Имперская гвардия: Омнибус

Митчел Сканлон По колено

Канализация Брушерока была поистине уроком стойкости. Конечно, тяготы и испытания здесь были не те, что в самом городе. На поверхности Брушерок снова оказался в беспощадных тисках очередной жестокой зимы. Снежные бури безжалостно хлестали город. Пронзительные ветра выли на разрушенных безлюдных улицах. Защитники города сбивались вместе в поисках тепла или терпели ужасные страдания в ледяных окопах. Только мертвые не страдали от холода.

В канализации было не так. Воздух в туннелях был обжигающе ледяным, но температура все же выше нуля. В канализации ожидали другие трудности, другие испытания.

В темных зловонных пространствах этого подземного мира сырость была вездесущей. Влага собиралась на стенах и стекала вниз, в зловонную реку сточных вод, лившихся по канализации.

Туннели казались бесконечными. Они были прорыты на большой глубине и тянулись на десятки километров во всех направлениях. Ходить по ним означало познать самые древние и первобытные страхи.

Даже при свете переносного люминатора тьма казалась удушающей. Тени двигались странно и необычно. Малейший звук вызывал пугающее эхо, носившееся туда-сюда по туннелям.

В туннелях чувствовалось почти осязаемое ощущение угрозы. Казалось, что стоишь у врат преисподней, на пороге между жизнью и смертью.

— И это ад? — произнес Давир, оглядывая картину туннеля в свете люминатора, прикрепленного к стволу лазгана. — Кто бы мог подумать, что здесь окажется так сыро?

Увидев, что путь впереди чист, он поднял руку, подавая сигнал, и устало зашагал дальше по колено в сточных водах. Двое других солдат третьей огневой группы, его товарищи Булавен и Учитель, шли рядом. Булавен нес тяжелый огнемет, а Учитель — ручной ауспекс. Они втроем возглавляли движение. Остальные солдаты — взвод варданцев — колонной шли за ними. Они двигались осторожно, держа лазганы наизготовку и на ходу поводя стволами из стороны в сторону.

— Не нравится мне это, — прошептал Булавен.

— Что именно тебе не нравится? — сварливо спросил Давир.

Он был в плохом настроении, как всегда, и массивная фигура Булавена оказалась легкой мишенью. Варданцы патрулировали канализацию несколько часов, но эти часы уже казались днями. Нервы были на пределе.

По общему мнению, патрульная служба в канализации была худшей из обязанностей в Брушероке. Бои с орками шли под землей с не меньшей жестокостью, чем на поверхности. Чтобы не позволить противнику закрепиться под землей, в канализационные туннели регулярно направлялись патрули с целью поиска и уничтожения проникавших туда орков.

В случае с варданцами это новое назначение казалось вдвойне жестоким. Они только что вернулись с передовой, прослужив там втрое дольше положенного, ежедневно отражая многочисленные атаки орков. По неписаному закону Брушерока теперь наступила их очередь быть назначенными в более спокойный сектор.

Но вместо этого их внезапно направили на поиск в канализацию — положение складывалось критическое. Два патруля уже пропали в одной и той же секции туннелей. Бойцы 902-го Варданского к великой своей досаде были выбраны командованием, чтобы пойти по следу пропавших патрулей и выяснить, что с ними случилось. Помочь в поисках должна была выданная им древняя, безнадежно устаревшая карта канализационной сети. Однако, по общему мнению, карта была практически бесполезной.

— Тебе не нравится охотиться на орков в канализации? — Давир, увлекшись своей любимой темой, глумливо ухмыльнулся. — Может быть, тебе не нравится холод? Сырость? Что ноги промокли? А? Говори уж. В конце концов, нам уже досталось самое поганое назначение во всем этом проклятом городе. Необходимость выслушивать твое нытье будет лишь вишенкой на торте. Так что говори, толстяк, что именно тебе не нравится?

— Неправильно это все, — сказал Булавен. — Мы не должны быть здесь. Нам нужно вернуться наверх, искать Ларна.

— Ларна?

— Того салагу, Давир. Он пропал лишь два дня назад. Ты не мог так быстро забыть его.

— У меня принцип — забывать всех, кого я больше никогда не увижу, — Давир нахмурился, на этот раз он не испытывал удовольствия, лишая толстяка иллюзий. — Салага мертв. Ты сам сказал. Это было два дня назад. Если бы он вернулся, мы бы уже увидели его.

— Ты не можешь быть уверен…

— Могу. Он мертв, Булавен. И лучше тебе привыкнуть к этому факту. Даже не думай искать его на ничейной земле. Это кончится лишь тем, что и тебя убьют.

— Знаешь, Давир прав. По статистике, вероятность выживания в течение двух дней на ничейной земле практически нулевая.

Привлеченный дискуссией, к ним подошел Учитель.

— Приходится считаться с реальностью, — сказал он не без сочувствия. — Ларн пропал без вести в одном из секторов, где идут наиболее тяжелые бои. За последние сорок восемь часов этот участок становился местом боев, обстреливался стрелковым оружием и подвергался артиллерийской бомбардировке не менее полудюжины раз. Такова природа войны здесь. Часто, когда обе стороны оказываются в ходе войны в патовой ситуации, они сражаются с все более возрастающей ожесточенностью, чтобы добиться решительного результата. Парадоксальным образом это порождает войну, в которой, напротив, не происходит никаких решительно важных событий, и все же люди постоянно сражаются и гибнут, отдавая жизни за несколько сантиметров территории. Военный теоретик Сюй Чэнь рассматривал этот парадокс в одном из своих трудов по тактике, «Книге…»

— Все. Прекрати, — Давир предупреждающе поднял руку. — Я уже наслушался, Учитель. Если и возникнет однажды необходимость, чтобы ты лез в спор за меня, то это случится потому, что из-за вас я превратился в слюнявого идиота. Мне плевать, о чем речь — я не хочу выслушивать очередную твою бесконечную и бессмысленную лекцию. Клянусь, когда приходится слушать вас с Булавеном, просто чудо, что я еще сам не убежал на ничейную землю, в надежде, что орки избавят меня от страданий. Когда какой-то философ сказал, что ад — это другие люди, очевидно, он имел в виду вас двоих.

— Честно говоря, думаю, он имел в виду вас всех троих, — послышался голос позади них.

Это был сержант Челкар, командир варданцев. Он опередил остальных солдат взвода, и Давир с товарищами его не услышали.

— Не сомневаюсь, это очень увлекательная дискуссия, — Челкар холодно посмотрел на них. — Но вы, вероятно, понимаете, что лучше отложить ее на другое время. Тут есть такая мелочь, как противник. Я знаю, в соответствующих наставлениях утверждается, что у орков плохой слух, но я бы не стал слишком на это полагаться. Вы трое спорите так громко, что и глухой услышит. С этого момента я требую тишины. Никто не возражает, я надеюсь?

Смущенные Булавен и Учитель неловко переминались с ноги на ногу. Только Давир не сдался так просто под взглядом сержанта. Не в его характере было легко смиряться с дисциплиной. Он уважал Челкара как никого другого из известных ему командиров, но такова была его натура, что в каждой ситуации он пытался оставить последнее слово за собой.

— Возражать? И в мыслях не было, сержант, — Давир умильно улыбнулся, показав полный рот кривых и ломаных зубов. — Я всего лишь сказал товарищам, что мы в клоаке и по колено увязли в орочьем дерьме. Если бы я был больше склонен к поэзии, то, возможно, подумал бы, что эту мысль в виде развернутой метафоры можно отнести ко всей нашей жизни здесь в Брушероке.

Краем глаза Давир увидел, что Учитель и Булавен, выпучив глаза, уставились на него в немом изумлении. Если бы Давир сказал нечто подобное офицеру, комиссару или хотя бы другому сержанту, то непременно был бы наказан за дерзость и неподчинение — скорее всего, забит плетьми до смерти или расстрелян, в зависимости от каприза «потерпевшей стороны».

Но Челкар не был похож на других командиров. Сержанта было нелегко понять, но иногда он, казалось, находил в их положении некий мрачный юмор. Он не был «уставным» плац-парадным солдафоном. В отличие от большинства тех, кто обладал какой-либо властью в Брушероке, сержант умел смеяться. Иногда Давир думал, что в том числе и это помогало Челкару выживать.

— Какое трогательное красноречие, рядовой Давир.

На лице Челкара мелькнула мрачная улыбка, подтвердив догадки Давира.

— Возможно, стоило бы поразмыслить над этим как-нибудь потом, — продолжал сержант. — А пока одним из преимуществ соблюдения тишины станет то, что, право же, было бы жаль, если орки убьют такого оригинального мыслителя. Лучше будет, если они не услышат, как вы подходите. Тогда вы сможете удивить их такими выразительными комментариями, каких они меньше всего ожидают. Как известно, ничто так не пугает орка, как хорошо аргументированная критика.

Сержант уже повернулся, чтобы уйти, но снова обернулся и постучал по вокс-бусине в ухе.

— Да, и еще совет. Вы, наверное, уже заметили, что связь молчит. Это из-за туннелей — они мешают передаче. Наши воксы почти бесполезны, так что если наткнетесь на орков, вам придется сообщить об этом взводу более старомодными способами. Оставляю на ваше усмотрение, что будет лучше: кричать или махать руками. Так или иначе, это должно привлечь наше внимание.

Первое столкновение с противником произошло чуть более часа спустя. По мнению Давира, прошло уже четыре часа с тех пор, как они вошли в канализацию. Бойцы 3-й огневой группы дошли до перекрестка, где соединялись несколько туннелей. Вместе с остальными солдатами взвода они оставили свои шинели на поверхности, полагая, что в них будет слишком неудобно ходить по колено в сточных водах. Теперь солдаты очень ощутили отсутствие шинелей — сильный сквозняк продувал перекресток, пронизывая довольно тонкий материал обмундирования и заставляя стучать зубами от холода.

— Противник!

Внезапно ауспекс в руках Учителя несколько раз пронзительно пискнул. Мгновенно все неудобства пребывания в туннелях — холод, сырость, тесные стены, вызывающие клаустрофобию — были забыты. Давир, Учитель и Булавен приготовили к бою оружие, сняв со стволов водонепроницаемые чехлы, защищавшие от коррозии в сыром климате.

— Вижу множественные сигналы впереди, — лицо Учителя приобрело мертвенный оттенок в зеленом свете экрана ауспекса.

Он посмотрел на Давира, самого старшего в огневой группе и, фактически, ее командира.

— Их там полно. И судя по сигналам, это что-то слишком большое, чтобы быть чем-то еще кроме орков.

— В каком туннеле? — спросил Давир, отчаянно замахав рукой, чтобы привлечь внимание других варданцев, следовавших за ними.

Впереди канализация разветвлялась на три отдельных туннеля.

— В среднем, — длинные пальцы Учителя работали над настройкой ауспекса, уточняя показания. — Они прямо впереди. Дальность — не больше двухсот метров.

Внезапно рядом с ними снова оказался сержант Челкар. Подошли остальные бойцы взвода. Мгновенно оценив обстановку, Челкар жестом подал сигнал солдатам, стоявшим вокруг него.

Перспективу предстоящего боя варданцы восприняли с мрачной серьезностью. Они воевали с орками уже десять лет, с тех пор, как впервые оказались в Брушероке. Они двигались с рассчитанной точностью, сохраняя перед боем порядок и дисциплину не хуже любой плац-парадной части.

Стандартные для доктрины Имперской Гвардии отделения по десять человек оказались слишком громоздкими для узких пространств улиц Брушерока, не говоря уже о канализационных туннелях, и варданцы разделили их на огневые группы по пять человек в каждой. Следуя приказам Челкара, переданным жестами, три огневые группы отделились от главных сил взвода — одна чтобы прикрыть тыл варданцев, а другие две для защиты входов в два других туннеля с обеих сторон.

Остальные вошли в средний туннель, двигаясь группами по четыре в ряд, переключив лазганы в режим огня очередями. Давир, Булавен, Учитель и сержант Челкар шли впереди.

— Мы приближаемся, — сказал Учитель.

Туннель расширялся, казалось, с каждым шагом становясь больше, пока Учитель рассчитывал дистанцию до противника.

— Противник на расстоянии сто метров… девяносто метров… семьдесят пять… пятьдесят… тридцать пять…

— Где они? — спросил Челкар. — Мы уже должны заметить их.

Туннель впереди осветился лучами более дюжины люминаторов, прикрепленных к лазганам. Он был пуст.

— Не понимаю, — Учитель покрутил настройки ауспекса. — Согласно показаниям, они в точности перед нами. Мы должны стоять прямо лицом к лицу с ними.

— Может быть, ты неправильно понял показания? — предположил Булавен. — Наверное, они не в этом туннеле, а в следующем.

— А эти сигналы… они неподвижны или движутся? — спросил Челкар.

— Неподвижны, сержант.

Учитель прошел немного дальше по туннелю, медленно поводя ауспексом из стороны в сторону. Звуковые сигналы прибора стали громче.

— Ерунда какая-то, — Учитель недоуменно огляделся вокруг. — Если только… подождите… Изображение на экране ауспекса двухмерное, как точки на карте. Но мы в трехмерном пространстве. Возможно, Булавен прав. Орки, вероятно, в другом туннеле, может быть, прямо под нами. Или…

Он замолчал, на его лице отразился ужас.

— Они над нами…

Варданцы все как один подняли взгляд вслед за Учителем. Кто-то направил люминатор в потолок туннеля, обнаружив вход в вертикальную шахту, скрытую в тени и поднимавшуюся по диагонали. В свете люминатора из тьмы сверкнули красные глаза. Десятки орков, как летучие мыши, свисали со стен шахты, готовясь выпрыгнуть из засады.

— Назад! — закричал сержант Челкар, и варданцы вокруг открыли огонь. — Назад к перекрестку! Не дать им дойти до рукопашной!

Но было слишком поздно. Спрыгивая со стен, орки приземлялись среди варданцев, хрипло рыча свой боевой клич.

Стреляя из лазгана, Давир пытался убраться из-под лавины падающих орков. Он видел чудовищные мускулистые силуэты, проблески зеленой кожи, видневшиеся из-под слоев варварской боевой раскраски.

Противник был повсюду. Во мгле и смятении боя Давир едва успевал что-то сообразить, выстрелив несколько раз в ближайшего орка. Шум боя был оглушительным. Он слышал крики, вопли, высокий вой лазганов, стреляющих очередями, шипение огнемета Булавена и грохот дробовика Челкара — в тесном замкнутом пространстве туннелей все это звучало особенно громко. Внезапно один звук пробился сквозь все остальные. Давир услышал рев боевого клича прямо за спиной.

Инстинктивно он нырнул вперед, в сточные воды. Это движение спасло его от орочьего клинка, просвистевшего над головой. Выплюнув попавшую в рот зловонную жижу, Давир изогнулся в воде, пытаясь поднять лазган. Орк стоял над ним, занося огромный тесак. Если бы это был человек, Давир мог бы ударом приклада сломать ему колено. Но десять лет в Брушероке научили его, что бессмысленно пытаться использовать этот прием против орка. Подавив приступ паники, он хладнокровно прицелился в лицо зеленокожего. Давир выстрелил один раз, потратив батарею с «горячим выстрелом», и лазерный луч прожег левый глаз монстра, вонзившись в мозг, затылок орка взорвался в облаке пара и кровавых брызг.

Не успел орк упасть, как Давир снова был на ногах. Присев и оказавшись по грудь в сточных водах, он осматривал туннели в поисках следующего врага. Он выбирал цели аккуратно, экономя «горячие выстрелы» и используя их с максимальной эффективностью. Он не был снайпером, но при необходимости мог быть хладнокровным и метким стрелком. Опыт научил его — кто запаникует в бою, тот пропал. Это была одна из мудростей войны, которым он научился в Брушероке; в некотором роде разгадка его долгого выживания здесь.

Он выстрелил из лазгана полдюжины раз, и каждый выстрел попадал точно в голову врагу, каждый убивал одного орка. Жестокая рукопашная схватка между орками и людьми начала затихать. Ход боя явно повернулся в пользу варданцев, и вскоре последние враги были беспощадно добиты.

Бой быстро начался, и столь же быстро кончился. Как всегда после боя, наступил момент странной жуткой тишины — мгновение ошеломленного молчания, пока люди осмысливали факт своего выживания.

— Давир? — Булавен, шлепая по воде, подошел к нему. В начале боя их огневая группа разделилась, и взгляд Булавена выражал тревогу. — Это ты там сидишь в дерьме? Ты в порядке?

— Отнюдь не благодаря тебе, свиная морда.

Давир отряхивал форму, изо всех сил стараясь избавиться хотя бы от части гнусной грязи, налипшей на него при погружении в сточные воды. Это никоим образом не улучшило его настроение.

— Ты где был, толстозадый? Ты понимаешь, что орк с тесаком едва не отрубил мне голову? Весь смысл огневой группы в том, что предполагается, будто мы должны помогать друг другу.

— Мы ничего не могли сделать, — Булавен беспомощно развел руками. — Прежде чем мы поняли, что происходит, орки уже были повсюду. Дальше в туннеле их пряталось еще больше. Они атаковали нас одновременно с теми, из шахты, — Булавен похлопал по резервуару огнемета. — Если бы не огнемет, мы бы не смогли удержать их.

— Оправдания, — фыркнул Давир. — У тебя всегда одно и то же: «Ах, зеленокожие атаковали. Ох, я ничем не мог помочь». Послушать тебя, как будто тебе одному пришлось сражаться с орками.

Он прищурился и посмотрел мимо Булавена, увидев, что к ним подходит Учитель.

— А ты тоже слишком уж доволен собой, долговязый. Если бы ты разобрался в сигналах ауспекса, мне не пришлось бы устраивать заплыв в реке дерьма.

— Не понимаю, чего ты ноешь, Давир, — с кротким видом сказал Учитель. — Плавать очень полезно. Несомненно, это должно было улучшить твое настроение.

— Очень смешно, Учитель. Знаешь, лучше уж читай лекции. Конечно, слушать их так же уныло, как дожидаться, пока высохнет краска. Но, по крайней мере, это менее уныло, чем твой юмор.

— Мы потеряли шесть человек, — сказал Челкар немного позже, — по твоим словам.

Три четверти часа прошло с тех пор, как они отразили нападение орков, и сержант принял доклады об обстановке от командиров огневых групп и медика варданцев Свенка. Они стояли чуть поодаль от остальных солдат взвода, чтобы говорить более свободно. Несмотря на тесные пространства туннелей и мертвые тела, лежавшие вокруг, их совещание приняло характер импровизированного инструктажа.

— Четыре человека убиты, — повторил Свенк, — и двенадцать ранены.

— Но лишь двое из них ранены настолько тяжело, что не могут идти дальше, — уточнил Челкар. — Остальные — ходячие раненые. Ты так сказал.

— Их все равно надо эвакуировать, — возразил Свенк. — В этой антисанитарии их раны почти наверняка будут инфицированы. А антибиотиков у нас мало. Без них тяжелая инфекция может оказаться смертным приговором.

— Хорошо, — кивнул Челкар. — Выбери четырех человек из числа ходячих, чтобы они отнесли тяжелораненых на поверхность. Пусть придумают какие-нибудь носилки, чтобы нести их.

Заметив, что Свенк опять собирается возражать, Челкар поднял руку:

— Это лучшее, что я могу сделать для них, Свенк. Если я отошлю обратно всех раненых, это слишком ослабит взвод и поставит под угрозу жизни остальных солдат. Лучше распорядись прямо сейчас. Через десять минут мы идем дальше.

Поняв, что спорить бесполезно, Свенк кивнул и пошел организовывать команду для переноски раненых.

Когда медик ушел, Челкар обратил взгляд на трех мертвых орков, прислоненных к стене рядом для осмотра. Следуя стандартной процедуре, принятой в Брушероке, варданцы уже обезглавили трупы, чтобы не допустить их внезапного «воскрешения из мертвых». Было не так уж необычно, чтобы находившийся без сознания орк с казалось бы смертельной раной спустя несколько часов после боя внезапно возвращался к жизни. Таким образом, защитники города принимали меры предосторожности, обезглавливая убитых орков после каждого боя.

— Думаю, теперь мы можем считать, что выяснили судьбу двух пропавших патрулей, — сказал Челкар, внимательно разглядывая трупы ксеносов. — Очевидно, их убили орки. Но остается еще несколько вопросов, требующих ответа…

Он оглянулся на лица Давира и других командиров огневых групп, стоявших вокруг, прежде чем снова посмотреть на орков.

Безголовые орки являли собой отвратительное зрелище. Они напомнили Челкару одну из традиций его родного мира. На Вардане у властей был обычай выставлять в общественных местах подвешенные тела казненных преступников во время имперских праздников, это должно было служить предупреждением для всякого, замышляющего нарушить закон.

— Они плохо вооружены, даже по стандартам орков, — размышлял вслух Челкар, толкнув ботинком один из трупов. — Мы не нашли ни одного с чем-нибудь, хотя бы напоминающим огнестрельное оружие. И гранат у них нет. Они были вооружены самым примитивным оружием — копьями, топорами, дубинками и тому подобным.

В этом было что-то странное, даже пугающее. В головокружительном всплеске адреналина в бою он едва обратил внимание, что в противнике было что-то необычное. Теперь, когда он успокоился после боя, было ясно, что эти орки отличались от тех, с которыми варданцы сражались раньше.

Орки в канализации казались еще более примитивными, чем их «нормальные» собратья. У них не было никаких, даже самых простейших технологий. У них не было даже одежды и обуви. Они отправились на войну голыми, лишь разукрасив свои тела яркой боевой раскраской и орочьими символами, нацепив ожерелья из человеческих скальпов, отрубленных пальцев и крысиных черепов. Даже по стандартам зеленокожих они были слишком дикими, словно какой-то забытый реликт древнейших времен орочьей истории странным образом оказался в канализации Брушерока.

— Может быть, они из племени изгнанников? — послышался негромкий голос.

Повернувшись, Челкар увидел, что к ним подошел Учитель. Строго говоря, будучи рядовым, он не имел доступа на совещания командиров — даже на уровне взвода. Он находился немного в стороне от собравшихся полукругом командиров огневых групп, стоявших лицом к Челкару.

Очень худой, Учитель был выше всех остальных варданцев. Во всей роте только здоровяк Булавен мог сравниться с ним по росту. Из всех вокруг лишь Учитель не смотрел на безголовых орков с равнодушием или отвращением. Скорее наоборот, казалось, он счел мертвых ксеносов очень любопытным зрелищем.

Челкар так до конца и не понимал Учителя. Это был странный человек, очень любивший излагать разнообразные факты и теории почти по любому вопросу. Но со временем Челкар научился прислушиваться к мнению Учителя и обнаружил, что часто его суждения оказывались полезными.

— Что, Учитель? — спросил он, жестом приглашая подойти ближе. — Есть какие-то предположения?

— Известно, что группировки орков иногда бывают раздираемы религиозными расколами, — сказал Учитель, не упомянув, где он узнал такие сведения. — Орки, устроившие на нас засаду, могли быть из племени, отколовшегося от основной армии. Возможно, они — что-то вроде орочьих еретиков, вынужденных прятаться в канализации от врагов. Возможно, они вернулись к первобытному образу жизни, пытаясь возродить традиции своих орочьих предков.

— Возможно, — Челкар пожал плечами. — Но кто знает наверняка? Может быть куча причин, почему они так плохо вооружены. Главный вопрос для нас — есть ли где-нибудь тут еще орки?

— При всем уважении, сержант, возможно, это вопрос для других? — спросил Давир. — Я имею в виду, что мы исполнили свой долг. Нас направили сюда узнать, что случилось с пропавшими патрулями. Наша задача выполнена. Мы нашли виновных и уничтожили их. Честно говоря, я думаю, что пора уже нам возвращаться на поверхность и получить горячий рекаф и медали, не говоря уже о сухой одежде и теплых одеялах. Мы пехотинцы. По большому счету, наша задача — только исполнять приказы. А более важные вопросы лучше оставить тем гениям, которые нами командуют.

— Да ты заговорил как настоящий гвардеец, Давир, — на лице Челкара мелькнула улыбка. — Однако я всегда терпеть не мог оставлять работу недоделанной. Особенно когда доделать эту работу жизненно важно. Если здесь еще остались дикие орки, их необходимо найти и уничтожить. Иначе они будут представлять угрозу. Если они здесь основательно закрепятся, то смогут подорвать наши усилия по обороне города. Брушерок и так окружен орками со всех сторон. Представьте, насколько хуже все станет, если они захватят канализацию. Они смогут использовать туннели, чтобы проникать за нашу оборону где угодно. Город будет осажден еще и снизу. Мы не можем этого допустить.

— Я так полагаю, вы собираетесь приказать нам совершить нечто благородное, сержант? — спросил Давир с угрюмым выражением на лице.

— Благородное? Да нет, не очень. Мы продолжим поиск в канализации и постараемся выяснить, откуда пришли эти орки. Конечно, учитывая проблемы со связью, мы не сможем связаться с командованием и сообщить, куда направляемся. Так же не сможем и запросить подкреплений, если станет слишком жарко. Лучшее, что я могу сделать — послать сообщение с ранеными и предупредить командование о наших планах.

— А если все-таки станет слишком жарко? — спросил Давир. — Не хочу казаться пессимистом, сержант, но что делать, если мы найдем больше орков, чем сможем одолеть?

— Тогда мы должны пробиться сквозь них, — сказал Челкар. — Если так случится, и если мы выживем, возможно, ты получишь медаль, о которой говорил, Давир. Хотя лишней кружки горячего рекафа обещать не могу. Только не в Брушероке.

— Я никогда не думал, что однажды соглашусь с теми задницами, которые ведут эту войну, — ворчал Давир, пока они устало брели по туннелям еще несколько часов спустя. — Но генералы, видимо, правы, когда велят нам заткнуться и исполнять приказы. В конце концов, смотрите, что бывает, когда сержанты начинают думать самостоятельно и проявлять инициативу. А страдают опять все те же несчастные гвардейцы, вот что.

Он снова шел во главе патруля вместе с Учителем и Булавеном. Согласно хронометру на ауспексе Учителя, они были в канализации уже почти восемь часов. И по мнению Давира, эти часы можно было отнести к самым скверным в его жизни.

Он замерз и промок. Он провонял нечистотами. Его ботинки и штаны пропитались водой и другими, куда менее приятными жидкостями. В довершение всего, когда варданцы углубились в туннели, сточные воды стали глубже, и Давир с его невысоким ростом оказался по пояс в воде.

— И не думай, что я забыл о твоей роли в этом, Учитель, — ядовито сказал он.

— О моей роли? — Учитель удивленно моргнул. — Я и не знал, что у меня в этом какая-то роль.

— Неужели? «Может быть, они из племени изгнанников?», — произнес Давир, передразнивая голос Учителя, и обернулся к Булавену. — Ты, должно быть, слышал его, толстяк. Если он и дальше так будет вылизывать задницу Челкара, ему придется ампутировать язык. Ты не мог просто помолчать, Учитель? Тебе обязательно нужно было раскрыть хлебало и отправить нас всех еще глубже в канализацию по следам воображаемого племени орков?

— Я просто высказал свое мнение.

— Больше не высказывай, — проворчал Давир. — На будущее, если у тебя будет какое-то мнение, лучше оставь его при себе. Так мы все проживем дольше. И так уже Челкар, наверное, будет водить нас по этим чертовым туннелям, пока мы окончательно заблудимся и погибнем.

— Знаешь, тебе стоит попытаться взглянуть и на светлую сторону, Давир, — сказал Булавен. — В конце концов, все могло быть хуже.

— На светлую сторону? А ты видишь ее поблизости? — Давир раздраженно развел руками, указывая на стены туннеля. — Вот что я тебе скажу, дубина. Если ты смог увидеть светлую сторону в нашем положении, почему бы тебе не поделиться с нами? Мы в канализации, насквозь промокли в жидком дерьме. Через несколько дней мы гарантированно заболеем всеми смертельными заразами, известными человечеству. Если, конечно, орки не убьют нас раньше. И где же та «светлая сторона», о которой ты говоришь? Прямо-таки не могу дождаться услышать о ней.

— Ну-у… — на секунду Булавен, казалось, растерялся. Или ругань Давира нарушила ход его мыслей, или, как подозревал сам Давир, толстяк наконец-то начал осмысливать реальное положение вещей.

— Давай же, имбецил. Я слушаю. Нет, я просто сгораю от нетерпения. Где эта твоя светлая сторона?

— Ну, — сказал Булавен наконец, — могло быть и холоднее.

— Вот как? — Давир был поражен. — После всего этого — канализации, орков, дерьма, сырости — это лучшее, что ты смог придумать? «Могло быть и холоднее»? Воистину, твой идиотизм не знает пределов.

— Действительно, Булавен прав, — Учитель внезапно оживился, в его глазах засиял знакомый блеск открытия. — Сейчас не так холодно, как было час назад. Я готов поклясться, что в канализации стало теплее.

Остановившись и внимательно осмотрев окружающую обстановку, Учитель вдруг передал ауспекс Давиру и подбежал к секции покрытой коркой грязи стены туннеля. Достав штык, он начал скрести стену, счищая накопившуюся грязь, и обнаружил участок ржавой металлической трубы примерно на высоте своего роста.

— Мы не могли разглядеть ее раньше под слоями засохшей грязи, — сказал Учитель, счищая с трубы грязь руками. — Похоже, она идет вдоль всей длины туннеля и вмонтирована в стену. Диаметр ее примерно пятнадцать сантиметров. И она определенно теплая на ощупь. Я бы предположил, что это часть какой-то системы отопления.

— Системы отопления? — Давир моргнул, глядя, как Учитель очищает больший участок стены, открыв еще несколько параллельных труб. — Должно быть, эта вонь действует тебе на мозги, Учитель. Кто стал бы строить систему отопления, чтобы обогревать канализацию?

— Назначение этих труб очевидно, — уверенно заявил Учитель. Он постучал по поверхности одной из них штыком, стук получился глухим. — Звук был бы другим, если бы в трубах была жидкость. Система, очевидно, создана для проводки горячего воздуха или газа, обогревающего туннели. У них просто не может быть какого-то другого назначения.

— Хорошо-хорошо, Учитель, — сказал Давир. — Значит, эти трубы обогревают канализацию, если ты так настаиваешь. Я тебе верю…

Оглянувшись, он увидел, что к ним подходит Челкар, вероятно, желая узнать о причинах остановки.

— Но сержанту ты это скажешь сам.

— Ты был прав, Учитель, — сказал сержант Челкар.

Он помахал рукой в перчатке перед своим лицом.

— Видите? Дыхание больше не замерзает в воздухе. Здесь определенно теплее.

Прошло двадцать минут с того момента, как Учитель показал ему трубы отопления и объяснил их назначение. Сначала Челкар не поверил, как и Давир. Решив проверить это, он приказал остальным солдатам взвода оставаться на месте, а сам пошел на разведку дальше по туннелю вместе с 3-й огневой группой. И вскоре выяснилось, что теория Учителя не лишена оснований. Челкар еще не был уверен, точно ли эти трубы — система отопления, но несомненно, что дальше в туннеле температура была теплее.

— Но что это значит? — спросил Булавен, пока Челкар разворачивал карту канализации, пытаясь определить их местонахождение. — Зачем строить систему отопления для канализации?

— Я не знаю, — ответил Учитель. — Но, судя по этим туннелям и трубам, этой системе, вероятно, уже несколько веков. Возможно, даже больше. Ее могли построить во время самого основания города. Кто знает, какие тайны скрыты под поверхностью Брушерока?

— Хм. Если послушать тебя, — с отвращением фыркнул Давир, — то можно подумать, что мы нашли секрет вечной молодости или сокровищницу, полную драгоценностей. В конце концов, все, что мы обнаружили — что какие-то идиоты когда-то построили систему отопления с конкретной целью подогревать собственное дерьмо. Честно говоря, не вижу в этом особенной причины радоваться. Если вам интересно мое мнение, это лишь демонстрирует невероятную глупость всей человеческой расы. Я бы предпочел найти сухую одежду и кружку горячего рекафа. Вот такой находке стоило бы порадоваться.

— Ты упускаешь из виду ситуацию в целом, — сказал Челкар, сворачивая карту и пряча ее в карман мундира. — Мы обнаружили уже две странности с того момента, как спустились в канализацию. Во-первых, группа диких орков, вооруженных лишь самым примитивным оружием. Во-вторых, система отопления в канализации. Я не специалист, но предположил бы, что одно с другим связано. Так или иначе, нам нужно это проверить.

Он повернулся к Учителю.

— Становиться теплее начало только когда мы вошли довольно глубоко в туннели. Значит ли это, что система отопления не распространяется на верхние уровни?

— Возможно, — кивнул Учитель. — Теплый воздух поднимается, таким образом передача тепла по системе возможна даже без труб. Но судя по тому, что я видел, канализация построена так, чтобы направлять сточные воды вниз. Не могу сказать точно, но подозреваю, что где-то глубже может находиться очистная станция. Вероятно, она сконструирована как пункт утилизации всех сточных вод города.

— Понятно, — кивнув, Челкар отвернулся и посмотрел во тьму туннеля перед ними. — Тогда нам лучше собрать остальных солдат взвода и идти вперед. Судя по тому, что я разобрал на карте, если мы последуем по этому туннелю, он приведет нас на нижние уровни. Если орки и эта система отопления как-то связаны, мы найдем ответ в глубине.

Прошел час. Предположение Учителя, что эти трубы — часть системы отопления, подтвердилось как бесспорно верное. Когда взвод спустился в более глубокие секции туннелей, в канализации стало ощутимо теплее. Вскоре стало казаться удивительным, что это были те же самые туннели, в которых холод заставлял людей дрожать. Температура здесь была почти приятной. Наоборот, одевшись для защиты от ледяного холода Брушерока, сейчас варданцы почувствовали, что одеты слишком тепло — даже без шинелей.

Но прочие неприятности канализации никуда не делись. Сырость; сточные воды, доходившие уже до бедра; зловоние гниющих нечистот. Но после десяти лет ледяного холода в Брушероке тепло на нижних уровнях было таким, что все остальное казалось почти терпимым.

Когда варданцы пошли дальше, бойцы 3-й огневой группы заняли свое обычное место в авангарде взвода. Они устали, но с потеплением температуры даже Давир стал ворчать относительно меньше.

— Вы заметили? — спросил Учитель. — Это любопытно…

Он обратил внимание остальных солдат огневой группы на заросли грибов размером с кулак, росших на стенах туннеля вдоль одной из труб отопления. Учитель тыкал в грибы своими длинными пальцами со всем энтузиазмом ребенка, увидевшего новую игрушку.

— Это явно какие-то грибы, — сказал он. — Но пока не могу сказать какие именно.

— Лучше будь с ними осторожнее, — поднял брови Булавен. — Ведь грибы могут быть ядовиты.

— Хмм… — Учитель, казалось, не слышал его. — Видите, трубы отопления здесь полностью открыты. В других туннелях они покрыты слоями засохшей грязи. Думаю, что здесь трубы открыты из-за грибов.

Он указал на зеленые корни, прикреплявшие каждый из шаровидных грибов к теплой поверхности трубы.

— Эти корни, наверное, усвоили все питательные вещества и всю органику из грязи, а неорганический мусор осыпался сам — поэтому труба и открыта.

Делая вид, что ему очень интересно, Булавен пытался следить за ходом объяснений Учителя. Как всегда, получалось не очень. В отличие от Учителя, образование которого позволяло рассуждать на сотни тем, Булавен получил образование, достаточное лишь для того, чтобы работать в литейных цехах своего родного мира Вардана — и не более.

— Это просто потрясающе, — Учитель почти с любовью погладил гриб. — Может быть, это начало новой экосистемы. Тепло от труб отопления создало условия, в которых могут расти эти грибы, тем самым позволив им освоить местную окружающую среду. В то же время появление грибов в свою очередь повлияло на эту окружающую среду — очистив трубы от грязи и позволив им обогревать туннели более эффективно. Я лишь думаю, откуда здесь могли появиться грибы? Может быть, это полностью новый вид, существующий только в канализациях Брушерока? Если бы можно было установить их происхождение…

— Думаю, с этим я могу тебе помочь, — сказал Давир. — Хотя подозреваю, что ответ тебя совсем не порадует.

Пока остальные рассматривали грибы, Давир прошел немного дальше. Разведав туннель впереди, он вернулся и подошел к товарищам с отнюдь не радостным выражением лица.

— Пока вы, двое полоумных, вылупив глаза, разглядывали «местные формы жизни», я решил разведать, что впереди, — мрачно сказал Давир. — И вам тоже стоит пойти и взглянуть. И заодно привести сержанта Челкара — ему тоже будет любопытно. У меня плохие новости, Учитель. Эти твои грибы — совсем не новый вид.

— Знаешь что, Давир, — прошептал Булавен. — Я думал, что ты пошутил, когда сказал, что это место ад. Теперь я уже не уверен.

Они спрятались за краем сливного отверстия. Учитель и сержант Челкар осторожно заглянули через край и увидели сцену, явившуюся, вероятно, из худших кошмаров каждого мужчины, женщины и ребенка, еще оставшихся в живых в Брушероке.

Туннель, по которому они шли, выходил на широкую площадку, похожий на атриум, и кроме него сюда выходили еще десятки других туннелей.

Давир не знал, кто строил систему канализации города, но был вынужден признать, что строили ее с необычайным размахом. Принимая во внимание тот факт, что они находились глубоко под землей, размер атриума, куда выходило множество туннелей, был огромным. Он напомнил Давиру Великую Базилику Имперского Света на планете Солнар. Но Базилика была посвящена прославлению Императора, а этот атриум в канализации был подобен огромному собору, посвященному избавлению от отходов человеческой жизнедеятельности. Несмотря на это, зрелище было захватывающим; но вскоре изумление уступило место более неотложным вопросам.

— Поняли, почему я подумал, что вы должны увидеть это сами? — спросил он, на этот раз проигнорировав возможность съязвить насчет Булавена. — Очевидно, именно отсюда взялись дикие орки.

Вся площадь атриума была покрыта грибной порослью, что создавало странный причудливый ландшафт, почти зачаровывающий своей необычностью. Преобладающим цветом был зеленый, но кое-где Давир видел необычно яркие выросты и пятна синего, красного и фиолетового. Варданцы словно оказались на пороге какого-то другого мира, совершенно нечеловеческого, чудовищным образом преобразованного в соответствии с нуждами ксеносов.

— Это тепло от труб отопления, — прошептал Учитель. — Оно создало идеальные условия для расселения орков.

Как и его товарищи, он испытывал одновременно и страх и восхищение. Гвардейцы говорили тихо, стараясь не высовываться и не попасться на глаза ксеносам. По грибным зарослям внизу бродили десятки орков. И, судя по звукам, дальше их было еще больше.

— Это могло начаться всего лишь с одной споры, — сказал Учитель. — С одной споры, попавшей сюда сверху из города. В любой другой части канализации она так и осталась бы в состоянии покоя. Но здесь оказалось тепло, и это позволило ей прорасти. Спора дала жизнь орку, с тела которого рассеялись еще тысячи спор. Они тоже проросли здесь, постепенно изменяя окружающую среду, приспосабливая ее к своим нуждам. Теперь весь этот район — что-то вроде огромного инкубатора.

По всему атриуму росли тысячи круглых грибов — цепляясь к стенам, свешиваясь с труб или просто лежа густыми гроздьями на полу. Грибы были похожи на те, что варданцы видели в туннеле, но эти были крупнее. Некоторые доходили до нескольких метров в ширину. В отличие от грибов в туннеле, назначение этих было вполне очевидно. На некоторых самых крупных грибах внешняя кожура так натянулась, что были видны силуэты орков внутри.

Глядя на это зрелище, Давир понял, что ему придется пересмотреть свое мнение. Когда-то давно Учитель говорил ему, что орки размножаются спорами, как плесень или грибы. Тогда Давир не поверил, инстинктивно отвергнув эту идею как глупую фантазию.

И вот перед ним было доказательство. Он не мог отрицать увиденное собственными глазами. Пока он наблюдал, из одного из больших шаровидных грибов появилась мускулистая рука с когтями. Через несколько секунд из грибного кокона вылез новый орк. Его кожа еще блестела от амниотической жидкости, он нетерпеливо выскочил на свет и, запрокинув голову, издал победный рев, прежде чем отправиться из атриума на поиски битвы — еще один орк, родившийся, чтобы терзать страдающую, умирающую галактику.

Давир даже не знал, что хуже: зрелище такого множества орков, готовых появиться на свет или звук их дыхания. Он слышал их даже за краем сливного отверстия. Воздух атриума был наполнен постоянным шумом. Поверхность больших грибов поднималась и опускалась в такт дыханию тварей, скрывавшихся в них. Мысль об этом вызывала у Давира страх. Он стоял не больше чем в броске камня от армии спящих монстров, готовых пробудиться в любой момент.

— Мы должны отступить, — сказал Челкар. — Вернемся на поверхность. Их здесь слишком много для нас. Надо предупредить город. Потом мы сможем привести сюда большие силы и уничтожить орков. Иначе, если эта колония выживет, она может нарушить равновесие в войне. Нам придется сражаться на два фронта — на поверхности и под землей. Тогда Брушерок падет.

Согласившись с этим, все четверо вернулись в туннель, где ждали остальные солдаты взвода. Интуитивно они понимали, что Челкар прав. После боя с засадой орков во взводе осталось двадцать пять человек, и некоторые из них были ранены. Ситуация в туннелях была слишком угрожающей, чтобы справиться с ней столь небольшими силами. Чтобы добиться хоть какой-то надежды на успех, они должны вернуться на поверхность и предупредить город.

Но прежде чем они смогли отправиться в обратный путь, дальше в туннеле, в том направлении, куда они шли, раздались выстрелы. Оглянувшись на атриум, Давир увидел, что это не прошло для орков незамеченным. Орки засуетились среди зарослей грибов, встревоженные появлением нарушителей.

Все перспективы безопасного отступления теперь исключались.

Впоследствии так и не удалось выяснить, кто произвел эти выстрелы, выдавшие варданцев. Насколько можно было предположить, наиболее вероятными виновниками были солдаты 6-й огневой группы.

Их задачей было наблюдение за вспомогательным туннелем, отходившим от основного, по которому шли варданцы. В какой-то момент, пока Давир и остальные наблюдали за атриумом, бойцы 6-й были атакованы большой группой орков. Было неясно, наткнулись на них орки случайно, или гвардейцы как-то обнаружили себя. Как бы то ни было, это уже не имело значения. К тому времени когда все затихло, все пять бойцов 6-й огневой группы были уже мертвы — как и в семь раз большее число орков. Но самое главное — факт появления людей в туннелях был теперь известен каждому орку в пределах слышимости.

Для Давира гибель 6-й огневой группы была потерей вдвойне. Он знал ее командира Илайю Евгена уже много лет. Они часто играли в карты — в этом занятии Давир особенно преуспел, а Евген был, вероятно, худшим карточным игроком, которого он встречал. Деньги мало значили в Брушероке, впрочем, у гвардейцев их все равно не было, но Давир гордился тем, что выиграл у Евгена столько раз, что тот был вынужден предложить службу трех следующих поколений своей семьи в качестве кабальных рабочих, чтобы выплатить долг. Впрочем, у Евгена не было детей, и их договор имел в основном теоретическое значение, но важен был сам выигрыш.

Увы, удар орочьего топора сделал этот договор абсолютно недействительным. Давиру так и не суждено будет узнать, как здорово владеть тремя поколениями рабов. Кроме того, теперь не получится потыкать Евгена носом в этот факт за карточной игрой.

Сейчас же, когда Давир услышал выстрелы и увидел, что орки в атриуме узнали об их присутствии, он совсем упал духом. С ужасной неизбежностью он знал, что случится дальше.

— Кто-то должен задержать орков и прикрыть наше отступление, — услышал он голос Челкара.

— Понятно, — вздохнул Давир, с усталой отрешенностью принимая неизбежное. Челкар, как командир, должен был вывести отсюда взвод — а это значило, что роль жертвенных ягнят выпадала Булавену, Учителю и ему, Давиру.

— Мы задержим их насколько сможем, сержант.

— Десять минут, — Челкар снял с пояса гранаты и передал их Давиру. — Этого должно хватить. У вас достаточно боеприпасов? И, Булавен? У тебя есть пистолет, на случай когда закончится огнесмесь?

Увидев, что все трое кивнули, он продолжал:

— Дайте мне десять минут. Этого должно хватить, чтобы вывести взвод.

— Десять минут, сержант, — кивнул Давир. — Хотя предупреждаю, что если вы через десять минут услышите топот, то это могут быть не орки, а мы с Булавеном и Учителем догоняем вас.

— Десять минут, — покачал головой Давир, когда Челкар ушел. — Десять минут, говоришь? Почему бы уж тогда не приказать нам держаться целый час? Если уж на то пошло, почему бы не потребовать от нас заодно перебить всех орков, снять осаду и спасти Брушерок?

— Так ты сам вызвался, — сказал Булавен. — Фактически, ты нас назначил добровольцами…

Они заняли позицию в туннеле, приготовившись к бою. Булавен снял баки с огнесмесью со спины и поставил их на землю. Еще не было видно преследующих орков, но грохочущий топот их ног уже был слышен в туннелях.

— Ну что я могу сделать, если иногда бываю слишком сентиментальным? — пожал плечами Давир. — Ясно же было, что сержант страдает от того, что должен приказать кому-то остаться почти на верную смерть. И я его пожалел. Да, я вызвался добровольцем — вместе с вами. И не говори мне, что ты бы поступил как-то иначе, свиные твои мозги.

— Нет, я поступил бы так же, — ответил Булавен. — И Учитель тоже. Иногда я думаю, что мы все здесь сумасшедшие.

— Говори за себя, — Давир проверил уровень заряженности аккумулятора лазгана. — Я полностью в здравом уме и намереваюсь воспользоваться этим здравым умом, чтобы пережить все это дерьмо.

— Может быть, ты собираешься перекраситься в зеленый цвет и замаскироваться под гретчина? — спросил Учитель. — Рост у тебя вполне подходящий.

— Ха-ха. Если бы твои шутки были более смешными, Учитель, я бы, наверное, умер от смеха, прежде чем до меня бы добрались орки. Нет, придерживайтесь плана, о котором я говорил, и все будет в порядке.

— Этот план заключается в том, чтобы убить как можно орков и бежать? — спросил Булавен.

— Именно так, — Давир снял лазган с предохранителя. — А теперь заткнитесь, оба. Ублюдки уже идут.

Все произошло так быстро. Давир уже давно не считал, сколько раз был в бою, но каждый раз это было одинаково. Все мелькало невероятно быстро: минуты казались секундами, а секунды — мгновениями.

Орки сразу же бросились в атаку. Давир услышал собственный голос, выкрикивающий приказ открыть огонь. Он ощутил волну жара справа, когда Булавен выстрелил из огнемета. В тесном пространстве туннеля действие огнемета было опустошительным. Он видел, как орки горели, дико вопя. Давир и Учитель вели огонь по краям конуса огня, целясь в орков, избежавших пылающего ада. Давир уже десять лет сражался с орками в Брушероке, но эти твари были просто ужасными. Было что-то жуткое в их боевой раскраске и ожерельях из костей. Эти орки казались воплощением дикой свирепости. Если бы Давир не был столь закаленным бойцом, он бы обмочился от одного взгляда на них.

Слишком быстро огнемет погас. Там где только что был страшный поток огня, внезапно остались лишь угасающие искры.

— Бак пуст! — бросив огнемет, Булавен сорвал что-то с бака и схватился за лазерный пистолет на поясе.

— Отступать! — крикнул Давир. — Бежим!

В теории все было просто. Используя огнемет, они задерживали орков, насколько возможно. Когда огнесмесь кончилась, необходимо было отвлечь противника. Давир предложил все гранаты, какие у них были — в том числе и те, что дал им Челкар — привязать к резервуару огнемета. Хоть он был уже пуст, но даже без огнесмеси он мог принести пользу, увеличив количество осколков.

Гранаты взорвались со страшным грохотом. Туннель сработал в их пользу, направив взрыв и усилив его разрушительное действие. Даже слишком… Давир понял это, когда ощутил, как пол туннеля внезапно ушел из-под ног. На долю секунды Давир почувствовал себя невесомым. А потом провалился во тьму.

— Давир! Давир!

Он очнулся, слыша голос, зовущий его, и чувствуя, как грубые руки трясут его тело.

— Давир! Давир!

На секунду Давир подумал, что уже мертв. Потом, открыв глаза, он увидел над собой лицо Булавена, и понял, что еще не попал в загробную жизнь. По крайней мере, в ту загробную жизнь, в которой хотел бы оказаться.

— Давир…

— Ладно, ладно! Если я отзовусь, ты перестанешь трясти меня как тряпичную куклу? Тебе никто не говорил, что трясти потерявшего сознание человека — плохая идея, Булавен? Знаешь, у меня могла бы быть контузия…

Придя в себя, Давир осмотрелся вокруг и увидел, что находится в другом туннеле. Орков поблизости не было.

— Где мы?

— Пол провалился, — сказал Булавен. — Думаю, там под нами оказался какой-то люк. От взрыва люк открылся, и мы провалились в большую сливную трубу под ним.

— Значит, мы оказались еще глубже в этой клоаке? А что насчет орков? Они не преследовали нас?

— Нет, насколько могу сказать. Когда мы провалились в трубу, вместе с нами слилось много воды. Может быть, они решили, что нас смыло. В любом случае, с тех пор, как мы оказались здесь, я не видел орков.

— Есть предположения, насколько глубоко мы провалились? — Поднявшись, Давир посмотрел на потолок туннеля. — Интересно, где сейчас Челкар и остальные?

— Не знаю. Но я привел тебя в сознание потому, что беспокоюсь об Учителе.

Булавен указал на Учителя, лежавшего без сознания у стены туннеля. Подойдя к нему, Давир увидел рану на голове Учителя и проверил его пульс.

— Ну, он жив, — сказал Давир. — Если интересует более подробная информация, то надо искать медика. Рана не выглядит слишком опасной. Лучше не дергать его, пусть сам придет в себя.

Обернувшись, Давир посмотрел в туннель.

— Не хочу показаться слишком придирчивым, Булавен, но ты видел, что в конце того туннеля свет?

— Видел. А что? Это важно?

— Если предположить, что это, возможно, толпа орков с факелами ищет нас, чтобы прикончить? Да, я бы сказал, это довольно важно. Ладно, оставайся здесь с Учителем, а я пойду посмотрю. Ах да, и держи ствол наготове. Учитывая, как здорово нам везет сегодня, что бы там ни светило, нам не светит ничего хорошего.

Следуя на свет, Давир вышел в обширную подземную полость и был рад обнаружить, что здесь нет толпы орков — с факелами или без — ожидающих его, чтобы убить. Вместо этого он нашел запутанную сеть металлических труб, сходившихся к приземистому уродливому зданию, тоже металлическому. Подойдя к зданию, Давир услышал звук работающих машин, ощутив, как пол пещеры ритмично вздрагивает под подошвами его ботинок.

— Наконец-то прислали рабочих, — вдруг услышал он голос за спиной. — Я уже начал думать, что о нашей работе здесь забыли.

Резко повернувшись, Давир увидел старика в выцветших от древности одеяниях техножреца Адептус Механикус. Древний старец, казалось, был машиной настолько же, насколько человеком, его тело окружали шевелящиеся мехадендриты, а иссохшее лицо едва виднелось из-под капюшона. За ним следовали полдюжины сервиторов, послушные как собаки.

— Я Серберус, старший адепт, заведующий этой насосной станцией, — произнес старик. — Как твое обозначение?

— Обозначение?… А… меня зовут Давир.

— Значит так, мирянин Давир, можешь начать с того, что отрегулируешь вручную давление метана в газопроводе. Уровень давления еще низкий, даже после изменения температуры в канализации. Ты принес продовольствие?

— Продовольствие? Э… нет. Простите, вы что-то говорили об изменении температуры?

— Именно так, — Серберус важно кивнул. — Жаль, что ты не принес продовольствия. Я разработал метод получения питательных веществ из местных лишайников, но в них не хватает многих витаминов. — Одним из своих мехадендритов техножрец рассеянно почесал уродливую язву на лице.

— Помните, мы говорили об изменении температуры? — напомнил ему Давир.

— Хмм? Ах, да. Уровень выработки метана падает, и я перенаправил часть его оставшегося резерва на обогрев туннелей, чтобы ускорить рост бактерий.

— Бактерий? — на этот раз пришла очередь Давира чесать голову. — А для чего это делать?

Старик изумленно смотрел на него несколько долгих секунд, прежде чем указать на сеть труб и туннелей вокруг.

— Как для чего? Чтобы выполнять поставленную задачу, разумеется! Вижу, твое знание правил обслуживания абсолютно недостаточно, мирянин Давир. Канализационная система этого города — чудо инженерной мысли, она построена тысячи лет назад. Ее спроектировали как автономную систему, в которой не оставалось бы неиспользованным все, что имеет какую-либо потенциальную ценность. Отходы человеческой жизнедеятельности перерабатываются в метан посредством специально выведенных для этой цели бактерий. В свою очередь этот метан перекачивается на поверхность и используется как топливо на некоторых мануфакторумах города.

— Понятно.

Давир некоторое время обдумывал услышанное.

— Значит, если я правильно понял, вы заметили, что уровень метана падает. И начали обогревать канализацию, чтобы бактерии могли производить больше метана, так?

— В точности так.

— А вам известно, что наверху идет война?

— Конечно, — Серберус беспечно посмотрел на него. — Поэтому у нас не хватает персонала. Мои коллеги адепты были переведены на другие места службы… уже давно. Я остался обслуживать систему один, только с этими сервиторами. Признаюсь, мирянин Давир, я уже начал думать, не забыли ли обо мне. Но тут пришел ты.

— Я не из ваших. Я гвардеец. А что касается уменьшения выработки метана, я думаю, это из-за войны. По последним подсчетам более 4/5 гражданского населения города погибли. Вот почему у вас меньше метана. Меньше народу — меньше дерьма. А значит, и меньше сырья для ваших бактерий.

Серберус молчал и непонимающе смотрел на Давира.

— Вы не понимаете? — спросил Давир. — Повышать температуру в канализации было ошибкой. Фактически, это создало угрозу всему городу. Это позволило орками заселить канализацию.

Старик по-прежнему молча смотрел на него.

— Ты глухой что ли? — раздраженно спросил Давир. — Я говорю, что ты тут зря тратишь время. Твоя работа здесь бессмысленна. А учитывая то, как идут дела в Брушероке, вполне возможно, что о тебе просто забыли. Никто даже не знает, что ты здесь.

Внезапно Серберус ожил. Бессвязно вопя в ярости, он набросился на Давира, пытаясь его задушить. В его глазах горело безумие. Давир пытался удержать его, схватив за руки. Теперь он видел, что кожа старика усыпана гнойными язвами, десны распухли и кровоточили. Годы голода брали свое. Несмотря на это, Серберус был сильнее, чем казался. Его силу питало безумие.

Они боролись, мехадендриты техножреца свирепо хлестали Давира. Варданец чувствовал, как они рвут его форму, цепляются в него. Один мехадендрит вонзился в его щеку, прорвав кожу. Давир поморщился. Красный от крови мехадендрит отдернулся и снова ткнул его в лицо. Со страхом Давир понял, что механическое щупальце пытается найти его глаза и выдавить их из глазниц.

Он ощутил всплеск ярости. По возможности он пытался не причинять вред старику, но теперь пора было это заканчивать.

Опустив голову, как бык, Давир ударил Серберуса лбом в нос. Боль заставила старика отпрянуть, мехадендриты ослабили захват. Воспользовавшись секундным преимуществом, Давир изогнулся и повалил Серберуса броском через плечо. Это была блестящая демонстрация эффективности техники рукопашного боя, принятой в Гвардии. Давир не пытался бы применять эти приемы против орка, но техножрец — другое дело.

Взвыв, старик шлепнулся на землю и на какое-то время затих.

— Слушай, — сказал Давир, успокаивающе протянув руку. — Просто оставайся здесь. Я не хочу причинять тебе вред.

— Убейте его, — прошептал старик, голосом прерывистым от старости и сухим, как прах. — Убейте его! Убейте его!

На мгновение Давир удивился, с кем это говорит Серберус — пока не услышал тяжелые шаги, и увидел, что к нему подходят сервиторы.

Это были неуклюжие монстры, странные гибриды машин и человеческих трупов. Всего их было шесть, все такие же старые и в столь же плохом состоянии, как и их хозяин: шаркающие твари с пустыми глазами, двигавшиеся со скрежетом механизмов и гудением моторов.

Давир видел сервиторов и раньше. На некоторых имперских мирах они были обычным зрелищем, но он так и не смог избавиться от ужаса, возникавшего при взгляде на них. Он знал о них достаточно, чтобы понимать, что они в действительности не живые. И все же их человеческие части двигались с неким подобием жизни, в то время как обладатели этих тел давно уже были мертвы, а их трупы подобраны и использованы в качестве органических компонентов для машин.

Было в них что-то пугающее, что-то тошнотворное. И единственная причина, по которой Давир не поддался побуждению бежать в ужасе — он был уверен, что сможет с ними справиться. Он был вооружен, а они двигались так медленно. Подняв лазган, Давир прицелился в ближайшего сервитора и выпустил лазерный луч ему в лоб.

Тварь продолжала двигаться.

Давир выстрелил еще раз. Еще один лазерный луч попал в сервитора, уничтожив часть его мозга. Никакого эффекта. Монстр продолжал шагать к нему. И остальные тоже. Их медленные, шаркающие шаги звучали как барабанный бой, как похоронный звон для Давира.

Осознав опасность положения, Давир огляделся, думая, куда бежать. Но было поздно. Пока он стрелял в первого сервитора, остальные отрезали все пути к бегству.

Он снова открыл огонь из лазгана, выпустив очередь лазерных выстрелов в надежде расчистить себе путь сквозь строй сервиторов. Тщетно. Сколько бы вреда ни наносил его огонь человеческим компонентам сервиторов, они, казалось, не обращали на это внимания. А когда он стрелял по механическим частям, лазерные лучи едва царапали их, просто поглощаясь или отражаясь.

Пытаясь выиграть время, Давир начал отступать. Его руки скользнули к поясу в поисках гранат, но он вспомнил, что израсходовал все гранаты на орков. Переключив лазган на огонь очередями, он расстрелял последние остатки энергии в аккумуляторе за несколько секунд. Никакого результата. Сервиторы продолжали наступать.

Они загнали его в угол и все, как один, занесли руки для удара. Позади них было слышно, как вопит Серберус, приказывая убить его. Давир с ужасом понял, что сейчас умрет.

— Адепт! Прекратить немедленно! — вдруг раздался странно знакомый голос. — Код команды: эпсилон бета 9–5 альфа 7-7-7 омега! Адепт! Я приказываю вам!

Это был Учитель. Зажимая рану на виске, опираясь на руку Булавена, он шел прямо к Серберусу.

Эффект от его слов был потрясающим.

Повинуясь жесту Серберуса, сервиторы внезапно остановились.

Неожиданно успокоившись, старик поклонился Учителю.

— Магос, признаю ваши полномочия. Ожидаю ваших приказаний.

— Очень хорошо, адепт, — ответил Учитель. — Возвращайтесь к своим обязанностям. Я поговорю с вами позже.

— Никогда не думал, что буду так рад тебя видеть, Учитель, — признался Давир, когда техножрец с сервиторами ушел. — Как-нибудь ты расскажешь мне, как это у тебя получилось. А пока, думаю, я догадался, как с твоей помощью нам решить эту проблему…

— 3-я огневая группа — сержанту Челкару. Сержант, слышите нас? Прием.

Челкар уже приготовился умирать, когда пришло это сообщение. Он не собирался дешево продавать свою жизнь, но все равно выбора уже не было, кроме как принять неизбежное.

Он потерял уже почти половину своих людей. Оставшиеся лишь едва сдерживали орков. Противник был повсюду. Варданцы пытались предпринять отход с боем, но это было безнадежно. Невозможно было сдерживать атаки орков и одновременно преодолевать долгий путь к поверхности.

Это сообщение изменило все. Челкар услышал из вокс-наушника знакомый голос:

— 3-я огневая группа — сержанту Челкару. Как слышно? Прием.

— Давир? — спросил Челкар. — Это ты?

— Так точно, сержант. Слушайте, у нас мало времени. Мы используем кое-какое оборудование здесь, чтобы улучшить сигнал и убрать помехи, но Учитель сказал, что скоро оно все перегорит. Я передам вам некоторые указания. Я знаю, вы старше меня по званию, но сейчас вы должны делать то, что я скажу. Просто поверьте мне. Я знаю, как вытащить вас оттуда.

— Этот туннель называется секция А-92, - сказал Давир и сообщил точные указания, как туда добраться. Когда Челкар повел своих людей туда, он мог лишь надеяться, что это не какая-то дурная шутка. Давир обещал ему чудо. И сержант надеялся, что чудо свершится.

— Сержант! Сюда!

Уводя своих солдат по туннелям от гнавшихся за ними орков, Челкар вдруг увидел впереди Булавена. Здоровяк отчаянно махал руками, призывая варданцев скорее двигаться вперед.

— Быстрее! Быстрее! — кричал Булавен, направляя их к месту, где туннель ненадолго сужался прежде чем вновь расшириться. — Учитель включил механизм, но у нас мало времени!

Челкар обернулся спросить, о чем он говорит, но когда последний из варданцев прошел в секцию сузившегося туннеля, Булавен дал сигнал.

— Все! Закрывай! Они все прошли!

Металлический люк захлопнулся со скрежетом ржавых механизмов, отрезая варданцев от наступающей орды орков.

Когда люк закрылся, к ним подошли Давир и Учитель.

— Неплохо, а, сержант? — Давир улыбался, как кот, наевшийся сливок. — Это старый шлюз. Мы увидели его на карте канализации и поняли, что это именно то, что нам надо.

— Он не удержит их надолго, — сказал Челкар. Было слышно, как орки колотят по люку снаружи.

— Надолго и не нужно, — Давир улыбнулся еще шире. — Только чтобы нам хватило времени выбраться на поверхность.

Он так долго жил в канализации. Наверное, целую жизнь. И теперь эта жизнь подошла к концу.

Глубоко под землей, на насосной станции, десятилетиями бывшей его домом, в посту управления стоял адепт Серберус, испытывая тяжкое чувство скорби.

Это чувство было незнакомо ему, как во многом, и все прочие эмоции. Чтобы он мог лучше выполнять свои обязанности, его мозг еще давно был оснащен кибернетическими имплантами, регулирующими и заглушающими эмоциональные реакции.

Он подозревал, что теперь эти импланты начали давать сбои. Столь же странными казались неисправности некоторых его органических систем. Каналы, обеспечивающие увлажнение глаз, были переполнены. По его лицу текли слезы.

Многие годы он не знал ничего кроме своих обязанностей. Он поддерживал работу канализации, каждый час бодрствования посвящая тому, чтобы система функционировала эффективно. Это была непрерывная и безнадежная борьба, особенно с тех пор, как он остался совсем один, и ему помогали лишь сервиторы.

И все же он делал то, что от него требовалось. Он выполнял поставленную задачу, отвергнув почти забытые радости дружбы и человеческого общения. Перед лицом надвигающейся старости и прогрессирующего выхода из строя своей аугметики, он продолжал свой труд.

Он не ожидал благодарностей. Будучи слугой Бога-Машины, он и не мог ожидать каких-то наград за свою работу. Во многом он и сам был компонентом системы, как какой-нибудь дренажный клапан или предохранитель. И, как и в случае с любым механизмом, в конце концов, он подвергнется износу и его придется заменить. Странно лишь, что он еще продолжал службу так долго.

Новость о том, что его работа больше не нужна, была неожиданной. Ему сказали, что он устарел и бесполезен, как и канализация. Последнее просто поразило его. Одним ударом вся его жизнь, все принесенные им жертвы, были объявлены бессмысленными.

Он был потрясен, но не стал оспаривать полученные приказы. Эти приказы отдал высокий техножрец — один из его телохранителей называл его «Учитель». Он выглядел и действовал странно для магоса, но едва ли это имело значение. Его служебное положение было обозначено вполне четко. Он говорил с Серберусом машинным кодом, используя правильные команды и приоритеты.

Какая-то частица Серберуса хотела взбунтоваться. Ему хотелось отказаться выполнять приказ, но это побуждение быстро прошло. Он понимал, что он всего лишь крошечная шестеренка в Великой Машине. Он просто не имел права не подчиняться приказам начальников. Уже один тот факт, что он помыслил об этом, был доказательством его прогрессирующей неисправности. Его жизнь перестала приносить пользу. Пришла пора расстаться с ней.

Протянув руки к переключателям, регулирующим работу системы, Серберус переключил клапаны огромных резервуаров с метаном под насосной станцией, подняв давление газа до критического уровня.

Он чувствовал, как земля дрожит под ногами, как резервуары едва не разрываются. Он перегрузил систему до предела. Его рука потянулась к красной кнопке зажигания, размещенной под защитным плексипластовым колпаком в центре панели управления. Он убрал колпак, открыв кнопку.

Вознеся последнюю молитву Богу-Машине, Серберус выполнил приказ, отданный Учителем. Он нажал на кнопку, вызвав искру в системе, и канул в небытие.

Результат был впечатляющим. От искры вспыхнул газ в системе, и резервуары с метаном взорвались. Взрыв испарил Серберуса вместе с насосной станцией.

Огромное облако горящего метана взорвалось, расширяясь во всех направлениях. Направляемый туннелями, горящий газ двигался со скоростью, превышавшей скорость звука. Когда грохот взрыва достигал той или иной части канализации, там уже не оставалось никого живого, способного его услышать — а облако огня уже мчалось дальше, выжигая все на своем пути.

В заселенный орками атриум смерть ворвалась внезапно. Причудливый грибной ландшафт был уничтожен во мгновение. Орки-эмбрионы, не успевшие родиться, лопались в пламени. Все до последнего орки в канализации, оказавшись в огненном шторме, были испепелены. Выживших не было. Огонь очистил туннели от всего живого. Даже орочьи споры не смогли пережить этот ад.

Огненное облако мчалось дальше. Когда оно достигло поверхности, значительная часть жара уже рассеялась, но крышки канализационных люков по всему Брушероку взлетели в воздух из-за сильного перепада давлений. Земля под городом задрожала. Это было похоже на землетрясение. По всему городу благочестивые люди сотворяли знамения аквилы и молились Императору, чтобы Он не позволил земле поглотить их. Иные думали, вдруг это некий злой бог пробудился у них под ногами, и к страданиям города добавятся новые ужасы.

На секунду земля вздрогнула еще раз.

Потом все затихло.

— Мы выжили, — произнес Челкар.

Он стоял в тени обгоревшего здания, глядя, как в небе появляются первые проблески зари. Полчаса назад варданцы выбрались из канализации, едва успев вовремя. Еще несколько секунд, и взрыв накрыл бы и их. Но все же они остались живы. В нормальных условиях это был бы повод для праздника, но здесь у них еще хватало дел, которым требовалось уделить внимание.

— Да, мы выжили, — сказал Давир, стоявший рядом с ним, и улыбнулся, показав свои кривые зубы. — Впрочем, я в этом и не сомневался — в том, что лично я выживу, ну вы поняли. В этом городе еще нет такого орка, который смог бы меня убить.

— Слава Императору и за это, — ответил Челкар. — Было бы жаль тебя потерять.

Остальные выжившие солдаты патруля по мере сил старались восстановиться после столь тяжкого испытания. Они перевязывали раны или помогали раненым товарищам. Один из гвардейцев сумел даже найти топливо и жаровню. Солдаты собрались вокруг нее, чтобы погреться. Были розданы пайковые брикеты.

Они выжили, но ценой жизней половины взвода. Челкар не лгал Давиру, когда сказал, что было бы жаль его потерять. Он не хотел потерять никого из них.

— Понимаешь, придется готовить доклад, — сказал Челкар Давиру. — И, возможно, не один. Штаб командующего и штаб сектора захотят узнать об орках в канализации и о том, откуда они там взялись. И самое главное, они захотят узнать, как мы уничтожили орков и как взорвали канализацию. Собственно говоря, я и сам хотел бы услышать ответы.

— Это долгая история, сержант, — Давир пожал плечами. — Хотя, достаточно будет сказать, что я в этой операции действовал с необычайной доблестью. Но, наверное, будет лучше, если вы услышите эту историю завтра, когда мы хоть немного отдохнем.

— Ты имеешь в виду, когда ты сможешь придумать, как соврать поубедительнее?

— Именно так, сержант.

— Ладно, — кивнул Челкар. — Тогда завтра.

— Думаешь, у нас будут неприятности? — спросил Булавен позже, когда наступил рассвет. — Я имею в виду, за то, что мы взорвали канализацию.

Он стоял у жаровни вместе с Давиром и Учителем, пытаясь согреться. Приятное тепло канализации осталось лишь в воспоминаниях.

— Я так не считаю, — ответил Давир. — Все равно, она была в основном заброшенной. А если у какого-то генерала сломался его личный санузел, ну что ж, не повезло. В конце концов, он может сходить в ров, как мы все. Да и Челкар как-нибудь прикроет нас. Все-таки хороший мужик наш сержант. Но вот что мне интересно…

Он повернулся к Учителю и пристально посмотрел на него.

— Я знаю, что ты всегда был просто кладезем знаний, Учитель. Но мне не терпится услышать от тебя объяснение того, что произошло в канализации. Серберус, возможно, и был сумасшедшим, но это не объясняет, откуда ты знаешь командные коды шестеренок. Ну? Я жду.

— У нас был трудный день, — сказал Учитель. — Ты не против, если я расскажу тебе завтра?

Давир поморщился, глядя на разрушенный город, где он просыпался каждый день, зная, что этот день может стать для него последним.

И пожал плечами.

— Ладно, тогда завтра, — сказал он.