Империя Русь

Глава 7 На Русь!

29. Черниговская битва.

На призыв Олега Святославича Черниговского о военной помощи князья — рюриковичи откликнулись и начали собирать своих бояр в поход. Однако, собравшись, они получили донесения о том, что Чернигов уже взят ширванцами, а князь Олег Святославич погиб. Князья не успели соединиться в единое войско. Подумав, рюриковичи решили не торопиться с походом на Чернигов, собрать побольше информации о внезапно появившихся захватчиках и подготовиться к походу со всей обстоятельностью.

В январе 1118 года в Рогачёве собрался съезд князей, созванный Владимиром Всеволодовичем Великим князем Киевским. На съезд прибыли Мстислав Владимирович князь Новгородский,Ярополк Владимирович князь Смоленский, Святослав Владимирович князь Переяславский, Глеб Всеславич князь Минский, Давыд Всеславич князь Полоцкий, Давыд Игоревич князь Волынский, Володарь Ростиславич князь Перемышльский и Теребовльский, Мстислав Святополчич князь Туровский и Пинский.

Князья договорились в середине мая со своими дружинами и ополчением княжеств собраться в Вышгороде, вблизи устья Десны, и выступить водным путем вверх по Десне, купно и союзно, на Чернигов, чтобы разгромить наглых пришельцев.

С августовским караваном кораблей в Чернигов прибыл начальник Тайной канцелярии визирь Гомельский с группой сотрудников ведомства. И сразу развернул бурную деятельность. Завербованные им черниговские купцы встречались со своими киевскими и переяславскими контрагентами в пограничном Городце и передали им послание Его величества царя Ширвана. В послании Скобелев разъяснял купческой старейшине налоговые законы Ширвана и обещал Киеву и Переяславлю статус самоуправляемых городов. Купцам гарантировалось сохранение жизни и имущества после захвата городов войсками Ширвана. Впрочем, обо всем этом киевские и переяславские купцы уже слышали от своих булгарских контрагентов. Но, Царь Ширвана подтверждал эти слухи своей личной подписью.

Другие купцы встретились в приграничном Вщиже со своими смоленскими коллегами и тоже передали им царское послание.

Ростовские купцы встречались с этой же целью с новгородцами в Торжке. Гомельский был уверен, что из Киева, Смоленска и Новгорода его послания дойдут в Псков, Минск, Владимир-Волынский, Туров, Пинск и Полоцк. Всем этим городам Царь обещал даровать самоуправление.

О решениях княжеского съезда Гостомельскому стало известно вскоре после его завершения.

Сыну Киевского князя Мстиславу не удалось уговорить Новгородское вече направить своих воинов на войну. Новгородское купечество имело тесные связи с Булгарией и вело торговые дела с ширванскми купцами в Булгаре. Они хорошо знали, что Царь Ширвана и ширванские законы весьма благоволят купечеству. А присоединение Новгорода к Ширвану позволит им закупать отличные ширванские товары беспошлинно. На перепродаже ширванских товаров в Европу новгородские купцы делали весьма хорошие барыши. И собирались их делать еще лучше. Мстиславу пришлось уйти из Новгорода только со своей дружиной.

Князьям удалось собраться у Вышгорода только в середине июня. Боярские дружины они собрали вовремя. Но, сбор ополчения городов встретил неожиданные затруднения. Неожиданно оказалось, что большинство боеспособных мужчин ушли из городов к родственникам в деревни. Попытка разыскать их в деревнях силами дружинников не удалась. Оказалось, что мужчины ушли из деревень на охоту в дремучие леса, или на рыбалку на дальние озера. Купечество во всех городах обладало немалым авторитетом и предпочло не встревать в распрю между князьями и ширванцами. Пришлось князьям с помощью дружинников силой набирать в ополчение юнцов и стариков.

К Вышгороду княжеские отряды проплывали по Днепру мимо расположенного на левом, Черниговском берегу города Любеска. Наместник города майор Горбунов, выполняя приказ Скобелева, отвел гарнизон из города, чтобы не спугнуть князей прежде времени. Однако же, доносил в ставку обо всех проплывающих вниз по Днепру отрядах: количество ладей, людей и коней. Царь намеревался прихлопнуть всех рюриковичей одним ударом в генеральном сражении.

В начале июня в Чернигов прибыл караван ладей с подкреплением из Ширвана. Прибыли конный полкополчения беев из Шемахи и регулярный Сюникский пехотный полк. На ладьях привезли 9 батарей гладкоствольных полевых пушек по 4 пушки в каждой с расчетами и 700 нарезных винтовок. Кроме того, прибыли две батареи из 8 нарезныхполевых пушек калибра 87 миллиметров, предназначенных для войсковых испытаний. Заводские испытания эти пушки уже выдержали.

Винтовками вооружили первый батальон Царского полка. Батареи нарезных пушек включили в артиллерийский полк. На все колесные пароходы установили по 4 гладкоствольных пушки: погонную, ретирадную и по одной на борт. По 40 морпехов, из них по 20 стрелков и по 20 мечников, включили в экипажи пароходов. Гладкоствольные пушки поставили на стены Чернигова. Из них сформировали второй артполк.

Итого, под рукой Скобелева собрались Морской, Царский и Сюникский и только что сформированный Черниговский пехотные полки. Морской и Царский полки имели на вооружении 1300 винтовок. Весь Аранский полк стоял гарнизонами по городам Черниговской земля. Конницу составляли Арцахский и Шемаханский полки. Артиллерию представляли два полка с 16 нарезными и 52 гладкоствольными орудиями. Всего около 8 тысяч пехоты и 2 тысячи конницы, не считая артиллеристов, обозников и саперов. Флот состоял из 16 колесных пароходов, вооруженных 4 пушками и 20 винтовками каждый.

Князьям удалось собрать в Вышгороде 5 400 хорошо вооруженных конных дружинников и 26 тысяч плохо вооруженных и еще хуже обученных ополченцев. 11 июня огромный флот Киевской Руси, насчитывающий почти тысячу ладей, отошел от Вышгорода и на веслах пошел вверх по Десне.

К Чернигову голова каравана подошла только 28 июня. На берег войска стали выгружаться в пятнадцати верстах ниже Чернигова. Противник выгрузке не препятствовал. Выгрузка огромного войска растянулась три дня. 2 числа месяца июля войско подошло к Чернигову и встало укрепленным лагерем в пяти верстах от города на невысоком холме на берегу речки Стрижень, северо-западнее города. Княжеские шатры встали кругом на самой верхушке холма.

Со стороны города лагерь от возможных вылазок противника прикрывал глубокий овраг, выходящий к Стрижени. Вокруг холма и до самых городских стен простирались возделанные поля. На востоке за речкой Стрижень простирались дремучие леса. В шести верстах к западу, за речкой Белоус с холма тоже просматривались лесные чащи. В полутора верстах западнее лагеря начинался еще один овраг, выходящий к Белоусу. Между верховьями оврагов лежали возделанные поля шириной около версты. Обширное ровное поле между Стрижнем, Белоусом и оврагами шириной и длиной от 5 до 7 верст вполне подходило для решительного сражения.

На следующий день с утра не происходило ничего. Князья вели разведку местности. Конные разъезды княжеских дружинников и отряды ширванских конников шныряли вокруг города, изредка вступая в незначительные стычки.

Скобелев решил поторопить князей. Конная разведрота Морского полка сблизилась на четыре сотни шагов с лагерем руссов. Стрелки спешились и открыли беглый огонь из винтовок по дружинникам и ополченцам, высыпавшим на вал лагеря. Стрельба была был точной. Количество убитых и раненых воинов быстро приблизилось к полусотне. Остальные догадались укрыться за валом. Великий князь Киевский Владимир Всеволодович приказал отогнать наглецов. На них помчались полтысячи конных дружинников князя Мстислава.

Однако, морпехи боя не приняли. Постреляв по атакующей их кавалерии, они вскочили на коней и пустились наутек. Отборные арабские скакуны, которыми была укомплектована разведрота, не подвели. Дружинникам не удалось приблизиться к морпехам на дистанцию выстрела из лука.

Зато, когда дружинники подскакали на полтысячи шагов к городской стене, по ним со стены хлестнул залп из нескольких сотен винтовок. Потеряв до сотни воинов, дружинники ретировались.

Такой фокус дружинники повторили в течение полудня еще дважды. Каждый раз русичи несли потери, а ширванцы отступали без потерь.

Владимир Всеволодович созвал совет князей.

— Братие! Затягивать сражение нам не выгодно, — начал он. Такими наскоками они будут наших воев понемногу истреблять, а сами потерь нести не будут. Их ручные огнебои стреляют, как мы видим, примерно на полверсты. Это намного дальше, чем наши луки и даже баллисты. Значит, нужно атаковать.

Сложность состоит в том, что мы не знаем, насколько далеко бьют их крепостные огнебои. Убиенный врагами князь Олег Святославич нам в свое время рассказывал, что во время битвы на Оке их корабельные огнебои стреляли на версту. А крепостные огнебои, вероятно, могут стрелять еще дальше. Вопрос в том, насколько дальше? Это мы должны проверить. Поскольку, от этого зависит наш план сражения. Что скажете на это, князи?

— По крайней мере, на пять верст они не стреляют, иначе бы, уже давно по нашему лагерю ударили. — Высказался Мстислав Святополчич князь Туровский и Пинский.

— Это точно, — согласился Великий князь. — Никакие орудия на этом свете так далеко стрелять не могут.

— Я думаю, нам нужно устроить ложный приступ, тогда они вынуждены будут начать стрельбу, и мы узнаемдальность их крепостных огнебоев. — Высказался князь Давыд Игоревич Волынский. — А как только они начнут стрелять, так сразу протрубим отступление.

— Хорошая мысль! — Откликнулся Мстислав Святополчич. — Заодно потренируем в наступлении ополченцев, они же у нас совсем не обученные. Заодно увидим, сколько воинов ширванцы в поле выставят.

Затем князья обсудили и утвердили боевой порядок.

На следующий день с утра в лагере руссов затрубили трубы. Из лагеря в поле нестройными толпами потянулась пехота. Между пешцами носились на конях командиры, размахивая плетьми и что-то крича. Полки выходили в поле в промежутке между оврагами и расходились на фланги. Полковники и сотники выстраивали ополчение в фалангу. Построение продолжалось часа два. Все поле от Стрежня до Белоуса от края до края перекрывала фаланга в пять — шесть рядов воинов. За ними маячила масса кавалерии.

В ответ крепостные ворота Чернигова раскрылись и за стены стройными рядами выступили полки ширванцев. Скобелев со штабом наблюдал за развертыванием войск с донжона детинца. Командиры полков выводили свои полки из города через трое напольных ворот. Из северных ворот Предгородья, именуемых Стрижневскими, выходил Царский полк, за исключением батальона, вооруженного винтовками, который оставался на стене вместе с морпехами. Полк растянулся в две шеренги на километр фронта от Стрежени до северо-западного угла крепости. Из левых ворот, именуемых Болдинскими, поскольку дорога от них шла через Болдинские холмы, выходил Черниговский полк. Из средних ворот, выходящих в Олегово поле, а потому, называемых Олеговыми, входил Сюникский полк. Черниговский и Сюникский полкивыстроились в три шеренги. За спинами воинов оставался крепостной ров, а перед ними в три ряда были выставлены деревянные «рогатки».

Стрелки Царского и Морского полка с винтовками заняли позиции на стенах. Один стрелок на каждые полтора метра стены. Гладкоствольные пушки по две штуки уже давно стояли на башнях. Нарезные пушки были установлены в глубине крепости на стенах и башнях детинца. Высокие стены расположенного на холме детинца позволяли орудиям стрелять на 5 — 7 километров. Расчеты изготовились к стрельбе. Все поле перед крепостью было уже давно пристреляно по заранее выставленным ориентирам. В княжеской ставке взревели трубы, фаланга шевельнулась и неспешным шагом начала приближаться к крепости. Над строем в лучах блестела щетина копейных наконечников.

— Что скажете, Александр Семенович, по поводу действий противника? — задал вопрос Скобелев начальнику Генерального штаба генералу Веденеву.

— Как то не убедительно они начали. Во-первых они выстроились по прямой линии от Стержня до Белоуса, и идут прямо на нас. При этом их левый фланг идет прямо на крепость, а центр и правый фланг наступают мимо крепости. Получится, что левый фланг уже начнет штурм, а центр и правый фланг только начнут обходить крепость. Во-вторых, за фалангой идут дружинники на конях. Зачем им кони при штурме крепости?

— Ну, может быть,левый фланг у них потом притормозит, а центр и правый фланг продолжат движение, выдвигаясь вперед. — Ответил Царь.

— Затем, им придется и центр притормозить, поскольку левому флангу идти до крепости на километр дальше, чем центру. Довольно сложный маневр, учитывая, что у них большая часть воинства ополченцы. Судя по тому, как они строились — совершенно необученные.

— Я дополню, — включился в разговор Гостомельский. — У них имеются тараны и баллисты. А в поле их не видно. Как же они без них крепость штурмовать собираются?

— Выходит дело, это демонстрация, — заключил Веденев.

— Или тренировка ополчения, — дополнил Гостомельский.

— Тогда, не будем пока открывать огонь, что бы, не показать им дальнобойность пушек. Ударим по ним из гладкоствольных пушек, когда подойдут к стенам на километр.

Фаланга в равномерном темпе шла вперед почти час. В бинокли ее рассмотрели внимательно. В первых рядах шли мужики в простых кожаных или войлочных тягилеях, многие даже без шлемов. Вооружены они были копьями и щитами. Конные дружинники, следующие за фалангой, наоборот, были экипированы превосходно. Хорошая броня, копья, мечи, шлемы с забралами, наручи и поножи. Часть коней даже несли кольчужные фартуки и железные намордники.

Когда левый фланг фаланги подошел к километровой отметке, Скобелев приказал дать сигнал. Вверх полетели, одна за другой, две красных и одна синяя ракеты. Что означало: батареям гладкоствольных полевых пушек один залп гранатами.

Первая ракета указывала подразделение, которому давалась команда. Вторая ракета обозначала требуемое действие подразделения. А третья — особенности этого действия. Все 52 пушки громыхнули нестройным залпом. Прямо под ногами первых шеренг фаланги встали черные султаны разрывов. Вокруг каждого султана пехотинцы целыми рядами повалились на землю.

В ставке князей взвыли трубы. Пехотинцы в фаланге повернулись и бросились наутек. Однако, оружие и щиты они не бросили. Многие под руки тащили раненых товарищей.

На этом сражение, если можно так сказать, закончилось. Вечером в ставке Великого князя обсуждали результаты разведки боем.

— И так, понятно, что огнебойные орудия стреляют на версту. — Начал совет Владимир Мстиславич Киевский. — Мы зря опасались, что они стреляют дальше. Однако, поражающая сила их велика. Всего у нас погиб от крепостных огнебоев 151 человек и 396 ранено. Мы насчитали у них 52 огнебоев. Итого, каждый снаряд огнебоя поразил у нас 11 человек. Это плохо. Но, поразил снаряд только тех, кто оказался совсем рядом с местом его попадания. Отсюда следует, что наступать плотной фалангой нельзя. Наступать следует в редком строю. Что скажете на это, князи?

— Я думаю, что наступать нужно редкими шеренгами, от одного воина до другого шагов 5 — 6 должно быть и по фронту и в глубину фаланги. — Высказался князь Давыд Игоревич. — Тогда каждый снаряд будет поражать лишь несколько человек.

— Верно, — согласился князьВолодарь Ростиславич. — Нужно выстроить войска вокруг всей крепости на расстоянии три версты от неё. Тогда длина шеренги будет примерно 9 верст. Через пять шагов друг от друга в одной шеренге встанут 1500 воинов. Всего, ополчение встанет в 15 шеренг. По мере приближения к крепости шеренги будут уплотняться по фронту. Длина крепостной стены на напольном участке примерно 2 версты, так что, под самой стеной воины будут идти плечом к плечу. Когда огнебои начнут стрелять, пехота должна перейти на быстрый бег. Так мы уменьшим потери.

— Все верно! В первые пять рядов предлагаю поставить воинов с сулицами. — Предложил Мстислав Владимирович. — Подбежав к рогаткам, они метнут сулицы в ширванцев, которые, как мы видели, встанут прямо за рогатками. Метнув сулицы, ополченцы начнут растаскивать и разбивать рогатки. В следующих пяти рядах будут идти копейщики. Они должны сплотиться в плотную фалангу и ударить по ширванцам всей массой копьями. Ширванцев не много. Они стояли под стеной всего в три ряда. Так что, их не более шести тысяч. Копейщики их сомнут.

— На стене тоже может быть дотысячи воинов с малыми огнебоями. — Продолжил Глеб Всеславич Минский. — Поэтому, три следующих шеренги должны составить лучники. Их задача — сбивать ширванцев с заборола. Не дать им стрелять из ручных огнебоев. А в последних шеренгах пойдут мечники с лестницами. Это должны быть лучшие ополченцы. Они приставят лестницы и полезут на стены.

— Наши дружины должны быть нацелены на ворота. — Заключил Великий князь. — На каждые ворота по тысяче воинов. Дружинники будут идти за фалангой и катить пороки с баллистами. С расстояния в две сотни шагов баллисты начнут стрелять по воротным башням. Я не пожалел денег и закупил в Царьграде 10 бочек с греческим огнем. Из него нанятые мною греки изготовили 12 баллист и 600 снарядов к ним. По 50 снарядов на каждую баллисту. Командовать расчетами баллист будут греки. Баллисты закидают снарядами все пространство за воротными башнями и сами башни, а дружинники пороками выбьют ворота.

У всех мужиков в фалангах имеются топоры, правда, у большинства — плотницкие. Все мужики должны дружно лезть на стены, что бы отвлекать противника от защиты ворот. На каждый десяток ополченцев нужно поставить дружинника, чтобы командовал ими и не давал им разбегаться. Бояре пусть командуют сотнями ополченцев.

На том и порешили. Затем князья распределили между собой командование. Мстислав Владимирович взялся командовать центральным полком фаланги, Ярополк Владимирович — полком левой руки, а Святослав Владимирович — полком правой руки. Сыновья Великого князя взялись за самое трудное дело.

Князья Глеб Всеславич, Давыд Игоревич и Володарь Ростиславич взялись возглавить дружины, штурмующие ворота. Сам Великий князь оставил за собой общее руководство штурмом. Давыд Всеславич принял командование резервом — отборной тысячей дружинников. Согласовали сигналы управления великой битвой, от которой зависела судьба Руси.

Всего в княжеском войске было 27 князей — рюриковичей.

Следующий день у руссов заняла подготовка штурма: назначение командиров ополчения, формирование десятков, сотен, тысяч и полков фаланги, заготовка лестниц.

Судьбоносная для всей Руси Черниговская битва началась в 6 день июля месяца 1117 года от Рождества Христова. Погода сражению благоприятствовала. На небе — ни облачка.

Едва утреннее солнце воссияло над горизонтом, в лагере руссов взревели трубы. Весь лагерь зашевелился, как разворошенный муравейник. Через два часа из лагеря выступила первая колонна пехоты. На этот раз пехота соблюдала какое-то подобие строя. Во главе колонны в окружении дружинников ехал на коне один из князей. Над ним развевался княжеский стяг. Когда полки выходили через горловину между оврагами, наблюдавшие за руссами с донжона военачальники россиян насчитали 15 воинов в шеренге. А в длину колонна состояла примерно из 500 воинов.

Пройдя между оврагами, колонна пошла на юго-запад вдоль оврага, впадающего в Белоус, затем повернула на юго-восток вдоль реки. Колонна растянулась на три километра по берегу Белоуса. Ее голова остановилась напротив западной стены крепости и рассредоточилась в глубину метров на сто. Князь с охраной оттянулся из головы в середину колонны, заняв место за ней.

Вторая колонна также повернула направо, растянулась вдоль оврага, впадающего в Белоус и сомкнулась с хвостом первой колонны. Третья колонна пошла влево и выстроилась вдоль оврага, впадающего в Стрежень, также рассредоточившись. Возглавлявшие колонны князья также заняли позиции за фалангой.

Фаланга окружила крепость полукольцом на удалении в три версты от стен. Строй фаланги был не классическим плотным, а рассыпным. Русские князья сделали правильные выводы из позавчерашней разведки боем.

Следом за пехотой из лагеря стройными рядами выступили в пешем порядке дружинные полки. Следовавшие с ними конные упряжки тащили пороки и баллисты, установленные на колеса. Три дружинных полка заняли места за фалангой напротив трех крепостных ворот. Над этими полками также реяли княжеские стяги. Все построение заняло более двух часов. Зрелище было замечательное. Особенно хороши были сверкающие на утреннем солнце сталью доспехов дружинные полки.

Один конный полк дружинников, численностью в тысячу примерно воинов, остался стоять в горловине между оврагами. Княжеского стяга над ним не было. Зато, самый большой штандарт продолжал развиваться на холме над опустевшим лагерем руссов. Под штандартом стояла группа всадников, блестевшая уже не серебром, а золотом доспехов. Очевидно, там находился сам Великий князь.

Ширванские пешие полки заняли те же позиции, что и позавчера. Арцахский и Шемахинский конные полки еще доподхода княжеской армии к городу ушли в дремучие леса за Белоусом и Стрежнем, выставив наблюдателей на опушках. Теперь они выдвинулись к опушкам лесов в полном составе, готовясь атаковать княжеские войска с тыла.

Скобелев со штабом наблюдал за продвижением противника с донжона. Фаланга полчаса мерным шагом продвигалась к крепости, постепенно уплотняя ряды. Чувствовалось жесткое руководство войском. Через каждый десяток ополченцев в шеренгах вышагивали полностью одоспешенные дружинники. В километре от стен интервал между воинами в шеренге уменьшился до 1 метра. Интервал между шеренгами по-прежнему составлял 5 — 6 метров. Дружинные полки с баллистами и пороками следовали вплотную за фалангой. Предоставив самой передней шеренге фаланги зайти за километровую отметку на пару сотен метров, Скобелев приказал начать.

Вверх одновременно взлетели три красных ракеты. Морские пушки ударили шрапнелью по холму с Великокняжеским штандартом. Четыре снаряда разорвались точно над холмом с княжескими шатрами. По холму сверху ударили более тысячи шрапнельных пуль. После разрыва шрапнели на холме среди шатров не было заметно никакого движения. Затем, артиллеристы перенесли огонь на стоящее под холмом каре кавалерии. Каждые 10 секунд орудия давали залп. После шестого залпа кавалеристы из каре бросились врассыпную. Те, кто уцелел.

Полевые нарезные пушки с башен ударили шрапнелью по трем полкам дружинников. По каждому полку били 4 пушки. По полтысяче пуль в залпе. Первый залп дали по княжеским стягам. Под ними ехали на конях князья с ближниками и телохранителями. Полки выдержали от 10 до 13 залпов, затем дружинники побежали, бросив раненых, пороки и баллисты. По полю носились обезумевшие от грохота разрывов лошади.

По пехотной фаланге ударили гранатами одновременно 48 орудий. Мортиры до фаланг не доставали. После первого залпа пушек десятники, не давая ополченцам опомниться после разрывов, криками и пинками погнали фалангу вперед. Ополченцы в фаланге, понукаемые десятниками и сотниками, перешли с шага на бег. А артиллеристы перешли на беглый огонь в максимальном темпе. Шрапнель по пехоте не применяли. Только гранаты. Целью было не перебить максимум ополченцев, а напугать их и разогнать. Поле заволокло дымом от выстрелов и разрывов. Артиллеристы постепенно снижали прицел орудий, чтобы фаланга не вышла из под обстрела.

Разрывы гранат своим грохотом, вспышками огня и разящими насмерть осколками устрашили пехотинцев. К обстрелу присоединились стрелки со стены. Передние шеренги были выбиты полностью. Через две минуты обстрела фаланга дрогнула, остановилась, затем развернулась и в панике побежала, бросая щиты и копья.

Все поле перед крепостью, испятнанное воронками разрывов, было завалено убитыми, вопящими и стонущими ранеными. Многие тела были разорваны в клочья.

С первыми залпами орудий ширванские конные полки вброд перешли Стрежень и Белоус, и, развернувшись в цепь, поскакали навстречу удирающим княжеским дружинникам. Дружинники были до смерти напуганы, многие из них получили ранения. Увидев несущуюся навстречу лаву ширванцев, большая часть дружинников предпочли сдаться. Не сдавшихся порубили. Оружие и доспехи у ширванцев были лучше. Ополченцы сдавались сразу, только завидев ширванских конников. Всех уцелевших при артобстреле рюриковичей порубили тоже. За головы рюриковичей Скобелевым была объявлена специальная награда — сотня динаров.

Пехотные полки разобрали рогатки и пошли зачищать поле битвы. Тяжело раненых добивали. Контуженных и легко раненых собирали в батальонные медицинские пункты, где фельдшера проводили первичную обработку ран. Затем их доставляли в полковые лазареты, где врачи зашивали раны. Для продолжения лечения был развернут полевой госпиталь. Контуженных и сдавшихся в плен собирали вблизи города в Елецком монастыре. Оружие и доспехи складировали в поле для последующей сортировки.

Пароходы, стоявшие в Десне выше города с заранее разведенными парами, вышли в Десну и полным ходом пошли к стоянке ладей, на которых пришли княжеские войска. Они успели подойти к стоянке раньше, чем весть о разгроме дошла до охраны ладей. Почти тысяча ладей была захвачена. Лишь пару десятков ладей, попытавшихся сбежать, затопили пушечным огнем.

Победа войск Ширвана была полной. Все войска князей разгромлены, причем, практически без потерь. Все князья — рюриковичи и большая часть бояр погибли. В плен были взяты 2100 дружинников и 13 тысяч ополченцев. Дружинников привели к присяге Царю Ширвана. Тех, кто отказался присягать, оставили под стражей для отправки в Ширван. Таковых оказалось лишь три сотни.

30. Захват Руси.

Войска разбирали трофеи три дня. Оружие и доспехи сортировали на три категории: годные для использования, в ремонт и на переплавку. Осколки гранат повреждали доспехи очень сильно. Местные жители два дня свозили на телегах убитых в овраги и хоронили в братских могилах. С этим делом следовало торопиться, поскольку на летней жаре уже началось разложение трупов. Потом очищали поля от частей тел и засыпали воронки. Значительная часть урожая на этих полях была утрачена. Однако, захваченный обоз с лихвой компенсировал эти потери. Кроме того, было взято около четырех тысяч хороших лошадей и почти тысяча ладей.

Ополченцев, обезоружив, отпустили по домам. Им, даже, предоставили две сотни ладей и некоторый запас продовольствия из взятого обоза княжеских войск. По одной ладье на пятьдесят человек. Они должны были сделать полезное дело — разнести по всей Руси весть о разгроме княжеских войск и гибели князей. С ними отправили легко раненых и контуженных ополченцев, отказавшихся от лечения в полевом госпитале.

Присягнувших дружинников распределили в Сюникский, Арцахский и Шемаханский полки, по два человека в отделение. Из ставших сверхштатными воинов сформировали два пехотных и один конный батальон. Были сформированы 8 отрядов, в каждом из них по две пехотных роты, взвод стрелков, конная сотня и батарея полевых пушек. Каждому отряду предоставили по два речных парохода и по полсотни ладей.

Отряды направились вниз по Днепру к Киеву и Переяславлю, вверх по Днепру к Орше, Смоленску и Дорогобужу, по притокам Днепра Суле к Лубно и Ромену, по Роси к Корчеву и Торческу, по Припяти к Турову, Пинску и Владимиру-Волынскому, по Сожу к Пропойску и Кричеву, по Свислочи к Минску и Изяславлю. Восьмой отряд пошел в самый дальний поход вниз по Днепру до Черного моря, по морю прошел в устье Днестра и вверхпо Днестру к Галичу, Теребовлю и Перемышлю.

Генерал Рязанский в это же время направил два отряда в Новгородскую землю. Отряды поднялись по Волге, затем по Тверце до Верхнего Волочка, там суда перетащили волоком в Мсту, а по ней спустились в озеро Ильмень. От Ильменя первый отряд пошел в Новгород. Второй отряд направился от Ильменя вверх по Шелони до Порхова, а оттуда пешим порядком да Пскова.

К концу сентября все города Киевской, Переяславской, Волынской, Галицкой, Переяславской, Турово-Пинской, Новгородской и Псковской земель добровольно признали власть Царя Скобелева. Их старшина и простые жители присягнули Царю. В города были назначены наместники и гарнизоны. Городам Киеву, Новгороду, Пскову, Минску, Переяславлю, Турову, Галичу и Владимиру-Волынскому был дарован статус самоуправляемых.

Не взятыми под контроль Ширвана остались только земли Полоцкого княжества. До него просто не дошли руки. Его оставили бесхозным до весны следующего года.

В августе в Чернигов пришел очередной караван кораблей из Баку. С ним прибыли представители министерств и местных администраций, которым предстояло работать во всех новых землях. Большинство из них составляли армяне, давно работавшие в министерствах и администрациях Ширвана. Осенью в городах были сформированы новые администрации. Они начали составлять карты земель и проводить перепись населения. Эта работа заняла всю зиму до половодья.

В Киеве, Курске, Пскове, Владимире-Волынском и Минске начали формировать регулярные пехотные полки. Командный состав в них направляли из ширванских полков. В Ельце и Воине формировались конные полки, предназначенные для охраны южной границы от нападений половцев.

Летом 1118 года на всей Руси было нарезано еще три тысячи служебных поместий, 310 волостей и 59 бейликов. Диван постановил образовать, с целью облегчения управления на всей территории царства 18 губерний: 12 на Руси и 6 в Ширване: Галицкую, Волынскую, Полоцкую, Псковскую, Новгородскую, Владимирскую, Рязанскую, Черниговскую, Смоленскую, Туровскую, Переяславскую, Киевскую, Дербентскую, Бакинскую, Ганджийскую, Анийскую, Меширанскую и Нахичеванскую губернии.

В каждой губернии насчитывалось от 50 до 100 тысяч дворов. Во главе каждой губернии назначался губернатор. Губернаторов причислили к особам первого ранга — визирям. В губернии входило по 5 — 6 бейликов или по 25 — 35 волостей. Управление губернией осуществляла губернская управа, составленная из привезенных из Ширвана армян и руссов. В густонаселенном Закавказье губернии были небольшими по площади, размером в бывший эмират, примерно, а на Руси — огромными, особенно Новгородская и Владимирская. Новгородская губерния по площади равнялась всей Турецкой империи, однако по населению насчитывала всего 50 тысяч дворов.

Поместья передавались в пользование офицерам и чиновникам от первого до четвертого рангов. Все россияне уже имели минимум четвертый ранг. Так что, свое обещание, данное попавшим в прошлое россиянам десять лет назад, Царь и Диван выполнили. Все россияне стали дворянами. Впрочем, в поместьях дворяне не жили, поскольку все они были служилыми людьми. Распоряжались в поместьях назначенные помещиками управляющие из местных. Среди особ третьего — четвертого рангов ужебыло множество русичей и армян. Они тоже стали помещиками.

Царь повелел строить первую линию оптического телеграфа вдоль границы с Дикой степью между городами Муром — Рязань — Елец — Курск — Путивль — Ромен — Лубно — Воин. Оборудование для нее уже поступило из Ширвана. Все население пограничных волостей было поверстано в казаки. Каждую станцию оптического телеграфа прикрывал форт с казачьим гарнизоном в нем.

На крестьян была наложенамесячная трудовая повинность, отбываемая в период с ноября по март. Мобилизованные крестьяне зимой 1118 — 1119 года начали строить стратегическую дорогу с востока на запад через всю Русь по маршруту Ярославль — Ростов — Владимир — Муром — Москва — Белев — Новгород-Северский — Чернигов — Киев — Изяславль — Галич. Вторую стратегическую дорогу по оси север — юг начали строить по маршруту Новгород — Великие Луки — Смоленск — Вщиж — Новгород-Северский — Воин. Проект дорог составили инженеры Академии наук.

От этих стратегических дорог строились ответвления ко всем губернским городам. Строители обеспечивались за счет казны инструментом, котлами, палатками и продовольствием. Отработавшие норму крестьяне освобождались от налогов на весь год. Работами руководили местные власти. Дорога строилась по ширванским стандартам, широкая и прочная, с мостами, насыпями через болота, километровыми столбами и стометровыми вешками.

В дальнейшем предполагалось построить вдоль этих дорог ямские и телеграфные станции. Местным властям вменялось в обязанность чистить дороги зимой и ремонтировать весной. Расходы на чистку и ремонт дорог засчитывались в счет налогов.

Купечество встретило новую власть с восторгом. Теперь у купцов появилась возможность беспошлинно закупать ширванские товары и перепродавать их дальше в Европу. К тому же, были отменены все внутренние пошлины на Руси. Купцы знали, что в Ширване власти извели под корень всех разбойников. Они надеялись, что и на Руси новая власть наведет поряядок.

Ремесленники тоже оживились. Строительство дорог, телеграфных линий, крепостей и административных зданий обеспечивало им большие объемы государственных заказов.

Полоцкую земля летом 1118 года тоже присоединили к Царству. Проблем с этим не возникло. Ее присоединили к Минской губернии.

Власть наследников варяга Рюрика над Киевской Русью закончилась. Впрочем, в известной россиянам истории, единой Киевской Руси оставалось существовать лишь 15 лет. После смерти Киевского князя Мстислава Владимировича, сына Владимира Всеволодовича, прозванного Мономахом, Полоцк и Новгород отказались признавать сузеренитет Киевского князя. Рюриковичи с увлечением разодрались между собой за лучшие земли и города. Летописец в 1134 году записал: «Разодралася вся земля Русская». Начались усобицы, продолжавшиеся сто лет, до самого нашествия монголов. Князья вступали в сепаратные союзы с половцами, с удовольствием грабившими русские земли. Горели города, гибли воины, угонялись в полон землепашцы, исчезали села, разорялась Русь. Именно этого и намеревались избежать россияне.

Впрочем, отнюдь не все рюриковичи были убиты под Черниговым. В стольных городах княжеств остались их жены и многочисленные дети. При подходе ширванских отрядов, все материнесовершеннолетних рюриковичей со своими чадами дружно бежали к своим родителям. Сделать это было не трудно, поскольку все они происходили из весьма знатных семейств сопредельных государств: половецких, польских, чешских, моравских и венгерских.

Их охотно принимали, поскольку правители европейских государств рассчитывали с их помощью приобрести власть в русских княжествах. К сведениям о силе ширванских войск европейские правители относились с большим сомнением, считая их преувеличенными.

Старшим из уцелевших рюриковичей оказался тринадцатилетний Вячеслав Святославич, младший сын Святослава Всеславича князя Витебского. Его бабкой была Варвара Комнина, племянница императора Византии Алексея Комнина. Его мать Софья Владимировна вместе с ним бежала в Константинополь через Литву, Польшу, Венгрию и Болгарию.

Старых бояр, присягнувших Царю, перевели в разряд служилых помещиков. Но, их было не так уж много. Большинство погибло, многие бежали в Польшу, Венгрию, и Литву, прихватив деньги и имущество, сколько смогли унести. Отказавшихся присягать пленных бояр и дружинников отправили в Ширван на рудники. Их семьи лишили вотчин.

По указанию Царя большое строительство развернулось в Муроме. Строились новые каменные стены. Площадь крепости увеличивалась вдесятеро. Скобелев намеревался в скором времени перенести столицу из Баку в Муром.

Выбор Мурома в качестве столицы был предопределен близостью его к Волге. Эта река на ближайшее десятилетие должна была стать главным связующим мостом между Закавказьем и Русью. А модернизацию Руси Царь и Диван намеревались осуществить с помощью промышленности Ширвана.