Глава 5 Бегство

Я думаю есть единственный способ избежать этого Амазонского ангельского воина, так как она смотрит на меня так, словно я ее заклятый враг. Я должна выждать момент, рассуждаю я. По моему лицу катится пот.

Прошло только восемь секунд, но глядя в ее глаза, которые, наверное, искали мое слабое место, чтобы составить план убийства, я чувствовала будто прошла целая вечность. В один миг перед моими глазами пронеслась вся моя жизнь.

Я знаю, как чувствует себя антилопа, когда перед погоней смотрит в глаза львице: в бешеном темпе мое сердце окутал липкий страх; запах этой силы обволакивает мое обоняние и отпечатывается в моем сознании; мои мышцы натягиваются и растут, готовые сорваться на бег сразу после того, как в моем мозгу сформируется план. Все это смешивается с окружением, заставляя чувствовать себя дезориентированной.

Стоя на вершине горнолыжного склона, я понимаю, что находящиеся вокруг меня люди не знают, что рядом с ними происходит что-то необычное. Слушая счастливых возгласы и смех людей, наслаждающихся семейным отдыхом, я понимаю, что они не знают о хаосе, который вторгся в мой мир.

В доле секунды думая о своей стратегии, я вспоминаю все чему научилась на хоккее на траве от моих коллег по команде. Направление движения глаз может ввести в заблуждение. Я хочу провести ее, пытаюсь сделать так, чтобы она ушла вправо. Это направление приведет меня обратно к холму, туда, где мы сели на гондолу.

Когда девушка за моим плечом начала кричать, я не колебалась не секунды, вместо этого, я опускаю голову и делаю то, что должна, ухожу в противоположную сторону от склона. Поскольку Воин оказывается не готов к крику девочки-подростка, она отвлекается от меня на достаточно долгое время для того, чтобы, когда опомниться, инстинктивно направиться в ту сторону, куда я ей показала.

Когда я убегаю с вершины склона, инстинкт берет верх. Я больше не о чем не думаю, кроме концентрации на том, чтобы бежать так быстро, как это возможно. Пробежав еще несколько ярдов, я осознаю, что бегу вниз по горному склону, на открытую местность, откуда меня будет хорошо видно. Я меняю путь и вижу, что бегу параллельно с густой сосновой рощей. Срезаю через нее путь. Она укрыта тяжелым снегом, так что все, что я слышу, это свое дыхание и легкое касание ног.

Через несколько мгновений я слышу, как над моей головой раскачиваются и хрустят ветки. Прямо позади меня с веток падает снег. Я быстро смотрю через плечо на верхушки деревьев и вижу фигуру ангела, скользящую вдоль деревьев прямо над моей головой. Когда рядом со мной ломаются ветки, и я чувствую, как она следует за мной, меня начинает одолевать паника. Позади меня с тяжелым стуком что-то падает, и я оглядываюсь через плечо, чтобы посмотреть, что это.

Затем, раздается свистящий звук и мимо моего уха проносится что-то на подобие мини ракеты и врезается в ближайшее дерево. Это оказалась ветка с другого дерева, которая использовалась в качестве копья, чтобы убить меня.

Я взвизгиваю, и мое сердце подпрыгивает к горлу. Мои крылья вырываются наружу, превращая в лохмотья мое пальто, которое кучей валиться к моим ногам. Думаю, что это должно привнести ей сложностей, в то время, как замечаю, что слева от меня она становиться все темнее и темнее. Я разворачиваюсь в том направлении, понимая, что она становиться темнее, из-за того, что деревья становятся гуще и, следовательно, обзор сверху стал хуже. Плюс ко всему, кроны деревьев не дают разглядеть меня, поэтому это может заставить ее не лететь за мной, а бежать или, в противном случае, она рискует потерять меня.

Я знаю, что моя стратегия работает, потому что меня пока еще никто не убил, то есть я пока только слышу, как в ста ярдах от меня выкорчёвываются деревья. Справа от меня пролетела другая сосна. По лесу разноситься оглушительный шум, в то время как падают еще несколько деревьев издавая ужасный грохот. Огромные сосны падают как элементы домино, заставляя меня резко отскочить влево, чтобы избежать удара.

Меня пронзает страх, заставляя увеличить скорость. Я почти уверена, что она меня не видела потому, что если бы она меня увидела, то эта сосна убила бы меня.

Когда позади себя слышу крик, то немного сбавляю темп. Этот яростный крик вызывает дрожь в моем теле. А затем, быстро сокращая расставания меня окликает женский голос:

— НЕФИЛИМ, Я НАЙДУ ТЕБЯ И ВЫРВУ ТВОЕ ЗЛОЕ СЕРДЦЕ.

Она продолжает вопить, но я больше не понимаю ничего из того, что она мне говорит, потому что она продолжает говорить на ангельском языке, пока я продолжаю наращивать скорость.

После этого, я выбегаю на открытую местность, запрещая себе о чем-либо думать. Когда мне нужно перепрыгивать ручья и выступы я делаю это, не позволяя сомнениям или страхам помешать моей цели. Не знаю, как долго я бежала не оглядываясь назад, но к тому времени, когда я снова оглянулась, чтобы посмотреть следует ли она за мной, уже стемнело.

Меня до сих пор скрывает густая сень деревьев, так что я тихо подвожу итоги моего окружения. Я слабо слышу, как в нескольких милях от меня двигаются машины. Если на дороге есть тень, то на некоторое время там можно укрыться. Мне нужно получить четкое представление о том, где я нахожусь, а затем позвонить Риду, чтобы он вытащил меня отсюда — если конечно с ним все в порядке.

От последней мысли меня начинает тошнить. Он должен быть в порядке, или для меня все закончится.

Я заставляю себя двигаться дальше, по заснеженной дороге я следую за звуком машин. Я не выхожу из-под укрытия деревьев, но продолжаю двигаться вдоль дороги.

Мне становится холодно, и чтобы хоть как-то сохранить тепло, я обнимаю себя руками. Теперь моя кожа лучше реагирует на холод, уберегая меня от гипотермии, но без моего пальто, которое теперь разорвано, ощущения все равно неприятные.

Мерцающие впереди огни, указывают на наличие города, но пока я по-прежнему нахожусь в тени. Я должна решить рискнуть ли мне оставить лес, чтобы найти другое укрытие или оставить все как есть и продолжать двигаться по лесу.

Дрожь в моих руках, принимает решение за меня. Мне нужно быстрее найти укрытие, чтобы согреться, и мне нужно узнать, где я могу связаться с Ридом.

Я осторожно покидаю свое укрытие, сканируя окружающую местность.

Остановившись на обочине, я подхожу к черте города и вижу знак, приветствующий меня в Эймсе, Доме счастливых людей и Чемпиону по рубке леса с тысяча девятьсот девяносто четвертого года. Обычно, такая информация вызывает у меня улыбку, но учитывая обстоятельства, я просто читаю.

Прежде чем остановиться возле первого фонаря, я осознаю, что мои крылья все еще видны, поэтому я останавливаюсь и думаю, что же делать дальше. Я должна заставить их втянуться обратно, прежде чем меня кто-нибудь увидит в Эймсе и сообщит в СМИ.

Мое волнение не облегчает мне задачу. Я так переживаю о том, что произошло на холме с Ридом и другим ангелом, что не могу дышать.

Достав из кармана телефон, я замечаю, что он выключен. Должно быть это произошло пока я бежала. Я нажимаю кнопку включения, загорается дисплей, оповещая меня о том, что было пропущено тридцать три вызова. Когда я прокручиваю список пропущенных вызовов, вижу, что есть несколько вызовов с моего номера.

Должно быть, Рид вернулся в коттедж и взял мой телефон чтобы позвонить мне. Так же были пропущенные с номеров Зефира и Булочки. Они пытались связаться со мной в течении часа.

Я проверяю время: сейчас почти девять часов, это означает, что я бежала по лесу как минимум четыре часа. Должно быть они безумно волнуются, думаю я, и сразу набираю смс на свой номер и нажимаю отправить.

Ответ последовал после первого же гудка:

— Эви? — спрашивает он, и его голос звучит по-другому, словно это вовсе не его голос, но я узнаю отдельные нотки, звучащие в нем, он звучит также, как когда на меня напал Альфред.

— Рид, ты в порядке? — спрашиваю я, потому что меня пугает паника в его голосе.

Мгновение он молчит, а потом произносит:

— Да. А ты? — напряженно спрашивает он.

— Да, я в порядке. Я в Эймсе. Я т-только что прибежала с-сюда. Я вне города, п-потому что не могу спрятать свои к-крылья. Я немного з-замерзла, — говорю я, понимая, как стучат мои зубы.

— Эймс, — слышу я как он говорит кому-то на другом конце, возможно Зефиру и Булочке.

— Ты одна? — военным тоном спрашивает он.

— Д-да, — дрожа от холода, отвечаю я.

— Почему ты не отвечала на звонки? — спрашивает он, понемногу приходя в себя.

— Телефон был в-выключен. Я не знала, что т-ты п-пытался д-дозвониться до м-меня, — все еще со стучащими зубами объясняю я.

Я пытаюсь сжать их, чтобы они не стучали.

— Ты уверена, что ты в Эймсе? — снова военным тоном спрашивает меня Рид.

— Д-да. На т-табличке н-аписано про с-счастливый н-народ, — иронично говорю я, сканируя местность на наличие счастливых людей, и отмечая, что никто не гуляет, это, наверное, потому, что на улице холодно.

— Что? — спрашивает Рид, более спокойно чем секунду назад.

— Н-неважно, т-ты п-поймешь, к-когда будешь з-здесь. К-когда т-ты п-приедешь? — дрожа спрашиваю я.

— Я уже в пути. Зефир и я на твоей машине, А Булочка следует за нами на другой. Судя по нашему навигатору, Эймс находится в ста милях от нас, поэтому чтобы добраться до тебя нам понадобиться примерно около часа. Тебе есть куда зайти, чтобы подождать нас и быть незаметной?

У меня уходит не больше минуты на то, чтобы найти то, о чем он говорит.

— Я в с-ста м-милях от в-вас? — спрашиваю я.

— Да, — говорит он.

— Я п-пробежала с-сотню м-миль? — снова спрашиваю я, чтобы понять, сколько я бежала.

— Да, ты выполнила мои инструкции намного лучше. Я сказал «Беги» и ты меня не разочаровала, — говорит он так, словно гордится мной. — В следующий раз держи телефон включенным, чтобы я знал, что ты жива, — снова напряженно продолжает он.

— К-конечно, — соглашаюсь я, чувствуя оцепенение, потому что не имела понятия что я так далеко убежала, пока меня преследовал ангел. Держу пари, если бы я бежала по открытой местности, то пробежала бы две сотни миль.

— Эви, я слышу, как у тебя стучат зубы, тебе есть куда зайти и погреться? — спрашивает Рид.

Я осматриваюсь вокруг.

— Ну, у меня проблема. Я н-не м-могу с-спрятать с-свои к-крылья, — сообщаю ему я, перекладывая телефон в другую руку, чтобы хоть немного согреть эту.

— Ты просто должна расслабиться, — отвечает он.

— Оу, — говорю я, потому что мне становиться все труднее сосредоточиться на том, что он говорит. — Х-хорошо. М-может б-быть если я п-посижу з-десь м-минутку.

— НЕТ! не садись! — почти кричит в телефон Рид. — Слушай меня. Ты не можешь сесть. Если ты сядешь, ты можешь замерзнуть, — строго говорит он.

— Хорошо, — соглашаюсь я, чувствуя, как мои открытые участки кожи обдувает ледяной воздух. Здесь намного холоднее чем в лесу.

Спотыкаясь, я иду вперед, направляясь в Эймс, стараясь держаться подальше от фонарей.

— Сейчас ты достаточно расслаблена? — спрашивает Рид.

— Я н-не з-знаю. Д-дай м-мне п-попробывать, — я снова пытаюсь, но мои крылья не убираются.

— Эви? — через некоторое время спрашивает Рид.

— Ч-что? — сконфуженно спрашиваю я.

— Сработало? — спрашивает он.

— Н-нет, — дрожа отвечаю я.

— Это не вопрос. Просто найди место, где ты можешь согреться, я скоро буду там, просто убедись, что тебя не видят люди, — напряженным тоном говорит Рид.

— Ммм, т-ты не с-сделал этого, — отвечаю я, на самом деле так не думая.

Это звучит невнятно.

— Эви, найди место. Сейчас же! — рявкает Рид, и я вздрагиваю.

— Х-хорошо, — соглашаюсь я и вешаю трубку. Я чувствую себя дезориентированный, и не хочу, чтобы он на меня кричал, поэтому лучший выход из этой ситуации, это повесить трубку, что я и делаю. Я бреду в направлении освещения вниз по улице, но, когда подхожу ближе, это оказывается магазин.

Свет горел зловещим заревом, заставляя мою голову и спину гореть адской болью. Я должна уйти оттуда, перехожу на другую сторону дороги и оставаясь в тени продолжаю двигаться.

Я прохожу мимо домов из песчаника с до сих пор украшенными фасадами. В Эймсе преобладает белый цвет, каждый уличный фонарь, вершины которых украшены венками, окутанный зигзагообразные гирлянды. Провода окутаны золотыми гирляндами и шарами, создавая красивую арку через весь город.

Когда я иду дальше, вижу пару подворотен с закрытыми витринами чтобы их не было видно из окон машин, проезжающих по улице. Кажется, этой ночью все было закрыто, вероятно, потому что сейчас Новогодние праздники, Эви, а счастливые люди принимали участие в праздновании.

Телефон снова начинает звонить.

Кто-то должен ответить на звонок, потому что это не выносимо, думаю я, и продолжаю, пошатываясь, идти к центру города.

Должно быть я наткнулась на какую-то ратушу, потому что впереди наряду с рождественскими украшениями есть большая гаубица времен Второй Мировой Войны с подсвеченной гигантской минорой и знаком счастливой Кванзы. Я подхожу к статуе ангела. Он не похож не на одного из тех, кого я знаю. Они должны были сделать кого-то похожего на Рида. Может быть тогда его кто-нибудь украдет.

С улицы, до меня доносятся громкие звуки, отвлекая меня от созерцания праздничных украшений. Когда я иду на источник звука, я понимаю, что музыка звучит из клуба находящегося в конце улицы. Желтая неоновая вывеска гласит:

«Добро пожаловать всем ковбоем и коровницам, до полуночи плата составляет всего один доллар».

Я пробралась на аллею возле бара, в то время как смеющаяся пара поворачивает за угол и подходит к двойным деревянным дверям. Пока парень придерживает дверь для своей спутницы, из бара веет теплым воздухом. Из бара доносится знойный голос в сопровождении со звуками гитары. Мужчина поет что-то о том, как он должен работать, чтобы ему не пришлось прятаться. Он не хочет, чтобы его поймали.

Я киваю молча соглашаясь, понимая его проблемы.

— Ты прав, дружище — бормочу я. — Я тоже не хочу, чтобы меня поймали.

Двери снова закрываются, заглушая песню.

Я отворачиваюсь от бара и иду вниз по аллее к задней части бара, туда, где расположена стоянка. Какой приятный запах, думаю я, продолжая продвигаться вниз по аллее, к затемненной части стоянки. Она находится возле черного входа какого-то ресторана. Подойдя ближе, я понимаю, что это что-то типа забегаловки. Задняя дверь немного приоткрыта.

Я останавливаюсь позади припаркованного фургона, наблюдая за тем, как сотрудник ресторана выносит несколько больших пакетов, сгружая их в большие мусорные баки. Пустые стеклянные бутылки громко лязгают о пустое дно бака. Сотрудник достает сигарету и закуривает; он быстро докуривает и отбрасывает от себя окурок. Он возвращается к двери и начинает кому-то кричать:

— Эй, я ухожу, увидимся в следующем году… С новым годом, Дэрил! С новым годом Карэн… до скорого! — Он разворачивается и идет по дороге к своей машине, стоящей за углом. Заводит свой старый Pontiac и выезжает со стоянки в то время, как двигатель протестующе скрипит.

После того как он уходит, я подхожу к задней двери, он оставил ее приоткрытый, поэтому я чувствую из салона поток теплого воздуха. Он дарит очень приятные ощущения. Приоткрыв дверь, я чувствую запах жирной еды. Мой живот урчит от голода, я смотрю на датчики движения, чтобы увидеть есть ли кто-то в задней части парковки. Там находится склад, и он кажется пустым.

Я прислоняюсь к машине и заслоняю собой приоткрытую дверь. В нескольких ярдах от меня кто-то с помощью металлической лопатки переворачивает блюдо готовящиеся на гриле. Я хочу последовать своим желаниям, которые говорят мне о том, как я хочу подойти к стойке и попросить картошки. Я сопротивляюсь этому, потому что есть причина чтобы так поступить, просто я не хочу думать об этой причине.

Заметив дверь справа от себя, я отталкиваюсь от того места, где стояла, и открываю ее. Дверь ведет в зону отдыха для работников, в комнате располагались шкафчики, широкий ламинированный столик, на котором стояло пара пепельниц, складные кресла, а возле дальней стены стоял небольшой диван. Шагнув в комнату, я прикрываю дверь, так как в это время снова начинает звонить телефон.

Я могу немного приглушить шум, для этого нажимаю несколько кнопок, а затем отвечаю:

— Т-с-с!

Он перестает звонить, и я выключаю свет, подождав долю секунды пока мои глаза привыкли к темноте. Когда я снова могу нормально видеть, я сажусь на диван, подтягивая колени к груди и обнимаю себя руками, чтобы немного согреться. Я, запинаясь, глубоко дышу, вдыхая теплый воздух. Он обволакивает меня и лишь через некоторое время я понимаю, что из трубки, которую я держу в руках, раздается голос.

Я прикладываю его к уху. Рид что-то говорит мне, но я не понимаю что, потому что он говорит со мной на ангельском языке. Сидя на диване, я слушаю его голос, звучащий как гипнотическая музыка, успокаивая меня словно нежная колыбельная.

Рид останавливается.

— Ч-что т-ты г-говоришь? — запинаясь спрашиваю я, потому что из-за дрожи во всем моем теле мне трудно говорить.

— Эви! — выдыхает Рид, словно вздыхая с облегчением.

Когда я не отвечаю, он спрашивает:

— Ты там?

— Аа-гг-аа, — только и успеваю сказать я, прежде чем меня пронзает еще один приступ дрожи.

— Где ты? — спрашивает он.

— Т-ты…. п-первый, — отвечаю я.

— Я называл тебе все причины, по которым я люблю тебя, — быстро говорит он. — Теперь, где ты?

— З-закусочная, — отвечаю я, — в з-задней к-комнате.

— Там тепло? — почти довольно спрашивает он.

— Д-да, — говорю я.

— Я иду. Просто оставайся там. Мы найдем тебя, ты поняла? — спрашивает он.

— А-г-г-а, — киваю я.

— Сколько процентов заряда осталось на твоем телефоне? — спрашивает Рид.

— Один п-процент, — говорю я, посмотрев на телефон и осознав, что он почти разряжен.

— Нам придется разъединиться чтобы сохранить заряд, созвонимся только в случае, если нам нужно будет найти тебя, — расстроенно говорит он. — Просто сиди там, хорошо? Я еду, — снова говорит он, и я знаю, что в какой-то степени ему сейчас хуже, чем мне, потому что он сейчас в безопасности, а я нет.

— О-останусь, — прежде чем повесить трубку, говорю я.

— Тебе холодно, дорогая? — спрашивает меня женский голос.

Я подпрыгиваю от страха, вскакивая с дивана и разворачиваясь, чтобы посмотреть кто со мной говорит. С секунду я думала, что это была Воин, которая гналась за мной по холмам и через всю страну, но я понимаю, что, если бы это была она, я бы никогда не услышала, как она разговаривает. Вероятно, я была бы уже мертва.

— Прости дорогая, я не хотела тебя напугать. Ты иди и снова сядь, я не причиню тебе вреда, — пожилая леди села неподалеку от меня и улыбнулась.

Она была не особо стара, на вид ей было пятьдесят-шестьдесят лет, у нее были тонкие каштановые волосы, с прядями седины. Она одета в форму закусочной, синие джинсы, черный топ и фартук с удобными карманами в котором было удобно носить блокнот для приема заказов.

Я просто смотрю на нее. Она снова улыбается с похлопывает по тому месту, где я недавно сидела. Больше всего я хочу сесть туда, куда она указала, потому что мои ноги дрожат, и я чувствую себя слабой.

— Ты ангел, — говорит она, скорее утверждая, чем спрашивая.

Я киваю.

— У тебя нет крыльев, — говорит она, указывая на мои красные придатки, которые я не могу скрыть. — В отличии от тебя, мы здесь не так долго, — говорит она, и блеск ее карих глаз заставляет меня немного расслабиться. — В последнем шкафчике справа, как правило, лежит одеяло, — указывая на шкафчик говорит она. — Ты должна взять его. Мы используем его, когда у нас двойная смена, и есть возможность немного вздремнуть. Кстати, я Брэнда.

Спотыкаясь, я иду к шкафчику, на который указала Брэнда, и нахожу на полке свернутое одеяло. Достаю его и завораваюсь в него. Оно пахнет как французское жаркое, заставляя мой желудок жалобно урчать.

— Ты напоминаешь мне мою дочь Дженни. Она тоже работает здесь и никогда не готова к перепадам погоды. Я всегда говорю ей о том, что она не должна выходить из дома без пальто, но она еще молода, чтобы понять это, — пожимая плечами говорит Брэнда. — Милая, ты должна сесть, иначе ты упадешь, — говорит Брэнда, пододвигаясь на диване так, что у меня появляется больше пространства для того, чтобы сесть. Я неуверенно сажусь на диван подальше от нее. — Как тебя зовут? — спрашивает Брэнда.

— Эви, — плотнее закутываясь в одеяло, говорю я.

— Хорошее имя, — говорит Брэнда.

— Я никогда раньше не знала никого с таким именем. Моего бывшего мужа зовут Дженни… думаю, у него была подруга с таким именем, он был таким дураком, — снова пожимая плечами говорит она. — Но это нормально. Мне тоже нравиться имя Дженни. У тебя есть бывшие? — спрашивает она.

— Нет, — без запинки говорю я.

— Это был твой парень? По телефону? — спрашивает она.

Я киваю.

— Он приедет за тобой? — заботливо спрашивает она.

Я снова киваю.

— Надеюсь, ты не против, что я тебя спрашиваю? Но почему тогда ты одна, в такую холодную ночь? — мягко спрашивает она меня.

— Это не мой выбор, — говорю я, радуясь тому, что могу ей ответить, не стуча зубами. — У меня некоторые проблемы, — честно добавляю я.

— У кого-то нет меда? — заговорщически спрашивает она. — Одна из проблем твой парень? Или он помогает тебе ее решить? — вслух удивляется она.

— Он пытается помочь мне, но… — говорю я, но замолкаю.

— Но что? — хмурится она.

— Но я не знаю, сможет ли он. Проблема может стать больше, чем он может мне помочь, и чем ближе он ко мне, тем в большей опасности он находится. — Отвечаю я, и от того, что я была так честна с человеком и смогла произнести эти слава вслух, от этого у меня на глаза наворачиваются слезы. Я помню, как смотрела, как сегодня Рид покидал гондолу, и лицо убийцы, который принял бы его с распростертыми объятиями, если бы его целью не была я. Я делаю их врагами. Я делаю его подозреваемым.

— Не могу поверить, что у тебя есть проблемы, — по-доброму говорит Брэнда.

— Поверьте, — бормочу я. — Я знаю, что должна защитить его от проблем, просто я не уверена, что достаточно сильна для этого.

— Что по-твоему ты должна сделать? — сконфуженно спрашивает она.

— Я должна оставить его. Должна уйти туда, где он не сможет найти меня, сделать так, чтобы вдали от меня он был в безопасности. Он никогда не отпустит меня по своей воле, поэтому мне придется сбежать от него, — шепчу я и думаю, что это причинит мне боль, от которой я вряд ли избавлюсь.

— Если ты его оставишь, то защитишь? — спрашивает она, чтобы разъяснить.

— Да, — говорю я. — По крайней мере он выживет. Не знаю, но по крайней мере он будет жить. Если он чувствует хотя бы половину того, что чувствую к нему я, он выживет, но он не будет жить.

— Милая, я не знаю твоей ситуации, но если хочешь совет, я хотела бы быть готовой ко всему. Может быть ты никогда не должна выбирать тот вариант, который тебе больше всего подходит, но, если настанет день, когда это станет необходимым, ты должна привести этот план в действие и сохранить любовь, — советует Брэнда. Она пытается положить свою руку на мое колено, чтобы успокоить, но ее рука проходит сквозь мое колено потоком ледяного воздуха. Меня так застают этим врасплох, что я могу только сидеть и смотреть на Брэнду.

— Я пыталась сделать это, ну ты понимаешь, в самом конце. Но я не рассказала Дженни о моем плане, так что теперь она никогда не узнает, что я мертва, — объясняет Брэнда. — Я составила завещание и оставила его дома, но мой второй муж не сказал ей о нем. Он забрал мой дом и выгнал ее.

Я с трудом могу дышать, когда понимаю, что она мне рассказала. Брэнда дух. Она мертва, почему я не поняла этого? Должно быть я в отключке, глядя на Брэнду, думаю я. Конечно, она дух. Я сижу в темноте и говорю с тем, кто не может видеть меня иначе.

Когда она понимает, что я ангел, то ведет себя так непринужденно, видимо потому, что видела нас и раньше.

— Ты не знала, что я мертва, так ведь дорогая? — спрашивает Брэнда. Я качаю головой. — Ты еще новичок во всем этом? — с сочувствием в голосе спрашивает она. Я киваю.

— У вас где-то есть копия вашего завещания? — спрашиваю ее я, с трудом пытаясь восстановиться.

— Да. После того, как со мной поступил мой первый муж, я не доверяла второму. Я сделала больше чем одну копию и положила их в свой шкафчик, здесь, на работе, — взволнованно говорит она, указывая на один из угловых шкафчиков. — При уборке шкафчика они не нашли его, потому что оно застряло между полкой и стенкой шкафчика. Кристал забрала мой шкафчик и повесила на него замок. Наверное, ты не сможешь открыть его, — разочарованно говорит она.

Встав с дивана, я убираю одеяло и иду к тому шкафчику, на который указала Брэнда. Замок был с комбинацией.

— Ты знаешь код? — спрашиваю я.

Брэнда расстроенно качает головой.

— Ну, думаю, Кристал придется съездить в магазин, а? — говорю я, и выдергиваю замок, чувствуя, как металл поддается без сопротивления.

Разжимаю руку и вижу, как поврежден замок, я улыбаюсь той силе, которая теперь у меня есть. Открыв дверь провожу рукой по задней стенке шкафчика, пока не нащупываю край загнутой бумаги. Осторожно, чтобы не порвать, я достаю его из шкафчика. Достав, я смотрю на документ, замечая, что это последняя воля и завещание Брэнды Уилсон.

— Какой шкафчик принадлежит Дженни? — спрашиваю я. Брэнда указывает на шкафчик внизу. — К нему оставить записку? — спрашиваю я, оглядываясь вокруг в поисках ручки.

Посреди комнаты стоит пластиковый стол, на нем, в пластиковом стакане стоят несколько ручек. Я вытаскиваю одну из стакана и переворачиваю лист другой стороной, чтобы написать. Я смотрю на Брэнду, готовая написать все, что она пожелает.

— Пожалуйста пиши: Дорогая Дженни, мама любит тебя с первого дня твоей жизни и по сей день, и так будет и дальше, — написала на обратной стороне документа. Иду к шкафчику Дженни и просовываю документ в щель закрытой дверцы, затем поворачиваюсь, и возвращаюсь к Брэнде.

— Спасибо, — широко улыбаясь, говорит она.

— Пожалуйста, — отвечаю я.

— Пусть Бог благословит тебя, Эви, — говорит Брэнда. — Сейчас я должна идти, они зовут меня.

Я слышу множество голосов людей, которые говорили в унисон на ангельском языке. Этот гул, просто как легкая мелодия, чья вибрация такая мягкая и сладкая, чего я чувствую свет внутри, словно я мягко плыву по волнам звука. Она звучит настолько божественно, что я хочу дотянуться туда, откуда звучит эта музыка, но она вокруг меня, засасывает этот ритм.

Брэнда начинает мерцать, словно кинопленка со старым фильмом, потом переходит в яркие вспышки света, а затем исчезает. Ее тело сохраняет все тот же образ, что и прежде, но, когда я наклоняю голову, замечаю, что она плоская; она теперь не трехмерная, а двухмерная. Ее черты лица расплылись, но силуэт остался; она будто состоит из звезд и галактик, которые в кромешной тьме крутятся вокруг одной точки света, словно ночное небо принявшее образ Брэнды. Силуэт медленно покружатся во тьму, исчезая в лучике тьмы.

Теперь звука нет, но я чувствую его запах, если можно так сказать. Это больше походит на то, как в воздухе пахнет после грозы. В воздухе плавает запах энергии, как пыльца в весенний вечер. В отсутствие красивой мелодии, которая только что наполняла меня радостью и удовлетворением, я снова начинаю чувствовать себя раздавленной и разбитой.

Меня наполняет опустошенность. Я поняла то, что другие называют Раем, и он оставил во мне чувство потери, словно я изнутри истекаю кровью.

Я чувствую себя грубой и ненужной, словно меня превратили в мусор.

— Эви? — шепчет Рид возле двери.

Я хочу ответить ему, но от отчаяния едва могу дышать. В замешательстве, я понимаю, что лежу на полу уставившись в потолок.

— Эви…, - говорит Рид, поднимая меня на руки и держа в своих объятиях.

— Рид, ты чувствуешь это? — мрачно спрашивает Зефир, нюхая воздух. — Он пахнет трансцендентностью. Такое возможно? — спрашивает он.

— Когда рядом Эви, возможно все. Ты можешь найти воду и сахар? — мрачно спрашивает Зефира Рид, посадив меня на диван и удерживая мое лицо таким образом, чтобы мог заглянуть мне в глаза.

В следующую секунду Зефир вернулся со стаканом воды и сахаром.

— Сколько нужно сахара? — спрашивает он, щедро добавляя сахар в воду.

— Хватит, — отвечает Рид, поддерживая мою голову и поднося стакан к моим губам. — Эви, пей, — говорит он.

Я с трудом делаю маленький глоток. Я чувствую себя ужасно, и просто хочу, чтобы меня оставили в покое, может быть если я истеку кровью в достаточной степени, голоса снова вернуться.

— Любимая, ты должна это выпить, — настаивает он, а потом начинает говорить на том прекрасном языке, который он так хорошо знает. Поворачиваю голову в его направлении и отпиваю из стакана немного воды. — Вот так. Выпей все, — говорит он.

Когда я заканчиваю с водой, Рид снова подхватывает меня на руки, и мы в доли секунды оказываемся на улице. Осторожно разместив меня на переднем сидении автомобиля, он пристегивает меня ремнем безопасности. Обогреватель в салоне работает на полную мощность и весь теплый воздух направлен на меня.

Рид коротко переговаривается с Зефиром, который сидит месте с Булочкой в соседней машине. Я едва замечаю, как Рид выезжает из города, машина едет так быстро, как только это возможно с выключенными фарами.

Чувствуя, как Рид смотрит на меня, я тоже смотрю на него и протягиваю свою руку, чтобы коснуться его. Он крепко сжимает ее и целует.

— Какая-нибудь душа проскользнула в комнату? — напряженно спрашивает Рид, глядя на меня в ожидании ответа.

Я киваю, а он на миг закрывает глаза и снова открывает их.

— Как? — спрашивает он, и я пожимаю плечами. — Эви, не легко находиться рядом с душой, когда она выходит. Вот почему ангелы Жнецы пришли в такой восторг, потому что, когда они из-за невнимания теряют невинную душу, для них это норма. Ты была слишком близко к ним. Это как смотреть на черную дыру, открывшись — готовясь к путешествию, если ты находишься к ней слишком близко, она начинает поглощать твою энергию. Ты грустишь? — спрашивает он меня, и я должна отвернуться от него, чтобы он не видел, как внутри меня все обрывается от того, что меня лишили такого блаженства. — Я просто киваю, потому что не могу говорить. — Даже мне бы стало грустно, если бы я был там. Ты чувствуешь себя недостойной — и это нормально, просто это было не твое время для ухода…, и я благодарен что это было не твое время, — признается Рид. Я снова молча смотрю на него. — Произнеся это вслух, я чувствую себя таким эгоистом, но я не знаю, чтобы я делал, если бы ты сегодня ушла.

Я вижу, как он напряженно вцепился в руль, словно и правда испытывает стыд от того, что только что сказал. Я отстегиваю ремень безопасности, перебираюсь через панель и забираюсь на колени к Риду. Кладу голову к нему на грудь и целую его в щеку, чувствуя, как он обнимает меня, притягивая ближе к себе.

— Я никуда не хочу без тебя уходить, — честно говорю я и чувствую себя эгоисткой, потому что понимаю, что если бы я ушла с Брэндой, для Рида так было бы лучше.

Он больше никогда не будет подвергаться опасности, ну еще большей опасности чем тогда, когда он сражался с Падшими. Так же он не будет подвергаться опасности со стороны Божественных ангелов.

— Хорошо, — с облегчением говорит Рид.

— Чего же ты хочешь? — серьезно спрашивает он.

— Тебя и картошки фри, — менее серьезно говорю я под звук урчания моего желудка. — И шоколадный коктейль, — добавляю я. Я хочу гораздо большего, чем этого. Я хочу, чтобы он был в безопасности. Я хочу быть в безопасности. Я хочу деревянный коттедж, детей и жизнь с Ридом — или хочу, чтобы Зефир, Булочка и Брауни были рядом с нами целую вечность, и я хочу…. Рассела. И теперь, когда я почувствовала Рай, я так же отчаянно желаю и его. Но если я могу иметь только одну из этих вещей, тогда я хочу Рида. Думаю, мой ответ настолько неожидан для Рида, что он начинает смеяться.

— Ты голодна? — улыбаясь спрашивает он. Я киваю. Рид достает из кармана свой телефон и звонит. — Мы должны совершить незапланированную остановку… Картошка фри… — говорит он.

— И шоколадный коктейль, — напоминаю я, видя, как он улыбается еще шире.

— И шоколадный коктейль. Мы будем в парке, а вы закажите еду, — говорит Рид. Мы находим ресторан быстрого питания, и Рид паркует машину, а Зефир и Булочка делают заказ.

Зефир как всегда заказывает больше, чем я просила, как всегда в своем ангельском стиле. В нем несколько гамбургеров, сэндвичей, пирогов и шесть больших порций картошки фри. Они отвлекают меня, за что я им очень благодарна. Мы не ждем их чтобы продолжить путь, но вскоре Зифир возвращается уже в другой машине.

Я предлагаю Риду немного картошки и прежде чем принять ее, он смотрит на нее с подозрением.

— Куда мы направляемся? — спрашиваю я, потому что уверена, что мы не собираемся возвращаться в домик.

— Домой, — говорит Рид.

— Это точно хорошая идея? — спрашиваю я, немного дрожа, когда думаю о том враждебном Воине, который угрожал разорвать мое сердце.

— Они не знают кто мы. Мы с Зефиром все спланировали, чтобы не использовать твою подставную, или настоящую сущность. Все, от денежных средств до идентифицирующих документов.

Я думаю обо всем этом и о том, что произошло на холме. Рид молчит, словно не хочет говорить об этом или что-то еще.

Некоторое время я ем картошку и наблюдаю за ним, а потом спрашиваю:

— Кто такие Нефилимы?

Рид убирает ногу с педали, и машина сбавляет скорость. Он не смотрит на меня, бледнея, он смотрит в темноту. Он выглядит разъяренным.

— Что ты сказала? — спокойно спрашивает он меня.

Я перестаю живать и с трудом сглатываю, потому что я не хотела ему ничего говорить, но видимо придется. Когда я не отвечаю, он спрашивает:

— Где ты услышала это слово?

— Другой Воин назвал меня Нефилимом, прежде чем сказал, что вырвет мое злое сердце, — отвечаю я, надеясь на то, что от моих слов он не разозлиться еще больше.

— Другой Воин? Там был кто-то, кто следил за тобой? — спрашивает он.

Мы тихо ехали по дороге, и резко затормозили. Зазвонил телефон, но Рид даже не двигается чтобы ответить на звонок. Он подъезжает к обочине и припарковывает машину.

Я действительно начинаю бояться. Потихоньку Рид начинает выходить из себя, и от этого я начинаю нервничать.

— Ага, — хмыкаю я. — Поэтому я и убежала за сотню миль. Не хотела, чтобы она вырвала мое злое сердце.

— Твое сердце не злое, — рявкает он, и я вздрагиваю.

Я подпрыгиваю, когда вижу, как напротив нашего окна стоит Зефир и смотрит на нас.

— Какие-то проблемы? — спрашивает Зефир, когда Рид открывает окно.

— Эви не просто так убежала за сотню миль, за ней охотились, — тихо говорит Рид.

Зефир подает сигнал Булочке, и в следующие мгновение они оказываются на заднем сидении нашей машины. Я оглядываюсь чтобы посмотреть на Булочку, но она протягивает руки и обнимает меня и говорит:

— Конфетка, ты удивительная. Сто миль по холодной и снежной местности — ты мой герой.

— Она и мой герой тоже. Ее преследовали. Кто охотился за тобой, Эви? — спрашивает Зефир.

— Думаю, она Воин — она выглядела как воин, но определенно она — женщина. Давай посмотрим, она была горяча как модель: короткие темно-коричневые волосы, карие глаза, темно-коричневые крылья, очень сильная. Она вырвала дерево и швырнула его в меня, словно это был сорняк, — объясняю я, вспомнив звук того, как оно раскололось и разлетелось вокруг меня.

Рид издает звук, но не смотрит на меня. Он сидит и смотрит в окно.

— Ты не сможешь обвинить ее в том, что она швыряется как девочка, — добавляю я, пытаясь вызвать у Рида улыбку. Но он не улыбается.

Булочка бледнеет и говорит:

— Конфетка, как тебе удалось сбежать? — спрашивает она, словно не понимая этого.

— Я бежала без остановки. Я оставалась в самой гуще леса, чтобы ей было сложнее найти меня с высоты птичьего полета. Я продолжала идти пока мне не пришлось остановиться из-за того, что я очень замерзла.

— Но даже если ты опередила ее, в чем я не сомневаюсь, раз ты оказалась в городе, почему ты все еще жива? — спрашивает Зефир.

— Извини, я не понимаю, — растерянно говорю я.

— Она бы не остановилась. Она бы продолжила идти по твоему следу. Что еще в городе было открыто? — тихо спрашивает Рид. — Ты не заметила?

Я попыталась припомнить свой маршрут по городу.

— Был открыт магазин, но я не могла пойти туда, — говорю я, смотря вниз, потому что мне стыдно от того, что я не могу побороть страх перед такими вещами. — Думаю, и бар на углу тоже был открыт, но было видно мои крылья, поэтому я не смогла зайти туда, а больше там не было ни каких баров или таверн.

— Она не ведет себя как обычная добыча, — внезапно говорит Зефир, улыбаясь мне с гордостью.

— Да. Мы искали ее в баре, потому что думали, что она будет действовать, как и другие Падшие. Но это не так, так что, если в городе есть и другие Войны, в поисках Эви, она бы направилась прямо в таверну, — предполагает Рид.

— Как далеко бар находится от закусочной? — спрашивает Рид.

— Думаю где-то позади, потому что у бара и закусочной общая парковка. Стоянки разделяются в противоположных, — отвечаю я, пытаясь припомнить схему, но это небольшое пространство, потому что в каком-то смысле я находилась в этой точке.

Рид поворачивается назад и обращается к Булочке:

— Как думаешь, с такого расстояния Воин мог почувствовать вознесение души?

— Конфетка, ты помогла душе, не так ли? — спрашивает меня Булочка. Я киваю.

Она снова поворачивается к Риду и отвечает на его вопрос:

— Да.

Затем она спрашивает:

— Разве Воин, разбирался бы в чем-то подобном будь он на охоте?

И Зефир, и Рид смотрят друг на друга и в один голос произносят:

— Нет.

Булочка с раздражением смотрит на них и спрашивает:

— Потому что это для тебя неприемлемо, или что-то еще?

Не последовало не одного ответа, поэтому ответ последовал по умолчанию.

— Так мы здесь играем в азартные игры? Мы должны надеяться, что она не заметила нас, и что она не войдет в контакт с ее друзьями? Сколько их было на том холме? — немного раздраженно спрашивает Булочка, вероятно потому, что Войны преобладают над Жнецами.

Рид игнорирует ее заявление и отвечает на ее вопрос.

— Пока я был с Эви, на холме находилась по крайней мере семь человек. Они были вместе. Если она войдет с ними в контакт, то они будут делать все, что она захочет, потому что это ее миссия. Мы думаем, что она видела, как мы сажаем Эви в машину и отъезжаем. Предполагаем, что у нее был телефон, или что она была готова пролететь любое расстояние, чтобы проследить за нами. Зефир, нам нужны новые машины. Эви, какую машину ты бы выбрала, чтобы уйти от ангела? — спрашивает меня Рид, а я удивлена, что он спросил меня о планах.

Они эксперты во всем этом. Не желая его разочаровывать, я подумала о нескольких вариантах, но в голове у меня крутится единственный вариант.

— Минивен, — выпаливаю я.

— Что? — спрашивает меня Зефир, как будто не понял, о чем я.

— Возьмите минивэн, — повторяю я.

— Почему? — возражает он, словно я предложила ему украсть велосипед.

— Потому что вы ребята, не поместитесь в одну. Это идеальная маскировка, — отвечаю я.

— Да, но, если нас заметят, у нас не будет шансов убежать. Это будет как смертельная зона. Чтобы не умереть, мы должны бороться, — объясняет он, и я вижу, что они в замешательстве.

Они бы не боролись с Падшими, они бы боролись с себе подобными. Но почему-то я знаю, что права, и я должна отстоять свою зрения.

— Это сработает потому, что все что вы знаете о производительности — это как анализирование ваших стандартов, как быть ангелом — но минивэн это так по-человечески. Ребята, вы никогда не обращаете на них внимания. Вы наблюдаете за скучным человеческим существованием, так что в нем, для них мы будем невидимы. — За несколько месяцев жизни с ними, я узнала об одном или двух их полномочий. — Зефир, ты действительно хороший водитель, поэтому ты справишься, и тебе понравится.

Я останавливаюсь, потому что знаю свои приделы.

Рид достает карту и показывает на отмеченную на ней очку.

— Мы встретимся здесь через пол часа. Подожгите машину и сотрите все с камер видео наблюдения.

— Дорогая, увидимся через пол часа, — говорит Булочка, она снова обнимает меня и вместе с Зефиром исчезает в черном РенджРовере.

Рид осторожно начинает движения, глядя в зеркало заднего вида, чтобы посмотреть, не следят ли за нами. Чтобы не вызвать у Рида еще более бурную реакцию, я не заговариваю с ним о Нефелиме.

Взглянув на него, я понимаю, что его по-прежнему что-то мучает. Его челюсти сжаты, а пальцы оставляют вмятины на рулевом колесе. Я догадываюсь из-за чего он расстроен, но не знаю, как поговорить с ним об этом.

— Ты так и не сказал мне, кто такой Нефилим, — спокойно говорю я, пока он быстро едет по пустой дороге.

— Тебе знать этого не нужно, — говорит он, посмотрев в зеркало заднего вида, а затем через люк на звездное небо.

— Ну пожалуйста, — тяжело вздыхаю я.

— Ты не Нефилим, так что это не важно, — твердо говорит он.

— Ок, я не Нефилим — что опять за Нефелим? — спрашиваю, потому что не хочу закрывать эту тему. Я по крайней мере должна понимать, почему я должна обижаться, когда называют мое имя.

— Эви, — тоже вздыхает Рид, — Почему ты настаиваешь на том, чтобы все узнать?

Настаивает он. Он действительно не хочет говорить об этом. Наверное, это действительно что-то плохое, думаю я. И вижу, как он потирает лоб рукой. И я немого успокаиваюсь. Может, сейчас просто не время чтобы поднимать эту тему. Возможно, вполне достаточно, прожить этот день и просто встретить новый год.

Я закрываю глаза и думаю о Господе, пока для меня этого вполне достаточно. Я здесь рядом с Ридом, он в полной безопасности, и, на данный момент, для меня этого вполне достаточно.

Когда я открыла глаза, то замечаю, как Рид с беспокойством наблюдает за мной.

— Ты прав. Прямо сейчас мне не нужно это знать. Я должна поблагодарить тебя за твой план, который так хорошо сработал, — нежно отвечаю я, ложа свою руку ему на плечо.

— Какой план ты имеешь ввиду, потому что мой план не включал в себя Воина, охотившегося за тобой, — спокойно спрашивает он. — Я упустил ее и не знаю, что произошло. Ты жива, потому что ты невероятно быстрая, храбрая, хитрая — а не потому, что кто-то играет с нами — и тебе нужна помощь, — сердито отвечает он.

— Рид, ты не знаешь, что в Эймсе, я не понималась с земли. Это сделал ты. Если бы не ты, я бы до сих пор была там, и, наверное, рано или поздно она бы нашла меня там. Если бы не ты, я бы не отделалась одной царапиной, а пошла бы прямо к ним, и это было бы концом. Подумай об этом, если бы не ты, Альфред бы заполучил для своих игр новую душу, а тень человека, сделала бы это со мной. Ты знаешь, может быть, мне уйти? — спрашиваю я, подумав о Себастьяне. — Я обязана тебе всем, и, может быть, ты должен посмотреть на все это под другим углом.

— Каким углом? — с раздражением спрашивает он.

— Возможно сейчас ты просто должен быть благодарен за этот разговор. Я благодарна. Я так благодарна за то, что могу видеть тебя — прикасаться к тебе, — говорю я, поглаживая его по голове. — Я получила еще один шанс, чтобы быть с тобой, я знаю что с моей стороны это эгоистично, потому что когда мы вместе, ты подвергаешься той же опасности, что и я. Мне стыдно, но я все еще хочу тебя.

Въехав на пустую парковку парка, Рид наклоняется, отстегивает мой ремень безопасности и тянет меня к себе на колени.

— Я благодарен, — выдыхает возле моих губ и обрушивается поцелуем безудержной страсти, это заставляет меня вцепиться в него еще сильнее и оседлать его бедра. Рид притягивает меня к себе, затем тянется к правой приборной панели, отстегивает ее и бросает на заднее сидение. Срывает дверную ручку и сминает ее в руке.

Я прикасаюсь губами к его шее, а затем покусываю его ухо, дразнясь. Я пальцами впиваюсь в его талию, пытаясь притянуть его к себе еще ближе.

— Я люблю тебя, — шепчу ему на ухо я, слышу, как он стонет словно от боли, вцепившись в обивку заднего сидения и вырывая крепление, которое удерживает его.

— И я тебя. Ты моя, Эви, — срывающимся голосом.

Я игнорирую тот факт, что он практически уничтожил машину, и продолжаю целовать его. Его рука поднимается вверх и упирается в потолок автомобиля. Люк разлетается на мелкие кусочки, и на нас сыплется стекло и холодный воздух.

— Всегда, — мягко говорю я.

Рид скрипит зубами, упирается другой рукой в дверцу с водительской стороны и срывает ее с петель. Она с грохотом падает на землю. В следующие мгновение Рид выходит из машины и расправляет свои крылья. Я сижу на водительском сидении и наблюдаю за ним, а он вышагивает взад-вперед, пытаясь восстановить контроль.

С его голым торсом и черными крыльями, он абсолютно неотразим. Я не знаю, как это возможно, но теперь я хочу его еще больше. Вижу, как он словно пантера мечется по клетке, ища способы спасения. Я отворачиваюсь от него, пытаясь взять себя в руки.

Кладу руку на ручку возле центральной консоли. В расстройстве, я крепко ее сжимаю, и вырываю из панели передач. Рид смотрит на меня с еще большим желанием в его потемневших глазах.

— Эви, не делай этого, — мягко говорит он.

— Ну вот Рид, ты убил машину, — растеряно говорю я, раздавливая в руке кусок пластика.

— Потому что я пытаюсь успокоится, но ты такая горячая, что я хочу тебя еще больше, — объясняет он.

— Серьезно? — с кривоватой улыбкой спрашиваю я. Он медленно кивает. — Потому что я действительно хочу что-то сломать.

— Я понимаю твои чувства, — соглашается Рид, улыбаясь и глядя вниз.

— Хочешь помочь мне избавится от автомобиля? — спрашивает он, говоря немного спокойнее, чем минуту назад.

— Мне нравилась эта машина, — с сожалением вздыхаю я, глядя на пассажирское сидение, которое упало назад, когда Рид наконец отпустил его.

— Я подарю тебе еще одну. На этот раз ты даже сама можешь ее выбрать, — быстро говорит он, так словно я капризный ребенок, которого он должен успокоить.

— Хорошо, — пытаюсь заверить его я. — Мне просто грустно, потому что она такая новая, — говорю я, выходя из машины и положив руку туда, где недавно на петлях висела дверь.

— Насколько сильной ты меня считаешь? — спрашиваю я, наблюдая за ним, вытаскивающим что-то из заднего сидения.

Потом он вытаскивает заднюю пластину и кладет ее на наши вещи.

— Хороший вопрос, — говорит он, проходя мимо меня. Подходит к машине и хлопает капотом.

Вблизи его тело еще притягивает меня еще больше, словно он для меня магнит. Рид удаляет с машины все номера, даже те, о которых люди никогда не знали. Когда заканчивает, возвращает на место капот и наклоняет голову. Он такой соблазнительный, его накаченные мышцы натянуты под идеальной кожей.

Внутри меня разгорелась такое сильное желание, что я не знаю, что с ним делать, так что я снова разворачиваюсь к машине и кладу на нее руки. Я упираюсь руками по обе стороны от машины, и поднимаю ее на два колеса. Машина переворачивается на крышу, словно опрокинутая черепаха. Когда это не помогло, я отставляю ногу назад и пинаю мою прекрасную машину.

Что-то внутри меня ломается, и я больше не могу ее удерживать.

— Я хочу, — кричу я пиная приборную панель Рендж Ровера. Мне нужно. Я желаю. Я здесь. Я существую, я имею на это право. Я снова и снова прокручиваю эти слова у себя в голове. — Я хочу, чтобы она пришла, — твердо говорю я, продолжая руками бить по машине. — Я хочу, чтобы она нашла меня, чтобы я могла ей причинить такую же боль, какую чувствую я. Я хочу, чтобы я могла вырвать дерево с корнем и швырнуть в нее. Я хочу сорвать ветки и швырнуть прямо ей в сердце. Я уничтожу любого, кто попытается забрать тебя у меня. Я клянусь, — говорю я, поворачиваясь к Риду, который молча на меня смотрит.

Мои крылья раздвинулись, и возбужденно задвигались, потому что я бью сталь голыми руками.

— Просто, когда я думаю, что мое влечение к тебе уже достигло своего придела, оказываться, это не так, ты подходишь, и снова поднимаешь планку, — спокойно говорит он, глядя на меня с небольшого расстояния. — Больше не делай этого, потому что я не знаю, смогу ли я взять ее.

— Ты как ангел отмщения? — любопытством спрашиваю его я.

— Угу, — соглашается он со страдальческим выражением лица.

— Почему? — спрашиваю я.

— Прежде всего, я хочу, чтобы ты поняла — кто ты на самом деле — такая умная, храбрая, нежная и красивая. Но сейчас у тебя есть власть, сила и опасность, и ее имя — Эви. Ты как сон, и я просто хочу… — он умолкает.

— Просто ты хочешь чего? — спрашиваю я.

— Навеки быть с тобой, — отвечает он, а затем поворачивается лицом к улице, потому что со сторон дороги слышен звук мотора.

На парковку заезжает минивэн, и я вижу мрачное лицо Зефира, потому что колесо микроавтобуса попадает в небольшую выбоину на асфальте, выхлопная труба издает звук. Булочка с восторгом сидит на переднем пассажирском сидении. Когда они останавливаются, она вылезает из машины, крепко меня обнимает и восторженно кричит:

— С Новым Годом, Эви!

Потом отпускает меня, подбегает к Риду и проделывает с ним тоже самое. Я слышу, как рычит Зефир, когда видит, как Булочка обнимает Рида, Булочка смотрит на меня такими же большими глазами, как и я на нее. Он любит ее! Булочка, кажется, светится от счастья, она отпускает Рида, улыбается мне и говорит:

— У нас нет фейерверков, но, когда мы доберемся до места, мы возьмем Car-B-Que[3]. Ты готова? — спрашивает она. Смотрит на уничтоженную машину, и добавляет: — Ты уже начала праздновать, да?

Рид загружает наши вещи в заднюю часть фургона. В доли секунды, он оказывается у РенджРовера, вытаскивает из корпуса трубу газового баллона и позволяет топливу проникнуть в салон.

— Эви, сейчас ты должна быстро отойти, — советует мне Рид. Открыв сбоку раздвижные двери, я замечаю, отвращение на лице Зефира, когда он срывает пластиковые отражатели, которые висят на зеркале заднего вида, выбрасывая их в окно с водительской стороны. Потом Зефир кидает Риду спички.

Булочка снова садиться в машину и закрывает дверь, а я залезаю на заднее сидение позади водителя. Мы ждем пока Рид зажигает спичку, и кидает в сторону топлива. Газ воспламеняется, и Рид быстро залезает в фургон закрывая за собой дверь.

Мы уже выехали с парковки, когда автомобиль позади нас взрывается.

— Зефир, выключи фары и езжай вниз, — сидя возле меня, говорит Рид. — Поставь на круз-контроль и езжай медленно, как обычно делают люди.

Я закатываю глаза, так как скорость тоже относится к человеческим привычкам. После двадцати минут езды на машине, мои веки начинают тяжелеть, и я из последних сил стараюсь не заснуть. Я едва слышу, как Зи говорит о том, что к нам быстро приближается BMW с выключенными фарами.

Автомобиль наносит по нам удар, даже не замедляя скорости. Все ангелы смотрят на меня так, словно разгадали одну из тайн вселенной. Я даю им увидеть мои действия, и наклоняюсь в сторону Рида.

Он мягко гладит мои волосы. Затем наклоняется, и шепчет мне на ухо:

— Что ты напеваешь?

Не знаю, что я напевала, поэтому я на секунду замолкаю, чтобы подумать.

— Эта песня играла в баре, который был на пути к забегаловке. Не знаю, что это; что-то старое. Хм, мужчина пел что-то о том, что им не догнать его… и ему придется остаться наверху… навсегда, — говорю я, пытаясь вспомнить незнакомые слова.

Рид крепче прижимает меня к себе.

— Это не навсегда, Эви, я обещаю тебе, — пытаясь убедить меня, говорит он.

Я умолкаю, и кладу голову на его плечо.

— Нет, ты прав, — шепчу я, — Это не может больше продолжаться.

Загрузка...