Инфернальная музыка

Глава 12

Вскоре они оказались в главном канале и поплыли к югу с нарастающей скоростью, да еще и в приятной обстановке. Лишь изредка солдатам приходилось налегать на весла или рубить плавучие водоросли и тростники, что скапливались перед носом или цеплялись за руль. О похитителе Манзае никто уже давно не вспоминал. Для принцесс основной причиной жалоб оставалась их радикально измененная (если не сказать – испорченная) внешность; вопреки надеждам Джон-Тома, она не проявляла ни малейшего желания вернуться на круги своя.

Ранним утром (даже слишком ранним, решил Джон-Том, оторвав голову от сооруженной им из плаща подушки) Пауко исторг нечленораздельный вопль, за которым в тот же миг последовал предостерегающий крик:

– Подъем! К оружию! Сюда что-то движется!

– Чтой-то движется? – заспанный Мадж неохотно зашевелился на банке.

– Е-мое, кто ж так тревогу-то подымает, а? Чтой-то движется!

– Пауко, что ты имеешь в виду? – Найк уже стоял, держа рукоять меча. – Что сюда движется?

– Я… Командир, я не знаю. Что-то чудовищно яркое. Она направляется прямиком к нам, либо нас несет прямиком на него.

К этому времени завозились и принцессы. Вероятно, отдохнули они хорошо – ведь ни одной не пришлось нести вахту. Эту плебейскую обязанность оставили Джон-Тому, Маджу и мангустам.

Заспанный выдр снова и снова пытался наложить стрелу на тетиву и промахивался. Но, судя по адресованному луку шквалу ругательств, органы речи у него действовали безукоризненно.

– Джон-Томми, че за фигня происходит?

– Пытаюсь выяснить!

Чаропевец двинулся вперед, спотыкаясь и протирая на ходу глаза.

Впереди лежало нечто огромное, бледное, фосфоресцирующее, пульсирующее в сумраке раннего утра. На первый взгляд оно представляло собой двуглавый пузырь, но при ближайшем рассмотрении оказалось парой четвероногих существ. Развернуть лодку не было ни малейшей надежды, об этом даже не помышляли. Плоскодонка – не гоночная яхта, отзывающаяся на малейшее дуновение ветерка.

Джон-Том слегка успокоился, увидев, что звери запряжены в повозку.

Это указывало на их принадлежность к домашним животным, что, в свою очередь, предполагало контролирующую роль высшего разума. Иными словами, путешественники имели дело вовсе не с дикими болотными хищниками. Но выглядели существа дивно, этого у них было не отнять.

Джон-Том отродясь подобных не видал.

Оскальзываясь и поднимая тучи брызг, они двигались по мелководью и волокли за собой вроде бы светящееся белое облако. Когда уменьшилось расстояние, удалось разглядеть на передке экипажа третий силуэт.

– Ими кто-то правит! – Найк напрягал глаза, его гибкое туловище вытянулось в струнку. – Клянусь милостью своей госпожи, у этого судна колеса!

– Колеса? – Караукул был не так зорок, как лейтенант. – В дельте?

– Да ты не тока слепой, но и слабоумный! – Мадж возился с шортами, прыгая на одной лапе. – Колеса-то не крутятся! Вся эта хреновина на дыму плывет, или на тумане, или че это там?..

Джон-Том уже и сам заметил, что колеса не касаются воды. Сильный запах духов заставил его повернуться – за его спиной стояла Квиквелла Опанская.

– Что за диковинная магия? Никогда не видала подобного судна.

– Как и любой из нас, – сказал Джон-Том. – Но я не думаю, что это облако. Со светом плоховато, но я, кажется, различаю что-то вроде прозрачного мешка или оболочки, заполненной газом.

– Невероятно!

К ним подошла Алеукауна, а Пиввера перебралась поближе к Маджу.

Выдра это нисколько не расстроило.

Внезапно кучер удивительного экипажа развил бурную деятельность: засвистел, заработал вожжами, отчаянно пытаясь изменить курс. Сразу стало ясно, что незнакомец далек от мысли о нападении – он лез из кожи вон, чтобы предотвратить ДТП. Но его экипаж, видимо, был ненамного маневреннее перегруженной плоскодонки.

Не заметив ни оружия, ни чего-либо еще, что можно было бы расценить как намек на опасность, Найк отдал приказ браться за весла. Мангусты воевали с течением, а кучер нахлестывал упряжку; с мучительной неторопливостью два средства передвижения наконец разошлись.

Когда стало ясно, что угроза аварии миновала, лейтенант выкрикнул:

«Табань!» – и усталые солдаты остановили лодку. К этому времени Джон-Том уже определил, что в удивительную плавучую кибитку впряжены огромные белые саламандры. Они-то и служили источником природной фосфоресценции, благодаря которой их легко было принять издали за огромного расплывчатого, бугристого монстра.

Лунный свет внес свою лепту – продемонстрировал, что их плоть полупрозрачна. Под кожей виднелись жизненно важные органы, они дрожали и пульсировали, четко различались артерии и сердце тускло-бурачного цвета. Крошечные черные рудиментарные глазки почти ничего не видели.

Саламандры целиком зависели от того, кто держал вожжи.

Возница остановил экипаж, и тот закачался рядом с лодкой. Вонь от него исходила неимоверная – словно он был нагружен битыми яйцами годичной давности.

Занимавший козлы золотистый императорский игрунок был чуть поменьше Маджа. Отличительный признак его племени – белые моржовые усы полумесяцем, отделявшие ясные умные глаза и крошечный нос от маленького рта, придавали когтистой обезьяне сходство с престарелым жевуном из страны Оз. Эффект этот подчеркивался расшитой золотом и отороченной бахромой жилеткой, такими же штанами и сдвинутой набекрень шапочкой с помпоном и золотым позументом. Джон-Том решил, что для унылого окружения незнакомец выглядит слишком причудливо и аляповато.

Наконец примат обратил внимание на путешественников и пришел в ужас; хрупкие длиннопалые лапы взметнулись к небу.

– Я сдаюсь! Пожалуйста, не чините мне зла! Если хотите, заберите имущество, но отпустите с миром. У меня семья: шесть малюсеньких игрунков и…

– А, чтоб тебя! Шеф, хорош вопить!

Мадж с отвращением положил лук на банку. Длинноволосый ночной наездник представлял угрозу разве что для обоняния.

– Что это за вид транспорта?

Найк с неподдельным интересом рассматривал плавучую кибитку.

– Вид транспорта? – Кучер боязливо опустил лапу. Саламандры безмятежно захрустели травой и водорослями, разевая огромные пасти. – Вы имеете в виду мою повозку?

– Нет. – Джон-Том, деликатно прикрывая нос, поставил ногу на планшир. – С ней все ясно. Однако не столь ясно, что позволяет вашей повозке двигаться над водой.

– А, вот вы о чем. Она покоится на мешке с болотным газом. – Заморгали огромные обезьяньи глаза. – Так вы не собираетесь убивать меня или грабить?

– Я б, конечно, не отказался от небольшой потехи, – ответил Мадж, – да тока вот незадача: щас в наши планы не входит даже развлекательное четвертование.

– Болотный газ! – Джон-Том рассматривал прозрачную оболочку. С ее нижней части капала вода. – Никогда не слышал, чтобы его использовали таким вот образом. Честно говоря, я не слышал, что его вообще как-нибудь используют.

– Он позволяет моей повозке держаться над водой, – охотно объяснил заметно успокоившийся игрунок. – Весь фокус в том, как его накапливать.

– А недостатки? – проявил профессиональный интерес Найк.

– Только запах – он поистине ужасен. Но выгоды, безусловно, перевешивают эту пустяковую неприятность.

Сешенше крепко зажимала ладонью нос.

– Это только вы с-считаете ее пус-стяковой.

– Да, понимаю. – Кучер глубоко вздохнул. – Езда на облаке вони и гнили отпугивает некоторых покупателей, с этим трудно спорить. Но такая кибитка – лучшее средство передвижения над спокойной низкой водой. А на твердой почве я попросту открываю мешок и выпускаю газ.

Запах остается, но ненадолго.

– Вы чем промышляете? – осведомился лейтенант.

Кучер прижал ладонь к груди и отвесил глубокий поклон. Под гигантскими усами едва проглядывала улыбка. Интересно, подумал Джон-Том, сколько ж ему лет? Трудно определить, вон какой толстый слой косметики на его физиономии.

– Я купец Силимбар.

– Чем торгуете? – допытывался Найк.

Игрунок озадаченно заморгал. Первые рассветные лучи приглушили зловещую яркость саламандр, и теперь они выглядели вполне безобидно.

– Естественно, всем, что под руку подвернется. Как и любой коммерсант.

– Любой коммерсант? – озадаченно нахмурился мангуст.

– Я охочусь за прибылью. Что удастся – куплю, что удастся – продам.

Кстати, не смогу ли я вас чем-нибудь заинтересовать? – Взгляд игрунка приклеился к принцессам, которые выстроились у борта плоскодонки и с любопытством рассматривали кибитку.

Музыкальное облачко зависло неподалеку и выражало звонкий протест.

Джон-Том заметил под кибиткой три оси с шестью окованными деревянными колесами. Они были массивные, крепкие и явно предназначались для более труднопроходимой местности, чем дельта.

К борту подошел и вечно подозрительный Мадж.

– Э, начальник, почему мы должны верить тебе на слово? Че, ежели ты торгуешь тем же, чем заполняешь свои мешки?

– Буду рад, если вы пожалуете в мою кибитку и осмотрите товары. К тому же вас много, а я один.

В глазах игрунка страх сменился чем-то новым… Или не новым?

Что-то подобное Джон-Том вроде бы не раз видел в глазах Маджа.

Алчность!

– Купец! – захлопала в огромные ладоши Умаджи. – Девочки, как вы думаете, у него есть настоящая косметика?

– Губная помада и румяна! – Прекрасные синие глаза Ансибетты загорелись. – Тени для глаз и пудра!

– Щетки для меха и лосьоны! – с таким же благоговением в голосе поддержала ее Пиввера. – Расчески и кисточки!

Теперь даже бахрома золотистых усов не могла скрыть широкую ухмылку примата.

– Как удачно, что я всегда вожу с собой немало подобного товара. Не желаете ли перейти ко мне в кибитку и решить, стоит ли чего-нибудь моя косметика по вашим высочайшим меркам?

Дамы толпой ринулись через борт. Напрасно Найк пытался им воспрепятствовать.

– Ваши высочества! Умоляю прежде подумать, проявить осмотрительность! Это вовсе не поездка за покупками! Это спасение от опасного врага!

С таким же успехом он мог грудью останавливать цунами или увещевать гром. Джон-Том и Мадж были опытнее (как-никак, много лет женаты), а потому поспешили убраться с дороги. Лейтенант зря не последовал их примеру – только чудо спасло его от падения за борт.

Проминая мягкую оболочку с болотным газом, принцессы одна за другой перебрались на колесницу. Силимбар, грациозно спустясь с козел, каждой из дам подавал лапу, хотя и заробел, увидев могучую длань Умаджи.

Когда с плоскодонки сошла последняя принцесса, игрунок принялся знакомить клиенток со своим обширным ассортиментом. Оставшийся на суденышке Найк не скрывал возмущения.

– Полно, командир, пускай немного развлекутся. – Утомленный теснотой Хек с наслаждением растянулся во весь рост на опустевшей банке и звучно вздохнул. – Все равно вы не в силах что-то сделать.

– Пожалуй, ты прав. – Найк раздраженно смотрел на кибитку. Из ее ярко освещенного нутра доносились хохот и визг. – Ума не приложу, что они предложат взамен.

– Для бывалого офицера у тебя плоховато с наблюдательностью. – Мадж ковырял палубу носком башмака. – У каждой из этих телок на шее уйма висюлек. За колечко или браслетик можно купить вдоволь штукатурки для рожицы.

– Вы правы, я об этом не подумал.

Мадж смотрел на восток. Восходящее солнце очерчивало высокие камыши и редкие деревца, окрашивало воду в цвет электрик, искрилось слюдяными блестками.

– Да не будь ты чересчур строг к себе, шеф. Это мой старый профессиональный навык – замечать такие мелочи.

Сидящий на палубе Пауко заложил верхние лапы за голову, закрыл глаза и подставил морду раннему солнышку.

– Хорошо все-таки чуточку отдохнуть от тесноты. Не чувствовать другого запаха, кроме запаха мангуст. Без обид, ладно? – Он смущенно улыбнулся Джон-Тому и Маджу.

– Да ерунда, приятель. – Выдр ткнул пальцем в сторону чаропевца. – Иногда мне казалось, че инвалидность по обонянию – благо. Впрочем, это бывало не часто.

Джон-Том склонился над бортом, вытянул левую руку и пощупал податливый бок мешка с газом.

– Отродясь ничего подобного не видал.

Мадж нахмурился:

– Че не видал? Болотного газа?

– Нет, – задумчиво ответил его друг. – Такой оболочки, или мешка, или как там его. На ощупь – точно пластик. Но я в этом мире еще ни разу не встречал пластика. Интересно, где его производят и каким путем он попал к торговцу?

– Чувак, так ведь ответ – у тебя под носом. – Выдр, как всегда, был рад объяснить очевидное. – За этой дельтой, за городишком Машупро, к которому мы плывем, плещется цельный клепаный океан. Кто знает, че за чудеса прячутся на том берегу, где неведомые волны лижут незнакомые берега?

Джон-Том оглянулся:

– Какое красноречие! Мадж, на тебя это непохоже.

Выдр кивнул:

– В книжке вычитал. Не хотел тебя, кореш, разочаровывать.

– Я много лет прожил на свете и больше привык ожидать чудес, чем удивляться им. – Джон-Том снова ткнул пальцем в оболочку, глубоко промял тонкий податливый материал. – Но все-таки что это?

Поливинилхлорид? Полиэтилен? Какой-то другой полимер?

Мадж сплюнул за борт.

– Не слишком ли много «пэ», а, чувак? Брось, не напрягай мозги.

Найк навострил уши.

– Судя по звукам, наши дамы прекрасно проводят время.

Он спрятал оружие в ножны, солдаты последовали его примеру. Пока что игрунок не продемонстрировал ничего опаснее деловой хватки.

– Интересно, – вслух размышлял Джон-Том, – каких это покупателей Силимбар надеется найти в такой глуши?

– А можа, он в Машупро состриг денежку-другую не с того парня, и пришлось в спешке рвать когти? – Мадж тоже с сомнением разглядывал фургон. – Тада я, наверно, способен ему посочувствовать – сам частенько против своей воли менял место жительства в былые дни.

По-прежнему из кибитки доносились аханье, визг и хихиканье – скромная оргия потребительского спроса была в самом разгаре. Слабо светящееся облачко аккордов висело у топа мачты, подальше от дамской какофонии.

Мадж медленно покачал головой.

– Слыхали? Буйство заразной хвори, от которой нет лечения.

– Богомольцы добрались до вожделенного храма, – согласился Джон-Том. – Хорошо, хоть от нас не требуют отбивать поклоны вместе с ними.

– Бабья религия.

Выдр кивнул.

– Мадж! Там, откуда я родом, тебя за эту фразочку обвинили бы в мужском шовинизме.

– Мужской шовинизм? Кореш, че это за зверь такой? Хитроумный ярлычок, чтоб прятать под ним неудобоваримую правду-матку? Че касается меня, то я его не считаю достаточно широким. Фигурально выражаясь.

Рассвет уверенно перетекал в утро, температура воздуха поднималась, не отставая от солнца. Невидимыми волнами колыхалась над болотом сырость, и Джон-Тому уже казалось, что и он, и его спутники, и вообще каждая живая тварь в округе – не более чем ингредиент закипающего в огромном котле супа.

Сбившись в плотную кучку под защитой повешенного горизонтально паруса, солдаты дремали на корме. Джон-Том уже прихватил часок сна, теперь ему оставалось только вернуться к изучению купеческой повозки.

Мадж, одолжив у Хека алебарду, раздвигал ею камыши и водоросли в поисках пресноводных раков и моллюсков.

Принцессы наконец потянулись обратно на лодку. Вооружившись товарами игрунка, они наивно рассчитывали вернуть свой прежний облик, но, увы, далеко не все последствия чаропевческой катастрофы легко преодолеть.

Последней шествовала Алеукауна. Она изящно приняла лапу лейтенанта Найка. Солдаты с кряхтением проснулись и занялись снастями.

– Очевидно, встреча удовлетворила обе заинтересованные стороны? – официально-вежливым тоном обратился лейтенант к купцу.

Силимбар уже угнездился на козлах, глаза его сияли. Он с энтузиазмом закивал.

– О да, о да! – В разгорающемся свете утра не так бросалась в глаза гнилушечная фосфоресценция болотного газа и гужевых саламандр. Она уже не столько опасение внушала, сколько легкое отвращение. – А коли так… Дамы, если вы закончили, я приглашаю всех обратно. Можно уложить товары поплотнее, и вам будет вполне удобно.

– Вы очень любезный коммерсант, – ответила Ансибетта, – но я думаю, нам лучше оставаться на лодке. Во всяком случае, пока мы не доберемся до Машупро.

После посещения кибитки у нее на шее появилось ожерелье из крошечных синих призм, а кожа приобрела кремовый оттенок.

– Я направляюсь вовсе не в Машупро. Как, впрочем, и вы. – Голос игрунка приобрел новый, глубокий тембр. Казалось, вокруг торговца сгустилась зловещая атмосфера, болотный газ иного сорта. – Почему бы вам не перейти первой?

Он протянул лапу к Ансибетте. Поведение маленького примата не столько напугало, сколько озадачило ее.

– Почему это мы должны ехать с вами?

– То есть как почему? По условиям ваших долговых расписок. – Лапа потянулась назад, достала из-под сиденья кипу бумаг и потрясла ими в воздухе. У Джон-Тома в животе появился отвратительный узелок, как будто он проглотил живого пескаря или надышался болотного газа. Печати под каждой распиской пахли чернилами и излучали сияние вроде скользкой кожи саламандр.

Ничуть не меньше опасений вызывал нездоровый огонек в глазах Силимбара.

– Я обладаю обязательствами, подписанными каждой из вас. Здесь и здесь. – Он ткнул пальцем в подписи и снова поманил принцесс. – Некоторые законы, да будет вам известно, действуют везде. – Купец потряс бумажками. – Эти расписки являются юридическими документами и имеют силу во всех странах на побережье Фарраглина.

– Какие еще рас-спис-ски? – недоумевала Сешенше. – Ведь мы вам заплатили. Золотом и драгоценными камнями! – На ее острых ушах с кисточками мелодично позвякивали сережки. – С-себе ос-ставили только с-самое необходимое, чтобы выглядеть мало-мальс-ски прилично.

– О, можете забрать обратно свои подделки. Безделушек у меня хватает. Нет, дорогие мои, мне нужны не ваши побрякушки, а вы сами. И на вас я предъявляю свои права!

К борту шагнула рассерженная Пиввера.

– Купчишка, ты нанюхался газа из своего надувного мешка. Никто никуда с тобой не поедет.

– А я-то думала, вы честный торговец, – прошептала разочарованная Квиквелла.

– Да, я честный торговец и всегда соблюдаю законы. – Силимбар сложил бумажки аккуратной стопкой. – А вам следует внимательнее читать то, что подписываете. Теперь каждая из вас связана со мной договором на период не менее трех и не более десяти лет, и я вправе поручать вам работу по своей прихоти и усмотрению.

Насупившийся Найк вцепился в рукоять меча и протолкался между принцессами.

– Коммерсант, советую ехать своей дорогой.

– Силимбар – вовсе не тот, кем прикидывается, – прошептал Джон-Том.

– Ах, до чего ж ценное открытие! – Мадж наклонился и подобрал лук.

– Как ты тока пришел к этому, а, чувак?

Между тем все тело Силимбара окутало противоестественное белое сияние. Оно текло из его глаз, словно слезы призрака, сочилось по меху, капало с пальцев, ушей и серповидных усов. Купец воздел к небу трясущуюся лапу и повысил свой настоящий голос:

– Договоры подписаны и расторжению не подлежат! И я заклинаю вас их волшебной и юридической силой, мистической властью всех пунктов и подпунктов!

С его ладони устремился вверх, закрутившись спиралью, луч болезненно-бледного света.

То, что произошло в следующий миг, поразило Джон-Тома. Алеукауна из племени мангуст, славящаяся силой воли и твердостью характера, вдруг заколебалась. Затем сделала шаг вперед. Найк поспешил встать между нею и повозкой.

– Нет, ваше высочество!

Глаза ее затянула поволока. Слабая белая фосфоресценция.

– Сама не… хочу. Но… должна.

Она потеснила лейтенанта, а он схватил ее за лапу. Остальные зомбированные принцессы тоже зашаркали к повозке.

– Ансибетта!

Джон-Том, бросившись на перехват красы и гордости Боробоса, был потрясен, увидев на ее губах отвратительную белую пену. На глазах появились бельма, яркую синь радужек скрыли чудовищные катаракты.

Он изо всех сил пытался удержать ее. Но неодолимая сила – сила подписанного договора – одолела.

Найк выхватил меч.

– Освободи их, или я располосую тебя вслед за твоими проклятыми бумажками!

Силимбар властно глянул на лейтенанта сверху вниз.

– Предупреждаю: не вмешивайтесь в мои дела! Я не ссорился с вами. Я лишь желаю забрать то, что принадлежит мне по закону.

Как только первая принцесса очутилась в кибитке, он повел вокруг себя лапой. Между фургоном и плоскодонкой сгустилась стена белого тумана. Когда Хек попытался перепрыгнуть ее, что-то невидимое отшвырнуло его на дно лодки.

Караукул ткнул в белую толщу мечом. Клинок легко прошел насквозь, но когда мангуст двинулся следом, с ним произошло то же, что и минутой раньше с его товарищем.

"Это не просто туман, – подумал Джон-Том. – Тут действует не только сила контракта, и одних слов будет маловато, чтобы справиться с бедой.

Меч и алебарды – явно не помощники".

– Кореш, сделай чей-то!

Мадж мертвой хваткой вцепился в запястье Пивверы, а она тащила его к белой стене.

Беря дуару, Джон-Том вспомнил, что знает немало песен, в которых речь идет о дыме и тумане. Еще он понял, что необходимо сделать правильный выбор с первого раза. Квиквелла уже переправилась следом за Алеукауной, остальные тоже не собирались задерживаться. Саламандры шипели и переминались с ноги на ногу, должно быть, чувствовали, что стоянке приходит конец.

– А ну, отпусти их, сучий похититель! – пролаял Мадж во всю силу легких. – Права не имеешь!

Пауко, пытавшийся удержать Сешенше, полетел за борт. Раздался громкий всплеск, взметнулись брызги. Затем мангуст выпрямился – вода доставала ему до пояса. Отплевываясь, он ринулся назад.

– Вот что дает мне все желанные права! – Гомерически хохоча, Силимбар тряс бумажками с роковыми печатями. – И права, и силу!

– Вы уж извиняйте, ваша склизкость, да тока шиш вам обломится! – С этими словами Мадж повис на шее Пивверы – хотел удержать ее собственной тяжестью. Но чары наделили ее мощью богатыря – выдра легко ступила на планшир вместе со своим грузом.

Джон-Том заиграл, воздух заполнили острые аккорды. Блуждающие звуки обвили топ мачты, будто аметистовая лента.

Силимбара музыка привела в восторг.

– Очаровательно! – Он топорщил усы, растянув губы в широкой улыбке.

– Музыкальное прощание. Давайте, менестрель, спойте им серенаду на ваше усмотрение. Только знайте: никакой жалобный плач, никакие мольбы не заставят их остаться.

– Да будет вам известно, – выкрикнул Джон-Том, – давным-давно, задолго до того, как я надел плащ чаропевца, задолго до того, как я вообще оказался в этом мире, я изучал право. И был очень даже неплохим студентом!

«Иные школьные знания остаются с тобой навсегда», – совершенно серьезно подумал он и запел:

Ансибетта, уже готовая принять руку Силимбара, остановилась.

– Ну, иди же, иди! Что за сомнения?! Ты связана договором и должна повиноваться! – Игрунок помахал перед ней кипой расписок, как эстрадный факир карманными часами перед глазами загипнотизированного.

Джон-Том уже не пел, а кричал во всю мочь. Разрушить чары любой ценой! Он знал, что способен на это. Ведь за колдовством Силимбара на самом деле нет ничего, кроме простеньких долговых расписок. С дуары потекло бледно-лавандовое сияние и осветило плоскодонку. В чем дело?

Похоже, этот свет не имеет ничего общего с происходящим. Не зная и даже не представляя, что еще можно сделать, он пел о свободе и бегстве, подразумевая колеблющихся принцесс.

Рядом удивленно выругался Найк, Хек шумно втянул воздух. Под ногами команды примитивная плоскодонка меняла свою форму.

– Вот оно! Пошло! Кореш, это ж оно, да?! – поощрял его Мадж на новые усилия.

– Сильное волшебство!

Найк уже не пытался удерживать гориллу, осознав всю тщетность этого занятия.

Палуба суденышка не менялась, но исчезли борта. Распевая, Джон-Том одновременно гадал, что же это он творит. Может быть, небольшой боевой корабль, способный нагнать страху на Силимбара? Таран, который проломит бледную стенку и дотянется до купеческой кибитки? Или даже экипаж вроде игрунковского, только покрупнее и помощнее?

По барабанным перепонкам врезал ужасающий рев. Джон-Том улыбнулся – вот сейчас он увидит, как в тумане материализуются саламандры не чета Силимбаровым. Но вместо них из вихрящейся лавандово-белой бури появилась… вихрящаяся буря. Но несколько иного сорта.

Она была кругла и ограничена большой проволочной клеткой. Джон-Том сразу узнал ее, хоть и не бывал никогда в создавшем ее болотистом краю. Судя по запаху, у «Прэтта-Уитни» мощностью четыре тысячи «лошадей» протекал сальник, но это не мешало неистовому вращению колоссальных лопастей пропеллера. Фанерная вывеска с написанными от руки красными буквами держалась на иссохшей изоленте и ржавых болтах над проволочной клеткой с пропеллером. Вывеска гласила:

Джон-Том ощутил, как под его ногами задрожала палуба, и, бросившись к пульту управления, соединенному с креслом шестифутовой высоты, исхитрился вцепиться всеми десятью пальцами в рукоять. Рывок был столь силен, что принцессы вышли из ступора. Кто завопил, кто прыгнул к лодке, кто зажал уши. Сквозь икоту и рев старого авиационного двигателя, угрожавшего разорвать на куски и лодку, и самого себя, прорывались вопли разъяренного Силимбара.

Воздушная волна согнула в три погибели осоку и камыши. Перемещенный из иного мира болотоход рванул вперед и описал малый круг. Доселе невозмутимые саламандры, обезумев от страха, взвились на дыбы и кинулись с места в карьер. Разъяренного игрунка сбросило с козел, но вожжи он не выпустил. Кибитка вместе с облаком болотного газа была подброшена могучим ветром, рожденным пропеллером.

Умаджи больно хлопнулась на спину. Еще сильнее досталось Найку – его защемило между крепкими ляжками гориллы и неподатливой деревянной палубой.

Опомнившаяся Пиввера бросилась к плоскодонке и упала на настил с выходом на кувырок; все-таки выдры – прирожденные акробаты. Алеукауна почти столь же удачно повторила трюк. Менее ловкие Квиквелла, Сешенше и Ансибетта попадали, а может быть, намеренно спрыгнули в воду.

Несмотря на отчаянные усилия Джон-Тома, бешено круживший болотоход задел кибитку игрунка. Раздался негромкий хлопок – это лопасть пропеллера достала надувной баллон. Газ, заключенный в нем под огромным давлением, с оглушительным свистом ринулся на свободу.

В полном согласии с соответствующими законами физики это неожиданное действие вызвало равное противодействие, и повозка, саламандры, а также вопящий благим матом Силимбар умчались на северо-северо-запад со скоростью этак шесть злобных проклятий в секунду. Джон-Том был убежден, что слышит завывания купца-волшебника, даже когда повозка блинчиками ускакала за горизонт. Оставалось лишь догадываться, что произойдет, когда весь болотный газ вытечет сквозь пробоину. Скорее всего удивительное средство передвижения медленно, но верно исчезнет в трясине.

«Так тебе и надо», – мысленно хохотнул он вдогонку Силимбару, после чего убедился, что дуара прочно держится на спине, запахнул плащ и перебрался на сиденье. Пот и вода, заливающие глаза, мешали прикинуть скорость болотохода, но она была весьма внушительной. Джон-Том нажал на рычаг и сбросил газ, чтобы выровнять ход.

Мадж и Пиввера поспешили к нему, солдаты же не столько помогали, сколько таращились с благоговением и страхом на оглушительную штуковину, которая как будто навсегда прицепилась к корме.

– Запихни себе в задницу все бумажки, рожа протокольная, и больше не попадайся! – проорал Мадж в ту сторону, где исчез Силимбар.

Конечно, игрунок ничего не мог услышать, но выдра это нисколько не смущало. – Че, хотел побить настоящего волшебника клепаной стопочкой заколдованных расписок? – Он повернулся к другу, подмигнул и тихо добавил:

– Неплохая работа, чувак. Я уж промолчу, че была минутка, када я маленько встревожился. Эта прогулочная лодочка – плод чистого гения.

– Спасибо.

Джон-Том очень хорошо осознавал, что пытался создать нечто совершенно иное, но в данных обстоятельствах говорить об этом, пожалуй, не стоило.

– Во как надо расторгать контракты, навязанные мошенническим путем.

Во как надо…

Мадж испуганно тявкнул – палуба вырвалась из-под его лап.

Джон-Тому понадобилось время, чтобы привыкнуть к норову болотохода.

Но с этой задачей он справился неплохо. Чаропевец не требовал от механизма слишком многого, а тот больше не старался зашвырнуть его на ближайшее дерево.

Наконец он решил вообще заглушить чертов мотор. Ревущая машина закашлялась и утихла, пропеллер вращался все медленнее и вскоре остановился. Джон-Том направил прямоугольный нос идущего по инерции болотохода к низкому горбу из тростников и губчатого мха. Выводок ярких летающих ящериц вспорхнул и рассыпался над водой. Посмотрев вдаль, Джон-Том осознал, что в ближайшем будущем Силимбара можно не опасаться. Сейчас о его малоприятном присутствии напоминал лишь слабый запах болотной гнили, да и тот быстро слабел.

Побывавшие в воде принцессы делали все возможное, чтобы обсохнуть.

Кое-кто дивился четким прямым линиям претерпевшей метаморфозу плоскодонки. На смену дереву пришли сталь и алюминий. Палуба была гладкой и холодила стопу. Исчезла мачта с парусом, а вместо деревянных банок появились металлические сиденья с толстой обивкой. К сожалению, пахли они не духами и благовониями, а соусом «табаско» и прокисшим пивом.

Впрочем, никто не жаловался.

– Что это за чудеса? – спросила Умаджи, очень старавшаяся держаться с прежним достоинством.

Джон-Том слез с кресла и осмотрел пахнущий бензином и машинным маслом двигатель без кожуха.

– Слова – мои, но поработать как следует над мелодией я не успел.

Поэтому воспользовался музыкой Джимми Бафита. Там, откуда я родом, он славится довольно мягким чаропением. – Человек кивнул в сторону двигателя. – До сего дня я эту штуковину видел только на фотографиях.

– Че? – Мадж состроил гримасу насмешливого изумления. – Хошь сказать, ты не умеешь ею управлять? Надо ж! Сам бы я ни в жисть не догадался.

– Ну, учитывая обстоятельства, я вроде не ударил лицом в грязь. Так что прибереги свой сарказм для Силимбара. Если он вернется.

– Не вернется, кореш. Ежели тока он плавает лучше, чем я думаю.

– Какое удивительное судно! – Пиввера, стоя на четвереньках, рассматривала гладкое металлическое днище болотохода. – Никогда такого не видела.

– И как ревет! – добавила столь же восхищенная Сешенше.

– Чаропевец заключил бурю в клетку!

Алеукауна указала на металлическую корзину, что защищала пассажиров от пропеллера.

Ансибетта наморщила идеальный носик.

– Какой странный запах!

– Авиационное топливо. – Джон-Том решил обойтись самым простым объяснением термина:

– Это такое волшебное снадобье.

Мадж плюхнулся на старую мягкую обивку, его нижние лапы свесились с палубы.

– Эта лодочка нас до Машупро вдвое быстрее довезет.

– Если только удастся снова завести мотор. – Джон-Том, разглядывая громоздкий авиационный двигатель, молился, чтобы тот не потребовал неотложного ремонта. В обращении с техникой чаропевец мог заткнуть за пояс разве что парализованного ленивца.

– Как громко! – Запах топлива отбивал у Сешенше нежное обоняние. – А нельзя ли с-сделать так, чтобы эта буря работала потише?

– Боюсь, что нет, – ответил Джон-Том. – Буря – она и есть буря.

Думаете, легко было укротить эту зверюгу, заставить ее везти нас?

– Лучше она, чем Силимбарова повозка, – все еще ухмылялся Мадж. – Ты че, кореш, намекаешь, че эта хреновина не во всем тебе подчиняется?

– А может, сам попробуешь? – Джон-Том указал на пульт управления и поспешно добавил, когда выдр сорвался с места:

– Нет! Забудь, я этого не говорил.

«Если захочу свести счеты с жизнью, – подумал он, – найдется способ попроще, чем подпускать Маджа ко всем этим лошадиным силам».

– Чувак, ежели не знаешь, че теперь делать, я подскажу. Давай скажем «прости-прощай» этой миленькой, но чересчур мокрой недвижимости и чесанем своей дорогой.

– Почему бы и нет?

Джон-Том взобрался на кресло рулевого, удобно устроился на старой парусине и посмотрел на Найка. Блудные аккорды, словно учуяв скорое отправление, обрадованно закружились над его головой.

– Идем дальше на юг?

– Пока – да. – Лейтенант все еще оставался начеку. – Надо плыть не слишком быстро, иначе пропустим вешки, которые мы оставили по пути сюда.

– Хорошо. – Джон-Том потянулся к пульту. – Советую всем сесть и за что-нибудь держаться.

– Полундра! Всяк хватай себя за хвост!

Мадж нахлобучил на уши пернатую тирольку.

– Впервые вижу такой металл. – Караукул царапал когтем алюминиевую раму сиденья. – Из него получились бы неплохие боевые щиты.

Джон-Том задержал в груди воздух и перекинул тумблер зажигания. С утробным урчанием двигатель проснулся, закашлял, исторг черный дым, поперхнулся, снова кашлянул и заработал. С трудом провернулся пропеллер, замер на миг, потом раскрутился.

Под крики и визг восхищенных принцесс болотоход ринулся в южном направлении. Шелка и атлас, подхваченные ветром, развевались над палубой, отчего суденышко смахивало на галантерейную лавку в ураган.

Хек облюбовал себе местечко на самом носу болотохода, предоставив сильному встречному ветру ерошить ему шерсть и прижимать уши. Под вибрирующим корпусом лодки скользили воды Карракаса. И впервые за много дней все на борту чувствовали себя легко и бодро.