты узнал, что это мой любимый сок благодаря своим способностям? — лукаво спросила она.

— Нет. Я помню, что ты заказала его, когда вы устраивали прощальный обед в честь того, что мы прощались на три месяца.

— Правда? Это так… мило, — и она смущённо порозовела. С учётом того, что её кожа обладала лёгким лиловым оттенком, покрасневшей она выглядела особенно красивой.

— Представь, какой была бы наша семейная жизнь, — хмыкнул я, — ты — телепат. Я — всё ведающий разум. Ты была бы готова так рискнуть?

— А ты разве нет? — спросила она.

Я сел возле неё на кровать и приобнял.

— Сегодня я войду в Храм, — сказал я грустно, — так что, как бы ни хотел, это невозможно.

— Как сегодня? — ужаснулась она.

— Ну вот так. Лунные циклы сходятся сегодня, а значит, что время моё настаёт.

В этот момент нас окликнул за дверью один из королевских гонцов.

— Вот видишь? Нет нам покоя, — сказал я, улыбнувшись. Её ответная улыбка заставила во мне вспыхнуть тысячи разноцветных огоньков. Жаль, ужасно жаль, что уже сегодня я расстанусь с ними навсегда.

День прошёл незаметно. Эльфы хотели устроить пир в мою честь, но я ясно дал им понять, что хочу побыть наедине с Миа. Что нам любезно разрешили, предупредив меня, что на закате солнца я должен быть возле Храма.

— Торжественный пир. Ну конечно. Перед тем, как принести в жертву барана, его надо хорошенько откормить. Тактичность, как у плавающего топора, — недовольно ворчал я.

— Не злись на них, Дэмиен, — ответила Миариали, обнимая меня за плечи, — когда в прошлый раз пятый… не явился в Храм в положенный срок, здесь была страшная катастрофа. Огромный пожар нанёс колоссальный ущерб Зачарованному Лесу. Некоторые погибли. И теперь эльфы готовы на всё, чтобы такая катастрофа не произошла снова.

— Готовы на всё, как же. С их стороны было бы очень мило позволить мне увидеть последний раз своих друзей. А они даже не согласились пустить их сюда.

Миариали на минуту задумалась. Но потом сказала:

— А знаешь, если ты действительно этого хочешь, кое-что сделать можно.

Полчаса спустя мы стоим в одной из спален Королевы эльфов Караниэль. Я, держа своё обещание, находился в замке в человеческом обличье. Она с лёгким неодобрением посмотрела на меня и сказала:

— Обычно я не разрешаю использовать это зеркало даже своим подданным. Но, учитывая вашу роль и прочие обстоятельства, я делаю для вас исключение. У вас есть десять минут, — и она покинула спальню. Я же, затаив дыхание, подошёл к зеркалу и прошептал:

— Покажи мне Вогнара, человека…

Туман, который витал во Всевидящем Зеркале, развеялся. Показалась небольшая горница, в которой дородного вида женщина с очень приятными чертами лица крутилась у печи. А за столом сидел Вогнар в домашней одежде и с наслаждением вкушал домашнюю стряпню.

— Я же говорила, что у него есть семья, — негромко сказала Миа, — смотри, а вот и его дети.

В этот момент мимо него пробежал шестилетний карапуз, за которым бежала девочка лет девяти и что-то возмущённо кричала. Вогнар, отложив прибор, ловко поймал карапуза и отвесил ему лёгкий подзатыльник. Фыркнув, я попросил:

— Покажи мне Райлисса, вампира.

Образ в зеркале сменился. Возникла тренировочная площадка, где Райлисс безжалостно вытрясал пыль из какого-то зелёного новичка. Точно так же, как из меня несколько месяцев назад. Пару минут спустя парнишка поднял руки, прося передышки. Плюхнувшись на скамью, он присосался к фляжке.

— А скажи-ка мне, новичок, — спросил вампир, — полнолуние же сегодня?

— Так точно, наставник Райлисс, сегодня.

— Значит, почти наверняка он сделает это сегодня, — прошептал Райлисс.

— Покажи мне Дхасса, орка, — попросил я. Всевидящее Зеркало показало мне берег моря. По нему шел Дхасс с незнакомой мне клыкастой барышней с длинной чёрной косой. Как видно, это и есть та его подруга.

— Четыре года. Четыре года ты набирался смелости, чтобы мне признаться. И четыре года я тебя ждала, отгоняя от себя всех женихов, — она обернулась и, твёрдым взглядом посмотрев на Дхасса и уперев руки в бока, сказала — я понимаю, смерть брата, да ещё такая ужасная, не могла на тебе не сказаться, но, Святая Фалла, четыре года! Нам придется очень, очень много наверстывать, милый.

Дхасс, шедший и согласно мычащий, внезапно посерьёзнел лицом и сказал:

— Сегодня Полнолуние. Сегодня он это сделает.

— Твой друг? Да, судьба его нелегка, мне его…

— Покажи мне Сайраша, таисиана, — громко перебил я голос подруги Дхасса. Зеркало снова окуталось туманом, а когда он развеялся, я увидел, что Сайраш отдыхает, сидя под деревом. Судя по всему, он направлялся в Прозрачные Топи для того, чтобы навестить семью и раз и навсегда выяснит, нужен он им хоть сколько-нибудь или нет. Сидя возле большого дуба, он что-то держал в руке и печально рассматривал, говоря: «Мне тебя так не хватает…»

— Покажи мне то, на что он смотрит, — попросил я. Изображение дёрнулось и увеличилось, концентрируясь на его руках. Он смотрел… На мой портрет в медальоне. И не простой портрет: одну половину его занимала моя человеческая ипостась, лицо, смотрящее влево. Другую — ипостась ящера, смотрящая вправо. Где он успел раздобыть, сделать, заказать… Неважно. Уже всё неважно.

— Время вышло, — сказала Караниэль, заглядывая в спальню.

— А мы как раз закончили, — сказал я. Подойдя к королеве, я отвесил небольшой поклон, поблагодарил её и пошёл прочь.

Зря я это сделал. Мне не надо было этого видеть. Потому что во мне стал расти огненный шторм зависти. Почему такая несправедливость? Почему у каждого из них есть своя судьба? У всех есть будущее, есть семья, есть возможность исправить старые ошибки. А у меня… В моём будущем лишь огромный чёрный Храм.

Остаток дня я провел с Миа у озера. Мы сидели, обнявшись, и молчали: слова были не нужны. С ней было так замечательно молчать. Она ничем не нарушила благодатной тишины, прерывавшейся лишь всплесками чёрных лебедей. Но и этому пришел конец.

Я уверен, что проводить меня пришли бы почти все, но я отдельно попросил, чтобы толпы в момент вхождения не было. Так что лишь королевская чета, десяток придворных, Кайр со своим питомцем Керксом и Мир с Миа и Ари стояли и смотрели на меня. С Миром и Ари я попрощался отдельно. С Миа тем более — не хотелось делать это прилюдно, вернее, приэльфно. Посмотрев на них последний раз, я не выдержал и подошёл к грифону, обнимая его на прощание. Грифон тоже ласково погладил меня клювом по голове, тихо урча какую-то ему одному понятную мелодию.

Наконец, понимая, что лишь оттягиваю неизбежное, я освободил его от своих объятий и подошёл к Храму, который уже давно звал меня к себе. Подойдя к нему, я увидел на двери шесть печатей. Четыре из них были сломаны специально, пятая истончилась и рассыпалась сама. Шестая же пока была нетронута. Я положил на неё свою ладонь — и печать тотчас рассыпалась, приводя всегда неподвижный Храм в движение. Какое-то жуткое, непонятное перемещение каменных блоков внутри. В конце концов, стена передо мной поднялась вверх. Я посмотрел назад, и мне показалось, что я схожу с ума. Откуда здесь могла взяться мелькнувшая в толпе шпага Райлисса? А вон то… это же куртка Сайраша… среди лиц внезапно мелькнула знакомая багровая татуировка паука… Я сделал шаг навстречу темноте…

И в этот самый момент грифон жалобно и пронзительно закричал. Этот звук тронул меня до глубины души, расколол мою холодную броню равнодушия и обречённости, в которую я с таким трудом себя заковал… И выпуская наружу истинного меня, меня, желающего любить и познавать мир, желающего любить и дружить… желающего жить! Этот жалобный крик… слышать его было невыносимо.

— Прошу вас, пусть он прекратит! — не скрывая слёз, закричал я, — иначе я не смогу этого сделать!

Сразу после этого наступила тишина — Кайр, успокаивая грифона, уводил его прочь. Я заставил себя снова сосредоточиться. И мне не дано было понять, сколько на меня сейчас смотрит глаз. А смотрело немало. Драконы внимательно следили за мной из своих источников магии. Провидица Молчаливых Сестёр тоже смотрела мне в спину, с грустью и достоинством признавая поражение. Королевская чета Светлых эльфов смотрела на меня из своего Всевидящего Зеркала. Даже милорд ректор Эльтеко Нейетти смотрел на меня через призрачный огонь. Но я, конечно, всего этого не знал. Обернувшись в последний раз, я произнёс всего одно слово:

— Прощайте…

И на полной скорости вбежал в Храм, понимая, что если я не сделаю этого сейчас, то не сделаю этого никогда. Стена за спиной мгновенно опустилась, оставив меня в полной темноте…