Империя тишины

Глава 19 Край мира

Свободный торговец оказался совсем не таким, как я ожидал, – а впрочем, я не могу точно сказать, чего именно ожидал. Деметри Арелло был джаддианцем, тонким, как рапира, и с кожей цвета тосканской бронзы. Он улыбался, сверкая такими белыми зубами, что я принял их за керамические импланты.

– Когда отчаяние заставляет аристократа опуститься до моего уровня, это странно, – с некоторым самоуничижением рассмеялся он и откинулся на спинку стула, приглаживая яркие, как звезды, волосы. Они были даже ярче его зубов – блестящие, серебристо-белые.

– До вашего уровня? – переспросил я, наливая себе вина из графина. – Что вы хотите этим сказать?

Снаружи было жарко и парило, из-за арочной двери доносился шум строящегося возле пристани дома.

– У меня быстрый корабль, но это не роскошный круизный лайнер, – улыбнулся Арелло и оценивающе посмотрел на меня, сосредоточенно покусывая губу. – Вам будет на нем не так удобно.

Торговец провел по гладкому подбородку унизанной кольцами рукой, улыбка его ни на мгновение не дрогнула.

– Меня не интересуют удобства, – ответил я. – Мне нужно только добраться до Тевкра.

Он перебил меня, взглянув на сидевшую между нами Киру:

– Это очевидно, что вы стремитесь не к комфорту, иначе наверняка взяли бы ее с собой.

Деметри опять улыбнулся. Он вообще все время улыбался. Кира не удостоила его ответом. Я ощущал волнами нарастающее в ней напряжение. Она хотела поскорей покончить с этим.

– Если бы я стремился к комфорту, мессир, то остался бы дома.

– Верно. Но, насколько я понимаю, у вас нет дома, в котором можно остаться. – Он наклонил стакан и поморщился. – Скажите на милость, как вы, имперцы, пьете эту лошадиную мочу? У меня на родине человека, осмелившегося торговать такой гадостью, побили бы камнями.

– У вас быстрый корабль? – спросила Кира, очевидно совсем потеряв терпение.

– Ту леди, что зафрахтовала меня, скорость вполне устраивала.

Несмотря на свое возмущение, он снова схватил графин, наполнил стакан темно-красным напитком и отпил уже с более заинтересованным видом:

– По крайней мере, оно крепкое.

Он поставил стакан на стол и наклонился в сторону, поправляя полы оранжевого с зеленым халата, надетого прямо на голый торс.

– Послушайте, если вам нужно попасть на Тевкр, «Эуринасир» доставит вас на Тевкр. Мы летим через Обаталу и Сиену. Это тринадцать лет пути.

– Через Обаталу… – Я замолчал и глубоко задумался. – Разве это будет не прямой рейс?

Я оглянулся на Киру, которая прилетела сюда лишь для того, чтобы убедиться, что я сел на корабль торговца. Она сменила форму пилота на обычную уличную одежду – обтягивающие легинсы и свободную тунику с изображением саламандры дома Альбанов и с именем какого-то гладиатора с Колоссо. Наряд был ей к лицу.

– Прямой рейс? На Тевкр? – Арелло сдвинул снежно-белые брови. – Это запредельно долго, дружок. Мне не очень-то по душе идея отправиться в такую даль по спирали только ради работы курьером. У меня есть команда, которую нужно кормить, которой нужно платить. И если уж мы летим так далеко, можешь поставить свою белую палатинскую задницу на то, что мы будем делать остановки и торговать. Война повысила спрос буквально на все – и ловкий человек может сейчас сделаться королем.

Кира наклонилась ко мне и прошептала:

– Мне очень не нравится, милорд, что мы напрасно тратим время. Меня скоро должны хватиться.

Вопреки моим возражениям, она настояла на том, чтобы сопровождать меня в винный погребок на встречу с джаддианским капитаном, несмотря на то что ей еще предстоял четырехчасовой полет обратно в Аспиду. Уже наступило утро, и, судя по часам на стене, оставался всего час до назначенного времени моего отлета сначала к «Дальноходу», а потом на Весперад. Свой терминал я оставил в летнем дворце, чтобы меня не выследили по его сигналу.

– Вас, вероятно, уже хватились, – сдержанно ответил я, все еще не решаясь посмотреть ей в глаза.

Пилот, путь даже и младший, обязан присутствовать на предстартовой проверке. Я надеялся лишь на то, что у матери хватит сообразительности потянуть время. Возможно, она просто скажет, что я при побеге оглушил заодно и Киру и бросил в бессознательном состоянии в таком месте, где ее трудно было отыскать. Мать должна что-нибудь придумать.

– У вас там личный разговор? – спросил Деметри с мелодичным, по-кошачьи ленивым и протяжным акцентом. – Или я могу вмешаться? Мне, так же как и вам, не нравится безделье, но я должен убедиться, что мы нашли взаимопонимание.

Он приложил руку к сердцу, словно вассал, присягающий своему сеньору. Я с подозрением прищурил глаза:

– Какое еще взаимопонимание? Вам ведь уже заплатили, если не ошибаюсь?

– Да, да, – энергично закивал Деметри. – Пять тысяч хурасамов авансом; и пообещали еще девять тысяч марок из вашего банка на Тевкре, когда вы прибудете на место. – Он махнул рукой, словно бы отметая подозрения, как отгоняют мясных мух. – Это все очень хорошо, но как бы сказать? Вы ведь нобиль. А у нобилей все всегда… как это называется? – Он выразительно посмотрел сначала на меня, а потом на Киру. – Запутано?

Мы уставились друг на друга, словно ожидая, кто из нас первым моргнет. Я часто замечал, что молчание – самый эффективный прием в любом разговоре. Так я и перемолчал маркитанта. Шум стойки на мгновение утих, и стало слышно, как кто-то кричит на уличном жаргоне.

– Вы ведь не преступник, нет?

Застигнутый врасплох, я в удивлении поднял брови:

– В смысле? Нет.

Что моя мать ему наговорила?

– Я просто не хочу подвергать моих людей опасности, – объяснил Деметри, не сводя с меня глаз.

Он опять налил себе вина и не сдержал разочарованную усмешку, услышав плеск напитка, наполнившего стакан:

– У нас хватает своих проблем и без того, чтобы вмешиваться в делосианскую политику.

Я искоса посмотрел на выцветшую рекламу оперы с обнаженной чернокожей женщиной, державшей в руке меч и наступившей босой ногой на голову павшего имперского легионера. На плакате было написано: «Тиада, принцесса Тракса».

– Вы как раз и увезете меня подальше от делосианской политики.

Деметри уже готов был заспорить, но я переключился на джаддианский:

– Послушайте, вы ведь родом из Княжеств Джадда?

– Да, да. Si, – заморгал чужеземец, и на его остром лице проступило удивление.

Он продолжал наблюдать за мной сквозь полуопущенные веки.

– Как вы относитесь к Земной Капелле?

Веселое выражение исчезло с лица Деметри, он скривился, словно хлебнул кислого вина.

Довольный произведенным эффектом, я продолжил разговор на том же джаддианском:

– Так я и думал. Получается, что мы относимся к ней одинаково, mi sadji. Так вот, меня хотят послать в семинарию. А вы помогаете мне сбежать.

Я попытался улыбнуться, но у меня получилась лишь кривая усмешка, обычная для моей семьи. Я осознавал, как звучат мои интонации, как выглядит мой лоск представителя имперской элиты, отпрыска одного из старейших домов во внутренних мирах. Этот голос больше подходил злодею из оперы вроде той, которую рекламировал безвкусный плакат, наклеенный на стене погребка.

Деметри выпятил острый подбородок, наклонился над стаканом и прошипел, на этот раз на имперском галстани:

– Значит, оставить с носом Капеллу?

Он оглянулся через плечо на комнату отдыха, где двое любителей джубалы курили кальян, то ли первые утренние посетители, то ли последние из ночных. Больше в этом мрачном заведении никого не было. Деметри продолжал следить за ними.

– Я уже слышал об этом от наших общих друзей из консорциума. Просто хотел убедиться, что тут нет ничего другого. Более… грязного.

В моем воображении расцвела картина с неподвижным телом Криспина, лежавшим на полу. Взглянув на напряженное лицо Киры, я понял, что она почувствовала то же самое.

– Нет, нет. Ничего похожего.

Если Деметри и заподозрил меня во лжи, то это его, казалось, не обеспокоило. Он одним залпом допил вино, так что у него перехватило дыхание от этой гадости, прищурился и низким голосом спросил:

– Кто вы такой?

– Я же вам говорил, – ответил я, – меня зовут Адриан.

Он погрозил мне длинным пальцем, и я заметил татуировку, слабо блеснувшую на тыльной стороне его ладони.

– Нет, нет, нет, нет. Может быть, я родом и не из вашей Империи, но меня нельзя пнуть, как собаку, или лгать мне в глаза. Вы не просто Адриан. А эта малышка, – он указал пальцем на Киру, – не ваша подружка. Она слуга? Или, может быть, телохранитель?

Я замешкался с ответом, и его лицо растянулось в хитрой усмешке торгаша. Он сел на место, тихо посмеиваясь себе под нос и теребя пальцами треугольный медальон на шее.

– Из какого вы дома? Фэн не говорила.

Понимая, что нет смысла отпираться, я стащил перстень с большого пальца и протянул ему. Хоть он и был чужеземцем, но все равно нахмурился:

– Нужно было отказать этой стерве.

– Если вы улетите быстро, у вас не будет проблем, – сквозь зубы процедила Кира, видимо задетая словом «стерва», брошенным в адрес моей матери – ее тайной хозяйки.

– Марло… – Не обращая на нее внимания, Арелло со стуком опустил стакан на стол. – Марло… Это не на вас случайно напали? Не так давно. Сзади, на выходе из борделя, правильно?

В присутствии Киры это меня особенно взбесило. Я хлопнул рукой по столешнице, вчерашняя ярость снова расцвела во мне.

– Это был не бордель!

Деметри снова зашелся сухим деревянным смехом, привлекшим внимание двух курильщиков джубалы, сидевших возле арки, что вела на балкон.

– Значит, это были вы!

Я поморщился. Старый трюк, описанный во многих книгах.

– Это случилось после Колоссо.

– Все равно. – Деметри наполнил мой стакан и махнул рукой. – Ваша симпатичная телохранительница права, доми. Мы должны улетать. Немедленно, – он поднял графин, словно собирался произнести тост, – но бабушка учила меня не разбрасываться вином, даже такой козлиной мочой, как это. Ваше здоровье, mi sadji. Buon atanta.

– I tuo, – ответил я и проглотил пойло.

Карч лежал на самом краю мира, так далеко от цивилизации, как это только возможно для планет, подобных Делосу. Если бы наши картографы сохранили романтику своих древних коллег, они могли бы изобразить в окрестных водах драконов и морских змеев. Тогда как гордые башни Мейдуа тянулись к серым небесам, словно воздетые в молитве руки, Карч был плоским, беспорядочным нагромождением двух- или трехэтажных домов, разбросанных вдоль скалистой гряды, окружавшей бухту. В серо-голубой воде плавали, словно мусор, понтоны и баржи, пришвартованные к бетонным пирсам, что выступали из береговой линии подобно рыбьим костям. Здесь собралось великое множество кораблей: парусных, паровых и космических.

И людей. Земля и император, еще и людей. Ужасная толчея, давящая, зловонная и шумная. Я был на голову выше любого плебея в этой толпе, поэтому ссутулился, забросил на плечо ранец и расстегнул на груди рубашку, спасаясь от непривычной жары. Двое легионеров матери, переодетых в штатское, несли мой сундук, следуя на почтительном расстоянии позади меня. Кира шла впереди с таким решительным видом, что толпа сама расступалась перед ней. Понтоны под нашими ногами раскачивались на слабых волнах.

Деметри ушел раньше, и когда мы приблизились к плоской темной лепешке его корабля, приютившегося в бухте, он заковылял нам навстречу. Торговец распахнул оранжево-зеленый халат, и шелковая ткань развевалась на ветру позади него. Он поднял руку и помахал мне. Я увидел его и поспешил навстречу, проскочив между двумя широкоплечими моряками, разгружавшими лодку, почти не заметив их, поскольку все мое внимание занимал матово-черный звездолет, прижавшийся к поверхности воды.

Корабль джаддианца напомнил мне катамаран: две толстые турбины, установленные по его бокам, выступающие спереди и сзади сорокаметрового корпуса. Купол из алюмостекла выглядывал между ними, словно замаскированный глаз, а на корме возвышалась тонкая управляющая спираль с двумя тяжелыми плавниками, работавшими как воздушные рули, когда корабль плыл по воде. Весь корпус, изготовленный из адаманта и ударопрочной керамики, с добавлением деталей из алюмостекла и чистого титана, был черен, как сам космос. Возможно, на слух это звучит обнадеживающе, и окажись на моем месте техник с какой-нибудь отдаленной фермы, не имеющий и двух хурасамов за душой, он наверняка бы так и решил. Но поскольку я был сыном архонта, вид корабля вызвал у меня… беспокойство.

Тонкие трещинки покрывали керамический корпус и были местами заварены, а кое-где просто замазаны. Наполовину облезшая эмблема на носу корабля изображала сложенные лодочкой ладони, которые поддерживали текущие струей джаддианские буквы, составляющие слово «Эуринасир», а дым, что поднимался от прогревающегося термоядерного двигателя, придавал кораблю сходство с древним, работающим на дровах паровозом. Если где-то здесь и был генератор компенсирующего поля, то я его не заметил.

– Отличный корабль, капитан! – крикнул я, опуская руку. – Надеюсь, мы не заставили вас ждать?

Прошло, должно быть, полчаса с того момента, как мы расстались в грязном винном погребке, пропитанном вонью джубалы. На понтонном пирсе пахло озоном от ядерного двигателя и дизельным топливом от наружных турбин.

Деметри Арелло улыбнулся, сверкнув белыми зубами, и завязал зеленый кушак вокруг тонкой талии.

– Вы как раз вовремя. Идем скорей. – Он бросил взгляд на двух переодетых солдат, поставивших мой сундук на настил, и улыбка его померкла. – Если бы я даже не был уверен в том, кто вы такой, это разрешило бы все мои сомнения. Мы сами занесем его внутрь.

Он опять покусал губу, разглядывая меня, словно какое-нибудь насекомое под стеклом, и забарабанил пальцами по ноге.

– Минутку, – сказал я и обернулся к Кире. – Вы сделали все, что могли, лейтенант. Забирайте остальных и возвращайтесь. Если повезет, вы еще можете успеть.

Она покачала головой, заложив большой палец за пояс своей туники:

– Уже слишком поздно.

Внезапно заинтересовавшись носками своих сапог, я проговорил, обращаясь к ним, а не к стоявшей напротив меня девушке:

– Мне очень жаль.

Я ждал, что она что-нибудь ответит. Не важно что. Скажет, что все в порядке.

Вспомнив о том, чем Криспин угрожал ей, я добавил:

– Моя мать защитит вас. Я уверен. Попросите ее перевести вас на службу к моей бабушке. Куда-нибудь подальше от замка.

«От моего брата».

– Со мной все будет хорошо, – отстраненно произнесла она и повернулась, чтобы уйти.

Я не мог винить ее за эту спешку, но все же удержал за предплечье:

– Подождите, Кира.

Она оглянулась вполоборота и сердито посмотрела на остановившую ее руку. Возможно, решила, что я снова собираюсь ее поцеловать. Но ничего похожего не произошло. Я понимал, что это важный момент, понимал, что вижу последнее знакомое лицо из моей прежней жизни. Последнего человека из подошедшего к концу детства. Я хотел сказать что-нибудь такое, что она запомнила бы. Но просто отпустил ее, прижал к груди кулак, отдавая салют, и повторил:

– Мне очень жаль.

Я хотел, чтобы она ответила. Но она промолчала. Только развернулась и скользнула между двумя легионерами, которые повторили мой салют и тоже растворились в толпе. В своих воспоминаниях я вижу, как стою на раскачивающемся пирсе и смотрю вслед уходящим солдатам, одетым как обычные люди. Но это только сны.

Не прошло и секунды, как Деметри требовательно ухватил меня за плечо:

– Идем скорей, мальчик. Мы теряем время.

– Да, – слабо ответил я, вытягивая шею, и проверил содержимое карманов: нож, обычное удостоверение личности, пригоршня хурасамов, письмо Гибсона и универсальная карта, которую я выбил у Лены Бейлем и Гильдии шахтеров. Двадцать тысяч марок – это большие деньги. Когда я окажусь за пределами планеты, вдалеке от назойливого внимания отца, этого хватит, чтобы начать любой вариант новой жизни. Несмотря на письмо Гибсона, я мог отправиться куда угодно. Двадцати тысяч хватило бы, чтобы попасть на любой корабль. И даже не один. Учитывая мое происхождение, я мог бы даже купить корабль в кредит и стать маркитантом или наемником. Я представил, как полечу к Иудекке подобно Симеону Красному, чтобы преломить хлеб с пернатыми ирчтани, чтобы увидеть всю Вселенную. Представил и невольно улыбнулся.

«Сначала Тевкр».

Я наклонился, чтобы помочь Деметри отнести мой сундук. Мы поднялись по трапу в холодную стерильную темноту воздушного шлюза, навсегда оставляя позади серебристое солнце и небо моей родины.