Империя Немых

ГЛАВА 15 МИР МЕЧТЫ

Праотец-наставник Мелтин всегда проводил заседания Совета в средневековом каменном зале. Стены были увешаны яркими ткаными гобеленами, заглушавшими эхо, в противоположных концах зала располагались два огромных камина. Окна со ставнями выходили в чудесный зеленый сад. Одна стена специально была оставлена глухой, и благодаря такому ухищрению хаос, царивший на горизонте, из зала не был виден. Кенди, тем не менее, ни на секунду не оставляло ощущение неправильности и беспорядка, оно стало таким же привычным, как и непрерывный шепот миллионов Немых из Мечты, доносившийся до его слуха.

Дверей в зале не было, потому что Немым в царстве Мечты двери не нужны. В центре зала стояли кругом пятнадцать мест для сидения. Среди них были обычные мягкие стулья для людей, ещё два стула поменьше, как будто детских, а один был такой высокий, что Кенди, сидя на нем, не смог бы достать ногами до пола. Были и просто мягкие подушки, разбросанные по полу.

Праотец Мелтин, как глава Совета Ирфан, сидел на стуле, похожем на трон, прямо напротив одного из каминов. Облик праотца вполне соответствовал его чину: высокий и седовласый, с добрыми голубыми глазами на изрезанном морщинами лице. Рядом с его креслом стояла витая трость, одет он был в строгое одеяние коричневого цвета, расшитое золотой нитью. На правой руке мерцал перстень с аметистом, символ его власти.

Кенди сидел рядом с Арой на расстоянии четверти круга от праотца Мелтина, если смотреть по часовой стрелке. Находясь в Мечте, Кенди не обладал способностью к телепортации, поэтому Аре пришлось помочь ему добраться до зала заседания Совета. После этого перемещения Кенди едва сдерживался, чтобы его не выворотило наизнанку прямо под ноги праотца-наставника. И только сейчас дурнота стала потихоньку отступать. На Кенди и на Аре были официальные коричневые одеяния, на груди у них висели золотые медальоны — символ Братства Ирфан. На пальце у Кенди был перстень с желтым янтарем, как положено брату, у Ары — перстень с лазуритом, камнем матушки-наставницы.

Несмотря на общее напряжение и на недавнюю тошноту, Кенди подавил зевок. В последнее время ему никак не удавалось как следует выспаться. Каждую ночь он по крайней мере один раз вскакивал на кровати, тяжело дыша и обливаясь потом. Может, стоило бы с кем-то поговорить о своем состоянии, возможно, с доктором, но в последнее время столько всего происходит, что вряд ли ему удастся выкроить на это время.

Потихоньку прибывали все новые и новые Немые. Сначала появились люди, двое мужчин и две женщины. За ними следовал чед-балаарец, представитель расы, которая более тысячи лет назад привела людей на Беллерофон. Чед-балаарцы были кентаврами с крупным и мощным телом. Вновь пришедший, чед-балаарский мужчина, осматривался вокруг. Его тело покрывали короткие светлые волосы, передние ноги были длиннее задних. На всех четырех ногах имелись крепкие когти, которыми можно копать землю и разрывать древесину. Шея у балаарца была гибкая, почти два метра длиной, на ней сидела круглая голова, которую украшали два огромных глаза и одно небольшое отверстие на лбу. У него были широкие, как лопата, челюсти и крупные плоские зубы. Пониже шеи располагались две мускулистые руки, оканчивающиеся крепкими четырехпалыми ладонями. На одном пальце красовался флюоритовый перстень цвета индиго, означавший, что его владелец состоит в чине праотца ордена.

Только он уселся на подушках рядом с наставником Мелтином, как появился еще один чед-балаарец, потом еще. Всего прибыло четверо представителей этого народа, все праотцы или праотцы-наставники.

Остальные четыре места были заняты представителями других рас — появилась праматерь-наставница, соплеменница сенешаля императрицы, небольшого роста, вся обросшая мехом, потом — громоздкий слоноподобный праотец с морщинистой кожей красного цвета, многоногая праматерь размером с кошку, напоминавшая своим видом гигантскую сороконожку, и прямоходящий праотец-наставник, с виду вылитая ящерица. Кенди он доходил примерно до пояса.

Кенди нервно теребил свой янтарный перстень, который сознательно материализовал для этой встречи. Он думал о том, что из всех присутствующих он — самый низший по занимаемому в ордене положению. Он покачал головой. Как учат реальные люди, чины и звания не имеют значения. Они искусственны и случайны. И лишь сам человек может судить о том, насколько он талантлив или как далеко продвинулся в своем образовании. Кенди, однако, большую часть своей жизни провел в обществе тех, для кого чин и звание имели весьма серьезное значение, и отказаться от таких взглядов ему было не так-то просто.

Когда все расселись, Мелтин стукнул по полу своей витой тростью, и все взгляды обратились к нему.

— Итак, всем известно, для чего мы здесь собрались, — начал он, — Не стоит напрасно терять время и растрачивать наркотики. Брат Кенди, матушка-наставница Арасейль сообщает, что ты нашел нового Немого, обладающего необычными способностями. Она также сообщает, что, несмотря на все возражения, ты намереваешься сделать этого Немого своим учеником.

Кенди бросил взгляд на Ару. Ее лицо оставалось непроницаемым. Когда она впервые сообщила ему, что Мелтин собирает заседание Совета, Кенди решил, что она, наверное, наябедничала на него праотцу Мелтину, пожаловалась, что Кенди не хочет подчиняться ее требованиям. Но потом он понял, что Ара нарушила бы свои прямые обязанности, вздумай она утаить такое редкое явление, как Седжал Даса. Кенди также заметил, что начинает думать об Аре как о противнике, и это его встревожило. Разумеется, о многих вещах они судили по-разному, но никогда раньше он не смог бы заподозрить Ару в том, что она сознательно мешает его карьере. Нехорошо все это.

— Брат Кенди, я хочу, чтобы ты ясно понимал — тебя никто ни в чем не обвиняет, — продолжал праотец Мелтин, — Пожалуй, будет лучше, если мы услышим обо всем, что произошло, прямо от тебя, а не станем полагаться на пересказ третьего лица. Потому ты и здесь.

Кенди немного расслабился.

— Слушаюсь, праотец. С чего мне начать?

— Начни, пожалуйста, с того момента, когда ты ощутил в Мечте нечто странное.

Присутствующие в зале сосредоточили внимание на Кенди. На него были устремлены глаза всевозможных форм, размеров и цветов, и у Кенди пересохло во рту. Публичные выступления никогда не числились среди его главных талантов. Ара материализовала бутылку с водой и протянула Кенди. Он отпил немного, благодарный и за воду, и за жест сочувствия. Не произнося ни слова, Ара ясно дала ему понять, что она, как любая мать, видит его насквозь и что всегда готова его поддержать.

Кенди рассказал все, что знал. Кое-какие мелочи он опустил, например про мальчиков по вызову, а также о том, что принял сначала Седжала за своего племянника. Не стал он также подробно останавливаться на твоем тюремном заключении, хотя его сердце забилось заметно сильнее, когда он перешел к этому эпизоду. Время от времени Мелтин или кто-нибудь из членов Совета задавали ему вопросы по ходу дела, но в основном его слушали молча и внимательно. В конце Кенди рассказал о своей беседе с Арой, когда они обсуждали, может ли он сделать Седжала своим учеником.

— Я не превышаю своих прав в этом своем решении, — произнес он в заключение с некоторым вызовом в голосе. — Закон вполне однозначен.

Заговорил чед-балаарец, прибывший первым. Его низкий, глубокий голос звучал густой трелью:

— Обстоятельства весьма необычны, брат Кенди. Ты — еще совсем начинающий учитель, а молодому человеку с его весьма необычной Немотой требуется особое обучение. Возможно, более подходящим наставником для него окажется кто-то более опытный.

— Матушка-наставница Арасейль предложила мне свою помощь, если понадобится, — Поджилки у Кенди дрожали, но голос звучал по-прежнему твердо. — Конечно, у меня нет преподавательского опыта, но я ведь не дурак. И если понадобится, я всегда смогу позвать на помощь.

— Это Седжал вызывает волнения в Мечте? — спросил чед-балаарский праотец.

Кенди медленно покачал головой.

— Не знаю. Я не очень хорошо разбираюсь в механике Мечты, но думаю, он тут ни при чем. Бездна эманирует невыносимые страдания и боль, а Седжал не производит впечатление человека, так глубоко страдающего.

— Возможно, здесь действует его подсознание? — предположил праотец Мелтин.

— Возможно, — неуверенно ответил Кенди, — и все же как-то не вяжется. Имея такую глубокую боль в подсознании, человек не мог бы чувствовать себя так уверенно и спокойно, как Седжал, в твердом мире реальности. Он производит впечатление человека, вполне довольного своей жизнью.

— А знает ли императрица о существовании этого мальчика? — спросила многоножка.

— Знает, праматерь Ник, — вставила свое слово Ара. Как будто ее голос слегка дрогнул? — Со времени нашего прибытия на Ржу я постоянно поддерживала связь с ее императорским величеством. Она регулярно получала мои отчеты о происходящем. Совет узнал обо всем лишь недавно, поскольку первоначально императрица приказала мне хранить в тайне информацию о самом существовании Седжала. Теперь же этот приказ отозван.

Это сообщение вызвало среди советников изумленные перешептывания. Мелтин, подождав некоторое время, стукнул по полу своей палкой, призывая всех к молчанию.

— Каково мнение императрицы? — спросил он.

— Она хочет, чтобы за Седжалом велось строгое наблюдение, и чтобы я регулярно докладывала ей о состоянии дел.

— А что она думает о самом мальчишке? — спросила праматерь Ник. В Мечте ее речь звучала на высоких нотах и сопровождалась частыми прищелкивающими звуками. Кенди понимал, что в реальном мире он не смог бы даже расслышать ее голос, не говоря уже о том, чтобы понять ее язык. — Ты получила какие-нибудь конкретные указания?

Ара колебалась.

— При всем моем уважении, праматерь, здесь… не самое подходящее место для ответа на этот вопрос.

Кенди бросил взгляд на Ару. Вот опять — она что-то скрывает. У него была мысль выведать у нее всю правду здесь, в Мечте, где солгать невозможно, но потом он отказался от этой идеи. Выведать, конечно, следует, но не сейчас, не перед лицом всего Совета. Во всем, что касается Седжала, им с Арой лучше держаться одной командой. Кенди был в этом уверен.

— Что ж, хорошо, — серьезно произнесла праматерь Ник. — Я уважаю твое мнение, матушка-наставница. Однако помни, что я жду ответа на свой вопрос при более благоприятных обстоятельствах.

— Хорошо, праматерь, — тихо сказала Ара.

— Есть ли у кого-нибудь еще вопросы к брату Кенди и матушке-наставнице Аре? — спросил Мелтин. Вопросов больше не было. — Тогда я объявляю заседание оконченным. Матушка Ара и брат Кенди, я все же хотел бы поговорить с вами обо всем этом уже на Беллерофоне. Пожалуйста, сообщите мне о вашем прибытии и держите меня в курсе любых дальнейших событий.

— Слушаюсь, праотец, — ответили Кенди и Ара в один голос.

Мелтин растаял в воздухе, вместе с ним исчез и каменный зал, оставив на своем месте плоскую бескрайнюю равнину. Вдалеке, не скрываемая больше средневековой стеной, лежала бездонная пропасть, разверзшаяся прямо у Кенди под ногами. Бескрайняя мгла все так же окутывала ее. Ара говорила, что этот хаос поглотил девятнадцать планет, которые, возможно, полностью охвачены тьмой или же окружены ею. Никто не знает в точности. Никому не удалось вступить в контакт с их Немыми. Эти планеты составляли часть владений режима, который назывался «Межпланетная Народная Демократия». Конфедерация Независимости, Империя Человеческого Единства и Гадрические королевства послали в закрытую область корабли-курьеры, но даже самому быстроходному из них потребуется как минимум неделя, чтобы добраться туда, плюс время, необходимое на обратный путь. А пока эти планеты оставались недоступными для какого бы то ни было общения.

Один за другим исчезли все члены Совета. Ара и Кенди стояли друг против друга посреди голой равнины.

Выждав небольшую паузу, они сказали в унисон:

— Теперь ко мне? — И оба рассмеялись.

— У тебя мы были в прошлый раз, — заметил Кенди. — Пошли, австралийская глушь здесь совсем рядом.

— Она станет еще ближе, когда ты научишься правильно переносить себя, — проворчала Ара, уже шагая вперед бок о бок с Кенди. Они шли спокойно, молча. Кенди вызывал в сознании образ своей пустыни. Мало-помалу местность вокруг стола меняться. Равнина превратилась в сухую песчаную степь, покрытую тут и там скудной растительностью. Небо приобрело ослепительный синий оттенок, золотое солнце заливало путников сверкающим сиянием. Кенди был рад почувствовать сухой и жаркий воздух после прохлады каменного замка. Одежда его исчезла, он шел босиком, в одной лишь набедренной повязке. Одеяние Ары превратилось теперь в две полоски ткани — на груди и на бедрах, которые неплохо смотрелись на ее смуглой коже.

Раздавшийся над их головами громкий приветственный крик возвестил о прибытии сокола Кенди. Он поднял руку, и птица спланировала вниз. Он усадил ее на плечо и продолжил путь. Прошло немного времени, и впереди показались утес и вход в пещеру Кенди. Кенди и Ара вошли внутрь и уселись на песчаный пол недалеко от входа. Стены были сухими, воздух — прохладным. Сокол слетел с плеча Кенди и, устроившись на каменном выступе, принялся чистить перья.

— Это Седжал вызывает непорядки в Мечте? — спросила Ара напрямик.

— Я много думал об этом, — ответил Кенди, — но вряд ли. Что-то здесь не сходится. В этой тьме я чувствую бесконечную боль и страдание, а, глядя на Седжала, никак не скажешь, что он испытывает такие мучения. Даже о Харен такого не скажешь.

Ара кивнула. Ее темные волосы стали совсем не видны на черном фоне стен.

— Я согласна с твоими ощущениями. И потом, в этой тьме слышен плач множества голосов, а не какого-то одного.

— Что же за существа могут вызвать такое бедствие? — спросил Кенди. — И в чем его причина?

— Пока невозможно сказать, — вздохнула Ара. — Только если найдется храбрец, который не побоится отправиться туда, внутрь, и выяснить все на месте.

Кенди выразительно затряс головой.

— Нет, это не для меня.

— Просто читаешь мои мысли, — Ара, устраиваясь поудобнее, села, поджав под себя ноги. — Ладно, давай поговорим. Что именно ты хочешь узнать?

— И ты ответишь на все мои вопросы? — осторожно поинтересовался Кенди. — Не будешь увиливать? Не будешь уходить от темы?

— Я попробую, Кенди. — Ара снова вздохнула. — Но мне будет трудно. Я хочу, чтобы ты не забывал об этом.

Увидев боль в глубине ее темных глаз, Кенди ощутил внезапный прилив жалости и сочувствия. Ей действительно тяжело об этом говорить. Как же он раньше не замечал? А от его настойчивости ей, должно быть, становилось еще тяжелее. Сгорая от стыда, он заерзал на месте. Повинуясь внезапному порыву, Кенди взял ее руку в свою, в точности, как делала она в давние времена, во времена его первых опасливых вылазок в Мечту.

— Я не хочу, чтобы ты страдала, матушка Ара, — сказал он. — Если тебе больно об этом говорить…

— Нет. Когда-то это придется сделать. — Она облизнула губы. — Кенди, императрица приказала, чтобы я наблюдала за Седжалом и оценила его способности. Еще она сказала, что если, по моему мнению, Седжал представляет угрозу для Конфедерации… — она замолчала.

— То что? — Кенди наклонился вперед. — Что сказала императрица?

— Если Седжал представляет угрозу для Конфедерации, — повторила Ара, с трудом произнося слово за словом, — то я должна его убить.

Кенди заморгал глазами. Ему показалось, что он ослышался. Он несколько раз повторил про себя ее слова, пытаясь до конца осмыслить их.

— Убить Седжала? — только и мог он сказать.

— Да, — тихо произнесла Ара.

Это коротенькое слово оглушило Кенди, как резко набежавшая океанская волна. Он выпустил руку Ары.

— Этого не может быть, — проговорил он быстро. — Как это «убить»? Он же ничего не сделал.

— Его не придется убивать, — сказала Ара, — в случае если он не представляет угрозы для Конфедерации.

— И как ты это определишь? — резко бросил Кенди. — И каким именно способом ты собираешься его убить? Ты уже думала об этом?

— Каждую ночь после того, как получила этот чертов приказ, — воскликнула Ара. — Я не хочу этой ответственности. Я о ней не просила. Но она лежит на мне, Кенди. И я ничего не могу с этим поделать.

— Так скажи императрице, что Седжал не представляет никакой угрозы, — взревел Кенди.

— Все не так просто.

Ара заломила руки, но Кенди позабыл все свое недавнее сочувствие и жалость. Его охватил гнев.

— Наоборот, все предельно просто, — выпалил он яростно. — Надо только решить, что ты не будешь его убивать.

Ара закрыла глаза.

— Скажи, Кенди, ведь люди твоего племени были вегетарианцами, пока захватчики не оттеснили их в пустыню?

— Что? Какое это имеет отношение к нашему…

— Скажи, Кенди. Имеет.

— В общем, да. — Кенди неохотно кивнул. — Реальные люди обитали на прибрежных территориях Австралии, пока белые европейцы не оттеснили их в глубь страны. В австралийской глуши мало съедобных растений, поэтому племена, чтобы прокормиться, впервые попробовали мясную пищу. Но животные ведь не…

Он замолчал, не в силах завершить свою мысль. В Мечте ложь невозможна. Реальные люди всегда считали, что человек и зверь равны. Жизнь животного — такая же ценность, как и человеческая жизнь, но иногда ради спасения одной жизни приходится идти на жертвы. Иногда жертвой становился зверь, иногда — человек.

— Помоги мне, Кенди, — тихо произнесла Ара. — Это в твоих силах. А заодно поможешь и Седжалу.

— Как? — спросил Кенди.

— Ты — его учитель. Сделай так, чтобы он понял, какой силой обладает, и чтобы научился правильно пользоваться этой силой. Сделай так, чтобы он строго следовал заветам и принципам Ирфан. В этом случае он ни для кого не станет угрозой. — Она помолчала. — Но не говори ему ничего о приказе императрицы. Если он узнает, он нас возненавидит, и вот тогда станет опасным по-настоящему.

Кенди уже открыл рот для возражений, но тут же опять захлопнул. Ара была совершенно права. Опять права.

— Что же, — сказал он, — стоит этим заняться побыстрее.

Ара кивнула и исчезла, оставив после себя тонкую рябь, всколыхнувшую пространство Мечты. Кенди собирался уже сделать то же самое, как вдруг его внимание привлекла какая-то странная темная тень в глубине пещеры. Он стал всматриваться. Как будто чьи-то холодные пальцы сдавили его шею. Волосы на голове зашевелились. Неужели там кто-то есть?

Кенди протянул руку. В руке должен быть факел, горящий ярким светом. Палка шершавая. Легкий щелчок — и факел у него в руке.

Пламя вздрагивало и колыхалось, но темная тень оставалась ровной и неподвижной. Кенди осторожно двинулся вперед. Сокол все так же чистил перышки.

Кто здесь? Кенди взмахнул факелом. Его рука едва заметно дрогнула. Наверное, надо материализовать оружие. Наверное, надо…

Кенди резко вдохнул. Тень оказалась черной железной решеткой. Она тянулась от стены к стене в задней части пещеры.

«…плач, вскрик, серебряный блеск ножа, потом — кровь…»

У Кенди перехватило горло, он отшатнулся назад. Железной решетки нет, ее не должно быть.

Решетка упрямо стояла на месте. Внезапно птица резко взмыла в воздух, громко хлопая крыльями. И вы летела из пещеры.

«…тихий всхлип, и снопа тишина…»

Бросив факел, Кенди пустился бежать. Под его босыми ногами скрипел песок, крошились камни, но он знал, что за его спиной — железная решетка.

«Во исполнение моих глубочайших чаяний и глубочайших чаяний всего живого и сущего, да будет мне позволено покинуть Мечту», — мысленно закричал Кенди.

И вот он уже стоит в своей каюте на борту «Пост-Скрипта», чувствуя под коленом острие копья. По спине ручьями катился пот. На щеках засохли соленые полосы. Кенди медленно отставил копье, вытерся и оделся. Воспоминание о железной решетке мало-помалу уходило из его памяти, и он не стал его удерживать.

Пещера исчезла. Вместе с ней исчез и камень, за которым прятался Падрик, Осталась только голая равнина. Падрик Гуфур развернул кольца и высунул язык.

Его чешуйчатое тело расслабилось и обмякло. Опасность миновала. А была ведь совсем рядом. Кенди — внимательный, сильный, и прятаться на его территории — глупо и неосторожно. Падрик не до конца понял, чем же так сильно ему не приглянулась металлическая решетка, но он предпочел не задавать себе лишних вопросов. Пройди Кенди еще чуть-чуть, и укрытие Падрика было бы неминуемо обнаружено.

Снова свернувшись в тугую спираль, Падрик положил голову себе на спину. Так значит, приказы императрицы все еще в силе, и Ара не хотела, чтобы Седжал знал о них. Стратегия верная, пусть и немудреная. И Ара правильно заметила: стоит лишь Седжалу узнать, что один из Братства должен был его убить, и он всей душой возненавидит Детей Ирфан. Нет ни малейшего сомнения.

Довольно шипя себе под нос, Падрик Суфур сосредоточился и отправился прочь из Мечты.

Древний медленный ритм успокаивал нервы. Кенди мог бы включить режим воспроизведения на компьютере, но глухая дробь барабана, вырывавшаяся прямо из-под рук, создавала более естественное впечатление. Седжал, выпрямившись, сидел на кровати. Эта поза, как он выяснил, более всего подходила для медитации, она была хороша еще и тем, что не позволяла ему задремать. Он сидел, вытянув вперед ноги и сложив руки на коленях. На пальце блестел перстень с рубином. Этот перстень, когда-то принадлежавший Кенди, был символом того, что Седжал теперь занял официальное положение его ученика. Кенди выбивал старинную барабанную дробь, и вдруг его охватило странное чувство дежа вю. На какое-то мгновение он сам превратился в юного студента, а в барабан для него била Ара, его наставница.

Кенди взглянул на монитор считывающего устройства на полу, куда поступали данные, снимаемые с запястья Седжала. Если судить по характеру волновой активности мозга, Седжал находится в глубоком трансе. Парнишка буквально все схватывает на лету.

Седжал, разумеется, потерял голову от радости, когда пять дней назад было официально объявлено, что Совет назначает Кенди его наставником. Сам же Кенди, не до конца еще оправившись после ошеломляющего посещения Мечты, старался не думать ни о чем, кроме процесса обучения своего студента.

Студента, которого Аре, возможно, придется убить.

Кенди резко изменил звучание барабана, перейдя на какофонический ритм в семь четвертых. Мозговая деятельность Седжала осталась прежней. Кенди прекратил играть. Все без изменений. Вложив в рот два пальца, Кенди издал такой пронзительный свист, что у него самого заложило уши. Никакой реакции.

Кенди довольно кивнул. Пять дней усердных тренировок уже принесли свои плоды. Седжал входил в такой глубокий транс, из которого вывести могли только боль или же двойной щелчок пальцев — специальный постгипнотический сигнал, заранее предусмотренный Кенди. Седжал обладает несомненным талантом. Самому Кенди понадобилось два месяца, чтобы достичь такой глубины сосредоточения. Через пару месяцев Седжал, возможно, будет уже готов, чтобы войти…

Монитор запищал, привлекая внимание Кенди. Он бросил взгляд на экран, и его глаза широко раскрылись. Сердце сильно забилось. Если судить по мозговой активности, Седжал пребывал в состоянии быстрого сна, но его физиологические показатели свидетельствовали о бодрствовании.

Значит, он в Мечте.

Кенди вскочил на ноги и выбежал из комнаты. Громко шлепая туфлями по полу, он бросился к себе.

— Пегги-Сью, — прокричал он на бегу, — открой интерком для матушки Ары, сестры Гретхен и сестры Триш. Чрезвычайная ситуация! — Затормозив на повороте, он быстро ткнул большим пальцем на считывающую дощечку и с силой рванул дверь, хотя она еще до конца не открылась. — Седжал вошел в Мечту!

«Что?» — переспросила Триш.

«Как ему это удалось?» — раздался голос Гретхен.

«Ты ведь еще не давал ему наркотики, так?» — требовательно спросила Ара.

Кенди рванул дверцу своей аптечки и схватил шприц.

— Я не полный идиот, Ара. Он сам прошел. Ждите меня у ме…

Комната закружилась, и Кенди начал терять равновесие. Шприц со стуком упал на пол, когда Кенди схватился за раковину, стараясь удержаться на ногах. Возникло ощущение, будто кто-то толкает его сзади.

— КеНди!

— Седжал? — выдохнул Кенди. Голос, казалось, раздается отовсюду.

«Ждать тебя на твоей территории? — переспросила Триш, заканчивая его собственную фразу. — Отправляюсь прямо туда».

— кеНДИ!!!

Последовал резкий рывок, и Кенди оказался посреди пустой улицы. Опять накатила дурнота, и Кенди, корчась, упал на колени. Руки у него дрожали, и какое-то мгновение сквозь них просвечивала брусчатка мостовой. Ощущение было точно таким, как если бы он старался быстро пройти сквозь Мечту. Он закрыл глаза и сосредоточился. Он сейчас здесь, все остальное — там. Он — в этом месте, в этом времени.

Дурнота отступила. Кенди медленно поднялся и посмотрел вокруг. Куда это его занесло? Вдоль улицы тянулись разноцветные прилавки, но не видно ни души. Это же рынок на Рже. Было абсолютно, сверхъестественно тихо, раздавался лишь едва слышный шепот. В некотором отдалении, позади зданий и наверху, проглядывала кромешная тьма, как будто расколоченная на куски молотком. В местах расколов светился мрачный красный свет.

Он в Мечте.

— Ради всего живого, — пробормотал Кенди. Холод сковал его тело. Он не был в Мечте с тех самых пор… как увидел в пещере решетку. Нет, он не боится. Чего ему бояться. Он просто очень занят с Седжалом. Тогда почему ему холодно?

— кендИ!

Окружающий мир искривился, и внезапно Кенди оказался в квартире, где Седжал жил со своей матерью. Неизвестная сила сбила его с ног, Кенди упал на колени, несколько секунд его трясло. За окнами темнело мрачное небо, улицы были пусты. Кенди с трудом поднялся на ноги. Это все Седжал. Другого объяснения быть не может. Только вот никому из Немых не удавалось притащить другого человека в Мечту по своей воле. Это невозможно.

«Невозможно, — повторил Кенди мысленно. — К Седжалу это слово не относится».

Как и на улице, в крошечной квартирке не было ни души. В застоявшемся влажном воздухе висел запах карри. Кенди неуверенно огляделся.

— Седжал! — позвал он. — Ты здесь?

— КеНДИ! поМоГИ МНЕ!

Голос, казалось, звучал повсюду, не имея конкретного источника.

— Седжал, — вновь позвал Кенди, изо всех сил стараясь сохранить спокойный тон, — слушай внимательно. Ты должен расслабиться. Расслабься и дыши глубже.

Никакого ответа. Кенди прекрасно понимал, в чем дело. Седжал — новичок, его сознание пока не научилось создавать четкие формы тела, и поэтому он присутствует здесь в виде бестелесной субстанции. Если такое состояние продлится слишком долго, Мечта поглотит и развеет его сознание, как ветер — струйку дыма.

— Думай о себе, о своем теле, — осторожно начал Кенди. — Думай о своих ногах, коленях, как они двигаются и как они устроены. Думай о животе, о груди, о том, как ты дышишь, что ты чувствуешь. Думай о руках, о плечах, о том, что они могут делать. Думай о шее, о голове, о том, что ты видишь глазами, о том, как твой мозг думает. Твое тело здесь, все остальное — там. Ты — здесь, весь прочий мир — там.

Кенди заметил, что шагает взад-вперед. Он остановился.

— Я буду считать. На счет «три» ты окажешься рядом со мной. Раз… Два… Три…

Раздался легкий щелчок, и Седжал возник в комнате. Его глаза были плотно сжаты. На нем были те же обноски, что и в первый день, когда Кенди его увидел. Пространство Мечты слегка волновалось вокруг него, но сам он, похоже, был в полном порядке. От внезапного облегчения у Кенди ослабели ноги. Синие глаза Седжала широко распахнулись. Мгновение-другое он смотрел на Кенди, потом вдруг разрыдался.

— Боже! — всхлипывал он. — Боже! Я был… везде…

Кенди, готовый к такой реакции, обнял Седжала за плечи и подвел к креслу.

— Не волнуйся, — успокаивал его Кенди, — теперь все в порядке.

Спустя некоторое время Седжал пришел в себя.

— Я в норме, — сказал он. — Извини.

— Все в порядке, — сказал Кенди. — Для этого я и здесь. Сколько раз я сам рыдал на плече у Ары!

Седжал осмотрелся.

— Где мы находимся? Как это, мы опять на… на Рже?

— Мы на Рже, потому что твое сознание вызвало именно это место, — объяснил ему Кенди. — Мы в Мечте.

— В Мечте? — эхом отозвался Седжал. — Но как?

— Об этом я и собирался тебя спросить, — ответил Кенди.

Теперь, когда первое волнение улеглось, Кенди смог подумать о других вещах, и его напряжение вернулось. Седжал затащил его в Мечту, и Кенди размышлял, сможет ли сам выбраться обратно.

— Что последним осталось у тебя в памяти? До того, как все перемешалось и пошло не так? — спросил он, стараясь говорить спокойным голосом.

Седжал поерзал, пружина под ним скрипнула.

— Я вошел в транс, ты бил в барабан. — Он помолчал. — Потом я услышал… Как будто меня кто-то зовет. Ты стал играть по-другому, и я это заметил. Потом я как бы… пошел на звук, и вдруг все смешалось. Не знаю, как правильно сказать. Будто весь окружающий мир завертелся вокруг меня, а голоса звали куда-то, уводили, и ветер рвал мое тело на части.

— А что было потом?

Седжал нахмурился.

— Я понял, что мне нужна помощь, и я стал звать тебя. Мне кажется, я тебя чувствовал. Я знал, где ты находишься, и стал тебя звать.

— Я слышал, — сказал Кенди. — Это называется «постучать в дверь».

— Потом я испугался по-настоящему и стал звать тебя еще сильнее. Говорю, я мог тебя чувствовать, поэтому я как бы протянул руку и… и стал тащить. Потом я услышал твой голос, ты мне говорил, что надо делать. Я все исполнил, как ты сказал, и вдруг — я стою посреди гостиной. А ты в порядке? Я что-то сделал не так?

Кенди покачал головой.

— Не знаю, как правильно ответить на твой вопрос.

«Кенди!» — раздался голос Ары.

— Мы здесь, — отозвался он. — Сможешь нас найти?

Пространство всколыхнулось, и Ара возникла рядом. Седжал чуть отпрянул.

— Что произошло? — спросила она. — Вы оба в порядке?

— Да, все хорошо, — ответил Кенди. Он рассказал ей о случившемся. Он уже заканчивал, когда появились Гретхен и Триш, и ему пришлось начать рассказ с начала. Потом настала очередь говорить Седжалу. Кенди заметил, что у Триш даже в Мечте под глазами темные круги. Она совсем перестала спать с тех пор, как погиб Питр.

— Объясни, Кенди, — спросила Гретхен, — как это Седжал сумел затащить тебя в Мечту?

Кенди покачал головой.

— Не знаю. Может быть, это как-то связано с его способностью проникать в чужое сознание. Мы ведь можем общаться с другими Немыми через Мечту, обращаясь к ним мысленно, вот и он делает что-то в этом роде.

Седжал молчал.

— Не стоит говорить об этом сейчас, — решительно заявила Ара. — Нестабильность растет, и оставаться здесь долго небезопасно.

— Это твоих рук дело? — Гретхен повернулась к Седжалу.

— Какое дело? — спросил он изумленно.

— Речь идет о черной тьме, — спокойно пояснила Триш. — Ты что, не видел ее?

— Да, но… — Седжал кивнул. — Но я думал, что это такой пейзаж, что так и должно быть. Вряд ли это моих рук дело. Я сам даже не понимаю, откуда вот это все взялось. — Он махнул рукой вокруг.

— Это рефлекс, — объяснил Кенди. — Большинство Немых, попадая в Мечту впервые, материализуют хорошо знакомые, безопасные места. Ты скоро научишься создавать себе любую обстановку, на свой собственный выбор, пока же…

— Давайте отложим беседу, — перебила его Ара. — Кенди, сможешь выбраться?

— Не знаю, — в тревоге признался Кенди.

— Постарайся, — твердо сказала Ара. — А мы поможем Седжалу.

Закрыв глаза, Кенди сосредоточился, не обращая внимания на бухающее сердце. «Во исполнение моих глубочайших чаяний и глубочайших чаяний всего живого и сущего, — мысленно произнес он, — да будет мне позволено покинуть Мечту».

Чувство полета. Кенди замахал руками. Но ничего не ощущал, ничего не видел. Из горла готов был вырваться крик, вот только горла у него не было.

Внезапно он понял, что видит перед собой нечто дымчато-серое. Кенди не шевелился. Спустя мгновение это серое нечто оказалось потолком его собственной комнаты. Он лежал на своей постели. Само по себе это уже было несколько странно, потому что обычно, возвращаясь из Мечты, он чувствовал под коленом свое копье. Он был в растерянности. Голова кружилась.

В поле зрения Кенди возникло чье-то лицо. Из-под взъерошенной челки на него смотрели встревоженные синие глаза.

— Бен, это ты? — спросил Кенди.

Во рту у него пересохло, как будто он был в австралийской пустыне. От потери ориентации его сознание бесцельно блуждало, как стрелка сломанного компаса. Он чувствовал, что должен ухватиться за что-то твердое, что вернуло бы его в реальный осязаемый мир. Кенди машинально протянул руку и погладил Бена по щеке. Щека была теплой и плотной. Что-то не так. Он не должен был делать этого, хотя не помнил, почему именно. Ощущая себя последним дураком, Кенди убрал руку.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Бен, не обращая внимания на руку Кенди.

— Пить хочу, — проскрипел тот.

Бен принес ему стакан воды. Он помог Кенди сесть на кровати. Кенди ощутил спокойную силу его руки и, вздохнув, позволил себе опереться о плечо Бена. Комната понемногу обретала устойчивые очертания. Бен — реальный, крепкий, и он, в отличие от переменчивой Мечты, вселяет уверенность. Бен, как ни странно, не отклонился в сторону. Напрягая расфокусированное сознание, Кенди попытался осмыслить происходящее, но вскоре оставил эти попытки и просто пил принесенную Беном воду. Так они и сидели на кровати, Бен обнимал Кенди за плечи. Кенди слышал его дыхание. Жажда все так же иссушала его горло, он понимал, что должен проверить, как дела у Седжала, но не мог заставить себя пошевелиться, чтобы не нарушить их объятий. Наконец жажда заставила его снова потянуться к стакану, но руки плохо слушались. Бен поднес ему стакан. Кенди стал думать о том, как прохладная вода, не спеша, стекает в его горло, и это помогло ему потихоньку прийти в себя. Какое-то мгновение Кенди размышлял, стоит ли и дальше изображать полуобморочное состояние, чтобы Бен не убирал руку, но сразу отказался от этой мысли. Ложь в отношении Бена претила ему, пусть даже такая незначительная.

— Спасибо, — сказал он, — теперь мне лучше.

Как и ожидал Кенди, Бен отодвинулся, хотя с кровати не встал. Он развернулся, чтобы смотреть Кенди в лицо. Кенди все еще ощущал тепло его руки.

— Что с тобой произошло? — спросил Бен, стараясь сохранить нейтральный тон.

И Кенди рассказал все в третий раз. И во время своего рассказа он вдруг осознал, что является свидетелем момента исторической важности. Еще не было случая, когда бы человека вот так затащили в Мечту. Лучше всего, наверное, подготовить письменный отчет обо всем, что с ним случилось. И пусть его читают все, кто пожелает, а то ему придется повторять свой рассказ бесчисленное количество раз до самой гробовой доски. Праотцы-наставники на Беллерофоне наверняка захотят узнать все до мельчайших подробностей, и Кенди должен записать все немедленно, по самым свежим впечатлениям. Нельзя полностью полагаться на память, пусть даже такую развитую, как у Кенди.

«Кенди, ты меня слышишь?» — раздался по интеркому голос Харен, когда он только что закончил свой рассказ.

— Я здесь, — ответил он. — И даже целиком. Седжал с вами?

«Да. Несколько минут назад он пришел в себя. Значит, матушка Ара и остальные помогли ему выбраться из Мечты. Его физическое состояние вполне удовлетворительное».

— Спасибо, — сказал Кенди с явным облегчением. — Как только смогу, я сам спущусь и проверю, как он. Пегги-Сью, закрой интерком.

В комнате наступила тишина.

— Ты можешь встать? — спросил Бен.

— Даже и пробовать пока не хочу, — ответил Кенди. — Не могу понять, почему это я… такой разбитый. Так не должно быть.

— Психосоматика? — предположил Бен. — Ты обычно пользуешься наркотиками, чтобы попасть в Мечту, а в этот раз было по-другому. Порядок изменился, и ты знаешь, что должен чувствовать себя по-другому. Вот и чувствуешь.

— Может быть, — Кенди глубоко втянул в себя воздух, потом с силой выдохнул. Помахал рукой у себя перед лицом. Как будто все в порядке, вот только в коленях все еще небольшая слабость. — Спасибо, что зашел. Правда, спасибо.

Бен пожал плечами. Опять наступила тишина.

— Бен… — начал Кенди.

— Нет, Кенди.

Кенди открыл было рот, чтобы заговорить, — но передумал. Он отвернулся, на лице заходили желваки. Горло сдавило. Он опустил взгляд и сидел, разглядывая покрывало на кровати.

— Ты обещал, что мы поговорим потом, — сказал Кенди тихо. — «Потом» наступило, Бен. Я знаю, что тебе… не все равно. Так объясни, почему ты меня гонишь.

Бен хранил каменное молчание, хотя и не сделал движения, чтобы уйти. Кенди старался не смотреть Бену в лицо, опасаясь, что может его отпугнуть. Но ему были видны руки Бена, сложенные на коленях.

— Может быть, из-за Ары? — спросил Кенди. — Из-за того, что она сказала? — Молчание. — У тебя есть кто-то другой? — Вопрос дался Кенди с большим трудом, и он опустил глаза. Опять молчание. Но у Кенди немного отлегло от сердца. — Или потому, что я — член Братства Ирфан? — Едва заметное движение плеч. — Тебе не нравится, что я в Братстве Ирфан? — Опять легкое пожатие. Внутри у Кенди все сжалось, но он заставил себя произнести: — Бен, если ты скажешь, я выйду из…

— Нет, не выйдешь, — перебил его Бен, и на этот раз Кенди поднял на него взгляд. Синие глаза Бена ничего не выражали, и Кенди почувствовал легкий укол раздражения.

— Что ты хочешь сказать? — спросил он. Бен резко выдохнул.

— Кенди, ты знаешь, почему я служу в Братстве, хотя я не Немой?

— Потому что твоя мать… — начал Кенди, но сразу же замолчал. — Ты скажешь, что это не причина.

— Ты прав, — Бен облизнул губы. — Ты можешь себе представить, что это такое — быть единственным не-Немым в целом семействе Немых? — Настал черед Кенди молча покачать головой. — Это значит — почти все время один. — Бен отвел синие глаза. — Мама все время чем-то занята, все время выслеживает или спасает какого-нибудь Немого. Бабушка и дед тоже все в делах, хотя они как будто бы на пенсии. И тетя Сил, и дядя Хазид, и все мои кузены — они все Немые. Я — один такой аутсайдер. Ненормальный, которому не дано узнать, что такое Мечта.

Кенди схватил смуглой рукой бледную руку Бена.

— Слушай, но ведь нормальный-то — это ты. Уж если кто ненормальные, то это Немые.

— В моей семье не так, — горько заметил Бен. — Когда мы были помладше, двоюродные братья все время насмехались надо мной тайком от взрослых. Тетя, и дядя, и дедушка с бабушкой, все они относились ко мне как к умственно отсталому. Когда мы повзрослели, братья стали смотреть на меня — да и сейчас смотрят — с жалостью или презрением. Они постоянно заняты Мечтой — или они там, или думают о том, как отправятся туда в следующий раз. И мама такая же.

Заметив, что Бен не отнимает руки, Кенди решил, что это хороший знак.

— Тогда зачем ты работаешь на Братство? — спросил он.

— Так я могу сделать хотя бы что-то. Надо взломать компьютерную сеть? Починить двигатель? Надо вести корабль? Пожалуйста, я в вашем распоряжении. А вот для Мечты поищите кого-нибудь другого, более достойного.

— Для меня ты очень достойный, — серьезно сказал Кенди. — И для твоей мамы тоже. Я люблю тебя, я не могу без тебя, Бен. Ты помогаешь мне твердо держаться в реальном мире. Ты сохраняешь ясность мысли, когда я творю глупости.

— Я не могу идти за тобой, Кенди, — произнес Бен бесстрастным голосом. — Мечта зовет тебя, и ты не можешь ей противиться. Так же, как мама, как и все остальные.

— И ты считаешь, что не можешь с нами тягаться, — закончил Кенди с внезапной проницательностью. — Бен, это все чушь собачья. Ты для меня в сто раз важнее, чем…

— Это не имеет значения, Кенди, — сказал Бен. Он оттолкнул руку Кенди. — Я не могу просто ждать тебя где-то на обочине. Я не хочу быть тем, кто терпеливо ждет возвращения любимого домой из тех мест, которые мне неведомы и непонятны.

Бен поднялся и направился к двери. На кровати остался след его тела. У Кенди все внутри сжалось. Он знал, что стоит Бену выйти в эту дверь, и все надежды на их совместное будущее рухнут. Ему хотелось схватить Бена, держать его и не отпускать. Его охватила такая острая тоска, что он ощущал почти физическую боль. Дверь открылась.

И Кенди понял, что надо сказать.

— А если бы тебе удалось попасть в Мечту? — спросил он.

— Что? — Бен повернулся к нему.

— Седжал сумел затащить меня в Мечту, — пояснил Кенди. — Возможно, он сможет сделать то же самое и с тобой.

— Кенди, но я ведь не Немой. — Однако на его красивом лице появилась явная заинтересованность.

Кенди охватило воодушевление. Он скатился к краю кровати и вскочил на ноги. Тело отлично его слушалось. Все будет хорошо. Седжал приведет Бена в Мечту, и Бен сможет своими глазами увидеть, что это такое. Все его семейные проблемы разрешатся, и он опять будет с Кенди. Они снова будут вместе. Сердце Кенди пело от радости.

— С генетической точки зрения ты должен быть Немым, — с жаром заметил Кенди. — А может быть, тебе и нужен-то только первый толчок? У Седжала наверняка получится. Ты сможешь учиться, возможно даже, станешь братом. Ну, как?

Бен молча смотрел на него широко раскрытыми глазами, он был похож на оленя, внезапно захваченного лучом прожектора. А потом он повернулся и выбежал из комнаты.