Injectio Платины

Глава I Не думайте, что хуже не может быть

По пяткам мягко ударило снизу. Выпустив из рук сумки, Ия инстинктивно подалась вперёд и, перекувырнувшись через голову, замерла, опираясь руками в холодную, покрытую опавшими листьями, землю.

Мгновенно перестав визжать, девушка резко распахнула ресницы, первым делом увидев возле самой ладони серый камень, покрытый зеленоватыми пятнами мха.

Не веря своим глазам, она осторожно провела кончиками пальцев по прохладной, шершавой поверхности, словно проверяя её реальность и только после этого, приподнявшись, огляделась по сторонам.

Ия оказалась на пологом склоне, густо заросшем невысокими, кряжистыми деревьями редко усыпанными жёлтыми и багряно-красными листьями.

По пронзительно голубому небу неторопливо тянулись серые клочья облаков, норовя заслонить ярко светившее солнце.

Абсолютно ничего не понимая, девушка с трудом выпрямилась. Земля под ногами медленно колыхалась, а голову вместо мыслей наполняла гудящая пустота.

Вот только что она летела вниз с невообразимой высоты в готовой разбиться кабине лифта, ожидая боли, треска ломающихся костей и неминуемой смерти, но вдруг оказалась здесь, точнее, неизвестно где.

Сгрудившиеся вокруг деревья закрывали обзор, однако Ия прекрасно помнила, что листья в их городе давно облетели, землю сковал мороз и даже выпал первый снег, сохранившийся кое-где на газонах и детских площадках.

Случившееся казалось настолько невероятным, что просто не укладывалось в голове, упрямо отвергаемое сознанием, которое ни в какую не собиралось верить в реальность происходящего.

Внезапно девушка вспомнила о покупках, отчаянно ухватившись за такую простую, обычную мысль, словно за спасательный круг или островок ясной и понятной действительности среди окружавшей её фантасмагории.

Тяжёлый баул с продуктами опрокинулся. Но аккуратно уложенные пакеты никуда не делись. Лишь бутылка питьевого йогурта, вывалившись, откатилась сантиметров на тридцать.

Ия вернула её на место, машинально отряхнув от налипших листьев, и отыскала глазами сумку с лекарствами.

Застёгнутая на «молнию», она тоже никуда не делась, спокойно валясь неподалёку. Расстегнув замок, девушка на всякий случай осмотрела коробку с пузырьками и ампулами. Кажется, ничего не разбилось.

Земля наконец-то обрела привычную устойчивость, шум в голове практически стих, уступая место растерянности и недоумению.

Глубоко вздохнув, Ия крепко зажмурилась и через секунду резко распахнула веки. Окружающий пейзаж никуда не делся.

Кожа лица по-прежнему ощущала робкое тепло, явно осеннего солнца а нос отчётливо различал запахи опавшей листвы, прелой гнили и ещё чего-то не имевшего никакого отношения к привычным городским ароматам. Воздух вообще казался необыкновенно… вкусным.

— Бред какой-то, — пробормотала девушка, сдвигая на затылок вязаную шапочку.

Словно отвечая ей, налетевший ветерок зашелестел кронами деревьев, срывая с веток последние уцелевшие листья.

— Телефон! — охнула Ия, вспомнив о главном достижении технического прогресса начала двадцать первого века, и торопливо извлекла его из кармана курточки.

Сразу же бросился в глаза пропущенный вызов. Меньше трёх минут назад до неё безуспешно пыталась дозвониться Зоя Анатольевна.

«Как раз, когда я в кабине падала», — отметила про себя девушка, быстро стянув с руки перчатку.

Нажав кнопку, начертала ритуальный знак и сразу же увидела пугающую надпись: «Поиск сети».

— Вот ё-моё! — растерянно пробормотала она. — Только что связь была и уже нет. Как же так? Где я? И как сюда попала?

«На лифте спустилась», — сама себе ответила Ия и нервно хихикнула.

Потоптавшись на одном месте, девушка зачем-то встала на торчавший из земли камень и окончательно убедилась в отсутствии даже намёка на связь.

«Горы кругом, может, поэтому и не ловит? — подумала она. — Может, забраться повыше?»

Ия окинула ближайшие деревья оценивающим взглядом.

Одно из них показалось ей вполне подходящим. Сбросив курточку, девушка, подпрыгнув, ухватилась за торчавший из ствола обломанный сук. Легко подтянулась, без труда забросив на него ногу. И тут же с треском разошлась «молния» на голенище.

— Ну ё-моё! — усаживаясь поудобнее, досадливо поморщилась Ия.

Примерившись, она резко выпрямилась, крепко вцепившись в ближайший сучок, и принялась резво карабкаться вверх, упираясь плоскими носками сапог в шершавую кору.

Поле зрения начало постепенно расширяться, но девушка остановилась только тогда, когда стала раскачиваться вместе с кроной, а ветки под ногами начали предательски гнуться.

После травмы матери Ия старалась избегать высоты, но, если требовалось, могла справиться со своими страхами.

Вот и сейчас, крепко обхватив ствол руками, она, даже не подумав о расстоянии, отделявшем её от земли, озадаченно пробормотала:

— Ну, залезла… Легче стало?

Вокруг, насколько хватало глаз, расстилались покрытые лесом холмы с торчавшими среди деревьев невысокими скалами.

Девушка твёрдо знала, что ничего подобного в окрестностях их города нет. Местность напоминала причудливую смесь Южного Урала с дальневосточными сопками или с Карелией.

Однако не это напугало её больше всего. Сколько бы она не всматривалась, нигде не видела ни населённых пунктов, ни дорог, ни линий электропередач.

Пейзаж казался абсолютно диким. Прямо-таки первобытным. Не хватало только динозавров или мамонтов.

Ия невольно поёжилась то ли из-за усиливавшегося ветра, то ли от страха. С трудом извлечённый из заднего кармана джинсов смартфон с той же издевательской вежливостью констатировал отсутствие сети.

В отчаянной надежде девушка ещё какое-то время, осматриваясь, скользила взглядом по мелким деталям рельефа, но, так и не обнаружив каких-либо следов человеческой деятельности, стала спускаться к оставленным у подножья дерева вещам.

Мягко спрыгнув на землю, первым делом осмотрела сапог. Попыталась протащить язычок «молнии» вниз, а потом попробовала закрыть её снова. На полпути тот застрял, а когда Ия всё же довела его до конца, самым подлым образом сломался.

— Ну вот же ж! — сплюнув, выругалась девушка, глядя на распахнутое голенище.

Подобного рода «аварии» с ней случались и ранее. Достав из сумки кошелёк, она вытащила магазинные чеки, скреплённые канцелярской скрепкой. Зоя Анатольевна регулярно получала на свой смарфон СМСки о произведённых с карточки выплатах и частенько проверяла: не слишком ли племянница расточительна при покупках?

Бумажки она вернула назад, а вот скрепку продела в ушко замка и вновь попыталась застегнуть «молнию». Однако пластиковые зубчики наотрез отказывались цепляться друг за друга.

— Ну, и что теперь? — раздражённо проворчала девушка, беспомощно глядя на сапог.

Голенище надо как-то закрепить, иначе оно так и будет болтаться, мешая при ходьбе. Нужна какая-нибудь верёвочка. Недолго думая, она попыталась воспользоваться шнурком из капюшона. Однако мешал узелок на конце, развязать который удалось только с помощью острого шипа на конце пилочки для ногтей.

Облегчённо вздохнув, подняла язычок «молнии», а голенище обмотала полученной верёвочкой. Конструкция получилась довольно жалкой, но Ия надеялась, что на первое время хватит, а там она что-нибудь придумает.

Кое-как подремонтировав обувь, девушка задумалась над главным русским вопросом: Что делать?

Оставаться здесь в ожидании возможности вернуться назад, либо покинуть это место, отправившись на поиски людей, ну или хотя бы какого-нибудь укрытия. Уж если местность вокруг выглядела настолько нетронутой, то здесь наверняка водятся дикие звери. А как известно, не все они едят травку или орешки с ягодками. Кое-кто предпочитает мясо в живом виде, и вот встречаться с некоторыми из них невольная путешественница не имела никакого желания.

Первым делом она отыскала то место, где упала на землю. Отпечатки подошв чётко выделялись на опавшей листве. Судя по их глубине и силе удара, Ия свалилась сюда не с такой уж и большой высоты. Девушка опасливо поводила ладонью над тем местом и даже попрыгала вокруг, шаря руками по воздуху в робкой надежде отыскать какой-нибудь невидимый глазу проход или портал. Однако «червоточина в пространстве» так и не обнаружилась.

Представив, как, должно быть, смешно выглядят со стороны её дикарские пляски, Ия криво усмехнулась. Вот только ситуация, в которой она оказалась, никак не располагала к веселью. Случившееся явно выходило за рамки обыденности и казалось совершенно невероятным.

«Может, всё-таки глюки? — обескураженно думала девушка. — Кабина разбилась, я в коме, вот и мерещится всякая чертовщина. Но неужели нет никакого способа это проверить?»

Она замерла, кусая губы и лихорадочно вспоминая всё, что когда-либо слышала или читала о мире грёз.

«Кажется, в кошмаре нельзя увидеть то, с чем никогда не сталкивалась наяву. То есть всяких монстров, вроде ходячих скелетов, коровособак или кабанокрокодилов вполне можно, а вот какую-нибудь чисто конкретную, но неизвестную тебе птичку — вряд ли. Ещё говорят, будто бы во сне нельзя прочитать неизвестную книгу или даже текст, если, конечно, не составлять его самой».

Ия замерла, чувствуя какую-то смутную догадку. Вот только где здесь взять неизвестную книгу?

«Да в смартфоне же!» — едва не закричала она, ударив сжатым кулаком в ладонь.

Недавно она скачала из Сети несколько новинок и в пару из них ещё даже не заглядывала.

Торопливо включила аппарат, нашла файл, раскрыла, полистала немного, пробегая взглядом по диагонали экрана.

Девушка могла с уверенностью заявить, что именно эти произведения она ни разу не читала. Да и год выпуска свежий. Вот только больше всего ей нравились любовные истории на историческом фоне. К огромному сожалению, большинство подобного рода книг не блещут оригинальностью сюжета. Что, если Ия не читает новую книгу, а составляет её из старых?

Поначалу подобная мысль показалась совершенно абсурдной, но через миг она решила, что в ней всё же есть какой-то смысл. Мозг — сложный орган, а сознание — штука тонкая и до сих пор малоизученная.

«Вот если бы найти какой-нибудь… научный текст, — досадливо скривилась девушка. — По какой-нибудь механике или органической химии. Про ту и другую я знаю примерно одинаково».

Хмыкнув, начинающая философиня подняла с земли сумку с лекарствами.

Когда ей приходилось делать уколы, она вполне довольствовалась надписями на пузырьках и рецептом. Но сейчас Платина совершенно точно в первый раз взяла в руки «Инструкцию по применению», напечатанную на серой бумаге до безобразия мелким шрифтом.

Вот такого она явно никогда не читала, да и придумать столь заумные термины у неё просто не хватит фантазии.

Тогда получается: вокруг самая настоящая реальность, и с ней случился тот самый перенос или попадос, о которых так любят писать современные фантасты.

«Вот ё-моё! — охнула девушка. — А как же мама с папой? Я что, их больше никогда не увижу?»

Ответ напрашивался сам собой и, осознав его, Ия, всё ещё стоявшая на коленях с зажатым в руке листком, тяжело брякнулась на задницу, неловко подвернув ногу.

Несмотря на то, что ей вот уже второй год приходилось жить вдали от родителей, девушка знала, что те живы, здоровы, и они обязательно встретятся.

Однако, если её действительно угораздило попасть в иное время и пространство, то, судя по всему, она вряд ли сможет вернуться. На Земле много народа исчезает, а вот о появившихся из иных миров что-то не слышно.

«Да родичи с ума сойдут, если узнают, что я пропала, — отрешённо думала Ия, чувствуя, как сжимает душу ледяная ладонь никогда ранее неизвестного ей отчаяния, а из глаз с какой-то непривычной внезапностью потоком хлынули слёзы. — Точно сорвутся со своей Италии и примчатся меня искать. А мать уже несколько раз говорила, что отец начал на сердце жаловаться. В лифте тела не найдут. Так и будут считать, что меня убил какой-нибудь маньяк, или похитили в секс-рабство. Да мало ли что им в голову взбредёт? Да ещё Зоя…»

Хотя в последнее время они не слишком ладили, девушка не сомневалась, что тётка не останется равнодушной к исчезновению племянницы.

«Да она же прямо сегодня бросится меня искать! — всхлипнула Ия, доставая из кармана курточки смятый носовой платок. — И это с высокой температурой…»

«Вот только она больная да дома! — с внезапной ожесточённостью пробормотала девушка себе под нос, чувствуя, как холод от земли начинает забираться под джинсы. — А я здоровая, но непонятно, где».

Странно, но именно эта простая мысль помогла ей успокоиться и внутренне собраться. Высморкавшись, нечаянная путешественница во времени и пространстве поднялась на ноги и стала торопливо складывать в сумку коробки с лекарствами.

Пока она возилась, потянуло сыростью. Прерывисто вздохнув, Ия подхватила баул с продуктами и, после недолгого колебания, зашагала вниз по склону просто потому, что так легче идти.

Опавшие листья грустно шуршали под подошвами сапог. Те, что ещё висели на ветках, бестолково шелестели, навевая тоску.

Солнышко окончательно спряталось за плотной пеленой серых облаков.

«Неужели дождь пойдёт? — думала девушка, то и дело поглядывая вверх. — Если не найду, где спрятаться, промокну, и куртка не поможет».

Однако, сколько она не вглядывалась в окружающий лес, не видела ничего, даже отдалённо похожего на убежище. Ни пещеры, ни ниши в скале, ни завалов из стволов. Изредка попадавшиеся хвойные деревья имели не плотную, пирамидальную крону, а редкую и раскидистую, не способную защитить даже от мелкого дождичка.

«Может, шалаш сделать? — мелькнула у неё безумная мысль, но тут же пропала, устыдившись собственной глупости. — Чем? Языком? Даже завалявшегося ножа нет».

Впереди мелькнул высокий, каменный горб. В сердце Ии вспыхнула отчаянная надежда, заставившая её ускорить шаг.

Увы, но скала со всех сторон представляла собой несокрушимый монолит, а в крошечных трещинах могла спрятаться разве что мышь.

Со стоном опустив сумку, девушка присела на камень и упёрлась руками в колени. Доставать телефон, чтобы узнать время, не хотелось, но по её расчётам она шла уже не менее часа. Однако вокруг тянулся всё тот же лес, который, кажется, сделался даже гуще. Кое-где стали появляться кустарники с облетевшей листвой.

Хотелось пить, мышцы постепенно наливались усталостью, баул оттягивал руки, но у всё ещё пребывавшей в полной растерянности путешественницы не возникло даже мысли бросить продукты. Кто знает: сколько ещё придётся шататься по этим дебрям?

«Хорошо ещё, я успела в магазин сходить, — устало подумала Ия. — Теперь у меня хотя бы есть еда на первое время. А то, если бы грохнулась сразу после того, как вышла из квартиры, пришлось бы одни пластиковые карточки жевать да помаду».

Девушка поправила выбившуюся из-под шапочки прядь волос, и ладонь тут же обожгло холодом. Встрепенувшись, увидела, как камень, к которому она прислонилась, начал покрываться мелкими тёмными точками. Дождь всё-таки начался, а вокруг по-прежнему нет ни одного укрытия.

Лезть на дерево, чтобы ещё раз оглядеть окрестности, категорически не хотелось. Заметив, что один из склонов обманувшей её надежды скалы более-менее пологий, Ия торопливо поднялась наверх.

Чуть левее от того направления, по которому только что двигалась усталая путешественница, рассмотрела могучее дерево, чья обширная крона гордо возвышалась над лесом, заметно выделяя великана среди гораздо более приземистых соседей.

«У него, должно быть, очень толстые нижние ветви», — подумала девушка, спускаясь с камня.

Капли падали всё гуще. Она почувствовала, как стремительно намокает куртка и наброшенный на голову капюшон. Очень скоро влага пропитала джинсы, и те стали неприятно холодить ноги.

Сумка с продуктами становилась всё тяжелее, носки сапог норовили то и дело запнуться за упавшие ветки, за торчавшие из земли камни и корни деревьев. Изредка путь преграждал рухнувший от старости лесной великан. Тогда, предельно концентрируясь и ругаясь сквозь стиснутые зубы, отчаявшаяся путешественница перебиралась через покрытый сухим мхом ствол.

Во рту ещё сильнее пересохло, дико хотелось есть, пить и отдохнуть. Но Ия упрямо пёрла вперёд, время от времени сдувая с лица выбившуюся из-под шапочки прядь.

Сделалось заметно темнее, когда Ия вошла в густые заросли тонких столбиков, поднимавших пучок веток на высоту два — два с половиной метра.

Пробираясь между ними, девушка не сумела сохранить равновесие и неловко упала, поскользнувшись на мокрых опавших листьях.

«Может, пока оставить одну сумку здесь, а потом забрать? — чувствуя, как по мокрой от пота спине сбегает холоднющая струйка, пропитавшей куртку воды, в отчаянии подумала девушка и тут же оборвала себя. — Ага, это если ты вспомнишь: куда идти и где искать?»

Поднимаясь на ноги, она ухватилась рукой за ближайшее дерево и, несмотря на давящую усталость, с удивлением отметила непривычную гладкость коры, а так же странные кольцевидные наросты поперёк ствола.

— Вот ё-моё! — тяжело отдуваясь, выдохнула Ия, подумав: «Это что, бамбук? А похоже. Так меня в Китай занесло или в Японию? Ой, да плевать! Где там это дурацкое дерево? Теперь только заблудиться осталось».

Со стоном взвалив ручки баула на плечо, промокшая путешественница освободила правую руку и, вытерев мокрое от пота и дождя лицо, разглядела далеко впереди темнеющую громаду.

«Ну наконец-то, и заросли эти кончились», — обрадовалась девушка, ощутив даже некоторый прилив сил, возникший, видимо, в предвкушении скорого отдыха.

Невольно вспомнились редкие выезды всей семьёй на природу.

«Вот интересно: грибы или ягоды здесь есть? Хотя, наверное, уже не сезон».

Раскинув обширную крону, лесной патриарх по-хозяйски расположился на поляне с торчавшими кое-где маленькими деревцами, очевидно, выросшими из его семян.

Приметив отходившую почти параллельно земле толстенную ветку, Ия почти бегом бросилась в ту сторону, надеясь спрятаться хотя бы от льющей с небес воды.

Неожиданно подошва сапога поехала вперёд, и девушка рухнула на колено, едва не взвыв от боли и разочарования.

Стиснув зубы и борясь с внезапно нахлынувшим головокружением, она встала, уже не обращая внимания на перепачканные джинсы, и вдруг замерла от неожиданности, до рези в глазах всматриваясь в пронизанный дождевыми струйками лес. Ей показалось, или метрах в ста пятидесяти за деревьями действительно прячется какое-то строение?

Несколько секунд Платина колебалась, не зная, что предпринять? То ли сходить туда и разузнать всё как следует, то ли спрятаться под деревом, давая отдых натруженным ногам.

Измученное тело взвыло, настоятельно требуя передышки. Однако разум рассудил, что если есть хоть малейшая возможность провести стремительно приближавшуюся ночь под крышей, этим непременно надо воспользоваться. Поэтому недоучившаяся акробатка со слезами потащилась к еле видневшемуся зданию.

«А может, там и люди есть? — устало подумала она. — Тогда, по крайней мере, узнаю: где я?»

Шагов через двадцать сквозь монотонный шум падающих капель стал пробиваться какой-то другой звук.

Впереди показались заросли невысокого кустарника. Множество блестящих от влаги прутьев торчали по краю неглубокого оврага, по дну которого резво струился водяной поток шириной чуть больше полутора метров.

В своём обычном состоянии даже с тяжёлым баулом девушка могла бы попытаться перескочить столь ничтожную преграду. Однако сейчас она была слишком измучена для подобного рода прыжков.

Беспомощно оглядевшись по сторонам, Ия заметила еле различимую тропинку, спускавшуюся к ручью как раз в том месте, где его пересекала цепочка из трёх торчавших из воды плоских камней. Очевидно, именно по ним местные жители и переходили с берега на берег.

Несмотря на все старания двигаться как можно осторожнее, она всё же поскользнулась, сильно ударившись копчиком и вымазав и без того грязные джинсы.

От боли, усталости и обиды из глаз вновь хлынули слёзы. Тем не менее, шипя и ругаясь, девушка, встав на ноги, продолжила путь к переправе, чувствуя, что начинает мёрзнуть уже всерьёз. Если в самое ближайшее время она не окажется в закрытом от дождя и ветра месте, то гарантированно подхватит простуду, а то и что похуже.

Ия неоднократно слышала от родителей и их коллег о том, что необдуманная торопливость никогда ни к чему хорошему не приводит.

Ехидная жизнь ещё раз подтвердила незыблемость сей нехитрой истины.

Спеша как можно быстрее добраться до непонятного строения, девушка поскользнулась на мокром камне и с возмущённым писком ухнула в ручей.

От обжигающе-холодной воды перехватило дыхание. Глубина потока не превышала сорока сантиметров. Да и упала неуклюжая путешественница грамотно, лишь слегка ударившись правым плечом о дно, что однако никак не помешало ей вымокнуть с головы до ног.

Вот тут она уже заревела в полный голос и, не имея сил подняться, выползла на противоположный берег на четвереньках, вытянув за собой резко потяжелевший баул.

Тело начала колотить крупная дрожь. Изо всех сил стискивая челюсти, чтобы не стучать зубами, Ия, шатаясь, полезла вверх по склону, хватаясь за торчавшие кое-где кустики.

Выбравшись из оврага, она наконец-то смогла как следует рассмотреть приземистую избушку с трубой, торчавшей над пологой двускатной крышей.

Ощущение всепроникающего холода изгнало из головы все мысли, кроме одной: согреться как можно быстрее.

Чем ближе девушка подходила к домику, тем яснее становилось, что сейчас в нём никого нет. На это указывало и прикрытые ставнями, маленькое оконце, и наметённая ветром куча листьев у двери.

Значит, ей никто не поможет, и, чтобы выжить, придётся рассчитывать только на себя. Мышцы Ии сводило от усталости, челюсти всё-таки разомкнулись, и зубы выбивали бешеную дробь, норовя прикусить с трудом убиравшийся во рту язык. Сумки сделались просто неподъёмными, и она удивлялась тому, как ей удаётся просто идти, а не то чтобы тащить такой груз.

Мир вокруг сузился, превратившись в узкий тоннель, ведущий к вожделенной избушке. Со стоном сбросив с плеча баул, достигнувшая своей цели путешественница попыталась скрюченными, негнущимися от холода пальцами ухватиться за толстую палку, проходившую сквозь дверную ручку и деревянную скобу на косяке.

Та застряла, и стремительно замерзавшая девушка только с третьей попытки сумела вытащить импровизированный засов, без затей бросив его себе под ноги.

Противно скрипнули массивные металлические навесы, и Ия, переступив низкий порожек, уставилась в царивший внутри избушки полумрак.

Воцарившиеся снаружи сумерки позволили рассмотреть утоптанный земляной пол, уходившие вверх подпорки из кое-как ошкуренных жердей и какое-то странное, терявшееся во мраке возвышение или площадку высотой примерно по пояс.

То ли под крышей действительно оказалось намного теплее, или сказывалось нервное напряжение, только девушка, продолжая дрожать, сумела утихомирить клацавшие зубы.

Воспользовавшись этим, она поднесла ладони ко рту и, кое-как их отогрев, смогла расстегнуть молнию на сумке с лекарствами, куда убрала смартфон сразу после того, как начался дождь.

Повозившись с блокировкой, включила фонарик и осмотрела помещение, состоявшее как бы из двух частей. У самого входа располагался крошечный пятачок с ларём у стены и кучей хвороста. А дальше пол резко поднимался, представляя собой метровой высоты ступеньку, вертикальная стенка, сложенная из обмазанных глиной камней, зияла закопчённым отверстием, над которым был вмурован котёл.

«Это же печка! — обрадовалась Ия и удивилась. — А куда дым идёт? Трубу-то я с другой стороны видела».

Чрезвычайно озадаченная данным обстоятельством, она, наклонившись, посветила в топку, где увидела два квадратных отверстия под полукруглым сводом. Очевидно, отводимые через них продукты горения вместе с горячим воздухом проходили по проложенным под возвышением каналам и обогревали домик.

«Ну, так надо быстрее развести костёр!» — возликовала девушка, бросаясь к сложенному у стены хворосту.

Ей никогда не приходилось разжигать костёр самостоятельно, но она несколько раз видела, как это делают другие. Наверняка в растопке печи существуют какие-то свои особенности, но общий принцип должен быть одинаков.

Для нормального горения необходим постоянный приток воздуха, значит, набивать топку до отказа не следует.

Вновь начиная противно постукивать зубами, Ия аккуратно сложила сухие ветки на засыпанные слоем золы камни.

«А огонь я где возьму? — охнула она, застыв с очередной веткой в руках, но тут обрадовалась. — Зажигалка! Я же как раз её Зое купила».

Торопливо отыскав в сумке с лекарствами крошечный пластмассовый флакончик, затаив дыхание, крутанула пальцем ребристое колёсико, вызвав бодро вспыхнувший сине-жёлтый огонёк.

Вот только хворост вряд ли разгорится сам по себе, а сухого мха или бересты в избушке не наблюдалось.

Разыскав витамины, скомкала «инструкцию по применению» и, сунув в топку, щёлкнула зажигалкой.

Бумага вспыхнула. Язычки пламени с жадностью набросились на сухие сучья, самые тонкие из которых тут же загорелись.

Не давая им погаснуть, девушка принялась рвать коробку, подбрасывая небольшие кусочки в огонь.

Поморщившись от внезапно ударившего в нос дыма, она отодвинулась, раздражённо замахав руками перед лицом.

«Может, я какую-нибудь задвижку не открыла?» — с беспокойством подумала Ия, вспомнив, как в каком-то фильме горожане безуспешно пытались растопить печку в деревенской избе.

Но пламя уже охватило хворост, и дым почти перестал есть глаза.

Облегчённо выдохнув, продрогшая путешественница протянула к огню озябшие руки. Однако прочие части тела мёрзли всё сильнее.

«Пока согреюсь, пять раз заболею», — обречённо подумала она, обхватив себя руками за дрожащие плечи.

В поисках тепла забралась на возвышение. В некоторых местах пол там вроде бы начал нагреваться, но девушка мёрзла всё сильнее.

Она понимала, что холод исходит от пропитавшейся холодной водой одежды, вот только стоит ли от неё избавляться прямо сейчас?

Терзаемая сомнениями, Ия всё же сняла мокрую куртку, повесив её на вбитый меж двух брёвен деревянный колышек. Ёжась, она погасила смартфон и пододвинулась почти вплотную к топке, жадно ловя исходящее оттуда тепло.

Перестав стучать зубами, девушка тем не менее с предельной ясностью понимала, что эта романическая прогулка под дождём для неё даром не пройдёт, и она обязательно заболеет.

«Вот, если бы переодеться в сухое», — мелькнула в голове очевидная мысль.

Встрепенувшись, Ия с трудом поднялась на ноги и, вновь включив фонарик, осмотрела пол на возвышении, но не заметила ничего, кроме рваных циновок, сплетённых из стеблей какого-то растения. По стенам торчало ещё несколько колышков, однако на них ничего не висело. Оставалось обследовать ларь. С трудом приподняв крышку из толстых тёсанных плах, она заглянула внутрь, увидев там помятый металлический чайник, какие-то плошки, деревяшки и стопку аккуратно сложенных тряпок.

— Ого! — обрадованно улыбнулась девушка. — Это я удачно зашла.

Не обращая внимания на посуду и утварь, она извлекла нечто, напоминавшее длинный, густо усаженный заплатами банный халат из толстой, пропахшей затхлостью ткани.

Выключив телефон, Ия, встряхнув, выбила из находки густое облачко пыли. Тем не менее она без малейшего колебания стащила с себя мокрый свитер и, оставшись в одной рубашке, завернулась в сухую одежду.

Опустившись на корточки перед печкой, довольная путешественница подбросила в её жадную пасть пару сухих листьев и, сжавшись в комочек, попыталась согреться, глядя на огонь.

Быстро перестав дрожать, она внимательно осмотрела странный халат, сообразив, что неизвестный портной сшил его из двух слоёв грубой, похожей на колючую джинсу, ткани, проложив между ними что-то вроде ваты.

Стежки оказались широкими, разной длины, а сама нить непривычно толстой.

«Как будто руками шили, а не на машинке», — озадаченно хмыкнула девушка, имевшая некоторый, хотя и весьма куцый опыт в рукоделии. Ещё больше она удивилась, не обнаружив пуговиц или каких-нибудь застёжек.

«Не нараспашку же в этом ходили? — удивилась Платина и, вспомнив, что в сундуке, кажется, осталась ещё какая-то одежда, потянулась за смартфоном, но внезапно остановилась. — Нет, заряд надо поберечь. Ещё неизвестно: когда я доберусь до электричества? И что, если его вообще здесь нет?»

Поёжившись от подобной перспективы, девушка почти на ощупь откинула крышку ларя и вытащила из печки горящую веточку. Мельком отметив, что странные деревяшки оказались всего лишь непривычного вида ложками, а миски сильно напоминали высушенную кожуру какого-то овоща: вроде короткого кабачка или длинной тыквы. Она осторожно достала широкие, бесформенные штаны с торчавшими из-под заплат клочьями неопрятных серых волокон.

Кроме того, в сундуке отыскалась пара застиранных до невозможности платков из гораздо более мягкой ткани, несколько шнурков непонятного назначения, пару сандалий или тапок, сплетённых из странных верёвок, и, наконец, длинный матерчатый кушак.

— Да тут полный гардероб! — нервно рассмеялась Ия, затягивая узел на поясе. — Как будто для меня готовили.

Ветка погасла, но довольной путешественнице, чтобы не натыкаться на углы, уже хватало тех отблесков, что бросали на стену тлевшие в печи угли.

Едва девушка, немного согревшись, начала приходить в себя, как нервное напряжение схлынуло, и она как-то резко и сразу почувствовала звериный голод.

Шагнув к баулу с продуктами, извлекла булочки и, не тратя время на поиски чего-то острого, просто разорвала упаковочную плёнку зубами.

Жмурясь и едва не урча от удовольствия, Ия жадно ела, почти не жуя, и в этот миг ей казалось, что ничего вкуснее она не пробовала ни разу в жизни. Когда куски сладкого, пахнущего ванилью печёного теста начали застревать в горле, девушка одним движением скрутила крышку с бутылочки и сделала большой глоток.

Почти прикончив йогурт, довольная путешественница облегчённо выдохнула, смачно рыгнула, после чего стала кушать гораздо спокойнее.

Умяв все семь булочек, слегка распустила обмотанный вокруг талии кушак и, присев на возвышение, с удовольствием ощутила исходившее от него тепло. Вот только ноги всё никак не могли согреться.

Забравшись на подиум, она с трудом стащила сапоги, убедившись, что те промокли насквозь, а носки вполне можно выжимать.

Не желая ступать обтянутыми лишь тонкими колготками ступнями по холодному земляному полу, девушка кое-как обулась и прошаркала к печке, мысленно поблагодарив неизвестных хозяев избушки за солидный запас хвороста.

Отыскав подходящую палку, она развесила на неё носки, намереваясь поднести поближе к топке, но вовремя вспомнила о вмурованном котле, который так нагрелся, что обжигал пальцы. Хмыкнув, Ия положила ветку поперёк его, рассчитывая, что исходивший от дна и стенок жар очень быстро высушит мокрые вещички.

Вполне довольная удачным решением, она почувствовала тяжесть в организме.

«Вот ё-моё! — досадливо выругалась уставшая до невозможности путешественница. — Полдня по лесу шаталась и ничего не хотела. А тут приспичило всё и сразу».

Повернувшись к двери, она обратила внимание на массивный деревянный засов, вспомнив, что за всё время пребывания в этом месте ей не встретилось никаких следов цивилизации, кроме этой избушки. В столь слабо заселённой местности должно водиться много диких зверей, а значит, далеко от жилья ночью лучше не отходить.

Снаружи окончательно стемнело. Дождь слегка поутих, но с затянутого тучами неба по-прежнему сыпались мелкие холодные капли.

Быстренько сделав все свои дела, девушка вернулась в домик, воздух в котором прогрелся настолько, что стало даже как-то уютно. Наверное, именно из-за этого ощущения исчезли последние силы, и она почувствовала себя полностью опустошённой, словно только что выпитая бутылка йогурта.

Кое-как протерев от пыли небольшой участок подиума, Ия вначале села, потом легла, опираясь на локоть.

Теперь, когда самые острые из первоочередных проблем решены: она укрылась от дождя, больше не страдает от холода и голода; настало время попытаться спокойно обдумать сложившуюся ситуацию.

Немало поколесив по России и ближайшим странам, отдохнув с родителями в Египте и в Тунисе, девушка лишь разожгла в себе любопытство и любовь к путешествиям. Она мечтала когда-нибудь обязательно побывать в дальних странах: съездить туда, куда не спешат среднестатистические туристы. Полюбоваться прекрасными дворцами древних владык и причудливыми храмами забытых богов, поплавать в океане, понежиться на белом коралловом песочке, побродить по заполненным пёстрой толпой улочкам экзотических городов.

Ия криво усмехнулась: «Сбылась мечта идиотки. Вот уж точно: бойся своих желаний. Хотела увидеть дальние страны: смотри, любуйся. Ещё бы понять чем?»

Конечно, Земля — планета большая, и на ней, наверное, ещё остались такие вот нетронутые цивилизацией места. Однако девушку очень сильно смущала чистота леса. Нет, сучков и даже поваленных деревьев хватает, но вот пластика и целлофановых пакетов не попалось ни разу.

Если бы она угодила в какие-нибудь непролазные джунгли или в суровый хвойный лес, то это обстоятельство ещё можно было бы хоть как-то объяснить. В Амазонии, на Севере Америки и в Сибири, наверное, встречаются места, заселённые достаточно редко. Но деревья ей попадались всё больше лиственные, а лес никак не походил на сельву.

Да и наличие в сундуке столь странной одежды, по стилю напоминавшей банный халат, кафтан или какой-нибудь среднеазиатский чапан, кажется в высшей степени настораживающим.

Со стоном поднявшись с подиума, Ия спустилась на земляной пол, подбросила в печку хвороста и вновь принялась рассматривать грубую материю, поднеся полу одеяния ближе к огню.

Чем больше вглядывалась она в переплетение толстых, будто лохматых нитей, тем больше ей казалось, что полотно явно не фабричной выделки. Скорее всего его ткали на каком-нибудь примитивном станке.

Вот только материя не производила впечатления глубокой древности, хотя и выглядела неважно.

«Кто же у нас такое наденет? — тревожно усмехнулась озабоченная путешественница. — Разве реконструкторы какие-нибудь… Или всё-таки не у нас?»

Тут же вспомнились книги про разного рода попаданцев, современников Ии, непостижимым образом оказывавшихся либо в прошлом, либо в других мирах, чаще всего до краёв наполненных магами, эльфами, драконами и прочими фантастическими расами, чьё разнообразие зависело только и исключительно от необузданной фантазии авторов.

«Всё-таки очень похоже, что я тоже… того, — нервно хохотнула девушка, оглядываясь по сторонам. — Попала в попаданцы».

Полумрак в избушке словно сгустился, мгновенно сделавшись таинственным и пугающим.

Во рту пересохло: то ли от страха, то ли от того, что просто очень хочется пить.

Ручей тёк неподалёку, и посуда подходящая имелась. Вот только после того, как в голову пришла мысль, что кроме диких зверей, здесь могут водиться ещё и всякие магические существа, выходить из домика стало жутковато.

«Ну и дура! — фыркнула Ия, решительно поднимаясь на ноги. — За весь день белки завалящей не видела, а тут непонятно чего испугалась!»

Примотав шнурками голенище, достала из ларя чайник литра на два. Приподняв крышку, на всякий случай потянула носом, но не учуяла ничего подозрительного.

Снаружи ещё капало. Девушка сняла с колышка насквозь промокшую куртку и, накинув её на голову, направилась за водой.

Глаза уже привыкли к сумраку, так что она без труда спустилась в овраг, но когда поднималась обратно, всё же умудрилась поскользнуться на раскисшей траве.

Воду из чайника Ия не пролила, но сама измазалась ещё сильнее.

Вернувшись в избушку, с отчаянием посмотрела на мокрые, покрытые разноцветными пятнами джинсы.

«Если воспаление лёгких мне уже не грозит, — с беспокойством подумала девушка, засовывая помятую посудину в топку поближе к переливающимся багровыми отсветами углям. — То какой-нибудь цистит с пиелонефритом я всё ещё могу подхватить».

Несмотря на то, что в цирке ей чаще всего приходилось сталкиваться с разного рода травмами, будущая акробатка имела представления и о других разделах медицины с ветеринарией.

В ожидании пока нагреется вода, Ия критически осмотрела найденные в ларе штаны, сшитые из той же материи и также густо покрытые заплатами. Для того, чтобы они не спадали с бёдер, имелась верёвочка, продетая сквозь несколько дырочек в верхней части.

«Да, это не Глория-джинс», — усмехнулась девушка, резким взмахом вытряхивая из штанов пыль.

Не найдя никаких подозрительных пятен, она тем не менее не решилась надевать их на голое тело. Но вот поверх колготок можно и попробовать.

Брючки оказались на пару-тройку размеров больше, чем требуется, да и длинноваты слегка, так что штанины пришлось подворачивать. Зато заднице сразу стало теплее, и довольная путешественница рассудила, что здоровье и комфорт гораздо важнее внешнего вида. Особенно, когда на тебя никто не смотрит.

Отыскав в куче хвороста подходящие веточки, Ия развесила джинсы над котлом и, сполоснув одну из мисок горячей водой, вновь наполнила её до половины.

От первого же обжигающего глотка по телу разлилось приятное тепло. Вновь почувствовав аппетит, девушка съела один из купленных бананов.

Поднявшись, подбросила в печь хвороста и, забравшись на подиум, легла, положив под голову свёрнутую тряпку.

«Надо бы завтра осмотреться вокруг», — лениво подумала смертельно уставшая путешественница по мирам, погружаясь в блаженный сон.

Внезапно она обнаружила, что всё ещё находится в знакомой кабине лифта. Дребезжал пол и стены, натужно скрипели тросы, словно жалуясь на то, что столь тяжкий груз приходится поднимать аж до восьмого этажа.

На какое-то время даже показалось, что никакого падения не случилось, а дикий, осенний лес, промозглый дождь и как нельзя вовремя подвернувшаяся избушка — лишь кошмарное видение, наваждение, привидевшийся морок, иллюзия. Скоро Ия будет дома, проверит у Зои температуру, даст жаропонижающее… Надо обязательно положить на радиатор отопления чистую рубаху, чтобы, когда тётка пропотеет, переодеть её в сухое.

Лифт с лязгом остановился, дверцы разъехались, и девушка ясно почувствовала запах дыма. Выскочив на площадку, она увидела, что та затянута серым, остро пахнущим туманом, а из-под двери их квартиры медленно выползают чёрные, пушистые клубы.

— Зоя! — завизжала Платина, роняя сумку, и проснулась.

В жёлтых полосах солнечных лучей, пробивавшихся сквозь узкие щели в ставнях, вместе с пляшущими пылинками, плавали и полоски дыма. Противно воняло жжёными тряпками.

— Джинсы! — вскричала девушка, едва не свалившись с подиума и бросаясь к печке. — Носки!

То ли она неаккуратно уложила палку, то ли, высыхая, брюки каким-то образом сдвинули её с места, или ещё по какой причине, только одна штанина упала на дно котла и активно тлела.

— Ну ё-моё! — чуть не заплакала Ия, с ужасом разглядывая прожжённое пятно. — И как раз на коленке.

Хорошо ещё, носки не пострадали. Торопливо натянув их на начинавшие мёрзнуть ноги, она рывком распахнула дверь, стремясь поскорее избавиться от противного запаха и невольно зажмурилась от света яркого дня.

Пронзительные лучи щедро лились с голубого неба на одетый в золото и багрянец лес. Стояла благоговейная тишина осени, нарушаемая лишь противным голосом какой-то пичуги и журчанием ручья в овраге.

«Какая красота!» — невольно подумала девушка, потягиваясь и жадно вдыхая наполненный утренней свежестью воздух.

Вернувшись в дом, с сожалением убедилась, что куртка всё ещё мокрая. Видимо, придётся пока щеголять в местной одёжке.

Допив остатки воды в чайнике, направилась к ручью умываться.

Покончив с утренним туалетом, Ия отыскала в сумке с лекарствами зеркальце, но при взгляде на своё отражение сморщилась, словно ненароком откусила кусок лимона. Давненько она не наблюдала себя в столь плачевном виде. Вытянутое, с ясно обозначенными скулами лицо осунулось и побледнело, зато под усталыми серыми глазами обозначились тёмные круги, а на щеках и подбородке, несмотря на водные процедуры, всё ещё выделяются пятна сажи.

— Какой ужас! — только и смогла пробормотать ошарашенная девушка, накрепко усвоившая железное правило, вколоченное ей в голову заботливой матерью: «Артист в любых обстоятельствах должен выглядеть красиво».

Конечно, сейчас её никто не видит, но всё же она не чувствовала себя настолько измотанной, как вчера вечером, поэтому решила последовать родительскому наставлению.

Ия вновь отправилась к ручью, где тщательно оттёрла с лица пятна сажи. А то мало того, что одета в лохмотья, так ещё и лицо как у бомжихи со стажем.

Вернувшись в избушку, первым делом привела в порядок свои густые тёмно-каштановые волосы. Потом нанесла лёгкий макияж, замаскировав неприглядные пятна вокруг глаз. И только после того, как собственное отражение в зеркале перестало внушать отвращение, девушка вспомнила о завтраке.

Прежде, чем заняться готовкой, провела ревизию имеющихся продуктов.

Гречка, рис, макароны с картошкой могут и подождать. Апельсинам и лимону тоже пока ничего не сделается. А вот сосиски в упаковке и особенно охлаждённая курица — продукты скоропортящиеся.

Подумав, голодная путешественница решила начать именно с неё. Тем более, что в наличии имелась подходящая посуда. Она вымыла котёл, тщательно протёрла его одной из найденных в ларе тряпок, наносила воды и, опустив в неё курицу, растопила печь, примостив рядом с горящим хворостом и чайник.

Пока всё это нагревалось, Ия обошла избушку со всех сторон. Деревья, что пошли на нижние, самые толстые брёвна, пилили пилой, верхние, потоньше, срубили топором. Стены тщательно проконопатили мхом.

Крышу покрывали несколько слоёв берёзовой коры, придавленной тонкими жердями, связанными друг с другом на коньке. Высотой сие сооружение вряд ли дотягивало до двух с половиной метров.

Каменная труба, сложенная из кое-как отёсанных камней, стояла почти вплотную к стене.

Странным казалось отсутствие вокруг каких-либо хозяйственных построек. Ни кладовки, ни сарайчика, ни даже навеса.

Девушка предположила, что это не настоящий жилой дом, а что-то вроде лесной избушки, где местные добытчики дикого зверя живут только в охотничий сезон. Вот только никаких ловушек, капканов и прочих приспособлений в домике не оказалось. Только посуда и этот замечательный костюмчик.

Вернувшись к печке, аккуратно собрала накипь и, не в силах бороться с голодом, доела второй банан.

Магазинная курица сварилась быстро. Подцепив её миской, Ия поставила посудину на подиум и уже собралась отломить горбушку от маленькой буханки бородинского хлеба, но передумала. В целлофане тот долго не зачерствеет, а продукты надо беречь.

Без соли и специй мясо показалось ей пресными, тем не менее голодная путешественница, разломав тушку, слопала половину и обглодала все косточки, запивая бульоном.

Не поленившись, сходила к ручью и сполоснула посуду, а когда поднималась вверх по склону оврага, «молния» разошлась и на втором сапоге.

— Вот же ж! — взвыла девушка от новой напасти. Дойдя до домика, попыталась ещё раз застегнуть замок, но тот упрямо расходился.

«Надо было в новых сапогах идти, — с запоздалым сожалением подумала она, доставая из ларя местную верёвочку. — Тогда бы так не мучилась».

Вспомнив советы, услышанные в просмотренном в Сети сюжете, посвящённом выживанию в дикой природе, путешественница собиралась спуститься вниз по ручью, намереваясь таким образом добраться до обжитых мест.

Но потом заколебалась. Всё-таки она не просто затерялась в лесу, а непонятно как оказалась неизвестно где и даже не ясно «когда»?

Платина не рассчитывала на то, что сможет выжить в одиночку. Рано или поздно надо будет выходить к людям. Вот только хорошо бы заранее знать: что те из себя представляют? Хотя бы в общих чертах.

Самый лучший вариант — это незаметно понаблюдать за аборигенами с безопасного расстояния. А то вот так неподумавши заявишься в ближайшую деревню, а там, оказывается, живут каннибалы, и у них как раз мясо закончилось, или ненароком заглянешь к поклонникам богов, регулярно требующих человеческих жертв, вроде тех же ацтеков.

Ясно, что в лесу не отсидишься, но и переть на рожон тоже ни к чему. Поэтому благоразумная путешественница решила для начала осмотреть окрестности с какой-нибудь горушки.

Ещё какое-то время гадала: стоит ли брать с собой маленькую сумку, разумеется, предварительно выложив из неё лекарства? Но всё же оставила её в избушке. Со свободными руками и бегать легче, и на дерево вскарабкаться сподручнее. Да и далеко уходить девушка не собиралась.

Заперев дверь с помощью всё той же палки, она направилась в сторону самого высокого из ближайших холмов. При этом Ия старалась не только внимательно смотреть под ноги, но и оглядываться по сторонам.

Примерно через полчаса до неё донёсся негромкий треск. Замерев, она прислушалась, стараясь определить направление звука.

Вновь что-то где-то зашуршало. Скользнув за ближайшее дерево, девушка пригнулась, стараясь стать как можно незаметнее.

Очень скоро взгляд уловил в зарослях какое-то движение. Ия затаила дыхание. В лесу мелькнуло светло-коричневое пятно, потом ещё одно.

Шагах в восьмидесяти из зарослей вышло небольшое животное с усыпанной бледными пятнышками шкурой.

Ступая точёными копытцами по опавшим листьям, шагавший впереди вожак настороженно поворачивал из стороны в сторону красивую, увенчанную небольшими рожками, голову, а три его подруги беззаботно объедали верхушки кустарника.

Девушка облегчённо перевела дух и переступила с ноги на ногу.

Самец тревожно фыркнул, и олени стремительно скрылись среди деревьев.

Отыскав глазами облюбованную вершину, Ия продолжила путь, понимая, что там, где есть травоядные, должны водиться и хищники.

Что-то прошелестело в кроне ближайшей сосны, и по зелени иголок пролетел рыжий, хвостатый зверёк, а за ним ещё один.

«Белки», — безошибочно определила эрудированная путешественница.

Через некоторое время она спугнула стайку небольших серых птичек. Лес уже не казался таким пустынным и безжизненным, как вчера вечером. Возможно, тогда здешние обитатели просто почувствовали приближение дождя и попрятались по логовам?

Склон становился всё круче, и всё чаще из земли выступали гладкие, обточенные временем скалы. Теперь, когда торопиться стало некуда, девушка не стала надрываться и перед последним рывком уселась отдохнуть, обругав себя за то, что не взяла с собой воду. Ничего же не стоило вымыть бутылку из-под йогурта и захватить её с собой.

Солнышко по-прежнему ярко светило с чистого, будто выстиранного тайдом, неба. Рядом с Ией на нагретый камень выползла маленькая серо-зелёная ящерка, очевидно, наслаждаясь, быть может, последним тёплым днём этого года.

Обогнув кручу, девушка наткнулась на что-то вроде тропинки, которая и привела её на вершину, большая часть которой поросла низкорослыми, корявыми деревцами, а меньшая представляла собой слегка выдающуюся вперёд скалу.

Вид отсюда открывался просто фантастический! Холмы или сопки громоздились вокруг, словно жёлто-красные волны застывшего моря, изредка разрываемые одинокими причудливыми горами. Но ни поселений, ни дорог, ни обработанных полей, не говоря уже о вышках сотовой связи или линиях электропередач.

— Ну ё-моё! — растерянно пробормотала обескураженная путешественница, подумав: «Откуда же пришли люди, которые избушку построили?»

Взяв себя в руки, она принялась планомерно прочёсывать взглядом окружающий пейзаж.

Сначала Ия заметила поблёскивавшую на солнце речку, потом обратила внимание на странный цвет берега, просматривавшегося с её наблюдательного пункта. После того, как завяла трава, земля на свободных от опавших листьев участках стала тёмно-серой, а там она казалась гораздо светлее, словно мелкая серая пыль.

«Там дорога!» — догадалась девушка, и, словно подтверждая это, из-за горы вылетела лошадь с человеческой фигуркой на спине и, галопом промчавшись по берегу, скрылась из вида за откосом ближайшего холма.

С такого расстояния она не смогла различить деталей одежды и тем более лица всадника, но то, что тот использует в качестве средства передвижения коня, а не какой-нибудь байк или хотя бы велосипед, подтверждает её самые мрачные опасения.

Сначала явно домотканое полотно, потом вот этот кавалерист.

Кажется, её действительно закинуло в какую-то дремучую древность. Хотя ещё каких-нибудь сто — сто пятьдесят лет тому назад основным средством передвижения в родном мире Ии так же служили верховые животные, а если судить по классической литературе, одежду из самодельного холста в русских деревнях носили даже во времена Чехова и Толстого.

Исходя из этого, девушка подумала, что, возможно, этот мир не такой уж и отсталый… или он всё же магический?

«Вот если бы тот мужик сидел верхом на драконе, тогда другое дело, — мысленно оборвала себя раздосадованная путешественница. — А пока будем считать, что это просто прошлое, пусть даже и не нашего мира».

Запомнив направление, она спустилась со скалы и направилась к избушке, которую уже начинала воспринимать, если не домом, то временным пристанищем.

Пока в котле разогревалась вторая половина курицы, Ия вымыла в ручье бутылку из-под йогурта и наполнила холодной водой.

Тут же возник вопрос: в чём её таскать? Каких-либо карманов ни у кафтана, ни у штанов не имелось, а куртка всё ещё оставалась сырой.

Обругав себя за глупость, девушка развесила одежду на ветках ближайшего дерева, рассудив, что на солнышке и лёгком ветерке она высохнет гораздо быстрее, чем в душной избе. Правда, ярко-синий материал будет бросаться в глаза, но Платина уже убедилась, что людей поблизости нет, а зверей куртка вряд ли заинтересует.

Так и не взяв сумки, она просто сунула бутылку за пазуху, невольно поёжившись от холодного пластика.

Благодаря разнообразию форм рассыпанных по окрестностям скал, девушка без особого труда определила направление, в котором следует искать предполагаемую дорогу.

Оценив пройденное с утра расстояние и свою усталость, Ия рассчитывала добраться до реки часа за два. Возвращаться будет гораздо тяжелее, но всё же она надеялась вновь оказаться в знакомой избушке ещё до наступления темноты.

Перебираясь через поваленное дерево, путешественница подобрала длинную палку в три пальца толщиной. Какое ни какое, но оружие, а в случае бегства и выбросить не жалко.

Девушка шла неторопливым, прогулочным шагом, сберегая силы и внимательно оглядываясь по сторонам.

Спустившись в лощину, густо заросшую тонкими высокими деревьями, заметила кое-где на них коричневые комочки, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся орехами, похожими на фундук, только размером поменьше и с твёрдой скорлупой. Тем не менее довольная собой Ия разгрызла один из них, обнаружив внутри вкусное ядрышко.

Решив, что сюда надо будет обязательно наведаться с сумкой или пакетом, она поднялась на противоположный склон и, привычно оглянувшись, заметила на другой стороне лощины какое-то движение. Невольно пригнувшись, стала внимательно всматриваться в оставшийся за спиной лес.

Проскользнула по голым ветвям резвая белка. С шумом взвыли вверх какие-то птицы, оглашая окрестности неприятными резкими криками.

Девушка сейчас же посмотрела в ту сторону и заметила, как мелькнула среди редких деревьев полосатая шкура.

«Вот же ж ё-моё!» — нервно сглотнула Ия, уже ясно различая бредущую по склону огромную кошку.

Длинный хвост, разлинованный красными и чёрными полосками, с белой отметиной на конце спокойно свисал почти до самой земли.

Здоровенная башка с круглыми ушами была опущена ниже неторопливо ходивших лопаток.

Грозный хищник неторопливо шествовал куда-то по своим звериным делам, изредка шевеля густыми, даже на вид жёсткими усами.

За кулисами цирка девушке не раз приходилось встречаться с разнообразными животными: от собачек до тигров, медведей и слонов; поэтому она давно усвоила одно нехитрое правило общения с крупными хищниками. Дикий зверь, даже рождённый и выросший в неволе, всё равно остаётся диким зверем: свирепым, непредсказуемым и опасным.

Только одни укротители знают, как тяжело даётся покорность их питомцев на манеже, и с какой лёгкостью покладистость и послушание может смениться агрессией.

Вот почему сердце затаившейся Ии бешено колотилось, а глаза напряжённо следили за животным сквозь переплетение высохших кустов бурьяна. Страху добавляло осознание того, что ни один цирковой тигр из тех, кого когда-либо видела девушка, не шёл ни в какое сравнение с этим гордым животным, каждое движение которого буквально излучало опасность и уверенную силу.

Неожиданно он остановился, и затаившаяся путешественница вспомнила, что совсем недавно останавливалась у этого камня, чтобы напиться.

«Он, гад, мой след учуял», — от этой мысли Ие стало совсем плохо.

Негромко фыркнув, тигр обернулся в её сторону. Сейчас их разделяло не более ста метров.

Понимая, что не в силах шевельнуть даже пальцем, девушка мысленно взмолилась:

«Ну, чего встал? Я тощая, невкусная, добавками и пальмовым маслом вся пропиталась. Зачем тебе желудок портить? А тут неподалёку олешки пасутся: жирные, вкусные, сочные, на натуральных экологически чистых кормах выросли. Сама бы ела, да тебе уступаю. Ты же здесь хозяин».

Ей показалось, что зверь в усмешке чуть приподнял верхнюю губу, демонстрируя впечатляющих размеров клыки.

Однако, вместо того, чтобы пуститься по следу умиравшей от страха добычи, тигр, задрав хвост, совсем по-кошачьи обрызгал ближайшее дерево короткой жёлтой струёй.

«Территорию метит, гад полосатый! — совсем некстати подумала Платина, наблюдая за тем, как могучее животное с прежней неторопливой вальяжностью исчезает за деревьями. — Вот же ж ё-моё, какая только глупость от страха в голову не полезет».

Выждав с минуту, она достала из-за пазухи пластиковую бутылку и, сделав пару глотков, ощутила требовательную тяжесть в мочевом пузыре.

«Хорошо ещё, прямо в штаны не наделала», — нервно хихикнула девушка, быстро развязывая верёвочку на поясе.

С трудом поднявшись на всё ещё дрожавшие ноги, неторопливо поплелась к реке, ориентируясь на ясно различимый шум бежавшего по камням потока.

Впереди уже показалось свободное пространство, и замелькали солнечные зайчики, отражавшиеся от игравшей воды, когда позади вдруг зашуршали листья.

Взвинченные нервы путешественницы не выдержали. Взвизгнув, она бросилась бежать, подгоняемая единственным желанием, как можно быстрее оказаться подальше от объявившейся за спиной опасности. Ия даже не подумала оглянуться, испугавшись, что от одного взгляда на зверя её вновь охватит то странное оцепенение, и она точно погибнет. Ломясь сквозь густой кустарник, девушка поскользнулась, повиснув на тонких стволиках. Полы кафтана разошлись. Бутылка из-под йогурта вывалилась из-за пазухи и, покатившись, застряла в какой-то яме. Однако охваченная паникой, Ия и не подумала останавливаться.

Не переставая кричать, она отчаянным усилием продралась сквозь заросли, выскочив на усыпанную мелкими камешками и пылью дорогу, проходившую по берегу узкой, стремительной речки.

Только у самой воды перепуганная путешественница рискнула обернуться. За ней никто не гнался. Лес позади оказался совершенно пустынен.

— Ну ё-моё! — выдохнула девушка и от переизбытка чувств погрозила зарослям кулаком. — Так и с ума сойти можно.

— Нугуя! — вдруг раздалось откуда-то справа.

Резко обернувшись, Ия увидела группу людей, окруживших небольшую, крытую повозку, запряжённую маленькой лошадкой с большими ушами.

Одетые в примерно такую же одежду, как и у неё, мужчины озадаченно смотрели на девушку, держа в руках короткие копья. У некоторых голову прикрывали платки, повязанные на манер банданы, у других волосы были скручены в какие-то тощие чалмы.

«Хотела посмотреть на местных? — молнией пронеслось в голове Ии. — Любуйся теперь».

Только вот аборигены ей почему-то совсем не понравились. То ли из-за поросших редкими, клочковатыми бородёнками бандитских рож, то ли потому, что за фургоном сгрудилась небольшая, но плотная толпа людей, окружённых вооружёнными охранниками с такими же короткими копьями наперевес.

Закрывавшая проход в повозку занавеска раздвинулась, выпустив представительного дядечку в широкополой шляпе с пухлыми, гладко выбритыми щеками и солидным пузиком, обтянутым одеждой совсем другого фасона, и даже с такого расстояния видно, что из гораздо более добротной ткани.

Коротко поклонившись всем корпусом, один из тех, кто стоял рядом, что-то проговорил, ткнув рукой в сторону девушки. Движение его отнюдь не выглядело угрожающим, но тем не менее именно оно заставило её броситься через дорогу обратно в лес.

Толстячок из фургона грозно рявкнул. Тут же несколько его спутников устремились в погоню за случайно встретившейся незнакомкой.

Тяжело дыша, невезучая путешественница бежала вверх по склону, пригибаясь и петляя между то и дело попадавшимися на пути деревьями. За спиной перекликались преследователи. Судя по звучащему в их голосах азарту, погоня за беззащитной девушкой явно доставляла им удовольствие.

Если бы дело происходило в летнем, густо усыпанном листьями лесу, то Ия, скорее всего, смогла бы в нём затеряться. Но сейчас, когда вокруг торчали только голые, почерневшие ветки, лишь кое-где украшенные жёлтыми остатками былого зелёного великолепия, ей никак не удавалось оторваться от погони.

Оглянувшись в очередной раз, она поняла, что расстояние между ней и мелькавшими среди деревьев серыми фигурками неуклонно сокращается.

Высокие осенние сапоги с разошедшейся «молнией» — не самая лучшая обувь для бега. Толстая подошва скользнула по присыпанному осенними листьями камню, и девушка упала, треснувшись коленом о землю совсем рядом со злополучным обломком скалы.

Зашипев от боли, она быстро вскочила и побежала, припадая на ушибленную ногу.

Позади раздался ликующий вопль, и слоноподобный топот начал стремительно приближаться.

— Помогите! — не помня себя от страха, закричала Платина по-русски. — Помогите кто-нибудь.

Подхлёстываемое ужасом воображение тут же нарисовало живописную картину группового изнасилования в извращённой форме с непременным последующим убийством.

— Джерои гуйней! — резанул по ушам чужой, абсолютно незнакомый язык.

Толчок в спину сбил девушку с ног. Сверху навалилась злая, дурно пахнущая туша. Жёсткие, как гвозди, пальцы крепко впились в плечо, переворачивая её лицом вверх.

Сопротивляясь, девушка инстинктивно сгребла охапку сухих листьев.

Увидев над собой лучащуюся самодовольством физиономию с реденькой козлиной бородёнкой, Ия швырнула в неё прихваченным с земли мусором и, пользуясь замешательством никак не ожидавшего подобной пакости мужчины, попыталась вскочить на ноги.

Но едва не налетела на второго преследователя.

Пронзительно заверещав, попыталась вцепиться ему в рожу растопыренными пальцами. Отшатнувшись, противник перехватил её руку, вывернул и, оказавшись за спиной, зажал локтем шею.

Задыхаясь, упрямая путешественница резко откинула назад голову, норовя попасть затылком по довольно сопевшему носу мужика.

Очевидно, она промахнулась, потому что тот, радостно заржав, сжал горло пленницы ещё сильнее. Чувствуя, что начинает задыхаться, девушка тем не менее продолжала трепыхаться. Последним, отчаянным усилием она попыталась ударить вонючего громилу сначала пяткой по голени, потом каблуком по стопе.

Но сапог только скользнул по ноге вражины, а отряхнувший наконец сор с лица мужик без затей ткнул бившуюся в руках приятеля Ию тупым концом копья в живот.

От удара воздух в груди застыл, а сознание стала заволакивать пелена боли.

Державший её сзади за горло мужик бросил девушку на землю, а когда она упала, задыхаясь от боли, мужчины немного попинали её ногами и поколотили древками копий.

Свернувшись клубочком, Ия закрывала лицо руками, скуля по-собачьи. Ещё ни разу в жизни её так не били. В цирке и школе случались драки, но они в основном больше походили на соревнование или игру. А родители её вообще никогда пальцем не трогали.

Мир, в котором раньше жила Ия Платина, окончательно исчез, разбившись вдребезги не тогда, когда она вывалилась сюда из сорвавшейся вниз кабины лифта, а именно сейчас — под сапогами и палками непонятных злых мужиков.

Чудесное попадание из зимнего города в осенний лес, так напугавшая её встреча с тигром, и даже тяжелейший путь под дождём со спасительной избушкой в конце, всё до этого момента казалось если не видением, то симуляцией, Role Playinq Game, ужастиком, наблюдая за которым, можно безопасно и комфортно бояться, прячась за несокрушимой бронёй экрана.

И вот теперь девушка с предельной ясностью осознала, что всё это всерьёз, что тут не только больно бьют, но могут и убить. И далеко не факт, что после смерти здесь она очнётся в кровати под капельницей там.

Все эти ощущения горячей воной окатили сознание избиваемой пленницы, заполняя его обжигающей истиной.

К счастью, её мучители носили сапожки из мягкой кожи, что слегка сдерживало их пыл.

А тут как раз подбежал третий из преследователей. Тяжело, с присвистом дыша, он рявкнул на разошедшуюся парочку. Один из них отступил в сторону. Однако второй, тот самый, которому Ия швырнула в лицо упавшие листья, продолжал лупить её с прежним азартом и сейчас же получил древком копья поперёк спины.

Только тогда мужчина, зашипев рассерженным котом, отошёл от свернувшейся калачиком девушки.

Повинуясь новому приказу, её подхватили под мышки и поставили на ноги. Опухшие губы Ии дрожали и кривились, по щекам текли слёзы, всё тело болело, а душа леденела от жуткого предчувствия.

— Джабхесса, — удовлетворённо хмыкнул главный из преследователей, оглядывая её с ног до головы.

Перед взором Ии всё расплывалось, однако она сразу определила, что именно этот человек разговаривал с полным дядечкой из фургона. Вероятно, тот главный, а этот подчинённый. Но не простой работник, а доверенное лицо, какой-нибудь заместитель или помощник. Он и выглядит старше избивавшей её «сладкой парочки». Куцую бородку серебрила седина. Из-под маленькой, скрученной из разноцветных шнуров чалмы тоже выбивались седые пряди. Спрятанные среди глубоких морщин, прищуренные глазки смотрели с пристальным вниманием, производя крайне неприятное впечатление.

Первым делом он сорвал с её головы чудом не слетевшую шапочку, заставив кое-как уложенные волосы рассыпаться по плечам.

Повертев в руках изрядно пострадавший от дождя головной убор, мужчина вновь перевёл взгляд на пойманную беглянку.

Какое-то время дядечка просто недоуменно таращился на неё, словно пытаясь что-то определить для себя. Потом, видимо, решив окончательно прояснить ситуацию, без лишних слов цапнул девушку за грудь.

«Ну, значит этот козёл и будет первым», — взвизгнув, подумала она, пытаясь податься назад под глумливый хохот мужиков.

— Дангсин ей джабнида? — ухмыльнувшись, поинтересовался старший бандит. — Вэй намингчхеолен ибго?

Ия замолчала, изо всех сил пытаясь отстраниться, но его помощники не дали ей отодвинуться.

Перестав тискать пленницу, собеседник ухватил девушку за подбородок и, без труда преодолев сопротивление, повернул её голову из стороны в сторону.

«Чего он меня рассматривает? — растерялась испуганная беглянка. — Разве таким, как он, не всё равно кого насиловать?»

Удовлетворённо хмыкнув, тот выдал короткую, но крайне эмоциональную речь.

Не выпуская пленницы, парочка разбойников, или кто они там, коротко поклонилась, хором выпалив.

— Ней, сеонбай.

Ия сообразила, что прямо здесь и сейчас её насиловать не будут.

«Наверное, к том пузану из фургона отведут? — предположила Ия. — Судя по всему, он в их шайке самый главный. Вот жеж ё-моё! Надо же так вляпаться! А всё тот тигр. Чтобы ты сдох, кошка драная!»

Отдав необходимые распоряжения, старший из этой троицы вернул девушке её шапку, просто засунув за пазуху, и неторопливо пошёл вниз по склону. За ним парочка громил потащила еле передвигавшую ноги девушку.

Иногда кто-нибудь из конвоиров рычал на неё, очевидно, приказывая поторопиться. Однако пленница чувствовала себя настолько разбитой, что, сделав пару-тройку шагов, вновь начинала загребать носками сапог упавшие листья.

Выбравшись на дорогу, они поспешили к повозке, возле которой нетерпеливо расхаживал солидный, хорошо одетый мужчина в чёрной шляпе с полукруглым верхом и узкими полями.

— Вай геулше ол? — строго спросил он у старшего из преследователей и тут же перевёл взгляд на их добычу, затем проговорил с плохо скрываемым неодобрением. — И мисшин салам енгу?

— Еойя айлеоссии сеонбай вутаи, — вновь поклонившись всем корпусом, ответил пожилой мужчина, совсем по-русским пожимая плечами, и торопливо заговорил, энергично помогая себе жестами. Судя по всему, он подробно описывал, как ловили внезапно объявившуюся на дороге особу, и как им всё-таки удалось её поймать.

Сурово сдвинутые брови начальника, или скорее всего господина, слегка приподнялись. Задав парочку, видимо, уточняющих вопросов, он продолжил пристально разглядывать приближавшуюся Ию.

— Гейную еогли делей! — крикнул старший из её преследователей, и мощный толчок в спину бросил девушку вперёд. Сделав несколько неуклюжих шагов, та едва не упала, с трудом сохранив равновесие.

Выпрямившись, она встретилась с изучающим взглядом холодных, серых глаз, смотревших на неё с ленивым любопытством, словно на неодушевлённый предмет.

Выждав несколько секунд, главный над всей этой шайкой что-то спросил.

— Я вас не понимаю, — пробормотала пленная путешественница, с отвращением чувствуя, как колени начинают мелко, противно дрожать.

— Юнгщеодзи майхаги сеонбай вутаи! — внезапно рявкнул один из конвоиров, отвешивая Ие подзатыльник.

— Джунгуи! — прикрикнул на него хозяин и задал ещё один вопрос. На сей раз речь его звучала явно иначе. Судя по всему, он обратился к девушке на каком-то другом языке. Вот только и эти слова для неё ничего не значили.

Сама не зная почему, она пробормотала:

— Дую спик инглишь? Ни хао.

Но собеседник, очевидно, не знал ни английского, ни китайского. Озадаченно почесав гладко выбритый подбородок, он что-то приказал, раздражённо махнув рукой в сторону сгрудившихся за фургоном людей.

Старший из тех, кто поймал Ию, вновь поклонился всем корпусом и рявкнул на конвоиров девушки, которые поволокли её то ли к пленникам, то ли к рабам, то ли ещё к каким крепостным, так как назвать их по-другому язык не поворачивался.

Больше двух десятков мужчин и женщин разного возраста, но с одинаково усталыми и измождёнными лицами сидели на корточках прямо на покрытой пылью и мелкими камешками дороге. Казалось, что они настолько вымотались, что рады любой возможности никуда не двигаться, и больше их ничего не интересует.

Тем не менее, приближаясь, девушка поймала несколько любопытных взглядов.

Хозяин каравана забрался обратно в фургон, один из стражников взял под уздцы лопоухую лошадку, а другие вразнобой заорали на пленников или рабов, заставляя тех подняться.

Конвоир толкнул Ию в спину, и, казалось, потерял к ней всякий интерес.

Невольники попятились от новой подруги по несчастью, и вокруг неё образовалось небольшое пустое пространство.

Начинавшая потихоньку приходить в себя Платина очень скоро догадалась о странной реакции на своё появление, о том, почему тот мужик принялся её лапать, явно не собираясь насиловать.

Просто он сразу не понял: кто же попался им на дороге?

Одежда, в которой сейчас щеголяла девушка, оказалась мужской. Именно они носили подпоясанные кушаками халаты и мешковатые, бесформенные штаны. Правда, в отличие от непонятно как оказавшейся здесь россиянки, аборигены обматывали икры теми самыми шнурками, которые Ия нашла в ларе, но не смогла определись их предназначение, и носила шаровары навыпуск, подметая дрогу.

Ещё она автоматически отметила, что её костюмчик на фоне живописных нарядов большинства пленников смотрится очень даже прилично. Некоторые носили такие лохмотья, что сквозь дыры просвечивались грязные, землистого цвета рубахи, а у худого, то и дело оглядывавшегося на новенькую парня с лихорадочно блестевшими глазами — даже голое тело.

Но все прикрывали головы. Одни завязали заменявшую платок грязную тряпку на манер банданы, другие соорудили что-то похожее на тощую чалму, как у конвоиров, только гораздо грязнее, из-под которых во все стороны торчали сальные жёсткие патлы.

Женщин в этой группе оказалось гораздо меньше, но и их одежда также не могла похвастаться разнообразием фасонов. Все представительницы прекрасного пола носили длинные юбки из грубой ткани разнообразных оттенков серого цвета и что-то вроде запахивавшейся блузки, завязанной лентами с левой стороны груди или на боку. Но в отличие от мужчин, головных уборов они не носили. Их тёмно-русые и почти чёрные волосы были заплетены в косу и скручены в прихваченный длинной шпилькой пучок.

Возможно, местные жительницы вообще не носят головных уборов, либо просто никогда не видели вязаных шапочек, потому что, едва Ия натянула свою, как тут же почувствовала на себе недоуменные взгляды окружающих, а шагавший поодаль охранник что-то спросил, насмешливо скаля гнилые зубы.

Девушка промолчала. Мужик повысил голос, привлекая всеобщее внимание. Не зная что сказать, собеседница затравлено посмотрела на него, невольно втягивая голову в плечи.

Зашипев рассерженным котом, конвоир замахнулся копьём на строптивую пленницу. Та подалась назад, стараясь избежать удара толстым древком копья, но его не последовало.

Обернувшись на шум, старший из стражников что-то рявкнул для наглядности, погрозив подчинённому кулаком.

Тот что-то проворчал, опуская оружие. Сейчас же завязался оживлённый разговор, в который скоро оказались втянуты все охранники.

Пленники или рабы угрюмо молчали, размеренно переступая ногами, обутыми в какие-то сплетённые из верёвок сандалии. Лишь две женщины неподалёку перешёптывались, время от времени бросая на Ию быстрые взгляды.

Та понимала, что речь идёт о ней, и от этого на душе почему-то становилось ещё гадостнее.

«Бежать надо», — лихорадочно думала девушка, исподтишка оглядываясь по сторонам.

Дорога по-прежнему шла берегом реки, от которой доносился шум быстро струившейся по камням воды, и тянуло сыростью.

Расположившийся с правой стороны осенний лес казался теперь таким родным и безопасным.

«Тигра испугалась, кретинка! — мысленно костерила себя невезучая путешественница. — Людей надо бояться!»

Погружённая в невесёлые мысли, она не сразу почувствовала, как кто-то теребит её за рукав.

Встрепенувшись, Ия встретилась глазами с тощим мужичонкой в грязной бандане и в кафтане, густо усыпанном неряшливо пришитыми заплатами.

Выпятив нижнюю челюсть и грозно сведя брови к переносице, он что-то шептал, злобно сверкая маленькими глазками с жёлтыми белками. От него шибало в нос запахом гнилых зубов и давно немытого тела.

В своей жизни девушке уже приходилось сталкиваться с разного рода асоциальными личностями. Но этот субъект выглядел гораздо непригляднее их всех.

Однако, несмотря на злобное выражение морщинистого личика, она его почему-то совсем не испугалась. То ли из-за охватившей незадачливую пленницу апатии, то ли из-за надсмотрщиков, которые вряд ли допустят каких-либо безобразий среди конвоируемых.

Рывком выдернув край рукава из грязных, скрюченных пальцев, Ия прибавила шагу, обогнав шагавшего впереди мужчину.

За спиной послышалось ядовитое шипение. Тут рявкнул гнилозубый стражник, и раздался глухой звук удара.

Приставучий раб что-то залопотал, скуля и противно хихикая.

Вскоре после этого дорога сделала поворот, огибая торчавшую из склона сопки скалу, и стала удаляться от реки.

Угодившая в неволю путешественница внимательно смотрела по сторонам, стараясь запомнить окружавшие её приметы.

Вдруг рядом кто-то что-то прошептал. Повернув голову, Платина увидела откуда-то появившуюся рядом с ней пожилую женщину с узелком в руках.

Сжав сухие губы в узкую полоску, та многозначительно кивнула себе за спину. Выждав пару секунд, девушка оглянулась. Скаля почерневшие зубы, её благовонный знакомый смотрел на Платину с нескрываемой ненавистью.

Она вновь посмотрела на женщину. Та что-то проговорила одними губами. Но сообразив, что собеседница её не понимает, красноречивым жестом провела себе указательным пальцем по горлу.

«Это что? — мысленно охнула Ия. — Она предупреждает, что этот козёл может меня убить?»

Желая убедиться в правильности догадки, девушка ткнула себя пальцем в грудь.

Рабыня безмолвно кивнула и подалась в сторону, что-то шепнув шагавшему поодаль мужчине. Тот односложно ответил, даже не глянув на испуганную и озадаченную пленницу.

Пройдя лощиной между двух заросших лесом холмов, дорога стала спускаться в долину.

Ия увидела участки тёмно-серой земли, окаймлённые узкими полосками пожухлой травы, какие-то поблёскивавшие водой канавки, ровные ряды низкорослых деревьев с голыми ветвями и множество строений, окружённые невысоким, во многих местах покосившимся частоколом.

«А деревня-то не так уж и далеко от избушки, — прикинув пройдённое за день расстояние, подумала девушка. — Просто её холмы загораживали».

Вытянув шею, она старалась рассмотреть взбиравшиеся по склону дальней сопки террасы, густо поросшие лишённым листьев кустарником.

Внезапно фургон, возглавлявший их маленький караван, резко затормозил, а за ним встали и все остальные.

Увлечённая изучением окружающего пейзажа, Ия едва не врезалась в замершего перед ней мужчину. Вскоре все вокруг тревожно загомонили.

Одна из женщин, низко склонившись, что-то спросила заискивавшим тоном у с тревогой смотревшего вперёд охранника. Но тот только досадливо отмахнулся.

Проследив за его взглядом, девушка ничего не увидела из-за спин невольников. Тогда она шагнула в сторону, ожидая грозного окрика, а то и удара древком копья.

Однако чем-то сильно озабоченный надсмотрщик, кажется, даже не заметил её манёвра. Тут как раз из повозки вылез пузатый хозяин и направился к стоявшим метрах в пятнадцати впереди стражникам.

Присмотревшись, Ия заметила на земле возле их ног человека в тёмно-сером кафтане или халате и в чуть более светлых шароварах.

«Он что, мёртвый? — испуганно охнула пленённая путешественница между мирами, встревоженная неестественной позой и неподвижностью тела. — Вот ё-моё!»

— Джуега уг ен гус сеонбай! — вскричал старший стражник, глядя на приближавшегося толстяка.

Остановившись, тот что-то спросил, и голос при этом звучал у него как-то особенно озабоченно.

— Сеу наймджан джуло сеонбай, — отозвался охранник. — Джейон смолбсе есида.

Рабы тревожно зашептались, какая-то женщина всхлипнула, а стоявший рядом с Ией охранник нервно сглотнул.

«Чего это они так испугались? — насторожилась девушка. — Трупов никогда не видели? Вряд ли. Только чего это он просто так на дороге валяется? Или здесь какая-то другая шайка бандитов порезвилась?»

Толстяк как-то странно попятился.

Молодой надсмотрщик наклонился над телом.

— Джахайя машабо! — заорал старший, оттолкнув его в сторону и выдав гневную тираду, завершившуюся хлёстким ударом по лицу.

«Нет, это не банда, — холодея от неприятного предчувствия, подумала Ия. — И не война, и не инфаркт какой-нибудь».

Охранники отошли от трупа, а пришедший в себя хозяин начал быстро отдавать распоряжения.

Стоявший рядом с охваченной страхом рабыней из другого мира надсмотрщик, рявкнув, толкнул её в толпу перепуганных невольников.

Вернувшись к повозке, толстяк не стал забираться внутрь. Повинуясь его приказу, возница, нырнув в фургон, вернулся с луком и круглым футляром для стрел.

Вооружившись, хозяин увёл караван с дороги, направляясь к расположенной примерно в километре берёзовой роще.

Послушно шагая рядом с другими пленниками, Платина с любопытством посмотрела в сторону деревни, не замечая никакого движения или хотя бы струйки дыма. Зато обратила внимание на чёрных птиц, круживших в небе и густо обсевших непонятно из чего сделанные крыши строений.

«Неужели там всех убили? — с нарастающей тревогой думала девушка. — А может, они вымерли от какой-нибудь эпидемии? Как в Европе в средние века от чумы. Вот ё-мое!»

Перспектива подхватить смертельную заразу в столь архаичном мире настолько перепугала несчастную путешественницу между мирами, что та, словно бы выпала на какое-то время из реальности, не замечая ничего вокруг.

Только громкие крики конвоиров заставили её встрепенуться.

Вышагивавший во главе своего маленького каравана толстяк и сопровождавший его помощник благоразумно обошли непонятно как образовавшуюся на тропинке большую лужу, а возница, забравшись на повозку, ударил лошадку вожжами, пытаясь с ходу форсировать водную преграду. В результате фургон застрял, погрузившись по оси колёс в жидкую грязь.

Теперь, шипя и ругаясь, перемазавшийся кучер изо всех сил тянул за повод низенького, лопоухого конька. Испуганно тараща большие влажные глаза, тот дёргался, напрягая все силы в безуспешных попытках вытащить торчавшую посередине лужи повозку.

Повинуясь команде хозяина, стражники древками копий загнали в воду первых подвернувшихся под руки рабов.

К счастью, женщины в их число не попали. Так что Ие оставалось только с отрешённым интересом наблюдать, как десяток мужиков под ритмичное:

— Кур-мар, кур-мар.

Пытаются вытащить упрямый фургон на твёрдую землю.

Когда его наконец-то освободили из грязевого плена, девушка, перед тем как идти дальше, привычно огляделась по сторонам. Из лишённых створок ворот деревенский ограды вышли четыре человека.

На первый взгляд, расстояние до них составляло побольше километра, поэтому никаких подробностей Ия рассмотреть не смогла, хотя и предположила, что одной из них могла быть женщина.

— Гва! — рыкнул на зазевавшуюся пленницу надсмотрщик, подтвердив голосовую команду увесистым тычком в плечо, направившим её вслед за остальными рабами.

Сама не понимая зачем, Ия указала рукой в сторону селения.

Раздражённо фыркнув, стражник обернулся, после чего, увидев людей, что-то крикнул, обращаясь к начальству.

Толстяк, а за ним и все остальные обернулись к деревне. Секунду подумав, работорговец вновь зашагал к роще, видимо, не посчитав направлявшихся к ним неизвестных приоритетной проблемой.

Выбранный в качестве места стоянки лесок занимал плоскую вершину невысокого холма и, благодаря незначительной площади, легко просматривался из конца в конец. Листва, когда-то закрывавшая обзор, почти вся облетела и теперь шуршала под ногами невольников и охранников.

У высокой берёзы с опалённой молнией вершиной хозяин каравана что-то прокричал, после чего рабы со вздохами облегчения дружно опустились на землю.

«Неужели сегодня больше никуда не пойдём?» — с надеждой глянув на застывшее у горизонта солнце, подумала уставшая путешественница между мирами, присаживаясь на корточки.

— Джайонига! — прикрикнул на неё надсмотрщик, но, очевидно сообразив, что собеседница его не понимает, требовательно указал рукой в сторону сгрудившихся кучкой невольников.

Понимая, что спорить бесполезно, Ия подобралась поближе к ним. Почти сразу же справа послышалось довольное хихиканье. Обернувшись, она непроизвольно отпрянула. В двух шагах от неё, раскорячив ноги в дырявых штанах, сидел недавний вонючий знакомый.

— Да пошёл ты! — еле слышно выдохнула девушка, настороженно следя за каждым движением так некстати появившегося недоброжелателя.

Усадив подопечных, стражники взялись за обустройство лагеря. Одни так и остались стоять возле рабов, другие взялись валить деревья, третьи достали из фургона котёл литров на двадцать и установили его на металлической треноге.

К невольникам подошла пара охранников, и старший из них приказал двум женщинам встать. С поклонами взяв у молодого надсмотрщика по деревянному ведру, они втроём куда-то ушли.

«За водой», — догадалась Ия, на миг отведя взгляд от своего гнусного соседа. Зашипев, тот сделал молниеносное движение рукой с зажатой в ней остро обломанной веткой.

Застигнутая врасплох, недоучившаяся акробатка тем не менее успела отскочить и, перекувырнувшись через плечо, встала на ноги.

Вновь резкий окрик конвоира, подкреплённый недвусмысленным движением короткого копья, заставил её сесть.

Привлечённый шумом, вернулся старший стражник. Строго глянув на поспешно опустившуюся на корточки пленницу, он пнул носком сапога в бок её недоброжелателя. Тоненько взвизгнув, тот внезапно расплакался, лепеча что-то, словно обиженный ребёнок.

Указав пальцем на Платину, охранник произнёс несколько негромких, но, видимо, очень веских слов, после которых тощий раб принялся энергично кланяться, сложив ладони перед лицом и глядя на начальственного собеседника прямо-таки с собачьей преданностью.

Многие невольники повернули головы в сторону новой пленницы. Та отыскала глазами предупредившую её женщину, которую, к счастью, не отослали за водой.

Поймав взгляд, невольница чуть заметно улыбнулась и слегка кивнула головой.

Ия сделала вывод, что старший над надсмотрщиками пригрозил наказать вонючку, если тот попытается причинить ей вред.

«Это понятно, — грустно усмехнулась она про себя. — Молодые девушки всегда стоят дороже старых, тощих, зловонных мужиков. Вот эти гады своё добро и берегут».

Её размышления прервал резкий окрик и чьи-то возбуждённые голоса. К лагерю подходили те самые люди, что недавно покинуло деревню. Двое мужчин с редкими усами и бородёнками в подпоясанных кушаками халатах без заплат, молоденький парнишка, одетый похуже, и средних лет женщина, из-за спины которой выглядывала головка ребёнка, сидевшего за материнской спиной в каком-то мешке.

Охранники каравана закричали, грозно потрясая копьями. Послушно остановившись шагах в десяти от них, гости заговорили, дружно кланяясь всем корпусом.

Когда подошёл хозяин каравана, деревенские грохнулись на колени и заголосили, то тыкаясь лбами в опавшие листья, то умоляюще протягивая к толстяку руки со сложенными вместе ладонями.

«Это что же, в селении больше никого не осталось? — удивилась Ия. — Или их прислали за помощью? Нет, вряд ли. Тогда бы они не взяли с собой женщину с ребёнком. Сейчас им, наверное, просто хочется уйти подальше вместе с нами?»

И без того всё ещё не пришедшей в себя после внезапного пленения девушке стало и вовсе жутко. Страх подхватить смертельную болезнь, от которой вымерла вся деревня, подхлёстывали мрачные чёрные птицы над ней и непрерывные вопли умолявших о чём-то людей.

Ребёнок за спиной у женщины громко заплакал, включая свой голос в общий хор, делая его ещё более нестерпимым, несмотря на расстояние, отделявшее их от толпы рабов.

Заходившее за спинами деревенских солнце удлиняло колебавшиеся тени и, заливая округу тревожно-багровым светом, придавало происходящему какой-то потусторонний прямо-таки инфернальный оттенок.

Невезучая путешественница между мирами почувствовала, что начинает дрожать. Она бросила взгляд на невольников и удивилась странному спокойствию своих товарищей и подруг по несчастью, чьи лица не выражали ничего, кроме усталости. Похоже, так поразившая её картина человеческих страданий их нисколько не впечатлила.

«Привыкай, — вдруг подумала Ия. — Скорее всего, тут ещё и не такое увидишь».

Негромкий рык хозяина каравана заставил гостей замолчать. Только ребёнок продолжал плакать, несмотря на то, что мать пыталась его упокоить, гладя ладонью по всклокоченным волосикам.

Толстяк что-то произнёс, сцепив руки на округлом животе. Один из мужчин, немного приблизившись, но не вставая с колен, произнёс переполненную эмоциями речь. При этом голос его то дело прерывался с трудом сдерживаемым рыданием.

Покопавшись за пазухой, он достал небольшой кожаный мешочек и протянул его хозяину каравана.

Однако тот, отступив на шаг, отрицательно покачал головой, а когда собеседник вновь что-то залепетал, повелительно махнул рукой, явно отгоняя его прочь.

«И чего им надо? — в недоумении гадала девушка. Она немного успокоилась и, перестав дрожать, с жадным любопытством наблюдала за разговором аборигенов. — Хотят присоединиться к каравану? Зачем? Неужели сами не могут уйти из этого гиблого места? Или им надо так далеко, что боятся не добраться даже вчетвером? Вот ё-моё! Как же плохо без языка!»

Получив очередной отказ, селяне вновь заголосили, но работорговец остался непреклонен. Тогда разговаривавший с ним мужчина указал рукой на женщину. Сделав пару шагов, не вставая с колен, та заголосила, заливая слезами круглое, некрасивое лицо.

«Наверное, просит взять хотя бы её?» — предположила Ия.

Отступив, хозяин каравана отдал команду, и охранники попёрли на незваных гостей, выставив вперёд копья.

Внезапно только что умолявший селянин вскочил на ноги и, заорав, бросился на стражников, выхватив из-под полы халата небольшое, изогнутое лезвие, насаженное на короткую, деревянную рукоять.

Невольно вздрогнув, пленница автоматически отметила, что данный предмет как-то не очень похож на оружие, больше напоминая какой-нибудь сельскохозяйственный инвентарь.

Успешно, хотя и неуклюже увернувшись от копья надсмотрщика, крестьянин почти настиг пустившегося наутёк толстяка. Но тут второй охранник метнул ему в спину своё оружие. Изогнувшись дугой, мужчина сделал пару неверных шагов и рухнул на землю.

Взвизгнув, девушка прикусила губу, чтобы не закричать. Хотя на фоне рёва устремившихся на помощь своему хозяину стражников и воплей селян её писк вряд ли кто-то мог расслышать.

Вскочив, деревенские бросились бежать прочь от рощи, куда пришли за спасением, а нашли смерть.

Остановив резким окриком рванувших было в погоню надсмотрщиков, работорговец схватил принесённый одним из них лук и первым же выстрелом поразил висевшего за спиной женщины ребёнка. Вторая стрела досталась другому мужчине, а третья настигла успевшего убежать дальше всех подростка.

Спастись удалось только крестьянке, чьи горестные, полные боли и ужаса крики ещё какое-то время звучали в ушах оцепеневшей Ии. Свершившаяся на её глазах кровавая расправа только укрепила решимость пленницы, как можно быстрее сбежать от этих страшных, безжалостных людей.

Возвращая оружие вознице, так и щеголявшему в грязных штанах, хозяин каравана повелительно рявкнул, видимо, приказав подчинённым возвращаться к своим обязанностям. Дескать: не на что тут больше смотреть.

Выдернув из спины несчастного копьё, охранник что-то спросил у толстяка и, выслушав ответ, довольно осклабился, отвесив привычный поклон.

Пока он, подняв подобранной палкой валявшийся на земле кошелёк, нёс его к костру, другие стражники привели трёх рабов, которые с помощью жердей оттащили убитых подальше от стоянки.

Не успели конвоиры с невольниками вернуться в рощу, как над трупами уже закружились чёрные птицы.

«Вот так просто взяли и убили? — всё никак не могла прийти в себя путешественница по мирам. — Ну ладно тот мужик с острой железякой. Он хотя бы напал. Но остальных-то за что? А ребёнок? Он же совсем маленький! Нет, сматываться надо с этой тусовки и поскорее».

Её внимание привлёк журчащий звук. Обернувшись, она заметила, как из-под опущенного почти до земли халата сидевшего на корточках соседа вытекает бодрый, коричневый ручеёк.

Равнодушно глянув на девушку, мужчина слегка привстал, натягивая штаны, и посмотрел в сторону костра, от которого стали доноситься аппетитные запахи.

«Выходит, тут даже в кусты не пустят? — мгновенно сообразила Ия, с ужасом чувствуя нарастающую тяжесть в мочевом пузыре. — Это что же: где сидишь — там и гадить придётся?»

Точно помня, что никто из рабов, кроме тех, кого уводили надсмотрщики, никуда не уходил, она принюхалась. Судя по запаху, не вставая с места, нужду справил не только её сосед. Благо длинная одежда позволяла делать это, не привлекая особого внимания окружающих.

«Вот же ж ё-моё! — мысленно выругалась раздосадованная пленница. — Мало того, что стыдно, так ещё и полная антисанитария! До того, что зараза может передаваться от человека к человеку здесь, похоже, додумались, а вот об элементарных правилах гигиены не имеют никакого понятия. Что за мир?! Неужели и мне прямо здесь отливать придётся? Нет уж…»

Привстав, она обратилась к ближайшему стражнику, пытаясь знаками объяснить, что ей надо ненадолго отойти. Однако суровый дядька, грубо рявкнув, недвусмысленным движением руки приказал ей сесть. А когда она замешкалась, ткнул тупым концом копья в плечо.

«Ладно, — скрипнула зубами девушка. — Подожду, как стемнеет».

Невольники зашевелились, демонстрируя признаки жизни. Проследив за их взглядами, девушка увидела шагавшую к ним рабыню с ведром и миской, очень похожей на ту, что она нашла в избушке.

Зачерпывая воду, женщина передавала посудину пленникам. При этом охранники следили, чтобы те не создавали толчеи и не мешали друг другу. Как правило, хватало грозного окрика, но несколько раз охранникам приходилось пускать в дело древки копий.

Девушка мельком отметила, что те очень ловко владеют этим, казалось бы, очень простым оружием.

То ли из-за всё ещё никак не проходившего возбуждения, либо по причине не сильно иссушающей организм погоды, но жажда мучила Платину не настолько сильно, чтобы рваться вперёд.

Ведро скоро опустело, но тут появилась вторая рабыня и продолжила поить невольников. Пленница из другого мира спокойно дождалась, когда женщина окажется возле неё, и взяла миску.

«Сколько же людей пили из неё до меня? — мрачно усмехнулась Ия, делая первый глоток. — И сколько из них уже чем-нибудь больны?»

К её удивлению, вода в чашке оказалась почти горячей да ещё и отдавала какими-то пряными травами.

«Не чай, но пить можно, — аккуратно вытерев губы, подумала она. — Только, если больше ничего не дадут, то тогда раньше ласты склеишь, чем сбежишь».

Однако рачительный хозяин каравана заботился о сохранности своего имущества. Не прошло и получаса, как рабыни вернулись с теми же вёдрами и принялись раздавать голодным невольникам какие-то тёмно-серые шарики величиной с большой апельсин.

«Ага! — обрадовалась девушка. — Кормить всё-таки будут! Интересно, что это такое?»

Она видела, с какой жадностью набрасываются на еду её товарищи по несчастью, но, получив в руки холодный, липкий комок, заколебалась. Как-то не очень аппетитно выглядело это кушанье.

Вот только голод донимал всё сильнее, и Ия осторожно откусила кусочек, с радостным удивлением обнаружив, что это всего лишь рис с запечённой внутри начинкой из жареного лука с острой, приятной на вкус, хотя и совершенно незнакомой зеленью.

Не успели невольники поужинать, как надсмотрщики приволокли длинную цепь с присоединёнными к неё кандалами и стали приковывать рабов, кого за правую, кого за левую руку.

«Вот же ж ё-моё! — мысленно взвыла девушка. — И как теперь отойдёшь?!»

Рассудив, что с такими браслетами оправляться будет гораздо труднее, да и в кусты уже точно не пустят, изнурённая болью в нижней части живота, пленница принялась стягивать штаны, оставаясь на корточках и стараясь делать это по возможности менее незаметно.

Как и следовало ожидать, на её пыхтение и нелепые телодвижения никто не обратил никакого внимания.

Пока одни стражники сковывали невольников, другие принесли несколько охапок веток и бросили их на землю. Рабы тут же на четвереньках, как тараканы, устремились к жалкой подстилке, стремясь занять место поудобнее. Вспыхнули ссоры, которые охранники быстро пресекли, привычно пустив в дело древки копий.

Когда очередь дошла до неё, Ия без колебания протянула левую руку. Тот же самый пожилой дядечка, что часа три или целую вечность назад привёл в караван новую пленницу, надел ей на запястье закреплённую на короткой цепи изогнутую скобу и, замкнув её металлической палочкой, вытащил из замочной скважины короткий, плоский ключ с загнутой головкой.

Тем временем другие надсмотрщики развели по обоим сторонам от сгрудившихся рабов два больших костра, от которых тут же потянуло благодатным жаром.

Одетая в относительно добротные штаны и стёганый халат, девушка ещё не успела замёрзнуть, а вот кое-кто из рабов уже дрожал, выстукивая зубами чечётку. Большинство из них жалось к огню настолько, насколько позволяла длина цепи, и освободилось место на подстилке. Воспользовавшись открывшейся возможностью, невольная путешественница между мирами заползла на разложенные по земле ветки. Это оказался далеко не мягкий еловый лапник, и по началу казалось, что спать на них совершенно невозможно. Но усталое тело радовалось даже такому отдыху.

Два её соседа сидели на корточках, впитывая исходящее от костра тепло, а третий попытался вплотную прижаться к Ие. Та, не задумываясь, двинула его локтем правой руки. Недовольно зашипев, мужчина отодвинулся.

«Один грозится убить, второй — извращенец, — криво усмехнулась про себя пленница. — Вот же пала в компанию».

Вдруг неторопливо прохаживавшийся неподалёку охранник, встрепенувшись, вскричал, указывая рукой в сторону дороги.

Приподнявшись, девушка увидела короткую цепочку факелов.

Сидевшие у костров стражники повскакивали, хватая копья. Работорговец, вытерев платком жирные губы, направился навстречу новым гостям.

Некоторые из невольников тоже зашевелились и, вытягивая шеи, старались рассмотреть: кто ещё пожаловал в рощу?

На холм неторопливо поднимался примерно такой же двухколёсный фургон, влекомый вислоухой лошадкой, а за ним двигалась повозка с угловатым грузом, прикрытым тканью и обвязанным верёвками.

Позади шагали люди с факелами в руках и корзинами за спинами, а впереди и по бокам шли пятеро вооружённых мечами мужчин в жилетах из толстой кожи с удлинёнными плечами, поблёскивавшими металлическими накладками.

«Ого, это, наверное, настоящие воины, — почему-то предположила Ия, с жадным любопытством наблюдая за происходящим и отмечая зловещую пластику, сквозившую в каждом движении этих людей. — А те, кто нас сторожит, так, гопота местная».

Важность заявившихся гостей подтвердила та суетливая предупредительность, с какой устремился к ним навстречу хозяин невольничьего каравана.

Когда те подошли ближе, то, несмотря на расстояние, схожесть фасонов и прикрывавшие торс доспехи, девушка быстро сообразила, что одежда воинов сшита совершенно из другой и даже вроде бы чуть поблёскивавшей в свете заходящего солнца ткани, чем-то похожей на шёлк.

Небрежно кивнув на низкий поклон толстяка, шагавший впереди каравана мужчина остановился и что-то проговорил.

Пока они беседовали, носильщики стали снимать со спин корзины и аккуратно ставить их на землю.

С высокого фургона ловко спрыгнула девушка в расшитом жилете поверх костюма, очень похожего на те, что носят невольницы, только гораздо чище, явно новее и из более яркой материи.

Перебросив за спину длинную косу с ленточкой на конце, она сняла с крючка и приставила к повозке раскладную, деревянную лесенку.

Раздвигая занавеску, из фургона появилась ещё одна пассажирка, на сей раз одетая в цветные шелка с прикрытыми белым платком плечами и блестящей шпилькой, удерживавшей волосы, уложенные в уже знакомую Ие причёску.

Глядя, как девушка с косой почтительно помогает ей спуститься на землю, пленная путешественница между мирами срезу решила, что перед ней служанка и госпожа.

Зябко поёжившись, знатная дама направилась к беседовавшему с толстяком воину.

Тем временем из повозки выбрались ещё две женщины. Одна тоже в шёлковом платье, хотя и вырядившем победнее, чем одежда госпожи. А вот вторая — вообще в каком-то балахоне с широкими рукавами и наголо обритой головой. Лишь миловидное лицо с остатками былой красоты да высокая грудь, явно проглядывавшая под мешковатым одеянием, указывали на её принадлежность к прекрасному полу.

Заметив подходившую даму, работорговец отвесил ей такой же низкий и почтительный поклон, как воину.

По толпе невольников прошелестел лёгкий шепоток. Появление этих женщин вызвало среди них гораздо больше интереса, чем расправа над беззащитными поселянами.

Выслушав гостью, хозяин каравана покачал головой, скорбно разведя руками. После чего они ещё немного поговорили, и каждый вернулся к своему фургону.

Новые гости разожгли два костра, один — у повозки, второй — у грузовой тележки и сложенной поклажи, и стали готовить ужин.

Трое воинов встали вокруг их стоянки, ещё один куда-то ушёл. Либо сопровождать водоносов, либо осматривать окрестности. Их командир что-то втолковывал почтительно склонившемуся перед ним мужчине в добротном то ли кафтане, то ли халате и в странной шапочке с помпоном, такой же, как и у всех остальных носильщиков.

Для госпожи и лысой женщины поставили два складных стульчика. Их спутница в шёлках, стоя рядом, что-то рассказывала, плавно жестикулируя белыми руками, а служанка хлопотала возле костра, над которым уже висел небольшой котелок.

Наблюдая за ними краем глаза, Ия не могла не отметить своеобразной красоты их ярких нарядов. И хотя свободная одежда, перехваченная на талии узким пояском с какими-то висюльками довольно смутно обрисовывала очертания фигуры знатной дамы и её собеседницы, она делала их чем-то похожими на изящные фарфоровые статуэтки.

Даже с такого расстояния угадывался тщательно наложенный макияж, и были видны маленькие блестящие висюльки, воткнутые в причёску на тоненьких шпильках.

Вспомнив измождённое, с грубыми чертами лицо крестьянки из вымершей деревни, пленница грустно усмехнулась: «Да, красиво жить не запретишь, особенно когда есть на что. А у этой дамочки денег, должно быть, куры не клюют».

К беседовавшим женщинам подошёл воин и что-то сказал. Взоры всех обратились к той, что носила коричневый балахон.

«А это кто такая? — задала мысленный вопрос Ия. — Ни дорого платья, ни макияжа с украшениями, ни даже волос, а ей персональное сиденье поставили. Не иначе, какая-нибудь местная жрица. Только бы они здесь человеческие жертвоприношения не практиковали».

Когда костры по сторонам сгрудившихся рабов превратились в кучу тлеющих углей, стражники положили на каждую по толстому берёзовому бревну.

Окружавшие долину сопки защищали её от холодного ветра, и в рощу долетали лишь слабые порывы, поэтому даже те из невольников, кто совсем недавно дрожал, согрелись и стали дремать, либо сидя на корточках, или полулёжа на нарубленных ветках. Время от времени то один, то другой звякали цепью, меняя положение затёкшего тела.

Поужинав, знатная дама со своими спутницами удалились в фургон. Чуть позже их примеру последовал толстый работорговец.

Темнота в лесочке сгущалась. Тлеющие брёвна хоть и излучали тепло, но давали мало света, а узкий серп луны то и дело прятался за густо разбросанными по небу облаками.

Девушка понимала, что чем дальше она уходит от своих запасов в уютной избушке, тем труднее будет вернуться.

Подтянув ногу, пленница задрала штанину и, повозившись, извлекла канцелярскую скрепку из язычка «молнии». Оправив одежду, прислушалась Дремавшие невольники ворочались, вздыхали, кашляли, портили воздух, звякали цепями.

В нескольких шагах остановилась смутно различимая фигура караульного. Прислонив копьё к дереву, он, повозившись с халатом, опустился на корточки.

«Ого! — удивилась путешественница между мирами. — Тут и мальчики писают сидя. А я-то думала, так заставляют делать только рабов, чтобы те не удрали».

Дождавшись, когда стражник, сделав свои дела, отправится дальше, Ия разогнула скрепку и просунула её в замочную скважину браслета.

В двенадцать лет она всерьёз подумывала над тем, чтобы стать иллюзионисткой, и старый факир Вазген, называвший себя любимым учеником самого Арутюна Акопяна, научил её в том числе и упражнениям для улучшения чувствительности пальцев.

Затаив дыхание, девушка осторожно ворочала проволокой, пытаясь нащупать нужные выступы механизма. Ей уже приходилось открывать замки без ключа, но делала это несостоявшаяся звезда российского цирка в гораздо более спокойной обстановке и с использованием сразу пары шпилек.

Здесь же, чтобы не привлекать внимания охранников, приходилось действовать практически на ощупь, имея под руками только канцелярскую скрепку из мягкой проволоки. Кроме того, она не имела ни малейшего понятия о том, как именно устроен запор на кандалах.

Но всё же, кое-как согнув кончик проволоки, Ия зацепила какую-то деталь и, затаив дыхание, начала поворачивать импровизированную отмычку.

Ветерок усилился, невольники стали чаще ворочаться, активнее звякая кандалами.

Часовой подвинул не сгоревшую часть бревна на тлеющие угли.

Девушка почувствовала, как в замке что-то сдвинулось. Подхватив пальцами металлический стерженёк, освободила левую руку и только тут почувствовала, как липнет к лопаткам пропотевшая рубаха.

Теперь она почти свободна. Осталось только выбрать удобный момент, чтобы прошмыгнуть мимо часового и удрать в лес к тиграм, медведям и прочим милым существам.

Вряд ли хозяин каравана ночью пошлёт людей на её поиски. А до утра она сумеет уйти далеко. Потом можно будет сориентироваться на местности и добраться до избушки.

Дождавшись, когда смутно различимый силуэт караульного, проследовав мимо, затеряется в темноте, отважная путешественница стала осторожно подниматься на ноги. Но тут кто-то грубо дёрнул её за халат, прошептав что-то вроде:

— Обдил гасна!

Понимая, что счёт идёт на секунды, Ия изо всех сил ударила невольника кулаком в лицо, одновременно вырывая у него из руки край одежды.

Раб заверещал, разрывая тишину ночи отчаянным воплем, а девушка бросилась бежать. За спиной раздались крики стражников. Один из них попытался её перехватить, но опоздал. Увернувшись от тёмной фигуры, она невольно возблагодарила судьбу за то, что караван остановился в берёзовой роще, чьи стволы отчётливо выделялись во мраке.

Но вот землю под ногами беглянка видела гораздо хуже. Быть может, перескочи девушка через тот бугорок, ей и удалось бы уйти. Но нога запнулась, и она грохнулась на опавшие листья. Тем не менее Ия ничего не повредила и даже почти не ушиблась. Чего-чего, а падать её научили.

Однако её вскрик и шум от кубарем прокатившегося тела помог погоне правильно определиться с направлением, а на то, чтобы вскочить, ушли несколько драгоценных секунд.

Но даже в этом случае оставалась призрачная надежда оторваться от преследователей, если бы она не оказалась слишком близко от стоянки соседнего каравана.

Невесть откуда взявшийся человек сбил её с ног, а когда девушка попыталась вскочить, ловко вывернул Ие руку за спину, вновь заставив ткнуться лицом в опавшие листья.

Завыв от боли и досады, она догадалась, что на свою беду напоролась на одного из телохранителей знатной дамы.

Беглянка попыталась вырваться, изворачиваясь всем телом, но замерла, почувствовав на своей шее холод остро отточенной стали.

После того, как девушка стала свидетельницей беспощадной расправы над безоружными крестьянами, она не сомневалась, что в случае необходимости этот человек без колебаний перережет ей горло.

Вопли предателя-раба, крики охранников, визг девушки взбаламутили ночь, разбудив всех, кто спал в этот час в роще.

Топоча, как бешеные носороги, примчались надсмотрщики. Воин отпустил беглую невольницу, и те тут же принялись её пинать и лупить древками копий. Причём сейчас они занимались этим с гораздо большим рвением, чем тогда, когда поймали несчастную путешественницу между мирами в первый раз.

Ия молча извивалась, прикрывая руками голову и норовя подставить по удары спину и плечи.

Подошли ещё два телохранителя и что-то спросили у приятеля, равнодушно наблюдавшего за избиением молодой девушки.

Со стороны фургона донёсся встревоженный крик. Обернувшись, командир воинов знатной дамы успокаивающе махнул рукой.

Пыхтя и отдуваясь, прибежал работорговец и первым делом отвесил низкий поклон телохранителям госпожи.

Те ограничились вежливыми кивками, наглядно демонстрируя преимущество своего общественного положения.

Вскричав, хозяин каравана, видимо, приказал своим людям поставить строптивую невольницу на ноги, потому что те подхватили Ию под мышки и грубо подняли с земли.

Всё тело незадачливой беглянки болело, внутри черепа жужжало, словно кто-то поместил туда рассерженный пчелиный рой, а из глаз текли слёзы разочарования и обиды за свою беспомощность.

Ну почему рядом с ней оказался этот козёл?

Девушка теперь уже точно знала, что всё рассчитала и сделала правильно. И если бы не подлое предательство такого же, как она, раба, возможно, её побег обнаружился бы только утром.

У неё в голове не укладывалось, как раб мог столь мерзко поступить со своей подругой по несчастью, такой же невольницей? Зачем он так сделал? В крайнем случае, мог бы потребовать освободить и его тоже. Тогда они бы сбежали вместе. Неужели разозлился на то, что Ия не дала себя полапать?

С трудом выпрямившись, беглянка встретилась затуманенным взором с разъярёнными глазками толстяка.

Сорвав с головы девушки шапку, он крепко вцепился ей в волосы и, больно повернув голову рабыни в сторону и вверх, что-то прошипел, обдав Ию запахом гнилых зубов.

«Ну вот и всё, — ещё не желая верить, но уже отдавая себе отчёт в реальности происходящего, подумала та. — Сейчас точно убьёт!»

Хозяин невольничьего каравана коротко, без замаха ударил своё имущество кулаком в живот.

Внутри словно бомба разорвалась. Крик вместе с выдохом намертво застрял в горле, уши заложило, а сердце бешено заколотилось, норовя проломить грудную клетку, подобно киношному «Чужому».

«Нет, — едва схлынул первый приступ боли, решила беглая пленница. — Не убьёт. Если у них тут эпидемия, и люди мрут как мухи, то рабы должны сильно подорожать. А этот жирдяй за копейку удавится».

Собеседник выдал ещё что-то непонятное, но очень злое, и вдруг, схватив её за лицо, начал давить на щёки, стараясь разомкнуть челюсти.

После того, как толстяк с шумом втянул воздух заклокотавшим от переполнявшей его слизи носом, Ия, собрав остатки сил, отчаянно задёргалась, пытаясь вырваться из железной хватки.

А дальше случилось именно то, чего она так испугалась. Хозяин каравана смачно харкнул ей прямо в приоткрытый рот, после чего, ухватившись за подбородок, вздёрнул голову девушки вверх, не давая расцепить зубы.

Никогда ещё Платина не испытывала ничего более мерзкого, не чувствовала себя настолько униженной и беспомощной.

После столь изощрённого издевательства даже недавнее избиение уже не казалось таким жестоким.

Желудок резко сжался, выталкивая наружу своё содержимое. Беглянку стошнило, рот наполнился противной кислой рвотой. Однако толстяк упорно не давал своей пленнице открыть рот, и после очередного спазма желчь вместе с не переваренными остатками пищи устремилась вверх, заполняя носоглотку.

Несчастная мычала, дёргалась, беспомощно сучила ногами, в отчаянии осознавая, что ещё немного, и она задохнётся.

Когда в глазах потемнело, девушка с ужасом поняла, что её всё-таки убивают, и почувствовала, как по ногам течёт что-то тёплое.

— Санг гагха наеда! — злобно оскалился работорговец и отпустив подбородок беглой невольницы, отвесил ей звонкую пощёчину, направив вырвавшийся изо рта Ии поток рвоты в сторону от себя.

Согнувшись в сильных руках надсмотрщиков, она кашляла, сипела, жадно хватая ртом воздух, не замечая ничего вокруг и отчаянно желая только одного: чтобы всё это поскорее кончилось.

— Уеогесо мусен илла? — прорвался сквозь шум в ушах строгий женский голос. — Мхонавенгова сеонбай вутаи?

Подняв взгляд затуманенных слезами глаз, невезучая беглянка разглядела лысую женщину в коричневом балахоне, а позади неё служанку знатной дамы и одного из носильщиков с помпоном на шапке и горящим факелом в руке.

Поклонившись, работорговец начал что-то говорить, указывая то на тяжело дышавшую Ию, то на перехватившего её телохранителя важной госпожи, то, оборачиваясь, простирал руки в направлении стоянки своего каравана.

По лицу его собеседницы промелькнула непонятная гримаса. Что-то сказав, она бросила быстрый взгляд через плечо. Деликатно прикрыв ладошкой зевающий рот, служанка поклонилась и куда-то ушла.

А женщина пристально посмотрела на перемазанную соплями, слюнями и рвотными массами беглую рабыню.

— Вай доманг чеос е? — спросила жрица неожиданно мягким голосом.

Девушка молчала. А что ей ещё оставалось делать, если она не понимала ни одного слова?

Собеседница нахмурилась, а толстяк с жаром заговорил, видимо, стараясь ей что-то объяснить.

Резким взмахом руки заставив его замолчать, та вновь обратилась к избитой невольнице, и на сей раз её речь звучала по-другому.

Работорговец насмешливо фыркнул, но промолчал, удержавшись от комментариев. Не обращая внимания на его реакцию, женщина вновь заговорила на другом языке.

— Я всё равно ничего не понимаю, — Ия с трудом выталкивала слова из горящего горечью горла.

Вскинув брови, жрица вопросительно посмотрела на хозяина невольничьего каравана. Тот опять начал что-то объяснять, энергично жестикулируя руками.

Женщина вновь недовольно нахмурилась. В это время вернулась служанка с деревянным ковшиком на длинной ручке.

Прервав речь буквально на полуслове, толстяк что-то гаркнул своим охранникам. Повинуясь его приказу, тот, что справа, отпустил руку девушки.

Жрица протянула ей воду.

Взяв посуду дрожащей рукой, беглая рабыня едва успела сделать единственный глоток, как тут же накатила тошнота, и её снова вырвало.

Несколько капель попало на балахон женщины и на второго из державших Ию надсмотрщиков.

— Амкай! — рявкнул тот, ударив несчастную невольницу кулаком в бок.

— Джунджий! — прикрикнула жрица, и стражник покорно затих, пряча глаза.

Она ласково погладила пленницу по спутанным волосам.

— Умлай сонье.

— Спасибо, — только и смогла произнести та. Глубоко вздохнув, она немного отпила, прополоскала рот, выплюнув воду себе под ноги, и только после этого рискнула сделать глоток.

Вновь затошнило, но девушка сумела пересилить себя, утихомирив бунтующий желудок и выждав несколько долгих секунд, осушила ковш, ещё раз поблагодарив:

— Спасибо вам большое.

Не глядя сунув пустую посудину подскочившей служанке, собеседница, улыбнувшись, произнесла что-то ободряющее. Затем, строго глянув на притихшего работорговца, сказала несколько слов звенящим от сдерживаемого возмущения голосом.

Умильно заулыбавшись, толстяк принялся кланяться, сложив вместе пухлые ладошки.

Когда жрица удалилась в сопровождении служанки и носильщика с факелом, командир телохранителей тоже произнёс короткую, но прочувственную речь.

Всплеснув руками, хозяин невольничьего каравана взялся что-то доказывать, время от времени бросая на беглую рабыню кровожадные взгляды.

«Лучше бы та лысая за меня не заступалась, — с незнакомой ранее обречённостью подумала Платина. — Теперь он меня, если и не убьёт, так будет мордовать всю дорогу».

Когда её вели обратно к стоянке работорговца, тот, вышагивая рядом, что-то негромко вещал, явно обращаясь к своей пленнице. Ия ничего не понимала, но от одного его тона у неё мелко дрожали колени, а по щекам бежали слёзы, капая с кончика носа.

Едва беглянку привели к невольникам, всё так же сидевшим меж двух тлеющих костров, как она, несмотря на темноту, буквально кожей чувствовал на себе взгляды множества глаз. Люди молчали. Лишь тот мерзавец, что помешал ей сбежать, противно хихикал.

Запалив факел, старший из охранников показал хозяину металлическую палочку, закрывавшую браслет кандалов.

Повертев её в руках, толстяк что-то спросил у беглой невольницы, но тут же, безнадёжно махнув рукой, обратился к надсмотрщику.

Тот озадаченно пожал плечами.

Почесав бритый подбородок, хозяин каравана отдал приказ. Кивнув, его собеседник, в свою очередь, рявкнул на стоявшего поодаль молодого стражника, который тут же скрылся в ночи.

Тяжело вздохнув, работорговец внезапно сграбастал халат на груди девушки и, рванув её к себе, прошипел в лицо что-то непонятное, но очень угрожающее.

Отшвырнув дрожащую пленницу, толстяк неторопливо направился к своему фургону.

Отосланный старшим надсмотрщик вернулся с мотком толстой, шершавой верёвки. Ия тихонько заскулила. Не обращая внимания на жалобные звуки, её опустили на колени и связали руки за спиной.

Грубым толчком повалив беглую рабыню на бок, молодой охранник хотел обвязать ей ноги, но замер, с любопытством разглядывая сапоги девушки.

— Инсанхан бушей сеонбай матан, — озадаченно проговорил он, проводя пальцем по ребристой подошве.

— Наел боенджу, — уже направляясь к повозке, огрызнулся через плечо старший из стражников.

Обиженно пробормотав что-то себе под нос, надсмотрщик взялся вязать девушке ноги. Затянув узел, он насмешливо хлопнул её по плечу.

— Анеонг джумсео!

Лёжа на чуть прикрытой ветками земле в мокрых штанах, Платина чувствовала себя униженной и растоптанной. Бывшую учащуюся циркового колледжа только что смешали с грязью, наглядно продемонстрировав всё её ничтожество.

Болели избитые рёбра, ныл живот, во рту всё ещё ощущался мерзкий привкус рвоты. При воспоминании о плевке жирного мерзавца к горлу подступала тошнота.

Поскольку она лежала на боку и из-за связанных рук не могла повернуться на спину, приходилось всё время напрягать шею, чтобы держать голову прямо.

Пойманную пленницу не стали приковывать к цепи, бросив рядом с другими невольниками.

Снизу всё сильнее тянуло холодом. Погода испортилась. Ветер беспощадно сдувал в сторону струившееся от костров тепло.

Звеня цепями, невольники почти непрерывно ворочались, лишь изредка замирая в коротком забытье. Судя по всему, никому из них так и не удалось по-настоящему заснуть в таких ужасных условиях.

Незадачливая путешественница между мирами тоже почувствовала, как начинает погружаться в какое-то странное сумеречное состояние: нечто среднее между явью и сном.

Изредка она отключалась, но очень скоро приходила в себя от боли в шее.

Очнувшись в последний раз, Ия почувствовала, как кто-то, прижавшись к её спине, жадно шарит ладонями по груди с явным намерением забраться под халат, сопровождая свои действия отвратительно вонявшим сопением.

«Это же тот предатель-извращенец!» — мгновенно очнулась связанная пленница.

Она дёрнулась, но сосед держал её крепко. Тогда девушка пустила в ход единственное оставшееся оружие, постаравшись ткнуть мерзавца затылком в лицо.

Как ни удивительно, но на этот раз у неё получилось. Хватка ослабла, за спиной недоуменно захлюпали носом.

Воспользовавшись моментом, недоучившаяся акробатка выгнулась дугой и сумела откатиться в сторону.

Звякнула цепь, но, видимо, она оказалась слишком короткой, и настырный извращенец на редкость гнусно зашипел от разочарования.

Появился привлечённый шумом часовой. Увидев, что упрямая невольница вновь покинула своё место, он огрел её древком копья и, ухватив за шиворот, потащил к другим рабам, ругаясь сквозь стиснутые зубы.

Вдруг послышался недовольный голос кого-то из невольников. Словно в ответ громко заверещал предатель, возмущённо звеня цепью. Загомонили другие невольники. Похоже, этот мерзкий тип им тоже порядком надоел.

Неизвестно, что они наговорили надсмотрщику, только, подтащив Ию к остальным, он отвесил ей крепкий подзатыльник и ткнул ногой в живот извращенца, сопроводив удар короткой, назидательной речью. В ответ предатель залепетал что-то жалостливо-противное.

Пододвинув на угли комель бревна, стражник отправился в обход стоянки.

Судя по всему, он достаточно доходчиво объяснил сексуально озабоченному мерзавцу крайнюю нежелательность привлечения к себе внимания усталой охраны, потому что сосед девушки стал вести себя тише воды ниже травы, только вздыхал, чмокал губами да почёсывался, тихонько звеня цепью.

Тем не менее Ия больше не смогла сомкнуть глаз. Наказанная пленница промёрзла до костей, а связанные руки и ноги так затекли, что утра она ждала с огромным нетерпением.

Первыми проснулись надсмотрщики. Обойдя вокруг дремавших рабов, старший из стражников остановился возле незадачливой беглянки.

Выслушав доклад зевавшего постового, он криво усмехнулся, а когда девушка жалобно попросила:

— Развяжите меня пожалуйста, — и повернувшись к ним спиной, выставила связанные руки, чувствительно ткнул её сапогом в бок.

Как и положено самому главному начальнику, хозяин каравана выбрался из фургона, когда на стоянке уже во всю кипела жизнь.

Рабыни код конвоем ушли за водой. В один из костров подбросили хвороста и поставили треногу с котлом.

Без всякого смущения присев у всех на виду прямо у колеса повозки, босс оправил одежду и, гнусно усмехаясь, подошёл к дрожащей от холода, связанной Ие.

Судя по всему, плачевный вид беглянки вполне удовлетворил мерзкую натуру работорговца. По его приказу один из охранников развязал руки девушки, а когда снимал путы с ног, вновь обратил внимание хозяина каравана на её сапоги.

Кровь хлынула в сдавленные кисти, и незадачливая путешественница между мирами охнула от боли. Поэтому ей не было никакого дело до того, что наблюдательный надсмотрщик, возбуждённо лопоча, показывал пальцем на её обувь, даже на первый взгляд сильно отличавшуюся от изделий местных сапожников.

Однако ни работорговец, ни старший стражник не проявили никакого интереса к его словам.

Мельком глянув на сапог пленницы, толстяк что-то проворчал, заторопившись к стоянке знатной дамы, а охранника как раз в этот момент позвал кто-то из подчинённых.

Развязывая туго стянутые узлы, бдительный молодой человек раздражённо сопел, что-то бормоча себе под нос.

Перед тем, как встать, он, видимо, не в силах справиться с любопытством, задрал штанину Ии и, качая головой, несколько секунд озадаченно разглядывал обвязанные шнурком голенища.

«Теперь ещё и разуют, — горько усмехнулась про себя девушка, глядя вслед удалявшемуся надсмотрщику. — Не сегодня, так завтра. Хорошо ещё, «молнии» сломались, а то бы он вообще в осадок выпал».

Невольникам по-прежнему не позволяли подняться, и они справляли нужду прямо на месте по-кошачьи, закапывая отходы жизнедеятельности в опавшие листья.

Рабыни пронесли ведро воды с тёплым травяным отваром, а чуть позже стали раздавать всё те же рисовые шарики. Они показались Ие ещё более липкими, и от них неприятно попахивало.

Тем не менее пленница молча съела скудный завтрак, совершенно не чувствуя вкуса.

На соседней стоянке тоже царила суета, слышалось тоненькое ржание коней, возбуждённые голоса, женский смех.

Однако происходящее там почему-то больше не занимало невольную путешественницу по параллельным мирам. Опустошённое сознание словно оцепенело, застыв в пугающем безразличии. Ничем не интересуясь и ни на что не глядя, девушка, невольно морщась от боли в затёкших мышцах, встала вместе с другими рабами и, механически переставляя ноги, покинула загаженную рощу.

Солнце пробилось сквозь редкие облака, и под его лучами лес по сторонам дороги вновь заиграл яркими красками. Потеплело. Под подошвами сапог уныло шуршали мелкие камешки.

То ли из-за яркого дня, то ли ещё по какой причине, только Платина потихоньку начала отходить от ночного потрясения и вновь взялась оглядываться по сторонам, стараясь запомнить дорогу. А вдруг всё же представится ещё одна возможность бежать?

Оказалось, что ушлый работорговец со своим живым товаром пристроился в хвост каравану знатной дамы, таким образом увеличив свою охрану ещё на пять профессиональных воинов.

Часа через полтора девушка увидела ещё одну деревню, очень похожую на ту, возле которой толстый мерзавец останавливался со своими невольниками в прошлую ночь.

Только здесь было побольше построек, и ограда оказалась не из брёвен, а из камней, но высотой лишь чуть более полутора метров. Здесь тоже кружили зловещие птицы, и объединённый караван не стал тут задерживаться, хотя над крышами кое-где вроде бы поднимались дымки. А может, Ие это только показалось?

Проследовав мимо голых полей, обоз втянулся в ложбину между поросшими лесом холмами.

Неудачливая беглянка обратила внимание, что шагавший поодаль охранник вдруг встрепенулся и, вытянув шею, принялся что-то разглядывать впереди по ходу движения.

У фургона работорговца послышались громкие возмущённые голоса, которые перекрыл мощный рык толстяка.

Повозка замерла, а вслед за ней встали и все остальные. Среди невольников пробежал настороженный шепоток.

Ия не могла видеть причину остановки из-за загораживавшего обзор фургона, поэтому, забыв об опасности быть избитой, решительно шагнула в сторону, отодвинув одного из рабов и встав рядом с надсмотрщиком, который не обратил на неё никакого внимания.

Поначалу девушке показалось, будто дорогу перегородила невысокая стена, но, приглядевшись, она догадалась, что это нечто, напоминающее «рогатки», которые часто показывают в фильмах о войне.

Несколько горизонтальных жердей удерживали наклонные ряды заострённых кольев. А за заграждением маячили фигуры в поблёскивавших металлическими бляшками доспехах с длинными копьями и какими-то штуковинами, чем-то похожими на ружья с короткой, изогнутой перекладиной на конце.

«Арбалеты! — ахнула недоучившаяся акробатка. — Это же настоящие арбалеты».

Один из телохранителей знатной дамы о чём-то беседовал на повышенных тонах с воином, судя по всему, являвшимся одним из местных командиров. В настоящих пластинчатых латах с лицом, наполовину прикрытым белой тряпкой, в шлеме, очень похожем на те, что носили имперские штурмовики из космооперы «Звёздные войны», он стоял в двух шагах перед оградой, положив ладонь в кожаной перчатке на рукоятку висевшего на поясе меча.

«Этот вояка свою личность скрывает или от заразы защищается? — с недоумением подумала девушка, кстати вспомнив, как охранники работорговца опасались прикоснуться к валявшемуся на дороге трупу. — Так, может, они и о микробах знают? Тогда почему в роще такую антисанитарию устроили?»

При виде направленного на них оружия, невольники начали тревожно перешёптываться, со страхом глядя на перегородившие дорогу рогатки.

Хозяин, всполошившись, жестом подозвал к себе старшего над надсмотрщиками и вместе с ним поспешил к переднему каравану.

Стоявший возле Ии стражник, нервно облизав губы, что-то пробормотал себе под нос.

«Ну и что он сказал?! — мысленно взвыла невольная путешественница между мирами. — Вот ё-моё! Дело-то, похоже, серьёзное. А я мало того, что в плен угодила, так ещё и языка не знаю. Надо как-то учить, а то совсем пропаду».

Из фургона выбралась служанка и, подставив скамеечку, помогла спуститься госпоже.

Девушка сразу обратила внимание, что на той новое платье. Фасон примерно такой же, но цвет и кое-какие детали отделки отличаются очень сильно.

«Небось, целый гардероб с собой таскает, — раздражённо подумала Ия. — Даже в дороге каждый день наряды меняет».

Вслед за знатной дамой появились и её спутницы. Жрица сразу же решительно направилась к заграждению, но резкий окрик закованного в латы командира заставил её остановиться.

Женщина замерла как вкопанная. Наблюдавшей за ней пленнице даже показалось, что та вздрогнула от неожиданности. Судя по всему, слова ратника её сильно удивили. Носильщики в шляпах с помпонами, не демонстрировавшие до этого момента особого беспокойства, дружно охнули, испуганно озираясь по сторонам.

Проследив за их взглядами, девушка разглядела на склонах холмов по сторонам дороги прятавшихся за деревьями солдат.

Быстро придя в себя, жрица заговорила звенящим от возмущения голосом. Однако заступивший ей путь ратник оставался непреклонным, а когда она перешла на крик, указал рукой на лениво колыхавшееся за забором знамя рубинового цвета с вышитой длинноносой птицей. Пришитые сбоку длинные ленты из чёрного шёлка угрожающе развевались на ветру.

Сбавив тон, собеседница заговорила совсем другим голосом. Только командир даже не стал её слушать, грозно рявкнув что-то своим подчинённым.

Сейчас же над их головами появился ещё один шест с закреплённым на нём то ли лозунгом, то ли объявлением. Во всяком случае, именно так Ия восприняла вертикальную цепочку чёрных знаков на узкой белой ленте.

Жрица попятилась. Знатная дама ахнула, испуганно зажав рот рукой. Рабы и надсмотрщики взвыли почти в унисон, какая-то рабыня громко запричитала, а стоявший рядом с дважды пойманной пленницей стражник зашипел сквозь стиснутые зубы.

«Строгие однако тут порядки, — теряясь в догадках, удивлялась Ия. — Кажется, этому штурмовику смерти плевать не только на жирного торгаша, но и на знатную даму и на жрицу со всей их охраной. А может, здесь просто начинается какое-нибудь другое княжество? Вот местный феодал и перекрыл дорогу, чтобы чужаки в его владения заразу не принесли?»

Командир телохранителей подошёл к госпоже и что-то сказал. К их разговору тут же присоединилась и лысая женщина.

Вдруг раздался лёгкий свист, что-то промелькнуло в воздухе, и в стенку фургона рабовладельца глубоко вонзилась длинная стрела с чем-то белым на древке.

Воины за рогатками заорали, вскидывая свои короткие арбалеты. Главный охранник тут же прикрыл собой знатную даму, а жрица закричала, указывая руками то на небо, то на повозку.

«Кто стрелял? — встрепенулась девушка, вместе с другими невольниками вглядываясь в заросли на склонах холма. — Откуда? Зачем?»

Забравшись на колесо, один из надсмотрщиков не без труда извлёк стрелу и рысью побежал к хозяину. Разорвав верёвочку, тот снял обмотанную вокруг древка бумажную полоску и углубился в чтение.

Главный телохранитель знатной дамы издал короткий рык. Испуганно вздрогнув, толстяк поспешил к нему, смешно перебирая короткими ножками.

Приняв от склонившегося в почтительном поклоне работорговца послание, воин через несколько секунд протянул его госпоже, а та показала жрице.

Командир солдат, уже успевший зайти за рогатки, гневно закричал, делая требовательные движения рукой.

Телохранитель демонстративно порвал записку на мелкие кусочки и подбросил над головой, где белые чешуйки тут же разлетелись, подхваченные ветерком, а женщина, обернувшись к заграждению, склонила лысую голову и с сожалением развела руками.

После чего они со знатной дамой зашли за повозку и стали совещаться. Охранник позвал хозяина невольничьего каравана.

Приблизившись, тот поклонился всем корпусом и важно кивнул.

Ия поняла, что перекрывшие дорогу солдаты никого пропускать не собираются и в случае попытки прорыва готовы пустить в ход оружие.

Неизвестный доброжелатель, отправив работорговцу послание на стреле, судя по всему, сделал это тайком от командира кордона. Пленницу как-то не очень интересовало: кто и что ему сообщил? Сейчас для неё главное — куда теперь этот жирный мучитель поведёт своих невольников?

Кажется, ему вполне недвусмысленно приказали вернуться в охваченные эпидемией земли. Девушка невольно поёжилась от подобной перспективы. Если караван не станет заходить в мёртвые деревни, то что они будут есть, где они будут жить? Судя по погоде и листве, здесь сейчас поздняя осень, и становится всё холоднее.

От тех рисовых шариков, что раздавали утром, уже слегка попахивало. Да и неизвестно ещё, сколько их осталось? Судя по размерам фургона работорговца, много припасов в нём не увезёшь.

Возможно, у знатной дамы припасов побольше, так как, кроме вместительной крытой повозки, есть ещё грузовая и поклажа носильщиков, но вряд ли она будет делиться едой с чужими невольниками.

Ие ещё ни разу в жизни не приходилось голодать по-настоящему, и представление о том, как мучительно день и ночь желать только одного — поесть, она имела лишь по книгам. Но и этого хватило, чтобы напугать её до дрожи в коленках. А есть ещё холод и издевательства надсмотрщиков и жирной сволочи.

«Бежать! — вновь забилось в голове у девушки. — Только так смогу выжить. В избушке есть немного продуктов. Если экономить, можно растянуть на…. недели на две. А там что-нибудь придумаю».

Посовещавшись, начальники разошлись. Знатная дама с сопровождающими вернулась в фургон. Командир её телохранителей подошёл к носильщикам. Те, выслушав и дружно поклонившись, стали разворачивать повозку.

«Значит, всё-таки возвращаемся, — вздохнула неудачливая беглянка. — Может, об этом написано в том письме, что прилетело со стрелой? Вон, как они все забегали, когда его прочитали. И рожа у жирного садиста такая довольная, аж противно. Интересно: ему предложили отвести рабов в какое-то другое место или подсказали обходной маршрут? А если и там всё перекрыто. Лучше бы отпустил нас на все четыре стороны, а сам потихоньку выбрался с заражённой территории какими-нибудь тайными тропами. Без повозки и рабов это сделать гораздо легче».

Однако после достаточно близкого знакомства с мерзким толстяком дважды пленённая путешественница между мирами не рассчитывала на подобное развитие событий. Судя по всему, этот негодяй скорее прикажет перебить всех невольников, чем позволит даже попытаться спастись.

Закричали надсмотрщики, сгоняя рабов к обочине. Возница вместе с одним из охранников принялись разворачивать фургон толстяка.

Пятясь назад, лопоухая лошадка возмущённо фыркала, трясла головой и приседала на задние ноги.

Подскочивший хозяин грозно заорал, и сейчас же к повозке устремилось несколько невольников, в том числе и тот, кто нынешней ночью предал Ию. Казалось, он больше всех суетился, размахивал руками, хватаясь то за оглобли, то за колесо, стремясь всячески продемонстрировать своё усердие.

Едва фургон развернули, толстяк забрался внутрь, что-то буркнув старшему из охранников.

Поклонившись, тот, в свою очередь, обернулся к рабам, махнув зажатым в руке копьём.

Понукаемые стражниками, те двинулись за своим хозяином, постепенно ускоряя шаг.

Обернувшись, девушка увидела, что караван знатной дамы следует за ними в каких-нибудь тридцати метрах. Не останавливаясь, они проследовали мимо окружённой каменной оградой деревни, в распахнутых воротах которой застыли трое одетых в одинаковые грязно-серые кафтаны или халаты мужчин. Селяне молча наблюдали за невольниками, не делая никаких попыток приблизиться.

Один из них что-то крикнул. Старший охранник коротко отозвался. Покачав головами, деревенские оживлённо заговорили между собой, сразу потеряв всякий интерес к идущим по дороге людям.

Если вчера и сегодня утром рабы шли достаточно спокойно, особо никуда не торопясь, то сейчас надсмотрщики часто увеличивали темп так, что временами приходилось почти бежать.

Изредка кто-нибудь из невольников падал, тогда надсмотрщики поднимали его руганью, пинками и ударами копий.

Не доезжая до рощи, где они провели ночь, повозка толстяка свернула на узкую дорогу с еле различимыми в траве колеями. Здесь, где с гор сбегал небольшой ручеёк, караваны остановились на короткий отдых.

Рабам дали возможность оправиться и напиться, а вот еды не было. Между тем охранники торопливо жевали какие-то серые, даже на вид жёсткие лепёшки.

Знатная дама со спутниками так же обошлись сухим пайком.

Рассиживаться не стали. Злые, как осенние мухи, стражники криками и ударами копий подняли на ноги уставших и голодных невольников.

Идти становилось всё тяжелее, но поскольку и фургон впереди ехал медленнее, то и измученных рабов почти перестали подгонять.

Тем не менее они тяжело дышали и выглядели страшно измождёнными.

Платина никогда не считала себя слабачкой и даже гордилась своей физической формой и выносливостью, но после целого дня бесконечной ходьбы уже еле передвигала ноги, умудрившись удостоиться пары тычков тупым концом копья в спину.

Дорога всё больше портилась. Повозки то и дело кренились из стороны в сторону, дребезжа и подпрыгивая на рытвинах. Поскольку они не имели даже намёков на рессоры, пребывание внутри данного транспортного средства, очевидно, сделалось настолько невыносимым, что и жирный торговец живым товаром, и даже знатная дама с приближёнными предпочли идти пешком.

Когда рабы в очередной раз помогли лошадке протащить вперёд застрявший в зарослях фургон, незадачливая путешественница между мирами окончательно уверовала в то, что хозяин невольничьего каравана ведёт их какими-то «партизанскими» тропами, видимо, рассчитывая обойти кордоны.

От головы обоза послушались радостные крики. Девушка сразу заметила, как воспрянули духом её уставшие спутники, а на некоторых лицах даже появились вымученные улыбки.

Шагавший рядом с Ией надсмотрщик что-то прохрипел, указав вперёд рукой с зажатым в ней копьём.

Метров через семьдесят они вышли на широкую, хорошо накатанную дорогу, тянувшуюся меж крутых, постепенно поднимавшихся холмов.

Только сейчас беглянка обратила внимание на то, что багровое солнце уже зависло над горизонтом.

«Неужели мы шли целый день? — прорвалась сквозь тупую усталость удивлённая мысль. — Почти без отдыха, еды и питья. Никогда бы не подумала, что способна на такое… Но когда же мы наконец-то дойдём?»

Владелец невольничьего каравана торопливо забрался в повозку, а его слуги и говорящее имущество продолжили уныло плестись по дороге.

Обернувшись, девушка убедилась, что знатная дама со спутницами тоже последовали примеру толстяка, и заметила метрах в ста позади воткнутый у обочины шест с висевшей на ней полосой белой ткани, покрытой плохо различимыми чёрными значками.

Вспомнив, что нечто подобное она уже видела днём за пересекавшим дорогу заграждением, Ия подумала, что жирному ублюдку, кажется, действительно, удалось провести их за линию карантинных постов.

Надсмотрщики хрипло покрикивали на рабов, но уже без прежней злобы и азарта. Возможно, потому, что сами еле передвигали ноги, шаркая подошвами по пыли и мелким камешкам.

Петлявшая лощина, окончательно превратившаяся в расщелину меж двух почти отвесных скал, сделала очередной поворот, и тут же раздался грозный окрик.

Прокатив метров двадцать, повозка затормозила. Встрепенувшись, девушка оторвала взгляд от земли. Прямо впереди дорогу перегораживала стена из знакомых, ощетинившихся кольями рогаток.

Тяжело шагавший рядом с пленницей охранник замер, удивлённо вытаращив глаза при виде вооружённых копьями и арбалетами солдат.

Среди рабов послышался испуганный шёпот. В голос заплакали женщины. Оглянувшись, Ия увидела, как от повозки знатной дамы, тяжело бухая сапогами, бегут двое телохранителей, на ходу обнажая мечи.

Сверху послышался неясный шум. Девушка вскинула голову. С обеих сторон расщелины, по дну которой пролегла дорога, появились воины с луками и горящими факелами.

«Неужели опять назад идти?! — мысленно взвыла она. — Нет, я больше не могу! Упаду прямо здесь, и путь что угодно делают, хоть убивают! Всё!!!»

Резкий, похожий на удар хлыста, крик разорвал вечернюю тишину. В тот же миг с противным шелестом полетели стрелы.

«Вот ё-моё! — мысленно охнула Ия. — А я думала, что хуже уже не может быть».