Мои глаза расширились от ужаса. Октавиус приготовил для меня кошмарную участь. Превозмогая боль, я решилась встать, но не вышло. Мозг судорожно искал способы побега и не находил их.

Я видела, что Октавиус просто играет со мной. Ему нравились мои бесплодные попытки и взгляд, полный ужаса от гадостей, которые он говорил.

– Сколько там у тебя долг? – задал он вопрос сам себе. – Восемьсот тысяч?! Интересно, как долго ты будешь его отрабатывать, если твоя ночь будет стоить несколько серебряных?

Я пыталась не слушать его голос и сосредоточиться на дверном проеме, который был моей целью, но тщетно. Каждое его слово острой иглой впивалось в мой мозг и заставляло вздрагивать от осознания собственного будущего.

Кричать я уже не могла. Сломанная челюсть опухла, не двигалась, и даже попытки пошевелить языком приносили умопомрачительную боль. Легкие горели огнем, дышать было так больно, словно их разрывало острыми ножами.

Даже странно, что я еще держалась и не потеряла сознание от болевого шока.

– А знаешь что? – расхохотался Блекнайт. Он настиг меня в два шага и, схватив за лодыжку, грубо потащил обратно к ковру у дивана. – Я придумал веселое развлечение. Буду заглядывать к тебе в дешевый бордель и стану твоим самым дорогим клиентом. Буду платить по сотне золотом, чтобы трахать во все дыры. До потери сознания. И ты будешь рада этому, ведь больших денег тебе там никогда не увидеть!

Мои ногти царапали пол, оставляя следы на дереве. Занозы впивались в кожу, пока я пыталась сопротивляться или хотя бы ухватиться за махровые кисти ковра, но тщетно. Блекнайт остановился, подхватил под плечи и швырнул меня на журнальный столик. Я больно ударилась спиной о твердую поверхность. Руки нашарили тяжелую пепельницу, которая всегда стояла здесь. Я ухватилась за нее, как за спасательный круг, попыталась замахнуться и ударить ею Октавиуса, но мое «орудие» грубо выбили рукой с ножом.

Нож, правда, тоже отлетел в сторону.

– Ты что удумала, падаль? – Блекнайт навис надо мной и скользнул плотоядным взглядом.

В этот миг я поняла, что все кончено.

Он облизнул губы и рванул ворот моего платья. Ткань затрещала под его руками и сдалась под немыслимой силой.

– Значит, будем тебя наказывать! – прорычал он с предвкушением, загребая в ладонь мою грудь.

Я заорала от боли выкрученных сосков, попыталась вырваться, но получила звонкую оплеуху. Боль от нового удара по челюсти застилала мои глаза.

Из последних сил я орала, разрывая голосовые связки, если можно назвать это криком.

Сознание попыталось отключиться, но ему не дали.

Блекнайт перевернул меня на живот, вжал в столешницу, рывком сорвал юбку.

Грубо раздвинул мои обессиленные ноги.

Я вяло трепыхалась под его телом, пытаясь не дать его пальцам лапать меня. Но он грубо ущипнул за половые губы и попытался раздвинуть складочки. Я дернула задом, отстраняясь, за что получила очередной пинок в ребра.

Мои всхлипы были едва слышны, когда осознала, что бесполезно сопротивляться. Садист уже возился с ширинкой, я кожей чувствовала, как он водит набухшим членом по промежности, словно решая, в какую дырку ему ворваться.

Мне оставалось только зажмурить глаза. Как жаль, что для меня все закончится именно так.

В ушах гулко стучала кровь, а помутневшее сознание выдумало себе спасительную иллюзию. Словно где-то там, в коридоре, гулко хлопнула дверь и кто-то вбежал в залу. Жаль, что это неправда, потому что Блекнайт определился с выбором.

Его естество прижалось к моей девственной попке и теперь пыталось преодолеть сопротивление.

«Сейчас…» – мелькнула у меня паническая мысль.

Но ничего не произошло.

Я лишь расслышала звук удара, а в следующий момент Блекнайта стащили с меня и отшвырнули прочь.

Какие-то громкие звуки и вопли наполнили комнату, но я не могла разобрать их.

Перед моими глазами возникла Виктория. Она взволнованно смотрела на меня, кричала о чем-то и заглядывала за спину, обращаясь к кому-то.

Судья Райт попыталась поднять меня со стола, но я застонала от боли, невольно причиненной ею.

Я не понимала, как она здесь оказалась, мысли суматошно мелькали в голове, не давая возможности сосредоточиться.

– Он успел что-то сделать с тобой? – наконец различила я крик Вики.

Мне едва хватило сил качнуть головой. На лице судьи отразилось облегчение.

– Ал! – крикнула она кому-то. – Нам нужен врач!

– Вижу! – донесся до меня разъяренный рык.

Я не сразу опознала в этом полном гнева голосе Аластара Фокса. Где же он был целый день?!

Новые слезы неконтролируемо полились из глаз.

– Не плачь, – попыталась успокоить Виктория. – Все закончилось.

Ей удалось подкатить столик к дивану и бережно переложить меня на него.

Угол моего зрения сменился.

Теперь я полностью видела комнату и Аластара, стоящего над избитым Блекнайтом. Хозяин сидел, прислонившись к стене, и сам зажимал свои ребра, корчась от боли. Под его глазами расплывались лиловые синяки, а из носа бежала струйка крови.

– Подлец! – рычал на него Фокс.

Он отошел от Блекнайта и бросился ко мне. В это время Виктория пыталась закутать меня в диванный плед, чтобы хоть как-то прикрыть разорванное платье.

Аластар скользнул напряженным взглядом по мне, но я попыталась отвернуться. Мне было стыдно, что он видит меня такой. Жалкой. Побитой. Униженной.

– У нее сломана челюсть, – констатировала Виктория. – Возможно ребра. Не исключаю сотрясения.

– Мы отвезем ее к врачу, – ответил Аластар.

– Хахах, – раздался скрипучий смех Октавиуса. – Никуда вы ее не повезете! Эта сука – собственность Квартала, а это значит, что без моего согласия она никуда не поедет!

Стоящая рядом Виктория вздрогнула. Она взглянула на Аластара и удержала его за рукав пиджака, когда Фокс был готов подойти к Блекнайту и нанести очередную порцию ударов.

– Он прав, – убито произнесла Райт. – Я видела ее контракт. Если вынесем Торани за пределы Квартала ночью без разрешения этого урода, она умрет.

Фокс гневно зыркнул на свою визави и вырвал руку из ее ладони. В три шага он миновал расстояние до мучившего меня урода, навис над ним и с ненавистью прошипел в лицо:

– Сколько?

– Миллион шестьсот!

От озвученной суммы мои глаза расширились. Я попыталась возразить, замычать, подать хоть какой-то знак, что Блекнайт врет.

Но Аластар мои знаки растолковал неверно и решил, что я кричу от боли.

– Потерпи, Торани, – прошептал он и полез во внутренний карман пиджака.

Толстая чековая книжка тут же лишилась одного листа. Фокс спешно черканул на нем запрошенную сумму и бросил бумагу в лицо Блекнайту.

– Подавись, падаль!

По лицу Хозяина расплылась довольнейшая из улыбок, он бережно подхватил чек и расправил его длинными паучьими пальцами.

– Не так быстро. – Виктория отошла от меня и, встав рядом с Аластаром, смерила Октавиуса презрительным взглядом. – Я видела ее договор: по его условиям вы должны подписать освободительную для Торани.

Взгляд Блекнайта сделался колючим, мерзавец поджал губы и недовольно заерзал по полу.

– Даже боюсь задаться вопросом, откуда у смазливой шлюхи взялись такие умные покровители? – недовольно прошипел Хозяин, материализуя перед судьей Райт документы. – Так любопытно, что сам себе диву даюсь!

– Не твое дело, – в тон ему рыкнула Вика, сгребая бумаги и окидывая их взглядом. – Подписывай!

Она забрала пишущую ручку у Фокса и сунула Блекнайту вместе с документами. Тот размашисто оставил свою роспись на контракте, а я физически ощутила, как упали невидимые оковы, так долго связывающие меня с Кварталом.

Я свободна.

Вот только не слишком ли огромной ценой? Аластар переплатил вдвое больше моего долга, а я даже языком не могла пошевелить, чтобы ему об этом сказать.

– Мы уходим. – Фокс развернулся ко мне и вплотную подошел к дивану. Он присел, оказавшись лицом наравне с моими глазами. – Я возьму тебя на руки, возможно, будет больно, но ты потерпи. Мы отвезем тебя к доктору.

Его слова немного отрезвили мой уставший от боли разум. Я не могла покинуть этот дом просто так. Кто знает, будет ли у меня возможность через пару дней забрать отсюда свои вещи? Разрешит ли мне Блекнайт хозяйничать в бывшем домике, или уже завтра здесь поселится кто-то из его любимчиков? Мне пришлось пристально посмотреть в глаза Аластару, ведь говорить я по-прежнему не могла, зато меня слушались руки. Я сложила их птичкой, машущей крыльями, и указала взглядом на второй этаж. Именно там, в спальне, до сих пор лежали чертежи.

Мой спаситель понял меня без слов, даже по таким невыразительным указаниям. Коротко кивнул и пулей взлетел по лестнице наверх. Блекнайт, до сих пор сидящий на полу, проводил его любопытным взором, но промолчал.

Через пятнадцать минут Аластар спустился, нагруженный ворохом ярких платьев, которые сгрузил ничего не понимающей Виктории на руки. Я испугалась, неужели он не понял моих намеков и не нашел самого ценного в этом доме? Но едва Фокс подхватил меня на руки, прошептал так тихо, что я едва разобрала:

– Тубусы с чертежами под одеждой. Я не мог вынести их в открытую. У Блекнайта и так слишком много вопросов, не стоит подкидывать ему новые загадки.

Услышав это, я расслабленно прикрыла глаза.

Мне было по-прежнему больно. Саднили раны, тянуло под ребрами, лицо опухло от синяков, и дышать было тяжело. Но удивительный запах ночной улицы неожиданно приобрел сладкий вкус свободы.

Пусть я изломана, но со временем восстановлюсь, главное, что теперь я вольная птица.

***

Хрусть!

И я взвыла от новой дикой боли.

С таким звуком незнакомый мне доселе доктор вправил мою челюсть на место.

Пожилой старик в очках-половинках, делавших его похожим на профессора Стормгольда, сочувствующе посмотрел на мое избитое лицо. Там расплывались лиловыми гематомами несколько синяков.

– К счастью, – констатировал врач, – челюсть была все же не сломана – ее вам выбили. Здесь вы дешево отделались. Однако этого нельзя сказать об остальных повреждениях. Несколько трещин в нижних ребрах, сотрясение мозга, многочисленные ушибы. Следующие недели вам придется провести в постели, милочка!

А вот это не очень здорово. Эйфория от приобретенной свободы сменилась суровой реальностью. Мало того что я стала бездомной, так еще и прикованной к постели.

Я пыталась ответить доктору, что не могу позволить себе валяться в постели много времени, мне жилье нужно искать, но опухшие губы плохо слушались:

– Молчите, дорогая. Вам не стоит говорить, – остановил меня доктор, покрывая мое лицо какой-то мазью. – Не усложняйте себе жизнь еще больше.

Среди ночи Аластар и Виктория отвезли меня к доктору Ламнингу. О нем я ничего ранее не слышала, разве что по пути Виктория успокаивала меня, говоря, что он один из лучших в Столице.

Мы фактически вломились к старику в дом среди ночи. Нам открыл заспанный дворецкий, а когда меня расположили на диване богато обставленной гостиной, спустился и сам хозяин, наспех облаченный в плотный махровый халат и тапочки.

Несмотря на столь внезапный подъем в поздний час, доктор выглядел готовым к приему. Это выражалось в серьезности его взгляда.

– Очень много повреждений, – недовольно поцокал доктор языком и перевел взгляд на Аластара. – Где же так пострадала мадемуазель?

Ничего удивительного, что при взгляде на меня у доктора возникли вопросы. Избитая девушка в разорванном платье, гулявшая явно не по набережной, когда над ней поиздевались.

– На нее напали бандиты, – расплывчато сформулировал Фокс. – Думаю, не стоит об этом вспоминать. Леди не нужны упоминания о случившемся. Они могут травмировать душу.

Это было крайне мило со стороны Аластара умолчать о том, кто именно так со мной поступил. Только даже без упоминаний вряд ли я смогу когда-нибудь забыть руки Блекнайта на своем теле.

– Лечение может быть дорогостоящим, – заметил доктор. – Заживляющие мази, таблетки, витамины и многое другое.

– Об этом не беспокойтесь. – Молчавшая до этого времени Виктория отлипла от стены, на которую опиралась, и подошла ближе. – Расходы на лекарства я возьму на себя.

Из небольшой сумочки на поясе она достала кошелек и положила его на столик перед доктором.

А я задалась болезненным вопросом: неужели у меня столь жалкий вид, что люди так легко готовы расстаться с золотыми ради облегчения моего состояния?

Убедившись, что средства на мое лечение найдены, а его работа оплачена, доктор Ламнинг настрочил длинный рецепт с назначениями, а также вынес из глубины дома баночку с целебной мазью.

– Этим обрабатывать раны и гематомы. Утром и вечером. – Он отдал склянку Виктории. – Пациентке нужен постельный режим, никакого перенапряжения. Несколько дней ей нельзя напрягать челюсть, только щадящая диета и жидкая пища. В идеале – полное молчание, пока не спадет отек. Она молодая, успеет еще наговориться.

Рецепт на бумаге забрал Фокс, он сложил его вчетверо и засунул во внутренний карман.

– Спасибо, доктор, – поблагодарил он. – Я надеюсь, вы сохраните наш ночной визит к вам в тайне.

Ламнистер нахмурился.

– А вам есть что скрывать, мистер Фокс?

Аластар взглянул на доктора исподлобья, выразительно, резко и очень красноречиво объясняя свои эмоции:

– Мне нечего скрывать, но при огласке честь этой мисс может быть опорочена, – прорычал он.

Доктор еще раз взглянул на лохмотья, оставшиеся от моего наряда, и все понял.

Мне же захотелось, будь у меня силы и возможность, рассмеяться. О какой чести в моем случае могла идти речь? Я же шлюха!

– Стало быть, в больницу вы ее тоже не повезете? – уточнил врач.

– Не повезем. Но уверяю, девушка будет в хороших условиях, – убедил его Фокс.

На этот раз в машину меня относили не так спешно, зато гораздо аккуратнее. Дворецкий и доктор помогли расположить меня на задних сиденьях.

Ламнингу все же не нравилось, что Фокс отказался везти меня в госпиталь, но, догадываясь про обстоятельства произошедшего насилия, смиренно помалкивал.

Я же вообще не очень понимала, что происходит. У меня жутко раскалывалась голова и мутило. Начало клонить в сон.

– Как жаль, что вы не сумели дождаться нас в салоне, мисс Торани, – уже отъехав от доктора, вымолвил Фокс. – Я и мисс Райт вернулись в магазин спустя полчаса после вашего ухода. Весь день мы составляли договор, обсуждали ваши интересы и изобретение, над которым вы работаете, Тори. И каково было удивление, когда мой работник рассказал о странной, но очень настойчивой особе по фамилии Фелз. Он не мог не отметить ваш потрепанный вид и общую нервозность. Едва мы услышали подобное, сразу поняли, что вы в беде. Ведь вы слишком горды, чтобы обивать целый день порог моего салона просто так.

– Мы незамедлительно выехали в Квартал, – добавила Виктория, сидящая рядом со мной и придерживающая на поворотах. – Ал знал, где находится ваш дом. А услышав крики, мы поспешили на помощь.

Я вопросительно взглянула на нее. Хотелось задать столько вопросов. Начиная с того, почему они составляли этот чертов договор целый день, и заканчивая тем, почему Виктория называет Фокса так по-простому – Ал? Выходило, что они давно знакомы, я же, когда просила сделать моим доверенным лицом госпожу Райт, надеялась на ее непредвзятость. Значит, я ошибалась.

Но вместо этого одними губами задала совсем другой вопрос:

– Куда мы едем?

– В загородный дом Ала. К сожалению, в моем городском особняке тебе появляться не стоит. Как главный судья, я постоянно подвергаюсь пристальному вниманию, а в твоем случае оно ни к чему.

Я попыталась поднять от удивления бровь, но из-за отеков не вышло. Значит, к одинокой женщине меня поселить странно, а к почти женатому мужчине – нет?

– Торани, – позвал Аластар, со своего кресла я видела, как его пальцы до побелевших костяшек впиваются в руль. – Скажите честно: этот подонок успел лишить вас чести или надругаться иными способами?

Мне было странно, что этот вопрос задает мужчина, который был уверен, что спал со мной. Гораздо логичнее было бы услышать подобное в адрес гарантированной девственницы. От Фокса же… От него это звучало так, словно он знал правду. Я скосила на Викторию непонимающий взгляд. Брежу ли я в своих догадках или она рассказала Фоксу правду обо мне?

– Знаешь, Тори, – глядя впереди себя, тихо произнесла Виктория, будто бы размышляла в этот момент вслух. – Ала очень удивило твое знакомство со мной, но еще больше меня удивило твое знакомство с ним.

Мне все же удалось нахмурить брови, ибо я не понимала, к чему ведет эта женщина.

– Помнишь, я рассказывала тебе о других, таких, как мы с тобой? – тихо начала она. – Одна доживает свой век, а вторая умерла при родах сына.

Разумеется, я помнила, но это не мешало мне напрячься и опасливо переводить взгляд с Виктории на Аластара и обратно.

– Меня растил отец. – Фокс свернул на грунтовую дорогу, ведущую через густой ночной лес. – Он редко рассказывал мне о матери, но я всегда знал, что у меня была сестра, умершая в младенчестве. Тема женщин в семье всегда была болезненной, пропитанной скорбью и болью. Единственной, кто был вхож в наш дом, была Виктория. В свое время отец поддержал ее кандидатуру на роль судьи, и это вызвало немало вопросов в обществе. Их даже обвиняли в любовной связи, но дело обстояло несколько иначе. Догадываешься, как?

Я шумно задышала, где-то в груди болью отозвались легкие. Аластар Фокс сын той самой умершей суккубы?

– Да-да. Именно то, о чем ты подумала, девочка. Теперь ты понимаешь мое удивление, – подхватила рассказ Виктория. – Насколько низкими были шансы вам двоим встретить друг друга в этом огромном городе. Но вы оказались знакомы.

В груди что-то болезненно защемило, захотелось вдохнуть полной грудью, но из-за травм это было практически невозможно. Я часто задышала в попытке получить больше кислорода и побороть волнение.

Значит, Аластар теперь не просто знает, кто я такая, он в курсе того, что я его обманула тогда, в наши первые встречи, наложив иллюзию. Оставалось только загадкой, почему он не догадался раньше, что все было обманом. Ведь, будучи сыном суккубы, он мог сложить все нестыковки и сделать правильные выводы? Хотя, думаю, он задавал себе нужные вопросы, но не имел подтверждения своим догадкам. Разве что та самая родинка на попе могла выдать меня с потрохами уже давно.

Зато теперь мне стало многое понятно в его поведении, даже тот самый «снобизм» я сумела объяснить. Как и многие мужчины, Фокс неосознанно искал такую, как и его мать. Непорочную и чистую.

А наткнулся на Кристалл, которая… Которая выкрала у него документы из офиса.

Как же много мне нужно было рассказать ему и Виктории, но из-за стольких травм мне даже соображать сейчас было тяжело. Быть может, приехав на место, мне удастся раздобыть ручку и бумагу и хотя бы схематично обрисовать то, что я видела в заснеженном парке при церкви.

– Мы подъезжаем, – глухо отозвался Аластар.

Я перевела усталый взгляд за окно.

Мы стояли перед большими коваными воротами, дорога за ними была припорошена снегом, без свежих следов колеи. Это явственно говорило, что сюда давно никто не приезжал на авто.

Впереди свет фар выхватывал небольшую часть дома. Окна в особняке не горели то ли оттого, что обитатели спали, то ли потому, что там никто не жил.

– В зимнее время за усадьбой следят мажордом Карлайл с супругой Агнией. Сегодня они явно нас не ждали, – пояснил Аластар, выходя из машины.

Он подошел к створкам ворот и собственноручно распахнул их, чтобы автомобиль мог проехать.

А когда вернулся, произнес неожиданное:

– Мисс Фелз, вы любите молоко?

Я смутилась от подобного вопроса, но все же нерешительно кивнула. Мой жест Фокс увидел в зеркало заднего вида и улыбнулся:

– Тогда здесь вам точно понравится. Агния держит лучших во всем Панеме коров. Даже зимой здесь невероятно вкусное молоко.

Я бы тоже умилилась подобному, если б могла. Даже попытка приподнять уголки губ в улыбке приносила боль.

Мы въехали на территорию усадьбы. В темноте фары лишь избирательно цепляли детали соседних строений, но понять, насколько велика территория, было сложно. Хотя если речь шла о коровах, то наверняка где-то неподалеку были пастбища для летнего выпаса.

Аластар остановился у центральных дверей и спешно выбрался из авто. Вдвоем с Викторией они помогли мне выйти.

В это время внутри дома зажглись несколько окон.

– Кажется, Карлайл проснулся, – заметила Виктория, задирая голову вверх и разглядывая свет.

– Наверное, от шума двигателя. – Фокс попытался подхватить меня на руки, пока я, проявляя чудеса безумия, пробовала сделать самостоятельные шаги.

– У вас сотрясение, Торани! – неодобрительно произнесла Виктория. – Доктор прописал только постельный режим.

Пришлось потупить глаза из-за собственной глупости и растерянности. Просто я не привыкла к таким проявлениям заботы и теплоты. Тем более столь сильной и неожиданной. Я начинала чувствовать себя должной, а долги по определенным причинам я не любила и предпочитала отдавать.

Двери особняка распахнулись. Оттуда вышел высокий худощавый мужчина лет шестидесяти, он освещал себе путь керосиновой лампой, но, едва завидев хозяина, поплотнее укутался в тулуп и сбежал к нам по ступенькам.

– Мистер Фокс! – воскликнул он с искренней радостью, несмотря на столь позднюю ночь и то, что мы его разбудили. – Вы так неожиданно! Мы с Агнией не ждали гостей, поэтому комната для вас и вашей невесты не готова. – Мажордом, а это был явно он, скосил взгляд на меня, возлежащую на руках Аластара.

В сторонке нетактично закашлялась Виктория.

Похоже, что в темноте Карлайл не разглядел моих синяков под глазами, а вот светлые волосы сыграли со мной дурную шутку, придав схожесть с Кристалл.

– Это не мисс Бристоль, – даже не повел бровью Аластар и поспешил меня представить: – Знакомьтесь, Карлайл, это мисс Торани Фелз, и она поживет весь следующий месяц в поместье.

Глаза дворецкого на мгновение округлились. Не знаю, за кого он меня принял, быть может, даже за любовницу магната, но вопросов задавать не стал, просто юркнул внутрь дома и придержал двери, чтобы Аластар мог спокойно пронести меня внутрь.

В холле при ярком свете ламп мужчина все же сумел разглядеть мое лицо. Он был шокирован, но, быстро поборов собственное любопытство, тактично промолчал о внешнем виде ночной гостьи.

Через полчаса меня уложили в одной из спален на втором этаже. Здесь было темно и холодно, эти спальни явно давно не топились за ненадобностью. Тут же Фокс отпустил Карлайла досыпать, а сам принялся разводить огонь в камине. Я наблюдала за этим, лежа на большой кровати в ворохе подушек, от которых шел холод. Даже простыни неприятно леденили кожу через плотную ночную рубашку, которую мне помогла надеть Виктория.

Женщина зажгла несколько свечей, разогнав мрак комнаты, и присела на край кровати рядом со мной. Ей, как и мне, было холодно, она зябко потерла собственные плечи в попытке согреться, меж тем огонь в камине только начинал разгораться.

– На первом этаже есть бар, – глядя на стучащую зубами Вику, произнес хозяин дома.

Райт все поняла с полуслова и уже через пару минут вернулась с бутылкой виски и двумя бокалами.

– Здесь настолько холодно, что мы обойдемся безо льда, – наполнив стаканы, произнесла она и отдала один Фоксу.

Они дружно скосили на меня взгляды. Мне стакана не нашлось, да и вряд ли я бы сумела выпить из него хоть что-то, не расплескав.

– Что ж, твою свободу нужно отметить, – усмехнулся Аластар, забирая у Вики бутылку.

Я не поняла, что он хочет сделать, пока бывший сноб не поднес горлышко к моим губам.

– Пей, согреешься.

Обжигающая жидкость коснулась моего рта, я вытянула губы трубочкой и послушно сделала глоток, тут же закашлявшись.

– Вот и славно! – поднимая свой бокал, отсалютовал Фокс. – За вашу новую жизнь, Торани, и новые открытия, который нам предстоит сделать, партнер!

***

Проснулась я, когда за окном солнце уже поднялось высоко и теперь ярко освещало всю спальню. Меня разбудил скрежещущий звук, который периодически раздавался рядом. Я немного приподнялась на локтях, чтобы увидеть, как в дверной проем Аластар и вчерашний знакомый Карлайл закатывают большие грифельные доски с моими чертежами. Кто-то заботливо прикрепил их к деревянной поверхности кнопками, бережно разгладив вечно норовящие скрутиться уголки.

Две доски уже стояли в комнате, у третьей же что-то не ладилось с шарнирными ножками, отчего те издавали жуткие звуки, разбудившие меня.

– Доброе утро, мисс Фелз, – поприветствовал Аластар, заметив, что я уже не сплю. – Я решил, что работа над самолетом не должна останавливаться, и если вставать вам запрещено, то вместо вас чертить и записывать буду я. Вам лишь нужно будет контролировать мою работу.

Он бросил двигать доску, подошел ко мне и вручил в руки блокнот и обычный карандаш.

– Это вам для удобства общения, – приветливо пояснил он.

Я буквально выхватила у него из рук принадлежности для письма. Вчера за событиями из моей головы буквально вылетели все важные новости, которые я должна была сообщить Аластару.

Поэтому вместо вежливого «спасибо за помощь», я начеркала торопливое: «Кристалл похитила документы из вашего офиса в Столице. Я видела, как она передала папку своему любовнику».

Лицо Фокса, прочитавшего это, передать словами было попросту невозможно. Шок, неверие и растерянность.

– Карлайл, выйди, – не оборачиваясь, приказал он мажордому. – Нам с мисс Тори нужно серьезно поговорить.

Смотритель усадьбы кивнул и покинул спальню, прикрывая за собой двери. Едва в комнате остались только мы с Фоксом, он потребовал объяснений:

– Что именно, когда и где ты видела?

Мне пришлось исписать половину блокнота, рассказывая о подсмотренном мной в лесу. В какой-то момент мне даже показалось, что никогда прежде я не писала столь долго. Даже пальцы заболели.

Я поведала магнату о папке, о священнике, о той небрежности, с которой любовник Кристалл отбросил документы, и предположила, что это могли быть какие-то новые разработки или чертежи Аластара. Но он лишь молча следил за историей, которую я так тщательно записывала на бумагу, как будто вела протокол, и не говорил ни слова собственных выводов. Мне даже стало казаться, что он не поверил мне. Вот только врать мне было незачем.

– Это не могли быть чертежи, – наконец произнес он. – Собственные разработки я храню в банковской ячейке.

«Тогда что?» – начеркала я.

– Не имею ни малейшего понятия, – пожал плечами Фокс. – И не смогу узнать, пока не доберусь до кабинета и лично не перерою там все.

Он выглядел довольно спокойным, я бы даже сказала, равнодушным, что удивило меня:

«И вы не кинетесь туда прямо сейчас?» – грифель карандаша треснул от моего излишнего нажима.

Я повертела в руках сломанный инструмент, понимая, что лишила себя единственного доступного средства общения.

Рука Аластара легла на мою ладонь, заставляя меня дернуться от неожиданности. Я подняла на него вопросительный взгляд.

– Карандаш следует заточить. – Аластар аккуратно высвободил из моих похолодевших пальцев несостоявшееся «перо». – А по поводу того, почему я не еду в салон сломя голову, все просто. Мы за городом, Торани. Утром мой автомобиль забрала Виктория и уехала в Столицу. В отличие от меня, она связана с городом более плотными обязательствами, не позволяющими ей покидать пост судьи. Я же решил остаться тут и проследить за вашим самочувствием.

Он вернул мне остро заточенный карандаш и позволил задать следующий вопрос: «Вы так спокойны. По-чему?»

– Отнюдь. Я далеко не спокоен. – Его голос потеплел на несколько градусов. – Ваши слова дали мне надежду. Если измену получится доказать, то мне удастся расторгнуть помолвку с Кристалл. Мы уже не один час провели с Викторией над моим брачным контрактом, лазеек не столь много. Но вы нашли одну из них, дело лишь за доказательствами. Ни вашим, ни моим словам не поверят, но если я найму детектива, который проследит за мисс Бристоль и предоставит улики… – Аластар подошел к окну и встал под лучи пробивающегося солнца. Мужчина жмурился, но продолжал стоять там и улыбаться такому редкому зимнему теплу. – Если она попадется с поличным, то контракт удастся разорвать еще до свадьбы и мне не придется ждать рождения ребенка и магической экспертизы родства.

Я немного склонила голову набок, чтобы было удобнее смотреть на визави. В ярких лучах светила Аластар был по-особенному красив, невольно залюбуешься. Темные волосы, острые черты лица, уверенная осанка, а под белой рубашкой, заправленной в брюки, угадывались крепкая спина и сильные руки.

– Я все время думаю, – неожиданно произнес он, оборачиваясь. – Почему я не разгадал вас раньше? Как упустил из вида натуру суккуба? Мне ли не знать о таких, как вы?

Теперь настала моя очередь пожимать плечами. Я и сама задавалась этим вопросом.

– Думаю, все дело в месте вашей работы, – ответил он сам себе, подходя ближе к кровати и садясь у ее изголовья рядом с моим лицом. Ал взял с прикроватной тумбочки крем, в котором я узнала вчерашнюю заживляющую мазь доктора Ламнинга. – Меня сбила ваша профессия, мисс Фелз. В нашу первую встречу вы казались такой развратной, порочной, наглой. Я изначально смотрел на вас предвзято, сквозь призму пренебрежения и брезгливости. Это помешало мне, да и потом, когда ходил одурманенный магией, догадка пришла, но я отмел ее как невероятную. Непорочная суккуба и публичный дом – что может быть более невозможным?

Он взял на пальцы немного крема из банки и поднес их к моему лицу.

Я смутилась и попыталась отстраниться – процедура показалась мне слишком интимной, даже несмотря на ее невинность. Сегодня я уже чувствовала себя намного лучше и могла бы при наличии зеркала сама измазать себя всеми мазями.

– Вы стали меня стесняться, Тори? – истолковал мою реакцию Аластар. Его бровь изогнулась в удивлении, а выражение лица стало игривым.

Мне оставалось лишь ответить, написав: «Принесите зеркало, я сама все сделаю!»

– Нет, дорогуша, – покачал головой странный мужчина. – Никаких зеркал в этой комнате не будет. Незачем они вам, особенно сейчас.

Это прозвучало так твердо и командно, что я одновременно и смирилась с участью без зеркал, и ужаснулась: а что же там такое я могу увидеть?

«Я выгляжу столь ужасно?» – Бумага приняла на себя очередной вопрос.

– Главное, что потом вы будете выглядеть лучше, – уклонился от прямого ответа Фокс, меж тем передвигаясь ближе и не давая мне сбежать от его рук с кремом.

Пальцы легко коснулись моей щеки и нежно провели вниз. Холод от крема неуловимо смешался с теплом, исходящим от ладони Аластара, а я напряженно засопела, пытаясь хоть немного расслабиться и не акцентироваться на прикосновениях. Только выходило все с точностью до наоборот. Каждой клеточкой я чувствовала шероховатость подушечек чужих пальцев, даже несмотря на крем, который должен был сгладить касания. По спине пробежала толпа мурашек, когда Аластар сдул мешавшуюся челку с моего лба и, как художник, рисующий радугу, нанес крем у бровей. Он нечаянно задел мои ресницы, а я заморгала часто-часто, как бабочка, готовящаяся к взлету.

– Щекотно, – улыбнулся он мне, на мгновение отнимая руку и тут же возвращаясь к будоражащим процедурам с моим лицом.

Он сосредоточенно наносил новые порции крема на лоб и щеки и успел добраться до саднивших скул, пока я пыталась усмирить дыхание. В эти минуты мне хотелось быть деревянным истуканом, который смог бы равнодушно лежать, пялясь в потолок и не воспринимая эти касания как нечто интимное и возбуждающее. Я сосредоточенно контролировала каждый вдох, чтобы он выходил мерным, притихшим, не взволнованным. Мне казалось, что моя грудь вздымается слишком сильно, что она предательски выдает мое истинное состояние, как химику лакмусовая бумажка о реактивах в пробирке.

Мой взгляд скользнул по лицу Аластара в попытке считать его эмоции. Замечает ли он, что я боюсь дышать?

Но он спокойно, можно сказать, равнодушно продолжал наносить мазь на синяки. Это походило на поведение человека, который подобрал на улице котенка с перебитой лапой, лишаем и разодранным ухом и теперь пытается скрупулезно выходить забавную зверушку из жалости.

Аластар уже должен был закончить, но вместо этого он коснулся моих губ. Мужчина легонько провел большим пальцем по нижней, слегка оттягивая, затем по верхней. Почти невесомо и слишком жарко.

Мое так тяжело контролируемое дыхание не выдержало и сбилось.

Это был провал. Я вскинула испуганный взгляд на Аластара, чтобы совсем забыть, как дышать.

Он, не менее напряженный, чем я, скользил глазами по линиям моих губ. Так же, как и я, пытающийся себя контролировать и совершенно не преуспевший в этом деле…

– Совсем забыл, вы же еще не завтракали, – рывком вскочил он с кровати, едва ли не отскакивая от меня на несколько метров. – Я сейчас же попрошу Агнию накормить вас.

Аластар пулей вылетел из спальни, пока я пыталась сообразить, что же только что произошло.

Это было похоже на побег. На самый настоящий, торопливый и суматошный. Фокс даже банку с мазью не выпустил из рук, так и отправился с ней разыскивать незнакомую мне доселе Агнию.

Супруга мажордома пришла минут через пятнадцать. Это была моложавая, подтянутая, стройная женщина с колючим взглядом и тонкими губами. На меня она смотрела с некоторым неодобрением, причину которого я не сумела разгадать сразу. Агния поставила передо мной поднос с теплым супом, в котором плавали кусочки аппетитного мяса и лапша.

– Господин Аластар приказал побыть с вами и проследить, чтобы вы позавтракали, – встав подобно статуе у кровати, произнесла она.

Я опасливо покосилась на супругу управляющего, но ничего ответить, написав в блокноте, не смогла из-за стоящего на мне подноса.

Пришлось смириться и, взяв в руки ложку, аккуратно накормить себя супом. Лишь когда тарелка опустела, Агния резво подхватила поднос и приготовилась уйти, но я удержала ее, схватив за полы платья. Она вопросительно глянула на меня, замерев, а я жестом попросила ее подождать, пока напишу в блокноте:

«Леди Агния, я вам чем-то не нравлюсь?»

Лукавить и кружить вокруг да около не было смысла, инстинктивно я чувствовала в жене Карлайла натуру прямую, способную к честным ответам. А значит, и спросить можно было в лоб.

Агния равнодушно скользнула взглядом по строчкам, вздохнула, еще немного поджала губы и выдала:

– Матушке господина не понравилось бы распутство сына. Подумать только, привезти любовницу при беременной невесте в родовое гнездо! – отчеканила женщина твердым голосом.

А я испуганно замотала головой в попытке опровергнуть ее слова.

«Не любовница, а деловой партнер». – Я ткнула ей карандашом в новые строки, а затем на чертежи, висящие на грифельных досках.

Смотрительница недоверчиво цокнула языком, покосившись на огромные ватманы с замысловатыми схемами, а потом снова на меня. Ее взгляд на мгновение потеплел, но холодность тут же вернулась.

– Я знаю господина с рождения, – обронила она. – Меня сказками о партнерах не обмануть! – и вылетела из комнаты, с громким хлопком закрывая за собой двери, ясно давая понять свое отношение ко мне.

Правда, ровно через десять минут она принесла мне новый поднос, на этот раз с кофе и мягким чизкейком, который не нужно было жевать.

– Господин Аластар сказал, что вы любите кофе, – прохладно произнесла она. – Я осмелилась добавить от себя выпечку.

К подобной, нестыкующейся с остальным поведением, доброте я отнеслась с подозрением, но поблагодарила Агнию кивком.

– Не придумывайте только себе ничего лишнего, – поспешила она объяснить. – Просто от одного взгляда на вас сердце сжимается. А на выздоровление понадобится много сил, так что чем лучше вы будете питаться, тем быстрее поправитесь и покинете хозяйский дом.

Так я поняла, что в душе Агнии борются два начала. Она не была злой женщиной, просто излишне правильной и не понимающей, как можно притащить в дом не пойми кого, если через месяц свадьба. Вряд ли она знала об истинном характере невесты Фокса, скорее, как и многие другие, думала о Кристалл как об ангеле божьем, а уж беременность от хозяина только прибавляла дочке мэра сходства со святой мученицей во благо сохранности семейного очага.

Когда женщина удалилась, я еще долгое время была в комнате одна, даже стала опасаться, что Аластар передумал заниматься чертежами и не вернется в комнату вообще.

Однако за час до обеда он вернулся. Строго одетый, не по-домашнему, а как учитель в богатой дворянской семье. В черном жилете, деловом камзоле и с цепочкой часов, выглядывающей из кармана, Ал выглядел очень собранно и по-деловому и явно был настроен на серьезный лад.

– Приступим, – сухо произнес он, и до вечера мы погрузились в работу, делая перерывы лишь на еду, которую приносила Агния.

Новые построения давались тяжело. Уходило много времени на мои схемы вначале в блокноте, а потом на ватмане. Я и Фокс выполняли двойную и одновременно лишнюю работу.

А под вечер у меня разболелась голова, но я решила не признаваться в этой слабости, пока приехавшая Виктория не вошла в комнату и тут же свернула все научные изыскания, прогнав Аластара прочь и прочитав мне лекцию о здоровье.

Едва моя комната опустела, я тут же забылась крепким сном, чтобы будто через мгновение проснуться среди ночи.

За окном было темным-темно, свет в спальне не горел, а мне очень хотелось в туалет. Днем вставать мне помогала Агния, сейчас же я столкнулась с тем, что все возможные помощники спали.

Собравшись с силами, я впервые попыталась самостоятельно подняться на ноги. Болью отозвалась спина, ребра, а едва получилось сесть – закружилась голова. Передохнув мгновение, мне наконец удалось встать. Я двинулась к двери, опираясь о стену, по пути нашла свечу и зажгла ее.

Оказавшись в общем коридоре, я попыталась вспомнить, куда днем меня водила Агния, ведь ночью при свете одинокой свечи дом выглядел абсолютно незнакомо. Я лишь помнила, что туалетные комнаты где-то в конце коридора, туда и двинулась.

Медленно дошла до знакомых дверей, стараясь не скрипеть половицами и борясь с головокружением. Войдя в нужную комнату, справила нужду и приготовилась вернуться обратно.

Я медленно брела по коридорчику, когда свет свечи выхватил на стене прямоугольный объект, завешанный плотной тканью.

«Зеркало», – мелькнула мысль.

Нужно было пройти мимо, но черт дернул подойти к стеклу и стащить с него ткань. Полотно тяжелой тряпкой упало на пол, оставляя меня наедине с собственным отражением.

Я испуганно вскрикнула от увиденного и отшатнулась. В желтом свете пламени я выглядела особенно безобразно.

Лилово-желтые круги фингалов опоясывали глаза, кровавая гематома у виска, которым меня ударили о шкаф, словно опухоль нависла над скулой. Из-за лечебной мази мое лицо не заплыло, но это не делало его менее ужасным и отвратительным. Разбитые губы не выглядели соблазнительно, скорее, пугающе.

Я с усилием отвела от себя взгляд. Мне следовало успокоиться и восстановить дыхание. Теперь было понятно, отчего Аластар запретил мне смотреться в зеркало, и вдвойне непонятна его реакция утром, когда он позорно сбежал.

Возбуждающе я не выглядела точно. Тогда что произошло в комнате?! Борьба с брезгливостью?

– Любопытство – неискоренимая женская черта! – раздался за спиной мужской голос. – Вам нельзя разгуливать без присмотра, Торани!

Я медленно обернулась, чтобы посмотреть в глаза Аластару.

Он стоял, опираясь плечом о стену, сложив руки на груди, и с грустью смотрел на меня. Было видно, что он встал неожиданно, успев натянуть на себя только домашние штаны. Даже ноги были босыми, что уж говорить об обнаженной груди и плечах.

– Я отведу вас в комнату, – тихо сказал он, взяв меня под плечи и помогая опереться.

От близости его тела ко мне я чувствовала себя неловко и в то же время отвратительно. Неужели ему не противно находиться рядом со мной, ухаживать за такой уродиной? Более того, терпеливо сносить неприятности, доставленные мной, а ведь доставила я их уйму. Или он искусно притворяется?

Я вдруг почувствовала в себе силы говорить. Может быть, тихо и не очень четко, но медленно и по слогам я произнесла:

– Зачем, Аластар? – Одной фразой я сломала ту тонкую грань между «ты» и «вы», на которой мы вечно балансировали. – Зачем ты все это делаешь?

Мужчина неуловимо дрогнул от моих слов, но ничего не сказал. Довел до кровати и бережно усадил на нее.

– Ответь, – потребовала я, скинув с себя его руки, пытающиеся меня уложить и укрыть одеялом. – Я ведь врала тебе, использовала. Из-за меня ты проиграл спор, чувствовал себя униженным шлюхой, тебе пришлось заплатить огромный выкуп, который был не обязан платить. Зачем, Аластар?

Фокс все так же молчал, а потом сел на край кровати и запустил руки в собственные волосы. Жест вышел нервным и в то же время растерянным, как у человека, не знающего, что ему делать дальше.

– Ты пыталась выжить, – наконец произнес он. – Играла свою роль и сражалась за те триста тысяч. Разве я могу тебя винить за это?

– Это не объясняет остальных поступков, – заупрямилась я. – Что я буду должна тебе взамен за эту доброту, за этот миллион шестьсот?

Мне пришлось слишком долго жить в месте, где видны все человеческие пороки. Я разучилась верить в людей, и мне всюду мерещилось двойное дно поступков. Даже сейчас мне казалось, что Аластару что-то необходимо от меня: может быть, те деньги, которые ему пришлось вложить в меня, или нечто иное.

– Тори. – Он заглянул мне в глаза так пронзительно и ясно, что, не выдержав этого чистого взгляда, я отвернулась. Не хотела, чтобы он смотрел на мое обезображенное лицо. – Ты достаточно настрадалась, чтобы теперь не быть никому ничего должной. Сейчас, когда я знаю, кто ты, я не могу избавиться от мысли, что моя мать могла бы оказаться в подобной ситуации, спасая свою жизнь. Я не хочу думать, что она могла жить и работать в Квартале, стараясь выжить подобным способом. Деньги – тлен, я не обеднею от тех миллионов, особенно понимая, что спас ими жизнь такой, как моя мать.

– Но… – заикнулась я, высказав, быть может, самую глупую фразу за свою жизнь. – Вы ведь никогда не видели ее.

– Это не помешало ей отдать за меня жизнь. – Аластар рывком встал с кровати и приготовился покинуть спальню.

А у меня в ушах, как звон траурных колоколов, звенели его слова про маму, отдавшую жизнь.

Я всхлипнула, не в силах сдержаться. Дикая параллель наших историй ранила душу. Моя мать тоже умерла из-за меня, из-за денег, которые собирала.

Мужчина замер у дверей, так и не взявшись за ручку и не решившись потянуть за нее, чтобы уйти. Несколько мгновений он раздумывал, пока не развернулся обратно.

Мне не хотелось снова видеть его жалость ко мне. Это казалось мне унизительным.

– Я буду спать, уходите, – буркнула я сквозь слезы и, превозмогая боль, быстро залезла под одеяло, свернулась калачиком, накрывшись почти с головой, чтобы лица не было видно.

– Не уйду. – Кровать прогнулась под его весом.

Мне показалось, что он просто присел, но через мгновение поняла, что он лег рядом. Чужая рука мягко погладила мои плечи через плотное одеяло.

– Не плачь. Все образуется, – попытался утешить он.

Только что толку? Я отползла на несколько сантиметров, которые сумела преодолеть, чтобы не запищать от боли. Мне не хотелось слышать этих наигранных нежностей с его стороны. Это ведь сладкая ложь, чтобы утешить меня и немного приободрить. Я видела себя в зеркало, теперь Аластару не обмануть меня, значит, и не надо ему играть, убеждая в своей заинтересованности моей красотой.

– Сегодня утром я позорно сбежал, простите, – раздалось над ухом. – Вся это процедура с мазью… Она взбесила меня. Я едва сдержался.

Я замерла, прислушиваясь к его словам. Это звучало садистски по отношению ко мне, зато было правдой, которую я вкушала с наслаждением мазохиста. Пусть лучше так: жестко и без жалости.

– Мне хотелось бежать сквозь километры снега к Столице. Пешком. Чтобы ворваться в дом этого подонка и еще раз избить его так же, как и он вас. Я ведь помню каждую черточку вашего лица, Торани. Ваши острые скулы, яркие глаза, чувственные губы, которыми вы касались меня, пусть и единожды, но я запомнил их… – Он прерывисто набрал в грудь воздух. – Этот подонок пытался сломать вас, изуродовать ради собственной прихоти. И мне сложно смотреть на вас и оставлять это преступление безнаказанным. За подобное хочется крови. Я испугался! Испугался, что не сдержусь и натворю глупостей, и от этого сбежал. Наверное, я трус.

Он опять перешел ко мне «на вы», а я опешила от его признаний.

– Это не трусость, – воспротивилась я. – Это благоразумие. Мне не стало бы легче, если бы у вас потом возникли проблемы из-за Блекнайта. Он опасный человек. И тем не менее не он истинный владелец Квартала, за ним стоят более могущественные люди. Без их одобрения он не сделал бы ни шагу.

– Откуда вы это знаете?

– На этих людей не единожды намекала Марджери, не называя имен, да и сам Блекнайт сказал, что все, сделанное им, одобрено.

– Он мог соврать.

Я пожала плечами, однако под одеялом этот жест вышел комичным.

– Мне уже не важно, – незаметно вытирая собственные слезы тканью, поделилась я. – Я лишь рада, что все закончилось.

На это Аластар ничего не ответил, лишь продолжил утешительно поглаживать по одеялу. Незаметно для самой себя я пригрелась и уснула.

***

Утро началось с громкого звона посуды над головой.

– Вставайте, мисс Торани, – пробубнила Агния и, дождавшись, пока я соизволю открыть хотя бы один глаз, поставила рядом поднос с овсяной кашей и стаканом молока. – Завтрак подан.

Я вопросительно взглянула на нее, мол, отчего так рано, я же еще сплю. В ответ получила недовольное указание в сторону часов:

– Время уже обеденное!

Так, под ее бдительным взором, мне пришлось запихнуть в себя кашу до последней ложки и выпить очень вкусное молоко. Все это время Агния сверлила меня колючим взглядом, еще более недовольным, чем вчера.

– Утром хозяин уходил из вашей спальни, а после уехал по делам в город с мисс Райт. Вы бесстыдница, мисс Фелз, если позволили ему ночевать у вас! – рыкнула она и, гордо вскинув голову, развернулась на каблуках и вылетела из комнаты.

При этом так и оставила поднос стоять на мне.

Я вздохнула и отставила его в сторону. Реакция супруги мажордома была вполне объяснима, винить ее было не за что, но и оправдываться тоже не хотелось. Знала бы она, что я хуже, чем бесстыдница, я – бывшая шлюха, так вообще бы с ума сошла.

Немного полежав на кровати, я поняла, что безделье не для меня.

Приятной неожиданностью стало улучшение самочувствия, сегодня организм решил начать оживать и даже несмотря на боль и ломоту позволил мне встать, почти не шатаясь. Я нарушила с десяток наказов доктора Ламнинга, когда сама сумела переодеться в просторное платье без корсета, соорудить из волос подобие приличной прически и даже возобновить работу над чертежами.

Из гневных высказываний Агнии я сделала вывод, что Аластар уехал в Столицу нанимать детектива для слежки за невестой. Сколько это могло занять времени, я не знала, поэтому позволить остановиться работе над чертежами тоже не могла.

Окрыленная неведомыми силами, что, учитывая мои побои, уже было чудом, я почти сумела закончить и проверить расчет для каркаса самолета. По всем данным выходило, что теперь он способен выдержать подъем, нагрузку при посадке и даже максимально сбалансирован по весу. Теперь дело было за малым – проверить все расчеты, внести финальные правки и, возможно, приступить к сборке первой опытной модели, хотя бы в миниатюре.

Когда через несколько часов Агния принесла очередной перекус, едва не ахнула, увидев меня не в постели, а за стулом, окруженную досками с чертежами.

– Вы не только бесстыдница, но и сумасшедшая! – принялась ругаться она. – Немедленно в постель, вам необходим отдых!

– И не подумаю, – тихо огрызнулась я. – Слишком много работы, чтобы я могла позволить себе отдых.

От неожиданности Агния едва не выронила поднос с супом, впервые услышав мой голос.

– Да, мне уже легче, – подтвердила я, кивая на ароматную жидкость с плавающими в ней гренками. – Говорить могу, стало быть, скоро научусь заново жевать твердую пищу.

Агния мою наглость явно не оценила, но промолчала, фыркнула и поставила еду на прикроватный столик.

– Раз дело к поправке, – не осталась она в долгу, – значит, и усадьбу скоро покинете. Нечего порядочного мужчину с пути семейного счастья сводить.

– Было бы оно, то счастье, – не смогла удержаться я. – Вы бы хоть у господина своего сначала поинтересовались, что за невесту ему судьба послала, а потом выводы делали!

Сказала и прикусила язык. Ох и зря я ляпнула это, не подумав. Теперь еще Агния решит, что я Аластара сознательно «налево» от невесты увожу.

Судя по поджатым губам, так она и решила.

В очередной раз вылетев за дверь и оставив меня одну со своими мыслями, жена Карлайла все же заставила меня задуматься над ее словами. В чем-то она была права.

Я знала мужчин уже очень долго. Слишком долго и хорошо, чтобы не заметить, как Фокса начинало ко мне тянуть. Возможно, это была лишь симпатия и Аластар видел во мне подобие своей матери. Но факт того, что между нами начинало зарождаться нечто большее, чем отношения деловых партнеров, отрицать было нельзя.

Долгое нахождение рядом могло сыграть с нами дурную шутку. Я могла перепутать его нежность с любовью, а он предать мои чувства, сам того не осознавая.

Поэтому я решила, что когда мы подпишем с ним договор о самолете и расчеты будут проверены, то покину Столицу. Возможно, это займет неделю, быть может, две. Но за это время я успею поправиться и решить, куда именно хочу отправиться. На юг, быть может, на север, или лучше выбрать другую страну и даже сменить имя?

А еще нужны были деньги, но я уже придумала, где смогу их достать. В этот момент стало особенно жаль тех трехсот тысяч, когда-то незаконно полученных от Аластара, – вексель на эту сумму так и остался под матрацем в моей бывшей спальне. Хотя было в этом что-то кармически справедливое – если я их нечестно получила, то и воспользоваться ими мне не дано.

Ужин мне принес Карлайл, вежливо извинился за жену и сказал, что Агнии нездоровится. Я же углядела в этом ее нежелание сталкиваться со мной лишний раз.

А поздним вечером в поместье вернулся Аластар, один, без Виктории. Я уже приготовилась спать к этому времени и гасила свечи, когда услышала шум двигателя автомобиля во дворе. Отчего-то мне казалось, что Аластар останется этой ночью в городе, но он все же вернулся. Спрятавшись за занавеской, я наблюдала, как он вышел из машины и вошел в дом. Внизу раздались голоса Карлайла и Агнии, которые вскоре затихли. Я погасила оставшиеся свечи и легла в постель. Ожидать, что среди ночи меня навестят, я не собиралась, слишком поздним был час. Однако прежде чем мои глаза сомкнулись, в дверь раздался тихий стук.

– Я знаю, что вы не спите, Торани, – раздался настойчивый голос. – Видел свет в вашем окне.

Не знаю даже, обрадовалась я или была раздосадована тем, что Аластар решил заглянуть. Меня посетили смешанные чувства.

– Да, можете войти, – несмело произнесла я.

Все же мне следовало начинать держать некую дистанцию между нами, однако что-то неизвестное сладко екнуло в сердце. Быть может, любопытство перед новостями, которые Фокс привез из города.

Когда Аластар вошел в спальню, в темноте я разглядела лишь его смутно очерченный силуэт. Мужчина оглянулся по сторонам в поиске свечей и вскоре зажег одну из них. Тусклый огонек разрезал мрак комнаты.

Фокс еще не успел переодеться, так и пришел в уличной одежде, разве что снял пальто. Едва мужчина подошел ближе, я ощутила тот морозный запах улиц, который еще исходил от него. В руках Аластар держал небольшой саквояж. Настолько небольшой, что скорее походил на пухлую дамскую сумку.

– Это вам от Виктории, – проследив за моим взглядом, пояснил он. – Не имею понятия, что там внутри, но она сказала, что любой женщине сложно без этих вещей.

Он поставил саквояж на прикроватную тумбу, а сам уселся на подвинутый ближе стул.

– Спасибо, – поблагодарила я, находясь в некоторой растерянности от того, что же может находиться в сумке. Но утоление любопытства решила оставить на утро, сейчас поспешила уточнить более насущные вопросы. – Вам удалось нанять сыщика? Нашли, какие документы забрала Кристалл?

– И да, и нет, – отозвался Аластар. – Я нанял двоих следователей, независимых друг от друга, которые будут следить за мисс Бристоль. Обвинения, которые мы собираемся ей предъявить, слишком серьезны, поэтому Виктория посоветовала собрать как можно больше свидетельств от разных людей.

Я беспокойно заерзала под одеялом, уже понимая, куда он клонит. Мне свидетельствовать на суде очень не хотелось.

– А к чему относилось ваше «нет»? – увела я разговор от нежеланной для меня темы.

– Найти, что именно унесла Кристалл, не удалось. Из кабинета ничего не пропадало, – вяло отозвался Ал. – Все важные документы и бумаги как будто бы на месте. Следов взлома нет, оба детектива это подтвердили. Я же лично перебрал все папки и документы – все в порядке.

– Невозможно, – излишне громко воскликнула я и тут же притихла, вспоминая, что сейчас ночь. – Я же видела!

Аластар неуловимо отвел взгляд в пол, но я успела это заметить.

– Вы мне не верите, – разочарованно выдохнула я.

– Нет, – попытался объясниться мужчина. – Верю, но дело не в этом. Вы могли неверно истолковать увиденное. И вы не слышали разговора этих двоих, возможно, в папке было нечто иное, а не мои бумаги.

Я возмущенно засопела. Могла ли я ошибиться? Конечно, могла, только даже этот факт не отменит поцелуя в беседке между Кристалл и священником.

– А как же ее измена? – выпалила я.

– Именно этим и займутся детективы. Мне посоветовали покинуть город минимум на неделю, чтобы Кристалл ослабила бдительность и могла выдать себя. Служащим в магазине я приказал никого не впускать в мой офис. Однако детективы все же рассматривают возможность того, что вы правы и документы были подменены.

Я насторожились. В нашем мире, где договора так чтились, даже замена одного слова могла быть чревата последствиями, если менялся смысл фразы. В то же время практически у всех документов были вторые экземпляры и копии, чтобы в случае чего подтвердить незаконность любых подделок.

– И вы даже не догадываетесь, что это может быть? – уточнила я и сама мысленно стала искать ответ на этот вопрос.

Фокс покачал головой, выглядел он расстроенно.

– Что угодно. Это может быть экземпляр договора с поставщиками, деловая корреспонденция. Она, как правило, открыто лежит на моем столе, пока я ее не разберу. В любом случае, во избежание подозрений детективы порекомендовали сейчас не привлекать экспертов к анализу документов и поиску подделки. Ситуация осложняется тем, что многие договора являются коммерческой тайной и привлекать к их изучению посторонних мне бы не хотелось.

Я понимающе взглянула на Аластара. Его желание было логичным, ведь речь шла о многомиллионных контрактах и заказах.

– В любом случае, вы сейчас единственный свидетель передачи документов. – Фокс опять взглянул с тем выражением, от которого мне становилось неуютно. – Поэтому я вынужден попросить вас свидетельствовать, если детективам удастся поймать Кристалл на порочащем ее поведении. Возможно, она признается сама, если на нее достаточно надавить.

– Мне никто не поверит. Скажут, что вру или вы купили мои показания, – выпалила я и поспешила напомнить Аластару о своей бывшей профессии. – Я бывшая шлюха, значит, мои слова для этого общества пусты.

– Я все продумал. – Фокс пересел со стула на край кровати и ободряюще взял меня за руку. – Если все так, как вы сказали, мисс Бристоль окажется в неудобной ситуации. Беременная не от жениха – что может быть более порочащим для молодой девушки? Такие процессы не выносятся на общественный суд, все пройдет очень тихо, можно сказать, в кругу своих. Мы с Викторией вам верим, значит, суд уже на стороне ваших слов.

Не скажу, что меня это слишком утешило, но некое спокойствие все же придало.

– Значит, всю следующую неделю вы будете здесь? – решила я перевести тему.

– Возможно, дольше, – подтвердил Аластар.

– Тогда моя новость вас обрадует не меньше, чем измена Кристалл. – Я забрала у него свою руку, которую Фокс продолжал неосознанно поглаживать, и указала на чертежи. – Я закончила построения. Дело осталось за проверкой. Но сегодня уже поздно, и я хотела бы поспать.

Лицо мужчины отразило легкое недовольство, все же мой жест по вырыванию руки вышел слишком резким. Но я утешила себя тем, что пора начинать расставлять точки над «i». Если я собираюсь уехать, то ни мне, ни ему лишняя привязанность ни к чему. Разве что сроки теперь могли сдвинуться. Кто знает, сколько уйдет у детективов на сбор всех доказательств?

– Тогда я взгляну на чертежи завтра, – уловил мой тонкий намек магнат, однако его голос показался мне обиженным. – Сейчас нам всем пора спать.

Он подхватил свечу и вышел из комнаты. А я еще некоторое время пялилась в темноту потолка, пока тоже не уснула.

***

Встала я ни свет ни заря. Просто открыла глаза, когда первый луч солнца осветил комнату, и поняла – спать больше не хочу. Наверное, ко мне начали возвращаться прежние рабочие привычки – ложиться поздно, вставать рано.

Недолго думая, я поднялась с постели, сходила умыться, а после, решая, чем заняться дальше, уселась на незаправленную кровать. Взгляд упал на саквояж от Виктории.

С любопытством я притянула сумку к себе и, раскрыв металлические дужки, уставилась на содержимое.

Внутри меня ожидало круглое зеркало на длинной ручке, несколько макияжных кисточек и целый набор косметики: крема, румяна, тени, помады.

Виктория явно переборщила, собирая мне все это богатство, но тем не менее поступила по-женски мудро. В моем нынешнем состоянии такая вещь, как маскирующий синяки крем, казалась едва ли не необходимостью, которая важнее воздуха. Однако привлекло меня в сумке другое – вытянутая бумажная коробка.

Моя рука замерла над ней, слегка дрогнув пальцами. Этой вещью я не пользовалась больше трех лет за ненадобностью.

Женские салфетки.

Все девочки Квартала кроме обязательного приема противозачаточных раз в месяц пили особое зелье. То самое, которое позволяло нам работать каждый день в году, не распугивая клиентов неприятными красными выделениями.

Я тоже пила. Не столько за надобностью, сколько для удобства. Городские барышни сим зельем тоже периодически пользовались, однако это считалось едва ли не дурным тоном. Да и некоторые побочные действия имелись. Например, упустив момент и не выпив зелье вовремя, шансы забеременеть отчего-то увеличивались. Наверное, именно поэтому девушки в Квартале иногда все же оказывались пузатыми, а узнавали об этом далеко не сразу. Пресловутых месячных они не ждали и их отсутствие задержкой не считали.

И вот я вертела упаковку женских салфеток и понимала, что мне придется заново учиться ими пользоваться. Ведь жизнь вольной женщины предполагала, что я не стану пичкать себя непозволительными снадобьями дальше.

Своего цикла я тоже не знала, поэтому пообещала начать относиться к своему организму более внимательно и постараться не упустить начала ежемесячных женских дней.

А вот в зеркало я взглянула с опаской. После прошлого ночного сеанса лицезрения своего изувеченного лица пугаться в очередной раз мне не хотелось, но, собрав волю в кулак, я посмотрела на себя в тяжелое стекло.

На этот раз все было не столь ужасно – отеки уменьшились, их цвет светлел, местами уже становясь желтым вместо фиолетового, а разбитые губы уже заживали.

Взвесив все за и против, я притянула к себе тонирующий крем и с особым усердием замазала синяки. Смотреть на себя стало в разы приятнее. Отеки это не уменьшило, зато придало мордашке хоть какое-то подобие здорового вида. Если мое восстановление пойдет такими же темпами, то через несколько дней я почти полностью поправлюсь и, быть может, даже сумею выполнить желание Агнии – покинуть дом Аластара и поискать временное жилье в Столице.

Злоупотреблять гостеприимством Фокса я не собиралась. С сегодняшнего дня я решила взять четкую установку на поддержание с ним исключительно деловых отношений. Никаких держаний за ручку, поглаживаний и лечебного намазывания мазью. Только чертежи, цифры и будущий самолет.

После завтрака, который мне принесла Агния, я приняла решение, что первым шагом к моей отчужденности станет ограничение личного пространства. Аластар зачастил приходить ко мне по рабочим поводам, а после присаживаться рядом.

– Предлагаю перенести доски с чертежами в другую комнату, – твердо высказала я ему в глаза, когда Фокс явился, чтобы начать проверку расчетов. – Я уже чувствую себя гораздо лучше, мне не обязательно лежать все время в постели. В гостиной, например, гораздо больше места и удобные письменные столы.

Аластар мою идею одобрил, и вскоре рабочий процесс переехал в кабинет на первом этаже.

Это было просторное помещение с рядом книжных полок по периметру, огромным столом с резными ножками и удивительно теплым ковром, в котором тут же утонули мои ноги в домашних туфлях.

– Кабинет моего отца, – пояснил Аластар. – С момента его смерти здесь почти ничего не изменилось, разве что напитки в баре стали иными.

Он кивком указал на огромный глобус на ножках, северное полушарие которого было откинуто вбок. Внутри земного шара красовалось с десяток бутылок.

Впрочем, я сюда не за алкоголем пришла.

– Приступим, – сухо бросила я и, не дожидаясь ответных реплик хозяина усадьбы, уселась за проверку расчетов своего изобретения.

Работали молча, только скрип карандашей по бумаге разбавлял тишину. Временами я ощущала на себе мужской взгляд, поднимала глаза и видела, как Аластар поспешно отворачивается. Я тоже отворачивалась и хмурилась, повторяя про себя как заклинание:

«Дистанция, Торани! Держи дистанцию!»

Обед в кабинет подала Агния, она выглядела довольной, особенно когда оценила гробовую тишину, царящую в кабинете, и хмурое лицо Аластара. Как женщина опытная, она чутко уловила флюиды, витающие вокруг. Зато я впервые заработала от нее довольный взгляд.

Подумать только, Агния одобрила линию моего поведения.

За вечер мы обменялись с Аластаром от силы десятком фраз, когда решили немного скорректировать одну из несущественных деталей. Его предложение показалось мне более изящным, и я согласилась. А когда за окном стемнело, в двери кабинета постучали. Я решила, что это Агния, принесшая ужин, однако вошедший Карлайл удивил:

– Там незнакомый джентльмен у ворот, – обратился управляющий к Аластару. – Спрашивает мисс Торани.

Я напряглась. Кто бы мог меня искать, тем более здесь? Кто вообще, кроме Аластара и Виктории, знал, что я тут?

– Он представился? – обеспокоенно спросила я.

– Да. Деймон Стоун.

– Какого черта? – нервно вырвалось у меня.

Брошенный на Аластара взгляд ясно дал понять, что Фокс не в меньшем шоке, более того, от меня не скрылись его побелевшие пальцы, сжатые в кулаки.

– Так мне впустить его? – Карлайл переступал с ноги на ногу и ждал ответа от хозяина.

– Тори? – Аластар перевел вопрос мне.

– Впустите, конечно, – выдохнула я, убито опуская голову.

Теперь мне нужна была пара мгновений, чтобы собраться с мыслями и настроиться на серьезный разговор. А разговор предстоял явно не из легких.

– Не подскажете, что он здесь делает? – поинтересовался магнат, нервно стуча пальцами по столешнице.

– У вас бы хотела спросить, – рыкнула я. – Откуда он вообще узнал, где я?

– А это мы от него и узнаем. – Мужчина покинул свое кресло, подошел к глобусу-бару и, явно нервничая, наполнил один из бокалов. – Вам налить?

– Нет, – раздраженно бросила я, хотя злилась на Аластара совершенно зря.

Еще Марджери предупреждала, что Деймон не сдастся просто так в борьбе за мое сердце. А значит, когда я пропала, он тут же принялся искать.

Нет, разумеется, я не собиралась исчезать для него совсем в никуда. Я бы написала ему письмо с объяснениями, чтобы он не так волновался и продолжал жить дальше. Но раз Дей явился сам, у меня появилась уникальная возможность высказать ему все самой.

Двери кабинета в очередной раз открылись, впуская двоих: Карлайла и Деймона.

Доктор, как и всегда, выглядел одетым с иголочки. Строгий костюм, идеально чистые туфли, словно они никогда не касались уличного снега, и неизменная трость с серебряным набалдашником. Деймон уверенно глядел перед собой, однако его глаза показались мне красными и усталыми, с болезненным лихорадочным блеском.

В кабинете воцарилось неловкое молчание.

Я смотрела на Дея, он на меня. Потом он перевел взгляд на Аластара и снова на меня. Я же блуждала глазами между двумя мужчинами и вообще не знала, с чего можно начать разговор в подобной ситуации.

– Ну, здравствуй, – наконец сумела выдавить из себя.

– Здравствуй, – в тон откликнулся Дей, при этом сверля взором Фокса.

Карлайл, чувствуя напряжение, витающее в воздухе, торопливо ретировался, прикрывая за собой двери. Они захлопнулись с громким стуком, который отрезвил нас.

Стоун вздрогнул, отвел мечущий молнии взгляд от Фокса и теперь более внимательно разглядывал меня. Трость выпала из его рук доктора, когда он подлетел ко мне, обеспокоенно осматривая замазанные кремом синяки. Дей провел ладонями возле моего лица, неуловимо коснувшись щек.

– Какого черта, Тори? – едва сдерживая себя, выдавил он. – Кто это с тобой сделал? – И тут же, развернувшись к Аластару, с кулаками бросился на него. – Я убью тебя, тварь!

Мои глаза округлились от непонимания причин подобной реакции.

– Стой! – едва успела вскрикнуть я, когда Деймон прыжком перемахнул через стол и схватил Аластара за грудки. Доктор уже заносил руку для удара, когда Фокс вывернулся и отшвырнул Стоуна от себя.

Понимая, что сейчас случится драка, я сделала единственное, что пришло в голову, – метнулась к мужчинам и встала между ними, разводя руками.

Оба соперника были на взводе. Что Деймон, что Аластар смотрели друг на друга волками. Не будь меня в кабинете, точно бы покалечили друг друга.

– Деймон, ты что творишь? – зашипела я на зачинщика драки. – Какая муха тебя укусила?

– Я убью этого подонка, – мало реагируя на мои вопросы, продолжал рычать Дей, не отводя взгляда от Фокса, – за то, что он с тобой сделал.

– Да ничего он со мной не делал, – воспротивилась я, разворачиваясь к доктору уже всем телом и упираясь двумя руками ему в грудь. Мне пришлось заставить его отойти на несколько шагов назад от Фокса. – С чего ты вообще это взял?!

С огромным трудом Деймон перевел глаза на меня и теперь вновь смотрел на мое разукрашенное лицо.

– Когда ты исчезла из Квартала, я не находил себе места. В твоем доме удалось обнаружить следы крови, а когда я пришел к Блекнайту за объяснениями, он сообщил, что тебя выкупил за огромные деньги «этот подонок» для собственных утех!

Я закашлялась. Не столько от удивления, сколько от того воздуха, который набрала в возмущении полными легкими, забыв при этом о больных ребрах.

– Аластар выкупил мне свободу! – выкрикнула я в лицо Стоуну, пытаясь вбить в его сознание эту мысль. – Ни о каких утехах речь не шла! Я свободна, Деймон! Сво-бод-на!

Но он не успокоился:

– А побои?

Я отвела доктора к пустому креслу и легким напором усадила его туда.

– Блекнайт, – уже гораздо тише выговорила я. – Он пытался меня изнасиловать, но Аластар сумел вовремя прийти на помощь.

Несколько мгновений ушло у Дея на осознание мною сказанного. Я тоже приходила в себя от вестей из Квартала. Октавиус был не просто редкостным подонком, мало того, что он взял с Аластара сумму в два раза больше, так еще и подставил его. Наверняка Блекнайт был в курсе чувств доктора ко мне, слишком хитер и расчетлив, чтобы не заметить столь очевидного факта. А отсутствие совести только помогло ему воспользоваться этим.

– Он не жилец, – тихо выдохнул Стоун.

Я едва сумела услышать это, ведь Дей произнес это одними губами. Колокольчик интуиции заставил насторожиться. Это была не пустая угроза, а скорее, четко сформировавшаяся мысль, случайно сказанная вслух. Я забеспокоилась еще больше, вспомнив когда-то вскользь брошенную фразу о том, что Деймон способен расправиться с любыми конкурентами за мое сердце, что уж говорить об обидчиках.

– Господин Аластар, – я взглянула на хозяина кабинета, – могу ли я попросить вас выйти и оставить нас с Деймоном наедине?

– Вы уверены? – Фокс стоял за моей спиной и недобро посматривал на сидящего Деймона.

Магнат выглядел готовым в любой момент кинуться на доктора и, если понадобится, оттащить меня от него.

– Уверена.

Неохотно, но Аластар все же покинул собственные владения. Я же сама отошла от Деймона на несколько метров и, оперевшись спиной о книжную полку, всерьез спросила:

– Ты ведь пошутил, когда сказал, что Блекнайт не жилец?

Стоун вскинул голову и уставился на меня взглядом, полным маниакального блеска.

– А ты как думаешь?

– Я думаю, что тебе стоит успокоиться, – как можно тверже произнесла я, при этом проглотив комок волнения, застрявший в горле. – Он был моим хозяином и поступил со мной, как счел нужным. Убить его ты все равно не сумеешь, твой контракт не позволит причинить ему даже боль. А натворив иные глупости, ты рискуешь оказаться если не безвольным рабом, то трупом на плахе.

Пока я говорила, губы Стоуна расплывались в тонкой улыбке. Чувствовалось, что мои слова его пока не убедили.

– Деймон, – попыталась я зайти с другого бока и уговорить его не натворить бед, – я теперь свободна, как и всегда мечтала. Вскоре уеду из Столицы и постараюсь забыть произошедшее в Квартале как страшный сон. Я не хочу брать на себя ответственность за твои поступки и до конца жизни терзаться мыслью, что ты погубишь себя из-за меня. Блекнайт того не стоит.

– Но этого стоишь ты, – перебил Деймон. – Я ведь был готов оградить тебя от произошедшего. Тебе следовало лишь согласиться выйти за меня замуж, и тогда этого бы не случилось.

– Я объясняла тебе, почему не могу этого сделать, – как можно спокойнее попыталась я объяснить. – Продать твою жизнь за свою свободу я бы не сумела, тем более у меня были иные варианты.

– Это какие же? – Визави вскочил с кресла, в два шага преодолел расстояние между нами и, взяв за подбородок, легко приподнял мое лицо, чтобы прочесть ответ в моих глазах. – Этот денежный мешок и был твоим вариантом? Что он вообще делал тем вечером у твоего дома? Как оказался так близко и успел на помощь?

Я попыталась отстраниться, но книжная полка за спиной помешала.

– Отойди, пожалуйста, – пискнула я.

– Нет, пока не дашь ответы, – потребовал доктор. – Что ты пообещала этому богатею за свою свободу? Чем он лучше меня, что ты решила выбрать его? Только счетом в банке или есть другие причины?

– Отойди, – еще раз прошептала я, упираясь руками в грудь мужчины. – Ты делаешь мне больно.

– А ты? Ты разве не делаешь мне больно? – Блеск в глазах мужчины усилился, Дей плохо контролировал себя в этот момент. – Я готов ради тебя на все, Тори. Я даже убивал и готов убивать дальше, но ты гонишь прочь!

Его слова больно резанули мое сознание.

– Что значит «убивал»?

Глаза мужчины сузились, словно у тигра, готового к прыжку.

– А ты что думала, Торани? Доктор Фрэнсис умер по чистой случайности? Именно в тот момент, когда я окончил университет и искал возможность попасть на работу в Квартал, чтобы быть ближе к тебе? Нет, никакого совпадения не было, только несколько таблеток, брошенных в его чай.

В этот момент я осознала главную ошибку, которую постоянно допускала в собственных мыслях. Я всегда воспринимала чувства доктора как влюбленность, на деле же это было не чем иным, как настоящей одержимостью. Этот маниакальный блеск в глазах и шокирующее признание выдали Стоуна.

– А ведь если бы я его не убил, – продолжил бывший друг детства, – тот осмотр мог бы стать для тебя последним. Я же свято хранил твою суккубью тайну все эти годы!

– Дей, – медленно начала я. – Пойми же. У нас нет общего будущего. Наши дороги расходятся. Будь я обычной женщиной, я бы сумела остаться с тобой, мы могли бы пожениться, завести детей. Но ты знаешь, кто я. Это невозможно! Я не люблю тебя и никогда не полюблю.

– А его? Этого Аластара, его ты полюбить сможешь?

– Да при чем здесь вообще он?! – вспылила я. – Мне плевать и на тебя, и на него. Назови меня хоть самой циничной сукой на свете, но я привыкла относиться к мужикам как к клиентам. Я привыкла пользоваться вами и добиваться своих целей. Ты считаешь, что я использовала тебя, так знай! – Я говорила нарочито громко, чтобы шокировать этим Деймона еще больше. – Возможно, тебе станет от этого легче, но и Фокса я использовала. Ради денег!

Стоун отступил от меня на шаг, я же продолжала сыпать лживыми признаниями, такими необходимыми в этот момент. Если Деймон одержим мною, то ему ничего не стоит убить и Аластара, если я дам лишний повод для ревности.

– Вы, мужчины, как овцы на выгуле. Обмануть вас – как отобрать конфету у ребенка. Я лишь вызвала немного жалости к себе, а вы тут же прибежали мне помогать! И вот я свободна. Да, цена была высокой, но она того стоила! – Вместо точки в разговоре я подошла к столу, где остался недопитый бокал Аластара, и залпом допила виски. – Теперь ты доволен моими ответами?

– Более чем, – раздался у дверей голос Фокса.

Я резко обернулась и даже не пискнула от боли, охватившей ребра.

Там стоял Аластар, не один, а с Карлайлом. Наверняка они прибежали на мой чересчур громкий голос, решив, что мне необходима помощь. И они все услышали. Все до последнего слова.

– Мне тоже все понятно, мисс Торани Фелз. – Деймон, стоявший чуть в стороне, глядел на меня едва ли не презрительным взглядом. Кажется, мне все же удалось донести до него мысль о том, что мы никогда не будем вместе. – Некоторым женщинам не обязательно торговать телом, чтобы становиться шлюхами.

Он поднял с пола оброненную трость и, отпихнув плечом Аластара от двери, вылетел из кабинета. Через несколько слишком долгих, мучительных мгновений я услышала, как за ним захлопывается входная дверь.

Вместе с этим что-то гулко стукнуло в моем сердце, разбилось о холодный взгляд Аластара, которым он на меня взирал.

О чем он мог подумать, когда услышал все эти ужасные слова, которые я говорила? Как ему объяснить, что я сделала это нарочно и все сказанное – ложь во благо?

– Карлайл, выйди, – рыкнул на подчиненного Ал. – Нам с мисс Торани следует объясниться.

***

– Как овца на выгуле, значит, – едва комната опустела, произнес Фокс. – Что ж, видимо, так и есть, раз вы так думаете.

– Нет! – воскликнула я, пытаясь подобрать слова. – Это неправда, я сказала это, чтобы обезопасить вас от Деймона.

– Не стоит оправдываться, – жестом остановил меня мужчина и разочарованно отвернулся.

Его слова и реакция принесли мне такую боль, будто не я еще полчаса назад мечтала о дистанции с Фоксом. Теперь же я могла ею наслаждаться в полной мере, только радости мне это не доставляло.

– Мне стоит спросить лишь одно, – сухо поинтересовался Аластар. – Надеюсь, хотя бы сцена изнасилования в вашем доме не была спектаклем?

– Да как вы смеете?! – задохнулась я от негодования.

– Что ж, значит, хоть что-то в вас есть настоящее, мисс Торани Фелз, – горько усмехнулся Ал. – Натура суккуба и любовь к деньгам. Я же вам верил… как баран на выгуле… – вновь процитировал он меня, и прозвучало это как реквием доверию между нами.

Я попыталась открыть рот, чтобы сказать, что все неправда, но в глазах Ала прочла неверие.

Не поверит, ни единому слову не поверит. Я была слишком убедительна, играя искусную ложь перед Деймоном. Настолько убедительна, что поверил не только Стоун…

Если доктор почувствовал себя использованным, то что говорить об Аластаре, которому я только и делала, что приносила денежные проблемы.

Меня душили наступающие слезы, которые я едва сдерживала. Нельзя сейчас плакать, особенно перед Алом. Он воспримет их не как слабость, а как мою очередную попытку выбить себе бонусы.

– Я вас поняла, господин Фокс, – с трудом выдавила из себя, сохранив при этом абсолютно каменное выражение лица.

Продолжать разговор было выше моих сил, и, чтобы сохранить хоть какое-то подобие гордости, я медленно двинулась к выходу из кабинета, упрямо держа спину прямо, словно кол проглотила. Стараясь не смотреть в глаза Аластару, прошла мимо, иначе точно разрыдалась бы, и, толкнув двери, вышла наружу.

Столкнулась с осуждающими взглядами Карлайла и Агнии. Вот уж, наверное, кто рад, так это она.

Подняться по лестнице и не спешить далось с огромным трудом, но едва я оказалась в спальне, из меня словно вынули тот невидимый стержень, который держал меня все это время.

Я осела на пол, и слезы брызнули из глаз.

Отчего-то было больно и обидно. Наверное, потому, что поняла – я никогда не смогу убедить Аластара в том, что мои слова были ложью, а поступки без корыстного умысла. Еще больнее стало оттого, что ко мне отнеслись хорошо, а я словно отплатила злом.

Разум вторил, что это даже хорошо, что Аластар разочаровался во мне, теперь от романтики в его голове и следа не осталось. Зато нашлось место разочарованию.

Вытирая слезы и тихо всхлипывая, я перебралась на кровать и так и пролежала на ней почти всю ночь, свернувшись калачиком, упрямо пялясь в одну точку. В комнату ко мне никто не спешил, даже мимо двери по коридору не прошел. Но я не чувствовала себя брошенной, я чувствовала себя справедливо наказанной.

Время шло, а мысли продолжали роиться в моей голове. И чем дальше, тем яснее понимала: больше не смогу оставаться ни дня в этом доме и продолжать пользоваться добротой его обитателей – есть стряпню Агнии, здороваться с Карлайлом и смотреть в глаза Аластару.

Мне нужно было уехать, чтобы не чувствовать себя обязанной. Я уже достаточно окрепла для возвращения в Столицу. Да, у меня не было денег, но и черт бы с ними, когда есть руки и голова на плечах. Я сумею найти временную подработку, если понадобится, устроюсь посудомойкой, а когда накоплю денег, вообще покину этот город и уеду навсегда.

Около четырех утра я встала с кровати, подошла к шкафу, куда определили мои платья из Квартала, и кучей вывалила их на кровать. Чемодана у меня не было, только саквояж с косметикой от Вики, да и тот крошечный для этих тряпок.

Осмотрев наряды, я выбрала два самых практичных и свернула их как можно плотнее. Мои уличные сапоги тоже обнаружились в шкафу, должно быть, Виктория предусмотрительно прихватила их, когда меня увозили из дома. А вот пальто не нашлось, оно, наверное, так и осталось возле гардеробной, где меня настиг Октавиус. Это было печально, но не смертельно. Идеи, где достать верхнюю одежду, у меня были. Еще нашелся плед с моего дивана, в который меня кутали, чтобы никто не видел моего тела под разорванным нарядом. Полотно отстирали от крови и бережно сложили на полке. Без раздумий я расстелила его и, сложив туда собранную одежду, завязала в тугой узел. Из саквояжа Виктории вытряхнула всю лишнюю косметику, оставив лишь крем, помаду, тушь и женские салфетки. Освободившееся место заняла банка с заживляющей мазью и лекарства, которые я должна была пить согласно назначению врача.

Оглядев свои скромные пожитки, поняла, что дело осталось за малым. Притянула к себе блокнот и карандаш. Потом подумала и решила, что карандаш не подойдет для моей цели.

Взяв все вещи, я тихо вышла из комнаты и спустилась на первый этаж. Зажигать свечи я боялась, поэтому двигалась медленно, с опаской вглядываясь в силуэты окружающих предметов. Дойдя до рабочего кабинета, я тихо приоткрыла дверь.

Внутри горел свет, отчего я тотчас же испугалась, но поняв, что свет теплился в одинокой лампе на столе, осмелела и вошла. Аластар спал, упав лицом на собственный локоть, а возле него стояла почти допитая бутылка скотча и одинокий стакан.

Я покачала головой и сглотнула комок, набежавший в горле. Это ведь из-за меня он довел себя до такого состояния. В очередной раз я почувствовала себя последней сволочью и подошла к чертежам на досках. Мне хотелось взглянуть на них последний раз. Попрощаться с мечтой, которую не заслужила.

Это решение далось мне с трудом, но оно казалось справедливым.

Отойдя от досок, я неслышно подошла к столу Фокса и как можно тише вытащила из чернильницы ручку.

«Я, Торани Магдалина Фелз, находясь в здравом уме, передаю все авторские и имущественные права на чертежи технической модели летательного аппарата Аластару Генри Фоксу», – медленно вывела я на листе, поставив чуть ниже дату и свою подпись. А на следующем написала короткую записку:

«В оплату моих долгов перед вами. Еще раз простите за те миллионы, проигранные по моей вине, и примите благодарность за свободу. Торани Фелз».

Я положила оба листка рядом со спящим. Утром Аластар обязательно обнаружит их.

Выходя, я тихо прикрыла за собой дверь. Подхватила узел с платьями, саквояж и двинулась к холлу. Мне еще нужно было найти себе хоть какой-то тулупчик, не важно, мужской или женский. Но я надеялась, что Агния не обеднеет от одного пальтишка. В любом случае, в будущем я собиралась прислать ей за него деньги, когда заработаю.

Только моему плану не суждено было сбыться. В холле я столкнулась с женой управляющего.

Агния уже не спала и тихо возилась перед выходом. Лишь в этот момент я вспомнила, что женщина держит коров и пять утра самое время для первой дойки.

Заметив стоящую в растерянности меня, Агния выпрямилась и подарила мне убийственно-осуждающий взгляд.

– Что, совесть заела? – спросила она, оглядывая пожитки в моих руках.

Отвечать не хотелось, но я все же пересилила желание нагрубить и выдавила:

– Я ухожу.

– И далеко собралась? – усмехнулась женщина. – Ты хоть знаешь, где усадьба находится?

– Примерно в получасе езды от Столицы. Думаю, около двадцати километров, – уверенно сказала я, вспоминая, сколько мы добирались сюда на машине Фокса. Дорога была хорошей, меня почти не трясло, а значит, одна из часто используемых. – Я доберусь до дороги и надеюсь договориться с попутными извозчиками.

– В таком виде? – Агния скептически обвела взглядом мое не самое теплое платье. – Ты, видимо, решила доехать не до Столицы, а до ближайшей больницы с воспалением легких.

Я недовольно поджала губы. Да, это был минус моего плана, поэтому и ответить мне было нечего.

– Я все равно уйду, – упрямо произнесла я и двинулась к выходу.

– Постой, – ухватила за руку Агния.

Обернувшись, я уставилась на нее, всем видом говоря, что ни на какие уговоры остаться не поддамся.

– Если решила, уходи, – сухо начала она. – Но по утрам сюда приезжает повозка столичных торговцев молоком. Они выкупают у меня продукцию для богачей и спешат обратно, чтобы успеть доставить свежие сливки и творог к завтраку. Поэтому тебе не нужно идти пешком, я поговорю с ними, и они подвезут тебя.

– Серьезно? – не поверила я ее доброте.

– Не хочу брать на совесть твою смерть, если замерзнешь в полях, – с тяжелым вздохом пояснила Агния.

Даже несмотря на столь суровое оправдание, я ее поблагодарила.

Долгих двадцать минут после этого разговора я топталась в холле, ожидая повозку, и вскоре услышала ржание подъезжающих лошадей.

Агния вышла во двор и бросилась отворять запертые на ночь ворота. Она перекинулась несколькими словами с кучером и разрешила ему проехать на территорию усадьбы. Когда закрытый фургончик остановился у самых дверей, возничий, он же молочник, скользнул по мне незаинтересованным взглядом и коротко кивнул Агнии, сказав, что согласен меня подбросить.

– Поедешь в фургоне, – бросил он, отворяя дверцы. – Только сидячих мест нет, на полу пристроишься.

Внутри все было заставлено бутылками с молоком, ведрами с творогом и банками сливок. Я с трудом забралась в это царство молочной продукции, кинула в уголочек узелок с платьями и уже собиралась на него сесть, как меня догнал окрик Агнии:

– Подожди! – Она сняла с себя свой старенький овечий тулуп и протянула мне. – Держи, а то точно околеешь.

– С-спасибо, – пролепетала я, все же не ожидая от нее подобного и испытывая очередные угрызения из-за того, что изначально тулуп собиралась украсть.

– Езжай уже, – буркнула женщина. – А то передумаю и отберу.

Молочник загрузил в фургон несколько ящиков, закрыл двери, погрузив меня в кромешную тьму, и вскоре повозка двинулась.

Мне казалось, что мы ехали целую вечность, гораздо дольше, чем полчаса. Меня уже начало клонить в сон, когда извне послышались первые звуки Столицы: голоса торговцев газетами, шум машин, цокот копыт о брусчатку.

Вскоре повозка остановилась.

Двери фургона раскрылись, впуская яркий свет и заставляя меня прикрыть глаза рукой. Молочник помог выбраться. Едва мои ноги оказались на твердой земле, я оправила юбки, подхватила вещи и, поблагодарив мужчину, приготовилась уйти, но он попросил повременить:

– Подождите, мисс, – задержал извозчик. – Леди Агния попросила передать вам оплату за молоко.

Он полез в кошелек и достал оттуда десять золотых, которые вложил в мою руку.

– Вот, держите, – улыбнулся мужчина, откланялся и, вскочив на козлы повозки, поехал дальше по своим делам.

А я так и осталась стоять растерянная посреди улицы, сжимая в руках холодные монеты.

Со стороны Агнии этот поступок казался странным. О моем Квартальном прошлом она не знала точно и знать, что идти мне некуда, тоже не могла. Но выходило, что жена управляющего о чем-то все же догадалась, раз, несмотря ни на что, всучила мне деньги, пусть даже и таким странным способом.

А может, так женщина перестраховалась, чтобы я уж наверняка не решила вернуться и не мотала нервы Аластару. В любом случае, при должной экономии денег мне их должно хватить на несколько дней.

Я сунула деньги в карман тулупа, подхватила вещи и двинулась вперед по улице.

Передо мной встала новая задача – найти работу, жилье и решить, как жить дальше.

Однако пока брела по городу и осматривала витрины в поисках вакансий, в голову упрямо лезли мысли осознания своей сволочной натуры.

Даже покинув Аластара, я умудрилась его подставить. Эгоистично сбежала, значит, теперь некому будет свидетельствовать против Кристалл, которая выкрала какие-то бумаги. Возможно, выкрала.

Мне, конечно, стоило попытаться себя утешить, что и без меня Фокс сумеет доказать вину своей невесты, да и, если что, сам обнаружит пропавшие документы, ведь не они его основная цель. Для Аластара главное было доказать измену мисс Бристоль и освободиться от обязательств помолвки. Но тем не менее на душе все равно было неспокойно.

Через полчаса я добралась до центра Столицы. Первый центральный проспект встретил меня привычным шумом и суетой. Прекрасно осознавая, что на этой улице мне вакансии не светят, я двинулась дальше и вскоре завернула к тихому, давно знакомому проулку.

Мастерская мисс Британи, как и всегда, приветливо распахнула передо мной двери, звеня колокольчиком.

– Тори, – с порога узнала меня хозяйка. – Давно не видела тебя, моя птичка. Пришла за новым нарядом?

– Доброго дня, – поздоровалась я, подходя ближе к прилавку, за которым стояла леди Британи. – Нет, наряды мне нынче не по карману.

Несмотря на всю печаль этой реплики, говорила я с улыбкой.

Брови хозяйки салона изогнулись в изумлении, но, когда она сумела разглядеть мое лицо с расстояния в полметра, испуганно всплеснула руками.

– Да что же это творится, деточка, – запричитала она. – Откуда эти синяки?

– Не столь важно, – продолжала вымучивать улыбку я. – Назовем их ценой за мою свободу.

Выражение негодования на лице мисс Британи сменилось изумлением.

– Ты выкупилась?

– Да, и теперь ищу работу, собираюсь начать новую жизнь. Быть может, у вас найдется местечко?

Разумеется, я испытывала удачу, задавая этот вопрос, поэтому на положительный ответ и не рассчитывала.

– Нет, дорогая, только если ты умеешь шить, – скорбно покачала головой женщина, намекая на то, что раньше я работала другими частями своего тела.

Что же, примерно такого ответа я и ожидала, однако к леди Британи я шла тоже не просто так, у меня было что ей предложить, ибо неоднократно слышала ее жалобы на мастера, который чинил ей швейную машину. Он был вечным пьяницей, балагуром, но, будучи незаменимым в своих умениях, имел постоянный приток заказов от столичных швей.

– Шить не умею, – отчеканила я. – Но зато разбираюсь в технике и механизмах. Если позволите, я могу доказать, починив что-нибудь. Например, швейную машину.

Глаза Британи широко раскрылись, больше от неверия, чем от удивления.

– Это слишком дорогое оборудование, чтобы я подпустила к нему несведущего человека, – твердо высказалась она, но что-то в ее голосе все равно дало мне надежду.

– И все же, – попыталась настоять я.

Британи вышла из-за прилавка и направилась в подсобку, поманив меня за собой.

Раньше я здесь никогда не была. То, что я считала подсобкой, на деле оказалось немалым помещением, заставленным манекенами, недошитыми платьями, коробками с пуговицами и свертками материалов. В центре этой мастерской стояла швейная машина, явно рабочая. По ней было видно, что механизм часто используют, а поэтому и бережно ухаживают. Но мимо этой «швейки» мы прошли, Британи дошла до дальнего темного угла и указала на нечто, укрытое непроницаемым чехлом.

– Это моя старая «крошка». Однажды в ней что-то щелкнуло, и она сломалась. А этот мастер Гартон развел руками, сказав, что не может починить. Якобы поломка не в самом механизме, а в магическом моторчике, который заставляет шестеренки крутиться.

Я внимательно выслушала и, аккуратно стащив полотно, поглядела на своего будущего «пациента». Старая, местами с потертой краской, машинка марки «Крингер» уже не один год стояла мертвым грузом в углу этой комнаты. Однако при первом же взгляде на нее я дала себе слово, что разобьюсь в лепешку, но работать эту «крошку» заставлю.

– Вы разрешаете мне ее разобрать? – все же уточнила у хозяйки салона.

С некоторым сомнением Британи согласилась, бросив мне короткое:

– Хуже ты уже все равно не сделаешь. Но чем черти не шутят, попробуй!

В тумбе машинки я нашла ящичек, в котором хранились инструменты. Они всегда шли в комплекте к таким механизмам. С легкостью раскрутив сломанный «Крингер», я очень быстро добралась до выдохшегося магического двигателя. Он заставлял крутиться многочисленные колесики механизма. Я немного повертела его в руках и отбросила в сторону. По мне, он был деталью ненужной, я бы даже сказала, архаичной. Основную работу все равно выполняла ножная педаль, на которую не переставая давили своими ножками швеи, значит, и не нужен никакой моторчик, который будет что-то еще подкручивать.

Я перетянула все ремни, привязав их к механизму педали, и могла лишь поразиться, почему до этого не додумался дипломированный мастер. Совсем, наверное, мозги пропил.

Тестируя работу, я нажала на педаль несколько раз, и только когда убедилась, что все крутится, шуршит, а иголка даже мелькает у «лапки» и готова строчить, позвала хозяйку салона.

– Проверяйте, – гордо предложила я, наслаждаясь удивленным лицом Британи, ведь весь процесс занял у меня от силы два часа.

Она с неверием подошла к своей «крошке», осмотрела ее со всех сторон и с лицом, выражающим явный скепсис, взяла с соседнего стола нитки и какую-то тряпочку.

Некоторое время она заправляла материал, но вскоре уже щелкала рычажком режимов, проверяя качество строчек на ткани.

– Невероятно, – выдохнула она, едва ли не хлопая в ладоши. – Я расскажу о тебе всем знакомым. Мы прогоним этого шарлатана Гартона прочь. Да у тебя отбоя от заказов теперь не будет!

Ее слова меня воодушевили, только я бы предпочла узнать, во сколько она оценит мою работу в денежном эквиваленте, и уже через десять минут я получила свои первые честно заработанные деньги – тридцать золотых.

Возможно, Британи и пожадничала, но я решила, что это небольшая плата за рекомендации, которые она может мне дать для остальных мастериц Столицы. А значит, с хозяйкой салона ругаться было не с руки. Тем более назначать цену самой, особенно сейчас, когда я только начинала свой тяжелый рабочий путь, было чревато отпугиванием потенциальных клиентов.

– Я расскажу о тебе миссис Клив и Розалинде Кларк. Точно помню, что у них также стоят сломанные машинки, – щебетала Британи. – Приходи послезавтра, если они согласятся, я передам тебе их адреса.

Выходила из салона я в приподнятом настроении, только прекрасно понимала – радоваться еще слишком рано. Мне просто повезло, и не факт, что завтра повезет так же.

Починка машинок станет хорошей подработкой, но для стабильности мне нужно было что-то постоянное. И для начала я решила найти себе хотя бы жилье.

О дорогих номерах в гостинице даже речи не шло, а в дешевые мотели идти я опасалась. Поэтому двинулась в те столичные районы, где преимущественно обитали жители среднего класса.

Здесь не было красочных витрин, улицы не так чисты, однако окружающий контингент меня не пугал. Я обошла несколько гостиниц, но меня либо не устраивала слишком дорогая цена – пять золотых за ночь! – либо липкие взгляды случайных постояльцев, вскользь словленные мною.

Наконец мне все же повезло и удалось найти скромную комнатку за три монеты, без ванной, но зато с умывальником, что меня удовлетворило.

Едва я очутилась в этой погружающейся в вечерние сумерки каморке, как тут же поняла, насколько сильно устала. Ночь без сна и целый день на ногах давали о себе знать. А еще немыслимо хотелось есть и впервые за последнее время – курить.

Удивительное дело, ни разу, пока находилась у Фокса, в моей голове даже не всплыла мысль о сигаретах, и вот стоило мне оказаться в Столице, как пагубная привычка решила напомнить о себе.

Я бросила вещи на кровать и, гонимая голодом и желанием курить, вышла из номера. Далеко от гостиницы я отходить не собиралась, так, сходить в ближайшую лавку купить что-нибудь перекусить да к табачнику заглянуть.

Однако блуждание по местности меня чудесными открытиями не порадовало. Табачная лавка уже закрылась, а из съестного удалось прикупить только остывшую булку в опустевшей пекарне. Так я впервые столкнулась с реалиями свободной жизни и пониманием, что теперь придется немного пересмотреть свой жизненный уклад.

Когда вернулась в номер, тут же съела хлеб, положенные лекарства и запила все это холодной водой.

Расстелила казенную постель и, забравшись под не самое теплое одеяло, уснула.

***

Вот уже целую неделю я самостоятельно жила в Столице. Привыкала к свободе.

Вначале мне не везло с поиском постоянной работы – потенциальные работодатели с сомнением смотрели на прилично одетую леди с не прошедшими синяками на лице и при этом пытающуюся устроиться хоть куда-нибудь. Все искали подвох в моем предложении, а одна мадам прямо заявила, что мое платье выглядит слишком дорого для работы посудомойкой.

При попытке же устроиться куда-то в более приличные места происходило обратное – синяки отпугивали. В итоге я решила не паниковать и подождать, когда синяки окончательно сойдут, а пока чинить швейные машинки.

Леди Британии, как и обещала, передала мне два адреса своих подруг. У первой я провозилась до вечера в попытках спасти мертвый от старости механизм, но в итоге была вынуждена констатировать, что без новых деталей сие невозможно.

От этого скупая старуха Клив во мне разочаровалась, посетовав, что не настолько я гениальна и лучше б полы шла мыть.

Уходя от нее в расстроенных чувствах, я и сама начинала немного паниковать. Быть может, мне просто повезло с машинкой у леди Британи и на этом свой лимит удачи я исчерпала?

Но уже на следующий день мне вновь повезло.

Розалинда Кларк была женщиной относительно молодой, лет сорока пяти. Будучи вдовой, она заправляла двумя швейными мастерскими, доставшимися ей от мужа, и собственным магазином женских платьев. У нее оказались сразу несколько сломанных машин, из которых мне удалось реанимировать половину.

– К остальным нужны детали, – заявила я, когда Розалинда пришла принимать работу.

Убедившись, что некоторые машины я все же восстановила, леди Кларк заинтересовалась:

– И много деталей?

– Смотря для какой. Вот эту, – я кивнула на самую старенькую машинку, – проще выкинуть, чем починить. А вон ту спасут несколько новых ремней и шестеренок.

Говорила я очень уверенно, так что держательница мастерских прониклась и разрешила мне записать названия требуемых деталей на бумагу, а после пообещала их заказать.

Она заплатила мне сотню золотом, что невероятно воодушевило меня и вселило надежду отложить часть денег на билет из Столицы. Пока я пересчитывала монеты, Розалинда внимательно осматривала меня. С прищуром, придирчиво.

– А ты симпатичная, – загадочно выдала она.

Я вопросительно взглянула на нее. Синяки уже почти сошли. Лечебная мазь убирала их волшебным образом, да и косметика помогала маскировать последние следы от побоев.

– Есть леди и симпатичнее меня, – непринужденно ответила, сама меж тем напрягаясь.

– Есть, не спорю. Но ты блондинка, а это редкость в наших краях, – все так же загадочно высказалась она. – Высокая и статная.

– К чему вы сейчас это говорите?

– Примерно полгода назад в высшем свете произошло одно событие, заставившее многих дам изменить пристрастия в одежде. Некая блондинка пришла на прием к мэру Бристолю в весьма откровенном наряде. Ведущие модные дома тут же подхватили новое веяние, однако до дам, закупающихся у меня, мода только начинает доходить. А обычные горожане крайне сомнительно относятся к новинкам, поэтому я хочу провести бесплатный показ новинок своего магазина. А для этого нужна модель.

Моей первой реакцией было высказать Розалинде твердое «нет». Показ платьев виделся мне немыслимой авантюрой, однако что-то все же заставило меня задаться вопросом:

– Сколько?

– Сто, – навскидку предложила она, на что тут же получила мое уверенное:

– Нет.

Деньги, конечно, были мне нужны, но выставить себя напоказ ради ста золотых было слишком рискованно. После жизни в Квартале я не хотела привлекать к себе внимания вообще.

– Двести? – уже спросила Розалинда.

И тут я поняла, почему она во мне заинтересовалась. Наверняка у нее десятки конкурентов, которые проводят такие же показы для привлечения покупателей, вот только блондинок-моделей было не так много, тем более симпатичных, стройных и согласных выставить себя едва ли не на витрину.

– Пятьсот, – заломила я, с ходу прикидывая, что этого с лихвой хватит на билет в другую страну поближе к морю и подальше от Квартала. И даже на первое время обустроиться хватит.

– Четыреста, – была шокирована моей наглостью женщина.

– Пятьсот, – упрямо стояла на своем я и тут же добавила: – Это ведь вам нужна модель, так что сами думайте.

– Хорошо, показ пройдет в центральном зале малого столичного театра. Мне удалось арендовать помещение на сутки, – сдалась устроительница показа. – Только учти, отрабатывать будешь по полной, минимум десять нарядов за вечер придется сменить. Через неделю будь готова.

Не знаю, напугало меня это или нет, но в первый момент я восприняла этот показ как подарок судьбы и шанс вырваться из Столицы. Мне вмиг представилось, как я куплю заветный билет на дилижанс в Макению, чтобы навсегда уехать в один из ее южных городков у моря, там устроиться на работу, снять комнату или маленький домик и провести всю жизнь, наслаждаясь видом на синюю гладь океана.

А вот уже сегодня я призадумалась: правильно ли поступила, согласившись выставить себя на всеобщее обозрение? До сегодняшнего утра я особенно не беспокоилась по поводу показа, пока за завтраком не открыла ежедневный выпуск «Панемского вестника».

Моя привычка читать газету раз в месяц канула в Лету, теперь каждое утро я просматривала свежие страницы и искала новости об Аластаре. Мне просто жизненно необходимо было узнать, что ему удалось расторгнуть помолвку, и, будучи уверенной в наглости и ушлости журналистов, я искала хоть малейшие намеки на то, что Фоксу удалось отделаться от дочери мэра.

Однако новости продолжали пестрить ничем не примечательными событиями. Я лениво пролистала газету и уже приготовилась отложить ее в сторону, как взгляд зацепился за рекламу, заставившую мое сердце беспокойно затрепетать в груди.

На половине последнего разворота красовалась весьма заметная афиша:

«Показ мод от леди Розалинды Кларк! Наряды, которые сведут с ума любого мужчину, уже ждут Вас на витринах магазинов! Специальная гостья показа – ТА САМАЯ «ЭПАТАЖНАЯ Блондинка»!

Прочитав сие, я едва не поперхнулась. Какого черта?

«Та самая эпатажная блондинка» была схематично нарисована на рекламке спиной к читателям, в платье, однозначно напоминающем то, в котором я была на приеме у мэра Бристоля. Художнику на славу удались невероятно пышная юбка, способная спрятать мужчину, и открытая спина со шнуровкой.

В бешенстве я выскочила из своего номера и буквально полетела разбираться с Розалиндой. Мне было абсолютно непонятно, откуда она знает, что «таинственная блондинка» это я, да и по какому праву она посмела подать подобное объявление?

– Какого черта? – ворвалась я в ее магазин, потряхивая газетой перед носом почтенной леди.

В этот миг я была вне себя от бешенства и контролировала себя крайне смутно. Розалинда умудрилась подставить меня, выставив не просто напоказ, но и едва ли не прокричав всей Столице – вот она, Торани Фелз.

– Какие-то проблемы, деточка? – абсолютно невинно поинтересовалась владелица салона.

– Газета, – прорычала я. – Кто вам разрешил?

– Ах, ты об этом, – легко всплеснула руками женщина. – Так это сущие пустяки!

Мои глаза округлились, а зубы невольно скрипнули.

– Пошли, я тебе все объясню. – Розалинда подхватила меня под локоток и непринужденно завела в кабинет, который находился в одном из подсобных помещений. – Мне ведь нужно было как-то привлечь посетителей. Вот я и придумала эту историю, – попыталась объяснить она. – Считай это рекламным ходом.

– Придумали?! – возмутилась я, все еще не веря в подобные совпадения. – Не лгите! Иначе… – я набрала в рот побольше воздуха, – иначе я откажусь.

После моей угрозы из глаз Розалинды исчезла показная наивность, зато зажглись хищные огоньки настоящей бизнес-акулы.

– Не откажешься, – авторитетно заявила она. – Пусть контракта мы не подписывали, однако тебе нужны деньги. И да, я знаю, что в том платье была именно ты. Британи не могла не похвастаться, что наряд сшила именно она, да и имя клиентки для «своих» раскрыла.

Мои губы сжались в тонкую полоску. Я была недовольна, очень недовольна, а еще видела опасность для себя в участии в таком мероприятии.

– Деньги мне нужны, но не настолько. Можете искать другую блондинку, которую решите выдавать за меня, – почти рявкнула я на Розалинду и, круто развернувшись на каблуках, направилась к выходу из кабинета.

– Шестьсот золотых, – догнал меня панический вопль, но я даже не замедлила шаг. – Семьсот!

Я взялась за ручку двери и резко на нее нажала.

– Назови сумму, – взмолилась женщина.

Мне пришлось обернуться, чтобы взглянуть ей в глаза.

– Вам не пришло в голову, что деньги мне не столь важны, сколько личное спокойствие? – наклонив голову набок, поинтересовалась я.

Ответом послужило молчание. Поэтому мне пришлось продолжить:

– Наверное, леди Британи вам сказала, где я работала раньше. Так?

Розалинда коротко кивнула, все еще не понимая, к чему я веду.

– Я начала новую жизнь, – пояснила ей, как ребенку. – Тихую и неприметную. Вы же решили, что можете крикнуть обо мне на весь город. Так дело не пойдет. Я не хочу, чтобы потом мои фотографии пестрили в газетах с подписью: «та самая Блондинка» или того хуже – «та самая шлюха». Или вы думаете, журналюги не раскопают правду о моем прошлом?

Я очень хорошо помнила дочку владельца «Панемского вестника». Если уж девчушка Ангелина сумела выйти на меня, то профессиональная акула пера найдет информацию обо мне и подавно.

– Так вы не хотите быть узнанной? – переспросила леди Кларк.

– Браво за проницательность, – без зазрения совести нахамила я. – Не хочу.

– Тогда давайте наденем на вас маску, – предложила она. – Вашего лица не увидят.

– И какой в этом смысл? – не поняла я. – Вы пригласили народ на «ту самую».

– Главное, что они придут смотреть на вас, лица же им никто не обещал.

Я еще раз вспомнила формулировку в газете. В чем-то Розалинда была права, только это все равно не отменяло опасности для меня. Каков был риск наткнуться на бывших клиентов? И в то же время навряд ли богатые мужи пойдут на показ женских платьев, устроенный средненьким магазинчиком.

– Так вы согласны? – поторопила меня с решением Розалинда.

Но я тут же одернула ее коротким:

– Я думаю.

– Пока вы думаете, я могу составить контракт, – решила она подцепить меня на крючок обязательств, вот только одного не рассчитала.

Едва я услышала слово «контракт», тут же ухватилась за ручку двери.

– Я ничего подписывать не собираюсь. Никаких обязательств и подрядов, – твердо отчеканила я. – А вот вы подпишите, леди Кларк, что обязуетесь мне выплатить семьсот золотых после показа, иначе я точно уйду.

Для себя я зареклась подписывать когда-либо еще документы, не посоветовавшись с грамотным магом-юристом. А вот моя душа требовала проучить леди Кларк за подставу, которую она провернула с газетным объявлением. Раз уж я ей так нужна на показе, то пусть раскошеливается и не отлынивает. А заодно почувствует, каково это – быть заложницей обещаний, которые она раздала в газете.

Так мадам Кларк, скрипя зубами, подписала расписку и неохотно отдала ее мне в руки. Документ я аккуратно свернула и припрятала в самое надежное место – лиф корсета. А после с самым довольным видом покинула кабинет устроительницы показа мод и вышла на улицу.

Несмотря на мой уверенный вид, на душе было тревожно. Но я решила настроить себя на позитивный лад и как мантру повторяла, что показ займет лишь несколько часов, после которых я навсегда покину Столицу. Мне нужно было лишь перестраховаться.

Объявление Розалинды наверняка привлечет кого-нибудь из нежелательных для меня гостей, а это значит, что, вероятно, меня будут караулить. Чтобы избежать слежки, я должна уже сейчас подумать о путях отступления и спланировать, как буду покидать место показа.

Так мне пришлось разориться на десять золотых и купить черный парик с проседью, театральный грим, плотный вязаный чепчик, подобный тому, что носили дряхлые старухи, чтобы не застудить свои уши, а еще зайти в магазин подержанных платьев и купить пахнущее нафталином и мокрыми кошками пальто. Оно стоило всего пятьдесят серебряных, что неудивительно. Запах оно источало просто кошмарный. Но именно этим отвратительным свойством оно и было ценно.

После показа я планировала уйти с места, прикинувшись дряхлой каргой. Сутулой, глуховатой и дурно пахнущей.

Уже в номере я несколько раз ради тренировки нанесла на себя грим и переоделась перед зеркалом, едва не задохнувшись от смрада, исходящего от пальто. И лишь полностью удовлетворившись результатом, глядя на абсолютно правдоподобную старушенцию умирающего вида, успокоилась и уверилась, что смогу уйти незамеченной. Навряд ли кто-нибудь из бывших клиентов станет даже подходить к подобному убожеству. Один только убийственный аромат чего стоил.

Сняв с себя этот костюм, я плотно свернула его в купленный в том же комиссионном магазине древний чемодан. Пальто предварительно обернула в несколько слоев газетами, чтобы воняло не так сильно.

А на следующее утро я сходила на транспортную станцию, выяснила вопрос о цене билетов в Макению. Самый дешевый – двести пятьдесят монет за места в неудобном дилижансе с деревянными сиденьями, в котором нужно ехать целые сутки с несколькими остановками. Но даже это можно было перетерпеть ради будущего спокойствия, вот только неприятным сюрпризом стало расписание в Макению. Раз в неделю. Это означало, что после показа еще несколько дней мне придется провести в Столице.

Смирившись с неизбежным, я вернулась в гостиницу, по пути купив свежую газету. Ничего интересного мне опять не попалось, разве что узкая колонка о церковных мероприятиях. Там в трех абзацах созывался народ на протестный митинг о сносе Квартала.

– Как-то вяло созываете, – съехидничала я вслух. – Даже на показ платьев реклама лучше работает.

На заднем развороте опять красовался мой схематичный портрет, призывно маня читателей оголенной спиной. Мадам Розалинда явно не поскупилась, проплачивая эти афиши «Панемскому вестнику». Я уже начала опасаться, что скромный столичный театр может и не вместить всех желающих посмотреть на эпатажные наряды. Меня захлестнула волна переживаний за будущее мероприятие – слишком много опасений оно у меня вызывало.

Я притянула к себе пачку сигарет, встала с единственного стула в комнате и подошла к окну.

Рамы легко поддались, позволяя себя отворить. Курить в открытое окно мне нравилось, хотя где-то глубоко в душе я скучала по любимому креслу и старой пепельнице, оставшимся в бывшем доме, но не настолько, чтобы мечтать вернуться за ними в Квартал. Терпкий дым вырывался из моих уст плотными кольцами и легкими облачками взмывал вверх, а вместе с ним, казалось, уносились мои тревоги. Становилось немного легче, но все же не настолько, чтобы полностью почувствовать себя счастливой.

Загрузка...