Империя Повелителей

Глава 1. Болота Подсолнечной.

Рассвет. Бескрайние топи. Узкая протока среди высокого тростника. Человек на плоту изо всех сил гребет кормовым веслом. Его силы на пределе, но он не может остановиться, чтобы отдохнуть. Он чувствует опасность. Каждая клеточка его тела дрожит от ужасного предчувствия. Слева от плота из воды вырываются крупные пузыри и лопаются, распространяя зловоние. Человек понимает, что это означает. Он родился и вырос на болотах и умеет различать выдохи хищного крокотама и безвредной донной свиньи. На человека идет охота, а у него нет никакого оружия, чтобы защититься. Сознание собственной беспомощности еще более усиливает ужас и приводит к панике. Человек лихорадочно дергает рукоять весла вправовлево, но вместо мощных гребков весло бесполезно вспенивает черную болотную воду.

Человек представляет себе, как из глубины протоки на плот глядят холодные глаза болотного хищника. Чудовище медленно плывет под водой, слегка шевеля лапами и хвостом. Оно изучает свою добычу и выжидает благоприятного момента для нападения.

Человек чувствует, что его смерть близка, и от этого его сердце сдавливают ледяные лапы ужаса. Он хочет кричать, выть, стонать от страха, но из его уст не может вырваться даже звука. И почему-то именно это кажется ему самым ужасным.

Наконец, крокотам решается атаковать и устремляется наверх. Его широкий хвост оставляет за собой кипящую пузырьками воздуха дорожку. Крокотам выскакивает на поверхность и когтистыми передними лапами цепляется за край плота. Плот наклоняется, и человек начинает скользить прямо к алчно щелкающим челюстям чудовища. Наконец-то человеку удается издать крик – крик смертельного ужаса. Но помочь это ему уже не может. Клыки крокотама смыкаются поперек его тела… Этот человек – я. Я умираю…

Я проснулся в холодном поту. Была ночь. Только большие смоляные факелы, установленные вдоль высоких бортов баржи, разгоняли мрак. Мое сердце бешено колотилось, норовя вырваться из грудной клетки. Опять этот проклятый жуткий сон! Мне снова приснилось, что меня убивает и пожирает болотное чудовище.

– Эй, парень, чего ты орал? – Послышался голос рулевого с кормы баржи. – Спи давай!

– Извините, я не хотел… – Непослушными губами прошептал я.

– Хорошо, что хозяина не разбудил. – Продолжал бурчать себе под нос рулевой. – Грас Торп быстро научил бы тебя соблюдать тишину ночью и не тревожить нормальных людей. Ты не у себя на острове под защитой вооруженной стражи. Мы плывем посреди зарослей камышовника. Одни только демоны черных бездонных омутов знают, что может оттуда выскочить на твой крик.

– Извините, это все из-за сна. Мне привиделся такой кошмар… – Начал было оправдываться я, но потом вспомнил, что не пристало мне, сыну главы клана настоящего – а не плавучего тростникового – большого острова, таким заискивающим тоном говорить с простым матросом.

Сердце мое почти успокоилось, мысли обрели ясность. Этот сон, в котором я переживал собственную смерть, снился мне не в первый раз. Я уже и не помнил даже, когда история с нападением крокотама привиделась мне впервые. Кажется, тогда я был еще совсем ребенком. А теперь я уже начал привыкать к своему ночному кошмару…

Чтобы окончательно прийти в себя, я стал перебирать в памяти события последних дней, когда жизнь моя резко изменилась: я вынужден был покинуть родной дом и отправиться в путешествие. Может быть, мое детство слишком затянулось? До восемнадцати сезонов дождей я не знал ни забот, ни тревог, вел беспечное и бездумное существование. (Видите, как быстро я поумнел, чтобы делать такие умозаключения?)

Что меня окружало? Шумная компания друзей и подруг, рыбалка, охота, проказы и детские, а иногда и не очень детские – особенно с подругами – шалости. И, конечно, Болота. Бескрайние, на сотни тысяч лиг покрытые густым тростником, на десятки тысяч – мангровыми зарослями, на тысячи лиг – озерами, протоками и омутами. И лишь изредка можно отыскать пол-лиги настоящей тверди. По укоренившейся традиции люди болот предпочитали селиться именно там. Хотя уже несколько поколений мой народ жил на месте залитых водой равнин. На месте древних разрушенных городов, полей, садов.

Ведь Великие Болота появились не просто так. Подсолнечная некогда была довольно развитой планетой, достигшей немалых вершин в создании и использовании мощной сложной техники. Наши предки делали с планетой то, что считали нужным. Наверное, они по-своему были правы. Им казалось, что они улучшают мир, обустраивают его на основе науки и самой совершенной технологии. Люди сровняли горы и холмы, засыпали низины, распахали огромные равнины для того, чтобы прокормить постоянно увеличивающееся население. Но Подсолнечная не стерпела грубого человеческого насилия. Словно тугая пружина, методично сжимаемая в тисках, она вдруг вырвалась, распрямилась, развернулась и нанесла стремительный удар.

Сейчас трудно выделить главную причину всеобщей катастрофы. Кто виноват: атомная энергетика, химические заводы, перепланировка поверхности планеты? Некоторые говорят, что мир между странами был слишком шатким, разрушительного оружия было создано слишком много, и когда какой-то сумасшедший генерал или политик произвел несколько мощных подземных ядерных взрывов, началось нечто вроде цепной реакции. А кое-кто утверждает, что причина была внешняя: то ли Солнечный протуберанец, то ли комета, то ли изменение орбиты Подсолнечной. Как бы то ни было, внезапно всю поверхность планеты начали корежить землетрясения, извержения вулканов, а потом начался Потоп.

Или не внезапно? Или все видели, к чему ведет глобальное потепление климата, но не хотели задумываться о будущем, о своих потомках, о нас? В течение нескольких лет растаяли полярные ледяные шапки, залив водой все рукотворные равнины, все города, все заводы и фабрики, все музеи и библиотеки – короче, все, что было создано цивилизацией, все то немногое, что осталось после землетрясений. Погибло почти девяносто процентов жителей нашей планеты. Потом также внезапно землетрясения прекратились. Словно бы Подсолнечная попыталась стряхнуть с себя жизнь, как блохастый пес стряхивает с себя присосавшихся паразитов.

Но жизнь не угасла. Образовались Великие Болота, полные новых видов растений и животных, быстро приспособившихся к новой среде обитания. Только внутренние горные районы шести континентов, которые не успели срыть и выровнять, возвышались над бескрайним зеленым океаном буйно разросшейся растительности. И остались мы, немногочисленные люди, сознательно отказавшиеся от большинства машин, от мощной техники, от насилия над природой. Оставили мы только самое необходимое, например, генную инженерию, позволившую людям выжить в новых условиях. Да и то, в последнее время необходимость в ней почти отпала. Я вот, например, принадлежу уже к третьему поколению болотников, которому не нужна помощь врача ген-конструктора. Худое жилистое тело, ежик густых волос на голове, замечательные упругие перепонки на руках и ногах – все это досталось мне от родителей по наследству, естественным путем. Так же устойчиво ведут себя гены у других, не таких многочисленных, как болотники, рас: лесовиков, горцев и горожан. Жители Подсолнечной уже привыкли к новому облику планеты, привыкли к своей новой жизни, но тридцать семь сезонов дождей назад к нам явились пришельцы из другого мира, людиПовелители, как они себя называли.

Весть об этом пришла к острову, где жил мой клан, очень быстро. Ведь мы по праву считаемся одной из самых многочисленных и влиятельных общин в зоне умеренного климата. То, что мы не одиноки во Вселенной, ученые предполагали еще до Потопа. Так что на Подсолнечной появление пришельцев не вызвало особого шока. В конце концов, люди, в чьей памяти свежи воспоминания о катаклизме, буквально смывшем предыдущую цивилизацию, ничему уже особо не удивляются. Поэтому те знания, что принесли Повелители, были восприняты совершенно спокойно, как интересная, но мало полезная в реальной жизни информация.

А рассказывали Повелители о многом: о Древних Богах, сотворивших некогда весь мир; о множестве Измерений, каждое из которых есть Вселенная, подобная нашей – со множеством галактик, звезд и планет, некоторые из которых населены разумной жизнью; о Эре благоденствия, когда все разумные существа – смертные и бессмертные – жили в мире и согласии, вместе строя и улучшая Измерения и Вселенные, когда обитаемые миры были соединены Порталами Прямого Перехода через космическую бездну; о ссоре между Богами и о Великой Битве, в ходе которой в яростной схватке погибли Древние Боги-создатели и большинство разумных существ, сражавшихся друг с другом; о наступившем после хаосе и деградации разума, лишенного Божественной мудрости; о мирах с разумной жизнью – не обязательно человеческой и гуманоидной – которые оказались разобщены пространством и ненавистью.

Себя же Повелители называли продолжателями дела Великих Первых Богов, несущих людям древние знания и умения. Повелители внешне не отличались от людей, но имели такие машины, которыми не обладали наши предки даже до Потопа. Их космические корабли позволяли перемещаться в межпространстве с невероятной скоростью, а воссозданные Порталы Прямого Перехода (ППП) открывали доступ в другие Измерения. Так они нашли и нашу Подсолнечную. Теперь возле одного из наших новых городов – Муравейника – Повелители построили ППП, связавший нашу планету с другими планетами, входящими в Сеть Повелителей. Любой житель Подсолнечной мог отправиться в путешествие по другим мирам, а к нам стали прибывать гости с иных планет. Правда, наша залитая водой бедная планета мало кого интересовала, да и у нас желающих пуститься в странствия нашлось немного. Подсолнечная была одним из самых далеких уголков Сети, и всех ее жителей это положение вполне устраивало…

Наверное я задремал, убаюканный своими мыслями, потому что вначале принял крики часового за сон. Но топот выскакивающих на палубу людей и их возбужденные возгласы быстро вернули меня к реальности.

– Подъем! Тревога! – Надрывался матрос-наблюдатель, дежуривший на высокой башне посередине баржи. – К оружию!

Я не привык спать в душной тесной каюте, которая полагалась мне, как пассажиру баржи, и предпочитал проводить ночь на верхней палубе, под открытым небом. Куртка с капюшоном и штаны из шкуры гигантской змеи-анакванды прекрасно защищали от холода и ночной сырости. Копье с наконечником из острозаточеного рога ската-ползуна, которое с трудом помещалось в каюте, здесь, на палубе, казалось вполне уместным и придавало уверенности. Да не один болотник старше трех сезонов дождей не смог бы заснуть среди Болота, пусть даже и на барже, не чувствуя под рукой надежного оружия. Сейчас же было похоже, что копьем мне скоро придется воспользоваться.

На большой двухпалубной барже находилось не менее полутора десятков матросов, и сейчас все они приготовились защищать свои жизни и жизни пассажиров, быстро заняв свои места вдоль бортов и сжимая в руках факелы и длинные копья с зазубренными стальными наконечниками. Гребцы на нижней палубе втянули внутрь весла и закрыли уключины ставнями. Мы же, путешественники и купцы, готовы были сражаться, образовав вокруг надстроек на палубе вторую линию обороны. Правда, пока еще было неясно, кто на нас напал и что нам угрожает.

Тем временем Грас Торп, одним из первых появившийся на палубе, вскарабкался на смотровую вышку и направил свет прожектора назад, осветив черную воду. Оказалось, что я проспал довольно долго, мы уже выбрались из зарослей камышовника и плыли сейчас по широкой протоке, может быть даже по самой Торной Дороге, которая начиналась в порту Муравейника и проходила через все Болото до открытого океана.

– Это Торная Дорога? – Тихо спросил я своего соседа, пожилого бородатого купца-болотника, который вез в Муравейник шкуры анакванд. Мы познакомились еще позавчера. Его звали Толд из клана Змееловов.

– Да. Тс-с-с! – Прижал он к губам палец. – Слушай.

Только тут я понял, что все люди вокруг меня, затаив дыхание, вслушиваются в звуки Болота, стараясь определить, откуда исходит опасность. И еще я понял, что само Болото затихло. Не слышно было ни криков ночных птиц, ни стрекотания насекомых, ни вздохов водяных свиней в густых зарослях. Надвигалось нечто, что заставило стихнуть даже ветер.

– Там, сзади, – вполголоса сообщил дежуривший на вышке матрос, – я слышал какой-то мощный плеск. Это что-то очень большое.

Луч прожектора методично обшаривал черную поверхность воды, высвечивая небольшие островки ряски, обломки деревьев и плавучие растения. Грас Торп не напрасно считался одним из самых лучших купцовболотников. Его баржа походила на маленькую плавучую крепость, постоянно готовую к обороне. Пожалуй, я мог бы назвать лишь трех-четырех известных мне хищных животных Болота, которые были в силах бы разломать баржу, сделанную из стволов пустотелого, очень прочного и легкого, высушенного бамбака. Правда, все они водились дальше к югу, и едва ли стали бы охотиться на широкой и глубокой Торной Дороге. Но, наверное, моряки Граса Торпа встречались и с другими порождениями Потопа, слишком уж напряжены они были сейчас.

И их худшие опасения подтвердились. Наконец-то прожектор, направленный далеко назад, осветил то, что издало плеск, настороживший часового. На пределе возможностей мощного светового луча, когда он почти рассеивался в окружающей баржу ночной мгле, над водой показался треугольник, медленно догоняющий нашу баржу.

– Плавник. – Я не понял, кто это произнес, но по выражению голоса сразу догадался, что ничего хорошего это не предвещает.

– Акула. – Тихо сообщил с вышки Грас Торп, но его расслышали все стоящие на палубе. – Большая океанская акула. Очень большая.

– Как она очутилась тут, в пресноводной протоке? – Услышал я голос с другой стороны баржи.

– Такое иногда бывает. – Ответили ему. – Акулы охотятся на границе океана и болота и случайно забредают в протоки.

– Но такая большая рыбина еще никогда не заплывала так далеко.

– Может, и заплывала, да только те, кто с ней встретился, уже не могли об этом рассказать. – Не очень оптимистически заметил кто-то.

Тем временем плавник приближался. Он все отчетливее виднелся над водой и постепенно увеличивался в размерах.

– Она всплывает. – Без всякой интонации произнес хозяин баржи.

– Это плохо? – Задал вопрос купец Толд.

– Сейчас узнаем.

Плавник акулы замер примерно в ста шагах позади баржи. Интересно, а как близко ее голова? Внезапно где-то позади раздался громкий всплеск, и резким рывком плавник дернулся вперед.

– Приготовить копья! – Скомандовал Грас Торп.

Каждый матрос обмакнул наконечник своего оружия в висящий у пояса сосуд с ядом, а потом направил его в сторону быстро приближающегося чудовища. Я тоже сжал в правой руке свое копье, а левой нащупал на поясе флягу с вытяжкой из ядовитых желез рогатой жабы.

– Без команды не колоть! – Предупредил капитан. – Может, она проплывет рядом. Да и яд ее сразу не возьмет. Когда она будет биться в судорогах, от баржи точно ничего не останется.

– Вижу голову! – Прокричал рулевой с кормы. – Плывет мимо нас. Ух, какая огромная!

Я находился в четырех шагах от борта баржи и не мог заглянуть через него. Но я почувствовал, как волна, расходящаяся перед носом акулы, перекатилась под баржей. А потом вдоль борта прямо перед моими глазами величественно проплыл плавник акулы. Он возвышался над палубой на два человеческих роста. Он был серо-черный и влажный. Его край был разорван, или, вполне возможно, кем-то здорово покусан. Кожу местами покрывали колонии ракушек, а на самом кончике плавника гордо восседал шевелящий клешнями краб-бокоплав.

– Да она длиннее баржи! – Выдохнул рулевой. – Шагов восемьдесят в длину, не меньше.

– Она скребет брюхом по дну. – Определил стоящий прямо передо мной матрос, перегнувшись через борт и осветив факелом спину чудовища.

Через некоторое время, которое мне показалось вечностью, так же бесшумно и торжественно вслед за плавником проследовал хвост, точнее, его верхняя лопасть, торчащая над водой. Он был еще больше, чем плавник. И неудивительно, ведь ему приходилось толкать вперед гигантскую тушу ужасного океанского хищника. Сейчас же акулий хвост едва заметно двигался вправо-влево, хотя и этого было достаточно, чтобы заставить большую баржу раскачиваться на поднимаемых им волнах.

Акула прошла мимо нас, не сделав даже малейшей попытки напасть или хотя бы попробовать на зуб. Хотя, подумал я, прикинув, какова должна быть пасть у этого чудовища, одного укуса было бы достаточно, чтобы проделать в борту огромную брешь и превратить баржу в легкую добычу.

– Наверное, совсем очумела в пресной воде, бедняжка. – Пожалела акулу какая-то женщина.

– Такая огромная! – Почти восторженно воскликнул стоящий рядом с ней мужчина. – Вряд ли она сможет развернуться и выплыть в океан.

Но он ошибся. Акула проплыла вперед уже довольно далеко, ее хвост почти исчез из нашего поля зрения, когда Грас Торп закричал:

– Берегись! Сейчас она плеснет хвостом!

Шум, подобный падению сотни сосен-тучеловов, оглушил меня, палуба ударила снизу, так что пришлось спружинить ногами, как при прыжке с большой высоты. Сверху и сбоку меня окатило водой – это пришла огромная волна, вызванная резким ударом хвоста акулы. Баржа затрещала, но выдержала напор воды, а героические усилия гребцов не позволили волне снести судно в переплетение кустарника.

– Акула возвращается. – Невозмутимо проинформировал отряхивающихся и отфыркивающихся людей Грас Торп. Похоже, ничто на свете не смогло бы смутить опытного капитана.

Вновь началось напряженное ожидание. «Нападет или не нападет?» – Было написано на лицах людей, а побелевшие костяшки пальцев, сжимающих копья, говорили о решимости дорого продать свои жизни.

Наверное что-то вроде этого почувствовала и акула. На этот раз она обогнула баржу с другого борта, поэтому я не мог из-за надстройки вновь разглядеть ее с близкого расстояния. Увидел я только хвост, удаляющийся от баржи в обратном направлении.

– Если она еще раз развернется, то точно пойдет в атаку.

Акула не развернулась. Медленно и величаво она удалилась в темноту, туда, куда уже не дотягивался луч мощного прожектора. Лишь два всплеска хвоста – один достаточно далеко, другой уже почти на грани слышимости – сопровождали ее уход. Выждав некоторое время, люди начали улыбаться, обмениваться впечатлениями, хлопать друг друга по плечам, словно только что выиграли тяжелую битву. Грас Торп спустился на палубу и предложил всем продолжит сон.

– Сегодня больше не будет ничего интересного. – Сказал он. – Эта бестия распугала всех животных на лигу от Торной Дороги.

А в воздухе повис вопрос, так и оставшийся без ответа:

– Интересно, что ей было тут нужно?

На этот раз встреча людей с порождением Потопа окончилось без кровопролития. Постепенно напряжение спало. Люди начали расходиться по каютам, а я вновь привалился спиной к кормовой надстройке и попытался выспаться за те немногие часы, что остались до рассвета. Встреча с гигантской акулой ничуть не удивила и не напугала меня, на Болоте я бывал в переделках и похуже. Гораздо больше меня волновало то, что ждет впереди.

Углубившись в историю Подсолнечной, я отвлекся от причин своей собственной поездки. А ведь они весьма существенные. Все дело в том, что на Подсолнечной после Потопа какое-то время практически не было вражды между выжившими людьми. Сообща они строили новую жизнь, приспосабливались к среде обитания. Постепенно все налаживалось, входило в нормальное русло, шок от катаклизма проходил. Но вместе с тем вновь просыпались худшие человеческие качества: зависть, жадность, ненависть. Сначала болотники одного клана отобрали добытую тушу у более слабых соседей, потом согнали их с острова, заставив переселиться на плоты. И пошло, и поехало. Наконец, главы кланов южной, умеренной и северной зон вынуждены были собрать общий сход и принять свод законов.

Так более ста сезонов дождей назад появились правила поединков. Самые простые позволяли представителям разных кланов отстаивать свое право на спорную добычу. Например, на тушу огромного слонамонта, который попал в трясину как раз на границе двух племен. Особые поединки, совершаемые раз в год, решали вопрос о владении островами и пригодными для возделывания участками Болота. Вместо всеобщей мобилизации, вооружения и военного похода на соседний клан достаточно прислать вызов на поединок. И тогда в заранее оговоренном месте, в назначенное время, в присутствии наблюдателей других кланов происходил бой. Как правило, он не оканчивался смертью одного из поединщиков, хотя всякое бывало.

Это дико, не по-человечески, скажете Вы? А я в ответ спрошу Вас: неужели тотальные войны прошлых эпох лучше? На поединке меряются силами избранные бойцы, должным образом обученные и подготовленные, простые же охотники и рыболовы могут быть уверены, что никто из членов другого клана на них не нападет. Ведь в противном случае против нарушителей закона объединятся все остальные кланы трех зон Болот. Так в свое время решил сход, и пока еще этот закон никто не осмелился нарушить. А вот поединков произошло немало. Некоторые кланы, имеющие сильного опытного поединщика, захватили десятки островов и сотни лиг охотничьих угодий, вытеснив их прежних владельцев на глубокую воду, к открытому океану.

Мой клан – клан Острова Белой Скалы – пока не получал официального вызова от соседей, нас уважали за силу и многочисленность. Но одно из южных племен вело методичный захват чужих территорий. Расстояние между нашими владениями сокращалось. Все больше и больше мелких семей, живших между двумя сильными кланами, вынуждены были покидать свои острова, или становиться данниками южных захватчиков. Еще один-два сезона дождей, и придет наша очередь отстаивать право на родной остров. Нам нужен был боец, поединщик высшего класса.

Выбор пал на меня. Почему? Тогда я об этом как-то не задумывался. Конечно, на острове жили юноши более сильные, ловкие, смелые. А главное, более серьезные и ответственные. Но раз клан сказал «надо», я без колебаний подчинился. В конце концов кто, как не сын главы клана, должен защитить свой очаг? Так я и сказал своему отцу Колану Рилу, когда он сообщил мне решение собрания.

– Хоть ты и оболтус, Рен Рил, – улыбнувшись, сказал тогда мне отец, – но верно понял ситуацию. Наше общество все более и более утрачивает цивилизованность предков. Дикая жизнь требует диких нравов. Скоро править кланами будут не наиболее мудрые политики, а самые сильные бойцы. Я хочу, чтобы ты был к этому готов, и не дал угаснуть моему роду. Как ни парадоксально, но приход Повелителей и открытие Сети ускорило одичание кланов. Помнишь, в прошлом сезоне я был наблюдателем на поединке южан?

– Да, что-то вроде было… – Закивал я головой. – Кажется, тебя не было дней десять.

– Наверное, ты запомнил это только потому, что все двадцать – а не десять, между прочим – дней не являлся домой, уплыв в Ивовый лес с этой потаскушкой Тикой Биллан. Ладно, не отводи глаза, твоя мать все знала. К сожалению, ты изрядно вырос физически, но очень мало умственно. Надеюсь только, что ответственность перед кланом заставит тебя взяться за ум… Тьфу, ты опять сбил меня на нравоучения, а ведь начал я говорить о другом. Так вот, у наших потенциальных противников великий боец-поединщик. Они не скрывают, но наоборот, всегда подчеркивают, что искусству боя он обучался на одной из планет Сети, и поэтому, дескать, на Подсолнечной нет ему равных. Клан ждет, что ты, сын, превзойдешь его.

Помню, как при этих словах мое сердце упало куда-то в желудок.

– Я тоже должен отправиться в Сеть? – Пробормотал я. Не то, чтобы я боялся чужих миров. Нет! Но покинуть родные Болота, родных, друзей, подруг, да и Тику тоже… Это, действительно, заставляло поволноваться.

Словно прочитав мои мысли отец вновь усмехнулся:

– Нет, ты останешься на Подсолнечной. В Муравейнике, там где селится большинство пришельцев из Сети, живет некто Яманубис, опытный мастер, который говорит, что был чемпионом сорока семи галактик. У него ты обучишься боевому искусству. Через купца Граса Торпа я договорился обо всем. На его барже ты и поплывешь в город. Яманубис ждет тебя – своего единственного ученика, которому он готов передать все свое мастерство.

– Если этот Яманубис такой великий воин, то почему у него буду обучаться именно я, я один? Почему он не откроет школу, не наберет сотню учеников, чтобы заработать на вражде кланов кругленькую сумму?

– Хороший вопрос, сынок. – Уважительно (может быть, первый раз в жизни) посмотрел на меня отец. – Если бы я знал на него ответ! Я не сказал это никому на собрании клана, поэтому запомни то, что я тебе сейчас скажу, и оставь мои слова в тайне: дело в том, что вначале я намеревался отправить тебя в Сеть, но внезапно, как будто через тысячи лиг кто-то прочитал мои мысли, пришло приглашение от Яманубиса. В письме, которое привез Грас Торп, Яманубис пишет, что ждет именно тебя. Учти, сын, в мирах Сети есть много странных существ, и тот, кто выглядит, как человек, не всегда им является. Держи ушки на макушке, гляди в оба и никому не верь. Ты покидаешь свою семью и отправляешься в чужой враждебный мир.

Вот такое я получил напутствие. Мне устроили торжественные проводы, на которых старейшины кланы произнесли много напыщенных речей, а моя мама пролила много слез. Потом я с небольшим дорожным мешком взошел на палубу баржи купца Граса Торпа и отплыл в Муравейник. Плыть надо было дней пятнадцать-шестнадцать, время тянулось медленно. Как пассажир, я не занимался тяжелым трудом, и поэтому поневоле приходилось много размышлять. И чем больше я думал о словах отца, а главное, о выражении его глаз во время прощального пира, тем больше мне казалось, что он скрыл от меня что-то важное.

Если бы я знал тогда о предстоящих приключениях! Интересно, что бы я сделал? Спрыгнул с баржи и вплавь ринулся домой? Или продолжил бы путь, невзирая на множество ожидающих меня смертельных испытаний? В одном я уверен: если бы всю правду знал мой отец, то к Яманубису отправился тогда кто-нибудь другой…

– Очень жаль, что мы упустили планету Подсолнечную. Она могла бы стать нашим форпостом для проникновения в соседнее Измерение. Интеллектуальный потенциал ее аборигенов был довольно высок. Прискорбно, что направили они его не на прорыв в другие миры, не на поиск контакта с разумными существами, а бросили все силы на переделку поверхности собственной планеты. Если бы мы вовремя установили с ними отношения… – Высокий светловолосый мужчина задумчиво потер переносицу и начал медленно вышагивать по просторному пустому залу. – Теперь на Подсолнечной придется начинать все по-новому, практически с нуля. Я уже отдал приказ готовить переход Двадцатой эскадры на Измерение Подсолнечной.

– Вы продолжаете настаивать, лорд Гилеанис, – прервал его речь звонкий женский голос, – что нам так необходима именно эта, как Вы раньше говорили «забытая всеми Богами планета», на девять десятых залитая водой, без полезных ископаемых? Помнится, и аборигенов там осталось не так уж много, да и от машинных технологий они отказались. Так почему Вы так стремитесь туда, лорд-советник? И не много ли для контроля над этой планетой десяти Имперских крейсеров? Или Вам известно что-то, чего не знаю ни я, ни Имперский Совет Лордов-Повелителей?

Лорд Гилеанис, секретарь Совета, приблизился к подножию трона, на котором сидела Императрица Килеана. После загадочного исчезновения своего отца Императора Киллатолиса она приняла бразды правления Империей людей-Повелителей, раскинувшейся на двенадцати Измерениях.

Гилеанис посмотрел прямо в черные бездонные глаза Императрицы. «Настоящая дочь своего отца, – подумал он, – такая же невозмутимая, расчетливая, безжалостная. Прекрасная и недосягаемая.» Сегодня Императрица выглядела как молодая женщина лет двадцати пяти. Зачем-то на этот раз она выбрала невысокое хрупкое тело и, наверное, именно поэтому не вставала с высокого трона, чтобы смотреть на лорда сверху вниз. «А в предыдущем теле она мне нравилась больше, – возникла мысль у Гилеаниса. – И это простое зеленое платье плохо гармонирует с черными и золотыми прядями волос».

Килеана так же пристально вглядывалась в глаза своего верного вельможи. Верного? Теперь она сомневалась даже в нем, в преданнейшем друге ее отца, которого знала с самого детства, вот уже более двадцати пяти стандартных тысячелетий Империи Повелителей. После исчезновения Киллатолиса она не верила никому. Что-то странное стало происходить в Империи за последнюю сотню лет. Раньше она не интересовалась политикой, но отец перед исчезновением все чаще и чаще брал ее с собой на заседания Совета, где ей приходилось выслушивать множество напыщенных, длинных, но очень часто пустых речей.

После величайшей битвы Великих Древних Богов, в которой, кстати, сражались и ее отец, и почти все Лорды Совета, после гибели творцов Вселенных и Измерений Империя Повелителей запечатала границы, защитив свои двенадцать Измерений от вторжения Младших Богов, драконов, гремлинов и прочих многочисленных врагов. Тысячелетия люди-Повелители жили за прочными надежными стенами из силовых и магических полей. Лишь немногие смельчаки-разведчики осмеливались покидать безопасные Измерения и отправляться в другие миры.

Они возвращались и доставляли Совету ценную информацию о восстановлении и развитии разумной жизни после битвы Богов, почти уничтожившей некогда все живое. Но многие не возвращались, ведь враждебные Повелителям силы также увеличивали свою мощь. А матрицы бессмертия, позволявшие Повелителям переносить свое сознание в другое тело в случае гибели, действовали только на Двенадцати Измерениях.

В последнее время на Совете все чаще и чаще говорили о возможности нападения на Империю тех Богов, которые желали навсегда уничтожить оазис человеческого разума. Все чаще и чаще смертоносные заклинания и боевые корабли древних противников испытывали на прочность защитные поля. Великая Сеть ППП, которую строили Повелители за пределами своих Измерений, постоянно требовала охраны. Ведь стоило только врагам захватить один Портал, как они сразу же получали доступ ко всем остальным населенным мирам. Именно поэтому вход в Империю был закрыт для всех, кроме самих Повелителей.

Однажды один из разведчиков, вернувшись из далекого Измерения, сообщил Императору Киллатолису нечто такое, что заставило его спешно покинуть Измерения Империи. Он не собирал Совет, никому не сообщал ни о причинах своего поступка, ни о цели путешествия. Он даже не воспользовался Сетью ППП, где можно было бы его выследить по проходам через Порталы на разных планетах. Личный фрегат Императора ушел в Межпространство и не вернулся. Поиски его не дали результата в течение двадцати лет, хотя лучшие агенты Дальней и Ближней разведок сделали все возможное и невозможное. Или все-таки чего-то не сделали? Императрица не теряла надежды. В конце концов, двадцать лет – пустяк для почти бессмертного Повелителя. Но что, если в исчезновении виновны не внешние враги, не загадочная миссия отца Килеаны, а внутренние, тайные противники?

В глазах лорда Императрица видела только преданность и внимание. Но почему ее вопросы заставили Гилеаниса затянуть паузу гораздо больше положенного? Неужели худшие подозрения подтверждаются?

– Ваше Величество, – наконец прервал молчание лорд, – я понимаю, что Ваши слова продиктованы беспокойством за безопасность и благополучие Империи. Если Вы помните, на последнем Совете лордов в своем докладе я, как мне показалось, довольно убедительно, обосновал необходимость организации на Подсолнечной нашей военной базы.

– Да, лорд, припоминаю. – Императрица откинулась на спинку трона и прищурила глаза.

– Так вот, я, действительно, не сообщил тогда всего того, что знал. Именно поэтому я и просил Вас прийти сюда, в мой замок на планете Каллас. Тут нет никого, кроме нас двоих, и со всех сторон планету защищает сеть спутников слежения. Этот замок – единственное место в Империи, где я не опасаюсь подслушивающих и подглядывающих шпионов. Только тут я могу сообщить Вашему Величеству то, что утаил от Совета.

– Вы не доверяете лордам Империи?

– Как и Вы, Ваше Величество. – Склонил голову в легком поклоне Гилеанис, как будто отдавая дань уважения сидящей на троне женщине. – Мы с Вами на одной стороне, не правда ли?

– Вы правы, лорд Гилеанис. – Согласилась Килеана. – Именно поэтому я и согласилась посетить Ваш легендарный Замок Тайн и Секретов на Калласе. Заметьте, лорд, я пришла без охраны, как Вы и настаивали.

– Я чрезвычайно ценю Ваше доверие, Императрица Килеана. И доверяю Вам. Поэтому сразу перехожу к делу: у меня есть основания предполагать, что Ваш отец, Император Киллатолис, исчез именно на этой планете – на Подсолнечной.

– Что?! – Вскочила с трона Килеана. – Вы скрыли такую важную информацию?

«Как она прекрасна в гневе!» – Восхитился Гилеанис.

Вслух же он твердо произнес:

– Да. Я также предполагаю, что кое-кто из Совета причастен к его плену.

– В плену? Значит, он жив?

– Думаю, да. Похитители не рискнут умертвить Императора Повелителей даже за пределами Измерений Империи. Никто, даже я, не знает возможности Вашей семейной матрицы сохранения личности. Вдруг Киллатолис сможет возродиться в новом теле? А на Подсолнечной, в бессознательном состоянии, он представляет огромную ценность.

– Особенно для меня, лорд. Почему Вы не сообщили мне все это до Совета?

– Я не был уверен в месте заточения Императора. Именно поэтому я и отдал приказ о выдвижении Двадцатой эскадры. Пусть похитители забеспокоятся и попытаются вывезти Киллатолиса с Подсолнечной. Через Портал они это сделать не посмеют, а мои спутники-шпионы зафиксируют любой космический корабль и будут следить за ним в Межпространстве.

– А если моего отца прячут не там?

– Тогда мой план потерпит полный крах и поиски Императора Киллатолиса придется вести в других местах. Конечно, если на то будет воля Вашего Величества.

– Что означают Ваши слова, лорд Гилеанис? – Сдвинула брови Килеана. – На что это Вы намекаете?

– Простите, меня, Ваше Величество. Я имею честь считать себя другом Вашего отца еще с времен, предшествующих Великой Битве Богов. Мы вместе росли, вместе сражались, вместе строили Империю. Мы видели Великих Первых Богов – наших создателей и учителей. Это дает мне право сказать Вам, что до недавнего времени я считал Вас причастной к исчезновению Вашего отца, и потому вел собственный поиск.

Сначала Императрица побледнела, выслушав слова Гилеаниса, но потом взяла себя в руки и тихо спросила:

– Раз Вы сейчас мне это говорите, значит, снова доверяете?

– Да, Ваше Величество, теперь я убедился в Вашей непричастности и считаю, что нити заговора тянутся к некоторым лордам Совета.

– К кому именно?

– Я не хочу заранее называть Вам имена. Ведь эти лорды могут оказаться невиновны, как и Вы.

– Хорошо, лорд Гилеанис, я благодарна Вам за откровенность. – Императрица встала с трона. – Надеюсь, что Ваши подозрения насчет Подсолнечной подтвердятся, и скоро все мы сможем увидеть живого и здорового Императора Киллатолиса. И еще мне хочется верить, что все лорды Совета чисты, как я… и как Вы. К сожалению, я вынуждена с Вами проститься, меня ждут неотложные дела Империи. До встречи, мой верный друг и наставник, лорд Гилеанис.

Когда Императрица вышла из зала, лорд долго смотрел на дисплей сканера, встроенного в широкий золотой браслет на левой руке. Вот зеленая точка, обозначающая передвижение женщины по замку, проследовала по коридору, спустилась по лестнице, вошла в прихожую и исчезла. Это означало, что Килеана прошла через ППП и покинула планету Гилеаниса.

Лорд набрал на клавиатуре браслета команду, закрывающую доступ в замок через Порталы. Потом он задумчиво покрутил одно из колец с большим рубином, одетое на среднем пальце, тряхнул головой, словно решившись на что-то важное, и надавил на драгоценный камень. На расстоянии вытянутой руки перед его лицом стало разгораться легкое зеленовато свечение. Потом оно уплотнилось, загустело и приняло форму полусферы, своей выпуклой частью направленную в сторону лорда. Внутри нее что-то мерцало, переливалось, двигалось. Изображение постепенно становилось более резким, и внутри полусферы уже можно было более-менее отчетливо разглядеть некое гуманоидное существо.

– Приветствую тебя, мой верный слуга. – Медленно и внятно произнес лорд, устремив взгляд на полусферу.

– Ж-ж-желаю здравс-с-с-твовать, мой гос-с-сподин. – Просипело в ответ создание, усиленно шевеля большими, в пол-лица губами. Хотя у него присутствовали голова, две руки и две ноги, но это был явно не человек. Зеленоватая чешуйчатая кожа и сильно вытянутый лысый череп сразу говорили о том, что его предками, скорее всего, были рептилии.

– Как ты поживаешь, доволен ли моим последним подарком?

– С-с-спасибо, гос-с-с-сподин. Она была вкус-с-с-ной, очень вкусс-с-ной. Я приготовил ее с с-с-соусом из моз-з-з-га медуз-з-зы. Но, жж-аль, что это опять вс-с-с-сего лишь простое человечес-с-с-ское дитя. Вы же обещ-щ-щ-щали мне дочь Повелителей.

– Всему свое время. Скоро у тебя и твоего народа будет в избытке лакомого мяса. Скажи мне теперь, ты проследил, за покинувшей мой замок женщиной?

– Как Вы из-з-з-зволили приказ-з-з-а-зать, господин.

– Куда она направилась? – Спросил лорд Гилеанис.

– С-с-сначала она перемес-с-стилась в с-с-столицу ваш-ш-шей Империи, заш-ш-шла во дворец, и через-з-з с-с-свой личный Портал отправилас-с-сь дальш-ш-ш-ше в С-с-сеть.

– Да куда же? Не тяни рас-с-с… тьфу, рассказ!

– Она ведь Повелительниц-с-са, правда? – Ухмыльнулся нелюдь. – Правда, тощ-щ-щ-щая и костлявая. Но и от такого лакомс-с-с-ства я бы не отказалс-с-с-ся.

– Я уже обещал, что открою для тебя вход в Сеть Империи. Но если ты не будешь выполнять все мои приказы, я найду другого трозза. Не думаю, что из троззов ты один умеешь следить за перемещениями через ППП.

– Прос-с-с-стите, гос-с-сподин. Я хотел только пош-ш-шутить. Да и женщина лиш-ш-шь сейчас-с-с с-с-собирается отправитс-с-с-я на нужное мес-с-сто. Она прош-ш-шла через-з-з с-с-столько Порталов, что с-ссчитает с-с-себя в безопас-с-сности. Но от троз-з-за Угс-с-са не уйдешш-шь!

– Да где же она хочет оказаться?! – В нетерпении вскричал лорд, нервно теребя браслет на руке.

– На Подс-с-с-солнечной, как Вы и предполагали, мой гос-с-ссподин.

– Откуда тебе знать, что я думаю на самом деле? – Рявкнул лорд, щелкая пальцем по кольцу. – Конец связи!

Мерцающая полусфера мгновенно растаяла. Оставшись в одиночестве, Гилеанис наконец-то мог дать волю чувствам. Лицо его перекосила гримаса злобного торжества, изменив до неузнаваемости благородные черты лица, а пальцы скрючились наподобие когтей. Из горла раздался победный вопль, напоминающий скорее не речь лорда-Повелителя, а звериный рык:

– Она попалась! Я так и знал. Под маской властной Императрицы Повелителей скрывается обыкновенная взбалмошная девчонка. Неужели пришло мое время? О, как долго я ждал этого момента. Теперь Империя обезглавлена!