Имперский вояж

Глава 1

Вспышка, судорога боли. От падения в бездну желудок рванулся к горлу. Но через миг цифровой вихрь уже смел образы и чувства и стряхнул сознание в мусорную корзину реальности, словно абортированный плод Сети.

Перед глазами бесконечный свет оформился в трехцветные пиксели на семи экранах виртуального шлема, появилось ощущение пространства и занемевшего в бездействии тела.

Виртуальное кресло подо мной завибрировало, спинка поднялась, перемещая меня в сидячее положение. Я с отвращением стянул виртуальный шлем. По лицу градом катился пот, волосы слиплись на лбу. Дыхание вырывается с хрипом.

Во рту еще оставался гадостный привкус стали и оружейной смазки, слизистая обожжена пороховыми газами. А перед глазами медленно таяло кровавое облако…

Из динамиков донеслось укоризненное:

— Внимание! Во время виртуальной сессии возникли системные ошибки. Уничтожены две ID-матрицы: аватар «Анри Картуа» — личность тотально стерта; аватар «Алиса Воронова» — личность тотально стерта. Рекомендую подать жалобу в департамент полиции…

— Заткнись, — прошептал я, и компьютер вышколенно замолк.

После солнечного лета «Москвы-2» вернуться домой было наслаждением. В реале давно ночь, за окном чернота. В моей комнатке полумрак, светятся только несколько мониторов на столе. Натужно гудят три компьютера: два завершают выход из виртуала, а третий непрерывно шарит в Интернете и качает софт. В комнате сильно пахнет потом и раскаленными проводами.

«Помыть бы кресло», — подумал я с унынием. Его кожа неприятно прилипает к телу, да и запах уже въелся.

Один из экранов на столе мигнул, высветилось новое сообщение в новостной ленте Сети. Быстро же там работают журналисты! Уже не только с фото, но и с видеорядом сообщили, что в центре Москвы-2 неизвестный киллер убил светскую львицу Алису Воронову, президента компании «Вэ-Эр-Тех». Как сообщают надежные источники, к сожалению, девушка в реальности тоже погибла. Официальная версия — сердечная недостаточность. Общественность скорбит, полиция обещает найти заказчика.

Вот так. Никто и никогда не заподозрит, что в реальности Алиса Воронова живее всех живых и сейчас начала новую жизнь в Сети с новой Душой. Теперь ей не страшны «мясники» и завистники.

Экран снова моргнул. На этот раз уведомили о переводе денег от частного лица, пожелавшего остаться анонимным.

«Интересно, — подумал я мельком, — кто этот богатенький покровитель Алисы? Любовник, отец, брат? Одно точно: кто-то богатый и влиятельный, раз смог не только узнать о готовящемся покушении, но и нанять меня для защиты…»

Я помрачнел. Вспомнилась перестрелка в виртуальности. Антивирус Вороновой стоил мне кучу денег, а оказался почти бесполезным. Что за софт был у «мясника»?

По спине скользнул холодок при мысли о том, что было бы, не поставь я защиту. Если киллер стрелял «дублем», то это могло быть моим последним заказом.

— Открыть журнал Сети, — прохрипел я. Чувствительность возвращалась, но тело все еще подчиняется с трудом.

Компьютер послушно вывел на экран список адресов, я проскроллировал до того момента, когда в меня выстрелил наемник. Выделил адрес и буркнул:

— Скопировать в отдельный файл все процессы за выделенный участок времени.

— Выполняю.

Нужно показать скрипты вируса Дикарю, пусть глянет, может, чего посоветует для защиты. Нельзя же, чтобы Сетевой Дьявол был уязвим, черт возьми.

— Удалить последние данные, — приказал я хрипло. — Стереть файлы обмена матрицами и последнего погружения в Сеть.

— Уверены? Это приведет к потере…

— Да.

На экране компьютер выделил файлы моего последнего дела, стал перемещать в корзину. Это уже превратилось в ритуал: я не хочу знать и помнить, какую Душу отдал заказчику и где он теперь живет. Как говорится, меньше знаешь…

— Сессия окончена. — Слова давались с трудом, после самоубийства в Сети дико болит голова, будто с похмелья.

— Оставить активными текущие загрузки?

— Подтверждаю.

На столе притухли мониторы, в комнате стало еще темней.

Минут пять я лежал, приходя в себя. За окном слышен бой дождя по жестяному подоконнику, шелестит пожухлая листва на деревьях.

Надо вставать.

Я с натугой вытащил себя из кресла, тело вялое, все мышцы болят. Хотел было обтереться полотенцем, что держу специально для таких случаев, но передумал. Сегодня нормально помоюсь. Деньги заказчик перевел, теперь можно раскошелиться на принятие душа.

Я толкнул дверь кабинета. Макс тут же оборвал храп на самой высокой ноте, с недоумением поднял морду с коврика.

— Эй, — ласково прошептал я. — Кто тут спит? Сторож… липовый.

Макс вскочил, бросился целоваться. Попутно пытался вылизать руки и оттоптать ноги.

— Соскучился, лентяй?

Пес взвизгнул от восторга, мотая хвостом так, что даже задницу заносит. Всем видом демонстрирует: без тебя, хозяин, и жизнь не мила! Я так скучал, так скучал!

— Брехло, — уличил я, — а кто тут храпел?

Ноль реакции. Улыбка до ушей, глаза сощурены, как у китайца. Ретриверы — самые бесстыжие собаки.

Отбиваясь от назойливого пса — тот так и норовит пролезть между ног, завалить, — я зашел в ванную. За закрытой дверью сразу начался жалобный скулеж. Но меня не проймешь, сейчас я поглощен только собой.

Горячая вода из душа пахла химией. Пускай, зато не радиоактивная. Я закрыл глаза, подставляя лицо тугим струям. Голова просто раскалывается после целого дня, проведенного в виртуальности, мысли путаются. Спасает лишь удачно выполненное задание да кругленькая сумма на моем счету…

«Черт, — пронеслось у меня в голове, — а ведь настоящий киллер был! Профи, о себе не заботился! Кого же Алиса так достала? Да и вирус у него хитрый попался… эх, пора обновлять защиту…»

В последнее время всемирный департамент полиции ужесточил защиту Сети. Это лишь в самом начале виртуальности там убивали едва ли не пачками. Теперь же нарушать закон и благополучно выходить сухим из воды все трудней. Особенно это коснулось виртуальных киллеров: пронести в официальную Сеть запрещенные вирусы, выследить цель и нажать на спуск — задача практически невыполнимая. Вот я и расслабился…

Нужно будет попросить Дикаря, чтобы он прошерстил Адскую Долину. Киллер явно из безумных спецов дикой виртуальности. А мне понадобятся любые новинки из хакерского арсенала.

Скулеж под дверью стал громче, а через пару минут Макс понял, что и это на меня не подействует. Гавкнул, возмущаясь моим нахальством, что не открываю.

— Иду!

Завернувшись в старый халат с отодранным карманом, я выбрался из ванной. Пес тут же накинулся, скачет вокруг, как олененок. Я только отмахнулся, кривясь от головной боли.

На кухне у меня, как и во всей квартире, — практически пусто. Холодильник, стул, стол с микроволновкой и газовая плита с баллонами. Минимум вещей… ах нет, вру, еще собачьи миски возле раковины.

Исключение по скудности меблировки составляет лишь мой кабинет, куда Максу вход заказан. Но то — рабочая зона, там все должно быть шикарно и по последнему слову техники. Одно только виртуальное кресло мне обошлось в такую сумму, что до сих пор вспоминать страшно.

Максу, чтоб не доставал, сыпанул в миску корма. Для себя нарезал колбасы и сыра, залил кипятком растворимый кофе. Точнее, его синтетический аналог. Сейчас нигде на руинах мира не выращивают настоящий кофе.

Кстати о синтетике!

Я метнулся в кабинет, в темноте долго шарил в ящиках стола. Наконец пальцы нащупали шелестящую обертку. Вернувшись на кухню, выломал из блистера фиолетовую таблетку — слабенький стимулятор воображения, трипа почти нет, зато головную боль убирает на раз — и запил кислым кофе.

Пес к еде не прикоснулся, пожирая меня глазами. Только через пару минут я догадался взглянуть на часы.

Без пятнадцати час! Бедный псяка, он же с утра негуляный…

Я в спешке откусил приличный кус бутерброда, бросился переодеваться. Макс скакал вокруг с радостным визгом, едва на задних лапах не приплясывал!

Уже в прихожей, когда я натягивал пальто, меня остановил звонок стационарного телефона. На монохромном экране высветился тридцатизначный номер, значит, звонок из Сети.

— Алло.

— Сэйт, ну ты, мля, и зверь!

Ага, Кира, только она никогда не здоровается и сквернословит через слово.

— Да, я зверь, — согласился я, — а в чем дело?

— В чем дело?! Твою мать, да виртуальность на ушах стоит! Я такого еще не видела, маткой клянусь!

Я промолчал, боясь, что голос передаст мое удовлетворение. А кому не нравится, когда хвалят?!

— Ты превзошел сам себя, подонок! — захлебывалась восторгом Кира. Ну конечно, ей-то десять процентов от суммы сделки досталось. — Ты хоть знаешь, кого завалил?

В трубке помолчали, я спросил послушно:

— Кого?

— Самого Кадавра!

— Это еще кто?

На миг Кира лишалась дара речи. Я так и представил свою помощницу, милитаризированную брутальную лесбиянку, с отвисшей челюстью.

— Что?.. Сэйт, скажи мне, что ты шутишь?

— И не думаю.

— Ты, правда, не слышал о нем? Черт, ну ты даешь! Кадавр, мой сатанинский друг, это практически легендарный «мясник», чтоб у него не стоял! На его счету восемнадцать трупов в новой Сети и больше двух сотен жмуриков в Дикой. А еще…

— Хватит трепаться, — оборвал я. Когда других хвалят, мне уже не нравится. — Ты головой думаешь, когда по телефону о таких вещах болтаешь?

— А что? Ты же сам сказал, что у тебя сеть надежная.

— Мало ли… ты чего звонишь?

Кира мгновенно насупилась:

— Ты занят, что ли?

— Собаку надо выгулять.

— Мать моя женщина, ты еще возишься с питомцем?

— А куда ж его девать?

— Святая Мария девственница, кому скажи — засмеют. Сетевой Дьявол растит собачку…

— Кира!

— Ладно, твое дело. У меня вон первый муж тоже любил собачек. Правда, иначе, чем ты.

— Все сказала? — разозлился я. Что-то помощница сегодня болтлива.

— Практически, — не смутилась хамка. — Нужно встретиться, если, конечно, ты отвлечешься от таких важных дел, как выгул пса.

— Зачем?

— Зачем отвлекаться?

— Зачем нужно встречаться? Твой процент уже ушел на твой счет.

— Я видела. Не из-за этого. Кое-кто тебя ищет.

— Кто?

В голосе Киры потек мед:

— Ты его не знаешь, но платит он щедро. Очень щедро. Я когда сумму услышала — два раза кончила!

— За что платит?

— Сэйт, ну твою мать! Обычный заказ: найти и сделать дело.

Минуту я размышлял. Вроде бы деньги теперь есть, хватит месяца на три. Стоит ли браться за новую работу, когда старая столько шуму наделала?

— Ну?

— Завтра, в час дня, — согласился я нехотя. — Там же, где и всегда.

В трубке радостно взвизгнули, потом выругались, но я уже бросил ее на рычаги и подхватил поводок с пола. Иначе придется убирать лужу.

В подъезде как всегда темно — в мире давно энергетический кризис. Сейчас многие дома даже не подключены к электросети, а тот, кто еще пользуется благами цивилизации, предпочитает экономить.

По лестнице я буквально слетел, Макс поводок тянул так, будто был ездовым псом и участвовал в бегах на Аляске. В мертвой тишине подъезда наш топот отдается жутковатым эхом, особенно когда пробегаем пустые квартиры с выломанными дверями.

На первом этаже Макс сбавил темп — преградила путь металлическая входная дверь. Я задержал дыхание, открывая замок, здесь воняет мочой, затопленным подвалом и кошками. Щелчок, и в лицо толкнула волна холодного, насыщенного влагой воздуха.

— Гуляй, — скомандовал я и отцепил поводок.

Дождь уже почти закончился, в ноябрьском воздухе лишь противная холодная морось. Пахнет сырой листвой, землей и химикатами.

Я спустился с крыльца, закуривая сигарету, и зашагал в жирную темноту. Неподалеку мелькает рыжее мохнатое тело, через минуту в землю ударил ручеек, и я почти услышал вздох облегчения.

Улица пустынна. По обе стороны тротуара пятиэтажные дома, свет почти нигде не горит. В каждом доме лишь одна, изредка две квартиры подключены к электричеству. Заселено примерно столько же. Остальные квартиры давно разграблены и завалены мусором.

Я оглянулся. В моем доме, такой же серой и грязной пятиэтажке, как и все вокруг, горит свет только в трех окнах: в моей двухкомнатной квартире на третьем и у соседей по этажу, на другом конце дома. Я их видел пару раз — молодая парочка, на вид приличные люди. Судя по их испуганным взглядам, когда им случается выбираться на улицу, оба работают в виртуальности. Наверное, и дети у них там есть. Сейчас это модно, заводить компьютерных детей. Чайлд диджитал называется.

Пару минут я рассматривал дом, потом перевел взгляд на затянутое оранжевыми тучами небо, в ночной темноте кажущееся коричневым. Звезд почти не видно.

Макс услышал мяуканье, тут же рванул на звук. Пришлось топать следом. Обходя поблескивающие лужи, я часто замечал под ногами, среди прочего мусора, отработанные гильзы. В одном месте уже привычно взял в сторону, обходя неглубокую воронку от взрыва. В этой части Москвы особенно часто шли бои властей с мародерами…

Глава 2

26 апреля 2027 года.

Каждый из нас помнит эту дату. Ночью разбуди — без запинки скажет. Более того, еще и время назовет — шестнадцать тридцать две по Гринвичу.

Такое не забудет никто.

Двадцать шестого апреля две тысячи двадцать седьмого года в Национальном парке Йеллоустоун, в Северной Америке, началось извержение супервулкана. Мир в очередной раз менял свой облик.

Суперизвержение пророчили давно, едва ли не с середины двадцатого века. Журналисты после каждого мелкого землетрясения в парке спешили назвать это «предвестником» конца света. Особенно шумная возня начиналась после более-менее сильных встрясок, когда появлялись жертвы. И снова в печать и на телевидение шел истеричный призыв: «Спасайтесь, скоро начнется!» А так как в парке Йеллоустоун землетрясения бывают по нескольку тысяч в год, то в реальности угрозы все скоро разуверились.

Я сам не помню того мира, родился уже после. Но историки в познавательных роликах Сети именно так и говорят — виноваты журналисты, поднявшие панику, что затруднила спасательные работы. Не знаю, слабо верится, учитывая, что почти все влиятельные люди страны покинули место бедствия за день до начала извержения.

Но факт остается фактом — началось все внезапно для мира.

Один из трех супервулканов на планете, Йеллоустоун, пробудился. Его кальдера, в несколько раз превышающая площадь Нью-Йорка, взорвалась с мощностью в тысячу сброшенных на Хиросиму бомб. Облако пепла и пемзы взметнулось на высоту пятидесяти километров… и с того дня мир изменился навсегда.

Вулканический пепел закрыл солнце. Состоящий из пылинок абразива, мельчайших острых камней, он проникал всюду. От него не спасали даже респираторы или противогазы. Проникая в легкие, он смешивается с влагой внутри, образуя цементную смесь. Попадая в глаза — лишает зрения.

Пепел стал смертью…

Извержение продолжалось полтора месяца. Но только в первую неделю уже погибло больше тридцати миллионов человек.

Отрезанная от всего мира облаком пепла, Америка погибала. С неба падали серые хлопья, покрывая пастбища, отравляя воду и убивая животных. Многие люди пытались спастись в домах. Но под тяжестью пепла (всего десять сантиметров осадка), крыши проваливались, погребая живых. Другие умирали от голода и жажды. Третьи задыхались на улицах.

И это было только начало.

По всей территории, где выпадал пепел, шло резкое отключение электричества. Города остались без света и тепла. Но еще хуже стало, когда пепел достиг атомных ракетных хранилищ и атомных станций. Цепочка страшных аварий внесла свой вклад в разрушение.

Говорят, что где-то в Южной Америке еще сохранились людские поселения и даже небольшие города. Возможно. Вот только можно ли жить в пустыне с радиоактивным фоном, в десятки раз превышающим норму?

Через несколько дней после начала извержения облако пепла достигло Европы. Черный, пахнущий серой грязевой дождь прошел и в Азии. Одновременно ударило несколько чудовищных землетрясений, породивших серию цунами. Практически полностью исчезли Англия, Япония, Австралия и десятки прибрежных стран.

Единственной державой, выдержавшей коллапс, оказалась Россия. Именно в нее потом и хлынул поток беженцев. Да такой, что власти ужаснулись!

Началась паника. На границах не смолкали пулеметы, но уже и внутри страны появились очаги конфликтов. Конечно, не столь крупные, как, например, в Украине. Там вообще последнее правительство, сплошь состоявшее из продажных чиновников, успело продать когда-то могучей сверхдержаве Америке большую часть государственной земли и тяжелой промышленности. А когда хлынул поток беженцев, там все изменилось. Новые хозяева вступали в права, жестоко разделываясь с местными.

Теперь Украины нет. Есть Независимая Республика, где названия городов звучат странно: среди Константиновок вдруг встретишь Айдахо; Донецк стал новым Детройтом, а Бердянск переименовали в Калифорнию.

Но это потом, когда мир снова ожил. А пока в вечной ночи, вызванной облаком пепла, наступил ад.

Воевали все. На улицах убивали так часто, что трупы перестали убирать. В России возродились фашистские движения, выползли шакальи банды воров и мародеров. Хаос поглотил общество, вмиг отбросив в доисторические времена.

Неизвестно чем бы все закончилось, если бы не наступила вулканическая зима.

Облака пепла и слой серных газов в стратосфере оградили планету от солнца, и десять лет человечество не видело его лучей. Климат стал арктическим, будто сама планета решила до конца избавиться от неспокойных обитателей.

Голод. Войны. Холод. Болезни. Мародеры и бандиты.

Эти слова никогда не передадут в реальности весь тот ужас, что пережили люди. Из семи с половиной миллиардов населения Земли до новой весны дожили лишь четыре.

А когда солнце появилось снова, только Россия еще оставалась страной. Все остальное за ее границами стало резервациями, дикими землями, племенами и черт знает чем еще!

Постепенно люди привыкли к новому облику мира. Но даже после окончания вулканической зимы будущее было не у всех. Многие уехали в незараженные радиацией земли, основав фермерские хозяйства, больше похожие на военные базы из-за постоянной угрозы нападения банд мародеров. Города опустели, а те, кто не захотел уезжать, оказались перед выбором: жить в разрушенной реальности или же постичь Сеть.

Еще во время арктических холодов, когда каждые свободные руки были на счету, появилась виртуальность. Оставшиеся от другого мира технологии изначально планировалось использовать только для инвалидов. Те, кто не мог нормально работать, должны были помогать обществу в Сети, выполняя работу по каталогизации, банковским операциям и прочим «радостям» офисной жизни. Людям вживлялись специальные чипы в подкорку мозга, и человек получал возможность уходить в Сеть.

Однако по мере восстановления государства все больше людей освобождалось от работы. Большинство из них тут же ложились на операционный стол, желая получить доступ к Сети. И виртуальность обрастала новыми серверами и красотами.

Сначала это был рай: красочные картинки, будто на листовках религиозных фанатиков, где всегда утро и счастье. Не многих это устроило. И спустя пару лет корпорация «Нью Хоуп» презентовала мир «Москва-2», неотличимый от реальности. Те же дома, правила, законы, что и в жизни. Только в Сети это был мир до Йеллоустоуна, навсегда утраченный.

Там быстро открывались корпорации, аттракционы, появлялись сферы развлечений, даже рестораны. Появились и те, кто пытался украсть информацию, банковские счета. Закономерно, на защиту, в лице полиции, пришли новые пользователи. Потом еще и еще…

Мир будто закрывался в раковину нарисованного рая.

Глава 3

Проснулся к двенадцати. Долго лежал, рассматривая бетонную серость за окном. Судя по мелким капелькам на стекле, там снова прошел дождь.

Настроение сразу испортилось. Во-первых, не хотелось переться на улицу, после грязи Максу нужно будет не только лапы мыть, но всего купать. А во-вторых, нужно все сделать быстро, ибо в виртуальности у меня назначена встреча. А я хочу сегодня отдохнуть. Все-таки вчера выполнил трудную задачу, и выполнил с успехом. Теперь бы потратить деньги, чтобы новыми заказами с большим азартом заниматься.

Можно, к примеру, ближе к центру переехать. Туда, где регулярная армия и полицейские патрули создают хотя бы в дневное время безопасность. А то какой прок от больших денег? Ни дома ремонт приличный сделать, ни технику купить…

Единственная беда — в центре контроль за сетями подключения к виртуальности раз в десять круче. «Нью Хоуп» постепенно наращивает мышцы, скоро станет почти единоправным владельцем Сети, кроме государства, конечно. Это здесь, на окраине, я смог тайно подключиться к двум линиям, шифрование хорошее сделал. Правда, неизвестно, сколько это продлится. А что смогу в центре?

С великим сожалением я поднялся с кровати, ежась от холода. Макс синхронно прекратил храпеть, тут же вскочил, во взгляде ожидание. Пришлось сначала выгуливать пса, мыть заразу (не иначе в предках у ретриверов свиньи водятся). И только потом уже самому лезть в душ.

На завтрак времени уже просто не было.

— Поем в виртуальности, — решил я. Хоть сытости в реале и не будет, но голод перебью.

Насыпав псу полную миску корма, я тщательно запер за собой дверь в кабинет. Скомандовал на ходу:

— Запуск системы!

Ожили кулеры, с деловитым гулом включились сидиромы, замигали процессорные лампы. Тут же виртуальное кресло подтянулось, как солдат перед командиром, послышался гул массажных сервомоторов.

Пока я устраивался в кресле, на столе вспыхнули мониторы: один все еще показывает закачку файлов, у меня это постоянное, софт нужно обновлять каждый день; два других торопливо подгружают обновления Сети.

— Добрый день! — торжественно поприветствовал компьютер. — Какие планы на сегодня?

— Подключение к неофициальному серверу, — буркнул я, вставляя провода от шлема в порт у подлокотника. Сердце стремительно учащало бой в предвкушении нарисованного мира, сонливость пропала. — Точка доступа: свободная зона удовольствий «С-3». Облик: Сетевой Дьявол.

— Принято.

На щитке шлема полыхнули картинкой заставки семь продолговатых экранов, все 3D. Куда ни повернешься, куда б ни скосил глаза — везде изображение, виртуальность цепко держит сознание.

— Внимание! — деловито сообщил компьютер. — На основной почтовый ящик пришло три письма. Открыть сейчас?

— Не надо, — скомандовал я. На основное «мыло» приходят лишь счета. — Напомни мне позже. Начинай «погружение».

Секунду ничего не происходило. Потом я ощутил резкое падение, уже привычную тошноту, когда активировался чип в подкорке мозга. И мир утонул в ярчайшей вспышке…

Свободная зона удовольствий с грифом «С» не что иное, как притон для всевозможных маргиналов. Здесь можно встретить и любителей животных, и садомазохистов, и наркоманов. Фактически, эта часть виртуальности не принадлежит к общей Сети, скорее — отдельный сервер, строго заточенный под одну функцию. Войти сюда может каждый, из любого места реала и полностью анонимно. Конечно, здесь не анархия, как в Диких Сетях, в Адской Долине или в Диких Пустошах, но и государственные законы не чтят.

Говорят, что сюда ходит не только средний обыватель, но и вполне уважаемые политики. Наверное, правда. Мало ли у кого какие тараканы в голове?

Для меня зона «С-3» — идеальный вариант. Какие бы ни были у меня способности, но в официальной Сети долго с чужим лицом не погуляешь. Рано или поздно обязательно нарвешься на проверяющую программу или полицая. А сюда приходи хоть в облике краба, всем пофиг…

Я очутился у небольшого фонтана, вокруг цветочные заросли, кусты роз. В воздухе приятная свежесть и сладкие запахи, умиротворяюще гудят пчелы. Неба почти не видно, зелень представляет собой красивый грот, только в одном месте гипсовая арка обозначила выход.

— Желаю здравствовать!

Прямо из зарослей у арки вышел красивый атлет, белоснежная тога не скрывает могучего, но в то же время гибкого сложения. На его золотистых волосах кожаный шнурок, в руках стилус и пергамент.

— Вы в первый раз у нас? — осведомился он сладким голосом. — Нужна ли помощь или консультация?

Вот так, принцип всех зон с грифом «С»: никаких имен, гендерных или расовых различий. Как-то раз я пытался разговорить эту программу, стараясь найти лаг, но, видимо, писали версии ответов профессиональные филологи. Ни разу этот Аполлон не назвал меня «мужчиной», «человеком» или как-то еще обозначил мою личность. Даже на прямой вопрос «какого я пола?» хитрецы вложили ответ «каждый волен сам делать этот выбор». Это уже там, внутри, каждый желающий выбирает удовольствие, аватара и партнера по вкусу, заполняя анкеты.

— Спасибо, — отмахнулся я, — ничего не нужно.

Накарябав на пергаменте четырехзначное число — плата за анонимность и кайф, — я зашагал вовнутрь.

«Нелегальный сервер просит подтвердить платеж, — заволновался мой компьютер. — Требуемая сумма…»

— Заткнись. Подтверждаю.

Блин, надо бы сменить команду, а то ругаюсь уже, как Кира: «заткнись», «заткнись»…

Выложенная белым мрамором дорожка повела ко входу в «С-3», звук шагов мягкий, приятный. Вокруг по-прежнему никого, каждый пользователь зоны удовольствий невидим другим, пока сам не даст разрешения. Обычно его дают немногие, только эксгибиционисты или голубые, тащась от женских шмоток на мужском теле.

Спереди донесся неясный гул, запахло свежестью. Дорожка свернула, и цветочный грот закончился бездонной пропастью. Дорожка переродилась в узкий мостик из белого камня, что перекинулся к громадной скале на другой стороне. Ее вершина теряется где-то в небесах, окутанная облаками. С одного из склонов горы провис красивый водопад, обрушивается прямо на мост. В воздухе от обилия влаги яркая радуга.

Я вступил на мостик, стараясь не смотреть под ноги. С детства боюсь высоты. Зашагал на другой край пропасти, прямо на водопад.

Дикарь мне когда-то рассказывал, что этот водопад не для красоты прикручен. Будто это строжайшая проверка личности на вирусы или нарушения. Если что-то не так, то поток становится сильней и попросту смывает нарушителя в пропасть, обрубая сигнал.

Еще говорил, что самые крутые хакеры из Дикой Сети именно здесь проверяют вирусы на маскировку. Если проходит водопад — цены ему нет. Но это редкость, обычно нелегалы сами пашут на зону удовольствий. А оставлять лазейки или проносить вирусы — смерти подобно. Один раз дашь повод усомниться в себе, потом свои же прикончат. Свобода в зоне удовольствий дороже всего.

«Запрос идентификации!»

— Отказать.

Пусть другие идиоты называют себя и дают адрес, а «водопаду» будет достаточно и того, что на мне вирусов нет. Я задержал дыхание и шагнул в пенный поток.

«Принудительное сканирование!»

— Заткнись.

На секунду мне показалось, что различил, как виртуальность раздумывает. Мир смазался, звуки стали гулкими и далекими. Но только на секунду.

Миг, и я уже прошел водопад насквозь, очутившись в скальном тоннеле. Здесь темно и сыро, только вдалеке сияет уже настоящий мир «С-3».

Я бегло осмотрел наряд, но одежда сухая, все в порядке. Я сегодня в привычном образе Сетевого Дьявола, аватар — копия героя Аль Пачино из фильма «Адвокат Дьявола». Один из моих любимых аватаров, только ростом не вышел, мелковат…

Как грешник после смерти, я зашагал к свету в конце тоннеля и через пару минут вышел на широчайшую площадь.

Да, размеры сервера зоны удовольствий впечатляли, «С-3» из них самый большой. Здесь умудрились спроектировать целый город.

Вокруг площади, точки входа, высятся разнокалиберные строения. Есть средневековые замки с прикованными у входа здоровенными цепями девушками и мужчинами. Готические статуи у покрытых мхом серых стен изображают все тридцать три садомазохистских удовольствия. У деревянного моста щелкает кнутом властная женщина, завлекая клиентов.

Есть классические дома в викторианском стиле, где у крыльца пылают красные фонари. Из окон доносится незамысловатая мелодия механического пианино, заливистый женский смех. Воображение сразу рисует картину гротескного кабаре, шелест юбок.

У входа в Зачарованный лес можно заметить маленькую девочку лет двенадцати. У этой странной помеси Красной Шапочки и Алисы из Страны Чудес не бывает выходных, один из самых посещаемых… гм… аттракционов.

Конечно, есть и уже вполне традиционные Остров Лесбос и Гоморра, куда постоянно наведывается моя Кира. Там у входа дежурят полуобнаженные амазонки и юные развратницы. Рядом, утопая в тропических зарослях, находятся антиподы: Голубая Лагуна и город Содом. Это второе по популярности место.

В глубине зоны можно найти старушечий пансион, где бойкие пенсионерки исполняют любые приватные танцы; ферму с разнообразными животными, ласковыми и не очень; плюшевые дома свингеров и пушистые облака для наркоманов. Есть даже огромное кладбище с выставленными напоказ гробами. Боюсь даже подумать, кто ходит удовлетворяться за его серую металлическую ограду…

Любителям же «особенных» удовольствий тоже не придется разочароваться. Где-то обязательно будет скромный домик для программируемой реальности, что подойдет для любых желаемых утех.

Я же пришел не для развлечений, хотя виртуальный бордель иногда посещаю. Да. Лучше переспать с «чистой» рисованной девушкой, без обязательств и проблем, чем рисковать в реале.

Кафе «Усталая Киска» было заполнено наполовину, как всегда. То ли здесь места хватает для всех желающих, то ли постоянная часть посетителей — боты для создания атмосферы посещаемости. Не знаю, да и мне, честно говоря, все равно. Меня это место устраивает лишь своей анонимностью.

— Мадам Изабель приветствует вас. — У моего столика возникла юная феечка с меню в руках. — Чего изволите?

— Кофе, — сказал я. Потом подумал и добавил: — И бутерброды с ветчиной.

— Сию минуту! — улыбнулась феечка и страстно затрепетала крылышками. — Может быть, пока господин ожидает, он хочет расслабиться? Рекомендую наш особенный массаж без рук, любыми частями женского тела.

— Любыми? — я даже растерялся.

— Любыми.

— Эмм… и ушами можно?

— Любой каприз, господин!

Меня пробил нервный смех, когда я попытался представить такой массаж.

— Нет, в другой раз.

— Как скажете, — надула губки феечка. — Если передумаете, дайте знать.

Я проводил ее взглядом, улыбнулся, когда заметил слишком короткую юбочку, что при всем желании не скрывает белых трусиков. Все-таки люди двинуты на сексе…

Мне не успели принести кофе, когда в кафе вломилась Кира. Я очередной раз впечатлился напарницей: высокая, под два метра, накачанная девица, килограмм под восемьдесят, которую я еще не видел без толстой сигары в зубах. Черные волосы стрижены под ежик, отчего и так не слишком милое лицо Киры с широкими скулами становится только злей. На широких плечах кожаная куртка, подтянутая попка в армейских камуфляжных штанах. Лесбо-скинхед какой-то, воинствующая феминистка.

Расталкивая посетителей, брутальная напарница направилась ко мне. На нее обращали внимание, что неудивительно, один мужик в ошейнике даже крикнул игриво:

— Красавица, оседлаешь меня?

Кира будто на стенку налетела. Замедленно повернула голову, выплюнула с презрением:

— Может быть, тебе еще и овса насыпать, козел?

Под ее взглядом «раб» съежился, даже побледнел. А Кира, убедившись, что так ненавидимые ею «мужланы» сломлены, фыркнула и рухнула за мой столик.

— Хэлло, Сэйт.

— Привет-привет, — улыбнулся я и картинно замахал руками, разгоняя облако пахучего дыма. — Фу! Как ты можешь постоянно курить? Это убьет тебя.

Кира скривилась:

— Решил поиграть в мамочку? Жизнь убьет меня… гребаная жизнь…

Я нахмурился:

— Хамка. Но выглядишь ты как всегда обалденно.

Комплимент женщине — оружие, от которого нет защиты. Кира зарделась, а я наклонился вперед, принюхался. Сказал мечтательно:

— О да-а… обожаю запах недавнего лесбийского секса!

Улыбку будто стерли, она огрызнулась:

— Иди к черту, животное!

Я засмеялся, но ругаться в ответ не стал. Отчасти оттого, что мне плевать на слова. Да и Киру не хотелось обижать, хватит и того, что убежденная феминистка работает на мужчину, тем более такого бесцеремонного, как я.

Кира подозвала феечку, презрительно скривившись от ее наряда, потребовала водки. Настоящая женщина, по мозговзрывным догмам феминисток, никогда не должна следовать желаниям мужчин и одеваться в короткие платьица и пользоваться косметикой.

Через минуту принесли заказ. Я с дрожью проследил, как Кира безо всякой подготовки налила и выпила стакан водки, затянулась сигарой.

— Слышал последние новости? — осведомилась она хрипло.

— Смотря какие, — уклончиво сказал я.

— Говорят, что Сеть будут за пределы Москвы проводить.

Я пожал плечами, стараясь скрыть раздражение.

— Чушь! Об этом говорят уже лет десять, и ничего не делается.

— Но…

— Для того чтобы провести виртуальность за пределы города, подключить фермерские хозяйства и мелкие поселения, нужна целая куча серверов, энергия, деньги в конце концов. А вести провода? В виртуальности не может обрываться связь, а значит…

— Сэйт, — нахмурилась Кира, набулькивая себе новый стакан, — угомонись. Ты даже не дослушал.

— А что слушать? Слухи все.

— Виртуальность проведут через спутники и беспроводную сеть. Уже начались работы. Ты слышал, что вступила в строй космическая станция на орбите?

— Что? — Мне показалось, что я ослышался. — Станция?!

— Да, — Кира ухмыльнулась торжествующе. В кои-то веки ей удалось меня уделать, хотя я обычно всегда слежу за новостями. — Причем спутник не государственный. Принадлежит «Нью Хоуп».

— Разработчикам Сети? Ну это почти государственная компания.

— Кто знает…

На этот раз Кира стащила у меня бутерброд, чтобы закусить водку. Смачно затянулась сигарой, взглянула на часы:

— Клиент должен быть с минуты на минуту.

— Кто он? — спросил я, оглядывая кафе. — И что за работа?

Водка начала действовать, даже виртуальное спиртное расслабляет сознание. Кира порозовела, движения утратили точеность солдата на плацу.

— Не знаю. Он нашел меня сам, сказал, что хорошо заплатит за услуги Сетевого Дьявола. И я назначила встречу.

Вот так новости!

— Ты спятила?!

Кира на миг растерялась, и сквозь кожано-жесткий образ проглянула настоящая она — маленькая девочка, женственная и испуганная. Но через миг маска вновь была на своем месте:

— Твою мать! Да что здесь такого? Предложили работу, деньги за нее, и я согласилась. Я не больной параноик, как ты…

— Кира! Ты должна была узнать хотя бы цель заказа…

Кира уже открыла рот для ругательств, но ее опередили:

— Не стоит горячиться, господин Сетевой Дьявол. Я не стал бы посвящать Киру в подробности работы. Мне нужна была встреча с вами.

Я вздрогнул от неожиданности, медленно обернулся.

У нашего столика замер здоровенный негр в кожаном плаще. Широкоскулое лицо, грубое и угловатое, вдобавок будто побитое оспой. Но больше всего меня поразили его глаза — там клубился тяжелый серый туман, а в его редких разрывах угадывалась бесконечная тьма, изредка озаряемая вспышками молний. Только через секунду я осознал, что у него линзы на зрачках! Электронные.

«Открыть профиль», — мысленно прошептал я.

Над головой негра вспыхнула зеленая таблица с данными, в большей части — закрытыми. Но и того, что я прочел, хватило для удивления — облик негра не поделка для зоны удовольствий. Это настоящий аватар!

Ни фига себе! Чувак явно не из бедных, если у него есть возможность не только заказать для виртуальности особый облик, но еще и ходить в нем! Мало кто может похвастаться даже маленькими улучшениями внешности, а тут — магия вуду!

— Присаживайтесь, — предложил я внезапно охрипшим голосом. Мне определенно не понравилась такая демонстрация влиятельности заказчика. Кто он: президент, наркотический магнат?

— Благодарю. — Негр кивнул и осклабился.

От его улыбки Кира вздрогнула: зубов во рту заказчика не было. Вместо них были протезы в виде серебряных черепов без нижней челюсти, а удлиненные вампирские клыки на каждом из них напомнили оскал пираньи…

— Так вот вы какой, Сетевой Дьявол? — проговорил негр, разваливаясь на стуле.

И снова холодок по спине. Мне случалось эту фразу слышать много раз, и каждый вкладывал вполне одинаковые интонации: страх, опасение, бравада, чтобы скрыть ужас перед таинственным Сетевым Дьяволом, покупающим и продающим чужие Души, сверхзасекреченные личные данные профиля. Но интонации нового заказчика говорили лишь об одном — легкий интерес. Будто заметил внезапно выскочивший прыщик на подбородке.

Так может говорить лишь очень… очень опасный человек.

Опасный для меня.

Глава 4

— Что вам угодно? — буркнул я.

Негр не отрывал взгляда от меня, будто старый знакомый после долгой разлуки, пытающийся найти во мне изменения.

— Я хочу предложить вам работу.

Голос его мне не понравился тоже: сухой, гулкий, как африканский тамтам. Без малейшего признака страха или, на худой конец, оторопи перед ужасным Сетевым Дьяволом. Ведь я могу запросто размести в пыль всю его жизнь одним прикосновением, лишить его виртуальности навсегда. Если, конечно, верить слухам обо мне, а они большей частью правдивы.

— Кто вы?

— А это важно?

Пришлось признать, что нет.

— Зовите меня Вуду-Z, — улыбнулся негр. Я снова заметил, как вздрогнула Кира, когда фиолетовые губы заказчика обнажили серебряные черепа-зубы. — Киру я уже знаю. А как называть вас?..

— Сетевой Дьявол, — снова буркнул я.

Кира ожгла меня злобным взглядом, поспешила добавить:

— Можно просто — Сэйт.

— Сэйт? — переспросил Вуду-Z. — Что ж, пусть будет Сэйт, это действительно проще.

Он полез в карман, на свет появилась небольшая золотая коробочка. Я такие уже видел: фетишистские радости вроде портсигаров у курильщиков. Значит, наш африканский знакомый балуется стимуляторами? Впрочем, кто ими сейчас не балуется?

— Хотите? — Вуду-Z открыл коробочку и протянул мне. — Фог. Настоящий, чист, как божья слеза.

Ничего себе! Чистый «туман»… Одна таблетка по стоимости равна месячной зарплате менеджера.

Я покачал головой, зато Кира, вот уж чего не ожидал, с улыбкой взяла две таблетки. По знаку Вуду-Z феечка принесла ему морковный сок. Заказчик отправил одну вишневую пилюлю в рот, замотал головой, проглатывая. Я терпеливо ждал. Впрочем, терпение быстро иссякало, демонстрация «крутости» заказчика порядком раздражает.

— Работа, — напомнил я, стараясь скрыть злость.

— Вы правы, Сэйт, — кивнул Вуду-Z. — Время — деньги.

По тому, как стал мягче его голос и движения обрели плавность, я понял — «туман» начал действовать. Интересно, зачем ему подавитель эмоций? Может быть, словил лучевую болезнь, и теперь каждый его день превратился в ад? Или депрессия, чума двадцать первого века?

— Видите ли, Сэйт, — заговорил негр, — есть люди, доставившие мне хлопоты…

— Нет, — отрезал я решительно.

— Что? — Даже под действием «тумана» глаза у Вуду-Z расширились, а Кира так вообще едва со стула не упала. Даже заморгала мне, мол, ты что, дурак, от денег отказываешься. — Что значит «нет»?

— Я не киллер, — я нахмурился. — Вы ведь об этом хотели поговорить? Я не ищу людей для того, чтобы их убили. Обратитесь в Адскую Долину, уверен, там найдете нужных спецов. И денег сэкономите.

Вуду-Z уронил с достоинством:

— Я не считаю деньги.

— А я не работаю палачом.

— Но… вы даже не знаете, о какой сумме идет речь.

— Нет.

— Два миллиона за троих человек.

Мне показалось, что я ослышался. Два миллиона?! Да на эту сумму можно навсегда уйти на покой, прикупив огромный кусок земли где-нибудь на побережье! К слову, обычно мои услуги стоят в десять раз дешевле.

Кира побледнела, перевела взгляд на меня.

— Нет, — с некоторым трудом отказался я, стараясь не смотреть в умоляющие глаза напарницы. — Я не отправляю людей на казнь.

— Даже если они подонки? — поднял бровь Вуду-Z.

— Я не судья.

— Да-да, помню, вы Сетевой Дьявол. Всего лишь меняете судьбы…

На некоторое время над столом повисло молчание. Кира сидела не дыша, по ее лицу я понял, она не может поверить, что я отказываюсь от таких денег. И, наверное, сейчас окончательно убедилась, что все мужики — козлы. Хотя, справедливости ради, отказаться было чертовски трудно. И сейчас где-то в глубине души возник мерзенький голосок, шептавший, что можно один раз и поступиться принципами. Я далеко не ханжа. Виртуальные проститутки давно знают меня как постоянного клиента; как и все, сижу на стимуляторах, подавляющих депрессию от чипа виртуальности; по большей части мне плевать на окружающий мир… но участвовать в чужих разборках не хочу. Ну вот не хочу, и все. Даже за два (целых два, мать их!) миллиона.

Пока Вуду-Z раздумывал, я стал нагло есть бутерброды, прихлебывая кофе. Странное дело, но мне стало легче, когда я принял решение, даже злость отпустила.

Кира, очевидно, понявшая, что я дал окончательный ответ, налила полстакана водки. С мрачным видом выпила. Наверняка успела в мыслях весь будущий гонорар истратить.

— Что ж, — наконец разлепил губы Вуду-Z. — Ваша позиция мне понятна. Я уважаю чужие принципы.

Я поднял голову. Интересно, к чему он клонит?

— И потому настаивать не стану. Думаю, сатисфакцию можно будет считать завершенной, если вы просто выполните свою обычную работу.

— То есть? — опередила меня Кира, мне даже стыдно стало от ее загоревшегося жадностью взгляда.

— Мне нужно, чтобы люди, доставившие мне хлопоты, исчезли. — Вуду-Z улыбнулся так, что сразу стало понятно, как бы он на самом деле хотел, чтобы они исчезли. — Но сумма будет меньше. К примеру… полтора миллиона вас устроит?

Он шутит?! Да за такие деньги я десятерых поменяю!

— Допустим, — кивнул я, стараясь держать лицо. — То есть мне нужно найти трех людей и поменять им Души?

— Да. Но с одной оговоркой: Души должны смениться на те, что дам я.

Я даже подался вперед:

— Вы дадите Души?!

— Гм… нет, конечно. Я имел в виду, что у меня есть верные люди, на чьи личности нужно будет поменять цели. Я ведь правильно понял, что при обмене Душами между пользователями Сети производится обмен и всей информацией?

— Да. Если, конечно, продавший Душу не исчезает из виртуальности.

— Прекрасно. — Негр даже ладони потер от удовольствия. — Значит, принадлежащий мне файл вернется после обмена, как и вся их личная информация, а воры будут наказаны?

Я кивнул.

Что ж, понятно. В любом случае он гнет свою линию, хочет основательно прижать своих недругов. Оставить их без личности, денег и привычной жизни. Это довольно просто устроить, хоть я и не сыщик. Тем более за полтора миллиона.

— Не слишком ли высокая цена для такой работы? — спросил я. Судя по мимике Киры, она окончательно решила, что я псих.

«Ты права, девочка, — подумал я. — Так не торгуются, себе во вред. Но этот клиент не лох, которого можно развести на бабки. Он что-то задумал…»

— Эти люди украли важную для меня вещь, — замедленно сказал Вуду-Z. — Очень важную.

— Если дело только в этом, то почему не обратиться в департамент полиции?

— А вам не кажется, что вы задаете много вопросов? — обрывает меня Вуду-Z, но после паузы все-таки отвечает: — Я хочу разобраться с этим сам. Никакой полиции. Вы поменяете Души, вернете мне файл, а воры будут наказаны.

Ладно, твое дело. В конце концов, ничего страшного не произойдет. Ну найду я этих горе-воров, ну заберу их Души, зато сами останутся живы. В реальности. Виртуальность их назад больше не пустит.

— В какой срок нужно выполнить заказ?

На угловатом лице Вуду-Z сверкнула людоедская улыбка.

— Значит, вы беретесь?

— Возможно.

— Думайте скорее, — надавил негр. — Мне очень важно время. Эти люди могут уйти из Сети в любой момент.

Я нахмурился:

— Тогда зачем нужен сам заказ? Если цели не связаны с Сетью намертво, как большинство пользователей, зачем менять Души?

— Пока они связаны, — поджал губы Вуду-Z. В ответ на мой недоуменный взгляд пояснил: — Им нужна Сеть чтобы использовать то, что украли. Потом — да, они могут уйти из виртуальности. Но пока защита на украденном файле не взломана, они повязаны.

— И сколько, по-вашему, у меня времени?

Вуду-Z пожал плечами:

— Максимум — полторы недели.

Негусто.

К нашему столику подошла длинноногая девушка, несмотря на юные черты, с весьма гипертрофированными формами. Видимо, она появилась на замену феечке, не сумевшей заинтересовать клиентов массажем.

Девушка было предложила нам развлечься, если хотим, то за небольшую доплату можно и всей компанией, с любыми пожеланиями. Но Кира в своей обычной манере рявкнула:

— Пшла отсюда, мокрощелка цифровая! Создать приватную комнату.

Вуду-Z дернулся от рыка моей напарницы, вытаращился испуганно. А вокруг нас тут же материализовались непрозрачные стенки изолированного кабинета. Сразу стало тихо.

— Что это за люди? — спросил я. — Их привычки, навыки? Насколько серьезным будет сопротивление?

Я мельком успел заметить на лице Киры облегчение, все-таки я почти согласился.

— Сопротивление будет минимальным, — тут же подобрался Вуду-Z, голос стал деловитым. — Конечно, сейчас они обладают некоторой властью и деньгами, вполне могли нанять охрану из числа вольных стрелков. Но это вряд ли.

— Почему?

— Они слишком уверены в том, что их не найдут. Да и не бойцы они — рядовые программисты.

Я не поверил:

— Рядовые программисты украли файл стоимостью в два миллиона?

— Именно так, — перебил Вуду-Z с широкой улыбкой, от которой мурашки по коже. — Но даже если они наняли охрану, я уверен, что вам это не доставит сложностей. Тем более что ваша очаровательная напарница характеризовала Сетевого Дьявола как крутого профи.

Эх, брат, теперь ты промахнулся. Кира хмурится, ей глубоко противны мужские комплименты, если их отпускаю не я, убежденный пофигист. И оттого что клиент становится противен Кире, у меня повышается настроение. Хорошую напарницу я выбрал!

Вуду-Z, кажется, не понимает своей ошибки. Но и Кира не стремится развивать конфликт, любит она деньги, ради них даже феминизм в сторону.

— Ну что? — спрашивает Вуду-Z и протягивает через столик руку. — Согласны?

Негр улыбается, и мне кажется, что не только его глаза смотрят на меня, будто чудовище из ночного тумана. Я почти физически ощущаю, как каждый из серебряных черепов в его пасти скалится мне, будто души чертей из адской пропасти.

Ё-мое, откуда у меня такие аналогии?! Может, пора менять стимулятор воображения?

Но, несмотря на мысленный окрик, дурное предчувствие не пропало. Хочется отказаться, и тут я перехватываю взгляд напарницы. Кира смотрит с мукой, ее взгляд буквально прожигает.

И я решаюсь. Протягиваю руку навстречу, чувствую, как прикасаюсь к холодной коже негра, его длинные и сильные пальцы стискивают мое запястье. А в глазах заказчика, теперь уже заказчика, на миг туман рассеивается и бьют вспышки молний.

Глава 5

— Вот мой контактный телефон.

Наваждение само собой рассеивается, и я ловлю себя на мысли, что мне не по себе. Есть что-то в этом загадочном человеке пугающее, за километр веет его властью.

Вуду-Z положил на стол визитку:

— Связывайтесь со мной по любому экстраординарному вопросу. Я хочу быть в курсе всего, особенно плохих новостей.

Я кивнул в молчании, покрутил в пальцах визитку.

«Проверить файл».

Секунд пять компьютер сканировал, потом сообщил обрадовано:

«Вредоносных программ не обнаружено. Открыть файл?»

Я подтвердил. Перед глазами тут же заискрила адресная книга, куда скопировался контакт Вуду-Z. К слову, на визитке кроме номера и имени больше никакой информации о владельце. Значит, как и подобает серьезным акулам бизнеса, он готовился к встрече заранее. Знать бы еще, кто он на самом деле… не люблю я играть по чужим правилам, а люди, облеченные властью, всегда стараются навязать свою манеру игры.

— Мои люди уже дали объявление о продаже Душ, — продолжил Вуду-Z. — Вы найдете их там же, где и всегда. Цена покупки символична. Так что можете начинать работу прямо сейчас.

Я усмехнулся. Щаз!

— Вот мой счет. — Теперь моя очередь протягивать визитку. — Я начну только после обнаружения на нем пятидесятипроцентного аванса.

Кира тайком одобрительно ухмыльнулась, пыхнула ароматным облачком сигарного дыма. А Вуду-Z нахмурился. Видимо, электронные линзы на его глазах синхронизированы с эмоциями, ибо туман на зрачках превратился в грозовые тучи.

— Обычно я не торгуюсь, — тяжело уронил он. — Но это дело действительно важно для меня. Да и репутация у вас как у человека ответственного… но я предпочитаю не изменять принципам.

Я молчу, и Вуду-Z понимает молчание правильно:

— Перед каждой сменой Души вы будете получать по тридцать процентов от суммы. Этого с головой хватит на все необходимое. Оставшиеся десять процентов получите по завершению. Это вас устроит?

Я размышляю всего минуту. Да и о чем думать-то, ведь деньги действительно огромные.

— Вполне устроит.

— Хорошо, — кивнул он. — Значит, мы договорились. Досье на объекты я отправлю на адрес Киры. Удачи, Сэйт, не подведите меня.

Прощального рукопожатия не последовало. Я в молчании проследил, как растаяли стенки приватной комнаты, обдав нас веселым гулом голосов, и негр удалился. Ему вслед оборачивались, уж очень необычно в зоне удовольствий выглядит титаническая фигура в кожаном плаще. Ни дать ни взять — охотник на вампиров из старого фильма.

— Ну что, выпьем за удачное начало?

Я обернулся, Кира — само торжество, едва сдерживает улыбку. Еще чуть-чуть и лопнет!

Странно, от ее вида и я расслабился, гнетущее чувство отступило. Я даже поднял чашку с кофе, легонько чокнулся с подставленным стаканом:

— За удачу. Чувствую, она нам пригодится.

Кира ловко выпила, как показывают в стим-фильмах, не удержалась и схватила у меня бутерброд.

— Что на тебя нашло? — с набитым ртом осведомилась она. — У меня чуть геморрой не выпал, когда ты отказался от заказа.

— Кира, — я скривился, — а тебе обязательно сообщать такие подробности?

Напарница скорчила презрительную гримасу, но промолчала. А я кивнул на недопитый морковный сок Вуду-Z:

— И как тебе заказчик?

— Звенит яйцами, как типичный самец, — фыркнула Кира. — Баблом и властью хвастается. Козел и убожество.

— Грубиянка, — привычно отгавкнулся я, но мысленно согласился.

Настроение выровнялось окончательно. И чего я, спрашивается, выделывался? Обычный заказ, обычная работа. Может, все дело в стимуляторах? Из-за них настроение скачет?

Я развалился на стуле, закурил.

«Обновлен баланс на вашем счету. Поступившая сумма: четыреста тысяч рублей».

Оперативно, и даже чуть больше тридцати процентов. Я быстро отправил на счет Киры ее долю.

— Все, моя брутальная амазонка, радуйся.

— Чему? — вынырнула из сладких лесбийских мечтаний Кира. Я заметил, что она уже прилично набралась, голос загустел, слова сплетаются.

— Денежка на счет капнула. Проверяй.

— Зашибись, мать твою, — протянула она, тщательно давя сигарный окурок в пепельнице. Я заметил на ее пальцах странные шрамы, неухоженные ногти напоминают мужские. — Я как раз собиралась сегодня кого-нибудь трахнуть. Месячные закончились, можно веселиться.

У меня глаз задергался.

— Господи, Кира… ну что ты за человек?

— Безусловно, хороший.

Я покачал головой и поднялся:

— Сильно не расслабляйся, ты можешь мне еще понадобиться.

Кира скорчила гримасу, но возражать не стала, что по факту ее работа закончена, ведь заказчика она нашла. Вместо этого она снова потянулась к водке.

Чип в подкорке мозга отключился, я заморгал, приходя в себя. Глаза режет свет семи продолговатых экранов виртуального шлема.

— Окончить сессию? — услужливо откликнулся компьютер.

— Закончить, — согласился я.

В кабинете тихо, только деловито работают компьютеры да привычная осенняя капель за окном по жестяному подоконнику.

Я содрал шлем, выдернул шнуры из портов.

— Оборудование не отвечает!

— Заткнись.

Во рту неприятная сухость, вдобавок где-то у задней стенки черепа начинает растекаться привычная поствиртуальная боль — чума нашего поколения.

Интересно, а уже есть статистические данные, сколько живет человек с чипом виртуальности, не принимая стимуляторов?

Я посмотрел на часы: половина четвертого. Как раз есть время, чтобы нормально поесть, выгулять пса и начать работу.

— Интернет, — приказал я хрипло. — Официальный сервер, сайт «куплю-продам».

— Подключаю.

На столе ожил центральный экран, появилась знакомая картинка. Я выбрался из кресла, поежился, в квартире довольно холодно. Это в виртуальности всегда лето, людное, кипящее жизнью. А в уставшем от человека мире настала осень…

Я подошел к окну, прижался лбом, рассматривая мрачную панораму улицы. Там моросит дождик, на побитом пулями и временем асфальте ковер из облетевшей листвы. Дома похожи на голые деревья, такие же серые и мрачные. Людей нет.

За дверью заскреблось, Макс почувствовал, что хозяин вернулся из нарисованного мира. Пришлось выходить, чесать за ухом обезумевшего от счастья пса. Тот сразу завалился на спину, подставляя брюхо под ласковые пальцы, хрюкает от удовольствия.

— Не повезло тебе с хозяином, — прошептал я. — Другие выгуливают по нескольку часов, дрессируют, а ты у меня как беспризорник…

Но Макс был иного мнения, в глазах обожание, мне даже стыдно стало. Чтобы как-то избавиться от неприятного чувства, насыпал ему полную миску корма. Под торопливое чавканье нарезал и себе бутербродов, поставил чайник.

Головная боль не пропала, наоборот, запульсировала в висках, быстро набирая силу. Вдобавок появилось гнетущее чувство пустоты и бесполезности. Пришлось срочно искать наркотики, что демократически именуются стимуляторами, запивать растворимым кофе.

— Когда-нибудь это нас сведет в могилу, — вздохнул я в ответ на сочувствующий взгляд Макса.

После имплантации мозговых чипов для виртуальности прошло довольно много времени, прежде чем всплыл побочный эффект — депрессия. Говорят, что первые пользователи умирали от истощения, но из Сети не выходили, настолько страшная их ждала мука в реальности.

Помощи не было. Психологи и психиатры на тот момент занимались тысячами свихнувшихся от всемирной катастрофы и анархии пациентов. Им было не до страдающих великой печалью виртуальщиков. И последним пришлось бороться своими методами. Сначала таблетки от головной боли раз в сутки, потом в ударных дозах. А через год жизни в Сети уже каждый второй сидел на стимуляторах воображения, наркотических средствах от депрессии.

Мир падших сумасшедших, убийц и наркоманов…

Будто мало нам было проблем.

Я вздохнул, с бутербродом и чашкой кофе в руках прошел в кабинет. Быстро отстучал на клавиатуре логин и пароль и влез в поисковик на сайте объявлений.

Боль медленно отступала, стимулятор начал действовать. Казалось, будто где-то в голове медленно распухало солнце и тепло от него согревало все тело. Облегченное удовольствие настолько приятно, что появилась даже эрекция.

Пальцы пробежались по клавиатуре, я спросил весело:

— Та-ак, кто у нас сегодня продается?..

Из миллионов сообщений о продажах и покупках разнокалиберных услуг и товаров, начиная с наркотиков и детей, а заканчивая оружием и наемниками, сегодня обнаружились лишь четыре сообщения по моей теме. Из них — три продавца Душ от Вуду-Z. Четвертое объявление частное, от какого-то обанкротившегося менеджера. И цена вполне годная.

— Открыть базу данных Web Devil.

— Принято.

Монитор по левую руку ожил, на экране столбцы цифр, в каких не разберется ни один программист. Это разрозненные куски ID-матриц, CDNN — Confidential Database of National Network. Или, говоря языком обывателя, — Души. Куски того, на чем держится в официальной Сети порядок и закон. Именно благодаря тому, что каждому пользователю присущи лишь свои конфиденциальные данные и аватар, по внешности идентичный реальному телу, «Москва-2» еще не превратилась в подобие Диких Сетей.

Конечно, многим не нравится такая ситуация. В виртуальности часто проходят митинги, где пользователи выступают за то, чтобы избавиться от Души и дать всем свободу. Вспоминают Интернет до катастрофы Йеллоустоуна, хотят анонимности. Но пока все бесполезно.

«Нью Хоуп», корпорация-создатель виртуальности, скупо отвечает: «До стабилизации международной обстановки свободы в официальной Сети не будет».

Может быть, оно и правильно, зла и в реальном мире хватает, нечего еще в виртуальность гадить. Вон, даже в Адской Долине и то свои законы есть. Любителей пострелять нигде не жалуют. Там и группировки наемников ходят, зачехлив оружие, а кто ослушается — обречен. Имена таких безумцев недолго держатся в черных списках. Неделю, максимум две. За это время кто-нибудь обязательно выследит нарушителя, да и пальнет «дублем». Вирус не только машину человека сожжет, но и чип в его мозгу («дубль» же). Часто можно в новостной ленте прочесть о последствиях таких случаев. Приходят коммунальщики отключать неплательщика от электричества, а находят распухшего мертвеца в виртуальном кресле, бедолаге вскипятили мозги…

Я проскроллировал список на экране. М-да, не густо. После последнего дела я лишился трех Душ: одну отдал клиенту, а две, француза и старую Душу цели, уничтожил сам. Осталось всего три матрицы. И все три я перекроил под свое пользование, как аватар Сэйта для зоны удовольствий, нельзя же всегда под одной личностью ходить…

Надо восполнять запасы.

Короткая переписка дала результаты в виде адреса и времени встречи. Люди Вуду-Z оказались немногословны, в отличие от менеджера. Тот все порывался посетовать на государственные законы и подлость коллег по бизнесу. Потом вообще набрался наглости и в открытую стал клянчить у меня кредит. Мол, это поможет ему выбраться из долговой ямы, а я обрету верного друга. Пришлось посылать его в порт XYZ. Я не банкир, чтобы ссуды давать, я — последняя надежда. Сетевой Дьявол.

Доев бутерброды, я оторвался от монитора, наспех выгулял Макса. Долго и нудно отмывал его потом в душе, дождь на улице не дает грязи подсохнуть, и собака после выгула меняет цвет с рыжего на черный. И только через час снова уселся за комп.

— Соединение с официальным сервером «Москва-2», — приказал я. — ID-матрица номер два, «док Браун».

Люблю я старые фильмы…

Я открыл глаза.

За время, что я не пользовался этой личностью, мое обиталище не изменилось. Те же обшарпанные обои на стенах, та же рассохшаяся мебель. Даже капель из крана на кухне не прекратилась.

Я поднялся с кровати. В зеркале мой двойник, растрепанный седовласый старик, повторил движения, застыл, привыкая к неуклюжему телу. На мне простенькие коричневые брюки, клетчатая рубашка под жилеткой и легкий серый плащ.

«Отладка внешности завершена, — шепнул в мыслях компьютер. — Регистрация в Сети окончена».

Отлично, значит, можно начинать. И перед тем, как выйти из квартиры, я состроил перед зеркалом рожу:

— Увидимся в прошлом, Марти!

«Команда не распознана, — забеспокоился компьютер. — Повторите…»

— Заткнись.

Голос получился удивительно похожим на прототип из фильма, видимо, настройки не сбились. Нет ничего хуже, когда голос и внешность в виртуальности не совпадают…

Я вышел из квартиры, тщательно запер дверь. На лестничной площадке чистота, в отличие от реального мира, здесь жильцы не гадят. Впрочем, здесь и не живут особо. Для пользователей виртуальный дом — всего лишь персональная точка доступа, идентификатор для Души. Хотя богачи, говорят, обустраивают дома, даже вечеринки с друзьями устраивают.

Я тоже раньше тщательно подходил к таким вопросам. Тратил кучу денег на покупку нарисованных домов, наиболее подходящих для определенной личности. Потом перестал. Когда ты, как жонглер, меняешь тела, а некоторые неизбежно погибают, или появляются новые, опять тратить силы и эмоции на создание иллюзии жизни — глупо. Гораздо проще купить не бунгало и «Делориан» для дока Брауна, а простую однушку в панельной девятиэтажке на окраине. И не испытывать боль каждый раз, когда, спасая человека, в очередной перестрелке гибнет созданная тобой жизнь.

Пока спускался в лифте, вытащил из кармана мобильник.

— Скопировать контакты в адресную книгу.

«Принято».

На монохромном экране высветились номера добровольцев от Вуду-Z, я выделил первый из списка, нажал кнопку вызова. После второго гудка ответили:

— Я слушаю.

— Привет от Вуду-Z.

Собеседник помолчал, спросил с осторожностью:

— Это Сетевой…

— Да, это я, — перебил я. Не хватало еще, чтобы включилась запись разговоров на официальном сервере. Здесь же, как в реальном мире, едва произносишь кодовое слово: «бомба», «террорист» или какое-нибудь «убить президента» — сразу включается запись. — Ты готов?

— Где вы?

— Важно не где я, а где ты. А ты должен быть через полчаса в стрип-клубе «Вуайерист». Закажешь вип-кабинет. Остальных претендентов ты знаешь?

— Д-да…

— Гуд, тогда обзвони их, и ждите меня вместе.

Доброволец что-то сказал еще, но я уже ткнул в отбой. Как раз вовремя, двери лифта со скрипом и грохотом разъехались, и я толкнул дверь подъезда.

В виртуальности всегда лето. Всегда лето и солнечный день. Наверное, так и должно быть после всех потрясений реального мира и бесконечной вулканической зимы. Наверное, именно за это лето и яркий солнечный день мы и полюбили виртуальность. Отголосок общей мечты… Это как рецепт для волшебника: добавьте по кусочку мечтаний от каждого человека на земле, приправьте доступностью, поперчите законом и обильно смажьте желаниями. Теперь перемешайте, и… вуаля! Виртуальность ждет вас. Нарисованная бездна с нарисованным Сетевым Дьяволом…

Я сбежал по ступеням, неподалеку свернул во дворы девятиэтажек желтый автомобиль с шашечками. Я вытянул руку.

— Здравствуйте, — улыбнулся таксист.

— День добрый. В центр, клуб «Вуайерист».

Пока я устраивался на заднем сиденье, компьютер шепнул: «Сервер требует подтверждения платежной операции за пользование транспортным шлюзом».

— Подтверждаю.

Водитель вздрогнул легонько, наверное, дождался подтверждения платежа и вывел машину на шоссе.

Пока добирался, думал о предстоящей работе. Заберу матрицы у добровольцев, потом нужно будет к Дикарю заглянуть в Адскую Долину, софтом разжиться. И — можно искать цели и менять Души…

Странно вообще-то. Сетевой Дьявол как феномен виртуальности существует уже лет пять, а больше никто, кроме меня, менять Души не умеет. Что это? Как у меня получается? Помню, все голову ломал, пытаясь разгадать и понять алгоритм… хренушки, не вышло.

Не хакер я. Не пишу и не взламываю программы, чтобы купить или продать чужую Душу. И не обладаю волшебным даром видеть прорехи в защите. Просто знаю, что есть у каждого Душа и что можно ее поменять. Знаю и меняю. Это как… как… черт, не знаю как! Делаю и все! Может быть, у меня чип в голове бракованный? Или «прошит» какой-то дрянью, позволяющей мне быть тем, кто я есть. А может, я местный Нео, с особенной психикой. Черт его знает. Только достаточно мне протянуть руку, и — само получается.

Такси ехало все медленнее. Наконец вообще остановилось. Я выглянул из-за спинки сиденья: на дороге пробка. Блин, час пик, Сеть перегружена. Говорят, что это единственное, что отличает реальность и виртуальность, что в реальной Москве пробок никогда не было…

Плевать.

Я развалился сзади, посматривая в окно, а в голову стали протискиваться воспоминания.

Помню, что в первый раз забрал чужую Душу случайно. Злой был. Работал тогда курьером в бульварной газетенке. И с самого начала у меня не заладились отношения с начальством: то премии лишат, то зарплату порежут. Вот я и вышел из себя. После очередного «законного» взыскания саданул директору в зубы. А тот вдруг возьми и исчезни!

Пришлось мне тогда из официальной Сети сбегать на время. Полицейских набежало, скорую вызвали. Хаос, гомон, ругань. И я в центре скандала, самому было страшно. Стал я одновременно и собой, и директором…

Это уже потом, поэкспериментировав, я понял свои настоящие возможности. А тогда я дико испугался. Чудом от полиции ушел.

Потом в Адской Долине с Дикарем познакомился, когда нанял его для написания программы, что скачивает из официальной Сети файлы. Позже модификация этой же программы стала скачивать из Сети чужие Души, когда их забирал я.

Таксист наконец-то вырулил из пробки на боковую улицу. Погнал на грани дозволенной скорости, перемещая меня с сервера на сервер.

Первый заказ на спасение человека я получил случайно. Будто Судьба подстроила.

Пил кофе в небольшой забегаловке для офисного планктона. И услышал, как за соседним столиком менеджер с мечтательным смехом рассказывает сослуживцу:

— Эх, была бы у меня возможность сделать пластическую операцию в Сети да паспорт бы поменять, я стал бы богачом…

Оказалось, что он просто имеет доступ к финансам компании.

На следующий день я рассказал ему о своих возможностях и согласился изменить ему Душу за половину суммы из сейфа. Купил у какого-то бедняка с окраины его матрицу, заплатив столько, чтобы он смог начать новую жизнь где-то вне Сети, и выполнил заказ менеджера…

С тех пор началась дьявольская эпопея. Программное обеспечение вокруг меня становилось все круче, появился двуствольный кольт, отражая все повышающуюся серьезность заданий. Через время пришлось открывать несколько дополнительных счетов, когда деньги потекли рекой. Бизнес даже в Сети имеет кровавую оборотную сторону — всегда найдется конкурент или завистник, что заплатит необходимую сумму «мясникам».

Позже появилась Кира. Брутальная феминистка-лесбиянка, которая ругается через слово и пьет, как мерин. Она оказалась на редкость удачливой в поиске клиентов.

Так и родился миф виртуальности — Сетевой Дьявол. Последняя надежда для обреченных…

Стрип-клуб «Вуайерист». Двухэтажное здание: на втором ресторан, на первом танцпол, в подвале стриптиз. Пышная, в меру пошлая вывеска с девчонками на шесте, охрана у входа. Ничего особенного.

Честно говоря, не знаю, почему выбрал это место. Просто есть у меня список людных мест, где можно уединиться в закрытых от остальных вип-кабинках. Девяносто пять процентов заведений в нем — из секс-индустрии. Вот и ткнул наугад.

Охрана у входа даже проверять меня не стала, я выгляжу типичным посетителем данных мест. Такой себе старый извращенец.

В просторном холле, выполненном в классическом стиле, я свернул влево. Под ноги бросились ступени, винтовая лестница повела мимо скабрезных картинок на стенах, закончилась ярко-алой дверью с надписью: «Пни меня, гадкий мальчишка!»

В стрип-клубе посетителей немного, звучит какой-то игривый панк-рок, девочки елозят попами по сцене, изображая то ли собачек, то ли сногсшибательную страсть. У барной стойки, в смущении прикрываясь салфеткой, мастурбирует одинокий извращенец.

— Доброй ночи, ковбой!

Я обернулся, под моим взглядом официантка подбоченилась. Чем-то она мне напомнила Геллу из булгаковского романа: обнаженная грудь с кисточками на сосках, белоснежный передник и сетчатые чулки.

— У меня заказан вип-кабинет, — подмигнул ей я. — На имя…

«Андрей Шувалов».

— На имя Андрея Шувалова.

Взгляд девушки на миг затуманился, значит, сейчас проверяет списки клиентов.

— Да, все правильно, — кивнула она. — Следуйте за мной.

Отказываться я не стал. Следовать за обнаженной девушкой — это всегда одно удовольствие!

Мы вошли в нарочито яркую анфиладу, везде моргают красные лампочки. У одной из дверей официантка замедлила шаг, уже открывая ее, шепнула:

— Если что-то понадобится, все что годно, только дай знать!

— Непременно, королева, — поспешил заверить я и шагнул вовнутрь.

Музыка сразу исчезла, я словно прошел тонкую масляную пленку. Пахнуло табаком и липким, пластиковым страхом.

На красном кожаном диване сидят трое добровольцев, на вид самые обычные пользователи. Мужчины среднего возраста, двое похожи на клерков, а третий, из-за большого пуза, на пивного алкаша. Все одеты нарочито просто: в футболки и шорты, на ногах кроссовки.

При моем появлении резко повернули головы, толстяк даже вскочил.

— Вы? — вскрикнул он взволнованно.

— Я.

— Вы опоздали, — буркнул с дивана клерк.

— Это же прекрасно, — улыбнулся я. — Ну-с, грешники, с кого начнем?

Толстяк побледнел и отшатнулся, а клерки нахмурились. Тот, что уличил меня в опоздании, нервно затянулся сигаретным дымом.

— Что, нет добровольцев? Тогда выбирать буду я. Давайте номера счетов.

Не знаю, кто эти ребята для Вуду-Z, но цена на их Души оказалась и впрямь символической, как он и говорил. Всего один рубль.

«Система запрашивает разрешение на перевод суммы», — проинформировал компьютер.

— Подтверждаю.

И через секунду первая часть процедуры оказалась завершена, Души куплены.

— Ну что? Решились?

Ответа не последовало. Какие вялые ребята.

— Ты мне не нравишься. — Я ткнул пальцем в мрачного клерка. — Значит, будешь первым.

Он заморгал часто, нахмурился еще больше. Все так же молча встал, тщательно раздавив окурок в пепельнице. Остальные смотрели, затаив дыхание.

Я шагнул к клерку, успел заметить в его глазах растерянность, когда выбросил кулак ему в лицо. Он даже отшатнуться не успел, и моя рука погрузилась в его голову по запястье. Кто-то вскрикнул, по-моему, толстяк.

На минуту мне показалось, что сейчас упаду в обморок. Виртуальность поблекла, мир стал восприниматься сразу с двух точек, будто смотрю глазами двух разных людей: своими и клерка. Возникло чувство падения, какой-то звон.

«Принудительный обмен данными!»

Меня потянуло навстречу клерку, что трясся в агонии, как бабочка на игле коллекционера. Его тело стремительно теряет цвет, внутри я вижу яркие вспышки. Мы сливаемся в единое целое, и я уже физически ощущаю, как рвутся его связи с виртуальностью, будто нити у марионетки. Теперь он мой…

Наконец компьютер заявил гордо: «Дефрагментация завершена. Файлы перемещены на личный сервер».

Я вздохнул и опустил руку. Сердце колотилось, на лбу выступил пот.

— Твою мать, — выдавил жирдяй, рассматривая место, где минуту назад стоял его товарищ. — Твою…

Под моим взглядом он осекся, губы задрожали. А что все-таки Вуду-Z с ними сделал? Ведь ясно же, боятся ребята Души отдавать, не хотят. Не хотят, но делают. Очередное подтверждение власти заказчика?

Второй клерк поднялся с дивана, попросил, нарочито ровно, скрывая страх:

— Можно, я буду следующий?

Я кивнул: и правда, чего тянуть?

Удар. Вспышка. Ощущение падения и звон бьющегося стекла. По руке судорогой пробегают спазмы, когда рвутся «нити марионетки». Все мы марионетки в Сети, каждый из нас живет в нарисованной иллюзии. И сейчас где-то в реальном мире человек Вуду-Z просыпается перед удивленным компьютером, что заявляет о потере соединения. Больше, без Души, в официальную Сеть он не войдет никогда.

«ID-матрица дефрагментирована и перемещена на личный сервер».

— Эт-то не больно? — затрясся жирный, когда я обернулся к нему.

Сказать, что ли, что больно? Да нет, он и так напуган, вон уже футболка в поту вся. К такому и прикасаться противно.

— Нет, не больно.

— А я вас узнал, — заискивающе пробормотал толстяк.

— Правда?

— Вы — доктор Эмет фон Браун из фильма «Назад в будущее».

Ты смотри, узнал, пузатый. Классика бессмертна.

— Точно, — кивнул я, — и сейчас я отправлю тебя в путешествие.

Он успел зажмуриться, весь сжался, будто пытаясь противостоять. Не поможет, пончик, против Сетевого Дьявола ничего не поможет.

Когда я в третий раз стал падать в бездну, похищая чужую Душу, мне вдруг пришла в голову мысль, что я соврал. Наверное, все-таки это больно, когда расстаешься с виртуальностью. Не физически, нет. Больно и тоскливо потерять иллюзию нормальной жизни в городе, где всегда лето. Где никогда не было мировых катаклизмов и войны с эмигрантами. Где не расстреливали на границах беженцев только из-за того, что госслужбы не справляются с потоком работы. Где улицы никогда не были завалены трупами и у тебя существуют настоящие друзья, а не один контакт постоянного наркодилера…

Что на самом деле ощущает потерявший Сеть? Что чувствует он, сидя перед растерянным компьютером в реальном мире?

Надеюсь, мне этого не узнать никогда.

Глава 6

— Сессия завершена.

Я стянул виртуальный шлем, отложил на специальную подставку на подлокотнике кресла. С кряхтением потянулся.

Во всем теле была странная вялость, будто слишком долго спал. Шея от тяжелого шлема затекла. Хотелось принять душ и отдохнуть.

— Уведомление, — пискнули динамики. — На сервер Web Devil поступило три файла. Тип: архивы. Содержание: ID-матрицы.

Я поднялся, походил по кабинету. Несколько раз присел, размял позвоночник, слушая хруст в суставах. Потом вышел в прихожую и, отбиваясь от проснувшегося пса, набрал номер Киры.

— Чего надо?

— И тебе привет.

— Сэйт?

— Папа римский. Кира, мне нужны досье на объекты поиска. Заказчик выслал тебе файлы?

В трубке помолчали, потом с неохотой произнесли:

— Подожди секунду. Сейчас проверю…

Я услышал щелчок в трубке, будто ее положили на стол, удаляющееся шлепанье босых ног. Показалось, что различил женские голоса, смех и тихую музыку. Значит, Кира развлекается, как и планировала. Что ж, ее право, она свою часть работы выполнила. Надо бы и мне после всего отправиться в бордель, чтобы женские пальчики расслабили…

— Сэйт?

Я встрепенулся:

— У аппарата.

— Все прислал. Я только что кинула тебе.

— Ок.

Я положил трубку и вернулся в кабинет. Хотел было отложить работу до утра, выспаться по-человечески. Искушение было велико. Но потом не выдержал и снова уселся за комп.

Часы на экране показывают половину девятого вечера. Самое время, чтобы наведаться к Дикарю.

Первым делом я скинул на флэшку сохраненные скрипты. В них полностью отражено действие на мою систему оружия Кадавра из схватки за Алису Воронову. Чем черт не шутит, вдруг я снова нарвусь на киллеров? Лучше уж доплатить Дикарю за безопасность, чем потом корчиться в агонии.

— Соедини меня с Адской Долиной.

— Принято, — и через секунду: — Предупреждение: сервер не принадлежит к официальному каналу и может содержать потенциально опасную…

— Заткнись.

— Статус: подключено.

— Хорошо, — кивнул я. — Личность номер три: «Сид Вишес».

— Принято.

Вспышка, легкое головокружение. В ушах застыл протяжный цифровой скрип. Секунду я плавал в ярчайшей пустоте, будто попал в эпицентр ядерного взрыва, и…

Очнулся под «взглядом» пистолетного дула.

Что за…

«Внимание! Функции системы ограничены! Сервер запрашивает личные данные».

Мир вокруг «загрузился» окончательно. Я очутился в небольшой постройке из замшелого красного кирпича (никогда здесь не был!). В метре от меня незнакомый мужик в сером армейском комбинезоне, его пистолет смотрит мне прямо в лицо.

— Ты не ошибся, друг? — спросил я, стараясь говорить спокойно.

В принципе, в Адской Долине можно и не в такое вляпаться, не зря Сеть Дикой называется, но сегодня почему-то приключений мне не хотелось.

— Молчать! — рявкнул мужик. Беззлобно, что меня порадовало, но оружия не опустил. — Кто ты и зачем пришел?

«Файервол не выключать, — приказал я мысленно. — Усилить шифрование сигнала и подключить для антивируса дополнительный канал».

«Принято».

«И оружие, — после секундного колебания добавил я. — Загрузи оружие. Только незаметно, за пояс».

— Чего молчишь? — напрягся мужик. — Ты только не вздумай делать глупости! Мы твой каждый шаг контролируем.

Мы? Я обернулся, заметил у стен еще человек десять. Все с разнообразным оружием: среди пистолетов я увидел автоматы, дробовики, одна девушка даже пулемет держит! Что здесь, война? Или я портом ошибся?

И в ту же секунду компьютер разочарованно выдал: «Система функционирует в ограниченном пространстве. В дополнительном канале отказано администратором. Загрузка вирусного оружия запрещена. Прервать сеанс?»

«Подожди».

Это уже интересно. Значит, я попал в своеобразный контрольный шлюз, по типу как в зоне удовольствий? Только эти ребята шутить не будут. Не просто выбросят из Сети, но и «железо» пожгут. Вот только с чего бы? Раньше тут такого не было.

— Меня зовут Сид, — сказал я ровно. — Можете проверить статистику посещений, я часто у вас бываю.

— Цель визита?

Ну это уже смешно! Я что к президенту явился?

— Пришел проведать больную бабушку.

— Ты не язви, — скривился мужик. — Пальну разок, так в следующий раз будешь думать, что и кому говорить…

Девушка с пулеметом отлепилась от стены, ее пальцы коснулись наушника в ухе. Кивнула неизвестно кому и крикнула с разочарованием:

— Гарик, пусти его. Он чист, к Дикарю ходит.

Видимо, Гарик Дикаря знает, ибо раздражение в глазах мгновенно сменилось уважением.

— Иди, — буркнул он, пряча пистолет в кобуру.

«Система функционирует, — обрадовался компьютер. — Подключить дополнительный канал?»

«Заткнись».

На кирпичной стене, покрытой капельками влаги, появилась металлическая дверь, что значит — мне открыли доступ. Без лишних вопросов я двинулся к выходу, провожаемый настороженными взглядами.

Дверь подалась легко, порыв ветра швырнул в лицо морось, я поморщился от запаха гари и бензина. Я очутился на пустыре, бывшей строительной площадке, сейчас заваленной обломками кирпичей, ржавеющим металлоломом и густо поросшей чахлыми кустиками. Впереди, метрах в двухстах, виднеется проволочная изгородь, это граница городка, ласково названного «Адская Долина».

Я поежился, поднял воротник кожаной куртки, утыканной панковскими шипами. Вечернее небо, как и в реальности, плотно затянуто черными тучами, непрерывно моросит противный дождик.

В отличие от официальной сети «Москва-2», в Адской Долине решили не заморачиваться с оптимизмом. Дизайнеры воссоздали погодные условия, идентичные реальным, как и разрушенные улицы в городе. Мне когда-то объяснял Дикарь, что здешние создатели не захотели путать реальность и сладкие грезы. Мол, это снизит осторожность. Пусть лучше, как волки, будут озлоблены, но зато в реальности пользователи станут проводить столько же времени, сколько и в Сети.

Не знаю, по мне так виртуальность для того и создана, чтобы быть прекрасной обманкой.

Позади тихо пискнуло, я обернулся, с удивлением отметил, что дверь исчезла. Теперь на пустыре вообще нет никаких построек. Шлюз-вход исчез тоже.

Значит, в Адской Долине ситуация еще не критичная, раз выходить из ее Сети разрешают свободно и из любого места. Наверное, кто-то нашкодил по-мелкому, вот его и караулят.

И черт с ними. Мне с местными властями делить нечего.

Я нашарил в кармане пачку сигарет и зашагал к городку.

Не помню, кто мне рассказывал, может быть, Кира, может, Дикарь, что городок хакерского сервера был в точности воссоздан с реального прототипа. Вроде у кого-то из создателей была ностальгия по родным пенатам. Трудно сказать, слухи это или правда. По крайней мере, довольно обширный городок весьма похож на типичную провинцию России. Так же разделен на районы. Есть небольшой пятачок с куцыми панельными девятиэтажками на окраине, в них селят новичков, честно работающих на местное Братство; большую часть города занимают трех- и пятиэтажные хрущевки, это уже для «вольных хакеров», заработавших репутацию; и, наконец, особый квартал — отдельные дома именитых гениев взлома. Конечно, есть и бары, в центре города даже площадь своя есть, с огромным памятником цифре два. Даже присутствуют ангары для масштабной сборки, как правило, конвейерных вирусов.

Городок медленно надвигался. По мере того как затянутое тучами небо темнело, на улицах зажигались желтые фонари. К ярким вывескам присоединялись горящие мусорные контейнеры, вокруг которых собирались любители драк и анархии.

На проволочной изгороди часто висят жестяные таблички с изображением кипящих мозгов и молний, их венчают надписи: «Под напряжением!» Мой взгляд скользнул по трупикам ворон под изгородью, их якобы поджарило током.

Я свернул, направляясь к загороженному шлагбаумом входу. Там, как в американских фильмах, создана целая баррикада: откинув колеса, на боку разлеглись автобусы, сзади подогнали трактор. На потрескавшемся асфальте груда бетонных блоков, обмотанных «егозой».

Когда проходил баррикаду, компьютер предупредил: «Внимание, идет сканирование профиля».

Ну это стандартная процедура, сейчас будет и проверка на прочность. Сейчас…

«Попытка внедрения в систему шпионского маркера! — воскликнул компьютер и сообщил с гордостью: — Программа заблокирована!»

Все как обычно.

Дикарь живет в центре города, несмотря на старательно культивируемый им самим миф о своей нелюдимости. За это он, кстати, и получил свое прозвище. Хотя как может быть нелюдимым самый популярный хакер Дикой Сети? У него заказов немеряно, народ постоянно к нему идет.

Через полчаса ходьбы я остановился у стальной двери подъезда обшарпанной трехэтажки. Палец раздавил кнопочку звонка на домофоне. После минуты ожидания динамики с диким хрипом ожили:

— Кого там принесло?

— Привет, Дикарь, — я помахал рукой. Уверен, что здесь полно видеокамер. — Это Сид.

— Какой еще, твою мать, Сид?

— Который Нэнси убил. Открывай, я за подарками пришел.

Домофон отключился, и замок громко щелкнул.

Дикарь, конечно, не знает моего истинного занятия. Я к нему прихожу всегда в одной и той же личине: Сид Вишес, перекупщик софта. Ни к чему хакеру знать о Сетевом Дьяволе, которого большинство считает лишь мифом виртуальности. В Сети вообще второй главный закон после свободы — анонимность. Даже Кира не знает моего настоящего имени, общаемся и видимся лишь в Сети.

Подъезд внутри тоже нарисован натурально, даже запах мокрых тряпок и стоячей пыли в программу прописали. Впрочем, на этом сходство с реальностью заканчивалось.

Жилье Дикаря занимает весь чердак, и попасть к нему можно только на лифте, что существует лишь на третьем этаже.

«Сканирование системы, — сообщил компьютер, когда я вошел в сверкающую чистотой лифтовую кабину. — Запрос пароля…»

У Дикаря отдельная система контроля, как и у всякого уважающего себя хакера. Каждый, кто хоть раз попал к нему в гости, сканируется его компом и обретает персональный пароль. Тут же, в «лифте», вышколенная система обрежет все лишние каналы, заведомо вредоносные программы. И войдешь в обитель взломщика чистым, как грешник в рай, после тысячи лет в аду…

Двери лифта распахнулись, я увидел хозяина чердака, одетого в джинсовый комбинезон.

— Что-то долго тебя не было, — протянул руку Дикарь. — Совсем забыл старика.

Рукопожатие у него крепкое, внушающее уважение и симпатию, без гопнических встрясок и чрезмерного сдавливания.

— Дела были, — ответил я, входя в обитель взломщика.

Пока Дикарь запирал дверь, тщательно навешивая цепочки, закрывая замки на все обороты, я спросил, мотнув головой в направлении, где, по-моему, должен находиться пустырь:

— А что у вас на входе в город охрана дежурит? Война, что ли?

— Нет. — Дикарь поморщился. — В последнее время как-то неспокойно. Шляются всякие… забудь, для своих неопасно.

Дикарь — весьма колоритная личность. Здоровенный, как буйвол, накачанный, буквально бугрящийся мышцами. Лицо покрывают татуировки, создавая сходство не то с индейцем, не то с американским фриком. Голова обрита до синевы, только с затылка свисает тугой пук черных волос, красиво переплетенный с цветными проводами и шлейфами. На шее, вместо талисманов, ожерелье из флэшек. Черную футболку пересекает кроваво-красная надпись: «Жри мозги ложкой, блджад!»

— Хорошая футболка, — похвалил я.

— Ага. Пиво будешь?

— Какой же панк не любит халявного пива?

Мы прошли в глубь чердака, я в очередной раз поразился уютности обиталища Дикаря. Огромная студия, без межкомнатных стен, выполнена в нарочито урбанистическом стиле. С потолка свисают пучки проводов, огромные лампы дневного света, как в заводских цехах. Нигде нет ковров, картин и прочих деталей дешевого уюта. Кругом мониторы, на диване дремлет ноутбук. На журнальном столике разобранный пистолет и целая аптечка с наркотиками.

Дикарь зашел за барную стойку, достал из холодильника две бутылки пива.

— Слыхал, что в реальности творится? — спросил он, со вкусным чавканьем распечатывая бутылки.

Я попытался честно вспомнить хоть какие-то новости, но на ум кроме дождя, осени и разрухи ничего не пришло.

— Ничего там не творится. Все, что происходит, то в Сети.

— Эх ты, — усмехнулся Дикарь. — Все так думают, забывают реальный мир, будто свихнулись на виртуальности.

— Так что там? Не тяни кота за…

— Не ругайся, здесь хакеры живут, а не грузчики. Сказано, панк…

Я пожал плечами: что есть, то есть — общение с Кирой даром не проходит. Перехватил протянутую бутылку, отхлебнул. Дикарь презрительно покосился и опрокинул бутылку в рот. Я увидел, как на толстой шее заходил кадык, мощно, будто поршень. Из уголка рта скользнула тонкая пенная струйка, закапала на могучий торс.

Когда в бутылке осталось не больше половины, Дикарь оторвался, крякнул.

— Вот так надо пиво пить, — прохрипел он, утирая рот ладонью. — Первым глотком выпиваешь половину бутылки, вторым и третьим — по четверти. А уже из второй бутылки цедишь неторопливо и получаешь удовольствие. Это классика!

— Вот когда ты поставишь передо мной не одну бутылку, а три, тогда я так и буду пить, — выкрутился я. — Рассказывай, что там за новости?

Дикарь закурил, протянул мне жестяную коробочку с сигариллами. Я отказываться не стал.

— Говорят, что «Нью Хоуп» военный спутник на орбиту запустили. — Дикарь глубоко затянулся. — Официально для того, чтобы Сеть вне Москвы провести.

— Это я уже знаю. И что с того?

Дикарь покосился на меня, но сдержался:

— А то, друг мой, что все уже привыкли к виртуальности, живут в ней, а про реальный мир давно забыли. А зря… короче, это пока на уровне слухов, но слухи из очень проверенных источников. Говорят, что «Нью Хоуп» новый проект хотят запустить — «Второй Мир» называется.

— И в чем суть?

— Не знаю, — покачал головой Дикарь. Отхлебнул пива. — Что-то масштабное готовится, и мне это не нравится. Все кругом суетятся, нервничают. А тут еще заварушка с Сетевым Дьяволом, чтоб его от Сети отключили!

У меня сердце екнуло.

— А что с ним?

— Ты не слышал?

— Не слежу за новостями.

Лицо Дикаря вдруг перекосила усмешка, он понизил голос:

— Кадавра в центре официальной Сети завалили.

— Да ну, — удивился я. — А кто это?

— Ну ты даешь, брат! Кадавр — это глава «Харона», наемного синдиката в Диких Пустошах. Наикрутейший среди крутых киллеров.

— И что, насмерть завалили?

— Нет, живой, зверюга. Но сплетни ходят, что ему вирусами машину сожгло. А у него железо было… у-у, даже у меня такого нет!

— Не повезло ему.

— Не повезло? Да он рвет и мечет: машину сожгли, ему репутацию испортили. Ведь он заказ провалил. Говорят, должен был шлепнуть какую-то шишку, а тут Сетевой Дьявол объявился…

— Сетевой Дьявол? — усомнился я. — Так это ж сказки все.

— Ты это Кадавру расскажи…

Я промолчал. Дикарь, следуя своему же совету, третьим глотком добил пиво, из холодильника достал еще пару бутылок.

— Пойдем, покажешь, что тебе нужно, — позвал он. — У меня работы полно, так что не обессудь, долго болтать не буду.

Не вопрос. Знаю, сам такой.

До рабочего стола Дикаря нам пришлось шагать метров тридцать. Я снова удивился его громадным апартаментам. Конечно, он пашет, как вол, большинство вирусов в официальной Сети вышло именно с его компа, но неужели столько зарабатывает? Ведь нужно не только процент от сделок Братству отстегивать, но еще и оплачивать такое большое место на сервере.

— Ну зачем пришел? — Дикарь бухнулся в здоровенное кресло с ушками. Монитор перед ним ожил, хакер отстучал на клавиатуре пароль.

Могу поклясться, он набирал его не меньше минуты! И, судя по движениям кистей, пароль наполовину состоял из непечатаемых символов. Профессиональная паранойя?

— Мне нужны обновленные базы данных по «Москве-2», — сказал я, отпивая пиво. — Еще следящие программы, что-нибудь из последних. Желательно, чтоб с шифрованием.

— Кто у тебя клиенты? — хмыкнул Дикарь, обшаривая директивы и быстро выделяя нужные файлы. — Частные детективы?

Риторический вопрос, хакер знает, что я не отвечу. Как никогда не отвечал на вопросы о моей профессии. Лишь однажды я обмолвился, что перекупщик, потом продаю его софт втридорога. Эта ложь устроила обоих. И сейчас я молчу.

— Базы так базы, — вздохнул Дикарь. — Сделаем. С поисковиком тоже помогу, моя последняя разработка, найдет даже клопов в любом матраце «Москвы-2». Но цена кусается.

— Больно?

— Прилично, — уклонился хакер. — Что-то еще?

— Остальной набор стандартен: боевые программы, смарт-антивирус и защиту. — Я полез в карман, протянул Дикарю флэшку. — Защиту от этого.

Хакер нахмурился, воткнул флэшку в порт и уставился на сохраненные мною скрипты. Повисло молчание.

— Ты где это взял? — наконец осведомился он.

Голос у него прозвучал удивленно. Надо же, нечасто удается удивить бывалого хакера.

— Где надо. Защита будет?

Он промолчал, откинулся на спинку кресла и отпил из бутылки.

— Трудно сказать.

— А в чем сложность?

— Это спецзаказ, Сид. Я такого оружия еще не видел. Вроде бы каждый из файлов чем-то знаком, но в целом — темный лес. Похоже на индивидуальную работу.

— Что это значит?

— Это новый вирус, в базе такого нет. Писали на заказ, причем работали профи. По виду типичный «дубль», но с заковырками.

Я вспомнил Кадавра, перед глазами пронеслась битва за Алису Воронову, «развал» ее тела.

— «Дубль»? Ты уверен?

Дикарь глянул так, что я прикусил язык.

— Сказал же, что «дубль» — убивает и в Сети, и реале. Вот, видишь эту строку? Она подает команду в мозговой чип, и тот кипятит мозги пользователя.

У меня мурашки пробежали по коже.

— Но в реальности тот человек остался жив.

— Бывает… — буркнул он рассеянно, скроллируя скрипты. Потом встрепенулся: — Что?!

— Жив, говорю. И теперь хочет получить защиту от этого вируса.

Дикарь усмехнулся нервно:

— Ну, брат, это скорее исключение. Видать, глюк был или баг какой. Короче, в рубашке твой клиент родился.

Я промолчал. Раздавил окурок сигариллы в пепельнице на столе, наблюдая, как хакер озадаченно просматривает файлы. Похоже, что мне дико повезло. Нет, не зря Кадавр звание лучшего носит, наверняка такой вирус целое состояние стоит.

Тут же пришла и другая мысль: представляю, что случилось потом с программистом, создавшим оружие, которое не сработало.

Я спросил мрачно:

— Защиту соорудишь?

— Дорого будет.

— Сколько?

— Ну-у… так сразу и не скажешь. Может быть, если срочно…

— Желательно.

— Тогда — двести тысяч за все.

Я даже пивом подавился.

— Ты с ума сошел?!

— Не нравится, не буду делать. — Дикарь насупился. — Я ж не с потолка цены беру. Знаешь, сколько часов здесь корпеть? Это ж весь файерволл переделывать! Спецзаказ, Сид, дешевым не бывает.

— Черт… дороговато…

Дикарь гордо отмолчался.

Ладно, двести так двести. В конце концов, деньги у меня пока есть, а после выполнения задания Вуду-Z еще подкинет. Хотя и шиковать пока не нужно…

Я помялся еще для вида, буркнул:

— Ладно, договорились.

— Половину сейчас.

— Да вы совсем уже, братья хакеры? — воскликнул я, но Дикарь скорчил мину. Пришлось соглашаться, выхода у меня и вправду нет, если хочу жить долго и счастливо. — Ладно, ты только сделай.

— Я-то сделаю, — проговорил Дикарь, заглядывая мне в глаза, — но ты постарайся с этими ребятами пока не связываться, хорошо?

Хорош совет. Только не вовремя.

Я уже хотел исправить хакера, мол, это не я связался, а клиент, но наткнулся на выражение его глаз. Ничего хорошего они не сулили.

Глава 7

«Хвост» я заметил сразу, едва вышел из дома Дикаря.

От стены дома напротив отлепились трое, где минуту назад квасили пиво у горящей железной бочки. Двинулись ко мне, демонстративно не отводя взгляда. Не скрываются, идут нагло.

Пальцы нащупали в кармане пачку сигарет, я закурил, рассматривая приближающихся. Все, как один, стандартные, как конвейерные программы: одеты в черную кожу, невыразительные лица, одинаковые, как у однояйцевых близнецов.

В кармане завозился мобильник, я мельком глянул на экран — Кира (ей-то что надо?) и выключил звук.

— Закурить не найдется?

Я усмехнулся, начало классическое. Только, вот незадача, это виртуальность, здесь мне карманы просто так не вытряхнешь. На что они надеются?

— Угощайтесь. — Я швырнул им пачку.

Тот, кто шел первым, даже не дернулся словить, и сигареты шлепнулись в лужу на асфальте, а в следующий миг ботинок «близнеца» сплющил картон.

«Внимание! — шепнул компьютер. — Попытка взять слепок ID-матрицы!»

— Отклонить.

— Что? — нахмурился «близнец». — Ты это нам?

Они уже в пяти метрах от меня, и двое ненавязчиво заходят с боков. Что за бред? Если они начнут потасовку, то в Адскую Долину им вход будет заказан навсегда!

— Че надо? — буркнул я.

— Да ниче…

Ближайший ко мне клон даже не остановился, выбросил кулак мне в лицо. Я с трудом успел уклониться, заметил на его пальцах металлический блеск — кастет.

— Вы охренели?! — успел в растерянности крикнуть я.

Больше мне сказать ничего не дали.

Удары посыпались со всех сторон, я как-то неожиданно оказался зажат между ними и каменной стеной.

«Попытка внедрения шпионской программы! Заблокирована!.. Попытка внедрения вредоносной программы! Заблокирована!..»

Прикрывая локтями голову, я попытался вырваться из окружения, налетел на одного клона. От столкновения полетел на асфальт, но из круга вырвался. Они мгновенно обернулись, кинулись следом. На миг у меня пронеслась аналогия с волками, те тоже вот так молча бросаются на жертву.

Ближайшего ко мне я ударил по ногам, тот с криком рухнул рядом. Я тут же перекатился, уворачиваясь от удара ноги второго, вскочил и бросился бежать.

— Стой, падла!

Сердце колотилось, кровь кипела от ярости, но позволить себе встревать в драку я не могу. Пусть и не я ее спровоцировал, но рисковать не хочу. Лучше уж протянуть пару минут, и местная полиция сама все закончит.

Оглушительно грохнуло, мне в спину сильно ударила пуля, едва снова не сбив с ног.

«Внимание! Вирусная атака блокирована!»

Молодец, Дикарь, хорошую защиту клепаешь! Хорошо, что мне хватило ума этот старый заказ сегодня еще и обновить…

Сзади грохнуло еще два раза, но я уже был готов. Сразу бросился к мусорным бакам, пригибаясь. Над головой свистнуло, с резким визгом от контейнера срикошетила пуля, еще две разбили кирпичи в стене.

«Что происходит?! — пронеслось у меня в голове. — Кто они? И где, мать вашу, полиция?»

Будто в ответ из-за угла с воем сирены выскочил старенький форд-мустанг, я заметил на его дверях надпись «контроль».

«Ну вот и доигрались, ребятки, — подумал я с удовлетворением. — Сейчас вас ждет знакомство с виртуальной тюрьмой…»

Но клоны, вопреки моим ожиданиям, не бросились врассыпную. Наоборот, еще двое извлекли из-под кожаных курток револьверы. По автомобилю полиции забили пули, с легкостью дырявя борта, кроша ветровое стекло. С удивлением я увидел, как водитель задергался под выстрелами, клюнул носом. Машину занесло, дважды крутануло на месте. С металлическим лязгом она впечаталась бортом в стену, сирена, екнув, смолкла.

«Что у них за оружие?! — подумал я шокированно, но тут же опомнился, рявкнул: — Компьютер, загружай револьвер!»

«Принято».

На правом боку потяжелело, когда на поясе материализовался двуствольный кольт. Я в спешке отщелкнул барабан, на ладонь посыпались патроны. Это довольно безопасные вирусы, калечат чужие программы, но все решается простой перезагрузкой. Сейчас нужно что-то помощней.

Я высыпал патроны в карман, тот мгновенно опустел, переместив файлы на мой сервер.

— Загрузить «штопор»!

«Внимание! Данная программа является нелегальной и запрещена в системе как…»

— Заткнись!

Из автомобиля выскочил второй полицейский, кувырком метнулся за угол. Уже оттуда стал отстреливаться, пытаясь одновременно вызвать подмогу по рации.

В правом кармане потяжелело, я поспешно сунул руку, пальцы наткнулись на прохладные патроны Дикаря, купленные пару минут назад. Этот вирус вскрывает защиту пользователя, как штопор консервную банку, и жжет его машину. Единственный минус — долго работает. Зато защиты от него практически не существует. Если, конечно, верить на слово Дикарю. Впрочем, сейчас я это проверю.

Щелкнул барабан кольта, возвращаясь на свое место в корпусе. Патроны я зарядил через один: «штопор», потом обычный вирус, снова «штопор». Это даст лишнее время вирусам Дикаря: пока система будет разбираться с одной программой, вторая сделает свое дело.

Полицейский за углом вскрикнул, выронил пистолет и обхватил ладонями лицо. Между пальцев пробился красный фонтан. Человек секунду зажимал рану, потом медленно завалился.

Я не мог поверить в происходящее! Чтобы кто-то вот так просто затеял перестрелку в Адской Долине? Нонсенс! Это же самоубийство!

Где-то завыла сирена, потом вторая. Ага, теперь за дело возьмутся всерьез.

Я высунулся с осторожностью, клоны быстро приближаются. На лицах пугающая невозмутимость, будто у роботов. Заметив меня, они вскинули оружие, опять же одновременно. Я быстро нырнул обратно, мусорный бак тут же вздрогнул пару раз, вжикнула пуля.

Рядом послышались шаги, я вскинул кольт. Мощно грохнуло, в ладонь толкнула отдача. Двойной заряд ударил в грудь первому клону, его кожаную куртку разорвало в клочья, брызнула кровь, вперемешку с костями. Человека отбросило метра на полтора, проволокло по мокрому асфальту. Лужи под ним покраснели. Тело тут же выгнулось дугой, скрюченные пальцы вгрызлись в асфальт. Почти наяву я видел, как «штопор» Дикаря вскрывает и методично раздирает на части ID-матрицу «мясника».

Снова заговорили пистолеты клонов, мне в плечо ударило, опрокинуло. Мельком успел удивиться, что боли нет, даже кровь не выступила. Что за оружие у них странное? Или, как и я, меняют патроны для разных целей?

Я сдавил спусковой крючок, кольт дернулся в моей руке, и второй клон закрутился на месте. Из развороченного плеча фонтанировали кровью порванные вены, страшно белели кости.

Третий близнец метнулся ко мне, пистолет в его руках задергался, изрыгая пламя. Отработанные гильзы щедро сыпались в сторону, оставляя дымные следы.

Ни одна из его пуль не прошла мимо. Куртка у меня на груди превратилась в лохмотья от попаданий. Но, странное дело, компьютер молчит, значит, система в порядке.

Стараясь не обращать внимания на мерные удары свинца в грудь, я навел кольт и спустил курок. Грянул выстрел, и одновременно с ним голова клона взорвалась, забрызгав стены кровью и осколками черепа.

Обезглавленное тело еще сделало пару шагов, потом упало на колени. Секунду так и стояло, заливая лужи кровью, потом неуклюже ткнулось в землю, засучило ногами.

«Внимание! — ожил компьютер. — Началась консервация сервера».

Ага, это уже полиция. Решили не выяснять, кто прав, а кто виноват, запрут всех участников в частной Сети.

— Срочный выход, — шепнул я.

«Уверены?»

— Подтверждаю.

Разбираться с местными властями не хотелось. Пусть сами ищут виновных.

Пару секунд я еще чувствовал ночную свежесть, слышал вой полицейских сирен. Потом ноздрей коснулись запах разгоряченной кожи, кислая вонь пота, и я окончательно пришел в себя.

На экранах виртуального шлема застыла картинка из переулка, я с трудом сообразил, что это изображение из самого начала боя в Адской Долине, словно скриншот. Похоже, что пора переустанавливать софт, глючить начал, что ли?

Сервомоторы кресла заурчали, спинка поднялась. Я стащил шлем, отложил на подставку.

— Сессия завершена, — отрапортовал компьютер. — Система сообщает о неполадках в браузере.

Я сел в кресле, поморщился от боли в груди и скосил глаза. На грудной клетке проступили синяки в тех местах, куда попали пули клонов. Черт, к завтрашнему утру буду щеголять с кровоподтеками. Проклятая «реальность» виртуальности…

Я покосился на монитор слева, там, как и на экранах шлема, застыла картинка из переулка. Клоны только начали преследование, видно, как один из них целится в меня из пистолета.

— Что с браузером?

Компьютер ответил после паузы:

— Система не отвечает.

Завис? Так вот почему не сообщали в Сети о повреждениях системы? Мне просто подвесили софт? Оригинально…

— Перезагрузка.

— Вы уверены?

— Да.

— Начинаю перезагрузку… закрываю приложения… сохраняю параметры…

На миг мне показалось, что все нормально, но режим перезагрузки внезапно прервался. Компьютер воскликнул:

— Внимание, личность номер три помещена в карантин.

Что?!

— Причина?

— ID-матрица заражена. Лечение не удается.

Ничего себе! Это меня так нашпиговали клоны?

— Тип вируса?

— Неопределен.

— Задачи? Какие процессы задействованы?

Компьютер задумался.

— Сканирование не удалось. Система подвергается угрозе!

Не может быть. Что за программа такая, что смогла пробить защиту Дикаря? Или снова какой-то особый заказ? Кому ж это я так дорогу перешел? Явно не Кадавру, тот не может знать, что я в Адской Долине софт покупаю…

При новой мысли у меня по коже скользнул холодок. А что если он тоже, как и я, взял и снял скрипты с моих боевых программ? Потом проверил создателя программ, кто его знает, какие базы данных у киллеров, и ниточка к Дикарю привела. Ведь именно там меня и ждали!

— Твою мать…

— Команда не распознана!

— Заткнись.

В волнении я поднялся, походил по комнате. Ладонью машинально растирал грудь. Получается, что Кадавр действительно желает поквитаться со мной? Неужели он настолько сумасшедший? Или для «мясников» так важна репутация, что для него теперь дело чести уничтожить перешедшего дорогу? Да, наверное. Может быть, даже от этого зависит его жизнь.

— Черт, вот ведь вляпался!

Экран на столе моргнул красным, компьютер воскликнул:

— Зараженная ID-матрица перемещена в карантин. Была зафиксирована попытка отправить данные через дополнительный канал.

После секундного размышления я рявкнул с болью в голосе:

— Вывести личность номер три из системы!

— Вы уверены?

— Подтверждаю!

— Принято. Начинаю детерминацию ID-матрицы «Сид Вишес».

Значит, вирусы этих клонов были всего лишь следящими? Троянской программой? Блин! Столько труда, перестрелка в Адской Долине, убийства, и все ради того, чтобы выследить меня? Ведь полицейских-то убивали по-настоящему!..

Кадавр и вправду псих. Или, может быть, он просто хочет подстраховаться? После того как во время нашей первой встречи меня не взял его «дубль» (откуда ему знать, что то был всего лишь баг в системе?), «мясник» решил отомстить наверняка? Отследить, найти в рилайфе и забить свинцовый кол мне в сердце?..

Из мутных глубин моей психики, искалеченной виртуальностью и стимуляторами, с утробным рыком поднималась ярость. Чтобы какой-то наемник, киллер, презрительно именуемый «мясником», смел тягаться с Сетевым Дьяволом?! Я его в порошок сотру!

Я смотрел, как заполняется на мониторе гусеничка загрузки. Как только она станет цветной полностью, личность «Сида» будет исключена из моей программы виртуальности. Перестанет быть ID-матрицей и превратится в обычный файл.

— Отторжение личности завершено, — деловито отрапортовал компьютер. — Начать уничтожение зараженного файла?

— Нет, — с некоторым трудом отказался я. — Перешли файлы на адрес Дикаря. Без резервного копирования, чтоб у меня ничего не осталось.

— Текст письма?

— Эмм…

Очень тщательно подбирая слова, я отстучал на клаве письмо хакеру с просьбой вылечить матрицу. В качестве приложения нарисовал циферки и знак валюты, думаю, ему придется по душе.

Дождавшись, пока ID-матрица уйдет по адресу, я запланировал сканирование и выключил компьютеры. Сходил в душ, потом выгулял Макса, поужинал без аппетита и отправился спать. К утру нужно быть в форме — завтра начинаю выполнять заказ Вуду-Z.

Но заснуть быстро не удалось, мысли упорно возвращались к бойне в Адской Долине. Все эти наглые выходки шестерок Кадавра, индивидуальные заказы и внезапно свалившиеся мне на голову богачи в облике негров порядком напрягали. И сколько я себя ни успокаивал, плохое предчувствие не исчезало…

Глава 8

Все города имеют душу. И у каждого — свой характер, своя судьба.

Мегаполисы, города и городишки пропитаны особой энергией, присущей только им, только вот увидеть ее трудно. Обилие небоскребов и сверкающих реклам может отвлекать от настоящей картины, подобно тому как ребенка отвлекает любой яркий предмет. Но если найти сердце города и протечь по артериям главных улиц, пропустить через себя кровеносный поток народа, если тщательно вывариться в желудке площадей, пройти по кишкам переулков и вывалиться у надписи «Добро пожаловать» на окраине, поймешь — этот город имеет свою душу. Только тогда можно решить — подходит ли место для жизни.

Я, наверное, лучше других чувствую это — все-таки я Сетевой Дьявол и потому могу с уверенностью сказать: «Москва-2» тоже имеет душу.

Ее душа это не привычный ритм города, не культурное наследие и даже не архитектурные памятники, что вытягивают из жителей последние эмоции. Душа виртуальности совершенно особая, в реале такого никогда не встретишь.

Пользователи — вот настоящая душа «Москвы-2». Именно люди делают это место особенным. Ведь в Сеть невозможно полностью привнести жизнь, здесь можно найти только ее иллюзию.

Пользователи — душа Сети. Здесь кто-то пытается уйти от ужасов реального мира, другие самозабвенно работают, а третьи наслаждаются выдуманной страной. Вот она, скрытая сущность официальной Сети, ее мимикрия под естественное. Незлой обман, надрывный юмор паранойи, искренняя попытка безруких калек на века построить ледяной замок в тропическом климате. Это и есть душа виртуальности — безумие веры. Так дети искренне верят в то, что куклы оживают по ночам, в деда Мороза и что за нарисованной мелками дверью на кирпичной стене может быть иной мир…

Живительный самообман. Информационное кладбище.

— Здравствуйте, — возник надо мною голос, — желаете сделать заказ?

Я встрепенулся, у моего столика терпеливо ожидает симпатичная блондинка. Я машинально отметил, что эта официантка — программа. В недорогие заведения виртуальности реальных работников сферы обслуживания не берут.

— Конечно. Принесите, пожалуйста, кофе и… — Я взглянул на часы: девять тридцать утра. — И пирожные.

Есть особенно не хотелось, успел перекусить в реале, но и сидеть в кафе, цедя один кофе, неприлично.

Девушка-бот кивнула и, обворожительно улыбнувшись, умчалась выполнять заказ. Я вздохнул и раскрыл ноутбук на столе.

Небольшое кафе «Хемингуэй» на окраине виртуального мегаполиса — мое любимое. Во-первых, оно буквально через дорогу от моего виртуального дома. А во-вторых, здесь практически не бывает людно. Такая себе небольшая виртуальная харчевня с ботами-поварами, официантами, швейцарами. Тихий и светлый уголок для неприхотливых.

Весь зал всего-то метров сорок в квадрате, где большая часть отведена под стандартные столики меж двух диванов у широких окон да небольшую барную стойку. Рядом с кафе ветка метро, уютный парк. Идеальное место для работы.

Я покосился на свое отражение в оконном стекле: сегодня я в облике толстого клерка, должника Вуду-Z. Решил перед заданием устроить бета-тест матрицы и, едва подключился, тут же обрадовался решению. Толстяк оказался громоздким, вонючим куском мяса! Пальцы жирные настолько, что иногда на клавиатуре ноутбука сразу несколько клавиш нажимают, а что уж говорить о скорости ходьбы?!

Я снова покосился на часы, вздохнул: пора приниматься за работу. Наступает час пик в виртуальности, самое благоприятное для меня время. Трафики стремительны, сети перегружены, есть где погулять Сетевому Дьяволу.

Ввод пароля, загрузка поисковика, написанного Дикарем.

«Внимание! Вы подключились к системе базы данных пользователей официального сервера «Москва-2». Сервер не рекомендует использование вашего программного обеспечения в…»

— Заткнись, — прошептал я.

Поисковик Дикаря не вредоносное ПО, тем более, пока нигде не засветившийся, так что, можно использовать. Претензий от полиции пока быть не должно.

На экране появился интерфейс поисковика, я вынул из кармана флэшку с данными по объектам Вуду-Z. Пока копировал инфу на ноутбук подошла официантка, на столике появился кофейник и блюдце с пирожными.

«Итак, — подумал я, отхлебывая из чашки, — начнем. Кто у нас в списке идет первым?»

Первым оказался тридцатилетний инженер Якоб Штрауде. При взгляде на фотографию смущенного, чуть сутулого хикки, я покачал головой — никогда бы не подумал, что он способен на авантюры. Особенно, на такие опасные авантюры, как кража дорогостоящей информации у олигархов.

Окошки поиска постепенно наполнялись всей имеющейся информацией, номером паспорта, кодами кредиток и страховых полисов. Контрольно сверившись с досье, я ткнул в «enter». С пальцами-сардельками получилось это сделать лишь с третьего раза.

Пока шел поиск, я сделал большой глоток кофе, по пищеводу прошла горячая волна. В голове сразу прояснилось, утренняя истома медленно пропала.

Ноутбук пискнул: «Поиск не дал результатов. Пожалуйста, повторите».

Я вскинул брови. Как это не дал результатов?

Быстро перепроверил параметры поиска и анкетные данные от Вуду-Z — все верно. Запустил повторный поиск, но через минуту снова тот же результат.

Однако…

Не может такого быть! Даже если человек ушел из виртуальности или если его уже накрыли киллеры заказчика, то и в таком случае всегда остаются следы. Во-первых, в базах все еще существуют анкеты, паспортные данные и адреса. А во-вторых, даже если везде бывать анонимно, то скрыть свою личность от финансовых контор не удастся, номера кредиток никогда не исчезают!

Я нащупал в кармане пачку сигарет, закурил, официантка тут же принесла пепельницу. На лице залипшая улыбка, только пустые глаза в девушке выдают программу.

Не придя ни к какому выводу, я по очереди забил в поисковик данные на все три цели, буквально сверяясь с каждой запятой в досье.

Пусто. Будто этих людей и никогда не существовало!

— Чертовщина какая-то, — пробормотал я, закуривая вторую сигарету.

Следующие полчаса я потратил на то, чтобы проверить отдельно каждый параметр: номер паспорта, номер кредитки, гражданское страхование, номера телефонов; досье в полиции и в банках…

Пусто! Везде одно и то же: «Поиск не дал результатов»!

Я вздохнул, раздавил очередной окурок в пепельнице и отпил холодного кофе. Одно из двух: или этих людей никогда не существовало, или поисковик Дикаря не работает. Первое предположение пока я не могу проверить, значит, начнем со второго.

— Компьютер, — шепотом приказал я, — выведи на экран все совершенные платежные операции по моему дополнительному счету.

«Принято. Ожидайте…»

Через пару секунд на экране ноутбука высветились цифры, куда недавно я отправил десять процентов от гонорара Вуду-Z, я тщательно перебил их поисковик. Минута ожидания, и на экране появилась фотография моей помощницы.

«Джонсон, Кира Анастасия Лорен. Двадцать восемь лет, не замужем, детей нет. Место рождения: США, Сиэтл, штат Вашингтон. Родители: мать — Джонсон, Вероника Августа, погибла; отец — Джонсон, Дэмиен Скотт, осужден на пожизненные каторжные работы в Сибири за многократное изнасилование дочерей. Младшая сестра — Джонсон, Аннет Элиссон, после домогательств отца получила инвалидность…»

— Ничего себе… — Я только присвистнул. Таких подробностей я, конечно же, не знал.

Так, что там дальше?

«…Гражданство Российской Федерации, полученное по эмиграционной программе беженцам, пострадавшим от Йеллоустоунской катастрофы».

— А вот это уже интересно.

«Судимости: в десять лет была под следствием по обвинению в предумышленном нанесении тяжелых телесных повреждений (кастрация отца с помощью маникюрных ножниц). Была оправдана. После психиатрической экспертизы отправлена в интернат. В двенадцать лет приговорена к двум годам условного заключения за кредитное мошенничество; в четырнадцать — за торговлю и употребление наркотиков (год условно); в шестнадцать — за призывы к судебным реформам, в частности за пропаганду приговоров смертной казни насильникам и за сексуальные домогательства к женщинам (год отсидела); в двадцать приговорена к пяти годам за убийство мужа своей любовницы…» и много-много еще по мелочам. Заканчивалось досье номерами телефонов и домашним адресом.

— Хороша напарница… — Я покачал головой со странной смесью жалости и восхищения. — По твоему досье, Кира, можно изучать уголовный кодекс.

Переписывать адрес Киры я не стал, вдруг словлю «жучка», и все мои данные станут доступны недругам, но постарался запомнить. На всякий случай. Забавные финты иногда жизнь подкидывает, вот так работаешь-работаешь, а не знаешь с кем.

Я откинулся на спинку стула, огляделся. В кафе по-прежнему человек пять, то одни выходят, но новые заходят. Никакой толпы — благодать!

Я налил себе вторую чашку кофе, отпил с удовольствием. Потом не выдержал и забил в поисковик номер счета Вуду-Z. Хоть и некрасиво это, как читать чужие письма, непрофессионально даже, но очень уж странные эмоции у меня вызывает этот заказчик. Однако результат поиска меня разочаровал.

«Счет зарегистрирован на фирму «Вектор». Фирма прекратила свое существование десять часов назад».

Приехали. Похоже, что Вуду-Z, как и я, балуется временными и подставными счетами? Интересно было бы «просветить» фирму «Вектор» полностью, от кого получали деньги, кому перечисляли, но это уже взлом, за этим к хакерам.

Ведомый неприятным предчувствием, я прописал имя заказчика в строке поиска, но, как и ожидал, результат был нулевым.

Надо же, а мне казалось, что облик Вуду-Z из зоны удовольствий был истинным. Обманули меня. Остается только поаплодировать создателям таких аватаров, первоклассные мастера! А заказчик-то действительно шишка…

Знаком я подозвал официантку, попросил принести еще кофе. Как-то я и сам не заметил, как приговорил три чашки. Потом закурил и свернул окно поисковика.

Так, проверка удалась. Программа Дикаря работает. Теперь остается решить, что делать дальше? Глупо было бы предположить, что меня наняли менять Души несуществующих людей. Тогда как объяснить тот факт, что их нет ни в одной базе данных?

Задумавшись, я не заметил, как сигарета дотлела до фильтра, обожгла пальцы. Чертыхаясь, раздавил плавящийся окурок в пепельнице и полез в настройки поисковика. Где-то должен быть еще какой-нибудь способ поиска, Дикарь просто не может сделать что-то вполсилы, обязательно приберег что-то для экстраординарных случаев.

Мимо моего столика прошла молодая пара, только что закончившая завтрак. Девушка шла чуть позади, явно обиженная невниманием парня, а тот забавлялся рисованием на планшетном компьютере.

— Смотри, — восторженно воскликнул он, — класс? Такой модели я нигде еще не видел!

— Классно, — вздохнула его подруга, с равнодушием разглядывая эскиз не то автомобиля, не то вездехода. — А ты проверил, вдруг опять кого-то повторяешь?

— Вот сейчас и проверим… компьютер, найти сходства по изображению…

Дверной колокольчик звякнул, выпуская парочку на улицу, а я едва не хлопнул себя по лбу. Как я сам не догадался? Вот он, способ, — поиск по фотографии!

Загрузить фото первого объекта в поисковик было делом одной минуты, а вот сам поиск занял почти час. Все-таки даже с мощностями виртуальности непросто «пересмотреть» всех пользователей и сравнить аватары.

— Отлично! — Я выдохнул с облегчением, рассматривая результат. С монитора на меня смотрел уже знакомый хикки. — Теперь за дело!

Прежде чем отправиться за чужой Душой, решил выйти из Сети и поменять облик толстяка на дока Брауна. Лучше уж сейчас немного задержусь, зато потом хоть бегать и двигаться нормально смогу.

Начинаю новую сессию, — покорно отозвался компьютер. — Личность номер два: «док Браун»…

Вспышка, электронный звон в ушах, холод в суставах и ощущение падения.

Я открыл глаза, взгляд скользнул по обшарпанным обоям на стенах, рассохшейся мебели. Из кухни доносится капель из крана.

Я поднялся, старенький диван подо мной надсадно скрипнул. В зеркале напротив еще целый миг было расплывчатое отражение, будто с дивана поднималась тень, сотканная из тумана. Потом облик оформился полностью.

«Отладка внешности завершена, — шепнул компьютер. — Регистрация в Сети окончена».

В несуществующем зеркале несуществующий всклокоченный седовласый старик с безумными глазами оправил серый плащ, застегнул все пуговицы на жилетке, стряхнул пылинку с коричневых брюк.

— Показать карту.

«Принято».

Перед глазами вспыхнуло прозрачное окошко с картой «Москвы-2», где неторопливо двигалась вишневая точка. Усилием мысли я проскроллировал карту, всмотрелся в обозначение районов виртуальности.

— Компьютер, — приказал я, — найди канал и создай мне резервное подключение.

«Пожалуйста, определите территориально».

— Китайский квартал «Москвы-2».

Едва такси въехало на территорию китайского квартала, движение почти остановилось. Пару минут я наблюдал за сплошным потоком народа, одинаково заполняющего тротуар и автомобильную дорогу, потом скомандовал:

— Останови здесь.

Бот-водитель с осторожностью приткнул авто у лотка с экзотическими фруктами, с улыбкой принял от меня купюру.

— Счастливого пути.

— Застрелись, — посоветовал я улыбчивой программе и толкнул дверь.

Феерия. Шизофрения. Карнавал на похоронах. Коронация принца нищих в трущобах.

Можно придумать еще сотню эпитетов, и все будут идеально подходить к китайскому кварталу виртуальности. Кажется, что любая черточка внешнего мира, фантазии, ночного кошмара и абсурда нашла отражение здесь, в Сети.

С внезапно накатившей мрачностью мизантропа я рассматривал пеструю толпу одинаково унылых клерков, вечно спешащих на обед и обратно, иногда в этой массе встречаются фрики и торговцы. Депрессивно-серые здания одеты в нарочито яркие вывески реклам, над дорогой провисли засаленные вымпелы новогодних флажков. Взгляд то и дело цепляется за нижнее и постельное белье, вывешенное на просушку прямо над головой.

На тротуаре экзотический китаец в набедренной повязке рубит мачете головы живой рыбе, слизь и чешуя брызжут на прохожих, а рядом из дыры сточного колодца в асфальте поднимается ядовитый пар. У большущего мусорного коллектора двое кришнаитов стучат в барабаны, рядом пляшет грязный ребенок лет двенадцати. На огромном мониторе на стене дома крутят рекламные ролики из мира хай-тека, а под ним, прямо на асфальте, жрут рис из плошек зеваки, наблюдающие за многочленистым карнавальным драконом в толпе…

«Дополнительный канал подключен. Счет на оплату отправлен на ваш основной почтовый ящик».

Я посторонился, пропуская рикшу, оправил плащ. Вишневая точка на карте замерла на расстоянии сотни метров от меня. Я закурил и зашагал навстречу, стараясь не пропустить цель.

Так, что там говорил Вуду-Z? Эти ребята похитили у него какой-то важный файл, информацию ценой в два миллиона рублей, что в эквиваленте — две безбедных жизни в виртуальности. Что еще? Они опасны, будут отстреливать, сопротивляться, громить вирусами?.. Нет, кажется, что о таком не говорил. Да и по фотографии этого Якоба Штрауде не скажешь, что человек вообще держал в руках оружие. Хотя, как говорил классик, в виртуальности возможно все, кроме смерти…

Из толпы вынырнул трансвестит, попытался схватить меня за руку:

— Минет за сотню! Профессиональный, с проглотом!

Я брезгливо отдернул руку, стараясь не смотреть в чересчур скуластое лицо мужика, где яркой косметикой пытались затушевать сифилитичные язвы. Вслед прокричали:

— Козел!

И тут же, с другой стороны:

— Стимуляторы воображения, антидепрессанты, цифровой кокаин, звуковые наркотики! Все — дешево и по лицензии!..

— Бригада первоклассных дизайнеров создаст качественный образ точки входа!

— Мясо собаки…

— Паспорта, помощь в регистрации, найдем работу…

— Незабываемый трах с цирковыми уродами…

И даже:

— Гадание по IP-адресу!

Виртуальность. Мир-мечта на обломках мира-реальности. Кошмарная травестия.

Проталкиваясь, ругаясь, отбиваясь от торговцев и проституток, я преодолел сотню метров за десять минут. Недаром у них в китайском квартале постоянно подвешивают сервер, столько народу толчется, кошмар!

Якоб Штрауде рассматривал витрину аквариумного магазина, будто завороженный, застыв у террариума с ярко-желтым питоном и десятком каких-то ядовитых ползунов. Такой же, как на фото: сутулый, худой, щурит близорукие глаза.

Я огляделся, но вокруг такое столпотворение, что никто ничего не заметит. А если и заметит, то полиция и зеваки просто не смогут ничего понять: кто и что сделал.

Неудачливый похититель чужих файлов вздрогнул, когда я приблизился. Его карие глаза напомнили мне птицу, взгляд такой же испуганный, как у воробья, пойманного в кулак. Ни вздохнуть, ни расправить крылья…

— Ужасные существа, правда?

Я вздрогнул.

— Что?

— Змеи, — Якоб смущенно улыбнулся, заискивающе пытаясь заглянуть мне в лицо. — Они ужасны.

Мой взгляд обшарил стеклянные тюрьмы с пресмыкающимися, застыл на толстой черной змее. Она свернулась клубком, всем видом демонстрируя свое презрение к окружающему миру. Только ядовитая ненависть во взгляде маленьких глазок на квадратной башке выдавала тварь с потрохами.

Я кашлянул, сказал неуклюже:

— Это природа их создала такими. Не вижу ничего страшного.

— А я их боюсь до дрожи, до ночных кошмаров. — Якоб вжал голову в плечи, когда заметил, на какую змею смотрю я. — Как представлю, что эти… бр-р, твари, ползают, ищут жертву…

— Они просто живут. По своим законам, своей жизнью. Как умеют.

— Они подлые, — прошептал Якоб.

— Почему?

— Как почему? Они ведь ядовитые!

— Потому и ядовитые, что больше нет у них ничего, кроме зубов. Ни лап, ни крыльев.

Якоб кивнул, промолчал.

Идиотский разговор. Сэйт, ты чего? Какого ты болтаешь с ним?

Но поделать с собой я ничего не мог. Странное чувство заполнило меня, как наркотические смолы заполняют альвеолы. Показалось, будто я знаю этого тщедушного человечка давно, всю свою вечность. Вся суета китайского квартала вдруг отдалилась, показалась глупой декорацией. Вот сейчас придут грузчики и вынесут фанерные стены с нарисованными домами, скучающий у бордюра рикша вынет пачку «Примы», а появившийся режиссер разгонит массовку…

— Все понимаю, — прошептал Якоб, — но боюсь их больше всего на свете.

Неожиданно для себя я признался:

— А я высоты боюсь.

Якоб улыбнулся с печалью, снова уставился на змей.

Так, Сэйт, возьми себя в руки!

Я вздохнул, снова оглянулся и едва сдержал нервный смешок — рикша у тротуара и вправду закурил. «Приму»!

— Пора, Якоб. — Я обернулся к своей цели. — Я здесь, чтобы забрать твою Душу.

— Что? — вскинул испуганные глаза Якоб.

Я не ответил. Быстро, чтобы не передумать, ударил его в живот.

Китайский квартал исчез во вспышке! В ушах взорвалась башня из стекла, звон настолько сильный и частый, что звуки теснятся, наползают друг на друга.

Моя рука все глубже погружалась в тело Якоба Штрауде. Странно, но при этом его лицо продолжало жить, хотя я уже почти физически ощущал, как меняется и прекращает функционирование его ID-матрица, расщепляясь на отдельные файлы.

«Принудительный обмен данными!»

Испуг исчез из взгляда Якоба, теперь там было понимание. Настоящее, всепрощающее, как у святого, которого приносят в жертву каннибалы. Он псих или суицидник?!

«Дополнительный канал открыт, начинаю фрагментацию ID-матрицы».

Мир вокруг замер, вся суета китайского квартала куда-то исчезла, будто это и впрямь декорации. Фанерные дома, люди из папье-маше, бутафорская жизнь.

«Внимание! Получено предупреждение от департамента полиции: вам приказано оставаться на месте. Вам инкриминируют использование вредоносных программ и…»

Не слышу. Ничего не слышу. Лицо Якоба все ближе, я погружаюсь в него полностью. Возникло знакомое ощущение падения, по спине скользнул холодок ужаса, будто под ногами бездна.

Стеклянный звон перерос в цифровой, улица предстала передо мной сразу с двух точек: я вижу Якоба и смотрю его глазами. Его тело стремительно теряет цвет, внутри загораются яркие вспышки. Но это не привычные вспышки обрывов нитей марионетки. Скорее, это жизненные процессы, как электрические импульсы между нейронами.

Страх нахлынул внезапно, будто я провалился посреди цветущего луга в зловонную трясину! Резким щелчком мир «выключился», и я исчез…

…В руке очередная «мусорная» еда из бургерной неподалеку. В последнее время я питался только «продукцией» оттуда…

Не понимаю, откуда пришло это знание, я просто смотрю его, как смотрят фильм…

…Падение продолжается, как и зловонное удушье топи, куда я все больше погружаюсь. Только, в отличие от настоящей топи, я вижу не грязно-желтое мутное солнце из-под толщи болотной воды, я вижу атомные вспышки через потоки информации и цифр…

…Если задуманное получится, это искупит все потраченные усилия, бессонные ночи и порчу здоровья. А если нет, то, значит, так и надо. Кому нужны бесполезные люди со своими бесполезными жизнями? Как говорил мой преподаватель: мужчина должен жить счастливо, но и не забывать об исторической полезности, успеть совершить в жизни то, что поможет всем остальным людям. Только такая жизнь считается полноценной, не даром мы помним Менделеева, Ницше, Декарта и Аристотеля, а простых людей забываем уже на следующий день…

…Мне кажется, что выбраться из этой бездны-топи уже не получится. Слишком глубоко и внезапно. Слишком…

Нужно выбираться отсюда!

Бежать!

Спасаться!!!

Электронный протяжный скрип в ушах напомнил мне, кто я такой. Усилием воли я рванул прямо сквозь белые вспышки молний.

«Дефрагментация завершена».

Я с трудом выдохнул, мне почудилось, что во рту остался кислый привкус болотной воды. В глазах медленно тают неясные образы, какие-то слова, декорации. Очень медленно проступает улица в китайском квартале, людской гомон. И я понимаю, что лежу на асфальте, обхватив голову руками. Через меня перешагивают, жизнь кипит, и никому нет дела до одной маленькой смерти.

Только грязный мальчик в обносках рядом с кришнаитами прекратил танцевать и указывает на меня пальцем. По его губам я прочел слова: «дьявол» и «призрак».

С великим трудом я поднялся, на меня тут же натолкнулись, обругали пьяницей. Я не ответил, сердце все еще колотилось, на лбу выступил пот.

Якоб Штрауде исчез. Его личность переместилась на мой сервер, а в реальности он, наверное, сейчас проснулся перед недоумевающим компьютером, что взволнованно коннектится и пищит: «Обрыв соединения!»

Я выпрямился, змеи из террариумов, как одна, таращатся на меня, в их глазах я замечаю свое отражение. Док Браун растрепан и… напуган?

Новая мысль резанула, но додумать мне не дали. Компьютер сообщил растерянно:

«Внимание! Ошибка в программе!»

Неприятное предчувствие целлофановым льдом скользнуло по внутренностям.

— Подробности! — рявкнул я так, что от меня шарахнулись.

«Потеряны архивные данные ID-матрицы! Соединение было сброшено. Копирование не удалось».

Что за …?!! Не может Душа никуда исчезнуть!!

— Проверить протокол совершенных процессов за последние десять минут!

«Указанного протокола не существует. Действий не совершалось».

Я уже открыл рот для ругательств, когда заметил странное движение в толпе. Похоже, что разбираться у меня уже нет времени…

Глава 9

Из толпы выскочил здоровенный китаец с мачете, рубивший рыбьи головы у лотка. Я заметил на лезвии прилипшие чешуйки и слизь.

«Внимание! Обнаружена вирусная угроза!»

Китаец замахнулся, грязное лезвие с шипение обрушилось на меня. Я дернулся в сторону, как раз вовремя: мачете просвистело так близко, что я ощутил сильный запах рыбьей крови и ила.

«Внимание! В дополнительном канале отказано. Подключаю основной».

Китаец заверещал, двинулся на меня, не переставая рубить перед собой воздух.

— Кольт!!

«Загружаю…»

Толпа попыталась отхлынуть от нас, но людей столько, что получилась сплошная стена. Мне даже убежать некуда!

Мачете обрушилось наискось, я поднырнул под руку китайцу, ударил его плечом в бок. «Мясника» отшвырнуло, но это лишь разожгло его бешенство: мачете засверкало перед глазами с удвоенной скоростью.

Я попытался отпрыгнуть, уперся спиной в людей, над ухом закричали испуганно. Кто-то толкнул меня в спину. Китаец подскочил, его рожу перекосила усмешка, мачете взлетело к цифровому вечнолетнему небу, чтобы через миг разрубить мне череп.

На поясе потяжелело, я лапнул пальцами кольт. В этот момент китаец ударил. Я понял, что не успеваю, и прыгнул в сторону, одновременно парируя мачете голой рукой.

«Вирусная атака!»

Боль ожгла локоть, вместе с треском ткани на асфальт плеснуло кровью. Лезвие дошло до самой кости, я скорее услышал, чем ощутил, как оно с противным хрустом впилось в кость. От резкой боли потемнело в глазах.

В победной ухмылке китайца ощерились мелкие желтоватые зубы.

«Оружие загружено. Приступаю к отладке приложения. Запущена программа регенерации».

Ухмыляясь, китаец снова замахнулся. На этот раз я уже не стал бежать, одной рукой выхватил кольт (вторая повисла плетью). С черным удовлетворением заметил, как в глазах неожиданного врага мелькнул страх.

Грохнул выстрел, отдача ударила в ладонь. Китайца будто грузовиком сшибло, он упал на витрину с ползучими гадами, забрызгивая толпу алыми каплями. Раздался звон, ноздрей коснулся резкий запах змеиного яда и нечистот. Китаец заверещал, завертелся в змеином клубке. Я увидел мгновенные броски черных тел, сжавшиеся челюсти кобры на руках неудачливого киллера. Он попытался закрыть лицо руками, но и там уже появились двойные точки с капельками желтоватого яда по краям.

«Мясник» быстро распухал, он уже не орал, только тело еще сотрясали мелкие судороги, да изо рта пошла пена. Как часто бывает, его погубило совсем не то, чего он боялся.

«Регенерация завершена. Вирус заблокирован».

Кровь уже перестала течь по пальцам, на коже даже шрама не осталось, хотя порванный на локте плащ компьютер и не подумал восстановить. Да еще и оголенные от недавней боли нервы судорожно встряхивало.

«Черт, быстрее бы Дикарь закончил свой файерволл…»

Додумать мне не дали. В толпе снова закричали, людская масса отхлынула оттуда. Я заметил двоих клерков, жравших недавно рис на обочине. Теперь у них в руках были дробовики.

«Внимание…»

Да какое, на хрен, внимание?! Бежать!

Сзади грохнуло, потом еще раз. Плащ рвануло, будто наскочил на колючую проволоку, спину ожгло. Я не удержался, грязный асфальт рванулся навстречу, от удара из глаз брызнули искры. Во рту стало солоно.

«Вирусная атака блокирована. Рекомендуется обратиться в департамент полиции».

Я перекатился, сплюнул красным. Киллеры разделились, благо что улица стремительно пустела, народ с криками разбегался, кого-то затоптали. Лоток торговца снесли, по тротуару покатились фрукты, в дополнение к расползающимся змеям.

Кольт в ладони огрызнулся наугад, я быстро заработал локтями, заползая под припаркованный у обочины автомобиль. Позади грохнуло, остов машины качнулся, взвизгнула сигнализация. Киллер упал на колени, пытаясь заглянуть под днище, но я уже выскочил по другую сторону авто. Как раз вовремя, чтобы заметить выходящих из-за угла еще троих вооруженных людей. На полицию они тоже не были похожи.

«Это засада?! — промелькнуло у меня в голове одновременно с образом «мясника» в сером плаще. — Будь ты проклят, Кадавр!»

Короткоствольные автоматы у троицы новоприбывших застрекотали, пули с визгом замолотили по машине. Среди искр красиво взметнулся дождь битого стекла.

Пригибаясь, я бросился к разбитой витрине зоомагазина. Под ногой отвратительно хрустнуло, когда ботинок раздавил череп кобры. В спину дважды ударило, я взвыл от боли.

«Вирусная атака! Системный сбой!!»

Я швырнул тело в оконный проем, зацепился плащом за куски витрины. Тут же перекатился к стене, на полу остался кровавый след.

— Сволочь! Ублюдок!

Откуда-то из-за прилавков выскочил пузатый китаец в замызганном фартуке, наверное, хозяин лавки. Бросился было ко мне, но с улицы загрохотало, и он задергался под пулями. Окровавленное тело отбросило на ряды клеток с птицами, меня оглушило лязгом и клекотом, в воздух взметнулись перья.

«Внимание! Отладка приложения не удалась! Системные ошибки!»

Это плохо, похоже, что у ребят серьезные вирусы! И как они вообще умудрились меня отследить?! Эх, только бы не «дубли»! И где полиция, черт возьми?

С улицы снова донеслись выстрелы, я ощутил, как вздрогнул кирпич за спиной, на голову посыпалась бетонная крошка. Едва выстрелы прекратились, я быстро высунулся, дважды выстрелил, особо не целясь. Мне лишь бы время протянуть.

В ответ застрекотали автоматы, над головой свистнуло, по витринам и клеткам замолотили пули, на пол посыпались осколки стекла.

— Удалось отследить скопированные файлы?!

«Команда не распознана».

— Урод!

«Не понял».

— Где скопированная матрица личности Якоба Штрауде?!

«Запрос отклонен: копирования ID-матрицы не происходило».

Да что ж такое?!

Стараясь не слишком высоко поднимать задницу, я пополз к прилавкам, где-то там должна быть задняя дверь, куда пускают грузчиков, оптовиков или выходит после рабочего дня хозяин. Точнее, выходил, я как раз переполз через его труп.

Можно, конечно, и отсюда совершить экстренный выход из Сети, но тогда мой аватар останется здесь. И никак его не спасти. Лучше уж через официальный шлюз удрать, хоть ID-матрицу сохраню.

Когда я очутился за прилавком, вскочил, тело слушалось плохо, ноги подгибаются. Сказываются повреждения… черт! Как же долго идет восстановление! Вот выберусь отсюда, точно обновлю железо, поставлю самое мощное, деньги-то есть…

«Пока есть, — некстати возникла холодная мыслишка. — Как бы ты после такого «выполнения» задания еще не остался Вуду-Z должен…»

Сзади хрустнуло под ботинками стекло, когда с улицы запрыгнул один из «клерков» с дробовиком. Я едва успел развернуться, пальнул наугад. Но на этот раз мне повезло, двойной заряд угодил прямо в центр лба «мясника». Затылок киллера взорвался, на улицу брызнуло кровяное облачко, а его тело отбросило назад. Оно повисло на витринной раме, напоровшись на стеклянные зубья, где уже повисли куски моего плаща. Очень медленно, с режущим чавканьем, куски витрины выползли из груди трупа.

Я заскочил в подсобку, тут сильно воняет дерьмом и животным кормом, заметался в поисках выхода. Ежесекундно натыкаясь в полутьме на ряды ящиков и клеток, я обшарил все, и только тогда выругался. Крепко, смачно, так, что даже компьютер не вякнул!

Проклятые китайцы, все у них не как у людей! Кто ж магазин без черного входа делает?!

«Внимание! Официальный сервер отслеживает вашу точку доступа!»

Все, приехали, полиция подключилась. И личность будет потеряна. Как только Сеть отследит меня, сразу обрубит все каналы и — тогда я отсюда просто не выйду…

— Русские не сдаются, — прохрипел я.

«Команда не…»

— Заткнись!

Ну что ж, начинаем представление. Нельзя оставлять за собой следы, а значит…

Наверное, киллеры просто такого не ожидали. Окровавленный, будто только что из пыточной, с дробовиком «клерка» в одной руке и кольтом в другой, я выскочил из витрины прямо на них. Налетел на второго «мясника», его ружье уперлось мне в живот, выстрелило в упор. Перед глазами помутилось от боли, показалось, что меня разорвало надвое!

«Критическое повреждение!»

Я обхватил «клерка», он заверещал от неожиданности, когда над его ухом рявкнул мой кольт. Одного из автоматчиков опрокинуло, двое других сразу вскинули оружие. Я поспешно рванул пойманного «клерка», в его спину замолотили пули, мы рухнули на асфальт.

Тело стремительно теряло чувствительность. Обычный пользователь уже бы давно погиб, но со мной такой фокус не пройдет. Регенеративная программа Дикаря просто отсекает все поврежденные участки аватара, позволяя сохранить механику.

Небо загородило невзрачное лицо, я машинально отметил минимум дизайнерской работы — только что глаза да ротовая щель есть. Лицо киллера вытянулось, когда Сетевой Дьявол, что уже давно должен быть мертв, выставил дробовик.

Руку тряхнуло, будто невидимым лезвием срезало дробью половину черепа автоматчика. Его отбросило, автомат в его руке забился, паля во все стороны.

Я с трудом перевернулся, даже несмотря на софт, тело практически не работает. Пополз к автомобилю, иссеченному пулями.

«Только бы не «дубли»! — пульсировало у меня в голове. — Только бы не пальнули «дублем»!»

Над головой послышались удивленные голоса, я заметил две пары ботинок. Ползти! Не обращать внимания! Вот он, автомобиль, уже близко!

Ожили автоматы, спину полоснуло болью, на асфальт посыпались отработанные гильзы. Я стиснул зубы, чтобы не заорать от муки, когда пули с противным хрустом проламывали кости. Перед глазами помутилось, осталась только хаотическая тряска. Дважды мотнуло голову, по лицу быстро потекло красное, заливая глаза. Показалось, что я сейчас потеряю сознание, желудок скрутило судорогой.

Потом выстрелы прекратились, ботинки киллеров оказались совсем рядом. Один из них перевернул меня, я с ужасом увидел, что теперь у меня нет ничего ниже талии, кроме волочащихся в пыли внутренностей…

Ошарашенное увиденным сознание встряхнул оклик: «Внимание! До аварийной остановки системы осталось тридцать секунд!»

Больше мне и не надо. Стараясь не смотреть на кишки, я попытался перевернуться, получилось только с третьего раза. Вцепился руками в колесо машины, с натугой подтянулся ближе. От усилия уже ничего не соображаю.

Бесчувственными пальцами я поднял кольт и с великим трудом нажал на спуск. Пистолет дернулся так, что вылетел из рук. Только тогда я заметил, что у меня не хватает нескольких пальцев.

«Похоже, — проговорил в моих мыслях бездушный циник, — сегодня для журналистов будет золотой день…»

Я поднял кольт другой рукой, снова навел на то же место. Виртуальные машины, как и реальные, не взрываются от попадания в бензобак. Зато если им попасть в системный узел, эффект программного коллапса будет в десять раз круче взрыва. И тогда даже самые крутые профи не смогут отследить меня по адресным «следам», особенно когда даже от ID-матрицы ничего не останется.

Видимо, один из «мясников» догадался, что я задумал. Он заорал предупреждающе, вскинул оружие, но я уже выстрелил снова. Двойной заряд прожег днище автомобиля и растерзал на пиксели строчки программ…

Глава 10

Пару минут я плавал в виртуальном небытии, между реальностью и сном. Мыслей, чувств, звуков — ничего не было. Потом пришла боль. Зажатые судорогой мышцы будто скрутило спиралью, обжигающая волна захлестнула, я услышал свой стон, когда вывалился из утробы виртуальности в жалкий кусок плоти.

На экранах ослепительная белизна, из динамиков ревет оцифрованный гул — верный признак подвисания системы. В ушах словно поролоновые пробки, звуки доносятся издалека, что причиняет муки.

Одеревеневшими руками я стянул шлем, не удержал, тот с грохотом покатился по полу. С кресла буквально сполз, во всем теле небывалое напряжение, пальцы дрожат так, будто развеиваю прах над бездной.

С трудом смог отключить динамики, головная боль чуть отступила, только в ушах от непривычной тишины появился тонкий писк. Лапнул со стола предусмотрительно оставленные сигареты, чиркнул зажигалкой. С жадностью вдохнул дым, как поцеловался с пепельницей.

Полностью осознать происходящее и поверить, что у меня по-прежнему руки-ноги на месте, я смог только минут через десять, когда отпустило напряжение. Обезумевшая психика до сих пор не привыкла отделять рисованное от рилайфа…

Вялый, как дохлая рыба, дополз к системникам, палец утопил в корпусе кнопку перезагрузки. Экраны погасли, через миг вспыхнули снова, там поползли строчки команд. Вентиляторы мощно загудели, когда пошла тестироваться система.

«Что вообще произошло? — подумал я. — Сначала покушение у Дикаря, теперь вот… что теперь? Двойной фэйл: потерял ID-матрицу и нарвался на киллеров? Откуда они вообще взялись?»

Да, похоже, что Кадавр и впрямь псих, раз идет на такие жертвы. Скольких боевиков он сегодня потерял? Пятерых? И это в дополнение к тому, что теперь его люди в черном списке Адской Долины. Хотя черт его знает, какие на самом деле отношения связывают его и хозяев хакерской Сети. Может быть, ему сойдет все с рук…

На мониторах появилась привычная картинка операционной системы, я включил динамики.

— Система загружена.

Сил на то, чтобы встать, не было, потому я буркнул с пола:

— Тестирование.

— Принято… — и после минутной паузы: — Завершен экстренный выход из виртуальности. Во время последней сессии произошел сбой системы. Рекомендуем отправить отчет об ошибке на официальный сервер…

— Заткнись. Открой протокол Web Devil.

— Принято.

— Последние копировавшиеся файлы?

— Шестнадцатого ноября были скопированы три ID-матрицы из официальной Сети «Москва-2».

— Журнал. Последний запуск программы?

— Сегодня.

— Действия?

— Запуск программы. Аварийная остановка.

— Причина?!

— Вирусная атака.

Я провел ладонью по лицу, стирая холодный пот, и вздохнул тяжко. Все-таки запорол заказ. В первый раз в жизни! И, как назло, один из самых важных!

Во рту появился привкус паленой резины, я со стоном дотянулся до пепельницы, раздавил в ней окурок и тут же закурил новую сигарету.

Что будет дальше? Что будет, когда заказчик узнает, что украденный файл к нему не вернется? Ведь вполне вероятно, что он хранился именно у Якоба Штрауде. Хватит ли у Вуду-Z власти, чтобы поквитаться со мной? Как вижу, у Кадавра пока успешно это получается… сучий потрох! Когда все закончится, я тебе устрою кровную месть! Ты у меня больше в виртуальность не войдешь, собака!

Швырнув в пепельницу докуренную до середины сигарету, я скомандовал:

— Сканирование системы.

— Выборочное?

— Полное.

— Предупреждение: действие займет…

— Заткнись…

С кряхтеньем я поднялся, на мониторах появилась заставка антивируса. Я подобрал шлем, положил на подлокотник. Наглотавшись стимуляторов, я с трудом добрался до дивана, в голове плывет, и упал лицом в подушку…

Снилась какая-то чушь. Места, в которых раньше никогда не был, люди, которых раньше никогда не видел. Практически ничего не запомнил из увиденного: картинок во сне почти не было, скорее все на уровне чувств, ощущений.

Проснулся уже вечером, разбитый и с головной болью. Внутри было странное равнодушие и опустошение. Хотелось снова уснуть, забыть все к чертовой матери. Пришлось прикрикнуть на себя, напомнить, что сон не выход, от проблем не уйдешь. Скорее это маленькое самоубийство. Или репетиция суицида.

Я поднялся с дивана, долго сидел, рассматривая жирную тьму за окном. Хоть и люблю осень, но в этом году почему-то надоела особенно быстро. Хочется снега, что засыплет на улицах отработанные гильзы, грязь и мусор; что, как виртуальность, укроет все проблемы хотя бы видимостью чистоты и ширмой другого мира. Холодного, жестокого, но другого. Развалины не так угнетающе смотрятся под белым саваном…

Тяжелый вздох навел на мысли о депрессии — побочном эффекте виртуальности. Я встал, компьютер еще сканировал диски, экраны в спящем режиме. В ящике стола привычно откопал в распечатках блистер. На ладонь упали две капсулы стимуляторов, запил холодным чаем, оставленным еще пару дней назад.

В душ удалось сходить только после того, как выгулял Макса, бедный пес едва дотерпел до выхода из подъезда.

Пока я купался, с кухни доносился хруст собачьего корма, Максово чавканье. Когда на плите засвистел чайник, я с неохотой отключил воду, небрежно вытерся и голышом поплелся на кухню.

В холодильнике нашлась банка рыбных консервов, я машинально отметил, что надо выбраться в магазин, а то с голодухи помру. На автомате нарезал сыр, черствый хлеб, наколотил синтетического кофе.

Минут пять я жевал без аппетита, потом не выдержал, проглотил еще пару капсул стимуляторов. То ли после дурацких снов, то ли от вчерашних приключений в Сети, но чувствую себя будто после эксгумации.

В кабинете мелодично звякнуло, что значит — сканирование завершено. Я торопливо доел консервы, банка полетела в мусорное ведро. Слепил пару бутербродов с сыром и залил в чашку новую порцию кофейной отравы. Под обвиняющим взглядом пса, что не уделяю ему времени, прошлепал в кабинет.

— Запуск системы.

Экраны ожили, пошла загрузка.

— Приветствую…

— Отчет о состоянии системы, — приказал я с набитым ртом.

Пару минут компьютер размышлял, собирая сведения, потом бодро перечислил:

— Найдено два следящих вируса, состояние: уничтожены. Обнаружена вредоносная программа, состояние: заблокирована. На данный момент система работает исправно, сбоев нет. Состояние памяти…

— Заткнись, — буркнул я.

Знаю, дальше начнет перечислять, что нужно развить, улучшить, заменить. Будет совестить меня, что не обновляю железо и не чищу диски. Вот как-нибудь соберусь, потрачу тысяч сто на апгрейд, так, чтобы все обзавидовались. Сто тысяч рублей, единственной стабильной валюты в мире, это ж почти квартира в центре, а какой можно комп собрать?.. но это попозже, когда соберусь… потом…

— Функциональность?

Компьютер ответил с гордостью:

— Сто одиннадцать процентов.

Ага, конечно. Помним мы о твоей функциональности, при которой файлы теряются…

При воспоминании о потере ID-матрицы настроение, едва ставшее улучшаться, снова обрушилось в пропасть. Похоже, что сегодня у меня будет самый трудный день в году. Точнее — сутки, день уже прошел.

— Для вас оставлено новое сообщение, — сообщил компьютер. — Абонент неизвестен.

— Вывести на экран.

Монитор слева расцвел картинкой Сети, высветился почтовый ящик.

Новое сообщение представляло собой всего лишь телефонный номер — стационарный, не виртуальный, судя по количеству цифр — и подпись «Вуду-Z». Легок на помине, черт.

— Создать виртуальную сессию, — скомандовал я кисло.

— Принято. Точка доступа?

— Свободная зона удовольствий «С-3». Облик: Сетевой Дьявол.

— Принято. Запускаю фильтры Сети…

Звонить Вуду-Z по городскому телефону стал бы только полный идиот. Те немногие телефонные подключения контролируются железно, и, если у заказчика есть власть, а, похоже, она у него есть, отследить звонок будет проще, чем сказать «виртуальность».

Экраны виртуального шлема ожили заставкой. И, подобно девочке Элли из Канзаса, цифровым вихрем меня унесло в сказочную страну…

Я поднялся с гранитной скамьи в цветочном гроте, машинально отряхнул костюм, хотя облик Аль Пачино, как всегда, безупречен. Отмахнувшись от красавца-атлета, расписался на свитке и направился к гипсовой арке-входу. Почему-то лианы, обвившие белоснежные колонны, напомнили мне змей.

После водопада-антивируса я на пару минут задержался на огромной площади зоны удовольствий, сегодня здесь какой-то праздник у любителей плотских утех.

В центре площади, окруженная разношерстной толпой, возвышается сцена, намеренно стилизованная под старину. Среди фанерных декораций шло действие, я засмотрелся на идеально слаженных девушек в прозрачных накидках, изображающих соблазны и пороки. Началась странная сценка орального секса между девушкой и парнем. Странная, ибо парень с белоснежными крыльями за спиной вскоре исчез, а девушка принялась переливать семя изо рта в лоно.

Я поморщился с отвращением, и тут меня осенило — непорочное зачатие! Твою мать! Это же извращенная трактовка Библии!

Чтобы как-то подтвердить свою догадку, я, закурив, продолжил смотреть. И с каждым новым эпизодом лишь обретал уверенность. Была сценка с Лотом, занимающимся сексом со своими дочерьми; изнасилование Дины; визиты Онана к жене своего брата. Но когда на сцену вышел юноша в тоге, подвязанной вервием, и стал мастурбировать, смотреть стало неинтересно.

Кафе «Усталая Киска» было заполнено наполовину, как всегда. Я в очередной раз стал подозревать, что постоянная часть посетителей — боты, для создания атмосферы посещаемости.

— Мадам Изабель приветствует вас. — У моего столика возникла женщина, на которой из одежды была одна полумаска из перьев. Я принял меню. — Чего изволите?

— Глинтвейн и… — Я перелистнул страничку. — Буженину.

— Это все? — с лукавой улыбкой осведомилась дама, на сотую долю миллиметра подаваясь вперед. Меня обдало запахом парфюма и ароматом горячего женского тела.

— И телефонную трубку.

— Будет исполнено, господин. — Женщина понимающе улыбнулась, и я был ей благодарен, что не стала настаивать на «особом» меню.

Я закурил, обдумывая предстоящий разговор с Вуду-Z. Как придется выкручиваться, чтобы сохранить заказ? Наверняка ему уже известны последние новости, ведь на его сервер не поступила Душа Штрауде, а значит — есть повод для конфликта.

Черт, как не вовремя Кадавр под руку попался, сволочь…

— Ваш заказ, господин.

Женщина посторонилась, пропуская левитирующий поднос с заказанными блюдами, его несли, вцепившись по краям, четыре крошечных чертенка, быстро-быстро взмахивающих крыльями.

— Если что-то понадобится… — Женщина взмахнула длинными ресницами, в улыбке блеснули зубки, идеально ровные и острые, как у молодого хищника. — … вы только позовите.

— Компьютер, — шепнул я, когда остался один, — покажи мне номер Вуду-Z.

Я повторил на телефонной трубке высветившиеся перед глазами цифры. После третьего гудка меня облило липким холодом:

— Я слушаю.

— Это Сэйт.

— Здравствуйте. Нам нужно встретиться.

— Знаю. Я жду на том же месте, где встречались в первый раз.

— Буду через полчаса, — ровно сообщил заказчик и прервал связь.

М-да… судя по голосу, ему точно не нравится происходящее. Наверное, даже больше, чем мне.

Я загасил окурок в пепельнице и плеснул в серебряный кубок глинтвейна. Густое вино красиво обволакивало стенки кубка и, если бы не сильный терпкий запах специй, казалось бы кровью. Я пригубил, по пищеводу скользнула обжигающая капля, распространяя тепло по всему организму. Сердце трепыхнулось, забилось мощней.

Буженина тоже оказалась на славу: едва снял крышку, с подноса шибанул такой запах, что моментально рот наполнился слюной. Хорошо прожаренное мясо, нашпигованное чесноком и посыпанное кунжутом и перцем, хрустнуло под ножом корочкой, брызнули струйки горячего сока. Обжигаясь, я торопливо зажевал, чувствуя, как мясо буквально расползается по волоконцам, тает во рту.

Что ни говори, а готовить в виртуальности умеют. Я уже соскучился по нормальной пище, бутерброды и консервы стоят поперек горла.

Когда насытился, откинулся на спинку стула, прихлебывая глинтвейн и разглядывая через огромное окно площадь. Теперь на сцене шла настоящая оргия, уже и народ на площади подключился, с азартом выхватывая из толпы партнеров, торопливо совокупляясь.

— Нынче стало модно воспроизводить Библию. К чему бы это?

Я вздрогнул от неожиданности, уселся ровно. Вуду-Z протягивать руку не стал, прямой, как жердь, устроился напротив. Его взгляд не предвещал ничего хорошего.

— Это все-таки сцены из Библии? — переспросил я, косясь на площадь. — Я надеялся, что ошибался.

— Почти все. — В электронных линзах негра сверкнула молния. — Я видел программу спектакля: грех Онана, Содом и Гоморра, римские оргии, насилие Хама над Адамом… Если бы я не знал первоисточника, решил бы, что это Камасутра… хотя…

К новоприбывшему клиенту сунулась было официантка, но Вуду-Z остановил ее взмахом руки. Вокруг нас тут же сгустился воздух, возникли непроницаемые стены отдельного кабинета.

Что ж, обмен любезностями закончен, пора приступать к делу.

— Фог?

Я покачал головой, когда из недр скрипучего кожаного плаща заказчика появилась знакомая коробочка с подавителем эмоций. Вуду-Z кивнул, будто не ожидал другого, я услышал, как вишневая таблетка хрустнула под серебряными черепами-зубами негра.

— Итак?

Я помедлил, закуривая сигарету. Сказал честно:

— У меня для вас плохие новости. Душа Якоба Штрауде потеряна.

— Как это? — замедленно спросил Вуду-Z.

Очередная пауза. Если бы я сам знал, как умудрился потерять файл…

— Мне помешали. Как показал журнал виртуальности, сбой произошел из-за вирусного оружия.

— Я слышал о перестрелке… кто они?

— Нападавшие? Не знаю.

Заказчик нахмурился:

— У вас есть враги, о которых вы не знаете?

— Теперь знаю.

На скулах Вуду-Z заиграли желваки. Представляю его ярость, если она пробивается даже через подавитель эмоций!

— Вы беретесь за выполнение важнейшей работы и не знаете о людях, способных вам помешать?!

— А вы знаете всех своих врагов? — разозлился и я.

— Да! И всегда держу их на виду.

— Я верну часть суммы…

— Мне плевать на деньги! Мне нужны мои вещи!

— Почему их просто не найти в реале?

— Как?

— Эти люди ведь пользуются официальной Сетью, почему не отследить?

Грозовую тьму в глазах Вуду-Z скрыли клубы тумана.

— Вы лучше меня знаете, что виртуальность практически невозможно контролировать. Душа — единственный способ…

Я промолчал. Понимаю, конечно, что провалил задание, но не по своей же вине! Точно так же можно предъявить претензии к девушке, что не пришла на свидание, и плевать, что причиной тому было извержение Йеллоустоуна.

— Эти люди, — начал я, — киллеры, вы их не знаете?

— Откуда?

— Ну может быть, это охрана Штрауде и остальных?

— Возможно. Мне об этом ничего не известно.

— Штрауде мог продать файл? Потому что такая охрана, действующая безо всякой осторожности в официальной Сети, стоит очень дорого.

Вуду-Z помедлил, я услышал в его голосе железную уверенность:

— Нет. Похищенные файлы некому продать. Пока некому.

Я кивнул. Значит, это не охрана. Теперь все стало на свои места: Кадавр решил меня уничтожить, отомстить любой ценой. Но, черт возьми, как он смог выследить меня? Неужели я настолько расслабился, что везде оставляю следы? Если так, тогда мне крышка.

— Что-то здесь душно…

Вуду-Z поднялся, скинул на вешалку кожаный плащ, тяжелый на вид, будто со вшитыми броневыми пластинами. Я замер, в живот словно опустили глыбу льда.

На толстых, увитых мускулами черных руках заказчика ползали антрацитовые змеи! Твари то собирались клубком, то стремительно переползали от запястий к плечам, в безгубых щелях ртов мелькали острые раздвоенные языки.

Только через секунду я осознал, что это не настоящие змеи — электронная татуировка!

— Вам нравится? — вкрадчиво осведомился Вуду-Z.

— Нет, — ответил я честно, не в силах оторвать глаз от черных мамб. У меня натурально мурашки пошли по телу!

— Жаль.

Он помолчал, сказал решительно:

— Хорошо, господин Сетевой Дьявол. Думаю, что инцидент временно исчерпан, и надеюсь, что подобного фиаско больше не повторится.

Я с трудом поднял взгляд от змей, негр смотрит очень внимательно. Фиолетовые губы превратились в тонкий росчерк на его лице.

— Теперь я готов к внезапным преградам.

— Я на это надеюсь, Сэйт. Для меня украденные файлы очень… очень важны.

Я ощутил недосказанную угрозу, но промолчал. Вуду-Z поднялся, плащ с мрачным шелестом окутал негра.

— Когда планируете следующую попытку?

— Сегодня ночью.

Он кивнул, уронил:

— До свиданья.

Призрачные стены истаяли, окатив плотным клубком запахов и голосов. Заказчик стремительным шагом направился к выходу.

Докурив, я с мрачным видом поднял трубку, набрал знакомый номер.

— Что надо?!

— Кира, это Сэйт.

— Сэйт? — Раздражение в голосе напарницы сменилось тревогой. — Что-то случилось?

— Нет, — соврал я.

Она помолчала, спросила осторожно:

— Как дела продвигаются?

— Продвигаются, Кира, продвигаются. Скажи мне, у тебя за последние сутки ничего странного не происходило?

— О чем ты?

Ох, если бы я сам знал.

— Ну… например, троянов не ловила?

— Ты меня за траханого ламера держишь?

— Прости, Кира, это важно.

Голос напарницы смягчился, после короткого раздумья она сказала:

— Нет, вроде бы. У меня сканирование машины забито в плане запуска. Никакой вирусни нет.

— Ясно. А антивирус давно обновляла?

— Мля! Ты издеваешься?!

Значит, вариант, что на меня вышли через Киру, не подтвердился. Все-таки, Сэйт, это ты где-то дал маху.

Почему-то думать в таком ключе было особенно неприятно. Потому, невзирая на дальнейшие расспросы Киры, густо перемешанные матами, я повесил трубку. Пусть пока спит спокойно. Если что-то действительно пойдет не так и нужно будет уносить ноги, тогда скажу ей.

«Если успеешь», — мелькнула ядовитая мысль.

Глава 11

— Сессия завершена, идет сохранение параметров.

Волшебный мир иллюзии отдалился, рассыпался примитивным изображением на семи экранах виртуального шлема. Пришлось даже глаза закрыть: не столько от яркости, сколько из-за нежелания осквернять Сеть вот такой вот слабопиксельной картинкой.

Все еще с закрытыми глазами я стащил с головы эту хайтековскую кастрюлю, отложил на подставку. В черепе была звенящая тишина.

— Перезагрузка, — прошептал я. — После подготовь новую сессию на сервер «Москва-2».

— Принято.

— Отключи все загрузки, обновления и максимально оптимизируй трафик. Мне нужно три свободных канала.

Компьютер понятливо промолчал, бросился исполнять указания.

Я встал, на часах уже глубокая ночь, а за окном привычная тьма и проклятый жестяной стук дождя по подоконнику.

Когда же закончится эта вечная осень? Слякоть, запахи мертвой листвы, будто атмосфера склепа, ранняя ночь, нудные дожди… устал я от этого…

Макс вскочил, когда дверь кабинета распахнулась. Не обращая внимания на пса, я зашел в ванную и открыл аптечку. Сегодня мне понадобятся все ресурсы, нельзя допустить провала. В конце концов, я — Сетевой Дьявол. Любые сложности для меня — пустой звук!

Двойная доза стимулятора фантазии действовала, ростки депрессии сгнили на корню, но теперь в теле приятная расслабленность, словно под руками умелого массажиста. Это настраивает на легкость, что значит — будут ошибки. Думаю, излишне повторять, что любая ошибка мне может стоить жизни. Я их и так натворил уже столько…

Так, нужно вспомнить, что из препаратов сочетается с уже принятыми капсулами?

Пальцы сорвали целлофан с одноразового шприца, тонко хрустнуло горлышко ампулы. В уме я старался держать список того, что принимаю: инъекция ипидакрина, нейровосстановителя; капсула гидроксиката, увеличивающего выносливость и скорость реакции; кортексин для улучшенного кровообращения в мозгу; и…

— Нет, это уже лишнее. — Бумажный конвертик с синтезированным кокаином вернулся на место.

Я ухмыльнулся в ответ на осуждение в карих глазах пса, зарылся пальцами в рыжую шерсть на его макушке.

— Потерпи, — прошептал я ласково. — Скоро я закончу дела, и тогда мы выберемся из этой дыры. Купим дом где-нибудь на природе, под охраной фермеров. Будем только ты и я… и свобода… никакой виртуальности.

Макс доверчиво ткнулся носом мне в коленку, будто говоря, что ждать меня будет столько, сколько понадобится. Собаки никогда не бросают Друзей.

Чувствуя, будто я сейчас как раз бросаю друга, я прошел в кабинет. Заметил, закрывая дверь, что Макс прижал уши и его пышный хвост в печали опустился.

— Перезагрузка завершена, — сообщили динамики. — Идет регистрация дополнительных каналов.

Немного походив по комнате, разминая затекшие мышцы, я снова уселся в виртуальное кресло.

— На почтовом ящике «Сид Вишес» вас ожидает непрочитанное сообщение.

«Ага, это Дикарь», — подумал я обрадованно.

— Открыть.

Хакер в свойственной ему ироничной манере высказался о пользователях, непонятно как загребающих вирусы, с которыми ему потом расхлебываться. О перестрелке не сказал ни слова. Зато в приложении письма я обнаружил с десяток вычищенных архивов ID-матрицы «Сида». Хоть в чем-то мне повезло, сохранил-таки личность.

Я вздохнул с облегчением.

— Скачать архивы, воссоединить и вернуть в регистр ID-матрицу личности номер три.

— Принято.

Почтовый сервис переместился на правый монитор, а на центральном всплыло окно с рекламой, модной новинкой последнего года: порнография с генномодифицированными людьми. Секунду я наблюдал за оральным сексом мужчины с двумя фаллосами и сиамскими близняшками с двумя головами. Девушки явно старались угодить режиссеру, старательно выполняя работу. Однако мешала хрупкая шея, удерживающая пару черепов, из-за чего движения были несогласованными и дергаными, карикатурными. Неумелое чмоканье сильно контрастировало с гипертрофированным стоном мужчины.

— Компьютер, — рявкнул я, — запретить всплывающие окна!

— Принято…

Сдавленный рык изувеченного мужчины и чавканье девушек пропали, оставив гадкое чувство, будто босой ногой вступил в дерьмо. Я водрузил шлем на голову, сказал резко:

— Запустить виртуальность.

Семь экранов вспыхнули, и белый свет поглотил мою осеннюю реальность…

После трагической — для меня — потери «дока Брауна», «надевать» свои стандартные личности я не стал. К чему рисковать полюбившимися «Сидом» и «Адвокатом Дьявола», ведь у меня есть три ID-матрицы людей Вуду-Z.

В официальную Сеть «Москва-2» я вошел с Душой человека Вуду-Z. Почему-то я выбрал самого неприятного из них, того самого клерка в дурацких футболке и шортах. Оказалось, что своего входного порта у клерка нет, пришлось, впервые за долгое время, пользоваться общественным.

Фальшиво радужный тоннель полыхает рекламами и счастливыми лозунгами: «Виртуальный город поможет вам найти работу и стать полноценным членом общества», «Покупайте программное обеспечение только у официального дилера», «Психотропные стимуляторы — ваши муки исчезнут за три дня!» и «Если ты смертельно болен — соверши благородное самоубийство, пожертвуй органы государственной клинике трансплантологии!».

Я ускорил шаг, стараясь быстрее покинуть навязчивый тоннель, но он все не кончался. Свободная точка доступа для бедняков и новичков, что не имеют персональной, вроде квартиры «дока Брауна», она всегда перегружена. Регистрация в Сети, рандомный выброс на наиболее свободный сервер, проверка на вирусы — все это напрямую влияет на длительность тоннеля. Хотя злые языки на форумах утверждают, что его протяженность создана лишь для того, чтобы вместить большее количество рекламы.

Наконец впереди показался выход, в лицо мягко толкнула волна теплого воздуха, запахло зеленью.

«Точка выхода — парк имени Евгения Калугина, — произнес в ушах женский голос. — Приятного времяпровождения в Сети. Если возникнут сложности, обращайтесь в службу поддержки…»

Я ступил на зеленый ковер нарисованного газона, оглянулся — точка входа исчезла.

Вокруг цветущий парк из цветной пластмассы, кажущийся кошмаром «зеленого». Не знаю, чем руководствовались дизайнеры, когда создавали этот природный ад, может быть, увлекались психотропами?

Я двинул ногой, будто вытирал подошвы кроссовок, пластиковая трава газона зашуршала.

— Запустить поиск объекта, — приказал я, усаживаясь на пластиковую лавочку и доставая сигареты.

Гектар виртуального пространства, парк имени Евгения Калугина — мертвая зона. Созданный будто из неуклюжего конструктора «Лего», здесь все пластмассовое: трава, деревья, цветы, лавочки и «каменная» дорожка. Даже белка, хитро выглядывающая из дупла, и та из пластика. Причем все создано по образцу первых компьютерных игр: угловато, низкополигонно, абсурдно. Например, вон ромашка с восьмиугольными лепестками, а там гудит жирный шмель, больше напоминающий уменьшенную копию спичечного коробка.

«Визуальный поиск завершен, — прошептал компьютер. — Вывожу местоположение на карту».

Взгляд на появившуюся карту — следующая моя цель путешествует в скоростных тоннелях метрополитена.

Плохо, в метро я мало что смогу сделать, вокруг жесткий контроль. А в вагоне вообще ничего не смогу, это изолированный участок Сети. Информационная скоростная трасса — по сути всего лишь путь массового копирования ID-матриц пользователей и перемещение на другой участок виртуальности.

Я откинулся на спинку лавочки. Подождем. Без надобности в метро лучше не соваться.

Однако через двадцать минут моя цель все еще находилась в метро. Причем ее путь явно представлял собой круг. Катается, что ли?

Для очистки совести подождал еще немного, ровно столько, чтобы маршрут объекта замкнулся и повторился снова. Похоже, что придется лезть под землю.

— Покажи ближайшую станцию.

На карте, неподалеку от зеленого прямоугольника парка, вспыхнула еще одна точка. Что ж, это рядом, можно такси не заказывать.

Я раздавил окурок о лавочку, на пластике осталась оплавленная черная воронка, и поднялся. Под ногами потекла зеленая жижа, я поймал себя на том, что стараюсь раздавить как можно больше пластиковых цветов. Оглянулся — сплющенные растения быстро выпрямлялись. Я даже вздрогнул: на желтых головках одуванчиков расплывались мультяшные смайлики.

Нарисованный мир улыбается пластмассовой улыбкой мертвеца…

То ли из-за таких мыслей, то ли препараты начали действовать — сердце заколотилось, дышать стало тяжело. Захотелось взорваться, сжечь эту могилу, чтоб жирный дым закоптил безоблачное небо. Кто ходит в этот чертов парк? Мазохисты?!

На корявых воротах парка, замаскированных под чугун, золотая табличка сообщает, что парк создан в память о безвременно погибшем создателе виртуальности Евгении Калугине. Помним, скорбим…

— Хороша могила, — скривился я. — Хорошо еще, что не парк развлечений нарисовали…

Ветка метрополитена оказалась действительно рядом, буквально через дорогу от кошмарного памятника Калугину. Я поспешно нырнул в нору с буквой «М» над входом, под ногами замелькали гранитные ступени.

В метро пахло сыростью, резиной и озоном. У терминала я притормозил, подождал, пока компьютер оплатит мне перемещение в общественном скоростном канале Сети, принявшем здесь образ метро. И потом — через арки металлоискателей-антивирусов, провожаемый взглядами копов.

Народу в метро почти нет, хоть в виртуальности и вечный полдень лета, в реале сейчас три часа ночи.

Когда встал на длиннющий эскалатор, компьютер шепнул взволнованно:

«Вы подключаетесь к официальному скоростному шлюзу, система запрашивает разрешение на резервное копирование личной информации. Отклонить?»

Резервное копирование моих данных нужно для того, чтобы потом восстановить личность, если вдруг группа файлов, что представляют собой вагон метро, исчезнет. А потому:

— Принять.

«Уверены?»

— Заткнись.

Пока спускался на эскалаторе, считал флуоресцентные лампы на бетонных стенах. Чтобы полностью скопировать мою личность, понадобилось их пятьдесят две.

«Внимание! Во время перемещения вы не сможете использовать дополнительные каналы и связь с операционной системой!»

Знаю. Но я не собираюсь забирать Душу цели прямо в вагоне метро.

— Повесь перед глазами фотографию объекта.

Слева появилось фото лысого очкарика, меня сразу же отвратила его хитрая вытянутая рожа. Очкарика, согласно досье Вуду-Z, зовут Иваном Фатеевым, и он спец по маршрутизаторам. А вот по данным поиска виртуальности — его вообще нет.

На минуту я задумался над тем, какие дела и для кого может вести Вуду-Z. Ведь то, что моих целей нет в общей базе данных, может означать все что угодно. Например, возьмем самое неприятное, что они работают на какую-то секретную организацию. Возможно, даже на «Нью Хоуп» или на военку. Или еще хуже — на пограничную службу, сейчас получившую огромное влияние во всем мире. И что могли украсть эти парни?

«Нет… не парни, — вспомнил я, — а два парня. Третий объект — девушка».

На периферии зрения мигнул красный огонек, и файл с досье Вуду-Z закрылся. Ага, значит, пропала связь. Теперь я просто изолированный сгусток цифр в подземельях Сети.

В низу живота появилась крошечная льдинка, а мышцы по всему телу пронзил электрический заряд. Мысли ускорились под воздействием адреналина и наркотиков. Одновременно появилось странное чувство, будто снова предстоит что-то неприятное.

Эх, мне бы по-хорошему дождаться, пока Дикарь доделает мой антивирус, и только потом соваться в авантюры, но время не терпит, черт возьми.

Показался конец тоннеля, где гофрированная лестница эскалатора складывается и исчезает в полу. Я шагнул на бетонный пол, по стрелкам-указателям двинулся к нужной мне ветке, попутно рассматривая обстановку. Выложенные малахитовым кафелем стены исписаны граффити, кое-где видны горелые проплешины, однажды даже прочел надпись: «Нью Хоуп — горите в аду! Виртуальность — обман дьявола!».

Сколько метро «Москвы-2» ни пытались привести в порядок, но всегда найдется пара-тройка доморощенных хакеров, что оставит свой «след» на стенах. Здесь уже и камеры устанавливали, и полицейские программы, и жучков садили, не говоря уже о дверях-сканерах. Все впустую, и надписи-вирусы продолжают украшать стены.

Запах озона стал насыщенней, появился сквозняк. Я вышел на посадочную платформу, где уже скучают в ожидании поезда несколько пользователей. У стены, подальше от кромки перрона, отдельно держится стайка малолетних парней, по внешности напоминающих обитателей Адской Долины. Те же кожаные куртки, камуфляжные штаны и военные ботинки. Только нет обилия хромированных цепей, клипс и имплантированных в аватар гаджетов. Я присмотрелся, заметил легкие рюкзаки за спинами парней, и сомнения в их принадлежности пропали — гремлины. Постоянные обитатели шлюзов Сети, они занимаются тем, что выискивают щели в программе, аномальные зоны, чтобы потом продать эти «нелегальные пути обхода» втридорога людям вроде меня. Формально они ничего противозаконного не делают, но полиция их все равно недолюбливает. Бывало, что влезший в поисках бага гремлин служил — посмертно — причиной жесткого подвисания системы.

Из тоннеля ударила холодная струя воздуха, полыхнули фонари, с грохотом вылетел поезд. Гремлины напряглись, оглядываясь на полицейского у турникета, наверняка желают бесплатно полетать по чужим каналам. Пока все пассажиры в вагонах ждут серверного распределения, эти сами могут выбирать точку выхода, что вполне может оказаться где-нибудь среди улицы. Если, конечно, влезут в систему…

Уши резанул скрип тормозов, вагоны медленно замедляли движение, будто справляясь с настоящим ускорением.

Помню, одно время часто поднимался вопрос, зачем стоило создавать виртуальность неотличимой от того, потерянного мира? Зачем вообще здесь реалии настоящей жизни в цифровом пространстве? Ведь можно сделать красочную и волшебную вселенную, где все было бы направлено на функциональность. Однако правительство выступило в поддержку «Нью Хоуп», важно утверждая, что корпорация выполняет ответственную и масштабную работу по воспитанию нового поколения. Мол, люди смотрят на то, каким прекрасным был исчезнувший мир, и будут стремиться воссоздать его.

Поезд остановился. С грохочущим гулом моторы растащили двери в стороны, и я шагнул в полупустой вагон. Гремлины на перроне засуетились, их компания разбежалась по одному, подобно тараканам. Но, видимо, дыр не нашли и с разочарованными лицами полезли в поезд.

Я с улыбкой проследил за ними. Потом развернулся, чтобы сесть, и в этот момент заметил Ивана Фатеева.

Глава 12

Такой же, как на фотографии, лысый очкарик в ярко-оранжевой робе заключенных, Фатеев возлежал сразу на всем диванчике. В руках дымилась розовая сигарета — метаникотиновый стимулятор, — обесцвеченные почти до прозрачности глаза шарили по перрону. Маршрутизаторщик легкомысленно поигрывал ногой в военном ботинке, будто в такт музыке, отчего звенья цепочки на порванном браслете наручников слегка позвякивали.

М-да… фрик какой-то. Эта тюремная роба, якобы порванные кандалы на ногах, лысина. Позер!

Поезд, дернувшись, стал набирать ход. Перрон остался позади, за окнами замелькали цементные швы меж бетонных труб туннеля.

Я вдруг обратил внимание на непривычную тишину в голове, нет надоедливого голоса.

«Компьютер», — мысленно позвал я.

Без ответа. Огонек связи оставался красным. Значит, нужно выводить этого наркушника Фатеева на перрон и там уже вершить дела.

Я усмехнулся оттого, как пафосно обозвал похищение Души, и двинулся к Фатееву.

— Эй, приятель, откуда сбежал? Из Алькатраса?

Очкарик скосил прозрачные глаза, снова отвернулся к окну.

— С Лубянки, — уронил он.

Что ж, начало разговору положено.

— Подвинешься?

Фатеев промолчал, затягиваясь сигаретой и выпуская цветной дым.

— Ты неразговорчивый, да?

Молчание.

— Где будет следующая остановка?

— В метро.

— А ты забавный. — Я хмыкнул, тоже достал сигареты, чиркнул зажигалкой.

Поезд слегка качнуло на повороте, я уселся напротив очкарика. Электронное табло над автоматическими дверями показывало время до следующей станции: минута сорок.

— Поможешь мне? — Я выпустил к потолку облачко дыма.

— Нет.

— Я заплачу.

— Нет.

— Всего-то и нужно, что выйти из вагона и…

— Нет!

Дверь в вагон с лязгом распахнулась, между нами протопала пара гремлинов, внимательно озираясь. Снова лязг двери, уже на другом конце, и мы с Фатеевым опять наедине.

Минута до остановки.

— Тысяча рублей, — сказал я с наигранной важностью. Сумма достаточная для того, чтобы не вызвать подозрения и заставить собеседника обдумать предложение, все-таки половина месячного оклада среднестатистических работников виртуальности.

Фатеев не ответил, глубоко затягиваясь. На его лице стремительно проступало раздражение. Интересно, а чем он здесь занимается? Этот вопрос я повторил вслух.

— Отвали.

— Не очень ты вежливый, парень. Неужели тебе тяжело помочь хорошему человеку?

По хитрой морде очкарика прошла гипертрофированная волна эмоций, от усиленного наркотиками гнева даже верхняя губа задрожала, как у бешеного пса. Фатеев рывком сел.

— Отвали, понял?!

— Да понял, понял. — Я отшатнулся, выставил перед собой ладони. — Успокойся. Не хочешь, заставлять не буду. Найду другого, кто не прочь заработать.

Двадцать секунд до станции.

Я бросил окурок на пол, наступил кроссовкой. Что ж, будем вытаскивать засранца силой. Я поднялся, когда поезд начал притормаживать, схватился за поручень рядом с очкариком. Фатеев не обратил внимания, у меня вид неопасный — типичный клерк, что захотел расслабиться и после работы купить наркотик. Таких в метро миллионы.

За окнами сверкнуло, на миг я ощутил легкое головокружение. Мы прибыли на другой сервер. Послышался визг тормозов, я увидел пустой перрон. Двери с грохотом распахнулись.

— Не передумал?

Фатеев отвернулся. Я пожал плечами и сделал вид, что пошел к выходу. Но, проходя мимо него, схватил очкарика за шкирку.

— Ты охерел?!!

Толчком я швырнул его к двери, мельком отметил, как встрепенулся полицейский у турникета снаружи. Фатеев налетел боком на стойку из нержавеющей стали, скривился от боли. Сам нарвался, парень.

Я занес ногу для удара, чтобы окончательно выпихнуть цель на перрон, но стопа не встретила сопротивления. По инерции я сам вылетел на перрон, больно стукнулся коленями о холодный гранит пола. Тут же вскочил, обернулся в шоке — Фатеев исчез!

— Стоять! — Ко мне метнулся полицейский, держа ладонь на кобуре.

Внезапно я заметил оранжевую вспышку в соседнем вагоне, в окне мелькнула знакомая лысина.

Как он смог так быстро перебраться?!

Двери вагонов с шипением стали закрываться. Я рванулся обратно, успев за миг до того, как прорезиненные края дверей соприкоснулись. Полицейский замедлил бег, в бессилии проводил взглядом отъезжающий поезд. Я сдержал секундный порыв помахать ему рукой на прощание.

«Что произошло? — подумал я лихорадочно, но огонек связи был по-прежнему красным, и мне никто не ответил. — Черт…»

Ладно, сейчас сам все узнаю.

Междувагонная дверь подалась в сторону, я перешагнул мостик в резиновой кишке, пальцы легли на ручку второй двери.

— Что тебе надо?! — вскрикнул Фатеев, когда я появился в другом вагоне. В его голосе я различил бешенство. — Кто ты?

— Мне нужна помощь, парень. — Я постарался говорить спокойно. — Обычная услуга…

— Пошел ты!

Взгляд на табло: три минуты до следующей станции. Нужно успокоить и уговорить выйти этого наркушника. В вагоне я без компьютера, как без рук… хотя Фатеев все равно от меня никуда не денется.

— Это не займет много времени, — снова заговорил я. — Пара минут, ты успеешь прыгнуть обратно в поезд.

— Я никуда не пойду!

Фатеев отступил, странно, на его лице я не вижу страха. Только гнев, усиленный наркотиком в десятки раз.

— Я не хочу делать тебе больно, просто помоги мне.

— Найди другого! Чего ты ко мне прицепился? Псих!

— Послушай…

— Иди ты!

Я шагнул к нему, не выпуская из поля зрения циферблат. Оставалось чуть больше двух минут.

— Не подходи! — Очкарик снова отступил.

— Доверься мне, ничего плохого…

— Кто ты?

— Не важно. Мне просто нужна твоя помощь.

Фатеев не ответил. Я перехватил его взгляд, заметил коммуникатор на стене. Такие служат обычно для связи с машинистом поезда метро или полицией. Вызов по такой штуке обычно блокирует вагон полностью. И на следующей станции двери откроются только от сигнала с чипов-документов полицейских. Плохо, конечно, но не смертельно. Для меня главное — вытащить цель туда, где будет связь с моим личным сервером, чтобы перекачать его Душу, а с полицией уж как-нибудь справлюсь.

— Не делай глупостей, — предупредил я очкарика. — Лучше все решить полюбовно.

— Пошел ты, — выдохнул сквозь стиснутые зубы Фатеев и тут же рванулся к коммуникатору.

Я швырнул тело вперед, огромными скачками помчался следом. Но за миг до того, как я попытался схватить его, очкарик снова исчез! Появился уже возле коммуникатора. Победная ухмылка (такая же наглая, как и рожа!), и его кулак сплющил кнопку тревоги.

— Внимание! Шестая капсула скоростного экспресса заблокирована. Принят сигнал тревоги! Пожалуйста, сохраняйте спокойствие и оставайтесь на своих местах!

— Это тебе не поможет. — От растерянности телепортационными выходками цели я даже забыл про добродушие. — Ты все равно мой!

Очкарик осклабился и помотал головой, на бритом черепе сверкнули блики от ламп дневного света. Прежде чем я понял значение этого жеста, он снова исчез.

Обычно я не ругаюсь, мне достаточно Киры. Но сейчас не сдержался, увидев, как пользователь в оранжевой тюремной робе исчез из закупоренного Сетью пространства вагона и оказался за дверью-перепонкой.

Что за шутки? Сетевой сбой, наподобие тех, что ищут в туннелях подземки гремлины? Как он это делает?

Фатеев внимательно наблюдал за тем, как я подошел к двери, подергал за ручку — заперто, как и ожидал. По хитрой роже очкарика скользнула снисходительная улыбка. Потом он поднял руку и показал оттопыренный палец.

Ах ты сволочь!

Из кармана шорт я выхватил коробок, высыпал спички на ладонь, а картонную обертку сдавил в пальцах. Подчиняясь кодовому сигналу, коробок вспыхнул в ладони бирюзовым, шарик света разросся в несколько раз. А когда погас и в моей руке появился двуствольный кольт, улыбка пропала с губ маршрутизаторщика.

Что, сволочь, уже не смешно?!

В замкнутом пространстве вагона выстрел прогремел так громко, что в ушах остался звон. Я даже не услышал, как выжгли воздух два огненных вируса. Зато красивый взрыв двери с фейерверком пламенных фонтанов был слышен отчетливо.

Освещение в вагоне мигнуло, стало красным. Тут же заголосила сигнализация, синтезированный женский голос бесстрастно сказал:

— Внимание, обнаружены вредоносные программы. Приносим извинения нашим пользователям, система будет на время перемещена в карантин.

Покачиваясь от головокружения — последствие резервного копирования поезда, — я приблизился к дыре на месте двери. Тамбур пустовал.

Чертовщина, опять исчез! Да кто он такой!?

Пинком я распахнул вагонную дверь, под испуганными взглядами гремлинов побежал к следующему тамбуру.

Оранжевую робу через стекло дверных переходов я заметил только спустя три вагона.

— Стоять! — рявкнул я. — Парень, не заставляй меня делать дырки в твоем черепе!

Похоже, что устрашающе огромный сдвоенный ствол кольта нисколько не напугал Фатеева. Как стоял между диванами, так и остался, с глумливой улыбкой наблюдая за мной. Наркушник, что с него взять?!

У меня сердце екнуло, слишком спокойно он себя ведет. Я шагнул к нему, еще раз, потом еще. До него оставалось метров пять.

Без вспышки, вообще без эффектов, подобно плохому монтажу кинофильма, Фатеев исчез, чтобы появиться уже в следующем вагоне. При этом выражение его лица не изменилось, глумливая улыбочка по-прежнему красной змеей блуждает по губам. Будто его забавляла эта игра в догонялки.

Ладно, засранец, сам напросился. Не хочешь по-хорошему, значит, буду вытаскивать на перрон труп. Или полутруп.

Я вскинул кольт, машинально напрягся в ожидании грохота. В ладонь мощно толкнуло, в кровавом свете сигнальных ламп огненные пчелы пуль разнесли к чертям тамбурный переход. Фатеев закрылся ладонью от серебристых брызг битого стекла и снова исчез. За миг до того, как место, где он стоял, пронзили мои вирусы!

Да сколько же мне за ним бегать?!

Я мазнул взглядом по электронному табло, но там постоянно дублировалось лишь одно слово: «Тревога!» Значит, больше остановок не будет. Мы все прямиком отправимся на сервер «Нью Хоуп», что автоматически обречет на провал мою вторую миссию! Ладно еще, что облик клерка Вуду-Z исчезнет, но я потеряю Душу Фатеева!..

Черт… черт-черт!

Поминутно оглядываясь, я побежал в хвост поезда. Дважды видел Фатеева, что с улыбкой давал подойти ближе, потом снова исчезал. Скотина!

С разбегу я налетел на дверь, ручка не подалась. За межвагонным окном космическая тьма. Все, конец поезда, дальше бежать некуда. Что теперь?

— Не похоже, что тебе нужна моя помощь.

Я резко обернулся, запястье отозвалось болью от мощной отдачи. Диванчик, где лежал Фатеев, разлетелся огненными клочьями, а сам очкарик снова испарился. Голос из громкоговорителя соизволил вмешаться:

— Пожалуйста, соблюдайте порядок! Не усугубляйте свою вину…

— Заткнись, — сорвался я, навел туда пистолет.

Грохнуло, из дыры на месте громкоговорителя с треском посыпались искры. Я двинулся в обратном направлении.

— Собираешься все здесь разнести? — возник за спиной глумливый голос.

Несмотря на всю мою скорость и подстегнутую стимуляторами реакцию, боевые вирусы ударили в стену.

«Это не фокусы гремлинов, — с холодком подумал я. — Не может он так быстро исчезать в программных дырах. Да и не бывает их столько! Господи, кого мне заказали ловить?»

Четыре выстрела по два патрона, значит, в барабане пусто. Движением большого пальца я отщелкнул барабан, отработанные гильзы весело звякнули о пол. Я прокричал, заряжая оружие новыми вирусами:

— Не заставляй меня поджаривать тебя, уродец!

— А ты и не сможешь.

Я даже оборачиваться не стал. Уже знаю, что с таким легким порывом ветра Фатеев исчезает.

— Не советую проверять.

В ответ молчание.

Барабан с лязганьем встал на место, и я снова двинулся обратно, мысленно роясь в памяти. Никогда раньше я не встречал ничего подобного. Конечно, в Диких Сетях может быть все что угодно, но здесь?! Мог ли я нарваться на такого же «волшебника», как я? И, самое главное, чем мне это грозит?

Почему-то я не сомневался, что именно этот лысый очкарик и похитил файл у Вуду-Z. С такими способностями все можно. Теперь даже не выглядит странным отсутствие их имен в официальных базах данных.

Пять или шесть вагонов оказались пустыми. Фатеева я не видел даже на расстоянии. Интересно, а может он телепортироваться из закупоренного пространства? Может, я зря ищу, нет здесь его? И, в конце концов, сколько у меня еще времени есть?..

Рывком я распахнул дверь в следующий вагон, гремлины вскочили, прижались к стенам при виде кольта. Я было прошел мимо, но внезапно меня посетила хорошая мысль. Надеюсь, что хорошая…

— Эй, — крикнул я гремлинам, — идите сюда!

Они в нерешительности переглянулись и не сдвинулись с места. Тогда я подскочил, схватил за грудки ближайшего. Приставив дуло к горлу парня, я спросил вкрадчиво:

— Знаешь что это?

В глазах гремлина отразился хромированный блеск пистолета, парень часто закивал.

— Он заряжен «дублем», — соврал я. — Если выстрел тебя хотя бы зацепит, чип вскипятит тебе мозги.

Гремлин побледнел, не в силах оторвать глаз от кольта.

— Ты выполнишь мою просьбу? — Снова частые кивки. — Отлично.

Я опустил пистолет и ударил гремлина свободной рукой.

В этот раз похищение Души было особенным. Вспышка, падение в никуда, безумные электрические разряды разрушающихся синапсов. Космическая тьма и облитый жидким азотом металл. Цифровая вселенная вокруг стремительно меняет облик…

Привычного голоса, что чужая Душа успешно перемещена на мой сервер, не последовало. Как я и ожидал. Но, видя себя глазами гремлина, понял — все равно сработало. В опломбированном пространстве Сети его Душа теперь моя.

— Иди в последний вагон и стой там, — скомандовал я и, дождавшись ошеломленного кивка, рявкнул: — А вы чего стоите?

За пару минут я «забрал» их всех. От взгляда из шести пар глаз, седьмые мои, голова шла кругом, мозг не успевал обработать такое количество информации одновременно. Наверное, так и выглядит расщепление сознания.

Подчиняясь моему приказу, растерянные и подавленные гремлины разошлись по вагонам, идя в обе стороны поезда. Личная поисковая гвардия Сетевого Дьявола.

Внезапно поезд задрожал. Не так, как бывает на поворотах или перед остановкой. Задрожал всем металлическим телом, будто Помпеи перед пробуждением Везувия. За окном вспыхнуло, куда-то пропал флуоресцентный свет туннельных ламп.

Дрожь повторилась. На этот раз к ней добавился протяжный стальной скрип.

«Дефрагментация!»

Холод пронзил позвоночник, заморозил кровь. Значит, резервное копирование всей информации в поезде закончено и теперь… конец!

Будто завороженный, я проследил, как исчезает за окном здоровенный кусок бетонного туннеля — графические облики рушатся первыми. Еще чуть-чуть, и все окончательно исчезнет!

Желудок бросился к горлу, в висок ударила боль. Глазами одного из гремлинов я увидел оранжевое пятно. Фатеев как ни в чем не бывало курил новую сигарету, развалившись на диване.

Пару секунд я пытался сориентироваться, куда мне идти, потом рванулся к голове поезда. За окном опадала со стен туннеля графическая шелуха, а на ее место приходила тьма.

Я промчался мимо застывшего гремлина, у бедного парня было такое лицо, будто он стал зомби. Пальцы рванули дверную ручку, и в ту же секунду Фатеев исчез. Упавшая сигарета взорвалась снопом алых искр.

Я закричал:

— Эй, парень! Фатеев! Нам все равно суждено встретиться, от меня еще никто не уходил.

Сквозь грохот я различил слова:

— Ты знаешь мое имя?

— Знаю.

На этот раз я обернулся медленно, демонстративно удерживая кольт дулом вниз.

— Кто ты? — спросил маршрутизаторщик, раскачиваясь вниз головой, зацепившись ногами за поручни.

Выпендрежник…

— Сетевой Дьявол.

Фатеев вскинул брови:

— Тот самый?

Я кивнул. Возникла соблазнительная мысль подобраться ближе, но я остался на месте. Вместо этого дал команду подойти гремлину в соседнем вагоне и опустил кольт в карман.

— Поговорим?

— Что тебе нужно?

— То, что вы с друзьями украли.

— Украли? С друзьями? У тебя бред.

Я промолчал. Гремлин уже открывал междувагонную дверь. Фатеев дернулся на звук, но, заметив парня, остался на месте.

— Не знал, что Сетевой Дьявол на службе в полиции, — выплюнул он с презрением. — Ты ведь здесь по иной причине? Я прав?

— Нет.

— Ну конечно, — Фатеев скривился. — Та девчонка была подставной?

— Не понимаю, о чем ты говоришь.

В голове возникла картина одного из вагонов, там, будто пепел на ветру, облетала обшивка. Миг, и с цифровым гулом вагон исчез полностью. Я застонал от боли, схватился за голову, когда личность исчезнувшего вместе с вагоном гремлина покинула мое сознание.

Поезд задрожал сильней, свет померк. Теперь в редких красных вспышках тревожного огня казалось, что мы режем космическое пространство.

— Тебе меня не поймать. — Очкарик сложил руки на груди, покачиваясь в такт движению поезда.

Я промолчал. Когда исчезло еще два вагона, мне пришлось стиснуть зубы, чтобы не застонать от боли.

Гремлин медленно подобрался к Фатееву, замер, уперевшись в пространство пустыми глазами.

— Вот и все. — Глумливая улыбка снова скользнула по губам очкарика. — Через минуту ты будешь в карантине Сети, а я снова займусь своим делом. Меня невозможно остановить…

Я выдохнул и закрыл глаза. Короткий миг я пытался стряхнуть, как бабочка, оболочку клерковского облика. Без помощи компьютера получалось плохо, ужас, что сейчас окажусь в небытии виртуальности, вцепился когтями в сознание, мешал сосредоточиться.

На секунду мне показалось, что ничего не выйдет. А потом я резко, без перехода, оказался в теле гремлина и метнулся вперед. Фатеев обернулся, в очках отразился мой летящий кулак.

Вспышка. Моя рука по локоть погрузилась в голову Фатеева, я прошептал хрипло:

— Видишь? Я тоже умею телепортироваться…

— И это будет работать?

Мне показалось, или я услышал в голосе друга сарказм?

— Это сработает так, что старый мир исчезнет навсегда! Это сорвет крышу!

— По-моему, тебе уже сорвало крышу.

— Смейся-смейся, неверующий, ты будешь первым, кто попросится в новый мир…

Я падаю в колодец, где вместо камней стены состоят из стальных блоков. Будто шестеренки в огромном механизме, блоки вращаются с оглушительным скрипом.

Волосы рвут ледяные порывы, на щеках от встречного ветра слезы, но я не хочу закрывать глаза. Я хочу видеть дно, куда упаду…

— Ты уверен? Мне кажется, что ты выпускаешь джинна.

Мне тоже так кажется. Да что там кажется?! Мне каждую ночь снится этот миг! Но я отвечаю с лихорадочным спокойствием:

— Возможно, это будет добрый джинн, по воле которого исполняются наши желания.

— И он сможет наколдовать нам денег?

— Он сделает нас миллионерами.

В голосе друга теперь искренний интерес:

— Расскажи-ка поподробней…

Колодец становится слишком узким, ужас, что меня зажмет движущимися блоками, сдавливает горло. Но я все равно не закрываю глаз, мне нужно видеть дно. Там есть все ответы…

Я снова в теле клерка. Фатеев исчез, когда я поглотил его. Теперь в одной ID-матрице нас двое. Осталось только надеяться, что после дефрагментации я смогу забрать из Сети его Душу. Пока же оставалось только ждать.

Лежа на полу разваливающегося на части поезда, я видел, как цифровым ураганом сорвало крышу вагона. Тьма затопила все, и я скорее почувствовал, чем увидел, как рассыпается электронным пеплом мое тело…

Глава 13

Белесый туман, будто разбавленная молоком вода…

Промозглый холод медленно замораживает скрипучие вены. От него невозможно укрыться, он вот-вот мертвыми пальцами стиснет сердце. Он смешивается с тьмой, как в чьих-то зрачках, от него жжет глаза. Попытался закрыть глаза руками, пальцы наткнулись на что-то твердое. С трудом сообразил, что мешает дотянуться, и виртуальный шлем исчез.

Я провел по лицу ладонью. Показалось, что прикоснулся к утопленнику: кожа мокрая и холодная. Поморгал, на ресницах остались капельки мутной влаги.

— …имание.

Я закрыл глаза, жжение чуть уменьшилось. Чей-то навязчивый голос продолжал твердить:

— Внимание! Совершен экстренный выход из виртуальности. Неполадки в системе. Внимание…

— За… — Горло сдавил спазм. Я сглотнул, попробовал снова. Получилось сказать едва слышно, на излете выдоха: — Заткнись…

Белесый туман перед глазами очень медленно исчезал, как сигаретный дым в вытяжке. Но до конца не исчез, оставшись замкнутым в расплывчатом квадрате. Только через минуту я понял, что это зреет рассвет за окном.

В голове вязкая тяжесть, мысли ворочаются лениво, как сонные змеи весной. Хотелось закрыть глаза и поддаться тьме, что пришла на смену туману. Но холод по-прежнему сковывает, будит какой-то животный страх, что не смогу проснуться.

Я опустил глаза: черная футболка оказалась разодрана на груди. Среди мутных капелек пота многочисленные вспухшие царапины, свернувшиеся бугорки крови.

«Это я сделал?» — Мысль была столь нетороплива, что пришлось ее прокрутить в голове трижды, чтобы уловить смысл.

Кабинет заполнен скользкими сумерками, тяжело, словно задыхаясь, гудят вентиляторы в компьютерах. Все три экрана на столе мигают тревожной заставкой, показывающей системную ошибку.

Я попытался сесть, одеревеневшие мышцы сокращались почти со скрипом. Потер глаза, пот жжет так сильно, будто это конденсат из всех когда-либо принятых мною стимуляторов.

Кое-как я содрал промокшую от пота одежду, и к дивану уже буквально полз. Едва коснулся подушки — вырубился.

Проснулся, будто выпрыгнул из-под воды поплавок, легко и стремительно. Легкая пелена дремоты утекла куда-то к задней стенке черепа, оставила там теплое облачко.

Только в сердце был по-прежнему морозный холод, даже несмотря на то, что оно колотилось с бешеной частотой ударной установки на рок-концерте.

Ощущения, будто объелся некачественного «тумана»: эмоций нет, в теле изморозь и легкая дрожь. Но самое страшное даже не это. Я все еще помню сновидения: лица, чувства, какие-то места. Помню с невероятной четкостью события, слова и предметы…

Только не помню, чтобы это когда-нибудь происходило со мной!

Я медленно сел на диване, потянулся за сигаретами и пепельницей. Руки дрожат так, что первые две сигареты попросту сломал. Но все-таки смог достать бумажный цилиндрик, долго чиркал зажигалкой, наконец выдохнул в потолок горький дым.

Что со мной происходит? Второй раз уже подобный сон. Совпадение или?..

Я не хотел знать ответ, но подсознание упрямо нашептывало, доказывало, предполагало. И с каждым новым аргументом становилось только хуже.

Итак, получалось следующее: так же, как и в первый раз, я насильно забираю Душу, а после вижу странные картины, мне чудятся голоса. Ладно бы еще это только в виртуальности, там все может случиться, но и здесь сны продолжаются, в реальном мире!..

Что это? «Воспоминания» чужой Души? Отголоски ее жизни? Но… раньше подобного не случалось!

«Спокойно, Сэйт, — прикрикнул я мысленно, чувствуя, как бесконтрольная паника овладевает сознанием. — Спокойно!»

Может быть, сны — это наложение каналов, системная ошибка? Такое бывает при перегрузке телефонных линий, когда, общаясь с одним человеком, нечаянно подслушиваешь других…

Очень тщательно я раздавил в пепельнице окурок, потянул из пачки следующую сигарету. В прихожей уже в третий раз прозвонил телефон. Я не двинулся с места.

Самый выгодный для меня вариант: глюк Сети. Ничего не случилось, просто неполадки в системе, и каким-то образом мой чип-паспорт в голове «поймал» пакет информации, адресованный кому-то другому. Все-таки и виртуальность может хоть иногда глючить, тем более когда работаю я — системная аномалия.

Возможно, на этом бы я и остановил измышления, успокоился, но был еще третий вариант. Тот, думать о котором не хотелось вообще, абсолютно.

Вирус.

Слишком много в последнее время стрельбы и системных сбоев. Сколько раз в меня попали? И сколько боевых программ заблокировал антивирус? Дикарь говорил, что однажды в меня даже «дублем» пальнули, а он работает напрямую с мозговым чипом.

— Пора на покой, Сэйт… — не прошептал, а прокаркал я, ощущая, как струйки холодного пота текут по спине. — Пока какой-нибудь ублюдок мозги тебе не подплавил…

Если я все-таки заразился? Что, если вирус проник в чип? На первый взгляд кажется абсурдом. Таких вирусов нет. Но все же этот вариант многое бы объяснил. Например, сны, чужие воспоминания или неудачу с похищением Души.

Я судорожно выдохнул. Если вирус и вправду в моей голове — мне конец! Психам нет места в Сети.

Странно, но оттого, что я во всех подробностях рассмотрел все варианты, даже самые худшие, мне чуть полегчало. Обугленный фильтр я раздавил о край пепельницы уже с чувством мрачной уверенности. Когда ты знаешь, чего можно ожидать, обессиливающий страх исчезает.

Компьютер все еще держал на всех трех экранах паническое сообщение об ошибке. Я встал, подобрал с пола виртуальный шлем и, выдернув провода из порта, отложил на подставку.

— Система работает? — спросил я, усаживаясь в пропитанное потом кресло. В который раз возникла мысль, что надо бы его помыть.

— Функциональность ограничена, — ответил компьютер с сожалением. — Соединение с виртуальной Сетью отсутствует.

— Причина?

— Был совершен обрыв связи, инициированный официальным сервером. Составить и оправить жалобу?

— Нет. Что с ID-матрицей?

— Система не отвечает.

— Открыть журнал.

На экране появился адресный список моих похождений, я мельком просмотрел, вроде бы все записано. Ага, вот даже мои «прыжки» по чужим аватарам есть. Первая ошибка браузера как раз совпадает с псевдопохищением Душ гремлинов.

— Показать протокол Сети.

— Система не отвечает.

— Открыть журнал загрузок.

— Система не отвечает.

Я ругнулся, продиктовал путь к файлам. Через миг на экране открылась папка с закачками: за последние сутки ничего не сохранялось, как я и ожидал. Я снова вызвал меню журнала, там педантично записаны все попытки и действия по сменам Душ. Более того, в журнале отмечалось, что действия увенчались успехом. Последней строкой шел адрес Ивана Фатеева. Сетевой, конечно.

— Кэш!

И здесь все на месте. А вот и права на использование ID-матрицы Фатеева. Она принадлежит мне, а я — он. Теперь осталось только найти саму матрицу.

Я сохранил пароли и регистрационные данные на Душу Фатеева в отдельный файл. Спросил:

— Компьютер, куда отправляются резервные копии ID-матриц из метро официальной Сети?

— На закрытый сервер официальной Сети «Москва-2». До проверки и разбора происшествия, приведшего к нарушению работы, личности находятся в закупоренном пространстве хранилища.

Ух ты, в первый раз слышу о таком хранилище. Нужно запомнить, наверняка там полно бесхозных матриц.

— Что нужно сделать, чтобы получить личность обратно?

— Пользователь не может повлиять на работу правоохранительных органов виртуальности. Согласно закону…

— Пропусти.

— Принято. По окончанию проверки личностная матрица возвращается пользователю автоматически.

— Каким образом?

— Уведомление приходит в виде письма на почтовый ящик пользователя. Там сообщают адрес сервера для закачки ID-матрицы и новой синхронизации с паспортным чипом пользователя.

— Открыть основную почту!

— Принято.

В почтовом ящике обнаружилось новое письмо, я кликнул указателем по адресату — служба поддержки «Москва-2». Но в самом письме ничего не было! Точнее было: описание неопознанной аварии в метро, извинения, заверения, что больше такого не повторится. И все. Никакой ссылки на матрицу Фатеева!

Я снова закурил. Немного подумал, потом отстучал письмо с просьбой прислать ссылку на закачку «моей» Души. И не успел докурить, как в углу экрана замигал конвертик входящего сообщения.

— Что значит «не обнаружена»?!

— Команда не распознана…

— Заткнись!

Компьютер замолчал. Я откинулся на спинку кресла. Похоже, что мои самые мрачные опасения подтверждаются. Что-то со мной происходит.

Что-то очень и очень плохое.

— Компьютер, — позвал я. — Просканируй мой сервер.

И продиктовал имя файла с Душой Фатеева. Если в хранилище метро Душа не обнаружена, значит, она осталась у меня. Ну по крайней мере, я на это надеюсь.

Пока шел поиск, я поднялся. На часах полдень. Нужно поесть, хотя при мысли о еде начинает тошнить. Сказываются последствия принятых стимуляторов…

Покачиваясь, вышел из кабинета. Вместе с затхлым воздухом ноздри обожгла вонь, я едва не вступил в большую кучу. Макс тут же виновато прижал уши, заскулил, извиняясь. Подполз на брюхе, всем видом показывая, что готов понести наказание.

У меня сжалось сердце — пса не выгуливал почти сутки!

— Прости, брат. — Я потрепал его по голове. — Это я виноват…

Вместо кухни и душа, я пошел в спальню. Наспех переоделся, накинул пальто и взял поводок.

— Пойдем, — позвал я. — Буду искупать свою вину.

Макс вскочил, еще не веря, что бить не будут, замотал прижатым хвостом. У меня снова кольнуло сердце, верный пес терпел до последнего, а теперь испытывает муки совести, что подвел хозяина и навалил кучу…

В подъезде никого, я прислушался к тишине. Такое ощущение, будто кроме меня в доме уже никто не живет. По лестнице сошел неторопливо, в темноте можно и ноги переломать. На первом этаже, как всегда, дышать невозможно от вони кошачьей мочи и затопленного подвала.

С громким щелчком распахнулась металлическая подъездная дверь, легкие обожгло холодным воздухом.

— Гуляй, — скомандовал я, щурясь от яркого света.

Я спустился с крыльца, закуривая сигарету, зашагал по аллее. Макс с громким топаньем носится вокруг, торопливо обнюхивает кусты и тут же ревниво метит.

Я оглянулся на дом. Все окна темные, моих соседей, чайлд диджитал, не видать, то ли отсыпаются, то ли в Сети.

Улица пустынна. На голых деревьях нахохлившиеся вороны зыркают черными глазами, изредка пикируют на горы мусора на газонах, где уже копаются облезлые и голодные кошки. На разбитом асфальте наплывы грязи, что гармонично сочетается с серыми домами, черными окнами и пепельным небом. На миг показалось, что вся земля превратилась в такую вот уродливую урбанистическую свалку-кладбище, где царит вечная осень.

Против воли я снова задумался о работе. Мысль о моем возможном заражении пошла раскручиваться, ветвиться новыми версиями.

Как можно убить вирус и вообще, что можно сделать с мозговым имплантатом? Может быть, если я действительно заражен, антивирус Дикаря мне поможет? Иначе, меня можно будет списывать со счетов.

При мысли о сумасшествии по спине скользнул холодок страха. Даже о потерянных матрицах забыл! Это самое страшное, что может случиться!

Я помрачнел еще больше, от окурка прикурил новую сигарету.

«Нет, Сэйт, о сумасшествии думать рано, — пронеслось у меня в голове. — Мыслишь ты адекватно, больных фантазий нет. Может быть, этот вирус действует лишь тогда, когда ты в Сети?.. Черт!»

При воспоминании о Сети мои мысли сгнили от раковой опухоли. Два задания я уже провалил, что будет с третьей целью? И, черт возьми, что будет потом со мной? Влияния у Вуду-Z не меньше, а то и больше, чем у Кадавра. Если киллер может себе позволить преследовать меня по всей Сети, то даже страшно предположить, что сделает заказчик. Опять же, «мясника» я смогу поставить на место, да так, что больше никто ко мне не сунется из их братии, а вот бороться против Вуду-Z… не знаю, не знаю. Он ненавязчиво показал, что денег у него куры не клюют и сделать чью-то жизнь невыносимой для него — как два байта переслать. Из такой ситуации у меня будет лишь один выход — покидать виртуальность… а то и за город уезжать… если окончательно не свихнусь.

Я обогнул дом, оставив свалку по правую руку, и остановился. Сколько раз видел эту картину, уже и не сосчитать, а все равно мороз по коже.

Когда-то это было обыкновенное девятиэтажное здание, панельный новострой, какие в стране миллиардами возводили. Здание с трудом пережило вулканическую зиму, кафельная плитка облезла с бетонных стен полностью, обвалились балконы. Но до новой эры жизни человечества все-таки продержалось. Потом грянула волна переселенцев, войны с мародерами, каннибалами, преступниками. И один из них, обвешавшись взрывчаткой и наевшись некачественных наркотиков, вошел в подъезд этого дома…

Я смотрел на груду обломков, что под дождями и годами медленно расползалась вширь. Сколько было людей в квартирах этого дома, когда тот безумец сдавил кнопку детонатора? Вон, судя по разложенным на сломанных плитах игрушкам, кто-то все-таки был. Мужчины и женщины, старики и дети, домашние животные. И здесь, в реальности, не был, и не мог появиться Сетевой Дьявол, чтобы спасти приговоренных, как спасает в нарисованном мире.

Нет, черт возьми, не могу я просто так все бросить и сбежать. Нужно до конца пытаться, бороться, но закончить дела. От успешного выполнения задания Вуду-Z (и на хера я подвязался?!) зависит судьба всех тех, на кого в будущем объявят охоту «мясники»!

В могильной тишине улицы оглушительно каркнула ворона, эхо разбилось на десятки повторов о покинутые стены домов. И снова остался только шелест пластиковых мусорных пакетов на ветру, будто шепот неупокоенных душ…

«Интересно, — подумал я вдруг, — что руководило создателем виртуальности? Вот от этого он бежал, создавая иллюзорный мир с пластиковыми газонами и хай-лэвельным солнцем? От проблем рилайфа? От террористов и обезумевших от бед людей?»

Почему-то мне вспомнились мои соседи, так похожие на чайлд диджитал. Виртуальные дети, хорошо прорисованные картинки-тамагочи нового поколения, имеют что-то родственное с разрушенным домом. Что-то могильное, пахнущее бензиновым дождем и гниющим пластиком…

Макс сунулся было к кошкам на помойке, но те, голодные, привыкли биться за каждый день в жизни, и мой пес с позором отступил.

— Пойдем домой, охотник, — позвал я без улыбки, чтобы еще больше не уязвлять пса. — Пора обедать.

Когда поднимались по лестнице, мне почудилась музыка в соседской квартире, но так тихо, что я даже не понял, вправду ли ее слышал.

Ключ провернулся в замочной скважине, щелкнуло, я толкнул дверь, и сразу, будто дожидаясь, встрепенулся телефон. На экране светился знакомый номер.

— Алло, — сказал я мрачно, делая псу знак оставаться на месте.

— Какого хера, Сэйт?! — взорвалась яростью мембрана. — Что за нах?!

— Привет, Кира.

— Что у тебя происходит?

— Ничего, а что?

В трубке засопели.

— Ничего? Ты куда-то пропал, со мной на связь не выходишь. Я из новостей узнаю об аварии в официальной Сети, там передали о теракте в метро. Мне Вуду-Z уже весь мозг вытрахал, звонит каждые полчаса… а ты говоришь, что ничего не происходит?!

Последние слова Кира уже почти выкрикнула.

— Хорошо, я позвоню заказчику.

— Ну, конечно, позвонишь! Что с тобой, Сэйт? Ты раньше никогда не проваливал задания!

— Это тебе Вуду-Z рассказал о провале?

— Да, твою мать. Сказал, что ты уже запорол первый заказ, а теперь он звенит яйцами, что не может с тобой связаться…

— Кира, — рявкнул я с внезапной злостью. — Не лезь, куда не просят!

— Сэйт…

— И смени тон!

— Но…

— Все! Ты свое дело сделала, деньги получила. Теперь сиди тихо!

Напарница не ответила, явно растерянная таким поворотом событий. Прежде я никогда не говорил с ней в таком тоне. Я тоже не стал ждать, пока она отыщет нужные слова, и швырнул трубку на базу.

Макс взглянул проницательно, ткнулся мокрым носом в ладонь. Животную интуицию не обманешь, знает, рыжий гад, что у меня неприятности.

Злость как-то быстро прошла, и стало совестно. Хоть и понимаю, что правильно выругался, не в свое дело лезет напарница, но все равно стыдно. Может быть, за то, что злость моя не на Киру, а на себя? Ведь я действительно облажался, и никто в этом, кроме меня, не виноват.

В раздражении я помыл пса, насыпал ему миску корма. Хотел и сам перекусить, но в холодильнике пусто, нашелся только мятый тюбик кетчупа, купленного полгода назад. Я снова забыл выбраться в магазин. Пришлось довольствоваться кофе и капсулой стимулятора — прощай, печень.

Прихлебывая кислый напиток, вернулся в кабинет.

— Как дела?

— Поиск завершен, — сообщил компьютер с печалью в голосе. — Файл с указанными параметрами не обнаружен.

Мне показалось, что услышал щелчок взводимого курка.

Глава 14

Несколько минут я просто сидел, забыв о чашке в руке. Все мои самые мрачные предположения понемногу оказывались суровой реальностью.

Сетевой Дьявол сходит с ума, пляшите, черти…

Может быть, все дело в моих способностях? Может, я просто утратил этот странный дар — забирать Души? Как он работает? Я ведь и сам не знаю. Тысячи раз задумывался о механизме его действия, но к решению загадки не приблизился и на миллиметр.

На экране всплыло окошко, компьютер проинформировал:

— Два входящих сообщения.

— Открыть, — машинально шепнул я.

Как и ожидалось, первое письмо оказалось от заказчика. Вуду-Z интересовался, все ли со мной в порядке и когда мы можем встретиться? У меня засосало под ложечкой от вкрадчивого тона, что сквозил буквально в каждой строчке письма. Именно в этот момент я понял, что, если я и в третий раз дам маху, заказчик меня в покое не оставит. Уже сейчас нужно готовить пути к отступлению.

Я потер лоб, вздохнул тяжело. Происходящее казалось бредом. Никогда у меня не было накладок. Никогда! А тут сразу две подряд!

В кабинете потемнело, даже как-то холодней стало. С улицы донесся ровный шорох, по жестяному подоконнику ударили первые капли. Опять дождь. Все к одному, черт возьми!

Очень тщательно подбирая слова, я написал ответ нанимателю. Мол, возникли сложности, свяжусь чуть позже. И в меру туманно, без вранья, и по-деловому, все-таки не лентяй, работаю.

— Открыть баланс по основному счету, — приказал я, когда сообщение ушло по адресу.

Экран расцвел панорамой банковской программы, пару минут я потратил на то, чтобы ввести пароли. Они у меня серьезные, с постоянной автозаменой и шифровальным ключом.

— На вашем счету семьсот пятьдесят тысяч рублей, — сказала программа женским голосом. — Желаете получить выписку?

Все мои сбережения. Недостаточно для вольной жизни на широкую ногу, но до конца жизни можно будет не работать. Правда, это в городе. Если же селиться где-то в фермерских угодьях, придется половину суммы убить на дом, обстановку и пошлину фермерам за охрану. Черт… все-таки как-то резко черные времена настали, не ожидал я. Как снег на голову… зимой…

— Нет, — сказал я. — Выписки не надо.

Минут двадцать я копался на сайте своего банка, выискивая способы вывести такую крупную сумму денег. Серфил по Инету, задавая идиотские вопросы: «А принимают ли фермеры электронные платежи?» Наконец выяснил, что можно деньги вывести напрямую через чип-паспорт в голове. Есть такие сканеры, что осуществляют платежи безо всяких карточек. И такие сканеры есть уже везде, благо что города торгуют с вольными территориями постоянно.

Хуже дело обстояло с изменением личности. Чип вынуть из мозга невозможно, не вживлен, а впаян, черт подери нейрохирургов! А упоминаний о смене программного обеспечения для чипа, что равно стиранию личности, не нашлось. Я впервые задумался, как демократичен и чист наш Интернет, не государева ли служба подтирает?..

«Нужно поговорить с Дикарем, — подумал я. — Если кто что-то и знает, то это он».

Я откинулся на спинку кресла, поморщился от запаха пота, исходящего от кожи, в очередной раз дал себе обещание, что завтра обязательно вымою «седло».

Кофе почти остыл и на вкус стал еще отвратительней. Стойкое послевкусие плавленого целлофана просто бесит!

Итак, что мы имеем? Время подводить итоги, господа черти, демоны и прочая сетевая нечисть.

А имеем мы следующее: во-первых, киллера, идущего за мной по пятам; во-вторых, заказчика, способного уничтожить мою привычную жизнь; в-третьих, невнятные глюки чужих Душ; и, наконец, самое веселое, в-четвертых… эмм, назовем это потерей способностей Сетевого Дьявола. Пока гипотеза с вирусом и сумасшествием не подтвердилась, будем называть вещи по факту — способности исчезли. Частично.

Глоток кофе, гримаса отвращения. Едва сдержался, чтобы не сплюнуть, и поспешно закурил сигарету, чтобы перебить вкус синтезированной растворимой отравы.

— Что делать? — спросил я вслух и выпустил колечко дыма.

Есть два варианта.

Первый — можно послать все к ядреной фене, перевести деньги на баланс чипа и свалить с псом на вольные территории. И сам целым останусь, и пса порадую, сколько ему можно в таких условиях жить?

— Соблазнительно, — хмыкнул я.

— Команда не распознана, — заволновался компьютер. — Пожалуйста, повторите!

— Заткнись, чурбан кремниевый, мы думаем.

Впечатленный, компьютер замолк.

Дробь по ржавому подоконнику усилилась, в комнате потемнело еще больше. В провал окна я видел черные клубы туч, заполнивших небо. Я стряхнул пепел в забитую окурками пепельницу, затянулся горьким дымом.

Альтернативой первому варианту, что является попросту бегством, является «план б». А именно: забираем у Дикаря заказанный антивирус, устанавливаем и, не связываясь с Вуду-Z, ищем последнего вора. Если операция удастся, то украденный файл вернется к заказчику, а значит — я выполню контракт. Если меня ждет эпический провал… тогда смотрим пункт первый. Перевод денег, вольные территории, новая жизнь.

Второй вариант показался мне более пристойным. Чуть позже я понял чем: он включал в себя надежду. Возможно, явственно читалось между строк, что я все-таки обрету свои способности обратно и продолжу существование как Сетевой Дьявол.

«А что такое Сетевой Дьявол? — шепнул мерзкий голосок в голове. — Такой же «спасатель» людей из цифровой бездны, как нарисованные дети у родителей чайлд диджитал. Простая имитация жизни — простая имитация спасения…»

Похоже, что депрессия опять возвращается.

Я нагнулся вперед, в ящике стола нашарил заветный блистер с капсулами стимуляторов. Бедная моя печень…

Запив наркотик холодным кофе, я закрыл глаза, сдерживая рвотный спазм. Организм окончательно взбунтовался: мусорная пища из одних бутербродов и бесчисленная химия. Как я жив до сих пор? Впрочем, все мы немножко самоубийцы. Каждый, кто сжигает нейроны в Сети, пропуская через кремниевый чип в мозгу терабайты информации, подписал контракт с подсознанием о саморазрушении.

Спазмы медленно стихли, оставив в животе урчание, а во рту ядовито-кислый привкус рвоты. Запивать его кофе я не решился, вместо этого нашарил в пачке еще одну сигарету и чиркнул зажигалкой.

— Итак, — прошептал я, — решено. Идем на охоту в третий раз…

Мысль о том, что снова погружусь в Сеть, принесла облегчение, как-никак, но наркотическая ломка исчезнет. Мое сознание на время забудет тело и все проблемы, с ним связанные.

— Компьютер, запусти таймер, чтобы сработал в пять часов вечера.

Еще раз забыть о Максе я не хочу.

— Экстренный выброс из виртуальности?

— Нет, напомни визуально.

— Принято.

— Хорошо, теперь подготовь новую сессию. Требования: два свободных канала, заархивированное оружие и два набора программ — «дубль» и «штопор».

— Принято. Почтовый сервис закрывать?

Я почти согласился, но вдруг вспомнил о втором сообщении.

— Подожди, открой второе письмо.

На экране снова выплыло окошко почты. При виде неизвестного адресата я ощутил, как под сердцем холодеет кровь. Мой рабочий почтовый ящик — особый. Туда не может прийти спам, его нет ни в одной адресной книге. Это персональный сервис, созданный Дикарем за большие деньги. Его не могут проверить даже службы безопасности официальной Сети, ибо с него рассылок или иных подобных действий вообще никогда не бывает. Туда приходят только отчеты о переводе денег от заказчиков, их письма и противозаконный софт Дикаря.

Я поймал себя на мысли, что замер перед монитором и открывать почту не хочу. Странное предчувствие было, а в последнее время я не люблю предчувствия.

— Бред, — прошептал я, злясь на внезапную робость.

— Не понял, — педантично отозвался компьютер. — Повторите ко…

— Заткнись! Открыть письмо.

— Проверка шифрования сигнала… ожидание ответа…

Мой взгляд прикипел к тексту на экране.

Да. Я тебя вспомнил, Алиса…

Глава 15

Я откинулся на спинку кресла, пытаясь привести мысли в порядок.

Получалось с трудом. И без того нескладный текст письма постоянно нарушался флэшбеком с перестрелкой в центре «Москвы-2». Именно там я спас когда-то жизнь молодой львице отечественного бизнеса. Да, ее звали — Алиса Воронова. Из всех своих клиентов я только ее оригинальное тело уничтожил «выстрелом в рот». Тогда деликатничать мне было просто некогда.

Только вот о чем она говорит? Что значит «масштабная охота»? Неужто безумный Кадавр все не может угомониться?

— Виртуальная сессия подготовлена, — мягко напомнил компьютер. — Выберите личность для входа в Сеть.

— Заткнись.

Конечно, Воронова не единственный клиент, который пытался со мной связаться после выполнения задания. Многие пытались подружиться, льстили, пытались купить или заманивали связями. Но мое правило одинаково для всех — спас, поменял Душу, конец. Больше никаких контактов.

Однако сейчас слишком необычная ситуация. Может быть, я просто даром потрачу время, но…

— Вход в официальную Сеть «Москва-2», — приказал я решительно, поднимая шлем с подставки. — Личность номер два «Сид Вишес». Точка доступа…

Я продиктовал адрес, оставленный Алисой, в уже опускающемся назад кресле. Спиной еще чувствовал мягкую дрожь сервомоторов, когда семь экранов вспыхнули заставкой виртуальности.

«Загрузка личности завершена, — прошелестело в мозгу. — Регистрация в Сети закончена, сигнал адаптирован».

Я повел плечами, кожаная куртка, вся усеянная шипами и заклепками, заскрипела. Теперь, как мне кажется, уже можно особо не деликатничать, выбирая разные аватары для разных целей. Все равно, выходов у меня по-прежнему только два: или уйду из виртуальности навсегда, или все будет хорошо. Во втором случае я снова смогу воссоздать и «дока Брауна», и «Сида». Лишь бы все закончилось хорошо.

Место встречи бывшая светская львица назначила в международном выставочном центре высоких технологий и компьютерных программ. При взгляде на огромное здание, напоминающее перевернутую чашку, сделанную из хромированных труб, я снова ощутил странное чувство падения. Будто бездна разверзлась под ногами. Ну вот зачем тащить в виртуальность все подряд из рилайфа? Это же глупо, пытаться воссоздать в Сети все эти громадные стадионы, выставочные центры, рестораны. Зачем это здесь? Наоборот, в Сети должен быть совсем другой мир, волшебный, никак не перекликающийся с настоящим. Стадионы, если уж так хочется, пусть будут в грозовых небесах, будто на битву собрались громовержцы. И совсем необязательно зрителям ютиться на узких лавочках, ведь у каждого и так есть код персонального доступа…

Нет, наверное, это какой-то особенный изврат человеческой психики. Как еще объяснить желание любую фантазию превратить в реальность, а реальность скрыть наволочкой таинственности?

— Здравствуйте, — вежливо улыбнулся человек у входа, почему-то в костюме метрдотеля. — Вы приглашены?

В его нарисованных глазах я прочел лишь застывшую пустоту, как и подобает на такой должности, но в голосе, передаваемом от реального человека, отчетливо услышал протяжное удивление.

— Конечно, чувак, — осклабился я, вступая в роль асоциального элемента.

На миг все подернулось дымкой, когда программы считывали мой пропуск, предусмотрительно пересланный Алисой, и человек опять заулыбался:

— Проходите, пожалуйста. Презентация уже началась.

Под куполом огромного выставочного зала полным-полно народа. Все в дорогих костюмах, строгих, как голографическая фотография в чип-паспорте. На меня, в панковских шмотках, косились, я видел на лощеных лицах аватаров презрение и какое-то смущенное недоумение — откуда «это» здесь.

«М-да, — подумал я. — Ничего, все нормально. Улыбаемся и машем».

Язвительно улыбаясь этим корпоративным снобам-марионеткам, я прошествовал к официанту, подхватил с подноса высокий бокал с шампанским. Пару минут постоял, давая к себе привыкнуть и присмотреться, но моя бывшая клиентка так и не появилась.

Ладно, тогда прогуляюсь. Заодно посмотрю, что за софт здесь представлен. Говорят, официальные дилеры продают лишь качественные программы. Если это так, то почему люди покупают у пиратов втридорога ломаное?

Внутри здание еще больше напоминало перевернутую чашку или, при наличии богатой фантазии, космодром. Из-под купола из хромированных труб-ребер льется желтое сияние виртуального солнца, заставляя прикрывать глаза от сверкающей россыпи бликов на металлических и стеклянных поверхностях. Сверху мягко опускаются струи охлажденного и увлажненного воздуха. В солнечных лучах плещутся и танцуют голографические дельфины, что каждый раз, выпрыгивая из воды, рассыпаются в искрах десятками голубей.

Примерно до середины высоты здания построены этажи выставочных мини-залов и стендов. Как я заметил, в большинстве здесь представлены отечественные фирмы. Настоящая мечта для патриотов прошлого века, когда Россия представляла собой отсталую страну.

С бокалом в руке я прошел к одному прилавку с логотипом «Нейрогид» на вывеске. Девушка, гладкостью и белизной кожи напоминающая манекен, широко улыбнулась.

— Здравствуйте, проходите, пожалуйста. Вы должны обязательно увидеть наш продукт!

Повинуясь ее жесту, я прошел к нарисованной на гиспокартонной стене двери, пальцы легли на ручку.

«Внимание! Подкладочная реальность, — шепнул компьютер. — Разрешить?»

— Разрешить, — согласился я.

Выставочный центр исчез, я вышел на узкий гранитный балкон среди заснеженных скал. Прохладный ветер рванул волосы, заставил задержать дыхание. Вдалеке я заметил буддистский монастырь.

— Новинка в области нейростимуляторов! — Приятный женский голос возник прямо в ушах. — «Нейрогид» — это программа для облегчения поиска во всемирной сети Интернет безопасных стимуляторов для нервной системы. Теперь вам не понадобятся химические препараты для подавления депрессивных психозов после использования виртуальных имплантатов. С нашим продуктом вы забудете о разрушении синаптических связей и обретете спокойствие и счастливое времяпровождение!

Небеса над вершинами скал окрасились масляными бритвами северного сияния, постепенно складываясь в знакомые очертания микросхем. Краски мира потускнели, в очертаниях скал отчетливо проявились дизайнерские штрихи рисовальных программ.

— Одно включение «Нейрогида» сэкономит уйму вашего времени. Специальная программа обеспечит быстрый и безопасный поиск официально разрешенных и безвредных для пользователя приложений!

«Интересная находка, — подумал я. — Нужно запомнить название, а то стимуляторы действительно слишком часто пить приходится. Да и стоят они…»

Я отступил, северное сияние поблекло, вокруг снова проступили стены выставочного центра.

— Надеюсь, что вам понравилась презентация. — Губы девушки обнажили белоснежные зубы. — Если желаете оформить заказ или задать интересующие вас вопросы, вы можете обратиться прямо ко мне.

Я кивнул и вежливо отказался. В результате мне вручили буклет с изображением «Нейрогида», где его изобразили в образе маленькой и послушной японки в бикини. Я присмотрелся, оказалось, что листок — голограмма, когда разворачиваешь странички, начинается тот же ролик, что я видел в «Гималаях». Мелкими буквами внизу приписали лукаво, что «Нейрогид» сочетает в себе еще и встроенные функции. При желании мне будут доступны вне виртуальности такие удовольствия, как классический оргазм, наркотическая эйфория и ряд других светлых и приятных чувств.

Буклет отправился в карман, чтобы через миг перекочевать на мой сервер. Все-таки разрушение синаптических связей, а-ля «депрессию виртуальности», было бы здорово лечить самой же виртуальностью, а не наркотиками.

В следующие полчаса я обошел еще несколько стендов в поисках Алисы. В одном даже купил программку для рисования аватаров — «пластический хирург». Предлагались простейшие изменения в рамках действующего законодательства: формы носа, бровей, отбеливание зубов. Я же купил с целью ее взлома. Такой софт мне будет необходим при воссоздании ID-матриц «Дока» и «Сида».

Проходя мимо сверкающего сталью стенда, сделанного под броню, с заклепками и нарочито грубыми швами, я услышал:

— …И может полностью избавить вас от проблем с пиратами!

Это еще что?

— Никто не сможет проследить за вашими действиями даже вне официальной Сети, — вещал бойкий смазливый юноша, чем-то напоминающий сектанта. — Только «Сайберщилд» может обезопасить вас. Отныне — никакой слежки и махинаций с вашей приватной информацией. Система держит в памяти всех пользователей, образуя мало-помалу своеобразный муравейник. Допустите в ваш круг общения только проверенных пользователей! Того же, кто нарушит систему, ждет мгновенное обнаружение и, как следствие, уничтожение.

К стойке подошла женщина, спросила негромко:

— Это защитит от Сетевого Дьявола?

Я весь подался вперед.

— Никто, — растягивая слова для большей важности, сказал парень, — никто не сможет причинить вред тем, кто будет под охраной «Сайберщилд»!

Женщина кивнула и, получив доступ, продефилировала в демонстрационное подпространство. Я шагнул следом, чувствуя, как сжимаются кулаки.

Идиоты. Кретины! Сетевой Дьявол — защита от киллеров и наемников. Никогда я не убивал и уж тем более не грабил невинных! Меня можно сравнить с хакером, с пиратом, но никак не с убийцей и бандитом! Такая себе неофициальная система по защите свидетеля.

Подленький голосок в голове шепнул язвительно, что я все же взялся за работу Вуду-Z, чтобы отобрать Души насильно. Но я тут же оборвал его, напомнив сам себе, что эти трое — воры!

Выставочный центр померк, я осознал себя в толпе на улице. С удивлением узнал в обилии ярких и кичливых вывесок китайский квартал. А когда увидел знакомый магазин со змеями в витрине, в животе похолодело. Только, сколько ни озирался, не смог найти танцующего мальчика в компании с безумными кришнаитами.

— Все помнят недавний случай в китайском квартале «Москвы-2», — произнес бесплотный голос. — Опасный хакер и убийца Сетевой Дьявол напал на невиновного человека.

Светящийся маркер указал на мирно рассматривающего витрину человека, совсем не похожего на Якоба Штрауде. Вокруг него деловито гудит симулятор толпы, все стерилизовано, чисто и прилично, никаких проституток и наркоторговцев на улице. Интересно, они когда-нибудь были в китайском квартале?

— Ранее считалось, что Сетевой Дьявол — лишь миф виртуальности, аномальный фольклор. И это оказалось верно, но лишь отчасти. Тот Дьявол, который существует в реальности, не имеет ничего общего с народными байками на форумах и в блогах.

Второй красный маркер подсветил… дока Брауна! Только, в отличие от моего аватара, этот был нереально злобным. Не лицо — морда! Я бы все поставил на то, что у него еще и тюремные татуировки есть.

— Убийца, вор, взломщик и преступник, Сетевой Дьявол уничтожил ID-матрицу полноправного гражданина виртуального города. К сожалению, мы не смогли даже выяснить имени несчастного, Дьявол стер все подчистую!

В несуществующей толпе родился крик, людской поток отхлынул от дока Брауна, когда в его ладони появился странный предмет, одновременно напоминающий пистолет из космического симулятора и клешни жука. «Ужасный» Сетевой Дьявол стал подкрадываться к безобидному клерку у витрины. Тот ничего не видел — ну это уж слишком! — сюсюкая со змеями в террариуме. А через миг, когда клешни страшного оружия вонзились в спину человека, тот исчез с криком боли в огненном взрыве!

«Хорошо, — пронеслось у меня в голове, — что они еще показательных пыток не показали! А ведь могли и кровь младенцев приплести…»

— И это, — трагическим шепотом закончил голос, — может случиться с каждым…

Подпространство исчезло, я снова оказался у бронированной стойки. Женщина, спрашивавшая о Сетевом Дьяволе, уже оформляла заказ. Ей быстро и качественно втирали о «дружественном» интерфейсе, при котором нужно нажать всего одну кнопку, а то и голосом приказать.

— Я знала, что найду вас здесь.

Я медленно обернулся, и тут вспомнил тот самый аватар, что купил для Алисы Вороновой в обмен на ее постоянную ID-матрицу. По странной случайности я выбрал практически близняшку: черные волосы, серые глаза, средний рост, «тело» спортивной комплекции. Даже сохранилось то самое ощущение светской львицы, уверенной в себе бизнес-леди.

Мой взгляд скользнул по черному коктейльному платью, чуть задержался на красивых округлостях в декольте.

— А почему вы подошли именно ко мне? — на всякий случай спросил я.

— Только вы здесь в образе панка, — улыбнулась она. Мне сразу захотелось улыбнуться в ответ. — Ну и, конечно, после демонстрации «Сайберщилда» у вас было слишком возмущенное лицо.

Демонстрация!

— Меня оболгали!

— Тише, не стоит кричать. В общем зале везде следящие системы.

Я сжал зубы, а Алиса подхватила меня под локоть и увлекла в глубь выставочного комплекса.

— Вы еще не знаете главного, — шепнула она. И тут же добавила, уже громче: — Ну как вам выставка?

— Интересно, — ответил я уклончиво. — Только я не особо люблю такие пафосные мероприятия.

— Что ж вы хотели? — удивилась она. — Чтобы самая крупная и влиятельная корпорация организовывала мероприятия спустя рукава?

Я не сразу врубился в смысл ее слов.

— Корпорация?

— Обратите внимание на владельца авторских прав.

Я присмотрелся к стендам, прочел приписочку: «Нью Хоуп».

— Создатели виртуальности?

— Здесь девяносто девять процентов программ и девелоперов принадлежат им.

Так вот что на самом деле значит активно рекламируемая «безопасность»? Контроль в одних руках? К черту Адскую Долину и Тортугу, пиратскую Сеть? Да здравствует программная и пользовательская монополия?

— Чего вы добиваетесь? — спросил я мрачно. — Зачем позвали?

Алиса остановилась, заглянула мне в глаза:

— Хочу вам помочь.

— Почему?

— Вы же мне жизнь спасли.

— Мне за это заплатили.

— А если б не заплатили?

— Тогда б не спас.

Я выдержал внимательный взгляд Алисы, и она отвела глаза. А что? Все-таки я не соврал, я действительно не помогаю всем подряд. Просто не хватит моих денег, не хватит времени и сил на всех. Да и не герой я, а — Сетевой Дьявол.

— Даже если и так, я все равно в долгу перед вами, — глухо произнесла она. — Да и не помогу я чем-то конкретным. Только могу предупредить.

— Говорите.

Алиса взглянула с укором:

— Может быть, выпьем кофе?

— У меня работа.

— Ах да! — Она действительно опустила глаза. За кого она меня принимает? За принца на белом коне, спасителя мира? — Простите, Сетевой…

— Сэйт, — поправил я.

— Простите, Сэйт.

— Итак?

Некоторое время мы шли молча, пока Алиса собиралась с мыслями. Я поймал себя на том, что мне приятно такое времяпровождение. Да и такой тип девушек, решительный, обстоятельный, мне всегда импонировал.

— На вас объявлена охота, Сэйт, — наконец произнесла она. — Везде. В официальной Сети вы и так вне закона. Но теперь и в нелегальных пространствах бродят группы наемников и киллеров. Все — против вас.

— Кем объявлена?

— Точно сказать не могу. Понимаете, я теперь не имею прежних связей и контактов.

Я кивнул:

— Понимаю. Но раз вы…

— Давайте на «ты»?

— Угу. Раз ты узнала, что за мной начата охота…

— Да, кое-что я смогла выяснить. Большую часть финансирования «мясников», так ведь называют наемников из Диких Пустошей, нелегального финансирования, конечно, выделяет «Нью Хоуп». В частности, приказ найти и уничтожить поступил именно от них.

— А им-то я чем не угодил?!

— Вероятно, своим существованием.

Я покачал головой.

— Не понимаю.

— Ты, уж прости, не простой пользователь, аномалия. А также объект для подражания и поклонения всех, кто борется против системы и бесконтрольной власти корпораций. Ты нарушаешь систему.

Алиса заметила улыбку на моих губах.

— Что?

— Романтика никогда не была моей сильной стороной. Алиса, я работаю за деньги, спасаю тоже за деньги. И все мои «нарушения системы» — банальный бизнес. Считай это хакерским взломом.

— Зачем ты смеешься? Знаешь, для скольких людей ты пример? Так, чтоб в одиночку противостоять убийцам и коррумпированным политикам, сбегать от преследования, спасать пользователей… ты герой!

Мне стало неудобно. Себя героем я точно никогда не считал. Да и какой герой, ну елки-палки? Обыкновенный пользователь, получивший необыкновенные и, наверное, уникальные способности, которые решил эксплуатировать. Бизнес!

Видимо, Алиса прочла ответ на моем лице, она нахмурилась. Сказала после паузы:

— Тебе известно, чем я занималась до покушения?

— Смутно припоминаю, — сказал я медленно. — Директором была в компании…

— «Вэ-Эр-Тех», — со значением произнесла Алиса. А когда увидела, что это на меня впечатление не произвело, пояснила: — Последняя частная компания, занимающаяся разработкой компьютерных систем.

Я промолчал, ожидая продолжения.

— Когда главы из «Нью Хоуп» сделали мне предложение влиться в корпорацию, я отказалась. И тогда за мной пришел киллер.

— Это нормальная реакция. — Я пожал плечами. — В смысле, ненормальная, но не редкая. Где большие деньги и влияние, там и грязная игра.

— Да, — кивнула Алиса. — Но я ведь выжила. И теперь веду дела на расстоянии, так что меня они не могут засечь. Это позволило «Вэ-Эр-Тех» еще долго быть самостоятельными.

— Быть? Теперь уже нет?

Она опустила взгляд.

— Два из трех директоров поддались на уговоры хэд-хантеров. Теперь моя компания всего лишь отдел в мегакорпорации «Нью Хоуп». А я осталась не у дел.

— Мне жаль. Только непонятно, зачем ты мне все это рассказываешь и при чем здесь я?

Алиса указала кивком:

— Именно твое вмешательство оттягивало слияние «Вэ-Эр-Тех» и «Нью Хоуп», понимаешь?.. Вот хорошая кофейня, зайдем?

Пришлось согласиться. Красивые деревянные створки дверей распахнулись, нас окутала вкусная волна свежесваренного кофе, негромкий людской гул, стук ложечек в чашках и хруст перемалываемых зерен.

Алиса выбрала место в дальнем углу, я развалился на кожаном диванчике. Несмотря на все богатство «Нью Хоуп» и слова Алисы о масштабности подобных мероприятий, официантов здесь нет. Я искренне порадовался, когда заказанные в электронном меню кофе и пирожные возникли прямо из воздуха — не стали мешать виртуальность и рилайф.

— За последний год вы четырежды ставили палки в колеса непосредственно киллерам «Нью Хоуп», — проговорила Алиса, пригубив кофе. — Данные, что наемники именно от них, не подтверждены, так, слухи, но я им склонна верить. Следовательно — люди, которые мешали распространению влияния корпорации, — живы. Это еще одна причина «Нью Хоуп» вас ненавидеть.

— Какая воинствующая корпорация, — съехидничал я. — Несогласных — под нож, точнее, под вирус. Неужели не могут договориться полюбовно?

— Они все могут. — Глаза Алисы были полны серьезности, мне пришлось стереть со своих губ улыбку. — Потому и используют сейчас любые методы. Вы знаете, что создателя корпорации «Нью Хоуп», первого директора, именно так и убили. С помощью киллера.

Я поежился.

— Для них нет преград, да?

— Теперь уже практически нет, — вздохнула Алиса, сделав ударение на слове «теперь». — «Нью Хоуп» все-таки добились своего, не убийством, так подкупом. И в настоящий момент, когда не осталось больше препятствий, они обратили свое внимание на Сетевого Дьявола.

Я размешал сахар в кофе, пригубил. Горячая капля скользнула по пищеводу, оставляя приятное тепло.

— Тебе нужно уйти на время из виртуальности, — проговорила Алиса, не поднимая глаз.

— Не могу. Пока не могу.

— Против тебя слишком могущественный враг, Сэйт!

— Могущественный в чем? В бизнесе? Для меня это не страшно, я сам по себе.

Алиса взглянула странно:

— Ты давно был в реальном мире? Корпорации правят всем, Сэйт. Наследные должности, будто у королей из прошлого, дома и кланы. Ничего нового, та же монархия, только в облике демократического бизнеса. Их власть практически безгранична.

— Подожди-подожди, ты хочешь сказать, что «Нью Хоуп» в реальности управляет страной?

Алиса кивнула.

— А как же президент, министры?

— Я тебя умоляю, Сэйт. Когда ты контролируешь общество, а виртуальность это позволяет, то зачем нужен президент? Он — марионетка, на которую никто не обращает внимания.

Я промолчал. Она вздохнула, проговорила:

— Вообще-то, пока «Нью Хоуп» не имеет слишком уж большого влияния, но вот ее новый проект грозит обернуться всеобщей зависимостью.

— Что это будет?

— Не знаю.

Мы замолчали. Каждый обдумывал что-то свое.

— Выходит, — сказал я с иронией, — что когда-нибудь кто-то один, босс самой крупной корпорации будет управлять всем?

Алиса покачала головой:

— Теоретически это невозможно, всегда будут области, на которые его влияние просто не распространится.

— Но практически?

— Кто знает?

— Тогда вполне возможно, что по желанию этого большого босса можно будет устроить самый настоящий Армагеддон?

— Зачем?

— Ну мало ли? — пожал плечами я, но не выдержал, продолжил фантазировать: — Ладно, с Армагеддоном я погорячился, все-таки психов сразу вычисляют и блокируют им доступ. Но ведь хотя бы аналог всемирного потопа будет? Так сказать, чтобы уничтожить плохих, а вырастить хороших?

Алиса взглянула странно, ее голос прозвучал зловеще:

— Боюсь, это уже происходит…

Снова пепельная птица молчания укрыла нас. В кафе то и дело менялись посетители, горячо обсуждающие новинки софта Все косились на меня, рассматривая кожаный прикид и всклокоченные волосы. Под потолком кофейни пустили голографический ряд презентаций, что пройдут в следующий час.

— Что это за проект готовит «Нью Хоуп»? — спросил я, разламывая ложечкой заварное пирожное, с хрустом корочка проломилась, вылез пористый белый крем. — Чем конкретно я мешаю корпорации?

— Точно не знаю, — покачала головой Алиса. — Будет что-то абсолютно новое. По документам проходит под названием «кибер-сеть».

Я проговорил задумчиво:

— Новое поколение виртуальности?

— Возможно. Только, судя по действиям корпорации, проект охватит весь мир.

Я усомнился:

— Так ли мир?

— Все обжитые территории, — кивнула Алиса. — На орбите начал передачу спутник связи «Нью Хоуп», уже построены тысячи серверных станций для «кибер-сети» по всей стране, включая свободную республику Китай.

У меня брови взлетели.

— В Китай проведут виртуальность?!

— Да. Я же говорю, планы очень масштабны.

Тогда понятно, чем не угодил я. Если то, что мешал киллерам — цветочки, то «баловаться» заменой ID-матриц в глобальной Сети мне просто не позволят. Похоже, Алиса дело говорит, нужно мотать из виртуальности. Хотя бы на время. Закончить дела с Вуду-Z и бежать.

Неожиданно я вспомнил:

— Ты сказала, что я для кого-то объект фапа…

— Чего?

Я замялся, ругаться перед девушкой не хотелось. Вот до чего меня Кира довела, совсем огрубел.

— Что я для кого-то объект поклонения и подражания. Кто это?

Алиса замялась, пару минут подбирала слова. Наконец сказала со значением:

— Люди, которым весьма небезразлична судьба страны.

Я постарался удержать на лице маску спокойствия, хотя меня едва не вывернуло от запредельного количества пафоса. Господи, опять революционеры?!

— Наверное, — сказал я, — эти люди в самом низу, раз думают о такой фигне?

— Почему ты так думаешь? — Алиса явственно напряглась.

— Думать о судьбе страны из-за того, что одна корпорация пожирает другую? Да брось! Есть два варианта: или это политика, или это фанатики. Я не вижу проблемы. Наоборот, виртуальность помогла человечеству не скатиться в каменный век.

На лицо Алисы наползла туча. Я поймал себя на мысли, что она стала от этого лишь сексуальней.

— Это раньше компьютерные игры были откровением, — глухо уронила она. — Игры развивали фантазию, будоражили молодежь, а некоторые даже развивали мышление. Потом игры превратились в способ заработать по-быстрому и много.

— Ты к чему?

— Сейчас осталась только одна Игра. Виртуальность. Созданная лишь для того, чтобы убивать само желание жить. Созданная, чтобы закрыть рилайф от человечества… Те, кто уходят в виртуальность, в ней остаются уже навсегда.

У меня мороз прошел по коже. Подобные мысли меня посещают довольно часто, особенно когда вижу, что Сеть наполняют заменителями реальности: общением, бизнесом, отдыхом, сексом и развлечениями. Но думаю я о таком лишь в периоды обострения депрессии. Может быть, у девочки тоже проблемы с чипом виртуальности?

— Всегда остается выбор, — проговорил я с осторожностью. — Нельзя решать за человека, быть ему в Сети или нет.

— Какой может быть выбор у зависимых?

— Зависимость не начинается сама по себе. Даже наркоманам нужна не одна доза.

— Вот и виртуальность заманивает, «Нью Хоуп» делает все, чтобы люди посещали ненастоящий мир.

— Ты забываешь о вольных поселениях, фермерах. Там и не слышали о Сети.

— А ты забываешь, о проекте «кибер-сеть», — парировала Алиса. — Виртуальность проведут по всем обжитым территориям.

— Это бизнес, — покачал головой я. — Всего лишь бизнес. Ничего больше.

— Это геноцид! — воскликнула Алиса. На нас стали оборачиваться. — Они сделают так, чтобы люди полностью зависели от виртуальности.

— Даже если это не бред, в чем я сомневаюсь, то причем здесь я?

— Ты можешь помочь нам. В твоих силах противостоять системе.

Мне диалог стал напоминать разговор в психушке. Я уже пожалел, что пришел сюда. А еще не верил, что, когда Сеть только создали, было много фанатиков, мешающих ее распространению.

— Ты ведь говорила, что на меня идет охота? Как я помогу? Да и нет у меня желания ввязываться в бредовые авантюры, в которые я даже не верю.

— Ты откажешь в помощи другим людям? — с надрывом прошептала она. — У тебя же есть силы! И возможность есть! Почему?!

Я пожал плечами, лихорадочно раздумывая, как бы завершить неприятный разговор.

— Люди все неблагодарные сволочи, а я — мизантроп. Не хочу наполнять водой решето. Как говорится, не в коня корм…

Ее лицо перекосила гримаса отвращения.

— Ты… чудовище!

— О да, люблю неформальные отношения, — осклабился я, переводя ее эмоции в другую плоскость. Лучше уж пусть злится на мои дебильные выходки, чем продолжает уговаривать. — Всегда должно быть место для грубости…

— Ты отвратительная скотина. Ты мерзок!

— Эй, женщина, полегче!

— Полегче? — Кулаки Алисы сжались. — Мы говорим о жизнях тысяч людей, а ты предлагаешь компромиссы?

— Если человек идет на компромисс, — парировал я, — это значит, что он интеллектуально повзрослел.

— Это значит, — отчеканила Алиса, — что он — трус!

Ее глаза вспыхнули, я даже дыхание задержал, готовясь к взрыву, но Алиса сдержалась. Пару минут ее глаза метали молнии, потом она сказала со вздохом:

— Прости меня… я не должна была на тебя давить.

— Да ладно, я сам виноват. Понимаешь, есть у меня одна знакомая грубиянка, так она настолько сурова, что у нее все пальцы средние. Вот я и набрался от нее, теперь сам хамлю.

Алиса кивнула, я видел, что в глубине ее глаз все еще тлеет огонек, разбуженный моим отказом. Она вздохнула:

— Я понимаю, Сэйт. У каждого должен быть выбор. Только… где же мы в итоге окажемся?

Я пожал плечами:

— Там же, где и всегда: или построим новый мир, или в пропасти…

Она не ответила, беззвучно болтая ложечкой в чашке. А я добавил беспечно:

— Но, согласись, в том, чтобы катиться в пропасть, есть свое декадентское очарование, да?

Она посмотрела с сомнением, а я добавил:

— А еще можно свалиться в пропасть и там уже построить новый мир.

Она улыбнулась! Ну наконец-то! А то я уже совсем пожалел, что пришел, думал, купился на типичные фанатские бредни.

«Впрочем, — шепнул голосок в голове, — выбора у тебя не было. Ты сейчас в такой ситуации, которую обычно иначе называют седалищным термином. Так что прийти был обязан…»

Я поднялся.

— Приятно было повидать тебя еще раз, Алиса. Я рад, что у тебя все хорошо, но мне нужно идти.

— Подожди еще минутку. — Она тоже поднялась, успела быстрей меня черкнуть подпись на листочке счета. — Я хочу тебе кое-что показать.

— Что? — Я насторожился.

— Сам увидишь, — улыбнулась она загадочно и направилась к выходу.

Выставочный центр по-прежнему полон народа, даже как будто людей стало еще больше. От каждого стенда летят голоса рекламщиков, пользователи то и дело исчезают в подпространстве. Голографические дельфины под куполом исчезли, вместо них теперь красочные картины космоса, кометы, взрывы сверхновых.

Мы прошли мимо выставочного уголка с портативными деками для мобильного подключения к виртуальности. Я хотел было остановиться, всегда был падок на подобную продукцию, но Алиса уже ушла вперед. Пришлось догонять, не без некоторого удовольствия наблюдая за очень женственной походкой. В глубоком вырезе платья белеет нежная кожа, ложбинка на спине вызывает желание погладить, поцеловать…

— Вот, здесь нас никто не услышит.

— Что?

Мы остановились у неприметной двери с надписью «Посторонним вход воспрещен», тонкие изящные пальчики Алисы легли на ручку.

— Пойдем, — подмигнула она и шагнула в темноту.

«Внимание! — шепнул компьютер. — Подкладочная реальность…»

Легкий и прохладный порыв ветра окатил, будто морской волной. Я ощутил запах костра из еловых веток, томные ароматы диких цветов.

— Красиво?

Мы оказались на широком горном плато. Под ногами шелковистый ковер трав, по краям гор теряются в вечерней темноте кусты и сосны, оттуда доносится цвирканье сверчков и уханье филина. Я задрал голову, с удовольствием рассматривая чистое звездное небо.

— Красиво, — согласился я. — А что это?

— Подпространство для отдыха, — сказала Алиса. Встряхнула головой, черные волосы красиво улеглись на плечах. — Сюда никто не войдет, допуск есть только у меня. Остаточная прерогатива бывшего директора, когда наша продукция еще здесь выставлялась.

Алиса шагнула к костру, нагнулась, в ее руках оказалась длинная палка, которой она поворошила дрова в огне. В ночное небо с хрустом выстрелило облако вишневых искр. Я усмехнулся.

— Что? — не поворачиваясь, спросила Алиса.

— Забавно наблюдать за девушкой в коктейльном платье, подбрасывающей дрова в костер.

Она рассмеялась, я снова ощутил глубокую симпатию. Красивый у нее смех.

— Это ты рисовала? Всю эту красоту.

Она обернулась, в глазах плясали веселые искры:

— Нет, но по моим эскизам.

Такая реакция меня порадовала, обычно люди не любят говорить о виртуальности обыденными и точными словами вроде «рисовал» или «моделировал». Обычно все объясняется романтичным и бессмысленным: «создал».

Где-то у подножия красиво завыл волк, я заслушался. Интересно, это простые звуки или тут и животные есть?

Сзади неслышно подошла Алиса, обняла с нежностью. Я обернулся, ее глаза мне показались глубже ночного неба.

— Меня всегда влекло к сильным мужчинам, — прошептала она внезапно охрипшим голосом. — А ты — сильный.

Я попытался нащупать застежки на ее платье, она легко высвободилась из моих объятий.

— Я сама.

С легким шорохом черная ткань опала к ногам Алисы, я задержал дыхание при виде ее обнаженного тела. Волна сладких и будоражащих запахов напрочь выбила из головы мысли, оставив лишь то, что в поле зрения — женщина.

В следующий миг мы уже целовались, ее пальчики ловко расстегнули ширинку, я скинул куртку и джинсы. Прикосновение ее тела, в особенности приятно затвердевших сосков на крупной груди, заставляло дрожать от возбуждения. У меня голова закружилась от резкого отлива крови, в ушах гулко застучало.

Не переставая целоваться, мы окунулись в пучину мягкой травы, Алиса забралась на меня сверху. Я услышал ее протяжный и напряженный вздох, когда я вошел.

Вокруг была идеальная красота идеальной ночи и природы, но я смотрел лишь в темные и глубокие глаза Алисы…

Глава 16

Потом мы долго лежали, вслушиваясь в нарисованную жизнь ночных гор. Говорить не хотелось, вместо этого мы целовались, страстно, будто вскоре должны были расстаться навсегда. Сразу появлялось желание, и опять все начиналось сначала. Мне казалось, что Алиса каждый раз отдает себя без остатка, ее оргазм напоминал атомный взрыв, выжигающий даже меня, но через минуту она опровергала мои догадки новым, еще более ярким порывом.

В тишине несмело ухнул филин. Алиса пододвинулась ближе, я поразился тому, насколько горячо ее тело, прямо обжигает. В голове была приятная пустота, а теле — кремовая расслабленность. На миг в сердце кольнула печаль, что такие замечательные мгновения жизни ушли. Возможно, больше никогда и не повторятся…

Наконец я поднялся. Костер почти погас, белесый дым от вишневых углей истаивал в фальшивом небе.

— Ты куда? — спросила Алиса. Мне почудилась в ее голосе печаль.

— Мне пора, прости.

Перед глазами у меня полыхал сработавший таймер, безжалостно напоминающий о реальной жизни.

— Будь осторожен, Сэйт.

Я кивнул. Потом решил, что в темноте меня не видно, попрощался:

— Я постараюсь. Спасибо, что предупредила.

— Береги себя…

— Виртуальная сессия завершена. Идет сохранение параметров.

Я закрыл глаза, чтобы не видеть ослепительную белизну на экранах виртуального шлема. Кожа еще хранила обжигающие поцелуи Алисы, а сердце только-только начинало замедлять бой.

Со вздохом я стащил шлем, отложил на подставку. В комнате все тот же порядком надоевший бедлам: диван с грудой постельного белья, переполненная пепельница с воронкой пепла вокруг, пустая кружка с черным ободком кофе на стенках; на столе, среди хитросплетений проводов, груда старого «железа», что никак не соберусь выбросить. За окном осточертевшая капель по жестяному подоконнику. Дождливые сумерки быстро превращаются в ночь.

— Перезагрузка, — буркнул я. — Запланировать новую сессию.

— Точка доступа?

— Адская Долина. Личность номер три — «Сид Вишес».

— Дополнительные каналы?

— По обычным требованиям.

— Принято. Начинаю перезагрузку.

С приятной дрожью заработали сервомоторы, поднимая спинку виртуального кресла в положение «сидя». Экраны на столе мигнули, по их темным поверхностям с пикающим звуком поползли строчки программ и тестирования, стилизованные под люминофор. Не без некоторого мазохистского удовольствия я смотрел на ряды команд-ответов, включающие в себя все «красивости» виртуальной жизни. Вон те одиннадцать строчек, похожие на уравнение шизоидного математика, всего лишь идентификация ID-матрицы. Именно так я выгляжу для системы. Не человеком, не красивой картинкой, а набором цифр.

Нет в виртуальности ошеломляющей красоты, нет сказочного мира. Все обман. Только электрические сигналы между кремниевыми и биологическими процессорами, прямые и мгновенные, как смерть.

Я сходил в туалет, потом в душ — виртуальное слияние с Алисой даром не прошло.

Стоя под пахнущими химией струями воды, я подумал о своей неприязни к Сети. Что это? Странное раздражение, что все вокруг ненастоящее, возникло недавно и без видимых причин. Меня бесит все: людские привычки, не меняющиеся в виртуальности, психоделические миры с поддельной физикой и, наконец, сама виртуальность.

Ведь мне раньше нравилась Сеть, ее жизнь. Почему теперь все изменилось? Почему я слишком болезненно переживаю эту бутафорию?

Пикнул таймер, показывая, что в последнее время расходую слишком много очищенной воды. Я покосился на счетчик, сумма там действительно набежала немаленькая.

Пришлось наспех мыться, стараясь перебить запах химикатов ароматами гелей для душа. У двери уже печально вздыхает Макс, то и дело встает, снова ложится.

— Я не забыл, — усмехнулся я, обтираясь полотенцем. — Сейчас пойдем.

Пес тут же вскочил, глаза радостные, как у ребенка, стал скакать, изображая горного козла. Пока я одевался, он пытался мне помочь, то кусая джинсы, что так медленно надеваются, то прыгал и норовил попасть языком в лицо, подбадривая. Спокойным и деловитым, как боец перед заданием, стал, только когда я нацепил ему ошейник. Теперь он, говорил весь его вид, публичная персона. Не нужно никаких нежностей, он идет на улицу, где у него своя территория, видимая по меткам запахов только животным, там постоянно идет противостояние.

В подъезде едва тихо капает по бетону, от осенних дождей протекает крыша. Я вслушался: соседи, по-видимому, дома, еле-еле слышны голоса и шаги.

На улице не стал даже спускаться с крыльца, настолько мерзкая погода. Я закурил, приглядывая за Максом из-под козырька. Пес рыжей молнией носился по привычному маршруту, тоже недовольный погодой. И вроде бы брезгливо обегал лужи, а вернулся грязный, будто год на улице жил!

— Свинья, — обличил я.

Макс даже ухом не повел. А в ванной, когда мылся, выдирал с нетерпением лапы из моих рук, мол, сколько можно мыть?!

На кухне меня ждало разочарование. Если Максового корма еще на пару недель хватит, то для меня не нашлось ничего. Даже гадостный синтезированный кофе закончился!

— Компьютер, — позвал я хмуро, когда вошел в кабинет, — напомни, что нужно в магазин зайти.

— Дата и время?

— Завтра утром. Скажем… эмм… в десять утра.

— Принято.

Я уселся в кресло, повозился, устраиваясь. На двух из трех экранов уже шла загрузка виртуальной сессии.

— Работоспособность?

— Сто пять процентов. Требуется увеличить мощность процессора, добавить ресурсов…

— Заткнись.

Пару секунд компьютер обиженно молчал, потом наябедничал:

— Не оплачены счета за электричество и очищенную воду.

— Напомни завтра.

— В вашем почтовом ящике ожидают три непрочитанных письма.

Теперь уже молчал я. После замечательного отдыха в горах, пусть и нарисованных, горячего душа и прогулки на свежем воздухе окунаться в набившие оскомину проблемы не хотелось. Наверняка Вуду-Z пишет…

— Открыть, — вздохнул я.

Когда на экране расцвела панорама почтового агента, моя догадка подтвердилась. Два письма из трех от Вуду-Z. Первое — на самой грани правил приличия; второе — с неприкрытыми угрозами, что долго не отвечаю и не держу в курсе.

— Все нормально, чернозадый, — процедил я. — Не паникуй, кораблик тонет.

Зато третье письмо меня по-настоящему обрадовало. Дикарь сообщил, что работа над антивирусом закончена, можно забирать!

— За-амечательно!

— Команда не распознана!

— И не распознаешь, болван. Соединяй с Адской Долиной.

— Вы уверены? Данная Сеть не принадлежит к…

— Заткнись…

Перед включением мозгового чипа я успел осознать, что спинка виртуального кресла стала опускаться, будто я спиной обрушивался в пропасть…

Темнота продолжалась непривычно долго. Неприятное чувство, будто муха залипла в ловушке, в вязком, бесконечно черном болоте. Только с поправкой на то, что муха в этой ситуации — я.

Потом меня наполнил уже знакомый цифровой скрип, отдаленно напоминающий звук модемного соединения или пропущенный через примочку диджея крик падающего в бездну человека.

Вспышка.

«Внимание! Функции системы ограничены! Сервер запрашивает личные данные».

Свет пронизывает мое бесплотное «я». Меня нет, я часть системы. Электронный импульс в ожидании ответа.

«Обмен данными завершен. В доступе отказано. Система функционирует в ограниченном пространстве. В дополнительном канале отказано администратором. Загрузка дополнительных данных запрещена. Прервать сеанс?»

Ничего себе! Впервые Адская Долина оградилась подпространством. Это уже не демонстративные мальчики и девочки с оружием, это настоящий блокпост. И никто не пройдет…

«Не прерывать сессию, — прошептал я. — Загрузку вирусного оружия отменить, канал… тоже отмени. Подключайся еще раз».

«Принято».

Ощущение падения, темнота. Желудок рванулся к горлу. Снова вспышка и цифровой стон.

Порыв ветра швырнул в лицо морось, пахнущую гарью и бензином. Я машинально зажмурился, когда окружающий мир налетел на меня со скоростью мчащегося поезда.

«Регистрация завершена. Вы в системе неофициальной Сети «Адская Долина». Загрузка личности завершена».

Я вздохнул, привыкая к ощущению тела. Мой взгляд скользнул по знакомому пустырю, где меня выбросило и в прошлый раз. С черного неба, затянутого фиолетово-сизыми тучами, срываются маслянистые капли. Попади в реальности под такой дождь, мигом облысеешь.

Пустырь выглядит не менее мрачно: обломки кирпичей, ржавеющая арматура, слизкие от дождя голые ветви кустарника. Впереди, метрах в двухстах, вспыхивают бирюзовые молнии электротока на проволочной изгороди.

Урбанистическая техногенная осень…

Я поежился, поднял воротник кожаной куртки и зашагал к городу.

На пропускном пункте-баррикаде меня встретили мрачными взглядами вооруженные люди. Я помахал рукой, но никто не ответил. Лица напряжены, пальцы на спусковых крючках. Война у них, что ли?..

«Внимание, идет сканирование профиля. Попытка внедрения в систему шпионского маркера! Программа заблокирована».

И все, никаких пояснений, извинений. Наемники сразу утратили ко мне интерес, вернувшись к наблюдению за периметром.

Когда отошел метров на пятьдесят, достал сигареты и закурил. Было не по себе от такого приема. Не то чтобы Адская Долина была моим любимым местом, но и к ее обитателям я никогда враждебных чувств не испытывал. Наоборот, здесь работает уйма спецов, каких нигде не сыщешь. Хакерское сообщество четко, быстро и качественно выполнит любой заказ. А что не смогут, так переправят к торговцам краденым на Тортуге, там уж точно все есть. Привык я к этому городку. И потому видеть его проблемы было неприятно.

«Невезуха, — пронеслось у меня в голове, — все к одному. И у меня проблемы, и здесь… чертов апокалипсис…»

Через полчаса ходьбы я остановился у стальной двери подъезда обшарпанной трехэтажки. Палец раздавил кнопочку звонка на домофоне. Динамики с хрипом ожили:

— Кого там принесло?

— Привет, Дикарь. — Я раздавил окурок о край урны и помахал рукой. — Это Сид.

— Пароль?

Ну блин, конспиратор, сейчас я тебя проучу! Я ляпнул с раздражением:

— Ну как там у вас в Америке?

— Скукотища — охренеть можно… заходи.

Динамики замолчали, и дверь со щелчком открылась. А я, как дурак, застыл на пороге с открытым ртом.

Ничего себе! Вот уж не ожидал, что Дикарь в подробностях знает историю Сида и Нэнси! Эту фразу произнес экспрессивный панк во время гастролей в Америке, когда разговаривал с Нэнси по телефону, и она вошла в анналы рок-истории… вот так Дикарь…

Личную охранную систему Дикаря прошел без приключений, хотя новых тестов и файерволлов прибавилось, и двери лифта с мягким шуршанием распахнулись.

— Приветствую, — кивнул хозяин чердака.

— Хой.

Дикарь, в привычном джинсовом комбинезоне, шагнул навстречу, протягивая руку.

— Рад видеть живым и невредимым.

— А что так? Вроде бы войны еще нет, — заметил я, отвечая на рукопожатие. — Или уже успели трупы с улиц поубирать?

— Войны пока нет, но уже стреляют, — загадочно отозвался он.

Дикарь с тщательностью запер дверь, навесил цепочки, замки выкрутил на все обороты. Я почти увидел, как в цифровом мире виртуальности каждое его действие отражается электрическим импульсом и программы, уловив сигнал, тут же обрушивают непробиваемые стены антивирусов.

Он обернулся, я прочел надпись на белой футболке без рукавов: «MnZZZaHTpomw. Я упиваюсь ненавистью к вам!».

— Добрый ты, — усмехнулся я.

— Это у меня настроение такое, — в тон мне осклабился Дикарь. — А вообще я добрый. И позитивный. Даже очень.

Я только сейчас сообразил, что футболки Дикаря — хитрая программка для моделирования одежды на ID-матрицах. Похоже, что хакер и впрямь не соврал, футболки меняются под его настроение.

— Ну чего стал? — прикрикнул Дикарь. — Или пива не хочешь?

— Ты что? — испугался я. — Давай, неси, много!

— Много не получишь, — буркнул он, направляясь к барной стойке. Уже из холодильника я услышал: — Знаю я вас, панков, напьетесь, так вообще как животные.

Я подтвердил искренне:

— Хой.

— То-то же…

Вкусно пшикнуло, звякнула о барную стойку жестяная крышечка. Дикарь обернулся, я принял запотевшую бутылку темного пива. Хотел было отхлебнуть по привычке, но засмотрелся, как пьет хакер. Тот облизнулся, наведя меня на мысли о его пивном алкоголизме, потом запрокинул бутылку. Кадык заходил мощно, я услышал громкие глотки, в его бутылке мерными рывками уменьшилось количество жидкости.

— Фффуу! — фыркнул Дикарь и вытер ладонью рот.

Под его осуждающим взглядом я демонстративно отхлебнул немного.

— Эх, молодежь… учишь вас пить, учишь…

— Так что происходит? — напомнил я. — В вашем милом городишке?

— Что у тебя за ссора была с теми ребятами, когда ты ко мне в прошлый раз приходил? — спросил Дикарь, игнорируя мой вопрос.

Я пожал плечами, сказал честно:

— Не поверишь, но я их даже не знаю. Вышел от тебя, заметил хвост. А спустя пару минут они без предупреждения набросились… все…

Он смотрел испытывающе, я воскликнул:

— Да я сам не знаю, в чем дело. Может, перепутали с кем?

— Кто его знает, — отвел взгляд Дикарь, поправляя на шее ожерелье из флэшек. — Сейчас у нас такое делается…

— Расскажи.

Вместо ответа он подхватил пару бутылок, прошел в гостиную. Диван скрипнул с напряжением, когда Дикарь обрушился всей тушей. Я прошел следом, рассматривая лианы проводов, кичливо свисающих из-под пластиковых панелей потолка. На всех мониторах, я насчитал их одиннадцать по всему чердаку, шел рекламный ролик о пользе стимуляторов и наркотиков. Там в подробностях рассказывали о том, что препараты укорачивают жизнь, повышают изнашиваемость органов и нервной системы. Приятный голос диктора сообщил, что если у людей нет денег, то умереть во сне от химии — лучший способ. Только, добавлял он, не забудьте завещать ваши органы государственным клиникам. Венчал все лозунг: «Освободим планету от бесполезных существ!»

Определенно, у наших рекламщиков есть чувство юмора…

— Слышал последние новости? — отвлек меня Дикарь.

— Просвети.

— Название «кибер-сеть» тебе о чем-нибудь говорит?

Все-таки виртуальность — большая деревня. Или просто «кибер-сеть» действительно глобальное явление, раз о нем говорят все, даже такие люди, как Дикарь, не разменивающиеся по мелочам.

Я произнес невозмутимо:

— Новый проект «Нью Хоуп»? Слышал кое-что. Предположительно это будет новым поколением виртуальности.

Дикарь вскинул глаза, скользнул по мне внимательным взглядом. Я выдержал невозмутимую морду лица с трудом — уел-таки хакера!

— А ты непрост, Сид, — заметил он. — Откуда дровишки?

— Ворона на хвосте принесла.

— Сорока, — машинально поправил он. — Так откуда знаешь?

Подумав, я все-таки ответил, хоть вопрос и был слишком бестактным. Естественно, бестактным с точки зрения Сети.

— Одна сорока рассказала, которую кинули ребята из «Нью Хоуп».

— А, тогда понятно. Корпорация многих опрокинула, и еще больше всплыло кверху брюшком… Что еще ты слышал?

М-да, нашел с кем тягаться. Конечно же, что хакер будет знать побольше моего. Пришлось мне развести руками. Дикарь самодовольно улыбнулся:

— Негусто.

— Я работаю, — попытался оправдаться я. — Мне некогда сплетни собирать.

— Так то сплетни, а это — наше будущее. — Дикарь назидательно поднял палец. — Не путай бит с байтом.

— Хой.

— Сам иди туда.

Я отхлебнул пива, спросил мрачно:

— Ну? Так и будешь ломаться? Рассказывай.

Но он не произнес ни слова, пока не прикончил бутылку. Как положено по его мнению, двумя глотками. Крякнув, он распечатал новую, уже смакуя, отхлебнул.

— Я, в принципе, тоже не много знаю. Люди говорят, что это и вправду станет новым поколением виртуальности. К сожалению, каких-нибудь проектных подробностей выяснить пока не удалось. Но вот то, что удалось, заставляет побеспокоиться. Да, брат, даже нас, свободных детей виртуальности, заставляет.

Новая пауза, я терпеливо молчу.

— Слышал я, что будет новая форма ID-матриц. Точнее их совсем не будет.

— То есть?

— Пес его знает. Вроде бы штука в «кибер-сети» будет напрямую считывать волны мозговой активности.

Я присвистнул.

— Ага, туго придется Сетевому Дьяволу.

— А что еще ты слышал? — спросил я, игнорируя реплику про Сэйта.

— Слышал, что будут менять все чип-паспорта.

Я удивился:

— Почему?

— Точно не знаю, — пожал плечами Дикарь. — Официальная версия звучит так: старые имплантаты слишком опасны для населения. Будто хакеры подобрали к ним ключи, и теперь нет гарантии безопасности.

— Это они о «дублях»?

— Ага.

— Спохватились.

— Не в этом дело, — усмехнулся Дикарь. — Обычная деза из разряда социальной инженерии.

— Чего?

— Того, — добродушно огрызнулся он. — Социальная инженерия — метод управления биомассой, народом. Сейчас они распространяют слухи, что «дубли» убивают, что в старой Сети теперь небезопасно. И тут же запускают новый проект — «киберсеть», с новыми имплантатами. Вот тебе готовая и дешевая реклама по привлечению пользователей, да еще и откат получат от нейрохирургов. В клиниках столько работы появится: старые гаджеты — изъять, новые — поставить. Это ведь все бросятся менять имплантаты, ведь — опасно.

Я только головой покачал.

— Ты-то откуда это знаешь?

— Сорока на хвосте принесла, — мстительно осклабился Дикарь, но все-таки снизошел: — Приходилось мне раньше сталкиваться с подобными методами работы.

Я мысленно присвистнул. Не удивлюсь, если Дикарь раньше пахал на правительство. Вот так хакер у меня!

Где-то за окнами чердака заорали, пьяные голоса изо всех сил пытались горланить слаженно. Я узнал в новом гимне свободных грабителей сетевых пространств старую песенку про сундук мертвеца, как бывает с ламерскими переделками анекдотов под новую реальность.

Мысли отвлеклись от песни, снова припомнилась работа.

— Слушай, — начал я медленно, — а ты никогда не слышал о людях, которых свели с ума компьютерными вирусами?

Дикарь взглянул искоса:

— Да они постоянно сходят. Весь мир свихнулся.

— Нет, я серьезно. Может быть, было в твоей практике такое, что человек сходил с ума из-за вируса в чипе?

— В чип-паспорте? — Дикарь поднял бровь. Задумчиво поскреб голову, безжалостно теребя дреды из проводов. — Ну брат… сплошь и рядом от этого проклятого чипа депрессия, но вирусы и сумасшествие… нет, такого не слышал. А что, кто-то уже свихнулся?

— Черт его знает, — пробормотал я. — Есть у меня один знакомый…

— Посоветуй ему, чтобы валил из Сети. Тем более что тут такое намечается. Ох и будет же заварушка… Ждет нас, брат, не волна, а настоящее цунами самоубийств.

Я нахмурился:

— Отчего?

Дикарь хмыкнул, отставил ополовиненную бутылку пива на подлокотник дивана. Из кармана джинсового комбинезона появилась жестяная коробочка сигарилл. Я отказался от предложения, закурил свои сигареты.

Дикарь выпустил ароматную струю в потолок, спросил глухо:

— Ты никогда не задумывался, почему ID-матрицы называют Душой, причем непременно с большой буквы?

Пожав плечами, я предположил:

— Мне все равно, я атеист.

— Панк, — проворчал он. — А другие люди ведь не атеисты, так?.. Ладно, вопрос религии опустим, а то забредем неизвестно куда… Значит, не религия, тогда что, деньги? Люди годами зарабатывали на ID-матрицу, получали свое место в Сети, начинали там новую жизнь. Потому, брат, и называют набор данных «Душой», это сейчас у нас самое дорогое.

— И?..

— И эту Душу теперь хотят у нас забрать, и отнюдь не Сетевой Дьявол…

Дикарь покачал головой, а у меня появилось гнетущее чувство. Странно, при мысли о Душах по нервам будто тупая бритва скребет…

— Вот и в Адской Долине началась заварушка, — мрачно уронил Дикарь. — В официальной Сети Дьявола ловят, всех подключили, а нас, Сид, просто хотят уничтожить. Тех, кто хочет, к себе рабами переманивают, чтоб были клонами в офисах корпорации. А кого не получается переманить — в расход. Причем не смотрят, кому принадлежат серверы Вольных Территорий. Хотят убить всю Сеть. Чтобы кроме новой «кибер-системы» больше не было виртуальности…

— Но это же…

— Да, — огрызнулся он, — против всех правил и законов! «Нью Хоуп» насрать на законы. У нас уже шестерых завалили, прямо здесь. «Дублями», одного за другим!

Сказать было нечего. На фоне глобальной проблемы виртуальности мои неприятности с потерей способностей выглядят просто детскими обидами. Кстати, может, я теряю способности как раз из-за перемен? Вдруг уже начались технические и софтовые обновления?

Определенно, если подумать, так ничего в мире не происходит просто так. Я получаю заказ с громаднейшим гонораром, что просто идеально вписывается в мои тайные планы на переезд. Тут начинаются проблемы с моими дьявольскими штучками, что тоже подталкивает меня к тому, чтобы все бросить и свалить на Вольные Территории. А еще оказывается, что вскорости вообще не будет привычной Сети. Не будет Душ, и никому не будет дела до Сетевого призрака… черт возьми, и вправду все к одному. Похоже, что у меня и нет иного выхода, кроме как забрать деньги и по-тихому исчезнуть…

Дикарь спросил ехидно:

— О чем задумался?

— Да так, — поморщился я, — о делах наших грешных.

— Ого, какие слова знаешь. Ты же атеист?

— Ну фраза просто красивая…

— А… — Дикарь поднялся, позвал: — Ладно, брат, пойдем, я тебе заказ вручать буду.

Я раздавил окурок в пепельнице, направился за Дикарем к его огромному столу, что больше напоминает гипертрофированный пульт сетевого оператора на заводе.

Ревниво оглядываясь, чтоб я не подсматривал, Дикарь набрал на клавиатуре свой пароль, будто пару глав из «Войны и мира» по памяти переписывал. Я промолчал, все-таки не стоит шутить над профессиональной деформацией. Хакеры себе многотысячные пароли шифруют, а Сетевые Дьяволы о роли виртуальности задумываются. Все мы гребаные психи.

— Вот. — Дикарь вынул из порта съемный жесткий диск, протянул мне. — Потести.

— Что там?

— Самообучающийся антивирус. Как и было заказано — лучшая защита в Сети.

— Как это?

— Ну, — Дикарь улыбнулся с гордостью, — я прикрутил к антивирусу ИскИн.

— Искусственный интеллект?

— Ага! — Хакер сильно смахивал на кота, объевшегося сметаны. Хвастун! — Правда, искусственным интеллектом его можно назвать только с очень большой натяжкой, с такой натяжкой, знаешь, в пару миллиардов терафлопс операций, но все-таки — ИскИн. Он ловит вирусы, что есть в базе, а новые предварительно забивает в карантин, сканирует, оценивает его вредность и изучает манеры поведения. Теоретически через пару лет активного использования пробить такую защиту будет невозможно…

— Идеальный щит?

— Точно, брат.

— А если у кого-то будет идеальный меч? Случится логический коллапс?

Дикарь усмехнулся:

— Это не должно тебя волновать. Ты же всего лишь перекупщик.

— Вот именно, — поддержал игру я, — я должен знать, что продаю.

— У меня на машине стоит почти та же система, что и у тебя, разве что версия более расширенная. Я тестирую уже месяц, пока сбоев не было… короче, Сид, от «дублей» эта штука защитит гарантированно. В теории ее сломать смогут лишь два человека: хозяин и создатель.

Я не стал уточнять, что, если создатель сможет сломать детище, значит, оно не настолько идеально. Ругаться с хакером не входило в мои планы, в конце концов, надо же мне хоть кому-то доверять. Да и не стану я пользоваться этой системой года два. Раньше заработаю денег да рвану на покой куда-нибудь в горы. Говорят, что там радиоактивных осадков практически не бывает, все оседает на вершинах в виде снега и льда.

— Устанавливаю, и сразу можно юзать?

— Ага, — кивнул Дикарь. — Сначала, правда, твой клиент помучается. Но ты его предупреди, что это необходимая часть работы.

— А в чем будут сложности?

— Эта программка будет все файлы и проги с подходящим под вирус описанием в карантин загонять. Нужно будет вручную вытаскивать, в настройках отмечать свойства и полезность данного софта. Короче, слишком много рутины. Избавить от этого я тоже не могу. У каждого в Сети свой софт.

Я кивнул, засунул жесткий диск в карман кожаной куртки.

— Если это и вправду такой хороший щит, как ты говоришь, тогда спасибо. Деньги переведу сегодня же. В течение часа.

Дикарь кивнул, сказал с теплотой:

— Не знаю уже, с такими делами, что в нашем мире творятся, встретимся ли мы еще. На всякий случай — прощай, Сид. Кем бы ты ни был, парень ты хороший. Береги себя.

— Хой, — осклабился я, но в горле появился ком.

Глава 17

В этот раз на меня нападать не стали. По крайней мере, я даже хвоста за собой не заметил, несмотря на все слова Дикаря о том, что в Адской Долине полным-полно наемников. Может, и вправду то нападение было не более чем случайностью?

Я стянул виртуальный шлем, потер глаза. В голове был легкий туман, осадок после сетевого путешествия.

— Виртуальная сессия завершена, — сообщил компьютер. — Идет сохранение параметров. Куда прикажете переместить сохраненный файл?

«Антивирус Дикаря», — догадался я.

— На личный сервер. После сохранения архива просканируй. Если все нормально, распакуй и установи на основную машину.

— Принято.

— И соверши перевод, — вспомнил я и продиктовал счет Дикаря и размер суммы.

Настроение чуть упало. Вот так и отдаются долги, сжигаются за спиной мосты, исчезают знакомые люди. Шаг за шагом к одиночеству…

— Внимание, — наябедничал компьютер, — на вашу систему была совершена вирусная атака!

Я нахмурился.

— Когда?

— Сорок три минуты назад.

— Успешно?

— Успешно предотвращена, — ответил он с гордостью.

— Тип атаки?

— Зараженный архив в почтовом агенте. Анализ показал, что данная атака была совершена на восемьдесят девять процентов пользователей официальной Сети. Тип вируса — троянская программа.

Ого! Восемьдесят девять процентов пользователей. Масштабно, елки-палки. Неужели хакеры решили последний привет оставить перед громогласной кончиной виртуальности? Однако быстро же слухи распространяются.

Пока шло сканирование, распаковка и установка нового антивируса, я сходил на кухню. Новый поиск по холодильнику и окрестным тумбочкам порадовал меня одноразовым пакетиком химического заменителя кофе. Закурив, я быстро вскипятил чайник, разодрал пакетик и залил порошок кипятком. Мутноватая кашица лишь отдаленно напоминала кофе как по вкусу, так и по запаху.

Жаль, что из еды не нашлось ничего. Я бы сейчас обрадовался и бич-пакету, химическому заменителю цыпленка, супа или, на худой конец, простой питательной смеси.

Пришлось ограничиться стимуляторами воображения.

Из кабинета донесся негромкий голос компьютера. Похоже, что установка завершена. Можно приниматься за работу.

Под грустным взглядом пса, что уже с удовольствием улегся у моих ног и приготовился храпеть, я прошел в кабинет и закрыл за собой дверь.

— Как дела?

— Файл чист и безопасен, — вынес вердикт компьютер. — Установка завершена. Программа требует много ресурсов. Предупреждаю…

— Заткнись, — отмахнулся я, усаживаясь за клавиатуру.

Через десять минут я понял две вещи: первая, что я в программировании не соображаю ничего; а вторая, что Дикарь — хреновый дизайнер. Интерфейс его хваленого щита был уныл и сер. Осталось лишь себя успокаивать тем, что работать будет хорошо.

— Ну что, поехали? — решился я. — Болван, запускай виртуальную сессию.

— Точка доступа?

— Официальная Сеть «Москва-2». Будем проверять, действительно ли я Сетевой Дьявол…

Когда-то было модно уезжать из мегаполисов, селиться в деревнях, строить отдельный, локальный рай. Игрушечные домики, подстриженный газон, вымытый поливалкой асфальт перед гаражом и гребаные фигурки гномиков под цветочными кустами…

Сейчас такого нет. Только, может быть, у политической элиты или у супербогачей, на чьих территориях безумные генные инженеры выращивают искусственные растения и животных. В журналистских роликах в Сети я видел такие поместья, там даже единороги и русалки есть.

А вот современные фермерские угодья больше напоминают крепости, чем жилье. Высоченные каменные заборы, часто двойные, с противотанковыми «ежами» в середине, чтобы не взяли на таран грузовиком. Стены густо оплетает колючая проволока, иногда торчат металлические шипы, на которые любят надевать прокопченные головы незваных гостей. Периметр охраняют наблюдательные вышки с огнестрелами, есть даже прожекторы. В самом фермерском хозяйстве излишеств тоже нет, слишком крут мир вокруг. Здания растут практически впритык, без архитектурных наворотов, такие себе бетонные коробки. И жители подстать: неприхотливые и суровые спартанцы, живущие то ли по армейскому уставу, то ли по законам естественного отбора. Типичных реднеков нет и в помине, эти как раз бродят за стенами, в составах многочисленных мародерских банд.

Когда закончилась вулканическая зима и радиоактивные осадки уже никого не удивляли, многие уехали из городов. Возможность строить для себя райский уголок и жить в честной коммуне соблазнила тысячи людей.

Возможно, это и правильно. Но, несмотря на все его минусы и плюсы, я люблю город. В нем можно потеряться среди многочисленных архитектурных выкидышей, что иначе называют небоскребами. В городе к тебе безразличны и никто ничего не видит. В городе слепые жители. Их взгляды направлены внутрь, на собственные проблемы, как у шизоидных йогов.

Да. Определенно, в городе можно потеряться. Да так здорово, что и сам забудешь, кто ты есть на самом деле. Иногда это даже спасает жизнь…

Однако следующая цель была не в городе. В официальной Сети «Москва-2», но не в городском центре.

Визуальный поиск показал, что третья цель — Николетта Досумбаева, находится в здании корпорации «Нью Хоуп», точнее в ее сборочном цехе на окраине Сети.

— Открыть поисковик, — приказал я. — Вывести справку о «Нью Хоуп», объект поиска — промышленный сервер официальной Сети.

«Принято».

На экране ноутбука появилась фотография хромированного десятиэтажного здания, выстроенного в виде замковой стены. У центрального входа красуются многорукие роботы, одни с клешнями, другие на гусеницах, третьи антропоморфные. Я прочел, что этот отдел корпорации занимается разработкой и конвейерной сборкой виртуальных роботов для защиты пользовательского аккаунта виртуальности. Такой же робот установлен в моей машине, правда, изрядно переделанный Дикарем, ибо обычная версия ни за что не пропустит с компьютера в Сеть вирусы или запрещенные файлы.

Еще написано, что в этом здании собираются кастрированные ИскИны для антивирусов и полицейского департамента. Чуть ли не военный объект, елки-палки.

— Серьезная конторка, — прошептал я с удивлением.

Оказывается, что корпорация-создатель виртуальности еще и контролирует ее, причастна к любому выпускаемому софту. Практически все, что есть в Сети, вышло из офисов и сборочных цехов «Нью Хоуп».

По гиперссылке я перешел на официальный сайт «Нью Хоуп», с интересом ткнул в раздел «история». Здесь тоже не обошлось без интересной информации, правда, больше похожей на сказку.

Утверждалось, что виртуальность была создана, как часто бывает в России, буквально на коленке — компьютерным инженером Евгением Калугиным. На объемной фотографии улыбается молодой человек лет тридцати. Я задержал взгляд на Калугине, что-то знакомое мне почудилось в его лице. Впрочем, наверное, раньше я просто видел его портрет. Все-таки создатель «всего сущего», великой иллюзии, Сети.

По его биографии выходило, что доморощенный гений, ранее работавший по государственной программе разработки и внедрения чипов-паспортов, дальнейшие исследования проводил дома. Там же, на основе мозговых имплантатов, создал компьютерную программу, что оказалась предтечей виртуальности.

Его работами заинтересовались инвесторы, создали концепцию будущей Сети и вложили деньги. Так и появилась всемогущая и вездесущая корпорация «Нью Хоуп», власть, едва ли слабей государственной.

Дочитывать биографию Калугина я не стал, все равно не поверил в ее правдивость. Наверняка это просто очередная легенда о «трудолюбивом и талантливом парне», ну не создаются такие проекты, как виртуальность, в домашних условиях.

— Ну что, наведаемся в гости к разработчикам? — Я ухмыльнулся. — Слышишь, компьютер? Сегодня идем к тебе домой.

«Команда не распознана».

— Дурак.

«Пожалуйста, повторите».

— Заткнись.

Я закрыл ноутбук, он через полминуты исчез, вернувшись на мой сервер. И с лавочки на набережной я поднялся уже с пустыми руками.

Облик второго клерка от Вуду-Z меня почему-то напрягал. Странное чувство, когда ты управляешь чужим телом. Конечно, ID-матрицы мне доставались разные, и менять я их давно привык, но эта вызывала во мне прямо-таки искреннее возмущение. Чужое тело, чужая Душа. Будто альфа-самца нарядили в розовое платьице и чепчик…

Закурив, я еще пару минут рассматривал реку за чугунным ограждением. В отличие от настоящей, эта Москва-река прямо настоящая сказка. Хрустальная поверхность, изредка рассекаемая белыми и черными лебедями. От воды идет приятный свежий запах, никакой гнили от застоявшегося радиоактивного болота, какое представляет собой Москва-река в рилайфе.

От щелчка окурок взметнулся к небу, разбрызгивая искры, чтобы через миг зашипеть на поверхности реки и тут же исчезнуть без следа.

«Внимание, — шепнул компьютер, — вас оштрафовали городские власти. Счет к оплате штрафа выслан на официальный почтовый ящик».

— К черту…

Чтобы добраться до производственного района виртуальности, я заказываю такси. Почему-то метро мне теперь совсем не нравится. Да и что-то подсказывает мне, что по загруженности каналов и по цене за перемещение моей ID-матрицы выгодней будет использовать такси.

«Прямо как маршрутизаторщик заговорил, — пронеслось у меня в голове, когда я усаживался в такси. — Настоящий логист…»

В такси накатил озноб, будто последствия ЛСД. Смогу ли я выполнить работу? Последний шанс все-таки это всегда… страшновато, что ли. Плевать, что виртуальность скоро перестанет существовать. В ее новой версии я без проблем найду работу, мне бы только, чтоб Вуду-Z получил обратно свой файл, и тогда можно дальше жить спокойно. Хотя нет, нужно будет еще вернуть должок одному в конец обнаглевшему киллеру, и тогда — спокойная работа Сетевого Дьявола продолжится.

Причудливым образом мысли перетекли в иное русло. Перед глазами предстала Алиса Воронова. Не такая, как на людях, решительная и сильная пантера, хищная львица, а та страстная женщина, что я познал в ночных горах. Увидимся ли мы еще с ней? Может быть, она согласится отправиться со мной на Вольные Территории? Сама ведь говорила, что работы у нее теперь нет, «Вэ-Эр-Тех» принадлежит «Нью Хоуп», а значит, она свободна.

«Уж не влюбился ли ты, Сэйт, — подумал я с иронией. — Вдруг она в реальной жизни совсем иная? Да и нужна ли мне решительная женщина? Таким только подкаблучники подходят, чтоб тихие и молчаливые».

О том, что она может оказаться по внешности кем угодно, я не волновался. Прошли те времена, когда под своим аккаунтом можно было зарегистрировать любого персонажа. Уже в фольклор вошли ситуации, когда за милой семнадцатилетней наивной девушкой скрывался потный и волосатый жиртрест с обвислыми сиськами и желтыми зубами. Теперь ID-матрицы если и отличаются от оригинальной внешности, в рилайфе, то лишь самую малость. А первый аватар Алисы я видел. До сих пор у меня перед глазами…

— Промышленный район официальной Сети «Москва-2», — произнес нейтральный голос транспортировщика. — Прибытие к месту назначения через десять секунд. Благодарим, что воспользовались услугами нашей компании.

Я вздохнул. Мысли прочь. Пора доказать, что Сетевой Дьявол не просто так получил свое имя…

Десятиэтажное здание, воплощенное в хроме в минимализме замковой стены, поражает. Каждый кирпичик — широкое окно офиса; закрытые стеклами бойницы — конвейерные цеха. На крыше многочисленные зубья, где установлены затейливые фигурки. Там и самурай с обнаженным мечом, и многорукие индусские боги, и даже модели конструктов в виде сфер.

Я зашагал ко входу, под ногами вместо щебня, хрустят измельченные микросхемы. Газонов по краям дорожки нет, там подобие японского сада: хромированные камни на черном гравиевом море, где кибер-садовники прочертили волны и круги. Часто растут медные стволы бамбука, между листьями порхают неоновые бабочки.

Дорожка провела мимо ртутного прудика, где оседлала каменную кувшинку механическая жаба.

Пройдя мимо разнобойных воинственных киборгов у входа, — готов поклясться, они провожали меня взглядами! — я взошел на крыльцо.

Компьютер шепнул с опасливой осторожностью: «Внимание, вы входите на частную территорию».

Входные двери из цельнометаллических листов венчает надпись: «Корпорация виртуальных сетей «Нью Хоуп». Сборочный цех номер один. Отдел антивирусной безопасности». Все буквы стилизованы под иероглифы, сдобрены анимешными самураями, как дань ушедшей моде. Ведь когда-то в Стране восходящего солнца производилась лучшая электроника, научная революция совершалась там каждый день. Слово «японский» было синонимом слова «качественный». Потом же, когда случилась глобальная катастрофа и Япония практически целиком исчезла в радиоактивных водах океана, самураи вынужденно мигрировали. Первое время пытались здесь создавать отдельные коммуны, напыщенно игнорируя всех гайдзинов, что для них даже не человек, а где-то между обезьяной и питекантропом. Но законы РФ непоколебимы, когда надо. Пришлось забыть о закрытых кварталах, корпорациях и пахать со всеми. Да и мало их осталось, гордых и загадочных карликов с раскосыми глазами, чтобы жить отдельно и являть собой силу, которую будут слушать. Но теплые воспоминания о высоком качестве японского производства остались.

При моем приближении двери мягко втянулись в стены, пропуская в обширный холл. Я ступил на холодный на вид мраморный пол, ноздрей коснулся запах озона.

— Чем могу помочь?

Я обернулся, заметил механическую женщину. Стилизованная под пластмассового андроида, с намеренно выставленными напоказ шарнирами на локтевых сгибах, женщина вызывала улыбку.

— Я хочу посмотреть на производство, — сказал я честно.

Робот картинно захлопал глазами.

— Извините, данной опции не предусмотрено.

— А я хочу.

Пустота в фасеточных глазах андроида пропала, по изменившемуся голосу я понял: управление ботом перехватил человек.

— Извините, что вам угодно?

— Хочу посмотреть на производство антивирусов, — повторил я. — Я ваш постоянный клиент и просто без ума от вашей продукции. Вот, хочу приобщиться. Подумываю, может быть, потом устроюсь к вам работать.

— Извините, — мягко, но непреклонно оборвал меня человек, — это невозможно. Экскурсии проводятся в бизнес-центре. Здесь конвейерное производство.

— А я…

— Извините, это частная территория. И заходить в сборочные цеха посторонним запрещено. По всем вопросам рекомендуем обратиться в справочную службу на официальном сайте. Сейчас же просим вас покинуть территорию. В противном случае, мы будем вынуждены вызвать правоохранительные службы.

«Внимание! Включена система фильтрации сигнала».

Я ощутил, как пространство вокруг меня будто накрылось невидимым колпаком. Как ни пытайся, за него не пройдешь. Словно в аквариуме.

Здорово, однако…

— Спасибо за консультацию, — улыбнулся я. — А можно посидеть здесь? Так сказать, ощутить атмосферу?

Андроид после секундной заминки ответил, будто издеваясь:

— Все для наших клиентов. Пожалуйста.

— Спасибо.

Пространство вокруг меня расширилось, я смог дойти до низеньких диванчиков под ветвями пластиковых пальм. Пепельницы рядом не нашлось, но я все-таки закурил.

М-да… в мои планы явно не входил взлом корпоративного сервера. Да и, откровенно говоря, из меня хакер тот еще. Последний и единственный раз я взламывал всего лишь почтовые ящики пользователей. Да и то — ради интереса. Просто узнал, что обойти их пароли довольно просто. Пишешь адрес почты, не забивая пароль, нажимаешь «войти». И тебя выбрасывает на страничку смены пароля от чужого почтового ящика. Единственное условие — должен правильно ответить на секретный вопрос. Как правило, такие вопросы очень просты и банальны. Буквально каждый десятый ящик можно легко взломать, особенно если он принадлежит обычному юзверю. Хотя, помню, однажды наткнулся на секретный вопрос в такой форме: «Что, сволочь, пытаешься взломать мою почту?!» Я долго смеялся…

Итак, взламывать корпорацию мне не по плечу. Тогда что будем делать?

Можно дождаться конца рабочего дня, подкараулить Николетту (кстати, симпатичную платиновую блондинку, на секундочку). А потом просто забрать Душу.

«Долго ждать», — я мысленно поморщился.

Пепел с сигареты упал на пол. Между моих кроссовок, осторожно, чтобы не коснуться, проползла кибернетическая змея, всосала мусор. Я брезгливо поджал ноги.

Других вариантов у меня, похоже, нет. Или ждать, или вспомнить о том, что я — Сетевой Дьявол.

Я заметил промелькнувшую тень в белом халате. Неожиданно для себя рванулся, схватил за плечо маленького японца:

— Извините!

В черных раскосых глазках мелькнуло бешенство, как посмел проклятый гайдзин остановить его? Но японец тут же овладел собой, спросил вежливо:

— Что вам угодно?

— Могу ли я поговорить с госпожой Досумбаевой?

Низкорослый японец очень вежливо, почти виновато, выслушал и покачал головой:

— Я не знаю такой. Может, вам обратиться в сружбу поддержки порзоватерей?

— Мне нужна личная встреча.

— Извините. Не могу ри я вам помочь чем-нибудь еще?

— Можете, — кивнул я, — отдайте пропуск.

В глазах японца мелькнуло удивление, а в следующую секунду я ударил его кулаком в живот.

Вспышка. Пронзительный цифровой стон. Ощущение падения. Реальность вокруг разметал атомный взрыв из программных строчек, закружил в люминофорном вихре.

Перед глазами рвутся нити марионетки, переписываются строчки программ и адресов. Где-то истаивает крик чужого сознания, потерявшего Душу.

«Внимание! — заверещал компьютер. — Началась блокировка сигнала!»

— Отключение! — крикнул я хрипло. — Перезагрузка! Смена ID-матрицы!

По мозгам ударило так, словно я очутился в недрах лопнувшего воздушного шара. Яркий свет резанул глаза, желудок рванулся к горлу.

«Экстренный обрыв связи, — компьютер прошептал виновато. — Перезагрузка выполнена. Текущий облик — ID-матрица…»

— Заткнись, — рявкнул я неожиданно писклявым голосом японца. — Переподключай каналы на этот облик. Все мои файлы переместить в карманы!

«Принято, исполняю».

Вокруг со стеклянным звоном сформировалась лужайка перед сборочным цехом «Нью Хоуп». Я рванулся к входу.

Если облик клерка от Вуду-Z тамошний файерволл успел точно заблокировать, то нужно успеть, чтобы не закрыли и этот!

Цельнометаллические двери мягко втянулись в стены, я ворвался в холл. Бесплотный голос произнес дружелюбно:

— Здравствуйте, господин Еси! — и добавил немного осуждения: — Вынужден занести вам опоздание на работу в личное дело.

— Пошел ты, гайдзин проклятый. — Я отмахнулся и зашагал к служебным дверям. — Вывести план здания.

«Принято».

Перед глазами появились оранжевые очертания промышленного комплекса. Я быстро нашел цех, где визуальный поиск обозначил присутствие Николетты.

— Цех ручной сборки боевых программ, — приказал я, когда вошел в лифт.

Сверкающие хромом створки сомкнулись, меня понесло по цифровому пространству промышленного сервера, каждый миг перебрасывая пинг.

Я ощутил, что в кармане халата потяжелело, пальцы нащупали коробок спичек.

«Сообщение: зашифрованные файлы были перемещены в свободные ячейки новой ID-матрицы».

— Молодец.

«Спасибо».

— Выведи на план здания местоположение объекта.

«Принято».

В одном из десятков прямоугольников схемы вспыхнула зеленая точка. Отлично!

Похищение Души ни в чем не повинного японца вопреки всем законам морали подняло мне настроение. Пусть я моральный урод, но я по-настоящему обрадовался, что способности мои не подвели! Работают! Значит, у меня есть все шансы на победу.

«Внимание, — прошептал компьютер. — Официальный сервер не подтверждает права на использование аватара».

— В чем дело?!

«Возможна ошибка».

Началась консервация и этой матрицы? Быстро же они работают, блин! Я мазнул взглядом по экрану над створками лифта: шесть секунд до перемещения.

«Внимание! Система требует ввод персональных данных и личностного пароля. В противном случае вам угрожает принудительное отключение от Сети и заявление в полицейский департамент!»

Я промолчал, следя за сменяющимися циферками на экране. Пусть что хотят, то и делают. Мне бы только пробраться в цех к объекту, а там — на все плевать. С охраной я справлюсь, а «выключить» меня не из маршрутизатора, а из конкретного места в Сети они быстро не смогут. Пара минут у меня будет точно. Только бы они не начали отключение, пока я в лифте… только бы успеть… ну же, твою мать!!

— Внимание! — произнес над головой бесплотный голос. — Господин Еси, произошло недоразумение. Просьба совершить повторное соединение с сервером и подтвердить личность персональным паролем. Внимание! Господин…

Створки лифта так медленно стали раскрываться, что я не выдержал, ринулся в расширяющуюся щель.

Одновременно с воплем компьютера, что мой пропуск и личностные данные заблокированы и готовится отключение, я ворвался на этаж.

Глава 18

— Хотите чаю?

Я отшатнулся от неожиданности. Прямо передо мной протягивает чашку с кровью выпотрошенный плюшевый заяц. Одно ухо отодрано напрочь, вместо потерянных глаз пришиты пуговицы, почему-то оплавленные так, что даже вокруг глазниц плюш обуглен.

— Хотите чаю? Чаю? Чаю? — мерзко пищал заяц.

Тварь двигается дерганно, будто внутри находится давно не смазываемый заводной механизм.

— У нас чаепитие! Славное, славное, славное чаепитие!

От вопля справа я развернулся, ладонь машинально хлопнула по поясу, где обычно находится кобура с револьвером.

За низким кукольным столом сидит Безумный Шляпник aka Болванщик. Причем этот безумен на все триста процентов! Иссушенный годами дед едва вместился за пластмассовым столиком, ножки которого зависли в воздухе, ибо столешница лежит на коленях старика. Двумя пальцами удерживая треснутую чашку за ручку, обращенную от себя, старик с шумом отхлебнул крови. Я заметил черные ногти на воспаленных от артрита пальцах.

Болванщик одет в пиджак от смокинга на голое тело, голова по-стариковски дрожит, отчего высокий цилиндр на ней звякает. Я присмотрелся, в оторванной верхушке цилиндра угадываются какие-то шестеренки, похоже, шляпа набита доверху всяким хламом.

— Присоединяйся, мой-наш званый-незваный гость, — выпалил Болванщик. — Мы будем читать стихи!

Он осклабился и, дергая по-змеиному языком, продекламировал:

Я огляделся. В огромном и светлом помещении, больше похожем на склад, все завалено картонными коробками без надписей. Коробки разнообразны, от небольшой, с кулак размером, до громадных, величиной со шкаф. Николетты нигде не видать.

— А ты знаешь стихи? — жутко проскрежетал изуродованный Мартовский заяц, расплескивая кровь из чашки. — А я знаю. Послушай.

Под визг несмазанных механизмов, он провыл:

Меня передернуло. То ли от скрежета, рвущего нервы, то ли оттого, что Мартовский заяц отчетливо ударение делал на слове «Душа»?!

— Отличный стих, да-да, — завопил Болванщик, часто-часто моргая. — Только ты читать не умеешь, кто так стихи читает? Урод! Болван!

Старик орал, а сам в это время ежесекундно переставлял на поверхности кукольного столика чашку с кровью, кофейник, сахарницу. Зачем-то брал и тут же откладывал пластмассовую одноногую куклу без одежды, тасовал и рассыпал карты Таро.

«Внимание! — шепнул компьютер. — Заработали внешние фильтры».

Черт! Это началась консервация пространства. А значит, потом начнется планомерное уничтожение и отключение всего, что есть в нем.

«Главное, — пронеслось у меня в голове, — чтобы персонал не эвакуировали! А то Николетту я так и не найду…»

Я попытался шагнуть вперед, но в ногу вцепился Мартовский заяц, ухитряясь держать плюшевой лапой чашку. Я попытался стряхнуть уродца, но это оказалось не так-то просто. Лапы, словно тиски, не разжать!

— Нет-нет, наш-мой добрый-злой друг, — проскрежетал Мартовский заяц, поднимая на меня «взгляд» оплавленных пуговиц, — ты никуда не пройдешь, пока не отгадаешь нашу загадку, да! Да!! Да!!!!

— Загадка-загадка, — демонически захохотал Болванщик, обеими руками заталкивая в недра дырявого цилиндра чашку с кровью, кофейник и голую куклу с оторванной ногой.

Я все пытался оторвать от себя проклятого зайца, но ничего не получалось.

«Вот почему он так скрипит», — мельком подумал я, заметив у него торчащие из спины отвертки.

— Слушай загадку, — заголосил Болванщик.

— Загадку-загадку, — жутко протянул заяц. — Слушай-слушай…

Старик обернулся ко мне, его язык снова замелькал между зубами. Болванщик прошипел:

— Почему люди продают то, чего нет, а Дьявол покупает? И, самое главное, почему Дьявол сам продал Душу?!

По коже будто сыпанули снежной крошкой: не может быть, чтобы это было совпадением! Они знают, кто я такой?! И что это за намеки на бездушность?

На секунду я даже задумался, пытаясь найти толику здравого смысла в шизофренической загадке. Потом внезапно меня осенило: Болванщик в книге Кэрролла был приговорен к смертной казни за то, что убил Время!

Это программа, чтобы убивать время, задерживать незваных гостей!

Твою мать! Дурак! Как я мог попасться на это?!

Я выпрямился, выхватил из кармана коробок, спички высыпал на ладонь.

— Нет-нет, — взвизгнул заяц, — ты никуда не пройдешь! Загадка-загадка-загадка!

— Почему Дьявол сам продал Душу?! — заорал Болванщик. Из уголка рта у него потекла кровавая слюна. — Почему, почему, почему?!!

Бирюзовый свет погас, принимая очертания двуствольного кольта. Я обхватил рукоять двумя ладонями, навел. Двойным выстрелом лже-Болванщика опрокинуло, перевернув кукольный столик. В воздухе, среди брызг крови, кувыркнулся цилиндр с ценником «10/6».

— Нечестно! — медленно заскрежетал Мартовский заяц, судорожно подергивая головой. — Так нечестно, нечестно, нечестно…

Я навел стволы между обугленных пуговиц, надавил спусковой крючок. Отдача ударила по запястьям, сдвоенный вихрь огня разодрал изуродованную плюшевую игрушку. По керамическому полу звякнули обломки шестеренок, запахло жжеными тряпками.

«Внимание», — крикнул компьютер. Но его заглушил визг сирены:

— Вирусная атака! Персоналу — закрыть приложения и покинуть помещение! Через тридцать секунд начнется принудительная очистка системы!

Почему я всегда не успеваю?!

— Карта!

«Выполнено».

Николетта по-прежнему здесь! Зеленая точка прячется среди оранжевых квадратов где-то рядом.

Расшвыривая коробки, я бросился на поиски. Но чем больше картонных гор я рушил, тем сильнее паника сдавливала сердце. Их здесь слишком много! Помещение громадное, я не успею!

Коробка передо мной сама по себе открылась, на меня уставились глупые глаза Мальвины.

— Ты хочешь трахаться? — осведомилась она тонким, детским голоском и склонила голову набок.

Я рванулся к другой горе, толкнул коробки, на керамический пол гулко шлепнулись резиновые осьминоги. Господи, да сколько же здесь хлама?!

— Трахнемся? — Мне на плечи обрушились холодные руки Мальвины. Она лизнула меня в ухо, шепнула безучастно: — Я все могу, хочешь, подставлю анус?

С рычанием я сбросил секс-куклу, метнулся в освободившийся между коробками проход. В глазах уже плясали мухи от обилия картона.

— Я могу по-всякому! — Передо мной с груды коробок спрыгнула Мальвина. Обнаженная грудь колыхнулась. — Как тебе нравится? Могу отшлепать, сорванец ты балованный.

Не отвечая, ударил ногой, голая кукла с визгом отлетела, за ней обрушились пару коробочных Эверестов.

— Внимание! Начинается консервация пространства!

На миг помещение померкло, его очертания исказились, будто на акварельную картину плеснули маслом. В ушах раздался скрежет, изображение мира восстановилось.

«Сигнал прерван, — рявкнул в ушах незнакомый голос. — Связь с административной машиной потеряна. Предлагаю покинуть Сеть!»

Ага, это заработал антивирус Дикаря, значит, тут реализована та же система, что и в метро. Связи с моим сервером не будет.

— У тебя есть пространство для хранения сохраненной информации? — на бегу спросил я.

«Существует кэш, — мгновенно отозвался антивирус. — Могу выделить часть ресурсов из карантина».

— Выделяй! Приоритет хранилища — высший! Стирать что-то оттуда запрещаю!

«Исполнено!»

Отлично, теперь, надеюсь, ID-матрицу Досумбаевой я не потеряю. Если выберусь отсюда вообще!

Не успел додумать, как в спину мощно ударило, меня швырнуло на пол. Я выставил руки, пытаясь сгруппироваться, но падение внезапно прекратилось. Подмышки и грудь обвили силиконовые троды, они мгновенно сжались, впиваясь в кожу. Я, в объятиях проводов, взлетел к потолку. Кольт с лязгом ударился о пол и, потеряв связь с хозяином, тут же трансформировался обратно в коробок спичек.

— Вот ты и попался!

Картонные стены у окна неторопливо и красиво складывались в громадный терминал. Из коробок появились широкоформатные мониторы, железные ящики серверов, большой стол. Вершиной травестии стал длиннющий конвейер с частями тел детских игрушек.

По небольшой лесенке, ведущей к центральному пульту терминала, поднялась миниатюрная девушка в белом халате. На симпатичном личике играет торжествующая, немного безумная улыбка. Я заметил, что у нее косые и разноцветные глаза: синий смотрит на меня, а оранжевый быстро вращается по орбите глазницы.

— Попался, дурашка! — чирикнула она, звонко хлопая в ладошки. — Я знала, что ты ничего не сможешь на моей территории.

— Ты знаешь, кто я? — неуклюже удивился я, пытаясь сбросить с себя троды.

— Конечно, знаю, — радостно засмеялась Николетта и задорно тряхнула головой, отчего платиновые кудри разметало по плечам. Оранжевый глаз стал вращаться быстрей. — Ты — программа!

У меня веко задергалось. Здесь вообще есть нормальные, психически здоровые люди?!

— Программы, — чирикала Николетта, колдуя над терминалом, — все мы программы. А программы, знаешь ли, хе-хе, они — запрограммированы! Выполняют лишь то, что могут. И ничего-ничего-ничегошеньки более!

Сказать было нечего, да и не собираюсь я вступать в разговоры с психами. Только как мне высвободиться? Проклятые троды медленно, но верно обвивают меня целиком, погружая в подобие кокона.

— Сетевой Дьявол попался в сети, — захихикала Николетта. — Какая у меня коннотация получилась, а? Оцени!

Адекватно оценить я не мог, особенно в бесплодных попытках освободиться. Троды перехватили горло, у меня в глазах потемнело от недостатка кислорода. Грудную клетку давило с мощью колец питона.

— Все мы программы. — Сквозь грохот крови в ушах до меня донесся звонкий голосок Николетты. — И каждый выполняет свою функцию. Ты влез в мою директорию, где я тебя раздавлю, как букашку-мурашку! Ха-хе-хи, как мурашку-букашку!

Помещение цеха пропало, силиконовые путы уже заматывают мне голову. Еще чуть-чуть, и меня раздавит здесь!! Из груди вырвался сдавленный стон, больше напоминающий бессильный рык.

«Внимание, — лениво, как любят говорить уверенные в себе люди, сказал антивирус. — Обнаруженная программа, что блокирует свободу действий ID-матрицы, признана вредоносной. Вы подтверждаете?»

— Да! — прохрипел я перехваченным горлом.

— Что «да»? — заморгала Николетта, подняв голову. Оранжевый глаз остановился и замигал, а синий уменьшился в размере почти вдвое. — Что-что-что ты там лопочешь, сетевой паучок?

«Разрешить избавиться от нее?»

— Да!!

«Исполняю».

Силиконовые троды внезапно прекратили давить, Николетта нахмурилась.

— Что-что-что происходит?

Я ощутил, как внутри кокона нарастает температура. Отчетливо захрустел силикон проводов, засыхая.

— Где-где-где ошибочка? — затараторила Николетта, ее пальцы отбили дробь по клавиатуре. — В чем дело, терминальчик? Не расстраивай меня!

Кокон окончательно затвердел и… взорвался изнутри! Оплавленные капли силикона разлетелись по цеху в огненном обрамлении. Я рухнул на керамический пол, больно ударился коленями.

«Исполнено, — лениво отозвался антивирус. — Программа внесена в каталог вредоносных».

Будь благословен Дикарь и его работы!

— Ага, — протянула Николетта, вглядываясь в монитор. — У тебя был козырь в рукаве. Мухлевщик!

Раненое горло болит, дышать тяжело, словно вместо воздуха раскаленный песок. Но в голове быстро проясняется, хотя мысли по-прежнему хаотические. Слишком уж вокруг все напоминает сумасшедший дом, а не сборочный цех влиятельнейшей корпорации.

— Ты пойдешь со мной, — прохрипел я. С трудом поднялся, с каждой секундой тело наполняла привычная сила и уверенность. — Пришла пора вернуть то, что ты украла.

Николетта склонила голову набок, как попугайчик.

— Сетевой Дьявол сошел с ума? Хе-хе. Сошел с ума, как поезд с рельс!

Я шагнул к ней.

— Нет-нет-нет! Не подходи.

— Ты меня не остановишь. — Еще пару шагов, уже более твердых. Боль в мышцах быстро тает. — Я все равно заберу тебя.

— А ты попробуй, — хихикнула Николетта. — Попробуй-попробуй-попробуй меня хотя бы коснуться.

«Опасность!» — успел крикнуть антивирус.

Откуда-то сбоку вылетел ниндзя, я едва успел отшатнуться, и лезвие меча с шипением разрубило воздух в миллиметре от моего носа.

— Ты на моей территории, Дьявол, — хихикнула Николетта, выглядывая из-за монитора.

Я машинально отметил, что она ниже меня на две головы. Недаром говорят, что у всех шибздиков комплекс Наполеона.

Ниндзя подскочил снова, хромированной молнией меч разрубил воздух передо мной. Я отшатнулся, пытаясь удержать равновесие. А программа в черном трико наступала, не прекращая вращать мечом.

Я отпрыгивал еще пару раз, чудом умудряясь избежать удара. Натыкаясь на коробки, обломки игрушек и прочий мусор, я понял, что так продолжаться не может. Время на исходе.

В какой-то момент я оказался недостаточно ловок, и меч ниндзя пропорол халат на рукаве. Белую ткань залило алым, антивирус деловито шепнул: «Неизвестная программа».

По моему телу словно пустили ток, я закричал от боли, когда мои нервы превратились в подобие нити накаливания. Я не выдержал, упал. В спину больно впилось что-то твердое, угловатое.

Мягким кошачьим шагом ниндзя приблизился.

— Устрани его, — чирикнула Николетта.

Боль немного уменьшилась, но зато распространилась по всему телу.

«Самокопирующийся вирус неизвестного типа, — отчеканил софт Дикаря. — Начинаю изучение».

Под спиной потеплело, угловатый предмет изменил форму.

Пистолет!

Ниндзя занес меч для последнего удара, в раскосых глазах программы была пустота и бесконечность. Я перекатился, пальцы вцепились в рукоять кольта.

Грохот выстрела показался мне божественной музыкой, а зрелище обезглавленного ниндзя — произведением искусства!

— Я вижу, тебе мало? — возмущенно пискнула Николетта. — Вот я тебе еще-еще-еще добавлю, сетевой вор!

Ах ты, клоп зловредный, еще и издевается!

— Я твою Душу заберу с особым удовольствием! — прохрипел я с ненавистью.

Поднялся с трудом, боль не росла, но зато и не уменьшалась.

— А ты попробуй забрать! Взять его!

Коробки вокруг вдруг стали раскрываться, одна за другой на свет вылазили боевые программы. Я с обреченностью заметил еще парочку ниндзя, каких-то безумных многоруких роботов, похожих на кухонные комбайны, только вместо рук — топоры и ножи.

— Ты программа, — улыбнулась Николетта. — Как и любая программа, ты способен действовать только по строго заданному сценарию. Да, ты умеешь не только похищать Души, но и воевать. Но я тебе докажу, что тебя не существует. Нас всех не существует! Да-да-да, никого нет!

Я старался не слушать этот бред, отбиваясь от роботов. В моем теле словно копошились огненные черви, сознание почему-то их упорно сравнивало с могильными. Матрицу разъедало заживо, и, черт возьми, мне было больно!!

— А я умная, — захихикала Николетта. — Я сразу поняла, в чем дело. Ты, Дьявол, тоже программа и вне своей функции — бессилен. Компромиссного решения нет.

Сдвоенный выстрел разнес к чертям грудную клетку ниндзя, оторвал при этом щупальца у гелевого осьминога, ползшего рядом. Я отскочил, пытаясь в суматохе вспомнить, сколько патронов осталось в барабане. Получалось плохо, мысли вращались вокруг надоедливой боли. Вдобавок тело стало хуже слушаться, мышцы обмякли.

«Попал ты, Сэйт, — подумал я обреченно, прижимаясь спиной к стене. — Она права, я влез не на свою территорию…»

«Причина заражения локализована и уничтожена, — отчитался антивирус бесцветным голосом. — Тип вируса внесен с базу данных».

Мне показалось, что я выдохнул дым от погасших в моем теле огненных червей. Сознание прояснилось, будто проснулся. И сразу по коже скользнул холодок — еще пара таких фокусов меня доконает гарантированно.

Ко мне подскочил робот, я ощутил запах озона и плавленых проводов. Пистолет в ладони дернулся, отдача отозвалась болью в локте. Взрывом хромированное туловище робота красиво разметало по цеху.

— Консервация пространства закончена! — воскликнул голос торжествующе. Я не сразу понял, что это из громкоговорителя. — Начинаем принудительную очистку системы. Все файлы будут скопированы в карантин. Оригинальные данные подлежат уничтожению…

Цех на миг померк, появилось чувство падения, как бывает всегда при перезагрузке системы. Затем все исчезло, словно и не было, я по-прежнему в цехе, вокруг вирусы Николетты.

Голос из громкоговорителя скомкался, словно оператору напихали в рот бумаги. Через миг он возник снова, сказав растерянно:

— Очистка системы остановлена. Герметизация пространства нарушена.

«Что это значит?! — подумал я шокированно. — Какого черта здесь происходит?!»

Даже боевые программы Николетты замерли в недоумении, а сама хозяйка этого бедлама вообще глаза вытаращила.

Мелодично звякнуло, в дальнем конце цеха хромированные двери лифта распахнулись. Одна за другой, в помещение влетали серые тени в плащах.

Эхо подхватило лязг передергиваемых затворов…

Секунду я с недоумением наблюдал за фигурами в серых плащах, уж очень они не походили на охрану в униформе. Да и на прочие творения Николетты тоже. Но когда я увидел человека в центре, сознание пронзила догадка — наемники! И во главе них старый знакомый — «мясник» Кадавр.

— Внимание! — деловито сообщил оператор. — Пространство загерметизировано.

«Ловушка захлопнулась, — перевел я мысленно. — Однако!»

Не говоря ни слова, наемники вскинули оружие. Цех наполнил грохот выстрелов, картонные коробки взрывались, сочно разбрасывая ошметки содержимого. Несколько пуль-вирусов попало в терминал Николетты, там взорвалось, сыпанули яркие искры и осколки стекла.

— Моя лаборатория! — ахнула Николетта. Ее лицо перекосил гнев, она заверещала: — Волки позорные! Я вас со спамом смешаю!! Убить-убить-убить…

Подчиняясь ее жесту, один из осьминогов мгновенной кляксой ринулся к ближайшему наемнику. Не успел тот опомниться, как силиконовые щупальца обвили его тело. Миг страшного напряжения, и туловище киллера взорвалось фонтаном крови и внутренностей.

— Так его! — Николетта захохотала с сатанинским торжеством: — Фас, мой пупсик, раздави их всех!

Кадавр, я узнал его по низкополигонному аватару, для лучшей скорости в Сети, рявкнул скупо:

— Уничтожить!

Команда наемников рассыпалась в цепочку, грянули выстрелы. Я метнулся за коробки и бросился на пол. По спине ударили куски металла и керамической плитки с потолка. Перекатившись, я сел. Быстро отщелкнул барабан кольта, отработанные гильзы звонко посыпались на пол.

Это не может быть совпадением. Кадавр с его командой просто не могли знать, куда я направляюсь и где нахожусь! Если только…

Барабан с лязгом встал на место.

Если только их тоже не наняли. Для чего? Убрать меня? Николетту? Или помочь мне?

Сразу вспомнились стычки и перестрелки в китайском квартале, в Дикой Сети. Там о помощи и речи не могло быть, мне только мешали. Но чтобы проверить свою догадку, я вскочил.

Ближайший наемник тут же обернулся, автомат в его руке ожил. Я упал поспешно, над головой взвизгнуло, по затылку стеганули куски керамики со стен.

Нет, они здесь явно не для того, чтобы мне помочь.

Я снова вскочил. Цех наполнен дымом из горящих механизмов, пороховыми газами. Ноздри жжет резкий запах паленой изоляции.

Наемник заметил меня, вскинул оружие. Но за миг до того, как его палец сдавил спусковой крючок, мой кольт выплюнул двойную дозу вируса. Фигуру в сером плаще отшвырнуло, оставив в воздухе горящие куски одежды. Тело киллера придавило коробки. Прорывая картон, из них тут же вылезли десятки рук, вцепились в раненого человека. Я содрогнулся от его предсмертного крика, когда его плоть заживо разодрали программы Николетты.

Досмотреть мне, к счастью, не удалось. Загрохотали выстрелы, над головой выжгли воздух десятки вирусов. Моя картонная баррикада затряслась под ударами пуль, на меня посыпались обломки механизмов.

Еще залп, и от баррикады ничего не останется!

Я поспешно упал, заработал локтями.

— Сетевой Дьявол! — Я узнал хриплый голос Кадавра. — Тебе не уйти, сволочь!

Отвечать я не стал, это все равно что показать на себя пальцем, мол, вот сюда стреляйте. Ограничился тем, что мысленно просклонял надоедливого наемника и его команду.

В цехе снова загрохотало, я машинально закрыл голову руками. Когда ничего не изменилось, понял, что стреляли не в меня. Похоже, что сейчас наемники разделываются с защитой Николетты. Что будет потом, когда от ее гротескного театра ничего не останется, думать не хотелось.

Позади закричал мужчина, у меня мурашки пошли по телу от боли в его голосе.

«Минус один», — сказал кто-то язвительный в моей голове.

Следом затарахтел автомат, что-то взорвалось. Послышались возня и новые выстрелы, потом кто-то завопил:

— Уберите его от…

Крик захлебнулся, что-то сочно лопнуло, будто помидор под сапогом.

«Еще минус».

Ползком я обогнул картонную колонну, наткнулся на выпотрошенного пулями ниндзя. Его бесполезный меч-вирус так и остался в стиснутых пальцах программы.

«Будь проклята женская романтичность! — пронеслось у меня в голове. — Не могла, дура, автоматчиков наштамповать?!»

Правда, как бы я сам с ними справился?

За следующим поворотом я наткнулся на кровавые следы, будто здесь протащили тело. В животе похолодело от догадки, а за поворотом она подтвердилась.

Николетта лежала в луже собственной крови. Белый халат покраснел, на груди превратился в клочья, открывая изувеченное тело. У меня кулаки сжались, то ли из-за ярости на киллеров, то ли из-за того, что я не успел.

Провалил-таки третье задание! Провалил, твою мать!

— Дьявол?

Я встрепенулся, не в силах поверить, что Николетта еще жива. Не открывая глаз, она шепнула едва слышно:

— Это ты?..

— Я.

— Эти… эти сволочи с тобой пришли?

— Нет. — Я оглянулся. К нам неотвратимо приближались наемники, высматривая нас в клубах дыма. — Я думал, что они с тобой…

— Дала б я им лабораторию уничтожать…

Вот, еще один вариант отброшен. Эти ребята не охрана «Нью Хоуп» и Николетты. А знать о том, чем я сейчас занимаюсь, могли только два человека…

Она замолчала, по лицу прошла судорога боли.

— Дьявол…

— Что?

— Что будет со мной, когда ты заберешь Душу?

— Ты не вернешься больше в Сеть.

— Дурашка… Я же программа, Дьявол, я не могу без Сети…

Из-за поворота показался наемник, осторожно ступая, он щурился, держа автомат перед собой. Стараясь не шуметь, я прицелился. Вирусы с жутким воем прожгли череп киллера, разметали кровавую кашу. Дымящееся тело обрушилось на пол. На всякий случай я подтянул за ремень его автомат к себе.

Николетта приподняла веки. Синий глаз нашел мое лицо, а оранжевый потух, превратившись в серый уголек. Почему-то меня это сильно поразило.

— Ты скажи мне… — прохрипела она. — Душа… сохранится? Нельзя-нельзя-нельзя Душу терять…

Я помолчал. Хотел бы я сам это знать!

— Сохранится.

— Хорошо, — едва слышно сказала Николетта и снова закрыла глаза. Следующие слова она произнесла уже одними губами: — Делай, что надо, вор.

За спиной послышались резкие команды, по звукам я понял — нас окружают.

— Делай же…

Я вздохнул.

«Антивирус! Приготовь место для копирования!»

«Исполнено. Готов».

«Ну давай, Дьявол, не подведи!»

Мои пальцы коснулись головы Николетты, замерли на висках. Там пульсировали две тонкие жилки.

Я закрыл глаза и резко сдавил голову Николетты в руках.

Вспышка!

Падение в разноцветном колодце, будто сотканном из неоновых реклам. Цифровой крик. Боль. Страх. Холод инфопространства.

Дно бездны приближается, чтобы расплескать меня среди нарисованных камней…

Головокружительный взлет напоминает мгновенное падение. Тот же страх, ведь из-за скорости полета не успеваешь понять, куда ты летишь: вверх или вниз.

Когда улучшается качество жизни, ты вдруг с удивлением познаешь, что раньше жил мелко, будто литровую банку сменили на громадный аквариум. Столько появилось интересов, фактов, наблюдений. Оказывается, что выражение «Человек не поднимает глаза к небу» имеет смысл. Живя у самого дна, ты действительно не поднимаешь глаз. Какое, к черту, небо, какие, на хрен, звезды, когда ежедневно ты борешься не за место под солнцем, а за банальный кусок пищи. При возвращении с работы тебя могут убить в своем же подъезде за пачку сигарет. Ты — никто.

Ты — ноль.

Тебя нет.

Тебя никогда не было…

Сборочный цех «Нью Хоуп» исчез. Его никогда не было. Это лишь визуальная иллюзия для лучшего восприятия человеческого мозга. Вся виртуальность — иллюзия. Абстрактный образ для усваивания информации.

Я вижу, как переписываются строки команд, бесконечные и пустые символы. А для человека это имеет значение. Это чужие жизни, реальности, Души. Как много мы принесли в виртуальность. Мы вдохнули в нее жизнь, как Бог вдохнул Душу в кусок грязи.

— Это нужно остановить!

— Зачем? Разве не для них ты создавал все это?!

— Для них, но с другой целью…

— Не смеши меня. Любой труд должен приносить свой профит. Иначе зачем он?

— Только не ценой свободы!

— Свободы? Хе-хе, ты говоришь, как школьник.

— А ты говоришь, как все эти бездушные циничные сволочи в кабинетах.

— Ладно, успокойся. Давай придем к компромиссу…

— Какой, на хрен, компромисс? Мы не торгуем безделушками, на весах — жизни людей!

— Ты знаешь, чем взрослый человек отличается от подростка? Он понимает, что идеала нет, что нужно чем-то жертвовать. Это-то и называется компромиссом.

— Тогда будь проклят взрослый человек. Я хочу быть подростком, они искреннее верят в то, что есть идеал, и достигают его.

— Ты не понимаешь, о чем говоришь…

В ярких вспышках я узнаю марионеточные нити. Пусть эта Душа теперь принадлежит мне… пусть будет так… пока всех нас не примет цифровая бездна…

В изорванном и окровавленном служебном халате, в теле карликового японца, под чужим именем и с чужой Душой, я лежал на холодном керамическом полу сборочного цеха. Потолка уже не видно из-за удушливого дыма, картонные коробки лениво горят, немного ярче в них пылают пластиковые игрушки, выбрасывая в воздух серый жирный пепел.

«Копирование файла завершено, — деловито заявил антивирус. — Файл был расщеплен и заархивирован».

— Спасибо.

Я приподнялся на локте, Николетты уже не было. На ее месте лишь кровавые пятна.

«Копирование завершено», — сказал антивирус, а значит: у меня получилось? Я справился?

Странно, в теле нет боли, но усталость такая, что даже мысли еле-еле ползут, как обессиленные от голода люди.

Неподалеку послышались голоса, стали приближаться. Кольцо наемников смыкается, еще минута, и меня точно обнаружат. Впрочем, мне теперь здесь делать нечего.

— Антивирус, — шепнул я, — отключайся от Сети. Возвращаемся.

«Исполняю».

Я напрягся, ожидая привычного и чуть болезненного выхода в реальный мир. Ничего.

— Антивирус?

«Неизвестная ошибка, — сообщил тот растерянно. — Я не могу обнаружить точку доступа и сетевой логин».

— Отключай без всей этой пурги!

«Вы подтверждаете шоковое отключение? Предупреждаю, это опасно для психики!»

— Подтверждаю, твою мать! Отключайся!

За углом обозначилось движение, в сером дыму я различил фигуру человека с оружием.

«Неизвестная ошибка! Невозможно прервать соединение, сигнал не поступает!»

— Он здесь!

Кольт в моей ладони ожил, наемника отшвырнуло. Я вскочил на четвереньки, быстро-быстро пополз в противоположную сторону.

— Отчет о состоянии системы! — шепнул я хрипло.

«Герметичное подпространство. Сигнал от сервера — отсутствует. Права администратора — отключены. Права системы — базовые».

Мне это не сказало ровным счетом ничего. Наверное, меня просто заперли здесь, обрубив возможность самостоятельного отключения.

Над головой просвистело, а секунду спустя грохнули выстрелы. На меня посыпались тлеющие куски картона и осколки керамики. Не оборачиваясь, я направил в ту сторону короткоствольный автомат, что я забрал у наемника, нажал на спуск. По руке прошла мерная дрожь, отдача неприятно отдавалась в суставах. Сзади закричали.

Что делать? Как сбежать? В таком подпространстве мне запросто могут выжечь мозги, а я даже не пойму этого. Будут травить до тех пор, пока не загонят в угол. А там случится все что угодно. Кто знает, какие программы есть в арсенале у Кадавра? Вдруг, «дубли» не самое страшное?

«Повторная попытка отклонена. — Антивирус продолжал: — Ни один порт не отвечает. Мои сигналы не принимаются и не распознаются…»

Понятно. Черт, все-таки меня умудрились закрыть наглухо! Когда-то мне доводилось слышать о подобных методах борьбы с хакерами. Будто взломщиков закрывают в подпространстве так, что те уже не могут его покинуть. И если компьютерный вор не сдается правоохранительным силам, то его могут там продержать целую вечность. Хоть, как правило, достаточно одиннадцати дней. Обезвоживание, голод и, самое страшное, нервное истощение в рилайфе. Мозг просто отключится, так и не сумев понять, что окружающая его тюрьма всего лишь иллюзия… кошмарная смерть!

Я почувствовал, как сердце быстро наполняет паника. Движения стали резкими, неточными, на повороте я поскользнулся и подвернул ногу.

«Нужно найти укромный уголок, — вдруг подумал я. — Так, чтобы у меня хотя бы минута в запасе была!»

Решение пришло неожиданно. Я же Сетевой Дьявол! Меняю, покупаю, продаю и забираю Души, ID-матрицы и паспорта в Сети. Для меня это раз плюнуть! Так почему бы мне не поменять свою Душу?! Раз у меня нет никаких прав в здешней клетке, то почему вообще не стереть себя? Только так я смогу переписать себя и выйти наружу!

С сильно колотящимся сердцем я вскочил, пригибаясь, бросился в дальний конец цеха. Сзади то и дело раздавались одиночные выстрелы, взрывались коробки.

«Это для того, чтобы меня вспугнуть, — понял я. — Черта с два!»

В этом конце цеха пожаров и разгрома еще нет, хотя дымовая завеса настолько плотная, что дальше метров трех впереди ничего не видно. Я забился в угол, поспешно задвинул проход коробками.

Так, поменять себе Душу. Черт возьми, проще сказать, чем сделать. Кем я буду, когда совершу это? Исчезнет ли мой сетевой идентификатор?

Внезапно я разозлился. А какого черта? Пусть исчезнет этот облик, мне что главное? Вырваться отсюда. А когда матрица лишится привязки к системе, меня автоматически отключит от Сети. Точно так же, как отключали тех, у кого я похищал Души раньше.

Я сел. Секунду пытался собраться с мыслями. Потом медленно, остро ощущая бредовость происходящего, ударил кулаком себя в лицо…

Мне показалось, что кулак прошел меня насквозь. Вспышки не было, рвущихся нитей марионетки — тоже. Пустота и мрак пространства, хуже и страшнее космической ночи.

Чувствуя, что сознание мое дрогнуло и по нему прошла судорога параноидальной истерики, я вынул кулак из своей головы.

Пустота исчезла. Я снова в картонном блокгаузе. Над головой стелется удушливый дым, голоса наемников все ближе.

«Соединение сброшено. — Антивирус отозвался вяло. — Порт заблокирован. Поиск в базах данных не дал результатов».

Спину заморозило, на лице выступил холодный пот.

Что значит «не дал результатов»?!

Зажмурившись, я ударил снова.

Пустота в пустоте. Нет никаких ощущений. Так может выглядеть смерть и небытие. Без облика, без чувств, без температуры и запахов.

Я убрал руку, заметил, как дрожат мои пальцы. Нервы напряжены до предела.

«Соединение сброшено… порт заблокирован… возможности ограничены… поиск личностной матрицы не дал результатов…»

— Снова!!

«Попытка. Искомая Душа в базах данных не найдена. Соединение сброшено… порт заблокирован…»

Пустота в нигде, в форме ничего. Я задышал судорожно, ощущая, как волосы встают дыбом. Дикий страх заполнил меня, словно я проснулся в гробу.

Рывком я выдернул руку из себя, завопил, будто обезумевшее животное!

Картонная стена разрушилась. Над головой с хрустом разбила керамическую плитку пуля, вжикнула в сторону. Я по инерции дернул головой, когда осколки шрапнелью резанули шею.

Я затрепыхался в отчаянии, в голове перемешались мысли. Паника быстро заполняла меня. Я выстрелил наугад, сразу из кольта и автомата. Где-то за стеной картона закричали. Я сжимал спусковой крючок до того момента, пока не раздался сухой лязг бойка. Потом отшвырнул оружие и двумя руками ударил себя.

«…сброшено… заблокировано…»

Что происходит?! Я не могу поменять свою Душу! Я не могу даже найти ее!

Из дымовой завесы вдруг проступил смутно знакомый силуэт в длинном, до пят, плаще. Я с ужасом увидел дробовик в руках наемника и в ту же секунду осознал, что не успею защититься…

Невыразительное, низкополигонное лицо Кадавра перекосила злоба, он выплюнул, передергивая затвор:

— Око за око, сука!

А потом мне в лицо плеснуло огнем и тьмой…

Глава 19

Плавленая тьма с запахом боли.

Густая жижа раскаленного металла.

Полет-падение.

Ослепительная боль выжгла меня!

Горло разодрал крик, но я его не услышал.

Раздался громкий треск. От электрического заряда из глаз брызнули зеленые искры, мощнейшим ударом меня вышвырнуло из виртуального кресла. В полете я даже не успел сгруппироваться, с размаху налетел лбом на пол, в лицо брызнули осколки железа и пластика с экранов виртуального шлема. В темноте сверкнула боль, ожгла мозг.

Я перекатился на спину, на бок, и тут же скрутился клубком, как червь, пронзенный иглой.

По лицу текли экранный гель и кровь. В голове оглушительный гул тысяч подстанций и удары молний.

Все тело болело так, словно меня окунули в расплавленное серебро. Вены будто сменили медными проводами, а вместо крови пустили ток! Каждая мышца пульсировала, выгорали нейроны. Я даже запах гари почувствовал.

Вокруг ничего нет. Нет пола и потолка, стен, времени, пространства. Только страшная боль, что заставляет корчиться и выть, пуская кровавые слюни.

Безумное напряжение мышц внезапно сменилось на полный штиль невесомости. Вестибулярный аппарат взбесился, меня скрутил болезненный спазм. Из горла толчками выплеснулась рвотная масса.

А потом снова пришла тьма. На этот раз уже напоминающая не небытие, а недожаренный в крематории гроб, воняющий гарью и трупом…

— Простите меня за неуместный пафос, но мир действительно в руинах. Привычных нам моральных правил, догм и норм поведения больше нет. Что видят наши дети, когда выходят на улицы? Они видят мертвецов. В лучшем случае, если остатки городских служб убрали тела, они заметят пятна крови. Руины городов, остовы пустых зданий. Мародеры и стрельба даже в дневное время. У меня есть информация о каннибалах, правда, это единичные случаи, с продовольствием больших проблем теперь нет, заводы синтезированной пищи функционируют на полную мощность, но все же этот факт свидетельствует о чрезвычайности нашего положения.

— Что вы предлагаете? Тысячи людей и так трудятся днем и ночью для наведения порядка! Государственные границы закрыты, президент и члены парламента ввели на улицы городов войска для поддержания порядка. Все, что в наших силах, — делается.

— Не все.

— Что вы имеете в виду? Вы не согласны с политикой действующей власти?

— Только не надо меня пытаться поймать на слове, хорошо? Я предлагаю задействовать в восстановлении государства даже тех, кто не может двигаться. У нас в стране процент пострадавших от катастрофы инвалидов равен четверти населения.

— Каким образом вы их задействуете?

Человек, напоминающий повадками, речью и внешностью одновременно Николетту Досумбаеву, Ивана Фатеева и Якоба Штрауде, улыбнулся.

— Есть кое-что…

Очень медленно и осторожно я выдохнул. Ощущения были похожи на то, как выдыхаешь сигаретный дым: слишком густой и ядовитый воздух.

Я открыл глаза, от сокращения лицевых мышц кожу защипало. Глаза открыть получилось, но я ничего не увидел.

«Ослеп?!»

Дрожащей от страха рукой я прикоснулся к лицу. Пальцы наткнулись на помятую металлическую поверхность виртуального шлема. Неимоверным усилием двумя руками стащил его, и дневной свет резанул глаза.

Я зажмурился, на щеках снова появилось странное щиплющее чувство. Пальцы нащупали струпья засохшей крови и вязкого геля. Остро пахнет блевотиной и паленой изоляцией.

Новая попытка открыть глаза. По щекам от слишком яркого света побежали слезы, кожу защипало. Но кое-что увидеть я смог.

В позе эмбриона я лежу на полу кабинета. Свет течет сквозь единственное окно в комнате. Почему-то, он зыбкий, как дым. И только спустя минут пять я с трудом соображаю, что это действительно дым на фоне окна. Откуда он?

Попробовал пошевелиться. Получилось едва-едва. Боль ушла, оставив тягостное послевкусие истощения.

Очень осторожно я сел, по груди потекла кисло пахнущая жижа рвоты пополам с кровью.

От усилия закружилась голова, и, чтобы опять не рухнуть в беспамятство, я закрыл глаза, глубоко и мягко дыша. Постепенно в голове начало проясняться. Я услышал незнакомый треск, громкий скулеж под дверью кабинета. Но едкий запах гари мешает мыслить четко, путает, заставляет желудок спазмировать.

Наконец, то ли от треска, то ли от Максового плача под дверью, я не выдерживаю и снова открываю глаза.

Три монитора на столе уничтожены. Остались лишь корпуса с торчащими изнутри микросхемами. Экраны оплавлены и вытекли.

Внизу, под столом, картина не лучше. Из воздухозаборных решеток системного блока выплескивается сине-красное пламя, жирным столбом поднимается удушливый дым, уже начал гореть стол. Капает расплавленная изоляция с проводов, на полу уже целое адское озеро горящей резины. Потолок над столом почернел, его лижут языки пламени из отверстий сервера.

Постанывая от усталости и тошноты, я дополз к двери кабинета. Чтобы подняться к дверной ручке и надавить, открывая, понадобилось энергии больше, чем у меня было…

Очнулся в следующий раз от назойливого языка Макса. Пес, лежа на брюхе, с ужасом косился на пламя и, поскуливая от волнения, вылизывал мне лицо. Увидев, что я пришел в себя, взвизгнул жалобно, пополз прочь из кабинета. Заметив, что я продолжаю лежать, верный пес, преодолевая природный ужас перед огнем, подполз снова. Осторожно взял меня зубами за воротник футболки и потащил вон. Ткань затрещала, собралась складками на груди и впилась в подбородок. Именно это дискомфортное чувство заставило меня заворочаться. Я сел в прихожей, перед глазами пляшут огненные мухи, голова идет кругом.

К Максовому ужасу, я, не говоря ни слова, поднялся. На негнущихся ногах доковылял к щитку напряжения: пробки выбило. Затем долгое путешествие в жилую комнату. Макс все это время крутится рядом, поскуливая и прижимая уши. В глазах мольба, мол, пойдем отсюда, хозяин! Нужно спасаться!

В кладовке огнетушитель нашел с пятого раза, перед глазами все расплывается, соображаю туго. Обратно до кабинета добрался уже вдвое быстрей, видимо, стал приходить в себя.

Макс завизжал в страхе, когда огнетушитель изверг поток пены. Я сжимал скобу до тех пор, пока мои легкие не закипели от недостатка кислорода. Пришлось вдохнуть, но тут же закашлялся, внутренности ожег ядовитый дым.

Измазываясь в пене, густо перемешанной с осадком копоти, добрался к окну. Но оплавленный шпингалет не поддавался. Уже не соображая ничего, швырнул туда опустевший огнетушитель.

Звон оконного стекла, будто обрушивающееся сознание, и порыв свежего ветра сбил меня с ног…

Глава 20

Очнулся я почему-то в кровати. Долго лежал, вспоминая, как добрался сюда, но в памяти обугленный провал. Попробовал встать, получилось легко, боль и головокружение отступили. Зато приступ кашля скрутил минут на пять, едва легкие не выплюнул.

Лежащий на полу Макс поднял голову, на морде искреннее беспокойство, большие коричневые глаза полны слез.

— Нор… нормально, — прохрипел я. — Все нормально…

Судя по выражению в глазах пса, он мне не поверил.

Я глубже зарылся под одеяло, по квартире гуляют сквозняки, гоняя пластмассовый пепел и засохшую пену. За окном разгар дня, к моему удивлению, тускло светит солнце и небо практически чистое, словно дождливая осень закончилась.

Осторожно сев на кровати, я нашел на тумбочке давно забытые сигареты и зажигалку. Это сколько же я не спал здесь? День, месяц? Нет, не помню…

Чиркнула зажигалка, в бумажном цилиндрике громко захрустели табачные крошки. Раненные гарью легкие не вынесли такого издевательства, и меня снова согнуло в приступе кашля. Пришлось раздавить начатую сигарету в пепельнице.

— Живой я, живой… — Я потрепал Макса по загривку, а то пес чуть не плачет, глядя на мои страдания. — Подумаешь, с кем не бывает — маленький пожар… черт…

Я хлюпнул опухшим носом, утерся: на ладони осталась широкая красная полоса.

— Ну вот, Макс, еще и нос расквасил, — уныло прогундосил я.

Пес только шокированно хлопал глазами.

Поднявшись, я прошлепал в ванную, поджимая от холода пальцы на ногах. В открытую дверь кабинета старался не смотреть. Зато в ванной меня ждало не менее «прекрасное» зрелище.

Из зеркала на меня уставилась опухшая физиономия. Я провел пальцами по подбородку, где топорщится недельная щетина. Осторожно потрогал вспухшие царапины на щеках и на лбу. Нос похож на сливу, под глазами синяки. И все это сдобрено ровным слоем засохшей крови и экранного геля, где застряли куски пластика.

— Твою мать, — с чувством прошептал я. — Техноквазимодо!

Осторожно разделся догола, стараясь не касаться ран. Испорченную одежду, воняющую гарью, блевотиной и потом, швырнул на кухне в мусорное ведро. Потом залез в душ.

Пахнущие химией струи ударили в лицо, я стиснул зубы, когда от горячей воды защипали царапины. Пальцы нашарили на косметической полочке антибактериальное мыло, я с тщанием принялся сдирать кровавые струпья.

Очень медленно, шаг за шагом из тела уходила разбитость, а сознание прояснялось. Я стал вспоминать, что со мной произошло.

Судя по всем признакам, перенапряжение в электрической цепи, выброс из виртуальности, боль и помутнение рассудка — Кадавр пальнул в меня «дублем» (и за это с меня причитается, уж я не забуду).

Интересно другое: как я смог выжить? Почему мозговой имплантат не вскипятил мне серое вещество?

После недолгого размышления я не смог найти ответа, кроме как то, что мне помог антивирус Дикаря. Пусть он и не был до конца прокачанный и обученный, однако базовую защиту против «дублей» все же имел. Дикарь честно отработал заказ. В отличие от меня.

При мысли о том, что с моей работой покончено, захотелось биться головой об стену.

Провал. Полнейший. Эпичнейший. Катастрофа!

Хотелось сжать зубы и взвыть. Сдержал себя только из-за Макса, бедный пес и так едва не поседел, когда увидел окровавленного хозяина в эпицентре пожара. Хорошо еще, что я очнулся вовремя, а то б, дурак, так и задохнулся бы там…

Я вздохнул, прислонился лбом к кафельной плитке. Рядом пискнул счетчик, напоминая, что запас воды исчерпан. Я не отреагировал. Теперь уже плевать и на счетчики, и на траты. Если хочу жить дальше, нужно убираться отсюда очень далеко и бросить все к чертовой матери. Промедление будет, как говорится, смерти подобно. А я, похоже, свой запас везения уже исчерпал. Если можно назвать везением то, что я дважды выжил после попадания «дублем», но при этом лишился всего…

Развернувшись спиной к стене, я подставил лицо едко пахнущим струям. В душе было опустошение и горечь.

Теперь уже никогда не узнать, смог ли я забрать Душу Николетты. Мой сервер, впрочем, как и все железо, уничтожен. Вместе с ним пропали навсегда и мои файлы. Исчезла вся информация Сетевого Дьявола, кроме базовой ID-матрицы, хранящейся в банках официальной Сети. Хотя хранится ли там она? Что это было, когда я пытался поменять свою Душу в сборочном цехе корпорации «Нью Хоуп»? Фатальная ошибка? Запрет их охранной системы на все мои действия?

Похоже, что в последнее время я вступил в черную полосу жизни, где ответов находить не буду…

Я ощутил горькую печаль, как всегда бывает, когда одна часть жизни заканчивается. В данный момент — Сетевой Дьявол мертв.

Когда распарился настолько, что покраснел, выключил воду. Оставляя мокрые следы, прошел в жилую комнату. В кабинете не стоит и пытаться найти чистую одежду, все провонялось. В шкафу отыскал белье, чистую футболку и джинсы. Потом нашел поводок и стал одеваться:

— Пойдем, — позвал я Макса. — В последний раз погуляем на здешних мусорниках…

На улице довольно холодно, хотя до зимних морозов еще далеко. Кутаясь в пальто, я закурил, посматривая на разбитое окно в кабинете своей квартиры.

Деньги перевел на другой счет я заранее, так что можно хоть сейчас собирать вещи и мотать отсюда. То, что Вуду-Z уже все известно, что касается моих похождений в промышленной зоне, сомневаться не приходится. И когда он с головорезами нагрянет ко мне — вопрос времени. Даже несмотря на все мои ухищрения с шифрованием. Про виртуальность и говорить не стоит — туда мне хода нет…

Куда ни кинь, всюду клин.

Почему я согласился на эту работу, черт возьми? Зачем? Было же у меня предчувствие, что все кончится плохо.

Окурок упал в лужу и, зашипев, погас. Я вздохнул, позвал Макса домой. Пес сразу же примчался, будто чувствовал, что хитрить не время.

Когда поднимался по лестнице, в душе медленно поднималась черная злоба. Опасное чувство, когда ты на краю. Обычно в таких ситуациях именно злоба приводит к печальному финалу. Но даже несмотря на понимание этого, уже открывая дверь в свою квартиру, я выстроил план дальнейших действий.

Сбежать я еще успею. По крайней мере, я на это надеюсь. Пока же у меня два неоплаченных долга, что нужно обязательно вернуть. Ненавижу быть должником, особенно когда дело касается мести.

Ближайший к моему дому магазин электроники в получасе ходьбы. Добираться пришлось пешком: ближайшая ветка метро примерно на таком же расстоянии, а ловить попутку не стал. Лучше уж пройтись, покурить, все еще раз обдумать.

Впрочем, найти иной, более выгодный для меня выход из положения не получилось. Любая альтернатива упиралась в железобетонный факт под именем «Вуду-Z». Не даст он мне спокойно жить, даже если я верну ему аванс. Нет, бежать нужно, бежать! Оседать на Вольных Территориях, желательно — под новым именем. И больше никогда не связываться с нарисованным адом, пародией на общество и саму жизнь — виртуальностью.

Я свернул на узкую улочку, больше похожую на траншею из-за земляных валов по обе стороны асфальта. Под ногами настоящее болото, подошвы военных ботинок то и дело прилипают к глине на дне луж. Часто встречаются брошенные автомобили: побитые пулями и съеденные ржавчиной салоны напоминают скелеты.

Когда-то здесь шли самые ожесточенные бои. Сначала между ОПГ и бандами мародеров, потом с военными. Несколько лет был карантинный режим, я хорошо помню в то время танки на улицах. До сих пор еще можно встретить остатки самодельных блиндажей и раздавленный гусеницами асфальт.

Я закурил. На солнце наползла дымная туча, стал моросить мелкий дождик, настолько едкий, что на моем лице стали жечь царапины. Пришлось ускорить шаг, чтобы потом не истратить остаток денег на врачей-онкологов.

Людей на хмурых улочках практически нет, этот район только-только стали патрулировать не военные, а полицейские. Раньше гулять по карантинной зоне было не принято.

Когда вышел на проспект, мимо тяжело прокатил броневик. Хриплый громкоговоритель вещал бесстрастно:

— Уважаемые жители и гости города, администрация убедительно просит вас пройти регистрационный контроль. Вам будет присвоен идентификационный код, чип-паспорт и статус гражданина. Вы получите работу и спокойную совесть. Не подвергайте себя риску быть…

И так гнусавый, голос окончательно смазался, когда броневичок свернул. Еще пару минут эхо мрачно коверкало слова, судя по выражению, угрозы. Потом все снова стихло.

Под взглядами пустых, часто выжженных, глазниц домов, лишь изредка можно было встретить зарешеченные обиталища, я добрался к магазину электроники.

— Добрый день, — приветствовал меня охранник на входе в магазин. Голос, пропущенный через фильтры противогаза и динамика, рвал нервы. — Вы к нам по какому вопросу?

Я прямо физически ощутил исходящее от него подозрение, что и понятно: за покупками явился оцарапанный, опухший незнакомец, хоть и одет прилично.

Мой взгляд скользнул по глухому бронированному скафандру секьюрити, массивной кобуре, оттягивающей пояс, остановился на щитке шлема. В тонированном стекле, усыпанном мелкими каплями дождя, отражалась разрушенная улица.

— Совершать покупки, — сказал я. — Постоянный клиент, если можно так выразиться.

Охранник заколебался, я понял, сейчас десятки разнообразных датчиков сканируют мой желудок и кишечник на предмет взрывчатки и оружия. Наверное, кто-то уже проверяет номер моего чип-паспорта, сверяет мою физиономию с фото в базе данных.

Большинство бизнес-контор в «старом городе», как называли все районы, кроме петли МКАДа, давно исчезли. Остались разграбленные помещения, их железобетонные стены можно было использовать в качестве Стены плача, столько там пулевых отверстий.

Остались только государственные фирмы, охраняемые напрямую армией. Естественный отбор частники не прошли…

— Проходите, — рыкнули фильтры на маске охранника, видимо, гексогена и пластида во мне не обнаружили.

Фигура в броне с неохотой посторонилась, я поднялся к двери из литого металла. Внутри щелкнуло, загудели сервомоторы, и дверь чуть вздрогнула.

Магазин электроники напоминал армейский склад. Неброское оформление стоек-прилавков, голые бетонные стены, запах пыли и пластика. Весь процесс покупок заключается в просмотре на отдельном терминале параметров оборудования, под пристальными взглядами охраны. При всем желании долго не погуляешь, теша консьюмеризм городского жителя.

После недолгих колебаний не без некоторой ностальгии я выбрал портативную деку от «Нью Хоуп» с маркировкой китайской фирмы. Точно такую же я видел в выставочном центре, куда пригласила меня Алиса. И стоила эта штуковина прилично. Зато в Сеть через нее можно войти из любой точки планеты. Конечно, где есть связь. Правда, удобства без виртуального кресла представляются сомнительными, но привередничать не в моем положении.

За никелированными прутьями решетки моргнул экранчик, женский голос попросил ввести свой персональный номер и выбрать способ оплаты.

— Виртуальный чип, — буркнул я, вводя свой ID.

Секунду компьютер обрабатывал информацию, потом сказал с радостью:

— Сумма списана с вашего счета.

— Спасибо.

Компьютер не ответил, экран уже погас. Охранники тоже промолчали, передали мне целлофановый пакет с коробкой деки и заперли за мной дверь.

— Обслуживание на уровне, — шепотом процитировал я слова из рекламы «Нью Хоуп», когда очутился на улице. — Что ж, сволочи, не обманули. Они только забыли уточнить, на каком уровне у них обслуживание.

Тяжесть пакета и едва слышное поскрипывание упаковочной пленки на коробке с декой подняли настроение. Все-таки все мы немножко наркоманы. Наш героин — цифровое пространство и доступность информации. Никогда не поймут нашу неутолимую жажду знаний реднеки и фермеры, чья связь с миром заключается в просмотре государственных заказов в виде программ по остаткам ТВ. Никогда они не познают ужас и святость Сети, наивно полагая, что виртуальность — это мусорник и порнографический редактор. Не зная, что ресурсы Сети уже давно напоминают высший разум совершенного существа под названием — Бог. Единый разум миллиардов пользователей. Единая база данных вопросов и ответов. Алтарь человечества и, наверное, венец его творений. Помню, кто-то говорил, что биологическая эволюция человечества завершилась, а с появлением Сети началась эволюция духовная.

Я вздохнул, полез в карман за сигаретами, чиркнул зажигалкой. Потом попытался себя убедить, что эта горечь во рту от сигарет, а не от моих мыслей о Сети. Получалось плохо, снова и снова возвращалась картинка, как я брошу Сеть навсегда. Не будет больше доступа мне к этому «алтарю», будто проклятому изгнаннику. Буду, как и сотни идиотов, тюленем валяться на диване перед экраном телевизора. Начинать утро с передач — абортированных чьим-то сознанием, обедать под выдуманные новости, трахать жену-реднечку под фальшивые мега-шоу с яркой рекламой. И весь этот набор визуально-бинауральных кодов сожжет мой мозг почище всяких «дублей».

Спи спокойно, биомасса…

Следующей точкой доступа… тьфу, местом назначения, стал продуктовый склад.

Я покраснел, когда мой желудок зарычал оглушительно при виде разнообразной еды. Сколько я не ел нормально?!

Работники магазина и охрана даже бровью не повели на звуки, издаваемые моим чревом. Для них, наверное, всяко стало в привычку. Хоть и ушли те времена, но еще свежи в памяти, когда такие вот склады штурмовали… нет, не мародеры, а женщины с детьми на руках, опухшими от голода. Сами едва живые, в лохмотьях, с безумными глазами, они буквально продавливали своими телами цепочки охраны, бронированные двери. И толпа врывалась на склад уже в окровавленном фарше из тех, кто был в первых рядах, набрасываясь на еду тут же.

Убеждая себя, что продукты не могут так вкусно пахнуть, что все здесь побрызгано феромонами для вызова чувства голода, я судорожно сбрасывал в тележку все новые и новые упаковки пластика. Синтезированное филе в прозрачной пленке, мясо такое розовое, что хочется распаковать и погрузить в него зубы прямо в сырое; кассета генномодифицированных яиц; молоко, кофе, сухие завтраки и концентрированные сухпайки, пару блоков китайских сигарет и пакетик порошковой сои, из которой можно приготовить любое блюдо в микроволновке…

Охрана обеспокоенно наблюдала за моим променадом, бесплотные взгляды из-под щитков провожают уже полную тележку. Наконец, чтобы не нервировать их, я выбрался к кассе. После довольно продолжительного подсчета суммы, отстучал на клавиатуре номер платежного счета. И только тогда бронированные статуи разошлись, одновременно утратив ко мне интерес.

Когда возвращался, надрываясь с тяжеленными сумками, не сразу заметил необычное оживление. Это было так странно, что я даже замер.

На всем протяжении дороги к дому мне встречались разные люди, чем-то неуловимо похожие друг на друга. Походкой, жестами? Не знаю. Что-то общее между ними было, что чувствуется интуитивно.

А сейчас, перед своим домом, я вдруг заметил еще троих. Кожаная одежда выдавала в них глайдеристов, безумных гонщиков на воздушных мотоциклах. Такие через одного разлетаются в пространстве мириадами молекул от малейшего столкновения глайдера с препятствием.

Коря себя за дурость, что застыл как вкопанный, я постарался придать лицу самое глупое выражение. Отдуваясь, поставил сумки, полез в карман за сигаретами. Прислонился к оголенной дождями стене с надписью автомобильной краской: «Боже, благослови виртуальность!»

«Неужели меня так быстро нашли?! — пронеслось у меня в голове. — Этого не может быть!»

Но глайдеристы не обратили на меня никакого внимания. А через миг я заметил цветные пакетики, что они передают друг другу.

«Наркодилеры? — с облегчением подумал я. — Обычная сходка черной торговли по мелочам?»

Когда тлеющий огонек дополз к фильтру, наркушники уже покинули аллею перед моим домом. Успокоенный, я отшвырнул окурок и подхватил пакеты.

Макс проснулся, когда я еще поднимался по лестнице. Ключ царапнул замочную скважину, по ту сторону двери загремело, будто мародеры переворачивали мебель в поисках добычи.

— Эй! — воскликнул я радостно, отбиваясь от рыжего пса. — Подожди. Ну, подожди же, дай пакеты бросить!

Коробка с декой удостоилась мимолетного взгляда, зато сумки с едой буквально приковали внимание пса. Сразу вспомнилась дрессировка, Макс, не сходя с места, продемонстрировал весь набор команд «сидеть-лежать-голос-дай лапу». Пришлось половину филе отдавать хитрецу, пусть порадуется. Все-таки быть псом Сетевого Дьявола нелегко.

«Наоборот! — сообщили мне восторженные глаза Макса. — Ты самый-самый любимый и хороший! Таких, как ты, больше нет, я за тебя жизнь отдам!»

За такое пришлось радовать его и второй частью филе.

Заставив продуктами холодильник, я распечатал пачку китайских сигарет, закурил. Перед тем как поставить чайник, проверил состояние розеток в кабинете и, древком от швабры оборвав там провода, включил пробки.

Ежесекундно облизывая взглядом упаковку с декой, слепил бутерброды и налил кофе. Первые минут десять я еще наслаждался вкусом, потом уже челюсти бездумно перемалывали пищу, когда мыслями я вернулся в Сеть.

Сам не заметил, как сорвал упаковочную пленку с коробки с декой. Похожая на лэптоп из двадцатого столетия, дека распустила лепестки клавиатуры, увеличив ее втрое. Я подключил виртуальные очки, скормил ей мини-диск с установочными программами и запустил виртуальность.

— Программа установки приветствует вас, — сообщил бесплотный голос. — Пожалуйста, пройдите регистрацию и…

Работать с необученным компом неудобно. Мысленно простившись с привычной программой, я ткнул в автоматическую регистрацию, так быстрее будет.

С бутербродом в руке я пошарил в кабинете. Удушливый смог почти исчез, а вот запах гари останется, наверное, навсегда. Не повезет новым жильцам, если таковые будут.

Древком от швабры я поковырялся в недрах системного блока и сервера, с разочарованием отметил, что ничего не уцелело. Виртуальный шлем тоже превратился в дырявую кастрюлю: все экраны внутри лопнули, как у меня еще глаза целы остались; провода оборваны, один порт вырван с корнем; на поверхности шлема несколько вмятин. Похоже, что вирус Кадавра уничтожил все оборудование, как атомный удар, выживших нет.

— Ничего, — я стиснул зубы. — Сочтемся, уродец.

С зубочисткой во рту я закончил регистрацию и установку нового софта на деке. Сунул в зубы сигарету и скомандовал:

— Запуск системы!

— Исполняю. Состояние системы… производительность… поиск обновлений…

Макс, со щенячества привыкший к голосам из кабинета, теперь с болезненным интересом рассматривает деку. Даже обнюхал тайком, пока я делал себе новую порцию кофе.

— Почтовый сервис, — приказал я, когда нудный процесс настроек закончился. — Логин… пароль…

На почтовом ящике ждет одиннадцать писем: девять от Вуду-Z, уже откровенно яростные; одно с осторожными вопросами о моем благополучии от Дикаря; и последнее от Алисы Вороновой, полное странного беспокойства. Почему-то меня разозлил тот факт, что письма от Киры не было…

Пару минут я раздумывал над тем, что всех так встрепенуло. А когда вышел на стартовую страницу почтового сервиса, взгляд споткнулся о пафосный заголовок «Системная аномалия уничтожена!».

Полубредовая статья с комментариями будто от даунов, которых кто-то обучил письму, сообщает о моем последнем деле. В ней говорится, что страшный и ужасный Сетевой Дьявол в конец охренел. Будто он пробрался на промышленный сервер корпорации «Нью Хоуп» и устроил там кровавую бойню. С растущей яростью прочел, как я мучил невинных, насиловал животных и совершенно не ценил свобод женщин и альтернативно одаренных личностей.

В конце статьи с положенным торжеством сообщали, что доблестные службы правопорядка таки достали проклятого Дьявола. Трубите, трубы, бей, барабан, Сетевого Дьявола больше нет!

— Отчасти верно, — прошипел я. — Но, сволочи, вы поторопились меня хоронить. Последнего дела я еще не совершил, будет вам еще сенсация.

— Команда не распознана.

— Заткнись!

— Команда не распознана.

Я вспомнил, что это уже не мой старый и понятливый комп, сказал, стараясь держать голос ровно:

— Открыть личный сервер «Web devil». Порт… генератор пароля…

Виртуальная копия сервера, конечно, не содержит всего, что хранилось «в железе», да и создавалась не с этой целью. Стабильно оплачиваемое пространство Сети предназначалось для самого критического момента, когда у меня не будет доступа к моим вещам. Теперь же, во время наступления черного дня, осталось лишь возблагодарить сетевых богов, что когда-то мне пришла в голову подобная мысль. Жаль только, что, кроме боевых вирусов и шифровального софта, на сервере ничего нет. Мне бы не помешал сейчас антивирус Дикаря… ох, не помешал бы.

— Скопировать данные в память деки, — приказал я.

— Система не рекомендует сохранять файлы из непроверенных источников во избежание…

— Пропустить, — сказал я, сверившись в каталогом команд. По-моему, несмотря на грубость, команда «заткнись» была более универсальна.

За время копирования успел закончиться кофе, да и пепельница пополнила свой счет на пару окурков. Я уже собрался было обрубить соединение, но палец завис над клавишей.

— А это что? — прошептал я, заметив сотни разрозненных архивов на самом дне сервера.

Сердце заколотилось, то ли от радости, то ли от волнения. В архивах я узнал ID-матрицы целей Вуду-Z!

Глава 21

Пару минут я сидел не шевелясь, все еще не в силах поверить, что увиденное реально. Ведь я проверял сервер, сканировал не раз, и ничего не было!

Судя по состоянию гусенички в графе «копирование», обнаруженные архивы тоже перенесены на деку.

— Распаковать!

Одно за другим архивные данные с миганием исчезали, компилируясь в единое целое. С удивлением я отметил, что номера матриц не принадлежат формально ни одному из тех людей, с кем я сталкивался в Сети. Частично это аватары Фатеева и прочих, но…

— Твою мать…

Последний архив исчез, соединившись с остальными. Трех ID-матриц не было! Есть одна!

— Визуализировать, — рявкнул я.

На экране деки появилась картинка графического редактора, минута загрузки, и я увидел уже знакомый образ. Знакомый по снам. Точнее, по последнему из них.

Аватар напоминает одновременно всех троих, чьи Души я похищал (у меня все-таки получилось! Не пропали мои способности! Я забрал их Души!). При этом матрица совершенно новая.

Я закурил, рассматривая головоломку на экране. Что-то было не так. И, покрутив образ в редакторе, я понял — аватар неполный. Три тела, соединенные в одно целое, будто с пятнами ржавчины — недостающими участками плоти.

— Кого еще не хватает? — прошептал я, выдыхая сизый дым. — Уж не тебя ли, Вуду-Z? Украденного файла нигде нет, как и данных об этих людях. В Сети никогда не существовало Фатеева, Досумбаевой и Штрауде. Ты наврал мне, Вуду-Z?..

В комнате повисло молчание, прерываемое лишь тихим гулом вентиляторов в деке. Я поежился, на улице стало холодать под вечер, и через разбитое окно в квартиру врываются осенние сквозняки.

В любом случае, похоже, что у меня появилась надежда на благополучный исход эпопеи с загадочным негром. Может быть, Вуду-Z действительно нужны были ID-матрицы целей, а не мнимый украденный файл? Недаром же ни Фатеев, ни Досумбаева не сказали ничего о краже. Наоборот, весьма правдоподобно сделали вид, что в первый раз слышат… эх, знать бы, что творится вокруг меня на самом деле!

Окурок с хрустом был вдавлен в пепельницу, одним глотком я допил кофе. Накинув куртку на плечи, чтобы не застудиться во время серфинга в Сети, я скомандовал:

— Подготовить виртуальную сессию.

— Исполняю. Точка доступа?

— Дикие Пустоши, — ответил я решительно, натягивая виртуальные очки.

Пришло время начать возвращать долги и получать ответы…

Нелегальные серверы Диких Пустошей по праву считаются местом, где лучше не появляться. Хаос, перестрелки, базы наемников и киллерские общины. Здесь можно в равной степени найти работу, легкие деньги и «дубль» для копчения собственного мозга.

Под электронный скрип соединения, реальность материализовалась в образе Сонной Лощины. Я выпрямился на дне заросшего вереском оврага, ладонь машинально проверила наличие на поясе двуствольного кольта.

На другом конце оврага хрустнула ветка под копытами, послышалось конское ржание. Одновременно где-то завыл волк. Не без интереса я развернулся на звук, рассматривая, как в глухой темноте ночи пылает зеленоватым светом череп в руке Всадника Без Головы.

— Зачем ты здесь?! — взревел он.

— Ищу одного человека, — ответил я, подходя ближе.

— Ты найдешь здесь смерть, — протянул призрак зловеще, и меч в его руке взлетел к небу. — Прощай!

Не дергаясь, я отступаю на шаг, целюсь из кольта в центр груди призрака и нажимаю на спуск. Две огненные кометы впиваются в воинственную программу, чтобы через миг разнести на кусочки. Я остаюсь на дне оврага в темноте и в одиночестве.

Все. Теперь можно идти. Пользовательский договор я «подписал». Призрак в Диких Пустошах — программа для отсева зевак. Рубанет тебя он мечом и выбросит на фиг с сервера. Если ты его убьешь, значит, что вооружен и соображаешь, куда пришел. Дальше все лишь на твоей совести. Такая вот простая защита от дураков.

Все вокруг кажется чуть бутафорским, надуманным. Может быть, это оттого, что я впервые за долгие годы здесь в своей личной, официальной ID-матрице. В своей настоящей Душе. Других у меня сейчас просто нет.

«Сканирование системы, — шепнул компьютер, я вздрогнул от его непривычного голоса. — Сервер принадлежит к непроверенным и потенциально опасным источникам, что могут быть…»

— Отклонить, — говорю я. — Все попытки ввода-вывода информации пресекать.

В конце оврага под ноги бросается лестница, что выводит прямо на портовую пристань.

Ноздрей коснулся соленый запах моря, в воздухе обозначилась влажность, наполненная запахами пряностей, рыбы и пороха, как и положено пиратскому и бандитскому обиталищу.

Вокруг полно народу, все куда-то спешат, почти у каждого на боку кобура. Новичков можно узнать по затравленным и подозрительным взглядам, явно наслушались, что в Диких Пустошах убивают сплошь и рядом. Конечно, это недалеко от истины, но не без причины-то!

У каменной гряды пристани растут подчеркнуто гротескные дома, навевающие мысли о кордебалете и шорохе юбок. Вывески пестрят «салунами» и скелетами, почти на каждой красуется ковбой. Настоящий стилистический хаос, что возможен только в Сети. Подобно Америке, бывшей когда-то громадным котлом по переплавке наций, теперь виртуальность перемалывает всю информацию человеческой истории. Настоящий генератор моды, вкуса, стиля жизни и идеологии. Мертвая программа, где строчки команд и базы данных — пользователи.

Искомый бар «Ясеневый гроб» обнаруживается в середине набережной. Именно здесь, судя по ответам поисковика, базируется группировка «Хэдшот», которой руководит Кадавр.

Пару минут я побродил в окрестностях, смоля сигарету. Так и не придумав ничего лучшего, зашагал ко входу. На деревянном крыльце, или как называется площадка перед барами, покачивается на стуле бугай. Один его вид навевает мысли об интеллектуальной отсталости: гипертрофированные мышцы, тяжелая квадратная челюсть и лоб, напоминающий танковую башню. Хотя, возможно, это хитрый трюк, чтобы вызвать презрительное отношению к этому пользователю, что, в свою очередь, заставляет врагов расслабляться.

— Ты куда, смертничек? — Верзила на входе красноречиво положил руку на кобуру. — Иди отсюда, сюда баранам нельзя… Эй, ты не понял?!

Он уже вскочил, расстегивая кобуру, когда я взбежал на крыльцо и молча выбросил кулак ему в лицо.

Вспышка. Цифровой стон, ощущение падения. Нет привычных по официальной Сети разрывов нитей марионетки, здесь аватары не привязываются столь строго. И ID-матрица охранника практически без эффектов копируется в деку.

— Меняем аватар, — бросил я компьютеру. — Перезагрузка.

«Принято».

Мир исчезает, ночь становится солнечной вспышкой, чтобы через минуту вернуться к образу тьмы.

Знакомый овраг. Не вступая в разговор, уничтожаю бедолагу Всадника, программу, обреченную на вечную смерть. Потом запрещаю обмен информацией и бегу по лестнице.

Матрица охранника явно сделана на коленке, параметры не синхронизированы, отчего движения с непривычки дерганые, будто при низкой скорости коннекта. На меня оглядываются, когда я подхожу к бару «Ясеневый гроб», но никто и слова не говорит. Видимо, группировку Кадавра хорошо знают все.

От пинка дверь в бар распахнулась, ударилась в стенку, на пол весело опали осколки стекла.

— Джонни? — слышу я незнакомый голос сбоку. — Ты чего, брат?!

Не отвечая, наугад бью в темноту. Кулак попал в мягкое, с той стороны слышится хрип.

В задымленной полутьме бара я бегу к бармену. Тот явно настроен устроить мне взбучку за разбитую дверь, но сомневается, обычно так не спешат.

— Где босс?!

— Ты охренел, Джонни?! — миролюбиво спрашивает бармен голосом человека, что на перед завтраком совершает свое первое убийство. — Кадавр на встрече. Мне говори…

— Где встреча?!

— Где всегда. — Он кивает на дверь за стойкой, кричит мне вслед: — Тебе туда нельзя! Стой, дурак!!

Я перемахнул через стойку, бармен отлетел в сторону. За дверью длинный коридор, что заканчивается лестницей в подвал и двумя охранниками. Еще на подходе в моей ладони вздрагивает дважды кольт, расплескивая матрицы охраны по стенкам. Это не «дубли», но все равно парням будет нехорошо. А уж их машины гарантированно превратятся в обугленные куски металла и кремния. Гарантия, что ребята не войдут в Сеть заново.

«Внимание, — шепнул компьютер, — подкладочная реальность. Требуется пароль…»

К счастью, у Джонни есть пароль, хотя допуск остается минимальным. Когда я вхожу в подвал, меня едва не выворачивает от кинематографичности обстановки, будто на тусовке ролевиков.

Круглый стол, бутылки виски, игральные карты, сигарный дым, полутьма. Все как в гангстерских фильмах, похоже, что киллеры — народ романтичный и не чураются ностальгии и поношенных клише.

— Ты кто? — вылупился на меня жирдяй в полосатом костюме-тройке.

За столом человек десять, все в молчании наблюдают. Выстрелы, конечно, слышали, да и кольт в моей руке красноречив. Но, как и положено бывалым «мясникам», они спокойны.

— Подожди, Беляк, — услышал я знакомый голос с хрипотцой. Из-за стола поднялся немолодой человек в простых джинсах и пайте, единственный, не играющий роль мафиози. — Этот парень мой. Джонни, что стряслось?..

Кадавр замолчал на полуслове, и я понял: узнал. Двуствольный кольт — моя визитная карточка.

— Узнал? — повторил я. — Разговор есть, Кадавр.

Глаза киллера превратились в узкие щелочки. Одному из игроков надоедает ждать, он бросил в раздражении:

— Кадавр, убери этого клоуна! Сейчас моя раздача…

— Сетевой Дьявол, — прошипел Кадавр. — Живой, с-сука…

Теперь в подвале гробовая тишина. О нашем конфликте с киллером наслышаны все. Две легендарные фигуры виртуальности не поделили Душу: один хотел забрать ее, второй — отправить в ад. Похоже, что здесь собрались местные шишки, градус интереса к ситуации стремительно повышается. Даже тот, кто ругался и требовал вышвырнуть меня, отложил карты и с любопытством рассматривает. Я машинально отметил, что страха нет.

Кадавр осведомился с неприязнью:

— У тебя есть разговор? Ко мне? — Он хохотнул свирепо. — Ты, щенок, меня заработка лишил, поперек дороги выполз, червь, да еще и мою машину сжег!

Я согласился:

— Лишил, выполз, сжег.

— И теперь пришел ко мне в логово…

— Ты прямо Капитан Очевидность.

Он помолчал, его губы перекосила жестокая усмешка:

— Ты борзый парень, мне это нравится. Но ты совершил ошибку.

— Вряд ли. Ты же знаешь, что мне ничего не стоит убить тебя, — уронил я, так и не поднимая кольт.

Кадавр ухмыльнулся, стул под ним скрипнул, когда он снова сел за стол.

— Здесь «дубли» не работают, — сказал он ехидно. — Здесь вообще вирусы не работают, дурачок.

«Подкладочная реальность, — вспомнил я. — Безопасное место для встреч местных шишек?»

Кадавр продолжал, с видимым удовольствием смакуя ненависть:

— Ты здесь бессилен. Зато снаружи тебя будет ждать сюрприз. Не знаю, как тебе удалось выжить, но ты дурак, что пришел снова. Теперь ты труп.

— Я не имел в виду, что убью тебя «дублем», — исправился я. — Убью для виртуальности. В этом мне не помешает никакая защита.

Кадавр сощурился. Для многих в нашем мире все равно: убить в рилайфе или в Сети. И то и другое одинаково страшно. Мучительно жить калекой, не в силах вернуться в виртуальность.

— Зачем ты пришел? — наконец выплюнул Кадавр.

— Мне нужна помощь, — проговорил я. — Мне нужны ответы.

Его губы снова обезобразила ухмылка змеи:

— Ответы? Ладно. Я тебе отвечу: сегодня ты умрешь. Как тебе такое?

За столом засмеялись. Я уловил в смехе нетерпение, наша беседа начинает надоедать.

— Как ты меня нашел в Сети? — спросил я спокойно.

Кадавр вскинул брови:

— Я ничего тебе не скажу, убирайся прочь, сын шлюхи и бродячего пса!

— Я заплачу, если это играет роль.

Кадавр отрезал:

— Пошел ты со своими деньгами. Я не выдаю заказчиков.

— Я не прошу назвать имена, мне нужно…

Я замолчал на полуслове, пораженный догадкой. Что значит «не выдаю заказчиков»?!

— Ты не мстил?!

Секунду киллер смотрел с непониманием, потом скривился:

— Ты имеешь в виду тот инцидент с Вороновой?.. Конечно, всадить «дубль» в тебя было приятно после того случая, как ты влез в мою работу, но я просто выполнял заказ. Профи не мстят…

Вот так, просто работа, ничего личного, как говорят в боевиках. Титанических трудов мне стоило удержать бурю эмоций, разгулявшуюся в душе.

Ну ведь подумать только! Черт! Каким же я самовлюбленным слепцом был, когда думал, будто всю эту заварушку устроил Кадавр из мести! Он, конечно, псих, но не идиот же, чтобы рисковать своей жизнью и всем, что у него есть. Это была просто работа, работа, твою мать…

И еще хуже оттого, что, кажется, я знаю, кто мог направить его по моему следу.

Я ощутил горечь во рту. Кадавр скривился:

— Это все? Ты мне надоел. Ты и вправду клоун, убирайся прочь!

Подобно тому как молоко окрашивает воду, так и мою кровь зачерняет злоба. На себя — за то, что не сориентировался вовремя? На «мясника», испортившего мне жизнь? На предателя? На жизнь с ее законами джунглей? Все равно! Для ненависти безразлично, на кого изливать яд. Кроме того, Кадавру я и вправду задолжал.

Я покачал головой, уронил хрипло:

— Нет, это не все. Ты здорово мне мешал, Кадавр.

— И что ты сделаешь? Здесь не…

— Помню, здесь «дубли» не работают, — кивнул я. — Зато работает кое-что другое. Например, информация.

Кадавр нахмурился:

— Какая информация?

За дверью послышались топот, лязг затворов, голоса. Но войти нерасторопные помощники Кадавра не решились. И я продолжал:

— Информация о том, что знаменитый Кадавр решил всех кинуть, работая на корпорацию «Нью Хоуп».

Головы карточных игроков стали поворачиваться в сторону Кадавра, тот медленно побледнел.

— Что они тебе пообещали, Кадавр? — спросил я невинно. — Что такое ценное за то, что ты поможешь уничтожить Дикие Пустоши, виртуальность, Адскую Долину? За то, что предашь всех.

— Что ты несешь?! — заорал он в бешенстве, на шее вздулись вены. — Что за бред?!

Вся напускная веселость «мясников» исчезла. Теперь взгляды местных главарей напоминали отравленные иглы, нацеленные на конкурента, что оказался еще и предателем.

— Самый умный киллер, — улыбнулся я едко. — Кадавр — единственный, кто выйдет сухим из воды, когда «Нью Хоуп» покончит с нелегальными серверами. Да еще и с деньгами в кармане, неплохими деньгами, да, раз решил играть по чужим правилам?

Теперь тишина в подвале напоминала затишье перед танковым сражением. Только слышно тяжелое дыхание наемника.

— Прощай, Кадавр, — уронил я. — Мне кажется, что ты сегодня умрешь. Как тебе такое?

Я шагнул назад, не слушая крики и проклятия. В душе было сумрачно. То ли оттого, что связался с такой сволочью, то ли от предстоящего визита.

Когда я выходил, никто даже не дернулся меня остановить.

— Соединение прервано, — сообщил бесполый голос из деки.

Секунду я приходил в себя, пытаясь унять безумно колотящееся сердце. По нервам будто пустили постоянный ток, медленно нагнетая давление. Я выдохнул:

— Скачанную матрицу уничтожить. Начать новую сессию.

— Точка доступа?

Не снимая очков, я по памяти продиктовал адрес из обнаруженного поисковиком Дикаря досье.

Мир закружился в электронном вихре…

Глава 22

Когда виртуальность только создавалась, основной упор делался на работу в ней инвалидов. Любая польза бесценна для государства, что трещит по швам из-за катастрофы, наплыва беженцев и бандитов. Банковские операции, бесконечное болото офисной рутины, бумажных дел — и черт еще знает, на что рассчитывали разработчики. Стоит признать — у них задумка выгорела.

Прикованным к собственной постели в ожидании неминуемой и болезненной смерти, вынужденным наблюдать за родными, что голодают и не могут найти работу, инвалидам приходилось хуже всего. Настоящая мука наблюдать, как ухаживают за бесполезным грузом на и так уже истощенной шее работающих. Чудовищно и бесчеловечно осознавать, что даже облегчить их существование не сможешь, банально добравшись до распахнутого окна…

Явившаяся из ниоткуда виртуальность была спасением. Райским садом, мечтой, будто по волшебству сменившей ночной кошмар.

Слепые — видят, безногие — ходят, парализованные с прежней резвостью бегают по виртуальному городу, решая государственные вопросы. Оплачиваемая работа для кусков мяса, где тлел еще рабочий ресурс мозга.

Естественно, что за такой выход схватился каждый, кто только мог. Тем более что подключение к Сети и оборудование было за счет государства.

Особые пространства, где визуальные красивости впервые в Сети отходили на второй план, уступая место функциональности. Другая физика и законы. Льготные сверхскоростные каналы, повышенная безопасность, развлечения. Все, что нужно было для того, чтобы скрасить остаток угасающей жизни и превратить ее в медленно затухающий огонек.

Даже смерть там иная. Мягкое выключение из жизни, как только система наблюдения за функциями организма доползала до критической отметки…

«Вы находитесь в альтернативном пространстве виртуальности для людей с ограниченными функциями организма, — прошептала дека. — Пожалуйста, сохраняйте спокойствие и ведите себя предельно этично. Зона «0–2» охраняется государством».

Я уже и забыл, как звучат стандартные вставки и предупреждения от компьютеров с лицензионным софтом. Ностальгия, елки, когда-то и мой «заткнись» был таким…

Снова в официальном аватаре, я зашагал по улице. Не сразу приноровился к местной физике, часто то разгоняясь для бега, то переходя на черепаший шаг. Это в обычной виртуальности физика более «мягкая», что ли. Там виртуальный чип регистрирует не столько волны мозговой активности, сколько микросокращения мышц наподобие тех, что происходят во сне, что и позволяет двигаться. А здесь в зачет идут только данные с чипа виртуальности. Достаточно подумать о том, что идешь, представить, и ты уже бежишь. Иначе здешним обитателям просто не будет надобности в Сети, иначе они не смогут двигаться. Хотя вроде бы слышал, что есть и такие серверы, где проходят реабилитационные программы, позволяющие поднять на ноги больных с незначительными повреждениями нервной системы.

В очередной раз я споткнулся, не удержавшись, упал на одно колено. Даже глаза машинально зажмурил, но боли не было. Колено на пару сантиметров погрузилось во внезапно размягчившийся асфальт, спружинило.

«Ага, — догадался я, — еще одна особенность здешней физики. Чтобы в реале пользователи не превратили тело в сплошной синяк, заново обучаясь ходить…»

Даже здешняя картинка как-то ярче обычной Сети, все модели гораздо четче, отработанней, красивее. Чувствуется, что делали на совесть, хотя злые языки утверждают, теша теорию заговоров, любимую тему недалеких деревенщин, что именно таким образом завлекали инвалидов. Мол, те, устав от серой однообразности собственной комнаты и затхлых запахов, с радостью клюнут на яркий и вкусный наркотик виртуальности. И работать в ней будут уже постоянно, практически не выходя в реальный мир. До самой своей незаметной кончины.

Очередное нарядное здание обернулось углом, мой взгляд скользнул по чистенькому номерку на его боку. Похоже, я прибыл по адресу.

— Здравствуйте, вам кого? — очень дружелюбно улыбнулась девочка за стойкой дежурного.

От ее улыбки даже как будто стало ярче в и так красочном холле банка. У меня сердце сжалось, при виде совсем еще юной девочки, лет шестнадцати. В рилайфе она, может быть, представляет собой беспомощную куклу, которой, с оглядкой на возраст, особенно тяжко жить.

Наверное, что-то все-таки есть в истории с наркотиком-виртуальностью. Именно вот такие, молодые и обреченные, будут уходить в Сеть с радостью…

— Здравствуйте, — улыбнулся я в ответ. — Я хотел бы поговорить с Элиссон.

— Элиссон Джонсон? — кивнула понятливая малышка. — Конечно, я только предупрежу. Как вас представить?

Чувствуя себя сволочью и подонком, я сказал, удерживая на лице пластиковую улыбку:

— Я близкий друг Киры.

Девочка заулыбалась счастливо, наверняка моя напарница часто бывает здесь. Стала быстро стучать по клавиатуре, а через минуту одарила меня новой улыбкой, от которой бы заплакали ангелы:

— Пожалуйста, проходите, — и добавила в ответ на мой вопросительный взгляд: — Прямо и налево, комната для гостей.

Указанная комната оказалась локальным раем. Уютные диванчики под кустами роз, в высокой траве прыгают мультяшные зайцы. На очень колоритном пне, что создает ассоциацию со столетним дубом, нежится здоровенный жирный белый кот. Я засмотрелся на пышную крону плакучей ивы, где чирикает банда воробьев. Под ногой что-то сочно хрустнуло, так что у меня дрожь прошла по телу. Я поспешно отступил.

— Мать!..

Под моим весом декоративная белая мышка превратилась в фарш.

Блин! Декораторы хреновы! В смущении я быстро отпинал раздавленную модель грызуна под диванчик, вытер подошвы о траву. Надеюсь, что здесь все-таки включена перезагрузка ботов, иначе здешних отдыхающих ждет вскорости приятный запах из-под дивана…

— Мы знакомы?

Я обернулся. В дверях застыла девушка, неуловимо напоминающая Киру. Только, в отличие от моей напарницы, что все силы направляет на уничтожение любой симпатии в своей и так некрасивой внешности, эта вызывает приязнь. Каштановые волосы коротко подстрижены, карие глаза с испуганной подозрительностью, часто свойственной сиротам или пережившим много плохого детям.

Я поймал себя на мысли, что девушка представляет собой более женственный, чуть облагороженный уходом вариант Киры.

— Здравствуйте, Элиссон. — Я постарался улыбнуться без тени жалости, наверняка от нее уже всех тошнит. — Нет, мы не знакомы. К сожалению.

Она прошла в комнату, чуть сутулясь. Я заметил в ее руке поджаристый сухарик.

— Пипи, ты где? — тихо позвала она, оглядывая травянистые заросли. — Пипи, где ты, моя мышка?

— Может, спит? — предположил я, воровато отодвигаясь к дивану.

Элиссон вздохнула, сухарик достался воробьям. Те мгновенно устроили гвалт, драку лилипутов, разбудив даже жирного кота на пеньке.

— Но вы сказали, что знаете Киру? — Элиссон обернулась ко мне. — С ней все в порядке?

— Надеюсь. — Я опустил глаза. Врать несчастной девушке было выше моих сил, каждое слово калеными клещами приходилось выдирать из глотки. — Видите ли, мы работаем с ней вместе в Сети. Возник срочный заказ, а связаться по телефону я с ней не могу. А заказчик рвет и мечет, понимаете?

— А, — улыбнулась Элиссон, — вы тоже работаете в Фонде помощи пострадавшим от катастрофы Йеллоустоуна?

— Ага, да, — закивал я. Хороша Кира, не только я, оказывается, врать горазд. Нашлась мне, помогальщица хренова. — Кира мне столько о вас рассказывала… Вы простите, что я беспокою вас, но мне правда очень нужно с ней встретиться. Это очень важно…

— Понимаю, — кивнула Элиссон. — Конечно, ваша работа очень важная, не извиняйтесь! Сейчас, я позвоню ей… эмм… как вас…

— Сэйт, — улыбнулся я. — Скажите, что рядом с вами — Сэйт.

Если она и удивилась, то решила промолчать. Разговор по мобильному телефону (роскошь, часто недоступная обычным пользователям Сети) занял пару мгновений.

— Она сейчас будет, — немного растерянно проговорила Элиссон, телефон-раскладушка щелкнул в ладони, закрываясь. — У нее был очень обеспокоенный голос.

— У нас важный этап в работе, — трагическим шепотом подтвердил я. — Буквально — судьбоносный.

Следующие минут пять я самозабвенно врал о героической и сложной «работе» Сэйта и Киры. Пластмассовая улыбка не сходила с моего лица, чтобы не выдать отвращения к самому себе, что быстро заполняло душу. Черт возьми, а что мне делать?! Пусть лучше она думает, что ее сестра благородная и самоотверженная, чем… чем та, которой является по-настоящему…

— Сэйт, твою?.. Гм… что ты здесь делаешь?

Я обернулся на жесткий голос, словно свежеотросшая щетина.

— Кира, ну наконец-то, — лживо обрадовался я. — Никак не могу тебя найти, у нас проблема в нашем замечательном Фонде спасения. Нужна твоя консультация.

Элиссон с непониманием переводила взгляд с сестры на меня. Слишком уж не похожи мы на двух борцов с мировым злом.

— Кира, — прошептала она с беспокойством, — все нормально?..

— Да, Эли, — кивнула моя напарница, буравя меня взглядом. — Прости, ты не могла бы нас оставить на пару минут?

— Да-да, конечно!

Выходя, Элиссон чмокнула сестру в щеку, я поразился внезапной гамме чувств в глазах напарницы: теплота, забота, безграничная любовь, волнение…

— Ты какого хера приперся сюда, скот?! — Вот теперь узнаю Киру.

— Иначе мы бы не встретились. — Я пожал плечами, с облегчением сбрасывая приторную маску добродетели. — Ведь так, Кира?

— Как ты узнал об Эли?!

— Не важно, я же Сетевой Дьявол, да?

Секунду она ждала в дверном проходе, напряженная, как готовая к броску змея. Некрасивое лицо исказила гримаса ненависти:

— Подонок, я думала, ты сдох.

Ничего себе… такого даже я не ожидал. За что мне это, интересно?

Я промолчал, она прошла к дивану напротив, из недр кожаной куртки появился короткоствольный револьвер, что взглянул мне в грудь.

— Здесь «дубль», Сэйт, — прошипела Кира. — Так что не вздумай дергаться!

Я и не думал. Я продолжал сидеть, рассматривая, как в первый раз, напарницу. Кровь похолодела, когда я окончательно осознал — мои подозрения верны.

— Зачем ты сдала меня?

— У меня не было иного выбора, Сэйт. — Пистолет в руке Киры чуть подрагивает, и она опустила локоть на колено. — Ты — ублюдочная аномалия, которая всех задолбала. Я не хотела на пару с тобой пускать кровавые слюни от «дубля» киллера.

— Тебе угрожали?

Мне показалось, что Кира хотела кивнуть. Но она сдержалась, сказала с каким-то мазохистским удовольствием:

— Нет, меня купили. Что, сука, не ожидал?

Я снова промолчал. Она явно провоцирует меня на оскорбления, гнев, обвинения. На все, к чему привыкла. Только, черт возьми, что делать мне? В конце концов, камень преткновения здесь именно я. Или, точнее, козел отпущения. Самый настоящий агнец, принесенный в жертву.

— Я добыл все матрицы, — проговорил я. — Задание выполнено, Кира. Несмотря на все преграды, я его закончил.

— Ты уже встречался с Вуду-Z? — быстро спросила она, глаза забегали.

Я покачал головой. Напарница расслабилась, ее ладонь пригладила ежик на голове, вытерла губы.

— Зачем ты приперся?

— Наверное, хотел убедиться, — пожал плечами я, намеренно не уточняя, в чем именно хотел убедиться.

— Убедился? — Как оказалось, Кире хватило и намека. — Понял, что тебя, как лоха, кинули? Думал, что самый умный, да, мразь? А я оказалась умнее!

— Ум и подлость различны, — ляпнул я, не удержавшись.

— Пусть и так, но это бизнес, твою мать. Ублюдочный нелегальный бизнес. В нем нет места для быков, любящих позвенеть яйцами.

У меня уши сейчас завянут, сколько можно? Мне же и так несладко!

— Бизнес? Ты думаешь, что с такой репутацией кто-то будет вести с тобой дела?

— А я срать на это хотела. Дожила на это громадную зловонную кучу дерьма.

Я снова промолчал. Глупо все получилось, чертовски глупо. Получается, что за единоразовый кусок она меня продала, забыв обо всем. Неужели ей денег было мало? Так ведь и почти ничего не делала, а суммы получала немаленькие.

Глупо все…

— Ты хороший парень, Сэйт. — Кира улыбнулась ядовито. — Ты действительно, мать твою, хороший ублюдок, мне будет не хватать тебя. Но твое время прошло.

— И с чем это связано? — осведомился я, изо всех сил стараясь говорить спокойно, хотя в душе разливалась токсичная горечь.

Почему-то я ожидал совсем иного. Страха, желания оправдаться, соврать, покаяться. Любой нормальной реакции. Но такое вот нечеловеческое спокойствие циника, для которого я оказался не другом, не напарником, а организмом-носителем, как для паразита, такая ситуация меня выбила из колеи. Да, наш чертов мир не идеален. Нигилизм, убийства, извращенный секс и наркотики, генная инженерия, технологический садизм над природой. Все есть. Но мне казалось, наши с Кирой отношения никогда не превратятся в подобие гонки «кто кого успеет убить первым»…

— Виртуальность меняется, Сэйт. Для таких, как мы с тобой, больше не будет места.

— Откуда ты знаешь? Для кого вообще тогда там будет место?

— А тебе не плевать? У тебя же бабла столько, что на две жизни хватит, козел чертов!

Как все банально. Просто посчитала чужие деньги и сделала выбор.

— Ладно, сукин сын, — Кира взмахнула пистолетом, — разговор затягивается. Так что давай прощаться. Извиняться я не буду, сам понимаешь — бизнес. Давай, вали на хрен. Тебя уже ждут.

Я поднялся. Кира победно оскалила зубы и тоже поднялась. Только едва подрагивающее веко выдавало в ней безумное напряжение.

Все так же, не меняясь в лице, я шагнул навстречу. Кира не выдержала, пистолет в ее ладони огрызнулся пламенем, мне в грудь ударило. Я слегка пошатнулся. От грохота выстрела птицы взметнулись к потолку-небу грязной стайкой, зайцы шугнулись в кусты. Только жирный белый кот поднял в раздражении голову, с ненавистью сощурился на нас, как бы говоря: «Сволочи, ну дайте же поспать!»

Встроенный в деку антивирус шепнул: «Вредоносная программа заблокирована. Ущерб предотвращен».

Кира вскрикнула, когда я рванул ее пистолет на себя и спусковой скобой повредил ей пальцы. Она согнулась, баюкая ладонь. Оружие с лязгом отлетело на пол в противоположный угол.

— В зону виртуальности для инвалидов не пронести «дубль», Кира, — проговорил я, приближаясь к ней вплотную. — Не пронести, только если ты не Сетевой Дьявол.

Двуствольный кольт привычно сбросил шелуху образа коробка спичек и нацелился Кире под левую грудь. Кира побледнела, ее глаза расширились.

— Т-ты что?! Сэйт… не надо…

Я легонько толкнул ее в плечо, усаживая на диван. Она безропотно шлепнулась на попу, забыв о болевших пальцах, уставилась в провалы двух стволов.

Я молчал. Попытался найти в себе ненависть к предателю, но даже слабого огонька злобы не нашлось. Только горечь, опустошение и разочарование…

— Не надо, Сэйт, пожалуйста, — прошептала она тихо. — У меня Эли… Я ведь могу помочь ей… Скоро она сможет вылечиться… Теперь у меня есть деньги на операции… Не надо, Сэйт…

Хотел было развернуть и уйти, вдруг опротивело все, но только сейчас осознал ее последние слова: «Тебя уже ждут, Сэйт».

— Кто меня ждет? — спросил я быстро.

При мысли о том, что меня ждут в моей квартире и что может случиться с псом, наверняка охраняющим квартиру, сердце заполошно затарахтело. Мышцы сократились, я услышал слабый скрип пружины, когда палец слегка придавил спусковой крючок.

— Кто меня ждет, Кира?! Отвечай!

Она наконец смогла оторвать глаза от пистолетного дула. В них, среди ужаса и трусливого ожидания смерти, теперь была еще и мольба.

— Не надо, Сэйт. — Кира облизнула губы. — Не делай этого, слышишь?

— Кто. Меня. Ждет. Отвечай!

— Я не знаю, кто он! — Кира сорвалась на крик. — Он мне не сказал! Я не вру, твою мать!

— Что он говорил?!

Кира дернулась, отвела взгляд от пистолета, выдавила:

— Сказал, что пришло время тебе встретиться со своим прошлым.

— Кто сказал?!!

— Вуду-Z.

Меня будто мешком из-за угла ударили. Заказчик?! Так она не на Кадавра работала?! Не на «Нью Хоуп»?!

— Что это за бред? — прошептал я в удивлении. — Ты врешь мне…

— Вуду-Z приказал убить тебя!

— Как он мог приказать сделать это? Я ж для него Души искал, файл украденный… абсурд…

Кира безотрывно смотрела в стволы кольта. Ее глаза медленно наполнялись слезами.

— Я ничего не знаю, Сэйт…

В голове была настоящая каша, мысли сталкивались, путались, никак не желая выстраиваться в общую картину происходящего. В чем цель, какая выгода в моей смерти для Вуду-Z?!

В отличную историю я вляпался, ничего не скажешь…

Заказчик, что приказывает убить необходимого ему как воздух работника. На фига я вообще ввязался в это дерьмо? Зачем я послушал Киру?..

И вдруг я понимаю… Да так ясно, что меня прошибает холодный пот!

Не из-за Киры я согласился на эту работу. Не на ее мольбы поддался, когда она желала заработать. Заигрался я во всесильного Сетевого Дьявола, почуял крупный куш. Вот что на самом деле значат слова Николетты о том, что Сетевой Дьявол продал Душу. Польстившись на огромные деньги, я продал Душу. Заказал сам себя.

— Что он еще говорил? — спросил я хрипло, убирая кольт.

— Больше ничего. — По щеке Киры скользнула слеза. — Только, что тебе нужно встретиться со своим прошлым…

— Со своим прошлым?

Она не ответила.

Кольт в кармане исчез, трансформируясь обратно в коробок спичек. Судя по молчанию антивируса и деки, здесь уже давно подняли тревогу. Скоро будет и охрана, и полиция. Не поздоровится Кире, ведь она стреляла в меня, а в зонах для инвалидов законы намного строже, чем в Сети «Москва-2».

— Скажешь полиции, — уронил я, отворачиваясь, — правду. Что к тебе приходил Сетевой Дьявол и ты защищалась. Штрафа не будет…

Секунду за спиной было молчание.

— Ты думаешь, ты чист? — закричала Кира с бессильной ненавистью. — Мудак, сволочь, жадный ублюдок! Ты на моем месте поступил бы точно так же!

«Нет, не так», — хотел ответить я, но сдержался. Не оборачиваясь, приказал:

— Выход из Сети.

Перед вспышкой выхода я успел расслышать бессильное рычание бывшей напарницы.

Еще один мост за спиной вспыхнул, чтобы исчезнуть…

Глава 23

Выход из виртуальности был настолько мгновенным, что мне показалось, будто частички моей квартиры с электрическим гулом вылетели из ничего, собираясь, как пазл.

Секундное торможение нервной системы, когда перестает восприниматься мир нарисованный и подключаются органы восприятия мира реального. Со световой скоростью исчезают ощущения травяного ковра под ногами, неуловимо меняется запах зелени на гарь и вонь сигаретного дыма. Почему-то к ним добавляются еще запахи крови и пороха.

Я осознал себя сидящим на табурете. Через ставший прозрачным щиток виртуальных очков угадывается дека на диване. Бесполый голос сообщает:

— Виртуальная сессия завершена. Внимание, на официальный почтовый ящик было направлено письмо от департамента полиции Сети зоны «О». В нем содержится просьба явиться в…

— Молчи, — шепнул я хрипло, и дека неожиданно с пониманием замолкает.

Что-то беспокоит меня. Такое чувство, будто что-то важное пропустил, словно пришел в гости, забыв выключить дома утюг. Это чувство мучительно, не дает покоя.

— Наконец-то, — произносит за спиной знакомый густой голос. — Я уже думал, что придется нам тебя вытаскивать оттуда силой.

При звуках этого голоса у меня перед глазами появляются серебряные черепа-коронки, заполненные холодным туманом глаза и антрацитовая кожа.

По спине скользнула холодная волна, несмотря на то что сердце колотится с частотой ударов отбойного молотка. Пальцы коснулись виртуальных очков, моя спальня приобрела свой естественный цвет. И в тот момент, когда очки ложатся на разведенную клавиатуру деки, я понимаю, что пропустил.

Запах пороха. Макс! Его нет возле кровати.

В голове мгновенный взрыв возвращает меня в реальность.

Я вскочил, налетел на что-то черное, твердое и холодное. Мелькнули лупоглазые линзы на маске, фильтры противогазов. Мне в грудь ударило с мощью тарана, перед глазами взорвалось. Я ощутил, как ноги отрываются от земли и я лечу спиной назад. В позвоночник больно ударило, пронзительно хрустнул пластик. Я обрушился на пол, отчаянно ловя ртом воздух, а сверху упали перевернутый стул и сломанная дека. Весело рассыпались по полу выбитые клавиши.

Меня скрутило на полу. Легкие горят, кажется, что уже никогда не смогу вдохнуть. Перед глазами пляшут огненные мухи, так что я почти не вижу входящих в спальню людей в черной броне.

— Зачем ты его так? — доносится знакомый голос Вуду-Z. Несмотря на явный укор, в его словах нет и капли чувств. Безэмоциональный кусок льда.

— Сорри, шеф. Ща все исправим.

Две пары рук хватают меня за шиворот, мощно вздергивают, и моя задница усаживается на кровать. Я все еще скрученный от боли, но отбитые легкие уже стали пропускать внутрь воздух. Взгляд медленно проясняется.

Вокруг человек пять в черной глухой броне, в меня уставились устрашающего вида автоматы. В инсектоидных линзах-масках отражается мое бледное лицо, мало чем уступающее по белизне постельному белью. Но я смотрю не в отражение, мне кажется, что на ботинках одного солдата кровь. И тогда мой взгляд смещается в сторону прихожей. Я снова начинаю задыхаться.

Распластанный на полу перед выбитой дверью, Макс не шевелится. Под брюхом рыжего пса красная лужа, шерсть на спине свалявшаяся от крови вокруг ран. От сквозных выстрелов брызги крови даже на стене, там же несколько отверстий в бетоне. Глаза Макса закрыты.

Та злоба, что я искал в себе минуту назад, внезапно захлестывает с таким остервенением, что я теряю сознание. Атомная вспышка чистой, бесчеловечной ненависти выжигает разум.

Кто-то во мне рычит так, что я вскакиваю. Ближайший ко мне солдат пытается остановить, но даже в тяжелом скафандре не выдерживает атаки и впечатывается в стену. Двое других подлетают с боков, закрывая проход в прихожую. Я бью, не видя ничего вокруг. Брызгает кровь, когда кулаки ударяют в стальную броню. Боли нет, и я не останавливаю удары. Солдаты отступают под напором, я готов рвать их на части. Только дайте мне сорвать броню, я буду грызть сволочей, тварей!

Удар, удар, удар, удар…

Ноги подламываются, когда прикладом мне бьют под колени. Даже падая, я продолжаю борьбу, на гофрированном пластике нагрудных пластин остаются кровавые канавки от моих ногтей.

Электрический разряд шокера проходит незамеченным в вихре моей ненависти, и тогда в ход вступают приклады и подкованные сталью ботинки. Пол рванулся навстречу, но боли от прикосновения я не чувствую. Только странную ритмичную дрожь, когда мое тело потрясают удары. Комната исчезает в кровавых вспышках…

— Простите, шеф, перестарались.

— Перестарались они…

— Шеф, вы ж сами видели, он бешеный…

— Ладно, отставить.

Лежа на полу, я смотрю на мертвого пса. Внутри все выгорело настолько, что я даже не понимаю того, что вижу. Просто картинка лежащего в луже крови пса.

Смотрю одним глазом, второй закрылся, в разбитой глазнице я чувствую горячий ток крови. Она повсюду: из раскрошенного на части носа тоже хлещет, во рту солоно.

— Вот уж не думал, что ты так привяжешься к собаке.

Сквозь гулкий шум в ушах я узнаю голос Вуду-Z, с трудом поворачиваю голову. Огромный негр в кожаном плаще с интересом наблюдает за мной, туман в его глазах почти исчез, и оттуда глядит в меня тьма. В полуулыбке скалятся серебряные черепа зубных протезов. Я вдруг осознал, что он в реальном мире такой же, как и в виртуальности — натуральная копия. Электронные линзы, серебряные коронки, наверное, и анимационные татуировки тоже есть.

— Что смотришь? — улыбается Вуду-Z ухмылкой бога смерти.

— Я нашел матрицы… — Язык с трудом ворочается во рту. Слова неразборчивые.

— Да? — Вуду-Z с удивлением вскинул брови. — Все три? Ну и как тебе они?

Мозги работают туго, с ржавым скрежетом.

— Я не понимаю…

Вуду-Z качает головой.

— Это прекрасно. Я боялся, что когда матрицы окажутся у тебя, то ты все вспомнишь. Потому и понадобились все эти сборища маргиналов вроде твоей напарницы и Кадавра, чтобы помешать забирать Души. Однако ты оказался непрост, ох непрост…

Мне кажется, что от нервного напряжения у меня начался бред. Я абсолютно ничего не понимаю в словах заказчика.

— Даже жаль немного, — говорит он. — Откровенно говоря, втайне я надеялся еще раз поговорить с тобой, Женя…

Незнакомое имя пропускаю. У меня в горле ком, а к крови на щеках примешиваются горькие слезы.

— Сволочь… — хриплю я. — Зачем ты убил пса?.. Я же достал матрицы…

Вуду-Z снова удивляется:

— Разве стоит переживать из-за тамагочи?

Мне хочется закричать, зарычать, вскочить и вырвать ему кадык, но тело мое превратилось в кисель. И я хриплю бессильно:

— Ублюдок… убери своих тварей… и я покажу тебе, что такое тамагочи!.. Трусливая мразь!

Полукольцо солдат пронизывает цепная молния каркающего смеха, искаженного фильтрами. Даже Вуду-Z улыбается, обжигая меня взглядами демонических черепов изо рта.

— Полегче, Женя. Что ты как ребенок? Неужели ты настолько привязан к картинке?

Да… это бред… может быть, мой чип виртуальности окончательно позволил мне свихнуться?

— Ты больной? — Я сплевываю на пол густой ком свернувшейся крови с осколками зубов. — Какая картинка?!

Вуду-Z покачал головой, уронил разочарованно:

— Так ты до сих пор не понимаешь, где ты?

Он с интересом приблизился, фигуры в черном неодобрительно шагнули вперед, пытаясь закрыть его собой. Мне бы хотя бы чуть-чуть сил, чтобы я смог прыгнуть, вцепиться в эту ненавистную черную харю…

— Мы долго тебя искали, Женя, — проговорил Вуду-Z странно. Мне показалось, что за туманной тьмой в его глазах проступило что-то знакомое, человеческое. — Мы так спешили, а оказалось — все зря. Ты ничего не помнишь?

Поддавшись его тону, я машинально качаю головой, в шее с хрустом простреливает боль.

— Поразительно…

Я молчу, ожидая продолжения. Меня начинает тошнить, голова идет кругом. Кто-то внутри кричит в ужасе, мне хочется закрыть уши ладонями, но густой голос Вуду-Z пронизывает:

— На какие мы только ухищрения ни шли, какие только фильтры ни ставили. Сотня программеров регулярно обшаривала все буферы, узлы связи, не говоря уже о серверах, официальных и нет… А ты оказался у нас под носом…

Я попытался что-то сказать, но горло перехватило, вместо слов вырвался какой-то задушенный хрип:

— Что?

На этот раз у меня получилась осмысленная фраза:

— Я не понимаю…

— Удивительно, — покачал головой Вуду-Z. — Впрочем, если твоя личность оказалась разбита на десяток сущностей, это вполне объяснимо. Но все же я не думал, что все так… пусто в твоей памяти. Сетевой Дьявол — самое полное собрание твоей настоящей… гм… Души. И он не помнит… жаль, чертовски жаль!

У меня поплыло перед глазами. Я не понимал, о чем говорит этот человек, но чувствовал, что говорит правду. Только вот правду, которую я не хочу слышать… как не хотел допускать в свою жизнь частички Душ Якоба Штрауде, Ивана Фатеева и Николетты Досумбаевой.

Частички своей Души…

— Но все оказалось просто и гениально, — продолжает Вуду-Z, разглядывая меня с высоты. — Двойное дно виртуальности. Мы не могли тебя найти, потому что ты постоянно заметал за собой следы: одновременное подключение через несколько каналов, вход в Сеть через Сеть. Наши специалисты пришли в восторг! Я о таком даже не мог подумать! Создать резервную копию реальности без ничего, просто силой воли! Да еще где — в официальной Сети «Москва-2», под ней… или над ней!

Помертвевшими губами я шепнул:

— Кто ты?

Вуду-Z улыбнулся:

— Разве это важно, если ты не помнишь даже себя, Женя? Или, наверное, будет правильнее — Сетевой Дьявол. Баг виртуальности. Аномалия.

Я вдруг с ужасом осознал, что никогда не думал, не знал, кто я на самом деле… Как мое имя? Где прошло мое детство? Кто мои родители? Как я выгляжу? Кто я?!! Вопросы огненным смерчем выжигают мою душу, доставляют настоящие мучения!

Вуду-Z будто читает мои мысли. Он уронил хрипло:

— Ты мертв. Ты призрак.

Мне показалось, что я ослышался.

— Мертв?

— Тебя убили, Женя. Когда ты был в виртуальности, ты любил в ней бывать, в своем творении, в тебя выстрелили первым в мире «дублем».

Этого не может быть. Что за чушь он городит? Я хочу закричать, но слова застревают в горле. Перед глазами вспыхивают очертания пластмассового парка, нарисованного в дань памяти создателя виртуальности. Вспоминается даже его имя…

— Вижу, что ты мне не веришь. — Усмешка перекосила фиолетовые губы негра. — Впрочем, мне все равно.

— Если я мертв, — я постарался вложить в эти слова как можно больше сарказма. Получилось плохо. — Если я мертв, то где мы?

— В Сети, — ответил Вуду-Z, из-под полы плаща появился черный пистолет. Рука негра очертила полукруг: — Этого ничего нет. Это обрывки твоих воспоминаний, скрупулезно воссозданная реальность на днище информационного пространства официального сервера Сети. Твоя память жила здесь, обманывая самого себя и мешая жить нам. Самодостаточная аномалия, иллюзия жизни. Частичка гения…

Он помолчал, словно ожидая ответа. Потом поднял пистолет.

— Теперь, когда ты на первом слое виртуальности, пришло время исправлять баги, — улыбнулся Вуду-Z, черепа сверкнули сатанинским торжеством. — В Сети нет места призракам…

Пистолет в его руке выплюнул огонь.

Пуля ударила мне в грудь, будто в замедленном времени я ощутил, как рвет свинец ткань футболки, как прожигает кожу. С хрустом пуля разбивает реберную клетку, и осколки костей шрапнелью рвут внутренние органы.

Волна беспощадного пламени захлестнула меня, в глазах потемнело, будто в солнечный день наползла туча. Мысли исчезли. Осталась боль, я ощущал ее во всей ужасной полноте. До каждой капли я прочувствовал, как на свинцовый шарик наматывается моя плоть, рвется; как обжигают потоки крови из порванных вен.

Боль уменьшается лишь тогда, когда пуля перебивает позвоночный столб и выходит из тела сквозь уродливую рваную рану.

Я успеваю с облегчением выдохнуть насыщенный пороховыми газами воздух и умираю. Тьма в глазах Вуду-Z поглощает меня…

— Ты никогда не задумывался, — спрашивает Дикарь, — почему люди в Сети называют ID-матрицы Душой? Причем с большой буквы?

Самого хакера не видно, я плаваю в черной пустоте межпланетного пространства. Странно, но здесь не холодно. Здесь вообще нет чувств, здесь нет ничего.

— Неужели все так религиозны? — продолжает хакер. — Но это же абсурд. Называя Душой набор данных, они принижают свою веру. Значит, это не религия?

— Это не религия, — соглашаюсь я тихо. — Это страх.

— Страх чего?

— Люди боятся снова потерять все.

— Ты имеешь в виду Сеть?

— Не Сеть, а иллюзию мира, красивую обманку, где ничего не изменилось. Реальный мир с его проблемами и катастрофами слишком жесток. Потому люди придумали и нарисовали мелом выход на каменной стене. А потом поверили, что дверь настоящая…

— А она настоящая?

Я молчу. Мне нечего ответить. Я просто не помню всех ответов. Я всего лишь сетевая аномалия, личность, расщепленная на десятки жизней. Меня не существует. Есть лишь программный код, каким-то образом впитавший мысли и образ первого убитого в сети человека, по странной иронии судьбы еще и создателя этой виртуальности. На самом деле уже давно мое настоящее тело сгнило в деревянном ящике, там, в реальном мире. Его уже не вернуть, как бы мне не хотелось.

— Все иллюзия, — шепчу я. — И дверь, нарисованная мелками на кирпичной стене, и этот мир, и я.

— А что не иллюзия? — Невидимый Дикарь смеется. — У нас есть лишь тело, а разум, если разобраться, тоже иллюзия. Мы придумываем себе моральные нормы, потом сами же их и нарушаем. Придумываем себе ограничения, чтобы с ними бороться и потом с торжеством низвергнуть. Что не иллюзия?

Я молчу. У меня нет воспоминаний, нет аргументов. Меня тоже нет.

— Что останется, если тебя убьют? — продолжает Дикарь, и его голос странно трансформируется в голос Алисы. — Все исчезнет: мир, враги, любовь. Когда мы исчезнем, то вместе с нами уйдут и иллюзии. Но до того — все реально!

— Значит, так надо, чтобы вместе с нами пропадал и мир…

— Все может быть, — с печалью в голосе соглашается Алиса. — Но если иллюзия твоей жизни осталась, значит, это тоже нужно. Ты стал частью своего творения.

— Я стал частью обмана.

— Ты смог войти в нарисованную дверь. Значит, сможешь и выйти.

— Но меня нет!

— Ты сможешь выйти…

Голос Алисы исчезает. Мне становится страшно в темноте. Кажется, что под ногами бездонная пропасть, и детский страх заполняет меня. Я помню, что всегда боялся высоты, змей и смерти…

Из тьмы вдруг появляется странное существо. Оно покрыто струпьями ржавчины в тех местах, где недостает плоти. Остальное странно похоже на слитые воедино образы Ивана Фатеева, Якоба Штрауде и Николетты Досумбаевой.

Я в ужасе смотрю на это существо. ID-матрицы, слившиеся воедино и изменившие свой код. Чужие личности и чужие Души.

— Ты-ты-ты думаешь, что все закончилось?

Я молчу. Меня по-прежнему пугает это существо, оно может принести много боли.

— Нужно, чтобы мы оптимизировали усилия, — смущенно шепчет Штрауде.

— А оно нам надо? — кривится Фатеев.

Существо распахивает объятия, и меня тащит к нему. Объятия напоминают теплую и густую грязь в болоте. В мрачной вспышке участки плоти меняются друг с другом, будто частички пазла. Те куски, что находят свои места, впиваются болью, словно выжигают клеймо в памяти.

Теперь ID-матрица целостная. Я понимаю это. Матрица — отражение исчезнувшей в виртуальном вихре и разбитой на куски Души Евгения Калугина, создателя виртуальности.

Мир вокруг меняется, я слышу голоса. Десятки голосов, они разговаривают между собой, будто я подслушиваю телефонные разговоры. Но мне кажется, что эти беседы я когда-то слышал. Вот-вот я начну узнавать людей и события.

Голосов становится все больше, они гремят, и мне хочется зажать ладонями уши. Хочу закричать, но вдруг понимаю, что голоса исчезли и шум — всего лишь свист в ушах. Я падаю в бездну!

Чернота редеет, будто подчиняясь моему желанию увидеть дно той бездны, куда лечу. И я вижу город. «Москва-2». Созданный мною мир иллюзий. Предсмертная мечта для инвалидов. Согласно моей задумке, в Сети они должны были доживать последние мгновения. И здесь же умирать…

Я падаю. Асфальтированное дно нарисованного города летит прямо на меня, еще секунда и…

С грохотом, будто обрушилось само небо, я пробиваю асфальт. Цифровой стон режет слух, меня швыряет по символьным строчкам программного кода, переворачивает, бьет о них. Через некоторые я пролетаю насквозь, другие разрываю, как паутину.

Зеленая вспышка! Быстрая и болезненно острая, как скальпель в умелых руках.

Я завис среди серой густоты. Внизу, под облаками, среди гор обломков и мусора второй слой виртуальности и ее скрытое дно, мое прибежище — копия настоящей Москвы. Я вижу грязные улицы, серые здания, у которых от великого горя обрушились крыши. Провалы окон с надрывом глядят в никуда, а внутри комнат, как черви в организме, копошатся люди.

Серая мгла медленно тает, дробясь на миллиарды кусочков. Я подставляю ладони навстречу мелкому снежку, торопящемуся засыпать грязный город, и не чувствую холода. Иллюзия осени закончилась ненастоящей зимой.

Город под ногами мрачен и страшен.

Все это тоже иллюзия. Анимация жизни. Нет ничего.

В это страшно поверить.

Но еще страшней поверить в то, что меня самого нет…

Дверь из светлого дуба распахивается под моей рукой, и кабинет поглощает меня. Приятно пахнет старой пылью на книжных полках, укрывших стены, горячей принтерной краской. Но еще лучше пахнут ее духи.

— Сэйт?!

Алиса в удивлении поднимает голову от ноутбука. Не понимаю, как она меня узнала, ведь никогда не видела в этом облике.

— Я, — киваю.

— Как ты сюда попал?!

— Просто захотел тебя увидеть.

— Что-то случилось?

Вот как действует женская интуиция?

Я прохожу к столу, падаю в черное кожаное кресло, оно поглощает мое тело, подстраиваясь. Не чувствую ничего, хотя, наверное, должно быть удобно.

В глазах Алисы беспокойство. Я с нежностью рассматриваю ее лицо, мне хочется погладить пахучие черные волосы.

— Ничего не случилось, — говорю я. Мне больно видеть в ее лице беспокойство. — Просто захотел увидеть тебя.

Она кивает с неуверенностью. Волнение исчезает, уступая место тишине. Наконец она кивает на серебристый бок кофейника.

— Хочешь кофе? Только заварила…

Я качаю головой. Я вижу этот кофейник насквозь. Он состоит всего лишь из цифр и символов. Этим кофе невозможно напиться, это мираж.

— Скажи, — говорю я тихо, — ты давно была в рилайфе?

Наверное, что-то в моем голосе не так. Алиса с вновь появившимся волнением заглянула мне в лицо, я услышал тревогу в ее голосе:

— Сэйт, что происходит?

— Ответь, пожалуйста.

— Конечно, была, каждый день бываю. Все там были.

— И каково там?

Она помедлила.

— Я не понимаю.

— Расскажи мне о реальном мире.

— Ты пьян? — спрашивает она с опаской и чуть отодвигается. — Ты принимал наркотики?

Снова качаю головой.

— Со мной все нормально. Я не в трипе. Расскажи мне о реальном мире.

Алиса беспомощно пожимает плечами.

— Что рассказать?

— Там закончилась осень? Мне надоел дождь.

Мне кажется, что сейчас она меня пошлет. Но Алиса кивает замедленно, тихо шепчет:

— Осень давно закончилась. А сегодня выпал первый снег…

Я закрываю глаза, когда в горле появляется ком. Теперь я с острой и рвущей болью уверовал. Меня нет. Все, чем я жил, ложь. Нарисованная и созданная мною ложь.

— Сэйт?! Сэйт! Не уходи…

Я ухожу…

Пустота виртуального неба теперь не отзывается голосами. Теперь здесь мертвая, ненастоящая тишина. Я бы даже сказал — могильная. Ведь этот участок Сети не что иное, как моя могила…

Мне страшно.

Дикий, первобытный страх запустил в меня отравленные нити. До беззвучного крика мне хочется вырваться из нарисованного обмана! Хочу увидеть настоящий мир. Настоящую жизнь.

Но разве можно выйти через нарисованную дверь несуществующему человеку?..

Есть только один способ это проверить…

Глава 24

Я создал виртуальность, иллюзию, и все поверили в нее. Теперь каждый житель на планете носит частичку моей мечты. А я — их.

— Я понимаю, Дикарь, — шепчу я. — Понимаю, почему люди называют набор данных Душой. Именно с большой буквы…

Мои слова летят в пустоту, Дикарь мне не отвечает. Да и не может он ответить, его разум в другой фантазии. А здесь я беседовал сам с собой. С несуществующей аномалией, Сетевым Дьяволом, Создателем Грез…

Город под ногами дрогнул, стал приближаться. Странно, но я теперь не боюсь падать. Да и не падаю я, а всего лишь иду к нарисованной двери. Иду, чтобы выйти.

Теперь для меня не составляет труда переместиться куда угодно. Я понимаю принципы работы кремниевых плат, как инженер Якоб Штрауде. Знаю технологии перемещения, как спец по маршрутизаторам Иван Фатеев. Взломаю любую защиту Сети, как программист Николетта Досумбаева. Я знаю все, что знали эти фрагментированные кусочки одной личности — Евгения Калугина, создателя картонного божества на каминной полке — виртуальности. И меня невозможно остановить, ведь я еще и Сетевой Дьявол, аномальный призрак из подвала «Москвы-2»…

Город все ближе. Под ногами быстро вырастает знакомый район, я уже различаю улочки, свой дом, аллею, где я выгуливал Макса. Созданный моей умирающей личностью мир — посмертная иллюзия. Виртуальность в виртуальности: двойное дно в Сети.

Я вижу свет в окнах моих соседей — их не существует, они тоже иллюзия. Иначе б откуда я знал все об их жизни, о чайлд диджитал?

Еще через миг падения я уже вижу каждую трещинку на асфальте. На улице идет снег. Мелкие снежинки методично и неторопливо скрывают подмерзшую грязь, отработанные гильзы, разбитый асфальт. Мне почудилось, что и не снег на улице вовсе. Мне показалось, что это время мастерски скрывает правду, как скрывало на протяжении последних лет. И пойди потом докопайся, как все было по-настоящему.

Но теперь уже ничего не скрыть. Я узнал правду. Я помню все.

Легко, будто сквозь облако дыма, я пролетаю через бетонные перекрытия своего дома-гроба…

— …Закончили, господин Астахов.

В моей квартире погром. Кабинет разворочен. На взрыхленной кровати лежат обугленные системные блоки, сервер и сломанная дека. Люди Вуду-Z шарят по комнатам, с безразличием переступая через труп Макса, ищут любые носители информации. У меня сжалось сердце при виде верного друга, его рыжей шерсти, слипшейся от крови. Но тут же сознание подло шепчет: «Иллюзия!»

— Вы уверены? — Вуду-Z вышел из кабинета, спросил требовательно: — Все обыскали?

Перед ним тянется один из головорезов, рявкает:

— Так точно, господин Астахов! Все данные, съемные носители, записи и компьютеры, все у нас…

Голос Вуду-Z стеганул:

— Проверьте еще раз! В Сети не должно остаться ничего, что хранит отпечаток Сетевого Дьявола.

— Но…

— Что?

Головорез подавился возражением, выдавил с трудом:

— Разве не будет в Сети вайпа? Все равно ведь сотрем все, когда будет запуск «кибер-сети»…

— Не твое дело! — рявкнул Вуду-Z. — Выполнять!

— Слушаюсь!

Невидимым призраком я подплыл к Максу, к горлу подступил ком. Позади в руках Вуду-Z появился мобильник.

— Приготовьте отдельный сервер… Да, пустой сервер! Или вы хотите загрузить данные Сетевого Дьявола на рабочий сервак «Москвы-2»?! Нам нужно изучить эту аномалию, а не плодить ее! Все, ждите передачи данных…

Под моей ладонью остывший трупик пса, я вздрагиваю каждый раз, когда пальцы натыкаются на рваную рану, вязнут в окровавленной шерсти.

Это всего лишь нарисованный мир за нарисованной дверью. Здесь никого нет, здесь все — иллюзия. От людей в Сети только Души, мечты, ибо у них больше нет ничего. А раз всего этого нет, а у меня появилась власть, то почему не использовать ее в своих целях?

Сложные переплетения команд и программных взаимоотношений для меня — пустой звук. Мои пальцы порхают среди мириадов цифровых значений, перекраивая так, как надо мне. Воскрешая.

Макс вздрогнул, грудная клетка расширилась и снова опала, а веки медленно поднялись…

— Что за?!. — Вуду-Z бледнеет.

Пес с недоумением поднял голову, карие глаза уперлись в меня. Я прочел в них безграничную радость. Не оттого, что он снова жив, Макс не сомневался ни секунды, что хозяин его не бросит. Он просто рад меня видеть.

— Ты?!!

Я выпрямился, одной рукой придерживая пса, тот уже вздыбил холку, готовый второй раз пожертвовать собой ради меня и снова броситься на врага.

Нет уж, теперь я не позволю!

Вуду-Z отшатнулся, его ладонь хлопнула по кобуре на боку.

— Как… ты…

Я улыбнулся:

— Ты никогда не задумывался, почему люди называют ID-матрицы Душой?

Вуду-Z, а точнее — Петр Астахов, бывший друг и деловой партнер Евгения Калугина, отшатнулся. Я вдруг понял, почему он примерил этот лживый образ негра с туманом в глазах. Он боится смотреть настоящими, боится, что я увижу в их глубине.

Из кухни выскакивает солдат в черной броне, секунду пытается осознать происходящее, потом вскидывает оружие. В мгновение ока, такое долгое для меня, я оказываюсь перед ним. Мне не составляет труда вырвать у его аватара из рук оружие и оттолкнуть. Солдат летит назад, будто в него врезался КамАЗ, спиной проламывает железобетонную стену. В облаке пыли на него обрушиваются куски перекрытий и мебели, погребая незадачливого убийцу.

Я оборачиваюсь за миг до того, как из спальни выбегают оставшиеся четверо головорезов. Эмоций нет. Все, что они пытаются делать, — я уже знаю, мне сообщает об этом сама Сеть, о мельчайших нарушениях в системе, о невидимых командах.

Автомат в моих руках вздрагивает, в сторону летит веер отработанных гильз. Фигуры в черной броне дергаются под пулями, свинец крошит пластины кевлара с той легкостью, с какой распарывают ткань ножницы портного. С громкими хлопками взрываются линзы на масках, оттуда брызжет красным. На стены густо плещет кровью из несуществующих тел. В реальности сейчас точно так же вздрагивают в виртуальных креслах шестерки Астахова, когда чипы виртуальности кипятят «дублями» их мозги.

В тишине сухо щелкает боек, звонко падает гильза на пол, а следом обрушиваются мешками истерзанные тела солдат.

И тогда я оборачиваюсь к тому, кто раньше называл меня другом. А потом, заняв пост моего заместителя в корпорации «Нью Хоуп», поддался на уговоры инвесторов, желающих превратить виртуальность в саркофаг для пользователей. Я отказался. И тогда киллер, нанятый моим другом, выстрелил в меня первой в мире дублирующей программой…

— Выход! — шепчет Петр лихорадочно. — Выход, выход!

— Тебе не выйти отсюда. — Я качаю головой и отбрасываю автомат. — Здесь я контролирую мир. Ты в ловушке.

С лязгом автомат падает на пол. Некоторое время мы молчим, Вуду-Z отступает до тех пор, пока не упирается спиной в стену. Потом я шепчу горько:

— Ну здравствуй, Петр.

Глаза Астахова, по-прежнему скрытые электронным туманом, расширились:

— Ты…

— Теперь — да. Ты оказался прав, для полноты образа мне нужны были остальные матрицы.

— Тебе все равно не спастись! — выкрикнул он. — Мы запускаем вайп виртуальности! Ей конец, и тебе тоже.

— Мне и так конец. Ты ведь не забыл? Ты убил меня.

— Не я!

— По твоему приказу…

— Нет!

— Не ври, — говорю я. — В Сети не утаить информацию от Сетевого Дьявола, я знаю правду. Тот «мясник» получил именно от тебя доступ к разработкам «дубля». С твоего счета перечислен был его гонорар. И… — На миг я замялся, не в силах выговорить слово «смерть». — Потом ты занял мое место. Это тебе обещали?

— Это… — Петр облизнул губы. — Это бизнес…

— У вас у всех одна и та же отговорка. Почему подлость вы называете бизнесом?

Он засмеялся. Резко и без радости.

— Ты все так же радикален, Женька… ты застрял.

— Что?

— Ты застрял здесь, в виртуальности. Твое сознание все это время спало, раздробленное на тысячи осколков, как зашифрованный файл ID-матрицы. А мы там, в настоящем мире, стареем. Мы меняемся. Помнишь, как…

— Я ничего не помню, — оборвал я зло, и от моего голоса вздрогнула земля. — Вы лишили меня этого!

— Прости. — Он опустил голову. Добавил упрямо: — В молодости у нас у всех нет компромиссов. Если мы любим, то до гроба, если ненавидим — насмерть! Есть только шедевры и мусор, злодеи и гении, свет и тьма… но мы взрослеем, Женька. Мы учимся находить компромиссы…

— И ты туда же? Компромиссы… Вы учитесь бежать от проблем!

— Мы учимся не допускать ошибок, — поправил он мягко. — И учимся их исправлять. Особенно тяжело — исправлять…

Я понял, на что он намекает. Понял и почувствовал, как кривая усмешка корежит мои губы.

— То есть твоя попытка убить меня во второй раз — попытка исправить ошибку?

Он опустил глаза и промолчал.

— Хорошо же вы научились исправлять ошибки!

— Женя…

— Что?! Меня не до конца убили в первый раз, значит, нужно убить снова!?

— Не убить.

— Тогда что?! Что?!

— Стереть…

От такой циничной наглости я опешил:

— Что?

Он резко поднял голову и заглянул мне в лицо. Голос у него стал решительным:

— Ты мертв. Тебя нет. А то, что люди называют Сетевым Дьяволом, — аномалия, оцифрованная копия твоего разума, неизвестно как проскользнувшая в Сеть. Тебя не существует.

Под таким напором я отступил, а он продолжал, постепенно заводясь все больше:

— Да, я допустил фатальную ошибку, когда забыл обо всем на свете, кроме денег! Да, я признаю! Я подонок, тварь, мразь! Называй, как хочешь. Я заслуживаю это. Я и сам постоянно вспоминаю и корю себя за то, что совершил. Но это прошлое, его не вернуть и не исправить, понимаешь? Но у нас есть и будущее, Женя. Оно есть у всех людей. И я не могу позволить, чтобы это будущее погибло из-за сетевой аномалии.

Сетевой аномалии? Меня не существует…

— И что ты предлагаешь?

Он поджал губы:

— Ты не оставил нам выбора. Придется на время остановить Сеть.

— Ты хочешь сказать…

— Мы уничтожим всю информацию, все данные, все ID-матрицы. Мы сотрем с лица земли пиратские сервера. Все! Чтобы зараза никак не смогла вернуться, чтобы проказа больше не была препятствием для будущего… эта мера уничтожит и личности тех, кто уже окунулся с головой в Сеть… но мы обязаны это сделать, чтобы в «кибер-сети» не было дьяволов.

Я усмехнулся оттого, как Вуду-Z сделал ударение на тех, кого им придется убить еще.

— Значит, это я виноват?

— Не стоит сразу искать виновных, Женя. — Он покачал головой. — Такова жизнь. Гораздо легче принять ее такой, какая она есть, а не искать виновных, наказывать…

— В точку.

— Что именно?

— В этом и есть весь ты. Все твои слова о взрослении, компромиссах — блеф и лицемерие!

— Женя…

— Молчи! — рявкнул я. — Тот, кто не может признать правду, — бежит от проблем, тот, кто в поисках компромиссов, — трус! Проблемы нужно решать! И вещи следует называть своими именами.

— Я ведь уже признал свою вину…

— Ты убийца, — кивнул я. — Но ты же и трус. Проще всего назвать себя виновным и пожалеть себя. Но ты уходишь от ответственности. Стереть, все забыть. И получить абсолютное влияние?

Петр воскликнул жалко:

— О чем ты?

— «Второй мир», — отчеканил я.

— «Второй мир» — это новый продукт, улучшенная реальность, — пожал плечами он. — Ее появление было закономерно, если бы не мы, то кто-то другой создал бы конструкт реального мира.

Макс зарычал глухо, я придержал его за холку. Добавил, оканчивая за Петра:

— И при этом получил бы власть и деньги, когда не только Москва, но и весь мир погрузится в пучину Сети.

— Не без этого, — проговорил Петр с пренебрежением. — Но раз ты уже все вспомнил, могу предложить кое-что.

— Что же?

— Явление Сетевого Дьявола — уникально, — будто на собрании, заговорил он. — Оно требует изучения. Ведь мы до сих пор не поняли, как разум Евгения Калугина оказался в виртуальности.

— И?

— И мы предлагаем переписать тебя на отдельный сервер. Конечно, без доступа в общую Сеть. Можем даже воссоздать твое здешнее обиталище…

В злобном карканье я с трудом узнал собственный смех. Вуду-Z замолчал на полуслове.

— То есть, — все еще со смехом уточнил я, — ты предлагаешь переселиться в цифровой аквариум, где вы будете ставить опыты?

— Ну-у, я бы не называл это такими словами…

— Да, — кивнул я, — ты любишь подменять понятия.

— Предлагаю согласиться, иначе тебя ждет вайп — тотальное уничтожение. А мы все равно получим хотя бы часть твоего разума.

Глядя в его самодовольную физиономию без тени сожаления и стыда, следующие слова я уронил с настоящим удовольствием:

— У вас ничего не получится.

Он улыбнулся саркастично.

— Прости, что напоминаю, но ты — мертв и помешать нам…

— Я — виртуальность, — отчеканил я. — Я все, что когда-либо происходило здесь. Базы данных, информация по счетам, банки и хранилища Душ — все теперь доступно мне.

— И что ты будешь с этим делать? — засмеялся он. — Неделя понадобится на подготовку и вайп. После этого тебя не будет.

Я покачал головой:

— У вас не будет недели.

— Что?

Я закрыл глаза. Перед мысленным взглядом пронеслась вся стройная и логичная система нарисованного мира. Дома, люди, жизни. Все воплощено в цифровые значения. Все — обман.

— Смотри.

Теперь я наблюдал за миром «Москвы-2» с высоты нескольких тысяч километров. Среди любовно восстановленных улиц ярко-красные линии — границы серверов. Миллионы людей в информационном пространстве, в их головах пылают бирюзовые шары — имплантированные чипы-паспорта. В каждом мгновении любого, даже самого мельчайшего действия жесточайшие рамки программных уравнений и логических связей. Идеализированная система. Наверное, если бы вдруг люди увидели это лицо виртуальности, настоящий ее облик, пользователи бы исчезли. Такая размеренность и закономерность отвращает. Человек идет на компромисс с сознанием, предпочитает не замечать истинного облика Сети.

— Первым шагом может быть ужас, — сказал я там, в глубине несуществующего города.

— О чем ты? — Я услышал в голосе Вуду-Z нервную опаску.

— Сейчас покажу…

Незначительное усилие, многократно усиленное и повторенное Сетью, и по серверам корпорации «Нью Хоуп» прошла дрожь. Первое виртуальное землетрясение. Для начала хватит пяти баллов.

На улицах закачались автомобили, взвыли тысячи аварийных сигнализаций. Послышались крики ужаса, где-то с хрустальным звоном посыпались стекла.

— Дальше, — сказал я, — будет еще хуже. Это в моих силах. И люди навсегда возненавидят виртуальность.

Мой голос походил на глас безумного оракула, вещающего о конце света.

— Ваша финансовая система в один момент потеряет защиту. Что сделаешь ты, когда узнаешь, что все твои деньги обнулились на счету? Что сделают остальные, когда в их карманы хлынут безумные суммы «Нью Хоуп»?

Вуду-Z молчал, но я отчетливо видел исходящий от него ужас. Концентрированный, ледяной, предсмертный ужас.

— После этого останется лишь открыть свободный доступ к личной информации пользователей и банков и тогда уже запустить вайп. Я мог бы уничтожить Сеть полностью, до последней цифры, но это уже лишнее. Все произойдет само по себе…

Он схватился за телефон. Я увидел, как вздулись вены на его шее, когда Петр заорал в микрофон:

— Слышишь, мать твою?! Запускай вайп! Сейчас же, ублюдок! Мне насрать на пользователей! Отключай базы данных и к чертовой матери чисти!

Я снова в своей несуществующей квартире. Стою напротив него и улыбаюсь.

— Вы не успеете.

— Пошел ты!

Улыбка на моих губах расширилась.

— Ты признал свою вину, Петр. Теперь пришло время платить по счетам.

— Ты ни хрена не сможешь! — с ненавистью выплюнул он. — У меня стоит защита от «дублей». Даже запереть здесь меня не сможешь, в системе установлен таймер для экстренного выхода. Ты снова проиграл! Я все равно уйду…

Глядя на мое насмешливое выражение, он осекся.

— Ты забыл, кто я? Кто я здесь, в виртуальности? Глаза Вуду-Z, Петра Астахова, бывшего друга, напарника, заместителя и предателя, побелели от ужаса внезапной догадки. А я шагнул к нему.

— Ты уже не уйдешь, Петр. Пришло мое время. Он попытался закрыться от удара, закричал в страхе. А я сказал, чувствуя, как мой голос проникает в каждую щель виртуальности:

— Я — Сетевой Дьявол. И я забираю твою Душу!

Глава 1

Цирк Беспринципности находится в самом сердце промышленного сектора Грибницы. Заброшенный аэропорт, вокруг взлетной полосы которого ютятся ангары, склады, гостиницы и жилые дома, — местный центр развлечений. Драгдиллеры и мелкие гангстеры, «мясники» и охотники за органами здесь густо перемешаны с работягами, проститутками и беглецами от государственной системы правосудия. Это место слишком далеко от центра, чтобы знать слова: «покой», «законность» и «полиция». Здесь другая власть.

На плитах аэродрома устраивают попеременно гладиаторские бои роботов, гонки на выживание и концерты подвальных групп. Все это гармонично дополняется фабриками по производству наркотиков, перестрелками и гнилостным дыханием смерти за спиной. Идеальное место на звание городской клоаки.

Именно в одном из многочисленных складов в округе Розовый и устроил свой подпольный бизнес, пафосно именуемый Цирком Беспринципности. Скупка и продажа краденого, изготовление сумрачных убер-девайсов для гладиаторских боев, торговля нелегальным софтом. Все, на чем можно срубить денег, входит в зону интересов Розового.

С отпиленной головой киборга в пластиковом мусорном пакете я направился к Розовому. Пока что это единственный знакомый мне человек, в чьих силах взломать «черный ящик» генномода.

Такси брать не стал, хотя денег у меня сейчас полно, спасибо «Новой надежде». Лучше пешком пройдусь.

Сжимая в кармане рукоять «Кобры», я пробирался окольными путями промсектора. Старался находить такую дорогу, чтобы видеть лишь свое отражение в замасленных лужах. А, если не получалось, продавцы наркотиков и дешевые проститутки не слишком утруждали себя предложением мне своих услуг. Респираторная маска, военные ботинки, камуфляжные штаны и потрепанный брезентовый плащ на мне не, создают образ ни торчка, ни покорного работяги, желающего сбросить сексуальный накал в подворотне. Мой наряд скорее напоминает мародера из свободных территорий, или охотника за головами. Жаль только, что отпугивая одних, он привлекает других, более опасных жителей Грибницы. Таких, например, как бывший обладатель головы в пластиковом мешке.

Это уже четвертая подобная встреча за последние две недели. Слишком много, чтобы быть случайностью. Но, черт возьми, как же не хочется думать, что корпорация снова села мне на хвост.

Под ногами зачавкала грязь, когда я решил срезать путь через свалку автомобилей. При моем появлении стайка технофриков метнулась врассыпную, даже побросали все содранные с машин запчасти.

С задымленного весеннего неба сорвались первые капли, я поспешно вытянул из-под плаща капюшон пайты. Через минуту дождь ударил уже с такой силой, что мир размыло в серо-молочной дымке. Остались лишь далекие огни небоскребов, ощетинившиеся шпилями в небо ближе к центру Грибницы. Там, на фоне неоновых вывесок и голографических реклам, в сплошном потоке дождя появилась масляная радуга.

Москва, когда-то столица России, теперь так именуется лишь в официальных документах. Замусоренный, уставший и разрушенный мир избрал ее своим центром. Миллионы беженцев со всего света ринулись туда, очень быстро превратив и так пострадавший город в руины. А позже, спустя десятилетия, когда каннибальский метаболизм огромного города восстановился, появилась Грибница, где каждый день количество людей-спор увеличивается по экспоненте. Захватывая все новые и новые города в округе, переименовывая их в районы и секторы, Грибница расширяется с каждым годом. На улицах говорят, что площадь Грибницы уже в три раза превышает площадь Шэньяна, а по количеству населения — Шанхай.

Щелкнула пряжка, респиратор упал с лица. Влажный воздух захолодил горло. Прикрывая сигарету от дождя, я закурил. Китайский табак оставил на языке привкус аммиака и депрессии.

Помню, в виртуальности — в той, другой, очень странной жизни — я любил поразмыслить, что у каждого города есть Душа. Теперь же, когда я задумываюсь о Душе Грибницы, она напоминает мне громадный завод по утилизации и переработке мусора в одноразовые предметы. Сметая пустоши и развалины, Грибница извергает из чрева ширпотребные дешевые отели и хлипкие постройки. Какой-то острослов в Сети назвал такую реинкарнацию Москвы — город-барак. Целые муравейники пластиковых капсул, временных жилищ и панельных пчелиных сот отелей.

Несмотря на заявления правительства, что вскоре городу вернут его обычный вид, город-барак разрастался. Грибницу было уже не остановить. И не последнюю роль в ее аппетите играли интересы корпораций, где директора с искусственными органами и штатом врачей живут по двести лет и летают на шикарных вертолетах. Впрочем, в России еще жить можно, вечной стране снова все нипочем, остальные практически исчезли…

Складской квартал начинается сразу после автомобильной свалки. Пристанище Розового почти в его центре. Цирк Беспринципности, не оправдывая пафосное самоназвание, такая же алюминиевая банка, как и все склады в округе.

У входа в Цирк я заметил старенький японский пикап, доверху нагруженный какими-то манипуляторами, двигателями и хромированным хламом. Из боковой двери ангара Розового тут же выскочили четверо шкафообразных техников в грязных комбинезонах, как свиньи под дубом, зарылись в кучу техногенного мусора.

— Эй!

Я оглянулся, заметил Айко. Миниатюрная японка помахала рукой, выбираясь с водительского места пикапа:

— Какими судьбами, Пит?

Насколько я знаю, Айко — самый востребованный спец по краденому софту у Розового. Вроде бы она была хакером во времена первого поколения Сети. Может быть, когда-то там я с ней даже встречался. Только вот не припомню ее забавной, будто уменьшенной и кукольной восточной красоты. Даже в этом джинсовом комбинезоне она умудряется выглядеть женственно и опрятно. Очень опрятно. Черные волосы настолько тщательно собраны в хвост на затылке, что кажутся целлофановым покрытием, просто неспособным потерять форму. Ума не приложу, как можно настолько тщательно делать прическу?

Поняв, что молчание затянулось, я кивнул на Цирк:

— Да я по делам. Розовый у себя?

— А где ж ему быть? — она усмехнулась, обнажив неестественно выдвинутые клыки и слегка подпиленные резцы. — Паук наверху, плетет свои сети.

Я улыбнулся в ответ, стараясь не слишком пялиться на ее зубы. Такую, почти ювелирную кривизну может обеспечить лишь очень дорогой дантист. Это старинная японская мода — «яэба». Будто с такими клыками девушки больше похожи на кошечек.

— Пойдем, — позвала она, — провожу. Эти питекантропы, — новый кивок на техников, — сами разберутся.

Мы вошли через боковой вход, на двери потеки черной автомобильной краски стекались в слова: «технологический отдел ада». В полутемном тамбуре два негра охранника покосились, но обыскивать не стали. Я тут уже примелькался.

На бетонных плитах Цирка распласталась брезентовая ткань, где техники упорядочивают куски механизмов. Оглушительно грохочет хард-рок из обшарпанного магнитофона, рядом, в инвалидном кресле, расслабленное тело. Судя по капельнице, чьи нити впиваются в руку человека, и портативной виртуальной деке на железном стеллаже, это очередной неудачник, пытавшийся взломать защиту киберсети. Теперь его сознание блуждает в цифровой тюрьме, до тех пор, пока организм окончательно не откажет от истощения.

В глубине ангара я заметил наполовину собранных роботов, во вспышках сварочного аппарата кто-то как раз приваривал одному из них циркулярную пилу.

— Готовится новый сезон боев? — догадался я.

Айко перехватила мой взгляд, скривилась, в ее голосе я услышал нотку презрения:

— Забавы Розового.

— Судя по тону, тебе они не по душе?

— Ультрабезопасный спорт, — Айко поморщилась, — без крови, насилия и жертв. Смотреть противно. Напоминает хиппи, внезапно увлекшихся безопасным сексом и бросивших наркотики… Скоро и жить будем сначала в симуляторе, и только потом в рилайфе.

Я вдруг подумал, что ей безумно не повезло в жизни, если, конечно, правда то, что она была специалистом по сетевому проникновению. Человек, нашедший свое призвание в жизни, профессиональный хакер, вдруг да потерял всё. Что может быть хуже?

Полгода назад корпорация «Новая надежда» уничтожила первое поколение виртуальности, разом убив с десяток зайцев: получила новых пользователей, устранила Дикие сервера с их взломщиками и мясниками. Теперь все, кто пытается нарушить закон в абсолютно тоталитарной и безопасной киберсети обречен на смерть, как тот бедняга в инвалидном кресле.

То ли от сигарет, то ли от воспоминаний во рту появился горький привкус. Когда-то и я жил в Сети, в безумном виртуальном мире. Я имел почти всё: власть, деньги, работу и уважение. Великий и ужасный Сетевой Дьявол, загадочная аномалия, способная уничтожить кого угодно…

Теперь я лишь тень былого. Двуликий призрак, похитивший чужое тело, деньги и имя. Сам себе могила.

— О чем задумался?

Айко сощурилась, во взгляде любопытство и какая-то странная нежность. Я пожал плечами, махнул рукой, и японка настаивать не стала.

Розовый обитает под волнистой крышей ангара, словно, по меткому выражению Айко, паук. Через панорамное окно кабинета, как из центра паутины, он внимательно наблюдает за происходящим, изредка снисходя по винтовой металлической лестнице к подчиненным.

Наверху меня таки обыскали, отобрали «Кобру». Я возражать не стал. Даже сдержал улыбку, когда негры из охраны посерели, заглянув в мой пластиковый мешок.

— Это что? — басовито рыкнул один из них.

— Презент шефу, — ответил я скромно. — И работа по совместительству.

Негр неуверенно кивнул, что-то промычал в микрофон на рукаве, потом посторонился. Дверь в кабинет Розового распахнулась сама по себе, издав классический проигрыш из «Колоколов ада».

— Пит, мальчик мой, ты что мне притащил?

Розовый даже поднялся из-за огромного, как аэродром, письменного стола — признак небывалого расположения.

Карлик, едва ли с метр ростом, он тем не менее возбуждает чувство опасности. Может быть, это связано с тем, что Розовый по самые гланды напичкан биочипами: усиливающими, ускоряющими и еще хрен знает какими. Может — с его странным образом. С ласковой улыбкой, со словесным поносом, так напоминающим то ли педовок, то ли трансвеститов, Розовый вполне может самолично выпустить кишки обидчику. Помню, Айко рассказывала, что неаккуратных техников он даже расстреливал. Не выходя из кабинета. Просто высунувшись из окна с винтовкой.

— Мне нужна твоя помощь, — улыбаться в ответ я не стал. — Это важно.

Блеск золотых коронок исчез, когда Розовый стер с губ улыбку. Несмешно переваливаясь на кривых ногах, он вышел навстречу. Маленький, с коричневой кожей, Розовый напоминает злобного циркового лепрекона. Впечатление усиливается от дорогого фиолетового костюма с жемчужными запонками и серебряными нитями.

— В чем дело? На тебя кто-то наехал? Я порву его своими короткими руками! Никто не смеет обижать моих друзей! Когда я увидел тебя впервые, Пит, во мне будто взорвался цветной апельсин, забрызгав мое сердце ласковыми каплями предсеменной жидкости! Это было невероятно, вычурно…

— Хватит, — поспешно оборвал я, чувствуя, как в голове начинается каша от словесного потока. — Розовый, это серьезно.

Именно за такую манеру общения он и получил прозвище «Розовый». Кто в прошлом рискнул назвать его «голубым» — до настоящего не дожил.

— …ослепительно и охренительно! Словно эрекция после сотни лет импотенции! Как секс с…

— Розовый, — повысил голос я, сильно рискуя оказаться в числе жертв скупщика, — у меня мало времени. Дело серьезное.

— Ах, Пит, ты ранишь меня, — заломил руки карлик, но уже на тон тише. — Ты совершаешь насилие над душой художника!

В молчании я бросил пластиковый мешок на пол.

— Мне нужны твои спецы, друг.

Двумя мизинцами Розовый раздвинул края пакета. Вопреки моим ожиданиям, выражение его лица не изменилось. Только голос высушила деловитость:

— Взломать?

— Расшифровать и воспроизвести данные из его памяти.

Карлик вздохнул, покосился на Айко, умудрившись взглянуть сверху вниз.

— Это по твоей части, начинай работу.

Японка кивнула, я а добавил:

— Это срочно.

С пластиковым шорохом Айко подхватила пакет, на полу остались черные капли искусственной крови, и вышла.

— Ты бы поаккуратней с этой кошечкой, мальчик, — Розовый кивком указал на закрывшуюся за Айко дверь. — Японки, понимаешь? Я хочу сказать, что это вежливая нация. До неприличия вежливая, аж противно. Сделаешь что-нибудь не так, ноги, например, на стол забросишь, а она тебе ни слова не скажет. Молча яйца отрежет.

— Спасибо за беспокойство, — я кисло улыбнулся. — Но…

— Кроме того, она мой лучший техник. Хоть и работает у меня недавно, но я не хочу терять специалистов.

— Да при чем здесь я?

— Думаешь, я не вижу, как она на тебя смотрит, а? Хвост набок кладет, едва ты появляешься.

На этот раз я промолчал, а Розовый безо всякого перехода спросил:

— Давно ты вляпался в это дерьмо?

— Ты об ассасине?

— А ты еще во что-нибудь вляпался?

— Давно. Но пока я успешно справлялся.

Розовый взглянул странно, но промолчал.

Я уже хотел выйти, как он проговорил в задумчивости:

— Конечно, мальчик, это твои дела, но только до тех пор, пока они не пересекаются с моими. Я хочу сказать, что наемные убийцы из лабораторий корпораций мне здесь не нужны, понимаешь?

— Еще бы.

Розовый в молчании доковылял к столу.

— Сколько у тебя времени?

— Понятия не имею. Все ответы в голове этого урода. Я ничего не знаю.

Если я и слукавил, то лишь самую малость. Думаю, знать Розовому про мои «теплые» отношения с «Новой надеждой» не обязательно. Хватит и того, что для меня визит убийц корпораций так же нежелателен, как и для карлика. Я-то надеялся, что избавился от ищеек «Новой надежды» еще давно…

Прежде чем ответить, Розовый кончиком языка облизал край сигариллы, ткнул в горку кокаина на столе и закурил. По кабинету потек сладковато-прохладный запах.

— Понятно. Выпьешь? — осведомился Розовый уже чуть отстраненно.

Его взгляд обшаривал нижний зал, где ремонтники выкладывали на пол части механизмов.

Я покачал головой:

— Нет. Мне нужно побыть одному.

Розовый кивнул. Когда я выходил, вслед донеслось:

— Говорят, что в башке у этих тварей может быть все что угодно: взрывчатка, «черный ящик», биософт. Будем надеяться, что у этого нет передатчика, понимаешь? Я хочу сказать, что в этом случае нам всем придется туго.

Глава 2

Конечно, я понимал, что и сам подставляюсь, и знакомые рискуют, но выхода у меня нет. Недостаток информации ведет на три метра под землю быстрей, чем пуля на улицах Грибницы.

Мрачные бодигарды Розового на выходе отдали «Кобру», снова замерли антрацитовыми статуями, напоминая демонов вуду. Только фасетчатые линзы-глаза поблескивают на бледных лицах. Что-то подобное я уже видел — такие люди мало чем отличаются от генномодов, такие же узкоспециализированные существа, тратящие весь заработок на модификацию тела и наркотики.

Что ж, теперь только ждать. Вздохнув, я спустился в технический отдел, переоборудованный в бильярдную. Правда, стол здесь всего один, да и тот с порванным полотном. Истинное же значение комнаты угадывалось сразу, едва замечаешь сложные системы гидропонного оборудования. А если заглянешь за угол, можно полюбоваться пышными стеблями конопли. Сюда время от времени наведывается хихикающий японец Самато, смотритель Сада Интимного Рая.

На занесенной пылью барной стойке нашлась бутылка коньяка, треснутый стакан и пульт от телевизора. Плеснув в стакан на два пальца, я чиркнул зажигалкой и закурил. А чтобы отвлечься от неприятных мыслей, включил первый попавшийся канал инфопространства.

— Принюхайтесь тщательнее! Ну же! Неужели этот запах не напоминает вам страстный водопад оргазма?!

На огромном голографическом дисплее туповатого вида мужик с тщанием вынюхивает кружевную тряпку. Присмотревшись, я понял — женские трусики. Ведущий в ярком костюме без устали тараторил:

— Помните, из двадцати экземпляров женского белья только одни трусики носит ваша супруга! Если вы узнаете ее запах, то вас ждет незабываемый приз!

Оглушенный, я убрал звук на минимум. Сердце уже привычно ускорило бой в предвкушении боли. Что ж, не будем оттягивать этот миг.

Я варварски проглотил коньяк одним глотком, тут же испортив послевкусие сигаретной затяжкой, и полез в карман. Крошечный бумажный конвертик с хрустом развернулся, в пальцах блеснуло хирургической синевой бритвенное лезвие. Пару секунд я рассматривал его, осторожно поворачивая. Кровь стремительно остывает в венах, а сердце учащенно забилось.

— Меня не существует? — осведомился я хрипло. — Меня нет?

Странно, однако, сейчас мерзкий голос из безумных погребов сознания не вмешался. Жаль, мне доставляет искреннее удовольствие мучить его тело. У нас это взаимное: он пытается уничтожить те хрупкие нейронные связи, что остались от меня, скандируя, что вокруг — обман; а я — всего лишь призрак, принимающий выдумку за реальность…

— Вокруг ничего нет? — как мантру повторял я. — Все — иллюзия?

Левая рука легла на прохладную столешницу, тыльной стороной ладони кверху. Мой взгляд скользнул по багровым шрамам на подушечках пальцев. На каждом уже штук по двадцать росчерков. Плата за мое существование. Жертва, чтобы не сойти с ума.

Когда лезвие приблизилось к пальцам, я заметил, как встали дыбом волоски на руке. Организм в ужасе от садомазохистских пыток своего хозяина. Точнее, — сущности, захватившей контроль над телом хозяина.

Мой голос дрогнул, когда сталь погрузилась в кожу:

— Н-ничего-о-о… Если меня нет, то и боли не существует.

Резкая, пронзительно жгучая боль заставляет поджиматься пальцы на ногах! Сердце замирает от ветвистой молнии сигналов в нейроцепочке, выжигающей душу!

Я продолжаю резать плоть.

Невыносимо, когда тончайшая полоска металла рассекает по волоконцу кожу, рвутся со звоном оголенные нервы. Даже слышен тихий скрип, быстро теряющийся в выступающей алой крови. Я продолжаю…

«Хватит! — заорал в мыслях невыносимый голос. — Остановись, сволочь!»

Наконец-то…

Сдетонировав от голоса, сознание смела атомная вспышка воспоминаний.

Крохотная комната в общежитии, в ней молодой парень днем и ночью колдует над клавиатурой компьютера. Его верный друг из жалости подкармливает нищего трудоголика, втайне жалея дурака. Потом: триумф, слава, государственные премии и водопад наличности. Нищий в один миг стал принцем, создателем виртуального мира. И он не забыл того, кто ему все это время помогал.

Бесконечной каруселью одни картины из прошлого сменяются другими: проекты, патчи, обновления и… наемный убийца! Один из первых сетевых ассасинов, использовавший оружие типа «дубль», уничтожающее сразу в двух мирах: цифровом и физическом. Палец мясника нажимает на спусковой крючок, чтобы создателя виртуальности, Евгения Калугина, уничтожить навсегда…

Новая вспышка!

Виртуальная Сеть, бесчисленное число Душ, цифровой поток несуществующих баз данных. Заблудившийся призрак неведомо как скопированного в виртуальность сознания — Сетевой Дьявол!

«Перестань! — взвыл голос в моей голове. — Хватит!»

Почему-то этот голос ассоциируется у меня с голосом негра, с блеском коронок в виде серебряных черепов, с наполненными туманом глазами; и одновременно с тем, кто помогал Калугину. Вуду-Z, Петр Астахов — друг, предатель, враг. Тот самый, кто взлетел с моей помощью на Олимп, а затем столкнул оттуда меня в бездну смерти.

«Я все помню! — ревет голос. — Помню, помню, помню! Не мучь меня!..»

Охоту на сетевую аномалию — Дьявола, начинает снова Астахов. И, черт возьми, он доводит ее до конца, выслеживает виртуального призрака.

Не забыть это никогда. Тот миг, когда я вспомнил все, когда осознал, что меня нет, что мой мир — эмулятор рилайфа, высокопиксельная картинка. И тогда я обрел власть над ним.

Я развязал войну против всех. Корпорация «Новая надежда», ассасины и охотники за головами, Петр Астахов. Список целей был внушительным. Но я справился. Уничтожил виртуальность, выбросил в общий доступ все данные и пароли корпорации «Новая надежда», моего детища. Я посеял хаос. Пользователи в ужасе бежали, поняв, что больше нет приватной информации, а полиция «Москвы-2» бессильна.

Когда хаос достиг пика, я сбежал через кроличью нору в сказочный мир — мозговой имплантат, чип-паспорт виртуальности. Одержимый жаждой мести, вошел в разум и тело злейшего врага, в Петра Астахова. Подобно яду выжег его нейроны, память, любовь, всю его жизнь. Я стал им…

К сожалению, его личность не исчезла. Она, как страшный гений, раз за разом возникает из подвалов разума, из темного моря Фрейда, чтобы сводить меня с ума. Только боль, сиюминутная и обжигающая, только она может меня спасти. Напомнить, что этот мир, в отличие от предыдущего, — реален…

Обессиленные пальцы выронили лезвие, оно с тонким звяканьем ударилось о бетонный пол. Я закрыл лицо руками, будто в надежде отгородиться от всех неприятностей. Но изувеченные пальцы ощутили и на лице тонкие росчерки шрамов: два пересекают губы в уголках рта; с десяток вспухших бугорков на щеках. Когда-то я пытался уничтожить ненавистное мне лицо, которое теперь вынужден носить всегда…

«Доволен, сволочь? — ощерился ненавистью Петр. — Ты псих!»

— Я не псих, — прохрипел я. — И еще не доволен. Всё впереди…

Очень медленно воспоминания теряли яркость, истаивали, как и терял силу голос верного врага. Теперь, после минутной пытки, они на время исчезнут. Жаль, что я успел убедиться, — они всегда возвращаются…

Глава 3

Она вошла через пару часов, держа в руках два пластиковых стаканчика с кофе. Я заметил, что предплечья Айко тщательно вымыты, но на одежде еще сохранились черные кляксы заменителя крови.

— Возьми, — Айко протянула кофе, я перехватил ее странный взгляд. — Зачем ты это делаешь?

— Что?

— Режешь себе пальцы.

А, теперь понятно, заметила свежие порезы. Ответил честно:

— Чтобы убедиться, что мир реален.

Она фыркнула:

— Мог бы у меня спросить…

Я покачал головой:

— Все не так просто. Ты можешь быть плодом моего воображения.

Осторожно промыв лезвие коньяком, я тщательно завернул его в бумажный конвертик и сунул в карман. Поморщился, когда отмирающая кожа на старых порезах зацепилась за ткань. Все это время Айко следила за мной с нескрываемым любопытством, на пухленьких губах скользит улыбка. Дурочка, думает, что я шучу.

— Не зря про тебя говорят, что ты псих, Пит. Ох не зря…

Да уличным сплетникам еще неизвестно, насколько это правда.

Чтобы не продолжать скользкую тему, я перебил:

— Ты смогла расшифровать данные?

— Генномода? Пока мы смогли лишь обезвредить взрывчатку.

— Взрывчатку?

Айко кивнула с усталостью:

— Ты везунчик, Пит.

— В смысле?

— Такие заряды обычно срабатывают сразу, как только ассасин выключается, чтобы информация не досталась кому не надо. Почему-то этот не сработал, — она отхлебнула кофе. — Для меня там работы уже нет, сейчас парни Розового пытаются выжать из памяти киборга все, что могут.

— Сколько на это понадобится времени?

Айко пожала плечами:

— Все зависит от шифра: будет или нет. Обычно «черные ящики» не шифруют, и декодировать сигнал можно довольно быстро, как и обработать. Сложности могут возникнуть, если киборг принадлежит корпорациям или правительству.

Я кивнул. Готов поспорить, что такие сложности уже возникли. Все-таки как же меня нашли?

В кровь очень медленно, вкрадчиво и на цыпочках впрыснули токсичную горечь. Если ассасин действительно принадлежит «Новой надежде», мне снова бега предстоят, все больше напоминающие соревнование между дичью и охотником. Снова буду срываться с обжитого места. Сколько это будет продолжаться? Может быть, стоит обратиться в черную клинику, сменить внешность, поставить боевые импланты? Потратить все деньги на то, чтобы гарантированно уничтожить за собой даже феромонный след…

Черт! Самое отвратительное в этой ситуации, что я не представляю, что делать дальше? Ну сбегу, скроюсь, исчезну. Ну и? Есть же у меня и другая проблема — нейронная бомба в голове, сознание Петра. Оно с каждым днем все выше к поверхности. Боюсь себе даже представить, что случится, когда его личность прорвет блокаду…

— Что с тобой? — голос Айко порвал мои мысли в клочья.

— А?

— У тебя такое лицо, будто сейчас выстрелишь себе в рот.

Черт возьми, ну у нее и аналогии. Хотя, должен признаться, чувствую себя в самом деле хреново. Вот уже полгода я бегу в никуда. Без цели, с «хвостом» из лучших ассасинов корпораций, да еще и с бомбой в голове, доводящей до помешательства своим голосом.

Голос Айко донесся будто из-за поролоновой стены:

— Тебе бы поспать не мешало.

Я кивнул, но промолчал. Сквозь надоедливый запах конопли и грибковую вонь сырой земли двинулся по коридору, в поисках спального места.

Айко хорошая девушка, но откуда ей знать, что теперь не только мое бодрствование превратилось в пытку. Ночью, когда слабеют путы сознания, мой тайный враг и истинный хозяин тела пытается выбраться наружу. А вместе с ним и ночные кошмары выползают из-под подушки, теневыми пальцами рвут ресницы, целуют в зрачки, дышат безумием…

Мне нельзя спать. Я знаю, что это путь к разрушению, но иного не вижу. Пока моя нервная система не отказала полностью, мне необходимо найти способ избавиться от Петра Астахова. Вдвоем нам не выжить в одном теле.

В дальнем конце ангара обнаружились узкие ниши в стенах, похожие на гробницы в склепе. Некоторые закрыты выцветшими тряпками-шторами, из-за одной доносится мерная возня и пошлые стоны.

Я забрался на первый попавшийся лежак. Чтобы перебить масляную вонь от матраца, закурил. Пальцы сами нашли в кармане плаща наладонник, экран засветился, приняв пароль. Тут же пошла загрузка виртуальной программы, а через миг я увидел знакомую обстановку.

Двухкомнатная квартира выглядит так, будто я покинул ее вчера. Наверное, электрический чайник на кухне все еще хранит тепло, а обугленные стены кабинета воняют гарью.

Подчиняясь движению моего пальца, изображение переместилось, у меня сердце сжалось, когда увидел рыжего пса в прихожей. Ретривер подергивал задней лапой во сне, наверное, ему снилось возвращение непутевого хозяина. Откуда Максу знать, что он всего лишь виртуальная программа, поставленная в режим ожидания? Тамагочи, в реальность которого я искренне верил.

Макс засопел тяжело. Не открывая глаз, перевернулся на бок.

Жаль, что я не могу даже войти к тебе, мой единственный друг. Переживет ли моя хрупкая личность еще один контакт с виртуальностью? Я только и могу, что вот так, исподтишка наблюдать за тобой, как в замочную скважину. Вздыхать от сочувствия к твоему одиночеству, мечтать, что когда-нибудь смогу снова погладить рыжую шкуру, увидеть неподдельную радость в твоих глазах.

— Спи, друг, — прошептал я с комом в горле. — Отдыхай.

Экран карманного компьютера погас, и снова я остался один. Человек без тела. Существо без будущего. Травимый охотниками зверь, который даже не может спать. Сколько все это продлится?..

Браслет на запястье завибрировал. Когда я принял сигнал, сквозь стенки черепа пробился голос Розового:

— Пит, не спишь?

Я шепнул:

— Уже готово?

— Твой заказ? Да, и тебе нужно зайти ко мне. Я хочу сказать, что у тебя мало времени, Пит, понимаешь?

Мне показалось, или я действительно расслышал в голосе Розового предостережение?

Цирк Беспринципности снова обнажил свое чрево, когда я стал подниматься по винтовой лестнице. Почему-то меня взволновало пустое инвалидное кресло у входа, хакер-неудачник исчез. Сейчас где-то уже закапывают его опустевшее тело…

Без лишних разговоров я отдал пистолет охране Розового и под звуки «Колоколов ада», шагнул в кабинет.

Айко обернулась, лицо японки было скрыто непроницаемой маской. Рядом, на маленьком столике на колесиках, какие можно увидеть в ресторанах, покоится с погасшими глазами голова генномода. Вскрытая черепная коробка обнажила кремниевый мозг с вкраплениями пластика и силикона. Все тщательно вымыто, нигде нет и следа ядовито-черной крови.

Карлик-мафиози вышел из-за стола, неторопливо стал надевать фиолетовый пиджак, висевший на спинке стула. Я заметил на запястье бандита электронную татуировку, сейчас она изображала часы. Обычно такие штуки привлекают дешевизной, что может говорить о бедном прошлом Розового. Впрочем, с тем же успехом это может быть и простым вкусом к имплантам, недаром его организм почти наполовину состоит из них.

— Я не знаю, чем ты занимался раньше, друг, — Розовый улыбнулся, но его голос оставался напряженным, — однако сейчас меня это беспокоит. Понимаешь?

— Не уверен.

Он доковылял к столу, проговорил в задумчивости, рассматривая его содержимое:

— Я не спрашивал у тебя ни о чем. И не собираюсь. Но в последнее время здесь стали происходить слишком волнительные, мать их, события. По нашему сектору ходят нехорошие слухи. А сегодня ты мне вообще притащил в Цирк голову генномода. Я хочу сказать, что пришла пора мне задуматься о своей безопасности.

Я произнес ровно:

— Друг, если дело в деньгах, то я заплачу, хорошо заплачу.

Розовый показал ровные, как у скульптуры, золотые зубы:

— Меня не интересуют деньги. В такой ситуации главное — не потерять свою голову. Всех денег не заработаешь… Айко, оставь нас.

Японка неслышно удалилась, а Розовый заговорил быстро:

— Убираться тебе отсюда надо, парень. Попал ты.

От резкой смены тона я потерял дар речи, а Розовый продолжал сыпать:

— Хоть и нравишься ты мне, люблю психов, да и дурочка моя, Айко, по тебе сохнет, но — уезжай. И быстро. Когда в дело вступают корпорации, то я не уверен, что даже на орбите можно спастись.

— Что было в «черном ящике»? — спросил я хрипло.

— Смерть твоя там была.

— Генномод меня ждал?

— Как будто ты не знаешь, — Розовый скривился. — Ты вообще как мог с таким «хвостом» ко мне в Цирк прийти, а? Не знаю, что ты натворил, но похоже что-то серьезное. Это боец корпораций, профессиональный «мясник». Таких не посылают в одиночку, понял?

Я промолчал. Значит, не зря я не хотел верить в случайности. Розовый буркнул:

— Собирайся, парень. У меня и так дел полно, после тебя все тут нужно чистить. Я хочу сказать, что твоих следов на моей репутации остаться не должно. На тебя объявлена охота, и где-то в округе шарят еще пару десятков таких типов. Не знаю, как ты смог стольким шишкам наступить на мозоль, но корпорации готовы сильно облегчить кошелек в обмен на твою голову. — Он помолчал, добавил со вздохом: — К сожалению, большего узнать не удалось…

Что ж, Розовый прав, я и так задержался, да еще и друзей втянул в неприятности. Пока не поздно — нужно уходить. Везение не может быть вечным.

Я достал кредитку, хоть так отблагодарю человека:

— Спасибо тебе, друг. Ты меня очень выручил.

Розовый скривился, открыл было рот, но так и не издал ни звука. Послышались далекие крики, ругательства и негромкие хлопки. Розовый встрепенулся, с огромной скоростью метнулся к панорамному окну. Через секунду и я подскочил. Как раз вовремя, чтобы заметить полтора десятка человек, входящих в Цирк. Обтягивающие черные кожаные трико и оружие в руках гостей мгновенно расставило все точки. А крик вбежавшего в кабинет охранника лишь подтвердил догадку:

— Шеф, вторжение!!

«Вот меня и нашли, — пронеслось в моей голове. — Но, черт, как же быстро…»

По венам заструился жидкий азот, мгновенно смешиваясь с напалмом, кулаки сжались. Дурная злость захлестнула, я ощутил решимость идти до конца. Каковы бы ни были намерения «мясников» — не сдамся! Все равно мне теперь конец.

Будто сквозь пенопластовый туман я услышал взволнованный голос Розового:

— Что с охраной?!

— Молчат, шеф. Я пытался с ними…

— Внешние камеры! — рявкнул карлик.

Стена над столом Розового осветилась голограммой, изображение разбилось на квадраты — наружные камеры наблюдения.

— Что за?..

Первое, что я заметил, была ярко-красная лужа на пыльном бетоне, а чуть в стороне, у самой кромки экрана, виднеется человеческая рука. Повинуясь команде Розового, изображение задвигалось. Мы увидели Цирк Беспринципности, охваченный ленточным червем солдат, лучи прожекторов пускают блики на их черной хитиновой броне. Позади оцепления два броневика без опознавательных знаков. Около ворот ангара валяются фигурки чернокожих охранников. Нападающие поспешно занимают позиции, собранность их движений не вызывает сомнений — генномоды, ассасины корпораций. Точнее, одной из самых крупных — «Новой надежды», владелицы виртуальной Сети и практически половины существующего мира. Чудовищный организм, протянувший жадные щупальца почти во все сферы бизнеса и политики. Раковая опухоль… которую создал я…

На одном из блоков экрана показалось движение, датчики тут же увеличили картинку. С невероятной четкостью я рассмотрел двух техников в джинсовых комбинезонах, они метнулись прочь от ангара, чтобы через миг рухнуть с дырами в спинах.

— На крышах снайперы, — Розовый поджал губы.

Громила-бодигард выругался, позвал из-за спины:

— Шеф…

Одновременно с Розовым мы шагнули к панорамному окну, карлик эхом повторил ругательство негра.

Ангар внизу заполнили черные фигуры в хитиновой броне, многие уже ждут на позициях, другие удерживают на полу захваченных техников и рабочих. Немногих воинов вуду, присягнувших карлику, банально уничтожили…

«Ловушка захлопнулась, — подумал я, косясь на Розового. — Выдаст ли он меня? Точнее — выдаст ли сразу, или после торгов?»

Будто в ответ из недр ангара взревел многократно усиленный динамиками голос:

— Внимание! Вы окружены, сдавайтесь. Сопротивление бесполезно.

Сказано было так, что все сомнения отпадали сами собой. Сопротивление действительно бесполезно. Что могут сделать оставшиеся бойцы Розового против целой армии?

Карлик покосился на меня, но я так и не смог угадать его мысли.

— Свяжись со всеми, кто еще может держать оружие, — приказал он охраннику. — Но без команды пусть не двигаются. Я хочу сказать, что нужно подождать, я попытаюсь уладить…

Антрацитовый великан кивнул, в его линзах-глазах было ночное равнодушие. Похоже, что его кровь сейчас стремительно закипает под воздействием наркотиков, организм готовится к боевому режиму. Именно так эти големы превращаются в божество смерти, без жалости, нечувствительное к боли, без страха.

— А теперь давай решать, что делать дальше, — услышал я голос Розового. Я всмотрелся в коричневое лицо, но там даже глаза, похожие на два марихуановых окурка, были пустыми. — Я хочу сказать, что у меня нет выбора, Пит. Иначе всё…

— Отсюда есть тайный ход?

— На крышу, — кивнул он. — Но ты же видел, все простреливается. Эти сволочи действительно взяли нас в кольцо.

Стены задребезжали от металлизированного рева:

— Повторяю: сдавайтесь! Всем бросить оружие и выйти с поднятыми руками.

Нижний зал продолжал заполняться боевиками. Захваченных техников Розового просто выталкивали на улицу, чтоб не мешались под ногами. Кто сопротивлялся, тот в следующий миг имел возможность увидеть свои мозги на бетонном полу.

— Заманчивое предложение, — прошептал Розовый. У меня от его тона по спине скользнул морозный ветер.

Он приблизился к панорамному окну, раздавил пальцем кнопку на пульте и заговорил. Оцифрованное эхо усилителя повторило:

— Вы кто такие, вашу мать?!

В полутьме ангара я различил стройного мужчину, в отличие от остальных — без брони. Только черное трико облегает тренированное тело. Он поднял громкоговоритель к лицу, ответил с достоинством:

— Мы те, кто разнесет твой гомосятский цирк на атомы, Розовый. И ничто нам не помешает. Мне лень пачкаться о такое дерьмо, как ты. Потому даю тебе минуту, чтобы ты выполз из своего гадюшника, а заодно и гостя вывел. Он называет себя Питом, знаешь такого?.. Время пошло.

В глотке Розового заклокотало и тут же заглохло рычание, только усилив ассоциацию его со злобным лепреконом. Карлик обнажил в напряженной улыбке золотые зубы, прошипел с убийственным добродушием:

— Ну у тебя и друзья, Пит. Я хочу сказать — ублюдки, а не друзья.

Риторическое утверждение. Впрочем, с ним я полностью согласен.

— Нужно выходить, друг, — проговорил я.

— Тогда тебе крышка, — ответил он, не глядя на меня.

— Если не выйду, крышка будет всем.

— Точно…

— Мне нужно мое оружие.

Подчиняясь приказу, будто черный джинн, явился негр-охранник. Я забрал «Кобру», снял с предохранителя и сунул в карман плаща. Краем уха слышал, как Розовый дал отбой остатку своей армии, чтобы никто не начал палить.

«Вот так, — подумал я с горечью. — Вот так…»

— Жаль, что до сезона боев еще далеко, — вздохнул Розовый с сожалением. — Весь этот хлам не пригодится…

Я с непониманием проследил за его взглядом, наткнулся на разбросанные по ангарному полу запчасти боевых роботов. Кое-где лежали истерзанные пулями тела, создавая впечатление войны людей с машинами. Натуральное поле боя.

«Можно было бы натравить роботов на гостей, — догадался я. — Но…»

Мысль оборвалась, а спину захолодило.

Среди пузатых гусеничных траков и помятых корпусов пробирается Айко. Когда в полутьме сверкнул металлический блик, я различил в ее ладони кинжал-сай.

Глава 4

— Айко!

— Кто?!

— Вон туда смотри!

— Дура!

Розовый метнулся к пульту, в ангаре, включившись, противно заскрежетал мегафон, но слов карлика уже никто не услышал.

Айко, будто и вправду дикая кошечка, молниеносной тенью рванулась к незнакомцу в трико. Тот не успел даже обернуться, а в следующий миг полоска легированной стали вынырнула у него из груди.

Мы увидели, как пальцы незнакомца выпустили громкоговоритель. На шум стали оборачиваться боевики в броне, а в их руках синхронно поднимаются автоматические винтовки.

Миниатюрная японка профессионально, словно всю жизнь трудилась наемным убийцей, локтем перехватила на излом шею человека, стала отступать, не переставая колоть его кинжалом. Я не сразу понял, что вспышки в полутьме ангара — выстрелы. Лишь когда живой щит, за которым девушки практически не видно, стал дергаться под пулями.

— Не стойте, идиоты! — оглушил меня голос Розового. — Огонь! Убейте их всех!!

Живой щит Айко в считанные мгновения превратился в изрешеченный кусок мяса. Под выстрелами в воздух то и дело взбрызгивались алые капли, кусочки плоти и черная ткань. Отчетливо я увидел молниеносный разрыв на белоснежном локте, почти услышал крик боли. Айко выпустила мертвеца, не удержалась и рухнула навзничь, держа левую руку неестественно выгнутой. Свинцовый град швырнул сверху разодранное тело незнакомца.

Совсем рядом загрохотали автоматы. Два антрацитовых воина вуду разряжали рожок за рожком в бронированные тени внизу. Вот бронебойные пули рвут на части шлем и наплечники одного, разбрызгивая кровь вперемешку с костями, затем второго. Но реакция ассасинов практически мгновенная, они переключились на другую огневую точку, по металлической лестнице затарахтели пули. В дальнем конце ангара двое мясников развернули в нашу сторону устрашающего вида пушку, и когда успели?!

Мы будто внезапно угодили под армагеддон урбанистического бога, где вместо падающих звезд — свинцовый град, а вместо серы — пороховая вонь.

Я поспешно швырнул тело на пол, в тот же миг огненный шквал взорвал панорамное окно. Ударной волной в кабинет забросило два черных тела, я с трудом узнал в объятых пламенем тушах охранников Розового. Пули изрубили стены, сверху посыпались вырванные куски потолка. Под рикошетный визг я пополз в дальний конец кабинета, ощущая под ладонями мощные удары. К счастью, Розовому хватило ума хотя бы пол сделать бронированным!

— Я прокляну тебе в веках, неблагодарная скотина! Обезображу твою жизнь анальным насилием и выколю глаза, чтобы они больше не могли смотреть в лицо честным людям!

В грохоте я с трудом узнал голос Розового, обернулся. Тот, распластавшись на полу, пинает каблуком горящего негра.

— Вставай, дармоед!

— Шеф…

О боги, с такими ранами и он еще жив?!

— Твою мать, — карлик сорвался на визг, — веди бой!

У меня глаза на лоб полезли, когда обугленный негр зашевелился. Стряхивая пепельные струпья с кожи, встал на четвереньки. На пластиковый паркет часто срываются капли крови, настолько горячей, что от них идет зловонный пар. Впервые я видел модифицированного бойца в действии. Похоже, что его мозг сейчас работает лишь на имплантах, сознание отключено.

«Не зря говорят, что ассасины долго не живут, — некстати подумал я. — Был бы без чипа — может, и дождался «скорой». Теперь он труп… матерь божья…»

Антрацитовый труп поднялся, покорно взял у Розового оружие. Мне врезались в память его окровавленные пальцы, где сожженные суставы обнажили кости, будто порванная гофра на механизме.

— Пит. Пит, мать твою!

Розовый на карачках добрался к своему столу, сейчас горящему, что-то нажал. Одна из гипсовых плит потолка отпала, в паркет уткнулась лесенка. По ее хромированным перекладинам красиво плясали огненные блики.

— Не спи!

Путаясь в полах дурацкого плаща и молясь, чтобы ненароком не нажать на спусковой крючок «Кобры» в кармане, я пополз к Розовому. У входа снова началась стрельба, на этот раз с долгими перерывами. Похоже, что, даже несмотря на все импланты, бодигарды Розового уже никого не защитят. Так, время потянут.

Когда я вцепился в хромированные ступеньки, понял — даже на это охрана уже не способна. Негр завалился навзничь, кровь сочится даже из пор кожи. Покрытая пеплом кожаная куртка на груди изодрана пулями.

— Ну быстрей же!

Сверху меня окатила прохладная волна ночного воздуха, отнеся в сторону душное облако пороховых газов и запаха крови. Розовый откинул люк и выбрался на крышу. Только сейчас я вдруг разволновался. Вспыхнувшая надежда на спасение подействовала не хуже укола адреналина в сердце!

По лестнице я буквально взлетел, мимо промелькнул короткий бетонный колодец, и тут же рука карлика вцепилась мне в локоть, помогая выбраться на крышу. Нет… не помогая, он меня выдернул, как пробку из бутылки вина. Вот уж не ожидал от него такой силищи!

— Стоять!

На дне колодца мелькнула бронированная фигурка, я поспешно выхватил «Кобру». Отдача мощно ударила в ладонь, а гром выстрела взорвал защитную маску на лице ассасина, расплескав фонтаны крови. На его место тут же встал новый, но Розовый уже захлопывал люк.

— За мной, — рявкнул он сквозь зубы.

После обугленного и жаркого кабинета Розового очутиться на прохладных жестяных плитах крыши оказалось так приятно, что я едва подавил в себе желание прижаться к ним всем телом. Откуда-то сбоку загрохотало — карлик бросился прочь. Я тоже вскочил, побежал неуклюже, стараясь удержаться на пружинистой поверхности. Бежать было неудобно, перекрытия то и дело прогибаются под моим весом, вдобавок они рифленые, как шпалы на железной дороге. Шум стоит такой, будто мир рушится.

Позади грохнуло. Раз, другой. Потом крышу осветило красным жаром, я оглянулся, как раз успел заметить огненный столп, вознесший люк тайного хода метров на двадцать в небо. Через пару минут ассасины уже будут здесь…

Глаза резануло белым, слепящие потоки прожекторного света облизали крышу, едва не сбросили нас в черную пропасть улицы внизу. Прожектора тут же пропали, через минуту снова поймали нас в освещенный круг. Ночную тьму над головой разодрал рев турбины.

«Беспилотники!» — догадался я.

И правда, через миг мелькнули стремительные силуэты, красные сигнальные огни. Два беспилотных вертолета. Любимое оружие «Новой надежды». В двадцать первом веке они заменяют охотничьих псов в городских джунглях. Не только выслеживают, но и…

Одновременно со вспышками выстрелов загрохотало, жестяные плиты крыши со скрежетом прорвало. Автоматные очереди повели две смертельные колеи прямо по следам карлика, еще чуть-чуть и… Розовый бросился в сторону, помчался из стороны в сторону, как перепуганный заяц. На месте, где он только что бежал, взметнулись в небо выдранные куски жести.

На миг меня ослепило, я инстинктивно бросился зигзагом. Как раз вовремя, ибо над головой ударила барабанная дробь бойков, посыпались отработанные гильзы. Я не удержался на повороте, полетел кубарем. Едва успел вскочить, жесть под ногами вывернуло наружу, пули просвистели так близко, что меня окатило раскаленной волной воздуха. Над головой взвыли турбины, звук стал удаляться.

«Нет, — мелькнуло у меня в голове, — так мы не уйдем».

Пальцы стиснули рукоять «Кобры», я упал на одно колено, прицелился.

Беспилотник как раз завершал вираж, чтобы снова выйти на цель. Прожектора, словно живые, быстро нашарили меня. Уверен, что в этой штуковине установлена куча датчиков, и видят меня и без света, и через стены, а прожекторы, скорее всего, исполняют роль трассирующих пуль или средства дезориентации противника. Вот этим-то, черт возьми, они меня и бесят!

Отдача ударила в ладонь, ствол «Кобры» подбросило кверху, потом еще раз. Один из прожекторов взорвался, вниз посыпались искры и куски стекла. Беспилотник развернулся, я почти физически ощутил, как мое тело ловят в перекрестье прицела.

Без паники! Нужно прицелиться, выстрелить. Еще раз.

Пули бессильно отскакивали от черного ястребиного носа беспилотника, лишь высекали тонкие снопы оранжевых искр. Похоже, что хваленая и почитаемая на улицах «Кобра» здесь бессильна, а я лишь потерял драгоценные мгновения…

Сбоку мелькнул размытый силуэт, в борт беспилотника с глухим ударом врезалось тельце карлика, вертолет качнулся. У меня глаза на лоб полезли, когда Розовый проломил кулаком борт машины! Сыпанули неоново-синие искры и статические молнии, что-то вдруг изменилось, звук турбин стал надсадным. Из двигателей повалил жирный дым, беспилотник повело в сторону.

Карлик успел спрыгнуть в последний момент, покатился по крыше кувырком, исчез где-то в темноте.

Я обернулся. В огненном кругу тайного люка Розового показались первые ассасины, двое уже сдергивали с плеч оружие. Поврежденный беспилотник завершил дугу вокруг крыши, я услышал вопль ужаса, а в следующий миг машина врезалась в толпу бронированных наемников.

Взрыв оказался неожиданно мощным. Крыша внезапно исчезла внизу, взрывной волной меня отшвырнуло к самому краю, метров десять волокло по инерции, пока не приложило о вентиляционную надстройку. Перед глазами поплыло, от удара я чуть не потерял сознание, из легких выбило воздух. По жестяной поверхности вокруг заколотил дождь из пылающих обломков легированной стали и кусков тел.

Пару минут я валялся, приходя в себя. На миг мне показалось, что крыша Цирка Беспринципности стала ареной гладиаторских боев. Точно так же там груды пылающего хлама, вонь раскаленной стали и чадящего топлива. Только приторно сладкий привкус горелого мяса напоминает о реальности происходящего.

С трудом я поднялся, охнул от резкой боли в спине. С горечью обнаружил, что где-то выронил «Кобру». Теперь будто без рук…

Второй беспилотник исчез где-то за бугром крыши, слышна его беспрерывная стрельба. Значит, Розовый еще жив!

Я уже хотел двинуться туда, когда заметил красные точки. Лазерные прицелы шарят по рифленой жести, пересекаются. У меня кровь похолодела при воспоминании о снайперах.

Пригибаясь, короткими перебежками я рванул к краю крыши. Наверняка где-то должна быть лестница. Но чем дальше я убегал от пожаров позади, тем сложнее было находить в темноте дорогу. Однажды едва не упал, нога соскользнула в черную пропасть, я лишь в последний момент успел вцепиться в край. Обдирая кожу, выбросил тело наверх, пополз на животе. Полы плаща зацепились за острые края листов жести, затрещала ткань. Пришлось, извиваясь, вывернуться из неудобной одежды. Сразу почувствовал себя свободней.

Где-то сзади внезапно стихли турбины второго беспилотника, а через секунду крыша вздрогнула от взрыва. В кровавых отсветах огненного гриба я вдруг различил проржавевшие перила пожарной лестницы в паре метров от меня. Представляю, как было бы нелепо, свались я рядом с ней вниз.

На брюхе я подполз к лестнице, вцепился в мокрые ржавые перила. Осторожно стал переносить вес, надеясь, что конструкция выдержит. На миг мелькнула мысль о Розовом. Что там с ним? Выжил ли карлик-мафиози? Но не успел я дернуться обратно, как из темноты выскользнула низенькая фигура, ломкий голос возмутился:

— Ты еще здесь?!

Ответить я не успел. Внизу, в грязной жирной темноте переулка вспыхнули лезвия света, проскользнули по стене ангара и впились в нас. В лучах фонарей я разглядел пару десятков ассасинов в инсектоидной броне.

Одним движением я забросил тело обратно на крышу, в ту же секунду единым громом ударили выстрелы. Жестяные листы перекрытий вспучило на краю, их изрешетило пулями.

— Черт, — прошипел я. — Хреновый у тебя, друг, спасательный ход. Толку, что мы на крышу выбрались?

— Откуда я знал, что Цирк будут штурмовать корпорации?! — огрызнулся карлик.

Я только сейчас заметил, в каком он виде: фиолетовый пиджак в подпалинах, один рукав отсутствует, а на груди четыре пулевых отверстия. Вдобавок из носа бежит тонкая струйка крови. Видимо, даже несмотря на весь его апгрейд, карлик сейчас не в лучшем состоянии.

Снизу докатились короткие команды, лязг оружия.

«Вот сейчас они свяжутся со снайперами, — подумал я обреченно, — передадут наше расположение, и тогда нам крышка!»

Похоже, что те же мысли были и у Розового. Карлик витиевато и грязно выругался. Быстро огляделся, при этом в глазах у него появилось затравленное выражение.

— Черт бы побрал тебя, Пит, — прошипел он. — Черт бы побрал тебя, и твоих ублюдочных друзей! Что ты сделал такого, что корпорации ради тебя собрали целую армию?!

— Это еще не армия, — «обрадовал» я его. — Так, отдел…

Розовый впечатлился, что отразилось в новом ругательстве, уже посвященном мне, моим половым отношениям с корпорациями и с их извращенными руководителями. Знал бы он, что вот такой руководитель прямо сейчас с ним прячется на крыше. На расстоянии вытянутой руки.

— Нужно прыгать, — вдруг сказал он. И зачем-то уточнил: — Вниз.

Меня коснулся холодный ветер, но в мыслях кто-то другой, прагматичный и циничный, тут же согласился. На крыше нас уж точно прижмут, рано или поздно. Хотя, скорее всего — рано. Сколько надо времени, минут десять, пять? Тогда у нас в запасе лишь мгновения.

По коричневому лицу Розового я понял, что он такого же мнения.

— Нам нужно оружие, — прошептал он. — Без оружия мы не прорвем оцепления. Я хочу сказать, что нас просто возьмут в клещи и тогда…

Он помолчал, я поймал на себе его внимательный взгляд:

— Не знаю, зачем им нужен ты, но со мной церемониться они не станут. Скорее всего, с тобой тоже.

Он замолчал на полуслове, прислушиваясь к чему-то, потом быстро подполз к краю крыши, высунул голову. Миг, и манерный карлик уже снова рядом. Я услышал его тревожный и торопливый шепот:

— У тебя вряд ли будет даже минута, понимаешь? Десять секунд — максимум. Потом нас убьют. Я хочу сказать, что ты не должен сейчас думать о сохранении своей наглой шкуры. Ты привел их в мой дом, теперь будешь расхлебывать на равных… готов?

Я не успел и кивнуть, а Розовый вдруг вскочил, бросился к краю. Расставив руки, словно изображал журавля в японском театре Но он полетел вниз.

Из десяти секунд, отпущенных Розовым, я промедлил только одну. Достаточно, чтобы смирить горечь и приготовиться к бою. Мужчинам всегда неприятно, когда они втягивают в свои войны невиновных. Виноваты ли перед кем-нибудь Розовый, Айко или кто-то из техников Цирка? Ради чего многие сегодня остались лежать на бетоне, смешивая пыль со своей кровью?..

Но теперь, как ни неприятно это сознавать, я должен до конца использовать их — людей, волею случая ставших на мою сторону. Использовать, чтобы не сделать их жертвы напрасными.

Сильно оттолкнувшись руками, я швырнул тело в пахнущую отбросами пропасть над улицей. Сердце успело сжаться от мгновенного страха, что не успею удержаться, что падение завершится сочным кровавым плевком на асфальте, где лишь патологоанатомы разберутся с установкой моей личности.

Внизу успел вырваться у кого-то и взвиться над ночью крик, даже выстрелить успели. Потом мощно грохнуло, лязгнуло, завыли от боли. Краем глаза я видел, как фигура карлика, такая хрупкая и немощная на вид, бомбой обрушилась на группу закованных в броню ассасинов. Двоих отшвырнуло, остальных подмял Розовый.

Все это я успел заметить в тот краткий миг, когда был в свободном падении. Потом пальцы сомкнулись на ржавой перекладине лестницы, не удержались, но дали время второй ладони вцепиться в спасительный металл.

Рывком меня перевернуло обратно кверху головой, тело впечаталось в стену. Боль рванула мою плоть с такой силой, что вся рука онемела, от запястья до плеча. Пальцы тут же разжались, я пролетел вниз еще полметра, взвыл, ударившись в перекладину коленом. Застонал еще раз, схватившись второй рукой. Теперь понадобилось усилие воли, чтобы опять отпустить перекладину лестницы. Последнее рычание сквозь зубы, едва не выдернутые торможением из суставов кости, и я оттолкнулся ногами от стены.

Полет с высоты оставшихся пяти метров мне показался вечностью. Я видел лишь посеребренные бликами влажные стены и вонючий пар, поднимающийся из канализационной решетки. Вот прямо подо мною темнота зашевелилась. Тень превратилась в поднимающегося ассасина, вот он вскидывает автомат…

Наверное, в последний момент он все-таки что-то почувствовал. Не стал стрелять, запрокинул голову. В его тонированном щитке я вдруг заметил себя: падающий человек нелепо растопырил руки-ноги, на бледном лице, испещренном шрамами, страшный оскал готового к последней битве хищника.

Столкновение отозвалось во мне фейерверком боли, хоть и упал на человека, но в бронированных доспехах же! Что-то захрустело, то ли во мне, то ли подо мной. Меня оглушило криком боли.

Сцепив зубы, перекатился в сторону. На асфальте остался лежать боец с неестественно выкрученной шеей. Онемевшими и разбитыми пальцами я подхватил его автомат, холодный и неожиданно легкий. Подтянул к себе, и только тогда рискнул подняться на ноги. Тут же рухнул снова, разбитое о лестницу колено болит так, будто там не осталось целых костей.

— Живой?!

Меня окатило влажным воздухом, мимо пробежал Розовый. В руках карлика тоже автомат.

— Дома спать будешь! Вставай!

Но я уже и сам поднялся, не хуже Розового понимая, что промедление…

— Не двигаться! Стоять!

Из-за рифленого угла ангара черным горохом выбросило взвод солдат. Сверкнули и обожгли глаза фонари, мучительно медленно скрестились лазерные указатели. Вдобавок послышался стон со стороны ассасинов, расплющенных падением карлика. Кто-то даже зашевелился. Медлить было нельзя!

Палец утопил в пластиковом корпусе спусковой крючок, сразу ударила в плечо отдача, а в переулок плеснуло красной прерывистой нитью трассирующих пуль. Первая очередь пришлась на низенькую кирпичную постройку между ангарами. Пули красочно покрошили кирпич, сочно рассыпая красные бутоны огня из пиротехнической смеси. Чуть подвинув ствол, я выпустил вторую порцию свинца уже точно в цель — пораженный пламенными иглами ассасин задергался и некрасиво рухнул на асфальт. На миг восприятие мира исказилось, показалось, будто играю в компьютерную игру, там тоже можно вот с такой легкостью корректировать огонь. Но размышлять было некогда, остальные уже падали на одно колено, загрохотали первые выстрелы.

Автомат в моих руках приглушенно застрекотал, быстро и уверенно, щедро рассеивая по асфальту латунь отработанных гильз. На боковом экранчике оружия цифры помчались к отметке «0».

Двоих броненосцев отшвырнуло на стену. В темноте переулка кровь почти не видна, по цвету прекрасно сливается с черным хитиновым панцирем, лишь по влажным бликам можно определить пробоины.

В руках ассасинов расцвели жесткие бутоны огня, переулок заполнил гром, такой осязаемый, словно смерть обрела физическое тело.

Пригнувшись, я рванулся в сторону, беспорядочно вращая стволом автомата. Метнулся за мусорный бак, здоровенный, будто здесь живут великаны. Плечо от удара о стену заныло, я поморщился. А когда мазнул взглядом по экрану патронника, едва сдержал отчаянное рычание. Магазин опустел.

И только сейчас я осознал, что все это время в меня не попали ни разу! Ни разу, хоть я и был как на ладони. А выстрелы…

Я обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как пули заколотили по приземистому торсу Розового. Тот задергался, стал отступать под напором свинца. Готов поклясться, что видел высекаемые о него искры! А через невероятно долгое мгновение Розовый упал на спину, прямо в масляную лужу на асфальте. Дорогой вычурный костюм превратился в лохмотья, быстро намок от выбивающейся толчками крови на груди. Рядом возникли две тени, сервомоторы их брони чуть слышно застонали, когда руки наводили оружие. Две короткие очереди контрольных выстрелов. Тело карлика трепыхается беспомощно, столь нелепое и кичливо-комическое на фоне ассасинов.

— Не двигаться! Бросить оружие!

Я поднял взгляд, в меня нацелилось около десятка стволов. Свет от фонарей на автоматах режет глаза, заставляет закрыться рукой.

Вот и всё? Меня пристрелят так же просто и безапелляционно, как и Розового? Как бродячего пса, напавшего в слишком сильного и жестокого противника?

Я не пес!..

Предостерегающий крик взметнулся над переулком, когда я вскочил. Ближайшего врага рубанул прикладом бесполезного уже автомата, удерживая его за горячий ствол. Потом, под истошный визг инстинкта самосохранения, швырнул тело на свет фонарей. Только бы прорвать оцепление!..

Я будто угодил под поезд.

Что-то твердое ударило в грудь, я налетел на встречный удар всем весом. Резкая боль была настолько сильной, что другие удары почти не ощутил. А когда мелькающие ботинки и приклады исчезли и я поднял голову, успел лишь заметить странно широкое дуло пистолета в руках одного из врагов…

Выстрела я не увидел. Зато тело мгновенно обмякло, позвоночник ожгла молния парализатора, выжигая нейроны, ушла в затылок. Я упал на асфальт. Не почувствовал, но увидел, как из разбитого носа плеснуло красным. Пронеслась дурацкая мысль, что завтра нос будет похож на сливу. Если будет это самое «завтра».

— Цель захвачена.

— Доложите в штаб.

— Дзайбацу будут довольны, объект доставим без повреждений.

— Что делать с остальными?

— Если у них в руках есть оружие и они оказывают сопротивление — убейте…

Переговаривающихся почти не слышал. Упал я настолько «удачно», что мог видеть застывшую маску на лице Розового. Из открытого рта карлика струилась кровь. Почему-то меня больше всего поразили выбитые пулями золотые зубы…

Глава 5

Многие ли могут примерить чужую шкуру?..

Нет, не так…

Многие ли могут примерить чужую Душу? Жить согласно чужому распорядку? Наверное, нет. И еще меньше смогут жить в теле врага, искреннего, настоящего. Ежедневно смотреть в отражение зеркала, вглядываться в его лицо и по ночам слышать чужой голос. Истерико-шизофреническая опера одного актера с двумя сердцами. Ария саморазрушения и ненависти к собственному телу…

Я смог. Более того, я до сих пор жив. А тогда, едва осознав, что со мной произошло, — едва не сошел с ума. Метался в отчаянии, подобно неудачливому самоубийце в мягкой палате психиатрической клиники. Только в последний момент опомнился. Еще бы чуть-чуть, и закончилось мое существование так же бездарно, как исчезает бессильная ярость вулкана.

Но я успел взять себя в руки. Движимый ненавистью и только ненавистью, желающий разрушить все, что построил ранее, как голем под рукой богов хаоса, я влился в круг общения Петра Астахова. Я был им. Я каждый день испытывал муки, примеряя его лицо, и с тем большим наслаждением убивал свое детище — виртуальную Сеть. Детище, извращенное до неузнаваемости моим врагом.

С основных счетов компании «Новая надежда» пропали деньги. Корпорации-партнеры не получили вовремя помощь. Террористы атаковали серверные станции. В виртуальность выброшены все пароли и секретные данные корпорации…

Когда началось расследование и выяснилось, что к чему — меня уже не было. По горячим следам пустили генномодов, армию, наемников. В Грибнице тогда был настоящий хаос, снова ввели комендантский час, люди боялись выходить на улицу. Мои перестрелки, умноженные на разрушенную Сеть, запомнились многим. Да я и сам тогда ушел едва-едва, только удача и спасла. И до сегодняшнего момента у меня получалось сбегать. Правда, я и сам не знал, куда бегу… и главное — зачем?..

Полугодичное бегство от собственной тени. Убийцы корпорации меня волновали меньше всего, ведь я так и не смог найти ответ на простой вопрос — что мне делать дальше? Как я смогу жить в чужом теле? Как я смогу видеть свое-чужое лицо? Месть оказалась делом чрезвычайно невыгодным. Куда проще «заказать» врага, но что делать, когда ты сам, частично, и есть этот враг?

Может быть, вернуться? Стать виртуальным призраком? Новое поколение Сети — киберсеть, запущено и функционирует успешно. Но что-то мешает избрать этот путь. То ли страх, то ли еще что-то…

Или, может, исчезнуть по-тихому? Забиться в самую глубокую нору где-нибудь на Диких территориях. Взять чужое имя и до конца своих дней удивлять соседей расщепленным сознанием. Ведь я не могу даже увидеть близких мне людей. Что скажет Алиса, явись к ней такой двуличный демон? Что почувствую я, когда она обольет лаской врага…

Нет!

Нет, нет, нет!

Только бежать. Не спать, чтобы не давать власть над собственным телом Петру. Не задерживаться на одном месте надолго, чтобы не подвергать окружающих смертельной угрозе, как стало с…

Вспомнился труп карлика на асфальте в переулке. Розовый остался где-то там, рядом с мусорниками, в промышленном районе Грибницы, около своего уничтоженного логова — Цирка Беспринципности.

Из-за меня.

После этого мне снова убегать? Стараться не замечать, что кольцо практически всемогущих врагов сжимается с каждым мигом вокруг все тесней, как шагреневая кожа?..

Петр! Я ненавижу тебя! Зачем ты нарушил мое забвение?! Зачем вмешался в загробную жизнь, зачем разбудил меня?!

Очнулся я от прикосновения чего-то, пахнущего латунью и оружейным маслом. Секунду вслушивался в шелест молний между нейронами своих клеток, а потом раскрыл глаза.

Прямо в лицо мне вглядывался адовой пустотой ствол автоматического ружья.

— О, вы пришли в себя.

Голос, вопреки словам, удивления не выражал.

Я поморгал, изображая бессильного и отупевшего ото сна человека, хотя на самом деле вынырнул из обморока легко и быстро. По телу нехотя течет кровь, наполняя силой обмякшие мускулы.

Похоже, мы в нутре военного грузовика или фургона. Стальные стены, вдоль которых стелются полки с компьютерами; стальной потолок с неоновыми лампами; бронированная дверь прямо передо мной, вместо ручки — кодовый замок.

Очень осторожно попробовал пошевелиться, и даже без взгляда определил, что я сижу на твердом, наверное, пластиковом стуле. Руки сжаты браслетами за его неудобной спинкой.

А сбоку, около широкого кожаного кресла, слегка покачиваясь от движения кузова, небрежно поигрывает короткоствольной винтовкой человек в костюме. По осанке и выражению лица можно с легкостью определить его пост в корпорации — какой-нибудь региональный директор. Не выше. Только они держатся вот с такой застенчивой важностью, одновременно показывая свою значимость и боясь ошибиться.

Больше в нем нет ничего примечательного. Обычное лицо, слегка вытянутое к подбородку, зачесанные назад волосы, модного в этом году жемчужного цвета. Маленький значок с логотипом «Новой надежды» на лацкане пиджака. И любопытство в модифицированных оливкового цвета глазах.

— Мы не встречались раньше, — проговорил человек. Говорил ровно и четко, чтобы никакой интонацией не выдать свою простоту. — Поэтому заранее прошу прощения за нашу настойчивость. Другие методы вы отвергаете.

Я помолчал, а человек отложил винтовку на полку и представился:

— Иван Терехин, региональный директор корпорации «Новая надежда».

Я хмыкнул.

Терехин не понял, кресло засипело сервомоторами, принимая оптимальную форму, когда он уселся.

— Господин Терехин, — прозвучало из-за моей спины, — руководство получило наш сигнал.

— И?

— Нам нужно проследовать в тюремный корпус.

О! У «Новой надежды» появился тюремный корпус?!

Я обернулся, за широким пультом — трое. Все в униформе «Новой надежды», синие комбинезоны простых служащих.

Иван кивнул, на лице дрогнули губы, обозначая добродушно-вежливую улыбку.

Я поспешно обдумывал план действий. Никто не знает, ЧЬЯ Душа на самом деле господствует в голове Петра Астахова. Трагическая история Сетевого Дьявола для многих закончилась с перезагрузкой первого поколения виртуальности. Более того, само существование Сэйта, вся операция по его поимке и все данные — засекречены. Это мне здорово помогло, когда я уничтожал «Новую надежду». Жаль, что у меня не получилось это дело довести до конца…

«Ну что? — подумал я быстро. — Значит, я по-прежнему для всех Астахов? И им от меня нужно… месть?»

М-да… идиотское предположение. Если бы они хотели отомстить — пуля в затылок самый действенный способ. К тому же не такой затратный, как армия ассасинов и генномоды-профи. Как бы то ни было, но люди в корпорациях умеют считать деньги. И экономить.

— Что вам нужно? — спросил я.

— Вы узнаете это в свое время.

— Месть? — проигнорировал я его тираду. — Ради чего все это? Во имя кого погибло столько людей?

Иван сощурился, в глазах проскользнуло любопытство.

— Как для разрушителя вы слишком щепетильны, вам не кажется?

— Разрушителя?

— Я имею в виду то, что случилось с корпорацией.

— Я уничтожил то, что принадлежало мне, — отрезал я. Тут же в груди похолодело, я прокололся? Корпорация принадлежала Калугину…

Но Терехин будто ничего и не заметил:

— Ни виртуальность, ни корпорация «Новая надежда» не принадлежали вам. Слишком много людей в обойме, слишком высока ставка для желаний одного человека.

— Я не причинил никому вреда, — поджал губы я. — Так должно было случиться, и я имел право на то, что совершил.

— Любопытно…

— Что именно?

— Любопытно будет узнать, что вы скажете позже, когда… впрочем, я тороплюсь. У нас будет еще уйма времени для разговоров, когда мы снова начнем работать вместе.

Мне показалось, что я ослышался.

— Работать?! Вы шутите!

Он улыбнулся, пожал плечами:

— У вас нет иного выбора.

— Вы думаете, что у вас получится меня заставить? — осведомился я с ехидством.

Он уронил брови на глаза:

— Почему нет?!

Я промолчал. Иван, так и не дождавшись ответа, вздохнул:

— Ну что ж, тогда просто выслушайте меня, договорились?.. Молчите? Что ж, молчание — знак согласия. Так говорят дети, а дети часто более проницательны, нежели их унылые взрослые копии… Вы, наверное, заметили, что после столь масштабной… гм… акции, скажем так, вы все еще живы и даже не ранены?

Молчание было моим ответом.

— Даже импульсный заряд не сработал в голове нашего охотника, которого вы уничтожили в квартале отсюда. А такие мины взрываются при малейшей попытке изъять данные, понимаете?

На очередном повороте фургон покачнулся. Судя по инерции моего тела — стал сбавлять скорость.

Иван продолжал, разведя руками:

— Из всего этого следует, что мы не хотели физически уничтожать вас. Все, что нам требовалось…

Что им от меня требовалось, я так и не узнал.

— Прерывание!

Терехин вздрогнул. За один миг его лицо поменяло несколько выражений: гнев, что его прервали…

— Что?

— Прерывание!

…недоумение…

— Что это значит?!

— Нас атакуют!

…и страх.

— Кто?!

В голосе техника за спиной сквозило недоумение:

— Я не знаю, Иван Михайлович. Мы утратили сигнал Сети, корпоративная связь не отвечает!..

— Светофоры! — взвизгнул второй голос. — Они отключили светофоры на улицах!

Я почувствовал, как завибрировал пол грузовика. Терехов с недоумением уставился вниз, потом, спохватившись, бросился к рации.

— Группа два, ответьте! Группа два…

— Мы потеряли управление! — уже в один голос заорали сзади. — Мы не можем вести машину!

И тут все изменилось.

На миг экраны мигнули, свет погас, чтобы через секунду вспыхнуть ярче прежнего. Мониторы, как один, выдали анимированное пламя на черном фоне. Потом динамики взревели мрачным перезвоном похоронных колоколов, и сквозь гитарные рифы «For Whom the Bell Tolls» прорычал металлизированный голос:

— Я пришел за вами!

Иван побледнел, воскликнул рефлекторно:

— Ты кто?!

У меня мурашки пошли по телу от скрежещущего смеха, будто болгаркой по титану вели. Сквозь сатанинский хохот прозвучало:

— Я тот, кого вы называете Сетевым Дьяволом.

Очень медленно Терехов повернулся ко мне, а я ощутил, как мои губы перекосила усмешка сумасшедшего.

Фургон, дернувшись, остановился.

Сквозь бронированные стенки фургона я услышал крики, вой полицейской сирены. Оглушительно завизжали тормоза, потом грохнуло так, словно в автоколонну врезался поезд. Я поразился, насколько все могло сплестись в одном звуке: лязг металла, крики боли и негромкий перезвон осколков стекла, осыпающихся на асфальт. А через миг мы услышали и выстрелы. Слишком частые и слаженные, чтобы оставить у защищающихся надежду на спасение.

И только сейчас я вспомнил, что на корпоративном жаргоне значит слово «прерывание». Перехват! Экономическое преступление, искусственное прерывание какой-либо операции конкурирующей организацией. Это может быть похищением лучших умов, «заказом» руководителя или копирование технологий. И почему-то мне кажется, что в данном случае «технология» это я…

— Экстренная связь! Включить сигнал бедствия! Вызвать полицию!

Терехин метался по кузову, ругался, разом сбросив маску спокойствия и благодушия. Хотя, надо признать, должность он получил не зря. Действовал строго по инструкции, разве что излишне паниковал.

В борт броневика что-то врезалось, мягко, словно человек, но от удара машина закачалась, наведя на мысль о великанских размерах этого человека. По стенам гулко затарахтело, потом звук переместился на потолок, частый топот почему-то напомнил паука, вскарабкавшегося на фургон. Только могут ли быть пауки ТАКОГО роста?

А в следующую секунду я закричал от боли. Где-то рядом разорвалась бомба, в ушах зазвенело так, что на миг сознание померкло. В дымных урывках пробуждения мозг обожгли картины творящегося вокруг хаоса.

Будто в наркотическом бреду я видел, как на стальном листе двери фургона полыхает вишневая точка, невероятно быстро разросшаяся на всю дверь. Цифровой замок сыпанул искрами, на пол осыпались кусочки пластика. Разогретый металл не выдержал, потек перегретым воском, удушливая вонь перехватила горло.

Терехину досталось не меньше, валяется на полу, судя по раззявленному рту — орет от боли, обхватив голову руками. Между пальцев текут узкие струйки крови.

Вспыхнуло, пол задрожал, массивная дверь сорвалась с петель и рухнула вовнутрь. Я не поверил своим глазам, когда в фургон ворвались огромные пауки с туловищем человека. Терехин отлетел в сторону, стек по стенке. Пауки стали быстро добивать раненых.

Когда я попытался подняться, позвоночник второй раз за вечер обожгла доза парализатора. Мир раздвоился. С оглушительным хлопком мир поглотила тьма.

Уже без осознанных мыслей, как на исходе дремоты или бреда, я стал падать сквозь грозовую бурю электрических импульсов между нейронами. Внизу быстро приближается огромное кремниевое плато — чип-паспорт виртуальности. Вон он, мой последний приют.

Кремниевый ад для электронного дьявола…

Религиозные люди со знанием дела говорят, что ада не существует. Нет его. Во всяком случае, пока. Цитируя Библию, они утверждают, что ад появится лишь после Страшного суда. Ведь именно на Суде душа человека либо обретает желанный покой и умиротворение, либо отправляется дышать серой и наслаждаться вечными муками. А Страшный суд, на минуточку, случится одновременно с концом света.

Я считаю иначе. То место, где пребывает мое сознание в миг, когда телом овладевает Петр, иначе как адом не назовешь.

Бесконечно крохотная каморка гораздо теснее привычного деревянного ящика для трупа. И одновременно не имеющая пределов Долина Скорби. Мизерный кусочек кремния и силиконовой биоплоти, каким-то чудом вместивший Душу Сетевого Дьявола.

Это похоже на сон. И это так напоминает ад!

В который раз теряя тело, пусть и чужое, я становлюсь многократно разветвленной молнией. Душным комком статического электричества, цвета старого, почерневшего серебра.

Я не могу видеть, я становлюсь глух. Но я все вижу и слышу, как ребенок в чреве матери, хотя меня и бесит подобное сравнение. Мне больше нравится еретическая ассоциация с одержимостью. Петр — одержим дьяволом. Жаль только, что этому самому дьяволу приходится иногда возвращаться в свой ад.

Черная пустота сна моего разума пахнет горелой костью и озоном. В ней я не могу мыслить. В ней, кроме чувств, у меня нет ничего, даже воспоминаний. Может ли работать программа, которую переносят на флэшке?

Могу только догадываться, что чувствует Петр, когда ухожу я. Моего Я, сотканного из ветвистой молнии, касаются отголоски его эмоций, но такие слабые, как волна на исходе сил. Едва ощутимое касание ужаса и усталости. Страха, что опять я приду. Стыда, что от этого страха намокли штаны. Ярости, паники, и снова страха…

И что-то, может быть, ярость, может быть, страх, находит отражение в моем мире. В несуществующем кремниевом гробу. Тогда мои электрические щупальца растут, мне больно от усиливающихся статических разрядов. Моя тюрьма уменьшается, а я продолжаю расти. Как раковая опухоль, я проникаю в серое вещество головного мозга, пробую на вкус миелиновые холмы и пробиваю собой мозолистое тело. Будто резиновую перчатку я натягиваю тело Петра Астахова на свои ощущения, втискиваюсь в его лицо, пробую шевелить пальцами.

Так шагом за шагом я возвращаюсь к жизни. Так возвращается душа Сетевого Дьявола, последнее, что от меня осталось…

— Это было интересно.

Сначала я различил слова, потом осознал их смысл, а позже и уловил интонации: искреннее любопытство. Так же и мир начинает проникать в мое сознание — постепенно, словно рисунок под кистью художника. Сначала схематичные образы, тусклые наброски простым карандашом; потом возникают тени и краски, определяя опасность момента; а позже картинка насыщается запахами, чувствами и объемом.

Свистящий шепот продолжал:

— Интересно, бесспорно, хотя и, с позиции эстетики человеческих ощущений, отвратительно. Напоминает пляску святого Витта. Или эпилепсию.

Перед глазами пляшут разноцветные круги. Я ловлю себя на мысли, что дышу очень глубоко и тяжело — гипервентиляция легких после спазмов мышц. Тело само шокировано сменой его хозяев. Примерно так же действуют галлюциногенные наркотики нового поколения, меняя личности.

— Что… здесь… произо… шло… — с великим трудом произношу я.

Дыхание постепенно приходит в норму, а шум в ушах и круги перед глазами, напротив, отступают, рассеиваются.

Я замечаю стальной лист. Он огромен, занимает все мое поле зрения. Я настолько близко от него, что вижу малейшие впадинки и трещинки, оставшиеся от прокатного стана. На фоне их капли конденсата кажутся лужицами, они пахнут ржавчиной.

— Мы немного пообщались с вашим другом.

На секунду все исчезает в красно-коричневой тьме, и веки снова поднимаются. Тело все еще обессиленно. Страшно хочется пить. Я ловлю себя на том, что слизываю влагу с пола.

Точно! Это пол, я лежу. Вот почему неприятный, какой-то подленький голос шелестит сверху.

Медленно и осторожно, пробуя силы организма, я поднимаю голову. Стальной лист уже не кажется бесконечным, я вижу тщательно заглаженную спайку, дальше следующий лист, и еще. Потом начинается стена, около нее хромированные колонны, превращающиеся в моем восприятии в ножки стола, рядом странные…

Пару секунд ошалевший разум пытался выстроить увиденное в понятный алгоритм жизненных штампов. Пока, наконец, память не стала работать, уменьшая шок.

Никогда я еще не видел арахнидов так близко!

На продолговатой конструкции, похожей на стул и на кушетку одновременно, восседает (или возлежит?!) паучье тело. Восемь толстых, как бревна, волосатых лап. Плоское снизу продолговатое туловище в броневых пластинах хитина, чуть выше переходящих в черный кевларовый бронежилет, скрывающий уже человеческий торс.

Нелепая помесь человека и паука, подобная кентавру. Однако если верить роликам в Сети, то круче арахнидов на улице бойцов нет. Быстрые, способные перемещаться не только по горизонтальным, но и по вертикальным плоскостям. Мгновенные взрывоподобные прыжки… да много чего еще. Особенно запомнилось видео, где такая тварь в одиночку противостояла десятку тертых бойцов. Противостояла успешно.

Арахнид улыбнулся, заставив мой желудок сжаться от отвращения — тонкие бледные черви губ расползаются, выпячивая из глубин провала рта мелкие ровные зубы, где вместо клыков шевелятся четыре ядовитые хелицеры.

— Наверное, это ужасно, да? — прошипел арахнид. — Ужасно быть вот таким, немощным и слабым. Особенно после того, как ты познал вкус власти в Сети.

Я пораженно застыл. Он знает меня? Знает меня настоящего?!

— Кто ты?

Арахнид лишь улыбнулся.

Я облокотился на руки, поднялся. В этот раз меня не стали пристегивать, я оказался абсолютно свободным. Правда, испытывать удачу в борьбе с арахнидом не было никакого желания, по крайней мере, пока не очухаюсь окончательно. Сейчас лучше выяснить, что же, черт возьми, здесь происходит?!

Дежавю? Снова фургон, пол ощутимо вибрирует, слышен гул двигателя. Выходит, что правду говорил помощник регионального директора Ивана Терехина — был перехват?

Интересно получается. Кому понадобилось вставлять палки в колеса самой крупной корпорации современности? Кто этот самоубийца?

У металлической стенки обнаружилась небольшая стойка и стул, на этот раз для обычных людей. Пока я усаживался, арахнид не отрывал от меня ленивого взгляда, словно любопытный паук, наблюдающий за мухой в сетях. За его спиной мерцает экран, там вращается странно знакомая заставка: планеты Солнечной системы перестраиваются в решетку ДНК. Где я мог ее видеть?

— Кто вы? — осведомился я снова. — И что вам от меня нужно?

На этот раз получилось нормально, из голоса исчезла хрипотца. Тело быстро приходит в норму. Хороший признак.

— Ты узнаешь это, не сомневайся.

— Надеюсь, вы понимаете, — я постарался вложить в слова как можно больше ехидства, — что «Новая надежда» не оставит этого так просто. Они найдут вас и…

Я снова получил возможность увидеть хелицеры в смеющемся рту.

— После твоих выходок «Новая надежда» уже давно перестала быть надеждой. Скорее она старый и больной зверь. Не волнуйся, мы обеспечим ей смерть ради избавления от агонии.

Меня мороз продрал. Сколько же я пропустил, черт возьми? Или у меня действительно получилось нанести своей корпорации сокрушительный удар?

— Куда мы едем?

— Мне поручили найти тебя и доставить в одно теплое местечко.

— Кто твои дзайбацу?

— Зачем тебе это, сетевой дух? Разве тебя волнует что-то кроме виртуальности?

Теперь не мороз, а космический холод проник в мои вены. Похоже, что для этой твари и вправду не секрет мое настоящее лицо. Она действительно знает меня! Или…

Еще одна порция холода под сердце.

…или, пока я был в отключке, это успел рассказать ей Петр?! На что он пойдет, чтобы избавиться от меня?

«Значит, — подумал я, — теперь я по-настоящему вляпался…»

И тут я вспомнил, где видел логотип с экрана! Много лет назад молодая компания «Нью Хоуп», еще с американизированным названием, представила свой проект виртуальной Сети государственным чиновникам. Именно тогда я впервые увидел забавную трансформацию Солнечной системы в ДНК. Наш основной конкурент и главный критик виртуальности — корпорация «Лаборатории биоформ «Янус»». Они считали, что виртуальность уничтожит и без того слабый генофонд человечества, превратит в овощи. Их основной стратегией был перевод человечества на новый уровень существования. И именно этот напор и уверенность, вкупе со страхом людей перед неведомым, обеспечило нам победу в гонке за государственные гранты. С тех пор «Новая надежда» обрела врага…

— Что он вам сказал? — спросил я, имея в виду Петра.

— Достаточно, чтобы понять — ты нам нужен.

— Для чего? После кризиса «Новая надежда» сменила пароли доступов, поставила новые…

— Нам больше не нужны пароли, — прошипел арахнид.

Он уселся поудобней. Выглядело это странно — неуловимо быстрое движение, и паукообразная тварь уже развалилась по-другому.

— С твоей помощью, — продолжал он, — мы докажем всем, что виртуальность и «Новая надежда» всего лишь бесполезные придатки жизнедеятельности общества. Удобство, не более.

Я молчал, ожидая продолжения, но арахнид обронил:

— Терпение, живой мертвец, и ты увидишь все своими глазами. Точнее — чужими. Да, чужими глазами, хе-хе…

Ехали мы довольно долго, что, впрочем, мне было только на руку. Я получил возможность отдохнуть, привести не только тело в порядок, но и мысли. Попивая витаминный коктейль со льдом, я размышлял о будущем. Что будет, когда мы приедем в пункт назначения? Каковы истинные намерения моих новых «друзей»? Сомневаюсь, что им понадобятся мои профессиональные услуги, учитывая, что я давно не у дел, да и виртуальность их не интересует. Остается логичным предположить, что в поле зрения их интересов Сетевой Дьявол. Для корпорации, занимающейся изменением практически любых биоформ, это вполне нормально.

Единственное, что угнетало во время поездки, было присутствие арахнида, молчаливого и неподвижного стража. Он сменил позу лишь тогда, когда фургон ощутимо замедлился и, наконец, остановился.

Снаружи послышались голоса, потом пискнул цифровой замок, и дверь с шипением распахнулась. Все это время арахнид не отрывал от меня взгляда.

— Выходи, — прошипел он.

Я поднялся, двинулся к выходу из бронированной клетки, ощущая себя предметом чьих-то торгов. Ценят и лелеют, но из рук не выпустят.

Обыкновенный ангар с высокой крышей. Наш грузовик окружен плотным кольцом автоматчиков, позади я насчитал еще троих арахнидов. В широкие ворота как раз въезжают еще три грузовика и пара легковых, как я понял — наш кортеж. Почти у всех борта в пробоинах, жженые следы. Видимо, это тот отряд, что участвовал в перехвате.

Сзади почудилось движение, я обернулся, успел краем глаза заметить арахнида, который выметнулся из фургона со скоростью гоночного болида. Я еще больше укрепился в мысли, что эта тварь последняя в моем списке, с кем хочу схлестнуться в бою.

Не говоря ни слова, меня повели в глубь ангара. Пока шли, я заметил частые вооруженные посты под крышей, уверен, что здесь и следящих датчиков с камерами полно.

«Ого…» — только и подумал я.

Похоже, я ошибся насчет оценки помещения. Это не ангар. Это парковка!

Огромная парковка перед корпоративным зданием, выстроенным в виде пирамиды ацтеков. Та же угловатая архитектура коричнево-золотого цвета, с густыми вкраплениями фресок и гипсовых статуй. Ряд фресок над первым уровнем изображает эволюцию микроорганизмов до рыб и амфибий. Ряд над вторым — продвинутую, по сравнению с учебником, линию эволюции по Дарвину. После этапа «человек разумный» там еще пару десятков сцен, изображающих «человека воюющего». Заканчивался ряд атомной бомбой, вирусным оружием и выходом людей в космос.

Мне видно только два «этажа» пирамиды, но могу быть уверен, судя по размерам основания, там их штук сорок. И можно только догадываться, сколько там трудится народа!

Металлические двери пирамиды распахнулись, обнажив стерильно белую кабину лифта.

Автоматчики выстроились в два ряда, пропуская меня в сопровождении двух арахнидов. Мне все это напомнило гротескный улей инопланетян, который принимает в свое чрево двух воинов с добычей для королевы.

В кондиционированное пространство лифта мы вошли в торжественном молчании. Я впитывал новое для меня место, а арахниды прониклись корпоративной важностью.

«Лаборатории биоформ «Янус»» с самого начала выстроили стратегию существования в японском стиле. Служащие молились перед началом рабочего дня, пели гимны в честь работодателя. Жили в приобретенных корпорацией кварталах. Немногочисленные выходные или праздники проводятся исключительно с коллегами, часто за просмотром роликов в инфопространстве, снова и снова узнавая историю любимой корпорации. Каждая клетка в этом организме должна гордиться своей жизнью в составе матери-корпорации. Быть преданной ей до конца существования. Иного не дано.

Такая манера поведения многим кажется пугающей, однако она доказала свои плюсы. При всей своей фанатичности, эта система способна не только удержать лучшие умы на местах, но и выращивать новые. Семья ученых, преданных дзайбацу, обязательно вырастит нового работника для корпорации. Если не такого же специалиста, то рядового, что тоже неплохо.

Двери лифта мягко сомкнулись, хотя никто не нажимал кнопок — их я насчитал ровно сорок со знаком «+», и еще шестнадцать с символом «‒». Тщательно отрегулированная, кабина понесла нас вверх, только по усиливающейся силе тяжести это понятно.

— Будь осторожен в словах и действиях, электронный дьявол, — прошелестело у меня за плечом. — Мы будем следить за каждым твоим шагом.

— Здесь не богомерзкий цифровой туман виртуальности, — прохрипело с другой стороны. — В реальном мире мы быстрее тебя.

Дальше мы ехали в молчании, наслаждаясь прохладным поглаживанием ионизированного воздуха из решеток вентиляции. Мне оставалось только ждать.

Из просторной кабины лифта мы прошли в ярко освещенный коридор, похожий на тоннель коматозника. Местной службе безопасности не понадобилось расставлять охрану, лишь один пост. Там у меня забрали всю одежду, выдали белое трико. Остальное сделали встроенные в стены датчики, неощутимо просканировав тело Петра, получили образцы ДНК со старой одежды, сопоставили с досье.

В церемониальный зал я вошел уже настолько изученным, что сам себе казался прозрачным.

Огромное треугольное помещение состоит, кажется, из бронированного белесого пластика, из пола, потолка и стен льется мягкий свет. В центре огромная стеклянная колонна, заполненная водой. Там как в аквариуме летят к небу пузырьки воздуха. На свету холодно бликует хром, голографические мониторы бомбардируют гигабайтами графиков, цифр и столбцов. Кое-где странные шкафы с десятками диодов, цветные провода обвили колонну-аквариум.

Мне все это напомнило медицинское оборудование, а когда я рассмотрел пластиковый манекен в кресле около колонны, только укрепился в своей догадке. Особенно когда заметил в глубине аквариума распушенный в воде спинной мозг, едва узнаваемый под раковинами датчиков. Вершину мозга скрывает непроницаемая сфера из матового стекла.

— Будь осторожен, — подтолкнуло меня последнее предупреждение.

В метре передо мной вспыхнула на полу зеленая черта. Не дожидаясь приказа арахнидов, я застыл. Мои стражи притихли.

Белоснежный манекен в кресле вздрогнул, с легким щелчком подпрыгнули веки и меня коснулся взгляд пронзительно голубых глаз.

Глава 6

Едва слышно забормотали сервомоторы робота, когда он поднялся.

— Добро пожаловать, Петр Астахов, — проговорил он чистым голосом. Почти человеческим. И добавил спокойно, просто раскрывая свою информированность: — Или Евгений Калугин?

— Тогда уж лучше Сэйт, — пожал плечами я.

Нет смысла играть в непонимание.

— Сетевой Дьявол, — кивнул робот. — Величайший миф современности.

— Бывший.

— Или будущий, — он таинственно улыбнулся. Спросил заинтересованно: — А вы знаете, что многие считают вас богом? Говорят, в Сети есть даже капища, посвященные вам.

Нет, такого я не знал, но произносить вслух не стал. Этому ни к чему знать, что я больше не хожу в Сеть.

— Мы с вами в чем-то похожи, — проговорил робот, так и не дождавшись ответа.

— Оба уроды? — я криво усмехнулся, и многозначительно взглянул на аквариум с остатками чужого организма. — Один в стеклянной банке, второй в кремниевом гробу?

Гулкий спазмированный хрип известил меня о смехе существа. Я про себя отметил, что робот старается не поворачиваться к аквариуму.

Отсмеявшись, белоснежный аватар развел руками:

— Мы похожи не только этим, хотя я не употребляю слово «урод» применительно к новой форме существования. Человеческие понятия прекрасного и чудовищного слишком несовершенны, они имеют двойные стандарты и тяжкий груз в облике нелепой морали.

— Тогда в чем же дело? Я больше вижу общего.

— Мы оба даже после физической смерти продолжаем продвигать свои идеи. В нынешнее время редко встретишь такую целеустремленность. Можно сказать, что мы с вами динозавры. Атавизмы современного общества, где слово «идейность» теперь несет некий негативный и даже уничижительный смысл.

Секунду я пытался сообразить. Потом из кинематографической ленты памяти вдруг явились имена, даты, события и сцены. Многое, наконец, прояснилось.

— Янус Карт, — проговорил я медленно. — Легендарный создатель «Лабораторий биоформ «Янус»» и наш верный идейный враг. Тот самый, кто в годы кризиса собственного детища заболел раком и пожертвовал свое тело для исследований. Именно благодаря тебе корпорация «Янус» процветает. Именно твой разум из пробирки управляет ею бессменно… рад встрече.

— Вспомнил, — прохрипел робот с удовлетворением. — Все-таки вспомнил.

С каким-то болезненным новым интересом я рассматривал сложную конструкцию жизнеобеспечения Януса Карта. В последний раз, когда я видел его, тот был сморщенным и высушенным болезнью коконом из бледной кожи. Только яростный и непримиримый блеск в запавших глазах выдавал все его безумное желание жить. Многие тогда попали впросак, списав Карта со счетов, мол, старый и больной, значит, — беззубый. Однако, как оказалось, бывший глава преступного синдиката и отмороженный на всю голову наркоман не потерял хватки даже на посту главы крупнейшей корпорации. Умерев физически, его разум стал конструктом, еще на миллиметр продвинув исследования в области биотехнологий. Его деловая хватка и самоотверженность стали притчей во языцех.

Я перевел взгляд с обнаженного пластикового болвана на аквариум с остатками организма Януса Карта, потом обратно. Проговорил честно:

— Впечатляет.

— Чудеса случаются.

— Но это не объясняет моего появления здесь. Как вы нашли меня? — спросил я. — Следили за «Новой надеждой»?

— В этом не было нужды, — робот искусно передал эмоциональное пренебрежение Януса Карта. — Наши конкуренты ошибочно пренебрегают общением с преступными синдикатами из помоек Грибницы, не хотят пачкаться. А у корпорации всегда должны быть друзья на улицах, ты ведь меня понимаешь, Сетевой Дьявол? Поэтому мы и выиграли.

Я оглянулся на арахнидов. Беседа стала раздражать.

— Зачем я вам понадобился? Ведь не поболтать по душам?

— К сожалению. Деловой человек не может позволить себе такую роскошь. На твой счет есть у нас пара задумок.

— Например?

— Ну… как ты знаешь, наше влияние огромно, у нас отделения по всему миру. Львиная доля рынка принадлежит моей корпорации. Но этого недостаточно, нужен размах. И вот пришло время подчинить нам и Сеть.

— Виртуальность? — недоуменно переспросил я. — Когда-то ты был готов уничтожить ее без тени сомнений.

— Это время прошло, Дьявол. Теперь мне стало понятно, что виртуальность — такая же ступень человеческой эволюции, как и развитие лобных долей людского мозга.

— Да ну?

— Ну да, — в тон мне отозвался Янус. Робот издал подобие смешка. — С начала времен естественный отбор был в образе голода, природных опасностей. Человек мало чем отличался от животного: болел, требовал пищи и крова, осеменял самок. Потом наступила глобализация. Люди стали оставлять в живых больных от рождения детей, а общество должно было о них заботиться. Как всегда, когда цивилизация достигает определенных высот, ей стал нужен лишь один ресурс для дальнейшего развития…

— Интеллект, — кивнул я.

— Именно. Теперь любой скелет может нарастить мышечную массу, пластическая хирургия превратит Квазимодо в Аполлона, а пистолет даст власть. Всё. Конец пути. Естественная эволюция окончена, и нет страшнее хищника, нежели человек.

Он помолчал, будто смакуя каждый этап развития, словно школьник получаемые уровни в компьютерной игре.

— Теперь естественный отбор принял облик Интернета и виртуальности. Кто быстрей соображает, у кого более гибкий разум, выше стрессоустойчивость, тот и сильнее в новой гонке. Мир ускорился в тысячи раз, человек его ускорил. Но этого мало. Нам нужны запредельные скорости. За короткую жизнь мы многое не успеваем. И пока медики медленно, слишком медленно, ищут эликсир бессмертия, техники дополняют наше тело имплантами.

— И «Лаборатории биоформ «Янус»» решили влиться в гонку вооружений? — спросил я. — На всех фронтах?

— Корпорация давно в ней участвует, — парировал робот. — А теперь, когда нам представился такой уникальный случай, мы выбьемся в лидеры.

Сзади загудело, я обернулся. Помещение быстро наполняют люди в белых халатах. Появилась еще пара арахнидов, будто мне и двух мало. Стены быстро трансформируются: появились столы, какие-то шкафы, медицинское оборудование. Кое-что я узнавал, например четыре сервера, маршрутизаторы и виртуальные деки; другое — нет.

Подчиняясь напору арахнида, меня направили к огромному креслу, где на подлокотнике ждет виртуальный шлем. Рядом быстро подключают оборудование техники, медики с профессиональной собранностью натягивают хрустящие перчатки. Пахнет непередаваемой смесью лекарств, стерильных инструментов и компьютерного железа. Похоже, здесь давно готовились к моему появлению. Означает ли это, что мне предстоит остаток дней провести подобно Янусу Карту?

— Феномен Сетевого Дьявола даст ответ на многие вопросы, — проговорил Янус Карт. — Изучив его, мы сможем изменить историю человечества.

Наверное, на моем лице отразилась вся ирония. Робот эмоционально всплеснул руками, по залу разнесся торжественный голос:

— Представь себе виртуальный мир с конструктом из всех человеческих разумов, когда-либо входивших в Сеть! Мощнейший ресурс! Идеальная вычислительная машина, еще и обладающая опытом, навыками и творческим потенциалом. Бог из машины!..

— Сущность, которая поможет вернуть тебе жизнь, — пробормотал я, обернувшись. — Вот что на самом деле тебе нужно, ведь так?

На миг в зале повисло молчание, на лицах арахнидов появился испуг. Янус уронил сухо:

— Возможно. Но в первую очередь это необходимая ступень эволюции. Она изменит все биоформы… Начинайте.

Арахнид приблизился настолько, что я ощутил кисловатую вонь.

— Изменится все, — прошептал он. — Ты должен гордиться. Тебе оказана высокая честь.

— Велика честь быть ключом, — скривился я.

Не слушая, меня усадили в кресло. Запястья и голени оплели змеи ремней, я даже вздрогнул от такого сравнения. Ненавижу высоту и змей!

Сопротивляться нет смысла. Теперь я уже ничего не смогу. Нет оружия в руках, нет друзей или даже союзников. Нет цифрового моря, где я могу растворяться, где почти всесилен.

В этот раз я проиграл.

Есть лишь одна надежда, что я смогу вернуться в то странное подобие не-существования, в не-время, в не-жизнь Сетевого Дьявола.

Я постараюсь. Только бы вырваться отсюда, только бы не быть инструментом в чужих руках. Дайте мне только канал…

— Э нет, — проговорил арахнид, будто прочитав мои мысли. Тонкие губы растянулись, обнажив ядовитые хелицеры. — Так просто тебе не отделаться. Ты будешь в вакууме. — Он захихикал мерзко: — Мы поймали Дьявола в банку!

— Умолкни, членистоногое.

Арахнид не обиделся:

— Ты будешь не только в банке, ты будешь еще и тем, кем мы захотим тебя видеть! Мы не оставим твою память, чтобы ты снова не устроил электронные Содом и Гоморру.

Я сглотнул ком в горле, знали б, чего мне это стоило. Уронил как можно небрежнее:

— И что вы придумали?

Под куполом эхо подхватило страшный шорох, с дрожью я узнал в нем ехидный смех. Арахнид ответил, давясь весельем:

— Ложная память.

— Что?

— Декаденты уверены, что нет у человека будущего, кроме растворения в почве и наполнения своей плотью желудков червей. Они уверены, что нет у людей и прошлого, ибо просыпаясь, нельзя быть уверенным в том, что вчерашний день не сон.

Произнося будто нараспев, арахнид страстно покачивался на восьми мохнатых лапках. А когда закончил, мне показалось, что в его улыбке отразилась смерть:

— Мы вытрем твою память, как вытирает бармен со стойки блевотину портовой рвани! Каждый миг ты будешь новым существом, с написанной нами историей. Цифровой дух, Сетевой Дьявол — ты станешь живой мистерией и пустотой одновременно. До тех пор, пока мы не получим все, что нам нужно.

Тварь с сатанинской вежливостью развела руками:

— Потом, возможно, я разрешу тебе, цифровой джинн, убить себя, чтобы не занимать место на диске… ну, что теперь скажешь?

— Не люблю декадентов. Все их творчество похоже на инфантильные жалобы.

Арахнид раскрыл пасть для ответа, но голос Януса перебил с нетерпением:

— Начинайте!

Мягкий свет зала скрыла собой черная пустота виртуального шлема. Я с холодком подумал, что скоро она превратится в несуществующий мир. В обман, страшнее наркотического трипа. Беспросветнее религиозных заблуждений. И в этой вечности я исчезну окончательно…

«Интересно, — пронеслась неуместная мысль, — а что станет с Петром?»

Кресло мягко задрожало, спинка стала опускаться, а я будто падал вместе с ней — падал спиной в пропасть. Страх высоты снова накрыл меня с головой, вышиб холодный пот.

Где-то рядом слышатся негромкие команды, переговоры:

— Каждый шаг должен быть записан.

— Понял.

— Для начала мы просто просканируем сигнал с чип-паспорта. Без соединения с Сетью.

— Принято.

— Дублирование сигнала должно идти на сервер. Пусть потом займутся изучением и моделированием ситуации…

Голоса издалека. Беспощадные хирурги готовятся ампутировать мою личность.

— Первый блок готов.

— Карантинный режим запущен.

— Симулятор функционирует.

— Начали…

Вспышка!

Люминофорный вихрь подхватил меня, чтобы вместо страны Оз сбросить в бесконечный колодец кроличьей норы.

Ощущение полета, космический холод…

С электронным стоном я обрушился в Сеть, как абортированный плод рилайфа. В ее морозной дымке растворилось настоящее, исчез приемный покой «Лабораторий», стихли звуки.

«Что, доигрался, сволочь?!»

Темнота часто вспыхивает флэшбэками из памяти, скрежещущий звук ржавого ножа по натянутым нервам.

«Будь ты проклят, идиот упрямый! Из-за тебя мы погибнем оба!»

Впервые я воспринимаю виртуальность так странно. Я не падаю в нее, я в ней не живу, я… я с ней соединяюсь! Словно чувствую цифровое пространство, как чувствует его компьютерная техника, определяя по сигналам «свой-чужой». И в то же время я погружен в это темное болото. Странное расщепление личности…

«Да проснись же ты, урод вонючий! Проснись, проснись, проснись!»

Петр!

Вот в чем дело! Это его разум погружен в виртуальность! А я в это время исполняю роль стороннего наблюдателя. Разве может усыпить Сетевого Дьявола Сеть?!

«Наконец-то додумался! — рычит проснувшаяся личность моего убийцы. — Траханый дебил, тугодумная скотина…»

«Заткнись, — шепчу я. — Умолкни».

Петр послушно замолкает, и мне это напоминает мою вышколенную систему для серфинга в Сети. Такая ассоциация окончательно успокаивает меня, и я начинаю оглядываться.

Нет, все бесполезно… вокруг тьма. Вязкий кисель, из которого не выбраться даже мне. Впрочем, почему «даже»? Ведь я Сетевой Дьявол, я и должен жить в виртуальности.

«Ты не Сетевой Дьявол, ты гребаный псих!»

«Это ты псих, ведь это у тебя в голове чужой голос».

«Сделай что-нибудь!»

«Что?»

«Придумай, ты же…»

«Тихо! Что это?»

Это напоминает шепот в огромном пустом здании. Вроде бы и слышишь слова, но определить их направление нельзя — слишком искажен звук тысячекратным эхом.

«Это ловушка! — кричит Петр. — Слышишь, не ведись! Это западня!»

Однако я плыву на звук. Больше ничто не имеет значения, мне отсюда не выбраться и уже все равно.

«Внимание! — ревет вдруг чужой голос. — Доступ в систему закрыт!»

Тьма вспыхивает, и тот же голос покорно шепчет:

«Пароль принят. Доступ открыт».

Мир вокруг озаряется светом, я вижу десятки окон, дверей, компьютеров. На многих непонятные мне символы, на других…

Усилием мысли я разворачиваю изображение с одного монитора, оно тут же дробится на пару десятков. Это глазки камер наблюдения в зале! Вот сосуд с конструктом Януса Карта, вот охрана, а вон и виртуальное кресло с телом Петра. Оно недвижимо и послушно чужой воле. Но место, где я очутился, не похоже на упомянутую арахнидом «герметичную банку».

«А это и не банка, — раздается оцифрованный голос с металлическими интонациями. — Это система безопасности корпорации».

Тот самый голос! Его я слышал в броневике «Новой надежды»!

«Внимание! — перекрыл рев сирены компьютер. — Вирусная атака! Проникновение в систему! Внимание! Вирусная…»

Где-то рядом, но в то же время в бесконечно далеком параллельном мире арахнид запрокинул голову и завыл.

Пространство вокруг погружается в хаос. Водопады информации тают, сигналы исчезают в синих вспышках. Багровая пульсация огонька опасности вселяет панику. Кажется, что еще и Петр орет, кроя меня матом на чем свет стоит.

«Сэйт!»

«Я здесь, — отзываюсь на металлический голос. — Говори!»

«Слушай и запоминай, повторять дважды не будет времени! Твоя цель — главные ворота, там больше всего охраны, но оттуда и проще всего сбежать. На стоянке тебя ждет автомобиль с отключенной сигнализацией и заведенным двигателем».

«Понял!»

«С охраной в зале и системой безопасности лифтов разберешься сам…»

«Как?!»

«Ты разве не чувствуешь? Ты сможешь, Сэйт. Тебе дана власть».

«О чем ты…»

«Не перебивай! — рычит голос. — Как только ты вырвешься на парковку, тебе помогут. Главное — не медли, не трать силы попусту, иначе…»

«Кто ты?!»

Голос хмыкнул, уже затухая, шепнул лукаво:

«Я — это ты. Сетевой Дьявол».

Яростный взрыв помех, статической, почти формальной боли, и меня вышвыривает во тьму. Только теперь я знаю, что из этой тьмы есть выход. Она не может накрыть два разума одновременно! Пока спит один, убаюканный иллюзией, второй нанесет удар.

«Отключаемся от Сети, — приказал я. — Снять блокираторы».

С поникшим жужжанием расслабились замки на виртуальном кресле, и нейлоновые ремни опали с моих рук и ног. Вязкая тьма неосязаемого мира виртуальности пропала, уступив место полумраку шлема. Семь экранов померкли, я сквозь щиток разглядел человека в белом халате. В его руках шприц быстро высасывает из ампулы какую-то жидкость. Мгновение, пару щелчков костяшкой пальца по корпусу шприца, и яйцеголовый бросается ко мне.

Ну уж нет!

Невероятно быстрым движением (как это у меня получается?!) я вырываю ногу из петли ремня. Бью подбегающего человека пяткой в лицо. Этот болван пытается закрыться руками, под моей пяткой хрустит пластик, и человек с криком отлетает. В его глазнице торчат осколки шприца. Кровь быстро меняет цвет его халата.

«Погасить свет!» — мысленно заорал я.

Странно, но электроника мне снова подчинилась! Помещение исчезает во мгле.

Я будто попал в комнату ужасов в придорожном балагане: истошные крики, ругательства, лязг оружия и рычание арахнидов. Карликовый лабораторный ад.

Меня кто-то пытается удержать, наваливается всем телом. Но теперь все это бесполезно. Я будто превратился в машину…

Нет. Скорее, я получил управление над чужим организмом. И теперь в моей власти весь его ресурс, я контролирую обмен веществ, усилия мышц, в нужный момент поддавая жару, как опытный гонщик газу.

Три лабораторные крысы разлетаются в стороны, громко шурша в полете халатами. Я вскакиваю с кресла, бью в темноту. Кулак попадает в твердое, разбивает костяшки, но еще один враг исчезает.

— Включите свет!

— Охрана! Вызовите охрану!

Вспыхивает аварийное освещение. В тумане красного света я вижу растерянного охранника с автоматическим ружьем.

Удар —

— уворот —

— удар!

Тело Петра Астахова превратилось в заряд статического электричества. В четкую цепь последовательного разрушения. Настолько быструю, насколько может себе это позволить молния.

Арахнид бросается вперед, завидев угрозу. Он быстр, как гоночный болид, и предсказуем, как химическая реакция.

Удар —

— уворот —

— Удар!

Несмотря на всю их скорость, я трижды успеваю обдумать стратегию защиты и нанести предупреждающий удар. Физическое тело — всего лишь мой инструмент. Мозг — вот настоящий командный центр. Он успевает обработать информацию быстрее самого мощного компьютера и дать сигнал к атаке.

Я не вижу происходящего, мне не нужны четкие зрительные образы. Тело — марионетка, как аватар в компьютерной игре. Я все равно быстрей.

Арахнид не понимает происходящего. Он бросается снова на меня, а я успеваю вывернуться из смертельного захвата, боковым ударом ноги перебиваю мохнатую лапу твари. Беру руками на излом другую. Мне на кожу брызжет желтая кровь, я уже весь в ней. Но мне все равно, я вижу лишь скриншоты, а не видео. Этой информации мне хватает для отработки действий в странной пошаговой битве.

Вспышки реальности передо мной показывают, что я веду правильную игру:

Нырок под брюхо твари —

— удар кулаком в нервный узел —

— уход от контратаки (настолько медленной, что мне смешно) —

— прыжок на спину арахнида, удар костяшками пальцев в шейные позвонки…

Я занят уже расчетами атаки другой цели, пока тело выполняет смертельный танец с прошлым врагом. А когда хрустят позвонки арахнида, я уже бегу к двери. Ничто не может быть быстрее меня — вырвавшегося в реальный мир электронного бога!

Дорогу преграждает охранник в броне, я одним прыжком оказываюсь рядом. Пока он пытается навести автомат, я уже подбрасываю его дуло к основанию шлема охранника и спускаю курок. В потолок летит узкий фонтан густой крови и ошметков черепа.

«Нельзя задерживаться, — пронеслось в моей голове. — Нужно бежать!»

Но как же трудно избавиться от упоения внезапно дарованной силой! И я не противлюсь, когда замечаю второго арахнида.

Предельно точно рассчитанные усилия (сколько понадобится ударов сердца, какое количество гормонов выбросить в кровь), и под звон натянутых сухожилий моя ладонь впечатывается в его грудь. Ударная волна прошибает паучью тварь насквозь, разрывая внутренние органы. Издав булькающий хрип, арахнид падает.

Белоснежный робот опал в кресло брошенной марионеткой. Броневые плиты очень медленно, будто их тянут эскадроны улиток, опускаются на куб с конструктом Януса Карта, спеша укрыть главаря. Но мне он и не нужен, хотя я могу добраться и до него. Мне нужна свобода!

За секунду до стрельбы я уже исчез с того места, а охранник еще продолжает целиться в пустоту. Наслаждаясь могуществом, я оказываюсь за его спиной, ремнем его же собственного автомата ломаю ему шею и отбираю оружие. Во время следующей атаки мой указательный палец не перестает пульсировать на спусковом крючке. Под короткими очередями падают боевики, свинец разносит череп еще одному арахниду.

Лишь споткнувшись на очередном витке мгновенной атаки, я вдруг понимаю, что значат слова неожиданного помощника из Сети. Он сказал: «Не медли!»

Тело Петра Астахова вот-вот взорвется от напряжения, а температура крови такова, что сейчас вскипит! Ослабленный бессонницей и стрессами организм готов отказать. Сила быстро тает.

Бежать! Прав он был, надо бежать!

Я отбрасываю заклинивший автомат, на бегу подхватываю другой. Передо мной распахиваются двери лифта, в этот раз медленно. Похоже, что вместе с силой тает и моя внезапная власть над электроникой.

— Парковка! — ору я. Двери лифта не движутся, и я снова кричу: — На парковку!

Створки, помедлив, начинают смыкаться. Позади остается разгромленный зал, горят мониторы, воняет порохом и паленой изоляцией. Вокруг виртуального кресла банки для Сетевого Дьявола, ромашка из тел техников и врачей. Сосуд с конструктом Януса Карта полностью скрыт броневыми плитами.

Кабина лифта вздрагивает от удара, и арахнид лапами начинает растаскивать створки дверей.

— Тебе не уйти, — хрипит он с ненавистью.

Мои силы исчезают с чудовищной скоростью, и я решаю не вступать в новую драку. Просто вбиваю дуло автомата в пасть арахнида и нажимаю на спуск. Стальной гром, отдача больно отдает в локоть. Паучье тело исчезает в темноте.

«Господи, да ты маньяк!»

Ага, это Петр. Если его личность «проснулась», значит — мне осталось недолго господствовать над его телом. Только бы успеть выбраться из этого логова монстров!

— Внимание! — голос льется из динамиков в лифте. — Экстренная ситуация по красному коду. Ваш пункт назначения изменен. Ждите дальнейших указаний.

Кабина вздрагивает и останавливается.

— В чем дело?!

Но из динамиков один и тот же вопль:

— Внимание! Экстренная ситуация…

Сила, вернись! Мне еще нужна помощь!

От усилия в голове звенит, но перед глазами все-таки появляется изображение с экранов камер наблюдения. Парковка охвачена пламенем, одна за другой взрываются машины. Парадные ворота с логотипом корпорации валяются на асфальте, подмяв нескольких человек. Охрана пытается занять оборонительные позиции, стреляет в темноту ночи.

«Господи! Женя, это ты все устроил?!»

Я не отвечаю. Мой желудок выворачивает наизнанку и меня болезненно рвет.

Еще немного — и я просто вырублюсь, бездарно утратив шанс на спасение!

«Едем… на… пар-ков-ку…»

Отчаянье захлестывает меня, но кабина лифта вдруг начинает движение.

Сработало!

Теперь у меня есть пара минут, чтобы перевести дух. Но когда двери лифта снова открываются, у меня перед глазами плывет, я почти вываливаюсь наружу. Вижу лишь взрывы и огонь. Только через миг я пораженно понимаю, что бегу по закопченному асфальту, автомат в моей руке вздрагивает. Мой враг подхватил управление телом!

— Я тебя ненавижу, — кричит Петр, — но и подыхать здесь не намерен!

Нужная машина ждет в середине парковки. Вокруг огонь и хаос, все в дырках от пуль, а она — новенький внедорожник «Лада» — нетронута. Петр бросается на сиденье, ревет двигатель. Под истошный визг покрышек автомобиль совершает дугу и мчится к огненному провалу на месте парадных ворот. На секунду кажется, что все будет хорошо, но охрана начинает оборачиваться. Заметив наконец врага у себя за спиной, открывает огонь.

— Мать!..

Свинец с хрустом рвет лобовое стекло, корежит корпус, на креслах вспучивается обивка. Что-то резко взрывается, и только когда машина переворачивается, становится понятно — мы остались без колес. Как лев в цирке скачет через огненный круг, так и «Лада» кувыркается в прямоугольник взорванных ворот. Небо несколько раз меняется с землей местами, под оглушительный скрежет Петра мотает по салону.

Удар! Как кузнечным молотом по консервной банке.

Я уже ничего не соображаю. Кажется, автомобиль перевернулся. По лицу течет что-то горячее, на обитый пластиком потолок прямо подо мной капает кровь. Ни я, ни Петр не можем пошевелиться, все тело нестерпимо ломит.

— Я не чувствую ног, — шепчет Петр. — Что со мной?!

Я не успеваю ответить. Знакомый ломаный и манерный голос кричит:

— Подожди! Мы вытащим тебя!

Сквозь скрежет металла в салон протискивается низенькая фигура, с силой тащит наружу. Несколько пар рук помогают карлику, а я все не могу поверить — я же видел его труп!

— Потом объясню, — отмахивается Розовый. Кричит в сторону: — В машину его!

Я успеваю заметить переулок, выстрелы где-то далеко. «Лада» все-таки вытащила нас из ангара парковки. Потом меня швыряют на заднее сиденье автомобиля. По частой смене уличный фонарей я понимаю — мы едем. Моим мыслям вторит чей-то победный крик, в ответ слышен голос Розового. Карлик на переднем сиденье просит водителя заткнуться и сосредоточиться на дороге.

— Мы сделали это, друг! — шепчу я. — Мы выбрались.

Сознание уплывает стремительно, но я все же успеваю услышать ответ. И он мне не нравится.

— Если то, что я узнал, является правдой, — говорит Розовый мрачно, — то мы в полном дерьме, друг. Я хочу сказать, что это только начало…

Глава 7

Подземка вынесла членистое туловище на поверхность. На окнах отключились проекторы инфопространства, и они снова стали прозрачными.

— Вниманию пассажиров, — захрустели статикой динамики, — мы приближаемся к территориям Независимой Республики.

За окнами я с трудом различил в мазутной черноте коробки домов, мрачные, темные. Полная противоположность Грибницы с ее буйными электрическими ночами, где даже утреннее солнце бледнело перед своим неоновым собратом. Впрочем, это лишь окраина, возможно дальше будет лучше.

Я расстегнул молнию на поношенной куртке военного образца, в вагоне даже с кондиционером жарко. Поезд на магнитной подушке скользит плавно, почти неощутимо. Однако мягкое кресло за пять часов пути успело задолбать.

Я потянулся, уставшее тело почти застонало. В последнее время ему почти не приходится отдыхать. Поглядывая на крошечный квадратик инфопространства на оконном стекле (там как раз шел рекламный ролик Церкви Скопцов), нашарил в кармане пластиковый тюбик. Под аккомпанемент полусумасшедшего священника, призывающего стерилизовать женщин для легкости удовлетворения похоти у мужчин, забросил в рот пару таблеток. Прожевал и, чтобы перебить вкус, сунул в зубы сигарету.

Рядом делает вид, что дремлет, Розовый. Левая пола пиджака у него едва заметно оттопыривается, там, я видел, ждет своего часа в мягкой силиконовой кобуре «последний довод» сорок четвертого калибра. По Розовому почти не видно, что он за последнюю пару дней пережил с десяток серьезных операций. Мне пришлось отвалить целое состояние, по уличным меркам, чтобы вернуть его в строй. Никогда не думал, что боевые импланты стоят настолько дорого.

Напротив нас Майк, техник карлика. Высунув от увлечения кончик языка, этот безумец сейчас препарирует зубочисткой дохлую муху на подоконнике. Судя по выражению на его лице — интересней занятия у него в жизни не было.

Поезд стал замедляться, вагоны осветились ярче. Женский голос произнес:

— Таможенный контроль. Пожалуйста, приготовьте документы.

Я взглянул на Майка, тот закончил с мухой и теперь пытался настроить экран инфопространства на порноканал. Я спросил:

— Ты уверен, что паспорта в порядке?

Он поднял глаза:

— Конечно, босс. Вы ведь знаете, как меня называют?..

— Знаю-знаю, Открывашка-Майк.

Он это повторял уже раз сорок.

— Точно, босс, — улыбка из давно не чищеных зубов. — Открывашка-Майк знает толк в документах.

За окном показался широкий перрон, мимо пробежали неоновые вывески: наркотики, публичный дом, оружейная лавка, клиника генно-хирургии и «сдам жилье». Именно в такой последовательности, словно для местных жителей крыша над головой имеет самое малое значение. Большинство надписей на английском языке.

Когда-то давно последнее правительство Украины, которую сейчас называют Независимой Республикой, сплошь состоявшее из продажных чиновников, успело продать тогда могучей сверхдержаве Америке большую часть государственной земли и тяжелой промышленности. А когда случился мировой коллапс и в Европу хлынул поток беженцев, там все изменилось. Новые хозяева вступали в права круто и быстро, жестоко разделываясь с местными. До законов дела никому не было.

Теперь Украины нет. Есть Независимая Республика, где названия городов звучат странно: среди Константиновок вдруг встретишь Айдахо; Донецк стал Новым Детройтом, а Бердянск переименовали в Калифорнию. Лишь Киев оставили с прежним названием, то ли из-за его древней истории, то ли по какой-то иной причине.

Немногие земли, сохранившие независимость, медленно догнивают сейчас в агонии. Сделав когда-то ставку на этический слой и традиции, не смогли принять быстро меняющийся мир. А он потому и силен, этот мир, потому и выживет всегда, что впитал в себя все культуры, этносы и нации. Глобализация, мать ее.

С негромким шипением поезд остановился, мягко опал на рельсы, когда магнитная подушка отключилась. В вагоны, без переборок и тамбуров, вошли слаженные группы пограничников. Мрачные янки никогда не доверяли чип-паспортам Грибницы, хотя сегменты виртуальности здесь широко распространены. Пришлось доставать фальшивый пластиковый паспорт, уповая на мастерство Майка.

Розовый встрепенулся, под суровым взглядом солдата расстегнул кобуру с оружием. Тут же нашлись все доверенности и разрешения, необходимые документы и лицензии. Уверен, что без преступных связей карлика тут дело не обошлось, недаром он так сверкает золотозубой улыбкой.

Немного покопавшись в деке Майка, меня они вообще практически проигнорировали, лишь мельком заглянув в паспорт. Козырнули и пожелали счастливого пути.

— Все отлично, босс, видите, — осклабился Майк и, отвернувшись к окну, сунул в рот зубочистку, которой пять минут назад потрошил муху. Кажется, он под кайфом.

Да уж отлично. Особенно если учесть, что за нами ведут охоту по меньшей мере две корпорации. И еще кое-кто. Загадочный призрак, укравший мое имя. Какую игру ведет он, для меня так и не стало понятно. Сначала он помогает корпорации Януса отбить меня у «Новой надежды», потом каким-то образом взламывает ее защиту и вызволяет меня с помощью Розового.

С последним вообще странно.

Карлик считает меня чуть ли не Пророком, если вообще не Богом. Янус Карт не солгал, говоря о виртуальных капищах во имя Сетевого Дьявола. Насколько я понял, они появились после перезагрузки виртуальности. Многим не пришлась по душе политика «Новой надежды» по тотальному контролю киберсети. Да, убийств в виртуальности стало меньше, а стоимость услуг «мясников» и хакеров возросла в десятки раз, что автоматически уменьшило их популяцию. Сеть стала почти безопасна. Так может быть безопасным тюремный двор под неусыпным наблюдением цепных псов.

Прошло время, люди стали привыкать. Виртуальность быстро росла, снова обретая новые формы. Одной из таких метаморфоз стало открытие игровых зон. Людям нужно было место для развлечений, тем более что по мере роста Сети ее услуги дешевели, и в виртуальность устремилось еще больше народа.

На одном из серверов для игр и появился первый Храм Сетевого Дьявола. Может быть, в шутку, а может, и нет, но его создатель начертал «пророчество». Мол, когда вернется Сетевой Дьявол, виртуальность окончательно сбросит с себя жадные лапы «Новой надежды» и обретет свободу. Станет тем, чем ей положено быть — информационной свалкой, мусорником, оружием и свободным волшебным миром одновременно.

Идея понравилась. Многие ее поддержали, хотя и не верили в мифы Сети. Храмы стали открываться один за другим. Некоторые, особо экстремистские, закрывали официальные власти, другие исчезали сами, когда пропадал интерес создателей. Дольше всего держались те, у чьих истоков стояли люди, действительно знавшие о моем существовании. Кто бы мог подумать, что одним из них окажется глава преступного синдиката с окраин Грибницы — Розовый. И та заварушка, которую устроил я при побеге из «Лабораторий биоформ «Януса»», только укрепила в карлике уверенность в моей избранности. Теперь он был готов оберегать меня даже ценой своей жизни…

— Внимание! Уважаемые пассажиры, мы рады сообщить, что поезд продолжает путь. Просьба занять свои места.

Загудели турбины, поднимая стальную гусеницу над рельсами. Короткая дрожь неустойчивости исчезла, когда включилась магнитная подушка.

Поезд заскользил дальше.

В Донецк мы прибыли под утро. Время суток угадывалось лишь по сероватой каше неба, похожей на грязный снег. На вокзале Нового Детройта царит вечный неоновый день, пахнет горелой резиной из нор метро, группа буддистов на пятачке площади расширяет сознание коноплей. Полицейские патрули на каждом шагу.

Майк быстро поймал такси, умудрившись попутно выспросить местонахождение недорогого борделя, на что Розовый пообещал его кастрировать. Потом, сунув таксисту пару мятых банкнот, назвал адрес. Побросав чемоданы в багажник, залезли в салон. За пыльным окном скрипучей «акуры» побежали серые панельные блоки многоэтажек.

Район сменяется районом так плавно, что кажется — здания едины и просто перерастают друг в друга. Минуту назад подпирали небо элитные комплексы на полном самообеспечении, в зеленых парках мажорные мамаши выгуливали щенков в колясках, презрительно игнорируя свору питбулей-охранников за спинами; теперь зачастили панельные девятиэтажки, многие окна квартир зияют угольной чернотой, перед подъездами обожженные остовы автомобилей, в окружении вооруженной до зубов гопоты скучают драгдиллеры.

Автомобиль свернул с широкой дороги, я заметил впереди пробку. Чуть дальше пылает кверху колесами внедорожник, полиция пытается навести порядок в толпе зевак.

За окном потянулась холмистая степь, я присмотрелся с удивлением. Посреди небольшого лесочка возвышается громадная решетка, в обугленных ребрах я с трудом узнал бывший футбольный стадион.

Проезжая мимо, водитель опустил стекло и с ненавистью плюнул в ту сторону. Процедил по-английски:

— Это место построил за счет местных жителей один мафиози. Когда в разворованную страну пришли янки, горожане прозрели от такого поворота событий… теперь, в память о той сво… гм… о тех событиях, на сожженном стадионе вешают экономических преступников.

Приглядевшись, я заметил в окошках-ребрах раскачивающиеся на ветру фигуры в петлях. Судя по их количеству, янки действительно занялись правосудием. А в следующий миг мы снова въехали в жилые кварталы.

Стараясь не смотреть на надпись «препарат вызывает зависимость», я вытряхнул из пластикового тюбика еще пару таблеток психостимулятора. Эта химическая дрянь позволит мне продержаться до места назначения.

Водитель было завел разговор насчет дешевых наркотиков, но Розовый демонстративно задремал. Майк же, помня обещание шефа, только отворачивался.

Чтобы скоротать время, достал новый наладонник. Скачать из Сети модель моей двухкомнатной квартиры и ID-матрицу Макса не составило труда. Пес по-прежнему ждет меня, большую часть времени проводя во сне. Он даже не удивляется, когда на кухне вдруг раздается грохот, и его миска из нержавеющей стали наполняется кормом. Первое время он радостно лаял, мчался встречать хозяина, но теперь и этого не делает. Теперь он лишь тяжело вздыхает, жалуясь пустой квартире на тоску…

Сердце защемило, я поспешно закрыл программу. Наверное, это и называется персонификацией иллюзий, но ничего поделать не могу. С хитрым рыжим ретривером я прожил слишком долго, чтобы просто стереть его из памяти. В обоих смыслах этого слова.

За окном небоскребы сменились остатками металлургического завода. Судя по вывескам, теперь там ночные клубы и еще черт знает что.

«Акура» стала притормаживать, под колесами захрустел гравий.

— Тут идти недалеко, — пояснил Розовый, когда мы выбрались из такси. — Сегодня отоспимся в отеле, а завтра отправимся к доктору.

Говорил он странно. Вроде бы нейтрально, но прятал глаза. С тех пор как он узнал мою личность от Сетевого Дьявола (!?!), он только так и говорит, будто стесняется. Или считает себя недостойным для общения с богом виртуальности?

Интересно, кем ему представился мой таинственный знакомец? Не может же быть двух Сайтов. Да и вообще, нужно разобраться в мотивах этого пародиста-косплеера, что он за птица. Зачем понадобилось забирать у одной корпорации, сдавать другой, а потом с помощью Розового вытаскивать?

Но с разбирательством придется подождать. Внезапный помощник пока больше не проявлял себя ничем. Как в воду канул…

Переулок швырнул под ноги замусоренный асфальт. Под мусорными баками копошатся крысы и бомжи. Однажды под подошвой ботинка хрустнул использованный глазной имплант. Искусственный белок растекся, оставив пластиковую радужку обиженно глазеть вслед.

Около гостиницы обнаружилась юридическая контора при клинике биолабораторий. Надпись на дверях гласила: «Мы поможем вам защитить авторские права на свою личность, чтобы никто не был на вас похож!», и ниже приписали: «Близнецам — скидки!».

Определенно американцы каждую мелочь готовы использовать в бизнесе.

Гостиница оказалась трехэтажной облезлой коробкой, цвета старого поролона. Не знаю, что в ней нашел Розовый, мне она напомнила дешевый детский конструктор. Под комнаты использовали все, что только могли: чуланы, пластиковые капсулы-гробы, даже гамаки! Такая себе композиция из элементов придорожного отеля, приюта для бездомных и арабских нищенских кварталов.

Деревянная дверь со скрипом пропустила нас в небольшой холл, я не выдержал, скривился от вони носков, метамфитаминового перегара и пропавшей еды. Судя по мимике Майка, он тоже не в восторге. Однако Розовый невозмутимо прошествовал к стойке, где портье разглядывал эротический журнал.

— Какие яблочки?! — восхитился портье, показывая обложку карлику. — Женская грудь, вот настоящие яблоки разврата! Перед ними не устоит ни один мужчина.

— Нам нужна комната, а не твои восторги, засранец, — отрезал Розовый. — Я хочу сказать, что ты должен заткнуться и быстро поселить нас в твоем клоповнике.

Бледный и тощий портье отложил журнал. На нас с Майком внимания не обратил, профессиональным чутьем уловив самого опасного в группе. Карлик и выглядит соответствующе: любимый фиолетовый костюм, желтый кожаный галстук с черными черепами. Своеобразная расцветка улицы — чем ярче ты выглядишь, тем опасней. Как в мире насекомых. Одно плохо, найдется много желающих опробовать, а действительно ли ты так крут.

Паспортов не потребовали, и я сразу подумал о количестве людей, пропавших в этих стенах за всю их историю.

— Лестница на второй этаж направо и по коридору, — буркнул портье, меняя деньги на ключ. — Приятного…

— Пошел ты, — отмахнулся Розовый.

Гуськом мы двинулись в глубь отеля, обходя тюки с грязным бельем и спящих на них пьяниц. Пока шел по коридору, удивлялся обилию рекламы. Правда, только одного продукта.

Розовая радуга на фоне бриллиантового знака бесконечности. Подпись на английском гласила: «Фантазии Мебиуса — единственный луч света в вашей жизни!», и чуть ниже: «Психостимуляторы не являются тяжелыми или запрещенными наркотиками». Стены в частых порах пулевых отверстий.

У лестницы нас внезапно перехватила слепая старуха в одной только юбке. На сморщенных и обвисших грудях неисправная электронная татуировка, видимо бывшая когда-то прейскурантом интимных услуг.

— Я умею видеть будущее, — прошамкала она на английском, схватив меня за рукав. — Хочешь, я обслужу тебя? Моя цена невелика, красавчик, одна доза, и мы останемся довольны.

— Пошла прочь, шлюха! — скривился карлик.

— О нет, — хихикнула бабка, — я уже стара для этого. Только предвидение. Ну, хочешь узнать будущее?

— Я сам такой, — прошипел карлик. — Вижу, что если ты не уберешься с дороги…

Розовый было замахнулся, я в последний момент успел перехватить его руку. Карлик нахмурился, но отошел. Старуха мерзко захрюкала. Чтобы она отвязалась, побаиваюсь я сумасшедших, мне и своих проблем хватает, я сунул ей банкноту. Вроде бы должно хватить на дозу.

— Ты добрый человек, — прошептала она. Я вздрогнул от бесплотного взгляда почерневших глазниц. — Но у тебя большие неприятности.

— Это и дураку ясно, — буркнул карлик. — Я хочу сказать, что в такую дыру от хорошей жизни не приходят.

— Верно, шибздик, — согласилась старуха.

Розовый побагровел от гнева. Я уже пожалел, что сунул ей деньги. Чтобы карлик не натворил дел, он уже готов убить языкастую ведьму, я ступил на лестницу:

— Спасибо, прорицательница, мы постараемся решить наши проблемы.

— Решай быстрей, — кивнула она, любовно разглаживая банкноту. — У тебя мало времени.

«Это я и без тебя знаю!» — подумал я с горечью, и настроение сразу испортилось.

Я уже решил, что инцидент исчерпан, как вслед мне донеслось неразборчивое шамканье:

— И помни, красавчик, могущество дьявола соблазнительно. А соблазн всегда привлекает жадных шакалов. Придется многим и многими пожертвовать, чтобы сорвать с них маски…

У меня по спине проскользнул холодок. Не люблю таких совпадений.

Розовый взглянул странно, но промолчал.

Глава 8

Комната оставляла желать лучшего. Три пластиковых раскладушки, экран инфопространства на стене, каморка с унитазом и раковиной, и забытая на подоконнике ласточка-оригами. Все это на фоне пыльного полумрака и запаха крысиного помета.

— Шеф… — начал Майк просительно, разглядывая выкрашенные в коричневый цвет стены.

— Это необходимость, — отрезал Розовый. — Если сильно постараться, нас можно выследить везде, но в этой развалюхе у нас есть время.

Я только вздохнул, с моими-то миллионами да в такой дыре…

Самую чистую раскладушку отдали мне. Розовому досталась с матрацем, испачканным менструальной кровью, а Майку с огромным желтым пятном. Он оптимистично предположил, что это был пот.

Минут через двадцать принесли заказ, который карлик прозорливо заказал в ночном клубе неподалеку: пиццу и полный кофейник черного кофе. Настоящего. Не той кислой зелено-коричневой смеси, буквально шипящей на языке, подобно кислоте. Нет, такой вот кофейник обошелся едва ли не в треть средней зарплаты.

По комнате потек будоражащий горький запах, уже от одного его сердце забилось мощней.

— Нужно заказать софт, — Майк заметно взбодрился при виде еды. — Я не мог везти через таможню все нужные программы.

— Завтра, — кивнул Розовый. — Пока Пит… пока наш друг будет у доктора, я все для тебя устрою.

— Сэйт, — в который раз поправляю я. — Называй меня Сэйт.

Майк нашел пульт от монитора, завалился на раскладушку с куском пиццы. Экран расцвел заставкой инфопространства, но резкий звук вдруг оборвал загрузку.

— Тут нет кабельного?

Сколько Майк ни кликал пультом, монитор выдавал лишь одну картинку: здоровенный баннер, изображающий государственное телевидение. Там группа людей, с телевизорами вместо голов, сидела на унитазах и ежесекундно дефекалила. По прозрачным гофрированным трубам экскременты текут в огромную телевышку, где проходят обработку и снова наполняют головы зрителям через другие трубки, тем самым завершая круговорот говна в природе. Над всем этим безобразием скалился громадный рот, символизирующий государственную машину, переваривающую биомассу. Вместо верхнего ряда зубов во рту висели большие сиськи, а вместо нижнего стоят эрегированные фаллосы.

— Только эти два символа привлекают простой народ, — прочел я подпись. — Не дадим же смотреть людям зомбоящик!

— Фу, — скривился даже Розовый. — Открывашка, выключи эту гадость, дай поесть!

Майк послушно ткнул в красную кнопку. За стол техник вернулся с выражением глубочайшей скорби на лице.

После завтрака Розовый велел всем оставаться на своих местах.

— Я хочу сказать, — сообщил он, — что мне следует нанести пару визитов. Знакомства, понимаете? Их нельзя забывать, иначе связи исчезают. Долбаная вежливость.

Майк было напросился идти с ним, но карлик в последний момент передумал. Сказал, чтобы оставался со мной, а название всех нужных Майку программ для нашей задумки он педантично переписал на клочок бумаги и пообещал заказать.

Пару часов я провалялся на раскладушке, пытаясь расслабиться. Открывашка-Майк все пытался взломать защиту инфопространства. Не получилось.

— Там просто нет защиты, — оправдывался он. — Это какие-то местные группировки блокируют сигнал. Что-то вроде акции протеста против центрального телевидения.

Мне было все равно. Ни разу еще с того момента, когда я вырвался из Сети, я не чувствовал себя так плохо. Кажется, что внутри все готово взорваться, внутренние органы отказать, а мозг перегореть. Конечно, этого и следовало ожидать. Ни один организм не выживет при таких нагрузках и при полном отсутствии отдыха. За семь месяцев я еще ни разу не спал.

Уже не помогают стимуляторы. Бесполезно опасное лезвие в кармане, на пальцах практически не заживают порезы. Но мир все равно кажется сотканным из сплошной депрессии, сумерек и сумасшествия с привкусом химии. С каждым днем мне все тяжелее сконцентрироваться, почти невозможно воспринимать реальность. Перед глазами двоится, а в тенях мерещится движение.

Можно было бы плюнуть на все да завалиться поспать, но — нельзя. И дело даже не в том, кто получит «руль» личности Петра Астахова, тот на все пойдет, чтобы избавиться от меня, — нет, все куда хуже. По опыту знаю, что и он не сможет спать. Как только попытается, то сразу вернется Сетевой Дьявол.

Проклятый замкнутый круг. Я как бешеное животное на беговой дорожке: останавливаться нельзя, конца бегу не будет, а свернуть просто не знаю куда. И бежать мне до того момента, пока сердце не взорвется от натуги…

К моменту возвращения Розового я уже успел досконально изучить потолок с его родинками из сигаретных ожогов.

— Все хорошо, — говорит он вместо приветствия. За его спиной движение, сначала появляется тележка, потом и катящий ее официант из службы доставки. Он быстро и, самое главное, в молчании сервирует стол, сухо улыбается в ответ на чаевые и неслышно ретируется. — Открывашка, я все заказал. Пришлось потрудиться, чтобы достать.

Майк вскакивает, с радостью щенка, получившего косточку, хватает шесть черных кусков пластмассы размером с ноготь. Каждая из флэшек отправляется в кардридер виртуальной деки. Из сумки техника появляются очки для сетевого серфинга. Майк наспех проглатывает два блинчика с мясом и с нетерпением наркомана погружается в Сеть.

— Псих, — хмыкнул Розовый. — Чокнутый псих.

Карлик выглядит довольным, на коричневокожем лице щель золотой улыбки. Обмазывая хрустящий хлебец креветочным маслом, он рассказывает о Новом Детройте. Янки, говорит он, рассыпая из набитого рта хлебные крошки, вконец обнаглели. И с подробностями пересказывает местные цены. Я с трудом понимаю, что он просто отчитывается о трате моих денег.

На автомате я выпиваю чашку кофе, потом вторую. Больше для формальности, чем по желанию, съедаю кусок экологически чистого мяса, выкуриваю сигарету и снова наполняю чашку ароматным напитком цвета эбонитовой смолы. Съедаю вприкуску две таблетки. Нервная система настолько обострилась, что я четко ощущаю расползающуюся по венам химическую дрянь. Еще немного, и буду слышать шипение, когда она смешивается с кровью.

Розовый продолжает трепаться. Я узнаю, что его друзья порекомендовали отличного специалиста в медицине. «Я хочу сказать, что здесь лучше просто нет!» Доктор живет где-то в районе бывшего текстильного комбината и готов нас принять завтра. Но даже эта новость никак не откликается во мне.

Когда ужин заканчивается, в комнате уже темно. Шелестят вентиляторы охлаждения на деке Майка, слышна ругань на улице. Где-то далеко хлопки автоматной очереди.

Розовый, не раздеваясь, укладывается. Он быстро засыпает, а я снова ложусь. На миг появляется мысль, что надо проверить состояние Майка, вдруг да залип по неосторожности в Сети. Но быстро гоню эту мысль: если техник и залип, то вытащить его уже невозможно.

И снова погружаюсь в бессмысленное созерцание потолка.

Нет времени.

Нет места.

Нет ничего.

И почти не осталось надежды…

Ночь прошла более-менее спокойно. Ну, если не считать, что в три часа пришлось прострелить голову незадачливому взломщику. Эту заразу я услышал, когда тот лез через окно. Пришлось дождаться конца взлома, пропустить гада в комнату и лишь потом вышибить ему мозги. Как позже я понял, осмотрев его вещи, гость оказался из уличной шушеры, не брезгующей вырезкой органов. А плоский двузубчатый стилет только подтвердил догадку. Умел бы я спать — оказался б всего лишь пустым мешком из кожи и костей без мозга. К счастью (к счастью?!) — я спать не могу…

Потом пришлось утихомиривать Розового. Карлик подскочил от выстрела (я стрелял из его кольта) и все рвался накормить свинцом портье, который не разобрался в статусе гостей и не создал нам должной защиты.

Утихомирить получилось справедливым аргументом, что карлик сам выбрал такое место. Но больше спать Розовый не смог. Так и просидел до утра, сжимая в руке кольт и стреляя в окно полными ненависти взглядами.

Под утро он кликнул на тревожную кнопку на деке, вызывая Майка. А через пару минут тот вздрогнул, семь голубых прямоугольников погасли на виртуальных очках и техник со стоном распрямился. Футболка на его груди липкая от пота.

— Ну здесь и бедлам… — простонал он.

— Нашел? — перебил Розовый.

И тут же поджал губы, когда Майк покачал головой.

— Никаких упоминаний нашего внезапного друга, — с забитым ртом сказал Майк, нашаривший в тарелках остатки вчерашнего ужина. — Все нити по запросу «Сетевой Дьявол» ведут непосредственно к Сэйту. Мифы, легенды, чьи-то рассказы. Все имеет крайнюю дату в полгода назад. После перезаливки Сети никаких упоминаний о Сетевом Дьяволе.

— Хорошо, — кивнул карлик. — Значит, что наш новый знакомый просто пользуется чужим именем.

Вот так дела! Значит, Розовый сомневался в правдивости моих слов? А ведь это новый знакомый дал карлику информацию, сказал, где я нахожусь и как мне помочь…

— Ты связался с Храмом? — как ни в чем не бывало спросил он.

Секунду Майк пережевывает креветку, потом запивает пивом и тут же размазывает по обгрызенной булке плавленый сыр.

— Шеф, я все сделал. Ребята в восторге от нашей затеи, правда, на нас обижаются, что не открываем все карты.

— Пусть. Главное, чтобы не мешали.

Карлик в задумчивости мазнул взглядом по электронной татуировке на запястье, та сменила цвет и изображение, показав зеленый циферблат часов.

— В принципе, — проговорил он, — мы можем двигать к нашему эскулапу. А по пути где-нибудь позавтракаем.

Возражений ни у кого не нашлось.

Майк торопливо собирает вещи, дека отправляется в сумку. Все занимает не больше пары минут, мы прямо как настоящие спартанцы.

В холле Розовый не сдержался, метнул ключом в курящего гашиш портье, рыкнул:

— Уберись в комнате, торчок!

И под аккомпанемент ошарашенного молчания мы выходим.

На улице сумрачное утро. Отдельно стоящие одноэтажные дома засыпают после местной ночной жизни, жадные щупальца уличной шпаны на солнце превращаются в обычный пар из канализационных решеток.

Я вдруг замечаю на самой высокой трубе заброшенного металлургического завода, над стремным местом под названием «WD Club», развевающуюся черную тряпку. Кажется, на ней изображен знак биологической опасности. Почему-то это воспринимается как плохой знак.

— Нам пора, — неуверенно подгоняет Розовый, все еще опасаясь называть меня по имени.

И правда, пора.

Прямо сквозь миазмы Нового Детройта; мимо сверкающих лавок имплантов для эстетствующих мазохистов мы двинулись к той черте, за которой, возможно, будет ждать меня подарок судьбы. Или ее последний привет.

Больше ни о чем я думать не могу. Не замечаю завтрака в «Старбакс», отмечаю как факт новую чашку кофе, стимуляторы и сигарету. Потом разговорчивая девушка за рулем такси. Пейзаж за окнами кажется заставкой из инфопространства: столько зелени я давно не видел. Похоже, мы выехали за пределы городской черты… впрочем, я быстро убеждаюсь в обратном, опять тянутся городское районы. Видимо, этому месту повезло больше Грибницы с ее наплывом беженцев, здесь есть целые парки. Настоящие, с деревьями. Как в виртуальности.

Клиника, которую так рекламировал Розовый, оказывается громадным, этажей в пять, хромированным куполом. Почему-то я представлял что-то вроде подпольных лабораторий.

В холле клиники полно охраны. Сверху струится яркий свет, как в операционной. Пахнет хвоей и свежестью, никаких лекарственных ароматов. Стеклянные лифты, идеальная чистота. Горшки с розовыми кустами и деревьями вделаны прямо в пол.

Пока я с восторгом рассматриваю декорации, Розовый общается с девушкой за стойкой регистратуры. Она чему-то улыбается, потом выдает магнитную карту.

— Нас уже ждут, — сообщает карлик.

Мне определенно нравятся преступные связи Розового. Все мое черное настроение улетучивается, и в просторный кабинет врача, больше подходящий для гендиректора крупной корпорации, мы входим с надеждой.

Майк остается за дверью, а вот карлик упорно не оставляет меня одного. Приходится шепнуть:

— Подожди с Майком, я здесь сам разберусь.

Карлик помедлил, но вышел.

Из-за широкого стола из красного дуба поднимается импозантный мужчина. Его внешний вид мне тоже напоминает не врача, а бизнесмена. Даже улыбка такая же, в тридцать два.

— Ну-с, что у вас? — приятным голосом спрашивает он.

Я улыбаюсь в ответ, сажусь в кресло напротив и роняю:

— Кажется, я умираю…

Глава 9

Потолок комнаты ожидания состоит из множества экранных панелей. Скринсейвер меняется каждые три минуты. Сейчас изображение мучительно синего неба с родимыми пятнами облаков рассыпается, образуя рекламу нового препарата от депрессии. Странное дело, с новым поколением виртуальности от «чумы XXI» избавились, а привычка к стимуляторам осталась.

Розовый, побродив по коридорам, расплющил задницу на кресле. Под его взглядом чувствую себя маленьким ребенком, за которым присматривает бдительная няня. Карлик настойчиво следовал за мной в каждый кабинет, куда меня направлял врач. Терпеливо ждал результатов анализов, сканирований, исследований. Страшно представить, если все они в Храме вот такие…

Я покосился на экран деки, где Майк все-таки умудрился найти в инфопространстве местный порноканал. Там две однорукие карлицы как раз завершали ритуальный лесбийский секс, на манер черной вдовы перегрызая друг другу глотки. Я поморщился брезгливо, однако лицо Майка выражает крайнюю степень удовольствия.

Через три часа ожидания меня наконец вызвали в кабинет. Розовый было вскочил, но под моим взглядом сник. Под шевеление волос на затылке я толкнул дверь кабинета.

— Ну как, док? — осведомился я с бодростью, которой не ощущал.

Тишину прервал тяжелый вздох врача, тот метнул в меня взгляд исподлобья. Я услышал в его голосе сожаление:

— Питер, постарайтесь выслушать меня спокойно, договорились?

Фанерный и хрупкий замок моих надежд обрушивается в пропасть.

— Не вопрос, док. Говорите.

— По результатам анализов мы с уверенностью можем сказать, что вам осталось жить не больше пары недель. Максимум.

— И?

— Это, конечно, при условии, что вы будете жить в прежнем ритме.

Гребаное врачебное чувство юмора! Я уже думал, что мне гарантировано место на кладбище.

— Значит, — я вздохнул с облегчением, — вы можете прописать таблетки? Ну там какие-нибудь витамины, диету?..

— Единственное, что я могу предложить в данной ситуации, это кома.

— Кома?

— Искусственный медикаментозный сон. Желательно на пару недель. Проще говоря — кома. Понимаете, ваше тело… оно слишком…

— Можете говорить откровенно, — подбодрил я. — Итак, мое тело?..

— Оно в критическом состоянии. Вам срочно нужен отдых. Вы говорили, что у вас бессонница? Вам нужно попить препараты. Пока вы будете спать, я кое-что налажу в организме, ну там капельницу с витаминами, небольшая коррекция нервной системы…

— Я все равно не смогу спать.

— Не сможете?

— Потом, когда действие препарата закончится.

— Тогда, боюсь, вы долго не протянете. Коматозный сон нельзя применять даже два раза подряд. — Он помолчал, перекладывая бумажки на столе. — Вы уверены, что не хотите пройти курс психоанализа?

Ну что за…

Я закрыл глаза, помассировал веки. Под пальцами будто два мешочка с ватой, представляю, как я выгляжу в отражении зеркала!

Вздохнув, я потянул из кармана пачку сигарет и зажигалку. Док открыл рот, намереваясь возразить, но промолчал. Наверное, вспомнил, сколько денег я уже здесь оставил. И я закурил.

— Я же говорил, — говорить и выдыхать дым приятно, расслабляет, — что моя проблема не лежит в плоскости психологии или психиатрии. Это сугубо физиологическая беда. Вы же видели имплант на снимках?

Быстрый взгляд на рентгеновские снимки, доктор кивает:

— Чип-паспорт. Устаревшее поколение чипов виртуальности.

— Проблема в нем. И, — поспешно добавил я, — его нельзя удалять.

Доктор проглотил предложение, подумав, вынул из ящика стола пепельницу.

— Тогда… м-м…

— Говорите.

— Это решение отнюдь не дешево.

— У меня есть деньги, — голос от волнения срывается.

— Мы можем предложить пересадку органов. Операций будет несколько, все очень дорогостоящие, ведь нужно будет и постепенно менять нервную систему. Это займет около месяца…

Он еще что-то говорил, объяснял, извинялся. Я прислушивался к себе. Что скажет Петр, когда узнает мой план? Когда поймет, что я собрался менять его тело? Да и будет ли этот метод действенным? Нервное истощение никуда не денется, все очень скоро вернется к моему теперешнему состоянию.

Я почувствовал горечь на губах, затушил докуренную сигарету, но горечь оказалась не от нее. Снова я перед стеной, и невозможно ее преодолеть, обойти, проломить. Существуют ли сейчас технологии, способные создать человеческий организм?

— Организм? — переспросил врач.

Оказывается, последний вопрос я произнес вслух.

— Зачем это нужно?

— Попробовать пересадить имплант в него.

— Чип-паспорт в неразумное взрослое клонированное тело?

— Да.

Под его взглядом я ощущаю себя так, будто мне и впрямь стоит пройти курс психоанализа. Приходится врать:

— Понимаете, это эксперимент. Его нельзя прерывать. Имплант должен быть постоянно в контакте с живыми тканями человеческого мозга.

— Понимаю, — врет в ответ доктор. — Что ж… в принципе…

О нет! Только не рушь еще и эту надежду!

— В принципе мы можем создать тело. Полную копию…

— Полную не надо.

— Хорошо. Нужно только уладить кое-какие формальности…

— У меня есть деньги.

Доктор начинает улыбаться своей фирменной директорской улыбкой:

— И заказать у нашего партнера… гм… биологический материал.

Адское напряжение вдруг начинает отпускать. Неужто я нашел выход?! Да еще такой, которому и мой когнитивный сиамский близнец обрадуется. Мы просто разойдемся. Думаю, его долг передо мной вполне оплачен. В конце концов, Петр всего лишь убил меня, а я ему устроил настоящий ад.

— Отлично, — кажется, и мои губы растягивает дурная улыбка облегчения. — Когда вы сможете назвать цену и составить график операций?

— Мы постараемся сделать это как можно быстрей. Думаю, как только мы свяжемся с нашим партнером, то…

— А кто ваш партнер? — вдруг спрашиваю я.

— О, поверьте, это очень честный и порядочный…

— Как называется?

— Мы сотрудничаем с «Лабораториями биоформ «Янус»».

О боги кибермира, я проклят?!

— Нет.

— Что нет?

— Это не выход. Я не хочу с ними сотрудничать.

— Но поймите, в мире больше нет аналогов. Никакая клиника не сможет дать гарантий!

Доктор в растерянности смотрит мне в лицо, потом, видимо, начинает догадываться.

— В нашей клинике анонимность — закон.

— Мне нужно подумать, — роняю я и под его непонимающим взглядом выхожу.

— Ну что?

В голосе Розового мне слышится не столько надежда, сколько нетерпение. Майк по-прежнему завороженно всматривается в инфопространство деки.

Кресло подо мной чуть заметно подрагивает, когда я сажусь, сервомоторы подстраиваются под тело. Хочется снова закурить, но здесь мне наверняка этого не позволят. Хоть бери и возвращайся в кабинет врача.

— Сэйт.

Надо же, Розовый обратился ко мне по имени. Привыкает? Или настолько устал ждать?

— Мне нужно время на размышление.

— Над чем? Я хочу сказать, что это прекрасный специалист. Конечно, стоит все тут безумно дорого, но раз тебе так нужен врач. Кстати, может скажешь — зачем?

— Зачем, — послушно говорю я и все-таки закуриваю.

Карлик заморгал с недоумением, а я вижу, как в нашу сторону идет медсестра. Наверное, курить здесь все-таки запрещено. Я мысленно готовлюсь к извинениям и ищу взглядом, куда можно выбросить окурок. Медсестра приближается, от нее приятно пахнет дешевыми, но вкусными духами.

— Извините, — проговорил я, поднимая окурок, как бы показывая, что не знаю, как от него избавиться.

— О, ничего, — обворожительно чирикнула медсестра. Короткое движение, и из подлокотника кресла выезжает пепельница, а над головой раздается шелест кондиционера. — Курите, только…

«Она подошла не из-за сигарет», — успеваю подумать я и в живот будто опускается глыба льда.

— Вы — Питер? — полуутвердительно спрашивает она. И, прежде чем я успеваю помотать головой, добавляет: — Вас к телефону.

Розовый вскакивает. На коричневом лице решимость мгновенно вступить в смертельный поединок, но не дать меня в обиду. Медсестра отшатнулась от неожиданности. Потом оба перевели взгляд на меня.

— Кто звонит? — спрашиваю я, поднимаясь.

И вполне ожидаемый ответ:

— Он не назвался.

— Я с тобой…

— Побудь здесь, — я резко осаживаю Розового.

Не знаю, откуда во мне появляется такая скрытность. Может быть, от его чрезмерной опеки?

— Друг, ты не понимаешь, — карлик темнеет лицом.

— Побудь здесь, — отрезал я. И, уже обращаясь к медсестре: — Куда идти?

Медсестра повела меня через зал, а над головой в очередной распалось виртуальное небо, уступив место рекламе.

Мы свернули за угол, коридор превратился в стеклянный мостик над зеркальным прудиком. От небольшого водопада воздух приятно влажный. Замаскированные в камнях у берега проекторы искусно чертят радугу над водой. Больше я ничего не успеваю разглядеть, все мое внимание приковывает лежащая на боку трубка на стойке регистратуры.

Короткий миг я колебался, потом осторожно, как ядовитую тварь, сжал пальцами трубку.

— Алло?

Мне показалось, или я различил в цифровой тишине мембраны вздох облегчения? Знакомый металлизированный голос затараторил:

— Срочно выбирайся оттуда!

— Что?

— Уходи из клиники. Под любым предлогом!

— Кто это?

— Сэйт, сейчас не время. Ты уже принял таблетки?

— Какие таблетки?

Еще один вздох облегчения.

— Ничего не пей, слышишь? Придумай что-нибудь, отложи прием до завтра, сошлись на мигрень, на диарею, да на что угодно! И уходи оттуда.

— Почему?

— Розовый. Ему нельзя доверять.

— Но ты же ведь сам…

— Я ошибся!

Медленно, буквально по слогам я повторяю:

— Кто ты?

Секунду в трубке теплится пустота, я уже готовлюсь оборвать связь, потом металлический голос четко произносит:

— Эй, ну как там у вас в Америке?

Черт… не может быть!

Прошлое обрушивается на меня с внезапностью ночного убийцы из подворотни. Лавина воспоминаний едва не сметает сознание. Почти ничего не слыша из-за пульсирующего гула в ушах, я хриплю ответ:

— Скукотища… охренеть можно.

Теперь я верю. Верю в то, чего просто не может произойти! На автомате достаю из кармана сигарету, а, чиркая зажигалкой, вдруг замечаю, как дрожат мои руки. В трубке раздается смешок, и напряжение окончательно спадает. Хочется засмеяться, я с трудом сдерживаюсь.

— Как ты узнал меня?

— Трудно было не узнать, — ворчит трубка, — но об этом поговорим позже. Сейчас тебе нужно уходить из клиники, пока не натворил дел.

— Куда?

— Неподалеку есть одно местечко. Называется просто — «мир шестьдесят девять». Запомнишь?

— Что это?

— Киберсалон. Его хозяин крупный контрабандист и мой знакомый. Только, Сэйт, не медли!

— Постой, — поспешно говорю я. — Насчет Розового… ты уверен?

В голосе появляется жестокость:

— Угадай, кому принадлежит сто процентов имплантов в теле этой сволочи? На территории Грибницы только одна корпорация может провести такую модернизацию тела и сохранить жизнь носителю.

— «Лаборатории», — зачем-то киваю я и кладу трубку.

Медсестра улыбается мне, ставит на стойку пепельницу. Я все еще не могу поверить в реальность происходящего. Не почудилось ли мне? Может, это истощенный мозг подбрасывает галлюцинации и воспоминания, замещая реальность желаниями?

Под потолком вспыхивает в инфопространстве рекламный ролик. Под утяжеленную версию «Аллилуйи» седобородый старик увлеченно лепит из глины фигурки. Любовно оглаживает щупальца, плавники, крылья.

— Господь сотворил много биоформ, — прогремел уверенный голос. — В поисках наилучшей, Он испробовал все…

Фигурки вздрагивают на ладонях Творца. Расправляя крылья, разлетаются; иные бросаются в воду, чтобы через миг сойтись друг с другом в смертельной схватке.

— Наконец, Он создал Разум, чтобы упорядочить свою Форму. И мы разгадали его замысел.

Вокруг человека завертелись фигурки пауков, китов, тигров, крокодилов и мух. Постепенно круг сужался, разбрасывая в квадраты по углам экрана наиболее удачные модификации крыльев, клыков или щупалец.

— Мы создадим бессмертного человека, способного существовать и нести разум во всех уголках Вселенной!

На смену трансформации человека пришел парад планет, где небесные тела быстро выстроились в решетку ДНК. Голос произнес торжествующе:

— «Лаборатории биоформ «Янус»» — мы улучшим даже Бога!

Я загасил окурок в пепельнице, обернулся к медсестре:

— Это ваш партнер?

— Партнер?

— Рекламный ролик, — киваю я на экраны инфопространства.

Девушка улыбается:

— О нет, что вы. Это наш спонсор. Корпорации «Лаборатории биоформ «Янус»» здесь принадлежит все.

Похоже, я все-таки угодил в капкан…

Глава 10

Когда я возвращаюсь обратно, то думаю лишь об одном — как избавиться от Розового. В словах Дикаря я не сомневаюсь… как и в том, что это действительно мой старый знакомый хакер, каким-то чудом отыскавший меня. Если не верить даже в это, то можно просто сойти с ума. Паранойя не должна нарушать границ. Хотя не зря же говорят: когда тебе кажется, что за тобой следят, еще не факт, что это не так.

Но карлик каков, а? Выдумал целую историю про Храмы, общество Сетевого Дьявола, верных людей. И все ради чего? Что выиграет он? Новые импланты от «Лабораторий»?..

Подо мной заискрило зеркальной поверхностью озеро, в проектной радуге счастливо смеются цветочные феи, кувыркаются, легко балансируя на слюдяных крылышках. Когда-то я был похож на них. Точно так же был в спроектированном мире, жил нарисованной жизнью.

Слепец…

«Но ведь, — подумал я со злостью, — не зря ведь меня разбудили! Не просто так Судьба привела Петра в мой цифровой склеп. И уже точно не для того, чтобы убить повторно!»

Когда вспоминаю о звонке Дикаря, лишь укрепляюсь в этой мысли. Сразу нарастает злость. Злость и решимость.

Карлик заметил меня, нахмурился еще больше. И так коричневое лицо стало почти негроидным.

— Что происходит?

Даже Майк ощутил что-то неладное и отвлекся от инфопространства, в глазах техника непонимание.

— Нужно уходить отсюда.

— Кто звонил?

— Друг.

— Мне это не нравится, — покачал головой карлик. — Я хочу сказать, что нельзя в нашем положении так просто доверять каждому. Засранцы из корпораций только и ждут нашей ошибки…

На миг лицо Розового растекается перед глазами. Он что-то продолжает говорить, убеждать. Отчетливо виден лишь его рот, где шевелятся капризные губы. Потом и они исчезают в золотой вспышке от зубов.

Мое тело истощено, вот-вот я отключусь и уступлю место Петру! Нужно срочно выпить стимуляторы! Плевать, что ускоряю гибель, нужно удержать контроль. Иначе все пойдет коту под хвост!

Головокружение чуть отступает. Таблетки хрустят на зубах, уже почти родной и приятный вкус химии на языке отгоняет минутную слабость. Пряча заветный бочонок стимуляторов в карман, я вдруг ловлю себя на мысли, что карлик в чем-то прав. Пока что он меня не предавал. Наоборот, наравне противостоял мясникам «Новой надежды», выручил из «Лабораторий биоформ «Янус»».

Розовый заслуживает право доказать свою невиновность.

Перед глазами появляется трепещущий на ветру флаг с изображением знака биологической опасности. Решение появляется само собой.

— Ты прав, — вздохнул я. — Извини.

— Да-да, друг, — обнажил Розовый золотые зубы. — Поверь мне. Я хочу сказать, что у меня за плечами бесценный опыт уличных интриг.

С дрожью я замечаю в полированной золотой улыбке карлика свое отражение. Нет, не свое! Многократно размноженное лицо моего убийцы. Мне это напоминает Вуду-Z, у того так же в пасти скалились чужие головы…

Но я уже сделал выбор, потому говорю:

— Звонил какой-то парень. Он не представился. Сказал, что нам срочно нужно покинуть клинику, что здесь опасно.

— Почему?

Я пожал плечами:

— Не знаю. Он сказал, что все объяснит при встрече. Это как-то связано с тем парнем, который вытащил нас из «Лабораторий».

— С тем самозванцем? — Розовый криво усмехнулся. — И куда нужно идти?

— В место под названием «WD Club».

Розовый вызвался за меня попрощаться с доктором и перенести встречу на завтра (хотя мне уже стало ясно — в этой клинике больше не появлюсь). Пока карлик расшаркивался с эскулапом, у меня возникла мысль о его связях. А что если это не Розовому нельзя верить, а его местным знакомствам? Вдруг это они сливают информацию?

С другой стороны, если инфу действительно кто-то продал корпорациям, то непонятно, почему я все еще на свободе. Дзайбацу привыкли действовать быстро и наверняка.

«Черт, — пронеслась раздраженная мысль, — вопросов становится все больше, а ответов не прибавляется. Будем надеяться, что Дикарь прояснит картину… откуда, блин, он сам-то взялся?!»

Мысли сменили ток, раздражение чуть улеглось. Несмотря на все проблемы, было приятно думать, что еще сохранились у меня друзья. Я уже думал, что пропал хакер, как тысячи других, когда перезалили Сеть. Однако, гад, выжил, да еще, кажется, и власть сохранил! Ведь смог же он взломать защиту корпорации.

— Нас ждут завтра к десяти, — сообщил Розовый, когда за ним закрылась дверь. — Сегодня подготовят прейскурант. Я хочу сказать, что скоро все будет хорошо.

— Босс, — отозвался Майк, — может, поедим?

Розовый взглянул на меня, кивнул:

— Вот мы как раз и собираемся заехать в одно место.

Минут через десять подъехало такси, водитель с подозрением покосился на карлика, но промолчал. Мало ли какие он операции себе делал в этой сверхдорогой клинике. На нас с Майком даже не взглянул.

Когда Розовый назвал пункт назначения, водитель только заморгал. От такой странной реакции карлик тут же поручил Майку разведать, что к чему. Но таксист вдруг буркнул:

— Хреновое место.

— А что так? — заинтересовался Розовый.

— Нечего там нормальным людям делать, — отрубил водитель, выруливая на дорогу. — Говорят, там гнилой народец обитает. Анархисты, отморозки, бандиты разные.

— Ну, — улыбнулся карлик, — нам не привыкать…

Водитель только втянул голову в плечи. Я почувствовал его острое сожаление, что взялся нас везти.

Скоро мы уже стояли перед огромным заводским цехом. Бетонные некрашеные стены серого цвета обрели сотни вариаций знака анархии на граффити, под ними гротескное полотно изображает последнюю секунду из жизни президента Кеннеди. Причем картина выполнена мастерски и напоминает киношный кадр, когда зритель получает возможность взглянуть сквозь оптический прицел убийцы.

— Отморозки, — произнес с удовольствием Розовый.

На огромных воротах, под неоновой вывеской «WD Club», десятки украденных дорожных знаков. Среди них я заметил даже такой раритет, как черный шестигранник с надписью: «Не нарушайте территорию! Чума!».

— Отморозки, — Розовый причмокнул со вкусом.

Я вдруг подумал, что карлику визит в это место и вправду доставляет удовольствие, он жил примерно в таких же условиях…

Додумать мне не дали, Майк уже схватился за ручку и потянул дверь на себя.

Десятки… нет, сотни отголосков эха буквально уничтожали электронную музыку в бетонном мешке исполинских размеров. И, наоборот, от этого она гремит еще слаженней, будто суперсложная аудиосистема.

Мы прошли через тамбур из бронированного стекла. Охранники с пустыми глазами напомнили зомби. Обыскивать или что-то уточнять не стали.

Бывший заводской цех сейчас напоминает сказочную пещеру. Вдоль стен, высотой с пятиэтажный дом, тянутся вверх эластичные провода, образуют веревочные лестницы. Каждая заканчивается чем-то напоминающим гнездо гарпий. В эбонитовых полусферах обязательный монитор инфопространства, столик с диванчиком. Такие себе кабинетики для эскапистов.

Под каждым прожектором на стенах и потолке обязательно раскачивается манекен-висельник. Судя по оторванным ногам и рукам, местная публика частенько тренируется в пальбе.

Только в одном месте сохранились металлические уровни с турбинами и генераторами, все остальное цеховое оборудование исчезло.

Пригибая голову от действительно давящей музыки, Розовый пробирается сквозь толпу танцующих. Майк во все глаза пялится на панков и готов, бережно прижимает к груди кейс с декой.

От обилия народа у меня начинает рябить в глазах. Теперь кажется, что толпа это единый организм. Ее тысячи обдолбанных и пустых глаз хаотически скользят по мне, а затянутое в кожу тело, искря хромом на шипах и цепочках, спазмирует под музыку.

Розовый обернулся, открыл и закрыл рот. Я помотал головой, и только с третьего раза услышал его крик:

— Где вы должны встретиться?

Я пожал плечами, наугад мотнул головой в сторону металлических ярусов с неработающими турбинами. По крайней мере, визуально там тише.

Под ноги бросаются гофрированные металлические ступени, мы пробираемся наверх. В лучах прожекторов, скользящих по толпе на танцполе, поднимается сизый туман сладковатого дыма. В стороне возвышается над толпой импровизированное кладбище. Точнее, двухметровый холм из лежащих гробов. Там отрабатывает жалованье диджей, приплясывает на гробах.

Первый ярус оказывается борделем. Скользнув взглядом по ритмично двигающимся телам на диванах, Розовый вскидывает глаза, полные непонимания. Я делаю вид, что не замечаю и топаю по лестнице дальше. Слышу, как Майк кричит сзади Розовому:

— Шеф, ненавижу блюдей!

— Ты хотел сказать — людей?

— Нет, людей я люблю, особенно когда они человеки. А вот блюдей не люблю.

На секунду музыка глотает слова, потом я слышу требовательный голос карлика:

— Поясни.

— Ну, вот такие, понимаете, мало чем отличающиеся от обезьян, только тупее, злее и трахающиеся с кем попало. Понимаете? Определение «люди» к ним не подходит, а вот «блюди»… м-м-м… самое то. Вот попробуйте, скажите.

Я улыбаюсь, когда Розовый послушно кричит:

— Блюди.

— Чувствуете? — радостно вопит Майк. — А? Что-то очень мерзкое на языке. Вроде и «люди», но в то же время и не люди, а что-то постыдное. Созвучное с бл…

— Да понял я, понял!

— Вот же ж!

— Так ты же сам, сволочь, по борделям не прочь гулять, — уличил Розовый.

Майк обиженно крикнул:

— Шеф, это исключительно ради эксперимента.

— Что-о?

— Диссертацию, говорю, по сексологии защищаю! Выборка нужна.

Розовый только пальцем у виска покрутил.

Следующий ярус оказывается виртуальным кафе. Многочисленные столики с деками, мониторы инфопространства, прилавок с разнокалиберными флэшками. Барная стойка. Под потолком, на специальных канатах, идет представление. Стриптизерши в виртуальных шлемах изображают затянутые в латекс похотливые сетевые вирусы.

— Ну? — орет мне в ухо карлик.

Я замечаю несколько пустых столиков и кричу:

— Похоже, мы пришли.

— Что?

— Здесь, говорю!

За столиком Майк с радостью расчехляет деку, а Розовый исподлобья оглядывает наших соседей. Но почти все погружены в Сеть.

— Подождем, — решаю я.

Розовый кивает. Из тьмы перед нами материализуется официант, предлагает меню. Я с удивлением отмечаю, что пищи там нет вообще, как и неалкогольных напитков. Заказываю пиво, Розовый требует абсент, Майк — балтийский чай.

— За отдельную плату, — вдруг подмигивает официант и указывает глазами на стриптизерш под потолком, — вы можете подключиться к их каналу. Анонимность виртуальных развлечений гарантирована.

У Майка блестят глаза, но он перехватывает леденящий душу взгляд карлика и сникает.

— Он сказал, как будет выглядеть? — спросил Розовый, когда официант принес напитки. Я машу головой. — Назвал время?.. хоть что-то сказал?.. черт!

Постепенно я привыкаю к грохоту, мерцанию неоновых вспышек и обилию панков. Настолько привыкаю, что уже не чувствую запах — непередаваемая смесь пота, раскаленного компьютерного железа и старой пыли.

На мгновение музыка стихает, слышен дружный вздох толпы. Потом невидимые колонки ревут электронным кавером «Автострады в ад». С началом первого куплета официант приносит поднос с напитками. Под его требовательным взглядом я достаю бумажник и рассчитываюсь.

— Что дальше? — перегнувшись через стол, орет Розовый.

Если б я знал.

— Ждать, — пожимаю плечами я.

И надеяться, что за это время мою голову посетят путные мысли…

Пригубив пива, наблюдаю, как Майк размешивает лезвием перочинного ножа кокаин в стакане с водкой. Как полный антипод, рядом поджигает сахар на абсентовой ложечке манерный карлик. Вокруг погруженные с сексуальную страсть виртуальности фигуры.

«Что мы здесь делаем? — проносится горькая мысль. — Ведь ясно же, — Дикарь ошибся…»

Я уже собираюсь признаться во всем Розовому, нужно только правильно подобрать слова, как замечаю вдруг шевеление на потолке. То, что сначала я принял на особо сложную фигуру из стриптизерш и проводов, оказывается арахнидом.

«Не соврал! — пронеслась мгновенная мысль. — Не обманул Дикарь! Единственный, кто знал, куда мы направляемся, — Розовый. Он привел этих тварей!»

С огромным трудом я опустил взгляд, вцепился в бокал с пивом, чтобы не показать Розовому дрожь моих пальцев. Сердце, под лошадиной дозой адреналина, застучало с утроенной силой.

Что делать? Оружия у меня нет. Власти, которая была в пирамиде «Лабораторий биоформ «Янус»», — тоже. То есть, наверное, есть, конечно, но я просто боюсь проверять. За последние дни мое самочувствие оставляет желать лучшего. Трупы после эксгумации выглядят лучше меня.

Так что же делать?

Вопреки ожиданиям, хороших идей не появляется. Единственный, на мой взгляд, верный ход — плыть по течению. Оставить пока все как есть и посмотреть, что будет дальше. Если это Розовый привел боевиков «Лабораторий» (а кто же еще?!), то наверняка та паучья тварь здесь не одна.

В течение следующей минуты я с огромным трудом глазею по сторонам, едва удерживаясь, чтобы не взглянуть на потолок. Майк одним махом опрокинул в себя стакан с водкой, и теперь обалдело прислушивается к ощущениям, щедро подаренным балтийским чаем.

В горле пересохло, но, поднимая бокал с пивом, я вдруг ставлю его на место. За все время с того момента, когда карлику принесли заказ, он не сделал и глотка.

«Не соврал Дикарь», — окончательно убеждаюсь я.

Хочется курить. Я лезу за сигаретами, но пальцы стискивают баночку стимуляторов.

Вот он — выход! Пусть я еще больше сокращу свой путь к могиле, но отсюда выберусь!

С самым невинным выражением лица я бросаю на ладонь пару таблеток, незаметно добавляю еще штук шесть. Запиваю пивом. Через пару минут томительного ожидания мышцы начинают подрагивать, а по телу пробегает теплая волна атомного взрыва. Наверное, организм уже не может противостоять химической дряни и сейчас клетки тела перегорают, поставляя нужную энергию.

Карлик поднял бокал с абсентом, секунду держит на весу, потом желто-зеленая жидкость вздрагивает, когда бокал встречается с поверхностью стола.

— Сзади, — одними губами шепчет Розовый. И тут же добавляет: — Не оборачивайся.

Мне хочется запустить бокалом в его наглую физиономию, но я сдерживаюсь. Пусть продолжает разыгрывать этот театр. Пусть и дальше не подозревает, что сам стал марионеткой.

Я послушно напрягаюсь, всем своим видом показывая, что готов делать ноги. Руки карлика исчезают под столом. Майк ничего не замечает.

Что-то вдруг меняется, космический холод замораживает затылок. Я почти вижу, как в меня сзади целятся из оружия.

Хлопок. Почти не слышный за грохотом музыки выстрел, потом еще один.

— В сторону! — ревет карлик.

Как опытный ныряльщик, я бросаюсь на пол. В тот же миг спинку моего стула разбивает огненная струя. Брызги пластика белым градом сыплются на пол, а новый фиолетовый пиджак Розового взрывается. Карлика отбрасывает назад. Майк только-только начинает подниматься, слишком заторможенно в кокаиновой эйфории, и следующая очередь срезает уже его.

Музыка ни на секунду не смолкает. Во вспышках неона кажется, что все понарошку, но я вижу, как падая, тело Майка бьется лицом в металлический пол. Его грудь разорвана пулями, торчащие наружу ребра напоминают взломанную клетку с канарейками, куда забрался кот-маньяк.

Это зрелище действует отрезвляюще. Если они так легко жертвуют своими ребятами, то вполне могут для убедительности театра и меня подстрелить!

Работая локтями, я быстро ползу к барной стойке. За спиной едва слышно за громом музыки кричат, слышны новые выстрелы. Я вскакиваю, швыряю тело за стойку. В полете успеваю заметить стриптизерш. В виртуальных шлемах они не видят происходящего и продолжают извиваться в пылу невидимой оргии. Внизу, как гротескное отражение их страсти — трупы и кровь.

Пол рванулся навстречу, я стиснул зубы, от удара в плече что-то хрустнуло. Попытался подняться, но ладони скользят на мокром полу. В очередной вспышке прожекторов я замечаю кровь, а чуть в стороне мертвого бармена. В руке он продолжает сжимать обрез. Наверное, как и везде в таких местах, он хранил его под стойкой. В поддержку моей догадки я замечаю на прикладе ружья клочья изоленты.

Я с трудом выдернул оружие из скрюченных агонией пальцев, быстро проверил казенник — патроны еще есть. Короткий вздох. Потом вскакиваю.

Кровь все еще горит от безумного количества адреналина и стимуляторов, я двигаюсь так быстро, что все воспринимается покадрово. Вот из толпы вычленяю четверых ассасинов в джинсах и кожаных куртках, мельком отмечаю два трупа позади них (жертвы карлика). Потом навожу оружие и топлю спусковой крючок в корпусе. Отдача бьет по рукам, приклад больно ударяет в живот, но брызги искр из дула дробовика опрокидывают ближайшего врага. Рывок перезарядки, выстрел, упасть.

Над головой всплеск разбитых пулями бутылок и стаканов, я быстро пригнулся. За воротник что-то потекло, я ощутил запах бренди.

Где-то сбоку дважды высказался кольт Розового, я быстро вскочил. Оставшийся ассасин как раз переводил оружие на карлика. Мой палец быстро сжимает спусковой крючок, и заряд дроби рвет на части грудную клетку наемника.

— Уходим! — заорал карлик. — Быстро!

Разумное решение. Хорошее представление тоже должно заканчиваться.

Когда я пробегаю мимо тел ассасинов, мельком отмечаю, что пол щедро залит кровью.

Надо же, «Лаборатории» не поскупились и отдали жизни своих пешек! Знать бы, что за игру они ведут, почему разрешают мне быть вне их стен. Боятся повторения инцидента в пирамиде?

На лестнице полно народа, люди бегут, толкаются, старательно передавая бациллы паники. Карлик останавливается, его палец указывает на парней в кожанках у дверей клуба.

— Это ловушка!! — прорычал он.

«Да, — соглашаюсь я мысленно, — это ловушка… друг…»

Приходится бежать обратно. Мимо опустевших столиков, мимо исхлестанной пулями барной стойки. Едва не поскальзываюсь на луже крови, с трудом удерживаю равновесие.

— Туда!

Карлик бросился на узкий металлический мостик, промчался мимо бетонных эстакад. Похоже, что это деловые помещения, склады или еще черт знает что.

Из неприметной двери выскользнули трое панков, в руках пистолеты.

— Корпорации! — заорал я, молясь, чтобы в нас не начали стрелять. На узком мостике это смерти подобно.

— У главных ворот! — поддакнул Розовый. — Полиция и наемники корпораций!

Похоже, что русский знают здесь так же хорошо, как и язык силы. Панки бросились в бар, один из них на ходу что-то орал в допотопную рацию.

Музыка по-прежнему не стихает, будто такие заварушки здесь едва ли не каждый день. Выстрелов почти не слышно, только неуловимо меняется общее настроение.

Узкий бетонный коридор заканчивается дверью, Розовый с разбега бьется в нее всем телом. Дневной свет обжигает глаза, как-то неправдоподобно уничтожая краски. Все вокруг кажется блеклым.

Когда мы спускаемся по ржавой лестнице в заводскую пыль на земле, я вспоминаю арахнида на потолке. Он так и не вступил в бой. Значит, — нам дали уйти. «Лабораториям» выгодно, чтобы я оставался на свободе. Уж не знаю, какой у них план, но теперь ясно одно — Дикарь сказал правду. Следовательно…

— Машина!

Слишком легко. На заднем дворе, если этот термин применим к заводу, нас ждет пустая машина. Наверняка еще и ключи в замке зажигания.

— Повезло, — осклабился карлик и продемонстрировал ключи. — Вот раззявы!

Я оглянулся. Вокруг никого, тишину нарушает лишь скрежет музыки из оставленной открытой двери наверху.

Розовый распахнул водительскую дверь, собрался было упасть на сиденье, но замер, когда я выхватил из его кобуры кольт.

— Ты чего?

Отбросить пистолет, навести дробовик прямо в эти расширившиеся от недоумения глаза. В лицо предателя.

— Ты с ними постоянно был на связи?

— С кем?

— Не строй невинность, друг, — я скривился. — Мы не должны были здесь встречаться с тем, как ты его назвал, самозванцем.

— Не должны?

В глазах карлика очень медленно проступает понимание. Синхронно его коричневая кожа светлеет.

— Я соврал, — подтвердил я. — А ты хорош, друг. Даже Майка не пожалел, чтобы театр вышел убедительным. Не жалко?

Теперь он молчит. Смотрит исподлобья и молчит.

— Что скажешь?

— Скажу, что тебе не стоит этого делать, — карлик кивнул на дробовик. — Ты, наверное, подумаешь, что друг Розовый продал тебя? Нет, Розовый заботился о тебе. Всегда прикрывал твою спину.

— Ага. Только — ради чего?

— Ради твоего блага. Тебе хотят помочь…

— «Лаборатории»? Они хотят меня уничтожить.

— Ты все неверно воспринимаешь, они хотят спасти тебя. Ты ведь не просто так пошел в ту клинику, так? — сощурился он. — Я хочу сказать, что тебе недолго осталось. А чтобы жить дальше, тебе нужна помощь. А мне нужны покровители, друг. Все просто.

— Мне не нужны хозяева.

Карлик покачал головой:

— Это неверная стратегия в жизни. Я хочу сказать, что нельзя быть против всех.

— Нельзя, — согласился я. — Всего лишь нужно быть свободным от поводка и ошейника.

Сказал и нажал на спуск. Потом еще раз. И еще.

Скованный судорогой горечи палец рвал спусковой крючок до той поры, пока боек обессиленно не ударил вхолостую. Отработанные гильзы с пластмассовым эхом покатились по земле, оставляя тонкие дымки сгоревшего пороха.

«Черт возьми, — подумал я с горькой злобой, — Розовый, мать твою…»

Вспомнился разговор в пирамиде «Лабораторий биоформ «Янус»». Наши конкуренты ошибочно пренебрегают общением с преступными синдикатами из помоек Грибницы, сказал тогда Янус Карт. И добавил, что у корпорации всегда должны быть друзья на улицах.

И почему я еще тогда не прислушался к твоей случайной оговорке, Янус?

Отбросив бесполезный обрез, я достал носовой платок. Отщелкнув лючок бензобака, свинтил крышку и сунул платок в дыру. Помедлив, чиркнул зажигалкой. Потом трусцой направился к шоссе.

Через минуту сзади рявкнул взрыв.

Думаю, он не причинит большого вреда владельцам невинно пострадавшего клуба «WD Club». Всего лишь по максимуму осложнит регенерацию плоти Розового для его хозяев. Если, конечно, дзайбацу захочет восстановить ассасина…

Глава 11

Монитор инфопространства в такси имеет всего один канал — государственный. На нем, слава богу, уже нет отвратительного баннера. Ведущая новостей, в прошлом популярная порнозвезда, со счастливой детской улыбкой сообщает о количестве жертв в недавней перестрелке в баре «WD Club». Мельком показали горящий автомобиль.

— В этом районе Нового Детройта, — щебетала ведущая, — это третье нарушение общественного порядка. Мэр города Ахмет рин Ат заверил, что терпеть больше не намерен и в район будут введены специальные силы полиции. Ведущая мировая корпорация по перестройке организма «Лаборатории биоформ «Янус»» уже предложила помощь в виде особых боевых единиц для контроля территории…

«Нет, — подумал я, — не зря говорят, что настоящие бизнесмены из любой ситуации получают выгоду».

Только подъезжая к месту под названием «мир шестьдесят девять», в крови стал спадать уровень адреналина. Водитель, увидев мои трясущиеся руки, наверное, принял меня за наркомана, испытывающего ломку. Пункт назначения, впрочем, лишь подтверждал его мысли.

— Вы уверены, что это то самое место? — спросил я, прильнув к окну. — Мне говорили, что это киберсалон.

— «Мир шестьдесят девять», — повторил водитель. В его голосе сквозило раздражение.

Испачканное низкими тучами небо как нельзя лучше отражает неприглядность картины. Мне совсем не хочется туда идти.

Сетчатый металлический забор покрыт колючей проволокой, у ворот табличка с надписью «Проход закрыт». На высоком пластиковом шесте неработающая камера наблюдения с оборванными проводами. А дальше…

— Это же свалка, — пробормотал я.

— Свалка, — буркнул таксист. — А ты думал, я тебя в музей привезу?.. Выходи, а то опять счетчик включу!

Нашарив в кармане ворох мятых купюр, отдал таксисту плату за проезд, оставив на чай. Этот гад даже спасибо не сказал. Едва я выбрался наружу, как желтая машина с классическими шашечками рванула прочь, едва не забрызгав меня грязью.

Я остался один.

Поле. Вдалеке, по его периметру, недружелюбные полосы деревьев. Заросли выглядят в лучших традициях фильмов ужасов. Единственная дорога, по которой умчался таксист, разбита. В ее ямах не лужи, а настоящие озера.

Я снова перевел взгляд на свалку.

Так, наверное, выглядели египетские пирамиды перед самой постройкой. Тысячи тысяч посеревших от непогоды и времени квадратов, в которых без труда узнаешь системные блоки компьютеров. Некоторые вскрыты, кишками торчат шлейфы и провода, открытые рты дисководов. Рядом зиккураты из принтеров, могильники серверов.

Сорвались первые дождевые капли, конденсат из городских отстойников и несгоревшего топлива. Запахло аммиаком. Я поднял воротник, натянул капюшон, жалея, что нет респиратора.

— Эй! — позвал я. — Есть кто-нибудь?

В ответ только шелест усиливающегося дождя. Если здесь и есть хозяин, то он чертовски недружелюбен.

Ну, делать нечего, придется идти. Надеюсь только, что Дикарь ничего не напутал.

Распутав цепь на сетке ворот, я толкнул створку. С противным скрипом она откатилась на роликах в бетонных желобках. На свалке все еще безлюдно. Возникла мысль, что будет, если я ошибся? Номера такси у меня нет, сторожей тут, судя по всему, тоже нет. Идея пилить обратно пешком едва не вызвала серию ругательств в адрес хакера.

Закрыв за собой ворота, я, чавкая ботинками по размокшей глине, двинулся в глубь посмертного мира компьютеров. Но не успел сделать и шага, как под подошвой отчетливо клацнуло.

Мина?!!

Я замер, стараясь не переносить вес на другую ногу. Медленно, боясь увиденного, опустил глаза. Кровь похолодела.

Усилившиеся дождевые струи медленно смывали грязь с корпуса противопехотной мины.

«Твою мать, — прошептал я мысленно. А потом еще раз: — Твою мать!»

Послышался странный цокот, я поднял взгляд, и уже второй раз за последнюю минуту меня коснулся холодный ветерок.

Из-за пирамиды системных блоков неторопливо вышли два добермана. Поджарые тела одеты в доспехи, закрывающие животы, спины и шеи. С ужасом я заметил страшного вида мышцы на мощных челюстях псов — наверняка здесь поработали хирурги. Такая зверюга и титановый прут перекусит!

Сбоку поскреблось, я быстро повернул голову. Еще парочка модифицированных псов показалась слева… и справа!

В молчании, пригнув головы, доберманы двинули на меня.

Волосы на затылке встали дыбом, когда я понял, на какое прокрустово ложе угодил: подорваться на мине или быть разодранным доберманами!

Ладони машинально хлопнули по бокам, но карманы пусты, если не считать сигарет и стимуляторов. Я же сам выбросил пистолет и дробовик. Интересно, кстати, а помогло бы против модифицированных псов ружье?

— Эй! — закричал я. — Помогите!

Псы вздрогнули от крика, еще ниже опустили головы. Я услышал приглушенное рычание. Когда до меня осталось шагов двадцать, псы, как по команде, оскалились.

Бог мой…

Таких страшных пастей я не видел даже у компьютерных монстров! Огромные клыки размером почти с указательный палец взрослого человека. На фоне раскаленных красных языков они ослепительно белые, густо покрытые слюной.

— Эй! Да помогите же!

Дьявол! Балансировать на одной ноге, да еще и в грязи — неудобно. И это еще мягко сказано. Инстинкт самосохранения как взбесился, требует немедленно броситься бежать! А память, как назло, выуживает из глубин инструкции, как нужно спасаться от мин. Если уже наступил, и нет знаний, как обезвредить взрывчатку, нужно прыгнуть как можно дальше и, одновременно, ниже, избегая уходящего к небу эпицентра взрыва… ах да, чуть не забыл. Нужно еще молиться, чтобы оторвало всего лишь стопу, а не полтуловища!

Доберманы приблизились настолько, что воздух пропитался вонью мокрой шерсти.

— Эй!.. да вашу ж мать!!!

Единственный эффект от крика — растущая злоба собак. Удивляюсь, как они до сих пор не бросились.

Когда псы приблизились ровно на расстояние прыжка (да я и сам уже готов был прыгнуть с этой чертовой мины!), словно по команде они остановились и сели. Я чуть не заматерился от неожиданности.

Словно зрители в безумном цирке, псы с интересом пожирали меня глазами. Но, слава богу, с места больше не двигались.

Из-за дальней пирамиды из какого-то компьютерного хлама показалась фигура человека. Длиннополый кожаный плащ, полноценная маска-противогаз на все лицо, на грудь спадает гофрированный хобот. Через плечо, как лесоруб носит топор, человек нес крупнокалиберный пулемет. Почему-то мне сразу представилась картина, как он сдирает этот пулемет с брошенного «хаммера» на свалке.

— Моя любимая поза, — услышал я приглушенный противогазом голос. — Птичка в капкане.

Я перевел взгляд на собак, проклятые монстры не отрывают от меня глаз.

— Знаешь, — продолжал незнакомец, — не многие выдерживают до конца. Приходится потом собачек отправлять на поиски потрохов. Мне такой расклад не нравится — мины сейчас недешевы.

— Ты кто?

— Офигеть какой ты наглый. Вторгся на запретную территорию, еще и хозяина спрашивать берешься. Неприлично.

— Ты здесь хозяин?

— Парень…

— Меня к тебе направил один человек.

— Кто такой?

Говорить под взглядами псов неуютно, а тут еще дождь усиливается.

— Я знал его под именем Дикаря. Меня зовут… Пит.

Пару минут человек изучал меня, спокойный, будто танк. Потом повел рукой. Доберманы зафыркали, с удовольствием оторвали задницы от размякшей глины и потрусили прочь. Я с трудом сдержал вздох облегчения.

— Илчи Фокс, — сказал человек. — Зови меня Илчи. Пойдем.

— Эй!

Илчи обернулся:

— Что еще? Дождь усиливается!

Я указал под свои ноги:

— А ты не хочешь обезвредить эту штуку?

— А, это, — он засмеялся довольно. — Не дрейфь, она учебная. Пойдем уже.

Я ощутил острое желание оставить доберманов без хозяина.

Помедлив пару секунд, я перенес вес на другую ногу, под правой тут же раздался металлический щелчок…

Теперь можно открывать глаза. Даже можно выдохнуть. А потом так же глубоко вдохнуть, чувствуя, как онемевшие от напряжения мышцы распускаются.

Припадая на затекшую от напряжения ногу, я поспешил за хозяином компьютерного склепа. Только однажды обернулся: доберманов уже и след простыл, а на проржавевшем корпусе мины медленно таял под дождем грязный отпечаток моего ботинка.

Из-за дождя стало быстро темнеть. Обиталище парня со странным именем Илчи оказалось на другом конце свалки. Для того чтобы попасть на другой конец, понадобилось пройти минут двадцать. Свалка просто огромная! Никогда не думал, что «железных» отходов столько. Наверное, здесь не меньше миллиона системных блоков. И столько же серверов, принтеров, факсов, устаревшей модификации дек, виртуальных шлемов и кресел…

— Да при наличии мозгов здесь можно собрать таку-ую машину, — не выдержал я.

Илчи обернулся с хитрой улыбкой:

— А как ты думаешь, у кого самый мощный компьютер по эту сторону экватора?

Я только головой покачал. Неудивительно, что Дикарь здесь имеет связи. Молодец, хакер.

Дом хозяина свалки оказался бетонным бункером.

— Бомбоубежище, — поправил Илчи. — Еще со времен холодной войны. Эти стены выдержат атомную войну.

Мы подошли к округлому бетонному оврагу, под ногами пересчитались облупившиеся от времени ступени. Мощная на вид бронированная дверь оказалась незапертой, я поразился ее толщине. Сантиметров тридцать листовой стали, а замочные язычки толщиной с водопроводную трубу.

— Осторожно, — буркнул Илчи. — Здесь потолок низкий.

В непроглядной тьме коридора так мало места, что руками я касаюсь стен, а по волосам скребет потолок. Пахнет дезинфекцией. В темноте я услышал электронные щелчки, тут же распахнулась другая дверь, а свет на миг ослепил.

— О-о, — только и смог сказать я.

Такого количества электроники я не встречал даже в главном офисе «Новой надежды». Точнее, — такой ее концентрации на один квадратный метр.

Многочисленные мониторы демонстрируют картинку по всему периметру свалки и со всей ее территории, кажется, что нет не просматриваемого сантиметра. Огромное количество датчиков регистрирует движение, температуру, световые изменения и, наверное, даже уровень радиации. Приборы ночного видения, пульты контроля за поведением собак. Есть несколько виртуальных кресел различной модификации, начиная от «ультракомфорта», заканчивая узкоспециализированными моделями для игр или виртуального секса.

— Рот закрой, — с удовольствием посоветовал Илчи. — Пойдем.

Мимо потянулись стеллажи с «железом», гаджетами и дополнительным оборудованием. Все ярко освещено, воздух чистый, с приятным морским запахом. Складывается впечатление, что здесь целый завод.

— Ты здесь один управляешь? — с подозрением спросил я.

— Так я тебе и сказал.

В центре помещения металлические столы, на них ряды пустых пластиковых бутылок, сосуд с желтоватой жидкостью. В сторонке на грубой бумаге разложены детонаторы. Рядом со столом я заметил два ведра гвоздей и порубленных гаек.

— Так, — на мой немой вопрос контрабандист отмахнулся, — по мелочам помогаю страждущим.

Я поднял бровь:

— Теперь страждущим нужна кустарная взрывчатка?

— Им все нужно. А тебе я посоветую не совать нос в чужие дела, парень.

Не вопрос.

Мы прошли в небольшую комнату, отделанную по последнему писку моды Грибницы под кабинет. Стены укрыты лакированным деревом, на полу паркет. Из обстановки: письменный стол, пара кресел и диван со шкафами.

Илчи сбросил плащ на вешалку и стянул противогаз. Он оказался крепко сбитым, среднего роста мужчиной «слегка за сорок». Камуфляжные штаны заправлены в ботинки, серая футболка скрадывает фигуру. Хотя, если судить по крепким плечам и бицепсам, парень явно себя держит в форме.

— Где Дикарь? — спросил я.

Илчи развалился в мягком кожаном кресле, полез куда-то в стол. На его поверхности оказались два стакана и бутылка коньяка.

— Откуда я знаю, где ваш Дикарь, — пожал плечами он, наполняя стаканы янтарной жидкостью.

— В смысле?

— В прямом. Пей коньяк, после дождя — самое то.

«И после твоих собачек», — мысленно добавил я, опрокидывая содержимое стакана себе в глотку.

— Итак? — Илчи крякнул от удовольствия. О столешницу клацнула пепельница и пачка местных сигарет. — Рассказывай. Кто ты такой, что Дикарь сам вышел на связь и велел помочь тебе по высшему разряду. Причем мне был выдан весьма некислый аванс. Кто ты, беглый убийца президента? Или новый Иисус?

Я тоже закурил, чувствуя, как по телу растекается приятное тепло. Уронил мстительно:

— Так я тебе и сказал.

Он хмыкнул добродушно:

— Гад.

— Ну, — я решил сменить тему, — раз тебе Дикарь сказал меня ублажать и лелеять…

— Помочь!

— …То можешь позаботиться о горячей ванне и закрытом канале связи.

— Связи с кем?

— С Дикарем.

Секунду Илчи рассматривал меня из-под опущенных бровей, потом буркнул, вставая:

— Будет тебе закрытый канал.

О горячей ванне эта скотина умолчала.

От виртуальной связи я отказался. Не знаю, что произойдет со мной… черт возьми, как тяжело это говорить… с моей личностью, если чип-паспорт подключится к виртуальности. Не уверен, но чувствую, что это как оказаться в паутине — залип, и уже не будет возможности выпутаться…

Монитор инфопространства мигнул сообщением, что соединение со спутником установлено, пошел гудок голосовой связи. Я один в небольшой бетонной каморке, эхо здесь чудовищное.

Наконец, гудки оборвались, и знакомый голос произнес:

— Илчи?

— Сэйт.

— Ты добрался!

Мне показалось, или в его голосе я услышал искреннюю радость?

— Ты был прав, — сказал я. — Насчет Розового.

— Да… — помрачнел Дикарь. — Я видел новости. Я настроился на местный телеканал. Сразу понял, что это была твоя работа.

— Сразу понял?

— Ну это же в твоем стиле, выбрать для разборок такие места. Панки, готы, электронный рок. Панк, что с тебя возьмешь.

Я засмеялся тихо. Как все это напоминает старые добрые времена. Только, что омрачает воспоминания, те времена были мертвыми, мой дух спал, не в силах осознать себя.

— Что мне делать дальше?

— Пока только ждать. Я свяжусь с Илчи, он должен все устроить.

— Что устроить?

— Новые паспорта, оружие, помощь, чтобы ты перебрался через границу.

— А… ты где сейчас?

Дикарь ответил после короткой паузы:

— В Крыму, работаю тут… на одну крупную фирму.

От проклятого эха начало двоиться перед глазами. Я с ужасом осознал, что в этот раз борьба за бодрствующий разум будет в тридцать раз тяжелее. Я устал, пил стимуляторы, давно не спал.

Будто сквозь старый матрац я услышал свой голос:

— А что я буду делать в Крыму?

Дикарь замялся:

— Прости, Сид… то есть Сэйт, но мне нужна твоя помощь… кроме того, тебе все равно лучше убраться из сферы влияния корпораций.

— В Крыму они бессильны?

Дикарь ответил горько:

— Сейчас они имеют силы везде. Но здесь с тобой будут рядом друзья.

— Дикарь, — я помолчал. — Все не так просто.

— Поясни.

— Я спекся. Мне нужен доктор…

— Я знаю.

— Откуда?!

— Ты забыл, с кем имеешь дело? У меня есть доступ к информации. А потому нам и нужен Илчи. Только такой талантливый контрабандист, как он, сможет достать все, что нам нужно. И, самое главное, тайно. Он настоящий отаку своего дела.

Я закрыл глаза, в ушах тихо шепчет статика спутниковой связи.

— Ты хочешь сказать, — от волнения хрипло проговорил я, — что у меня есть надежда?..

— Надежда это фигня. У тебя есть шанс.

Хотелось бы верить. Да что там, уже верю!

Я только и ждал этих слов. Настолько, что сам смысл беседы для меня не важен. Только бы найти выход из замкнутого круга.

Чтобы не выдать своих чувств, я усмехнулся:

— А круто ты все обставил.

— В смысле? — в голосе Дикаря появилось напряжение.

— Ну там, когда меня из фургона вытаскивал, под «Металлику». Да еще Сетевым Дьяволом представился… Видел бы ты глаза того парня из «Новой надежды», ха-ха, тебе нужно шоу устраивать. У тебя талант…

Я ощутил поглаживание фреона по венам, когда Дикарь пробормотал с недоумением:

— Это был не я…

После разговора я решил выйти подышать. Точнее — покурить на свежем воздухе. И, едва окунулся в плотную свежесть местной ночи, замер. Серебряных блестк на небе столько, что они кажутся особенным дизайнерским решением. Впечатление усиливается от контраста с вечно пустым небом Грибницы.

Как в глубоком детстве, я рассматривал созвездия, среди них выделил особо четкое, — кольцо из красных огоньков. Если не ошибаюсь, то это система спутников «Новой надежды», боги виртуальности.

Где-то вдалеке пролаяла лисица. С непривычки я даже не сразу понял, что это голос реального зверя, а не фоновый шум композиции. Когда ей ответила другая, я почти по-детски обрадовался. Вот уж не думал, что буду в таком восторге от дикой природы. Всегда считал себя ребенком мегаполиса. Впрочем, всем нам иногда нужно напоить дикарей в своих душах. Поэтому мы ходим в зоопарки, туристические походы, ездим в другие страны, отправляемся на охоту. И с тем большей радостью потом возвращаемся в комфортный и страшный город…

Скрипнула тяжелая дверь, раздался голос Илчи:

— Ну что, бандиты, наговорились?

— Да, спасибо.

— Тебе что-нибудь нужно?

Вместо ответа, я прошептал, глядя в небо:

— Никогда не думал, что на мусорной свалке будет так красиво!

Контрабандист тоже задрал голову. Хотел что-то сказать, но его неожиданно перебил сексуальный женский голос. Он шел из браслета Илчи:

— Нарушение периметра!

И в тот же миг небеса обожгла багровая вспышка, скрыв звезды. Почти одновременно с дрожью земли мы услышали взрыв.

Глава 12

Я инстинктивно отшатнулся, в небе быстро гасло отражение взрыва, спросил тупо:

— Что это?!

— Назад. Быстро!

Не дожидаясь пока дойдет, Илчи затолкал меня в бункер, мощный засов с металлическим визгом соединил стену и дверь. Вторая дверь отозвалась автоматически, едва мы вошли, мгновенно загерметизировала ход.

— Что это было?

Не отвечая, Илчи бросился в пункт управления, я — за ним. Отвечая на команды контрабандиста, включились камеры с режимом ночного зрения. Я увидел на мониторах въезд на свалку. У ворот, в том месте, где была мина, зияла громадная воронка, а сами ворота валялись где-то в темноте.

— Ты же говорил, что она учебная!

— Я так всем говорю, — огрызнулся Илчи. — Чтобы когда ко мне тайно влезть пытались, на ней и бросали свои попытки!

«Гад!» — невпопад подумал я.

— Да где же они?!

Сбоку пискнуло, сработали датчики движения, но мониторы по-прежнему оставались пустыми. Было такое впечатление, что закрытую компьютерную свалку атакуют призраки. Нигде ни малейшего намека!

Контрабандист переключился на инфракрасные датчики, выругался. Врубил обычные камеры, но и там ничего не оказалось.

— Сами нарвались, — процедил Илчи сквозь зубы. Его пальцы легли на браслет на руке, веки полуприкрыли глаза. Он прошептал: — Найти и уничтожить…

Над первым рядом мониторов вспыхнули десять других, странно искривленных, которые я сначала принял за антенны локаторов. Изображение транслируется в тусклом зеленом свете ночного зрения. Внизу мониторов необычная шкала, похожая на эквалайзер аудиосистемы. И только через пару мгновений, когда изображение стало очень быстро меняться, словно камеры установлены на носах гоночных болидов, я понял — собаки! А шкала внизу — что-то вроде обоняния доберманов.

Внезапно на экран вырвалось нечто. Сначала я ничего не разобрал, а потом, где-то очень глубоко, буквально на субклеточном уровне, ощутил природный страх. Воспоминания о битве в пирамиде ацтеков схватили за шкирку, порождая животное отвращение.

Илчи прошептал потрясенно:

— Это твои дружки?

— Теперь уже и твои, — в тон ему отозвался я.

Двигаясь с огромной скоростью, молниеносно перепрыгивая с одной вершины пирамиды на другую, свалку заполонили арахниды. Пара десятков тварей. Не меньше. Мне и двоих когда-то было достаточно, но… чтобы столько?!

— Звук!

Динамики ожили, наполнив бункер тяжелым мощным дыханием псов, по нервам заскребли звуки когтей по остаткам асфальта.

Будто самонаводящиеся ракеты, доберманы ринулись на перехват арахнида. Не успела паучья тварь скользнуть на землю, чтобы перепрыгнуть на новый могильник из компьютеров, как псы атаковали.

Четверо вцепились в толстые лапы паука-человека. Громко хрустнуло, будто пресс раздавил арбуз, густо брызнула желтоватая кровь. Тварь начала заваливаться, визжа от неожиданности. Остальные шестеро псов швырнули тела в бросок, по скорости не уступающий пушечному выстрелу. Мелькнуло перекошенное ужасом лицо человека, на миг исчезло под черным туловищем добермана, а в следующий миг это уже была обглоданная маска из остатков кожи на окровавленном черепе.

У меня желудок сжался от отвращения, когда доберманы буквально за пару минут перегрызли арахнида на сотню частей. Кажется, что модернизированным челюстям не помеха даже кевларовая броня!

— Видел?.. — с гордостью спросил Илчи, но улыбка тут же сползла с его лица.

Высокочувствительные динамики взорвались громом, тут же все стихло, когда система пыталась оптимизировать собачий слух под человеческий. Но мониторы пугающе четко передавали все это время тот хаос и смерть на свалке.

Недосягаемые для псов на вершинах пирамид, арахниды открыли огонь. У каждой твари на человеческих руках приделаны страшного вида трехствольные пулеметы, через грудь в кевларовой броне перекинуты ленты с патронами.

Бункер наполнился воплями ужаса и боли. Я даже дышать перестал, будто сам оказался под шквальным огнем. Псы, визжа, бросались из стороны в сторону. Половина четырехлапой команды контрабандиста уже скулит в грязи, поджарые туловища буквально перепилены свинцовым огнем.

Через минуту все было кончено. Стихли пулеметные очереди. Только один из десяти экранов еще показывал происходящее на свалке. Динамики очень чисто, до боли в сердце, транслируют жалобный плач смертельнораненого пса.

— Выключи, — не выдержал я.

Контрабандист уже потянулся к клавиатуре, но монитор вдруг показал восемь лап паучьей твари. Доберман из последних сил зарычал. Секунду арахнид рассматривал пса, потом в бункере грохнуло, и пулеметный выстрел оборвал изображение.

На Илчи страшно было смотреть: чудовищно бледное, почти белое лицо человека, едва сдерживающего ярость; желваки перекатываются под кожей, как камни; губ просто нет, в такую тонкую ниточку они сжались.

Секунду он буравил взглядом пустоту, потом прорычал:

— Выродки!

— Куда ты?..

Но контрабандист уже скрылся в очередном переходе бомбоубежища. Я задался мыслью, насколько же огромный этот муравейник? Наверняка, если это планировали для защиты во время атомной войны, здесь и склады с продовольствием есть, и системы снабжения. Только вот, даже если мы и вправду сможем сидеть здесь безвылазно, это не спасет меня. Под черепом Петра Астахова беспрерывно тикает таймер биологической бомбы. Сколько пройдет времени, прежде чем организм откажет?

За дверью, где скрылся Илчи, оказался просторный гараж. Потолок метра на четыре выше головы, в полутьме там угадываются толстые провода, краны-балки. На бетонном полу блестят черные лужицы машинного масла, ржавые рельсы исчезают где-то вдалеке.

«Неужели это метро?! — пронеслась радостная мысль. — Наверняка здесь сообщение с городом…»

Додумать не успел.

Тени гаража выжег ослепительно яркий свет, уши заложило от визга турбин. Пол задрожал от могучего движения.

Это оказался действительно поезд! Точнее, всего один вагон. Конечно, не советской постройки, этот гораздо новее: кабина из углепластика, сигарное туловище отделано золотой фольгой и свинцовыми стежками накладок.

Откуда-то сбоку вынырнул Илчи, мотнул головой в сторону поезда:

— Забирайся. Заказ Дикаря внутри.

— Но…

— Твоя остановка через двадцать километров. Неподалеку от точки выхода на поверхность есть небольшой городок. А там уже переберешься через границу…

Я покачал головой.

— Я с тобой останусь.

— Уходи, дурак!

— А ты?!

Он покосился снисходительно:

— У меня жена и дочь-красавица, ты думаешь, что я тут ради тебя собой жертвовать буду?

— Тем более, — сказал я упрямо. — Если тебе ничего не грозит, то мне и подавно.

— Хочешь посмотреть спектакль до конца? — догадался он. — Ну, смотри сам…

Электропитание поезда он отключать не стал, что, заметил я, действует как-то успокаивающе. Приятно, когда под рукой всегда есть запасной выход.

Возвращение в комнату управления все тем же спринтерским методом. Складывается впечатление, что контрабандист не раз репетировал эту сцену. Прямо как на производстве все строятся шеренгой под пульсацию учебной тревоги.

Секунду Илчи гипнотизировал экраны мониторов, потом скомандовал:

— Пользоваться ВДУ умеешь?

— Чем?

— Радиоуправляемый самолет разбивал о стены?

«А, — вспомнил я. — Он имеет в виду виртуальное дистанционное управление?»

— Приходилось.

Илчи нехорошо осклабился:

— Чудесно. Покатишься на «Стерве».

Виртуальное дистанционное управление отличается от погружения в Сеть примерно так же, как езда на велосипеде от скачек. Вроде бы принципы те же, а когда шею сломаешь, оказывается — нет.

Я упал в потертое виртуальное кресло, мягкая кожа неожиданно уютная, как старый диван со всеми знакомыми ямками для задницы. С быстрым гулом поднялись подлокотники, ощетинившись на краях рычагами джойстиков.

— Главное, — раздался сбоку голос Илчи, — не зевай. С управлением разберешься быстро.

Пальцы обвили шершавую поверхность джойстиков: правый двигается по вертикальной выемке; левый — по горизонтальной дуге. Ага, с этим все понятно, движения корпуса значит. В общем-то, и с тремя выпуклыми кнопками на каждом рычажке тоже все ясно.

— Готов?

— Всегда.

— Ни пуха…

«К черту», хотел сказать я, но в это время бункер укрыла тонированная тьма. Виртуальный шлем приглушил звуки, обволакивая поролоновым нутром. В таком долго не просидишь, башка взмокнет, но для ВДУ — самое то. Нанопокрытие, его часто путают с поролоном, чрезвычайно чувствительное к мозговым импульсам, и полного погружения в Сеть не понадобится.

Пронзительный писк. Мурашки по спине. Приятно будоражащие движения виртуального кресла, подстраивающегося под тело. Ощущения, будто в кабине боевого робота.

Бункер исчез внезапно, без перехода. Перед глазами столбики зеленых цифр, запрос-ответ команд, тестирование системы.

— Добро пожаловать. Интерфейс ВДУ готов к работе, — мягкий женский голос журчит в ушах с едва уловимой металлической стружкой. — Ваш текущий профиль: кибернетический комплекс «Стерва». Состояние: десяти… тридцати… стопроцентная готовность.

— Эй, пацан! — это Илчи. Он, кажется, в другой реальности. — Только не поцарапай мне тачку!

— Как фишка ляжет… — пробормотал я отстранение.

Все внимание сосредоточено на изучении этого «кибернетического комплекса». Судя по схемам в левом верхнем углу зрения, это что-то вроде боевых роботов, каких готовили в Цирке Беспринципности. Гусеничные траки несут приплюснутое каплевидное туловище (минимум зрелищности, максимум эффективности), в многочисленных нишах чертова куча оружия. И один-единственный датчик на всего бота — эхолот.

Невидимая рука с небрежностью разбросала индикаторы по периферии зрения: схема узлов бота — вверх и влево; спидометр обрушился вниз; индикатор емкости батареи прямо под окошки с количеством патронов и снарядов. По центру, вроде как прямо передо мной, обозначился квадратный выезд из «гаража». Насколько я понял, все сканируется эхолотом, а компьютер уже формирует данные в понятное мне изображение. Прямо как у летучей мыши. Конечно, деталей и цветов не будет, — синий монохром. Иначе получается невыгодно для хозяина бота, когда в каждом бою ему будут выводить из строя камеры, датчики и прочую оптику.

— Катись на выход, — возник из ниоткуда голос контрабандиста. — Пора зажигать!

Легкое касание правого джойстика, ворота стали приближаться. Когда до них оставалось самое больше полметра, вдруг исчезли. Просто отщелкнулись, как фонарь истребителя.

Небольшое торможение, пока эхолот формирует новое изображение. Видеть компьютерную свалку в одном цвете синих линий непривычно, даже не узнаешь. Вдобавок еще низкий силуэт бота — смотришь снизу вверх, так, словно я очутился в теле добермана.

При воспоминании о псах Илчи, я инстинктивно задрал голову. Изображение тут же метнулось вверх, формируя верхушки зиккуратов. Там пусто.

На секунду я отвлекся, пробуя большими пальцами троицу кнопок на вершинах джойстиков. Ага, это, видимо, пулеметы. Следующую кнопку трогать вообще не нужно — чей больной разум вложил в беспилотник циркулярную пилу? Третья по счету клавиша отвечает за сдвоенный гранатомет, но в нем всего по четыре гранаты… негусто…

— Слева, — Илчи воспринимается призраком. — На девять часов. Верх.

Я поворачиваю голову на девяносто градусов, одновременно склоняя к противоположному плечу. Синие искорки выстраиваются в картину из покореженных корпусов принтеров, каких-то труб… нет, не труб — ног арахнида.

— Вижу еще двух. Чуть позади, на серверах.

— Этот мой, — прошептал я.

— Да забирай.

С непривычки я пытаюсь наводиться джойстиками, и бот неуклюже ворочается в грязи. Вспомнил о ВДУ только через секунду, здесь же не как в виртуальности…

Сосредоточенное созерцание приземистой фигуры вызывает на экране перекрестье прицела. Бот автоматически разворачивает брюхо.

— Понеслась!

Изображение мигнуло, где-то в отдалении застрекотали выстрелы. В тот же миг мои пальцы утопили клавиши и бот затрясся. Двумя очередями арахнида смело с вершины, его фигура исчезла. Вниз посыпались обломки раскуроченных пулями принтеров.

— Они слишком быстрые!

Вот чего уж у них не отнять!

Не отвечая, я лихорадочно вертел головой, от синих росчерков рябит в глазах. Даже умудрился пропустить паучью тварь.

— Повреждение гусеницы! — сообщил женский голос невозмутимо. — Шанс разрыва увеличен!

Пулеметные очереди воспринимаются странно, только звуком в динамиках шлема, так что я не сразу понимаю — стреляют по мне. На схеме бота в левом верхнем углу экрана появляются красные росчерки — повреждение узлов.

Черт! Но ведь и вправду ж они быстрые твари!

«Стерва» крутится на месте, но поймать арахнида в прицел я не могу. Только через секунду понимаю, — стоит прижаться спиной к препятствию, и круг разорвется! Врагу поневоле придется пересечь мою линию огня.

Слева мелькает монстроподобное туловище паука, с человеческих рук летят синие молнии. Женский голос продолжает с печалью перечислять повреждения. Но я продолжаю пятиться, пока бот не въезжает в груду компьютерного хлама. В ту же секунду арахнид дергается из стороны в сторону, наверное, пытается понять, куда ему теперь бежать. Вот, кажется, он делает выбор и швыряет тело в бросок, решив зайти сверху. И вот тут я инстинктивно жму третью по счету кнопку на джойстике, не выпуская тварь из прицела.

Остроносая болванка врезалась в грудь арахниду, а в следующий момент изображение рябит из-за разделения твари на сотни кусочков. Самого взрыва я, естественно, не вижу.

— А ты молодец! — проорал Илчи. — Сейчас перейму опыт… возле тебя двое!!

Но я уже и сам заметил. Зажав джойстик хода в положение «полный назад», я вызвал пулеметный прицел. Перед глазами рябит от выстрелов по мне, но я надеюсь, что броня «Стервы» выдержит. И, заставляя бота зарываться в мусор, открываю огонь.

Две полосы раскаленного свинца режут паучьи лапы легче, чем нож масло. Это самый лучший способ лишить сволочей подвижности. А когда изуродованные тела ворочаются в грязи, можно уже выцеливать и головы. Главное при этом не думать, что где-то неподалеку ты расстреливаешь живых существ. Сейчас они все враги.

— Один готов! — орет Илчи.

С некоторым удовольствием я сообщаю:

— У меня уже трое.

— Когда успел, гад?.. Ща догоню!

С высоты принтерной горы на мой бот падает четверка врагов. Атакуют грамотно, растягиваясь в цепь, но мне в спину уже не зайдешь. С каким-то мстительным удовлетворением я по очереди разделываюсь с генномодифицированными тварями. Так быстро, что даже голосовая связь «Стервы» сообщает, мол, оружие перегревается.

— Пять!

— У меня уже семь.

— Да где ты их берешь?! Меня они просто боятся.

— Ага, это они меня пройти не могут…

Но, кажется, Илчи в чем-то прав. Теперь и я не могу засечь ни одного арахнида. Или они перегруппировываются, или…

— Обнаружена цель, — произнес голос «Стервы».

И тут же крик Илчи:

— Сзади!

Я разворачиваю «Стерву» как раз вовремя, чтобы заметить огромный гусеничный трак. Он, как олимпийский титан, нависает, заслоняя небо, а потом с хрустом расплющивает моего бота. Изображение на щитке виртуального шлема подергивается дымкой помех, исчезает. В душе остается вакуумная пустота.

— Кибернетический комплекс не отвечает. Возможны неполадки. Провести диагностику?

— К черту.

Но женский голос настойчиво повторяет:

— Провести диагнос…

Я сдираю виртуальный шлем, от смены реальностей желудок вздрагивает, но тошнота быстро проходит.

Илчи уже возле мониторов. Я слышу его мрачный голос:

— Фига себе… ну ни фига себе!

Оружие будущего.

Да, кажется, так выразился какой-то генерал, сейчас уже и не вспомнить его имя. «Новая надежда» в то время только запустила в работу тестовые серверы виртуальности, и мы начинали плотно работать с правительством. Настолько плотно, что одно время были почти на всех кремлевских мероприятиях. И одним из них стал первый и последний в моей жизни парад военной техники нового поколения.

Я наблюдал за приземистыми танками, максимум в полтора метра высотой, ползущими по Красной площади. А тот генерал с гордостью расхваливал новую технику:

— Беспилотный аппарат. Минимум заметности, максимум функциональности. Ракеты, крупнокалиберные орудия, противопехотные пулеметы, активная броня и защитные экраны. Этот красавец способен не только выводить из строя вражеские танки, пехоту и авиацию, но и самостоятельно выкуривать врага из бункеров. Практически нет для него преграды!..

Как я потом убедился на стрельбищах, для подобной штуковины и впрямь не было преграды. Незаметная для радаров, она форсировала реки, бесшумно уничтожала часовых и электронику врага. Успешно преодолевала минные поля, врывалась в бункеры, устраивая там локальный армагеддон…

Именно такие штуки сейчас ползут на экранах Илчи. Проворные, деловитые.

Раздавив моего бота, они буквально в один выстрел разобрались с роботом контрабандиста. И сейчас бодренько катятся ко входу в бункер. На крайнем мониторе промелькнула тень, потом еще одна. Датчики засекли в небе над свалкой троицу беспилотных «городских охотников». Точно такие же вертолеты были над Цирком Беспринципности.

— Это что за хрень? — пробормотал Илчи.

— Плевать, — ответил я быстро. — Я не хочу этого знать. Нужно бежать. Запускай метро!

— Да ты что? — возмутился он. — Мы здесь в полной безопасности. Ты забыл, моя защита даже атомную бомбу…

— Это похуже, — отрезал я.

Илчи с сомнением перевел взгляд с меня на танки. Снаружи опять начался ливень, и качество изображения сильно ухудшилось, но беспилотники от этого стали выглядеть только страшнее.

— Откуда ты знаешь?

— Видел такие штуки. Сейчас они пробьют дыру в твоих непробиваемых стенах, а после сюда ворвутся арахниды. И вот тогда…

— Кстати, а где эти твари?

С трудом оторвавшись от зрелища ползущих танков, он прошелся по всем экранам. Единственное, что мы увидели — трупы. Но столько, сколько мы сами не настреляли. А это могло означать только одно…

— Не понимаю, — прошептал контрабандист. — Зачем они своих перебили?

Я пробормотал:

— Не своих. Это другие парни.

Илчи взглянул с непониманием, но я объяснять не стал. В моем мозгу билась только одна мысль: как они на нас вышли? С Розовым покончено, хвоста за мной не было, жучков тоже. И тем не менее вот они.

Танки нашли бетонный овраг со входом в бункер, остановились. Широкие башни синхронно повернулись, дав нам возможность взглянуть на калибр пушечного дула. Через несколько секунд около танков показались фигуры людей. Судя по активной жестикуляции, они требуют, чтобы мы их впустили.

— Если не хочешь остаться без дверей, — уронил я, — открывай сам.

Под недоуменным взглядом Илчи я повторил решительно:

— Открывай. Иначе они откроют.

— Ты спятил, — покачал головой контрабандист. — Зуб даю, сбрендил парень.

Перед тем, как набрать код доступа, он все же принес сначала два автомата. Зарядив, взглянул на меня, но я не передумал, и через полминуты пропищали цифровые замки. Двери с тихим гулом приоткрылись.

Илчи напрягся, его автомат вгляделся в дождливую темноту. Я просто ждал, брать предложенное оружие не стал.

— Не стреляйте, мы без оружия!

Под шелестящий аккомпанемент ливня в бункер вошли четверо в матовых целлофановых плащах. Если судить по форме, то двое — военные, а остальные…

Я ощутил, как мои губы перекосила усмешка.

Огни аэропорта красиво отражаются во влажной тьме бетона взлетной полосы. Неоновая неразбериха зала ожидания осталась там, за стеклянными панелями здания. Там же, где и остались так и не прочувствованная до конца Душа Нового Детройта, карлик Розовый и бессонные ночи с сотнями вопросов на закуску.

Судьба преподнесла очередной финт, одним движением сместив акценты. Мне остается только надеяться, что эта смена алгоритма пойдет на пользу…

Светящийся фарватер сменил цвет с оранжевого на белый, что-то сразу неуловимо изменилось. Гул двигателей усилился, едва ощутимо борт самолета задрожал. На центральном экране салона появилась фирменная заставка, объясняющая правила поведения.

Аэропорт сдвинулся, уплыл куда-то назад. Под широким крылом лайнера, как дельфины перед кораблем, появились квадратные машинки с аварийными огнями на крышах.

Неслышным уютным призраком по салону пропорхнула стюардесса, хорошо поставленным голосом обратилась к пассажирам:

— Пожалуйста, пристегните ремни. Наш перелет начинается. Огромная просьба, во время взлета не курить и не покидать своих мест. Спасибо!

И то же самое, только уже отдельно каждому пассажиру первого класса. И все — с чувством, искренним желанием помочь и услужить.

Глядя в мрачную черноту иллюминатора, я подумал о том, что будет с моим страхом высоты, когда самолет взлетит. Успокоит ли его ночь? Или мой приступ паники все же устроит веселенький перелет для стюардесс?

Помнится, во время своего директорства, я практически не летал, хитро сбрасывая это на Петра. Когда же обстоятельства вынуждали ехать в аэропорт самому, в ход шли любые средства: наркотики, снотворное. Но однажды я проснулся на самой середине перелета. Высота десять тысяч, солнечный день, в небе — ни облачка. Так, что внизу видно каждую черточку на земле… да что там черточку, видно это чудовищное расстояние между мной и твердью под крыльями самолета!

Вот это был полет. Врагу не пожелаешь.

Впрочем, теперь я путешествую первым классом. Здесь персонал обучен справляться с любой ситуацией.

Я постарался устроиться поудобней, благо кожаное сиденье позволяет сделать это легко. Тем более что они здесь поодаль друг от друга, деловая элита не любит соседства.

Впереди меня, развернувшись спиной к иллюминатору, следит за новостями на деке толстяк в неприлично дорогом костюме. Экран инфопространства демонстрирует метеорологическую модель. Звук приглушен и почти не слышно ведущих. Единственное, что можно понять, — улыбающаяся детской улыбкой порнозвезда на экране сообщает, что приближается сильный антициклон.

Толстяк заметил мой взгляд, улыбнулся виновато:

— Каждый раз перед вылетом смотрю прогноз погоды. И вот, пожалуйста, — надвигается буря. Как вам это нравится?

Я нашарил кнопку на подлокотнике, сиденье опустилось в положение «лежа». Прошептал, больше отвечая своим мыслям:

— Да, похоже, будет буря…

Глава 13

Самодостаточные поселения, фермеры, «ульи», феодалы. Как только не называют уехавших из Грибницы или других крупных городов людей и их убежища. Оседая на зараженных и брошенных территориях, они быстро создают закрытые от внешнего мира комплексы, вырабатывающие для внутреннего пользования все необходимое: воду, еду, воздух, товары. Поговаривают, что многие из фермерских «ульев» имеют и черные клиники с принтерами органов, минизаводы электроники. Ходили слухи, что даже имеется собственная армия генномодов для охраны территорий от мародеров и банд.

Так, все больше расширяясь, человечество постепенно возвращалось на свои земли. Многих ждала удача — разрушенные в пыль города. Разрушенные, но чистые. Иные вообще не могли ступить на черную землю, укрытую радиоактивной пылью. И вот тогда-то и вспомнили всевозможные предложения и фантазии футурологов. Появились на карте мира настоящие материки. Особенно в этом преуспели выходцы из Японии, уж они-то знали толк в подобном строительстве — у себя на родине едва не на головах друг у друга жили.

Переработанный мусор равномерно сбрасывался в моря, преобразовывая морское дно. Как после дождя грибы, вырастали на пластиковых островах небоскребы, готовились виртуальные сети. Постепенно развитые инфраструктуры вырастали настолько, что на официальных картах появлялись новые земли.

Одним из таких «мусорных» материков был Ракуэн. Новый японский рай. Остатки самурайской нации с положенной джапам гордостью принялись строить новый микромир в Тихом океане.

Другая подобная земля появилась на юге Независимой Республики. Она стала продолжением полуострова Крым. Во время памятных событий в Америке, едва не ставших концом света, полуостров серьезно пострадал. А когда все прекратилось, местным пришлось заново осваивать территории, в том числе и морские. Злые языки утверждают, что успеха они добились из-за того, что у них в то время не было виртуальности, которая поглощает время не хуже черной дыры.

Естественно, я против такой идеи.

Напряженный едва ли не сильнее, чем мостовые канаты, я двинулся к выходу из здания аэропорта. Перелет дался нелегко, хотя такой уж сильной паники не случилось. За это можно отдельно поблагодарить стюардессу, молоденькую девочку с черным ирокезом и пирсингом в сосках, любезно поделившуюся запасами марихуаны. Так что большую часть полета я провел с ней в туалете, скручивая папиросы. От секса отказался, мне этого добра в теле Петра не надо.

Здание аэропорта поразило многолюдностью. За шумной паутиной голосов пассажиров и тонкими лезвиями детского плача практически не слышно объявлений по громкой связи. Пришлось ориентироваться по мониторам с мультиязычными надписями.

— Петр Астахов?

Я обернулся. Низкорослый татарин поднял полосу коричневого картона с надписью «Новая надежда».

— Я должен вас встретить. Где ваш багаж?

— Я налегке.

Татарин кивнул и повел меня на стоянку. По пути свернул картон в небольшой квадрат и отправил в черный зев мусорного бака на парковке.

Крымская ночь оказалась пронзительно холодной. Может быть, от влажности, а может, это отходняки после травки. Недаром горло саднит от этой дряни. Рассмотреть я тоже ничего не смог, вокруг темень, как в шахте. Только здание аэропорта ярко освещено, над ним горят рекламные голограммы. С ревом взлетел очередной лайнер.

— Вы впервые в Крыму?

На сигнал с брелока татарина отозвался внушительный внедорожник «мицубиси», мигнул фарами.

— Ага.

Он полез на водительское сиденье, а я развалился сзади. Напряжение после перелета медленно отпускало.

— Понятно. Если вы захотите где-нибудь остановиться, только скажите.

— Остановиться?

— У нас тут очень красиво.

Я с сомнением окинул взглядом бесконечно непроглядную тьму, но промолчал.

Что имел в виду водитель, я понял, когда мы въехали в тоннель. Освещенный синим неоном, он, казалось, уходил в дыру пространства. Только через миг я понял, куда мы въезжаем, и волосы на затылке поднялись.

Сверкающий росчерками ламп тоннель из бронированного пластика понес нас прямо в море. А через минуту мимо промелькнула кромка воды. Я даже дышать перестал. Татарин, бросив на меня взгляд в зеркало заднего вида, сделал оконные стекла полностью прозрачными.

Целые автострады в прозрачных трубах из бронированного пластика обвивают дно и подводный город. Снуют электромобили, жители совсем не обращают внимания на многоцветных и мутировавших рыб в толще морской воды. Однажды я даже видел древнюю шипастую мину, кажется, времен Второй мировой войны.

Когда мы въехали под огромный структурный купол города, похожий на соты, водитель притормозил у обочины. Я только этого и ждал, выскочил наружу. Едва сдержался, чтобы не прижаться по-детски к пластиковой скорлупе. Прохожие на тротуаре заулыбались с пониманием.

Каменные рифы, песчаные долины, декорированные подводные леса. Всю эту красоту освещают плазменные шары, привязанные ко дну невидимыми нитями. Вдалеке, под красноватым сиянием, затонувшая немецкая подводная лодка. Пускают электрические блики с серебряных тел прогулочные субмарины, наверняка обычно за ними следуют дельфины. У самой кромки песка в отдалении — каменные кресты, фигурки ангелов, надгробья. Призраками над могилами проплывают тени морских обитателей. Это самое красивое кладбище, которое я когда-либо видел!

Что-то изменилось, я ощутил, как мое тело завибрировало. Неслышный звук обласкал каждую клеточку организма, куснул каждый оголенный нерв. Я в панике оглянулся, мой взгляд наткнулся на затопленную неподалеку часовню. Какой-то механизм сейчас качает колокола, отыгрывая мелодию…

— Вам нравится?

Я оглянулся, рядом прислушивается к мертвой мелодии старушка. На коричневом лице блуждает мечтательная улыбка.

— Никогда не видел ничего подобного, — ответил я честно. — И не слышал.

— Когда-то Крым сотрясали мощные землетрясения, — задумчиво проговорила она. — То было для всех ужасное время. А когда решили выстроить подводный город, обнаружили эту часовню. Очевидно, ее снесло на дно оползнем. Теперь ее колокола звонят по усопшим и погибшим. Так будет всегда, да спасет Господь их души.

Колокола продолжали свою несчастную посмертную мелодию. Я никогда не был верующим, но сейчас даже такой чурбан, как я, ощущал что-то чужое, возвышенное, неестественное… нет — сверхъестественное!

— Посмотрите туда, — услышал я голос татарина, когда мелодия смолкла.

Обернувшись, я увидел нашу обратную дорогу.

Крымский полуостров возвышается над морским дном подобно Везувию. Кажется, что вот-вот случится что-то страшное, что мгновенно убьет всю эту волшебную красоту. Будто сейчас обрушится на нас, уничтожив подводные Помпеи. Похоже, что к этому чувству придется привыкать. По крайней мере, насколько я мог увидеть, ни один житель подводного царства не испытывает ничего подобного.

Внедорожник свернул с общей дороги, еще один тоннель скрыл от взгляда толщу воды над нами. Три затяжных поворота, и в свете фар показалось большое здание, похожее на позвоночник динозавра. Я насчитал в нем двенадцать этажей-уровней. Над входом, ожидаемо выполненным в виде раскрытой раковины, вывеска из лазерных лучей.

— Крымский офис корпорации «Новая надежда», — сообщил водитель, останавливая «мицубиси» у раковины. — Добро пожаловать.

С некоторым трепетом я выбрался из машины. Что ни говори, но к «Новой надежде» у меня еще остались теплые чувства. Немножко. Где-то глубоко внутри. Очень глубоко.

У входа живое оцепление из бронированных фигур. Около полусотни бойцов полицейского спецназа, рядом бронемашины. Отдельно припаркованы беспилотники «Новой надежды». Если не показалось, то, кажется, на крыше еще и снайперы.

За спиной раздался рев моторов, я обернулся, на парковку въехали пять машин, мягко притормозили в сторонке. Это они за нами все это время ехали?

Татарин в ответ на мой взгляд сказал кротко:

— Было приказано обеспечить вашу безопасность любой ценой.

Хочется верить, хочется верить… Ладно, пусть будет моя безопасность, а не средство меня удержать. Все равно выбор я уже сделал.

Стеклянные двери распахнулись передо мной навстречу качнулся огромный холл. Выкрашенные в бежевый цвет стены сплошь закрыты стеклянными шкафами, откуда на меня глядят с фотографий знаменитости в компании руководства корпорации (есть даже фото Евгения Калугина с президентом), всевозможные кубки, дипломы. Пахнет озоном, перегретым «железом» и осенью.

— Петр Астахов прибыл, — вывел меня из ступора голос татарина.

Я оглянулся.

У двери с надписью «Зона А» замерли трое. Две незнакомые девушки в фирменных костюмах и седовласый бугай в джинсах и футболке с надписью: «Сексизму — ДА». Ему на вид лет шестьдесят, но фигура как у молодого Шварценеггера. Седые волосы заплетены в дрэды, с частым вкраплением цветных проводов. На широком лице выражение искреннего смущения и вины, что никак не вяжется с крупными скулами и массивным подбородком. Мощную шею обвивает ожерелье из флэшек.

— Ну, привет, Сэйт, — пробормотал бугай.

Я вскинул брови.

— Ох… прости, мы ж не знакомы в рилайфе, — он окончательно смутился. Девушки по бокам заученно оскалились в вежливой улыбке, я заметил в их глазах дикое напряжение. Бугай добавил: — Ты знаешь меня под ником Дикарь.

Та-ак, приехали. Вот тебе и Дикарь… оказался почти дедушкой, раза в три старше меня. Вот уж не ожидал подобного… хотя это же виртуальность, я мог бы и предвидеть. Дикарь мог быть женщиной, голубым, бритоголовым евреем или жирным девственником. Так что будем считать, мне еще повезло.

— Рад познакомиться еще раз, — смущенно улыбнулся Дикарь и протянул руку.

Я шагнул навстречу, пробормотал:

— Так вот ты какой, северный олень…

Дикарь заморгал с непониманием:

— Что? Я не…

Договорить не дал мой кулак, врезавшийся ему в скулу.

Глава 14

Илчи так и не опустил автомат. С тщательностью, выдававшей напряжение контрабандиста, он снова запер все двери. Потом обернулся, и его взгляд не сулил четверке непрошеных гостей ничего хорошего.

— Нам нужно поговорить, — сказал Иван Терехин, с громким шелестом стягивая целлофановый плащ.

Его жемчужного цвета волосы чуть растрепались, что выдает его безумный день. Оливкового цвета в красной сетке полопавшихся сосудов. Видимо, ему несладко пришлось во время «перехвата». Хорошо еще, что жив остался. Наверное, арахниды слишком спешили.

— Говори, — разрешил Илчи, не отводя автомат.

— Господин Фокс, — замялся региональный директор корпорации «Новая надежда». — Не могли бы вы опустить оружие?

— Не мог бы.

— Поверьте, мы…

— Не поверю. А теперь — говори, что хотел. Время — деньги.

Терехин с мольбой посмотрел на меня. Пришлось признать, что в чем-то он прав. Мне самому не нравится стоять вот так, ожидая, когда контрабандист решит, что разговор затянулся, и нажмет на спусковой крючок. В конце концов, автомат в его руках всего лишь видимость власти. На самом деле это мы в зависимом положении — танки снаружи об этом говорят чрезвычайно красноречиво.

Я проговорил:

— Илчи, если бы они хотели, то взяли бы бункер штурмом. Убери оружие.

По его глазам я понял, куда он сейчас меня пошлет. Но тут вмешался Иван:

— И, если можно, давайте выпьем кофе.

Я почти услышал, как челюсть контрабандиста стукнулась о пол от наглости гостя. Однако немедленных выстрелов не последовало.

Сидя в одной из комнатушек бункера, мы прихлебывали растворимый кофе из алюминиевых кружек. На донышке своей я заметил серп и молот, чуть ниже была дата «29.10.1983». Илчи, с автоматом на коленях, сидит в сторонке. Терехин пристроился напротив меня, двое военных изобразили тени скорби за его спиной. Четвертым оказался тот самый генномод, чью голову я принес в свое время в Цирк Беспринципности. Ну или его брат-близнец. Сколько его ни рассматривал, но так и не смог увидеть на шее шрам.

— Что вам нужно? — спросил я, закурив.

Терехин отставил кофе, кивнул с благодарностью контрабандисту. Когда тот в ответ показал средний палец, сделал вид, что не заметил.

— Нам нужны вы, — пожал плечами Иван.

Опять одна и та же старая песня. Задолбали.

— И что, — спросил я кисло, — вы думаете, что я вот так и брошусь к вам?

— Нам нужна ваша помощь. И, поверьте, ситуация чрезвычайная.

Видимо, на моем лице отразились все мысли, потому как он поморщился и заговорил:

— Вы в своем праве не верить нам. К сожалению, мы в последнее время не слишком понимаем друг друга. Но мне кажется, что это временно. Уверен, мы сможем найти общий язык.

— После того, как я уничтожил виртуальность? — осклабился я, вложив в гримасу весь сарказм, на который только был способен.

— После того, как вы уничтожили виртуальность, — не смутился Иван. — Даже после того, как вы распылили половину нашего бюджета, что привело к закрытию многих важных и перспективных проектов. И после обнародования наших паролей, баз данных и приватной информации пользователей.

Вот так… он перечислил почти весь список моих «заслуг», но все еще остается спокойным и предлагает… а что он предлагает? Может быть, это ловушка?

— Все это едва не погубило корпорацию, — продолжал он. — В другое бы время конкуренты нас бы съели заживо. К счастью, уже был готов к запуску новый проект — киберсеть. Только это спасло нас.

Я ухмыльнулся ядовито:

— И вы теперь не в обиде?

— В словаре бизнеса нет слова «обида», — парировал Терехин. — Там есть слово «уничтожить». Будь все на обычном уровне, мы бы просто уничтожили вас. После того, конечно, как предварительно не выжали бы досуха.

— Но…

— Но в данных обстоятельствах мы не можем себе этого позволить, — ответил Иван честно. — Да и есть два фактора, исключающие этот метод.

— Например?

— Мы хотим предложить вам работу.

Вот теперь они меня удивили! По-настоящему! После всего, что я натворил, они снова хотят мне доверить работу?! Или они самоубийцы, или это какая-то извращенная месть.

— Что за работа?

— Как раз по вашей части. Работа с киберсетью.

Ух ты! Не знал, что Петр Астахов научился работать с виртуальностью. Неужели он и вправду продолжал мое дело и на основе Сети создал нечто принципиально новое, что остальные повторить не могут?

— Что вы предлагаете?

— В виртуальности появилось нечто, с чем мы разобраться своими силами не можем, — проговорил он глухо. — Поверьте, мы пытались. Не один раз, но все бесполезно.

— И что там?

— Нечто страшное. То, что может уничтожить не только нашу корпорацию, но и Сеть, попутно прихватив несколько государств и часть России.

Я ощутил холодок под сердцем. Что же могло появиться в Сети такого, перед чем лучшие специалисты мира бессильны?

— Подожди, — неожиданно вспомнил я. — Ты сказал, что уничтожить меня вам мешают два фактора. Первый ты назвал — вам нужна моя помощь. А второй?

Взгляд, которым наградил меня Иван, мне совсем не понравился. А сказанное после стало полной неожиданностью:

— Мы не знали, с кем имеем дело. Все дела Петра Астахова, я имею в виду личные дела, нам были не известны. Но после вашего бегства и небольшого коллапса мы стали интересоваться деталями и мотивами. Было проведено расследование…

Он замялся:

— Это долгий разговор. Если кратко, то новое руководство пришло к выводу, что с вами поступили несправедливо, Евгений Константинович.

У меня в горле появился ком. Сердце заколотилось предательски, дыхание перехватило. Мое настоящее имя сработало как заклинание, словно я только этого и ждал, — чтобы меня узнали. Узнали и поняли.

«Чушь! — заорал я мысленно. — Мне плевать на них! Я больше не хочу иметь с ними ничего общего».

Одергивание помогло. Чуть-чуть.

Так, спокойно. Возьми себя в руки! Ты уже давно не Евгений Калугин, пора бы с этим смириться. Прах создателя виртуальности, если верить сетевой энциклопедии, после кремации развеян где-то на орбите Земли. А то, что сидит в башке его убийцы — Сетевой Дьявол. А он уже никогда не сможет вернуться к прежней жизни. Не забывай об этом…

Стараясь говорить спокойно, я осведомился:

— Как вы узнали?

— Остались записи из подпространства «Москвы-2». Наши специалисты в ужас пришли, когда стали их расшифровывать.

— Что за записи?

— Хронология поисков и действий группы хакеров и наемников. Под руководством Петра Астахова, в Сети называющего себя Вуду-Z. А потом и сцену захвата обнаружили… — он внимательно прищурился: — Так называемого Сетевого Дьявола? Вы понимаете, о чем я?

— И что? — Я надеюсь, что ни один мускул не дрогнул на моем лице.

— Евгений Константинович, это что, проверка?

— Что дальше?

Иван вздохнул, послушно заговорил:

— Дальше мы провели собственное расследование. Его результаты подтвердили правильность выводов господина Астахова: Сетевой Дьявол и Евгений Калугин одно и то же лицо. Точнее, все, что… гм…

— Ну?

— Все, что осталось от личности Калугина. Простите.

На секунду бункер исчез в цветном тумане. Все происходящее показалось бредом воспаленного от усталости сознания. Не может быть, чтобы это оказалось правдой. С другой стороны, я выяснил и еще кое-что. Я действительно ждал, и не просто ждал, а страстно желал, чтобы кто-то нашел зерна истины в миражах виртуальности. И вот — это произошло. Меня узнали. Более того, если верить этому бойкому менеджеру, то даже обещают мне амнистию. Небывалая щедрость, после моих-то шуток. Только вот чем для меня это обернется?

Илчи только глазами хлопал. Контрабандист явно не въезжал в разговор. Интересно, а он бывал в первом поколении Сети?

— И что дальше? — спросил я хрипло.

Секунду Иван размышлял, потом заговорил:

— Мы много времени потратили на то, чтобы несколько раз перепроверить все данные. Согласитесь, событие из ряда вон выходящее: создатель виртуальности и по совместительству генеральный директор крупнейшей корпорации убит во время виртуальной сессии наемным убийцей. Да еще и выяснилось, что «заказал» его второй по значимости в корпорации человек. А уж чтобы поверить в реальность Сетевого Дьявола и его истинную природу понадобилось время…

Илчи перевел взгляд на меня. В глазах контрабандиста читалось: «твою мать!!!». Да, похоже, что он нырял в первое поколение Сети.

— Дальше был созван внеочередной совет директоров, — продолжал Иван. Для регионального директора он слишком осведомлен. — Он был полностью засекречен. Присутствовали единицы. Поначалу всех захватили перспективы… ну…

— Я понимаю, — кивнул я. — Научно подтвердить и пустить в производство феномен переселения сознания в виртуальность.

Терехин взгляда не отвел. Плюс ему. Действительно перспективный малый.

— Да. Этот вопрос обсуждался тоже. Но исключительно как второстепенный.

Я только улыбнулся.

— Первостепенная задача была в том, чтобы разобраться с мотивами поступков Петра Астахова, уничтожающего корпорацию. — Моя улыбка пропала. — И вот тогда-то и высказали предположение, что исчезнувший Сетевой Дьявол и свихнувшийся, простите, Петр Астахов — связаны. А уж сделать вывод, что Сэйт подчинил каким-то образом его разум, дело второе. Как и предположение, что Сетевой Дьявол теперь в чип-паспорте господина Астахова.

В бункере повисла тишина.

— Долбаный в рот карданом, — проговорил Илчи. — Че, все это правда?!

— Это секретная информация, господин Фокс, — ответил Терехин сухо. — Я удовлетворил ваше любопытство, Евгений Константинович?

— Почти, — кивнул я. — Когда вы все это узнали, почему не отозвали наемных убийц?

— Мы изменили приказ, — не моргнув глазом ответил Иван. — Теперь наемники не должны были вас пытать и убивать. Вас было приказано доставить живым.

— Зачем? Извиниться?

— Предложить сотрудничество. Сугубо деловое партнерство: вы поможете нам, мы — вам.

— И как вы поможете мне?! — не удержался я.

Как опытный игрок в покер, Терехин выдержал паузу. Когда он заговорил, голос его прозвучал спокойно, будто Иван говорил о погоде:

— Мы поможем вам выбраться оттуда, — его палец указал мне в голову. — Будут проведены клинические исследования, и, мы уверены, наши нейрохирурги уже дали гарантии, что чип-паспорт можно будет трансплантировать в новое тело-носитель. Такой выход и в наших интересах.

Ага, конечно же, и в ваших. Это ж первый шаг к новым технологиям! Но, гад, как же легко он все описывает! Пальцы на ногах поджимаются, а зубы сводит от желания поверить!

Черт, что-то я сильно нервничаю. Нужно держать себя в руках. Эти ребята из корпораций как акулы, им нельзя верить. Ни на грош. Но с другой стороны, что могу я? Просто взять и отказаться от шанса жить спокойно? Если не забыть про все, что случилось, то хотя бы уехать отсюда. Найти Алису, если она все еще помнит обо мне, и уехать как можно дальше. Желательно туда, где нет виртуальности. На дикие территории.

В конце концов, оставшись в теле Петра, я долго не протяну. Так что, даже если операция с трансплантацией не поможет, у меня все равно невелик выбор.

Я спросил хрипло:

— Что за работа?

Терехин не заулыбался победно, что повысило его в моих глазах.

— Вы что-нибудь слышали о проекте «Ифриты»?

— Нет.

— Это особенная охранная система для обеспечения безопасности серверов «Москвы-3».

— «Москвы-3»?

Иван нахмурился, не понимая моего удивления, потом расслабился:

— Ах да, вы же не знаете. После перезаливки виртуальности и появления киберсети, мы решили внести кое-какие изменения. «Москва-2» слишком быстро развивалась, сделавшись точным подобием Грибницы. Мы же решили, в соответствии с новой политикой компании, расширить пользовательский выбор. Был создан мир «Москвы-3». Первый виртуальный город. «Москва-2» была копией реального города, а потому полноценным считаться не может. А вот «Москва-3» — другое дело. Это настоящее произведение искусства. Это… — он смутился, легко пожал плечами: — Впрочем, что я рассказываю, сами увидите.

— Увижу?

— Да, в нашем техническом центре в Крыму. Есть вероятность, что вам придется побывать в «Москве-3», хотя и небольшая.

— Вы сказали: в Крыму? — переспросил я.

Кажется, Дикарь тоже там. Это совпадение?

Терехин взглянул на часы:

— На ваше имя забронирован билет на самолет, первый класс. Вылет через полтора часа.

— И что? — ухмыльнулся я. — Вы думаете, что я соглашусь?

Теперь улыбнулся Иван:

— Евгений Константинович, я же вижу.

— Что?

— Вы уже согласились.

Глава 15

На меня глазели с почти суеверным ужасом. Будто на настоящего Дьявола, овладевшего телом их бывшего гендиректора. Поначалу это было забавно, потом стало утомлять. Девушка, принесшая мне чашку кофе, едва дождалась, пока я ее возьму, в смысле чашку, и тут же бросилась прочь. Хорошо еще, что святой водой брызгать не пробуют. Или еще будут?..

— Если я огнем дохну, они разбегутся? — спросил я.

Дикарь заморгал в недоумении. Это получилось забавно с его заплывшим левым глазом. Наконец, догадавшись, в чем дело, он развернулся к сотрудникам и рявкнул:

— Нечем заняться, мать вашу?! За работу!

Половина людей тут же исчезла, как ветром сдуло. Остальные разбежались по местам, стали изображать самую кипучую деятельность. Дикарь хмуро обвел их взглядом, потом кивнул на дверь. Там чернеет табличка: «Чудновский Артем Юрьевич», и ниже: «начальник отдела компьютерной безопасности».

Надо же, у Дикаря даже имя есть. Чудновский Артем Юрьевич… как все-таки отличаются знакомства в Сети от реальных. Там человек прячется под ником, и этот ник может сказать о своем хозяине гораздо больше, чем данное при рождении имя. Вот Дикарь, например, нелюдимый хакер, в молодости вроде промышлял чем-то очень незаконным, о чем сейчас вспоминать не хочет. А что можно сказать о Чудновском Артеме Юрьевиче?

Кабинет Дикаря напомнил мне распродажу компьютерной техники. Стены оклеены экранами инфопространства, на широком столе такой же широкий монитор. По одну сторону вскрытый сервер, по другую — виртуальная дека. В углу полно кремниевого хлама, комки цветных проводов и шлейфов. Похоже, это его пунктик, — зашкаливающее количество гаджетов, это еще помню по его виртуальной студии в Адской Долине.

Я развалился на диване, пригубил кофе и тут же отставил — растворимая бурда. Вынул сигареты, но пришлось выбросить пустую пачку. Дикарь в молчании предложил свои. Как всегда — сигариллы.

— И давно ты на них работаешь? — осведомился я, выпуская сизый дым к потолку.

Бывшая легенда Сети (не слишком ли большая концентрация бывших легенд в Сети на один квадратный метр?), знаменитый хакер тяжело опустился в кресло.

— Пару месяцев, — голос у Дикаря усталый. Тяжелый. — С тех пор, как стало окончательно ясно, что мои услуги в киберсети не нужны. Точнее, нужны, но я их просто не смогу реализовывать. А продавать софт… не, лучше уж на корпорации пахать…

— И товарищей продавать, — поддакнул я злопамятно.

— Не продавал я! — подскочил Дикарь. Заорал, сжимая кулаки: — Я же для тебя старался, выручал, чтобы ты не натворил чего-нибудь! Знаю же тебя, дай только волю — сразу за пушку возьмешься!

— Что-то я не припомню за собой такой кровожадности.

— Зато я припомню. Сколько простреленных «черных ящиков» из генномодов выковыривал.

У меня едва дар речи не пропал.

— И это я кровожадный?! Их посылали, чтобы меня прикончить!

Дикарь отвел взгляд, лицо старого хакера перекошено мукой. Кресло жалобно взвизгнуло, когда упал обратно.

— Тогда я еще не знал о тебе, — прошептал он, теребя ожерелье из флэшек. — Вообще, как случился этот виртуальный коллапс и все исчезло, не до тебя было. Мой мир рухнул, Адская Долина прекратила существование. Хорошо еще, что за время работы я успел накопить кое-какие деньги. Но и они стали заканчиваться. А сидеть сиднем я не люблю, нужна была работа.

Он обвел взглядом богатый офис «Новой надежды». Голос прозвучал глухо:

— Я, конечно, понимаю, что тебе они не нравятся. Теперь уже понимаю. Но эта корпорация самая лучшая. Только здесь я могу применить все свои навыки.

Он прав, черт возьми. Глупо его винить за то, что выбрал перспективы и нормальную жизнь. Тем более что и выбора-то у него особого не было.

— А как ты узнал обо мне?

Все еще не поднимая взгляда, Дикарь буркнул:

— По роду деятельности мне положено разгребать не пакеты, а целые контейнеры информации. Некоторая не зашифрована, иную мне приходится кодировать самостоятельно. Потом еще и сверху подкинули кой-какой софт, для поиска опасного преступника.

На миг у меня перед глазами промелькнули первые месяцы моего бегства. Улицы, охотники за головами, бесконечный побег в никуда. Даже и представить не мог, что охотой за мной руководит… ну ладно, пусть не руководит, а координирует охоту мой старый знакомец. М-да… забавные фортели выкидывает порой судьба.

— Понимаешь, — продолжал Дикарь, — я тут начальник службы информационной безопасности. Подчиненных много, а времени у меня остается уйма. Вот и лазил потихоньку…

Ясно. Дикарь влез в файловую систему корпорации и нашел лазейку в базе данных. Как там говорят: сколько хакеру ни плати, он все равно в реестр смотрит?

— Понял я, что полез не в свое дело, когда узнал о личности «опасного преступника». Хотел уже подчистить за собой следы, на фиг оно мне надо? А тут прилетела обнова инфы — это Сетевой Дьявол, говорят, а не господин Астахов. Я даже глазам не поверил…

Представляю.

— …И с того момента начал за тобой следить. А когда понял, что за тобой еще и «Лаборатории» охотятся, а ты как раз у них на крючке, пришлось звонить наверх. Сознаваться.

— Влетело? — спросил я с сочувствием.

— Не то слово, — кивнул Дикарь. Закурил, к пластиковому потолку поднялось еще одно облачко вишневого дыма. — На год без премии остался, да еще и доступы хотели сократить, но не вышло, хе-хе… в общем, нужно было тебя вытаскивать. Вот этот парень, Терехин Ваня, и придумал такой план — вытащить с моей помощью.

— Ну ты и гад, — я покачал головой. — Не мог сразу сказать?

— А когда? — кисло отозвался он. — Было время? Тем более что выяснили, будто на «Лаборатории» еще и Баал работает.

— Кто?

Дикарь запнулся, отвел глаза. Выдавил:

— Бааль-Зевул.

Вельзевул? Знакомое имя, честное слово. Вот только где я его слышал, кроме классической демонологии?

— Киллер, что ли?

Дикарь кивнул в молчании. Я вздохнул искренне:

— Задолбали. И что им всем от меня надо?

— Его можно понять, — произнес Дикарь глухо. — Не то чтобы я его оправдываю, просто, по их извращенной логике, задета профессиональная честь.

— В смысле?

Хакер впервые поднял глаза. Левый все больше заплывал. Черт, вот завтра у него знатный фингал будет…

— Так ты не знаешь?

— Не знаю чего? — Дикарь отвел глаза, но от меня уже не отвяжешься. — Говори!

— Да, наверное, нужно сказать. Ты имеешь право знать.

— Да говори, черт возьми!

Дикарь еще помолчал, потом все-таки уронил:

— Баал это именно тот киллер, которого в свое время нанимал Петр Астахов.

Обалдеть…

Нет, наверное, я проклят. Как еще можно объяснить тот факт, что меня никто не может оставить в покое? Жил в Москве — Петр (мало я твое тело резал?!) натворил делов; существовал в Сети — опять он! Теперь, когда вроде бы и врагов-то не должно быть, снова оказывается, что их полным полно. Что происходит?!

— Деньги, — Дикарь будто прочитал мои мысли. — В наше время жизнь ничего не стоит. Пещерные времена, мать их, понимаешь? Сейчас, если у тебя есть достаточное количество купюр, ты будешь жить вечно. Как тот уродец в банке «Лабораторий», Янус который Карт. А ты выбился, нахапал этих самых денег так, что в карманы не влезало. Вот к тебе все дерьмо и налипло.

— Успокоил, — я усмехнулся. — Что делать прикажешь?

Дикарь пожал плечами:

— Бороться. Но пока тебе лучше отдохнуть, наверное, после дороги устал. Завтра приедет Ваня Терехин, введет тебя в курс дела и — за работу. Так что отдыхай пока. Можешь прямо здесь, у меня на диване. А я домой поеду, прикупил тут недавно квартирку.

Он поднялся, достал из шкафа одеяло. Не знает, чистая душа, что спать я не могу.

Дикарь уже собрался уходить, когда я окликнул:

— А что будет, когда мы закончим эту работу? Будут новые проблемы?

Он помедлил, прежде чем обернуться. Заглянул мне в глаза:

— Хочется думать, что на этом все и кончится. Прищучим Баала, разберемся с «Ифритами», а потом и тебя подлатают. Уж не знаю, как ты туда забрался, но думаю, что смогут тебя починить. У «Новой надежды» везде есть связи.

Я не ответил. Дикарь, вздохнув, пожелал мне спокойной ночи и вышел.

Интересно, мне показалось, или он, как и его сотрудники, побаивается меня? У него ведь тоже есть чип-паспорт виртуальности. Боится, что в его голову влезу? Или это всего лишь момент так сказывается: первая встреча после дружбы в Сети всегда такая прохладная, и не знаешь что сказать. А может, его смущает, что Сетевой Дьявол оказался такой крупной птицей, генеральным директором самой крутой корпорации в мире, что практически равно президентству сверхдержавы?

Черт его знает, вот так сразу и не разберешься. Тут бы понять, что со мной делается…

Неожиданно я поймал свое отражение в зеркале, сердце привычно сжалось от внезапности. Хотя уже не так сильно, как раньше, привыкаю я к морде Петра.

— Что ж ты натворил, а? — спросил я шепотом у изрезанного лица бывшего друга. Подумал и добавил с сочным удовольствием: — Сука ты.

Захотелось курить, а я как назло забыл у Дикаря сигарет взять. Подумав, решил сыграть на своем положение почетного гостя.

Когда я вышел из кабинета Дикаря, в офисе будто дышать перестали, так тихо стало, что отчетливо слышно гул электричества в розетках.

— Кто тут главный? — мрачно спросил я.

Симпатичная блондинка с кипой распечаток резко побледнела. Я взглянул на нее в упор:

— Вы?

Безмолвный кивок.

— Мне нужны сигареты… И кофе. Только настоящий, не эта растворимая гадость.

— Я… попробую, — пролепетала блондинка. Сунула бумаги кому-то на стол, метнулась к выходу: — Если охрана позволит…

— Позволит, — кивнул я. — Скажите, что Сетевой Дьявол требует.

Сказал и тут же пожалел. В офисе резко упала температура, а по количеству белых лиц офис теперь может соперничать с моргом. Чертыхаясь, ушел в кабинет Дикаря. От нечего делать сел за его комп, но тот работать отказывался. Пришлось снова выходить в общую комнату, спрашивать телефон Дикаря.

— Дик-каря? — заикаясь переспросила секретарша.

Я обернулся в сторону кабинета, прочел с таблички:

— Чудновского Артема Юрьевича. Он тут у вас за главного феодала.

Сказано было мягко и с улыбкой, но девушка будто не заметила. Помертвевшими пальцами набрала номер на трубке, протянула мне. После второго гудка в трубке рявкнуло:

— Чудновский.

— Вот и чудненько, — скаламбурил я. — Скажи-ка, господин начальник службы информационной безопасности, пароль от своего компа.

— Сэйт?.. Зачем тебе пароль? Лег бы поспать лучше…

— У меня бессонница. Давай пароль.

— От компа не дам, — буркнул Дикарь. — Сам понимаешь, — профессиональная деформация. Записывай пароль деки.

— Диктуй, — вздохнул я.

Записав пароль (понадобилась минута и три строчки, а потом еще две минуты на перепроверку), я вернулся с бумажкой в кабинет. Положив деку на колени, откинул крышку. Клавиатура послушно развернулась втрое, экран осветился. Там возник сжатый кулак и появилось окошко пароля. После двух минут переключений с одной раскладки на другую и обратно, я наконец кликнул «принять».

Пронзительно пискнуло, и кулак на экране показал средний палец.

— Неправильный пароль!

— Черт!

Пришлось набирать снова. На этот раз все было верно, и пальцы разжались, выпуская из кулака модель земного шара из зеленых меридианов. Экран вспыхнул, поглощая заставку, и передо мной возник рабочий стол.

Короткий сигнал, на экране появилось сообщение, что курсор синхронизирован с моими зрачками. Движением глаз, минуя ярлыки игр и жестких дисков, я направил его к значку браузера.

Чувствую себя инвалидом, когда вот так, руками приходится набирать слова в поисковиках и забивать буквы в строчки адресов. То ли дело в Сети, когда можно мысленным усилием или голосовой связью делать это в десять раз быстрей. Но — нельзя мне в Сеть. Кто его знает, как поведет себя эта хрупкая электронная сущность в чип-паспорте. Иногда меня страх берет, да такой, что дрожь колотит, а вдруг чип-паспорт сломается?! Или что-то случится при сканировании личности на таможне? Или еще что-нибудь… тогда остатки меня исчезнут. А Петр уж наверняка сразу вынет кусок кремния из головы, да еще по нему и молоточком пройдется…

Чувствуя, что сердце начинает судорожно колотиться, а спина покрывается холодным потом, я поспешно задышал глубоко. Закрыл глаза.

«Глупости все это. Глупости из разряда танатофобии. Живут же люди, летают на самолетах, переходят каждый день оживленные улицы, и никто не боится. Ни у кого нет этих проклятых мыслей. И мне не нужно об этом думать. Нужно просто делать свое дело, и все-нет, не все. Делать, и надеяться, что на контракте с «Новой надеждой» мои приключения и закончатся…»

Вроде помогло. Паника медленно распускала пальцы на моем горле, мышцы расслабились.

В дверь постучали. На мой крик вошли двое из команды Дикаря, на вид типичные хикки. Стараясь не смотреть на меня, опустили на журнальный столик поднос и тихо ретировались.

Паникеры. Как можно работать в самой большой корпорации планеты, ежедневно строить чудеса виртуальности, читай — миражи, а самим бояться Сетевого Дьявола? Не понимаю…

С приятным хрустом отлетел целлофан с пачки дорогих китайских сигарет, я закурил. Набулькал полную чашку кофе, обжигаясь, отхлебнул. Да! Это не растворимая гадость.

Упав на диван, я снова пододвинул деку. Вспомнив сегодняшний разговор с Дикарем, набрал в поисковике имя «Баал». Пришлось еще несколько раз изменить форму поискового запроса, прежде чем я наткнулся на первые упоминания об убийце по контракту.

Сведений было чрезвычайно мало. Почти все — слухи. Мол, лучший и самый дорогой «мясник». Безжалостный, но не кровожадный. Нет ни одного дела, с которым бы он не справился. Вроде бы единственный киллер, который не имел в виртуальности шайки собственного имени, как было у цеховика Кадавра. Позабавили предположения, что Сетевой Дьявол и Баал одно и то же лицо, и что Баал — женщина. Однако улыбка исчезла, когда я стал находить в каждом посте заверения, что в виртуальности, даже в киберсети, Баала не сдерживают антихакерские щиты и он не залипает…

— А еще он пьет кровь младенцев, — пробормотал я. — И в полнолуние в виртуальности чихает вирусами.

М-да, обычный треп Сети. Впрочем, на большее я и не рассчитывал.

Та-ак. Чем бы еще убить время? Секунду подумав, я хотел было влезть на новостной сайт, но потом вспомнил Розового. Пальцы сами отбили в поисковике фразу «Храм Сетевого Дьявола».

Ответов оказалось на удивление много. Отсеяв откровенный бред, я с интересом кликнул по первой же ссылке. Монитор потемнел. Динамики загундосили что-то вроде заупокойной молитвы на мотив черной мессы, а когда рявкнули электрогитары и меня оглушил хор, я узнал знаменитую песню Мэрилина Мэнсона.

— Антихрист Суперзвезда, — усмехнулся я. — Сатанисты фиговы…

Под хрип солиста в багровом пламени возник силуэт каменной церкви, намеренно стилизованной под урбанистическую культуру. На серых кирпичах стен граффити, преимущественно на тему «Виртуальность — врата ада». Провалы окон с выбитыми витражами забраны ржавыми металлическими прутьями. На деревянной двери со следами от пуль висит жестяной знак биологической опасности и надпись: «Загляни в бездну».

— Симпатично. Должно быть, в Сети это смотрится еще круче. Ну что ж, заглянем в бездну.

На клик дверь заскрипела, и храм качнулся навстречу. Музыка оборвалась, в тишине отчетливо слышна капель и замыкающая проводка. С жужжанием вспыхнули лампы дневного света, я увидел нутро церкви, навевающее ассоциацию с подвалом. Просторное помещение, бетонный пол с зеленой плешью мха, из труб пожарной безопасности течет вода. В том месте, где должен был быть алтарь, — неоновая голограмма, изображающая человека, разрывающего цепи. Внизу накорябаны строчки из, как я узнал, пророчеств. Мол, когда в виртуальность вернется Сетевой Дьявол, она снова станет свободной.

Фанатские бредни с налетом сатанизма.

Я прокрутил изображение, заметил в углу храма ржавую медицинскую каталку. Вместо тела там груда пожелтевших бумаг. Ага, это, наверное, архив.

Я кликнул на бумаги. Монитор тут же исхлестали строчки текстовых файлов, вспыхнули картинки.

М-да…

Легенды, байки, откровенные фантазии. В этом фольклорном болоте нет и десятой части правды. Неудивительно, что у людей быстро пропадает интерес. Чтобы верить в такую чушь, густо замешанную на религии, нужно быть полным отморозком.

Пролистав еще пару страниц «дьявольских чудес», я кликнул на статью о Сэйте. Как и ожидалось, статья начиналась со слов «сетевая аномалия». Конечно же, ни намека на реально существующего человека. Никто не догадался связать смерть Евгения Калугина и появление Сетевого Дьявола. Лишь, наверняка в порыве вдохновения, кто-то в духе мировых заговоров протянул ниточку между «Новой надеждой» и Сэйтом. Высказывались разные предположения. Начиная с того, что Сэйта просто нет, заканчивая тем, что вся эта возня всего лишь плод трудов самой корпорации. Мол, отмывали какие-то делишки. Как обычно это бывает, всеми сторонниками высказывались мегатонны аргументов, появлялись нерабочие ссылки, крики «инфа сто процентов» и обещания найти и набить морду противникам его правды.

— Еще чуть-чуть, — прошептал я, — и Сетевой Дьявол может превратиться в бренд. Покупайте доступ к виртуальности от Сетевого Дьявола, только в этом месяце скидка…

Бред-бред-бред. Не знаю, как программисты справляются с поиском информации, но меня начинает тошнить от людской глупости уже через пять минут. Да так, что ничего и искать не хочется.

Я уже собрался было закрыть страницу, когда один пост привлек мое внимание. Открыв его, едва не опрокинул деку на пол. А через минуту уже зарегистрировался и торопливо стучал по клавишам ответ…

Глава 16

— Чтобы обеспечить безопасность серверов «Москвы-3», — говорил Иван Терехин. — Нужно было создать нечто принципиально новое. Мы просто не могли постоянно содержать в Сети штат наемников. Виртуальные полицейские обходятся слишком дорого, да и их система часто дает сбой. Людям, к сожалению, доверять нельзя.

Утреннее заседание началось с визита службы безопасности. Офис «Новой надежды» оцепили полицейские, внутрь набилось с пару десятков специалистов по слежке. Эти деловитые и немногословные парни, похожие на муравьев, вычистили помещения до блеска, заставив сотрудников даже мобильные телефоны убрать. А некоторых вообще попросили домой уехать. Потом в конференц-зал стали прибывать люди. Хвала богам, в основном это были коллеги Дикаря, а не верхушка корпорации. Хотя мне все же пришлось поговорить по видеосвязи с парочкой директоров. Оказалось, что новость о моем возвращении пока зашифрована на высшем уровне, но, под лживые и вежливые улыбки, мне сообщили, что безумно рады такому неожиданному появлению. Просто счастливы. Правда (а это уже с выражением вселенской скорби), юридически я давно мертв, и будет невероятно сложно подтвердить факт моего внезапного воскрешения, ведь аналогов в истории нет, но они все же попытаются. Пришлось заверить, что новые проекты и продукты корпорации настолько изменили ее облик, что я не горю желанием возвращаться на пост. Новость встретили более чем радостно, хотя у меня и остались подозрения.

«Скорее всего, — подумал я, отключив видеоконференцию, — меня просто грохнут по завершении дела. Или не грохнут, а засунут в самый глубокий подвал, как планировал сделать Янус Карт. И никто ничего не узнает. Евгений Калугин официально мертв, а Петра Астахова отстранили от должности. Все просто, и нет выхода. Никто не захочет делиться прибылями и должностями».

В любом случае к утру у меня созрел уже свой план действий. И добровольно приносить себя в жертву я не собираюсь. Хватит.

Я запил стимуляторы кофе, закурил, наблюдая за Иваном. Тот продолжал освещать события, предшествовавшие созданию «Ифритов»:

— На одном из советов директоров была высказана мысль: нужно создать новую охранную систему специально для «Москвы-3». Система должна была быть автономной, действенной и обладать способностью мыслить. Идеальным примером такой программы был Сетевой Дьявол… извините, Евгений Константинович.

Боже! Ну зачем сразу коситься на меня?! Чувствую себя жертвой киллера в таком перекрестье взглядов! И так понятно, что корпорация должна была использовать новейшие технологии в своих целях. Об этом еще Петр говорил, в обличье Вуду-Z. Да и я тоже понимаю, недаром же занимал пост главы «Новой надежды», знаю, как дела делаются. Так зачем сейчас строить трагическое выражение лиц? Будто им, лицемерам, действительно жаль, что со мной такая хрень приключилась. Уроды. Думают, что я им тут истерики буду закатывать, ручки заламывать?.. Хрен вам!!

— Я больше не Евгений Калугин, — отозвался я как можно суше. — Я давно не слышал этого имени и, откровенно говоря, не хочу слышать. Меня зовут Сэйт.

При слове «Сэйт» я едва удержался, чтобы не оскалиться и не добавить: «бу!». Вот была бы хохма, начальственный совет всем коллективом обделался…

Иван кивнул:

— Понятно. Артем Юрьевич, не просветите нас в техническом плане?

Я с недоумением взглянул на Дикаря, никак не привыкну к его настоящему облику и имени.

— В основу проекта «Ифриты» легли частные разработки, — проговорил Дикарь.

В офис он явился сегодня сильно помятым, но в свежей одежде. Вдобавок синяк у него довольно сносно заретуширован пудрой и тональным кремом. Похоже, что кроме квартирки он еще и подружкой разжился. Как там говорится? Старый хакер борозды не портит?

— Эти разработки были изменены и дополнены, так что…

— Что это за разработки? — перебил я.

Дикарь пожевал губу, ответил, глядя куда-то в пространство:

— Антивирусная программа в оболочке самообучающейся личности.

— Искусственный интеллект?

— Практически.

— Я видел этот софт? — осведомился я невинно.

Тут уж Дикарь не отвертелся:

— Вы видели прототип программы.

Судя по взлетевшим бровям Терехина, Дикарь впарил им свой антивирус как «уникальный». Кажется, что хакер еще на одно полугодие премии лишится.

— Что дальше?

— На основе этого проекта были созданы особые программы. Сетевые оболочки, фильтры, антивирусы, маршрутизаторы. Задействовано в «Ифритах» много чего. Вкратце могу сказать, что на выходе мы получили искусственно созданные личности для защиты и охраны серверов «Москвы-3». Практически идеальных Хранителей. Естественно, были приняты все ограничительные меры по их саморазвитию. Полноценными личностями «Ифриты» стать не могли.

— Все верно, — кивнул Иван. — Однако месяц назад нам пришлось заморозить проект. Более того, мы были вынуждены временно ограничить доступ к серверам «Москвы-3».

Лица собравшихся потемнели, даже Дикарь нахмурился. Терехин уронил глухо:

— На троих человек было совершено покушение. Удачное. То, что мы считали невозможным в киберсети, произошло. Хакер и убийца, назвавшийся именем Бааль-Зевул, обошел все наши защитные экраны. «Ифриты» пропустили его.

Вот это новость! Тройное убийство в Сети, и нигде ни малейшего упоминания. Хорошо же работает их служба безопасности.

Раздавив окурок в пепельнице, я спросил:

— Кем были эти люди?

— Создателями проекта «Ифриты».

— Все? — я не сдержал удивления.

Дикарь буркнул:

— Да. Я остался последним.

— Но это еще не все, — перебил Иван. — Нам пришлось закрыть проект еще и потому, что четыре прототипа исчезли. Хакер похитил «Ифритов».

— Как это?

Дикарь скривился:

— Мы не знаем…

— Не знаете?!

— Мы не можем этого объяснить. Все четыре действующих прототипа просто исчезли.

Это мне кажется, или его слова звучат, как удары молотка, забивающего гвозди в гроб «Новой надежды»? Я сделал в уме еще одну пометку, теперь уже насчет похитителя. Неужели все байки на сетевых форумах о Баале — правда? Он действительно не залипает?.. Звучит, как история о Йети.

— Есть догадки, куда могли уйти файлы?

— Есть, — проговорил Иван медленно, — догадки.

Сказано было таким тоном, что запах промышленного шпионажа стал более чем отчетливым.

— Верные нам люди сообщают, что в последнее время…

— «Лаборатории», — догадался я.

Брови Терехина взлетели:

— Откуда вы знаете?

— Во время нашей короткой встречи Янус Карт говорил о своих планах. В частности, он упомянул, что корпорация «Лаборатории биоформ «Янус»» слишком долго упускала из виду перспективы виртуальности. И они будто бы намерены это исправить.

— Вот и исправили, — пробурчал под нос Дикарь.

— Сэйт, что вам еще известно?

— Ну, — я пожал плечами, — в принципе, больше ничего. Лишь косвенное подтверждение того, что Баал работает на Януса Карта. Помните наше знакомство?

— Что именно я должен вспомнить?

— Оцифрованный голос в броневике.

Иван задумался, проговорил медленно:

— Припоминаю. Голос, кажется, назвался Сетевым Дьяволом.

— Точно. Судя по тому, что вы тут мне рассказали, взломать вашу защиту мог только Баал… — я обернулся к хакеру: — Дикарь… гм… Артем Юрьевич, вы не припомните личностей такого масштаба? Вы же вращались в…

— Не припомню, — Дикарь нахмурился с неудовольствием. — Мне почему-то кажется, что лучше всего спросить у заказчика. У Петра Астахова. Он же как-то с ним связывался.

«Ах ты, зараза!»

— Он временно не доступен, — ответил я не моргнув глазом. Иван Терехин побледнел. — Еще что-то?

— Напоследок мы оставили самое худшее, — подтвердил Иван после паузы. — Кажется, что, в отличие от наших опытов, результаты у Януса Карта были.

— Вы о чем?

— О конструктах разума. По вашему, Сэйт, подобию.

— А вот сейчас я вообще ничего не понял.

Если раньше Иван был хмурым, то теперь он стал чернее ночи.

— Два дня назад нам сообщили, что в общую систему виртуальной Сети включили несколько десятков частных серверов. Все они располагаются на территории подводного города. Платежные следы ведут к «Лабораториям». Мы предполагаем, что «Ифриты» там. И мы не можем допустить, чтобы такие технологии работали на них.

Все еще не понимая, я пожал плечами:

— Рано или поздно, но у ваших конкурентов будут эти технологии. Попробуйте решить это через суд.

Иван вздохнул, объяснил терпеливо:

— Вы не понимаете, Сэйт. Наши специалисты предполагают, что разработка конструктов и похищение «Ифритов» связаны. Мы считаем, что в корпорации «Лаборатории биоформ «Янус»» пытаются объединить эти проекты.

Не думал, что я такой впечатлительный, но даже у меня по спине прошелся холодок. Если у «Лабораторий» получится задуманное, то виртуальность в самом ближайшем будущем будут ждать целых четыре Сетевых Дьявола. Четыре верных и практически всемогущих бога. Во что это выльется, даже представить страшно. Особенно если учесть практически фанатическую преданность работников «Лабораторий»…

Вытряхнув из пачки новую сигарету, я спросил хрипло:

— Все ясно. Но от меня вы чего хотите?

Молчал Терехин неприлично долго. Наконец, он заглянул мне в глаза:

— Мы просим, чтобы вы помогли нам вернуть «Ифритов». Если верить докладам господина Чудновского, то вы единственный, кто может сейчас проникнуть через охранные системы «Лабораторий».

Он сделал паузу, обвел почетное собрание взглядом. Сказал твердо:

— Мы хотим, чтобы Сетевой Дьявол вернулся.

План Терехина оказался прост и невозможен одновременно. К тому же, все это отдавало промышленным терроризмом настолько, что я наконец-то понял, почему на этом совете не присутствовали главы корпорации. Если дело не выгорит, то полетят головы пешек, а реальные заводилы останутся не при делах; а вот если же все получится, — Терехин и сотоварищи не только получат кучу плюшек в виде должностей и возможностей, но и навеки останутся привязанными к «Новой Надежде» фактом незаконной деятельности.

Да, умеют бизнесмены решать дела. Ничего не скажешь.

Единственное темное пятнышко в этом плане оставалось с подписью «Сетевой Дьявол». Какое будущее приготовили для меня? Смогу ли я выкрутиться? На эти вопросы я пока ответить не могу.

Придется ждать и просто плыть по течению.

Когда Терехин и Дикарь закончили объяснять детали, я кивнул просто:

— Согласен.

Следующие три дня превратились в сумасшедшую гонку.

Узнав, что я не могу спать, Терехин сильно обрадовался. Любое промедление, сказал он, крайне нежелательно. И тут же вызвал охрану.

Теперь везде и всюду меня сопровождали как президента, охраны столько, что в глазах рябит от черно-синей брони. По городу иначе как на бронированном автомобиле я не передвигался.

За первые сутки я побывал в трех клиниках. Вспоминаю с содроганием. После серии нелегких и мерзких анализов эскулапы ужаснулись состоянию моего организма. Наркотическая зависимость и предельное нервное истощение превратили тело Петра Астахова в ходячего мертвеца. Мне так и сказали:

— Зомби. Удивительно, что мозг еще в состоянии трезво мыслить.

После этого в офис я не вернулся.

Меня переодели в больничную робу и отправили на хирургический стол. Позже, глядя в список проведенных операций, я насчитал в нем больше сорока позиций.

Замена основных органов, почти всех уже отказавших, на искусственные аналоги; замена нервных тканей на синтетические струны, причем в двух экземплярах; замена части кровеносной системы, теперь в крови болтались микрокапсулы, постепенно растворяясь и насыщая ее витаминами; замена, замена, замена… Разве что пломбы в зубах старые оставили. А жаль, иногда зубы побаливают…

На третьи сутки я пришел в себя. Минут двадцать тупо пялился в потолок больничной палаты, вспоминая происходящее. Отупевший от наркотиков мозг работать отказывался. Несколько раз вроде бы проваливался в душную дрему, выныривал весь в поту.

Рядом с кроватью скрупулезно отслеживает состояние организма медицинский аппарат, так похожий на большой привычный сервер. От него к руке тянутся шланги, кровь постоянно обновляется, насыщаясь полезными веществами. Мне это что-то напомнило, но образ упорно исчезал, что-то настойчиво меня отвлекало. Наконец, сообразив, я с наслаждением поскреб грудь поверх бинтов. Сразу полегчало, даже мысли потекли плавнее.

Оценив медицинский аппарат новым взглядом, я вспомнил, на что он похож. Точно такой же стоял возле парня на каталке в Цирке Беспринципности. Неудачливый хакер, залипший в Сети…

Я нахмурился. Почему это так важно? О чем мне пытается сказать память?

После пяти минут бесплодных попыток я решил действовать старым проверенным методом ассоциаций. Итак; сервер, хакер, Сеть, виртуальность, Сетевой Дьявол, церковь, дека…

Стоп! При чем здесь церковь?..

Храм Сетевого Дьявола! Три дня прошло… срочно нужна дека!

Я торопливо нашарил на постели кнопку вызова персонала, а, когда вбежала медсестричка, рявкнул взволнованно:

— Мне нужна дека. Срочно! С выходом в Сеть.

— Извините, — пролепетала девушка. — Вам нельзя, вам нужен отдых.

— Принесите мне деку!

От моего хриплого рычания девушка отпрянула в испуге, но заявила твердо:

— Мне нужно связаться с доктором. Полежите пока.

Но лежать я не мог. Три дня прошло! Меня уже наверняка ждет ответ…

Воздух сгустился в палате. Появился странный гул, я буквально кожей ощутил все электроприборы в помещении. Что-то подобное происходило со мной, когда я был «в гостях» у Януса Карта.

Перед глазами промелькнули картинки с видеокамер охраны, в мгновение ока я увидел здание, в котором нахожусь, пересчитал охрану, входы-выходы. Но самое главное — я ощутил широкую и бурную реку виртуального сигнала. И не раздумывая нырнул, как изнывающий от жажды бросается в озеро оазиса.

Пару минут я барахтался в Сети, пытался сориентироваться. Наконец, возникло знакомое полотно сайта Храма Сетевого Дьявола, мельком я узнал всю информацию о хостинге, владельце и посетителях. Но в следующую секунду уже распахнул свой профиль, чтобы найти в нем мигающий конвертик входящего сообщения.

И ниже второе письмо, датированное утром сегодняшнего дня:

Очень медленно информационная дымка виртуальности растаяла, сквозь нее проступили очертания больничной палаты. Я почувствовал на своих губах глупую улыбку, но никак не мог от нее избавиться. Впрочем, я и не хотел. Так же, как не хотел думать о будущем. Самое главное — я ее нашел…

Все еще улыбаясь, я прошептал, обкатывая звуки на языке:

— Алиса…

Бронированный внедорожник мчал нас обратно в офис «Новой надежды». Как обычно, впереди и сзади точно такие же машины, народ на тротуарах провожает кортеж удивленными взглядами.

Я разглядывал подводный город. За все время впервые оказался на улицах днем. Хотя это ясно лишь по циферблату часов и интенсивности освещения.

Здешние улочки ни на что не похожи. Наверное, это как-то связано с инженерной задумкой, на случай катаклизма или чего-нибудь в этом роде. Дома напоминают перевернутые котелки из хромированной стали и бронированного пластика. Редко встретишь «котелок» выше трех-четырех этажей. Они ютятся друг к дружке, создают невероятно узкие проулки, как в Венеции. А вот дороги, наоборот, широкие, с газонами и настоящими садиками. Только птиц не видно. Создается впечатление, словно попал в город будущего в представлении фантастов середины прошлого века. Только толстенные сверкающие колонны портят впечатление. Взгляд поневоле цепляется за них, скользит к их вершине, и натыкается на темно-зеленую толщу воды…

— Вы уверены, что все работает? — в который раз переспросил Иван Терехин. В оливковых глазах неподдельная тревога. — Доктор сказал, что после операции вам нужен хотя бы недельный отдых, иначе есть риск все испортить.

Он так беспокоится об этих гаджетах у меня внутри, что я чувствую себя механизмом. Хотя, черт возьми, частично это правда. Я для него — механизм для возвышения, способ получить новую должность.

— Я могу связываться с виртуальностью без подручных устройств, — сказал я покорно. — Уже пробовал.

— А соединиться с чипом вы сможете?

Я взглянул на него, мельком удивился, как это странно выглядит. Вроде бы сидит человек, из плоти и крови, а чую в нем нечеловеческое — чип-паспорт. Крохотный кусочек кремния и органических плат в его голове.

— Хотите, — предложил я, не отрывая взгляда от его лица, — расскажу, как выглядит ваш чип?

Терехин отшатнулся, на миг в глазах мелькнула паника, но она тут же сменилась чем-то иным. Не объяснить словами. Что-то на интуитивном уровне. Будто к тебе относятся как к опасному оружию, которое в любую секунду может убить хозяина. И от этого возникает острое желание уничтожить это оружие. От греха подальше.

Неприятное чувство…

— Не надо, — взял себя в руки Иван. — Вам еще представится такая возможность.

— Как хотите, — я не стал настаивать и снова отвернулся к окну.

Пейзаж за окном потускнел, когда я вспомнил, что сегодня вечером я увижу Алису. Кажется, я виделся с ней тысячу лет назад. А если учесть, что было это в виртуальности, то ведь я ее и не встречал никогда…

Странно все. Безумно соскучился, не понимаю почему. И в то же время мне страшно. Что скажет она, узнав, в каком я положении и в чьем теле? Что почувствую, когда она прикоснется к оболочке, принадлежащей моему врагу и убийце?..

Водитель, амбал в костюме, смотрящемся на нем, как на обезьяне бронежилет, обернулся:

— Господин Терехин, мы подъезжаем.

Иван открыл было рот для ответа, но я уже рванулся к водителю. Кто ж оставляет кобуру расстегнутой?

— Что за?..

Договорить водитель не успел, станнер в моей руке выстрелил, и амбал обмяк, навалился на руль. Внедорожник, лишившийся управления, мягко повело в сторону, сбоку засигналили.

— Сэйт, что вы?..

Резкое движение локтем, негромкий хруст, будто раздавил куриное яйцо. Ивана отбросило на сиденье, из сплющенного носа брызнула кровавая юшка.

— Передавай привет Дикарю, — сказал я и направил парализатор в него.

Успел заметить, как расслабляется под лучом его перекошенное болью лицо, а в следующую секунду наш автомобиль вздрогнул. Колеса на полной скорости ударились в бордюр, и я ощутил, что мы переворачиваемся.

Глава 17

Сила тяжести исчезла, за окнами закрутился мир. Дважды асфальт менялся местами с зеленым сводом купола. Потом ударило так, что на миг мелькнула мысль о смерти. Металлический скрежет оглушил, по спине ударила шрапнель битого стекла. Меня швырнуло на потолок, развернуло, будто невесомую куклу, и бросило на бок. Я не удержался, впечатался лицом в пластиковую обшивку, во рту стало солоно. Вдобавок сверху что-то навалилось, больно ударив по затылку.

Перед глазами колышется серая пелена, голова кружится. После звуков дороги тишина прямо-таки давящая.

Попробовал пошевелиться, получилось на удивление легко. Только лицо саднит. Извиваясь, сбросил с себя обмякшее тело Терехина. Его глаза открылись, я прочел в них целую серию изысканных проклятий. Снова мелькнула мысль, что он не слишком-то и похож на регионального директора. Уж слишком много власти и доверия в его чистых ручонках.

— Ничего, — прохрипел я, — выживешь.

Оказывается, внедорожник вынесло на обочину. После серии переворотов он остался лежать на боку, покачиваясь с жалобным скрипом.

Нашарив среди груды мусора и мельчайших осколков безопасного стекла станнер, я, сунув его за ремень джинсов, полез в багажное отделение. Пальцы обвили ручку задней двери, дернули без толку. Похоже, заклинило. Я отступил, саданул ногой, машина угрожающе закачалась, потом еще раз. После третьего удара искореженная дверь багажника поддалась, я навалился плечом, едва не выпал наружу.

— Что случилось?!

От припаркованных автомобилей ко мне бегут охранники, лица встревоженные, никто и не думает об оружии.

— Помогите! — заорал я. — Внутри остались раненые!

Получив цель, охранники вроде бы даже повеселели, ринулись к автомобилю. От предложенной помощи я отмахнулся, захромал к дороге. Там уже стала собираться толпа, из опущенных окон притормозивших автомобилей показались руки с мобильниками, все торопятся заснять аварию.

Первый же внедорожник «Новой надежды» оказался с ключами в замке зажигания. Я упал в кресло, двигатель заурчал, и нога утопила в пол педаль газа. Под истошный визг колес ускорение вдавило меня в спинку. Охранники у покореженного автомобиля только сейчас стали оборачиваться, один заорал что-то в телефон.

Поздно, ребятки.

Только сейчас я ощутил дрожь. Сердце колотится так, что еще немного, и взорвется внутри. На лбу выступила испарина, пальцы судорожно вцепились в обтянутый искусственной кожей руль.

«Получилось, — пронеслось в моей голове. — Получилось!»

От резкого голоса я едва не подпрыгнул:

— Борт один-девять, прием! Борт один-девять! Что происходит? Прием!

Рация! К черту ее.

Выдранная из приборной панели, она отправилась в окно.

На первом же повороте я свернул с трассы, в узких проулках скорость резко упала. Я закружил, надеясь, что не заплутаю в незнакомых артериях подводного города. Но на всякий случай вывел на экран бортового компьютера карту. Одной рукой набрал запрос, тут же высветился маршрут для выезда на поверхность. Оказывается, мне придется сделать приличный крюк.

С облегчением я вывел машину из узких кишок переулков, но на первом же светофоре остановился. На улицах такое количество полицейских, будто война началась! Значит, обо мне уже всем известно и времени катастрофически мало.

Двое полицейских, судя по форме, пока из дорожного патруля, не из спецназа, направились к моей машине. Ладони лежат на поясе, где оттягивает кожаный ремень пистолет.

— В чем дело, офицер, — я опустил стекло и улыбнулся. Впрочем, без особой надежды, что прокатит.

Один полицейский зашел сбоку, читая номер, второй процедил:

— Пожалуйста, выйдите из машины.

Не прокатило.

Я обернулся, как раз вовремя, чтобы заметить изменившееся лицо второго копа. Его рука метнулась к поясу, резкий голос стеганул по нервам:

— Руки на руль! Заглушить двигатель.

Я рванул дверную ручку, упал на соседнее сиденье и изо всех сил лягнул ногами. Сбоку лязгнуло, водительская дверь смела полицейского, тот даже пикнуть не успел.

— Не двигаться! Я буду стрелять!

Но я уже перекатился обратно, двигатель взревел, машина рванулась вперед. Сбоку что-то хлопнуло резко. Фанерное полицейское ограждение проскочил, будто его и не было. И только свернув в переулок, заметил крохотное отверстие в лобовом стекле. Сердце екнуло противно, а в животе похолодело. Если бы коп взял чуть-чуть ниже, мои мозги изменили бы цветовую гамму салона…

В зеркале заднего вида ослепили сине-красные вспышки, я услышал вой сирен. Отвлекшись, едва не сбил человека. Только в последнюю секунду крутанул руль, внедорожник ударился боком в стену, с хрустом рассыпалось правое зеркало, брызнули искры. Из-под капота взметнулся мусорный бак, осыпая машину конфетти органических отходов. Зато приземлился он удачно, прямиком на капот полицейского автомобиля. Тот вильнул неуклюже, клюнул капотом подъезд жилого дома, сминаясь гармошкой. Зато пропустил остальные две машины.

Если я промедлю еще хоть пару минут, то мне точно не удастся вырваться! Сейчас тут такой переполох начнется!

Внедорожник вылетел на шоссе, у меня спину захолодило, когда машина проскочила сквозь поток автомобилей. От рева гудков захотелось пригнуть голову. Где-то на дороге послышался удар, потом еще один, но я уже не видел. Машина как раз проскочила тротуар, впереди два проулочка. Я свернул влево, машина — вправо.

— Что за…

Экран бортового компьютера погас. Я рванул руль еще раз, надавил на педаль тормоза — ничего! Машиной управлял кто-то другой.

Впереди показалась кирпичная стена тупика, помчалась на меня с устрашающей скоростью. Инстинктивно я саданул по тормозу двумя ногами, и едва не вылетел через руль, когда внедорожник затормозил. Остановка получилась резкая, машину развернуло, еще раз приложив о стену правым боком. Двигатель рыкнул и затих. Сколько я ни пытался его оживить, ничего не получалось.

С триумфальным воем тупик заполнили сирены, полицейские автомобили профессионально развернулись боком, перегородив выезд. Как в передачах инфопространства, выскочили бравые парни, через капоты выставили пистолеты.

— Заглуши двигатель! Выйти из машины, руки за голову!

— Одно лишнее движение, и мы открываем огонь.

Всё. Приехали. Покатались и хватит. Не получилось у меня, что тут сделаешь. Надо сдаваться, эти хлопцы могут запросто свинцом накормить, а патологоанатомам скажут, что это у меня импланты такие.

Пальцы уже легли на дверную ручку, когда я заметил тени на крыше…

Арахниды показались чертями, явившимися за душами грешников. Мгновенными тенями скользнули по стенам вниз, с четкостью военной машины определяя цели. Полицейские не успели и головы поднять. Мохнатые тела обрушились, за миг обездвижив стражей порядка. Сирены смолкли.

Я вышел наружу, позади глухо бухнуло, корпус внедорожника вздрогнул. Когда я повернул голову, мне в лицо заглянул ствол пулемета.

— Не балуй, — прошипел арахнид, показывая черные хелицеры.

— Осознал, — я послушно поднял руки.

Тварь проворно — и как они цепляются лапами? — спустилась, мой станнер полетел в мусорный бак. Сзади подскочили четверо других, мои руки стиснули электронные наручники. Ненавязчиво подтолкнули к поросшей мхом задней двери какой-то забегаловки. Шедший последним арахнид швырнул в окно внедорожника цилиндр гранаты и поспешно отгородился дверью здания.

Меня потащили через складские помещения, судя по затхлой вони, — кафешки весьма сомнительного качества. Позади грохнуло, здание содрогнулось, завизжали автомобильные сигнализации.

— Быстрей! — рявкнул арахнид.

Мы выскочили на другой улице, меня потащили к микроавтобусу, затолкали внутрь. Арахнид, забрасывая пулемет за спину, предупредил:

— Даже не думай бежать!

Я кивнул. Об этом я и вправду не думал. Все мои мысли об увиденном ранее. На стенах тупика, как и везде в современных городах, я заметил камеры наблюдения. Судя по их опустившимся в бессилии объективам, там поработал Бааль-Зевул.

Сиденье в кузове микроавтобуса оказалось неожиданно удобным, даже несмотря на эластичные ремни, обхватившие мое тело. Туловище машины слегка покачивается в такт движению, неторопливому, как и всякий городской поток. Дважды нас останавливали полицейские патрули, но без обыска быстро пропускали. Наверное, еще не знают о произошедшем в тупике.

«Интересно, — подумал я, — а только «Лаборатории» способны на такие выходки, или и «Новая надежда» регулярно устраивает боевые походы на стан конкурента? А если нет, то не значит ли это, что детище Януса Карта ведет слишком уж наглую игру. Будто ей уже нечего терять… или что корпорации уже на все плевать. Так может думать тот, за чьей спиной ждет покорная сила».

А за спиной «Лабораторий биоформ «Янус»» уж точно стоит сила. Чего стоит один только загадочный хакер, не брезгующий подрабатывать киллером. Более того, именно Баал стал первым из этого гнилостного поколения в Сети. Кадавр по сравнению с ним просто ребенок.

Любопытно, что будет, когда завершится эпопея с проектом «Ифриты»? Тогда «Лаборатории» попытаются захватить мир? Впрочем, это будет уже не обязательно. Зачем королю развязывать на собственных землях войну, когда они и так принадлежат ему. Империя дзайбацу банально поставит миру ультиматум: мы действуем по экономическим законам, а вы нам все позволяйте. И никто даже не пикнет. Именно такой властью обладала пару лет назад корпорация «Новая надежда». И как просто оказалось эту власть отнять. Не зря говорят, что история это кладезь знаний. Еще древние римляне придумали принцип «разделяй и властвуй».

Когда «Лаборатории» запустят в официальной Сети свою виртуальность, «Новая надежда» падет. Станет банальным провайдером. Особенно когда и другие начнут подключать к Сети частные серверы, штамповать подобия и клоны «Москвы-2».

Только какое мне дело до всего этого? Меня совершенно не волнует будущее корпораций. Наоборот, чем меньше у них будет власти, тем лучше. Человечество опиралось на экономику, когда строило мир, а не жило ею, как живут дзайбацу.

А что меня в действительности тревожит, так это факт диктатуры в виртуальности. Нельзя допустить, чтобы оболочки «Ифритов» стали силой, подчиненной кому бы то ни было. Это будет стерилизацией волшебного мира, его обезличиванием.

Мой взгляд скользнул по электронным часам на приборной доске микроавтобуса: шестнадцать сорок две. Через три часа прилетает Алиса. И это сейчас меня волнует больше всего.

Через пятнадцать минут микроавтобус остановился. Сначала выскочили арахниды, а потом нейлоновые ремни опали. Так что выбирался я под взглядами пулеметов.

Мы оказались где-то на окраинах подводного города (только сейчас я вдруг понял, что так и не удосужился спросить его название).

Впервые я вижу так близко купол. Тяжелое, должен сказать, зрелище. Наверное, именно таким представляли мир древние люди. Огромное плато реконструированного морского дна засажено аккуратно подстриженной газонной травой. Ее зеленое полотно расчерчивают бетонные дорожки парка, декоративными островами возвышаются каменные глыбы. Блестят бассейны с морской водой, наверное, там и рыб полно. И вдруг — все заканчивается железобетонной плотиной. Ее основание возвышается над парком метров на десять, а дальше хромированные ребра въедаются в пластиковый свод купола, отделяющего мегатонны зеленой воды. Не хватает лишь сказочных существ, охраняющих «край мира». Хотя на эту роль арахниды вполне сгодятся…

Глядя на эту урбанистическую красоту, давно обскакавшую природную, у меня возникает мысль, что здесь настоящий ад для страдающих клаустрофобией.

— Пойдем, Дьявол, — услышал я свистящий хрип. — Тебя ждет еще более удивительное зрелище.

Мы прошли сквозь солидного размера ворота, их створки тут же захлопнулись за нашими спинами. На многочисленных табличках на сеточном заборе надписи: «Внимание! Частная территория! Охрана имеет право применять оружие!». Вокруг ни души, и мы в молчании шагаем к пункту назначения. К очередной западне для Сетевого Дьявола.

Здание «Лабораторий» навевает мысли о психических проблемах его архитектора. Древесный пень из хромированной стали и стекла, высотой этажей в пять. Молодыми побегами вьются по его корпусу черные кабели, сверкает сварка. Кибернетические животные монтируют этажные перекрытия, другие занимаются ремонтом, третьи — облагораживают территорию. Полностью механизированный процесс стройки, двадцать четыре часа в сутки.

Глядя на кибернетическую осу, размером с кабана, приваривающую очередной кусок здания, у меня возникает странная мысль. Никогда не думал, что корпорация, так ратующая за изменение биологической формы, будет пользоваться услугами только роботов.

Оса закончила сварку, на пропеллерных двигателях перенеслась к следующему объекту. Ту балку как раз удерживает киборг, напоминающий мусорный бочонок.

Толчком в спину арахнид напомнил, что не время зевать. Дорожки повели нас мимо запечатанных дверей «древесного пня», бросили к ногам асфальтовое плато автомобильной парковки на заднем дворе.

— Тебе туда, — арахнид указал на скромное здание на краю парковки.

— Надеюсь, — усмехнулся я, — джакузи вы уже приготовили?

— Тебя ждет хрустальный гроб.

Ничего себе. Неожиданно. Вот уж не ожидал образного мышления от этих тварей. Я их неправильно позиционировал как тупых бодигардов, а это — элита?

Здание оказывается офисом и каморкой охраны одновременно. Общее помещение с пультами наблюдателей, вооруженные люди, письменные столы с компьютерами. Мы прошли крошечную кухню, где воняет плавленым сыром и прокисшими остатками кофе со сливками.

Последняя часть здания оказалась чем-то средним между комнатой допросов и раздевалкой. За металлическим столом восседает незнакомый мужчина лет пятидесяти, его внешность мне напоминает первого российского президента.

Когда меня вводят, он отрывает взгляд от наладонника, прячет его в карман и растягивает губы в привычной корпоративной улыбке:

— Добрый день.

— Привет.

Он продолжает улыбаться, откровенно рассматривая меня.

— А вы совершенно не страшный.

— Чего не скажешь о вас, — усмехнулся я. — Постарайтесь исключить из пищи алкоголь и фаст-фуд.

— Шутите? — не обиделся он. — А я вот серьезно говорю. Только что читал отчет о вашем последнем визите в главный офис «Лабораторий». Там вас чуть ли не дьяволом обрисовали. Хе-хе. Дьяволом, да.

— Тогда зачем меня сюда опять притащили?

Он театрально пожал плечами.

— Даже не знаю. Вроде бы и надобность в вас отпала. Наверное, господин Карт просто сентиментальная личность. Не любит забывать старых друзей. Да и как запасной вариант вы хороши.

Из всего этого словесного поноса я понимаю: Терехин был прав, решив, что у «Лабораторий» опыты прошли успешно. Судя по всему, они действительно нашли способ создавать конструкт разума. «Новая надежда» обречена. Если, конечно, они не получат то же знание. Но у меня свой план.

Мужчина предложил мне сесть, я покачал головой, закурил. Он с осуждением проговорил:

— Нас очень расстроил ваш побег. Господин Карт был в ярости. Знаете, там ведь пришлось серьезный ремонт делать. Хорошо, что вы и от наших конкурентов ушли, вот уж у кого не стоит задерживаться.

Я пробормотал:

— Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел…

— Ничего, — он улыбнулся. — Будем считать, что это того стоило. Что же, давайте знакомиться.

Он подошел, протянул визитную карточку: тончайший прямоугольник закаленного небьющегося хрусталя; лазером внутри вывели узоры, ряды цифр и букв. Одна такая визитка стоит приличных денег. Не глядя в нее, я выбросил в мусорную корзину.

Его бровь ощетинила спину:

— Даже так?

Я сказал невозмутимо:

— Ненавижу визитные карточки. Когда люди стыдятся перечислить все свои достоинства, они доверяют это визитным картам. Или…

— Или?

— Или вам просто лень тратить время на диктовку телефонного номера.

Он засмеялся:

— Кажется, я понял. Тогда сыграем по вашим правилам. Меня зовут…

— Не надо. Я знаю.

— Знаете?

Всё. Время шуток закончилось. Теперь нужно действовать.

— Юлий Исаакович Дорм, — отчеканил я. — Сорок шесть лет, женат, имеешь двух любовниц и, не менее часто, имеешь одного любовника. Детей нет, ты стерилизован. Посещаешь тренажерный зал два раза в неделю. На имя жены открыт в Грибнице денежный счет, куда ты переводишь часть украденного из бюджета корпорации. Твой страховой счет и номер чип-паспорта… да, ты мне подходишь.

Его глаза расширились, а лицо перекосил ужас. Когда я улыбнулся, он попытался закрыться руками, но мы теперь не в Сети, чтобы мне понадобилось касаться жертвы. В рилайфе Сетевой Дьявол крадет Души на расстоянии.

Глава 18

Как извержение вулкана начинается с поднятия магмы, так и во мне поднялась энергия. По-истине дьявольская ненависть, злоба и усталость, все смешалось в электрической буре синапсов.

Послушные приказам чип-паспорта, где притаился Сетевой Дьявол, заработали импланты. Да уж, врачи постарались на славу. Ничего общего с первой моей пробой сил, там, в пирамиде «Лаборатория биоформ «Янус»».

Теперь я четко знаю алгоритм. Осознанно приказываю биологическим и кремниевым протезам вырабатывать силу. В крови взрываются крохотные капсулы, заставляют кровь буквально вскипеть от адреналина. Все только с одной целью — дать мне власть.

Юлий Дорм взвыл, обхватил руками голову, упал навзничь. Носом брызнула кровь, глазные яблоки закатились. Он будет жить, сейчас его чип-паспорт лишь дал короткий электрический импульс, вырубил по принципу электросудорожной терапии. Так «расслабляют» психически больных людей, во время обострения недуга.

Пакет информации благополучно сохранился во мне. Теперь я владею электронной личностью Дорма, его Душой. Имею доступ к тайнам «Лабораторий».

За спиной медленно нарастает напряжение. Время остановилось, но арахниды все равно слишком быстры. Пока я забирал Душу Юлия, пока его тело опадало, паукообразные твари начали атаку.

Первый удар я пропустил, когда стряхивал с запястий электронные наручники. К счастью, практически полностью обновленный и укрепленный скелет не пропустил урон. Меня лишь толкнуло вперед. Но и я уже был готов к битве. Натягивая сухожилия до предела, накачивая мышцы чудовищной силой, я заставляю тело Петра развернуться, сгруппироваться. С необычайной легкостью перехватываю выпад арахнида, выворачиваю руку. Его плечевой сустав хрустит, видно, как под натянутой кожей что-то лопается. Не теряя времени, бью ребром ладони в горло, сонные артерии вспухают — сейчас его мозг испытывает шок от кислородного голодания, — потом кулаком в сердце. Дикая ярость в глазах арахнида стекленеет, и зажатая агонией туша валится на пол. Искаженное смертью лицо быстро синеет.

Минус один.

Наученные горьким опытом арахниды больше не пытаются вступить в ближний бой. Я вижу, как один из них отступает в дверной проем, одновременно срывая с плеча пулемет. Я уже наблюдал, что оружие такого калибра делает с плотью. Псов контрабандиста Илчи порубило в капусту, даже не заметив листов брони.

Я бросаю тело в сторону, качусь под стену. Надеюсь, что это заставит тварь вернуться в комнату, а уж при его комплекции разобраться с ним в помещении — раз плюнуть.

С грохотом взрываются стены. На их белоснежной поверхности вспухают фурункулы прострелов, в фонтане гипсокартонных брызг пулеметные пули разбивают еще и металлические шкафчики в глубине помещения. С грохотом они валятся друг на друга по принципу домино.

Черт возьми! Тварь оказалась умнее, просто решила расстрелять комнату, а заодно и меня!

Начинается позорная пляска. Как червяк я ползу под стеной, стараясь предугадать выстрелы. По затылку стучит горох побитого пластика, шею щекочет пух гипсокартона. Под черепом бьется только одна мысль: если в меня попадет хоть одна пуля — никакие импланты и способности не помогут!

Импланты! Есть ли они в арахнидах? Если да, то я могу закоротить их, как сделал в Дорме!

Новый взрыв пулеметной очереди оказывается так близко, что моего лица касается турбулентный поток от пролетевшей пули. Кожу царапает шрапнель из осколков стены. Я вдруг понимаю, что добраться до металлических шкафчиков в глубине помещения у меня не получится. Нужно действовать иначе.

Я накрываю голову руками, пытаюсь вытеснить из мыслей свист пуль. На миг комната исчезает, теперь я вижу ее глазками видеокамер.

Отключить!

Изображение пропадает с экранов мониторов охраны. Люди вскакивают, когда гаснет свет. Потом охранники синхронно вытягиваются в струнку, когда по их позвоночнику проходит электрический заряд. И так же синхронно ломаются, оседая. Отвратительное зрелище массовой эпилепсии. Но самое худшее в том, что я не ощущаю таких же чипов в паучьих тварях.

Арахнид прекращает поливать свинцом комнату, оборачивается с недоумением. Это я включил систему пожарной безопасности.

Две секунды паузы. Тишина после грохота выстрелов такая, что в ушах звенит.

Вскочить, рвануться к дверному проему, уповая, что не порву сухожилия от сверхнагрузок. Сейчас даже дублированная нервная система горит, что уж говорить о мышцах.

Когда тело взвивается с пола в облаке пыли и тратит на бросок к двери драгоценные полсекунды, приходит понимание — не успеваю. Адреналин! Еще! Сердечная помпа в груди вот-вот взорвется, ее пульсация превратилась в монотонный гул. Давление такое, что я с омерзением ощущаю, как начинают шевелиться в моем теле потолстевшие от давления вены.

Арахнид чудовищно быстро оборачивается, намокший от дождя противопожарной системы, он выглядит отвратно склизким. Пулемет медленно движется, на его дуле я замечаю повисшую каплю воды. Вот его черный ствол оказывается напротив моей груди, палец арахнида топит гашетку в корпусе.

Как совершающий подкат футболист, я опрокидываюсь на спину. Скользя по залитой водой плитке пола, вижу, как срывается капелька со ствола, а следом — огненную отрыжку выстрела. Оставляя тонкую струйку дыма, кувыркается в воздухе латунная гильза. В этот момент я уже оказываюсь под плоским брюхом твари.

Вцепиться руками в мохнатые лапы паука —

— удерживая их, ударить пятками в брюхо, где-то там нервный узел —

— не дать сволочи сорваться и ударить еще раз!

Арахнид выпускает оружие, лапы судорожно подгибаются. На человеческом лице паника и гримаса боли.

Уворот от падающего тела —

— вскочить —

— перехватить шею и ощутить хруст шейных позвонков.

Алгоритм бесконечен. Состоит из миллиардов команд. Мозг обрабатывает информацию и подает на блюдечке, мне остается лишь нажимать верные кнопки.

Подхватываю скользкое от влаги оружие, ладонями ощущаю нагретый металл. За серой пеленой урбанистического дождя вижу еще двух стрелков. Оставаясь за громадной тушей мертвого арахнида (главное не отвлекаться на его посмертные судороги), нажимаю на гашетку. Пулемет оживает, но отдача настолько велика, что его не удержать одной рукой. Ствол водит так, будто у меня в руке пойманная за хвост птаха.

По гипсокартонным стенам бежит пунктирная змейка выстрелов, крушит их пыль, со звоном взрывает плафоны. Понимая, что я катастрофически не успеваю, рву пулемет книзу. Пули в тот же миг дробят кафельную плитку, поднимая тучу брызг. Однако каким-то чудом свинец находит арахнидов. Одному разворотило плечо, обнажило белые кости; у второго взрывается голова. Пахнущий химией дождь из-под потолка окрашивается в красный цвет. Теперь все в багровых каплях, будто в аду начался кровавый дождь.

Сила медленно спадает, как отходит волна от берега. Время очень медленно восстанавливает свой ход.

Первым возвращается острый запах пороха и сладковатый — крови. Потом слышен шорох льющейся воды. К нему добавляется истерический скулеж арахнида. Тварь носится по комнате, баюкая обрубок плеча, а за ней грохочет по полу пулемет на ленте. В его рукоятку намертво вцепилась оторванная рука.

Всеми силами сдерживая тошноту от всеобщей мясорубки, я отбросил бесполезное оружие. Одним прыжком подскочил к раненому арахниду, рубанул по шее. Костяшки кулака натыкаются на кости затылка, от боли рука немеет до локтя. Чертыхаясь, бью второй. На этот раз попадаю, и кадык взрывается в горле арахнида.

Досматривать не хочу. Мне и так мерзко и вот-вот вырвет. Я не привычный к смерти наемник и уж тем более не маньяк. Всего лишь Сетевой Дьявол, мне таких зрелищ видеть не полагается.

Отворачиваюсь и почти бегом миную комнату охраны, перепрыгиваю бессознательные тела. Бьюсь всем телом в дверь, и жаркий воздух улицы подхватывает меня. Дверь позади закрывается, милостиво обрывая шум воды, стоны раненых и хрипы умирающего арахнида.

Насквозь промокший, я некоторое время занят лишь дыханием. Согнувшись, смотреть в новенькое асфальтовое покрытие и дышать, дышать, дышать.

Тело сотрясает дрожь, избытки энергии. Кровь медленно остывает, я почти чувствую запах горелых нервных клеток. Интересно, какой сейчас запас сил я выжег? Смогу ли повторить?

Я поднимаю взгляд на «древесный пень». Там, как ни в чем не бывало, продолжаются строительные работы. Первая серверная станция корпорации «Лаборатории биоформ «Янус»» почти завершена. Пройдет еще немного времени, и она выпустит в Сеть своих чудовищ.

Нужно идти. Времени как обычно — в обрез. Я выпрямляюсь, асфальт течет под ногами. Кибернетический улей приближается. Даже с такого расстояния я чую его силу. Энергия кипит в нем. А в глубине, как в настоящем улье, ждут своего часа металлические ящики. Скоро кремниевые скорлупы разродятся «Ифритами», модернизированными чьими-то разумами. Жаль, не получится взорвать здание к чертовой матери. От скольких бы проблем избавились.

«Древесный пень» оборачивается, когда я захожу сбоку. Мне кажется, что эта громадина наблюдает за мной. Подозрение и ненависть струятся из его недр. Пока иду к главному входу, прикидываю, сколько внутри человек? Я чувствую персонал, но не знаю сколько их.

Бронированные двери опломбированы. Трафаретная надпись оранжевой краской сообщает: «Вход запрещен!», и это вызывает у меня улыбку.

На мгновение я закрываю глаза. Сканеры чип-паспортов получают пакет информации, придирчиво препарируют Душу Юлия Дорма. Наконец, их устраивает его личность, как я и предполагал. В стенах раздается гул невидимых сервомоторов, створки дверей втягиваются в стены. Навстречу выплескивается пахнущий озоном и накаленным «железом» воздух.

Первым делом отключаем тревожный сигнал. Тут же под потолком гаснут красные аварийные огни и тени исчезают под лампами дневного света. Короткий экскурс в историю главного компьютера здания мне сообщает, что была активирована сигнализация и к нам движется группа захвата. С минуты на минуту будут здесь. Значит, пломбируем входную дверь по алгоритму «терроризм». Теперь открыть можно лишь изнутри.

— Не двигаться!

Из-за поворота выскакивают два охранника с испуганными лицами и короткоствольными автоматами. Мне даже не нужно совершать движений, чтобы отправить их в нокаут электрического шока. Как удобно, когда каждый человек имеет чип-паспорт.

Проходя мимо, я подбираю на всякий случай пистолет. Взгляд на распростертые на полу фигуры, у меня проносится ассоциация с Ангелом Смерти. Когда-то видел в Сети ролик, где он шагает между сражающихся рыцарей и каких-то темных тварей. Все, кого касается Ангел, опадают, как охранники здесь. С той лишь разницей, что выпуская из ослабевших пальцев оружие, здешние не погибают, мне это не нужно. Еще я стараюсь не вспоминать, что был в том ролике и герой, которого Ангел не смог убить. Надеюсь, мне такой не встретится…

После уровня защиты центрального хода мне встречается еще три преграды. Две принимают данные Души, я прохожу их без труда. А вот на третьей застрял. Допотопный сканер глазной сетчатки и отпечатков пальцев. Вдобавок электронный замок потребовал ключ-карту.

Минут пять я пытался взломать систему, но, отключая один замок, срабатывал второй и тут же блокировал дверь. Да еще и включал аварийную сигнализацию. Я сам себе напомнил человека, пытающегося удержать в ладонях комплект бильярдных шаров. Возьму несколько, а остальные выскальзывают…

Что-то вдруг меняется. Вся жизнедеятельность здания насыщается торжествующей злобой.

Когда я пытаюсь разобраться, в чем дело, перед глазами возникает парк у «древесного пня». Глазами камер наружного наблюдения я вижу открытые ворота, въезжающие грузовики с эмблемами службы безопасности «Лабораторий». Из кузовов горохом сыплется спецназ, тертые парни в мгновение ока оцепляют территорию. Я почти решаю наплевать, но вдруг замечаю, как закованные в броню солдаты сноровисто устанавливают у дверей что-то вроде ракетницы.

Ну конечно! Глупо было бы предположить, что они не попытаются взять штурмом здание. А, судя по количеству солдат, справиться с ними мне не по силам. Их слишком много.

На мгновение я чувствую разочарование. Стоило ли прикладывать столько усилий, чтобы так бездарно завалиться?

Решение приходит неожиданно. На минуту я задумался о его правильности, потом решил не заморачиваться. На весах слишком много, разумеется, я имею в виду жизни людей.

Монтаж ракетной установки почти завершен. Вот от грузовика с предельной осторожностью несут боеголовку, заряжают. Остальные подбираются, в их мыслях через секунду начнется штурм. Как бы не так.

Кибернетическая оса спикировала внезапно. Ее рудиментарная личность даже не задала вопросов. Сказали атаковать, значит надо. И точка.

Первые крики взвиваются в воздух под аккомпанемент оружейного лязга. Пока киборга ловят в прицел, оса впивается жалом в ракетную установку, сверкает сварка…

Даже внутри я ощутил мощный взрыв, пол задрожал, стены угрожающе скрипнули. Посыпались неприкрепленные блоки, где-то разлетелось осколками стекло.

Я сосредоточился на немногих переживших взрыв камерах. Обвел их взглядами здоровенную воронку снаружи, метра два в глубину. Куски тел, завернутые в броню, как в мясной лавке заворачивают стейк в бумагу. Выжившие мотают головами, стонут раненые. А со всех сторон приближаются строительные боты…

Застрекотали автоматы, пули разнесли хромированную многоножку в клочья. Но стрелка тут же накрыла вторая оса. Строительный манипулятор опрокинул броневик, принялся методично распарывать броню. Крик боли вторит отбойному молотку робота, когда тот опрокидывает солдата…

Изображение исчезло. Не желаю досматривать бойню.

Пару минут я обдумывал взлом, потом плюнул и «позвал» скорпиона с лазерным резаком. Шипение разрезаемого металла наконец-то перекрыло далекий стрекот оружия. Не я виноват в смерти тех людей! Дзайбацу развязали войну.

Скорпион дочертил правильный квадрат, схватил получившийся кусок клешнями. С грохотом обломок стены упал вовнутрь.

А в следующую секунду маленькую головку киборга разнесло выстрелом в клочья. Сыпанул ворох искр. От неожиданности я пригнулся, вспомнил о персонале внутри. Закричал:

— Сдавайтесь, и я дам вам уйти!

Ответом было молчание.

Ну, тоже неплохо. Наверняка мне потребуются их Души.

В который раз за сегодня я расслабился, уловил бесконечный поток информации, пропустил через себя электрический ток. Нашарил в бесплотном облаке отголоски виртуальности.

За стеной пульт управления, громадный, будто созданный для контроля целого города, а не четырех серверов. В глубине комнаты виртуальные кресла, компьютеры, офисная техника. В ее центре — четыре металлические громадины, каждая способна вместить целый мир. Кремниевые порталы в чистоту информационного пространства. Астральные скрижали Сети.

Ага, среди всего буйства еле заметные точки чип-паспортов. Разбираться, кто есть кто, нет времени. Забираю всех.

Похищение Душ сопровождается яркими вспышками, пакеты информации летят ко мне. В чип-паспорте идет мгновенная распаковка ID-матриц. Две выбросил сразу — техники, остальные сохранил. Потом глубоко вздохнул и послал новый импульс. Люди внутри закричали, а спустя миг все стихло, с лязгом упали пистолеты.

Вот и всё. Путь открыт. Думаю, после сегодняшнего предприятия мне можно будет наниматься в криминальные группы. Идеальный взломщик. С руками и ногами возьмут.

Я шагнул к прорехе в двери, оплавленные края еще дымятся. Пролез с осторожностью. Не успел выпрямиться, как сверху что-то обрушилось. От вихря ударов я полетел на пол.

О металлический пол приложился крепко, в ушах появился звон, а перед глазами вспыхнули цветные круги. Не успел понять происходящего, как меня что-то подхватило, будто куклу швырнуло в стену.

Инстинктивно выставил руки, по локтям больно ударило. Я грохнулся на пол, в плече что-то хрустнуло. Перед глазами плывет, провел по лицу ладонью, она оказалась мокрой и липкой. Я сплюнул красным.

Мгновенный шорох, мелькнули волосатые лапы. Я ощутил, как мое тело снова взмывает в воздух. Навстречу бросился пульт управления, в последний миг я успел закрыть руками лицо. Подо мной захрустели экраны мониторов, я всем весом приложился, в кожу впились осколки пластика. Короткая вспышка, и ударом тока меня сбросило на пол. Сверху тут же обрушилось тело арахнида.

С какой-то странной отрешенностью я отметил, что дышать больше не могу, давление на горло просто титаническое. Еще немного, и захрустят позвонки.

«Твою мать! — возник голос Петра. — Чего ты ждешь?!»

Под его волей изувеченные осколками пластика руки вцепились в арахнида, по локтям щедро полилась кровь из страшного вида ран.

«Борись, мать твою! Мне нужны силы!»

Под его яростным криком я понемногу прихожу в себя.

Нужно забыть, что это меня сейчас хотят убить. Абстрагироваться от реальности. Задушить этот подленький страх смерти.

Несмотря на все усилия Петра, давление на горло только усиливается. Легкие пылают от недостатка кислорода, кровь стала ядовитой от переизбытка углекислого газа. Мир вокруг расплылся, подернулся зеленоватой дымкой. Еще немного и она станет вечной…

Импланты наконец отозвались, сработали четко: адреналин выплеснулся в кровь, там стали растворяться витаминные капсулы. Но сердечная помпа едва работает, если ускорить, то мозг может погибнуть в потоке яда.

«А если не ускорить, — прохрипел Петр, — мы сдохнем точно!!!»

Он прав…

Электрический импульс заставил кровь рвануться по жилам с прежней скоростью. Грудь выгнуло дугой, мышцы сковала судорога. Такая сильная, что даже арахнид не удержал извивающегося тела.

Давление на горло сгинуло, я захрипел сипло. Трахею обожгло кислородом, грудь рванул свирепый кашель.

Теперь кашлял Петр, приводя в порядок сознание. Я же пытался удержать паукообразную бестию. В тварь будто бес вселился, удары сыплются с постоянством, достойным отбойного молотка. Остается лишь вырываться, и, закрывая лицо, ждать восстановления сил. И уж тогда…

Арахнид придавил меня лапами, удерживая руки и ноги. Человеческие руки снова рванулись к горлу. Я успел двинуть головой в последний момент, стиснул челюсти так, что суставы его пальцев захрустели. На язык брызнула горячая кровь, я едва не захлебнулся от ее вони.

Тварь завизжала, давление на руки ослабло. Чувствуя себя бульдогом, я продолжал перемалывать зубами фаланги, пока не сбросил арахнида. Тот рванулся, что-то затрещало противно, и у меня во рту остались его пальцы. Молясь, чтобы меня не вырвало, я сплюнул брезгливо. На пол брякнулись три откушенных пальца арахнида.

«Ты гребаный псих! — пораженно выдохнул Петр. — Ты психопат!»

Арахнид был того же мнения. Он согнулся, удерживая искалеченную руку, на пол часто капает кровь.

С каждой секундой все больше восстанавливаюсь, я ринулся к нему. Вскочил на паучью спину, перехватил на излом горло. Тварь захрипела, попыталась вырваться, но я, пьянея от вкуса и запаха крови, зарычал, еще больше заламывая шею. Хрип истончился, я выгнул ему голову назад до такой степени, что вижу выдавливающиеся из орбит глаза. Под руками захрустело, ужас на дне арахнидовых глаз подернулся инеем, и тварь опала.

Обессиленный, я сполз на пол. Желудок скрутило, и меня наконец вырвало. Спазмами из меня выходила вся боль, все то отчаянье, что пришлось пережить. Даже Петр заткнулся, видимо, и до него доходят отголоски моих чувств…

Потом я отодвинулся от воняющей кислятиной лужи и долго лежал, тупо глядя в потолок. Абсолютно пустая голова в тот миг казалась чем-то божественным. Ни одной мысли, ни тени чувств. Только простейшие органические реакции. Дышать. Дышать. Дышать…

«Гребаный супермен, — заворчало внутри, — ты вставать думаешь?»

— Если не заткнешься, — прохрипел я покалеченным горлом, — я воспользуюсь конструктом Карта, а твое тело сожгу…

Петр заткнулся. Но, черт возьми, он снова прав.

Нужно вставать. Кто его знает, что сейчас происходит снаружи, а еще одного боя я точно не выдержу. Дьявол, как же я мог так опростоволоситься?! Ведь знал же, что не «чувствую» арахнидов, нет в них имплантов… понадеялся не пойми на что. А если бы здесь их было двое?..

С огромным трудом я заставил себя шевелиться. Перед глазами сгустился туман, пришлось чуть переждать, чтобы снова повторить попытку.

С третьего раза я встал. Покачиваясь, побежал к пульту управления. Короткий взгляд на дисплеи, и вздох облегчения. Система готова к работе и запущена в автономном режиме. Значит, осталось лишь подключить к Сети.

Соединение с главным компьютером далось не в пример легче, чем движение. Сказывается работа имплантов, доктора говорили, что напихали Петру вовнутрь каких-то усилителей, что ли.

Один за другим падали бастионы защиты. Компьютер принимал Души, соглашался с паролями, и, наконец, система покорно сдалась. Я ощутил нечто похожее на радость. Огрызок торжества.

Осталось только выставить параметры и настройки соединения. Подтвердить задачу, и — готово!

Красные огоньки на экранах и приборных панелях постепенно меняли цвет на зеленый. Гул охлаждающих вентиляторов в серверных ящиках усилился.

Трубку сняли после первого же гудка.

— Алло?!

— Дикарь, — это мой голос такой хриплый? Как у алкоголика после недельного запоя. — Канал открыт, передаю пароли доступа.

— Давай!

Не знаю, радоваться мне или нет, что хакер даже не задает вопрос на тему моего самочувствия. Вдруг он настолько уверен во мне, что считает чуть ли не богом?

Или, шепчет иронический голосок, ему просто плевать. Для него теперь на первом месте дзайбацу. Ведь ты не знаешь всех нюансов принятия Дикаря на работу. Вдруг он у них в долгу, все-таки он слишком долго занимался взломом в Сети. Многим попортил кровь.

— Есть контакт, — заорал Дикарь торжествующе. — Их серверы в виртуальности!

— Ну, теперь дело за тобой, — вздохнул я. — Ищи своих «Ифритов».

— Сэйт? — а это уже Иван Терехин. Вон как гундосит сломанным носом. — У вас все нормально?

— Отлично. А у вас? Очень похоже на насморк.

Терехин игнорирует мой издевательский тон.

— Все хорошо. Вы там осторожней, я только что дал команду группе захвата. Нельзя допустить, чтобы «Лаборатории» перехватили серверы. Мы должны удержать их в Сети как можно дольше. Уходите оттуда, там сейчас начнется настоящая война.

Я с сомнением оглядел комнату. Тут и так будто атомная бомбежка была, все в дыму, чадит догорающий пульт, куда я приземлился полчаса назад. Тела на полу, воняет гарью и кровью. А тот ужас, на который стал похож парк снаружи, лучше вообще не вспоминать. Себе дороже…

Сквозь мрачные мысли пробился голос Терехина:

— Уходите оттуда. Машина будет ждать вас у ворот.

— Ладно, выхожу.

— Сэйт.

— Что?

— Отличная работа.

Глава 19

Даже из окна представительской машины «Новой надежды» было заметно — подводный город бурлит. В самом неприятном смысле этого слова.

На шоссе полно полицейских кордонов, уже не из дорожного патруля, а спецназа. Каждую машину с тщательностью осматривают, вынюхивают. При этом почти нет пробок. Оно и понятно: два взрыва в городе, захват корпоративной собственности, стрельба, аварии и полицейская погоня. Все это даже не за один день, а за три часа. Достаточно, чтоб поднять на уши силы правопорядка и журналистов, а граждан развеять по домам.

Ожидавший в машине водитель тихо вскрикнул, когда в салон ввалился окровавленный и побитый человек. Особенно когда знаешь, что этот человек — бывший директор.

Повезло ему еще, что не видел творящегося ада в парке. Я, когда вышел из серверной, чуть в обморок не упал. Кровавая баня получилась на славу, если такое слово вообще применимо. Скайнет из древнего кинофильма бы от зависти удавился, чего там натворили строительные боты. Даже прибывшие наемники «Новой надежды» отворачивались и старались не дышать.

В отсутствие врача пришлось самому приводить себя в порядок. Сцепив зубы, промывал изодранные руки влажными салфетками. Спирт и антисептик так жгут, что шофер белеет от моего воя. Тем более что рот у меня тоже в крови, как у настоящего вурдалака.

С грехом пополам вытащил из мяса осколки пластика, заляпал кровью все заднее сиденье. На полу ворох окровавленных салфеток, как растрепавшийся букет красных гвоздик. Потом откинулся на спинку и достал пачку сигарет. С трудом нашел всего одну не мокрую и целую, чиркнув зажигалкой, закурил с удовольствием. Странно, но резкая боль только прочистила мозги.

Снаружи все такой же неоновый день, только бросив взгляд на часы, я увидел, что время все-таки идет. Сейчас девятнадцать ноль две. До прибытия Алисы еще сорок минут. Потом еще минут двадцать на поездку в город. Я должен успеть привести себя в порядок.

«Привести Петра в порядок, — возник в голове язвительный голос. — Не забывай, Сэйт, в чьей ты шкуре».

М-да… как тут забудешь.

Через пару минут машина притормозила, где-то впереди сине-красная зарница полицейских огней. Проверяли нас недолго: осмотрели багажник, порылись в документах. В салон заглядывать не стали. У меня закралась мысль, что полицейские кордоны тоже являются частью плана Терехина, как и вся эта заварушка.

Вообще-то, конечно, рисковый он парень, решиться на такое. Но, как показала практика, сработало. «Лаборатории» клюнули, проглотили наживку в виде бегущего от злой корпорации Сетевого Дьявола, и привезли в нужное нам место. А куда они могли привезти еще, если серверная станция здесь единственное защищенное у них место.

Хотя могло и не прокатить. Стреляли в меня по-настоящему…

В любом случае чего уж теперь думать. Остается надеяться на Дикаря. Хакер сейчас по самые гланды загружен. Должен перехватить и вернуть «Ифритов», ради чего все и было затеяно. А что там будет дальше — посмотрим. Во всяком случае, больше надеяться на случайности и плыть по течению я не намерен. Пока мой план идет по намеченному пути.

Машина мягко тронулась, мимо проплыли полицейские автомобили и антрацитовые фигуры спецназа в броне. Глядя на пустынные тротуары, я снова задумался.

Не совершаю ли я ошибку, втягивая во все это Алису? Если (и — скорее всего) Терехин солгал и «Новая надежда» не планирует выпускать меня из цепких когтей, то мне будет ох как тяжело выбраться из подводного колпака. Тем более — вдвоем. Полиция точно на паях корпорации, и спрятаться, уйти на дно, хе-хе, как ни парадоксально, тут негде.

Меня слегка качнуло, когда машина сворачивала в знакомый тоннель. Я поразился, насколько выросло число охранников у офиса корпорации. Такое впечатление, будто Терехин готовится атаку целой армии отражать!

С другой стороны, если подумать, на что могут пойти теперешние главы корпораций? На кону не хрен собачий, а практически абсолютная власть. Если «Новая надежда» вернет «Ифритов» и получит технологии «Лабораторий», то ее могущество распространится на весь мир. Безопасную виртуальность, контролируемую совершенными стражами, захотят все. Конечно, сейчас Сеть разрастается, каждое государство имеет свое подобие «Москвы-2», но до масштабов и качества оригинала еще очень далеко. Людям сто процентов захочется побывать под крылом «Новой надежды», такая вот у них тяга к лучшему.

Но «Лаборатории биоформ «Янус»» просто не могут позволить своему прямому конкуренту и злейшему врагу получить такое влияние. Сильно подозреваю, что в крайнем случае они могут и этот сраный купол взорвать. Пустить городок ко дну, хотя он и так на дне. Вместе со всеми обитателями и корпоративными тайнами…

Автомобиль мягко притормозил на парковке. Я с трудом выбрался. Утомление дает о себе знать, все тело ломит, раны чертовски зудят.

Сделав пару шагов, я передумал и вернулся к машине. Водитель послушно опустил стекло пассажирского сиденья. В глазах настороженность.

— Слушай, — спросил я хрипло, — как называется этот город?

Водитель протянул обиженно:

— Ялта, господин Астахов.

— Ялта?

Я даже выпрямился от такой новости, оглянулся в недоумении. Из машины прогудело:

— Это не город, господин Астахов, это один из его районов.

— А-а-а… — озадаченно протянул я. — Понятно.

Вот же ж блин… Ялта!

Охрана подобралась, фигуры превратились в оловянных солдатиков, ничем не выдавая своих чувств. С сигаретой в зубах, в изодранной, грязной и мокрой одежде со следами крови, я направился ко входу-ракушке. На полпути стеклянные двери изрыгнули докторов, те едва ли не руках потащили меня внутрь.

Офис корпорации показался мне чем-то вроде предвыборного штаба крупной политической партии. Кондиционеры не справляются с облаками табачного дыма, который мешается с гулом голосов под потолком. Запах кофе едва ли не сильнее ароматов лосьонов. На столах коробки из-под пиццы, упаковки стимуляторов. Офисные работники носятся с распечатками и тачпадами, секретарши в ужасе от количества телефонных звонков.

— Нам сюда, — подхватил меня под локоть доктор, потащил к двери кабинета.

Пришлось вырваться, хотя и не хотелось:

— Сначала я должен поговорить с начальством.

После короткого пререкания меня все же отпустили. Провожаемый шокированными взглядами работников, я стал пробираться через болото офисного планктона. Секретарша тихо взвизгнула, когда я перехватил ее.

— Где Терехин?

— В к-конференц-зале… н-на с-совещании.

Отлично. Пойдем туда.

Охрана у дверей изобразила статуи, никто и слова не сказал. Интересно, какой у меня сейчас статус?

Я толкнул двери конференц-зала, вошел в монотонный гул и непередаваемую атмосферу бюрократии.

— Таким образом, наращивая мощности континентальных провайдеров, мы сможем снизить нагрузку на спутники. Это позволит нам… Сэйт?!

Даже с пластырем на носу Терехин умудряется выглядеть прилично. Несмотря на синюшные пятна под глазами и носовое произношение.

— Привет, — кивнул я. — Кофе нальете?

Я даже не заметил жеста Ивана, а через минуту в зал скользнула секретарша с подносом. Мне показали свободное кресло, я нагло подкатил его к Дикарю, хакер щеголяет в очередной своей футболке, с надписью: «Технологическая сингулярность — фетиш шопоголиков!». Я набулькал из кофейника полную чашку и с шумом отхлебнул.

— Шарман… — заметил обращенные ко мне взгляды. — Вы не отвлекайтесь, работайте.

Взгляды исчезли под суетливый шелест бумаг. Иван спросил с участием:

— Вы скверно выглядите, Сэйт. Как себя чувствуете?

Он и правда не обижается на сломанный нос? Елки-палки, настоящий профи своего дела, таких промахов, как личная неприязнь, в бизнесе не допускает. Прямо робот какой-то. Мне даже стыдно стало, что нос ему сломал в порыве неприязни. Вдруг он не такая акула бизнеса, как я о нем думал.

— Можно заливать формалином, — пошутил я. — А так — ничего. Как у вас дела?

— Господин Чудновский только что к нам присоединился, сигнал получен и сейчас его команда занимается расшифровкой.

Я стащил у Дикаря сигарету и закурил, отхлебнул кофе. Горячая и приятно горькая жидкость доставляла истинное удовольствие. Будто на горящую траву плеснули родниковой водой.

— А что «Лаборатории»?

— Пока молчат. Команда юристов наготове, но совершать лишних движений не будем. Пока что любое промедление нам на пользу.

Он кивнул, заканчивая разговор, уже собрался было вернуться к прерванному совещанию, но я снова влез:

— Иван…

— Да?

— Я тут подумал кое о чем.

— Поделитесь?

— Да забирайте, — раздавив сигарету в пепельнице, я закурил новую. Выпустив ароматное облако в потолок (ну что Дикарь за эстет, зачем ароматизированные сигареты курить?), сказал: — Для «Лабораторий» очень важен проект конструктов, ведь так?

Терехин промолчал. Впрочем, вопрос риторический. Я продолжал:

— Тем более выглядит странным их молчание. Вам так не кажется? Никаких публичных заявлений, звонков правительству, повесток в суд. Даже группа спецназа была не особо большая.

— К чему вы клоните?

— Я к тому, что все выглядит так, разумеется, с моей скромной точки зрения, будто ваш выпад был заранее просчитан Янусом Картом, не побоимся упомянуть его имя всуе.

В конференц-зале повисло молчание. Терехин в задумчивости прошелся вдоль стола, инстинктивно его пальцы коснулись пластырной шины на переносице. Поморщившись, он убрал руку:

— И что вы об этом думаете? Как считаете, что мог бы предпринять господин Карт?

Я с садистским удовольствием протянул:

— Ну-у, если в его планы не входит вернуть вам «Ифритов», то он вполне может прибегнуть к ракетному или торпедному, уж не знаю, удару. Пожертвовать одной своей территорией, но и уничтожив вас… нас, одним хлопком.

Терехин побледнел. С грохотом запрыгали по полу кофейник и поднос, секретарша прижала ладони к щекам.

— Вы хотите сказать, — проговорил Иван, — что Карт может взорвать купол?

— Так точно.

Если Терехину и стало страшно, то он этого не показал, в отличие от остальных. Хотя даже Дикарь сглотнул.

— Артем Юрьевич. — Дикарь вздрогнул от резкого тона Терехина. — Срочно дайте команду подчиненным, чтобы дублировали всю получаемую информацию на Грибницу!

Вот это новость! Ай да Ваня, сукин сын. Ты мне все больше и больше нравишься. Подумать только, решил наплевать на себя и остальных, лишь бы завершить проект! Рассудил, что если нас потопят как котят, то копия «Ифритов» все равно останется у «Новой надежды». Лови плюсик! Когда все закончится, при условии, что хорошо закончится, быть тебе крупной шишкой. А в глазах подчиненных ты навсегда останешься патриотом, отважным капитаном тонущего судна, который спас всю флотилию.

Дикарь поморгал, осознавая приказ. У него в глазах что-то изменилось, и хакер сорвался с места. Терехин проводил его взглядом, спросил:

— Есть еще какие-нибудь догадки, Сэйт?

Я пожал плечами:

— В принципе, больше нет. Если, конечно, вы уверены, что получили именно «Ифритов», а не вирус-убийцу.

— Господин Чудновский заверил: вы дали нам «Ифритов».

— Отлично. Тогда все.

Иван кивнул, вернулся на свое место, уронил рассеянно, уже возвращаясь к работе:

— Я бы все-таки посоветовал вам обратиться к доктору.

Да. Теперь можно и к доктору.

Я взглянул на часы на стене. Остается еще полчаса.

Нагло стащив кофейник, я вытащил тело из-за стола. Заставил этот кусок усталого мяса направиться на поиски врачей. Вспомнить бы еще, в каком они там кабинете.

Видимо, эта мотивация была во мне слишком низкой, потому как ноги привели меня в компьютерный отдел.

Стоя на пороге, я обвел взглядом «плантацию рабов» Дикаря. Три виртуальных кресла заняты, расслабленные тела в них напомнили актеров из фильма «Чужой», спящих в анабиозе. Еще одно кресло, самое навороченное, пустует. Могу поставить левую руку (все равно не моя), что это кресло Дикаря.

Еще человек десять увлеченно вглядываются в мониторы за столами, переговариваются друг с другом на непонятном обывателю языке программеров. Гудят с напряжением системные блоки, в комнате громкий шорох набираемых на клавиатуре команд. Если бы я был романтиком, то назвал бы это музыкой виртуальности. Нужно только убрать из композиции запах пота и негромкие маты.

Дикарь поднял голову от деки, осведомился язвительно:

— Тебе, может, кружка нужна?

Я покосился на кофейник в своей руке, пожал плечами:

— Да могу и так обойтись. Но если настаиваешь — давай свою кружку.

— Свою не дам. Держи офисную, видишь, как тебе повезло, с логотипом корпорации.

— Жадина, — обличил я. — Тогда делись сигаретами.

Бывший хакер протянул пачку, чиркнул зажигалкой, закурил сам.

— Чем планируешь заниматься?

Глоток кофе и глубокая затяжка как средство потянуть время.

— Не знаю. Сейчас к эскулапам наведаюсь, переодеться бы надо…

— Не, я вообще спрашиваю. Когда все закончится.

Теперь и прикидываться не пришлось, что надо подумать. На такое далекое будущее я планов еще не строил. Когда молчание затянулось, Дикарь пробормотал, глядя куда-то в сторону:

— У нас новые отделения открываются. Специалистов не хватает катастрофически. Нам головастые парни нужны как воздух. А зарплата приличная, хватает на… что? Чего ржешь?

Я стер кривую усмешку с губ, раздавил сигарету о блюдечко. Подлил кофе в чашку.

— Дикарь. — Хакер вздрогнул от старого ника. — Ты серьезно думаешь, что меня это заинтересует?

Он вскинулся обидчиво, цветные дрэды разлетелись:

— А что не так? Мир изменился, уже не будет как раньше, когда только на себя пашешь. Или ты думаешь, что я один такой предатель, на корпорацию горбачусь, а все остальные…

— Уймись. Я не об этом.

Дикарь выдохнул свирепо, рыкнул:

— Тогда объясни.

Если бы я мог…

— Место, где ты работаешь, — проговорил я в задумчивости. — Этот офис, как и сотни других. Корпорацию «Новая надежда». Да, блин, даже виртуальность, мать твою! Все это создал я. Понимаешь? Все это принадлежало мне.

— Понимаю, — кивнул Дикарь. Сказал медленно: — Для тебя слишком мелким будет пост начальника отдела?

— Да ни хера ты не понимаешь! Мне уже не нужна ни корпорация, ни ее должности. Я, если ты поймешь, больше не я. «Новая надежда» у меня в печенках сидит, как и ее гребаные интересы. Мне нужен покой. (Считай это такой вот прихотью. Или… ну, скажем, что я перегорел на работе. Нужен длительный отпуск. Очень длительный.

До него наконец дошло. По глазам вижу, вспомнил причины появления Сетевого Дьявола. Или, точнее, причины исчезновения Евгения Калугина.

— Прости, брат, — пробурчал он. — Не хотел…

— Да понимаю. Но раз уже проштрафился, давай еще сигарету.

Он сунул мне пачку, махнул рукой, мол, оставь. Вздохнул тяжело:

— Просто поначалу думал, что и ты из этих, антиглобалистов. Которые против корпораций.

Я вскинул глаза:

— А что ж хорошего в дзайбацу?

— Ну… так сразу и не скажешь. Хотя чего там. Именно благодаря им ты создал виртуальность. Дзайбацу, в отличие от олигархов, ценят мозги, собирают под своими знаменами лучшие умы.

Ну вот, начали о виртуальности, закончили о политике…

— Дзайбацу вырождаются, — не согласился я. — Они превращаются в корпорации.

— Миру необходим тотальный контроль корпораций.

— Финансовой структуры? Наоборот, ей нужно противостоять. Нет ничего хуже, когда во главу угла интересов ставится финансовая выгода.

Дикарь усмехнулся:

— Как видишь, мир пока не придумал ничего лучшего, чем корпорации. Сначала они работают на выгоду, не спорю, но потом это уже сила и закон в обществе, покруче президентов.

— Это порочная схема.

— Ну да, — ухмыльнулся Дикарь. — А вот ты предложи что-то свое. Что, не можешь? А противостоять каждый может. Это просто. Настолько просто, что любой слабоумный идиот противостоит чему-то, будь то попса, рэп, засилье педерастов или атомная энергетика. Никогда не задумывался, почему среди самого слабого интеллектуального населения: политиков, певцов и интеллигенции, больше всего противостоянцев? Потому что мозгов мало, чтобы что-то создать и изменить к лучшему. Легче объявить себя гомосеком и выйти на улицу с плакатом: «Меня имеют в жопу». Пиар обеспечен, хомячки довольны, а держатель плаката — герой, ведь ах-ах, какой отважный, не побоялся показать, что он слабовольное говно, не может себя в руках держать. Респект, мать его за ногу!

— Но…

— Что «но»? — спросил он устало. — Ну вот что?

— Ты ведь сам говорил, что мир движется к тотальному контролю? Это что, хорошо?

— А что плохого? Мир движется, миру видней.

— Миром управляют люди.

— Ой ли?

— Тебе нужны примеры?

Он поднял бровь:

— А давай.

— Главы корпораций.

— Главы корпораций, — отозвался Дикарь. — Они управляют не миром. Всего лишь людьми.

Кажется, что у него готовы ответы на любой довод. Подумав, я бросил последний:

— А Евгений Калугин? Он изменил мир.

Дикарь нахмурился.

— Ты прости, конечно, но ничего он не менял. Он просто создал то, к чему люди шли почти век — виртуальность. Кроме того, Сеть после Калугина неоднократно дорабатывали, видоизменяли, редактировали. И делали это не сразу, с оглядкой. Понимаешь? Два ключевых момента: мир сам к этому шел и — Сеть менялась. Она не стала воплощением мечтаний Калугина, нет.

Я усмехнулся:

— Ты говоришь об этом так, словно Сеть — некое разумное существо.

— Скорее «сущность», — поправил Дикарь. — Некая разумная сущность, пусть и в своем рудиментарном состоянии. Конгломерат жизней и разумов, еще не осознавший себя полностью. Она пока учится.

Надо же, а Дикарь, оказывается, верит в матрицу. Я слышал о подобных идеях, но никогда не вдавался в подробности, слишком отдают тяжелой наркотой и шизиками.

— В любом случае, — вздохнул я. — Правды мы пока не знаем.

— А жаль, — повторил мой вздох Дикарь. — Кто-то сказал, что правда сделает нас свободными.

— А еще кое-кто говорил, — язвительно буркнул я, — что половина человеческих проблем исчезнет, если мы будем называть вещи своими именами.

— Это ты к чему?

— Да так, к вопросу об одном хакере, сначала борющемся за свободу, а потом восхваляющего корпорации и тотальный контроль…

Дикарю не понравилось упоминание его прошлого и логического провала в словах. Оглянулся на виртуальное кресло, буркнул мрачно:

— Мне работать пора, ребята уже заканчивают расшифровку архивов. Сейчас будем забирать «Ифритов». Хочешь со мной?

— Я больше не ныряю в Сеть, — уронил я невинно.

Дикарь удивился:

— Почему? Как можно не нырять в Сеть? Это же базовая потребность человека! Так ООН постановило.

Я уже собрался было соврать, но тут сбоку подобрался паренек, протянул плаксиво:

— Артем Юрьевич, снова не пашет прога! Там какая-то ошибка…

Дикарь побагровел, рявкнул люто:

— Ошибка в твоем ДНК, придурок!

Пока он объяснял что-то непутевому программисту, я разглядывал его виртуальное кресло. Наверное, только для одного меня оно не кажется всего лишь ультрасовременным девайсом. Я вижу это неким порталом в другие миры. В настоящие, не нарисованные, в которых я родился и жил. И в то же время это мой последний выход. Средство окончательного побега. Если в Сети от «Новой надежды» еще можно спрятаться. Вариант Дикаря, о работе на корпорацию, я даже не рассматриваю. Если Терехин каким-то чудом и сдержит слово, то настоящие начальники (кто там сейчас во главе?) ни за что не оставят меня в покое. Так что, пока есть возможность, нужно забирать Алису и валить отсюда к чертовой матери. Даже еще дальше, куда-нибудь, где мне смогут создать новое тело. Этот вариант теперь самый правдоподобный, особенно с учетом удачных опытов Януса Карта с конструктами…

Программист закивал быстро, из-под начальственного гнева его как ветром сдуло. А Дикарь, кивнув мне, взялся за шлем и полез в кресло. Оно жалобно застонало под его слонячьим весом.

Я подошел ближе, спросил:

— Ты уверен, что там действительно «Ифриты»?

Он буркнул рассеянно:

— На все сто. Я их создавал, парень.

— Ну, как знаешь.

Пару минут хакер набирал на клавиатуре команды, потом компьютер спросил с важностью:

— Виртуальная сессия подготовлена. Запускать программу?

На шлеме Дикаря обозначились семь экранов, он повозился в кресле, дал отмашку:

— Запускай.

— Осторожнее там, — шепнул я, но, как и следовало ожидать, Дикарь меня не услышал.

После почти незаметной судороги его тело расслабилось. Бывший хакер заглянул в кроличью нору…

Глава 20

Врачей нашел без подсказок, в крохотном помещении, похожем на архив. Эскулапы курили и травили друг другу байки из профессиональной деятельности. Услышав уже окончание рассказа, у меня мурашки пошли по спине. Хоть и нравятся мне врачи, хорошая профессия, но вот их специфического чувства юмора не пойму никогда. В этом плане я законченный гуманитарий. Привык относиться к телу человеческому как к сосуду с душой, а не как к мешку с костями и органами.

При моем появлении врачи затушили сигареты, тщательно вымыли руки, опрыскали какой-то гадостью, а потом еще и сунули под какую-то странную лампу.

— Ультрафиолет, — пояснил один из них. — Убивает микробы.

Я сделал вид, что так и подумал.

Через пять минут я уже голышом развалился на медицинской каталке. Старые вещи отправились в мусорную корзину.

— Шрамы останутся, — буркнул нетрезвого вида доктор, оглядывая мои руки.

Мне сделали пару уколов, обработали раны. Предплечья исчезли под нанопористым бинтом. Посоветовали поспать, но я попросил стимуляторы.

— Вы же понимаете, — я кивнул в сторону, где должен был, по моему мнению, находиться конференц-зал, — эта кутерьма еще далека от завершения. А я тут — ключевая фигура.

Хорошо, когда персонал зависит от корпорации. Спорить со мной не стали, вручили бумажный стаканчик с витаминизированной водой и пару алых капсул стимуляторов. Хотели еще просканировать внутренности и импланты, что там делается после операции, но от этого я категорически отказался. Времени до приезда Алисы в назначенное место остается десять минут, если рейс не задерживался.

Как раз вовремя принесли чистую одежду: серые брюки, белоснежную рубашку и такой же серый пиджак. Костюм оказался чуть большеват, а туфли наоборот жали. Одевшись, стал похож на одного из странной популяции менеджеров. У меня мелькнула шуточная мысль попросить еще и бейджик, но передумал. Менеджер с такими шрамами на лице, как у меня, напоминает детище доктора Франкенштейна.

Ну что, Сэйт, теперь пора в путь. Когда все заняты по самое не хочу, самое время слинять.

В вестибюле я нашел секретаршу. Сев на ее стол, деловито приказал:

— Мне срочно необходима машина. Водитель не нужен.

Девушка взглянула с тревогой, чирикнула:

— Извините, господин Терехов велел…

Я сунул в зубы сигарету и уронил с достоинством:

— Если ты не в курсе, деточка, то меня зовут Петр Астахов. Генеральный директор корпорации «Новая надежда». Я сейчас щелкну пальцами, вот этими самыми, — я и вправду щелкнул, она вздрогнула, — и твой Терехов отправится на биржу труда. Ясно?

— Да, господин Астахов, все ясно, извините…

— Машину мне. И как можно скорее.

Пока ни в чем не повинная девушка бегала к охране за ключами, я стянул у нее телефон из сумочки. Мне нужен выход в Сеть.

Вернулась секретарша, на лице маска скорби.

— Простите, господин Астахов, — сердце у меня предательски заколотилось, — но сейчас «Лады» нет, остались только «Хонды»…

Твою мать! Я уже думал, не получилось!

— Ничего, — я перехватил ключи, надеюсь, не слишком поспешно. — Меня и «Хонда» устроит.

Стараясь не бежать, взбудораженный, я вышел на парковку. Холодный воздух неприятно ожег кожу, по мышцам прошла дрожь. Охрана за спиной напряглась. На сигнал с брелока отозвался черный седан «Хонда».

— Извините…

Не оборачиваться, идти. Спокойно и независимо.

— Господин Астахов!

Пальцы легли на ручку двери, в отражение тонированного стекла я вижу бегущих следом охранников.

— Нам дан приказ никого не выпускать с территории! Немедленно покиньте автомобиль!..

Не слушать, пусть говорят…

— Заглушите двигатель!

— Стреляйте по колесам!!

В тот момент, когда пистолеты солдат уже покинули кобуру, импланты наконец отозвались. Короткая и уже знакомая судорога, охранники вытягиваются в струнку, потом дружно оседают. Если я не потороплюсь, через минуту мне придется разбираться уже со всем корпусом спецназа…

Двигатель взревел, визг покрышек в замкнутом помещении парковки просто оглушительный. Я не выдержал, раздавил педаль газа, выжимая из хилого японского двигателя все, на что он способен.

Хлипкий шлагбаум разлетелся в щепки, охрана, не предупрежденная о побеге, только проводила меня взглядами. В следующую секунду «Хонда» уже влетела в тоннель. Широкий поворот с нехилым заносом, и машина выпрыгнула на поверхность.

Одной рукой держа руль, я вынул украденный телефон. Сеть отозвалась мгновенно. Неуклюже тыча в крохотные клавиши, набрал адрес виртуальных карт. Спустя миг на экране высветилась объемная модель подводного района Ялты. Перебить координаты места встречи в джи-пи-эс заняло минуту. Потом я, на всякий случай, залез на форум Храма Сетевого Дьявола.

Новых сообщений нет.

Значит, ничего не изменилось. Алиса ждет меня.

Я отбросил телефон на пассажирское сиденье.

Странно, но сердце с каждой секундой ускоряло бой. Даже пальцы на рулевом колесе подрагивать стали. Едва сдержался, чтобы стрелка на спидометре не бросилась к крайней отметке. Вот уж не думал, что буду так нервничать. С чего бы это?

Однако чем явственнее перед внутренним взором проступало знакомое лицо, тем больше я волновался. Что я ей скажу? Что она мне скажет? Узнает ли под чужим лицом? Как отреагирует? А вдруг у нее уже давно налаженная личная жизнь, которую терять не захочет? В конце концов, это с моей стороны в высшей степени эгоистично вываливаться из небытия и тащить ее на край света. Тем более — с сомнительными перспективами…

Нет! Не думать об этом. Зачем заморачиваться? Через десять минут я сам все узнаю. Пусть будет, как будет. Все равно уже ничего не изменить.

Убегающая под колеса дорога вдруг подернулась секундной дымкой. То ли от уколов, то ли от стимуляторов на поверхность пробился голос Петра. Не знаю, что он там увидел в затянутом паутиной подсознании, но заорал истошно:

«Ты что творишь?!»

— Отвали!

«Ты спятил, Женя! Зачем ты сбежал из офиса?! Жить надоело? В городе полно ищеек «Лабораторий», сам знаешь!»

Пытаясь сконцентрироваться на дороге, я огрызнулся вслух:

— А чем они хуже таких же ищеек из «Новой надежды»?

«Тем, что эти тебя сразу убьют! И меня заодно!»

— А те не убьют?

«Тебе же обещали!»

— Ах, ну конечно! Раз обещали, то — да, я сглупил. Вот сейчас же развернусь и поеду обратно!

«Кретин! У них есть возможность вытащить тебя из моей головы!»

— Что, уже надоел?

«Иди к дьяволу!»

Машина притормозила на красный свет, мимо капота двинулись пешеходы.

«Ты меня слышишь?! Вернись, сволочь!»

— Ты мне тоже осточертел! — взорвался я. Пешеходы испуганно покосились, увидев, что я в машине один, стали переходить улицу быстрей. — Ты достал меня просто! Ты и твое гребаное тело!

«Так пусть они помогут нам!»

— Да ни хрена они не помогут! А у меня есть план.

«Да ты псих, какой у тебя может быть план? Куда ты вообще собрался?»

— Алиса здесь, — проговорил я, нажимая на газ. — Она нам поможет.

«Откуда она здесь?»

— Храм Сетевого Дьявола, сайт такой. Она когда-то оставила там сообщение, там все пишут какие-нибудь истории обо мне…

На секунду я подумал, что Петра удовлетворил мой ответ. Даже успел удивиться, что он так легко сдался. Но в голове прогремел вдруг такой крик, что я застонал.

«Не иди туда!! Слышишь меня?!»

Ну нет, хватит с меня…

— Не слышу! И слушать не хочу! Заткнись!

«Женя, я серьезно! Не иди, это может быть ловушкой! Корпорации контролируют виртуальность! Да и кто она такая, твоя Алиса?»

— Да пошел ты, ублюдок! Думаешь, раз ты оказался с гнильцой, так и все такие же?!

«Ты не понимаешь…»

— Нет, мать твою! Это ты не понимаешь! Я люблю ее!..

Будто свинцовые шоры упали с глаз.

Что я только что сказал ему? «Люблю ее»? Это… правда?

Перед глазами пронеслись картины, мгновенные, как молния, и яркие, будто вспышка сверхновой. Вот Алиса разговаривает по мобильному телефону, рядом поддерживает ворох бумажных пакетов с покупками паренек из бутика «Москвы-2». А вот я вижу Алису на выставке технологий. Чувственный смерч смел все мои мысли при воспоминании подпространства, нарисованного в виде горного ущелья, там мы с ней…

Я вздохнул. Когда Сетевой Дьявол осознал себя, вспомнил прошлое, он первым делом пришел к ней. Только ей я мог доверять. Так же, как и сейчас.

Мне нужна Алиса. И — да, это правда. Я люблю ее!

Противный голос Петра утихал, подвластный моей воле. Он что-то орал, убеждая вернуться и никому не доверять, что офис «Новой надежды» самое безопасное место…

Я уже не слушал.

Решение принято.

«Хонда» начала сбрасывать скорость. Нужно оставить где-нибудь машину. Дальше ехать опасно, как показала практика, вся местная полиция с легкостью идет на контакт с Тереховым. Ему ничего не стоит дать мое описание и номер автомобиля, если он уже этого не сделал. Так что до нужной улицы доберусь как-нибудь пешком.

Глава 21

Мы договорились встретиться с Алисой на заднем дворе местного выставочного центра. Я не смог удержаться от некоего символизма. Правда, не уверен, что она почувствовала или поняла. По крайней мере, в электронном письме она ничем этого не показала.

Сверкающий зеркальной поверхностью колпак выставочного центра оказался сзади скучной коробкой из красного кирпича. Я даже ощутил что-то вроде гнева на строителей, обманувших ожидания. А через пару секунд ощутил и стыд, что решил встретиться именно в таком месте.

Пятачок заднего двора прилегает почти вплотную к жилым зданиям, из переулков тянет мрачным холодом. Асфальт покрыт мусором и битым стеклом. Хреновое я выбрал место, чего уж тут.

Я достал сигарету Дикаря, уже почти привык к ароматному дыму. Закурил в волнении. Когда я оставлял «Хонду» у супермаркета, часы на приборной панели показывали ровно восемь вечера. Алиса уже должна быть здесь.

От нетерпения я стал прохаживаться, уже жалея, что оставил телефон в машине.

В очередной раз делая круг по заднему двору, вдруг заметил на кирпичной стене огромное граффити. Я пораженно замер, рассматривая картину. Не рисунок, а именно картину. Всегда поражался художественному умению так живо и восхитительно передать чувства творца.

На кирпичном холсте изображена автомобильная дорога, абсолютно пустая. Черный асфальт потрескался, но желтые, на американский манер, разделительные линии еще четко видны. Устало улыбаясь, отец ведет куда-то дитя. Малюсенькая ладошка девочки, лет шести, полностью утопла в крупной, привыкшей к грубому труду ладони отца. Оба одеты чрезвычайно бедно. За спиной у девочки детский рюкзак, сквозь дыры в нем видны фрагменты платьиц и ноги кукол.

Автомобильная дорога изгибается, уходит за горизонт, где превращается в покрытый слизью язык. Становится ясно, что эти двое направляются в огромную раззявленную пасть.

И над всем этим кошмаром сияет пыльное солнце. Внизу короткая надпись, скорее эпитафия, нежели вопрос: «Ты уверен, что стоит уходить?..»

— Ты уверен, что стоит уходить? — прошептал я пораженно.

В душе медленно таял дикий крик, порожденный мастерством художника. Хотелось зарыдать, взвыть от отчаянья, что невозможно остановить этих двух, предупредить об опасности. Они обречены…

— Пит?

Я обернулся, стараясь не делать резких движений, хотя от неожиданности сердце забилось в ботинок. Тени переулка с неохотой выпустили низенькую стройную фигурку. Я ощутил укол разочарования и странную дрожь одновременно.

— Айко?

— Здравствуй, Пит. Рада тебя видеть.

— Что ты здесь делаешь? Откуда ты?

Красивое кукольное лицо осветилось бликом улыбки, Айко приблизилась. Непривычно ее видеть не в джинсовом комбинезоне, как в Цирке Беспринципности. Сейчас девушка в облегающей мотоциклетной кожаной куртке и штанах, на коленях и локтях пластиковые накладки. Куртка расстегнута, под ней черная футболка без логотипов обтягивает плоский животик и два, довольно больших для японки, холмика. Айко не носит бюстгальтера, набухшие в прохладе переулка соски хорошо видны.

— Городское искусство, — Айко взглянула на граффити и криво усмехнулась, на миг обнажив зубки а-ля яэба, став еще больше похожей на хищную кошечку. — Ответ человечества на будущее, которого оно не желало. Плевок в лицо истории.

— О чем ты?

Я тоже оглянулся. В голове каша, никак не могу разобраться с происходящим. Творится что-то чудовищно неправильное, но в то же время я ощущаю — так и должно быть. Теперь бы еще понять, что именно…

— Ты разве не видишь? Эта дорога, она олицетворение жизни, а пасть в ее конце — мегаполисы. Мы приносим сами себя в жертву городам, добровольно идем на смерть, и ведем детей. Человечество больше не может выживать по отдельности, быть индивидуальностью. Это конгломерат сущностей. Механизм самопоедания.

Я проговорил растерянно:

— Не все так живут.

— Мы так не живем, это точно, — японка хищно улыбнулась. — Элита живет в свое удовольствие, но для этого нужны рабы. Как эти двое, на дороге. И такое положение всех устраивает.

Слова Айко неприятны так же, как и страшны. Я никогда не задумывался над подобной схемой общества. И теперь во мне восстало против нее всё.

Я указал на несчастного отца и ребенка:

— Но ведь их можно остановить!

Айко нашла дно моих глаз, кольнув душу льдом суровой логики.

— Зачем? Сэйт, каждый сам выбирает дорогу.

— Каждый сам… — прошептал я. — Но ведь можно выбрать путь по незнанию, или…

Продолжение фразы исчезло в космическом холоде, порожденном прикосновением Айко к моей душе. Суровая реальность поцеловала вонью переулка, капельками конденсата на кирпичных стенах, задымленным небом, из-за которого не видно купола подводного города.

Я снова оказался здесь и сейчас.

Один против всех.

Я прохрипел тихо:

— Как ты меня назвала?

Очередная улыбка рассказывает мне, какое наслаждение испытывает ее маленькая хозяйка. Голос Айко обволакивает:

— Ты должен признать, когда спадают маски, сразу становится легче. Так, мой дорогой дьявол?

Становится холодней, или меня колотит озноб?

— Почему ты молчишь? Разве ты не рад меня видеть? Я вот очень.

Я хочу спросить, где Алиса, но боюсь услышать ответ. Вместо этого горло выпускает хриплый вопрос:

— Откуда ты?

Айко, само послушание, мурлычет:

— Я давно здесь. С самого первого дня твоего появления в этом ужасном месте. Я была твоей тенью, мой дорогой.

— Зачем?

Миниатюрная японка приблизилась, нежные пальчики коснулись моей исчерченной шрамами щеки. Я ощутил ее пахнущее яблоками дыхание:

— Ты страдаешь… Ты должен пойти со мной.

— Куда?

— Домой.

Я усмехнулся непослушными губами:

— И где же он?

— Ты разве не чувствуешь? — Айко прижалась всем телом, я ощутил дрожащее в ней возбуждение. Ее голос стал печальным: — Ты совсем запутался, мой дорогой… твой дом там, среди невероятных чудес. Позволь виртуальности вернуть твое могущество. Ты сразу почувствуешь, как изменится все вокруг. ТЫ это изменишь…

Несмотря на головокружение, я отстранился, в глазах Айко мелькнуло неудовольствие. Она хмыкнула, сделала шаг назад. Я поразился внезапной ее перемене: вся нежная чувственность сменилась грацией убийцы.

— Ты следила за мной? Тебя послал Розовый?

Она отмахивается:

— Розовый всего лишь пешка. Манерный гомосек. Он инструмент для настоящих личностей, от которых что-то зависит. Таких, как мы.

— Ты не ответила на вопрос. Как ты меня нашла?

— О, это было просто. Когда-то давно, когда мы в первый и последний раз упустили тебя из виду на улицах Грибницы, одному умному человеку пришла в голову светлая мысль. Проанализировав поведенческие особенности Сетевого Дьявола, сказал он, мы пришли к выводу, что он, как и любое существо на земле, не сможет жить без виртуальности… и это оказалось правдой.

Я уже догадался, о чем она собирается сказать, но Айко все же закончила:

— Мы создали информационные шлюзы, узловые точки в Сети. Под видом фан-арта, мы расставили сети в Сети. Храмы во имя Дьявола. Туда мгновенно набежали хомячки, сливали всю информацию о тебе, делились мнениями. Нам не пришлось стараться, вся подноготная твоей жизни оказалась в наших руках, в том числе и нейробиологические воспоминания тех личностей, с которыми ты работал. После таких бесценных сведений нам оставалось только ждать, когда сам Дьявол затронет нити паутины. И вот — ты здесь.

Айко глядит с жалостью, и я начинаю испытывать злость. Она поднимается во мне бурлящим потоком. Японка, будто не замечая, продолжает:

— Твоя ошибка была в том, что ты забыл об особенностях информационных систем, хотя сам являешься их порождением. Ты не имел права оставлять следов, однако, призрак виртуальности, ты возомнил себя человеком.

— Я и есть человек.

Сожаление выплеснуло из Айко грустную улыбку:

— Люди вокруг тебя, Сэйт, оглянись. На кого они похожи? Каждый, с кем ты пытался взаимодействовать, пытается использовать тебя в своих целях. Джонсон Кира Анастасия Лорен, твоя бывшая напарница; Чудновский Артем Юрьевич, бывший хакер по кличке Дикарь; Астахов Петр, единственный друг; Янус Карт; Розовый… женщина, за которой ты сюда пришел, даже она в свое время хотела использовать твою силу в своих целях.

— Это неправда!

— Куда большая неправда твои заблуждения. Сетевой Дьявол, ты не похож на людей, ты не ищешь одного лишь материального благополучия.

— Я…

Айко снова приблизилась, ее глаза заслонили весь мир. Прекраснейшее творение биолабораторий излучает синий холод. Мне даже показалось, что от ее слов у меня на лице осел иней:

— Ты тень погибшего человека, не больше. Глупо обманывать себя. Ты впитал в себя его силу, но не Душу. Ты — бог виртуального мира. Не человек. И теперь тебе нужно вернуться.

— Ошибаешься, у меня есть Душа.

— Ты можешь говорить все что угодно, но Душу купить нельзя. Потерять — можно; продать — как два бита переслать; купить — никогда…

Злоба только увеличивается, от нее дрожит тело. Хочется вцепиться в аккуратное лицо Айко, оборвать поток заблуждения. Они все думают, что во мне нет души. Хотят использовать и…

Мысли исчезают, когда я понимаю — она права. Все действительно так. Потому я и хочу разорвать этот порочный круг, забыть о Сетевом Дьяволе и уйти от войн дзайбацу.

Все ответы рядом. Я просто не хотел их видеть.

Наконец, я решаюсь задать главный вопрос:

— Где Алиса?

Я страстно желаю услышать ответ, что нет ее здесь, что переписывался с Айко, но японка рушит все надежды:

— Она рядом, милый. Наивная душа, принеслась как на крыльях.

— Где она?

Очередное обнажение кошачьих клыков. Хищница играет с жертвой:

— Зачем тебе эта серая неопределенность?

— Где она?!

— Я скажу, только при одном условии.

— Что за условие?

— Как я уже говорила, становится легко, когда маски спадают. Меня действительно зовут Айко, но многие привыкли к иному имени. Я скажу, где Воронова, если ты назовешь мое второе имя.

Отвечая на ее взгляд, полный сладострастия и какой-то странной жажды причинить боль, я процедил:

— Бааль-Зевул.

Вот теперь все становится на свои места. Головоломка завершена, и можно взглянуть на получившийся рисунок. Неуловимый в виртуальности хакер и первый сетевой убийца, Баал, оказался передо мной.

«Прости… — шепчет Петр. — Женя… прости меня…»

— Когда появился Сетевой Дьявол, — проговорила Айко, — я была вне себя от ярости. Ты первый, с кем у меня возникли проблемы. Мне было даже плевать на Астахова, эта сволочь расторгла контракт и не заплатила мне. Я стала следить за тобой, нанялась к «Лабораториям», лишь бы завершить заказ… но потом я поняла, — ты не такой, как все. Так и должно было случиться.

Первый убийца виртуальности в первой ее инкарнации… в первой? Тогда еще не у всех были чип-паспорта. Чтобы проверить догадку, я пытаюсь ощутить ее электронную личность, и — не могу. Вся разгадка исключительности Айко — отсутствие чип-паспорта. Потому ей и плевать на охранные системы. Как все просто.

«Я дал ей прототип виртуального шлема, — говорит Петр. — Твою первую разработку…»

Да. С ним необязательны мозговые импланты. И не страшны «дубли», «Ифриты» и все хитрости «Новой надежды». В нем не ощутишь полноценной жизни Сети, но для целей Айко этого и не нужно было.

Айко внимательно заглядывает в меня, ее глаза лихорадочно блестят.

— В какой-то мере я твоя мать, Сэйт. Именно мой выстрел породил тебя. И это меня еще больше возбуждает.

В брезгливости я отступаю:

— Ты больна…

— Разве? А мне кажется, что мы с тобой идеальная пара, Сэйт. Ты воплощение могущества виртуальности, ты можешь управлять людьми. А я твой полный антипод. Виртуальность не властна надо мной. Мой мир — рилайф. Передо мной бессильны даже дзайбацу… милый, мы созданы друг для друга!

Мне приходится снова отступать. Я мог бы убить эту змею, задавить ядовитую тварь, но сдерживаю ненависть. Пока сдерживаю.

— Ты ошибаешься. Мы разные.

— Я…

— Ты обещала кое-что сказать.

Поволока возбуждения сдергивается с ее глаз, Айко хмурится, вспоминая. Потом оборачивается и кричит во тьму переулков:

— Покажите ее!

Время остановилось, сердце замерло в страхе. Но через секунду я вздыхаю с облегчением, не обращая внимания на ревность Айко.

Два низкорослых японца с закрытыми респираторами лицами выводят Алису Воронову. Она такая же, как и в Сети. Красивая, стройная, естественно женственная. Черные волосы оттеняют нетронутую бледность ее кожи. Только в глазах непонимание. На миг в ее взгляде вспыхивает надежда, когда она смотрит на меня, но быстро гаснет.

Не узнала…

— Отпустите ее, — уронил я.

Айко поспешно закрыла собой Алису, в голосе сквозит бессильная злость:

— Ты так и не понял? Сэйт! Она ни при чем, пусть уезжает! Я обещаю, что не трону ее. Только останься со мной. Ты думаешь, что мы хоть на минуту оставили тебя одного на улицах? Не-ет, дорогой. Я, я, и только я была с тобой! Ты постоянно был у меня как на ладони. Я жила тобой. Я полюбила тебя!

Господи, ну почему мне так не везет с женщинами? Кира меня предала; с Алисой никак не могу нормально поговорить; теперь оказывается, что меня страстно любит киллер! Да еще и убивший меня однажды… ошизеть!

— Ты мой, — проворковала Айко. — Правда, я на тебя немного обижена. Ты даже не поинтересовался моей судьбой, так бежал из гребаного Цирка Беспринципности.

Е-ма! Она еще на меня обижена!

Нет, нужно срочно прочистить себе мозги. И побыстрее. Похоже, что у меня начинается бред!

— Айко, — я с трудом не пропускаю в голос злобу. Мысленно решил, что пусть катится ко всем чертям, лишь бы оставила меня в покое. — Ничего не получится. В «Лаборатории» я не пойду.

— Зачем нам Янус Карт? — удивилась Айко. — Я теперь сама по себе. Контракт выполнен, «Ифриты» похищены.

— «Ифриты» теперь у нас. И «Лаборатории» не получат их больше.

— Они Карту больше и не нужны. Как и ты. Он достиг своей цели. Теперь ты мой, и только мой.

Я переспросил с недоверием:

— О чем ты? Разве «Лаборатории» не боролись за виртуальность?!

— Уже всё. Война закончена. Карт победил.

Я пытаюсь сосредоточиться на Алисе, но знание Айко завладевает моим вниманием:

— Не понимаю…

— Ты разве не слышал, Сэйт, дорогой, что «Новая надежда» больше не монополист? Она стремительно утрачивает свои позиции. В каждом отдельном государстве уже есть своя Сеть. К слову, от услуг «Надежды» отказываются, даже несмотря на предложенные ею откаты. Запущены новые спутники связи. Заканчивается строительство новой космической станции. И если «Новая надежда» не придумает ничего нового — Сеть, своя, будет у всех. А «Ифриты» это был ее способ вернуть власть. Тебя использовали, милый. Но я уверена, ты им отомстишь. С моей помощью.

— Я по-прежнему не понимаю…

Айко прижалась всем телом, я услышал ее томный стон:

— Зачем тебе вся эта грязь?..

— Скажи мне!

Новый стон, я слышу ее дрожащий шепот:

— Проект «Ифриты» создан для контроля постоянно увеличивающейся виртуальности, как ты не понимаешь. Корпорация «Новая надежда» уже не может физически уследить за всем, даже в своей хваленой киберсети. Понадобилась сила, абсолютная и тоталитарная, сдерживающая. Они рассудили, что в других сетях будут убийцы, подобные мне, и только «Ифриты» смогут влиять на ситуацию. И вот тогда другим поневоле придется обратиться к «Новой надежде» за помощью. И Сеть снова станет подконтрольной одной структуре территорией. Но этого не произойдет, дорогой, у них уже нет шансов. Ты вернул им «Ифритов», но Янус Карт оставил маленький подарочек. Сейчас хваленые программисты и предатели, вроде Дикаря, доживают последние минуты. Они обречены…

Обречены…

Война проиграна? «Новая надежда» исчезнет?

Странно, я почти ничего не ощущаю. Главное, что Янус Карт больше не преследует меня. Главное, что Алиса здесь. Главное, что скоро все закончится.

— Пусть, — прошептал я. — Это их битвы. Для меня все уже закончилось.

Торжествующая улыбка осветила Айко изнутри.

— Я же говорила, милый, что всё кончено. Пойдем, нам еще столько нужно друг другу сказать…

Она замолкает, когда я прохожу мимо нее. Ее помощники подбираются, пытаются отступить. Алиса все это время буравит меня взглядом, потом неожиданно шепчет одними губами:

— Сэйт?..

Узнала! Все-таки узнала!

Чувства захлестывают меня настолько, я могу лишь улыбаться. Даже не замечаю лязг передернутого затвора. Зато окрик Айко ледяным хлыстом режет прохладу переулка:

— Стой! Ты куда?!

Я обернулся, в меня нацелен пистолет. Лицо Айко перекошено ревностью и злобой:

— Что ты делаешь, милый?

Стараясь говорить спокойно, я роняю:

— Уходи, и я забуду о тебе. Не трону и обещаю не мстить.

— Нет!

— Сэйт! — этот взволнованный голос принадлежит Алисе. — Осторожно!

— Заткни хлебало, сучка! — шипит Айко.

— Уходи, — повторяю я. — Ты сама сказала, что всё кончено.

— Все кончено для остальных! А мы должны быть вместе! Слышишь?! Ведь только я была постоянно рядом! Когда Карт получил от тебя всё, что хотел, вспомни, кто тебя вытащил из «Лабораторий»? Дикарь? Она? «Новая надежда»? Нет! Только я заботилась о тебе, я дала тебе возможность открыть глаза и ощутить свою силу! Я вела свою игру за спиной Карта, и только благодаря мне ты был на свободе. Лишь благодаря мне ты жив!

Вот так новость…

Ну что ж, теперь всё стало на свои места. А я-то ломал голову, почему мне разрешали разгуливать на свободе, ведь Розовый, агент и должник «Лабораторий биоформ «Янус»», был постоянно рядом. Оказалось, что не только для того, чтобы я смог вернуть «Ифритов» и подложить бомбу «Новой надежде». Еще была и третья сторона — Айко. Великий и ужасный киллер Бааль-Зевул. Влюбленный в свою жертву…

— Айко, — говорю я, — убери оружие. Ты ничего не изменишь.

— Ты должен пойти со мной!

— Я сделал свой выбор. Уходи.

— Ты…

— Ты можешь убить меня, — я кивнул на пистолет. — Но ничего этим не добьешься, ведь так? Я не буду с тобой, и ты сама это чувствуешь… уходи.

В синем пламени глаз Айко я вижу, как ярость затихает. Хвала богам, она еще не утратила способность трезво мыслить.

— Ты прав, — прошептала она. — Это лишнее. Я не смогу без тебя. Но есть иной выход…

Пистолет в ее руке чуть сдвигается в сторону, его дуло смотрит на что-то за моей спиной.

— Она преграда, — цедит Айко сквозь стиснутые зубы. — Ее нужно убрать…

За своим криком я не слышу выстрела. Только алую вспышку, мгновенную и бесконечную. Время странно меняет ток, он настолько нетороплив, что я вижу, как дуло пистолета изрыгает в слюне искр кусочек свинца.

Я опускаю веки, оборачиваюсь, а когда снова поднимаю, вижу глаза Алисы. В них нет страха, только радость от нашей встречи. Это мгновение навсегда остается во мне.

Потом радость подергивается пеплом. Алиса вздрагивает и оседает на руках японцев.

Глава 22

Целую вечность я был мертв.

Айко и не подозревала, что ее выстрел пронзил двоих.

Бесконечный холод сковал меня, уничтожив эмоции. Сейчас я всего лишь пустая оболочка без души. Потом внутри раздается звон: всё разрушающая ярость взрывает покрытые льдом внутренности, нейромедиаторы горят, пламя распушило чувства.

Я вижу черную в темноте кровь Алисы, пятно расползается под левой грудью.

Нет! Так не бывает!! Это невозможно!!!

Мой крик сметает японцев в масках, они в ужасе бегут во тьму. Алиса ниспадает на покрытый влагой асфальт, на лице быстро проступает смертельная бледность.

— Теперь ты мой, — Айко внезапно замолкает под моим взглядом, синие глаза расширяются. — Сэйт…

Все происходит в считанные мгновения. Вдруг исчезает разделяющее нас с Айко расстояние, ее пистолет находит меня. Я вижу, как вздрагивает ее рука, вспышка снова озаряет задний двор, затворная рама отбрасывается назад, в воздухе кувыркается отработанная гильза. Меня бьет в плечо, но боли не ощущаю.

Перехватываю руку Айко, выламываю, пистолет выпадает из сведенных болью пальцев. Через миг хрустит запястье, и слух режет ее визг. Я шагаю вперед, выламывая руку еще больше, миниатюрное туловище японки выгибается. Закрыв глаза, чтобы не смотреть в ее лицо, она этой милости не заслуживает, бью ладонью в подбородок. Снизу вверх. Отвратно хрустят кости и рвутся сухожилия, когда ее череп срывает с позвоночного столба. Уже мертвая, Айко опрокидывается на асфальт.

— Сэйт…

Белая пелена ярости не исчезает. Чудовище внутри желает убивать еще и еще. Растерянное бешенство хищника перехватывает глотку. Дышать тяжело. Какой-то то ли стон, то ли вой рвется наружу.

— Сэйт…

Алиса!

Все вокруг как в тумане. Я и сам не замечаю, как оказываюсь рядом с ней, подхватываю на руки. В голове пульсирует идиотская мысль, что так не происходит никогда, что любовь всегда выигрывает, а принцесса никогда не умирает у рыцаря на руках. Но по моим рукам течет кровь, которая опровергает все мечты. Ее до ужасного много.

— Я узнала тебя…

Мир расплывается, приходится часто-часто моргать. Я не хочу ни о чем думать, главное не споткнуться. Мелькают углы, переулки, стены и дома. Все вокруг не имеет смысла. Главное — донести Алису к машине и добраться до больницы. Там ее спасут. Все будет хорошо! Так должно быть.

— Сэйт… — позвала Алиса слабо. Уже едва слышно, на излете, как шепот угасающей свечи. У меня защемило в сердце.

— Молчи, — выдавил я. — Тебе нельзя говорить. Молчи. Скоро тебе окажут помощь.

— Сэйт… про тебя говорят… что…

Ее глаза закрылись, последний румянец растворился под ледяным дыханием приближающейся смерти.

— Что? Алиса, что про меня говорят?! — закричал я с отчаяньем. — Алиса!

Она вздрогнула, так незаметно, будто мне это вообще показалось. Веки с дрожью приподнялись, меня обласкало взглядом.

— Про тебя говорят, что ты — бог… там, в… Сети…

Если бы я здесь имел хотя бы половину тех возможностей!! Я бы…

Побелевшие губы дрогнули, я прочел беззвучное прощание:

— Если это правда… забери меня к себе… я не хочу тебя больше терять…

Ресницы дрогнули крыльями бабочки, по телу Алисы прошла первая слабая дрожь. Я с болью осознал, что ее силы на исходе. Я уже больше ничем не смогу помочь.

— Ты больше не потеряешь меня, — прошептал я. — Мы найдем друг друга, обещаю!

Посреди крохотного парка нашлась лавочка, я с нежностью уложил Алису. Со страхом прислушался, меня обдало волной холода, но через миг щеки коснулась тень дыхания. У меня еще есть время.

Понимая, что медлить нельзя, я все же короткий миг пребывал в нерешительности. Сомнения терзают стаей голодных псов, хочется взвыть от боли.

«Не медли, она уходит…»

Я закрыл глаза. Прорыв запруду, по щекам проложили дорожку слезы.

Ворох бесполезной информации закружил: реклама из местных виртуальных сетей, новый ролик инфопространственных суперпопулярных блоггеров, предложения суррогатов наркотиков. Отгородившись от этой чуши, через миг я ощутил далекий и очень слабый отклик чип-паспорта Алисы.

Вспышка, похожая на первый луч солнца. Поток информации вошел в меня, как нож. Ни одну Душу в своей жизни я не забирал еще с такой неохотой. Кажется, что совершаю ужаснейшее богохульство, искренне веруя, будто цифровой код — ее Душа.

Когда все закончилось, долго не открывал глаз. Так и не подняв веки, попятился, потом отвернулся и побежал. Я не оборачивался.

Я знал — она уже умерла…

Сосредоточиться было крайне сложно. Практически невозможно, ведь весь мой жалкий мир рухнул, обнажив гниющее чрево безысходности. Больше не осталось ничего реального, за что бы я мог держаться. Больше не осталось никого, кому бы мог верить.

Наверное, так и было предначертано судьбой, чтобы вокруг дьявола все умирали.

«Нет! — закричал Петр с мукой. — Не сдавайся! Ты же ей обещал!..»

Я не выдержал, опустился прямо на землю. Говорят, что после слез становится легче, но я просто не мог себя заставить плакать. Какие-то мертвые рыдания сотрясают душу, но снаружи отвратительная пустота. Никаких эмоций.

Мозг просто еще не в силах осознать, что в этом огромном и безумном мире я остался в одиночестве. Один! Без друзей, близких, без любви. Один во всем этом мире, в статической пустоте чужой жизни.

«Женя, ты… ну… Женька, это я во всем виноват! Я! Меня вини! Это я ублюдок!! Соблазнился, мразь, на деньги, власть, конструкты. Меня нужно убить, а не…»

Я поднял голову.

Конструкты! Детище Януса Карта!

Показалась «Хонда», возле машины кружит полицейский, о чем-то шепчущий в рацию на плечевом ремне. При моем приближении он вздрогнул, рука метнулась к кобуре. Через секунду его глаза побелели, и тело тут же расслабилось. Я перешагнул через него, усилием мысли завел двигатель «Хонды».

Теперь я не имею права на ошибку. Во мне обжигающая болью Душа Алисы, и я должен ее донести до пункта назначения. Если для этого понадобится кем-то пожертвовать — я это сделаю. Хватит плыть по течению.

«Хонда» никогда еще не мчалась с такой скоростью. Чтобы отключить заводской блок на ограничение скорости мне даже напрягаться не пришлось. Потом оставалось лишь откинуться на спинку сиденья и закрыть глаза, мельком управляя машиной. Триста двадцать километров в час не скорость для привыкшего к миру виртуальности Сетевого Дьявола.

Петр пораженно молчал, не в силах поверить в то, что я задумал.

Вспомнилось граффити на стене, концентрированная безысходность в подписи: «А надо ли уходить?..».

Надо ли?..

Надо. Теперь это единственный вариант.

Тут же язвительный голосок с левого плеча поинтересовался, а были ли в реальности другие варианты? Я даже размышлять над этим не стал, чего уж тут.

Я подобрал с соседнего сидения украденный у секретарши телефон, номер Терехова нашелся в книге адресов. Подпись сообщала, что я собираюсь позвонить Ивану Терехину, который в должности…

Твою Душу за ногу!

…не только регионального директора, здесь он не соврал, но еще и главы отдела по развитию кибернетической защиты. А это многое объясняет: все его полномочия, связи, власть. Больше того, как сообщает краткая биографическая справка в телефонном браузере, именно ему принадлежала идея создания «Ифритов». Именно этот улыбчивый чистоплюй руководил охотой на Сетевого Дьявола. Гад надеялся получить биологический материал для опытов, единственный в мире экземпляр порождения информационной сингулярности и, по совместительству, Адама виртуальности.

Нет, все же не зря я ему нос сломал…

После непродолжительного ожидания трубка прогундосила:

— Терехин. Я слушаю.

— Это Сэйт, я возвращаюсь. Предупреди охрану.

Он что-то попытался спросить, но я уже оборвал связь. Нет нужды обмениваться пустыми словами, когда в мире больше нет смысла. В мире больше вообще ничего нет — до гнусности пустой вакуум. Пустые войны дзайбацу, пустые страсти и такие же пустые жизни. Я наконец-то понял — в этом мире, чтобы добиться своего, нужно играть по его правилам. Или уметь навязывать свои. Сегодня я планирую попробовать сразу оба варианта.

«Хонда» влетела в трубу тоннеля, скорость пришлось сбросить, иначе б перевернулся в крутом повороте. На постах охраны явно прибыло, появились крупнокалиберные пулеметы, даже баррикады.

Глупцы, атака начнется на другом фланге.

Припарковав машину, не забыл забрать трубку и выбрался наружу. Странно, меня никто не встречает. Веселье уже началось?

Стеклянные двери пропустили меня в духоту разгоряченного противостоянием офиса. Проходя мимо стола секретарши, положил телефон на стол. Девушка громко икнула от неожиданности.

Терехин обнаружился в общем зале, вскинул брови:

— Вы ранены?!

Я проследил за его взглядом, с удивлением обнаружил кровь на груди, в пиджаке, на левом плече, крохотная дырочка. Оказывается, выстрел Айко достиг цели.

— Это несерьезная рана.

— Нужно, чтобы вас осмотрел врач, — с неуверенностью предложил Иван. В его голосе я различил растерянность, похоже, что он не понимает причины моего возвращения и теперь оценивает степень доверия ко мне.

Плевать.

— Если говорить откровенно, — я прошел мимо него, — то меня не существует. А ранами Петра он займется сам.

По взгляду Терехина можно было определить градус абсурдности моих слов. Кажется, он решил, что я спятил. Не он один. Но и на это плевать, нет времени объяснять.

— От Дикаря есть новости?

— Пока идет распаковка, — Иван шел следом. — Он в виртуале.

— Мне нужно к нему.

— В Сеть?

— В отдел.

— Сэйт… что-то случилось?

Я остановился, медленно обернулся. Уж очень у него странный тон. Таким тоном спрашивают на войне, где ты был во время последней атаки, а потом, если не поверят, пускают пулю в затылок.

— У Чудновского проблемы, — сообщил я спокойно. — Нужна моя помощь.

Он пристально изучает мои глаза, силясь понять, что происходит за ними, в глубине черепной коробки.

«А вот хрен тебе, — с неожиданной злостью подумал я. — Не один ты умеешь прогибать остальных! Обстоятельства не на твоей стороне».

— Ты мне не веришь, но у тебя нет выбора. Вы здорово просчитались. Если я не вмешаюсь, Янус Карт победит… Если уже не победил.

— Каким образом?!

Но я уже отвернулся. От моего толчка распахнулись двери компьютерного отдела, облако сигаретного дыма качнулось от притока свежего воздуха. Запах пота и криогенного сна виртуальности. Расслабленные тела в креслах напоминают тибетских йогов во время медитации: тела здесь, а Души блуждают по дебрям иных миров.

Под бдительным взглядом Терехина я прошел к Дикарю. Мельком отметил, что в отделе появились охранники. Теперь одно мое неверное или резкое движение повлечет мгновенную смерть. Придется действовать иначе, медленней.

На мой зов подбежал программист, я кивнул на Дикаря:

— Посмотри, что с ним.

Паренек заглянул куда-то за мое плечо, видимо, получил отмашку, потому как бросился к клавиатуре. Короткая серия команд, на монитор выскочило окошко реестра и журнала.

— Вроде бы все нормально, — пробормотал он, шаря взглядом по строчкам. — Идет распаковка… только как-то медленно.

— Что делает твой шеф?

Пауза.

— Ничего…

— Что он делает?

— Здесь нет записей о его действиях…

— Вызывай!

— Что?

— Нажми тревожную клавишу! Быстро.

Сзади нарастает напряжение, волосы на затылке шевелятся от недоверия Терехина. Бедняга, не хотел бы я очутиться на его месте. Хотя, какого черта, я уже был на его месте!

Парень уже в третий раз жмет красную кнопку срочного вызова киберныряльщика, но тело Дикаря остается расслабленным.

— Выведи его, — приказываю я.

— Сэйт! — рядом оказывается Терехин. — Что происходит?!

— Вытащи его!

Паренек в испуге склоняется над клавиатурой, пару секунд колдует. Потом его растерянный шепот заставляет Терехина побледнеть:

— Я не могу переключиться! Система не отвечает!

У меня в груди похолодело. Это могло означать лишь одно…

— Попробуй еще раз.

Пальцы программиста вспорхнули, рассеивая над клавиатурой ковровую бомбардировку команд. Он простонал:

— Не могу!!

Терпение Ивана заканчивается. Он кричит визгливо:

— Объясните мне! В чем дело?!

Парень шепчет в неуверенности:

— Шеф… залип, кажется…

Я более точен:

— Вам трындец, Ваня.

Состояние Терехина близко к истерике, глаза лихорадочно блестят, губы мокрые от слюны. Он то ли вот-вот вцепится в меня, то ли выстрелит себе в рот. Но корпоративный профессионализм берет верх. Терехин кричит:

— Проверьте состояние всей команды! Немедленно!

Пока выполняют его поручение, мы теряем еще пять минут. Глядя на индикатор распаковки файлов, я говорю:

— Видишь гусеничку загрузки?.. Вот эту. Ага, так вот, когда она заполнится полностью, Дикарь и его парни умрут.

— А «Ифриты»?

За такой вопрос мне хочется сломать ему нос еще раз. Сразу вспоминаются слова Айко, будто все хотят любой ценой добиться своей цели, а там — хоть трава не расти. Во многом оказалась права, стерва.

— Карт что-то сделал с «Ифритами». Подробностей я не знаю, но их передача вам была запланирована.

— Ты знал об этом?

— Ты дурак? Дикарь мой друг.

Но подозрение не исчезает из взгляда Ивана. Как тяжело, наверное, всех мерить по себе.

— Ты можешь помочь?

Я отвечаю честно:

— Не знаю.

— Если ты поможешь, мы дадим тебе фору. Ты сможешь уехать из города.

Вот оно что…

Шутки кончились, Сэйт. Как правильно сказала Айко — становится легко, когда маски спадают. Терехин даже не стал обещать ту бессмыслицу насчет нового тела, амнистии, всепрощения и прочей ереси.

— У меня иное предложение.

Иван окончательно успокаивается, он на собственном поле — начались торги. Политикан хренов.

— Я готов выслушать.

— Еще бы, — отказать себе в ехидной усмешке я не могу. Закуриваю, хотя мне невероятно тяжело удержать себя в руках. Душа Алисы жжет меня изнутри, боль нестерпимая. — С Астахова должны снять все обвинения.

Брови Терехина взлетают, он уже открыл рот для заверений и обещаний в духе «ну, конечно, какие вопросы, все сделаем», но я обрезаю:

— Ваня, ты знаешь мои возможности. Если ты соврешь, я не ограничусь лишь твоей смертью. Я уничтожу всё, что тебе дорого. И от меня ты нигде не спрячешься.

Я вижу, что он понимает. В век такого развития технологий действительно спрятаться от Сети невозможно, земной шарик слишком мал для этого. Виртуальность проникает сейчас даже в космос. Отпечатки Души, использование кредитной карты, совпадение облика на снимках уличных камер наблюдения, совпадение ДНК и группы крови в больнице — всё в моей власти. Везде.

По его судорожному морганию я понимаю: Терехин срочно ищет выход. Теперь я улыбаюсь откровенно, надеюсь, достаточно зловеще:

— А чтобы ты не сбросил ответственность на высших по рангу, и им передай — смерть вездесуща.

— М-мне… надо посоветоваться.

Я бросил взгляд на индикатор распаковки.

— У тебя две минуты.

Не хочется ждать столько, боль внутри нарастает, но делать нечего.

Терехин пулей вылетает из отдела. Я закуриваю новую сигарету от окурка старой. Некоторое время курю в молчании. Когда огонек уже побирается к фильтру, Иван возвращается. Вид у него странный, будто прошел через ад, но своего добился.

— Сэйт, вы обещаете, что вернете «Ифритов»? И Чудновского?

— Я постараюсь.

— Мы согласны на ваши условия. С Петра Астахова будут сняты все обвинения по экономическому терроризму.

— Э, брат, и заказное убийство тоже.

Иван хмурится, но пожимает руку. Всё. Формальности соблюдены, наконец-то. Я давлю окурок в пепельнице, бросаю в сторону:

— Готовьте кресло.

Комнату наполняет суета. Глядя на подготовку, Терехин усмехается нервно:

— Если все это дело рук Януса Карта, то остается только надеяться, что Баал не вмешается.

Кукольное лицо Айко с такой же кукольной маской смерти на нем, фарфоровая бледность на черноте асфальта.

Я отрезал:

— Не вмешается.

Удивлению Терехина нет предела:

— Это еще почему?

— Бааль-Зевул мертв. Я убил его…

Теперь он окончательно убеждается в серьезности моих угроз. Так внезапно верует грешник при виде адских котлов.

Откуда-то появляется еще одно кресло виртуальности, несут шлем, спешно подключают к свободному компьютеру. Техники проверяют софт, настраивают систему. Гусеничка загрузки угрожающе близка к заполнению индикатора.

— Сессия запланирована, — вывел меня из забытья компьютер.

Секунду я медлил, как самоубийца, удерживающий ствол у виска.

«А надо ли уходить?..»

«Каждый сам выбирает дорогу».

Мой взгляд скользнул по обмякшему телу Дикаря. Несмотря на могучие мышцы, оно кажется слабым. Помертвевшим.

«Каждый сам…»

Кресло подо мной заскрипело, тут же сработали сервомоторы, сиденье обволокло мое тело настолько, что кажется продолжением тела. Я принял шлем, тонированный щиток затемнил мир. Боль внутри достигла максимума.

«Каждый сам выбирает дорогу. И это всех устраивает».

Я выдохнул, как перед прыжком в жидкий азот:

— Начать погружение.

Звуки исчезли. Семь экранов виртуального шлема растворились в цифровой реальности.

Я вижу микроскопическую зеленую точку в центре мироздания. Без температуры, вне времени, везде и нигде. Бесконечная строка логичности.

Чудовищно медленно точка расширяется, атомной волной сминая всё вокруг, растирая в пыль и преобразовывая в структурные и каталожные ярлыки. Каждый предмет имеет параметры, замкнутый круг гиперссылок может добыть любую информацию о любом человеке, кто хоть раз посещал цифровой мир.

Вспышка!

Цифровой стон.

Падение и взлет одновременно.

Мое Я рассыпается двоичным кодом, чтобы стать тем, кем ему положено быть.

Сетевой Дьявол возвращается…

Снова виртуальный мир воспринимается двояко. Я пропитан им, как облака влагой; и в то же время я ощущаю пространство органами чувств Петра. Это странно и страшно. Я медлю, прежде чем решаюсь позвать:

«Петр. Отзовись».

Осторожный голос мне напоминает улитку, с подозрением высовывающую из раковины один глаз на стебельке:

«Я… я здесь…»

«Ты подонок и урод. Запомни это».

В ответ молчание, и я добавляю:

«Я там кое-что изменил у тебя внутри. Так что придется тебе над собой поработать. Считай, что мы в расчете… Про снятие обвинений, надеюсь, ты слышал. Проблем у тебя быть не должно. Теперь — прощай…»

Ощущения чужого тела гаснут, моя Душа выходит из него.

В отражении глазков видеокамер я вижу, как Петр кричит в ужасе. Терехин и компания в страхе отскакивают, охранник выхватывает из кобуры пистолет, но так и замирает с упавшей нижней челюстью.

Петр рвет с себя датчики, царапает ногтями экраны виртуального шлема и в панике скатывается из кресла. Расширенные глаза расплылись из-за целлофановой пелены слез, с рыданиями он отползает на спине. Его пытаются поднять, успокоить, утешить, но он только мычит сквозь слезы. С трудом можно различить:

— Он ушел! Он ушел!! Он ушел!!!

Глава 23

Я ушел…

Безмятежное спокойствие на миг захлестывает с головой. Привычный и оттого страшный мир виртуального пространства расплескивается под моей волей. Сущность, породившая меня, снова благосклонно и легко принимает обратно.

Сетевой Дьявол вернулся домой. Появляется ощущение некой полноценности, завершения гештальта. И это… чудесно.

В ту наносекунду, когда приходит абсолютная ясность происходящего, вспоминаются и мои долги. Прежде чем принять покой, я должен посеять бурю.

Пространство меняется. Я иду к Дикарю.

Место, где должны находиться «Ифриты», напоминает синтоистский ад, с примесью метрополисного бреда. Подо мной расстилается стерилизованная пустошь, вместо земли здесь белоснежная кафельная плитка. Она тянется до самого горизонта. В невидимом небе ни облачка, солнца тоже нет, свет льется отовсюду.

Дикарь с тремя помощниками топчется возле четырех ящиков, напоминающих высокотехнологические гробы. Забавно, получается — на каждого по одному гробу.

— Ты кто?

Дикарь в сетевом облике практически не изменился. Даже возраст оставил тот же. Единственное, что сейчас на его футболке не красуется надписей — верный признак того, что он отрезан от своей системы.

— Кто здесь?

В голосе Дикаря волнение. Не размышляя долго, я выбираю облик Сида Вишеза. Даю им заметить меня.

— Сэйт? Откуда ты здесь? Ты же говорил, что не лазишь по Сети.

Я улыбаюсь:

— Это было давно.

— И неправда? — сощурился Дикарь.

— Хой, — подтверждаю я.

— Так зачем ты здесь? И почему Терехин молчит? Он грозился указания давать, записывать весь процесс.

Я уже хотел ответить, что пришел спасти их, когда бесплотный голос сообщает:

— Распаковка архивов завершена.

— Начать сканирование, — приказывает Дикарь.

Его лицо вытягивается, когда тот же бесплотный голос продолжает без паузы:

— Структурирование первого образа… визуализация. Структурирование второго образа…

— Отмена! — кричит Дикарь. Не потерял хакер сноровки, вижу, что понял уже, насколько влип. — Срочный выход!

— Визуализация четвертого образа. Обработка пространства. Синхронизация. Установка завершена. — И контрольный выстрел: — Запуск.

— Что за х…

Бывший хакер вздрагивает, лицо теряет осмысленное выражение, глаза расширяются и пустеют. Так же залипают и трое остальных.

Невидимые нити пытаются опутать и меня, но я с легкостью высвобождаюсь. У меня нет физического тела и чип-паспорта, который можно заблокировать.

Гробы на кафеле исчезают. Секунду ничего не происходит, потом небо трещит по швам. Свет преломляется, плазменный поток окрашивает мир в красный. Я отражаю вторую попытку сделать из меня безвольного болванчика. Призраки, наконец, понимают, с кем имеют дело.

Кафель с хрустом крошится, в этом звуке я различаю торжественную литанию. Слов не разобрать.

Вокруг нарастает движение. Тысячи призраков восстают из мелового крошева, прозрачный вихрь окружает меня. Теперь голоса становятся громче, четыре глотки ревут в унисон:

— Сетевой Дьявол! Ты умрешь! Ты труп! Мы выпьем тебя! Ты обречен! Сетевой Дьявол…

Из пола потянулись к небу четыре фигуры. Их рост очень странный, быстрый, но в то же время медленный, будто великая сила вздергивает огромную массу. Это зрелище подавляет.

Вот четыре фигуры уже в рост человека, раздаются вширь плечи, грудная клетка. Через миг они уже возвышаются над нами, а мы — в их тени…

Некстати вспомнилось, что наблюдение за чужим возвышением — психологический прием, подавляющий собственную волю. Так примитивные мужчины любят играть мускулами, а кошки выгибают спину, чтобы казаться больше. Пытаются подавить волю врага.

Определенно, проект «Ифриты» в некотором роде шедевр. Причем не только в той части работы, которую выполнил Дикарь. Без кошмарного дополнения Януса Карта это было бы всего лишь частью виртуальности. Сейчас же я наблюдаю за четко структурированным организмом из программного кода и упорядоченным хаосом личности конструкта. Они слились друг с другом, проросли один в одного так, что невозможно найти швов. Ассоциативное мышление красиво перемешано с логикой, абстрактность с последовательностью.

Рост «Ифритов» закончился. Теперь мне приходится задирать голову, чтобы разглядеть их плечи, но вот окинуть всю фигуру одновременно не получается — они высотой с десятиэтажный дом. Намеренно упрощенные фигуры напоминают каменные статуи, угловатые лица тупы, антрацитовая кожа бугрится мышцами. Под угрюмыми арками бровей полыхают алые шары. В одних набедренных повязках, великаны обступили меня полукругом.

— Ну как тебе? Впечатляет?

Интонации явно не принадлежат личностям в конструктах. Этого я объяснить не могу, просто чувствую. Мне будто запись проигрывают. И голос напоминает голос Януса Карта, пропущенный через микшер.

— Визуальная часть слабовата, — сказал я честно. — Великаны… честное слово, примитивно как-то. Зато все остальное — супер.

— Визуальная часть? Ты глуп, спецэффекты не важны, только функциональность.

В доказательство великан пнул меня стопой размером с автомобиль. Не получилось, я в мгновение ока телепортировался на пару метров в сторону, меня обдало ветром.

— Это ты глуп, Янус. Один мультяшный герой, когда его спросили, в чем разница между злодеем и суперзлодеем, ответил: «В спецэффектах!»

Замкнутое пространство сервера «Новой надежды» позволяло мне выкинуть любой фортель. Поэтому, когда в руках Сида Вишеза оказалась электрогитара, великаны дружно закрыли уши руками, в ожидании звуковой атаки.

Что тут скажешь? Дураки! Панк-рокеры на гитарах не играют, они ими убеждают.

Перехватив гитару за гриф, я со всего маху ударил корпусом в землю. Угловатые лица «Ифритов» вытянулись, когда прорубленное пространство обрушило их Сеть. В белоснежную пыль разбитой кафельной плитки ухнули четыре фигуры, а следом прыгнул и я.

Ближайший к нам сервер швырнул подушечку мира для медитации. В один миг вспыхнуло вечно заходящее солнце, мы пронзили тепловатый воздух. «Ифриты» с грохотом и треском раздавили облезлый сад бонсаев, от удара прошла волна по озеру, на зеркальной поверхности закачались лотосы. Через миг черные исполины уменьшились до нормальных человеческих размеров.

Сидя в позе лотоса на татами, я полез в карман, достал пачку китайских сигарет.

— Ты… — начал один из «Ифритов», — выпустил нас?

Продолжение тонет во взрыве хохота. Я курю, терпеливо дослушиваю смех до конца.

— Ты и вправду глупец, — угловатое лицо «Ифрита» растягивается в жуткой ухмылке. — Если в подпространстве «Новой надежды» у тебя не было шансов нас победить, то здесь ты точно бессилен.

— Ой ли?

— Ты выпустил нас, теперь виртуальное пространство принадлежит Янусу Карту!

Я докурил, окурок зарыл в песочке рядом с татами. Программа мгновенно разровняла песок и расчертила его волнами.

— Виртуальность никому не принадлежит. И в то же время она принадлежит всем.

— Ы-ы, — скалится «Ифрит» язвительно.

— Выбирайте, господа конструкты, простите, но я не знаю пока ваших настоящих имен.

Улыбка очень медленно исчезает с демонической антрацитовой морды. Я продолжаю:

— Выбирайте, раз уже здесь очутились. Или вы освобождаетесь от программной оболочки и остаетесь жить, или я вас уничтожаю.

«Ифриты» переглядываются.

— Ты, наверное, псих…

Один из демонов встает, остальные продолжают сидеть, что я принимаю за хороший знак.

«Ифрит» подходит к здоровенному куску скалы, элементу садового дизайна. Мышцы вспухают на его руках, закусив губу, «Ифрит» поднимает каменюку над головой.

— Сдохни!!

Я мог бы телепортироваться, но раз остальным сидящим нужно доказательство моего могущества, могу и потерпеть.

Кусок скалы обрушивается на меня, вдавливая в песок на полметра. Секунду я не двигаюсь, потом с легкостью меняю параметры камня, теперь он не тяжелее пуха, и отбрасываю его в сторону. В полете снова возвращаю характеристики, и каменюка сносит целую деревню декоративных китайцев. Программы ничего не замечают, продолжают возделывать поле. Зато файерволл мне шепчет укоризненно:

— Вы попытались нанести ущерб частной собственности. Мы вынуждены записать ваши данные и представить отчет в полицейский департамент.

Отряхиваю штаны, выбираюсь из песочной ямы.

— Не передумал?

«Ифрит» рычит, пригнув голову, бросается на меня. Остальные трое по-прежнему наблюдают. Тогда и я перейду к заключительной части.

Пояс тяжелеет, я отбрасываю полы куртки, пальцы обвивают чуть теплую рукоять револьвера. Когда «Ифрит» оказывается на расстоянии десяти метров, два ствола «кольта» находят его лицо.

Выстрел получается неожиданно приглушенный, револьвер дергается в ладони, изрыгая сдвоенный плевок огня. Программная оболочка «Ифрита» взрывается, антрацитовую кожу сдувает с демона черными хлопьями. На песок падает уже вполне обычный белый мужчина в набедренной повязке. Вокруг медленно оседают пепельные перья.

Меня вдруг касается чей-то сигнал, перед глазами взбешенное лицо Терехова. Он орет:

— Сволочь! Ты на кого работаешь?!!

— Заткнись и не мешай.

— Ты должен был их освободить и скопировать, а не уничтожать!

— Умолкни! — я теряю терпение. — «Ифритов» я вам верну, как и обещал. Теперь — отвяжись!

Терехов пытается еще что-то сказать, но я обрываю связь и герметично захлопываю мирок. Файерволл шепчет в недоумении:

— Потеряна связь с Сетью. Идет функционирование в автономном режиме.

Я подхожу к мужчине, он в растерянности хлопает ресницами. Но не пытается встать, и это радует.

— Следующий выстрел, — показываю двуствольный «кольт», — разрушит ваш конструкт. Попросту — убьет вас.

Растерянность подергивается оттенком страха.

— Кем бы вы ни были, — продолжаю я, — даю вам шанс жить. Я лишаю вас оболочки «Ифритов» и отпускаю на все четыре стороны… или сервера, как сами захотите. Единственное условие — не нарушать существующие законы.

Наблюдать за бывшим великаном удовольствие не из приятных. Наверное, так же и я когда-то пытался осознать себя в виртуальном пространстве. Человек поднимается, с таким пристальным вниманием он еще никогда не изучал собственные руки. Оглядывается на троих собратьев, лицо искажает мучительный ужас.

— Он… убил нас?..

— Янус Карт? Скорее всего.

— Мы в виртуальности? Я… живой?..

Если бы я знал ответ на последний вопрос? Что может предложить современная философия? Я мыслю, значит, существую — уже не подходит. Искусственный интеллект, обойдя тест Тьюринга, сможет назвать себя живым? Скорее всего — да. Хотя неоднократно я слышал от идиотов, что живое существо может называться так, только если имеет способности мыслить и умирать. Некоторые добавляют еще и способность к репродукции (у кого что болит?..).

Так живем ли мы, сущности матрицы? Мне почему-то кажется сомнительным свойство смертности, как показатель разумности. Как и репродуктивность. Любой троян плодится с такой скоростью, что кролики, мухи и китайцы с завистью докуривают и идут в ларек за водкой.

Так что же тогда?

— Ты живой, — говорю я единственное, что могу сказать. — Ты живой снова.

Он с непониманием поднимает глаза. Я с готовностью объясняю:

— Когда ты умираешь на земле, то попадаешь в электронный рай. А я — апостол Сэйт. Признавайся, грешил ли ты, мерзавец эдакий? Хотя — молчи, по хитрой роже вижу…

Кажется, переборщил, а я еще пламя под ногами хотел добавить…

Бедняга готов упасть в обморок. К счастью, такое в виртуальности не случается.

Глядя на испуганного и растерянного человека, я вдруг вспоминаю, что у меня мало времени. Нужно еще попасть на прием к одному человеку, пока он не создал всемирный концлагерь конструктов.

«И выполнить данное Алисе обещание, — педантично шепчет память. — И это для меня — самое главное…»

«Кольт» прячется в кобуре на поясе, я направляюсь к сидящим «Ифритам». Антрацитовые болваны заволновались, вскочили. Вот-вот готовы броситься наутек, даром что этот мир закрыт. Сейчас, наверное, его хозяева с ног сбились, пытаясь найти корень проблем.

Я остановился. «Ифриты» напряглись, когда над пустынным миром взвились слова:

Натянутые до предела оболочки программы не выдержали, с хрустальным стоном отделились от конструктов. Подвластные моей воле, отключились. На волнистом песке, среди раздавленных деревьев остались лежать три архива.

Я продолжал:

Когда я прочел последние слова, закупоренное пространство мира медитации вернулось в систему. Послышались визг, упреки и угрозы местного файерволла. Но мне уже плевать, этот вечно закатный мирок растворился, унося меня прочь по скоростным трассам хостов.

На волнистом песке остались четверо мужчин в набедренных повязках. Получив от виртуальности Души, им предстоит самим выбрать занятие по нраву. Мне почему-то кажется, что к Янусу Карту они больше не вернутся.

Хотя — мне все равно. Каждый сам выбирает дорогу.

Глава 24

Много же настроили за время моего отсутствия серверов. До нифига себе много!

Чтобы на всех побывать, все прочувствовать, оценить красоты и прожить интереснейшие жизни всех возможных героев во вселенной понадобится вечность. А сколько еще появится миров? Да не просто миров, претерпевших редбридинг, а по-настоящему новых. Ведь в едином информационном пространстве знания будут только аккумулироваться, развиваться, обрастать новыми веяниями и течениями, междустрочными смыслами и миллиардами трактовок. Не зря уже сейчас можно услышать (и не редко!) термин «информационная сингулярность». Более того, даже в рилайфе уже проживают судьбы по гиперссылкам, и все больше уделяется внимания единственной ценности — информации.

И это только начало. Снежный ком уже несется по склону, безжалостно меняя мир.

Несколько безликих секунд я занимался поиском информации в Сети. К сожалению, обойти все миры у меня пока нет ни времени, ни возможности. Зато пошарить по новостным серверам, заглянуть в чуланы и сейфы корпоративных и правительственных — время есть. И то, что я там нашел, мне не понравилось.

Очень не понравилось.

Я уничтожил надежных и верных стражей «Новой надежды». Уничтожил своим возвращением, в короткой битве доказав свое превосходство. Никакие «Ифриты» не смогут повесить замки на виртуальности. И если кто-то когда-нибудь сотворит сущность сильнее меня для этого, то сама виртуальность может мне.

Да, я уничтожил угрозу «Ифритов», лишив «Новую надежду» шанса на монополию в Сети. Она должна быть у всех. Корпорация «Лаборатории биоформ «Янус»» уже открыли свои серверы, подключились к Сети. Скоро и другие откроют. Но есть еще кое-что, представляющее серьезную угрозу.

До того (и для того), как выполню обещание, данное Алисе, мне нужно встретиться с Янусом Картом.

Закончив изучать пеструю ленту новостных видеороликов, я вышел из канала инфопространства. Секунду поразмышляв, все же решился.

Под ногами вспыхнуло, я провалился в ярчайшую воронку. Мимо засверкали шлюзы и узловые точки. Замедляясь на маршрутизаторных поясах, снова разбивался цифровыми брызгами, чтобы со скоростью света домчаться к ящику Пандоры.

Самым свободным оказался сервер «Лабораторий биоформ «Янус»». Тот самый, что я подключил к Сети, когда пересылал отравленных конструктами «Ифритов» в офис «Новой надежды». Опустошенный и бесконечно тоскливый, он, лишенный капли жизни, идеально подходит для моих планов. Хотя, конечно, повезло, что его до сих пор не отключили.

Пару минут я осваивался, подбирал ключи к телефонной подстанции, спутнику связи на орбите. Тяжелее всего, точнее — дольше, оказалось, как ни парадоксально, подключиться к местной сотовой компании. Однако и ее привязал к серверу. Получилась своеобразная паутина.

У меня в руке появилась трубка мобильного телефона, я набрал первый попавшийся номер. После третьего гудка динамики передали голос Дикаря.

— Чудновский.

— Что-то голос у тебя усталый.

— Кто это?

— Короткая у тебя память, хакер Дикарь. Ей-богу, короткая.

— Я не понимаю…

— Да елки-палки! Десять минут назад я вытащил тебя из-под кувалды Януса Карта!

— Сэйт?!

— Не ори, Терехину лучше пока не знать.

— Ты где?!

Я огляделся, сказал с неожиданным удовольствием:

— Дома.

— А-а-а.

Судя по его растерянной интонации, Дикарь не понял. Ну и ладно.

— Как там Петр?

— Нормально, — протянул Дикарь. — Ну… его врачи забрали. Тут кордоны все сняли, выезд разрешили. Сказали, что все, тревогу отменили. Правда, Терехин мрачнее тучи ходит.

— Хорошо хоть не застрелился.

— Похоже, — усомнился Дикарь, — он к этому готовится.

— Надо же. Ну что, хакер, будем босса твоего спасать?

В голосе Дикаря прорезалась осторожность:

— Ты о чем?

— Включай, говорю, корпоративную почту, и лови почищенные образы «Ифритов».

— Ты сделал это?!

— Только связь не обрубай! — поспешно крикнул я.

— Так точно!

Вот уж не думал, что Дикарь будет так счастлив. То ли наскучило старому виртуальному волку пиратствовать на свой страх и риск, то ли он так по натуре предан, но, похоже, переживает за «Новую надежду» сильнее меня.

Через минуту я уже получил адрес и пароли для синхронизации и зашвырнул Дикарю его детище. Он все-таки сообщил Терехину, не иначе корпоративный директор и вправду стреляться надумал. Теперь на другом конце регулярно слышался его бодрый гундосый голос.

— Дикарь!

— Сэйт! На связи!

— Не ори так. Дело есть.

— Для тебя, панк, все, что захочешь.

— Вот и ладушки. Слушай, — проговорил я. — После загрузки «Ифритов» отключай внешние соединения и перебрасывай ресурсы на меня. После того, конечно, как подстрахуешься и скопируешь «Ифритов» на главный сервак.

— Зачем? — насторожился Дикарь.

— Затем. И, пожалуйста, выгони на хрен всех сотрудников из комнаты. Пусть при тебе будет один Терехин.

— Что ты задумал?

— И проследи, чтобы этот хлыщ увидел всё, что я покажу.

— Сэйт…

— Так надо, — отрезал я. — Терехин думает, что все кончено. Это не так. В рукаве господина Карта есть еще козыри.

В трубке поселяется обалделое молчание. Потом слышатся команды, ругань хакера и визгливые истеричные реплики Терехина. Глазами камер наблюдения, вебок и даже камерами мобильных телефонов я вижу все происходящее там. Конечно, я мог бы и сам все сделать, но мне нужен этот спектакль. Точнее, эта демонстрация. Кто-то давно сказал, что одна из составляющих силы — страх. А Сетевой Дьявол не может вечно устраивать войны. Мне нужно раз и навсегда доказать и показать, что мне трогать не стоит.

В офисе «Новой надежды» остаются только Дикарь и Иван Терехин. Последний сильно нервничает, у бедняги веко дергается, и вся щека в придачу.

Я говорю в трубку:

— Дикарь, обеспечь мне самый широкий канал, какой только сможешь.

— Зачем?

— Делай, что я говорю. И обязательно дай мне связь с мировой Сетью. Я хочу скинуть туда кое-что.

— Ладно, — голос у Дикаря растерянный.

Как бы он не вздумал своевольничать. У меня-то проблем не будет, а вот им придется туго.

— Хорошо, — решаю я. — Начинаем.

Пирамида ацтеков в виртуальности выглядит почти так же, как и в рилайфе. Только все подземные этажи «Лабораторий» здесь на поверхности. Величественная вавилонская башня, подпирающая небо Сети. Причем каждый новый ярус пирамиды действительно носит фрески со следующими витками эволюции. Да такими, что поневоле задумываешься о психическом здоровье основателя корпорации. Обдает холодным ветром, когда видишь эволюции по типу «человек-оружие», «человек-чума» или «человек-космос». А при взгляде на блоки с изображением Януса Карта вообще дрожь берет.

Там человеческое лицо, одна из предсмертных фотографий, напялено на гермофродита. Причем у гермофродита три груди и чудовищных размеров член. Из грудей щедро льется молоко, оно образует вселенную, которую Янус подпирает шестью руками. Из гипертрофированного члена бьет сперма, образуя планеты и галактики. А в его (какой кошмар!) беременном животе ждут своего часа новые народы, расы, новые виды и вирусы.

Наверное, теперь врачи перестанут говорить «комплекс Наполеона» и введут в употребление «синдром Януса Карта».

Видимо, давно старик готовился к выходу в Сеть. Вон как все старательно разукрасили.

Впрочем, на то она и Сеть, чтобы каждый имел свой мир. Главное, не дать ему превратить в этот кошмар общий мир.

Обойти защитные системы не составило большого труда. Власть виртуальности бесконечна. Я даже пару раз специально поднял сигнал тревоги, сообщая владельцу о своем визите.

Когда я забрался на вершину пирамиды, изукрашенные барельефами и логотипами корпорации двери распахнулись. Тронный зал величественно поплыл навстречу. Здесь пахнет стерильной чистотой и пафосом. Разномастные существа у подножия сотен колонн остались недвижимыми, что-что, а отключить его устаревшие, по меркам Сети, защитные программы я сумел еще внизу.

— Что тебе здесь надо?

В середине тронного зала сумасшедшая геометрическая фигура, постоянно вращающиеся кубы, пирамиды, шары — отражение конструкта Януса. Точнее, не совсем конструкта. Все-таки его разум находится в физическом теле, под бдительным присмотром аппарата для поддержания жизнедеятельности.

— Я пришел поговорить.

Мощный голос, наполненный презрением, отрезал:

— Мне не о чем с тобой разговаривать. Ты выполнил свою задачу.

— О нет, — я усмехнулся. — Еще нет.

— Что еще тебе надо? Здесь ты бессилен, как и в рилайфе!

— Ты добился, чего хотел, Янус. Но ты не знаешь всей силы Сети. Ее трудно переоценить, а ты, наоборот, ее будто нарочно преуменьшаешь.

Геометрическая сущность оскаливается, камнепадом на меня обрушиваются слова, бесконечно статичный поток информации:

— Что может цифровое пространство? Весь твой мир у меня на ладони, стоит лишь мне приказать, и все серверы на планете уничтожат! И тебя заодно. Скоро моя власть будет бесконечной!

— Ты так думаешь? Всерьез считаешь, что, уничтожив «Новую надежду», ты победил?

— Еще не до конца, — отрезал Карт, игнорируя мою издевку. — Но ты прав, Сетевой призрак, я близок к триумфу. Ты думаешь, что, уничтожив «Ифритов», доказал свое могущество? Как бы не так. Хотя я и планировал использовать их в дальнейшем. Но все это уже не важно! Скоро виртуальность засияет новым светом. Она превратится только лишь в гениальный мир конструктов. Конгломерат разумов заставит матрицу осознать себя. И тогда — облик мира изменится навсегда.

Я улыбаюсь в ответ. Киваю:

— Хороший план, достойный. Но почему ты не хочешь быть первым конструктом описанной тобой сущности? Почему трусливо бежишь? Не оттого ли, что на своем опыте знаешь, как тоскливо быть в цифровом одиночестве, с одним лишь развлечением — мыслить.

Чудовищный рев сотрясает виртуальность.

— Как ты узнал?!

— Ты мне всё сам сказал. Своей страстью к идее переселения душ, жаждой бессмертия. А еще я знаю, в какой клинике сейчас растят твое новое тело, чтобы переместить конструкт туда. Ты хочешь жить в реальности, не здесь. Наблюдать за рождением твоего нового мира со стороны, из безопасной пирамиды «Лабораторий».

Во взрыве ярости объемные фигуры разлетаются по тронному залу.

— Творец должен быть в недосягаемости!

— Творец должен заботиться о тварях, — парировал я. — Ты же пытаешься лишь поиграть с ними.

— Люди должны изменить биоформу!

— Каждый сам выбирает свой путь.

— Уйди! — ревет монстр в бессилии. — Не мешай мне!!

— Я не могу позволить ни «Новой надежде», ни тебе превратить мир и Сеть в лабораторную колбу.

— Люди достойны этого! Посмотри вокруг: наркомания, убийства, деградация! Я им нужен, чтобы повернуть вектор прогресса в нужную сторону!

— Нельзя оправдывать зло благими намерениями. Когда создавали «Ифритов», для своей совести придумали отговорку, будто пытаются создать безопасную виртуальность.

— И что же?

— Сети нужна свобода. Как и миру.

— Миру нужна крепкая рука, а тупому стаду людей — пастух!

— Знаешь, — проговорил я, — а вы с Айко похожи. Мясник мясника… Ты привык называть ее Бааль-Зевул. Она точно так же считала, что мы высшая раса, а люди вокруг — скоты.

— А это не так? Мы выбились со дна, мы выше них!

— Чаще всего так. Но это не может быть определяющим фактором в отношении к людям.

Мне послышался саркастический смешок:

— Так что, пастух должен прекратить резать овец?

— Ты не пастух, ты чудовище, убивающее овец для экспериментов, ради удовольствия. Пастух режет лишь для еды. А за другими ухаживает. Так и законы в нашем обществе должны резать всех, кто пытается творить и причинять зло. Других нужно охранять.

— Люди тупой скот! Они привыкли жрать в три горла и развлекаться!

— Жрут ли в три горла бедняки? А их дети, которые в десять лет от сои, консервантов и добавок в грошовой пище теряют зубы и обрушивают к чертям иммунную систему. У них есть деньги на качественное лечение, учебу?

— Ты говоришь о благотворительности?

— Я говорю о человеческом отношении. Если ты и набрался денег, выбился в люди, вернись на время в прошлое. Вспомни, с чего все начиналось. И начни относиться к людям по-прежнему. Дай им шанс стать людьми.

— Метать бисер перед свиньями…

— Я собираюсь доказать тебе обратное.

— И как же?

— Я заберу твой козырь. Дар, который ты собираешься даровать только избранным.

Геометрическое существо раздулось, яростная ненависть готова разорвать его.

— Не мешай мне!! Конструкты — мои!

— Я не буду тебе мешать жить. Помешаю только в том, чтобы оградить мир колючей проволокой. Я оставлю тебе деньги, но заберу власть.

Процесс изъятия подходит к концу, клубок электронных цепей и ловушек теперь во мне, несмотря на все бешенство Януса Карта.

Я шепчу:

— Дикарь!

Растерянный и перепуганный голос хакера едва слышен:

— Тут мы.

— Начинай копирование.

— Понял, — и через пару минут: — Файл получен… Что это, Сэйт?

— Не вздумай открывать его, — говорю я холодно. — Если сделаешь это, я буду вынужден убить тебя. Просто копируй и рассылай всем подряд. Бесконечно!

Я и вправду готов убить его. Такова цена свободы. Если Дикарь поймет, что в файле, он может засомневаться и оставить знание «Новой Надежде», а знание должно быть свободным. Каждый выбирает себе дорогу, я не вправе вести всех к счастью. Я только покажу людям правду, а уж люди выберут направление… пусть даже к черту в пасть.

Наконец, Янус Карт замечает опасность. Он бросается на меня, обрушивает энергетические потоки, пытается обрезать информационные каналы и запутать файлы. Пытается взорвать строчки программ, но все тщетно.

Я смеюсь зло:

— У тебя ничего не получится. Ты бессилен передо мной.

— Почему?!! Что я делаю не так?! Почему ты просто не сдохнешь, цифровая тварь?!!

Я улыбаюсь. Это же очевидно, но никто не хочет этого заметить. И я объясняю:

— Я создал виртуальность. Волшебный новый мир. А меня принесли ей в жертву. В ответ она создала меня. Теперь мы с ней одно и то же. Это невозможно повторить. А теперь она дала мне часть своей власти, тем более что вы хотите наполнить ее сказочный мир замками, засовами, стражами и демонами… у вас ничего не получится. Виртуальность вас уничтожит.

Геометрический торнадо продолжает бушевать, но файл уже исчезает из его драконьих сундуков. Чудовище без сокровища — пустое место.

Сейчас по всему миру медицинские клиники, компании и корпорации получили по почте файл Януса Карта. Когда они откроют его, то с удивлением и восторгом обнаружат рецепт приготовления Сетевого Дьявола. Они узнают, как смертельно больной человек сможет переписать свой разум в другое тело или в виртуальность, чтобы продолжить жить. Скоро это знание распространится настолько, что обеспечит его дешевизну. И все получат к нему доступ. Рецепт бессмертия будет принадлежит всем.

И все получат выбор. Это самое ценное.

Это свобода.

— Свобода выбора, — шепчу я. — Без компромиссов.

Покинув пирамиду корпорации, я еще долго медлил, прежде чем сдержать последнее обещание. Из миллионов миров Сети я выбрал пространство «Москвы-2». Отражение реальности — идеальный мир для возрождения, ведь именно отсюда всё и начиналось.

Стоя на крыше высотки, я наблюдал за бесконечным автомобильным потоком на Тверской. Люди продолжают жить, даже не подозревая, какая участь им была уготовлена сильными мира сего.

Надеюсь, они никогда и не узнают…

Тысячегранный кубик конструкта выплыл из моей ладони, завис в воздухе. Пришло время детищу Януса Карта послужить и добрым целям.

— Прощай, — прошептал я. — Я буду искать тебя. И найду… обещаю!

Внутри меня спал нестерпимый жар, с дрожью я ощутил, что меня покидает самое дорогое.

Закрыв глаза, я отпускаю Душу Алисы на свободу…