Их любимая игрушка (СИ)

Часть 18

«Она просто чудо! А глазки какие… Только я переживаю за Грегори. Вдруг он что-то заподозрит?»

«Твоего мужа я беру на себя. Даже если у него какие-то и возникнут на этот счёт подозрения, они пробудут в его голове совсем недолго.»

Они склонились надо мной с двух противоположных сторон, но я без труда узнала лица обоих. Мамы и Лиана. Лиан выглядел немного иначе. Вернее, его лицо было полностью выбрито и волосы собраны то ли в хвостик, то ли в пучок на затылке. Но вот улыбка его была искренней, разве что слегка печальной, в отличие от светящейся безмерным счастьем мамы. Я тоже попыталась улыбнуться им в ответ и потянуть к ним свои кукольные ручонки, тут же ухватившись за подставленный палец Лиана и радостно взвизгнув.

«Какая боевая. Запал ощущается уже сейчас.»

«Ты ведь не станешь обучать её боевым искусствам прямо с горшка?»

Лиан натянуто засмеялся на вопрос моей засомневавшейся матери, но внимательного взгляда от меня так и не отвел.

«Нет, конечно. У неё будет нормальное детство. По крайней мере, я очень на это надеюсь…»

***

«А кто эта за маленькая егоза тут прячется? Думала, я тебя не найду?»

Я старалась сидеть неподвижно под пуфиком, частичного прикрытого тяжёлыми портьерами у окна в большой гостиной и по возможности не издавать ни звука. Кажется, мне было где-то три годика, может чуть меньше. Поэтому было очень сложно сдерживаться, особенно от распирающего смеха, пока я наблюдала, как Лиан ходит по большой комнате, заглядывает во все углы и возможные тайники, озвучивая при этом чуть ли не каждое свое действие. Именно этим он меня и смешил, как и каждой промахнувшейся попыткой меня найти то тут, то там.

Но в этот раз он всё-таки определил моё место нахождения и неожиданно поднял над моей головой пуфик, тем самым заставив меня взвизгнуть от восторженного смеха и заодно предоставив небольшую фору. Которой я не преминула тут же воспользоваться, быстро ринувшись на четвереньках к центру гостиной, а уже там попытавшись вскочить на ножки и припустить к выходу. Но осуществить своего коварного побега я так и не успела. Лиан подхватил меня на руки в тот самый момент, когда я уже поднималась с пола. После чего слегка подбросил, потом снова поймал и проделал мною по воздуху головокружительный полёт, то опуская низко к полу, то снова резко поднимая над своей головой.

И, само собой я заливалась безудержным смехом, восхищённо дёргая ручками и ножками и желая продолжения этого захватывающего аттракциона снова и снова.

«Королева Амазонок, Ариана Победоносная совершает очередной невероятный манёвр на своём верном боевом орле, чтобы обрушить на головы врага огненный град из разрывных стрел. Её золотые латы блестят на солнце, будто излучают световое пламя, и ослепляют каждого, кто рискнёт поднять к ней взгляд или направить против неё своё оружие. Она сметает на своём пути любого, даже самого сильного Атланта. Её ловкости, боевому опыту и умению нет предела. Она не только прекрасна, она истинное воплощение Артемиды и обладает такими же божественными силами, перед которыми не сумеет устоять ни один смертный.»

«Ещё! Ещё!» — требовала я, взвизгивая раз за разом, когда Лиан меня подбрасывал и резко проносил над полом или каким-нибудь предметом мебели.

«Тебе всегда мало, маленькая и уже такая жадная до приключений плутовка. Голова не кружится?»

Он всё-таки остановился, усадив на изгиб своей руки и с широкой улыбкой заглядывая в моё раскрасневшееся личико.»

«Нет! Нисколько!» — мотнула я головой, тут же вцепившись в его мощное плечо своими кукольными ручонками, поскольку комната и вправду, казалось, поплыла сразу в несколько сторон одновременно.

«Ох уж и коварная же из тебя вырастит обманщица.» — мужчина засмеялся и ущипнул меня за нос вместо наказания за мою столь невинную ложь. — «Вот только кого нам в этом винить?»

«Ноэл! Ноэл, покажи мне это снова! То, фто показывал в плослый лаз!» — я, словно вспомнив то, что каким-то образом успела забыть за весь прошедший день, сразу же встрепенулась, будто под нежданным озарением. — «И ласскази ещё что-нибудь про Алиану!»

«Я могу и показать.»

«Да!» — я снова радостно взвизгнула и даже хлопнула несколько раз в ладошки с растопыренными пальчиками. — «Хоцу! Хоцу!»

И сразу, будто по щелчку пальцев, свет в гостиной стал менее интенсивным и ярким где-то наполовину, а то и больше.

Но не прошло и секунды, как перед моими глазами вспыхнули и закрутились красочные и будто подсвеченные картинки объёмного и невероятно живого изображения. И я, естественно, от этой завораживающей красоты, раскрыла от восхищения ротик и округлила глазки.

«Это ваша галактика. А это…» — Лиан ткнул в какую-то точку из ряда мерцающих звёздочек, и она мгновенно увеличилась, превратившись… — «Ваша солнечная система. Видишь этот голубоватый шарик?»

Он снова коснулся кончиком пальца выбранного им объекта в ряде разных по размерам и цвету маленьких планет, двигающихся по своим орбитам вокруг самого крупного в этом параде солнца. И эта крошечная точка тут же выросла в более крупный шар, поверх которого были чётко видны зеленоватые материки и даже слой воздушной атмосферы с облаками.

«А вот здесь когда-то жила Ариана. Возле болота или озера меотов, или, как его называли позднее римляне — Паулс Меотис. Хочешь посмотреть на их первое царство и столицу, которая была основана самой Арианой и её боевыми сёстрами?»

«Хоцу! Хочу!»

***

С наступлением осени и после возвращения из отчего дома в интернат, дни становились всё короче. А сумерки по вечерам сгущались над зданиями и парком женского пансиона каждый раз будто бы быстрее предыдущего, лишая возможности побыть на улице после уроков как можно подольше. Но мне было как-то всё равно. Тем более, что до официального начала ужина оставалось почти целых два часа. Но я всё равно бежала едва не вприпрыжку до облюбованного мною в мини-парке места, потому что не могла пропустить своей очередной туда вылазки, даже не всегда понимая, зачем вообще сюда хожу. Или почему зимой всегда уединяюсь в одной из библиотек интерната.

Я вспоминаю, зачем это делаю, как только добираюсь до нужной беседки и прячусь в её недрах, прижимая к груди взятую с собой книгу. Но в том-то и дело. Здесь слишком уже темно для чтения, и прихожу я сюда вовсе не для того, чтобы читать. К тому же, мне уже двенадцать лет, и в отличие от других интернатовских девчонок, я не фантазирую и не мечтаю о парнях или кинозвёздах из больших мегаполисов. Мне это совершенно неинтересно, потому что… Потому что у меня есть тот, кто и так приходит ко мне едва не каждый день. Поэтому меня так и тянет в наши тайные убежища и никем до сих пор не рассекреченные места встречи.

«Боже, как же быстро ты растёшь.» — и каждый раз он всегда появляется за моей спиной, в какую бы я при этом сторону не смотрела и где бы до этого не стояла.

Моё сердце в ту же секунду заходится в бешеном ритме. В последнее время это происходит едва не всегда, как только я слышу его голос. Да что уж там только сердце? У меня моментально, как по команде, начинают слабеть, а потом и дрожать руки и ноги. Но я всё равно делаю над собой усилие, чтобы всё это хоть как-то унять и приглушить. Особенно после того, как я разворачивалась к Лиану лицом и видела его перед собой, почти таким же, как и всегда. Если только у него не отрастала за определённое время щетина или не менялась причёска. А так… Он совершенно не менялся. Как и его глаза, от бездонной глубины которых тут же начинала кружиться голова и перехватывать дух. И, что-то мне подсказывало, он прекрасно видел, понимал, а то и даже чувствовал всё то, что со мной происходило при всех с ним встречах. И только рядом с ним.

Я непроизвольно заливаюсь краской то ли стыда, то ли довольства, когда его взгляд с искренним восхищением окидывает мою зажатую фигурку с ног до головы. Но, кое-как сдерживаюсь, чтобы не броситься в его объятия, как делала всегда в детстве едва не постоянно. Не знаю почему, только в последнее время он старается ко мне не прикасаться. Может потому, что осознавал, какие могли быть дальнейшие последствия?

«Почему ты вчера не пришёл? Я весь вечер тут просидела, до самого ужина… и то потом всё равно на него опоздала.»

«Потому что не всегда могу это делать.» — максимум, что он мог себе позволить — это приблизиться ко мне, и погладить моё лицо кончиками пальцев, эдаким отеческим жестом, заглядывая мне в глаза сверху вниз с искренним сожалением. — «К тому же, очень скоро нам придётся видеться с тобой всё реже и реже.»

«К-как это? Почему?»

«Потому что ты растёшь, Алана. И твой эмоциональный диапазон тоже. Природа даёт своё и берёт своё. Да и мне нужно быть очень острожным. А тебе… Твоя привязанность начинает менять формы. Из маленькой девочки ты превращаешься в маленькую женщину, и это на тебе тоже слишком сказывается.»

«И что… что в этом плохого?»

«Со стороны естественного развития — ничего. Но однажды ты захочешь большего. И ни я, ни ты, не сможем это остановить…»

«А почему мы должны это останавливать?»

Он ответил не сразу и почему-то болезненно нахмурился, как-то поспешно опустив руку.

«Всему своё время, Алана. Ты обо всём обязательно узнаешь, как только подойдёт нужный срок.»

***

Кажется, это была самая последняя ночь, когда мы виделись в последний раз. За несколько дней до моего дня рождения. Я уже лежала в кровати на боку, немного сместившись к её краю, когда моё сознание снова уловило знакомое приближение любимого мужчины. Я так и не открыла глаз, несдержанно заулыбавшись и слушая как моё сердечко, будто обезумевшее, затарабанило по рёбрам из-за усилившегося и ускорившегося биения.

«С приближающимся днём рождения, моя нежная магнолия.» — он произнёс это в моей голове, как стал очень часто делать, если не мог появиться физически или визуально. И его ментальный поцелуй в лоб был тому чётким доказательством. Но я всё равно открыла глаза и… увидела его астральную проекцию прямо перед собой, на второй половине постели и над проходом между моей кроватью и кроватью соседней девочки. Вот только видеть и слышать могла его только я одна.

Он будто лежал со мной рядом и любовался всё это время, как я «сплю».

«А ты что, не сможешь поздравить меня с ним через несколько дней?» — я ответила ему, как он меня и учил, выговаривая слова беззвучным шёпотом, шевеля при этом губами, как при обычном разговоре.

«Не хочу тебя огорчать… Но это наша с тобой последняя встреча. По крайней мере, на ближайшие дни.»

«Но ты ведь… всё равно ко мне будешь приходить? Потом ведь будешь?»

«Обязательно буду, но… Ты уже не узнаешь этого, как и не вспомнишь, кто я такой.»

«Как это? О чём ты вообще говоришь?»

«Нам придётся на время расстаться. А тебе… забыть всё, что ты ко мне чувствовала, и что знала обо мне. Для твоей же безопасности.»

«Ничего не понимаю!» — я действительно ничего в тот момент не понимала, или не хотела понимать. Потому что мне стало как-то очень тяжело дышать. И в груди стянуло болезненным спазмом. Из-за чего из глаз едва не брызнули слёзы.

«Обещаю. Как только ты сама этого захочешь, и когда тебе уже никто ничем не будет угрожать, я дам тебе вспомнить…»

Когда и как он исчез в ту ночь. Я уже не помнила. Потому что боль резко отступила, и я уже смотрела на пустое перед собой место, не ощущая там никого и ничего. После чего просто закрыла глаза и… почти сразу же заснула…

***

Чего не скажешь теперь. Когда все забытые о Лиане-Ноэле воспоминания вдруг обрушились на мою голову, будто снежной лавиной. Когда я не только всё вспомнила, но и пропустила через себя (вернее даже через сердце) едва не с былой силой каждую пережитую мною когда-то эмоцию и чувство. И когда все они проснулись во мне и зацвели буйным цветом, словно их никто и никогда до этого не отключал во мне.

Описать словами, что же я прочувствовала за эти минуты (а может и целые часы), — просто нереально. Я словно попадала раз за разом в невероятно реалистичные сны — яркие, контрастные и ничем не отличающиеся от настоящего. Хотя, на деле, они и не были снами. Они были моими и только моими личными воспоминаниями. Моими собственными чувствами, ворвавшимися в душу, будто сумасшедшим смерчем и перевернувших там всё вверх дном!

Как я ещё не закричала, когда это закончилось, а из моих глаз беспрестанно текли слёзы? Но мне действительно казалось, что кто-то вынул из меня мою сущность, пропустил её несколько раз через мясорубку, а потом вложил обратно, исполосованную всю вдоль и поперёк, едва дышащую на ладан и всё ещё кровоточащую.

Похоже, я не до конца соображала, что творю, когда вскочила с кресла, и бросилась с кулаками на стоявшего передо мной Лиана.

— КАК? Как ты мог?! Ненавижу! Ненавижу тебя! НЕ-НА-ВИ-ЖУ!!!

Мой мир не просто перевернулся с ног на голову в одночасье, казалось, его и вовсе снесло ко всем чертям. Как будто я прожила целую жизнь, лишённую самой важной её части — права помнить, чувствовать и знать. И отобрал её у меня никто иной, как тот, кому я больше всего доверяла. Кого постоянно ждала, кому верила и… кому отдала своё сердце. А он просто взял и лишил меня этого, исказив моё восприятие и превратив меня… О, господи…

— Кто тебе давал на это право? Ещё… ещё и подсунул меня этим двоим! Боже мой… — у меня резко пропал голос, как и желание что-либо анализировать или думать. Захотелось умереть прямо на месте, сейчас же и сию секунду, потому что мне ещё никогда не было настолько плохо.

Я даже зажала рот ладонями, будто действительно боялась закричать. А может попросту пыталась заглушить рвущиеся из груди рыдания. Потому что всё это никак не желало укладываться в моей голове. Это был не просто какой-то безумный и страшный сон, меня словно и в самом деле только что убили. Разве что не до конца.

— Ты… ты ещё хуже, чем они!.. — я наконец-то сумела заставить себя это прохрипеть сорвавшимся и сдавленным от надрывного плача голосом, как и взглянуть снова в ничего не выражающее лицо Лиана. После чего опять его ударила, и опять, мечтая его убить так же, как он только что сделал со мной.

А он просто стоял неподвижно, как тот бесчувственный истукан, смотрел мне в лицо пустыми, будто потухшими глазами и терпеливо сносил все мои немощные потуги — оставить на его теле и лице хоть какой-то след или рану. Куда уж там. Скорее мои руки покроются синяками от таких тщедушных ударов, чем я сумею нанести ему хотя бы одну разнесчастную царапину.

— Как… ты… мог? Ты же знал… Ты всё знал…

— Потому что у нас не было выбора, Алана. — где-то через минуту он наконец-то перехватил мои руки и то, скорее, для того, чтобы я, не дай бог, не убилась об него.

Хотя, в этот момент мои силы, казалось, уже почти были на исходе. И мне просто хотелось умереть. Потому что это не проходило. Мне было плохо… Ужасно плохо. Даже хотелось осесть на пол салона ар-серейского летательного аппарата, в котором мы и прилетели сюда несколько часов назад (правда, мне казалось, что несколько лет назад), и сдохнуть прямо там, скрутившись в калачик или в позу эмбриона.

— Нет! Потому что ты такой же, как и они! Даже хуже! Намного хуже! И тебе на меня плевать. А сейчас так тем более. Если бы я не была вам так нужна для пробуждения ваших… тысячелетних головорезок!.. Отпусти меня! Сейчас же! Я не хочу тебя больше видеть! И участвовать в этом тоже не собираюсь! Хотите устроить очередную мировую войну? Вперёд и с песней! Только без меня! Это ваши безумные планы, не мои!..

— Дай ей время, Лиан. Ей нужно осознать и принять всё это…

Ноэл тоже находился внутри фантасмагорического салона внеземного «звездолёта», наблюдая всё это время за нами со стороны. Поэтому и старался держаться незаметным призраком или каким-то вспомогательным звеном, так сказать, не вмешиваясь в основной процесс. Но в этот раз всё-таки не выдержал и тоже подал голос, принимая разве что не пойми чью сторону.

— Я могу снять эту боль…

— Снять? Убрать? Забрать или заблокировать? — я всё-таки выдернула руки из ощутимо ослабевших пальцев Лиана и отшатнулась от него, не веря в то, что он предложил. — А что ты ещё можешь? Переписать полностью мои мысли, мои воспоминания, чувства и всю мою личность? Что же ты раньше этого не сделал? Ну и слепил бы из меня свою обожаемую Ариану! Зачем вообще было всё это устраивать, если я для вас всё равно никто? Обычная кукла, которая всем для чего-то только и нужна в качестве удобной игрушки. Но только не я настоящая!.. Ненавижу!

Я прокричала последнее слово ему в лицо, не понимая, почему моё сердце в эту минуту так и не разорвалось, хотя уже было на грани. После чего просто куда-то побежала. Почти не глядя куда. Скорее по инерции, даже не удивляясь тому, как передо мной раскрывались внутренние двери тёмно-серых салонов и переходов. Пока я не очутилась снова в огромной пещере и не побежала просто вперёд. Лишь бы подальше. Пока у меня ещё хватало сил бежать. Правда, других мыслей, что делать дальше у меня всё равно не было. Хотелось просто где-нибудь забиться, спрятаться и… рыдать… Рыдать до скончания слёз и потери пульса.

Не помню, где именно я остановилась и почему решила выбрать данное место. Хотя здесь всё выглядело одинаковым. Огромный подземный тоннель, по обе стороны которого растянулись бесконечные стены с рядами сотен спящих амазонок-меот. Рядом с таким соседством по любому будешь ощущать себя не в своей тарелке. Да только добежать до окончания данного тоннеля и до последней застывшей в полупрозрачной капсуле, будто в янтаре, тысячелетней воительницы у меня так и не получилось. Я банально устала и привалилась к ближайшей стенке, стараясь не смотреть, у чьих ног я вскоре сжалась в комочек, уткнувшись лицом в коленки и стараясь ни на что больше вокруг себя не смотреть.

Сколько я так просидела, раскачиваясь из стороны в сторону и, разве что, не подвывая, — честно говоря, не помню. Кажется, что долго. Хотя, скорей всего, мне это просто казалось. Потому что понятие времени за мои последние годы уже давно утратило свой истинный смысл. После пережитых воспоминаний… я уже не была ни в чём уверена. Ни в себе самой, ни в собственной жизни, ни в том, что происходило или должно было произойти. Какой-то безумно долгий кошмарный сон, который вдруг стал явью, не желая ни в какую заканчиваться.

— Прости, Алана… Понимаю, что это не самый удачный момент и ситуация, но… я действительно не мог поступить как-то иначе. Но и лишать тебя права выбора тоже. Хотя да… были такие моменты, когда мне хотелось на всё плюнуть и забрать тебя отсюда… Увезти как можно дальше от этой планеты, из этой звёздной системы… подарить ту жизнь, которую ты заслуживаешь… Но, разве это не было бы тем же эгоизмом с очередной попыткой использовать тебя лишь в своих личных целях, лишая тебя права выбора? Не говоря уже про твой настоящий дом. Про твоих соотечественников, которым нужна наша помощь…

Я не сразу подняла головы над руками, которыми обхватила свои коленки и в которые уткнулась лбом, не желая ничего вокруг себя ни видеть и ни слышать. Вот только сложно не слышать того, кто способен говорить с тобой буквально в твоей голове. Хотя в этот раз Лиан решил воспользоваться обычным способом, встав передо мной, а потом и присев на корточки всего в полуфуте от моих ног.

— Ты… ты действительно… — я шумно всхлипнула, но лица так и не подняла, прогундев свой вопрос в коленки. — Хотел меня отсюда забрать?..

— Даже не представляешь как сильно. И сколько раз мне приходилось себя останавливать, чтобы не довести этого до конца. Ты хоть можешь вообразить, каково это, прожить столько тысячелетий и так и не найти себе покоя за столь безумно огромное время. Как будто в постоянной борьбе. И не только с реальными врагами, но и с самим собой… Со своими желаниями и чувствами. Да, некоторые из них приходилось душить или вовсе отключать, но это не значит, что я действую подобно бездушной машине, ничего при этом не испытывая.

— Тогда… зачем?.. Зачем ты это всё делал? Зачем все эти годы был со мной и привязал меня к себе? А потом… потом просто отдал этим монстрам, зная, как я тебя за это возненавижу!..

— Они давно положили на тебя глаз, Алана, сразу после твоего рождения. За поколениями меот ар-серейцы следят тысячелетиями, а моя первая попытка выкрасть тебя, сама знаешь, чем закончилась. Нас слишком мало, несмотря на целую армию скрытую здесь, в недрах сибирских земель. Поэтому нам и приходится идти на безумные меры, выкручиваться и искать немыслимые лазейки, чтобы выжить и позволить выжить вам. Я не горжусь теми вещами, которые мне пришлось делать все эти бесконечные столетия, но, если бы не они, едва ли бы мы сейчас с тобой обо всём этом тут разговаривали. Я бы с радостью стёр из твоей памяти всё, что связано с Велдором и Адием, но… я и без того подгадил себе тем, что заблокировал все воспоминания о себе. Я больше не хочу трогать твоё сознание и как-то на него влиять. С этого дня ты будешь принимать решения только сама за себя, по собственной воле.

— Но ты ведь пришёл сюда ко мне сейчас совсем по другой причине, да? Вам нужно будить свою армию и вести её на убой. А без меня это сделать затруднительно.

Я уже подняла голову, отяжелевшую от ноющей в висках боли, и от притупившихся после долгих рыданий чувств. Но мне всё равно было невыносимо смотреть в слишком серьёзное лицо Лиана, склонённое надо мной, потому что никак не могла к этому привыкнуть. К мыслям, что он был мне ближе и дороже все последние двенадцать лет, чем мои официальные родители. Если так подумать, я ведь общалась с ним намного больше, чем с собственным отцом.

Это какое-то чистое безумие. Настолько хорошо знать человека и при этом не помнить о нём всего (о, господи!) несколько дней. Как такое вообще возможно?

— И по этой тоже. Но что я сделаю, если ты всё равно этого не захочешь. А заставлять тебя я не хочу.

— Почему же? Разве не проще переписать мне сознание так, как вам удобнее?

— Нет, Алана. Не проще. И не после того, что нам пришлось с тобой вместе пережить. Всё куда сложнее, чем тебе кажется. В человеке можно заблокировать память, отключить какие-то чувства, убедить его в чём-то, но, в конечном счете, его природа возьмёт верх. Потому что она не стоит на месте. Человеческий разум постоянно растёт и развивается, вместе с полученным опытом и происходящими в нём изменениями. Уничтожить до конца личность — невозможно. Как и полностью переписать. Она уникальна, как отпечатки пальцев или голоса. Как снежинки, которые никогда не повторяются. Поэтому ты никогда и не станешь Арианой, даже если просмотришь и прочувствуешь весь её жизненный путь от начала и до конца. Поэтому я и знаю, что ты — не она. И всегда это знал. И чувствовал тебя иначе и… до сих пор чувствую…

— И что именно ты во мне чувствовал? — мои глаза снова наполнились слезами, а сердце заныло, будто от глубоких порезов, которые оставляли во мне слова Лиана. И не только слова.

Казалось, от его близости, от исходящей от него энергетики и звучного, чуть осипшего голоса, мои внутренности буквально скручивало в болезненный жгут, мешая дышать и уж тем более думать. И я ничего не могла с этим поделать. Ведь я действительно испытывала к нему все свои враз проснувшиеся чувства всю свою жизнь, от самого рождения! И я не была ар-серейкой, и не могла их отключить лишь по одному своему жгучему желанию.

— Твою неповторимую уникальность. Все те мелочи и исключительные детали, которые делают тебя той, кто ты есть. Делают тебя моей и только моей Аланой. И кого я теперь не променяю на сотни Ариан.

— Ты всё врешь! Ты специально это говоришь, чтобы… — я не выдержала и опять уткнулась в изгиб локтя лбом, обиженно забубнев свои очередные обвинения в коленки. — Чтобы меня уболтать и получить в итоге то, чего ты всё это время от меня добивался…

— Хорошо. Тогда я не буду тебе ничего больше говорить. Решай то, что хочешь ты. Куда желаешь теперь вернуться и где собираешься жить дальше.

— Ты это специально, да? Опять надо мной издеваешься?

— Нисколько. В следующий раз просто упростим себе задачу. Вырастим твоего нового клона без привязанностей и будем тренировать её прямо с горшка в виртуальном симуляторе. Проведём её по всему жизненному сценарию Арианы, и она даже не будет знать, что живёт не в нынешнем тысячелетии, но и буквально, в каменном мешке с очень живописными картинками. Да, на это уйдёт ещё какое-то время и, возможно, людей станет ещё на пару миллиардов меньше, но… кого это должно из нас сейчас волновать? Для ар-серейцев время ничто. Двадцатью годами больше, двадцатью — меньше…

— Не надо!

— Что не надо?

Я резко вскинула голову и посмотрела воспалёнными глазами сквозь слёзы в хмурое лицо Лиана перед собой, которое… Которое было мне одновременно сейчас так ненавистно и до головокружения притягательно и прекрасно.

— Не надо больше растить никаких клонов, тем более так! Я сделаю то, зачем я вам понадобилась и… и, надеюсь, это будет последнее, что нас связывало, а мою жизнь для вас делало чем-то ценным. Но на большее не рассчитывайте! Надеюсь, я даже погибну… и… и это будет, наверное, самое лучшее завершение наших отношений и моего дурацкого существования! А вы… а ты, получишь то, что заслужил… Ч-что… Что ты делаешь?..

— Беру тебя на руки…

Лиан действительно протянул ко мне руки, подсунув одну мне под коленки, а другой обхватив за спину, после чего, как пушинку поднял с каменного «пола», заставив меня рефлекторно вцепиться в его плечи.

— Я не просилась!.. Отпусти меня! Сейчас же…

— Сейчас отнесу тебя в кровать и отпущу. Если захочешь!

— Ещё как захочу! И я могу дойти, куда надо сама.

— Можешь… — и Лиан, как ни в чём ни бывало, понёс меня в сторону своего универсального «звездолёта», не обращая никакого внимания на все мои протесты. — Но сейчас тебе нужен хороший отдых и здоровый сон. Потому что впереди нас ждёт очень тяжёлая работа и не менее тяжёлый бой. Ты можешь меня сейчас ненавидеть, бить меня, кусаться и царапаться, но это не изменит того факта, что на данный момент существуют вещи куда более первостепенно важные. И я всё равно буду относиться к тебе, как и прежде. И давать тебе то, что считаю нужным. Если ты решила остаться, тогда, прости, но тебе придётся мириться с моими требованиями и дальше. Но в остальном, обещаю. Я не притронусь к тебе и пальцем, если ты сама этого не захочешь. В твоё сознание и волю я больше не вмешиваюсь. Отныне, ты принимаешь все свои решения только сама.